Текст
СРЕДНИЕ ВЕКА.
СБОРНИК
Редакционная коллегия:
В. И. РУТЕНБУРГ
(ответственный редактор),
Е. В. ГУТНОВА, Л. А. КОТЕЛЬНИКОВА,
Л. Т. МИЛЬСКАЯ, А. И. НЕМИЛОВ,
Ю. М. САПРЫКИН, 3. В. УДАЛЬЦОВА,
В. И. УКОЛОВА
(ответственный секретарь),
А.И. ЧИСТОЗВОНОВ
(зам. ответственного редактора)
СРЕДНИЕ l!Eli\
ВЫПУСК
49
ИЗДАТЕЛЬСТВО «НАУКА»
МОСКВА 1986
49-й выпуск сборника публикует исследования об эко-
номическом развитии Англии, Италии и других стран За-
падной Европы в период развитого средневековья, о клас-
совой борьбе в Провансе в XVI в., о международных от-
ношениях в раннем средневековье и во время Столетней
войны. Помещены также статьи по идеологии и куль-
туре, в частности дискуссионное исследование о политиче-
ском строе Утопии Томаса Мора; анализируется литерату-
ра по истории средневековой Испании и Португалии.
В сборнике имеются также традиционные разделы «Дис-
куссии», «Рецензии», «Аннотации», «Хроника», «Библио-
графия».
Рецензенты
С. Д. ЧЕРВОНОВ, Р. А. НАСЛЕДОВА
0504020000—154
042(02)—86
34-1986—II
© Издательство «Наука», 1986 г.
СТАТЬИ
В. К. Ронин
СЛАВЯНСКАЯ ПОЛИТИКА КАРЛА ВЕЛИКОГО
' В ЗАПАДНОЕВРОПЕЙСКОЙ
СРЕДНЕВЕКОВОЙ ТРАДИЦИИ
Впервые об этом чуде рассказал в середине XIII в. хронист
Пьер, сын Бешена, турский каноник: около 1140 г. скончался не-
кий оруженосец Карла Великого — в возрасте 361 года *. Образ
сказочного долгожителя — лишь самое яркое воплощение той сим-
волической нити, которая связывала в сознании средневековых пи-
сателей их эпоху с эпохой величайшего христианского монарха.
Переходя из века в век, из хроники в хронику, мифический ору-
женосец «дотянул» эту нить до XV столетия, до недоверчивых гу-
манистов. Память и Карле не умирала в течение всего средневе-
ковья. От него вели города историю своих привилегий, а монасты-
ри — своих реликвий. На него ссылались юристы и проповедники
крестовых походов. К его опыту взывали императоры и ваны, сво-
ря между собой. Его воспевали в патриотическом эпосе и помина-
ли в фарсах. Его именем называли молитвы и даже лекарства.
В исторических сочинениях год его смерти принимали за точку
отсчета времени, а многие хроники XIV—XV вв. начинаются
«от Карла Великого».
Неудивительно поэтому, что «каролингская легенда» в средние
века — тема традиционная, изучавшаяся — и весьма подробно —
такими крупными медиевистами, как Г. Парис1 2, Г. Хоффманн3,
П. Леманн4, Р. Фольц5 и др.6 Особое внимание исторической и
1 Ex Petri Becbini fil. Clironico.— In: MGII SS, 1882. t. 26, p. 478.
2 Paris G. Ilistoire poetique de Charlemagne. I’., 1865.
3 Hoffmann H. Karl der Grosse im Biide der Geschichtsschreibiing des friihen.
Mittelalters. B., 1919.
4 Lehmann P. Das literarische Bild Karls des Grossen vomehmlich im latei-
nischen Schrifttum des Mittelalters.— In: Lehmann P. Erforschung des Mit-
telalters. Stuttgart, 1959. Bd. 1, S. 154-207.
Folz H. Le Souvenir et la Legende de Charlemagne dans 1’Empire germanique
medieval. P., 1950.
6 Pfeil S. von. Karl der Grosse in der deutschen Sage.— In: Karl der Grosse.
Lebenswerk und Nachlebeji. Dusseldorf, 1967, Bd. 4, S. 326-336; Lohse G.
Das Nachleben Karls des ’Grossen in der deutschen Literatur des Mittelal-
ters.— Ibid., S. 337—347; Fasoli G. Carlo Magno nelle tradizioni storico leg-
gendarie italiane.— Ibid., S. 348-363; Grabois A. Le souvenir et la legende
de Charlemagne dans les textes hebraiques medievaux.— Le Moyen Age,
е
В. К, Ротт
легендарной традициям о Карле, их сложным нйаимоотибшениям
уделяли исследователи институтов империи и имперской идеоло-
гии7, а также эпической поэзии во Франции, Италии, Германии \
Мы знаем сегодня, как менялись с течением времени представле-
ния хронйстов и поэтов b личности и деяниях Кдрла В' целом.
Делались и попытки выявить традицию его отдельных внешнеполи-
тических ‘ акций, например саксонских войн ®. А вот о том, что
писали средневековые авторы об отношениях франков со „славянами
и аварами, как переосмысливались на протяжении восьми столе-
тии исходные сведения каролингских памятников, до сих пор пзве-'
стно мало. Это тем более странно, что славянская политика Карла
всегда вызывала интерес у историков нового времени, а в иные
периоды, эта тема'.приобретала прямо-таки жгучую национально-
политическую актуальность. Между тем попыток проследить скла-.
дывание средневековой историографической- традиции франко-сла-
вянских взаимоотношений мы..в литературе не находим, если не
считать отдельных частных замечаний и наблюдений в работах об
этнонимах, jb «Песни о Роланде» Обоснование первой такой
попытки было дано.- нами в небольшой статье о «славянском»
аспекте «каролингской легенды» в Чехии и Польше11. Однако
только западноевропейский материал позволяет раскрыть во всех
деталях сам процесс постепенного текстуального и концептуального
преобразования- позднейшими авторами известий VIII—IX вв. и
формирования на этой, основе той устойчивой, иерархически орга-
низованной совокупности мифов о- Карле — завоевателе славянско-
го Востока, которую, мы в дальнейшем обозначаем термином «ле-
генда». • ’
Рассматривая в1. хронологической последовательности наиболее
важные и авторитетные в IX—XVI вв. «всемирные хроники», ан-
1966, t. 72, р. 5-41; Short J. A Study in Carolingian Legend and its Persi-
stence in Latin Historiography (XII—XVI Centuries).—MitteHateinisches
Jahrbuch,-1972, Bd. ‘7, S, 127—152; Geith K,~B. Carolus Magnus. Studfen zur
Darstelhmg Karls des Crosson in der deutschen Literatur 'des 12. und‘ 13.
Jalirhnnderte. .Bern; Munchen, 1977,
’ Bloch il. Mflhnges historiques. P., t. 1, p. 542; Folz 'R. L’idee d^Empire
.. >en Occident du Vе au XVIе s. P„ 1953.
® Beiier '3'. Les'ldgondes dpiques. Recherches sur la formation des chansons
de geste. P., 1913, t 4, p. 437;—469;, Charlemagne eh I’epopee romane. Actos
du VIIе Congress International de la Societe Rencesvab. Liege, 28 aoftt*-
4 sept. .1976.. P„ 1978, t. 1; p. 27-57, 77-101, 103-123.
* Ш-Ыпег ff. Die Sachsenkriege Karls des Grossen in der Gesehichtsschreibung
der Karolmger- und Ottonenzeit. B., 1937. ,
48 ffaskanwSlovene v Chansons de geste.— Casopis pro modern! filologii X
literatury, 1913, r. 3,,s.-405—412; Roczniki Historyczne, 1961, XXVII, s, 55—92f
ВаЪайа G. Zrodla: sagi i legendy do najda’wniejszvch dziejow Polsld. W-wa.
1961, s. 199-241. ' ' - ’
11 Pomin В. X. Славянская политика Карла Великого в средневековой тра-
диции эаиаднославянс-ких земель.—В кн.: Вопросы .истории славян. Воро-
неж,’ 1982, с. 97—107.-
Славянская политика Карла Великого 7
налы, «истории» отдельных народов, сочинения, специально посвя-
щенные Карлу, эпические поэмы и другие памятники, мы— отнюдь
не претендуя на полноту изложения — постараемся .выявить в них
троякого, рода явления. Во-первых, традицию текстов VIII—IX вв.,
т. е, филиацию известий «Анналов королевства франков» и «Жизни
Карла» Эйнхарда, о контактах Франкского, государства с его вос-
точными соседями. Во-вторых, собственно историографическую тра-
дицию, т. е. не просто переложение своими словами (часто дефор-
мированное) исходных сведений, почерпнутых из трудов предшест-
венников, а преобразование,, переформулирование этих 'данных
позднейшими средневековыми авторами — переосмысление самой
темы, создание новых Синтетических текстов. В-третъих, развитие
самостоятельных, чисто легендарных сюжетов, касающихся деятель-
ности императора на славянском Востоке. Изучение указанных
явлений в их взаимодействии не только дает нам драгоценную воз-
можность правильнее понять данные первоисточников VIII—IX вв.,
но и раскрывает подлинное место славянской, политики Карла в
историческом сознании средневековья.
Отправная точка традиции — сведения современных Карлу па-
мятников, прежде' всего «Анналов. . королевства франков» ы —
официальной летописи каролингского двора. Нет необходимости
подробно разбирать все упоминания в анналах о франко-славянских
контактах конца VIII —начала IX в. Главное: здесь, что имело
значение для позднейшей традиции,—географическая протяжен-
ность на восток -зоны территориальных захватов Каролингов и. ха-
рактер, политических взаимоотношений франков со славянскими пле-
менными княжествами. В настоящее время можно считать дока-
занным, что внешнеполитическая программа молодой династии еще
но предусматривала аннексии славянских И аварских земель**.
Правда, судить о теоретических притязаниях франков на востоке
текст одних - только Королевских анналов не позволяет.' Однако
анализ изложенных в нем событий приводит к другому важному
выводу: связи Карла со славянскими княжествами от Балтики до
Адриатики были функционально обусловлены его саксонскими ,
а затем аварской и датской войнами15. Под непосредственщям во»6-
действием этих военно-политических конъюнктур на северо- и юго-
востоке сложилась система союзов Карла с некоторыми из славян-
ских народов — с ободритами против саксов и со славянами в
Карантапни“и, может быть, также в Посавье против аваров. Пси
,2 Annates regni Ггапсогшп/Ей. F. Kurze. Haimoverae, 1895.
£8 Об ограниченности, внепшецолитической программы Каролингов на восто-
ке смл Ernst В,Dip Nordwestslaron тшЙ das franldsche Reich. [West] Berlia,
•.71976, S.- J't—92) 1Й*-116;-.'. Ретин В. К, О ’«власти» Карла Великого дад .ета-
• ‘ винами.— Сов. славЮюведение, .1984, 1, с. 3£-3б.
ttAnnales regni FrancoriiTn. - a. 780, 789, 795. 798—799, 804, р. 56, 84, 86, 9fi;
104, 106, 118.7 - 7 л • ’ - . 7 7. . .
ls Ibid., a. 796, 799, 803, 805, 808-812, p. 98, 108, 118-120, 125-437.
6’
В. К. Ронин
добные союзы имели изначально равноправный характер и описаны
анналистами в тех же терминах, что и другие раннесредневековые
союзы между европейскими пародами
Там, где франкам не удалось использовать в своих интересах
военную экспансию славянских племенных княжеств, обратив ее
в русло борьбы с общим противником, Каролинги должны были
нейтрализовать этот фактор нестабильности на своей повоприобре-
теппой восточной iранние (в ходе завоевания Саксонии), предпри-
нимая подчас далекие походы против вильцев (789, 812 гг.), сер-
бов пли чехов (80э 8(16 гг.), дары предотвратить их дальнейшие
набеги па территорию Франкской державы. Противоречили интере-
сам Карла и враждебные действия вильцев против его союзников —
ободрптов, о чем нам сообщает вторая, более поздняя редакция
Королевских анналов17, также известная средневековым экспнля-
торам. Есть основания цолатть, что именно эти обстоятельства и
вызвали в 789 г. широкомасштабную экспедицию франков, саксов,
фризов, ободрптов и сорбов за Нижнюю Эльбу, па земли вильцев.
О протяженности похода и о местонахождении центра этого круп-
ного Полянского княжества обе редакции Королевских анналов
умалчивают. В результате карательною рейда 789 г. князь внль-
цев «клятвенно обещал блюсти верность королю и франкам»'°,
однако применяемые анналистами терминологические обороты слиш-
ком неопределенны и, как можно вывести из контекста, служат
здесь лишь гиперболическим выражением кратковременной военной
победы и обязательства вильцев воздерживаться впредь от враж-
дебных выступлений против Каролингского государства19. На-
сколько эфемерным оказался франкский контроль над Полабьем,
показывают события датской войны 808—810 гг., где впльцы —
самостоятельный участник антнфрапкской коалиции2". Никаких
указаний па превращение вильцев пли других полабскпх славян
в данников пли па их крещение мы в анналах не находим.
Такими же мерами стабилизации положения на восточной гра-
нице империи были, ио-видимому. и походы против чехов и сорбов
в 807)—806 гг. Карл Младший, сын императора, «разорил весь их
(чехов.—В. Р.) край и убил их кпя.зя по имени 71ехо» 21. Пн о
покорении, пи о христианизации, ни о трибуге здесь также, нет
п речи. Непосредственная административная власть Каролингов не
Подробнее об этом см.: Ронин В. К. Международно-правовые формы вза-
имоотношений славян и империи Карла Великого (союз и вассалитет).—
Сов с та вяповедение, Г.1Ь2, ,Х” 6, с. 37—41.
17 «Annales qui dicuntur Einhardi» опубликованы Ф. Курце в издании 1895 г.
пара ьтельно с «Annales regni Francorum».
18 Annales qui dicuntur Einhardi, a. 789, p. 87. Другая формула: Карл виль-
цев «sub suo dominio conlocavit» (Annales regni Francorum. a. 789, p. 84).
14 Подробнее см.: Ронин В. К. О «власти».... с. 41—42.
20 Annales regni Franconim, а. 808, 810—812, р. 126, 132, 135, 137.
21 Ibid., а. 805. р. 120.
Славянская политика Карла Великог:
9
вышла па северо-востоке за пределы СаксоНпп п Тюрингии. На
юго-востоке Карл разгромил с помощью славян Аварский хаганат,
причем ряд аварских предводителей приняли христианство22.
II опять-таки географическая протяженность походов (почти до
Тисы) отнюдь не соответствует весьма скромным реальным терри-
ториальным приобретениям: в состав империи вошли и админи-
стративно-хозяйственному освоению подверглись, если судить по
каролингским дипломам первой половины IX в., только .земли до
восточной окраины Венского леса23. В целом данные Королевских
анналов не дают никаких основании для преувеличенных представ-
лении о деятельности франков на славяно аварском Востоке.
Мы так обстоятельно рассмотрели эти данные, чтобы воссоздать,
насколько это возможно, ту действительную картину взаимоотно-
шении, из которой исходили и от которой отталкивались поздней-
шие авторы. Адекватность тексту анналов — единственный доступ-
ный для пас критерий _ достоверности традиции IX- XVI вв. Уже
в первой трети IX в., сознательно искажая эти данные в панеги-
рических целях, Эйнхард наметил в своей биографии Карла почти
все аспекты будущей «каролингской легенды». Для пас особенно
важно то, что именно Эйнхард положил начало мифу о Карле как
о безудержном завоевателе, покорившем все пароды вплоть до
Вислы и древней Дакии.
Мифологизация исторического образа славянской политики ве-
ликого императора осуществляется здесь по трем направлениям:
1. Любое столкновение Карла со славянами биограф превращает
в особую — притом победоносную — «войну», сравнимую с саксон-
ской или аварской24, хотя Эйнхард знает п более низкий уровень
конфронтации, обозначаемый им «vicissitiidinem reddere» — в про-
тивоположность «apeitmn helium»2’. Одна за другой следуют:
«война» против вильцев 789 г., «чешская и глнпяпская войны».
Уже одно это должно было нарушить масштаб оценки славянской
политики Карла в восприятии потомков.
2. Панегирически преувеличены результаты франкской восточ-
ной экспансии — геш рафнческпе и политические: Карл «все вар-
варские и дикие племена, что, находясь между реками Рейн и
Висла [!]. Океаном и Дунаем, населяют Германию... настолько
укротил, что сделал их данниками [!]. Главнейшие средн них, по-
жалуй. ве.татабы (впльцы.—Я. /*.). горбы. ободрпты [!]. чехи...»2"
Ibid., а. 70S. 805. р. 98. 120.
23 Ср.: Koller Н. Die Awan-nkriege Karls des Grossen.— Mitteihingen der 6«ter-
reichisclien Arbeitsgemeinschaft fur Vr- und Friihgeschichte, 1964, Bd 15,
S. 5-8. 11.
24 Einhardi Vita Karoli. cap. 12. 13. 15.— In: Ausgewiihlie Quellen zur deutschen
Geschichte des Mittelalters. B., s. a.. Bd. 5. S. ISO—18 i.
25 Ibid., cap. 7. S. 174.
26 Ibid., cap. 15. S. 184.
10
В. К. Ронин
Здесь берет начало позднейший мотив далеких завоевательных по-
ходов Карла на восток.
3. В «Жизни Карла» мы фактически имеем дело с единой, не-
дифференцированной политикой императора в отношении всех
славянских народов — политикой подчинения и захватов. Характер-
но, что ободриты, хотя и названные в гл. 12 «давними союзниками
франков», в перечне участников походов против саксов и вильцев
пропущены, зато перечислены среди тех славянских племен, кото-
рых Карл принудил платить подать. Роль славян во всех событиях
оказывается чисто страдательной.
Созданный Эйнхардом яркий образ императора оставался в те-
чение всего средневековья прочной основой представлений о Кар-
ле 27. Образ же этот — по крайней мере в том, что касается восточ-
ной политики,— не только дает «повод» к возникновению «леген-
ды» 28, не просто «заключает в себе известный ряд данных, которые
позволяют соскользнуть к легенде»29, но и сам является уже на-
чалом «каролингской легенды» 3°.
К концу IX в. труд Эйнхарда широко распространился в Гер-
мании. К этому же времени память о столкновениях с аварами и
славянами проникает и в народные саги, и в монастырскую тра-
дицию. Именно сплавление местных преданий с книжным знанием,
почерпнутым из «Жизни Карла», породило, как известно, около
884 г. «Деяния Карла» — причудливое творение Ноткера из Санкт-
Галлена31. Панегирически преувеличенные Эйнхардом успехи им-
ператора приобретают тут поистине сказочные, фантастические чер-
ты: «....путь в Грецию по суше преграждали гунны, болгары и мно-
гие другие страшные племена,' до тех нор целые *п невредимые.
Но позднее воинственный Карл или пригнул их к земле, как весь
род славян и болгар [!], или полностью искоренил, как племя и
имя железных или стальных гуннов»32 *: Так, франко-болгарские
конфликты, начавшиеся при Людовике Благочестивом, переносятся
на эпоху аварских вони. Следуя Эйнхарду, Ноткер также говорит о
«славянской войне»3’. И здесь же мы встречаем уже местную,
а именно швабскую легенду об Эйсхере, великане из Тургау, ко-
торый «в дружине цезаря (Карла.—В. Р.) косил чехов, вильцев и
аваров, словно траву, и вешал на древко копья, наподобие птичек».
27 Hoffmann If. KarL.., S. 8-9; Wevers М. Einhards Vita Karoli Magni in der
mittelalterlichen Ceschichtsschreibung und Heldensage. Marburg, 1929 S. 3,
20.
Hoffmann H. Karl..., S. 7—8.
29 /-'ill: R. Le Souvenir..., p. 8.
Ср.: Левандовский А. П. Эйпгард и каролингская традиция: Канд. дис.
М.. 1946. с. 5-6, 99, 117-121, 139-143.
31 На основополагающей роли концепции Эйнхарда в труде Ноткера особен-
но настаивала М. Веферс. См.: Wevers М. Einhards Vita..., S. 8-9.
32 Notkeri Cesta Karoli, lib. I, cap. 27,— In: Ausgewahlte Quellen zur deutschen
Ceschichte des Mittelalters. B., 1960. Bd. 7, S. 362.
35 Ibid., lib I. cap. 34, S. 374.
Славянская политика Карла Великого
11
Есть основания видеть славян также в предании о «вышедших с
севера варварских племенах», при усмирении которых Карл «даже
мальчиков и младенцев приказал измерить мечом, и каждый, кто
превышал эту меру, подвергался казни» 3‘. Хотя сами эти рассказы
почти не нашли себе места в средневековой литературе, все же оче-
видно, что первые и наиболее яркие местные легенды о восточных
походах Карла Великого собраны именно у Ноткера.
Кодикологическая традиция Королевских анналов, сочинений
Эйнхарда и Ноткера свидетельствует о том, что все три памятника
часто выступали в рукописях как единое целое или как части
некоего компендиума о Карле. Более 20 рукописей содержат одно-
временно анналы и «Жизнь Карла», их стали помещать вместе, ве-
роятно, уже в IX в. С начала XII в. в канон нередко включались
и «Деяния Карла» Ноткера34 35. Тем самым в восприятии поздней-
ших авторов «снималось» объективное противоречие между более
или менее соответствующей реальности картиной славянской поли-
. тики Карла, как она передана в анналах, и панегирически приукра-
шенной — у Эйнхарда п Ноткера. «Легенла» оказывалась, таким об,-
разом, абсолютно господствующей.
Воздействие «легенды» на интерпретацию исторических данных
уже на раннем этапе хорошо видно из такого примера. С начала
венгерских набегов на Германию оценка результатов аварской вой-
ны Карла, высказанная в сочинениях Эйнхарда и особенно Нотке-
ра, заметно корректируется в историографии. У Эйнхарда в гл. 13
речь идет о тотальном поражении аваров и гибели «всей знати».
Ноткер добавляет сюда тему истребления и народа «гуннов». По
версии же Видукпнда Корвейского почти 100 лет спустя, франкский
король победил аваров, «изгнал за Дунай и окружил громадным, ва-
лом», из-за которого они вырвались лишь при Арнульфе (венгры!) 36.
Отождествление гуннов, аваров и венгров привело к тому, что Кельн-
ские анналы второй половины X в. сообщают иод 791 г. о разоре-
нии «Hungrorum regnum» (вместо: Hunorum)37. Отныне покорение
Карлом венгров становится в европейской исторической литературе
общим местом.
Светская концепция Эйнхарда уделила мало места императо-
ру как защитнику церкви и апостолу язычников. Б агиографии и
церковной публицистике IX—XI вв. благочестивый мотив «каролйпг-
34 Ibid., lib. II, cap. 12, S. 404. 400. Сразу за пассажем о «варварских пле-
менах» следует фраза: «Когда он (Карл.—В. В.) вернулся от славян в
Регенсбург...».
35 Geith К.-Е. Carolus Magnus..., S. 22, 268, Ашп. 8-9. Любопытно, что еще
в 1576 г. аугсбургский историк А. Гассар воспринимал труд Ноткера как
«annales nonnulli» (Scriptores rerum Germamcarum, praecipue Saxonica-
rum/Ed. J. B. Mencke. Lipsiae, 1728, t. 1, col. 1366).
36 Widukindi Res gestae Saxonicae, lib. I, cap. 19/Ed. G. H. Pertz. Hannoverae,
1866, p. 27.
37 Annales Colonienses, a. 791.— In: MGH SS. 1826, t. 1, p. 97.
12
В. К. Ронин
'CKoii легенды» преобладает38 39 40 41. Не только саксы (как в «Жизни
Карла»), но также авары, славяне и датчане включены здесь в
сферу миссионерских интересов Карла. В составленной в 871 г.
анош мной «белой книге» Зальцбургского архиепископства «Обра-
щение баваров и карантанцев» подробно описаны церковно-полити-
ческие усилия императора ради «наставления в евангельском уче-
нии» славян и аваров «до места впадения Дравы в Дунай»—с по-
мощью зальцбургских проповедников29. Именно Бавария и Австрия
сохраняли и в дальнейшем наиболее живое воспоминание о юго-
восточной политике и христианской миссии каролингского времени.
Эпоха, когда имя Карла вновь приобрело популярность, а бавар-
ский клир был занят крещением венгров (70—80-е годы X в.),
изобилует фальшивыми дипломами, изданными якобы Каролингами
и закреплявшими за епископом Пассау владения «в земле гуннов»‘°.
Также и планы северо-восточной миссии отнесены в написан-
ном монахом Римбертом в 70-х годах IX в. «Житии Ансгара»,
первого гамбургского архиепископа, к эпохе Карла. По словам
Рпмберта, император предполагал будто бы .«утвердить Гамбург-
скую церковь метрополией для всех племен славян и датчан» “.
Через посредство Адама Бременского и Гельмольда это предание,
восходящее к грамоте Людовика Благочестивого, удержалось в
Саксонии до XV в.42 43
Возобновление Оттонами активной восточной политики стало
главным фактором возрождения в середине X в. в Германии «ка-
ролингской легенды». Образ Карла в историографии X—XI вв.
воплощал в себе весьма различные идеалы религиозной и полити-
ческой экспансии. немецких феодалов на славянские земли, будь
то идея захвата и обращения в христианство языческих стран при
Оттоне Великом или идея «универсальной империи» прп Оттоне III.
Тем самым франкской эпохе приписывались мотивы и реалии позд-
нейших столетий. Каролингскую империю понимали как «первое
издание» imperium christianum Оттона III, как ойкуменическую и
беспредельно расширяющуюся структуру42. В «житиях» около
1000 г. Карл — «превосходный образец благочестия»4', воин
38 О сохранении церковью в течение IX в. именно такого образа Карла см.:
lietlier J. Les legendes..., t. 4. p. 441-445; Hoffmann П. Karl.. S. 10-13,
97-98.
39 Conversio Bagoarionim el Carantanorum, cap. 8/Ed. M. Kos, Ljubljana, 1936,
s. 133.
40 Cp_: Gradivo za zgodovino Siovencev v srednjem veku/Zbr. F. Kos. Ljubljana,
1900. kn. 2, st. 75, 396. 447. 448, g, 65-66. 304-305, 342-343.
41 Vita Anskarii auctore Rimberto, cap. 12.- In: Vitae Anskarii et Rimberti/Ed.
G. Waitz. Hannoverae, 1884. p. 34.
42 Adami Gesta Hammaburgensis ecclesiae pontificum, lib. I. cap. 15/Ed B.
Schmeidler. Hannoverae. 1917, lib. I. cap. 16, p. 22-23; Helmoldi Chronica
Slavorum, lib. I, cap. 3/Ed. B. Schmeidler. Hannoverae, 1909, p. 11.
43 О царствовании Оттона III (996—1002) как о «первом апогее каролингской
традиции в Германии» см.: Folz В. Le Souvenir..., р. 69-93.
“ Brunonis Vita S. Adalbert!.- In: MGH SS, 1841, t. 4. p. 599; «Optimum
Славянская политика Карла Великого
13
Христа, апостол язычников. В соединении со знаменитой легендой
Бенедикта из монастыря св. Андрея в Италии (около 970 г.)45
о мнимом паломничестве Карла в Иерусалим и Константинополь
оттоновскпе идеи неограниченной, бесконечной миссии закономерно
внесли новый элемент в каролингскую традицию: покорение Кар-
лом всего или «почти всего» мира. Император, пишет в 1088 г.
священник Иокунд из Маастрихта, «обошел всю землю и с теми,
кто, как он обнаружил, противился богу, повел борьбу, и кого не
смог подчинить Христу словом, подчинил железом»4С. Правда,
конкретно никакие народы не названы. Однако начатое Эйнхардом
«расширение» сферы власти Карла все дальше на восток доведено
здесь до логического — мифологического — предела, и это имело
важные последствия для средневековой традиции о франко-славян-
ских связах.
Сведения об императоре Карле и его политике писатели отто-
новского времени черпали не только из «Жизни Карла», но и из
анналов. Однако само восприятие исходных данных — под влия-
нием панегирически искаженного образа Карла как завоевателя и
крестителя всех славянских пародов — заметно деформировалось,
что вело подчас к произвольным и тенденциозным переработкам
летописных текстов. Не следует недооценивать и воздействие па
этот процесс реалий последующих веков.
Так, если в хронике Лдемара Шабапского (начало XI в.) текст
Королевских анналов передан в основном верно, то это не исклю-
чает отдельных искажений и интерполяций, объективно приводя-
щих к смещению акцентов в «образе истории» начала IX в. Ради
вящего прославления Карла Великого хронист иногда привносит
свою мотивацию событий и в описание франко-славянских контак-
тов, преувеличивая степень влияния империи на ее восточных со-
седей4'. Так же обстоит дело и у его младшего современника —
Германа из Рейхенау: «разорение Чехии» Карлом Младшим переда-
но здесь как «подчинение»48. По справедливому мнению Э. Ми-
кушека. Герман как бы проецирует па начало IX в. представления
exemplar religionis». Ср.: Vita Matliildis reginae antiquior, cap. 10.— In:
MG II SS, 1852, t. 10, p. 576: «Vir cliristianissimus, ...totusque in fide catho-
licii.-».
45 Henedicti S. Andreae monaclii Chronicon, cap. 23.— In: MGH SS. 1839, t. 3,
p. 70S.
411 locnndi presbyteri Translatio S. Servatii, cap. 14,— In: MGH SS, 1856, t. 12,
p. !>G. Cp.: Vita Gerardi abbatis Boniensis.— In: MGH SS, 1888. t. 15. pars 2,
p. (ifi'i: «Totuni репе subegerat orbem».
47 Например, а анналах: n 8119 г. князь ободритйв. «получив помощь от сак-
сов». напал на своих и Карла врагов — вильцев, а также принудил все
отпавшие от него нолабские племена «вернуться в его объединение» (An-
nales regni Francoruni, а. 809, р. 128-129); у Адемара: князь «попросил
императора о помощи» против вильцев, а полабские племена были воз-
вращены «под власть» Карла. См.: Ademari Cabannensis Chronicon, lib. II,
cap. 21,- In: Ademar de Cbabannes. Chronique. P., 1897, p. 99.
48 Herimanni Augiensis Chronicon, a. 805.— MGH SS, 1844, t. 5, p. 101.
14
В. К. Ронин
первой половины XI в. о вассальной зависимости чешского госу-
даря от императора. Так складывалась «идейная фикция неизменной
подчиненности чехов империи» 4Э.
Наконец, н у Адама Бременского (около 1075 г.), оказавшего
Эйнхарду как «ученейшему мужу» 50 слишком много доверия, по-
корение «славянских племен власти франков»51 становится общим
местом. В схолии 83 к его хронике (схолпп составлены или самим
Адамом, или кем-то из его учеников) читаем: «Славяне... впервые
сделались христианами благодаря Карлу»52. Итак, три автора по
различным причинам, разными способами и на основе разных источ-
ников дали сходные п по противоречащие друг другу изображения
славянской политики Карла Великого, вдохновляясь общеевро-
пейской «каролингской легендой». Сложившийся стереотип восприя-
тия исходных данных оказывается в XI в. сильнее, чем объектив-
ные расхождения между двумя историографическими традициями —
линией анналов и линией Эйнхарда. Реальная картина не потеряна
'из виду, но подверглась уже значительной деформации53.
С начала XII в. средневековые писатели почти не обращаются
непосредственно к .текстам анналов и «Жизни Карла». Мир идей
этих Памятников .становился всеобщим достоянием немецких п
французских авторов XII—XV вв. главным образом через посред-
ство «Всемирной хроники» Фрутольфа из Михельсберга (в обра-
ботке Эккехарда из Ауры, ум. 1125). Здесь наряду с «Анналами
королевства франков» (в вольном переложении) воспроизведен поч-
ти полностью текст Эйнхарда как «описание деяний Карла Вели-
кого». В отношении восточной политики Карла внимания заслужи-
вает следующее.
1. В заимствованном у Эйнхарда рассказе о «славянской войне»
опущено указание па ее причину — набеги вильцев на ободритов54.
Поход 789 г. предстает, таким образом, чисто завоевательной ак-
цией франков.
2. В изложение хода аварской войны вставлен отрывок из Пот-
кера (король «пригнул к земле» «весь род славян и болгар»),
3. В описании захваченных земель (из гл. 15 «Жпзпн Карла»)
славянские «племена» поименно не названы53, что открывало ши-
рокий простор для фантазии будущих компиляторов. .
В историографии эпохи крестовых походов взаимное неренлете-
,ппе и взаимопроникновение «саги» и «истории» о Карле, как оно
tn .Mikusek Е. Ideove pojeti vztahu ceskeho statu k fisi nemecke v dilech
dejepiscii 10., a JI. stoleti.—Sbomik historicky, 1979, t. 26, s. 21, 38.
50 Adami Gesta Hammaburgensis ecclesiae pontificum, lib. I, cap. 1, p. 4.,
51’ Ibid., lib. .1, cap. 14. p. 18.
52 Ibid., lib. Ill, cap. 51, scholia 82, p. 195.
53 Именно поэтому трудно согласиться с утверждением Р. Фольца, будто
до середины XII в. в Германии «память о Карле сохранялась почти в не-
, прикосновенности» (Charlemagne et Герорее..., р. 77).
54 Ekkehardi Uraugiensis Chronicon Universale.— In: MGH SS, 1844, t. 6, p. 162.
53 Ibid., p. 162-163.
Славянская политика Карла Великого
15
прослежено в работах II. Леманна, Г. Фольца и других56 *, про-
явились особенно ярко. С одной стороны, здесь продолжены и раз-
виты прежние легендарные мотивы и сюжеты (паломничество Кар-
ла в Палестину, распространение им своей власти до Иерусалима,
топос «обратил в христианство почти весь мир» ”)-. С другой сто-
роны, «легенда» ориентирует определенным образом само восприя-
тие первоисточников. У авторов XII в. известия Эйнхарда и анналов
не только деформируются, что мы могли заметить уже в хронике
Фрутольфа/Эккехарда, но и переплавляются в новые, чисто мифо-
логические формулировки.
Не выходя за пределы Германии, ограничимся одним примером.
Именно в XII в., когда датчане окончательно покорили и обратили
в христианство славянский остров Рапу (Рюген), в монастыре Но-
вая Корвея в Саксонии появляется на основе фальшивой грамоты
Лотаря I предание о якобы имевшем место завоевании острова Ка-
ролингами, будто бы передавшими его в юрисдикцию корвейских
монахов58 9. О том же писал п Гельмольд из Бозау5Э, а под пером
Саксона Грамматика (начало XIII в.) возник даже драматический
рассказ о деятельности миссионеров среди «руян, некогда завоеван-
ных цезарем Карлом» 6°.
Разумеется, складывание мифологической традиции отнюдь не
могло быть неуклонно поступательным процессом. Буквальное сле-
дование писателей текстам франкского времени неизбежно должно
было вызывать также застой и попятные движения. Труд Эйн-
харда, некогда породивший «каролингскую легенду», оказался в „
конце концов препятствием на пути ее развития, оковами для
фантазии средневековых писателей. Черпая сведения Эйнхарда из
хроники Фрутольфа/Эккехарда, епископ Отто Фрейзингский 'так
описывает в 1143—1147 гг. пределы Каролингской империи:
«...от Болгарии пли Иллирика до Испании, от Дании до Калабрии,
исключая прилежащие земли, такие, как Чехия, Польша, Далма-
ция, Истрия [!], Венеция, Британия и другие провинции»61 62. Воз-
вращение к точному тексту IX в. сделало, таким образом, оценку
франкских захватов умеренной и сдержанной. Это, впрочем, не
помешало тому же хронисту в другом месте «включить» в состав
империи Данию — в полном соответствии с «легендой» 6Z.
56 Lehmann Р. Das literarische Bild..., S. 175—181; Folz R. Le Souvenir...,
p. 159-202.
” Thioderici aeditui Tuitiensis Sumina Chronicorum.— In: MGH SS, 1883, t. 14,
p. 571.
66 Catalugus abbatum et -nomina fratrum Corbeiensium, a. 822-856.- In: MGH
SS. 1881. t. 13. p. 275.
S9 Helmoldi Chronica Slavorum, lib, II, cap. 108. p. 212-213.
60 Saxonis Gesta Danorum, lib. XIV, cap. 39/Ed. J. Olrik, H. Raeddr. Haupiae,
1931, t. 1. p. 467.
61 Ottonis episcopi Friesingensis Chronica, lib. V, cap. 32,— In: Ausgewahlte
Quellen... B., 1960, Bd. 16, S. 422.
62 Ottonis episcopi Frisingensis Chronica, lib. V, cap. 30,— Ibid., S. 420. '
16
В. К. Ронин
Пока и поскольку анналы н «Жизнь Карла» оставались главны-
ми носителями конкретных знаний о великом монархе, историо-
графия была ограничена в своих мифологизирующих тенденциях.
Гораздо свободнее от необходимости учитывать реальные обстоятель-
ства каролингского прошлого были, естественно, эпические поэмы
II агиография. Как известно, доминирующий мотив французского
эпоса XI—XIII вв.—борьба «франков» против «неверных», испан-
ских арабов. Войны же Карла со славянами и аварамп оказались,
но словам Г. Париса, «совершенно забыты поэзией» 6:1. Лишь в
самой «Несин о Роланде» тема покорения Карлом и его баронами
почти всей ойкумены XI— XIII вв. конкретизируется в упоминании
стран и народов Восточной Европы. Расставаясь с любимым мечом,
Роланд вспоминает о завоевании с его помощью многих земель,
в том числе Полыниlii. Карл, оплакивая племянника, опасается
мятежа «саксов и венгров, н болгар, н стольких враждебных пле-
мен», некогда укрощенных Роландомь'. Память о столкновениях
франкбв со. славянами передана и в более позднем (рубеж’ XI—
XII вв.) «эпизоде с Балигантом»: среди десятков языческих народов,
сражающихся в войске эмира Балмганта против Карла, есть и пол-
ки славян66. Дальнейшие поэмы обычно смешивали язычников —
врагов императора — иод общим именем «Sarraceni» 67.
Различаясь ио своей природе и путям формирования, эпический
и агиографический образы Карла Великого совпадали, однако, по
многим позициям. Своего апогея благочестивая «легенда» о Карле
достигла в составленном вскоре после его канонизации 29 декабря
1165 г. в Ахене «Житии Карла Великого», которое — возможно,
ио заказ}- Фридриха I Барбароссы — должно было обосновать «за-
слуги» нового святого перед церковью. Уже в дипломе Фридриха
городу Ахену франкский император прямо назван «апостолом» и
«мучеником»68. «Житие» же — официальный и пронизанный идея-
ми христианского универсализма свод всех предшествовавших ле-
гендарных мотивов, синтез немецкой н французской традиции69.
Среди его источников — «Жизнь Карла», которая здесь «дополне-
на». Карл в «Житии» прежде всею апостол язычников, в том
числе славян, «вннпдоп»
°’ Paris G. Ilistoire.... р. 151.
" La Chanson de Roland/Pobl. par J. Bedier. I’., 1966, p. 194.
65 La Chanson..., p. 242: «2921 Encuntre niei revelerunt li Seisne
2922 E Hungre e Bugre e tante gent averse».
66 Наименования славян во всех списках поэмы различны. В Оксфордской
рукописи: «3225 Е la qnarte est de Bruns e d’Esclavoz» (p. 268).
67 Paris G. Ilistoire..., p. 2-47, 454.
68 Текст диплома см. в хронике Генриха из Херфорда: Henrici de Hervordia
Liber de rebus memorabilioribus sive Chronicon/Ed. A. Potthast. Gottingae,
1859, p. 45.
69 Подробнее о «Житии» и о культе Карла как святого патрона династии
Штауфенов см.: Paiz R. Le Souvenir..., р. 203-234.
70 Vita Karoli Magni, lib. I, cap. 13-14; lib. Ill, cap. 11,-In: Die Legende
Славянская политика Карла Великого
17
Влияние «Жития» заметно как в историографии, так н в поэ-
зии эпохи Штауфенов. В расширенной староверхпенемецкой пере-
работке «Песни о Роланде», выполненной около 1170 г. регенс-
бургским священником Конрадом, Карл уже не герой «милой
Франция», но вопи божий и всемирный миссионер. В перечепыюко-
ренных им племен у Конрада входят среди прочих греки, венгры, рус-
ские, сорбы, поляки и чехи71. Более полувека спустя неизвестный
автор по прозвищу Штриккер («Сказитель») пошел в своей поэме
о Карле еще дальше: у него ангел предсказывает императору власть
над всеми землями от Шотландии до Сербии, Валахии и даже
Армении72.Поистине если бы Штриккер знал еще и другие страны
на свете, то приписал бы Карлу и их завоевание! Христианско-
имперский универсализм является в поэме в своем полном блеске.
«Сага» побеждает «историю». В XIII в. понимание первоначаль-
ного смысла высказываний источников IX в. о политике Франкского
государства почти полностью утрачивается. Восприятие исходных
текстов и их интерпретация всецело предопределены «легендой».
Так, старофранцузская «Рифмованная хроника» Филиппа Мускеса
(ум. 1244, Фландрия) опирается па сочинение Эйнхарда, а старо-
верхненемецкая хроника в стихах Янсена Энпкеля (последняя чет-
верть XIII в., Австрия) — на традицию анналов. Однако образ лич-
ности и политики Карла в них идентичен: неутомимый завоеватель
и креститель (силой и «любовью») ” славян (как ободритов, так
и впльцев) 74, венгров, датчан и других народов75. Эпикель добав-
ляет также местное предание о походе Карла в Венгрию и его чу-
десном возвращении — на третий день! — по воле божьей в Ахен 76.
Вообще в Баварии и Австрии память о победах Карла над аварами
(«гуннами», «венграми») и последовавших раздачах новых земель
церквам п монастырям сохранялась в течение всего средневековья 7Т.
С Венгрией императора связывала, кроме того, легенда о венгерском
происхождении его матери, Берты78.
Karls des Grossed ini 11. nnd 12. Jalirliundert/Hrsg. von G. Rausclien. Leip-
zig, 1890, S. 34-37. 79.
11 Das Rolandslied, Verse 1770-1772, 6845-6848,—In: Deutsche Dichtungen des
Mittelalteis/Hrsg. von K. Bartsch. Leipzig. 1874. Bd. 3. S. 75. 261.
'2 Karl der Grosse von deni Stricker/IIrsg. von K. Bartsch. Quedlinburg; Leipzig.
1957. S. 9. «338 Da sol dir ouch gelingen/Beheini under 1’olan/werdent dir
beidin iiiidertant/Uiigern Wirt allez din./Ze Krieclien soltu lierre sin...»
‘7 Jansen Enikeis Weltchronik, Verse 25627— 25630,— In: MGH Scriptoruni qui
vcrnarula lingua usi sunt, 1891. t. 3, fasc. 1, p. 500.
‘7 Chronique rimee de Philippe Mouskes. Bruxelles, 1836. t. 1. p. 133:
«3218 Que tout furent a sa mierci.
3219 Abotride et Ventialabi...»
75 Chronique rimee..., p. 133, 159. 186.
78 Jansen Enikeis Weltchronik, Verse 25673-26180, p. 501-511.
“ Hermannus de institutione monasterii Altahensis.— In: MGH SS, 1861, t. 17,
p. 370; Bernardi Liber de origine et ruina monasterii Gremifanensis.— In:
MGH SS, '1880. t. 25. p. 645.
'R Cp.: Gotifredi Viterbiensis Chronicon sive Pantheon, part. XXIII, cap. 3,— In:
MGH SS, 1872, t. 22. p. 209.
18
В. К. Ронин
XIII век — век популяризации истории. Это проявилось не
только в обилии рифмованных хроник на народных языках, но и
в создании компилятивных энциклопедических сводов, снимавших
надобность обращаться к первоисточникам. Возьмем ли мы «Исто-
рическое зерцало» Винцента из Бове или «Хронику пап и импера-
торов» Мартина из Онавы — приводимые в них сведения о восточ-
ной политике почерпнуты из трудов предшественников механически
и бездумно, повторяются даже грамматические ошибки ’9. Обычно
писатели XIII в. буквально следовали хронике Фрутольфа/Экке-
харда, не внося в «каролингскую легенду» чего-либо нового. Как
исключение можно отметить только «Малую хронику эрфуртского
минорита» (1261 г.). Здесь то, что Фрутольф/Эккехард рассказыва-
ли о восточной политике Карла, преобразовано в новую, весьма
сжатую формулировку: «Он (Карл,—В. Р.) распространил католи-
ческую веру, насадил церковь, основал монастыри и храмы, поко-
рил славян и отразил язычников, победил саксов, подчинил венг-
ров...» 8°.
В век Впттельсбахов и Люксембургов мы также едва ли встре-
тим в историческом образе великого императора какие-либо нова-
ции. Меняется с течением времени лишь его идеологический
контекст. Обсуждение в тогдашней европейской публицистике уни-
версалистских притязаний Священной Римской империи неизменно
поддерживало интерес, по словам К. Рунге, к истории «первого го- 4
сударя последнего народа, которому передана и вручена Римская
империя»8|. Выдающиеся писатели XIV в. Александр фон Росс,
Лупольд, епископ Бембергский, Генрих из Херфорда и другие
видели «заслуги» Карла в распространении им императорской вла-
сти н христианской веры далеко на восток, что рассматривалось как
предпосылка, а не следствие формальной коронации Карла в Риме
на рождество 800 г.79 * 81 82 Покорение «варваров» («гуннов», славян
п др.) представлено в небольшой популярной поэме епископа Лу-
польда (1341) как служение «прекраснейшей госпоже» — аллегория
Римской империи83. Идея, будто Карл постольку «восстановил
империю», поскольку завоевал среди прочего «Баварию, ливон-
79 Vinci-iitii Bellovacensis Speculum Iiistoriale, lib. XXIII, cap. 172.— In: Spe-
cnli maioris Vincentii... Venetiis, 1591, t. 4. p. 330-332; Martini Oppaviensis
Cbronicon pontificum et imperatorum.— In: MGH SS, 1872, t. 22, p. 461.
8,1 Chronica minor minoritae Erpliordensis, a. 801.— In: Monumenta Erphesfur-
h-ns-ia saec. XII, XIII, XIV/Ed O. HoldereEgger. Hannoverae, 1899, p. 612.
81 Runge K. Die friinkisch-karolingische Tradition in der Geschichtsschreibiing
do< spiiten Mittelalters. Hamburg, 1965, S. 152.
82 Lupoldi de Bebenburg De hire regni et imperii Romani, cap. 1, 4,— In: De
iurisdictione. auctoritate et praeminentia imperial! ac potestate.../Ed. S.
Scliard. Basileae, 1566, p. 335, 346.
83 Lupoldi de Bebenburg Ritmaticum querulosum et lamentosum dictamen de
modernis cursibiis et defectibus regni ac imperii Romanorum.— In: Fontes-
rerum Germanicarum. Geschichtsquellen Deutschlands/Hrsg. von J. F. Boh-
mer. Stuttgart, 1843, Bd. 1. S. 480.
Славянская политика Карла Великого
19
цен [!]81 * * 84, славян, датчан...», ясно выступает и в хронике доми-
никанца Генриха из Херфорда85. Наряду с многочисленными ком-
пиляциями XII—XIII вв. авторы XIV в. использовали, очевидно,
и сочинения IX в. (вероятно, в составе рукописного компендиума,
именуемого в средние века «Деяния Карла»'). Отсюда — справед-
ливое замечание Лупольда: «Не помню, чтобы я читал, будто Карл
после вышеуказанной коронации и принятия [императорского сана]
покорил себе какую-нибудь новую страну или провинцию»86.
Тесную связь каролингской традиции с имперской идеологией под-
твердил еще раз Карл IV, который в 1349 г. перевез из Нюрнбер-
га в Прагу, помимо прочих «пнсигнпй империи», также «меч Карла
Великого, полученный им от ангела»87.
Наряду с «имперским» контекстом каролингской традиции про-
должал, разумеется, существовать и старый, так сказать, «житий-
ный», непосредственно связанный с «легендой». Мы находим его,
например, в хронике карпптпйского аббата Похапна из Виктрнпга
(умер около ГИЗ): Карл — всемирный христианский завоеватель,
который на пути'в Иерусалим разбил лагерь близ Буды, где якобы '
сохранились постройки (бани) его времени88.
К середине XV в. создаются обширные—монастырские и при-
дворные — «романы» о Карле89, излагающие в прозе легендарный
материал стихотворных хроник Штриккера, Эникеля и других с
добавлением местных преданий. В Германии около 1435 г. в соста-
ве «всемирной хроники» монастыря Вайенштефан близ Фрейзинга
возник наиболее полный свод средневековых сказаний о восточных
походах Каролингов. Уже отцу императора, Пипину Короткому, неиз-
вестный монах приписал победы над «чехами и саксами» и их креще-
ние, а также четырехлетнпй поход в Венгрию90. После смерти Пн-
пипа «чехи и саксы» вновь поднимаются на борьбу против его сыно-
вей, которые поэтому должны бежать из Германии в «Галлию». Из ка-
кой-то утерянной ныне немецкой поэмы о Карле заимствован рассказ
о войне императора и Роланда (!) против «Дезелло» Баварского
81 В текстах XIV-XV вв.. опирающихся на традицию «Жизни Карла», вместо
Linones (племя глиияи в Полабье) часто стоит Lyvones. Отсюда берет на-
чало мифологическая традиция о завоевании Карлом ливонских земель.
81 Ilenrici de Hervordia Liber..., p. 44-45. Данные из гл. 15 «Жизни Карла»
привлекались и противниками Впттельсбахов. В одной сатире начала
XIV в. универсалистским притязаниям Людвига Баварского были проти-
воноста влепы «действительные» территориально-политические достижения
Карла Великого. См.: B'erers Л/. Einhards..., S. 45.
86 Lupoldi de Bebenburg De iiire..., p. 348. 335.
87 Ilenrici de Hervordia Liber..., p. 284. Cp.: Hledikora Z. Fundace ceskych
kralu ve 14. stoleti.— In: Sbornik historicky, 1982, t. 28, s. 22—24, 29. 30—32.
88 Iohannis abbatis Victoriensis Liber certarum historiarum/Ed. F. Schneider.
Hannoverae; Lipsiae, 1909, t. 1, lib. I, cap. 5, p. 15-16.
89 «Sommes legendaires» вазывает их P. Фольц. См.: Folz R. Le Souvenir,
p. 469.
90 Freitag O. Die sogenannte Chronik von Weihenstephan. Ein Beitrag zur
Karlssage. Halle, 1905, S. 47.
20
В. К. Ронин
(ср. герцог Тассило III, 748—788 гг.), зятя короля «венгров» (!).
С помощью венгров, чехов и саксов Дезелло хочет вернуть своему
отцу, Дезидерию (лангобардский король до 772 г., тесть Тасси-
ло III), итальянский трон, но попадает в плен к Роланду, а Карл
в это время захватывает самого короля «венгров»91. Следует под-
чинение «чехов и саксов». Далее Карлу является ангел (ср. труд
Штрпккера), предсказывающий ему победы над Чехией, Польшей,
Венгрией, Русью, Данией и иными странами от Шотландии до
Армении. Император выступает против врагов и доходит до Венг-
рии, откуда возвращается чудесным способом, описанным у Эни-
келя92. Надо добавить, что этот искусный эклектический «эпизод
с Карлом» стоит в ряде рукописей отдельно93 94 95, что превращало
его в своеобразную «книгу для чтения» о Карле Великом — люби-
мом герое средневековья. Не менее увлекательный «роман»
•о Карле был составлен и в Бургундии, при дворе Филиппа Доб-
рого, в 1458 г. В первом томе «Хроник» Давида Обера, повеству-
ется среди прочего о завоевании «королевства Венгрии», осаде>
Буды и убийстве «короля Гаргана» (хагана?) 9‘.
Возникнув еще в раннем средневековье, развиваясь и обогаща-
ясь в течение (>00 лет новыми мотивами и сюжетами, «каролинг-
ская легенда» превратилась к XV в. в неотъемлемый и заповедный
для критики инвариант исторического сознания хронистов и поэ-
тов. Вместе с другими элементами средневекового наследия ми-
фологическую традицию о восточной политике Карла Великого
восприняла и гуманистическая историография. Историки-гуманисты
заметно отошли от бесплодного буквализма хронистов, ог принципа
«одного источника» и почти механического воспроизведения палео-
графических ошибок многовековой давности. Каждый писатель са-
мостоятельно преобразует исходные данные в новые, подчас весьма
причудливые формулировки. Внимание гуманистов все больше об-
ращалось от компилятивных «сумм» и «зерцал» к оригинальным
первоисточникам (Эйнхарду и анналам). Были поставлены под
вопрос, а затем и вовсе отвергнуты некоторые благочестивые сред-
невековые предания (например, о посещении Карлом Иерусали-
ма) В то же время сознание авторов XV—XVI вв. уже полно-
стью ориентировано восходящей к Эйнхарду панегирической кон-
цепцией личности и политики Карла96, и в этих условиях эрудит
91 Ibid.. S. 6. 65—66.
92 Ibid.. S. 70. 78. 84. 167—169.
9S Ibid., S. 38-39.
94 Croniques et Conquestes de Charlemaine/Publ. par R. Guiette. Bruxelles,
1910. t. 1. p. 6-7. 89-110.
95 Cp.: Roberti Gaguini Rerum Gallicarum annales (1495). Francofurti, 1577.
p. 50.
96 Оговоримся: речь идет именно о восточной политике и миссии, ведь, на-
пример, отношение Карла к папству нередко подвергалось критике. Ср.:
Макьявелли Н. История Флорепции/Пер. Н. Я. Рыковой. Л., 1973, с. 23.
Славянская политика Карла Великого
21
Кваттроченто с его еще примитивной и часто произвольной «кри-
тикой» источников и начитанностью в римских классиках не только
не мог порвать с мифом о Карле — завоевателе славянского Вйсто-
ка, но и делал дальнейшие шаги в деформации исторических пред-
ставлений о франкской эпохе.
Как силу, так и слабости гуманистической историографии в ин-
тересующем нас аспекте мы можем увидеть хотя бы в «Декадах»
Флавио Бьондо. Рассказывая о Каролингах, глава эрудитской шко-
лы опирался среди прочего и непосредственно на текст Королев-
ских анналов, дополненный реминисценциями из Эйнхарда. Бьондо
использует, следовательно, единственно достоверные данные, отде-
ляя их от «сказок». Но добытые с таким тщанием подлинные сведе-
ния IX в. подвергаются здесь самым неожиданным искажениям.
Это и «антикизирующие» траиестии типа: аварский югур —
«Югурта» (!), ободриты — «абдериты». Это и многочисленные
«уточняющие» интерполяции. Так. под 805 г.: «Карл Великий при-
казал старшему сыну Карлу... вести войско на славян, нынешних
чехов и поляков» ”. Мысль о «поляках» навеяна, конечно же, нр
эпическими поэмами, а. как и подобает эрудиту, умеющему сопо-
ставлять памятники между собой, упоминанием в гл. 15 «Жизни
Карла» Вислы как предела франкских завоеваний на Востоке.
Потому-то и под 811 г. вместо посольства «славян, живущих около
Дуная» (в анналах) появляются вполне конкретные, хотя и вымыш-
ленные. «чехи и поляки», которые «ни о чем - больше не просили,
как только о подтверждении вечного мира» 97 98 99. В результате мифо-
логический образ славянской политики Карла получает значитель-
ное приращение, а легенда о франкских походах в Польшу широко
распространилась в европейской историографии XV—XVI вв., в том
числе в венгерской и польской ”.
Вместе с тем для истории мифологической традиции важно,
в каком именно направлении интерпретируется та или иная исход-
ная информация, т. е. какой именно аспект славянской политики
Карла (в рамках общей панегирической концепции) хочет оттенить
писатель. Интерпретации Бьондо подчеркнули аспект завоеватель-
ный. Интерпретации Донато Лччайуолп (1428—1478), составившего
в 1461 г. для короля Франции Людовика XI «Жизнь Карла Вели-
кого», делают акцепт на теме верности Карла союзническим обяза-
тельствам. Экспедиция 789 г. против вильцев вытекает здесь из
существования фраико-ободрптского союза. В воспроизведенный
почти дословно рассказ о походе из гл. 12 сочинения Эйнхарда сде-
97 Biondi Flavii Forliviensis Ilisotiranim ab inclinato Romano imperio deca-
des Ш. Basileae, 1559, Dec. II, Ijb. 1, p. 160-161.
98 Ibid., p. 165.
99 Cp.: Aeneae Sylvii Piccolominei... Opera quae extant omnia. Basileae, 1571,
p. 193; A'ntonii Bonfinii Rerum Ungaricarum decades IV. Francofurti, 1581.
Dec. I, lib. 9. p. 145; loannis Dlugosii Annal^s seu Cronicae incliti regni
Pojoniae. Varsaviae, 1964, lib. I, p. 141.
В. К. Ронин
лапа вставка о «посольстве» ободритов к королю с просьбой о «по-
мощи против врагов франков и своих, по праву союза». Ободриты
выступают не как подвластный народ, а как почти равноправные
партнеры Карла. По их просьбе он «изгнал варваров из Союзниче-
ских пределов» и принудил вильцев сдаться 100. «Обида союзников»
вынуждает императора и к действиям против датчан в 808 г.101
Субъективное устремление автора — прославление античных. добро-
детелей героя: верности долгу и великодушия. Объективный резуль-
тат — корректив к «легенде».
Неоднозначная оценка вклада историков-гуманистов в историо-
графию франко-славянских взаимоотношений подтверждается и на
других примерах. Во Франции XV—XVI вв. влияние античной ри-
торики на особенности исторического образа Карла Великого (обра-
за, заимствованного отчасти от Донато Аччайуоли) наиболее замет-
но. Франкский монарх выступает прежде всего как устроитель,
защитник мира, «словно наблюдавший с высоты, нет ли где-нибудь
волнений» ‘°2. Цель восточных походов — не завоевания, а лишь
помощь «союзникам и сотоварищам франков» 103 и безопасность
собственных границ. При этом сначала Карл всегда пытается ре-
шить дело миром. Выселив в 804 г. саксов из Нордальбингии, он ве-
ликодушно уступил ее ободритам, дабы союзники получили награ-
ду. Павел Эмилий, итальянский гуманист на французской службе,
придавал союзу с ободритами и их вознаграждению Карлом такое
значение, что полагал даже, будто те «на саксонской почве пере-
няли и души саксов», став после смерти императора врагами фран-
ков 104 — тем более опасными, что за долгое время дружбы усвопли
и «воппскую дисциплину» народов, подвластных Карлу, и вооруже-
ние, и «нравы» ‘°5. Подражание римским классикам превращает
лапидарные известия анналов в развернутые драматические описа-
ния, перенасыщенные риторикой. Походы Карла Младшего против
чехов в 805—806 гг. описаны Павлом Эмилием столь же увлекатель-
но, сколь и недостоверно. Завязка героической драмы — союз фран-
ков с бывшими противниками — аварами против бывших союзни-
ков — чехов. Однако стороны равны по силам, и ни одна не может
одержать победу, пока чешский князь Лехо не гибнет, как простой
воин, п гуще врагов — как Катилина у Саллюстия. Следует фпйал:
чехи теряют всех боеспособных юношей п сдаются, произнося тор-
|,),> Vila Caroli Magni auctore Donato Acriaiolo florentino.— In: Scriptores re-
rnni Gerniaiiicanim, praecipin* Saxonicarum/Ed. .1. B. Mencke. Lipsiae, 1728,
t. I. col. 82!.
Ibid., col. 825.
Pauli Aeinylii De rebus gestis Francorum libri X. Parish's, 1548, lib. Ill,
p. 98b.
103 Fauchet C. Les Antiquites et Histoires Gauloises et Francoises..., Geneve,
1611, p. 513.
104 Cp.: Annales regni Francorum, a. 817. 821, p. 147, 157.
105 Pauli Aemylii..., lib. Ill, p. 104b, 105a.
Славянская политика Карла Великого
23
жественную речь в духе Тита Ливия и Плутарха *06. Итак, в усло-
виях абсолютного господства «каролингской легенды», включавшей
в себя миф о широкомасштабных завоеваниях Карла на славянском
Востоке, подчеркивание французскими историками не менее мифи-
ческого «миролюбия» императора и его покровительства славянам-
союзникам объективно выводило на передний план как раз те суще-
ственные моменты реальности франко-славянских связей VIII —
начала IX в., которые «легенда» игнорировала или искажала. В то
же время «живость повествования», снискавшая французским гума-
нистам похвалу Эразма нередко вела к заметной деформации
исторических данных.
На рубеже XV—XVI вв. обострился старинный (с XIII в.)
франко-немецкий спор о «национальной принадлежности» Карла
Великого ,ое. В силу этого обстоятельства образ Карла — «первого
германского императора» — за Рейном имел в ту эпоху особенно
много отличий '°9. Отметим только три, для нас важнейших: пре-
обладание миссионерского, завоевательного и национально-полити-
ческого аспектов.
Гамбургский профессор Альберт Крантц (ум. 1517) касается
восточной. политики Карла в двух историко-географических тру-
дах — «Вандалия» и «Саксония». Интересуясь больше всего распро-
странением христианства, он вынужден довольно сдержанно оцени-
вать эту сторону деятельности франков к востоку от Эльбы и даже
признать, что «покорение» Карлом «вандалов» (здесь: вильцев)
в 789 г. не сопровождалось их крещением, ибо «нельзя за такое
короткое время привести народ к религии» Не замечая, подобно
другим средневековым авторам, никакого противоречия между исто-
риографической традицией «Анналов королевства франков» и тра-
дицией Эйнхарда, Крантц тщательно воспроизводит перечень «войн»
по «Жизни Карла», а затем подробный ход событий по анналам.
Его интерпретации иногда оказываются близкими к французским:
поход -789 г. назван «сражением ради ободритов»
Впрочем, А. Крантц среди соотечественников-гуманистов скорее
исключение. Как правило, в Германии XVI в., начиная с Й. Трите-
миуса, Я. Вимпфелинга и Й. Куспиниана. императору неизменно
приписывали покорение всех славянских племен вплоть до Вислы,
,<>e Ibid., р. 105а—11, 107а-Ь.
107 «Tanta esl narralionis vivacitas. ut res geri, non narrari videatur». Цит. no:
Bodmer J. P. Die franzosische Historiographic des Spiitmittelalters und die
Franken. Archiv fiir Knltnrgeschichte. 1963. Bd. 45. S. 11.
108 Подробнее см.: Borst Das Karlsbild in der Geschichtswissenschaft vom
Humanismus bis lieute.— In: Karl der Grosse. Lebenswerk und Nachleben.
Diigseldorf, 1967. Bd. 4. S. 367-369..
109 Schreyer-Miihlpfordt B. Die Karolingerzeit im Blickfeld deutscher Humani-
sten.— In: Philipp Melanchton. Humanist, Reformator, Praeceptor Germaniae.
B„ 1963, S.'74-75.
Alberti Krantzii... Wandalia. Francofurti, 1580, lib. II, cap. 23, p. 39
1,1 Ibid., p. 39.
24
В. К. Ронин
в том числе и ободритов ,12, а также расширение немецкого ареа-
ла, т. е. пределов собственно Германии113. Правда, видный бавар-
ский историк Йоханн Турмайр (Авентин), следуя Эйнхарду, назы-
вает ободритов в походе 789 г. «союзниками» и «друзьями» (!)
франков114, однако преобладал у него, как и у Йоханна Кариона,
Беата Ренана и других, мотив завоевания Карлом «Чехии и Венг-.
рии» “5, полабских славян и поляков 116. С болгарами же Карл
воевать «не пожелал» (ср. у Ноткера: «от болгар же он отвел свою
руку...»117), полагая, что после разгрома аваров они будут «спдедь
тихо»118. Отсюда — сообщение Королевских анналов под 811 г.. об
усилиях императора «ради прекращения вражды» между славянски-
ми союзниками франков и уже побежденными аварами119 допол-
нено «объясняющей» вставкой: эти «раздоры», пишет Авептип, «от-
крывали болгарам окно для вторжений» 12°. Понятно, что для
немецких писателей начала XVI в. (накануне разгара Реформации)
национальный и завоевательный аспекты образа Карла не исклю-
чали, а в большинстве случаев подразумевали и аспект религиоз-'
ный, миссионерский. Так, на исходе средневековья принципиальная
убежденность во всемогуществе христианского императора, в без-
граничности сферы его деятельности и особенно в его априорно
предполагаемом стремлении подчинить своей власти весь мир по-
прежнему заставляла историков, даже владеющих самыми совер-
шенными для их времени методами источниковедческой критики,
еще прочнее закреплять мифологические представления о славян-
ской политике Карла Великого.
Мы подошли к порогу нового времени, нижней границе истории
каролингской традиции в средние века. Наш небольшой очерк яв-
ляется в первую очередь опытом исследования хорошо знакомого
медиевистам (и не только им) феномена — историографической
«легенды». Мы попытались раскрыть механизм возникновения неко-
торых мифов, составляющих «легенду» о Карле Великом, просле-
дить, как шаг за шагом деформировались исходные данные начала
Iohannis Tritliemii... Opera histories... omnia. Francofurti, IfiOl, p. 98; Iohan-
nis Cnspiniani De caesaribiis atque imperalorib bus Romanis opus insigne
(1519). Basileae, I5til. p. 221. *
111 C.lironici Carionis lertia pars... exposita et ancta a Casparo Peiicero. Wite-
bergae, I5(>3. p. 3a.
114 A vein ini Annales diicnm Boiariae. lib. IV, rap. 4, 6. 7,— In: Johannes Tur-
mair’s genannt Aventinus Sannntliche Werke/IIrsg. von S. Riezler. Miinchen,
1881. B<1. 2. T. 1. S. 448—4'i9. 474. 4.84.
loannis Carionis... Chronicorum libri III. Parisiis, 1557, lib. III. p. 337;
Aventini Annales..., lib. IV, cap. 6, S. 4477.
116 Beati Rhenani... Rerum Germanicarum libri III. Basileae, 1551, lib. II, p. 93;
Aventini Annales..., lib. IV, cap. 8, S. 494 495.
117 Xotkeri Gesta Karoli, lib. II, cap. 1 (S. 378).
118 Johannes Turmair’s... Bayerische Chronik, Buch IV, cap. 17,—In: Johannes
Tnrmair s... Sammtliche Werke, 1884, Bd. 5, S. 128.
119 Annales regni Francorum, a. 811, p. 135.
120 Aventini Annales..., lib. IV, cap. 8, p. 492.
Славянская политика Карла Великого
25
IX в. При этом речь шла, как мы видели, о деформации троякой.
Прежде всего концептуальной: созданная Эйнхардом и развитая
позднейшими экспиляторами общая панегирическая концепция лич-
ности и деяний Карла оказывала решающее влияние на переосмыс-
ление сведений первоисточников о славянской политике — будь то
простое переформулирование исходных данных или творение само-
стоятельных оригинальных преданий о походах франков на восток.
Само восприятие этих сведений было неизменно и всецело ориенти-
ровано устойчивым гипертрофированным образом императора как
христианского завоевателя-миссионера. 13 хрониках, а особеппо
в «житиях» и эпических поэмах сложился постепенно фантастиче-
ский масштаб оценки деятельности франков па славянском Востоке.
Вместе с тем, как и другие мифы о Карле, мифологическая тра-
диция о его отношениях с восточными соседями — результат дей-
ствия весьма различных факторов, как бы наложившихся друг на
друга. Формированию «легенды» способствовали и отмеченные выше
особенности рукописной традиции текстов IX в., и вольные или не-
вольные искажения исторической информации, неадекватное воспро-
изведение непосредственных источников, и. наконец, «модерниза-
ция», проецирование на прошлое явлений и концепций последую-
щих столетий. Все это также вело к заметному смещению акцептов.
Закрепление гиперболических представлений о завоевательной и
миссионерской политике Карла происходило, кроме того, за счет
«самостоятельных», «сочиненных» легендарных мотивов и сюжетов.
Однако, как мы могли убедиться, для складывания столь прочно
овладевшей умами многовековой мифологической традиции важно,
чтобы логика саморазвития мифа опиралась на логику взаимосвязи
этого мпфа с конкретными идеологическимп установками тех или
иных общественных движений и сил в топ или иной стране. Исто-
рическая фигура Карла Великого очень скоро стала универсальным
воплощением актуальных политических идеалов. Каждая эпоха
имела «своего» Карла, свое представление о нем, по всегда дефор-
мированное, далекое от того, которое дают современные императору
франкские памятники.
Вместе с тем поскольку данные Королевских анналов, содержа-
щие в себе элементы реальной картины франко-славянских взаимо-
отношений. оставались одной из основ исторического образа каро-
лингской эпохи, то и сама эта картина никогда полностью не теря-
лась из виду. Подойдя к порогу нового времени, историографическая
традиция о славянской политике Карла Великого несла в себе не
только «легенду», авторитетную, укоренившуюся повсюду, но и
альтернативу ей — возможность ее научно-критической переоценки.
Е. В. Гутнова
АНГЛИЙСКОЕ ОБЩЕЕ ПРАВО
И КРЕСТЬЯНСТВО
В ТЕОРИИ И НА ПРАКТИКЕ
(XII-XIV ВВ.)
Вопрос о соотношении теории и практики в развитии и примене-
нии английского общего права по отношению к крестьянству из-
давна является спорным.
В русской дореволюционной медиевистике, особенно в работах
П. Г. Виноградова и Д. М. Петрушевского, господствовало в целом
справедливое мнение, что применение феодального общего права
к массе английского зависимого крестьянства — вилланам в основ-,
ном определялось юридической теорией вилланства, созданной еще
в конце XII в. королевским юристом Р. Гленвиллем и окончательно
оформленной в первой половине XIII в. в трактате «О законах и
обычаях Англии», который долгое время приписывался королевско-
му судье Генри Брактону ’. Практическое значение юридической
теории оценивалось Виноградовым и Петрушевским несколько по-
разному. Оба они указывали, что возникла она под определяющий
воздействием римского права, из которого вытекал главный прин-
цип теории вилланства — отождествление английского лично-зави-
симого крестьянина-виллана с римским рабом — сервом. Однако
Виноградов при этом видел в таком отождествлении влияние, хотя
и несколько искаженное, социальной действительности Англии
хп-хш вв., в частности стремления феодалов сделать вилланов
полностью бесправными2. Петрушевский, напротив, считал юриди-
ческую теорию чистой абстракцией, далекой от действительности и
даже ей противоречившей. Более адекватное отражение этой дей-
ствительности он видел в более мягком и .реалистичном обычном
праве, которое, по его мнению, корректировало на практике нормы
виллапской концепции общего права и якобы распространяло на
' Rractnn Н. De legihus et consuetudinibus Angliae/Ed. by T. Twiss. L.,
1878-11-83. Vol. 1—6. vol. 1. p. 42. В настоящее время авторство Г. Брактова
отрицается. Предполагается. что трактат был создан в 20—30-х годах
XIII в. неизвестным автором или авторами из числа клерков и законо-
ведов из круга тогдашнего главного судьи суда Королевской скамьи Мар-
тина Патесхэлла или его преемника Уильяма Рели. За Г. Брактоном при-
знается лишь сокращение и окончательная редакция трактата для его
опубликования в конце 50-х годов XIII в. Современники считали Брайтона
автором трактата. См.: Hyams Р. Kings, Lords and Peasants in Medieval
England. The Common Law of Villeinage in the Twelfth and Thirteenth
Centuries. X. Y., 1982, p. 1-2—89. (1st ed.: 1980).
2 Vinogradoff P. G. Villainage of England. Oxford, 1892, p. 44—49.
Английское право и крестьянство в XII—XIV вв.
27
вилланов все положения этой правовой системы, касавшиеся сво-
бодных людей 3 4. Ф. М. Мэтланд подходил к проблеме с тех же пози-
ций, что и П. Г. Виноградов. *
В 40—50-х годах XX в. ряд английских ученых, изучая общее
право и его развитие в связи с процессом политической централиза-
ции Англии в XII—XIII вв., обратили внимание на то, что юриди-
ческая теория вилланства и соответствовавшей ей нормы общего
права имели весьма важное практическое значение в организа-
ции эксплуатации крестьян в пользу усиливавшегося государства.
Однако эти историки — А. Пул, Дж. Джоллиф и. другие не видели
классового, анти крестьянского содержания политики государства,
полагая, что его усиливавшийся гнет падал в равной мере на все
слои общества, -включая феодалов ‘.
Близкую к этой точке зрения позицию занимает современный
английский исследователь Пол Хиамс в книге, специально посвя-
щеппой интересующему пас вопросу5. Проанализировав обширный
материал протоколов королевских судов, в том числе ранее не пуб-
ликовавшихся, Хиамс убедительно показал, что основные положе-
ния юридической теории вилланства и соответствующие нормы
общего права находили весьма яркое воплощение в повседневной
практике королевских судов и вовсе не являлись абстракцией или
фикцией 6 7 8. Однако сам Хиамс, так же как названные выше его пред-
шественники, отрицает классовый, антикрестьянский характер вил-
ланской концепции общего права. Он видит в ней лишь «побочный
продукт» эволюции общего права в целом, которая стимулирова-
лась. по его мнению, не столько социальными потребностями гос-
подствующего класса феодалов, сколько стремлением королевской
власти к централизации и расширению ее судебной компетенции за
счет юрисдикции крупных феодалов. Поскольку в сфере этой
юрисдикции правительство оставляло только лично-зависимых
крестьян — вилланов, оно вынуждено было лишить их права поль-
зоваться королевской юрисдикцией, т. е. исключить из-под ее дей-
ствия. Отсюда, а вовсе не из интересов феодалов возник принцип
«исключения вилланства» (exceptio villenagii) — одно из главных
положений вилланской концепции общего права ’. С другой сторо-
ны. историк-экономист М. Постан не признавал существенного влия-
ния легального статуса вилланов на их повседневную жизнь,
т. е. приближался в этом вопросе к Д. М. Петрушевскому е.
3 Парушевекий Д. М. Восстание Уота Тайлера. М.. 1914, с, 227-251.
4 Р< 'I .1. L. Obligations of Society in the Xllth and XHIth Centuries. Oxford,
1946. p. 13—14, 22-23. 77,- 78. 80-89. 92-100. 107; Jolliffe J. E. .1. Angevin
Kingship. L., 1955, Ch. II—V.
5 Hyams P. R. Op. cit.
6 Ibid., p. 3-82. 162-221.
7 Ibid., p. 221-269.
8 Pustan .V. Eegal Status and Economic Condition in Medieval Village.— In:
Essays on Medieval Agriculture and General Problems of Medieval Economy.
Cambridge, 1973. p. 278-289.
28
Е. В. Гутнова
В советской медиевистике уже давно были подчеркнуты анти-
вилланская направленность юридической теории виллапства и ее
большое практическое значение. Е. А. Косминский еще в 30-х годах
нашего столетия, позднее М. А. Барг и Е. В. Гутнова задолго до
Хиамса пришли к выводу, что связанные с этой теорией правовые
нормы постоянно использовались в судебных конфликтах' между
феодалами и крестьянами к выгоде первых, выражали классовую
пристрастность королевских судов °. Советские историки выдвинули
также концепцию, согласно которой юридическая теория виллапства
возникла не в результате увлечения английских юристов XII—
XIII вв. абстракциями римского права, но как ответ на вполне
практические потребности господствующего класса в усилении
средств внеэкономического принуждения по отношению к крестьян-
ству. Эти потребности возникли в связи со своеобразными экономи-
ческими и социально-политическими условиями, сложившимися в
Англии конца XII—XIII в. В частности, по мнению советских ме-
диевистов, решающую роль в возникновении антивилланских право-
вых норм английского общего права сыграл переход в эти столе-
тия значительной части английских феодалов к барщинной системе
эксплуатации крестьян в связи с расширением вотчинного произ-
водства, рассчитанного на широкий внутренний и внешний рынок.
Укрепление барщинной системы хозяйства требовало ужесточения
по отношению к вилланам не только манориального обычая, но и
общегосударственного права |0. Успехи государственной централи-
зации, достигнутые в это время в Англии, создали возможность для
королевской власти поддержать правовые притязания феодалов в
общегосударственных масштабах, стать своего рода гарантом пол-
ного бесправия основной части крестьянства — вилланов. Эта анти-
крестьянская политика отвечала в то же время и стремлениям
централизующегося феодального государства к сосредоточению в его
руках максимума юрисдикции.
На близких к этой концепции позпцпях стоит современный анг-
лийский историк Р. Хилтон ".
Полностью разделяя общую позицию советских историков в от-
ношении практического значения и классового содержания теории
виллапства, общего нрава, мы хотим вместе с тем обратить'впима-
ние на некоторые противоречия как в самой этой теории, так и в
s См.: Косминский Е. .4. Английская деревня в XIII в. М.. 193а, с. 208-214;
Он ме. Исследования по аграрной истории Англии XIII в. М.; Л., 1947,
с. 410-427; Гутнова Е. В. Возникновение английского парламента. М., 1960,
с. 104-136; Вирг .1/. А. Исследования по истории английского феодализма
в XI—XIII вв. М.. 1962. с. 254-264.
См.: Косминский Е. А. Исследования.... с. 408—409; Гутнова Е. В. Указ,
соя., с. 135-137: Барг М. А. Указ. соч.. с. 257-258, 263-264.
11 Hilton В. В. The Decline of Serfdom in Medieval England. L.; N. Y., 1969,
p. 16, 17; Idem. The English Peasantry in the Later Middle Ages. Oxford,
1975. p. 24. 25, 26, 27.
Английское право и крестьянство в XII—XIV вв.
29
ее практическом применении. Это тем более важно, что такие объ-
ективно существовавшие противоречия в течение долгого времени
служили одним из источников различных трактовок проблемы,
о которых говорилось выше, хотя главной их причиной были, ко-
нечно, различия в идейно-методологическом подходе к вопросу исто-
риков марксистов и немарксистов.
Изучение противоречий в теории и практике общего права по
вилланскому вопросу, как нам кажется, должно способствовать
дальнейшему уточнению и углублению марксистской трактовки всей
проблемы в целом.
* * *
Основные принципы английского средневекового общего права
в отношении вилланства складывались постепенно со второй поло-
вины XII в. до середины XIII в. на перекрестке трех разных право-
вых традиций. Первой из них был манориальный обычай, до сере-
дины XIII в. в основном враждебный вилланам. Вторую составляла
рецепция римского права, которая в Англии XII—XIII вв., как это
было позднее и в других странах, ужесточала позицию господствую-
щего класса по отношению к крестьянству (в данном случае —
к вилланам), облекая ее в четкие, логические формы рабовладель-
ческого римского права. Эта традиция оказалась как нельзя более
подходящей для английских законоведов того времени, искавших
наиболее адекватных правовых норм для оформления как можно
более полного бесправия лично-зависимых крестьян. Наконец,
третьим источником формирования вилланской концепции общего
права с 60—70-х годов XII в. становится королевское законодатель-
ство, вынужденное считаться п с манориальным обычаем, и с рецеп-
цией римского права, но имевшее своей целью, кроме того, опреде-
лить отношение самого феодального государства к вилланской проб-
леме.
Возникшая в результате взаимодействия этих в основном враж-
дебных по отношению к зависимому крестьянству правовых тради-
ций, вилланская концепция общего права была также, как уже от-
мечалось. явно враждебна этому классу.
Виллан рассматривался ею как «раб» (servos) римского права,
принадлежавший своему господину, как движимое имущество, и по-
этому находившийся в его полной власти. Он не имел права сво-
бодно распоряжаться своим движимым имуществом, тем более зем-
лей, пе мог уйти с земли, на которой сидел, но мог быть продан
или подарен даже без земли. Виллан обязан был беспрекословно
выполнять любые требования своего господина, в том числе произ-
вольную барщину, «не зная вечером, что будет делать утром».
Он не имел права передавать свою землю по наследству без посред-
ничества лордд и уплаты ему налога на наследство (гериот); при
выдаче дочери замуж обязан был «выкупать свою кровь» — платить-
господину «брачную подать» (меркет). В отличие от лично-свобод-
30
Е. В. Гутнова
ных крестьян он облагался особым вилланским побором — произ-
вольной тальей.
Согласно общему праву и законодательству XII—XIII вв. все
население Англии делилось на «свободных» и «рабов». Первые, не-
зависимо от их имущественного и сословного положения, могли за-
щищать свою личность и имущественные права в королевских
судах, вторые исключались из-под их защиты. В отношении их дей-
ствовал принцип «исключения виллапства» (exceptio villenagii).
утвердившийся в английском общем праве после судебных реформ
Генриха II (60—80-е годы XII в.).
Таким образом, в свопх главных положениях общее право, как
и юридическая теория виллапства, отличалось крайней суровостью
в отношении основного слоя английских зависимых крестьян того
времени.
Вопрос о том, как эти жесткие нормы реализовались па практи-
ке, имеет две стороны: как они соотносились с манориальным обы-
чаем и деятельностью манориальных курий и как они реализова-
лись в практике королевских судов.
• Первый из этих аспектов неоднократно рассматривался в лите-
ратуре и решался очень по-разному. Большинство ученых отмеча-
ли. что манориальный обычаи, сам достаточно жесткий по отноше-
нию к вилланам, все же несколько смягчал нормы общего права
в этом вопросе. Д. М. Петрушевский довольно убедительно показал,,
анализируя протоколы манориальных курий, что вилланы даже
в XIII в., не говоря о более позднем периоде, фактически могли в
рамках манора довольно свободно распоряжаться своим наделом,
хотя и с согласия лорда и через манориальную курию, что в этом
низшем суде они вели между собой тяжбы о земле, наследстве,
долгах, часто с использованием тех же процессуальных норм, кото-
рые применялись в королевских судах в тяжбах между свободны-
ми людьми|г. Позднее М. Постап обратил внимание на то, что с
начала XIII в., а может быть и раньше, в некоторых крупных
феодальных владениях (в частности, во владениях монастыря Питер-
боро) вилланы сплошь и рядом продавали и покупали земельные
участки внутри этих владений без посредничества лорда, оформляя
сделки с землей с помощью хартий, скрепленных их собственными
печатями 12 13. II сами сделки, и особенно их оформление хартиями,
и наличие крестьянских печатей находились и очевидном противо-
речии с бесправным положением вилланов по общему праву, стира-
ли в манориальной практике грани между вилланом и свободным
держателем *4. Но если Петрушевский делал из своих наблюдений
12 Петрушевский Д. М. Указ, соч., с. 225—251.
12 Pustan М. The Charters of the Villeins.— In: Essays on Medieval Agriculture
and General Problems of Medieval Economy. Cambridge, 1973, p. 107—
110.
Ibid, p. 112-113.
Английское право и крестьянство в XII—XIV вв.
31
прямолинейный вывод о том, что в манориальной практике нормы
общего права в отношении вилланов по существу не действовали,
М. Постан был более осторожен. Он справедливо указал на то, что
манориальная администрация энергично боролась с оформлением
земельных сделок между вилланами с помощью хартий и, хотя не
в силах была прекратить подобные сделки, стремилась ввети их в
русло вотчинного контроля, т. е. заставить крестьян в соответствии
с общим правом оформлять эти сделки протоколом манориальной
курии, с согласия лорда и за соответствующую плату ,5. При всех
вариациях манориального обычая в разных вотчинах обязанность
вилланов уплачивать лорду гериот, меркет, произвольную талью
оставалась, как показывают протоколы манориальных курий, непри-
косновенной поЬсюду, так же как и уплата пошлины за продажу
вилланом скота и другой движимости, подтверждавшая положение
общего права о том, что он не может свободно распоряжаться своим
имуществом.
Если добавить к этому, что манориальное обычное право пе да-
вало виллану никаких законных средств защиты в его конфлик-
тах с лордом, которые всегда решались в вотчинной курии в пользу
последнего, то едва ли есть основания считать манориальный обычай,
во всяком случае в XIII в., серьезным средством коррекции виллан-
ской концепции общего права. Косвенным свидетельством в пользу
этого вывода является и то, что вилланы с конца XII в. весьма
активно апеллировали, несмотря на принцип «исключения виллан-
ства», в королевские суды общего права в поисках защиты от лор-
дов, которой они не могли найти в манориальной курии и в мано-
риальном обычае. Судясь в королевских судах, крестьяне пытались
и там апеллировать к обычаю: однако нормы обычного права, как
правило, игнорировались королевскими судьями. В своих решениях
они руководствовались в первую очередь положениями общего пра-
ва, так что на практике эти две системы по существу не пересека-
лись.
В повседневной жизни английской деревни имели место, конеч-
но. заметные отклонения от максим юридической теории виллан-
ства. Но они были следствием их расхождения не столько с более
мягким манориальным обычаем, сколько с экономическими и со-
циальными изменениями, которые изнутри подрывали обе правовые
системы.
Как же эти принципы в вилланском вопросе реализовались в
практике коронных судов? Первое, что бросается в глаза при изуче-
нии протоколов королевских судов, это довольно точное следование
их в основном положениям юридической теории.
Суды постоянно пользовались принципом «исключения виллан-
ства» для отвода вилланских исков о земле, как против их лордов,'
так и против .третьих лиц. Достаточно было доказать вилланский
*5 Ibid., р. 124-132.
32
Е. В. Гутнова
статус крестьянина, чтобы возбужденный им иск был прекращен,
даже в том случае, если лорд захватил крестьянское держание,
согнал с него крестьян. Так, например, жалоба крестьян на то, что
их лорд Пэйнтон «выгнал их с их держаний» за недоимки (1268 г.),
была признана в королевском суде необоснованной, когда лорд дока-
зал, что истцы были его вилланами 16. Также был без разбиратель-
ства (1278 г.) отведен иск крестьян Рожера Биго из манора Аль-
вергат. обвинявших лорда в том, что он разрушил их дома 17, вил-
ланов Питера де Невилля, который выгнал их из домов и захватил
движимое имущество ,е. Если, таким образом, за вилланом ле при-
знавалось право самостоятельного владения землей, то тем более
это касалось движимого имущества. Его жалобы в королевские
суды па захват лордом скота пли другого добра даже в форме от-
крытого ограбления неизменно отводились судами, если был дока-
зан сервильный статус крестьянина 19.
Более того, виллан в соответствии с юридической теорией сам
рассматривался королевскими судьями как движимое имущество
лорда, прикрепленное к личности последнего. Отсюда вытекало
право лордов продавать своих вилланов с землей п без земли, по-
стоянно подкреплявшееся соответствующими решениями судов20.
Согласно предписанию разъездным судьям в Лондоне в 1244 г.
«эрлы, бароны и свободные держатели могут вполне законно про-
давать своих крестьян... подобно быкам и коровам» 21. О том, что
торговля вилланами, чаще с землей, но иногда и без земли (в этих
случаях нередко разбивались семьи), была обычным явлением в
Англии ХШ в., свидетельствует большое количество дошедших до
нас от этого времени хартий, которыми оформлялись такого рода
сделки 22. Эти хартии как вполне законные акты часто использова-
лись в судах для отвода вилланских жалоб на своих лордов.
Феодалы могли распоряжаться личностью вилланов и в других
отношениях — арестовывать их, забивать в колодки. Вплланы не-
редко жаловались на подобные действия в королевские суды, но по-
следние легко снимали с феодала всякую судебную ответственность
за подобные действия, если они могли доказать, что пострадавшие
были их вилланами, и особенно если опи оказывали цм неповино-
вение 2‘. Виллан согласно общему праву был прикреплен не только
к личности феодала, но и к наделу, па котором сидел. Побег из
,ь Piacitorom in domo capitulari Westmonsteriensi asservatorum Abbreviate.
I.., 1811, p. 177. (Далее: Pl. Abbr.).
17 Ibid., p. 270.
Ibid., p. 161. Большой материал судебных протоколов по этому вопросу
см.: Hyams Р. Op. cit., р. 17—20.
19 Hyams Р. Op. cit., р. 20—24.
20 См.: Гутнова Е. В. Указ. соч.. с. 116.
2! Цит. по: Hyams Р. Op. cit. р. 3.
22 Ibid., р. 4.
2’ Гутнова Е. В. Указ. соч.. с. 116—117.
Английское право и крестьянство в XII—XIV ее.
33
манора считался, следовательно, незаконным вдвойне. Поэтому ко-
ролевские суды при расследовании дел о побегах неукоснительно
принимали решения в пользу лордов, если они обращались к ним
за помощью и могли доказать вилланский статус беглеца. Королев-
ские суды являлись также той инстанцией, которая оформляла при-
знание крестьянином своего вилланского статуса (обычно после
неудачных побегов и судебных разбирательств, в которых опи пыта-
лись доказать свою свободу). Эта процедура часто применялась в
судебной практике XIII в.24 Значение подобных судебных акций
хорошо выразил судья Брамптон, передавая одного из таких
«изобличенных» вилланов его лорду: «Возьми его за шиворот, как
своего виллана, и владей им и всем его потомством» 25.
Как видно из сказанного, ключевым моментом реализации в су-
дебной практике вилланской концепции общего права был вопрос
о свободном или вилланском статусе тяжущегося крестьянина.
От решения этого вопроса в конечном счете зависел исход тяжбы
о земельном владении, спорной движимости, характере повинности
и т. п. Согласно положениям юридической теории вилланства глав-
ным методом установления личного статуса крестьянина было пре-
доставление в суд его кровных родственников. Анализируя их «ро-
дословные», присяжные и судьи устанавливали свободное или вил-
ланское происхождение тяжущегося крестьянина, предпочтительно
по мужской нисходящей линии. Запутанность семейных отношений
в деревне, часто связывавших свободных и вилланов, делала эту
процедуру чрезвычайно сложной. Однако в подавляющем большин-
стве случаев вопрос о статусе решался с помощью этой процедуры
не в пользу крестьянина, который чаще всего признавался вил-
ланом.
Таким образом, вилланы не только в теории, но и в судебной
практике оставались «исключенными» из-под действия общего права
и королевских законов, имели очень мало шансов добиться какого-
либо успеха в королевском суде.
Давно уже замечено в литературе, что даже вилланы — сокмены
старинного домена короны, пользовавшиеся некоторыми правовыми
привилегиями (см. ниже), по большей части проигрывали свои
тяжбы с феодалами в королевских судах. Всеми правдами и неправ-
дами, необоснованно затягивая процессы, фальсифицируя данные
«Книги Страшного суда» о принадлежности тяжущихся крестьян к
старинному домену короны, т. е. об их привилегированном статусе,
королевские суды поддерживали притязания феодалов в ущерб их
держателям крестьянам 26.
Вот некоторые цифровые данные, характеризующие позицию
королевских судов по отношению к вилланским искам. По данным
24 См.: Там же. с. 114-115.
25 Year Books of the Reign of King Edward I. L., 1863, vol. 1, p. 200.
26 См.: Косглинский E. А. Исследования..., c. 414—415; Гутнова E. В. Указ.
соч., c. 130—134; Барг M. А. Указ, соч., с. 355—363.
2 Спезнир века. в. 49
34
Е. В. Гутнова
«Свитков королевской курии» (подборки протоколов коронных
судов с конца XII в. до середины XIV в.), «Записных книжек»
Брактона, регистров «публичных» и «частных» королевских распо-
ряжений, протоколов королевских судов для бедноты, принимавших
иски без покупки королевского приказа, и некоторых других судов,
в период с 1190 по 1350 г. в этих судах слушалось 336 дел с уча-
стием вилланов. Из них 136 были решены в пользу лордов, 36 —
в пользу вилланов, 12 дяжб закончились соглашением, по 158 реше-
ние неизвестно. Однако, скорее всего, среди последних соотношение
проигранных и выигранных вилланами дел было примерно таким
же. В индивидуальных исках вилланов к лордам, которых было
всего 104, 47 решено в пользу лордов, 12 — в пользу крестьян,
в 4 достигнуто соглашение, в 41 случае решение неизвестно. В кол-
лективных тяжбах непривилегированных, «чистых» вилланов с их
лордами из-за размеров повинностей или личного статуса из
35 тяжб только 2 были выиграны вилланами. И даже в судебных
процессах, которые вели привилегированные виллапы-сокмены,
из 80 случаев 52 раза одержали верх феодалы и только 8 раз —
вилланы (4 раза дело кончилось соглашением, 16 решений неиз-
вестно) .
Эти данные также показывают, что королевские суды часто ис-
пользовали враждебные вилланам максимы общего права, игнори-
руя моменты их смягчающие (см. ниже). В этом сказывалась их
классовая пристрастность, а также взяточничество, процветавшее в
то время в королевских судах.
Поэтому невозможно согласиться с утверждением II. Г. Виногра-
дова о том, что королевские суды феодальной Англии при разборе
вилланских исков в спорных случаях «склонялись к свободе» тяжу-
щихся вилланов ”. Это утверждение, особенно применительно
к XIII в., решительно оспаривает и П. Хиамс, показывая на обиль-
ном конкретном материале, что ни общее право, пи практика коро-
левских судов пе дают никаких оснований считать, что они в какой-
либо мере склонялись в пользу признания личной свободы вилла-
нов 28.
И все же в строгой и прямолинейной вилланской теории «общего
прана вопреки намерениям ее творцов и исполнителей имелись не-
которые бреши, через которые виллапские иски просачивались в ко-
ролевские суды, а в отдельных случаях получали там положитель-
ное решение. Такие возможности возникали стихийно, под воздей-
ствием изменений, которые происходили в экономической и
социально-политической жизни английского феодального общества
и прежде всего были связаны со все большим вовлечением деревни
в товарно-денежные отношения.
Vinogradoff Р. G. Op. cit., р. 83-85.
28 Hyams Р. Op. cit., р. 200-219.
Английское право и крестьянство в ХП—XIV вв.
35
Общее право в целом и его концепция вилланства в частности
отвечали, как уже было замечено, потребностям феодалов и фео-
дального государства в сильных средствах внеэкономического при-
нуждения по отношению к крестьянству. Они имели тенденцию ох-
ватить все стороны взаимоотношений между этими классами,
а такж;е между крестьянством и центральной властью. Но посколь-
ку эти взаимоотношения с конца ХП в. до начала XIV в. все вре-
мя изменялись под воздействием рынка, вилланская концепция об-
щего нрава вынуждена была в какой-то мере учитывать эти изме-
нения, а следовательно, корректировать отдельные свои положения
по некоторым частным вопросам.
Так в этой юридической концепции возникали противоречия, от-
крывавшие перед вилланами некоторые возможности использовать
их в своих интересах.
Одно из главных таких противоречий юридической теории выте-
кало из того, что опа пыталась отождествить средневекового вил-
лана с римским рабом (называя и того и другого термином
«servus»). Такое отождествление столь явно не соответствовало
действительности, что было скорректировано уже в середине XIII в.
Брактоном. Прокламируя бесправие серва (или виллана), он, одна-,
ко, отмечает разницу между ним и римским рабом. Последнего его
господин мог безнаказанно убить, так что состояние рабства при-
равнивалось к гражданской смерти. Теперь,же власть господина ог-
раничена гражданским правом, т. е. жизнь и тело «рабов» находят-
ся под властью короля, «и если кто убьет своего раба, наказывается
не меньше, чем если убьет чужого, и в этом отношении закон про-
тив них»29. Из этого автор трактата делает вывод, что виллан
(в отличие от римского раба) имеет право лично возбуждать в коро-
левскому суде иск против лиц, причинивших ему увечья и побои,
даже против своего лорда в случае, если дело идет о жизни
виллана пли о грабеже его имущества 30 31. Он может также возбудить
иск против своего лорда по обвинению его в измене по отношению
к королю3'. Эти коррективы к юридической теории вилланства от-
нюдь не были фикцией. Они отражали, с одной стороны, реальное
положение виллана как лично-зависимого человека, но не раба,
а с другой — стремление королевской! власти расширить свою юрис-
дикцию за счет исключительного права королевских судов решать
все уголовные дела, зафиксированного в Кларепдонскон и Нортгемп-
тонской ассизах Генриха II.
Вилланы нередко пользовались нравом возбуждать уголовные ис-
ки против своих лордов, для того чтобы протолкнуть в королевский
суд свою тяжбу с феодалом из-за размера повинностей или лично-
го статуса, которую они не могли начать иным способом. Так, на-
29 Bractun И. Op. cit., vol. 1, р. 42.
30 Ibid., vol.42, р. 547.
31 Ibid.
2*
36
Е. В. Гутнова
пример, в 1205 г. беглый виллан аббата Уолтхэнского Джон Тепер,
зная, что аббат разыскивает его через суд, подал на пего жалобу по
поводу ограбления, которому его подвергли слуги феодала на боль-
шой дороге, имея целью использовать этот процесс для доказатель-
ства своего свободного статуса 32.
И хотя обычно вилланы проигрывали подобные тяжбы, все же
противоречия вилланской теории общего права формально открыва-
ли вилланам дорогу в королевские суды.
Разрывало круг полного бесправия вилланов и другое положе-
ние трактата Брайтона — об «относительности» вилланства. Соглас-
но этому положению человек является вилланом или сервом,' т. е.
полностью бесправным, только по отношению к своему лорду, тогда
как в отношении других он свободен 33. Эта норма, заимствованная
из римского права, была, однако, весьма подходящей для регулиро-
вания отношений королевской власти с феодалами в вилланском воп-
росе; опа давала юридическое основание для привлечения вилланов
к прямому государственному обложению (без посредничества -цх
лордов), позднее, в XIV в., и к государственной военной службе,
а также для привлечения их, как отмечалось, к королевской уголов-
ной юрисдикции. В практике королевских судов эта норма давала
возможность вилланам возбуждать иски против третьих лиц, отняв-
ших у них приобретенное ранее свободное держание. Однако на
практике вопреки теории «относительности» вилланства ответчики
по таким искам спокойно отводили их с помощью «исключения вил-
ланства», и суды принимали такие отводы, даже если ответчики не
являлись лордами вилланов-пстцов.
Но самым главным противоречием теории вилланства с практи-
кой королевских судов было то, что сами феодалы, в интересах ко-
торых был создан принцип «исключения вилланства», вынуждены
были постоянно его нарушать, обращаясь в королевские суды с жа-
лобами на своих вилланов. Это в конечном счете приводило также
к известной корректировке исходной правовой системы в этом
пункте. Из рассмотренных памп 336 тяжб между феодалами п вил-
ланами 144 были возбуждены по инициативе лордов из-за размера
и характера повинностей их крестьян, их личного статуса, пользо-
вания общинными угодиями и т. д. Такие иски, возбуждаемые лор-
дами, создавали прецеденты привлечения впллапов в королевские
суды, которые очень быстро начали широко использовать и сами
вилланы, если не могли найти справедливости в рамках вотчины.
Они, как уже отмечалось, использовали для этого уголовные ис-
ки против своих феодалов. Однако чат те всего виллапские иски про-
сачивались в королевские суды на основе привилегий вилланов-сок-
мепов. Суть их заключалась в том, что согласно «общему праву»
3- Curia Regis Rolls, vol. 3, p. 325; аналогичный случай см.: Ibid.; р. 350;
vol. 2, р. 60 etc.
33 Vinogradotf P. Op. cit., p. 47—56; Hyams P. Op. cit., p. 92—94.
Английское право и крестьянство в XII—XIV вв.
37
эта категория вилланов-держателей старинного домена короны име-
ла право обращаться в королевские суды, если их лорды повышали
размеры их повинностей или отнимали у них их наделы. Эту при-
вилегию на практике использовали не только действительные вил-
ланы-сокмены, но и «полные», или «чистые», вилланы, которые по
незнанию, а иногда и намеренно пытались под прикрытием этой
привилегии отстоять свои права в королевском суде в спорах о по-
винностях и о земле со своими лордами. Такие «чистые» вилланы
обычно проигрывали тяжбы, однако упорно продолжали свои по-
пытки, которые не могли быть пресечены судами, пока там не бу-
дет доказан непривилегированный статус истцов.
В результате, несмотря на все препоны, вилланы попадали в
число тяжущихся в королевских судах не только в качестве ответ-
чиков (ио искам феодалов), по н в качестве истцов. За рассмот-
ренный нами период по инициативе вилланов было возбуждено
192 иска против их лордов.
Столь массовое проникновение в королевские суды формально
исключенных из их компетенции вилланов отражало остроту соци-
альных конфликтов в английской деревне этого времени, которые
не могли разрешаться на внутримапориальном уровне и выходили
на более широкую арену королевских судов. Феодалы, обращаясь
тУДа. уповали па защиту юридической теории вплланства, крестья-
не — на справедливость королевской юстиции, в смутной надежде
на то, что с помощью какой-то юридической уловки им удастся
доказать свою личную свободу. Эта смутная надежда подкрепля-
лась тем, что королевские суды, хотя и редко, принимали решения
в пользу крестьян: около 10% тяжб между вилланами и феодалами
было выиграно крестьянами. Этого было мало, чтобы существенно
улучшить судьбу массы вилланов, по достаточно, чтобы возбуждать
в них стремление переносить спои конфликты с феодалами из ма-
нориальных курий в суды общего права.
Таким образом, нараставшая в XII—XIII вв. классовая борьба
крестьянства своим давлением снизу как бы разрывала стройную
схему юридической теории виллапства и вопреки ей врывалась в
королевские суды. Последние не могли не уступать такому давле-
нию снизу, во-первых, из страха перед ним, во-вторых, потому что
вынуждены были поддерживать своими более централизованными
средствами внеэкономического принуждения феодалов, которые не
могли справиться с впллапским протестом манориальными средст-
вами.
Создалась противоречивая ситуация, при- которой социальные
конфликты в деревне, С одной стороны, вели к оформлению и уже-
сточению вилланской концепции общего права, а с другой — чем
дальше, тем больше вовлекали королевские суды в урегулирование
этих социальных противоречий, что требовало неизбежных коррек-
тивов сложйвшейся правовой концепции. Вызванные зтим новации
тоже вносили в теорию вилланства противоречия. Характерным при-
38
Е. В. Гутнова
хером может служить постепенная эволюция судебной процедуры в
исках о возвращении беглых вилланов. В конце XII в. в ответ на
жалобу лорда король в этих случаях без всякого предварительного
судебного разбирательства издавал приказ шерифу о возвращении
беглеца его господину. В начале XIII в. тот же приказ использовал-
ся уже иначе: не для физической поимки виллана шерифом, по для
начала судебного разбирательства, без которого беглец не мог быть
возвращен его владельцу. Для этого суд должен был установить вил-
лапскпй статус покинувшего манор крестьянина. При этом послед-
ний имел право возбудить встречный иск но особому приказу
«о доказательстве свободы» и превращался из ответчика в истца. До
конца тяжбы он находился под защитой «королевского мира», так
что претендующий па пего лорд не мог его арестовать пли требовать
с него вилланскпе повинности :'4. Со временем этот приказ стал ис-
пользоваться вилланами и в других случаях, когда спор шел о дер-
жании, о характере повинностей, о насильственных мерах лорда по
отношению к виллану, т. е. во всех случаях, когда требовалось ус-
тановить личный статус тяжущегося крестьянина. Правда, этот при-
каз не мог применяться для начала иска: виллан мог его использо-
вать лишь в ходе уже начатого разбирательства. Инициатива же
процесса всегда оставалась формально за феодалом, располагавшим
приказом о возвращении беглеца33. Однако на практике, как мы
видели, нередко тяжбы о статусе возбуждались крестьянами, кото-
рых лорды считали вилланами.
Так в практике королевских судов создавалось парадоксальное
положение, при котором лежавший в основе общего права принцип
деления всех людей на «свободных» и «рабов» создавал благоприят-
ные условия для виллана, пытавшегося оспорить свой сервильный
статус.
Были и другие новации, подрывавшие стройность внлланской кон-
цепции общего права. По мере роста в XIII в. земельного голода
свободным людям, находившимся под зашитой общего права, прихо-
дилось нередко брать вилланскпе держания, а их новые лорды па
этом основании пытались превратить их в вилланов. Видимо, мас-
совость этого явления побудила Брайтона внести еще один коррек-
тив в теорию вилланства, согласно которому наличие у свободного
человека виллапского держания не превращает его в виллана. И ко-
ролевские суды чаще всего в подобных случаях исходили из этого
положения при определении статуса крестьянина.
В конце XII — начале XIII в. выполнение крестьянином барщи-
ны рассматривалось королевскими судами как непререкаемое до-
казательство его личной несвободы. Однако успехи коммутации рен-
ты в конце XIII — начале XIV в., когда многие вилланы были уже
полностью свободны от барщины, привели к тому, что этот крите-
34 Hyams Р. Op. cit., р. 162—164.
-34 35 Ibid., р. 165-166.
Английское право и крестьянство в XII—XIV вв.
39
рий вилланского статуса по существу утратил свое значение fi ред-
ко использовался в королевских судах.
Противоречивой была в XIII в. позиция общего права и королев-
ских судов в отношении крестьянских побегов. Мы уже видели это
на примере судебной процедуры возвращения беглецов их лордам.
Но кроме того, признавая незаконность крестьянских побегов и ухо-
дов, общее право сильно ограничивало возможности лордов в поим-
ке беглецов: их можно было свободно преследовать только во вла-
дениях господина. За их пределами лорд мог ловить своего беглого
виллана не долее четырех дней, после чего крестьянин мог быть
возвращен только через суд. Если же виллан бежал в город, то, про-
жив там один год и день, он становился свободным и вернуть его
в манор было уже невозможно.
Так, экономическое развитие английской деревни, втягивание
крестьянства в рыночные связи, противоречия между интересами
отдельных феодалов п усиливавшейся центральной властью и в
большей степени расширение и обострение крестьянско-феодальных
конфликтов в деревне вносили поправки в структуру и функциониро-
вание вилланской концепции общего права, приближая ее к проти-
воречивым требованиям действительности.
Благодаря этому королевские судьи могли найти в подобной
концепции рецепты на все случаи, возникавшие в сложной и про-
тиворечивой действительности, имели возможность маневрировать,
выбирать те или иные правовые нормы в зависимости от конкрет-
ных условий процесса, в котором были замешаны вилланы. Отсю-
да — отдельные случаи успеха вилланов, вселявшие в них часто не-
обоснованные надежды па помощь королевских судов. Необоснован-
ные потому,- что в своих главных, определяющих чертах общее
право, как мы показали, было враждебно вилланам. Его главная тен-
денция в XII—XIII вв. шла в направлении усиления бесправия вил-
ланов, их полного подчинения феодалам, которых требовала широко
распространенная в Англии барщинная система хозяйства. II позд-
нее*, в XIV’ в., английское общее право служило одним из главных
орудий феодальной реакции, препятствием па пути к личному ос-
вобождению вилланов.
При всем этом, однако, сама возможность для вилланов обращать-
ся в королевские суды имела важные последствия для развития
класса крестьянства и его общественного сознания. Выступая там в
качестве ответчиков пли истцов, вилланы хотя бы па короткий срок
ощущали свое равноправие со свободными людьми. Им приходилось
знакомиться со всеми топкостями общего права и судебной процеду-
ры, что требовало от них нового осмысления своего положения в
обществе независимо от того, чем кончались их тяжбы.
Ведя коллективные процессы со своими господами, крестьяне
часто сообща нанимали адвокатов, а иногда сами защищали своп пра,-
40
Е. В. Гутнова
ва36, что требовало определенной правовой подготовки. Все это
способствовало росту их социального самосознания. Он, в частно-
сти, выразился в том, что в отдельных случаях крестьяне во вре-
мя судебных процессов пытались толковать в своих интересах не-
которые положения «Великой хартии вольностей». Например, знаме-
нитые 20-ю и 21-ю статьи этого документа, гарантировавшие «суд
пэров» (равных по сословию) графам и баронам, тяжущиеся кресть-
яне иногда превратно трактовали в том смысле, что эти .статьи
должны распространяться и на вилланов. Из этого они делали дале-
ко идущий вывод о неправомочности лордов или их стюардов судить
вилланов по своей воле в вотчинном суде 37.
До вилланов, следовательно, доходили и привлекали их внимание
события и документы общеполитического значения. Из этого видно,
какое важное место в общественной жизни вилланов занимало их
участие в тяжбах, рассматривавшихся в королевских судах. Их
проникновение туда было одновременно и следствием, и ярким про-
явлением той борьбы, которую они каждодневно вели против своих
лордов, пробивая те заслоны, которые ставили им юридическая тео-
рия вилланства и общее право с их жестким принципом «исключе-
ния виллапства».
36 PI. АЬЬг., р. 270-271, 325. 341, 346 etc.
37 См. тяжбу крестьян виллы Нортсеби с их госпожой Сибиллой де ла Мар
(Р1. АЬЬг., р. 151-152). а также петицию держателей манора Бокпнг их
лорду приору монастыря Крайстчерч в Кентербери (The Peasant Revolt of
1.381/Ed. by К. B. Dobson. L„ 1970, p. 79).
К). Я. Серовайская
НАРОДНАЯ БОРЬБА
ПРОТИВ ИНСТИТУТА
КОРОЛЕВСКИХ ЗАПОВЕДНЫХ ЛЕСОВ
В АНГЛИИ
В XI-XIV ВВ.
Настоящая статья является продолжением и в какой-то мере до-
полнением опубликованного ранее сообщения о судьбах крестьян-
ских общин в системе заповедного королевского леса в Англии в
XI—XIII вв.1 Ее цель — выяснить формы, характер и тенденции на-
родной борьбы против института заповедных королевских лесов в
Англии в XI—XIV вв., а также показать роль крестьянской общин-
ной организации в этой борьбе и определить место последней в о.б-
щей классовой борьбе английского крестьянства указанного периода.
В понятие «народная борьба» нами включаются все формы социаль-
ного протеста, весь арсенал средств борьбы крестьянско-ремеслен-
ного населения, проживавшего в пределах королевских заповедпых
лесов.
Институт королевских заповедных лесов, сложившийся в Англии
в конце XI—XIII в., представлял собой особую форму регально-
феодальной собственности, в основе которой лежала монополия ко-
роля на лес и его богатства. Доходы от королевских заповедных ле-
сов составляли значительную часть бюджета английского казна-
чейства. Фискальная система заповедников захватывала при этом
немалую часть реальных п потенциальных доходов феодальных соб-
ственников.
Как система эксплуатации институт заповедных королевских ле-
сов был направлен своим острием против основного класса непосред-
ственных производителей — крестьян, а также ремесленников, про-
живавших в черте заповедпых лесов. Они были лишены целого ря-
да прав пользования лесами, пустошами, пастбищами и другими
угодьями, составлявшими необходимую предпосылку их хозяйствен-
ной деятельности2. Этим объясняется глубокое недовольство всего
трудящегося населения режимом королевских заповедников, порож-
давшим социальные конфликты и противоречия антагонистического
характера.
1 См.: Серовайская Ю. Я. Крестьянские общины в системе заповедного ко-
ролевского леса в Англии в XI—XIII вв,- СВ, 1975, выл. 39, с. 162—178.
2 Подробнее об этом см.: Серовайская Ю. Я. Крестьянские общины...; Она же.
Доходы ог' королевских заповедных лесов в бюджете английского казна-
чейства (середина XII —начало XIII в.).— СВ, 1981, вып. 44.
42
Ю. Я. Серовайская
Основным и наиболее цепным источником для воссоздания от-
дельных проявлений и общей картины борьбы народных масс про-
тив системы королевских заповедников в Англии являются судеб-
ные протоколы сессий разъездных судов по делам заповедных
лесов, а также протоколы общих и локальных расследований право-
нарушений в заповедниках3 * 5. В них отразилась судебная практика
по делам заповедных лесов и политика королевской власти и ее су-
дебно-административного аппарата по отношению к различным со-
циальным слоям, проживавшим в ареале заповедных лесов. В про-
токолах зафиксированы многочисленные нарушения королевских
монопольных прав в заповедниках представителями различных со-
циальных слоев населения страны и факты проявления недоволь-
ства, протеста и выступлений против их режима. Свитки судебных
протоколов свидетельствуют об исключительно пестром социальном
составе правонарушителей — от зависимых крестьян-общинников до
знатных лордов королевства. В них содержится немало прямых ука-
заний на правонарушителей крестьянского происхождения и на, це-
лые крестьянские общины, привлеченные к судебной ответственно-
сти в качестве совокупных делинквентов.
Значительно более ограниченны данные других использованных
источников. О характере правонарушений, совершаемых в заповед-
никах, содержатся сведения в специальном «лесном» законодатель-
стве — Лесной хартии 1184 г., Хартии о заповедном лесе 1217 г.
и в целом ряде ордонансов, ассиз, статутов, хартий королей Генри-
ха I, Стефана, Генриха II, Иоанна Безземельного, Генриха III,
Эдуарда I, а также в документах по конституционной истории Анг-
лии XIII—XIV вв.‘
Фрагменты монастырских и светских хроник XI—XIV вв., при-
надлежавших перу как английских, так и французских авторов, по-
зволяют выяснить реакцию населения Англии по поводу введения
Вильгельмом Завоевателем суровых лесных законов (Англо-саксон-
ская хроника, хроники Вильгельма Малмсберийского, Ордерпка Ви-
талия, Флоренция Вустерского и др.) Более поздние хроники
П. Лангтофта и В. Ришанжера являю+ся важным источником для
3 См.: Select Pleas of the Forest/Ed. by G. J. Turner. I,., 1901. (Selden So-
ciety; Vol. 13). (Далее: SI’). Серия аналогичных протоколов графства Нот-
тингем (Шервудский заповедник) опубликована в издании: Sherwood Fo-
rest Book/Ed. by II. E. Boulton. Nottingham, 1905. (Thorolon Society Re-
cord Series; Vol. 23).
* Эти документы опубликованы в изданиях: Памятники истории Англии XI—
XIII вв./Под ред. Д. М. Петрушевского. М., 1938; SP, р. CXXV—CXXVII;
Statutes of the Realm (Record Comission). L., 1810. Vol. 1.
5 The Anglo-Saxon Chronicle/Ed. with a transl. by B. Thorpe. L., 1861. Vol. 1,
2 (Rolls Series, N 23); Willelmi Malmesbiriensis De gestis regum Anglorum
libri quinque. Historiae novellae, libri tres/Ed. by W. Stubbs. L., 1887. Vol. 1.
(Rolss Series, N 90); Ordericus Vitalies. Historia Ecclesiastica/Ed. by
M. Chibhall. Exford, 1969, Vol. 2, book 3, 4; Florentii Wigorniensts Chronicon
ex chronicis/Ed. by B. Thorpe. L., 1848-1849. Vol. 1, 2.
Народная борьба в Англии в XI—XIV вв.
43
исследования конфликтов из-за королевских заповедников, имевших,
место в английском феодальном обществе в XIII — начале Xl\ в?
Однако в хрониках в силу присущей им тенденциозности описыва-
ются в основном перипетии впутрифеодальной борьбы из-за заповед-
ников, а факты народной борьбы почти не получили там освещения.
Фольклорный материал, в частности баллады о Робин Гуде —
защитнике угнетенных, борце против произвола королевских долж-
ностных лиц — судей, шерифов, бейлифов и лесничих, проливает
дополнительный свет на события народной борьбы против режима
заповедных лесов 6 7.
Комплексное изучение всех типов источников обеспечивает не-
обходимую основу для решения поставленной задачи.
Зарубежные исследователи истории английских королевских за-
поведных лесов не ставили своей задачей раскрыть социальную-
сущность этого института в целом, а также определить его место в-
системе феодальных отношений Англии XI—XIII вв. Поэтому из-
их поля зрения совершенно выпал такой важный аспект этой про-
блемы, как роль института королевских заповедных лесов в эксп-
луатации проживавших там крестьян и ремесленников. Зарубежные
буржуазные историки также не показали, в какой мере существо-
вание заповедных лесов обостряло социальные противоречия в анг-
лийском феодальном обществе и порождало классовую борьбу.
Такие исследователи, как Г. Тэрнер, Р. Шоу, Дж. Холт8, обра-
щавшиеся к событиям социально-политической борьбы XIII в., свя-
занной с конфликтами из-за заповедников, признавали, что королев-
ские заповедники являлись источником бедствий для народа, но по-
нятие «народ» они распространяли только на баронов и рыцарство.
Поэтому их внимание было сосредоточено на конфликтах последних
с королем из-за заповедников, а народный протест совершенно вы-
пускался из виду.
Весьма показательным в этом отношении является высказыва-
ние французского историка III. Пти-Дютапп, который считал, что
«заповедный лес являлся для королей нормандской и анжуйской
династий таким источником богатства п власти, а для английского
народа таким источником бедствий, что выступление последнего про-
тив этих злоупотреблений стало важнейшим фактом конституционной
6 The Chronicle of Pierre de Langtofl/Ed. by Th. Wright. L., 1866—1868. Vol. 1,
2 (Holls Series, N zi7). Chronica monasterii S. Alnani/Ed. by II. T. Riley.
L., 1863—1876. Vol. 1 — 12 (Rolls Series, N 28); Willelmi Rishanger Chronica
el annales reguantibus Henrico III et Eduardo I/Ed. by H. Th. Riley. L.,
1865 (Rolls Series, N 28).
7 The English and Scotish Popular Rallads/Ed. by F. J. Child. N. Y„ 1957.
Vol. 3.
8 SP, Introduction; Holt J. C. Magna Carta. Cambridge, 1965; Idem. The Ma-
king of Magna Carta. Cambridge, 1965; Idem. The Northerners. A Study ia
the Reign of King John. Oxford, 1961.
44
Ю. Я. Серовайская
истории» 9. В данной характеристике правильно определены общая
роль заповедного леса как орудия экономического и социального
давления на разные слои общества и его влияние па формирование
широкой антикоролевской оппозиции. Однако Ш. Пти-Дютайи либо
включал в понятие «народ» только представителей господствующего
класса, либо объединял этим понятием высшие и низшие слои об-
щества. Кроме того, он преувеличивал общность интересов социаль-
ных элементов, входивших в состав антикоролевской оппозиции.
С ним нельзя согласиться и в том, что порожденные указанными
противоречиями конфликты протекали только в рамках политиче-
ской конфронтации. В действительности эти конфликты имели более
широкий размах и пе укладывались в рамки так называемой консти-
туционной борьбы.
Несмотря на то что дореволюционная русская и советская исто-
риография богата фундаментальными исследованиями по аграрной и
социально-политической истории Англии, данная проблема пе полу-
чила освещения в работах русских и советских медиевистов.
Изучение народной борьбы против королевских заповедников
было предпринято нами на основе исследований Е. А. Космицского,
Е. В. Гутновой, М. А. Барга и других в свете их выводов о социаль-
ных сдвигах, происходивших в английской деревне в XIII в., о клас-
совой природе английского феодального государства и его политики
по отношению к крестьянству и о характере, целях, организацион-
ных формах антифеодальной борьбы ,0.
Одной из наиболее распространенных форм выражения протеста
против режима королевских заповедников являлись правонаруше-
ния, постоянно совещавшиеся на их территории.
Может, однако, возникнуть вопрос: правомерно ли рассматривать
9 Petit Dutaillis Ch. Les origines franro-normandes de la «Foret» anglaise.—
In: Melanges d’hisloire offersl a Charles M. Bemont. P.. 1913, p. 59.
” Cm.: Koc.viihckuu E. А. Исследования по аграрной истории Англии XIII в.
М.; Л., 1947; Он же. О некоторых характерных чертах английского фео-
дализма.- СВ, 19(50, вып. 17, с. 31-43; Гутнова Е. В. Возникновение анг-
лийского парламента. М„ 19150; Она же. Экономические и социальные пред-
посылки централизации английского феодального государства в XII—
XIII ни.— СВ, 1957, вып. IX, с. 195—253; Она же. Крестьянстве и на-
логовая политика английского феодального государства XIII — нача-
ла XIV в,-В кп.: Из истории средневековой Европы (X-XVII вв.). М.,
1957, с. 19-44; Она же. Некоторые проблемы идеологии крестьянства эпохи
средневековья.— Вопр. истории. 1966. № 4; Она же. Средневековое кресть-
янство и ереси.— СВ, 1975, вып. 38, с. 28—34; Она же. Основные этапы
и типы антифеодальной борьбы крестьянства в Западной Европе периода
развитого феодализма (XI-XV вв.).— В кн.: Проблемы социальной струк-
туры и идеологии средневекового общества. М., 1980, вып. 3, с. 33—56;
Она же. Борьба крестьян с представителями феодального государства в
Англии XII—XIV вв,— В кн.: Взаимосвязь социальных отношений и идео-
логии в средневековой Европе. М., 1983, с. 118—147; Она же. Классовая
борьба и общественное сознание крестьянства в средневековой Западной
Европе (XI—XV вв.). М., 1984; Барг М. А. Исследования по истории анг-
лийского феодализма в XI—XIII вв. М., 1962, и др.
Народная борьба в Англии в XT—XIV вв.
45
аравонарушения в заповедниках, совершавшиеся лицами крестьян-
ско-ремесленного происхождения, как факты сопротивления h борь-
бы, имевшие социальную окраску? Подобная квалификация право-
нарушений в заповедниках, с нашей точки зрения, вполне оправдан-
на, поскольку действия делинквентов были направлены против норм
«лесного» права, представлявшего собой специфическую отрасль за-
конодательства английского -феодального государства.
Суровые «лесные» законы служили постоянным поводом для не-
довольства всего трудящегося населения страны и вызывали соци-
альные конфликты. Именно поэтому судебные протоколы но делам
заповедных лесов являются своеобразной хроникой нарушений пра-
вопорядке® заповедников и наполнены свидетельствами о борьбе
крестьян с их режимом. В качестве «лесных» правонарушений
в протоколах значатся случаи браконьерства, порубки строевого ле-
са, откорм и выпас скота па лесных пастбищах без соответствующей
уплаты паппагпя и гербагия, незаконные заимки и расчистки в за-
поведниках, беспошлинный проезд н проход с грузами по их тро-
пам и дорогам, сбор валежника, хвороста, желудей, орехов, меда ди-
ких пчел, выжигание древесного угля, пользование полезными иско-
паемыми вопреки «лесным» законам и, наконец, враждебные
действия по отношению к судебно-административному аппарату
заповедника.
Сознательные и намеренные действия крестьян, направленные к
нарушению «лесных» законов, аналогичны проступкам крестьян,
нарушавших нормы обычного и общего права, которые нашли яр-,
кое отражение в судебных протоколах по делам общего права, ма-
нориальных и других сеньориальных судов". Многочисленные
факты потрав крестьянскими общинами и отдельными общинника-
ми посевов лордов, случаи выпаса и откорма скота в ущерб феода-
лам, порубки деревьев в лесах и парках лендлордов, незаконные
заимки и прямой захват земли, принадлежавшей сеньорам, различ-
ные хищения и кражи имущества феодалов, скажем, семенного
зерна, плуговых упряжек, фуража, скота, строевого леса и валеж-
ника, охотничьих собак и ловчих птиц — явления такого же поряд-
ка, как и различные правонарушения в заповедниках *2. Материалы
судебных протоколов по делам общего нрава давно вовлечены в на-
учный оборот и интерпретируются в советской историографии как
свидетельство повседневных форм классового сопротивления и анти-
феодальной борьбы крестьянства ,3.
11 Select Pleas in Manorial and other Seignorial Courts/Ed. by F. W. Maitland.
L., 1889 (Selden Society, vol. 1).
*2 Ibid., p. 7-11, 21-22. 27, 30-31, 45-47.
13 См.: Косминский E. А. Исследования..., c. 423—424; Он же. Классовая
борьба в английской деревне XIII-XIV вв,— В кн.: Проблемы английского
феодализма и историографии средних веков. М., 1963, с. 177—204; Гутно-
ва Е. В. Возникновение английского парламента, с. 95-104; 167—187; Она
же. Основные этапы и типы антифеодальной борьбы крестьянства...;
46
Ю. Я. Сероеайская
Статистическая обработка и анализ судебных протоколов по де-
лам заповедных лесов позволяют выявить социальный состав право-
нарушителей в заповедниках и характер самих нарушении (табл. 1,
2). "
По сведениям протоколов, в качестве коллективных правонару-
шителей режима заповедных лесов, привлеченных к судебной ответ-
ственности, в 127 случаях фигурируют 92 крестьянские общины-вил-
латы (см. табл. 1). Это, безусловно, чисто крестьянское население.
По данным Дж. Рассела можно, правда весьма приблизительно, ус-
тановить, сколько крестьян входило в состав этих деревень. Если
считать, что даже в самой маленькой деревне жили 51—100 чело-
век *4, то получается, что в этих деревнях проживало минимально
4692, а максимально 9200 человек, совместно привлеченных к судеб-
ной ответственности.
При установлении крестьянского и ремесленного статуса право-
нарушителей использованы данные разного характера. Одни ответ-
чики прямо охарактеризованы в протоколах как зависимые люди
сеньоров *5, а о крестьянском происхождении других ответчиков,
можно судить по указаниям источника па их производственные за-
нятия. Некоторые из них, например, являлись жнецами 16 (возмож-
но, это были коттеры, нанимавшиеся на сезонную работу к лор-
дам) '7. К этой же социальной группе принадлежат уголыцики,
лесорубы, рабочие, занятые изготовлением поташа '8. К трудящему-
ся населению заповедников памп отнесены встречающиеся в числе
ответчиков лесорубы, угольщики и представители других неземле-
дельческих профессии (мельники, плотники, повара, пекари, изгото-
вители раствора для дубления кож и мастера по смолению) Не-
которые ответчики охарактеризованы в тексте как лица, не имевшие
Барг М. ,-1. Исследования по истории английского феодализма.... с. .'547 -366;
,\ei)ee«a К. ,1. Огораживании общинных земель в Англии в XIII веке.—
СВ. 1955. выв. VI. с. 123 — 151; Звивич И. С. Классовая природа манориаль-
ной ихтпцни: Очерк из истории обычного нрава английской деревин на
рубеже XIII XIV вв. Учен. зап. Института истории РАНПОП. М.. 1929,
т.‘ .3. с. 218-261.
11 Hunell J. Г. British Medieval Population. Albuquerque, 1918. p. .307.
” St’, p. 1, 255, 27, 62. 76.
" SP, p. 1 .3, 21, 29.
17 Б'ослинскай E. А. Исследования.... c. 351, 361. 368—.369.
18 Aeitceen К. Д. Внутренняя колонизация и развитие феодализма в Англия
в XI—XIII веках; Учеб, пособие. Л., 1973. с. 68.
19 SP, р. 1. 6. 16. 21, 32. .36—37, 65. 67—68. В некоторых случаях производ-
ственные характеристики являлись уже фамильными прозвищами и могли
не всегда соответствовать роду занятий. В качестве примера можно со-
слаться на следующие профессиональные фамилии; Фабер — кузнец; Пи-
стор — пекарь; Тейлор — портной;. Карпентер — плотник; Купер — бондарь;
Флетчер, Бауэр — изготовители стрел и луков; Сойер — пильщик; Вилер — ко-
лесный мастер; Колер — угольщик: Поттер — гопчар; Витриар, Вирер — из-
готовитель стекла. См.; Косминский Е. А. Исследования..., с. 286; Rea-
реу Р, Н. Dictionary of British Surnames. L., 1938.
Таблица 1
Социальный состав правонарушителей в королевских заповедниках
(по материалам протоколов разъездных судов по делам заповедных лесов}*
Графство Год сессии разъездного суда Общее число зафикси- рованных нарушений Правонарушители — целые деревни (кресть- янские общины) Правонарушители — индивидуальные липа
л том числе 5
Представите- ли судебно- администра- тивного аппа- рата заповед- ных Лесов светские феодалы духовные феодалы мпнпстериалы и слуги [крестьяне и ремесленни- ки лица неуста- новленного социального статуса
число 1 % число % число % число % число % число %
Нортгемптон- 1209 38 8 2 3,8 8 15,4 4 7,7 3 5,8 18 34,6 17 32,7 52
тир
» 1255 34 35 7 5,1 11 8,1 11 8,1 10 7,3 54 39,7 43 31,7 136
» 1272 5 — 7 30,4 5 21,8 — — 8 34,7 — — 3 13,1 23
Ротленд 1203 18 4 12 48,0 4 16,0 1 4,0 1 4,0 2 8,0 5 20,0 25
» 1269 16 4 3 21,4 2 14,3 3 21,4 — 2 14,3 4 28,6 14
Шропшир 120'3 22 7 2 5,3 5 13,1 — — 4 10,5 1 2,6 26 68 3 38
Гентингдон Д255 35 57 36 27,6 9 6,9 19 14,6 12 9,2 23 17,7 31 23,8 130
тир
Сомерсетшир 1257 3 12 2 50,0 — — 1 25,0 1 25,0 — — — — 4
» 1270 4 — — .— 2 20,0 — — — — 3 30,0 5 50,0 10
Суррей 1270 25 — — 2 5,0 1 2,5 2 5,0 9 22,5 26 65,0 40
Ноттингемшир 1287 2 — 2 40,0 — — — — — — 3 60,0 — .— 5
» 1334 14 — — —- — — — — — — 12 75,0 4 25,0 16
Итого: . 216 127 73 14,8 48 9,7 40 8,1 41 8,3 127 25,8 164 33,3 493
* Подсчитано по Select Pleas of the Forest Ed. by G. J. Turner. L., 1902.
Народная борьба в Англии в X7—XIV вв.
48
Ю. Я. Серовайская
Таблица 2 Крестьянские обгцины, привлеченные к судебной отсетств. нности за правонарушения с королевских заповедниках* заповедных лесов
Характер правонарушений Число общин % от об- щего чис- ла н раво- на руше- ний
Необеспеченное поручительство 6 4,7 Побег односельчанина, совершившего правонарушение 2 0,8 Покровительство браконьерам (принятие их в деревню в 4 3,1 качестве жнецов, их укрытие и т. д.) Подозрение в соучастии в браконьерстве всей деревни или 4 3,1 одного из ее жителей Отказ от участия в попике браконьеров 2 1,6 Отказ участвовать в судебном разбирательстве 2 1,6 Отказ от прежних показаний, данных при расследовании 5 . 3,9 перед лицом юстициариев Неявка всей деревней полностью пли частично на судеб- 103 81,2 ное расследование Всего 127 100 * Подсчитано по. Select Pleas of the Foust. За единицу принимается каждый отдельный случай привлечения крестьянской общины к судебной ответственности. Например, общи- на Брэмптон (Геитингдоншпр) прпглекалась к суду 7 раз. Вее эти и аналогичные слу- чаи учитывались нами при подсчетах.
движимого имущества, и бедняки2J. Другие ответчики отнесены
к числу крестьян коттерского типа на том основании, что их иму-
щество оценено на очень незначительную сумму 21, или потому, что
они держали небольшие участки земли22. Группы лиц по 5—10 че-
ловек из одной деревни — односельчане, привлекавшиеся к судебной
ответственности но обвинению в браконьерстве, скорее всего, так-
же принадлежали к числу крестьян 23. Сюда же вошли «беглецы»,
совершившие правонарушения и спасавшиеся бегством от преследо-
вания администрации заповедных лесов, вследствие чего они были
2" SB, р. 1G. G5.
21 Гак. например, имущество неких Ричарда из Раштона, Радульфа. сына
Мабиля, пз Сэбурга. Джеффри Кэтеля из Врпкстока оценивалось соответ-
ственно в ."> шилл. G пенсов, 9 шилл. и 4 Шилл. 3 пенса (Нортгемптон-
шир. 1255). См.: SP. р. 29, 33.
22 Например, Питер Тенет держал 1 фердель (6 акров) (Нортгемптоншир,
1209). С.м.: SP, р. 2.
23 Так, в 1209 г. в Нортгемптоншире на специальной сессии разъездного
суда разбиралось дело о браконьерстве Радульфа Реда, Роберта Стурди
и Роджера Тока — односельчан пз деревни Сибертон (SP, р. 4), а-в 1255 г.,
также в Нортгемптоншире,— казус браконьеров Уильяма Карбонария, Ра-
дульфа и Джона — односельчан из деревни Гейтингдон (SP, р. 25).
Народная борьба в Англии в XI—XIV ее.
49
объявлены вне закона 21 * * *. Лорды и мелкие вотчинники не обраща-
лись в бегство, поскольку они могли откупиться штрафами. Что ка-
сается «беглецов», число которых достигало, по данным протоколов,
30 человек, то их крестьянское происхождение в ряде случаев под-
тверждается другими данными.
Особую группу (41 человек, 8,3% общего числа правонарушите-
лей) составляли слуги и мипистериалы25 26 (см. табл. 1). Эти лица
также, видимо, были крестьянского происхождения. Но их действия
против правопорядка заповедных лесов не всегда можно квалифи-
цировать как социальный протест, поскольку они часто браконьер-
ствовали по воле своих лордов 2“.
Полученные цифровые данные показывают, что среди всех пра-
вонарушителей крестьяне, даже если в их число не включать слуг,
составляли самую большую группу.
Анализ характера правонарушений, совершенных крестьянски-
ми общинами на территории королевских заповедников, наглядно
показывает общую оппозицию крестьянства по отношению к этому
институту. Эта оппозиция выражалась в демонстративном отказе
крестьянских общин выполнять возложенные на них обязанности по
расследованию правонарушений, а именно: в неявках всей общины
полностью или частично на судебные расследования (местные и об-
щие), в устных заявлениях и протестах по поводу их привлечения
к любому уровню судебного разбирательства, в отказах давать там
показания по обвинению браконьеров, а также участвовать в их пре-
следовании и поимке. Кроме того, крестьянские общины сами со-
вершали различные браконьерства, оказывали покровительство бег-
лецам, укрывали их, принимая в общину чаще всего под видом
нанятых на сезонные работы жнецов, способствовали побегам бра-
коньеров-односельчан от преследования лесничих, не обеспечивали
поручительства за вверенных им браконьеров (см. табл. 2). Все эти
действия и проступки крестьянских общин фактически носили ха-
21 Согласно судебной практике XIII в. человек, совершивший какое-либо
преступление н уклонявшийся в течение длительного времени от явки
в суд, объявлялся вне закона. В качестве положения общего права это
было сформулировано в так называемом «Ордонансе о дубипщпках» (Ог-
dinatio de trailbaston) 1305 г. Ордонанс был направлен против лиц. скры-
вавшихся от судебной ответственности. Под «дубппщиками» ордонанс име-
ет в виду нарушителей закона, беглецов, разбойников. См.: Гутнова Е. В.
Исследования но социально-политической истории Англии в XIII в.: Дис.
...д-ра пет. наук. М.. 1055, с. 180-183. Подробнее о «беглецах» п «объяв-
ленных вне закона» см. ниже.
25 SP. 5, 8, 16, 19- 21, 26. 31. 36, 38-41, 65, 75-77, 90, 99-101.
26 Весьма показательным в’ этом отношении является эпизод, зафиксирован-
ный в протоколе сессии разъездного суда по делам заповедных лесов в
Нортгемптоншире за 1257 г. где. воспроизводится любопытный диалог
между лесничим Ричардом и слугой некоего Никласа Бассинбурга. Ули-
ченный в браконьерстве, последний откровенно признался: «Я предпочел
бы ходить 'за своим плугом, чем выполнять такую обязанность» (SP,
р. 101).
50
Ю. Я. Серовайская
рактер организованного саботажа, который имел место и проводил-
ся, несмотря на угрозы штрафов и другие репрессии со стороны ад-
министрации заповедных лесов.
Как вытекает из протоколов, за это общины понесли наказание
в 103 случаях, что составляет 81,2% общего числа правонарушений
крестьянских общин (см. табл. 2). Причем некоторые пз них при-
влекались к ответственности за уклонение от своих обязанностей но
нескольку раз. Жители деревень Торн, Андервуд, Котинхем (запо-
ведник Рокингем, Нортгемптоншир, 1255 г.) прямо обвинялись в том,
что «не пожелали явиться» по вызову юстициариев 27. О крестьян-
ской общине Хаптсхэм (Дпнский заповедник, Глостершир) инспек-
торы заповедного леса в 1282 г. записали в свитке, что она укло-
няется от выполнения порядков заповедных лесов и что ее жители
не являются по вызову лесничих и впридариев, не участвуют в рас-
следованиях и не приходят па заседания разъездного суда 28.
В тех случаях, когда жители тон или иной деревни являлись па
расследование или судебное разбирательство, они часто уклонялись
от дачи показаний против лиц, которые обвинялись в правонаруше-
ниях. Если же показания ими все-таки давались, то они не содер-
жали необходимой для хода следствия информации. Обычно общин-
ники говорили, что «они ничего не знают по данному делу и нико-
го не подозревают» или «видели только, что чьи-то собаки
загнали оленя, а кому они принадлежат, не знают». Крестьянские
общины дали именно такие показания в 20 зафиксированных слу-
чаях 29.
Характерно, что иногда крестьяне заявляли, что они подозрева-
ют в браконьерстве лорда пли представителей духовенства, и на-
зывали при этом имена и титулы конкретных представителей господ-
ствующего класса. Так, например, жители деревень Фолксворт,
Стилтон, Калдест (Гентингдоншир, 1253 г.) заявили, что подозре-
вают в браконьерстве священника Радульфа из Снрхома 3". Общин-
ники селения Дересбург показали, что граф Глостерский — Роберт
Клер браконьерствовал в заповедном лесу (1255 г.) 3|. Жители де-
ревень Вудфорд, Ислип, Трувель, Слпнтон, Адипгтон, Иртмипбург
(Нортгемптоншир, 1255 г.) в своих показаниях обвинили графа
Ферере в том, что он застрелил оленя в заповеднике 32. Только в
пяти случаях общинники па следствии назвали в качестве браконье-
ров лиц, которых можно отнести к числу крестьян ”. Таким обра-
-7 SP, р. 33. 36. Об этом подробнее см.: Серовайская Ю. Я. Крестьянские об-
щины..., с. 174-177.
Perambulation of the Forest of Dene, 1282/Ed. by J. Maclean. Bristol, 1890.
p. 356—369. (Transactions of the Bristol and Gloucestershire Archaeological
Society; Vol. 14).
г» SP, p. 69-116.
so Ibid.,p. 77.
31 Ibid., p. 98.
’’ Ibid., p. 105.
Ibid., p. 64, 88, 90, 106, 109.
НароОная борьба в Англии в XI—XIV вв.
51
зом, в источниках прослеживается отчетливое стремление общинни-
ков не выдавать суду ответчиков крестьянско-ремесленного проис-
хождения, отвести от них тяжкие обвинения. Руководствуясь
именно этими соображениями, жители деревни Ливеден (Нортгемп-
тоншир, 1255 г. ) заступились за своего односельчанина Вольтера и
его сообщника Томаса, которые были арестованы по подозрению в
браконьерстве. При расследовании они заявили, что указанные лица
неповинны в этом. К показанию общины Ливеден единодушно при-
соединились жители трех других деревень (Палнстон, Ваденхо,
Сток) 34.
В отдельных случаях крестьяне всеми доступными им путями
препятствовали проведению расследований. Примером тому может
служить судебное дело против деревни Ваденхо. Суть этого дела за-
ключается в том, что в августе 1245 г. лесничие заповедника Ро-
кингем (Нортгемптоншир) во время объезда обнаружили вооружен-
ных браконьеров и устроили за ними погоню. Жители деревни Ва-
денхо, к которой они обратились за помощью, отказались принимать
участие в преследовании браконьеров. Явившись затем на судебное'
расследование в неполном составе, жители данной деревни были за-
ключены в тюрьму, а на всю деревню наложен высокий штраф. Од-
нако этим дело не закончилось. К расследованию были привлечены,
помимо общинников Ваденхо, жители других деревень (Аудевинкл,
Пилкетон, Ливенден). Все они единодушно заявили, что ничего не
могут сказать о случившемся. И поскольку они явились не в пол-
ном составе, па них также был наложен штраф. Община Ваденхо
была оштрафована еще дополнительно за то, что, явившись на рас-
следование, общинники отказались отвечать па вопросы. Столь упор-
ное сопротивление жителей упомянутой деревни отнюдь не явля-
лось случайностью. Как потом выяснилось, браконьеры скрывались
во дворе Уильяма — одного из жителей Ваденхо. Именно поэтому
жители не хотели выдавать своего односельчанина. Спрошенный по
этому делу Уильям уклонился от ответа. Администрация заповедно-
го леса потребовала от пего надежных поручителей, которые бы га-
рантировали, что он явится па суд. Так как Уильям все-таки не
пришел на судебное разбирательство, были оштрафованы его пору-
чители, Роберт Нейбопд и Роберт Стен, и вновь подверглась штрафу
вся община Ваденхо. Уильям же был доставлен па суд уже при по-
средстве шерифа. Ио и там он снова отказался дать какие-либо по-
казания и выдать браконьеров, за что подвергся аресту 35. Данный
эпизод можно рассматривать как яркий пример солидарности и со-
гласованности действий пескольких общин в пх организованном
сопротивлении администрации заповедного леса. Причем он был да-
леко не единичным случаем. Аналогичным образом оказывали сопро-
34 Ibid., р. 114.
35 Ibid., р. 27.
52
Ю. Я. Серовайская
тивление лесной администрации в преследовании браконьеров жите-
ли деревень Мерстон, Снокэскумб, Вордебуа, Ровель
В свете этих соображений становятся понятными отказы общин,
явившихся на суд, от прежних показаний. Именно за это были ош-
трафованы жители деревень Велингтон, Ардслейтон, Левелег, Кине-
лег (Шропшир, 1209 г.), причем последняя была оштрафована
дважды36 37. Очевидно, первичное расследование застало жителей
указанных деревень врасплох и они не успели подготовить согласо-
ванных показаний. Ко времени судебного заседания они успели вы-
работать более подходящую версию, которая шла вразрез' с версией
администрации заповедного леса. Факты, когда жители нескольких
деревень согласованно изменяли свои показания, свидетельствуют
об их сплоченности в упорном сопротивлении «лесным» правопо-
рядка м.
Иногда население заповедных лесов прибегало и к более актив-
ным действиям. Так, например, жители селения Санкто Брецелло
стали совершать систематические порубки в принадлежавшем коро-
лю лесу Ходенхаль (заповедник Дин). На суде они заявили, что име-
ют полное право свободно брать там все необходимое по своему же-
ланию в неограниченном количестве и что они всегда пользовались
таким правом 38. Этот факт сам по себе очень интересен. Он свиде-
тельствует, что даже во второй половине XIII в., когда заповедники
имели уже многовековую историю, крестьяне еще помнили о сво-
бодном пользовании лесами и пытались восстановить свои права.
В борьбе против режима заповедных лесов крестьянские общины
неоднократно выступали публично в самих судебных инстанциях с
открытыми коллективными обвинениями, жалобами и петициями,
направленными против наиболее ненавистных представителей ад-
министрации. Так поступили, в частности, общины Гедингтон, Бриг-
стон, Стэнси и Окли на сессии разъездного суда в Нортгемптоншире
в 1255 г., где они сообща обвинили главного лесничего
графства Гуго Голдинхема в том, что с его попустительства, согла-
сия и при его прямом участии группа лиц (Симон Окли с сыном Уиль-
ямом, Роберт-министериал, Уильям Монфор и др.) систематически
нарушали порядки заповедного леса. Они незаконно охотились, со-
вершали порубки и пользовались выпасом скота в заповеднике. Эта
жалоба была рассмотрена на судебном собрании н присутствии слу-
жителей заповедных лесов, рыцарей и свободных держателей. Судеб-
ное собрание вынесло, однако, решение, что общины якобы ложно
обвинили главного лесничего и других лиц из ненависти к ним,
и общинники всех этих деревень были оштрафованы 39. Трудно ус-
36 Ibid., р. 5, 10. 32, 62. Подробнее см.: Серовайская Ю. Я. Крестьянские
общины..., с. 173—175.
37 SP, р. 9. Подробнее см.: Серовайская Ю. Я. Крестьянские общины..., с. 173—
174.
38 Perambulation of the Forest of Dene..., p. 353.
39 SP, p. 103.
Народная борьба в Англии в XT—XIV во.
53
тановить, в какой степени этот приговор был обоснован. Но ясно
одно: крестьяне питали ненависть к лесничему и пытались отомстить
ему любыми средствами. Своей жалобой они хотели направить про-
тив пего репрессивный аппарат заповедного леса. Во всей этой ак-
ции спора обнаруживается сплоченность, согласованность действий
общинников нескольких деревень против их общих врагов — нена-
вистных служителей заповедных лесов.
Материалы о сопротивлении крестьянских общин режиму запо-
ведпих лесов имеют немаловажное научное значение. Они расширя-
ют представление о функциях крестьянской общины в условиях раз-
витого феодализма и показывают, как защита хозяйственных инте-
ресов перерастала в организованное сопротивление феодальным
порядкам. Это липший раз подтверждает мысль Ф. Энгельса о том,
что крестьянская община давала «угнетенному классу, крестьянам,
даже в условиях жесточайших крепостнических порядков средневе-
ковья, локальную сплоченность и средство сопротивления, чего в го-
товом виде не могли найти пи античные рабы, пи современные про-
летарии» 10.
Сопротивление режиму заповедных лесов оказывали не только
крестьянские общины (целые коллективы), но и отдельные общин-
ники или группы крестьян, которые действовали на свой собствен-
ный страх и риск.
Протоколы судебных разбирательств зафиксировали случаи при-
влечения к судебной ответственности отдельных крестьян и наложе-
ния на них штрафов за ложь, за ложные жалобы и обвинения 40 41,
за обращение к помощи подставных лиц при расследованиях. За
этими обвинениями, несомненно, скрывались стремления жителей
заповедных лесов направить следствие по ложному пути, а может
быть, и попытки оклеветать ненавистных лесничих, как это делали
и целые общины. Свою ненависть к порядкам заповедных лесов кре-
стьяне выражали открыто, часто вступая в перебранку и столкнове-
ния с лесничими и другими служителями судебно-административно-
го аппарата заповедников. Подобным же образом они вели себя в
присутствии главных лесничих и разъездных судей по Делам запо-
ведных лесов — юстициариев. Поэтому многие крестьяне, как это
видно из судебных протоколов, были наказаны штрафами за «глу-
пые речи», произнесенные ими на сессии разъездного суда, а также
за «глупые проступки», совершенные там же42 (очевидно, так в
протоколах вуалировались какие-то оскорбительные речи и дейст-
вия по отношению к администрации заповедных лесов).
40 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 21, с. 155.
41 SP, р. 10, 4.
42 Ibid., р. 4—9; Ricardus Ergan ponit se in misericordia ante indicium pre-
dicto suo; Ellias de Letterworthe in misericordia pro stulti loquio coram
iusticiarios;' Rogerus filius Petri de Uppingham in misericordia pro stulti
facto; Simon filius Victoris de Northampton in misericordia pro stulti lo-
quio.
54
Ю. Я. Серовайская
Жители территории заповедных лесов прибегали также к более
активным формам борьбы со служителями «лесного» ведомства. Об
этом свидетельствуют вооруженные столкновения между браконье-
рами и служителями заповедпых лесов.
Одно из таких столкновений произошло, в частности, в 1298 г.
(заповедник Кингсвуд, Эссекс), когда лесничий во время объезда
пытался задержать группу браконьеров, состоявшую из 16 пеших
людей и 2 всадников. Браконьеры оказали при этом сопротивление,
избили и опутали сетями лесничего, отобрали у пего меч и рог43 44.
Б 1246 г. в Нортгемптоншире группа хорошо вооруженных бракопь-
ров (5 человек) напала па лесничих и тяжело ранила одного из
них — Матвея “. Аналогичное вооруженное столкновение в этом
же графстве имело место в 1257 г. (заповедник Рокингем) 45 46.
Еше раньше (1248 г.) в судебных протоколах Нортгемптоншира за-
фиксировано расследование дела об убийстве браконьерами лесниче-
го Стефана Мултона4в. В 1251 г. в Гептингдоншире (заповедник
Ворберг) 12 вооруженных браконьеров обстреляли лесничих. Из
этой группы был опознан только один человек — крестьянин Герва-
зий Дин 47 48.
Факт, что в хорошо охраняемом заповедном лесу так смело дей-
ствовали сравнительно большие группы вооруженных браконьеров,
не боявшихся королевских лесничих, является очень характерным.
Он свидетельствует о том, что эти люди могли рассчитывать па все-
стороннюю поддержку местного населения, к которому они сами,
вероятно, принадлежали и с которым их объединяла ненависть к ре-
жиму заповедных лесов. Эти браконьеры охотились преимуществен-
но довольно большими группами и были в основном пешими, что
свидетельствует об их происхождении из числа крестьян, мпнисте-
рпалов п слуг.
Столкновения п стычки браконьеров, вооруженных луками и
стрелами, с лесной администрацией могли перерастать и, очевидно,
перерастали в локальные вооруженные конфликты, к которым под-
ключалось окрестное население.
На территории заповедпых лесов, как и везде, где господствовал
феодализм, повседневной формой крестьянского сопротивления были
побеги, которые пе вполне правомерно относить к пассивным формам
классового протестаЭто проявляется особенно отчетливо в чер-
те заповедных лесов. Беглый человек пе платил оброка п различных
43 Ibid., р. SO.
44 Этот эпизод подробно описан. См.: Серовайская Ю. Я. Крестьянские об-
щины.... с. 177.
45 М>. р. 99-102.
46 Ibid., р. 79-91.
47 Ibid., р. 77-78.
48 См.: Поршнев Б. Ф. Феодализм и народные массы. М., 1964, с. 279; Сказ-
кин С. Д. Очерки по истории западноевропейского крестьянства в средние
века. М., 1968, с. 351—364.
Народная борьба в Англии в ХГ—XIV вв. 55
платежей пи своему лорду, пи администрации заповедников. Да и
сами побеги были связаны с активными выступлениями против пра-
вопорядков заповедных лесов и их администрации. Поэтому’ бегле-
цов особенно усердно разыскивали власти заповедных лесов и ше-
рифы графств 49. Их объявляли вне закона, а имущество конфиско-
вывали
Как справедливо отмечает Е. В. Гутнова, «побеги требовали от
крестьян большой активности п личного мужества, являясь наибо-
лее острым выражением их недовольства своим положением» 51,
«в побегах в лесах можно видеть проявление стихийного протеста
широких народных масс крестьянства против произвола и вымога-
тельства судебных властей, представляющих также одну из форм
феодальной , эксплуатации» 52. Прибежищем беглецов становились
чащи заповедников, где они укрывались от шерифов, бейлифов и
лесничих короля, опираясь па поддержку местного населения. От-
сюда они, образуя группы вооруженных люден, нападали на служи-
телей заповедников, промышляя грабежом и разбоем ”.
Таким образом, побеги крестьян были тесно связаны с актив-
ными выступлениями против всего правопорядка заповедников.
Накаленная обстановка, сложившаяся на территории заповедни-
ков в XIII в., и связанные с этим настроения крестьян явились
той социальной почвой, на которой сложились баллады о Робин
Гуде — легендарном герое, «добром разбойнике», борце против про-
извола королевских должностных лиц — шерифов, лесничих и су-
дей.
Е. В. Гутнова подчеркнула, что в балладах, как в памятнике
народного творчества, определенным образом преломилось весьма
враждебное отношение крестьянства к феодальному государству и
его представителям на местах51. Литературный образ Робин Гуда
неоднократно являлся предметом полемики среди английских
историков55. Большинство ее участников при всем различии сво-
их позиций считают, что Робин Гуд не историческое лицо, а соби-
рательный образ — плод народного творчества. Но цикл баллад о
4 ,1 Assiza <le Clarenduna, 17; Памятники истории Англии XI-XIII вв.. с. 60.
50 SP. р. 1-2, 21-25. Об этом см. подробнее: Серовайская Ю. Я. Крестьянские
общины.... с. 175-177.
51 Гутнова Е. В. Основные этапы и типы антифеодальной борьбы..., с. 38—
3!1-
52 Гутнова Е. В. Исследования по социально-политической истории Англии
в XIII в., с. 161. Об этом подробнее см.: Она же. Классовая борьба и
общественное сознание крестьянства.... с. 112—113. -
53 Hilton Н. Н. A Medieval' Society. The West Midlands at the End of the
Thirteenth Century. L., 1966. p. 17.
54 Гутнова E. В. Возникновение английского парламента, с. 180-181; Она же.
Классовая борьба и общественное сознание крестьянства..., с. 108—121.
54 Сванидзе А. А. Дискуссия о Робин Гуде,- ВИ, 1961, № И. с. 199-203.
О балладах о Робин Гуде см.также: The Victoria History of the County
of Nottingham. L., 1906, vol. 1, p. 365-366.
56
Ю. Я. Серовайская
нем — это отражение реальной исторической эпохи56. Спорным
является главным образом то, какую эпоху они отражают и како-
во социальное лицо их героя. Нельзя не согласиться с Р. Хилто-
ном, что деятельность Робин Гуда носила социальный характер.
Будучи крестьянином (йоменом) по происхождению, он защищал
интересы бедного люда57. Однако Р. Хилтон хронологически сбли-
жает это движение с обстановкой антифеодальной борьбы 1381 г.
В этом вопросе ближе, очевидно, к истине другой участник дискус-
сии о Робин Гуде — М. Кин, который связывает действия Робин
Гуда и его «лесных братьев» с обстановкой, порожденной- режимом
заповедников58. Формы антифеодальной борьбы были в большей
или меньшей степени одинаковы во всех европейских странах, по
образ Робин Гуда — выразителя интересов низов, по-видимому, не
имеет аналогии в смысле своей популярности в народной, среде.
Может быть, это объясняется тем, что институт английских запо-
ведных лесов в своей завершенной форме также не знал аналогии
в средневековой Европе. Существование королевских заповедных
лесов тесно связано с той формой социального протеста, в которую
облеклись действия опальных разбойников, возглавляемых Робин
Гудом. Заповедные королевские леса были местом обитания и аре-
ной борьбы всех объявленных вне закона. Так, по сведениям бал-
лад, Робин Гуд и его «лесные братья» действовали в Шервудском
заповеднике (Ноттингемшир).
Фрагменты, аналогичные красочно описанным в балладах, мож-
но встретить в судебных протоколах. Поэтому смысл баллад о
Робин Гуде можно лучше понять в контексте с материалами по
истории заповедных лесов. Известно, что, хотя запись баллад на-
чалась в XV в., они жили в устной традиции и памяти народа и в
XIV в.59 Но они могли отражать события еще более раннего вре-
мени-рубежа XII—XIII вв., когда институт королевских заповед-
ных лесов достиг своего наивысшего расцвета.
Локальные выступления крестьянства против шерифов, бейли-
фов, лесничих, юстициариев и других чинов лесного ведомства,
подобные действиям Робин Гуда и его «лесных братьев», представ-
ляли собой интересное и специфическое течение классовой борьбы
6 Hilton R. //. The Origins of Robin Hood.— Past and Present, 1958. N 14,
p. 31-32; Holt J. C. The Origins and Audience of the Ballads of Robin
Hood.— Ibid.. I960, X 18, p. 99; Idem. Robin Hood. Some Comments; Com-
munication.— Ibid., 1961, X 19. p. 16—19; Keen 31. Robin Hood — Peasant or
Gentleman? — Ibid., 1961. X 19. p. 7—16; Aston T. H. Robin Hood: Communi-
cation.— Ibid., 1962. N 20, p. 1 — 10.
57 Hilton R. II. Op. sit., p. 31-32.
58 Keen 31. Op. cit., p. 15.
59 Гутнова E. В. Исследования по социально-политической истории Англии
в XIII в., с. 164—165. Такой же точки зрения на время сложения баллад
придерживается Уилсон. См.: Wilson R. М. The Lost Literature of Medieval
England. L., 1972, p. 128-130.
Народная борьба в Англии в XI—XIV вв.
57
народных масс. Е. В. Гутнова считает, что действия разбойничьих
отрядов, «объявленных вне закона», представляли собой как бы пе-
реходную форму борьбы крестьян от локальных конфликтов к
крупным восстаниям 6“.
Баллады о Робин Гуде проливают дополнительный свет на со-
циальную обстановку в Англии, которая сложилась в связи с су-
ществованием института королевских заповедпых лесов, и на ха-
рактер антифеодальной борьбы, вызванной им. Они свидетельствуют
об исключительной вражде народа к этому институту. Именно этим
объясняется, что Робин Гуд окружен любовью и симпатиями всех
тех, кто открыто выступал против ненавистного режима заповед-
ников. Если в реальной исторической обстановке парод укрывал нх
и оказывал им поддержку, то в своем устном творчестве он возвел
их в ранг героев. И в народной памяти эти образы заняли столь
прочное место, что даже события 1381 г. не отодвинули их на зад-
ний план.
Неправомерно, однако, связывать все действия «добрых разбой-
ников» во главе с Робин Гудом, столь ярко описанные в балладах,
исключительно только с проявлениями крестьянской борьбы против
режима лесных заповедников короны. Так, Е. В. Гутнова справед-
ливо трактует сюжетные линии баллад значительно более много-
гранно. Она связывает проделки и похождения Робин Гуда и его
сподвижников с социальными конфликтами в деревне, с явлениями
крестьянского разбоя, называемого в зарубежной историографии
«социальным бандитизмом» 6‘, направленного, в частности, против
представителей английского феодального государства60 61 62.
Борьба трудящегося крестьянско-ремесленного населения про-
тив системы п режима заповедпых королевских лесов в английской
феодальной монархии XIII—XIV вв. по своей социальной природе
была антифеодальной борьбой, направленной против одного из ин-
ститутов феодальной собственности и присущих ему форм эксплуа-
тации. При всем многообразии общим было то, что она состояла из
ряда разрозненных и локальных действий, при отсутствии высших
форм классового протеста. Но это не умаляет ее исторической роли,
так как она вливалась в общее русло классовой борьбы английско-
го крестьянства. В ней в полном соответствии с предложенной
Е. В. Гутповой типологией антифеодальных выступлений крестьян
против феодального гнета для XI—XV вв. можно отчетливо выде-
60 Гутнова Е. В. Основные этапы и типы антифеодальной борьбы..,, с. 45;
Она же. Классовая борьба и общественное сознание крестьянства... с. 110—
121.
61 Одним нз исследователей явлений' «соц (льного бандитизма» является
английский историк Е. Хобсбоум. См.: Hobsbawm Е. J. Social Banditry.—
In: Rural protest. Peasant Movements and Social Change/Ed. by H. Landsber-
ger. L.; X. Y., 1974, p. 142-155.
e- Гутнова E. В. Классовая борьба и общественное сознание крестьянства...,
с. 110-121.
58 Ю. Я. Серовайская
лить и 1) индивидуальный протест крестьян в локальных масшта-
бах, и 2) коллективные (общинные) крестьянские выступления так-
же локального масштаба, и 3) крестьянские разбойничьи отряды,
действовавшие против судебно-административного аппарата запо-
ведников 63.
Повседневные выступления свидетельствовали об усилении не-
довольства и возмущения, царивших в английской деревне и при-
ближавших восстание 1381 г. Между ним и выступлениями населе-
ния против режима заповедных королевских лесов существовала
прямая связь. Она выражалась в том, что участники восстания
требовали сделать общими для всех парки, леса и заповедники,
чтобы каждый человек, будь он бедняк или богатый, везде' в коро-
левстве мог свободно охотиться па диких зверей и ловить рыбу64.
И в соответствии с этими требованиями во время восстания жите-
ли Сент-Олбанса, Кембриджа и других мест вступали во владение
лесами, водными источниками, охотились там, ловили рыбу и ру-
били дрова65. Другими словами, они действовали в том же направ-
лении, что и жители заповедных лесов в XII—XIII вв., по более
организованно и сплоченно.
Народные выступления против режима заповедных лесов прида-
вали популярность программе антикоролевской оппозиции, особен-
но той ее части, где шла речь об ограничении режима заповедных
лесов. Разрозненные проявления протеста крестьянских масс, со-
гласованные лишь в рамках одной или нескольких общин, не мог-
ли привести к желаемой цели — получению прав свободного поль-
зования общинными угодьями (лесами, лесными пастбищами —
депами. местами для охоты и рыбной ловли). В этом смысле
народная борьба против системы королевских заповедников имеет
много общих черт с синхронно протекавшей борьбой английского
крестьянства за возврат общинных угодий, узурпированных лорда-
ми (процесс ранних огораживаний) 66. Вместе с тем борьба народ-
ных масс, направленная против режима заповедников, служила
как бы определенным фоном для борьбы представителей господст-
вующего класса и давала им возможность выступать против коро-
левской политики в этом вопросе от имени всего парода — «общи-
ны всей Англии».
Феодальные* круги в выступлениях против режима .заповедных
лесов короны преследовали свои .узкоклассовые цели и воспользо-
вались всеми ее результатами. Феодальным собственникам в про-
цессе этой борьбы удалось высвободить значительную часть своих
земельных владений из состава заповедных лесов и превратить их
63 Гутнова Е. В. Основные этапы и типы антифеодальной борьбы..., с. 49.
64 Chronicon Henrici Knighton/Ed. by J. R. Lumby. Rolls Series, 1895, vol. II,
p. 137; Петрушевский Д. M. Восстание Уота Тайлера. M., 1937, с. 99.
65 Там же, с. 39-58.
£6 Авдеева К. Д. Огораживания общинных земель..., с. 123-151.
Народная борьба в Англии в XT—XIV вв.
59
в частные заповедники67. Эти владения, как и угодья, отторгну-
тые у крестьянских общин в процессе огораживании, составили ре-
зерв расширения вотчин.
Крестьянство, которое во многом способствовало успеху этой
борьбы, фактически ничего от нее не выиграло. Вероятно, единст-
венным положительным моментом для крестьян было то, что на вы-
деленных из пределов заповедников землях они освобождались от
дополнительного гнета и притеснении королевской администрации.
Оборотной стороной этого процесса было дальнейшее наступление
светских и духовных феодалов на крестьянство. Возможно, именно
поэтому период наибольшего размаха деаффорестации послужил в
какой-то мере прологом к восстанию 1381 г., в ходе которого
крестьяне выступали уже не столько против режима заповедных ле-
сов короля, сколько против монопольных нрав на леса лендлордов.
67 См.: Серовайская Ю. Я. Королевские заповедные леса и их роль в анг-
лийском феодальном обществе в XI-XIII вв.: Дне. ... канд. ист. наук.
М., 1977, с. 162-183.
Ю. Р. Ульянов
ЭКОНОМИЧЕСКОЕ РАЗВИТИЕ
МАНОРА СТОНОР В XIV—XV ВВ.
В предшествующей работе о маноре Стопор в Оксфордшире
были освещены вопросы образования и эволюции структуры этой
повой вотчины в XIV—ХА’ столетиях '. Здесь мы попытаемся про-
следить экономическую эволюцию манора Стопор в течение того яге
периода в целях выяснения особенностей хозяйства в данной вот-
чине по сравнению с уже известными старыми крупными вотчина-
ми. переживавшими упадок, характеризуемый иногда даже как
«кризис».
Основным источником для анализа экономики манора Стопор
послужили неопубликованные приказчичьи отчеты 1 2 3 — этот, по вы-
ражению Е. Л. Космипского, «очень точный и детальный источийк»,
«самый богатый, сложный и трудный из всех манориальных источ-
ников» \ Привлечены данные и других архивных документов,
в частности протоколов манориальных курий4, посмертных рассле-
дований 5 и пр., а также сведения, содержащиеся в опубликован-
ных источниках по истории Англии этого периода, включая
перепискуе.
1 Ульянов Ю. Р. Образование и эволюция структуры майора Стопор в XIV—
XV вв.-СВ. 1971, вып. 34; 1972, вып. 35.
2 В Государственном архиве Лпг.тип (Public Record Office - Р. В. О.) со-
хранились приказчичьи отчеты (Ministers’ Accounts — МА) по манору Сто-
пор за следующие годы: 1336/37 (SC6—1248—14), 1381/82 (SC6—1248—15),
1386/87 (SC6-1248-16), 1416/17 (SC6—1122—15). 1419/20 (SC6-1240-15),
1420/21 (SC6—1122—16). 1422/23 (SC6-1240- 4), 1423/24 (SC6-1240-4), 1424/25
(SC6-1248-17). 1425—1427 (SC6-1122-17), 1135/36 (SC6-1122-19), 1443/44-
1444/45 (С47-37—III. 1-2), 1456 (SC6-1122-20), 1462-1464 (SC2-197-68),
1464 (SC12-1-2). 1469 (SC6-1248-18). 1470 (SC12-1-3). 1478 (SC6-1250-6),
1479/80 (SC6—1122-22), 1482 (SC2-197-68). Далее ссылки па приказчичьи
отчеты даются сокращенно: МА с указанием соответствующего года.
3 Ногмингкнй А. Исследования по аграрной истории Апглпп XIII в. М.;
1917, с. 229, 30. Подробную характеристику приказчичьих отчетов см.:
Там же. с. 41. 93. 110. 112-1’14. 119. 216-218. 366. 397-398. 439. См. также:
Osrhinskii [). Medieval Treatises on Estate Accounting.— EcIIR, 1947, vol. 17,
N 1, p. 52 f.
‘ Сохранились протоколы курий (Court Rolls) по манору Стопор за 1362
(P. R. O„ SC2-197-66). 1383-1384 и 1394 (SC2-197-67), 1409-1416 гг.
(SC2—196-11). по манору Бикс - за 1390-1416 гг. (SC2-196-11) и прото-
колы проверки круговой поруки (Visas franci plegii) по манору Бнкс за
1390-1413 гг. (SC2-196 -11). Далее сылкп па эти протоколы даются со-
кращенно. CRS (для манора Стопор) в CRB и VFPB (для манора Бикс)
с указанием даты.
5 В связи с неполнотой данных в Календарях посмертных расследований
(Calendars of Inquisitions Post Mortem — далее: Cal. Inq. p. m.) мы поль-
зовались оригиналами посмертных расследований членов семьи Стонор:
Джона I от 1354 г. (Р. R. О., С-135 128; ср. Cal. Inq. р. m., X. London,
1921. N 192. p. 170-171), Джопа II от 1361 г. (Р. R. О.. С-135-164; ср.
Манор Стопор в XIV—У Г вв.
61
ДОМЕНИАЛЬНОЕ ХОЗЯЙСТВО
ВО ВТОРОЙ ЧЕТВЕРТИ XIV в.
Основным документом для характеристики домониального хо-
зяйства л маноре Стопор второй четверти XIV в. является приказ-
чичий отчет за 1336/37 г., сохранившийся, к сожалению, далеко не
полностью’. Однако и на его основании можно в общих чертах
Cal. Inq. р. ш., XI. London, 193.5, N 192, р. 173), Эдмунда от 1382 г.
(Р. В. О., С—136—21), Джона III от 1390 г. (Р. В. О., С—1.36—64) и Ральфа
от 1395 г. ('Р. В. О., С—136—85). Далее ссылки даются сокращение: IPM
с указанием соответствующего года.
’ The Stonor Letters and Papers. 1290-1483/Ed. by C. L. Kingsford. L.. 1919.
Vol. 1, 2. (Далее: SLP).
’ В английских архивах хранится огромное число приказчичьих отчетов,
большинство из которых не опубликовано Они имеются не только в Го-
сударственном архиве Англии [см.: List of Original Ministers’ Accounts Pre-
served in the Public Becord Office. In 3 pt. London, 1894—1910 (P. В. O.,
Lists and Indexes, Nos. V, VIII, XXXIV) [ и Британском музее, по также
во многих местных и частных архивах.Онублпковаппые приказчичьи от-
четы свидетельствуют, что в XIII-первой половине XIV в. выработался
определенный формуляр отчета, которым пользовались писцы и манориаль-
ная администрация. См., например: Legal and Manorial Formularies/Ed.
...in memory of J. P. Gilson. Oxford, 1933. Сохранившаяся часть MA 1336/37
no майору Стопор и приказчичьи отчеты по другим манорам Стопоров
второй четверти XIV в. подтверждают, что этим отчетам свойственна об-
щепринятая в то время структура, так что легко установить, какие именно
графы МА 1336/37 утрачены.
Сохранилась примерно половина денежного отчета и несколько более
половины отчета амбара (exitus grangie). В денежном отчете полностью
представлена доходная часть: графы «недоимки» (arreragia), «денежная
рейта» (redditns assisns), «доход манора» (exitus manerii), «продажа зерна»
(vendicio bladi), «продажа скота» (vendicio stauri), «доходы курии» (рег-
qnisita curiae), «внешние получения» (recepte fforinsece). «продажа сверх
отчета» (vendicio super conipotum). а также ряд пунктов расходной части:
«уплата ренты» (redditns resotutus), «скидки с ренты» (allocaciones), «ре-
монт плугов» (eosins cariicarnin). «расходы на ковку лошадей для телег и
плугов» (fferrura eqnoruin careetariornm et affrornm). Отчет обрывается
примерно на середине графы «ремонт телег» (cnstiis carectariini). Это озна-
чает, что отсутствуют такие важные графы, как «необходимые расходы»
(expense nece‘-«arie). «покупка зерна» (ешрею bladi). «покупка скота»
(empcio stauri), «ремонт домов» (cuslns doinorum), «расходы па молочную
ферму» (custus dayerie), «молотьба и провеивание» (Irituracio et ventilacio),
«прополка посевом» (sarclacio bladi). «расходы но сенокосу» (cnstiis prato-
rum). «расходы по жатве» (expense aiitumpni). «заработная плата работ-
ников» (stipendia faniuloriim) и. возможно, еще 2—3 графы, а также итоги.
В отчете амбара представлены графы: «пшеница» (frumentum), «смесь
пшеницы и ржи» (inixtilio). «ячмень и смесь ячменя и овса» (ordeum et
dragetum), «бобовые» (pulse). Не сохранились графы: «овес» (avena), «со-
лод» (braseum). «смесь зерна для выдачи наемным работникам» (mixtu-
re ad liberacionem famulorum). Утрачен полностью отчет о скоте и птице.
Следует отметить, что и сохранившаяся часть отчета находится далеко
не в лучшем состоянии, особенно графа «пшеница», так что некоторые
слова н цифры прочитать не удалось.
62
Ю. Р. Ульянов
представить себе характер и масштабы домениального хозяйства.
Кроме того, для характеристики связей майора Стопор с другими
вотчинами судьи Стонора мы привлекли серию приказчичьих отче-
тов второй четверти XIV в. по бакишемширским манорам Виртон
(Bierton) и Сток (Stoke) в, линкольнширскому манору Риппин-
гейл (Rippingale) 8 9 * и глостерширскому Кондикот (Condicote) *°.
Как мы уже отмечали, в 1336/37 г. в манор Стопор входили
прежде самостоятельные вотчины — собственно Стонор с Яисхилл-
Венаблс, Бикс-Гиббоп и Уормском11 *. Вромсден, отделенный от этих
владений землями манора Викс-Врапд. тогда еще не перешедшего
к Стопорам, представлял собой отдельный манор, хотя и тесно
связанный с манором Стопор хозяйственными узами.
ЗЕРНОВОЕ ХОЗЯПСТВО
Почвы в маноре Стонор, расположенном на меловых Чилтерн-
ских холмах, представляли собой глинистые и кремнистые отложе-
ния па верхнем меле,2. Этот глинозем с кремнеземом не может,
конечно, соперничать с плодородными почвами долины Эйлсбери,
где были расположены бакипгемширские вотчины Виртон и Сток.
Однако оп являлся почвой хорошего качества, хотя часть его
(Пнсхилл), видимо, особым плодородием не отличалась13. Основой
манориальной экономики было именно зерновое хозяйство.
Общая пахотная площадь домена в маноре Стопор, составленная
из пахотных площадей доменов вошедших в него вотчин, равня-
8 MABS 1324/25 (Р. В. О., SC6-1240- 26). MAS 1329/30 (SC6-124O—27), MAS
1331/32 (SC6-1240—28), MAS 1332/33 (SC6-1240-29). МАВ 1332/33
(SCO-759—21). МАВ 1333 (SC6-759-22). МАВ 1333/34 (SC6-759-23), MAS
1333/34 (SC6-1240-22), MAS 1334/35 (SCO-1240-23), MAS 1335/36 (SC6-
1240-24), МАВ 1335/36 (SCO-1240-30). M.\B 1336/37 (SC6-1240-17), MAB
1337/38 (SCO 759 24), MAS 1339/40 (SCO-1240-25), MABS 1345/46 (SC6-
1240-18).
9 MAK 1327/28 (P. It. O., SCO-1122-14). MAR 1335/36 (SCO-1247-16).
MAC 1345/46 (P. It. O.. SCO-1247-2).
” См.: CB. 1972, ныв. 35. c. 157-158.
Victoria History of the County of Oxford. L., 1964, vol. 8; Lewknpr and
Pyrlon Hundreds/Ed. by M. I). Lohel, p. 132. Подробную характеристику
ночи па Чи.ттерпскпх холмах см. в кп.: Orr J. Agriculture in Oxfordshire.
A Survey Made он Behalf of the Institute for Research in Agricultural Eco-
nomics, t'niversity of Oxford. Oxford, 1916, p. 1-11, 171-175; .Marshall M.
Oxfordshire. L., 1943, p. 199. 205-206 (The Land of Britain. The Report of
the Land (tilisation Survey of Britain, pt. 56). См. также: Daris R. General
View of the Agriculture of the County of Oxford. I,., 1794, p. 9; Young A.
View of the Agriculture of Oxfordshire. L., 1809, p. 3, 7.
13 Пнсхилл — доел. «холм, где растет горох». См.: Gelling М. The Place-Names
of Oxfordshire. Cambridge, 1953. pt. 1: cp.: Eckwall E. The Concise Oxford
Dictionary of English Place-Names. 4th ed. Oxford, 1960, p. 367. Название
свидетельствует, что земли тут не рассматривались в качестве особо бла-
гоприятных для земледелия (как известно, бобовые могут расти па поч-
вах, бедных соединениями азота).
Манор Стонор в XIV—X'!7 вв.
63
лась примерно 450 акрам, посевная площадь — около 300 акрам.
На домене применялся, очевидно, трехпольный севооборот *4. Если
считать, что один плуг обрабатывал в год примерно 100 акров15,
на домене должны были работать 5 плугов (4 в течение всеуо года
и один но меньшей мере полгода). В отличие от бакингемпшрских
вотчин Биртон и Сток, где применялись бесколесные (висячие)
плуги и смешанная плужная упряжка (2 лошади и 6 волов),
в Стоноре использовались колесные плуги16 и упряжка из лоша-
дей 17.
Детали конструкции плугов установить трудно; известно, одна-
ко, что плуги в Стоноре были снабжены железным сошником
(vomer) ‘8, резаком (caller) 19 и железной пяткой (ferrum peda-
le) zo. Вполне вероятно, что плуги имели отвал, однако деревян-
14 СВ, 1972. выв. 33. с. 13S-159.
Именно такова была пронзводительпость плуга в бакингемпшрских мано-
рах Бортон и Сток: на площади домена в 311 акров работали три плуга.
16 Вид плуга легко н безошибочно определяется па основании графы «ре-
монт плу1ов». Если в вотчине использовались колесные плуги, в течение
каждого года непременно покупались или изготовлялись колеса для плу-
гов, которые выходили из строя. Поэтому упоминания о расходах на покуп-
ку пли изготовление rotae carucarum служат бесспорным свидетельством
применения колесного плуга и. наоборот, их отсутствие говорит об ис-
пользовании бесколеспого плуга. В МА 1336/37 четко зафиксировано:
«Custus carucarum. In uno pari rotarum empto ad carucam iiij d. ...In una
rota empta pro caruca ij d.».
17 В MA 1336/37 пет ин одного упоминания о волах: ни в графах о продаже
и покупке скота, ни в графе «доход манора», где фиксировалась продажа
шкур павших или забитых животных (правда, в отчете идет речь о про-
даже шкур двух бычков — boviculi. один из них пз Бромсдеиа. однако
ясно, что здесь имеется в виду не рабочий скот, а приплод от коров,
постоянно содержавшихся в вотчине). ни в графе «расходы па ковку»
(для предохранения копыт волов часто подковывали; так было, папример,
в бакингемпшрских манорах Биртон и Сток). Не отпускалось также па
корм волам зерно - даже в периоды проведения наиболее интенсивных
полевых работ (озимый и яровой севы). Зато постоянно упоминаются
плужные лошади (affri): одна из них была продана за 2 шилл.; па изго-
товление печеного хлеба для лошадей (ad panem furnitiim pro affris) было
израсходовано мелкое и бракованное зерно (scuralliim) - 3 квартера 6 бу-
шелей пшеницы, 1 квартер 2'/z бушеля смеси пшеницы и ржи; лошадям
для плугов и телег во время озимого и ярового сева было скормлено
19 квартеров ?> бушеля бобовых. Волы, которых посылали в Стопор из
Других вотчин, предназначались па убой для мясной кладовой. Tai; было
в 1:’32/33 и 1313/16 гг.. когда из Бпртоиа в Стопор было послано по одному
волу («Вопсх... Jn mission!- apod Stonore ad lardarium domini j per j tal-
iiam»). В свою очередь, волы, посылавшиеся из Стопора в другие маноры,
были приобретены для пополнения рабочего скота, в этих вотчппах
(см. ниже).
18 В МА 1336/37 зафиксирована уплата 3 шилл. «ad emendandum j vomeris».
19 II числе расходов па ремонт плугов значится: «In stipendio fabri pro factu-
ra unius eultri de nouo iiij d.».
20 Железная пятка Ьредохраняла деревянную подошву плуга от стирания;
поскольку на 4iee при работе плуга падала большая нагрузка, она часто
требовала замены. Этим объясняется, что в течение года для плугов было
куплено 10 железпых пяток (очевидно, для 5 плугов) стоимостью 3 пенса
каждая.
64
10. Р. Ульянов
пый отвал специально в приказчичьих отчетах не упоминается.
Что касается упряжки, то, по-видимому, конная плужная уп-
ряжка была вообще характерна для данного района21; во всяком
случае, она использовалась не только лордом, но и держателями
манора Стопор22, а также встречалась в конце XIII в. на домене
соседнего манора Уотлингтоп, принадлежавшего эрлу Корнуэлль-
скому, где она состояла из 6 плужных лошадей 2‘. Как известно,
преимущество конной упряжки перед воловьей состояло главным
образом и скорости 2‘. Численность лошадей в упряжке в' Стоноре
установить нельзя, но не исключено, что, как и в соседнем Уот-
лингтоне, опа состояла из (> лошадей.
Посевная площадь в Стоноре по отдельным культурам распреде-
лялась следующим образом: пшеница занимала около 72 акров,
смесь пшеницы и ржи — более 110 акров, смесь ячменя и овса—
21 Так, в описании Оксфордшира (1793 г.) Ричард Дэвис сообщает, что в
качестве тягловой силы здесь «почти повсюду» используются лошади.
См.: Darin Н. Op. cit., р. 25. Артур Юнг также приводит многочисленные
примеры конной упряжки в Оксфордшире. См.: Young Л. Op. cit., р. 104—
105.
22 В куриях Стопора и Бикс-Бранда в XIV-XV вв. штрафы с держателей
взыскивались только за потравы, совершенные их лошадьми; в протоколах
ни разу не встречается штраф, наложенный за потраву, совершенную
волами.
23 Ministers’ Accounts of the Earldom of Cornwall, 1296—1297/Ed. by L. M. Mid-
gley. L., 1942, vol. 1, p. 90; ср.: Ульянов Ю. P. Оксфордширский манор
Уотлипгтон в 1086-1300 гг,- СВ. 1966, вып. 29, с. 47. Правда, в маноре
Оснейскою аббатства, земли которого были расположены в основном в
Уотлипгтопе, использовалась смешанная упряжка (2 лошади и 6 волов).
См.: Cartulary of Oseney Abbey/Ed. by H. E. Salter. Oxford, 1936, vol. 6,
p. 202.
Уолтер Хеплп, однако, отдавал предпочтение воловьей упряжке ввиду ее
дешевизны: иолы питались преимущественно сеном, в то время как ло-
шадям требовалось более дорогое зерпо. Кроме того, старого вола можно
было откормпт|, па убой или продать за его цепу, а от старой лошади на
продажу оставалась только шкура. Хенли отмечал также, что в случае
к-нользования для пахоты лошадей пахари «по своему злоумышлению»
все равно не дают нм идти быстрее, чем это делают волы, так что ника-
кого выигрыша в скорости пе получается. См.: Walter of Henley’s Husban-
dry.../Ed. by E. Lamond. L., 1890, p. 10. Спустя 500 с лишним лет Ричард
Дэвис также выступал за волов, отмечая, что состарившаяся лошадь (в от-
личие от вола) - это ежегодный убыток; если же произойдет несчастный
случай, то из вола (в отличие от лошади) всегда можно извлечь доход.
См.: Daiis R. Op. cit., р. 25. В первой половине XIX в. Лаудоп, подводя
итоги многовековой дискуссии, кому из двух животных — волу или лошади
отдать предпочтение, отмечал, что теоретики сельского хозяйства, как
правило, предпочитали вола, а фермеры-практики — лошадь. Детально про-
анализировав аргументы сторон, он твердо высказался за использование
лошади. См.: Loudon J. С. Ап Encyclopaedia of Agriculture. 2nd ed. L.,
1831, p. 782. Интересно, что Лаудон (который, конечно, не был знаком с
трактатом Хенли, так как этот источник был открыт только в 1856 г.)
почти дословно повторил обвинение Хенли против «ленивых пахарей»,
приучающих лошадей двигаться медленным шагом. См.: Ibid., р. 783.
Манор Стонор в XIV—XV вв.
65
более 69 акров, бобовые25 — более 2 акров, овес — примерно
40 акров, итого около 300 акров2С. v
Урожайность в предыдущем (1336) году составила: смеси пше-
ницы и ржи более сам-З'Л27, смеси ячменя и овса около
сам-42Я. Нужно, впрочем, учесть, что десятина с зерновых- взима-
лась н снопах прямо с поля и, следовательно, в отчете амбара не
учитывалась, так что фактически урожайность каждой культуры
была на одну девятую выше, чем значится в отчете29.
Точное количество полученной в 1336 г. пшеницы из-за повреж-
дения отчета установить невозможно; предположительно оно соста-
вило чуть более 1(10 квартеров10; урожай смеси пшеницы и ржи—
152 квартера ГЛ бушеля31, урожай смеси ячменя и овса—
150-квартеров 7'Л бушеля32, урожай бобовых —5 квартеров бу-
шель (в том числе 1 квартер серого гороха) 33.
Зерно в Стопоре почти полностью потреблялось внутри вотчи-
ны. Примерно пятая часть зерна использовалась для посева.
В 1336/37 г. по отдельным культурам зерно для посева распреде-
лилось следующим образом34: пшеница—20 квартеров 1*Л бу-
25 Термин pulse обычно употреблялся как собирательным для обозначения
бобовых (бобов, гороха, викп). Здесь под pulse имеется в виду, очевидно,
смесь бобов и вики: в отчете в графе «Pulse» говорится о выдаче на
семена 4 бушелей «vescarum eiec' de puls ».
20 См.: СВ, 1972, вып. 35, с. 158. Трудно сказать, было ля такое распределе-
ние зерновых характерно для всего периода. Удивляют незначительные
размеры посевов бобовых, которые в бакипгемшпрских манорах Биртон
и Сток составляли занятый пар п которым там отводилась значительная
площадь.
27 «Respondet de vij quart, iij bus. plus se lercio et dimidio».
28 «Respondet de j,quart, iij bus. minus se quarto».
29 Lennnrd R. Г. Statistics of Corn Yields in Medieval England.— Economic
History. 1936. vol. 3, X 11. p. 173—192.
311 Общее количество пшеницы в амбаре равнялось 158 квартерам 5 бушелям,
но какое-то количество (вероятно, порядка 2—3 десятков квартеров) оста-
лось от урожая прошлого года, а от 25 до 30 квартеров было получено из
друшх маноров, так что мы, видимо, пе очень ошибемся, если примем
1(10 квартерон за урожай пшеницы ла полях домена в Стопоре в 1330 г.
(без учета, разумеется, десятины).
31 Общее количество смеси пшеиины и ржи в амбаре равнялось 191 квар-
теру 7 бушелям, по 17 квартеров Р/з бушеля составил остаток от прошло-
го урожая. 12 квартерон было получено из других маноров. 3 квартера
4 бушеля пшеницы было приплюсовано для улучшения семян (ad semen
meiiorandum) и 1 квартер б бушелей пшеницы —па харчи для жнецов,
5 квартеров 2 бушеля смеси было получено в качестве арендной платы. .
32 Общее количество смеси ячменя и овса в амбаре равнялось 202 квартерам
4 бушелям, по 51 квартер .3 бушеля было получено из других йа норов,
а 1 бушель овса — для улучшения семян в Фоли.
33 Общее количество бобовых в амбаре равнялось 47 квартерам 4*/г бушеля,
по 37 квартеров 3 бушеля было получено из других маноров, а 5 кварте-
ров */2 бушеля составили бракованная и мелкая пшеница и смеси пшени-
цы и ржи, предназначенные на корм плужным лошадям.
34 См.: СВ, 1972, вып. 35, с. 158.
3 Средние века, в. 49
66
Ю. Р. Ульянов
шеля, смесь пшеницы и ржи — 31 квартер */4 бушеля", смесь яч-
меня и овса — 34 квартера 6*/2 бушеля36, бобовых — 1 квар-
тер 37, итого 87 квартеров */4 бушеля зерна38.
Больше всего зерна было израсходовано в собственном хозяйст-
ве лорда (hospicium domini). На изготовление печеного хлеба по-
шло 93 квартера 1 бушель пшеницы, 39 квартеров 3 бушеля смеси
пшеницы и ржи и 3 квартера 2 бушеля бобовых39, итого 135 квар-
теров 6 бушелей зерна. На изготовление солода —97 квартеров
2 бушеля смеси ячменя и овса40. Смесь зерна для выдачи нату-
ральной части заработной платы, постоянным наемным работникам
включала 68 квартеров 2 */4 бушеля смеси пшеницы и ржи,
7 квартеров 4 бушеля смеси ячменя и овса и 9 квартеров
5*/4 бушеля бобовых “, итого 85 квартеров З’Д бушеля зерна.
Молотильщикам было выдано 3 квартера 7 бушелей пшеницы и
15 квартеров 3 бушеля смеси ячменя и овса 42, па хлеб жнецам
пошли 1 квартер 6 бушелей пшеницы и 11 квартеров 4 бушеля
смеси ржи и пшеницы43. 46 квартеров 33/4 бушеля различных
видов зерна (не считая, разумеется, овса, который в основном пред-
назначался для скота) было израсходовано на корм лошадям (ad
prebendam); в это количество вошли 3 квартера 6 бушелей пшени-
цы, 7 квартеров 5 бушелей смеси пшеницы и ржи, 9 квартеров
73/4 бушеля смеси ячменя и овса и 25 квартеров 1 бушель бобо-
вых, при этом значительная часть зерна (особенно гороха) пошла на
приготовление печеного хлеба для плужных и тележных лошадей
35 В это количество включено 3 квартера 4 бушеля пшеницы, добавленных
в смесь пшеницы и ржи, предназначенную для посева, в целях улучше-
ния семян (ad semen meliorandum).
38 На посев ушло 30 квартеров 2'/г бушеля смесп ячмепя и овса, к которой
было добавлено 4 квартера 4 бушеля ячмепя.
*’ Бобовые для посева включали 4 бушеля бобов н 4 бушеля вики («Pulse...
Xnde in semine iiij bus. per j talliam contra Ricardum le Brid. Item in
semine ut inferius iiij bus, vescarum eiec’ de puls’»).
“ Эти и последующие данные не включают овес, так как отчет амбара обры-
вается в конце графы «бобовые». хх
39 «Frumentum... in pane furnito pro expensis hospicij domini iiij. xiij quart.
J bus.......Mixtilio... In pane furnito pro expensis hospicij domini xxxix quart,
iij bus. ... Pulse... In mixture cum mixtilione ad panem furnitum pro expen-
sis hospicij domini iij quart, ij bus.».
xx
‘° «Dragetum... In braseo fuso iiij xvj quart, vij bus. per talliam contra Tho-
mam Brasiarium».
41 «Mixtilio... Item in mixture ad liberacionem famulorum Ixviij quart, ij bus.
j pek’ ut inferius... Ordeum et dragetum... In mixture ad liberacionem fa-
mulorum ut inferius vij quart, iiij bus. ...Pulse... In mixture ad liberacionem
famulorum ix quart, v bus. j река ut inferius».
42 «Frumentum... Et in vendicione pro salario trituratorum iij quart, vij bus.
...Ordeum et dragetum... In vendicione pro salario trituratorum xv quart,
iij bus.».
43 «Frumentum... In mixture cum mixtilione ad panem furnitum pro messoribus
in autumpno j quart, vj bus. ...Mixtilio... In pane furnito pro messoribus in
autumpno xj quart iiijbus.».
Манор Стонор в XIV—XV вв.
67
в период сева озимых и яровых41 * * *. Для откорма свиней, предна-
значавшихся па убой, было выдано 7 квартеров бобовых45. 'Не-
большие количества зерна (как правило, от 1 бушеля до 1 кварте-
ра) были израсходованы на корм птице, на харчи постоянным и
сезонным работникам, а также на выдачи министериалам И различ-
ным наемным работникам, выполнявшим обычно поденные и сдель-
ные работы (стрижку овец, огораживание парка, уход за телятами,
доение овец, помощь овечьим пастухам и т. д.) 46.
«Внешний» расход зерна был сравнительно небольшим. Здесь
следует прежде всего отметить выдачи зерна на посев (14 кварте-
ров л1/- бушеля смеси ячменя и овса) 47 и на печеный хлеб для
плугарей в Фоли48, для выдачи наемным работникам (2 квартера
7 бушелей смеси пшеницы и ржи) 49 и на печеный хлеб для жне-
цов в Вромсдене (1 бушель пшеницы и 5 квартеров 4 бушеля сме-
си пшеницы и ржи) 50 51, расход на печеный хлеб для бедняков в ве-
ликий четверг па страстной неделе, приходившийся на 17 апреля
(4 квартера пшеницы) st, монахиням в Марлоу, где настоятельни-
цей была сестра судьи Стопора Джоан52 (2 бушеля пшеницы)53.
В Лондон, где подолгу жил судья, был послан печеный хлеб, из-
готовленный из 2 квартеров 5 бушелей пшеницы54, в Хенли от-
правлено И квартеров 4 бушеля смеси ячменя и овса55.
Таким образом, из общего количества полученных из разных
источников зерновых было израсходовано: пшеницы —156 кварте-
ров 2 ’/4 бушеля, смеси пшеницы и ржи — 169 квартеров 7 буше-
лей. смеси ячменя и овса — 202 квартера 4 бушеля, бобовых —
в
41 «Pulse... In pane furnito pro affris et equis carectariis ad semen yemale et
quadragesimale et pro diuersis vices xix quart, iij bus.».
45 «Pulse... Item liber Ricardo porcario pro porcis inpinguendis ad lardarium
doiniui vij quail, per j talliain».
46 Подробный перечень таких работников см. ниже.
47 «(Irih'um et dragetum... Item in semine apnd Ffalle xiiij quart, v bus. ij
pek’ per j talliain...»
48 «Frumentum... Item in pane fnrnito pro expensis hominum cum carucis ar-
rancium apud Ffalle...» (из-за повреждения документа количество устано-
вить не удалось).
49 «Mi.rtili.i... Et liber’ Alexandre balliuio de Brounesdon’ pro liberacione fa-
mnlorum ij quart, vij bus. per j talliam contra predictum».
50 «I'rumentum... Item in pane furnito pro messoribus de Brounesdon’ in Vi-
gilia Assumpciouis j bus. ...Mixtilio... Item in pane furnito pro messoribus
de Brounesdon v quart, iiij bus. per j talliam contra Willelmum de Corn-
well».
51 «Frumentum... Item in pane furnito ad arrogand’ pauperibus die Jovis in cena
doniini iiij quart.».
S2 Джоан Стовор была избрана приориссой монастыря в Литл-Марлоу в
1338 г., умерла в 1350 г. См.: Victoria History of the County of Buckingham.
L.. 1905, vol. 1, p. 360b.
53 «Frumentum... Et dat’ monalibus de Merelawe ij bus. ...»
54 «Frumentum... Item in pane furnito..... et miss’ London’ ij quart, v bus.».
55 «Ordeum et dragetum... In missione apud Henle de ...... xj quart, iiij bus.
per j talliam contra Stepliairum Person’». Назначение этого зерна пе уста-
новлено.
3*
68
Ю. Р. Ульянов
47 квартеров 4 ‘/2 бушеля. Остаток па конец хозяйственного года
(Михайлов день —29 сентября) составил: пшеницы —2 квартера
2 */4 бушеля, смеси пшеницы и ржи — 22 квартера.
ЖИВОТНОВОДСТВО
Второй по значению отраслью хозяйства в Стопоре было живот-
новодство. Ввиду отсутствия отчета по нему невозможно составить
полное представление о численности скота и доходности этой от-
расли. Можно лишь отметить, что скотоводство занимало важное
место в манориальной экономике.
В качестве рабочего скота на домене использовались, по-види-
мому, исключительно лошади. Поскольку каждая плужная упряжка
состояла, вероятно, из 6 лошадей, а всего упряжек было 5, числен-
ность плужных лошадей должна быть не менее 30 голов (воз-
можно, была еще пара-другая запасных лошадей). Для боронения
использовались, надо полагать (как это было и бакипгемширских
манорах Биртон и Сток), те же плужные лошади. Однако для уп-
ряжки в телегах требовались специальные лошади (equi carectarii),
лучшего качества, которых в маноре было не менее восьми.
Крупный рогатый скот был представлен быком и коровами,
а также молодняком: телками, бычками и телятами. Это стадо слу-
жило источником получения мяса, молока и молочных продуктов.
Для его пастьбы нанимался специальный пастух (vaccarius), а ле-
том для ухода за телятами — телятница.
В маноре были также овцы. Размеры овечьего стада установить
невозможно, однако известно, что его обслуживали два овечьих
пастуха (bercarii) — один в собственно Стопоре, другой в Биксе,
в помощь которым па время ягнения нанимались 2 работника. По-
скольку в бакингемширском маноре Биртон также были 2 овчара,
нанимавшиеся па год, и 2—3 работника, нанимавшиеся на сравни-
тельно короткие сроки (от нескольких недель до 3—4 месяцев),
которые ухаживали за овечьим стадом, насчитывавшим (включая
ягнят) от 350 до 740 голов, можно предположить, что численность
овечьего стада в Стопоре была примерно такой же. Овцы приносили
не только мясо и шерсть, но и молоко: для их доения нанимались
3 работницы (одна в Биксе и две в Стоноре).
В маноре держали и свиней, которых, как будет показано ниже,
часто отправляли на откорм в бакингемширскип манор Биртон.
Имелась в Стоноре также птица, уход за которой, как обычно,
возлагался на экономку (daya).
РАБОЧАЯ СИЛА НА ДОМЕНЕ
В маноре Стонор, как мы уже отмечали, помимо свободных,
было довольно большое число (27) держаний по обычаю манора,
одно по воле лорда и два по соглашению56, однако никаких при-
“ СВ, 1972, вып. 35, с. 166.
Манор Стопор в XIV—XV вв.
69
знаков использования барщинного труда держателей (как в виде
регулярной барщины, так и в виде помочей) в отчете пет. Полно-
стью отсутствует, например, такой признак наличия барщины, как
скидки с рент держателей, выполнявших в порядке несения «служ-
бы» со своих держаний обязанности дворовых работников (паха-
рей. возчиков и др.) 57, а также расходы на кормление и угоще-
ние барщинпиков. Таким образом, есть все основания утверждать,
что на домене применялся исключительно наемный труд.
Попытаемся установить, сколько и какие именно работники ис-
пользовались на домене для сельскохозяйственных работ. Из-за по-
вреждения отчета в нашем распоряжении нет перечня постоянных
и сезонные работников, именовавшихся famuli, который обычно
можно составит!, на основе граф «заработная плата работников» и
«выдачи зерна работникам», однако имеются данные, которые дают
возможность примерно восстановить этот перечень. Отметим, что для
выдачи наемным работникам в качестве натуральной части их за-
работной платы предназначалось довольно значительное количество
смеси зерна — 85 квартеров З'/з бушеля58. Это зерно использо-
валось исключительно для выдачи постоянным и сезонным работ-
никам 59 * 61 62. Так как в маноре Стопор должно было работать 5 плугов
(один из них. возможно, не весь год), для их обслуживания требо-
валось 10 плугарей: 5 пахарей (tenatores) и 5 погонщиков (fuga-
tores). Кроме того, в маноре были по меныпей мере 3 возчика
(carectarii) G0, 2 овечьих пастуха (bercarii)81, коровий пастух
(vaccarius), две экономки (dayae), одну из которых звали Агнес,
и свинарь (porcarius) по имени Ричард. Поскольку натуральная
часть зарплаты выдавалась плугарям, возчикам, овечьим и коровь-
им пастухам из расчета I квартер на 12 педель, а прочим — 1 квар-
тер на 16 педель"2 (в год это составляло соответственно 4 кварте-
ра 2 ’/, бушеля и 3 квартера 2 бушеля), то только перечисленные
наемные работники должны были получить 79 квартеров 6 бушелей
зерна. Остальные 5 квартеров 5*/2 бушеля получили, очевидно,
57 В графе «скидки с рейты» фигурирует лишь репта г. 10 шилл. с вакант-
ных держании Роберта Thursteyn, находившихся в руках лорда («АПо-
caciones. In altocacione redditns Robcrti Thursteyn per annum x s. eo quod
lenementa sunt in manu domini»).
5|i Возможно, что мы не учли здесь еще какое-то количество овса: графа
«овес» находилась в утраченной части отчета. О составе смеси см. выше.
31 Об этом свидетельствуют не только отчеты по другим вотчинам самих
Стопоров. ио и многочисленные отчеты самых различных владельцев. Вы-
дачи зерна наемным работникам, трудившимся сдельно или поденно, фик-
сировались обычно отдельно.
6" Поскольку плугарям или возчикам обычно выдавалось зерно на посев
(в Стоке в 1329/30 г. пшеница была выдана плугарю Джону Revenyng,
а в Биртоне в 1336/37 г. овес и смесь ячменя и овса — возчику Александ-
ру), вполне вероятно, что Ричард le Brid, которому было выдано зерно
па посев, был одним из плугарей или возчиков в Стоноре.
61 У них были 'два помощника — сезонные рабочие.
62 Таковы были нормы выдачи в бакипгемширских вотчинах Стоноров.
40
Ю. Р. Ульянов
повар и такие сезонные работники, как боронильщики, старший
жнец и др.63
Отдельно в отчете зафиксированы выдачи зерна двум помощни-
кам овечьих пастухов из Стопора и Бикса, нанятым на 8 недель
во время ягнения овец64, двум женщинам, доившим овец в Стопо-
ре65, и одной —в Биксе63, женщине, ухаживавшей летом за те-
лятами 67.
Работниками, трудившимися за сдельную и поденную, оплату,
были прежде всего жнецы (messores) и молотильщики (triturato-
res). Число тех и других неизвестно, в отчетах указываются обыч-
но лишь суммы выплаченных тем и другим денег. Сумма, уплачен-
ная жнецам, утрачена, однако, сколько денег получили молотиль-
щики. можно восстановить на основании графы о «продаже» зерна.
Там сказано, что для уплаты молотильщикам было продано зерно
на сумму 2 ф. 10 нг. 3 п. (па 15 ш. 1 и. пшеницы и па 1 ф.
15 ш. 2 п. смеси ячменя и овса). Если исходить из йорм
оплаты молотильщикам в это время по 2 пенса в день68, всего на
молотьбу было затрачено 301,5 человеко-дня. Это означает, что
'10 молотильщиков, если они работали и в воскресенье, и в празд-
ничные дни. трудились примерно месяц, или 5 молотильщиков —
два месяца. О жнецах нам известно лишь, что на выпечку хлеба
для них было отпущено 1 квартер 6 бушелей пшеницы69 и 11 квар-
теров 4 бушеля смеси пшеницы и ржи76, итого 13 квартеров 2 бу-
шеля зерна.
На основании МА 1336/37 удалось установить также некото-
рых работников, запятых в хозяйстве или обслуживавших лорда.
Это были кузнец71, птичница Матильда72, портной из Хамблдена
сз Возможно, к числу сезонных рабочих относился и Томас пивовар (Thoma
.Brasiarins).
*' «Item in liberacione ij garcionum adiuuanciiim bercariis de Stonore et Bixe
tempore agnilacionis per viij septimanas j qiiarteriiini».
65 «Item dat’ ij mulieribus lactantibus ouium matricium de Stonore iij bus.».
И далее поясняется: «quia daya non habuit ancillam».
66 «Item dat’ cnidam mulieri lactanti ouium matricium apud Bixe in estate
iij bus. ex conuencione».
87 «Item dat’ cuidam mulieri ad... vitul’ in estate j bus. et dimidium».
88 Гак было в бакшнемширских манорах Биртон и Сток.
89 «Frumentum... In mixture cum mixtilionem ad panem lurnitum pro messo-
ribns in autumpno j quarterium vj bussellos».
70 «Mixtilio... Item in pane fnrnito pro messoribns in autumpno xj quarteria
iiij bussellos per j tailiam».
71 Кузнец получал заработную плату 4 раза п год: в день с и. Фомы апостола
(de termino Sancti Thome Apostoli - 21 декабря) - 18 пенсов, в день благо-
вещения (de termino Annunciacionis beate Marie — 25 марта) — 2 ш. 6 и.,
в день рождения Иоанна Крестителя (de termino Natiuitatis Sancti Iohan-
nis Baptiste - 24 июня) — 23 пенса и в Михайлов день (de termino Sancti
Michaelis) — 2 in. 1 п., итого 8 шилл. в год. Сверх того ему было уплачено
4 пенса за изготовление нового резака для плуга.
‘32 Матильде de FughweH (?) было выдано 2‘/г бушеля пшеницы pro ро-
letria.
Манор Стонор в XIV—XV вв.
71
(в Бакингемшире)73, повар Роджер74, мойщики шерсти75, рабо-
чие, огораживавшие парк78, изготовлявшие древесный уголь77 и
мешки78, чистившие колодец79 и перевозившие навоз на поля80.
Приведенный перечень, очевидно, не полон, так как некоторые
пункты МЛ 1336/37 прочитать не удалось.
Кем' были наемные работники в Стоноре, наш источник не со-
общает. Можно лишь предположить, что постоянные и сезонные
работники рекрутировались из числа держателей манора или чле-
нов их семей; среди работников, нанимавшихся за сдельную и
поденную плату, особенно среди жнецов и молотильщиков, было
много пришлых людей.
ХОЗЯЙСТВЕННЫЕ СВЯЗИ С ДРУГИМИ ВОТЧИНАМИ
Между манором Стонор и другими вотчинами судьи существова-
ли тесные хозяйственные связи. Из вотчин, расположенных к
Оксфордшире, а также в соседних графствах — Бакингемшире и
Беркшире, в Стопор присылали зерно, скот, птицу, шерсть, шкуры
и некоторые другие продукты.
Зерно в Стоноре получали из Бромсдена (Bromsden), Уоткома
(Watcombe). Уорпсгрофа (Warpsgrove) и Изингтона (Easington)
в Оксфордшире, из Дид кота (Didcot) в Беркшире, из Биртона
(Bierton) в Бакингемшире и Кондикота (Condicote) в Глостерши-
ре. Так, согласно МА 1336/37. в маноре Стонор были получены:
от Александра Stokombe, бейлифа Бромсдена,— пшеница81 и
3 квартера смеси пшеницы и ржи; от Уильяма le Romeyn, бейлифа
Уоткома.—пшеница81. 9 квартеров смеси пшеницы и ржи, 9 квар-
теров смеси ячменя и овса, 11 квартеров ячменя и 3 квартера бо-
бовых 82; от Адама le Honte, бейлифа Уорпсгрова и Изингтона,—
пшеница8|, 23 квартера 6 бушелей бобовых (из Уорпсгрова) и
11 квартеров 4 бушеля смеси ячменя и овса (из Изингтона); из
Дидкота — пшеница8' и 2 квартера бобовых; от Роберта le Man,
бейлифа Биртона.— пшеница81, 19 квартеров 7'/2 бушеля смеси 13 * * * * * * * * * * * * * * *
13 «Vcndicio bladi... Et <Ie ix s. iij d. receptis de iij quart, drageti venditis pro
salario cissoris de Hamelden’».
74 Повар упоминается неоднократно в связи с уплатой ему зерна и переда-
чей различных продуктов к столу лорда.
75 Мойщики шерсти получили 9 шилл. Промывание квартера шерсти стоило
4 ш. 6 и., следовательно, ими было очищено 2 квартера.
76 Рабочий получил 1 бушель пшеницы.
77 Рабочий изготовил 7 квартеров угля («Vendicio bladi... Et de xiij d. ob.
receptis de iij bnssellis drageti venditis pro salario unius hominis facientis
vij quarteria carbonis»).
78 «Vendicio bladi... Et de ij s. iij d. receptis de vj busseHis drageti venditis
pro saccis faciendis».
'9 Рабочий получил 1 бушель пшеницы.
80 Рабочие получили 4 бушеля пшеницы.
81 Количество установить не удалось из-за повреждения отчета.
82 В отчете — veghicorn (?); вероятно, вика.
72 10. Р. Ульянов
ячменя п овса и 1 квартер 4 бушеля бобовых. Итого из других
майоров было получено: смеси пшеницы и ржи 11 квартеров, смеси
ячмепя и овса 30 квартеров 3 ‘/2 бушеля, ячменя 11 квартеров,
бобовых 30 квартеров 2 бушеля. Всего же зерна (кроме пшеницы)
поступило 82 квартера 5 */2 бушеля; с пшеницей это должно было
составить немногим более 100 квартеров зерна 83.
Практика нрисылки в Стонор зерна из других маноров продол-
жалась в течение всей второй четверти XIV в. н даже дольше. Об
этом свидетельствует серия отчетов по бакингемширскому манору
Биртоп. откуда в Стонор было послано: в 1324/25 г. пшеницы
<>'/- квартера, смеси ячменя и овса 15 квартеров, бобов и гороха
3 квартера, итого 24 */2 квартера зерна; в 1332/33 г. пшеницы
15 квартеров, смеси ячменя и овса не меиее 30 квартеров “4, бобов
и гороха 33'Л квартера, итого не менее 78’Л квартера;
в 1335/36 г. смеси ячмепя и овса 48 */г квартера85 *; в 1336/37 г.
смеси ячменя и овса 19 квартеров 7'/2 бушеля, бобов и гороха
1'/2 квартера8"; в 1337/38 г. смеси ячмепя и овса 20 квартеров,
бобов и -гороха 7 квартеров; в 1345/46 г. смеси ячменя и овса
6 квартеров 7 бушелей, зерна мельничного сбора (tolcorn) 2 квар-
тера 4 бушеля. В том же 1345/46 г. из глостерширского манора
Кондикот поступило 23 квартера овса.
Перевозку зерна из других вотчин в Стонор частично осуществ-
ляли на лошадях, присланных из Стонора. Так, в 1335/36 г. зерно
из Биртона перевозили 8 возчиков, прибывших из Стонора. Так же
было и в следующем, 1336/37 г. Однако обычно лошадей не хвата-
ло, и тогда использовались лошади периферийных маноров или на-
нятые специально для этой цели. Так, в 1332/33 г. зерно из Бир-
топа в Стонор перевозили возчики, нанятые у аббатов Тейма и
Миссепдена, а также возчик из Биртона. В 1335/36 г. у аббата
Тейма были наняты 4 возчика. В 1337/38 г. использовались как
4 возчика аббата Тейма, так и 2 возчика из Биртона. У аббата
Тейма были наняты возчики и в 1345/46 г., которые наряду с зер-
ном перевозили также лес. В том же году для перевозки овса и.з
Кондикота в Стонор были наняты 8 возчиков с телегами, им было
уплачено 10 пенсов.
В свою очередь, из Стонора в другие вотчины посылался тяг-
ловый скот —лошади и волы. Так, в 1324/25 г. в манор Биртоп
для конной мельницы (niolendinum eqiiilium) из Стопора были по-
сланы лошадь (взамен сдохшей по имени Bagard) и два вола для
пополнения плужных упряжек. В 1333/34 г. после смерти одного из
83 Пшеницы приблизительно было получено 25 квартеров, во всяком случае
не более 30 квартеров.
84 Цифра в источнике стерлась.
85 В связи с утратой начала отчета амбара нельзя установить, сколько было
послано в Стонор пшеницы и бобовых.
88 Количество пшеницы не удалось установить из-за повреждения доку-
мента.
Манор Стонор в XIV—XV вв.
7Х
волов в Биртоне были получены из Стопора 2 вола. В 1345/46 г.
между манорами Стопор и Биртон был совершен обмен лоша'Дьми:
в Биртоне за 18 шилл. была куплена лошадь для телег, которая
затем была доставлена в Стонор, а из Стопора в Биртон была
послана лошадь для плуга (afl’cr).
В маноре Стонор явно ощущался недостаток кормов, поэтому
ежегодно крупный рогатый скот, особенно на зимнее время, посы-
лался на откорм в Биртон, расположенный примерно в 25 км от
Стопора. Так, 14 ноября 1324 г. в Биртоне были получены из Сто-
пора 2 коровы и 18 бычков. Одна из коров была возвращена обрат-
но до отела, другая с теленком продана; 7 бычков в течение зимы
сдохли, а-11 летом 1325 г. были возвращены в Стопор87. 11 нояб-
ря 1332 г. из Биртона в Стопор были посланы 1 вол и 8 коров
(очевидно, на убой). В период с 7 февраля по 13 апреля 1333 г.
в Биртоне находились на откорме присланные из Стонора 2 коро-
вы, которые затем вместе с быком из Биртопа были направлены
обратно в Стонор. В 1336/37 г. 1 бык, 4 коровы, 3 телки и 5 быч-
ков, прибывшие зимой в Биртон, весной, после отела коров, были
отправлены обратно в Стонор 88. В следующем, 1337/38 хозяйствен-
ном году па откорме в Биртоне в течение 24 недель — с Мартынова
дня (11 ноября 1337 г.) но 27 апреля 1338 г,—находились 2 быка,
6 коров и 10 бычков89. В 1345/46 г. в Биртоне для мясной кладо-
вой (ad lardarinm domini) в Стоноре откармливались 1 корова,
1 вол, купленный за 11 ш. 4 п. специально для этой цели, и один
теленок, предназначенный к столу лорда (pro expensis hospicij do-
mini) .
Обмен овцами между Стопором и Биртоном был в основном
двусторонним, но нерегулярным90 91. Так, из Стонора в Биртон в
1324/25 г. были направлены 4 барана (hurtardi), 121 овцематка
(oues matrices) и 342 ягненка (agni) ”, в 1332/33 г.—190 ягнят92
87 Ухаживавший за бычками работник (custos bouiculorum) получил за 29 пе-
дель (с 29 сентября 1324 г. по 25 апреля 1325 г.) в качестве натуральной
части оплаты I квартер 6'/2 бушеля смеси зерна. Очевидно, именно это
время стадо находилось в Биртоне.
88 Бели мы правильно восстановили утраченную часть текста («Mixture...
In liber' [j vaccarij nenientis de] Stonoze a X° die Nouembris vsque tercium
diem Julij per xxxiiij septimanas...»), то стадо должно было находиться в
Биртоне то же время, что и коровий пастух (т. е. 34 недели - с 10 ноября
1336 г. по 3 июля 1337 г.). Отметим также, что из 5 телят, родившихся
от 4 коров и 1 телки, прибывших из Стопора, 1 был отправлен в Стонор>
к рождеству (очевидно, на убой), 3 проданы и 1 остался в Биртоне.
89 Этот скот вместе с приплодом был возвращен в СТопор. Коровий пастух,
прибывший, по-видимому, со стадом из Стонора, получил в Биртоне за
24 педели Р/г квартера смеси зерна.
90 В 1333/34 и 1345/46 гг. из Стонора в Биртон, а в 1336/37 и 1337/38 гг.
из Биртона в Стопор овцы не поступали.
91 Это стадо было отправлено летом, после окота (post fetum) и стрижки
(post tonsionem).
92 Ягнята поступили в Биртон circa festum Sancti Johannis ante portam la-
tinam, t. e. около 6 мая 1333 г.
74
Ю. Р. Ульянов
в 1335/36 г,—28 ягнят, в 1336/37 г.—48 ягнят, в 1337/38 г,—
82 ягненка. В свою очередь, из Биртона в Стонор поступили:
в 1324/25 г. 9 валухов (multones) для мясной кладовой, в 1332/
/33 г. 57 молодых овец (hogetti) 93, в 1333/34 г. 59 валухов, 3 ба-
рана, 40 овцематок и 40 молодых овец94, в 1335/36 г. баран и
20 овцематок95, в 1345/46 г. к столу лорда ягненок и две пары
овец, отправленные к пасхе.
Часть свинины для мясной кладовой в Стоноре поставляло ма-
нориальное стадо, другую часть давали свиньи, поступавшие из
других вотчин. Так, в 1324/25 г. в маноре Биртон для мясной кла-
довой лорда откармливались свиньи, 40 голов было .затем передано
в Стопор96. В 1332/33 г. из Биртона в Стопор поступила лишь
одна свинья, по в следующем. 1333/34 г. па откорме в Биртоне
было уже не менее 41 свиньи, и в Стонор были отправлены 57.
В 1336/37 г. в Биртоне откармливались прибывшие из Стопора 29
«виней в течение 4 недель и 11 свиней в течение 8 дней97.
В 1345/46 г. на откорме в Биртоне было 48 свиней, на корм для
них пошло 18 квартеров 5 бушелей бобовых и 6 квартеров 6 буше-
лей барды (drache); за ними ухаживал в течение четырех недель
работник (возможно, прибывший из Стопора); затем 48 голов были
отправлены в Стонор для мясной кладовой и 6 — к столу лорда.
Птицу из Биртона получали в Стоноре ежегодно. Большую ее
часть покупали на рынке, откармливали и посылали в головной
манор. Так, в 1332/33 г. в Биртоне было куплено 34 гуся (ансе),
16 кур (galline), 40 цыплят (pulcini), 146 голубей (columbelli),
а также жаворонки (allaude), всего на сумму 11 ш. 8*/2 п., и все
это с добавлением 3 гусей, 22 каплунов (capones) и 10 кур было
отправлено в Стонор. В октябре 1333 г. из Биртона было получено
30 гусей и 12 цыплят; в течение остальной части 1333/34 хозяйст-
венного года в Биртоне было куплено и отправлено в Стонор 14 кур
и 63 голубя, а также передано 24 гуся, 20 каплунов и 5 кур.
В 1335/36 г. число купленных и отправленных в Стонор птиц со-
ставило: 50 гусей, 51 курица, 23 цыпленка и 159 голубей па общую
сумму 1 ф. 3 иг. З'Л и.98 В 1336/37 г. в Стопоре было получено
®3 Ilogclti были переданы и Стопор около праздника св. Луки евангелиста,
т. е. около 18 октября 13.42 г.
В1 Валухи, бараны п овцематки были отправлены между 29 сентября и
1 ноября 1333 г., а молодые овцы - позднее.
*5 Овцы были переданы до окота и стрижки.
96 Ухаживавший за свиньями свинарь (porcariiis) получил жалованье нату-
рой за 12 недель (с 29 сентября по 21 декабря 1324 г.).
в~ Свинарь, прибывший из Стопора вместе со евмпьямп, получил в Биртоне
жалованье натурой за 5 недель около Мартынова дня (И ноября 1335 г.).
Работник же, помогавший свинарю холостить (в документе писец ошибоч-
но написал cassandis вместо castrandis) свиней, получил 3 пенса.
®8 В отчете по живому инвентарю переданными в Стонор вместо 23 цыплят
значатся 26 каплунов (в них превратили 23 купленных цыпленка и еще
три, полученные в качестве продуктовой ренты к пасхе), вместо 159 го-
лубей - 110, а также 6 уток (annates).
Манор Стонор в XIV—XV вв.
75
из Биртона 20 гусей, 12 каплунов и 50 кур, в 1337/38 г.—30 гу-
сей, 18 каплунов, 51 курица и 24 голубя. В 1345/46 г. в Бйртоне-
откармливали для Стонора несколько поганок и сверх того отправи-
ли туда 48 гусей и 20 каплунов". Присылалась в Стонор птица
и из других вотчин. Об этом свидетельствует отчет по манору
Копдикот за 1345/46 г., когда в Стопор было отправлено 14 гусей
и 22 каплуна.
В Стонор из других вотчин поступали также шерсть, овечьи
шкуры и куриные яйца. .Так, в 1324/25 г. в Стоноре из Биртона
был получен настриг шерсти (vellera lane) со 135 овец и 27 шкур
ягнят (pellecte agnine), в 1332/33 г.— 12 шкур ягнят и 270 яиц,
в 1333/34 г.— 192 vellera, 66 овечьих шкур (pelles), 42 шкуры мо-
лодых овец (pellecte) и 310 яиц, в 1335/36 г,—115 vellera, 31 шку-
ра ягнят и 200 яиц, в 1336/37 г.— шкуры ягнят и 200 яиц |0°,
в 1337/38 г.—181 vellera, 32 овечьи шкуры (pelles lanute),
3 шкуры молодых овец и 8 шкур ягнят, в 1345/46 г,— 171 vellera
и 142 овечьи шкууы. Из Кондикота в 1345/46 г. в Стонор было
послано 376 vellera, что составило 2 мешка 7 стонов ,01.
Приказчичьи отчеты по беркширскому манору Дидкот за вто-
рую четверть XIV в. не сохранились, но из отчета за 1356/57 г.
видно, что в данном году оттуда в Стонор поступило сено, солод,
вол (для мясной кладовой), 170 молодых овец, 2 ягненка, 3 гуся,
6 каплунов, 29 кур и 53 vellera102. Вряд ли можно сомневаться,
что посылка в Стонор продуктов из Дидкота практиковалась и ра-
нее.
Наиболее тесно с манором Стонор были связаны расположенные
рядом манор Бромсден103 и земли в Фоли|04, где были свои бей-
лифы 105. В отчете ио манору Стонор за 1336/37 г. упоминаются
полученные из Бромсдена пшеница и смесь пшеницы и ржи106,
а также расходы, понесенные в Бромсдене: на ремонт сошника для
911 Для этого было куплено 38 гусят (aiicnle) и 12 цыплят.
,|'1 Число шкур ягнят установить невозможно из-за повреждения документа.
Поскольку отчет за данный год оканчивается не 29 сентября, как обычно,
а 30 нюня, данные о настриге шерсти не вошли в отчет.
”” Мешок (saccHiii) шерсти весил 364 фунта; стоп (petra) был равен 14 фун-
там.
102 Р. R. О, SC6—1240-3.
103 О Бромсдене см.; СВ, 1971, вып. 34, с. 128-130. 137-138; СВ. 1972, вып. 35,
с. 164.
104 Земли в Фоли, хотя сведений о них в описях и посмертных расследова-
ниях пет, входили в состав владении Стопоров не только в XIV—XV вв.,
но п много позднее; вероятно, они составилп ядро фермы Cockslease,
обозначенной на карте 1725 г. в приходе Фоли. См.; СВ, 1971, вып. 34,
с. 142 п карту.
105 В отчете по манору Стонор за 1336/37 г. упоминается бейлиф Бромсдена
Александр 'Stokombe, в отчете по Биртону и Стоку за 1345/46 г.— бейлиф,
в Фоли Ричард.
108 См. выше.
76
Ю. Р. Ульянов
плуга и конку лошадей на выдачу 2 квартеров 7 бушелей сме-
си зерна для наемных работников107 108 109 *, на печеный хлеб для косцов
летом1,19 и в канун вознесения,10. Из того же отчета известно,
что пахарям в Фоли был выдан пшеничный печеный хлеб'11,
а для посева на этих землях было выделено 14 квартеров 5'/2 бу-
шеля смеси ячменя и овса 112 * 114.
Следует вместе с тем отметить, что хозяйственные связи мано-
ра Стонор с майором Рипнингейлом (Линкольншир) совершенно не
прослеживаются: в обоих отчетах по этой вотчине нет никаких
упоминании о посылке скота или каких-либо продуктов в головной
манор" Видимо, расстояние между Стопором и Рипнингейлом
было настолько велико, что пересылка зерна, скота и продуктов
была бы слишком затруднительна.
СВЯЗЬ С РЫНКОМ
В отличие от других вотчин судьи Стонора, производивших
крупные партии зерна и других продуктов на продажу, из манора
Стонор па рынок почти ничего не поступало. Исключение состав-
ляли небольшое количество скота и шкуры павших и забитых жи-
вотных, часть которых к тому же поступала из других маноров.
Так. в МЛ 133(5/37 зафиксирована продажа шкур скота на
обшую сумму 2 ф. 2 ш. 5 */2 п. Это были преимущественно шку-
ры овцематок, валухов и молодых овец, проданные соответственно
но 3—3'Д. 4 и 1—2 пенса за штуку111. Почти половину дохода
от продажи шкур дали шкуры овец, забитых для мясной кладовой
лорда около Мартынова дня (11 ноября) 115. По нескольку овечьих
107 «Vendicio bludi... Et de iij s. receptis de j quarterio drageti vendito ad
emeiidandum j vomerem et ferruram equorum pro Brounesdon’».
108 «Mixtilio... Et liberal’ Alexandri balliuo de Broune‘-don’ pro liberacione fa-
irmloruni ij quart, vij bus. ...».
109 «Mixtilio... Item in pane furnito pro mcssoribus de Brounesdon v quart,
iiij bn<. ...»
no «/'runientiim... Item in pane furnito pro messoribus de Brounesdon in vi-
gilia Assiimpcionis j bus. ...» Вознесение в 1337 г. приходилось па 29 мая.
1,1 «Frumentum... Item in pane furnito pro expensis hominiim cum carucas ar-
rancium apud Ffalle...»
1,2 «Ordeum el draxeluni... Item in semine apud Ffalle xiiij quart, v bus. et di.
per j talliam contra Bicarduin le Brid et per uisuin Martini de Chaunceaux».
Если исходить из нормы посева 4 бушеля па акр (как было в бакппгемшпр-
ских вотчинах Биртон и Сток), этими семенами можно было засеять около
30 акров, что составляло, вероятно, лишь часть посевной площади в Фоли.
’13 МАВ 1327/28; 1335/36. В то же время отчеты свидетельствуют о приезде
и пребывании в маноре лорда и его стюарда.
114 Впрочем, цены были иногда несколько выше или ниже. Так, 3 овечьи
шкуры были проданы за 11 пенсов, т. е. по 32/3 пенса за штуку, а 6 шкур
молодых овец —только за Р/г пенса, т. е. по Vs непса за штуку. В отчете
специально оговорено, что 2 валуха и 1 овца, шкуры которых были про-
даны соответственно по 4 и 3 пенса за штуку, сдохли зимой.
1,5 «Exitus manerij... de pellibus bidencium necat’ circa festum Martini pro
lardario domini... preciuni cuiuslibet iiij d.».
Манор Стонор в XIV—XV вв.
77
шкур было прислано из Бромсдена, Уоткома, Уорпсгрова и, веро-
ятно, из Биртона и Изингтона114. Кроме овечьих шкур, за 2 пен-
са были проданы 4 козьи шкуры, за 1пенса — шкура бычка,
полученная из Бромсдена116 117, и за 17 пенсов — еще одна шкура118.
Количество проданного скога было незначительно. Так, Роберту
de Ballede (?) было продано 45 баранов на общую сумму 3 ф.
5 ш. 4 п.119; кроме того, 2 шилл. было выручено от продажи од-
ной плужной лошади.
Что касается продажи зерна, то эту операцию, несмотря на на-
личие соответствующей графы в отчете, нельзя считать фактиче-
ски состоявшейся, так как в каждом случае «продажи» определен-
ного (обычно небольшого) количества зерна (пшеницы и смеси
ячменя и овса) указывается его назначение: для выдачи заработ-
ной платы различным наемным работникам — молотильщикам (pro
salario trituratoriun), стригалям (pro salario liominnm sarcul’ ianam),
рабочим, изготовлявшим мешки и древесный уголь, кузнецу, пиво-
вару. Вероятно, на те же цели предназначались и 8 пт. 2 п., вы-
рученные от «продажи» 3 квартеров 2 бушелей смеси ячменя и
овса «pro perticnlis». Так что продажу 5 квартеров 7 бушелей пше-
ницы и 21 квартера 1 бушеля смеси ячменя и овса, оцененных (по
рыночным ценам) па общую сумму 4 ф. 4 ш. 6 */2 п., следует
считать выдачей зерна натурой в счет заработной платы наемным
работникам. И объяснялись такие расчеты с работниками, конечно,
отсутствием наличных денег у бейлифа 12°.
Судя по тому, что в самом Стоноре было несколько сот овец и
туда же поступала шерсть из других маноров *21, доход от прода-
жи шерсти должен был быть значительным, однако прямых данных
об этом у нас нет; вероятнее всего, операции по продаже шерсти
не входили в обязанности бейлифа манора и фиксировались в от-
дельном отчете 122.
В то же время расходы на покупку различных товаров па рын-
ке были значительными. Мы можем отметить лишь расходы па по-
116 Из Бромсдена были получены 4 овечьих шкуры и 2 шкуры молодых
овец (проданы за 14 пенсов), из Уоткома - 14 овечьих шкур, из Уорпсгрова
11 овечьих шкур и 1 шкура молодой овцы (проданы за 2 ш. 3’/; п.).
От продажи овечьих шкур, присланных из Биртона (?) и Изингтона (?),
было выручено по 2 ш. 2 п.
*17 Покупателем был Джоп de Bixe.
118 Чья именно, установить из-за повреждения отчета не удалось.
1,9 Сделка о продаже была зафиксирована в предыдущем отчете, однако по-
лучение денег от покупателя - в МЛ 1336/37.
*20 См. ниже.
*21 См. выше.
122 Стопоры не только продавали шерсть в Англии, но и вывозили ее за
границу. Так, в 1338 г. при вывозе, шерсти в Антверпен от уплаты тамо-
женных пошлин была освобождена шерсть, принадлежавшая ряду лиц,
в том числе Джону, сыну Джона de Stonore (2 мешка). См.: Calendar of
the Fine Rolls, 1337-1347. L., 1915, p. 107. Речь, несомненно, шла о сыне
судьи.
78
Ю. Р. Ульянов
купку колес для плугов, железных пяток, сошника и 500 фунтов
железа для плугов на сумму 1 ф. 3 ш. 2 п.; на подковы и гвоз-
ди для подков па сумму 1 ф. 6 ш. 97г п., а также (частично)
на ремонт телег. Однако нет сомнения, что в утраченной части
отчета были зафиксированы другие крупные расходы, в совокупно-
сти значительно превышавшие доходы от продажи различных про-
дуктов на рынке, так что пассивный «торговый баланс» манора
должен был компенсироваться из каких-то других источников. Та-
ким источником были, видимо, «внешние получения» |23. •
УПРАВЛЕНИЕ МАНОРОМ
Во главе манориальной администрации стоял приказчик — бей-
лиф (balliuus), которым в 1336/37 г. был Роджер Дидкот
(Rogerns de Dodecote), происходивший, вероятно, из деревни Дид-
кот (Didcot) в Беркшире, где у Стопоров был небольшой одноимен-
ный манор |24.
Контроль и наблюдение за деятельностью бейлифа осуществлял
разъездной бейлиф Джон Дойли (Doyly, Doyli пли Doyle) 123 124 125 126, при-
надлежавший, по-видимому, к семье Дойли, владевшей соседним со
Стопором небольшим манором Писхилл-Наппер12ь, приобретенным
Стопорами в XV в.127 В 1336/37 г. он засвидетельствовал в Стоно-
ре продажу бейлифом манора Джону atte Orchard нескольких
овечьих шкур, продал 45 баранов Роберту le Ballede128 и приоб-
123 См. ниже.
124 Кроме упомянутого Роджера, из деревпп Дидкот вышел ряд манориаль-
ных бейлифов Стопоров: в Бпртоие и Стокс в 1329—1333 гг. бейлифом был
Ричард Дидкот, в Стоке в 1339/40 г,— Уильям Дидкот.
125 В 1324/25 г. Джон Дойли был бейлифом маноров Биртоп и Сток в Бакин-
гемшире (в отчете он назван то seruiens, то balliuus). В дальнейшем
Джон Дойли в качестве разъездного бейлифа постоянно (до 133S г.)
фигурирует в приказчичьих отчетах по Биртоиу и Стоку, а также в от-
четах по манору Ршшппгсйл в Линкольншире (за 1327/28 и 1335/3C гг.).
Цель его ежеюдпых приездов в различные вотчины четко сформулиро-
вана в отчете по Бпртону за 1335/36 г.: «Expense forinsece... Et in expensis
.Iohannis Doyle venientis pro sialo manerij snperuidendo per vices vij s.
viij <1. per ij tallies et nioranlis pro blado triturando et ligando»). В част-
ности, он осуществлял надзор за молотьбой и вел бирку с бейлифом ма-
нора. 25 апреля 1330 г. Джон Дойли вместе со своим лордом был на
собрании графства Бакингемшир в Эйлсбери и проездом останавливался
в Стоке. О его широких полномочиях свидетельствует тот факт, что ле-
том 1337 г. вм был смещен бейлиф в Биртопе: «Redditns resolutus... Item
procurator! ecclesie beate Marie de Aylesbury pro j termino x d. ob. et non
plus guia delatus juit balliuus per Johannem Doyle» (Курсив наш,— Ю. У.).
126 Историю майора см. в кн.: Victoria History of the County of Oxford, vol. 8,
p. 132f. В 1324/25 г., когда Джон Дойли был бейлифом в Биртоне и Стоке,
там проездом па одну ночь останавливался Ричард Доили, владелец Пис-
хплл-Наппера, возможно, отец Джона.
127 См.: СВ, 1972, вып. 35, с. 161, 164 и примел. 181.
128 «Exitus nianerii... Et de pellibus bidencium... venditis Johanni atte Orchard
per uisum Iohannis Doyli... Vendicio stauri. Idem respondet de Ixv s. iiij d.
Манор Стонор в XIV—XV вв.
79
рел в Рединге (Беркшир) 100 фунтов железа для ремонта плу-
гов 12“.
Выше разъездного бейлифа стоял стюард. Он контролировал дея-
тельность бейлифа манора, держал манориальные курии в Стоноре и
(позднее) в Бикс-Бранде. В скудных документах по манору Стонор
за вторую четверть XIV в. нет упоминаний о стюарде, однако нет
сомнений, что таковой имелся и регулярно осуществлял свои функ-
ции 13°. Это наглядно подтверждают отчеты по другим вотчинам Сто-
поров 131 и более поздние документы ,32.
В отличие от Джона Дойли, служившего у Стопоров много лет,
манориальные бейлифы сменялись довольно часто. Из отчетов по
манору Биртон известно, что в 1324/25 г. бейлифом в Стоноре был
Генри, в 1332 г. и в период с 29 сентября по 1 ноября 1333 г.-
Александр le Porier, которого 1 ноября 1333 г. сменил Роджер Дид-
кот133, занимавший эту должность в 1333—1338 гг. В 1345/46 г.
бейлифом манора Стонор был некий Томас.
Как обычно, в маноре должен был быть смотритель амбара
(grangiarius), неоднократно упоминаемый в отчетах но другим вот-
чинам Стопоров l3i.
receptis de xlv culleres venditis Roberto le Ballede per Johannem Doyli ut
patet in compote precedente».
129 oCustus carucarum... In C li. ferri emptis apud Radyng per Johannem Doyli
iiij s. vj d.».
*31’ Об этом свидетельствует графа «доходы курии» в МА 1336/37.
131 Есть основания полагать, что в 1324—1328 гг. стюардом был Роберт de Sto-
ke. В отчете по Бпртопу и Стоку за 1324/25 г. упоминается о приезде туда
Роберта de Stoke, который передал бейлифу 2 ф. деньгами и по распоря-
жению которого тот же бейлиф выплатил жалованье смотрителю амбара
(«Expense jorinsece... Et liberauit Hugoni Grangiario precepto Roberti de Stoke
pro stipendio eiusdem Hugonis v s.»). В 1327/28 г. в манор Риппнягенл
вместе с Джоном Дойли приезжал Роберт de Stoke, сопровождавший своего
лорда и его жену со свитой и явно занимавший более высокое положение,
чем разъездной бейлиф Дойли. Стюарда Стопоров есть основания иденти-
фицировать с королевским юристом Робертом de Stoke, имя которого часто
встречается среди членов судебных комиссий и попечителей конфиско-
ванных в пользу короля земельных владений. См.: Calendar of the Patent
Rolls и Calendar of the Close Rolls, passim. В отчете по Рпппипгеплу за
1335/36 г. зафиксирован приезд в манор стюарда (senescallus domini)
Николаса de Thorp, который засвидетельствовал уплату жалованья кро-
вельщикам п но распоряжению которого коронеру было выплачено 3 ш.
4 и. В отчете по манору Дидкот за 1356/57 г. имеется графа «Expense
senescalli et siiperuisoris manerij», из которой мы узнаем о приезде туда
Джона Ffrilond «pro curia tenenda et stato manerij snpernidendo».
132 См. ниже
133 1 ноября 1333 г. произошла смена бейлифа также в манорах Биртон и
Сток (Ричарда de Dodecote сменил Роберт le Man. который управлял ма-
норами до 30 июня 1337 г.). Одновременная смена приказчиков в несколь-
ких вотчинах спустя немногим более месяца после начала хозяйственного
года — событие, необычное; несомненно, оно было связано с какими-то чрез-
вычайными рбстоятельствами.
134 Возможно, что смотрителем амбара в Стоноре в 1336/37 г. был Уильям
de Cornwell, неоднократно упоминаемый в отчете амбара. Он получал
80
Ю. Р. Ульяне е,
Из отчета по манору Стонор за 1336/37 г. известны еще два
министериала, которые осуществляли надзор за молотьбой зерна и
вели бирку с бейлифом: .Михаил, которого можно, вероятно, отож-
дествить с Михаилом, слугой лорда (garcio domini) 135, упоминае-
мым в том же качестве в отчетах по Биртону за 1333/34 г. и по
Стоку за 1334/35 г., и Уильям le Large, также упоминаемый в от-
четах по Биртону и Стоку за 1324/25 и 1335/36 гг.
Хотя нам, несомненно, не удалось выявить всех министериалов
в маноре Стонор, лордом которого был один из крупнейших коро-
левских чиновников — сэр Джон Стонор, главный судья суда общих
тяжб, однако, судя по денежным и продуктовым выдачам, зафикси-
рованным в МЛ 1336/37, число министериалов даже в головном
маноре было сравнительно невелико и не имело ничего общего с
громадным штатом, характерным для резиденций крупных светских
и духовных феодалов того времени.
ДОХОДЫ МАНОРА
Вряд ли можно сомневаться в том, что манор Стонор был до-
ходной вотчиной, однако в связи с отсутствием полного приказчичь-
его отчета (а тем более серии таких отчетов) невозможно вычис-
лить, какова была доходность домениального хозяйства и вотчины
в целом во второй четверти XIV в. Здесь мы можем лишь отметить
следующие моменты.
Денежные доходы с манора, попадавшие в руки бейлифа, бы-
ли сравнительно невелики. В 1336/37 г. они составили 10 ф. 19 ш.
8’/2 п., полученные в качестве ренты с держателей *36, 2 ф. 2 ш.
5'/= п. от продажи шкур, 3 ф. 7 ш. 4 п. от продажи скота. 8 ш.
3 п. с доходов курии. Итого 16 ф. 17 ш. 9 п.137 Неудивительно
поэтому, что в связи с крупными расходами бейлифу дважды через
Джона, священника в Бикс-Гпббоне, были переданы довольно зна-
чительные суммы: 6 ф. 3 ш. 6 п. на различные «необходимые по-
купки» и 7 ф. 5 ш. 81/? п. на расходы, связанные с уборкой
урожая, итого 13 ф. 9 ш. 2'Д п. денежных «внешних по.чуче-
зерпо для выпечки хлеба к столу лорда п па харчи плугарям п жнецам,
па корм скоту.
135 Термин garcio употреблялся для обозпачеппя грума и слуги в широком
смысле слова. См.: Latham R. Е. Revised Medieval Latin Word-List. L..
1965, s. v. garcio.
136 Как уже отмечали (см.: СВ. 1972, вып. 35, с. 157), эта сумма включала
платежи, получеппые за земли в Хенли и с держателей в Тейме, а также
3 шилл. с Адама le Honte.
137 Мы не включили сюда фиктивные поступления: недоимки с бейлифа по
прошлому отчету (arreragia) — 4 ш. 4'/г п., доходы от «продажи» зерна
(речь о которых шла выше) — 4 ф. 4 ш. 6'/2 п., а также от «продажи
сверх отчета» (vendicio super compotum), т. е. покрытые бейлифом недо-
стачи различных предметов,— 1 ф. 2 ш. Ю'/г и., так как фактически бей-
лиф эти суммы не получал.
Манор Стонор в XIV—А’1’ вв.
81
нпй»138. Всего же доходная часть отчета (включая фиктивные
поступления) составила 35 ф. 18 ш. 9 п. Доходы от продажи щер-
сти не вошли в отчет, однако фактически они должны были значи-
тельно увеличить сумму общих денежных поступлений от реализа-
ции продуктов домепиалыюго хозяйства.
В расходной части отчета можпо отметить лишь уплату ренты
вышестоящим лордам и налогов (2 ф. 16 ш. 2 и.), скидку с ренты
держания, находившегося в руках лорда (10 шплл.) и расходы па
ремонт плугов и телег (2 ф. 18 ш. 3 1/2 п.). Остальные графы,
к сожалению, утрачены, однако пет сомнения в том, что непроиз-
водительные расходы в вотчпне, являвшейся головным манором и
резиденцией лорда, были весьма значительны. В этом отношении
манор Стонор отличался от других вотчин Стопоров, где производ-
ство продуктов сельского хозяйства на рынок и отчасти в головной
манор являлось основой хозяйственной деятельности и источником
довольно крупных денежных доходов и натуральных поступлений,
попадавших в руки лорда.
* * *
Таким образом, источники свидетельствуют, что во второй чет-
верти XIV в. домениальное хозяйство в маноре Стонор находилось
в расцвете. Это относится как к земледелию, так и к животновод-
ству, где главную роль играло овцеводство. По своей технической
оснащенности земледелие находилось на высоком уровне. Необхо-
димо отметить использование на домене исключительно наемной ра-
бочей силы и отсутствие всяких признаков любых видов регуляр-
ной барщины или помочен.
Особое положение Стонора в качестве головного манора и ре-
зиденции лорда — видного королевского чиновника и крупного зем-
левладельца — определило характер его связей с другими вотчи-
нами и с рынком: поставки в Стопор крупных партий зерна и дру-
гих продуктов, почти полное отсутствие продажи на рынке
продуктов, произведенных в собственном хозяйстве (исключение
составляла, очевидно, шерсть), и закупку товаров на крупные сум-
мы. В то же время сравнительно небольшой аппарат управления,
отсутствие большой свиты и крупного штата слуг отличали манор
Стопор от резиденций старых крупных землевладельцев — светских
и духовных.
(Окончание следует)
«Recepte fforinsece. Idem respondet de vj li. iij s. vj d. receptis de Johanne
rectori de Bixe pro diuersis necessariis emptis per j talliam. Et de vij li.
v s. viij d. ob. receptis pro expensis autumpnalibus per j talliam».
Н. В. Ревякина
ФРАНЧЕСКО ПЕТРАРКА И ФОРМИРОВАНИЕ
САМОСОЗНАНИЯ НОВОЙ ЛИЧНОСТИ
(по трактату «Об уединенной жизни»)
Вопрос, поднятый в статье, затрагивает одну из сторон цока
еще слабо изученной в нашей исторической науке проблемы фор-
мирования новой личности в эпоху, переходную от феодализма к
буржуазному строю. Изучение гуманистических воззрений, отразив-
ших процесс рождения нового человека,— социальных взглядов гу-
манистов, их этических и педагогических идей, представлений о
природе человека — позволяет выявить ряд характерных черт новой
личности, способ ее включения в общество. Этому же способствует
и исследование па гуманистических материалах одной из важней-
ших характеристик личности — ее самосознания.
При анализе самосознания личности мы исходим из понимания
сознания как осознанного бытия. Только такой подход и дает пра-
во историку обратиться к изучению на конкретном историческом
материале самосознания человека определенной эпохи. Подходя ис-
торически к проблеме, мы вправе предположить, что в самосозна-
нии гуманиста Петрарки, жившего в переходный от феодализма к
новому времени период, появляются новые черты, которые отлича-
ют его от средневекового человека, несущего на себе печать хри-
стианско-католического мировоззрения и сословно-корпоративного
строя. Выявить эти новые черты и дать им оценку — задача нашей
работы, основанной на изучении трактата «Об уединенной жиз-
ни» *. Обращение к трактату связано не только с его малой изу-
ченностью у нас, но прежде всего с тем. что присущие ему само-
анализ и самонаблюдение делают его первостепенным источником
по изучению самосознания.
Трактат «Об уединенной жизни» появился в 1346 г., в период
жизпи Петрарки в Воклюзе (1337—1353), но гуманист боле.е 20 лет
продолжал над ним работать, делая добавления и вставляя целые
разделы1 2. Трактат посвящен конкретной теме — защите уединения
1 De vita so I i I a ri a. Трактат используется памп в издании: Petrarca Fr. Рго-
se/A сига di (J. Martelloti, P. G. Ricci, E. Carrara, E. Bianchi. Milano; Na-
poli. 195.). p. 288-591. Латинский текст там дай с параллельным переводом
па итальянский язык.
2 В работе Э. Уилкинса отмечены этапы работы Петрарки над трактатом.
См.: Wilkins Е. Я. Vita del Petrarca е la formazione del Canzoniere. Mi-
lano, 1970, "P. 80-82, 236, 257, 259—260, 299. Петрарка посвятил трактат
епископу Кавайопа и сюзерену территории, па которой находился Воклюз,
Филиппу де Кабассоль, ставшему ему другом и посещавшему его в Вок-
люзе. Копию трактата Петрарка послал Филиппу де Кабассоль только в
1366 г., а в 1371 г. вставил в трактат новую главу.
Франческо Петрарка и самосознание личности
83
как образа жизни — и состоит из двух книг. В первой книге Пет-
рарка рассматривает вопрос в общем плане, он сравнивает жизнь
человека в городе и в уединении, доказывает преимущества и дос-
тоинства уединенной жизни и отвергает возражения против нее.
Во второй книге приводятся примеры из жизни люден, живших в
уединении: древних христианских пустынников, ветхозаветных пат-
риархов, средневековых отшельников, пап и монахов, восточных
мудрецов, античных философов, политических и государственных
деятелей, поэтов, мифологических персонажей. В заключение Пет-
рарка вновь возвращается к обсуждению общих вопросов, связан-
ных с уединением. Хотя трактат посвящен вполне определенной
задаче — защите и восхвалению уединенной жизни, в нем можно
найти различные этико-психологические наблюдения, оценки жиз-
ни, времени, труда, общественного служения и личного блага, ин-
теллектуальной деятельности, взгляд па религиозные проблемы и на
ряд современных или близких ко времени Петрарки событий. Идей-
ное богатство трактата делает его цепным источником по изучению
гуманистической идеологии.
В современной зарубежной историографии исследователей инте-
ресуют в трактате главным образом содержание и смысл уединения
Петрарки. В его защите уединения усматривается желание спокой-
ной и приятной жизни вдали от городской суеты (Э. Уилкинс),
стремление к полноте внутренней жизни (Дж. Саитта, Э. Гараи),
к духовной свободе (М. Скьявоне)3. Ученые отмечают гуманисти-
ческий характер идеала уединения Петрарки по сравнению со сред-
невеково-аскетическим, подчеркивают в нем социальные моменты.
Менее убедительными представляются нам попытки исследовать
самосознание Петрарки. Так, Ч. Тринкаус объясняет особенности
самосознания Петрарки (в частности, в трактате «Об уединенной
жизни») знанием им раздвоенности человеческого сознания, кото-
рое гуманист почерпнул у античных и раннехристианских мысли-
телей и перенес па свой опыт4. А в книге А. Трипе осмысление
Петраркой уединенной жизни рассматривается автором как «стрем-
ление придать неосознанному выбору разумное и правдивое обосно-
вание» 5 6; рациональная аргументация Петрарки кажется А. Трипе
несостоятельной и противоречивой, она сводится в конечном счете
к обоснованию собственной исключительности, «откуда происте-
кает... вся ценность и вся истина. Быть одному означает у пего
оыть единственным»". И хотя автор замечает, что в античности
3 Wilkins Е. Л’. Op. cit., р. 80; Saiita G. Il pensiero italiano nelFUmanesimo
е nel Rinascimento. 2 ed. Firenze, 1961. t. 1, p. 105—111; Garin E. L’umane-
si mo italiano. Bari, 1975, p. 29: Idem. Storia della filosofia italiana. Torino,
1966, t. 1. p. 247; Schiavone M. Problemi e aspetti dell’umanesimo. Milano,
1969. p. 30-34.
4 Trinkaus Ch. The Poet as Philosopher. Haven; London, 1979, p. 27—51, 89.
5 Tripet A. Petrarque ou la connaissance de soi. Geneve, 1967, p. 40.
6 Ibid., p. 52.
S4 H В. Ревякина
уединение было неблагополучием, исключением7 *, а Петрарка обос-
новывает исключение собственного «я», этого явления автор не
объясняет. Таким рбразом, в обоих случаях мы не обнаруживаем
исторического подхода к изучению самосознания гуманиста, а объ-
яснение его подражанием древним или рациональным оправданием
собственных неосознанных желаний вряд ли удовлетворит историка.
В отечественной историографии самосознание Петрарки не было
предметом исследования. Обращаясь к трактату, ученые,, как пра-
вило, указывают на светские цели уединения Петрарки, па стрем-
ление к обеспеченному досугу (М. С. Корелин), к плодотворной
работе и самосовершенствованию (А. К. Дживелегов), к внутренней
свободе и защите человеческой индивидуальности нового мыслите-
ля от воздействия враждебного ей феодально-сословного общества
(Р. П. Хлодовский); подчеркивают отличие его идеала от аскетиче-
ского идеала средневековья “. В последнее время трактат Петрарки
привлек внимание Н. И. Девятайкиной9 *. Па его материале опа рас-
сматривает социально-этический смысл понятия «свобода» и находит
в нем интеллектуальное, гражданско-политическое и этическое со-
держание.
При изучении самосознания Петрарки принципиально важными
для нас были данные С. Д. Сказкппым социальное обоснование
появления нового самосознания личности в переходный период и
анализ самосознания'°, в котором наиболее характерной чертой
становится индивидуализм. Нами были учтены также наблюдения
советских философов о становлении и развитии индивидуальности 11 12
и об историческом развитии нравственного сознания ,2.
Итак, предмет нашего исследования — самосознание Петрарки.
В изучаемом трактате гуманист размышляет далеко не о всех
сторонах жизни личности, но, думается, о весьма существенных:
выбор определенного способа жизни (в уединении) и осмысление
его содержания и значения. Все размышления автора связывает
в один узел тема уединения.
7 Ibid.
“ Корелин М. С. Ранний итальянский гуманизм и его историография: 2-с изд.
СПб.. 191 I. т. 2, с. 12—14; Он же. Очерк из истории философской мысли
в эпоху Возрождения: Миросозерцание Фрапческо Петрарки. М., 1899,
с. 52 54; Дживелегов А. К. Начало итальянского Возрождения. 2-е изд. М.,
1921. с. 97; Хлодовский Р. И. Франческо Петрарка: Поэзия гуманизма. М.,
1971. с. 77-79.
9 Девятайкина II. И. Свобода и уединение в этике Петрарки (по трактату
«Об уединенной жизни»).- В кн.: Средневековый город. Саратов, 1983,
вып. 7, с. 71-83.
Сказкин С. Д. К вопросу о методологии истории Возрождении и гуманиз-
ма,- В кп.: Сказкип С. Д. Избранные труды по истории. М., 1973, с. 357-
377.
11 Резвицкий И. Н. Философские основы теории индивидуальности. Л., 1973;
Кон И. С. Открытие «Я». М., 1978.
12 Титаренко А. И. Структуры нравственного сознания. М., 1974.
Франческо Петрарка и самосознание личности
85
Защищать уединенную жизнь в XIV' в., когда Петрарка высту-
пил со своим трактатом, было делом необычным для светского мы-
слителя. Средневековое общество, далеко продвинувшееся па путях
секуляризации жизни и имевшее центром прогресса город, вряд ли
могло понять и принять призыв к удалению от многолюдья .городов
и городских забот. Ведь и удаление самого Петрарки в 1337 г.
из Авиньона в Воклюз, в живописную долину Сорги, было встрече-
но окружающими с удивлением и непониманием,3. Петрарка и
сам сознает новизну своего дела, чуждость и непонятность его
суждении как для неученых людей, так и для многих образованных;
но он с этим пе считается и довольствуется только оценкой дру-
га п. Заметим сразу же, что это желание Петрарки обособить свое
мнение, противопоставить его оценкам других людей — важная
черта его самосознания.
Новизну собственного дела Петрарка показывает, сравнивая
свой труд с сочинениями предшественников — «некоторых святых
люден», писавших об уединении, например Василия Великого, но
замечает, что у него с работой Василия общее только название,
свое сочинение он основывает на собственном опыте: «В этом трак-
тате я был ведом в большей его части исключительно опытом, и я
пе ищу другого вождя и не допущу, если его предложат; более
свободным шагом, хотя, быть может, и менее осторожным, я сле-
дую за своей душой, нежели иду по чужим следам» *5. О собствен-
ном опыте Петрарка напоминает многократно, постоянно подчер-
кивает самостоятельность и независимость своих суждений, рож-
денных опытом, например, когда говорит о своем умении уединяться
среди толпы16 или отмечает свои расхождения с Сенекой (относи-
тельно условий уединения, присутствия друга в уединении) ,7.
Поэтому трактат мы вправе рассматривать как опыт уединенной
жизни самого Петрарки. Это не абстрактные размышления об оди-
ночестве вообще, а пережитое и перечувствованное одиночество
Петрарки в Воклюзе ,8. Тем с большим основанием можно изучать
па материалах этого сочинения гуманиста становление его личного
самосознания.
Петрарка ясно осознает свой особый путь в жизни, сам его
выбирает и способен объяснить выбор. II зто не только моральный
выбор, оп реализуется в особом способе жизни — уединении. Разъ-
ясняя желание удалиться из города, Петрарка говорит, что исиыты-
,3 Wilkins Е. N. Op. cit.. р. 34.
14 Petrarca Fr. Prose, p. 288-292.
1,1 Ibid., p. 298.
,f Ibid., p. 336.
17 Ibid., p. 324, 372-374.
18 В письмах Петрарка часто сообщает своим корреспоидептам о преиму-
ществах своей жизни в Воклюзе, о своих занятиях (Fam., VI, 3; VII, 4;
XI, 4; XI, 6 и др.), в стихотворных посланиях воспевает свое «сладчайшее
уединение» (Ер. Metr., ПЦ 3; III, 5 и др.).
86
Н. В. Ревякина
вает подобные чувства «не столько по собственной воле или по со-
вету другого человека, сколько по убеждению [его] самой приро-
дой». И, узнав все это о себе (и другим он советует так же
исследовать свое положение), он выбрал уединение и досуг19.
Пережив уединение как свой личный опыт, он считает себя вправе
сказать читателю о важности выбора жизненной дороги.
Первостепенным при выборе пути в жизни ему представляется
знание собственной природы, а также и других факторов, форми-
рующих личность, среди которых называются судьба или какое-
либо заблуждение, а также и собственные усилия («каким сам
себя сделал») 20. Наибольшее внимание Петрарка уделяет природе,
даже предупреждает, что искоренить в себе природные свойства
вряд ли возможно. При выборе жизненного пути важно знать, что
подходит человеку: «... сопоставляя со своей природой и правами
жизнь в уединении, городскую или какую-либо другую, каждый дол-
жен знать, что ему соответствует»2|. Жизненные пути могут быть
разные, поскольку склонности людей различны. Размышляя над
природой человеческой души, Петрарка замечает, что человек, пыл-
ко устремленный к чему-то одному, многим пренебрегает: «Ста-
рательно занимающиеся красноречием, часто более медлительны
в действии, а те, кто совершает великие дела, говорить красно-
речиво не умеют...; стремящиеся к увеличению имущества часто
пренебрегают делами государства и дружбой и ведут жизнь не-
благородную, а те, кто занимается свободными искусствами, и те,
кто заботится о государстве, пренебрегают хозяйством...»22. Поэ-
тому, «даже если мы все стремимся к одной конечной цели,
невозможно идти всем в жизни одним и тем же путем» 23.
Жизненный путь важно выбрать в детстве, но если не удалось
этого сделать, то ошибку можно исправить в любом возрасте. Глав-
ное — выбрать именно свой путь: «При всяком решении определить
или изменить жизнь надо прежде всего помнить о том, чтобы сле-
довать, доверяясь не пустому желанию, а руководству природы,
тем путем, который для пас будет самым подходящим, а не тем,
какой внешне будет выглядеть самым красивым»24. Особо наста-
ивает Петрарка при выборе жизненного пути па правильной само-
оценке и следовании только собственному суждению25. При этом
отвергается мнение толпы, под влиянием которой люди часто выби-
рают чуждые им пути, опасные и запутанные, и так далеко прод-
вигаются по ним, что становятся «неизвестно чем», прежде чем
19
20
21
22
23
24
25
Petrarca Рг.
Ibid., р. 332,
Ibid., р. 334.
Ibid., р. 326.
Ibid., р. 330.
Ibid., р. 334.
Ibid.
Prose,
330.
р. 3.34-3.36.
Франческо Петрарка и самосознание личности
87
подумают, чем они хотят стать26. И своего суждения относитель-
но уединения Петрарка также никому пе навязывает и просит 'чи-
тателя исследовать все самому, исходя из истины вещей, и верить
пе столько ему и другим, сколько своему опыту27.
В этих размышлениях и советах Петрарки много нового и от-
личного от средневековых представлений. В самом деле, исходя из
личного опыта, он советует каждому человеку искать собственный
жизненный путь с учетом всех особенностей своей личности, кото-
рые узнают путем самопознания, и следовать всегда только соб-
ственному суждению. Но для средневекового сословно-корпоратив-
ного человека вряд ли можно было говорить о широкой возмож-
ности выбора жизненного пути (как способа жизни и занятия).
Как правило, он наследовал сословный статус отца и его дело,
связанное с этим статусом. В феодальной иерархии он занимал
предназначенное ему, по учению церкви, и незыблемое место.
Включенный в корпорацию, средневековья! человек ощущал себя
тем ценнее и значительнее как личность, чем более его суждение
совпадало с мнением большинства и чем более его поведение соот-
ветствовало нормам, принятым в корпорации; поэтому не отличия
от других, пе оригинальность были похвальными нормами поведе-
ния, а «максимально деятельное включение в социальную группу».
С другой стороны, средневековый человек, ориентированный цер-
ковью на спасение души, пытался, познавая себя, найти в душе
«образ бога», то божественное начало, которое, по христианскому
вероучению, было заложено в каждом человеке. А все личное, не-
повторимое, идущее от самого человека, считалось греховной сквер-
ной, от которой надо было очистить душу, чтобы обрести спасе-
ние 28.
Как видим, пе к средневековому человеку обращены советы
Петрарки, они предполагают человека свободного, пе связанного
сословно-корпоративными узами, могущего выбрать путь в жизни
в соответствии с индивидуальными наклонностями, предваритель-
но познав их. Этот человек — проекция самого Петрарки. Именно
так он ощущал самого себя. Но тогда перед нами уже личность,
не вмещающаяся в средневековые рамки.
Ясное осознание необходимости самому выбрать свой жизнен-
ный путь с учетом только ему присущих особенностей и свойств
свидетельствует о развитом индивидуальном самосознании Петрар-
ки. Об этом же говорит и умение Петрарки объяснить собственный
выбор.
Самые общие цели уединения видятся Петрарке следующим об-
26 Ibid., р. 332.
27 Ibid., р. 368-370. 328.
О самосозпаппи средневекового человека см.: Гуревич А. Я. Категории
средневековой культуры. М., 1972, с. 269—284: Gusdorf G. La decouverte de
. Soi. P„ 1948, p. 8-15; см. также: Ullmann W. The Individual and Society
in the Middle Ages. L.. 1966.
88
Н. В. Ревякина
разом: «Я думаю, чго благородная душа нигде не успокоится,
кроме как в боге, который является пашей целью, кроме как в
себе самой и в своих сокровенных заботах или в другой душе,
связанной с ней большим сходством; даже если удовольствие —
это путы, смазанные крепчайшим клеем и полные соблазнительной
сладости, оно, однако, не может долго удержать на земле ее [ду-
ши] крылья. И в поисках либо бога, либо самих себя и честных
занятий, с помощью которых мы обретаем и то и другое, либо близ-
кой нам души нам следует уйти как можно дальше от людской
толпы и суматохи городов» м.
Уединение, таким образом, связано у Петрарки с осуществлени-
ем наивысших стремлений человеческой жизни, самоцель которых
подчеркнута. В его суждениях чувствуется зависимость от христи-
анско-августинского определения смысла жизни — познать бога и
собственную душу. Однако появляются и новые моменты — «чест-
ные занятия», помогающие обрести бога и душу, тема друга.
Петрарка, кажется, не намечает связи между поиском бога и са-
мопознанием, обязательной у Августина. Некоторая обособленность
стремлений, необязательная их связь друг с другом, выраженная
у Петрарки с помощью союза «либо», их фактическое равноправие,
несмотря на выделеппость бога как цели, также бросаются в глаза.
Еще яснее это видно из отрывка в конце трактата, где гуманист
вновь пишет о целях уединения, призывая уединиться друга: «Итак,
либо мы хотим служить богу, что единственное составляет свободу
и счастье; либо хотим возделывать собственную душу с помощью
добрых искусств, каковой труд является ближайшим к первому и
замечательным; либо, размышляя и сочиняя, желаем оставить па-
мять о себе у потомков, задерживая таким образом бег дней и прод-
левая кратчайшее время жизни; либо намерены делать все эти вещи
вместе, бежим, наконец, прошу, в уединение и проведем в нем ос-
тавшееся нам время, сколь бы мало его пи было»30. Здесь «чест-
ные .занятия» раскрываются как служение богу, как творчество,
позволяющее сохранить память о себе у потомков, и как добрые
искусства, способствующие совершенствованию души 3|. Такое объ-
яснение высших целей, а также недвусмысленно выраженное до-
пущение возможности их раздельного осуществления означают не-
сомненный отход от традиционного понимания смысла жизни33.
Ведь теперь смысл жизни может иметь и сугубо светское содержа-
ние, например творчество или самосовершенствование с помощью
культуры33.
29 Petrarca Fr. Prose, р. 296.
30 Ibid., р. 568.
31 Ibid., р. 310-312.
32 Это расхождение обнаруживается уже в «Тайне». См.: Девятайкина Н. И.
Проблема смысла человеческого бытия в «Исповеди» Петрарки,— В кн.:
Средневековый город. Саратов, 1978, вып. 4, с. 72—101.
33 В письмах из Воклюза он показывает светское содержание своих занятий.
См.: Fam., XIII, 8; XV, 3 и др.
Франческо Петрарка и самосознание личности
Я9
К размышлениям о смысле жизни Петрарка возвращается не
раз. Он резко критикует людей, неизвестно зачем живу1цих:
«Они не знают, что они делают, и осознают это и этого не скры-
вают. Следовательно, они не знают, для чего живут»:!1_ По сред-
невековый человек знал, для чего жил, смысл жизни для прго был
определен религией и был подчинен идее спасения. И если для
Петрарки возникает вопрос о смысле жизни, то это, несомненно, свя-
зано с изменением отношения гуманиста к самой жизни. Жизнь
обретает для пего собственную ценность, а отсюда желание
прожить ее не бесцельно, а со смыслом. И этот смысл Петрарка
ищет сам. Оп не повторяет традиционных решении, по и с совре-
менниками, .оказывается, тоже расходится. Мы не знаем, кто были
ети современники, но можем представить, по реакции Петрарки,
характер полемики, в которой искали земной смысл жизни: оп
увидел, что многие живут ради того, что тешит паши ощущения,
что роднит людей с животными, «словно то потерянное время,
которое в кратчайшей нашей жизни мы выделяем сну и удоволь-
ствию, нельзя было бы израсходовать па лучшие заботы — на со-
зерцание бога либо па знание или добродетельную жизнь» зг'. Гу-
манист отвергает низменные плотские стремления человека как
главные жизненные цели и ставит перед ним более высокие задачи.
Не следуя догматически христианской традиции и отходя в сво-
их поисках от современников, Петрарка вносит в смысл жизни свое
личное понимание, обязательным компонентом наивысших жизнен-
ных целей становится знание и душевная деятельность (творчест-
во, самосовершенствование с помощью «добрых искусств»), что при-
дает смыслу жизни интеллектуальную окраску, а это связано с
характером занятий, которые Петрарка превыше всего ценит и
которым сам предается. Он глубоко уверен, что наивысшие жиз-
ненные цели лучше всего осуществляются в условиях той жизни,
которую он сам выбрал для себя в уединении. Одним словом,
главным жизненным целям гуманист дает личное определение, сви-
детельствующее о развитом индивидуальном самосознании Пет-
рарки.
Мотивируя выбор уединения, Петрарка раскрывает конкретно
жизненные цели, которые осуществляются в занятиях уединенного
человека. С самого начала оп заявляет, что ценит не столько
простор уединения и молчание сами по себе, сколько то, что они
в себе заключают. А заключают они досуг и свободу31 * * * * 36. Досуг для
Петрарки — это свобода от определенных дел, по отнюдь не без-
делье37. И потому ему близка мысль Катона Старшего и Цицеро-
31 Petrarca lr. Рго.-е, р. 380.
35 Ibid., р. 382.
“ Ibid., р. 300.
Тема деятельцого досуга обсуждается Петраркой уже в трактате «О досто-
памятных вещах», в трактате «Об уединенной жизни» она углубляется.
См.: Schiavone М. Op. cit., р. 21-23.
90
Н. В. Ревякина
на о том, что славным и великим мужам надо отдавать отчет в
досуге не менее, чем в труде. На нее Петрарка отвечает вполне
в его духе: если также и оп должен позаботиться об этом «либо
в меру ничтожности своего ума, либо сообразно неумеренному
желанию славы, раз еще не укротил ее уздой души и разума»,
то ему надо прежде всего стремиться достигнуть одного: «пусть я
буду так далек от дел, как от досуга моего пусть будет далеко без-
делье» зв.
Петрарка, таким образом, заявляет о наполненности своего до-
суга деятельностью, трудом. Но труд этот особый, и гуманист по-
казывает его специфику: в уединении оп устанавливает досуг для
тела, но не для души, он позволяет уму бездействовать только в
минуты отдыха, после чего тот работает плодотворнее. «Благород-
ные заботы», которые1 он «не только принимает, по и удерживает»
в уединении,— самый приятный спутник его :i“. В другом месте
трактата необходимым условием уединения называются, с помощью
Цицерона и Сенеки, literae — равнозначные умственным занятиям
или скорее указывающие на их гуманитарную или литературную
часть: «Уединение без литературы (literae)—изгнание, тюрьма,
пытка, добавь литературу — родина, свобода, удовольствие»38 39 40 41.
Так в трактате определяется умственная деятельность как важней-
шее содержание досуга — первого условия уединения.
Петрарка понимает ее прежде всего как созерцание и размыш-
ление, открывающие перед человеком все времена и все миры, даю-
щие душе вдохновение и побуждающие к творчеству: «Посылать в
прошлое память и бродить душой по всем векам и всем землям,
задерживаться повсюду, и говорить со всеми славными мужами,
и забывать творцов всякого зла, которые рядом, а иногда и себя
самого, и возвышенную над всем душу посылать в эфирные миры,
размышлять над тем, что там происходит, размышлением воспла-
менять желание и побуждать себя вновь и приближать к пылаю-
щей душе факелы словно бы воспламеняющихся слов — в этом пе
последний плод уединенной жизни, чего не понять пе испытавшим
это» “. Более известная часть умственного труда — чтение и пи-
сание осмысляется Петраркой как забота о культуре древности
и о сохранении ее и передаче потомкам, т. е. как деятельность
передатчика культурных традиций: «читать то. что написали древ-
ние, писать то, что прочитают потомки, и показать, по крайней
мере потомкам, раз пе можем древним, благодарную память [па-
шей души] за дар литературы, принятый от предков; и по отноше-
нию к древним пе быть также неблагодарными, но сделать п.чвест-
38 Petrarca Fr. Prose, р. 288—290.
39 Ibid., p. 556.
40 Ibid., p. 330. Те же мысли см.: Petrarca Fr. Invective contra medicum/Ed.
crit. P. G. Ricci. Roma, 1950. p. 84.
41 Ibid., p. 356.
Франческо Петрарка и самосознание личности
91
нымп их имена, если они неизвестны, или обновить их, если они
потускнели, или вырвать их из забвенья времен и передать как достой-
ные почитания поколению внуков; иметь их в сердце и на устах
как нечто сладостное, наконец, любя их, помня, прославляя всеми
способами, воздать если не равную их заслугам, то, несомненно,
должную благодарность» Общение с книгами составляет важную
часть досуга, и потому Петрарка ноет им настоящий гимн43.
Собственный опыт приводит гуманиста к заключению, что в
уединении человек черпает вдохновение и находит свободное
время — обретает необходимые условия для творчества: «Кто будет
сомневаться, что сама литературная работа, с помощью которой
мы обессмертим наше либо чужое имя и благодаря которой образы
выдающихся мужей сделаем гораздо более долговечными, чем вы-
сеченные из мрамора, нигде вообще пе может лучше и свободнее
осуществляться, чем в уединении? Говорю это, по крайней мере
испытав па себе. Я знаю, какие стимулы оно дает душе, какие
крылья прилаживает уму, каким свободным временем снабжает ра-
боту; пе знаю, где бы я искал все это, кроме уединения. Дей-
ствительно, освобождеппость пли, если угодно, свобода — источник
литературы и искусств»41. Примеры из древности истолковываются
в духе этих рассуждений: египетские жрецы в уединении занима-
лись математикой, Прометен удалился в горы, чтобы исследовать
тайпы природы, в уединении создавались законы Пумы Помпилия,
Сенека в .изгнании па Корсике отдавался без помех философии, Ци-
церон свои главные работы написал в уединении, которое «воспла-
менило его талант» 45, любили уединение поэты и т. п.
N единение Петрарки, таким образом, связало с его страстным
желанием творить и размышлять, с поиском наиболее благоприят-
ных условий для умственной деятельности, специфику которой гу-
манист почувствовал на собственном опыте. Пожалуй, он первым в
его времена задумывается над этой спецификой и не только умст-
венного труда вообще, по и разных сфер умственной деятельности —
поэзии и философии, ораторского искусства и истории. Одинаковые
ли условия необходимы для них? Пе рассеивается ли внимание от
созерцания приятного пейзажа, от нения птиц и неба над головой?
И пе лучше ли делает Демосфен, закрываясь в помещении, чтобы
никого и ничего не видеть и пе слышать? И слова на помощь Пет-
рарке приходит личный опыт. А на опыте оп убедился, что его
талант наиболее счастлив и деятелен па природе, в горах и лесах
ему являются возвышенные мысли и слова, им соответствующие46.
4? ibid., р. з;>б-з58.
43 Ibid., р. 556.
4; ibid., р. 360.
Говоря об отношении Цицерона к уединению (Petrarca Fr. Prose, р. 534—
538). Петрарка продолжает свой спор с ним, начатый в 1345 г. в письме
к Цицерону ('Fam., XXIV, 3), где он осуждает его активную политическую
деятельность.
4F Petrarca Гт. Prose, р. 364.
92
Н. В. Ревякина
Он замечал, что легче и быстрее вдохновение приходит па прос-
торе ".
И хотя он не навязывает своего опыта другим, говоря, что свой-
ственное, быть может, только ему он не хотел бы распространять
на всех, но, именно основываясь на наблюдениях над своим тру-
дом, он рассуждает о труде поэтов и философов (а Петрарка при-
числяет себя к ним). Он видит у философов и особенно у поэтов
стремление к тонкости и изяществу мысли, а не к пространности.
Их труд не связан с постоянным обращением к книгам, по куль-
тура («прошлое чтение») и талант рождают их творческий порыв.
Их надо предоставить собственной свободе, пусть они следуют
пылу вдохновения и творят, где угодно — иод открытым небом,
в закрытом помещении, под покровом скалы или в тени пинии;
они должны подниматься над человеческой мерой, если хотят го-
ворить сверхчеловеческим языком17 18.
От философов и поэтов Петрарка отделяет ученых (ораторов и
историков). Им оп пе предписывает сочинять книги в лесах и го-
рах, по полагает, что от зрелища этих красот душа может от-
дохнуть. И каждому, кто сочипает что-то, закрывшись в помещении,
гуманист советует отправиться в леса и зеленеющие поля, па берег
журчащего ручья, чтобы снять усталость и заложить семена в
поле мысли и во время душевного отдыха подготовить содержание
будущего труда—«дело полезное и одновременно приятное: дея-
тельный покой и спокойный труд» 19. Так что и для других сфер
умственной деятельности уединение на природе полезно: здесь душа
отдыхает и обогащается новыми мыслями для будущей работы. Во
всех этих рассуждениях существен и эстетический момент; хотя
гуманист и пе мотивирует им уединения, оп неизменно присутст-
вует как само собой разумеющееся условие: журчание ручья, зеле-
ные холмы, пение соловья способствуют вдохновению поэта, дают
отдых и побуждают мысль ученого.
Петрарка говорит об умственной деятельности, относящейся к
гуманитарной сфере, о гуманистических занятиях. Именно эта дея-
тельность начала впервые в эпоху Возрождения обособляться, вы-
деляться в особую область. Достоинство этой деятельности Петрар-
ка всячески возвышает. Из его рассуждений о древних язычниках,
которые воздали высокие почести изобретателям ремесел и искусств
(медицины, музыки и др.), превратив их в богов, следует, что умст-
венная деятельность, создающая «более благородные орудия для
пищи, украшения и совершенствования души» 5“, достойна ббль-
17 Ibid., р. 366. Те же мысли — р. 526.
48 Ibid., р. 366. Петрарка развивает здесь мысли об особой миссии поэта,
высказанные в речи на Капитолин. См.: Хлодовский Р. И. Указ, соч.,
с. 14-20.
40 Ibid., р. 366; см. также р. 540. Об условиях для умственного труда он
задумывается и в письмах. См.: Fam., VI, 2 (другой вариант письма 2).
50 Ibid., р. 360.
Франческо Петрарка и самосознание личности
9.3
ших похвал. И когда Петрарка говорит, что уединение было
«источником многих паилучших вещей» 5|, то имеет в виду резуль-
таты умственной деятельности. О христианских отшельниках он в.
этой связи не упоминает52, а религиозные цели уединения осмыс-
ляет, кац будет видно из дальнейшего, сугубо индивидуалистически.
И когда он заявляет: «...я хочу уединения не одинокого, досуга не
бездеятельного и бесполезного, но чтобы из уединения проистекала
польза для многих» 53, то в этой парадоксальной на первый взгляд
и очень емкой фразе скрыта мысль опять же об умственном тру-
де: общение с замечательными мыслителями прошлого, избавляю-
щее от одиночества и дающее стимул для творчества, досуг,
заполненный умственной работой, и как итог — польза для многих.
Петрарка отвергает бесполезное уединение. Поэтому от уединенной
жизни, па его взгляд, надо удерживать людей преступных, без-
деятельных, ленивых, таких, как император Тиберий, удалившийся
на Капри, или Сервилий Ватин, похоронивший себя в степах своей
виллы и известный «бесполезным досугом» 51_ А те, кто пе образо-
ван, сами пе выдержат уединения: при отсутствии собеседника они
не смогут говорить пи сами с собой, пи с книгами и будут не-
мы 55.
Итак, польза уединения для общества проистекает исключитель-
но из умственного труда. Но для Петрарки любой труд должен
быть плодотворным и общественно полезным56.
Для возвышения умственной деятельности, развиваемой в уеди-
нении, Петраркой используются и моральные аргументы, наиболее
попятные в этически ориентированном средневековом обществе.
Если знание воспринимается как орудие богатства, средство полу-
чения дохода, а ие как «свет души и наслаждение жизни», то
люди, так его понимающие, уединения не выдержат. Петрарка при-
водит пример с юристом, который хотел подражать ему, но не смог
и стал в тягость и ему, и самому себе57. «Не тягость, стяжание,
позор» должны быть целью занятий, допускаемых в досуг, а «нас-
лаждение, добродетель, слава»5S. Таким видится Петрарке резуль-
тат умственного труда — доставляющего радость его носителю, нрав-
ственного и ценимого обществом.
51 Ibid., р. 548. В «Инвективах» эта мысль выражена вполне ясно; там
говорится об уединении ученых людей, которые приносят пользу госу-
дарству: одни уединившийся более полезен, чем сотня тех, кто проводит
время в трактирах и публичных домах. См.: Petrarca Fr. Invective...,
р. 8.4.
В «Инвективах» Петрарка приводит выразительные .слова Иеропима: «Свя-
тая простота только себе одной полезна, а уединение, посвященное наукам,
полезно многим» (Petrarca Fr. Invective..., р. 84).
53 Petrarca Fr. Prose, p. 554—556.
34 Ibid., p. 376; см. также: Petrarca Fr. Invective, p. 83, 85.
55 Petrarca Fr. Prose, p. 330.
56 Ibid., p. 320. ,
57 Ibid., p. 330.
58 Ibid., p. 556.
94
Н. В. Ревякина
Этот труд гуманист ставит на более высокую нравственную сту-
пень во вводимой им моральной градации. С помощью неоплатони-
ков он выстраивает иерархическую лестницу нравственного само-
совершенствования, приводя четырехчастное разделение добродете-
лей и определяя место на этой лестнице людей, занятых умствен-
ным трудом: 1) низшая ступень — «политические» добродетели,
они соответствуют тем «занятым», у кого цель — собственная доб-
родетель, но прежде всего благо государства; 2) добродетели очи-
щающие—это добродетели людей, оставляющих город, преданных
досугу и истинных философов, они вырывают страсти души, кото-
рые прежде укрощали; 3) добродетели очищенной души, когда
страсти забыты; такие люди любили уединение, по, где такие совер-
шенные, Петрарка не зпает; 4) выдающиеся добродетели (образцы),
находящиеся в разуме бога. В трактате, замечает Петрарра, он го-
ворит только о первых двух ступенях59. Вводимая Петраркой мо-
ральная градация со средневековой социальной иерархией не связа-
на, но к религиозно-этическим представлениям средневековья о
нравственном совершенствовании она имеет отношение, примеча-
тельно только, что обращается гуманист не к христианской тради-
ции, а к идеям Плотина, Макробия и Платона. Моральная градация
призвана обосновать нравственное превосходство, достоинство,
избранность людей умственного труда. Но это не просто аргумен-
тация. Критикой схоластов и схоластического знания60 Петрарка
подтверждает свою глубокую убежденность в том, что ценность
знания и нравственность его и его носителей взаимосвязаны. Поэ-
тому достоинство и моральная высота носителей умственного труда
возвышают и сам труд.
Итак, через свой личный опыт Петрарка осознает особенности
умственного труда, осмысляет его функции; показывая его общест-
венное значение и морально возвышая его, он придает одновременно
высокий смысл и собственной деятельности. Петрарка представляет
выделяющуюся в эпох^г Возрождения сферу умственного труда (вна-
чале гуманистических занятий). Поэтому самосознание «я» Пет-
рарки тесно связано с самосознанием его как представителя этой
сферы («мы»). Он и сам говорит, что обращается только к-«ревни-
телям литературы и добродетелей» — складывающейся гуманисти-
ческой интеллигенции61.
Выбор уединения связан для Петрарки и с его стремлением к
свободе, которая в трактате понимается широко: это и свобода от
59 Ibid., р. 340-342.
60 Ibid., р. 292. 324. 524.
41 О формировании гуманистической интеллигенции Возрождения см.: Ват-
кин Л. М. Итальянские гуманисты: стиль жизни, стиль мышления. М.,
1978; Петров М. Т. Итальянская интеллигенция в эпоху Ренессанса. Л.,
1982; Ревякина В. В. Гуманист Пьер-Паоло Верджерио об умственном тру-
де и ученых.— В кн.: Европа в средние века: экономика, политика, куль-
тура. М., 1972, с. 341-354.
Франческо Петрарка и самосознание личности
95
ненавистных и суетных дел, и свобода жить, как хочешь, и свобод-
ное время как главнейшее условие умственного труда, и духовная
свобода62.
Ощущением духовной независимости пронизан весь трактат.
Авторитетов для Петрарки не существует. По ряду вопросов он
расходится с древними, отмечает у них (у Сенеки, например)
противоречия, полемизирует с Амвросием; защищая уединение,
пе считается с мнением большинства. На это его чувство собствен-
ной духовной независимости опирается и его признание духовной
свободы за каждым: «Нет ничего больше, чем свобода суждений,
и я требую ее для себя, так [же] как пе отрицаю за другими»63.,
И действительно, сам ощутив ценность свободы, Петрарка способен
уважать мнения, суждения, выбор других, во всяком случае тео-
ретически он признает право за каждым иметь своп взгляд. Он
многократно повторяет, что своих мыслей и суждений оп никому
не навязывает64. Остро критический взгляд Петрарки па жизнь
горожанина, па схоластов этому, думается, пе противоречит, так
как у них-то гуманист как раз и не находит духовной свободы.
Не менее важно ощущение Петраркой свободы в самом способе
жизни, испытанное им в Воклюзе, в удалении от ненавистного
Авиньона: «...жить, как хочешь, идти, куда хочешь, оставаться,
где хочешь... В любое время года принадлежать себе и повсюду,
где ты будешь, быть самим собой, вдали от зла, от примеров зло-
действа, без принуждения, давления, влияния, угнетения»65; ос-
таваться или идти, куда влечет душа66; иметь возможность по
собственному желанию идти, задерживаться, говорить, молчать,
размышлять, не будучи прерванным людьми занятыми, «беспокой-
ными» 67.
Это страстное желание и ощущение свободы, удивительное для
времени Петрарки,— чувство новое, не корпоративное, в нем вызов
феодальному и церковному угнетению, стремление жить без под-
чинения, обрести не только жизненную независимость, по и соб-
ственную цельность, принадлежать самому себе. Одна из бед го-
рожанина, которую Петрарка рисует сатирическим пером, заключа-
ется как раз в невозможности жить по-своему, принадлежать
самому себе. Горожанин занят чужими делами, живет чужим, им
управляет чужая воля. «Все у них чужое, чужой порог, чужая
М. Скьявопе сужает понимание свободы у Петрарки, сводя его к духов-
ной свободе. С.м.: Schiamne М. Op. cit., р. 30. Более -права II. II. Девятай-
кина. трактующая свободу- широко, хотя гражданское и политическое ее
понимание в трактате нам пе кажется вполне доказанным в ее статье.
См.: Девятайкина II. 11. Свобода и уединение..., с. 76-78.
63 Petrarca lr. Prose, р. 340.
“ Ibid., р. 328, 340, . 368-370.
65 Ibid., р. 354. ,
66 Ibid., р. 302.
67 Ibid., р. 378.
96
Н. В. Ревякина
крыша, чужой сон... чужой ум, чужая голова. Не но своей воле
плачут п смеются, по, отвергнув собственные, облачаются в чужие
чувства, наконец, чужим занимаются, чужое обдумывают, чужим
живут» 68.
Петрарка, как видим, остро осознает необходимость свободы
для самоосуществления — быть самим собой, жить своей (не чужой)
жизнью, думать и чувствовать по-своему. Черты яркого индиви-
дуального самосознания здесь налицо. Они появляются и в при-
шедших из опыта заявлениях Петрарки о необходимости уметь быть
с самим собой, довольствоваться собой. Жадное стремление схо-
ластов быть с другими он объясняет тем, что они пе могут быть
сами с собой69. Эти заявления предполагают натуру духовно бо-
гатую, живущую интенсивной внутренней жизнью, могущую быть
для себя самой и собеседником и слушателем. Но натуру и ценя-
щую эту свою духовную жизнь, и оберегающую ее от нежелатель-
ного общения. Именно этим объясняется и такой довод Петрарки
в пользу уединения, как избегать глупцов: «...разве малым пока-
жется тебе лишиться этого ежедневного отвращения?»
Но пе только этот довод толкает его к сознательному обособ-
лению от людей, о чем так резко заявлено в трактате и что так-
же можно истолковать как проявление индивидуального самосоз-
нания. Обособление идет и по липин нравственной, и по роду
занятий одновременно, так как для Петрарки жизненный путь эти-
чески окрашен и цели нравственные и профессиональные совпа-
дают. Он говорит, что не имеет ничего общего с народом, к городу
его пе привязывают ни семья, пи род занятий, ни удовольствия ”.
Город населяют пороки, от которых его обезопасит уединение:
«...даже если ты будешь отличаться, тебе будет трудно не стать
таким, как все другие, которых ты найдешь там [в городах]»72.
Обособление себя от тех, кто живет бессмысленно или преследует
в жизни низменные цели, ведет, говорит Петрарка, -к выделению
и в пространстве, ибо «разным душам подобают разные облики и
разные обиталища»73. И потому у него так резко противопостав-
лена в первой книге трактата жизнь человека «уединившегося»
(и в основе ее воклюзский опыт Петрарки) п «занятого»горожа-
нина, погруженного в пороки и бессмысленные и бесполезные за-
нятия ”.
Но через обособление своего «я» Петрарка отделяет и «мы».
В конце трактата, отвергая мнение тех, кто обеспокоен, что все
68 Ibid., р. 318; те же мысли и в рассуждении Петрарки о подражании
итальянцев иностранному см.: р. 388, 390.
69 Ibid., р. 294.
7n Ibid., р. 380.
71 Ibid., р. 334.
72 Ibid., р. 508.
73 Ibid., р. 506.
Ibid., р. 300-318.
Франческо Петрарка и самосознание личности
97
уйдут из города в уединение, Петрарка напоминает, что говорит о
пути уединения для своего друга, себя п «тех немногих, кому под-
ходят столь редкие вещи... Для пас же нет ничего более подходя-
щего, если мы хотим следовать пе мнению толпы, по пашей при-
роде» 7’. П далее: «...оставим город торговцам, адвокатам... ростов-
щикам. сборщикам налогов, нотариусам, медикам... поварам... куз-
нецам, ткачам, архитекторам... танцорам, музыкантам, шарлата-
нам.. ворам... обманщикам... прелюбодеям... Оставим их, они не
пашен породы... Пусть держатся своих богатств, своих нравов,
своих наслаждений... Пусть им дороги бани, публичные дома, двор-
цы, трактиры, нам —леса, горы, луга, источники. Пусть они сле-
дуют желанию плоти и барышу, извлекаемому отовсюду, мы после-
дуем свободным н честным занятиям...» 7,i. .Так моральное возвы-
шение (с помощью неоплатонизма) людей уединившихся получает
поддержку в их обособлении и противопоставлении, нравственном
и профессиональном, всем остальным. Петрарка называет почти все
главные средневековые ремесла и искусства. Отсутствие среди их
носителей представителей средневековой учености, кроме медиков
и юристов, видимо, можно объяснить тем, что о схоластах и пропо-
ведниках он говорит особо, отмечая их лицемерие, испорченные нра-
вы и бесполезность труда 77.
Но обособление и уединение Петрарки не является принципиаль-
ным бегством от людей. Он и сам говорит, что пе настолько бесче-
ловечен, чтобы ненавидеть людей, которых божественной заповедью
велено любить как самого себя; он ненавидит грехи людские, и преж-
де всего своп собственные, а также заботы и мучительное беспо-
койство, живушие в пароде78. Нет у него и принципиального от-
вержения общественной жизни и общественного служения, о кото-
рых оп не раз высказывается положительно: «Что счастливее, что
полое достойно человека и более подобно богу, чем спасать как мож-
но больше людей п помогать им. Кто может п не делает итого, тот
отвергает, па мой взгляд, славный долг человечности и утрачивает
из-за этого имя и природу [человека]»79. Оп соглашается с мнени-
ем Цицерона о том. что более сообразно с природой выносить тру-
ды и лшпеппя ради всех людей, подражая в этом Гераклу, чем жить
в уединении По свою миссию оп видит иной и потому говорит о
«пользе для многих» своего уединения, а следовательно, и обособ-
ляемой им сферы умственного труда.
N единение Петрарки пе абсолютное одиночество, для друзей он
Делает исключение; «...необходимо избегать толпы, по пе друзей» 8|.
" Ibid., р. .'>82.
I'1 Ibid., р. 584-586.
у Ibid., р. 292, 524.
2® Ibid., р. 300: см. также: Petrarca Fr. Invective..., р. 83.
’ Petrarca Fr. Prose, p. 322.
80 Ibid., p. 322; см. также: p. 538, 580.
81 Ibid., p. 372.
4
Средние иска. в. 4'.)
98
В. В. Ревякина
«Никакое уединение не является столь глубоким, дом столь теспым,
дверь столь закрытой, чтобы не быть в состоянии открыться дру-
гу» 82. Пренебрегать дружбой ради уединения Петрарка не советует
и сам предпочитает лишиться уединения, нежели друга83. В этом
он расходится с Сенекой, который наставлял своего Луцилия избе-
гать даже друзей. Ему гуманист противопоставляет авторитет Ци-
церона, считавшего, что природа не любит одиночества, и сам оп
тоже против бесчеловечного, дикого и ужасного уединения 84. В его
уединение в Воклюзе были допущены друзья, к нему не раз прихо-
дили гости и были приятными сотрапезниками. Но только при усло-
вии нечастых его посещений и в свободное от дел время Петрарка
находит в пих не чужую, а родственную душу — «самого себя неко-
торым образом удвоенного» 85.
Для Петрарки с его богатой душевной жизнью и напряженной
работой ума тема друга имела, думается, прежде всего личный
смысл: Друг — живое зеркало богатых мыслей и чувств Петрарки и
потому жизнь без друзей для него «ущербная и неполноценная и
словно лишенная зрения» 86. Верный друг для пего тот, «в ком ви-
дят самого себя, от кого слушают правду, с кем, по словам Цице-
рона, могут говорить обо всем, как с самим собой» 87. Тема друга
у Петрарки связана с интересом к самому себе, с личным самосо-
знанием.
Но тема друга, друзей вновь поднимает и проблему «мы» — гу-
манистической интеллигенции. Нам уже приходилось отмечать, что
в эпоху Возрождения через дружбу выражала свое групповое бы-
тие гуманистическая интеллигенция88. Допуская в уединение дру-
зей, разделяющих его мысли и чувства, призывая их уединиться,
Петрарка выделяет их и обособляет вместе с собой. Так что тема
друга имеет отношение и к индивидуальному самосознанию «я»
Петрарки и к самосознанию «мы» гуманистов.
Мотивация Петраркой выбора уединения будет неполной, если
пе сказать еще о нравственно-религиозных мотивах, также весьма
существенных у пего. Удаляясь от людей, Петрарка надеется на
спасение собственной души. Размышления на эту тему у него весь-
ма любопытны. Он говорит об общественном служении как о помо-
щи людям в спасении души и задумывается над возможностью та-
кой деятельности для себя. И тут обнаруживается, что общественное
служение (спасение душ многих) и личное благо (собственное спа-
82 Ibid., р. 558.
83 Ibid., р. 376.
8i Ibid., р. 372—374; см.' такя;е: Petrarca Fr. Invective..., р. 83—84.
85 Petrarca Fr. Prose, p. 558.
86 Ibid., p. 556.
87 Ibid., p. 376.
88 Ревякина H. В. Проблемы человека в итальянском гуманизме второй по-
ловины XIV - первой половины XV века. М., 1977, с. 210.
Франческо Петрарка и самосознание личности
99
сение) вступают у него в противоречие1 * * * * * * * 89. Сразу же после одобре-
ния общественного служения (см. выше) он заявляет: «Итак, до-
пустим, что эта возможность мне дана, тогда я добровольно подчи-
ню собственное желание общественной пользе и, оставив уединение,
где я служил только себе, устремлюсь туда, где буду полезен
миру». Далее он соглашается с Цицероном относительно обществен-
ного служения с тем, чтобы тут же заявить, что себя из этого он
исключает: «...по обо всем этом знай мое суждение: всеобщее истин-
ное мнение не разрушается очень немногими исключениями» ’°.
Петрарка несколько раз повторяет, что ценит общественное служе-
ние, если оно осуществляется на деле, а не на словах («для нас
это школа не риторики, а жизни»), он признает благородство такой
деятельности, но каждый раз находит и доводы против нее: такое
служение опасно, считает он, так как можно заразиться духовными
пороками; надо помнить, говорит оп далее, что любовь начинается
с любви к самому себе, и, наконец, он заявляет, что просто не спо-
собен к такой деятельности ввиду собственной греховности и свое
состояние ощущает как «полное кораблекрушение», когда можно
взывать лишь к помощи бога. В конечном счете его собственное
спасение оказывается для него неизмеримо важнее, чем спасение
всех остальных: «Я желал бы многого, но буду довольствоваться
малым: Я хотел бы спастись со всеми, но крайней мере со многими,
наконец, зачем ты ждешь, чтобы я сказал, что если я сам не погиб-
ну, то для меня это достаточно, с избытком и составляет
счастье?» 91.
В таком же индивидуалистическом духе истолкованы слова апо-
стола Павла: «Никто из нас не живет для себя самого, никто не
умирает за себя самого, так как если живем, то живем за господа,
если умираем, умираем за господа» (Поел, к римлянам, 14, 7—8).
Петрарка пишет: «...жить и умереть за себя самого таким образом,
чтобы жить и умереть не за других, по только за господа»92 —
выразительное толкование, где сделан акцент на личпости, противо-
ш к-та пленной други м.
Надеяться на спасение и па вечное блаженство позволяет мо-
ральная чистота, чистая душа, которые выступают у Петрарки и
как условие уединения, и как цель его 93. Жизнь в уединении спо-
собствует сохранению моральной чистоты, избавляет от пороков, не
дает возможности грешить, ибо пе перед кем кичиться, пекого обма-
кивать, нечего скрывать, некому правиться, кроме бога9’.
B1 Petrarca Fr. Prose, р. 322-328. Ср.: Девятайкина Н. И. Свобода и уедине-
ние..., с. 82.
Petrarca fr. Prose, р. 322.
91 Ibid., р. 328. В «Инвективах» он говорит, что ему гораздо желательнее
спастись одному чем погибнуть со мпогимп. См.: Petrarca Fr. Invective...,
р- 84‘
’ Petrarca Fr. Prose, p. 356.
” Ibid., p. 344.
91 Ibid., p. 338.
100
Н. В. Ревякина
По уединение — пе только гарантия и ожидание печного бла-
женства. Не менее важно для Петрарки положительное содержание
уединения. Только имея чистое сердце, оп мог бы проникнуть во
все тайпы уединенной жизни, узнал бы всю невыразимую сладость,
испытанную святыми душами от воспоминаний о прошлых опасно-
стях и от ожиданий будущей радости, покой вздохов, сладость слез,
бдение воинов Христа на башнях Иерусалима против войск Вавило-
на (так поэтически описываются искушения); он радовался бы,
предвкушая будущие радости («Какое утешение, какая радость ра-
доваться настоящим благам, надеясь па лучшие»), имел бы возвы-
шенные мысли, духовных собеседников, блаженные видения и ощу-
щал бы близко Христа95. Во всех этих описаниях пота каких-то
еще неведомых Петрарке душевных удовольствий усиливается до-
статочно уверенным ожиданием небесных радостей.
Свое благочестие Петрарка мотивирует, не считаясь с церковной
традицией, пе следуя примеру христианских пустынников. Для него
внешние авторитеты не имеют значения, оп руководствуется только
своими личными ощущениями и стремлениями. Поэтому мы и не
находим среди благочестивых мотивов Петрарки пи раскаяния в соб-
ственных грехах (так что состояние «полного кораблекрушения» ос-
тается необъяснимым), ни особого желания молиться за спасение
собственной грешной души и связанного с ней аскетизма96, пи
стремления молиться за души других грешников — всего того, что
характеризует благочестивое уединение.
Среди благочестивых мотивов главный для Петрарки — общение
с богом, притом общение близкое, дружеское (для обозначения ха-
рактера такого общения употребляется слово familiaritas, familia-
rins). Бог, этот незримый свидетель, присутствует повсюду, но нигде
более оп не присутствует, нигде с большим дружелюбием (familia-
rius) нас не слушает и с нами не беседует, как в уединении97.
В другом месте Петрарка говорит, что уединение — подруга боже-
ственных благодеяний, оно располагает к беседам с богом и анге-
лами 98. И во многих примерах второй книги оп подчеркивает в
уединении именно общение с богом. В присутствии бога человече-
ская душа приучается к небесному, обретает веру, становится близ-
кой к богу. «Ибо из-за огромной и постоянной любви к богу и его
верного почитания между богом и человеком устанавливается такая
близость (familiaritas), какой пет между людьми»99. Привыкший к
благочестию, освобожденный от земной грязи, человек с помощью
божественного милосердия сможет настолько высокого воспарить,
Ibid., р. 344—348.
90 Напротив, проявления аскетизма ему не по душе. См.: Petrarca Fr. Prose,
р. 516. Он ценит душевный покой и телесное здоровье. См.: Ibid., р. 310,
318.
9Г Ibid., р. 352.
9S Ibid., р. 424.
99 Ibid., р. .352-354.
Франческо Петрарка и самосознание личности 101
оставаясь пленником земли, что услышит ноющие в небе хоры анге-
лов и, впадая в экстаз, увидит то, что не сможет затем выразить
в словах.
В этих отношениях с богом для Петрарки важны не только лич-
ное и близкое общение с пим, надежда па спасение и мистические
грезы, предвкушающие небесное блаженство, по и его присутствие
как незримого свидетеля жизни. Мысль о таком свидетеле ему по-
дала античность. Оп знает высказывание: делай всегда так, как если
бы тебя видел Эпикур. Ему известен и совет Сенеки Луцилию —
выбрать доброго человека и всегда иметь его перед глазами, чтобы
жить так, как если бы он мог видеть. Ио Петрарка во внешнем
свидетеле уже пе нуждается. Христианину, замечает он, дан страж
доброй жизни — ангел и сам Христос, который в тайниках души
является свидетелем человеческих деяний и помыслов, в его присут-
ствии стыдно плохо жить и плохо умирать’"°. Петрарка говорит
здесь о стыде не перед внешним авторитетом, а перед тайными глу-
бинами собственной души, где человек находит бога. Здесь стыд име-
ет внутренний характер, приближаясь скорее к понятию «совесть».
Но слово «совесть» Петрарке тоже известно: человек в уединении
«имеет единственного свидетеля жизни и всех дел — бога и доверяет
в своей оценке не слепой и лживой толпе, но собственной сове-
сти» |0‘. В другом месте оп замечает, что «не хотел бы быть
судьей человеческой совести — сокровеннейшей и глубочайшей ве-
щи» |02_ Связь между богом и совестью у Петрарки подразумевает-
ся, ибо бог и совесть — в глубинах души, хотя понятия эти, видимо,
для пего пе тождественны. Вряд ли случайно бог у Петрарки почти
всегда называется свидетель (testis) и очень редко - судья
(ср. с Августином: «Это ты, господи, кто меня судит»’"'). Совесть
выступает у Петрарки как внутренний страж, судья человеческих
поступков.
В целом в благочестивых мотивах Петрарки переплетаются же-
лание моральной чистоты, которая достигается гораздо легче в ме-
стах, где нет возможности грешить и где слышнее ощущается голос
внутреннего судьи — совести, надежда на спасение, в которой силь-
ны поты индивидуализма, обособления от других, личное и близкое
восприятие божества, мистические восторги как предчувствие буду-
щего небесного блаженства и как наслаждение особо утонченное,
обостряющее чувство удовольствия от творчества, созерцания, от
красот природы. Индивидуальное осмысление религии отделяет Пет-
рарку от традиционного благочестия и является свидетельством раз-
витого индивидуального самосознания его.
Очень любопытен итог благочестивых рассуждений Петраркп.
Заглянув в глубины собственной души, оп поведал нам о собствен-
Ibid., р. 352. ' \
Ibid., р. 338.
102 Ibid., р. 340.
103 Gusdorf G. Op. cit., р. 20.
102
II. 13. Ревякина
ной греховности, в силу которой не может ничего знать о мистиче-
ских восторгах: «Но что могу знать и сказать обо всем этом я, нес-
частный грешник, несущий тяжкие цепи своего греха, я, который
либо из-за любви к литературе люблю место, дружественное досугу
и литературе, либо бегу от парода, может быть, из-за ненависти,
рожденной различием в правах, и избегаю многословного свидетеля,
возможно, из-за осознания своей жизни?» '°4. Заглядывая в собст-
венную душу, Петрарка находит там не благочестивые мотивы,
а чисто светские помыслы, заставляющие его искать уединения.
* * *
Заключая паши наблюдения относительно самосознания Петрар-
ки, мы вправе констатировать факт достаточно развитого самосозна-
ния рождающейся личности. Петрарка осознает свой особый путь в
жизни, выбирает его и претворяет в жизнь и. выбирая, способен,
объяснить выбор, прибегая к рациональным аргументам. Среди этих
аргументов — указание па собственную природу, сознание специфи-
ки труда, которым оп занимается, и необходимости особых условий
для пего, желание свободы, и духовной и практически жизненной,
стремление сохранить собственную индивидуальность и богатую
внутреннюю жизнь и сознание своего отличия от других; среди ар-
гументов — и традиционное стремление к собственному спасению,
осознание которого пронизано сильными индивидуалистическими
мотивами и лишено традиционного благочестия.
Гуманист сознательно противостоит общепринятым нормам, ре-
лигиозным предписаниям. Оп опирается па собственный опыт жиз-
ни. на собственные чувства и представления. Для пего существует
только авторитет друга — «второго я» — и авторитет бога, который
воспринимается как свидетель, пе внешний, а внутренний, в глуби-
нах души, по моральным судьей человека становится сам человек,
его совесть, уже начавшая у Петрарки секуляризоваться.
Индивидуальное начало в самосознании Петрарки объединяет его
с < новыми людьми», творящими эпоху,— энергичными, деятельными,
предприимчивыми купцами, банкирами и мануфактуристами, кото-
рым тесно в рамках корпораций и старых норм жизни и'которые
начинают действовать, не считаясь с этими нормами, рассчитывая
только на собственные силы и собственную инициативу; они сами
выбирают свое поведение, осуществляют свой выбор и поступки
свои объясняют личными побуждениями, рациональными мотивами.
Отождествлять их самосознание и самосознание гуманиста Петрар-
ки, разумеется, нельзя ’°5, по думается, что самые общие, наиболее
характерные черты в их осмыслении себя и своей связи с миром и
людьми у них едины, что позволяет говорить о едином явлении —
рождении индивидуального самосознания нового человека.
104 Petrarca Fr. Ггоуе. р. 354.
105 См.: Хлодоеский Р. И. Указ, соч., с. 75.
Франческо Петрарка и самосознание личности 103
Особенности в самосознании Петрарки — от специфики сферы
деятельности, которую он выбирает для себя (умственная, филбсоф-
ско-поэтическая), от понимания необходимости особых условий для
нее (свободы от дел, свободного времени, духовной независимости,
некоторого уединения и др.), поэтому обособление Петрарки, кри-
тика города и городских занятий (которые он как идеолог новых
слоев, казалось бы, должен защищать) — это пе принципиальный
уход от людей, а уход ради деятельности, которая может быть по-
лезна людям. Особенности и смысл этой деятельности Петрарка осо-
знает через свой опыт, через свой труд. Он возвышает эту деятель-
ность, говоря о ее общественной пользе и нравственном превосход-
стве ее носителей, и через это возвышение утверждает значение и
собственного труда. В своем самосознании Петрарка представляет и
сферу умственного труда в целом (па первых этапах — труда гума-
нистической интеллигенции), выделяющуюся впервые в эпоху Воз-
рождения из других областей жизнедеятельности.
Л. А. Котельникова
РЕМЕСЛЕННИКИ-АРЕНДАТОРЫ
В ГОРОДЕ II ДЕРЕВНЕ ТОСКАНЫ В XVI В.
(по материалам Государственного архива Флоренции)
Проблема городского землевладения не принадлежит к числу
маргинальных в истории итальянского средневекового города. Вла-
дение пе только городской недвижимостью (жилыми зданиями и со-
оружениями. ремесленными мастерскими, торговыми заведениями),
по также и земельными участками разной протяженности — от пар-
целл сада или огорода в несколько стайора, примыкающих к жило-
му лому или ремесленной мастерской, до крупных земельных комп-
лексов-нодере — неотъемлемая черта социального статуса итальян-
ских горожан на всем протяжении средневековья.
Землевладельцами и арендаторами были и крупные иополапские
семьи, члены известных компаний, и проживавшие в городе побили,
и рядовые цеховые ремесленники. В данном случае нас будет ин-
тересовать специфика аренды в городе и городской округе Тоскапы,
когда съемщиками выступали рядовые ремесленники, не принадле-
жавшие к известным пополапским родам, как правило, пе члены
компаний.
В таком ракурсе проблема в итальянской историографии пе ста-
вилась. Мы рассмотрим особенности аренды этими ремесленниками
как жилых зданий и сооружений хозяйственного назначения, так п
разного рода земель, главным образом в округе Флоренции и Прато,
по документам, принадлежавшим прежде всего церковным собствен-
никам. Предметом нашего изучения будут «Книги владении», «Кон-
тракты». «Фпкты», «Дополнительные взимания», хранящиеся в Го-
сударственном архиве Флоренции. Нам удалось также познакомить-
ся с имеющимися в том же Флорентийском архиве некоторыми до-
кументами пз архива знатной феодальной семьи Герардеска. Среди
mix - разного рода сделки купли продажи, дарения, завещания
и т. н.. участниками которых являлись ремесленники, проживавшие
в родовом владении Герардеска — небольшом укрепленном город-
ке Горю Сап Лоренцо, расположенном приблизительно в 20 км
к север} от Флорешцш, в области Муджелло.
Ограниченные размеры статьи пе позволили нам здесь провести
сравнительный анализ особенностей форм и условий аренды ремес-
ленниками, арендовавшими городскую недвижимость и земельные
участки у собственников, принадлежавших к разным социальным
группам — крупным пополапским фамилиям1, нобилям или церков-
1 Частично вопрос об аренде ремесленниками земель и городских домов у
фамилии Медичи рассмотрен нами в статье: Kotelnikova L. .1. Il palrimo-
Ремесленmtки-арендаторы в Тоскане « XVI в.
105
пым учреждениям, который был бы, как нам кажется, небезынтерес-
ным и мог бы выявить некоторые новые стороны социальных отно-
шении в средневековом городе Тосканы. Свое изложение мы начнем
с рассмотрения форм и условий аренды, контрагентами которой вы-
ступали ремесленники и церковные учреждения Флоренции.
Треть всех контрактов, вошедших в книгу «Старые фикты» мона-
стыря Санта Мария дель Кармине во Флоренции в середине
XV в.2,— сдача в паем жилых зданий и хозяйственных помеще-
ний — ремесленных мастерских и торговых заведений — в городе,
главным образом в его западной части, па берегу Арно. Среди арен-
даторов большую часть составляли ремесленники разных специаль-
ностей. Иной раз они арендовали дома и помещения под мастерские
не непосредственно у монастыря, а у его наследственных арендато-
ров — горожан или нобилей, т. е. выступали как субарендаторы, по
чаще ремесленники являлись прямыми съемщиками монастырских
зданий, в которых, очевидно, располагались жилые помещения и
мастерские. Нередко в одном доме па протяжении сравнительно ко-
роткого срока сменялись представители разнообразных ремесел. Так.
один из домов па виа Фапья во Флоренции в 1453—1463 гг. арендо-
вали последовательно ткач-суконщик Дионисио ди Джованни, баш-
мачник Франческо дп Нанни из Сеттиньяпо, кузнец Витторио ди
Бартоломео. Сроки аренды, зафиксированные в договоре и выдержи-
ваемые фактически, расходились не так уж редко. Так, Дионисио
проживал в арендованном доме менее года (вместо указанных в
договоре 3 лет), как и Джованни Дантопио (последний заключал до-
говор па 5 лет). В то же время Франческо дп Нанни вместо перво-
начально предполагаемых 3 лет фактически оставался арендатором
6 лет. Размер его фикта. уплачиваемого за аренду указанного дома,
за этот период сильно колебался — от 24 лир до 1 большого флорина
(5 лир 7 сольди). Какую-либо однозначную тенденцию движения
ренты здесь выявить пе удается 3.
Фактическую продолжительность аренды па протяжении значи-
тельного срока (по продолжительности платежей фикта арендато-
ром) можно обнаружить в немалом числе договоров, заключаемых
чулочником, кожевником, чистильщиком и другими ремесленниками.
Подчас аренда продолжается до 16 лет. Вероятно, договор, заклю-
чаемый па 3—5 лет, перезаключался несколько раз. Фикт прп этом
частично возрастал 4. Ремесленники одпой специальности, как пра-
вило. пе снимали в аренду дома, расположенные рядом, хотя обычно
п проживали не слишком далеко друг от друга. '
nio fondiario dei Medici alia meta del Quattrocento.- Studi e ricerche della
facolta di eeonomia e comniercio. Bologna, 1981, XVI. Numero special©
"Oniaggio a Ildebrando Imberciadori». p. 131—150.
2 Archivio di Stato di Firenze (далее: ASF); Conventi soppressi (далее: CS);
Fitti vecchi, segn., «В». f. 168, n. 113.
3 Ibid., f. 168. n. 113. Tv.
1 Ibid., 4r, 6r, 10г. llrv-13r, 18r-2t)r, 24rv, 26r, 28r, 29r, 90r. 107v, 108r.
106
Л. А. Котельникова
Монастырь Санта Мария дель Кармине сдавал ремесленникам в
аренду не только дома и хозяйственные сооружения, но и разного
рода земельные участки в округе. Представляет интерес арендный
договор монастыря, заключенный в ноябре 1454 г. с садовником Ан-
тонио Каччьяфуори. Объект аренды — монастырский сад, который
сдается садовнику под обработку исполу. При атом монастырь пре-
доставляет садовнику на хозяйственные расходы и. возможно, па
паем работников (подобное предположение проистекает из перечня
возвращаемых арендатором сумм монастырю) ежегодную денежную
ссуду в 28 лир, расходы же по приобретению посадочного материа-
ла полностью лежат па арендаторе. Садовник пе проживает на
участке, оп работает там только днем, а вечером возвращается до-
мой. очевидно во Флоренцию 5 6.
Большинство поземельных контрактов, заключаемых монасты-
рем с ремесленниками, в отличие от рассмотренных выше догово-
ров об аренде городской недвижимости — наследственные. Однако
далеко не все опи оказывались таковыми на деле. Так, в 1440 г.
Пьеро ди Микеле Дарриго обещал вносить монастырю «вечный»
чинш за аренду участка, который был завещан монастырю его от-
цом ®. Но спустя 14 лет, в январе 1454 г., этот участок был пере-
дан по договору другому арендатору — мяснику Джованни «с това-
рищами», который уплачивал чинш 8 лет и за этот срок внес 75 лир.
Впрочем, из позднейших записей следует, что Джованни все же,
очевидно, был субарендатором, а арендатором первой руки оставался
Пьеро ди Микеле, так как в 1460 г. «за него» некий Сандро Дан-
тонио (вероятно, новый субарендатор) вносил 5 лир, а в течение
1461—1466 гг. оп уплатил 6 больших флоринов, т. е. 32 лиры 2 со-
лида. Еще один арендный договор монастыря довольно показателен.
В 1483 г. монастырь передал в эмфитевсис па 6 лет флорентийскому
мяснику подере с. находящимся на нем жилищем сеньора и арен-
датора, с пахотными землями, виноградниками и посадками олив в
приходе Вальдельса, в 20—25 км к западу от Флоренции. Договор
обусловливал денежные платежи в размере 200 лир, а в качестве
натурального взноса — ежегодную доставку козочки. Из дальнейше-
го текста грамоты следует, что одновременно мясник передал мо-
настырю все свое наследственное имущество, за что получил от
церковного учреждения 1600 лир,— эти деньги оп обещал употре-
бить на расходы по обработке подере’. Для обработки подере мяс-
ник, очевидно, привлекал субарендаторов пли наемных работников,
тем более что подере, как мы видели, был достаточно удален от
города, где мясник проживал и имел свое основное дело. Перед нами
краткосрочная аренда-аффикт под оболочкой наследственного до-
говора эмфитевсиса.
5 Ibid., 94г.
6 Ibid., f. 168, n. ИЗ, 97v.
Ibid., f. 193, n. 113, 10.XI.1483, p. 68.
Ремесленники-арендаторы е. Тоскане е. Л 1’7 е.
107
О постепенной трансформации наследственной аренды в кратко-
срочную свидетельствует и ряд других поземельных контрактов
Санта Марии дель Кармине. Приведем лишь один из них. Вдова
флорентийского горожанина и нотария Страджа, дочь мясника Ан-
тонио ди Микеле, оставила своему племяннику Джованни h наслед-
ство арендуемый от монастыря подере с домом и парцеллу пахот-
ной земли в Вальдельсе при условии ежегодного взноса монастырю
15 солидов. Из дальнейшего текста видно, что этот кодере пе раз
(в 1483, 1500 и 1522 гг.) сдавался в либеллярпую аренду, но па
краткие сроки 8.
Изменились ли, и если да, то в каком направлении, условия
аренды ремесленниками владений монастыря в XVI в.? Мы смогли
использовать имеющуюся в Государственном архиве Флоренции
инвентарную опись домов, ремесленных мастерских, а частично и
земельных участков монастыря Санта Мария дель Кармине, состав-
ленную в 60-х годах XVI в.9 * Договоры об аренде домов и хозяйст-
венных помещений здесь по форме обычно пожизненные или даже
наследственные (при наличии мужских наследников). Однако за-
писи о платежах арендаторов порой обрываются уже спустя один —
три года со времени заключения договора. Тем самым фактическая
продолжительность аренды оказывается значительно короче. Так,
субарендатор мастерской Пьеро ди Франческо Чекки (в качестве
арендатора первой руки выступал цех Калимала) вносил арендные
платежи лишь один год — 1563-н *°. Дом, перешедший по наследст-
ву к потомкам чулочника Аньоло, являлся объектом их аренды
лишь два года — 1562-п и 1563-н. Подобные примеры можно про-
должить **.
Немало договоров позволяют проследить пребывание арендато-
ра на участке более продолжительное время — 5—7 лет, но при
этом чинш обычно повышается. Так, мастер Антонио в 1562 г.
заключил договор об аренде мастерской (возможно, шелкоткацкой,
так как расположена она в квартале Пор Санта Мария) на условиях
уплаты 70 лир, по в 1567 оп вносил уже фикт размером
84 лиры |2.
Лоренцо ди Брандино, сукноткач, за арендованный им дом пла-
тил в 1568 г. па 61 лиру больше, чем год назад”. Договоры
фиксируют и случаи неаккуратного внесения платежей ремесленни-
ками. В Борго Сан Фридиано па виа Нуова с 1564 г. арендовал до-
мик с усадьбой лавочник Франческо, которого через год сменил
пекарь — тоже Франческо, проживавший здесь до 1567 г. Размер
фикта (12 лир) не менялся, но съемщик в 1564 г. и в 1567 г. упла-
8 Ibid., р. 148. cfr. р. 134-136.
9 Ibid., f. 169, n. 113. Cainpioni di case e botteghe. 1562-1566; segn. «А».
<0 Ibid., 48v—49r.
" Ibid., 11v-12r; 35v-36>-, 5v-6r, 37v.
2 Ibid., 50v-51r.
” Ibid., 52v—53r.
]0Ч
Л. Л. Котельникова
тил лишь половину причитавшейся суммы Вдовы плотников
Джованни Баттиста и Пьеро вынуждены были покинуть половину
дома в том же Борго спустя 7 лет, так как пе смогли продолжать
платить ежегодно 1 лпббру (фунт) воска * В двух договорах идет
речь о сдаче в аренду ремесленникам земельных участков: портной
Аньоло ди Якопо уплачивает в течение 7 лет 1 лпббру белого воска
за подере, а наследники мясника Антонио п Джорджо 2 года вносят
по 2 лпббры воска за парцеллы 11 * * * * 16 *. Итак, и при аренде домов и хо-
зяйственных помещений, и прп аренде земельных участков налицо
тенденция к превращению наследственной аренды в краткосрочную,
с возможностью изменения величины фикта в соответствии с конъ-
юнктурой и довольно частой сменой арендатора, а также с отобра-
нием объектов аренды у неплательщиков.
Среди арендаторов подере и парцелл монастыря Сан Сальви во
Флоренции в середине XV в. можно обнаружить и ремесленников.
Один из них — булочник Лоренцо ди Франческо, арендовавший за
фикт в 95 лир 10 солидов подере и парцеллу в окрестностях горо-
да — в приходе Сан Пьеро ин Палько ”. Другой булочник — Фран-
ческо с сыном держал в том же приходе также в аффикт за 170 лир
10 солидов подере с домом, кладовой, хлевом и другими хозяйст-
венными помещениями *8 *. Мельники Лютто и Бартоломео арендо-
вали исполу от монастыря парцеллу пахотной земли ,9. Подере до-
вольно больших размеров — в 60 стайора20 — с жилищем для
арендатора монастырь продал в 1458 г. аптекарям Лапо и Марко.
Последние его передали в аренду за фикт в 1 либбру воска братьям
Лапо и Сандро. Аптекарь Лапо упоминается как собственник по-
дере и в 1466 г. (его брат Марко к тому времени уже умер) 2‘.
Незначительность чинша наводит на мысль, что эти аффиктарии не
непосредственные арендаторы, а лишь посредники. Подере, очевид-
но, обрабатывали другие люди.
Б «Книге владений» госпиталя Санта Мария Нуова, содержащей
документы, относящиеся к 1485—1488 гг., мы также не раз встреча-
ем ремесленников—арендаторов подере и парцелл госпиталя. Так,
перевозчик Доменико ди Якопо арендовал у госпиталя исполу поде-
ре в приходе Сап Николлипо а Допнино (в окрестностях Флоренции),
доставляя в качестве половины урожая с подере 114 стайя 22 пше-
ницы, 14—бобов, 14—полбы п овса, 2,2—вики, 1,5—гороха, 5
баррелей 23 випа, 2 пары каплупов. На этом же участке находился
11 Ibid., 36v—37г.
15 Ibid., 33v—34r.
|в Ibid., (iv. 7r. 4v—5r.
17 Ibid., f. lil. r>. 88. 65r.
18 Ibid., 67\. cfr. 60v. 61v.
19 Ibid., 64v.
20 1 стайоро = 525 м2.
21 CS. f. bin, 88, 56r.
22 1 стайо = 24 кг.
23 1 баррель вина = 45,6 л.
Ремесленники-арендаторы в Тоскане в XVI в.
109
дом с небольшой усадьбой (1.5 стайора) и хозяйственными прист-
ройками, которые тот же Доменико снимал у монастыря на ^усло-
виях аффикта 24. Но арендаторы подере и к тому же испольщики
среди лиц ремесленных профессий во владениях госпиталя встреча-
лись как исключение. Чаще всего ремесленники арендовали у гос-
питаля парцеллы пашни, виноградников, плодовые сады на условиях
аффикта. Ветошник Лоренцо ди Бартоломео да Ландино снимал в
аффикт несколько парцелл общим размером около 50 стайора в
предместьях Прато — у ворот Санта Трипита. Очевидно, Лоренцо
не трудился сам на этих парцеллах, так как в договоре в качестве
работника назван другой человек — Доменико ди Марко. Размер
фикта не.указан25 *. Льпоткач Джованни Дандреа ди Доменико из
Пратовеккьо арендовал парцеллу каштанника размером около
2 стайора в Пратовеккьо. Парцелла составляла часть подере, кото-
рый арендовал исполу у госпиталя некий Андреа ди Сальви2в.
В городских границах Прато снимал в аффикт парцеллу виноград-
ника, обсаженную деревьями, размером около 8 стайора сапожник
Лионардо ди Пьеро за ежегодную плату в 18 лир. Чинш он вносил
неаккуратно и к 1486 г. скопился долг в 95 лир 27.
Подобные аренды парцелл от госпиталя ремесленниками встре-
чались повсеместно в округе Флоренции. В непосредственной близо-
сти от города парцеллу пашпи и виноградника размером 2,5 стай-
ора снимал на условиях аффикта башмачник Бартоломео ди Фран-
ческо, проживавший в том же приходе Санта Мария а Сеттиньяно,
где располагался арендуемый земельный участок 28. В приходе Сан
Пьеро а Кваракка снимали в аффикт парцеллу виноградника в
9 стайора аптекарь Пьеро Агостино, льпоткач Якопо ди Бартоломео
и Франческо ди Джованни, профессия которого не указана29. Ла-
вочник Якопо Дантонио. проживавший в Скарперия (Муджелло),
снимал там же в аффикт виноградник размером 2 стайора, который
примыкал к подере. В 1485 г. задолженность арендатора достигла
42 лир, к 1487 г. опа сократилась до 9 лир 30.
Итак, арендаторы-ремесленники госпиталя Сайта Мария Нуо-
ва — в большинстве своем жители Флоренции, Прато, маленьких
укрепленных городков в округе. Земледелие — их подсобное заня-
тие. Чаще всего они арендуют виноградники либо участки плодово-
го сада, чтобы иметь свое вино или фрукты. Незначительные разме-
ры парцелл свидетельствуют о том, что вряд ли имела место про-
дажа хотя бы части урожая. На участках обычно пет дома,
24 ASF, Santa Maria Nnova,- Libro delle Possession!, n. 5797, 17v, 108r. (Далее:
SM.X, LP).
25 Ibid., 17r, 2!><8r.
2,7 Ibid., 16r, 107v.
27 Ibid., 14r, 290v, 291r.
28 Ibid., 20r, 314—312r.
29 Ibid.
’° Ibid., 15v, 295v.
110
Л. Л. Котель '.икова
арендаторы приходят туда лишь «на работу», возвращаясь в этот
же день к себе домой. Чинш, как правило, денежный, для его упла-
ты было не обязательно продавать часть продукции с участка, так
как деньги арендатор-ремесленник мог извлечь от реализации про-
дукции своего основного дела — ткацкого, сапожного или какого-
либо иного. И все же, как и у других церковных учреждений, ре-
месленники чаще арендовали у госпиталя не .земельные участки,
а дома и ремесленные мастерские, хозяйственные сооружения и тор-
говые заведения, принадлежавшие церковной корпорации во Фло-
ренции, Прато и других городах, городках и населенных пунктах
округи. Мельник Доменико Дантонио, Микеле ди Стефано, Маттео
и Франческо ди Гриджо снимали в аффикт дом, мельницу, винода-
вильню в предместьях Прато, у ворот Сан Джованни, на берегу
реки Бизенцио, а также парцеллярный участок пахотной земли с
плодовыми деревьями и виноградника размером около 9 стайора в
окрестностях города. Фикт — 53 стайя пшеницы и пара каплунов 31.
Чаще всего в аренду сдавался дом, в котором наряду с жилыми по-
мещениями находилась ремесленная мастерская. Однако встреча-
лись и отдельно расположенные мастерские, снимавшиеся в аренду
вместе с жилым домом для ремесленника. Располагались они преж-
де всего в самой Флоренции, но также и в ее окрестностях, близких
и более дальних — Вальдарно, Сан-Джиминьяно 32.
Немало подобных договоров встречается в инвентарной описи
госпиталя, составленной в 1531 г. Договоры об аренде здесь по сво-
ей форме обычно пожизненные, но порой на полях того же конт-
ракта встречаются пометки о продаже дома и земельного участка
(иногда — тому же арендатору) либо о сдаче его в аренду другому
лицу, т. е. договор оказывается в действительности краткосрочным.
Фикт — денежный, но нередко к нему добавляются «дополнитель-
ные приношения» в виде доставки домашней птицы. Так, скульптор
Рафаэлло ди Джерардо арендовал дом за 15 флоринов 11 солидов и
6 денар и обещал также доставлять ежегодно 1 петуха. Позже он
купил дом в собственность33. Ювелир Антонио ди Санти платил
фикт — 15 флоринов 18 солидов и пару каплунов за дом на виа
Пергола 3‘. Булочпика Карло Пиччипи, который арендовал дом с
печью па виа Креши, рядом с госпиталем, за 15 флоринов и пару
каплунов, сменил мастер Лоренцо Ромолп, фикт которого был зна-
чительно меньше — 6 флоринов (любопытно, что сама передача ему
дома в аренду именуется продажей) 35. Некоего Томмазо Бедзини,
платившего 15 флоринов за дом на виа Пергола, сменил суконщик
Лука ди Ландо, фикт которого много меньше — 4 флорина ежегод-
но 36. Сочетание денежного фикта с поставкой госпиталю домашней
31 Ibid., 6r, 259v—260г.
32 Ibid., 20г, 19v, 31г, 32v, 37v, 38г, 40г, 41г, 39г, 41v, 43rv.
33 SMX. n. 685. Case e poderi dell’anno 1531, 3v.
34 Ibid., 2r.
35 Ibid., Iv.
” Ibid., Irv.
Ремесленники-арендаторы в Тоскане в XVI в. 111
птицы мы встречаем и во многих других договорах об аренде домов
ремесленниками — ветошником, лыюткачом, булочником, портным
и др.37
Многочисленных ремесленников — арендаторов городских домов
и мастерских — мы видим и в «Книге дополнительных взиманий» 38
флорентийского монастыря Санта Мария Новелла, составленной в
70—80-х годах XVI в. и включающей фактически все платежи арен-
даторов, снимавших дома на виа Каррайя, вблизи Понте Веккьо,
виа Серральи, на другом берегу Арно, в районе Старого рынка и в
других местах. Аренда здесь, как и в документах монастыря Санта
Мария дель Кармине,— традиционный либеллярный договор, заклю-
чавшийся на время жизни арендатора и его мужских наследников.
Значительная сумма вступительного взноса, очевидно, была своего
рода гарантией стабильности аренды па длительный срок. Подобно-
го рода соглашения были заключены с пекарем Матео ди Антонио
в 1530 г. (вступительный взнос — 100 флоринов, фикт — 3 флори-
на), шапочником Нери ди Джованни в 1540 г., пекарем Якопо ди
Рафаэлло в 1561 г. (вступительный взнос— 100 флоринов, ежегод-
ный фикт — 1/2 либбры воска), чесальщиком шерсти Франческо ди
Гильельмо (вступительный взнос — 50 флоринов, фикт — 1 либбра
воска) и др.39
Вместе с тем тот же монастырь сдавал дома в городе (в том
числе ремесленникам) и в краткосрочную аренду. Таковыми арен-
даторами были садовник Микеле, плотник Франческо, шерстобиты
Якопо и Антонио, веяльщик зерна Пьеро и многие другие, снимав-
шие дома также около Старого рынка40. Объектами краткосрочной
аренды были и отдельно расположенные ремесленные мастерские и
лавки — перчаточника и сапожника, мясника, пекаря и члена цеха
Калимала и других, причем, как и в иных районах города, прожи-
вали рядом, занимались ремеслом и вели торговлю ремесленники
разных специальностей.
Договоры об аренде ремесленниками земельных участков, при-
надлежавших августинскому монастырю Сан Мартино, располагав-
шегося па впа делла Скала во Флоренции, недалеко от историче-
ского центра города и ворот, ведущих в Прато, содержатся в
«Деревенских книгах монастыря», составленных в 70—80-х годах
XVI в. В эти записи были, к сожалению, включены только «допол-
нительные обязательства», или «дары», арендаторов (очевидно, ис-
польщиков), Так, арендатор подере Тассинайя Симоне ди Франче-
ско, лавочник, в качестве «даров» на протяжении 1580—1587 гг.
ежегодно доставлял 2 пары каплунов и 60 яиц ”. Другой лавочник, 31 * * * *
31 Ibid., 2r, Irv, 3rv.
98 CS. f. 115, n. 102. Libro di vantaggi di Santa Maria Novella.
99 Ibid., 46r, 47r, v, 48rv.
40 Ibid., 50r-56r.
41 Ibid., f. 100, n. 130. Libri di campagna, segn. «А», 2rv.
112
.7. А. Котельникова
Антонио ди Симоне, в течение 4 лет, помимо доставки пары каплу-
нов и 60 яиц, должен был ежегодно вырыть 50 «локтей» капав на
виноградниках 1г.
Впрочем, ремесленники здесь, как п повсюду, чаще всего арен-
довали пе подере, а мелкие земельные участки парцеллы, с кото-
рых, однако, также взимались «дополнительные дары». Мельник
Марко ди Габриэлло Маруччо имел в аффикте парцеллы в округе
Прато и вносил ежегодно в течение 11 лет пару каплунов1". Сук-
поткач из Флоренции Лиопардо ди Кимепти держал по либелляр-
ному договору парцеллу и домик в окрестностях Флоренции -
в приходе Броцци. Но, несмотря на иной тип договора, которому
обычно были «пе свойственны» дополнительные взимания. Лионар-
до, как и исполыцики, приносил в качестве «даров» на протяже-
нии 18 лет пару цыплят41.
Дополнительные обязательства арепдаторов-ремесленпнков Сап
Мартино были, как правило, менее тягостны, чем таковые других
арендаторов — пе ремесленников, у которых (особенно у арендато-
ров подере) они состояли в доставке в город вина, льна, лука,
в рытье .значительной протяженности капав на виноградниках и в
других работах12 13 * 15. Ремесленники, арендовавшие у монастыря Сап
.Мартино городскую недвижимость — дома, мастерские, лавки и
торговые склады, в качестве «даров» доставляли на протяжении
длительных сроков домашнюю птицу, чаще всего гусей или уток16.
Длительная аренда ими городских домов и лавок лишь иногда на-
зывалась либеллярной. по по существу нередко по своим срокам к
пен приближалась. Примечательно, что «дары» здесь доставляли
не только арендаторы земельных участков, но почти всегда и
съемщики городских домов и хозяйственных помещений. II хотя
эти «дары» бывали небольшими, они ущемляли их личную свободу,
усиливая «феодальную окраску» договора.
13 одном из разделов фонда «Фамилия Герардеска» в Государ-
ственном архиве Флоренции хранятся материалы, касающиеся раз-
ного рода хозяйственной деятельности (сделки купли-продажи, арен-
ды, завещания земельных участков) ремесленников из городка
Борго Саи Лоренцо. Особый интерес представляют операции с не-
движимостью, которые совершала семья богатых аптекарей Марко
и Сильвестри, сына последнего Габриэлло. сына Габриэлло Вии-
чепцио, его внука Рафаэлло и др. В конце XVI в. в результате
заключения браков они породнились с некоторыми попила некими п
нобильскпми семьями Флоренции и Прато, того же Борго Сап Ло-
ренцо. Аптекарь Сильвестро был женат па дочери Доменико дп
12 Ibid, 3rv.
13 Ibid, 12rv, 17r.
41 Ibid, 15rv.
45 Ibid, 7rv, lOrv, 17rv.
16 Ibid, 19rv, 20rv, 21rv, 22rv, 23rv, 24rv, 25rv
Ремесленники-арендаторы в Тоскане в XVI в.
113
Франческо Панайюти47. Габриэлло. сын Сильвестро, женился на
Джиневре, дочери Франческо Дантонио ди Мазо из Борго Сан Ло-
ренцо, первым мужем которой был Джованни Дантопио ди Барто-
лине из того же Борго48. Лукреция, жена Сильвестро ди Габриэл-
ло (возможно, сына упомянутого Габриэлло), была дочерью
Маркьопне Бартолини49. В 1599 г. Франческа, сестра аптекаря
Рафаэлло, сына Винчепцио. вышла замуж за Андреа дп Джироламо
Батпни да Рипчине. Ее приданое оценивалось в КИЮ скуди50.
Через 4 года брат ФраЪчески Рафаэлло, сын аптекаря Винчепцио,
женился на дочери Джованни Джонни из Эмполи. Приданое неве-
сты здесь оценивалось еще выше—в 2 тыс. скуди51, не считая
шерстяных‘и льняных тканей. Документы первой половины XVII в.
свидетельствуют о том, что Рафаэлло стал сипьором (1621 г.) и го-
рожанином Флоренции (1632 г.)52. В 1641 г. его сын Грацио
также* именуется сипьором, хотя его отец, Рафаэлло, называется пе
только сипьором, но и ремесленником. Грацио женился па Марге-
рпте, дочери синьора Леонардо Челли. Приданое невесты стоило
3200 скуди53. Спустя 2 года дочь Рафаэлло Кассандра вышла за-
муж за синьора Джованни Мария Ропкони из Модильяни, внеся в
качестве* приданого 3 тыс. скуди54. В 1621 г. упомянутый аптекарь
Рафаэлло выступает как опекун несовершеннолетних сыновей
Менгетти, от их имени сдающий в аренду недвижимость55.
Рассмотрим несколько подробнее сделки с недвижимостью, со-
вершенные представителями семьи аптекарей в конце XVI в. (в со-
ответствии с хронологическими рамками статьи мы ограничимся
XVI в., хотя большая часть сделок падает на XVII в.). В 1556—
1э84 гг. аптекарь Габриэлло ди Сильвестро скупил в районе Муд-
желло па сумму около 1200 скуди многочисленные земельные
участки — главным образом разрозненные парцеллы виноградников,
оливковых деревьев, а порой и пашин, несколько домов, хозяйст-
венных помещений, а также аптеку, проданную ему в том же Бор-
го в 1556 г. аптекарем Микельанджело Дантонио ди Дино56. В эти
Же годы он сдал в аренду дома и хозяйственные помещения, а так-
же земельные участки в самом Борго Сап Лоренцо и в окрестных
районах. В 1578 г. Габриэлло ди Сильвестро передал в аренду дом
п мастерскую н Борго некоему Бачипо дп Пардо при условии упла-
ты фикта в 28 лир57. Судя но перечню платежей, аренда фактиче-
ASF, Gherardesra, famiglia, Arm. I, f. 2. n. 6. a. 1562.
48 Ibid., n. 8. a. 1570, n. 11. a. 158.3.
49 Ibid., n. 11. a. 1582.
Ibid., n. 12, 13; 1 скуди — 7 лир.
51 Ibid., n. 14.
12 Ibid., f. 1, n. 45.
53 Ibid., f. 2. n. 15.
54 Ibid., n. 16.
55 Ibid., n. 3.
,i: Ibid., Arm I. f. 1. n. 6-22.
57 Ibid., f. 2. n. 3. Locazione di beni dal 1560 аГ1704.
Ill
Л. А. Котельникова
ски продолжалась 11 лет, перезаключался ли договор — нам неиз-
вестно. Размер фикта не менялся. В следующем, 1579 г. Габриэлло
передал своп дом в аренду братьям-ремесленникам — плотникам
Джулиано ди Лоренцо и Якопо ди Лоренцо. Фикт — 56 лир. По-
ступления зарегистрированы за 7-летнип срок, по порой они не со-
ставляли и половины обещанного фикта. В атом же году другой
свой дом в Борго Габриэлло сдал па год (в рассмотренных выше
договорах срок не указывался) за 28 лир. Фактические поступления
зафиксированы в 1580 г., 10 лир — в июне >581 г., после чего, оче-
видно, договор был расторгнут. В 70—80-х годах Габриэлло ди
Сильвестро заключил еще ряд арендных договоров с жителями
Борго, которые не названы ремесленниками. В 1573 г. он передал
н аффикт па 5 лет принадлежат пег1 ему ноле размером 10 стайора
жителю Борго Джулиано ди Дино Тодзппи. Па участке-был и дом.
При описании условий договора говорится, однако, что фактически
участок был сдай исполу. При этом собствеппнк — Габриэлло ди
Сильвестро обещал предоставлять половину семян и материал для
подставок под виноградные лозы, а также дать ссуду в 20 флори-
нов для приобретения навоза. В качестве «даров» Джулиано дол-
жен был доставлять 2 пары каплунов и 72 яйца, помимо доставки
«половины всех плодов». Любопытно, что в действительности по-
ступления от арендатора регистрируются в звонкой монете: ежегод-
но в течение 5 лет арендатор уплачивает по 210 лир. Очевидно, по-
ловину урожая, полагавшуюся собственнику, испольщик реализовы-
вал на рынке (не забудем, что оп и проживал в городке, где был
рынок). Через полмесяца, в том же 1573 г., Габриэлло передал в
аффикт тому же Джулиано на 5 лет еще 3 поля. Фикт — 60 стайя
пшеницы.
Аптекарь Винчепцио ди Габриэлло, сын Габриэлло дн Сильвест-
ро, также выступает как предприимчивый собиратель земельных
участков и домов в Борго Сап Лоренцо. В 1587—1597 гг. он при-
обрел недвижимость па сумму около 600 скуди — несколько мень-
шую, чем Габриэлло. Это были в основном виноградники, сад, луг
и пашня, а также дом 5Я.
В 1587 г. оп сдал в аренду принадлежавший ему дом в Борго
арендатору Пикколо ди Микельаньоло Кальчи за фикт 18 лир в
год. В 1585 г. Винчепцио передал свое ноле в аффикт ремесленнику
Лоренцо ди Доменико, жителю Борго, па 5 лет при условии плате-
жа фикта в размере 27 стайя пшеницы. Поступления пшеницы за-
регистрированы в течение 5 лет, но в последний год взнос составил
лишь 21 стайя (запись обрывается на середине июля 1591 г.).
В следующем году Винчепцио сдал в аренду поле (впрочем, оно не
названо «принадлежащим ему») за фикт в 40 стайя пшеницы и
доставку в качестве «даров» пары каплунов и 48 яиц. Аренда про-
должалась 5 лет, как и было обусловлено договором. Чинш акку-
58 Ibid., f. 1. n. 23-30.
Ре.чес.1еиники-арен()аторы в Тоскане в XVI в.
п:>
ратно поступал ежегодно, в последний год-- 1592-й —было недо-
плачено 4 стали пшеницы.
• Условия сдачи в аренду парцелл не разнились, будь их арен-
даторами ремесленники или жители Борго, не названные таковыми
(и, возможно, принадлежавшие к иной социальной группе). Но
бывали и-исключения. Сходство аренды в аффикт с договором испо-
лу и соответствующие обязательства собственника по участию в вос-
производственном процессе вызывают реминисценции с другими
испольными договорами, заключавшимися в это же время графами
Герардеска- и факторами их имений в том же Муджелло и окрест-
ностях Флоренции - фактории Мопдеджи, свидетельства о которых
имеются в том же фонде Герардеска59.
Любопытна фигура богатого ремесленника — аптекаря. Наряду
со своим основным занятием оп посвящает немало времени и сил
приобретению значительной недвижимости — домов, хозяйственных
помещений, наиболее доходных и выгодных земель — садов, вино-
градников, оливковых рощ, пахотных участков, часто у многих
известных пополапских и побильских фамилий Флоренции. Мы пе
встречаем среди этих приобретений крупных земельных комплек-
сов— подере. Не так уж редко эти участки вновь сдаются в аренду —
обычно в аффикт (как исключение — исполу) жителям того же го-
родка, часто тем же ремесленникам. Натуральный фикт арендатора,
возможно, преследовал своей целью не только удовлетворение1 соб-
ственных потребностей собственника-ремесленника, но и реализацию
части этой продукции на рынке в том же городке (а позднее, когда
аптекари стали флорентийцами, конечно же во Флоренции). Реаль-
ность подобного предположения частично подтверждает и наимено-
вание получаемого в качестве фикта зерна — «продажное*, а еще
в большей мере — денежные поступления с переданных исполу
участков.
Итак, каковы особенности аренды ремесленниками городской
недвижимости и земельных владений и можно ли обнаружить ка-
кую-либо специфику ее в XVI в. по сравнению с предшествующим
столетием? Городская недвижимость сдается в аренду двух ти-
пов — краткосрочную и либеллярпую (пожизненную или даже на-
следственную). Наши источники вместе с тем позволяют проследить
их сближение: сокращение сроков либеллярпоп аренды, смену арен-
даторов до срока, изменение размеров фнкта (обычно денежного) в
зависимости от рыночной конъюнктуры. Наряду с этим наблюдает-
ся в XVI в. добавление некоторых (хотя и небольших) обязательств
феодального характера к обычному чиншу — главным образом в
виде поставок домашней птицы.
Среди арендных договоров, заключавшихся с ремесленниками от-
носительно земельных владений, встречается и аренда подере (в
том числе и исполу) с доставкой половины всей произведенной про-
59 Ibid., Arm. Н., f. 1. n. 9.
116
Л. .1. Котельникова
дукции, причем в XVI в. с довольно обременительными для исполь-
щика обязательствами по рытью канав для виноградников, хотя эти
обязательства и менее тягостны, чем у арендаторов-неремеслеппи-
ков. Чаще же всего ремесленники арендуют наиболее доходные пар-
целлы, отведенные под интенсивные культуры — виноград, оливки
и другие плодовые деревья, что позволяет использовать их продук-
цию (после расчета с собственником) как для собственного потреб-
ления, так и частично для их реализации па рынке. Обращение к
рынку арендатора предопределяется (хотя и не всегда) денежной
формой фикта, а также фактическим зачетом денежных платежей за
поставку половины произведенной продукции. В XV] в. дополни-
тельные обязательства присутствуют не только па кодере, но и па
сданных в аренду парцеллах, хотя эти обязательства и ограничива-
ются сравнительно небольшими поставками домашней птицы и яиц.
Таким образом феодальный характер аренды здесь несколько уси-
ливается в XVI в.
Некоторые элементы хозяйствования с помощью полукаппта-
листических методов можно наблюдать в конце XVI в. и еще бо-
лее в Х\ II в. во владениях богатых ремесленников-аптекарей в
Борго Сан Лоренцо, скупавших многочисленные земельные участки,
юродскую недвижимость, в том числе ремесленные мастерские и
другие хозяйственные помещения в городке, па крупные суммы, от
1000 скуди и более, и сдававших их в аренду также ремесленникам
или другим жителям Борго. В испольных допшорах, где собственни-
ками выступают эти богатые ремесленники, они активно участвуют
в издержках производства, покупке семян, скота, посадочного ма-
териала, удобрений. Но в большинстве случаев заключаемые ими до-
говоры обычный аффикт. О применении наемного труда в изучае-
мый период сведений нет.
А. Э. Штекли
О ПОЛИТИЧЕСКОМ СТРОЕ УТОПИИ
Среди советских историков и философов, занимающихся бессмер-
тным творением Томаса Мора, все явственнее проступают две тен-
денции. Одни, изучая «Утопию», видят в ней прежде всего произ-
ведение «родоначальника утопического социализма», первого из
«предшественников научного социализма». Другие обращают боль-
ше внимания на «Золотую книжечку» Мора как па памятник его
собственной эпохи, эпохи первоначального накопления капитала,
и стремятся постичь смысл этой книги исходя из исторической об-
становки, которая ее породила.
Ясно, что и изучение места «Утопии» в истории утопически-
коммунистических идей, и ее исследование в кругу представлений
начала XVI столетия, первого века «капиталистической эры»1, бу-
дут плодотворны лишь в том случае, еслп держаться принципа исто-
ризма и пе вычитывать, поддавшись личным пристрастиям или по-
лемическому задору, из «Золотой книжечки» то, чего там пет и не
могло быть. Возражать буржуазным или клерикальным историкам,
пытающимся зачастую из явных политических побуждений па все
лады «медпевизнровать» «Утопию»2, не значит впадать в другую
крайность. Воздавая должное прекрасным росткам, которые дала
«Утопия», не следует забывать о ее корнях.
Идейная борьба вокруг наследия Томаса Мора налагает на
историков-марксистов особую ответственность: погоня за «подходя-
щими» дефинициями никогда пе заменит профессионального мастер-
ства. Время требует предельно строгого анализа, хороню обоснован-
ных выводов, четких формулировок.
О социальном и политическом устройстве Утопии писали и пи-
шут десятки советских авторов. Выводы, подчас и далеко идущие,
они основывают зачастую па переводах и случайной литературе.
Отсюда при ответе па один и тот же вопрос, даже когда речь идет
об основных проблемах, возникающих в процессе изучения «Уто-
пии»,— целый спектр мнений. Что представлял собой политический
строп утопийцев? Диапазон ответов широк —от «ограниченной кон-
ституционной монархии» до «унитарной демократической респуб-
лики». Неужели «основоположник утопического социализма» I'
впрямь, как подчас уверяли, считал свое «социалистическое госу-
дарство» «своеобразной! ограниченной монархией»?
Из прежних публикаций советских авторов по данной проблема
1 См.: Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 23, с. 728.
2 См., например: Duhamel Р. Л. Medievalism of More’s «Utopia».— Studies in
Philology, 1955, vol. 52. p. 99-126.
118
.1. .9. Штен.ш
тике выгодно отличается работа О. Э. Лепета . Хотя она тоже ос-
нована на русском переводе «Утопии», тем пе менее для нее ха-
рактерно внимательное отношение к тексту, отдельные же недочеты
объясняются неточностями использованного перевода. О. Э. Лебст
способствовал тому, что «монархическое начало» в толковании по-
литического устройства Утопии оказалось поколебленным 3 4.
Но до выяснения сущности дела было еще далеко. Лет десять
спустя к этой теме обратился киевский правовед II. К. Бопташ.
Оп отлично понимал, что, полагаясь на одни переводы, вопрос не
разрешить. К сожалению, написанная им статья увидела свет уже
после его кончины5 6. Насколько нам известно, работа специальному
разбору не подвергалась. По недавно вышла из печати целая книга,
где ядром, вокруг которого сосредоточено все остальное, служит
гипотеза 11. К. Бопташа ”.
В основе этой гипотезы лежит мысль о наличии в «Утопии»
ряда неясностей и противоречий. II. К. Бонташ пашел их, как ему
казалось, в рассказе Мора о высших органах власти у утопипцев.
Они, по его мнению, «обьясняются тем. что вторая книга „Утопии"
сначала была написана в несколько ином варианте7, отдельные
места которого в недостаточно отредактированном виде вошли в
окончательный текст. Недостатки же редактирования вызваны теми
условиями, в которых Мору пришлось закапчивать свое произве-
дение» 8.
П. К. Бонташ предложил собственное решение сложной тексто-
логической проблемы: «Вторая книга „Утопии", посвященная описа-
нию воображаемого социалистического (!) государства, была напи-
сана Мором во время его пребывания в составе английского по-
сольства в Нидерландах (лето и осень l.'il.j г.). Есть все основания
полагать, что первоначально в этой второй книге описывалось не
подобное Англии большое государство, как в окончательном тек-
сте, а государственное образование полисного типа, государство-го-
род» °. Следы этого первоначального «полисного» варианта второй
книги заметны, как находил II. Б‘. Бопташ, в ее окончательном
тексте.
«По возвращении в Англию.—продолжал он,—Мор начал пи-
сать первую книгу „Утопии", посвященную критике господство-
3 Лейгт О. Э. Вопросы государства в права в грудах социалистов-утопистов
.XVI XVII веков. М., 1966, с. .3.3 .35.
См.: Штенли А. •'). «Город Солнца»: утопив и наука. М., 1978, с. 47—48.
С.М.: Бонташ II. h. Высшие органы власти в Утонив Томаса Мора,—В кн.:
Проблемы правоведения. Киев. 1977. выв. .36. с. 107-115.
6 Бонташ П. /1.. Прозорова II. С. Томас Мор. М_. 198.3. («Из истории поли-
тической п правовой мысли»).
Эразм в письме к Гуттену лишь свидетельствует, что та часть «Утопии»,
которая стала второй книгой, была написана прежде первой. См.: Opus
Epistolarum Des. Erasmi Roterodaini. Oxford, 1922. IV N 999 p. 21.
* Бонташ П. К. Указ. соч.. с. 108.
® Там же.
О политическом строе Утопии 119
павших в Англии эксплуататорских порядков. Перед ним, очевидно,
встала также задача согласовать обе книги, показав, что и во вто-
рой книге речь идет о топ же Англии, по Англии социалистическо-
го будущего» (!) ‘°.
Не будем останавливаться на правомерности или неправомерно-
сти такого рода формулировок и оставим пока в стороне предло-
женную П. К. Бопташем версию творческой истории «Утопии»
Прежде чем рассматривать его доводы относительно того, что пер-
воначальный вариант «Утопии» был «полисный вариант», несколько
слов о самом названии. Мысль о «полисном варианте», как видно,
родилась у автора из представления о том, что в окончательной
редакции паилучшее государственное устройство оказалось у Мора
совсем иным, чем было вначале: вместо единственного полиса (го-
рода-государства, civilas) его идеалом стала унитарная республи-
ка’2. Мы пе станем оспаривать уместность выражения «полисный
вариант» но той простой причине, что идеальный полис как был,
так и остался образцом государственного устройства Утопии13. По-
этому, разбирая гипотезу II. К. Бопташа, мы сосредоточим внима-
ние прежде всею на тех «реликтах» первоначального варианта, ко-
торые будто бы сохранились в окончательном тексте.
«Так, пз всех пятидесяти четырех утопийскпх городов,— считал
Н. К. Бонташ,— в нем описывается только один город Амаурот.
Описание порядка выборов должностных лиц также приурочено к
одному городу. Об Утопии как одном городе говорится при описа-
нии разряда лиц, освобожденных от физического труда: „...там в
целом городе...от работы освобождается едва пятьсот лиц". Относи-
тельно Утопа, основателя утопийского государства, говорится как о
создателе одного города (с. 108, 115) » “.
Раскроем «Утопию». Едва начав рассказ о своей идеальной
стране, Мор сообщает: «Па острове пятьдесят четыре города, все
обширные и великолепные; язык, нравы, учреждения и законы у
пих совершенно одинаковые. Расположение их всех также одина-
ково; одинакова повсюду и внешность, насколько это допускает
’° Там же, г. 108-109.
" Поскольку в советской историографии пет специальных работ, посвящен-
ных этой теме, а гипотеза П. К. Бопташа получает теперь, с выходом
книги, широкое распространение, опа нуждается в критическом разборе.
Но эта сторона проблемы заслуживает особого рассмотрения.
12 См.: Бонташ II. К. Указ, соч., с. 111.
13 См.: Штеьли А. Э. Указ, соч., с. 221—221.
14 Бпнтаи-. II. К. Указ. соч.. с. 108. Автор дает в скобках страницы русского
перевода «Утопии» по изданию: Мор Т. Утопия. М., 1953, а текст подлин-
ника цитирует по изданию Лептона: More Th. Utopia/Ed. by J. H. Lupton.
Oxford, 1895 (далее: Lupton). Мы тоже будем цитировать «Утопию» по
переводу А. И. Малеина (далее: Утопия, 1953). в отдельных случаях -
по новому переводу Ю. М. Каган (далее: Утопия, 1978). Ссылки на ла-
тинский текст будут даваться по йельскому изданию: More Т. The Com-
plete Works. New Haven; London, 1974. Vol. 4. (Далее: Utopia).
120
А. Э.Штек.ш
местность»15. Дальше речь идет о расстоянии между отдельными
городами, о прилегающей к каждому городу территории, составляю-
щей! с ним единое1 хозяйственное целое, о способе, коим утонийцы
ведут сельское1 хозяйство, так как крестьян в стране пет. Упоми-
нается о пределах отдельных городов-государств, о том, как в слу-
чае1 неурожая город получает помощь от соседей или предоставля-
ет ее |6.
Мор подчеркивает, что каждый из 54 городов-государств устроен
но одному и тому же прилипну, в каждом царят одни и те1 же1 за-
коны. В этой верности однажды введенным установлениям — залог
прочности, долговечности и несокрушимости Утопии. Конечно, па
протяжении многовековой истории численность населения острова
менялась: как правило, росла, по неизменным должно 'было оста-
ваться количество семейств каждого города (15 тыс.). Уже одно это
предполагало увеличение как числа городов на самом острове, так
и колоний! па прилегающей части материка ”.
Неизменность утопийских законов — важнейший мотив «Уто-
пии». Отсюда и однотипность городов-государств: «Кто узнает одни
город, тот узнает все: до такой! степени сильно похожи все они друг
на друга, поскольку этому не мешает природа местности. Поэтому
я изображу один какой-либо город {да н не очень важно, какой
именно. Курсив наш.—Л. 1П.). Рассказчик отдает предпочтение
Амауроту. ибо «ни один город не представляется достойнее его, так
как остальные уступают ему как местопребыванию сената; вместе с
тем ни один город не знаком мне более его. потому что я прожил, в
нем пять лет подряд» 18.
Приняв к сведению эту оговорку Мора, мы пе удивимся, что он
описывает лишь Амаурот: все остальные устроены подобным же
образом. Порядок выборов должностных лиц приурочен к одному
городу-государству по той же причине: все живут по одному и
тому же основному .закону.
II. К. Вонташ не нрав, когда уверяет, будто об Утопии как об
одном городе говорится при описании разряда .лиц. освобожденных
от физического труда. Если прочесть весь отрывок целиком, стано-
вится ясно: пиши как вс.ч страна противопоставлена Европе|9.
а те едва эОО человек, которые освооождаются от физического тру-
да.- это жители только одного полнев. Едва 500 человек па целый
город с прилегающей к нему округой! По так по всей Утопии,
в каждом из городов-государств.
Ссылки на Утопа как на основателя одного единственного горо-
да не подтверждаются текстом. Мор говорит лишь о том. что Ама-
урот пыл основан У тоном, что план города уже с самого начала был
,3 Утопия, 1933. с. 109.
,1! Там же. с. 109-111.
17 Там же. с. 127.
,s Там же. с. 112.
19 Там же. с. 121-123.
О политическом строе Утопии
121
им начертан. То. что Лмаурог был первым городом Утопии, не^вы-
зывает сомнении, недаром is другом месте оп так и назван «первым
и главенствующим»2”. Это, однако, не значит, что когда-то он
был единственным, и тем более — что сие может служить доказа-
тельством . существования первоначального «полисного варианта»
«Утопии».
Способ аргументации II. К. Бопташа особенно хорошо виден из
другого примера: «Только к государству полисного типа могут
относиться слова: „У утонийцев имеются четыре больницы за
стенами города" (с. 130). Здесь речь идет об утопипцах, т. е. жи-
телях всей Утопии, которая, таким образом, рассматривается как
один город» 2‘.
Довод очень серьезный. Если вообще у утонийцев всего четыре
больницы, то, ясное дело. Утопия — один-едииственный город. Вот
тот «реликт», который неопровержимо доказывает существование
«по П1СНОГО варианта» «Утопии»!
Но проявим немного терпения. II. К. Бонташ пользовался пере-
водом Л. И. Малепна; II. С. Прохорова, включившая в книгу дово-
ды ]1. К. Бопташа почти без изменений, ссылается па новый пере-
вод 10. М. Каган. Там тоже говорится, что «утоппйцы имеют четыре
больничных приюта в окрестностях города» ~2. Обратимся к под-
линнику. В латинском тексте пет «утонийцев», там глагол стоит в
третьем лице множественного числа21 — «они имеют» — и речь
идет о гражданах каждого из городов Утопии (сравни выше: «Каж-
дый город делится па четыре равные части»). Слово «утопий-
цы» — конъектура переводчиков. Каждый из городов-государств,
одинаковых по численности населения, имеет по четыре госпита-
ля—по одному на каждую четвертую часть города.
Излишне говорить о ценности такого рода «текстологического
анализа», на основе которого делаются столь далеко идущие выво-
ды относительно творческой истории «Утопии», если авторы пе ис-
пытывали, как видим, необходимости посмотреть подлинник, лаже
когда речь идет о краеугольном камне их концепции.
Наша настороженность возрастет еще больше, как только мы
углубимся в сердцевину доводов II. К. Бопташа — его выкладок от-
носительно сената в Утопии: «Вопрос об утопийском сенате вызвал
противоречивые утверждения. Так. Е. В. Тарле называет сенатом то
'чнцеутоппйскпй сенат, то совещания траниборов. то собрания епфэ-
граптов. О. 3. Лейст полагает, что, кроме общеутопикского сената,
имеются городские сенаты, состоящие из местных траниборов...
Исследовательница Данута Нетсх [!] утверждает, что в каждом го-
роде, кроме совещания траниборов, имеется еще местный сенат,
’’ Гам же, с. 115, 109.
Ьонташ П. К. Указ, соч., с. 10S.
- Утопия. 1978. с. 191.
22 Utopia, р. 138.
122
.1. .9. Штек.т
состав которого опа пе указывает. Однако это утверждение осно-
вывается на неточном переводе одного места „Утопии"» “.
Пространная сноска, посвященная Д. Петш (Petsch), должна
убедить, что опа. пользуясь неверным переводом «Утопии», была
введена'в заблуждение допущенном там ошибкой и что «пи о каком
городском сенате говорить не приходится» 2л.
Ведь сколь досадна бы ни была ошибка польского переводчика
«Утопии» и доверившейся ему исследовательницы, существование
«городских сенатов» никак с этой ошибкой не связано, вопрос о
них24 25 26 так же стар, как и сама «Утопия», ибо корень его в ее
текстах. ]1. К. Бопташ и Н. С. Прозорова пе могли сего пе знать,
поскольку, помимо «Утопии», об этом говорится в книгах, па кото-
рые они ссылаются.
Так, Лептон во «Введении» к изданию «Утопии» называет се-
нат, собиравшийся в Амауроте, «генеральным советом» или «нацио-
нальным советом острова» — туда каждое свободное государство,
входившее в конфедерацию, раз в год посылало своих представи-
телен. В каждом же городе был собственный «муниципальный со-
вет», оп состоял из трапиборов и принцепса. которые собирались
раз в три дня27. Лептой, как видим, называет «муниципальным
советом» то, что другие авторы нарекли «городским сенатом»,
а сам Мор описывал как «сенат», существовавший в каждом уто-
пийском полисе.
Траниборы. по переводу Г. Риттера, всякий третий день собира-
ются па совещание с правителем, как бы «мэром города». На этих
«заседаниях сената» («Senatssitzimgen») присутствуют по два
сифогранта28.
Та же картина складывается, если обратиться к книгам, на ко-
торые ссылается Н. С. Прозорова. Например, из Эмиса ясно, что,
по Мору, в Утопии существовала «лига городов». Помимо парламен-
та в Амауроте. каждый город имел собственный совет, состоявший
из траниборов и правителя, пли мэра29 30. Мы пе говорим уже об
йельском издании «Утопии», где четко проведено различие между
«национальным сенатом» в Амауроте и собственно «сенатами» го-
родов 2''.
Тем труднее попять настойчивое стремление II. К. Бонташа и
Н. С. Прозоровой изобразить проблему «городских сенатов» как не-
доразумение, вызванное ошибкой польского переводчика.
24 Бонташ П. К. Указ, соч., с. 110.
25 Там же, сн. 9.
Мы вынуждены употреолять выражение «городской сенат», поскольку им
пользуются разбираемые памп авторы. В действительности же речь идет
о сенате в_ каждом из 54 городов-государств Утопии. Называть его мы
предпочли оы «сенатом полиса».
27 Lupton, р. XLV (Introduction).
28 Horns Th. L'topia/Cliersetzt von Gerhard Ritter. B., 1922, S. 48.
29 Ames R. Citizen Thomas More and his Utopia. Princeton 1949 n 87 171—173.
30 Utopia, p. 117, 123, 125. ’ ’
О политическом строе Утопии
123
Чтобы уяснить себе политическое устройство Утопии, необходи-
мо ответить па ряд конкретных вопросов. Что представляли собой
принпепсы утоппйцев? Существовал ли единый «глава государства»?
Каковы функции «сената республики» («амауротского сената») и
«городских сенатов»? Как избирались должностные лица и кто вы-
носил решения по важнейшим государственным делам? Была ли
Утопия федерацией? Какая форма правления слагалась и.з институ-
тов Утопии? Что в них имело преобладающее значение?
П. -К. Бонташ был, несомненно, прав; когда возражал против
передачи латинского «princeps» словом «князь», поскольку в ту
нору многие авторы видели в «кня.зс» Утопии чуть ли пе консти-
туционного монарха. Однако его стремление придать отмеченно-
му обстоятельству характер общераспространенного заблуждения
нельзя признать убедительным. Если princeps в английских, фран-
цузских и немецких переводах осмысливался как prince, prince или
Fiirsl. то это совсем не свидетельствует, что в каждом подобном
случае имелся в виду именно «князь», «государь», а не просто
«правитель».
li. С. Прозорова полагает, что мысль П. К. Бопташа о необхо-
димости отказаться от термина «князь» непосредственно повлияла
на исследование И. Н. Осиновского и на новый перевод «Утопии»,
осуществленный И). М. Каган'11. Вряд ли это так. Мысль о том,
что «принцепс» утоппйцев вовсе не «князь», па особую новизну
претендовать не может32. Сравнительное изучение «Утопии» и
«Города Солнца» 11 показало несостоятельность «монархического»
истолкования роли прпнцепса п плодотворность тезиса о привер-
женности Мора и Кампанеллы, как и многих других политических
писателей Возрождения, к «смешанной форме правления». Мы,
разумеется, пи в коей степени не покушаемся на приоритет
П. К. Бопташа: среди советских публикаций его статья была нер-
пой, где отмечалась нежелательность перевода термина princeps
словом «князь». Что /ке касается зарубежной историографии, то
там, помимо Лептона, давно уже существуют работы, где princeps
понимается не как «князь», а как «правитель» 3t.
11 См.: Вонташ II. Л’., Прозорпва Н. С. Указ соч., с. 66. IO. М. Karan иначе
мотивировала свой выбор. Ср.: Утоняя, 1978, с. 374.
В Москве в 1975 г проходила конференция по периодизации культуры
Возрождения. Когда готовился соответствующий сборник, нами была на-
писана статья «Возрождение и утопический коммунизм XVI — начала
XVII в. К постановке вопроса), где, в частности, говорилось и о «принцеп-
сах» у утоппйцев. См.: Типология и периодизация культуры Возрождения.
М., 1978. с. 86—87. Позже эти соображения вошли и в пашу книгу «„Город
3J Солнца“: утопия и паука».
’ См.; Штекли .1. Э. «Город Солнца»: утопия и паука, с. 47—48. 221—224.
Ср.: Осиноеский II. II. Томас Мор: утопический коммунизм, гуманизм, Рс-
формация, М„ 1978. с. 172 и с. 163, примеч. 144.
См., например, комментарии и йельскому изданию «Утопии» и ее англий-
ский перевод (Utopia, р. 123, 125).
124
.1. Э. Штек.Ч!
Отмечая многозначность латинского слова «принценс», П. К. Бон-
таш предлагал’ оставить этот термин без перевода: ведь говорим же
мы «консул», «проконсул», «претор» и т. д/5 Вместе с тем, ссы-
лаясь на французского переводчика «Утопии» С. Сорбьера, передав-
шего «принценс» словом «президент», он находил, что «такой пере-
вод более всего соответствует мысли Мора и . республиканскому
строю Утопии. Но в XVI в. данное слово еще пе вошло в государ-
ствен ио-правопую практику» зь.
Утопия — республика во главе с президентом? II. К. Бопташ пе
уточнял, «что более соответствует мысли Мора» — ->'i «президента»
или один-единствеппып па всю республику. Автор, судя по даль-
нейшему' изложению, склонен к последнему: «В „> топни" имеется
пятьдесят четыре припцепса, причем столичный амауротскпп
принценс является вместе с тем и главой государства» 17. По тек-
стами «Утопии» такой тезис подтвердить нельзя, и II. К. Бопташ
ссылается па известное письмо Мора к Эразму, видя в нем доказа-
тельство того, что «амауротскин принценс осуществляет такую при-
сущую главе государства функцию, как прием послов и представи-
телей 38 других народов» J,J.
Когда иноземные послы прибывали в Амаурот, их, вполне веро-
ятно (в тексте самой «Утопии» таких подробностей нет), встречал
тамошний принценс, во это не доказывает ни исключительности его
права (в других городах-государствах послов встречали бы другие
принцепсы), ни того, что оп был единым главой всей «утопийской
республики». Существеннее отметить другое: в том случае, когда
послы приезжали обсудить важные дела, в Амаурот до их прибы-
тия сходились представители всех городов, дабы выработать, как
видно, общее решение
Одним словом, никакого единого «главы государства» («прези-
дента республики»!?) у утопийцев пе существовало, и рассуждения
о его особых функциях не более чем тезис, который не может быть
подтвержден текстом «Утопии».
В статье II. К. Бонташа удивляла некая двойственность: обра-
щение к подл шишку и попытки толковать отдельные выражения,
вырывая их из контекста, стремление использовать специальную
литературу и случайный ее отбор, эрудиция и допускаемые1 неточ-
ности. явные натяжки. Эти слабые стороны статьи оказались и в
книге: своими добавлениями П. С. Прозорова их еще усугубила.
35 См.: Нинташ II. К. Указ, соч., с. 113—114.
36 Там же. с. 112—ИЗ.
37 Там же, с. 114.
38 Ссылка на перевод Л. И. Малепиа и публикацию II. С. Аллена, повторен-
ная и II. С. Прозоровой (с. 72 п 108), неточна: «представителен» там вооб-
ще нет, в оооих случаях говорится о власти «правителя» («припцепса»)
п о «правителях других народов».
39 Нонташ П. К. Указ, соч., с. 114.
40 Утопия, 1953, с. 141; Utopia, р. 152.
О политическом строе Утопии
125
«Возможно, что в характеристике должностных лиц и органов
государства в „Утопии41 * * 44 есть как бы „реликтовые" места первого по-
лисного варианта»,—резюмирует Н. С. Прозорова точку зрения
II. К. Вонташа и добавляет: «Возможны, однако, и иные объясне-
ния имеющихся противоречии. Они могли быть и следствием стрем-
ления Т. Мора пе подчеркивать антимонархический характер своего
идеала. Не желая выявлять его слишком явно, Т. Мор мог скрыть
его за внешней видимостью существования в Утопии одного прип-
цепса» Т. Но в «Утопии» пет «внешнеб видимости существования од-
ного припцепса» и «скрывать» таким образом «антимонархический
характер своего идеала» Мор попросту пе мог. Н. С. Прозорова
имеет, разумеется, право па предположения. Плохо, когда предпо-
ложение, которое нельзя доказать, начинает подаваться как аксио-
ма, позволяющая отвергнуть другие мнения. Мы тоже против того,
чтобы правителя полиса (прпицепса) именовать «городским старей-
шиной» или «бургомистром», по совсем ио другим причинам. Труд-
но согласиться, что предположение о «внешней видимости сущест-
вования в Утопии одного припцепса» дает возможность «проникнуть
в замысел Мора» (кстати, чуть ниже П. С. Прозорова признает су-
ществование у утонийцев 54 припцеисов) “. Выходит, читая «Уто-
пию», здесь можно обнаружить то, что Мор замышлял скрыть от
монарха?
Не будем останавливаться на других предположениях Н. С. Про-
зоровой относительно особых функций амауротского припцепса, но
отметим, что концы здесь плохо сходятся с концами: мысль об из-
бираемом пожизненно главе государства (унитарной республики?)
не противоречит ли существованию 54 прпнцепсов? Может быть,
в Лмауроте было два припцепса — один «общеутопийский». а дру-
гой «городской»? Или лучше другая догадка — амауротский «город-
ской» принципе был по совместительству и «обгцеутопийским». Но
как тогда говорить о «равенстве всех городов» и о том, что «столи-
ца республики Лмаурот особых привилегий пе имеет» Все это
покоится па недоказуемом тезисе Н. С. Прозоровой: даже переписку
с друзьями Томас Mop-де мог использовать «все с той же целью -
скрыть свой республиканский идеал»44.
Вез гипотез не существовало бы и пауки. По мало проку, когда
нагромождение догадок сопровождается замалчиванием фактов, по-
зволяющих обходиться без произвольных предположений.
Во имя вящей «централизации» Утопии приглушается все, что
говорит о самостоятельности полисов, их неотъемлемые права упря-
мо передаются в Лмаурот, в том числе и вымышленному единому
«главе государства».
41 Бонташ П. К.. Прозорова Н. С. Указ, соч., с. 69
,, См.: Там же. с. 71.
3 Там же с. 73.
“ Там же, с. 72.
126
А. Э. Штекли
Как известно, путешествия за пределы собственного полиса
•требовали не только разрешения своих сифогрантов и траниборов,
но и соответствующей грамоты правителя, где удостоверялось до-
зволение на отъезд и предписывался день возвращения45. Еще
О. Э. Лейст высказал сомнение в том, что многочисленные жители
54 городов, желающие отправиться в поездку, могли бы получать
такие грамоты от одного главы государства4в. •Соображение очень
существенное, особенно если учесть, что в Утопии одних только
взрослых миллиона четыре!
Н. С. Прозорова видит невероятную громоздкость такой системы
выдачи проездных грамот, которая при тогдашних средствах сооб-
щения п связи пе могла бы функционировать, но все-таки стремит-
ся ее спасти. Считая ограничение свободы передвижения утопийцев
чуть ли пе выдумкой реакционных буржуазных ученых47, опа тем
пе менее полагает, что грамоты «на разрешение путешествовать,
особенно если они были нечастыми, могли исходить от одного долж-
ностного лица или хотя бы быть подписаны его именем» 18.
При попытке отнести функции «городских сенатов» к правомо-
чиям «сената республики» произвольное обращение с текстом
«Утопии» достигает апогея. Покончив с «городским сенатом» как со
сплошным недоразумением, вызванным оплошностью переводчика,
И. К. Бопташ заявлял: «Между тем есть основания считать вопрос
о сенате достаточно ясным. В тексте „Утопии" слово „сенат" всегда
применяется в единственном числе и только в'отношении респуб-
ликанского сената. „Все города,— отмечает Мор,— уступают Ама-
уроту (столица N топни.— 77. Б.) как местопребыванию сената"
(с. 112). Имея в виду сенат республики, Мор называет его амаурот-
ским сенатом (с. 136). Что касается возглавляемого нринцепсом
собрания городских траниборов, то в „Утопии" оно именуется не
сенатом, а „совещанием" (с. 116. „consilium"; Lupton, р. 136).
)тот термин как оы противопоставляется сенату, о котором дальше
говорится, что в нем обсуждаются дела, ..касающиеся республики"
(с. 1Н>). ..quod ad reinpublicam pertineat" (Lupton, p. 136—137)» 49.
Здесь суть всего построения. Ведь если в сенате обсуждаются
дела, «касающиеся республики», то зто действительно пе «совеща-
нием магистратов отдельного города, а сенат всей утопийской рес-
публики!
По не будем торопиться. Res pnblica, как известно, имеет много
значений: «государственные дела», «государственные вопросы»,
«общественное благо», «государство», «республика», «общество»,
«оотипа». «государственное устройство», «политический строй»
См.: Утопия. 1953. с. 133; Utopia, р. 144.
•н См.: .кист О. Э. Указ, соч., с. 34—35.
См.: Бчнтащ II. К.. Прозорова Н. С. Указ. соч.. с. 77.
18 Там же. с. 67.
19 Бонтсш. П. Б. Указ, соч., с. 110—111.
О политическом строе Утопии
127
и т. д. О «делах, касающихся республики», имея в виду республи-
канское политическое устройство, переводчик вправе говорить лишь
в том случае, если речь па самом деле идет о республике. Нельзя
доказать, что Утопия — республика, ссылаясь на тот вариант пере-
вода, который тебя больше устраивает. Доказательство должно идти
в обратной последовательности.
Повод для разноречивых суждений историков о «сенате» у уто-
нийцев заключен в самом тексте «Утопии»: одно и то же слово .Мор
употребляет и для обозначения совета трапиборов каждого города-
государства, и для совета старейшин всего острова. Мы здесь не
видим ии особой неясности, ни тем более противоречия. Это в па-
шем сознании «сенат» ассоциируется первым делом с представле-
нием о государственном органе целой страны. Для современников
Мора, знавших различные виды «сенатов» («совет старейшин», «се-
нат Древнего Рима», «государственный совет», «сенат города»,
«сенат университета» и т. д.), «сенат» был прежде всего синонимом
«совета». И если совершенно естественно говорить о «совете всего
острова» и о «совете города», то также естественно говорить об
«общеостровпом сенате» и «сенате полиса».
Чтобы лучше попять тот единый политический строй, который
осуществлен в каждом из 54 городов-государств Утопии, необходи-
мо проанализировать раньше всего главу «О должностных лицах»,
чрезмерно вольное истолкование которой служит .основой для
II. К. Бонташа и Н. С. Прозоровой. Главное, о чем нельзя забывать:
хотя речь идет о политическом устройстве одного города, оно оди-
наково для всех полисов Утопии.
«Каждые тридцать семейств,—пишет Мор,—избирают себе
ежегодно должностное лицо, именуемое па их прежнем языке сифо-
граптом, а па новом — филархом. Во главе десяти сифограптов с их
семействами стоит человек, называемый по-старинному трапибор,
а ныне протофиларх» 50. Вспомним, что в каждом городе Утопии
б тыс. семейств — соответственно 200 сифограптов и 20 транибо
ров51.
«Все сифогранты, числом двести (это неоспоримо доказывает,
что речь идет об одном городе.—Л. III.), после клятвы, что они
выберут того, кого признают наиболее пригодным, тайным голосо-
ванием намечают князя (т. е. припцепса.— А. Ш.) 52, именно од-
ного из тех четырех кандидатов, которых им предложил парод.
Каждая четвертая часть города избирает одного и рекомендует его
сенату» 53.
Здесь возникает затруднение. Что под «сенатом» имел тут в
50 Утопия. 1953, с. 116; Utopia, р,- 122.
51 Утопия, 1953, с. 116; Utopia, р. 122.
52 Глагол remmtiare мы предпочли бы перевести здесь как «объявлять», «про-
возглашать».
53 Утопия, 1953, с. 116.
128
Л. Э. Штекли
виду Мор? Раньше уже упоминался сенат — собрание старейшин,
которые сходились в Амаурот раз в год для обсуждения дел всего
острова. Значит, все кандидаты в принценсы, но четыре от каждо-
го города, рассматривались предварительно, еще до выборов,
в амауротском сенате? Пойти но такому пути можно лишь и том
случае, если полностью пренебречь всем дальнейшим содержанием
главы.
Наиболее внимательные комментаторы, раздумывая над словами
Мора о рекомендации сенату этих четырех кандидатов, ставят воп-
рос совсем не так. У них пе вызывает сомнений, чго речь здесь
идет пе об общеостровпом, а о городском институте Но что тут
все-таки называется «сенатом»? Собрание (или совет) тех 200 си-
фогрантов города, которые избирают нринцеиса? Или же под «сена-
том» тут разумеется совет траниборов? Как видно из дальнейшего,
сенат города — это совет траниборов. Он отличается от общеостров-
ного сената не только своими функциями, но и составом (здесь
20 траниборов, там 162 старейшины, по три от каждого города) и
порядком работы (городской сенат собирается всякий третий день,
общеостровпой — единожды в год).
Мор прямо пишет, что сифограпты тайным голосованием выби-
рают припцепса. Но П. К. Бонташ утверждает диаметрально про-
тивоположное: «сифограпты пе избирают припцепса». Соответствую-
щий отрывок очень характерен для приемов аргументации автора
и заслуживает, чтобы его процитировали полнее: «В „Утопии" под-
черкивается, что каждая четвертая часть города избирает кандида-
та в прппцепсы и „рекомендует его сенату". Но перед этим отмеча-
ется, что сифограпты тайным голосованием намечают принцепсом
„одного из тех четырех кандидатов, которых им предложил народ"
(с. 116). Но собрание сифогрантов, как мы видели, не является се-
натом. Поэтому, надо полагать, сифограпты пе избирают принцеп-
са. а лишь дают дополнительную рекомендацию одному из четырех,
предложенных пародом кандидатов» ;’5.
Томас Мор, выходит, плоховато разбирался в том, как утопий-
цы выбирали своих прппцеисов. П. К. Бонташ его поправляет:
«Таким образом, при выборе каждого пз пятидесяти четырех прин-
цепсов все их кандидатуры (по четыре от каждого города) посту-
пают па утверждение единственного в Утопии сената, которому
принадлежит окончательный выбор (Курсив наш.— Л. III.)».
Оказывается, каждого припцепса выбирали только в Лмауроте!
И. К. Боптапт. отвергнув свидетельство Мора, может подвести итог:
< Это делает всех принцепсов агентами центральной власти, что под-
тверждает унитарный характер утонийскоп республики. Вместе
с тем порядок избрания припцепсов и всех других должностных
Utopia, р. 122—123,400—401.
55 Бонташ П. К. Указ. соч.. с. 115.
О политическом строе Утопии
129
лиц свидетельствует о подлипнем демократизме государственного
строя Утопии» 56. 4
Н. С. Прозорова не решилась включить в книгу этот красноре-
чивый отрывок, но, хотя и предпочла более осторожные формули-
ровки, все-таки нашла необходимым дополнить Мора: «Выборы нрин-
ценса проводятся в Утопии по двум, а возможно, и трем этапам...
Не исключено, что утверждение всех 54 принцепсов Т. Мор остав-
лял за сенатом, делая их подведомственными и центральной госу-
дарственной власти» 57. Читателей, желающих узнать, чем обосно-
вываются такие соображения, Н. С. Прозорова отослала к процити-
рованной выше странице П. К. Бонташа.
Отметив, что подобные попытки «подправить» Мора только за-
путывают дело, вернемся к «Утопии». Итак, сифогранты каждого
полиса выбирали собственного припцепса (правителя). Должность
принцепса «несменяема в течение всей его жизни, если этому не
помешает подозрение в стремлении к тирании. Траниборов они из-
бирают ежегодно, но не меняют их зря. Все остальные должност-
ные лица избираются только на год» ;,s.
И Мор тут же объясняет, как в Утопии осуществляется власть:
«Траниборы каждые три дня, а иногда, если потребуют обстоятель-
ства, и чаще ходят на совещания с князем (принцепсом,— А. Ш.).
Они совещаются о делах общественных и своевременно прекращают,
если какие есть, частные споры, которых там чрезвычайно мало.
Из сифогрантов постоянно допускаются в сенат двое и всякий день
различные» 59.
Тут П. К. Бонташ отрывает последнюю фразу от всего предше-
ствующего изложения: если прежде, когда описывались совещания
траниборов с принцепсом, дело происходит, так сказать, «на местах»,
в отдельных городах, то последнее предложение касается-де Амау-
рота и говорит о постоянном участии сифогрантов в работе сената
республики! Н. С. Прозорова прекрасно видит возникающую несо-
образность. Как использовать всю эту массу сифогрантов при на-
личии единственного сената? Легче всего увидеть здесь еще один не
устраненный Мором «реликт» полисного варианта. «В каждом горо-
де Утопии,—пишет Н. С. Прозорова,—имеется 200 сифогрантов
(сообразно 6000 хозяйств), а во всех городах их 10 800. Следова-
тельно, даже при условиях ежедневных заседаний в сенате каждый
из сифогрантов смог бы в нем участвовать всего один раз в 14—
15 лет»60. Н. С. Прозорова предлагает очень смягченный вариант
подсчета. Ведь, по Мору, заседания проходили не ежедневно — как
правило, раз в три дня. Если каждый из сифогрантов избирался всего
лишь на год, а амауротский сенат собирался не ежедневно в течение
56 Там же.
57 Бонташ П. К., Прозорова Н. С. Указ, соч., с. 71.
56 Утопия, 1953, с. 116.
59 Там же.
90 Бонташ П, К., Прозорова Н. С. Указ, соч., с. 107. 5
5 Средние века, в. 49
130
А. Э. Штекли
года, но только единожды в год, то слова Мора о присутствии на
заседаниях сената двух, всякий раз разных, сифогрантов совершен-
но теряют смысл. Казалось бы, подходящий повод задуматься над
искусственностью собственного построения.
Стоит вернуть этих «присутствующих» сифогрантов туда, где
им, по Мору, надлежит быть,— в «городские сенаты», как отпадет
всякая необходимость в рассуждениях об еще одном надуманном
«реликте».
Всегдашнее присутствие сифогрантов на заседаниях «городского
сопата», где принцепс и траниборы обсуждают государственные
дела,— одно из важнейших установлений в Утопии. Оно связано с
существованием закона, который гарантирует незыблемость утопий-
ского строя именно контролирующими функциями сифогрантов как
непосредственных представителей народа.
«Имеется постановление,— продолжает Мор,— чтобы из дел,
касающихся республики, пи одно не приводилось в исполнение, если
оно не подвергалось обсуждению в сенате за три дня до принятия
решения. Уголовным преступлением считается принимать решения
по общественным делам помимо сената или народного собрания.
Эта мера, говорят, принята с той целью, чтобы нелегко было пере-
менить государственный строй путем заговора князя (нрипцепса.—
А. Ш.) с траниборами и угнетения народа тиранией» в*.
Отметим, что здесь опять речь идет об отдельном городе — не о
заговоре, предположим, нринценсов со старейшинами всего острова,
собравшимися в Амауроте, а о заговоре принценса с траниборами,
заговоре, который мог бы состояться во время частых их совеща-
ний, не будь там сифогрантов. Кстати, и слова о том, что на со-
вещаниях траниборов с принцепсом (заседаниях «городского сена-
та») всякий раз присутствуют различные сифогранты, свидетельст-
вуют о неизменном стремлении утопийцев воспрепятствовать тирании:
«постоянных представителей» из сифогрантов легче было бы заго-
ворщикам склонить к соучастию.
Контролирующие функции народа особенно явственно проступа-
ют в другом установлении, гарантирующем сохранение обществен-
ного строя и исключающем сговор принцепса с траниборами:
«Поэтому всякое дело, представляющее значительную важность,
докладывается собранию сифогрантов, которые сообщают его семей-
ствам своего отдела, а затем совещаются между собой и свое ре-
шение сообщают сенату. Иногда дело переносится на собрание все-
го острова» ‘2.
Вот здесь, в этой последней фразе, единственный раз во всей
главе «О должностных лицах» появляется то собрание старейшин,
сходящихся в Амауроте, которое прежде было названо «амаурот-
ским сенатом» 61 62 63.
61 Утопия, 1953, с. 116—117; Utopia, р. 122, 124.
62 Утопия. 1953, с. 117; Utopia, р. 124.
63 Утопия, 1953, с. 136; Utopia, р. 146.
О политическом строе Утопии
131
Упоминание об общеостровном совете, куда иногда передают дело
(касающееся интересов ряда или всех полисов), лишь подчеркивает
самостоятельность каждого полиса. После фразы о «собрании всего
острова» Мор опять возвращается к «городскому сенату»: «Сенат
имеет сверх того и такой обычаи, что ни одно из предложений не
подвергается обсуждению в тот день, когда оно впервые внесено,
но откладывается до следующего заседания сената, чтобы никто не
болтал зря первое, что ему взбредет на ум...» 64. Сен обычаи тоже,
на наш взгляд, относится к сенату как к институту, присущему
каждому утопипскому городу. В этом нетрудно убедиться, сравнив
«трехдневный цикл» в режиме работы траниборов и припцепса с
такой же частотой заседаний сената.
Изучая политический строй Утопии, необходимо четко различать,
когда, употребив слово «сенат», Мор имел в виду совет старейшин
всего острова («амауротскип сенат»), а когда — «городской сенат»
как институт, существовавший в каждом полисе. Особого труда это
не составит, тем более что комментаторы давно проделали такую
работу 65.
П. К. Бонташ настаивал, что у утоипйцев имелся лишь «амау-
ротскип сенат»: ведь в тексте «Утопии» слово «сенат» всегда при-
меняется в единственном числе и только в отношении «республи-
канского сената»! С последним утверждением, как мы видели, со-
гласиться трудно. Что же касается употребления слова «сенат» в
единственном числе, то и «принцепс» используется в. единственном
числе, поскольку учреждения утопийцев описываются применитель-
но к одному городу, с одним сенатом и одним принцепсом. Хотя
П. К. Бонташ признал в Утопии 54 припцепса, он отказался при-
нять такое же число «городских сенатов», предпочитая именовать
их «совещаниями».
Нам нора вернуться к аргументу, которому придается особое
значение: раз в сенате обсуждаются «дела, касающиеся республики»,
то подразумевается, конечно же, «республиканский сенат», а не ка-
кой-то «городской»! Этому «собранию городских траниборов»
(«совещанию») остаются только местные вопросы. Но П. К. Бонта-
шу вопреки (коль скоро, заглянув в подлинник, мы и здесь пере-
ведем «de republica» как «о республике») траниборы тоже обсуж-
дают дела республики — de republica consultant66.
Характерно, что если А. И. Малеин в первом случае переводил
«они совещаются о делах общественных», а во втором — «из дел,
касающихся республики», то Ю. М. Каган предпочла «государст-
венные дела» и «общественные дела» ". Н. С. Прозорова, цитиро-
вавшая «Утопию» по новому переводу, просто убрала «дела, касаю-
м Утопия, 1953, с. 117; Utopia, р.’124.
65 Utopia, р. 622.
“ Ibid, р. 122.
" Утопия, 1978, с. 181.
5*
132
А. Э. Штекли
щиеся республики», как было в статье, но сделала это так, словно
подобная перемена никак не сказывается на аргументации, когда
«совещания городских траййборов» противопоставлялись «республи-
канскому сенату», где разбирались «дела, касавшиеся республики».
Н. С. Прозорова, несколько отредактировав прежний текст,
все же предоставила «совещанию траниборов с принцепсом» весьма
ограниченную функцию — обсуждать текущие дела и разрешать
частные споры68. А ведь, по Мору, они прежде всего занимаются
государственными делами — de repnblica consultant, а уже потом
улаживают споры частных лиц.
Теперь о так называемых совещаниях. В разбираемой главе гла-
гол consultare и его производные употребляются неоднократно “9.
Рассмотрев все эти случаи, мы убедимся, что точка зрения П. К. Бон-
таша совершенно не подтверждается. «Собрание городских транибо-
ров» вовсе не было лишь каким-то совещательным органом (cosi-
lium). Траниборы каждый третий день, а то и чаще, собираются
на совет с принцепсом — in consilium cum principe veniunt70. Они
de republica consultant — «совещаются о государственных делах».
В этом совете (in senatum) постоянно присутствуют два сифогранта.
Признание того факта, что в каждом из 54 полисов Утопии су-
ществовали собственный принценс, сенат и народное собрание, де-
лает необходимым внимательнее приглядеться к тому, какая форма
правления объединяла все эти институты.
Читатель мог заметить, что мы чуть ли не всякий раз. когда в
тексте «Утопии» встречается слово «respublica», наровим перевести
его как «государство», «общество», «государственные дела» и т. д.,
но не как «республика». Для этого есть определенные резоны.
У многих авторов эпохи Возрождения, не говоря уже о современ-
ном читателе, представление о «республике» ассоциируется с той
или иной формой демократии.
В «Городе Солнца» Гостинник настойчиво добивался у Морехо-
да, какой у граждан описываемой страны образ правления — что это:
республика, монархия или аристократия?71 Отметим, что здесь у
Кампанеллы «республика» выступает как синоним «демократии».
В «Городе Солнца» Кампанелла предложил собственный вариант
«смешанного правления» 72.
Однако «смешанное правление», даже в тех его модификациях,
где особенно сильным, как у Мора и Кампанеллы, было демократи-
ческое начало, подлинной демократией все-таки не являлось. Оно
было и оставалось именно «смешанным правлением».
Каждый вправе соглашаться или нет с тезисом о том, что
68 См.: Бонташ П. К., Прозорова Н. С. Указ, соч., с. 70
69 Utopia, р. 401, п. 124/7.
70 Можно, конечно, перевести: «собираются на совещание с принцепсом». Но
главное в пном: это собрание и есть «сенат» полиса.
71 Кампанелла Т. Город Солнца. М., 1954. с. 44.
72 Штекли Д. Э. «Город Солнца»: утопия и наука, с. 213—225.
О политическом строе Утопии
133
идеальной формой государственного устройства Томас Мор считал
«правление смешанное», но обходить молчанием этот тезис в кни-
ге, сердцевина которой — вопрос об организации государственной
власти в Утопии, более чем странно.
В монографии И. Н. Осиновского73 раздел «Социально-полити-
ческое устройство государства»74 вызвал у Н. С. Прозоровой,
естественно, особый интерес, тем более что там есть ссылка на раз-
бираемую нами статью П. К. Бонташа. Касаясь политических по-
рядков в Утопии, И. Н. Осиновский упоминает «смешанную форму
правления» и отсылает к Аристотелю75 *. Уже здесь было пад чем
задуматься. Но Н. С. Прозорову интересовало прежде всего то,
что И. Н. Осиновский, говоря о правителе каждого города Утопии,
назвал его принцепсом 7в.
Если в первой книге о Море И. Н. Осиновский, не вдаваясь в
подробности, писал, что «общественное устройство Утопии основа-
но на принципах социализма и справедливости» 77 78, то в монографии
он посвятил этому целый раздел.
Ссылаясь на латинский текст йельского издания «Утопии»,
И. Н. Осиновский тоже «разводил» в разные стороны отдельные
фразы главы «О должностных лицах», одну фразу оставляя «на
местах», а другую предназначая для Амаурота. Хотя даже коммен-
тарий йельского издания «Утопии» показывает необходимость целост-
ного восприятия этого текста 7в.
Справедливости ради надо сказать, что по некоторым частным
вопросам он молчаливо расходился с П. К. Бонташем. Так, он счи-
тал Утопию не «унитарной республикой», а «федерацией 54 горо-
дов» 79 80.
Позиция И. Н. Осиновского объясняется, как видно, желанием
объединить различные точки зрения, которые, на наш взгляд, про-
тивятся такому объединению. «Высшие должностные лица,— пишет
И. Н. Осиновский,— да и сам правитель выбираются из ученых.
Таким образом, в соответствии с гуманистическим идеалом Мора
республикой утопийцев правят философы и ученые» в0. Мор, выхо-
дит, дает собственную разновидность платоновского «царствования
73 См.: Осиновский II. Н. Указ, соч., с. 170—175.
74 См. также вступительную статью И. Н. Осиновского к новому изданию
«Утопии»: Мор Т. Утопия. М., 1978, с. 55—63.
75 Аристотель. Политика. М., 1911, с. 276—280. Здесь явное недоразумение.
На указанных страницах у Аристотеля пет пи слова о «смешанной форме
правления», а речь идет о наилучшем из четырех видов демократического
строя. О «смешанной» форме государственного устройства Аристотель го-
ворил выше (см. с. 58 названного издания). Ср.: Штекли Л. Э. «Город Солн-
ца»: утопия и наука, с. 221—222.
78 См.: Бонташ П. К., Прозорова Н. С. Указ, соч., с. 66.
'7 Осиновский It. Н. Томас Mop. М.. 1974, с. 65.
78 Utopia, р. 397—401.
,9 См.: Осиновский II. Н. Томас Мор: утопический коммунизм, гуманизм, Ре-
формация, с. 170.
80 Там же, с. 171.
134
А. Э. Штекли
философов», «правления мудрых»? Но стоит ли тогда говорить об
Утопии как о «демократической республике» 81?
Мы защищали тезис о необходимости рассматривать государст-
венный строй утопинцев как вариант «смешанного правления» с
характерными для Мора сильными демократическими устремления-
ми 82. И. Н. Осиновский писал о «демократизме политических по-
рядков Утопии при смешанной форме правления» 83. Но ведь по-
следняя соединяет в себе лучшие стороны различных форм прав-
ления, не являясь ни монархией, ни аристократией, пи олигархией,
ни демократией. Процитируем Аристотеля: «Некоторые утверждают,
что наилучшая форма государственного строя должна состоять из
соединения всех форм; поэтому-то опи и отдают предпочтение лаке-
демонскому государственному устройству, которое, по их уверению,
состоит из олигархии, монархии и демократии: царская власть в
Лакедемоне олицетворяет собою монархию, власть геронтов — оли-
гархию, демократический же элемент проявляется во власти эфо-
ров, так как последние избираются из народа...». Аристотель делает
вывод, что «тот государственный строй, который состоит из соеди-
нения нескольких форм, является действительно лучшим» 84.
Как же тогда утверждать, что «политический строй утопинцев
основывается на принципе народовластия»8S? Ведь если так, то
нечего и говорить о «смешанной форме правления». Или «народо-
властие», или «смешанная форма правления».
Другое дело.— и в этом суть проблемы! — попытаться выяснить,
в чем действительное значение принципа «народовластия» как одно-
го из элементов «смешанного правления». Определить его роль в
разработанном Мором варианте «смешанного правления» — значит
выявить сравнительную весомость каждого из трех компонентов.
Лишь таким путем можно постичь своеобразие политического идеа-
ла Томаса Мора и его историческую обусловленность.
Политические мыслители эпохи Возрождения нередко черпали
вдохновение в античных учениях о совершенной общине, городе-го-
сударстве, полисе, civitas. Интересно, что один из почитаемых ими
древних авторов — Полибий, к примеру, видел в законах Ликурга
намеренно начертанный образец смешанного устройства и сопостав-
лял его с римскими порядками. Как отмечал С. Л. Утченко, в кон-
ституции Рима «Полибий находит сочетание монархических (консу-
лы), аристократических (сенат) и демократических (комиции) эле-
ментов» 8в.
81 Там же, с. 174.
82 См.: Штекли А. 9. «Город Солнца»: утопия и наука, с. 222.
83 Осиновский И. Н. Томас Мор: утопический коммунизм, гуманизм, Рефор-
мация. с. 172.
84 Аристотель. Указ, соч., с. 58.
8S Осиновский И. Н. Томас Мор: утопический коммунизм, гуманизм. Рефор-
мация. с. 174.
88 Утченко С. Л. Кризис полиса и политические воззрения римских стейков.—
В кн.: Десятый Международный конгресс историков в Риме: Доклады
О политическом строе Утопии
135
Посмотрев на Утопию под таким углом зрения, мы обнаружим
нечто подобное: «монархический» элемент представлен здесь прин-
цепсом, «аристократический» — сенатом и «демократический» —
комициями.
Каждый, кто изучает социальные доктрины эпохи Возрождения,
знает, сколь широкое распространение получила тогда идея преиму-
щества «смешанного правления». В XVI в. некоторые страны Евро-
пы, а Италия еще раньше, оказались на перепутье. Итальянские
государства регионально-абсолютистского типа, пытавшиеся в той
или иной степени осуществить идеи «смешанного правления», были
объектом пристального внимания 87.
С ростом капиталистических отношений все больше изживали
себя характерные для феодализма социально-политические представ-
ления об обществе и государстве. Возникала необходимость в новых
теориях, и многие гуманисты стали воскрешать и по-своему пере-
рабатывать античные учения о «смешанном правлении».
«В этой идее,— анализируя „Диалоги" Бручоли, пишет Л. С. Чи-
колини,— заключались одновременно протест против тирании, отри-
цание средневековых монархических режимов и страх перед народо-
властием. Неудивительно, что она находила отклик в пополанской
среде, отражала настроения ранней буржуазии — противницы как
феодального деспотизма, так и демократии. Теория о смешанном
правлении, как видно, соответствовала моменту, будучи в сущности
идеализированным воспроизведением существовавших в Италии ре-
жимов» ®8.
Учение о «смешанной форме правления», возрожденное потреб-
ностями эпохи, давало широкий простор для интерпретаций. В нем
находили вдохновение политические писатели, выражавшие интересы
различных сословий и социальных групп. Среди них были и сто-
ронники единодержавия, которые, опасаясь тирании, хотели придать
монархии черты «умеренности», и апологеты «правления лучших»,
мечтавшие ограничить единодержавную власть, и приверженцы та-
кого республиканизма, когда голос имеют лишь «стоящие гражда-
не», и поборники, как мы видим на примере Томаса Мора и Кам-
панеллы, самых решительных социальных перемен.
Поэтому причисление того или иного автора к ревнителям «сме-
шанного правления» еще мало что говорит о сущности его полити-
ческих воззрений. Прояснит картину, повторим, только. изучение
роли каждого из компонентов в конкретном варианте «смешанного
правления».
советской делегации. М., 1956, с. 383; Он же. Политические учения прсвпего
Рима. М., 1977, с. 145—146.
87 См.: Рутенбург В. II. Теория и практика итальянского абсолютизма.— В кн.:
Европа в средние века: экономика, политика, культура. М., 1972, с. 225—
235.
88 Чиколини Л. С. Социальная утопия в Италии. XVI — начало XVII в. М.,
1980, с. 177.
136
А. Э. Штекли
Итак, первый такой компонент — «монархический», «единодер-
жавный». Его роль,, как полагали, заключалась в том, чтобы обес-
печивать стабильность государства, накопление политического
опыта, постоянство в соблюдении законов. Если бы государь, рас-
суждал Эразм об идеальном правителе, обладал всеми хорошими
качествами, то желательна была бы монархия в чистом виде. Но
если государь заурядных достоинств, то лучше иметь ограниченную
монархию, контролируемую аристократией и демократией".
В утопийских полисах кандидат в принцепсы обязательно должен
был быть из «сословия ученых» ". Его выбирали тайным голосо-
ванием в народном собрании (собрании сифогрантов). Хотя прин-
цепс и пользовался известными преимуществами при распределении
продуктов89 90 91 92, жизнь его лишена всякой помпы. Даже и сам прин-
цепс «выделяется пе одеянием или венцом, а тем, что несет пучок
колосьев, равно как отличительным признаком первосвященника
служит восковая свеча, которую несут перед ним» 9г.
Принцепс вместе с траниборами обсуждает текущие государст-
венные дела, улаживает частные споры. Он постоянно принимает
участие в работе сената93. В остальном же его функции весьма
и весьма ограниченны. Ему принадлежит право помилования, в част-
ности прелюбодеев94. Но наказание преступникам определяет се-
нат 95. Принцепс занимается также поездками граждан за пределы
их собственного города-государства. После разрешения сифогрант-ов
и траниборов он выдает соответствующую грамоту 96.
Подчеркнем одно важное обстоятельство, которое, как правило,
пе привлекает внимания. Хотя траниборы, т. е. собственно сенат
полиса, и совещаются постоянно с припцепсом, он в состав сената
не входит. Это видно из отрывка, рассказывающего о золоте и се-
ребре: если у них эти металлы спрятали бы в какую-нибудь баш-
ню, то глупая выдумка толпы могла бы навлечь «на принцепса и
89 Erasmus D. Institutio principis Christiani... Basilae, [1516], g4v; Erasmus D.
The Education of Christian Prince. X. Y., 1936, p. 173,
90 См.: Утопия, 1953, c. 123; Utopia, p. 132.
91 См.: Утопия, 1953, c. 131; Utopia, p. 140. См. также: Штекли A. ,9. «Утопия»
Томаса Мора: труд и распределение.— В ки.: Из истории социальных дви-
жений и общественной мысли. М., 1981; Он же. «Родоначальник утопиче-
ского коммунизма» и «проблески коммунистических идей».— В кн.: Исто-
рия социалистических учений. М., 1982; Он же. «Утопия» и античные пред-
ставления о равенстве.— В кн.: Античное наследие в культуре Возрожде-
ния. М., 1984.
92 Утопия. 1953, с. 175—176; Utopia, р. 195.
93 Утопия, 1953, с. 116—117; Utopia, р. 122, 124.
94 Утопия, 1953, с. 170, 173; Utopia, р. 186, 190.
95 Утопия, 1953, с. 173; Utopia, р. 190.
98 Utopia, р. 144, 146; Утопия, 1953, с. 135: «Если кто преступит свои пределы
по собственному почину, то, пойманный без грамоты князя (принцепса.—
Л. Ш.), он подвергается позорному обхождению: его возвращают, как бег-
лого, и жестоко наказывают. Дерзнувший на то же вторично — обращается
в рабство».
О политическом строе Утопии
137
сенат» подозрение в злом умысле97 98 99 100. В обособлении принцепса и
сената нетрудно увидеть особо весомую роль, отводимую Морок} се-
нату. Когда речь идет о решениях сената, то зто именно решения
траниборов, хотя принцепс и участвует постоянно в обсуждениях.
Принцепс выполняет свои функции пожизненно, если на него
не падет подозрение в стремлении к тирании м. Кстати, при пере-
воде соответствующего отрывка допустимо уточнение: запрет зате-
вать что-либо в отношении государства", помимо сената и народ-
ного собрания, направлен на то, чтобы принцепс и трапиборы,
вступив в заговор и «подавив народ тиранией», не могли изменить
государственный строй 10с. Т. е. такая перемена была бы осущест-
вима лишь при предварительном подавлении народа тиранией. Вос-
препятствовать заговору и призваны присутствующие на заседаниях
сената представители народа. Как видим, правомочия принцепса
невелики, и утопийские законы предусматривают, чтобы «единодер-
жавное начало» всегда удерживалось в весьма ограниченных преде-
лах.
Второй элемент «смешанного правления» — «аристократический»
как «власть лучших» — стал в интерпретации Мора наиболее ради-
кальным и последовательным воплощением столь характерной для
мыслителей эпохи Возрождения идеи «правления мудрых», «царст-
вования философов». Гуманисты мечтали о том, чтобы у кормила
власти стояли всесторонне образованные и нравственно совершен-
ные люди. Томас Мор был непоколебимо убежден, что подобное
осуществится лишь тогда, когда уничтожена будет частная собст-
венность и искоренен дух своекорыстия. Но и «лучшие» в его
представлении — это, конечно, не аристократы, не знать, а люди,
превосходящие остальных ученостью и доблестью. В Утопии они
составляют «сословие ученых» («ordo literatorum»). Из него выби-
раются высшие должностные лица101, послы, жрецы, траниборы,
97 Утопия, 1953, с. 139; Utopia, р. 150.
98 Утопия, 1953, с. 116; Utopia, у. 122.
99 Утопия, 1953, с. 117: «Уголовным преступлением считается принимать ре-
шения по общественным делам помимо сената пли народного собрания».
Ср.: Утопия, 1978, с. 181—182. На наш взгляд, речь здесь идет не о приня-
тии решений, они все равно, как видно из предшествующей фразы, не име-
ли бы юридической силы, а о запрете даже замышлять что-то касательно
государства. Inire consilia здесь, скорее всего, не «принимать решения»,
а «составлять планы», «носиться с замыслами», «питать намерения». Все
это считалось тягчайшим преступлением, поэтому просто «уголовное преступ-
ление», предложенное переводчиками, кажется нам слишком слабым выра-
жением, когда «capitale» буквально — «преступление, караемое смертью»
(Utopia, р. 124).
100 Utopia, р. 124: «...oppresso per tyrannidem populo, statim reipublicae mutare».
01 Сколь сильным даже у читателей XVI в. было представление, что Мор изо-
бразил прежде всего «правление мудрых», показывает маргиналия: «Долж-
ностных лиц выбирают только из числа ученых». Хотя автором маргиналий
и был, скорее всего, Эразм, писались они второпях и точностью не отли-
чались. Так и здесь. Подавляющее большинство должностных лиц состояло
138
.1. Э. Штекли
приицепсы,ог. Принадлежащие к «сословию ученых» пользуются
известными привилегиями: не только почетом, но и льготами при
распределении жизненных благ 103, а главное, они пользуются при-
вилегией всю жизнь (!) не участвовать в физическом труде. Но это
не замкнутая каста: каждый, кто проявит соответствующие способ-
ности, усердие и самодисциплину, может подняться в «сословие
ученых». Тот же, кто, будучи призван для занятий науками или
управленческих функций, не оправдал надежд, удаляется обратно
к ремесленникам |04.
Нее траниборы, а только из них и состоит сенат полиса, как и
сам принценс, принадлежат к этому «сословию ученых». Если си-
фогранты и прочие должностные лица, кроме высших, избираются
лишь на год, то траниборы, хотя их выбирают ежегодно, зря не
меняются. Иными словами, всякий из траниборов, а их 20 в каж-
дом из городов-государств Утопии и все они входят в состав сената,
коль скоро он успешно справляется со своими обязанностями, мо-
жет многие годы пребывать в сенате.
Выше мы говорили о контролирующих функциях сифогрантов,
присутствующих на заседаниях сената. С этим важнейшим обыкно-
вением непосредственно связана следующая фраза, перевод которой,
на наш взгляд, нуждается в уточнении *05. Здесь оба русских ва-
рианта — «не выносить суждений» у Ю. М. Каган и «ни одподело
не приводилось в исполнение» в переводе А. И. Малеипа — затруд-
няют понимание того, в чем собственно заклю чалось это установ-
ление. Латинский текст дает возможность прояснить картину:
«Предусмотрено, что ничто, касающееся государства, пе обретает
законной силы (ut пе quid ratum sit), если оно не подвергалось об-
суждению в сенате за три дня до принятия декрета» 106.
Прп большой власти сената Мор все-таки предусматривает меры
по ее ограничению. И здесь мы подходим к тому, что составляет
суть взаимоотношений сената и народною собрания, ярко показывая
роль последнего в жизни утопийцев.
Третий, «демократический» элемент «смешанного правления» был
представлен в Утопии «комициями» («народным собранпем», «соб-
ранием сифогрантов»). Дабы обеспечить незыблемость своего строя
и обезопасить себя от сговора припцепса с транпборами. «всякое
дело, представляющее значительную важность, докладывается107
из < п<!><ирап1<1в. а от них совсем нс требовалась принадлежность к «со-
словию ученых».
У топия, 1053, с. 123; Utopia, р. 132.
Утопия. 1953. с. 131; Utopia, р. 140.
11,4 Утопия, 1933, с. 123: Utopia, р. 130, 132.
10;i Ср.: Утопия, 1953, с. 116; Утопия, 1978, с. 181.
106 Utopia, р. 122, 124.
Глагол deferlur здесь, как и в следующей фразе, мы предпочли бы пере-
вести не «докладывается», а «передается» (Utopia, р. 124).
О политическом строе Утопии
139
собранию сифогрантов, которые сообщают его семействам своего
отдела, а затем совещаются между собой и свое решение сообща-
ют сенату» 1,,в.
В особо важных делах, по-видимому, последнее слово оставалось
за народным собранием, и вынесенные им решения не подлежали
утверждению сената. Но пе противоречит ли такой тезис тому, что
мы говорили выше о важнейшем установлении утопийцев: все, что
касается государства, приобретает законную силу лишь в том слу-
чае, если за три дня до принятия декрета происходило его обсуж-
дение в сенате? Можно, конечно, предположить, что когда речь шла
о решениях народного собрания, то обсуждение в сенате носило
формальный характер и было как бы «принятием к сведению»: три
дня спустя издавался соответствующий декрет. Но текст подсказы-
вает иное толкование.
При выборах нового принцепса каждая четвертая часть города
выдвигала своего кандидата и рекомендовала его сенату (именно
сенату, а пе собранию сифогрантов). В сенате достоинства канди-
датов обсуждались, по-видимому, еще до того, как их от имени на-
рода предлагали собранию сифогрантов. Из числа этих четырех они
избирали тайным голосованием достойнейшего и провозглашали
принцепсом.
Поэтому п в других случаях, когда имелось в виду предоставить
дело решению народного собрания, этому предшествовало его обсуж-
дение в сенате, и происходить это должно было за три дня до по-
становления народного собрания. Такое толкование полностью
согласуется и с мыслью Мора: особо важные дела передаются собра-
нию сифогрантов. Решать, что относить к таковым, надлежало, как
видно, тоже сенату. Когда какой-то вопрос передавали в общеост-
ровной совет, без обсуждения в сенате также не обходилось.
Ничто в «Утопии» не говорит, что постановления собрания си-
фогрантов утверждались потом сенатом. Это позволяет еще сильнее
подчеркнуть роль народного собрания в решении особо важных
дел. касавшихся государства. Как раз здесь видны сильные демо-
кратические устремления Мора. Его настойчивые поиски «филосо-
фии. более подобающей гражданину», его мечта об участии всех
граждан в определении их собственной судьбы, активная граждан-
ственность — все это ярко отразилось в преобладающем значении
«народовластия» как одной из составных частей созданного им ва-
рианта «смешанного правления».
Не столь уж важно, звать ли нринцепсов Утопии «принцепса-
ми» или «правителями», куда существеннее увидеть в утопийском
политическом строе вариант «смешанного правления». И причина
здесь одна: все рассуждения- об Утопии как о «подлинно демокра-
108 Утопия, 1953, с. 117; Utopia, р. 124.
140 А. Э. Штекли
тической республике» или «единой унитарной демократической рес-
публике» отрывают великое творение Томаса Мора от породившей
его почвы, наделяя такими чертами, которых у него пе было и не
могло быть. Более того, стремление во что бы то ни стало «под-
тянуть» идеи «Утопии» к представлениям XIX в. (если не XX в.!)
приводит зачастую к такому обращению с текстами Мора, которому
противятся как само понимание сути текстологических исследова-
ний, так и простое уважение к наследию великого мыслителя.
Признание того факта, что политический строй утопийцев — это
разработанный Мором вариант «смешанного правления», позволяет
лучше понять «Утопию» как памятник своей собственной эпохи,
эпохи первоначального накопления капитала. А в этом залог по-
стижения истинного смысла «Утопии».
СООБЩЕНИЯ
А. А. Луковцева
ОТРАЖЕНИЕ КРЕСТЬЯНСКОЙ ИДЕОЛОГИИ
ПЕРИОДА ВЕЛИКОЙ КРЕСТЬЯНСКОЙ ВОЙНЫ
В ГЕРМАНИИ
В ТВОРЧЕСТВЕ СЕБАСТЬЯНА ФРАНКА
Особое место среди источников, которые можно привлечь к изу-
чению идеологии крестьянства эпохи Великой Крестьянской войны,
занимает творчество немецкого мыслителя XVI в., философа и исто-
рика, одного из замечательных представителей гуманизма в Герма-
нии Себастьяна Франка, писавшего также под псевдонимами
Eleutlierius, Augustinius, Wernstreyt.
Рассмотрение мировоззренческого комплекса средневекового
крестьянства сквозь призму религиозно-философских и социально-
политических взглядов С. Франка — один из аспектов решения важ-
ной и дискуссионной проблемы крестьянской идеологии эпохи фео-
дализма.
В творчестве этого писателя заметны отчетливые следы влияния
революционной борьбы народных масс в период Крестьянской вой-
ны. Особый интерес для исследования представляет работа Франка
«Хроника, летопись и историческая библия» 1 — основной объект
рассмотрения в данной статье. Специальный раздел книги — «Все-
общее и великое крестьянское восстание во всей Европе» — посвя-
щен описанию и анализу революционных событий.
В отношении к актуальным вопросам современности взгляды
Франка постоянно пересекаются с крестьянскими, конкретные инте-
ресы крестьян занимают одно из центральных мест в его рассуж-
дениях. И даже в своей в конечном счете негативной оценке вос-
стания он выступает с позиций горячего защитника интересов на-
родных масс. Сам характер решаемых Франком практических
вопросов говорит о том, что они необходимо включались в повестку
борьбы крестьянства в период немецкой раннебуржуазной рево-
люции.
Все это позволяет рассматривать творчество Себастьяна Франка
как ценный источник для изучения крестьянской идеологии в мо-
мент революционного взрыва, когда возросшая сила влияния со-
циального и политического факторов оказала значительное воздей-
1 Franck S. Chronica Zeytbuch und Geschychtbibel von anbegyn bis in dis ge-
genwertig MDXXXVI. Jar verlengt. Ulm, 1536, III Buch.
142
.1. Л. Луковцсва
ствие на психологию крестьянства и вызвала сдвиги в его несисте-
матизированных идеях и взглядах.
Одни из наиболее существенных вопросов идейного наследия
Франка — его социальные и политические воззрения, с позиций ко-
торых оп подходил к оценке Крестьянской войны, вызывали и вы-
зывают большой интерес у исследователей. Однако изучение систе-
мы взглядов писателя, подобно другим идеологическим системам
Toil эпохи, мало связывалось в историографии с изучением судеб
участников социальной борьбы и с силами назревавшего движения
за социальный переворот. Для буржуазной исторической традиции
наиболее типичен интерес к Франку как к философу и представи-
телю религиозной оппозиции И даже те либеральные историки,
которые указывали па политический радикализм воззрений Фран-
ка, лишь бегло касались этого вопроса 3. В современной марксист-
ской историографии подробное исследование мистико-паптеистпчес-
кой системы взглядов немецкого мыслителя мы находим в работах
М. М. Смпрппа, 3. Вольгаста, ее историческая интерпретация по-
лучила разработку в исследованиях 3. Ю. Копысского, В. Г. .Леве-
на. 10. К. Некрасова. М. Штайнметца1.
Следует отметить отсутствие единства мнений в оценке творчес-
кого наследия С. Франка, в частности по вопросу о социальной
направленности его произведений и об отношении к немецкой
Крестьянской войне. Одни историки (В. Г. Левен. О. Л. Вайн-
штейн) считают возможным отнести Франка к числу идеологов на-
родного течения в реформационном движении. Другие (М. М. Сми-
- Hagen К Deutsclilaiids literarische und religiose Verlialtnisse ini Reformati-
imszeitaller. Erlangen. l<Si4: Biychof H. S. Franck und die deulsclie Gescliichts-
schreiliiing. Tubingen, 1837: Hase К. Л. S. Franck von Word — der Schwarm-
geist. Leipzig. 1869; Hegler .1. Geist mid Schrifl bei S. Franck. Freiburg. 1892:
One',//. s. Franck als llisloriker.— llistorische Zeifsclirift. 1899. Bd. 82;
l> lllici IT. \ о Hassling mid Analyse Menschen in 13. und 16. Jh.—In: Diltheys
ge-ammelie Scb ri I ten. Leipzig: Beilin. 1929. Bd. II.
3 Scliin>,ller Z.ur Gescliiclilc der ualionalokonoinisclien Ansicliteu in Peutsch-
land ix.dirend der Heforniatioiis-I'eriode.— Zeitsclirifl fiir die gesanile Staat-
shi-~en~< liaf I. liibingeu. 1860. Bd. 13: Wisl.-eniann K. Darslelliing der in De-
utschland znr Zeil der Relormalion lierrsclienden nationalokonoinisclien An-
siehlen. Leipzig. I8lil; W e i a l,a и i f /'. Franck Sebastian. Allgemeine deulsclie
Biographic. Leipzig, 1878.
• Cm.: (mu i’ll и .1/. 1/. Пантеизм Себастьяна Франка и его взгляд па историю. -
В _кп.: Дразм 1’оттер.чамскпп н реформационное движение в Германии. М.,
P.L8: h»i>i.iccKtiii 3. Ю. Себастьян Франк — обличитель католической церкви
и iianciua.— Пзв. АП БССР. 1955, № 1; Левен В. Г. К оценке народных вос-
станий в трактатах Себастьяна Франка.— Учен. зап. Рязап. пед. ии-та, 1957,
т. 16: Он л-е. Исторические взгляды Себастьяна Франка,—СВ. 1966, вып. С:
Некрасов К), fi. Социально-политические вопросы в освещении немецкой
хронистпки ХА I в.— В кп.: Ежегодник германской истории, 1978. М.. 1979;
Wollgast S. Der deulsclie Pantheismus im 16. Jahrhundert. Sebastian Franck
nnd seine Wirkungen anf die Entwicklung der pantheistischen Philosophie in
Deutschland. B„ 1972; Steinmetz M. Der Miintzerbild von Martin Liither. B.,
1900.
Себастьян Франк и крестьянская идеология 143
рин, Ю. К. Некрасов, М. Штайнметц, 3. Вольгаст, Р. Вольфайль), —
в целом сходятся во мнении о принаделжности его к радикально-
бюргерской оппозиции. Этот вопрос еще требует своего уточнения и
окончательного разрешения.
В перечисленных работах сделан ряд важных выводов и наблю-
дений, позволяющих расширить наши представления о конкретно-
исторических особенностях системы взглядов Франка, однако осве-
щение вопроса об отношении его к крестьянству носит отрывочный
и фрагментарный характер. Задачи исследователя в этой области
были отчасти сформулированы в неоконченной работе М. М. Сми-
рила о Себастьяне Франке, в которой автор указывает, что связь
философско-исторической концепции гуманиста со злободневными
вопросами того времени нельзя понимать только в духе прямого от-
ражения в его исторических взглядах отношения к восставшим
крестьянам. Речь может идти в основном о том, что творчество
Франка следует рассматривать в рамках общего идеологического
комплекса, отражающего характер данного этапа социальной борь-
бы 5. Нас это указание направляет на избрание такой методики ис-
следования, которая заключается в решении интересующих вопро-
сов путем сопоставления, сравнительного анализа взглядов Франка
прежде всего с положениями революционного направления в рефор-
мационном движении и с конкретными интересами восставших
крестьян. С этой целью нами была взята группа листовок, связан-
ных с деятельностью радикальных элементов революции, которые
наиболее содержательны с точки зрения анализа духовной жизни
и являют собой те редкие случаи, когда открываются возможности
более прямого доступа к общественному сознанию крестьянства.
Эти документы неоднородны в идеологическом отношении: наиболее
революционно содержание «Статейного письма», тогда как полити-
ческий анонимный памфлет «Обращение к собранию всего крестьян-
ства», а тем более листовки, излагающие жалобы и требования
крестьян, отражают более умеренные взгляды. Несмотря па различие
форм реализации осмысления действительности Франком и автора-
ми публицистических произведений периода Крестьянской войны,
в их содержании обнаруживается тот аспект пласта сознания, в ко-
тором запечатлены общие тенденции мировосприятия, характерные
для класса крестьянства в целом.
Коммуникативно-интенциональная направленность этих сочине-
ний, политические и идеологические установки авторов обусловли-
вают характер трактовки актуальных вопросов. В качестве реци-
пиента «Хроники» Франка выступают народные массы. Вся его
Жизнь и творчество свидетельствуют о том, что он пе ученый-тео-
ретик, а прежде всего проповедник, обращавшийся к народу, инте-
ресы которого были ему всегда близки. Раскрывая направленность
своей «Хроники», Франк заявляет, что многие места третьей части —
Смирин М. М. Пантеизм Себастьява Франка, с. 151.
144
Л. Л. Луковцева
«Исторической библии» — можно использовать для проповедей,
«в особенности против пап». В предисловии он подчеркивает, что
пишет свои работы для «простого человека» 6 7.
Традиционное для немецкой проповеди сочетание патетики с
элементами обиходно-разговорного языка предполагает и определен-
ное содержание, рассчитанное на восприятие массами и освещаю-
щее злободневные проблемы времени.
Франк, сам писавший по-немецки'и требовавший замены чуж-
дой широким слоям народа средневековой латыни немецким языком,
пе мог не учитывать социальную психологию своей аудитории. От-
сюда и детерминированность речи, целенаправленный выбор языко-
вых средств. Франк стремится объяснить свои основные положения
пе столько в понятийной форме, сколько в образной. Это вырази-
лось в интенсивном использовании поговорок, пословиц, метафор.
Так. он. прежде чем подойти к формулированию идеи о неоправ-
данное™ восстаний, рисует картину поражения Крестьянской войны,
стремясь при этом к предельной наглядности: «Многие из крестьян
бежали в кусты, другие засунули головы в землю, третьи, закрыв
глаза руками, думали, что они стали невидимыми для рыцарей.
Это было большое смертоубийство, крестьян резали, как овец» ’.
Следует подчеркнуть, что эти изобразительные средства были
не иллюстративными довесками, а равноправным выражением праг-
матической направленности «Хроники». Характер интерпретации
событий Франком — это не только воспроизведение реальности, но
и изложение в целях воздействия па оценочные установки, убежде-
ния и поведение адресата. Историки определяют проповедь в рефор-
мационную эпоху как одну из форм общественной коммуникации,
которая была весьма важным путем распространения социальных
идей 8 9 10.
Давая оценку позиций Франка по отношению к Крестьянской
войпе, нельзя отрывать его от той социальной среды, с которой он
связан, хотя он подчеркивает свою объективность, говоря: «Я могу,
слава богу, будучи беспристрастным и свободным, читать любого и
не принадлежу ни к какой секте, я не связан клятвой пи с кем.
Я не осуждаю даже еретиков» ’.
На свою беспристрастность Франк пытается указать и при изло-
жении учения Томаса Мюнцера: «Его решения я пе могу пи хва-
лить, ни осуждать, об этом суди сам» |0. При этом оп с нескры-
ваемой симпатией говорит о мюнцеровских положениях о духе, вере
и кресте, по даже не упоминает его рассуждения о мече, верхов-
ной власти и восстании. Заканчивает Франк сведениями о смерти
6 Franck S. Chronika..., р. 81 v.
7 Ibid., р. 273 v.
Wohlfeil R. Einfiihrung in die Geschichte der deutschen Reformation. Miin-
chen, 1982, S. 125.
9 Franck S. Chronica..., p. 3 v.
10 Ibid., p. 441 r.
Себастьян Франк и крестьянская идеология
145
Мюнцера и тут же отмечает: «Я только описал то, что прибилось
увидеть однажды. Все это следует учесть и сообразно этому по-
нять, из-за чего произошло восстание»
Религиозно-философские воззрения Франка во многом соприка-
саются с пантеизмом Мюнцера, однако они несут на себе отпеча-
ток следующего исторического этапа — крушения народной револю-
ции. Если Франк защищает и поддерживает Мюнцера-спиритуала,
то Мюнцера-революционера осуждает 12. Весь ход его рассуждений
носит имплицитный, формально не выраженный прагматический ха-
рактер с целью убедить народ в бессмысленности всякого насиль-
ственного сопротивления. Так, раздел о Крестьянской войны Франк
начинает с описания разгрома отрядов крестьян: «Когда восстание
кончилось, все они были жестоко растерзаны и пытаемы и сто ты-
сяч их было убито» ,3. Л отдельный параграф «Исторической биб-
лии» так и называется — «Напуган крестьянина во всем!». Поэтому
представляется неоправданным суждение, высказанное в одной
западногерманской исторической энциклопедии, о том, что спиритуа-
листическая беспристрастпость франковского мышления позволяет
причислять его к великим одиночкам в историографии 14.
В отличие от Мюнцера у Франка за мистико-богословской пози-
цией скрывались взгляды передовых слоев бюргерства, в конечном
счете не шедших дальше весьма резкой критики сушествующего
строя. Поражение Великой Крестьянской войны, наступившая реак-
ция, утрата прогрессивности общественной мыслью Реформации,
а также принадлежность Франка к крылу радикально-бюргерского
направления явились основными факторами формирования его
философско-исторической системы как оригинального сочетания ре-
волюционно-еретического учения в богословской оболочке и гумани-
стического рационализма. Все творчество мыслителя посвящено
поискам выхода из того тупика, в который завела Германию реак-
ция. Но он уже утратил мюнцеровскую веру в созидательную силу
революционного движения, и мир ему рисуется «господним фарсом».
Поэтому и положения, сформулированные в качестве вывода о со-
бытиях Крестьянской войны, говорят об отрицательном в конечном
итоге отношении Франка к восстанию как к средству преобразова-
ния действительности.
В ходе раннебуржуазной революции в крестьянских программах,
в теоретических сочинениях идеологов крестьян принципиально ста-
вились вопросы революционного сопротивления и законности борь-
бы народных масс. Для Франка ответ на эти вопросы однозначен:
народу, по его мнению, не следует подниматься против властей, так
" Ibid.
12 Некрасов Ю. К. Указ, соч., с. 194.
13 Franck S. Chronica..., р. 272 г.
14 Das Fischer-Lexikon. Geschichte/Mit einer Einleitung von H. Rothfels; Hrsg.
von W. Besson. Frankfurt/M., 1961, S. 228.
146
А. Л. Луковцееа
как восстание только умножает его страдания: «Нужно ждать, пока
бог сам покарает тиранов; оп их пе простит и будет беспощаден,
но время для этого выберет сам» 15. Вследствие этого христианин
обречен терпеть власть, не должен спрашивать, в чем он виноват
или не виноват; он обязан выполнять все, что от пего требуют
власти, и как нельзя гладить против шерсти, так и нельзя вопро-
шать о справедливости таким образом, как это делают восставшие
крестьяне 1с.
От франковской оценки событий неотделима широко распрост-
раненная в XVI в. идея взаимной обусловленности тирании и вос-
стания. Франк убежден в неизбежности народных восстаний до тех
пор, пока пе исчезнет порождающая их тирания и несправедливость,
во это не приводит его к выводу о революционном переустройстве
общества. Роль людей может сводиться лишь к одному: терпеливо
и молча нести свой крест, так как все в руках божьих, и пе спо-
собствовать реализации воли бога активными действиями ”. Значе-
ние же крестьянской борьбы Франк видит в том, что «крестьяне
теперь всю жизнь будут жалеть о том времени, когда они не по-
нимали, что никогда не смогут жить лучше, чем при старой власти,
и будут буквально выцарапывать ту же самую власть и золотое
время из земли» 18.
Эта же тема о правомерности революционного сопротивления
в немецкой публицистике 1524—1525 гг. рассматривалась под раз-
личным углом зрения. Содержание «Обращения к собранию всего
крестьянства» показывает, что этот вопрос получает в нем положи-
тельный ответ. Автор оправдывает все революционные акции крестьян,
обосновывая это тринадцатью высказываниями из «божественного
писания»: «Мы, христиане, имеем достаточно истинных причин,
и мы должны избавить себя от этих безбожных господ, от этого
вавилонского пленения» 19. Однако наряду с этим в листовке зву-
чит и призыв не обогащаться добром других, беспристрастно отно-
ситься к врагам. Другая листовка — «Двенадцать статей», являю-
щаяся концентрированной программой крестьянских требований,
выступает за мирную тактику по отношению к верховной власти,
хотя толкование «божественного нрава» в смысле ведения реши-
тельных действий в общем-то пе исключается. Л в редуцированном
варианте этой программы, каковым были «Лморбахские статьи»,
отчетливо проводится мысль о необходимости решения всех проб-
лем мирным путем.
Во внутреннем противоречии большинства документов воспроиз-
Ггапск S Chronica.... р. 273 v.
16 Ibid., р. 274 г.
” Ibid., р. 273 V.
18 Ibid.
19 An die Versrmmhing gemeiner Banernschaft. 1525,— In: Dokumenle aus dem
deutschen Banernkrieg: Beschwerden. Programme, theoretische Schriften/Hrsg.
und eingel. von W. Lenk. Leipzig, 1980, S. 214.
Себастьян Франк и крестьянская идеология
147
водились реальные, обычные для крестьянства установки: с оДной
стороны, революционное бунтарство, обусловленное созреванием
классовых противоречий феодализма, и с другой — непоследователь-
ность, известный консерватизм. Это же нашло свое отражение и в
противоречивых взглядах Франка. Противоречие заложено в самой
мировоззренческой системе Франка.
Осуждая насильственные действия со стороны крестьян. Франк
тем не менее как человек близкий к пароду, глубоко ненавидевший
его угнетателей, так же как, например, автор «Обращения...», от-
крыто сочувствует крестьянам. Одним пз основных мотивов в опи-
сании событий Крестьянской войны в «Хронике» является все же
осуждение жестокой расправы, учиненной феодалами над крестьяна-
ми. Франк упоминает предательство княжеских войск, которые на-
падали на крестьян во время переговоров, осуждает деятельность
Швабского союза, бесчинства феодалов. Формулируя свое отноше-
ние к четвертому сословию, к которому оп относит крестьян.
Франк стремится истолковать их положение так. чтобы придать ха-
рактер искупительной жертвы пх тяжелому труду. Как и в аноним-
ной листовке, в «Хронике» сквозит симпатия к простым людям:
«Очень работоспособный и трудолюбивый народ, оп отягощен п
перегружен барщиной и другими работами, податью, оброком, нало-
гами, пошлинами»го. Сочувствие тяжелому положению крестьян,
гневное обличение светских и духовных угнетателей сближают
автора «Обращения...» и Себастьяна Франка с лагерем народной
Реформации. Но в первом случае мы слышим страстный призыв к
борьбе против господского произвола, а во втором революционный
путь борьбы решительно отвергается. И если в памфлете домини-
рует момент признания и одобрения восстания, то у Франка отчет-
ливо звучит проповедь непротивления злу насилием.
Таким образом. Франк признает необходимость перемен в су-
ществующем строе, но при этом отрицает революционное насилие.
Отказ его от прямой революционной активности и вместе с тем эле-
менты преемственности с мюнцеровским направлением Реформации,
особенно в критике феодальных порядков, косвенно отражают и сам
характер выступления крестьянства. Но в характеристике действий
восставших, дайной Франком, мы находим свидетельства тому, что
этот слой парода был способен выступить в революционной борьбе
сплоченной массой. Живость, образность изложения позволяют ав-
тору «Хроники», современнику Крестьянской войны, точно передать
взрывную атмосферу того времени, дать представление о настрое-
ниях восставших и переносят читателя в самую гущу революцион-
ных событий: «Крестьяне становились все вольнее и смелее, все
отчаяннее они отвергали вСе советы и предложения, и, чем больше
их просили и им уступали, тем злее они становились» 2*.
-° Franck S. Chronica..., р. 47 г (Die erst Chronick von Adam bis auf Chri-
stum 7).
°* Ibid., p. 272 v.
148
Л. Л. Луковцееа
Подробнее, чем на событиях войны, Франк останавливается на
ее причинах. Для него эти причины имеют прежде всего экономиче-
скую природу: «Так как восстание началось из-за непомерных на-
логов и других притеснений, мы должны остановиться на этом воп-
росе» 22. Специальному рассмотрению различных повинностей он
посвящает пять параграфов «Исторической библии». Объективный
характер интерпретации этих вопросов позволяет выявить те непо-
средственные требования и призывы, с которыми выступали вос-
ставшие, и проследить осознание ими выдвинутых программ.
Говоря о том, что непосильная барщина, поборы и различные
другие повинности крестьян привели непосредственно к восстанию,
оп задается вопросом о правомерности этих повинностей, который в
первую очередь волновал и крестьян. Эти устремления отражают,
например, жалобы штюллингенцев: «Мы даем с большими трудно-
стями нашим господам чинш, ренту и налоги от нашего имущест-
ва, не зная их происхождения...» 23.
Франк гневно разоблачает лживость и вздорность обоснования
католической церковью права на взимание десятины. По его мнению,
к уплате десятины, как и всякого другого налога, народ принужда-
ется в силу подчиненного положения24. А на самом деле «князья
и господа не имеют права требовать, так как у них нет на это ос-
нования» 25. Особое внимание Франка к происхождению феодальных
повинностей явилось закономерным отражением основных крестьян-
ских требований, пути реализации которых и их осмысление опре-
делялись в ходе восстания по-разному. Шестая глава «Двенадцати
статей», касающаяся барщины, оспаривает не сам этот институт,
а только выражает просьбу крестьян, чтобы их не отягощали так
сильно, «но по милости рассмотрели бы, как служили наши отцы,
одпако все по точному смыслу слова божьего»26 27. Здесь старые
обычаи и старое право считаются соответствующими «священному
писанию». Вместе с тем не только идея реставрации старых по-
рядков и смягчения феодального гнета была характерна для кре-
стьянской борьбы. Так, для «Обращения...» характерно осмысленное
и обоснованное выдвижение требований. Его автор считает тяжелую
феодальную эксплуатацию производной прежде всего от деспотиче-
ской верховной власти и связывает с ней все «тяготы и повинности
простых людей»: «В каком кодексе бог дал вам такую власть, что
мы, бедные, должны подневольным трудом создавать вам добро,
проливая кровавый пот на полях?»2'. Эти строки обнаруживают
22 Ibid., р. 273 V.
Artikel der Stuhlinger Bauern. Artikel 23.— In: Kaczerowsky. Flugschriften der
Reformation. Hamburg, 1970. S. 25.
24 Franck S. Chronica.., Buch HI. S. 225 r.
25 Ibid., S. 274 r.
26 Хрестоматия по истории средних веков. 1950, с 125
27 Dokumente..., S. 202.
Себастьян Франк и крестьянская идеология
149
большое сходство с аргументацией Франка в осуждении многочи-
сленных крестьянских повинностей.
Еще более «Хроника, летопись и историческая библия» перекли-
кается с «Обращением к собранию всего крестьянства» в вопросе
об отношении к крепостному праву. Проблема личной свободы каж-
дого человека была одной из дискуссионных тем политических ли-
стовок. Неизвестный составитель памфлета не говорит непосредст-
венно об отмене крепостного права, но у нас пе возникает сомне-
ний в его негативном отношении к крепостному состоянию. Страст-
ным протестом против крепостничества наполнены строки этого про-
изведения: «Что же станется с крепостным правом? Будьте вы
прокляты нехристианским языческим родом! Мы были одухотворе-
ны священной властью, но земной закрепощены» 28 29 *.
У Франка трактовка этого вопроса также не принимает харак-
тера морализующей речи, но он задается тем же вопросом: «Должен
ли христианин иметь вечных крепостных?» — и тут же отвечает на
него: «В этом мы сильно сомневаемся»2Э. Подобно автору «Обра-
щения...», он связывает природу крепостного права с деспотической
властью, когда отмечает, что «многие, не имея достаточно еды, за-
щиты, часто подвергались разбою, поэтому нищали и вынуждены
были отдаться во власть богатым, которые могли отдавать их дру-
гим за плату» 3°.
Хорошо зная и деля с народом его нужды и заботы, Франк яр-
ко и образно их передает. Его размышления о причинах феодаль-
ного угнетения отразили тот факт, что требования народных масс
устранить наиболее вопиющие несправедливости являлись в какой-
то мере протестом продуманным, предполагающим определенную
перспективу. Пусть это пока абстрактная евангелическая аргумен-
тация «Двенадцати статей», но она питала надежды восставших.
А уже в «Обращении...» осмысление явлений получает усиленное
звучание, и рассуждения Франка, в которых он пытается понять
Крестьянскую войну пе как изолированное явление, а как резуль-
тат действия каких-то веских причин, как, например, экономическое
угнетение,— подтверждение этому.
В плане исследования вопроса о степени революционной устрем-
ленности крестьянских масс интересны рассуждения Франка, касаю-
щиеся частной собственности и социального равенства, как своеоб-
разная интерпретация воззрений крестьянства. Равенство, о котором
он пишет, это гуманистическое понимание общности всех людей по
природе: «Глупа мысль о том, что у дворян особое положение, так
Как известно, что мы все произошли от одного отца небесного и от
одного отца Адама ца земле. Вспомни пословицу: кто был дворянин,
28 libid., S. 203.
29 Franck S. Chronica..., S. 276 v.
80 Ibid.
]?><)
.1. А. Луковцева
когда Адам пахал, а Ева пряла?»31 32 33 34 35. Этот взгляд Франка соответ-
ствует п крестьянским категориям справедливости и равенства.
Составителя «Обращения...» тоже волнует вопрос о том, «почему все
папы, императоры, короли п другие чванятся перед прочими благо-
честивыми христианами своим мнением, будто они лучше человече-
ского рода, и пе хотят знаться с пастухами, простыми людьми?» 3’.
II хотя крестьянские документы еще далеки от конкретного форму-
лирования социальных целен, вполне .закономерно, что уничтоже-
ние социального неравенства в общественной жизни понималось
крестьянами прежде всего как ликвидация привилегий феодалов,
свобода мелкого производителя от феодального гнета, как стремле-
ние устранить частную собственность.
С революционной категоричностью программы «Статейного
письма», которая не оставляет возможности существованию феодаль-
ного хозяйства, соотносится требование Франка «иметь все пещи
общими, как общи свет солнца, воздух, дождь, снег, иода». Оп пи-
шет: «На основании человеческого права, а пе божественного гово-
рят: деревня принадлежит мне. Поэтому и поныне все общее чисто,
как сам бог. п собственное, корыстолюбивое зловеще звучит в ушах
всех людей, которым свойственно считать в душе, что все вещи дол-
жны быть нераздельными и общими»
Мысль Франка о пагубной роли частной собственности в .рас-
пространении социального неравенства отчасти питалась антифео-
дальными идеями равенства, бытовавшими в крестьянской среде.
В. II. Ленин отмечал, что «идея равенства является самой револю-
ционно/! для крестьянского движения идеей пе только в смысле сти-
мула к политической борьбе, по и в смысле стимула к экономиче-
скому очищению сельского хозяйства от крепостнических пережит-
ков» 31. Однако мысль о равенстве, которая была оборотной сто-
роной осуждения крестьянами социального неравноправия, практи-
ческого отрицания существовавшего распределения собственности,
носила смутный, неопределенный характер, в котором преобладали
элементы штативных идей.
Отражением объективно выявлявшихся в ходе Великой Кресть-
янской войны тенденций социального и политического развития яв-
ляется вопрос, о власти у Франка. В «Исторической библии» п в
других сочинениях отсутствует идея передачи власти в руки про-
стого парода и насильственного ниспровержения феодального строя,
которая занимает центральное место в учении Томаса Мюпцера и в
«Земском устройстве» Михаила Гайсмайера15. Франк не видит в
пароде революционной, преобразующей силы. Страждущие и уни-
женные должны следовать призыву: «Страдай и терпи!» (так на-
31 Ibid., S. 11 г.
32 Dokumente..., S. 203.
33 Franck S. Paradoxa, Par. 153, S. 387-388.
34 Ленин В. II. Поли. собр. соч., т. 15, с. 226—227.
35 Некрасов Ю. К. Указ, соч., с. 195.
Себастьян Франк и крестьянская иоео.югия
151
зывается один из его парадоксов). А вопрос о политическом един-
стве Германии получает у пего однозначный ответ: оно может оыть
достигнуто только укреплением императорской власти.
Вопрос о послушании народа верховной власти занимает ключе-
вое положение в идеологических представлениях Крестьянской вой-
ны. В «Аморбахских статьях» характер существующей власти нико-
им образом не обсуждается: «Все подданные должны быть послуш-
ны своей верховной власти» 36. В этом отразились характерные еще
для средпевековья религиозно-утопические мечты о добром прави-
теле. Вместе с тем в «крестьянской войне разрушалось веками су-
ществовавшее представление о божественной природе иерархии» ”.
Однако «Двенадцать статен» говорят лишь о необходимости поко-
ряться «всякой выборной и поставленной от бога власти» 38.
Необходимость существования верховной власти у автора «Об-
ращения...» также пе оспаривается, однако, но его миопию, лишь
такая власть может считаться законной, которая всю свою деятель-
ность направляет па заботу о «стаде Христа», па всеобщее благо,
на осуществление принципов братской любви:|9. Листовка прямо
направлена против проповеди безусловного послушания всякой
верховной власти. Но мюпцеровскоп идеи об упразднении в случае
необходимости всех властей, которые попирают «общую пользу»,
здесь нет. И все же замечательно, что неизвестный автор восприни-
мает политическую борьбу за власть как решающий вопрос револю-
ционного движения.
На приведенных примерах можно проследить соотношение в этих
представлениях традиционных, подчас косных элементов с новыми,
подвижными. И, несмотря на различие трактовки отношения к вер-
ховной власти, мы все-таки выделяем и определенно крестьянские
взгляды. Опп, несомненно, скрываются и в рассуждениях Франка о
швейцарской демократии, форму которой он считает неудовлетво-
рительной, поскольку «при многих пастухах стадо пасется плохо и
при такой демократии бывает много войн, мятежей». Франк считает,
что «следует установить и утвердить монархию» 4".
А ведь политическим идеалом «Обращения к собранию всего
крестьянства» как раз и является Швейцария со своей организацией
лесных кантонов, самостоятельных автономных общин, па что ука-
зывает следующее: «Подобно швейцарцам, обретшим свою власть не
от дворян, простой человек в борьбе с насилием, прикрываемым хри-
стианством, должен отстаивать полную справедливость даже вели-
кой войной, не щадя себя» 41.
Amorbaclier Artikel.— In: Dokumenie..., c. 128.
Немилое A. H. Значение Крестьянской войны 1525 г. для развития общест-
38 ®енн°п мысли эпохи Реформации.- Вести. ЛГУ, 1975. вып. 3, с. 171.
Хрестоматия по истории средних веков, с. 132.
Dokumente..., S. 200.
Franck S. Chronika..., p. 174 v.
Dokumente..., S. 204.
152
.1. .1. Л уковцева
Таким образом, автор листовки и Себастьян Франк в равной ме-
ре указывают на наличие у восставших крестьян вдохновляющего
их примера, дающего им возможность определенно представить ту
политическую организацию, которая могла быть в их представлении
справедливым решением назревших задач. Крестьян привлекало со-
хранение в лесных кантонах Швейцарии общины-марки и наличие
относительно большой прослойки свободного крестьянства. Однако
неопределенность и неоформленность франковского идеала будуще-
го строя, который представляется ему в общих чертах как строй
справедливый, отражают недостаточно ясное и последовательное
осознание крестьянством конечных задач своей борьбы. Резкая кри-
тика социальных порядков и конструктивные идеи социальной уто-
пии ге получили у Франка конкретных очертаний. II совершенно
справедливым представляется мнение М. Штайнметца о'том, что
Франк останавливается там, где Мюнцер делает решительный шаг,
объединяя свою теологию с крестьянским движением 12. Сопоставле-
ние представлений Франка о будущем строе с публицистическими
документами Крестьянской войны позволяет сделать вывод о том,
что пафос идеологии народного движения был в основном пе утвер-
ждающим и позитивным, а односторонне критическим.
В целом, говоря о литературном наследии Себастьяна Франка, сле-
дует отметить, что он осмысливает положение крестьянства, исходя
из того соотношения классовых сил, которое сложилось после ре-
волюции. II все же его «Хроника» воспроизводит реальные, обычные
для периода Крестьянской войны представления, достаточно укоре-
нившиеся в общественном сознании народных масс. Близость автор-
ской концепции к действительности мы видим из сравнения ее с
публицистикой 1524—1525 гг.
Таким образом, идеологические представления Франка, в какой
бы отвлеченной форме опп нп выступали, тесно связаны с насущ-
ными проблемами его общества. Они отразили критическую соци-
ально-политическую направленность представлений крестьянства в
раппебуржуазной революции.
42 Steinmetz М. Op. cit., S. 212.
О. И. Варьяш
НЕКОТОРЫЕ ПРОБЛЕМЫ
АГРАРНОЙ ИСТОРИИ ПОРТУГАЛИИ
В СОВРЕМЕННОЙ ПОРТУГАЛЬСКОЙ
ИСТОРИОГРАФИИ
В 1962 г. известный португальский историк А. Оливейра Маркеш
выступил со статьей «Размышления по поводу экономической исто-
рии Португалии в средние века» Он поставил требующие решения
португальской историографией вопросы, связанные с социально-эко-
номическим развитием страны в эпоху средневековья, которую
А. Оливейра Маркеш, как и большинство португальских историков,
ограничивает концом XV в. Спектр проблем, затронутых в этой не-
большой статье, необычайно велик, и в первую очередь Маркеш об-
ращается к аграрной проблематике. Через десять с лишним лет,
публикуя свою «Историю Португалии» 2 А. Оливейра Маркеш вновь
отмечал отсутствие в Португалии работ по коренным, общим темам
социально-экономического развития страны. Действительно, после
1929 г., когда вышла книга Л. Азеведу3, и вплоть до 60-х годов
были опубликованы работы лишь по отдельным узким вопросам
экономической истории. Не предпринималось попыток создания ис-
тории средневековой экономики с позиций какой-либо единой кон-
цепции. Маркеш подчеркнул неразработанность таких проблем, как
развитие и преобладание тех или иных типов собственности, разви-
тие домепиального хозяйства, форм землепользования, в том числе
крупнопоместного, а также недостаточную исследованность общин-
ных распорядков в деревне4. Неизученными оставались формы
организации перегонного скотоводства 5.
Вопросы, поднятые А. Оливейра Маркешем, позволили очертить
многочисленные «белые пятна» па историко-экономической карте
средневековой Португалии, что открывало широкие возможности
перед будущими исследователями. Что же изменилось за прошед-
шие со времени публикации 20 с лишним лет?
Значителен перечень работ, которыми обогатилась португаль-
ская историография 60—70-х годов, особенно после революции
1974 г. Многие из них в той или иной степени посвящены изучению
проблем аграрной истории. В португальской историографии
* ^ar4ues 3. Ideario para шла historia economica de Portugal na Idale
2 Media.— In; Revista de Economia, 1962, vol. 14, f. 3, p. 181—196.
s Oliveira Marques A. Historia de Portugal. Lisboa, 1975.
L. L. Epocas de Portugal economico. Lisboa, 1929.
Oliveira Marques A. Ideario..., p. 183—186.
Ibid., p. 186.
154
О. II. Варъяш
возникли довольно сильные направления историков-марксистов и
близких к марксизму исследователей. Большим событием явилась
публикация фундаментального труда А. Каштру «Экономическое
развитие Португалии в XII—XV вв.». Подробно описывая и анали-
зируя формы ренты, категории крестьянского и некрестьянского
населения деревни, виды и источники доходов господствующего клас-
са, А. Каштру большое место в работе отвел и теоретическим поло-
жениям марксистской исторической науки и их применению к исто-
рии Португалии.
Прекрасно сознавая, что по ряду причин нам оказались доступ-
ными не все работы португальских медиевистов по социально-эко-
номической проблематике, опубликованные в последние годы, попы-
таемся, однако, на основе тех исследований, которыми мы рас-
полагали, рассмотреть, как трактует современная португальская
медиевистика наиболее важные моменты аграрной истории Португа-
лии в период развитого феодализма, а именно: особенности феода-
лизма в Португалии; влияние внутренней колонизации и Реконкисты
на аграрные отношения; «кризис» XIV в. и его последствия в пор-
тугальской деревне.
Прошли те времена, когда большинство португальских историков
считали, что в Португалии не существовало феодализма. В наше вре-
мя наличие феодальных отношений не оспаривается никем из более
или менее крупных ученых. Разногласия касаются лишь его трак-
товки и периодизации. В целом надо отметить, что’термин «феодаль-
ная эпоха» чаще всего относится историками к периоду XII—XV вв.
XV веком заканчивается и средневековье. Наряду с пониманием
феодализма как определенного типа отношений вассально-ленного
характера, существовавшего параллельно с сеньориальным строем,
все шире распространяется концепция феодализма как способа про-
изводства, высказываемая прямо или проявляющаяся в конкретных
исследованияхв.
Мнение об отсутствии феодализма в Португалии (как и па Пи-
ренейском полуострове вообще) было вызвано существованием ряда
особенностей в развитии этого региона: отсутствие развитых вас-
сально-ленных связей, сохранение сильной королевской власти
и т. д. Однако на современном этапе особенности развития Португалии
исследуются и осмысливаются заново и более широко. Основной ха-
рактерной чертой ее истории и в то же время причиной возникно-
вения других особенностей португальские историки считают Рекон-
кисту. Именно она, по мнению А. Каштру, позволила этнически не-
однородному населению слиться в единое целое и создала тот не-
повторимый общественный организм, каким являлась средневековая
6 Da Cruz Coelho М. Н. A leac^ao senhorial е camponesa face a conjuntura de
trezento. Доклад на I коллоквиуме историков СССР и Португалии. Москва,
март 1984 г.; Fonseca Ferreira .4. A acumulafao capitalista em Portugal.
Современная португальская историография
155
Португалия7, А. Оливейра Маркеш другими словами выразил по
Сути то же мнение: особенности Португалии проистекают из взаи-
модействия «южных» и «северных» структур, иначе говоря, элемен-
тов развития, присущих арабским и христианским районам; откло-
нения от «норм» феодализма совершаются под влиянием Реконки-
сты 8.
Реконкиста в Португалии не была так продолжительна, как в
соседней Кастилии. Уже к середине XIII в. вся нынешняя терри-
тория, включая Алгарви, была отвоевана у арабов. Поэтому влияние
ее не было столь долгим, активным и многоплановым, как в Касти-
лии. Видимо, именно с конца XIII в. постепенно расходятся исто-
рические пути этих соседствующих стран. Но п в Португалии в раз-
ных районах результаты Реконкисты были различны. Так. па севе-
ре страны имела место прессура, долгое время сохранялись мелкие
свободные земельные собственники, что не мешало тем пе менее
существованию здесь и крупных земельных комплексов с наиболее
тяжелыми формами зависимости". Южные районы были отвоеваны
и получены во владение в основном военно-рыцарскими орденами,
под контролем королевской власти, и частная инициатива освоения
земель типа прессуры здесь не прослеживается. Сохранение относи-
тельно сильной королевской власти привело к тому, что во всех
владениях, сеньориях, высшая юрисдикция оставалась в руках ко-
роля. В результате захватов земли в ходе Реконкисты и контроля
короля за владельческими правами феодалов, особенно усилившего-
ся в XIII в. и выразившегося в попытках создания всепортугэль-
ских описей земельных владений и в возвращении больших терри-
тории короне, крупнейшими собственниками в стране оказались цер-
ковь и король. Подлинно сильной экономически, самостоятельной
знати, в отличие от Кастилии, здесь пе сложилось10.
Другого рода особенностью, по также связанной с Реконкистой,
было появление в XII—XIII вв. большого числа рабов из пленников-
арабов. Однако, отмечая этот факт, португальские историки никак
его не комментируют. Возможно, это объясняется отсутствием точ-
ных данных о численности рабов и их положении. Это не позволяет
нам оцепить их влияние, воздействие на состояние сельскохозяйст-
венного производства и на положение других групп населения, хотя
можно предположить, что расширение прослойки рабов не могло
остаться без последствий для хозяйства и социальных отношений.
В последнее время историки уделяют большое внимание тем про-
цессам, которые происходили внутри класса феодального крестьян-
ства в последние века португальской Реконкисты. Северные районы,
пережившие завоевание и колонизацию в IX—X вв., к этому време-
e £osZr? Estudos de historia socio-economica de Portugal. Lisboa, 1976, p. 30.
a Tv.‘je'rfl Marques A. History of Portugal. N. Y., 1976, p. 85.
io 7?,. ’ .p’ 59’ Castro Estudos..., p. 102.
Oliveira Marques A. Historia..., p. 77-78.
156
О. II. Варьяш
ни обладали достаточно стабильной структурой общества. Здесь, как
и в Галисии, преобладали крупные поместья с использованием тру-
да лиц, по положению своему близких к сервам. В XI—XII вв. эти
поместья дробились па более мелкие владения (по мнению А. Мар-
кина, в среднем по 60—100 га, хотя они могли включать и до
600 га) ". Все исследователи, изучавшие характер землепользова-
ния и хозяйства в это время, отмечают наличие домена с усадьбой
и надельной системы 11 12 * * 15 16. Однако они не приводят данных о соотно-
шении домена и держаний — вероятно, ввиду отсутствия необходи-
мых конкретных исследований.
Как считают большинство португальских историков, в XI в. ос-
новную массу крестьян в этих областях составляли зависимые лю-
ди, которые пе имели права ухода из сеньории и были прикрепле-
ны к .земле,3. Они владели держаниями, за которые должны были
выплачивать, видимо, от ‘/2 до ‘Л урожая, чаще всего в натураль-
ной форме. Кроме того, они были обязаны барщиной и личными
платежами “.
Изменения в положении крестьянства наблюдаются вXI—XII вв.,
что А. Каштру ставит в непосредственную зависимость от развития
и продвижения Реконкисты к югу. Именно в XI—XII вв., пишет
он, ускорилось и почти завершилось «смягчение личной зависимо-
сти, в результате чего сервы мало-помалу завоевали личную свобо-
ду». К северу от реки Моидегу эти изменения протекали медленнее,
по мнению А. Каштру, в связи со стабильностью общества, на новых
же землях сразу устанавливались новые отношения, получившие в
португальской историографии название «колоната»!5. Одним из
признаков и выражением процесса смягчения зависимости, иначе
«освобождения», А. Каштру считает появление и распространение
форалов — грамот, фиксирующих освобождение от личной зависи-
мости, право перехода из сеньории в сеньорию и другие права и
обязанности жителей селения ,6.
Иначе трактует это явление А. Оливейра Маркеш. Появление
форалов он связывает прежде всего с возникновением новых посе-
лений в ходе внутренней колонизации, имевшей место на севере
Португалии в XI—XII вв. Демографический подъем этого времени
вызвал к жизни освоение новых земель, расчистки лесов и — одно-
временно — дробление наделов. Это. в свою очередь, привело к миг-
рации населения из северных районов в южные, из деревень в го-
рода. Таким образом, смягчение условий держаний, фиксация их в
форалах преследовали цели расширения обрабатываемых земель и
сохранения рабочих рук и, по мнению А. Маркеша, были скорее
11 Oliveira Marques A. Historia..., р. 75.
12 Ibid., р. 76; Castro A. Estudos..., р. 104.
*’ Oliveira Marques A. Historia..., р. 79; Castro A. Estudos..., р. 101.
’ Borges Coelho Л. A revoluyao de 1383. Lisboa. 1977, p 30
15 Castro A. Estudos.,., p. 32, 36
16 Ibid., p. 33.
Современная португальская историография
157
результатом внутреннего развития, чем следствием Реконкисты17.
Можно отметить следующее: во-первых, и внутренняя колониза-
ция, и Реконкиста были в определенной степени вызваны и стали воз-
можны в результате демографического и хозяйственного подъема
XI—XII вв; во-вторых, наличие колонизационного движения на юге
не могло не влиять на положение крестьянства в северных районах
в сторону его улучшения; и наконец, нам кажется, что «освобожде-
ние», кроме влияния Реконкисты и внутренней колонизации, имело
своим основанием общее развитие феодального хозяйства с его тен-
денцией к переходу в XII—XIII вв. к таким формам зависимости,
при которых экономические факторы начинают играть все большую
роль. Последний момент замечен и португальскими историками,s.
При системе «колоната», пришедшей па смену прежним отно-
шениям, крестьянин владел держанием на основе договора. Он имел
право покидать сеньора со своим движимым имуществом, приобре-
тать землю в собственность. Договоры заключались павечно или па
срок, на условии фиксированной платы или издольщины — при
выплате ’А—'/.> урожая. При наличии домена могли иметь место
и барщинные работы ’9. Такая система укреплялась и па вновь за-
воеванных землях.
Влиянию Реконкисты и колонизации в широком смысле слова
нередко приписывают и возникновение конселыо — организационно
оформленных самоуправляющихся поселений и их органов20. К со-
жалению, основное внимание при исследовании конселью уделяется
поселениям городского типа. А. Боржеш Коэлью, посвятивший ста-
новлению конселью на Пиренейском полуострове целую книгу, ос-
новной упор делает на выяснение степени осознанности, целена-
правленности создания конселью, лишь вскользь упоминая о дере-
венских общинах. Вообще, до сих пор применительно к периоду
X—XIII вв., а для большей части Португалии и к более позднему
времени, не поставлен вопрос о распространенности общины, ее-
типе, наличии тех или иных общинных распорядков. Отмечается
существование еще во время Реконкисты и после нее общинных
пастбищ и выпасов и так называемых baldios — пустошей, принад-
лежавших всему селению. Они использовались для заимок и для
выпаса. А. Каштру пытается связать появление таких земель и с оп-
ределенным уровнем производительных сил, и с королевской полити-
кой наделения жителей селений «всем необходимым для сущест-
вования» 2‘. Основным районом, где были зафиксированы подобные
общинные земли, является Алентежу. Здесь же, но уже в более
поздний период, в XVI—XVIII вв., встречались все главные ха-
1в ^f‘ve'ra Marques A. Historia..., р. 74—75.
i9 £а^го -d- A evolu^ao economica de Portugal. Lisboa, 1966. vol. 5, p. 96.
го 4}iveira Marques A. Historia..., p. 80; Castro A. Estudos..., p. 115—116.
oorges Coelho A. A revolucao..., p. 58—59; Idem. Comunas e concelhos. Lisboa.
,, 1973, p. 70 s.
Castro A. Estudos..., p. 89—90.
158
О. II. Варьят
рактерпые признаки общинного землепользования: общинные паст-
бища, совместное использование пустошей, открытые поля, перио-
дические переделы земли22. Наряду с этим в тех же или близ-
лежащих районах исследователи отмечают и наличие огороженных
степами участков23. Тем не менее, видимо, ввиду недостаточного
для обобщений конкретного материала в португальской историогра-
фии пе ставится вопрос ни о вторичном характере этой поздней об-
щины, ни о времени возникновения подобных общинных распоряд-
ков вообще.
Sjt Sjt Л
XI XIII века считаются португальскими историками временем
«свободного развития экономики» страны24. За ним следует период,
который в португальской историографии единодушно именуется
«кризисом». Однако что понимается под этим термином? Имеется
ли в виду кризис феодализма, пли кризис сеньориального хозяйст-
ва, пли традиционных отношений господства и подчинения? Попы-
таемся рассмотреть, какое содержание португальские историки
вкладывают в это понятие. Сначала выясним, какие явления ха-
рактерны для Португалии этого периода и каким временем дати-
руют португальские ученые начало кризиса.
Большинство из них относят кризис в Португалии ко второй по-
ловине Х1Х'в. Так, А. Оливейра Маркеш считает, что до середины
XIX' в. пет признаков общего кризиса2’. А. Боржеш Коэлью, при-
знавая наличие определенных трудностей в экономике, тем не ме-
нее и в XIV в. видит расширенное развитие сельского хозяйства26.
Однако и А. Оливейра Маркеш с сожалением констатирует, что
отсутствие исследований по движению цен и демографии городов
в XIII в. не позволяет делать какие-либо определенные выводы о
динамике экономики, а исследования такого рода могли бы сущест-
венно «изменить привычную картину»27. Вместе с тем М. Э. да
Круш Коэлью, автор ряда работ по аграрной истории XIX7 в., по-
явившихся в самое недавнее время, на основе изучения архивных
материалов полагает, что уже в копце XIII в. кончается период
«благоденствия». В документах уже с этого времени начинают по-
стоянно встречаться жалобы па нищету, нехватку хлеба28. У. Ба-
22 Ribeiro О. A evoluyao agraria no Portugal mediterraneo. Lisboa, 1970, p. 155.
См. также книгу А. Силбера. который прослеживает сходные черты и в
Бейра Байша: Silbert A. Le Portugal mediterranean. Р., 1966, р. 1046.
23 Ribeiro О. Op. cit., р. 60—61, 161; Olircira A. A abadia de Tibaes e о seu do-
minio. Porto, 1974. p. 188—194.
24 Baquero Moreno H. A vagabundagem nas fins da Idade Media Portuguese.—
Anais, Lisboa, 1977, II serie, vol. 24, t. II, p. 235.
25 Oliveira Marques A. Historia..., p. 155.
26 Borges Coelho A. A revolufao..., p. 68.
27 Oliveira Marques A. Historia..., p. 185.
28 Da Cruz Coelho M. H. A reacyao senhorial..., p. 682.
Современная португальская историография
159
керу Морену прослеживает кризисные явления в агрикультуре на
протяжении всей второй половины XIII в.29 Положение усугуби-
лось в XIV в., который для Португалии, как и для других стран
Западной Европы, был столетием эпидемий, голодовок и войн.
Целый ряд неурожайных лет приходится на конец XIII —нача-
ло XIV в., особенно на ЗО-е годы, когда голодовки сопровождались
значительной смертностью. Чума 1348 г. и повторные эпидемии при-
вели к резкому демографическому спаду в стране. Уже после первой
вспышки этой болезни в 1348—1349 гг. погибло, видимо, около тре-
ти или более населения30. Оценивая влияние чумы на положение в
стране, А. Оливейра Маркеш отмечает, что па данном этапе изуче-
ния истории XIV в. невозможно выяснить, явилась ли черная смерть
причиной или лишь фактором ускорения кризиса 3|. Оставляет воп-
рос открытым и У. Бакеру Морену32. Признавая, что в XIII в. воз-
никает новый тип экономики, непосредственно связанный с торгов-
лей,— «денежная экономика», пи тот, пи другой пе соотносит это
впрямую с появлением кризисных явлений33. Глубже и подробнее
рассматривает их причины М. Э. да Круги Коэлью. Она ищет их
еще в XIII в. Рост населения, характерный для этого столетия,
к концу его опередил возможности современного сельского хозяйст-
ва, несмотря на освоение больших площадей новых земель, тем бо-
лее что на новых землях, как показывает материал Коэлыо, нередко
бывали плохие урожаи. В результате этого возникло перенаселение,
приведшее к недостатку зерновых, дроблению наделов, голодовкам и
т. д. М. Э. да Круш Коэлью указывает и на ряд изменений в эко-
номических и социальных отношениях в XIII в., хотя и не называ-
ет их в ряду причин кризиса. Наступление же резкого перелома
в нарастании кризисных явлений она связывает с внешними причи-
нами: с неурожайными годами первой половины XIV в., эпидемия-
ми, позже — с войнами, ведшимися Португалией в 60—80-х го-
дах XIV в.34
По мнению португальских историков, кризис выразился прежде
всего в резком демографическом спаде, что, в свою очередь, вызвало
Ряд других явлений. Усилились миграции из деревни в город, из
мелких деревень и городков в крупные, из горных районов па рав-
нины. Постоянный приток населения в город привел к тому, что ко-
личество городских жителей не только быстро восстановилось, но и
выросло, в то время как в деревне начала ощущаться сильная не-
хватка рабочих рук, были заброшены пахотные земли, опустели по-
селения35. Все это находит параллели и в других странах Европы
'9 Baquero Moreno Н. Op. cit., р. 235.
Oliveira Marques A. Historia..., p. 157.
” Ibid., p. 156.
32 Baquero Moreno H. Op. cit., p. 236.
J4 Ibid., p. 234; Oliveira Marques A. Historia..., p. 136.
as &а- Cruz Coelho M. H. A reac^ao..., p. 1—3.
Ibid.; Oliveira Marques A. Historia..., p. 157.
160
О. Il. Варъяш
того времени. Каковы же были последствия этого для португальско-
го крестьянства?
В усложнившейся ситуации феодалы по-разному пытались на-
ладить свое хозяйство или хотя бы обеспечить себе доходы. Одним
способом была замена зернового хозяйства, требовавшего значитель-
ных усилий, виноградарством, выращиванием оливок пли скотовод-
ством (последнее особенно характерно для церковных организа-
ций) 3S. Это, с одной стороны, вызывало дефицит зерновых, с дру-
гой, как показала М. Э. да Крут Коэлью, нарушало нормальное
функционирование крестьянского хозяйства, так как из общего поль-
зования изымались выпасы и пустующие земли57. Другим способом
сохранить определенный уровень доходов была сдача владений в
аренду, преимущественно крупную, па условиях фиксированных
платежей36 37 38 39. Наконец, третий путь заключался в изменении систе-
мы эксплуатации крестьянства. Остановимся па этом подробнее.
Различные факты, связанные с этим явлением, приводят многие
исследователи. Однако, пожалуй, лишь в работах А. Куньяла и
М. Э. да Круш Коэлью они собраны и представлены как единый
процесс. Прежде всего историки отмечают тенденцию к изменению
условий договоров. Если в предыдущие столетия превалировали до-
говоры на вечпопаследственное владение землей держателем, то
теперь, с конца XIII в., чаще заключаются контракты на срок 1—3
жизней держателей (при этом учитывалась длительность'не жиз-
ни поколения, а жизни членов семьи арендаторов; договор на срок
двух жизней истекал после смерти главы семьи и его жены, не-
смотря на наличие взрослых детей или братьев крестьянина). Ко-
элью объясняет это тем, что в связи с демографическим кризисом
феодалам было трудно найти крестьян, желавших навечно поселить-
ся на земле3!>. Нам кажется, что это было скорее связано со
стремлением и возможностью феодалов изменять условия договоров
при их заключении заново и тем самым приспосабливаться к конъ-
юнктуре. Это соображение подтверждается и тем, что в XIV в. за-
фиксировано большое число жалоб крестьян на взимание с них но-
вых, сверх обычных, платежей. Подобные жалобы, а также жалобы
па то, что сеньоры заставляют крестьян выполнять завышенные по-
винности, рассматривались на кортесах 1361, 1371, 1372 гг. и др.“’
Интересные и важные наблюдения о соотношении рентных пла-
тежей сделала в своей работе Коэлью. Она считает, что в целом
рента за счет девальвации снизилась. Но в то же время растет эко-
номическое значение, а частично и абсолютные размеры дополни-
тельных платежей и отработок, а издольные платежи (в общем не-
36 Oliveira Marques A. Historia..., р. 160.
37 Da Cruz Coelho M. H. А геассао.. р 5
38 Ibid., р. 6 s.
39 Ibid., р. 7.
‘° Ibid., р. 15; Cunhal A. As lutas de classes em Portugal nos fins da Idade
Media. Lisboa, 1975, p. 36—37, etc.
Современная португальская историография
161
высокие — от '/4 До '/в урожая) заменяются фиксированными.
По мнению Коэлью, последнее обстоятельство было весьма нежела-
тельно для крестьянина, которому не всегда было легко реализовать
продукцию на рынке; кроме того, эта форма ренты не учитывала
климатических и других условий данного года, так как и при не-
урожае требовалась выплата той же суммы, что и в урожайный
год41.
Анализируя все указанные выше изменения в положении кре-
стьян в XIV в., исследовательница делает вывод о том, что эмфи-
тевтические договоры, которые привязывали крестьяниа к земле,
в новых условиях не были гарантией условий труда и жизни, но
сковывали его свободу; поэтому зачастую крестьяне рвали их и
уходили на новые места или сочетали аренду с поденщиной. Ухуд-
шение положения заставляло их идти на открытую борьбу, подни-
маться целыми деревнями42.
Таким образом, по данным португальских историков, кризисные
явления в сельском хозяйстве, возникновение которых все-таки надо
отнести, видимо, к концу XIII в., включали в себя несоответствие
производства и потребления сельскохозяйственных продуктов, рост
цен на них, появление дефицита зерновых, а в XIV в.— резкую не-
хватку рабочих рук, образование значительного фонда заброшенных
земель и в связи с этим изменение соотношения отраслей сельского
хозяйства. Если Бакеру Морену, отчасти Оливейра Маркеш, сопо-
ставляя эти данные с ситуацией в других странах Западной Евро-
пы, склонны видеть в них кризис феодального общества43, то
М. Э. да Круш Коэлью полагает, что речь может идти не о упад-
ке, а лишь о приспособлении феодального хозяйства к изменившим-
ся социально-экономическим условиям. В результате этого приви-
легированные слои сумели выстоять, сохранив прежнюю экономиче-
скую структуру44. А. Каштру определяет время с середины XIV
до второй половины XV в. как период, переходный от феодальной
формации к экономической формации нового времени “, полагая
характерной чертой этого периода возникновение прокапиталисти-
ческих отношений.
Не только А. Каштру, но и другие португальские историки боль-
шое значение придают существованию в XIV—XV вв. двух прослоек
сельского населения — наемных работников и кавалейру-вилланов.
Кавалейру-вилланы — группа населения, достаточно известная и
распространенная и в других районах Пиренейского полуострова под
сходными или иными наименованиями46. Возникшая в период и в
41 Da Cruz Coelho М. И. А геассао..., р. 7, 9, 10—11.
42 Ibid., р. 15.
43 Baquero Moreno Н. Op. cit., р. 231—232.
4 Da Cruz Coelho M. H. A reacfao..., p. 6, 17.
’ Castro A. A evolufao..., Lisboa, 1978, vol. 1, p. 178.
Корсунский A. P. История Испании IX—XIII вв. M., 1976, с. 176, с.т.; Милъ-
ская Л. Т. К вопросу о структуре господствующего класса в Каталонии
в X—XII вв.—СВ, 1984, вып. 47, с. 21—28.
4 Средние века, в. 49
162
О. И. Варьяш
результате Реконкисты, эта группа крестьянского населения полу-
чила значительные привилегии как экономического, так и социаль-
ного характера. Двойственный характер их положения как крестьян-
земледельцев и в то же время лиц. стоявших на низшей ступени
феодальной иерархии, отмечался неоднократно. А. Каштру — и в
этом его большая заслуга — подчеркивает еще один момент, на ко-
торый обычно мало обращают внимания: зависимость кавалейру-
вилланов от господствующего класса. Он видит ее в обязанности их
платить баналитеты, в ограничении торговой деятельности в пользу
феодалов; иногда на них лежали и личные платежи. Расходясь во
мнении с большинством португальских историков, А. Каштру счи-
тает, что фоссадейра — ежегодный взнос, заменявший воинскую
повинность,— хотя и возникла пз фискального платежа, тем не ме-
нее представляет собой форму феодальной рентыii. При этом
А. Каштру не отрицает привилегированного статуса кавалейру-вил-
ланов. Более того, он идет дальше и, рассматривая их экономиче-
ское положение, приходит к выводу, что и в этом отношении данный
слой занимал особое место среди сельского населения. Он полагает,
что кавалейру-вилланы развивали на своих землях отношения ново-
го типа — предкапиталистические. Это выражалось прежде всего в
использовании наемных сельских работников. Можно было бы воз-
разить: наемный труд широко использовался в португальской дерев-
не вообще, в частности и на землях сеньоров. Однако, по' мнению
А. Каштру, в то время как сеньоры использовали труд наемных ра-
ботников на непроизводительных работах, хозяйственная деятель-
ность кавалейру-вплланов, в том числе и применение наемного тру-
да, имела своей целью производство на рынок. К ним по своему по-
ложению примыкали разбогатевшие крестьяне. В XIV—XV вв. эти
последние могли купить привилегии кавалейру-вилланов. Таким об-
разом, кавалейру-вилланы (и, видимо, разбогатевшая верхушка кре-
стьян, «оменш бошп») представляли собой как бы рапнепредприпи-
мательские круги сельского населения, тесно связанные с рынком.
А. Каштру даже применяет к ним термин «сельская буржуазия» 47 48 49.
Подытоживая все сказанное выше, он делает вывод о нефеодальном
характере этого слоя4!).
Эти наблюдения историка представляют большой интерес. Тем
не менее пе во всем можно полностью с ним согласиться. Так, ви-
димо, нельзя рассматривать группу кавалейру-вилланов как одно-
родную с экономической точки зрения. Если верхушка ее смыка-
лась с феодалами и крупными горожанами-землевладельцами, то
нижние ее слои находились на положении простых крестьян-земле-
дельцев. Об этом, кстати, говорит и тот факт, что в некоторых де-
ревнях, по переписи XIII в., до половины жителей относились к ка-
47 Castro Д. A evolufao..., vol. 5, р. 141, 153.
48 Ibid., р. 133.
49 Castro A. A evoliiQao..., vol. 5, р. 158—159.
Современная португальская историография
163
валейру-вилланам50, т. е. большинство из них жили за счет -кре-
стьянско-традиционного использования земельной собственности,-
Нельзя также не учитывать, что наемный труд, который вообще был
очень распространен в Португалии, в это время имел феодальные
черты. Наемные работники зачастую обязаны и платежами личного
характера. Крестьяне нередко нанимались батрачить, имея одно-
временно собственный или арендованный участок земли. Таким об-
разом, в португальской деревне положение сельского наемного ра-
ботника было обратимым.
А. Куньял также оперирует термином «сельская буржуазия».
Рассматривая эволюцию крестьянства в XIII—XIV вв., он отмеча-
ет процесс резкого расслоения и выделения как безземельного кре-
стьянства, так и зажиточной верхушки, к которой и относится этот
термин5*. Но А. Куньял вовсе не склонен связывать принадлеж-
ность к этому слою с обладанием статусом кавалейру-виллана по
преимуществу. Кавалейру-виллапы были, видимо, лишь одной из
его составных частей. А. Куньял полагает, что «сельская буржуа-
зия» возрастала именно на использовании наемного труда; особен-
но оказался для нее благоприятным так называемый Закон о на-
делах52. Закон о наделах был принят в 1375 г. Он устанавливал
обязательность найма при отсутствии своей земли, определял мак-
симум заработной платы наемным работникам и наказания за на-
рушения. Португальские историки высоко оценивают его роль в
социально-экономическом развитии страны в XIV в., хотя и призна-
ют, что определение реального значения этого закона в жизни об-
щества, выяснение сферы его применения требуют дополнительных
исследований53 54.
М. Э. да Круш Коэлью также останавливается на положении
обеих интересующих нас групп населения на материале северной
части Португалии. Она отмечает широкое распространение наемно-
го труда в деревне, но подчеркивает также его второстепенное ме-
сто.
Нехватка рабочих рук со второй половины XIV в. дает возмож-
ность наемным работникам добиваться повышения заработной пла-
ты. Несмотря на ее неоднократные ограничения и на Закон о на-
делах, с 1365 по 1395 г. опа выросла, по данным Коэлью, на
1600 % 5'. Совсем пначе, чем у А. Каштру и А. Куньяла, выглядит
у Коэлью слой, который она квалифицирует как «сельскую буржуа-
зию», н его роль в развитии социально-экономических отношений в
50 Ibid., р. 166.
51 Cunhal Л. Op. cit.. р. 34.
52 Ibid., р. 59.
j3 Oliveira Marques A. Dicionario de historia de Portugal. Lisboa, 1979, p. 845—
r 846; Rau V. Sesmarias medievais Portuguesas. Lisboa, 1946. p. 129.
54 Da Crus Coelho M. H. A геассао..., p. 13. Следует, однако, иметь в виду, что
в это время в стране значительно выросли и цены, неоднократно предпри-
нималась порча монеты.
6*
164
О. И. Варъяш
деревне. Рассматривая участие этого слоя в крупной аренде, она
приходит к выводу, что как посредник между феодалами и кресть-
янами «сельская буржуазия» не шла дальше воспроизводства тради-
ционных отношений сеньориальной экономики55 56. По мнению Коэ-
лью, производство на рынок в гораздо большей степени осуществля-
лось в хозяйствах крупных арендаторов-горожан — торговцев и ре-
месленников. Данные об их землевладении в XIV в. весьма много-
численны 5в. Горожане берут в аренду земли и церковных и
светских феодалов. Накопив средства в городской сфере производст-
ва, они вкладывали их в землю, не только арендуя ее, но и приоб-
ретая в собственность, чтобы, как пишет Коэлью, прямо контроли-
ровать получение сельскохозяйственной продукции, которая потом
шла на рынок, где они диктовали свои условия57. При фиксирован-
ной денежной ренте именно им шли основные прибыли, у них на-
капливались значительные средства, особенно при постоянном хлеб-
ном дефиците. К сожалению, пока еще нет специального исследо-
вания, посвященного взаимопроникновению в это время социальных
структур деревни и города, однако некоторые факты говорят о том,
что наряду с вкладыванием средств в землю горожанами к концу
XIV в. многие землевладельцы-феодалы участвовали в традиционно
городских занятиях, особенно в заморской торговле сельскохозяйст-
венной продукцией58. Этим, видимо, объясняется заинтересован-
ность этого слоя в дальних морских экспедициях и захватах замор-
ских земель, о чем говорит А. Куньял59.
Таковы основные данные о состоянии португальской деревни
XIV — начала XV в., приводимые в последних работах историков
Португалии. Разумеется, они не охватывают всего спектра аграр-
ной проблематики, и многие вопросы еще ждут своего исследова-
ния. Тем не менее на этом уровне разработки проблемы представ-
ляется возможным говорить скорее не о возникновении предкапи-
талистических отношений в деревне, а о значительном развитии
начиная с XIII в. товарно-денежных отношений, которые при
благоприятных условиях могли в дальнейшем стать основой для
складывания элементов капитализма. Однако последующие столетия
показали, что эти тенденции были реализованы еще очень нескоро.
Необходимо отметить, что конкретных работ по аграрной про-
блематике XV—XVI вв,, пожалуй, еще меньше, чем по таковой
предшествующего времени. Кроме того, изучение этого периода
включает в себя ряд совершенно новых по характеру вопросов:
колониальная экспансия, отлив населения из Португалии в замор-
55 Ibid., р. 17.
56 Da Cruz Coelho М. И. О senhorio cruzio do Alvorge na centiiria de trezentos.—
In: Estudos de historia de Portugal. Lisboa, 1982, vol. 1, p. 186 ss.
57 Da Cruz Coelho M. H. А геассао..., p. 8.
58 Borges Coelho A. A revoluyao..., p. 1974: Cortesao J. Os factores democraticos
na formacao de Portugal. Lisboa, 1964, p. 129.
59 Cunhal A. Op. cit., p. 97.
Современная португальская историография
165
ские страны, доминирующая роль транзитной торговли, потеря Пор-
тугалией независимости и т. д. В связи с этими обстоятельствами
мы и сочли целесообразным ограничиться пока разбором взглядов
португальских историков на социально-экономические отношения в
деревне до начала XV в.
Обзор португальской историографии по этой проблематике пока-
зал, что в ней еще не сложилось цельной картины аграрного разви-
тия страны в эпоху развитого средневековья. Это связано и с со-
стоянием изучения источников, и с длительным отсутствием вни-
мания к проблеме. Возрастание интереса к ней в большой степени
связано с влиянием марксистской концепции истории, с попытками
осмыслить ход развития Португалии в средние века с ее позиций,
а также сопоставить его с общеевропейским. Одной из насущных
задач для португальских историков сейчас является обработка и
публикация архивных документов. Другая задача предполагает со-
здание работ на региональном конкретном материале. Это даст воз-
можность на новом уровне увидеть и понять специфику средневе-
ковой португальской деревни.
О. Ф. Кудрявцев
ПОСЛЕВОЕННАЯ ИСТОРИОГРАФИЯ
ИТАЛЬЯНСКОГО
РЕФОРМАЦИОННОГО ДВИЖЕНИЯ 1
Итальянское реформационное движение становится объектом
пристального изучения историков разных стран с начала XIX в.
Однако если до второй мировой войны преимущественное внимание
было направлено на те течения итальянской Реформации, которые
получили свое наиболее закопченное выражение уже вне пределов
самой Италии, т. е. на социнианство и антитринитарйзм, то в пос-
левоенной исторической литературе основной интерес переместился
на исследование национальных «корней» Реформации, ее проявле-
ний в связи с общими тенденциями развития культуры позднего
итальянского Возрождения в условиях поднимающей голову
Коптрреформации.
В послевоенной историографии итальянского реформационного
движения усилилась тяга к получению возможно более объектив-
ных результатов исследования, стремление избегать произвольного
конструирования ц обобщений, обусловленных в большей степени
философскими убеждениями историков, чем исследовательским ма-
териалом, используемым лишь в качестве иллюстрации. Крайним
выражением такого рода настроений были попытки излагать лишь
факты, уклоняться от всяких суждений, неизбежно ведущих якобы
к субъективизму2. Вместе с тем это же стремление к достоверно-
сти исторического знания побудило другую часть исследователей,
прежде всего итальянских, обратиться в поисках надежных крите-
риев к изучению социальной основы рассматриваемых явлений, спо-
собствовало усилению интереса к марксистско-ленинской методоло-
гии истории, к конкретным работам К. Маркса, Ф. Энгельса.
В. II. Лепина, А. Грамши.
Заметные изменения произошли в послевоенной католической
историографии, которая должна была нерест{Х>иться. модернизируя
методологию н подновляя концепции, чтобы сохранить свое лицо в
науке. Католические историки вынуждены были признать, открыто
1 Настоящая работа является продолжением исследовательской темы, нача-
той в статье: Кудрявцев О. Ф. Изучение итальянского реформационного дви-
жения в зарубежной историографии (XIX — первая половина XX в.).—
СВ, 1983, вып. 46. с. 229—247.
2 См., например: O’Malley С. D. Jacopo Aconcio/Trad. di D. Cantimori. Firenze,
1956: Idem. Giles of Viterbo on Church and Reform. Leiden, 1968; Doug-
las R. M. Jacopo Sadoleto, 1477—1547. Humanist and Reformer. Cambridge
(Mass.), 1959: Prosper! A. Tra evangelismo e controriforma. G. M. Giberti
(1495—1543). Roma, 1969.
Историография Реформации в Италии
167
или молчаливо, отчетливо проявившееся в XVI в. песоответстЬпе
универсалистского идеала средневековой церкви духу п культур-
ным запросам нового времени, вызвавшим широкое движение за
церковную реформу. Это движение, называемое ими «католической
реформацией», они рассматривали как независимое от протестант-
ской Реформации или даже как ей предшествующее, а в некоторых
работах, например в монографии П. Брецци «Католические рефор-
мы XV и XVI вв.» 3,— как имманентное, присущее самой церкви,
свидетельствующее о ее постоянной жизнеспособности, а не как
вынужденное обстоятельствами стремление к обновлению.
Солидную научную разработку проблема «католической рефор-
мации» (или «реформы») получила в работах Хуберта Едина.
Един относит зарождение «католической реформации» к XV в.,
усматривая ее проявления в стремлении к реформе, с которым
выступили различные церковные организации и деятели4. «Като-
лическая реформация», по его словам, была широчайшим движе-
нием, охватившим всю церковь, все страны католического мира.
Однако неспособность этого движения подчинить своим задачам
папство дала возможность развернуться «другой», т. е. протестант-
ской, Реформации, которая разрушила церковное единство Европы,
увлекая в свое русло энергию и силы, набранные «католической
реформацией» в северных странах. На юге же континента они дей-
ствовали в прежнем направлении, следовали первоначальным им-
пульсам. Вместе с тем Един должен признать, что протестантская
Реформация сыграла роль побудительного толчка извне, освободив
те обновительные тенденции, которые вызревали и до нее в лоне
католической церкви, дав им возможность развернуться и оказать
решающее воздействие. Начиная лишь с понтификата Павла III ак-
тивным проводником политики реформ становится папство. В отли-
чие от других католических историков крайне клерикального толка
Един в принципе признает Коптрреформацию, но, явно суживая
сферу ее проявления и роль в истории, предлагает видеть в пей
только комплекс мер и средств, принятых Римом в целях защиты
от протестантизма и возвращения отпавших от католической церк-
ви областей. Как таковая она развилась из «католической рефор-
мации», в ней опа черпала силы, в пей, по мнению Едина, следу-
ет искать ее прямые предпосылки.
Важным моментом движения за церковную реформу Един счи-
тает его союз с «евангелизмом». Еще до воины в монографии о
Дж. Серипандо 5 он обратился к изучению этого сложного явления
в духовной и религиозной жизни Европы первой половины XVI в.
3 Brezzi Р. Le Reforme cattoliche dei secoli XV e XVI. Roma. 1945.
* Jedin H. Katholische Reformation oder Gegenreformation? Ein Versuch zur
Klarung der Begriffe nebst einer Jubilaumbetrachtung uber das Trienter
Konzil. Luzern, 1946.
s Jedin H. Gerolamo Seripando, sein Leben und Denken in Geisteskampf des 16.
Jahrhundert. Wurzburg, 1937.
168
О. Ф. Кудрявцев
на итальянском материале. Само понятие «евангелизм» восходит к
французскому историку П. Эмбар де ла Туру, предложившему вы-
делять в особое направление те течения, которые, внешне не при-
мыкая ни к какому протестантскому вероучению, стремились к пре-
образованию церкви на «евангельских началах». Особо активно они
действовали на первых этапах Реформации. Их вдохновителями
обычно были гуманисты эразмианского толка6. Заслуга Едина в
том, что он пытался подойти к этому движению в его самобытно-
сти, не рассматривая в духе посттридептинского католицизма и
протестантской теологии как открытое отпадение от церкви и в то
же время не стремясь представить, как делала католическая исто-
риография нового времени, полностью верным идеалам римской
церкви. Любой из этих подходов, пишет Един, быд бы целиком
ретроспективным и пе привел бы к выявлению сути этого движе-
ния, неопределенного и неясного по своим целям и тенденциям.
Как и францисканское движение XIII в., оно содержало возмож-
ности, с одной стороны, для участия в «обновлении» церкви,
с другой — для соединения с Реформацией7.
В дальнейшем в трудах некоторых католических историков
была предпринята попытка усилить отдельные выводы Едина. Так,
американский историк Эва-Мария Янг фактически отождествила
«евангелизм» с движением за реформу католической церкви 8, хотя
и предполагала существование в нем «протестантских элементов».
Эти элементы после провала попытки примирения церквей на Ре-
генсбургском сейме (1541 г.) либо соединились с аптитрннитарным
анабаптизмом, либо продолжали свое существование как «нпкоде-
мизм»9 — широко распространенный пе только в католическом,
но и в протестантском мире взгляд, признававший возможным
внешнее соблюдение всех обычаев страны и официально установ-
ленных верований, при внутреннем сохранении полной духовной
свободы. В «католической реформации» Янг вслед за Единым ви-
дела «душу» Коптрреформацпи ,<|, а итальянский гуманизм XV в.,
особенно неоплатонизм, она рассматривала как прямого предшест-
венника «евангелизма» с его аптиэразмнапской реакцией ". Не-
взирая на несогласованность и противоречивость многих моментов
своего построения, Янг сочла возможным наметить единую линию
развития, утверждать преемственность итальянского гуманизма и
Коптрреформацпи.
6 [nibart de la Tour P. Les origines de la Heforme. P„ 1914. Vol. 3. L’Evangelisme.
7 Jedin H. Papal Legate at the Council of Trent Cardinal Seripando. L., 1947,
p. 105.
8 Jung E.-M. On the Nature of Evangelism in Sixteenth Century Italy.— Journal
of the History of Ideas. 1953. vol. 14, N, 4, p. 512.
9 Ibid., p. 519—520. Это название идет от Кальвипа, называвшего так рели-
гиозных и политических противников, лишь внешне подчинившихся его
церковной системе.
10 Jung E.-M. Op. cit., р. 526.
11 Ibid., р. 513.
Историография Реформации в Италии
169
Таких же взглядов придерживается итальянский историк Марио
Бендишоли. Прячась за давно устаревший тезис об узком характе-
ре Реформации в Италии, в одной из последних работ оп продол-
жает ее рассматривать как реакцию па гуманизм ”. В то же время
он утверждает единосущность гуманизма и «католической рефор-
мации», которая, но его словам, не связана и пе обусловлена
борьбой с протестантизмом”. Другой католический историк,
Томмазо Боцца, напротив, сводит всякое отклонение от традицион-
ного католицизма к воздействию Реформации. Поэтому «католиче-
скую реформацию», «евангелизм» он рассматривает как вариант
более общей Реформации, а трактат «Благодеяние Христа» — как
ее манифест, составленный в кальвинистском духе ,4.
Такое разногласие во мнениях католических ученых, обнару-
жившееся в 70-х годах, объясняется, в частности, тем, что они не-
одинаково отвечали на спорные вопросы, поставленные в работах
исследователей, находившихся па иных методологических позициях.
В частности, Бендишоли, полемизируя с историками, придержи-
вающимися традиционной! для протестантской! историографии точ-
ки зрения о преемственности и развитии в протестантской идеоло-
гии воззрений итальянских гуманистов XV в.12 13 14 15 * *, отмечал с опорой
на разработки Брецци, Едина и Янг, иную их судьбу и эволюцию.
Боцца же, учитывая новейшие данные науки в этой области, убе-
дительно доказывавшие несостоятельность основных концепций его
коллеги, вынужден был занять сугубо оборонительные позиции.
Действительно, уже в работе английского историка П. Макнера
отвергается представление о «евангелизме» как о католическом
движении, не связанном с протестантской Реформацией|6. Автор
подчеркивает, что реформационное движение было присуще Италии
не меньше, чем Франции и Германии, п рассматривает «еванге-
лизм» (быть может, слишком упрощенно) как прямое его порож-
дение. Появление «евангелизма» он относит к 1536 г., видя в нем
результат взаимовлияния Бернардино Окино и Хуана де Валь-
деса ”. Просуществовать в качестве самостоятельного течения,
12 Bendiscioli М. Dalia rifornia alia controriforma. Bologna, 1974, p. 155.
13 Критический анализ концепции Бендишоли подробнее см.: Рутенбург В. И.
Италия и Европа накануне нового времени. Л.. 1974. с. 253—254.
14 Bozza Т. Cahino in Italia.— In: Miscellanea in memoria di Giorgio Cencetti.
Torino, 1973. p. 439—440.
Trinkans Ch. Problem of Free Will in the Renaissance and Reformation.—
Journal of the History of Ideas, 1949, vol. 10, N 1. p. 57—59; Seidlmayer M.
Religios-ethische Probleme des italienische Humanismiis.— Germanische-Ho-
manische Monatsschrift, 1958, Bd. 7, Hf. 2, S. 114; Spiz L. W. Hu-
manism in the Renaissance.— In: Renaissance Studies in Honor of Hans Ba-
ron/Ed. by A. Molho, J. Tedeschi. Firenze, 1971, p. 661. Подробнее об этих
работах см.: Кудрявцев О. Ф. Современная зарубежная историография по
проблемам гуманизма и Реформации в Италии.— В кн.: Культура Возрож-
дения и Реформация. Л., 1981, с. 116—122.
“ McNair Р. Peter Martyr in Italy. Oxford, 1967, p. 6.
’ Ibid., p. 35.
170
О. Ф. Кудрявцев
по мнению Макнера, он мог только до 1542 г.,— времени учреж-
дения инквизиционного трибунала в Риме, после чего он должен
был либо соединиться с Реформацией, либо погибнуть18. Макнер
не относит кружок друзей кардинала Реджинальда Пола в Витербо
к «евангелистам», считая его самостоятельным явлением в рели-
гиозной жизни Италии XVI в.19 Эти выводы поддержал испанский
исследователь жизни и учения Хуана де Вальдеса Хосе Ньето:
движение вальдесиан, названное так по имени основателя, пред-
ставляло «евангелизм», осознавший свой разрыв с Римом, а кружок
Пола — течение внутри церкви, своего рода «„католический еван-
гелизм“, в моменты кризиса сходившийся с первым, но никогда не
сливавшийся и не отождествлявшийся с ним» 2". Далее Ньето
на примере Хуана де Вальдеса, общепризнанного главы кружка наи-
более знатных лиц Неаполя, посвятивших себя религиозным иска-
ниям, имя которого стало символом верхушечного характера италь-
янской Реформации, убедительно показал его стремление и попыт-
ки через проповеди Окино, пользовавшиеся большой популярностью,
воздействовать на массы, способствовать развитию народной Ре-
формации 21 22. Отмечая широкое распространение идей Вальдеса в
среде гуманистов 2Z, Ньето находит их истоки отнюдь не у Эразма
и не в духовных традициях Возрождения вообще, а в испанской
мистике и считает, что, несмотря па имеющиеся различия, мысль
Вальдеса очень близка воззрениям «отцов» Реформации 23.
Английский историк Дермот Фенлон разделяет общую тенден-
цию современной историографии сближать «евангелизм» в большей
степени с протестантизмом, нежели с гуманизмом Эразма 24. Одна-
ко оп более осторожен в формулировках. Так, рассматривая «ви-
тербский кружок» Пола, Мороне, Фламинио, Фенлон не принимает
деления на «евангелизм» протестантского толка и «католический
евангелизм», воздерживается от односторонних суждений о природе
этого явления. «Евангелизм,— пишет исследователь,— пе был со-
творен Реформацией; скорее он получил направление от нее»25.
18 Ibid.. |>. 15.
19 Ibid.
2,1 \ielu J. С. Juan de Valdes and the Origins of the Spanish and Italian Refor-
mation. Geneve, 1970, p. 166—167.
21 Ibid., p. 147.
22 Ibid., p. 336.
23 Ibid., p. 333. Французский исследователь M. Батайоп в работе об Эразме
отстаивает как раз обратную точку зрения. По его мнению, различие меж-
ду идеями нидерландского гуманиста и неаполитанского реформатора ско-
рее кажущееся, чем действительное. См.: Bataillon М. Erasme et I’Espagne:
Recherches sur 1'histoire spirituelle du XVIе siecle. P., 1937, p. 45. P. Бэйнтон
же. кроме Эразма, предшественников Вальдеса видел в Таулере, в пред-
ставителях домииикаио-диоппспйской и неоплатонической традиций. См.:
Bainton R. Н. Bernardino Ochino esule е reformatore del Cinquecento, 1487—
15(53. Firenze. 1940.
24 Fenlun D. Heresy and Obedience in Tridentine Italy. Cardinal Pole and the
Counter Reformation. Cambridge, 1972, p. 19.
25 Ibid.
Историография Реформации в Италии
171
Наконец, он фактически признает правоту тех ученых, в том рис-
ле и католических, которые утверждали самобытность причин, по-
родивших «евангелизм», и даже его появление в Италии до начала
Реформации 26.
Последнее стало очевидным после опубликования Единым ряда
новых документов (переписки Коптарини с камальдуленскими мо-
нахами Квирини и Джустиниани) 27, показывающих, что принципы
«евангелизма», во многом соответствовавшие лютеровским богослов-
ским построениям, складывались во втором десятилетии XVI в. вне
зависимости от начинающейся немецкой Реформации и одновремен-
но с ней. Такой поворот темы приковал внимание ряда исследова-
телей к религиозно-церковной жизни Италии конца XV — начала
XVI в., хотя отдельные работы по этой проблеме появлялись и
раньше28. Д. Ж. Леклерк в вышедшей в 1951 г. монографии о
Паоло Джустиниани показал, что его стремления к религиозному
обновлению, будучи выражением реакции определенной части гу-
манистически образованной интеллигенции на светскую направ-
ленность культуры Возрождения, но пе ее отрицанием с позиций
средневекового миросозерцания, идентичны и одновременны с теми,
что проявились в деятельности Лютера на раннем ее этапе29. Фе-
ликс Гилберт, также посвятивший свое исследование Джустпппапи
и его сподвижнику Квирини, коих оп считает истинными вдохно-
вителями папской буллы «Апостоли региминис» 1513 г., заостряет
внимание на антигуманистической направленности этого декрета,
видя в нем первые проявления действия той силы, которая позже
выльется в открытую Коптрреформацпи)30 31. Чезаре Вазоли в дея-
тельности этих двух камальдуленскпх монахов находит общую ли-
нию церковной реформы, берущую начало в идеях итальянских гу-
манистов об обновлении христианства п общества в целом ". Ис-
26 Ibid. Во многом сходной точки зрения на «евангелизм» придерживается
Лип Шютт, интерпретируя его как «третье» основное направленно, наряду
с. католицизмом п протестантизмом. См.: Schutte .1. Pier Paolo Vergerio:
the Making of an Italian Reformer. Geneve, I977.
27 Jedin И. Contarini und Camaldoli.— Archivio italiano per la storia della pieta,
1959, N 2, p. 52—117.
28 Garin E. Desideri di riforma nell’oratoria dell Quattrocento.— In: La cnltnra
filosofica del Rinascimento italiano. Firenze, 1967 (1-е изд., 1948); Chastel .1.
L’Apocalypse en 1500. la Fresque de 1’Antichrist a la cliapelle Saint-Brice
d’Orvielo.— In: Bibliolheque d’Humanisme et Renaissance. Geneve, 1952,
vol. 14.
29 Leclerq D. J. Un liiiiiianiste ermite. Le bien lieureux Paul Giustiniani. Roma,
1951. p. 125—127.
30 Gilbert F. Cristianesimo. iimanesimo e la bolla «Apostoli Regiminis» del
1513.— RSI, 1967, fasc. 4. p. 979—983, 989—990. В целом так же оценивает
«партию реформы» накануне выступления Лютера итальянский исторпк
Ромео Де Майо, квалифицируя ее деятельность как «реакционную», «кон-
сервативную», не покушавшуюся ни на архаичные структуры, пи на уче-
ние церкви. См.: De Maio И. Riforme е miti nella Chiesa del Cinquecento.
Napoli, 1973, p. 14.
31 Vasoli C. Studi sulla culture del Rinascimento. Manduria, 1968, p. 190. 233—234.
172 О. Ф. Кудрявцев
следуя движение «плакс» при Савонароле и в первые годы XVI в.,
его социальную направленность и мировоззренческую ориентацию,
Вазоли находит в нем отвечающее настроениям эпохи революцион-
ное по своему содержанию требование религиозной автономии32,
которое роднит это движение с протестантизмом и «евангелизмом».
Переключение внимания итальянских историков Реформации на
такие явления, как «евангелизм», «никодемизм», обусловило в
первое послевоенное 20-летие преобладание американских ученых в
области изучения радикальных течений итальянской Реформации.
Значительное место этим течениям уделено в книге Эрла Уильбу-
ра «История унитаризма: социнианство и его предшественники» 33.
Уильбур считает, что основные усилия итальянских «еретиков»,
в которых он справедливо усматривает наследников культуры Воз-
рождения 3‘, были направлены на создание новой 'религиозной си-
стемы, основывающейся не только на Писании, но также на разу-
ме 35. Американский исследователь отмечает взаимодействие
итальянской религиозной эмиграции, прежде всего социниан, с ана-
баптистами, особенно тесное в Польше36, однако различает эти
два явления настолько, что не допускает возникновения на италь-
янской почве собственно анабаптистского движения, если только,
как в Северной Италии, оно не было привнесено извне37. Другой
исследователь, Генри Де Вайнд, продолжая, в сущности, ту же
дистинктивно-классифицирующую линию американской историо-
графии, пришел к прямо противоположному выводу относительно
тех групп итальянских реформаторов середины XVI в., которых
32 Vasoli С. Une secte heretique florentine a la fin du 15е siecle: les «oints».—
In: Heresie et societe dans 1’Europe preindustriel IIе—18е siecles. Paris;
La Haye, 1967, p. 263—265.
33 Wilbur E. M. A History of Unitarism: Socianism and its Antecedents. Cambrid-
ge (Mass.), 1946.
34 В этом вопросе оценка унитаристского историка расходится с той, что не-
сколькими годами позже дал другой либеральный историк, голландец
-X. Эппо ван Хельдер, относивший итальянских «еретиков» за их религиоз-
ные искания и ослабление увлеченности «древними» вместе с протестанта-
ми к так называемой малой Реформации, тогда как в Возрождении и гу-
манизме он видел настоящую, или «большую», Реформацию XVI в. См.:
Enno ran Helder Н. A. The Two Reformations in the 16th Century. A Study
of the Religious Aspects and Consequences of Renaissance and Humanism.
The Hague, 1964 (1-е изд.. 1955), p. 77.
35 Wilbur E. M. Op. cit., p. 229. Это его положение фактически оспорил италь-
янский исследователь Витторио Субилла. Он показал, что основное рас-
хождение итальянских реформаторов с протестантами, Кальвином в част-
ности, заключалось в отказе от создания церковного учения нормативного
типа, и в этом видел осповиой смысл всей их полемики по конкретным
догматическим вопросам. См.: Subilla V. Liberta е dogma secondo Calvino
e secondo i riformatori italiani.— In: Ginevra e 1’Italia/A cura di D. Cantimori,
L. Firpo etc. Firenze, 1959, p. 196.
36 Wilbur E. M. Op. cit., p. 77—78. Подробнее об этом, см.: Hein L. Italienische
Protestanten und ihr Einfluss auf die Reformation in Polen wahrend der
beiden Jahrzehnte vor dem Sandomirer Konsens (1570). Leiden, 1974.
37 Wilbur E. M. Op. cit., p. 167.
Историография Реформации в Италии
173
обычно именуют анабаптистами: по его мнению, исследователя по-
шли по ложному пути, на веру принимая определения современ-
ников, стереотипно называвших всех радикалов анабаптистами, тог-
да как в данном конкретном случае мы имеем дело с, типично
итальянским антитринитарным движением 38 39.
Попытку фундаментального исследования основных течений
итальянской радикальной Реформации предпринял в своих рабо-
тах первой половины 60-х годов Джордж Уильямс. В очерке о Ка-
милло Ренато Уильямс обращается к истокам и первым проявлени-
ям тех идей, которые стали характерными для итальянской ради-
кальной эмиграциизв. Большое место он ей отводит в сводной
монографии «Радикальная Реформация» 40 41 * 43. Следуя за Кантимори и
своим учителем Уильбуром, он подробно останавливается на тех
моментах гуманистической критики Писания, которые были поло-
жены итальянскими радикалами в основу их богословских по-
строений и стали причиной принципиального расхождения между
ними, с одной стороны, католической и протестантскими церква-
ми — с другой “. Уильямс полагает, что итальянские «еретики»
составляли третье течение радикальной Реформации — «евангели-
ческий рационализм», сформировавшийся в результате слияния
итальянского гуманизма, или критического рационализма, с
отдельными элементами двух других течений — анабаптизма и спи-
ритуализма Общий недостаток этой работы, как и всей американ-
ской историографии данной проблемы, кроющийся в преимущест-
венном интересе к тонкостям теологических различий и в стремле-
нии исходя из них заключить конкретные движения, живой синтез
и взаимодействие идей и представлений в жесткую сетку классифи-
цирующих определений, точно подметил итальянский исследователь
Антонио Ротондб, указав, например, что, рассматривая Сервета,
Уильямс не исследует его связей с анабаптистским движением, иг-
норирует общественную направленность его идей ”. Не менее
справедлива критика, которой Ротондб подвергает Уильямса, ретро-
спективно исследовавшего целиком в духе своей школы формы ре-
лигиозной общности и учения, не обращавшего внимания на их
конкретно-историческое содержание в разные эпохи и проводив-
шего мысль о тесной связи и преемственности между средневеко-
вой еретической сектой вальденсов и анабаптистами в Северной
38 De Wind И. A. «Anabaptism» and Italy.— Church History. 1952, vol. 21,
p. 28. 30, 33, 36.
39 Williams G. И. Camillo Renato (1500-1575).—In: Italian Reformation Stu-
dies in Honor of Laelius Socinus/Ed. by J. A. Tedeschi. Firenze, 1965, p. 30—
31.
40 Williams G. И. The Radical Reformation. Philadelphia, 1962.
41 Ibid., p. 25.
43 Ibid., p. 546.
43 Potondo A. I movimenti ereticali nell’Europa del Cinquecento.— RSI, 1966,
fasc. 1, p. 129.
274
О. Ф. Кудрявцев
Италии. По мнению итальянского историка, сходство между ними
в организации общин и вероучении объясняется подчас лишь про-
стым совпадением44. Вместе с тем Уильямс прав, когда выделяет
радикальное движение в особое, четвертое по его счету (после лю-
теранства, кальвинизма и англиканства) направление Реформации
и отказывается от одностороннего противопоставления «еретиков»
магистральным ее течениям.
В ином направлении шло развитие прогрессивной итальянской
историографии. В послевоенные • годы в работах его виднейшего
представителя Делио Кантимори обнаруживается интерес к подхо-
ду, характерному для исторического метода Грамши: стремление к
познанию истории как процесса становления, умение диалектиче-
ски оценить любое явление, определить его социальную основу и
роль. Рецензируя книгу известного французского историка Люсье-
на Февра «Вокруг „Гептамерона“. Любовь земная и любовь небес-
ная» 45, Кантимори писал в 1945 г. па страницах журнала «Со-
чиета»: «Февр стремится заставить нас понять, что люди XVI в. ...
отличались от нас и в чем было это отличие... Но он не гово-
рит и, кажется, не считает важным поведать нам, как из этого по-
ложения осуществился переход в наше, какими путями, преодоле-
вая какие кризисы, движения вспять и т. д.» 46 В противовес
ученым, группировавшимся вокруг журнала «Анналы», он считает
необходимым изучать «то, что становится, а не то... что есть»47,
в отличие от современной ему американской историографии оп ис-
следует связь тех или иных идей, представлений с конкретной сре-
дой, их социальную направленность.
Однако в 50—60-х годах Кантимори приходит к более взвешен-
ной оценке школы «Анналов», отмечая, что без учета разработан-
ного ею подхода к явлениям религиозной жизни XVI в. и к мас-
совому сознанию вообще теперь уже невозможно претендовать на
объективность и научную значимость результатов исследования '8.
Как отмечают новейшие исследователи творчества Кантимори,
итальянский историк воспринял призыв французских коллег прово-
дить изучение культуры в качестве целого, однако он не мог одоб-
рить их противопоставление так называемой «глобальной истории»
«событийной истории», сферы социальной сфере политической, пла-
на «статического» плану «динамическому», что, по его мнению,
препятствует созданию настоящей всеобщей истории 49.
44 Williams G. Н. Op. cit., р. 525; Rotondo A. Op. cit., р. 135—136.
45 Febrre L. Autour de 1’Heptameron. Amour яасгё, amour profane. P., 1944.
46 Цит. no: Mari G. Cantimori, Febvre e le «Annales».— In: Storia e storiogra-
fia. Studi su Delio Cantimori/A cura di В. V. Bandini. Roma, 1979, p. 214
47 Cantimori D. Divagazioni profane su Marsilio Ficino.— In: Studi di storia.
Torino; Roma, 1959, p. 398.
48 Cantimori D. Prospettive di storia ereticale italiana del Cinquecento. Bari,
1960.
49 Mari G. Op. cit., p. 219.
Историография Реформации в Италии
175
В работе «Перспективы итальянской еретической истории
XVI в.» Кантимори стремится совместить оба эти плана исследо-
вания. Он прослеживает весь ход развития итальянской Реформа-
ции, дает периодизацию основных ее этапов: до 1542 г.— «еванге-
лизм», в котором трудно четко отделить движение за «католиче-
скую реформацию» от групп, ориентировавшихся на протестантов;
второй этап — кризис «евангелизма», бегство реформаторов за гра-
ницу, распространение анабаптизма, появление «никодемизма» —
завершается около 1560 г.; затем — 1560—1580 гг.— второе
поколение реформаторов, их разгром в Италии; четвертый пери-
од — 1580—1624 гг,— деятельность одиночек, выросших из «нико-
демизма», уже пе «еретиков», но создателей эйкуменистических и
иренистических утопий50 51. Кантимори предлагает посмотреть на
«европейское и итальянское еретическое движение как на зеркало
религиозной жизни XVI в., особенно итальянской» 5|, потому что
«как раз экстремистский характер этих движений является для ис-
следователя зеркалом, которое усиливает и отражает, делая более
ясными явления европейской религиозной жизни» 52. Исследование
«никодемизма», знакомство с работами о «католической реформа-
ции» побудили его обратиться к изучению итальянской религиоз-
ной жизни XVI в. в более широких ее проявлениях и тенденци-
ях53, искать ту общую основу (humus), которая их объединяла,
заставляя простейшую религиозность сохраняться на разных со-
циально-культурных уровнях, отражаться в построениях интеллек-
туальной элиты 54.
К разработке проблем итальянского реформационного движения
по намеченным Кантимори направлениям в 60-х годах приступил
целый ряд итальянских исследователей — упомянутые уже Чезаре
Вазоли, Антонио Ротондо, а также Джованни Микколи, Марино
Беренго, Альдо Стелла, Карло Гинцбург, Валерио Маркетти и не-
которые другие. В основном ученики или последователи Делио
Кантимори и Эудженио Гарэна — «патриарха» современной про-
грессивной итальянской историографии, эти историки стоят на
марксистских или близких к ним позициях. Действительно, в рабо-
тах Стеллы, Гинцбурга, Маркетти, Беренго и его ученицы Сюзан-
ны Рамбальди55 религиозные движения и противоречия рассмат-
50 Canttmorl D. Prospettive..., р. 28.
51 Ibid., р. 11.
5! Ibid., р. 14.
53 Cantiinori D. Nicodimismo о speranze conciliari.— In: Studi di storia; Idem.
Spigolature per la storia del nicodemismo italiano.— In: Ginevra e Italia;
Idem. Studi sulla vita religiosa del Cinquecento. Torino, 1959.
54 Cantimori D. Le idee religiose del Cinquecento.— In: Storia della letteratura
italiana. Torino, 1974. Vol. 5. Il Seicento.
55 Stella A. Dall’anabattesimo al socianesimo nel Cinquecento veneto. Padova,
1967; Idem. Anabattesimo e antitrinitarismo in Italia nel secolo XVI. Pa-
dova, 1969; Ginzburg С. I constituti di don Pietro Manelfi. Firenze; Chicago,
1970; Marchetti V. Gruppi ereticali senesi del Cinquecento. Firenze, 1975;
176
О. Ф. Кудрявцев
риваются в более широких рамках в связи с возраставшей соци-
альной напряженностью и острым общественно-политическим
кризисом, охватившим в XVI в. все государства Италии. На ло-
кальном материале Сьены, Лукки, Модены, областей Венециан-
ской республики эти исследователи изучают социальный состав
реформаторов, связь между культурными традициями, психологией
различных общественных слоев и распространением в их среде тех
или иных форм религиозности, церковных учений. Особо присталь-
ное внимание обращается на предпосылки зарождения и развития
типично итальянских течений Реформации — антитринитаризма и
социниапства, которые до этого в литературе рассма грива лись
преимущественно как идейные движения значительной части
итальянской эмиграции в Швейцарии, Польше, Трансильвании, про-
слеживаются их отношения с другими радикальными направлени-
ями (анабаптистами и спиритуалами) и намечается связь с со-
циальными движениями. Так, Беренго обнаруживает «пласт
народной религиозности», в котором выступление против тради-
ционных форм церковного культа приняло наиболее ожесточенный
характер, воплощалось в реформационном радикализме анабаптист-
ского типа и соединялось с ожиданиями и требованиями всеоб-
щего религиозного и социального переустройства Стелла не ог-
раничивается определением особенностей радикальной Реформации
в Италии, что свойственно американским исследователям. Оп ищет
причины перехода на итальянской почве анабаптизма в социнианст-
во — «типично итальянский последовательный радикализм и вместе
с тем... евангелический рационализм, который восходит к некото-
рым свободным мыслителям из рядов гуманистов» 57. Маркетти
осуществил удачную попытку сочетать рассмотрение социально-по-
литической борьбы и духовной жизни Сьены середины XVI в. с ре-
форматорской деятельностью семьи Соципи. Он подчеркивает, что
Социни стремились вовлечь в движение две социальные группи-
ровки — «нобилей-интеллектуалов» и «образованных ремесленни-
ков», в сложившейся ситуации наиболее склонных к недовольству
католической церковью. В дальнейшем они надеялись приобщить к
нему также крестьян58. Рамбальдп, в свою очередь, подчеркивает,
что реформационное движение в Модене, распространению которого
немало способствовала деятельность местной академии, «было,
разумеется, также социальным явлением, имевшим глубокие корни
в кризисе как церковных структур, так и гражданского общест-
ва» ',9.
Berengo .4/. Nobili е mercanti nella Lucca del Cinquecento. Torino, 1965;
Rambaldt S. P. Speranze e crisi nel Cinquecento modenese. Tensioni reli-
giose e vita cittadina ai tempi di Giovanni Morone. Milano, 1979.
56 Berengo M. Op. cit., p. 448—450.
57 Stella A. Dall’anabattesimo..., p. 2.
58 Marchetti L. Op. cit., p. 219.
59 Bambaldi S. P. Op. cit., p. 253.
Историография Реформации в Италии
177
К изучению «никодемизма» — этой наиболее эффективной в, ус-
ловиях Италии формы религиозного свободомыслия — обратились
Ротондо, Гинцбург и Маркетти60 61 62 63. Ротопдо рассматривает причины
кризиса широко распространенных эразмианских по происхожде-
нию ожиданий переустройства христианства на началах мира и со-
гласия. По его мнению, он был вызван усиленпем конфессиональ-
ной нетерпимости старой п новых церквей, которая породила раз-
личную по форме и настроениям оппозицию «еретиков»6|.
Выступление аптитринптарной «ереси», сохранявшей в себе гума-
нистические ожидания всеобщего переустройства, преследовало
цель упростить догму, устранив в ней моменты, препятствующие
объединению всех христиан, а также магометан и иудеев,iZ. Од-
нако, дожпдаясь преобразований, эта оппозиция была обречена на
потаенное существование в виде «никодемизма», т. е. углубления
во внутреннюю религиозность при формальном приятии обрядов и
церемоний господствующей церкви как предрассудков, не необхо-
димых для спасения’’. Гинцбург, исследовавший «нпкодемпзм»
на более широком европейском материале, пришел к выводу, что в
Италии он скрывал радикальный спиритуализм, подчас очень
близкий к анабаптизму’4. Маркетти на основе анализа мораль-
ных наставлений Лелио Социни, которым следовали приверженцы
Реформации в Сьепе, делает интересное наблюдение об обуслов-
ленности этого итальянского пути в Реформацию социально-куль-
турной средой, традициями и воспитанием65.
Наконец, в работах рассматриваемых итальянских историков
продолжается намеченная Кантимори линия исследований, ставя-
щих целью изучить реформационное движение в более широком
контексте религиозной жизни. С одной стороны, они стремятся вы-
явить скрытые течения в духовной жизни, связывающие идеи италь-
янской Реформации с религиозностью конца XV — начала XVI в.;
60 Rotondo .1. Atteggiamenti della Vita morale italiana del Cinquecento. La
pratica nicodemica.— RSI, 1967, fasc. 4; Idem. Studi e ricerche di storia
ereticale italiana del Cinquecento. Torino, 1971. vol. 1; Ginzburg C. 11 nico-
demismo. Siinulazione e dissimulazione religiosa nell'Europa dello11!). To-
rino, 1970; Marchetti V. Op. cit.
61 Rotondo .1. Atteggiamenti..., p. 997.
62 Ibid., p. 1007. Па распространенность такого взгляда в среде итальянских
реформаторов, в частности «вальдесиан», илп, более широко, «евангели-
стово-эразмиан. обращает внимание Оддоне Ортолани. Он отмечает в моно-
графии о Пьетро Карпесеки, что в отличие от немецких итальянские
реформаторы большие надежды возлагали на собор, надеясь, что он огра-
ничит собственную деятельность заявлениями общего характера, на кото-
рых могли бы сойтись все христиане, и не углубится в разработку част-
ных доктрииальвых формулировок, оставив верующим свободу решать
конкретные вопросы вероучения соответственно их убеждениям. См.; Or-
tolani О. Pietro Carnesechi. Firenze, 1963, р. 63.
63 Rotondo A. Atteggiamenti..., р. 1016.
64 Ginzburg С. Il nicodemismo, p. 159.
65 Marchetti V. Op. cit., p. 190—191.
178
О. Ф. Кудрявцев
с другой — те общие тенденции, в частности к упрощению учения
и безразличию но отношению к богословским тонкостям66 67, кото-
рые определяют развитие религиозного сознания и свойственны
кругам, как открыто перешедшим на сторону Реформации, так и
продолжавшим оставаться в лоне католической церкви. В своем
исследовании о Кантимори Джованни Микколи отмечает, что такой
подход дает возможность исторически корректно определить сущ-
ность всякого явления, в особенности того, чье место остается не-
ясным, когда его пытаются связать с одним из противопоставлен-
ных друг другу достаточно абстрактных понятий: католическая
церковь — Реформация — Контрреформация. Так, например, слу-
чилось с «евангелизмом», или «католической реформацией»,— этим
самостоятельным движением, поясняет Микколи, несводимым к
антплютеровской реакции, более того, постепенно разбитым и
уничтоженным этой реакцией, т. е. собственно Контрреформацией,
и скорее связанным с определенным аспектом гуманистической тра-
диции, к которой примыкали также итальянские «еретики» ". Мик-
коли справедливо называет искривлением видения истории, когда
пытаются отделять таких представителей «евангелизма», как Кон-
тарипи, Пол, Мороне, Джиберти, Серипандо, Фламинио, на том
основании, что они были крупными деятелями римской церкви
или во всяком случае умерли в мире с ней,, от Оки но, Вермильи,
Майнарди и всех, кто эмигрировал в 1542 г. и позже или был каз-
нен как вероотступник в Италии 68. Более того, Микколи отмечает
свойственный реформационному движению в Италии идейный син-
кретизм, явившийся следствием не неосознанного смешения различ-
ных учений Реформации, но развившегося в результате религиоз-
ных гонений чувства солидарности и единства 69 70.
Это его наблюдение, как и другое — о «социальном эффекте»
Реформации в Италии, которая пробудила в итальянском обществе
и его низших слоях сознание достоинства и представление о рели-
гиозной и гражданской свободе, переросшее в требование культур-
ного и социального освобождения, и которая прежде всего поэтому
была встречена «в штыки» властями и подверглась с их стороны
систематическому искоренению7и,— нашло подтверждение в по-
66 Cantimori D. Le idee religiose..., p. 43.
67 Mircoli G. Delio Cantimori..., p. 302-303.
e8 Miccoli G. La storia religiosa.— In: Storia d’Italia. Torino, 1974. vol. 2, pt. 1,
p. 1006.
69 Ibid., p. 1045-1046.
70 Ibid., p. 989, 995—996. Это, подчеркивает Микколи, подтвердило существо-
вание прочной связи их интересов с римской иерархией. По этому вопро-
су также см.: Laven Р. A comprehensive History of Renaissance Italy,
1464-1534. N. Y., 1966, p. 206—207. О «психологических факторах», препят-
ствовавших открытому разрыву и выступлениям против Рима среди сто-
ронников «религиозного обновления», особенно на ранних этапах Рефор-
мации (до 1542 г.), см.: Ortolani О. The Hopes of the Italian Reformers
in Roman Action.— In: Italian Reformation Studies...
Историография Реформации в Италии.
179
следиих работах Карла Гинцбурга. Так, специально исследуя
«пласт народной религиозности», отмеченный еще Беренго, Гниц-
бург приходит к выводу о существовании широкого автономного
течения деревенского радикализма, появлению которого способст-
вовала Реформация, положив конец монополии клира на право тол-
ковать религиозные вопросы но который был значительно стар-
ше ее71 72. Он обращает внимание на сходство позиций этого
течения и анабаптистов, хотя и предупреждает против их отожде-
ствления 73. По мнению Гинцбурга, в его складывании немалая
роль принадлежит идеям итальянских «еретиков» гуманистического
толка, однако, подчеркивает он, стремление к радикальному общест-
венному обновлению идет из него самого и пе обязано своим про-
исхождением пассивному восприятию внешних влияний74. Если
Кантпмори еще в работах 30-х годов 75 разрушил широко бытовав-
шее представление об итальянском реформационном движении как
о явлении верхушечном, аристократическом, замкнутом на гумани-
стически образованных кругах, то Гшщбург обнаружил несостоя-
тельность утверждения, будто оно ограничивалось городами, пока-
зав пробуждающее воздействие Реформации па итальянскую дерев-
ню, связь и переплетение идей радикальных реформаторов,
«еретиков» со спонтанно развивавшимися народными требования-
ми и чаяниями социального переустройства.
Не менее интересны выводы исследования, которое Гинцбург
проделал вместе с другим итальянским историком, А. Проспери,
о трактате «Благодеяние Христа» — важнейшем памятнике италь-
янской Реформации 76. Авторы отказались от общепринятого подхо-
да, ставившего целью отнести это сочинение к какой-нибудь опре-
деленной вероисповедной традиции и истолковать как манифест
либо «католической реформации», либо вальдеспан, либо итальян-
ских сторонников протестантизма, к чему склоняются ряд совре-
менных исследователей77. Тщательно изучив большое число па-
мятников религиозной мысли эпохи, они обнаружили в них
проявление общей тенденции в сфере религиозного сознания, уста-
новили связь с широким движением за «обновление церкви», спе-
цифически итальянский вклад в европейскую религиозную мысль
XVI в., позволяющий судить о том, что представляло собой ре-
формационное движение в Италии, какими причинами оно было
71 Ginzburg С. II formaggio е i venni. Il cosmo di un mugnaio deH’500. Tori-
no, 1976, p. XXIV.
72 Ibid., p. 25-26.
73 Ibid., p. 22-24.
71 Ibid, p. XXII.
75 Cantimort D. Eretici italiaui del Cinquecento. Firenze, 1939.
76 Ginzburg C., Prosperi A. Giochi di pazienza. Un seminario sul «Beneficio
di cristo». Torino. 1975.
77 Bozza T. Op. cit.; Prelowsky R. Introduction to the «Beneficio di Cri-
sto»/Transl. with an Introd.—In: Italian Reformation Studies...
180
О. Ф. Кудрявцев
вызвано. Еще в середине 60-х годов Ротондо, анализируя книгу
Уильямса, подчеркивал, что все колебания, брожения, резкие по-
вороты и перемены в религиозной жизни Италии XVI в. могут быть
исторически правильно поняты, будучи отнесены не к более или
менее определенным системам вероучений, но к различным аспек-
там сложного религиозного и социального кризиса, в рамках кото-
рого они обнаружились ’8. Гинцбург и Проспери также считают,
что политический и социальный кризис, потрясший итальянское
общество в конце XV — начале XVI в., переход к территориально-
му государству вызвали упадок «гражданской религиозности»
XV в., когда отношения между индивидуумом и богом опосредст-
вовались многими институтами, в которых был трудно отделим ре-
лигиозный компонент от гражданского. Проявилась также тенден-
ция к уменьшению места религии в частной и общественной жиз-
ни, заявившая о себе как в деятельности меньшинства из ремес-
ленников и интеллигенции, не чуждых гуманистической образован-
ности и обреченных на преследование и изгнание, так и в той
анонимной массе, которая со временем была увлечена в русло
контрреформационного благочестия ’9.
Специальные исследования ряда историков посвящены религи-
озным исканиям итальянских гуманистов XVI в.78 * 80 81 Верность ренес-
сансным идеалам, как показано в этих работах, заставляла гумани-
стов занимать особые позиции в вопросах вероисповедной борьбы;
им принадлежали наиболее смелые проекты церковного обновления
и переустройства. Мечтой гуманистов оставалось объединенное че-
ловечество; поэтому, пребывая в лоне католицизма или уходя в
Реформацию, они выступали за терпимость к чужим убеждениям,
за примирение всех исповеданий, за признание прав разума и сво-
бодной человеческой воли. Такого рода убеждения составляли суть
гуманистической «ереси», подвергавшейся преследованиям и
жестоким гонениям со стороны набиравшей силу Контрреформации,
жертвами которой пали видный в прошлом деятель католической
церкви Пьетро Карнесекки, блестящий латинист Аопио Палеарио
и др. Именно в гуманизме с его «идеалом всеобщего согласия»,
к которому взывал среди прочих Аопио Палеарио, итальянский ис-
следователь С. Капонетто пе без основания усматривает субстрат
всего итальянского реформационного движения8'. Однако н тем
78 Rotonda A. I movimenti ereticali..., р. 135.
Ginzburg С., Pruspen Л. Op. cit., р. 183—187.
80 Douglas R. M. Op. cit.; Ortolani O. Pietro Carnesechi; Kutter M. Celio Se-
condo Curione: sein Leben imd sein Werk (1503—1569). Basel; Stuttgart,
1955; Caponetto S. Aonio Paleario (1503—1570) e la reforma protestante in
Toscana. Torino, 1979; D’Amico Y. F. Renaissance Humanism in Papal Rome.
Humanists and Churchmen on the Eve of the Reformation. Baltimore; Lon-
don, 1983.
81 Caponetto S. Op. cit., p. 74. Об этой работе см. подробнее рецензию:
Кудрявцев О. Ф. Caponetto S. Aonio Paleario...— СВ, 1984, вып. 47.
Историография Реформации в Италии
181
наследникам ренессансной культуры Италии, религиозные иска-
ния которых привели в лагерь Реформации и вынуждали к эми-
грации, приходилось нелегко, как показывает М. Куттер в иссле-
довании о Курьоне8г, если они пытались проводить идеи, расхо-
дившиеся с доктринами победивших протестантских церквей.
В иных случаях участь этих людей была не менее трагична, чем
судьба их собратьев по духу, остававшихся в Италии.
Поток исследований после второй мировой войны по проблемам
итальянского реформационного движения свидетельствует о важ-
ности изучения этой темы для понимания истории Италии и Евро-
пы периода позднего Возрождения, Реформации и Контрреформа-
ции. Все историографические школы, традиции, течения под влия-
нием новейших достижений исторической науки должны были
модернизировать свою методологию, существенно уточнить концеп-
ции. Это отразилось на работах католических историков, которые,
претендуя на научность и объективность своих выводов, вынужде-
ны были оставить открыто клерикальные позиции. Следует
отметить упадок некогда сильной в Италии либеральной историо-
графической традиции. На данном этапе развитие историографии
итальянского реформационного движения определяют в основном
два направления: феноменологическое, господствующее за рубежом
и представленное исследованиями какого-нибудь отдельного явле-
ния (течения, идеи, личности, в которой она воплощалась, и т. д.),
и прогрессивное направление новейшей итальянской историогра-
фии, отмеченное возрастающим интересом к марксистской методо-
логии, стремлением к широкой постановке проблемы, изучению
духовных явлений и движений не изолированно, но в связи с
социальными и политическими процессами. «Наибольшая важность
исторического труда состоит в том,— пишет прогрессивный
итальянский историк Андреа Дель Кол,— чтобы связать вероиспо-
ведные учения с духовными и культурными запросами и требова-
ниями имеющихся социальных сил» 83. Недаром в работах истори-
ков этого направления преимущественное внимание обращается на
реформационное движение в самой Италии, его соотношение с яв-
лениями религиозной, духовной и общественной жпзпи страны в
XVI в. Этот подход оказывается, безусловно, наиболее плодотвор-
ным и перспективным при изучении истории развития итальянско-
го реформационного движения, а также таких общих проблем, как
Возрождение и Реформация, историческая роль гуманизма, «еван-
гелизма», протестантизма и «еретического течения», борьба за
«обновление церкви» и ее связь с идейно-политическим и социаль-
ным движениями. Вместе с тем нельзя не отметить в исследовани-
ях итальянских историков известную тенденцию к слишком прямо-
линейному объяснению духовных процессов, ведущих к мировоз-
88 Kutter М. Op. cit.
Del Col A. Recension©.— RSI, 1980, fasc. 2, p. 528.
182 О. Ф. Кудрявцев
зренческой переориентации, локальными социально-политическими
изменениями. В частности, едва ли правомерно считать реформа-
ционное движение в Италии порождением ситуации в итальянском
обществе конца XV — начала XVI в. Она скорее придала ему са-
мобытные черты точно так же, как протест против организации и
учения католической церкви в других странах мог лишь стимули-
ровать его развитие. Нам представляется более обоснованным
объяснять возникновение реформационного движения в Италии,
как и в других странах, охваченных им, глубокими и необратимы-
ми изменениями структуры общества, приведшими к созданию в
определенных его слоях социальной психологии, в которой явст-
венно обнаружился разрыв с средневековыми представлениями. До
развертывания Реформации это проявилось главным образом в вы-
работке нового, светского ио своей основной направленности миро-
воззрения — гуманизма. Реформация перенесла изменения в обще-
ственной психологии, до этого лишь краем коснувшиеся религии,
в область религиозного сознания.
М. А. Юсим
МАКИАВЕЛЛИ В СОВЕТСКОЙ ЛИТЕРАТУРЕ
ПОСЛЕДНЕГО ДЕСЯТИЛЕТИЯ
Историческая судьба трудов Макиавелли была противоречивой:
яростное отрицание или внешнее забвение сменялись бурными во-
сторгами и резким возрастанием публикаций, посвященных велико-
му флорентийцу.
Наибольший интерес историков-марксистов привлекали, как
правило, попытки Макиавелли объяснять ход событий естественны-
ми причинами и изображение классовой борьбы как важнейшей си-
лы исторического процесса Настоящий очерк посвящен рассмот-
рению новейших советских работ, предметом изучения в которых
является жизнь п произведения Макиавелли. Эти очень разные по
жанру и содержанию публикации, принадлежащие перу философов,
юристов, историков, филологов, объединены в обзоре, не претен-
дующем па библиографическую полноту, постольку, поскольку они
дают более или менее цельную характеристику Макиавелли. Опре-
деляющим является не только строго научное, но и публицистиче-
ское значение отдельных работ, которые могут повлиять на пред-
ставления широкого читателя о флорентийском мыслителе.
Как подтвержают все дискуссии о Макиавелли, он— автор, тре-
бующий оценки «да» или «нет», приятия или неприятия. Отверга-
ющий «золотую середину», Макиавелли захватывает, как мало кто
из прежних писателей, ибо оп поднял проблемы практической по-
литики на философскую высоту, и перед каждым читающим как бы
вновь встает проблема выбора, возникает потребность заново ре-
шить ее. Необычная посмертная судьба наследия Макиавелли —
его использование в политической борьбе нового времени — способ-
ствует накалу страстей в дискуссиях, не позволяет остаться рав-
нодушным.
Две линии в истолковании Макиавелли прослеживаются доны-
не, хотя сейчас явно преобладает положительная опенка, особенно
в научной литературе. В какой степени объективны такого рода
оценки? Разумеется, вопрос о том, «хорош» пли «плох» Макиавелли
вообще, не ставится. В марксистской историографии значение мы-
слителя определяется тем, насколько его идеи или его деятель-
ность способствовали общественному прогрессу, в частности двпже-
1 См., например: Максимовский В. В. Идея диктатуры у Макиавелли,-Исто-
рик-марксист, 1929. № 13, с. 55-94; Он же. Взгляды Макиавелли на об-
щество и классы.- Изв. АН СССР. Отд-нпе обшеств. паук, 1933, т. 3,
с. 235—248; т. 4, с. 291—306; Максимовский опубликовал также выписки
Маркса из сочинений Макиавелли в кн.: Архив Маркса и Энгельса. М.;
Л., 1929, т. IV, с. 332-351.
184
М. -1. Юсим
нию вперед в научном познании мира. Применительно к Макиавел-
ли этот вопрос тесно связан с другим: каково его отношение к
гуманизму (не только к гуманизму итальянского Возрождения, но
и к гуманизму в широком смысле)? Основные проблемы, решая
которые исследователи Макиавелли предлагают разные, часто про-
тивоположные выводы, следующие: характеристика политических
построений флорентийского секретаря, его реализм или утопизм,
симпатии к республике или монархии, проблема морали и полити-
ки, отношение к религии, демократизм или индивидуализм. Эти
вопросы будут затронуты и в ходе обзора, строящегося в основном
в хронологическом порядке.
Сочинения Макиавелли неоднократно издавались в пашей стра-
не2. В 1973 г. впервые вышел перевод на русский язык «Истории
Флоренции». Очерк В. И. Рутенбурга «Жизнь и творчество Макья-
велли», опубликованный в этом издании, определил наиболее пер-
спективное направление в изучении этого «прогрессивного мыслите-
ля своего времени», сочинения которого «как высшая точка разви-
тия политической мысли позднего Возрождения сыграли большую
роль в истории идеологического н политического развития многих
стран Европы3.
Анализ политических взглядов Макиавелли В. II. Рутеибург на-
чинает с тезиса о новизне его теории цикллзма как предшествен-
ницы впкнанской, опровергая тем самым распространенное мнение
о том, будто Макиавелли просто повторяет античных фплософов.
Значение политических идей флорентийского секретаря, по мнению
автора, не столько в конкретной программе объединения Италии,
сколько в выдвижении его как цели и в революционности этих
воззрений, отмеченной Грамши и другими историками-марксистами.
Конкретных же планов объединения страны Макиавелли, как реа-
листический мыслитель, и не мог предлагать. Очерк истории «ан-
тнмакпавеллпз.ма» приводит автора к выводу, что «пересадка неко-
торых элементов концепции Макьявелли на почву новых эпох,
созданные литературные хитросплетения, заимствующие обрывки
искусно подобранных положений из произведений Макьявелли и
именуемые макьявеллизмом, весьма далеки от подлинного Макьявел-
ли...»4. Характеристика историзма Макиавелли объясняет Марксову
оценку «Истории Флоренции» как шедевра5. Этому труду при-
сущи «цельная историческая концепция, четкая оценка отдельных
событий, закономерная связь внутренней и внешней политики,
2 Следует отметить издание 1934 г. с фундаментальным предисловием
Л. К, Дживелегова: Макиавелли Н. Соч. М.; Л., 1934. Т. 1, а также: Ма-
киавелли Н. О военном искусстве. М., 1939. Совсем недавно увидели свет
«Избранные сочинения» Макиавелли, подготовленные издательством «Ху-
дожественная литература» (М., 1982).
3 Макьявелли Н. История Флоренции. Л., 1973, с. 380, 374.
4 Там же, с. 376.
5 См.: Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 29, с. 154.
Макиавелли в советской исторической литературе
185
исследование истоков, хода и последствий социальной борьбы, уста-
новление причин восстания народа в противоположности классовых
интересов» 6.
Все эти мысли В. И. Рутепбург развивает в книге «Титаны
Возрождения», в которую включен ряд сопоставительных очерков,
в том числе «Мор и Макьявелли», «Макьявелли и «Гвиччардини»,
«Макьявелли-революционер», «Макьявелли и Леонардо». Первая из
этих глав посвящена поискам мыслителями Возрождения «здоровой
религии»; сопоставление с Гвиччардини идет по липни политиче-
ских прогнозов объединения страны: «Гвиччардини предугадал кон-
федеральное развитие Италии, Макьявелли открыл реальную форму
итальянских государств для XVI—XVII вв.» 7 (имеется в виду ре-
гиональный абсолютизм). Сближение Макиавелли и Леонардо идет
по линии анализа весомости вклада каждого пз них в ренессан-
сную культуру. «Титаны Возрождения были наиболее выразитель-
ными представителями разрушающей старое и созидающей новое
ранпебуржуазнон культуры. Они достигли предельной для своей
эпохи высоты творчества и глубины мысли. Именно поэтому их
творчество не только дожило до наших дней, но и вливается в
арсенал мировой культуры» 8.
Почти одновременно с переводом «Истории Флоренции» вышел в
свет очерк Р. И. Хлодовского в качестве макета одной из глав изда-
ния «История всемирной литературы» (1973). Своеобразное сужде-
ние автора о Макиавелли отчасти перекликается с грампианской
отрицательной трактовкой ренессансного гуманизма.
Р. II. Хлодовский исходит из тезиса о трагическом мировоспри-
ятии Макиавелли, о нравственном кризисе, породившем легенду о
его циническом аморализме9. Поиски выхода пз кризиса, земных
нравственных идеалов (идеал Родины) наталкиваются па противо-
речивость гуманистического индивидуализма. С другой стороны,
в «Рассуждениях о первых десяти книгах Тита Ливия», например,
человеческая личность в значительной мере уже утратила не толь-
ко свою «..неоплатоническую божественность", ио и в какой-то мере
свою самоценность» 10.
Эта жертва, однако принесена не государству, а демократиче-
скому патриотизму, который связан у Макиавелли, как и его «аи-
тиэтатизм», с традициями, восходящими к средневековью. Еще
более сокрушительный удар по ренессансному «титанизму», пола-
гает автор, Макиавелли наносит в «Мандрагоре». Здесь нет поло-
жительного героя; так, естественная гуманность Лукреции и ее доб-
родетель побеждены циничным Лигурпо, «дальним родственником
6 Макьявелли И. История Флоренции, с. 380.
7 Рутепбург В. И. Титаны Возрождения. Л.. 1976, с. 107.
8 Там же. с. 141.
9 Хлодовский Р. И. Никколо Макиавелли.— В кн.: История всемирной ли-
тературы. М„ 1973, т. 3, вып. 3, с. 21.
10 Там же. с. 28.
186
М. .4. Юсим
Яго», воплощением индивидуалистического титанизма. Столь резко
и трагически, по мнению Р. II. Хлодовского, расставил Макиавелли
акценты в этой комедии, где высмеяна любовь. Сделано это, впро-
чем, во имя идеалов гуманизма, в предупреждение человечеству ".
С развитием и вместе с тем с некоторым уточнением этих вы-
водов мы встречаемся в новой статье Р. II. Хлодовского (1981).
анализирующей политические произведения Макиавелли преимуще-
ственно также в эстетическом ключе. «Государь» назван здесь
«первой великой трагедией европейского Ренессанса»,2.
В этой статье Р. И. Хлодовскпй подчеркивает связь Макиавел-
ли с гуманистической идеологией конца XV —начала XVI в.1:
Автор критикует «либеральную легенду» об отделении у Макиавел-
ли политики от морали. «Противоречия между общечеловеческой
моралью и реальной политикой осознавались им как трагические
противоречия времени» ". Флорентийский политик отверг лишь
христианские нравственные принципы, как и мораль обывателей,
но он «никогда пе обособлял ,.научную" политику ни от морали,
ни от идеологии, рассматривая последнюю как весьма важный мо-
мент в жизни народа и государства» ,5.
Некоторые сходные положения мы встречаем в книге крупней-
шего советского историка античной философии А. Ф. Лосева «Эсте-
тика Возрождения», вышедшей в 1978'г. Он оценивает взгляды
Макиавелли противоречиво: «гуманизм здесь уже вполне антивоз-
рожденческого типа», но все-таки это гуманизм «в виде цели» и при
этом эстетика Макиавелли продиктована «идеалами полноценного
Ренессанса» |6. Популярный лозунг средневековых народных дви-
жений о том, что все люди изначально равны, рассматривается в
книге А. Ф. Лосева как приравнивание личности к «арифметической
единице»17. Тем не менее, «несмотря на полное пренебрежение к
тем или другим личным идеалам, личность здесь все-таки продол-
жает выдвигаться па первый план» ,8.
Обличение «сатанинских злодеев» п «страшных черт» Макиавел-
лиевой личности выглядит, как представляется, недостаточно убе-
дительно.
II. II. Гайденко, написавшая рецензию на книгу А. Ф. Лосева,
также считает, что традиция XIX—XX вв. идеализирует Ренессанс
и окружает титанизм героическим ореолом, ие допуская «снижешю-
11 Там же. с. 34.
12 Х.юдияский Р. II. Кризис в ренессансной Италии и гуманизм Макиавелли:
трагедия «Государя».— В кн.: Из истории социальных движений и общест-
венной мысли. М„ 1981, с. 142.
13 Там же, с. 134-1.35.
11 Там же, с. 147.
15 Там же, с. 155.
16 Лосев А. Ф. Эстетика Возрождения. М., 1978, с. 558, 563.
17 Там же, с. 562.
18 Там же.
Макиавелли в советской исторической литературе 187
мещанской точки зрения, различающей добро и зло» 19. Она кри-
тикует авторов, противопоставляющих научную объективность и
нравственную оценку и считающих, что «к истории неприменимы
те оценки, какие мы даем событиям нашей современности, и что
позиция ученого (историка) и позиция человека между собой не-
совместимы» 20. Такие воззрения рецензент отмечает и в книге
Б. Г. Кузнецова «Идеи и образы Возрождения», в частности там,
где оп пишет о Макиавелли. А. Ф. Лосев, по мнению П. П. Гай-
денко, «и научно объясняет феномен макиавеллизма, и нравствен-
но осуждает его. Одно другому пе противоречит — и одно другое не
подменяет» 2‘.
Представляется, что попытка Б. Г. Кузнецова дать историче-
ски мотивированную оценку Макиавелли не заслуживает столь рез-
кой критики, ведь он как раз и ставит перед собой задачу иссле-
довать соотношение научных идей и моральных критериев. По его
мнению, в лице Макиавелли мысль Возрождения «становится на
путь рационально-сенсуалистического, логического и в то же вре-
мя эмпирического анализа» 22. Так же как в естествознании про-
исходил «переход от статистической системы мироздания к динамиче-
ской гармонии», так и «для представлений о моралп определе-
нием становится переход статических моральных канонов к
динамическим моральным нормам; к представлению о естественной
морали, зависящей... от природы человека и его исторической
эволюции» 23. Правда, это историзм в локальном, в бесконечно ма-
лом, в «здесь — теперь»; тут Б. Г. Кузнецов видпт специфику
именно Возрождения. Заслуга Макиавелли состояла «в освобожде-
нии норм морали от диктатуры вневременной вечности и внепрост-
ранственной бесконечности, в секуляризации этих норм, в перене-
сении их обоснования в локальные условия данного государства в
данный исторический момент» 24.
Таким образом, автор объяснил свое понимание перелома, про-
исшедшего в этике; при этом он не забывает, кстати, посетовать
на амбивалентность Макиавелли, подмеченную еще Маколеем, и в
этом пункте не каждый с ним согласится. Во всяком случае, тут
налицо и оценка, и объективное объяснение.
Что этика Макиавелли требует исторической оценки и вместе
с тем актуальна, подтверждает и статья Л. М. Баткина «Макья-
велли: опыт и умозрение». В пен автор задается вопросом о проти-
воречиях ренессансной культуры в мироощущении флорентийского
мыслителя, творчество которого он включает еще в рамки гумани-
” Гайденко П. П. Коллизия возрожденческого титанизма.— Вопр. лит., 1980,
№ 3, с. 275.
"° Там же. с. 277.
21 Там же. с. 278.
22 Кузнецов В. Г. Идеи и образы Возрождения. М., 1979, с. 144.
23 Там же, с. 145.
4 Там же, с. 147.
188
М. А. Юсим
стической традиции «по способу мышления», но как критический
ее момент. Это трагическое преодоление синкретизма Возрождения,
гармонизировавшего взаимоотношение природы и человеческого
идеала (данное наблюдение ценно, поскольку оно противоречит
упрощенному пониманию этического натурализма Макиавелли).
Опыт и теория для Макиавелли, по мнению Л. М. Баткина,
сосуществуют еще на равных, как равноправные источники «веч-
но разумных н нормативных качеств — ragioni» 25 26. История пред-
ставляет собой поле для бесконечно разнообразных проявлений
этих правил, поэтому она «не развивается и не прибывает», суть
размышлений Макиавелли в обдумывании индивидуального, поэто-
му его творчество художественно2В. Этическую проблему Л. М. Бат-
кин стремится поставить в своей статье во всей ее остроте, подчер-
кивая противостояние ценностного и рационального моментов.
Нравственность в политике «должна быть еще выгодной, то есть
безнравственной по определению» 27. В скобках заметим, что выгод-
ная нравственность не всегда безнравственна, однако, кроме мора-
ли и логики, есть еще реальность, их определяющая и неподвласт-
ная нормам, поэтому заслугу флорентийца автор видит в указании
на конкретность выбора. «...Порядочные люди при любых обстоя-
тельствах останутся и в ходе политической борьбы порядочными
людьми. Но, во-первых, им придется принять ответственность перед
совестью не только за своп личные действия, ни и за действия дру-
гих людей, совместно с которыми они выступают... Столкнувшись,
скажем, с необходимостью противостоять беспощадному и лицемер-
ному насилию фашистского режима, такие люди будут вынуждены
заново решать, что, собственно, значит для них оставаться порядоч-
ными» 28.
В том же 1977 г., юбилейном для Макиавелли, появилась ху-
дожественная биография «Загадка и урок Никколо Макиавелли»
Ф. М. Бурлацкого, написанная в форме диалога трех авторских
лиц — Историка, Писателя и Социолога. Сложность и острота пос-
тавленных проблем отразились в противоречиях, расхождениях
между отдельными авторскими ипостасями, хотя, по мысли автора,
они должны были, видимо, дополнять друг друга, показывая «мно-
голикость» героя. Как подтвердило обсуждение в журнале «Лите-
ратурное обозрение», при чтении книги остается ощущение неяс-
ности. Об этом говорит, в частности, А. Афанасьев в «Отклике
читателя»: как же оценивать размежевание профессиональной и
общечеловеческой этики, отделение политики от морали? (Да и
25 Баткин Л. М. Макьявелли: опыт и умозрение.- ВФ, 1977, № 12, с. 109.
26 Воззрения Макиавелли на историю Л. М. Баткин рассматривает также в
другой статье. См.: Баткин Л. М. К проблеме историзма в итальянской
культуре Возрождения.— В кн.: История философии и вопросы культуры.
М., 1975, с. 167—190. особенно с. 177—186.
27 Баткин Л. М. Макьявелли..., с. 117.
28 Там же, с. 118.
Макиавелли в советской исторической литературе
189
есть ли они у Макиавелли, следует добавить?) Верно и упомина-
ние об античном тезисе «все разумное — благо», хотя А. Афанасьев
думает, что этот принцип сделал совесть Макиавелли «резино-
вой» :9. На самом деле указанный принцип, плодотворный для ре-
нессансных платоников, у Макиавелли преодолен. Принципиально
важно, однако, что в книге Ф. М. Бурлацкого, предназначенной для
широкого читателя, развенчиваются ходячие воззрения на «макиа-
веллизм», еще не забытые даже в научных кругах.
Проблема взаимоотношения Макиавелли и макиавеллизма и
есть главная «загадка», которая для Ф. М. Бурлацкого коренится в
сложности соотнесения объективной оценки творчества флорентий-
ского мыслителя с его личной судьбой. Говоря несколько упрощен-
но, автор книги стремится отделить Макиавелли как выдающегося
политического мыслителя и ученого от Макиавелли как личности —
противоречивого человека, республиканца и патриота (в «Рассужде-
ниях...»), который пошел па компромисс (в «Государе») из истори-
чески и морально ложных побуждений, По такая операция может
исказить в Макиавелли ученого и модернизировать человека. «Госу-
дарь» и «Рассуждения...» едины, и своей славой Макиавелли обязан
первому, хотя «Рассуждения...», несомненно, более значительное про-
изведение — не в силу их противоположности «Государю», а благо-
даря более широкому охвату предмета.
Автор не приписывает Макиавелли сомнительной чести откры-
тия теории об оправдании дурных средств нравственной целью, но
все же в лице Социолога, который высказывает решающее, как мож-
но понять, мнение, осуждает флорентийского секретаря за практи-
ческие уступки этой теории в силу «отвлечения от нравственной
позиции» в «Государе» и смешения «объективных и субъективных
Целен в политике» 30. Но возможно ли говорить о цели и средствах,
не занимая той пли иной нравственной позиции? Даже декларатив-
ные попытки встать «по ту сторону добра и зла» обречены на про-
вал, иллюзорны, как если бы это были попытки оказаться вне про-
странства п времени, ведь человек, помимо всего прочего, суще-
ство этическое и все его поступки имеют этическую мотивировку.
Концепция Макиавелли более уязвима для теории «цель оправды-
вает средства», как это ни странно, со стороны его нравственных
идеалов.
Но если считать слова «война справедлива, когда необходима,
и оружие священно, если в нем последняя надежда» выражением
теории «цель оправдывает средства», то кого тогда нельзя зачис-
лись в адепты этой теории? В смысле конкуренции ценностей цель
лсегда выше средства и всегда оправдывает средство как часть
ее самой, разумеется, если она сама оправданна. Одиозность же
зо ^пт. обозрение, 1978, № 5, с. 50.
Бурлацкий Ф. 31. Загадка и урок Никколо Макиавелли. М., 1977, с. 239—
240.
190
М. .4. Юсим
теории «цель оправдывает средства» заключается в ее нарочитом
алогизме: как бы аморальные средства ни противоречили цели, ее
абсолютная ценность полностью снимает вину. Реальное противо-
речие доведено здесь до абсурда, возведено в догму, теория строит-
ся на несоответствии, ибо с точки зрения логики самой морали
моральное поведение является самоцелью. Лозунг «цель оправды-
вает средства» включает сознательный самообман, требует слепоты
и в конечном итоге приводит к полной потере нравственного ори-
ентира.
Поиски научной истины привели Макиавелли лишь к отрица-
нию абсолютных моральных норм и идеалов, к диалектике, о чем
неоднократно пишет Ф. М. Бурлацкий, и если мы учтем, что взгля-
ды великого флорентийца были революционны не только в полити-
ческой теории, но и в равной степени в развитии этики как науки,
тогда исчезает противоречие между Макиавелли-ученым и Макиа-
велли-человеком. Макиавелли выступает наследником не только
«древнеримской героики»31, но и ее христианского антипода,
в смысле отсутствия иллюзий по поводу государства. Он не идеа-
лизирует никакие проявления политической жизни, в том числе и
в республиканской форме.
Автор замечает, что Макиавелли смешивает объективные и
субъективные цели. Не совсем ясно, что такое «объективная цель»
в данном контексте (это скорее contradictio in adjecto) и почему
опа в отличие от субъективной может претендовать па оправдание
любых средств. Легко упрекнуть Макиавелли в смешении личных
целей деятеля с общественно значимыми (если они и есть объектив-
ные), но их вообще нельзя абсолютно противопоставить: общие
цели слагаются из отдельных, на неразрывной связи этих проти-
воположностей строится, в частности, и мораль. «Государство —
это и есть те люди, которые властвуют над обществом» — истина,
открытая Макиавелли, как подчеркивает в своей книге Ф. М. Бур-
лацкий32. Главный урок его книги в том, что она показывает не-
возможность свести идеи флорентийца к нескольким застывшим
формулам, занести его в ту или иную классификационную ячей-
ку и па том с ним расстаться. Макиавелли жив и ценен тем, что
мыслит по-своему, поэтому возможен диалог с ним.
В 1979 г. в серии «Из истории политической и правовой мысли»
была опубликована брошюра Е. И. Темнова, посвященная специаль-
но Макиавелли. Опа содержит биографический очерк, характеристи-
ку политических и государственно-правовых воззрений Макиавелли,
а также критику концепций буржуазных политологов. Ценность
работы Е. II. Темнова снижается тем, что, несмотря на большое
количество ссылок, не всегда можно понять, где мысль самого ав-
тора, а где заимствованная из источников. Так, например, в Пре-
31 Там же, с. 220.
32 Там же, с. 247.
Макиавелли в советской исторической литературе
191
дисловии без всяких ссылок изложен тезис А. Грамши об условиях
формирования идей Макиавелли 33.
Некоторые положения Е. И. Темнова восходят к очерку
В. Г. Графского «Никколо Макиавелли», напечатанному в. 1976 г.
Этот автор очень верно подходит к решению нравственно-политиче-
ской проблемы у Макиавелли, указывая, что К. Маркс и Ф. Энгельс
не разделяли обвинений флорентийского мыслителя в том, что он
якобы совершенно устранял нравственные аспекты из вопросов по-
литики. «„Освобождение" (а пе устранение) политики от морали
у Макиавелли, как и у других упомянутых мыслителей нового вре-
мени, происходит лишь при „теоретическом рассмотрении"; при этом
освобождение от морали служит лишь целям самостоятельной и
обособленной трактовки политики, отнюдь пе игнорирующей нрав-
ственных вопросов» 34 35.
В связи с 450-летием со дня смерти Макиавелли в сборнике
«Проблемы культуры итальянского Возрождения» опубликовано
несколько статей, посвященных его творчеству, в том числе
А. А. Касаткина «Никколо Макьявелли как теоретик языка»,
В. П. Комаровой «Макьявелли н макьявеллизм в некоторых англий-
ских драмах эпохи Шекспира» и И. С. Шарковой «„Анти-Макья-
велли" Фридриха II и его русские переводы» ”.
Статья А. А. Касаткина рассматривает «Диалог о языке» и дру-
гие филологические высказывания Макиавелли в общей связи с
его творчеством, политическими идеями, стремлением к объедине-
нию Италии.
Образу флорентийского политика в елизаветинской драме XVI в.
посвящена статья В. П. Комаровой, которая показывает формиро-
вание легенды о Макиавелли в английской общественной мысли
конца века, оказавшей влияние п на драматические произведения.
В статье анализируются пьесы, изображающие господство силы над
правом как закон политической борьбы,— «Несчастье Артура»,
«Трагическое царствование Селима», а также «Алахам» и «Муста-
фа» Фулка Гревилля лорда Брука. Автор считает, что английские
писатели осуждают макиавеллизм «в его упрощенном понимании»,
но вместе с тем отмечают распространение его принципов в сов-
ременной nii английской политической действительности.
Статья И. С. Шарковой дает историко-библиографическое описа-
ние первых книг, посвященных Макиавелли, па русском языке.
Это перевод «Аптн-Макиавеллн» Фридриха II, сделанный Я. Хорош-
кевичем в 1779 г., и другой рукописный перевод той же книги,
33 Темнов Е. И. Макиавелли. М., 1979. с. 5—6.
34 Графский В. Г. Никколо Макиавелли.- В кп.: Политические учения: исто-
рия н современность. М., 1976, с. 244. Речь идет об упоминании Макиавел-
ли в «Немецкой идеологии». См.: Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд.,
т. 3, с. 314.
35 Проблемы культуры итальянского Возрождения. Л.. 1979.
192
М. Л. Юсим
содержащий в качестве параллельного текста предположительно
первое переложение «Государя» на русском языке.
Интересный обзор политической философии Макиавелли в
ее отношении к Ренессансу принадлежит перу К. М. Долгова и
опубликован в журнале «Новый мир»36. Очень выразительно
здесь противопоставление Макиавелли и его обвинителей: «Когда
моралью занимаются, преподают и пишут о ней аморальные люди,
когда знание, наука находятся в руках людей темных и невежест-
венных, ненавидящих свет знания, просвещения и образования,
когда политикой занимаются люди с нечистой совестью, грязными
душами и грязными руками — мелкие авантюристы, жулики, про-
ходимцы, политиканы,— стоит ли удивляться тому, что они возне-
навидят знающего, мудрого, честного и благородного человека,
глубоко понимавшего и выражавшего требования своей эпохи, пред-
восхитившего развитие многих областей человеческого знания, равно
как и развитие человека и человеческого общества?» 37
Отправным пунктом для оценки Макиавелли служат у автора
взгляды классиков марксизма. Характеризуя Возрождение в целом
и гуманизм, К. М. Долгов обращается к анализу воззрений
Л. Грамши, а затем Гегеля, который, «воздавая должное гениаль-
ности творений Макиавелли, одновременно разоблачает всю фальшь,
все фарисейство и ханжество современного ему общества»38.
К. М. Долгов отмечает, что в отличие от морализирующих фа-
рисеев, которые всегда любили и любят поучать «высокой нравст-
венности других, чтобы самим делать все, что им заблагорассудит-
ся, в отличие от плоских проповедников, предлагавших умилитель-
ный идеал Государя, обладающего только хорошими, положительны-
ми свойствами и качествами, в отличие от подобострастных
приспешников с рабской психологией, в сознании которых любой
государь может обладать только превосходными качествами,
Макиавелли дает реалистическую картину человеческих качеств
существовавших и существующих государей и аргументированный
совет, каким надлежит быть новому Государю в реальной жиз-
ни» 39. Таким образом, «Макиавелли является основоположником
реалистической политики, пли политики политического реализма.
Мши не его советы звучат современно, а многие современные по-
литические события развиваются как будто согласно его макси-
мам» 40.
Оценивая политическое содержание «Государя», автор следует
оригинальной концепции Л. Грамши, показавшего, что это произ-
ведение направлено на формирование коллективной воли парода
36 Долгов К. Ренессанс п политическая философия Макиавелли.- Новый мир,
1981, № 7, 8.
37 Там же. № 7. с. 188.
38 Там же. с. 197.
39 Там же, с. 199.
40 Там же, с. 209.
Макиавелли в советской исторической литературе
193
для создания единого национального государства. Выдвижение
политики на передний план на этом этапе развития итальянской
культуры, подчеркивает К. М. Долгов, революционизировало и
политику и культуру.
Далее автор переходит к оценке, которую Грамши даёт ренес-
сансному гуманизму, противопоставленному им «неогуманизму»
Макиавелли. «Трудно сказать,— резюмирует К. М. Долгов,— нас-
колько прав Грамши, называя политическую философию Макиа-
велли философией практики, но то, что философия Макиавелли
несла в себе гуманизм, весьма отличный от гуманизма многих
выдающихся представителей эпохи Возрождения... пе подлежит
никакому сомнению» 4*.
Макиавелли, как показывает К. М. Долгов, размышляет над
генезисом свободы в политическом, практическом и теоретическом
смысле42. На этом пути Макиавелли приходит к неогуманизму,
«который, как отметил Грамши, очень близок к марксистскому
гуманизму»43. Затем предметом рассмотрения становятся макиа-
веллиевское понимание диалектики классовой борьбы, его рели-
гиозные п военные взгляды. Истоки гуманизма Макиавелли, как и
современных ему великих художников Ренессанса, К. М. Долгов
видит, в частности, в их обращении к античному антропоморфиз-
му, в пх поисках истины, свободы и красоты. Кроме науки, тех-
ники и искусства, «титаны Возрождения» в лице Макиавелли выд-
винули еще одну основу нового мировоззрения и нового гуманиз-
ма — «политику как самую действенную общественную силу
истории» “. Только политика могла уничтожить разрыв между
высшими достижениями культуры и жизнью народа.
В конечном итоге, несмотря на некоторое противопоставление
«титанов Возрождения» п Макиавелли, с одной стороны, опреде-
ленным тенденциям в развитии итальянского гуманизма — с другой,
автор называет политическую философию Макиавелли «своеобраз-
ным завершением, вершиной ренессансного гуманизма»45. Дейст-
вительно, достаточно сослаться на традиции гуманистической граж-
данственности, ярко проявившиеся у Макиавелли, чтобы установить
его преемственную связь с мыслителями XV в. Поэтому к выводу
К. М. Долгова, па мой взгляд, можно присоединиться: творчество
Макиавелли было высшей точкой в поступательном развитии гума-
нистических идей Ренессанса. Единственное, что необходимо лиш-
ний раз подчеркнуть,— Макиавелли достиг этого вовсе не за счет
отказа от морали, а благодаря ее углубленному пониманию.
41 Там же, с. 221.
42 Там же, № 8, с. 195.
43 Там же, с. 199.
44 Там же, с. 224.
45 Там же, с. 225. 7
7 Средние века, в. 49
194 М. А. Юсим
В заключение можно сделать следующее обобщение важнейших
выводов, к которым приходят большинство советских историков,
пишущих о Макиавелли: его положительная оценка как ученого,
философа, писателя и политического деятеля, ничего общего не
имеющего с так называемым «макиавеллизмом»; признание един-
ства его творчества, включая «Государя» и «Рассуждения о первых
десяти книгах Тпта Ливия»; отказ от теории о разделении полити-
ки и морали; необходимость историзма в оценке творчества Макиа-
велли как мыслителя эпохи Возрождения; указание на связь Ма-
киавелли с гуманизмом, на развитие им прогрессивных традиций
гуманизма в области философской, этической и политической
мысли.
ИЗ ИСТОРИИ СОВЕТСКОЙ МЕДИЕВИСТИКИ
Е. В. Гутнова, 3. В. Удальцова
К СТОЛЕТИЮ СО ДНЯ РОЖДЕНИЯ
АКАДЕМИКА Е. А. КОСМИНСКОГО
2 ноября 1986 г. исполняется 100 лет со дня рождения акаде-
мика Евгения Алексеевича Косминского (1886—1959) — одного из
видных представителей старшего поколения советских историков,
заложивших основы марксистско-ленинской исторической науки в
СССР. В этой плеяде он представлял и долгое время возглавлял
медиевистику, ту область всеобщей истории, которая имела давние
и славные традиции еще в дореволюционной русской исторической
науке. Однако в трудах Е. А. Косминского, как и всех его сорат-
ников — С. Д. Сказкина, Н. П. Грацианского, А. Д. Удальцова,
В. В. Стоклпцкой-Терешкович и многих других, эти славные тра-
диции были переработаны и переосмыслены с позиций марксистско-
ленинского материалистического понимания истории, приумножены
новыми ценными исследованиями.
Историки и их творения имеют разную судьбу. Некоторые исто-
рические сочинения вовсе утрачивают свое научное значение уже
через одно-два десятилетия после пх написания пли сохраняют ин-
терес лишь для небольшого числа узких специалистов, занимающих-
ся той же темой. Другие,— представляя собой яркий факт большой
значимости в развитии исторического познания или сознания, сох-
раняют иногда на века свое значение, остаются арсеналом инте-
ресных новых идей и искании, но вместе с тем быстро устаревают
по своему конкретному историческому содержанию, по методам и
собственно научному почерку.
Наконец, есть такие ученые, чаще всего работающие в перелом-
ные моменты истории, которые, отражая все тревоги и борения
современной им исторической науки, в то же время смотрят далеко
вперед, предвосхищая те проблемы, которые встанут перед ней в
будущем, выдвигая их решения, которые долго будут привлекать
внимание новых поколений ученых и порой на целые десятилетия
останутся объективными относительными истинами.
К числу историков последнего типа принадлежал и академик
Евгений Алексеевич Косминский. Отмечая 100-летие со дня его
рождения, мы отдаем дань не только богатым традициям нашей
советской медиевистики, но и роли научного наследия этого учено-
го в ее современном развитии, тому непреходящему, живому в
его творчестве, что и сегодня помогает нашей науке двигаться
вперед.
7*
196
Е. В. Гутнова, 3. В. Удальцова
Евгении Алексеевич Космпнский родился 2 ноября 1886 г. в
Варшаве в семье учителя, директора гимназии. По окончании сред-
ней школы поступил в 1904 г. в Варшавский университет, но вско-
ре перевелся в Московский, где учился в 1905—1910 гг. на исто-
рико-филологическом факультете. Закончив курс, он был оставлен
при университете на кафедре всеобщей истории, где начал в
1915 г. преподавательскую деятельность, которую с небольшими
перерывами продолжал до 1952 г. С 1934 по 1949 г. Е. А. Кос-
мпнский заведовал кафедрой истории средних веков созданного
впервые в 1934 г. самостоятельного исторического факультета в
Московском университете. В разное время оп вел преподаватель-
скую работу также в МИФЛИ. Институте красной профессуры, позд-
нее в Академии общественных паук при ЦК КПСС. Параллельно
оп работал и в научных учреждениях, сначала в Институте истории
РЛНИОН’ (в 20-х годах), в Институте Маркса и Энгельса при
ЦК В КП (б) (в конце 20-х —начале 30-х годов), в Институте
истории Комакадемии. С 1936 г. вплоть до его кончины в 1959 г.
его научно-исследовательская деятельность проходила в Институ-
те истории АН СССР, где в 1947—1952 гг. оп заведовал сектором
истории средних веков, а в 1952—1959 г,—вновь созданным по его
инициативе сектором византиноведения. В 1946 г. Е. А. Космпнский
был избран действительным членом АН СССР.
Жизнь его. как впдно из этой краткой биографии, не богата
внешними событиями. Однако она пришлась на период глубокой
перестройки исторической пауки в СССР, ее перехода на новые,
марксистско-ленинские позиции, отторжения, нередко весьма болез-
ненного, старых, традиционных буржуазных исторических воззре-
ний и концепций. Как и многим его современникам, Е. А. Космин-
скому пришлось принять активное участие в разворачивавшейся
в исторической науке драме идей, прежде чем к началу 30-х годов
он прочно стал па позиции марксистского, материалистического
понимания псторпп.
Интерес к этому учению возник у Е. А. Косминского еще в
дореволюционный период. В студенческие годы он учился у двух
крупных ученых — Д. М. Петрушевского и А. Н. Савина, которые
хотя и не были марксистами и не стали пми после революции,
но отдавали должное значению исторического материализма. Не-
сомненно, еще будучи студентом, Е. А. Космпнский был знаком
со многими произведениями К. Маркса и Ф. Энгельса, круг кото-
рых значительно расширился после Октябрьской революции. Этому
немало способствовала его работа в 1924—1926 г. в ИМЭЛ в ка-
честве заведующего кабинетом истории Англии, где он участвовал
Российская ассоциация научно-исследовательских институтов обществен-
ных наук создана была в 1921 г. при факультете общественных наук
1-го МГУ, а в 1929 г. была переведена в состав Комакадемии.
К столетию со дня рождения Е. А. Косминского
197
в расшифровке рукописного наследия К. Маркса и Ф. Энгельса,
в дальнейшем опубликованного в советской печати2 3.
В острой идейной борьбе между буржуазной и марксистской
исторической наукой, происходившей в стране в 20-х годах,
Е. А. Косминский, все более расходясь со своими любимыми учите-
лями (что было для него тяжелым испытанием), быстро эволюцио-
нировал в сторону марксизма: уже в своих учебных пособиях кон-
ца 20-х годов ученый твердо стоит на почве теории общественных
формаций, часто опирается на произведения классиков марксизма-
ленинизма, широко применяет марксистские формулировки. Лек-
ционные курсы по истории средних веков, читавшиеся им в МГУ
и других вузах в 1935—1937 гг., и его исследовательские работы
этого времени (см. ниже) знаменовали окончательный переход
ученого на последовательно марксистско-ленинские позиции.
В это же время обнаруживается в полной мере и творческий
стиль ученого. В его работах удачно сочеталось стремление к ши-
роким обобщениям, характерное для научного почерка Д. М. Пет-
рушевского, которое еще более укрепилось новыми, марксистскими
воззрениями Е. А. Косминского, и жажда тщательного, углубленно-
го анализа источников, особенно архивных («романтика архива»,
«пыльная и старая тайна»5), и их по возможности статистической
обработки, воспитанная в нем его вторым учителем, А. Н. Савиным.
Сочетание этих двух исследовательских стилей, при котором
каждое обобщение опиралось на строго проверенные и неоспоримые
факты, придавало не только исследованиям, но и лекционным кур-
сам, учебникам, статьям Е. А. Косминского научно-объективную до-
стоверность, своего рода «прочность», которые были одной из при-
чин уже отмеченной долговечности его трудов. Другой характерной
чертой научного стиля Е. А. Косминского была многогранность,
диалектичность его подхода к анализируемым историческим явле-
ниям. Благодаря этому даже его работы, посвященные специальным
и на первый взгляд узким проблемам, открывали, и нередко по сей
день открывают, перед читателем неожиданные перспективы в те-
матике и в новых подходах к ней.
Научная деятельность Е. А. Косминского в области медиевисти-
ки с начала 30-х годов до его кончины велась в нескольких направ-
лениях. Первое, привлекавшее его наибольший интерес как иссле-
дователя,— было связано с историей Англии XI— XV вв. Основное
2 См.: Архив Маркса и Энгельса, т. V (хронологические выписки, конспект
Всемирной истории Шлоссера, ч. 1); т. VI (продолжение этого конспекта,
ч. 2); т. VII (продолжение, ч. 3); т. VIII (конспект работы Дж. Рич.
Грина «История английского народа»). Еще раньше им были частично
опубликованы материалы, использованные Ф. Энгельсом для его работы
«Положение рабочего класса в Англии», изучавшиеся им также в ИМЭЛ.
См.: Косминский Е. А. Об источниках «Положения рабочего класса в Анг-
лии»: Предисловие,— Энгельс Ф. Положение рабочего класса в Англии.
М., 1928. Он же. Энгельс и Бюре,- Архив Маркса и Энгельса, т. IV.
3 Выражения А. Н. Савина.
198
Е. В. Гутнова, 3. В. Удальцова
внимание ученого в течение всей его творческой жизни привлекала
экономическая, прежде всего аграрная и социальная история
Англии этих столетий. На эту тематику его ориентировали еще его
учителя, сами придававшие особенно важное значение аграрной
истории этой страны — первой в Европе вступившей на путь капи-
тализма не только в промышленности, но и в сельском хозяйстве.
Переход Е. А. Косминского на марксистско-ленинские позиции еще
усилил и укрепил эту ориентацию: изучение проблем аграрной
истории средневековой Англии определялось теперь не только
личными интересами ученого, но и настоятельной потребностью
рождавшейся марксистской медиевистики — как можно полнее
раскрыть внутренние закономерности развития экономического ба-
зиса феодального общества. Внимание ученого привлек в первую
очередь XIII век, который в аграрной истории средневековой Анг-
лии издавна считался временем кульминации развития домениаль-
ного вотчинного хозяйства. К началу 20-х годов, правда, эта точка
зрения, выдвинутая в 90-х годах XIX в. П. Г. Виноградовым и
Ф. Сибомом, усиленно оспаривалась критической школой последо-
вателей Ф. Мэтланда, которая во многом убедительно подрывала
классическую манориальную теорию. Вместе с тем адепты критиче-
ской школы не предлагали взамен какой-либо иной обобщающей
концепции. Феодальная природа вотчины (а иногда и ее реальное
существование) некоторыми из них вообще отрицались, в других
случаях вотчина рассматривалась как «капиталистическое пред-
приятие».
Опираясь на марксистско-ленинскую теорию и на ряд новых,
ранее не привлекавшихся к решению этой проблемы источников,
Е. А. Косминскому удалось вывести ее изучение из тупика, нарисо-
вать во многом новую, противоречивую, но все же тесно связанную
с вотчиной картину английской феодальной деревни XIII в., а от-
части также XI—XII столетий. Во время научной командировки в
Англию в 1925—1926 гг. он произвел глубокое, всестороннее иссле-
дование и сплошную статистическую обработку двух огромных по
объему источников — «Сотенных свитков» 1279 г., включая их части,
ранее не публиковавшиеся и хранившиеся только в архиве, и «По-
смертных расследований». Этот второй источник вообще не публи-
ковался и изучался советским ученым в Лондонском государствен-
ном архиве. Нельзя сказать, что эти источники были неизвестны
английским историкам, но, до того как их коснулись руки Е. А. Кос-
минского, они привлекались исследователями лишь в виде отдель-
ных фрагментов и иллюстраций. Никто до него не решался провести
столь трудоемкое сплошное их исследование на основе всесторонней
статистической обработки, на которое отважился малоизвестный в
ту пору в Англии советский ученый4. Опираясь на эти основные
* Возможно, что сплошное исследование этих источников отвергалось сто-
ронниками вотчинной теории, так как многие их данные противоречили
/Г столетию со дня рождения Е. А. Косминского
199
источники, Е. А. Космпнский привлек к своей работе огромное ко-
личество других — от «Книги Страшного суда» до различных про-
токолов королевских и сеньориальных судов. Итоги его исследова-
ний были обобщены в книге «Английская деревня в XIII в.»5.
Наиболее существенные выводы ученого состояли в следующем.
Он восстановил в правах наличие в Англии XIII в. феодальных
вотчин — маноров, видя в них не «идеальный тип», но историче-
скую реальность. Однако он наполнил это понятие новым социаль-
ным содержанием, увидев в маноре не просто хозяйственную орга-
низацию, по прежде всего социальную систему, направленную на
эксплуатацию хозяйствеппо-самостоятельного, но находящегося в
Toil или иной форме зависимости крестьянства. Поскольку эта
эксплуатация могла осуществляться и осуществлялась в разной, не
обязательно барщинной форме, Космпнский показал, что и структу-
ра манора, и господствующие в нем формы ренты могли быть раз-
личны; это с большой отчетливостью подтвердили все его источни-
ки, в которых манориальные структуры выступали в крайне пестром
и разнообразном виде.
Второй вывод Е. А. Косминского, вытекавший из первого, был
связан с общим и весьма важным для медиевистики вопросом о
развитии и роли товарно-денежных отношений в феодальном обще-
стве. На обильном цифровом материале ученый установил, что воп-
реки мнению сторонников классической вотчинной теории господст-
во манориальной системы отнюдь не исключало значительного раз-
вития товарно-денежных отношений; в частности, по его подсчетам,
в английской деревне XIII в. преобладала, даже у лично-зависимых
крестьян-вилланов, денежная рента. Однако вместе с тем исследо-
ватель подчеркнул феодальный характер этой денежной ренты и
то, что товарно-денежные отношения, игравшие значительную роль
в сфере распределения производимого продукта, слабо затрагивали
сферу производства, где сохраняли господство натурально-хозяйст-
венные отношения. Таким образом, подтвердив несостоятельность
старой, «натурально-хозяйственной теории» феодализма, которая
необоснованно отрицала возможность высокого уровня развития
товарно-денежных отношений в феодальном обществе, советский
ученый вместе с тем подчеркнул определяющую роль натурального
некоторым их положениям, а сторонниками критического направления —
потому что убедительно подтверждали вотчинную структуру английской
деревни XIII в.
5 Космпнский Е. А. Английская деревня. М., 1935. Ее появлению предшест-
вовала публикация нескольких статей, которые сразу были замечены в
Англии. Некоторые из них были переведены на английский язык. См.:
Kosminsky Е. English Village in the Thirteenth Century.— In: VI congress
international des sciences historiques. Resumes des communications ргё-
santees au Congres. Oslo, 1928. p. 270-271; Idem. Russian Works of the
English Economic History.— Econom History Review. 1928, vol. 1, N 2,
p. 208—233; Idem. Services and Money Rents in the Thirteenth Century.—
Ibid., 1935, vol. 5, N 2, p. 24-45.
200
Е. В. Гутнова, 3. В. Удальцова
хозяйства в производстве даже на относительно высокой стадии
развития этого общества. Но еще важнее то, что он с фактами и
цифрами в руках на английском материале установил, что разви-
тие товарно-денежных отношений действовало на феодальную эко-
номику очень неоднозначно: иногда оно разлагало ее, вело к преоб-
ладанию денежной ренты, личному освобождению и резкому рас-
слоению крестьянства; иногда же, напротив, консервировало
барщинную систему хозяйства, личную зависимость крестьян, соз-
давало условия для феодальной или сеньориальной реакции. И те
и другие явления Е. А. Косминский увидел на территории одной
столь небольшой страны, как Англия. Это позволило сделать пред-
положение, позднее подтвержденное па материале других стран,
что такая неоднозначность воздействия товарно-денежных отноше-
ний па экономику и социальную жизнь феодального общества со-
ставляет одну из закономерностей его развития.
Третий пз наиболее важных выводов Е. А. Косминского касался
проблемы классовой борьбы в феодальном обществе. Занимаясь
XIII веком — периодом, который считался одним из самых «мир-
ных» согласно историографической традиции, когда, по мнению
Виноградова, Сибома, Роджерса, Д. М. Петрушевского и многих дру-
гих ученых, в английском маноре господствовала «социальная гармо-
ния», историк-марксист Е. А. Косминский отверг этот старый пред-
рассудок. Он обнаружил наличие в английской деревне XIII в. ло-
кальной, повседневной, но при этом весьма острой борьбы между
крестьянами и феодалами — из-за размеров и формы ренты, из-за
общинных угодий, из-за личного статуса крестьян. Он заметил так-
же, что эта борьба являлась одним из факторов эволюции англий-
ской деревни ХШ в., оказывая определенное воздействие на изме-
нение форм эксплуатации крестьянства. Во второй монографии
ученого — «Исследования по аграрной истории Англии в XIII в.»6,—
переведенной в 1956 г. па английский язык7, все отмеченные вы-
воды и заключения Е. А. Косминского получили дополнительные
обоснования и приобрели вполне законченную форму. Вместе с тем
в этой книге был поставлен и ряд новых вопросов: о специфических
особенностях наемного труда в феодальной деревне, о его принуди-
тельной основе и сочетании с работой крестьянина в своем хозяй-
стве, о его отличиях от наемного труда капиталистической эпохи.
В «Исследованиях...» был поставлен также впервые вопрос об осо-
бой роли в Англии XIII в. мелкой вотчины, своеобразии ее струк-
туры по сравнению с крупной, о более ранних и повседневных свя-
зях мелких вотчинников с рынком, городами. В этих особенностях
' М°С^94^К,/Й Е А Исследования по аграрной истории Англии в ХШ в.
’ Kosminsky Е. A. Studies in the Agrarian History of England in the Thirte-
enth Century/Ed. by R. Hilton transl. from Russian bv Kisch. Oxford.
1956.
К столетию co дня рождения Е. Л. Косминского
201
мелкой вотчины и ее владельцев — мелких феодалов Е. А. Космин-
ский справедливо увидел одну из экономических основ особен-
ностей социально-политической структуры феодальной Англии:
отрыва части рыцарства от крупных феодалов-баронов, их относи-
тельно прочного союза с горожанами, объединения этих двух соци-
альных слоев в своеобразное единство — «общины» в парламенте и
местном' управлении.
Работы Е. А. Косминского открыли возможности для дальней-
шего исследования темы, зашедшей к началу 20-х годов в тупик.
Откликом на них явились многочисленные труды советских ученых
по аграрной истории, как той же Англии, так и Франции, Испании,
Италии, Венгрии, Чехии, Византии, в которых использовались ме-
тодологические и методические приемы Е. А. Косминского, его тео-
ретические выводы, оказавшиеся во многом приложимыми к исто-
рии других стран. И хотя со времени выхода в свет его второй книги
прошло 38 лет, а первой — уже 50, поставленные в них проблемы
сохраняют свою актуальность в советской исторической науке. Воп-
росы специфики развития английского феодализма, пестроты вот-
чинной структуры и воздействия на нее товарно-денежных отноше-
ний, роли и влияния на характер этой структуры крестьянского
социального протеста в XIII в. не сходят со страниц советской
медиевистики до сих пор и независимо от согласия или несогласия
с выводами Е. А. Косминского являются отправными моментами для
новых исследований советских медиевистов применительно к раз-
ным странам Европы в период развитого феодализма. Намеченные
Е. А. Косминским в его работах этого цикла выходы в социально-
политическую историю Англии служат и по сей день фундаментом
для исследования истории английских городов, господствующего
класса, сословной монархии, классовой борьбы и даже идейной жиз-
ни этого периода.
Исследования Е. А. Косминского вызвали живой отклик и в
Англии, и в других капиталистических странах. Не принимая его
марксистско-ленинских методологических установок и критикуя его
за якобы присущий ему марксистский «догматизм», большинство
буржуазных историков вынуждены были признать большую науч-
ную ценность и глубокую фундировапность его главных выводов.
На английское издание его книги в разных странах было опублико-
вано 17 рецензий. Известный английский медиевист-аграрник
Е. Миллер писал в 1957 г., что исследования Е. А. Косминского
«в области английской аграрной истории внесли в изучение этого
предмета огромный вклад, сравнимый по значению лишь с вкладом,
сделанным в героические годы Сибома, Мэтланда, Виноградова».
Работы Е. А. Косминского, пО его словам, заставили современных
английских историков «пересмотреть ряд основных положений, с ко-
торыми они приступали к изучению этого предмета» 8. Другой ве-
«Economic History Review», 2 ser., 1957, vol. 9, N 3, p. 501.
202
Е. В. Гутнова, 3. В. Удальцова
дущий английский историк-аграрник, М. Постан, много полемизи-
ровавший с Косминским по разным вопросам, писал об этой книге,
что после трудов Виноградова «основные проблемы средневекового
общества не рассматривались с таким глубоким знанием и понима-
нием вопроса» °. Признанием научных заслуг Е. А. Косминского
стало избрание его в 1955 г. почетным членом Британской истори-
ческой ассоциации и присуждение ему в 1956 г. звания почетного
доктора Оксфордского университета.
Рецензенты Е. А. Косминского не ошиблись, подчеркивая нова-
торский характер работ советского ученого. Именно это новаторст-
во обеспечило долгую жизнь его трудам и влиянию на развитие ми-
ровой медиевистики. Еще в конце 40-х — начале 50-х годов в
Англии сложилась группа историков во главе с Р. Хилтоном, вос-
принявшая и развивавшая некоторые положения Е. А. Косминского,
которая широко использует и в наши дни собранный им конкрет-
ный материал. Но и наиболее влиятельная до недавнего времени в
Англии школа аграрной истории М. Постана, подчеркивавшая
всегда свое расхождение с Косминским в вопросах методологии,
широко использовала и использует его конкретные выводы и наб-
людения, нередко подтверждая их новыми фактами. И по сей день
трудно найти в буржуазной медиевистике — и не только англий-
ской — работы по аграрной истории средневековой Англии, в кото-
рых бы не приводились данные советского ученого; его книги, осо-
бенно переведенная на английский язык, неизменно включаются,
как весьма важные, в библиографии самых разнообразных работ по
аграрной истории европейских стран. Марксистско-ленинская мето-
дология, полностью и глубоко воспринятая Е. А. Косминским, его
огромная эрудиция и чутье крупного историка позволяли ему ста-
вить и проблемы, обращенные скорее к будущему, чем к настоя-
щему, что тоже па целые десятилетия продлило актуальность и
других его трудов. Это особенно заметно на его статьях по аграрной
истории Англии XIV—XV7 вв., которая занимала его в последние
годы жизни. Хотя он не успел разработать эту тему в исследова-
тельском плане, Е. А. Косминскпй высказал в этих статьях еще в
конце 40-х — начале 50-х годов ряд ценных гипотез, которые в наши
дни постепенно все более подтверждаются конкретным материалом.
Тогда, почти 40 лет назад, оп первым в советской медиевистике вы-
ступил против модной в то время и разделявшейся большинством
историков-экономистов на Западе (в том числе М. Постапом) тео-
рии о кризисе и глубоком упадке европейской, в том числе англий-
ской, экономики в XIV—XV вв. Этот «кризис» связывался с рез-
ким демографическим спадом второй половины XIV в., т. е. с нео-
мальтузианскими идеями. В противовес этой концепции, которая
утверждала демографический фактор как определяющую причину
смены хозяйственных циклов — подъема и упадка (по образцу
«English Historical Review», 1958, vol. 73, N 289, p. 663.
К столетию со дня рождения Е. А. Косминского
20
капиталистического общества), Е. А. Косминский еще в 1948' г.'°
выдвинул ряд серьезных возражений. Он отметил, что явления
упадка в этот период сосуществовали с явлениями прогрессивного
порядка, что отражало различия в положении разных классов и
слоев общества; что верхушка феодалов и часть мелких вотчинни-
ков, а также высшие слои инкорпорированных городов действитель-
но переживали кризис, особенно в XV в.; что, напротив, значитель-
ная часть джентри, связанная в основном с активной хозяйственной
деятельностью, верхушка крестьянства, особенно свободного, нахо-
дились на подъеме. Между силами прогресса и регресса шла оже-
сточенная борьба в разных формах, завершившаяся только в XV в.
победой первых и, самое главное, укреплением мелкого самостоя-
тельного хозяйства полностью освобожденного от личной зависимо-
сти крестьянства. Большую роль в этом успехе крестьянства
Е. Л. Косминский отводил его классовой борьбе против феодалов,
с ее кульминацией в восстании 1381 г. Эта гипотеза Е. А. Космин-
ского получила дальнейшую разработку в трудах ряда более моло-
дых советских историков “, но была встречена в штыки в западной
историографии того времени, применительно к Англии — со сторо-
ны М. Постана и его школы. Однако время шло, и в работах са-
мих английских и американских историков гипотеза Е. А. Космин-
ского все более подкреплялась конкретным материалом. Подтверж-
дая кризис старой, барщинной системы не ранее чем с середины
XJV в., эти работы вместе с тем показывали общий рост товарности
сельского хозяйства, благополучия значительной части крестьянст-
ва, появление новых процветавших городов при сохранении эконо-
мического значения хотя и не всех, но многих старых10 11 12. Все боль-
шее число западных историков высказывают пыпе сомнение в
концепции «всеобщего кризиса» XIV—XV вв., подчеркивают
10 См.: Косминский Е. А. Вопросы аграрной истории Англии XV в.—Вопр,
истории, 1948, № 1. Вскоре после этого он опубликовал статью, специаль-
но посвященную этому вопросу: См.: Косминский Е. А. Были ли XIV и
XV вв. временем упадка европейской экономики,— В кн.: Доклады совет-
ской делегации на X Международном конгрессе историков и Риме. М.
1955 (позднее опубл.: СВ, 1957, вып. X).
11 См.: Барг М. А. О так называемом «кризисе феодализма» в XIV—XV вв.—
Вопр. истории. 1960. № 8; Чистозвонов А. В. Пересмотр концепции «кри-
зисов феодализма» XIV—XV вв. п XVII в. в бельгийской и нидерландской
историографии,— Там же, 1970. № 11; Чистозвонов А. Н., Барг М. А. Итоги
исторического процесса в Западной Европе XIV—XV вв,— В кн.: Проблемы
генезиса капитализма. М., 1978.
12 См.: Репина Л. П. Сословие горожан и феодальное государство в Англии
XIV в. М., 1979, гл. 1, с. 24-86; Гутнова Е. В. Влияние экономической эво-
люции на изменения в социальной иерархии Англии XIV—XV вв.— СВ, 1983,
вып. 46; Lander J. R. Government and Community. England 1450-1509. Cam-
bridge (Mass.), 1980, ch. 1, p. 9—33; Idem. Conflict and Stability in Fifteenth
Century England. L., 1969, p. 11—47; Butcher A. F. English Urban Society
and the Revolt of 1381.— In: The English Rising of 1381. Cambridge; Lon-
don; New York, 1984.
204
Е. В. Гутнова, 3. В. Удальцова
ограниченность и локальность кризисных явлений этого времени,
выступают против неомальтузианской концепции экономических
циклов, придают важное значение классовой борьбе крестьянства в
развитии регрессивных (там, где эта борьба была слабее) и про-
грессивных (там, где она носила особенно острый характер) тен-
денций в экономике |3. Не ссылаясь на Е. А. Косминского и дру-
гих советских историков, буржуазные оппоненты теорий кризиса
XIV—XV вв. по существу повторяют теперь их давно высказанные
аргументы. В пылу очередной дискуссии на эту тему сам М. По-
стан в одной из последних статей в раздражении прямо упрекнул
своих молодых оппонентов на Западе в заимствовании аргументов
Е. А. Косминского, выдвинутых почти 40 лет назад 13 14. Это лишний
раз подтверждает прозорливость советского ученого и актуальность
поныне его давних работ.
Хотя наиболее известные труды академика Е. А. Косминского
были посвящены в основном экономической и социальной истории,
это вовсе не значит, что его не интересовали другие стороны исто-
рического процесса, в частности вопросы идеологии и культуры, ко-
торые в годы расцвета его творчества недостаточно разрабатывались
советскими медиевистами. Прекрасный знаток литературы и поззии,
сам писавший стихи, тонкий художник, он не мог не интересовать-
ся этими вопросами.
Наиболее ярким воплощением его интереса к ним было второе
направление исследований ученого — связанное с изучением исто-
рии исторической мысли и науки. Ему принадлежит большое коли-
чество статей по истории медиевистики — русской, дореволюцион-
ной, советской, а также западноевропейской (о Ф. Вольтере,
А. Пиренне, А. Тойнби). Все эти статьи носят исследовательский
характер. Но наиболее полно его принципы подхода к истории
исторической науки отражены в лекционном курсе Е. А. Космин-
ского ио историографии средних веков (с V по середину XIX в.),
многие годы (с 1934 ио 1947 г.) читавшемся им в МГУ и опубли-
кованном посмертно по стенограммам в 1963 г.15
В области истории исторической науки Е. А. Косминский также
выступил как новатор, не имевший в советской литературе предше-
ственников и поэтому вынужденный создавать в ходе чтения своих
историографических лекций общие марксистско-ленинские приици-
13 Наиболее острую критику концепции кризиса в конце 70-х — начале 80-х
годов дал американский историк Р. Бреннер. См.: Brenner В. Agrarian
Class Structure and Economic Development in Preindustrial Europe.— Past
and Present, 1976. N 70; Idem. The Agrarian Roots of European Capitalism.—
Ibid., 1982, N 97, p. 21.
11 Postan M., Hatcher J. Population and Class Relations in Feudal Society.—
Past and Present, L., 1978, N 79, p. 25.
15 Косминский E. А. Историография средних веков V в,- сер. XIX в.: Лек-
цпи/Под. ред. С. Д. Сказкина, Е. В. Гутновой, Я. А. Левицкого, Ю. М. Са-
прыкина. М.. 1963.
К столетию со дня рождения Е. Л. Косминского
205
пы подхода к этой сложной теме. Одновременно ему приходилось
исследовать конкретный материал, также слабо изученный в лите-
ратуре. И здесь Евгений Алексеевич предвосхищал во многом те
принципы историографических исследований, которые были более
полно разработаны и прочно утвердились в советской историче-
ской науке позднее, уже в 50—60-х годах, и сохраняют свое значе-
ние до сих пор. Во введении к курсу истории медиевистики, под-
готовленному в конце 30-х годов, он уже высказал общепринятое
теперь положение о том, что история исторической науки составля-
ет часть развития общественной мысли и культуры общества, что
подходить к пей следует с позиций историзма, пе допуская какой-
либо вульгаризации и модернизации в интерпретации материала.
В то же время он призывал давать историографии прошлого и на-
стоящего точную и убедительную критику с классовых, марксист-
ских позиции. Подчеркивая важность в оценке любого историка или
целого направления его методологических принципов, Е. А. Кос-
мипский считал необходимым рассматривать эти принципы в связи
с развитием философской, политической, экономической мысли
каждой эпохи и вместе с тем учитывать развитие научных знаний,
исследовательских методов, источниковой базы на каждом этапе
эволюции исторической науки. Все эти принципы марксистско-ле-
нинского подхода к истории исторической науки были не просто
декларированы ученым, но в основных чертах реализовались им на
практике, в его лекционном курсе и в упомянутых историографиче-
ских статьях.
При этом его работам по этой тематике свойственны глубина и
многогранность индивидуальных характеристик отдельных крупных
историков, выявление их живого и самобытного облика. Здесь
Е. А. Косминский выступает как мастер психологического портрета,
прекрасный стилист, заставляющий своих читателей надолго запом-
нить нарисованные им образы: подвижничество Т. Н. Грановского,
блеск Вольтера, романтическую взволнованность Ж. Мишле, сухой
рационализм Гизо, поверхностное сверкание Ранке, глубину и стро-
гую научную добросовестность А. Н. Савина. Сочетание строгого
объективного марксистского анализа с этим живым и ярким повест-
вованием по сей день составляет необычно притягательную силу
историографических работ Е. А. Косминского, в частности и для
студенческой молодежи, родившейся много позднее того времени,
когда создавались эти его произведения. Нельзя не отметить и
того, что Евгений Алексеевич стал пионером в изучении как рус-
ской дореволюционной, так и советской медиевистики. Первый наб-
росок с указанием основных ее направлений и перспектив он сделал
в 1955 г. в докладе на Международном конгрессе историков в
Риме16. Этот доклад послужил основой для дальнейшего, все более
углубляющегося и разветвляющегося ее изучения в наши дни.
,в Косминский Е. А. Проблемы английского феодализма и историографии
средних веков. М., 1963, с. 60.
206
Е. В. Гутнова, 3. В. Удальцова
Деятельность Е. А. Косминского имела еще одно направление,
также с выходом в будущее. Время, когда он, как и его коллеги,
обратился к марксизму-ленинизму как к методологической основе их
исследований, по его словам, «лихорадочно ковало новую жизнь».
Поэтому опо требовало от каждого крупного ученого максимальной
отдачи не только в области специальных псследований, но п в кол-
лективных усилиях по созданию марксистско-ленинской исторической
науки в целом, медиевистики в частности. Своими лекциями общего-
курса, которые оп читал в Московском университете и других ву-
зах, Е. А. Косминский внес огромный вклад в развитие этой кон-
цепции, над которой одновременно с ним работали и его коллеги в
Москве и Ленинграде (Н. П. Грацианский. С. Д. Сказкин,
А. Д. Удальцов, В. В. Стоклицкая-Терешкович, О. Л. Вайнтрейн).
Выработка марксистско-ленинского понимания истории средних ве-
ков как эпохи господства феодальной социально-экономической фор-
мации была нелегкой задачей. Она требовала большой исследова-
тельской работы, привлечения многих новых фактов, игнорировав-
шихся буржуазной историографией, и переосмысления с новых
позиций уже давно известных. Первым итогом этих усилий, в кото-
рых Е. А. Косминскому принадлежала несомненно ведущая роль,
явился двухтомный учебник по истории средних веков для вузов,
изданный в конце 30-х годов|7. С сегодняшней точки зрения он,
конечно, во многом был несовершенен, непомерно велик по объему,
излишне перегружен цитатами из работ классиков маркспзма-ле-
нпнпзма, в некоторых вопросах грешил догматизмом. Но гораздо
важнее то, что в нем были заложены основные принципы маркси-
стской концепции истории феодализма, которые сохраняют свое зна-
чение и поныне и составляют методологический фундамент всех
последующих изданий вузовского учебника по истории средних веков,
включая самое последнее — 1977 г. Эта концепция сохраняет и се-
годня свое значение отправного пункта для новых исследований в
медиевистике, в частности с примененением новых, неизвестных в
30-х годах методов и не использовавшихся ранее источников. Таким
образом, и этот обобщающий труд Е. А. Косминского и его сорат-
ников оказался рассчитанным на длительную перспективу, как и
все, за что брался этот ученый. Жизнь постоянно требовала от него
ответов па возникавшие новые потребности науки и политической
практики. Оп участвовал в написании «Истории дипломатии» (1-е
иэд., 1941), в остроактуальпом для своего времени сборнике «Про-
тив фашистской фальсификации истории» (1939), в конце 40-х —
начале 50-х годов под его редакцией (совместно с Я. А. Левицким)
был подготовлен коллективный двухтомный труд «Английская
буржуазная революция XVII в.» (вышел в 1954 г.). В нем обобща-
17 История средних веков. М., 1938. Т. 1/Под ред. А. Д. Удальцова, Е. А. Кос-
минского, О. Л. Вайнштейна; М., 1939; Т. 2/Под ред. С. Д. Сказкина,
О. Л Вайнштейна.
К столетию со дня рождения Е. А. Косминского
207
лись результаты исследований советских историков по этой пробле-
ме, намечались перспективы дальнейшей работы и впервые отчет-
ливо прозвучала марксистско-ленинская концепция этого важней-
шего переломного события английской и европейской истории. Эти
общие положения сложившейся концепции были наиболее четко вы-
ражены во Введении, историографической главе и Заключении, на-
писанных самим Евгением Алексеевичем. Более чем за 30 лет, про-
шедших со времени издания этого труда, изучение Английской ре-
волюции, ее экономических и социальных предпосылок, ее
идеологических и социально-психологических феноменов значитель-
но продвинулось и у нас и на Западе. И все же этот капитальный
труд и теперь сохраняет значение богатого арсенала фактов и цен-
ных идей, которые можно оспаривать, по нельзя бездоказательно
отбросить.
Е. А. Косминский, возглавивший коллектив авторов, написав-
ших первый советский учебник по истории средних веков для сред-
ней школы (1-е изд., 1941), вместе со своими коллегами на долгие
годы определил программу и принципы обучения детей этому слож-
ному для их понимания предмету. Ныне действующие упрощенные
учебники и программы исходят в конечном счете из выдвинутых
им в свое время принципов преподавания истории средневековья в
школе.
Евгений Алексеевич стоял у истоков сборника «Средние века»,
ставшего вскоре всесоюзным периодическим печатным органом со-
ветских медиевистов, и с 1942 г. до конца жизни являлся его от-
ветственным редактором. Сборник этот, 50-й выпуск которого вый-
дет в 1987 г., еще при жизни Е. А. Косминского приобрел прочную
научную репутацию не только в СССР, но и за рубежом.
Е. А. Косминский отдавал много сил и энергии возрождению
византиноведческих исследований в пашей стране. Еще в конце
30-х годов он все чаще стал думать о создании единого центра,
который был бы призван направлять развитие советского византи-
новедения.
В те годы это была трудная задача: не хватало специалистов,
корифеи русского византиноведения уже сошли со сцены, новое по-
коление ученых-марксистов лишь приступало к серьезным исследо-
ваниям. Становление марксистского византиноведения было дли-
тельным и сложным процессом: в тот период для превращения в
подлинно марксистскую науку оно должно было преодолеть две
основные опасности. Необходимо было покончить с влиянием по-
зитивистских идей русской буржуазной византинистики, отказаться
от узости частных исследований, смелее переходить к разработке
кардинальных проблем истории Византии. Вместе с тем существова-
ла реальная угроза впасть в другую крайность, в отвлеченное со-
циологизирование, отойти от глубокого изучения источников, сосре-
доточиться на построении умозрительных, спекулятивных схем, не-
достаточно подкрепленных историческими фактами.
208
Е. В. Гутнова, 3. В. Удальцова
В этой обстановке решающее значение имели выбор правильно-
го направления развития науки, объединение и координация усилий
византинистов всей страны, подготовка знающей, образованной мо-
лодежи.
Огромная заслуга Е. А. Косминского и состоит в том, что он,
возглавив работу византинистов, сумел найти верный путь даль-
нейшего развития византипистики: только соединение марксистско-
ленинской методологии с глубоким освоением источников, изучени-
ем фактического материала могло стать основой советской византи-
поведческой пауки.
Е. А. Косминский пе был византинистом в узком смысле слова.
Человек необыкновенной! научной щепетильности и скромности, он
всегда подчеркивал это, хотя его знания в области истории Визан-
тии были огромны, оп великолепно знал не только собственно ви-
зантийскую историю, по и памятники византийской культуры, ли-
тературы, живописи, зодчества.
Разносторонние, глубокие познания Е. А. Косминского в сфере
медиевистики в целом и византиноведения в частности, его непре-
рекаемый научный авторитет позволили ему стать подлинным орга-
низатором, в самом высоком смысле этого слова, визаптиноведче-
ской науки в нашей стране. Благодаря необычайной широте своего
научного кругозора он сумел понять и раскрыть роль Византии во
всемирно-историческом процессе. Он всегда мыслил всемирно-исто-
рическими категориями, это была одна из привлекательных особен-
ностей его научного мышления. В своих лекционных курсах, в учеб-
никах, в блистательных главах в «Истории дипломатии» Е. А. Кос-
минский научно аргументировал тезис о том, что Византия —
наследница великой греко-римской цивилизации — занимала выда-
ющееся хшсто в истории средневекового общества Европы и
Ближнего Востока. Он одним из первых осознал необходимость вы-
деления в марксистской медиевистике византиноведения как само-
стоятельной отрасли науки.
В своих выступлениях Е. А. Косминский неизменно призывал
отбросить сложившееся еще со времен Вольтера п Гиббона глубо-
ко ошибочное предубеждение, будто бы вся история Византии пред-
ставляет собой мрачную, беспросветную картину застоя, разложе-
ния, деспотизма, мертвящей церковности. Нет, оп видел в истории
Византии не только и пе столько кровавые и вероломные интриги
императорского двора, пе только утомительные споры о церков-
ных догматах и столкновения религиозных течений. Е. А. Космин-
ский искал и находил Византию шумных, цветущих городов, куда
стекались купцы из самых отдаленных стран Востока и Запада,
Византию ученых, философов, архитекторов, художников, ремеслен-
ников, строителей храмов св. Софии и Кахрие-Джами. мозаичистов
и эмальеров, создателей изысканных творений византийского ис-
кусства. Он видел византийских крестьян, тружеников и воинов, он
восхищался стойкостью народа-борца, веселого, буйного и храброго,
К столетию со дня рождения Е. А. Косминского
209
народа византийского цирка, восстания Ника, движения павликйан,
зилотов. Он видел византийца-воина, отражавшего натиск бесчис-
ленного множества варварских племен.
Е. А. Косминский не считал Византию исключительным истори-
ческим феноменом: в течение тысячелетней истории ей были зна-
комы и крушение рабовладельческого строя, и рождение, расцвет и
упадок феодализма. Вместе с тем он неустанно подчеркивал, что в
Византии общественное развитие принимало специфические формы,
имело свой неповторимый колорит. В этом ярком своеобразии, от-
личавшем Византию от других стран Европы и Азии, по словам
Е. А. Косминского, во многом и таилась та притягательная сила,
которая влекла исследователей. Он одним из первых обратил вни-
мание на то, что изучение закономерностей развития Византии дает
много цепного для разрешения общих теоретических проблем фео-
дализма. Борясь против теории западного «европоцентризма», по
его словам «отбрасывающей па задворки истории Восточную Евро-
пу и Азиатский Восток», Е. А. Косминский! высказывал мысль о
том, что «для историков-марксистов средневековье — это не только
средневековье Меровипгов и Каролингов, Карла Великого и кресто-
вых походов, но также история славянских стран, Армении, Гру-
зии, Переднего Востока и тесно связанная с ними история Визан-
тии».
В устах медиевиста-западника с необычайной объективностью и
с сознанием широты исторической перспективы звучали слова о том,
что «в истории средневековья, особенно раннего, Византия как по-
литический международный и культурный центр сыграла несрав-
ненно более важную роль, чем варварские и полуварварские госу-
дарства Западной Европы. Политические же и культурные связи
Византии с Русью, другими странами Восточной! Европы и За-
кавказья имеют первостепеппое значение для их средневековой
истории».
Поразительна в своей глубине и прозорливости оценка Е. А. Кос-
минским византийской культуры. «Византия,— пишет оп,— была
крупнейшим культурным центром для Европы и Передней Азин,
ее культура в гораздо мепыпей степени посила церковный харак-
тер, чем принято думать и чем пытается представить современная
буржуазная историография, усматривающая, впрочем, в этом пе не-
достаток, а ,,заслугу" византийской культуры». Высоко он оценивал
и место Византии в системе международных отношений средневе-
ковья. Его разделы о византийской дипломатии в «История диплома-
тии» пе утеряли научного значения и до наших дней. Оп как бы
вновь открыл для читателей все тайные пружины хитроумнейшей
дипломатической системы Византии, превосходившей по своей изощ-
ренности дипломатию других народов. Недаром он подчеркивал, что
«только после падения Византии ошеломленная Европа в какой-то
мере осознала ту исторческую роль, которую долгие годы играла
эта страна в международной политике средневековья».
210
Е. В. Гутнова, 3. В. Удальцова
При жизни Е. А. Косминского состоялось шесть византиновед-
ческих сессий, одним из главных организаторов которых был оп.
Эти сессии по существу отражали этапы роста научного уровня ви-
зантпнистики, расширение масштабов исследований. Незабываем его
блистательный доклад «Византия и Запад» на первой сессии. На-
рисованная им широкими мазками впечатляющая картина между-
народных связей Византии и Запада поражала своей жизненной до-
стоверностью, силой обобщений.
Поистине непреходящее значение для дальнейшего подъема ви-
зантиноведения в СССР имело возобновление по инициативе
Е. А. Косминского издания «Византийского временника». В 1947 г.
вышел в свет первый том советской серии этого журнала. Е. А. Кос-
минский был его первым редактором и оставался на этом посту до
самой своей смерти. Благодаря усилиям Е. А. Косминского, его
объективности и принципиальности «Византийский временник»
вскоре завоевал научное признание у нас и за рубежом и превра-
тился в подлинно марксистский византиноведческий журнал, с ко-
торым должны- были считаться как наши друзья, так и идейные
противники во всех странах мира. Выход в свет «Византийского
временника» послужил большим стимулом для подъема византино-
ведения в СССР как комплексной науки, включающей историю,
экономику, культуру, искусство, филологию, вспомогательные дис-
циплины, способствовал развитию и укреплению международных
научных связей.
Важной вехой в развитии византиноведения послужило также
создание в 1955 г. (на базе византийской группы) сектора ви-
зантиноведения в Институте истории АН СССР, основателем и ру-
ководителем которого до последних дней своей жизни был Е. А. Кос-
минский.
Е. А. Косминский был не только организатором византиноведче-
ской науки, но и учителем многих византинистов. Под его руковод-
ством в МГУ и Академии наук было написано немало кандидатских
и докторских диссертаций, осуществлялись научные исследования.
Традиции, заложенные Е. Л. Косминским. питают советское визан-
тиноведение и по сей день.
Ученый-гражданин, всегда стоявший на переднем крае советской
исторической науки, Е. А. Косминский неоднократно отстаивал ее
принципы на международных конгрессах (Осло, 1928 г., Рим,
1955 г.) и на двусторонних англо-советских симпозиумах. Никогда
не замыкаясь в тиши своего кабинета, он всегда живо ощущал во
всем, что он делал, биение пульса бурных текущих событий своего
времени. Во время войны он читал публичные лекции, в которых
разоблачал исторические корни германского фашизма в немецкой
историографии, агрессивные действия германских князей против
славянских народов в средние века, много работал над школьными
программами и методическими пособиями, стремясь к усилению в
них патриотически-воспитательной направленности. В эти годы, тя-
К столе', ию со дня рождения Е. А. Косминского 211
жело переживая трагические для всей страны события, он стремил-
ся насытить свои лекции и другие работы яркими фактами и чув-
ствами высокого патриотизма.
В августе 1941 г. он писал из Казани, где тогда находился, од-
ному из своих друзей: «Как надо учиться не только объяснять и
излагать, но и любить и ненавидеть, жалеть и презирать!.. Какими
безжизненными и тусклыми представляются мне все читанные ранее
курсы и как хочется новых небывалых интонаций, мысли и слова,
которых у нас историков егце нет... Чувствую, что надо учиться
заново»18 * 20 21. В октябре 1941 г., в разгар немецкого наступления на
Москву, Евгений Алексеевич тоже в письме писал: «Сейчас трудно
писать о себе — все то, чем мы вместе с великим множеством людей
болеем и мучимся, возросло до высочайшего напряжения и захле-
стнуло самых близких людей. Москву ощущаешь как живое су-
щество, над которым занесена преступная рука» |9.
Любовь к родипе, тревога за ее судьбу, стремление своими по-
знаниями, словом и делом помочь общему вкладу в победу — таков
лейтмотив всей деятельности Е. А. Косминского в военное время.
Можно было бы очень много сказать о нем как о педагоге. Но
эта сторона его деятельности, занимавшая огромное место в его
жизни с молодых лет, труднее поддается передаче тем, кто не учил-
ся у него, не слушал его глубоких лекций общего курса, блестя-
щих специальных курсов, кто не работал в его семинарах. Все эти
громкие эпитеты останутся лишь слабым отблеском живого облика
учителя в самом высоком смысле этого слова, каким он всегда яв-
лялся для всех его, теперь уже оставшихся в небольшом числе,
непосредственных учеников. Быть может, облик Косминского —
педагога могли бы оживить специально посвященные этому воспо-
минания, которых пока пет.
Здесь же хотелось бы только отметить его всегдашнее стремле-
ние поделиться своими глубокими познаниями, методами своей ра-
боты с учениками и молодыми коллегами. Так же как он в свое
время принял эстафету от своих учителей, Евгений Алексеевич
щедро передавал ее новому поколению историков, чтобы они несли
ее дальше. По его собственным словам, «для учителя нет большей
радости, чем видеть, как его ученики делаются самостоятельными
работниками (из его учеников делаются его товарищами), чем наб-
людать их первые самостоятельные шаги» 2°. Незадолго до смерти
Евгенпй Алексеевич заметил: «Уходя со сцены, утешительно видеть,
что на ней выросли дарования, и можно думать, что, может быть,
тут есть прямая преемственность» 2|.
Конечно, здесь была прямая преемственность! И если в советской
18 Архив АН СССР, ф. 1514, оп. 3, д. 4.
” Там же.
20 Там же.
21 Там же.
212
Е. В. Гутнова, 3. В. Удальцова
медиевистике не пресеклась традиция изучения истории Англии,
аграрной истории феодального общества в целом, византиноведения,
историографии средних веков, то в значительной мере благодаря
тому огромному вкладу, который Е. А. Косминский внес в подго-
товку своих более молодых преемников, создав во всех этих обла-
стях медиевистики свою школу2г, представители которой, в свою
очередь, развивают эти добрые традиции.
Время неумолимо идет вперед, развивается и приобретает новые
грани и историческая наука. За 26 лет, минувших со дня смерти
Е. А. Косминского, многое изменилось в советской медиевистике:
важное место в ней заняли проблемы средневекового государства,
идеологии и культуры, изучение микроструктур, в частности внутри-
семейных связей, разные аспекты исторической демографии, исто-
рической географии, математические (а не просто статистические)
методы исторического исследования, системный подход к истории
далекого прошлого.
Наивно было бы осуждать Е. А. Косминского за то, что эти
новшества не нашли достаточно полного отражения в его работах.
Но мы вправе оценить сегодня огромный вклад, который он внес
своими трудами, своей педагогической деятельностью в построение
того фундамента, на котором смогли вырасти все эти и многие Дру-
гие современные достижения советских историков средневековья.
22 К этой школе Е. А. Косминского можно отнести в первую очередь
Я. А. Левицкого. Е. В. Гутнову, 3. В. Удальцову, Л. С. Чиколинп, А. Я. Гу-
ревича, 3. Г. Самодурову. Ю. Р. Ульянова.
ДИСКУССИИ
А. А. Горский
СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКИЕ УСЛОВИЯ
В ЭПОХУ КЛАССООБРАЗОВАНИЯ
И ПОНЯТИЕ «ВОЕННАЯ ДЕМОКРАТИЯ»
В советской исторической науке в настоящее время существу-
ют две основные точки зрения относительно содержания понятия
«военная демократия» *. Согласно первой из них военная демокра-
тия — это форма политической организации общества в переходный
период от первобытнообщинного строя к классовому1 2; именно в та-
ком смысле — как организация управления обществом на последнем
этане развития родового строя, на этапе классообразования — упот-
реблялся термин «военная демократия» Энгельсом3. Сторонники
другой точки зрения полагают, что понятие «военная демократия»
может употребляться в более широком смысле — как обозначение
последнего периода первобытной истории, т. е. охватывать не толь-
ко сферу политической надстройки, но и сферу экономического ба-
зиса общества4.
В свете указанного расхождения во взглядах вопрос о содержа-
нии понятия «военная демократия» оказывается тесно связанным с
проблемой генезиса докапиталистических классовых обществ и их
формационной стадиальности. История Европы знает две большие
эпохи, к которым прилагается термин «военная демократия»,—
1 Подробный обзор работ, посвященных этому вопросу, см. в статье, откры-
вающей настоящую дискуссию: Ковалевский С. Д. К вопросу о понятии
«военная демократия».— СВ, 1983, вып, 46.
2 Редер Д. Г. Военная демократия в странах древнего Востока.— Учен. зап.
Моск. обл. пед. ин-та, 1950, т. XIV, кафедра истории древнего мира. вып. 1;
Потехин И. И. Военная демократия матабеле,— Тр. Ин-та этнографии
им. Н. Н. Миклухо-Маклая. Нов. сер. М., 1951, т. 14.
3 См.: Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 21. с, 107, 127, 143—144.
4 Першиц А. И. О «военной демократии»: (К вопросу о периодизации пер-
вобытного общества).-Сов. этнография, 1953, № 2; Он же. Воеппая демо-
кратия.- В кп.: Сов. ист. эпцикл.. 1963, т. 3, с. 543-544; Косвен М. О.
К воирос> о военной демократии,— В кн.: Проблемы истории первобытного
общества. М.; Л., 1960. В новейшей работе А. И. Першиц высказался
против широкого толкования термина «военная демократия» и выступил
за трактовку этого понятия только как формы становления государствен-
ной власти «на раннем этапе этого процесса». См.: Першиц А. И. Социаль-
но-экономическая терминология в понятийном аппарате этнографии,— Сов.
этнография, 1983, № 5, с. 65. А. И. Першицу возразил Г. Е. Марков. См.:
Марков Г. Е. О терминах и понятиях этнографии,— Там же, с. 74.
211
А. А. Горский
период складывания классовых обществ древнего мира (греки «ге-
роической», или «гомеровской», эпохи, в настоящее время обычно-
датируемой XI—IX вв. до н. э.5, и римляне «эпохи царей») и пе-
риод складывания классовых обществ средневековья в I тыс. н. э.
у народов, не знавших рабовладельческого строя,— германцев и
славян6. Большинство исследователей сходятся на том, что эти
две эпохи классообразования привели к складыванию обществ,
различных по своей формационной природе,— в первом случае
рабовладельческих, во втором феодальных. Однако если признать
(следуя за второй точкой зрения на содержание «военной демокра-
тии»), что общества кануна классообразования в древности и в ран-
нее средневековье были однотипны как в сфере политической над-
стройки, так и в сфере экономического базиса, то возникает вопрос:
почему процесс формирования классово антагонистических отно-
шений шел в них разными путями? В связи с этим можно вспом-
нить, что в советской историографии есть и точка зрения о единой
формационной принадлежности европейских классовых обществ
древнего мира и средних веков ’.
Сходство политического устройства двух указанных групп об-
ществ (с одной стороны, греки XI—IX вв. до н. э. и римляне
VIII—VI вв. до н. э., с другой — германцы с начала новой эры до
образования у них раннесредневековых государств, разновременного
у разных этнических группировок, и славяне VI—VIII вв. н. э.),
заключающееся в существовании народного собрания, совета ста-
рейшин и военачальника, является общепризнанным. Вопрос состо-
ит в том, можно ли говорить о сходстве в сфере социально-эконо-
мических отношений. Современное состояние научных знаний позво-
ляет сравнить такие важнейшие черты социально-экономического
развития древних и раннесредневековых обществ на этапе классооб-
разования, как господствующий тип социальных связей свободного
населения и социальная структура.
В раннегреческом и раннеримском обществах разложение родо-
вых отношений и складывание соседской общины далеко пе было за-
5 См. например: История древнего мира. М., 1982, ч. 2, с. 29-31.
р В статье С. Д. Ковалевского говорится об употреблении в советской исто-
риографии термина «военная демократия» по отношению к древним гер-
манцам. См.: Ковалевский С. Д. Указ, соч., с. 204, примем. Добавим, что
это понятие прилагается и к славянскому обществу VI—VIII вв. См.:
Греков Б. Д. Киевская Русь. М., 1953. с. 310—320; Ляпушкин И. И. Сла-
вяне Восточной Европы накануне образования Древнерусского государства
(VIII — первая половина IX в.): Историко-археологические очерки.— В кн.:
Материалы и исследования по археологии СССР. Л., 1968, № 152, с. 155—
156; Седов В. В. Восточные славяне в VI—ХШ вв. М., 1982, с. 247; Сверд-
лов М. Б. Общественный строй славян в VI — начале VII века.— Сов. сла-
вяноведение, 1977, № 3.
См.: Общее и особенное в историческом развитии стран Востока. М., 1966,
с. 43—45; Йлюшечкин В. П. Система и структура добуржуазной частно-
собственнической эксплуатации. М., 1980.
Классообразование и понятие «военная демократия»
215
вершено в период формирования классов и государства. Родовые
связи долгое время оставались определяющим типом социальных
связен. Родовая собственность на землю сохранялась и продолжала
существовать даже в период развитого античного общества8 9. Раз-
ложение родовых связей и складывание соседской общины не пред-
шествовали в древности оформлению классового и государственного
строя, а совпадали с ним, так как само государство принимало фор-
му общины (полис). Напротив, у германцев и славян классовое
общество формировалось в условиях, когда родовая община и родо-
вая собственность на землю являлись пройденным этапом развития.
Разложение родовых связей и складывание соседской общины здесь
предшествовали появлению классов и государства °. Говоря о за-
ключительной стадии развития первобытнообщинного строя у гер-
манцев, Энгельс охарактеризовал ее как «родовой строй... в изменен-
ной, территориальной форме в виде маркового строя» 10.
В социальной структуре рассматриваемых групп обществ со-
впадают три элемента: родоплеменная знать, свободные общинни-
ки и рабы. Однако в германском и славянском обществах имелся
еще одни элемент — военно-служилая знать. Для ее обозначения
в советской историографии принят древнерусский термин «дружи-
на» “. Энгельс неоднократно указывал на военно-служилую знать
как на важнейший компонент германского общества эпохи классо-
образования *2. У германцев наличие постоянных дружин зафикси-
ровано уже в I в. н. з. Тацитом. О существовании таких дружин
у славян в VI—VIII вв. говорят несколько известий письменных
византийских источников, а также археологические данные *3.
8 См.: Колобова К. М. Из исторпи рапнегреческого общества (о. Родос IX—
VI вв. до я. э.). Л.. 1951; Она же. Древняя Спарта X-VI вв. до н. э. Л.,
1957; Немировский А. И. История раннего Рима и Италии. Воронеж, 1962;
Маяк И. Л. Рим первых царей. Генезис римского полиса. М., 1983; Глуски-
ua Л. М. Фратрия и род в структуре Афипского полиса в IV в. до п. э,-
ВДИ, 1983, № 3; Сидорович О. В. Римские патрицианские роды и сельские
трибы ранней Республики.- В кн.: Проблемы истории аптпчпости и сред-
них веков. М., 1979; История Древнего Рима. М., 1981.
9 См.: История крестьянства в Европе. Эпоха феодализма. М., 1985, т. 1,
с. 558—560; Ляпушкин И. И. Указ, соч., с. 166—167 п др.; Седов В. В.
Указ, соч., с. 243—244.
10 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 21, с. 169.
** Этот термин иногда используется в более широком смысле, обозначая
военные отряды различного характера в докапиталистических обществах
на разных этапах развития. В данной статье термин «дружина» употреб-
ляется только как обозпачепие типа знати, существовавшего в германском
и славянском обществах в период формирования средневековых госу-
дарств. Такое ограничение социального содержания этого понятия наибо-
лее признано в науке. См.: Сахаров А. М. Дружина.— В кн.: Сов. ист.
энцикл., 1964. т. 5, с. 384.
*г См.: Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 14, с. 25, 303; т. 21, с. 143,
151-152.
*8 Acta sanctorum, ed. nov. Parisiis; Romae, 1866, t. IV. p. 139, 175; Прокопий
из Кесарии. Война с готами. М., 1950, III, 38 (с. 264-266). Иванов С. А.
216
.1. А. Горский
Рассказ Тацита о германских дружинах11 позволяет выделить
черты, характерные для военно-дружинной знати на начальном
этапе ее существования. 1) Дружинники (comites) представляют
собой постоянный социальный слой, существовавший и в мирное
время; 2) они связаны с вождем отношениями личной верности
и 3) находятся в основном на содержании вождя; 4) дружинники
проживают при своем предводителе обособленно от соплеменни-
ков 15; 5) внутри дружины существует определенная иерархия 16;
6) представители дружинного' слоя могут поступать на службу к
вождям не только своего, но и других племен; 7) источники фор-
мирования дружины — юноши из среды родоплеменной знати и
люди, выделявшиеся воинской доблестью; 8) средствами существо-
вания дружины являлись: а) военная добыча, б) приношения соп-
леменников.
Таким образом, дружина представляла собой корпорацию лиц,
оторванных (в отличие от старой родоплеменной знати) от общин-
ной структуры социально (дружинники не являются членами от-
дельных общин, поскольку дружины существуют при вождях пле-
мен и племенных союзов), и чисто территориально (обособленное
проживание дружинников). Появление нового типа знати было
тесно связано со степенью развития общинной организации. Именно
далеко зашедший процесс ослабления родовых и хозяйственных свя-
зей в ходе складывания соседской общины сделал возможным появ-
ление служилой знати, не связанной с общинной структурой и
представлявшей собой отрицание родового деления общества.
В ходе процесса классообразования военно-дружинная знать
превратилась в основную часть господствующего класса средневе-
кового общества, обусловив тем самым военно-служилый характер
светской части этого класса, свойственный всем средневековым клас-
совым обществам Европы. Отсутствие аналогичного характера гос-
подствующего класса в обществах древнего мира объясняется тем,
что в них в период классообразования не существовало военно-
служилых корпораций знати, соответствующих рапнесредпевековым
дружинам.
Славяне и Византия в VI в. но данным Прокопия Кесарийского. Авт.
реф. дне. ... капд. пет. наук. М., 1983, с. 16—18; Рыбаков Б. А. Киевская
Русь п русские княжества ХП—XIII вв. М., 1982. с. 70-72; Седов В. В.
Указ. соч.. с. 21-26: Кухаренко Ю. В. Средневековые памятники Полесья.—
В кн.: Археология СССР: Свод археологических источников. М.. 1961,
вып. Е1-57, с. 8-27.
11 Tacitus Cornelius. Germania, cap. XIII—XV.
15 За это говорят указания па то, что вожди всегда, в том числе и в мирное
время, окружены «большою толпою отборных юношей» (Ibid., cap. XIII:
«magno semper et electorum iuvenum globo circumdari»), и упоминание
пиров, которые служат дружинникам вместо жалованья («пат epulae et
guamguam incompti, largi tamen apparatus pro stipendio», Ibid., cap. XIV),
что подразумевает совместную трапезу вождя и дружины.
16 Ibid., cap. XIII: «gradus guin etiam ipse comitatus habet, iudicio eius, guem
sectantur».
Классообразование и понятие «военная демократия»
217
Существуя первоначально параллельно со старой родоплемен-
ной знатью, военно-дружинная знать постепенно вытесняла послед-
нюю. У части германских племен этому вытеснению способствовало
их переселение на земли Римской империи 17, после которого дру-
жина увеличивалась за счет придворных королевских слуг из
числа римлян и несвободных18. У франков неслужилая знать не
прослеживается по источникам уже в начале VI в.*9 У вестготов
родоплеменная знать слилась со служилой к VI в.20 В регионах,
где процессу классообразования не сопутствовало массовое пересе-
ление племен (Русь, Скандинавия), также наблюдается вытеснение
родоплеменной знати дружинной21. Поскольку юноши из знатных
семей были, по-видимому, главным источником формирования дру-
жин (на это довольно ясно указывает Тацит22 23), представляется,
что этот процесс протекал преимущественно в мирной форме (хотя
были и исключения), путем поступления представителей родопле-
менпой знати на службу к главам дружинных корпораций — коро-
лям, князьям.
Корпоративный характер дружинной знати способствовал раз-
витию корпоративных форм эксплуатации населения, истоки кото-
рых следует видеть в средствах содержания дружины, указанных
Тацитом: военная добыча, дань-контрибуция с других племен и при-
ношения соплеменников. Оторванность от массы непосредственных
производителей и от общинной структуры создавала благоприят-
ные условия для узурпации военно-дружинной знатью военной
добычи, а также для превращения вначале добровольных даров на-
селения на нужды военной верхушки общества в эксплуатацию
соплеменников. И в тех регионах Европы, где классовое общество
возникало непосредственно из первобытнообщинного строя (Англия.
Скандинавия. Русь), в раннее средневековье прослеживается фор-
мирование системы корпоративной эксплуатации лично-свободного
населения военно-служилой знатью путем взимания даней-налогов.
Представляется, что с оформлением системы фиксированного позе-
мельного обложения2,1 можно говорить о появлении корпоративной
17 См.: Маркс К.. Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 21. с. 142.
,я См.: Там же, с. 143. 151.
‘9 Lex Salica, XLI, 1. 3. 4. 5; XLII, 1, 2: cap. 11. 5.
20 Корсунский Л. Р. Готская Испания. М., 1969, с. 83 -84.
21 Гуревич А. Я. Свободное крестьянство феодальной Норвегии. М., 1967,
с. 28—30; Горский А. Л. Дружина и генезис феодализма на Руси.— ВИ
1984, № 9, с. 24-28.
22 Tacitus Cornelius. Germ., cap. XIII, XIV.
23 Оформление такой системы относят в Англии к концу VII в., в Норве-
гии — к первой половине XI в. См.: Саве.ю К. Ф. Раннефеодальная Англия.
Л., 1977. с. 31; Гуревич А. Я. Свободное крестьянство феодальной Норве-
гии, с. 93-121; История Норвегии. М., 1980, с. 130, 137; на Руси она в X в.
предстает уже вполне сформировавшейся. См.: Рапов О. М. К вопросу
о земельной ренте в Древней Руси в домонгольский период.— Вести. МГУ,
Сер. 8, История, 1968, № 1; Свердлов М. Б. Из истории системы налогообло-
218
.1. .1. Горений
собственности военно-служилой знати на землю, господство кото-
рой было основной отличительной чертой раннефеодального перио-
да в этих регионах24. Дальнейшее развитие феодальных отноше-
ний здесь шло главным образом по пути пожалований королевской
или княжеской властью отдельным представителям господствующего
слоя прав на сбор повинностей с определенных территорий, что вело
к формированию вотчинной земельной собственности20. Такой путь
складывания системы феодальной земельной собственности привел
к сохранению ею вплоть до позднего средневековья таких черт,
как корпоративность и иерархичность2в, тесное переплетение го-
жения в Древней Руси,- В кп.: Восточная Европа в древности и средне-
вековье. М., 1978; Рыбаков Б. Л. Смерды.— История СССР. 1979, № 2; Гор-
ский А. А. К вопросу о предпосылках и сущности генезиса феодализма
на Руси,- Вести. МГУ. Сер. 8, История, 1982, № 4. Древнерусские источ-
ники прямо указывают на дружинную знать как на получателя дапи. См.:
Повесть временных лет. М.; Л., 1950, ч. 1, с. 39, 88—89 (под 945 и
1014 гг.).
24 О правомерности применения к данному типу общественных отношений
понятия «феодальная земельная собственность» см.: Горский А. А. К во-
просу..., с. 78-79. Такую форму собственности нельзя трактовать как
собственность суверена, поскольку последний (король или князь) высту-
пал в то время как глава дружинной корпорации и пе являлся свободным
распорядителем поступавшего от населения прибавочного продукта: его
обязанностью было распределение получаемых доходов среди своих слу-
жилых людей. Эта социальная функция суверена хорошо отражена в
раниесредневековых источниках, в частности древнерусских. См.: Повесть
временных лет, ч. 1, с. 39, 86, 88—89; Новгородская первая летопись стар-
шего и младшего изводов. М.; Л., 1950, с. 104. Термин «государственная
собственность» в данном случае можно считать приемлемым лишь по-
стольку, поскольку в раннее средневековье военно-служилая знать и го-
сударственный аппарат в основном совпадали; в наибольшей степени
отражающим сущность явления представляется термин «корпоративная
собственность военно-служилой знати».
25 См. Гуревич А. Я. Роль королевских пожалований в процессе феодального
подчинения английского крестьянства.- СВ, 1953, вып. IV; Он же. Сво-
бодное крестьянство феодальной Норвегии, с. 30-31, 114-116, 131- 149;
Колесницкий Н. Ф. К вопросу о раннеклассовых общественных структу-
рах.- В кп.: Проблемы истории докапиталистических обществ. М., 1968,
кп. 1; Новосельцев А. П., Пашуто В. Т., Черепнин Л. В. Пути развития
феодализма (Закавказье, Средняя Азпя, Русь, Прибалтика). М., 1972,
с. 153-155, 159-162. На территории бывшей Западной Римской империи
(регионы гак называемого синтезпого пути генезиса феодализма) под
влиянием граднцпй римской частной собственности вотчинная земельная
собстве...... формировалась быстрее. Однако и здесь существовала си-
стема корпоративной эксплуатации лично свободного населения. Сущест-
вует мнение, что и в этих регионах она была основной чертой ранне-
феодального периода. См.: Беляков С. Ф., Колесницкий Н. Ф. Симпозиум
по проблеме генезиса феодализма,- ВИ, 1964, № 6; Колесницкий Н. Ф.
Некоторые итоги дискуссии по проблемам раннеклассовых обществ. Типо-
логия феодализма.- В кн.: Вопросы истории феодализма. М., 1974; Он же-
О некоторых чертах раннефеодального государства.— В кн.: Социально-эко-
номические проблемы истории древнего мира и средних веков. М., 1974.
2е См.: Корсунский А. Р. Об иерархической структуре феодальной собствен-
ности.— В кн.: Проблемы развития феодальной собственности на землю.
М., 1979.
Классообразование и понятие «военная демократия»
219
<сударственных и сеньориальных элементов27. Что касается древ-
них обществ, то поскольку в них в период классообразования фор-
мирующийся господствующий класс не имел характера оторванной
от общинной структуры корпорации, постольку система налоговой
эксплуатации сложилась уже в условиях развитого государственного
строя и на ее основе не возникло форм взимания прибавочного
продукта, сопоставимых со средневековыми вотчинными повинно-
стями.
Таким образом, есть основания считать, что греческое и римское
общества в период образования классов и государства, с одной сто-
роны, и германское и славянское общества в такую же эпоху —
с другой, существенно различались по уровню социально-экономи-
ческого развития. Различия между этими двумя группами обществ
вели к разным путям классообразования и к формированию клас-
совых обществ различной формационной принадлежности. Следова-
тельно, обозначение всей совокупности общественных отношений
и в древних и в раннесредневековых обществах па этапе перехода
от первобытнообщинного строя к классовому одним и тем же тер-
мином («военная демократия») вряд ли можно признать обоснован-
ным, поскольку единство термина предполагает сущностное единст-
во обозначаемых им обществ. Между тем близкое сходство обна-
руживается лишь в формах политической надстройки. Поэтому
представляется более верным понимать под «военной демократией»
только форму политического устройства, «организацию управления»
обществом на этапе объединения племен в племенные союзы 28.
77 См.: Бессмертный Ю. Л. Сеньориальная и государственная собственность
в Западной Европе и на Руси в период развитого феодализма.— В кн.:
Соц..ально-экономические проблемы российской деревни в феодальную и
капиталистическую эпоху. Ростов н/Д, 1980.
2* См.: Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 21, с. 143—144, 164.
ПУБЛИКАЦИИ
ДОКУМЕНТЫ
ПО ИСТОРИИ ПОЛИТИЧЕСКОЙ БОРЬБЫ
НА ИМПЕРСКИХ СОБРАНИЯХ (РЕЙХСТАГАХ)
В ГЕРМАНИИ В КОНЦЕ XIV В.
Имперские собрания, получившие в конце XV в. официальное
название рейхстагов, не были объектом специального изучения в
русской и советской историографии. Более того, даже немецкие
историки уделили очень мало внимания этому политическому инсти-
туту, несмотря на наличие такой образцовой публикации доку-
ментов, как многотомная серия «Акты германского рейхстага».
Только со второй половины 60-х и особенно с 70-х годов нашего ве-
ка равнодушие к имперским собраниям начинает сменяться заин-
тересованностью среди исследователей ГДР и ФРГ. В центре пока
еще немногочисленных дискуссий стоит вопрос: не являлись ли
съезды «имперских чинов» на определенной стадии (примерно
XIV — начало XVI в.) общеимперским органом сословного предста-
вительства, типологически сопоставимым с «классическими» образ-
цами европейских сословно-представительных институтов (парла-
мент, генеральные штаты, кортесы) ? При столь широкой постановке
проблемы оказывается, что тема рейхстагов теснейшим образом
связана с рядом принципиальных вопросов социальной истории
Германии, таких, скажем, как формирование имперских сословий
и общественные функции каждого из них, суть самого «имперского
сословия», характер представительства, взаимоотношения монарха
и сословий и др. Не затрагивая специально всех этих проблем,
считаем целесообразным предложить подборку переводов докумен-
тов. посвященных лишь одному, по зато весьма важному аспекту
истории рейхстагов — борьбе различных социальных сил на этих
съездах вокруг основных политических вопросов той эпохи. Необ-
ходимо подчеркнуть, что «имперские чипы» созывались почти
исключительно для обсуждения политической ситуации: экономи-
ка. финансы в рассматриваемое время еще очень редко оказывались
в поле зрения имперских собраний. Кроме того, приводимый ниже
материал может дать представление об организации и проведении
рейхстагов, их социальном составе и о других специфических чертах.
Выбор документов последней четверти XIV в. определяется дву-
мя соображениями. Во-первых, XIV век в целом, пожалуй, наиме-
нее исследованное столетие в политической истории Германии
(кстати, и немецкие историки рейхстага занимаются преимуществен-
но XV или XVI в.). А во-вторых, конец XIV в.—время серьезных
Документы о политической борьбе в Германии в XIV в.
221
социально-политических потрясений, когда характерные особенности
общеимперского политического органа могли проявиться ярче, чем
в периоды относительного затишья.
* * *
Правление императора Карла IV Люксембурга (1347—1378)
лишь с первого взгляда может показаться сравнительно благопо-
лучным. Разнообразные политические проблемы, накапливавшиеся
в течение 30-летнего пребывания Карла у власти, серьезно обост-
рились уже в последние годы его жизни и привели к острому
кризису при его сыне и преемнике римском короле Вацлаве
(в немецкой транскрипции — Венцель), возглавлявшем империю с
1376 по 1400 г. Значительное усиление Люксембургов и их по-
пытка закрепить за своим родом императорскую корону вызывали
растущее недовольство имперских князей, в первую очередь кур-
фюрстов Майнца, Кёльна, Трира и Пфальца, претендовавших на
решающую роль в германских делах. Согласно политической прог-
рамме этих рейнских курфюрстов, более или менее четко сло-
жившейся к последним годам XIV столетия, именно они — курфюр-
сты — являлись наиболее верными и стойкими защитниками интере-
сов империи в целом, имевшими право контролировать действия
императора. Подчеркивалось, что император должен происходить
из «немецких земель», а вовсе не со славянских окраин империи,
где как раз и лежали основные владения Люксембургов.
Кроме того, курфюрсты выдвигали архаичный идеал Священной
Римской империи в духе Гогенштауфенов, требуя активной италь-
янской политики и возвращения земель, утраченных империей.
Такова в самых общих чертах политическая программа курфюрстов,
преследовавших в первую очередь цель полного подчинения осла-
бевавшей центральной власти. В результате долго назревавшего-
конфликта между королем Вацлавом и князьями король был низ-
ложен в 1400 г., и римским королем курфюрсты избрали рейнского
пфальцграфа Рупрехта (1400—1410). Рупрехт принялся со всей
энергией осуществлять программу по воссозданию «штауфеновской
империи», но уже очень скоро обнаружилась полная несостоятель-
ность этой затеи.
Существовал и другой источник напряженности во внутриим-
перских делах — взаимоотношения имперских городов и феодалов.
Имперские города на юге и западе Германии, так же как и Ган-
зейский союз на севере, достигли в середине и второй половине
XIV в. вершины экономического и политического могущества. Рост
политического самосознания немецкого бюргерства наиболее ярко
проявился в создании в 1376 г. Швабского, а в 1381 г. Рейнского
союза городов, объединившихся в том же 1381 г. Через четыре года
к Швабскому союзу примкнули и города в районе Боденского озе-
ра. Городские союзы, образовавшиеся в нарушение многих импер-
222
Документы о политической борьбе в Германии в XIV в.
ских узаконений, в частности Золотой буллы 1356 г., оказались
первоначально во враждебных отношениях с королем. Однако про-
тиворечия между Вацлавом и курфюрстами вынудили Люксембурга
искать временного сближения с городскими союзами, которые сна-
чала-с оружием в руках выступили против рыцарства Юго-Запад-
ной Германии, а через некоторое время померились силами и с
князьями в крупнейшем межсословном столкновении — так назы-
ваемой великой городской войне 1387—1389 гг. В конце концов
объединенный союз потерпел поражение, которое заставило импер-
ские города надолго забыть о попытках достичь равного с князьями
положения в империи.
Сложность ситуации в конце XIV в. усугубилась еще и начав-
шимся в 1378 г. великим расколом католической церкви, привед-
шим к обострению противоречий между различными европейскими
державами. За авиньонского папу Климента VII высказались Фран-
ция, Шотландия, испанские государства. За римского папу Урба-
на VI — государства северной и средней Италии, Англия, Порту-
галия, Скандинавские страны, католические страны Восточной
Европы и в целом Германия. Однако для последней церковная схиз-
ма стала и чрезвычайно болезненным внутренним вопросом. В усло-
виях рыхлой политической организации империи борьба двух пап
грозила усилением центробежных тенденций. Схизма вызвала рас-
кол и в имперских епископствах, таких, как Майнцское, Базельское
и Льежское. Герцог Люксембурга и Брабанта (дядя короля), гер-
цоги Лотарингии и Бара, графы Саарбрюкен, Каценельнбоген,
Вальдек, Хенегау и другие признали Климента. Герцог Брауншвей-
га и маркграф Бадена проявляли колебания, партия чешских кли-
ментистов возглавлялась двоюродным братом короля маркграфом
Моравии Прокопом. Немало сторонников Климент нашел и среди
бюргеров крупных имперских городов.
Все зти важнейшие социально-политические проблемы империи
на продолжительное время оказались в центре внимания рейхста-
гов. Об организации съездов «имперских чинов» дошло мало
источников — видимо, не велось протоколов, а решения оформля-
лись чаще всего в форме обычного королевского указа или же дого-
вора «земского мира». Сохранилось лишь несколько приглашений
на собрания, адресованных королем имперским и «вольным» горо-
дам. Официальные списки присутствовавших на собраниях только
начинают появляться, и в предлагаемой подборке документов при-
водится второй известный из таких списков (№ 10) *. Рейхстаги
созывались почти каждый год, а бывало и чаще, если требовала
политическая обстановка, на них присутствовали король с совет-
никами или его представители. Среди участников собраний можно
* Первый см. в издании: Hohlbaum. К. Fiirsten- und Stadtetag zu Frankfurt
im Mai 1397. Prasenzliste.— Mitteilungen aus dem Stadtarchiv von Koln,
1888, Bd. 5, H. 13, 4, S. 8 f.
Документы о политической борьбе в Германии в XIV в
223
четко выделить группу курфюрстов и остальных князей. Средние
и мелкие феодалы, хотя и присутствовали на съездах иногда в
немалом числе, не составляли сословной группы, и в этом — нема-
ловажное отличие рейхстагов от ряда других европейских предста-
вительных органов. Представители данного социального слоя, как
правило, выполняли поручения короля, крупных феодалов и даже
некоторых имперских городов.
Представительство на рейхстагах имперских и «вольных» горо-
дов юридически оформляется довольно поздно — в конце XV в.,
тем не менее их значение в жизни Германии в конце XIV в. было
столь велико, что без бюргеров не обходилось уже тогда практиче-
ски ни одно имперское собрание. Кроме того, проводились и
специальные встречи короля только с городскими посланцами
(см. док. № 4—6). Разумеется, король и князья стремились макси-
мально ограничить влияние городов, но роль представителей импер-
ского бюргерства на таких совещаниях и рейхстагах усиливалась по
мере укрепления городских союзов, постепенно объединивших в
своих рядах практически все имперские города южных и западных
областей Германии. Накануне «великой городской войны», в первой
половине 80-х годов, имперские города пользовались, несмотря на
противодействие князей, весьма значительным весом на рейхста-
гах. Но их успехи были кратковременны.
Четкость разграничения сил между имперскими сословиями и
противоположность их интересов хорошо видны уже в первом из
приведенных документов. Лидер Швабского союза г. Ульм призы-
вает членов объединения обсудить меры против наметившегося на
имперском собрании в феврале—марте 1379 г. сближения короля и
князей на основе антигородской политики. Проблема схизмы, для
решения которой, собственно, и было организовано собрание, пос-
лов Ульма, видимо, совершенно не интересовала, но зато рейнские
курфюрсты именно ей придали основное значение (док. № 2). Союз
в пользу Урбана VI (так называемый Урбанистский союз) заклю-
чили король и трое рейнских курфюрстов. Четвертый — Адольф
Нассау, архиепископ Майнца, по тактическим соображениям под-
держивал до 1381 г. Климента VII, что вносило раздор в коллегию
курфюрстов и значительно ослабляло позиции рейнских князей.
«Урбанистский союз» носил оборонительный характер. Участники
брали обязательство бороться с климентистской пропагандой в
своих владениях. Король не был склонен с нетерпимостью отно-
ситься к климентистам и тем самым усиливать раздоры в стране.
Курфюрсты же, наоборот, стремились истолковать союз как насту-
пательный, что видно из приводимого послания архиепископа
Кёльнского магистрату г. Льежа, в котором лесть чередуется со
скрытыми угрозами. А в январе 1381 г. курфюрсты заключают меж-
ду собой особый союз и совместно обязуются активно бороться про-
тив сторонников Климента VII, где бы они ни были обнаружены.
Так впервые наметилось серьезное расхождение в важном полити-
224
Документы о политической борьбе в Германии в XIV в.
ческом вопросе между королем Вацлавом и рейнскими курфюр-
стами.
Как свидетельствует единственная сохранившаяся выдержка из
письма нунция Урбана VI (док. № 3), имперские собрания, пос-
вященные схизме, вызывали большой международный интерес.
Правда, автор смешивает два собрания: в феврале—марте 1379 г.,
когда прибыли послы французского короля во главе с епископом
Парижа, и в сентябре того же года, когда французов не допустили,
но зато в заседаниях принимали участие английские послы. Когда
схизма, временно отодвинутая на второй план, снова, уже в пос-
ледние годы правления Вацлава, привлекла внимание участников
репхстагов, па собраниях вновь появились иностранные «делегации»
(док. № 10).
Ухудшение отношений Вацлава с восстановившими после пере-
хода Адольфа Нассау в лагерь урбанистов свое единство рейнскими
курфюрстами заставило его маневрировать и пойти па временный
союз с городскими объединениями, которые он до тех пор трети-
ровал (док. № 4—6). Данное им обещание сменить враждебное
отношение к союзам на милостивое города вполне обоснованно рас-
сматривали как свою крупную дипломатическую победу. Король
собирался опереться на военную и финансовую мощь городов в
казавшемся тогда особенно реальным столкновении с курфюрстами.
Однако в Германии так никогда и не сложилось сколько-нибудь
прочного союза центральной власти с имперскими городами. Вац-
лав счел за благо отречься от союзников, как только его отноше-
ния с князьями временно несколько улучшились, а города понесли
ряд тяжелых военных поражений. На самом известном собрании
конца XIV в,— в Эгере (Хеб) — подводились итоги закончившейся
войны. Представителей имперских городов, все еще питавших ил-
люзии в отношении Вацлава, постигло жестокое разочарование
(док. № 7). Король пытался играть роль беспристрастного посред-
ника, по было ясно, что предложенная им формула урегулирования
конфликта направлена против городов. Воспользовавшись ослаб-
лением обеих враждовавших сторон, король пытался добиться наи-
больших выгод для себя. Целью его политики па протяжении дли-
тельного времени было достижение «земского мира» (ландфрида).
охватывавшего возможно более обширную территорию, в котором
король мог бы занять решающие позиции. В форме ландфрида в
Германии оформлялись самые различные политические договоры,
целью которых было отнюдь не только обеспечение относительной
безопасности на определенной территории. С согласия участников
руководство ландфрида могло собирать постоянную пошлину, рас-
полагать немалой судебной властью и командовать специальными
вооруженными силами ландфрида (правда, как правило, не очень
значительными). При соответствующих условиях комиссия, управ-
лявшая ландфридом, могла стать надтерриториальным органом, эф-
фективно вмешивавшимся в дела мелких владетелей. И действитель-
Документы о политической борьбе в Германии в XIV в.
225
но, на первых порах после Эгерского собрания представители
короля располагали большими возможностями в комиссии создан-
ного «общеимперского ландфрида», однако позже княжеская груп-
па постепенно добилась передачи руководства «земским миром»
своему лидеру Рупрехту Пфальцскому. Борьба между королем и
князьями, возглавлявшимися рейнскими курфюрстами, которая про-
должалась то скрыто, то явно в течение многих лет, вступила в
решающую стадию. Курфюрсты пошли на большую дерзость — они
узурпировали право короля созывать рейхстаг, право, оспаривав-
шееся только в периоды максимального ослабления королевской
власти, как, например, в конце XI и в XIII в. Вот в этой поли-
тической ситуации курфюрсты предприняли активную попытку про-
тивопоставить имперское собрание королю (док. № 8). Организо-
ванный ими съезд оказался весьма представительным, и королю
была отправлена жалоба на плохое управление делами империи.
Король принял ответные меры и неожиданно прибыл осенью 1397 г.
в Нюрнберг, где и созвал свой рейхстаг (док. № 9). «Лидеры
оппозиции» демонстративно игнорировали собрание, и король начал
вновь искать сближения с постепенно оправлявшимися от пораже-
ния имперскими городами. Он предпринял некоторые шаги против
постоянных врагов городов рыцарей-разбойников, и некоторые ры-
царские замки были им разрушены до основания — мера, которой
всегда требовали имперские города. Но очевидно, что осенью
1397 г. города не были готовы вновь пойти на тесный союз с ко-
ролем. Ответ послов Страсбурга на сделанный им запрос об их
позиции является образцом дипломатической казуистики. Вообще
послы имперских городов на всех рейхстагах действовали крайне
осторожно и в строжайшем соответствии с полученными дома инст-
рукциями — так называемым императивным мандатом. Любой
неожиданный поворот в переговорах вызывал немедленное заявле-
ние городских представителей, что у них нет необходимых пол-
номочий для ответа на поставленный вопрос и что им необходимо
проконсультироваться с коллегами по магистрату (на дипломати-
ческих функциях специализировались определенные члены город-
ских советов; никаких, даже формальных, выборов представителя
не производилось). С помощью такой уловки городские посланцы
могли долго саботировать принятие невыгодных для них решений.
На следующий съезд зимой того же года князья решили при-
быть. но с тем, чтобы вновь изложить свои претензии королю.
Статьи соответствующего документа впоследствии были положены
в' основу акта низложения Вацлава. Однако в 1397 г. все же был
заключен и совместный ландфрид, направленный главным образом
против рыцарей, разбойничавших на больших дорогах. Видимость
соглашения между королем и князьями рассеялась в конце 1399 г.
и весной 1400 г., когда курфюрсты опять созвали собственные им-
перские съезды, о представительности которых можно судить по
Документу № 10. Неофициальный представитель Вацлава тщетно
8 Средние века, в. 49
226
Документы о политической борьбе в Германии в XIV в.
пытался увлечь князей фантастической перспективой обширнейше-
го рейхстага (док. № 11), который якобы готовы созвать для ула-
живания всех вопросов Вацлав и его брат Сигизмунд, назначенный
королем из дипломатических соображений «викарием империи»,
но так и не признанный в этом качестве курфюрстами. «Оппози-
ция» стала действовать решительно. Курфюрсты сочли необходи-
мым обратиться с прямым вопросом к представителям имперских
городов: какова будет их позиция, если князья попытаются совер-
шить переворот (док. № 12)? Имперские города тогда попросили
время для раздумий, но в конце концов высказались весьма четко
и определенно (док. Л» 13). Сославшись на малозначащий ланд-
фрид 1397 г., они отказались подчиниться диктату курфюрстов и
подтвердили свою верность Вацлаву. И не только на словах. Им-
перские города присягнули новому королю последними, лишь тогда,
когда стало ясно, что Вацлав не в состоянии отстаивать свою
корону.
Тем не менее курфюрсты не стали учитывать позицию городов.
Они собрали последний съезд в Оберланштайне (Ланштайн), выз-
вав Вацлава на княжеский суд. Король не приехал в назначенный
ими десятидневный срок, и четверо курфюрстов на основании со-
ставленного ими обширного обвинительного акта, который приво-
дится здесь в кратком пересказе представителей Страсбурга
(док. № 14), объявили Вацлава низложенным и избрали пфальц-
графа Рупрехта III римским королем. Новому монарху пришлось
отстаивать свое право на власть уже не столько дипломатическими
методами, сколько силой оружия.
* * *
Перевод текстов и ряда комментариев сделан по изданию: Deut-
sche Reichstagsakten unter Konig Wenzel. / Hrsg. von J. Weizsa-
cker. Miinchen, 1867, Bd. 1; 1874, Bd. 2; 1877, Bd. 3 (2. Auflage:
Gottingen, 1956). (Далее: RA). Коллекция «Актов германского рейх-
стага» является одпой из самых крупных публикаций документов
по истории германского средневековья. В томах, посвященных пос-
ледней четверти XIV в., собрано около 900 различных по своему
характеру и объему документов. Многие из них вводились издате-
лем 10. Вайцзэкером в научный оборот впервые. Если парративпые
источники сравнительно малочисленны, то документальные пред-
ставлены исключительно разнообразно. В издание включены импе-
раторские и королевские указы, акты земского мира и другие до-
говоры, церковно-правовые трактаты, официальная переписка,
отрывки пз городских счетных книг. Эти документы исходят из
канцелярий Карла IV и Вацлава, французских королей Карла V и
Карла VI. римской и авиньонской курий, от курфюрстов, князей и
городов империи, иностранных наблюдателей. Сведения о рейхстагах
приходится вычленять из большого количества материала, посвя-
Документы о политической борьбе в Германии в X7F в.
227
щенного имперской политике конца XIV в., которую издатели опре-
деляли весьма широко, «не только как политику, проводимую сймой
империей, по и как политику по отношению к империи». Язык
большинства актов — немецкий (встречаются различные варианты
средневерхне- и средненижненемецкого). Церковная корреспон-
денция, переписка между дворами князей и монархов, а также ряд
официальных актов (примерно одна четверть всех документов, во-
шедших в коллекцию) составлены на латыни.
Все тексты в предлагаемой вниманию подборке приводятся пол-
ностью. Квадратными скобками обозначаются восполненные про-
пуски в документах, включая отсутствующие указания места и
времени составления. Кроме того, в этих же скобках поставлены
слова, отсутствующие в оригинале, но поясняющие смысл той или
иной фразы или необходимые для передачи ее содержания средст-
вами русского синтаксиса.
Составитель выражает глубокую благодарность Д. А. Дрбоглаву
за ценные советы при переводе документов № 2 и 3.
I
СООБЩЕНИЕ
МАГИСТРАТА УЛЬМА МАГИСТРАТУ НЁРДЛИНГЕНА
О РЕЗУЛЬТАТАХ ИМПЕРСКОГО СОБРАНИЯ
ВО ФРАНКФУРТЕ-НА-МАЙНЕ
4 марта 1379 г. [Ульм]
Рады вам сообщить, наши весьма дорогие союзники!
Послы, которых мы отправили к нашему господину королю, пе-
редали нам, что они прибыли к нашему господину королю во Франк-
фурт как раз накануне великого поста [22 февраля], когда там
уже собралось очень много могущественных людей: курфюрстов,
князей и господ, а также были [послы] всех рейнских городов.
И тогда они (послы Ульма.— М. Б.) изложили наше дело1 со
всем старанием и со всей полнотой и точностью, хоть и находились
далеко от нас. Но ответ им все задерживают и не дают, а наш
господин король согласился лишь над ним поразмышлять. Но они
нам написали, что уже, собственно, все разузнали у своих хоро-
ших друзей: грамота, узаконивающая [наш] союз, не будет скреп-
лена [королевской] печатью. К тому же все князья и господа
настоятельнейшим образом указывают нашему господину королю
на [невозможность признать союз городов] и советуют ему рас-
членить и уничтожить наш союз, в чем они готовы оказать всяче-
скую помощь. Также говорили они ему со всей убедительностью:
если он этого не сделает, то перестанет быть королем и госуда-
рем. И с такой враждебностью обращаются они с нами днем и
ночью, словно желают лишить нас жизни, чести и добра.
Кроме того, они нам писали, что им удалось совершенно опре-
деленно узнать о полном согласии, которое воцарилось ныне меж-
8»
228
Документы о политической борьбе в Германии в XIV в.
ду [герцогом] Австрии и нашим господином королем2. А через
три недели они вновь встретятся друг с другом, чтобы окончатель-
но примириться. Поэтому они (послы Ульма.— М. Б.) хотят по-
спешно направиться к городам на Рейне, так как те еще держатся
особняком от всех городов [Швабского союза]. Они же настойчиво
просили в письме, чтобы мы поспешили напомнить всем городам
[союза] о собрании в Ульме вечером в следующую среду перед
тем вокресеньем, когда поют «letare». К этому сроку они соби-
раются прибыть сами и с точностью рассказать обо всех делах. И вот
мы самым серьезным образом напоминаем, чтобы вы не преминули
безотлагательно отправить к нам в Ульм ваше достойное посольство
со всеми полномочиями в указанный выше день (ибо необходимость
велика), дабы все города вместе поразмыслили и придумали муд-
рый совет, что нам следует делать в ответ и как нам [сохранить]
жизнь и имущество. И если им (князьям и господам.— М. Б.)
удастся такой удар (официальный запрет союза,—Л/. Б.), то тогда
и мы, и наши потомки погибнем навсегда. Но этого не случится,
ведь мы смелы и мужественны, мы будем стойкими, да и не по
нраву нам лишаться нашего скромного достояния. И если мы и
впредь будем столь же верны друг другу, как были до сих пор,
то мы с верой во всемогущего бога добьемся нашей цели и станем
сильнее, чем когда-либо. Но прежде всего не забудьте сделать в
вашем городе запасы. Это значительно укрепит нас и все [союз-
ные] города и позволит противостоять нападениям, которые станут,
вероятно, началом большой войны, а в ней мы должны быть вместе,
если не хотим допустить ущерба нашей чести. И ради этого будем
решительны и смелы!
Если мы тем временем узнаем еще что-нибудь новое, то безотла-
гательно дадим вам знать.
Дано в пятницу до «reminiscere» в год 79.
[На обороте:]
Мудрым бургомистру и совету Нёрдлингена
От нас, [бургомистра и совета] Ульма.
Я.-1. В<1. 1. .V 141.
2
ПОСЛАНИЕ ФРИДРИХА HI. АРХИЕПИСКОПА КЁЛЬНСКОГО3,
БУРГОМИСТРУ И ЧЛЕНАМ СОВЕТА ГОРОДА ЛЬЕЖА
О РЕЙХСТАГЕ ВО ФРАНКФУРТЕ
25 июля [1379 г.] Линц
Рассудительным и выдающимся мужам — магистрам города и
консулам общины Люттиха, нашим возлюбленнейншм друзьям —
Фридрих, архиепископ Кёльнский, герцог Вестфалии и Энгерпа и
прочая.
Дорогие друзья. Знайте, что светлейший государь наш, господин
Вацлав, навечно король и повелитель римлян, недавно встретился
Документы о политической борьбе в Германии в XIV в.
229
со многими курфюрстами Священной империи, с другими князьями,
как церковными, так и светскими, с графами и баронами, а также
и с нами в городе Франкфурте. И там перед лицом самого госуда-
ря нашего римского короля и бывших вместе с ним курфюрстов,
а также прочих вышеуказанных князей и графов и в присутствии
огромного множества других благородных люден выяснено и стало
очевиднее солнечного сияния, что наш господин папа Урбан VI был
возведен в сан первосвященника римской и вселенской церкви
[в результате] обычного канонического избрания кардиналами, на-
ходившимися тогда в Риме, и ими же он был увенчан тиарой с
соблюдением принятых торжественных обрядов. Эти же кардиналы
постоянно, в течение последующего немалого времени, возвеличи-
вали нашего господина папу и в самой консисторпп, и впе ее, про-
являя уважение и воздавая почести, которыми полагается чтить
первосвященника. А наш господин апостолический отец в полном
соответствии с [каноническими] положениями (специально писать
о чем ради краткости не будем) спокойно облек себя папским до-
стоинством, после того как без промедления вступил на трон, возвы-
шающийся над всей империей п мпогпмп другими королевствами и
землями еще до всякого раздора схизмы, которую теперь неуклюже
тщится посеять в некоторых областях земли вредоносный человек,
влекомый суетным упованием 4.
Вследствие всего этого наш государь римский король, воспламе-
ненный рвением к вере и являясь католическим государем, заступ-
ником и сильнейшим защитником римской церкви, после зрелого
обсуждения с указанными ранее князьями — со всеми вместе и с
каждым в отдельности — пришел с ними к единодушному согласию,
что все они будут одинаково твердо признавать названного господи-
на нашего Урбана в качестве первосвященника п что наш господни
римский король защитит неоднократно названного господина нашего
Урбана в его папском достоинстве и окажет ему содействие против
недоброжелателей подходящим советом п [другой] помощью. Обо
всем этом, в целом п в подробностях, госуда-рь наш римский король
повелел указанному торжественному собранпю объявить как вам,
так и другим, отсутствовавшим тогда,— всем вассалам Священной
Римской империи. [Необходимо] настойчиво побуждать всех и каж-
дого проявить верность и согласиться с вышесказанным, тщательно
следя, однако, как бы кто-нибудь ни позволил привлечь себя к под-
держке каким-либо образом противника господина нашего папы и
как бы кто-нибудь ни допустил в пределах подвластной себе области
распространения плп оглашения любых грамот пли постановлений,
направленных во вред господину нашему папе.
Нам точно неизвестно, были ли уже у вас посланники названного
господина короля, а к тому же мы в искренних чувствах с давних
пор испытываем особое расположение к вам и к вашему католиче-
скому городу, и поэтому мы изложим вам чистую истину [королев-
ского] указа. А кроме того, почитаемый отец во Христе, дядя нзш
230
Документы о политической борьбе в Германии в XIV в.
возлюбленнейшпй господин Куно, архиепископ Трирский5, и сия-
ятельный князь господин Рупрехт старший, пфальцграф Рейнский и
герцог Баварский6, возлюбленнейшпе наши соратники — курфюр-
сты Священной Римской империи также позаботились направить и
свое письмо [о решении имперского собрания] вместе с настоящей
грамотой для вашего внимания. [Согласно указу], вы, стоя на стра-
же веры в простом народе и среди горожан вашего Люттиха, не
должны терпеть тех, влекущих за собой воз несправедливостей, кто
не страшится безрассудно раздирать нешвенный хитон [господен] ’,
неся беспокойства святой римской церкви и господину нашему Ур-
бану VI, и гнать в пасти свирепейших волков стадо овец своими
вздорными баснями. [Тщательно следите], как бы простой христо-
любивый парод пе был вырван этими пресловутыми учениками Ан-
тихриста из рук Петра-рыбаря и не был бы [потому] осужден на
вечные муки в бездне морской. Всеми силами препятствуйте чте-
нию в вашем городе грамот пли постановлений указанных совра-
тителей, и пусть нпкто не слушает их чудовищные речи. И это бу-
дет целительное лекарство от болезни, которой страдает ныне Хри-
стова невеста, дева непорочная, матерь-церковь. А вы тем самым
получите безопасный способ весьма помочь и своему вечному спасе-
нию в будущем, и сохранению неприкосновенности своего положе-
ния и чести в теперешней жизни. Благочестивыми делами и речами
вы достигнете согласия со Священной Римской империей, почетным
членом которой неотделимо пребывает [ваш город].
Соблаговолите отправить ваш благожелательный ответ к нам и
указанным нашим соратникам-курфюрстам с подателем сего.
Дано в Линце в 25 день месяца июля.
Л.1, Bd. 1. .V 142.
3
ПОСЛАНИЕ
НУНЦИЯ УРБАНА VI ПЕРФЕКТА ДЕ МАЛАТЕСТИ*
ФРАНЦИСКАНЦУ ПЕТРУ АРАГОНСКОМУ9
ОБ ИТОГАХ РЕЙХСТАГА
[до 3 февраля 1379 г. Без места.]
Государь император собрал сонет, на котором присутствовали
все прелаты и бароны Германии, представители короля Англин 10,
графа Фландрии", герцога Брабанта 12 и много влиятельнейших
клириков, которых послал туда король Франции 13 ради антипапы.
Им не удалось помешать решению в пользу нашего господина, суду
над антппапой и признанию его преступником. Согласно импера-
торскому решению, каждый, кто бы ни примкнул к нему, даже если
он обладает королевским титулом, [заслуживает осуждения]. О,
благой Иисус! Слова эти слаще гортани моей, чем мед устам моим!
ВЛ, Bd. 1, N 150.
Документы о политической борьбе в Германии в XIV в.
231
4
СООБЩЕНИЕ ПОСЛОВ ГОРОДСКИХ СОЮЗОВ О СОГЛАШЕНИИ, '
ДОСТИГНУТОМ С КОРОЛЕМ ВАЦЛАВОМ
21—22 марта 1387 г. Нюрнберг.
Когда [посланцы] союзных городов Швабии и Франконии встре-
тились в Нюрнберге в день св. Бенедикта [21 марта] 87-го года и
когда они совещались с нашим милостивым государем королем, то
он по своей королевской милости собственными устамп обещал до
самой своей смерти не ослаблять и не распускать союз, который
мы заключили друг с другом. При этом присутствовали члены го-
родских советов 14 и почетные послы, которые [сами] это от него
слышали.
Также они договорились о том, что паш господин король пожа-
лует грамоту со своей королевской печатью, в которой говорится и
провозглашается изложенное ниже... [следует текст документа
№ 5].
И еще они договорились о том, что союзные города вручат гра-
моту нашему господину королю( [такую], как изложено здесь ...
[следует текст документа № 6‘].
При описанных событиях присутствовали названные ниже люди,
которые [сами все] слышали от нашего господина короля: господин
Ганс фон Штайнах, рыцарь, бургомистр Регенсбурга 15, и Ульрих,
священник оттуда же; Питер фон Лоуфен из Базеля; Конрад Иль-
зунг и Конрад Пицель из Аугсбурга; Бертольд Бехайм, Михель
Грундгер, Никлас Муфель и Йобе Тецель из Нюрнберга; Ульрих
Хабих, амман 16 Констанца; Хартман Эхингер п Эберхард Слайхер
из Ульма; Питер Гоцман и Рюдигер Корн из Эслингена; Ханс Эпель
из Ройтлингена; Ханс Пилюнг из Роттвайля; Ансельм из Вайля;
ХансАйрер из Хайльбронна; Вольфель Гвантснидер из Гмюнда; Ген-
рих Гундель из Равенсбурга; Ханс Рюценберг пз Бибераха; Ханс
Гнесгерп пз Вайнсберга; Ханс Риф пз Меммингена; Клаус Бесерер
пз Иберлингена; Фрпц Хертрих из Нёрдлингена; Генрих Топлер и
Бертольд Берингер из Ротенбурга: Генрих Вернцер пз Динкельсбю-
ля; Питер Кумпф пз Виндсхайма; Ульрих Рпглер пз Вайсенбурга;
Ханс Нусер пз Швайнфурта; Ханс Вальд из Гингена, и Эберхард
Кестель из Оффингена, и Ханс Хёр пз Санкт-Галлена.
ГЛ, Bd. 1, N 301.
5
ГРАМОТА КОРОЛЯ ВАЦЛАВА
С ПОДТВЕРЖДЕНИЕМ ПРИВИЛЕГИИ СОЮЗНЫХ ГОРОДОВ
20 марта 1387 г. Нюрнберг
Мы, Вацлав, божьей милостью римский король, повелитель импе-
рии и королевства Чехии на все времена, указываем п провозгла-
шаем этой грамотой всем, кто ее прочтет или выслушает:
Мы жалуем милостью наших дорогих подданных, [горожан]
232
Документы о политической борьбе в Германии в XIV в.
Регенсбурга п Базеля — свободных городов,т, а также наших и
Священной Римской империи городов, называемых Аугсбург,
Нюрнберг, Констанц, Ульм, Эслинген, Ройтлинген, Роттвапль,
Вайль, Иберлинген, Мемминген, Биберах, Равенсбург, Линдау,
Санкт-Галлен, Кемптен, Кауфбойрен, Лойткнрх, Испп, Ванген,
Пфуллендорф, Буххорп [соврем. Фридрихсхафен], Нёрдлинген,
Динкельсбюль, Ротенбург-на-Таубере, Оффинген, Ален, Гмюнд
[соврем. Швебиш-Гмюнд], Халле [соврем. Швебиш-Халль], Хайль-
бронн. Впмпфен [соврем. Бад-Впмпфеп], Вайнсберг, Виндсхайм,
Вайсенбург, Гпнген, Бухау, Швайнфурт во Франконии и Мюльхау-
зен в Эльзасе. Они могут сохранить все своп права, свободы, приви-
легии в добрые установления, которые они получили от нас пли от
других императоров и королей, наших предшественников в Священ-
ной империи, как это было у них (горожан,— М. Б.) в обычае до
сегодняшнего дня. II пусть указанные выше города остаются все
вместе [в союзе] с нами и с империей, и кто бы ни осмелился учи-
нить вышеуказанным городам козни, насилия, отягощения и уни-
жения, мы пх от всего этого защитим и поддержим верным советом
и помощью. А против них ни в коем случае [действовать] пе будем.
Текст этой грамоты скреплен пашен большой королевской пе-
чатью. Дано в Нюрнберге, в год после рождества Христова тысяча
трехсот восемьдесят седьмой, в среду после воскресенья, когда поют
«letare» во время поста, в двадцать четвертый год нашего правления
в Чехии п в одиннадцатый нашей власти римского короля.
По поручению господина короля
канцлер Иоанн, выбранный епископом Камина 18
[На обороте]: R. Bartholomeus de Nova Civitate.
ПЛ. Bd. 1. .V 302.
6
ГРАМОТА СОЮЗА С ОБЯЗАТЕЛЬСТВОМ
ПОДДЕРЖАТЬ КОРОЛЯ ВАЦЛАВА
21 марта 1387 г. [Нюрнберг].
Мы, [послы] Регенсбурга, и мы, [послы] Базеля, двух свобод-
ных юродов, а также мы, [послы] городов Священной Римской им-
перии. называемых Аугсбург, Нюрнберг, Констанц, Ульм, Ройтлин-
ген, Роттвайль, Вайль, Иберлинген, Мемминген, Биберах, Равенс-
бург, Линдау, Санкт-Галлен, Кемптен, Кауфбойрен, Лойткнрх, Пени,
Ванген, Пфуллендорф, Буххорн, Нёрдлинген, Динкельсбюль, Ро-
тенбург-па-Таубере, Оффинген, Ален, Гмюнд, Халле, Хайльбронн,
Впмпфен, Вайнсберг, Гипгеп, Бухау, Швайнфурт во Франконии и
Мюльхаузен в Эльзасе, сообщаем и провозглашаем в этой грамоте:
Наисветлейшему князю и господину господ Венцелю, божьей
милостью римскому королю, повелителю империи п королю Чехии
Документы о политический борьбе в Германии е XIV е.
233
на все времена, нашему дорогому милостивому господину, мы уже
ранее клялись и присягали как нашему господину римскому коро-
лю — будущему императору. Но для того чтобы нашу присягу до-
полнить и сделать достаточной, мы вступили в союз с вышеназван-
ным нашим господином королем. Если кто-нибудь, кем бы он ни
был, вознамерится присвоить себе [титул] римского короля и ли-
шить короны нашего милостивого господина короля 19, то мы тогда
по долгу и желанию останемся верны ему советом, помощью и за-
щитой в германских землях, по эту сторону гор 2и, не допуская об-
мана или нарушения [этого соглашения].
Не присягают Регенсбург и Базель — два свободных города, ко-
торые и ранее не приносили клятву в отлпчие от названных горо-
дов империи. Но Регенсбург и Базель участвуют в изложенном до-
говоре о помощи и обязуются исполнять его так же, как и другие
перечисленные имперские города.
Эту грамоту мы вручаем нашему милостивому господину королю.
Грамота скреплена привешенными к ней печатями всех названных
городов.
Дано в день св. Бенедикта, в пост после рождества Христова,
в тысяча трехсот восемьдесят седьмой год.
Р.Л, Bd. 1, X 303.
7
СООБЩЕНИЕ ПОСЛОВ СТРАСБУРГА МАГИСТРАТУ СВОЕГО ГОРОДА
О ХОДЕ ИМПЕРСКОГО СОБРАНИЯ В ЭГЕРЕ
3 мая [1389 г.] Эгер.
Благородным, мудрым и скромным [ам] майстеру 21 и [членам]
совета Страсбурга охотно шлем порученное нам [донесение].
Господа! Мы сообщаем вам, что наш господин король — в Эгере,
а вместе с нпм герцог Тешпнскпй 22. канцлер 23, ландграф Лойхтен-
берг2\ пражский епископ25, комтур26, фон Феннинген27 и мно-
гие другие его советники и помощники, графы, господа, рыцари и
кнехты.
Также в Эгере [присутствуют]: герцог Стефан, и герцог Фрид-
рих28, п герцог Клем29 Баварские, наш господин [архи]епископ
Майнца30, [архи]епископ Трира31, епископ Бамберга32, епископ
Вюрцбурга33, епископ Аугсбурга:'4. два маркграфа Майсена ”,
•апдграф Гессена30, бургграф Нюрнберга и его сын 17. граф Ген-
рих фон Шпонхапм и советник другого герцога, Рупрехта 38, стар-
ший из Вюртембергов39, граф фон Отпнген, Рафен фон Тальхайм
и писец молодого маркграфа40, и все послы от всех швабских го-
родов, и много других графов, господ, рыцарей и кнехтов, которые
тоже здесь.
Еще сообщаем вам, что наш господин король собрал князей и
господ, а также послов от всех городов и вполне милостиво гово-
рил, что он сочувствует обеим воюющим сторонам и хотел бы рас-
234
Документы о но.штичегкой борьбе е Германии в XIV е.
судить все их споры, руководствуясь договором, заключенным на
съезде в Мергентхайме 4‘. Этому обрадовались все мы, послы горо-
дов, так как мы считаем, что это [примирение] именно таким обра-
зом и следует осуществить. Итак, наш господни король назначил
своих советников для обсуждения этих вопросов. Но что бы пи вы-
носилось па обсуждение, каждый раз тотчас возникали какие-либо
осложнения и, что в один день казалось уже решенным и согласо-
ванным, на следующий оказывалось вновь спорным. Тогда наш гос-
подин король велел, раз уж эти дела переданы на его [суд], пре-
кратить все споры, ведь кругом все еще продолжается воина. [Ко-
роль] потребовал от князей и господ, чтобы они распустили свои
объединения и поклялись заключить общий лаидфрпд вместе с ним
и вместе с городами в четырех землях: па Рейне, в Баварии, во
Франконии и в Швабии42. [Он] говорил также с послами рейнских
и швабских городов и напоминал им о всех клятвах, которые они
давали ему и империи, [потребовав] распустить союз и передать ему
документ, подтверждающий это, так как они (города,— М. Б.) за-
ключили союзы против империи и без его желания и разрешения.
[И еще оп приказал], чтобы и все города вступили в лаидфрпд,
[условия которого] оп нам, всем послам, прочел, п дали бы ему в
этом клятву. Еще он желает, чтобы мы передали под его [юрисдик-
цию] всех евреев и уголовные дела, а какой город не захочет этого
сделать, тому он будет врагом43. Мы, послы рейнских городов, на
это отвечали, что мы никогда ранее не слыхали таких речей и что
у нас нет ни власти, ни полномочий соглашаться на [требования ко-
роля], но мы готовы передать эти предложения нашим магистра-
там. Если же нашему господину королю будет угодно, он пусть так-
же пошлет к ним свое посольство. Но тогда часть самых сильных
пз швабских городов, из-за которых главным образом и возобнови-
лась воина 44, выразили готовность ответить королю согласием. Тог-
да они снова начали заседать вместе с некоторыми князьями и гос-
подами, п они договорились с королем, что чрезвычайно ужаснуло
[остальные] города. А ответили они (послы «части швабских горо-
дов».— Л/. Б.) советникам нашего господина короля: раз сами опи
пе имеют ни власти, ни полномочий принимать окончательные ре-
шения, то пусть им разрешат изложить все своим магистратам и
пусть их убьют, если их друзья и они сами де согласятся с требо-
ваниями короля. Они немедленно пришлют [окончательный] ответ,
благодаря которому надеются не утратить милости нашего господи-
на короля. Но будет ли им в действительности разрешено посовето-
ваться со своими друзьями, мы не знаем. Во всяком случае, они
полагают, что союзы следует распустить, вступить в лаидфрпд и
дать обещание [королю] отдать под его [юрисдикцию] евреев п
уголовные дела.
Достойные господа, знайте также, что «львы» совсем одичали
ныне о чем мы вам уже сообщали. Мы настоятельно хотели бы
узнать, что нам теперь делать. Все остальное мы охотно сообщим
Документы о политической борьбе е Германии в XIV в.
235
вам, когда вернемся. Мы надеемся и верим, что в ближайшем, бу-
дущем будем с вамп. Если мы еще что-нибудь услышим, то дадим
вам знать.
Скреплено печатью господина Вильгельма. Дано в Эгере, в день
святого креста.
Иоганн фон Штплле, рыцарь, Ортелпн Мансе и господин Виль-
гельм, бывший аммайстер города Страсбурга.
Я.4, Bd. 2, N 88.
8
ВЫЗОВ КУРФЮРСТОВ СОВЕТУ ГОРОДА КЁЛЬНА
ПА САМОВОЛЬНО СОБИРАЕМЫЙ ИМИ СЪЕЗД
17 февраля 1397 г. Боппард.
Фридрих Кёльнский ‘6, Вернер Трирский ”, архиепископы,
и Рупрехт старший, пфальцграф и прочая ‘8, курфюрсты.
Дорогие соратники и добрые друзья. Мы трое благонамеренно
обратились с просьбой к нашему милостивому господину’ королю,
чтобы он соблаговолил прибыть во Франкфурт-на-Майне в третье
воскресенье после ближайшей пасхи (т. е. в то воскресенье, когда
в святых церквах поют «Jubilate») из-за великих бед и нужд свя-
той церкви, христианской веры н всего христианского мира. Если
же он туда не приедет, что было бы прискорбно, то мы трое реши-
ли [все равно] собраться во Франкфурте к этому времени, если бу-
дет на то божья воля, о чем и написали королю Венгрии как марк-
графу' Бранденбургскому7 49, герцогу Саксонии 30 — нашим соратни-
кам-курфюрстам и другим князьям, духовным и светским, графам,
господам и городам немецких земель, чтобы они тоже туда прибы-
ли и чтобы города послали туда к нам свои достойные посольства.
И так как мы точно знаем, что гибель христианской веры и импе-
рии вызвала бы вашу скорбь и сокрушение, то мы настойчиво и
со всей серьезностью просим вас прислать ваших достойных друзей
на указанное собрание во Франкфурт, чтобы помочь советом прекра-
щению великой нужды и бедствий. Следует ясно и четко понимать,
что если это окажется напрасным, то тогда начнется такой беспо-
рядок и совершится столько зла империи, нам, вам самим, другим,
а также всему христианскому миру, что уже ничего нельзя будет
сделать.
Ваш ответ пришлите сюда с этим же гонцом.
Дано в Боппарде в 17 день месяца февраля anno domini etc.'97.
BA, Bd. 2, N 251.
226 Документы о политической борьбе в Германии в XIV е.
9
ДОНЕСЕНИЕ ПОСЛОВ СТРАСБУРГА
О ХОДЕ ИМПЕРСКОГО СОБРАНИЯ
13 октября 1397 г. [Нюрнберг].
Нашим дорогим господам [ам] майстеру п [членам] совета
Страсбурга охотно передаем порученное нам.
Вам нужно знать, что мы с товарищами прибыли в Нюрнберг в
среду перед днем св. Галла [10 октября], и после этого в четверг
мы пришли к нашему господину королю и говорили с ним так,
как вы нам велели. Знайте также, что принял ои пас милостиво и
повелел позже [принять пас] епископу Бамбергскому и патриарху,
своему канцлеру и господину Боржпвою52, и другим своим со-
ветникам. Итак, в пятницу [12 октября] мы пришли в этот совет.
Там обратился к нам епископ Бамбергский. [Он сказал:] «В стра-
не долгое время были волнения и большие войны, но наш господни
король ничего не мог сделать из-за событий, которые случились в
его собственных [владениях] 53, что многие хорошо зпают. Все это
оп уладил, и теперь для того же со своими советниками прибыл в
[немецкие] земли. Они собрали всех князей, господ и города и хотят
с их совета и с их помощью установить мир». И сказал епископ
Бамбергский, [что] мы должны дать для этого совет. Тогда мы ска-
зали: «Что касается мира, то нашим друзьям было бы угодно, что-
бы мы, отправленные ими по зову нашего господина короля к его
милости, передали этим же нашим друзьям, в чем состоит его ми-
лостивая воля к нам».
И когда мы уже собрались покинуть этих советников, они ска-
зали, [что] господин король хочет нас сам собрать и говорить с на-
ми. А о чем он хочет с нами говорить, того мы до сих пор не ве-
даем.
Знайте также, что о Биче еще никто ничего не говорил54. Но
нам сказали, [что] если никто ничего об этом не скажет, то чтобы
и мы молчали.
И знайте также, что о Шлеттштадте и Кольмаре тоже ппкто
ничего пе говорил. И мы ничего [об этом] не говорили.
Знайте также, что наш господин король вместе с городами за-
хватил три замка в земле [Франкоппя] и что ои их разрушил.
Один зовется Шине, принадлежит двум братьям фон Берге и ле-
жит в 4 милях от Нюрнберга. Второй зовется Левенштайн, принад-
лежит Эберхарду фон Эглофштайну и лежит милей дальше. Тре-
тий — Леопольдштайн [рыцаря] фон Визентау еще в 2 милях далее.
Знайте также, что король послал фон Лайнннгена55 за рейн-
скими князьями, но еще никого здесь нет, кроме названных выше
господ, [а кроме того], герцога Стефана и герцога Эрнста Бавар-
ских 56, трех маркграфов Майсена ”, двух маркграфов Лойхтен-
берг ”, двух [графов] фон Шварцбург, гофмайстера герцога Про-
копа ”, младшего из Гогенлоэ, епископа Шпайера60. И нет здесь
Документы о политический борьбе в Германии в XIV е.
237
ми одного рейнского города и ни одного имперского города ни из
нашей земли 6‘, нп пз Хагенау.
Дапо в субботу пред днем св. Галла.
Мудрым и скромным Томас фон Эндинген, - рыцарь,
[ам] майстеру и совету Страсбур- Конрад Армбрустер, бывший ам-
га, нашим дорогим господам dari майстер.
debet.
ЯД, Bd. 2, N 309.
10
СПИСОК УЧАСТНИКОВ РЕЙХСТАГА В МАЕ 1400 г.
[после 30 мая 1400 г. Франкфурт].
Следует знать, что во Франкфурт прибыли указанные ниже
кпязья, графы, господа и послы.
Во-первых, четыре курфюрста:
первый — епископ Кёльна “2,
также герцог Клем Хайдельбергский 63,
также епископ Майнца “,
также герцог Саксонии 65.
Также герцог Стефан Баварский 6в,
также герцог Людвиг, сын герцога Клема 67,
также герцог Брауншвейга 1 ,<„ОТ1„бв
также герцог Люнеоурга )
также старый маркграф 1 Майсена 69 Гп вместе с ними послы
также молодой маркграф J * (Эрфурта с 400 лошадьми,
также бургграф Нюрнберга 7°,
также патриарх короля Франции
также с ним двое ученых священников,
также епископ Фердена 72,
также старый граф, фон Мёрс 73,
также брат епископа Трира — фон Фалькенштайн 7‘,
также граф Эберхард 1 Каценельнбогеи”,
также граф Дитер I
также граф Зигмунд ] фоп Шпонхайм "
также граф Иоганн J
также граф Рудольф фон Хоэнберг77,
также граф фон Анхальт ",
также Шенк фон Лимбург,
также господин Энгельбарт фон Вайнсберг 79,
также фон Изенбург, земские господа
также фон Хайдек,
также фон Ханау,
также граф Герхард фон Кирберг80,
также два графа Рау,
также граф фон Барби
238
Документы о политической борьбе в Германии в XIV е.
также граф фон Солмс,
н его сын,
также граф фон Шварцбург82,
также господин фон Диц,
также граф фон Вертхайм,
также фон Фельденц,
также господин Хонеман фон Бич,
также граф Эмих фон Лайнинген83,
также граф Филипп 84, ]
также граф Иоганн фон Нассау,
также Адольф85 J
также два графа фон Хонштайн.
Послы господ:
во-первых, короля Чехии 86,
также короля Англии 87,
также герцога Леопольда 1 Австрийских 88,
также герцога Вильгельма J
также епископа Трира 89,
также епископа Утрехта ’°,
также епископа Страсбурга 9|,
также маркграфа Бадена 92,
также епископа Вюрцбурга 93,
также послы парижского университета.
Послы городов:
во-первых, Страсбурга,
также Шпайера,
также Майнца,
также Нюрнберга,
также Кёльна,
также Эрфурта,
также Ульма, 1
также Эслингена, ? от всех швабских городов,
также Вайля, J
также города Мец,
также Вецлара.
Л.1. Rd. 3. X 138.
11
РЕЧЬ КОРОЛЕВСКОГО ПОСЛАННИКА ХУБАРТА ФОН ЭЛЬТЕРНА
НА ИМПЕРСКОМ СОБРАНИИ
[30—31 мая 1400 г. Франкфурт].
Hani господин римский король велит приветствовать князей и
сказать им, что он узнал, прочитав письма, отправленные от вашего,
курфюрсты, имени всем князьям, духовным и светским, и всем им-
перским городам, что вы хотите устроить собрание во Франкфурте
в среду после ближайшего дня св. Урбана [26 мая], чтобы судить
Документы о политической борьбе е Германии в XII е. 239
о делах святой церкви и Священной империи. Наш господин рим-
ский король велит коатому сказать и напомнить вам, что вы не име-
ете права решать такие вопросы без него, потому что он — рим-
ский король — глава империи и сам желает рассматривать эти и
другие проблемы, затрагивающие его достоинство и честь и касаю-
щиеся Священной империи, выслушивая ваши советы и [советы]
других имперских князей, графов и принадлежащих империи горо-
дов. Он верит и надеется, что вы, ценя дружбу с ним, пе сделаете
ничего, что наносило бы ущерб его чести и достоинству. А меня он
к вам прислал как раз потому, что вскоре предполагается собрать
съезд в подходящем городе [для обсуждения разных вопросов], а в
особенности дел святой церкви и Священной империи, чтобы разо-
браться в них с вашего совета, как я вам раньше сказал.
Что же касается церковных проблем, то король Венгрии 94 дол-
жен прибыть сам [на этот съезд] или же [прислать] своего полно-
мочного советника, а также привезти с собой маркграфа Йошта 9\
и советника краковского короля96, и [советника] королевы Да-
нии, Норвегии и Швеции97, которых он пригласил. Они же ему
прислали ответ, что как только он даст им знать о собрании, они
охотно пришлют на него своих советников. Кроме того, наш госпо-
дин король собирается написать всем князьям в немецких и вельш-
ских землях, которые принадлежат Священной империи, чтобы они
приехали на собрание, к чему они обязаны, раз являются членами
империи.
Наш господин римский король уже давно прибыл бы сам в Гер-
манию, если бы не большая война, случившаяся между королем
Венгрии и маркграфом Йоштом, с одной стороны, и маркграфом
Прокопом — с другой. Она помешала [королю] покинуть [Чехию],
а сам оп теперь желает приехать [в Германию] и уже собирается
в путь.
Прошу вас сообщить ответ.
В.1, Bd. 3, N 139.
12
РЕЧЬ, ПРОЧИТАННАЯ ОТ ИМЕНИ КУРФЮРСТОВ
РЫЦАРЕМ ИОГАННОМ ФОН ДАЛЬБЕРГОМ
ПРЕДСТАВИТЕЛЯМ ИМПЕРСКИХ ГОРОДОВ
[4 июня 1400 г. Франкфурт].
Вот речь, которую произнес и представил от имени наших гос-
под курфюрстов, которые собрались во Франкфурте, посланцам го-
родов господин Иоганн фон Дальберг, рыцарь 98. Смысл ее изложен
ниже.
«Дорогие друзья. Вы хорошо видите, что в стране [творятся] ве-
ликие беды, которые уже долгое время [терзают] святое христиан-
ство, святую церковь и Римскую империю. И не раз наши господа
курфюрсты жаловались из-за этого. Они серьезно и неоднократно
240
Док ументы о политической борьбе в Германии е XIV е.
предостерегали нашего господина короля и просили его с помощью
курфюрстов прекратить эти беды и привести страну к миру. Они
и лично говорили ему об этом, и подавали ему во Франкфурте
письма обо всех этих бедах, и он всякий раз обещал прекратить
несчастья с помощью курфюрстов и установить в стране мир. Но
этого, однако, так и не произошло. [Тогда] наши господа курфюр-
сты и некоторые другие князья съехались вместе, чтобы посове-
щаться, каким образом могли бы они позаботиться о святой церкви
и Римской империи и избавить их от неурядиц. Уже от империи
отторгнуты целые земли, прежде всего земля Ломбардия, которую
наш господин король отписал и отдал господину Милана", по и
некоторые другие — Фландрия, Брабант империей потеряны.
II если ничего против этого не предпринимать, то империя погиб-
нет. Клятвы на верность, которые наши господа курфюрсты при-
несли Священной империи, и преданность ей заставляют их честно
и по воле божьей позаботиться о нуждах святого христианского
мира и Римской империи. Они не будут при этом искать себе
пользы или прибыли. Они полагают, что поскольку им не раз при-
ходилось предупреждать, просить, а также уговаривать нашего гос-
подина короля, [и все напрасно], то впредь было бы справедливо
нм самим заботиться об [империи]. Но чтобы еще раз [попытаться]
убедить его, они хотят описать ему положение вещей на съезде в
Ланштайне в ближайший день св. Лаврентия [10 августа]. И если
случится, что король туда прибудет и действительно совершит
нечто такое для прекращения бед святого христианства и Римской
империи, что это покажется достаточным нашим господам курфюр-
стам, другим князьям и городам — вассалам Священной Римской
империи, то это будет благо. Но если же он приедет на это собра-
ние, но не прекратит неурядицы, как и ранее, или же вообще туда
не прибудет, то наши господа курфюрсты и многие другие князья
и господа собираются произвести в Священной империи перемену,
поставив кого-нибудь другого во главе Священной империи, и им
(новому королю и империи.— М. Б.) они готовы помогать верой и
правдой. [Поэтому они] требуют от послов городов, чтобы те переда-
ли [эту] речь своим магистратам и прислали бы своих друзей со
всеми полномочиями на ранее названный съезд в Ланштайне и под-
твердили бы там свою верность как тому, кого наши господа кур-
фюрсты назначат и поставят [во главе] Священной империи, так и
курфюрстам, князьям и господам. Тогда и они останутся благо-
склонны и милостивы к городам».
Итак, города должны послать своих советников на восьмой день
после дня св. Иоанна Крестителя в середине лета [1 июля] в
Майнц, если это будет удобно вашим советам, чтобы обсудить эти
и другие дела. Каждый город должен как можно скорее сообщить
совету в Майнце, пришлет ли он своих полномочных представите-
лей.
BA, Bd. 3, N 142.
Документы о политической борьбе в Германии е А7Г «.
24)
13
ОТВЕТ ИМПЕРСКИХ ГОРОДОВ
НА ПРЕДЛОЖЕНИЯ КУРФЮРСТОВ II КНЯЗЕП
[8 августа 1400 г. Кобленц.]
Милостивые господа. Итак, ваши княжеские превосходительства
сообщили нам, послам городов, на последнем собрании во Франк-
фурте, что вы собираетесь из-за нужд и бед священной Римской им-
перии и святого христианства совершить некую перемену в Свя-
щенной империи и желаете знать, хотим ли мы и впредь оставаться
верными как вам и другим князьям и господам, так и тому, кого
вы милостиво собираетесь избрать или уполномочить ’"° [управ-
лять] Священной империей и т. д.
Мы отвечаем вам, наши милостивые князья, что мы, города,
связаны союзом с нашим господином нынешним римским королем
и к этому [союзу] примкнул каждый город, так же, впрочем, как
и вы А сверх того ныне ответить вам, нашим милостивым и
достойным князьям, мы ничего не можем, но убедительно и настой-
чиво просим вас, почтеннейшие князья, не гневаться из-за этого
ответа. Если же вы соблаговолите теперь нам еще что-нибудь со-
общить или добавить, то мы охотно [все] передадим нашим друзь-
ям, чтобы они пришли [по этому поводу] к согласию. Мы уверены,
что после этого они с почтением ответят вашим княжеским досто-
инствам, потому что мы и паши города всегда охотно делаем тот
что относится к нашим правам или разумению.
[Внизу страницы:] Note: как можно скорее написать, что сказа-
но в ответ.
КА, Bd. 3, .V 178.
14
СООБЩЕНИЕ ПОСЛОВ СТРАСБУРГА О НИЗЛОЖЕНИИ КОРОЛЯ
[примерно 21 августа. Ланштайи.]
Вот статьи, которые князья [выдвинули] па суде против рим-
ского короля и короля Чехии Венцеля.
Во-первых, он отторг г. Женеву от империи и отдал ее королю
Франции. При этом князья много бранили [его] из-за папы
Также он сделал [правителя] Милана герцогом и графом Павии
и взял за это деньги, и отторг [Милан и Павию] от империи.
Также он потерял много имперских земель [в Германии], раз-
дав их [в заклады] ради собственных нужд.
Также он часто выдавал мембраны с большой королевской пе-
чатью *"3 и таким образом продал много земель без ведома, жела-
ния и разрешения князей.
Также он убил, утопил и сжег благородного священника104 и
совершил множество других отвратительных дел, недостойных рим-
ского короля.
242 Документы о политической борьбе е Германии е XIV в.
Также он подстрекал краковского короля против Немецкого ор-
дена и заключил с ним союз, хотя этот краковский король скорее
язычник, чем христианин 103.
Также, несмотря на серьезные жалобы курфюрстов на раздоры
в святой церкви, он относился к ним легкомысленно, чем доставил
много (беспокойства князьям.
Также он потакал убийцам, злоумышленникам п разбойникам
и не обращал внимания ни на чьи жалобы.
Также он вызывал некоторых благородных людей в свой двор-
цовый суд, хотя для этого не было достаточно оснований, и брал
в тайпе от других большие деньги от тех, кто был привлечен к
суду ошибочно, что противозаконно.
Это (обвинение короля.— М. Б.) случилось в год 1400, на 20-й
день месяца августа, в пятницу после дня вознесения богоматери.
В десятом часу он был лишен сана римского короля епископом
Майнца *06, епископом Трира107, епископом Кёльна 108 и герцо-
гом Рупрехтом Баварским *09. И после этого в субботу [21 августа]
около десятого часа избрали вышеуказанные князья герцога Руп-
рехта римским королем. При этом присутствовали благородные гос-
пода: бургграф Нюрнберга110, граф Филипп Нассау111, граф Эмих
фон Лайнинген112 Райнхарт, господин Вестербурга Иоганн,
господин Изенбурга, и Рейнхарт, господин Ханау, и многие другие
рыцари и кнехты, прелаты, приходские священники, светские горо-
жане и простолюдины.
ПЛ, Bd. 3, N 215.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Основным требованием швабских
и рейнских городов до 1389 г. было
признание королем и князьями
городских союзов — Швабского и
Рейнского, которые были заключе-
ны в нарушение § 15 Золотой бул-
лы Карла IV.
2 25 февраля 1379 г. Вацлав заложил
австрийскому герцогу Леополь-
ду HI Габсбургу (1365—1386)
лапдфогства в Верхней и Нижней
Швабии, ранее обещанные бавар-
ским герцогам, что впоследствии
послужило причиной войны между
Австрией п Баварией. Во время
схизмы Леопольд был одним из
наиболее последовательных сторон-
ников антипапы среди германских
князей. Взаимоотношения между
Вацлавом и Леопольдом показыва-
ют, что римский король отнюдь не
склонен был столь ревностно пре-
следовать схизматиков, как этого
хотелось рейнским курфюрстам.
3 Фридрих III фон Саарвердеп. ар-
хиепископ Кёльна (1370—1414).
4 Имеется в виду аптипапа — епи-
скоп Камбрэ кардинал Роберт Же-
невский. провозглашенный 20 сен-
тября 1378 г. кардиналами в замке
Фопди папой под именем Климен-
та VII (1378—1394).
5 Куно фон Фалькенштапн, архие-
пископ Трнра (1362—1388).
6 Рупрехт I (старший) Виттельсбах
(1309—1390)—один из наиболее
влиятельных германских политиче-
ских деятелей второй половины
XIV в., с 1353 г. пфальцграф Рейн-
ский. Титул герцогов баварских но-
минально сохранился за рейнскими
пфальцграфами после отделения
Пфальца от Баварии по договору
в Павии 1329 г. Рупрехт был союз-
ником Карла IV, ио при этом сде-
лал очень много для укрепления
самостоятельности пфальцграфства
от императорской короны. В 1386 г.
Документы о политической борьбе в Германии в XIV в.
243:
основал Гейдельбергский универ-
ситет.
7 Хитон (или риза) Иисуса Христа
не был сшит из нескольких кусков,
а соткан целиком сверху и до низу
(Иоанн, 19, 24). «Нешвенный хи-
тон» Иисуса рассматривался тео-
логами как символ единства церк-
ви. В документах, направленных
против еретиков и схизматиков,
обвинения в том. что они «рвут
нешвенный хитон», т. е. губят раз-
дорами церковь, стали постоянно
повторяемой формулой.
* Перфект де Малатести — аббат мо-
настыря Ситрия в диоцезе Ноцера.
Занимал должность вице-канцлера
Каталонского королевства.
9 Петр Арагонский, сып арагонского
короля Иакова II (1291—1327),
ярый сторонник Урбана VI.
10 Ричард II (1377—1399). Англия
поддерживала Урбана VI.
11 Людовик II, граф Фландрии (1346—
1384).
12 Венцель Люксембург (1337—1383),
герцог Люксембурга, Брабанта и
Лимбурга, дядя короля Вацлава.
13 Карл V Мудрый (1364—1380).
14 В дипломатическом словаре XIV в.
термин «друзья» (Freunde) чаще
всего означал членов городских
советов. Иногда встречались и дру-
гие варианты, например «друзья
короля» или «друзья князей», т. е.
королевские советники или кня-
жеские представители.
15 Названия немецких городов здесь
и далее даются в современной
транскрипции, см.: Федеративная
Республика Германии. Справочная
карта. М.: ГУГК, 1980.
16 Амман — во многих немецких го-
родах и сельских общинах назва-
ние старосты, старшипы или, как
в данном случае, члена городского
управления.
17 Некоторые епископские города до-
бились фактической независимо-
сти от своих сеньоров и стали пре-
тендовать на особое место в импе-
рии, подчеркивая это свое стрем-
ление употреблением термина
♦ вольные города» в отличие от
обычных «имперских городов».
В старой литературе «вольные го-
рода» выделялись как особая груп-
па и в политико-правовом отно-
шении. В действительности, одна-
ко, положение «вольных городов»,
степень и характер их зависимости
от императора по крайней мере до
второй половины XV в. мало чем
отличались от статуса имперских
городов. См.: Moncke G. Zur Prob-
lematik des Terminus «freie Stadt»
im 14. und 15. Jahrhundert.— In:
Bischofs- und Kathedralstadte des
Mittelalters und der friihen Xeuzeit.
Koln; Wien. 1976.
18 Хайко Брунопис из Праги — один’
лз ближайших сотрудников коро-
ля. Занимал пост канцлера в 1384—
1395 и 1395—1396 гг. Избранный
епископом Камина (совр. Камень-
Поморски, ПНР), он смог только
в 1395 г. действительно занять свою
кафедру.
19 Первые слухи о готовящемся кур-
фюрстами свержении Вацлава
появились еще в 1384 г. (НА, Bd.
1, X 296).
2,1 Т. е. Альп.
21 Аммайстер — глава городского со-
вета Страсбурга. В конце XIV в.
аммайстеры сменялись ежегодно.
22 Герцог Пржемысл I Тешинский
(1358—1400, умер в 1410), ближай-
ший советник и помощник короля
Вацлава.
23 См. примеч. 18.
24 Вероятно. Иоганн I фон Ха.тьс
(1375-1407).
25 Архиепископ Иоанн VI (II) из
Пенштайна (1379—1396).
26 Комтур — начальник округа Не-
мецкого ордена — комтурства или
коммепды.
27 Зигфрид фон Феннинген, магистр
Немецкого ордена, советник коро-
ля Вацлава.
28 Стефан II, герцог Баварип-Ин-
гольштадт (1375—1413), и Фридрих,
герцо! Баварип-Ландсхут (1375—
1392).
29 Рупрехт Ill, «Юный», по прозви-
щу Клем, пфальцграф Рейнский
(1398—1400), сын Рупрехта II млад-
шего. Римский король (1400—1110).
О его титуле герцога Баварии см.
примеч. 6.
39 Адольф Нассау, архиепископ
Майнца (1381—1390). Был избран
капитулом вопреки воле императо-
ра и папы в 1371 г. С этого же вре-
мени управлял и Шпайерским епи-
скопством. Как и пфальцграф Руп-
рехт I был одвим из наиболее
244
Документы о политической борьбе в Германии в Х/V в.
влиятельных политиков в империи.
В 1381 г. перешел на сторону Ур-
бана VI, добившись за это призна-
ния своих прав на майнцскую ка-
федру.
31 Вернер фон Фалькепштапп, архие-
пископ Трира (1388—1418).
32 Лампрехт фон Брюн. епископ
Бамберга (1373—1398, умер в 1399).
Постоянно сохранял дружеские от-
ношения с пражским двором.
В 1384 г. занимал пост канцлера
империи.
33 Герхард фон Шварцбург. епископ
Вюрцбурга (1372—1400).
34 Бурхард фон Эллербах, епископ
Аугсбурга (1373—1404).
33 Возможно, имеются в виду Баль-
тазар (1349—1406) п Вильгельм I
Одноглазый (1349—1407) из дома
Веттппов, ландграфы Тюрингии и
маркграфы Майсена.
36 Герман II Ученый, ландграф Гес-
сена (1377—1413).
31 Фридрих V Гогепцоллерп. бург-
граф Нюрнберга (1357—1397, умер
в 1398), и его сын Фридрих VI,
бургграф (1398—1440), маркграф
и курфюрст Бранденбурга (1417—
1440).
38 Рупрехт II, «младший», пфальц-
граф Рейпский (1390—1398), пле-
мянник Рупрехта I и отеп Рупрех-
та III (см. примеч. 6 и 29).
39 Эберхард II Сварливый, граф Вюр-
темберга (1344—1392). злейший
враг швабских имперских городов.
40 Возможно, имеется в виду марк-
граф Майсена (1381 —1428) и кур-
фюрст Саксонии (1422—1428)
Фридрих IV Воинственный.
41 В октябре — ноябре 1387 г. в Мер-
геитхайме — владении Немецкого
ордена — состоялся съезд князей и
швабских имперских городов, на
котором в качестве посредника
присутствовал и король. Это была
последняя попытка не допустить
военного столкновения между
враждующими лагерями князей и
имперских городов. В Мергентхай-
ме было подтверждено достигнутое
еще в 1384 г. Гейдельбергское со-
глашение (НА, Bd. 1,№ 246), быв-
шее самым крупным успехом дип-
ломатии городских союзов.
•4Z Так как организованный князьями
«Нюрнбергский господский союз»
создавался специально для борьбы
с городскими объединениями, то
и его роспуск одновременно с лик-
видацией Швабского и Рейнского
городских союзов не наносил ни-
какого ущерба княжеской «пар-
тии». Видимость равенства в дан-
ном случае лишь прикрывала меру,
прямо направленную против им-
перских городов,— уничтожение их
союзов.
43 Король собирался пополнить свою
казну за счет городских еврейских
общнн. После некоторого сопротив-
ления города были вынуждены в
конце конпов уступить, чтобы та-
ким образом купить себе новое
подтверждение привилегий.
44 Нюрнберг, Регенсбург и Вайсен-
бург.
45 Очевидно, речь идет об активиза-
ции рыцарского общества «львов»
(лев — герб активных участников
союза — графов Каценельнбоге-
иов). Союз «львов» возник в
1379 г. при активной поддержке
Адольфа Нассау (см. примеч. 30).
46 См. примеч. 3.
47 См. примеч. 31.
48 См. примеч. 38.
49 Сигизмунд Люксембург (1361—
1437), брат Вацлава, маркграф и
кюрфюрст Бранденбурга (1378—
1395 и 1411—1415). король Венгрии
с 1387 г., Чехии с 1419 г., импера-
тор Священной Римской империи
(1411-1437).
50 Рудольф III из рода Асканиев, гер-
цог Саксонии-Виттенберг и кур-
фюрст Саксонии (1388—1419).
51 Вацлав Кралик из Буженице. ко-
ролевский канцлер (1396—1416).
Был деканом в Вышеграде и епи-
скопом Ольмюца (совр. Оломоуп).
Носил почетный титул патриарха
Антиохийского. Титулы патриархов
Константинопольского, Антиохий-
ского, Александрийского и Иеру-
салимского появились в католиче-
ской перкви в отличие от право-
славной сравнительно поздно — во
время крестовых походов — и игра-
ли значительно меньшую роль.
После исчезновения государств
крестоносцев на Ближнем Востоке
латинские патриархи в течение
всего средневековья паходились
офиппально при папской курии.
Каждому патриарху в Риме был
предоставлен свой кафедральный
Документы о политической борьбе в Германии в XIV в.
245
52
53
54
55
56
ST
56
S9
50
«1
62
63
64
65
66
67
6S
храм. Сохранение этих титулов, ли-
шенных своего содержания, в ка-
толической иерархии должно было
символизировать универсализм и
единство католицизма.
Любимец короля Вацлава рыцарь
Борживой из Свинаржа. Все свои
многочисленные посты и должно-
сти ои получил не в землях чеш-
ской короны, а только в Германии;
был, в частности, наместником в
Ауэрбахе (Верхний Пфальц), стар-
шим наместником в королевских
владениях в Баварии, ландфогтом
в Швабии и Эльзасе.
Подразумеваются постоянные мя-
тежи чешских феодалов против
Вацлава.
Страсбургские послы при отправ-
лении па имперское собрание по-
лучили от своего совета подробную
инструкцию (НА, Bd. 2, № 301). Со-
ставителей этого своеобразного до-
кумента интересовали исключи-
тельно мелочные споры с жителя-
ми соседних Кольмара и Шлетт-
штадта (ныне г. Селеста во Фран-
ции) и с графом Цвайбрюкен и
Бич. По поводу крупных импер-
ских проблем, о которых и шла
речь па собрании, в инструкции
нет пи единого слова.
Фридрих VII младший, граф фон
Лайнинген (1342—1398?).
Эрнст. герцог Баварии-Мюнхен
(1397—1438). См. примеч. 28.
Вероятно, те же, что и в примеч.
35, и еще Фридрих IV, см. при-
меч. 40.
Возможно, Иоганн I (см. при-
меч. 20) и Иоганн II младший
(умер в 1397).
Прокоп Люксембург, двоюродный
брат короля Вацлава, маркграф
Моравии (умер в 1405).
Рабап фон Хельмштадт, епископ
Шпайера (1397—1438).
Т. е. Эльзаса.
См. примеч. 3.
См. примеч. 29.
Иоганн Нассау, архиепископ Мапгг-
ца (1397—1419), решительный про-
тивник короля Вацлава.
См. примеч. 50.
См. примеч. 28.
Людвиг III Бородатый, род. в
1378 г., курфюрст и пфальцграф
Рейнский (1410—1436).
Фридрих (1381—1400) и Бернхард I
(1388—1434), герцоги Брауншвейга
и Люнебурга.
69 Вероятно, Вильгельм I и Фрид-
рих IV, см. примеч. 40 и 35.
70 См. примеч. 37.
71 Симон Крамаудус (или де-Грамау-
до). «патриарх Александрии», по-
сол французского короля Карла VI
Безумного (1380—1407).
72 Конрад фон Золтов, епископ Фер-
дена (1400—1407).
73 Возможно. Фридрих, граф Мёрса
и Саарвердеиа (1375—1419?).
71 Филипп, граф фон Фалькепштайн
и господин Мюнцберга.
75 Эберхард VI (1385—1403) и Ди-
тер VI (1357—1402), графы фон
Каценельпбогеи.
76 Вероятно. Иоганн V (1387—1437)
и Зигмунд (Симоп) IV (1380—
1414), графы фон Шпонхапм.
77 Вероятно, Рудольф VIII, граф фон
Хоэпберг (1356—1425).
78 Вероятно, Зигмунд I, граф Анхальт
и Аскаггийский (1382—1405).
79 Вероятно, Энгельхард IX фон
Вайнсберг (1367—1413).
80 Валъдграф Герхард V фон Кирберг
(1358—1408).
81 Вероятно, Гюнтер II фон Барби
(1332—1404?).
82 Вероятно, Генрих XXV (XXIX),
граф фон Шварцбург и господин
Зондернхаузегга (1369—1418).
83 Эмихо VI, граф фон Лайнинген
(1381—1442). В июне 1400 г. был
послом архиепископа Кёльнского к
королю Франции.
84 См. примеч. 74.
85 Вероятно, Адольф III Нассау (ли-
ния Висбадеп-Идштайн) (1393—
1426).
88 Исходя из того, что за Вацлавом
здесь признается только чешская
корона, хотя он еще не был даже
лишен курфюрстами титула рим-
ского короля, следует предполо-
жить, что данный документ состав-
лен в среде ярых недоброжелате-
лей Вацлава.
87 Генрих IV, король Англии (1399—
1413).
88 Леопольд IV Гордый (1386—1411)
гг Вильгельм, Обходительный
(1386—1406) Габсбурги, герцоги
Австрии.
84 См. примеч. 31.
98 Фридрих III фон Бланкенштайн,
епископ Утрехта (1393—1423).
246
Докх/менты о политической борьбе в Германии в XIV в.
91 Георг III фон Лихтенштейн, епи-
скоп Страсбурга (1390—1419).
92 Бернхард 1, маркграф Бадена
(1372-1431).
93 См. примеч. 33.
94 См. примеч. 49.
95 Пошт (Йобст, Подок) Люксембург,
двоюродный брат короля Вацлава,
макграф Моравии с 1377 г., марк-
граф и курфюрст Бранденбурга с
1395 г., римский король с 1410 г.
Умер в 1411 г.
96 Владислав II (Ягайло V), король
Польши (1386—1434).
97 Маргарита Датская (1353—1412),
королева Дании, Норвегии (с
1387 г.) и Швеции (с 1389 г.).
98 Фоп Дальберг, один из советников
архиепископа Кёльнского. Упомя-
нут в июне 1400 г. среди его пос-
лов к королю Франпии.
99 Джаигалеаццо Висконти (1357—
1402). В 1395 г. получил титул гер-
цога Милана и графа Павии. Ра-
нее считался «имперским викари-
ем') в этих областях.
10,1 Т. е. возвести па престол или же
назначить «впкарием империи»,
отстранив Вацлава от фактическо-
го руководства Германией.
101 Имперские города ссылаются, оче-
видно, на «земский мир» 1397 г.,
имевший чисто формальное зна-
чение.
102 Так как антипапа Климент VII
был графом Женевским, то князья,
очевидно, видели непосредственную
связь между утратой Женевы из-
под власти империи и возникнове-
нием церковной схизмы.
193 Вацлав выдавал, обычно за деньги,
как это делали и его предшествен-
ники, мембраны — чистые грамоты
с королевской подписью и пе-
чатью, куда можно было внести
любой текст, получавший таким
образом силу королевского указа.
101 20 марта 1393 г. по приказу Вац-
лава в Праге был утоплен обви-
ненный в ереси священник
Иоанн Непомук. Впоследствии он
стал одним из самых почитаемых
чешских народных святых, считал-
ся покровителем Чехии. Канони-
зирован в XVIII в.
юг> Отношения Тевтонского ордена с
Вацлавом значительно ухудшились
к концу правления последнего
из-за трений по поводу вакантной
архиепископской кафедры в Риге
п условий заклада ордену земель
в бранденбургской Новой марке.
Последовавшее сближение Вацла-
ва с Ягайло, польским королем и
великим князем Литовским, дейст-
вительно преследовало цель ока-
зать нажим па орден, но пе приня-
ло характера антиорденского
союза.
106 См. примеч. 64.
11,7 См. примеч. 31.
198 См. примеч. 3.
109 См. примеч. 29.
110 См. примеч. 37.
111 См. примеч. 74.
112 См. примеч. 83.
1,3 Райнхарт III, господин Вестербур-
га (1373—1421).
Перевод, вступительная статья
и комментарии
М. А. Бойцова
РЕЦЕНЗИИ
КУЛЬТУРА ВИЗАНТИИ. IV —ПЕРВАЯ ПОЛОВИНА VII в.
М.: Наука, 1984, 725 с.
Изучение истории Византии уже
свыше полувека составляет неотъем-
лемую часть советской медиевистики
и давно превратилось в ее относитель-
но самостоятельную отрасль. Дости-
жения отечественных исследователей
в этой сфере медиевистического зна-
ния общеирпзнаны. Результаты их
изысканий регулярно освещаются на
страницах ежегодника «Византийский
временник». Они получают отражение
в детально комментируемых учеными
переводах памятников истории Визан-
тии, будь то памятники историче-
ской 1 или юридической мысли2 либо
литературно-художественного твор-
чества 3 и т. д. Проблемам социаль-
но-экономической и социально-поли-
тической истории страны, судьбам го-
рода и деревни, народным движениям,
государственности и праву, междуна-
1 См., например: Агафий. О царство-
вании Юстиниана / Вступ. ст., пер.,
коммент. М. В. Левченко. М., 1953;
Феофилакт Симокатта. История /
Вступ. ст. Н. В. Пигулевск и, пер.
С. П. Кондратьева, коммент. К. А.
Осиповой. М., 1957; Anna Кимнина.
Алексиада / Вступ. ст., пер., ком-
мент. Я. II. Любарского. 51., 1965;
Советы и рассказы Кекавмеиа.
Сочинение византийского полко-
водца XI века / Подгот. текста,
введ., пер. и коммент. Г. Г. Ли-
таврина. М., 1972; Чичуров П. С.
Византийские исторические сочи-
нения: «Хронография» Феофана и
«Бревиарий» Никифора. М., 1980;
и др.
2 См., например: Византийская кни-
га эпарха/Вступ. ст., пер., ком-
мент. М. Я. Сюзюмова. М., 1962;
Византийский Земледельческий за-
кон/Текст, исслед., коммент, под-
готовили Е. Э. Липшиц, И. П. Мед-
ведев, Е. К. Пиотровская. Л.. 1984.
3 См., например: Памятники визан-
тийской литературы IV—IX вв. М.,
1968; Памятники византийской ли-
тературы IX—XIV вв. М., 1969.
родным связям Византии посвящены
десятки монографий н сотни статей4 *.
Систематической генерализующей
сводкой представлений о Византии,
выработанных марксистско-ленинской
исторической наукой, является моно-
графия ’, синтезировавшая итоги ис-
следований, выполненных у пас в
конце 40-х — 60-х годах.
Как и во всей медиевистике, в ви-
зантиноведении в последние пример-
но полтора десятилетия наблюдается
определенное смещение исследова-
тельских интересов. От изучения пре-
имущественно социально-экономиче-
ской и социально-политической те-
матики, которая, естественно, прева-
лировала в период становления и на
начальных ступенях развития этой
области знания, по мере того как со-
ветское византиноведение вступало в
стадию своей зрелости — а сегодня мы
вправе считать, что оно находится
именно в такой цветущей поре,—
специалисты переходили ко все более
углубленному и разностороннему ос-
воению также и «верхних ярусов»
объекта своей научной пытливости —
к осмыслению богатейшего культур-
ного наследия Византии, ее духовной
жизни, оказавшей, как известно, зна-
чительное влияние на культуру Древ-
пен Руси.
Было бы, конечно, неверно думать,
будто ранее этот важный участок ви-
зантийской истории оставался вовсе
заброшенным. Отнюдь! Время от вре-
мени то одни, то другие его пласты и
прежде поднимались учеными. Под-
час они осуществляли весьма плодот-
ворный анализ избранного предмета
изучения. Достаточно вспомнить хотя
бы капитальную «Историю визаитпн-
< кой живописи» В. И. Лазарева, став-
4 См. подробно: Удальцова 3. Н. Со-
ветское византиноведение за 50 лет.
М., 1969; см. также: Курбатов Г. Л.
История Византин: (Историогра-
фия). Л., 1975.
5 См.: История Византии. М., 1967.
Т. 1—3.
248
Рецензии
Шую классикой советского искусство-
знания. 11 все же солидные исследо-
вания такого тина долгое время были
единичными в византшюведческой ли-
тературе. Внимание специалистов при-
тягивали пусть по-своему тоже зна-
чимые. но в конечном счете все-таки
частные вопросы: трактовка отдель-
ных памятников архитектуры и изоб-
разительного искусства, отдельных
произведении, в лучшем случае жан-
ров художественной литературы на
разных этапах литературного процес-
са в Византин, выявление своеобраз-
ных сторон и элементов ее бытовой
культуры и т. д. В том, что дело об-
стояло тогда именно таким образом,
легко удостовериться, ознакомившись,
например, с содержанием первых 25—
30 выпусков «Византийского времен-
ника», точнее, с содержанием поме-
те чкых в них материалов культуро-
ло1 ического цикла.
В подобной направленности интере-
сов. в их известной узости нет, собст-
венно. ничего удивительного: продви-
жению на более высокую ступень
познания, проникновению в глубин-
ную сушность явлении и процессов
всегда предшествует предварительное
накопление и уяснение разрозненных
па первый взгляд фактов, лишь посте-
пенно выстраиваемых в некие систем-
ные «ряды». II хотя уже в начале
60-х годов предпринимались порой
попытки синтеза накопленного мате-
риала 6, все же генерализующий под-
ход стал превращаться в ведущую
тенденцию впзаптиповедческой куль-
турологии несколько позднее. Фунда-
ментальные сюжеты этого плана на-
чали довольно регулярно попадать в
поле зрения советских византинистов
только с конца 60-х, а в основном уже
в 70-х п в 80-х годах. Именно в это
время чаще появляются широкоохват-
ныс. «крупноблочные» монографиче-
ские исследования, содержащие мно-
гоаспектный апализ таких проблем,
например, как преемственность ан-
тичной п византийской культуры 7, ее
6 См., например: Липшиц Е. Э. Очер-
ки по истории византийского об-
щества и культуры VIII — первой
половины XI в. М., 1961.
7 См.: Античность и Византия. М.,
1974.
связей с древнерусской 8, те или иные
идеологические течения в обществен-
ной мысли Византии9, творчество
наиболее видных византийских интел-
лектуалов '°, пути развития византий-
ской хронографии **, права |2, литера-
туры (в целом и в отдельные перио-
ды развития) 13, эстетики 14 и многие
другие.
К началу 80-х годов постижение
различных сторон византийской куль-
туры, менталитета впзантийпев. по-
лучившего в пей свое многообразное
выражение, возвысилось до такого
уровня, когда возникла возможность
п назрела необходимость воссоздания
общей панорамы византийской куль-
туры на протяжении тысячелетия во
всем ее величин и во всей 1рандпоз-
ности. Вполне закономерно поэтому,,
что многоопытный коллектив совет-
ских византинистов, принадлежащих
к разным поколениям, приступил к
сооружению такой шгантской панора-
8 См., например: Рыбаков Б. .1. Язы-
чество древппх славян. М., 1980.
9 См.: Удальцова 3. В. Идейно-по-
литическая борьба в ранней Ви-
зантии (по данным историков IV—
VII вв.). М„ 1974; Медведев II. Л.
Византийский гуманизм XIV—
XV вв. Л., 1976.
10 См., например: Любарский Я. Н.
Михаил Пселл. Личность и твор-
чество. К истории византийского
предгумапизма. М., 1978.
11 См.: Лебедева II. Н. Поздние грече-
ские хроники н пх русские и вос-
точные переводы. Л.. 1968: Упаль-
цова 3. В. Идейно-политическая
борьба...
12 См.: Липшиц Е. Э. Право и суд в
Византии в IV—VIII вв. Л.. 1976.
13 См., например: Полякова С. Б. Ви-
зантийские легенды. М., 1972; Ви-
зантийская литература. М.. 1974;
Алексидзе А. Мир греческого ры-
царского романа XIII—XIV вв.
Тбилиси, 1976 (па груз, яз.); Аве-
ринцев С. С. Поэтика рапневизан-
тийскоп литературы. М., 1977;
Фрейберг Л. А., Попова Т. В. Ви-
зантийская литература эпохи рас-
пвета IX—XV вв. М., 1978.
14 См.: Бычков В. В. Византийская
эстетика. Теоретические проблемы.
М., 1977.
Рецензии
249
мы, предприняв сообщающий труд
«Культура Византин».
В 1984 г. в издательстве «Наука»
вышел его первый том, охватываю-
щий все без исключения срезы куль-
турно! о развития Восточно-Римской
империи — обширного п разноликого
ареала Юго-Восточной Европы п Пе-
редней Азии — в период крушения
там рабовладельческого и рождения
феодального строя (IV — первая по-
ловина VII в.).
Во Введении к изданию указыва-
ется, что авторы «стремились воссоз-
дать историю византийской культуры
как единой, целостной социокультур-
ной системы, не только осветить от-
дельные сферы духовной и матери-
альной культуры, по и показать их
единство, взаимовлияние, а порой п
органическое их слияние» (с. 13). За-
крывая но прочтении книги ее пос-
леднюю страницу и резюмируя впе-
чатление от прочитанного, мы могли
бы уверенно и с глубокой убежден-
ностью сказать, что эта колоссальной
трудности задача псторико-культуро-
ло1ического синтеза византийского
наследия успешно решена, точнее,
положено едва лп не исчерпывающее
начало ее решению на базе марксист-
ско-ленинской методологии.
Несомненно, выход в свет указан-
ного труда — итога мпоголетппх изы-
сканий — знаменательное событие в
отечественной историографии, и по-
этому уместно сразу же назвать име-
на тех ученых, чьими усилиями было
начато комплексное освещение исто-
рии византийской культуры в столь
сложный ее период. Главным образом
зто научные сотрудники Института
всеобщей истории АН СССР, включая
ею ленинградское отделение, Эрмита-
жа в некоторых других учреждений
гуманитарного профиля: С. С. Аве-
ринцев. A. R. Банк. О. Р. Породни,
В Р>. Бычков. Е. В. Герцмап. А. И. Ко-
меч. Г. Л. Курбатов. В. В. Кучма.
Е. 3. Липшиц. О. С. Попова, 3. Г. Са-
модурова. 3. В. Удальцова. В. II. Уко-
лова, А. А. Чекалина. Книга написа-
на под эгидой высокоавторптетной
редакционной коллегии, в которую
входили, помимо некоторых пз них
(С. С. Аверинцев, А. В. Банк. Г. Л.
Курбатов. Е. Э. Липшиц. 3. Г. Са-
модурова, В. II. Уколова. А. А. Чека-
лина), также А. Д. Алекспдзе,
Г. Г. Литаврин, Р. А. Наследова,
К. А. Осипова. Ответственный редак-
тор всего издания — член-корреспон-
дент АН СССР 3. В. Удальцова, при-
нимавшая и непосредственное автор-
ское участие в работе: ее перу при-
надлежат четыре большие главы кни-
ги. обстоятельнейшим образом раскры-
вающие своеобразие экономического,
социального, политического развития
Византии в рассматриваемую эпоху,
специфики византийской историче-
ской мысли, дипломатического ис-
кусства. содержание и основные чер-
ты некоторых типичных для тогдаш-
ней географической науки произведе-
ний. и. кроме того, фундаментальное
Заключение, на высоком историко-тео-
ретическом уровне характеризующее
основные направления эволюции
византийской культуры в IV — первой
половине VII в.
Что же являет собой книга в целом?
В чем ее главные достоинства и прин-
ципиальная научная новизна? Само
собой разумеется, в краткой рецензии
невозможно сколько-нибудь детально
оценить каждую из 20 по-своему весь-
ма содержательных глав этого пои-
стине монументального труда, п мы,
естественно, не ставим перед собой
подобной задачи. Попытаемся дать
читателю хотя бы суммарное, сугубо
предварительное и схематичное пред-
ставление о рецензируемой работе.
«Культура Византии» — это первое
в марксистско-ленинском византинове-
дении фундаментальное обобщающее
исследование данной темы. В само по-
нятие «культура» авторы вкладывают
достаточно емкий, по вместе с тем
вполне конкретный смысл, исключаю-
щий безбрежно расширительное тол-
кование предмета, прп котором в
«культуре» растворяется вся история,
и сведение этого предмета лишь к
«духовной культуре». Речь идет по
сути о сочетанном, слитном исследо-
вании «созидательной, творческой
деятельности» (с. 6) впзаитпйцев как
в духовной, так н в материальной
сфере, о деятельности, так пли иначе
направлявшейся «разумом, трудом и
талантом человека» (Там же). Такой,
единственно обоснованный, подход
обеспечил рассмотрение в тесной, ор-
ганической взаимосвязи весьма раз-
личных и на первый взгляд, каза-
лось бы. почти не соприкасавшихся
250
Рецензии
или даже вовсе не соприкасавшихся
между собой сторон жизнедеятельно-
сти византийского общества: любо-
мудрствований неоплатоников вроде
какого-нибудь Ямвлпха и мечтаний
голодных бедняков о куске грубого
хлеба; политических теорий, санкцио-
нировавших неограниченность и бо-
жественность происхождения импера-
торской власти, и практики употреб-
ления вещей бытового, светского и
церковного назначения, обихода
и Т. д.
Б книге, что важно подчеркнуть,
нарисована полноценная картина раз-
вшия культуры IV — первой полови-
ны VII в., иными словами, представ-
лена во всей ее сложности и проти-
воречивости динамика культурного
роста этого региона. Отобрав и систе-
матизировав гигантский, чрезвычайно
пестрый фактический материал раз-
личных культурологических «пла-
стов». авторы сумели доказательно
проследить формирование византий-
ской культуры как двуединого по
своим корням и сущности историче-
ского процесса. Культура эта была,
что хорошо показано в кнпге, связа-
на множеством традиций с греко-
римской античностью и с наследием
эллинистического Востока. Она во
многом еще удерживала, трансфор-
мируя их на новый лад, принципы
«языческого» мировосприятия, однако
все в большей степени проникалась
христианскими установками, окраши-
валась в «библейские» тона.
Так, коипепппя человека, свободно-
го в своих чувствованиях и поступ-
ках. человека хотя п испытывающего
па себе власть могущественных олим-
пийских богов, но отважно совершаю-
щего героические подвиги и прини-
мающего смерть в бою просто как
жребий, выпавший на его долю, че-
ловека. с мудрым спокойствием отно-
сящеюся к превратностям судьбы и
считающего такое их восприятие выс-
шим благом, сменяется принципиаль-
но иной ценностной ориентацией,
иным пониманием основ земного бы-
тия, когда его субъект отягощеп из-
начальной греховностью прародите-
лей, бессилен, когда он пребывает
в мире, всецело направляемом боже-
ственным провидением, и превыше
всего жаждет спасения души от ког-
тей дьявола и т. д.
Заслуга авторов и редакционной
коллегии, думается, заключается преж-
де всего в том, что в книге убеди-
тельно намечены главные линии про-
тивоборства двух мировоззрений —
язычества и христианства, противо-
борства, служившего определяющим
фактором движения всего менталите-
та византийцев IV — первой половины
VII в., взятого в его разнообразнейших
проявлениях — от самых утонченных
до наиболее элементарных.
Под этим углом зрения авторам
удалось наглядно показать, каким об-
разом в ходе органического взаимо-
проникновения и теснейшего перепле-
тения разных по истокам п сути эле-
ментов того комплекса исторических
явлений, который включается в поня-
тийное целое, именуемое «культурой»,
ранневизантийское общество выра-
батывало собственный, оригинальный
тип творческой деятельности в ду-
ховной и материальной областях жиз-
ни, собственную культуру, в огромной
степени идеологизированную, а во
многом и политизированную, но так
или иначе сохранившую неповтори-
мый колорит в общем контексте исто-
рии культуры европейского средне-
вековья.
Здесь необходимо оттеппть то об-
стоятельство, что в трактовке генези-
са византийской идеологии, как опа
складывалась в тех или иных своих
предметных «отраслях», будь то фило-
софия или историография, проза или
поэзия, архитектура пли живопись,
прикладное искусство или «застывшая
архитектура» — музыка, в истолкова-
нии феномена культуры, в подходе к
анализу ее становления авторский
коллектив пошел но принципиально
новому сравнительно с принятым и
нмоющпм наибольшее хождение в за-
падной визаптинологни пути. Дело в
том, что сводные работы о византий-
ской культуре, существующие в зару-
бежной буржуазной литературе,— это,
как правило, даже в лучших своих
образцах (Г. У. Хаусиг, Л. Гийу,
П. Лемерль, Х.-Г. Бек и др.), все же
работы обзорно-мозаичного характе-
ра. Обычно они состоят из очерков,
написанных на какие-либо относя-
щиеся к этой тематике сюжеты, при-
том из очерков, имеющих более или
менее самостоятельное значение и за-
частую мало связанных между собой
Рецензии
251
или же связанных довольно поверх-
ностно. Напротив, авторский коллек-
тив рецензируемого труда и его руко-
водство подошли к изучению и осве-
щению византийской культуры как к
целостному в своей основе исследо-
ванию. хотя, конечно, и обращенному
большей частью к различным аспек-
там того феномена, компоненты кото-
рого образуют византийскую культу-
ру. Многообразные «надстроечные»
явления византийского общества рас-
сматриваются авторами в системном
единстве, в непосредственной функ-
циональной связи с важнейшими фак-
тами и факторами базисного порядка,
г. е. в первую очередь социально-эко-
номической истории Византийской им-
перии в пору ее перехода к феодализ-
му. Концептуальным стержнем, вок-
руг которого с завидной последова-
тельностью в мельчайших деталях
группируется материал всего исследо-
вания. служит представление о пере-
ходном — от рабовладельческого к
феодальному — характере обществен-
ного уклада Византии в IV — первой
половине VII в. и соответственно о
том. что она переживала стадию вы-
зревания. складывания и начального
развития также и идеологии, и куль-
туры формировавшегося феодального
общества. Основные акцепты в иссле-
довании расставлены таким образом,
что в фокусе внимания авторов на-
ходятся прежде всего те разделы —
они и обременены наибольшей кон-
цептуальной «нагрузкой»,— в которых
изучаются в различных аспектах проб-
лемы кризиса и крутой ломки ухо-
дившей в прошлое рабовладельческой
идеологии. Здесь освещается процесс
восприятия и трансформации, проис-
ходивший в значительной мере под
влиянием новых идеологических и
культурно-этических ценностей п ори-
ентаций, принесенных христианством,
культурною наследия античности,
показывая гея его роль в складывании
собственно византийской культуры,
которое npoi ходило в период «из-
живания рабовладельческих, поздне-
античных порядков» и зарождения
«элементов раннефеодальных отноше-
нии» (с. 17). Убедительно оттеняется
Длительное преобладание античных
традиций в социально-экономической
структуре византийского общества
(с. 19) и в то же время справедливо
указывается па значительное сходст-
во политического устройства Визан-
тии с государственностью стран Во-
стока: имеется в виду в первую оче-
редь централизованная монархия,
потребности поддержания и укрепле-
ния которой предопределили содер-
жание политических доктрин, приз-
ванных освящать императорскую
власть, да п всю социальную психоло-
гию ппзаптийцев, сказывавшуюся в
их «философии, истории, литературе,
эстетических воззрениях, искусстве»
(с. 33).
Концептуальная монолитность,
строго продуманная, законченная, ме-
тодологически выдержанная, целост-
ная концепция византийской культу-
ры в пору ее возникновения, сплав-
ляющая воедино разнородные и мно-
голикие «слои» последней, оставляют,
несомненно, самое сильное впечатле-
ние при ознакомлении с книгой.
В русле этой единой концептуальной
установки, или общей конструктивной
идеи, пронизывающей и прочно скреп-
ляющей от начала до конца все зда-
ние «культуры Византии», в работе
отражен широкий диапазон этой
культуры — от общественной мысли в
различных ее формах до музыкально-
го искусства. Все главные и соподчи-
ненные компоненты и черты визан-
тийской идеологии и культуры иссле-
дованы на фоне и в органической
увязке с характеристикой главных
тенденций развития самого византий-
ского общества (гл. 1, Заключение).
В книге основательно проанализи-
рована эволюция религиозной и фило-
софской мысли в ранней Византии
(гл. 2 и 3). установлены ее генетиче-
ские и содержательные связи с соот-
ветствующими идеологическими на-
правлениями в Западной Европе
идентичного периода и отчасти гораз-
до более позднего времени («триада
Прокла предвосхищает знаменитую
триаду Гегеля» — с. С>3). Обстоятельно
охарактеризованы политические тео-
рии, укоренившиеся в Византин IV —
первой половины VII в. и обнаружи-
вавшие вначале большую зависи-
мость от политических идей поздней
античности (этатистско-конституцион-
ные традиции — с. 1(17). но затем при-
обретшие собственную, хотя еще и не
вполне законченную специфику (у
ранних византийцев налицо была, по
252
Рецензии
терминология автора 4-й главы,
«,.нед охрис ти а визиров анн ос т ь: ’ по-
литического самосознания и теории» —
с. 114).
Теоретической глубиной и богатст-
вом конкретных наблюдений отлича-
ется исследование византийской исто-
риографии и исторической мысли изу-
чаемого периода (гл. 5). Тонко и все-
сторонне препарировав материал про-
изведений нескольких десятков исто-
риков и хронистов, светских и церков-
ных идеологов аристократически-язы-
ческой оппозиции и представителей
христиане кой ортодоксии, а также
еретичества, автор выразительно (это,
на наш взгляд, вообще одна из луч-
ших и во содержанию и по стилю
глав книги) выявляет преемственность
традиций античного наследия в дан-
ной области гуманитарного знания и
вместе с тем — значительное своеоб-
разие историко-философских, истори-
ко-политических, религиозно-этиче-
ских взглядов раипевпзаитпйских
исторических писателей (прекрасный
образец проникновенно-диалектичного
подхода к творчеству тогдашних ис-
ториков— анализ трудов Прокопия
Кесарийского, у которого «можно об-
наружить и черты античного миросо-
зерцания. и элементы христианской
идеологии» — с. 157). Отчетливо вскры-
ты в главе существенные сдвиги в
развитии самих принципов познания
и преподнесения исторических собы-
тий византийскими писателями, под-
визавшимися па этом поприще, твер-
до установлены факты, характеризую-
щие смену жанров пс ториописания,
обусловленную серьезной ломкой об-
щественных воззрении, христианиза-
цией идеологии, в том числе теократи-
зацпрй видения прошлого, переосмыс-
лением «всемирно-исторического про-
цесса» (с. 180).
Столь же углубленному анализу
подвергнута в книге художественная
литература IV — первой половины
VII в. (гл. 6). Анализ этот позволил
выявить и проследить оригинальное
сочетание удивительного на первый
взгляд подъема литературной актив-
ности языческого склада («последние
язычники» — с. 286) с теологизацией
литературного творчества; соединения
чисто эллинского «благоговения перед
словом» (с. 290), открыто проявляю-
щегося у некоторых писателей и ри-
торов, с «переработками в христиан-
ском духе пестрого материала поздне-
аитпчной популярной учености»
(с. 300) и т. д. Подробно рассматри-
вается риторика (гл. 7), тесно связан-
ная с литературой и с политической
и правовой мыслью Византии. Особо
выделена — и с полным на то основа-
нием — характеристика юридической
науки, интересно описаны и сами
юридические школы (гл. 8), существо-
вавшие во многих городах Византии,
учебная подготовка в этих школах,
методы преподавания (с. 362 и сл.)у
а также виды юридической лите-
ратуры.
Развернутые сюжеты специальных
разделов книги составляют диплома-
тия и военное искусство византий-
цев (гл. 9 и 10). Хорошо очерчен, в
частности, облик сложной, разнонап-
равленной, обращавшейся к обширно-
му арсеналу дозволенных и недозво-
ленных средств (подкуп иноземных
правителей, осуществление заговоров
при иноземных дворах и пр.— с. 379)
византийской дипломатии — в том
виде, в каком он представлялся самим
ее современникам; систематически об-
рисована организация дипломатиче-
ской, например посольской, службы
(с. 376 и сл.).
Большой интерес, надо полагать,
вызовет у читателей в принципе нова-
торская интерпретация ранпевизан-
тийской эстетики (гл. 15), по-своему
отразившей кризис идеалов античной
культуры и постепенное возобладание
христианских воззрений на прекрас-
ное. Отсюда — н это аргументирован-
но доказано автором главы — перера-
ботка раипевпзаитппскнми теоретика-
ми н переоценка проблем, возникших
в классической древности, по одно-
временно и постановка ими новых
проблем, таких, как проблема образа,
оказавшая «сильное влияние на раз-
витие европейского художественного
мышления последующих столетий»
(с. 512).
Значительное место отведено в кни-
ге развитию пауки, школьного дела
и образованности (гл. 11—14), в част-
ности эволюции географических поз-
наний византийцев. Подробно раз-
бирается, например, содержание и
раскрываются идейные особенности
«Христианской топографии» знаме-
нитого мореплавателя-купца Кооьмы
Рецензии
253
Индикоплова (гл. 13), посетившего в
числе других стран «и окутанную ле-
гендами» (с. 467) Индию, прежде все-
го та, главная черта мировоззрения
путешественника, наложившая явст-
венный отпечаток на все его построе-
ния, которую автор главы определя-
ет как «соединение, казалось бы, не-
соединимых элементов: точных, есте-
ственнонаучных и географических
данных, почерпнутых из личного опы-
та писателя, и папвно-спирптуалпстп-
ческпх, порой даже фантастических,
оторванных от реальной действитель-
ности библейских представлений о
природе вещей и строении вселен-
ной» (с. 476).
Завершается характеристика ранне-
византийской культуры рассмотрени-
ем изобразительного искусства, архи-
тектуры, прикладного искусства и,
наконец, музыки (гл. 16—20). Анали-
зируя и эти области византийской
цивилизации, авторы убедительно и
наглядно подтверждают центральную,
«сквозную» идею книги — мысль о
дихотомия ной природе культуры Ви-
зантии IV — первой половины VII в.
Источниковедческая фундпрован-
ность, привлечение широкого круга
самых разнообразных источников, вни-
мательное, бережное, а там, где необ-
ходимо, н критическое использование
новейших достижении византиноведе-
ния, отечественного и зарубежного,
убедительное, осуществленное па вы-
соком историко-теоретическом уровне
обобщение огромного фактического
материала — все это в конечном счете
позволило авторскому коллективу
представить весьма полную, если не.
всеобъемлющую картину самобытно-
сти и своеобразия византийской куль-
туры как конденсата интеллектуаль-
ной жизни раппевизаптийского об-
щества. <
Хотелось бы отметить и отнюдь не
второстепенные внешние достоинства
издания. Книга щедро иллюстрирова-
на, снабжена географической картой,
превосходно составленной библиогра-
фией, дифференцированными именны-
ми указателями, облегчающими поль-
зование книгой. Солидное в научном
отношении, издание рассчитано от-
нюдь не только на историков: оно бе-
зусловно найдет благодарную чита-
тельскую аудиторию в лице всех ин-
тересующихся истоками европейской
культуры. Несмотря па сложность
многих трактуемых в книге сюжетов,
все они, даже наиболее труднодо-
ступные для восприятия неспециали-
стом, раскрыты на хорошем, доста-
точно популярном в подлинном зна-
чении этого понятия уровне, что так-
же делает книгу желанным вадемеку-
мом образованных читателей самого
широкого круга. В этом — бесспорная
заслуга п большая удача превосход-
ной, квалифицированной издательской
редактуры, во многом содействовав-
шей воплощению в жизнь авторского
замысла.
Сказанное выше выражает, конеч-
но. только самые общие, первичные
впечатления историка от книги. Ее со-
держательное. идейное богатство на-
столько велико п многопланово, что
нуждается, вероятно, в более углуб-
ленном рассмотрении знатоками от-
дельных ответвлений темы. Читатели
же, во всяком случае.— н в этом мы
вполне убеждены — с нетерпением бу-
дут ожидать продолжения и заверше-
ния столь успешно начатого фунда-
ментального научного труда по исто-
рии византийской культуры.
.1/. .4. Заборе»
254
Рецензии
ВАЖНЫЙ ОБОБЩАЮЩИЙ ТРУД СОВЕТСКИХ МЕДИЕВИСТОВ
(К выходу первого тома «Истории крестьянства в Европе») *
Рецензируемый том представляет
собой первую треть большого коллек-
тивного труда о средневековом
крестьянстве. В соответствии с общим
планом издания данный том посвя-
щен изучению генезиса этого класса.
Научная значимость темы не вызыва-
ет сомнений; она является одной из
магистральных в истории феодализ-
ма. Крестьянство, как справедливо
отмечают авторы книги, было глав-
ным производительным классом этой
общественной формации; его борьба
против угнетения наложила глубокий
отпечаток па историческое развитие
европейских стран. Между тем роль
и место крестьянства, трактуемого не
только как объект, по и как субъект
средневекового общества, до сего вре-
мени. несмотря на обилие аграрных
исследований, были выяснены недо-
статочно. Поэтому следует всячески
приветствовать работу, которая в зна-
чительной мере восполняет сущест-
вующий пробел. Подчеркнем, что пе-
ред нами — первое всестороннее ис-
следование поставленной проблемы,
основанное на марксистско-ленинской
методологии.
Нельзя не одобрить выделение в
качестве предмета изучения судеб
крестьянства Европы, поскольку этот
регион издавна играет важную роль
во всемирно-историческом процессе.
Одно пз достоинств рассматриваемого
труда — его широкий диапазон: он
включает материалы о формировании
этого класса в странах не только За-
* История крестьянства в Европе.
Эпоха феодализма. В трех томах.
Главная редакция: чл кор. АП СССР
3. В. Удальцова (главный редактор),
д.п.н. И). Л. Бессмертный (замести-
тель i.iamioio редактора), акад.
Ю. В. Бромлей, д.п.п. М. А. Барг,
д.п.п. В. 11. Буганов, акад. АП Эстон-
ской ССР IO. К). Кахк. Т. 1. Форми-
рование феодально-зависимого
крестьянства. Редколлегия: чл.-кор.
АН СССР 3. В. Удальцова (ответст-
венный редактор), д.п.п. Ю. Л. Бес-
смертный. д.п.п. А. Я. Гуревич,
к.и.и. Л. Т. Мильская, к.п.н. К. А.
Осипова. к.и.н. Л. П. Репина,
В. Д. Назаров. М.; Наука, 1985, 607 с.
падпой, по также Центральной и Во-
сточной Европы, в том числе на Руси.
Становление феодально-зависимого
крестьянства рассматривается в нем
в неразрывной связи с историей фео-
дализма в целом. Предметом изучения
явились и процесс формирования фео-
дальной собственности, и история со-
здания структуры вотчины, и эволю-
ция форм феодальной ренты. В кни-
ге поднят огромный пласт источников
и проведен глубокий анализ обширной
специальной литературы, отечествен-
ной и зарубежной, благодаря чему
работа пе только отражает последние
достижения мировой медиевистики в
изучении раннесредневекового кресть-
янства, ио и по целому ряду вопросов
вносит ценный вклад в ее развитие.
В томе рассматривается период с
первых столетий пашей эры до XI—
XIII вв. Структурно оп делится на
три части. В первой (гл. 1—4) речь
идет о предпосылках возникновения
феодально-зависимого крестьянства в
позднеримском и варварском общест-
вах. Вторая часть (гл. 5—13) посвя-
щена становлению класса крестьян в
разных регионах Европы. В соответ-
ствии со спецификой исторической
эволюции их выделено девять: Юго-
Западная Европа. Северная Франция,
Германия. Англия, Скандинавские
страны, Русь, западные славяне, Венг-
рия, Византия. В третьей части изу-
чается место крестьянства в системе
раннефеодального общества (кресть-
янство п государство, социальная
борьба крестьянства, крестьянство и
раннесрелиевековып город, крестьяне
в духовной жизни эпохи). Тому пред-
посланы Предисловие и Введение, оп
Заканчивается обстоятельным Заклю-
чением. перечнем литературы и источ-
ников.
Следует приветствовать то внима-
ние. какое уделено предпосылкам
становления феодально-зависимого
крестьянства. Эта часть книги откры-
вается интересной главой о естест-
вепио-географическпх, демографиче-
ских и материально-производствен-
ных условиях, способствовавших за-
рождению элементов нового общест-
венного строя на территории Европы,
заселенной многочисленными вар-
Рецензии
255
варскимп племенами (чему медиеви-
сты на всегда уделяли должное вни-
мание). Автором воссоздана картина
напряженной деятельности непосред-
ственных производителей той далекой
эпохи. Эта деятельность привела к
повышению уровня производства, спо-
собствовала соответствующим из-
менениям в ранпесредпевековом об-
ществе.
Не менее важные наблюдения чита-
тель находит в гл. 2, характеризую-
щей социально-экономическое разви-
тие позднерпмской империи. Обраща-
ет па себя внимание принципиально
важное положение о господстве в ра-
бовладельческом обществе Рима, где
существовали тесные рыночные свя-
зи, в целом натурально-хозяйственных
отношений. Это немало повлияло на
зарождение в недрах рабовладельче-
ского общества элементов феодализ-
ма. Интересно наблюдение, сделанное
как в гл. 2, так и в ряде других глав,
что формировавшийся класс крупных
землевладельцев охотнее вовлекал в
сферу своего влияния крестьян, сохра-
нивших хозяйственную дееспособ-
ность, чем лиц полностью разоренных
и нуждавшихся во вспомоществова-
нии. Отсюда относительная малочис-
ленность случаев полного обезземели-
вания сельского населения в изучае-
мую эпоху (см. с. 85—86. 229—231,
555—557).
В книге отведено большое место
характеристике общественного строя
варварских племен, прежде всего
древних германцев конца I тыс. до
н. э. и начала нашей эры (гл. 3) и
времен варварских правд (гл. 4).
Несомненный интерес представляет
вторая, основная часть тома — «Про-
цесс становления класса феодально-
зависимого крестьянства» (гл. 5—13).
Исторпко-сравпптельпып метод ис-
следования и типологический анализ
позволили выявить главные законо-
мерности генезиса крестьянства Ев-
ропы н определить специфику про-
цесса в разных ее регионах. В рабо-
те обоснованы выводы о неравномер-
ности и асинхронности становления
феодально-зависимого крестьянства,
о разных темпах и путях его форми-
рования, о неполной тождественно-
сти результатов его генезиса. Выделе-
ны основные пути становления этого
класса — в условиях интенсивного
синтеза (т. е. в ходе тесного взаимо-
действия разлагавшихся рабовладель-
ческих порядков с разлагавшимися
первобытнообщинными отношения-
ми) и при отсутствии такого синтеза
(т. е. преимущественно в ходе разло-
жения родоплеменных отношений как
таковых). Важен вывод о множест-
венности форм возникавшей феодаль-
ной зависимости, а также о различи-
ях в социальной структуре раннесред-
невекового крестьянства, что соответ-
ствовало разным этапам его формиро-
вания.
Вторая часть тома начинается, и
это вполне оправданно, с исследова-
ния особенностей развития феодаль-
ных отношений в Юго-Западной Ев-
ропе — Италии, Испании п Южной
Франции, т. е. па территории, входив-
шей в состав Западной Римской им-
перии, а затем подвергшейся втор-
жениям варваров, где процесс феода-
лизации начался раньше. Убедитель-
но обоснован вывод, что для этого
района было характерно превалиро-
вание элементов позднернмскпх по-
рядков, подвергавшихся постепенным
преобразованиям в результате разло-
жения античного рабства и превра-
щения крупного римского поместья в
феодальную вотчину (с. 213). Специ-
фика заключалась в том. что герман-
ские общпнппкп. за исключением лан-
гобардской Италии, не сыграли в этом
процессе существенной роли. В итоге
на юго-западе Европы широко рас-
пространилась мелкая крестьянская
«аренда» с различными формами за-
висимости крестьян н наличием са-
мых различных их категорий — от
свободных мелких держателей, обла-
давших широкими правами, полусво-
бодных колонов и лпбертпнов до сер-
вов, посаженных па землю, и сервов
без земельных участков. Грани меж-
ду ними постепенно стирались из-за
включения мелких собственников в
сферу феодальной эксплуатации.
Весьма обстоятельна гл. 6 о
формировании феодально-зависимого
крестьянства в Северной Франции.
Аграрная история этого региона изу-
чена более глубоко. Наличие ценней-
ших источников, внимание к которым
было привлечено еше в прошлом веке,
стало причиной того, что «северо-
французский материал явился поход-
ной базой для разработки самого по-
256
Рецензии
нятия ..феодализм’’» (с. 216). Вполне
естественно, что накопление новых
данных имеет здесь не только кон-
кретно-историческое, по и общетеоре-
тическое значение. В спнтезном
пути развития феодально-зависимого
крестьянства, при котором происходи-
ло более «уравновешенное», чем на
Юго-Западе, взаимодействие древне-
римских и иротофеодальпых варвар-
ских порядков, автор выделяет два
этапа. Первый продолжался с конца
VI до начала VIII в. н захватил преж-
де всего зависимых держателей, коло-
нов. рабов и вольноотпущенников.
Второй этап длился с VIII до конпа
X в., когда и произошел «переворот
в аграрных отношениях» (Ф. Энгельс),
феодальная зависимость «охватила
основную массу сельского населения,
обретя одновременно свои наиболее
ясные, классические формы» (с. 225).
Глава отличается богатым фактиче-
ским материалом о положении раз-
личных категорий за, пенмого населе-
ния. о значении государства в процес-
се феодализации, а также о роли зна-
ти, сумевшей тут райо достичь эконо-
мической и политической самостоя-
тельности.
В книге обращено внимание на
своеобразие пути формирования фео-
дально-зависимого крестьянства в не-
мецких землях (гл. 7). Это был за-
тяжной процесс (VII—XI вв.), объяс-
нявшийся замедленными темпами
разложения общины. Специфика за-
ключалась также в различных фор-
мах феодализации отдельных областей
Германии, в более поздней христиани-
зации и меньшем римском влиянии.
Не вызывает возражений вывод о том.
что. несмотря на преобладание эле-
ментов варварского общества. Герма-
нию все же нельзя считать регионом
«бссснпте.шого» развития феодализма,
поскольку, в частности, церковь вы
•ступала здесь в роли «носительницы
преемственности римской аграрной и
правовой культуры» (с. 217). Слож-
ность н противоречивость процесса в
немецких землях проявились и в том.
что феодализацию деревни осуществ-
ляли пе только крупные, по и мелкие
светские вотчинники, причем грани-
цы между верхним слоем, ведущим
крестьянский образ жизни, и мелки-
ми вотчинниками были «зыбки и от-
крыты» (с. 250). Анализ социального
состава рапнесредневекового сельско-
го населения позволил сделать весьма
важный вывод о ведущей па данном
этапе роли крестьян в производстве,
благодаря чему экономический про-
гресс был возможен тогда именно в
рамках крестьянского хозяйства.
Менее насыщена конкретным мате-
риалом гл. 8 о становлении англий-
ского крестьянства в донормандский
период, поскольку тема эта изучена
значительно меньше. Не вызывает воз-
ражений вывод, что Англия после
англосаксонского завоевания имела
черты сходства со строем скандина-
вов (хотя оп звучит здесь несколько
декларативно). Справедливо и заклю-
чение. что в результате взаимодейст-
вия с романизированным кельтским
населением в Англии тоже имели ме-
сто элементы синтеза поздневарвар-
ских и позднеантпчпых институтов,
однако при преобладающей роли пер-
вых. Хотя процесс феодализации за-
медлялся вторжениями скандинавов
в X п первой половине XI в., англий-
ское королевство в целом также ста-
ло «раннефеодальным образованием
со сложившимся господствующим
классом. Масса крестьян была подчи-
нена его социально-экономическому и
политическому верховепству» (с. 295).
Несомненный интерес вызывает
рассмотрение слабопсследованного
вопроса о феодализации в Дании,
Швеции. Норвегии (гл. 9), где опа
происходила медленно и не привела
к такому подчинению крестьян зем-
левладельцам. какое сложилось в дру-
гих районах Европы. Большую роль
сыграло здесь укрепление королев-
ской власти. Именно с протестом про-
тив ее действий автор связывает мощ-
ные крестьянские восстания XII—
XIII вв. (с. 312—313).
Обстоятельна .характеристика фор-
мирования феодально-зависимых
крестьян па Руси (гл. 10). Прослежи-
ваются три линии в развитии фео-
дальной собственности: захват земель
князьями п обложение свободных об-
щинников данью, перераставшей в
феодальную ренту; расслоение сосед-
ской общины с выделением крестьян-
аллолпстов. превращавшихся затем в
феодалов; наделение собственниками-
феодалами землей рабов, которые за-
тем становились зависимыми
крестьянами (с. 327). В качестве гос-
Рецензии
257
подствующей формы собственности па
Руси до XI — середины XII в. отме-
чена государственная, хотя к XII в.
возникло также землевладение кня-
жеское, боярское, церковное. В главе
детально рассмотрены формы фео-
дальной зависимости, категории не-
свободного сельского населения, их
повинности (с. 332 и сл., 341).
С достаточной убедительностью
показана степень интенсивности раз-
вития раннефеодальных отношений в
южнославянских и западнославянских
странах (гл. 11). Здесь сделан вывод,
что в результате прихода па Балканы
славян и ассимиляции в их среде
фракийского романизированного н эл-
линизированного населения, а также
п самих греков формирование фео-
дально-зависимого крестьянства у
южных славян проходило более быст-
ро. нежели у славян западных. В гла-
ве подчеркнуты роль раннефеодально-
го государства в процессе феодализа-
ции н более позднее, чем в других
странах, становление частнособствен-
нической эксплуатации зависимых
крестьян.
Важен анализ малоизученного про-
цесса становления феодально-зависи-
мых крестьян в Венгрии (гл. 12),
проходившего в условиях чрезвычай-
ной социальной разнородности п пест-
роты сельского населения. Заверше-
ние этого процесса отнесено к XIII в.,
когда зависимое от феодалов населе-
ние образовало близкую друг другу
массу «замковых людей» п «удворнп-
ков» (с. 38G).
J беднте.тьно показаны особенности
становления класса зависимого
крестьянства в Византии (гл. 13). На
основе большого материала сделай
вывод, что в X—XI вв. в Византии
Шел интенсивный процесс феодализа-
ции. в результате чего постепенно
складывался основной слой зависимо-
го крестьянства — частновладельче-
ские и государственные парики
(с. 126). В качестве основного тпполо-
шческого отличия аграрного строя
Византии (по сравнению с Западной
Европой) отмечена замедленность
этого процесса, который пе завершил-
ся еще н в XI в. Причины этого, как
показано в книге, коренились в живу-
чести общинных порядков и наличии
широких масс свободного крестьянст-
ва, которое подвергалось эксплуата-
9 Средние века, в. 49
цип централизованно, при посредстве
государственного аппарата, а разви-
тие частных вотчин тормозилось
вследствие политики государства,
осуществлявшего контроль за разви-
тием крупной земельной собствен-
ности.
Таким образом, во второй части
книги па основе тщательного анализа
большого материала источников и
специальной литературы парпсована
яркая картина противоречивого про-
цесса развития феодальных отноше-
ний и становления феодально-зависи-
мого крестьянства па Европейском
континенте.
Четыре главы последнего раздела
кппгп — «Крестьянство в раннефео-
дальном обществе» — посвящены ре-
шению проблем, касающихся всех
районов Европы.
Привлекают внимание страницы,
раскрывающие суть взаимоотношений
крестьянства п государства (гл. 14).
Вполне правомерно заключение, вы-
текающее пз материала данной и ря-
да других глав, что имущественное
расслоение деревни, способствуя воз-
никновению зависимого крестьянства,
само по себе пе означало еще его
оформления; важное значение имело
наделение землевладельца судебно-по-
литической властью над крестьянами,
что и осуществляло государство (см.
с. 227-230, 285—286. 334-335, 461,
556—557). Подмечена важная роль в
процессе феодализации государст-
венных налогов.
Выделяется 15 глава о борьбе
крестьянства против феодализма. Ее
выводы заострены против ненаучных
концепций западных исследователей,
которые игнорируют проблему соци-
альной борьбы крестьян в раннее
средневековье. Отмечая, что в совет-
ской историографии «господствует об-
щая позитивная оценка классовой
борьбы средневекового крестьянства»,
задачей которой «было обеспечение
максимально благоприятных услсзнй
для мелкого самостоятельного hi диз-
водства па базе свободной крестьян-
ской собственности» (с. 163), авторы
рассматривают виды и разную сте-
пень интенсивности сопротивления
народных масс феодализации п глав-
ные его формы: сопротивление
крестьян внутри вотчины, побеги и
самовольные уходы, локальные воору-
258
Рецензии
женпые выступления, восстания,
к которым, как правило, прибегало сво-
бодное сельское население, еще обла-
давшее оружием и воинскими навы-
ками.
Отмечая малую изученность темы и
недостаток источников, авторы тем не
менее считают возможным дать опре-
деленную классификацию народных
восстаний, соответствовавших различ-
ным ступеням феодалпзацпонного
процесса. На первом этапе наблюда-
лись широкие движения, в которых
участвовали еще не разделенные на
социальные группировки члены раз-
лагавшегося варварского общества,
недовольные действиями раннефео-
дального государства н церкви.
В восстаниях второго типа феодалп-
зирующепся местной знати противо-
стояла масса свободных общиппиков
и разных категории несвободных.
Третий тип восстания возникает, ког-
да классообразовапне сделало уже
значительные успехи. Обозначены
общие черты восстаний: преоблада-
ние стихийности, разобщенности, от-
сутствие правильного понимания цели
п задач борьбы, обращение к прош-
лому в поисках идеала общественных
отношении. В главе поднят вопрос о
роли общины и высказано вполне ре-
зонное предположение об определен-
ной эффективности этих движений:
они могли способствовать сохранению
прослойки свободного и полусвободно-
го крестьянства, фпксапии платежей
и повинностей. Иначе говоря, они бы-
ли тормозом на пути феодализации.
Нетрадиционное понимание роли
рапнесредневекового города в процес-
се феодализации представлено в
гл. 1(5. В ней отмечается существова-
ние городов па территории Римской
империи и после ее крушения; пока-
зано также, что ремесленная дея-
тельность в этих городах особенно
оживляется в VIII—X вв.
Стедует особо сказать о гл. 17,
посвященной теме вовсе не разрабо-
танной,— «Крестьянство и духовная
жизнь раннесредневекового общест-
ва». Крайняя скудость источников
сделала разработку этой темы весьма
сложной. Автор по крупицам собира-
ет материал в самых разнообразных
памятниках. Скрупулезный труд
увенчался несомненным успехом, в
книге создана яркая картина некото-
рых черт духовной жпзпн раннего
средневековья: отношение церкви и
господствующих классов к крестья-
нам; представления о свободе и не-
свободе; двойственная оценка труда
(труд рассматривался как наказание
п проклятие и в то же время призна-
валась его необходимость). Интерес-
ны страницы о живучести среди про-
стого парода языческих верований и
вывод, что христианизация па прак-
тике приводила к выработке взглядов,
весьма далеких от того, чего добива-
лось духовенство. Элементы повой ре-
лигии переплетались п синтезирова-
лись «с мощным слоем архаических
верований и представлений о мире,
во многом п определявших поведение
крестьянства» (с. 547). Отсюда нема-
ловажной была роль крестьянства в
духовной жизни того времени, хотя
господствующие классы третировали
его как «бесконечно малую величи-
ну»; в действительности же «эта ве-
личина была не столь уж пичтожна»
(с. 554).
В завершающем книгу заключи-
тельном разделе «Некоторые итоги
изучения феодально-зависимого
крестьянства в Европе» прежде всего
констатируется единая суть генезиса
крестьянства во всех регионах Евро-
пы: «Происходила ли феодализация
при интенсивном взаимодействии —
синтезе — поздпеантичпых и варвар-
ских протофеодальпых элементов,
пли же условия подобного синтеза
отсутствовали, становление зависимо-
го крестьянства повсеместно означало
глубокий общественный перелом, на-
чало складывания нового, феодально-
го общества» (с. 555). Хорошо аргу-
ментирован вывод о том, что фео-
дально-зависимое крестьянство пред-
ставляло собой совершенно новый
общественный класс, принципиально
отличный от сельского населения
предшествующих общественных
структур. Отмечено историческое зна-
чение его создания, благодаря чему
возникли условия для выхода из ту-
пика, в котором оказалось социально-
историческое развитие как рабовла-
дельческого, так и варварского мира.
Вместе с тем обращено внимание на
неустойчивость общественных отно-
шений и незавершенность процесса
становления феодально-зависимого
крестьянства в раннее средневековье.
Рецензии
259
Хотелось бы отметить также убеди-
тельность выводов о необходимости
обсуждения» и частичного пересмотра
некоторых традиционных взглядов на
гепезпс крестьянства, к чему в За-
ключении привлечено особое вни-
мание.
В томе нет особого историографи-
ческого раздела, ио по ходу изложе-
ния дается характеристика отдельных
работ п целых направлении, ведется
аргументированная полемика с анти-
научными концепциями. В первую
очередь это касается теорий, бытую-
щих в западной медиевистике и трак-
тующих рапнесредневековое общест-
во как чуждое процессам феодализа-
ции. Подвергнута убедительной кри-
тике концепция ряда зарубежных
историков относительно господства
частной собственности на землю у
варваров и разрушения общины в до-
феодальную эпоху. Опираясь па
источники, авторы доказывают, что в
начальный период генезиса феодализ-
ма приходили в упадок не террито-
риальные соседские коллективы, но
кровнородственные связи, на облом-
ках которых возникали сельские об-
щины. Столь же обоснованно отверга-
ется концепция об отсутствии в ран-
нее средневековье социальной и клас-
совой борьбы.
Отмечая положительные стороны
рецензируемого исследования, его
фундаментальность и обоснованность,
следует отметить, однако, что оно все
же не лишено некоторых недостат-
ков. Сложность и малая разработан-
ность темы, пе позволили авторам
прийти к одинаково убедительным вы-
водам по всем затронутым вопросам.
Задавшись целью раскрыть процесс
становления крестьянства как класса
феодального общества па территории
всей Европы, они тем не менее выпу-
стили из виду некоторые ее регионы.
Отсутствует характеристика становле-
ния зависимого крестьянства па тер-
ритории современной Румынии, мало
внимания уделено Прибалтике, почти
ничего не сказано о неславянских па-
родах Восточной Европы, развитие
феодальных отношений у которых от-
мечено большим своеобразием.
При выявлении предпосылок ста-
новления феодально-зависимого
крестьянства у варваров внимание
исследователей сосредоточено, в сущ-
ности, па истории древних германцев.
Того, что сказано о кельтах, славянах,
балтийских, финно-угорских и тюрк-
ских племенах в гл. 2, 3, 4,- недоста-
точно для обобщений. В итоге полу-
чается, что выводы, основанные на
анализе материала о древних герман-
цах, взятого из некоторых районов,
распространяются на значительную
часть континента.
Глава о духовной жизни раннего
средневековья н роли в ней крестьян-
ства также построена на фактах од-
ной лишь Западной Европы (да и то
пе всей). Отсутствует характеристи-
ка духовной жизни в Византии,
в славянских землях, в других районах
Центральной и Юго-Восточной Евро-
пы. И хотя это оговорено в специаль-
ной сноске, согласиться с подобными
пропусками трудно, тем более что в
книге имеется некоторый материал на
данную тему (например, примени-
тельно к Руси — гл. 10). Такое же
замечание следует сделать относи-
тельно раздела о социальной борьбе
крестьян, в его основу положены фак-
ты из истории западноевропейских
стран.
К сожалению, в книге имеет место
несогласованность отдельных точек
зрения, вызванная, однако, часто са-
мим состоянием паукп. Так. напри-
мер. дается неодинаковая трактовка
развития общинных отношений у
древних германцев (гл. 3—о). Не-
смотря на огромный интерес 3-й гла-
вы, в которой привлечены самые пос-
ледние данные зарубежной археоло-
гии и медиевистики, ее выводы нуж-
даются в дополнительном обоснова-
нии. Хотелось бы видеть и более
последовательное отношение ее авто-
ра к письменным источникам (сведе-
ниям Цезаря и Тацита), значение
которых в одном случае ставится под
сомнение (при характеристике хо-
зяйственных основ древнегерманско-
го общества), в другом же (при опи-
сании древпегермапской дружины)
берется за основу (с. 91—93 и 114—
116).
Высказанные пожелания и отдель-
ные замечания пи в коей мере не
снижают большой научной значимо-
сти созданного труда. Несомненное
его достоинство — актуальность поста-
новки вопросов, привлечение большо-
го, прежде неизвестного докумен-
260
Рецензии
тального материала, новизна выводов.
В книге затронут целый ряд важных
проблем, которые, хотя пе все решены
полностью,- да они и пе могут быть
решены в рамках одного исследова-
ния — тем пе менее привлекают вни-
мание историков, папелпвают их на
новый научный поиск, открывают
перспективы для дальнейшей, еще
более углубленной разработки такой
сложной проблемы, как становление
и развитие средневекового крестьян-
ства. Перед нами фундаментальный
труд, явившийся результатом много-
летних усилий большого коллектива.
во главе которого долгое время стоя-
ли такие крупные ученые пашей
страны, как С. Д. Сказкпп и Л. В. Че-
репнин. В нем подняты и с марксист-
ских позиций разработаны важные
теоретические и конкретио-псторпче-
скпе вопросы нз истории феодальной
формации. Его публикация — значи-
тельное событие в советской и миро-
вой медиевистике. Книга заслужива-
ет несомненного одобрения и, мы уве-
рены, вызовет большой интерес чита-
телей.
Л. С. Чики.гини
СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКИЕ ПРОБЛЕМЫ ГЕНЕЗИСА
КАПИТАЛИЗМА
/Отв. ред. А. Н. Чистозвонов. М.: Наука, 1984.
Вышел в свет новый сборник ста-
тей по проблемам генезиса капита-
лизма, продолжающий многолетние
традиции выпусков, осуществляемых
секцией «Генезис капитализма» На-
учного совета «Закономерности исто-
рического развития общества и пере-
хода от одной социально-экономиче-
ской формации к другой» Института
всеобщей истории .Академии наук
СССР. Как и предыдущие, он стро-
ится по сравнительно-историческому
принципу, который позволяет дать
широкую картину генезиса капита-
листических отношений в различных
регионах мира. В настоящем сборни-
ке эти проблемы освещаются на ма-
териале европейских стран (Нидер-
ландов. Италии. Испании), а также
стран Азии (Турции). Африки (Егп
пта) и Латинской Америки (Арген-
тины). Среди статей — теорико-обоб-
щающие. историографические, конк-
«ретпо-псторпческие исследования.
Самый принцип построения сборни-
ка. его широкий географический п
жанровый диапазон позволяют чита-
телям увидеть сложный, многогран-
ный процесс генезиса капитализма в
мировом масштабе с присущими ему
закономерностями и регионально-ис-
торическими особенностями. Сборник
открывается статьей А. Н. Чистозво-
нова «Бюргерство и буржуазия в Ни-
дерландах (XV—XVIII вв.)». В ней
исследуется процесс развития и раз-
ложения сословия средневекового
бюргерства и возникновения класса
капиталистов па фоне и во взаимо-
действии с эволюцией соответствую-
щих экономических структур. А. Н.
Чистозвонов относит зарождение и
развитие в Нидерландах буржуазных
отношений к XVI в., но включает в
рамки своего исследования XI—
XV вв., чтобы показать их действи-
тельное место в изучаемой проблеме.
Возникновение в XIII в. передовых
форм производства и обмена, внешне
сходных с раннекаппталпстпческой
мануфактурой, тенденции к укруп-
нению производства и размеров пред-
принимательства даже в XV в. укла-
дывались в феодально-сословную кор-
поративную систему и в целом не
были связапы с возникновением бур-
жуазных отношений, хотя кое-где они
и могли спорадически появляться.
Об изменениях формационного по-
рядка А. II. Чистозвонов считает воз-
можным говорить лишь с XVI в.
В этот период преобладало средневе-
ковое ремесло со свойственными ему
формами организации и сословной
структуры. Но в нем уже требова шсь
и происходили структурные измене-
ния и па первый план выходили куп-
цы-преднршшмателн новой генера-
ции. При этом автор отмечает, что
магистральным путем развития про-
грессивных отношений являлось пе
разложение корпоративного ремесла,
а возникновение буржуазной ману-
фактуры. Тогда же вступили в ста-
дию разложения бюргерство и патри-
циат. Потеряв свою гомогенность,
Рецензии
261
они частью обуржуазивались, частью
в упорной борьбе стремились от-
стоять свой сословно-корпоративный
принцип и средневековый статус, ко-
торый, как убедительно показывает
на конкретном материале автор, «был
обречен с неизбежностью на сниже-
ние» (с. 51).
Исследуя генезис буржуазии и
судьбы бюргерства и патрициата в
эпоху Нидерландской буржуазной ре-
волюции и после нее. А. И. Чистозво-
нов далек от мысли ппедставить его
как плавный, строго последователь-
ный путь развития неуклонно по вос-
ходящей. Автор исходит пз данной
им в специальных трудах характе-
ристики революции как буржуазной,
но вместе с тем незрелой. Как одно
из проявлений этой незрелости оп
отмечает сохранение и даже оживле-
ние цеховой жизни и позиций бюр-
герства, хотя в ряде случаев это со-
провождалось перерождением в ма-
нуфактурный самого строя производ-
ства в цехах.
Принципиально важной представ-
ляется характеристика торгового ка-
питала, который олицетворялся в Ни-
дерландах многочисленным и могу-
щественным купечеством. А. Н. Чи-
стозвоиов отмечает такие его черты,
как внедрение в производство через
сферу обмена; космополитизм; исто-
рически ограниченная роль монопо-
лий и паевых компаний в области
внешней торговли; по преимуществу
торгово-купеческий. спекулятивный
характер коммерческого кредита. Все
эти явления, взятые в совокупности,
ослабляли реальный экономический
потенциал республики, па основании
чего Л. Н. Чистозвонов делает вывод
о консервирующей роли купеческого
капитала, ставившего дополнитель-
ные препятствия экономическому п
социальному прогрессу в Нидерлан-
дах XVI в. (с. 69).
Впервые в советской литературе в
данном статье исследовательски ста-
вится вопрос об определении фазы
зрелости нидерландской буржуазии в
XVII в. В качестве рабочей гипотезы
А. Н. Чистозвонов выдвигает мнение
о том, что XVII век—«переломный
период в развитии нидерландской бур-
жуазии из „класса в себе" в _,клас для
себя”, протекавший очень осложнен-
ие и непрямолинейно» (с. 78). В за-
ключение автор сжато, по емко обри-
совывает судьбы нидерландской бур-
жуазии в XVIII в., когда процесс ее
консолидации в силу ряда причин
прервался, а консервативные силы,
представленные средневековым це-
ховым бюргерством, перешли в насту-
пление, обрекая Нидерландскую ре-
спублику па всесторонний застой до
пачала XIX в.
Ретроспективный подход к изуче-
нию поставленной проблемы позво-
ляет выяснить пе только особенности
развития, разложения бюргерства и
сложные пути становлении буржуа-
зии в Нидерландах. Он дает возмож-
ность проследить изменения сущно-
сти явления при сохранении посто-
янства внешних форм. Оп также по-
могает в уяснении социальной при-
| оды средневекового бюргерства и
ранней буржуазии вообще. Выводы
автора имеют принципиальное значе-
ние для многих стран, в первую оче-
редь для Италии, в историческом
развитии которой много общего с
Нидерландами.
В статье Л. А. Котельниковой «Де-
ревня Центральной и Северной Ита-
лии в канун позднего средневековья
(XIV—XVI вв.): новые работы италь-
янских историков и проблемы иссле-
дования» дается обзор марксистской
и немарксистской историографии
70-х — начала 80-х годов. В этот пери-
од появилось много работ по аграр-
ной истории XIV—XVI вв., в которых
ставятся новые и по-иовому реша-
ются традиционные вопросы. Л. А. Ко-
тельникова выделяет для анализа
следующие проблемы: 1) агрикульту-
ра и аграрный пейзаж: 2) арендные
отношения и их эволюции; 3) «рефе-
одализация» в тосканской деревне в
XVI—XVII вв. В рамках первой груп-
пы вопросов Л. А. Котельниковой
представляется особенно плодотвор-
ным тот ракурс исследования, при
котором изучение производительных
сил связывается с состоянием произ-
водственных отношений, социальным
строем и экономикой деревни и об-
щества в целом (с. 141). Правда, от-
мечает автор, подобная линия иссле-
дования остается пока скорее тен-
денцией.
С точкп зрения генезиса капита-
лизма в сельском хозяйстве большой
интерес представляют структурные
262
Рецензии
перемены в земельной собственности
и арендных отношениях, связанные
с землевладением горожан. Итальян-
ские ученые сделали немало для изу-
чения причин и предпосылок этих
изменений, изучая подере и другие
хозяйственные структуры, испольщи-
ну па подере и на парцелле, аренду
за фпкт, социальный фон, на котором
зарождались эти типы краткосрочной
аренды. В то же время, как справед-
ливо отмечает автор, вопросы, каса-
ющиеся сущности аграрного строя п
производственных отношений, в до-
статочной мере не изучены, а иногда
просто пе ставятся псторпкамп-пе-
маркспстамп. По мнению Л. А. Ко-
тельниковой, в этом плане перспек-
тивно изучение различных социаль-
ных категорий землевладельцев, иму-
щественной и социальной дифферен-
циации испольщиков, типологии хо-
зяйств, связанных с испольщиной п
со срочной арендой иного типа в за
виспмости от интенсивности связей
с рынком. Особо опа выделяет вопрос
о воспроизводстве в крестьянском п
господском хозяйствах и высказывает
своп соображения по этому поводу.
К проблеме формационной сущно-
сти краткосрочной аренды обраща-
лись итальянские историки-маркси-
сты 3. Серели, Дж. Джорджеттп,
М. Мпрри н др. Точка зрения автора
статьи по этому вопросу в целом
совпадает со взглядом Дж. Джорд-
жеттп: испольщина, будучи «переход-
ной формой» от феодальной к капи-
талистической!, не перешла тем не ме-
нее границы по существу своему фео-
далыю-сепьорпальпой действитель-
ности, которой соответствовала кор-
поративная н еще докапиталистиче-
ская структура городской экономики
(с. 126). И сама земельная собствен-
ность в этот период пе потеряла своей
феодальной сущности. С такой пози-
цией нельзя пе согласиться.
Трактовка процесса «рефеодалпза-
ции» в Италии XVI в. неразрывно
связана с пониманием историками
сущности феодализма. Л. А. Котель-
никова выделяет три точки зрения по
этому вопросу. «Социоинстптуцион-
ные» историки рассматривают «ре-
феодализацию» в тесной связи с инве-
ститурой феодов, широко распростра-
нившейся в XVI—XVII вв. в ряде
итальянских государств. Эта позиция
преобладает в немарксистской исто-
риографии. Некоторые авторы объяс-
няют «рефеодализацпю» в XVII в. об-
щим «кризисом» феодализма. Истори-
ки-марксисты расценивают «рефеода-
лизацию» как приостановку или от-
сутствие роста капиталистических
элементов в аграрном строе, как рас-
ширение феодальных черт в исполь-
щине, расширение феодальной юрис-
дикции п т. п. Автор в целом согла-
шается с последней точкой зрения,
по, исходя из оценки общественно-
экономического строя Северной и
Средней Италии в XIV—XV вв. как
феодального при всех общественных
п экономических трансформациях,
предлагает употреблять термин «фео-
дальное возрождение» вместо «рефео-
дализация» применительно к XVI—
XVII вв. На наш взгляд, предложен-
ный термин пе исчерпывает явления.
Статьи А. Н. Чистозвопова и Л. А.
Котельниковой еще раз заставляют
задуматься над тем, достаточно ли
было для успешного развития и ут-
верждения капиталистических отно-
шений и закрепления пх в социаль-
ной структуре появления даже в от-
носительно широких масштабах но-
вых форм в городском и сельскохо-
зяйственном производстве и обмене,
усиления торгового капитала и появ-
ления в социальной сфере носителей
этих новых отношений. Сопротивле-
ние феодального строя с его сословно-
корпоративной собственностью в го-
роде п деревне, цеховой системы, фео-
далов. патрициата и бюргерства, бо-
ровшихся за сохранение своих при-
вилегий. могло пе только замедлить,
по п па время приостановить этот
процесс даже в таких передовых по
тому времени странах, как Нидерлан-
ды п Италия.
Еще более отчетливо живучесть
феодализма видна на примере Испа-
нии, где тенденции капиталистиче-
ского развития подавлялись. В статье
В. А. Ведюшкппа «Экономическое по-
ложение кастильской аристократии в
XVI в.» ставится вопрос о том, какую
роль в подъеме и упадке XVI в. в Ис-
пании сыграло дворянство, бывшее
там гораздо более многочисленным и
живучим, чем в других странах За-
падной Европы. В статье речь идет о
титулованном дворянстве. В. А. Be
дюшкин обращается к малоизучен-
Рецензии
263
пым аспектам этой проблемы: воз-
действие «революции цеп» па доходы
злати, рост ее задолженности, источ-
ники и формы кредита, доходы от
должностей в государственном аппа-
рате, а также участие в торговом и
промышленном предп ринимательстве.
Автор статьи приходит к выводу,
что материальное положение кастиль-
ской аристократии в XVI в. постоянно
ухудшалось, росла ее задолженность.
В то же время он полагает, что нуж-
дается в некоторых уточнениях об-
щепринятое в историографии мнение
о «полной непрактичности кастиль-
ского дворянства, особенно аристо-
кратии. о его неспособности успешно
организовать ведение своего хозяйст-
ва» (с. 172). По его мнению, в реаль-
ных условиях, сложившихся в Касти-
лии в XVI в., «аристократия вела се-
бя вполне разумно п, несмотря на
превратности судьбы, в целом смогла
удержать свои позиции вплоть до на-
чала XIX в.». В доказательство этого
В. А. Ведюшкип приводит данные о
вложении аристократией денежных
средств в покупку должностей в го-
сударственном аппарате, земель (все
чаще сдававшихся в краткосрочную
аренду), в торговлю (в том числе ко-
лониальную). Констатируй, что ари-
стократии все же не удалось пере-
строить свои сеньории на новой осно-
ве, а также то, что ее участие в тор-
говой деятельности было незначитель-
ным, а в промышленности пе просле-
живается по документам, В. А. Ве-
дюшкип отмечает, что при этом сле-
дует учитывать неблагоприятные об-
стоятельства: «революцию цеп», «си-
стему майоратов». Отрицательное
влияние этих моментов па хозяйст-
венную активность испанских гран-
дов убедительно доказано автором.
Однако при оценке создавшегося по-
ложения, на наш взгляд, было бы
уместно подчеркнуть, что средства и
методы, к которым прибегали гранды
Для спасения от разорения, были глу-
боко консервативны, а сферы, где они
искали эти средства,— традиционны.
И это объективно тормозило прогресс.
М. С. Мейер в статье «Экономиче-
ские проблемы Османской империи в
XVI—XVIII вв. в современной турец-
кой и западной историографии» пока-
зал возросший интерес у историков
к проблемам экономического развития
в период распада «классических» ос-
манских порядков и коренной пере-
стройки всей общественной системы.
Оп обращает внимание на новый под-
ход к постановке этих проблем: ис-
следователи различных исторических
школ стремятся преодолеть традици-
онные (европоцентристские) пред-
ставления буржуазной ориенталисти-
ки, найти более объективные критерии
общественного прогресса. При этом
ставится вопрос о том, какая общест-
венная структура и строй явились от-
правным моментом для изменений
XVI—XVIII вв., какова природа этих
трансформаций, в чем причина отста-
вания. начавшегося в это время, ка-
кую роль в происходивших измене-
ниях шрало вовлечение Турции в
«мировую экономическую систему» и
проникновение торгового капитала ев-
ропейских стран в этот регион.
М. С. Мейер выделяет три направ-
ления в современной турецкой и за-
падной историографии. 1. Историки
старшего поколения признают упа-
док в XVI—XVIII вв. и от него ведут
отставание Порты от развитых капи-
талистических стран. Однако, исходя
из признания ведущей роли духовно-
го начала в общественном развитии,
они ищут причины этого не в прису-
щих данному обществу противоречи-
ях, а в производных факторах. Ту-
рецкие историки относят к этому вре-
мени превращение экономической си-
стемы Османского государства в фео-
дальную, по объясняют это деграда-
цией прежнего неэксплуататорского
класса в результате ослабления идей-
ных устоев. Подобный подход, по
справедливому замечанию М. С. Мейе-
ра, позволяет затушевать результаты
колониальной деятельности западных
держав на Ближнем Востоке в XIX—
XX вв. п представить ее как направ-
ленную па преодоление «слаборазви-
тости» (с. 246). 2. Османское общество
рассматривается как классово антаго-
нистическое, базировавшееся на фео-
дальных отношениях. Процессы, про-
исходившие в XVI—XVIII вв., трак-
туются как обеспечивающие в целом
поступательное развитие, что привело
к достижению, по мнению одних,
уровня зрелого феодализма, по мне-
нию других — предкапиталистическо-
го уровня. Эта точка зрения близка
к концепции советских и зарубежных
264
Рецензии
историков-марксистов. Однако се недо-
статок М. С. Мейер видпт в том, что
из виду упускается взаимосвязь раз-
вития империи с общим ходом миро-
вой истории. 3. Османская империя
рассматривается как общественная
система, основанная па азиатском спо-
собе производства с неразвитостью
формационных противоречий, отсут-
ствием классовых структур. При
столкновении с европейской капита-
листической системой это застойное
общество трансформировалось в «пе-
риферийное», где отдельные отрасли
подчинялись законам мировой эконо-
мики, между тем как сохранялась
свойственная азиатской деспотии по-
литическая структура. Отмечая поло-
жительные стороны этой концепции,
автор статьи критикует и слабые, про-
истекающие из нежелания этими
историками признать общие законо-
мерности всемирно-исторического
процесса.
Разное восприятие проблем осман-
ского общества, как справедливо ре-
зюмирует М. С. Мейер, лишний раз
подтверждает важность вопросов ме-
тодологии для правильной оцепкп
исторических судеб Востока. Прин-
ципиально важным представляется
мнение М. С. Мейера о том, что не
следуе г преувеличивать масштабы
воздействия торгового капитала стран
Западной Европы иа Ближний Восток
в XVI—XVII вв. Будучи скромным по
своим количественным показателям,
оно не могло тогда подорвать основы
ремесленного производства Османской
империи (с. 241). Па наш взгляд, при
этом надо учитывать уровень разви-
тия капиталистических отношений и
в самих западноевропейских странах
в XVI—XVII вв.
Эти моменты надо иметь в виду при
обращении к статье 3. И. Романовой
«Генезис капитализма в Аргентине»,
в которой изучается страна, ставшая
колониальной, когда в Европе еще
господствовали феодальные отноше-
ния, а капиталистические только на-
чали развиваться. Статья 3. И. Рома-
новой хронологически охватывает
XVI — последнюю четверть XIX в.
Историю этого времени автор делит
на два больших периода: колониаль-
ный (XVI — начало XIX в., когда
вызревали социально-экономические
и политические предпосылки для раз-
вития капиталистического уклада и
оп стал утверждаться наряду с дру-
гими докапиталистическими) и после-
колониальный (когда капиталистиче-
ский уклад, постепенно укрепляясь,
стал господствующим). Начало про-
цесса первоначального накопления
капитала в Аргентине автор относит
к XVI в. и видпт его проявления
в сгоне коренных жителей с земель,
в распространении денежной ренты,
торговли, на первых порах по пре-
имуществу основанной иа вывозе се-
ребра и продукции скотоводства (что
сопровождалось расцветом контрабан-
ды). Данное положение нам кажется
преждевременным пли, по крайней
мере, недостаточно основательно дока-
занным. Так. например, усиление
контрабанды по внешней торговле
может восприниматься скорее как
факт слабости центральной власти в
Аргентине, чем как свидетельство
повлечення ее сельского хозяйства
в «мировой рынок». На наш взгляд,
следопало бы больше подчеркнуть
специфику социально-экономического
развития Аргентины в XVI в., осу-
ществлявшегося под решающим воз-
действием общественных отношений
в метрополии, где феодализм уже до-
стиг наивысшего развития и вступил
в стадию разложения. Отсутствие
в работе исследования специфики
социально-экономических отношений
в Аргентине в XVI—XVII вв. затруд-
няет автору доказательную характе-
ристику генезиса капитализма в бо-
лее позднюю эпоху.
Во второй части статьи прослежены
особенности генезиса капитализма
после буржуазной революции 1810 г.,
незавершенность которой «создала
условия для последующего замедлен-
ного и противоречивого развития ка-
нита.тзма» (с. 221). Главным тормо-
зом автор считает сохранение «систе-
мы латифуидпзма» п господство по-
мещичьей олигархии. В статье под-
робно анализируется влияние англий-
ского капитала на формирование ка-
питалистических отношений. Это воз-
действие было противоречивым, по
в конечном счете объективно способ-
ствовало консервации докапиталисти-
ческих отношений. Складывание по-
вой формации автор относит к послед-
ней четверти XIX в., когда в Аргенти-
не начался промышленный переворот
Рецензии
265
В Египте, как и в Аргентине, ста-
новление капитализма происходило
под сильнейшим воздействием иност-
ранного, в первую очередь английско-
го. капитала. В статье Г. В. Горячки-
на «Формирование первых групп на-
емных рабочих капиталистического
типа в Египте (вторая половпна
XIX в.)» изучаются структура, чис-
ленность, положение, тенденции раз-
вития первых групп иностранных и
египетских наемных рабочих в тран-
спортной системе Египта, создаваемой
иностранными акционерными компа-
ниями для «организации» колониаль-
ного грабежа и закабаления страны.
На протяжении второй половины
XIX в. в ряде отраслей экономики
Египта сложились довольно крупные
контингенты наемных рабочих, на-
считывавшие несколько десятков ты-
сяч человек. Г. В. Горячкин обращает
внимание на то, что усиленное про-
никновение иностранного капитала
вызвало серьезные сдвиги в структуре
общественных отношений: образова-
лись рынок наемного труда и систе-
ма найма рабочей силы, изменялись
условия труда, быта и даже психоло-
гия наемных рабочих в этом секторе
египетской экономики. Привлечение
большого статистического материала
Делает наблюдения автора убеднтель-
ЧПСТОЗВОНОВ А. Н. ГЕНЕЗИС
МЕТОДОЛОГИИ.
М.: Наука, 1985. 301 с.
Рецензируемая монография — итог
многолетнего исследования А. Н. Чи-
стозвоновым теоретических и исто-
риографических проблем генезиса ка-
питализма. главным образом в стра-
нах Западной Европы. Формально это
сборник ряда вышедших работ, по
фактически оп представляет собой
серию взаимосвязанных исследова-
ний, «требовавших обобщения, мето-
дологического поиска, теоретического
осмысления» (с. 3).
Появление данной монографии зна-
менательно не только тем, что чита-
тель получил собрание трудов одного
из ведущих советских медиевистов.
Происхождение и развитие капита-
лизма принадлежит к числу «вечных»,
Длительно разрабатываемых тем, при-
влекавших внимание самого пгироко-
ными. Как в предыдущей статье,
здесь справедливо подчеркивается
противоречивое воздействие иностран-
ного капитала на развитие капитали-
стических отношений в Египте. В це-
лом экспансия западноевропейских
стран губительно отразилась на со-
стоянии египетской экономики, спо-
собствовала консервированию особых
форм старых, докапиталистических
отношений. В то же время иностран-
ный капитал вызвал вполне законо-
мерную тенденцию — складывание яд-
ра будущего рабочего класса.
В целом появление данного сборни-
ка — значительное явление в отечест-
венной исторической науке. В пем
поднимаются наиболее острые и ак-
туальные, дискутирующиеся в зару-
бежной л советской историографии
проблемы социально-экономического
развития разных стран мира в эпоху
генезиса капитализма. В науку вво-
дится ряд новых решений и намеча-
ются перспективы дальнейшего иссле-
дования. Кинга вызовет интерес не
только у медиевистов, занимающихся
историей Западной Европы, но и
у ориенталистов и у американистов,
специалистов по новой и новейшей
истории.
Т. П. ГУСАРОВА
КАПИТАЛИЗМА: ПРОБЛЕМЫ
го круга специалистов — в областп
экономической истории, истории клас-
совой борьбы, политических учрежде-
ний и т. д. Хронологически и темати-
чески проблемы генезиса капитализ-
ма — в поле зрения как медиевистов,
так и историков нового времени. Мо-
нография А. Н. Чистозвонова полезла
и для историков, занимающихся гене-
зисом капитализма в Восточной Евро-
пе, России, странах Востока — везде,
где капитализму предшествовал фео-
дализм.
Предлагаемая читателю книга по
существу является комплексным ис-
следованием гепезига капитализма,
охватывая методологически п иссле-
довательски важнейшие стороны этого
процесса. Системный характер этого
труда находит отражение прежде все-
266
Рецензии
го в его стройной логической струк-
туре, которая включает основные ме-
тодологические проблемы, существен-
ные трансстадиальные аспекты и ре-
гионально-отраслевые ракурсы проб-
лемы генезиса капитализма, т. е.
охваченными оказываются и онтоло-
гические и гносеологические стороны
генезиса капитализма, которые пред-
ставляют звенья единой и стройной
концепции.
В разделе «Основные методологиче-
ские проблемы генезиса капитализ-
ма» автор глубоко н всесторонне рас-
сматривает место товарного производ-
ства и торгово-ростовщического капи-
тала в феодальной формации, разло-
жение феодальных производственных
отношений и процесс первоначального
накопления капитала, процесс генези-
са капитализма в промышленности,
сфере обмена и сельском хозяйстве,
классы и классовую борьбу в период
генезиса капитализма. Его особенно
интересует связь разложения фео-
дальных отношений с возникновением
качественно новых явлений, харак-
терных уже для капиталистической
формации.
Исследование генезиса капитализма
дает весомые основания для самого
широкого охвата общеметодологиче-
ских проблем истории. А. Н. Чисто-
звонов раскрывает критерии обрати-
мости и необратимости исторического
процесса, ставит проблему о социаль-
но-экономической развитости и слабо-
развптости как исторических катего-
риях. В книге четко сформулирован
разработанный им стадпалыю-регио-
iia.ii.iit.iii метод и показано примене-
ние его к изучению буржуазных ре-
волюций XVI—ХУНГ вв. в Европе,
освещено отражение генезиса капи-
тализма в региональных типах
крестьянских движений (на европей-
ском материале). Специальный очерк
посвящен основным аспектам склады-
вания абсолютизма.
А. Н. Чистозвонов известен как один
из ведущих специалистов по западно-
европейской истории в средние века,
однако в книге оп исследует в срав-
нительно-историческом аспекте гене-
зис капитализма в России, общее и
особенное в ходе этого процесса
в странах Центральной и Восточной
Европы, что значительно расширяет
диапазон исследования. Выводы ав-
тора являются методологически важ-
ными для историков-медиевистов и
исследователей нового времени, зани-
мающихся и другими регионами. Опп
дают основания для выявления зако-
номерностей и особенностей генезиса
капитализма как общемирового про-
цесса.
В центре внимания автора — теоре-
тико-методологическое осмысление
процесса перехода от феодализма
к капитализму. Разложение феодаль-
ных и возникновение качественно но-
вых, капиталистических отношений
заняли определенный, довольно дли-
тельный исторический период, харак-
теризовались сложным переплетением
переходных форм. Установление зако-
номерностей в процессах большой
протяженности, созданная но этим
проблемам авторская концепция при-
обретают по ряду аспектов общемето-
дологнческое значение. Базируясь в
основном на материалах по истории
Западной Европы, ход исторического
процесса в которой был особенно глу-
боко изучен основоположниками марк-
сизма, A. II. Чистозвонов дал ряд
важных обобщений, выходящих за
рамки Западной Европы.
Книгу открывает введение — «Ос-
новные методологические проблемы
генезиса капитализма», в основе ко-
торого — доработанные автором ма-
териалы доклада на научной сессии,
состоявшейся в Москве в мае
1966 г.1 Опираясь на систему взглядов
классиков марксизма-ленинизма, А. Н.
Чпстозвоноп дал теоретико-методоло-
гический анализ сущности генезиса
капитализма в его наиболее «чистых»,
ярко выраженных формах. Кое-кому,
возможно, п покажется на первый
взгляд, что обильное цитирование
классиков дает мало нового, возвра-
щает историков-марксистов к «азам»,
в то время как необходимо спешно
«двигаться вперед», опираясь главным
образом па последние достижения
техники исторического исследования,
1 См.: Чистозвонов А. Н. Некоторые
основные теоретические вопросы
проблемы генезиса капитализма в
европейских странах.— В кн.: Тео-
ретические и историографические
проблемы генезиса капитализма/
Под ред. С. Д. Сказкина и др. М.,
1969, с. 8—102.
Рецензии
267
квантификацию и т. п. Но без сбалан-
сированного предварительного по-
строения сущностно-содержательной
модели такого сложного комплексного
явления, как генезис капитализма,
невозможно далеко уйти вперед.
А. II. Чистозвонов убедительно дока-
зал это, обратившись к обширной со-
ветской историографии различных ас-
пектов генезиса капитализма.
Автор, впрочем, пе претендует на
какие-либо «окончательные выводы»;
цель очерка — выявить соотношение
марксистской теории возникновения
капиталистической формации с ис-
следовательской практикой в этой
области, что может послужить базой
для последующих дискуссий, а в ко-
нечном итоге — поиску и установле-
нию объективной научной истины.
Очерк Л. Н. Чпстозвопова об основ-
ных методологических проблемах ге-
незиса капитализма охватывает все
важнейшие стороны этого явления:
место простого товарного производст-
ва в создании предпосылок для скла-
дывания буржуазных отношений,
проблему «второго издания крепост-
ничества», вопросы, связанные с раз-
ложением аграрного строя феодализ-
ма и двумя путями развития капита-
лизма в земледелии, проблему клас-
сов и классовой борьбы.
Опубликованный доклад, положен-
ный в основу данного очерка, широко
обсуждался на страницах сборника
«Теоретические и историографиче-
ские проблемы генезиса капитализ-
ма». Остановимся здесь па двух весь-
ма существенных для понимания ав-
торской концепции, но вместе с тем
дискуссионных моментах: соотноше-
нии торгового н промышленного ка-
питала (трактовка роли скупщика в
становлении капитализма) и соотно-
шении процесса первоначального на-
копления с генезисом капитализма.
Па пат взгляд, первый пз этих двух
моментов решается и в очерке без ка-
кой-либо видимой абсолютизации раз-
деления роли торгового и промышлен-
ного капитала, в чем ранее упрекали
автора. Процитируем его методологи-
ческое высказывание па этот счет:
«Необходимо избегать как преувели-
чения степени перехода от торгового
капитала к промышленному, так и не-
дооценки разлагающего и историче-
ски прогрессивного влияния торгового
капитала па простое товарное произ-
водство, феодальные производствен-
ные отношения, уметь под покровом
старых форм разглядеть новое содер-
жание, если оно существует» (с. 20).
Сама же постановка А. Н.' Чистозво-
иовым вопроса о скупщике как пред-
ставителе торгового капитала (на
этапе зарождения капитализма) и о
скупщике как представителе капита-
ла промышленного (например, в
XIX в.) в теоретическом отношении
вполне оправданна.
Вопрос о том, был ли процесс пер-
воначального накопления лишь пред-
посылкой или органической составной
частью генезиса капитализма, явля-
ется спорным. А. Н. Чистозвонов по-
лагает, что теоретически и логически
оба явления неравнозначны и отно-
сились к двум различным периодам,
хотя в конкретно-исторических ситуа-
циях оба процесса внешне, механиче-
ски срастались во времени и в прост-
ранстве. Другая точка зрения, разде-
ляемая многими исследователями, со-
стоит в том, что первоначальное на-
копление неотделимо от возникнове-
ния и развития капитализма. Сущест-
вует и такое мнение, что первона-
чальное накопление есть разновид-
ность генезиса капитализма (альтер-
натива — переход к капитализму пу-
тем замены феодальной формы эксп-
луатации капиталистической, без про-
межуточного состояния независимых
мелких производителей, затем лишив-
шихся средств производства), что со-
ставляло особенность русского вари-
анта перехода от феодальной к капи-
талистической системе 2
Подобные толкования друг друга не
исключают, все они опираются на вы-
сказывания основоположников марк-
сизма-ленинизма. Думается, что в дан-
ном случае разница представлений
порождает споры в силу реальной
сложности и неоднозначности самого
процесса, протекавшего в разной
исторической обстановке. Материаль-
но-денежное первоначальное накопле-
ние пе всегда сопровождалось отделе-
нием независимых производителей от
средств производства. Некоторые ис-
следователи указывают и на научную
2 См.: Рындзюнский П. Г. Утверж-
дение капитализма в России. М.,
1978, с. 98—99.
26S
Рецензии
уязвимость самого термина «генезис»
или «период генезиса», предостерега-
ют против его расширительного тол-
кования, высказываются в пользу его
более точного методологического оп-
ределения 3.
В работе А. Н. Чистозвонова чрез-
вычайно любопытными п заслуживаю-
щими дальнейшей разработки пред-
ставляются сформулированные им
здесь же и в других частях работы
мысли об особенностях генезиса капи-
тализма в странах, позднее основных
западноевропейских государств всту-
пивших па путь капиталистического
развития (в XIX в.).
Автор уделяет внимание н капита-
листической мануфактуре, обобщив
некоторые основные теоретические
высказывания классиков марксизма-
ленинизма по этому вопросу. Более
подробный анализ был здесь, к сожа-
лению, невозможен, хотя из автор-
ской концепции вытекает требующее
разработки понятие «стертой» формы
мануфактуры в странах позднего пе-
рехода к капитализму, например в
Центральной, Восточной, Юго-Запад-
ной Европе 4.
Деформация мануфактурного пе-
риода заслуживает специального изу-
чения, по уже сейчас представляется,
что мануфактурный период мог де-
формироваться не только в сторону
сокращения (что должно было обес-
печить ускоренный переход к фабри-
ке) , но и наоборот. В целом ряде слу-
чаен мануфактура очень долго не
уступала места машинно-фабричному
производству. С другой стороны, в
первой половине XIX в. широко рас-
пространилась механизированная ма-
3 Теоретические и историографиче-
ские проблемы..., с. 230. Напом-
ним в этой связи определение, дан-
ное В. К. Яцунским: «Генезис ка-
питализма — это не только первые
ростки капитализма, по и его фор-
мирование в систему обществен-
ных отношении». Яцунский К. К.
Социально-экономическая история
России XVIII—XIX вв. М., 1973,
с. 71).
• Чистозвонов А. Н. О некоторых
основных закономерностях разви-
тия мануфактурной стадии капи-
тализма.— Новая и новейшая исто-
рия, 1985, № 3, с. 65—66.
нуфактура — предприятие, где уже на-
чали применяться машины, но еще
на базе разделения труда рабочих.
Такая форма техники и организации
производства, очень близкая к фабрич-
ной, была распространена во многих
отраслях промышленности, в частно-
сти в машиностроении (особенно
станкостроении).
Остановимся здесь еще на одной
проблеме, имеющей самое прямое от-
ношение к генезису капитализма
в промышленности. Это поставленный
автором вопрос об обязательном пред-
варительном освобождении рабочего
от всех форм личной зависимости:
без данного условия, полагает А. Н.
Чистозвонов. вообще нельзя вести
речь о капиталистическом производ-
стве, мануфактуре, а тем более фаб-
рике (с. 42—43).
Автор имеет в виду всякую зависи-
мость, подразумевая в первую оче-
редь крепостную или цеховую, т. е.
феодальную. Но как в таком случае
расценить личную зависимость, не
связанную с феодальными института-
ми, например рабство негров в США? 5
Следует ли исключать такие пред-
приятия с рабским трудом 6 из систе-
мы категорий капиталистического хо-
зяйства?
Автор не ставит вопрос так, когда
рассматривает плантационное рабство
в США как особую разновидность
формально существующего капитали-
стического производства. Не проводит
оп здесь и прямой аналогии между
крепостным (вотчинным, посессион-
ным п т. п.) предприятием, которое
5 На американском Юге вплоть до
гражданской войны 1861—1865 гг.
труд рабов исключительно широко
применялся п в промышленности,
даже при наличии технико-органи-
зационных признаков фабричного
типа производства — системы ма-
шин. паровых двигателей и т. п.
См.: Starobin R. S. Industrial Slave-
ry in the Old South. N. Y., 1970.
В советской историографии пока
говорится преимущественно о план-
тационном рабстве, дано опреде-
ление только его социально-эконо-
мической природы.
6 Рабочий контингент чаще был сме-
шанным, состоял из рабов и воль-
нонаемных.
Рецензии
269
безоюворочно относит к категории
разложения базиса позднего феода-
лизма, и рабовладельческим пред-
приятием в США. Очевидно, при тео-
ретическом осмыслении вопроса о при-
менении несвободного труда всегда
важно установить, с каким именно
способом производства (укладом) он
связан — с отживающим феодальным
или восходящим капиталистическим.
Вообще же для раннего капитализ-
ма методы внеэкономического при-
нуждения в отношении рабочей силы
весьма характерны, по они пе связа-
ны непосредственно с феодализмом.
В книге некоторые такие примеры
приведены («рабство» детей на анг-
лийских капиталистических предприя-
тиях). В то же время наемный труд
существовал п в недрах феодальной
формации.
Конечно, личная свобода работника
так или иначе непременное условие
«чисто» капиталистического производ-
ства, по, придерживаясь этой дефи-
ниции, нельзя не согласиться с мне-
нием, что в период генезиса капита-
лизма выделить капиталистические
отношения, буржуазию пли пролета-
риат «в чистом виде почти невозмож-
но» ’. Прав и А. Н. Чистозвонов, ког-
да утверждает, что «категории возни-
кающего капиталистического способа
производства... появлялись не в раз-
витых и завершенных формах, а рож-
дались... как разного рода смешанные,
переходные и промежуточные виды»
(с. 44).
Уделяя много внимания базисным
явлениям и процессам, автор рас-
сматривает вопрос о классовой борь-
бе, о государстве, о трансформации
пе только политических отношений,
по и политических институтов. Вто-
рой раздел монографии — «Некоторые
трансстадпальпые аспекты процесса
генезиса капитализма» — объединил
ряд статей по важным в теоретиче-
ском и методологическом отношении
проблемам — как экономического, так
и социально-политического содержа-
ния. Опп выстроены в тематически
взаимосвязанный ряд. охватывающий
XVI—XVIII вв.
Обращение к проблеме генезиса аб-
7 Теоретические и историографиче-
ские проблемы..., с. 191.
солютпзма неизбежно ставит комп-
лекс вопросов, связанных в конечном
счете с главной проблемой авторских
поисков — процессом генезиса капи-
тализма. Важнейшее, на наш взгляд,
методологическое суждение, автора
здесь таково: «...в широком смысле
именно генезис капитализма являлся
синтезирующей чертой генезиса абсо-
лютной монархии, которая возникает
только в переходный от феодализма
к капитализму период» (с. 114). При
этом автор выделяет группу страп,
в которых абсолютистские формы
правления имели место при миниму-
ме капиталистических элементов, их
исторической заторможенности или
даже гибели в процессе развития.
Плодотворным оказался и сравнитель-
ный метод исследования двух основ-
ных типов европейского абсолютизма,
по следовало бы. вероятно, осветить и
причины отсутствия абсолютизма в не-
которых европейских странах, напри-
мер в Речи Посполитой — ведь разви-
тие капиталистических отношений
затрагивало так или иначе все стрэ-
пы Европы 7 8.
На материалах генезиса капитализ-
ма А. Н. Чистозвонов поставил воп-
рос о понятии и критериях обратимо-
сти и необратимости исторического
процесса, сформулировал основные
черты стадиально-регионального мето-
да и его применения при изучении
буржуазных революций XVI—
XVIII вв. Постановка данного вопроса
связана с одной из узловых проблем
не только периода генезиса капита-
лизма, но и всеобщей истории в це-
лом.
Говоря о предварительных условиях
возникновения капитализма, автор вы-
деляет две группы факторов: факторы
формационного ряда. т. е. воспроиз-
водства феодального базиса, и факто-
ры генетического ряда, отражающие
процесс формирования предпосылок
капитализма. Когда последние подчи-
8 Разъяснение этого вопроса отсут-
ствует. к сожалению, и в аналогич-
ной работе. См.: Шмидт С. О.. Гут-
нова Е. В.. Исламов Т. М. Абсолю-
тизм в странах Западной Европы
и России (опыт сравнительного
изучения).— Новая и новейшая
история. 1985, № 3, с. 42—58.
270
Рецензии
пяют себе факторы первого (форма-
ционного) ряда, генезис капитализма
начинает принимать необратимый ха-
рактер, а социально-экономический
процесс выходит из-под контроля
класса феодалов. Попытки же восста-
новить такой контроль, повернуть раз-
витие вспять приводили в данном
случае к общественным кризисам, к
буржуазным революциям мануфак-
турного периода.
При этом тенденция к складыванию
необратимого тина генезиса капита-
лизма могла усиливаться или зату-
хать в зависимости от характера про-
цесса первоначального накопления:
революционного (быстротечного) пли
затяжного, компромиссного, частпчпо-
ю. А. II. Чистозвонов формулирует в
этой связи и основные факторы, оп-
ределяющие характер первоначально-
го накопления (с. 132).
Разрабатываемый А. Н. Чистозво-
повым стадиально-региональный ме-
тод вошел в исследовательскую прак-
тику советских н зарубежных истори-
ков. Его изложению посвящен очерк
«Стадиально-региональный метод и
изучение буржуазных революций
XVI—XVIII веков в Европе». По мне-
нию автора, этот метод включает: 1.
Выявление первоначального общего
содержания и формы общеисториче-
ского процесса, явления, системы...
2. Определение размеров изменений
первоначальных содержаний и формы
в зависимости от: а) закономерностей
различных стадий становления н раз-
вития рассматриваемой системы во
времени и в пространстве; б) комп-
лекса внутренних факторов развития
данных стран, регионов; в) внешних
(по отношению к данным странам, ре-
гиону) факторов системы...; г) воз-
действия системы с ее составными и
вовлекаемыми в сферу ее влияния
частями (странами, регионами). При
этом чем дальше, тем больше факто-
ры формационного, «системного» по-
рядка определяют основное содержа-
ние стадиально-региональных измене-
нии... (с. 145). Стадиально-региональ-
ный метод в применении к изучению
буржуазных революций XVI—
XVIII вв. в Европе позволил вскрыть
проблему более оригинально п глубо-
ко, увидеть качественное отличие вос-
станий крестьян мануфактурного пе-
риода в до- или послереволюционные
периоды от борьбы крестьянских масс
во время п в процессе раннебуржуаз-
пых революций, которая выполняла
деструктивную функцию уничтоже-
ния феодального строя и тем самым
способствовала победе революции в
целом. Метод, предложенный Л. Н.
Чпстозвоновым, открывает новые пер-
спективы в изучении классов п клас-
совой борьбы при феодализме.
Проблема классовой борьбы — одна
из ключевых в марксистско-ленинском
историческом исследовании. А. II. Чи-
стозвонов глубоко и всесторонне
рассматривает появление на истори-
ческой арене новых классов — бур-
жуазии и пролетариата, которые су-
щественно изменили характер клас-
совой борьбы позднего средневековья,
сделав ее борьбой за ниспровержение
феодального строя в целом. Оп пока-
зывает, что экономический конфликт
служит исходным моментом п предпо-
сылкой революции, предопределяя
зрелость, подготовленность к социаль-
ному перевороту нарождающегося
пли уже народившегося революцион-
ного класса (с. 30). А. Н. Чистозвонов
видит объективный критерий готов-
ности западноевропейского общества
XVI—XVIII вв. к социальному пере-
вороту в зрелости социальных катего-
рий. средп которых первое место за-
нимает сам революционный класс, ко-
торый должен выступить в роли ге-
гемона революции. Создавая общую
схему расстановки классовых сил
в ранних буржуазных революциях,
автор отмечает, что она соответствует
«спонтанному варианту раппеканпта-
листпческого развития» (с. 84). из
чею вытекают специфические законо-
мерности революционной борьбы дан-
ного периода.
Очерк «Генезис капитализма и отра-
жение его в региональных типах
крестьянских движений в Европе
в XVI—XVIII веках» знакомит чита-
теля с синтетическим методом вычле-
нения основных европейских регио-
нов. Здесь автор использует понятие
обратимости и необратимости процес-
са генезиса капитализма (в регио-
нальном плане), определяет господст-
вующие типы аграрных отношений
и т. п. Любопытна и постановка
А. Н. Чпстозвоповым вопроса об исто-
рической категории «социально-эконо-
мическая развитость и слаборазви-
Рецензии
271
тость». Здесь автор стремится дать
определение основных социально-эко-
номических черт, отличавших феода-
лизм в странах Востока от феодализ-
ма европейского.
Третий раздел включает очерки по
регионально-отраслевой проблемати-
ке генезиса капитализма. Из них наи-
более широки по ее постановке н наи-
более актуальны в теоретико-методо-
логическом отношении разделы, по-
священные генезис)' капитализма н
странах Центральной и Восточной
Европы, в России.
Сквозным дискуссионным вопро-
сом является и здесь правомерность
соотнесения формального подчинения
труда капиталу с генезисом капита-
лизма. Автор полемизирует с той точ-
кой зрения, согласно которой фор-
мальное подчинение пе перечеркивает
капиталистическую сущность произ-
водства, а может образовать его на-
чальный пункт. При определенных
условиях, например из-за нехватки
свободных рабочих рук, предприни-
матель может организовать произ-
водство. подчинив себе труд раба, за-
контрактованного работника (сервен-
та) илп крепостного. А. Н. Чистозво-
нов убежден, что такое подчинение
всегда поснт по существу докапита-
листический характер, что оно проти-
воположно реальному подчинению и
с ним несопоставимо. Отправной пункт
разногласий — признание или непри-
знание тождественности разложения
позднего феодализма н зарождения
капитализма, разное понимание меха-
низма спенляемости этих процессов
во времени и в пространстве.
В свете авторской концепции неко-
торые проблемы получили стройное п
логичное объяснение, но в сопостав-
лении с барщпппым хозяйством в Во-
сточной Европе характеристика план-
тационного рабства приобрела в ко-
нечном итоге довольно трудный для
понимания вид. В первом разделе мо-
нографии A. II. Чистозвонов интерпре-
тировал его как предпринимательское
по своей направленности, как своеоб-
разную, формального типа, разновид-
ность сельскохозяйственного капита-
лизма (с. 66—67), а в данном месте
работы (с. 228) исключил его из си-
стемы категорий капиталистического
производства, сославшись при этом на
анализ экономической природы амери-
канского рабства К. Марксом9. ,
Ленинские высказывания об аме-
риканском рабстве (приравнивание
его аграрных пережитков к пережит-
кам крепостничества), которые также
цитировал автор, пе основание для вы-
вода о целиком докапиталистической
(по форме п по существу) прпроде
этого явления 1|). Не феодальная соб-
ственность на землю, а, наоборот, не-
виданная в Европе свобода индиви-
дуального доступа к земле породила
в Америке рабовладельческую мето-
дику ведения крупномасштабного экс-
портного хозяйства. Такое объясне-
ние, соответствующее современным
представлениям, присутствует в кни-
ге, но для подтверждения и поясне-
ния сугубо феодального характера во-
сточноевропейской экономики при
«втором издании крепостничества»
автор привел в качестве аналогии
американское рабство.
Па наш взгляд, оперпровать подоб-
ными сопоставлениями при изучении
перехода от феодализма к капитализ-
му пе так уж необходимо. В США ге-
незис капитализма происходил в ка-
чественно иных исторических усло-
виях; происхождение Соединенных
Штатов современное, буржуазное, ука-
зывал Ф. Энгельс ”, начало их факти-
ческой истории относятся к XVII в.
Плодотворнее было бы попытаться (по
это уже за пределами задач автора)
сопоставить генезис капитализма в
США с однотипным генезисом капи-
тализма в других британских пере-
селенческих колониях, затем доми-
нионах — Канаде, Австралии, Повой
Зелапдип. Отрадно отметить, что это
повое для нашей историографии сооб-
раж< пне 12 (и надо сказать не единст-
'' См. оценку плантационного рабства
в работах: Ефимов А. В. США. Пу-
ти развития капитализма: (доим-
периалистическая эпоха). М., 1969.
с. 182—220; Болховитинов И. Н.
США. Проблемы истории и совре-
менная историография. М.. 1980,
с. 156 —197.
10 Ефимов А. В. Указ, соч., с. 218—
219.
’* См.: Маркс К., Энгельс Ф. Соч.
2-е изд, т. 39, с. 128.
12 В исследовательскую практику во-
шел только один вид сопоставления
американской истории — с историей
Рецензии
венное) возникает при чтении инте-
реснейшей книги А. II. Чистозвонова.
Способность пробуждать исследова-
евронейской. что подчас ведет к тео-
ретическим накладкам, а в буржуаз-
ной историографии — к всяческому
раздуванию «американской исключи-
тельности').
тельскую мысль, опираясь на строй-
ный фундамент марксистско-ленин-
ской теории,— вот то главное, что от-
личает «настольную книгу» историка
от любой другой работы в этой обла-
сти. Книга А. II. Чистозвонова. вне
всякого сомнения, заслуживает быть
причисленной к настольным.
Б. М. Шпатов
БАРГ М. А. КАТЕГОРИИ II МЕТОДЫ ИСТОРИЧЕСКОЙ НАУКИ.
М.: Паука. 1984. 342 с.
Нельзя сказать, что методологиче-
ские проблемы исторической науки
в последние годы находились вне
поля зрения советских исследовате-
лей. Более того, они подчас станови-
лись предметом дискуссий, подобных
спорам о соотношении социологии и
история второй половины 60-х — нача-
ла 70-х годов *. Однако этой пробле-
матикой занимались преимуществен-
но философы, что и и ре доп редел пло
специфику ее рассмотрения. Книга
известного советского историка М. А.
Барга «Категория и методы историче-
ской науки» является по существу
первым обобщающим трудом, в кото-
ром разрабатывается система катего-
рий и методов исторического позна-
ния. В ней обобщен огромный опыт
конкретно-исторических исследова-
нии и на этой основе предпринята
попытка интерпретации сложнейших
вопросов ис только общей философии
истории, но п тон особой сферы, ко-
торую можно назвать собственно фи-
лософскими вопросами исторической
науки, подобно тому как существую!
философские вопросы физики или
биологии. В этой книге разрабатыва-
ется теория исторического познания,
опирающаяся на конкретику истории,
но поднимающаяся до уровня под-
линно философского обобщения.
История занимает особое место в
ряду общественных наук, определяю-
щееся не только ее предметом и ме-
тодами. но и тем исключительным -ми-
* Библиографию по философским и
методологическим проблемам исто-
рии (1956—1981) см. в кн.: Мето-
дологические и философские проб-
лемы истории. Новосибирск, 1983,
с. 305—350.
ровоззренческнм и социальным значе-
нием, которое она имеет для развития
и функционирования общества, для
современной чрезвычайно острой идео-
логической борьбы. Изучая прошлое
человечества, историк-марксист, руко-
водствуясь принципами и законами
диалектического и исторического ма-
териализма, обретает возможность со-
циального прогнозирования, выявле-
ния основных тенденций развития
современного общества и футурологи-
ческого прогноза. История становится
н одним пз важнейших средств вос-
питания нового человека. Все это де-
лает особенно актуальным исследова-
ние теории исторического познания.
Научная потребность в разработке
этой проблематики диктуется и логи-
кой развития самой исторической
науки, которая, с одной стороны, все
более дифференцируется, а с другой —
все более тяготеет к интеграции зна-
ния, созданию целостной и в то же
время конкретно-многообразной кар-
тины естественпопсторцческого про-
цесса. Теория исторического познания
также играет особую ран» в критике
методологических оснований буржуаз-
ных концепций исторического процес-
са. Именно поэтому книга М. А. Барга
в лучшем смысле современна п свое-
временна.
Автор начинает свое исследование
с рассмотрения предмета историче-
ской науки — вопроса, который, не-
смотря на свою кажущуюся очевид-
ность, заключает в себе и определен-
ную гносеологическую сложность.
К. Маркс и Ф. Энгельс, раскрыв объ-
ективные законы развития человече-
ского общества, создали теорию исто-
рического материализма, в которой
история наконец обрела прочную ме-
Рецензии
273
тодологпческую основу. История
превратилась в подлинную науку, од-
нако это превращение не могло авто-
матически решить вопрос о ее пред-
мете, задачах и специфических мето-
дах познания. Эти вопросы, так же
как и отношение истории и общесо-
циологической теории, до настоящего
времени пе являются до конца решен-
ными в марксистской науке. Вместе с
тем достаточно строгое определение
предмета науки — одно из первосте-
пенных условии истинности научного
познания.
М. Л. Барг подходит к определению
предмета истории не изолированно,
а с позиции рассмотрения развития
системы наук, взаимодействие внутри
которой обусловливает «значительное
обогащение категориалыю-ноиятпп-
иого аппарата современного научного
мышления в целом» (с. 7). Это позво-
ляет исследовать традиционную проб-
лему соотношения философского и
исторического уровней познания исто-
рического процесса пе только посред-
ством их внешних сопоставлений, но
через самую сущность познания; пе
только выявить наиболее общие черты
их сходства и различия, ио и выра-
зить эти черты через посредство по-
пятин. категорий, научных законов и
теорий. Автор справедливо отмечает,
что изучение историей своего предме-
та на уровне сущности «осложняется
по крайней мере двумя предубежде-
ниями: инерцией многовековой тради-
ции истории как жанра литературно-
го», следующего «по стопам событий»
(с. 13), и предположением, «что до-
статочно историку усвоить всеобщие
законы общественного развития, что-
бы обрести способность изображать
Действительность ..во всей ее конкрет-
постп”» (с. 14), т. е. самодостаточ-
ностью социологического инструмен-
тария для исторических исследований.
М. Л. Барг показывает, что и в первом
и во втором случае речь не может
идти об истории как о пауке в собст-
венном смысле слова, ибо конкретно-
научное знание предполагает наличие
категориальной конкретизации фило-
софско-теоретических понятий, т. е.
специальной понятийной системы. От-
сюда следует закономерный вывод:
«...для того чтббы необходимая тео-
ретическая и логическая конкретиза-
ция общих положений материалисти-
ческого понимания истории стала ре-
альностью, историческая паука долж-
на обладать собственным уровнем тео-
рии, т. е. уровнем категориального
знания, соответствующим ее познава-
тельной функции» (с. 15).
Автор, выделяя предмет субстрата
категориального исторического знания,
опирается па ключевую категорию
марксистского историзма «обществен-
но-экономическая формация». Отме-
чая, что среди советских ученых
наметились два плодотворных направ-
ления изучения теории формаций:
«системное, или теоретико-социологи-
ческое, раскрывающее общие законы
функционирования и развития обще-
ства» и «историческое, сосредоточи-
вающееся преимущественно иа пери-
одизации всемирно-исторического про-
цесса» (с. 15). оп вскрывает сложно-
сти it упущения того и другого, спра-
ведливо указывая, что возможности
использования историзма, заключен-
ного в категории «формация», далеко
не всегда реализуются. Опираясь на
ленинский анализ категории «обще-
ственно-экономическая формация»,
М. А. Барг дает глубокое сравнение
формации как выражения «чистого»
закона движения общества на данной
стадии его развития п ее реально-
исторического функционирования. Че-
рез это сопоставление он вычерчива-
ет ареал собственно исторического ис-
следования. развивая понятия внутри-
формациопной типологии. Такой под-
ход позволяет дать научпое определе-
ние предмета исторической науки, ко-
торый предстает не как аморфное
«прошлое», требующее того или иного
описания, но как имеющий опреде-
ленные границы и четко сконструи-
рованный объект, самой своей специ-
фикой требующий соответствующей
методологической базы п методическо-
го инструментария. История призвана
не просто рассматривать особенно»,
в развитии социальной материи, опи-
раясь на общие закономерности этого
развития. Она вскрывает сущность
этого особенного, его модификации,
которые выступают как собственно
исторические закономерности, не яв-
ляющиеся лишь проекцией общесо-
ппологических законов. «Историческая
наука,— отмечает М. А. Барг,— изуча-
ет закономерности пространственно-
временного развертывании всемирно-
274
Рецензии
исторического процесса, или, что то
же, закономерности всемирно-истори-
ческого развития человечества как
равнодействующих внутриформаци-
онных и межформациопных взаимо-
действий этно-политических общно-
стей. являющихся носителями своеоб-
разия этого развития» (с. 23). При
том, что и социология и история в
конечном счете изучает одно и то
же — глобальную историю человече-
ства, каждая из них имеет свой пред-
мет. Для марксистской социологии
формация является «нижней границей
осмысления ею реально текущего
исторического процесса», первона-
чальным элементом, с помощью кото-
рого воссоздается целостная система
всемирно-исторического развития че-
ловечества. История концентрирует-
ся па исследовании внутриформаци-
оппого региона или его отдельных
стадий, представляет всемирно-исто-
рический процесс в конкретно-истори-
ческом проявлении движения и взаи-
модействия исторических закономер-
ностей п многообразной реальности
каждой данной общественно-экономи-
ческой формации.
Несомненно, такая конкретизация
предмета исторической науки требует
включения в нее особого уровня тео-
ретического знания, порождает необ-
ходимость детальной разработки ши-
рокого спектра специфических гносе-
ологических проблем и категориаль-
ного аппарата, подобно тому, как это
произошло с философскими пробле-
мами физики, биологии и других
естественных паук, опирающихся на
фундамент диалектического материа-
лизма, по имеющих свое поле фило-
софско-методологического изучения,
пе перекрывающее областей их кон-
кретно-предметного исследования.
В этом отношении история находится
еще у истоков разработки своей спе-
цифической философской проблемати-
ки, и книга М. А. Барга — одна из
первых фундаментальных работ тако-
го рода.
В качестве специфических катего-
рий исторической науки автор выде-
ляет следующие: «всемирно истори-
ческий» и «локально-исторический»
(принцип предельности), «историче-
ское время», «целостность» «структу-
ра», «процесс», т. е. собственно те ка-
тегории. которые конкретизируют
принцип системности в историческом
исследовании, а также «исторический
факт» и «историческая закономер-
ность». Определенный итог категори-
альному анализу подводится исследо-
ванием сложнейшей проблемы исто-
рической типологии.
Идея все.мирности уже около 300
лет владеет умами историков. В XX в.
всемирный характер исторического
процесса уже не просто признается
па уровне научного познания, по глу-
боко ощущается даже обыденным
сознанием. Материалистическое пони-
мание истории показало пепаучиость
телеологического или падысторп-
ческого понимания всемирпости.
В развитии и смепе общественно-
экономических формаций был вскрыт
ее естествеииоисторический характер.
Глубинные связи и единство всемир-
ной истории заключаются не в совпа-
дении тех или иных проявлений эм-
пирической реальности, ио в динами-
ке и направленности исторического
развития, выступающих в классиче-
ской форме процесса. Тенденция раз-
вития становится показателем соци-
альной всеобщности. Вместе с тем лю-
бое историческое исследование осуще-
ствляется в определенных простран-
ственно-временных рамках. Как соот-
нести определенную ограниченность
и всемирность истории? М. А. Барг
указывает на наиболее важные воп-
росы, возникающие в этой связи:
«1. Всемирная история и локальная
история — два потока историй или
один и тот же поток, только представ-
ленный в различных измерениях?
2. Если истинно последнее, то в чем
заключается специфика и познаватель-
ное значение этих измерений? 3. Если
всемирную и локальную историю
представить в виде двух иерархически
соподчиненных аспектов рассмотре-
ния единого процесса, то в чем заклю-
чаются объективные посылки для их
вычленения, как проявляется связь
между ними? 4. Что придает локаль-
но-историческому событию качество
«всемирпости»? 5. В чем выражается
принцип историзма применительно
к анализу интересующих нас катего-
рий?» (с. 27) и т. и. И ни один из этих
вопросов не остается без ответа.
Анализируя категории «всемирно-
исторический» и «локально-историче-
ский», автор делает интересный исто-
Рецензии
275
рпко-философский экскурс, по рас-
крывает пх значение в современном
научном ключе системности. Предель-
ной системой, в рамках которой дви-
жется конкретно-историческое иссле-
дование, оп считает всемирно-истори-
ческую эпоху, усматривая в ней фор-
му конкретизации общесоциологпче-
ской категории «обществепно-эконо-
мпческан формация», инструмент
реализации ее методологической
функции, оп также предостерегает
от смешения формально-логической и
диалектико-логической трактовок этих
категорий. Категория «всемирно-ис-
торический» — системная, позволяю-
щая увидеть за внешним многообра-
зием локально-исторического универ-
сальность и единство поступательного
движения человечества. Вместе с тем
она в полной мере отражает соотно-
шение бытия и мышления, ибо явля-
ется определенным уровнем абстрак-
ции, мысленного освоения локально-
исторической действительности. Она
заключает в себе принцип «предель-
ности», чрезвычайно важный для
исторического исследования, позво-
ляющий научно соотносить «классиче-
ские», «предельные» формы историче-
ского развития с их «стертыми», неяс-
ными проявлениями.
Научпо-псторическпй анализ обяза-
тельно включает в себя принцип пре-
дельности как средство соотнесения
конкретно-исторического явления с
его предельной исторической формой
и тем самым определения его места
в «синхронном разбросе» этих форм
с точки зрения регулирующего его
всемирно-исторического закона (с. 48).
История — многоуровневый и нолирнт-
мпческий процесс, дающий многооб-
разную п асинхронную картину в ло-
кально-исторической сфере, обнаружи-
вающий тенденцию к росту гетероген-
ности. в то же время на своем высшем
предельном все.мнрпо-пс дорическом
Уровне это процесс, тяготеющий к уси-
лению универсальности и системно-
сти. Отсюда вытекает последователь-
ный и закономерный характер всемир-
ной истории.
Существенная характеристика бытия
социальной материи в целом и каждо-
го локально-исторического явления в
частности — время. Историческое вре-
мя наполнено специфическим соци-
альным и историческим содержанием,
оно выступает и как важнейший по-
казатель, и как ограничитель истори-
ческих процессов, явлений, жизнедея-
тельности социальных организмов и
индивидуальной человеческой жизни.
Следует отметить, что проблема вре-
мени уже более двух десятилетий на-
ходится в центре внимания историков
и философов как у нас в стране, так
п за рубежом. М. А. Барг дает глубо-
кий разбор этих дискуссий. Однако
ои предлагает оригинальное решение
проблемы, сопоставляя «время исто-
рии» и «время историка». Хронострук-
тура, считает он, помимо ритма дви-
жения истории, включает направле-
ние исторического процесса, длитель-
ность циклов ускорения пли замедле-
ния. их периодичность. Историческое
время пе гомогенно, каждая формация
обладает своей хропоструктурой, син-
тезирующей различные уровни проте-
кания внутриформациоппых «времен»,
многомерных п разпотекущпх, полп-
ритмпчных, синхронию и диахро-
нию.
Время и изменение — понятия пераз-
дельные. Изучение исторических изме-
нений — одна из важнейших задач
историка. По существу, каждый исто-
рик явно или неявно оперирует кате-
горией «историческое время», ибо он
постоянно сталкивается с «внутрен-
ним» временем изучаемой действи-
тельности. с реконструкцией и анали-
зом «исторического времени».
Историческое познание, как извест-
но. более субъективировало, чем по-
знание в естественных пауках, ибо
псследователь-псторик имеет дело не
непосредственно с объектом своего
изучения, ио с источниками, отражаю-
щими его, т. е. с объектом, уже субъ-
ективированным и пропущенным че-
рез призму времени. Сам историк как
познающий субъект принадлежит
иной исторической реальности, иному
историческому времени. Такое совме-
щение этих времен, которое бы паи-
лучшпм образом способствовало ра-
скрытию истины,— важная задача
исторического исследования. Правиль-
ное соотнесение объективпо-истоппче-
ского времени с историческим как ка-
тегорией науки — залог верного реше-
ния сложнейших вопросов историче-
ской периодизации. Вместе с тем,
подчеркивает М. А. Барг, всегда сле-
дует помнить, что «фокус историче-
276
Рецензии
ского времени приходится на модус
настоящего» (с. 99).
После бурных дискуссий 60—70-х го-
дов системный подход занял прочное
место в современной науке. Однако
изучение реализации принципа си-
стемности в историческом исследова-
нии — область, в которой делаются
еще первые шаги. Книга М. А. Барга
дает здесь ценнейший материал,
раскрывая взаимодействие системы и
структуры с точки зрения формацион-
ной связи, в которой структура вы-
ступает как определитель специфики
данной системы общественных отно-
шений; структуры п процесса как
диалектических противоположностей,
в первой из которых «концептуализи-
рованы моменты устойчивости, кон-
тинуитета. пребывания, во втором —
моменты изменчивости, прерывности,
преходящего» (с. 117). М. А. Барг де-
лает тонкое наблюдение, что пе толь-
ко структура проявляет себя в про-
цессе, процесс в своих глубинных те-
чениях структурирован.
Через анализ «исторических струк
тур» автор раскрывает диалектиче-
ский характер связи между противо-
положными «планами» исторического
исследования — синхронией и диахро-
нией. «Историческая структура,— от-
мечает он,— выступает как принцип
движения ..социологической структу-
ры”». Она также создает теоретиче-
ское основание для «типологии копк-
ретно-псторических разновидностей в
рамках каждой данной классово анта-
гонистической формации» (с. 131). На
уровне сущности классово антагони-
стическая формация в реальности вы-
ступает как «набор» исторических
структур. «Исторический факт» — про-
блема, без решения которой невозмож-
но историческое незнание. «Культ фак-
тов», бывший основой буржуазного
объективизма в историографии XIX в.,
сменился скепсисом, отрицающим поз-
наваемость исторического факта как
такового в ряде направлений буржу-
азной философии истории и историо-
графии XX в. В отличие от объекти-
визма и вульгарного эмпиризма бур-
жуазной историографии марксистская
историческая наука требует интерпре-
тации, оценки и подбора исторических
фактов, нх анализа в целях установ-
ления взаимных связей и зависимо-
стей, закономерности развития. М. А.
Барг предлагает для правильного по-
нимания существа «исторического
факта» разграничить понятия, отож-
дествляемые с ним: «факт истории»,
т. е. собственно исторический факт
как фрагмент исторической реально-
сти; факт, фиксированный в историче-
ском первоисточнике,— «сообщение
источника»; наконец, «сообщение
источника» верифицированное, т. е.
научно-исторический факт.
Предложенное разграничение логи-
чески очень убедительно, однако нель-
зя не упомянуть и о реальных труд-
ностях, с которыми сталкивается
историк, практически никогда не
имеющий дела с «историческими фак-
тами» как фрагментами исторической
реальности, но всегда с теми или ины-
ми их отражениями, т. е. с фактами,
уже субъективированными, превратив-
шимися в «сообщения источников».
Это является следствием общеизвест-
ной дуалистичностп исторического
процесса, о которой говорит и М. А.
Барг, разводя сферу его объективного
развертывания, именуемого объектив-
ной действительностью, и сферу отра-
жающего его сознания, «предстающего
как общественное сознание, которое по
необходимости более или менее субъ-
ективно. Учет этой двойственности
приводит к различению объективных
фактов», воплощающих общественное
движение как естественноисториче-
скпй процесс, подчиняющийся зако-
нам, не только не зависящим от воли,
сознания и намерений людей, а, на-
против, определяющим их волю, со-
знание и намерения, и «фактов созна-
ния» (идеологических, социально-пси-
хологических и т. п.) (с. 156). Таким
образом, уже «исторический факт»
представляется своеобразной объек-
тивно-субъективной системой, а науч-
но-исторический факт является еше
более сложной системой.
Сложность научно-исторического
факта и специфика исторического
познания, показывает М. А. Барг, не
препятствуют достижению объектив-
ной истины, однако истина эта никог-
да не может быть исчерпана пол-
ностью. Быстро изменяющееся об-
щественное бытие не только открыва-
ет перспективу будущего, но и посте-
пенно расширяет, углубляет ретро-
спективу прошлого, что приводит к
обновлению и изменению историческо-
Рецензии
277
го видения этого прошлого, повора-
чивающегося все новыми и новыми
аспектами. Автор раскрывает и науч-
но-пдеологпческую природу историче-
ского знания, присутствующую неза-
висимо от того, признают ли это сами
исследователи пли нет.
Важнейшей методологической проб-
лемой является выявление сущности
исторической закономерности. Опа
теснейшим образом связана с понима-
нием детерминизма в истории, явля-
ется «идейным оселком» любой исто-
риографической концепции, ибо от ее
решения зависит определение самого
статуса истории как науки.
Материалистическое понимание
истории показало, что история как
процесс является объективно законо-
сообразной пе только па уровне все-
мирно-историческом, по и на локаль-
но-историческом, который выступает
как сфера реального проявления об-
Щесоцпологическп.х законов, опреде-
ляющих магистральное развитие че-
ловеческого общества. Однако все же
нельзя поставить знак равенства меж-
ду общесоциологическнм законом и
конкретно-исторической закономер-
ностью (М. А. Барг употребляет по-
нятие «закономерность» как тождест-
венное закону). Собственно историче-
ская закономерность принадлежит к
уровню особенного, представленного в
каждой формации стадиально-форма-
ционным регионом. Опа по своей при-
роде обладает большей конкретностью
и многообразием,-чем общесоциологп-
ческип закон. Их взаимосвязь отража-
ется во взаимодействии различных
уровней теоретической сферы иссле-
дования исторического процесса.
Общесоцпологпческпе и историче-
ские законы, справедливо отмечает
автор, различаются п по способу их
формирования, в основе которого ле-
жат два уровня необходимости — со-
циологический и исторический. Пер-
вый включает ««истомные элементы,
конституирующие данный способ про-
изводства и соответствующую ему
надстройку» (с. 189). Второй детерми-
нируется «сложным взаимодействием
всей совокупности реальных историче-
ских форм», т. е. выступает пе в чи-
стом виде, а опосредованно, отличаясь
более сложной структурой. Историче-
ские закономерности проявляются на
уровне сущности особенного, конста-
тируют отклонения от «должного» их
социологического течения или реаль-
ные совпадения с ним.
Дифференцируя исторические зако-
номерности как системные и автоном-
ные, М. А. Барг разрабатывает их де-
тальную классификацию: 1) по вре-
мени их действия; 2) по ареалу дей-
ствия; 3) по формам проявления; 4)
по механизму действия. Автор убеди-
тельно доказывает, что история ста-
новится наукой в собственном смысле
только тогда, когда опа в сложнейшем
переплетении эмпирически наблюдае-
мой реальности выявляет историче-
скую закономерность, вскрывающую
объективную сущностную связь исто-
рических явлений. Историческая за-
кономерность в большинстве случаев
проявляется вероятностно, через эм-
пирически наблюдаемые факты повто-
ряемости в истории.
Исторические законы не являются
прямой «проекцией» законов общесо-
цнологических. Отражая диалектиче-
ское противоречие социологической
необходимости и исторической слу-
чайности, они раскрываются как сово-
купность всех действительных (как
внутренних, так и внешних) отноше-
ний. Исторический закон, выступаю-
щий как «объективная граница все-
общности» (с. 204). своеобразно син-
тезирующий особенное и единичное,
является границей категориального
знания в истории.
Современная паука немыслима без
типологии. Сущностное познание яв-
лений в истории также увенчивается
нх тппологизацией как завершаю-
щей фазой восхождения от абстракт-
ного к конкретному. Вместе с тем,
так же как и в случае с историческим
фактом, исследователь сталкивается
с двойственным значением категории
«исторический тип» — оптологическим
н гносеологическим. В историко-позна-
вательном аспекте «исторический тип»
представляет логическую категорию,
адекватный аналитический инстру-
мент. М. А. Барг выделяет две основ-
ные разновидности типологических
процедур: аналитическую, подразде-
ляющуюся на дифференциальную, би-
нарную, и собственно аналитическую,
а также и синтезирующую, включаю-
щую динамическую, собственно син-
тезирующую. сравнителыю-исторпче
скую и ряд других методов. Все виды
278
Рецензии
ii уровни типологии направлены «па
выявление объективных исторических
закономерностей, лежащих в основе
пространственно-временного разверты-
вания процесса общественного разви-
тия. Марксистская историческая типо-
логия предстает, таким образом, в ка-
честве логического средства, позво-
ляющего направлять историческое ис-
следование в соответствии с объектив-
ной диалектикой предмета исследова-
ния и тем самым дающего возмож-
ность строго научно отразить слож-
нейшие исторические процессы во
всем их многообразии» (с. 237).
Вторая часть книги посвящена ме-
тодам исторического исследования.
Опа дает образец приложения иссле-
дованных методологических вопросов
и разработанного категориального ап-
парата к изучению конкретных исто-
рических проблем, что само по себе
имеет важное практическое значение.
Проблемы, рассматриваемые во вто-
рой части книги, относятся к числу
ХЛОДОВСКИЙ Р. И. ДЕКАМЕРОН.
М.: Наука, 1982. 330 с.
В одной недавней работе по отече-
ственной историографии культуры
Возрождения с сожалением отмеча-
лось. что «творчество младшего совре-
менника Франческо Петрарки Джо-
ванни Боккаччо еще не стало в со-
ветской науке объектом серьезного
изучения» ’. Однако имеются более
чем достаточные основания усомнить-
ся в справедливости приведенного
суждения. Традиция изучения лите-
ратурного наследия одного из вели-
чайших итальянских гуманистов ран-
него поколения не пресеклась в па-
шен стране после выхода в свет фун-
даментального исследования А. II. Ве-
селовского «Боккаччо, его среда и
сверстники» 1 2. Кроме лишь мимоходом
упомянутой в сноске цитированной
выше работы статьи Р. И. Хлодовско-
1 Черняк II. X. Проблемы идеологии
итальянского Возрождения в тру-
дах советских ученых (1917—
1977).— В кн.: Проблемы культуры
итальянского Возрождения. Л.,
1979, с. 13
2 Веселовский А. В. Собрание сочи-
нений. Пг., 1915, Т. 5.
весьма значимых в области методоло-
гии конкретно-исторических исследо-
ваний: это — природа феодальной соб-
ственности, начало разложения феода-
лизма в Западной Европе, закономер-
ности феодальной денежной ренты,,
сравнительно-историческое изучение
буржуазных революций XVI—
XVIII вв.
М. А. Барг детально, топко и аргу-
ментированно рассмотрел систему ка-
тегорий и методов исторической нау-
ки. В дальнейшем можно ее расши-
рять, дополнять пли подвергать кри-
тике те или иные ее элементы, по так
или иначе предложенная оригиналь-
ная, целостная и глубоко обоснован-
ная система категориально-методиче-
ского аппарата истории станет осно-
вой для дальнейшей работы в этой
области. Книга М. А. Барга еще раз
убедительно показала специфику, до-
стоинства и перспективы истории как
науки.
В. II. Уколова
ПОЭТИКА И СТИЛЬ.
го, к слову сказать сразу обратившей
па себя внимание не только тонким
аналитическим подходом к круп-
нейшему произведению Боккаччо, по
и умением преломить конкретную
исследуемую проблему духовной жиз-
ни так, чтобы в пей резко обозначи-
лись основополагающие принципы
культуры всей эпохи 3, укажем на
труды А. Джпвелегова, В. Шишма-
рева. В. Шкловского. С. Мокульского,
А. Смирнова, А. Михайлова, II. Тома-
шевского С. Вайнмана, А. Штейна,
Л. Брагиной, в которых освещаются
различные аспекты творчества
итальянского гуманиста. Новую книгу
Р. И. Хлодовского о «Декамероне»
следует рассматривать как итого-
вую.— п этому пе противоречит то. что
по своему характеру она является
«пролегоменами» ко всякому будуще-
3 Хлодовский Р. II. Ренессансный
реализм и фантастика. Попытка
аналитического прочтения несколь-
ких новелл «Декамерона».—
В кп.: Литература эпохи Возрож-
дения п проблемы всемирной лите-
ратуры. М., 1967, с. 86—135.
Рецензии
279
му серьезному (научному) прочтению
первого шедевра повой гуманистиче-
ской литературы на народных языках.
Р. И. Хлодовскпй показывает слож-
ный путь развития и творческих иска-
ний Боккаччо, в произведениях кото-
рого формируется образец классиче-
ской ренессансной литературы Ита-
лии. Используя формы народной про-
торепессапсной литературы, усвоив
приемы античной и средневековой
поэтики, постоянно оглядываясь па
опыт своих непосредственных пред-
шественников — поэтов «нового сладо-
стного стиля» и Данте, сып купца пз
Чертальдо Джованни Боккаччо при-
шел в «Декамероне» к выработке соб-
ственной художественной манеры, от-
разившей в изменении повествова-
тельного языка глубинные преобразо-
вания в мировоззрении н обществен-
ном укладе.
На первый взгляд может показать-
ся, будто автор, что называется, «ло-
мится в открытые ворота», утверж-
дая исстари бытующую в историогра-
фии точку зрения о ренессансном ха-
рактере литературной деятельности
Боккаччо. Однако дело обстоит совсем
иначе. В новейшей зарубежной науке
ряд специалистов по истории итальян-
ской литературы XIV в. (с. 32) под
влиянием изысканий Хейзинги, Кур-
цпуса, Жильсона, Даусона, Февра,
Пардп выступили с пересмотром тра-
диционной историко-культурной «ат-
рибуции» «Декамерона». В частности,
виднейший исследователь творчества
Боккаччо итальянский литературовед
Витторе Бранка, «намеренно бросая
вызов устаревшим тяжеловесным кон-
цепциям. тяготевшим к научным пред-
ставлениям прошлого века», выдвинул
поддержанный многими современны-
ми исследователями тезис о том, что
основой всех произведений Боккаччо
является культура дантевской эпохи,
что «Декамерон» безраздельно при-
надлежит средневековой романской
традиции4. И хотя Бранка признает
полемическую заостренность своей по-
зиции, соглашаясь с тем, что творче-
ство Боккаччо пе может быть целиком
описано в категориях средневековой
культуры, ибо оно прокладывает путь
искусству грядущей эпохи и ставит
4 Бранка В. Боккаччо средневековый.
М., 1983 с. 13, 14, 25.
проблемы, которые затем будут в
центре внимания гуманистов, все же
в «Декамероне» он усматривает преж-
де всего полное претворение запове-
дей всей предшествующей литератур-
но-риторической традиции, благодат-
ный плод «осени средневековья»5.
И это не голословные утверждения,
по выводы, полученные в результате
скрупулезной работы с обширным
сводом источников, изучения предпи-
саний имевших широкое хождение и
известных Боккаччо рпторик и по-
этик. сопоставления жанровых кано-
нов средневековой литературы, ис-
пользуемых в пей норм стиля и язы-
ковых приемов с идейно-художествен-
ным строем «Декамерона». Именно
поэтому советский ученый во главу
угла ставит проблемы художествен-
ного формовыражения. Отдавая долж-
ное грандиозной работе, проделанной
итальянскими коллегами, Р. И. Хло-
довскпй с присущим ему тактом шаг
за шагом на материале источника
подвергает проверке их выводы.
Когда происходило становление Бок-
каччо как писателя, культуры Возрож-
дения еще не существовало; естест-
венно, он имел дело с наличным ма-
териалом творений античных и глав-
ным образом средневековых авторов,
к которым оп в отличие от своего
старшего друга и учителя Франче-
ско Петрарки относился с уважением.
Однако использование им устоявших-
ся приемов повествования не исклю-
чает, как показывает Р. И. Хлодов-
скнй. нетрадиционного идейно-нрав-
ственного содержания «Декамерона»,
разработки такой литературно-эстети-
ческой программы, при которой форма
становится объектом теоретической
саморефлекспп нового, ренессансного
художественного сознания.
В чем же это проявляется? Именно
в «обрамлении новелл „Декамеро-
на",— утверждает В. Бранка.— яснее
всего проступает воздействие средне-
вековой традиции...» 6. Па самом деле
итальянский ученый, по мнению
Р. И. Хлодовского, абсолютизирует
единство книги Боккаччо, пе замечая
«известной художественной самостоя-
тельности рамы п ее идейного проти-
вопоставления обрамленному ею но-
5 Там же, с. 14, 15, 191, 314.
6 Там же„с. 33.
т
280
Рецензии
веллистическому корпусу» (с. 82).
Структура книги, состоящая пз выне-
сенной вовне рамы с собственной фа-
булой, с особыми идейными и литера-
турно-эстетическими функциями п
диалектически противостоящего ей
второго плана повествования, отража-
ет, как указывается в рецензируемой
работе, реальные противоречия исто-
рической ситуации в Италии середи-
ны XIV в., когда «началась смена сти-
ля — смена общей системы художест-
венного мышления, за которой вскоре
последовала коренная перестройка
всей европейской культуры» (с. 85).
И закономерно, что вертикаль готи-
ческой нравственно-религиозной аске-
зы, па основе которой, как утвержда-
ет В. Бранка, Боккаччо, якобы по об-
разцу «Божественной Комедии» Дан-
те, строил свою «человеческую коме-
дию», уступает в его произведении ме-
сто исторической горизонтали (с. 82—
83).
Как показано в книге Р. И. Хлодов-
ского. принципиально новый метод
художественного повествования, про-
возглашенный рассказчиками новелл,
признавая автономность человеческо-
го разума, ориентировал читателя на
эстетическое освоение наличного мира
в его феноменологической реальности
(с. 222—226). Отсюда перед литератур-
ным произведением возникали новые
задачи. Теперь оно должно живопи-
сать человека, обусловленного чисто
земными, природными пли социаль-
ными. обстоятельствами, с его плот-
скими инстинктами, приобретенными
в обществе привычками, живущего в
реалыю-бытовом историческом време-
ни. погруженного в духовные пли хо-
зяйственные отношения действитель-
ности, события которой планируются
п даже пе без рационалистического
пафоса «рассчитываются» наперед
(с. 227—237). Христианский бог пе от-
рицается, по связь между «суждени-
ем бога» и человеческими поступками
в произведении Боккаччо попросту
игнорируется; средневековую транс-
цендентность вытесняет возрожденче-
ская имманентность с самообожеств-
лепием земного материально-телесно-
го человека (с. 38, 215, 223. 278—280).
Как гуманистический миф о человеке,
программный для всей ренессансной
культуры, реализуется у Боккаччо яа
художественном уровне, Р. И. Хлодов-
скпй показывает, предлагая остроум-
ную и вместе с тем, как представля-
ется, наиболее убедительную пз имею-
щихся характеристическую интерпре-
тацию главного героя первой новеллы
первого дня сера Чаппеллетто — одно-
го пз самых колоритных образов «Де-
камерона». Бранка сравнивал его с
Иудой, а другие — с гордецом-бого-
хульником Капапеем (с. 252—254,
271—272), усматривая в нем типично-
го представителя описываемого Бок-
каччо купечества, его поступки пе
объяснимы пи требованиями религи-
озного благочестия, ни логикой тор-
гового рассчета. Этот персонаж дей-
ствовал вопреки всему понятному и
принятому в окружающем его общест-
ве. однако стал вполне бескорыстным
в последний момент своей жизни,
подчеркивая своим пепредугадывае-
мым поведением внутреннюю свободу
и заставляя уважать право самосоз-
нающего субъекта выявлять собст-
венное «я». Наконец, оп утверждал,
хотя н негативным образом, комиче-
скими средствами добиваясь на испо-
веди канонизации, способность чело-
века на формирование самого себя в
образе определенной и избранной им
индивидуальности (с. 244, 247, 249,
256—257, 262—270). (Невольно вспо-
минаются в этой связи слова, с кото-
рыми в знаменитом манифесте ренес-
сансного гуманизма — «Речи о досто-
инстве человека» Джованни Пико дел-
ла Мпрапдола — бог обратился к Ада-
му: «Не даем мы тебе, о Адам, ни
своего места, ни определенного обра-
за. ни особой обязанности, чтобы п
место, н лицо, н обязанность ты имел
по собственному желанию, согласно
своей воле н своему решению» 7.)
Прочтение новеллы о сере Чаппел-
летто п некоторых других мест «Де-
камерона», предложенное I’. II. Хло-
довскпм, позволяет ему высказать ин-
тересные соображения о соцпальноп
природе нарождавшегося гуманисти-
ческого движения. Современные «ме-
диевизаторы» творчества Боккаччо на-
зывают «Декамерон» «купеческой эпо-
пеей». Стиль жизни п мироощущение
«деловых людей» века итальянской
торговой экспансии и процветания, по
пх мнению, нашли точное отображе-
7 Эстетика Ренессанса. М., 1981,
т. 1, с. 249 (пер. Л. Брагиной).
Рецензии
281
нпе в этом литературном шедевре.
И пе случайно он был воспринят с
энтузиазмом горожанами с их средне-
вековыми вкусами и идеалами, тогда
как в равнодушном молчании о нем
духовных сподвижников Боккаччо
угадывалось непонимание или недо-
умение. Но если использовать оба
приведенные выше обстоятельства как
посылки и вывести из них «рогатый
силлогизм» (Эразм) вроде того, что в
поэтизации мира купечества Боккаччо
идеологически обслуживает его инте-
ресы, находя ему нравственно-эстети-
ческое оправдание (а именно к тако-
му заключению приходят виднейшие
зарубежные исследователи), то не ри-
скуем ли мы подобными логическими
операциями упростить противоречи-
вую диалектику исторического разви-
тия? Р. II. Хлодовский остается вереи
себе, когда «домысливанию» па осно-
ве, казалось бы, очевидных фактов
предпочитает углубление в тексты и
уже через них осмысление жизни
эпохи, даже если результаты такого
осмысления пе укладываются в фор-
мально правильные схемы абстраги-
рующего рассудка. Оп признает оче-
видное. «Национальные идеалы, кото-
рые нес с собой стиль новой художе-
ственной прозы на народном языке,—
подчеркивает исследователь,— оказа-
лись явно не по плечу» для немного-
численной гуманистической интелли-
генции (с. 330). В другом месте он
соглашается, что «Боккаччо часто
смотрел па жизнь глазами купца. Не
учитывая этого, „Декамерон” не пой-
мешь» (с. 40, 274). Однако вниматель-
ный анализ источника как художест-
венного целого, сложной семантики
его образов позволяет исследователю
прийти к весьма важному обобщению:
«Наивный, экономический эгоизм
средневековых купцов и ростовщи-
ков... поднимается... (в изображении
Боккаччо.— О. К.) до уровня теорети-
чески осознанной мировоззренческой
Иозшлш, перерастая и трансформи-
руясь в тот самый буржуазный инди-
видуализм, который становится в эпо-
ху Возрождения исторически конкрет-
ной формой проявления не столько
Жизненного поведения того или ино-
го деятеля, того или иного сословия,
сколько качественно нового нацио-
нального сознания...» (с. 278—279).
Именно поэтому целиком оправдана
установка Р. II. Хлодовского показы-
вать не только то, что сближало Гу-
манистические искания раннего
итальянского Возрождения с попо-
ланской идеологией, но н в чем со-
стояло их принципиальное отличие.
Итальянские купцы и ростовщики
своей хозяйственной энергией, жиз-
ненной хваткой, деятельностью, новы-
ми познаниями, пренебрежением к
традиционалистским нравственным
нормам и верованиям «расшатывали
систему религиозно-аскетического ми-
ровоззрения и в этом смысле способст-
вовали формированию нового челове-
ческого идеала», однако «преувеличи-
вать их культуротворческую роль пет
никаких оснований» (с. 276, 314). Опп
создали главным образом материаль-
ные условия и социальные предпо-
сылки новых форм ренессансной куль-
туры, или «той силы,— по словам
А. Грамши,— которая необходима для
создания нового типа человека в сре-
де господствующих классов»8. Твор-
цом же этой культуры, подчеркивает
Р. И. Хлодовский, выступила «особая
общественная группа, которая, сохра-
няя классовые связи с наиболее пере-
довыми слоями итальянского общест-
ва, смогла пе только отделаться от не-
которых рутинных религиозно-нравст-
венных идей и представлений, но и
революционно преодолеть ту бюргер-
скую ограниченность, которая не да-
вала даже самым энергичным купцам
п самым бессердечным ростовщикам
выходить за, впрочем, достаточно ши-
рокие рамки средневековой идеоло-
гии» (с. 276—277). Это положение,
сформулированное Р. II. Хлодовским
после изучения идейно-художествен-
ного содержания «Декамерона», впол-
не подтверждается результатами ана-
лиза общественного сознания купече-
ства и идеологии гуманизма в послед-
них работах Л. М. Брагиной 9, извест-
ных автору рецензируемой моногра-
фии, но, к сожалению, не получивших
в пей ожидаемого отклика.
8 Грамши А. Избр. произведения. М.,
1959, т. 3, с. 270.
9 Брагина Л. М. Итальянский гума-
низм. М„ 1977, с. 52, 55, 63; см. так-
же: Она же. Социально-этические
взгляды итальянских гуманистов
(вторая половина XV в.). М., 1983,
с. 12, 275.
282
Рецензии
Р. И. Хлодовскпй соглашается с
Де Санктисом, историческую диалек-
тику которого он справедливо отка-
зывается признавать устаревшей, в
том, что «„комедия” Боккаччо — рево-
люция. в результате которой все зда-
ние рухнуло, а па его развалинах был
заложен фундамент нового» ,0; но ре-
волюция эта, т. е. формирование на-
ционального языка и национальной
литературы, поясняет советский ис-
следователь в другом месте, несмотря
на то что в ее основе лежали под-
спудные процессы в глубипах народ-
ной словесности, менее всего была яв-
лением стихийным п. Складывание на-
циональной литературы и языка есть
в то же время складывание нацио-
нального сознания; «творческим субъ-
ектом этого сознания оказалась срав-
нительно небольшая, элитарная груп-
па повои светской интеллигенции»
(с. 316). Не случайно «важнейшие со-
циологические аспекты стиля новел-
листической книги Боккаччо» — равно
как и петрарковский классицизм 10 11 12 —
автор связывает пе с идеалами «„жир-
ного” или „тощего” флорентийского
пополо, а с историческим своеобрази-
ем национального сознания всего
итальянского народа...» (Там же). Од-
нако едва ли оправданно его сужде-
ние о том, что «в средневековой фео-
дально раздробленной Италии XIV в.
нация (Курс. наш.— О. К.) возникает
пе как экономическая или политиче-
ская реальность, а как национальное
сознание...» (с. 168, см. также с. 31),
даже если процитированные слова по-
нимать метафорически. Будем строги
в употреблении понятий. Речь может
идти только о духовных, идеологиче-
ских предпосылках, созданных гума-
нистической культурой в литературе,
в искусстве, в идеализирующем стиле
ренессанс, в поэтическом языке, едп-
10 Де Санктис Фр. История итальян-
ской литературы. М., 1963, т. 1,
с. 400.
11 Хлодовский Р. И. Данте и Верги-
лий: (Литература раннего итальян-
ского Возрождения и традиция ан-
тичной классики).— В кн.: Антич-
ное наследие в культуре Возрож-
дения. М„ 1984, с. 154.
12 Хлодовский Р. И. Франческо Пет-
рарка. М„ 1974, с. 93.
ном для всех итальянцев. Нация как
особая этпическая общность возника-
ет в Италии позже и прежде всего на
основе единства хозяйственной и по-
литической жизни; как таковой ей
присуще самосознание своей истори-
ческой и культурной самобытности.
Национальный язык п литература
Италии, получившие жизнь в твор-
честве великих гуманистов Треченто,,
являлись формой существования на-
ционального сознания, которое пребы-
вало еще только в себе, несмотря на
то что среди гуманистов имело место
мнение «о культурной и языковой
общности итальянцев как прямых
наследников государственности и ве-
ликой светской цивилизации антич-
ного Рима» ,3. Однако подобные пред-
ставления пе были укоренены в ха-
рактере национальной жизни ренес-
сансной Италии и в большинстве слу-
чаев, как это ни парадоксально, слу-
жили оправданию местнической чван-
ливости (скажем, флорентийцев) или
безжалостно эксплуатировались гума-
нистами в интересах космополитиче-
ских притязаний папства и ипых
сил |4. Именно в силу того, что нацио-
нальное сознание только формирова-
лось и пребывало еще в себе, его
творцы и носители могли субъективно
осознавать себя прежде всего граж-
данами своего города. Поэтому стоит
лп преуменьшать «муниципальный
патриотизм» Боккаччо, с очевид-
ностью выраженный в его сочинениях
(с. 166)? Много позже у провозвест-
ников, отцов и деятелей Рисорджи-
менто национальное содержание в
языке, литературе и других формах
духовной жизни выступило для себя,
как средство и предмет самосознания
нации, первые прозрения которой
стали находить в ренессансной лите-
ратуре па народном языке. Б эпоху
Возрождения, и тут нельзя пе согла-
ситься с Р. И. Хлодопскпм, теорети-
ческая саморефлексия стала чертой
повой культуры. Исследователь пока-
13 Там же, с. 98.
11 Заметим в этой связи, что иа
с. 277 автор, к сожалению, опуска-
ет ту часть цитаты Грамши, где
как раз говорится о двоякой кос-
мополитической роли «пового клас-
са интеллигентов». С.м.: Грамши А.
Указ, соч., с. 275.
Рецензии
283
зыкает, с завидным мастерством ана-
лизируя язык персонажен повелл о
Джотто и мадонне Оретте, как в про-
зе Боккаччо утверждается свойствен-
ная этой культуре художественная
манера, идеализирующий стиль ренес-
санс, который отражает себя в новых,
преображенных формах общественной
жизни, в принципах гуманистической
социальности.
Нельзя избавиться от впечатления,
что и в некоторых других формули-
ровках автор невольно допускает из-
вестную модернизацию. Так, оп
утверждает, что «осознание ценности
человека (в культуре Возрождения,—
О. К.) породило представление о лич-
ности...» (с. 39); не вдаваясь в поле-
мику, заметим, что ренессансный ин-
дивидуализм, осознание самоценности
субъекта есть лишь ближайшее усло-
вие, непосредственная историческая
предпосылка в процессе формирова-
ния идеи личности, в полной мере за-
вершенном уже новоевропейской
культурой. Можно согласиться с Р. И.
Хлодовским, что именно в сфере об-
щественного сознания во времена Пет-
рарки и Боккаччо происходили глав-
ные революционные события эпохи
(с. 95), но это суждение не обосновы-
вает и не оправдывает другое, в кото-
ром в оценочном плане сопоставляют-
ся явления разного порядка: «Изо всех
открытий эпохи Возрождения самым
главным и самым революционным
было не создание мануфактуры, а
„открытие человека"» (с. 38). В дру-
гом месте, излагая речь одного персо-
нажа из ранпих произведений Бок-
каччо. Р. И. Хлодовский употребляет
понятие «цивилизованная жизнь»
(с. 48). что лучше было бы передать
как «гражданская жизнь». На с. 60,
видимо по недоразумению, вкралась
неточность, когда говорится, что с
принятием «Установлений справедли-
вости» во Флоренции «доступ к вла-
сти получил весь парод»: речь может
Идти лишь о расширении социальной
базы пополаиской демократии, при ко-
торой, в любом ее варианте, город-
ские низы никогда не получали ле-
гального доступа к участию в поли-
тической жизни.
Авторитет Р. И. Хлодовского как
тонкого знатока итальянского языка
и искусного переводчика высок и не-
зыблем. Однако, как известно, пере-
вод часто содержит в себе толкование.
Поэтому уместно поставить вопрос о
некоторых интерпретациях текста
источника. Так. довольно часто
(с. 103, 244, 258) Р. И. Хлодовский
выражение «ragion di mercatura» пе-
реводит как «высшие (?) интересы
торговли» (Курс. наш.— О. К.); при-
чем он нигде пе дает разъяспепип,
почему в русском тексте появляется
слово «высшие», отсутствующее в ори-
гинале, который, как представляется,
не погрешая против смысла, можно
было бы передать как «торговый ин-
терес», «торговый расчет», «торговые
соображения» и т. д. Па с. 221 Р. II.
Хлодовский «схоластпзнрует» язык
Памфпло, переводя «oppinione ingan-
nati» как «сомнительные умозаключе-
ния»; выражение это пе из специфи-
чески ученого лексикона и скорее со-
ответствует русскому «ложные, обман-
ные. вводяшие в заблуждение мне-
ния». Нельзя согласиться с тем, что
употребление слова «mente» (с. 283) —
«ум» применительно к богу может
быть интерпретировано в качестве
«очеловечивания», «гуманизации»
рассуждений персонажа,— этот тер-
мин широко употреблялся в богослов-
ской " литературе применительно к
трансцендентному.
В кратком обзоре по необходимости
пришлось обратить внимание лишь
на некоторые наиболее важные в исто-
рико-культурном отношении аспекты
новой монографии Р. И. Хлодовского.
Естественно поэтому, за пределами
рассмотрения остался ряд поднятых
в ней проблем, которые, несомненно,
найдут должную оценку в конкрет-
ных работах советских исследовате-
лей. Однако и теперь уже совершен-
но ясно, что книга Р. И. Хлодовского
о «Декамероне» Боккаччо — невзирая
па отдельные спорные моменты — тре-
бует серьезного, внимательного проч-
тения, предлагая продуманное и до-
казательное решение одного из самых
сложных в историографии Возрожде-
ния вопросов о генезисе раннеренес-
сансной культуры в Италии.
О. Ф. Кудрявцев
284
Рецензии
ГУСАРОВА Т. П. ГОРОД И ДЕРЕВНЯ ИТАЛИИ НА РУБЕЖЕ
ПОЗДНЕГО СРЕДНЕВЕКОВЬЯ.
М.: Изд-во Москов. ун-та, 1983. 142 с.
Конкретное изучение процессов,
происходивших в деревне, а также
взаимоотношения города и деревни
в эпоху первоначального накопления
капитала имеет для марксистской
исторической науки первостепенное
значение. Оно позволяет лучше по-
нять закономерности перехода от фео-
дализма к капитализму и специфику
проявления этих закономерностей в
рамках отдельных стран и регионов.
В этом отношении Италия, где зачат-
ки капиталистических отношений про-
явились раньше всего, но где победа
капитализма наступила значительно
позже, чем в других странах Запад-
ной Европы, представляет особый ин-
терес. Между тем история итальян-
ской деревни этой эпохи очень мало
изучена. Правда, в последние 15—
20 лет в зарубежной историографии
наблюдаются некоторые положитель-
ные сдвиги — возрастает интерес к аг-
рарной истории, в частности в период
позднего средневековья. Однако пока
сделаны лишь первые шаги. Даже
наиболее крупные специалисты осто-
рожны в суждениях и обычно воздер-
живаются от категорических выводов.
Многие конкретные вопросы, в том
числе проблема эволюции земельной
собственности и производственных от-
ношений. вопрос об оценке роли го-
рода в судьбе деревни, до сих пор
остаются недостаточно исследованны-
ми и нередко получают противоречи-
вое толкование. Известный знаток аг-
рарной истории Италии Дж. Керуби-
ни отметил «отсутствие хотя бы пред-
варительного синтеза истории земель-
ной собственности» '. Ценный вклад в
изучение итальянской деревни, и в
частности взаимоотношений города и
деревни, в средние века внесли со-
ветские историки (Л. А. Котельнико-
ва, В. В. Самаркин, Е. В. Вернадская,
Л. М. Брагина), ио в центре их вни-
1 Cherubini G. I problem! della ргор-
rieta fondiaria nei secoli XV—
XVI: Доклад на VII конференции
советских и итальянских истори-
ков. М., 1977. с. 1 (стенограмма
хранится в Институте всеобщей
истории).
мания период до XV в., т. е. период,
когда зародились все прогрессивные
преобразования. Вопрос о дальнейшей
судьбе итальянской деревни до сих
пор не был объектом углубленного
исследования советских ученых.
К этой тематике обратилась Т. И.
Гусарова. Результат ее работы — ре-
цензируемая монография. Задача,
стоявшая перед автором, была чрез-
вычайно трудной пе только из-за всех
указанных выше моментов, по и по-
тому, что выбранные хронологические
рамки — XV и первая половина
XVI в.— являются как бы водоразде-
лом в истории Италии: это эпилог
распвета ряда регионов и городов и
одновременно начало длительного пе-
риода застоя. В связи с этим все сто-
роны жизни общества того времени
сложны и противоречивы.
Ввиду крайней пестроты и неравно-
мерности развития Италии, а также
принимая во внимание нынешнее
состояние изучения деревни в XV—
XVI вв., не может быть речи о том,
чтобы проводить исследование в рам-
ках всей страны. Единственно воз-
можный путь — изучение одной опре-
деленной проблемы в рамках одного
региона. По этому пути и пошел ав-
тор. Выбор Центральной Италии, в
частности Тосканы (других районов
страны автор касается лишь эпизоди-
чески и мимоходом), представляется
совершенно оправданным В преды-
дущие века именно здесь раньше и
ярче всего зародились раппекаппталп-
стнческие отношения, что, естествен-
но, определило особую специфику
всех процессов, происходивших впос-
ледствии. Но даже в рамках этого ре-
гиона автор отказался от всеобъемлю-
щего охвата всех вопросов. Оп скон-
центрировал внимание па изучении
землевладения так называемых сред-
них горожан, т. е. главным образом
торговцев и ремесленников «средней
руки», лиц свободных профессии п
чиновников. Подобный выбор пред-
ставляется очень удачным, так как
в этом аспекте проблемы итальянской
деревни пе изучались; обычно внима-
ние учепых привлекает землевладение
богатой верхушки общества. Кроме
Рецензии
285
того, о «средних» горожанах вообще
очень мало известно. Но в связи с тем,
что их земельные владения находи-
лись в коитадо, т. е. в ближайших
окрестностях городов, то по существу
только эта часть тосканской деревни
привлекла внимание автора.
Т. П. Гусарова, несомненно, совер-
шенно права, суживая изучение проб-
лемы с точки зрения как террито-
риальной, так и социальной. Это, од-
нако. еще больше осложняет ее зада-
чу. так как явления, о которых при-
ходится говорить, встречались и вне
изучаемой территории, а также на
землях, принадлежавших другим ка-
тегориям населения. Поэтому неуди-
вительно, что времепами автор вы-
нужден расширять свою тематику. Но
в целом название книги шире своего
содержания. Сужение тематики сле-
довало бы отразить хотя бы в виде
подзаголовка. Это пожелание отно-
сится и к Заключению, где автор
обобщает отмеченные явления. В ны-
вешнем виде оно создает впечатление,
будто сказанное относится ко всей
Италии в целом.
Задача, поставленная Т. П. Гусаро-
вой, решается во многих аспектах.
В четырех основных главах рассмат-
ривается социальная структура зем-
левладения в контадо и ее связь с про-
довольственной политикой города, аг-
рикультура п агротехника в хозяйст-
вах горожан, хозяйственная деятель-
ность и связь с рынком, а также про-
изводственные отношения, господство-
вавшие в земельных владениях горо-
жан. В отдельной главе дается харак-
теристика источников и историогра-
фии вопроса. Текст снабжен рядом
таблиц. В приложениях пояснены ме-
ры длины и веса, денежная система,
дана карта флорентийского контадо,
а также списки испольщиков ряда
имении с данными, характеризующи-
ми их деятельность и их задолжен-
ность. Вся работа, каждая глава и
каждый раздел завершаются четко
сформулированными выводами.
Рецензируемая книга очень насы-
щена по содержанию. В ней много
интересных страниц, ранее неизвест-
ных фактов. Помимо обширного исто-
риографического обзора, в каждой
главе разбираются бытующие в лите-
ратуре точки зрения по частным во-
просам. Автор то соглашается, то спо-
рит с ними, неизменно высказывая
при этом свои взгляды. Именно это
обстоятельство — одпа из ценнейших
черт книги: она вызывает размышле-
ния, приглашает на спор.
Основные положения автора сво-
дятся к следующему. В контадо пре-
обладала земельная собственность го-
рожан. причем наиболее многочислен-
ной была средняя собственность, ко-
торая принадлежала упомянутым вы-
ше слоям городского населения. Глав-
ную причину этого явления автор
усматривает в их стремлении обеспе-
чить себя продуктами сельского хо-
зяйства ради того, чтобы отгородить-
ся от постоянной угрозы голода. То,
что необходимость в самообеспечении
(что, однако, отнюдь пе означает пол-
ной оторванности от рынка) была
главной причиной столь широкого
распространения землевладения среди
средних слоев тосканских горожан,
представляется убедительно доказан-
ным. Свою роль в этом сыграла, по мне-
нию автора, и продовольственная по-
литика властей, которая мелочной ре-
гламентацией ограничивала торговлю
сельскохозяйственными продуктами.
Землевладение горожан оказывало
немаловажное положительное воздей-
ствие на развитие агрикультуры: име-
ли место и интенсификация земледе-
лия. п более рациональное ведение хо-
зяйства. Но в то же самое время Т. П.
Гусарова обращает внимание и па
отрицательные последствия — исто-
щение и деградация почвы, сокраще-
ние животноводства и др. Автор объ-
ясняет отсутствие капиталовложений
и ведение более прогрессивных мето-
дов хозяйствования, а также специа-
лизацию теми же двумя причинами,
которые были в основе столь широко-
го распространения землевладения
средн горожан (с. 42, 118). Вряд ли
приходится отрицать значение этих
факторов. Однако нам представляется,
что они далеко пе были единствен-
ными. Нельзя забывать того, что ана-
логичная ситуация существовала и во
владениях флорентийских богачей,
для которых самообеспечение столь
большой роли, несомненно, не играло
и где, как об этом говорит автор, ос-
новные причины приобретения зе-
мельных владений были иными. Ви-
димо. надо учесть и известную роль
психологического фактора, т. е. стрем-
286
Рецензии
ления, присущего всем горожанам
Италии той поры, инвестировать там
и тогда, где и когда можно было ожи-
дать больших прибылей. А на это в
контадо Флоренции при его специфи-
ческих природных условиях вряд лп
можно было рассчитывать, в то время
как в торгово-финансовой и промыш-
ленной областях прибылей было еще
предостаточно2. Для патрициев, на-
пример, несомненно более выгодным
было торговать скотом и зерном, при-
возимым извне государства. Кроме
того, средние горожане вряд лп обла-
дали такими капиталами, которые
требовались для крупных преобразо-
ваний в сельском хозяйстве. То, что
в условиях того времени было воз-
можно сделать, было ими сделано, что
и прекрасно показано автором.
В работе затрагивается принципи-
ально важный вопрос о характере и
значении так называемых подере —
основной хозяйственной единицы того
времени, большее или меньшее коли-
чество которых составляло комплекс
земельных владений собственника.
Автор всесторонне анализирует хо-
зяйственную структуру и хозяйствен-
ные распорядки и функционирование
подере. Он приходит к важному вы-
воду. что в самой подеральной систе-
ме заложены ограниченные возмож-
ности развития. Нам хотелось бы осо-
бенно подчеркнуть первостепенное
значение первого фактора. Именно
из-за природных условий деревня не
была в состоянии в достаточной сте-
пени регулярно обеспечивать город-
ской рынок зерном, что и заставляло
горожан уделять такое внимание проб-
леме самообеспечения. Только при со-
ответствующих природных условиях
могло развиться полпкультурное сель-
ское хозяйство, благодаря чему стала
возможна та степень самообеспечения,
о которой говорит автор. Как справед-
ливо отмечается в книге, в тех регио-
нах Италии, где существовали иные
2 Ср.: Котельникова .7. .1. Некоторые
особенности социальной природы
итальянских пополанов в XIV—
XV вв. (землевладение торгово-про-
мышленных и банковских компа-
ний Тосканы).— В кн.: Социальная
природа средневекового бюргерства
ХШ—XVII вв. М., 1979, с. 131—134,
147—153.
природные условия, где была возмож-
ность для распространения монокуль-
туры, подере не сложились. Наконец,
нельзя не учесть и то обстоятельство,
что по принципу подере были органи-
зованы и владения крупных земель-
ных собственников, для которых само-
обеспечение не имело такого зна-
чения.
Наибольшее научно-теоретическое
значение имеют, на наш взгляд, стра-
ницы, посвященные испольщине, гос-
подствовавшей в земельпых владени-
ях всех категорий населения Тоска-
ны той поры п получившей в истори-
ческой литературе противоречивую
оценку. Т. П. Гусарова знакомит нас
с этой, по словам К. Маркса, переход-
ной от феодальной к капиталистиче-
ской формой ренты в действии, с ме-
стом и ролью землевладельца и ис-
польщика во владении средствами
производства и в хозяйственной дея-
тельности, с их взаимоотношениями.
Убедительно показаны отсутствие ра-
венства между обоими контрагентами,
постепенный рост обязанностей, воз-
лагаемых на испольщиков, увеличение
тяжелой задолженности крестьян, рост
личной власти землевладельца над
испольщиком. Анализ всех этих явле-
ний подводит автора к выводу, что
испольщина переживала эволюцию в
сторону усиления феодальных элемен-
тов и ослабления черт капиталистиче-
ских. Подобная характеристика хоро-
шо доказана данными источников.
Большой интерес представляют
страницы, посвященные вопросу о
причинах возникновения испольщины
(с. 85—96). По мнению Т. П. Гусаро-
вой, главное — это нехватка рабочей
силы н деревне, что одновременно и
мешало распространению наемною
труда и сельском хозяйстве (с. 96).
Не отрицая значения этого обстоя-
тельства, нам представляется, что не
менее, если не более важную роль
сыграл еще целый ряд других факто-
ров, в первую очередь сама подераль-
пая система с иоликультурным хо-
зяйством. Именно там, где существо-
вали полпкультура и подере, больше
всего распространялась и дольше все-
го сохранялась испольщина. Она тре-
бовала и определенной заинтересован-
ности крестьян, и возможности для
землевладельца влиять на хозяйствен-
ную деятельность крестьян и контро-
Рецензии
287
лировать ее. А ведь там, где не было
подере, существовали иные формы
эксплуатации. Если бы решающую
роль играл недостаток рабочих рук,
то, спрашивается, почему испольщи-
ки не могли бы обеспечить себе луч-
шие условия договора и противодей-
ствовать постепенному ухудшению
своего положения? Видимо, тут нема-
ловажную роль сыграла политика го-
рода. Именно эту политику наряду с
узостью рынка рабочей силы В. В.
Самаркин считал главными предпо-
сылками утверждения испольщины 3.
К этому надо еще добавить, что речь
о нехватке рабочей силы может идти
главным образом XIV — первой поло-
вины XV в. Впоследствии это обстоя-
тельство ввиду явного прироста насе-
ления, несомненно, утратило свое зна-
чение, а ведь испольщина сохра-
нилась.
Не менее важным, имеющим прин-
ципиальное значение, является воп-
рос о связи земельных владений го-
рожан с рынком, который в специаль-
ной литературе очень мало освещеп.
Интересна методика, применяемая ав-
тором для выяснения производствен-
ной мощности подере. Не имея пря-
мых данных о выходе имений па ры-
нок, автор сопоставил доходность хо-
зяйств горожан с продовольственны-
ми потребностями средней городской
семьи. Разница позволяет судить о
связи с рынком. Автор сам признает,
что при том цифровом материале, ко-
торый имеется в его распоряжении,
расчеты лишь очень приблизительны.
Тем пе менее основные результаты
представляются, несомненно, правиль-
ными. Отчетливо показано, что только
2—3 подере — а это то количество, ко-
торым обычно владел средний горо-
жанин,— достаточны для удовлетво-
рения повседневных потребностей
средней городской семьи.
Помимо всех упомянутых досто-
инств рецензируемой книги, следует
еще отметить тщательную работу с
многочисленными и разнородными по
характеру источниками па итальян-
ском и латинском языках. Здесь и па-
мятные записи горожан, городские и
герцогские законы, агрономические
3 Самаркин В. В. Тосканская исполь-
щина в начале XV века.— СВ, 1971,
вып. 33, с. 130—131.
трактаты и т. д. Среди источников
есть и неопубликованный матерйал,
ранее пикем не исследованный. В то
же время именно работа с источника-
ми вызывает определенное возраже-
ние. Учитывая крупные сдвиги, про-
исшедшие во всех областях жпзпи
Италии на рубеже XV и XVI вв., вряд
ли оправданно без специальных ого-
ворок параллельно ссылаться па
источники, относящиеся к первой чет-
верти XV в. и ко второй половине
XVI в. Говоря об испольщине, автор
отчетливо показал изменения, проис-
шедшие за этот период, по. к сожа-
лению, опи остались не выявленными
при характеристике других сторон
сельскохозяйственной деятельности
горожан. Это замечание относится
также к характеристике политики го-
рода в отношении торговли продукта-
ми сельского хозяйства: в XV в. это
была действительно политика города,
в то время как в XVI в. это была по-
литика герцогского правительства ре-
гионального государства. Показ эво-
люции этой политики (или ее отсут-
ствия), несомненно, обогатил бы мо-
нографию.
В кратком отзыве не представляется
возможным обсудить все вопросы,
о которых говорится в рецензируемой
книге. Интересны характеристика спо-
собов ведения хозяйства горожанами,
сведения об урожайности и многое
другое.
В заключение лишь о некоторых не-
точностях, встречающихся в книге.
Нельзя утверждать, будто в конце
XV в. флорентийское государство пе-
решло к обложению налогами только
недвижимости (с. 6). Налог с недви-
жимости стал в то время основным
прямым налогом. Но остальные нало-
ги, как прямые, так и особенно кос-
венные, дававшие государству самые
большие доходы, сохранились. Утверж-
дение, будто быки стоили 20—25 фло-
ринов (с. 61), бездоказательно, так
как цепы пе были стабильными. Нель-
зя согласиться с утверждением, будто
власти назначали искусственно низ-
кие цены (с. 121). В действительности
даже в те периоды, когда коммуна
продавала закупленное и привезен-
ное извне государства зерно по твер-
дой цене, рынок оставался свободным.
Только в крайних случаях острого го-
лода власти регламентировали цепы,
288
Рецензии
по и тогда они руководствовались ры-
ночной конъюнктурой4. Сомнение вы-
зывает утверждение автора о значи-
тельности аграризации общества кон-
ца XIV—XVI в. (с. 5). Хотя недвижи-
мость в имуществе горожан продол-,
жала расти, основным центром хозяй-
4 Pinto G. Il libro del biadaiolo: cares-
tie e annona a Firenze dalla meta
del'200 al 1348. Firenze. 1978, p. 47—
48.
ствеппой и общественно-политической
жпзнп оставался город.
Несмотря па некоторые спорные
положения и мелкие погрешности, мо-
нография Т. П. Гусаровой, иесомнеп
но, обогатила советскую псториогра
фпю по аграрной истории в период
перехода от феодализма к капитализ-
му исследованием конкретных форм
взаимоотношения города и деревни
па примере тосканского региона
Италии.
А. Д. Po.ioea
МОКРЕЦОВА И. П.. РОМАНОВА В. Л. ФРАНЦУЗСКАЯ КНИЖНАЯ
МИНИАТЮРА XIII ВЕКА В СОВЕТСКИХ СОБРАНИЯХ. 1200—1270.
М.: Искусство, 1983. 247 с. с илл. То же. 1270—1300.
М.: Искусство, 1984. 251 с. с плл.
Появление двух выпу'сков кппги о
французской миниатюре XIII в.—
большое событие для медиевистов,
историков искусства и всех тех, кто
интересуется рукописной книгой и за-
падноевропейским средневековьем.
Впервые в Советском Союзе издано
такое подробное описание западно-
европейских рукописных книг, сопро-
вождаемое воспроизведением всех ми-
ниатюр (при этом значительная часть
в цвете). Оба издания подготовлены
известными специалистами п знато-
ками западноевропейской средневеко-
вой книги — И. П. Мокрецовой и В. Л.
Романовой.
Каталог включает все рукописи
французского происхождения, датиро-
ванные авторами XIII в. и хранящие-
ся в советских собраниях. Такого
рода тематические каталоги, снабжен-
ные исследовательскими статьями и
научным аппаратом, решают разные
проблемы, а как показывает пример
рецензируемых изданий, успешно ре-
шают задачи, касающиеся не только
французской миниатюры, но п палео-
графии, кодпкологпп п вообще фран-
цузской книжности и искусства книги
XIII в.
Следует подчеркнуть актуальность
предпринятой издательством «Искус-
ство» публикации, которая раскрывает
для широкого круга исследователей
состав ценнейших фондов советских
собраний и вместе с тем в соответст-
вии с законом об охране памятников
истории и культуры дает возможность
изучать их, не обращаясь к ценней-
шим оригиналам. Актуальность и свое-
временность выхода этих книг под-
тверждается и тем большим интере-
сом, который проявляется в последнее
время к средневековой культуре это-
го периода как у советских, так и у
западноевропейских специалистов
Поскольку оба издания посвящены
одной теме и одно продолжает другое,
то представляется возможным рас-
смотреть их как единое целое, тем
более что они именно так и были за-
думаны. Композиция и план обеих
книг одинаковы. Введение дает об-
щую оценку сохранившимся средневе-
ковым французским рукописям и их
высоким художественным достоинст-
вам. Вводные статьи подробно анали-
зируют особенности изготовления ру-
кописных книг в XIII в., характери-
зуют художественно-стилистическое и
художествеппо-пкоиог рафпческое
своеобразие французских рукописных
книг. Детальным описаниям рукопи-
сей предшествует в первой книге
(1200—1270) очерк об истории собра-
ний. во второй — кодикологическпй
очерк. Описание каждой рукописи (а
их в первой книге 14, во второй 15)
сопровождается воспроизведением
всего декоративно-иллюстративного
материала: часть в черно-белом, боль-
шая часть в цветном изображении.
В общей сложности перед глазами чи-
тателя воспроизводится более 1000 сю-
жетных и декоративных украшений
и иллюстраций, включающих миниа-
тюры, нсторизованные инициалы, де-
коративные элементы, а также фили-
Рецензии,
289
граппые инициалы, разноцветные руб-
рики, бордюры. Выбран правильный и
плодотворный (как для авторов, так
и для читателей и будущих исследо-
вателей) принцип воспроизведения: в
черно-белом изображении воспроизво-
дятся фрагменты страниц (т. е. ини-
циал с несколькими строками текста),
а цветом — полностью лист. Это дает
возможность судить о композиции
страницы, о работе художников, вид-
ны подготовительная работа писцов,
следы помет, оставленных владельца-
ми,— словом, читателю и исследовате-
лю предоставлен превосходный мате-
риал не только для знакомства с эти-
ми великолепными сокровищами, но
и для дальнейшего исследования, и,
как справедливо указывают авторы во
Введении к первой книге, это издание
«положит начало их обстоятельному
исследованию и сопряженной с этим
более точной атрибуции и датировке»
(с. 9).
Начало положено авторами данного
издания, проделавшими огромную ис-
следовательскую работу по атрибуции
рукописей ХШ в. и выявлению их из
собраний рукописных книг, храня-
щихся в СССР, уточнению датировок
многих пз них (некоторые были не-
верно определены предшествующими
исследователями).
Проблемы атрибуции рукописей,
написанных в разные века, а особенно
на стыках веков, чрезвычайно трудны.
Дело в том, что влияние французских
скрипториев, тесная их связь прежде
всего с северными скрипториями (Ни-
дерланды, Фландрия, Апглия), живу-
честь традиций, сохранявшихся в те-
чение долгих десятилетий, появление
новых тенденций — все это затрудня-
ет выявление рукописей и их дати-
ровку и локализацию. Авторы приме-
нили комплексный метод исследова-
ния, в котором сочетаются наблюде-
ния искусствоведческого, палеографи-
ческого и кодпкологпческого характе-
ра. Именно такой подход оказался
успешным и позволил представить па
примерах памятников из собрании
Советского Союза эволюцию француз-
ской книжной миниатюры и искусства
книги ХШ в.
Вводные статьи паписаны с учетом
широкого круга современной литера-
туры, что позволяет авторам выска-
заться по дискуссионным проблемам
и предложить свою точку зрения. За-
мечательная особенность этих изда-
ний заключается в том, что все по-
ложения, касающиеся художественно-
стилистических, сюжетно-иконографи-
ческих, палеографических характери-
стик, и некоторые кодикологические
наблюдения, высказанные авторами,
могут быть проверены на материале
воспроизведений, которые соответст-
вуют оригиналам.
Разделы, посвященные изготовле-
нию рукописных книг во Франции в
XIП в., написаны с учетом историче-
ского фона, благодаря которому рас-
крываются возможности развития
книжного производства, указываются
движущие силы, определявшие уро-
вень развития книжного искусства в
то время.
У широкого круга читателей бес-
спорно вызовет большой интерес де-
тальная характеристика материалов и
техники создания книги, работы пис-
цов и художников. Сведения о трак-
татах по составлению красок, чернил
очень ценны и полезны в историче-
ском плане, а также и в практиче-
ском.
Тончайший, можно сказать виртуоз-
ный, анализ проведен и изложен в
разделе, посвященном художественно-
стилистическим особенностям фран-
цузской книжной миниатюры и деко-
ративного убранства. Именно этот
анализ позволил отнести французское
книжное иллюминирование XIII в.
к ранпеготическому, указав на гене-
тическую связь с предшествующим
периодом. Художественно-стилистиче-
ские особенности книжного иллюми-
нирования рассматриваются в тесной
связи с другими видами искусства
(витраж, эмаль, скульптура, архитек-
тура), сравниваются с книжной пл-
люстраппей рукописных кпиг других
стран — Англии, Нидерландов, Герма-
нии, Италии. При этом определяется,
какие элементы в украшении и иллю-
страции кпиг исчезнут или разовьют-
ся в будущем. Детально изучены ко-
лорит, способы моделировки, декор,
смена его элементов. Замечены кажу-
щиеся па первый взгляд единообраз-
ными изменения в трактовке челове-
ческих фигур, лиц, складок одежды,
фонов. Все это рассмотрено в разви-
тии и подкреплено примерами, что
дало возможность показать постепен-
Ю Средние века, в. 49
290
Реценвии
ное проникновение в книжную иллю-
минацию готического стиля. Отмечен-
ные весьма ценные наб тюдения важ-
ны для датировки и локализации ру-
кописей. а следовательно, не только
для искусствознания, но и для источ-
никоведения и истории.
Особую значимость имеет раздел,
анализирующий сюжетно-иконографи-
ческую специфику французских руко-
писных книг XIII в., так как ои дает
огромный материал исследователям,
изучающим проблемы идеологии, ре-
лигии и культуры. Дело в том, что
большинство текстов, включенных в
каталог, было создано задолго до их
переписки в XIII в., а иконография
того времени была проникнута мисти-
ко-символическими сопоставлениями,
аллегорическими и тропологическими
толкованиями. II только глубокое
проникновение в исследуемый мате-
риал. широкая эрудиция позволили с
такой четкостью охарактеризовать
сюжетио-икопографпческпе особенно-
сти французских рукописей. Очень
ярко обрисована интерпретация и
оценка художниками XIII в. канони-
ческих текстов, что помогает разгля-
деть связь времен, понять мировпде-
ипе средневекового человека, его
стремление связать прошлое с окру-
жающей действительностью.
Для более глубокого понимания про-
водятся параллели с иконографиче-
скими образцами, применявшимися
для иллюстрации тех же текстов в
других странах — Византии, Древней
Руси, па Балканах. Как отмечено, в
отличие от практики этих стран во
французской книжной живописи стре-
мились в большей степени соблюдать
художественно-стилистические каноны
своего времени, нежели быть привер-
женцами определенной иконографии.
Как неоднократно подчеркивалось,
одинаковые сюжеты интерпретирова-
лись ио-разпому пе только в рукопи-
сях одной мастерской, по даже в од-
ном и том же манускрипте.
В анализе библейских сюжетов пер-
вой половины XIII в. удивительно
тонко прослеживается проникновение
светскпх мотивов, отвечавших духов-
ному подъему населения разрастаю-
щихся городов Центральной и Северо-
Восточной Франции, указывается, что
французские миниатюристы весьма
свободно пользовались иконографиче-
скими схемами (с. 38). Особенно это
проявилось, как подчеркивается во
вводной статье второй киши, в пос-
ледней трети XIII в., когда даже ре-
ЛП1 познан тема иллюстрировалась ми-
ниатюрами. пе отличавшимися от ил-
люстраций к рыцарским романам
(с. 32). Анализ иконографии миниа-
тюр последней трети XIII в. убеди-
тельно показал широкое проникнове-
ние светскпх элементов в литургиче-
скую и религиозную литературу
(Псалтирь, Рейнский мпссал, «Толко-
вание па книгу Иова» Григория Ве-
ликого) .
Несмотря па то что тематика ил-
люстраций ряда произведений (осо-
бенно светского содержания) изуча-
лась многими авторами, раздел «Ико-
нография миниатюр» вводной статьи
второй книги исключительно интере-
сен по содержанию, отбору материа-
ла п свеж по оценкам и изложению.
В кратком, по емком очерке «Из
истории собраний» («Французская
книжная миниатюра XIII в. ... 1200—
1270)» дается характеристика коллек-
циям II. П. Дубровского, П. К. Сух-
телепа. Ф. А. Толстого, А. Г. Страго-
пова, рассказывается о наиболее заме-
чательных рукописях, истории кото-
рых удалось восстановить.
Весьма удачна вводная статья к ка-
талогу рукописей 1270—1300 гг.. со-
стоящая пз нескольких разделов. Бле-
стяще написан раздел «Палеографиче-
ская характеристика», содержащий
тончайший анализ письма кодексов и
существенные сведения о рукописях и
их создателях. Правомерно выделен
раздел «Принципы датировки и лока-
лизации рукописей», в котором пока-
заны методы работы и многообраз-
ные трудности, стоявшие перед авто-
рами. с которыми, можно сказать, они
блестяще справились.
В описаниях принята схема, выра-
ботанная и утвержденная Археогра-
фической комиссией для рукописей
латинского алфавита, с тем лишь до-
полнением, что введен раздел «Со-
держание миниатюр», необходимый
для предпринятого тематического ка-
талога, посвященного миниатюрам.
Описания выполнены с предельной
скрупулезностью и точностью, так что
могут служить примером не только
для тематических каталогов, но и для
общих. Особенно следует отметить
Рецензии
291
разделы «История рукописей» и
«Письмо», дающие разностороннюю и
интересную характеристику рукопи-
сям. Раздел «Содержание миппатюр»
может служить прекрасным справоч-
ником для тех, кто работает с изобра-
зительным материалом. Предельно по-
лон раздел «Библиография».
Удачной находкой можпо считать
идею поместить начальные слова книг
Библии и Псалтири — так необходи-
мые медиевистам, искусствоведам и
источниковедам. Полезен для широ-
кого круга читателей и словарь ряда
профессиональных слов и названии
книг.
Некоторые вынужденные повторе-
ния, оговоренные авторами, помещен-
ные в вводных статьях второй книги,
вполне оправданны, поданы в несколь-
ко ином ракурсе и способствуют луч-
шему пониманию излагаемого мате-
риала, что не мешает рассматривать
каждое издание как самостоятельное,
посвященное определенному периоду
в развитии французской миниатюры.
Если говорить о недостатках, то во
всякой книге они имеют место. Одна-
ко в данном каталоге недочеты (не-
точности в некоторых определениях,
опечатки, кое-где не выдержано еди-
нообразие между изданиями) настоль-
ко незначительны по сравнению с до-
стоинствами, что нет надобности й пе-
речислять их.
В заключение хочется подчеркнуть,
что бесспорным достоинством обеих
книг является высокая стелёнь науч-
ности (точность в анализе, определе-
ниях, обоснованная характеристика и
т. п.), сочетающаяся с простым, яс-
ным, литературным и, несмотря на
жанр каталога, образным языком.
Книги в целом хорошо изданы, со
вкусом оформлены, прекрасно выпол-
нены цветные воспроизведения.
Заслуга авторов заключается в том,
что они сумели показать огромную
ценность этих замечательных памят-
ников письма и искусства, которые
можно поставить в одни ряд с выдаю-
щимися образцами ранпеготического и
готического искусства, п сделали их
доступными специалистам, а также
широкому кругу читателей. В полпой
мере к этим каталогам можпо отнести
слова, произнесенные одним из геро-
ев. созданных Анатолем Франсом:
«Не знаю чтения более легкого, при-
ятного и завлекательного, нежели
чтение каталогов».
Л. И. Киселева
КОРСУНСКИЙ А. Р., ГЮНТЕР Р. УПАДОК И ГИБЕЛЬ ЗАПАДНОЙ
РИМСКОЙ ИМПЕРИЙ И ВОЗНИКНОВЕНИЕ ГЕРМАНСКИХ
КОРОЛЕВСТВ (ДО СЕРЕДИНЫ VI в.).
М.г Изд-во Москов. ун-та, 1984, 254 с.
Всемирно-исторический процесс
только в Западной Европе отчетливо
обнаруживает смену классического
рабовладения феодализмом. Это явле-
ние, представляющее особый интерес
Для общественных паук, все еще не-
достаточно изучено. Не разработана
теоретическая модель данной револю-
ции. Не получила она и удовлетвори-
тельного исторического освещения.
Весь период, в течение которого осу-
ществлялся переход от одной общест-
венной системы к другой, оказался
разделенным между двумя направле-
ниями исторических знании — антико-
ведением и медиевистикой. В поле
зрения представителей каждого из
них попадала только одна часть еди-
ного процесса — соответственно или
падение Западной Римской империи,
или генезис феодализма.
Рецензируемая книга, плод творче-
ского содружества известных уче-
пых — профессора Московского уни-
верситета А. Р. Корсунского и профес-
сора Лейпцигского университета
Р. Гюнтера, имеет целью преодолеть
зти барьеры и воссоздать цельную
картину перехода от рабовладельче-
ской общественно-экономической фор-
мапии к феодальной. Она охватывает
период в четыре столетия, включаю-
щий историю Поздней Римской импе-
рии и начало средневековья. Это обоб-
щающий труд, основанный на иссле-
дованиях самих авторов и существую-
щей литературе вопроса вплоть до ее
новейших достижений. Построение
10*
292
Рецензии
авторов, несмотря на то что оно охва-
тывает множество сложных и проти-
воречивых событий, отличается строй-
ностью и продуманностью общей кон-
цепции.
Авторы отправляются от следующих
теоретических положений, сформули-
рованных в кратком Введении: Паде-
ние Западной Римской империи явля-
лось политическим выражением дли-
тельного социального переворота, оз-
наменовавшего замену изживших се-
бя исторических формаций феодаль-
ным строем. Этот процесс носил рево-
люционный характер, но данная рево-
люция в отличие от более поздппх пе-
реворотов была совершена пе клас-
сом—носителем новых общественных
отношений, а в значительной мере
внешними силами — союзами варвар-
ских племен. Она представляла собой
не единовременный акт, а многовеко-
вой процесс, в течение которого ухо-
дили со сцены классы и социальные
группы прежних формаций, а классы
повои общественной системы только
начинали формироваться. Подобно
позднейшим революциям, она вызы-
валась причинами внутреннего поряд-
ка — усугублявшимся несоответствием
производительных сил и господство-
вавших общественных отношений —
рабовладения.
Нарастание этих противоречий рас-
сматривается в первой главе — «Кри-
зис античного рабовладельческого об-
щества в Западной Римской импе-
рии». Огромное количество приво-
димого в пей материала свидетельст-
вует о неспособности рабства уже
после II в. служить основой для раз-
вития производства. Учитывая его не-
выгодность, земельные магнаты во-
влекали в сферу своей эксплуатации
различные категории самостоятельно
хозяйствующих мелкпх производите-
лей (свободные крестьяне, колоны
разных статусов, рабы на пекулии).
Данная форма соединения производи-
теля со средствами производства, хотя
и содержала прогрессивные потен-
ции, пе изменила рабовладельческую
природу империи. Рабство, теряя
свое хозяйственное значение, не бы-
ло полностью вытеснепо из произ-
водства. В сфере услуг и обществен-
ной психологии оно продолжало гос-
подствовать. Сохранению рабовладе-
ния способствовала консервативпо-
реставрацнонная политика государст-
ва в форме Домината. Действующее
законодательство последовательно
ухудшало юридический статус произ-
водителей крестьянского тппа. особен-
но колонов. Их разоряли многочислен-
ные налоги, при исчислении которых
не учитывались хозяйственные воз-
можности плательщиков. «В бич экс-
плуатируемых классов» превращались
реквизиции, конфискации для нужд
армии и огромного бюрократического
аппарата, требования поставок про-
дуктов и вьючных животных (с. 14).
Опустошительные набегп варваров
усугубляли бедственное положение
крестьян. Они не могли сохранить не
только прибавочный продукт — стимул
производственной заинтересованности,
но даже и минимум жизненных
средств: «...колонат.— пишут авторы
книги,— попал в сферу воздействия
отмирающего рабовладения» (с. 11).
В результате сельское хозяйство при-
ходило в упадок и огромные терри-
тории превращались в пустоши.
Автор главы Р. Гюнтер показывает,
как разрушительные процессы рас-
пространялись на все области жизни,
вызывая упадок городов, господство
натурального хозяйства и дестабили-
зацию политической организации.
Происходили глубокие изменения в
области идеологии, которые расшаты-
вали господствовавшие ранее миро-
воззренческие установки и социаль-
ные представления. На волнах этих
энтропийных процессов поднималось
христианство.
Консервативная и репрессивная по-
литика Домината, точно также как и
стремление христианской церкви,
ставшей государственной религией,
придать империи целостность на ду-
ховной основе, не могла предотвра-
тить прогрессирующее разложение
системы. Это был всеобщий и необра-
тимый кризис позднеантичного рабо-
владельческого общества, в частности
распространившийся и па отношение
к природе. Разрушалась агросфера.
Наносился большой ущерб демогра-
фическим процессам. Кризис привел
не к массовой безработице, а к ощу-
тимому недостатку рабочей силы
(с. 14). Рабовладельческие отношения
в период Поздней империи не толь-
ко исчерпали свои исторические воз-
можности. Обнаруживая свою анти-
Рецензии
293
гуманную природу, они обрекали
крупнейший очаг мировой цивилиза-
ции на регресс н утрату своих дости-
жений.
Противоречия исторического про-
цесса на данной его стадии проявля-
лись в том, что при столь глубоком
социальном кризисе в общественной
структуре империи не созрели силы,
способные ниспровергнуть изживший
себя строй и установить новые отно-
шения. Антиправительственные народ-
ные движения (багауды, циркумцел-
лиоиы) не прекращались на террито-
рии империи.' Потрясая аппарат уп-
равления и затрагивая основу отно-
шений собственности, «уничтожить
рабовладельческое общество и все еще
олицетворявшее его государство они
не могли» (с. 24). Поэтому решаю-
щую роль в разгроме империи сыгра-
ли варвары.
В обреченной рабовладельческой
структуре обнаруживаются явления,
которые при известных условиях мог-
ли стать элементами новых общест-
венных отношений. В их числе изме-
нение правовых представлений о зе-
мельной собственности (слияние рез-
ко различаемых ранее понятий «соб-
ственность» и «владение»); исчезнове-
ние ответственности господина за
сделки его рабов в пределах пекулия;
усиление личной зависимости вольно-
отпущенников от их господ; распрост-
ранение прекарпых сделок, обретав-
ших характер договора; позднерим-
ский колонат; рост патроцпния и
налогового иммунитета крупных зе-
мельных магнатов. Все эти явления
представляли лишь строительный ма-
териал для будущей феодальной фор-
мации. Но до крушения римского го-
сударства они оставались конститу-
тивными элементами рабовладельче-
ской системы.
Следующие десять глав книги вос-
создают историю сложных взаимоот-
ношений империи с варварским ми-
ром, финалом которых явилась ее
гибель и возникновение германских
королевств. Они вызывают у читателя
наглядное представление о внешнепо-
литическом аспекте кризиса. Внут-
ренние разрушительные процессы не-
прерывно ослабляли военный потен-
циал империи. В этих условиях
существованию империи в течение
нескольких столетий помогали разоб-
щенность противников и умение ее
правителей использовать одних вар-
варов для борьбы с другими. Но в ко-
нечном итоге она обнаружила неспо-
собность выполнять важнейшую функ-
цию государства — обеспечивать бе-
зопасность подданных.
Основное содержание указанных
глав — выяснение сущности и по-
следствий происходивших событий.
При изучении этого вопроса авторы
обнаруживают две тенденции, выте-
кающие из дуализма, характерного
для варварского общества с песло-
жившимися классами. Одну из них
можно назвать проторабовладельче-
ской. В условиях военно-переселенче-
ских движений рабы были легко
транспортируемым имуществом и
пользовались большим рыночным
спросом. Соответственно в шкале цен-
ностей германцев рабы занимали од-
но из первых мест. Вторгаясь в рим-
ские провинции, германцы захватыва-
ли п обращали в рабство их жителей.
При поселении в качестве федератов
они часто получали рабов у местных
собственников.
С этим согласуется подчеркнутое ав-
торами книги известное тождество в
трактовке статуса рабов позднеан-
тичным законодательством и варвар-
ским правом. В Остготском королевст-
ве этот статус даже относительно
ухудшился. Отсюда вытекает вывод,
что «в результате германских нападе-
ний и вторжений... временно вновь
выросло значение рабства, утерявше-
го в Западной империи всякое хозяй-
ственное и социальное значение»
(с. 155). Это и определяло поведение
варваров и их вождей на римской
территорви. Они не могли иметь ка-
кой-либо осознанной цели уничтожить
рабовладельческое общество, как по-
лагали отдельные историки. Военные
вожди и короли относились враждеб-
но к народным движениям и помога-
ли империи их подавлять. Сами они
становились обладателями римских
рабовладельческих поместий, предпи-
сывали возвращать беглых рабов их
хозяевам (с. 44, 47, 80, ИЗ, 186—189) *.
1 Особую политику остготского ко-
роля Тотилы, привлекавшего на
свою сторону угнетенное населе-
ние Италии, авторы книги вслед за
3. В. Удальцовой объясняют не
294
Рецензии
Эта же тенденция проявлялась в кон-
сервативной, проримской политике
представителей варварской знати, до-
стигавших высоких постов на службе
империи, а также в стремлении гер-
манских королей заимствовать рим-
ские политические институты и рас-
сматривать себя в качестве преемни-
ков императоров или их уполномочен-
ных (с. 130. 180).
Вместе с тем варварские завоева-
ния влекли за собой ряд последствий,
оказывавших деструктивное воздейст-
вие па рабовладельческую систему.
Они нанесли смертельный удар госу-
дарственной машине Западной Рим-
ской империи, которая пыталась
удерживать силами политической вла-
сти изжившие себя общественные от-
ношения. Благодаря этому рабовла-
дение как господствующая система
всемирно-исторического масштаба пе-
рестало существовать. Его остатки
функционировали в дальнейшей об-
щественной эволюции лишь как ук-
лад. Варварские вторжения сопровож-
дались разграблением и разрушением
латифундий местной аристократии.
Производящее население при этом
или разбегалось, или захватывалось
пришельцами. Отдельные поместья
позднее восстанавливались, но значи-
тельная их часть оставалась пустовать
или заселялась германцами.
Однако только короли и небольшая
группа германской знати в качестве
собственников захваченных вилл про-
должали традиционную форму экс-
плуатации. Большинство соплеменни-
ков образовали новый слой произво-
дителей. Завоеванную землю они де-
лили между собой но старогермапскпм
обычаям. Поскольку неосвоенные уго-
дья считались общим достоянием, то
доступ туда получали п местные
крестьяне (с. 46. 63. 76, 87, 144. 148—
149, 175—176). В результате этих из-
менений сокращалась сфера функцио-
нирования рабовладельческих поме-
стий н возникали попые аграрные от-
ношения как особый общинно-хо-
зяйственный уклад. Его значение для
дальнейшей сопиальной эволюции за-
ключалось прежде всего в улучшении
стремлением уничтожить институ-
ты рабства и колоната, а угрожаю-
щей военной обстановкой.
хозяйственных возможностей кресть-
ян (галло-римских и германских).
Итак, важнейшим результатом за-
воеваний варварами территории За-
падной Римской империи авторы счи-
тают низведение рабовладельческой
системы до уровня уклада с ограни-
ченной сферой функционирования и
появления нового — общинного укла-
да. Эти события они рассматривают
как начало социальной революции,
открывшей длительную революцион-
ную эпоху, которая через ряд столе-
тий окончится победой феодализма,
В процессе обобщения этих выво-
дов в заключительной главе, написан-
ной А. Р. Корсунским, поставлен во-
прос о сущности варварского коро-
левства п его роли в начавшейся ре-
волюции. Автор отвергает мнение
зарубежных историков, которые ус-
матривают в этом политическом обра-
зовании «продолжение либо антично-
сти. либо общественного строя древ-
них германцев, либо сочетание той
и другой общественной системы, по
пе нечто новое» (с. 201). Оп пе согла-
шается также с темп историками-
марксистами, которые считают вар-
варское королевство началом ранне-
феодального периода. Вслед за А. И.
Неусыхпным автор расценивает вар-
варское королевство как повое явле-
ние, отличающееся особой социально-
политической структурой и историче-
ской ролью.
Социальная природа варварского
королевства отличалась двойствен-
ностью. В нем наряду с германской
доклассовой структурой и ее общин-
но-хозяйственным укгадом, носителем
которого были свободные общинники,
продолжали функционировать позд-
неантпчиые виллы с их зависимым
населением, причем уцелевшие свет-
ские и духовные собственники про-
должали хозяйничать в них стары-
ми способами. В общественном управ-
лении сосуществовали органы воен-
ной демократии. возглавлявшиеся
королем, с сохранившимися институ-
тами римской административной си-
стемы. Дальнейшая общественная эво-
люция, которая должна была вести к
развитию феодализма, определялась
взаимодействием римской и герман-
ской структур.
Однако только одно сочетание этих
компонентов в пределах варварского
Рецензии
•>95
королевства еще не могло служить
исходным пунктом для формирования
новых общественных отношении. Их
взаимодействие вело к феодальному
синтезу «лишь в определенных исто-
рических условиях». Одним из таких
условий являлись «уровень развития
варваров и известная ступень зрело-
сти (и разложения) рабовладельче-
ских отношений у римлян». К числу
других условий, благоприятствующих
синтезу, авторы относят оптимальные
численные пропорции основных этни-
ческих групп внутри королевства п
продолжительность их «мирного со-
существования и взаимовлияния»
(с. 208).
Франкское королевство, распростра-
нившее свою власть па всю Галлию,
располагало всеми этими факторами.
Кроме того, там сложились исключи-
тельно благоприятные предпосылки
для того, чтобы победители п побеж-
денные образовали единый этниче-
ский сплав. Поэтому там во второй
половине VI в. начал развиваться
феодальный уклад, хотя рядом с ним
«еще сохранялись рабовладельческий
и общинные уклады хозяйства»
(с. 209). Соответственно изменялся
социальный характер королевской
власти. Опа все более выражала ин-
тересы формировавшегося класса фео-
далов. Но в этот период ее государст-
венный аппарат включал еще отдель-
ные институты и учреждения, унасле-
дованные от германской организации
управления п поздперпмской госу-
дарственности.
Вестготское королевство в Испании
при аналогичных условиях эволюцио-
нировало в том же направлении и во
второй половине VI в. превратилось
в раннефеодальное государство.
Остготское. Бургундское. Тулузское
п Вандало-Аланское королевства пе
имели всех необходимых предпосылок
Для феодального синтеза. Поэтому в
течение короткого периода своего су-
ществования они пе встали па путь
феодализации.
Для германских королевств Брита-
нии . где влияние римского рабовла-
дельческого общества было незначи-
тельным, раннефеодальный период
можно отнести лишь к VII в.
Историческая роль варварского ко-
ролевства состояла в том, что оно
способствовало дальнейшему развер-
тыванию социальной революции, увен-
чавшейся победой феодализма в За-
падной Европе. После падения рабо-
владельческой империи варварские
королевства переживали переходный
период, который позднее уступил ме-
сто периоду раннефеодальному.
Книга, содержание которой очень
кратко изложено, имеет всесторонний
интерес. В сущности, это первое мо-
нографическое исследование проблем
докапиталистической революции. В
качестве такового книга является ре-
зультатом развития пе только кон-
кретно-исторических. по п теоретиче-
ских знаний. Поэтому ее можно по-
ставить в ряд с фундаментальными
исследованиями, посвященными тео-
рии общественно-экономических фор-
маций. Тем самым определяется ее
исключительная роль в современном
идеологическом противоборстве.
Постановка и решение вопроса о
революции, обусловившей смену ра-
бовладельческого строя феодальным,
углубляют марксистскую трактовку
перехода от античности к средним ве-
кам. В то же время она обнаружива-
ет научную несостоятельность кон-
цепций, сводивших эту проблематику
к отношению между континуитетом и
дпекоптпну птетом. « Революционная
эпоха создавала диалектическое един-
ство противоречий, в число которых
входят также континуитет и дпекон-
типуптет» (с. 27). Своим исследовани-
ем авторы подтвердили правильность
этой теоретической установки.
Книга представляет особый интерес
как удачный опыт осуществления ин-
тегративного подхода в рамках исто-
рической науки. Ее предмет — погра-
ничная область двух направлений ис-
торических знаний. Используя бога-
тые возможности такого подхода, ее
авторы смогли выдвинуть много инте-
ресных плен, касающихся проблем
генезиса феодализма. В частности,
они значительно обогатили сущест-
вующее в советской науке представ-
ление о феодальном синтезе. Более
широкое толкование получило у них
понятие «элементы феодализма» в
недрах рабовладельческой формации.
К ппм следует относить пе только
позднеаптичный колонат и испоме-
щение рабов на пекулии, но и целый
комплекс изменений в системе право-
вых взглядов, практике межклассовых
296
Рецензии
отношений и эволюции ряда институ-
тов, причем феодальными они явля-
лись в этот период лишь в потенции.
Важнейшим вкладом следует считать
дальнейшую разработку идеи пере-
ходного (протофеодального) периода.
В соответствующую модель А. И. Не-
усыхина авторы включили позднеан-
тичную структуру. Благодаря этому
появились новые критерии для разли-
чения варварского и раннефеодально-
го обществ. Одним из них является
нетождественность позднеантичной
виллы, перешедшей в средние века,
феодальной вотчине в ее классической
форме, которая имела более широкое
генетическое основание. В этой связи
заострен вопрос о противоречивом по-
ложении свободных германцев. В ран-
нефеодальный период из них частич-
но формировался класс зависимых
крестьян. Но и варварском обществе
они, независимо от материального по-
ложения, составляли основу полити-
ческой структуры. Таким образом, в
исследовании процесса генезиса фео-
дализма появляются новые задачи:
1) изучение дальнейшей эволюции
позднеантичпой виллы (судьбы рабо-
владельческого уклада в раннефео-
дальный период); 2) установление
взаимозависимой связи между про-
цессом социальной деградации сво-
бодного населения и изменениями в
области политической структуры вар-
варского общества.
Наряду с этими соображениями, ко-
торыми далеко не исчерпывается вы-
сокая оценка рецензируемой книги,
считаем нужным сделать несколько
замечаний полемического характера.
Во всем построении, на наш взгляд,
все-таки ощущается известный недо-
статок анализа противоречивых тен-
денций и кризисных явлений в раз-
витии германских обществ во всей
их сложности. Поэтому пе вполне
раскрыты происходившие там глубин-
ные процессы, которые предопреде-
ляли прогрессирующий натиск вар-
варских племен па границы империи.
В этой связи следовало бы более глу-
боко исследовать вопрос о характере
влияния рабовладельческого госу-
дарства на варварскую периферию.
Варварское общество отнюдь не яв-
лялось только переходным состояни-
ем, где развивались и взаимодейство-
вали интенции предшествующих фор-
маций. Оно внесло свой «вклад» в
процесс феодализации. Именно тогда
произошел сдвиг в развитии произво-
дительных сил. В системе ценностей
германцев земля начала занимать од-
но из первых мест. И наконец, иму-
щественная дифференциация в пх об-
ществе, которая в условиях военно-
переселенческого движения пе могла
принять систематический характер,
стала необратимым процессом на за-
нятых ими территориях.
Принцип целостного охвата—осно-
вополагающий в рецензируемой кни-
ге — оказался бы более эффективным
при расширении хронологических ра-
мок исследования еще на полтора
столетия. Это позволило бы авторам
проследить социальную революцию в
ее завершающей стадии и использо-
вать новые материалы для ретроспек-
тивной характеристики предшествую-
щего периода. Тем самым они могли
бы преодолеть существующий до не-
которой степени в их построении раз-
рыв между движением социальной и
политической революции.
Для феодальной общественно-эко-
номической формации, если рассмат-
ривать ее в широком плане, характе-
рен большой удельный вес впевотчин-
ной эксплуатации. Следовательно, в
процессе образования феодального ук-
лада, особенно в регионах, где про-
являются наиболее общие закономер-
ности данной системы, нельзя видеть
только генезис вотчинных отношений.
Материалы истории варварских коро-
левств, в частности Франкского, сви-
детельствуют п о зарожденпи налого-
вой формы эксплуатации, имевшей
римское происхождение, которая раз-
вивалась в связи с вотчинными по-
винностям п
Достоинство рецензируемой книги —
пе только в интересных решениях
важных исторических проблем и по-
становке новых вопросов для их нзу-
2 См.: Колесницкий II. Ф. К вопросу
о раннеклассовых общественных
структурах.— В кп.: Проблемы ис-
тории докапиталистических об-
ществ. М., 1968, с. 618—637; Серо-
еайский Я. Д. О путях формирова-
ния феодальной собственности на
леса и пастбища во Франкском го-
сударстве.— СВ, 1969, вып. 32 с. 48—
60; 1971, вып. 33, с. 61-80.
Рецензии
Z97
чения. Опа показала плодотворный честве учебного пособия трудно пере-
характер представленного в ней ис- оцепить.
следовательского направления. По-
этому ее вклад в пауку и роль в ка- Я. Д. Серовайский
БАСОВСКАЯ Н. И. СТОЛЕТНЯЯ ВОЙНА, 1337—1453 гг.
М.: Высшая школа, 1985. 185 с.
Книга Н. И. Басовской — первая в
советской медиевистике монография,
специально посвященная истории
Столетней войны. Уже одно это за-
ставляет отнестись к данной работе
с глубоким вниманием и интересом.
Не будет преувеличением сказать,
что в пашей исторической науке Сто-
летняя война более извстна, чем изу-
чена. Обошла ее вниманием и дорево-
люционная русская историография.
За исключением разделов в обобщаю-
щих исторических трудах и немного-
численных статей по довольно огра-
ниченному кругу вопросов, так или
иначе связанных со Столетней войной,
читатель пе найдет в наших библио-
теках исследования па русском язы-
ке, откуда он мог бы получить систе-
матизированные сведения об этом
важном историческом событии. Между
тем нельзя не признать, что Столетняя
война явилась одним пз важнейших
этапов в историческом развитии не
только Англии и Франции, но и всей
феодальной Западной Европы. Новая
работа Н. И. Басовской, где на основе
тщательного анализа широкого круга
источников выявляются исторические
корпи этого международного конфлик-
та и его фактическая история, приз-
вана заполнить весьма ощутимую ла-
куну в наших представлениях об этой
значительной вехе в истории евро-
пейского феодализма. А тот несомнен-
ный интерес, который с давних пор
проявляет к данной теме буржуазная
историческая наука (и это находит
свое отражение в содержательном ис-
ториографическом разделе рецензи-
руемой работы), лишь показывает не-
сомненную важность и актуальность
исследования ио этой тематике.
Упомянув об историографическом
аспекте исследования, нельзя не от-
метить его большую самостоятельную
ценность. Здесь впервые, пожалуй, в
исторической науке вообще (не ис-
ключая и западную историографию)
мы находим столь полный и обстоя-
тельный очерк развития буржуазной
историографии Столетней войны — от
классической работы Депре до пара-
доксальных построений Ле Патуреля
и последних по времени попыток
французских историков рассмотреть
проблему воздействия Столетней вой-
ны па феодальное общество. Вполне
оправданным поэтому выглядит вы-
деление историографического раздела
работы в самостоятельную, третью ее
главу.
Две основные главы монографии по-
следовательно освещают предпосылки
и главные события Столетней войны.
Насыщенная крайне интересным
фактическим материалом первая гла-
ва псследования Н. И. Басовской —
«Истоки войны» — привлекает внима-
ние тем пе менее прежде всего не
фактологической, а теоретической,
концептуальной своей стороной. В ана-
лизе вопроса о предпосылках Столет-
ней войны автор с самого начала за-
дался целью не просто изложить дол-
гую и запутанную предысторию анг-
ло-фраппузского конфликта XIV —
ХА' вв., а выявить его своеобразно,
принципиальное отличие от бесчис-
ленных межфеодальных столкновений
эпохи средневековья, найти его место
в ряду исторических событий, обус-
ловленных объективным процессом
внутреннего развития феодального
общества. Констатируя, что конфликт
XIV — XV вв. явился прямым про-
должением англо-французского сопер-
ничества, возникшего в более ранний
период, Н. И. Басовская справедливо
подчеркпвает. что нарастание этого
соперничества было обусловлено из-
менениями феодальной системы, и
прямо связывает его кульмипациов-
ный этап с процессом централизации,
характерной для периода развитого
феодализма. Развитие англо-фрапцуэ-
ских противоречии на протяжении
XII—XIII вв. рассматривается, таким
образом, пе как заурядное столкнове-
ние двух феодальных домов, а как
298
Рецензии
имевшее далеко идущие последствия
противоборство двух находящихся в
процессе централизации феодальных
государств, взаимоотношения между
которыми усложняются параллельно
с ростом политической консолидации
и внешнеполитических притязаний
каждого из них.
К началу XIV в. окончательно оп-
ределяются основные пункты англо-
французских противоречий — Гасконь,
Фландрия и Шотландия. Именно
здесь, в этих областях и па' их четко
еще пе определившихся границах,
сходные проблемы двух соперничаю-
щих феодальных государств — назрев-
шая необходимость территориального
размежевания и централпзаторскпе
устремления, тесно переплетавшиеся
с тенденцией к захвату новых земель
и доходов, осложненные к тому же
борьбой местного населения за неза-
висимость, встают наиболее остро.
Если вопрос о месте гасконского и
фландрского узлов противоречий в
апгло-фрапцузскпх отношениях перед
Столетней войной в той пли иной
форме уже являлся предметом дис-
куссий в историографии, то роль Шо-
тландии в предыстории п в самом
ходе этого конфликта до недавнего
времени практически не была затро-
нута обсуждением в исторической ли-
тературе. Поэтому несомненно оправ-
данным является то внимание, кото-
рое уделено в рецензируемой работе
вопросу апгло-франко-шотландскпх
взаимоотношений накануне войны п
событиям, происходившим па «шот-
ландском» ее фронте. Аргументиро-
ванно показывая несомненную значи-
мость шотландской проблемы во взаи-
моотношениях между Англией п
Францией, II. II. Басовская вместе с
тем отмечает п несостоятельность
концепции Мэй МакКпзак. в соответ-
ствии с которой Шотландия являлась
чуть ли пе главной причиной вой-
ны.
В качестве первого источника анг-
ло-французского противоборства, куль-
минацией которого явилась Столет-
няя война, Н. II. Басовская выделяет
проблему территориального размеже-
вания между отдельными странами и
феодальными владениями, ставшую
актуальной в Европе еще в период
раннего феодализма, а применительно
к Англии и Франции значительно ос-
ложненную вначале возникновением
так называемой Анжуйской империи,
а в конечном итоге — существовани-
ем английских владений на юго-запа
де Франции.
Очерк об английской Гаскони, пред
мете давних научных интересов авто-
ра,— одна из наиболее интересных ча-
стей рецензируемой работы. Просле-
живая на конкретном материале ис-
точников судьбу английских владений
па континенте, Н. И. Басовская спра-
ведливо . рассматривает гасконский
вопрос в контексте объективной необ-
ходимости п закономерности ликви-
дации феодальной раздробленности
Франции. Английский король, оп же
герцог Аквитанский, выступал па кон-
тиненте как крупный французский
феодал-сепаратист, с тем важным от-
личием, однако, что его сепаратизм
опирался на значительные экономиче-
ские и военно-политические ресурсы
вне Франции. В этом смысле аквитан-
ский герпог выступал как главная
опора всех сепаратистских сил во
Франции — от беспокойных гаскон-
ских феодалов в XII—XIII вв. до
Бургундского дома в XV в. И лик-
видация гасконского вопроса, несом-
ненно, должна была явиться важным
моментом в исторически прогрессив-
ном деле собнрапия земель Француз-
ского королевства вокруг Парижа.
Но, с другой стороны, гасконский
вопрос, весьма непростой с точки зре-
ния межгосударственных отношений
Англии и Фраппии, был осложнен пе
только сепаратистскими амбициями
гасконских феодалов и откровенно
проаиглнйскнмп тенденциями местных
городов, по и несомненным этниче-
ским п культурно-псторпческнм свое-
образием этих территорий. Различия
между Юго-Западной Францией и Се-
веро-Востоком. откуда шла централи-
зация. были в этом отношении столь
значительны, что едва ли сгладились
и к XVII в. II поэтому вопрос о воз-
можности самостоятельного развития
Юго-Запада или развития в составе
владений Плантагенетов вовсе пе вы-
глядит вопросом праздным. Можно
только посетовать, что этот аспект
проблемы лишь вскользь затронут в
работе. Однако то, что автор вовсе не
склонен сводить все дело лишь к проб-
леме централизации Франции,— не-
сомненная его заслуга.
Рецензии
299
Ключевой для начала Столетней
войны гасконский вопрос трактуется
Н. II. Басовской гораздо шире — как
важное звено п процессе консолидации
обеих вовлеченных в этот конфликт
феодальных монархий. Автор подчер-
кивает обоюдную необходимость раз-
рыва древних вассальных связей на
повои этапе развития этих госу-
дарств — превращения их в сословные
мопархпн. Гасконь же при этом стано-
вится главным пунктом противоречий,
ибо в тот в какой-то мере переломный
момент обладание ею оказывается
важным для обоих государств — имен-
но с точки зрения их дальнейшей
централизации. Являясь личным вла-
дением английского короля, экономи-
чески процветавшая Гасконь давала
английской короне значительные
средства для укрепления королевской
власти в Англии. Для Франции овла-
дение Гасконью не только означало
значительный успех в борьбе с сепа-
ратизмом внутри страны, по и сулило
солидное пополнение королевской
казны, столь необходимое для осу-
ществления далеко идущих планов
французских королей. И для той и
для другой стороны успех в борьбе
за Гасконь значил укрепление меж-
дународного престижа, что могло
стать и немаловажным фактором в
политической консолидации каждого
из этих государств.
Истоки п ход Столетней войны рас-
сматриваются в книге па широком фо-
пе международных и межгосударствен-
ных отношений в Европе периода раз-
витого феодализма. Подробно анали-
зируя беспрецедентно широкую ди-
пломатическую подготовку Столетней
войны и рассматривая англо-фран-
цузский конфликт как основной стер-
жень международных отношений в
Западной Европе XIV—XV вв.. Н. И.
Басовская справедливо отмечает, что
вовлеченность различных западноев-
ропейских государств в эту борьбу
определялась в конечном счете теми
же процессами укрепления государст-
венности, территориального размеже-
вания и борьбы за независимость, ко-
торые были характерной чертой раз-
вития практически каждой пз стран
Европы в ту эпоху. Это обстоятельст-
во и сделало Столетнюю войну пер-
вым в подлинном смысле слова обще-
европейским международным кон-
фликтом.
Вторая глава монографии рассмат-
ривает основные этапы Столетней
войны и эволюцию ее характера. На-
сыщенная обширным фактическим
материалом, живо и образно написан-
ная, глава читается с неослабеваю-
щим интересом. Детально прослежи-
вая ход военных действий н полити-
ческих событий, рисуя яркие карти-
ны битв, осад городов и народного
Сопротивления захватчикам, вскрывая
истинную подоплеку договоров п пе-
ремирий между воюющими сторона-
ми, II. И. Басовская вводит читателя
в самую гущу событий Столетней
войны.
Анализируя вопрос эволюции харак-
тера войны, автор четко определяет
общее направление этой эволюции -
от столкновения двух растущих фео-
дальных монархий, обоюдно стремя-
щихся разорвать препятствующие их
развитию старые вассалыю-леппые
связи и одновременно с этпм реализо-
вать свои феодально-экспансионист-
ские планы в отношении малых стран-
соседей в начале апгло-фрапцузского
конфликта до ясно выраженного ос-
вободительного характера войны со
стороны Францвн па последнем ее
этапе. В то же время II. II. Басовская
определенно указывает на неодно-
значность. зпгза сообразность этой эво-
люции. Войпа французов против анг-
личан принимает освободительный от-
тенок уже в 60—70-х годах XIV7 в..
когда возникает реальная угроза тер-
риториальной целостности француз-
ского государства, однако па рубеже
XIV—XV вв. характер войны пол-
ностью определяется агрессивными
устремлениями феодальных клик в
Англии и во Франции п лпшь в 20-х
годах XV' в., когда английские феода-
лы начинают систематическое поко-
рение французских земель, войпа со
стороны Франции становится подлин-
но освободительной. Н. II. Басовская
совершенно справедливо связывает
это с развитием внутриполитической
ситуации в противоборствующих стра-
нах. и прежде всего с позицией, зани-
мавшейся в тот илп иной момент по
отношению к центральной власти
влиятельными феодальными группи-
ровками в них. Именно этим и объяс-
300 Рецензии
няется изменение характера войны,
да и вся необычная ситуация, сложив-
шаяся в англо-французских отноше-
ниях в последнее десятилетие XIV и
в первое десятилетие XV в. В этой
связи особого внимания заслуживает
та часть исследования Н. И. Басов-
ской, где детально анализируется
внутриполитическое положение в
воюющих странах в 1388—1420 гг. Ряд
новых сведений и фактов, приведен-
ных автором и связанных им в чет-
кую логическую цепь, позволяет за-
полнить определенную брешь в наших
представлениях о периоде, который
предшествовал высадке войск Генри-
ха V у Гарфлера — событию, с кото-
рого традиционно начинается в нашей
исторической пауке отсчет времени
последнего этапа Столетней войны.
Несомненное своеобразие англо-фран-
цузских взаимоотношений и внутри-
политической ситуации в той и дру-
гой стране па рубеже XIV—XV вв. да-
ет автору веское основание выделить
этот исторический отрезок в особый
период войны и отойти тем самым от
характерной для нашей историогра-
фии трехчленной периодизации Сто-
летней войны.
Читатель, несомненно, с глубоким
интересом прочтет те страницы мо-
нографии, где освещается вопрос об
отношении общественного мнения в
Англии и во Франции к войне и на-
чальный этап зарождения здесь на-
ционального самосознания. Прослежи-
вая этот процесс применительно к
различным общественным слоям обе-
их стран, автор делает вывод, что и
в Англии и во Франции именно го-
рожане раньше других социальных
групп приходят к осознанию общих
интересов, которые можпо назвать на-
циональными, и отмечает вместе с тем
замедленность формирования чувств
патриотизма и национального само-
сознания у феодальной верхушки об-
щества, где продолжает господство-
вать традиционная, космополитиче-
ская в своей основе, рыцарская мо-
раль.
Н. И. Басовской, несомненно, уда-
лось главное — проследить и учесть
все многообразие, все нюансы слож-
ных взаимоотношений государств п
народов, вовлеченных в крупнейший
международный конфликт в Европе
периода развитого феодализма, охва-
тить широчайший спектр событий
войны на различных ее этапах и дать
читателю ясную и стройную картину
той эпохи. Можно только посетовать,
что на этом трудном пути автор пе
избежал некоторых неточностей и по-
грешностей. К последним можно от-
нести «золотые кроны» выкупа за
Иоанна II (с. 58) — речь здесь может
идти лишь об экю или флоринах. Ед-
ва ли возможно говорить о десятилет-
нем ребенке Генрихе III как о короле,
«сумевшем» разбить французские
войска в 1217 г. (с. 18). В ходе своего
прекрасного очерка о расстановке по-
литических сил в Гаскони перед вой-
ной автор оставил в тени вопрос о
традиционно профранцузских тенден-
циях местного духовенства, активней-
шего проводника влияния Парижа в
Гаскони. Несколько большее внима-
ние, вероятно, следовало бы уделить
манипулированию стаплем для шерсти
как важному средству политического
давления на фландрские города со
стороны английской короны в первой
половине XIV в. Некоторую неудов-
летворенность вызывает та часть ра-
боты, где -затрагивается небольшой
по времени, но, как представляется,
весьма важный для всего дальнейше-
го хода войны период от неудачной
для англичан осады Турнэ до кампа-
нии Креси—Кале (1340—1345 гг.). Ав-
тор, как правило весьма вниматель-
но прослеживающий связь хода вой-
ны с внутренней ситуацией в вою-
ющих странах, ограничивается в дан-
ном случае лишь анализом диплома-
тического аспекта событий, вскользь
упоминая о финансовых затруднениях
Эдуарда III (с. 40—41). Между тем
неудача кампании 1340 г. непосредст-
венно повлияла па возникновение
серьезного внутриполитического кри-
зиса 1340—1343 гг. в Англии, исход
которого во многом определил оконча-
тельный переход английских феода-
лов, прежде всего крупных, от доста-
точно пассивной позиции по отноше-
нию к конфликтам с Францией (что
было особенно заметно в конце XIII —
начале XIV в.) к самому активному
участию в войне. Именно на период,
непосредственно последовавший за
примирением Эдуарда III с магната-
ми в 1343—1344 гг., и приходятся наи-
большие успехи Англии в войне до
мира в Бретиньи.
Рецензии
301
Высказанные замечания, однако, от-
нюдь не умаляют достоинств рецен-
зируемой работы и не снимают высо-
кой ее оценки, В целом исследование
Н. И. Басовской является несомнен-
ной удачей автора, бесспорно полез-
ным вкладом в пашу медиевистику.
Эта книга интересна и необходима,
опа, несомненно, привлечет внимание
как специалистов, так и всех тех, кто
интересуется медиевистикой. Она зай-
мет должное место в преподаватель-
ской практике университетов и педа-
гогических вузов и окажет немалую
помощь учителям средней школы.
Ю. II. Писарев
«СРЕДНИЕ ВЕКА» МАЛЫМ ТИРАЖОМ
Советские медиевисты давно уже
пользуются заслуженной известностью
как основательные и серьезные иссле-
дователи. Несмотря на немалые слож-
ности, связанные с поисками, добы-
ванием и обработкой источников, тру-
ды их вызывают уважение зарубеж-
ных специалистов н являют собой в
некотором роде пример для работни-
ков других отраслей исторической
науки. По традиции медиевисты ра-
ботают много н плодотворно. И не-
удивительно, что рамки сборника
«Средние века» становятся тесными
и не могут уже вместить всех иссле-
дований, особенно принадлежащих
представителям среднего и молодого
поколений. Видимо, это обстоятельст-
во н вызвало к жизни издание на ро-
тапринте малых сборников под гри-
фом секции «Генезис и развитие фео-
дализма».
Надо сказать, что выпуск рота-
принтных сборников исследователь-
ского характера — относительная но-
вость в работе Института всеобщей
истории. Такие издания привлекают
технической простотой подготовки,
возможностью более оперативной н
широкой публикации трудов научных
сотрудников. Рассмотрение этих из-
даний позволит еще раз взвесить по-
ложительные и отрицательные сторо-
ны такого способа публикации.
Итак, перед нами три сборника, вы-
пущенные в 1983—1984 гг. тиражом
всего но 300 экземпляров каждый. Два
из них — под названиями «Взаимо-
связь социальных отношений и идео-
логии в средневековой Европе» и
«Идейно-политическая борьба в сред-
невековом обществе» — представляют
собой сборники статей (объем каж-
дого не превышает 12 а.л.), а тре-
тий — «Средневековье в свидетельст-
вах современников» — содержит пуб-
ликации сочинений средневековых ав-
торов п справочные материалы; его
объем около 20 а. л.
Сразу обращает на себя внимание
тематическое единство всех трех вы-
пусков: в них явно преобладают во-
просы идеологии. Все книжки имеют
приятный внешний вид, художествен-
ное оформление титульных листов от-
личается вкусом и чувством такта.
Названия двух сборников статей
лишь приблизительно отражают их
содержание. Исследования, опублико-
ванные в них. посвящены отнюдь пе
только «взаимосвязи» социальной и
политической борьбы с идейными про-
цессами в средневековом обществе.
Здесь есть статьи, посвященные со-
циально-экономическим проблемам:
3. В. Удальцова, К. В. Хвостова — «Со-
циальные и экономические структуры
в поздней Византии»; Л. А. Котель-
никова — «Попала некое землевладе-
ние в Тоскане в XIV в.: теория и
практика хозяйствования»; Ю. И. Пи-
сарев — «К вопросу о борьбе круп-
ных и мелких феодалов за землю и
рабочие руки в Англии XIV в.». Ряд
материалов трактует вопросы собст-
венно социальной борьбы (Е. В. Гут-
нова — «Борьба крестьян с представи-
телями феодального государства в
Англии XIII—XIV вв.»; Л. А. Котель-
никова — «Феодальная знать и ком-
муны в Италии XIV—XV вв.»; II. А.
Хачатурян — «Крестьянский вопрос
на генеральных штатах 1484 г. во
Франции»; А. В. Березкин — «Проб-
лема пауперизма в английской пуб-
лицистике второй половины XVI в.»).
Политическую борьбу исследуют
статьи О. Р. Бородина и Н. И. Басов-
ской. Труды В. П. Будановой и А. А.
Сванидзе посвящены сложным процес-
сам этнического развития европей-
ских народов и образования государ-
ственности. И наконец, значительная
часть работ изучает развитие общест-
302
Рецензии
венной мысли и культуры народов
средневековой Европы (статьи 3 В.
Удальцовой, В. И. Уколовой, О. Ф.
Кудрявцева п В. И. Уколовой, Н. А.
Богодаровой, Л. С. Чпколипп). .'(той
же теме подчинены и публикации.
Возможно, в дальнейшем было бы не-
лесоообраапо объединить подобные
сборники одним общим названием, по-
ставив порядковые номера выпуска
па обложке — так и логика располо-
жения материала будет соблюдена, и
читатель сможет легче ориентировать-
ся в предлагаемых материалах.
Помимо тематическою, сборники от-
личаются еще и жанровым и стили-
стическим многообразием. Они вклю-
чают статьи теоретические н обоб-
щающие (3. В. Удальцовой. 3. В.
Удальцовой и К. В. Хвостовой. В. И.
Уколовой), дискуссионные (В. II. Бу-
дановой, А. А. Сванидзе), биографи-
ческие, аналитические, повествова-
тельные; но самое значительное ме-
сто уделено в них классической ис-
следовательской статье, основанной
иа анализе обширного материала ис-
точников.
Все труды, публикуемые в сборни-
ках. демонстрируют высокий идейно-
теоретический п научный уровень. В
этом — несомненная заслуга как от-
ветственного редактора изданий —
Е. В. Гутповоп, так и авторов, боль-
шинство пз которых известны в на-
шей пауке как талантливые и серьез-
ные ученые. Прежде всего обращает
на себя внимание огромный докумен-
тальный материал, анализируемый
исследователями. Источниковедческая
база статей В. II. Будановой, В. И.
Уколовой, А. А. Сванидзе. Е. В. Гут-
попон. II. А. Богодаровой поражает
обилием, разнообразием и трудоем-
костью привлекаемых материалов.
Ряд их впервые вводится в научный
оборот пли анализируется в аспекте,
никогда до этого пе привлекавшем
внимания исследователей.
В подавляющем большинстве ста-
тей документы и свидетельства сред-
невековых источников подвергаются
тщательному и глубокому анализу.
В одних случаях исследование ведет
авторов к широким и продуманным
теоретическим обобщениям (статьи
3. В. Удальцовой, 3. В. Удальцовой и
К. В. Хвостовой, В. И. Уколовой),
в других — к классификации и перио-
дизации исторических явлений п про-
цессов (статьи А. А. Сванпзде. В. П.
Будановой), в третьих — к топким,
тщательно проведенным наблюдениям
развития идейной жизни (статьи
О. Ф. Кудрявцева, В. И. Уколовой,
II. А. Богодаровоп). Даже отдельные
частные события, рассматриваемые
в трудах Л. А. Котельниковой. II. И.
Басовской, II. А. Хачатурян, приводят
к общим выводам, отмечающим важ-
ные вехи п переломы в истории сред-
невековой Европы. Особо следует от-
метить выдвижение дискуссионных
вопросов п полемику с устаревшими
представлениями в трудах В. II. Бу-
дановой. А. А. Сванидзе, 3. В. Удаль-
цовой, О. 1‘. Бородина, А. В. Берез-
кина.
В целом публикуемые труды дают
свежий, разнообразный, интересный
материал, полезный отнюдь не только
узкому кругу специалистов, но и бо-
лее широкому читателю и стимули-
рующий дальнейшие исследования.
К общим изъянам публикуемых ра-
бот следует отнести недостаточную по-
лемическую заостренность. Даже са-
мые блестящие аналитические статьи,
не подкрепленные историографиче-
скими экскурсами и полемикой с ины-
ми точками зрения, теряют значи-
тельную часть своих достоинств. Это,
к сожалению, касается большинства
публикуемых материалов. Некоторым
исследованиям, как. например, статье
А. В. Березкина, недостает обобщений;
роль раннего меркантилизма в об-
щественной мысли Англии XVI в. ос-
тается здесь недостаточно раскрытой.
Как правило, статьи обоих сборни-
ков хорошо отредактированы и отли-
чаются стилистической стройностью.
Есть, однако, н исключения, объясни-
мые, на наш взгляд, сложностью язы-
ка источника п образа мышления его
автора. Речь идет о статье О. Ф. Куд-
рявцева н В. И. Уколовой «Представ-
ления о фортуне в средние века и в
эпоху Возрождения», где читатель
с трудом пробирается сквозь дебри
«онтологпческо-бытпнствеипой струк-
туры мира» (с. 185), «измерений ре-
альности, субъективно переживаемой
в своей изменчивости» (с. 186) п т. п.
Это тем более обидно, что сама статья
принадлежит к числу наиболее инте-
ресных п солидно аргументированных.
Та же усложненность языка, столь
Рецензии
303
пе свойственная автору великолепно
написанных очерков о Боэции и Кас-
сподоре, отмечает и статью В. И. Уко-
ловой «Представления об истории па
рубеже античности и средневековья».
Тяжело читается п статья Н. А. Ха-
чатурян.
Особо следует сказать о втором по
времени издания сборнике, содержа-
щем в себе публикации, как значится
в заглавии, «свидетельств современ-
ников» о средневековье. Оп включает
сочинение Боэция «Об утешении фи-
лософией» в переводе В. II. Уколовой
и М. Н. Цетлппа, снабженное вступи-
тельной статьей и комментариями
В. II. Уколовой, «Комментарий к „Вве-
дению" Порфирия» в переводе п с
комментарием Т. 10. Бородай, отрывок
пз «Войны с персами» Прокопия Ке-
сарийскоого, подготовленный А. А. Че-
каловой, п словарь этнонимов герман-
ских племен эпохи великого переселе-
ния пародов, составленный и проком-
ментированный В. II. Будановой. Уже
само перечисление публикуемых ма-
териалов говорит о серьезности и зна-
чительности предпринятого издания.
Прежде всего это касается всемирно
известного п многократно переводив-
шегося на многие языки трактата Боэ-
ция, давно вошедшего в сокровищни-
цу мировой культуры, который впер-
вые после перевода иеромонаха Фео-
фплакта (1794 г.) полностью публику-
ется по-русски.
Труд В. II. Уколовой по переводу
текста, исследованию жизни н твор-
чества «последнего римлянина» и ком-
ментированию трактата заслуживает
самой высокой оценки. Оп сочетает
в себе доступность и ясность, делаю-
щие древний философский текст от-
крытым широкому читателю, с глубо-
ко научным, логичным и убедитель-
ным анализом сочинения Боэция и с
обширным комментарием, который
один занимает 27 страниц и представ-
ляет собой большой самостоятельный
труд. Достоинства прозаического пере-
вода бесспорны (чего, к сожалению,
нельзя сказать о переводе стихотвор-
ных вставок, выполненном М. II. Цет-
лпным). Остается пожалеть, что ми-
зерный тираж издания делает прак-
тически невозможным знакомство
с трактатом Боэция той категории чи-
тателей. для которых ои представляет
не только большой интерес, ио и не-
сомненную необходимость: я имею
в виду студентов и аспирантов гума-
нитариев, преподавателей обществен-
ных дисциплин, научных работников.
Выполненный Т. Ю. Бородай пере-
вод «Комментария к „Введению" Пор-
фирия». принадлежащего перу того
же Боэция, также отличается высо-
ким качеством и находится в стили-
стическом единстве с переводом «Уте-
шения философией». Текст этот, од-
нако. нуждается во вступительной
статье. По существу, роль ее выпол-
няет первое примечание в коммента-
рии к тексту, по пояснений, данных
в нем. явно недостаточно. Остается
неясным, что перед нами — «перевод»,
осуществленный Боэцием (с. 20!1),
«изложение» (с. 187), введение к пе-
реводу. комментарий или, может
быть, «толкование» Боэцием Порфи-
рия? Примечания к тексту слишком
лапидарны, чтобы дать ответы на эгп
вопросы.
Заслуживает внимания публикация
А. А. Чекаловой отрывка пз «Войны
с персами» Прокопия Кесарийского,
главного историографа эпохи Юсти-
ниана. Краткая, но насыщенная всту-
пительная статья сразу вводит чита-
теля в курс дела. Перевод ясен, то-
чен, продуман. Особо следует отметить
комментарий к тексту Прокоппя —
очень подробный, основательный, с
исследовательскими отсылками, с тек-
стологическим анализом. Объем его
почти втрое превышает объем пуб-
ликуемого отрывка. Приводятся па-
раллельные места пз сочинений дру-
гих хронистов, биографии действую-
щих лиц. топографические сведения
о расположении улиц и дворцов и т. н.
Издание завершается публикацией
словаря названой германских племен
эпохи великого переселения народов,
составленного В. II. Будановой. Сто-
парь предваряет вступительная статья,
поясняющая задачи пзданпп п слож-
ности, с ним связанные; за словарем
следует обширный список источников
(1Й страниц), оп делает честь эруди-
ции автора.
Сам словарь включает свыше 700
названий племен, спабженвых латин-
скими эквивалентами и указаниями
на письменные источники, где они
упоминаются. Излишне говорить о том,
какой огромный труд лежпт в основе
этого издания — труд, сопряженный
304
Рецензии
с многообразными сложностями по
анализу и критике источников, клас-
сификации наименовании, выявлению
синонимических терминов, фактиче-
ских ошибок в произведениях древних
авторов (с. 242, 245—246). Из вступи-
тельной статьи хотелось бы знать,
как автор справляется с этими слож-
ностями.— кого из свидетелей оп счи-
тает более авторитетным, как сводит
воедино разные сведения, определяет
критерии правильного написания имен
и т. п. Огромный интерес этой публи-
кации для специалистов и любителей
и польза ее не подлежат сомнению.
В который раз приходится пожалеть
о малом тираже издания, доступного
лишь небольшому числу «счастливчи-
ков»! Уместно сразу же поставить
вопрос о новом полном тираже изда-
ния этого сборника и о выпуске его
обычным типографским способом в
достаточном количестве экземпляров.
К материалам этого выпуска при-
мыкает публикация стихов галисий-
ско-португальских трубадуров в пере-
воде М. Н. Цетлииа. осуществленная
О. А. Сапрыкиной и В. И. Уколовой и
включенная в сборник «Идейно-поли-
тическая борьба в средневековом об-
ществе». Публикация литературных
произведений в псторическом издании
представляется уместным п плодо-
творным делом. Часто историки забы-
вают о том, каким богатым и важ-
ным источником по изучению общест-
венной жизни прошлого является ли-
тература, в частности поэзия. В пуб-
ликуемых стихах можно выявить и
общефилософские .моменты, и мотивы
социального протеста, указания на по-
литическую и культурную жизнь эпо-
хи. а также приметы народного быта,
обычаев, нравов. И хотя строгие це-
нители литературной формы могут
предъявить некоторые претензии
к литературным достоинствам перево-
дов. сам факт появления их в печа-
ти — явление отрадное и заслуживаю-
щее всяческого поощрения.
Подводя итоги, подчеркнем еще раз,
что «малые» сборники, подготовленные
сотрудниками сектора истории сред-
них веков, показали правомерность п
серьезность такого рода изданий. По-
давляющее большинство материалов,
опубликованных в них, способно ук-
расить любое научное издание, выпу-
скаемое обычным тиражом, т. е. 1,5—
2 тыс. экземпляров, а некоторые,
в частности трактат Боэция и словарь
этнонимов германских племен, заслу-
живают куда более широкой публика-
ции. Видимо, целесообразно всячески
расширять возможность такого спо-
соба обнародования трудов сотрудни-
ков института. Однако включать в пих
следует, на наш взгляд, лишь узко-
специальные материалы, рассчитан-
ные на небольшой круг читателей.
Это освободит место для более значи-
тельных и крупных по тематике ра-
бот в научных изданиях, выпускае-
мых через издательство.
Т. А. Павлова
MOTHES G. ENGLAND IM UMBRUCH. VOLKSBEWEGUNGEN AN DER
WENDE VOM MITTELALTER ZUR NEUZEIT.
Weimar, 1983. 279 S.
MOTEC Г. АНГЛИЯ НА ПЕРЕЛОМЕ. НАРОДНЫЕ ДВИЖЕНИЯ
ПА РУБЕЖЕ СРЕДНЕВЕКОВЬЯ И НОВОГО ВРЕМЕНИ.
Веймар, 1983. 279 с.
Монография доктора Герлппде Мо-
тес «Англия па переломе» представ-
ляет собой одно из немногих в ГДР
исследований по истории средневеко-
вой Англии. Главные проблемы, по-
ставленные в книге,— характер и зна-
чение восстания Уота Тайлера (1381 г.)
(глава первая), социальная сущность
ереси лоллардов в конце XIV—XV в.
(глава вторая), предпосылки и общий
характер восстания Джека Кэда
(1450 г.) и его место в социально-по-
литической истории средневековой
Англии (глава третья). Характеризуя
каждый пз этих этапов в борьбе
крестьянства (отчасти также горожан
и нового дворянства) протпв фео-
дального угнетения, автор довольно
подробно анализирует также идейную
направленность этой борьбы в ее по-
степенном развитии. Тематика книги
и подход автора к поставленным в
Рецензии
305
ней проблемам сближают ее с рабо-
тами советских историков, активно
разрабатывающих аналогичные сю-
жеты в последнее время *
Все эти проблемы достаточно полно
освещены с фактологической сторо-
ны па основе наиболее важных источ-
ников как в английской, так и в рус-
ской, в частности советской, историо-
графии. Поэтому оригинальность и
новизна рецензируемой работы заклю-
чаются главным образом в предлагае-
мой автором трактовке этих фактов и
источников, а также в том. что вос-
стание Уота Тайлера, движение
лоллардов и восстание Джека ’ Кэ-
да рассматриваются в книге в
комплексе, как единый поступатель-
ный процесс нарастания классовой
и социальной борьбы в Англии
XIV—XV вв. Анализ ведется под оп-
ределенным углом зрения: Г. Мотес
стремится выяснить, в какой степени
социальная борьба в английской де-
ревне XIV—XV вв. отражала процесс
перехода от феодализма к капитализ-
му и можно лп видеть в пей своего
рода отдаленную подготовку Англий-
ской буржуазной революции XVII в.
(S. 8, 239, 240, 241). Такой угол зрения
придает книге логическую стройность
и завершенность, хотя иногда приво-
дит к некоторой односторонности в
оценке изучаемых событии (см. ни-
же) *.
* См.: Сапрыкин Ю. М. Социально-по-
литические взгляды английского
крестьянства в XIV—XVII вв. М„
1972; Он же. Антифеодальные идеп
английского крестьянства в XIV в.—
Вести. МГУ, 1967, вып. 3 и др.; Куз-
нецов Е. В. Движение лоллардов
в Англии (конец XIV—XV в.). Горь-
кий, 1968; Он же. Антифеодальные
выступления английского крестьян-
ства в конце XIV—XV в.— Учен,
зап. Горьк. ун-та, 1968, вып. 88, ч. 2;
Кириллова А. А. Социальная борьба
в английском городе XIV—XV вв. М„
1969; Гутнова Е. В. Некоторые пробле-
мы идеологии крестьянства эпохи
средневековья.— Вопр. истории, 1966,
№ 4; Она же-. Средневековое кресть-
янство и ереси.— СВ, 1975, вып. 38;
Она же. Классовая борьба и общест-
венное сознание крестьянства в
средневековой Западной Европе
Исследование Г. Мотес отличается
большой тщательностью анализа ис-
точников и данных историографии.
Используя весьма обширную литерату-
ру. в основном немецкую, английскую
и в исчерпывающем масштабе совет-
скую, автор нигде не следует автома-
тически за предлагаемыми аргумен-
тами и выводами предшествующей
историографии. В решении всех по-
ставленных в книге вопросов Г. Мотес
идет самостоятельным путем, заново
изучая источники. При этом опа под-
ходит весьма критично к буржуазной
историографии, аргументированно с
ней полемизирует. В некоторых во-
просах пе соглашается она и с совет-
скими историками (например, с авто-
ром этой рецензии — S. 83).
Глубокий анализ источников поз-
волил автору нарисовать широкую
конкретную и впечатляющую картину
бурно протекавших новых процессов
в экономической и социальной жизни
Англии конца XIV—XV в. и выявить
их в целом прогрессивный характер,
в частности появление зародышей
каппталистпческпх отношений в де-
ревне, а частично п в городах в конце
XV в. Главные выводы автора не вы-
зывают возражений. Г. Мотес. несом-
ненно, права, характеризуя восста-
ние 1381 г. как один из самых
острых классовых конфликтов между
феодалами п крестьянами пе только
в Англии, но и во всей Западной Ев-
ропе XIV—XV вв. (S. 81—91), выяв-
ляя внутри двпжеипя лоллардов в
XV в. два направления — умеренное
дворяпско-бюргерское и более ради-
кальное простонародное с широким
участием крестьянства (S. 121—134).
При этом она убедительно подтвер-
ждает конкретным материалом глубо-
кое замечание Ф. Энгельса о том, что
народные ереси, в том числе лоллар-
дизм в Англии XV в., представляли
собой скрытые социальные движения,
возникавшие в периоды после подав-
ления открытых восстаний. Анализи-
(XI—XV вв.). М., 1984; Goutnova E.V.
Hauptetapen und typen des Katnpfes
der Westeuropeischen Bauernschaft
gegen die Feodalordnting in der Perio-
de des vollentfalteten Feudalismus
(11.—15. Jahrliundert).— In: Jahrbuch
fur Geschichte des Feudalismus, 1980,
N 4.
11 Средние века, в. 49
306
Рецензии
руя социальный состав и религиозное
учение более радикальных представи-
телей этой ереси, автор убедительно
доказывает значительную роль в ней
крестьянства, городских и сельских
ремесленников. Интересны попытки
Г. Мотес выяснить природу восста-
ния Джека Кода в связи с детальным
рассмотрением тех социальных изме-
нений, которые происходили в Анг-
лии с конца XIV до середины XV в.
Этому вопросу посвящена особая гла-
ва (S. 172—206), в которой показаны
процесс освобождения крестьян от
личной зависимости, усиление диф-
ференциации в их среде, рост соци-
ально-политической роли крестьян-
ской верхушки н нового дворянства —
джентри, кризис старой аристократии.
В этих явлениях автор видит предпо-
сылки восстания Кэда.
В целом перед нами серьезное иссле-
дование, богатое содержанием и хо-
рошо аргументированное обильным
фактическим материалом.
В кппге Г. Мотес есть и некоторые
спорные положения. К ним относится,
например, попытка автора выделить
восстание 1381 г. из других восстаний
XIV—XV вв. и сблизпть его с гусит-
скими войнами и даже с Крестьян-
ской войной 1524—1525 гг. в Герма-
нии (S. 86—87). Поскольку это собы-
тие рассматривают в марксистской
историографии как первую, хотя и
неудачную буржуазную революцию,
создается впечатление, что и восста-
ние 1381 г. имело аналогичный харак-
тер, т. е. сближалось с такой ранней
революцией. Между тем, с пашей точ-
ки зрения, восстание 1381 г., при всех
его особенностях, было ближе к ан-
тифеодальным крестьянским движе-
ниям XIV в., не имевшим ничего об-
щего с буржуазными революциями.
По своим целям и объективным зада-
чам оно являлось в большей степени
продолжением и завершением дли-
тельной повседневной борьбы кресть-
янства предшествующего периода, ко-
торая привела к смягчению форм фео-
дальной эксплуатации. Именно в
этом заключался переломный харак-
тер восстания, а ие в том. что оно от-
крывало перспективы будущего бур-
жуазного развития (до этого было
еще очень далеко в конце XIV в.).
Здесь, на наш взгляд, автор грешит
некоторой модернизацией. По этой же
причине пам кажется, что восстание
Уота Тайлера едва ли нужно назы-
вать «крестьянской войной». С моей
точки зрения, этого названия заслу-
живают лишь крестьянские массовые
движения позднего средневековья или
начала нового времени (XVI—
XVIII вв.), происходившие па стадии
разложения феодализма, иногда смы-
кавшиеся с ранними буржуазными
революциями. Они отличались пе толь-
ко широким территориальным охва-
том, по и своей длительностью, глав-
ное же тем, что вовлекали в свою ор-
биту массы разнородных социальных
элементов и нередко перерастали в
настоящие гражданские войны (война
1524—1525 гг. в Германии, русские
крестьянские войны XVII—XVIII вв.).
Сомнительным представляется и стре-
мление Г. Мотес оцепить восстание
Джека Кэда как «революционное дви-
жение раннебуржуазного характера»
(S. 233—238), в ходе которого буржу-
азия, джентри и верхушка свободно-
го крестьянства боролись против фео-
дальной политической надстройки
(S. 234—235), мешающей их развитию.
Эта «революция», по мнению автора,
имела ряд сходных черт с Англий-
ской буржуазной революцией XVII в.
(S. 236—237) и носила одновременно
и антифеодальный п аптпкапптали-
стпческпй характер (S. 237). Столь
высокая оценка восстания Джека
Кэда представляется преувеличенной
и тоже грешит модернизацией. Во-
первых. это восстание было незначи-
тельным по своим масштабам, во-вто-
рых, развитие капиталистических от-
ношений в Англин и в деревне и в
городе стало давать о себе знать в со-
циально политической сфере только к
концу XV в. До этого значительная
часть джентри, как показала феодаль-
ная «война роз», оставалась резервом
крупных феодалов, служила в их сви-
тах — «ливреях», в городах торговая
п ростовщическая буржуазия преоб-
ладала над промышленной. Восстание
Кэда во многом воспроизводило недо-
вольство джентри, буржуазии и кре-
стьянства неудачным ведением войны,
слабостью ланкастерского правитель-
ства — недовольство, постоянно ранее
высказывавшееся в парламенте и в
феодальных смутах первой половины
века. То, что восстание Кэда пыталось
расчистить путь к абсолютизму в духе
Рецензии
зт
учения канцлера Дж. Фортескью,
еще не дает оснований считать это
восстание «революцией», тем более
раннебуржуазной. Можно согласиться,
что оно носило прогрессивный харак-
тер в условиях середины XV в., одна-
ко едва ли его можно считать «пере-
ломным» Ведь за ним последовал но-
вый и более сильный, чем когда-либо,
взрыв феодальных смут, охвативший
более 30 лет.
Думается, что элементы модерниза-
ции, присутствующие в интересной
книге Г. Мотес, связаны < тем. что.
подчеркивая прокапиталпстнческпе
тенденции, действительно имевшие
место в Англии XV в., опа недооцени-
вает силу и живучесть там в это же
время феодальных отношений — в
системе центрального и местного уп-
равления, в положении и умонастро-
ениях дворянства , в том числе и
джентри, в неполной равип основной
массы крестьянства — копигольдеров.
Даже в конце XV в. едва ли можно
говорить о «полном кризисе феодализ-
ма» как системы, по лишь о его на-
чальной фазе, еще далекой от возмож-
ности буржуазной революции.
Е. 13. Гутнова
SCHULZE W. BAUERLICHER WIDERSTAND UND FEUDALE HERR-
SCHAFT IN DER FRUHEN N'EUZEIT.
Stuttgart; Bad Cannstatt: F. Fromman — G. Holzboog Verlag. 19c0. 344 S.
(Neuzeit im Aufbau; Bd. 6).
ШУЛЬЦЕ В. КРЕСТЬЯНСКОЕ СОПРОТИВЛЕНИЕ II ФЕОДАЛЬНОЕ
ГОСПОДСТВО В РАННИЙ ПЕРИОД НОВОГО ВРЕМЕНИ.
Штуттгарт; Бад Каннштатт: Ф. Фромман — Г. Хольцбоог, 1980. 344 с.
По сложившейся традицпи герман-
ская буржуазная историография
оставляла крестьянские восстания на
периферии своих исследований. Даже
такое крупнейшее событие, как Кре-
стьянская война 1525 г., лишь эпизо-
дически становилось объектом специ-
альных исследований, связанных с
именами Ф. А. Дёйбера, В. Циммерма-
на, Г. Набхольца, О. Шиффа,
В. Штольца, Г. Франца. Еще истори-
ки-хронисты второй половины XVI в.
видели в Крестьянской войне лишь
злонамеренный бунт, подавление ко-
торого должно послужить уроком па
будущее, а опыт — сохранению впредь
существующих порядков. II хотя уже
в первой четверти XVII в. появились
сочинения, где народные восстания
объяснялись угнетением п обиратель-
ством со стороны господ и властей,
в целом эта проблематика продолжала
оставаться маргинальной. Показатель-
но, что в 1975 г„ к юбилею Крестьян-
ской войны, десятым изданием вы-
шла книга фашиствующего историка
Г. Франца «Немецкая крестьянская
война», претерпевшая лишь некото-
рую «подчистку» по сравнению с пер-
выми изданиями, проникнутыми фа-
шистской идеологией. И до настояще-
го времени среди немарксистских ис-
ториков ФРГ весьма распространено
пренебрежение к изучению крестьян-
ских движений. Но прорисовывается
и другая тенденция — рост интереса
к выяснению роли народных масс в
историческом процессе, о чем свиде-
тельствуют. в частности. работы
П. Бликкле, одна из которых анноти-
рована автором данной рецензии в
настоящем выпуске «Средних веков».
Тем большего внимания заслужива-
ет рецензируемая книга В. Шульце,
известного также другими своими ра-
ботами и публикациями ’. Книга
включает шесть глав: к историогра-
фии и состоянию исследований по
крестьянскому сопротивлению; обзор
акций крестьянского сопротивления
в Империи между Крестьянской вой-
ной и Французской революцией; пред-
посылки и условия крестьянского со-
противления; формы сопротивления
1 Schulze W. Zur politischen Bedeut-
ung des «gemeinen Mannes» in standi-
schen Versammlungen des 16. Jahrhun-
derts. - ZAA, 1973, 21, S. 48-64; Auf-
stande, Revolten, ProzeBe. Beitrage zu
bauerlichen Widerstandbewegungen im
fruhneuzeitlichen Europa/Hrsg. von
W. Schulze. Stuttgart, 1983.
308
Рецензии
и его организапия; мотивы и цели со-
противления в представлении кресть-
ян; крестьянское сопротивление в по-
литике и политической пауке; Заклю-
чение. В приложении дана подборка
ценных архивных документов. Вклю-
чен и обширный список рекомендуе-
мой литературы.
Автор достаточно объективно оцени-
вает состояние исследований по рас-
сматриваемой проблеме в ФРГ, кон-
статирует отставание их. изъятие дан-
ной тематики из учебной литературы,
по вместе с тем отмечает и рост ин-
тереса к изучению крестьянского со-
противления. ссылается иа работы
П. Блпккле и подчеркивает, что при-
надлежит к его последователям
(S. 33—34).
Историографический очерк обстоя-
телен, в основном объективен. Автор
знаком и с доступными ему работами
историков-марксистов, включая совет-
ских. Сам он — сторонник изучения
истории народных движений, крити-
кует историков, оценивающих восста-
ния народных масс как «крестьянское
бешенство», «слепую силу» (Р. Мунье,
Р. Мандру. II. Петрап — S. 89, 124).
Высказывает одобрение концепции
Б. Ф. Поршнева о решающем влиянии
крестьянскпх восстаний на характер
и формы феодального государства
(S.27—32).
Книге в целом присуши стремление
к широкой постановке проблем и ком-
плексному их изучению, поиск новых
приемов исследования и нетронутых
пластов источников, например в архи-
вах судебно-административных им-
перских инстанций. Эти изыскания
позволили автору, в частности, аргу-
ментированно обосновать его тезис,
что социально-политическая апатия
немецкого крестьянства в пострефор-
мационнып период не была столь аб-
солютной. как считалось до сих пор.
Хотя недовольство крестьян выража-
лось преимущественно в локальных и
«легальных» по своему характеру ак-
циях, оно порой прорывалось и бун-
тами, пугавшими владык всех рангов
(S. 40—54, 56—59).
Положительным моментом исследо-
вания В. Шульце является настойчи-
вый поиск критериев, позволивших бы
типизировать крестьянские выступле-
ния и восстания. Здесь автором пред-
ложен ряд оригинальных подходов,
сделаны небезынтересные, хотя и не
бесспорные рекомендации (S. 41—47,
59—71, 86—95, 97—100 п др.), прове-
дены некоторые сравнительно-истори-
ческие сопоставления. Пристального
внимания, дальнейшего исследования
и проверки заслуживают выводы ав-
тора об изменении структуры лепных
отношений в имперских землях во
второй половине XVI—XVIII в.,
о становлении «налогового государст-
ва» (S. 62—65, 100—101).
В приложении помещено свыше 40
ценных в научном отношении архив-
ных документов. Автор хорошо вла-
деет логикой изложения — черта, ис-
конно присущая профессиональной
германской историографии. Это позво-
ляет ему так строить аргументацию,
что недостаточно искушенному чита-
телю опа может представиться един-
ственно доказательной.
Тем не менее свойственное именно
такой логике изложения противоречие
между конструктивностью метода и
заданностью системы дает о себе
знать: оно порождает в ряде случаев
«расстыковку» между фактическим
материалом и содержанием выводов,
уход от взвешпванпя всех про- и контр-
аргументов в угоду сохранению «си-
стемы», что создает эрозию аргумен-
тации. Здесь мы можем затронуть
лишь некоторые аспекты.
Автор увлечен идеей поиска «кон-
структивной гармонии» крестьянских
выступлений с эволюцией имперской
государственности. Он с предубежде-
нием относится к возможности обоб-
щения их в понятие «классовая борь-
ба» и предпочитает социально безли-
кий термин «сопротивление» (Wider-
sland), что приводит к неопределен-
ности п утрате конкретного «адреса-
та». В. Шульце не отрицает значения
социально-экономического фактора как
некоей общей подосновы крестьян-
ских выступлений, по сам лишь эпи-
зодически обращается к базисным яв-
лениям. При поисках критериев кау-
зально-следственных связей и типов
крестьянских выступлений иа первый
план выступают причины политиче-
ские, государственно-правовые, ло-
кальные п т. п., размывается разгра-
ничение между причиной и поводом,
импульсом и следствием. Автор прав,
призывая не злоупотреблять наклеи-
ванием «антифеодальных» этикеток на
Рецензии
309
любое крестьянское выступление. Обо-
снован и призыв продолжать поиск
критериев для разграничения между
частными, личными, «нормативными»
(как он выражается), т. е. имманент-
ными для данного строя конфликта-
ми и акциями сопротивления системе.
Предлагаемый им критерий социаль-
ности выступления — его коллектив-
ность — не следует отметать с порога.
Но всегда ли можно отвергать «соци-
альность» и единичных выступлений?
Ведь они могут быть п нередко быва-
ли четко социально обусловлены, да-
же детерминированы! Известный шаг
вперед в данном ракурсе решения
проблемы В. Шульце сделал, но до
завершения поиска пе столь близко.
На сегодня единственно надежными,
хотя и несколько декларативными,
здесь остаются принципы последова-
тельного историзма и подлинной объ-
ективности исследования, когда вы-
вод делается после тщательного и
беснристрастного анализа конкретно-
го (внутренне и внешне противоречи-
вого) материала. Необходимы также
точная научная оценка того отрезка
процесса, в рамках которого развер-
тываются изучаемые события, и до-
пустимость наличия в происходящих
событиях переходных, стертых и ту-
пиковых форм.
Общая концепция В. Шульце вы-
глядит более тенденциозной и бедной,
чем исследовательские главы книги.
Она вкратце сводится к следующему:
дидактически-апологетическпе теории,
преднамеренно искажавшие характер
н роль крестьянского сопротивления,
следует отвергнуть, как и современ-
ные течения, принижающие и извра-
щающие его сущность. Вторая поло-
вина XV в. знаменовалась нараста-
нием крестьянских движений, но их
правовой основой оставалось чисто
средневековое понимание вассалыю-
лепных отношений. Однако импер-
ское налогообложение, а вместе с ним
и претензии имперских властей на
вмешательство во взаимоотношения
крестьян с их господами уже давали
о себе знать. Крестьянская война
1525 г. прервала такое развитие про-
цесса, хотя ее поражение не ликви-
дировало полностью возможность по-
следующей поступательной эволюции.
Существовали тенденции к превраще-
нию Империи в «налоговое государ-
ство», к систематическому третейско-
му вмешательству имперских и тер-
риториальных инстанций в конфлик-
ты крестьяи-поддаииых с их господами.
Такой процесс сопровождался огосу-
дарствлением и ленных отношений,
н легализованных форм крестьянского
сопротивления при «криминализа-
ции» выступлений нелегальных, а осо-
бенно насильственных. Тем пе менее
лично-правовой статус крестьянства
укреплялся, а имперская государст-
венность централизовалась и стабили-
зировалась (s. 21—24, 36—37, 42—43,
63—69. 73—74, 86—90, 100—103, 109,
141 — 142).
В борьбе с фрондированием феода-
лов и территориальных властей, по-
средничая в «легальных конфликтах»,
пресекая как нелегальные н насиль-
ственные выступления крестьян, так и
наиболее грубые формы сеньорпаль-
пого произвола, эта поступательно
развивавшаяся имперская государст-
венность утверждается в XVIII в. и
представляется положительным «на-
циональным вариантом» развития,
способным решать насущные пробле-
мы в рамках Империи (s. 37, 73—79,
105—110, 132—143, 152—155, 169—193,
200—208, 217-218, 225, 241—242).
Вписанная в такой контекст теория
Б. Ф. Поршнева о прямом воздействии
крестьянства на формирование и раз-
витие феодальной государственности
импонирует автору. Как лишний ар-
гумент в пользу своей концепции
интеграции крестьянского сопро-
тивления в эволюцию имперской
государственности В. Шульце расце-
нивает и соображения А. Собуля и
Э. Хобсбаума о некоем особом «кре-
стьянском пути» эволюции. Такая
версия, без коренных деформаций,
все же, по мнению В. Шульце, реви-
зует исконный марксистский тезис
о преобладающей роли экономиче-
ских факторов при переходе от фео-
дализма к капитализму (S. 142).
В какой мере научно убедительна
концепциоииая система В. Шульце?
Нам она представляется унзвимой во
многих аспектах. Прежде всего автор
нарушает принцип историзма п объ-
ективного учета всех основных фак-
торов в процессе исследований, к че-
му он сам призывает (s. 89). Если на-
чало процесса государственно-полити-
ческого переустройства связывать с
310
Рецензии
предреформационным периодом и по-
лагать, что Крестьянская война его
пресекает, а восстанавливается оно
после ее поражения, то этим затуше-
вывается определяющая качествен-
ная разница между предреволюцион-
ной ситуацией конца XV — начала
XVI в. и постреформационным перио-
дом, характеризующимся в целом
торжеством феодальной реакции. Ре-
структурализация лена этого качест-
венного различия не выражает — опа
нормативна. Крестьянская война, хотя
и не подается автором в отрицатель-
ном свете, ио оценивается как фактор
в основном деструктивный. Более эф-
фективными, хотя и замедленными,
выглядят акты локально-раздроблен-
иого и классово дезориентированного
крестьянского «сопротивления» в раз-
личных его формах. Смесь территори-
ального мелкодержавия с хилой им-
перской централизацией и полукре-
постническим германским подданст-
вом, которую Маркс пе без основания
именовал «немецким уродством» («das
deutsche Monstrum») 1 2, под пером ав-
тора превращается в положительный
образец решения сложнейшего клуб-
ка германских проблем XVI—
XVIII вв. Чтобы создать такой гибрид
объекта исконного преклонения не-
мецкой немарксистской историогра-
фии — германской государственности
с отдающим «духом марксизма» «кре-
стьянским путем», В. Шульце, хорошо
оперируя логическими приемами, фак-
тически выводит пз круга основных
компонентов своего исследования со-
циально-экономический фактор (лишь
прокламируя его значимость). Он
практически оставляет вне поля зре-
ния те зоны Империи, где восторже-
ствовало «второе издание крепостни-
чества», фокусирует внимание па го-
сударственно-политическом аспекте;
общую заторможенность, а затем и
обратимость прогрессивного развития
германских земель прикрывает фле-
ром германской специфики расста-
новки политических сил. И это дела-
ется применительно к такому строю,
который крестьяне в своих жалобах
обвиняли в лишении всех их искон-
ных прав, именовали тяжким ирмом,
а сам автор, анализируя заключения
1 Архив Маркса и Энгельса, т. VII,
с. 97.
имперских «примирительных комис-
сий» констатировал, что порой ка-
жется, будто читаешь крестьянские
прошения (s. 121, 124, 132, 169, 173,
179).
Но тогда, независимо от оценки
личных убеждений В. Шульце, зако-
номерно возникает вопрос: не явля-
ется ли такая концепция своего рода
«онаученным вариантом» донаучных
(по мнению самого автора), традици-
онных для германской буржуазной
историографии дидактически-апологе-
тических постулатов, гласивших и
гласящих, что Крестьянская война
1525 г. п насильственные акции кре-
стьян, имевшие объективно целью ко-
ренное переустройство или ниспро-
вержение существующего строя, были
только кровавыми аномалиями? Ре-
альный путь развития германских им-
перских земель якобы шел через
«нормативную законопослушность»
подданных, эволюцию и реформы, осу-
ществлявшиеся имперскими и терри-
ториальными властями, а также через
третейское вмешательство имперских
и территориальных властей в споры и
конфликты, возникавшие между кре-
стьянами и их сеньорамп. В данной
своей ипостаси такое посредничество
прежде всего имело целью обеспечить
интересы феодалов и предотвратить
возможность возникновения крупных
крестьянских восстаний. Что дело об-
стояло так. видно из многих материа-
лов рецензируемой книги В. Шульце,
и здесь он достаточно объективен в
оценках. Кроме того, принцип третей-
ского вмешательства суверенных влас-
тей в конфликты между крестьянами
и феодалами в рассматриваемый пе-
риод имел место практически во всех
странах Европы, включая Россию.
Можно лишь отметить, что в других
странах это делалось с меньшей си-
стематичностью п пунктуальностью.
В целом же малая эффективность тре-
тейского вмешательства признается и
самим В. Шульце.
Несколько замечаний относительно
использования В. Шульце концепции
Б. Ф. Поршнева и варианта «кресть-
янского пути» у А. Собуля и 3. Хобс-
баума. Он знает, что концепция
Б. Ф. Поршнева о том, будто классо-
вая борьба крестьянства в конечном
итоге прямо создавала и определяла
формы феодального государства, выз-
Рецензии
311
вала критическое отношение у совет-
ских историков. Оппоненты Б. Ф. Пор-
шнева указывали ему, что «спрямлен-
ность» и упрощенность трактовки им
этой сложной проблемы таят в себе,
помимо прочего, и возможность тако-
го абсурдного истолкования его аргу-
ментации, при котором крестьянство
изображалось бы творцом репрессив-
ного аппарата, нацеленного прежде
всего па его собственное угнетение и
подавление, т. е. само было бы повин-
но в своих бедствиях. Б. Ф. Поршнева
упрекали также в том, что оп склонен
к идеализации и упрощенчеству в
оценке исторической роли феодального
крестьянства. Это был особый класс-
сословие, претерпевавший в переход-
ный период процесс усиленного иму-
щественного и начинавшегося соци-
ального расслоения. Поэтому кресть-
янство могло одержать в тот период
победу над феодализмом лишь пол
руководством революционной буржу-
азии, потенциал которой для тех ус-
ловий Б. Ф. Поршпев недооценивал.
Он идентифицировал ее позицию с
той, какую она занимала в XIX—
XX вв.
Но общеизвестно, что во второй по-
ловине XVI—XVIII в. в империи ре-
волюционной буржуазии и революци-
онной ситуации не существовало, а
крестьянство не имело ни своей клас-
совой программы, ни своей классовой
идеологии и не могло самостоятельно
направлять ход событий в Империи.
Все эти проблемы возникли позднее.
Теория «крестьянского пути» раз-
вития затронута В. Шульце лишь
вскользь, и не совсем ясно, что он под
ней подразумевает. С нашей точки
зрения, если такой вариант и мог су-
ществовать в рассматриваемый отре-
зок времени, то только в плане реше-
ния аграрного вопроса. Хотя повсе-
местно в Европе крестьянство боро-
лось в это время за укрепление мелко-
крестьянской собственности, в Англии
утвердился лендлордизм, в регионах
«второго издания крепостничества»
и в Империи верх одержал вариант
компромиссных полукрепостнических
реформ. Лишь Великая буржуазная
французская революция конца XVIII в.,
ликвидировав крупное феодальное
землевладение, решила аграрный во-
прос на революционно-демократичес-
кой основе, сделав крестьян мелкими
земельными собственниками, имевши-
ми в качестве перспективы превраще-
ние в мелких и средних аграриев бур-
жуазного типа. И видимо, только в
этом аспекте можно говорить о каком-
то «крестьянском пути».
Так выглядит концепционпо-систем-
ная сторона рецензируемой работы.
В целом же наблюдения автора, по-
вторяем еще раз, шире, значительнее
и научно объективнее его концепции,
а книга подлежит в той или иной
мере учету при проведении последу-
ющих исследований по истории кре-
стьянства, его социально-политичес-
кой, классовой борьбы в Империи в
XVI—XVIII вв. — по этим вопросам
опа содержит обильный и свежий
фактический материал.
Л. Н. Чистозвонов
ИТАЛЬЯНСКАЯ ЗНАТЬ И ПОПОЛАНЫ В СРЕДНИЕ ВЕКА
(новые исследования)
В последние десятилетия в италь-
янской историографии появилось не-
мало крупных и цепных исследований
по проблемам аграрной истории, пре-
жде всего по истории агрикультуры,
а также по истории крестьянства'.
1 См.: Котельникова Л. А. Деревня в
Центральной и Северной Италии в
канун позднего средневековья (XIV—
XVI вв.): Новые работы итальянских
историков и проблемы исследова-
ния.—В кн.: Социально-экономические
проблемы генезиса капитализма. М.,
1984.
Возрос интерес и к истории господ-
ствующего класса. Очевидно, неслу-
чайным стало проведение в 1976—
1981 гг. четырех сессий симпозиума,
объединенных одной темой: правящие
слои (ceti dirigenti) в средневековой
Италии. Материалы этих сессий опуб-
ликованы1 2. В центре внимания док-
21 ceti dirigenti in Toscana nell’eta
precomunale. Atti del I Convegno, Fi-
renze, 2 dicembre 1978. Pisa, 1981;
I ceti dirigenti in Toscana nell’eta co-
munale nei secoli XII—XIII. Atti del
II Convegno, Firenze, 14—15 dicembre
312
Рецензии
ладчпков было исследование истории
отдельных семей феодальной знати и
пополанской верхушки, главным об-
разом в Центральной Италии, на
протяжении IX—XIV вв., т. е. начи-
ная с периода генезиса феодального
общества и кончая его зрелостью. Ин-
терес к изучению господствующих
слоев феодального общества в италь-
янской медиевистике, как п в немар-
ксистской историографии ряда других
европейских стран, пе в последнюю
очередь связан с основной направлен-
ностью исследований представителей
«социал! поп истории» (в Италии «со-
циальные историки» тесно смыкаются
с учеными, разделяющими концеп-
ции социоинституциопалыюп пли пп-
ституцпопальпон историографии).
В Предисловии к изданию 1-го тома
трудов симпозиума проф. Эрнесто Се-
стаи. одни из старейших итальянских
медиевистов, почетный профессор
Флорентийского университета, пре-
зидент Общества по изучению исто-
рии Тосканы, которое явилось одним
из инициаторов проведения симпози-
ума. отмечал в качестве важного до-
стоинства докладов углубленное ис-
следование генеалогий и эволюции
социального статуса и имуществен-
ных отношении крупнейших феодаль-
ных фамилий. Вместе с тем, по мне-
нию Сестана, выявился и ряд пробе-
лов. Так, не показаны те, «над кем
осуществлялось господство» правящих
слоев, остается недостаточно ясным,
каким образом зпать сумела укрепить
свою власть, в результате чего Италия
избежала «сельской Жакерип». Не по-
казана и политическая история, в
рамках которой происходила деятель-
ность знати, а также ментальность
представителей господствующего сос-
ловии. Хотя источники и скудны, по-
следнее можно сделать, обрисовав, на-
пример, мировоззрение Лиутпранда
Кремонского или Петра Дампани3.
1979. Pisa, 1982: I ceti dirigenti nella
Toscana tardocomunale. Atti del
III Convegno, Firenze, 5—7 dicembre
1980. Pisa; Firenze, 1983; Nobilta e ceti
dirigenti in Toscana nei secoli XI—
XIII: struttura e concetti. Atti del
IV Convegno, Firenze, 1—2 dicembre
1981. Firenze, 1982
* I ceti dirigenti...Atti del I Conv’egno,
p. VII-X.
Опубликованные доклады содержат в
основном материалы конкретно-истори-
ческого плапа, воссоздающие историю
отдельных семей знати: маркграфов
Тусции (Тосканы) — М. Нобили; гра-
фов Каноссы — В. Фумагаллн, М. Бер-
толини; семьи Альдобрапдескп —
Г. Россетти; графов Герардеска —
М. Л. Чекарелли Лемут; графов Кадо-
липги— П. Пескалппп Монто; графов
Гвиди— И. Мило; графов Убальдиии—
Л. Манья; представителей сиенской
знати VIII—X вв.— П. Каммаросано.
Ряд докладов посвящен взаимоотно-
шениям знати ц пополанских фами-
лий или взаимоотношениям знати и
городской коммуны в целом. Так,
в докладе П. Аиджелуччи идет речь об
отношениях графов Арденгески с го-
родской коммуной Сиены. С. Раведжи
в докладе «Семьи гибеллипской пар-
тии в правящем классе Флоренции
ХШ в.», с помощью бпографическп-ге-
неалогического метода реконструируя
социальный облпк правящего -слоя,
приходит к выводу, что в гибеллин-
ской партии, состоявшей в XII в. пре-
имущественно из представителей ари-
стократической среды, во второй по-
ловине ХШ в. было много пополанов,
для которых личная выгода играла
большую роль, чем верность какой-
либо определенной партии. Идентифи-
кация партии гибеллинов со знатью,
по мнению Раведжи, — миф. М. Та-
рассп (доклад «Семьи гвельфской
партии в правящем классе г. Флорен-
ции в XIII в.») полагает, что гвельф-
ская партия сложилась в XII в. в ос-
новном пз представителей городской
купеческой аристократии. В следую-
щем столетии часть из них одворяни-
валась, в то же время ремесленники
вСе больше стремпл 1 ?ь к власти. Во
второй половине ХШ в. в партию
гвельфов входили представители фео-
дальной аристократии, крупных куп-
цов, смыкавшихся с ней, и наиболее
богатые пополаны. Лишь в 1282—
1292 гг. пополанский элемент выдви-
нулся на первое место. Оба автора де-
лают акцент на «постепенном» про-
движении к власти пополанов, при от-
сутствии острых социальных кон-
фликтов, и на тесном переплетении
интересов знати, патрициата и бога-
тых пополанов. Еще дальше в этом на-
правлении идет М. Тангероии. В док-
ладе «Зиатиые семьи и правящая
Рецензии
313
группировка в Пизе XIII в.» он
выступает против тезиса Д. Херлихи
о трансформации городской экономи-
ки и упадке землевладельческого но-
билитета как предпосылках прихода
к власти пополанов в XIII в. Танге-
ропп считает, что никаких изменений
в социальном составе правящего клас-
са пе произошло. Как в XII, так и в
XIII в. у власти стояла городская ари-
стократия, занимавшаяся торговлей
п являвшаяся одновременно крупным
землевладельцем.
Среди материалов III сессии симпо-
зиума, посвященной правящим слоям
Тосканы в эпоху поздних коммун, т. е.
в XIV—XV вв.. — доклад американ-
ского историка Р. А. Голдсвейта «Эко-
номическая организация и семенная
структура», в котором показывается
Дробление семейных кланов и семей-
ных компаний под влиянием бурного
роста товарно-денежных отношений.
Во второй половине XIV и в XV в. гос-
подствующая роль, по его мнению,
принадлежала мелким предприятиям,
находившимся в руках индивидуаль-
ных семейств. Фрагментарность се-
мейно-деловой структуры увеличивала
спрос на предметы роскоши, но одно-
временно ослабляла деловой сектор
перед лицом растущей конкуренции,—
столь далеко идущие выводы, па наш
взгляд, еще недостаточно здесь обос-
нованы. М. Кассандре (доклад «К во-
просу о типологии семейной структу-
ры в тосканских предприятиях XIV—
XV вв.») более осторожен в суждени-
ях. Признав тенденцию к дроблению
семейств и компаний во второй поло-
вине XIV в., он отмечает вновь укре-
пившийся семейпый линьяжный ха-
рактер компаний в XV в., связывая
это явление с оживлением экономиче-
ской жизни Флоренции и политиче-
скими интересами семейств.
Социальной и политической борьбе
в Сиене в XIV—XV вв. посвящены до-
клады В. Вейнрайт («Конфликты и
Народное правление в Сиене XIV в.:
Монте двенадцати, 1355—1368») и
А. К. Исаакс («Магнаты, коммуна и
государство в Сиене в XIV — XV в.).
Л. Гаи в докладе «Магнатский ноби-
литет и пополанский нобилитет в пра-
вящем слое Пистон в первые десяти-
летия XIV в.» пришла к выводу, что
в Пистое XIV в. термин «магнат» не
имел ничего общего с феодалами,
а обозначал любого врага города не-
зависимо от его прииадлежности к по-
поланам или феодалам.
В рецензируемых томах помещен
ряд докладов, носящих обобщающий
характер. Это обширное Введение
к 1-му тому профессора Пизанского
университета Ч. Вполанте «Семейные
структуры, родственные связи и кон-
сортерип тосканской аристократии в
X—XII вв.», в котором подводятся
итоги I сессии симпозиума. Подробно
излагая содержание отдельных до-
кладов и отмечая их значимость для
изучения истории знати в раннее
средневековье, Виолапте в то же вре-
мя полагает, что сам термин «правя-
щие слоп» неточен прежде всего для
раннего средневековья, применитель-
но к которому было бы лучше гово-
рить о «господствующих слоях» (ceti
dominant!, ceti eminent!), так как фор-
мирование крупных лпньяжей и коп-
сортерпй знати, непосредственно свя-
занное с образованием сельских тер-
риториальных сеньорий, следует
отнести не рапее чем к XII в. Необ-
ходимо было бы указать и иа новый
характер родственных структур в
XIII в. в условиях развития товарно-
денежных отношений и формирования
нового сословия — пополанов. Во Вве-
дении Э. Крпстианп к 3-му тому, со-
держащему материалы II сессии сим-
позиума. автор развивает концепцию,
изложенную им’ подробно в моногра-
фии, изданной в 1962 г. и имеющей
значительное число сторонников среди
современных итальянских медиеви-
стов. Ни знать, ни пополаны не явля-
лись определенными социальными
слоями, обладавшими постоянными
чертами. Эти понятия неизменно ме-
няют свое содержание: пополаны
включают в своп состав представи-
телей зпатп и сами, как правило, яв-
ляются землевладельцами, а знать
постоянно пополняется представителя-
ми пополанов и очень часто нобили
принимают участие в пополанских
занятиях в городе. Хотя между теми
и другими сохраняются противоречия,
ио это не социальные конфликты,
а борьба политических фракций. По-
добная точка зрения фактически от-
рицает какие-либо социальные разли-
чия между феодальной знатью и по-
полаиством, рассматривай их каи
группировки одного социального слоя.
314
Рецензии
В обзорной статье Дж. Пинто «Пра-
вящие слои, землевладение и земле-
пользование во Флоренции в XIV—
начале XV в.» автор приходит к выво-
ду, что инвестиции в землю принад-
лежали в основном средним горожа-
нам и были вызваны необходимостью
самообеспечения.О «возврате к земле»
говорить не приходится. Сельскохо-
зяйственная деятельность горожан
оказывала положительное воздействие
на характер сельскохозяйственного
производства, ухудшение же условий
арендных договоров исполу в конце
XV в. объясняется главным образом
демографическими процессами.
На IV сессии симпозиума проф.
П. Намма роса по выступил с докладом
«Феод и собственность в средневеко-
вой Тоскане». Разделяя точку зрения
историков-институционалистов, отож-
дествляющих понятие «феодализм» со
сложившейся структурой ленно-вас-
сальных связей, Каммаросано главное
внимание уделил тому факту, что по-
нятие «бенефиций» не употребляется
в документах до середины X в., арис-
тократические семьи обладали полной
аллодиальной собственностью на свои
владения. Да и в XIII—XIV вв. не на-
ступает «настоящий» феодализм, так
как городские коммуны редко жало-
вали феоды. Продолжали обособлен-
но существовать два противостоявших
друг другу типа связей: феодал —
вассал на политической, судебной и
военной основе, по «лишенный земель-
ной основы» при аллодиальной собст-
венности, и «верность» колонов наря-
ду с исполнением ими сеньориальных
повинностей. Этот тезис стирает вся-
кие классовые различия между сеньо-
рами и их вассалами, принадлежав-
шими к феодальному господствующе-
му классу, и эксплуатируемыми
крестьянами, находившимися в позе-
мельной зависимости и судебно-поли-
тическом подчинении своих господ.
Проф. Ф. Кардипи сделал па этой же
сессии доклад «Знать и рыцарство в
городе: проблемы и их интерпрета-
ция». Он доказывал, что нобили в го-
родской коммуне — обязательно ры-
цари, владевшие укрепленной баш-
ней, хотя рыцарь в то время — более
широкое понятие, он (рыцарь) мог и
ие проживать в городе. Итальянские
нобили не владели компактными тер-
риториями, характерная черта их зем-
левладения, как и повсюду в Евро-
пе,— разбросанность владений.
Состоявшийся после окончания IV
сессии симпозиума в 1981 г. и при-
уроченный к публикации материа-
лов I сессии «Круглый стол» подвел
итоги обсуждения проблемы «Зпать
в раинее средневековье». В выступ-
лениях ведущего — проф. 3. Сеста-
на — и профессоров Дж. Киттолини,
Э. Кортезе, М. Нобили, П. Каммаро-
сапо отмечалась важность проведен-
ных исследований, а также наличие
ряда нерешенных крупных проблем,
которые оказались обойденными в
выступлениях участников. Так,
Дж. Киттолини возражал против как
бы автоматического отождествления
истории правящих слоев и истории
семей зпати, выразив сомнение (как
и проф. Виоланте) в правомерности
использования самого термина «пра-
вящие слои» по отношению к до-
коммунальному периоду, когда стра-
ты еще пе сложились. Недостаточен
был, на взгляд Киттолини, и анализ
социального и политического аспек-
тов проблемы зпати, в том числе и
структуры публичной власти и ее
связи с сеньориальным господством.
Докладчики ограничивались изложе-
нием структуры семейных связей,
имущественных отношений, наслед-
ственных прав, что явно обеднило
историю господствующего класса.
В докладах, посвященных раннему
средневековью, осталась в стороне в
контексте функционирования отдель-
ных знатных фамилий важная и для
этого периода проблема «город — де-
ревня».
В целом материалы симпозиума
свидетельствуют о том, что в совре-
менной итальянской историографии
имеются определенные достижения в
изучении локальной истории господ-
ствующего феодального класса, начи-
ная с момента его формирования и
кончая его функционированием в зре-
лом феодальном обществе, в показе
взаимоотношений феодальной знати и
пополапов, города-коммуны.
И все же знакомство с докладами
и их обсуждением на симпозиуме
показывает еще раз, что сама ме-
тодика социоинституциональной исто-
риографии, когда нередко главное
внимание направлено на анализ тех
или иных институтов феодального об-
Рецензии
315
щества (феод, аллод, система насле-
дования, формирование территориаль-
ной сеньории, сеньория замка), зна-
чительно обедняет показ социальной
действительности феодального обще-
ства, так же как и подчеркивание
своего рода социальной однородности
феодальной знати л пополанов, от-
сутствия между ними социальных
конфликтов. Это, кстати, отмечалось
частично и отдельными участниками
дискуссии. За пределами анализа
большинства докладчиков остались
показ механизма системы господ-
ства — подчинения, системы эксплуа-
тации господствующим феодальным
классом зависимого крестьянства,
а также и реакция, сопротивление
этой эксплуатации. Оказалось как бы
в стороне и выявление особенностей
сеньориальной и публично-правовой
эксплуатации подданных и их вза-
имодействия на разных ступенях раз-
вития феодального общества, различ-
ных способов эксплуатации, осущест-
влявшихся феодалами — владельцами
земельной и судебной сеньорий — и
городом-коммуной, ставшей коллек-
тивным сеньором и в то же время об-
ладавшей публично-правовыми функ-
циями города-государства, специфика
земельной сеньории во владениях по-
поланов.
Хочется надеяться, что будущие
исследования — а у них есть хороший
фундамент источников (богатые ма-
териалы итальянских архивов) — да-
дут ответы на эти и другие пока еще
не изученные проблемы.
Л. А. Котельникова, А. Д. Ролова
СТАНОВЛЕНИЕ НЕМЕЦКОГО ГОСУДАРСТВА И ЧУВСТВО НАРОДНОГО
САМОСОЗНАНИЯ
(Eggert W., Patzold В. Wir-Gefuhl und Begnum Saxonum bei friihmittelal-
terlichen Geschichtsschreibern. Weimar: Hermann Bohlaus Nachfolger, 1984.
328 S.)
Под общим названием рецензируе-
мая книга охватывает три работы:
В. Эггерт — «Чувство «мы» у франк-
ских и немецких хронистов до перио-
да борьбы за инвеституру»; Б. Пет-
цольд — «Восприятие Восточнофранк-
ско-немецкого государства как «reg-
num Saxonum» «в источниках X г.
(преимущественно у саксонских хро-
нистов)»; В. Эггерт — «Следы нерпм-
ской идеи императорской власти в
XI в.». Эти труды в равпой мере
являются исследованиями в сфере
истории политической идеологии в
период возникновения народного само-
сознания и источниковедческими очер-
ками, объединенными общей идеей.
Авторы исследуют политические
представления и понятия средневе-
ковых хронистов, свидетельства пле-
менного, государственного и группо-
вого самосознания, получившие от-
ражение в определенных оборотах
речи тех или иных хронистов. Вни-
мание авторов направлено прежде
всего на то, почему хронисты, осве-
щая определенные события, придают
им ту или иную эмоциональную ок-
раску и идентифицируют себя с ка-
кой-либо группой населения или с тем
или иным правителем. В рамках та-
кого понимания, как показывает в
первом исследовании Эггерт, особое
значение получает употребление хро-
нистами слов «мы», и «наши». По-
добный подход был предложен ис-
следователем в качестве дискусси-
онной темы еще на конференции по
актуальным проблемам средневековой
латинской филологии (1977 г.)1. В на-
стоящей работе рамки исследования
значительно расширены, оно охваты-
вает период от Григория Турского до
«Книги о саксонской войне» Бруно
Магдебургского, т. е. около пяти ве-
ков. Под интересующим автора углом
зрения были рассмотрены такие «офи-
циальные» хроники, как «Анналы
Франкского государства», Фульдские
анналы, затем хроники близких ко
двору авторов - Титмара Мерзебург-
ского, Видукинда и Вило, истории
некоторых монастырей, ряд агиогра-
фических сочинений и памятников
регионального характера.
1 См.: Philologus, 1979, № 123; рус.
пер.: Эггерт В. Идентификация и
«чувство — мы» у франкских и не-
мецких хронистов (до периода
борьбы за инвеституру).— СВ, 1982,
вып. 45, с. 104—118.
316
Рецензии
Ограничив в известной степени
число источников, ибо исчерпать их
полностью представляется невозмож-
ным, Эггерт стремится к интенсивно-
му использованию всей совокупности
их данных, что в ряде случаев при-
водит к пространному цитированию
(например, в разделе о Титмаре Мер-
зебургском и Адаме Бременском).
Именно внимание ко всем деталям
может привести к решению вопроса
об эмоциональной окраске источни-
ков и тем самым о политических
взглядах их авторов и близости к оп-
ределенным социальным группам. Со-
держание попятил «мы», «наши» ока-
залось в источниках чрезвычайно
многообразным и дифференцирован-
ным; грубо можно, однако наметить
три больших комплекса — политиче-
ского, религиозного и социального
характера. Эти сферы перекрещива-
ются как в своих внутренних связях,
так и в восприятии отдельных лю-
дей. Очень сильна религиозная окрас-
ка идентификации понятия «мы»; она
может относиться и ко всей сово-
купности христианского мира (у Гри-
гория Турского, Титмара, Адама,
Вило — особенно там, где речь идет
о борьбе с язычниками), к монастыр-
ской общине (Ратперт, Эккехарт IV)
или к епископству. Важнейшими объ-
ектами политической идентификации
были племя, народ и государство,
причем в качестве представителя по-
следнего часто выступает правитель.
В социальном отношении идентифи-
кация происходит с определенными
группами господствующего класса фео-
далов. с которыми хроиист был связан.
Эмоциональная сторона в изложе-
нии хроппстов проступает лишь по-
степенно; наиболее ярко она сказы-
вается в период правления Саличе-
ской династии, которому поэтому
уделено преимущественное внимание.
Состояние источников позволяет осо-
бенно полно проследить идентифи-
кацию с саксонским племенем, кото-
рая иногда использовалась и в поли-
тических целях. Наиболее интересным
аспектом темы является идентифика-
ция себя с пародом и государством.
Ранее всего стала ощущаться язы-
ковая общность. Уже Ноткер Заика
(конец IX в.) упоминает о «нас, го-
ворящих на тевтонском языке», имея
в виду народности, живущие по пра-
вую сторону от Рейна: Адам Бремен-
ский называет верхненемецкий и
нижненемецкий языки «нашими». За
этой языковой общностью скрывается
сознание народной общности в рам-
ках Восточнофранкско-немецкого го-
сударства. Идентификацию с наро-
дом часто бывает трудно установить,
так как опа в ряде случаев погло-
щается сознанием своей принадлеж-
ности к данному государству. Наибо-
лее очевидна идентификация с на-
родом там, где речь идет о группах,
больших, чем племя, в рамках го-
сударства. Так, Титмар противопо-
ставляет жителей восточной части го-
сударства в качестве «наших» «запад-
ным» лотарингцам. В ходе борьбы
партий в правление Генриха IV иден-
тификация стала зависеть от поли-
тической констелляции.
О социальном комплексе можно го-
ворить в тех случаях, когда мона-
стырь выступает не в качестве ре-
лигиозной. а в качестве социальной
общности пли когда подчеркивается
связь с определенными группами об-
щества. преимущественно элитарны-
ми. Идентификация с феодальным
классом в целом в источниках отсут-
ствует, равно как и общее обозначе-
ние этого класса.
Со временем число подобных иден-
тификаций растет; цезурой можно
считать рубеж первого и второго ты-
сячелетий. В хрониках XI в. (Титмар,
Адам, Алтаихские анналы) прослежи-
вается большое их число и носят они
более личную окраску нежели преж-
ние. Обращаясь к идентификации с го-
сударством, следует сказать, что в
период расцвета Каролингской мо-
нархии хронисты ощущали себя при-
надлежащими к ней и к ее населе-
нию. Верденский договор ознаменовал
конец единого Фрапкского государ-
ства и начало развития, завершивше-
гося появлением самостоятельных го-
сударственных образований - Герма-
нии и Франции, в значительной
степени определивших развитие ев-
ропейского феодализма. Выделение их
из франкской державы в качестве
Западнофранкского и Восточнофранк-
ского государств, а также лежащей
между ними Лотарингии нашло свое
отражение в различной идентифика-
ции ряда хронистов. Для лотаринг-
ских хронистов характерна надежда
Рецензии
317
на единение «наших» королей; иначе
обстоит дело у хронистов Восточно-
франкского государства. Один пз ав-
торов Фульдских анналов, Мегпнхард.
называет «нашим королем» сына Лю-
довика Немецкого Людовика Млад-
шего. Говоря о сражении с норман-
нами в 882 г.. Мегипхард перечисляет
в качестве «наших» жителей различ-
ных провинции (франки, норики. але-
манны, тюрпнги и саксы), даже не
упоминая участвовавших в походе
итальянцев. Здесь ощущение общно-
сти выходит уже за рамки племени,
что свидетельствует о стабильности
власти первого «немецкого» Каролин-
га. Несмотря на значение Италии в
последующей политике правителей
Германии, это не влияет на хрони-
стов, идентифицирующих себя с го-
сударством к северу от Альп.
Сложнее обстояло дело с восприяти-
ем правителей как «наших». Амбива-
лентность пх власти особенно отчет-
ливо выражена у Титмара, который
в одном случае противопоставляет
«нашего» императора византийскому,
но в другом называет правителей
«нашими» в зависимости от того, ис-
ходили ли они в своей общей поли-
тической концепции из существова-
нии немецкого государства. Так. Тит-
мар не идентифицирует себя с Отто-
ном III, этому препятствует излюб-
ленная программа Оттона — Renovatio
imperii Romanorum; более того, он
именует «нашими» представителен
саксонско-немецкой оппозиции, что
достаточно ясно свидетельствует об
объектах его симпатий. Духом пар-
тийной борьбы проникнуты также
хроника Бруно Магдебургского и
«Песнь о саксонской войне». Ненави-
дящий Генриха IV хронист и ано-
нимный автор «Песий...» выступают
как ярые противники: для одного
«наши» - это верные императору под-
данные, для другого, ассоциировав-
шего себя сначала со своими сопле-
менниками — саксами, позже, в ходе
борьбы императора с папой, «нашими»
стали любые противники Генриха IV.
Таким образом, хронисты не толь-
ко повествовали о событиях полити-
ческого и государственного значения,
но п придавали им вполне определен-
ную эмоциональную окраску. В этих
эмоциях чувство «мы» занимает осо-
бое место, свидетельствуя о связи с
определенными группами и институ-
циональными образованиями.
Барбара Петцольд поставила своей
задачей рассмотреть происходившие
в Восточнофранкском государстве
процессы на идеологическом уровне —
отражение их в политической идео-
логии. терминологии, языке и куль-
туре, в частности исследовать содер-
жание понятий «государство» и «ко-
роль» в «немецких», преимуществен-
но саксонских источниках. Автор па
материале хроник стремится устано-
вить. как сами современники пони-
мали природу своего государства.
Хотя в X в. еще не сложилось пред-
ставление о едином немецком на-
роде. это не означает отсутствия у
людей того времени сознания своей
общности. В государстве Людовика
Немецкого подобная общность была
обусловлена этнпчески-языковым род-
ством, а также уровнем экономиче-
ского развития и процесса феодализа-
ции, развивавшегося в длительное
правление этого короля. Возникает
вопрос: воспринималось ли государст-
во Оттонов политическим сознанием
современников как единый государ-
ственный и территориальный союз
или как совокупность отдельных пле-
мен? Сознание политической само-
стоятельности нашло свое выражение
в обозначении государства Людови-
ка Немецкого как Francia orientalis,
что означало отъединение от Запад-
пофранкского государства, по отнюдь
пе отказ от франкской государствен-
ности. Это отразилось и в наимено-
вании, данном ему западнофрапкски-
ми хронистами (Флодоард Реймсский.
Дудо и др.): жителей государства От-
тонов называли Transrhenenses, а пх
короля — rex Transrhenpnus. В целом
очевидно, что к X в. немецкое госу-
дарство территориально сложилось,
по говорить о едином народе внутри
этого государства еще пельзя.
В работе Б. Петцольд анализиру-
ются данные саксонских источников,
в которых встречаются термины reg-
num Saxonum, rex Saxonum (по так-
же Francia et Saxonia), прежде всего
обстоятельства появления этих тер-
минов и мотивы, по которым ими
пользовались. Тем самым делается по-
пытка внести посильный вклад в
разрешение проблемы формирования
средневекового немецкого государства.
318
Рецензии
Переход власти к Саксонскому дому
в 919 г. означал возникновение но-
вого центра, игравшего важную роль
в экономическом, политическом и
идеологическом отношении. Это от-
разилось в источниках: в двух дип-
ломах Оттона I государство имену-
ется Francia et Saxonia, а через
30 лет Впдукинд пишет о пароде
франков и саксов2; в Прюмских ан-
налах немецкий король назван тех
Saxonum et orientalium Francorum.
Подобная терминология представля-
ется автору следствием роста могу-
щества Саксонской династии и ее
стремления к легитимизации своей
власти в условиях еще прочной
фрапкской традиции, хотя у Виду-
киида сильно еще племенное само-
сознание. По мере укрепления власти
Оттона I двойное наименование госу-
дарства в хрониках исчезает, сме-
няясь названием «королевство сак-
сов», «король саксов» 3, правда, толь-
ко в нарративных источниках сак-
сонского происхождения. Промежу-
точным звеном в этом процессе было
понятие, которое обнаруживается у
Гросвиты. В основе его лежало рас-
пространенное в средние века пред-
ставление о четырех мпрах, переос-
мысленное ею в духе политической
ситуации своего времени и отра-
жающее ее понятие о государстве.
У Гросвиты речь идет о переходе
власти от франков к саксам4. Пред-
ставление о складывающемся немец-
ком государстве как о государстве
саксонском существовало недолго;
объясняется это ростом могущества
королевской власти, стремившейся те-
перь к господству над Италией и к
императорской короне. С изменением
политической и идеологической об-
становки при первых преемниках
Оттона I уже пе было условий, ко-
торые позволили бы названию «коро-
левство саксов» распространиться за
пределы Саксонии даже внутри не-
мецкого государства. Постепенно ут-
вердилось наименование regnum Те-
utonicorum, что означало новую ста-
дию в развитии самосознания народа.
2 «populus Francorum atque Saxo-
num».
3 «regnum Saxonum», «rex Saxonum».
4 «translalio regni Francorum ad Sa-
xones».
В завершающей книгу второй ра-
боте В. Эггерта рассматривается во-
прос о времени существования идеи
свободной от Рима императорской
власти. Привлекая для анализа «Ис-
торию Гамбургской церкви» и «Боль-
шие Алтаихские анналы», автор ус-
танавливает, что хронисты именуют
«цезарем» Генриха III и его сына
молодого Генриха IV еще до ко-
ронования императорской короной
в Римс, причем большей частью
в связи с. военными походами.
Идея свободной от Рима император-
ской власти была связана с представ-
лением о даровании милости божией:
император получал свою власть от
бога независимо от каких-либо лиц
или институтов, прежде всего без
посредничества папы. Поскольку ко
времени Оттона II и особенно Отто-
на III титул императора стали свя-
зывать с коронацией в Риме, хро-
нисты, желая подчеркнуть независи-
мость короля от Рима, стали имено-
вать его «цезарем» 5.
Авторы данной кпиги, поставив пе-
ред собой задачу исследовать поли-
тические и религиозные взгляды, гос-
подствовавшие в раннее средневековье,
как один из факторов в становлении
немецкого государства, плодотворно
объединили свои усилия. Ценность
работы заключается в систематиза-
ции и очень тщательном анализе боль-
шого числа источников, которые глу-
боко характеризуются и в источни-
коведческом аспекте. Как указывают
авторы во Введении, всестороннее
изучение важных процессов разви-
тия интересующих их феноменов тре-
бует при общей скудости данных ис-
точников в рассматриваемый период
самого детального изучения имеющего-
ся материала,— эту задачу они полно-
стью выполнили. Их книга органи-
чески вписывается в ряд созданных
медиевистами ГДР исследований о
природе и сущности раннефеодально-
го немецкого государства (Х.-Й. Барт-
мус, Г. Кох, Э. Мюллер-Мертепс, ра-
бота В. Эггерта о Восточнофрапкско-
немецком государстве, изданная в
1973 г.) и предлагает некоторые но-
вые аспекты в анализе этой проблемы.
Л. Т. Милъская
5 «caesar».
АННОТАЦИИ
НОВЫЕ РАБОТЫ ПО СРЕДНЕВЕКОВОЙ ИТАЛИИ
Итальянский центр по изучению ис-
тории и искусства (президент - про-
фессор Пизанского университета
Э. Кристиани) и Общество по изу-
чению истории Пистои (президент —
доктор Натале Раути) периодически
организуют в Пистое научные кон-
ференции по проблемам средневеко-
вой истории Италии. Так, в последние
годы состоялись конференции на
темы: «Гегемония Флоренции и мест-
ная автономия в Севере Западной
Тоскане раннего Возрождения: жизнь,
искусство, культура» (1975), «Циви-
лизация и сельская экономика в То-
скане в XIII-XV вв.: проблемы де-
ревенской жизни в позднее средне-
вековье» (1977), «Ремесленники и на-
емные работники: мир труда в Ита-
лии в XII-XV вв.» (1981).
Под эгидой этих же научных цент-
ров в Пистое устраиваются чтения,
на которых выступают с лекциими
ученые, посвящающие свои исследо-
вания проблемам истории искусства и
культуры г. Пистои и Тосканы в сред-
ние века. Начиная с 1981 г. эти лек-
ции издаются отдельными брошюра-
ми. Издано уже 17 выпусков*. В лек-
циях Н. Раути, Л. Гаи 1 2 детально ос-
вещаются события в истории города —
от его основания до XVII в. Адми-
нистративному устройству территории
города и области, его топографии и
истории застройки были посвящены
лекции Дж. Берти и М. Гори. О со-
1 I neon tri pistoiesi di storia arte cnl-
tura. Pistoia, 1981-1982. Vol. 1-17.
2 Rauty N. Pistoia nell’alto Medio evo.
Pistoia, 1981, 1. Подробнее об
этой лекции, как и о других тру-
дах Н. Раути последних лет см.:
СВ, 1984, вып. 47; Idem. Pistoia nei
Secoli XI e XII. Pistoia, 1981, 3;
Idem. Vicende storiche del territo-
rio pistoiese nel Medioevo. Pistoia.
1982, 12; Gai L. 11 secolo XIII
nella storia pistoiese. Pistoia, 1981.
5; Idem. Pistoia nella prima meta
del'300. Pistoia, 1981, 7; Idem.
L’ultimo periodo dell’autonomia co-
munale pistoiese, Pistoia, 1981, 9;
Idem. Pistoia nel secolo XVI. Pi-
stoia, 1982, 15.
стоянии медицинского обслуживания
в средневековой Пистое прочитал
лекцию редактор печатного органа
Общества по изучению истории Пи-
стои - «Бюллетеня ппстойской исто-
рии» проф. Флорентийского универ-
ситета Э. Коттури 3.
Наряду с локальными, «пистойски-
мп» сюжетами, которые, естественно,
превалируют в тематике лекций, при-
глашенные на «встречи» ученые рас-
сматривают и более общие проблемы
истории и культуры Италии в сред-
ние века: специфику развития де-
ревни в Тоскане (профессор Флорен-
тийского университета Дж. Керуби-
ни). особенности раннефеодальной
вотчины в Италии (профессор Болон-
ского университета В. Фумагалли),
коммунальное устройство городов и
его отражение в статутах (профессор
Пизанского университета Э. Кристиа-
нп), общество Италии до и после
черной смерти (профессор Болонско-
го университета А. И. Пиви), вопросы
романской культуры (профессор
Р. Сильва), расцвет тосканской го-
тики (профессор Дж. Маркини)4.
Характерной чертой читаемых лек-
ций является сочетание строгой на-
учности н популярности изложения,
так как «встречи» собирают пе толь-
ко специалистов-историков, но и мно-
гих жителей Пистои. интересующих-
ся историей родного города и его
’ Bern G., Gori М. La citta di Pi-
stoia e il suo territorio durante il
Medioevo. Pistoia, 1981, 11; Idem.
Tipologie edilizie durante il Rinas-
cimento a Pistoia. Pistoia, 1982, 17;
Cotturi E. Medici e medicina a Pi
stoia nel Medioevo. Pistoia, 1982, 13.
4 Cherubini G. Le campagne toscane
alia fine del Medio evo. Pistoia,
1982, 16; Fumagalli Г. Civilta cur-
tense in Italia. Pistoia, 1981, 2;
Cristiani E. Statuti e strutture co-
munali. Pistoia, 1981, 6; Pini A. I.
La societa italiana prima e dopo la
«Peste пега». Pistoia, 1981. Vol. 8;
Silva R. La civilta del Romanico.
Pistoia, 1981, 4; Marchini G. Le an-
tiche vetrate italiane. La fioritura
gotica toscana. Pistoia, 1981, 10,
320
Аннотации
культуры, историей и культурой
средневековья. Ученые делятся ито-
гами своих новых исследований, дают
краткое представление и об исто-
риографии проблемы, сообщают о
своих находках в архивах новых до-
кументов, о результатах археологиче-
ских раскопок. Научный аппарат бро-
шюр краток, сообщаются лишь са-
мые необходимые библиографические
данные. Особую ценность представ-
ляют «Приложения», в которых по-
мещаются полные тексты из перво-
источников пли пх отрывки, иллю-
стрирующие отдельные вопросы, раз-
бираемые в лекции. Нередко это
впервые вводимые в научный оборот
архивные документы, хранящиеся в
архивах Ппстои и Флоренции.
Секция по истории агрикультуры
и сельского хозяйства Центра науч-
ных исследований области Марке в
Урбинском университете системати-
чески (обычно 2 раза в год) выпу-
скает сборники «Предложения и ис-
следования» 5 под редакцией проф.
Урбпнского университета Серджо
Апсельмп. В сборниках публикуются
статьи и сообщения, дискуссионные
материалы п заметки, библиографи-
ческие обзоры по проблемам агри-
культуры, аграрного пейзажа, топо-
графии, по лингвистике, экологии,
демографии области Марке начиная
от раннего средневековья и до наших
дней. Нередко сборники предоставля-
ют страницы участникам научных
симпозиумов пли конференций в об-
ласти. Так. в № 11—12 в 1983—1984 гг.
были опубликованы материалы кон-
ференции «История питания в обла-
сти Марке», в № 3—4 (1979)-мате-
риалы конференции о развитии сель-
ского музейного дела, в № 6 (1981) —
о конференции «Преступление п об-
щество в деревне Марке», ряд докла-
дов которой касался вооруженных
выступлений крестьян в средние века.
Наиболее часто в сборниках публи-
куются статьи об агрикультуре и аг-
рарных отношениях в области Марке.
В № 14 (1985) помещена серия ста-
тей иа тему «Медзадрия п мелкая
5 Proposte е ricerche della sezione
di storia dell’agricoltura e della so-
ciety rurale del Centro di ricerca
e studio dei beni cultural! marchi-
giani. Urbino, 1977-1985. N 1-14.
промышленность». В них па материа-
лах биографий отдельных семей ис-
польщиков на протяжении более чем
ста последних лет показан переход
многих членов этих семей в состав
иных социальных слоев: мелких тор-
говцев и предпринимателей, ремес-
ленников и наемных рабочих в про-
мышленности, лиц свободных про-
фессий и т. п.
Медзадрия и иные формы аграр-
ных контрактов детально анализиро-
вались в статье Э. Изабато «Аграрные
отношения и земельная собственность
в коптадо Анконы в начале XV в.»
(№ 2, 1978). Автор статьи отмечал в
качестве специфики испольных кон-
трактов области преобладание дого-
воров пе на кодере, а па парцеллах,
что влекло за собой ряд особенностей
контракта по сравнению с «класси-
ческой подеральпой испольщиной».
Так, средн собственников земельных
участков, расположенных вблизи Ан-
коны, много горожан — жителей этого
города, мелких и средних ремеслен-
ников и торговцев, сочетавших ре-
месленные и торговые занятия со
сдачей в аренду земельных участков
под доходные специализированные
культуры, прежде всего виноградную
лозу. Среди арендаторов встречаются
и бедные люди, не имевшие собст-
венного скота и вынужденные поку-
пать его, как и сельскохозяйствен-
ные орудия и семена, в кредит у
более состоятельных соседей. Предо-
ставление сельскохозяйственных ору-
дий пли скота либо же кредитов
(хотя бы в размере пх частичной
стоимости) арендаторам со стороны
собственников в области Марке — яв-
ление чрезвычайно редкое. На обра-
ботке впноградппков горожане ис-
пользовали и наемный труд. Часть
арендаторов-крестьян были одновре-
менно собственниками земли и нема-
лого числа голоп скота, который они
продавали и сдавали в аренду. Эти
зажиточные крестьяне использовали
также наемный труд. Крупная арен-
да капиталистического типа появля-
ется в области в XVII в. Краткосроч-
ные формы аренды существовали на
землях церкви и урбанизированных
нобильских фамилий, например гра-
фов Ферети, которые поручали непо-
средственное ведение хозяйства фак-
торам, среди последних встречались
Аннотации
321
и купцы, в частности пз влиятель-
ной фамилии Скаламонти. Вместе с
тем документы свидетельствуют о
том, что весьма часто собственниками
земли здесь были и купеческие фа-
милия: Бенуто ди Камбио, ведший
торговлю с Венецией и Востоком,
Лоренцо Бартолини, основатель тор-
говой компании, судовладелец, Дио-
нпсио ди Джованни, мореплаватель
и судовладелец, член отделения ме-
дичейского банка в Анконе.
Структура земельной собственности
и крестьянско-сеньориальные отноше-
ния в Сеппгалии рассматриваются в
статье М. Баруцци, освещающей пе-
риод раннего средневековья (№ 6,
1981). В том же выпуске помещены
сообщения о структуре семьи исполь-
щика, о его жилище. Церковная соб-
ственность в Эзино исследуется в
статье В. Виллани (№ 13. 1984), тор-
говля зерном в Фано в начале XV в
по материалам компании Беттини-
Малатеста — в статье М. Бонаццоли
(№ 13, 1984). Эволюция аграрных кон-
трактов и распространение медзад-
рпи в Джези в XV в. рассматривают-
ся в статье В. Джульони (№ 14,
1985). Поземельные описи-кадастры и
порядок их составления в XIII—
XV вв. анализируются в статье С. Ан-
сельми (№ 3—4, 1980). кадастры в
Корпнальдо в 1452-1580 гг,- в статье
Э. Грегорини (№ 13, 1984). Соотно-
шение общинной п частной собст-
венности п образование подере в Кас-
тельплапео в XV—XVI вв. служат
предметом анализа Р. Пачи (№ 3—4,
1980). Им приводятся красноречивые
данные, которые позволяют сделать
вывод о резком сокращении мелкой
крестьянской собственности п одно-
временно о росте крупных хозяйств.
Так, если в 1471 г. собственники
участков размером менее 1.6 га со-
ставляли 12.7% всех собственников,
то в 1550 г.-уже 54.7%. На долю же
владельпев участков свыше 16 га в
1471 г. приходилось 56.5%, в 1674 г,-
их удельный вес поднялся до 57.2%.
В 1981 г. в качестве Приложения
к «Предложениям и исследованиям»
была издана брошюра «Агрикульту-
ра Марке. Заметки о некоторых ис-
торических аспектах медзадрип в
Марке»6. Среди исследованных здесь
сюжетов — жилище арендатора, труд
женщин и несовершеннолетних де-
тей, питание арендаторов, применение
наемной рабочей силы, ремеслеппые
занятия, крестьянские организации и
борьба крестьян за свои права и
лучшую долю, эрозия почвы, приме-
нение машин. Все эти темы рассмат-
риваются в историческом аспекте на
протяжении XV—XX вв.
Л. А. Котельникова
6 Agricoltura Marclie. Brevi note su
alcuni aspetti storici della mezzad-
ria marcliigiana. Urbino; Ancona,
1981.
НОВЫЕ ПОСТУПЛЕНИЯ В ЗАПАДНЫЙ ФОНД ОТДЕЛА РУКОПИСЕЙ
И РЕДКИХ КНИГ ГОСУДАРСТВЕННОЙ ПУБЛИЧНОЙ БИБЛИОТЕКИ
им. М. Е. САЛТЫКОВА ЩЕДРИНА В ЛЕНИНГРАДЕ
В 1983 г. Государственная Публпч
пая библиотека (ГПБ) приобрела
1 пергаменные 1рамоты. 10 рукоппс
пых книг и 4 альбома XIV—XVII вв..
что явилось одним из самых значи-
тельных пополнений западного фон-
да за последние годы. Альбомы по-
ступили от потомков книгоиздателя
В. М. Саблина. По сведениям его
внука, они были приобретены В. М.
Саблиным во время учебы в Тартус-
ком университете в 1895-1896 гг
Рукописные книги и грамоты получе-
ны от наследников военного врача-
офтальмолога В. Ф. Груздева. Ос-
новная часть коллекции В. Ф. Груз-
дева была куплена в конце 50-х го-
дов нашего века академиком М. Н. Ти-
хомировым (ныне в библиотеке
Новосибирского отделения АН СССР)
и Государственной Публичной биб-
лиотекой. Вновь приобретенные биб-
лиотекой западноевропейские рукопи-
си дополняют некоторые разделы
этого крупнейшего советского храни-
лища.
Грамоты происходят из Гамбурга.
Две из них подтверждают денежные
вклады магистра Хортвига фон Ха-
хеде (1386 г.) и Генриха Храхта
(1404 г.) Гамбургскому собору. Текст
на латыни, печати утрачены. Две
322
Аннотации
другие написаны на средненижнене-
мецком языке и выданы бургомист-
ром и городским советом Гамбурга.
На грамоте 1486 г., регулирующей
правовые отношения между городом
и юнкером Ольриком, сохранилась
малая городская печать. В грамоте,
выданной в 1501 г. приору домини-
канского монастыря св. Иоанна в
в Гамбурге Герарду Трельсхоффу и
проповеднику Иоганну Паткену и
Ыфеплеиной большой городской пе-
чатью, определен крут деятельности
доминиканцев в Гамбурге. В общем
собрании иностранных грамот ГПБ
грамоты из Гамбурга этого периода
отсутствовали.
Помимо грамот, в составе коллек-
ции В. Ф. Груздева поступили 3 ла-
тинские и 7 немецких рукописей, из
которых 4 немецко-нидерландского
происхождения.
Самая ранияя — фрагмент пергамен-
ной рукописи, написанной готиче-
ским письмом в Италии в XIV в.,
со стихами латинского поэта VI в.
Флориана, которыми обычно закан-
чивался текст «Эпиграммы» Проспера
Аквитанского, современника Августи-
на. В рукописи 24 л., она украшена
одним большим красно-синими ини-
циалом с плетенкой и малыми крас-
ными и синими инициалами. В соб-
рании латинских рукописей ГПБ
произведений Флориана нет. Бумаж-
ная рукопись XIV в. с этим сочине-
нием, входившая ранее в состав со-
брания Залуских, была возвращена
в 1922 г. в Польшу и погибла во вре-
мя второй мировой войны.
Во фрагменте пергаменной латин-
ской рукописи XV в., написанной в
Италии гуманистическим письмом,
с текстом эпической поэмы «Ахиллеи-
да» римского поэта I в. и. э. Публия
Стация, указаны имя писца — Петр де
Рубенс и дата — 1454 г. Большой
многокрасочный с золотом инициал
и прекрасно исполненные красные и
синие инициалы украшают эту ру-
копись, которая полностью принадле-
жит уже к эпохе Возрождения.
В 1966 г. в ГПБ поступил фрагмент,
переписанный тем же писцом год
спустя, с латинским текстом 1-й кни-
ги «Иллиады». Формат, материал
письма, иллюминация и выходная за-
пись в конце текста у обоих фрагмен-
тов полностью идентичны. Очевидно,
в прошлом они составляли один ко-
декс.
Сборник XV в. написан в Германии
в 1410 г. готическим письмом и со-
держит приписанный Августину трак-
тат «De beata sufficientia» и др.
Далее следуют две рукописи юри-
дического содержания, написанные
во второй половине XVI в. в Герма-
нии. Одна из них включает установ-
ления городского права Брауншвей-
га, другая — «Изложения установле-
ний гражданского права с приведени-
ем примеров и случаев их использо-
вания» немецкого юриста Каспара
Альтенаика (1586 г.). К ним примы-
кает конволют смешанного происхож-
дения: первую часть его составляют
фамильные история и гербы рода
Энгельбрехтов с XIV в. по 1569 г.,
вторая часть содержит стихотворения
неолатипского поэта Бартоломео Пае-
луса, начинающиеся посвящением ве-
нецианскому патрицию Лоренцо Ло-
ретано (л. 62-65).
К кругу чтения религиозного эти-
ко-просветительного движения «Devo-
lio moderna», отличительным призна-
ком которого являлся принцип «бла-
гочестия в миру», относятся 4 руко-
писные книги, написанные в XV в.
готическим письмом на одном из ди-
алектов средненидерлапдского или
средненижненемецкого языка. Это мо-
литвенник маленького формата с пе-
реводом на народный язык важней-
ших молитв, в том числе «Vader
unse» (л. 70), и три небольших ко-
декса с анонимными сочинениями.
На двух из них имеются владельче-
ские пометы, причем одним из вла-
дельцев была женщина, Катерина
Виттенборгес. Принадлежавшая ей
книга (85 л.) содержит наставления
во внутренней религиозной жизни.
Другая рукопись (114 л.) состоит из
9 небольших трактатов, содержание
которых изложено в латипском резю-
ме па первом листе: «Как следует
жить благочестиво». Поскольку сама
книга написана на народном языке,
а не на латыни, то предназначалась
она, естественно, мирянам, а не мо-
нахам. В самой большой рукописи
(209 л.) с текстом «Страстей» - обыч-
ных для библиотек «Нового благоче-
стия» сочинений с размышлениями
о земной жизни Христа — на обороте
последнего листа указаны имена пис-
Аннотации
323
ца Германа Борсхорста и заказчика
книги Бернарда Воллена. Эти рукопи-
си представляют интересный матери-
ал для исследования предпосылок се-
верного Возрождения и Реформации.
К совсем иной сфере относятся ру-
кописи, поступившие от наследников
В. М. Саблина. Это альбом с рисун-
ками немецкого художника первой
половины XVII в. Леонгарда Гебер-
лпна и три фамильных альбома
(Stammbiiher) с автографическими
записями на память последней тре-
ти XVI — первой половины XVII в.
В ГПБ хранятся четыре немецких
альбома подобного типа, но более
позднего времени. Три новых аль-
бома значительно расширяют хроно-
логические рамки этой небольшой
коллекции.
Один из альбомов принадлежал ры-
царю мальтийского ордена Георгу фон
Платену. Записи сделаны в 1571—
1575 гг. в Венеции па листах, впле-
тенных в книгу А. Алциата «Omnia
erablemata» (Лион, 1566 г.). На 92
листах — русунки. Колорит, интерьер,
особенности лиц позволяют предпо-
ложить, что они сделаны венециан-
ским живописцем второй половины
XVI в. или живущим в Венеции не-
мецким художником. Основная масса
записей оставлена немецкими дворя-
нами — рыцарями мальтийского ор-
дена. В верхней части листа, как пра-
вило, эпиграф на немецком, латин-
ском или греческом языке, в ниж-
нем — дружеское пожелание и
подпись. На обороте 71-го листа по-
мещены гербы этих рыцарей.
Альбом немецкого студента Аль-
брехта фон Скагена (Лейден, 90-е го-
ды XVI в.) представляет нечто сред-
АЛЕКСЕЕВ М. П. ЛИТЕРАТУРА
II ШОТЛАНДИИ.
М.: Высш, шк., 1984. 351 с.
В книге собраны работы по исто-
рии английской литературы в сред-
ние века, принадлежащие перу из-
вестного советского литературоведа
академика М. П. Алексеева. Исследо-
вание охватывает VI—XV вв. Автор
рассматривает развитие литературы
не изолированно, но как важное на-
правление общекультурного процес-
са, обусловленного историческими ре-
нее между рыцарским и студенческим
альбомами. В нем имеются автогра-
фы отпрысков знатных нидерландских
родов — Якова Вассенара ван Дювен-
форде и Корнелиса ван дер Миле, ла-
тинское стихотворение профессора
Иосифа Юста Скалигера, вписанное
его собственной рукой, и записи мно-
гих студентов.
Представление об интересах профес-
сорской среды Альтдорфа и Виттен-
берга дают записи в альбоме Иоганна
Христофора Гезелиуса, хранящего 188
автографов на немецком, француз-
ском, греческом, древнееврейском
языках и латыни видных немецких
ученых Георга Кенига, Вильгельма
Лизеруса, Даниэля Сеннертуса и др.
Выполненные пером и красками, ри-
сунки интересны как образцы немец-
кого костюма разных сословий 30-х
годов. XVII в.
Последнее поступление — альбом эс-
кизов представителя позднего немец-
кого маньеризма Леонгарда Геберлииа
(1584—1656). В альбоме 41 лист с ри-
сунками человеческих фигур, живот-
ных, деревенских пейзажей и жанро-
вых сцен, исполненными пером с раз-
мывкой тушью, акварелью, каранда-
шом, сангиной. Каждый рисунок да-
тирован. Под последним запись: «1638
ап 21 marzo, Und damit beschlossen
Leiordt Heberlein» Из творческого на-
следия Геберлпна сохранилось немно-
гое. Альбом рисунков позволяет нес-
колько расширить круг произведений
художника и обладает особой художе-
ственной ценностью как образец учеб-
ного пособия для начинающих худож-
ников.
Т. П. Воронова. 31. Г. Логутова
СРЕДНЕВЕКОВОЙ АНГЛИИ
алиями английского и европейского
средневековья. Этому способствует
наличие в каждом разделе специаль-
ного исторического введения, а так-
же многочисленные сравнительно-ис-
торические параллели.
Первый раздел, посвященный анг-
лосаксонской литературе, освещает
две проблемы: возникновение народ-
ного эпоса (ему предпослано описа-
324
Аннотации
пие самых ранних свидетельств анг-
лосаксонской словесности), и выявле-
ние специфики христианской мона-
стырской литературы в Британии,
связь латиноязычных произведений,
литпнской культуры с народной тра-
дицией. Автор отмечает, что один из
эпизодов «Церковной истории анг-
лов» Беды Достопочтенного был из-
вестен русскому читателю по его из-
ложению в романе И. С. Тургенева
«Рудин». М. П. Алексеев п в других
разделах пе упускает возможности
проследить связи средневековой ан-
глийской литературы с русской лите-
ратурой. Он обращается пе только к
переводам средневековых английских
произведений па русский язык, но и
к реминисценциям из них у русских
авторов, раскрывает идейные и худо-
жественные связи между литерату-
рами английского и русского народов.
Второй раздел «Литература от нор-
манского завоевания до XVI в.» вклю-
чает три главы: «Латинская литера-
тура в Англии между XI и XIV вв.».
«Французская литература и распро-
странение ее на территории Англии»,
«Английская литература». М. П. Але-
ксеев показывает, как шел процесс
складывания, национальной англий-
ской литературы во взаимодействии
ученой латинской словесности, фран-
цузской литературы, привезенной в
Англию норманскими завоевателями, и
литературы на народном языке.
XIV век был временем глубокого
экономического и социального пере-
лома в жизни Англии. «В этот век
сложилась английская нация; в кро-
вавых боях и тяжелой борьбе окреп
и осознал себя народ» (с. 133). С это-
го времени культурное развитие Анг-
лии пошло по новому пути. Склады-
вание национального языка послужи-
ло мощным фактором развития анг-
лийской словесности. Исследованию
этого процесса посвящен третий раз-
дел «Литература XIV в.», включаю-
щий главы «Аллегорическая дидакти-
ческая поэзия XIV в.», «Аллптератпв-
ные рыцарские поэмы XIV в., «Гау-
эр». «Чосер», «Ранняя шотландская
литература». Значительный интерес
представляет сопоставление творчест-
ва Гауэра, которому принадлежала
заслуга подведения итогов обширно-
му и разнообразному поэтическому
наследию средних веков, и Чосера с
ренессансными тенденциями его про-
изведений.
Раздел «Литература XV в.» пред-
ставлен пятью главами: «Эпигоны Чо-
сера», «Шотландская поэзия XV в.,
«Народные баллады Англии и Шот-
ландии», «Английская проза XV в.»,
«Драма в XV в.» М. П. Алексеев оп-
ровергает мнение, бытующее подчас
в медиевистике, что XV век был эпо-
хой «исключительно упадочной». Он
подчеркивает, что в этот период «по-
степенное разложение идейных и ху-
дожественных средневековых тради-
ций подготовляет бурный подъем
творческих сил последующего столе-
тия» (с. 236).
В. И. Уколова
BLICKLE Р. DIE REVOLUTION VON 1525.
Miinchen; Wien: R. Oldenbourg Verlag, 1983.
БЛИККЛЕ П. РЕВОЛЮЦИЯ 1525 г.
Мюнхен, Вена: Изд-во Р. Ольденбург, 1983
Второе, переработанное и расши-
ренное издание монографии западно-
германского историка профессора
Бернского университета П. Бликкле
«Революция 1525 г.» представляется
заметным явлением в современной за-
падногерманской историографии. Кни-
га оригинальна по концепции, замыс-
лу. структуре. Автор пошел пе по пу-
ти систематического, пусть даже син-
тетического изложения событийной
истории раннебуржуазной революции
и Крестьянской войны 1525 г. в гер-
манских землях, а отобрал ряд узло-
вых с его точки зреппя проблем глав-
ной темы, сгруппированных в ввод-
ных разделах и трех частях мо-
нографии. Первые раскрывают такие
понятия, как исходные положения,
проблемы, приоритеты, новые пер-
спективы и т. п. Умеренную програм-
му — «Двенадцать статей» — автор
считает основополагающим «манифе-
стом 1525 г.», уделяя меньше внима-
ния революционному «Статейному
письму» и другим документам вое-
Аннотации
325
ставших крестьян. Первая часть кни-
ги— «Двенадцать статей», их эконо-
мическая, социальная и политическая
подоснова» — своим названием и со-
держанием аргументирует исходный
тезис П. Бликкле. Центральное место
в ней отведено аграрным отношени-
ям, но анализу подвергнуты также
проблемы государственного устройст-
ва, общественного строя, политиче-
ского сознанпя крестьян, идеологиче-
ские факторы в их библейско-бого-
словских проявлениях.
Вторая часть книги — «Общая поль-
за п христианская, братская любовь»—
посвящена рассмотрению сущности со-
бытий 1525 г. как «революции просто-
го человека», объяснению этого поня-
тия, взаимоотношений крестьян с им-
перскими и «земельными» городами,
горнорабочими, проектов и перспектив
государственно-политических реформ
в виде союзно-корпоративной террито-
риальной общности, утопических тео-
рий Гайсмайера, Хубмайера, Мюнцера
и Хергота, соотношения реформацион-
ной теологии и революционной прак-
тики.
Третья часть книги — «Реставрация
и кооперация» — о последствиях по-
терпевшей поражение революции.
В ней исследуются главным образом
вопросы становления форм «пострево-
люцпонной» государственности, огосу-
дарствления «общинной реформации»,
реформы в сфере поземельных отно-
шений. подводятся общие итоги прове-
денным исследованиям. В текст книги
включены иллюстрации, графики, кар-
тосхемы.
В приложениях даны некоторые до-
кументы, статистические и графиче-
ские таблицы, список рекомендуемых
публикаций источников и специаль-
ной литературы, общий указатель
имен, географических и предметных
терминов.
В заключении П. Бликкле илла1ает
следующие основные выводы: причи-
ной революционного взрыва было
предшествовавшее ему наступление
феодалов на экономический, социаль-
ный и правовой статус крестьянства,-
ухудшение жизненных условий обще-
ственных низов вообще в условиях
безнадежности мирного урегулирова-
ния этого глобального конфликта;
крестьянским восстание 1525 г. было
лишь вначале, а затем социальная
база его расширилась за счет горо-
жан. горнорабочих п других общест-
венных групп, превратившись в «ре-
волюцию простых людей»; такая де-
финиция, по мнению автора, поры-
вает с ошибочными попытками впи-
сать «революцию 1525 г.» в круг
прочих крупных крестьянских восста-
ний и больше соответствует характеру
изучаемых событий, чем определения
«буржуазная» или «пролетарская ре-
волюция»; восстание социальных ни-
зов придало реформационному люте-
ранскому движению глубину социаль-
ного звучания и масштабность, спо-
собствуя превращению германских со-
бытий в часть общеевропейского, ис-
торически прогрессивного процесса.
Слабее всего у восставших было раз-
вито представление о будущем поли-
тическом устройстве, но на практике
оно обычно реализовывалось в форме
добровольных союзов общин, инкор-
порированных в территориальные
общности на основе народного пони-
мания «божественного права». Хотя
понятия «простой человек» и «револю-
ция простого человека» лишены чет-
кой социально-классовой характери-
стики, а отрыв Крестьянской войны
от общего широкого социально-поли-
тического движения в германских зем-
лях, получившего наименование Ре-
формации, не представляется доста-
точно мотивированным, как и отнесе-
ние народной струи Реформации к
разряду просто утопических устрем-
лений, в целом изложенные выше со-
ображения П. Бликкле представляют-
ся научно-конструктивными и могут
служить отправными моментами для
продолжения дискуссии о характере
ранпебуржуазной революции в Герма-
нии первой четверти XVI в.
Сложное обстоит вопрос об оценке
автором постреформационного перио-
да. По его мнению, поражение рево-
люции пе было равнозначно торжест-
ву абсолютной феодальной реакции.
Оставался открытым путь частичных
реформ, и они были проведены.
П. Бликкле считает, что некоторые
(частные.— А. Ч.) требования кре-
стьян, регионально в различной мере
и формах, были удовлетворены, упро-
щена и улучшена была процессуаль-
ная сторона сеньориального судопро-
изводства. Революционные элементы
подверглись «нейтрализации», зато
326
Аннотации
крестьянству в целом оставлялась воз-
можность включения и «кооперации
в рамках земельного политического
устройства», сопровождавшейся более
прочной интеграцией крестьянства в
эти системы. В целом же якобы созда-
валась «симметрия стабилизации».
Но постреформационпый княжеский
территориальный суверенитет в одних
землях олицетворял достаточно ясно
выраженную и всестороннюю феодаль-
ную реакцию, в других — «вторичное
издание крепостничества». Именно на’
такой базе проводились «мини-рефор-
мы» и делались мелкие уступки. Сом-
нительно, чтобы в таких условиях
«нейтрализация», «кооперация» и
«симметрия стабилизации» могли вос-
приниматься как даже относительное
благо для германского крестьянства
постреформационного и последующего
периодов.
А. Н. Чистозвонов
Dalchi Р. G. TRADITION ET RENOUVELLEMENT DANS LA REPRESEN-
TATION DE L’ESPACE GfiOGRAPHIQUE AU IXе SIECLE.—
Studi medievali, 1983, Ser. 3, N 24, fasc. I, p. 121—160.
ДАЛЬШЕ П. Г. ТРАДИЦИЯ И НОВЫЕ ТЕНДЕНЦИИ
В ПРЕДСТАВЛЕНИЯХ О ГЕОГРАФИЧЕСКОМ ПРОСТРАНСТВЕ В IX в.—
Студн медиевали, 1983, сер. 3, № 24, ч. 1, с. 121—160.
От IX в. сохранились два сочине-
ния, специально посвященные описа-
нию мира,— «Об измерении круга зем-
ли» ирландца Дикуила и «О располо-
жении мира» неизвестного автора. Из-
вестно, что в раннем средневековье
книжная география в значительной
мере зависела от позднеаптичных
представлений. Указанные сочинения
открывают перечень собственно сред-
невековых географических трактатов.
Трактат «Об измерении круга земли»
был написан в 825 г. Он содержит де-
вять глав, четыре из которых посвя-
щены описанию Европы, Азии и Аф-
рики. Пятая «фиксирует» протяжен-
ность круга земли (ойкумены), ше-
стая посвящена описанию рек. седь-
мая — островов, восьмая — определе-
нию «длины» и «ширины» Средизем-
ного моря в сравнении с размерами
Британии. Заключительная глава со-
держит описание гор.
Трактат «О расположении мира» вы-
шел из степ монастырской школы
между 8:>6 и 870 гг. R нем дается опи-
сание Океана как границы круга зе-
мель, возможностей плавания по нему,
а также сообщаются различные сведе-
ния о Средиземном море и его частях,
об островах. Нетрудно заметить, что
ряд вопросов являются общими для
обоих произведений.
Сочинение Декуила предназначено
Для дидактических целей. Оно явля-
ется выжимкой и во многом повторе-
нием того, что было написаио по этим
вопросам ранее. Автор статьи счита-
ет, что трактат Анонима более само-
стоятелен и интересен. Тем не менее
оп пытается выявить определенную
связь, существовавшую, по его мне-
нию, между двумя этими сочинения-
ми, анализируя их источниковую базу.
Автор статьи дает широкую картину
состояния географических знаний в
каролингскую эпоху и выявляет их
зависимость и отличие от позднеан-
тичных представлений, в частности от
позиций историка V в. Павла Орозия
и просветителя VII в. Исидора Се-
вильского.
Географические представления со-
ставляли важную часть воззрений на
мир в средние века. В этой области
проявились и специфика средневеко-
вого мировоззрения, и состояние есте-
ственнонаучных знаний. Пе случайно
в наши дни историческая география
становится областью, все больше при-
тягивающей внимание исследователей.
Статья французского ученого посвя-
щена малоизученному в этом отноше-
нии периоду — IX в., эпохе каролинг-
ского возрождения. Он отмечает, что
исследуемые им трактаты не повторя-
ют дословно более ранние сочинения,
а в ряде случаев вносят свои коррек-
тивы в устоявшиеся представления.
Речь не идет о качественно новых
данных, но у средневековых авторов
происходит определенная реорганиза-
ция уже известного из произведений
древних географического пространст-
ва, большую дифференциацию полу-
чает география Европы. Ее описание
Аннотации
327
приобретает своеобразную систему.
Показательно, что при общности тен-
денций в обоих трактатах системы
географического описания не совпада-
ют в ряде пунктов, что позволяет го-
HILGARTH J. N. THE POSITION OF ISIDORIAN STUDIES: A CRITICAL
REVIEW OF THE LITERATURE 1936-1975,-
Sludi medievali, 1983, Ser. 3, N 24, fasc. 2, p. 815—905.
ХИЛГАРТ Дж. H. СОСТОЯНИЕ ИСИДОРИАНСКИХ ИССЛЕДОВАНИЙ:
КРИТИЧЕСКИЙ ОБЗОР ЛИТЕРАТУРЫ 1936—1975 гг.—
Студи медиевали, 1983, сер. 3, №
Фигура Исидора Севильского посто-
янно привлекала и привлекает внима-
ние зарубежных исследователей. Дея-
тельность крупнейшего представителя
культуры раннего средневековья ни-
когда не оценивалась однозначно.
В разные периоды перед исследовате-
лями наследия Исидора Севильского
вставали весьма отличные друг от дру-
га проблемы. Первая попытка проана-
лизировать развитие исидорианской
историографии была предпринята
Б. Альтанером *, который осветил ли-
тературу, вышедшую с 1910 по 1936 г.
Дж. Хилгарт продолжил дело Б. Аль-
танера, рассматривая работы, опубли-
кованные после 1936 г. Труд Дж. Хил-
гарта — не историографическое иссле-
дование в полном смысле слова. Ав-
тор не преследует цель выявить ос-
новные тенденции в изучении насле-
дия Исидора Севильского, дискуссион-
ные точки зрения, проанализировать
научные подходы. Он ставит более
скромную задачу: кратко проанноти-
ровать важнейшие работы об Исидоре
Севильском, вышедшие в странах За-
падной Европы и в США. При этом он
не всегда описывает их «из первых
рук», пользуясь библиографией своих
предшественников (хотя следует отме-
тить, что таких «опосредованных» опи-
саний у него очень немного и они
вызваны недоступностью по тем или
иным причинам отдельных изданий).
В целом публикация Дж. Хплгарта —
это тщательно подготовленный труд
справочного характера, несомненно
потребовавший огромной работы. Он
1 Altaner В. Der Stand der Isidorfor-
schung. Ein Kritischer Bericht fiber
die seit 1910 erschienne Literatur.—
In: Miscellanea Isidoriana. Roma,
1936.
ворить не о заимствованиях, а о крис-
таллизации определенных методой и
направлений в географической мысли
раннего средневековья.
В. И. Уколова
24, q. 2, c. 815—905.
дает довольно полное представление о
западноевропейской и американской
литературе об Исидоре Севильском и
полезен для всех, кто занимается исто-
рией средневековой культуры.
Дж. Хилгарт группирует работы,
следуя по стопам Б. Альтапера. Оп вы-
деляет следующие разделы: 1. Общие
работы. 2. Аутентичные произведения.
3. Произведения, аутентичность кото-
рых оспаривается. 4. Источники Иси-
дора. 5. Исидор' и культура его време-
ни. 6. История церкви, теологии, ис-
тория догмы: а) жития Исидора;
б) каноническое право и моральная
теология; в) Исидор и Библия; г) Иси-
дор в истории догмы; д) Исидор в ис-
тории литургии. 7. Влияние Исидора
на средние века. Заключение.
Приведенная библиография показы-
вает, что наименее исследованной, не-
смотря на обилие работ частного или,
напротив, слишком общего характера,
является проблема «Исидор и культу-
ра его времени», имеющая много не-
освещенных аспектов. Дж. Хилгарт из
работ по этой проблеме справедливо
выделяет фундаментальную работу
французского исследователя Ж. Фон-
тена 1 2, подытоживающую определен-
ный этап исидорианских исследо-
ваний.
Оп также указывает, что назрела
необходимость нового научного изда-
ния всех произведений Исидора Се-
вильского, особенно же его «Этимоло-
гий».
Изучение влияния Исидора на сред-
ние века только началось. Это боль-
шая и перспективная тема.
В. И. Уколова
2 Fontaine J. Isidore de Seville et la
culture classique dans 1’Espagne Wi-
sigotique. P., 1959. T. 1, 2.
ХРОНИКА
ПРОБЛЕМЫ ИСТОРИИ СРЕДНИХ ВЕКОВ
НА I КОЛЛОКВИУМЕ ИСТОРИКОВ
СССР И ПОРТУГАЛИИ
Первый коллоквиум историков
СССР и Португалии, приходивший в
Москве 7—11 марта 1984 г., был по-
священ проблемам генезиса капита-
лизма. Опп рассматривались в докла-
дах па материале различных стран
Западной Европы и России. Постанов-
ка проблемы позволила охватить весь
спектр связанных с пей вопросов в
конкретно-историческом, типологиче-
ском н методологическом аспектах.
На коллоквиуме было заслушано 14
докладов с португальской стороны и
9 с советской.
Коллоквиум открылся докладом
А. Н. Чпстозвопова (Москва) «Марк-
систская концепция генезиса капита-
лизма и научная несостоятельность
ее критики в буржуазной историогра-
фии». А. Н. Чистозвонов сформулиро-
вал основные положения марксист-
ско-ленинской теории становления ка-
питалистических отношений, подчерк-
нув многообразие конкретно-историче-
ских форм этого процесса. Автор оха-
рактеризовал существующие в совре-
менной буржуазной историографии
концепции генезиса капитализма п
вскрыл необоснованность их аргумен-
тации. Переходу от феодализма к ка-
питализму в Португалии был посвя-
щен доклад Ж. Тенгарипьп (Лисса-
бон). Отметив доминирующую роль
торгового капитала в этот период, ав-
тор поставил вопрос: чем оп был в
Португалии — стимулом или тормозом
капиталистического развития? Несмо-
тря на недостаточную изученность
становления капитализма в Португа-
лии, анализ ее экономики привел уче-
ного к выводу, что для Португалии
был характерен компромиссный, по
выражению Маркса, путь развития ка-
питализма. Видный историк-экономист
А. Каштру (Порту) в своем докладе
отнес зарождение капитализма в Пор-
тугалии к последней четверти XV в.,
связывая его со временем Великих гео-
графических открытий. Каштру так-
же отметил, что основные капиталы
были сосредоточены в сфере транзит-
ной торговли, что, по его мнению, яви-
лось причиной срастапия португаль-
ской буржуазии с военпо-арпстократи-
ческпмп кругами на основе колони-
альной политики.
Доклад У. К. Вакеру Морену (Пор-
ту) был посвящен динамике социаль-
ного развития Португалии в XIV—
XV вв. Вакеру Морену подчеркнул
необходимость учитывать различия в
темпах и характере эволюции общест-
ва прибрежных и внутренних районов
Португалии. Сравнивая их, докладчик
отметил, что замедленность или дина-
мизм социального развития района за-
висит от роли привилегированных
слоев в их социальной структуре.
Изменения аграрной ситуации в
XIV в. рассмотрела в своем докладе
М.-Э. Да Круш Коэлью (Копмбра).
На примере округа Коимбры Коэлью
охарактеризовала особенности кресть-
янско-сеньориальных отношений в
Португалии, развивавшихся в услови-
ях недостатка рабочих рук в сельско-
хозяйственном производстве при скла-
дывании фонда свободных земель. Ав-
тор показала, что эти факторы застав-
ляли феодалов обращаться к новым
формам ведения хозяйства. Коэлью
исследовала положение различных ка-
тегорий крестьянства, наиболее ти-
пичные формы ренты и аграрных до-
говоров. Опа отметила высокую со-
циальную дифференциацию крестьян-
ства н появление значительного чис-
ла наемных сельскохозяйственных ра-
ботников. Интересно наблюдение
автора о большой роли горожан как
посредников между феодалами и
арендаторами-крестьянами. Коэлью
подчеркнула, что XIV век не . был пе-
риодом кризиса феодализма как систе-
мы, а отразил сложности процесса
приспособления феодального хозяйст-
ва к изменяющимся экономическим и
социальным условиям.
Хроника
329
Проблема взаимоотношений городов
с феодальными сеньорами и королев-
ской властью в средневековой Порту-
галии стала объектом исследования
Л. М. Дуарте (Порту). На примере
истории г. Порту докладчик просле-
дил развитие административно-право-
вых институтов н социальной струк-
туры с момента передачи сеньориаль-
ных прав на город епископу Порту в
XII в. до начала XVI в. Автор отме-
тил постепенную секуляризацию го-
родских учреждений как результат
•борьбы горожан, завершившейся пе-
реходом города под королевскую
юрисдикцию в 1406 г. Полемизируя с
устоявшимся мнением о наличии го-
родской демократии в Порту, Дуарте
утверждает преобладание олигархиче-
ских тенденций в городском управле-
нии. Близким по проблематике явился
доклад исследователей А. М. Салгаду
и А. Ж. Салгаду (Лиссабон), посвя-
щенный изменению характера законо-
дательства в период становления ка-
питалистических отношений. Авторы
подвергли сравнительному анализу
два законодательных памятника: фо-
рал 1203 г. и форал 1503 г,— и пришли
к выводу, что форал 1503 г. отразил
тенденцию приспособления функций
государственного аппарата к новым
социальным отношениям, свойствен-
ным периоду перехода к капита-
лизму.
Большой интерес вызвал доклад, по-
священный проблеме характера собы-
тий 1640 г. в Португалии. Л. Репш
Торгала (Коимбра). Торгал поставил
вопрос следующим образом: носили
ли события 1640 г. характер глубо-
ких социально-экономических пере-
мен, т. е. революции, как они чаще
всего интерпретируются в буржуазной
историографии? Автор отметил от-
сутствие фундаментальных исследо-
ваний по социально-экономическим и
политическим предпосылкам и послед-
ствиям движения 1640 г. Рассмотрев
позиции различных социальных слоев,
Торгал приходит к мысли о ведушей
роли в событиях 1640 г. нетитулован-
ного дворянства, не связанного иму-
щественными интересами с Испанией;
Народные движения, в частности вос-
стания 1637 г. в Эворе и Алентежу,
по мнению автора, ие имели револю-
ционной окраски и не отражали со-
знательного стремления масс к дости-
жению политических целей, а лишь
были использованы стремившимся^ к
независимости дворянством. Основной
целью и результатом событий 1640 г.
Торгал считает отделение страны от
габсбургской империи и утверждает,
что в них следует видеть ие револю-
цию, а лишь государственный пере-
ворот.
На материале германских областей
в докладе Ю. К. Некрасова (Вологда)
была поставлена проблема разложе-
ния цехового ремесла и возникнове-
ния зачаточных форм капиталистиче-
ского производства. В частности, им
была рассмотрена система раздач и
изменения в социальной структуре ре-
месла в южнонемецких областях.
Проблемы португало-кастильских
отношений в XV в. были освещены в
докладе О. И. Варьяш (Москва). Ав-
тор вскрыла внутренние причины из-
менения характера отношений между
двумя государствами и наглядно по-
казала, каким образом центр тяжести
давних португало-кастильских проти-
воречий в XV в. был перенесен с
внутрнпиренейских проблем на сопер-
ничество в сфере колониальной экс-
пансии. О. II. Варьяш выявила тес-
ную взаимосвязь политики па конти-
ненте с перипетиями столкновении в
Атлантике, где в XV в. решался во-
прос о гегемонии.
Проблематика развития обществен-
ного сознания в эпоху перехода от
феодализма к капитализму нашла от-
ражение в целом ряде докладов со-
ветских и португальских историков.
Л. М. Брагина (Москва) в докладе
«Социально-политические проблемы в
итальянском гуманизме XV в.» особое
внимание уделпта гражданскому гу-
манизму, показав, что именно это на-
правление гуманистической мысли об-
ладало рядом черт антифеодальной
идеологии и сыграло важную роль в
становлении передовой общественной
мысли Европы. Развитию математиче-
ских знаний в средние века был по-
священ доклад И. Карнейру (Порту).
Автор связывает распространение ма-
тематических знаний с расширением
торговых связей и, более опосредован-
но, с развитием капиталистических
отношений. А. Кошта (Лиссабон) ос-
ветил социально-политические пред-
ставления, бытовавшие в XV в. при
дворе королей Ависской династии.
330
Хроника
Значительный интерес и для совет-
ских, и для португальских участников
коллоквиума представил доклад Е. М.
Вольф и И. И. Челышевой (Москва),
обнаруживших в советских хранили-
щах подлинные португальские доку-
менты XVI в. Описание, перевод и
анализ этих документов, освещающих
события, непосредственно предшество-
вавшие утрате Португалией независи-
мости, составили основу их доклада.
С. Д. Червонов (Москва) познако-
мил участников коллоквиума с рабо-
тами русских и советских историков,
в той или иной мере посвященных
средневековой Португалии. Им были
приведены малоизвестные факты из
истории русско-португальских связей.
Как проблематика, так и сами до-
клады вызвали живой интерес всех
участников встречи. В ходе обсужде-
ния А. Н. Чистозвонов отметил инте-
ресную постановку вопросов и кон-
центульность исследований, особенно
в докладах А. Каштру, М.-Э. Да Круш
Коэлью, Л. Гейш Торгала. Внимание-
Э. Э. Литавриной привлекли доклады
Ж. М. Тенгариньи, У. Вакеру Морену
и А. Каштру. В своем выступлении
она охарактеризовала общие для Ис-
пании и Португалии черты развития
в период генезиса капитализма.
Подводя итоги, члеп-кор. АН СССР
3. В. Удальцова высоко оценила ре-
зультаты работы коллоквиума. Отме-
тив актуальность обсуждавшихся на-
учных проблем, она подчеркнула глу-
бину и серьезность их разработки в
докладах участников встречи. Успеху
коллоквиума способствовало то, что
осповой многих докладов португаль-
ских историков являлась марксист-
ская концепция истории. В заключи-
тельном слове члеп-кор. АН СССР
Ю. С. Кукушкин сказал, что коллок-
виум имел большое значение для раз-
вития исторической пауки и для рас-
ширения культурных и научных свя-
зей СССР и Португалии.
А. П. Черных
ПАМЯТИ В. В. ШТОКМАР
(1914—1984)
Советская медиевистика понесла
тяжелую утрату. В сентябре 1984 г.
на 71-м году жизни скончалась один
из крупнейших специалистов по
истории средневековой Англии док-
тор исторических наук, профессор
кафедры истории средних веков исто-
рического факультета Ленинградского
университета Валентина Владимиров-
на Штокмар.
С 1939 г. ее научная и педагогиче-
ская деятельность была неразрывно
связана с Ленинградским универси-
тетом. Выпускница Ленинградского
педагогического института им. А. И.
Герцена, В. В. Штокмар была принята
в аспирантуру при кафедре истории
средних веков ЛГУ. Ее учителями
были такие выдающиеся исследова-
тели, как И. М. Греве, Е. А. Кудряв-
цев, под руководством которого сфор-
мировался Интерес Валентины Влади-
мировны к проблемам позднесредне-
вековой истории. Война не прервала
работу над кандидатской диссерта-
цией. В Саратове, в эвакуации, она
была завершена и защищена в 1942 г.
(«Произведения Свифта как историче-
ский источник»). В то же время В. В.
Штокмар вела большую педагогиче-
скую и лекционно-пропагандистскую
работу, замещая ушедших на фронт
преподавателей.
Вскоре после защиты она была на-
правлена преподавателем в Иркут-
ский педагогический институт, откуда
была вызвана в 1945 г. для продолже-
ния педагогической деятельности в
ЛГУ. Около 40 выпусков студептов-
истопиков слушали лекции В. В.
Штокмар по истории средних веков,
работали в ее семипарах, проходили
специализацию под ее руководством.
Большим успехом пользовались ее
лекции на филологическом факуль-
тете.
В последние годы в полной мере
раскрылся талант В. В. Штокмар как
исследователя, ее умение удивительно
логично и продуманно связывать
анализ конкретно-исторического ма-
териала с постановкой и решением
крупных исторических, теоретических
проблем медиевистики. Большим вкла-
дом В. В. Штокмар в изучение и пре-
подавание средневековой истории
Хроника
331
Англии явилась ее книга «История
Англии в средние века» (1973), став-
шая настольным пособием как для
студентов, так и для преподавателей,
специалистов. Особенно велик вклад
В. В. Штокмар в Изучение поздне-
средневековой истории Англии, по-
литики английского абсолютизма.
В 1957 г. вышла ее монография
«Очерки по истории Англии XVI в.»,
в 1963 г.— «Экономическая политика
английского абсолютизма в эпоху его
расцвета» — серия работ, легших в
основу докторской диссертации «Со-
циальная п экономическая политика
английской абсолютной монархии
второй половины XVI в.» (1963).
Труды В. В. Штокмар в этой области
были высоко оценены, опи характе-
ризовали «важнейшие стороны соци-
ально-экономической политики англий-
ского абсолютизма». Они прочно
вошли в основной фопд достижений
советской пауки в изучении проблем
генезиса капитализма.
В последующие годы проблематика
исследований В. В. Штокмар непре-
рывно расширялась. Это и проблемы
социально-экономической истории
Англии XVI — первой четверти
XVII в., проблемы идейно-политиче-
ской борьбы — пуританского движе-
ния, апгло-шотлапдских отношений,
внешней политики английского абсо-
лютизма. Глубокое изучение ею осо-
бенностей социально-экономического
развития поздпесредневековоп исто-
рии Англии создало прочный фунда-
мент для понимания характера п
особенностей колониальной экспансии
и политики Англии, исследования
ранней истории колоний — проблемы,
которой под руководством В. В. Шток-
мар продолжали заниматься многие
ее ученики. Последние годы были
годами высокого творческого рас-
цвета ученого, участия в создании
крупнейших сводных трудов совет-
ских медиевистов — истории европей-
ского средневекового крестьянства и
истории Европы.
У В. В. Штокмар счастливо соче-
тался талант крупного исследователя
и педагога, научного руководителя.
Умение внимательно и вдумчиво
определить интересы и потенциальные
способности, бережно развить их, до-
вести до реальных зримых результа-
тов — одно из редких качеств В. В.
Штокмар, реализовывавшихся в много-
численных грамотах и медалях, кото-
рые неизменно получали ее студенты
па конкурсах студенческих работ,
а пх научный руководитель — за ру-
ководство исследовательской работой
студентов п аспирантов. Под руковод-
ством В. В. Штокмар было написано
и защищено более 15 кандидатских
диссертаций. Она внесла большой
вклад в становление медиевистики во
вновь открываемых университетах.
Великолепный методист, В. В. Шток-
мар па протяжении многих лет уде-
ляла много сил и внимания совер-
шенствованию методики преподава-
ния на историческом факультете,
учебных планов и учебного процесса,
была председателем методической
комиссии факультета. Многие из
младших коллег В. В. Штокмар по
кафедре учились у нее первоначаль-
ным навыкам педагогического мастер-
ства.
В. В. Штокмар была видным орга-
низатором вузовской науки, одним пз
первых инициаторов п энтузиастов
создания межвузовских проблемно-
тематических сборников, таких, как
«Средневековый город», сборника по
проблемам генезиса капитализма в
Англии, «Проблем социальной струк-
туры...» и др.
В. В. Штокмар внесла большой
вклад в развитие советской медиеви-
стики, в подготовку кадров молодых
специалистов. Память о большом уче-
ном, добром и отзывчивом человеке
будет долго жить в сердцах сотруд-
ников исторического факультета,
многочисленных учеников Валентины
Владимировны, а ее идеи и замыслы
будут реализовываться в их трудах.
332
Хроника
ПАМЯТИ М. П. ЛЕСНИКОВА
(1892—1983)
21 мая 1983 г. скончался один из
старейших советских медиевистов
профессор Михаил Павлович Лесни-
ков, более 50 лет отдавший научно-
исследовательской и педагогической
деятельности в различных вузах и
научных учреждениях Москвы.
Выпускник Московского универси-
тета (окончил в 1914 г.), он учился
у А. Н. Савина, Р. Ю. Виппера, М. М.
Богословского. По представлению
А. Н. Савина был оставлен при уни-
верситете для подготовки к профес-
сорскому званию. М. П. Лесников был
лектором культпросвета, заместителем
заведующего отделом редких кнпг
Румянцевского музея, научным со-
трудником Института истории
РАНИОН, референтом отдела ино-
странной прессы Наркомвнешторга,
библиографом в Институте истории
науки и техники АН СССР. Он пре-
подавал в Институте иностранных
языков, Институте стали и сплавов,
Московском городском пединституте,
Государственном театральном инсти-
туте, МГУ, Институте международ-
ных отношений. Многие годы он тру-
дился на кафедре истории древнего
мира и средних веков МГПИ им. В. И.
Ленина.
Круг научных интересов М. П. Лес-
никова был столь же широк и разно-
образен, как и его педагогическая
деятельность. Его перу принадлежат
книги «Бессемер» (1934) и «Джеймс
Уатт» (1935), многочисленные статьи,
посвященные преимущественно проб-
лемам городской торговли, ряд глав
в учебниках для вузов п учебных по-
собиях. Его интересовали проблемы
истории раннего европейского капита-
лизма, история Нидерландской рево-
люции, великие географические от-
крытия, международные торговые
связи *. Получив еще в студенческие
годы солидную подготовку архивиста-
исследователя в архивах Парижа и
Аугсбурга, он исследовал архивы
Таллина и издал в ГДР чрезвычайно
интересный источник «Торговые книги
ганзейского купца Фекштхузена»
(1973), введя в научный оборот новый
комплекс источников с обширными
комментариями.
М. П. Лесников с 1957 г. был членом
Союза историков Ганзы, неоднократно
выступал на Международных' кон-
грессах и симпозиумах, достойно
представляя советскую пауку.
Многие поколения студентов были
его заинтересованными п признатель-
ными слушателями.
До последних дней жизнп М. П.
Лесников, несмотря на свой преклон-
ный возраст, поражал коллег качест-
вами. которым мог бы позавидовать
любой юноша: неизменной жизне-
радостностью, подвижностью, свеже-
стью научных интересов, мягким юмо-
ром, легкостью и изяществом... Он
оживлял своим присутствием любую
аудиторию.
Коллеги и ученики будут всегда
хранить о пем светлую память.
* См.: Москаленко .1. Е. [состави-
тель]. Научные труды М. П. Лес-
никова.— СВ, 1981, вып. 44, с. 391—
39.3.
ПАМЯТИ В. Е. МАЙЕРА
(1918-1985)
Смерть унесла одного из известных
специалистов в области истории
средневековой Германии доктора исто-
рических наук, профессора Виль-
гельма Евгеньевича Майера. Выходец
из крестьянской семьи, он посвятил
почти всю свою сознательную жизнь
истории немецкого крестьянства.
Интерес к этой проблематике про-
явился у него уже в стенах Москов-
ского университета, где он начал
учиться еще в 1937 г., но закончить
который смог только после окончания
войны: уже 7 июля 1941 г. В. Е.
Майер ушел в армию. С сентября
1945 г. и до самой своей кончины —
почти 40 лет — В. Е Майер работал в
Удмуртском государственном педагоги-
ческом институте, преобразованном в
1972 г. в Удмуртский университет им.
Хроника
333
50-летия СССР. Здесь он прошел путь
от ассистента кафедры всеобщей
истории до заведующего этой кафед-
рой (которым оставался до последних
дней своей жизни) и до проректора
университета (в 1972—1976).
Ученик видного советского медие-
виста, крупнейшего знатока поздне-
средневековой Германии М. М. Сми-
рина, В. Е. Майер, как и его учитель,
стремился к возможно более досто-
верному изучению германской дей-
ствительности XIV—XVI вв. Цент-
ральным вопросом, интересовавшим
В. Е. Майера, было развитие произ-
водительных сил немецкой деревни —
этот подлинно основополагающий
аспект всякой аграрной истории.
К анализу этого вопроса В. Е. Майер
подошел очень глубоко, с марксистско-
ленинских позиций. Не ограничив-
шись использованием агрономической
литературы и законодательства, он
привлек материалы общинных стату-
тов, счетных кпиг, хроник и т. д. Это
позволило ему ярко показать высо-
кий уровень сельскохозяйственного
производства в Германии к западу от
Эльбы накануне Крестьянской войны,
уровень, который свидетельствовал о
созревании здесь экономических пред-
посылок для разложения феодализма.
Данный тезис — стержневой в моно-
графии В. Е. Майера «Деревня и
город Германии в XIV—XVI вв. Раз-
витие производительных сил» (Ленин-
град, 1979), воспроизводящей основ-
ное содержание его докторской дис-
сертации (защищена в МГПИ им. Ле-
пина в 1968 г.). В более широком плане
немецкая деревня XIV—XVI вв. ос-
вещена им в вышедшей уже по-
смертно книге «Крестьянство в эпоху
позднего феодализма» (Москва, 1985),
а также в главах, подготовленных им
для коллективного труда «История
крестьянства в Европе. Эпоха феода-
лизма».
Изучение широкого круга источни-
ков позднесредневекового времени
позволило В. Е. Майеру затронуть не
только проблемы социально-экономи-
ческой истории. Его перу принадле-
жит ряд работ о социальных движе-
ниях в Германии, о развитии гумани-
стических идей, а также историогра-
фические статьи о современной за-
падногерманской медиевистике. Не-
мало сил отдавал В. Е. Майер изуче-
нию прошлого удмуртского народа.
Он автор ряда конкретных исследова-
ний и редактор нескольких крупных
трудов по истории Удмуртии. В тече-
ние четырех десятков лет он читал в
Удмуртском университете ряд общих
и специальных курсов, заложив фак-
тически основы изучения истории за-
падноевропейского средневековья в
Удмуртии. Верховный Совет Удмур-
тии присвоил ему звание заслужен-
ного деятеля науки Удмуртской АССР.
Он был председателем республикан-
ского Общества дружбы СССР—ГДР,
возглавлял республиканский атеисти-
ческий совет, являлся членом прези-
диума республиканского Комитета за-
щиты мира, был награжден многими
медалями, в том числе военными.
Незаурядные научные способности
сочетались у В. Е. Майера с редкими
личными достоинствами. Это был
человек добрейшей души, всегда го-
товый откликнуться на просьбу о по-
мощи, скромнейший труженик, ли-
шенный и тени тщеславия, самоотвер-
женный исследователь, излучавший
доброжелательность ко всем честным
людям...
Ю. Л. Бессмертный
БИБЛИОГРАФИЯ
ЛИТЕРАТУРА ПО ИСТОРИИ СРЕДНИХ НЕНОВ,
ВЫШЕДШАЯ В СССР В 1983 г. *
I. СРЕДНЕВЕКОВЬЕ В ЦЕЛОМ
а) ОШЦИП РАЗДЕЛ
1. Петрова .1. .1. К. Марке и неко-
торые проблемы колониальной
полптпкп Испании в Америке в
XVI —.XVIII пи. — Вести. Лепипгр.
уп та, 198.3. .V 20. История, яз.,
лит., вып. 4, с. :Ю-3(>.
2. II >лянский Ф. Я. Вопросы полит-
экономии феодализма в трудах
классиков марксизма ленинизма:
Курс лекции.— М.. 1983.—245 с.—
В падзаг.: Моск, ун-т им. М. В.
Ломоносова.
3. Ревуненкова II. В. Проблемы ис-
тории атеизма по Франции в нас-
ледии К. Маркса и Ф. Энгельса.—
В кп.: Проблемы атеизма п кри-
тики религии в трудах К. Марк-
са и Ф. Энгельса. Л.. 1983. с. 92—
11S
4. С там С. М. О ленинской концеп-
ции простого товарного производ-
ства п его роли в подготовле-
нии капитали ма.— Средневеко-
вый город. 1983, цып. 7. с. .3—21.
5. Черняк II. X. К. Маркс п Ф. Эп-
le.n.c о социальной природе и
сущности peneccaiiiiioio свободо-
мыслия И кп : Проблемы а гено-
ма п критики религии в трудах
К. Маркса п Ф. Энгельса. Л . 1983
с. 118 1.31.
* В настоящий список включены из-
данные п 1983 г. в Советском Сою-
зе орш iiiia.ii.ui.ie п переводные
работы по истории средневековья
в странах Западной Европы и в
Венгрии, а также опубликован-
ные в 1983 г. в советских журна-
лах peneii.niи па книги и статьи,
касающиеся истории этих стран
в средние века.
Составитель будет систематиче-
ски давать дополнения к публику-
емым спи кам в последующих вы-
пусках сборника.
G. Азимов А. Краткая история хи-
мии: Развитие идей и представ-
лений в химии. Нор. с англ.—
М.: Мир. 1983.— 189 с., ил. Гл. 2—
.3 — частично эпоха средневе-
ковья.
7. Игнатовская И В. Образ приро-
ды в средневековом н новоевро-
пейском мировосприятии.— В кп.:
Вопросы истории этической мыс-
ли. М.. 1983. с. 27—33.
8. Илюшечкин В. Типы экономиче-
ской реализации докапиталисти-
ческой эксплуататорской собст-
венности.— Экон. пауки. 1983,
9. с. 14—21.
9. История философии.— 2-е изд.—
М.: Прогресс, 1983.— (Прогресс.
Теория марксизма-ленинизма).—
Псп.
Т. I. История домарксистской фи-
лософии. 1983. 310 с.
10. В'рылеановская М. Западноевро-
пейское декоративное искусство
IX—XVI веков пз собрали i Лув-
ра п Клюни. — Сообщ Гос. Эр-
митажа. 198.3, 48. с. 63—64.
11 Кцорявцев ft. Ф., Уколова В. II
Представления о фортуне в сред-
ине пека и в эпоху Возрожде-
ния. В кп.: Взаимосвязь соци-
альных отношений и идеологии
в средневековой Европе. М., 1983.
с. 17! 202.
12. Яатяиевская Г П Сочинения ал-
Хореамп в средневековой Евро-
пе.— Обществ, пауки в Узбеки-
стане. 19.83. -V 7. с. 8.3—87.
13. Обмен мнениями: актуальные
проблемы анализа проозводптель-
пы.х сил докапиталистических
обществ Илюшечкин В. II.. Иль-
ин Г. Ф., Данилова Л. В.— Науч,
докл. высш. шк. Филос. науки,
1983. № 6, с. 12—34.
14. Соловьев Ю. II. История химии:
Развитие химии с древнейших
Библиография
335
времен до конца XIX в. Пособие
для учителей.— 2-е изд., пере-
раб,— М.: Просвещение, 1983.—
368 с., ил.
Часть гл. 1 — эпоха средне-
вековья.
15. Хауз Д. Гринвичское время и
открытие долготы: Пер. с англ.—
М.: Мир, 1983.
1. Познание долготы: 300 г. до
н. э.— 1675 г. и. э., с. 17—28.
16. Хачатурян II Л. Город в систе-
ме феодальной формации.— ВИ,
1983, № 1, с. 69—81.
17. Шевеленко Л. Я. Латинская ру-
кописная книга.— ВИ, 1983, № 4,
с. 97—113.
18. Брагина .7. М. Рец. на кн.: Сказ-
кни С. Д. Из истории социально-
политической и духовной жизни
Западной Европы в средние века:
Материалы науч, наследия.— М.,
1981,—СВ, 1983, 46, с. 359—362.
19. Мильская .7. Т. Рец. па кн.: Bent-
zien 1Т. Bauernarbeit im Feuda-
lismiis —В., 1980.—СВ, 1983. 46,
с. 379—382.
20. Удальцова 3. В. Рец. на кн.: Хво-
стова К. В. Количественный под-
ход в средневековой сопиалыю-
экономпческой истории.— М.,
1980,—ВВ, 1983, т. 44, с. 227—
229.
б) ВСПОМОГАТЕЛЬНЫЕ
ИСТОРИЧЕСКИЕ
ДИСЦИПЛИНЫ
Источниковедение
21. Гуревич .1. Я. Новые подходы к
изучению источников по западно-
европейской средневековой куль-
туре.— В кн.: Актуальные проб-
лемы источниковедения и спе-
циальных исторических дисцип-
лин: Тез. док.т. 1\ Всесоюз. конф.
Днепропетровск. 31 окт.—2 пояб.
1983 г. И., 1983, с. 161—167.
22. Хвостова К. В. Средневековые
источники по социально-эконо-
мической истории и возможности
ил количественного анализа.—
Там же, с. 213—220.
См. также № 53.
в) ИСТОРИОГРАФИЯ
23. Вернадская Е. В. По страницам
сборника «Средние века»: (Вып.
31—43, 1968—1980 гг.).—ВИ, 1983,
.V 3, с. 111—121.
21. Данилова II. Ученый, педагог,
художник.— Художник, 1983, № 3,
с? 39—4(1.
К творч. биографии М. В. Ал-
патова.
25. Творческий путь академика ДИН
А. И. Данилова (1910—198О)/Гут-
попа Е. В., Могилышцкий Б. Т.,
Мильская Л. Т., Смоленский
II. И. - СВ. 1983. 46, с. 248 -269,
26. Моисей Александрович Коган
(1907 -1982): Некролог.— В кн.:
Скандинавский сборник. Таллпп,
1983. вып. 28, с. 215-216.
27. Мильская .1. ТВарьяш О. II.
А. Р. Корсунский как историк-
медиевпст.— СВ, 1983, 46, с. 275—
290.
28. Александра Дмитриевна Люблин-
ская (1902—1980)/Вернадская
Е. В.. Киселева Л. И., Мали-
нин Ю. П.. Сомов В. А.— СВ,
1983, 46, с. 291—323.
29. Памяти II. В. Савиной (1947—
1982).—СВ, 1983, 46. с. 404.
30. Медведев И. П. Елена Чеславов-
на Скржппская: [Некролог].—
ВВ. 1983, т. 44. с. 267—268.
31. Смирницкая О. .4.. Берков В П.,
Воронкова Г. В. О значении ра-
бот М. И. Стеблпп-Камепского.—
В кн.: Скандинавский сборник.
Таллпп. 1983, вып. 28, с. 150—
167.
*
32. Ибрагимова Е. .1. И. И. Кареев и
II. А. Кропоткин: (К попр. об од-
ном пз птейп. источников твор-
чества И. И. Кареева).— В кн.:
Вопросы всеобщей истории и
историографии. Томск, 1983,
с. 159—168.
33. Золотарев В. П. О месте классо-
вой борьбы в исторической кон-
цепции II. II. Кареева.— В кп_:
Вопросы отечественной и всеоб-
щей истории в трудах русских
историков XIX — начала XX века.
Воронеж, 1983, с. 77—85.
336
Библиография
34. Бандровский А. Г., Гроссман
Ю. М., Шиян Р. В. Проблемы
истории средних веков в исто-
риографии Германской Демокра-
тической Республики 70-х годов.—
Bien. Льв1в. ун-ту. Сер. гст., 1983,
вин. 19, с. 52—60,— Укр. Рез. на
рус. яз.
См. также № 51, 56, 101. 121, 155,
208, 209, 214, 228, 244, 276, 290.
292.
г) УЧЕБНЫЕ ПОСОБИЯ
35. Ильина Т. В. История искусств.:
Западноевроп. искусство. [Учеб,
пособие для спец. «Журналисти-
ка»].— М.: Высш, шк., 1983.— 317 с.
Часть книги — эпоха средних
веков
36. История зарубежного искусства:
[Учеб, для сред, худож. учеб, за-
ведений].— 3-е изд.. доп.— М.:
Изобраз. искусство, 1983.— В пад-
заг.: Акад, художеств СССР, НИИ
теории и истории изобраз. ис-
кусств.
Искусство средних веков, с. 17—
138; Искусство эпохи Возрожде-
ния, с. 139—184; Искусство 17 ве-
ка, с. 185—228.
37. История политических и право-
вых учении: [Учеб, для вузов по
спец. «Правоведение»]/Под ред.
В. Г. Нерсесянца.— М.: Высш,
шк., 1983.
Гл. 5 Политические и правовые
учения в Западной Европе в пе-
риод возникновения и развития
феодализма, с. 95—110; гл. 8. По-
литические и правовые учения в
Западной Европе в период на-
чавшегося разложения феодализ-
ма, с. 136—164; гл. 9. Политиче-
ские и правовые учения в Гол-
ландии и Англии в период ран-
них буржуазных революций,
с. 164—198.
38. Ливанова Т. И. История западно-
европейской музыки до 1789 года:
[Учеб, для теорет.-композит. фак.
муз. вузов. В 2-х т.].— 2-е изд.,
перераб. и доп.— М.: Музыка.—
В надзаг.: ВНИИ искусствозна-
ния. Моск, консерватория им.
П. И. Чайковского.
Т. 1. По XVIII век. 1983.
Средние века, с. 25—108; Эпоха
Возрождения, с. 109—310;
XVII век, с. 311—588.
39. Черниловский 3. М. Всеобщая
история государства и права:
(История государства и права
зарубеж. стран). Учеб, для сту-
дентов вузов, обучающихся по
спец. «Правоведение».— 2-е изд.,
перераб. и доп.— М.: Высш. шк..
1983.
Гл. 4—10 и 15 — эпоха средне-
noTf лит
См. также № 90, 280, 293.
д) МЕТОДИКА ПРЕПОДАВАНИЯ
ИСТОРИИ СРЕДНИХ ВЕКОВ
40. Агибалова Е. В., Донской Г. М'
Методическое пособие по истории
средних веков в V классе: Посо-
бие для учителей. Пер. с 3-го рус.
изд., перераб. и доп.— Алма-
Ата: Мектеп, 1983.— 280 с., ил.—
(Б-ка учителя истории и общест-
воведения) .— Каз.
е) БИБЛИОГРАФИЯ
41. Фролова И. II. Литература по
истории средних веков, вышед-
шая в СССР в 1980 г.— СВ, 1983,
46, с. 405—421.
*
42. Москаленко А. Е., Могильниц-
кий Б. Г. Научные труды
А. И. Данилова.— СВ, 1983. 46,
с. 270—274.
43. Москаленко А. Е. Научные труды
Н. Ф. Колесницкого.— СВ, 1983, 46,
с. 422—424.
44. Шаркова II. С. Научные труды
А. Д. Люблинской.— СВ, 1983, 46,
с. 324—334.
45. Варьяш О. II. Научные труды
Н. В. Савиной.— СВ, 1983, 46,
с. 429.
46. Научные труды Я. Д. Серовай-
ского.— СВ. 1983. 46, с. 425—428.
47. Список печатных трудов Е. Ч.
Скржинской.— ВВ, 1983, т. 44,
с. 268—269.
ж) ХРОНИКА
48. Буданова В. П. Чтения памяти
академика Е. А. Косминского,—
СВ, 1983, 46, с, 394—396.
Москва, 23 ноября 1981 г.
См. также № 93, 98, 104, 221.
Библиография
337
з) ИСТОРИЯ ОТДЕЛЬНЫХ
СТРАН
Скандинавские страны
49—50. Трескин А. В. Спорт в Скан-
динавии, прошлое и настоящее.—
М.: Физкультура и спорт, 1983.*-
208 с.
Часть книги — эпоха средне-
вековья.
II. ПЕРИОД СТАНОВЛЕНИЯ
а) ОБЩИН РАЗДЕЛ
51. Гудавичюс Э. С. Европейское
дофеодальное общество: (Данные
сов. историографии).— Труды
АН ЛитССР. Сер. обществ, нау-
ки, Вильнюс, 1983, № 4, с. 82—
90.— Литов. Рез. на рус. яз.
52. Ковалевский С. Д. К вопросу о
понятии «военная демократия».—
СВ, 1983, 46, с. 188—213.
53. Латинские рукописи V—XII ве-
ков Государственной Публичной
библиотеки им. М. Е. Салтыкова-
Щедрина: Крат, описание для
Свод. кат. рукописей, хранящих-
ся в СССР/Археогр. комис. АН
СССР и др,—Л.: БАН СССР,
1983.— В надзаг. также: БАН
СССР, Гос. Публ. б-ка им.
М. Е. Салтыкова-Щедрина.
Ч. 1/Сост. Вернадская Е. В., Во-
ронова Т. П., Вялова С. О. 84 с.
54. Нойбауэр Э. О взаимосвязях меж-
ду средневековой архитектурой
Кавказа и среднеевропейским
зодчеством романского стиля:
IV Междунар. симпоз. ио груз,
искусству.— Тбилиси: Мецниере-
ба, 1983.— 13 с.— В надзаг.:
АН ГССР, Ин-т истории груз,
искусства.
55. Пашуто В. Т. Международное
значение Древпей Руси.— В кн.:
История, культура, этнография и
фольклор славянских народов.
М„ 1983, с. 47—62.
56. Попова В. Л. Формирование
марксистской концепции перехо-
да от античности к средним ве-
кам в советской историографии
(1917—1933 гг.).— В кн.: Вопросы
всеобщей истории и историогра-
фии. Томск, 1983, с. 115—131.
57. Столяров А. К проблеме свободы
воли в домарксистской филосо-
фии: (О двух типах понимания
свободы у Августина).— В кн.:
Актуальные проблемы исследова-
ния марксистско-ленинского фи-
ФЕОДАЛИЗМА (V—XI вв.)
лософского наследия. М., 1983,
с. 76-83.
58. Топоров В. В. Галинды в Запад-
ной Европе.— В кн.: Балто-сла-
вянские исследования, 1982. М.,
1983, с. 129—140.
59. Удальцова 3. В. Дипломатия ран-
ней Византии.— ВИ, 1983, № 12,
с. 99—113.
60. Уколова В. II. Кассиодор и сред-
невековая культура.— В кн.:
Взаимосвязь социальных отно-
шений и идеологии в средневе-
ковой Европе. М.. 1983, с. 66—95.
61. Уколова В. И. Методологические
проблемы изучения генезиса за-
падноевропейской средневеко-
вой культуры.— В кн.: Методоло-
гические и философские пробле-
мы истории. Новосибирск, 1983,
с. 152—164.
62. Хускивадзе Л. 3. Средневековые
перегородчатые эмали: (Гру-
зия— Зап. Европа). IV Между-
нар. симпоз. по груз, искусству.—
Тбилиси: Мецниереба, 1983.—
И с.— В надзаг.: АН ГССР, Ин-т
истории груз, искусства.
63. Ульман Э. Наследование тради-
ций в средние века и историзм
XIX века.— В кн.: Советское
искусствознапие’82, М., 1983, ч. 1,
с. 260—268.
*
64. Аверинцев С. Проблемы средне-
вековой народной культуры.—
Декор, искусство СССР, 1983,
№ 3, с 45.
Рец. на кн.: Гуревич А. Я. Проб-
лемы средневековой народной
культуры. М., 1981.
65. Берман Б. Вопросы, которые мы
задаем.— Вопр. лит., 1983, № 2,
с. 247—254.
Рец. на кн.: Гуревич А. Я. Проб-
лемы средневековой народной
культуры. М., 1981.
66. Бессмертный Ю. Л. Ценное исто-
рико-археологическое исследо-
вание,— СВ, 1983, 46, с. 366—369.
17 Сведние века. в. 49
338
Библиография
Рец. на кн.: Chapelot J., Fossier
R. Le village et la maison au moy-
en age. P., 1980
67. Бессмертный Ю. Л. Рец. на кн.:
Duby G Le chevalier, la femme
et le pretre. Le manage dans la
France feodale.— P., 198L—Cob.
этнография, 1983, № 2, c. 161 —164.
68. Бибиков M. В. Новое издание ла-
тинских и византийских источни-
ков.— В кн.: Древнейшие госу-
дарства на территории СССР,
1981. М., 1983, с. 213—218.
Рец. па кн.: Glossar zimi fiulunit
telalterlichen Geschichte im ostli
chen Europa. Ser. A. Lateinische
Namen bis 900. Wiesbaden, 1973—
1981. Bd. 1, Lieferung 1—8; Bd. 2,
Lieferung 1—6; Ser. B: Griechische
Namen bis 1025. Wiesbaden, 1974—
1981. Bd. 1, Lieferung 1—8; Bd. 2,
Lieferung 1—2.
69. Носиков Г. Стихия и логика ми-
ра.— Лит. обозрение, 1983, № 2,
с. 57—60.
Рец. на кн.: Гуревич А. Я. Проб-
лемы средневековой народной
культуры. М., 1981.
70. Кудрявцев О. Ф. Рец на кн.: Тя-
желой В. Н. Искусство средних
веков в Западной и Центральной
Европе.— М.; Dresden, 1981.— ВИ,
1983. № 5, с. 142—144.
71. Свердлов М. Б. Рец. на кн.: Са-
харов А. Н. Дипломатия Свя-
тослава.— М.. 1982.— ВИ, 1983,
№ 3. с. 133—136.
72. Уколова В. 11. Рец. на кн.:
O’Donnell J Cassiodorus.— Berke-
ley; Los Angeles; London. 1979.—
CB, 1983, 46. p. 363—365.
73. Уколова В 11. Рец. па кн.: Riche
Р. Les ecoles et I’enseignement
dans 1’occident c lire tie n de la fin
du Vе siecle an milieu du XIе
siecle — P„ 1979 —CB, 1983, 46,
c. 389.
74. Уколова В. II. Рец. на ст.:
D'Onofrio G. Giovanni Scoto e
Boezio: tracce degli «Opuscula
sacra» e della «Consolatio»
nell’opera eriugeniana.— Studi me-
dievali. Ser. 3. № 21, Fasc. 2,
p. 707—752,— CB, 1983, 46, c. 390—
391.
См. также № 94, 101, 106.
б) ИСТОРИЯ ОТДЕЛВНВ1Х
СТРАН И НАРОДОВ
Вестготы
75. Буданова В. П. К вопросу о фор-
мировании вестготов и остготов
(по данным письменных источ-
ников).— В кп.: Взаимосвязь со-
циальных отношений и идеоло-
гии в средневековой Европе. М.,
1983, с. 4—28.
Германцы
76. Сюзюмов М. Я. О «самостоятель-
ном пути» становления феода-
лизма у германцев.— В кн.: Раз-
витие феодализма в Центральной
и Юго-Восточной Европе. Сверд-
ловск, 1983, с. 14—23.
Остготы
См. № 75.
Франкское государство Меро-
вингов и Каролингов
77. Ронин В. К. Политические взаи-
моотношения славян и франкско-
го государства при Карле Вели-
ком: Автореф. дис. ... канд. ист.
наук.— М., 1983.— 23 с.— В пад-
заг.: АН СССР, Ин-т славянове-
дения и балканистики.
78. Ронин В. К. Светские биографии
в каролингское время: «Астро-
ном» как историк и писатель.—
СВ, 1983, 46, с. 165—183.
79. Ронин В. К. Франко-хорватские
отношения в трактате Констан-
тина VII Багрянородного «Об
управлении империей».— ВВ,
1983, т. 44, с. 60—67
80 Филиппов II. С. Вотчина в среди-
земноморской Франции VIII—
X веков: Автореф. дис. ... канд.
ист. паук.— М., 1983.— 22 с.—
В падзаг.: Моск, ун-т им. М. В. Ло-
моносова.
Англия
81. Корьев А. А. Церковь и государ-
ство в Англии в X — первой по-
ловине XI в.: Автореф. дис. ...
канд. ист. наук.— Л., 1983.—
18 с.— В падзаг.: Ленингр. ун-т
им. А. А. Жданова.
Германия
82. Санчук Г. Э. Видукинд Корвей-
ский. Деяния саксов: Автореф.
дис. ... д-ра ист. наук.— Мч
Библиография
339
1983,— 43 с.— В надзаг.: АН СССР,
Ин-т славяноведения и балка-
нистики.
Ирландия
83. Шкунаев С. В. Средневековая ир-
ландская миниатюра.— В кн.: Па-
норама искусств. М., 1983, 6,
с. 85—106.
Испания
84. Уколова В. И. Первый средневе-
ковый энциклопедист.— ВИ, 1983,
№ 6, с. 185—188.
Исидор Севильский (ок. 570—
636 гг.)
*
85. Варьяш О. Рец. на кн.: ВагЬего
A.. Vigil М. La formacion del
feudalismo en la Peninsula iberi-
ca.— Barcelona, 1979.— CB, 1983,
46, c. 391—392.
Италия
86. Бородин О. P. Славяне в Италии
и Петрин в VI—VIII в.—ВВ,
1983, т. 44, с. 48—59.
87. Уколова В. И. Культура Остгот-
ской Италии.— СВ, 1983, 46,
с. 5—26.
88. Сериков И. И. Рец на кн.: Koder
J., Weber Т. Liutprand von Cremo-
na in Konstantmopel.— Wien,
1980.— BB, 1983, t. 44. c. 255-^57.
Скандинавские страны
89. Лебедев Г. С. Конунги-викинги:
(К характеристике типа ранне-
феод. деятеля в Скандинавии).—
В кн.: Политические деятели ан-
тичности, средневековья и нового
времени: Индивидуал, и социал-
типич. черты. Л., 1983, с. 44—53.
90. Павуланс В. В. Источники по
истории Скандинавии раннего
средневековья: Учеб, пособие.—
Рига, 1983.— 26 с.— Латыш.
91 Петрухин В Я. Об особенностях
славяно-скандинавских этниче-
ских отношений в раннефеодаль-
ный период (IX—XI вв).— Вкн.:
Древнейшие государства на тер-
ритории СССР, 1981. М., 1983,
с. 174—181.
См. также № 185.
Франция
См. № 80.
Швеция
92. Сванидзе А. А. К вопросу об эта-
пах возникновения шведского го-
сударства.— В кн.: Взаимосвязь
социальных отношений и идеоло-
гии в средневековой Европе. М.,
1983, с. 29—65.
III. ПЕРИОД РАЗВИТОГО ФЕОДАЛИЗМА
(XI—XV вв.)
а) ОБЩИН РАЗДЕЛ
93. А. И. Симпозиум историков Ле-
нинградского и Гамбургского
университетов по теме «Средне-
вековый город и городская куль-
тура» (26—28 октября 1981 г.).—
СВ, 1983, 46, с. 402—403.
94. Блок М. Апология истории, пли
ремесло историка: [Пер. с фр.].—
Таллии: Ээсти раамат, 1983.—
184 с.— Эст.
95. Варбанец И. В. Инкунабуловед-
ческие издания Государственной
библиотеки СССР им. В. И. Ле-
нина.— Книга: Исслед. и мате-
риалы, 1983, сб. 46, с. 181—188.
96. Косарев А. И. Этапы рецепции
римского права.— Сов. государст-
во и право, 1983, № 7, с. 123—128.
97. Крыжановская М. Варшава: рез-
ная кость XII—XIX веков,—Со-
общ. Гос. Эрмитажа, 1983,48, с. 68.
О выставке из фондов Эрмитажа.
98. Кудрявцев О. Ф. Всесоюзная на-
учная конференция «Античное
наследие в культуре Возрожде-
ния».—СВ, 1983, 46. с. 396—399.
Москва. 30 марта — 1 апр. 1981 г.
99. Либман М. Я. Парлер. Слютер,
Донателло и высокая готика,—
В кн.: Советское пскусствозпа-
пие’82. М.. 1983, ч. 1, с. 51—59.
100. Л ос иевский И. Заглянув в страну
инкунабулов.— В мире книг, 1983,
№ 6, с. 65—66.
101. Общество. государство, право
России и других стран Европы:
Норма и действительность. Ран-
ний и развитой феодализм. Чте-
ния, посвященные памяти акаде-
миков С. Д. Сказкипа и Л. В. Че-
репнина. Тез. докл. и сообщ.
340
Библиография
Москва, 25—27 окт. 1983 г. М.,
1983.
Из содерж.: Свердлов М. Б. Ге-
незис раннефеодального судебни-
ка (опыт сравнит.-ист. анализа),
с. 8—И; Гуревич А. Я. Крестьян-
ская собственность на землю и
римское право у германских на-
родов раннего средневековья,
с. 14—17; Барг М. А. Обычное
право: его место, функции и
структура в средневековом об-
ществе, с. 18—19; Бессмерт-
ный Ю. Л. Западноевропейский
серваж: норма, действительность,
историография, с. 32—35; Гутпо-
ва Е. В. Английское общее право
и крестьянство в теории и на
практике (XII—XIV вв.), с. 36—
40; Абрамсон М. Л. Законодатель-
ство и социальная практика в
Сицилийском королевстве XII—
ХШ веков, с. 41—46; Котельни-
кова Л. А. Средневековые город-
ские статуты и повседневная
практика (по материалам Цент-
ральной Италии ХШ—XV вв.),
с. 62—63; Хачатурян Н. А. Госу-
дарство и сословия в правовой
практике французского общества
XIV—XV вв.; с. 63—65; Браги-
на Л. М. Государственно-право-
вые концепции итальянских гу-
манистов XV в. в их связи с по-
литической практикой эпохи,
с. 66—68; Чиколини Л. С. Идеал
государства в теории и практике
позднего итальянского Возрожде-
ния. с. 68—71; Ронин В. К. Обы-
чай, договор и реальность в меж-
дународных отношениях ранпего
средневековья (па материале ла-
тинских памятников), с. 79—81;
Серовайский Я. Д. Права франк-
ских королей па леса и склады-
вание феодальной собственности
(норма и действительность),
с. 86—88; Шевеленко А. Я. Из
истории обычного права в ран-
несредневековой Бретани, с. 88—
89; Колесницкий Н. Ф. Серваж
в Германии IX—XI вв., с. 90—92;
Тушина Г. М. Римские правовые
нормы в провансальской действи-
тельности ХШ в., с. 92—94; Де-
нисенко Н. П. Кастильское
крестьянство по королевскому за-
конодательству XIV в., с. 95—97.
102. Пайчадзе Д. Г. О посольстве из
Грузии и некоторых стран малой
Азии в Западную Европу в
1460—1461 гг.— Пробл. истории
стран Европы, Тбилиси, 1983,
№ 3, с. 135—148.— Груз. Рез. на
рус. яз.
103. Полянский Ф. Я. Цена и стои-
мость в условиях феодализма:
Влияние юс. мупипип. и цеховой
регламентации на ценообразова-
ние в эпоху феодализма.— М.:
Изд-во МГУ, 1983.— 242 с.
104. Савина Н. Второй двусторонний
коллоквиум историков-медиеви-
стов СССР и ГДР [по теме «Эво-
люция феодальной ренты и ха-
рактер крестьянских движений
в Европе в XIV—XV вв.»].— СВ,
1983, 46, с. 400—401.
Москва, 12—14 окт. 1981 г.
105. Сергеева Л. 11. Ганзейская тор-
говля и политика Англии в
XIV веке.— Средневековый город,
1983, вып. 7, с. 51—62.
106. Харитонович Д. Э. Ремесло в си-
стеме народной культуры запад-
ноевропейского средневековья
(X—ХШ вв.): Автореф. дис. ...
канд. ист. паук.— М., 1983.—
16 с.— В надзаг.: Моск. обл. пед.
ин-т им. Н. К. Крупской.
107. Хинтибидзе Э. Г. Концепция
эстетики Возрождения А. Ф. Ло-
сева и проблема грузинского ре-
нессанса.— В кн.: Алексею Федо-
ровичу Лосеву: К 90-летию со дня
рождения. Тбилиси, 1983, с. 120—
130.
108. Цельнер В. Путешествие в готи-
ку: [Пер. с нем.].— Вильнюс:
Минтис. 1983.— 190 с.— Литов.
109. Шульц Ю. Ф. «Лапидарий» Мар-
бода Ренпского.— Книга: Исслед.
и материалы, 1983, сб. 46, с. 144—
147.
*
110. Горфункель Л. X. К спорам о
Возрождении,— СВ, 1983, 46,
с. 214—228.
К выходу в свет кпиги А. Ф. Ло-
сева «Эстетика Возрождения»
(М., 1978).
111. Желтяков А. Д., Григорьев А. П.
Рец. на кн.: Цветкова Б. Памет-
на битка на народите: Европей-
скпят югоизток и османското за-
воевание. Края на XIV и първа-
та половина на XV в.— Варна,
Библиография
341
1979 —ВИ, 1983, № 1, с. 167—
168.
112. Курбатов Г. Л. Рец. на кн.: Кар-
пов С. П. Трапезупдская импе-
рия и западноевропейские госу-
дарства в XIII—XV вв.— М.,
1981,—СВ, 1983, 46, с. 352—356.
113. Кучеренко П. С. Рец. на кн.: Ов-
чинников В. Г. Католическая цер-
ковь в Западной Африке: Очер-
ки истории катол. миссионерст-
ва.—М., 1982,—ПНИ, 1983, № 4,
с. 193—195.
114. Литаврин Г. Г. Реп. па кн.: Кар-
пов С. П. Трапезупдская империя
и западноевропейские госу-
дарства в XIII—XV вв.— М.,
1981,—ВИ, 1983, № 1, с. 139—
142.
115. Лурье Я. Г. Рец. па кп.: Хорош-
кевпч А. Л. Русское государство
в системе международных отно-
шении конца XV — начала
XVI в,— М„ 1980 — ВИ, 1983,
№ 1, с. 125—128.
116. Молчанов А. А. Новое об эконо-
мических и политических связях
средневекового Причерноморья.—
В кн.: Древнейшие государства
на территории СССР, 1981. М.,
1983, с. 219—222.
Рец. на кн.: Карпов С. П. Трапе-
зундская империя и западноев-
ропейские государства в XIII—
XV вв. М„ 1981.
117. Уколова В. II. Рец. на кн.: Mur-
ray A. Reason and society in the
middle ages.— Oxford, 1978.— CB,
1983, 46, c. 387—388.
См. также № 53, 55, 62—67, 69, 70,
180, 210, 211.
Крестовые походы.
Государства крестоносцев
на Востоке
118. Никитина Н. В., Фрейденберг
М. М. Рец. па кн.: Заборов М. А.
Крестоносны па Востоке.— М.,
1980.— В кп.: Религии мира:
История и современность. Еже-
годник, 1983. М., 1983, с. 237—239.
б) ИСТОРИЯ ОТДЕЛЬНЫХ СТРАН
Англия
119. Ансельм Кентерберийский. Об
истине=Пе veritate/Пер. и ком-
мент. Н. Чавчавадзе.— Тбилиси:
Изд-во Тбил. ун-та, 1983.—91 с.—
В надзаг.: Греч.-латин. б-ка Тбил.
ун-та.— Груз. Часть текста па-
рал.: груз., латин. *•
*
120. Богодарова Н. А. Чосер и Боэ-
ций: (К вопр. о формировании
этич. воззрений поэта).— В кн.:
Взаимосвязь социальных отноше-
ний и идеологии в средневеко-
вой Европе. М., 1983, с. 203—226.
121. Брандт М. Ю. История англий-
ского общества и государства пе-
риода войны Роз (1455—1485) в
современной англо-американской
историографии.— В кп.: Материа-
лы XXI Всесоюзной научной сту-
денческой конференции «Студент
и научно-технический прогресс»:
История. Новосибирск, 1983,
с. 24—29.
122. Гутнова Е. В. Борьба крестьян с
представителями феодального
государства в Англии XIII—
XIV вв.— В кп.: Взаимосвязь со-
циальных отношений и идеоло-
гии в средневековой Европе. М.,
1983, с. 118—146.
123. Гутнова Е. В. Влияние экономи-
ческой эволюции па изменения
в социальной иерархии в Англии
в XIV—XV вв —СВ, 1983, 46,
с. 27—52.
124. Михайлов Ю. В. Развитие раппе-
капиталпстпческпх отношений в
текстильной промышленности
Англии в конце XV—XVI в. и
политика Тюдоров: (По материа-
лам сев.-вост. и юго-зап. графств):
Автореф. дис. ... канд. ист. паук.
М., 1983.— 16 с,— В надзаг.: Моск,
пед. пн-т им. В. И. Лепина.
125. Елькина Г. П. Развитие научного
знания как основная проблема в
философии Роджера Бэкопа.—
Вест. АН КазССР, 1983, № 8,
с. 77—80.
126. Сергеева Л. П. Финансовый кри-
зис в Англии в начале Столет-
ней войны и ганзейские кредито-
ры английского короля.— Вестн.
Лепиигр. ун-та, 1983, № 14. Исто-
рия, яз., лит., вып. 3, с. 91—94.
127. Яброва М. М. Зачаточные формы
капиталистического производст-
ва в Лондоне XIV — первой по-
ловины XV века.— Средневеко-
вый город, 1983, вып. 7, с. 36—50.
128. Якуб А. В. «Житие св. Томаса
Бекета» Уильяма Фиц-Стефана
342
Библиография
как источник по политической
истории Англии второй полови-
ны XII века.— В кн.: Вопросы
всеобщей истории и историогра-
фии. Томск, 1983, с. 235—250.
См. также № 105.
Венгрия
129. Пангирян Г. П. Армянские ис-
точники о венгерских связях
XIII—XVII вв.— В кн.: Из исто-
рии армяно-венгерских историче-
ских и культурных связей. Ере-
ван, 1983, с. 50—104.— Арм. Рез.
па рус яз.
130. Юрасоеский А. В. К вопросу о
степени аутентичности венгер-
ских грамот XII в. Ипатьевской
летописи.— В кн.: Древнейшие
государства на территории СССР,
1981.- М„ 1983, с. 213—218.
Германия
131. Постановление Кельнского епи-
скопа по поводу спора между
бургграфом и фогтом Кельна
(1169 г.): Пер. с латин.— Средне-
вековый город, 1983, вып. 7,
с. 115—159.
132. Средневековое право Хагепау
(1164 г.): Пер. с лат.— Там же,
с. 149—154.
*
133. Евдокимова А. А. Социально-эко-
номическое и политическое поло-
жение бюргерства средних и мел-
ких городов Швабии (XV—
XVI вв.): Автореф. дис. ... канд
ист. наук.— М., 1983.— 16 с.—
В надзаг Моск. пед. пн-т им.
В. И. Лепина
134. Илларионов С. А. К истории тор-
говых связей Кельна с Италией
в XIV—XV веках.— Средневеко-
вый город, 1983, вып. 7, с. 62—70.
135. Майер В. Е. Крестьяне Германии
к востоку от Эльбы в XII—
XV вв.— В кн.: Развитие феода-
лизма в Центральной и Юго-Во-
сточной Европе. Свердловск, 1983,
с. 105—120.
136. Нессельштраус Ц. Г. О много-
значном использовании гравюр в
немецкой первопечатной книге.—
Пробл. развития зарубеж. искус-
ства, 1983, вып. 13, с. 21—31.
137. Никулина Т. С. Зарождение но-
вых форм производства в любек-
ском ремесле второй половины
XV — первой половины XVI ве-
ка.— Там же, с. 104—114.
138. Солодкова Л. II. К истории город-
ского права средневекового Кель-
на.— Средневековый город, 1983,
вып. 7, с. 127—131.
139. Ювалова Е. П Немецкая скульп-
тура, 1200—1270,— М.: Искусство,
1983—351 с., пл.
Ирландия
См. № 83.
Испания
140. Две неизвестные редакции ка-
стильско-генуэзского договора
1146 г. из ленинградских собра-
ний/Публ. подгот., пер. и авт.
введ. Червонов С. Д.— СВ, 1983,
46. с. 334—343.
*
141. Крыжановская М. Я. Четыре ис-
панских готических креста из му-
зеев СССР.— В кн.: Прикладное
искусство Западной Европы и
России: Материалы и исслед. Сб.
науч. тр. Л., 1983, с. 143—151.
142. Ламина К. В. Первый испанский
перевод «Божественной комедии»
и некоторые тенденции развития
испанского языка XV в.— В кн.:
Iberica: Культура народов Пире-
нейского полуострова. Л., 1983,
с. 150—161.
143. Радзиховская Е. А. Торговые от-
ношения королевства Арагон с
Францией во второй половине
XIII—начале XIV в.: (По дан-
ным ара гопо-каталонских тамо-
женных тарифов).—В кн.: Проб-
лемы истории античности и сред-
них веков. М., 1983, с. 65—81.
144. Радзиховская Е. А. Торговые от-
ношения между Францией и Ара-
гопом в конце XIII — начале
XIV в.— Вести. Моск. ун-та.
Сер. 8, История, 1983,. № 3, с. 90—
96.
Италия
145. Баткин Л. М. Зарождение ново-
европейского понимания культу-
ры в жанре ренессансной пасто-
рали: («Аркадия» Якобо Сапнад-
заро).— В кн.: Проблемы италь-
янской истории, 1982. М., 1983,
с. 226—255.
146. Баткин Л. М. Леонардо да Вин-
чи о бесконечном.— Природа,
1983, № 7, с. 76—87.
Библиография
343
147. Беляев В. В. Античные традиции
в политической теории Данте.—
Антич. мир и археология, 1983,
вып. 5, с. 3—14.
148. Бычко II. В., Тихолаз А. Г. Фло-
рентийская академия и расцвет
гуманистической философии Воз-
рождения: (К 550-летию со дня
рождения М. Фичино).— Фйюс.
думка. Киёв, 1983, № 5, с. 92—
99.— Укр. Рез. на рус. яз.
149. Брагина Л. М. Социально-этиче-
ские взгляды птальянских гума-
нистов (вторая половина XV в.).—
М.: Изд-во Моск, ун-та, 1983.—
303 с.
150. Гусарова Г. П. Город и деревня
Италии на рубеже позднего сред-
невековья.— М.: Изд-во Моск,
ун-та. 1983.— 141 с.
151. Зубов В. П. Альберти и культур-
ное наследие прошлого.— В кн.:
Мастера классического искусства
Запада. М., 1983, с. 5—25.
152. Карпов С. П. Итальянская торгов-
ля в Трапезунде и ее воздейст-
вие на экономику поздневизан-
тийского города.— ВВ, 1983, т. 44,
с. 81—87.
153. Козлова С. II. «Божественная ко-
медия» Данте в искусстве
итальянского Возрождения: Авто-
реф. дис. ... канд. искусствоведе-
ния.— М., 1983.— 25 с.— В надзаг.:
ВНИИ искусствоведения М-ва
культуры СССР.
154. Котельникова Л. А. Аренда на
землях церкви в Тоскане в кон-
це XIV — начале XV в.: (По ма-
териалам Гос. архива Флорен-
ции).—СВ, 1983, 46, с. 53—77.
155. Котельникова Л. А. Новые рабо-
ты по средневековой Италии.—
СВ, 1983, 46, с. 382—387.
156. Котельникова Л. А. Пополанское
землевладение в Тоскапе в XIV в.:
теория и практика хозяйствова-
ния.— В кн.: Взаимосвязь со-
циальных отношений и идеологии
в средневековой Европе. М.. 1983,
с. 147-173.
157. Краснова II. А. Социально-психо-
логическая характеристика фло-
рентийского пополанства XIV—
XV веков: Автореф. дне. ... канд.
ист. наук.— М„ 1983.— 16 с.—
В надзаг.: Моск. пед. ин-т им.
В. И. Ленина.
158. Прокопович С. С. Рыцарство и
городская культура итальянского
Проторенессанса: (К вопр. о
«культурной коммуникации»).—
В кн.: Тетради переводчика. М.,
1983, вып. 20, с. 34—40.
159. Прокофьев В. Н. Пизанские впе-
чатления: Прогулки ио Сиене.—
В кн.: Панорама искусств. М.,
1983, 6, с. 107—133.
160. Расторгуев А. Л. Перспектива в
живописи итальянского Возрож-
дения (основные аспекты пробле-
мы).— В кн.: Проблемы истории
античности и средних веков. М.,
1983, с. 128—145.
161. Тарасова М. С. К вопросу о ти-
пологии светских интерьеров
итальянского Возрождения.—
В кн.: Проблемы истории антич-
ности и средних веков. М., 1983,
с. 146-160.
162. Хрякова Н. В. Трактат по воен-
ному искусству миланского гума-
ниста Катона Сакко.— Вести. Ле-
нингр. ун-та, 1983, № 8. История,
яз., лит., вып. 2, с. 102—104.
163. Юсим М. А. Эстетическая кон-
цепция Макиавелли,— СВ, 1983.
46, с. 141—164.
164. Барг .1/. Рец. на кн.: Cochrane
Е. W. Historians and historiogra-
phy in the italian Renaissance.—
Chicago, 1981.— 649 p.— Новые
кн. за рубежом по обществ, нау-
кам, 1982, № 10, с. 58—63.
165. Бранка В. Рец. на кн.: Dante
Alighieri. La divina commedia.—
Firenze, 1979,— CB, 1983, 46,
c. 369—375. Пер. с ит.
166. Пажитнов Л. О жизни и сверше-
ниях Леонардо.— Лит. обозрение,
1983, № 9, с. 72—75.
Рец. па кн.: Гастев А. А. Леонар-
до да Винчи. М„ 1982.
См. также № 134, 140, 247, 255.
К 500-летию со дня рождения
Рафаэля.
167. Баранов А. Рафаэль — портре-
тист.— Творчество, 1983, № 4,
с. 16-22.
168. Бартенев И. А. Архитектурное
творчество Рафаэля (к 500-летию
со дня рождения).— Пробл. раз-
вития зарубеж. искусства, 1983,
вып. 13, с. 47—58.
169. Верижникова Т. Ф. Живописец и
зодчий: К 500-летию со дня рож-
344
Библиография
дения Рафаэля.— Ленингр. па-
норама, 1983, № 4, с. 34—36.
170. Геловани А. П. Рафаэль и гру-
зинская рафаэлиана.— Тбилиси,
1983.— 64 с., ил.— (Лит. и искус-
ство/О-во «Знание» ГССР; 12—
13).— Груз.
171. Генри Э. Художник из рода ти-
танов: К 500-летию со дня рож-
дения Рафаэля Санти.— Журна-
лист, 1983, № 4, с. 50—52.
172. Дажина В. Д. Рафаэль и его вре-
мя: (К 500-летию со дня рожде-
ния).—М.: Знание, 1983.— 56 с.,
ил.— (Новое в жизни, пауке, тех-
нике. Сер. Искусство: 1983, 7).
173. Красилин М. М. Рафаэль: 1483—
1520 — Нач. шк„ 1983, № 4,
с. 66—71.
174. Лебедянский М. С. Портреты Ра-
фаэля.— М.: Изобраз. искусство,
1983.— 135 с., ил.
175. Мартынов В. Великое, реальное,
земное: 500 лет со дня рождения
Рафаэля,— Наука и религия,
1983, № 5, с. 50—54.
176. Мизиано В. А. Искусство Рафаэ-
ля Санти.— Веч. сред, шк., 1983,
№ 4, с. 35—39.
177. Поликарпов В. Наследие Рафаэ-
ля и русская культура.— Иностр,
лит., 1983, № 8, с. 227—229.
178. Поликарпов В. Рафаэль и русская
живопись XIX века.— Искусство,
1983, № 4, с. 48—53.
179. Прилуцкая Т. Рафаэль.— Худож-
ник, 1983, № 4, с. 38—51, 54—63.
180. Рафаэль и его эпоха (к 500-ле-
тию со дня рождения художни-
ка): Крат. тез. докл. науч, конф.,
12—14 апр. 1983 г,—Л., 1983 —
В падзаг.: Гос. Эрмитаж.
Из содерж.: Гращенков В. Н. Об
искусстве Рафаэля, с. 3—4; Ку-
стодиева Т. К. Картины Рафаэля
в Эрмитаже, с. 5—6; Неве-
ров О. Я. Античная глиптика и
декоративная живопись мастер-
ской Рафаэля, с. 7—8; Бирюко-
ва Н. Ю. Рафаэль и развитие
шпалерного ткачества Западной
Европы, с. 9—11; Михайло-
ва О. Э. Использование компози-
ций произведений Рафаэля и его
учеников в росписи итальянской
майолики, с. 12—13; Барте-
нев И. А. Рафаэль — архитектор
и скульптор, с. 14—15; Либ-
ман М. Я. Рафаэль и скульптура,
с. 16—17; Брагина Л. М. Концеп-
ции любви и красоты в гума-
нистических трактатах конца
XV — первых десятилетий XVI
века, с. 18—19; Кудрявцев О. Ф.
Эстетические искания в итальян-
ском гуманизме пачала XVI века
и творчество Рафаэля (к вопросу
о принципах художественного
сознания Высокого Возрожде-
ния) , с. 20—22; Горфункель А. X.
«Диспут» Рафаэля, с. 23—25;
Майкапар А. Е. О музыкальной
эрудиции Рафаэля, с. 26—27; Не-
милов А. Н. Рафаэль и Дюрер,
с. 28—29; Мезенцева Г. А. Влия-
ние Рафаэля на немецкую и ни-
дерландскую гравюру эпохи Воз-
рождения, с. 30—32.
181. Сонина Т. Творчество великого
художника: 500 лет со дпя рож-
дения Рафаэля.— Искусство, 1983,
№ 4. с. 54—62.
182. Стам С. «Преображение» Рафаэ-
ля.— Наука и религия, 1983, № 8,
с. 53—58.
Нидерланды
183. Сугробова О. В. Ночная сцена
«Поклопепие младенцу» в нидер-
ландской живописи конца XV —
начале XVI века.— В кн.: Совет-
ское искусствознание’ 82. М., 1983,
ч. 1, с. 60—73.
Норвегия
См. № 269.
Скандинавские страны
184. Юдикала Э. Стягивание и расши-
рение заселения в северных стра-
нах в позднее средневековье и в
XVI веке.— В кп.: Феодальный
крестьянин в Восточной и Север-
ной Европе. Таллин, 1983, с. 62—
74.— Англ. Рез. на рус. яз.
185. Джексон Т. Н. О творческой ак-
тивности автора «Хеймскрипглы»:
(Пробл. авторского присутствия
в повестпованип).— В кн.: Древ-
нейшие государства на террито-
рии СССР, 1981. М„ 1983, с. 147—
174.
186. Мельникова Е. А., Седова М. В.,
Штыхов Г. В. Новые находки
скандинавских рунических над-
писей на территории СССР.—
В кн.: Древнейшие государства
на территории СССР, 1981. М.,
1983, с. 182—188.
Библиография
345
Франция
187. Бессмертный Ю. Л. Демографи-
ческие и социальные процессы
во французской деревне XIV в.—
В кн.: Французский ежегодник,
1981. М., 1983, с. 127—146.
188. Карпачева М. Е. Освободительная
борьба в Каркассоне XIII века.—
Средневековый город, 1983, вып. 7,
с. 21—36.
189. Малинин Ю. П. Мораль и поли-
тика во Франции во второй по-
ловине XV в.: (Филипп де Ком-
мин).— В кн.: Политические дея-
тели античности, средневековья
и нового времени: Индивидуал, и
социал.-тпппч. черты. Л., 1983,
с. 59—65.
*
190. Керов В. Л. Кем были «пастуш-
ки»?—ВЦ, 1983, № 6, с. 172—174.
О ст. Доменика Паладнля, опубл,
в журнале «Historia», Paris, 1981,
№ 410.
191. Мокрецова II. П. Рец. на г?зд.:
Воронова Т. Миниатюры- «Боль-
ших французских хроник».— Л.:
Аврора, 1980,— СВ, 1983, 46,
с. 376- 377.
192. Чайковская О. Соперница време-
ни.— Нов. мир, 1983, № 8, с. 215—
232.
Рец. па кн.: Левандовский А. П.
/Канна д’Арк. 2-е изд. М., 1982.
См. также № 143, 144.
Швеция
193. Фрейденберг М. М. Рец. на кн.:
Сванидзе А. А. Средневековый
город и рынок в Швеции, ХШ—
XV вв.—М., 1980,—СВ, 1983, 46,
с 344—348.
194. Шасколъский II. П. Рец. на кн.:
Сванидзе А. А. Средневековый
город и рынок в Швеции, XIII—
XV вв.— М., 1980.— В кн.: Скан-
динавский сборник. Таллин, 1983,
вып. 28, с. 180—183.
См. также № 92.
IV. ПЕРИОД РАЗЛОЖЕНИЯ ФЕОДАЛИЗМА
(XVI — 1-я половина XVII в.)
а) ОБЩИН РАЗДЕЛ
195. Адо А. В. Крестьянство в евро-
пейских буржуазных революциях
XVI—XVIII вв — ННИ, 1983, № 1,
с. 48—69.
196. Апанасович Т. Ф. Вклад Эразма
Роттердамского в научное ис-
следование библейских текстов.—
Весн. Беларус. уц-та. Сер. 3.
Гкторыя. Ф1.часоф1я. Навук. ка-
мушзм. Экапомша. Права, Мшск,
1983, № 3, с. 10—12.
197. Всеобщая история химии. [Т. 1]
Становление химии как науки,—
М.: Наука, 1983.
Гл. 1. Особенности развития пау-
ки в XVI—XVII вв. Место химии
в естествознании нового времени,
с. 14—57.
198. Григорьева И. Л. Представления
Эразма о человеке: (По трактату
«Enchiridion militis chrisliani»).—
СВ, 1983, 46, с. 184—197.
199. Каганэ Л. Мадрид: Шедевры за-
падноевропейской живописи
XVI—XVIII веков.— Сообщ. Гос.
Эрмитажа, 1983, 48, с. 66.
О выставке из фондов Эрмитажа.
200. Кузнецова II. А. Национальная
галерея в Лондоне.— 2-е изд.,
доп.— М.: Искусство, 1983.—
185, [6] с., ил., цв. пл.— (Города
и музеи мира).
201. Кустодиева Т. Вена: западноевро-
пейская живопись XVII века.—
Сообщ. Гос. Эрмитажа, 1983, 48,
с. 67.
О выставке пз фондов Эрмитажа.
202. Кустодиева Т. Шедевры западно-
европейской живописи XVI—
XVIII веков пз собрания худо-
жественно-исторггческого музея
в Вене.— Там же, с. 62.
203. Николаева 11. С. Когда европей-
цы впервые открыли Японию...—
В кп.: Панорама искусств. М.,
1983, 6, с. 134—168.
204. Спешилова Н. Западноевропей-
ская живопись в Ульяновске:
[Собр. Ульянов, обл. худож. му-
зея].—Художник, 1983, № 7,
с. 43—53.
205. Философия эпохи ранних буржу-
азных революций.— М., 1983.—
583 с.— В надзаг.: АН СССР, Ин-т
философии.
206. Шатонов Б. Ш. Книгопечатание и
институционализация экспери-
346
Библиография
ментальной науки в XVI—
XVII вв.— Книга: Исслед. и мате-
риалы, 1983, сб. 47, с. 138—147.
*
207. Гутнова Е. В. О движущих силах
перехода от феодализма к капи-
тализму.— ВИ, 1983, № 9, с. 160—
165.
По поводу ст. Р. Бреннера «Аг-
рарные истоки европейского ка-
питализма» в журн. «Past and
Present» (L., 1982, № 97).
208. Заборов M. А. Рец. на кн.: Ду-
наевский В. А., Кучеренко Г. С.
Западноевропейский утопиче-
ский социализм в работах совет-
ских историков.— М., 1981.— ВИ.
1983, № 4, с. 134—136.
209. Петряев К. Д. Рец. на кн.: Ду-
наевский В. А., Кучеренко Г. С.
Западноевропейский утопиче-
ский социализм в работах со-
ветских историков.— М.. 1981.—
Укр. 1ст. жури., КиГв, 1983, № 9,
с. 157—158.
210. Эскина Н. Динамизм научной
мысли.— Сов. музыка, М., 1983,
№ 3, с. 84—86.
Рец. на кн.: Ливанова Т. Н. Из
истории музыки и музыковедения
за рубежом.— М., 1981.
См. также № 93, 96—98, 107, 109,
110. 113, 115, 180.
Великие географические открытия
211. Магидович И. П., Магидович В. И.
Очерки по истории географиче-
ских открытий: В 5-ти т./Редкол.:
Преображенский В. С. и др.—
3-е изд., перераб. и доп. — М.:
Просвещение, 1983.
Т. 2. Великие географические от-
крытия (конец XV — середина
XVII в.). 399 с., ил.
б) ИСТОРИЯ ОТДЕЛЬНЫХ СТРАН
Англия
212. Мор Т. Утопия=1Лор1а/Пер.,
вступ. ст., коммент, и указ.
Н. II. Гомартели.— Тбилиси:
Изд-во Тбил. ун-та, 1983.— 156 с.,
ил.— В надзаг.: Греч,-латин, б-ка
Тбил. ун-та.— Груз.
*
213. Бонташ П. К., Прозорова Н. С.
Томас Мор,— М.: Юрид. лит.,
1983,—110 с.— (Из истории по-
лит. и правовой мысли).
214. Глебов А. Г. Некоторые методо-
логические аспекты работ А. Н.
Савпна по аграрной истории Анг-
лии.— В кн.: Вопросы отечествен-
ной и всеобщей истории в трудах
русских историков XIX — начала
XX века. Воронеж, 1983, с. 85—94.
215. Дмитриева О. В. Заговор Эссекса
в 1601 г.— В кн.: Проблемы исто-
рии античности п средних веков.
М„ 1983, с. 82—99.
216. Дуке.гъская Л. А. Искусство Анг-
лии XVI—XIX веков: Очерк-путе-
водитель.— Л.: Искусство, 1983.—
120 с.— В надзаг.: Гос. Эрмитаж.
217. Карев В. М. Этические и соци-
ально-политические взгляды
Фрэнсиса Бэкона: Автореф. дис.
.. канд. пет. наук.— М., 1983.—
23 с.— В надзаг.: Моск, ун-т им.
М. В. Ломоносова.
218. Мосолкина Т. В. Дж. Смит о ко-
лонизации как средстве разреше-
ния социальных противоречий
Англин начала XVI века.— Новая
п новейшая история, Саратов,
1983, вып. 9, с. 137—145.
219. Мосолкина Т. В. Пропаганда ко-
лониальной экспансии в Апглии
в начале XVII века: Автореф.
дис. ... канд. ист. паук.— Саратов,
1983.— 18 с.— В надзаг.: Сарат.
ун-т им. Н. Г. Чернышевского.
220. Мосолкина Т. В. Пропаганда ко-
лониальной экспансии в Англии
начала XVII века: (Памфлет
Дж. Смита «Описание Новой Анг-
лии»),— Средневековый город,
1983, вып. 7, с. 140—148.
221. Остапенко Г. С. VIII англо-совет-
ский коллоквиум историков.—
ННИ. 1983, № 1, с. 209—211.
222. Сапрыкин Ю. М. Политические
идеи английской эмиграции при
Марии Тюдор.— Вести. Моск,
ун-та. Сер. 8, История, Т983, № 4,
с. 60—74.
223. Щербанъ П. П. Наемные рабочие
и беднота в английских городах
XVI — начала XVII в.: Автореф.
дис. ... канд. ист. паук.— М.,
1983.— 20 с.— В надзаг.: Моск,
ун-т им. М. В. Ломоносова.
*
224. Осипова Т. С. Рец. па кн.: Саппу
N. The Elizabethian conquest of
Ireland: A pattern established
1565—1576.— Galway, 1976,— CB,
Библиография
347
1983, 46, с. 392—393.
См. также № 124, 282.
Венгрия
225. Пал Пах Ж. Пятнадцатилетия
война (1593—1606 гг.) и судьба
крестьянского хозяйства в Венг-
рии.— В кн.: Феодальный крестья-
нин в Восточной и Северной Ев-
ропе. Таллин, 1983, с. 125—136.—
Нем. Рез. па рус. яз.
См. также № 129.
Германия
226. Бертхолд Р. Урожайность зерно-
вых и стабильность урожаев в
позднефеодальной Германии, рас-
смотренные в общеэкономическом
аспекте.— В кп.: Феодальный
крестьянин в Восточной и Север-
ной Европе. Таллип, 1983, с. 11—
29.— Нем. Рез. па рус. яз.
227. Голубкин Ю. А., Дятлов В. А. Ре-
формационное движение в Вит-
тенберге (1521—1522 гг.).— В кп.:
Развитие феодализма в Централь-
ной и Юго-Восточной Европе.
Свердловск, 1983, с. 121—138.
228. Каплюк В. 3. Некоторые вопросы
истории крестьянской войны в
Германии в буржуазной исто-
риографии ФРГ (50—60-е гг.).—
В кн.; Вопросы всеобщей истории
и историографии. Томск, 1983,
с. 220—234.
229. Конен В. Д. Генрих Шютц (1585—
1672).— В кн.: Мастера классиче-
ского искусства Запада. М., 1983,
с. 103—130.
230. Ларионова Э. Адам Эльсгеймер.—
Художник, 1983, № 10, с. 57—60.
231. Лопатина Т. А. Специфика порт-
ретного жанра в живописи в Гер-
мании первой четверти XVI века:
Аугсбургские художники.—
Пробл. развития зарубеж. искус-
ства, 1983, вып. 13, с. 37—47.
232. Соловьев Э. 10. Мартин Лютер —
вождь немецкой бюргерской ре-
формации.— В кн.: Религии мира:
История и современность. Ежегод-
ник, 1983. М„ 1983, с. 43—75.
233. Соловьев Э. Ю. Мартин Лютер —
выдающийся деятель немецкой и
европейской истории.— ВИ, 1983,
№ 10, с. 33-54.
*
234. Барг М. А. Рец. на кн.: Schulze
W. Bauerlicher Widerstand und
feudale Herrschaft in def fruhen
Neuzeit.— Stuttgart, 1980.— ВИ,
1983, № 4, c. 168—171.
См. также № 133, 137.
Дания
См. № 259.
Ирландия
235. Осипова Т. С. Торговля Ирландии
в XVI — начале XVII в.— СВ,
1983, 46, с. 121—140.
См. также № 224.
Испания
236. Ваганова Е. О. О возможностях
комплексного изучения литерату-
ры п живописи Испании эпохи
Возрождения.— В кн.: Iberica:
Культура пародов Пиренейского
полуострова. Л., 1983. с. 37—44.
237. Малаховский Е. В. В поисках
Южной Земли.— М.: Наука,
1983.— 102 с.— (Рассказы о стра-
нах Востока).— В надзаг.: АН
СССР, Ин-т востоковедения.
238. Никитюк О. Из музея Прадо.—
Художник, 1983, № 1, с. 40—56.
О выставке произведений йен.
жпвоппсп XVI — начала XIX в.
Ленинград — Москва, 1980.
См. также № 287, 288.
Италия
239. Андросов С. Бронзовый бюст ра-
боты Симопе Бьянко.— Сообщ..
Гос. Эрмитажа, 1983, 48, с. 3—4.
240. Воробьева И. Т. Социально-поли-
тическая структура далматинских
городов под властью Венеции в
XVI—XVII в.: Автореф дис. ...
канд. ист. наук.— Л., 1983.—
16 с.— В падзаг.: Ленингр. ун-т
пм. А. А. Жданова.
241. Всеволожская С. Новые атрибу-
ции картины итальянской шко-
лы.— Сообщ. Гос. Эрмитажа, 1983,
48, с. 7-8.
242. Гейдар Т. Андреа Палладио.—
Художник, 1983, № 5, с. 45—54..
243. Горфункель А. X. Пьетро Арети-
но и Виттория Колонии.— В кн.:
Проблемы итальянской истории,
1982. М„ 1983, с. 214—225.
244. Кудрявцев О. Ф. Изучение италь-
янского реформационного движе-
ния в зарубежной историографии
(XIX — первая половина XX в.),—
СВ, 1983, 46, с. 229—247.
34S
Библиография
245. Кустодиева Т. «Поклопенпе Волх-
вов» Пьетро Негропи.— Сообщ.
Гос. Эрмитажа, 1983, 48, с. 4—6.
246. Кустодиева Т. «Святая Екатери-
на» Гарофало.— Сообщ. Гос. Эр-
митажа, 1983, 48, с. 48—49.
247. Микеланджело'. Поэзия. Письма.
Суждения современпиков/[Сост.
В. Н. Гращенков].— 2-е изд.,
доп,—М, 1983.—451 с.
248 Панченко Д. Б. Пифагорейские
источники «Города Солнца»: Кам
папелла и Псевдо-Окелл.— В кп.:
Вспомогательные исторические
дисциплины. Л, 1983, т. 15,
с. 186-192.
249. Петров М. Т. Микеланджело и
итальянское общество XVI века:
Автореф. дис. ... капд. ист.
наук,—Л., 1983.— 17 с,—В над-
заг.: Ленипгр. ун-т им. А. А. Жда-
нова.
250. Подъяполъский С. С. Архитектор
Петрок Малой.— В кн.: Памятни-
ки русской архитектуры и мону-
ментального искусства; Стиль,
атрибуции, датировки. М., 1983,
с. 34—50.
251. Полова А. Д. Продовольственная
политика Тосканского герцогства
(вторая половина XVI — начало
XVII в).—СВ, 1983, 46, с. 96—
120.
252. Розова А. Д. Флоренция в нача-
ле XVI века.— В кн.: Рафаэль и
его эпоха (к 500-летпю со дня
рождения художника). Л., 1983,
с. 33—34.
253. Свидерская М. И. Леонардо на
рубеже Ренессанса и нового вре-
мени.— В кн.: Мастера классиче-
ского искусства Запада. М., 1983,
с. 26—32.
254. Хайт В. Апдреа Палладио.— Де-
кор. искусство СССР, 1983, № 4,
с. 39.
По материалам выставки, посвящ.
творчеству ит. архитектора XVI в.
Москва, 1982.
255. Андросов С. Рец. на кн.: Балди-
ни У. Микеланджело — скульп-
тор.— М., 1979,— Искусство, 1983,
№ 5, с. 70—71.
256. Котельникова Л. А. Рец. на кн.:
Чиколини Л. С. Социальная уто-
пия в Италии, XVI — начало
XVII в,—М_, 1980.—СВ, 1983, 46,
с. 356—359.
См. также № 101, 145, 146, 150,
153, 155, 160, 161, 163, 164, 166—
182, 200.
Нидерланды
257. Баскин Ю. Я. Гуго Греции:
К 400-летпю со дня рождения.—
Изв. вузов. Правоведение, 1983,
№ 5, с. 66—72.
258. Баскин Ю. Я., Фельдман Д. И.
Роль Гуго Греция в становлении
и развитии науки международно-
го права (к 400-летпю со дня рож-
дения).— В кн.: Советский еже-
годник международного права,
1982. М„ 1983, с. 252—276.
259. Белый Ю. А. Первая в Европе
астрономическая обсерватория.—
В кн.: Историко-астрономические
исследования. М., 1983, вып. 16,
с. 39—70.
260. Гершснзон-Чегодаева Н. М. Брей-
гель.— М.: Искусство, 1983.—
412 с.— В надзаг.: ВНИИ искус-
ствознания.
261. Кащук Л. «Времена года»
П. Брейгеля: Опыт реконструк-
ции.— Искусство, 1983. № 1,
с. 63—70.
262, Левитин Е. С. Два офорта позд-
него Рембрандта.— В кп.: Масте-
ра классического искусства За-
пада. М., 1983, с. 81—103.
263. Малков Ю. Г. Новгородская зем-
ля в рисунках Антониса Хутее-
риса (1615 г.).—В кн.: Древний
Новгород: История, искусство,
археология. М., 1983, с. 338—353.
264. Ротенберг Е. И. Рубенс: Темати-
ческие принципы,— В кн.: Ма-
стера классического искусства За-
пада. М., 1983, с. 33—80.
265. Тарасов Ю. А. Голландский пей-
заж XVII века.— М.' Изобраз.
искусство, 1983.— 319 с., ил.,
цв. ил.
266. Тюрин В. А. К истории голланд-
ского утверждения в Индоне-
зии.— В кн.: Юго-Восточная Азия:
История, современность. М., 1983,
с. 192—215.
267. Чистозвонов А. Н. Лютеранство в
Нидерландах (1517—1533).— СВ,
1983, вып. 46, с. 78—95.
*
268. Садкое В. А. Некоторые аспекты
изучения нидерландской пейзаж-
Библиография
149
ной живописи XVI века (по пово-
ду книги Генриха Герарда Фран-
ца «Нидерландская пейзажная
живопись эпохи маньеризма»).—
Пробл. развития зарубеж. искус-
ства, 1983, вып. 13, с. 31—37.
См. также № 183.
Норвегия
269. Безрукова М. Национальные тра-
диции норвежского прикладного
искусства.— Декор. искусство
СССР, 1983, № 10. с. 36—37.
По материалам выставки «Восемь
веков порвеж. прикл. искусства».
Ленинград — Москва, 1983.
Скандинавские страны
См. № 184.
Франция
270—271. Издания Франции XVII в.:
Кат. кол.— М., 1983.— В надзаг.:
Гос. Публ. ист. б-ка РСФСР.
Ч. 1—5. 368 с.
272. Монтень М. Опыты: Пер. с фр.—
Вильнюс: Минтис, 1983.— 211 с.—
Литов.
*
273. Большаков В. П. Монтень — вели-
кий гуманист эпохи Возрожде-
ния: (450 лет со дня рожде-
ния).— М.: Знание, 1983.— 64 с.—
(Новое в жизни, науке, технике.
Сер. Литература).
274. Голицын И. Большой пейзаж
Пуссена.— Творчество, 1983, № 7,
с. 18—20.
275. Кожина Е. История и замысел
картины «Пейзаж с Полифемом»
[Н. Пуссена].— Искусство, 1983,
№ 10, с. 61—67.
276. MocienKo Л. О. Историография
вопроса о гражданских войнах во
Франции XVI в.— BicH. Кшв.
ун-та. 1ст. науки, 1983, вып. 25,
с. 94—99.— Укр. Рез. на рус. яз.
277. Смольский Р. А. Критика Монте-
нем феодально-церковного миро-
воззрения.— Весн. Беларус. уп-та.
Сер. Псторыя. Ф1ласоф1я. Навук
камутзм. Экаиомша. Права.
М1нск. 1983, № 3, с. 12—15.
278. Смольский Р. Педагогические воз-
зрения М. Монтеня.— Сов. педа-
гогика, 1983, № 11, с. 117—120.
279. Трофимова О. В. Борьба рели-
гиозно-политических группировок
в Ларошели в начале граждан-
ских войн XVI века.— Средневе-
ковый город, 1983, вып. 7, с. Г14—
126.
280. Трофимова О. В. Города в гуге-
нотском движении во Франции
XVI века: Учеб, пособие.— Ярос-
лавль, 1983.— 83 с.— В надзаг.:
Яросл. ун-т.
281. Черкасов И. Л. Судьба империи:
Очерк колопиал. экспансии Фран-
ции в XVI—XX вв.— М.: Наука,
1983.— 184 с., 4 л. пл.— (Сер.
«История и современность»/
/АН СССР).
*
282. Адо А. В. Рец. на кн.: Исследова-
ния по истории общественной
мысли Франции и Англии: XVI —
первая половина XIX в.— М.,
1981,—НИИ, 1983, № 2, с. 198—
201.
283. Романова В. Л. Рец. на кн.: Внут-
ренняя политика французского
абсолютизма, 1633—1649 гг.: Се-
верные и центральные провин-
ции,—Л., 1980.—СВ, 1983, 46,
с. 348—352.
Швеция
284. Рыбина Е. А. Шведский двор в
Новгороде в XVII в.— В кн.: Рус-
ский город. М., 1983, вып. 6,
с. 75-90.
285—286. Савельева Е. А. Олаус Маг-
нус и его «История северных на-
родов»/Отв. ред. Шаскольский
И. П.; АН СССР. Б-ка,—Л.: Нау-
ка, Ленингр. отд-ние, 1983.—
135 с., ил., 1 л. карт.
Европейские колонии в Америке
287. Гуанче Перес X. X. Испанский
компонент в формировании ку-
бинской нации: (От завоевания
до войны 1868—1878 гг.). Авто-
реф. дис. ... канд. ист. паук.— М.,
1983.— 20 с.— В надзаг.: АН
СССР. Ин-т этнографии, им.
Н. Н. Миклухо-Маклая.
288. Домингес Гонзалес Л. Колониаль-
ная майолика в археологических
памятниках Кубы XVI—XVII вв.:
(Общие размышления).— В кн.:
Пластика и рисунки древних
культур. Новосибирск, 1983,
с. 176—182.
289. Калашников В. М. Голландская
колониальная экспансия в Север-
ной Америке в XVII веке.— Но-
350
Библиография
вая и новейшая история, Сара-
тов, 1983, вып. 9, с. 101—121.
.290. Петрова А. Л. Советские истори-
ки о социально-экономическом
развитии испанских владении в
Америке XVI—XVIII вв.— Вести.
Ленингр. ун-та, 1983, № 2. Исто-
рия, яз., лпт., вып. 1, с. 20—24.
291. Сотникова Т. П. Некоторые воп-
росы аграрных отношений в Ко-
лумбии в XVI—XVIII вв.— В кп.:
Аграрно-крестьянский вопрос за
рубежом в новое и новейшее вре-
мя. Казань, 1983, с. 162—183.
292. Троицкая .1. М. Вопросы ранней
американской псторпи в журна-
лах «Амернкэп хисторикал
ревью» и «Джорнел оф амернкэп
хисторп» (1970—1980).— В кн.:
Американский ежегодник, 1983,
М., 1983, с. 237—253.
*
293. Строганов .4. II. Рец. па кп.: Аль-
перович М. С. Слезкин Л. 10.
История Латинской Америки: С
древпепш. времен до нач. XX в.—
М„ 1981 — ПНИ, 1983, № 5,
с. 195—197.
ДОПОЛНЕНИЕ К СПИСКУ
ЗА 1982 г. *
1. Шахнович М. М. Классики марк-
сизма об эпикурейской традиции
атеизма в Западной Европе.— В
кн.: Актуальные проблемы изу-
чения истории религии и атеиз-
ма: Со. науч. тр. Л., 1982, с. 3—24.
Часть статьи посвящена эпохе
средневековья.
*
2. Аграрная история эпохи феода-
лизма.— Ижевск, 1982. Из со-
держа Гутнова Е. В. Некоторые
проблемы аграрной эволюции и
классовой борьбы крестьянства в
Англии XII в., с. 3—16; Авдее-
ва К. Д. Внутренняя колониза-
ция и аграрный пейзаж в Англии
в XI—XIII в., с. 17—28: Улья-
нов Ю. Р. Новая вотчина в Анг-
лии XIV—XV вв.: (Постановка
пробл. и некоторые результаты
исслед.), с. 29—43; Люблинская
А. Д. Подготовительный этап в
процессе разложения феодального
• СВ, 1985, 48.
гтроя: (На материале Франции
XIV—XV вв.), с. 43—45; Червон-
ная Т. М. Провинциальные кутю-
мы XIV в. как источник изуче-
ния феодальных аграрных отно-
шений во Франции, с. 44—54;
Трофимова О. В. Продукция сель-
ского хозяйства в торговле за-
падных французских городов
XVI века, с. 54—63; Сванидзе А. А.
Деревня и рынок в Швецпп: К
вопросу о вариантах «аграрного
кризиса» XIV—XV вв., с. 63—75;
Майер В. Е. Община в Германии
XIII—XVII вв., с. 75—86; Шиш-
кина Н. Г. Становление и разви-
тие марксистской концепции
классовой борьбы в позднесредне-
вековой Германии в исторической
науке ГДР, с. 87—93; Чиркин
В. А. Крестьянские жалобы
1525 года как источник по изуче-
нию истории крестьянского хо-
зяйства Германии, с. 93—98; Ко-
това Л. В. Шеффенская коллегия
в Германии XIV—XVI вв., с. 98—
105; Серовайский Я. Д. Проблема
лесных отношений в странах За-
падной Европы XI—XIII вв.,
с. 134—146; Ртищева Г. А. Мона-
стырские земледельческие хозяй-
ства в Норманнской Сицилии,
с. 146—155; Серовайская IO. Я.
Английский заповедный лес как
форма феодальной собственности,
с. 155—160; Гусарова Т. П. Агри-
культура и агротехника на зем-
лях тосканских горожан в XV —
первой половине XVI в., с. 160—
171; Варьяш О. И. Некоторые
особенности общинного устрой-
ства на северо-западных землях
Пиренейского полуострова в X —
начале XII в., с. 171 — 179.
3. Андросов С. О. Дезидерпо да
Сеттппьяпо и его произведения в
Эрмитаже.— Труды/Гос. Эрмитаж,
1982, т. 22, с. 9—17.
4. Басовская Н. И. Столетняя война
в советской и зарубежной исто-
риографии,— В кн.: Проблемы
историографии международных
отношений и национальных дви-
жений в странах Западной Евро-
пы, М., 1982, с. 5—23.
5. Бялый Е. Е. Формирование обли-
гатной партии клавира в факту-
ре инструментального ансамбля
доклассической эпохи,— Сб. тр./
Библиография
351
/Муз.-пед. ин-т им. Гнесиных,
1982, вып. 53, с. 80—92.
6. Дехтяръ А. «Книга вечности» Ик-
бала п Данте.— В кн.: Творчество
Мухаммада Икбала. М., 1982,
с. 207—221.
7. Западноевропейская миниатюра
XVI—XIX веков: Кат. выст. из
фондов Гос. Эрмитажа.— Л.,
1982.— 47 с., ил.
8. Западноевропейский рисунок
XVI—XVIII веков из собраний
Львова: Кат. выст.— Львов,
1982.— 112 с., пл.— В надзаг.:
Львов, картин, галерея.— Укр.
9. Заремба С. 3. 400-летие Григо-
рианского календаря.— Укр. ют.
жури., Кшв, 1982, № 10, с. 149—
153,— Укр.
10. Иванов В. В. Содержание и ха-
рактер памфлета «К общему соб-
ранию крестьянства...».— В кн.:
Материалы XX Всесоюзной науч-
ной студенческой конференции
«Студент и научно-технический
прогресс»: История, Новосибирск,
1982, с. 67—73.
11. Исаенко А. В. Английская коро-
левская реформация XVI века:
(Учеб. пособие).—Орджоникид-
зе: Сев.-Осет. ун-т им. К. Л. Хета-
гурова, 1982.— 74 с.
12. Каганэ Л. Л. Алонсо Сапчес
Коэльо и Антонис Мор.— Труды/
Гос. Эрмитаж, 1982, т. 22, с. 26—
38.
13. Кирсанова Е. С. Историко-теоре-
тические взгляды В. И. Герье:
Автореф. дис. ... канд. ист. наук.—
Томск, 1982.— 20 с.— В надзаг.:
Том. ун-т им. В. В. Куйбышева.
14. Кустодиева Т. К. Два произведе-
ния итальянской живописи XIV—
XV веков в Эрмитаже.— Труды/
/Гос. Эрмитаж, 1982, т. 22, с. 6—8.
15. Леонтьевский А. В. Политический
строй Каролингского государства
в освещении современпой запад-
ногерманской историографии:
Автореф. дис. ... капд. ист. наук.—
М., 1982.— 19 с.— В надзаг.:
Моск, ун-т им. М. В. Ломоносова.
16. Вновь опознанные эскизы к се-
рии картин, приписываемых
Иоахиму фон Зандрарту.— Тру-
ды/Гос. Эрмитаж, 1982, т. 22,
с. 49—53.
17. Магидович И. П., Магидович В. И.
Очерки по истории географиче-
ских открытий: В 5-ти т./Редкол.:
Преображенский В. С. и др,—
3-е изд., перераб. и доп.— М.:
Просвещение, 1982.
Т. 1. Географические открытия
пародов древнего мира и средне-
вековья (до плаваний Колумба).
286 с.
18. Митрофанов В. П. Аграрная по-
литика Тюдоров и Стюартов (вто-
рая половпна XVI — начало
XVII в.): Автореф. дис. ... капд.
ист. наук.— Л.. 1982,— 19 с.— В
надзаг.: Ленингр. пед. ин-т им.
А. С. Герцена.
19. Мхитарян Г. Е. История социоло-
гических учений.— Ереван: Изд-во
Еров, ун-та.— В надзаг.: Ерев.
ун-т.— Арм.
Вын. 4. (Франция 16—18 вв.).
1982. 240 с.
20. Никулин Н. Н. Рпсунок в карти-
нах Яна Провоста пз собрания
Эрмитажа,— Т руды / Гос. Эрми-
таж. 1982, т. 22, с. 18—25.
21. Никулина Т. С. А. фон Брандт —
историк Любека.— В кн.: Исто-
риография социально-экономиче-
ской и политической борьбы в за-
рубежных странах. Куйбышев,
1982, с. 3—17.
22. Никулина Т. С. Социально-эконо-
мическое развитие Любека во
второй половине XV — первой по-
ловпне XVI в. п движение Вул-
лепвевера: Автореф. дис. ... канд.
ист. наук.— Саратов, 1982.—
18 с.— В надзаг.; Сарат. ун-т им.
Н. Г. Чернышевского.
23. Рязанова И. 3. «Роман о розе»
как отражение религиозной борь-
бы в Парижском университете в
70-е гг. XII в.— В кн. Актуальные
проблемы критики религии и
формирования атеистического
мировоззрения. Махачкала, 1982,
с. 56—66.
24. Савельева Е. А. Шведские перво-
печатные книги в библиотеках
Ленинграда.— В кп.: Книга п биб-
лиотеки в России в XIV — первой
половине XIX века. Л.. 1982,
с. 139—146.
25. Степанов И. А. Принципы Ма-
киавелли о соотношении внутрен-
ней и внешней политики и их
современное применение.— В кн.:
Взаимодействие и взаимосвязь
внутренней и внешпей политики:
352
Библиография
Ежегодник, 1980, М„ 1982, с. 115—
120.
26. Федотов В. .1. Вопросы верти-
кальной организации музыки IX—
XIII веков в работах теоретиков
средневековья.— Сб. тр./Муз.-пед.
ин-т им. Гнесиных, 1982, вып. 63,
с. 134—145.
27. Цыпурина Г. II. Некоторые проб-
лемы торговой и колониальной
экспансии Англии в XVI — нача-
ле XVII в. в современной англо-
американской историографии.—
В кн.: Проблемы историографии
международных отношений и на-
циональных движений в странах
Западной Европы. М., 1982, с. 24—
40.
28. Червонов С. Д. Города Централь-
ной Испании XII—ХШ вв.: (По
данным фуэрос). Автореф. дис.
... канд. ист. наук.— М., 1982.—
23 с.— В надзаг.: Моск, ун-т им.
М. В. Ломоносова.
29. Шевлякова Л. Д. Ладогармониче-
ские особенности мадригалов
Джезуальдо.— Сб. тр./Муз.-пед.
ин-т им. Гнесиных, 1982, вып. 63,
с. 145—155
*
30. Табагуа II. М. Испанский автор
о деятельности миссионеров ав-
густинцев в Грузии.— Изв. АН
ГССР. Сер. яз. и лит., Тбилиси,
1982, № 4, с. 148—156.— Груз.
Рец. на кц.: Alonso С. Misioneros
Augustinos en Georgia.— Vallado-
lid, 1978.
Составитель И. II. Фролова
РЕЗЮМЕ СТАТЕЙ
V. К. RONIN. DIE SLAWENPOLITIK KARLS DES GROSSEN IN DER
WESTEUROPAISCHEN UBERLIEFERUNG DES MITTELALTERS
Die politischen und militarischen
Handlungen Karls des Grossen im sla-
wischen Osten fanden im Schrifttum des
Mittelalters keine breite Widerspiege-
lung. Es lasst sich dennoch zu verfol-
gen, was die westeuropaischen Chro-
nisten, Hagiographen und Dichtern
vom 9. bis zum 16. Jh. fiber Karls
Ost-bzw. Slawenpolitik schrieben und
wie sie diesbeziigliche Angaben der
karolingischen Denkmaler auf immer
neue Art begriffen. Dadurch kann man
alle textlichen und konzeptuellen
Transformationen und Umgestaltungen,
ja Deformierung der Primarangaben
anzumerken und somit den Prozess
der Heransbildung einer bestandigen
Mythengesamtheit fiber Karl als Ero-
berer aller ostlichen Lander stufenwei-
se zu beleuchten.
Die Angaben der Annales regni
Francorum fiber die frankisch-slawi-
schen Biindnisse und Kriege wurden
sclion in Einhards Vita Karoli kon-
zeptuell deformiert und zum Ausgang
der «Karlslegende» gemacht. Die von
Einhard hervorgebrachte und von sei-
nen Nachfolgern fortgeffihrte panegyri-
sche Auffassung von Karls Personlich-
keit und Taten wirkte auf das Begrei-
fen der Primarquellen entscheidend
ein. Den Annalenberichten nach ist die
Leistung der Franken in Ostmitteleuro-
pa nur sehr bescheiden einzuschatzen.
Doch wenige Jahrhunderte lang nahm
das Bild von Karl als Eroberer und
Taufer aller slawischen Stamme schon
wirklich sagenhafte, phantastische
Ziige an. Die «Legende» — Formierung
wurde ausserdem durch die textlichen
Verdrehungen gefordert, die meistens
aus der unadaquaten Expilation der
alten Texte resultierten und zu be-
deutenden Akzentverschiebungen ffihr-
ten. Die hyperbolisierten Vorstellungen
von den Eroberungs — und Missio-
nierungserfolgen des frankischen Kai-
sers im Osten entwickelten sich auch
unter dem Einfluss der eigenstandigen,
«erdichteten» Sagen und Fabeln, die
keine direkte Beziehung auf die An-
nalenberichte und auf Einhard haben.
E. V. GOUTNOVA. ENGLISH COMMON LAW AND PEASANTRY: THEORY
AND PRACTICE
The paper reveals the class character
of the treatment of the problem of
villeins in the English Common Law
of the 12th to 14th centuries, its anti-
villein direction. The author sees in
this interpretation of villeinage a cer-
tain legalization of the desire of a
considerable part of contemporary En-
glish feudal lords to strengthen and
consolidate the existing corvee system,
and consequently to make more ef-
fective the means of noneconomic com-
pulsion of the peasantry. In feudal
Common Law the tendency found its
realization through reception of Ro-
man Law (in treatment of villein as
Roman «servus» and in the anti-vil-
lein policy of the feudal state, the
most vivid expression of which was
the constant usage of the principle of
«exceptio villenagii» by royal courts.
The principle deprived villeins of the
right to apply to royal courts except
in cases of criminal offence. The paper
shows that on the whole, the practice
of royal courts put into effect the strict
norms of the Villein Law, rejecting vil-
leins’ suits, and in case feudal lords
placed complaints of their peasants,
most often taking the side of the
lords.
At the same time, as the relations
between the lords and their villeins in
the late 12th to the mid-fourteenth
centuries were constantly changing un-
der the influence of the development
of market-money relations and the
sharpening class struggle in the vil-
lage, the Common Law was compelled
to amend its regulations concerning
certain problems; in particular, the
principle of «exceptio villenagii» might
354
Резюме статей
be broken, when some lords or peasants
were seeking solution of their inner-
manorial conflicts in royal courts.
Such precedents, becoming more and
more frequent since the mid-thirteenth
century, caused first of all a certain
discrepancy between the esisting legal
theory and practice of the royal courts;
besides that, they facilitated growth
of the peasants’s sense of justice and
involved them in a direct relationship
with state authorities.
J J. SEROVAISKAYA. PEOPLE’S STRUGGLE AGAINST THE INSTITU-
TION OF ROYAL FOREST RESERVES IN ENGLAND. IN THE 11T1I TO
14TH CENTURIES
The main aim of the study is to
reveal the principal forms, character
and tendencies of the people’s struggle
against the institution of royal re-
serves in England, in the 11th to 14th
centuries.
The principal and most valuable
source of information for a reliable
reconstruction of both individual in-
stances and the general picture of po-
pular masses’ struggle against the sy-
stem of royal natural reserves in En-
gland are Forest Eyre Rolls and Forest
Inquisitions. A complex study of these
and certain other types of sources, such
as documents of special «forest» laws,
secular and monastery chronicles of
the 11th to 14th centuries, and folklore
materials, provide sufficient data to
solve the problem in question. The to-
pical character of the problem is de-
termined by the fact, that in has ne-
ver been studied either in pre-revo-
lutionary Russian and Soviet historio-
graphy, or in the works of foreign
authors.
The analysed sources indicate, that
the struggle of peasants and artisans
against the system and regulations of
royal forest reserves in England, in
the 11 th to 14th centuries was, in its
social character, an anti-feudal strug-
gle directed against one of the insti-
tutions of feudal property and the
forms of exploitation inherent in it.
The struggle quite distinctly involved
such forms as (1) individual protesta-
tions of peasants locally limited; (2)
collective (communal) peasant uprisals,
also limited locally; (3) actions of
peasant highwaymen bands directed
againts judicial and administrative
authorities of the reserves. All these
various forms of the struggle had one
thing in common: all of them repre-
sented a number of un-coordinated
actions, limited locally, never achieving
the highest forms of class struggle.
Nevertheless, it does not diminish the
historical role of the struggle, as it
formed a significant part of the gene-
ral direction of the class struggle of
the English peasants and objectively
facilitated the coming of the uprising
of 1381.
N. V. REVIAKINA. FRANCESCO PETRARCA E LA ROFMAZIONE DELL’
AUTOCOSCIENZA DELLUOMO NUOVO (NEL «DE C1TA SOLITARIA»)
Nel saggio sulla base dell’analisi del
trattato «De vita solitaria» viene in-
dagata 1’autocoscienza individuale dell’
umanista. Che questa ha avuto un’evo-
luzione lo dimostra la coscienza che ha
Petrarca dell suo particolare cammino
nella vita, la scelta di questo cammino
e la capacita con argomentazioni ra-
zionali di spiegare questa scelta. Pet-
rarca considera che il modo di vita che
permette di realizzare gli scopi uiu
alti della vita, il senso della vita, del
quale il Petrarca da’ una sua non
tradizionale formulazione e la solitu-
dine. Tra le argomentaziohi, che spiega-
no la scelta della solitudine, c’e la
sottolineatura delle proprie inclinazioni
naturali, la comprensione della specifi-
cita del proprio'lavoro e delle necessita
che esso si attui in condizioni partico-
lari, la ricerca della liberta (e di
quella spirituale e di quella esisten-
ziale), un desiderio bruciante di con-
servare la propria individualita e la
coscienza della propria diversita dagli
altri uomini. Analizzando le argomen-
tazioni del Petrarca a difesa della so-
litudine bisogna tener conto anche
Резюме статей
355
clie il Petrarca aveva сига della sal-
vezza della propria anima, improntata
a forti motivi individualistici e priva
di caratteristiche del tradizionale pro-
bita. L’umanista si contrappone con-
sapevolmente a ogni autorita esterna,
alle norme comunente accettate, ai
precetti religiosi, egli si appoggia
all’esperienza personale, ai propri senti-
menti e concezioni. L’arbitro etico per
Petrarca e I’uomo stesso, la sua coscien-
za, che gia in lui si sta laicizzando.
L’indole marcatamente individuali-
stica dell’autocoscienza del Petrarca lo
accomuna con gli «uomini nuovi», cioe
con le personalita di punta della borg-
hesia clie si andava fonnando nella
societa italiana. Le caratteristiche
dell’autocoscienza del Petrarca proven-
gono dalla specificita del campo di
attivita scelta (intellettuale, filosofica,
e poetica), delle particolarita e del
senso della quale egli prende coscien-
za attraverso la sua esperienza e il
lavoro. Egli eleva questa attivita, sot-
tolineando la sua utilita sociale e la
superiorita etica di chi la pratica. Nel-
la sua autocoscienza il Petrarca ac-
coglie anche il campo del lavoro in-
tellettuale nel suo insieme (nelle pri-
me tappe del lavoro dell'intellighenzia
umanistica), clie si andava enucleando
nel Rinascimento da altri campi della
vita della societa.
L. А. KOTELNIKOVA. ARTIGIANI AFFITTUAR1 NELLE CITTA E NELLE
CAMPAGNE TOSCANE DEL XV-XVI SEC. (nei document; del Archivio
di Stato di Firenze)
In quest’ articolo si analizza la spe-
cifica della pigione e delle altre forme
di conduzione nelle citta e nel contado
di Firenze e di Prato quando i con-
duttori erano artigiani — cittadini. Le
fonti del articolo sono documenti degli
enti ecclesiastici (Libri delle possesi-
oni, Contratti, Fitti, Libri di compagna,
Libri di vantaggi), appartenenti all’o-
spedale di Santa Maria Nuova, a Santa
Maria del carmine, a Santa Maria No-
vella, e pure alcune filze del fondo
«Famiglia Gerardesca».
Gli immobili urbani vengono affitta-
ti a pigione, sopratutto a breve termi-
ne. e a livello. Ma le condizioni della
concessione di quest'ultimo si mutava-
no sensiblimente e si avvicinavano a
quelli del contratto a breve scadenza.
Sui terreni appartenuti agli artigiani
si diffondevano 1’affitto delle parzelle,
1’affitto poderale, colonia parziaria,
e — molto raramente — mezzadria pode-
rale. Nel Cinquecento si riscontravano
gli obblighi supplementari di caratte-
re signorile, anche nei appezzamenti
in affitto. Nello stesso tempo ё impor-
tante sottolineare che i proprietari del-
le terre mezzadrili — gli speziali del
Borgo San Lorenzo — partecipavano
alle scorte della produzione dei pode-
ri molto di piii che alcune famiglie
popolari e gli enti ecclesiastici a Fi-
renze.
E. STOCK!,!. UBER DIE STAATSORDNUNG DER UTOPIA
A.
Zu diesem Thema gibt es in der
Historiographie widerspriichliche Mei-
nungen. Einige finden, Thomas Morus
habe, als er die Utopia beschrieb,
«England der sozialistischen Znkunft»
im Auge gehabt und fiber die «uni-
tare demokratische Republik» gespro-
chen. Die anderen meinen, es ginge
dort um «die beschrankte konstitutio-
nelle Monarchies mit einem «Fiirstens
an der Spitze. Die Textanalyse zeigt
aber, daB die Utopia eine Federation
ist, die aus 54 Stadtstaaten besteht.
Jeder von ihnen hat seinen Prinzeps,
seinen Senat und seine Volksversamm-
Inng.
Die in der Epoche des Zerfalls des
Feudalismus so intensive Suche nach
der besten Staatsverfassung hat das
Interesse vieler Denker der Renaissan-
ce fiir antike Lehren von einer voll-
kommenen Gemeinde, von einem Stadt-
staat geweckt, besonders aber fiir die
Lehre von einer «genrischten Verfas-
sung», die die Vorziige verschiedener
Formen der Staatsordnung in sich ve-
356
Резюме статей
reinigte. Die «gemischte Verfassung» —
je nach der Bedeutung ihrer Kompo-
nenten — konnte den Interessen ver-
schiedener sozialer Gruppierungen die-
nen. Morns hat seine Variante der
«gemischten Verfassung» geschaffen:
das «monarchische» Element ist in der
Utopia dutch den Prinzeps verkorpert;
das «aristokratische» — dutch den Se-
nat und das «demokra tische» -
durch die Komitien. In den besonders
wichtigen Angelegenheiten hatte die
Volksversammlung das letzte Wort.
Darin sind starke demokratische Be-
strebungen von Morns zu erkennen.
Er traumte davon, daB alle Staatsbiir-
ger ihr Schicksal selbst bestimmen
konnen. Das kam in der iiberwiegen-
den Bedeutung der «Volksherrschaft»
als eines der Bestandteile der «ge-
mischten Verfassung» deutlich zum
Ausdruck.
Die Anerkennung der Tatsacho, daB
die Staatsvrfassung der Utopier eine
Variante der «gemischten Verfassung»
ist, laBt die Utopia als Denkmal ihrer
Epoche, der Epoche der urspriinglichen
Akkumulation des Kapitals besser ver-
stehen.
СПИСОК СОКРАЩЕНИЙ
ВВ — Византийский времен-
ник
ВДИ — Вестник древней исто-
рии
ВИ - Вопросы истории
ВФ - Вопросы философии
ЕГИ - Ежегодник германской
истории
НИИ — Новая и новейшая ис-
тория
СВ — Средние века
HZ — Historische Zeitschrift
MGH SS — Monumenta Gennaniae
Historica. Scriptorum
Series
PL Patrologiae cursus com-
pletus. Series latina/Ed.
J.-P. Migne
RSI — Rivista storica italiana
ZfG — Zeitschrift fur Geschi-
chtswissenschaft
В редактировании данного выпуска принимали участие научные сотруд-
ники сектора истории средних веков Института всеобщей истории ЛН СССР
О. И. Варьяш, В. А. Ведюшкин, И. С. Пичугина, В. JI. Романова, Ю. Р. Улья-
нов.
Переводы резюме статей сделаны И. М. Бессмертной (англ.), А. Б. Ка-
нестри (итал.).
СОДЕРЖАНИЕ
СТАТЬИ
В. К. Ронин
Славянская политика Карла Великого в западноевропейской сред-
невековой традиции ......................................... 5
Е. В. Гутнова
Английское общее право и крестьянство в теории и па практи-
ке (XII-XIV вв.)........................................... 26
Ю. Я. Серовайская (Караганда)
Народная борьба против института королевских заповедпых ле-
сов в Англии в XI—XIV вв................................... 41
Ю. Р. Ульянов
Экономическое развитие манора Стонор в XIV—XV вв........... 60
Я. В. Ревякина (Иваново)
Франческо Петрарка и формирование самосознания новой лич-
ности (по трактату «Об уединенной жизни»).................. 82
Л. А. Котельникова
Ремеслепники-арепдаторы в городе п деревне Тосканы в XVI в.
(по материалам Государственного архива Флоренции) .... 104
А. Э. Штекли
О политическом строе Утопии............................... 117
СООБЩЕНИЯ
А. А. Луковцева (Ленинград)
Отражение крестьянской идеологии периода Великой Крестьян-
ской войны в Германии в творчестве Себастьяна Франка ... 141
ИСТОРИОГРАФИЯ
О. И. Варьяш
Некоторые проблемы аграрной истории Португалии в современ-
ной португальской историографии........................... 153
О. Ф. Кудрявцев
Послевоенная историография итальянского реформационного дви-
жения .................................................... 166
М. А. Юсим
Макиавелли в советской литературе последнего десятилетия . . 183
ИЗ ИСТОРИИ СОВЕТСКОЙ МЕДИЕВИСТИКИ
Е. В. Гутнова, 3. В. Удальцова
К столетию со дня рождения академика Е. А. Косминского . . 195
Содержание
359
ДИСКУССИИ
А. А. Горский
Социально-экономические условия в эпоху классообразования и
понятие «военная демократия» ............................... 213
ПУБЛИКАЦИИ
Документы по истории политической борьбы на имперских со-
браниях (рейхстагах) в Германии в конце XIV в. Публикация,
вступительная статья п комментарии М. А. Бойцова.............220
РЕЦЕНЗИИ
М. А. Заборов
Культура Византии. IV — первая половина VII в. М.: Наука, 1984 247
Л. С. Чиколини
Важный обобщающий труд советских медиевистов. (К выходу
первого тома «Истории крестьянства в Европе»)............... 254
Т. П. Гусарова
Социально-экономические' проблемы генезиса капитализма. М.:
Паука, 1984 ................................................ 260
Б. М. ГПпотов
Чистозвонов А. Н. Генезис капитализма: проблемы методологии.
М.: Наука, 1985 ............................................ 265
В. И. Уколова
Барг М. А. Категории и методы исторической науки. М.: Наука,
1984 ....................................................... 272
О. Ф. Кудрявцев
Хлодовский Р. И. Декамерон. Поэтика и стиль. М.: Наука, 1982 278
А. Д. Ролова (Рига)
Гусарова Т. П. Город и деревня Италии на рубеже позднего сред-
невековья. М.: Изд-во Моск, ун-та, 1983 .................... 284
.7. II. Киселева (Ленинград)
Мокрецова И. П., Романова В. Л. Французская кнпжпая миниа-
тюра XIII века в советских собраниях. 1200-1270. М.: Искусство,
1983. То же, 1270—1300. М.: Искусство, 1984 ................ 288
Я. Д. Серовайский (Алма-Ата)
Корсунский А. Р., Гюнтер Р. Упадок и гибель Западпой Римской
империи и возникновение германских королевств- (до середины
VI в.). М.: Изд-во Моск, ун-та. 1984 ....................... 291
Ю. II. Писарев
Басовская Н. И. Столетняя война, 1337—1453. М.: Высш, шк., 1985. 297
Т. А. Павлова
«Средние века» малым тиражом................................ 301
366
Содержание
Е. В. Гутнова
Mothes G. England im Umbruch Volksbewegungen an der Wende
vom Mittelalter zur Neuzeit. Weimar. 1983. Мотес Г. Англия на
переломе: Народные движения на рубеже средневековья и ново-
го времени. Веймар, 1983 ...................................... 304
А. Н. Чистозвонов
Schulze W. Bauerlicher Widerstand und feudale Herrschaft in der
friihen Neuzeit. Stuttgart; Bad Cannstatt: F. Fromman — G. Holzhoog
Verlag. 1980 (Neuzeit im Aufbau; Bd. 6) Шульце В. Крестьянское
сопротивление и феодальное господство в ранний период нового
времени. Штуттгарт; Бад Канпштатт: Ф. Фромман — Г. Хольц-
боог, 1980 .................................................... 307
Л. А. Котельникова, А. Д. Ролова (Рига)
Итальянская знать и пополаны в средние века (новые исследо-
вания) ..........................................................311
Л. Т. Мильская
Становление немецкого государства и чувство народного само-
сознания (Eggert W., Patzold В. Wir-Gefiihl und Regnum Saxonum
bei friihmittelalterlichen Geschichtsschreibern. Weimar: Hermann
Bohlaus Nachfolger, 1984)....................................... 315
АННОТАЦИИ
Л. А. Котельникова
Новые работы по средневековой Италии.............................319
Т. П. Воронова, М. Г. Логутова (Ленинград) .
Новые поступления в западный фонд отдела рукописей и редких
книг Государственной Публичной библиотеки им. М. Е. Салты-
кова-Щедрина в Ленинграде........................................321
В. И. Уколова
Алексеев М. П. Литература средневековой Англии и Шотландии.
М.: Высш, шк., 1984. 351 с.......................................323
А. Н. Чистозвонов
Blickle Р. Die Revolution von 1525. Munchen; Wien: R. Olden-
bourg Verlag, 1983. Бликкле П. Революция 1525 г. Мюнхен; Вена:
Изд-во Р. Ольденбург, 1983 ..................................... 324
В. И. Уколова
Dalche Р. G. Tradition te renouvellement dans la representation de
1'espace geographique au IXе siecle.— Studi medievali, 1983, Ser. 3,
N 24, fasc. 1. Дальше П. Г. Традиции и новые тенденции в
представлениях о географическом пространстве в IX в.—Студп
медиевали, 1983, сер. 3, № 24, ч. 1..............................326
В. И. Уколова
Hilgarth J. Н. The Position of Isidorian Studies: A Critical Review
of the Literature 1936—1975.— Studi medievali, 1983, ser. 3, N 24,
fasc. 2. Хилгарт Дж. H. Состояние исидорианских исследований:
критический обзор литературы 1936—1975 гг.— Студи медиевали,
1983, сер. 3, № 24, ч 2..........................................327
Содержание 361
ХРОНИКА
А. П. Черных
Проблемы истории средних веков на I коллоквиуме историков
СССР и Португалии...................................328
Памяти В. В. Штокмар.................................330
Памяти М. П. Лесникова................................332
Ю. Л. Бессмертный
Памяти В. Е. Майера..................................332
БИБЛИОГРАФИЯ
И. И. Фролова
Литература по истории средних веков, вышедшая в СССР в
1983 г................................................. 334
Резюме статей...........................................353
Список сокращении.......................................357
CONTENTS
ARTICLES
V. К. Ronin
Charlemange’s Slavonic Policy and West-European Medieval Tra-
dition ........................................................... 5
E. V. Goutnova
English Common Law and Peasantry: Theory and Practice, the 12th
to 14th Centuries................................................ 26
lu. 7. Serovaiskaya (Karaganda)
People’s Struggle Against the Institution of Royal Forest Reserves
in England, the 11th to 14th Centuries........................... 41
Ya. R. Ulyanov
Economic Development of the Stonor Manor, the 14th to 15th
Centuries........................................................ 60
V. V. Reviakina (Ivanovo)
Francesco Petrarch and the Formation of a New Consciousness of
an Individual: the Treatise «De vita solitaria».................. 82
L. A. Kotelnikova
Artisans-tenants in the Tuscan Town and Village, the 16th Century.
Materials of the State Archives of Florence..................... 104
A. E. Stockli
On the Political Structure of Utopia............................ 117
COMMUNICATIONS
.4. .4. Lukovtseva (Leningrad)
Feasant Ideology in the Period of the Great Peasant War in Ger-
many as Reflected in the Creative Work of Sebastian Franck . . 141
HISTORIOGRAPHY
О. I. Varyash
Certain Problems of Portugese Agrarian History in Modern Histo-
riography of Portugal........................................... 153
O. F. Koudriavtsev
Post-War Historiography of the Italian Reformation Movement . . 166
.If. A. Yoassim
Machiavelli in Soviet Literature of the Last Ten Years.......... 183
FROM THE HISTORY OF SOVIET MEDIEVAL STUDIES
E. V. Goutnova, Z. V. Udaltsova
To the E. A. Kosminsky Centenary................................ 195
DISCUSSIONS
A. .4. Gorsky
Socio-Economic Conditions in the Epoch of Formation of Classes
and the Concept of «Military Democracy»......................... 213
Содержание
363
PUBLICATIONS
Documents Concerning- History of Political Strife at Reichstags in
Germany, the Late 14th Century. Publication, Introduction and
Commentary by M. A. Boitsov...................................... 220
REVIEWS
M. A. Zaborov
Culture of Byzantinum. From the IVth to the VII th Centuries.
Moskow: Nauka, 1984 ............................................. 247
L. S. Chikolini
The Important Work of Soviet Medievalists (To the Edition of
the 1st Volume of «History of Peasantry in Europe»)...............254
T. R. Goussarova
Socio-Economic Problems of the Genesis of Capitalism. Moskow:
Nauka, 1984 ..................................................... 260
В. M. Shpotov
Chistozvonov A. N. Genesis of Capitalism: Problems of Methodo-
logy. Moskow: Nauka, 1985 ....................................... 265
V. I. Ukolova
Barg M. A. Categories and Methods of Historical Science. Moskow.
Nauka. 1984 . ................................................... 272
O. F. Koudriavtsev
Klilodovsky R. I. Decameron. Poetics and Style. Moskow: Nauka.
1982 ............................................................ 278
A. D. Rolova (Riga)
Goussarova T. P. The Town and Village of Italy at the Turn of
the Later Middle Ages. Moskow: Moskow University Publishing
House, 1983 ..................................................... 284
L. 1. Kiseleva (Leningrad)
Mokretsova I. P., Romanova V. L. Miniatures from the French
Illuminated Manuscripts of the 13th Century, Soviet Collections
1200-1270. Moskow: Iskousstvo, 1983; Idem.' 1270-1300. Moskow:
Iskousstvo, 1984 ................................................ 288
]. D. Serovaisky (Alma-Ata)
Korsonnsky A. R., Gunther R. The Decline and the Destruction of
the West-Roman Empire and the Appearance of German Kingdoms,
before the mid - Vlth Century. Moskow: Moskow University Pub-
lishing House, 1984 ............................................. 291
Yu. I. Pisarev
Bassovskaya N. I. The Hundred Years’ War. 1337—1453. Moskow:
Vysshaya Shkola, 1985 ........................................... 297
T. Л. Pavlova
«Middle Ages» in miniature....................................... 301
E. V. Goutnova
Mothes G. England im Umbruch. Volksbewegungen an der Wende
von Mittelalter zur Neuzeit. Weimar, 1983 ....................... 304
A. .V. Chistozvonov
Schulze W. Bauerlicher Widerstand und feudale Herrschaft in der
friihen Neuzeit. Stuttgart; Bad Cannstatt: F. Fromman — G. Holzboog
Verlag. (Neuzeit im Aufbau; Bd. 6)....................' 307
364
Содержание
L. J. Kotelnikova, A. D. Rolova (Riga)
Italian Nobility and Popolani in the Middle Ages: New Studies . . 311
L. T. Milskaya
The Formation of the German State and the People’s Self-conscious-
ness (Eggert W., Patzold B. Wir-Gefiihl und Regnum Saxonum bei
friihmittelalterlichen Geschichtsschreibem. Weimar: Hermann Boh-
laus Nachfolger, 1984)......................................... 315
ANNOTATIONS
L. A. Kotelnikova
New Studies of Medieval Italy...................................319
T. P. Voronova, M. G. Logutova (Leningrad)
New Receipts in the Western Fund of the Department of Manus-
cripts and Rare Books, M. E. Saltykov-Shchedrin State Public
Library, Leningrad............................................. 321
V. I. Ukolova
Alexeyev M. P. Literature of Medieval England and Scotland.
Moscow: Vysshaya Shkola, 1984 ................................. 323
A. N. Chistozvonov
Blieckle P. Die Revolution von 1525. Miinchen; Wien: R. Oldenbourg
Verlag, 1983 .................................................. 324
V. I. Ukolova
Dalche P. G. Tradition et renouvellement dans la representation de
1’espace geographique au IXе siecle.— Studi medievali, 1983, set. 3,
N 24, fasc. 1.................................................. 326
V. I. Ukolova
Hilgarth J. N. The Position of Isidorian Studies: A Critical Review
of the Literature 1936—1975.— Studi medievali, 1983, ser. 3, N 24,
fasc. 2........................................................ 327
CHRONICLE
A. P. Chernykh
Problems of Medieval History, the I Collegium of Historians of
USSR and Portugal.............................................. 328
In Memory of V. V. Shtokmar.................................... 330
In Memory of M. P. Lesnikov.............................. .... 332
. . I’u. L. Bessmertny
In Memory of V. E. Mayer........................................332
BIBLIOGRAPHY
I. I. Frolova (Leningrad)
Literature on Medieval History Published in USSR, 1983 .... 334
Summaries of articles...........................................353
List of abbreviations...........................................357
СРЕДНИЕ ВЕКА
Выпуск 49
Утверждено к печати
Институтом всеобщей истории
Академии наук СССР
Редактор издательства
Е. А. Мишакова
Художник
Г. В. Дмитриев
Художественный редактор
Н. Н. Власик
Технический редактор
Н. П. Переверза
Корректоры
Т. С. Козлова, JI. И. Левашова
ИБ № 31953
Сдано в набор 05.12.85
Подписано к печати 20.03.86
Т-05860. Формат 60х90’/1в
Бумага книжно-журнальная
Гарнитура обыкновенная
Печать высокая
Усл. печ. л. 23. Ус л. кр. отт. 24 Уч.-изд. л. 28,3
Тираж 1900 экз. Тип. зак. 2153
Цена 4 р. 70 к.
Ордена Трудового Красного Знамени
издательство «Наука»
117864 ГСП-7, Москва В-485
Профсоюзная ул., 90.
2-я типография издательства «Наука»
121099, Москва, Г-99, Шубинский пер., 6.
В издательстве «Наука» выходят книги:
С. 10. Сапрыкин
ГЕРАКЛЕЯ ПОНТИЙСКАЯ
И ХЕРСОНЕС ТАВРИЧЕСКИЙ:
ВЗАИМООТНОШЕНИЯ МЕТРОПОЛИИ
II КОЛОНИИ
в VI—I вв. до и. э.
15 л. 2 р. 30 к.
В монографии освещается история Гераклеи Понтийской и ее
колонии в Крыму — Херсонеса Таврического. Автор подчеркивает
социально-экономические особенности развития этих полисов, ха-
рактеризует внутриполитическую обстановку в них, раскрывает
причины греческой колонизации Крыма. Подробно рассматривает-
ся гераклейская тирания, анализируется внешняя и внутренняя
политика гераклейских тиранов. Значительное место уделено так-
же политике ведущих эллинистических держав и Рима в Восточ-
ном Средиземноморье и Малой Азии во II—I вв. до н. э.
Филипп де Коммин
МЕМУАРЫ
(«Памятники исторической мысли»)
35 л. 4 р. 70 к.
«Мемуары» Филиппа де Коммпна — выдающийся памятник ис-
торической п социально-политической мысли средневековой Фран-
ции. В нем отразились умонастроения конца XV в. и воссоздана
картина жизни прн дворе Людовика XI в. «Мемуары» имели не-
обычайный успех в XVI—XVII вв., их переводили па многие
европейские языкп. Русский же перевод появляется впервые.
Текст сопровождается статьей, в которой анализируется миро-
воззрение Коммпна, а также примечаниями, именным и геогра-
фическим указателями.
Робер де Клари
ЗАВОЕВАНИЕ КОНСТАНТИНОПОЛЯ
(«Памятники исторической мысли»)
13 л. 1 р. 60 к.
Хроника Робера де Клари — выдающийся исторический ис-
точник по истории крестовых походов, а также по исторпи Визан-
тии конца XII — начала XIII в. Написанная очевидцем она ярко
воссоздает конкретную картину антиконстантинопольского кре-
стового похода. Научное издание хроники подготовлено впервые.
Текст сопровождается статьей, комментариями и указателем.
Т. Н. Грановский
ЛЕКЦИИ ПО ИСТОРИИ СРЕДНЕВЕКОВЬЯ
(«Памятники исторической мысли»)
32 л. 4 р. 30 к.
Книга представляет собой курс лекций Т. Н. Грановского в
записи его слушателей (с авторской правкой). По сравнению с
прежними публикациями этот курс дополнен новыми архивными
материалами и снабжен обширным комментарием и статьей о
Грановском как ученом-медиевисте. Книга позволяет проследить,
как формировались научные взгляды историка, как раскрывался
его талант исследователя и лектора.
Для получения книг почтой заказы просим направлять по одному из
адресов: 117192 Москва, Мичуринский проспект, 12, магазин «Книга —
почтой» Центральной конторы «Академкнига»; 197345 Ленинград,
Петрозаводская ул., 7, магазин «Книга — почтой» Северо-Западной
конторы «Академкнига» или в ближайший магазин «Академкнига»,
имеющий отдел «Книга — почтой».
480091 Алма-Ата, 91, ул. Фурманова, 91/97;
370005 Баку, 5, Коммунистическая ул., 51;
690088 Владивосток, Океанский проспект, 140;
320093 Днепропетровск, проспект Ю. Гагарина, 24;
734001 Душанбе, проспект Ленина, 95;
664033 Иркутск, ул. Лермонтова, 289;
252030 Киев, ул. Пирогова, 4;
277012 Кишинев, проспект Ленина, 148;
343900 Краматорск, Донецкой области, ул. Марата, 1;
443002 Куйбышев, проспект Ленина, 2;
220012 Минск, Ленинский проспект, 72;
630090 Новосибирск, Академгородок, Морской проспект, 22;
620151 Свердловск, ул. Мамина-Сибиряка, 137;
700185 Ташкент, ул. Дружбы народов, 6;
450059 Уфа, 59, ул. Р. Зорге, 10;
720000 Фрунзе, бульвар Дзержинского, 42;
310078 Харьков, ул. Чернышевского, 87.