АКАДЕМИЯ НАУК СОЮЗА ССР
ИНСТИТУТ ИСТОРИИ
ВЕСТНИК
ДРЕВНЕЙ ИСТОРИИ
1 (43)
ЖУРНАЛ ВЫХОДИТ ЧЕТЫРЕ РАЗА В ГОД
ИЗДАТЕЛЬСТВО АКАДЕМИИ НАУК ссср
МОСКВА — 1953

от ЦЕНТРАЛЬНОГО КОМИТЕТА
псоммуниотичвокой щгтии
ооввтокото союзы
СОВЕТА министров СОЮЗА СОР
п пгвзидиуш ввгховного СОВЕТА сост
Но всем членам партии,
но всем трудящимся Советского Союза.
Дорогие товарищи и друзья!
Центральный Комитет Коммунистической партии Советского
Союза, Совет Министров СССР и Президиум Верховного Совета
СССР с чувством великой скорби извещают партию и всех трудя-
щихся Советского Союза, что 5 марта в 9 час. 50 минут вечера после
тяжелой болезни скончался Председатель Совета Министров Союза
ССР и Секретарь Центрального Комитета Коммунистической партии
Советского Союза Иосиф Виссарионович СТАЛИН.
Перестало биться сердце соратника и гениального продолжателя
дела Ленина, мудрого вождя и учителя Коммунистической партии
и советского народа — Иосифа Виссарионовича СТАЛИНА.
Имя СТАЛИНА— бесконечно дорого для нашей партии, для
советского народа, для трудящихся всего мира. Вместе с Лениным
товарищ СТАЛИН создал могучую партию коммунистов, воспитал
и закалил ее; вместе с Лениным товарищ СТАЛИН был вдохнови-
телем и вождем Великой Октябрьской социалистической революции,
основателем первого в мире социалистического государства. Продол-
жая бессмертное дело Ленина, товарищ СТАЛИН привел советский
народ к всемирно-исторической победе социализма в нашей стране.
Товарищ СТАЛИН привел нашу страну к победе над фашизмом

во второй мировой войне, что коренным образом изменило всю
международную обстановку. Товарищ СТАЛИН вооружил партию
и весь народ великой и ясной программой строительства коммунизма
в СССР.
Смерть товарища СТАЛ ИНА, отдавшего всю свою жизнь безза-
ветному служению великому делу коммунизма, является тягчай-
шей утратой для партии, трудящихся Советской страны и всего
мира.
Весть о кончине товарища СТАЛ ИНА глубокой болью отзовется
в сердцах рабочих, колхозников, интеллигентов и всех трудящихся
нашей Родины, в сердцах воинов нашей доблестной Армии и Военно-
Морского Флота, в сердцах миллионов трудящихся во всех странах
мира.
В эти скорбные дни все народы нашей страны еще теснее спла-
чиваются в великой братской семье под испытанным руководством
Коммунистической партии, созданной и воспитанной Лениным и
Сталиным.
Советский народ питает безраздельное доверие и проникнут
горячей любовью к своей родной Коммунистической партии, так как
он знает, что высшим законом всей деятельности партии является
служение интересам народа.
Рабочие, колхозники, советские интеллигенты, все трудящиеся
нашей страны неуклонно следуют политике, выработанной нашей
партией, отвечающей жизненным интересам трудящихся, направ-
ленной на дальнейшее усиление могущества нашей социалистиче-
ской Родины. Правильность этой политики Коммунистической
партии проверена десятилетиями борьбы, она привела трудящихся
Советской страны к историческим победам социализма. Вдохновляе-
мые этой политикой народы Советского Союза под руководством
партии уверенно идут вперед к новым успехам коммунистического
строительства в нашей стране.
Трудящиеся нашей страны знают, что дальнейшее улучшение
материального благосостояния всех слоев населения —рабочих,
колхозников, интеллигентов, максимальное удовлетворение посто-
янно растущих материальных и культурных потребностей всего
общества всегда являлось и является предметом особой заботы
Коммунистической партии и Советского Правительства.

Советский народ знает, что обороноспособность и могущество
Советского государства растут и крепнут, что партия всемерно
укрепляет Советскую Армию, Военно-Морской Флот и органы
разведки с тем, чтобы постоянно повышать нашу готовность к сокру-
шительному отпору любому агрессору.
Внешней политикой Коммунистической партии и Правительства
Советского Союза являлась и является незыблемая политика сохра-
пения и упрочения мира, борьбы против подготовки и развязывания
новой войны, политика международного сотрудничества и развития
деловых связей со всеми странами.
Народы Советского Союза, верные знамени пролетарского интер-
национализма, укрепляют и развивают братскую дРУжбу с великим
китайским народом, с трудящимися всех стран народной демокра-
тии, дружественные связи с трудящимися капиталистических и коло-
ниальных стран, борющимися за дело мира, демократии и
социализма.
Дорогие товарищи и друзья!
Великой направляющей, руководящей силой советского народа
в борьбе за построение коммунизма является наша Коммунистиче-
ская партия. Стальное единство и монолитная сплоченность рядов
партии — главное условие ее силы и могущества. Наша задача —
как зеницу ока хранить единство партии, воспитывать коммунистов
как активных политических бойцов за проведение в жизнь политики
«и решений партии, еще более укреплять связи партии со всеми
трудящимися, с рабочими, колхозниками, интеллигенцией, ибо в
этой неразрывной связи с народом — сила и непобедимость нашей
партии.
Партия видит одну из своих важнейших задач в том, чтобы вос-
питывать коммунистов и всех трудящихся в духе высокой политиче-
ской бдительности, в духе непримиримости и твердости в борьбе
с внутренними и внешними врагами.
Центральный Комитет Коммунистической партии Советского
‘Союза, Совет Министров Союза ССР и Президиум Верховного
Совета СССР, обращаясь в эти скорбные дни к партии и народу,
выражают твердую уверенность в том, что партия и все трудящиеся
нашей Родины еще теснее сплотятся вокруг Центрального Комитета
и Советского Правительства, мобилизуют все свои силы и творче-

скую энергию на великое дело построения коммунизма в нашей
стране.
Бессмертное имя СТАЛИНА всегда будет жить в сердцах совет-
ского народа и всего прогрессивного человечества.
Да здравствует великое, всепобеждающее учение Маркса —
Энгельса — Ленина — Сталина!
Да здравствует наша могучая социалистическая Родина!
Да здравствует наш героический советский народ!
Да здравствует великая Коммунистическая партия Советского
Союза!
ЦЕНТРАЛЬНЫЙ КОМИТЕТ СОВЕТ ПРЕЗИДИУМ
КОММУНИСТИЧЕСКОЙ ПАРТИИ МИНИСТРОВ ВЕРХОВНОГО СОВЕТА
СОВЕТСКОГО СОЮЗА СОЮЗА ССР СОЮЗА ССР
5 марта 1953 года

ПАМЯТИ
ИОСИФА ВИССАРИОНОВИЧА СТАЛИНА
7‘
у шел из жизни величайший гений человечества, друг, учитель и вождь
народов Советского Союза и трудящихся всего мира — Иосиф Висса-
рионович СТАЛИН.
Невыразима скорбь народов, утративших самого дорогого и близкого
человека, с именем которого связаны думы о светлом будущем всего
прогрессивного человечества. Имя Сталина вдохновляло и вдохновляет
народы Советского Союза на борьбу за построение коммунизма, народы
Китая и стран народной демократии -— на строительство социалистиче-
ского общества, трудящихся в странах капитала — на борьбу за сверже-
ние империализма и уничтожение эксплуатации, народы зависимых,
колониальных и полуколониальных стран — на борьбу за национальную
свободу и независимость, народы всего мира — на борьбу за мир и со-
трудничество между народами.
Имя Сталина — это воплощение надежд и чаяний всех простых людей.
Сталин вышел из народа, всегда чувствовал свою кровную связь с наро-
дом, с рабочим классом и трудовым крестьянством. Сталин всю свою жизнь
посвятил самоотверженной борьбе за коммунизм, за счастье трудящихся.
Сталин умер, но его имя, его дела живут и будут жить в веках!
Сталин бессмертен, ибо мысли и чувства его стали мыслями и чувствами
миллионов простых людей, стали теми передовыми, животворящими
идеями, которые, овладев массами, должны привести и неизбежно при-
ведут к победе того дела, которому он отдал свою жизнь,— к победе со-
циализма во всем мире!
Неизмерима роль И. В. Сталина в истории развития человеческого
общества.
Бесстрашный революционер, гениальный теоретик, величайший орга-
низатор — Сталин вместе с Лениным создал в нашей стране самую могу-
чую революционную партию рабочего класса — коммунистическую пар-
тию. «Ударную бригаду» мирового революционного и рабочего движения.
Вместе с Лениным И. В. Сталин был вдохновителем и вождем Великой
Октябрьской социалистической революции, положившей начало новой
эры в истории человечества — эры крушения капитализма и торжества
социализма.
Вместе с Лениным И. В. Сталин создал первое в мире Советское социа-
листическое государство, основанное на нерушимом союзе рабочих и
крестьян, на братской дружбе всех народов нашей многонациональной
Родины.
Вместе с Лениным И. В. Сталин создавал Красную Армию, был твор-
цом важнейших стратегических планов, непосредственным вдохновителем
и организатором славных побед Красной Армии в годы гражданской
войны.

8 ПАМЯТИ ИОСИФА ВИССАРИОНОВИЧА СТАЛИНА
Верный ученик Ленина, гениальнейший продолжатель его великого
дела, И. В. Сталин после смерти Ленина сплотил партию вокруг непобе-
димого знамени Маркса — Энгельса — Ленина — Сталина, отстоял ее
единство и монолитность в непримиримой борьбе против всех антипартий-
ных группировок, против заклятых врагов социализма.
Творчески развивая в новых условиях теорию марксизма-ленинизма,
как науку о преобразовании человеческого общества, И. В. Сталин все-
сторонне разработал ленинское учение о возможности победы социализма
в нашей стране, создал гениальный план индустриализации и коллекти-
визации народного хозяйства, построения фундамента социалистического
общества п уверенно вел советский народ от победы к победе по пути
строительства социализма. Под мудрым руководством И. В. Сталина наша
партия превратила Советский Союз из отсталой в технико-экономическом
отношении страны в могучую индустриально-колхозную державу, раз-
вернула осуществление великои программы неуклонного подъема мате-
риального благосостояния и культурного уровня трудящихся.
«С именем товарища Сталина связано разрешение одного из самых
сложных вопросов в истории развития общества — национального во-
проса», — указывает Г. М. Маленков (Г. М. Маленков, Речь на
траурном митинге в день похорон Иосифа Виссарионовича Сталина,
Госполитиздат, 1953, стр. 7).
Величайший теоретик национального вопроса И. В. Сталин ‚впервые
в истории в масштабах огромного многонационального государства обес-
печил ликвидацию вековой национальной розни. Руководствуясь создан-
ным им стройным учением о развитии социалистических наций, наша
Коммунистическая партия добилась расцвета экономики и культуры всех,
в том числе и ранее отсталых и угнетавшихся, народов, сплотила в единую
братскую семью все нации Советского Союза, выковала дружбу народов.
Многонациональный советский народ, возглавляемый Коммунисти-
ческой партией, претворил в жизнь учение Ленина —Сталина о воз-
можности победы социализма в нашей стране, создав новый экономиче-
ский строй, не знающий кризисов и безработицы, обеспечивающий непре-
рывный рост производства, максимальное удовлетворение постоянно
растущих материальных и культурных потребностей всего общества.Победа
социализма в нашей стране была закреплена в Конституции Союза
ССР, названной народом Сталинской Конституцией.
Развивая и обогащая ленинизм, И. В. Сталин создал учение о воз-
можности победы коммунизма в нашей стране, начертал величественную
и ясную программу строительства коммунистического общества в Совет-
ском Союзе.
Развивая на основе богатейшего опыта строительства социализма
в нашей стране марксистско-ленинское учение о государстве, И. В. Сталин
всесторонне обосновал необходимость существования и всемерного укреп-
ления государства при социализме и коммунизме в условиях капитали-
стического окружения. Не щадя сил трудился И.1В. Сталин над укрепле-
нием Советского государства. Следуя заветам Ленина, Сталин учил
советских людей неустанно повышать бдительность к проискам и козням
врагов, быть непримиримым в борьбе с врагами народа. И. В. Сталин
неуклонно заботился об укреплении ‚обороноспособности нашей страны,
упрочении Советских Вооруженных Сил. Под его непосредственным ру-
ководством росла и крепла могучая, непобедимая Советская Армия.
Вероломное нападение фашистской Германии прервало мирный сози-
дательный труд нашего народа. Под руководством И. В. Сталина
наша коммунистическая партия подняла весь советский народ на Вели-
кую Отечественную войну против фашизма. Гениальнейший полководец

ПАМЯТИ ИОСИФА ВИССАРИОНОВИЧА СТАЛИНА 9
и организатор, великий стратег, И. В. Сталин создал передовую советскую
военную науку, воспитал первоклассные военные кадры, привел совет-
ский народ к всемирно-исторической победе. Вдохновляемая и руково-
димая своим Верховным Главнокомандующим, Советская Армия разгро-
мила гитлеровскую Германию, спасла человечество от ужасов фашизма.
Предвидя неизбежное поражение гитлеровской Германии, наша пар-
тпя и Советское правительство под руководством И. В. Сталина, еще
в ходе войны разработали план восстановления народного хозяйства
страны. Выступая 9 февраля 1946 г. перед избирателями Сталинского
района г. Москвы, И. В. Сталин развернул конкретный план развития
народного хозяйства по пути строительства коммунистического общества.
Вдохновленные Великим Сталиным, народы Советского Союза с энту-
зиазмом трудятся на великих стройках коммунизма, над осуществлением
пятилетних планов развития народного хозяйства.
С величайшей твердостью и проницательностью направлял товарищ
Сталин внешнюю политику Советского Союза, политику мира и сотрудни-
чества со всеми миролюбивыми народами, провозглашенную Лениным
в первый же день существования Советской власти, политику разоблаче-
ния агрессоров и непримиримой борьбы с поджигателями войны. В не-
устанной борьбе за мир И. В. Сталин развил применительно к новым
условиям учение Ленина о возможности сосуществования и мирного сорев-
нования двух систем — социалистической и капиталистической. Под
руководством товарища Сталина Советский Союз стал знаменосцем борьбы
за мир, оплотом чаяний и надежд простых людей всего мира, ненавидя-
щих войну и жаждущих мира. Сталинская мирная политика — это «по-
литика мира между всеми народами, основанная на взаимном доверии,
действенная, опирающаяся на факты и подтверждаемая фактами»
(Г. М. Маленко в, Речь на траурном митинге в день похорон Иосифа
Виссарионовича Сталина, Госполитиздат, 1953, стр. 9).
Величайшим завоеванием народов является созданный под водитель-
ством Сталина могучий лагерь мира, демократии и социализма, объеди-
няющий советский народ с великим китайским народом, с братскими наро-
дами стран народной демократии, с героическими народами Нореи и
Вьетнама.
Историческая речь И. В. Сталина на Х1Х съезде партии озарила све-
том марксистско-ленинской теории пути развития коммунистического и
демократического движения в странах капитала, вдохновила на упорную
борьбу и вселила уверенность в победе в сердца миллионов людей, борю-
щихся против империализма, указала, что демократические и коммуни-
стические партии являются единственной силой, способной возглавить
борьбу народов за мир, за демократические свободы и национальный
суверенитет, за победу социализма во всем мире; «... драгоценное заве-
щание для коммунистов всех стран мира»—назвал эту речь вождь китай-
ского народа Мао Цзэ-дун («Величайшая дружба народов», «Правда»,
10 марта 1953 г.).
Ленин и Сталин создали и закалили нашу коммунистическую партию,
как великую преобразующую силу общества. И. В. Сталин неустанно
укреплял и воспитывал партию в духе творческого марксизма-ленинизма,
в духе высокой бдительности и непримиримости к врагам партии, в духе
беспредельно преданного служения народу. Используя образ Антея,
И. В. Сталин учил коммунистов, что «они, так же, как и Антей, сильны
тем, что держат связь со своей матерью, с массами, которые породили,
вскормили и воспитали их. И пока они держат связь со своей матерью,
с народом, они имеют все шансы на то, чтобы остаться непобедимыми»
(«ЛениниСталин опартийномстроительстве»,т. 11, Госполитиздат, 1941,

10 ПАМЯТИ ИОСИФА ВИССАРИОНОВИЧА СТАЛИНА
стр. 684). Товарищ Сталин вооружал партию теоретическими зна-
ниями, обучал ревошоционной стратегии и тактике, в упорной борьбе
с врагами отстаивал ее единство и монолитность, ленинские принципы
ее организации. Сталин учил, что нет ничего выше звания члена коммунп-
стическои партии.
И. В. Сталин воспитал поколение талантливых руководителей партпи
и правительства, верных соратников и последователей, овладевших
ленинско-сталинским мастерством руководства, достойных продолжате-
лей великого дела Ленина — Сталина.
И. В. Сталин оставил нам величайшее теоретическое наследие, значе-
ние которого для нас и будущих поколений неизмеримо. В собрании сочн-
нений И. В. Сталина «перед нашими глазами этап за этапом развёрты-
вается картина гениального творчества Великого Сталина во всем его
многообразии и духовном богатстве». (В. М. М о л о т о в, Сталин и
сталинское руководство, Госполитиздат, 1949, стр. 18). Здесь, указывает
В. М. Молотов, наряду со сложными, научными проблемами истории и
философии, освещены светом идей марксизма-ленинизма разнообразней-
шие практические вопросы работы коммунистической партии и между-
народного коммунистического движения, разъяснены коренные проблемы
экономики СССР и острейшие вопросы внутренней и внешней политики,
разъяснены различные периоды в развитии стран капиталистического
мира, раскрыта сущность больших проблем социалистической культуры
с ее разнообразием национальных форм, дано решение военных проблем,
возникавших перед Советской властью, и разработан целый ряд других
важнейших теоретических и практических вопросов.
Труды И. В. Сталина являются высшим этапом марксизма-ленинизма.
«Теоретические открытия товарища Сталина,— сказал Г. М. Маленков,—
имеют всемирно-историческое значение, вооружают все народы знанием
путей революционного переустройства общества и богатейшим опытом
борьбы партии за коммунизм.
Огромное значение теоретических трудов товарища Сталина состоит
в том, что они предупреждают против скольжения по поверхности, прони-
кают вглубь явлений, в самую суть процессов развития общества, учат
видеть в зародыше те явления, которые будут определять ход событий,
что даёт возможность марксистского предвидения». (Г. М а л е н к о в,
Отчётный доклад Х1Х съезду партии о работе Центрального Комитета
ВНП(б), Госполитиздат, 1952, стр. 107). Созданный И. В. Сталиным
Краткий курс истории ВНП(б) является энциклопедией марксизма-
ленпнизма. Он служит действенным оружием в борьбе за построение
коммунистического общества. _
И. В. Сталин творчески развил марксистско-ленинскую философию,
марксистско-ленинское учение об экономических законах развития чело-
веческого общества, создал политическую экономию социализма, внес
неоценимый вклад в развитие исторической науки, разработал важнейшие
проблемы советского государства и права и международного права, проб-
лемы социалистического реализма в литературе и искусстве, создал науку
марксистского языкознания.
Неустанно заботился И. В. Сталин о развитии и процветании советской
науки, направляя ее движение вперед, ставя перед ней новые грандиозные
ЗЗДЗЧИ, ООУСЛОВЛЭННЫЭ НЭУКЛОННЫМ ДВИЖЭНИЭМ СОВЕТСКОГО ООЩЭОТВЗ ПО‘
пути строительства коммунизма. Нет такой отрасли знания, где не чув-
ствовалась бы направляющая рука великого корифея науки.
Проведенные по инициативе товарища Сталина творческие дискус-
сии по вопросам философии, биологии, физиологии, языкознания, поли-
тической экономии подняли на новую, высшую ступень развитие совет-

ПАМЯТИ ИОСИФА ВИССАРИОНОВИЧА СТАЛИНА 11
ской науки и нанесли новый сокрушительный удар буржуазной идео-
логии.
Неизмеримо значение трудов и деятельности товарища Сталина для
развития исторической науки. И. В. Сталин глубокои всесторонне разра-
ботал теоретические основы марксистской исторической науки. «... наука
об истории общества,—- учит товарищ Сталин,— несмотря на всю слож-
ность явлений общественной жизни, может стать такой же точной наукой,
как, скажем, биология, способной использовать законы развития общества
для практического применения» (И. С т а л и н, Вопросы ленинизма,
Госполитиздат, 1952, стр. 584).
Высоко оценивая историческую науку как орудие познания и изме-
нения общественной жизни людей, И. В. Сталин всегда отстаивал мар-
ксистскую историческую науку от влияния реакционной буржуазной идео-
логии, прививал ей воинствующую большевистскую партийность,
нацеливал на решение новых исторических проблем. Разоблачением ан-
тинаучной «школы» Покровского товарищ Сталин открыл перед историче-
ской наукой широкие перспективы подлинно научных исследований.
Огромное значение для развития советской исторической науки имело
принятое 16 мая 1934 г. по инициативе товарища Сталина постановление
Совнаркома и ЦК ВНП(б) опреподавании гражданской истории в школах
СССР. Замечания И. Сталина, А. Жданова, С. Нирова по поводу
конспекта учебника по истории СССР и о конспекте учебника новой исто-
рии вскрыли серьезнейшие ошибки в изучении и преподавании истории
СССР и всеобщей истории и поставили перед советскими историками за-
дачу глубокого изучения и творческого применения в своих трудах теории
марксизма-ленинизма.
Важнейшим этапом в развитии исторической науки и классическим
образцом исторического исследования является созданный И. В. Сталиным
Краткий курс истории ВНП(б).
В работе «О диалектическом и историческом материализме»
И. В. Сталин четко сформулировал основные положения исторического
материализма и вытекающие из этого задачи исторического исследования.
И_ В. Сталин требует от общественных наук исторического подхода ко
всем явлениям общественной жизни; учит рассматривать их с точки зре-
ния внутренней связи и взаимозависимости, непрерывного движения,
развития и изменения, с точки зрения закономерности революционных
переворотов; учит анализировать внутренние противоречия общественного
развития, раскрывать классовые противоречия и классовую борьбу
внутри обществ, основанных на эксплуатации человека человеком.
И. В. Сталин требует, чтобы советская историческая наука исследовала
закономерности исторического процесса, вооружала знанием объективных
законов развития общества. Исходя из основных положений марксизма-
ленинизма, И. В. Сталин дал развернутое определение роли идей и лично-
сти в истории.
И. В. Сталин четко сформулировал важнейшее положение историче-
ского материализма о том, что характер общественного строя определяет-
ся способом производства материальных благ. Ни географическая среда,
ни рост народонаселения не могут играть определяющей роли, они лишь
ускоряют, облегчают или замедляют развитие общества.
История развития общества, учит товарищ Сталин, есть прежде всего
«... история способов производства, сменяющих друг друга на протяже-
нии веков, история развития производительных сил и производственных
отношений людей».
«... история общественного развития есть вместе с тем история самих
производителей материальных благ, история трудящихся масс, являю-

12 ПАМЯТИ ИОСИФА ВИССАРИОНОВИЧА СТАЛИНА
щихся основными силами производственного процесса и осуществляющих
производство материальных благ, необходимых для существования обще-
ства» («История ВНП(б). Краткий курс», стр.-116).
Задачей исторической науки, указывает товарищ Сталин, является
изучение истории трудящихся масс, истории народов, «... изучение и
раскрытие законов производства, законов развития производительных
сил и производственных отношений, законов экономического развития
общества» (там же). /
И. В. Сталин дал классическую характеристику пяти основных спо-
собов производства: первобытно-общинного, рабовладельческого, фео-
дального, капиталистического и социалистического.
В своих последних гениальных произведениях «Марксизм и вопросы
языкознания» и «Экономические проблемы социализма в СССР», являю-
Щихся «... замечательным примером творческого подхода к учению
Маркса — Энгельса — Ленина» (Г. М. М а л е н к о в), И. В. Сталин,
обогатив марксистско-ленинскую науку новыми важнейшими положе-
ниями, открыл грандиозные перспективы для прогресса всех отраслей
знания, в том числе и исторической науки.
В этих трудах И. В. Сталина дано дальнейшее развитие диалектиче-
ского и исторического материализма, подняты на новую, высшую ступень
коренные положения марксистско-ленинской теории о закономерностях
развития человеческого общества.
В труде «Марксизм и вопросы языкознания» И. В. Сталин создал
теоретические основы марксистско-ленинской науки о языке, нанес
сокрушительный удар антинаучным концепциям Марра и его последо-
вателей.
Всесторонне разработанное И. В. Сталиным в этом произведении
марксистско-ленинское учение об экономическом базисе и надстройке
общества и их взаимоотношениях, о производительных силах и производ-
ственных отношениях, о роли языка, как орудия развития общества,
обогатило историческую науку глубочайшими и исключительно четкими
теоретическими положениями.
Величайшее значение для марксистско-ленинской теории, для всех
отраслей науки и для всей практической деятельности Коммунистической
партии и советского народа имеет труд товарища Сталина «Экономиче-
ские проблемы социализма в СССР». В этом труде И. В. Сталин всесторонне
осветил все важнейшие вопросы экономического развития нашего социали-
стического общества, указал пути постепенного перехода от социализма
к коммунизму, выдвинул программные положения об основных предва-
рительн ых условиях подготовки перехода к коммунизму. В этом произ-
ведении И. В. Сталин глубоко разработал коренные вопросы экономиче-
ской теории и продвинул далеко вперед марксистско-ленинскую полити-
ческую экономию.
И. В. Сталин разоблачил немарксистские, вульгаризаторские субъек-
тивно-идеалистические ошибки в понимании законов развития социали-
стического общества.
Развитые в этой работе И. В. Сталиным положения марксистской
теории об объективности экономических законов развития общества,
о существовании общих для всех формаций и специфических для каждой
формации экономических законов, о существовании основного экономи-
ческого закона каждой формации, определяющего ее существенные черты,
открытие товарищем Сталиным основного экономического закона социа-
лизма и основного экономического закона современного капитализма,
разработка экономических законов социализма, закона обязательного
соответствия производственных отношений характеру производительных

ПАМЯТИ ИОСИФА ВИССАРИОНОВИЧА СТАЛИНА 13
сил и ряда других проблем поднимают все общественные науки, и в том
числе историческую науку, на небывалую теоретическую высоту.
Развивая историческую науку, вооружая ее передовой марксистско-
ленинской теорией, И. В. Сталин придал ей действенную силу в борьбе
за преобразование мира.
«Деятельность товарища Сталина столь величественна и многогранна,
что потребу тся многие годы, чтобы можно было в должной мере её осве-
тить» . шя, о‘ °' ‘с о‘ - -
Сьс--.-"Б.ч ц-
. --_апц‚_—н—‘д'д. _._._—.—-
_‚‚_‚ _
Нет возможности оценить сейчас все неисчерпаемое богатство теоре-
тического наследия И. В. Сталина.
Нет почетнее и благородней задачи для советских историков, чем
задача самого глубокого изучения и творческого освоения трудов
И. В. Сталина, осуществления его великого завета — сделать советскую на-
уку во всех ее отраслях самой передовой наукой мира, действенной силой
в строительстве коммунистического общества,

...о° " . г-об-с-эо- .. ‚ь- ‘ _„„“р..- ГО“0.00ю-ц-....ъ43\`д.двпй"' и; т ч ‘в ‘ ь
—-
‘Ь- .„ ‚_ .‚..‚‚—"*’°“*" " з- ^ › т-ччч- ЦСФШп-виыиъьоасинспт
ЗА ТВОРЧЕСКУЮ РАЗРАБОТКУ ВОПРОСОВ
ЭКОНОМИКИ РАБОВЛАДЕЛЬЧЕСКОГО СТРОЯ
С
Советский народ и вместе с ним все передовое человечество переживают
невозвратимую утрату-кончину величайшего гения Иосифа Виссарионо-
вича Сталина. Советские историки вместе со всеми трудящимися нашей
страны дают торжественное обещание еще теснее сплотить свои ряды
вокруг Сталинского Центрального Комитета КПСС и Советского
правительства, обещают приложить все свои силы для того, чтобы
претворить в жизнь заветы великого корифея науки. Важнейшей перво-
очередной задачей советских историков является творческое освоение
идейного наследия И. В. Сталина, применение на конкретно-истори-
ческом материале положений гениального сталинского труда «Экономи-
ческие проблемы социализма в СССР». Это произведение, вь1-
шедшее в свет накануне Х1Х съезда партии, представляет собой
гениальный вклад великого корифея науки в сокровищницу марксизма-
ленинизма. Эта работа знаменует новый, высший этап в развитии
общественных наук в целом и прежде всего политической экономии.
Этот классический труд И. В. Сталина, предельно насыщенный важней-
шими теоретическими и практическими положениями, является гениаль-
ным продолжением и развитием экономического учения марксизма-
ленинизма.
Развивая и углубляя теорию марксизма, В. И. Ленин всесторонне
исследовал и обобщил закономерности развития монополистической ста-
дии капитализма — империализма. В. И. Ленин открыл важнейший закон
неравномерного развития капитализма в период империализма и сделал
отсюда гениальный вывод о возможности победы социализма первоначально
в одной, отдельно взятой стране. Развивая дальше великую теорию
марксизма-ленинизма, И. В. Сталин обосновал возможность построения
коммунизма в одной стране, особенно такой стране, как Советский
Союз, даже при наличии капиталистического окружения.
В гениальном труде И. В. Сталина «Экономические проблемы социа-
лизма в СССР» дан классически четкий анализ законов экономического
развития социалистического общества, законов общественного производ-
ства и распределения при социализме, определены научные основы разви-
тия социалистической экономики, пути постепенного перехода от социа-
лизма к коммунизму. В этом труде всесторонне разработаны вопросы
об особом характере товарного производства и ограниченной роли закона
стоимости при социализме, о взаимодействии производительных сил и
производственных отношений социалистического общества, о путях пре-

ЗА ТВОРЧЕСКУЮ РАЗРАБОТКУ ВОПРОСОВ ЭКОНОМИКИ 15
одоления существенных различий между городом и деревней, между ум-
ственным и физическим трудом. В этом произведении И. В. Сталин, впервые
в истории науки, определил и обосновал основной экономический закон
социализма и основной экономический закон современного капитализма.
Крупнейшим вкладом в марксистскую науку о социализме и коммунизме
является определение роли закона планомерного, пропорционального
развития народного хозяйства.
Труд И. В. Сталина является блестящим образцом неразрыв-
ного единства теории и практики, образцом большевистской партийности
п высоко принципиальной непримиримости к любым проявлениям бур-
жуазной идеологии, к вульгаризации и опошлению марксизма-ленинизма.
Гениальное произведение И. В. Сталина «Экономические проблемы
социализма в СССР» представляет собой программный документ научного
коммунизма. О громаднейшем научно-теоретическом значении этой работы
свидетельствует то, что в резолюции Х1Х съезда партии «О переработке
программы Коммунистической партии Советского Союза» говорится: «При
переработке программы руководствоваться основными положениями
произведения товарища Сталина „Экономические проблемы социализма
в СССР“» (Резолюции Х1Х съезда КПСС, Госполитиздат, 1952, стр. 56).
Гениальный труд И. В. Сталина «Экономические проблемы социализма
в СССР» имеет исключительное ‘значение для всех отраслей науки. Этот
труд, двигая вперед марксистско-ленинскую теорию, обеспечивает даль-
нейший подъем советской науки и прежде всего общественных дисциплин.
Критика ошибок и недостатков в области политической экономии,
данная И. В. Сталиным, разоблачение им влияния буржуазной идеологии
на отдельных советских экономистов заставляют и работников других
областей общественных наук самым решительным образом ликвидировать
отставаниев области теории, вскрывать имеющиеся идеологические ошибки,
неустанно бороться со всяческими проявлениями влияния буржуазной
идеологии.
Положения труда И. В. Сталина и вскрытие им пороков и недостатков
в области политической экономии имеют самое непосредственное отноше-
ние к исторической науке и, в частности, к изучению древней истории.
* *
*
Прежде всего необходимо руководствоваться теми положениями труда
И. В. Сталина, в которых дается анализ марксистского понимания харак-
тера законов науки, особенно законов политической экономии, и критика
имевших хождение среди части наших ученых волюнтаристских, факти-
чески субъективне-идеалистических взглядов на закономерности развития
общества. И. В. Сталин с исключительной силой еще раз подчеркнул объек-
тивный характер законов науки: «Марксизм понимает законы науки,-—
всё равно идёт ли речь о законах естествознания или о законах политиче-
ской экономии,-— как отражение объективных процессов, происходящих
независимо от воли л1одей. Люди могут открыть эти законы, познать их,
изучить их, учитывать их в своих действиях, использовать их в интересах
общества, но они не могут изменить или отменить их» (И. С т а л и н,
Экономические проблемы социализма в СССР, Госполитиздат. 1952,
стр. 4).
Одновременно И. В. Сталин показал научную несостоятельность
фаталистических концепций, которые фетишизируют законы, и отметил,
что общество может познать экономические законы и, опираясь на них,
использовать их в интересах общества. Однако в отличие от законов есте-
ствознания использование экономических законов в классовом обществе
всегда имеет классовую подоплеку. Так, например, при переходе от

16 ЗА ТВОРЧЕСНУЮ РАЗРАБОТКУ ВОПРОСОВ ЭКОНОМИКИ
одной общественной формации к другой подымающийся класс использует
закон обязательного соответствия производственных отношений характеру
производительных сил для борьбы со старыми, отживающими свой век
общественными силами.
Крупнейшим недостатком советской исторической науки является
далеко недостаточное внимание к изучению основных законов зкономпче-
ского развития общества. Это полностью относится и к исследовательской
работе в области древней истории. Положение товарища Сталина, что
«...первеишеи задачеи исторической науки является изучение и раскрытие
законов производствам,’ законов экономического развития общества»
(«История ВНП(б). Краткий курс», стр. 116), до сих пор еще в должной
мере не реализуется. За последние годы у нас издано много книг по древ-
ней истории и смежным областям знания, прежде всего по археологии.
Однако существует опасная тенденция наших историков к уходу от изуче-
ния закономерностей развития рабовладельческих обществ, от решения
больших проблем древней ицтории в описательность, в голую фактологию.
Эта тенденция представляет собой тем большую опасность, что она в зна-
чительной степени является отражением в нашей науке влияния буржуаз-
ной историографии, как правило, отрицающей общую закономерность
исторического развития вообще и народов Древнего мира, вчастности. Даже
в учебниках, например, в учебнике Н. А. Машкина «История древнего
Рима», преобладает описательность, и приводимые в учебнике факты часто
не служат определению основных закономерностей исторического развития
Древнего Рима.
Избегая голого социологизирования в духе печальной памяти «школы»
Покровского, советские археологи, античники и востоковеды должны
поднять и освоить громадный новый фактический материал, накопленный
за последние десятилетия различными историческими дисциплинами:
археологией, зпиграфикой, папирологией, нумизматикой. Однако иссле-
дование конкретно-исторических явлений не может быть самоцелью, а
должно быть подчинено изучению и раскрытию общих закономерностей
развития народов древности.
Пренебрежение к изучению экономических проблем и к установлению
закономерностей развития рабовладельческих обществ представляет со-
бой тем более серьезную опасность, что оно неизбежно приводит к отста-
вани1о в теории. «Мы должны всегда помнить, что всякое ослабление
влияния социалистической идеологии означает усиление влияния идео-
логии буржуазной» (Г. М а л е н к о в, Отчётный доклад Х1Х съезду партии
о работе Центрального Комитета ВНП(б), Госполитиздат, 1952, стр. 94).
Особенно серьезна опасность ухода от обобщений и от вскрытия общих
закономерностей в столь важной отрасли исторической науки, как архео-
логия, где сама специфика изучаемого материала требует обстоятельного
описания публикуемых вещей. накапливающийся из года в год колос-
сальный новый и важный материал археологических раскопок настоя-
тельно требует введения в научный обиход новых фактов. Эту задачу
более или менее успешно выполняют издания вроде «Материалов и иссле-
дований по археологии СССР». Однако в работах археологов, даже в тех,
которые отличаются более широкой постановкой исторических проблем,как,
например, в книге А. Я. Брюсова, посвященной изучению истории неоли-
тических племен Европейской части СССР, все же обращается недостаточ-
но внимания на характеристику экономических закономерностей разви-
тия изучаемых племен. В еще большей степени этот упрек следует отнести
к МИА Х1Х и ХХУ, посвященным археологии Северного Причерноморья;
в ряде статей этих сборников Общеисторические выводы вообще отсут-
ствуют, а имеющиеся выводы вызывают серьезные возражения.

ЗА ТВОРЧЕСНУЮ РАЗРАБОТКУ ВОПРОСОВ ЭКОНОМИКИ 17
Очень серьезные опасения вызывает состояние нашей нумизматики,
одной из важнейших вспомогательных исторических дисциплин. За
послевоенные годы открыто довольно значительное количество монет
и целых кладов, которые проливают новый свет на малоизученные
в экономическом отношении периоды истории причерноморских областей.
Эти клады публикуются и изучаются нашими относительно многочислен-
ными нумизматами. Однако изучение их, как правило, ограничивается
лишь описанием типов и особенностей монет, в лучшем случае установле-
нием некоторых хронологических фактов. Эта нужная и важная работа
все же может быть сочтена только первым шагом. Данные нумизматики
могут и должны быть использованы значительно шире для общеистори-
ческих построений, притом не только в виде иллюстраций, как это обычно
делается в наших учебниках, но и для определения степени развития
товарного производства, уровня и колебаний цен и, что самое важное,
общей характеристики экономики различных обществ древности. В этом
отношении большие недостатки имеет работа А. Н. Зографа «Античные
монеты», в которой богатые данные нумизматики используются только в
‚узко специальном смысле. Нумизматика дРУгих стран древнего мира
также может и должна быть значительно шире, чем до сих пор, исполь-
зована для изучения экономических проблем древней истории.
Вбольшинстве наших исследований отсутствует глубокий анализ эко-
номцки рабовладельческого общества, раскрытие закономерностей его воз-
никновения, развития и разложения. Вследствие этого в нашей науке
до сих пор нет глубоко научно разработанной периодизации истории
рабовладельческой формации. Все еще далеко недостаточно изучены спе-
цифические особенности экономического развития рабовладельческого
строя на разных этапах его истории. Так, например, совершенно не
‚вскрыты еще причины возникновения античных форм рабовладельческих
отношений. В ряде работ, имеющих прямое отношение к этой проблеме,
вопросы экономики вообще не ставятся. Достаточно указать подвергну-
тую уже в печати резкой, заслуженной критике книгу Н. М. Нолобовой
«Из истории ранне-греческого общества». Автор этой книги полностью
уклонился от совершенно необходимого анализа столь важных проблем,
как уровень развития производительных сил и формы производственных
отношений на Родосе периода становления рабовладельческого строя.
На недостаточное освещение вопросов экономики Рима и Греции указы-
валось неоднократно и во время обсуждения учебников и курсов лекций
для высших учебных заведений. В рецензиях на курс лекций С. И. Нова-
лева «История Рима» правильно отмечалось, что автор книги уделяет
основное внимание социально-политической истории Рима, не освещая
в достаточной степени экономические проблемы. Совершенно неудовлетво-
рителен в этом отношении учебник истории древней Греции В. С. Сер-
геева, содержащии к тому же ряд неверных положений.
Даже в работах, специально посвященных изучению производствен-
ных отношений рабовладельческого общества, в частности в многочислен-
ных статьях ВДИ, посвященных обсуждению проблемы производителей
материальных благ в древности, общим закономерностям развития рабо-
владельческих производственных отношений уделено совершенно недо-
статочное внимание. Крупным недостатком этих работ является также
изучение производственных отношений без исследования вопросов
развития производительных сил. Таким образом, изучение истории про-
изводителей материальных благ велось однобоко, что препятствовало
глубокому обобщению исследуемого материала.
Многие важные разделы экономической истории рабовладельческих
обществ совершенно не изучаются нашими историками в специальных

18 ЗА ТВОРЧЕСНУЮ РАЗРАБОТКУ ВОПРОСОВ ЭКОНОМИКИ
исследованиях. Достаточно сказать, что за все послевоенные годы в ВДИ
не было опубликовано ни одной статьи по экономике классической Греции
и республиканского Рима.
Все содержание произведения И. В. Сталина требует от наших ученых
обратить пристальное внимание на необходимость углубленного изучения
теории марксизма-ленинизма, на творческое применение марксизма-
ленинизма ко всему кругу экономических проблем изучаемых обществ древ-
ности. Особенно важно добиться, чтобы наши исследования вели, как
этому учил И. В. Сталин, к вскрытию и установлению закономерностей
изучаемых явлений.
И. В. Сталин впервые в науке определил понятие и дал критерий
основного экономического закона. Основной экономический закон опре-
деляет не какую-либо. отдельную сторону или какие-либо отдельные про-
цессы развития определенного способа производства, а все главные сторо-
ны и все главные процессы этого развития‚— следовательно, определяет
сущность данного способа производства. Исходя из этого определения,
И. В. Сталин сформулировал основной экономический закон современного
капитализма и основной экономический закон социализма.
На основании гениальных „открытий И. В. Сталина советские историки
рабовладельческого общества в тесном содружестве с экономистами
должны определить основной экономический закон рабовладельческого
способа производства. Это поднимет на новую, высшую ступень изу-
чение закономерностей истории древнего мира.
Громадное значение для исторической науки имеет закон обязатель-
ного соответствия `производственных отношений характеру производи-
тельных сил, впервые открытый Марксом. И. В. Сталин, двигая вперед
развитие марксистской политической экономии, наглядно показал колос-
сальное значение этого закона в историческом развитии человечества.
Закон обязательного соответствия производственных отношений харак-
теру производительных сил является общим законом для всех общс-
ственных формаций, он выражает сущность общественного развития.
В соответствии сизменением и развитием производительных сил общества
изменялись и развивались производственные отношения людей, их эко-
номические отношения.
Производительные силы являются не только наиболее подвижным п
революционным элементом производства. Они являются вместе с тем
определяющим элементом развития производства. Это не значит, однако,
что производственные отношения не влияют на развитие производительных
сил и последние не зависят от первых. Товарищ Сталин со всей силой
подчеркивал, что «...новые производственные отношения являются топ
главной и решающей силой, которая собственно и определяет дальнейшее,
притом мощное развитие производительных сил и без которых производи-
тельные силы обречены на прозябание...» («Экономические проблемы со-
циализма в СССР», стр. 61). Однако новые производственные отношения,
разумеется, не остаются вечно новыми, они стареют и начина1от терять
роль главного двигателя производительных сил, превращаются в их тор-
моз. Тогда на место устаревших производственных отношений появ-
ляются новые, которые и становятся главным двигателем развития про-
изводительных сил. «Это своеобразие развития прозводственных отноше-
ний от роли тормоза производительных сил к роли главного их двигателя
вперёд и от роли главного двигателя к роли тормоза производительных
сил,— составляет один из главных элементов марксистскои материалисти-
ческой диалектики» («Экономические проблемы социализма вСССР»,стр.62).
Важнейшей задачей историков и, в частности, историков древнего мира
является изучение истории развития производительных сил и_производ-

ЗА ТВОРЧЕСКУЮ РАЗРАБОТКУ ВОПРОСОВ ЭКОНОМИКИ 19
ственных отношений в свете закона их обязательного соответствия. Так,
например, при изучении процесса перехода .от первобытно-общинного
к рабовладельческому строю необходимо прежде всего выяснить причины
перехода от старых первобытно-общинных производственных отношений
к новым, рабовладельческим, показать роль этих новых отношений, как
двигателя развития производительных сил, и роль пережитков старых,
первобытно-общинных отношений, как тормоза общественного развития.
Особенно важно показать те прогрессивные для своего времени обществен-
ные силы, которые были способны преодолеть сопротивление со стороны
отживающих сил общества и дать полный простор действию закона обя-
зательного соответствия производственных отношений характеру произ-
водительных сил. Так, например, подъем производства в Греции ЧП —
середины У в. до н. э., несомненно, ‘объясняется быстрым развитием новых
рабовладельческих производственных отношений.
На протяжении своей многотысячелетней истории рабовладельческое
общество, подобно другим обществам, пережило несколько этапов эконо-
мического развития. На каждом из этих этапов производственные отно-
шения активно воздействовали на развитие производительных сил. Важ-
ной, до `сих пор еще не разрабатывавшейся задачей наших историков
следует считать установление периодизации экономического развития
отдельных рабовладельческих обществ и рабовладельческой формации.
в целом.
В период перехода от рабовладельческого строя к феодализму старые
рабовладельческие производственные отношения являются тормозом даль-
нейшего развития производительных сил; в борьбе со старыми обществен-
ными силами возникают и добиваются победы новые общественные классы,
устанавливающие, наконец, новые, прогрессивные для этой поры феодаль-
ные производственные отношения. Длительный застой в производстве,
наблюдающийся в центральных областях Римской империи, где сохраня-
лись старые общественные порядки, повидимому, объясняется тем, что
старые рабовладельческие производственные отношения задерживали
развитие производительных сил, не давали им возможности дальнейшего
развития. С другой стороны, в окраинных областях империи, где рабовла-
дение было значительно менее развито, в это же время наблюдается рост
производительных сил, применяется ряд технических нововведений, чему
очень благоприятствуют возникающие новые производственные отноше-
ния феодального типа. К сожалению, в нашей научно-исследовательской
и учебной литературе по древней истории обращается далеко недостаточно
внимания на диалектику взаимоотношений производительных сил и про-
изводственных отношений, а прогресс или застой в производстве весьма-
часто объясняется воздействием ‚производных факторов, завоеваниями,
наплывом драгоценных металлов,той илииной политикой правителей.
государств и т. п.
Важнейшим, определяющим элементом производственных экономиче-
ских отношений людей являются формы собственности на средства про-
изводства‚ из которых вытекает положение различных социальных групп
в производстве и их взаимоотношение, а также формы распределения про-г
дуктов. Выясняя вопрос о внеэкономическом принуждении при феодализ-
ме, И. В. Сталин отметил, что оно играло роль в деле укрепления эконо-
мической власти помещиков-крепостников, однако не Внеэкономическое
принуждение являлось основой феодализма, а феодальная собственность
на землю. Историки древнего мира должны исходить в своих исследо-
ваниях из этого положения И. В. Сталина. Основой рабовладельческого
строя являлась собственность рабовладельцев на средства производства.
«При. рабовладельческом строе, — говорил И. В. Сталин, е осно-
20

20 ЗА ТВОРЧЕСКУЮ РАЗРАБОТКУ ВОПРОСОВ ЭКОНОМИКИ
твой производственных отношений является собственность рабовладельца
гна средства производства, а также на работника производства — раба,
которого может рабовладелец продать, купить, убить, как скотину»
(«История ВКП(б). Краткий курс», стр. 119). Совершенно недостаточное
внимание к вопросу о характере рабовладельческой собственности, усло-
виях ее возникновения, развития и специфики в различных обществах
древности является крупнейшим недостатком наших исследований в обла-
сти экономической истории древнего мира. Изучая эту проблему, необхо-
димо значительно больше внимания уделить выяснению изменений форм
рабовладельческой собственности в разные периоды ее существования
и их роли в развитии или торможении производительных сил своего
времени.
Совершенно оставлено у нас за последнее время изучение вопросов
воспроизводства при рабовладельческом строе. Основные положения
марксовой теории воспроизводства, имеющие, как указывал товарищ
Сталин, силу не только для капиталистической, но и для всех других
общественных формаций, историками древнего мира совсем не изучаются
и не применяются в их исторических исследованиях. Историки древности
совершенно недостаточно применяют положения о разделении обществен-
ного производства на производство средств производства и производство
средств потребления, о прибавочном продукте, как единственном источ-
нике накопления, о накоплении, как единственном источнике расширен-
ного воспроизводства и другие важнейшие положения этой теории.
Проблема товарного производства, его значения и характера в различ-
ных общественных формациях принадлежит к числу важнейших вопро-
сов исторического исследования. «Товарное производство старше капита-
листического производства. Оно существовало при рабовладельче-
ском строе и обслуживало его, однако не привело к капитализму»
(И. С т а л и н,‚Экономические проблемы социализма в СССР, Госполит-
издат, 1952, стр. 15). Историки древнего мира должны на конкретно-
историческом материале изучить роль и характер товарного производства
при рабовладельческом строе, определить условия его возникновения и
развития в отдельных обществах древности, показать конкретное воздей-
ствие товарного производства и торгового капитала на ход развития
рабовладельческйх обществ: «В античном мире,— говорит Маркс,——
влияние торговли и развитие купеческого капитала постоянно имеет своим
результатом рабовладельческое хозяйство; иногда же, в зависимости от
исходного пункта, оно приводит только к превращению патриархальной
системы рабства, направленной на производство непосредственных жиз-
ненных средств, в рабовладельческую систему, направленную на про-
изводство прибавочной стоимости» (К. Маркс, Капитал, М., 1949,
т. 111, стр. 344). Выяснение конкретных форм товарного производства
в древности даст возможность показать его специфическую роль в усло-
виях рабовладельческого способа производства в отличие от роли товар-
ного производства при других социально-экономических формациях и,
в частности, при капитализме. Только таким путем можно до конца разобла-
чить модернизаторские концепции буржуазной историографии древности,
порочные теории Эд. Мейера и Ростовцева, пытающихся «доказать»
существование капитализма в древнем мире.
‘ В тесной связи с проблемой товарного производства стоит вопрос
о действии закона стоимости. И.В. Сталин в своем произведении подчеркнул,
что «стоимость, как и закон стоимости, есть историческая категория,
связанная с существованием товарного производства» (И. Ст а л ин,
Экономические проблемы социализма в СССР, Госполитиздат, 1952,
стр. 22). Ф. Энгельс в одной из своих последних работ писал, что «... за-

ЗА ТВОРЧЕСНУЮ РАЗРАБОТКУ ВОПРОСОВ ЭКОНОМИКИ 21
кон стоимости господствовал в течение периода в пять — семь тысяч лет»
(Н. Маркс, Капитал, т. 111, 1950, стр.913).Таким образом, ясно, что
закон стоимости существовал и действовал и при рабовладельческом строе.
В источниках, как литературных, так и особенно эпиграфических,часто
встречаются данные о стоимости различных товаров. Эти данные почти не
используются в нашей историографии. Марксистское изучение колебаний
цен в древности может выявить много новых интересных моментов, ха-
рактеризующих степень развития товарно-денежных отношений и товар-
ного производства в древнем мире. Между тем эта область исследования
все еще находится в руках буржуазных историков, заведомо искажаю-
щих факты ради своих реакционных модернизаторских построений.
В свете положений И. В. Сталина о ликвидации противоположности
между городом и деревней, а также между умственным и физическим:
трудом необходимо дальнейшее, более глубокое изучение вопросов воз-
никновения и развития этих противоположностей, которые краснои нитью»
проходят через историю антагонистических формаций. Противополож-
ность между умственным И физическим трудом, презрение к людям физи-
ческого труда отчетливо проявляются в произведениях многих крупных
писателей и философов древности. Проследить, как формировалась эта
противоположность и как она развивалась на протяжении тысячелетий:
существования рабовладельческого строя — важная И благодарная задача:
для наших историков.
Наши специалисты по древней истории крайне медленно развертывают
теоретическую работу. Со времени выхода в свет классической работы
И. В. Сталина «Марксизм и вопросы языкознания» прошло уже почти:
три года. Между тем не вышло ни одной статьи по таким важным вопросам,
как взаимоотношение базиса инадстройки, характер империй, роль мигра-
ций в древности. Как показало обсуждение учебников, итогам которого
будет посвящена передовая статья в следующем номере ВДИ, во многих
из них имеются серьезные недочеты, требующие весьма значительной пе-
реработки, прежде всего с историко-экономической стороны. Учебник
В. С. Сергеева по историй древней Греции вообще нуждается в замене.
Между тем основные теоретические вопросы обсуждаются крайне недо-
статочно. За последние годы не было проведено ни одной широкой дискус-
сии по древней истории. Значительную долю вины в этом отношении несет
и редакция ВДИ, не превратившая еще журнал в организатора теорети-
ческих исследований в области древней истории.
В отчетном докладе на Х1Х съезде партии Г. М. Маленков поставил
перед советскими учеными почетную цель — развивать дальше передовую
советскую науку с задачей занять первое место в мировой науке.
Советские историки древнего мира смогут это выполнить при условии
углубленного творческого изучения всепобеждающей теории марксизма-
ленинизма, в тесном содружестве с учеными смежных областей знания,
прежде всего экономистами и лингвистами, путем широчайшего развития
критики и самокритики—-этой важнейшей движущей силы нашего
социалистического общества.
Лучшим памятником великому Сталину будет претворение в жизнь
его заветов — осуществление того дела, которому он посвятил всю свою
жизнь — построение коммунизма.
Во всей своей исследовательской работе советские историки должны
руководствоваться гениальными положениями труда И. В. Сталина
«Экономические проблемы социализма в СССР».

Р!’ О О ‘С ““’!“‘0“"0“° — 7 110! О!!!‘ ’ 5:30."
Г. А. Меликихпвили
к вопросу о ЦАРСКИХ ХОЗЯЙСТВАХ И РАБАХ-
ПЛЕННИКАХ в УРАРТУ*
Новые Ценные наблюдения и соображения по социально-экономи-
ческой истории Урарту, высказанные в статьях И. М. Дьяконова и
В. С. Сорокина, заставляют автора настоящей статьи вновь вернуться
к обсуждению отдельных вопросов, поставленных в статье «Некото-
рые вопросы социально-экономической истории Наири-Урарту» (ВДИ,
1951, „ 2 4). В этой работе было выдвинуто положение о существовании
в Урарту царских, государственных хозяйств, чаще всего располагав-
шихся в окрестностях укрепленных военно-административных центров
Урартского государства; в хозяйствах этих использовался, как нам кажет-
ся, труд рабов-военнопленных.
В. С. Сорокин, не рассматривая данный вопрос в целом, склонен на
основании археологического материала, добытого во время раскопок древ-
ней урартской крепости Тейшебаини (нынешний Нармир-блур близ Ере-
вана), утверждать, что «по крайней мере на периферии Урартского госу-
дарства, в Закавказье, крепости не были Центрами Царских или государ-
ственных хозяйств, основанных на рабском труде. Население таких пери-
ферийных городов-крепостей состояло главным образом из воинов». В част-
ности, В. С. Сорокин склонен это утверждать по отношению к урартской
крепости Тейшебаини (Нармир-блур).
Как уже указывалось в статье «Некоторые вопросы социально-эконо-
мической истории Наири-Урарту», на территории Урартского царства,
и в центре, и на периферии его, известно большое число крепостей, окру-
женных садами, виноградниками, посевами; в ряде случаев в ассирийских
и урартских источниках прямо сообщается, что эти хозяйства были созданы
самими урартскими царями, и поэтому, естественно думать, составляли
государственную собственность, являлись царскими, государственными
хозяйствами. Как уже говорилось, типичная в этом отношении картина
рисуется и для Нармир-блура: в Звартноцской надписи, в которой речь
идет о деятельности царя Руса 11 в районе Тейшебаини, говорится, что
здесь, где до этого времени не было обработанной земли, Руса «по приказу
бога Халди» разбил виноградник, повелел наладить обработку полей,
разводить сады и начать строительство города. В надписи говорится также
о проведении канала из реки Илдаруниа и т. п. Обходя молчанием указа-
ние источников, что цари создавали хозяйства вокруг своих крепостей,
в том числе и- Нармир-блура, В. С. Сорокин, естественно, не ставит и во-
"‘ В порядке обсуждения вопросов истории производителей материальных благ
в древности. См. по этому же вопросу статьи Г. А. М е л и к и ш в и л и (ВДИ,
ДЁЁГ4)Ё)И. М. Дьяконова (ВДИ‚1952,М1)иВ.С. Сорокина (ВДИ,

О ЦАРСКИХ ХОЗЯЙСТВАХ И РАБАХ-ПЛЕННИКАХ В УРАРТУ 23
проса о том, для кого создавались эти хозяйства и кому они должны были
принадлежать. В отношении Кармир-блура, в частности, обращает на
себя внимание тот факт, что долину, которая орошалась проведенным здесь
каналом, где были устроены или должны были быть устроены все эти сады,
виноградники, пашни и т. д., надпись называет «долиной (царя) Руса»,
т. е. «долиной, принадлежащей (царю) Руса (1гиэа-1п1 диЬй)». В этом
факте автор настоящей статьи склонен видеть особые права царя на эту
территорию, принадлежность данной территории лично царю. В. С. Со-
рокин считает, что эти и тому подобные выражения не следует понимать
«слишком уж буквально». Нашему пониманию он противопоставляет то
известное и бесспорное положение, что на древнем Востоке, в том числе,
вероятно, и в Урарту, царь считался собственником всей земли в государ-
стве и, таким образом, мог назвать любую территорию «Русаевской»,
«принадлежащей (царю) Руса». Однако это возражение следует отвести,
так как из ряда надписей видно, что подобные названия являются вполне
конкретными названиями определенных территорий. Так, например, в над-
писи царя Менуа из Ада (близ Малазгирта) сказано, что Менуа провел
канал и «довел его до долины (царя) Менуа (т. е. до „долины, принадлежа-
щей (цар1о)Менуа“) до города Улиш [ ]ини (и) до города [ ]» 1.
Таким образом, название «долина (царя) Менуа» является названием
определенной территории, в противопоставлении к которой другие близ-
лежащие территории имеют свои собственные названия; таким образом,
дело вовсе не в том, что царь считал себя высшим собственником всей земли
и поэтому мог употребить выражение «долина (царя) такого-то» по отно-
шению к любой территории, но в том, что имя царя было связано с этой
территорией органически чем-то особенным, специфическим, тем, чем эта
территория отличалась от других территорий царства, тем, благодаря чему
эта территория имела право называться именем царя. Но что же это особен-
ное, специфическое, что связывало имя царя с данной местностью? 3варт-
ноцская: надпись, ‘повествующая именно о районе Кармир-блура, позво-
ляетдответитьи на этот вопрос: это особенное заключалось в том, что на
территории, ранее пустовавшей, все, и в первую очередь обширное хозяй-
ство (посевы, сады, виноградники...),*было заново создано царем и, есте-
ственно думать, составляло его личную собственность.
Как было отмечено, В. С. Сорокин считает, что во всяком случае Нар-
мир-блур и подобные ему периферийные крепости никак нельзя считать
центрами царских хозяйств, основанных на рабском труде. Это свое поло-
жение В. С. Сорокин обосновывает тем, что город, расположенный вокруг
кармир-блурской крепости, был, по его мнению, заселен в основном вои-
нами-урартийцами и что нет никаких следов пребывания в городе тех, кто
работал в устроенном здесь урартскими царями хозяйстве. В том, что в кар-
мир-блурском «городе» жили, между прочим, люди, связанные с урарт-
ской администрацией — воины, чиновники и т. д., в этом никто не сомне-
вается. Меньше всего можно спорить с положением, что в «городе» жили
урартские воины и т. п., хотя соображения, приводимые В. С. Сорокиным
в пользу того, что в раскопанных помещениях города жили обязательно
только одни воины, далеко не бесспорны. Известно, что раскопки жилых
кварталов пока не дали еще какого-нибудь специфического инвентаря, ука-
зывающего, что в раскопанных помещениях жили именно воины; в то же
время имеется, например, материал, указывающий на наличие ремесла
в городе: например, здесь найдены «створа литейной формы для крупного
топора-секиры,... каменная форма для отливки дисковидного ажурного
1 ки-ти-пй ра-гй 1ше-пи-а-1-п1-е ци-Ы-й ра-Г1пВПй-11-1ё-[1]-1-п1 ра-гЕ-еПВтЧП-а-
[1—2]-е(?)-[ 1-111 (ешь, 49, стк. 5-7).

24 Г. А. МЕЛИКИШВИЛИ
украшения,... и глиняный гончарный круг...»1. Проф. Б.» Б. Пиотров-
скпй на основании того же самого археологического материала вовсе не
склонен ограничить население города одними лишь воинами; он считает,
что в кармир-блурском городе жили л1оди, связанные с этим крупным
административным центром — чиновники, люди, близкие к урартской адми-
нистрации, «урартские воины со своими семьями, многочисленные ремес-
ленники», «а также земледельцы, работавшие на землях, принадлежащих
урартскому государству» (ук. соч., стр. 20).
Но если даже признать, что в раскопанных жилищах «города» жили
вопны или вообще люди, близкие к урартской администрации, дает ли
это право на данном этапе раскопок распространять это положение на
население всего города и утверждать, что все население города должно
было быть таким же? В. С. Сорокин отвечает на этот вопрос положительно
на том основании, что «на широкой площади еще не раскопанных
участков города» были найдены такие же идолы или их фрагменты, какой
был найден и в одном из раскопанных жил°ищ города: это, по мнению автора,
указывает на этническую однородность населения всего города. Однако
этот аргумент не выдерживает критики. Известно, что на холме Кармир-
блур находилась крепость-дворец урартского наместника, вокруг же
него был «город», занимавший площадь приблизительно в 40 га. Из этой
огромной территории раскопана пока весьма незначительная часть, при-
мыкающая к цитадели, где и обнаружены все вышеназванные идолы; всего
зафиксировано восемь находок таких идолов и их фрагментов: первый
найден «на территории, прилегающей к цитадели на Кармир-блуре, ме-
трах в 70 к юго-западу от ее стены»; фрагменты второго идола «найдены
в отвале раскопа, и сейчас не представляется возможным указать, из ка-
кого жилища он происходил», два обломка найдены «недалеко от стен ци-
тадели», пятый, шестой и седьмой идолы найдены на территории самой
цитадели и, наконец, восьмой — в «одном из раскопанных жилищ» города 2.
Таким образом, всё это находки на сравнительно ограниченной территории,
непосредственно примыкающей к цитадели. Судить по этой территории
о населении всей огромной местности в 40 га не представляется основатель-
ным. Кроме того, и сама принадлежность этих идолов урартийцам не яв-
ляется бесспорной. Как отмечает сам В. С. Сорокин, эти самые идолы
«не находят аналогии ни в одном из известных нам изображений урарт-
ских божеств». В свете вышеизложенного, кажется, более правильным было
бы воздержаться пока высказывать суждение по вопросу об этническом
составе населения кармир-блурского города; такого более осторожного
суждения придерживался ранее и сам В. С. Сорокин, который-в цитиро-
ванной выше работе, посвященной этим самим идолам, писал: «Кто именно
населял город, сказать в настоящее время нельзя... Населяли ли город
собственно урарты или это были представители одного из народов, поко-
ренных ими, доказать пока прямым образом нельзя... на настоящей сту-
пени изучения города Тейшебаини с точностью определить, каков был
этнический состав его населения», невозможно.
Можно добавить также, что вообще нахождение одинаковых идолов
в разных местах поселения еще недостаточно для утверждения, что по
своему социальному положению население города было однородным.
Этнический состав населения империи урартских царей представ-
ляется в основном однородным — население империи состояло из близко
стоящих друг к другу по языку и культуре племен хурри-урартского про-
исхождения, и массы рабов-пленных в Урарту, несомненно, нередко со-
1 Б. Б. П и о т р о в с к и й, Кармир-блур, 1, 1950, стр. 18.
9 В. С. С о р о к и н, Древние идолы города Тейшебаини, ИАН Арм..ССР‚
ОН, 1951, М 5, стр. 71 сл.

О ЦАРСКИХ ХОЗЯЙСТВАХ И РАБАХ-ПЛЕННИКАХ В УРАРТУ 25
стояли из людей, по своему языку и культуре близко стоящих к населению
господствующей части Урартской империи — Биаинили.
Нельзя не отметить также, что материал эпохи агонии Урартского госу-
дарства, эпохи разгрома урартских центров Закавказья, которым поль-
зуется В. С. Сорокин, возможно, даст не совсем обычную картину социаль-
ного состава населения кармир-блурского города, так как в эту эпоху
не исключена возможность определенного изменения состава населения
этого города— усиление в нем урартского военно-служилого элемента
людьми, бежавшими из других, ранее попавших в руки врага урартских
центров и т. п.
Утверждая, что урартские крепости Закавказья, в частности Кармир-
блур, не могли быть центрами государственных хозяйств, а являлись
лишь военно-административными Центрами, В. С. Сорокин, как нам ка-
жется, исходит из не совсем правильного представления о положении
урартийцев в этих местах, подчеркивая «тревожную жизнь пограничной
крепости» и т. п. Значительная часть Араратской долины уже в эпоху Ар-
гишти 1 (первая половина УП1 в.до н. э.) превращается в провинцию урарт-
ских царей, здесь воздвигаются дворцы, крепости и разные другие соору-
жения, цари проводят каналы, устраивают сады и виноградники и т. д.
По всему видно, что в этом районе урартийцы обосновались издавна и срав-
нительно прочно. Интересно, что в «Хорхорской летописи» Аргишти 1
говорит о проведении канала для страны Аза — «вражеской страны», им
же недавно завоеванной, на территории которой этот царь основал
знаменитый Аргиштихинили 1. На основании анализа ономастического ма-
териала видно, что население Араратской долины в урартскую эпоху
было этнически близко урартийцам; эта долина была, повидимому, засе-
лена в основном племенами урартского же происхождения 2. В связи с этим
отмечалось, что «такое быстрое освоение этих земель (Араратской долины),
превращение их в органическую составную часть империи в немалой сте-
пени было обусловлено тем обстоятельством, что урартийцам здесь при-
ходилось иметь дело с населением, стоявшим в этническом отношении
близко к населению центральных областей Урарту»3.
Утверждая отсутствие царских хозяйств по крайней мере на перифе-
рии Урартского государства, В. С. Сорокин забывает пример города
Улху, который находился именно на периферии государства (в районе
совр. Маранда, северо-восточнее Урмийского озера); существование во-
круг этого города царского, не только садового, но и полевого хозяйства,
трудно отрицать 4.
Таким образом, даже и тот несомненный факт, что в кармир-блурском
«городе» жили воины и представители урартской администрации,
никак не может быть аргументом против существования вокруг урарт-
ских крепостей, в том числе и на периферии, в частности вокруг Нар-
мир-блура, государственных хозяйств, основанных на рабском труде.
Другое дело вопрос об удельном весе таких хозяйств. Имеющийся в настоя-
щее время ограниченный материал источников сильно затрудняет реше-
ние этого вопроса.
И. М. Дьяконов, рассматривая его в широком плане, на основании
ряда соображений полагает, что удельный вес царских хозяйств в Урарту,
повидимому, не был большим, хотя вовсе не отрицает самого существования
1 Г. А. М е л и к и ш в и л и, Урартоведческие заметки, ВДИ, 1951, М З,
2 Г. А. М е л и к и ш в и л и, Диаухи, ВДИ, 1950, М 4, стр. 30-34.
3 Там же, стр. 39. _
4 См. И. М. Д ь я к о н о в, К вопросу о судьбе пленных в Ассирии и Урарту,
ВДИ, 1952, М: 1, стр. 99.

26 Г. А. МЕЛИКИШВИЛИ
их и факта использования в них рабского труда; говоря о покоренных
жителях завоеванных стран, о судьбе пленных в Урарту, он приходит
к заключению, что «часть из них, конечно, использовалась в качестве
рабов в царском ремесленном и садовом хозяйстве, а также в сравнительно
не столь больших царских полевых хозяйствах» (ук. соч., стр. 99);
наряду с этим И. М. Дьяконов предполагает использование рабского труда
также в храмовых хозяйствах, существование рабов, принадлежавших
частным лицам, и государственных рабов, самостоятельно хозяйствую-
щих. Однако положение И. М. Дьяконова, что, наряду со всем этим,
в Урарту «довольно значительная часть захваченных на войне людей
должна была включаться в войско и размещаться в качестве гарнизонов
в различных заново воздвигнутых и возобновленных урартскими царями
крепостях» (ук. соч., стр. 100), вызывает ряд возражений.
. М. Дьяконов, широко привлекая параллели из соседней Ассирии,
полагает, что «положение в Урарту было во многом сходно с положением
в соседней и близкой по культуре Ассирии» (там же, стр. 92). В частности,
и по данному вопросу им приводится материал, свидетельствующий о вкл1о-
чении ассирийскими царями в свое постоянное войско пленных. В самом
деле, в ассирийских источниках имеются довольно ясные указания на
существование этого явления. Говоря о непосредственном включении
захваченных на войне пленных в постоянное войско ассирийских царей,
мы, конечно, не имеем здесь в виду то засвидетельствованное в Ассирии
явление, когда переселенцы из завоеванных стран, посаженные на землю
с семьями, самостоятельно хозяйствующие на государственных землях и
платящие налоги, несли и воинскую повинность. Кроме того, отдельные
чужеземцы или целые формирования их могли оказаться в ассирийском
войске многими другими путями (свободный наем, обязательство поко-
ренных стран выставить определенные войсковые формирования и т. д.).
Что же касается непосредственного включения захваченных на войне
пленных в постоянное войско ассирийских царей, то хотя и на этот счет
имеется ряд определенных известий1, но все же такие факты упоминаются
в источниках сравнительно редко и при этом, если указывается число вои-
нов, то это всегда сравнительно незначительные цифры. Исключение со-
ставляет сообщение Синахериба‚ которое, согласно толкованию И. М. Дья-
конова, говорит о формировании 30 тысяч лучников и щитоносцев в цар-
ские полки, т. е. о включении их в постоянное войско? Но такое понима-
.ние данного ТЭКСТЭ не ЯВЛЯЭТСЯ бесспорным— буквально В НЗДПИСИ,
речь идет о собирании (акзиг) «3ОООО луков, и щитов» из добычи (ёаПаЬи),
захваченной в завоеванных странах и о прибавлении всего этого к царскому
войску, т. е., повидимому, к вооружению царского войска. В дальнейшем
текст сильно разрушен, но фигурирует «распределение» «областеначаль-
никам» и другим лицам, повидимому, остальной части «тяжелой» добычи
(также относящейся к вооружениюё’). Это место надписи Синахериба до
сих пор именно так и понималось большинством исследователей?
Тем не менее самый факт включения пленных в постоянное войско и
вообще привлечение чужеземного элемента в широком масштабе в асси-
рийское войско в позднюю эпоху, в эпоху Саргонидов, не вызывает сом-
.нений. Однако весьма характерно, что, как отмечает и И. М. Дьяконов, это
явление неизвестно для более раннего периода (до Тиглатпаласара 111:
745-727), «когда значительная часть пленных предавалась казни, осталь-
1 К оме данных казанныхИ.М. ьяконовым, см. еще,нап име , Са гона"11—
АВАВ, 15, з. ‚у д р ру р_ д
’И‚ М. Дьяконов‚ук. соч., стр. 93; см.такжеИ. М. Дьяконов,
Ассиро-вавилонские источники по истории Урарту, ВДИ, 1951, М 3, стр. 213.
3 См., например, АВАВ, 11, 292. ‘

О ЦАРСКИХ ХОЗЯЙСТВАХ И РАБАХ-ПЛЕННИКАХ В УРАРТУ 27
ные же обращались в рабов обычного типа»1. Это, конечно, не случайно:
включение пленных в состав войска начинает практиковаться только тогда,
когда Ассирия становится «мировой державой», завоевавшей десятки стран
и распространившей свое господство на огромные просторы Азии и Аф-
рики,— ясно, что в это время вопрос о резком увеличении вооруженных сил
становится острейшим вопросом для ассирийских царей, привлечение ино-
земного элемента (всякими путями) в ассирийское войско делается жизнен-
ной необходимостью.
Ничего подобного нельзя сказать относительно Урарту даже в эпоху
наивысшего могущества этого государства. Урарту никогда не достигало
‚такого могущества, такого распространения своей власти и, конечно, не
чувствовало такой нужды в привлечении иноземного элемента в свое
войско. Хотя и в Урарту в последний период его существования набл1о-
дается увеличение в войске иноземного (скифского, киммерийского) эле-
мента, но это скорее связано с обострением политической обстановки вну-
три самого Урартского государства? На основании этих соображений
нам кажется мало вероятным, что в эпоху Аргишти 1 (1 половина УП1 в.
до н. э.) в Урарту существовала необходимость включения крупных масс
пленных в постоянное царское войско и в определении их сразу для несе-
ния гарнизонной службы во вновь завоеванных областях.
Свое положение, что «довольно значительная часть захваченных на
войне людей (в Урарту) должна была включиться в войско и размещаться
в качестве гарнизонов в различных заново воздвигнутых и возобновлен-
ных урартскими царями крепостях», И. М. Дьяконов аргументирует далее
сообщением Аргишти 1 о поселении в построенной им во вновь завоеван-
ной области крепости Ирпуни (совр. Арин-берд на окраине Еревана)
«6600 воинов стран Хате и Цупани»; так как эти поселенцы названы в над-
писи «воинами», то, по мнению И. М. Дьяконова, это значит, что «они оста-
лись воинами и по переселении их на новое место». Но тому факту, что
эти люди названы воинами, как нам кажется, нельзя придавать особого
значения, так как в урартских надписях в отношении пленных мужчин
в равной мере употребляются термины ’аёе «мужчина» и дипиёйпй «воин»3.
Следует также обратить внимание, что поселенцы крепости Ирпуни назь1-
ваются в этой надписи непросто «воинами», а «воинами страны Хате и
страны Цупани»; вряд ли такая формулировка была бы употреблена в от-
ношении урартского войска: ведь они здесь поселялись уже не как «воины
страны Хате и страны Цупани», а как воины урартского царя.
Представляется возможным указать на некоторые факты, способные
внести кое-что новое в освещение вопроса об этих пленных стран Хате и Цу-
пани. В летописи Аргишти 1 в строках 25-37 11 столбца говорится о походе
в Закавказье, в район Севанского озера (против «страны Этиуни», против
«страны города Нихуни») и, после описания этого похода сказано: «По веле-
нию бога Халди Аргишти, сын Менуа, говорит: город Ирпуни я воздвиг
для могущества страны‚Биаинили (и) для усмирения (?) вражеской страны.
Земля была пустынной (Р), ничего не было там построено. Могучие дела
я там совершил. 6600 воинов стран Хате (и) Цупани я там поселил» (Эаусе,
38, стк. 32-37 = СЛСЬ, 112, А2, стк. 13-22). Нто же эти «6600 воинов
стран Хате и Цупани»? Трудно сомневаться, что это — люди, захвачен-
ные годом раньше, во время похода урартийцев на запад: в том же 11
столбце летописи, непосредственно перед повествованиемо событиях года,
в котором произошел поход в Закавказье и основание Ирпуни, в стк. 5-24,
1 И. М. Дь яконо в, ВДИ, 1952, М: 1, стр. 94.
’ См. Г. А. М е ли к и ш в и л и, Некоторые вопросы социально-экономи-
ческой истории Наири-Урарту, ВДИ, 1951, М 4, стр. 38-40.
3 См. там же, ВДИ, 1951, М 4, стр. 27, прим. 2.

28 Г. А. МЕЛИНИШВИЛИ
речь идет о событиях предыдущего года, который был занят походом
на запад, на страну Хате истрану города Мелитеа. В заглавной де-
кларации этого года Аргишти говорит о покорении «страны Хате (и)
страны (царя) Хиларуадани» (стк. 5-6). Этот последний в надписях пре-
емника Аргишти 1 — царя Сардури 11 упоминается как «царь страны го-
рода Мелитеа» (надпись из Изоглу-Баусе, 50, стк. 2). В заглавной декла-
рации обыкновенно упоминаются главные страны, завоеванные во время
данного похода или походов данного года. Этим и нужно объяснить, что
страна Цупани, несомненно, также завоеванная урартским царем во время
этого похода, здесь не упоминается. Цупани («Софена» античной эпохи)
в самих урартских надписях выступает в тесной связи как со страной Хате,
так и со «страной города Мелитеа». Так, например, в надписи из Палу
царя Менуа (СЮЬ, 31) говорится о покорении Цупани и сказано: «завое-
вал он (царь Менуа) страну Цупани (и) дошел до страны Хати» (стк. 10-11).
Таким образом, Цупани урартских источников соприкасалась со «страной
Хати» (т. е. хеттов); эта последняя, несомненно, рассматривается как
находящаяся вблизи от Цупани. В этой же надписи, несколько ниже
(стк. 16-17), речь идет о наложении дани на «царя города Мелитеиа(лхе)»,
хотя покорение «страны города Мелитеиа» в заглавной декларации этой
надписи (стк. 1-3) не упоминается — там говорится лишь о покорении
стран городов Шебетериа, Хузани, а также Цупани. Таким образом, Цу-
пани в урартских надписях упоминается в тесной связи со странами
Хате и Мелитеа, а в некоторых случаях, возможно, названия Цупани
и «страна города Мелитеа» (совр. гор. Малатия, на западном берегу
Евфрата) как бы покрывают друг друга. Таким образом, нельзя сомне-
ваться, что во время интересующего нас похода Аргишти 1 на страну
Хате и «страну города Мелитеа» была завоевана также находившаяся во-
сточнее Малатии Цупани. В конце описания событий этого похода
Аргишти 1 перечисляет захваченную во время похода добычу и пленных:
среди пленных упоминаются 2539 отроков, 8698 мужчин («живых мужчин»—
ЫЁ Т1МЕ5) и 18047 женщин. По всей вероятности, те 6600 воинов Хате
и Цупани, которых в следующем году Аргишти 1 поселяет в Ирпуни, и
были частью этих 8698 мужчин, захваченных в плен во время похода
предыдущего года на запад. Аргишти говорит лишь о поселении «воинов»
и дает конкретную цифру: не упоминаются ни женщины, ни дети — оче-
видно, в Ирпуни он поселяет этих пленных без их семейств. Нам кажется
мало вероятным, чтобы такой огромной массе людей, захваченных в плен
совсем недавно, людей, оторванных от своей родины и своих семейств, урарт-
ский царь мог бы доверить охрану урартских интересов в недавно завое-
ванной стране и вручить им защиту построенной им «для могущества страны
Биаинили (и) для усмирения (Р) вражеской страны» крупной крепости
Ирпуни. Ведь несомненно, что Ирпуни был вначале самой значительной
крепостью на территории Араратской долины, к северу от течения Аракса—
знаменитый Аргиштихинили был основан позже (о его основании речь
идет лишь в П? столбце Хорхорской летописи 1) и имел, повидимому, мень-
шее значение.
Но если эти «6600 воинов стран Хате и Цупани» не являлись урартским
гарнизоном, то в качестве кого же они должны были появиться в Ирпуни?
Систематическое изучение Ирпуни началось недавно — в 1950 году здесь
производились разведывательные работы под руководством Н. Л. Ога-
несяна, с 1951 года производятся уже систематические раскопки самой
крепости. Эти работы с достаточной ясностью выявили, что на холме Арин-
берд находилось грандиозное сооружение. Крепость Ирпуни была, не-
1 заусе, 210, стк. 72 = сюь, 112, в2‚ стк. 41; см. ВДИ, 1951, м 3, стр. 174-176.

О ЦАРСНИХ ХОЗЯЙСТВАХ И РАБАХ-ПЛЕННИНАХ В УРАРТУ 29
сомненно, намного более мощным сооружением, чем Тейшебаини (Нармир-
блур), занимала обширную территорию — около 6 га. Фасады цитадели
представлены мощными крепостными стенами, опоясывающими всю
вершину холма по его контуру. Как полагает Н. Л. Оганесян, общая вь1-
сота стены, включая кладку, была здесь около 10 метров1. Такое гранди-
озное сооружение, несомненно, не могло быть воздвигнуто сразу — по-
стройка его была весьма трудоемкой задачей и требовала работы массы
людей в течение продолжительного времени. Сообщение о постройке Ирпуни
и о поселении здесь 6600 пленных стран Хате и Цупани в летописи
Аргишти, в повествовании о событиях определенного года царствования,
несомненно, подразумевает лишь начало работ по сооружению данной
крепости. И вот естественнее всего думать, что упоминаемые в связи с
этим пленные и были те люди, руками которых воздвигалась крепость
Ирпуни.
В самой надписи Аргишти1поселение этих «6600 воинов стран Хате и
Цупани» упоминается вслед за сообщением о том, что «земля была пустын-
ной (Р), ничего не было там построено; могучие дела я там совершил».
Следующая за этим фраза — «6600 воинов стран Хате и Цупани я там по-
селил», по всей вероятности, органически связана с предыдущей — весь кон-
текст требует именно такого понимания, что именно руками этих «6600 вои-
нов» и совершил здесь царь «могучие дела», под которыми подразумевается
строительная деятельность Царя: постройка крепости, широкая строи-
тельная и другая деятельность на этой «пустынной местности». Выра-
жение «могучие дела я там совершил» (ВАЫЛПМЕЗ агпйпёйпйй 2ас111Ь1
йёйпй) встречается и в других урартских надписях и употреблено именно
по отношению к мирной строительной деятельности царей (устройство садов,
виноградников, посевов, проведение каналов и т. д.)3. Принимая во вни-
мание строгую трафаретность стиля урартских царских надписей, можно
заключить, что и в надписях Аргишти 1 о его деятельности в районе совр.
Арин-берда фраза «могучие дела я там совершил» подразумевает именно
такого рода дела— устройство садов, виноградников, посевов и т. д.
в этои «пустыннои местности».
После окончания работ по строительству крепости и по устройству
обширного хозяйства поселенные здесь рабы-пленники, возможно, пре-
вратились в рабочую силу в устроенном здесь же государственном хозяй-
стве. И в Ирпуни, как было уже отмечено (ВДИ, 1951, М 4, стр. 25), урарт-
ские цари также строили хозяйственные сооружения: Аргишти 1, а затем
Сардури 11 строят здесь зернохранилища (’аг1) и т. п.
В отношении пленных в Ирпуни дело, вероятно, обстояло так же,
как и в районе «Города бога Халди страны Зиукуни» (район совр.
Адыльджеваза): на основании некоторых выражений Адыльджевазской
надписи царя Руса 113 в отношении упоминаемых в надписи людей
вражеских стран Хате, Мушки и др. можно полагать, что здесь
речь идет о плененном населении упомянутых стран; этих пленных урарт-
ский царь использовал в той строительной деятельности, о которой пове-
ствует надпись, и поселил их здесь же, превратив в рабов царского хозяй-
ства (ВДИ, 1951, М 4, стр. 27).
1 Н. Л. О г а н е с-я н, Арин-бергд (Ганли-тапа) — урартская крепость города
Ирпуни, ИАН Арм. ССР, ОН, 1951, 2 8, стр. 80-81.
2 См. надписи: М. В. Н и к о л Ь с к и й, клинообразные надписи Закавказья,
1896, М 9; надпись М 14 в том же издании+ Талишская надпись (см. И. И. М е щ а -
н и н о в в ИАН СССР, УП сер., ООН, 1932, М 4, стр., 341-348); Нешиш-гельская
надпись (С1С11, табл. 38, стк. 18-21). ‘
3 См. Г. А. М е л и к и ш в и л и, «Сообщения АН Груз. ССР», Х1 (1950), М 10.

Д. Б. Шелов
ДЕНЕЖНАЯ РЕФОРМА ЛЕВКОНА П
В ыход в свет работы товарища Сталина «Экономические проблемы социа-
лизма в СССР», в которой, в числе других проблем, исследуются экономи-
ческие законы, общие для ряда формаций, заставляет историков античного
мира особенно внимательно отнестись к вопросам экономического развития
античных государств. Важнейшей задачей в этой области является из-
учение товарного производства в древности и связанных с ним товарного
и денежного обращения. Изучение вопросов денежного обращения и мо-
нетной чеканки занимает значительное место в исследовании истории эко-
номической жизни рабовладельческих государств.
«Денежное хозяйство», неотделимое от товарного обращения, является
очень верным показателем развития этого товарного обращения и всей
экономики государства в‘ целом. Это тем более верно, что денежное обраще-
ние очень чутко реагирует на всякие экономические потрясения и благо-
даря этому может служить хорошим критерием при изучении отдельных
явлений хозяйственной жизни общества. Роль нумизматического мате-
риала в изучении экономической истории античных рабовладельческих
государств Северного Причерноморья, и в первую очередь Боспора, осо-
бенно велика, во-первых, потому, что торговля и товарное производство
достигли здесь весьма высокой для рабовладельческого общества
степени развития и занимали значительное место во всей эконо-
мической жизни этих -государств; во-вторых, потому, что те сведе-
ния об экономическом развитии государств Северного Причер-
номорья, которые дает нам античная традиция, являются чрезвычайно
фрагментарными и сами по себе обычно совершенно недостаточны для вос-
становления картины хозяйственной жизни в Северном Причерноморье.
При таких условиях материал нумизматический, равно как и археологи-
ческий, становится важнейшим источником наших представлений об этой
жизни, особенно относительно тех периодов истории Северного Причер-
номорья, которые нашли меньшее отражение в письменных источниках.
История Боспора в 111 в. до н. э. относится именно к таким плохо осве-
щенным письменными свидетельствами разделам истории Северного При-
черноморья. Известия греческих авторов для этого времени весьма скудны
и отрывочны, надписи тоже не дают столь обильного и разнообразного
материала, как для П’ в. до н. э. Поэтому каждый нумизматический факт,
в какой-то мере проливающий свет на экономическое и политическое раз-
витие Боспора этого времени, приобретает большое значение и, будучи
сопоставлен с другими данными нумизматики, археологии, эпиграфики
и т. д., должен учитываться при’ воссоздании истории Боспора этого вре-
мени.

ДЕНЕЖНАЯ РЕФОРМА ЛЕВНОНА 11 31
До последнего времени почти совсем не была изучена и боспорская
монетная чеканка 111 в. до н". э. В вышедшем недавно труде А. Н.Зо-
графа «Античные монеты» дан сжатый обзор всех перипетий монет-
ного дела на Боспоре в 111 в. до н. э. А. Н. Зографом и Е. О. Пру-
шевской опубликованы два клада пантикапейских монет из Мирме-
кия и Анапы, проливающие свет на состояние денежного обращения
Боспора в эту эпоху1. Работа по определению и систематизации боспор-
ских монет 111 в.‚ проделанная А. Н. Зографом, позволяет теперь более
или менее свободно оперировать с теми нумизматическими фактами, кото-
рые до недавнего времени были совершенно неизвестны. В частности,
А. Н. Зограф дал краткую характеристику мероприятий бос-
порского правителя Левкона 11 в области монетной чеканкиг. Эти
мероприятия смело можно назвать денежной реформой. Задачей настоя-
щей статьи, автор которой разделяет предположения и выводы А. Н. Зо-
графа по этому частному вопросу, является более подробное, чем мог
это сделать покойный нумизмат, освещение основных моментов мероприя-
тий Левкона П в области денежного обращения.
О Левконе 11 известно пока очень мало. Даже время правления его мож-
но лишь приблизительно обозначить третьей четвертью 111 в.до н. э. Имя
этого царя только один раз упоминается в надписи, да и то лишь в качестве
имени члена царской семьи, а не царя (1ОБРЕ, 11, 15). Недавно В. Ф. Гай-
дукевичем было опубликовано черепичное клеймо с именем АЕУКЁЗЫОЕ,
очевидно, относящимся к этому же правителюз. Наконец, известны три
типа медных монет с надписью рамкам; Аебишчос, которые безусловно
должны быть приписаны именно Левкону 11. Эти монеты много раз слу-
жили предметом исследования, причем их относили то к одному, то к дру-
гому, иногда одновременно к нескольким правителям этого имени4.
В настоящее время все исследователи признают, что все три типа монет
принадлежат одному боспорскому царю, правившему во второй половине
111 в. до н. э., т. е. Левкону 115. К разбору этих монет Левкона 11 мы вер-
немся ниже.
Из свидетельств античных авторов к Левкону 11 относят обычно
только краткую заметку Овидия (1Ь1з, 309) и комментарии его схолиа-
стов“. Однако нам представляется, что Левкона 11 следует подразуме-
вать и в тех рассказах Полиена, которые связывают обычно с Левконом 17.
Среди этих рассказов имеется один, который в анекдотической форме по-
вествует о денежной реформе боспорского царя. Согласно этому рассказу,
Левкон, нуждаясь в деньгах, собрал всю монету, находившуюся в обра-
щении, и выпустил ее в обращение вновь, поставив на каждой монете двой-
ную против прежней стоимость (Ро1уаеп., Зъгаъед, \/`1, 9, 1). Новеллу эту,
как и все рассказы Полиена о Левконе, подавляющее большинство ис-
следователей связывает с Левконом 1.
1 А. Н. З о г р а ф, Мирмекийский клад монет 111 в. до н. э., найденный в 1934 г.,
МИА, П’ (1941); Е. О. П р у ш е в с к а я, Анапский клад пантикапейских медных
монет, ТОНГЭ, 1 (1945 .
2 А. Н. З о г р а , Античные монеты, МИА, Х\/’1 (1951), стр. 182.‘
3 В. Ф. Г а й д у к е в ич, КСИИМК, ХУН, стр. 22-23; ср. Е. М. П р и д и к,
МИА, П’, стр. 193, М 202.
‘ См. А. М. Р о (1 в с 11 1 ш а 1 о т, Моппайев без гойв (111 ВозрЬоге Сйшщёгйеп,
Мозсои, 1887, табл. А = ЗОО, ХУ (1889), стр. 38-39.
5 В. В. Л а т ыш е в, Почтьиби, СПб., 1909, стр. 90; М. И. Р о с т о в ц е в,
Скифия и Боспор, 1925, ст . 203 (нем. изд.‚ стр. 156); В. Ф. Г а й д у к е в и ч, Бос-
порское царство, М.-—Л., 1 49, стр. 58О;А. Н. З о г р а ф, Античные монеты, стр. 182.
° В. В. Л атышев,ук. соч., стр. 86;М. И. Ро стовцев,СкифияиБос-
пор, 1925, стр. 139 (нем. изд.‚ стр. 125); ср. ВДИ, 1949, М 1, стр. 244.
7 См. об этом Д. Б. Ш е л ов, Феодосия, Спартокиды и Гераклея, ВДИ, 1950,
М 3, стр. 172 сл.; о Левконе 11 говорит, вероятно, и Афиней (111, 71).

32 д. в. швлов
Только С. А. Жебелев относит события, описанные Полиеном, ко вре-
мени Перисада 11. Мнение Жебелева основано на явном недоразумении:
он относит ко второй половине П’ в. введение на Боспоре чеканки золо-
тых статеров и переход к серебряной чеканке от эгинского весового стан-
дарта к аттическому (ук. соч.‚ стр. 666) и считает, что именно эти меро-
приятия отразились в рассказе Полиена. Все это построение не вь1держи-
вает критики. Введение золотой чеканки в Пантикапее, как доказал
А. Н. Зограф (ук. соч.‚ стр. 173), относится не ко второй половине П’ в.
до н. э., а еще ко второй четверти этого столетия, первые же боспорские
выпуски серебра, битого по аттической системе, датируются уже второй
половиной 111 в. до н. э. (там же, стр. 180). Что касается интересующей
нас новеллы Полиена, то в ней совершенно ясно говорится о наложении
нового клейма на монету, уже находившуюся в обращении, а не о выпуске
новой монеты по новой весовой системе. Для такого понимания текста
Полиена нет решительно никаких оснований.
Однако нельзя согласиться и с мнением тех исследователей (а таких
большинство), которые относят указанную стратегемуПолиена к Левкону 1.
Никто из них никогда не разбирал специально данной новеллы. Ее от-
носят к Левкону1 только потому, что все рассказы о Левконе из \71 книги
Полиена (УЧ, 9, 1—4) возводятся к этому боспорскому правителю”. При
этом только М. И. Ростовцев дает обоснование такой аттрибуции всех
этих новелл, остальные же исследователи ничем не пытаются подтвер-
дить свою точку зрения. Что касается М. И. Ростовцева, то единственным
его аргументом является упоминание в новеллах Полиена о борьбе Лев-
кона против Гераклеи, которая, по его мнению, может относиться только
ко времени завоевания Феодосии Левконом 13. В другой работе автора
настоящей статьи уже указывалось, что вся та обстановка, которая сложи-
лась, судя по рассказам Полиена, на Боспоре во время войны с Гераклеей,
совершенно не характерна для времени Левкона 1, что Гераклея Понтий-
ская, как установила В. П. Дзагурова, не могла в начале П’ в. отправить
против Боспора большой флот, о котором идет речь у Полиена и Псевдо-
Аристотеля, что образ Левкона 1 у Полиена резко противоречит тому, что
рассказывают о Левконе 1 другие источники (ВДИ, 1950, М 3, стр. 172-
173). Последнее обстоятельство Ростовцев (ук. соч.‚ стр. 135) объясняет
тем, что источником Полиена в этих рассказах является традиция, от-
личная от официальной боспорской историографии и восходящая к Дурису.
Однако с этим мнением согласиться невозможно. Сам же Ростовцев убе-
дительно доказал, что к Дурису следует возводить источники Полиена
в рассказах о Тиргатао, о Мемноне, о Перисаде (ук. соч.‚ стр. 129 сл.),
но новеллы о Левконе из ‘71 книги стратегем резко отличны от упомянутых
рассказов, восходящих к Дурису, они гораздо менее определенны и инди-
видуалистичны, в них не проявляется одна из «характерных черт Дуриса»—
«любовь к яркому описанию внешности исторических событий». Сам Рос-
товцев отмечает, что отсутствие индивидуальных характеристик и хроно-
логических указаний говорит за то, что «заметки о Левконе взяты Полие-
ном не непосредственно из первоисточника, а из какого-либо сборника
1 С. А. Ж е б е л е в, Основные линии экономического развития Боспорского
государства, ИАН ООН, 1934, М 9, стр. 668.
2 В. В. Л а т ы ш е в, Почтьид, СПб., 1909, стр‘. 76; Б р а н ди с в ВЕ, 111,
стр. 764; Э. Ш т е р н, Феодосияи ее керамика, Одесса, 1909, стр. 9—1О; М. Е Ь е г Ь,
$йс1гизв1апс1 111 А1ъегъиш, Вопп —- Ьрг, 1921, стр. 245; М. И. Р о с т о в ц е в, Ски ия
иБоспор, 1925, стр. 135; В. Ф. Г а й д у к е в и ч, Боспорское царство, стр. 98;
. П. Н а л л и с т о в, Очерки по истории Северного Причерноморья античной
эпохи. Л.‚ 1949, стр. 213. ‘
3 М. И. Р о с т о в ц е в, Скифияи Боспор, 1925, стр. 135; тот же довод повторяет
и В. Ф. Гайдукевич, ук. соч.‚ стр. 498.

ДЕНЕЖНАЯ РЕФОРМА ЛЕВНОНА 11 33
рассказов, где они уже утратили свою историческую индивидуальность»
(там же, стр. 134). Все это, как нам кажется, говорит против гипотезы Рос-
товцева о происхождении этих четырех новелл У1 книги от Дуриса, а
следовательно, и против его объяснения трактовки в них образа Левкона.
Разбираемые новеллы гораздо ближе стоят к заметке Овидия (Пэйз, 309)
и его схолиастов, которую все исследователи относят к Левкону П. Характер
этой последней заметки, возводимой Ростовцевым к Филарху, очень типи-
чен для эллинистической историографии, в духе которой составлены и
все четыре рассказа Полиена о Левконе. Правда, нельзя с уверенностью
сказать, что рассказы Полиена восходят к тому же источнику, т. е. Филар-
ху, но во всяком случае они очень близки к нему и по общей направлен-
ности и по трактовке событий и, вероятно, принадлежат к тому же кругу
эллинистической историографии. Относительно других соображений, по
которым все Рассказы Полиена о Левконе должны быть отнесены к Лев-
кону 11, уже говорилось в указанной выше статье о Феодосии, Гераклее
и Спартокидах.
Следует, однако, особо разобрать и ту новеллу Полиена, в которой
говорится о перечеканке Левконом монеты и_ которая почему-то никогда
не привлекала к себе внимания нумизматов. Даже А. Н. Зограф в своей
истории боспорской чеканки не остановился на этом свидетельстве По-
лиена. Между тем объяснить это свидетельство и попытаться связать его
с известными фактами боспорского монетного дела представляется не-
обходимым. Прежде всего — о каком Левконе идет речь в этой новелле
Полиена? Уже сделанные выше общие замечания заставляют видеть в Лев-
коне этого рассказа, как и других рассказов этой книги, Левкона П.
Но, кроме того, и в самом рассказе содержатся такие данные, которые ни
в коем случае не позволяют связать его с именем Левкона 1, если только
не предположить, для чего нет достаточных оснований, что рассказ этот
выдуман от начала до конца. Дело втом, что весь П’ век, в том числеи
время правления Левкона 1, характеризуется чрезвычайно устойчивым
денежным обращением, основанным на серебре. Никаких перечеканенных
монет П’ в. неизвестно1. Мероприятие, описываемое Полиеном,— пере-
чеканка монеты с цель1о изменения (или подтверждения) ее курса, могло
быть проведено только по отношению к медной монете, как монете непол-
ноценной, курс которой в значительной степени условен. Монета золотая
или серебряная, котировавшаяся на денежном рынке в зависимости от ко-
личества реально содержащегося в ней драгоценного металла, естественно
не могла послужить материалом для подобной операпип. Более того,
подобная перечеканка и медной монеты могла иметь место только при том
условии, что полноценная монета, золотая и серебряная, в это время не
выпускалась, иначе все это мероприятие не имело бы никакого смысла.
Учитывая все это, приходится решительно отвергнуть возможность по-
добной операции во времена Левкона 1. Медные монеты, очень мелкие и
в очень небольшом количестве, были выпущены только в самые первые
годы правления этого царя, еще в первой четверти П’ в. до н. э? Монетки
эти, явившиеся первым выпуском меди на Боспоре, никакой самостоятель-
ной роли в денежном обращении играть не могли, будучи лишь мельчай-
шими разменными номиналами в одновременной серии серебра. Они очень
быстро исчезли из обращения и никогда никакой перечеканке не подвер-
гались. В дальнейшем при Левконе 1 медная монета вовсе не чеканилась,
1 Уже Миннз совершеппо правильно отметил, что стиль боспорских мопет, под-
вергавшихся перечекапкам, заставляет отпосить рассказ Полиена к позднейшему
Левкону (Е. М 1 п п з, Зсушйапв апс1 Сгеекв, Сашьгйазе, 1913, стр. 576).
2 А. Н. З о г р а ф, Античные монеты, стр. 172.
3 Вестник древней истории, М 1

34 д. в. шнлов
и денежное обращение Боспора до 30-х годов 117 в. составлялось только из
золота и серебра 1.
Эпизод, рассказанный Полиеном, еще и потому не может относиться
к Левкону 1, что как раз для его правления характерно чрезвычайное
богатство спартокидовской казны драгоценными металлами, позволив-
шее Левкону 1 начать и бесперебойно осуществлять выпуск замечательных
пантикапейских золотых статеров“. Реформа, описанная Полиеном, в та-
ких условиях была бы немыслима. Таким образом, следует решительно
отказаться от идентификации Левкона указанной новеллы Полиена с Лев-
коном 1.
Совершенно иную картину дает изучение нумизматического мате-
риала времени правления Левкона 11. Правление этого царя, падающее
на третью четверть 111 в. до н. э.‚ началось в обстановке жесточайшего
денежного кризиса, которым характеризуется состояние всех боспор-
ских финансов в течение первой половины 111 в. до н. э. В рамках
настоящей статьи невозможно входить в рассмотрение причин этого
кризиса, здесь достаточно напомнить лишь некоторые основные черты
его, установленные А. Н. Зографом. Уже с самого начала 111 в.
прекратилась всякая чеканка золота и серебра на Боспоре. В течение всей
первой половины века пантикапейский монетный двор непрерывно вы-
пускает в огромном количестве медную монету. Для этой чеканки характер-
ны стилистическая и техническая небрежность, объясняющаяся спешно-
стью выпусков, быстрое падение веса номинала в серии, обилие перече-
канок и надчеканок, таких же небрежных, как и первоначальная
чеканка. Только что выпущенная в обращение медная монета тотчас же обес-
ценивалась и приходилось неоднократно подтверждать ее курс путем на-
ложения надчеканок. На протяжении первой половины 111 в. несколько
раз делались попытки восстановить устойчивость денежного обращения
путем выпуска новых серий монет с новыми типами. Но и эти выпуски очень
скоро подвергались участи своих предшественников — обесценивались
и подвергались перечеканкез.
К третьей четверти 111 в. до н. э. боспорский денежный рынок в резуль-
тате кризиса находился в самом плачевном состоянии. Для того чтобы
восстановить нормальное обращение, нужны были какие-то экстраорди-
нарные меры. Наиболее радикальным средством было бы возобновление
чеканки золотой или серебряной монеты и резкое сокращение выпуска
меди, но, повидимому, Левкон 11 не располагал нужным для этого коли-
чеством драгоценного металла. Поэтому он вынужден был пойти по дру-
гому пути: он впервые в истории Боспора предпринимает выпуск монеты
от имени царя. '
‘До этого времени вся боспорская чеканка производилась только от
имени городских общин. Хотя Александр Македонский и представители
эллинистических династий сумели уже приучить весь эллинский мир к цар-
ской монете, на Боспоре до второй половины 111 в. продолжали строго при-
1 А. Н. Зограф полагал (там же, стр. 171), что медная монета, выпуск которой
начался на Боспоре в первой четверти П’ в. до н. э.‚ «затем выпускается непрерывно
до конца боспорской чеканки». Однако сопоставление некоторых медных монет
П’ в. до н. э. с соответствующими выпусками золотых статеров заставляет датировать
их несколько более поздним временем, чем это делал А. Н. Зограф. В пантикапейской
чеканке отсутствует медная монета, синхронная первому и втором выпуску золота,
г. е. относящаяся примерно к 375-340 гг. до н. э. Вопрос этот подро но будет разобран
в подготовляемой автором работе о денежном обращении П’ в. до н. э.
2 Н. З о г р а ф, Античные монеты, стр. 175.
а Общая характеристика денежного кризиса на Боспоре в первой половине 111 в.
до н. э. дана А. Н. Зографом в его работах «Монеты из раскопок Тиритаки и Мирмекия
в 1932—1934 гг.», МИА, П’ (1941), стр. 159 сл. и «Античные монеты», стр. 177 сл.

ДЕНЕЖНАЯ РЕФОРМА ЛЕВКОНА 11 35
держиваться старой традиции автономной чеканки. Заметим кстати, что
и после Левкона 11 вплоть до времени Митридата 171 и его преемников на
Боспоре продолжает господствовать именно автономная городская че-
канка. Монеты боспорских правителей конца 111 и 11 вв. до н. э. (Гигие-
нонта, Спартока, нескольких Перисадов) не являлись монетами в полном
смысле этого слова, так как не предназначались для обращения, а имели
лишь донативное назначение1. Таким образом, серия медных монет Лев-
кона 11 выпадает из всего развития монетного дела Боспора домитридатов-
ского времени, являясь единственным выпуском царской монеты, предна-
значавшейся для рыночного обращения.
Совершенно очевидно, что этот беспрецедентный на Боспоре эпизод был
вызван к жизни какими-то чрезвычайными обстоятельствами иимел опре-
деленное целевое направление. Ввиду того состояния боспорских финан-
сов, которое был налицо к моменту воцарения Левкона 11 и о котором го-
ворилось выше, представляется весьма убедительным предположение
А. Н. Зографа (там же, стр. 182) о связи этого первого на Боспоре опыта
царской чеканки со стремлением выйти из денежного кризиса. Этот выпуск
монеты, подтвержденный авторитетом боспорского правителя, таким
образом, противопоставлялся деградированной городской меди, удержать
которую от дальнейшего обесценивания правительство было не в состоя-
нии. Предположение это еще выиграет в убедительности, если вспомнить,
что в 111 в. на Боспоре хорошо были известны золотые статеры алексан-
дровских и лисимаховских типов, выпущенные от имени этих царей и являв-
шиеся чрезвычайно устойчивой валютой. Имея их перед глазами, Левкон 11
мог надеяться, что и его монета, хотя —— по необходимости — и медная,
но снабженная царским именем, избежит того обесценивания, которому
тотчас же подвергалась городская медь. С этим связано, вероятно, и заим-
ствование Левконом для своей чеканки типов александровских монет.
Серия монет Левкона 11 включает в себя три номинала меди. Наиболь-
ший из них на лицевой стороне имеет изображение безбородой головы
Геракла в львиной шкуре вправо, на оборотной —- лук и палицу 2. Следую-
щий номинал украшен изображением головы Афины в коринфском шлеме
вправо, на обороте — молнияз. Младший номинал серии имеет на лицевой
стороне изображение овального щита, на оборотной — меча-акинака4.
Надпись на всех монетах ВАШАЕЦЕ АЕГКОЫОЕ. Все монеты серии чека-
нены на плотных, довольно толстых кружках; скошенный гурт и некоторая
небрежность и расплывчатость изображений сближают их с городскими
пантикапейскими монетами середины 111в.; но отсутствие следов литников
по краям монет (кроме монет младшего номинала), свидетельствующее
об индивидуальной чеканке каждой из них, полный вес и отсутствие
надчеканок указывают на сравнительно спокойный темп работы монет-
ного двора.
А. Н. Зограф отметил, что типы лицевых сторон обоих больших номина-
лов «не только в тематическом, но и в стилистическом отношении повторяют
соответственно типы серебряных тетрадрахм и золотых статеров Але-
ксандра Македонского»5. Типы оборотных сторон этих монет обычны для
боспорской нумизматики. Тем более интересны изображения на младшем
номинале серии, которые не находят себе аналогии в боспорской чеканке
вплоть до 1 в. н. э., когда изображение царского оружия на монетах ста-
1 А. Н. З о г р а ф, Античные монеты, стр. 183.
2 З о г р а ф, ук. соч., табл. ХЬП, 15; П. О. Б у р а ч к о в, Общий каталог
монет, Одесса, 1884, табл. ХХП’, 1-3.
3 З о г р а ф, ук. соч., табл. ХЬП, 16; Б у р а ч к о в, ук. соч., табл. ХХП’, 8, 9.
4 З о г р а ф, ук. соч., табл. ХЬП, 17; Б у р а ч к о в, ук. соч., табл. ХХП’, 10.
5 З о г р а ф, ук. соч., стр. 182.
з*

36 д. в. швлов
новится обычным. Правда, в монетной типологии Боспора 111—-11 вв. до
н. э. очень часто встречается изображение лука и стрелы или лука в кол-
чане, но эти изображения вряд ли имеют какое-либо специфически воен-
ное значение — их нужно связывать, скорее всего, с культом Аполлона,
столь значительно развитым на Боспоре, а может быть, и с культом Ге-
ракла. Никакие другие виды оружия на монетах боспорских городов
автономной эпохи никогда не встречаются.
Межпу тем изображения на разбираемых небольших монетах Левкона 11
не могут быть связаны с каким-либо культом и имеют совершенно явно вы-
раженный военный характер. Этот военный характер типов левконовских
монет особенно ясно подчеркивается позднейшими аналогиями-—монетами
боспорских царей конца 1 в. н. э., на которых изображение тех же щитов,
мечей, копий и т. п. сопровождается надписью: теьраё защит; ‘Рпсиоо-
тторёбос; (или „Лаоророётоо, или „Истов; то?) ’Азтпо{›ртоо) 1. Чем могло
быть вызвано такое неожиданное вторжение военных мотивов в боспорскую
монетную типологию? А. Н. Зограф высказал предположение, что выпуск
царской монеты Левконом 11 не только преследовал цели стабилизации
денежного обращения на Боспоре, но и «предназначался для оплаты ка-
ких-либо статей специфически царского бюджета» (ук. соч., стр. 183).
Он исходил при этом из сравнения эмиссии монет Левкона со специаль-
ными военными выпусками крупной меди позднейшими царями Боспора,
начиная с Митридата 171. Вышеприведенные типологические сопоставле-
ния подтверждают и конкретизируют это положение. Можно думать, что
медная монета Левкона 11 в значительной мере предназначалась для оплаты
военных расходов царя, прежде всего для содержания наемников. Сви-
детельствадписьменныхдисточников показывают, что Левкон 11 был выну-
жден вести напряженную борьбу против ‚Гераклеи Понтийской2. В этой
борьбе на__стороне Левкона сражались и наемные войска и отряды, вероятно,
союзных ему скифов. Из повествования Полиена ясно видно, что борьба
стоила Левкону колоссальных усилий, напряжения всех людских и мате-
риальныхересурсов. Выпуск специальной царской монеты для оплаты
военных расходов в таких условиях является вполне закономерным. Но
для того чтобы эта монета пользовалась {доверием на денежном рынке,
недостаточно было снабдить ее новыми типами и чеканить ее от имени
царя.'[,Эта монета должна была быть полновесной и полноценной, в проти-
вовес'деградированной городской меди, заполнявшей рынок и совершенно
обесцененной. Поэтому крупные медные монеты Левкона в несколько раз
превосходят по весу современные им пантикапейские монеты, сохраняют
(по крайней мере в первое время) относительно устойчиво весовую
норму и отличаются тщательностью и аккуратностью чеканкиз. Левкону
удалось добиться для своих денег устойчивого курса: неизвестно ни
перечеканок, ни надчеканок на его монетах, не испытали они и той
стилистической и весовой деградации, которая так характерна для всех
предшествующих городских выпусков. Это обстоятельство позволило
царской меди Левкона стать одним из факторов стабилизации денежного
обращения на Боспоре.
Левкон 11 не мог ограничиться только выпуском медной монеты от
собственного имени. Он, естественно, должен был принять какие-то
_ 1 Б у р а ч к о в, ук. соч., табл. ХХУП, 112, 121, ХХУ111, 148, 150, 161; З о-
гр_а ф, ук. соч., стр. 198, табл. ХЬУ1, 16, 17.
3 Р о 1 у а е п., Зъгаъезехгь, У1, 9, 2-—4; ср. Р з.- А г 1 5 Ь о ь., Оекош, 11, 2,8.
Разбор этих свидетельств см. Д. Б. Ш е л о в, Феодосия, Гераклея и Спартокиды,
ВДИ, 1950, М З, стр. 172-173.
3 Ср. З о г р а ф, ук. соч., стр. 182.

ДЕНЕЖНАЯ РЕФОРМА ЛЕВКОНА 11 37
. ._ . .-_-_.... -.. . ... —
меры к тому, чтобы упорядочить и обращение городской медной монеты.
К началу его правления денежный рынок Боспора был заполнен дегра-
дированной пантикапейской медыо, выпущенной во время кризиса. По-
следним по времени выпуском этой меди являлись, как установлено А. Н.
Зографом, крупные монеты с изображением головы Посейдона на одной
сторонеи проры на оборотной 1. Датируется эта серия на основании сопо-
ставления изображенийс подобными же типами македонских тетрадрахм
с именем царя Антигона2 серединой 111 в. до н. э. или самым началом тре-
тьей четверти этого столетия, т. е. выпуск их либо непосредственно пред-
шествует воцарению Левкона 11, либо относится к первым годам его прав-
ления. Рядом с этими крупными монетами имели хождение, вероятно,
в качестве более мелких номиналов, еще ранее выпущенные монеты с изо-
бражением головы Аполлона и орла, головы Аполлона и треножника,
головы сатира и лука со стрелойз. Совместное обращение всех этих
монет засвидетельствовано совместной находкой их в кладе, найденном
в Мирмекии4. Выпуская новую медную монету от своего имени, Лев-
кон 11 обращает внимание и на городскую медь. Вероятно, с его реформой
должно быть связано появление на крупных пантикапейских монетах
с типами головы Посейдона и проры круглой надчеканки, изображающей
голову Афины в коринфском шлеме5. Сравнение головы Афины на этих
надчеканках с головой Афины на монетах среднего номинала царского
выпуска позволяет высказать предположение, что надчеканки эти прина-
длежат тому же Левкону и что именно эту операцию наложения надчеканок
на городскую монету следует скорее всего связать с рассказом Полиена
(У1, 9, 1)“.
Если в рассказе Полиена, повидимому, правильно отразился самый
факт перечеканки Левконом городской монеты, то объяснение этого факта
у Полиена безусловно анекдотично. Совершенно невероятно, чтобы Лев-
кон 11, заботясь о стабилизации денежного обращения на Боспоре и
выпустив с этой целью крупные медные монеты от имени царя, в то же
время посредством надчеканки повысил, как говорит Полиен, вдвое но-
минальную стоимость городской меди. Такая операция привела бы только
к тому, что эти надчеканенные пантикапейские монеты номинально стали
бы дороже даже крупнейших монет царского выпуска и неизбежно подор-
вали бы доверие кцарской монете, т. е. достигла бы результатов, противо-
положных тем, которые имел в виду Левкон, выпуская царскую медь.
1 Б у р а ч к о в, ук. соч., табл. ХХ11, 153.
2 З о г р а ф, Античные монеты, стр. 179.
3 Б у р а ч к о в, ук. соч., табл. ХХ11, 163-167; Х1Х, 51; Х1Х, 38; ХХ11, 161;
З о г р а ф, ук. соч., табл. ХЫ, 6, 8—11.
4 З о г р а ф, Мирмекийский клад монет 111 в.до н. э., найденный в 1934 г., МИА,
П’ (1941).
5 Б у р а ч к о в, ук. соч., табл. ХХ11, 155, 157; З о г р а ф, Античные монеты,
табл. Х1‚1, 13.
° См. Д. Б. Ш е л о в, Пантикапейские монеты З-й четверти 111 в. до н. э.
с надчеканками, КСИИМК, ХЫП. Можно думать, что глагол ретаибптш, «перече-
канивать», употребленный Полиеном, не может служить препятствием для понимания
мероприятия Левкона, как надчеканки, поскольку и перечеканка новым типом и
надчеканка уже находящейся „в обращении монеты в условиях денежного кризиса
применялись часто с однои и тои же целью; разница заключалась лишь в применении
иного технического приема; это подтверждается тем обстоятельством, что отдельные
монеты одной и той же серии в 111 в. до н . э. подвергались то пе ечеканке новым типом,
то лишь наложением этого типа в виде небольшой контрмарки. за и самая перечеканка
часто производилась настолько небрежно, что новый тип занимал лишь часть монет-
ного поля, представляя собой, таким образом, как бы увеличенную контрмарку,
наложенную на старыи тип.

38 д. в. швлов
‹Надчеканивая пантикапейскую монету, Левкон мог преследовать цель
либо подтвердить прежний курс этой монеты и предотвратить ее дальнейшее
обесценивание, либо приравнять ее курс к курсу одного из номиналов вы-
пущенной им царской меди. В пользу второго предположения, может быть,
говорит совпадение типа надчеканки (голова Афины) с типом среднего
номинала левконовских монет; вес пантикапейских монет с пророй при-
мерно соответствует весу этого среднего номинала. Для суждения о том,
в каких денежных единицах выражалась стоимость всех этих медных мо-
нет, нет решительно никаких данных, а проводить аналогию в весо-
вом отношении между этими монетами Левкона 11 и позднейшими
медными оболами митридатовской и позднейших эпох было бы слишком рис-
кованно 1.
Установить сразу курс городской монеты Левкону, видимо, не удалось:
пришлось еще раз надчеканивать ее новым штемпелем с головой сатира?
Но в целом реформа Левкона 11 достигла цели и принесла свои плоды:
рассмотренные пантикапейские монеты с головой Посейдона и пророй
являются последними свидетелями денежного кризиса на Боспоре. В по-
следней трети 111 в. до н. э. осуществляется переход к нормальному биме-
таллизму серебра имеди, характеризующему денежное обращение Боспора
во 11—1 вв. до н. э. Особое значение имеет выпуск, повидимому, еще на
протяжении третьей четверти 111 в. первых после кризиса серебряных
драхм и гемидрахм с изображением головы Аполлона на лицевой стороне
и разными типами реверсаз. Следует отметить, что целый ряд особенно-
стей в чеканке этого серебра свидетельствует о неизжитых еще финансовых
трудностях: чеканены эти монеты довольно небрежно, стиль изображений,
плоскостной и расплывчатый, очень напоминает медные монеты середины
111 в. с изображением головы Аполлона и орла4. Но особенно показательны
плохое качество металла и несколько пониженный вес этих монет по срав-
нению с теми же номиналами 11 в. Видимо, восстановление нормального
денежного обращения давалось нелегко и не сразу можно было наладить
выпуск полноценной серебряной монеты. Но уже серебряные пантикапей-
ские тетрадрахмы с изображением пасущейся лощади, выпущенные в по-
следней четверти 111в., биты из высокопробного металла и сохраняют до-
вольно точно нормальный вес5. Наладился во второй половине 111 в. и
спокойный выпуск разменной медной монеты. Таким образом, можно
утверждать, что к концу столетия были окончательно изжиты последствия
денежного кризиса и закончился процесс восстановления нормального
денежного обращения на Боспоре, начавшийся с реформы Левкона 11.
Конечно, нормализация денежного обращения на Боспоре не явилась
следствием только тех мероприятий Левкона 11, о которых говорилось
выше. Она была обусловлена гораздо более глубокими причинами и прежде
всего теми сдвигами, которые произошли к этому времени в различных
областях экономической жизни Боспора. В сфере собственно денежного
1 Вообще твердое определение номиналов медной монеты в боспорской чеканке
111 в. вряд ли возможно, ввиду постоянного обесценивания монеты, весовой ее дегра-
дации и крайней небрежности чеканки. Это отмечал уже А. Н. З о г р а ф, ук. соч.
стр. 178. Поэтому в настоящей статье приходится оперировать главным образом типо-
логическими, стилистическими и фактурными показателями, почти совершенно остав-
ляя в стороне весовые данные или используя их лишь для самых приблизительных
и грубых сопоставлений.
Ё Б у р а ч к о в, ук. соч., табл. ХХ11, 154-156, 158.
“ Б у р а чк о в, ук. соч., табл. ХХ, 98, 99-100; ХХ1, 102; ХХ11, 145; З о-
г р а ф, ук. соч., табл. ХЫ, 16-19.
4 З о г р а ф, ук. соч., стр. 180.
5 Там же.

ДЕНЕЖНАЯ РЕФОРМА ЛЕВНОНА 11 39
обращения значительную роль сыграло, невидимому, как предполагал
А. Н. Зограф, широкое распространение на Боспоре золотых статеров
лисимаховского типа, чеканившихся в различных центрах и главным обра-
зом в Византии (ук. соч.‚ стр. 178). Выпуск собственной серебряной монеты,
ставший возможным благодаря некоторому улучшению общей экономиче-
ской ситуации, безусловно также содействовал и нормализации обраще-
ния меди на денежном рынке. Тем не менее выше разобранная деятель-
ность Левкона 11 в области монетного дела представляет некоторый инте-
рес. Левкон 11, по замечанию В. Ф. Г айдукевича, относится к «совер-
шенно неизвестным по своеи деятельности правителям второи половины
111 в. до н. э.»1. Рассмотренная история монетной чеканки проливает
некоторый свет на события его царствования, а вместе с тем и на отдель-
ные моменты экономической истории Боспора в 111 в. до н. э.
Монетная реформа Левкона 11 является переломным пунктом в раз-
витии денежного обращения на Боспоре в 111 в. до н. э. С момента
проведения Левконом его мероприятий по чеканке монеты начинается
упорядочивание монетнойксистемьт, пришедшей в расстройство за время
кризиса, и нормализаций всего денежного обращения в стране. Тот факт,
что Боспор смог своими силами преодолеть денежный кризис, что меро-
приятия боспорского правительства, среди которых не последнее место
занимает и монетная реформа Левкона 11, оказались достаточными для
восстановления денежного обращения, показывает ошибочность довольно
широко распространенного мнения о резко нисходящей линии развития
экономики Боспора в П1—11 вв. до н. э. Развитая и упорядоченная
денежная система Боспора конца 111—11 вв. до н. э. свидетельствует
о том, что Боспорское государство этого времени являлось экономически
мощным и вполне жизнеспособным организмом, и опровергает предста-
вление о 111 веке до н. э. как о времени начинающегося всеобщего упадка
Боспора.
1 В. Ф. Г а й д у к е в и ч, Боспорское царство, стр. 78.

А. И. Павловская
ФОРМЫ ЗЕМЛЕВЛАДЕНИЯ И ОРГАНИЗАЦИЯ
ЗЕМЛЕДЕЛИЯ НА ЦАРСКИХ ЗЕМЛЯХ ЕГИПТА
В СЕРЕДИНЕ 111 В. ДО Н. Э.
аскрывая содержание понятия «производственные, экономические
отношения людей», И. В. Сталин указывает: «Сюда относятся: а) фор-
мы собственности на средства производства; б) вытекающие из этого поло-
жение различных социальных групп в производстве и их взаимоотношение,
или, как говорит Маркс: «взаимный обмен своей деятельностью»; в) все-
цело зависимые от них формы распределения продуктов»1.
Следовательно, на первый план И. В. Сталин выдвигает вопрос о
формах собственности на средства производства. Формы собственности
определяют положение и взаимоотношения различных групп в производ-
стве, а от этого уже зависят формы распределения продуктов. Эти ука-
зания И. В. Сталина обязывают историков античности более глубоко
исследовать развитие форм рабовладельческой собственности, в частно-
сти, форм землевладения и вытекающие из этого положение и взаимо-
отношения землевладельцев и непосредственных работников сельско-
хозяйственного производства.
Среди широкого круга вопросов этой темы важное место занимает
вопрос о поземельных отношениях птолемеевского Египта, где развитие
форм землевладения прослеживается на сравнительно большом фактиче-
ском материале, позволяет установить некоторые особенности производ-
ственных отношений эллинистического времени и выявить роль политичес-
кой надстройки в развитии ее экономического базиса.
Этот вопрос заслуживает внимания также и потому, что в буржуазной
историографии поземельные отношения в эллинистическом Египте фаль-
сифицируются в духе социологических «теорий» Бюхера, Мейера, Вебера,
Зомбарта и т. п. и используются для всякого рода попыток «опровергнуть»
учение Маркса —— Энгельса —- Ленина -— Сталина о способах производства
и их историческом развитии.
Развитие производительных сил при рабовладельческом строе, как
известно, идет чрезвычаино медленно, лишь на протяжении тысячелетии
‘МОЖНО заметить значительные СДВИГИ В ИХ уровне. И тем не менее ЭТО мед-
ленное, но неуклонное развитие производительных сил приводит посте-
пенно к экономической необходимости некоторых (отнюдь не коренных)
изменений в производственных отношениях, которые в свою очередь ока-
1 И. В. С т а л и н, Экономические проблемы социализма в СССР, Госполитиздат,
1952, стр. 73.

ЗЕМЛЕВЛАДЕНИЕ И ЗЕМЛЕДЕЛИЕ НА ЦАРСНИХ ЗЕМЛЯХ ЕГИПТА 419
зывают воздействие на процесс развития производительных сил. Иссле-
дование развития производительных сил в эллинистическом Египте, ра-
зумеется, далеко выходит за скромные рамки настоящей работы, поэтому
здесь придется ограничиться только констатацией некоторых фактов. Для:
птолемеевского времени особенно характерно улучшение ирригационной
техники, расширение ирригационной сети, осушительные работы, усовер-
шенствование сельскохозяйственных орудий (в частности, широкое приме-
нение плугов с железными лемехами), разведение новых сельскохозяй-
ственных культур, применение удобрений, введение системы двух уро-
жаев в год, разведение новых пород скота (особенно овец), а также рост
ремесленного производства: маслоделия, виноделия, пивоварения, ткацкого,
стекольного, парфюмерного производства, обработки металлов и других
ремесел.
Эти сдвиги в развитии производительных сил несомненно оказали
влияние на состояние производственных отношений в Египте этого вре-
мени.
Характерной особенностью производственных отношений как древнего,
так и эллинистического Египта является собственность государства на основ-
ные средства производства -— землю и ирригационную систему. Эта особен-
ность засвидетельствована в ранне-эллинистических документах: папирусы
111 в. до н. э. указывают лишь на две узаконенные категории земли: царскую
(та рысьим) и «уступленну1о» (та ёчдссрёоеъ), т. е. землю, уступленную во вла-
дение, но не в собственность. Следует, однако, отметить, что эта особенность
в период эллинизма присуща только той территории Египта (правда, охва-
тывавшей почти всю страну), которую греки обозначали термином
«хфра». На территории полисов, созданных греками, в Александрии
и Птолемаиде, производственные отношения складывались по греческому
образцу, т. е. там существовала частная рабовладельческая собственность
на землю и другие средства производства, а также на рабов. Наличие на
египетской территории этих полисов с развитыми товарно-денежными от-
ношениями и упрочение связей Египта после греко-македонского завое-
вания с более развитыми рабовладельческими государствами Средизем-
номорья способствовали, с одной стороны, более быстрому развитию про-
изводительных сил на территории египтеской хоры, с другой -— оформлению
тех изменений в производственных отношениях, которые были обус-
ловлены уже существующим уровнем развития производительных сил.
Эти изменения в производственных отношениях в сельском хозяйстве и
роль государства в ходе этих изменений и являются предметом исследо-
вания в данной работе.
Податной устав Птолемея Филадельфа следующим образом характе-
ризует земельные отношения в Египте середины 111 в. до н. э. В законе
о масляной монополии земли делятся, с точки зрения налогового обложе-
ния, на две категории: 1) дивам; — свободные от налогового обложения.
К ним относятся земли, находящиеся во владении в качестве дара (еч
бшреф) или жалования (ёч оочтдгеь) (ВЬ, стб. 43). 2) Все остальные земли-
это земли, подлежащие обложению. Более детальная классификация
земель по характеру владения дается в законе об апомойре. Царская
«программа» от 23 года (263/62) месяца дайсиоса предписывает: «Басилико-
грамматевсы в номах по всей стране пусть запишут каждый в (том) номе,
где служит, количество арур виноградников и садов и урожай с них по
каждому земледельцу с 22 года, отделив храмовую землю и урожай с нее,
чтобы (определить Р) остальную (землю), с которой следует собирать одну
шестую для Филадельфы, и пусть дадут об этом письменный отчет предста-
вителям Сатира. Таким же образом и клерухи, имеющие виноградники или
сады на клерах, которые они получили от царя, и все остальные, имеющие

42 А. И. ПАВЛОВСКАЯ
во владении виноградники или сады, которые они либо имеют в качестве
дарения,либо обрабатывают каким-либо способом, каждый из них (должен)
записать отдельно количество земли и урожай и дать из урожая шестую
часть Арсиное Филадельфе на жертвоприношение и возлияние» (стб. 36,
стк. 3—19).
Сведения, которые дает этот документ о категориях земельных владе-
ний, неоднократно обсуждались в исторической литературе. Гренфель,
издавая Податной устав, дает следующий перевод строкам 12-—16: «равным
образом клерухи, которые владеют (роззезз) виноградниками или садами
на наделах, которые они получили от царя, и все другие лица, которые
имеют (охуп) виноградники или сады, или держат (11016) их в качестве дара,
или обрабатывают (си1ъгчасе) их на каких—либо условиях» 1. Таким образом,
он считает, что здесь идет речь о трех формах земельных владений на ви-
ноградники: 1) владениях клерухов; 2) держании в качестве дарений и
3) землях, находившихся в частной собственности. Для земель под маслич-
нь1ми культурами последняя категория, по его мнению, была преобла-
дающей.
Ростовцев в работе «Очерки по истории римского колоната» 2, счи-
тая, что в птолемеевском Египте в основе земельных отношений ле-
жала собственность царя на землю, сделал исключение для земель, за-
нятых под сады и виноградники. Вслед за Гренфелем при анализе
цитированного выше текста он усматривал в терминах иехттдрёчоъ и
мтйростос указание на частную собственность, идентичную капиталистиче-
ской частной собственности. Ссылаясь на употребление в ряде папирусов
термина итйростос для обозначения виноградников, он ставит знак равенства
между итйростос и т? Ебъбитто; и делает вывод, что право частной собствен-
ности на землю развилось прежде всего на землях, занятых виноградниками
и садами; доказательство этому он находит уже в документах 111 века.
Против выводов Ростовцева выступил В. В. Струве. В статье «Право
владения землями пахотной и виноградной в Птоломеевском Египте» он
отметил неопределенность эллинистической терминологии,которой опери-
рует Ростовцев, в частности, термина итйростос, и показал, что для
ранне-эллинистического времени можно говорить лишь о частном вла-
дении, но не о частной собственности на землю. Собственность же раз-
вивается постепенно на всех категориях земель. Причину возникновения
частной собственности на землю В. В. Струве видит в ослаблении цар-
ской власти. В. В. Струве указывает на неправильное понимание Ро-
стовцевым текста Податного устава (стб. 36, стк. 11-16) и дает свой
перевод этого отрывка в такой форме: «равно как клерухи... так и все
прочие иеитпрёчоъ. . . будь это владеющие ё»- Зшрейъс или же арендующие
(обрабатывающие) каким-либо способом»3.
С точки зрения построения фразы перевод Струве вполне приемлем.
Подобным же образом построена фраза в законе о масляной монополии,
стб. 43, стк. 11——12: бооъ 831187631; гёоьуш. й ё» Зшребёъ й ё» сочтбъёеъ ёхоооъ
мзда; каъ ж», где, по общему миопию, слово диет; является не особой
категорией, а общим понятием, которое затем конкретизируется после-
дующими терминами. Вывод В. В. Струве относительно характера зем-
левладения в ранне—эллинистическое время правилен, но объяснение
причин появления частной собственности на землю было им развито
1 В. С} г е п Е е 1 1 апа 1. М а 11 а Е Е у, Веуепие 1ачгз оЕ РЬо1ешу Р1й1ас1е1рьив,
Ох1.‚ 1896, стр. 116 сл.
2 М. В о 5 Ь о ч! Ь 2 е т, Зшайеп 2111‘ Сезсысьъе без гбшйзспеп Коюпаъез,
Ьря, 1910.
а В. В. С т р у в е, Право владения землями пахотной и виноградной в Птоло-
меевском Египте, ЖМНП, 1915, Январь, стр. 11 сл.

ЗЕМЛЕВЛАДЕНИЕ И ЗЕМЛЕДЕЛИЕ НА ЦАРСКИХ ЗЕМЛЯХ ЕГИПТА 43
недостаточно; он связывал этот процесс лишь с политическими явлени-
ями, не вскрывая его экономических причин.
Только в советской историографии, руководствующейся методом диа-
лектического материализма, было дано, наконец, принципиально пра-
вильное решение этого вопроса в общей форме: большинство советских
историков эллинизма полагают, что только развитие товарно-денежных
отношений и всей рабовладельческой системы в целом (ускоренное греко-
македонским завоеванием), разрушая пережитки общинного строя, при-
вело к возникновению в Египте рабовладельческой частной собственности
на землю. В настоящей работе дается попытка исследования указанного
процесса на материале Податного устава и современных ему документов.
На основании цитированной выше «программы» (стр. 43) можно устано-
вить следующие категории земель, занятых под виноградники, по ха-
‘рактеру владения: 1) царские и 2) храмовые земли (о них давали све-
дения басиликограмматевсы)‚ 3) земли клерухов, 4) дарственные земли,
5) земли, «обрабатываемые каким-либо способом». Если первые четыре
категории вполне определенны и находят подтверждение в других
документах, то определение последней категории сформулировано весьма
расплывчато и требует специального рассмотрения.
Прежде всего можно установить, что эта земля не идентична царской
земле, так как она помещена, наряду с дарственными землями, в раз-
ряд земель, владельцы которых обозначаются термином „еитцргуой. Но в
то же время это не частная собственность, а только владение, так как
отношение иектпрёхгоъ к земле обозначено как тешртобтсг; иоъ8’6»тъ»ой3» трёте»-
-«обрабатывающие каким-либо способом». Эта оговорка иосёдбтсгмоб» тропе»
весьма интересна и знаменательна. Нто такие эти иеитпрёюй ина каких
условиях они обрабатывали землю?
Если рассмотреть социальный состав владельцев первых четырех
категорий земель, то легко заметить, что за каждой из них стоит опре-
деленный слой египетского общества: чиновная и военная знать и жре-
чество получали 17; ё» бшреё’: и т?) ё» оотсосёеъ; войско наделялось клерами;
царская и храмовая земля обрабатывалась в основном силами теюртоё,
т. е. рядовых земледельцев, жителей соответствующих хбрщ и ётсойигос.
Но уже в Податном уставе, в законе омасляной монополии можно найти-
указание, что тешртой не однородны. В стб. 42, стк. 11 имеется сле-
дующее выражение: ой бё [Косой] иосй ой Ъоитой тающем; несколько ниже
термин Женой повторяется (стк. 16). Из дальнейшего содержания папируса
можно заключить, что под Косой подразумеваются земледельцы, обрабать1-
вающие царскую землю (термин узницей вышитое в Податном уставе не
встречается). Об дивами, т. е. владельцах тй ё» бшрео’: и та ё» оотсбсёей,
‘в этой статье речь идти не может, так как несколько ниже (стб. 43) они
выделены в особую категорию: следовательно, ой ходкой тешртой представ-
_ляют собой какие-то средние слои населения.
Демотические папирусы ранне-эллинистического времени свидетель-
ствуют о наличии каких-то участков земли, которые их владельцы
могли передавать по наследству. Так, например, в опубликованном Гриф-
фисом брачном контракте Петехонса, плотника дома Амона, с некоей
`Таеси, датируемом 2 годом Александра ПГ, имеется следующая формула
признания законных прав наследования старшего сына: «Мой старший
сын есть твой старший сын, (он) собственник всех вещей, которые мне
принадлежат, и всех вещей, которые я приобрету, дома, земли, доходов (?),
рабов, рабынь, серебра, меди, одежды, быка, осла, мелкого скота, иму-
ществавжилище» 1. Земля здесь обозначается термином 31). Подобная же
1 Р. Ь. Сг г 1 Г 1‘ 1 Ь 11, Саъа1ояие о1` ше аешоъйс раругй 111 ше 101111 Ву1аш1511Ьгагу,
т. 111, Мапспезсег, 1909, рар. Х.

44 А. И. ПАВЛОВСКАЯ
формула имеется и в другом документе, который Гриффис рассматрива--
ет как завещание в форме договора о продаже. Это папирус М Х1, да-
тируемый 21 годом правления Птолемея 1 Сотера (284 г.) 1. Автор доку-
мента-жрец Аписа Р1ее11е передает женщине по имени Тейпог (возмож-
но, своей жене) имущество и в том числе по терминологии Гриффиса
«ореп дгоппа» (уч/гр) и «1апс1» (ЗЬ), т. е. какие-то два вида земельных
владений.
Аналогичные документы встречаются среди демотических пипирусов
п до-птолемеевского времени 2. В демотических папирусах Наизша1с1ъ 3‘
сохранилось 12 документов, датируемых 265-220 гг. до н. э., в которых
засвидетельствованы сделки между египтянами относительно участков
земли. По форме эти документы большей частью являются договорами
о продаже земельных участков, один документ (М 5) представляет
собой договор о разделе земли, в другом (М: 13) засвидетельствовано
дарение земли, в третьем (М 18) —получение ссуды под залог земли.
Вот в качестве примера содержание одного из договоров о продаже
земли.
В пап. М: 1, датируемом 265/64 г. до н. э., после указания точной
даты следует: земледелец, слуга Гора из Эдфу, Петосирис, сын такого-то-
п такой-то, сказал (земледельЦУ) слуге Гора из Эдфу Онесу, сыну тако-
го-то и такой-то: «ты мне полностью уплатил. Ты удовлетворил мое серд-
це ценой серебра за мое поле, которое (состоит из двух мест): мое
островное поле, которое (лежит) на храмовой земле Гора из Эдфу на
острове Тамариска, его границы таковы:... (следует указание границ с
четырех сторон). Мое высокое поле, которое (лежит) на царской земле
п (находится в ...), его границы таковы:... (опять следует указание гра-
ниц с четырех сторон).
Я продал их тебе за серебро. Ты дал мне их цену в серебре, яполу-
чил ее из твоих рук полностью без остатка. Мое сердце удовлетворено.
Тебе принадлежит это твое указанное выше поле с его... и пальмами,
которые на нем растут». Договор составлен в двух экземплярах и скреп-
лен подписью секретаря и 16 свидетелей. На пап. М: 2, аналогичном по
содержанию, имеется отметка о взыскании ётиоимощ
Приведенный документ указывает прежде всего на то, что" участки
земли, продаваемые Петосирисом, принадлежат к категории храмовой
(ЬЬр-пуг) и царской (31; Рг-Ё) земель. То же самое можно отметить и в
других документах. Так, в папирусах ММ 2, З и 5 продается и делит-
ся храмовая земля, в М: 10—царская земля, в ММ 7 и 8—царская и
храмовая (в остальных документах характер владения не указан). Сле-
довательно, Петосирис и все остальные лица, упомянутые в документах,
как продавцы, так и покупатели, являются лишь владельцами, а не
собственниками земли. Однако факт продажи или какой-либо другой
СЦЭЛКП ОТНОСИТЕЛЬНО ПРИНЭДЛЭЖЗЩИХ ИМ УЧЭСТКОВ ЗЭМЛИ СВИДЭТОЛЬСТВУОТ`
о том, что их владельческие права на эту землю значительно прочнее,
чем права простых арендаторов. По меньшей мере можно говорить о
праве наследственной аренды.
Следует отметить и другое обстоятельство: из указанных 12 папиру-
сов лишь в трех идет речь о продаже одного участка (ММ 3, М, 12),
в остальных случаях упоминается о двух-трех и даже о пяти участ-
ках земли (М 18—договор о ссуде). Правда, размеры участка не ука-
1 Там же, рар. Х1.
2 Там же, рар. 111, АЪМ 6, 9, 10, 14, 26.
3 В. Н а и з ш а 1 ‹1 Ь, Ше аешоъйэспеп Раругй Наизшапп, Ьрг, 1913. Документы
использованы в переводе издателя на немецкий язык.

ЗЕМЛЕВЛАДЕНИЕ И ЗЕМЛЕДЕЛИЕ НА ЦАРСКИХ ЗЕМЛЯХ ЕГИПТА 45
зываются, но все же наличие у одного лица трех—пяти участков земли,
на которые он имеет относительно прочные владельческие права, сви-
детельствует об известном богатстве этой категории землевладельпев.
Не случайно, что в указанных документах в сделках участвуют преиму-
щественно жрецы (повидимому, низшие) из храма Эдфу.
Несомненно, что и землевладельческие отношения пришлого населения:
греко-македонян, персов, сирийцев и др. этнических групп, не ограни-
чивались рамками только двух категорий земельных владений: т’ ё»
Зшред; и та’ ищроохъий. Папирусы из иудейской колонии в Элефантине
свидетельствуют, что уже в Ч в. до н. э. иудейские военные колонисты
имели в своем владении земельные участки, которые они могли завещать
и продавать 1. От времени Птолемея Филадельфа документы, в которых
были бы прямые указания на права частного владения землей греко-
македонян или каких-либо других чужеземцев, помимо тех, которые они
получали от царя в качестве клера или ё» бшрейъ, не сохранились, но в
завещаниях клерухов времени Птолемея 111 Эвергета, на 30 лет позднее
введения закона об апомойре, уже есть указание на передачу виноград-
ника по наследству 2.
Вот эти формы земельных владений, выходящие из рамок владений сель-
ской общины, т. е. из рамок т’ гаммы в чистом виде, и в то же время не вхо-
дящие в категорию частных владений—раздаваемых царем и юриди-
чески оформленных в т ё» бшреёг и 1-7; имроохъхй, и следует понимать
под пятой категорией земель, которые кеттдьёоъ, т. е. владельцы, «обрабать1-
вали каким-либо способом». Позднее, в конце 111 и во 11 в. до н. э.,
вероятно, в результате увеличения количества такого рода владений и
упрочения владельческих прав они получают юридическое признание и
обозначаются термином 151’ Ебъбхттос.
Следовательно, к середине 111 в. до н. э. можно говорить лишь о
четырех‘категориях земельных владений как о вполне определенных и
оформленных, а именно: о Царской земле (т-д’ сыщицы), храмовой (та
13960, дарственной (тй ё» бшреф) И землях клерухов (М ихпроохъиъэ.
Пятая категория земельных владений еще только зарождалась внут-
ри категории царских земель; особенностью пятой категории было то, что
владельцы этих`земель имели более широкие права, приближавшиеся к рабо-
владельческой частной собственности.
Верховная собственность государства на основные средства производства
определяла роль государства, т. е. царской власти, в экономике Египта.
Опираясь на эту особенность египетских производственных отношений,
Птолемеи создали сложную систему государственного хозяйства 3, при
помощи которой они осуществляли эксплуатацию египетского населения
и экономических ресурсов страны в интересах всего господствующего
класса рабовладельцев. Поэтому внимание государственной власти Пто-
лемеев было направлено прежде всего на извлечение из хозяйства
страны возможно большего количества материальных средств путем вся-
1 И. В о л к о в, Арамейские документы иудейской колонии на Элефантине У в.
до н. э., М., 1915. ММ В11‚111, \/'1.
3 1. М а 11 а {Еу апа 1. 8 ш у 1 у, ТЬе Гппаегв Реъгйе раругй, т. 111, М: 19 С
(22 г. Птолемея Эвергета).
3 Под термином «государственное хозяйство» подразумевается х о з я й с т в о
египетского г о с у д а р с т в а. Его отнюдь нельзя отождествлять с хозяйством всей
страны, так как наряду с ним существовало и развивалось частное хозяйство (в первую
очередь в греческих полисах — Александрии и Птолемаиде, а также и на территории
хоры в виде дарственных имений, хозяйств клерухов, частного ремесла и т. п.).
Нельзя также ограничивать государственное хозяйство рамками домена, так как,
наряду с эксплуатацией земельного фонда и государственных имуществ, оно включало
в себя разветвленную налоговую систему, охватывавшую и частное хозяйство.

46 А. И. ПАВЛОВСКАЯ
кого рода налогов, сборов и монополий. Этой цели и- служила система
государственного хозяйства, выполнявшая функции: экспроприа-
ции прибавочного труда непосредственных производителей при помощи
различных методов эксплуатации; организации общественного про-
изводства в некоторых отраслях хозяйства (там, где вмешательство
государства доставляло доголнительный источник доходов или было
необходимо в силу технических причин); использования извлеченных
материальных средств для обеспечения господствующего положения
рабовладельцев.
Организация различных отраслей государственного хозяйства в птоле-
меевском Египте осуществлялась двумя способами: непосредственно
силами чиновничьего аппарата и путем сдачи на откуп или в подряд.
Система откупа была принесена в Египет греками, но подверглась
здесь значительным изменениям, а именно: откуп был поставлен под
контроль государственного аппарата И выполнял функции вспомогатель-
ного фискального органа.
Одной из важнейших отраслей государственного хозяйства была ор-
ганизация земледелия на царских землях.
Относительно земледелия Податной устав Птолемея Филадельфа дает
сравнительно ограниченные сведения, а именно: некоторые указания о
сборе урожая с виноградников (стб. 24-25) И более подробные данные
о разведении масличных растений в связи с установлением царской моно-
полии на масло. При разборе статей Податного устава, касающихся масля-
ной монополии, внимание исследователей привлекала, главным образом,
регламентация производства масла И торговли маслом. Между тем, несмотря
на некоторые особенности организации производства масличных растений,
несомненно, что в целом она строилась на общих принципах организации
сельского хозяйства, и поэтому интересно проследить их в Податном уставе,
сопоставив с сохранившимися документами относительно организации
производства других культур.
В Податном уставе перечисляются следующие масличные культуры:
то ойсароч-сезам, или кунжут, 6 ирбтшч-клещевина, й; иуйиос-сафлор,
или шафран, й; иохоиочбп-тыква, или, вернее, тыквенное семя, и то
Мчоч-лен. Из этих культур наибольшее значение, как исходный продукт
для изготовления масла, согласно Податному уставу И другим папиру-
сам этого времени, имели сезам и кротон. Поэтому Птолемеи, объявив
масло царской монополией, установили строгую регламентацию посевов
сезама И кротона. Столбцы 6О——72 Податного устава определяют площадь
посева в каждом номе.
Список распределения посевов сезама и кротона Прэо1 вслед за Хай-
хельхаймом 2 считает списком распределения лишь на текущий год, не давая
при этом обоснования своей точки зрения. Гренфель 3, считая список
номов И диортому4 единым документом И датируя его 27 г. правления
Птолемея Филадельфа, предполагает, что до этого был другой список
номов, регламентировавший не только посевы сезама И кротона, но И
остальных масличных культур. Но в основном тексте закона о масляной
монополии нигде нет упоминаний о расписании посевов И перераспреде-
лении семян между номами. Все соответствующие дополнения сделаны
во время редактирования закона. Следовательно, о каком-либо другом
1 С. Р гё а и х, Цёсопошйе гоуа1е без Ьадйаез, Вшх.‚ 1939, стр. 78—93.
2 НЕ, 5. у. Мопоро1е.
3 В. О г е п Е е 1 1 апс! 1. М а Ь а Е Е у, Веуеппе 1аш5 оЕ Ръо1ешу Рш1аае1р1шв,
ОхЕ., 1896, стр. 121-—123.
4 Стб. 57-60 — дополнения и исправления к закону о масляной монополии.

ЗЕМЛЕВЛАДЕНИЕ И ЗЕМЛЕДЕЛИЕ НА ЦАРСНИХ ЗЕМЛЯХ ЕГИПТА 47
списке номов нет оснований говорить. В то же время несомненно, что
эти списки номов и распределения посевов появились раньше 27 года,
так как названия номов, указанные в них, расходятся со списком номов
в законе об апомойре, дата которого не подлежит сомнению. Но если
при редактировании закона список номов и распределение посевов, уста-
новленные раньше, не были изменены, то есть все основания считать
их постоянными.
Относительно посевной площади остальных масличных культур Подат-
ной устав не дает почти никаких указаний, сохранился лишь фрагмен-
тированный отрывок из закона о монополии на производство льняных
тканей (ВЬ, стб. 89—1О1), где речь идет о регламентировании посевов
льна. Так как производство красок также было царской монополией, то
можно предположить, что посевы ичйио; (сафлора), исходного продукта
для производства красок, регламентировались в соответствующих царских
постановлениях.
Возникает вопрос, включались ли площади, подлежащие засеву ма-
сличными культурами, в ежегодные бъатрасрй опорою, о которых говорит
инструкция эконому (рар. ТеЫэ. 703). Н сожалению, среди опубликован-
ных документов бъатрасрй отсороо до сих пор нет. Ростовцев ссылается на
неопубликованный документ из коллекции папирусов в Иельском уни-
верситете, но не дает никаких сведений о содержании этого документа 1.
Папирус Реьгйе, 111, М 75, датируемый 12 годом Птолемея 111 Эвергета,
представляет собой, как следует из текста, сообщение об уже засеянной
площади. Аммоний, номарх Арсиноитского нома, сообщает, что засеянной
земли на 13 год к 30 атюра, согласно сведениям топархов, в Арсиноит-
ском номе такое-то количество по каждой культуре, в том числе сезама
261 арура, кротона 55. Ростовцев” высказывает мнение, что в этом до-
кументе речь идет не о всей территории Арсиноитского нома, а лишь о
какой-то части ее, может быть, об одном мериде. Свое мнение он осно-
вывает на подсчете всей площади, указанной в папирусе, и сопоставлении
ее с территорией нома. Сопоставление площади, занятой под сезам и
кротон, в этом папирусе и фрагментарных данных Податного устава
(8900 арур) также говорит за то, что здесь идет речь не о
всей площади нома (если даже допустить значительное сокращение
посевов, хотя для этого едва ли есть основания). Но тот факт, что отчет
номарха включает площади, засеянные под кротон и сезам, с ссылкой
при этом на сообщения топархов, дает основания предполагать, что в
бщтрасръ‘; опорою включались и масличные культуры, при этом исходным
моментом для распределения посевов этих культур, несомненно, должны
были служить цифры, устанавливаемые Податным уставом.
Как видно из Податного устава, семена для посева сезама и кротона
на ‘т’ ватт, выдавал эконом накануне посева чиновникам, ответствен-
ным за распределение посевов. В стб. 41 предписывается: «Эконом, прежде
чем наступит время сеять сезам и кротон, пусть даст чиновникам, от-
ветственным в номе, номарху или топарху по его усмотрению, для
посева на аруру сезама на 4 драхмы, кротона — на 2 драхмы». В свою
очередь, номарх или чиновник, ответственный за распределение посева,
распределяет семена по земледельцам не позднее чем за 60 дней до сбора
урожая.
1 М. В о 5 ъ о у ъ 2 е 1 1, ТЬе 5ос1а1 апа есопошйс Ьйзъогу о1ъ11еНе11еп1зъ1с шогШ,
М. У., 1941, т. 111, стр. 1382.
ЁЗЁЁ В о 5 ь о ш 2 е ч, А 1аг3е езъаъе о1Е3урЬ 111 ъЬе 111 сепъигу В. С., Мас11-
зон, .

118 А. И. ПАВЛОВСКАЯ
Среди папирусов Петри сохранился документ (р. Реггйе, 11, 39 = 111,83) о
распределении семян кротона для посева на участках земли в разных частях
Арсиноитского нома. Впапирусе указывается: 1) имя арендатора, 2) в чьем
владении находится участок, 3) его расположение, 4) площадь и 5) количество
отпущенного кротона. В трех случаях владельцами участков являются
клерухи презВЬ-сероь (стк. 3, 14, 21), в одном случае участок просто назы-
вается «клер Лисиппа» (стк. 10), в дРУгом указывается, что имеется в
виду земля, поросшая кустарником, около храма Исиды (стк. 8, возможно,
храмовая земля) и, наконец, указывается просто царская земля (стк. 21).
На основании первых строк папируса, где говорится, что Гераклит,
сын Исократа, митиленец, получил кротон для посева на клере старей-
шины Никомаха через комарха Арбихия, издатель делает заключение,
что в данном случае распределяет семена кротона комарх. Но с этим
соображением едва ли можно согласиться. В папирусе упоминаются Нер-
кеесис, Гераклея, Себеннит, Неркесух, около которых расположены пере-
числяемые участки. Эти пункты известны по другим папирусам как
самостоятельные комы. По всей вероятности, документ составлен в кан-
целярии топарха или номарха, а упоминание комарха Арбихия указывает
лишь на то, что он получал кротон для жителя его комы Гераклита.
Особенно интересны сведения, сообщаемые этим папирусом относи-
нельно количества выдаваемых семян. Так, например, указывается, что
на участок в 40 арур выдано 3 артабы, на 20 арур—11/„ артабы, на
50 арур—33/4 арт., на 100 арур—71/„ артаб, т. е. в этом случае суще-
ствовала твердая норма посева: на каждые 40 арур земли высевалось 3
артабы кротона 1. В Податном уставе норма выдачи семян указывается
не в мерах, а в денежной оценке: сезама на 1 аруру на 4 драхмы, кро-
тона—на 2 драхмы (стб. 41). Если учесть норму высева семян, сооб-
щаемую папирусом, то получается, что Царские склады отпускали
земледельцам семена кротона по цене 26 драхм 4 обола за артабу,
тогда как во всех расчетах с земледельцами и откупщиками в
Податном уставе цена сдаваемого государству кротона устанавливается
-в 4 драхмы за 1 артабу (стб. 39, стб. 53). Однако рар. Реъгйе, 111, М89
дает основания предполагать, что семена не продавались, а выдавались
в качестве ссуды, которая затем удерживалась из урожая в натуральной
форме. Некий Гераклид отдает распоряжение отмерить нижепоименован-
ным земледельцам через комархов и комограмматевсов ссуду на посев
кротона в 26 г. Папирус датирован месяцем атюр (время сева кротона)
25 года правления или Филадельфа или Эвергета (т. е. 260 или 222 г.)—
точно установить не удается. Нонец папируса фрагментирован; повиди-
мому, речь идет о расчете экфорион за текущий год (Р) и недоимки за
24 год. Можно согласиться с Прэо, что здесь имеются в виду царские
земледельцы. О выдаче семенной ссуды для посева сезама, повидимому,
говорится также в рар. ТеЬЬ. 701, стк. 244—47.
Установлением площади, нормы высева и выдачей семян контроль за
посевом со стороны государства не ограничивался. Как указывается в
стб. 43 (ВЬ), номархи или ответственные чиновники несли материальную
ответственность за посев на всей предписанной территории и обязаны были
представлять отчет. Интересно в этой связи рассмотреть два документа:
рар. АзЬшо1епз1з («Ргейзйдке Зашше1Ьис11», М 4369 ) и уже цитированный
рар. Реъгйе, 111, М 75. Е
1 Если это перевести на метрические меры, то получается около 10-12 литров
на 1 га, что соответствует современным агрономическим данным 8—10 кг семени
хна 1 га (при ручном посеве).

ЗЕМЛЕВЛАДЕНИЕ И ЗЕМЛЕДЕЛИЕ НА ЦАРСНИХ ЗЕМЛЯХ ЕГИПТА 49
Рар. АзЬшо1епз1з по палеографическим данным датируют 111 в.‚ более
точную дату установить не удается. Начало и конец папируса не сохра-
нились, поэтому трудно определить, кем написан документ и кому он
адресован. Магаффи, первый издатель этого папируса, полагал, что доку-
мент исходит от эконома, а упоминаемые здесь лица, в частности Пето-
бастис, являются комархами 1. Вилькен, комментируя этот папирус,
высказывает мнение, что автором мог быть и номарх и топарх, а Пето-
бастис мог быть и комархом и ётгиспрптй; костей створа; (ссылаясь при этом
на материал остраконов)2.Содержание папируса с трудом поддается истол-
кованию. Речь идет о распределении посевов на определенных участках
земли в разных комах. Упоминаются комы Афины, Эвгемерия, Филагрида.
Содержание двух наиболее полных отрывков следующее: стк. 5-15:
«В коме Афины. Через Петобастиса. Арур 717 27/22, (из которых) ос_тав--
ляют под зерновые (тгоросрброо) 407 27/32, кнек 300, серый горох 10, арак 100,‘
всего 817 27/22. Вычтя то, что он засеял на 100 арур больше под ячмень,
останется 717 27/22, из которых следует засеять кнеком 300, серым горо-=
хом 100, пшеницей 317 27/22». Стк. 32—40: «В Филагриде. Через (Арур)
194. (Оставляют) под зерновые 156, мак 40, лен 8, кнек 120, серый го-_
рох 30, всего 354. Вычтя то, что он засеял сверх предписанного 100
(пшеницы), 50 арака, 10 олюры, всего 160. Останется 194, из которых
нужно засеять маком 40, серым горохом 30, льном 8, кнеком 116, всего
194». Вилькен, разбирая главным образом первый отрывок, высказывает
предположение, что в этих комах, помимо указанных участков, была еще
какая-то земля такой же площади, при засеве которой были превышены.
нормы посева некоторых культур и это учитывается при засеве данного
участка.
Можно предложить и другое толкование этого документа. По всей
вероятности, документ представляет собой докладную записку чиновника, от-
ветственного за распределение посевов, номарха или топарха, адресованную
эконому, по вопросуо выполнении бьостросчр-Ё; отгброо; эта записка была, очевид-
но, составлена на основании сообщений комархов соответствующих ком.
Первая цифра — 717 27/22 арур в первом случаеи 194 аруры во втором отра-
жают площадь, еще не засеянную. Следующая фраза, начинающаяся с гла-
гола дстгохеётгю, содержит цифры, установленные в бъатраф‘); оттброо, причем
термин тгорофороо в этом случае имеет собирательное значение в смысле
«зерновые». Затем указывается фактическое положение, сколько земли и
какими культурами засеяно, и вносится соответствующее исправление в
апостроф-д. Что касается категории земель, то Вилькен оставляет этот во-
прос нерешенным, Ростовцев, и Прэо считают, что речь идет о цар-
ских землях. Но этому утверждению как будто противоречит упо-
требление глагола иатаопвёрю в единственном числе (иатёзпариеу-строки
11, 19, 29, 32). Вилькен связывает этот глагол в стк. 11 с Петобастисом.
Но едва ли есть основания видеть здесь в Петобастисе частное лицо (сам
Вилькен также в этом сомневается). Автор документа, употребляя этот
глагол по отношению к Петобастису, по всей вероятности, рассматривает
его как ответственное лицо за посев на территории комы. Судя по со-
держанию папируса, сев еще только начинается: засеяна часть зерновых
культур, к посеву масличных культур еще не приступали.
Следующий этап в контроле над посевом засвидетельствован в рар. Реъгйе,
111, 75. Здесь, как уже указывалось, номарх Арсиноитсного нома Аммо-
ний на основании сообщений топархов дает отчет о засеянной земле на
1 См. Р‘. Ргейзйдке, Зашшешисп дгйеепйзсьег Пгкипдеп аиз Авуръеп, 111 Ней,
ётгаззЬигдц 1914, комментарии к папирусу М 4369 а.
2 Там же.
4 Вестник древней истории, М 1

50 А. И. ПАВЛОВСКАЯ
30 атюра по всем культурам, в том числе и по сезаму и кротону. Воз-
можно, что на основании этого сообщения эконом, антиграфевс и откуп-
щик производят затем измерение земли, засеянной масличными культу-
рами, как предписывает Податной устав (стб. 41, стк. 1-14): «Пусть
покажут посев надсмотрщику откупа вместе с экономом и антиграфевсом.
Если же, измерив землю, не найдут все количество арур засеянным,
пусть уплатит номарх, топарх, эконом и антиграфевс, каждый по своей
вине, в царскую казну 2 таланта» и неустойку откупщику. Следовательно,
после окончания сева вся засеянная площадь снова измерялась специаль-
ной комиссией в составе эконома, антиграфевса и откупщика или, может
быть, их представителей. Интересно отметить, что откупщик начинает
вмешиваться в хозяйственный процесс уже с момента посева. Здесь он
выступает и как заинтересованное лицо и как орудие центральной власти,
так как в случае невыполнения царского предписания только он не не-
сет наказания и заинтересован в доведении до сведения высших органов.
о фактах нарушения. Ответственность возлагалась на эконома, антигра-
февса, номарха и топарха, причем налагался очень высокий штраф:
уплата 2 талантов (со всех вместе?) в царскую казну и уплата неустойки
откупщику в размере 2 драхм с артабы сезама и 1 драхмы с артабы
кротона из предполагаемого урожая.
Если сопоставить предписания Податного устава с документом также
официального характера —инструкцией эконому рар. ТеЬЬ. 703, то можно
проследить ряд общих черт, несмотря на то, что их разделяет промежу-
ток времени около 40 лет. В рар. ТеЬЬ. М: 703 строки, специально отно-
сящиеся к масляной монополии, касаются только производства, хранения
и продажи масла, но помимо этого есть указания по организации сель-
ского хозяйства вообще. Так, например, в строках 49—63 эконому пред-
лагаетсж-«Когда посев будет закончен, неплохо было бы, если бы ты
внимательно его объехал (обследовал); ибо таким образом ты точно осмот-
ришь всходы и легко заметишь плохо засеянное и совсем незасеян-
ное, и благодаря этому тебе будут известны, кто мало делал и кто ис-
пользовал семена на (что-либо) другое. Будь особенно требовательным
(к тому), чтобы ном засевался сортами, согласно распределению посе-
вов».
Этой контрольной поездке эконома с целью проверить выполнение
Вщтраср‘): то?) споров по всем культурам, о которой в «инструкции» гово-
рится как о желательной, соответствует в Податном уставе обязательный
осмотр и измерение посевов масличных культур в сопровождении откуп--
щика и антиграфевса. Таким образом, опять можно установить общий
принцип контроля над посевами, только применявшийся более строго по
отношению к монополизированным культурам.
Особенно тщательно регламентируется в Податном уставе учет и сбор-
урожая и сдача семян: «Когда придет время собирать сезам, кротон и
кнек‚ пусть земледельцы известят номарха и топарха, а где нет номарха
или топарха, то эконома, а они пусть призовут откупщика; надзирающий
за откупом, придя вместе с ним на поле, пусть сделает оценку». Т. е.,
еще до сбора урожая, на корню-ат та; йроора‹;—земледельцы обязаны
показать свои посевы масличных культур представителям местнои
власти и откупщику. Оценку урожая делает откупщик, имеющий специ-
альные функции надзора за объектами откупа (6 ‘ст фут бъоъкбч). Номарх
И топарх лишь контролируют действия откупщика. Эконом, привлекаемый
в случае отсутствия номарха или топарха, выполняет обязанности этих
чиновников, поэтому закон не требует присутствия антиграфевса. С дру-
г'ой стороны, Податной устав обязывает также и земледельцев подсчитать
по каждой культуре свой урожай, прежде чем его снимут. Затем свою

ЗЕМЛЕВЛАДЕНИЕ И ЗЕМЛЕДЕЛИЕ НА ЦАРСКИХ ЗЕМЛЯХ ЕГИПТА 51
оценку они должны согласовать с оценкой откупщика и заключить с ним
договор. В договоре, дав клятву, земледелец должен был указать, какую
площадь и каким сортом он засеял и во сколько он оценивает свой
посев. Договор должен был скрепляться печатями договаривающихся и,
кроме того, печатью представителей номарха или топарха. Только после
этого земледельцы могут приступить к сбору урожая. О ходе сбора уро-
жая и обмолота сведений не сохранилось, есть лишь косвенное указание,
что расчеты производились на току. В стб. 39, строки 8——12, говорится
о том, что если земледельцы не хотят дать очищенные для дрооления
(«в ступку») семена, то пусть перемеряют на току1 очищенные решетом и
прибавят на очистку для пробления: для сезама и кротона 7 артаб на
каждые 100, для кнека 8 артаб на каждые 100.
Расчеты с земледельцами, согласно Податному уставу, производят
откупщики, но под контролем местной администрации. Весь урожай мас-
личных культур в той или иной форме полностью поступал в распоря-
жение государства. Прежде всего с собранного земледельцами семени
удерживается налог (Хотеоорёжзифв из расчета 2 драхмы с артабы сезама
и 1 драхма с артабы кротона 3. Это составляет 1/4 часть цены сезама и
кротона, установленной государством. Следовательно, 1], часть урожая
государство получало безвозмездно, под видом налога. Затем земледельцы
обязаны были вернуть семенную ссуду. Все остальное семя они должны
были продать откупщику по установленной государственной цене: за
артабу в 30 хойников очищенного сезама 8 драхм, кротона 4 драхмы,
кнека 1 драхму 2 обола, тыквенного семени 4 обола, льняного семени
3 обола в медных деньгах. «Никому другому земледельцы не имеют
права продать ни сезам, ни кротон»4. На полученное с земледельцев
семя откупщики обязаны дать комарху скрепленную печатью расписку,
сколько получили с каждого земледельца; без этой расписки комарх не
имеет права разрешить вывоз семян из комы. Откупщики, повидимому,
обязаны были сдавать семя в тезавры или, может быть, в склады семени
при маслодельнях.
Для т ё» бшреё’: сохранилось указание о том, куда сдавалось семя:
в рар. Сайго—2епоп ЛЬ 59732 Зенон из 15801], артаб сезама сдает 667
еёс то заимка» и 9121], ё» Эпоаорбъ. Под тезавром можно подразумевать
склады при маслодельнях.
В тезаврах семена подвергались проверке, как можно заключить из
ряда документов 111 в. (рар. Са1го—2епоп 59; “Ййскеп, СЬгеэь, ЛЬ 304
и др.) и только после этого производилась выплата земледельцам при-
читающихся им сумм.
Такова была организация сельскохозяйственного производства на
царских землях. Несколько иным было положение «уступленных земель».
В Податном уставе особое положение уступленных земель оговари-
вается только относительно поставок урожая с дарственных земель: вла-
дельцы т ё» бород; и т ё» сотсосёеъ обязываются измерить и сдать государ-
ству всю продукцию, подлежащую масляной монополии, по установленной
цене, оставив у себя достаточное количество семян на посев. В сохра-
нившейся части папируса, повидимому, предусматривались какие-то
1 Ток упоминается еще в стб.41‚ стк. 19: хоръёёсэо 8ё ать т; 510 дм: то?) . . .‚
но фраза не закончена, не ясно, что имелось в виду.
2 Что под хотеоорехюц; подразумеваетсжналог, следует из текста стб. 57, стк. 12-13.
‚в хосдвооиетоэсос» Зе Згосра тю» утюга-уса) вы; то? Зорбёрахра; та; Жотсоорёхдся; било то?)
спсароо кои ‘гтг- ос тою кротшуо; ст . ‚ стк. 3— .
( б‘ {дадим ЗеЁеЭЁБЗ еЕооспос» ехётоюос» о: тесортоё тгсожвъ» дайте: ойоощо» мате хрдтшш
ст . , стк. — .
40

52 А. И. ПАВЛОВСКАЯ
наказания за невыполнение настоящего предписания. Из этой статьи
следует, что на дарственные земли деятельность откупщиков не распро-
странялась. За доставку продукции отвечали сами владельцы земель.
Особенно интересно указание, что необходимое для посева количество
семян оставалось в руках владельца земли. Возникает вопрос, каким же
образом при наличии монополии и твердо установленных площадей по-
сева государство контролировало и согласовывало с общим расписанием
посевов масличных культур посевы на дарственных землях. В архиве
Зенона, где речь идет о дарственных землях диойкета Аполлония,
сохранилось несколько папирусов 1, упоминающих о посевах мас-
личных культур. Наиболее интересны из них РЗ1 502 и 522. В РЗ1
502, датируемом 256 [57 г. до н. э.‚ Панакестор пишет Аполлонию, что
он после урегулирования вопроса об оценке урожая с земледельцами
приступил вместе с басиликограмматевсами к измерению земли, занятой
под сезам и- кустарник (‘сабта ЗЪЗиоуор-доачте: йреч та; таз: т-дч опзадтттъч
ш т-дч -Еи7Л’тш „т тбч Ваоьмибу урарратёюч уешретрзтч), Отчет об этом они
(т. е. басиликограмматевсы?) представили ему 22 фармутха (май). Речь
здесь, повидимому, идет о втором посеве сезама, так как первый посев
сезама в этом году, согласно документам из того же архива Зенона
(Р81 М 499), был’ в месяце хойах (февраль). В более позднем документе
Р81 М 522, датируемом 247 [48 годом, месяцем месоре, Эвтихид сообщает
Зенону, что сезамом можно засеять не’ больше 340 арур (тсерЪ тйс
отдзоцццтъбос {г}; тёчшоие м; «мы ёоорёчт тр). Таким образом, на основании
этих документов - можно заключить, что площадь под посев масличных
культур в поместье Аполлония определялась задолго до посева (за два-
три месяца); засеянная площадь подлежала измерению со стороны номо-
вои администрации в присутствии управителя имения.
Следовательно, на дарственных землях площадь посева под маслич-
ные культуры либо была‘ твердо установлена и соответственно с этим
ежегодно оставлялось известное количество семян, либо площадь буду-
щего посева определялась сразу же‘ при сборе урожая и с ведома го-
сударственной администрации соответствующая часть семян оставлялась.
И в том и в другом случае после посева царская администрация кон-
тролировала его площадь. При распределении посевов ътасгтичных
культур на т Вазъдий (т. е. при составлении бщтржфэ‘; скорое) эта ПЛОт
щадь, вероятно, учитывалась.
Сведений о контроле состороны номовой администрации над сбором
урожаяна дарственных землях в папирусах не сохранилось, хотя воз-
можность такого контроля не исключена‘. Доставка семени в тезавры
производилась представителями владельца земли? Государство выпла-
чивало за сданное семя, после проверки его в тезавре, по установленной
в Податном уставе цене, несколько сниженной по сравнению с ценой,
выплачиваемой земледельцам ( см. ВЬ, стб. 43).
О посевах на землях клерухов масличных культур свидетельствует
ряд папирусов: Реъгйе, П, 39а; Сайге-Иен, М 59502; НашЬигд 24; возможно
также рар. Сайго-Ъеп. 59207, 59225, 59787; рар. ТеЬЬ. 815, й‘. 7,
стк. 44. Цитированный выше рар. Реъгйе, П, ЛЬ 39а говорит о выдаче
семян арендаторам клеров. Семена, как видно из папируса, выдавались
на равных основаниях как на царскую землю, так и на землю клерухов.
Папирусы из архива Зенона свидетельствуют о том, что Зенон засевал
1 Р51 499, 500, 502, 522 и др.
2 См. Р51 358; Сайге-Иен. 59565, 59670, 59732 и др.

ЗЕМЛЕВЛАДЕНИЕ И ЗЕМЛЕДЕЛИЕ НА ЦАРСКИХ ЗЕМЛЯХ ЕГИПТА 53
арендованные им у клерухов земли в ряде случаев масличными куль-
турами. Из рар. Теьъупгз 815, Гг. 7, стк. 44, датируемого 228—21 г.‚
следует, что при заключении арендного договора между клерухом и
арендатором специально оговаривалось право засевать землю сезамом.
Однако все эти документы не дают ответа на вопрос о формах контроля
со стороны государства. Интересно поэтому рассмотреть более подробно
рар. Нашьпгд, М 241. Документ представляет собой договор между
клерухом Птолемеом, сыном Менесия, с одной стороны, и топархом Пето-
сприсом и басиликограмматевсом Гором‚—с дРУгой. Документ точно
датирован 24 годом Цтолемея Эвергета. Нлерух Птолемей обязуется:
«засеять на его собственном клере около Священного острова богов
Сотеров летним сезамом в 25 году 80 арур». В свою очередь царская
администрация предоставляет ему через трапезу для оплаты за работы,
связанные с посевом сезама, ссуду (Р) в размере 2 драхмы на аруру,
всего 160 драхм. Термин ибстеруоч, как отмечает издатель, обычно
обозначает плату за проделанную работу, употребление его здесь не
совсем ясно. Издатель считает, что это поддержка, которую государ-
ство оказывало земледельцам. с целью расширения посева масличных
культур, уменьшившихся после 111 Сирийской войны в результате поступ-
ления сирийского масла. В качестве «поддержки», «ссуды на оплату ра-
бочей силы», повидимому, употреблен этот термин и в рар. Н1Ье11 119
относительно посева зерновых на клере Аполлония.
Весь полученный урожай клерух обязан был сдать государству и возвра-
тить полученную им ссуду в ту же самую трапезу. Повидимому, ссуда
удерживалась из стоимости сданного государству сезама. За невыполне-
ние этого соглашения клерух и его поручитель подвергались взысканию
в пользу другой стороны. Причем поручитель отвечал лишь за уплату
мастерю». Таково содержание документа. Уже издатель обратил внимание
на тот факт, что в документе совершенно отсутствует упоминание об
откупщике и договор заключается непосредственно между царской адми-
нистрацией и клерухом. Также и урожай клерух сдает государству без
участия откупщика. Такой порядок в масляной монополии Податной устав
предусматривает в двух случая-х: 1) для земель, свободных от обложе-
ния (дынек, стб. 43, стк. 11—-18) и- 2) для площадей, засеянных для
другихномовг. В этом случае оценку посева делали эконом и антигра-
февс, и они же получали семя от земледельцев (стб. 43, стк. 20-24).
Так как клерухов нельзя отнести к категории необлагаемых землевла-
дельцев, то скорей можно предположить, что именно за счет владений
клерухов номовая администрация договорным путем в какой-то мере
обеспечивала предписанное количество посевных площадей масличных
культур для других номов. Интересно сопоставить с этим предположе-
нием некоторые документы из архива Зенона, а именно: в рар. Сапо-
2еп., М 59670 и в рар. Со1пшЬ1а—2еп.,М 403 регистрируется получение
кротона в месяце эпифе 32 (254) г. Норрагасом, представителем Гермолая,
эконома Мемфисского нома, и Хайофисом, представителем Гора, басилико-
грамматевса этого нома, от Фенесиса, представителя Зенона из Арсино-
итского нома. Подобный же документ сохранился и от 34 г.: РБ1 358.
1. Р. М а у е г, Сгйесьйвсйе Раругизигкипаеп (1ег Наппшггег Згааъз-ипд Пшуегзй-
ьаъзыьпоъпек, Ьейрийд — Вегпп, 1911—1924.
3 Согласно распределению масличных культур в Податном уставе, некоторые
номы были обязаны засевать дополнительную площадь для снабжения сырьем мас-
лоделен тех номов, где масличные культуры не разводились. ‚
3 И’. И! е в ъ е ъш а п 11 апа Е. Н а зепо еЬ 1-1, Иепоп Раругй. Визйпезз Рарегч
о! ъЬе Ь111г(1 сепшгу В. С., Со1пшЬ1а, 1934—1940. - - .

54 А. И. ПАВЛОВСКАЯ
В рар. Са1го-Ъеп., М 59565 имеется следующее указание: ёстш 1:6:
‚ьервтрпрёча срортйос ‘ЕрроМсшъ ёж той Ебйоо Жбтоо тсосрдс Ешихёоос; ёч тбцхб.
Издатель считает, что под срортёа следует понимать урожай масличных
культур, который уплачивается эконому Мемфисского нома Гермолаю из до-
ходов, принадлежавших лично Зенону (ёк то?) Ебйоо катод в отличие от доходов
с дарственных земель Аполлония), полученных им с земель, арендованных
у клерухов. Это предположение вполне приемлемо. Выше уже указывались
документы, в которых засвидетельствованы посевы масличных культур
на землях, арендованных Зеноном у клерухов. Кроме того, в приведенных
документах, наряду с экономом, фигурирует басиликограмматевс Гор,
что не совсем обычно (Податной устав называет антиграфевса в качестве
второго лица) и, возможно, свидетельствует именно о том, что здесь рочь
идет о взносах клерухов, так как из гражданской номовой администра-
ции клерухи тесней всего были связаны с басиликограмматевсами 1. Из
Податного устава известно, что Мемфисский ном не засевал масличных
культур, а получал необходимое количество семян из Арсиноитского
нома.Ё Сопоставление всех этих данных и дает основание считать вероят-
ным высказанное выше предположение, что посевы клерухов вхо-
дили в категорию земель, урожай с которых предназначался для дру-
гих номов. Но это отнюдь не означает, что в эту категорию входили
только земли клерухов. Каких-либо особенностей в организации разве-
дения масличных культур на храмовых землях, а также на землях,
находившихся в частном ‘владении, в его зачаточных формах, для этого
времени проследить не удается. Обе они, повидимому, подлежали бъатрасрй
споров и подчинялись общим правилам регламентации.
Виноградарство и садоводство не были объектами царской монополии
и, следовательно, не регламентировались царскими указами. Однако
взяв в свои руки взимание апомойры, Птолемеи установили контроль
над сбором винограда и фруктов на всех категориях земель. В «програм-
мах» 23 года Птолемей Филадельф отдает распоряжение о точной реги-
страции всех категорий земель, занятых под сады и виноградники.
Через четыре года закон об апомойре был разработан более детально,
и в него была введена специальная статья, касающаяся сбора винограда.
«О срезании и сборе винограда. Пусть земледельцы собирают урожай
с виноградников, когда придет время, а когда начнут собирать, пусть
известят надсмотрщика или откупщика, и если он захочет осмотреть,
пусть покажут виноградники» (стб. 2414-252). За невыполнение предпи-
сания земледелец должен платить штраф (стб. 251446). Это весьма напо-
минает соответствующие статьи закона о масляной монополии (стб. 42)
с той только разницей, что здесь не предписывается обязательная оценка
урожая, так как Откупщик заинтересован не в собранном винограде, а
в количестве выжатого вина. Сады и фруктовые деревья, повидимому,
также подлежали осмотру откупщика до начала сбора урожая (начало
столбца не сохранилось), причем и владелец сада и откупщик были
обязаны дать оценку урожая и заключить соглашение о сборе апо-
мойры (стб. 29). На практике же соглашение земледельца с откупщиком об
Оценке урожая заключалось как относительно сада, так и виноградника. Так,
например, в папирусах Петри имеются подобного рода документы (рар.
Реъгйе, 11, 27, 30 с). Вот содержание одного из них времени Эвергета 1:
«Дионисий, сын Асклепиада, соглашается оценить в 23 г. (урожай) при-
надлежащего ему виноградника около дома . . . в мериде Гераклида
1 См. также договор клеруха на посев сезама, рар. Нашьигг 24‚где также участвует
басиликограмматевс.

ЗЕМЛЕВЛАДЕНИЕ И ЗЕМЛЕДЕЛИЕ НА ЦАРСКИХ ЗЕМЛЯХ ЕГИПТА 55
в 12 метретов, из которых 1/6 будет 2 метрета и доход с . . ., с фруктовых
деревьев и цветов в 12 драхм, из которых 1/6 будет 2 драхмы. Если же
будет больше, то еще раз объявлю, подписав царскую клятву». Этот
документ представляет собой копию соглашения, которая находилась
у откупщика. Отдельные соглашения суммировались откупщиком (а, может
быть, в канцелярии эконома). Такого рода документы представляют собой
папирусы Реъгйе, 111, 70 а и Ь. Как для сбора винограда, так и для
сбора плодов характерно отсутствие при этом представителей царской
администрации, за все отвечает только откупщик, он один контролирует
сбор урожая. Царская администрация выступает только в тех случаях’
когда по каким-либо причинам сад или виноградник не попадает в сферу
деятельности откупщика (стб. 28, стк. 9-16), или когда возникает несо-
гласие в оценке между земледельцами и откупщиком (стб. 28, стк. 5),
или при злоупотреблениях со стороны откупщика (стб. 30, стк. 3-19).
Это объясняется тем, что виноградарство и садоводство не были монополи-
зированы, т. е. государство не нуждалось в контроле за полным посту-
плением всего продукта, а сбор налога был гарантирован поручитель-
ством откупщиков.
Для садов и виноградников формы контроля со стороны государства
были одинаковы для всех категорий земель, поскольку они касались
лишь заключительного акта—сбора урожая. Однако и здесь государство
имело возможность вмешиваться в развитие и распространение виноградных
и садовых культур путем увеличения или уменьшения налоговых пла-
тежей. Так, например, в Податном уставе устанавливается уменьшенная
такса апомойры беибисп (1/10) для некоторых категорий клерухов, для
искуственно орошаемых земель в Фиваиде (тйс ёч ‘ст бпВбсъбъ ётготХцт-Ёдс)
и еще для какой-то категории земель, находящихся под наблюдением
(кого—неизвестно, так как папирус значительно фрагментирован; стб.
24, 5-10). Это было в известной мере поощрением развития виноградар-
ства и садоводства в указанных районах и в хозяйстве клерухов. Кроме
того, ставка поземельного налога на сады и виноградники ёпосробръот
в дошедших до нас документах колеблется от нескольких оболов 1 до
3 драхм (рар. Сайге-Иен, М 59337) и 8 драхм (рар. Реъгйе, 111, 70а). Позе-
мельный налог, взимавшийся из части урожая, также был неравноме-
рен: есть документы, свидетельствующие о взимании 1/3—трбтп‘—и
1], —›5ръсеброс ’. Точно определить, какие основания лежали во взимании
того или иного налога, не удается, повидимому, известную роль играло
качество земель.
Рассмотренные выше документы, касающиеся разведения монополи-
зированных и немонополизированных сельскохозяйственных культур на
различных категориях земель, позволяют сделать следующие выводы об
отношениях между государством—собственником основных средств про-
изводства и Косой —производителями материальных благ.
В разведении немонополизированных культур, в садоводстве и вино-
градарстве роль государства ограничивалась контролем над сбором уро-
жая, преследующим цель обеспечить наиболее полное поступление нало-
гов. Влияние на развитие этих культур ограничивалось лишь увеличением
или уменьшением фискального давления. Через все законодательство
Птолемеев, регламентирующее разведение монополизированных культур,
проходят два основных требования: обеспечить засев предписанного
1 С. Е (1 3 а г, 2епоп Раругй 111 ъье Пшчегзйъу о!‘ Мйсшдап Сопесъйоп, Мйсыд.
1931, папирус М 106.
’ Р81 08; рар. Реъгйе, П, 29 а, 43 а и Ь.
' Р81 508; рар. Реъгйе, 111, 122 д.

56 А. И. ПАВЛОВСКАЯ
количества земли и поступление всего урожая в царскую казну. Ряд
статей (стб. 41, 43, 57, 87) предусматривает меры взысканий с чинов-
ников и земледельцев за невыполнение соответствующих предписаний.
Все промежуточные стадии сельскохозяйственных работ, как и вообще
методы ведения сельского хозяйства, царскую администрацию не инто-
ресуют.
Те же черты можно проследить и в организации хозяйства на цар-
ских землях. Основное внимание царских чиновников было направлено
на выполнение бьостросср-д опороо1 и наиболее полное взыскание экфорион
и налогов на зерновые культуры. Преимущественно для охраны урожая
от самих земледельцев существовал институт генематофилаков (см., на-
пример Р81 490). Ряд документов свидетельствует о наложении секве-
стра на весь урожай зерновых до полного расчета земледельцев с госу-
дарством 9. Для доказательства активной роли царя в развитии и
улучшении сельскохозяйственного производства буржуазная историогра-
фия обычно приводит письмо диойкета Аполлония Зенону 3, в котором
он, ссылаясь на приказ царя, дает указания относительно сбора двух
урожаев зерновых культур. Не говоря уже о том, что нет достаточных
оснований считать это распоряжение царя законадательным предписа-
нием, имевшим силу для всего Египта, само по себе такого рода пред-
писание для мелкого крестьянского хозяйства, увеличивая фискальный
гнет и эксплуатацию при том же уровне техники, не могло служить
стимулом для интенсификации земледелия. Лишь в крупных поместьях,
имевших возможность использовать дополнительную рабочую силу,
это распоряжение в какой-то мере могло способствовать развитию
земледелия.
Итак, роль птолемеевского государства ограничивалась по существу вве-
дением в эксплуатацию принадлежащего ему основного средства производ-
ства—земли. Оказывать решающее влияние на ход самого процесса
производства государство 11толемеев было не в состоянии. Все после-
дующие стадии государственного контроля после окончания сева носят
уже чисто фискальный характер.
Все предписания закона о масляной монополии относительно разве-
дения масличных культур адресованы земледельцам вообще-ой тешртоё.
В столбце 42-м ой тешртой разделяются на ой Косой И оЕ Котой тешртой. Спе-
циальные статьи закона указывают, что владельцы дарственных земель
в категорию оъ Коьпоъ тающее не входят. Согласно разобранным выше
документам, едва ли можно отнести к этой категории и клерухов, земли
которых засевались масличными культурами на договорных началах.
Следовательно, регламентация разведения масличных культур распро-
страняется главным образом на царских земледельцев, которых следует
подразумевать под термином Косой, и ту неопределенную категорию про-
чих земледельцев, кеитпрёчшч и теаэртобчтшу т» иаб°очтъчобч тропоу-«вла-
деющих и обрабатывающих землю каким-либо способом», о которых
говорилось выше (стр. 45). Положение этой основной массы непо-
средственных производителей в системе государственного хозяйства
Птолемеев вполне четко вырисовывается из закона о масляной моно-
полии.
Посев масличных культур на всех землях, за исключением дарствен-
ных и земель клерухов, не был добровольным. Обилие указаний о не-
обходимости засеять все предписанное количество земли и величина
1 См: выше; рар. А311шо1еп31$ и‘ рар. Реъгйе 111, 75.
2 Рар. ТеЬъ. 786; Сайге-Хоть, 59173;595О9; Ш 1 1 с к е п, Сьгезъогть, 337 и др.
3 Рар. Сайге-Иен, 59155. и

ЗЕМЛЕВЛАДЕНИЕ И ЗЕМЛЕДЕЛИЕ НА ЦАРСНИХ ЗЕМЛЯХ ЕГИПТА 57
штрафов за нарушение предписаний свидетельствуют о незаинтересован-
ности земледельцев в разведении этих культур, вызванной теми жесткими
условиями, в которые государство ставило непосредственного производи-
теля. Действительно, государство выдавало семена кротона земледель-
цам по цене, более чем в шесть раз превышающей цену, по которой
оно покупало кротон у них при сборе урожая1 Весь получен-
ный урожай земледельцы были обязаны сдать государству, при-
чем 1/4 урожая уплачивалась в качестве налога, 1/12-1/15 урожая
высчитывалась в уплату ссуды на семена, остальное окупалось государ-
ством по монопольно низкой цене. Земледелец не имел права ни оставить
у себя какое-либо количество семян, ни продать их кому-либо помимо
государства.
Сведений о применении рабского труда в земледелии на царских
землях в документах не сохранилось. Рабы упоминаются лишь в связи
с ирригационными работами (рар. Респе, 111, 42, С(8), В(2); Р51 4215).
‘1'ем не менее наличие рабского труда и возможность его применения
в любой отрасли производства, несомненно, оказывали решающее влия-
ние на ухудшение положения свободного непосредственного произво-
дителя.
Рассмотренные выше данные источников позволяют сделать следующие
выводы. В середине 111 в. в Египте существовала верховная собствен-
ность государства (царской династии) почти на всю землю страны (за
исключением птолемаиды и Александрии; см. выше, стр. 47). Лица,
использовавшие эту землю, были только владельцами ее, а не собствен-
никами, причем формы владения были различны. Однако сохранение
института верховной собственности царя на землю, законодательно зак-
репленного Птолемеями в Податном уставе, тормозило развитие рабовла-
дельческих отношений в эллинистическом Египте, развитие форм рабо-
владельческой частной собственности. Вопреки этому институту, в силу
закона обязательного соответствия произьодственных отношений уровню
развития производительных сил, внутри различных категорий государ-
ственных земель постепенно развивались и крепли элементы частной
собственности на землю. Об этом свидетельствует прежде всего появле-
ние пятой законодательно неоформленной категории земель. Владения
этого рода сближаются с частной собственностью тем, что владелец имеет
здесь право продать и завещать свой участок; однако все же это еще
не частная собственность в полном смысле слова, так как государство
попрежнему сохраняет право регламентации посева, сбора урожая и
продажи его.
Н концу 111 в. некоторые элементы частной собственности появляются
и на землях клерухов.
Свидетельством некоторого роста рабовладельческих отношений в пто-
лемеевском Египте могут служить и данные относительно имуществен-
ного расслоения массы «царских земледельцев». Документы показывают,
что в это время из всей массы выделяется какая-то, повидимому, не-
большая группа Жотоъ тающее, владеющих и обрабатывающих землю на
каких-либо условиях, которые имеют по два, три и пять участков земли
(см. выше стр. 46-47). С другой стороны, в рар.Со1ишЬ1а 480, который,
по мнению издателя, является копией царской «диаграммы» о сборе нало-
гов на продажу рабов (т. е. законодательным документом), официально
признается существование в Египте долгового рабства. Естественно пред-
положить, что в долговую кабалу попадали прежде всего разорявшиеся
1
1 То же самое можноустановить и для-сезама по рар. НЁЬеЬ, 119.

58 А. И. ПАВЛОВСКАЯ
Косой. Расслоение крестьян в египетской коме было неизбежным следствием
роста денежного обращения, наблюдавшегося в Египте в период элли-
низма, причем активную роль в ускорении расслоения крестьян играло
государство Птолемеев: оно способствовало проникновению денежных
отношений в египетскую кому, вводя денежные расчеты по монополизи-
рованным культурам. Внедрением арендного договора и откупов оно
значительно повысило степень эксплуатации крестьян. Таким образом,
приведенный выше материал позволяет сделать заключение, что в пто-
лемеевском Египте в середине 111 в. до н. э. можно проследить некото-
рые изменения в производственных отношениях, переход ранних форм
рабовладения в развитую рабовладельческую систему, «... направленную
на производство прибавочной стоимости»1, что выражалось прежде всего
в развитии рабовладельческой частной собственности на землю, как основ-
ное средство производства, и в дальнейшем расслоении крестьянства на
богатых ирбедных, на рабовладельцев и кабальных рабов,
1 См. К. М ар к с, Капитал, т. 111, 1950, стр. 344.

‘1ОКОХОКОХОХОХОЁФХОХОХОХОХОХОХОХОКОХОХОХОХФХОАОХ ХОХОХОХОХОХОХОХОХОХООХОХОХСХОХ
\/Ч\/
{эха хохохохохох У /\ /\ х<>>< х Х <>^ А А
Г. Х. Саркиоян
О ГОРОДСКОЙ ЗЕМЛЕ В СЕЛЕВРСИДСКОЙ ВАВИЛОНИИ
сследователь социально-экономического строя государства Селев-
кидов, изучая земельные отношения на основании греческих источ-
ников, располагает лишь несколькими эпиграфическими памятниками
из Малой Азии и несколькими единичными документами из других пун-
ктов. На основании этих документов можно судить о земельных отноше-
ниях главным образом только в малоазиатских областях державы Селев-
кидов. Земля, судя по имеющимся свидетельствам, делилась на царскую и
городскую, причем отдельные территории могли различными путями пере-
ходить из одного статуса в другой, как правило,— из царской земли
становиться городской.
Царская земля обрабатывалась категорией земледельцев Моё защищая,
положение которых во многих отношениях остается еще неясным, так
же как и положение земледельческого населения городских терри-
торий.
Проблема городской земли в Селевкидском государстве представляет
значительный интерес. Прежде всего проблема земельной собственности
воообще чрезвычайно важна для историков-марксистов, поскольку формы
собственности на средства производства и, в частности, землю являются
определяющим моментом производственных отношений1.
Что же касается рассматриваемого в настоящей работе вопроса о город-
ской земле в государстве Селевкидов‚ то его значение обусловлено как огром-
ной экономической, социальной и политической ролью городов‚являвшихся
центр ами рабовладельческой эксплуатации, так и тем местом, которое зани-
мали вопросы городской земли во взаимоотношениях царей с городами.
Городская земля представляла собой один из важнейших факторов вну-
тренней политики селевкидских царей. Земля, приписанная к городу и
контролировавшаяся им, приносила, наряду с податью царю, определен-
ный доход и гражданскому коллективу города как в целом, так и отдель-
ным его членам. Это, в числе прочих привилегий, которыми наделялись
города, считалось благодеянием царя и делало города опорой для царской
власти.
Поскольку греческих источников по вопросу о городской земле селев-
кидского времени — зпиграфических и литературных — считанное число,
1 См. И. С т а л и н, Экономические проблемы социализма в СССР, Госполит-
издат, 1952, стр. 73.

60 Г. Х. САРНИСЯН
с сугубым вниманием следует отнестись к клинописным документам этого
времени; они не только дополняют данные греческих источников, но и
раскрыва1от совершенно новые, не отраженные в греческих источниках
явления. Именно клинописные документы дают возможность воссоздать
картину вавилонского города селевкидского времени и ясно показывают,
насколько тенденциозно судят буржуазные ученые, не замечая в селевкид-
ском государстве, кроме эллинистических полисов, никаких других до-
стойных внимания политических форм.
Структура Вавилонского города этого времени весьма характер-
на 1. Н П? в. до н. э. в нем существовала община городского типа, пред-
ставлявшая собой продукт постепенного слияния храмового персонала
с более или менее зажиточными слоями городского населения. Эта граждан-
ско-храмовая община охватывала большую часть или весь город и носила
название «город» или «храмы» (как, например, в Уруке) или «город людей (Р)
храмов» (в Вавилоне). Состав общины не был статичен и замкнут; оп по-
стоянно пополнялся за счет новых людей, в том числе и греков. Храмовые
должности исправляли многие члены общины, но не все и даже не боль-
шинство и, главное, не обязательно. В основной массе это были частные
лица, не состоявшие в зависимости от храмов, но связанные с ними раз-
личными нитями. Традиции (предки многих были храмовыми служите-
лями) играли, конечно, тут не последнюю роль. Немалое значение имели
также раздачи, производившиеся храмами в форме довольствий, а также,
возможно, какие-либо повинности со стороны граждан по отношению
к храмам. Но главным были те политические права, которые давала при-
надлежность к гражданско-храмовой общине. Вавилонский город обладал
самоуправлением. Его орган управления -— рицги «собрание», под пред-
седательством ёаъашши «эконома» или «настоятеля» храмов, —— состоял,
вероятно, из храмовых должностных лиц. Автономность города была при-
знана селевкидским правительством, и он был наделен определенными
привилегиями: освобождением от некоторых налогов и пошлин и правом
пользования собственной нотариальной системой по нормам вавилонского
права. В городе находился царский чиновник -— эпистат, назначавшийся
Царем, как правило, из числа местных жителей. По правовому положению
он стоял рядом с собранием, а в некоторых вопросах, возможно, и над ним.
Эта гражданско-храмовая община сложилась постепенно и задолго до
Селевкидов. Города, имевшие привилегии и пользовавшиеся ‚элементами
автономии, существовали в Вавилонии еще во времена Саргонидов 071114
1711 вв. до н. э.).
Уже эта краткая характеристика показывает, что отношение Селев-
кидов квавилонским городам было сходно с их отношением к эллинисти-
ческим полисам. Цели и средства их политики и в том и в другом случае
были одни и те же — создание опоры власти путем предоставления приви-
легий. Н проявлению той же политики нужно отнести и участие Селевки-
дов в храмовом строительстве вавилонских городов. Эту традицию Селев-
киды, в числе многих других, унаследовали от Александра? Надпись
Антиоха 1 на глиняном цилиндре, посвященная описани1о реставрации
1 Следующее краткое описание внутреннего устройства вавилонского города
основано на работе автора «Самоу11равляющийся город Селевкидской Вавилонии»
(ВДИ, 1952, М 1, стр. 68-83), продолжением и дополнением которой является
настоящая статья. В указанной работе обозначение термином «город» гражданско-
храмовой общины, которая и являлась вавилонским городом этого времени, вводилось
впервые, почему и термин был дан в кавычках. В настоящей статье в кавычках нет
необходимости.
2 А р р и а н (АпаЬ., 111, 16, 4) сообщает, что «Александр, войдя в Вавилон,
приказал вавилонянам восстановить все разрушенные Нсерксом храмы, как все

О ГОРОДСКОЙ ЗЕМЛЕ В СЕЛЕВКИДСНОИ ВАВИЛОНИИ 61
храмов в вавилонских городах, в которой он титулуется как настоящий
вавилонский царь1, строительные надписи урукских эпистатов2 И т. д.
дают яркие иллюстрации покровительственного отношения Селевкидов
к вавилонским храмам. Считают обычно, что их явное благоволение к хра-
мам имело своим источником исключительно то огромное влияние, которым
последние безусловно обладали. Это верно только отчасти. Город и храм
были связаны очень тесно, настолько, что иногда терялась грань между
нимиз. Поэтому политика Селевкидов по отношению к городам имела в виду
также сплетенные с ними храмы, со всем их религиозным значением, а их
отношение к храмам, всвою очередь, распространялось и на города. Соб-
ственно говоря, тут не было двух аспектов. Нечто близкое этому можно
наблюдать у Селевкидов И других эллинистических правителей даже по
отношению к‹ греческим городам и храмам4, которые, конечно, не были
связаны междусобой так органически, как вавилонские. Относительно же
последних проводилась единая политика, в соответствии с единством
ее объекта.
Теми же‘ тенденциями проникнута и земельная политика Селевкидов
в городах Вавилонии. Источники, дающие возможность судить об этих
вопросах, представляют собой два клинописных текста 111 в. до н. э.,
происходящие из Вавилона. Более ранний из них является краткой клино-
писной хроникой 36 и 37 гг. селевкидской эры (= 276—274 гг. до н. э.),
вкрапленной в текст астрономического содержания5. Документ датируется
273 г. до н. э., следовательно, запись вел очевидец событий. Хроника вво-
дит нас в гущу событий Первой сирийской войны, которая, хотя и не
велась на территории Вавилонии, тяжело отразилась на ее благосостоя-
нии. В стране был голод и эпидемия, л1оди продавали своих детей. Горо-
дам также пришлось нелегко. Селевкия на Тигре и Вавилон должны были
пожертвовать царю большое количество серебра н других ценностей на
военные нужды. Но жизнь в городах не замерла, в Вавилоне продолжа-
лись работы по восстановлению храма Эсагилы.
прочие, так и х ам Бела, которого вавилоняне почитают более (других) богов». Со-
гласно С т р а о н у (ХУ, 1,5), объем работ был очень велик, н при Александре
они 11е были закончены.
1 Привожу титулатуру А11тиоха и концовку надписи: «Я, Антиох, царь великий,
царь могучий, царь вселенной, царь Вавилона, Царь стран, попечитель Эсагилы и
Эзиды, первородный сын Селевка, царя Македопян, царя Вавилона». Конец таков:
«Набу, первородный сын! При водворении твоем в Эзиде, истинном храме, благоволе-
ние твое к Антиоху, царю стран, к Селевку, царю, сыну его, к Стратонике, супруге
его, царице, благоволение к ним да пребудет в устах твоих» (Р. Н. И’ е 1 з з Ь а с 11,
Вйе Кешнзспгйсен бег Аспёшепйаен, 1911, стр. 132).
2 А. Т. С 1 а у, Мйзсепапеоиз 1пзсг1рЬ1опз 1п ше Уа1е ВаЬу1оп1ап СоПесНоп,
Ыеш Науеп, 1915, М: 52; А. Р‘ а 11‹ е п з Ь е 1 н, Тородгарые уоп Пгик, 1, Нгик
2111‘ Зе1еп1‹1с1ен2е1Ь, Ьр2., 1941, стр. 4—7.
3 Подобные явления имели место, очевидно, не только в Вавилонии. В таких,
наприме , городах Сирии, как Дамаск, Хамат, Халаб, Эмеса, Эдесса, Нисибис и др.,
на всех {азах их развития не было четкого разграничения между государством и богом,
между царским дворцом и храмом. Эмеса , например, оставалась храмовым государством
ихрамовым городом до поздне-римского времени. См. М. В о з ъ о у 1; 2 е 1 1, ЗЕННХУ,
1, ст .
4рЦарские письма ВС, 5; ВС, 9; НС, 22 — Селевкгтдов, НС, 25 — царя Вифинии,
ВС, 35 — царей Атамании греческим городам предполагают, что города и храмы тесно
связаны и что привилегии, предоставляемые храмам, являются благодеянием также
и для граждан.
5 Текст впервые издан .1.Е р р 1н я ипс1 1.1\1.8Ьга 5 з т е 1 е г.1\1ене ЬаЬу—
1оп1зсЬе Р1анеъеп-Та1е1п, 2А, У1, 1891, стр. 234-236 (автография), и о н и ж е, ВаЬу-
1он1зс11е Монаьеошснъинден, 2А, УП (1892), стр. 226-234 (транскрипция и перевод),
Втборое издание 5. 8 ш 1 1; 11, ВаЬу1оп1ан Н1з|зог1са1 Техъз, Ь., 1924. стр. 150-159.
та л. ХУ111.

62 Г. Х. САРКИСЯН
Описание событий 36 г. селевкидской эры, заключенное в первой но-
ловине хроники, дает много интересного для политической истории1.
Вторая часть хроники, приводимая ниже в транскрипции2 и в переводе,
содержит важные данные но городскому землевладению в Вавилонии.
(15)ёаЬт‚1 у 37каш шАп-Ы н ш51-1и агаЁАадагй 9 ашыши-ша-адп “Лида и
“"°‘ра1‹-аи"‘°* за ёаггй за ша ваш Збш“ апа шмБа-раг-аи ана 111119131 ёаггй
11111ш-11’ (16) а-па а'31-1и-1‹и-и’-а 6,1 ёагги-Ьи за ша тиры "агшйдшъ йъигйшеъ-ЁЁ
Шддакёй-рйё-Ца-Ыи-пи апа шпиц-ш атетшагетеё Ваша“ 511, (?)-г1 Таёгйп йшй
12"аш (17) атышагетез” ВЁЬЩ” ана д‘81-1н-1ки-и’-а иёёзйше; агш 51311
ашышн-ша-адйг ШМАКЬЖНК‘ ЁЕЛПМШЧ за ша ваш 32каш ша фёшй- за
ёаггй апа кншшшаъёа ашыВаЬНёДаш“ ашыВаг[з1ррё‚]а]ш°° и ‘Шыкиъазапюз
шнадйппшевз а1рё3а зёпёза шйшша ЁаЬ-Ьй за [ша зёгцше“ ‘ и ша-Дза-ийшез ша
фёшй за ёаггй 1а-ра-п1 ашешлёъгё [Ш°Ч`ВЁ1Ь111Щ(1Э) [йёйшезд ша шиш-ш 1311,
ёаггй ёриёщ ваш ааъа пьпаьаеа шачшъишшш а-па е-реё за Е-зад-[ЗЩ
9115 ВЁЬЩ“ и ёарпё ВЁЬШ“ 11-1Ь-[ни-п1].
«37 г. Анти(оха) и Селев(ка). 9-го аддара правитель Аккада‘ и царские
должностные лица’, которые в 36 г. отправились к царю в (Барды, верну-
лись в Селевкию, царский город“ на Тигре, (и) написали (Р) свое послание
жителям Вавилона. 12-го ташрита жители Вавилона были переселены
в Селевкию. В том же месяце правитель Аккада причислил к царскому
дому те посевные земли, которые в 32 г. но решению царя9 были даны для
прокормления вавилонян, бор[синнян] и кутийцев, крупный и мелкий
рогатый скот, все, что жители [Вавилона] но решению прежнего царя”
[на полях] и в городах [имели]. В этом году для строительства Эсацилы]
выше и ниже Вавилона изготощлялось] множество кирпичейм‘.
Приведенный отрывок, несмотря на исключительную его важность,
не подвергался тщательному анализу, не только заслуженному им, но и
совершенно необходимому, ибо некоторые факты в нем нуждаются в особой
интерпретации. Наибольший интерес вызывает свидетельство о предостав-
1 С. Р. Ь е Ь ш а н п, Непепйзсйвсне Гогвснинден, 1, Бег егвъе Зугйвсне Кгйев,
«Кно», 111, вып. 3 (19О3), стр. 491-547.
2 В основе лежит транскрипция С. Смита; существенные изменения и не принадле-
жащие ему конъектуры оговорены.
3 Чтение Смита — Шашни «дали».
‘ Дополнение Штрассмейера, кажущееся мне более вероятным, чем дополнение
Смита (ша а1ан1), 2А, УП (1892), стр. 233.
5 Мое дополнение. Из контекста ясно, что здесь должен быть какой-либо глагол
обладания, может быть, не обязательно —1ён «иметь».
6 Сатрап Вавилонии.
7 Эти должностные лица — “т” ра15-с1и т“ ёа ёаггй — являлись, невидимому,
энистатами, см. 8. 8 ш 1 ь 11, ук. соч.‚ 158; Н. В. П и г у л е в с к а я, Угасающии
Вавилон, УЗ ЛГУ, СИН, 1941, вып. 9, стр. 45, а также мою указанную выше статью,
ВДИ, 1952, М 1, стр. 78 сл.
3 «Царским городом», но вавилонско-ассирийской терминологии, называлась рези-
денция царя или царской провинциальной администрации, а возможно — вообще
город с царским гарнизоном.
° Антиох 1 Сотер (280-262 гг. до н. э.).
1° Селевк 1 Никатор (312-280 гг. до н. э.). Странным образом Смит не заметил,
что здесь речь идет не об Антиохе 1, а о его отце. Смит (ук. соч.‚ 151 сл.) специально
отмечает, что если бы упомянут был Селевк, то это было бы оговорено. Между тем слово
1арани «прежний», имеющееся в тексте и являющееся именно такой оговоркой, было Не
только скопировано самим Смитом, но и транскрибировано им.
11 Как видно из этого свидетельства, Ростовцев допускает ошибку, считая, ЧТО
Антиох 1 никогда не проводил никаких работ в Эсагиле и ограничился только храмом
Набу в Борсинпе — Эзидой. См. ЗЕННИ’, 111, стр. 1427, прим. 234.

О ГОРОДСКОЙ ЗЕМЛЕ В СЕЛЕВНИДСКОЙ ВАВИЛОНИИ 63
лении царем земель вавилонским городам. Оно дает возможность допол-
нить картину этих городов, как самоуправляющихся общин, владевших
определенной земельной территорией. Однако текст дает и другое свидетель-
ство—о возвращении земель в царское хозяйство. Это последнее свиде-
тельство постоянно заслоняет в глазах исследователей значение первого,
неизмеримо более важного факта, хотя на деле нисколько не умаляет его
значения. Поэтому прежде всего следует разобрать именно вопрос о воз-
вращении земель.
Как следует из приведенного текста, Селевк 1, в один из годов своего
царствования, предоставил вавилонянам крупный и мелкий рогатый скот.
Его сын, Антиох 1, продолжая политику отца, в самом начале своего
царствования, в 280/79 гг. до н. з., дал вавилонянам, борсиппянам и ку-
тийцам посевные земли. Через пять лет после этого, в 275 г., жители
Вавилона были переселены в Селевкию на Тигре, а спустя несколько дней
земли и скот были возвращены в царское хозяйство. Наконец, в течение
этого года в окрестностях Вавилона изготовлялось множество кирпичей
для строительства Эсагилы.
Как видно, здесь содержатся новые факты, подкрепляющие сказанное
о политике Селевкидов по отношению к вавилонским городам— данные о
предоставлении им земли и скота и храмовом строительстве. Как же
на этом фоне следует объяснить передачу земель и скота обратно в царское
хозяйство? Н. В. Пигулевская пишет по этому поводу: «По утвержде-
нию хроники, за 32 года до переселения вавилонян в Селевкию, по жела-
нию царя населению Вавилона, Борсиппы и Нутаха была дарована земля
для их поддержания и ‚пропитания‘. Теперь эти посевные земли, угодья,
а также скот и весь инвентарь были отобраны и присоединены к царским
имениям. Города потеряли, таким образом, основную базу своего суще-
ствования». «Даже давность в тридцать два года, заключает Н. В. Пи-
гулевская, не была достаточной, чтобы забылась принадлежность этой
земли царю» (ук. соч., стр. 46).
Нужно прежде всего устранить фактическую ошибку, несколько за-
темняющую вопрос. Земля была дарована не за 32 года до переселения,
а в 32 г. селевкидской эры, т. е. всего лишь за пять лет ранее, поскольку
события происходят в 36 г. селевкидской эры. Но здесь важно не это, ва-
жен вывод, что в результате политики Антиоха 1 города Вавилонии поте-
ряли основную базу своего существования 1. Этот вывод сделан без оглядки
на имеющийся по городам селевкидской Вавилонии материал. Нельзя,
конечно, предполагать, что как дарить, так и отбирать Дареное было только
делом доброй воли царя. Дело, очевидно, обстояло серьезнее: для того,
чтобы отобрать землю, был бы необходим резкий поворот в политике Ан-
тиоха 1 по отношению к вавилонским городам, а для такого поворота,
в свою очередь, свои веские причины. Но ни о чем подобном нет и речи.
Между тем совершенно Очевидно, что это событие-возвращение зе-
мель и скота вавилонян в царское хозяйство-следует рассматривать
в связи с другим событием, которое произошло за несколько дней до него —
с переселением вавилонян в Селевкию на Тигре. На этом вопросе нужно
остановиться подробнее. Переселения в эллинистический период были ос-
новным методом заселения и укрупнения городов. Иногда несколько близ-
1 Очевидно, Н. В. Пигулевская основывается на сообщениях хроники о голоде
и эпидемии, охвативших Аккад, и о продаже детей. Но первое было обычным явле-
нием в Вавилонии и вообще на древнем Востоке; поэтому нет нужды видеть в дан-
ном событии следствие чрезвычайных обстоятельств, вызванных единичным меро-
приятием правительства. Продажа детей также представляла обычный для древнего
Востока источник рабства, особенно в военные и неурожайные годы, и нет данных,
чтобы считать положение в этом отношении изменившимся в селевкидское время.

64 Г. Х. САРНИСЯН
ко друг от друга расположенных городов сливались в один, иногда жи-
тели переселялись и на значительные расстояния1. ‘
Об условиях переселения дает интересные данные Иосиф Флавий (А1,
Х11, 3, 4). Он приводит письмо Антиоха 111 одному их стратегов, Зевксиду,
содержащее приказ переселить 2 тыс. еврейских семей из числа проживаю-
щих в Месопотамии и Вавилонии в Лидию и Фригию, где, как он слышал,
замышляются мятежи. «Когда ты доставишь их в указанные места ,--—— пишет
Антиох,-—— предоставь каждому из них место для постройки дома и землю
для хлебопашества и виноградарства, а также освободи их на десять лет
от податей на землю. И пусть, пока они не снимут урожая, им- выдают хлеб,
предназначенный для моих служителей...» и т. д. Аналогичны условия,
предоставленные Антигоном жителям Лебедосапри переселении их в Теос
(НС, 3). Аппиан (Зухн, 1) дает следующую картину заселения Антиохом 1
Лисимахии: «Антиох заселил (ее), созвав бежавших лисимахийцев, выку-
пив тех из них, кто попал в плен и был порабощен, а также пригла-
сив прочих и выдав им крупный имелкий рогатый скот и земледельче-
ские орудия».
Нет никаких причин считать условия при переселении вавилонян
в Селевкию на Тигре существенно отличными от этих. Дело, очевидно,’
обстояло приблизительно так же. Об этих переселениях имеются некоторые
сведения и помимо цитированной хроники. Согласно Плинию Старшему
(171, 222), Вавилон был «опустошен, вычерпанный соседством Селевкии, ос-
нованной для этой цели Никатором». Далее говорится, что вскоре парфяно
построили Нтесифон вблизи Селевкии, чтобы «вычерпать» последнюю. Не-
смотря на некоторый схематизм, мало содействующий убедительности
этого утверждения, все же можно допустить, что Селевк 1 имел такое на-
мерение относительно Вавилона, полагая этим устранить соперника Селев-
кии в торговом и политическом отношении. Во всяком случае, из много-
численных вавилонских городов, насколько нам известно, только один
Вавилон поставлял жителей в Селевкию.
Другой автор, Павсаний (1, 16, 3), сообщает, что Селевк, «основав
Селевкию на Тигре и переселив туда вавилонян в качестве синойкистов,
сохранил как стены Вавилона, так и храм-Бела, разрешив халдеям жить
вокруг него». Конечно, не следует понимать буквально, что будто бы
Селевк оставил в Вавилоне одних только жрецов (как, повидимому, нужно
понимать термин «халдей») или даже начисто «вычерпал» город. Антиох 1,
согласно хронике, в 275 г. имел возможность переселить в Селевки1о новую
партию вавилонян. Но и это переселение, очевидно, не опустошило города?
Лет через двадцать мы снова услышим о вавилонянах. Таким образом, если
допустить, что эти переселения, кроме заполнения Селевкии, преследовали
какие-либо цели, вроде, например, устранения конкуренции и т. п.‚ то,
во всяком случае, они не заходили дальше ограничения роста Вавилона
п поддержания его населения на определенном, пусть невысоком
уровне.
Итак, можно с уверенностью сказать, что возвращение земель и скота
в Царское хозяйство, о котором говорится в хронике, было связано с кон-
кретным случаем выселения партии вавилонян в Селевкию на Тигре. По-
скольку им предстояло получить все необходимое в Селевкии, и, вероятно,
именно из царского хозяйства, то стратег считал своим правом и обязан-
ностью вернуть в царское хозяйство то, что было выделено из него пять
лет назад.
1 Например, надпись 0618, 233 свидетельствует о переселении из Магнесии
на Меандре в Антиохию в Персиде.
2 Б. А. Т у р а е в, История древнего Востока, 11, Л., 1935, стр. 251 сл., пола-
гает, что речь идет о переселении лишь части жителей Вавилона.

о городской звмлв в свлввкидскои ВАВИЛОНИИ 65
Соображение о том, что речь в тексте идет не только о землях вавилонян,
но и о земле борсиппян и кутийцев, как будет показано ниже (стр. 71 сл.),
не мешает сделанному выводу.
Переходя к вопросу о городской земле, предварительно нужно вспом‹
нить, что вавилонские города играли в селевкидском государстве опре-
деленную социальную и политическую роль, аналогичную роли эллини-
стических полисов. Роль эта заключалась в том, что и те и дРУгие служили
базой власти Селевкидов, старавшихся через них сохранить политическую
целостность государства, а также держать в подчинении и эксплуатиро-
вать зависимое и полузависимое население — массу производителей, пре-
имущественно земледельцев. Возможности для этого были созданы при-
вилегированным положением жителей городов в целом (абстрагируясь от
социальной дифференциации внутри городов), по сравнению с сельско-
хозяйственным населением. Города наделялись иммунитетами от различ-
ных налогов и определенными льготами, с одной стороны, и приобщались
к доходам с земли — с другой. Последнее означало — для вновь основан-
ных городов -—— приписку к ним некоторого количества царской земли,
которая при этом становилась городской, а для старых — оставление им,
с теми или иными изменениями, их традиционной хоров. Доходами и по-
ступлениями с этих территорий Царь_делился с городами1. Пути перехода
царской земли во владение города были разнообразны: Царь мог предо-
ставить ее в_ распоряжение города, как, например, произошло в случае,
описанном в приведенной выше хронике, и как обычно происходило при
основании новых городов; Царь мог продать землю городу; наконец,
к городской земле приписывались земли, уступленные Царем частным
лицам”.
Вследствие скудости источников и неисследованности проблемы трудно
судить, на каком именно этапе развития засталиСелевкидывопрос о город-
ской земле в Вавилонии.Города здесь уже раньше должны были располагать
какими-то землями, хотя бы потому, что даже такие, например, центры,
как Вавилон, Ниппур, Урук, которые были городами в полном смысле
этого слова, т. е. обладали развитым ремесленным производством, все же
в значительной степени носили и сельскохозяйственный характер. Воз-
можно поэтому, что то положение вещей, какое наблюдается в селевкид-
ской Вавилонии относительно городской земли, не было для Вавило-
нии чем-либо совершенно новым.
Второй из имеющихся по городскому землевладению в Вавилонии до-
кументов проливает значительный свет на разбираемые вопросы. В отли-
чие от предыдущего, он представляет собой постановление городского со-
брания вавилонян, заключенное в форму заявления председателя собра-
ния, эконома Эсагилыз, причем само собрание упоминается в шестой строке
оборотной стороны в не совсем ясном контексте. Документ относится
к 236 г. до н. э.
Насколько известно автору, декрет как форма официальных докумен-
тов в городах Вавилонии ранее 111 в. до н. э. не встречается. В возникнове-
1 См. Р. Ь е В а з, Уоуаде агспёоюдйчпе еп Скгёсе еь еп Азйе Мйпеиге, 111, 1, 1870,
стр. 131, М 404, надпись из Миласы, где речь идет о внесении налогов с город-
ских земель в царскую и в городскую казну.
2 Например, в письме Птолемея 11 Милету (НС, 14) и в ответном декрете милетян
(там же, стр. 74) говорится о даровании им этим царем обширных земельных террито-
рий; надпись 0618, 335, рассказывает о купле городом Питаной землиу Антиоха 1.
О приписке подаренной царем частным лицам земли к городской территории см. ниже,
стр. 58 .сл.
3 О собраниях (риши) вавилонских городов и их председателях (ёаъашши) см.
ВДИ, 1952, ЛЬ 1, стр. 76 сл.
5 Вестник древней истории, М 1

66 г. х. сАркисян
нии подобных документов на вавилонской почве можно было бы усмотреть
определенну1о долю влияния организации эллинистических полисов.
Особенно показателен в этом смысле другой документ, происходящий также
из Вавилонии и датированный 126 г. до н. э.— почетный декрет в честь
некоего вавилонянина, царского чиновника, оказавшего городу значи-
тельные услуги1. Этот декрет перекликается с подобными же постановле-
ниями эллинистических полисов.
Таблица, на которой был записан текст декрета 236 г., к сожалению,
в настоящее время утеряна, и все наши сведения о ней сводятся к двум
отрывкам, приведенным Леманном в довольно небрежной транс-
крипции и без автографии в статье, где текст интересовал автора лишь
косвенно‘?
Утерянная таблица представляла собой копию, сделанную в 139 г.
селевкидской эры (= 173/2 г. до н. э.) с надписи на каменной стеле, отно-
сившейся к 75 г. селевкидской эры (=236 г. до н. э.). Судя по длине строк,
таблица должна была содержать не менее 40-50 строк клинописного
текста, из которых нам известно 17. Первый отрывок Леманн нумерует
1—9 строками лицевой стороны, второй — 2—9 строками оборотной сто-
роны. Ниже приводятся оба отрывка в транскрипции и в переводе.
Лицевая сторона: (1) агазАадаги йши 8 ёаъъи 75 ш51-1и-1а1 ёагги ёа
аше1.
шЫег3а1-иёё21Ь(?)-ёиг-ги за-Ьаш [Ё-зад-ЕП] (2) ар1и ёа шВё1-Ьапй;
ашыВаЬПёЦа ШЫБАВ -ёа Езаддп Цфй иш-[ша-а] (З) шАп-Ы-Г-пх-зи ёаггп
е1-Ьи-ъа да-шй-йх-(ЬЮЗ й-ге-йр-ёа ап-па ёи-[п] (4) шйшша ёа тАп-Ьй-Г-пй-
511 аЬи 4-ёи и ш51-1и-1ц1 аЬи аЬй-ёп ёагги й-ёаъ-Ца (?)-г11(?)] ЁЕ. МПМПЫШ“
ёа ЬЗЬ га—ша-п1-ёи-[пи(?)] (б) ёа(?) апа 11-шеЬ УВЁЬШ“ и Ваг-ийркш) ёа
1па 15, 12, 30 (в) ёа пагРигаъъй и ёвмомоыт“ ёа а-па 1ш-ш11 вйЬ-Ьиш
ёа Ьть ёаггй 11 шйшша ёа 1па(?) [ЁЕЫПМППШЁ ёиёфипиР ёи-йп-га-а’ (7)
а-па ГЬи-аа-Ьй-е аёёаЫ-ёи ш51-1и-1ц1 и шАп-ъй-Р-их-зи ар1ё-ёи Ш-(Нп-пи (8)
ГЬи-да-хй-е аёёати-ёи ШЗНЦ-Ки и шАп-Ы-Г-их-зи ар1ё-ёи апа аШыВаЬЫёЦа
ашыВагзйрадда ашыКиъёда йа-ойп-пи-и’ и йё-фи-ги-и’.
«8 аддара 75 г. Селевкаб Царя. То, что сказал Нергал-ушезиб (?)-шурру,
эконом [Эсагилы], сын Белбани, вавилонянина, писца Эсагиль1:„ Царь
Антиох7 исполнил доброе желание. Оно таково. Все, что при[пи—
сь1вали (?)] отец его Антиохд и дед его Селевк9—— посевные земли е[го] (их?)
собственного дома, относящиеся к окрестностям Вавилона и Борсиппы,
которые в 15, 12, 3010 Евфрата, а также посевные земли, относящиеся к месту
1 Е. П п 3 е г, ВаЬу1оп, айо Ьепйде зъааь, Ьри, 1931, стр. 319.
2 С. Р‘. ЬеЬш апп, ЫосЬ ейпша] Казза, ИА, УП (1892), стр. 130-132.
В преодолении трудностей, связанных с плохим изданием текста, я в большой степеь п
обязан помощи и советам 11. М. Дьяконова. Следует оговорить, что хотя я здесь прп-
вожу транскрипцию Леманна целиком и даю к ней перевод, все же в своих выводах
я опираюсь только на те места текста, чтение которых не вызывает сомнений.
3 У Леманна написано дашй-Цч, вместо аа-шй-Щ-Ьа. Дефис между первым и вто-
рым слогом пропущен, очевидно, по небрежности. Отсутствие конечного —Ьа может
быть ошибкой писца.
4 У Леманна — аЬП вместо аЬи-явная ошибка, которую он исправил своим
переводом «отец».
5 Мое дополнение.
в Селевк 11 Каллиник (247-226 гг.)
7 Антиох 11 Теос (262—247гг.).
3 Антиох 1 Сотер.
9 Солевк 1 Никатор.
10 Система данного измерения пока непснятна. Быть может, в этом месте транскрип-
ции'Леманном пропущен какой-либо знак.

О ГОРОДСКОЙ ЗЕМЛЕ В СЕЛЕВКИДСКОИ ВАВИЛОНИИ 67
подати царского дома1, а также все, что является ценным на[этих землях],
он отдал Лаодике, своеи супруге, Селевку И Антиоху, своим сыновьям.
Лаодика, его супруга, СелевкиАнтиох, его сыновья, отдали и приписали
(все это) вавилонянам, борсиппянам и кутиицам‘ ».
Оборотная сторона: (23) гЬи-на-Кт-е аёёаЫ-ёи Ш81-111-1а1 и[шАп-ъ1-1’-и]‹-
511 арпёшеё-ёи] апа ерёё аашкаьаш®з (З) ёа-ша-ш1ё(?)2 ВаЬНёца ЁЕ.
МПМПЫ шезЁёи-пи (1аш-15а-Ьнш 11-12-2а1‹-ги БЕЫПМПЫШ°5 ап-пй-е-Ьиш
(4)3‘аЬЬ111Ь-Ьи шин-ша ёа атываьнада атыВагзйррада н ашыкиъёда даЬ-Ьй
(б) ап-па-а ЁЕЫПМПМШБ 111-11’ 11-12-21-2а-ёи-пн-Ьн а-па йшиш ёа-а4д1т
ваьнада даь-ьа (з) ёа эвтчомонтё‘ эаЬ-Ьаъ-Ъи-и’ е-(1и апа ыь 1$ап-п1-ё11(?)
ЫЬ-Ьн-и шин-ша за апа йтит" ап-па—а (7) ЁЕЪШМПМ 111-11’ 11-12—21-2а-
ёи-пн-ъи а-па йшит“ за-а-Ъиш 11 1‹1-1(?) атыриьгн ёа ВаЬПЁЦа (8) 11
1‹1-1(?) йпа ЬП, кап-пишет) и 1‹З-1 ашыбЁшезз {па ЬЗЬ кап-нйтез БЕ.
комик т“ апа ашё1...-ш11 (э) Ш-сЫп-птъп’.
«...Лаодике, своей супруге, Селевку [и Антиоху, своим сыновьям] для
совершения благодеяния... Вавилоняне пусть объявят их посевные земли
благими. Все эти посевные земли, в числе всего того, что вавилоняне, бор-
сиппянеикутийцы (имеют) — все это пусть служит им посевной землей на
вечные времена. Все вавилоняне, которые владеют посевными землями,
каждый (Р) в своей (Р) ЫЬ }‹аппй4 — в числе всего того, что (они имеют)
на сегодняшний день —- пусть (это) служит им посевной землей на вечные
времена. И как собрание вавилонян, и как (те, кто) в ЫЬ каппй и как...
в ЫЬ Ваши посевные земли ...у отдали,...»5.
1 Т. е. царскому дому. И. М. Дьяконов предлагает перевод «посевные земли,
которые вместо налога царскому дому», считая, что апа каши употреблено здесь в
в смысле кош «вмеето». Однако каши е предлогом, как правило, упот ебляется в своем
основном значении «меето». Кроме того, такой перевод нарушил ы параллельную
конструкцию, которая здесь наблюдается при перечислении различных категорий
земли: «посевные земли его (их) собственного дома, относящиеся к окрестностям
Вавилона... и посевные земли, относящиеся к месту подати». Предлог апа в обоих
случаях употреблен в смысле «отноеящийея к».
2 Транскрипция текста начата Леманном, повидимому, с середины предложения.
Чтение Леманна ёа-ша-шйё несостоятельно. Неясно, какие именно знаки кроются под
транскрипцией за и ш1ё:ёа или ёа=3аг; ш1ё=шеё или ш1З=з1с1=1а1‹‚ или шгё-ошибка
у Леманна, вместо атм (детерминатив перед словом ваьнадаг). Судя по контексту,
здесь должен быть какой-нибудь глагол (САВ-та=1ё1‹нп-ша, йёкппй-ша «установил
п ..., установили и ...»?), подлежащим которого являются либо Лаодика с сыновьями,
либо некто, упомянутый раньше, повидимому, Антиох 11. В последнем случае, кажуд
щемся мне наиболее вероятным, Лаодика с сыновьями выступают синтаксически в
роли дополнения. Следующий за этим оборот с прекативом является продолжением
прямой речи ёаъашшн «эконома», которая начинается в первом отрывке транскрип-
ции. Прямой речи Антиоха здесь не может быть, так как отсутствует вводящее ее сло-
во пшша, которое неизбежно должно было бы стоять между упоминанием Антиоха в
третьем лице (аёёаЬй-дн и «г. Д.) и его прямой речью. Таким образом, если это не реше
ние Антиоха, а решение собрания вавилонян, излагаемое председателем собрания,
то Лаодика с сыновьями не могут быть подлежащими глагола 1122а1‹гн, поскольку
декрет вавилонян не мог продиктовать ни ей, ни ее сыновьям каких-либо действий.
Следовательно, подлежащим этого глагола являются вавилоняне.
3 Чтение Ледташта Ст! внушает сильные сомнеш н. Может быть, он спутал знак
Ё? (СИЗ) со знаком Ё (НАТ) —а"“” НАТ = атаки; «секретарь», «староста».
4 Термин ЬЁЬ 15апп1 неясен. Исходя из значениякаппн (Ванн) «область», «граница»,
его можно толковать как «участок». Пока настаивать на эт›м толкованит не-
возможно.
5 Транскрипция, повидимому, как начата, так и закончена Леманном в середине
предложения, ввиду чего трудно дать связный перевод отрывка.
БЖ

68 Г. Х. САРНИСЯН
Надпись, вырезанная в 236 г. дон. э., в царствование Селевка 11,
13 своей первой, констатирующей части повествовала о событиях, про-
изошедших еще при Антиохе 11. Дата этих событий в. надписи не была при-
ведена или, по крайней мере, до нас не дошла, но ее можно приблизительно
установить. В тексте сказано, что Антиох 11 даровал супруге своей Лаодике
и своим сыновьям Селевку и Антиоху земли. Это могло произойти не раньше
257-—-256 гг. до н. э., когда родился младший сын Антиоха 11, Антиох,
прозванный впоследствие Г иераком1, и не позже 253 г. до н. э., времени
развода Антиоха 11 сЛаодикой2, поскольку в тексте последняя названа
его супругой. Очевидно, что ипередача Лаодикой земель вавилонским го-
родам произошла тогда же, ибо И тут она названа супругой Антиоха.
Эти два акта — дарение Царем земли Лаодике и передача со стороны
последней этой земли трем вавилонским городам — представляют собой
явления, отличающиеся между собой коренным образом. Дарение Царем
земли в частное владение было обычным делом не только у Селевкидов, но
и в других эллинистических государствах. У Селевкидов, владевших
огромнейшими территориями царской земли, такие дарения практикова-
лись в весьма широких масштабах. При этом одним из основных условий,
на которых частные лица (родственники царя, его приближенные, люди,
оказавшие царю выдающиеся услуги) получали землю от царя, было при-
соединение этой земли к территории какого-либо города. В надписях,
где речь идет о земельных дарен11ях, это условие постоянно упоминается,
причем иногда указан город, к которому следует приписать землю, а иног-
да выбор предоставляется землевладельцу. Так, „например, Антиох 1,
даря посевные земли Аристодикиду, указывает в своем письме, что землю
нужно присоединить либо к Илиону, либо к Скепсису (ВС, 10). В надписях
НС, 11 и НС, 12, выбор городов‘ предоставлен владельцу земли. В надписи
ВС, 18, где выступают те же лица, что и в клинописном декрете ‚т ‚е. Антиох 11
и Лаодика, последняя получает в дарз от царя огромную земельную терри-
торию с тем же условием — присоединить ее ‘к земле какого-либо города.
Здесь не место углубляться в экономические и, юридические причины
этого положения, к тому же они далеко не ясны, но нужно отметить, что
это правило было, невидимому, более выгодно для городов, чем для лиц,
приписывавших земли. Это видно из постоянных напоминаний со стороны
Царя, которых не потребовалось бы в случае сильной заинтересованности
самих землевладельцев, а также "изцнадписи ВС, 13, где стратег Г елле-
спонта Мелеагр предупреждает илионцев, что многие города уже хода-
тайствовали о присоединении земли, полученной в дар от царя Аристо-
дикидом, именно к их территории, и советует им завоевать расположение
Аристодикида, оказав ему различные почести4. Возможно, что город,
кроме приобретения богатого гражданина, получал также некоторые права
на взимание тех или иных сборов с приписанной земли.
Таким образом, упоминание о царском дарении земель Лаодике в кли-
нописном декрете находит себе достаточно параллелей в других документах
и не требует особых объяснений. Что касается второго факта, о котором
1 Согласно Ю с т и н у (ХХУП, 2, 6-8), Антиоху Гиераку в 242 г. до н. э. было
около четырнадцати лет. Следовательно, его рождение падает на 257-256 гг. до н. э.
2 См. ВС, стр. 92.
3 См. А. Б. Р а н о в и ч, Эллинизм и его историческая роль, М., 1949, стр. 116,
150 сл.; НС, стр. 92. В настоящее время установлено, что это был дар (замаскированный
под продажу), предназначавшийся Антиохом 11 в качестве компенсации Лаодике
за развод. Огромная земельная территория, как считают, около 15 тыс. га (Т. ХЕ’ 1 е -
3 а н (1, АЬЬ. Мйш, ХПХ, 1904, стр. 274-278), была «продана» Лаодике за ничтож-
ную, но сравнению с объектом продажи, цену — 30 талантов серебра.
4 А. Б. Р а п о в и ч, Эллипизм...‚ стр. 101 сл.

О ГОРОДСКОЙ ЗЕМЛЕ В СЕЛЕВКИДСКОЙ ВАВИЛОНИИ 69
говорилось в декрете,-— передачиЛаодикой земли вавилонским городам,
то он также находит вполне удовлетворительное объяснение в свете при-
веденных данных. Ни о каком «дарении», как думает, например, Ростов-
цев1, речи, конечно, не может быть. Частные лица (какими здесь вь1сту-
пают Лаодика и ее сыновья) для подражания цар1о в этом направлении
не располагали ни одной из тех возможностей, какие были в его руках.
Не говоря уже об огромной разнице в правовом отношении, владения част-
ных лиц, сколь бы велики они ни были, не могли идти ни в какое сравне-
ние с царскими владениями, так же как и их доходы. Особенно же непо-
нятно это «дарение», если вспомнить, что оно было совершено вскоре после
получения земель Лаодикой и ее сыновьями. На деле имело место не да-
рение, а приписка земель, согласно общему правилу, к городам Вавилону,
Борсиппе и Нуту.
Если это столь очевидное объяснение не было дано до сих пор, то лишь
по одной причине: в упомянутых греческих надписях речь идет об эллип-
ских городах, в клинописпом документе—о городах вавилонских. Бут-
жуазные исследователи, фетишизирующие роль греческого полиса в Се-
левкидском государстве, не могут допустить мысли о существовании у
вавилонских городов прав, аналогичных правам городов греческих. О не-
состоятельности этого тезиса уже говорилось в начале.
Таким образом, надпись НС, 18 и клинописный декрет, хронологи-
чески очень близкие, трактуют о двух однородных фактах, но в различных
аспектах. Впервой царь указывает Лаодике на необходимость приписать
землю к какому-либо городу, во втором констатируется совершение такого
акта. Термины для его обозначения в аккадском языке не были, повиди-
мому, переведены с греческого, поэтому здесь имеется совпадение
только по смыслу; в декрете сказано: Майнц’ а йёьиги’ «отдали и
приписали», в греческих надписях употребляются глаголы ттрозсрёреъч и
прозорЕСаш 2 .
Привлекает внимание то обстоятельство, что земля была приписана
к территории сразу трех городов — Вавилона, Борсиппы и Куту. В связи
с этим нужно отметить, что, согласно рассмотренной выше хронике, в
280/79 гг. до н. э. Антиох 1также даровал земли этим трем городам одновре-
менно. Они были расположены весьма близко друг от друга: Борсиппа,
с давних пор считавшаяся пригородом Вавилона, находилась от него на
расстоянии 15 км, а Нуту— не более 30 км. Бросается в глаза также, что,
согласно вавилонскому декрету, земля, расположенная в окрестностях
двух городов — Вавилона и Борсиппы, присоединяется к трем городам ——
к двум указанным и к Нуту. Следовательно, она была присоединена не
к отдельным городам, а к их совокупности. Очевидно, между ними суще-
ствовали связи, напоминавшие симполитию, явление, очень распространен-
ное в эллинистическое время, причем ведущим в их союзе был город Ва-
вилон. Если это так, то тогда легко можно объяснить, почему в хронике
говорится о землях всех этих трех городов, в то время как возврату в цар-
ское хозяйство подлежала только земля,принадлежавшая вавилонянам,
в связи с их переселением в Селевкию. Происходит это потому, что здесь
упоминается дар Антиоха 1 во всей его совокупности, в той форме, в какой
он был сделан.
1 М. РьозъоуъгетГ, ЗЕННШ ,1, стр. 494.
2 Интересен состав земли, полученной Лаодикой от царя. Это, во-первых, _«по-
севная земля его (их?) собственного дома», т. е. царского, и, во-вторых, «посевная земля
относящаясякместу подати царского дома (т. е. царскому дому)». Если последний,
перевод верен (см. выше, стр. .57), то перед. нами интереснейшее свидетельство о
структуре Хора эаонхьщ, согласно которому последняя делилась на личные владения
Селевкидов и на податные земли.

70 Г. Х. САРНИСЯН
Если первая, констатирующая часть декрета повествует ‹› событиях, про-
изошедших не позже 253 г. до н. э.— о дарении Антиохом 11 земель Лаодике
и ее сыновьям и приписке последними этих земель к вавилонским городам,
то вторая, постановляющая часть посвящена вопросам, современным де-
крету, и содержит решение, принятое вавилонским собранием относительно
этих земель. Решение гласит, что они будут впредь находитьсяввечном вла-
дении вавилонян, борсиппян и кутийцев. На первый взгляд это кажется
странным, ибо ясно, что вавилоняне не могли свободно распоряжаться
полученными частными лицами в дар от царя землями, хотя бы послед-
ние были приписаны к их городской территории. Но таково было поло-
жение этих земель лишь около 253 г. За прошедшие с тех пор семнадцать
лет произошли события, сделавшие возможным принятие такого решения
со стороны вавилонян.
Умершему в 247 г. до н. э. Антиоху 11 наследовал его старший сын
Селевк 11, все царствование которого было заполнено войнами. Вначале
ого правления вспыхнула Третья сирийская война («война Лаодики»),
продолжавшаяся до 242 г. За ней последовала династическая война между
Селевком 11 и его младшим братом -— Антиохом Гиераком. Малая Азия
была оторвана от государства, и в ней укрепилась партия Антиоха, нашед-
шая поддержку во многих эллинских городах, недовольных Централиза-
торской политикой Селевкидов. О Лаодике источники дают противоре-
чивые сведения. Согласно одной версии, она находилась при Антиохе и
была главной вдохновительницей его партии, по другой версии она умерла
еще во время Третьей сирийской войны 1. Так или иначе, но к 236 г. до н. э.
вражда между братьями была в полном разгаре, и земля, некогда припи-
санная к вавилонским городам, фактически лишилась своих частных вла-
лельцев, если не считать Селевка, ставшего царем. Так как городская земля
но могла быть одновременно и царской, то, очевидно, следствием создав-
шегося положения явилось предоставление царем этой земли во владение
вавилонским городам. Такое свидетельство, вероятно, содержалось в не-
достающих строчках надписи.
Декрет прежде всего устанавливает, что вавилоняне должны объявить
эти земли «благими» (аашййъиш 1122а1‹ги). Термин датйаъиш —- в данном
контексте не совсем понятен. Обычное значение этого корня -— «добрый»,
«хороший», «благой», а в форме множественого числа дашВаЫ-«хорошие
дела», «благодеяния», «богоугодные дела». Издатель надписи Леманн счи-
тает, что объявить землю башки означает объявить землю храмовой 2.
Между тем, если понимать это так, как понимают Леманн и другие,
т. е. что земля передается храмам и, тем самым, перестает принадлежать
вавилонским гражданам, то это никак не согласуется со следующим пред-
ложением текста (стк. 4 и 5), где говорится, что эти земли впредь навсегда
будут принадлежать вавилонянам, борсиппянам и кутийцам (ЁЕ. ЫПМПЫ
Пийиаёипиъи апа йши завит). Поскольку впонимании этой фразы нет
никаких сомнений, то толкование Леманна по существу своему неверно.
1 А п п и а и (Бук, 65) сообщает, что Лаодика пала от руки Птолемея 111 во время
Третьей сирийской войны. Б е л о х ‚ Огйеспйзспе СезсЫсЬЬе, 111, 1, стр. 698, за
которым в этом вопросе следует большинство исследователей, на основа11ии свидетель-
ства Плутарха (Пе Егаъг. ашоге, 18) о том, что Лаодика поддерживала Аптиохав
войне против Селевка,счичает‚ что это слишком ранняя дата, в противоположность
Н и з е, Сезсыспъе с1ег дгйеспйзспеп ипс1 шакеаопйзсъеп Зъааъеп, 11,(3от‚11а,1899‚
стр. 154.
2 Нужно сказать, что Леманн не приводит в подкрепление своего толкования
никаких аргументов, кроме этимологии слова с1аш1511, и исследователи, принявшие
это толкование, поверили ему на слово. Отрывок, в котором находится этот термин,
Леманном,равно как и другими, не был переведен. Между тем только этот отрывок
может показать состоятельность или несостоятельность толкования Леманна.

О ГОРОДСКОЙ ЗЕМЛЕ В СЕЛЕВНИДСНОЙ ВАВИЛОНИИ 71
Вопрос будет поставлен иначе, если вспомнить, в каком соотношении на-
ходились вавилонские храмы и города, насколько тесно они были связаны
между собой. Тогда можно будет принять конкретное содержание толко-
вания Леманном термина дашйашш как «храмовый», и оно приобретает
определенный смысл, правда, не предусмотренный самим автором: вави-
лоняне, объявляя землю «храмовой», тем самым признают ее принадлеж-
ность гражданско-храмовой общине, т. е. городу. Последнее снова под-
тверждается следующими строками (6 и 7) текста, которые детализируют
сказанное в предыдущем предложении о вавилонянах, борсиппянах и
кутийцах применительно к гражданам собственно Вавилона.
В этом месте текста встречаются некоторые указания на структуру зе-
млевладения в городах селевкидской Вавилонии, однако при современном
состоянии текста автор настоящей работы предпочитает не опираться на
эти свидетельства, поскольку чтение их и перевод нельзя считать вполне
достоверными.
То же самое нужно сказать и о следующих, завершающих транс-
‚крибированную часть надписи строках.
Некоторые сведения по внутренней структуре городского землевла-
дения дают частные контракты из Урука, фиксирующие сделки с зем-
лей различного характера. Однако подавляющая часть этих контрактов
относится к внутригородскому землевладению1. Для земли, находящейся
за городскими стенами, имеется всего лишь один частный контракт, по-
священный продаже посевной земли2. Строго говоря, он не относится
к селевкидскому времени, его дата — 317 г. до н. э., но, кажется, он
может быть использован, во-первых, потому, что вряд ли в этой области
землевладения обстоятельства изменились существенно даже по сравне-
нию с более отдаленными— персидскими временами, и, во-вторых, те
изменения, которые все-таки произошли, были связаны, вероятно, в основ-
ном с деятельностью Александра, а Вавилония, будучи центральной об-
ластью его империи, конечно, воспринимала все нововведения в первую
очередь.
Контракт закрепляет продажу участка возделанной посевной земли
около 1300 кв. м, причем это четвертая часть всей земли, которой распо-
лагает продавец. Участок находится в области Урука (редаъ Штык”),
возле селения Биранатум. Указаны и более точные границы. С восточной
стороны к нему примыкает земля, находящаяся также в частном владе-
нии; упомянуты имена владельцев. О западной стороне ничего неизвестно
из—за лакуны в тексте. Северная сторона граничит с каким-то объектом
(текст испорчен), носящим название «царского». Очевидно, это царская
дорога, ведшая в Урук‚ на которую в контрактах, при определении гра-
ниц участков внутри города, постоянно ссылаются. Наконец, с южной
стороны к продаваемому участку примыкает храмовая земля — «посев-
ная земля достояния бога Ану (ЗЕЛПМПЫ Ьиё1^ дАпи)».
1 Имеются несколько десятков частных контрактов из Урука, посвященных
сделкам с внутригородской землей. Ср. А. Т. С 1 а у, ВаЬу1оп1ап Весогдз йп ше ЫЬ-
гагу 011. Рйегропъ Мог3ап,11,1.е3а11)осишепъз Егош ЕгесЬ, М. УС, 1913; О. 5 с 11 г о е-
‹1 е г, Уогаегазйаъйзспе Зспгйсаепкшёпег с1ег Кбпйдпспеп Мизееп 211 ВегПп, Ней, ХУ,
Коцъгакъеп бег 3е1еик1с1еп2е1Ь аиз Шапка, 1916 и др. Граждане Урука владели при-
усадебными участками, которыми распоряжались по своему усмотрению (продавали,
делили, обменивали и т. д.). Эти участки были довольно мелки — достаточно сказать,
что размеры отчуждаемых клочков, зафиксированные в контрактах, обычно не пре-
вышают 1000 кв. локтей (2250 кв. м), редко приближаясь к 0,1 га, что не удивительно,
если помнить, что эти земли расположены внутри города.
3 М. В и Ь Ь е п, Сопъгаъз де Рёрочие 5ё1епс1ае сопзегуёз аи Мпзёе ‹1и Ьоиуге,
Р., 1935, к011тракт \/'1П.

72 Г. Х. САРНИСЯН
Таким образом, данные контракта дают возможность проследить в «об-
ласти Урука» (следуя терминологии контракта) по крайней мере два вида
землевладения — частное и храмовое. Вопрос о храмовой земле несколько
осложнен. Дело в том, что вместе с ней и, несомненно, в связи с ней упо-
мянуто четыре имени с отчествами, но каково их отношение к храмовой
земле -— понять нельзя из-за небольшой лакуны в тексте. Возможно, что
это земледельцы-моё; может быть, это люди, арендующие землю
у храма. Мне кажется более вероятным третье предположение, что перед
нами храмовая земля, находящаяся в пользовании граждан.
В подтверждение можно привести следующие данные. Пять контрак-
тов из Урука селевкидского времени1 трактуют о продаже ряда строений
(вероятно, с прилегающими мелкими земельными участками), отнесен-
ных к «достоянию бога Ану» (шаШшг дАпп). Продажа совершается на тех
же основаниях, по тем же формулам, что и В. дРУгих контрактах, но ука-
зано, что объекты находятся на храмовых территориях. В трех случаях —
это «замши храмов», в одном — район «семи ярусов», т. е. зиккурата,
в пятом — район храма Адада. Продавцами являются: в трех контрактах-
«вь1полняющие глиняные (земляные?) работы храмов», в четвертом —
валяльщик, в пятом указано только имя продавца. Предположить, что
продавцы — представители храмов, нельзя, так как они в двух случаях
ничего общего с храмом не имеют. Повидимому, имущество, обозначенное
как храмовое и бывшее некогда храмовым, на деле являлось имуществом
гражданско-храмовой общины, причем храмы могли по традиции вь1сту-
пать в роли верховного собственника. Это имущество, вероятно, могло
предоставляться любому гражданину, каким-либо образом заслужившему
его, но, быть может, здесь предпочтение отдавалось храмовым служите-
лям.
Весьма возможно, что в контракте Высь. ‘ПИ имеет место то же самое
явление—- храмовая земля находится в пользовании граждан. Если
сопоставить это с положением декрета, где земля, повидимому, объяв-
ленная храмовой, тем самым переходит во владение граждан, то можно
сделать общий вывод о том, что храмовая земля в вавилонских городах се-
левкидского времени являлась частью городской земли, а именно той ее
частью, которая принадлежала гражданско-храмовой общине в целом
и могла находиться в пользовании граждан, — в отличие от другой‚находив-
шейся в частном владении отдельных граждан. Конечно, этот вывод
нуждается еще в дополнительных подтверждениях.
Таким образом, хотя не во всех затронутых вопросах можно.дости-
гнуть достаточной ясности, все же основные линии земельной политики
Селевкидов в городах Вавилониииглавные черты городского землевладе-
ния вырисовываются на основании приведенных материалов сравнительно
ясно, особенно на фоне всеобщей скудости источников для данной эпохи.
Изучение указанных вопросов подводит к другой очень важной про-
блеме —проблеме положения зависимого и полузависимого населения,
жившего в городах и на приписанной к ним земле. Эта сторона дела вы-
ходит за рамки настоящей работы, однако вкратце ее необходимо охарак-
теризовать и здесь. То немногое, что нам в этом направлении известно
в отношении вавилонских городов, дают документы из Урука, В области
Урука и в самом городе жило многочисленное население, не входившее
в гражданско-храмовую общину и непричастное к автономии, иммунитетам
и привилегиям, которыми была наделена эта община. Это население было
1 О. 8 с Ь г о е (1 ег, УЗ, 12, 13, 22, 27, а также неизданная табличка Государ-
ственного Эрмптажа. '
2 з11515аг1 — слово с неизвестным значением, в других контекстах не встречается .

О ГОРОДСКОЙ ЗЕМЛЕ В СЕЛЕВКИДСКОИ ВАВИЛОНИИ 73
обложено налогами, взимавшимися царскими фискальными чиновниками 1’.
Можно судить также о наличии в селевкидском Уруке значительного
числа рабов“, ТРУД которых, возможно, применялся в сельском хозяйстве
наряду с наемным трудом 3.
Жизнь производителей материальных благ в селевкидской Вавилонии
очень скупо освещена источниками, поэтому пока приходится ставить эти
вопросы в значительной мере схематически, в связи с вопросами социаль-
ной роли полуавтономных политических единиц в селевкидском государ-
стве, в числе которых рядом с эллинистическими полисами И вавилонскими
городами можно назвать многочисленные храмовые государства И храмовые
города Малой Азии И Сирии, негреческие города сИро-финикийского по-
бережья И Палестины И т. д.
Все эти виды политических образований сильно различались между
собой по происхождению, И каждая из них имела свою собственную исто-
рию развития, но в то же время было нечто, роднившее их между собой.
Если взять, например, эллинистический полис и Вавилонский город, то
хотя первый имел своим прототипом классический греческий полис,
а второй развился на местной вавилонской почве, все же они имели сход-
11у1о политическую структуру, определявшуюся их сходной социально-
экономической структурой и одинаковой ролью в составе государства.
И тот и другой включали две основные группы населения — сравнительно
узкий круг лиц полноправных, объединенных в четко очерченный граждан-
ский коллектив, и противопоставленное ему зависимое И полузавИсИмое
негражданское население -— рабы, земледельцы еще; (жившие на тер-
ритории, расположенной вокруг города И находившейся под его контро-
лем) И другие. Автономия, иммунитеты, привилегии и т. д., которые до--
вольно часто даровались царями городам, как правило, относились только
к гражданам и были как бы направлены против неграждан. Они увеличи-
вали права города на окружавшую землю и население, жившее на ней.
Доходы с этой земли делились между царем и городами. Последние могли
подчас обладать довольно значительной степенью автономии.
Возникает вопрос — не противоречило ли это централизаторским стрем-
лениям Селевкидов? Не только не противоречило, но составляло единствен-
ный залог успеха их политики. Важнейшим условием сохранения полити-
ческой централизованности государства была именно определенная
степень децентрализации, в виде существования различных полуавтоном-
ных единиц. Такая децентрализация была неизбежным И закономерным
проявлением экономической несвязанности отдельных составных частеи
государства, ибо селевкидская монархия, подобно империям Нира И Алек-
сандра, не Имела своей единой экономической базы И представляла собой
«шконгломерат племён И народностей, живших своей жизнью И имевших
свои языки»4. ‘
777
4 й
ффф
1 См. ВДИ, 1952, М 1, стр. 70, 77-79. Фискальные чиновники -— хреофилаки за-
свидетельствованы также в некоторых селевкидских полисах, см. М. В о 5 ъ о у-
в 2 еЪГ, 3е1еис1(1 ВаЬу1оп1а, УСЗ, 111, стр. 62 сл.„ `
2 Имеется 12 контрактов из селевкидского Урука, фиксирующих различные
сделки с рабами,— продажу, дарение, посвящение в храм, см.: УЗ, 3; 20; ВВМ, 2;
5; 6;\ 7;’ 10; 25; 50; Нита. 1; 3р., 295 (ВНМ, 6 = ВВМ, 7; ВВМ, 50 = Зр., 295),
и контракт Государственного Эрмитажа М: 15546. В контрактах встречается продажа
одновременно до шести рабов. Средняя цена раба равнялась полумине серебра.
` 3 См. ВДИ, 1952, М 1, стр. 72, прим. 2. - - -
4 И. С т а л и н. Марксизм И вопросы языкознания, Госполитиздат, 1952,стр. 12,

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
НОВЫЕ МАТЕРИАЛЫ по ИСТОРИИ несложного
ГОСУДАРСТВА (МИА, их и ххщ
Всестороннее изучение античной истории Северного Причерноморья — одна из
общепризнанных заслуг нашей отечественной исторической науки. Успехи в этой об-
ласти науки объясняются в известной мере тем, что история Причерноморья всегда
рассматривалась нашими исследователями как составная часть истории нашей Родины.
Еще М. С. Нуторга писал, что он «указывал и постоянно выставлял необходимость
изучения древней Греции, вернее говоря, эллинства, для знания нашей русской народ-
ности»1. д
Хотя в дореволюционной России на пути успешного развития науки часто вставали
непреодолимые трудности (достаточно вспомнить неблаговидную роль монастырских
властей в истории раскопок Херсонеса), а исследователи не были вооружены знанием
законов развития общества или находились в плену ненаучных теорий, все же плеяда
русских ученых сумела накопить огромный фактический материал и тем самым облег-
чила дальнейшую работу по изучению истории Северного Причерноморья.
Исключительно благоприятные условия для советских ученых, созданные нашим
правительством, марксистско-ленинская теория, давшая в руки наших историков и ар-
хеологов единственно научный метод исследования памятников прошлого,— все это
открыло перед пими безграничные просторы в деле изучения основных проблем истории
Причерноморья. Показателем этого служит выход в свет многочисленных исследований
по отдельным важным вопросам социально-экономического строя и культуры ан-
тичного Причерноморья, появление обобщающих работ по истории отдельных городов
и попытки отдельных исследователей рассмотреть проблемы, касающиеся всего При-
черноморья.
С этой точки зрения большой научный интерес представляют рецензируемые ма-
териалы и исследования по истории Пантикапея и городов Боспорского царства. Сле-
дует оговорить, что не только рамки рецензии, но и возможности рецензента, не
обладающего специальными познаниями в многообразных вопросах, разрешаемых
на страницах указанных выпусков МИА, не позволяют высказать всестороннее суж-
дение по всем проблемам, нашедшим полное или частичное разрешение в 25 работах
этих сборников. Мы поэтому ограничим свою задачу передачей наиболее важных ито-
гов научной работы коллектива исследователей, занимавшихся сбором и изучением
археологических памятников, добытых в результате раскопок последних лет, и наи-
более существенными замечаниями по поводу открытий или суждений о сделанных
открытиях.
*
Статья В. Д. Блаватского «Материалы по истории Пантикапея», которой откры-
вается 19-й выпуск МИА, посвящена истории территориального развития столицы
Боспорского государства. Учитывая своеобразную историю раскопок и, как следствие
1’ Цитирую по книге В. С. С е р ге е ва «История древней Греции», М., 1948,
стр. 46.

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ 75
этого, трудность разрешения поставленной проблемы, надо отметить важность под-
нятого автором вопроса.
Придерживаясь своей периодизации, В. Д. Блаватский приходит к выводу, что
в У1 и первой половине Х’ в. до н. э. Пантикапей занимал район «первого кресла Мит-
ридата» и расположенное к востоку от него плато Митридатовой горы. В этот район
автор предположительно включает верхнюю часть покатости, прилегающей к плато
Митридатовой горы‚и участок Северного склона горы Митридата, который раскапывался
К. Е. Думбергом. В период ранних Спартокидов, по предположению В . Д. Блаватского,
город расширился и занимал «первое кресло Митридата со всеми склонами последнего,
а равно и низину у восточной и юго-восточной подошвы горы. Можно с несомнепностью
утверждать, что в ПТ в. до н. э. граница города продвинулась в западном направлении.
Можно предполагать, но отнюдь не утверждать, что по Северному склону город тя-
нулся и много дальше на запад, заходя за западную ограду Старого кладбища и, может
быть, даже простираясь до продолжения Госпитальной улицы» (стр. 20).
На основании данных археологических исследований В. Д. Блаватский очерчивает
далее границу города времени поздних Спартокидов, включая в городскую черту
Митридатову гору со всеми склонами от первого кресла до второго (стр. 26). Наконец,
подводя итог анализу памятников Сарматской династии, В. Д. Блаватский предпола-
гает, что в это время город занимал примерно те же районы, что и во времена поздних
Спартокидов. «Неясным остается вопрос о северных п южных границах города в эту
эпоху, так же как и в предшествовавшие времена. Мы можем полагать, что в Северном
направлении город доходил до линии стен, зафиксированных Бларамбергом. При всех
обстоятельствах вряд ли город мог простираться далее нынешней улицы Карла Маркса,
как показывают наблюдения над земляньпии работами 1948 г.» (стр. 34).
Несмотря на всю необходимую в данном случае осторожность в заключениях, автор
убедительно показывает направления территориального развития города п определяет
площадь Пантикапея равной около 100 га. Пантикапей являлся известное время круп-
нейшим административным центром античного Причерноморья.
Дополнением к этой статье является «Летопись раскопок и случайных находок
на Пантикапейском городище», составленная автором совместно с Б. Н. Г раковым,
и «Топографический обзор раскопок и случайных находок на Пантикапейском горо-
дище».
Исходя из справедливого предположения, что накопленный материал позволяет
составить общее представление о городах Северного Причерноморья, В. Д. Блаватский
рассматривает историю развития Пантикапея в рамках предложенной им периодизации
истории античных городов Причерноморья‘. Он делит историю городов Северного
Причерноморья на три периода: 1) с УП по середину У в. до н. э., 2) с конца У до ру-
бежа П—-1 вв. до н. э. и 3) с 1 в. до н. э. по 1\7 в. н. э. Одновременно
В. Д. Блаватский предлагает для каждого из указанных периодов более мелкие
членения.
К сожалению, предложенная Б. Д. Блаватским периодизация лишена теоре-
тического обоснования. Коренной методологический порок этой периодизации—от-
сутствие единого определяющего фактора, изменения которого могут быть положены
в основу хронологического деления.
Советские историки имеют непревзойденный образец подлинно научной периоди-
зации истории общества, имеющийся в Кратком курсе истории партии (стр. 119). Здесь
в основу периодизации положены изменения в развитии производственных отношений
людей, их экономические отношения. На основе этого с предельной четкостью установ-
лено пять основных т и п о в производственных отношений. Характеристика каждого
типа неизменно начинается с определения основы производственных отношений. Только
таким образом создается возможность сопоставить один период с другим, познать зако-
номерности развития общества, видеть перспективы развития человеческого общества.
1 В. Д. Бла ватский, Античная культура в Северном Причерноморье,
КСИИМК, ХХХУ, 1951, стр. 30 сл.

76 КРИТИКА -И БИБЛИОГРАФИЯ
Можно сослаться также на археологическую периодизацию, в основу которой
положены изменения материала для изготовления орудий (камень, бронза, желе-
зо) и техники обработки одного материала (палеолит, мезолит, неолит). Этому
требованию в известной мере отвечает и отвергаемая В. Д. Блаватским перио-
дизация (архаика, классика, эллинизм, римский период), так как в ее основе ле-
жит картина развития рабовладельческого строя (его формирование, развитие в
городах-государствах, затем в крупных государствах, наконец, упадок и гибель ра-
бовладельческого строя).
В. Д. Блаватский положил в основу три фактора: «изменения в этническом составе
населения, в социальном строе и характере культуры» (КСИИМК, ХХХУ, стр. 31),
но не объяснил, почему эти факторы и именно в таком порядке должны быть положены
в основу периодизации, и к тому же не показал изменений этих факторов во всех
периодах. Если в этом отношении более или менее благополучно‘ показаны изме-
нения в этническом составе населенияг, то изменения в социальном строе совершенно
не показаны и, видимо, вместо этого уделяется внимание политическому строю.
Касаясь культуры, В. Д. Блаватский отмечает, что в первом периоде характер ее был
«по всей видимости... в основном эллинским», во втором — культура имеет «в основном
греческий характер, но в ней заметно выступают черты своеобразия», и, наконец,
в культуре третьего периода занимали «видное место» сарматы (там же, стр. 31 сл).
Не говоря об отсутствии четкости при характеристике культуры каждого периода,
отметим, что изменения культуры не зависят в первую очередь от того, какому народу
она принадлежит, как об этом можно судить по приведенным характеристикам.
Свои выводы В. Д. Блаватский подкрепляет тем, что эта периодизация удобна для
членения археологического материала. Может быть. Но при этом следует помнить, что
археологическая периодизация, отражающая изменения в технике, не всегда может
быть надежной опорой для периодизации исторических событий. Возможно, отсутствие
прочных теоретических основ для своей периодизации заставило В. Д. Блаватского
часто отступать от нее3. По всем этим соображениям периодизация В. Д. Бла-
ватского вызывает очень большие сомнения.
Вторая группа наших замечаний касается использования эпиграфических памят-
ников для решения поставленной проблемы. На наш взгляд, автор не уделил им‘ до-
статочного внимания. В самом деле, если у В. В. Латышева ‘онубликована 341 надпись
из Пантикапея и его окрестностей, то в основном тексте статьи В. Д. Блаватского ссыл-
ки на надписи единичны.
Об этом в какой-то степени говорит и такой факт. В. Д. Блаватский, сообщая о
находке плиты в доме Томазини, пишет, что «нам неизвестно расположение» этого дома
(стр. 31). Но в доме, принадлежащем Томазини, найдена не одна, а несколько ънадписей
(ЮБРЕ, 11, стр. 7, М: 8; стр. 38, М 38; стр. 292, ‚М 49), причем, касаясь надписи М: 8,
В. В. Латышев приводит слова Люценко, который точно локализует дом Томаэини.
Если у В. Д. Блаватского есть сведения, что надпись, упоминаемая им,найдена в другом:
доме, то об этом следовало сказать.
1 Мы говорим «более или менее благополучно» потому, что для второго периода:
не дана полная картина изменения этнического состава населения городов Причерно-
морья.
2 В первый период «исключительная роль в жизни Северного Причерноморья
принадлежала ионийцам», во второй — «главной силой на Северочерноморском побе-
режье было... Боспорское греко-меотское государство Спартокидов», Ч третий период-
«время наибольшей сарматизации античных городов нашего Юга» (КСИИМК, ХХХУ,
стр. 31 сл). `
3 Ср. «над этими могилами лежала насыпь, заключавшая... памятники классиче-
ского времени» (МИА, Х1Х. стр. 19); «Возможно, к эллинистическому времени относится
постройка, обнаруженная А. Е. Люценко в 1871 г.» (стр. 20); «...3а оградой Старого
кладбища лежал некрополь классического времени» (стр. 22) и т. д.

НРИТИНА И БИБЛИОГРАФИЯ 77
Н числу второстепенных замечаний следует отнести то, что в статье не показаны
с достаточной убедительностью погрешности планов И. Бларамберга и А. Б. Ашика,
а читателю не предоставлена возможность самостоятельно судить по этому поводу,
так.как планы И. Бларамберга и В. Д. Блаватского разномасштабны. Н тому же
на плане В. Д. Блаватского (стр. 32) нет возможности, как рекомендует автор, «сопо-
ставить расстояния между наиболее надежными ориентирами: вершиной (первым крес-
лом) Митридатовой горы, береговой линией, устьем Мелек-Чесмы, ее течением» (стр. 31),
ввиду отсутствияна плане указанной реки.
Вряд ли правильно связывать улучшение постановки археологических раскопок
на Боспоре в 90-х годах прошлого столетия только с появлением новых деятелей, как
‘это утверждает автор (стр. 10). Пожалуй, было бы более верным увязать сдвиги в изуче-
нии Боспора с общим развитием русской дореволюционной археологической науки.
' Статья Г. А. Цветаевой «Грунтовой некрополь, его история, этнический и социаль-
ный состав» как бы продолжает статью В. Д. Блаватскот о. На основе данных архео-
логических раскопок Г. А. Цветаева рисует убедительную картину не только террито-
рнального расширения некрополя в периоды расцвета Пантикапея, по и усиление
социальной дифференциации населения в эти периоды. Вместе с тем автор делает по-
пытку выяснить изменения в этническом составе населения Пантикапея, показывая
не только стойкость местных погребальных обрядов, но постепенное увеличение, осо-
бенно со П в. до н. э., числа местных погребений. Без сомнения, собранный Г. А. Цве-
таевой материал послужит в дальнейшем ценным основанием для более всестороннего
исследования пантикапейского некрополя.
Однако, оценивая положительно общие результаты исследования, нельзя пе
обратить внимание на наличие неопределенных формулировок. Так, на стр. 63 мы
читаем: «Советские археологи, вооруженные методом марксизма-ленинизма, переос-
мысливают добытые вещевые материалы в рамках социально-политической истории».
Эта фраза станет еще менее понятной, если прибавить, что она не связана непосред-
ственно ни с предшествующими, ни с последующими текстами.
Еще более неясно утверждение автора, что во второй половине 11 в. дон. э. «перепле-
тался ряд противоречий социальной жизни: угнетенными были представители местных
племен т- рабы и ремесленники, угнетателями — греки-рабовладельцы и крупные
торговцы» (стр. 73).
В этом же сборнике помещены материалы, касающиеся изучения некрополя Фана-
гории (В. Д. Блаватский, «Раскопки некрополя Фанагории в 1938, 1939и 1940 гг.»;
М. М. Нобылина «Раскопки „Южного“ некрополя Фанагории в 1947г.» и того же автора
«Раскопки „Восточного“ некрополя Фанагории в 1948 г.»), среди которых особенно
важны итоги работ В. Д. Блаватского, так как они не только дали интересные и новые
находки, но и позволяют судить о территориальном расширении Фанагории.
Статья И. Т. Нругликовой посвящена местной керамике из грубой глнны1 и по
своим задачам близка статье Е. Г. Настанаян о лепной керамике”. Надо согласиться
с авторами, что объект их исследования чрезвычайно важен, а результаты исследования
могут дать многое для всестороннего изучения античного Причерноморья; однако, на
наш взгляд, авторы иногда суживают возможности исследования, считая анализи-
руемую керамику принадлежащей местным элементам (МИА, Х1Х, стр. 105). Не воз-
ражая против справедливости в основном этой мысли, следует сказать, что греческое
население вполне могло готовить для повседневных нужд грубую посуду простейшими
способами. При этом нельзя забывать н о социальной дифференциации колонистов,
которая должна была найти отражение в керамике.
Нам поэтому кажется более правильным другое положение И. Т. Нругликовой:
1 И. Т. Н р у г л и к о в а, Фанагорийская местная керамика из грубой глины,
МИА, Х1Х, стр. 87 сл.
2, Е. Г. Н а с т а н а я н, Лепная керамика Мирмекия и Тиритаки, МИА, ХХУ,
стр. 249 сл.

78 КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
«Вероятно, к концу эпохи 111-1 вв. до н. э. местный элемент в городском населении
настолько усилился, что начал оказывать влияние на весь характер городской куль-
туры» (стр. 105).
Статья Д. Б. Шелова «Монетная система Боспора в У1—\7 вв. до н. э.» касается важ-
ной стороны экономической жизни Северного Причерноморья. Автор вносит суще-
ственные поправки в классификацию веса монетных систем, выработанную в свое время
А. Л. Бертье-Делагардом. Существенным недостатком работы Д. Б. Шелова является
то, что за пределами внимания автора оказались многие указания К. Маркса о денеж-
ном обращении в античном мире.
Две статьи М. М. Нобылиной посвящены вопросам изобразительного искусства.
«Поздние боспорские пелики и скульптура Боспора» (стр. 136 и сл.), с которыми тесно
связаны статьи М. А. Наливкиной и А. П. Ивановой 1, требующие специального анализа.
Важно отметить, что указанные авторы, анализируя памятники изобразительного ис-
кусства, приходят к выводу о самобытности боспорского искусства, что в какой-то
мере находит соответствие со всеми другими материалами сборников.
Том Х1Х МИА заключен отчетом В. Д. Блаватского о раскопках в Хараксе,
который дает интересный материал, выводящий исследователя за рамки «римского
периода» истории этого поселения.
С
Большой коллектив Боспорской экспедиции, привлекая к своей работе специалистов
разных областей, в результате многолетнего систематического изучения Тиритаки и
Мирмекия открыл и ввел в научный оборот колоссальный фактический материал. Вы-
дающиеся успехи Боспорской экспедиции представляют собой яркий пример плодо-
творного развития советской археологии. Базируясь на строго научном фундаменте
марксистско-ленинского учения об обществе, постоянно совершенствуя свои методы,
она позволяет нашим археологам внести плановость в свою работу, предвидеть возмож-
ные результаты и, делая объектом всестороннего изучения каждую вещь, превращает
памятники материальной культуры в надежный источник наших знаний о дале-
ком прошлом. Именно поэтому уже первые отчеты о раскопках, опубликованные
в 1941 г.2, и рецензируемые отчеты и исследования представляют огромный научный
интерес.
Большую часть ХХУ выпуска МИА составляют отчеты В. Ф. Гайдукевича о рас-
копках 1935—1940 гг. в Тиритаке и Мирмекии. Особенно важен отчет о раскопках
Тиритаки, так как он подводит итог более продолжительному периоду раскопок‘ и
позволяет видеть некоторые общие контуры истории этого поселения. Помимо общего
значения всех обнаруженных памятников особый интерес представляют производ-
ственные комплексы, изучение которых поможет выяснить историю экономической жиз-
ни Причерноморья. Эти данные в известных случаях дают историку античного мира
возможность выйти за пределы Причерноморья и составить представление о малоизу-
ченной, но чрезвычайно важной стороне экономической жизни рабовладельческого
общества.
Важное место среди хозяйственных комплексов занимают рыбозасолочные ванны.
Как указывает В. Ф. Гайдукевич, за все время раскопок Тиритаки здесь было обнару-
жено 59 рыбозасолочных ванн 3. Это позволяет сделать некоторые замечания о характере
рыбозасолочного промысла в Тиритаке.
Сравнивая данные о тпритакских ваннах с имеющимися у пас сведениямио 78
1 М. А. Н а л и в к и н а, Терракоты Мирмекия и Тиритаки; А. П. И в а н о в а,
Голова из известняка, найденная в Тиритаке, и вопрос о раннем этапе местного стиля
боспорской скульптуры, МИА, ХХУ, стр. 327 сл. `
2 МИА, П’, 1941.
3 МИА, ХХУ, стр. 133. В опубликованных отчетах нам удалось найти сведения
о 55 ваннах.

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ 79
херсонесских цистернах1, мы можем сделать следующие сопоставления. Если объем
ванн Тиритаки, как правило, не превышает 10 мз (исключение составляют ванны
М: 4 и М 5, имеющие каждая объем свыше 13 м” 2, то в Херсонесе только семь цистерн
имеют объем меньше 10 мз. Каждая из двух десятков херсонесских цистерн превосходит
своим объемом обычные комплексы тиритакских рыбозасолочных ванн, а одна (М 48)
имеет объем больший, чем самый крупный тиритакский комплекс, состоящий из 16 ванн3.
Далее, если тиритакские ванны расположены комплексами из 3, 4, 6 и даже 16
ванн (за небольшими исключениями)4, то херсонесские цистерны, как правило, раз-
бросаны поодиночке по всей территории раскопанных или обследованных участков
херсонесского городища. Изучение херсонесских цистерн показало разнообразные
и иногда довольно сложные технические приемы их сооружения; например, под ци-
стерну М: 18 была подведена гончарная труба, которая сообщалась с колодцем, до-
ходившим до уровня морской воды; пол цистерны Мг 49 был вымощен огромными кир-
пичами, а пол цистерны М: 75 заключал между двумя прослойками цемянки тщательно
уложенные маленькие кубики кирпича5.
Но при этом не представляется возможным судить о наземных постройках, свя-
занных с цистернами.
В Тиритаке, наоборот, технические приемы устройства ванн столь однообразны,
что В. Ф. Гайдукевич, сравнивая два комплекса ванн, расположенных на Х111 участке‚
лаконично замечает: «Ванны построены из тесаных плит и с технической стороны ничем
существенным не отличаются от ванн группы ,‚А“» (стр. 57). Зато имеются сведения о
наличии наземных построек, связанных с рыбозасолочными ваннами. Наконец, если
в нескольких херсонесских цистернах сохранились значительные остатки рыбы, то
в тиритакских ваннах таких скоплений рыбных остатков не обнаружено.
Наряду с этими различиями имеет место и одно существенное сходство. Оно состоит
в том, что время возникновения и функционирования рыбозасолочных промыслов
в Херсонесе и Тиритаке примерно одно и то же.
Из сказанного, на наш взгляд, следует:
1. В античном Причерноморье существовало несколько центров, жители которых
занимались рыбной ловлей и обработкой рыбных продуктов. Среди них пока на первом
месте следует поставить Херсонес (объем херсонесских цистерн 2000 мз, тогда как
в Тиритаке он немного более 500 м3).
2. Различие в структуре рыбозасолочных ванн, видимо, следует объяснить тем, что
жители Тиритаки занимались ловлей и солением другой породы рыбы, чем херсонесцыб.
Более ценные породы рыб, с которыми имели дело жители Тиритаки, требовали, видимо,
дополнительных операций, которые производились в помещениях.
3. Одновременное быстрое развитие рыболовного промысла в ряде городов Се-
верного Причерноморья некоторые исследователи связывают с появлением здесь7
или в Малой Азиив римских гарнизонов.
1 Сводные данные о 77 цистернах см. в УЗ СГ ПИ, вып. 4, стр. 5 слл. Следует ого-
вориться‚что сведения о большинстве херсонесских цистерн собраны дореволюционными
археологами, как известно, часто пренебрегавшими подобного рода памятниками. Это
затрудняет иногда сравнение.
2 МИА, П’, стр. 52.
3 См. ИАН, вып. 20, СПб., 1906, стр. 50.
4 МИА, ХХУ, стр. 56 и 113.
5 УЗ СГПИ, вып. 4, стр. 8, 13 и 39.
6 См. Т и х и й, Анчоус Херсонеса Таврического, Птг.‚ 1917; Ю. Ю. М а р т п,
Новые данные о рыбном промысле в Боспоре Ниммерийском по раскопкам Тиритаки
и Мирмекия, СА, УП, стр. 94 сл.
7 Ю. Ю. М а р т и, Городские крепостные стены Тиритаки и прилегающий ком-
плекс рыбозаготовочных ванн, МИА, П’, стр. 24.
3 В. Ф. 1‘ а й д у к е в и ч, Раскопки Тиритаки в 1935—1940 гг., МИА, ХХУ,
стр. 133.

80 КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
Хотя мы не соглашались и раньше с этой точкой зрения1, теперь она нам кажется
еще менее убедительной. В самом деле, если подсчитать_то количество соленой рыбы,
которое производилось в указанное время в Причерноморье (будущие раскопки сулят
нам новые открытия в этой области), то трудно представить, чтобы эта продукция шла
только на обеспечение римских гарнизонов. Ведь один только тиритакский комплекс
мог дать 12 800 центнеров рыбы в год2 и, следовательно, прокормить на протяжении
года 3 500 человек, даже при том маловероятном условии, что каждый из них будет
потреблять по килограмму рыбы ежедневно в течение всего года. Если принять во
внимание всю продукцию рыбообрабатывающих центров Северного Причерноморья,
то станет несомненным предположение, что римские гарнизоны (а их численность и
роль на нашем Юге далеко не выяснены) не могли быть потребителями такого коли-
чества однообразных пищевых продуктов. Против этого, нам кажется, говорят все
материалы сборников, свидетельствующие об экономическом и культурном подъеме
Боспора и его городов, начавшемся ранее появления здесь римских гарнизонов.
Поэтому целесообразнее искать причину развития рыболовного промысла, как и
других отраслей хозяйства, в усилении экономического значения Причерноморья,
как своеобразного центра античной культуры в общей системе античного мира.
Вторым важным результатом раскопок явилось открытие античных виноделен,
остатки которых дают возможность высказать окончательное суждение о технике выжим-
ки виноградного сока и сделать ряд других важных предположений об экономической
жизни Причерноморья. Остановимся на первомвопросе. Винодельни Тиритаки и Мир-
мекия, являющиеся во многих отношениях уникальными, дают и для решения этого
вопроса ценный материал. Виноградарство и виноделие представляло важную отрасль
хозяйства в древности, и здесь, несомненно, вырабатывались разнообразные техниче-
ские приемы, несмотря на то, что наличие рабского труда ограничивало развитие тех-
ники. Одним из важных открытий в этой области было изобретение пресса для выжимки
виноградного сока, сведения о котором мы находим у Катона и Плиния. На основании
этих сведений были сделаны попытки реконструировать виноградный пресс. Составные
его части— площадка, резервуар для сока, вал, который, благодаря своей массив-
ности, мог выполнять роль пресса, упор для вала (столбы или ниша из камней или
в камне), доска или плита, прокладываемая между прессуемой массой и валом, и, на-
конец, груз или гиря, ипогда заменяемый винтом или лебедкой. Из этих составных ча-
стей три (площадка, резервуар, гиря) хорошо прослежены и описаны в рецензируемых
отчетах, так жекак и в отчете за предшествующие годыз. Нам кажется, что
есть возможность восстановить и еще одну часть пресса — доску или плиту, необ-
ходимую для равномерного распределения силы давления.
При раскопках Тиритаки на \Г—\/1 участках в одном из резервуаров винодельни,
расположенном против здания «В», была «обнаружена отесанная известковая плита, ее
размеры: длина 1 м, выс. 0,55 м, толщина 0,12 м. С одной стороны плита покрыта тонким
слоем штукатурки, как и все оцементированные части винодельни»4. Нам думается,
что плита имела иное назначение, чем то, которое указывает автор.
В. Ф. Гайдукевич считает ее частью облицовки стеныЛё 157. В подобном случае
можно было бы ожидать находки нескольких плит и в различных винодельнях; кроме
гого, применение цемянки могло избавить от употребления тесаных плит для обли-
цовки5. Имеющиеся в отчете данные об этой плите позволяют считать, что она находи-
лась между валом и прессуемой массой.
1 УЗ СГПИ, стр. 45.
2 МИА, П’, стр. 94.
3 МИА, П’, стр. 115 сл.
4 МИА, ХХУ, стр. 39.
5 Ссылка автора на винодельню Темир-Горы (СА, ЧП, стр. 48) не подтверждает
его предположения.Там из плит состоит не облицовка стен, а сами стены. Кроме того,
и там найдена плита, которую В. Ф. Гайдукевич считает грузом, но для этой цели она
неудобна.

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ 81
Н сожалению,во всех давильнях, открытых в Тиритаке и Мирмекии, не сохрани-
лось упора для вала; может быть, он составлял особое сооружение из камня или бре-
вен, материал которого представлял ценность в строительном деле и использовался на
другие нужды после прекращения деятельности давилен. Все же эта существенная де-
таль, без которой невозможно говорить о применении пресса, реконструируется на
основе имеющихся данных Херсонесского музея1.
Таким образом, хотя остается еще не найденной одна деталь —- вал (и вряд ли
она будет найдена, так как, будучи деревянным, он мог сохраниться лишь при исклю-
чительных условиях), теперь, благодаря работам Боспорской экспедиции, можно смело
реконструировать античные виноградные прессы. Кроме того, как справедливо отме-
чает В. Ф. Гайдукевич2, открытие виноделен позволяет судить о вкладе боспорцев
в развитие этой отрасли материальной культуры.
Не имея возможности коснуться других чрезвычайно важных открытий Боспорской
экспедиции, мы хотели бы высказать некоторые пожелания. Необходимо установить
порядковую нумерацию однотипных памятников (цистерн, виноделен). Ее отсутствие
затрудняет уже сейчас, а с дальнейшими раскопками еще более будет затруднять вве-
дение в научный оборот результатов археологических исследований. Далее, на плане
раскопок Тиритаки обозначены участки раскопок,последний порядковый номер которых
Х1Х. Хотя раскопки в отчетный период велись не на всех участках, но автор правильно
поступает, ставя в известность читателя о том, как изучались или изучаются другие
участки. Однако эта информация почему-то касается только некоторых участков, а на
плане не все они представлены (например, нет 7-го и 8-го участков). Наконец, в отчете
не всегда указаны размеры найденных вещей или памятников. Например, на стр. 96 име-
ются сведения об обнаруженной цистерне, дана длина и ширина стен вверху и на уровне
дна, но глубина ее не указана; на стр. 149, сообщая о находке плиты для порога
с 5 выемками, автор не указывает глубины четырех из этих выемок. Нет нужды
разъяснять, что подобные лакуны крайне затрудняют суждение о сделанных от-
крытиях.
Вторую часть этого выпуска МИА занимают публикации и исследования, среди
которых важное место принадлежит работам по керамике. Покойная Р. В. Шмидт
в статье «Греческая архаическая керамика Мирмекия и Тиритаки» на основе большого
фактического материала, привлеченного из раскопок различных пунктов античного
мира, дала классификацию найденных керамических изделий по наиболее вероят-
ному месту их изготовления и попыталась определить роль и значение привозной
керамики.
Сделанные автором ценные наблюдения позволят в дальнейшем составить более
полное представление о связи городов Боспорского государства с материковой Грецией
и другими пунктами античного мира.
Т. Н. Ннипович посвятила свою работу «Нраснолаковая керамика первых веков
нашей эры» анализу паходок этого вида керамики из раскопок Боспорской экспедиции
1935—1940 гг. и как бы продолжает исследование Р. В. Шмидт. Статья обращает на
себя внимание осторожностью в обобщениях, за которой чувствуются суждения опыт-
ного специалиста. Для подкрепления своих выводов автор привлекает нумизматический
материал, эпиграфические данные и известные нам сведения из политической истории
Боспорского государства. Все это придает выводам Т. Н. Книпович особенную убеди-
тельность. Важнейший из ее выводов, сделанный на основе изучения массового
керамического материала, состоит в том, что экономические связи античного Причерно-
морья с Малой Азией, существовавшие на протяжении всей истории северочерно-
морских городов, усилились в 1 в. до н. э. и особенно окрепли и упрочились в
1 в. н. э.
1 Черновики Скубетова. Реконструкция херсонесского пресса. См. УЗ МГПИ
им. В. И. Ленина, т. ХХУ1П, вып. 1, М., 1942, стр. 93 сл. °
2 МИА, ХХУ, стр. 217.
6 Вестник древней истории, М 1

82 КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
Эти две статьи, посвященные анализу керамики, как бы дополняются систематиза-
цией амфорных клейм, сделанной Е. М. Штаерман1.
Не касаясь здесь описания монет, найденных при раскопках Тиритаки и Мирмекия
в 1935—1940 гг., сделанного покойным А. Н. Зографом, и комментариев к нему, состав-
ленных Л. П. Харко, так как они требуют специального исследования, надо отметить
очень интересное предположение о назначении так называемых «грузил» 2. В. Ф. Гай-
дукевичу удалось убедительно показать, что они скорее относятся к ткацкому ремеслу,
чем к рыбному промыслу.
Помещенные в рецензируемых сборниках материалы создавались до выхода в свет
гениальных трудов И. В. Сталина по вопросам языкознания и были опубликованы
до того, как сокровищница марксистско-ленинского учения обогатилась трудом
И. В. Сталина «Экономические проблемы социализма в СССР». Авторы поэтому не
имели возможности оценить обнаруженные вещественные памятники с того теоретиче-
ского уровня, на котором теперь находится советская историческая наука. Но, опи-
раясь в своей работе на марксистско-ленинское учение об обществе, они дали ценный
материал для рассмотрения истории Северного Причерноморья в свете гениальных
трудов И. В. Сталина по вопросам языкознания и по экономическим вопросам.
В заключение следует остановиться на наиболее важном итоге всех работ. В пре-
дисловии к МИА Х1Х в качестве одной из основных задач авторов сборника выдвинуто
их стремление «осветить вопросы экономики и культуры боспорских племен и выяснить
ту роль, которую играли местные племена в жизни боспорских городов» (стр. 6). Эта
задача выдвигается и в ХХУ выпуске МИА.
Нам кажется, что в настоящее время для исследователей Северного Причерноморья
эта задача -- пройденный этап не только потому, что за последние годы многое сделано
для ее решения и что она уже фактически решена. Нам кажется, что итоги деятель-
ности Боспорской экспедиции и других археологов, равно как результаты исследова-
тельской работы всех тех, кто последнее время занимался изучением истории Северного
Причерноморья, позволяют в свете новых положений об истории человеческого об-
щества, содержащихся в трудах И. В. Сталина, поставить проблему комплексного
изучения Северного Причерноморья.
И. В. Сталин, характеризуя монархии рабовладельческого периода, указывает, что
они являлись конгломератом племен и народностей. Действительно, ни древняя Гре-
'ция, ни Италия после завоевания ее Римом, не представляли собой единого целого с
точки зрения состояния экономики и социального строя. Такую же картину мы вн-
дим и в Северном Причерноморье.
Однако вполне правомерно изучение древней Греции и древнего Рима (со включе-
нием народов Италии) как известного целого; равным образом правомерно целостное
изучение других подобных районов античного мира. Основанием этому является нали-
чие экономических связей (например, малоазиатские греческие города), или наличие
военно-административных связей (например, в Италии завоеванной Римом), или, на-
конец, наличие этнической и языковой близости (например, в древней Греции). Ду-
мается, что в Причерноморье можно теперь видеть наличие связей, превращающих
этот район в самостоятельный центр античной культуры.
До сих пор представляется трудным восстановление ранней истории Причерно-
морья, хотя в этом отношении сделано немало. Однако с того времени, как Греция
вступает в полосу кризиса, когда затем ряду эллинистических государств был нанесен
1 Е. М. Ш т а е р м а н. Керамические клейма из раскопок Мирмекия и Тиритаки,
стр. 387 слл.
2 В. Ф. Г а й д у к е в и ч, К вопросу о ткацком ремесле в боспорских поселе-
ниях, стр. 395.

кРИтИкА и БИБЛИОГРАФИЯ 83.
удар Римом, а сама Римская республика была объята пожаром восстаний, в Северном
Причерноморье наблюдается формирование государств эллинистического типа. Про-
цесс образования новых отношений происходит не только в старых греческих городах,
но и среди местных племен (Неаполь, Елисаветинское городище). Вместе с тем меняется
социальный и этнический состав греческих городов, о чем красноречиво говорит ке-
рамика. Это приводит к тому, что греческие города в известной мере становятся цент-
рами местных племен, которые, используя греческие образцы, создают самобытную
культуру.
Хотя в Причерноморье и не создалось воепно—адми11истративн0г0 объединения,
которое хотя бы временно соединило все жившие здесь племена и народности, все же
здесь были налицо хозяйственные связи, порожденные товарным производством, су-
ществовавшим И при рабовладельческом строе.
Это превращало Северное Причерноморье в особый центр античной культуры, эко-
номическое развитие которого оказывало влияние на состояние других раионов антич-
ного мира. Быстрый рост хозяйства в указанный период говорит об усилении этого.
влияния, особенно на города Малой Азии. Самостоятельное прогрессивное развитие»
народов Северного Причерноморья в античную эпоху не прошло без следа для после--
дующей истории.
Такая постановка вопроса, нам кажется, позволяет привести еще одну иллюстра-
цию к указанию Г. М. Маленкова о том, что «теперь государственные границы Совет-
ского Союза наиболее соответствуют исторически сложившимся условиям развития
народов нашей страны»1.
Е. Г. Суров
Материалы по арссеологии Северного Причерноморья вантичную эпоссу.
1. Под редакцией В. Д. Блаватского И Б. Н. Гракова, МИА, т. Х1Х,
1951, 294 стр., тираж 2000 экз., цена 30 руб.
Рецензируемый том открывается статьей В. Д. Б л а в а т с к о г о «Материалы
по истории Пантикапея», содержащей обстоятельный обзор археологических иссле-
дований, производившихся в течение Х1Х и первой половины ХХ вв. на террито-
рии пантикапейского городища. Важность такой работы вполне очевидна. Давно уже
назрела потребность подытожить результаты археологического изучения городища
Пантикапея, этого крупнейшего культурно-экономического и политического центра
причерноморской античности.
В. Д. Блаватскому пришлось выполнить очень трудоемкую и кропотливую ра-
боту по сбору сведений как о различных раскопках пантикапейского городища, так
н о всех отдельных, случайного характера находках. Опираясь на тщательно собран-
ные данные, В. Д. Блаватский выясняет археологическую топографию пантикапей-
ского городища. Очень ценен план городища с обозначением всех пунктов раскопок
и мест случайных находок (стр. 14). Большое внимание В. Д. Блаватский уделяет
вопросу реконструкции процесса роста города, определению границ Пантикапея
в различные периоды. Автором приняты во внимание все доступные сейчас для вы-
яснения указанного вопроса факты, и в этом смысле выводы, вполне наглядно отра-
женные на «Схематическом плане предполагаемых границ Пантикапея» (стр. 16),
являются достаточно обоснованными.
1 Г. М. М а л е п к о в, Отчётный доклад Х1Х съезду партии о работе Централь-
ного Комитета ВКП(б), Госполитиздат, 1952, стр. 76—77.
6=ь

84 КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
Тем не менее условность этих заключений в настоящее время, до более широкого
«охвата Пантикапейского городища археологическими исследованиями, очевидна и
гнеизбежна. В частности, самые последние (1951 г.) находки вещей эллинистического
твремени в средней части Ленинской улицы в Керчи показывают, что Пантикапей
тв спартокидовское время, очевидно, распространялся в северном направлении дальше,
‘чем это можно было предполагать.
Избранный автором прием рассмотрения археологических материалов, к сожа-
лению, очень громоздок. По каждому периоду производится обзор всех археологи-
ческих наблюдений в определенной топографической последовательности. При этом,
естественно, приходится иногда по нескольку раз обращаться к одним и тем же рас-
копкам, поскольку они вскрывали напластования различных эпох. Отсюда много-
кратные, подчас стереотипного характера повторения (стр. 24, 29 и др.). Целесообраз-
нее было бы сделать обзор раскопочных материалов и случайных находок по крупным
‘районам городища (южный склон, северный склон, верхнее плато и т. д.) от древней-
шего до самого позднего времени, а затем уже на основании такого обзора дать общие
выводы по каждому периоду в отношении целого городища.
Большой разнобой наблюдается в хронологических определениях. Выдвинув свою
периодизацию Боспора (см. стр. 13), автор затем ее почему-то не придерживается.
Хотя В. Д. Блаватский предлагает считать, что «древнейшая эпоха Боспора включает
и время правления Археанактидов», в дальнейшем изложении мы неоднократно стал-
киваемся с такими характеристиками: «в древнейшую эпоху и во времена Археанак-
тидов» (стр. 16, 18, 33 и др.). Первые века нашей эры называются «римским периодом»,
«эпохой Сарматской династии», «сарматской эпохой», «позднеантичной эпохой» (см.
стр„ 26 сл.).
В ряде случаев упоминаются находки на городище Пантикапея, но не отмечено,
где они сейчас хранятся, хотя это можно было выяснить без особенного труда. Явно
неудачным является встречающееся при описании строительных остатков Панти-
капея выражение «хищническая кладка», которое значит, что в кладке той или иной
стены имеются камни, плиты или даже архитектурные детали, вторично использо-
ванные. Нет никаких оснований видеть в этом непременно результат «хищничества».
Вызывает сомнения предлагаемое В. Д. Блаватским объяснение наличия в Пан-
тикапее многочисленных ям-зернохранилищ, относящихся к позднему периоду.
Автор видит в этом проявление процесса «рустификации» боспорской столицы, т. е.
усиление в экономическом укладе жизни города сельскохозяйственных элементов,
что обусловливалось, очевидно, все большей «натурализацией» хозяйства. Сама по
себе мысль о сдвигах в хозяйственной жизни Пантикапеяв позднеантичное время ин-
тересна и заслуживает внимания. Однако вряд ли может быть признан убедительным
тот археологический материал, на который опирается автор в подтверждение выдви-
гаемого им положения. Известно, что Пантикапей всегда был одним из главных
центров хлебной торговли Боспорского государства. Поэтому здесь во все времена
сосредотачивалось очень много зернового хлеба. Устройство в городе соответствую-
щих приспособлений («амбаров») для хранения крупных запасов зерна легко объяс-
нимо именно в этой связи. Для обоснования тезиса о «рустификации» столицы Боспора
нужно что-то большее, чем ямы-зернохранилища.
ч Грубым ляпсусом является характеристика событий конца 11 в. до н. э. По сло-
вам В. Д. Блаватского, «город дважды становился добычей неприятелей: повстанцев
Савмака и войск Диофанта» (‹тр. 20). Здесь объединены общим понятием «неприятель»
и Савмак и Диофант. Действительно, в глазах пантикапейских рабовладельцев Сав-
мак -и восставшие под его водительством массы местного населения представлялись
«неприятелем», что, впрочем, никак не обязывает нас солидаризироваться с такого
рода «квалификацией» Савмака. Но само собой разумеется, что с точки зрения той
же среды не мог быть «неприятелем» Диофант, пришедший ей на выручку и жестоко
подавивший восстание.
В общем и целом следует сказать, что важная и полезная статья В. Д. Блават-
ского чересчур перегружена справочным материалом. Половину статьи занимает

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ 85
«Летопись раскопок». Все же, заканчивая рассмотрение этой статьи, необходимо еще
раз подчеркнуть ее важное значение, несмотря на отмеченные нами выше недо-
четы. Последующие исследования Пантикапея будут значительно облегчены, благо-
даря наличшо работы В. Д. Блаватского, в которой собраны материалы по археоло-
гической топографии столицы Боспора.
Статья Г. А. Ц в е т а е в о й «Грунтовой некрополь Пантикапея, его история,
этнический и социальный состав» обобщает результаты длительного изучения грунто—-
вых некрополей Пантикапея, производившегося в течение многих десятилетий, пре--
имущественно в дореволюционное время. Для социальной и культурной истории
Боспорского царства труд Г. А. Цветаевой очень нужен; в нем систематизирован и
исторически осмыслен большой археологический материал.
Автор напрасно отказался от хотя бы краткого обзора истории археологического
изучения пантикапейского некрополя. В таком вводном обзоре надо было показать,
какими материалами (в полном объеме) мы располагаем по данному вопросу, каково
состояние соответствующих источников по некрополю Пантикапея.
Вопросу о греческих и местных элементах в Пантикапейском некрополе Г. А. Цве--
таева уделяет должное внимание. Однако ценность ее наблюдений снижена тем, что
материалы Пантикапейского некрополя не сопоставлены с греческими некрополями
собственно Греции и Малой Азии, с одной стороны, и некрополями местного населе-
пия на территории Северного Причерноморья — с другой. А без широкого привлече-
ния сравнительного материала ряд выводов о «греческих» и «негреческих» компонентах
в некрополе Пантикапея представляется недостаточно обоснованным и убедительным.
Например, разбирая материалы раннего некрополя Пантикапея, Г. А. Цветаева.
устанавливает, что довольно значительное число мужских захоронений сопровож-
дается оружием (стр. 68). Погребенных с оружием она считает безусловно греками,
исходя из убеждения, что в то время защита Пантикапея лежала на гражданском
ополчении. Возможность существования наемников автор решительно отвергает,
полагая‚что у пантикапейских правителей тогда еще не могло быть средств, необхо-
димых для содержания наемного войска. Вывод этот — чисто умозрительный. В самом
деле, почему непременно надо думать, что Археанактиды не в состоянии были иметь
какое-то количество наемников? Доказать такое утверждение решительно нечем.
О материальных ресурсах Археанактидов нам ничего неизвестно. Но характер их
власти, соответствовавшпй греческому понятию «тирания», делает весьма вероятным.
применение наемническпх контингентов. И недаром потом столь важную роль играет
паемническое войско у Спартокидов.
Но допустим, что действительно все мужчины, погребенные с оружием,— греки,
граждане Пантикапея. Можно ли все-таки рассматривать наличие оружия в этих
могилах просто как следствие того, что в Пантикапее было «гражданское ополчение,
воины которого приобретали оружие за свой счет?» А как обстояло дело тогда же
в Греции, в тех греческих государствах, где войско комплектовалось из свободных
граждан? Такой вопрос и не возникает перед автором. Погребения пантикапейских
воинов она априорно считает «типично греческими». Между тем, известно, что уже
начиная с У 1 в. до н. э. в Греции не клали оружия в могилы. Объясняется это главным
образом соответствующей эволюцией религиозных представлений, в тесной зависи-
мости от которой изменялся и погребальный ритуал. В свете указанных фактов теряет
почву вывод, что пантикапейские погребения с оружием — «типично греческие».
Обычай хоронить вместе с оружием, изжитый уже в Греции, продолжает существовать
в Пантикапее п других боспорских городах, как одно из проявлений "культурного
взаимодействия греков с негреческой местной средой. Как известно, у местных племен
Северного Причерноморья, и прежде всего у скифов, оружие в погребениях мужчин -—
явление обычное и типичное; больше того, это одна из наиболее характерных особен-
ностей скифо-сарматского погребального обряда. Да и само оружие (наконечники
стрел, мечи), обнаруживаемое в пантикапейских могилах, как правило, скифского
образца. Независимо от того, все или не все погребенные с оружием в могилах Панти-
капейского некрополя были греками, сам факт широкого распространения обычая

‘86 КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
— ... г1. ж-г} . -— —г— .__ . _ _—_. —- г __. _._г{——.-
хоронить с оружием является одним из показателей своеобразия культуры бос-
иорских городов, определявшегося тесным контактом их с местной этнической
средой.
Касаясь положения Боспорского государства во второй полови11е 11 в. до н. э.,
Г. А. Цветаева так определяет осн0в11ое противоречие внутренней социальной струк-
туры: «угнетенными были представители местных племен — рабы и ремесленники,
уг11етателями — греки-рабовладельцы и крупные торговцы» (стр. 73). Автор считает
рабовладельческий класс Боспорского государства этнически однородным, состоящим
исключительно из греков, и полагает, что в дальнейшем, в первые века нашей эры,
«рабами попрежнему оставались местные экителтт, а рабовладельцами — греки»
(стр. 82). Приведенные выше утверждения произвольны. Многочисленные данные
говорят совершенно недвусмысленно, что уже во времена Спартокидов рабовладель-
ческий класс Боспора состоял не только нз греков, но что он включал в себя и пред-
ставителей верхушечных слоев местных птлемеи, как полностью ассимилировавшихсн
-с греками, так и полуэллинизованнных, притом с течением времени эта прослойка
неуклонно количественно увеличивалась. Достаточно, например, вспомнить коло-
ритную фигуру Сопея, являвшегося правой рукой боспорского правителя Сатира 1.
Этот царский наместник, а одновременно, вероятно, и начальник вооруженных сил
Боспора и крупный хлеботорговец, несомненно. был эллинизованным туземцем.
‘С. А. Жебелев не без основания видел в нем синда (ИГАИМК, вып. 104, стр. 17).
А кто такой «Тихон... муж многим желанный, родом тавр», о котором говорит надпись
на пантикапейском надгробии У в. до н. э.? Конечно, эллинизованный выходец из
местной среды. Но вряд ли кто-либо возьмется утверждать, что названный «местный
житель» был рабом. Примеры такие можно было бы приводить еще очень долго, но
в этом и нет нужды, так как соответствующие материалы по данному вопросу уже
освещались в нашей литературе. Применяемая Г. А. Цветаевой характеристика
социальной структуры Боспора (греки — рабовладельцы, местные жители — рабы)
неверна, ибо она неправомерно упрощает вопрос, игнорирует специфику Боспора,
как этнически неоднородного государства, в котором интенсивно протекал процесс
ассимиляции. В результате последнего в составе «боспорских греков» было громадное
количество «огречившихся» местных жителей, входивших в различные социальные
слои населения, в том числе и в состав рабовладельческой верхушки.
Статья И. Т. К р у г л п к о в о й «Фанагорпйская местная керамика из грубой
глины» посвящена изучению негреческой, в основной своей массе ленной, керамики
из раскопок городища Фанагории. Следует всячески приветствовать обращение
наших археологов-античников к изучению и этого материала — внешне очень скром-
пого, не блещущего художественными достоинствами, но представляющего тем не
менее значительную ценность, как один из существенных элементов материальной
культуры городов Боспора. Образцы этой керамики почти полностью отсутствуют
в музейных коллекциях дореволюционного времени, так как она считалась лишенной
всякого научного значения. Нет нужды доказывать порочность и абсурдность такого
отношения к данной группе археологического материала.
И. Т. Кругликова старательно изучила имевшийся в ее распоряжении фанаго-
рийский материал, сопоставила его с аналогичными типами керамики, известными
ъио раскопкам других городов Боспора (Мирмекий, Тиритака, Илурат), Прикубанья
и т. д. Нам представляется, однако, неправильным, что исходным, руководящим
признаком, характеризующим изучаемую группу материала, автор считает «грубую
глину». И. Т. Кругликова видела главную цель своей работы в издании не просто
керамики с определенными технологическими признаками, а керамики, своиственнои
культурным традициям и бытовым навыкам аборигенного населения, жившего в
Фанагории. Основная же масса этой керамики обладает значительно более вырази-
тельным техническим признаком, нежели «грубость» глины —— она, как правило, изго-
товлена ручной лепкой, без употребления гончарного круга. Характерные особенно-
сти такой керамической продукции определялись условиями ее производства -—
простую обиходную ленную керамику делали не в профессиональных гончарных

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ 87
мастерских; ее изготовление составляло подсобную отрасль домашнего хозяйства,
где этим делом, как показывают этнографические параллели, занимались преимуще-
ственно женщины. Что касается «грубости» глины, свойственной лепной керамике,
то признак этот, строго говоря, не решающий. Сосуды лепной техники, встречающиеся
в боспорских городах, отнюдь не однородны по составу и качеству керамического
теста. Обычно лепная посуда более ранних периодов отличается значительно более
тщательной выделкой, более плотным черепком, меньшим количеством примесей,
нежели лепная керамика позднего времени.
Не говоря уже о том, что понятие «грубая глина» —— расплывчатое, оно ктому
же не покрывает всей массы материала. На стр. 91 И. ‘Г. Кругликова рассматривает
лепные сосуды, которые, по ее словам, отличаются относительно высоки-м качеством
глины, тщательностью изготовления и хорошим обжигом. Но все же это должно вхо-
дить, по замыслу автора, в категорию керамики из «грубой глины».
Руководствуясь столь шатким критерием, И. Т. Кругликова включила в круг
изучаемого ею материала и такие изделия, как кухонные котлы («тип 1У» — кастрюли,
стр. 100). Им присуща тщательная выделка, тонкие стенки, изготовлены они на гон-
чарном круге. Очевидно, перед нами один из видов кухонной утвари (хотрось), соот-
ветствующей и по форме и по приемам технического изготовления (гончарный круг!)
обычной греческой керамике. Но так как глина этих сосудов «грубая», автор стре-
мится непременно связать их с негреческим населением Фанагории и приходит к та-
кому выводу: «Вероятно, большое распространение подобного типа качественной
керамики из грубой глины в 1 в. до н. э. — 1 в. н. э. надо поставить в связь с измене-
ниями этнического состава населения Фанагории, с упадком античной культуры
и развитием местной культуры городов Боспора». И все это только потому, что
«кастрюли» сделаны из «грубой глины». Не слишком ли большие выводы построены
на глине?
У И. Т. Кругликовой получается, что «грубая глина» это неизбежный и так
сказать фатальный спутник керамической продукции, выходившей из рук местного
населения. Но стоит вспомнить античную керамику местных кубанских мастерских,
отлично освоивших гончарный круг и умевших делать очень хорошую посуду, чтобы
убедиться в полной несостоятельности такого заключения. Суть дела, стало быть,
не в грубой глине, как некоем обязательном признаке местной негреческой керамики,
бытовавшей в боспорских городах, а в том, что жившее там аборигенное население
упорно и настойчиво сохраняло один из своих традиционных способов производства
керамики, именно лепной керамики — со всеми свойственными последней техниче-
скими приемами, в том числе и способом приготовления керамического теста.
В статье И. Б. 3 е е с т «К вопросу о внутренней торговле Прикубанья с Фана-
горией» подвергнуты рассмотрению остродонные амфоры, выявленные раскопками
двух кубанских городищ: Елизаветинского и Семибратнего. Учитывая, что до по-
следнего времени амфорный материал оставался крайне недостаточно изученным,
следует особенно настойчиво подчеркнуть важность систематически производимого
П. Б. Зеест исследования данной группы керамики. Исследование амфорного мате-
риала из Елизаветинского и Семибратнего городищ дает возможность показать, из
каких греческих центров проникли сюда те товары, которые транспортировались
в глиняных амфорах. Тем самым определяется степень вовлечения в торговый обмен
наиболее крупных прикубанских поселений в различные периоды. Однако именно
историческая интерпретация материала, предлагаемая И. Б. Зеест, является наиболее
уязвимой частью ее работы. И вот почему. По мнению автора, все привозные амфоры,
встречающиеся в прикубанских поселениях, поступали туда из Фанагории, игравшей
очень важную роль в торговле с Прикубаньем. И. Б. Зеест ссылается на Страбона
(ХЕ, 495), который сообщает, что Фанагория была крупным торговым центром, где
сосредотачивались товары, поступавшие из Меотиды и лежавших за нею областей.
Следовательно, Фанагория была складочным и перевалочным пунктом для товаров,
шедших из приазовских и прикубанских районов. Что же касается импортной про-
дукции, попадавшей на Боспор «с моря» (ёи 1-й; Эодкдтттщ), т. е. через Понт Евксин-

88 КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
ский, из заморских стран, то, согласно Страбону, она поступала в Паптикапей. Таким
образом, Страбон ясно подчеркивает значение столицы Боспора как центра, в котором
сосредотачивался импорт. Возможно, что такое положение было обусловлено фискаль-
ными требованиями, а также стремлением боспорских правителей обеспечить в первую
очередь столицу привозными товарами. Во всяком случае, из слов Страбона следует,
что импорт направлялся прежде всего в Пантикапей. Очевидно, дальнейшее распро-
странение привозной продукции, в частности, проникновение еев Прикубанье, могло
происходить при посредничестве фанагорийских купцов, через Фанагорию, но могло
также осуществляться непосредственно из Пантикапея в те или иные торговые пункты
Прикубанья. Наконец, нельзя сбросить со счета и другие торговые города азиатской
стороны Боспора (Гермонасса, Горгиппия и др.), которые, несомненно, участвовали
в продвижении импортных товаров на территорию Прикубанья. Считать, что все
привозное, находимое на кубанских городищах (Елизаветинском и Семибратнем),
привезено туда обязательно из Фанагории -— значит упрощать довольно сложную
картину внутренней торговли Боспора.
Вторая работа И. Б. 3 е е с т «Керамическая тара Елисаветовского городища
и курганного некрополя» (стр. 119-424) тесно примыкает к предыдущей статье.
В ней рассматриваются амфоры, найденные при археологических исследованиях
раннего Танаиса и его курганного могильника. Наиболее многочисленную группу
составляют 41 гераклейская амфора, причем преобладают амфоры второй половины
П’ в. до н. э. Автором хорошо изучены типы четырех фасосских амфор, найденных
в Елисаветовском курганном некрополе. Сомнительно только, можно ли объяснять
подражанием черты некоторого сходства с синопскими амфорами, которые имеет одна
издаваемая И. Б. Зеест фасосская амфора 111 в. до н. э. Согласно И. Б. Зеест, массовое
производство синопских амфор началось с 111 в., что и послужило причиной подра-
жания им на Фасосе. Но, как известно, синопский импорт не играл сколько-нибудь
заметной роли в Эгейском бассейне, а поэтому и синопские амфоры вряд ли могли
там стать предметом подражания. Благодаря работе И. Б. Зеест, амфоры, найденные
в курганах у ст. Елисаветовской, становятся одним из полноценных археологических
источников для изучения торговых связей Нижнего Подонья с античным миром.
Д. Б. Ш ел о в в статье «Монетная система городов Боспора в \71—\7 вв. до н. э.»
выясняет систему номиналов боспорских монет раннего периода — до начала П’ в.
до н. э. Автор критически проанализировал материалы о весе боспорских монет \71—-
У вв. до н. э., представленные в известной работе А. Л. Бертье-Делагарда («Нумизма—
тич. сборн.», 11, 1912), и на основе внимательного пересмотра этих фактических дан-
ных представил обновленную характеристику системы номиналов боспорской чекан-
ки раннего времени, расчленив последнюю на ряд хронологических этапов в соот-
ветствии с современным уровнем наших знаний о развитии денежного дела на Боспоре.
Едва ли следовало исключать из таблицы номинал Пантикапея начала второй
половины У в. до н. э. весом в 8,54, 8,16 и 7,20 г, определенный А. Л. Бертье-Дела-
гардом как 9 оболов. Д. Б. Шелов сомневается в подлинности этих монет, ссылаясь
на «необычность» присущего им веса. Аргумент, конечно, не очень убедитель-
ный. Не изучив самые монеты, вряд ли можно с такой категоричностью причи-
слять их к категории подделок, исключая данный номинал из пантикапейского
чекана.
Говоря об усилении активности Афин по отношению к Боспору в У в. до н. э.‚
Д. Б. Шелов пишет: «Неслучайным является и тот факт, что во всех трех пунктах
Боспора, начавших чеканку монеты в последней четверти У в., чувствуется аттиче-
ское влияние». Положение это Д. Б. Шелов подкрепляет ссылкой на типологию монет
Феодосии (изображение головы Афины) и синдов (изображение совы). Что касается
Нимфея, то тут Д. Б. Шелов никаких доводов не приводит, ограничиваясь лишь за-
мечанием: «В Нимфее — афинском владении — оно (т. е. аттическое влияние. —
В. Г.) разумеется само собой» (стр. 133). Последнее утверждение естественно поро-
ждает недоумение, поскольку никаких сколько-нибудь заметных признаков афин-
ского влияния на кратковременный чекан монет Нимфея никем, насколько мы знаем,

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ 89
не было до сих пор подмечено. Напротив, А. Н. Зограф в своем труде «Античные
монеты» говорит о близости стиля, фактуры и весовой системы нимфейских монет
к современным им пантикапейским монетам и подчеркивает чисто местный ха-
рактер нимфейского чекана.
Д. Б. Шелов придерживается особого взгляда на монеты с надписью АПОА
(См. ВДИ, 1949, М: 1, стр. 142 сл.). Он считает, что эти монеты чеканились не Панти-
капеем, а городом Аполлонией. Как ни остроумно предположение Д. Б. Шелова, все
же п оно остается только одной из более или менее вероятных гипотез, ибо полностью
отсутствуют другие какие-либо данные, которые могли бы подтвердить действительное
существование на Боспоре города Аполлонии. Ни один из литературных или эпигра-
фических источников такого города не упоминает. Приходится поэтому согласиться
с А. Н. Зографом, который считал невозможным в настоящее время найти вполне
удовлетворительное и бесспорное решение вопроса о монетах с указанной надписью.
Разумеется, это не означает отказа от поисков путей к разрешению данного вопроса.
В этом смысле вполне закономерна и попытка Д. Б. Шелова объяснить данную группу
монет. Но едва ли правильно, опираясь на такую гипотезу, безоговорочно вносить
в таблицу номиналов раннего боспорского чекана в виде специальной рубрики монеты
«Аполлонии Таврической» как самостоятельного города.
Статья М. М. К о б ы л и н о й «Поздние боспорские пелики» посвящена иссле-
дованию одной из групп расписных краснофигурных ваз второй половины П’ в. до
н. э., представленных значительным количеством находок, которые происходят глав-
ным образом из погребений пантикапейского некрополя. В статье дан детальный раз-
бор поздней группы краснофигурных ваз, являющихся ярким свидетельством интен-
сивных связей Боспора с Афинами в П’ в. до н. э. Автор достаточно убедительно пока-
зал сосуществование нескольких стилистических течений в краснофигурной вазовой
живописи второй половины П’ в. до н. э.
М. М. Кобылина ставит важный вопрос о существовании на Боспоре своего про-
изводства краснофигурных ваз. Но он затронут автором лишь вскользь, без подроб-
ного разбора соответствующего материала. Необходим всесторонний и углубленный
анализ, включая и химико-технологический анализ глины, чтобы можно было уже
с твердой уверенностью говорить о производстве на Боспоре краснофигурной кера-
мики. Желательно, чтобы автор продолжил свою работу в указанном направлении.
Досадно, что очень ценная работа М. М. Кобылиной сопровождается низкокачествен-
ннми воспроизведениями ваз. Рисунки дают лишь самое общее представление об
издаваемых памятниках. Материал статьи безусловно заслуживал более тщательного
воспроизведения. Издательство -АН СССР, к сожалению, не обеспечило высококаче-
ственных воспроизведений ценного материала, имеющего большое историко-археоло-
гическое и историко-художественное значение.
В другой статье М. М. К о б ы л и н о й «Скульптура Боспора» излагаются ре-
зультаты исследования одной из групп боспорской пластики, а именно портретной
скульптуры. Отправным пунктом исследования служит хорошо известная анапская
статуя Неокла (11 в. н. э.). Автор еще раз детально разбирает это замечательное про-
изведение и приходит к заключению, что анапская статуя продолжает традицию мо-
нументальных портретных статуй на Боспоре (стр. 172) и что «портрет правителя, пред-
ставляющий своего рода утверждение его власти и ее пропаганду, был одним из самых
характерных типов боспорской монументальной скульптуры». К сожалению, из-за
крайней скудости фактического материала этот тезис не может быть достаточно развит
и конкретизирован. Единственная. дошедшая до нас в фрагментированном виде, мону-
ментальная статуя, изображающая, повидимому, боспорского правителя и относя-
щаяся еще к 1\7 в. до н. э., является, как указал в свое время Б. В. Фармаковский,
произведением афинских скульпторов и для темы о боспорском скульптурном порт-
рете, в сущности, ничего не дает. Интересная мысль о боспорской «традиции» в искус-
стве скульптурного портрета, проявления которой М. М. Кобылина видит в анапской
статуе, требует более развернутой аргументации. Следует приветствовать привлече-
ние к исследованию двух превосходно сохранившихся эрмитажных статуй 1 в. н. э.,

9О КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
найденных в середине прошлого века в Керчи. Сопоставление керченской мужской
статуи с анапской дает возможность М. М. Кобылиной настаивать, что и Керченская
статуя является портретным изображением боспорца.
В последующих разделах статьи М. М. Кобылина рассматривает серию боспор-
ских портретных скульптур, относящихся ко времени с 111 в. до н. э. до 1—-11вв. н. э.
Наряду с высокохудожественными скульптурными произведениями, обслуживавши-
ми боспорскую «аристократию», значительное место занимают более «рядовые» про-
изведения местных мастеров («массовая народная скульптура»—— по выражению
М. М. Кобылиной) в виде надгробных статуй и рельефов, мотивов и т. п. В этой груп11е
памятников с особенной силой проявляется своеобразная местная переработка
греческих художественных приемов. Но едва ли правильно ставить эту группу
памятников боспорской скульптуры в один ряд с местными антропоморфными
надгробиями. Последние представляют собой особый тип абстрактных, так сказать,
чисто символических изваяний. В связи с этим мы не можем признать закономерным
сопоставление фанагорийского антропоморфного надгробия (рис. 7, 2) с надгробной
статуей-полуфигурой, найденной в районе Тамани (рис. 7, 3). Это вещи принципиаль-
но совершенно разные. Спорным представляется отнесение женской статуи, пред-
ставленной на рис. 9, 2, к разряду портретных; более вероятно, что это —— идеальный
тип. Следовало бы отметить при рассмотрении некоторых надгробий сочетание порт-
ретного изображения с ритуальным мотивом (например. рис. 7, 3 и 4; 9, 1). Автор
повторяет (стр. 178) устаревший взгляд на известную золотую маску из пантикапей-
ского царского погребения, называя ее маской «жены Рискупорида 11», тогда как в
действительности это маска Рискупорида 111.
Отмеченные нами отдельные спорные положения и некоторые недочеты не могут
повлиять на общую оценку работы. В целом статья М. М. Кобылиной интересна, она
содержит ряд свежих наблюдений, построена на мало еще изученном материале, под-
нимает ряд важных принципиальных вопросов истории боспорского искусства.
Несколько статей рецензируемого тома представляют собой отчеты о раскопках
некрополя Фанагории. Сюда относится отчет В. Д. Б л а в а т с к о г о о результатах
исследования фанагорийского некрополя за 1938—1940 гг. и отчеты М. М. К о б ыл и-
н о й за 1947 и 1948 гг. Хотя раскопки столичных некрополей Боспора велись и
в дореволюционное время, но фиксация этих раскопок была, как правило, неудовлет-
ворительной: не делалось ни планов раскопанных могил, ни общих планов расследо-
ванных площадей некрополя; описание комплексов производилось крайне суммарно,
в результате чего многие детали погребального обряда ускользали из поля зрения
исследователей и т. д. Поэтому надлежит с особенным удовлетворением отметить про-
веденные в Фанагории В. Д. Блаватским и М. М. Кобылиной довольно широкие ис-
следования массовых некрополей, давших полноценный материал. Из находок, помимо
ряда интересных импортных вещей, заслуживают быть специально отмеченными не-
которые керамические изделия фанагорийского производства (например, сероглиня-
ные ойнохои с клеймами, «акварельные» сосуды и др.). Серьезным недостатком отчетов
о раскопках фанагорийского некрополя, содержащих большой фактический материал,
следует считать отсутствие более широких, развернутых исторических обобщений.
Имеющиеся выводы очень кратки.
Статья Н. Я. Мерперта «Фапагорийские черепицы из раскопок 1938 г.»
дополняет отчет В. Д. Блаватского. Автор сделал ряд наблюдений, которые
несколько расширяют уже известные ранее сведения о черепицах Боспора времени
Спартокидов. Н. Я. Мерперт высказывается в пользу предположения о существо-
вании в Фанагории своих эргастериев, изготовлявших черепицы. Что касается группы
черепиц, найденной на фанагорийском некрополе,то нельзя не отметить противоречи-
вости описания одной и той же находки. В. Д. Блаватский в своем отчете (стр. 195 сл.)
сообщает, что под выкладкой из шести черепиц «ничего обнаружено не было, хотя
выборка земли производилась здесь до материка и был тщательно проконтроли-
рован верхний слой последнего». По словам же Н. Я. Мерперта, под черепицамн
обнаружена засыпанная землей яма, которую он считает кенотафом. По всей видимо-

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ 91
«сти, неточность допущена в отчете. Замечание Н. Я. Мерперта, что кенотафы
«Греция знала со времен Гомера», не совсем верпо. Кепотафы известны на терри-
тории Греции еще и раньше, в эгейскую эпоху1.
Н. Я. Мерперт на всем протяжении своей статьи плоские черепицы неизменно
называет соленами. К сожалению, и во всех других статьях рецензируемого тома плоские
(основные) черепицы всегда именуются «соленами». Такое пристрастие к термину, не
имеющему под собой реального основания, поистине достойно удивления. Как изве-
стно, на боспорских черепицах времен Спартокидов имеются клейма (они известны
в значительном количестве), которые удостоверяют изготовление черепицы в царских
эргастериях не обозначением собственного имени царя, а лишь прилагательным
Весомый или вьюшка; Прочно установлено, что клеймами первого рода снабжались
только большие плоские (основные) черепицы, а клеймами второго рода — только
‚вспомогательные черепицы, которые предназначались для покрытия боковых стыков
плоских черепиц. Следовательно, техническое 11азвание одного вида черепиц было
женского рода, а наименование других —- мужского. Мыслимо ли, чтобы плоские
черепицы назывались «соленами»? Конечно, нет, потому что греческое слово быт»
мужского рода. Стало быть, ставя клеймо расти-д, имели в виду иное слово, притом,
разумеется, женского рода. Таковым, вероятнее всего, было игровом — термин, хо-
рошо известный и по литературным, и 110 эпиграфическим источникам. Таким образом,
можно смело утверждать, что на Боспоре плоские черепицы не именовались соленами.
Больше того, и в других местах античного мира этот термин не применялся по от-
шению к черепицам. В Пергаме и Спарте клейма зцоьммт, стоят только на плоских
черепицах. Приведенных выше данных вполне достаточно, чтобы не называть плоские
черепицы, изготовлявшиеся на Боспоре, соленами. Дополнительных обоснований
для этого не требуется, и совершенно напрасно на них настаивает Н. Я. Мерперт.
Том заканчивается статьей В. Д. Б л а в а т с к о г о «Харакс» (стр. 250-291).
В ней подробно изложены результаты раскопок Харакса в 1931, 1932 и 1935 гг. Раз-
нообразный археологический материал, представленный в статье, хорошо характе-
ризует устройство и культурный облик Харакса, служившего опорным пунктом рим-
лян на южном берегу Крыма в1—111вв. н. э. Показаны оборонительные стеныи
некоторые внутренние сооружения крепости (термы, водопровод, так называемый
Нимфей.) Очень интересен материал харакского могильника, относящегося уже ко
времени, когда крепость была покинута римским гарнизоном, но в ней продолжало
жить гражданское население.
В. Д. Блаватекий отмечает дважды (стр. 259 и 289), что после вторжения римлян
в Крым при Нероне (экспедиция Плавтия Сильвана) главной опорной базой оккупа-
ционных войск в Крыму был Пантикапей. Мы не видим оснований для такого заклю-
чения. У Иосифа Флавия («Иудейская война», 11,16, 4) содержится лишь указание
на прямое подчинение боспорцев, как и всех обитающих вокруг Понта и Меотиды.
В указанной связи можно думать, что гарнизоны были размещены на Боспоре, как и
в ряде других пунктов северопричерноморского и кавказского побережья. Главная
база римских оккупационных сил, вероятно, находилась не в Пантикапее, а в Хер-
сонесе‚ так как там и позднее был центр римских оккупационных сил Крыма. Обилие
в Хараксе поздних боспорских монет позволяет поставить вопрос: не охранялся ли
Харакс отрядом боспорского войска после вывода римских сил? Как известно, при
Савромате 11 произошло присоединение Таврики к Боспору (1О3РЕ, 11, 423). В 111 в.
н. э. один из боспорских Рискупоридов именуется «царем всего Боспора И тавро-
скифов» (ИАК, вып. 63, стр. 112). В силу этого весьма вероятно пребывание некото-
рого количества боспорских войск в 111 в. н. э. в Хараксе.
В статье следовало опубликовать несколько больше вещевых находок, особенно
из некрополя, за счет некоторого сокращения полевых снимков или повторяющих,
без особенной на то необходимости, один и тот же объект (например, рис. 9, 2, 3, 4 и
1 См. А. Н. Д а л ь с к и й, Театрально-зрелищные действия на Крите и в Ми-
кенах, 1937, стр. 56 сл.

92 КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
5, б), или маловыразительных (например, рис. 17, 3, 4). Ряд рисунков издан почему-то
без масштаба, а в тексте размеры вещей не указаны, что делает невозможным выяснение
реальной величины вещей (например, рис. 10, 11, 13). Особенно досадно это упущение
в отношении интересной группы амфор (стр. 273). Непонятно, ‘в каком смысле при
описании Нимфея употребляется термин «цемянка». Как известно, цемянка — это
керамическая крошка, которая подмешивалась к известковому раствору для прида-
ния ему гидравлических свойств. Иногда такой раствор, с примесью толченой кера-
мики, называют в целом цемянкой, что, строго говоря, неправильно. Но у В. Д. Бла-
ватского (на стр. 282) говорится о «цемянке, смешанной с толченой керамикой», что
вьцлядит совсем странно.
Рассмотренный нами Х1Х том МИА в целом отличается разнообразием освещен-
ных в нем тем, важностью поднятых в отдельных статьях проблем, обилием нового-
интересного материала — в том числе и такого, который совсем игнорировался дорево-
люционной буржуазной археологией (например, местная лепная керамика). Для
некоторых работ сборника характерно стремление дать широкое обобщение большого-
материала, исторически осмыслить его, что весьма показательно именно для совет-
ских археологических исследований. Однако существенным недостатком является то,‘
что в ряде статей историческое истолкование археологического материала недоста-
точно глубоко и методологически верно продумано, что и привело некоторых авторов
в ряде случаев к весьма спорным, а порой и неверным заключениям (это особенно
сказалось на статьях Г. А. Цветаевой, И. Т. Нругликовой, И. Б. Зеест). Отчеты о-
новых раскопках в Фанагории надлежало снабдить развернутыми выводами. В даль-
нейших издания-х подобного рода необходимо стремиться к расширению круга авторов.
статей. В рецензируемом томе все авторы являются сотрудниками московского сектора
античной археологии ИИМК.
Недостаточно тщательная отредактированность тома проявилась в том, что-
некоторые статьи перегружены сырым справочным материалом («Летопись...» в статье
В. Д. Блаватского «Материалы по истории Пантикапея»), а местами вкрались непро-
стительные ляпсусы (такова, например, характеристика Савмака в названной вышел
работе); очевидно, теми же причинами объясняется крайне упрощенное сопоставление-
Боспора с «рабскими империями» (в предисловии). Было бы, однако, несправедливо
из-за имеющихся в данном томе недостатков отрицать его в общем положитель-
ное значение. В нем имеются ценные исследования и публикации совершенно-
новых материалов, к которым, несомненно, будут обращаться в дальнейшем все зани-
мающиеся изучением истории античного Причерноморья.
В. Ф. Гайдукевич‘
Т. В. БЛАВАТСКАЯ. Западнопонтийсние города в 1711-1 вв. до н. э.
М., Изд. АН СССР, 1952, 262 стр., тираж 2500 экз., цена 12 руб.
История западнопонтийских городов до сего времени оставалась малоизученной,
прежде всего ввиду скудости имевшихся в распоряжении науки источников по данному
вопросу. До нашего времени не дошло ни одного произведения античных историков,
в котором содержалось бы хотя бы сколько-нибудь обстоятельное изложение истории
этих эллинских городов. Фрагментарность литературных источников, равно как мало-
численность и разрозненность археологических и эпиграфических материалов, делают
задачу изучения греческих колоний Западного Понта чрезвычайно сложной. Только-
добытые за последние годы, прежде всего в результате раскопок, организованных
правительствами стран народных демократий — Болгарии и Румынии, памятники
материальной культуры, эпиграфики и нумизматики значительно расширили круг‘
источников, освещающих историю этих городов.
Автор рецензируемой работы предприняла сложный, в то же время очень важпый
труд изучения этого материала. Т. В. Блаватская провела большую исследователь-

КРИТИКА и БИБЛИОГРАФИЯ. 93
скую работу по сбору этого разнородного материала, всесторонней его критике и истол-
кованию. Результатом ее исследования явился первый в русской историографии обоб-
щающий труд по истории греческих городов западного берега Черного моря, в котором
прослеживается политическая, социально-экономическая и культурная история этих
городов на протяжении всего классического и эллинистического периода.
Книга состоит из пяти больших глав. В первой главе описывается возникновение
греческих городов и краткий период их независимого существования. Во второй
главе автор говорит о возникновении одрисского царства и вхождении всех западно-
понтийских колоний в состав этого царства. Создание фракийского государства рас-
сматривается автором как факт, благоприятствующий процветанию греческих городов.
Убедительно показаны их экономический подъем в У -— начале П’ вв. до н. э. и уста-
новление широких связей с греческим миром, в частности с Афинами, а также с горо-
„нами Северного Причерноморья. В следующей главе, посвященной истории городов
от Александра Македонского до конца 11 в. до н. э.‚ особенно интересен раздел «3апад-
нопонтийские города и Лисимах». Очень убедительно утверждение, что ориентация
на мощное в этот период Боспорское царство, сочетавшаяся с политикой союза с мест-
ными племенами (стр. 95), позволила грекам Западного Причерноморья вести. с Лиси-
махом упорную борьбу за свою независимость. Характеризуя политическое и эконо-
мическое развитие греческих городов в эллинистическую эпоху, автор удачно исполь-
зовал обширный эпиграфический материал. Четвертая глава «Борьба с римской
экспансией» излагает события 11-1 вв. до н. э. Интересен вывод автора о том, что дли-
тельность сопротивления отдельных городов, а также их положение после захвата
Римом зависели не только от экономической и политической мощи города, но также
и от отношений соседних племен с римлянами. Последняя глава содержит очерк
внутреннего устройства западнопонтийских колоний, их культурного и религиозного
развития. Особого внимания здесь заслуживают страницы, посвященные монетному
делу. На основе эпиграфических данных автору удалось проследить на местном матери-
але явления, характерные для политического развития всех греческих городов в элли-
нистический период,— повсеместное усиление олигархических элементов наряду
с экономическим и политическим упадком демократии.
Хорошо, что история западнопонтийских городов рассматривается Т. В. Бла-
ватской в тесной связи с общегреческой историей классического и эллинистического
периодов. Выводы автора по ряду вопросов уточняют и расширяют наши сведения
в области общегреческой истории. Таковы, например, страницы, посвященные Афин-
скому морскому союзу, экспедиции Перикла в Понт, войнам Лисимаха, роли западно-
понтийских городов в митридатовых войнах, проникновению римлян (Лукулла)
в Западное Причерноморье. В книге освещается, с учетом новых материалов, ряд во-
просов истории Придунайских областей, как то: вопрос о взаимовлиянии скифской
и фракийской культур, о роли гетского нашествия и др. Научный интерес представ-
ляет исследование надписей, содержащих указание на рабочую силу. Предложенное
Т. В. Блаватской понимание термина ёртбптосъ как рабов заслуживает самого серьезного
внимания. Автор постоянно стремится установить политические и экономические связи
Западного Причерноморья с Северным.
Важны части книги, посвященные экономике греческих городов. Автору путем
тщательного анализа археологического, эпиграфического и нумизматического мате-
риала удалось в основном воссоздать картину хозяйственного состояния городов
в каждый из рассматриваемых ею периодов. Большое внимание уделяется рассмотрению
торговых связей этих городов с окружающими племенами и с внешним миром. В этом
отношении книга Т. В. Блаватской приобретает особое значение, так как, исследуя
торговлю отдаленных греческих поселений на Черном море, она дает материал для
разработки одной из важных проблем античной истории -‚— проблемы товарного
обмена в древности.
Правильно также Т. В. Блаватская подошла к решению одной из сложных проблем
истории причерноморских греческих городов — проблеме взаимоотношения эллин-
ских городов с соседними племенами. Неудача некоторых вышедших за последние

94 КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
годы работ по истории Причерноморья в античности заключалась в том, что в ннх
мир местных племен характеризовался как нечто единое. Т. В. Блаватской уда-
лось Избежать этого недостатка. При рассмотрении каждого периода Т. В. Блаватская,
насколько позволяют рамки ее монографии, дает обстоятельную характеристику
всех (фракийских илн скифских) местных племен, соприкасавшихся с эллинскими ко-
лониями. При таком методе изложения удается проследить основные черты социально-
экономического И политического развития этих племен, глубже исследовать взаимо-
отношения греческих городов с ними, установить степень их взаимовлияния; в то же
время читателю дается ясное представление о далеком прошлом тех территорий, ко-
торые вошли в состав стран народной демократии. В этом отношении значительный
интерес представляют такие части работы, как: «Возникновение одрисского царства»
(стр. 53-64), «Ослабление царства одрисов. Появление скифов между Дунаем и Гемом»
(стр. 77——92) и др.
Стоит остановиться на еще одной стороне рецензируемой работы. В приложении
дается публикация надписей из западнопонтийских городов, которые еще ни разу не
появлялись в русской печати. Публикации сопровождаются точным и хорошо проду-
манным, в особенности в области терминологии, русским переводом. .
Однако, несмотря на общее положительное мнение о книге в целом, не со всемн
положениями Т. В. Блаватской можно согласиться. Прежде всего, автор делит возник-
шие па западном берегу Черного моря греческие колонии на колонии, основанные как
торговые поселения и как земледельческие. На стр. 35 она пишет: «колонии, основан-
ные крунными торговыми центрами УП—\71 вв. до н. э.— Милетом и Мегарами,—
были сначала преимущественно торговыми поселениями. Это Истрия, Аполлопия
н Месембрия». Основанные как «торговые фактории -— эмпории, только впоследствии
ставшие настоящими полисами,. . . они сохрапяли свой торговый характер и в последую-
шее время... Месембрия была. несомненно, торговым городом и основана она именно
как торговый пункт» (стр. 35). Этим городам Т. В. Блаватская противопоставляет
города, основанные как земледельческие. «Одесс,— пишет она (стр. 35),— был
с самого начала земледельческим городом»; «...ясный земледельческий характер имела
гераклейская Калатня» (стр. 36). Этот город Т. В. Блаватская относит к «числу ко-
лоний, бывших сначала земледельческими и только позднее развивших торговлю».
К этой же категории городов автор относит Томы и Круны-Дионисополь: «Городок
(Томы — О. С.) ...долго сохранял свой аграрный характер» (стр. 37). Т. В. Блаватская
приходит к заключению. что «основание греческих городов в Западном Причерноморье
только в ранний период было обусловлено торговыми интересамиш, позднее характер
колонизационного движения изменился: вновь основанные города явились земледель-
ческими поселениями» (стр. 37).
Нам представляется, что нет оснований для такого резкого деления основывав-
шихся городов па торговые и земледельческие. Проводя такое деление, Т. В. Блават-
ская недостаточно учитывает основную особенность античных городов вообще, ту
особенность, па которую неоднократно указывал К. Маркс: города античности были
основаны «...на земельной собственности и на земледелии»1. Это указание следует от-
нести в равной мере как к городам, появившимся в период возникновения «полисов»
в метрополии, так и к городам, основанным уже как колонии. Существеннейшим момен-
томпри основании полиса было создание общины земледельцев (путем ли трансформации
ранее существовавших поселений, синойкизма нескольких старых поселков, или осе-
Дания на землю новых поселенцев), определение ее земельных владений, установление
числа граждан и наделение их землей, а также установление политического строя
нового города. Сами греки хорошо различали город, со всеми присущими ему чертами,
от торговой фактории, называя первый полисом — ламе, а вторую — факторией,
торжищем — ёнтгбрьоч. Как бы долго ни существовала фактория и какое бы хозяй-
1 Н. М а р к с, Формы, предшествующие капиталистическому производству,
ВДИ, 1940, М 1. стр. 15.

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
Р
|сл
ственное значение ни имела,— она все же оставалась эмнорием; для превращения ее
в город необходимо было создание на ее месте общины землевладельцев.
Хотя в некоторых греческих городах, в различные исторические периоды тор-
говля и ремесло достигли значительного развития, но все же даже и в ннх важнейшей
частью экономики оставалось сельское хозяйство. «История классической древно-
сти,— указывает К. Маркс— это история городов, но история городов, основанных
на земельной собственности и на земледелии»1. Т. В. Блаватская приводит эту цитату
на 34-й странице своей работы, но, как кажется нам, недостаточно учитывает этот тезис
К. Маркса в своем изложении.
В отношении занаднононтийских греческих городов, как и в отношении городов
Северного Причерноморья, правильнее говорить, что в одних из них с ранних времен
значительного развития достигают ремесла и торговля, в то время как в экономике
других господствующее место принадлежит сельскому хозяйству.
Очень интересно и обоснованно указание Т. В. Блаватской на попытку Каллатии
в 111 в. объединить вокруг себя соседние с ней полисы. Эта попытка правильно ставится
автором в связь с общей тенденцией к созданию союзов в греческом мире. Однако
никак нельзя согласиться с датировкой Т. В. Блаватской времени «возобладания
в материковой Греции» этой тенденции уже в 117 в. до н. э. (стр. 113). Напомним, что,
например, наиболее мощный военно-политический союз греческих городов - 1-й
Афинский морской союз—существовал в У веке.‚ Пелононнесский союз возник
в еще более ранний период.
Приходится усомниться в правильности утверждения Т. В. Блаватской о том,
что Истрия во второй половине 11 в.‚ несмотря на испытанные городом потрясения —
нашествие бастарнов, разрушение городских укреплений, бегство жителей, гибель
многих из них —сохранила еще значительные средства и что городские финансы были
достаточно устойчивы (стр. 156). В подтверждение своего положения Т. В. Блаватская
ссылается на надпись в честь истрийца Аристагора”. В этой надписи между прочим
говорится, что Аристагор был избран «стеностроителем» (теъхотпоъбс). Однако это
обстоятельство совсем еще не значит, что городские финансы были устойчивы и что
город, как полагает Т. В. Блаватская, восстановил стены за счет городской казны.
В данном случае было бы целесообразно сопоставить постановление истрийцев в честь
Аристагора не только с надписью в честь Протогена из Ольвии, как это делаетТ. В. Бла-
ватская, но и с аналогичными надписями из других греческих городов, в частности
с надписями из Афин. В большинстве случаев это надписи в честь богатых граждан,
подобных Аристагору, оказавших городу какие-либо материальные услуги, пожертво-
вавших крупные суммы на постройку или ремонт общественных зданий и оборонных
сооружений (стен, башен, укрепленных нунктов и т. д.). Для конца 111- начала
11 вв. до н. э. наряду с этими характерны и другие надписи, говорящие о добровольных
или добровольно-нринудительных приношениях граждан на городское, преимуще-
ственно оборонное, строительство. Эти надписи свидетельствуют о том, что обществен-
ное и оборонное строительство ведется в городах главным образом за счет пожертво-
ваний, что, в свою очередь, говорит о глубоком унадке городских финансов, связан-
ном с общим кризисом греческих полисов. В частности, несомненный интерес в этом
плане представило бы сопоставление надписи Аристагора с приводимыми Т. В. Бла-
ватской в другой связи декретом из Каллатии в честь некого «благодетеля», выстроив-
шего на свои средства военный корабль (прилож., М: 29), надписью из Дионисонолиса
в честь Акориона и т. д.
Слова надписи, что такой богатый гражданин, как Аристагор, «не устранившИсЬ
ни от физических трудов, ни от чего-либо из того, что входит в строительство», го-
ворят не о благополучии, а о бедственном положении города, стены которого восста-
навливались, видимо, путем поголовной трудовой повинности граждан. Появление
1 К. М ар кс, ук. соч., стр. 15.
2 Пожертвовавшего значительные суммы в пользу граждан и оказавшего разные
услуги городу.

96 КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
подобных надписей в западнопонтийских городах — свидетельство общего упадка
городских финансов, упадка благосостояния большинства граждан этих городов.
Некоторые выводы Т. В. Блаватской опричинах изменения торговых связей
западнопонтийских городов в конце 11 — начале 1 вв. до н. э. и о сравнительном
упадке их внешней торговли представляются нам спорными. Одной из причин
упадка торговли с Грецией Т. В. Блаватская считает изменение положения самой
Греции. «Превращение Греции в римскую провинцию,—— пишет она,-- вызвало
изменения в экономике и направленности торговых связей Эгейского бассейна...
Рим поощрял развитие в Греции лишь тех отраслей торговли, которые были ему
необходимы: торговлю предметами искусства и рабами, производившуюся через
Афины и Делосский порт. Такое одностороннее развитие греческой торговли повлекло
за собой сокращение связей материковой Греции с более отдаленными рынками»
(стр. 182).
Эта характеристика кажется нам слишком общей. Экономическая жизнь Греции
(кстати сказать, превращенной окончательно в римскую провинцию только в самом
конце 1 в.), в частности главного их центра Афин,в конце 11 в. и в первом десятилетии
1 в. резко отличается от их хозяйственного состояния в последующие десятилетия.
Для первого из указанных периодов характеристика Т. В. Блаватской никак
не применима. Все имеющиеся в нашем распоряжении данные (археологические, эпи-
графические и нумизматические) говорят о значительном подъеме ремесленного про-
изводства и широкой торговле Афин именно в этот период. Ярким свидетельством этого
является распространенность в греческом мире афинских монет так называемого
«нового. стиля». Находки этих монет в Эгейском бассейне весьма многочисленны и до-
ходят до Сирии и Аравии. В самом конце 11 в. Дельфийская амфиктиония издала по-
становление об обязательностиповсеместного приема серебряных афинских тетрадрахм.
Памятники говорят о широких торговых связях Афин, доходивших до Антиохии и
Александрии. Предметы вывоза и ввоза Афин очень разнообразны; среди них видное
место занимает керамика, а также вино и масло. Не случайно в эти годы афинское
народное собрание издало постановление о мерах и весах. Едва ли справедливо утвер-
ждение о торговле рабами и предметами искусства в 1 в. до н. э. через Делос. Это не-
сомненно для 11 в. и первого десятилетия 1 в. Следует вспомнить, что позднее Делос
страшно пострадал во время первой Митридатовой войны, а затем в 60-х годах был
вторично разрушен пиратами и более не возродился.
Зато очень убедительны и достаточно обоснованы другие соображения Т. В. Бла-
ватской о причинах сокращения товарного оборота понтийских городов: небезопасность
путей из-за длительных Митридатовых войн, рост пиратства, наступление местных
племен и т. д. Очень интересно также предположение о росте местного производства.
При анализе причин упадка понтийской торговли автор недостаточно учитывает
общее состояние античного мира в 1 в. до н. э. Длительные войны на Востоке и Западе,
восстание Спартака и гражданские войны привели в упадок всю экономическую жизнь,
нарушили товарный обмен и расстроили существовавшие ранее торговые связи. Кри-
зис рабовладельческих отношений, возникший в процессе гражданских войн, охватил
не только Рим и Италию, он коснулся всех стран Средиземноморья. В свете этих со-
бытий, кажется нам, и следовало бы рассматривать вопрос о торговых отношениях
западнопонтийских городов.
В книге дается интересный очерк религиозных представлений западнопонтий-
ских греков. Положение Т. В. Блаватской, что их религия претерпела влияние местных
фракийских племен, представляется в общем правильным, однако в некоторых слу-
чаях она преувеличивает это влияние. Так, по се мнению, культ Диоскуров в Истрии
‘ОЫЛ заимствован «ИЗ пантеона СОСЕДНИХ С ГОРОДОМ ПЛЭМОН, ОСОбО ПОЧИТЗВШИХ бОГОВ-
близнецов». Указав далее на связь Диоскуров с Набирами Самофракийскими, она
пишет: «Как показало обстоятельное исследование Н. И. Новосадского, культ богов
Самофракийских — культ Кабиров был заимствован греками из Фракии. Истрийцы
восприняли культ этих мистических божеств от окружающих их фракийцев» (стр. 214).
Культ Набиров представляет собой своеобразное явление греческой религии.

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ 97
. . _ _ . . _ .__-—-_..___ .----..__
Раньше исследователи объясняли это своеобразие тем, что культ Кабиров заимствован
греками от других народов. Одни выводили его из Египта, другие —- из Финикии,
третьи — из Фригии; Н. И. Новосадский, которому следует Т. В. Блаватская, считал
его заимствованным из Фракии. В советской историографии этот важный для
истории греческой религии вопрос до сего времени не нашел еще разработки. Объясне-
ние своеобразия этого культа прямым заимствованием его у соседних народов не может
удовлетворить советского исследователя, так как это не помогает вскрыть сущность
этого культа и в известнои степени отрывает этот культ от развития религиозных
представлении греков.
Нам представляется, что правильнее искать истоки этого культа не у соседних
с греками фракийцев, а в историческом прошлом самих греков. Культ Кабиров —
не единственное своеобразное явление в греческой религии. Столь же своеобразным
были культ Деметры в Элевсине и т. д. Начало всех этих культов следует
искать в первобытных религиозных представлениях племен и народов, обитавших
в отдаленную эпоху на территории Греции. В этой связи знаменательно сообщение
Геродота (П, 51) о заимствовании культа Набиров самофракиянами от пеласгов.
Основу этих культов составляло почитание хтонических божеств, олицетворявших
умирающую и оживающую природу, поклонение богам плодородия. Даже в истори-
ческую эпоху среди всех греческих племен, и особенно в сельских местностях, был
широко распространен культ богини земли —- богини плодородия, почитавшейся под
различными названиями и с различными архаическими обрядами.
С образованием классового общества эти древние культы вытеснялись новыми
религиозными представлениями; некоторые же из них сохранялись долгое время,
но обо`собились, приняли характер тайного служения, стали сопровождаться мисте-
риями, приняли мистический характер. Заметим кстати, что ни Диоскуры — Кабиры,
ни Деметра не вошли в число олимпийских божеств. В классическую эпоху некоторые
слои греческого общества начинают обращаться к мистицизму этих своеобразных
культов, что и повело к росту популярности культов Диоскуров и Деметры.
Таким образом, положение Т. В. Блаватской о заимствовании культа Диоскуров
истрийцами у соседних фракийских племен вряд ли может считаться удовлетворитель-
ным. Приводимый самой Т. В. Блаватской фактический материал говорит против ее
тезиса. Она указывает, что культ Диоскуров, «как показывают эпиграфические
памятники», связан в Истрии «с самыми древними учреждениями города — с филами».
Отсюда следует, что культ этот существовал уже с самого раннего периода истории
Истрии. Приведенная Т. В. Блаватской надпись (прилож., М: 9) из Истрии свидетель-
ствует о прямой связи культа Диоскуров у истрийцев с Самофракией. Вполне спра-
ведливо мнение Т. В. Блаватской, что иконография Диоскуров из Истрии создалась
под местным влиянием. Но это следует объяснить тем, что, вероятно, религиозные
представления фракийских соседей Истрии, не вышедших еще из стадии первобытно-
общинных отношений, были близки по своему существу тому, что составляло древнюю
основу культа Диоскуров — Кабиров.
Вызывает возражение примечание Т. В. Блаватской к стр. 88. В этом при-
мечании сказано, что «К. К. Зельин считает принадлежащим Полибию» папирус
М: 490 в издании «Саъа1о3ие 01‘ Ь`пе Сгеек апс1 Ьаъйп Раругй йп ше Лепи Ву1апс1з
ЫЬгагу». На самом деле, как пуосил отметить Н. Зельин, он никогда не считал
Полибия автором этого папируса, написанного в начале 111 в. до н. э. Вопрос
об авторстве Полибия с некоторой долей вероятности может быть поставлен лишь
по отношению к папирусу М: 491 в том же издании (см. комментарий издателя
к этому документу).
Все же, несмотря на отмеченные недостатки рецензируемой книги, работа
Т. В. Блаватской, изданная в серии «Причерноморье в античную эпоху» под редакцией
В. Н. Дьякова,— одно из наших лучших исследований по истории греческих городов
побережья Черного моря.
О. И. Савостьлнова
7 Вестник древней истории, М 1

98 КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
Д. П. КАЛЛИСТОВ. Северное Причерноморье в античную злому,
М.‚ Учпедгиз, 1952, 186 стр., тираж 15000 экз., цена 3 р. 80 к.
Глубокий и все возрастающий интерес, проявляемый самыми широкими кругами
советских читателей к истории нашей Родины, вызывает настоятельную необходимость
в опубликовании научно-популярных работ но различным разделам отечественной
истории, которые могли бы ознакомить советскую общественность с новейшими дости-
жениями исторической науки, с замечательными открытиями наших ученых —- исто-
риков и археологов. Для историков античного мира в этом отношении первостепенной
задачей является создание научно-популярного труда, посвященного истории Север-
ного Причерноморья в античную эпоху. Потребность в такой работе ощущается тем
более остро, что и в специальной литературе у нас до сих пор отсутствуют труды, охва-
тывающие историю всего Северного Причерноморья в период существования на его
территории античных рабовладельческих государств. Имеющиеся работы общего
порядка, посвященные этому вопросу, принадлежат перу буржуазных историков
(Ростовцев, Миннз, Эберт) и построены на совершенно неприемлемых для нас мето-
дологических основаниях. Кроме того, работы эти вышли уже довольно давно, а в по-
следнее время советская наука обогатилась огромным количеством нового материала,
который властно требует обобщения. За последнее время появилось несколько ценных
и интересных работ, написанных на основе изучения новейшего материала и рассчи-
танных не только на специалиста, но и на значительно более широкий круг читателей 1.
Но все эти работы касаются какого-нибудь одного города или района Северного
Причерноморья. Поставить всю проблему истории Юга нашей страны в период суще-
ствования здесь античных рабовладельческих государств, учитывая как историю этих
государств, так и историю окружающего их мира «варварских» племен и народов,
впервые попытался Д. П. Каллистов в своей недавно вышедшей монографии 2. Но
Д. П. Каллистов не вышел здесь хронологически за рамки П? в. до н. э., и поэтому
большая часть истории Северного Причерноморья античной эпохи не получила в этой
первой его работе освещения. С тем большим интересом встречает читатель новую
его книгу. Издание этой работы в популярной серии «Библиотека учителя», рассчи-
танной на многотысячные массы советского учительства, заставляет с особенным вни-
манием отнестись как к основным методологическим и теоретическим построениям
автора, так и к достоверности сообщаемых им фактических данных. Большое значение
также приобретает при таких условиях доступность и живость изложения, качество
иллюстрационного материала и т. п.
В кратком «Введении» (стр. 5—7) автор ставит тот вопрос, который, по его мнению,
является решающим во всей истории Северного Причерноморья античной эпохи, вопрос
о взаимоотношении северочерноморского племенного мира с миром античной рабо-
владельческой цивилизации. Постановка этого вопроса в советской литературе в таком
широком аспекте, как делает это Д. П. Каллистов в обеих своих работах, является,
несомненно, основной заслугой автора. Советские ученые в последнее время уделяют
много внимания исследованию вопросов взаимного культурного влияния греков и
местного населения Северного Причерноморья, воздействия античных государств на
социально-экономическое развитие местных племен, ассимиляции и взаимопроникно-
вения различных культурных элементов, «варварских» и греческих, в процессе сов-
местного развития на единой территории, образования своеобразной и неповторимой
«греко-варварской» культуры, характерной для всего этого района. Ставя те же во-
просы, Д. П. Каллистов, в противовес большинству советских исследователей, под-
черкивает другую сторону взаимоотношений двух миров —— их обособленность друг
от друга, их отчужденность и борьбу. «На протяжении почти всей античной эпохи
1 В. Ф. Г а й д у к е в и ч, Боспорское царство, М.-— Л., 1949; Б. Н. Г р а-
к о в, Скйфи, Киев, 1947; Г. Д. Б е л о в, Херсонес Таврический, Л., 1948.
2 Д. П. К а лл и с т о в, Очерки по истории Северного Причерноморья в античную
эпоху, Л., 1949.

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ 99
наблюдается не слияние, а своеобразная борьба двух различных укладов, которая
протекала с переменным успехом»,— пишет он во «Введении» (стр. 5). Эта концепция
была высказана автором в еще более определенной форме в его первой книге, но не
встретила почти никакой поддержки со стороны специалистов1. Видимо, под влиянием
критики положений его первой книги Д. П. Каллистов в своем новом труде несколько
смягчил осповные положения своей концепции, но от этого они не стали иными,
а лишь приобрели черты некоторой расплывчатости и неопределенности. Мы увидим
далее, как эта концепция проявилась в различных частях его работы.
Первая глава книги носит название «Мир „варваров“ Северного Причерноморья»
(стр. 8—48). Здесь автор рассматривает один из основных факторов истории Северного
Причерноморья — развитие местных племен и народов в предколонизационный период
и в период, последовавший за возникновением античных государств на северном берегу
Понта. Он приходит при этом к выводуо рано сложившемся и очень широко распро-
странившемся «историческом единстве племенного мира» Северного Причерноморья.
Это историческое единство проявлялось, по мнению автора, и в развитии межплемен-
ных связей еще с 111 тысячелетия до н. э., и в одинаковом уровне социально-экономи-
ческого развития всех местных племен, и в распространении на огромной территории
от Китая до Западной Европы скифского «звериного» стиля, и в единстве погребального
обряда и т. д. Далеко не со всем в этой картине можно согласиться. Д. П. Каллистов,
правильно подметив черты, сближающие различные культуры Северного Причерно-
морья (и не только Причерноморья, но и Сибири, Алтая, Средней Азии и т. д.), не видит
различий между ними, и весь «мир варваров» в его изложении предстает в слишком
обобщенном, схематизированном виде. Правда, автор несколько раз оговаривает
существование локальных особенностей (стр. 25, 32), но эти правильные замечания
остаются лишь декларацией, в дальнейших же своих рассуждениях автор° оперирует
с «миром варваров» опять как с чем-то единым; сарматы, меоты, синды и другие обита-
тели ееверочерноморских степей приравниваются к скифам и как бы растворяются
в них; характерно в этом отношении, что, говоря о культуре и быте местных племен
Северного Причерноморья, Д. П. Каллистов характеризует только культуру скифов
(стр. 31 сл.). Таким образом, автор приходит к понятию особого «скифского периода»
в «яркой и своеобразной культуре, развивавшейся в Северном Причерноморье на про-
тяжении многих веков» (стр. 30).
Другой ошибкой автора в вопросе о развитии местного общества Северного При-
черноморья является то, что, рассматривая «варварский мир» Северного Причерно-
морья, Д. П. Каллистов понимает его как нечто статичное, не учитывая тех социально-
экономичееких и культурных сдвигов, которые характерны для развития этого мира
в античную эпоху и которые были тем значительнее, чем большее воздействие ока-
зывали на этот мир рабовладельческие государства Северного Причерноморья. Между
тем автор практически отрицает наличие такого воздействия, ограничивая его сферу
лишь верхами туземного общества, родоплеменной знатью и не признавая, вопреки
археологическим фактам, влияния античной культуры даже на быт основной массы
местного населения (стр. 46).
Небольшая вторая глава «Колонизация северного побережья Черного моря»
(стр. 49-64) посвящена главным образом общим вонросам греческой колонизации.
В ней анализируются причины «великой колонизации» в соответствии с высказы-
ваниями классиков марксизма-ленинизма но этому вопросу, здесь же дается краткая
история освоения греками западного Средиземноморья и побережья Понта. Совер-
шенно справедливо замечание автора о двустороннем характере колонизационного
процесса, о значении развития производительных сил местного населения для успеха
колонизации (стр. 57, 63). Правильно рисуется Д. П. Каллистовым и история возникно-
1 См.рецензииВ. Д. Блаватского,Г. А. Цветаевой,К.Ф.Смир-
н о в а и П. Н. Т а р к о в а, ВДИ, 1950, М 3; ВИ, 1950, М 6; «Сов. книга», 1950,
М 9; особого мнения придерживается акад. В. В. Струве, ИАН, ОИФ, 1951, М: 1.
71

‘100 ' КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
вения греческих городов на берегах Северного Причерноморья: от случайных поездок
греческих купцов к образованию эмпориев, от эмпориев к возникновению постоянных
поселений (стр. 58—61).
Основное место в рецензируемой работе занимает третья глава, названная автором
«Северочерноморские города-колонии» (стр. 65-152). Она включает в себя небольшую
вводную часть, посвященную основанию отдельных греческих полисов в Северном
Причерноморье, и четыре раздела: 1. Ольвия, 2. Херсонес, 3. Боспор, 4. Боспор и
Митридат Евпатор. Таким образом, название всей главы не совсем соответствует ее
содержанию. В вводных замечаниях к главе (стр. 65—79) автор довольно подробно
останавливается на истории основания Ольвии, Херсонеса и важнейших городов
Боспора, на топографических особенностях заселяемых районов и дает суммарную
характеристику основанным городам. В отношении Ольвии и Фанагории даны крат-
кие сведения по истории их раскопок, в отношении других городов этого не
сделано.
Раздел «Ольвия» (стр. 79-90) включает в себя общую характеристику экономики
древнего города, причем автор останавливается достаточно подробно на монетной сп-
стеме и денежном обращении, совершенно правильно учитывая значение этого мате-
риала для изучения вопросов торговых отношений и экономической жизни общества
вообще. Верно показаны и взаимоотношения Ольвии с окружающими «варварами»
в первые века существования города, общественный строй Ольвии и изменение положе-
ния города с 111 в. до н. э. в связи с началом наступления «варваров». Тем не менее
некоторые положения этого раздела вызывают возражения. Прежде всего необхо-
димо решительно протестовать против следующего заявления автора: «...Филологи-
ческие изыскания позволяют сделать предположение, что Ольвия была основана пе
на пустом месте, а там, где уже существовало чисто местное поселение, от которого
она, очевидно, и получила свое название, осмысленное на греческий лад» (стр. 82).
«Филологические изыскания», на которые ссылается автор, являются антинаучными
рассуждениями Н. Я. Марра («Ольвия и Альба Лонга», ИАН, 1925). Как бы
ни был вероятен сам факт существования догреческого местного поселения на территории
Ольвии, марровские домыслы о местных корнях названия Ольвии, конечно, никаким
аргументом в пользу этого факта являться не могут. Непонятно, почему Д. П. Калли-
стов помещает миксэллинов наряду с рабами «внизу социальной лестницы в Ольвии»
(стр. 84). Ведь миксэллины жили вне города, хотя и в ближайшем с ним соседстве,
и никакого отношения к социальной структуре самого полиса не имели; сам автор
говорит о них в другом месте как о пограничном племени (стр. 90). Но основное возра-
жение по данному разделу относится к трактовке автором того «мира варваров», ко-
торый начал оказывать давление на Ольвию в 111 в. до н. э. Следуя своей теории
исторического единства племенного мира, автор отказывается от рассмотрения истории
конкретных северочерноморских племен, их взаимоотношений, передвижений и т. п.,
а все время говорит о «мире варваров» в целом и об отношениях этого мира с Ольвией.
Такая позиция приводит к тому, что совершенно утрачивается представление о при-
чинах активизации отдельных племен, о социальных сдвигах внутри «варварского»
мира, о взаимных столкновениях местных племен, а стало быть и о той реальной об-
становке, которая складывается вокруг Ольвии. «В массах местного населения просы-
пается враждебная грекам активность» , « „ варвары “ окончательно перешли от пассивного
подчинения влиянию города к решительному наступлению» (стр. 86 и 89) — все эти
фразы, обильно декларируемые автором, не облекаются им в живую плоть и кровь.
Представление о таком единодушном наступлении «варваров» на Ольвию противоречит
историческим фактам. Сам же Д. П. Наллистов признает, что некоторые соседние с Оль-
вией племена, в том числе скифы, были напуганы движением скиров и галатов и рас-
считывали на Ольви1о, как на укрепленный опорный пункт (стр. 88). Этот же недо-
статок свойственен и следующему разделу о Херсонесе (стр. 9О—1О1), где автор опять
говорит о возникновении враждебной грекам активности каких-то безликих и схема-
тически обобщенных «варваров». Создание скифского государства Скилура рассматри-
вается здесь лишь как одна из форм этой активизации (стр. 96). Впрочем, затем автор

кРИтИкА И БИБЛИОГРАФИЯ 101.
_ . . . _ . . . _ . .._..._.—— . . . . .._ . . . _ . . . _. ___._———_. . —... .
обстоятельноиподробно разбирает историю взаимоотношений этого царства с Херсо--
несом и борьбу Палака с Диофантом (стр. 97—1О1).
Следующий, значительный по объему раздел этой главы посвящен истории Боспора.
домитридатовского времени (стр. 101-141). Автор прежде всего разбирает вопрос
‹) причинах возникновения государства Археанактидов и об его характере (стр. 101-
111). При этом он использует самые разнообразные данные — свидетельства письмен-
ных источников, археологические и эпиграфические материалы, анализ значения‘
титулов «архонт» и «царь» в греческой терминологии У-П’ вв. и т. д. В целом картина,
нарисованная Д. П. Каллистовым, может быть признана правильной, хотя отдельные
положения его все же вызывают сомнения. Так, например, не может быть уверенности
н том, что Фанагория с самого начала вошла в состав государства Археанактидов,
равно как и другие города Таманского побережья (стр. 105). Крайне гипотетична и
любопытная мысль автора о причинной связи между образованием государства Археа-
нактидов, с одной стороны, и ходом греко-персидских войн — с другой (стр. 109—110).
Пе следовало бы называть Археанактидов, власть которых, повидимому, была весьма.
ограничена остатками полисной автономии, признаваемой и автором (стр. 107),
«единоличными правителями нового государственного объединения» (стр, 110): эт‹›
может нородить у читателя неправильные представления о монархическом или тира-
ническом характере их власти. Однако все это мелочи. Гораздо более существенной
ошибкой автора является следующее утверждение: «Боспор становится крупной но
тому времени колониальной державой, что, естественно, наложило свой отпечаток.
и на весь его социально-экономический облик» (стр. 101). В термин «колониальная
держава» в современной литературе вкладывается совершенно определенный смысл„
никакого отношения к античному обществу не имеющий. Да И по существу Боспор-
никогда никаких своих колоний не имел и в силу этого колониальной державой быть.
не мог. Если же Д. П. Каллистов хотел сказать этим термином, нто в состав государ-
ства ВОШЛИ ГОРОДЗ-КОЛОНИИ, ТО И тогда ЭТО определение неверно: бОСНОРСКИО
города были совершенно самостоятельными полисами, ни в какой «колониальной
зависимости» от своих метрополий не находившимися, и тот факт, что они были когда-то:
основаны выходцами из метрополий, никакого значения для определения характера:
Боспорского государства не имеет. Поэтому употребленный Д. П. Каллистовым тер-
мин «колониальная держава» может вызвать только путаницу в представлении чи-
тателей.
В этом же разделе автор рассматривает вопросы об афинско-боспорской торговле ,.
об установлении династии Спартокидов, о характере их власти, о расширении боспор-
ской территории, характеризует экономику и культуру Боспора эпохи Спартокидов.
Подробно рассмотрены автором история междоусобной борьбы сыновей Перисада 1
н постепенное экономическое ослабление Боспорского царства в 111—11 вв. до н. э.
Следует отметить внутреннюю противоречивость в характеристике Д. П. Каллисто-
вым социального развития местных племен, входивших в состав Боспора. С одной
стороны, автор, в полном соответствии со своей основной точкой зрения, утверждает,
что все эти племена в своем развитии еще не вышли за пределы родового строя (стр. 102),
что местный племенной мир сохранял свои веками сложившиеся традиции социальной
и политической жизни, т. е. традиции родового строя (стр. 132). С другой стороны,
Д. П. Каллистов считает, что мелкая боспорская серебряная монета ХЧ-У вв. выпу-
скалась в основном для оплаты товаров, скупаемых у мелких производителей из мест-
ного племенного населения (стр. 131). Наличие большого слоя мелких товаропро
изводителей, свободно распоряжавшихся своим прибавочным продуктом и ведущих
товаро-денежные операции, противоречит представлению о живучести И крепости пер-
вобытно-общинных отношений в местной среде.
Раздел «Боспор и Митридат Евпатор» (стр. 141-152) посвящен истории не только
Боспора, но и всего Северного Причерноморья в первой половине 1 в. до н. э. Боль-
шую часть раздела занимает подробное, может быть, даже слишком подробное, опи-
сание всех перипетий борьбы Митридата У1 против Рима (стр. 144-152). Автор со-
вершенно правильно указывает на тот факт, что Митридат в своей борьбе стремился

102 КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
ф . . - - - - - - . - . _ _ _ _ . . - _ - — — — п-гж-ж
использовать поддержку со стороны местных племен, в то время как боспорские го-
рода занимали враждебную Митридату позицию. Однако автор напрасно считает,
что политика Митридата отражала интересы широких слоев местного населения
(стр. 150), и говорит о племенах, поддерживавших Митридата, как о чем-то социально
едином. В этой среде нужно различать, с одной стороны, племенную знать, тесно свя-
ванную с правителями Боспора своими классовыми интересами, с другой -— основную
массу населения, для которой Митридат был таким же рабовладельцем, как и все
остальные. Поэтому попытки представить Митридата в виде какого-то вождя народных
масс племенного «варварского» мира против рабовладельческого Римского государства
и рабовладельческих городов Боспора (стр. 150), по нашему мнению, ничем пе оправды-
ваются.
Последняя, четвертая глава рассматриваемой работы «Северное Причерноморье
в конце 1 в. до н. э. и в первых веках нашей эры» (стр. 153—183) наименее самостоятель-
на. Основная часть ее посвящена описанию римско-боспорских отношепий и борьбы
за боспорский престол во второй половине 1 в. до п. э. и в 1 в. н. э. Небольшое место
отведено характеристике положения Ольвии и Херсонеса во 11-—1\7 вв. н. э. , и, наконец,
последние страницы книги посвящены истории, экономике, социальпому строю и куль-
туре Боспора того же времени. Бросается в глаза неравномерность распределения ма-
териала: истории всего Северного Причерноморья на протяжении трех последних
веков уделено всего 15 страниц из 180 страниц текста. Между тем этот период в истории
Северного Причерноморья имеет очень большое Значение и представляет огромный
интерес именно с точки зрения решения основного вопроса, волнующего автора,--
вопроса о взаимоотношениях северочерноморских племен и народов с античными го-
сударствами. Из поля зрения автора почти совершенно выпали такие замечательные
явления, как изменение этнического состава населения боспорских городов и резкая
«варваризация» греческого населения, передвижения различных этнических групп
в северочерноморских степях, изменения в хозяйственной жизни, постепенная нату-
рализация ее и «рустификация» городов, развитие вольноотпущенничества и изменения
в социальном составе причерноморских городов, возрастание роли синкретических
и монотеистических культов и религиозных фиасов в жизни причерноморских городов
и т. д. Всем этим важнейшим сторонам социальн0—экономической и культурной жизни
Северного Причерноморья автор уделяет буквально по нескольку слов (стр. 182-
184). Такая непропорциональность в построении книги, недостаточное внимание к по-
следнему периоду истории Северного Причерноморья в античную эпоху значительно
снижают ценность рецензируемой работы.
Таковы основное содержание, основные достоинства и недостатки рецензируемой
книги. Перейдем теперь к замечаниям более частного порядка.
На стр. 31, говоря об окрашенных костяках на территории южнорусских степей,
автор добавляет: «последнее время все чаще высказывается мысль о генетической
связи между этим погребальным обрядом и трипольской культурой, для поздних
ступеней в развитии которой как раз очень типично скорченное трупоположение».
Этот тезис автора, совершенно необоснованный и идущий вразрез со всеми представле-
ниями современной археологической науки, не должен был бы появляться в таком
голословном виде на страницах популярного издания.
г Следуя С. А. Жебелеву (ИАН ОГН, 1930, М: 10), автор считает «самыми древними
и крупными» городами Боспора Пантикапей, Феодосию, Фанагорию, Гермонассу и
Непы (стр. 68). Вряд ли последний город, предположительно отождествляемый с незна-
чительным городищем на берегу Таманского залива, можно считать крупным боспор-
ским центром. В то же время странным образом из перечисления крупнейших городов
у Д. П. Каллистова выпал такой центр, кащнимфей, об очень раннем возникновении
и большом значении которого неопровержимо свидетельствуют и археологические
и письменные источники. Непонятно, почему автор следует старому мнению М. И. Ро-
стовцева в вопросе об отношении Горгиппии и Синдской гавани1, считая их различ-
‘ЧЁЪ . ТА.‘ Р о с т о в Ц е в, Скифия и Боспор, 1925, стр. 293,

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ 103
ными поселениями (стр. 73, 75) , и игнорирует прямое указание письменных Источников
(Зверь. Ву2.= ЗС, 1, 266), а также мнение большинства советских исследователей
о тождестве этих двух пунктов1. Еще удивительнее тот факт, что автор считает,
ссылаясь на данные литературных источников, что Синдская гавань, Ниммерий и
Горгиппия «явились плодом... внутренней боспорской колонизации не ранее середины
117 в. до н. э.» (стр. 73). Между тем известно, что в Анапе-Горгиппии найдены фрагменты
керамики еще конца У1—\7 вв. до н. э. (КСИИМК, ХХХУН, стр. 245-248) и что
Синдская гавань упоминается уже в Перипле псевдо-Скилака (ЗС, 1, стр. 85), сведения
которого восходят по крайней мере к первой половине П’ века.
Д. П. Каллистов значительно преувеличивает значение захвата афинянами Сигея
и Херсонеса Фракийского во времена Писистрата в возвышении Афин; хотя овладение
проливами и способствовало развитию могущества Афин, но все же эти захваты не
были единственными причинами того, что Афины «сразу выдвигаются из среды
других греческих городов па первое место и превращаются в богатейшее и влиятель-
нейшее государство Греции», как это постулирует автор (стр. 76).
Говоря о борьбе Левкопа 1 против Феодосии, автор отпосит к этой войне эпизоды,
рассказанные Полиэном в его стратегемах (стр. 116). Нам представляется, что эти
рассказы отражают события гораздо более позднего времени, и Левкон, упоминаемый
Полиэном, есть Левкон 11 (ВДИ, 1950, ‚М З, стр. 172-173). Не можем мы согласиться
и с тем положением автора, что Феодосия и в составе Боспорского государства сохра-
-нила известную автономию (стр. 117).
Ошибочно положепие, будто производство черепицы возпикло на Боспоре лишь
с половины П’ в. (стр. 124). Сейчас известна черепица безусловно местного происхо-
ждения значительно более ранняя — У и даже конца \/'1 в. до н. э.
Вряд ли следует думать, что обязательство афинян помогать Спартоку «на суше
и на море», содержащееся в надписи 288 г. до н. э., было направлено против потен-
циальной угрозы Боспору со стороны «варваров» (стр. 139). Известны и войны
Боспора с другими античными государствами, например, с Гераклеей. Обязательство
помогать не только на суше, но и на море, говорит скорее об угрозе со стороны какого-то
греческого государства, так как никакие «варвары» в эту эпоху значительного флота
еще не имели.
Автор принимает точку зрения Е. С. Голубцовой 2 о правлении на Боспоре между
‘8 г. до н. э. и 7 г. н. э. царя Асандроха (стр. 158). Однако гипотеза Е. С. Голубцовой
построена на ошибочном чтении ею монограмм на боспорских монетах (ср. ВДИ,
1952, М З, стр.‘97) и принята быть не может. Сам же Д. П. Каллистов в своей рецензии
на книгу Е. С. Голубцовой подчеркивает слабые стороны ее рассуждений по
этому вопросу (ВДИ, 1952, М З, стр. 86). Тем более странно принятие им ее конечного
вывода.
Ошибочно утверждение, будто в Херсонесе монеты и падписи с 25/24 г. до н. э.
начинают датировать годами «царствования Девы» (стр. 159). Этот год стал исходным
пунктом для нового летоисчисления, но первые монеты, датированные по этой эре,
выпускаются лишь 70 лет спустя, а надписи начинают упоминать «царицу Деву» и
датироваться годами ее царствования только во 11 в. н. э. 3
Мы считали необходимым подробно остановиться на таких ошибках, так как
книга Д. П. Каллистова предназначена для учителей-историков и каждая ошибка
или петочность становится в ней особенно досадной. Именно поэтому очень
НЭПРИЯТНО ПОРЗЖЗЮТ И многочисленные мелкие недостатки, проистекающие из
‘небрежной авторской и редакторской правки книги. Укажем лишь на некоторые,
наиболее яркие из них,
1 В. Ф. Г ай дуке в и ч, указ. соч.‚ стр. 215 сл.
2 Е. С. Г о л у б ц о в а, Северное Причерноморье и Рим на рубеже пашой эры,
М., 1951, стр. 115-117.
3 А. Н. З о г р а ф, Античные монеты, МИА, ХУ1, стр. 154.

104 КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
На стр. 92, говоря о технике керамического производства, автор утверждает, что
глиняные светильники и террактовые статуэтки отливались (!). На стр. 40 знаменитая
ваза из Чертомлыцкого кургана названа... чашей. На стр. 43 слово «горит» объяснено
как «колчан», что отнюдь не одно и то же. На стр. 105 сказано, что «в древности Тамань
была не полуостров, а остров», тогда как на самом деле на месте теперешнего Таман-
ского полуострова находилась целая группа островов. На стр. 128 боспорские уступ-
чатые склепы называются то «монументальными погребениями», то «монументальными
надгробиями», что одинаково неверно. На стр. 73 говорится о находке черепичных
клейм с имеяем города Горгиппии. Таких клейм не существует, а имеются клейма
с личным именем Горгиппа. На стр. 181 дается следующее описание известного «Склепа
Деметры»: «Стены увенчивает ионийский фриз, на одном из которых (Р) изображена
сцена похищения Персефоны...». На самом деле никакого фриза в склепе нет, а есть
карнизик, отделяющий от плоскости стен полуцилиндрический свод и полукруглые
люнеты, в одном из которых и помещено указанное изображение. На стр. 67 автор
утверждает, что Ольвия расположена выше Днепре-Бугского лимана, на берегу р. Буг,
который имеет в этом месте 7 км (?) ширины, а на стр. 88 помещает ее на берегу самого
лимана. На стр. 100 и 101 дважды повторяется, что Диофант вел борьбу против
Скилура (вместо Палака).
Иногда совершенно правильная мысль автора вследствие небрежного изложения
искажается и затемняется до полной невразумительности. На стр. 124, описывая красно-
фигурные и акварельные вазы боспорского производства, автор внезапно переходит
к характеристике полихромного стиля в ювелирных изделиях, не оговаривая этого
и оставляя читателя в полной уверенности, что вставка Цветных камней, стекла и эмали
применялась при изготовлении ваз. Не всегда выдержана транскрипция собственных
имен и названий: так, город Истрия называется то Истрой (стр. 58), то Истром (стр. 65),
река Днестр в тексте называется Тира (стр. 19), а на картах Тирас. Следовало бы не-
которые устаревшие названия (Аккерман, Камышбурун, Акмечеть, Аджибай и др.)
заменить современными (Белгород Днестровский, Аршинцево и др.). Все эти и
подобные им недостатки легко могли бы быть устранены, если бы книга подверглась
внимательному редактированию, особенно необходимому ввиду характера изда-
НИЯ.
В заключение следует остановиться на оформлении рецензируемой работы. Книга
богато иллюстрирована рисунками и фотографиями. Подбор их в целом удачен. Можно
сделать лишь несколько замечаний по этому поводу. Вряд ли следовало помещать
четыре рисунка с изображениями росписей «Склепа Деметры» (стр. 147, 175, 180, 181):
изображения Гермеса и Калипсо свободно можно было бы опустить, лучше было бы
вместо них поместить фрагменты росписей других склепов, например, склепа Анфе-
стерия. Жаль, что среди иллюстраций нет ни одного образца боспорских надгробий,
а также, что полностью отсутствуют воспроизведения памятников архитектуры и монет.
Нуль-Обская ваза изображена дважды: в виде хорошей фотографии на стр. 123 и пло-
хого рисунка на стр. 23. При этом под первым изображением надпись гласит: «Электро-
вый сосуд из кургана Куль-Оба», а под вторым — «Золотая ваза из Куль-Оба». Вообще
надписи под рисунками часто невыдержаны. Иногда указаны место находки и дата
изображенной вещи, иногда нет; иногда место указано так, что читателю это ничего
не дает: откуда ему знать, что Глинище, где найдена золотая маска, изображенная на
стр. 91,—- это район современной Керчи и некрополь древнего Пантикапея? Жаль
также, что рисунки в тексте не объяснены, а большинство даже и не упомянуто. Вы-
зывает недоумение распределение рисунков в тексте: они часто разбросаны без всякого
порядка, в полном отрыве от текста. Так, изображение золотой маски одного из позд-
них б_оспорских царей 111 в. н. э. включено в текст раздела об эллинистическом Херсо-
несе (стр. 91), изображение калафа из Большой Близницы помещено в главе об
Ольвии (стр. 86) и т. п.
Книга внешне производит благоприятное впечатление, она заботливо оформлена
издательством, но нельзя не отметить наличия очень большого количества опечаток,
особенно в именах собственных и в датах: «Битерий» вместо «Тиберий» (стр. 176),

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ 105
«Коперский округ» вместо «Хоперский» (стр. 59), «Флегмонт» вместо «Флегонт» (стр. 176),
«Фоттерсфельд» вместо «Феттерсфельд» (стр. 16), «пробевт» вместо «пресбевт» (стр. 176),
278 г. до н. э. вместо 288 г. (стр. 139), и многие другие. Список опечаток к книге почему-
то не приложен.
Все указанные недостатки разбираемой книги должны быть учтены в дальней-
шей работе советских историков античности над изданием популярных книг для мас-
сового читателя, ожидающего от нас всестороннего и полноценного освещения основ-
ных проблем древней истории.
Д. Б. Шелов
ЕЩЕ РАЗ О КНИГЕ А. Н. ЗОГРАФА «АНТИЧНЫЕ МОНЕТЫМ
Давний авторитет автора рецензируемого труда А. Н. Зографа застав-
ляет отнестись с сугубым вниманием к его наблюдениям, замечаниям и выводам.
Притом прежде всего следует разграничить такие высказывания и заключения,
которые можно считать доказанными, от таких, которые должны рассматриваться
лишь как гипотезы и личные предположения А. Н. Зографа. Как раз авторитетность
А. Н. Зографа легко может повести к смешению тех и других. Между тем после напи-
сания книги прошло более 15 лет, и советская наука обогатилась за это время немалым
количеством изданий отдельных нумизматических памятников, частично найденных
после смерти автора, а также рядом исследовательских работ по истории монетного
дела античного Причерноморья, которому автор уделяет всю вторую половину своего
труда (гл. \/111-—Х1). Самое же существенное заключается в том, что нас теперь
уже не может удовлетворить чисто нумизматическое исследование, не связанное
с задачами изучения экономического развития тех же античных государств Се-
верного Причерноморья.
Восьмая глава труда Зографа посвящена монетам Тиры и вызывает менее всего
критических замечаний. Нельзя, однако, не пожалеть, что в третьей графе таблицы,
помещенной на стр. 118 сл., не указаны в скобках за кратким описанием каждого
типа оборотной стороны те типы аверсов, в сочетании с которыми он встречается на
монетах; этот прием позволил бы, почти не увеличивая объема таблицы, наглядно
показать все разнообразие нумизматических памятников Тиры императорского пе-
риода. Сомнительно, на наш взгляд, также и заключение автора (стр. 113), что легенда
ТУРА на ранних автономных монетах всегда представляет не именительный падеж,
а сокращение родительного ТУРАЬмЬч]; в Истрии мы находим около этого времени,
во всяком случае, именительный 1ЕТР1Н, в Ольвии— ОАВ1Н; аналогии времени.
Домициана вряд ли могут быть решающими для монет П’ в. н. э.
Переходя к монетам Ольвии, следует отметить, что последние крупные «ассы»
этого города правильно связываются А. Н. Зографом в одну систему с первыми ее
чеканенными монетами. Однако, определив время выпуска «ассов» с изображением
Деметры (табл. ХХХ1, 4) серединой и началом третьей четверти П’ в., а наиболее ран-
них из объединяемых с ними статеров (табл. ХХХ11, 2) границей 30 и 20-х годов
(ср. стр. 124 и 127), автор вместе с тем считает всю эту «группу монет совместного-
обращения» принадлежащей середине П? в. (стр. 126), т. е. ранее им же принятого
момента ее появления. Думается, что это построение нуждается в пересмотре; убеди-
тельным во всей соответствующей аргументации является только то, что наиболее
строго исполненные экземпляры серебряных статеров и брюссельский золотой уник
тесно связаны стилем и относятся к рубежу между 30 и 20-ми годами П? в. Совершенно
не обосновано однако, что именно эти, уже несколько рафинированные, монеты являют-
1 В ВДИ, 1951, М 4, были опубликованы две рецензии Л. П. Харко и
В. Н. Дьякова на книгу А. Н. Зографа. Редакция ВДИ сочла целесообразным
еще раз вернуться к этому вопросу, так как в статье П. С. Карышковского
обращается внимание на моменты, не учтенные предыдущими рецензентами.

‘106 КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
ся первыми образцами ольвийского чекана. Это утверждение подкрепляется в сущности
только более чем сомнительным предположением, что «в Ольвии, где прочной худо-
жественной культуры не было,... заказанные приезжим мастерам штемпеля-образцы
быстро подверглись огрубению в руках местных резчиков» (стр. 128). Не касаясь
фактической несостоятельности первой половины приведенного суждения, следует
подчеркнуть, что нумизматический материал не дает для него никаких оснований.
Серебряные статеры вообще «чрезвычайно разнятся между собою не только по стилю
и качеству исполнения, но часто даже и по качеству металла» (стр. 126), и не представ-
ляется возможным расположить их в порядке деградации по сравнению с при-
.нимаемыми за образец А. Н. Зографом; напротив, свободный и несколько размашистый
резец многих монет производит впечатление гораздо большей непринужденности,
чем слишком ювелирный и суховатый стиль «образцового» статера 1. Признанию
эрмитажного статера первым представителем всего сорта противоречит, паконец,
и то, что именно на нем мы находим наиболее развернутую форму магистратского имени,
в то время как на остальных оно либо вовсе отсутствует, либо выражено первым
слогом или монограммой. Как отмеченные обстоятельства, так и то, что вся серия че-
канепа по эгпнской системе веса, заставляют отодвинуть ее происхождение назад от
времени Александра. К тому же нельзя связывать со статерами не относящиеся к ним
драхмы аттического веса с дельфином на обороте (стр. 127, табл. ХХХ11, 7), ибо
первые имеют в точности соответствующие им по типу драхмы того же эгинского веса
(НС, т. 11, 1913, стр. 65, М 4). Поэтому мы считали бы возможным отнести начало
выпуска «ассов» с Деметрой и объединяемого с ними эгинского серебра к третьему
десятилетию П’ в. В этом случае не будет и разрыва (стр. 126 сл.) между нумизмати-
ческими памятниками и данными известного декрета из Анадолу-Кавак, который не-
опровержимо свидетельствует о том, что в начале (или, во всяком случае, в первой
половине) П’ в. в Ольвии была своя медь и серебро в таком количестве, что обмен всяких
привозных монет на ольвийские мог быть признан обязательным. Ввиду этого трудно
согласиться и с утверждением о малочисленности и ограниченности в обращении се-
ребряных ольвийских статеров (стр. 126); незначительное количество сохранившихся
экземпляров не говорит в данном случае о слабой интенсивности чекана, а объясняется
обстоятельствами последующего времени. Когда на грани ЗО-х и 20-х годов ольвио-
политы перешли к аттической системе (нумизматическими памятниками этого перехода
являются эрмитажный серебряный и брюссельский золотой статеры, «скорее всего
исполненные одной рукой», но д о и п о с л е реформы), тяжелое серебро прежнего
чекана, естественно, подвергалось изъятию и переливке; в особенности интенсивно
должны были извлекаться из обращения драхмы, так как в последующих сериях ста-
теров уже не выпускали и смешать их с новыми монетами было невозможно. Мы бы
рискнули связать с монетной реформой в Ольвии известие Макробия (Заи, 1, 11, 33)
об изменении ольвиополитами долговых обязательств во время осады города Зони-
рионом. Однако трудно сказать, можно ли отнести к этому же моменту и предполага-
емую А. Н. Зографом редукцию и выпуск малых «ассов» с Горгоной и именем города
(стр. 124, табл. ХХХ1, 5), так как эти последние, естественно, укладываются в столет-
ний промежуток между выпуском «ассов» с легендой АР1Х и «ассов» с изображением
Деметры. Кроме того, стилистические особенности Горгоны на малых «ассах» не позво-
ляют датироватьих концом П! в. (А. В. О р е ш н и к о в, НС, т. 111, 1915, стр. 27 слл.);
находки этих монет в верхних слоях архаических ям на о-ве Березани совместно
с керамикой началаУ в. (ЗОО, т. ХХУ111, 1910, стр. 45) не подтверждают их позднего
происхождения. Наконец, на всех известных нам экземплярах этой серии мы встре-
1 Ср. табл. ХХХН, 2 и 3, а также ДМ, т. Х, ‘1882Ё4Ётабл. 111, 1; СЬ, 0191,
К1е1пе Ве1Ьта3е,М., 1886, табл. 1, 2; е г о ж е, ЗРАО, т. \/'11, 1895, табл. ХЧ111, 2;
В. Р 1 с к, В1е апшкеп Мйпзеп Ыотёзгйеспетпапдз, т. 1, ч. 1, ВегНп, 1899, табл. 1Х‚
‘1-2; 8. С г огз ер-Сафа1оз-иэоЕс1аем. С1еап Сопессйоп 01‘ Сгеек Сойпз, у. 11, Сашьгйдве,
1926, табл. 155, 4.

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ 107
чаем лишь надпись ОАВ1, а не ОАВ1О, так что и с этой точки зрения нет необходимости
считать их более поздними, чем «ассы» с Деметрой и легендой ОАВ1Н. О дли-
тельном обращении и выпуске последней серии, заходящей в 111 в., свидетельствуют
и находящиеся на них обозначения серий (без дифферента, В, Г, А, Е) и значительные
стилистические изменения в типе, ясно видимые, например, на фотографиях Голубцова
(ИАК, 51, табл. \/'111-Х1\/'). Труднее решить, как одновременно совмещались в мо-
нетном хозяйстве Ольвии полновесные «ассы» с Деметрой и остававшиеся весьма
долго в унотреблении,— как то доказывают Лузановские находки,— малые «ассы»
с Горгоной (стр. 127); впрочем, при совместном обращении последние должны были
превратиться де факто вподразделепия первых.
Что касается остальных чекапеппых мопет Ольвии догетского периода, вряд ли
можно признать обоснованным объединение в одну серию уникального золотого ста-
тера и последующих золотых гемидрахм (стр. 127-128, табл. ХХХ11, 8; ср. Р 1 с к,
табл. 1Х‚ 1)-; «резкий контраст» в стиле, отмечаемый и А. Н. Зографом (стр. 128), не
представляется «случайным», но свидетельствует, скорее всего, в пользу достаточно
продолжительного перевыва между моментами их выпуска. Также соображения о по-
средствующей роли малых «ассов» с горгонейоном между тяжелыми «ассами» четвертой
серии и борисфенами, и соответствующее понимание слов «из четырехсот» в 1О8РЕ,
12, 32 (стр. 132) не обоснованы настолько, чтобы быть признанными вполне доказан-
ными. Наконец, по смыслу сказанного выше, наиболее ранние из медных монет с Де-
метрой (табл. ХХХ11, 11 слл.) относятся еще к середине П? в. , и чекан их продолжался
если не в течение целого века, как думал Голубцов, то, во всяком случае, значительно
более отводимых для них Зографом 40-50 лет (стр. 129).
Монеты Херсонеса Таврического и Керкинитиды рассматриваются в следующей
главе, гораздо менее самостоятельной, чем остальные части книги. Однако и здесь
мы находим многочисленные поправки ко взглядам прежних нумизматов и собствен-
ным предположениям автора. В особенности необходимо выделить парадоксальную на
первый взгляд, но вполне основательно доказанную мысль о том, что золотой херсо-
несский чекан 1-11 вв. является не столько выражением подлинной самостоятельности
города, сколько свидетельством его зависимости от Боспора (стр. 155 сл.). Однако,
оставляя в стороне тот факт, что А. Н. Зограф относит свидетельство Флегопта из Тралл
к Котию 1, в то время как речь идет о втором царе этого имени‘, следует заметить, что
именно тесная связь с Боспором, который с начала 80-х годов 1 в. высвобождается из-
под римского влияния, делает более чем проблематичными слова автора, будто херсо-
несское золото, 4/5 которого приходятся как раз на время после 79-80 г., было че-
канено «по указанию из Рима» (стр. 156). Во всяком случае, Херсонес является един-
ственным городом, имеющим в эту эпоху свои золотые монеты, причем изображение
на статерах 104, 109, 131 и 158 гг. не обнаруживает даже самого отдаленного сходства
с портретами римских императоров, но зато вполне подобно (вплоть до змеевидного
атрибута) изображениям па медных монетах Херсонеса того времени (табл. ХХХУП,
4-8 и 13-15). Невозможно согласиться также и с предположением, будто бородатая
голова на монете, помещенной на табл. ХХХУ11, 11 (ср. НС, т. 111, 1915, табл. 11,
34-35), представляет портрет боспорского Царя Рескупорида 11 (стр. 157); по крайней
мере, нам не удалось подметить ничего общего ни с одним из известных его изображе-
ний. Из других частностей вызывает сомнение датировка 111 в. до н. э. монеты с изобра-
жением так называемой Афродиты (табл. ХХХУ, 26): за более раннее время говорит,
помимо фактуры, и отсутствие магистратского имени, уже прочно занявшего свое
место на монетах 111 в. Вряд ли возможно, наконец, говорить о продолжении
чекана в Херсонесе до времени Диоклетиана (стр. 159); приводимые автором сообра-
жения могли бы доказать лишь то, что еще до этой поры в городе продп ттжали обращаться
местные монеты, вытесняемые с конца П’ в. римскими.
1 В. В. дЛ а т ы ш е в, ПОМТ1КА,} СПб., 1909, стр. 114; ср. ВДИ, 1948, М 1,
стр. 262, прим. 2.

108 КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
Заслуживают дополнения также и некоторые замечания А. Н. Зографа о монетах
Неркинитиды. Соглашаясь с отнесением наиболее ранних монет этого города к П’ в.
(стр. 160 сл., табл. ХХХУ111, 15-16 и 19), никак нельзя признать правильным разделе-
ние остальных монет на две разновременные серии, первая из которых (табл. ХХХУ111 ,
17-18) датируется первой половиной 111, а вторая (табл. ХХХУ111, 20) рубежом.
1 11-11 вв. Вопреки обыкновению, автор полагается при этом только на стиль и, не заме—
чая сходства между этими группами монет, сравнивает каждую из них порознь с одновре-
менными монетами Х ерсонеса. Между тем, обе группы являются старшим и младшим но—
миналом одной серии: это доказывается не только разительным стилистическим един-
ством изображений коня и оленя на их оборотах, но и общими магистратскими именами
ГЕАП и ЕРМА, и всей фактурой плотного монетного кружка со слегка растрескавшимся
от сильного удара краем. Нелишне заметить, что и имя города нанесено на них впервые
в форме КЕРК1 (на младшем номинале легенда сокращена из-за отсутствия места до-
первых трех букв),что соответствует орфографии эпиграфических памятников Херсо-
неса (1О3РЕ, 12, 352 и 401) и писателей эллинистической и римской поры. По всей
вероятности, эта серия монет относится ко второй половине 111 в. до н. э.
Историю монетного дела на Боспоре А. Н. Зограф подразделяет на шесть периодов.
В этой периодизации вызывают сомнения разве лишь грани пятого периода (68-
226.гг. н. э., стр. 200), в особенности его начало. Эфемерное вмешательство Нерона
в монетный чекан Боспора и последующий перерыв в выпуске монет не являются,
на наш взгляд, переломным моментом ни в истории, ни в нумизматике Боспорского
государства; скорее эту роль следовало бы отвести менетной реформе Рескупорида 11
(81 г. н. э.), возобновившего чекан золота и меди со своим именем и титулом, и притом
с типами, сохранившимися на протяжении более ста лет. Также и смерть Рескупори-
да 111 не знаменует собой резкого поворота в монетном деле; верхней гранью этого
периода следовало бы принять перерыв в чекане между 564-572 гг. б. э., после кото-
рого «статер» становится чисто медным, а прежние типы медной монеты навсегда исче-
зают из обращения.
В первых разделах последней главы своего труда А. Н. Зограф изучает монеты
Феодосии, Нимфея и архаический чекан Боспора. Мы позволим себе пройти мимо
соображений, высказываемых А. Н. Зографом по поводу древнейших монет Пантв-
капея, Аполлонии и синдов; с одной стороны, именно в этой области необходимы, ввиду
значительного количества заведомых подделок, тщательная проверка подлинности
памятников, а с другой - многие вопросы из этой области1 были в последние годы
предметом специального изучения советских исследователей, ввиду чего рассмотрение
их неминуемо увело бы нас далеко за пределы рецензии.
Со второго десятилетия 1\/' в. до н. э. А. Н. Зограф начинает новый период в мо-
нетном чекане Боспора (стр. 171), что вполне соответствует как историческим, так кг
нумизматическим данным. Однако некоторые подробности все же остаются и здесь
спорными; так, например, мы не рискнули бы на основании только стилистических
наблюдений отделять мелкие медные монеты с изображениями бородатого сатира п
бычьей головы (табл. ХЬ1, 7) от монетных серий 1\/' в. (стр. 178; табл. ХЬ, 17; Б у р а ч-
к о в, табл. ХХ, 62), тем более,что изображение на обороте первых имеет ряд Значи-
тельно отличающихся друг от друг вариантов. Вызывает известные сомнения и сое-
динение в единую серию монет с изображениями Посейдона и Афины (стр. 179:
табл. ХЫ, 13-14), так как трактовка проры на обороте и, главное, вся фактура мо-
нетного кружка весьма различны. Имеющееся 11а серии мелких монет с шапками
Диоскуров (табл. ХЫ, 20-21) имя города в форме ПАЫТ1 не представляется также
достаточным основанием для отнесения этой серии к концу 111 в.; аналогии с Горгип-
1 См. в особенности многочисленные работы Д. Б. Ш е л о в а (КСИИМК, вып. 29,
1949, стр. 119-121; ВДИ, 1949, М 1, стр. 143-153; М 2, стр. 93-98; МИА Х1Х.
1951, стр. 125-135) и серьезные возражения Ю. С. К р у ш к о л (ВДИ, 1950, М 1.
стр. 183-188), атакже замечания В. П. Ш и л о в а (СА‚ т. ХУ, 1951, стр. 204-215).

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ 109
пией (табл.ХЬ11,14) и понтийскими монетами Митридатовского времени (Е. В а Ь е 1 о п
еъ ТЬ. В е 1 п а с Ь, Весие118ёпёга1 с1е5 шоппайез ггесчпез де 1’А51е Ъйпеиге, т. 1‚вып. 1,
Р., 1904, табл. П’, 7;\/`11, 28; ХХ\/'1, 10; ср. стр. 137, М 23) позволяют передвинуть всю
эту серию ко второй половине Н в. Это подтверждается тем, что среди монет старшего
номинала (табл. ХЫ, 20) имеются экземпляры из темной ииз светлой бронзы, как и
в первой серии монет времени Мигридата (стр. 186; табл. ХЫП, 2-3). В то же время
во второй серии митридатовского чекана встречаются только монеты из светлой бронзы
(табл. ХЫН, 13-18), а все предыдущие выпуски боспорской меди, начиная с П? в.,
представлены исключительно монетами из темной меди и лишь около середины 11 в.
появляются первые монеты из светлой бронзы (табл. ХЬП, 10-11; ср. стр. 181).
Пессимистическое заключение о невозможности отнесения монет с именем Перисада
к различным правителям (стр. 185) не является достаточно оправданным; соображение,
что имя Перисада на них есть лишь дань уважения памяти особо выдающегося и,
быть может, даже обожествленного представителя династии, противоречит признанию
этих статеров донативами; приводимые примеры относятся только к обычным монетам,
а устойчивость типа и имени на посмертных монетах Александра, 11толемея 1 или
Лисимаха является в такой же мере результатом династических, как и торговых
соображений. Ввиду этого нам все же кажется, что «исчерпывающая в виде корпуса
разработка монет лисимаховских типов» действительно является одной из задач,
стоящих перед советскими нумизматами (стр. 184), причем от решения ее зависит и
возможность точного хронологического определения золотого чекана Спартокидов1.
Что касается хронологии монет Асандра, то здесь, пожалуй, можно только присо-
единиться к сдержанному заключению автора, относящего время его правления к про-
межутку между 47-17 гг. до н. э. (стр. 189), так как неопределенные показания пись-
менных источников не дают в этом случае надлежащей опоры, а одни только иконогра-
фические сближения всегда остаются субъективнымиг.
При изучении боспорского чекана следующего периода А. Н. Зограф проявляет
исключительную осторожность. Тем не менее некоторые соображения автора могут
быть исправлены уже на основании наличного материала; так, невозможно считать
знак Н на монетах Котия 1 обозначением обола, а редкий номинал в 4 единицы, вы-
пускающийся при Митридате и Котии,- его половиной (стр. 196, табл. ХЬУ, 11),
так как в этом случае последние монеты должны были бы быть равными монетам
в один асс (номинал 1В), которые чеканились одновременно теми же царями (табл.
ХЬУ1, 6-7 и 9-10). Вряд ли имеется основание связывать монограмму на зо-
лоте 334—335 гг. б. э. с тем же лицом, которому принадлежат монеты 311 и следующих
лет (стр. 197; ср. табл. ХЬУ’, 15-17 и ХЬХЧ, 1), ибо она встречается и на меди Котия 1
и притом в составе коммеморативнои серии, что не оставляет сомнения в том, что она
выражает имя матери этого последнего, упомянутой у Петра Патриция (ср. Б е р т ь е-
Д е л а г а р д, ЗОО, т. ХХ1Х, стр. 161-163; табл. 11, 30-31). Кроме того, нельзя
признать правильным и отнесение нероновского вмешательства в монетное дело Боспора
еще к 62 г. (стр. 198-199), так как монеты с легендой ПОППН1АС СЕВАСТНС, вы-
битые прежде этого времени, не могли быть выпущены ранее начала 63 г. , когда Поппея
получила после рождения дочери титул августы. По поводу мероприятий Нерона на
1 Необходимо добавить, что рассматриваемые А. Н. Зографом среди монет Бо спора
статеры царя Аки надо ввиду новой находки отнести к Колхиде (ср. Д. Г. К а п а -
н а д з е, ВДИ, 1949, М: 1, стр. 161-165). Это же следует сказать, по всей вероятности,
и относительно монет, приписываемых Савмаку (ср. К. В. Г о л е н к о, ВДИ, 1951,
М: 4, стр. 199-203, и Д. Г. К а п а н а д з е, там же, стр. 203-204).
2 Нельзя признать удачной и последнюю попытку уточнения хронологии Асандра,
принадлежащую Е. С. Г о л у б ц о в о й («Сев. Причерноморье и Рим на рубеже
н. э.», М., 1951, стр. 77-81), так как автор последовательно исходит из представления
о наличии монет Асандра-архонта с 4-м годом правления, тогда как на единственном
статере этого года (Вена) уже помещен титул царя,

110 КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
Боспоре следовало бы подчеркнуть, что монеты 359 г. б. э. (табл. ХЬУ1 , 13) показывают,
что император не осмелился нарушить местные традиции золотого чекана и после-
довал примеру боспорских царей, помещая на золоте лишь монограмму своего имени.
Требует, наконец, возражения и отнесение к 68 г. медных монет Рескупорида 11 с изо-
бражением сидящего на курульном кресле царя (стр. 198; табл. ХЬУ1, 16-17);
во-первых, правление Рескупорида началось лишь в следующем году, как это дока-
зывается первой его золотой монетой 365 г. б. э. с изображением Веспасиана, провозгла-
шенного императором 1 июля 69 г.; во-вторых, как мы надеемся показать в другом
месте, есть веские основания считать, что вся эта серия выбита уже в правление Тита,
чему не противоречит очень удачная, на наш взгляд, расшифровка монограммы на
старшем номинале как слов Тётос; Обвспосоъосюо; Абтокрдтшр.
Переходя к обзору последних разделов Х1 главы, нельзя не пожалеть как об от-
сутствии подводящего итоги всей работы заключения, так и о чрезвычайной краткости
изложения в целом ряде вопросов. Так, говоря о монетах Рескупорида 11 и Савро-
мата 1, автор скорее намечает пути для хронологической классификации меди этих
царей путем сравнения с портретами на золоте, чем дает действительное ее распреде-
ление по отдельным выпускам (стр. 201-202), причем некоторые редчайшие медные
монетыпервого царя вообще остались вне его поля зрения. Признавая правильным опре-
деление ценности монет в 48 и 24 единицы как сестерция и дупондия (стр. 199-203;
ср. ВДИ, 1938, М: 2, стр. 294-298), следует добавить, что второй из этих номиналов
исчезает уже в начале правления Савромата 1, так как приписывающиеся обычно
Котию 11 и Евпатору дупондии с изображением Капитолия (табл. ХЬУП, 17 и ХЬУ111,
4) следует отнести к более раннему времени‘. Ввиду этого и замечания А. Н. Зографа
с колебаниях монетной политики царей 11 в. оказываются в части, связанной с этими
монетами, лишенными обоснования (стр. 202-203). Полного внимания заслуживают
зато соображения о монетной реформе Савромата 11, кратко суммирующие аргумента-
цию, развернутую в опубликованных прежде статьях автора (стр. 204-206; ср. ВДИ,
1938, ‚М 2, стр. 287 —306).
Однако и здесь можно пожалеть, что автор не дает распределения между первым
и вторым периодами его классификации редких сестерциев с изображениями скачу-
щего царя и Зевса (или царя?), восседающего на троне (Б у р а ч к о в, табл. ХХХ1,
стр. 250-253).
Н замечаниям о монетах середины 111 в. на стр. 208-209 можно было бы до-
бавить еще следующее. Единственным критерием для различения царей, чеканивших
монеты между 537-564 гг. б. э., являются иконографические признаки (ср. О р е ш -
н и к о в, Каталог собрания древностей гр. Уварова, вып. 7, М.‚ 1887, стр. 113 сл.),
причем речь должна идти, строго говоря, не о портретности в точном смысле слова,
но лишь о различиях в прическе и наличии трезубца при изображении так называемого
Рескупорида \’1. Однако на монетах 558 и особепно 559 гг. б. э., где трезубец еще от-
сутствует, прическа царя приобретает вид, присущий «статерам» следующих годов,
а на монетах 564 г. облик царя с трезубцем вполне аналогичен изображениям на мо-
нетах 40-х годов 111 в2. Поэтому и последнего боспорского царя, выпускавшего монеты,
следовало бы называть Рескупоридом \/`1. Его чекан начинается, по мнению Зографа,
в 615 г. б. э.; последние находки заставляют, как кажется, передвинуть эту дату
назад до 612 г. (ВДИ, 1949, М 2, стр. 76, 49-50; 1950, М: 2, стр. 135). Равным образом
следовало бы устранить сомнения (стр. 212) относительно монет Радамсада с 619 г. б. э.;
к экземплярам собраний Уварова (стр. 120, М 788), Британского музея (табл. Х\7111, 9),
Гиля (ЗРАО, т. У, 1891, табл. \711, 83) и Таракташского клада (ИТУАК, вып. 43,
1 Соображения относительно датировки монет с изображением пятиколонного
храма изложены нами в специальной статье.
2 Табл. Ь, 4 сл.; ср. А. М. Р о а 5 с 11 1 ч: а 1 о т, Везсшейьипз аег ипеайгъеп инд
шепщ Ьекаппъеп Мйпиеп уоп 8агшаъ1а..., М.‚ 1882, табл. 11, 36-37; 111, 56; Сава-
1о3ие о1` ше Вгшзь Мизепш, Ропъиз..., Ь.‚ 1889, табл. ХУ111, 2-6.

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ 111.
1909, стр. 99) мы могли бы прибавить еще один с отчетливой 6 на месте единиц,.
так что, повидимому, в течение ряда лет власть над Боспором разделяли два
правителя.
В тексте книги допущены, к сожалению, весьма неприятные погрешности: доста-
точно указать, что в таблице на стр. 206 сл. первая строка в графе сестерпиев сдвинута-
вверх и попала против имени Котия 1; не на месте и вторая строка в графе дупондиев.
(ср. ВДИ, 1938, М: 2, стр. 304 сл.). Вряд ли следовало оставлять без исправления и
явные описки автора; так, на стр. 188 говорится, что монет Фарнака «за все четыре
года было выпущено 13 штук», тогда как речь идет о числе сохранившихся
экземпляров. Нельзя, наконец, не пожалеть о весьма посредственном выполнении.
таблиц, не дающих часто никакого представления об оригинале. Как уже справедливо:
указывалось (ВДИ, 1951, М 4, стр. 118), хотя бы часть таблиц следовало дать фототи-
пией и, в особенности, снабдить таблицы соответствующим текстом, ибо приложенные-
объяснения совершенно не удовлетворяют читателя; особенную досаду вызывает отсут-
ствие надлежащих данных при монетах, публикуемых впервые (например, не указаны
вес и местонахождение статера 378 г. б. э. на табл. ХЬУН, 2). Все эти технические
недостатки должны быть устранены при переиздании труда А. Н. Зографа.
Подводя итоги, необходимо подчеркнуть, что немногие несомненные упущения и
неточности, равно как отмеченные выше замечания дискуссионного характера, вполне-
искупаются достоинствами книги А. Н. Зографа. Автору удалось, заверпшв ра-
боты своих предшественников и используя собственный многолетний опыт, впервые.
добиться научно обоснованной, ясной и последовательной систематизации и перио-
дизацни монет Северного Причерноморья и дать отчетливуюи убедительную картину
денежного обращения Тиры, Ольвии, Херсонеса и Боспора в различные периоды
их существования. Тем не менее рецензируемое сочинение ни вкакой мере не может
заменить полного свода монет Причерноморья, потребность в котором ощущается все-
сильнее с каждым годом и создание которого, оказавшееся не под силу дореволю-
ционной русской науке, следует, наконец, признать очередной задачей советских
ученых. Важнейшим подготовительным шагом на этом пути должна была бы быть
публикация каталогов крупнейших нумизматических собраний нашей великой Родины.
П. С. Карышковский‘
ИСТОРИЯ ДРЕВНЕГО МИРА В 1-—Х ТОМАХ
ВТОРОГО ИЗДАНИЯ БОЛЬШОИ СОВЕТСКОЙ ЭНЦИКЛОПЕДИИ
Новое издание БСЭ является выдающимся событием в культурной жизни нашей
страны, результатом крупнейших достижений во всех областях социалистического
строительства. Первые тома прежнего издания БСЭ вышли в свет 25 лет назад и в насто-
ящее время значительно устарели. Учитывая наличие серьезных теоретических и по-
литических ошибок, а также устарелость первого издания БСЭ, Совет министров СССР
указал, что второе издание призвано «широко осветить всемирно-исторические победы-
социализма в нашей стране, достижения СССР в области экономики, науки, культуры,
искусства. С исчерпывающей полнотой следует показать превосходство социалисти-
ческой культуры над культурой капиталистического мира. Опираясь на марксистско-
ленинскую теорию, Энциклопедия должна дать партийную критику современных реак-
ционных буржуазных течений в различных областях науки и техники».
Статьи по истории древнего мира, напечатанные в новом издании БСЭ, по научному
содержанию и по своей идейно-политической направленности значительно превосходят
статьи старого издания БСЭ. В новое издание введены важнейшие дополнительные
разделы, например, «Советская историография», а также значительно увеличено ко-

112 КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
.личество статей по древней истории. В прежнем издании не было таких статей, как:
«Агафокл», «Аквы Секстиевы», «Акций», «Алиментации», «Амфиполь», «Анналисты»,
«Бек», «Беллерофонт», «Беллона», «Белох», «Вегеций», «Виллик», «Вириат» и др.
Однако многие статьи и в новом издании не свободны от фактических и даже методо-
логических ошибок и погрешностей. К тому же отдельные статьи неоправданно малы
по своему объему, даже в сравнении с наметками словника. Хотя в первых десяти
томах нет еще основного материала по древней истории, но уже сейчас необходимо
критически рассмотреть напечатанное, чтобы предостеречь от повторения подобных
пробелов в дальнейшем.
В нашем обзоре мы остановимся сначала на статьях по истории древнего Востока,
а затем перейдем к Греции и Риму. В статье «Вавилония» отмечается, что «... в Южной
Месопотамии жили шумеры, язык которых относится к древнейшей группе языков
народов Передней Азии». К сожалению, читателю остается неясным, что это за языковая
группа и каковы характерные особенности языка шумеров. Здесь же говорится:
«Необходимость осушения болот и создания оросительной сети обусловила применение
‚рабского труда в глубокой древности». Это утверждение методологически просто оши-
бочно. Неужели, если бы не нужно было создавать оросительную сеть, рабский
труд вообще не применялся бы'в Вавилонии? При характеристике Вавилонского го-
‚сударства времен Набопаласара отмечается, что «старые формы примитивного домаш-
него рабства постепенно стали отмирать». В статье необходимо было указать на появ-
ление новых, более прогрессивных, форм рабства. Однако читатель не получает ответа
на этот методологически очень важный вопрос. Имеются недостатки и в библиографии.
В сравнительно большом списке литературы (22 наименования) не указана ни одна
работа классиков марксизма-ленинизма. Также не упомянуты ценные труды акад.
А. И. Тюменева.
В статье «Буддизм» и в близкой к ней по содержанию «Ашока» отмечается лишь
покровительство царя буддизму, но ничего не говорится о том, что в 245 г. до н. э.
Ашока признал буддизм общегосударственной религией.
В статьях по истории Греции и Рима имеется, к сожалению, значительно больше
недостатков как фактического, так и методологического характера. Нуждается
в отдельных уточнениях статья «Анталкидов мир». Этот мир, как известно, был заклю-
‘чен в резиденции персидского царя, и его фактически продиктовал Артаксеркс. Поэтому
Анталкидов мир называют еще и царским миром, о чем в статье не упоминается. Чи-
тателю, недостаточно знакомому с историей древней Греции, остается неясным, после
каких войн был заключен Анталкидов мир. Следовало бы также резче подчеркнуть
антиафинский характер мира..;‚ Остров Имброс почему-то назван в статье Имброзом.
В статье «Ареопаг» не указано, что во время деятельности Солона, когда создава-
лись основы афинской рабовладельческой демократии, права ареопага -— оплота
аристократии —- были урезаны.
В крупную и хорошую статью «Афины» надо было бы внести незначительные уточ-
пения‘. Так, автор пишет: «В течение 9 и 8 веков до н. э. происходил процесс синойкиз-
ма, т. е. объединения всех независимых областей Аттики вокруг Афин» (стр. 509).
Для широкого читателя характер синойкизма остаетсянепонятным. В статье не указано,
происходил ли процесс синоикизма на основе мирных договорных отношений или в
борьбе. Нельзя полностью согласиться с тем, что Писистрат «...преследовал ту же
цель —— облегчить положение крестьянства» (стр. 510). Писистрат, как известно,
добиваясь укрепления тирании, действительно осуществил некоторые мероприятия
в интересах крестьянства, но затем он резко ухудшил положение крестьянства введе-
нием налогов. Писистрат был представителем интересов торговых кругов афинских
рабовладельцев. А из статьи, к сожалению, этого не следует. Характеристика афинской
демократии, как рабовладельческой, должна была быть подкреплена цитатой из лек-
ЦИИ В. И. Ленина «О государстве». Эту работу В. И. Ленина необходимо было
включить и в библиографический список к данной статье.
В статье «Беотийская война» следовало, хотя бы очень кратко, отметить, что эта
война была вызвана глубоким социально-экономическим кризисом полисной системы.

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ 113
Слаба статья «Алкивиад», имеющая чисто справочный характер. В ней не
говорится ни слова о нроисхождении Алкивиада и о его отношении к афинским демо-
кратам. Поэтому некоторые действия Алкивиада не объяснены.
В том же втором томе напечатана большая статья «Александр Македонский»,
Но, к сожалению, и в ней есть серьезные упущения. Надо было яснее сказать о харак-
тере походов Александра. Фраза же: «Его походы способствовали до известной степени
преодолению кризиса, который переживала греческая рабовладельческая система
в 4 в.», не дает полного ответа на поставленный вопрос. Для читателя, тем более мало
знакомого с историей древней Греции, остается непонятным, имел ли восточный
поход Александра прогрессивный или реакционный характер. В то же время
известно, что народы Средней Азии вели освободительную справедливую войну против
македонских захватчиков. В конце статьи, в целях внесения большей ясности, следо-
вало бы сделать обобщающий вывод. Совершенно непонятна фраза «греческое населе-
ние, колонизованное персами...» Неверно заявление, что войска Александра «проло-
жили морской путь из стран Малой Азии в Индию». Река Истр почему-то названа
Истрой. инициалы проф. Мишулина не А. Д., как значится в библиографии, а А. В.
Аристотелю посвящена обстоятельная статья, освещающая энциклопедичность
знаний греческого ученого. Тем не менее, о нем ничего не сказано как об историке
афинского государства. Единственный известный исторический трактат Аристотеля
«Афинская полития» обойден полным молчанием. В рассматриваемой статье утвер-
ждается, что «все формы государства Аристотель считал возможным свести к трем
основным -- монархической, аристократической и демократической» (стр. 7). Этот
вывод нуждается в уточнении. Аристотель, как известно, различал три «правильные»
формы государства и столько же «неправильных». Лучшей формой государственного
устройства Аристотель счптал политию. Автор статьи неправильно приписывает Ари-
стотелю авторство 158 трактатов о политическом устройстве греческих полисов. Они
были составлены не только Аристотелем, но и его учениками. В этой связи важно
указать редакции БСЭ на необходимость более внимательного отношения к большим
статьям, составляемым, невидимому. несколькими отраслевыми редакциями. В ста-
тьях этой категории, определяющих сооой лицо всего издания, обычно освещается
только одна сторона явления. Так, например, в упомянутой выше статье «Александр
Македонский» обращено основное внимание на военную сторону его деятельности, что и
привело к пробелам в оценке его исторического значения. Статья «Аристотель», написан-
ная, по всей вероятности, специалистом по философии, умалчивает о значении Аристо-
теля как историка.
В небольшой статье «Архелай» неправильно утверждается, что в 85 г. до н. э.
между Суллой и Митридатом был заключен Дарданский мир «. . .на выгодных для Митри-
дата условиях». В действительности это не так. По этому миру понтийский царь должен
был выплатить Риму контрибуцию в 3000 талантов, передать 80 боевых судов, осво-
бодить захваченные земли в Малой Азии и т. д. Другое дело, что неблагоприятно сло-
жившаяся обстановка в Риме заставила Суллу пойти на заключение указанного мира
с Митридатом на сравнительно мягких для последнего условиях. Это и надо было
оговорить в статье.
Жаль, что в небольшой справочной статье «Бек» дается главным образом лишь
положительная оценка трудов Бека и совсем умалчивается об идеалистических воз-
зрениях немецкого ученого на исторический процесс. Надо было дать политически
заостренную критику его трудов, тем более что, как правильно указывается в статье
они сохраняют «значение до сих пор».
Не лишена недостатков и маленькая статья «Белох». Следовало подвергнуть
острой критике реакционно-идеалистические и модернизаторские взгляды этого про-
тивника марксизма. В рецензируемой статье бросаются в глаза текстуальные совпа-
дения с учебником В. С. Сергеева «История древней Греции», 1948, стр. 49, где о
Белохе сказано: «...в оценке исторических деятелей Белох следует реакционным немец-
ким построениям...». Эта же мысль в Энциклопедии передана так: «В оценке истори-
ческих деятелей Белох следовал реакционным немецким историкам». К слову сказать, `
8 Вестник древней истории, М: 1

114 КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
подобные примеры имеются и в некоторых других статьях. Так, например, в статье
«Валерий Максим» написано: «Среди многих анекдотических рассказов о римском про-
шлом у автора встречаются и исторические факты, не упомянутые у других античных
писателей». Н. А. Машкин в учебнике «История древнего Рима», 1949, стр. 23, характе-
ризуя Валерия Максима, говорит: «В сборнике среди различных рассказов о римском
прошлом мы находим факты, не упоминавшиеся другими авторами». «Следствием
галльского нашествия,-— пишет Н. А. Машкин,-—было ослабление римского влияния...»
(там же, стр. 126). В 1О-м томе БСЭ , на стр. 1 49 сказано: «Следствием галльского нашествия
было временное ослабление влияния Рима...». В статье «Гальба» написано: «Правление
Гальбы вызвало недовольство провинциальных войск, населения восточных и южных
областей Галлии...», а в учебнике Н. А. Машкина об этом же говорится: «Недовольны
Гальбой были и провинциальные войска, а также население восточных и южных об-
ластей Галлии...» (стр. 454). Подготавливая рукописи к будущим томам, редакторам
и рецензентам надо обратить внимание и на эту сторону, чтобы статьи БСЭ не были
простым пересказом вузовских учебников
Неоправданно кратка статья «Бузескул». В ней не подчеркнуто то, что Бузескул,
несмотря на серьезные методологические недостатки его трудов, дал более правильную
характеристику афинской демократии и роли Перикла, чем зарубежные буржуазные
историки. Надо было также отметить, что некоторые работы Бузескула не утратили
своего значения и до настоящего времени. В действующей программе по истории древ-
ней Греции для вузов рекомендуются всего лишь две работы дореволюционных русских
ученых: обе они принадлежат акад. В. П. Бузескулу.
Хорошая статья «Галикарнасский мавзолей» только выиграла бы, если бы в ней
были указаны известные размеры памятника.
В статье «Гармодий и Аристогитон» организация заговора против Писистратидов
объясняется исключительно личными мотивами Гармодия и Аристогитона. Это неверно;
ведь Аристотель говорит, что Аристогитон «ничего не выдумывал, а показывал на своих
действительных сообщников... обещал выдать еще многих других».1 Известно, что
тогда в Афинах происходила обостренная борьба. Особенно недовольна правлением
тиранов была аристократия, ущемленная в своих правахипоэтому прилагавшая макси-
мум энергии для свержения Писистратидов. Праздник, во время которого был убит
Гиппарх, назывался «Папафинеи», а не «Панафенеи».
Среди статей, посвященных истории древнего Рима, наиболее важной в первых
десяти томах является статья «Август». При всех достоинствах в ней все же имеются
отдельные недостатки. Говоря о победе триумвиров над Кассием и Брутом в 42 г. до
н. э., автору следовало назвать место сражения. В описании битвы при Акции надо
было указать, что против Октавиана действовал объединенный флот Антонин и Клео-
патры. Слишком мало сказано о классовой борьбе во время правления Августа и, в част-
ности, о восстании населения провинций. Автор утверждает, что «...Август покрови-
тельствовал крупнейшим римским поэтам, своим современникам — Вергилию, Го-
рацию, Овидшо и др.» (стр. 64). Относительно Овидия вышеприведенное положение
является ошибочным. Общеизвестно не только отрицательное отношение императора
к поэту, но и высылка Овидия в 8 г. н. э. по прямому приказанию Августа в гор. Томы.
Правильно пишет о взаимоотношениях между императороми поэтом С. И. Ковалев.
«Август,— говорит он‚— и раньше терпеть не мог поэта (т. е. Овидия.— С’. Б .) и вос-
пользовался случаем, чтобы окончательно отделаться от него2».
В статье «Всадники» надо было уточнить, что высокий ценз для всадников в
в 100 тысяч ассов был, согласно традиции, предусмотрен уже реформой Сервия Туллия.
Говоря об острой политической борьбе в конце Римской республики, автору следовало
более обстоятельно показать позицию всадников, которые, как известно, сначала вы-
ступали совместно с популярами, а затем, обособившись от широких кругов плебса,
1 А р и с т о т е л ь, Афинская полития, М., 1937, ЧП, 18, 5-6.
‘ С. И. К о в а л е в, История Рима, Л., 1948, стр. 525.

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ 115
все больше и больше, несмотря на имеющиеся разногласия, укрепляли свои связи
с нобилитетом. Об этом в статье ничего не сказано.
В статье «Аппулей Сатурнин» надо было, хотя бы кратко, сказать о причине раз-
рыва Мария с популярами и его переходе на сторону оптиматов. Читателю, не знаю-
щему истории древнего Рима, все это будет непонятно. О
В статье «Брут» говорится толькоо Луции Юнии иМарке Юнии Брутах, но
в истории Рима хорошо известны Децим Юний Брут (участник заговора против Цезаря)
и Марк Юний Брут (сторонник Лепида, отец убийцы Цезаря). Учитывая, что к Эн-
циклопедии очень часто обращаются как к справочному пособию, следовало бы и о них
упомянуть хотя бы в двух словах.
Неоправданно сокращена важная статья «Вириат». В словнике ей отведено
1200 знаков, а напечатано 800. «Иберийско-римские войны» Аппиана напечатаны
в ВДИ за 1939, а не за 1932 г., как указано в статье.
В статье «Вилла» следовало указать, что в Риме было два основных типа вилл:
сельские и городские.
В статье «Ганнибал» следовало указать, что стратегический план полководца,
по существу, не оправдался, что и явилось одной из основных причин его по-
ражения. В библиографическом списке неправильно указан год издания учеб-
ника Н. А. Машкина.
В статье «Гейзерих», а равно и в статье «Вандалы» надо было указать, что вандалы
подвергли разрушению главным образом памятники античного искусства; отсюда
возникло нарицательное выражение «вандализм», обозначающее массовое уничтожение
культурных ценностей.
В нашем обзоре мы остановились почти на всех статьях, посвященных истории
древнего мира, имеющих, по нашему мнению, отдельные недостатки. Часть статей по
истории античного мира сознательно обойдена молчанием, так как их содержание
не "вызывает с нашей стороны никаких критических замечаний.
В заключение отметим несколько более мелких упущений и недосмотров. В статье
«Артюховский курган» утверждается, что курган находится «...на Таманском полу-
острове близ Артюховской станицы». На Таманском полуострове такой станицы
никогда не было. В статье «Брейль» искажена фамилия известного советского
археолога С. Н. Замятнина. Восточный поход Александр Македонский закончил
весной 324 г. до н. э., прибыв в г. Вавилон, столицу созданной им империи. В статье
«Война» (стр. 576) ошибочно утверждается, что поход Александра длился по 323 г.
до н. э., тогда как в июне этого года Александр умер. В статье «Васнецов»,
характеризуя замечательную картину художника «Каменный век», автор пишет:
«Это панно Васнецова поражает зрителя богатством творческого воображения худож-
ника, жизненно, правдиво воссоздавшего далекое прошлое человечества». «Каменный
век» действительно значительное произведение в истории русской монументально-
декоративной живописи. Однако с историко-археологической точки зрения, в указан-
ной картине имеется существенная ошибка. На мамонта, как известно, охотились
в период раннего палеолита, а на картине первобытный охотник держит в руках лук.
Редакция БСЭ, насколько мне известно, недостаточно привлекает к участию
в работе научные силы периферии, ограничиваясь чаще всего получением от них
материалов, касающихся только местной тематики.
Энциклопедия — не отдельная монография; если последнюю можно через два —
три года переиздать, устранив обнаруженные пробелы, то энциклопедия издается на
десятилетия. Вот почему необходима исключительно тщательная и всесторонняя
критическая проверка материала. В этом деле большое положительное значение имеет
рецензирование материалов. Надо, чтобы каждая статья подвергалась, как минимум,
двукратному рецензированию.
Отмеченные недостатки никоим образом не снижают' высокого' научно-полити-
ческого уровня этого ценнейшего издания. Хотелось бы в будущих томах не встре-
тить и незначительных пробелов.
С. Н. Бенклиев
818

116 КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
МАРК АННЕЙ ЛУКАН. Фарсалил, или поэма о гражданской войне.
Перевод Л. Е. Остроумова. Редакция, статья и комментарии Ф. А. Пе-
тровского, М. — Л.‚ Изд-во АН СССР, 1951, 349 стр., тираж 5000 экз.,
цена 13 р. 95 к.
Поэма «О гражданской войне» или, как называет ее сам автор, «Фарсалия», при-
надлежит к числу таких памятников мировой литературы, которые по своей направ-
ленности вызывают особый интерес советского читателя. В этой исторической поэме
молодой автор, современник императора Нерона, Лукан дал поэтическую историю
ожесточенной борьбы между Юлием Цезарем и Помпеем, приведшей в конечном
итоге к крушению Римской республики и установлению цезаризма. Лукан в своей
поэме клеймит Юлия Цезаря, а в его образе кровавого императора Нерона как же-
стокого тирана, загубившего республиканскую свободу. Мало того, Лукан, как
известно, принимал активное участие в заговоре Писона, направленном на свер-
жение деспотии Нерона и вместе с философом Сенекой и Петронием погиб, вскрыв
себе вены. При всем этом надо помнить, что Лукан — идеолог аристократии; его сво-
бода— свобода рабовладельца, ярого сторонника власти аристократического сената.
Произведение Лукана представляет собой важный источник не только для истории
римской литературы, но и для характеристики политических настроений вре-
мени Нерона. Поэтому можно только приветствовать, что после старогощпритом
сделанного с французского языка прозаического перевода Филатова (1819), наконец,
появился в свет полный стихотворный перевод этой поэмы.
В книге сначала помещен перевод «Фарсалии»; после этого следуют «Приложения»,
в которые входит статья «От редакции», большая статья Ф. А. Петровского «Марк
Анней Лукан и его поэма о гражданской войне»; в конце статьи излагается содержание
«Фарсалии»; далее следуют примечания.
В научно-популярных изданиях Академии Наук почему-то всегда принята такая
структура книг. Было бы более целесообразно прежде всего дать читателю понятие
об авторе и его эпохе, познакомить с содержанием произведения, а уже потом помещать
сам перевод и примечания. Для Лукана такой порядок был бы особенно полезен, так
как его поэма местами читается с большим трудом благодаря массе всевозможных
собственных имен и вычурности языка. Но все же наш разбор мыпроведем в порядке,
принятом в книге. Прежде всего о переводе.
Перевести поэму Лукана размером подлинника — дело нелегкое. Язык Лукана,
как н язык философа Сенеки, отличается риторической вычурностью, нарочитой крат-
костью, которая часто выливается в сжатые, фигурально и часто антитетически вы-
ражающие мысль сентенции, помещаемые для большего эффекта в конце описаний
и речей. Л. Е. Остроумов в общем справился со своей задачей; его перевод можно
признать удовлетворительным, а местами даже хорошим. Переводчик сумел переве-
сти все зти детальные натуралистические описания ужасов гражданской войны,
наглядные описания 'разного рода ранений, смертей, голода, жажды, ядовитых змей
и т. д. , наконец, все те места, где Лукан прямо забрасывает читателя мифологическими
и географическими названиями.
Перевод довольпо точно передает изысканные сентенции в поэме Лукана. При-
ведем несколько примеров.
1, 128: Мил победитель богам, побежденный любезен Катопу;
1, 203: Тот будет впредь виноват, чрез кого я врагом твоим стану!
1, 290 сл.:— разделить ты мира не можешь,— Можешь владеть им один!—;
П’, 579: Знает ли кто, что мечи нам даны, чтобы не было рабства?
Переходя к недостаткам перевода, прежде всего естественно спросить, по какому
изданию он сделан? После стереотипного издания Ноз1из’а (Ырзйае, 1905) вышло
несколько новых изданий «Фарсалий», например, ВЦЁРа в серии ЬоеЬ’а (Ьопаоп, 1943)
и критическое издание Ноизшап’а (Охопй, 1950). Ноизшап вставляет некоторые

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ 117
стихи, например, 11, 703А, 1Х, 674А; кое-что переставляет, например, 1Х, 777, 778
после 779; выбрасывает 1, 282; П’, 171 И др. Стихи УП, 820-822 Нозйиз считает непод-
лннными, Ноизшап и 131111 оставляют. Перевод стиха 1, 260 сделан по чтению 1 а с е Ь
зйпе шигшиге ропЬиз, т. е. без шума л е ж и т открытое море; Ноизшап отстаивает
чтение Ь а с е Ь зйпе шигшиге ропЬиз (м о л ч и т открытое море); в стихе 1Х, 37
Ноизшап вместо С г е Ь а 11131Ь (И убегает на Крит) читает С: г а 1 а 11131Ь (бежит
от греческих берегов) и т. д. Необходимо было обосновать принятый для перевода
текст.
Перевод не свободен от неточностей, редких и необычных слов, неясностей. Отме-
тим ряд мест, требующих улучшения и уточнения.
1,1: Бой в Эмафийских полях — г р о з н е й ш и й, ч е м битвы сограждан.
1, 10: В дни, как Авзонский трофей с надменных столбов Вавилона
Рвать надлежало (в подлиннике в р о 1 1 а 11 (1 а Ьгораейз — отнимать
сплой). ,
1, 32: С о т н и зияющих ран (в подлиннике: а 1 Ь а зедепЬ... уо1пега —-г л у-
б о к о сидят раны).
1, 87: О, р а с т о ч и т е л и смут... (в подлиннике: ша1е сопсогаев).
1, 136 сл.: Дуб величавый таков посреди полей плодоносных
Весь п о д дарами воясдей, п о д добычею древней народа.
1, 205: не переведено зЧиа1епЬ1Ьи$ агуйз — в невозделанных полях.
1, 402: Вот и д а в н и ш н и й п о с т о й уходит от русых рутенов.
1, 553 слл.: „Земля на оси опустилась,
И погрузилась во тьму, покрытая тенью земною. Альпы (здесь в
переводе какое-то недоразумение; в подлиннике только: «Альпы
сбросили свой старый снег»; 553-го стиха нет).
11, 63 сл.: К отчизне любовь изливала
П е н и предсмертные так; (может быть, песни — Чиегепаэ; ср. У111,
346: и себя оценив по жалобным п е н я м Помпея; в \/°111, 512: лить
свои п е н и (Р); в 1Х, 880: Терпенье суровое в п е н я х так облег-
чает себя). 1
11, 234: Только не мог омрачить чело п р я м о д у ш н о г о Брута Ужас
(в подлиннике шавпапйтй, что, как известно, означает «великодуш-
ный » , «благородный») .
11, 313: Тяжкую п е н ю сотрет... (здесь пеня, очевидно, значит наказание?).
11, 354: Здесь в я з е н и ц ы цветов не висят (ср. еще У1, 656).
П’, 50: Мороз ц е п е н е л.
У, 173: . ...в своем н е и з б ы в н о м смятеньи
Гневного Феба неся.
У, 276: ...Мы век свойр а змыкали вбитвах
(у Лукана сопзпшрзйшиз -— истратили, растратили).
Ч, 439 сл.: ...в просторе, запретном в е т р и л у. Всадник несется теперь
(В подлиннике: пес регуйа у е 1 1 з Аечиога 1гап31Ь ечиез — «всадник
преодолевает непроходимую для парусов гладь моря»).
У, 603: Но победила их д у р ь Аквилона Скифского (У Лукана гаЬ1е5
ачппопйз — в и х р ь аквилона).
У, 757: Да сохранится моя половина дражайшая в мире.
ЧП, 721: С и л ь н о м у будьте верны (У Лукана уйсЬогй -— победителю).
1Х, 142: ...в а п а л е н н ы й украдкою пламень.
1Х, 334: И п о б е д и т е л ь н ы й вал толкает их Австру навстречу.
Х, 185: Даи наслышка овас...
Х, 492: Повелевает бросать на суда, что с п л ы л и с Ь для сраженья.
Следует еще отметить необычное ударение в словах 1, 239: Вспугнут; У, 663:
отнятые ;\711‚ 12: Скамьи и др.

118 КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
Мы, конечно, отметили далеко не все неточности и шероховатости перевода. В об-
щем он удовлетворителен. Жаль только, что недостатки перевода не были устранены
при его редакции.
Переходим к «Приложениям». Статья Ф. А. Петровского разбита на 4 главы:
1. Биографические данные. 2. Политические взгляды Лукана. 3. «Фарсалия» как исто-
рическая поэма. 4. Лукан как поэт. Приступая к чтению этой статьи, советский
читатель ожидает прежде всего углубленного анализа эпохи, в которой жил Лукан,
чтобы понять закономерность появления такой оппозиционной поэмы, увидеть, как
в ней отразилась ее эпоха, определить место Лукана во всем его литературном окруже-
нии. Однако кроме отдельных разрозненных замечаний, вроде того, что «в первые два
века нашей эры три крупнейших римских писателя — Лукан, Тацит и Ювенал — были
пламенными врагами деспотизма римских иьшераторов» (стр. 250), или того, что
«стоицизм питал оппозиционные настроения сенаторского сословия» (стр. 253) , — кроме
подобных не приведенных в систему замечаний, мы настоящей характеристики эпохи
Лукана не находим. Правда, вводная историческая характеристика дается в предпо-
сланной небольшой статье «От редакции», написанной акад. И. И. Толстым, но она
настолько кратка, что в ней совершенно не раскрываются исторические причины и
неизбежность перехода от республики к императорской власти; в ней говорится о со-
циально-экономическом кризисе античного рабовладельческого общества, но для чита-
теля остается неясным, в чем сущность этого кризиса; говорится о «республиканском
принципе», уходившем в историю и сменявшемся «принципом монархическим», но ка-
кими социальными противоречиями была вызвана эта смена принципов — все это
из-за краткости статьи не выясняется.
Основной вопрос: каковы политические взгляды Лукана? Определение этих
взглядов связано с вопросом о соотношении двух неравных частей поэмы. Один из
биографов Лукана говорит, что после издания первых трех книг Нерон возненавидел
молодого поэта, позавидовав его поэтическому успеху: «Нерон,— говорится в био-
графии,— оспаривал за собой первенство не только среди людей, но и в искусствах,
поэтому Лукану было запрещено заниматься поэзией и даже вести судебные дела».
Но Лукан продолжал свою поэму и во второй части со всей силой обрушился на деспо-
тию Цезаря, разумея в его лице Нерона. В своей статье«Поэма Лукана „ О гражданской
войне“»1 я, в противоположность мнению Бернгарди и Буассье, пришел к тому выводу,
что республиканцем, противником Нерона, Лукан показывает себя и в первой части
поэмы. «Разница между двумя частями поэмы лишь в том,— писал я‚— что в первых
трех книгах Лукан свои идеи проявляет чрезвычайно сдержанно и дипломатически
осторожно», а «в остальных семи книгах он прокламирует свои идеи с нарастающей
смелостью и радикализмом». «Нерон запретил продолжать поэму, так как понял
п р и к р ы т у ю л е с т Ь ю республиканскую оппозицию своей власти». Ф. А. Пет-
ровский пытается возражать против такой концепции. Он ссылается на известную при-
водимую Тацитом речь молодого Нерона (Апп., ХП1, 4, а, не ХПП, 4, как указано
на стр. 258), в которой «Нерон публично заявил о своем уважении к правам Сената».
«С 54 до 62 г.,— пишет Ф. А. Петровский,—добрые отношения между принцепсом
и Сенатом сохранялись... Поэтому нет ничего удивительного, что идеализация моло-
дого Нерона нашла свое отражение во вступлении к „Фарсалии“» (стр. 259). По мнению
Ф. А. Петровского, и Лукан был сначала очарован Нероном. Чудовищная лесть
Нерону в первой книге была, по его мнению, вполне искренняя; Лукан надеялся, что
Нерон «не будет „владыкой“ или „тираном“, а пойдет по стопам Августа» (стр. 260).
Но прежде всего, откуда ясно, что Лукан хотел видеть в Нероне Августа? Чем можно
доказать, что идеалом Лукана была, как подчеркивает автор, «аристократическая
(„сенатская“)республика, возглавляемая зависимым от сената „вождем“»? (стр. 263 сл.).
Ведь идеалом Лукана вовсе не был Помпей,-— это был Катон, у которого, по мнению
Лукана, была только одна цель — свобода (1Х, 30: рагъез Нъегъаъйз егапъ); на ее защиту,
а вовсе не ради власти он и предпринял трудный поход через Ливию. Если Лукан
1 УЗ МГПИ им. В. И. Ленина, т. ХХХП, М., 1946.

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ 119
‘принял участие в заговоре Писона, то это не значит, что он не был республиканцем1.
Далее, помимо анализа первой части поэмы, свидетельствующего, на наш взгляд,
о республиканизме раннего Лукана, искренность Лукана по отношению к Нерону
в первой книге можно подвергнуть сомнению и на основании других соображений.
Пусть Лукан сначала был в восторге от Нерона, пусть выступал в театре Помпея
‚с похвалами Нерону, но разве Нерон изменился сразу после 62 года? Из Тацита (Апп.,
ХП!) видно, что симптомы будущего Нерона стали проявляться за несколько лет
до 62 г.: отравление Британника, разврат, убийство одного сенатора, умаление власти
трибунов и эдилов, осуждение нескольких лиц из знати и т. д. Почему не предположить,
что первые три книги «Фарсалии» были написаны имепно в этот период, когда доверие
к Нерону могло поколебаться у сенатской партии? Ведь сам автор статьи говорит:
«У нас пет никаких сведепий относительно того, в какое время написаны отдельные
части „Фарсалии'» (стр. 264). За неискренность лести у Лукана говорят и еще некото-
рые данные. Сам Лукан признается, что уже «столько времени приходится лгать вла-
дыкам» (Ч, 385 сл.:1аш Ьешроге Ьапъо шепъйшш‘ с1ош1п1з); и схолиаст Лукана видел
в лести Нерону иронию (стр.26О). За это говорит и самая чудовищность лести (1, 46-
52: Когда Нерон божеством вознесется на небо, все боги уступят ему дорогу, и он сам
решит, где и каким божеством он захочет стать). Это явная насмешка! Кроме того,
это восхваление Нерона,— говорит сам Ф. А. Петровский,— совершенно не связано
ни с общей тематикой, ни с отдельными эпизодами поэмы (стр. 264). Следовательно,
это какая-то вставка. Далее, сам же автор статьи говорит, что Нерон заподозрил в Лу-
кане скрытого идейного врага и соперника на литературном поприще (стр. 265) ‚и на той
же странице,— что современники могли усмотреть намеки на Нерона (а следовательно,
оппозицию ему) и в первых книгах. Это противоречит всей аргументации автора.
Второй вопрос, который ставится в статье,— это вопрос об отношении Петрония
к Лукану. Обычное мнение сводится к тому, что автор «Сатирикона» в гл. 118 высме-
ивает построение поэмы Лукана, исключение им из хода действия богов и, как образец
настоящей поэмы, дает свой отрывок из поэмы «О гражданской войне», где в действие
вмешиваются боги и всякие мифологические чудовища. В статье обращается внимание
на то, что это осмеяние Лукана вкладывается в уста проходимца Эвмолпа и что в при-
мерном отрывке поэмы «О гражданской войне» путем показа разных мифологических
чудовищ, в сущности, высмеивается участие богов в историческом действии, отсюда
делается вывод (разрядкой): «вся эта поэма протест не против Лукана, а против без-
дарных его современников, мнивших себя хранителями заветов Гомера и Вергилия»
(стр. 283). Но, если даже и согласиться с тем, что отрывок поэмы «О гражданской войпе»
высмеивает классическую поэму, то отсюда еще не следует, что сам Петроний (если
он — автор «Сатирикона») солидаризировался с Луканом относительпо устранения
богов из хода действия. В лице Эвмолпа он высмеивает лишь бездарных поэтов, кото-
рые, подражая классической поэме, искусственно нагромождали в своих поэмах мифо-
логические образы: сам же Петроний мог оставаться сторонником стиля Вергилия.
Наиболее слабой частью статьи является оценка Лукана как поэта. Здесь не до-
статочно выяснено, как Лукан художественно воплощает свои идеи в образах,
какова композиция поэмы, как путем показа ужасов гражданской войны и разных
зловещих знамений с гомеровским перечислением племен и народов — участников
битвы, он искусно подводит читателя к кульминационному пункту — к роковой Фар-
сальской битве. Лукан в статье совершенно изолирован от своего литературного окру-
жения: не показана связь его стиля со стилем его современников и прежде всего со
„стилем философа Сенеки, особенно в его трагедиях (стр. 290). Говорится о пристрастии
Лукана ко всяким «ужасам», но не раскрывается связь этих «ужасов», этих натурали-
„стических описаний, а также всей мистики, со вкусами римской аристократии той эпохи,
не указаны причины появления таких вкусов. И вот здесь-то особенно было необходимо
связать Лукана с Сенекой, у которого в трагедияхмынаходим такую же мистику и
такие же натуралистические описания. В статье говорится о речах в поэме, но риторика
1 См., например, Н. А. М а ш к и н, История древнего Рима, 1949, стр. 450.

120 КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
___...———+__
Лукана раскрыта недостаточно. Ведь многие натуралистистические описания (напри-
мер, описание бури, голода) — наследие риторической школы. Больше следовало
остановиться на острых сентенциях Лукана не только философского характера. Но
самое главное — статья почти не касается художественной формы поэмы. Для чита-
теля, не знающего латинского языка, следовало раскрыть главные особенности языка
и стиля Лукана и показать ого изобразительные художественные средства — метафоры,
сравнения и т. д. В заключение, говоря об огромном успехе поэмы Лукана и в древности
и в новое время, Ф. А. Петровский не указывает на интерес к этой поэме у декабри-
стов,— недаром в 1819 г. появился перевод Филатова. Кстати, для советского читателя
было бы небезинтересно знать, как царская цензура смазывала в этом переводе
острую оппозицию тирании. Далее, не указывается на отношение Данте к Лукапу
(помещение Лукана вместе с Гомером в особом кругу ада), не упомянут лестный отзыв.
Вольтера о Лукане; не мешало бы напомнить и о том, что Гёте в «Фаусте» использовал
из поэмы Лукана образ колдуньи Эрихто и т. д. В общем статья о Лукане противоре-
чива: она не дает полного и ясного представления о поэме Лукана на фоне его истори-
ческой эпохи и в его литературном окружении.
Переходим к примечаниям. В них главным образом, конечно, пришлось объяснять
многочисленные мифологические и географические имена, встречающиеся в поэме;
иногда даются и необходимые исторические справки. Исчерпывающей полноты здесь,
к сожалению, нет; например, не объяснены: «Олимпийский скакун» (1, 293): в подлин-
нике «Элейскийскакун»; «от второго светила бушуют» (1, 414); «винея» ( 111, 487); «Пелу-
сий» (1Х, 78); «Исида», «Осирис», «Апис» (1Х, 158—16О).Из исторических фактов.
читателю остается непонятным, например, стих: «В час, как Помпея отряд подсудимого-
запер Милона» (1, 323); в примечании разъясняется столкновение Клодия и Милона,
но не говорится о том, что во время суда над Милоном Помпей для устрашения раз-
местил всюду на форуме вооруженные отряды, и это заставило Цицерона в своей речи
«В защиту Милона» обратить внимание на такую необычную обстановку. Не мешало бы:
пояснить в речи Куриона, что означало для Цезаря «продлить власть» (1, 274) и т. д.
Даже в научно-популярном издании нужно было бы для знающих латинский
язык иногда давать в примечаниях текст подлинника, чтобы читатель знал о некоторых
неизбежных отступлениях от латинского оригинала; например, почему бы не указать,
что в русском переводе (1, 98) не передана анноминация сопсогс11а (Нзсогз и др.?
Наконец, мы уже говорили о том, что неизвестно, по какому изданию исполнен перевод;
поэтому и среди примечаний отсутствуют комментарии критического характера, отме-
чающие главные разночтения в рукописях и в последних изданиях. Все это было пре-
красно сделано в академическом издании Лукреция! Вообще было бы целесообразно
в особом разделе вкратце указать рукописи поэмы Лукана, главные ее издания и основ-
ные работы, касающиеся поэмы.
В итоге все же мы, наконец, получили полный, довольно удовлетворительный-
стихотворный перевод «Фарсалии», который может познакомить советского читателя
с этой оригинальной исторической поэмой.
Н. Ф. Дератанш
Е. ЕНКЕЗ, Ваз РгоЫет с1ег5/с1аиеге2 ёп, С/гёпа, Вег11п, 1952, 30 стр.‘
Проблемы рабовладельческого строя в древнем Китае в последнее время оживлен-
но обсуждаются советскими историками-китаистами и историками Китайской Народ-
ной Республики. Ряд статей, посвященных истории древнего Китая, был напечатан
в 1951 г. в порядке дискуссии в журнале «Синьцзяньшэ»? В этих статьях в основном‘
1 Вег1с11Ье йЬег (Не Уегьапспппзеп с1ег Бёспзшспеп Акас1еш1е с1ег ШЬвепзсЬаГЬеп
ш Ье1р213, РЬ11о1о31зсЬ-Ь1эЬогвсЬе К1а55е, Вап‹1 100, Ней; 1.
2 См. сообщение Д. З. «Вопросы древней истории Китая в журнале „Синьпзянь-
шэ“». ВДИ, 1952, М 4, стр. 158—164.

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ 121
_.г-._. ...‚-— -г дг гщ -___ ___
рассматривался вопрос о наличии и о периодизации рабовладельческой формации
в древнем Китае. По первому из этих вопросов в настоящее время наблюдается почти
полное единодушие. И советские историки-китаисты 1, и подавляющее большинство
китайских историков считают, что Китай п своем развитии прошел через ступень
рабовладельческого общества.
Включились в разработку проблем рабовладения в Китае и ученые Германской
Демократической Республики. В январе 1952 г. на эту тему прочитал доклад в Са-
ксонской академии наук немецкий синолог Э. Эркес. Текст доклада был затем опубли-
кован в виде брошюры под названием «11роблема рабства в Китае».
Э. Эркес считает, что в Китае никогда не было и не могло быть рабовладельче-
ского общества, потому что «китайский способ производства никогда не мог допустить
использования несвободного труда... Китайское сельское хозяйство с незапамятных
времен покоится на сложной системе орошения... Только крестьяне могут работать
на необходимых для этого обширных сооружениях, которые всегда должны быть под
контролем и находиться в пригодном состоянии. Только крестьяне, заинтересованные
в продуктах своего труда, могут выращивать рис на ступенчатых полях и заниматься
садоводством, так как и то, и другое требует тщательного ухода за каждым отдельным
растением... При барщинных работах, в первую очередь применявшихся для ремонта
и строительства оросительных сооружений, также необходимо было, чтобы работники
сами были заинтересованы в прочности этих сооружений. Поэтому такие работы всег-
да доверяли крестьянам» (стр. 23 сл.).
Э. Эркес, таким образом, утверждает, что в Китае был специфический, китайский
способ производства, определявшийся особенностями китайского сельского хозяй-
ства, которые были присущи Китаю с незапамятных времен. Это утверждение проти-
воречит китайским источникам, показывающим, что китайское общество, а вместе
с ним и китайское сельское хозяйство на протяжении своей многотысячелетней исто-
рии прошло долгий путь развития и претерпело существенные изменения. К тому
же сельское хозяйство и строительство оросительных сооружений далеко не исчерпы-
вают вопроса о рабстве в Китае вообще; так, например, рабский труд применялся
в значительных размерах в рудниках и ремесленных мастерских, как государствен-
ных, так и частных, во время Чжоу, Циней и Старших Хань 2. Необходимо также до-
бавить, что категорическое утверждение Э. Эркеса о неприменении рабского труда
в сельском хозяйстве и при строительстве оросительных сооружений не подтверждается
китайскими источниками. Напротив, ряд источников, в частности тексты времени
Старших Хань, свидетельствуют об‘ использовании рабов именно в этих отраслях
хозяйства 3.
Э. Эркес считает, что в Китае существовало только патриархальное рабовладение
и что рабы никогда не участвовали в производстве. Он пишет: «Китайское рабство
было чем-то совершенно иным, чем известный под тем же названием древнеевропейский
институт, который являлся выражением общественной организации, основанной на
эксплуатации несвободного труда. Китайское частное рабовладение всегда было до-
машним рабовладением, рфы были, в основном, предметом роскоши. Как и в не-
давнее время, рабы были членами семьи, стоявшими немногим ниже детей, и на них
никогда не смотрели... как на вещи. Более того, закоп защищал их от плохого обраще-
ния. Убийство раба наказывалось так же, как убийство свободного» (стр. 22).
1 См. Л. И. Д у м а н, Очерки по древней истории Китая, Л., 1938 (Литографи-
РОВЗННОЗ Издание); Л. В. С и м о н о в с к а я, Вопросы периодизации древней исто-
рии Китая, ВДИ, 1950, М 1; Т. В. С т е п у г и н а, К вопросу о социально-эконо-
мических отношениях в Китае в Х1\’—ХП вв. до н. э.‚ ВДИ, 1950, ЛЬ 2.
2 См. «Го Мо-жо —историк древнего Китая», ВДИ, 1952, М: 1, стр. 21.
3 Ц янь Х а нь Шу, Шанхай, 1905, гл. 37, стр. 25в; Ш и Ц з и. Шанхай,
1905, гл. 30, стр. 39в.

122 КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
Отказавшись от анализа рабовладения как социально-экономического явления,
характерного для определенной эпохи, Э. Эркес находит возможным ссылаться на свои
личные наблюдения для охарактеризования положения рабов в древности (рабство
в Китае продолжало существовать и при господстве реакционной гоминдановской кли-
ки). Таким образом, он рассматривает рабство в Китае как нечто статичное, не подвер-
гавшееся изменениям на протяжении всей китайской истории. Но ведь Китай прошел
длинный и сложный путь развития, в течение которого менялись и формы и виды рабо-
владения. Чтобы доказать, что убийство раба не всегда наказывалось так же, как
убийство свободного, достаточно привести императорский эдикт, изданный в 35 г. н. э
и гласивший: «Кто убивает раба или рабыню, не будет избавлен от наказания»1.
В одной из своих статей Го Мо-жо показывает, что при династии Хань существовало
неограниченное право рабовладельцев на убийство рабов 9.
По мнению Э. Эркеса, не только частное, но и государственное рабовладение не
преследовало эксплуататорских целей,а было лишь «юридически-социальным инсти-
тутом, направленным на то, чтобы держать под постоянным присмотром лиц, пред-
ставляющих опасность для общества... из-за своей принадлежности к семьям преступ-
ников. Невозможность содержать в течение длительного времени большие массы
ничего не производивших людей привела в конце концов к тому, что к концу эпохи
Сун государственное рабство было уничтожено» (стр. 23).
Идиллическая картина «гуманного» обращения с государственными рабами,
нарисованная Э. Эркесом, не соответствует фактам действительной истории. Во время
Цинь и Старших Хань, когда государственные рабы были особенно многочисленны,
их труд эксплуатировался в ремесленных мастерских, на строительстве гробниц,
дворцов, а также и при перевозке зерна в столицу 3. Уничтожение же государственного
рабства к концу эпохи Сун (ХП1 в. н. э.!) объясняется тем, что в эпоху развитого фео-
дализма эксплуатация рабов была уже абсолютно невыгодной.
Э. Эркес выдвигает собственную теорию происхождения рабства в Китае. Эта тео-
рия, основанная на интерпретации китайских иероглифов, обозначающих рабов,
в основном сводится к тому, что рабство возникло из порабощения женщины при пере-
ходе от матриархата к патриархату. Он считает, что «рабство... произошло из доисто-
рических переворотов в брачной и семейной жизни... С переходом к патриархату ста-
рые свободные формы брака уступили место единобрачию в форме похищения неве-
сты... Мужчина приобретает исключительное право на женщину; он кормит и обеспе-
чивает ее, и поэтому она становится зависимой от него в экономическом и обществен-
ном отношении и вместе с ее детьми все больше и больше превращается в его личную
собственность.Когда патриархальная организация одерживает окончательную победу
и мужчина становится единственным кормильцем семьи, невеста начинает выкупаться
женихом у ее родителей и тем самым официально признается принадлежащей ему»
(стр. 15 сл.).
Таким образом, Э. Эркес переводит рабство из плоскости производственных
отношений в плоскость отношений семейных. При этом история семьи трактуется
им вне связи с развитием производительных сил общества. Говоря о переходе от ма-
триархата к патриархату, он не ставит вопроса о причинах этого перехода. Если бы
он попытался на него ответить, то убедился бы, что как переход от матриархата к па-
триархату, так и возникновение рабства связаны с первым крупным общественным
разделением труда — выделением пастушеских племен. «Первое крупное обществен-
ное разделение труда вместе с увеличением производительности труда, а следователь-
но, и богатства, и с расширением поля производительной деятельности. при сово-
1 Х о у Х а н ь Ш у, глава 1в, стр. За. Цитирую по книге И’ 1 1 Ь иг, Ыауегу
йп Сына бпгйпд (‚не Рогшег Нац Вупазъу, 1943, стр. 468.
2 См. «Вопросы древней истории Китая в журнале „Синьцзяньшэ“», ВДИ, 1952,
А": 4, стр. 162.
3 Ц я н ь Х а н ь Шу, гл. 24а, стр. 27в, гл. 24в‚ стр. 31а; там же, гл. 31, стр. 1в.

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ 123
купности данных исторических условий, с необходимостью влекло за собой рабство» 1.
Если бы Э. Эркес попытался разрешить проблему рабства, исходя из развития про-
изводительных сил общества, у него все встало бы на свое место. Он увидел бы, что
принял за один процесс два различных, хотя и взаимно связанных исторических
явления, представлявших собой следствие одной и той же причины и имевших поэтому
некоторые сходные черты. Ф. Энгельс отмечает, что при переходе к патриархату «муж
захватили вдоме бразды правления, а женщина утратила свое почетное положение,
была превращена в слугу, в рабу его похоти, в простое орудие деторождения» 2. Но
само низведение женщины до рабского положения было возможно лишь в обстановке
уже появившегося рабовладения. Многочисленные исторические, этнографические
и археологические данные говорят о том, что первым источником рабства было пора-
-бощение военнопленных, и Э. Эркес ошибается, полагая, что в Китае дело обстояло
иначе.
Интерпретируя китайские иероглифы, обозначающие рабов, и подчеркивая, что
многие из них включают в себя элемент, обозначающий женщину, Э. Эркес делает отсю-
да вывод, что «употребительные выражения для рабов... обозначали женщину. Это
исключает происхождение рабства из порабощения военнопленных» (стр. 15). Однако
‘эти сами по себе интересные наблюдения не дают основания для такого вывода в пер-
вую очередь потому, что Э. Эркес анализирует не все термины рабства. Так, иерогли-
фы «пу»3 и «тун» (М: 449), обозначающие рабов, не включают в себя обозначения
женщины и поэтому не укладываются в схему Э. Эркеса. О том, что одним из важней-
ших источников рабства было порабощение военнопленных, свидетельствует и то, что
в китайское название гуннов «сюнну» (М: 4301, 5951) входит иероглиф, обозначающий
раба («пу», М 5127). Уже одно это показывает, что древние китайцы смотрели на своих
врагов-кочевников как на потенциальных рабов. Таким образом, и по вопросу о про-
исхождении рабства в Китае выводы автора не могут быть признаны убедительными.
Э. Эркес уделяет в своей работе большое внимание статье молодого советского
исследователя Т. В. Степугиной «К вопросу о социально-экономических отношениях
в Китае в Х1\/`—ХП вв. до н. э.» 4. К сожалению, он не дает критического разбора
«статьи в целом, а берет из нее лишь несколько текстов; Э. Эркес оспаривает переводы,
основываясь на которых, Т. В. Степугина приходит к выводу о начале рабовладения
в эпоху Инь. Он начинает с интерпретации двух надписей, приводимых Т. В. Степу-
гиной. Одна из них переводится ею следующим образом: «Отпустить предназначенных
для закапыванья рабов», другая —- «Гадали: пленных следует отпустить, их не нужно
приносить в жертву» 5. Э. Эркес полагает, что Т. В. Степугина неправильно переводит
иероглиф «гуй» (М: 3888) «отпустить». Этот иероглиф нужно перевести, по его мнению,
«возвратить». Э. Эркес считает, что здесь это слово значит «возвратить домой», и,
следовательно,надпись говорит о том, что военнопленных отпустили домой вместо того,
чтобы принести их в жертву, и что, таким образом, для них не нашли никакого приме-
нения (стр. 7). Но если даже согласиться с Э. Эркесом, что иероглиф «гуй» нужно
перевести как «возвратить», то все-таки ниоткуда не видно, что здесь имеетсяв виду
именно «возвратить домой». Эта гипотеза Э. Эркеса ни на чем не основана, и его по-
правка не дает ничего нового для понимания текстов.
Следующее возражение Э. Эркеса, оспаривающего‘ один из наиболее убеди-
тельных, с нашей точки зрения, текстов Т. В. Степугиной, основано на недоразумении.
Т. В. Степугина переводит этот текст: «Гадали.весной пленников не следует заключать
1 Ф. Э нг е л ь с, Происхождение семьи, частной собственности и государства,
Госполитиздат, 1951, стр. 166.
2 Там же, стр. 57.
3 В Китайско-русском словаре под редакцией И. М. Ошанина этот иероглиф
стоит под М: 5127. В дальнейшем номера иероглифов даются по этому словарю.
4 ВДИ, 1950, М 2, стр. 57-76.
5 Там же, стр. 70.

124 КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
(в особые помещения)» (ук. соч.,стр. 71).В тексте, который приводит Э.Эркес,иероглиф
«фу» (М 3081), означающий «пленник», ошибочно заменен другим иероглифом. На
основании этого искаженного текста Э. Эркес, возражая против перевода Т. В. Сте-
пугиной, говорит, что неизвестно, идет ли здесь речь о военнопленных, или о ком-
нибудь другом (стр. 8).
Дальнейшая полемика Э. Эркеса с Т. В. Степугиной сводится в основном к разно-
гласиям в толковании иероглифа «чэнь» (М 834). Т. В. Степугина, как и многие дру-
гие исследователи, изучавшие этот вопрос 1, считают, что в эпоху Инь этот иероглиф
обозначал раба. Э. Эркес же переводит его «чиновник» (Веашъе). Только незнакомством
с трудами ученых, занимавшихся исследованием надписей на гадательных костях и
на бронзе (Ван Го-вэй, Го Мо-жо, Ло Чжэнь-юй, Бунаков, Фань Вэнь-лань), можно
объяснить то, что Э. Эркес приписывает иероглифу, относящемуся к эпохе Инь, значе-
ние, которое он имеет в современной иероглифике.
Неправильный путь, по которому идет Э. Эркес в исследовании проблемы рабо-
владения в Китае, объясняется прежде всего его ошибочными методологическими по-
зициями. К сожалению, он еще не освободился от влияния буржуазных синологов,
считающих Китай страной «застоя и неподвижности». Очевидно, что при разрешении
проблемы рабства в Китае нужно исходить не из этих антинаучных взглядов, а из
единственно научного метода исторического материализма, разработанного в трудах
Маркса, Энгельса, Ленина и Сталина.
Для того чтобы поставить свое исследование на более прочную основу, Э. Эркесу
следовало бы расширить узкий круг привлеченных им источников.В основном автор
пользуется данными Чжоу-ли, изредка привлекая Шу-цзин, Ши-цзин и Лунь-юй.
Для решения сложнейшего комплекса вопросов, связанных с проблемой рабовладе-
ния в Китае, автору нужно было бы взяться за исследование надписей на костях и
на бронзе и привлечь как монументальный труд Сыма Цяня, так и династийные исто-
рии. Автору необходимо, наконец, изучить посвященные этому вопросу новейшие
труды историков Китайской Народной Республикии советских историков-китаистов.
Все это поможет Э. Эркесу осветить по-новому проблему рабовладения в Китае.
В. Рубин
РАБОТЫ ПОЛЬСКИХ УЧЕНЫХ ПО ДРЕВНЕЙ ИСТОРИИ
(1949-1952 гг.)
Обзор трудов по древней истории, вышедших в Польше после второй мировой
войны, все еще свидетельствует о недостатках в польской исторической науке, унасле-
дованных от довоенного периода. Все же и в этой области намечается уже перелом.
До войны в Польше существовали довольно сильные коллективы специалистов по
классической филологии; историков древнего мира было значительно меньше, чем
филологов. Количественный перевес филологов, в основном же отсутствие правиль-
ного методологического подхода отрицательно отразились на характере большинства
исторических работ по древней истории, изданных до 1939 г. Исторические исследо-
вания в области античности в большинстве случаев писались под сильным воздействием
филологического подхода, в духе традиционной классической филологии; эти иссле-
дованпя характеризовались мелочным анализом источников и ограничивались изу-
чением литературных влияний без должного учета социально-экономических факторов.
Особенно сильно в польской историографии ощущалась нехватка обобщающих
монографий.
1 См. Г о М о - ж о, Ши пипань шу, стр. 41; Х о у В а й — л у, Чжунго гудай
шахой ши (История древнекитайского общества), стр. 38.

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ 125
За годы 1939—1945 значительно уменьшились и так уже немногочисленные кадры
псториков древности. Большая часть зрелых научных работников в этой области и
большинство молодых ученых погибли во время войны; достаточно упомянуть, что
во всей Польше только одна кафедра древней истории сохранилась в старом составе.
Поэтому нет ничего удивительного, что и в журнальных статьях и в отдельных книгах,
изданных в первые послевоенные годы, мы можем заметить те же черты, какие характе-
ризовали эту область исторической науки в довоенпый период; их характеризует
исключительно филологическая тематика и отсутствие нового методологического под-
хода к изучаемым проблемам.
Переходя к подробной характеристике польских работ по древней истории, издан-
ных после второй мировой войны, я должна оговорить, что, согласно желанию ре-
дакции ВДИ, ограничусь данными за последние три года; одновременно хотелось бы
отметить‚что этот обзор не охватывает работ в области истории материальной культуры,
подробно освещенных в обзоре проф. К. Маевского1; не будут в нем упомянуты также
чисто филологические исследования.
Слабость кадров по древней истории проявилась после войны уже хотя бы в том
факте, что в Польше не был создан ни один журнал, тематика которого была бы посвя-
щена специально древней истории. Существующие в настоящее время журналы, за-
нимающиеся древней историей, это либо филологические, либо археологические, либо,
наконец, папирологические издания, которые только от случая к случаю помещают
исследования по собственно историческим проблемам.
К журналам этого рода принадлежат: выходящий четыре раза в год «Э о с» (Воз)-
орган Польского филологического общества (Вроцлав); «М е а н д р» (Меапаег) -—
ежемесячник, посвященный популяризации античной культуры (Варшава); «Ж у р -
н а л ю р и д и ч е с к о й п а п и р о л о г и и» (1о11гпа1оЁ1иг1зЬ1с Раруго1о8у),—
посвященный вопросам папирологии и только частично печатающий работы польских
ученых (Варшава) и, наконец, «А р х е о л о г и я» (АгсЬео1о81а). О последнем журнале
более подробно сообщал в своем обзоре проф. Маевский; все же здесь целесообразно
указать и на этот журнал, так как он посвящает относительно много места обще-
исторической проблематике, даже не связанной непосредственно с памятниками ма-
териальной культуры. Наконец, работы по древней истории печатаются также на
страницах общеисторических журналов, прежде всего «И с т о р и ч е с к о г о
о б о з р е н и я» (Ргиезща Н1зЬогус2пу).
За последние три года появились четыре выпуска «Эоса» (том ХЫП, вып. 1, 2,
и том ХЬ\П‚ вып. 1, 2). Основная масса работ в этом журнале состоит из статей,
посвященных вопросам критики текста, филиации отдельных традиций и т. д.; к ним
принадлежат, например, работы проф. Т. С и н к о, Пе Ьусоршошз Ьга81с1 сагшйпе
$1Ьу111по; проф. В. К л и н г е р а, Бе АгсЬПосЫ Ггазшепъо раругасео (76, 1), 2) е1пз-
Чие ехогайо попс111ш гесозпйъо; проф. С. С р е б р н о г о, ОпаезЬ1ипси1ае сошйсае и
многие другие, как, например, работы проф. Стефена, Стржелецкого и т. д. Указанные
работы дают много важных частных данных, которые, несомненно, окажут большую
пользу и историку, использующему те же тексты, хотя и с иной точки зрения, чем фи-
лолог. Тем не менее в общем и целом в журнале заметно отсутствие плановости в ра-
боте редакции, отсутствие работ на более широкие темы, наряду с несомненно важными
исследованиями по частным вопросам; наконец, что самое важное, нехватает новой
тематики — поисков данных о жизни трудящихся масс древности, вскрытия связей
литературы с ее соцально-экономическим базисом, определения ее классового ха-
рактера и т. д.; правда, некоторые элементы нового подхода уже заметны в отдельных
статьях, например, в работе В. К л и н г е р а о поэзии Каллимаха из Кирены(т. ХЫП ,
вып. 2).
Аналогичные критические замечания можно сделать и по адресу немногочислен-
ных статей «Эоса», посвященных собственно-историческим проблемам. К статьям,
затрагивающим историческую проблематику, относятся следующие работы: Ф. С о-
1 К. 1И а е в с ки й, ВДИ, 1952, М 4, стр. 92 слл.

126 КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
к о л о в с к и й, А ргороз с1’ип ге81ешепЬ (111 с111ъе ае Райапйа; Э. Г и н т о в т, Ье
сьапзешепъ с1и сагасъёге де 1а ъгйьиз гошайие, аЬЬйЬиё а Аррйиз С1аш11115 Саесиз (т. ХЬ111,
вып. 1); А. Х о д з к о - Д о м а н е в с к а я, Проблема дельфийского Омфала (на
польском языке), в которой автор указывает на связь Омфала с доаполлоновыми куль-.
тами; Ю. Д з е х а, Сггаесй ипае 1пс1оз совпоуейпъ (т. ХЫП, вып. 1); о н ж е, Ве
Сггаесйз ВгаЬшапиш аезъйшаъойьив (т. ХЫУ, вып. 1) и Ю. В и к а р и а к, По поводу
сатировой драмы «Азов» (на польском языке — т. ХЫУ, вып. 2).
Значительным недостатком журнала следует считать относительно небольшой
отдел рецензий, кстати сказать, несколько лучше поставленный в последнем выпуске, а
также отсутствие зарубежной научной хроники.
Последний съезд Польского филологического общества в связи с перестройкой
всей польской науки поставил перед филологами-классиками новые задачи. Об изме-
нениях, происходящих в области классической филологии, дают яркое представление
два прочитанных на этом съезде доклада. Первым из них был доклад зам.-председа-
теля Польского филологического общества проф. К. К у м а н е ц к о г о «Фукидид.
на фоне эпохи» (Меапаег, У1, 5-6, 1951). Второй доклад «Реализм в античной лите-
ратуре» прочел профессор Вроцлавского университета Б. Б и л и н ь с к и й (Меан-
с1ег, У1, 7, 1951). К. Куманецкий попытался по-новому оценить творчество выдающе-
гося древне-греческого историка, найти социальные связи и определить условия его
творчества; этот доклад был характерным проявлением поисков новых путей в поль-
ской классической филологии. Доклад Б. Билиньского представлял собой попытку
сформулировать программу работ филологического общества. Б. Билиньский был уже
раньше известен как прогрессивный филолог, между прочим, и по его исключительно
интересной статье во втором томе «Археологии» (1948) «Гесиодовский взгляд на древ-
ность». В этой статье он, выступая против «музейной точки зрения на древность»,
призывал искать в античной литературе проявления труда простых людей, как сво-
бодных, так и рабов, изучать жизнь тех, которые своим молчаливым тРУдом создали
предпосылки классической культуры.
О переломе, наметившемся среди польских филологов-классиков, свидетельствует
то, что разработка программного доклада была доверена молодому исследователю,
стремящемуся применить методы марксизма в своей работе. В этом докладе проф.
Билиньский обратил внимание на подлинно реалистическое течение в античной ли-
тературе. Реализм в древности состоял не в точном воспроизведении бытовых подроб-
ностей, а в отражении подлинного содержания истории античности -- противоречий,
нарастающих внутри рабовладельческого общества. На ряде примеров докладчик по-
казал необходимость изучения литературы в связи с общественной жизнью, необхо-
димость показа ее классового характера и значения. Он призывал к тому, чтобы
изучать в античности ее прогрессивные, существенные и важные ценности и не терять-
ся среди второстепенных мелочей.
Будем надеяться, что на этот путь вступит теперь вся польская классическая
филология и что переход на правильные идейные позиции отразится также и на содер-
жании центрального филологического журнала «Эос». Многие работы, которые публи-
ковались в этом журнале, отличались до настоящего времени выбором второстепен-
ных тем, а иногда и явно идеалистическими выводами.
Вторым журналом, имеющим до сих пор все еще узко филологический облик,
является «Меандр» (Меапаег), хотя он и носит подзаголовок «журнал, посвященный
культуре древнего мира». В принципе этот журнал должен был в корне отличаться
от «Эоса». Если «Эос» был рассчитан на специалистов, причем большинство статей
публиковалось в нем на латинском и других иностранных языках, то «Меандр» должен
был служить делу широкой популяризации научных знаний об античности. В первые
годы своего существования, начиная с 1946 г., «Меандр» часто терял свой популярный
характер, помещая иногда чересчур специальные статьи, мало интересующие широкого
читателя. Еще хуже было то, что «Меандр», как и «Эос», посвящал больпшнство своих
статей только частным вопросам, занимаясь, в основном, явлениями надстройки и
не обращая должного внимания на социальные движения, вопросы труда и связь

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ 127
надстройки с базисом. Слишком сильно давило на «Меандр» наследие идеалистической
филологии довоенного периода и ее ошибочные методологические установки:
эти пороки «Меандра» имели тем большее значение, что журнал рассчитан на широкого
читателя, прежде всего на учителей и учеников средних школ. Причиной этого было
слабое участие в журнале более молодых научных кадров, которые не включились
достаточно активно в работу по популяризации античности.
Вот почему даже в некоторых статьях, затрагивающих существенные проблемы
истории античности и пытающихся, судя по заглавиям, вскрыть социальное содержа-
ние античной культуры, можно было найти установки, вызывающие весьма серьезные
сомнения как с точки зрения методологии, так и со стороны фактического материала.
К такого рода работам принадлежит, например, статья Ю. Л о с я «Марий и Сулла»
(ПГ, 1949), в которой автор пытался идеализировать Суллу и полностью осудить Мария.
Г у м о в с к и й в статье «Конец древнего мира» (ПГ, 5-6) возвратился к старой
дискуссии по вопросу о конце античности и защищал тезис Пиренна о «цезуре» во
время нашествия арабов, совершенно не учитывая основного критерия -- изменений в
производственных отношениях. Статья Ю. В и с л о ц к о г о «Юридическое положение
рабов у некоторых народов древнего Востока (ПГ, 1—2,3, 1949) и в некоторых грече-
ских и эллинистических обществах, а также в финикийском и карфагенском законода-
тельстве» (У, 2, 3-4, 1950) была составлена с чисто описательной точки зрения, вне
связи с жизнью тех обществ, в среде которых возникли те или иные юридические
памятники, причем не было обращено должного внимания на подлинное значение
п содержание анализируемых памятников.
Учитывая, что большинство статей «Меандра» носит популярный характер, мы не‘
будем здесь касаться более подробно их содержания, однако необходимо отметить, что
именно за последние годы и в статьях «Меандра» заметен поворот к новой тематике
с более правильных методологических позиций. Здесь достаточно указать на небольшую
статью Ю. Ш н а й д е р а «Забытая сторона римской истории» (У, 1, 1951), в которой
обращается внимание на сопротивление Риму со стороны покоренных народов; правда,
автор касается только тех проявлений антиримских настроений покоренных рим-
лянами народов, которые находят свое отражение в литературе и филологии. Чаще
стали появляться в «Меандре» и статьи по вопросам тРУда, хотя в основном они касаются
только техники производства. Среди статей этого рода можно указать на работы М и -
х а л о в с к о г о «Горное дело в древней Греции» (ПГ, 8, 1949) и «Металлургия в древ-
ней Греции» (ПГ, 9, 1949), Л. В и н н и ч у к «Хлеб у древних греков и римлян»
(У, 5, 1951). В том же 1951 г. были опубликованы в «Меандре» вышеуказанные статьи-
Куманецкого и Билиньского, а также перевод статьи Меймана «Экономическиеосновьт
общества рабовладельческой формации» (У1, 5-6, 1951)1.
В последних выпусках за 1951 г. (8—-9 и 10) печаталась статья М. Я ч и н о в -
с к о й «Развитие ремесла в свете оксиринхских папирусов». Автор статьи, начи-
нающий ученый, пользуется марксистской методологией и рассматривает ремесло
в Оксиринхе на широком фоне социально-экономических отношений в Египте; она
посвятила довольно много внимания вопросам рабочей силы, условий труда, угнетения
трудящихся, классового характера ремесла и т. д.
Начиная с 1949 г. (ПТ, 1, 2, 4), «Меандр» стал периодически публиковать сообще-
ния об изучении античности в СССР и странах народной демократии. Содержание
«Меандра» за последние годы отчетливо свидетельствует о том, что редакция журнала,
имеющая столь выдающиеся заслуги в работе по популяризации античности в наиболее
трудный период восстановления Польши, не удовлетворяется достигнутыми резуль-
татами. Она все более интенсивно привлекает в состав своего авторского коллектива
молодых специалистов по истории античности и, таким образом, планово меняет
профиль журнала.
Третьим журналом, посвященным античной тематике, является 1опгпа1 оЕ 1иг1зыс.
Раруго1о3у. Этот журнал, как указывает его название, посвящен изучению юриди-
1 См. «Преподавание истории в школе», 1950, М: 1.

128 КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
ческих папирусов; однако его тематика значительно шире, чем можно судить по назва-
нию. В нем печатаются статьи не только из области права и администрации, но и из
области литературы, как например, статья А. 3 ш 1с1 е г е 15, Ьа зъгисъиге с1ез А1ъ1а
с1е Са111шас1ие а 1а 1иш1ёге с1ез поиуепез аёсоиуегвез раруго1о91чиез (У, 1951), и ис-
черпывающие периодические обзоры изданий папирусов и литературы по папирологии
и истории Египта соответствующих периодов. Эти обзоры проф. Р. Таубепшлага ши-
роко учитывают литературу СССР (например, 111, 1949), стран народной демократии
и капиталистических государств. Журнал отличается исключительным богатством
содержания как в области публикации и интерпретации текстов 1, так и в области
государственно-юридической проблематики Египта? Большим преимуществом этого
журнала является участие в нем совсем молодых научных сил (Моджеевский), наряду
со столь заслуженными представителями этой области знания, как проф. Таубеншлаг.
К сожалению, наряду с необычной скрупулезностью и исчерпывающим освещением
источников, в статьях, публикуемых в этом журнале, слишком слабо свя-
зывается государственно-правовая тематика с современной ей социальной средой.
В общеисторических журналах, в отличие от первых послевоенных лет, за по-
следнее время исключительно редко появляются статьи по древней истории. Это объ-
ясняется частично существованием специальных журналов, хотя и неисторических,
но все же связанных с античностью, частично же завершением публикации работ,
подготовленных во время войны. Новые труды немногочисленных историков
древности находятся пока в подготовительной стадии.
Последней статьей по древней истории, опубликованной в «Историческом обозре-
нии» (ХЬ, 1950), была моя работа «История римского государственного строя в оценке
Здзислава Змигридера-Конопки». В этой статье были собраны результаты много-
численных мелких работ умершего во время войны ученого и ставилась задача дать
по крайней мере общий очерк того синтеза, к которому стремился Змигридер в своих
аналитических исследованиях и которого сам он не успел написать. Общий обзор
научных достижений Змигридера в рамках одной статьи был полезным, однако прин-
ципиальной ошибкой моей статьи следует считать отсутствие критики тезисов Змигри-
дера с методологической точки зрения, с точки зрения достижений современной науки.
Я должна была дать анализ творчества этого прогрессивного ученого междувоенного
периода и четко указать, какие его тезисы считаю правильными. Так, например, не-
сомненно убедительно положение Змигридера о зависимости числа центурий в отдель-
ных классах, согласно реформе Сервия Туллия, от размеров их земельных владений
(сепшгйа азы); однако невозможно отстаивать его теорию перехода от республики
к принципату, так как он объясняет этот переход исключительно политическим
кризисом государственного строя, не подчеркивая социальной основы перехода.
Статьи и рецензии по вопросам древней истории от случая к случаю помещаются
и в других исторических и общих журналах, как например, Муё1 Шзр61с2е5па, 2ус1е
Маиш, 81ау1а Апъщиа, Рг2е31ас1 2ас11ос1п1. В последних двух журналах печатаются
только статьи по древней истории славянских земель.
Перейдем теперь к книжным изданиям. Здесь прежде всего надлежит напомнить
о существовании серии изданий, посвященных проблемам классической древности.
К нпм принадлежат издаваемые Польским филологическим обществом Епз 3ирр1е-
шепъа, в которые входят в основном работы филологического характера, «Библиотека
Меандра», «Популярная библиотечка Меандра» и Аисъагйиш Меапагеиш. В первой
1 1. М а п ъ е 111 Г е 1, Оиещпез ъехъез ргоуепапъз с1’Ес1Еои, 111, 1949; А. 5 ч! 1 -
(1 е г е 15, Ьез ёъщиеъъез с1ез шошйез с1е 1а со11есЬ1оп с1е Уагзоуйе, 111, 1949; В. Т а 11 -
Ь о п з с 111 а 3, Раруг1 апс1 Рагспешепъз Егош 1,119 Еазъегп Ргоуйпсез 01 ъ11е Вошап
Ешрйге опъз1с1е Евуръ, 111, 1949.
2 В. Т а 11 Ь е п з с 11 1 а 3, гаммы-строит 1п Сгесо-Вошап Еёуръ, 1У, 1950;
о н ж е, Аишогпйез апс1 Ь11е Ьоса1 Ьаш 1п Езуръ ЬеЁоге апс1 аЕъег Сопзъйъийо Апъошпйапа,
У, 1951; о п ж е, Т11е Ргоу1з1опа1 Ье8а1 Ргоъесйоп 1п Ь11е Раругй, У, 1951; 1. М о с1 -
г 2 е 5 е ш з 1; 1, Т11е тгрбстостпос 1п Ь11е Раругй, У, 1951.

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ 129
нз указанных серий за отчетный период из работ исторического характера была напе-
чатана моя работа «Из вопросов рабства эллинистического периода», состоящая из
трех очерков: 1. Источники поступления рабов в Эллинистическое время. 2. Труд
и жизнь рабов и 3. Способность рабов к самостоятельным действиям в свете закопо-
дательства и жизненного опыта 1. В этой работе, затрагивающей столь важные вопросы,
уделяется слишком мало места роли трудов классиков марксизма в правильной
постановке проблемы рабовладения.
В издании Асъа Зосйеъаъйз Агс11аео1о91сае Ро1опог11ш в 1949 г. появилась работа
3. С} а п в 1 п 1 е с, Тагрейа. ТЬе Ма151п3 01 а МуЬЬ, в которой автор на основе анализа
литературной традиции, нумизматических памятников, религиозных обрядов и т. д.,
связанных с мифом о Тарпее, доказывает, что этот миф возник только в 111 в. до н. э.
и что его возникновение было связано с попыткой объяснения Ьгораеиш, находящегося
на Капитолии.
«Библиотека Меандра», так же как и «Популярная библиотечка Меандра», ставит
перед собой задачи распространения научно-популярных знаний о древности. Они
играют очень большую роль в деле распространения научных знаний о древности,
издавая работы по истории техники и истории литературы. Следует специально отме-
тить, что они посвящают много места переводам. Несколько иной характер носит
Аисъагшш Меапагеиш, которое начало свою работу изданием «Риторики Каллимаха»
проф. Куманецкого2.
Кроме вышеуказанных журналов и изданий, специально посвященных античной
тематике, отчеты о работах в этой области за 1949—1951 гг. можно найти в
ЗРАП, РТРМ, ТМИГ, а рецензии также и в других журналах, как Вос2п115 с121е]6ш го-
зрос1агс2ус11 1 5ро1ес2пус11 (Познань), Рг2е31ас1 па1115 Ьйзсогусгпусь 1 3ро1ес2пус11
(Лодзь).
Особый интерес вызывает исследование свидетельств античных источников о сла-
вянских землях. После нескольких изданных еще до 1949 г. статей Билиньского
в «АгсЬео1о311» и «Еоз»’е с работой по этому вопросу выступил также Л. Пиотрович
«Готы и гепиды на нижней Висле и их передвижение к Черному морю и Дакии» (Рг2е-
31ас1 2ас11ос1п1, \711, 5—-6, 1951). В этом же номере журнала помещен ряд статей
мздиевистов, археологов, языковедов по тем же вопросам. Наконец, в прошлом году
появилась капитальная книга проф. К. Т ы м е н е ц к о г о «Польские земли в древ-
ности»3. В этом труде подведены итоги многолетним исследованиям автора по вопросу
о возникновении Польского государства. Работа К. Тыменецкого рассчитана на не-
сколько томов; в первом томе учтены данные от древнейших времен до падения Римской
империи включительно. Выводы автора основаны на громадном количестве археоло-
гических и филологических данных; он использует все доступные нам письменные
источники.
Важным фактом является издание перевода «Истории древнего Рима»
Н. А. Машкина (Варшава, 1951). Готовится к изданию перевод «Истории древней
Греции» В. С. Сергеева. В последнее время появились три серьезных труда в области
культуры. В 1949 г. проф. Ю. С а й д а к опубликовал работу о Тертуллиане под
названием «Квинт Септим Флорент Тертуллиан. Время —- жизнь — произведениям.
В 1950 г. появилась работа Ю. К о в а л ь с к о г о «Развитие греческой цивилизацишб;
автор дает не столько систематическую историю греческой культуры, как собрание
очерков по отдельным проблемам греческой культуры. В 1951 г. появилась первая
часть третьего тома «Греческой литературы во время римской империи» проф.
1 1. В 1 о 2 и й з 15 а - М а 1 о ш 1 5 с, 2 загадшей п1ешо1п1сттча о15ге511 Не11еп15-
Ьусзпеяо, “постиг, 1949.
2 РЬ111рр1 С а 1 1 1 ш а с 11 1 Вьеъогйса, ес11с11Ь Кишап1ес151, Уагзауйае, 1950.
3 К. Т у ш 1 е п 1 е с 15 1, 21еш1е ро15151е ш зсагойуъпоёсй, Розпай, 1951, 834 стр.
4 1. 5 а] (1 а 15, Кшшъиз Зерсйшиз Р`1огепз Тегш111апи3.С2а5у—2ус1е—с121е1а‚1949.
5 1. К о ш а 1 з 15 1, Возтб] суч/Шиасй 3гес151е], 1950.
9 Вестник древней истории, М 1

130 КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
Ф. С и н к о‘. Этот том, так же как и предыдущие, должен быть включен в качестве
необходимого пособия в состав библиотеки каждого польского научного работника
в области древней истории; он, как и предыдущие части этого труда, отличается богат-
ством содержания и исчерпывающей библиографией. Книга Ф. Синко была удостоена
в 1953 г. государственной премии первой степени. Однако наравне с указанной книгой
Ю. Сайдака и эта работа относится к произведениям старой филологической школы.
В недавно изданной книге в честь Ф. Синко? среди многих филологических трудов
имеется несколько работ исторического содержания. Проф. Л. П и о т р о в и ч
в статье «Ье ргё Ьепди Ьезсашепъ ди гой Ръо1ошёе Х А1ехапдге 11» путем обстоятельного
анализа источников доказывает отсутствие соответствующего завещания, передающего
Египет Риму. Т. 3 а в а д с к и й в статье «Ьа даъе де Рйпзсгйрсйоп де Мпезйшаспоз»
датирует указанную надпись последней четвертью 111 в. до н. э. Наконец, с истори-
ческой проблематикой связаны статьи Л. Т. Б л а щ И к а «1п Запизш Ер1зш1а5
ад Саезагеш оьзегуайопез а11ЧиоЬ»и ЮЁдВольского «Ьез ёшдез 3111‘ 1е Ьехъе де Зъгаьоп».
В трудах Исторического института Варшавского университета (У том) в 1952 г.
появилась моя работа «Взгляды поыпъаэ времени Нерона И Их социально-экономи-
ческая основа»3, в которой указывается на связь взглядов Сенеки, Лукана и Персия
с социально-экономическим положением старой римской аристократии.
В общем и целом мы должны констатировать наличие в Польше сильного научного
коллектива исследователей античности, однако с решительным преобладанием класси-
ческой филологии над относительно слабой еще древней историей. Изучение истории
античности и наиболее с ней связанных отраслей знания ведется в Кракове, Варшаве
и Вроцлаве. Краковский и Вроцлавский центры концентрируют свои научные инте-
ресы на изучении славянских и особенно польских земель в древности. При этом исполь-
зуются преимущественно памятники материальной культуры (проф. К. Маевский)
и литературные памятники древности (проф. Б. Билиньский, проф. Л. Пиотрович).
Более молодые сотрудники Краковского Центра также изучают проблематику терри-
торий, покоренных Римом (Т. Завадский).
К этим исследователям примыкает связанная с медиевистикой группа
познаньских историков, наиболее крупным представителем которой является заслу-
женный ученый проф. К. Тыменецкий. Единственный в Познани историк древности
доц. Р. Кнаповский занимается изучением денежной системы в древности.
В Варшаве на первом месте в научных исследованиях находится Институт папиро-
логии Варшавского университета, руководимый проф. Р. Таубеншлагом при участии
проф. Ю. Мантейфеля. Этот институт может гордиться таким достижением как выше-
упомянутый 1оигпа1 01 1иг1зйс Раруго1о3у. Сам проф. Р. Таубеншлаг ведет
кипучую научную деятельность, выражением которой являются — не считая
опубликованного в 1948 г. второго тома ТЬе Ьачг о! Счгаесо-Вошап Езуръ — много-
численные статьи в польских и иностранных журналах по вопросам античного права.
Эти статьи часто связаны с исторической тематикой 4. В Институте папирологии
обучаются молодые сотрудники, о которых упоминалось выше в связи с характери-
стикой издаваемого институтом журнала. Кроме того, в Историческом институте
1 Т. 3 1 п 15 о, Ыъегаъига ггеска за сезагзтжа гиушзкйезо (1-111 т. п. е.)‚ 616 стр.,
Краков, 1951. Первый том этой книги вышел в 1931/32 гг., второй том в 1947/48 гг.
2 СЬаг15Ьег1а ТЬаддаео 8111150, Шагэзача — ШгосХаш, 1951.
3 1. В 1 е 2 и й в 1: а г М а1 от 1 5 Ь, Ро31аду поыпъаз окгезп Мегопай 1011 род1о2е
3о3родагс2о—3ро1ес2пе, 135 стр.
4 «МЕР дошошу ч: вгеско-гзушзкйш Е81рс1е», С2а3ор15шо Ргашпо-Н13Ьогус2пе,
111, 1951=Агс111у Ог1епЬа1п1, Х\’111;8е1П1е1р1п Сгесо-Вошап Еяуръ», Агспйуеэ д’Н13-
ъо1ге ди дгойъ ог1епЬа1, ПГ, 1949; «Т11е Нега1д 1п ше Ьаш оГ ше Раругй», 1Ь1д., Ч, 1950:
«ТЬе Ье3а1 Рго1е5$1оп 111 Сгесо-Вошап Егуръ», Геэъэспгйъ Ргйси 3с1ш12, Щеппаг, 1951:
«Регйод апд Тегшз 1п Сгесо-Вошап Егуръ», АЬЫ де1 Сопдгеззо 1пЬегпа21опа1е д1 дШЦо
Пошапо е д1 Зъогйа де1 ничью, ХП’.

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ 131
Варшавского университета формируется группа специалистов, изучающих социальные
и частично экономические вопросы античности (проф. И. Бежуньская-Маловист,
М. Ячиновская).
Значительным пробелом в изучении древней истории в Польше следует считать
полное отсутствие исследователей истории древнего Востока.
Из нашего обзора следует, что среди многочисленных работ по вопросам антич-
ности можно заметить в последние годы начало методологического перелома. Об этом
свидетельствует постепенное изменение научных интересов и тематики, а также по-
явление трудов, исходящих из марксистской методологии и пытающихся оценить
изучаемые явления с точки зрения исторического материализма.
И. Бежуньспая-Маловист
(Варшавский университет)
Ага ёдургёеп. Т еже сГЕЦеппе Вгёогоп, Р/югодгартез сГЕгёеппс Зоей, Р.‚ 1950.
Названная работа, быть может, и не заслуживала бы специальной рецензии,
если бы она не характеризовала собою целое направление в пзучении художественной
культуры древнего Востока, очень показательное для современной западноевропейской
буржуазной науки. Книга содержит 152 иллюстрации с наиболее известных памятни-
ков древнеегипетской архитектуры и изобразительного искусства. Текст Дриотона
ограничивается лишь краткой справкой о задачах книги и далее сводится к пояснению
фотографий памятников египетского искусства, заснятых неким Сведом. Таким
образом, своеобразную картину сложения египетского искусства дает не столько
краткий поясняющий текст, сколько сами фотографии. На это указывает и Дрио-
тон, заявив, что он лишь пытается прокомментировать представленные ему снимки,
содержащие подлинную жизнь египетского искусства. «Надо предоставить говорить
вещам самим за себя,—- извлечь урок из искусства на основе этих памятников».
Задача не нова. В двадцатых годах книгам подобного типа (правда, с разными
вариациями) положил начало уже Ж. Капар, который в кратких аннотациях к таб-
лицам мимоходом излагал свою концепцию развития египетского искусства‘. Снимок
с памятника — иллюстрация играет в научном исследовании огромную, в ряде случаев
решающую роль для правильной атрибуции памятника, для художественного, больше
того — исторического его осмысления. Я не касаюсь сопутствующего текста Капара,
страдающего крупными недостатками и характерной для него парадоксальностью.
Однако искусство фотографии имеет лишь тогда познавательную ценность, когда
оно верно передает памятник, без субъективного его искажения, без модернизации.
Именно этими последними недостатками, доведенными до предела, и характеризу-
ется разбираемая книга. Черное без оттенков небо, черная без отметки тень на колоннах
храмов, особенно разительные по сравнению с белыми, «пустыми» местами, освещен-
ными солнцем, фрагменты скульптуры, взятой в самых невероятных раккурсах‚—
вот те впечатления, которые мы получаем от первого ознакомления с иллюстрациями
книги. При дальнейшем, более внимательном рассматривании репродукций это впе-
чатление ярко выраженного формализма, ничем не оправдываемого эстетства, большого
привкуса экзотики все более увеличивается. Совершенно ясно, что иллюстрации оту-
чают видеть египетское искусство, они лишены какой бы то ни было объективности, по-
знавательной ценности, а следовательно, историчности,единственно верно позволяющей
отвести египетскому искусству его место в общем процессе развития древневосточпой
культуры.
Утеря специфики египетской архитектуры, подмененная впечатлением экзотич-
ности, наблюдается уже в начале — на образце фотографии комплекса пирамид в Гизе
1 1. С а р а г Ь, Восишепъз роиг 5егу1г ё Гёъиае де Гать ёдуръйеп, Вгихепез, 1-1927,
П — 1931.
9*

132 КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
(М 8). Неестественно «романтические» облака, снятые густым светофильтром, прово-
сятся над черным силуэтом трех, кажущихся совершенно маленькими, пирамид. Впе-
чатление банальности усиливается от наигранного приема—показа ветки дерева,
висящей справа. Иллюстрация дезориентирует зрителя. Вместо правильного впечатле-
ния о количественной монументальности египетской архитектуры читателю предла-
гается пейзажный снимок «с настроением», нечто вроде имевших хождение лет 50 назад
олеографий южного берега Крыма с кипарисами и луной. Такое же впечатление вы-
носишь от иллюстрации М 13 —пирамиды с лежащим возле нее сфинксом Хефрена.
Фотограф игнорирует основное требование архитектурной съемки — передачи мас-
штабности, соотносительности масштабных величин: пирамида кажется маленькой,
впечатление же величавости и выразительности сфинкса утеряно, так как лицо сфинкса
сведено к черному пятну.
Колоссальная величина пирамиды и все ее стилистическое осмысление - лучшее
доказательство идеи прославления царской власти в момент зенита ее развития
в условиях рабовладельческой деспотии Древнего царства. В книге же налицо сла-
щавые пейзажи, модернизированная архитектура. Объективно-историческое познание
подменено субъективно произвольной эмоциональностью. Пример — достаточно
разительный для доказательства той совершенно очевидной истины, что качество,
содержание и форма фотографируемого объекта играют огромную роль в процессе
исторического познания памятника, ибо от объективно-правильного изучения над-
строечных явлений, в частности и изобразительного искусства, зависит в конечном
счете и достоверность вывода историка искусства. Пойдем дальше; Общеизвестна
синтетичность египетского искусства, органическая целостность зодчества и пластики.
В книге же получается обратная картина; иллюстрации 11 и 12 показывают
какие-то вырезки, произвольно взятые куски диоритовой статуи Хефрена в несвой-
ственных ей раккурсах и вне всякой связи с поминальным храмом царя.
Ограничусь еще только двумя примерами. Иллюстрация 106 должна доказать
совершенно правильную мысль о подчеркнутой величавости, роскоши, скажем со своей
стороны, риторичности стиля Рамессидов, как нового исторического этапа в развитии
искусства Х1Х династии по сравнению с предыдущей династией. В действительности
же вместо гипостильного зала Карнака времени Рамсеса 11 с его лесом 134 колонн на
фотографии показаны лишь полторы колонны на фоне обелиска, как и во всех осталь-
ных случаях доведенного до черного силуэта, до потуги на невзыскательный эффект.
В пояснительном тексте к архитектуре храма в Мединет-Хабу правильно отмечаются
тяжелые приземистые колонны времени ХХ династии, сменившие собою иные пропор-
ции колонн ранних Рамессидов. На фотографии же .]\‘Тз 121 иллюстратора интересует
не столько особенность этих колонн, сколько игра светлых полос солнечного света
на темных стенах. Вот уже поистине неприкрытый формализм!
Случайно ли появление в условиях буржуазной исторической науки подобным
образом аранжированного иллюстрационного материала, который в замысле книги,
естественно, заменяет роль текста? Разумеется, нет. Для современной западноевро-
пейской науки о египетском искусстве, в тех случаях, когда она выходит за пределы
только описания факта, первоначальной атрибуции, типичен разных оттенков идеализм,
переходящий часто к реакционным выводам, как, например, в ряде миграционных те-
орий. В действительности только материалистический подход к явлениям истории
может раскрыть во всей глубине объективную достоверность всякого исторического
явления. Вот почему фотоснимок с памятника и система подбора этих снимков не есть
только более или менее удачно выхваченная фиксация памятника-источника для вы-
водов историка искусства, но и сама его историческая концепция, которую необходимо
строить на законах исторического материализма. «Понятно, что без такого историче-
оного подхода к общественным явлениям невозможно существование и развитие науки
об истории, ибо только такой подход избавляет историческую науку от превращения
ее в хаос случайностей и в груду нелепейших ошибок»1.
1 «История ВКП(б). Краткий курс», стр. 105.

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ 133
Именно такую «груду нелепейших ошибок» и представляет собою рецензируемая
книга. Извращенные пропорции памятников, искаженное отношение архитектуры
к обрамляющему ее пейзажу, к окружающей среде, произвольно выхваченные куски
скульптуры — все это является плодом вымысла, ухода от реально-объективной при-
роды памятника в область .произвольно-субъективного переживания. Это и есть анти-
историзм и вместе с тем модернизация, ибо всяческого рода прикрашивание
исторически сложившегося явления, субъективно-произвольное его осмысление
в действительности сводится к отрицанию этого явления. В. И. Ленин подчеркнул
эту особенпость западноевропейской науки уже в 1894 г., когда он писал: «нет ничего
характернее для буржуа, как перенесение черт современных порядков на все времена
и народы»1.
Вывод напрашивается сам собою. Помочь объяснить даже природу отдельных па-
мятников рецензируемая книга не может, невзирая на некоторые правильные поло-
жения, высказанные в пояснительном тексте Дриотоном.
В. В. Павлов
° ЗА УСИЛЕНИЕ БОРЬБЬ] С БУРЖУАЗНОИ ИДЕОЛОГИЕИ
В ОБЛАСТИ ДРЕВНЕЙ ИСТОРИИ
(По поводу рецензии проф. П. Н. Тдркова на журнал Нёвгопа, ВДИ,
1952, М 3, стр. 113 слл.)
Советские историки всегда придавали большое значение борьбе с буржуазной
историографией. Однако в настоящее время задачи этой борьбы неизмеримо выросли
и приобрели особый смысл. В своем замечательном выступлении на Х1Х съезде партии
И. В. Сталин с исчерпывающей полнотой охарактеризовал реакционный характер со-
временной буржуазии. Это гениальное выступление и исторические решения Х1Х съез-
да партии ставят перед нами задачу еще более серьезной, еще более непримиримой
борьбы с растленной буржуазной идеологией. Одним из важнейших участков борьбы
на идеологическом фронте является разоблачение буржуазных фальсификаторов исто-
рии. Хорошо известно, что именно в области древней истории буржуазные ученые
особенно охотно занимаются фальсификацией и модернизацией, используя события
и факты глубокой древности для утверждения незыблемости устоев капитализма.
Советские ученые много сделали для разоблачения антинаучных взглядов и «тео-
рий» буржуазных историков. Так, например, в ВДИ за последние годы опубликован
ряд рецензий и обзоров, посвященных критике буржуазной историографии. В них
остро и на серьезной научной основе вскрывается реакционная сущность «трудов»
буржуазных авторов. Необходимо и в дальнейшем продолжать и всячески развивать
эту важнейшую боевую работу.
К сожалению, нельзя сказать, что все в этой работе обходится без ошибок. Такой
ошибкой следует считать опубликование на страницах ВДИ статьи проф. П. Н. Тар-
кова, посвященной обзору журнала «Нйзъогйа», выходящего с 1950 г. в Западной Гер-
мании.
Что это за журнал и как к нему должен отнестись советский читатель? Автор ре-
цензии проф. Тарков правильно характеризует этот журнал как «космополитический
орган в маршаллизованной страпе», пытающийся объединить ученых одного «куль—
турного круга». Однако эта в общем правильная характеристика является далеко не
полной. Та оценка и критический анализ статей журнала, которые даются в рецен-
1 В. И. Л енин, Соч., т. 1, стр. 137 (примеч.).

134 КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
зии проф. Таркова, никоим образом не могут удовлетворить советского читателя.
Его критика носит объективистский и весьма поверхностный характер; она сводится
к критике отдельных, разрозненных положений авторов статей в отрыве от их общей
концепции.
Подтвердим этот вывод конкретными примерами и остановимся на рассмотре-
нии тех статей, которые наиболее ярко определяют общее направление журнала.
В первом номере «Н13Ьог1а» помещена статья И. Штрауба «Христианская истори-
ческая апологетика в период кризиса римской империи». Проф. Тарков характеризует
эту статью следующим образом: «В последней статье первого номера, озаглавленной
„Христианская историческая апологетика о кризисе римского государства“ (перевод
заглавия неточен.— А. НЕ), И. Штрауб, анализируя произведения ряда христианских
писателей (Амвросия, Августина, Исронима и др.), приходит к выводу, что Авгу-
стину „удалось освободить христианство от цепей римской имперской идеологии“
и что, таким образом, он открыл христианской церкви путь, „который ее привел.....
в новый мир германских государств и Средневековья“ (стр. 71). По мнению И. Штрау-
ба, такая. связь между христианством и германцами не была ясна самому Августину.
Несмотря на это, И. Штрауб считает возможным рассматривать всю проблему под
этим весьма спорным и неоправданным углом зрения, так сказать „германизации“,
христианской идеологии. При этом он, очевидно, впадает в другую, по сравнению
с предшествующей антихристианской точкой зрения, крайность» (ВДИ, 1952, М: 3,
стр. 114). `
Данная характеристика никоим образом не может считаться правильной, вскры-
вающей истинный смысл и содержание статьи, а критика — достаточно острой.
Штрауб, видящий кризис римской империи, каки Буркхардт, «в действительном обно-
влении жизни, в мирном уничтожении старого при помощи действительно жизненно-
нового», проповедует реакционнейшую «теорию» мирного перехода от одной форма-
ции к другой, отрицает значение классовой борьбы, отказывается видеть в кризисе
Римской империи кризис рабовладельческого строя. Штрауб восхваляет деятельность
церковных писателей типа Блаженного Августина и католическую церковь, которая,
якобы, нашла путь спасения и выход из политических затруднений эпохи. Статья
Штрауба заканчивается следующей фразой: «после того как Хлодвиг, первый герман-
ский князь принял крещение, как католик, был подготовлен путь к объединению
обоих миров, заложена основа для образования западного государственного и куль-
турного единства» («Н13Ьог1а», М 1, стр. 81). Таковы основные положения статьи
Штрауба. Можно ли оценить эту концепцию Штрауба как «спорную», как это делает
П. Н. Тарков? С нашей точки зрения, взгляды Штрауба бесспорно реакционны, по-
скольку он проповедует возможность мирного перехода от древности к средневековью
и превозносит благую роль католической церкви, содействовавшей этому «мирному
переходу».
Еще мепее может удовлетворить советского читателя разбор проф. Тарковым
статьи Г. Э. Штира, помещенной во втором номере «Н1зЬог1а». Проф. Тарков дает глу-
боко ошибочную и объективистскую оценку этой статьи. Это происходит потому, что,
беря отдельные цитаты и рассматривая их вне общей связи, изолированно, он упускает
из виду главное — общую концепцию Штира. Так, например, излагая в начале своего
обзора «основные взгляды» Штира и правильно отмечая, что вся статья написана «с от-
кровенно идеалистических позиций», проф. Тарков тем не менее считает возможным
оставить довольно подробный пересказ этих «отправных позиций» автора статьи без
всякой критики. Даже антиматериалистический «манифест» Штира, который проф.
Тарков цитирует полпостью, тоже не вызывает у него никаких критических замеча-
нпй. Такой способ изложения враждебных взглядов превращается в их пропаганду.
Но главное даже не в этом. В следующем большом абзаце излагается «конкретный
материал статьи» Г. Э. Штира (ВДИ, 1952, М 3, стр. 114 сл.). В конце этого абзаца
проф. Тарков делает попытку дать критическую оценку взглядов Штира. Как же вы-
глядит лицо этого чрезвычайно типичного представителя марщаллизованной «науки»
в свете критики проф. Таркова?

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ 135
Штир изображается как этакий благодушный «идеалист», сторонник «культуро-
ведческого принципа периодизации» (П. Н. Тарков, ук. соч., стр. 114), он «увлечен
мистицизмом», он грешит склонностью «затушевывать острые моменты классовой борь-
бы в древности» (там же, стр. 115) и сводить «определяющие моменты исторического
процесса не к социально-экономическим, а либо к культурным и этническим элементам
в расистской их трактовке..., либо к административно-политической сфере (??)»
Подобная критика взглядов Штира представляется нам слишком поверхностной,
беззубой, идущей не по главной, а по второстепенной линии.
Резкая враждебность взглядов Штира прогрессивной идеологии, материалисти-
ческому воззрению на историю совершенно ясна. Цитируемое проф. Тарковым без
всякой оценки декларативное заявление Штира о том, что «как бы парадоксально это
ни звучало для некоторых людей (Гйг шапспе Оптеп), в действительности не состояние
(Зъапа) создает культуру, а культура создает состояние. Дух строит тело, а не наобо-
рот» («Н13Ьог1а», М. 2, 1950, стр. 230), является прямым выпадом против всех тех, кто
стоит на позициях материалистического, марксистского понимания истории. Поэтому
неудивительно, что при ближайшем знакомстве со статьей Штира автор ее выступает
перед нами не как благодушный «идеалист», каким он выглядит в рецензии проф. Тар-
кова, а как наглый, воинствующий проповедник фашистских и расистских взглядов.
Конечно, Штир иногда непрочь прикрыться маской «безобидного» идеалиста, но наша
задача как раз и состоит в том, чтобы сорвать эту маску буржуазного академизма и
обнаружить под ней истинное лицо врага.
Это возможно сделать, конечно, не путем пересказа «отправных позиций» Штира,
но вскрыв сущность этих «отправных позиций», т. е. его концепции. Она, как уже ука-
зывалось, состоит в том, что «не состояние создает культуру, а культура создает состоя-
ние». Из этого основного тезиса и вытекает то, что проф. Тарков чрезвычайно мягко
называет «культуроведческим принципом периодизации», т. е. членение Штиром исто-
рических эпох в зависимости от смены «явлений культуры и духа».
Однако этими положениями концепция Штира далеко не исчерпывается. Это лишь
та ее внешняя сторона, критикой которой и ограничивает себя проф. Тарков. Основ-
ная политическая направленность концепции Штира становится ясной лишь тогда,
когда мы вскрываем, что имеет в виду Штир под понятием «дух». Оказывается, что это
не просто некий абстрактный «дух», но кое-что более определенное, а именно «индо-
германская сущность» («Н13Ьог1а», М 2, стр. 209), «индогерманская душа» (там же,
стр. 210), причем эта «индогерманская душа» совершенно явно и откровенно противо-
поставляется Штиром‚ как нечто высшее, всем «восточным варварам», от которых ею
была спасена европейская цивилизация (там же, стр. 196, 207, 227). Теперь классовая.
политическая сущность концепции Штира становится для нас совершенно ясной
Штир — неразоружившийся проповедник фашистских и расистских взглядов.
Поистине невероятным является тот факт, что критика взглядов Штира англий-
ским историком Уолбенком оказывается несравненно более резкой, чем критика со-
ветского профессора П. Н. Таркова, поскольку Уолбенк прямо обвиняет Штира в том,
что он находится под влиянием фашистской идеологии (там же, стр. 210, прим. 14).
Проф. Тарков хоть и упоминает «полемику» между Штиром и Уолбенком, но он явно
не понял ее смысла, как не понял и фашистской сущности взглядов Штира.
Не сумев разобраться в откровенно враждебной статье Штира, проф. Тарков
оказался тем более беспомощным при анализе статьи английского буржуазного исто-
рика Г. Т. Гриффиса, в которой классовые позиции автора завуалированы гораздо
более тщательно. _
Проф. Тарков весьма подробно излагает содержание статьи Гриффиса «Союз
Коринфа и Аргоса», помещенной во втором номере «Нйзъойа». Однако это изложение
тоже выдержано в объективистском духе, критические же замечания проф. Таркова
являются чрезвычайно робкими и бьют мимо цели.
Общий упрек, который делает Гриффису автор рецензии и с которого он начинает
разбор статьи, состоит в том, что союз Аргоса и Коринфа рассматривается Гриффисом
с «сугубо дипломатической точки зрения». Кроме того Гриффис упрекается еще в том.

136 КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
что он недостаточно учел «внутренние противоречия в самом Коринфе», в том, что
союз Аргоса и Коринфа трактуется им как «обычная исополития». Гриффис искусствен-
но «смягчает» обстановку, для того чтобы «снять возможность революционного решения
вопроса». Для этой же цели, по мнению проф. Таркова, Гриффис «прибегает к примеру
по аналогии (!?)», напоминая о предложении Черчилля Франции в 1940 г. войти в со-
став «Британского содружества наций». В эпически спокойном изложении проф. Тар-
кова правомерность подобной грубо-модернистской аналогии даже не оспаривается,
не подвергается даже малейшему сомнению.
Затем проф. Тарков переходит к изложению того, как трактуется Гриффисом
проблема «империализма». Скажем от себя, что это действительно центральное место
в статье Гриффиса, критический анализ которого дает возможность полностью вскрыть
политические установки всей статьи. Как же вскрывает эти политические установки
Гриффиса проф. Тарков? Проф. Тарков пишет: «Поэтому столь же своеобразно (1?) из-
лагает в заключении своей статьи Гриффис и проблему „империализма“ в древности,
как стремление к завоеванию не столько территории, сколько гражданских прав
завоеванных государств. Для доказательства своего положения автор приводит в при-
мер отношения между Римом и Италией, когда, по его мнению, мощь Рима была созда-
на именно таким объединением гражданства в единое целое, что и „нашли Пирр и Ган-
нибал“ (стр. 256). Как известно, источники говорят иноеи о принципах объединения
Италии с Римом; они были далеко не бескорыстными, равно как реакция населения
Италии в годы Пирровой и Ганнибаловой войн совсем не свидетельствовала о мопо-
литности рабовладельческого Рима» (ВДИ, 1952, М 3, стр. 116).
Приведенная цитата достаточно ярко свидетельствует о том, что основная поли-
тическая установка Гриффиса в вопросе об империализме остается не разоблаченной
(она лишь оценивается как «своеобразная»!) и проф. Тарков, обходя этот главный
вопрос, полемизирует с Гриффисом по второстепенным и частным моментам.
О чем же на самом деле говорится в заключительной части статьи Гриффиса?
1`риффис развивает здесь теорию некоего «конструктивного империализма» (см. «Н1-
зсогйа», М: 2, стр. 255). Примером его и является аргосская инкорпорация Коринфа,
про которую Гриффис говорит, что было бы ошибочно считать ее «образцом обычного
грубого империализма» (там же, стр. 254). Этот «конструктивный империализм» Гриф-
фис резко отличает от «империализма» Спарты и Мессении или Афин эпохи расцвета,
но он близок «методам римской республики в Италии», методам, которые вызывали
«всеобщее восхищение» (там же, стр. 256). Суть этого империализма, вызывающего
«всеобщее восхищение», состоит в том, что «присоединять граждан важнее, чем при-
соединять территорию или города» (там же). В этом и заключается основная полити-
ческая установка Гриффиса, причем она применяется им не только к «проблеме „импе-
риализма“ в древности», как то наивно полагает проф. Тарков, но именно под этим углом
зрения и рассматривает Гриффис пресловутое предложение Черчилля об «ипкорпора-
ции» Франции (там же, стр. 250).
Политическая направленность теории «конструктивного империализма» Гриффи-
са совершенно ясна: путем беззастенчивой модернизации древней истории оправдать
политику современного английского империализма, который, таким образом, не дол-
жен считаться обычным грубым империализмом, но империализмом «конструктивным»,
способным вызвать лишь «всеобщее восхищение».
Всего этого не по11ял и не заметил проф. Тарков. Апология британского империа-
лизма, составляющая политический стержень статьи Гриффиса, осталась неразобла-
ченной. Именно поэтому разбор статьи Гриффиса в рецензии проф. Таркова следует
признать объективистским и поверхностным.
В отношении ряда других статей журнала «Н13Ьог1а» П. Н. Тарков вообще огра-
ничивается только их изложением, без каких-либо критических замечаний.
Совершенно недопустима и заслуживает самого резкого осуждения попытка проф.
Таркова отослать советского читателя к рецензиям, помещенным в журнале «Нйзсо-
г1а» и, в частности, к рецензии на книгу Ростовцева. Проф. Тарков невозмутимо ука-
зывает: «В довольно обширных отделах рецензий во всех трех номерах журнала СОВЁТ?

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ 137
ский читатель найдет (зйс!) разбор известных ему книг Ростовцева, Сайма, Тейлор,
получивших уже соответствующую оценку в нашей печати» (там же, стр. 118). Да,
конечно, эти книги, в особенности книга белоэмигранта Ростовцева, подверглись
суровой и справедливой критике советских историков. Но зачем же тогда, как это
делает проф. Тарков, отсылать советского читателя к рецензиям в журнале Нйзъогйа?
Недопустимостьподобных действий проф. Таркова становится ясной, если учесть,
что рецензия на книгу Ростовцева написана немецким фашистским историком Фог-
том и представляет собой панегирик работы Ростовцева, причем по вполне понятным
причинам Фогт с особым удовлетворением отмечает антимарксистскую направленность
книги Ростовцева. Что же, с позволения сказать, может «найти» для себя советский
читатель в этих рецензиях, к которым отсылает его проф. Тарков, кроме враждебных
выпадов и злостной фальсификации истории?
Рецензия проф. Таркова не вооружает советского читателя для борьбы с растлеп-
ной буржуазной идеологией, но способна лишь его дезориентировать и поэтому
является вредпой.
А. Ксщ
Н. ВЕШСГЗОМ, Сгёес/гёзс/ге Оезс/ггс/ие топ, сйеп, Ага/ангел 1223 т аёе
Нбтёзсде Каёзегяегг, МйпсЬен, 1950, Х\71+592 стр., 12 карт.
В серии «НапёЬисЬ аег Ацегъишзшйззепзспайъ», основанной И. фон Мюлле-
ром и продолжепной В. Отто, вышел том, посвященный истории древней Греции.
Этот том написан мюнхенским историком Г. Бенгтсоном. Его работа должна по за-
мыслу представлять справочное издание, отражающее современное состояние науки
по данному вопросу, и предназначена заменить вышедшую в той же серии в 1914 г.
известную имеющуюся и в русском переводе книгу Р. Пельмана.
Книга Бенгтсона значительно расширена в сравнении с работой Пельмана; это
расширение коснулось прежде всего древнейшей Греции, по истории которой накоплен
теперь новый обширный материал. Значительно—почти в два раза— увеличен
раздел, посвященный эллинизму; наконец, введен новый раздел, освещающий
историю греческого мира в составе Римской империи. Что же касается истории
Греции в период становления полиса -— автор называет этот период эпохой великой
колонизации-и его расцвета,—то раздел этот несколько сокращен. Таким образом,
эпоха классической Греции, которая занимала центральное место в пособии 1914 г.,
теперь отошла на второй план: основное внимание современного буржуазного ученого
привлекает период поглощения полиса большими централизованными монархиями.
Конечно, это обстоятельство в известной степени может быть объяснено субъек-
тивными интересами автора и расширением круга источников по истории эллинизма
в связи с новыми публикациями папирологического материала; но одним этим, мне
думается, нельзя объяснить то увеличение интереса к истории эллинизма и Римской
империи, которое мы наблюдаем в современной буржуазной науке и которое отражено
также и в рецензируемой книге. Буржуазная историография, начавшая с идеализа-
ции греческого демократического полиса, уже в конце прошлого столетия пришла
к его критике и, чем дальше, тем в большей степени выдвигает в качестве образца
крупные монархии античности. Мы увидим, как эта тенденция отразилась
и в концепции Бенгтсона.
Изредка автор делает довольно интересные наблюдения по поводу отдель-
ных моментов; он обращает внимание на своеобразие исторической географии
Балканского полуострова, отмечая, что все относительно крупные греческие
государства (Фессалия, Аттика, Арголида, Спарта) сложились на востоке Греции
(стр. 73). Бенгстон‚правда, ограничивается только констатацией этого факта И не дает
ему объяснения; во всяком случае это обстоятельство показывает, что невозможно вы-
водить характер древнегреческих городов-государств из одних только орографи
ческих условий, как это нередко делается: определенные ‘хозяйственные и социальные

138 КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
условия в районах, близких к Эгейскому морю, уже в раннее время содействовали
преодолению тех естественных преград, которые разделяли греков.
Интересны отдельные замечания по греческой тактике в период греко-персидских
войн. Бенгтсон правильно объясняет Марафонскую победу греков превосходством их
вооружения и боевой тактики (стр. 151, что, впрочем, не мешает ему для объяснения
побед при Саламине и Эвримедонте вводить «иррациональный» момент, так как он по-
лагает, что персы превосходили греков на море). Он подчеркивает, что гибель Леонида
и его войск при Фермопилах явилась результатом не безрассудного героизма, но
военного расчета: Фермопилы необходимо было удержать до тех пор, покуда греческий
флот не минует благополучно наиболее узкую часть Эврипа, господствуя над которой
персы могли бы уничтожить греческие корабли (стр. 157 сл.). Удачно формулирует
автор значение «царского» мира 387 г. (стр. 252), хорошо рисует он постепенное прев-
ращение Демосфена из сторонника Эвбула в ярого противника македонян (стр. 293). 1
И все же, несмотря на отдельные удачные наблюдения и формулировки, рецензи-
руомая работа не может служить полноценным справочным пособием по исто-
риографии древней Греции, даже в буржуазной науке. Недостатки книги
проявляются прежде всего в ее неполноте, особенно очевидной в «крайних
частях» — в главе, посвященной древнейшей истории Греции, и в последней главе—-
о греческом мире под римским владычеством. В рецензируемой работе совершенно не
нашел себе места первобытно-общинный строй на территории Греции; даже историю
Крита автор начинает только с РМ 111 (стр. 32), опуская тем самым не только эпоху
неолита, но и халколит2. Автор оказывается совершенно беспомощным при попытке
обобщить материал археологических раскопок и охарактеризовать общественный
и политический строй древнего Крита; взамен этого он прибегает к абсолютно бессо-
доржательным заявлениям, как например: «суровой борьбы за существование этот мир
явно не знал; все было здесь утонченным и служило изысканному наслаждению»3
(стр. 36). Даже характеристика гомеровского периода дана крайне бегло и при этом
сумбурно: если, например, на стр. 53 Бенгтсон рассматривает басилевса как «выборного
герцога» (т. е. как племенного вождя), то на стр. 59 сл. он говорит о «царстве» (Кбпйз-
Ьиш), о Царской власти и т. п. В этом разделе автор не старается дать характеристику
общественного и политического строя гомеровского общества, предпочитая рассуждать
(без какой-либо опоры на источники) о влиянии колонизации Малой Азии на создание
полисного строя (стр. 54), о создании алфавита в результате деятельности о д н о г о
человека (стр.. 56) и т. п.
Так же бегло и поверхностно написана последняя часть, которая содержит в ос-
новном перечисление наиболее известных римских императоров с замечаниями отно-
сительно их политики в греческом вопросе. Автор не поднимается выше простой факто-
графии, не делая никаких попыток выяснить то особое место, которое занимали в Рим-
ской империи восточные эллинизированные провинции, сумевшие в дальнейшем
выдержать и кризис 1\7—\7 вв., и первый натиск варваров. Столь же мало занят он и
рассмотрением специфики провинции Ахайи. Сложный вопрос о раннем христианстве,
складывающемся как раз в восточных областях империи, автор, по существу, обходит,
отсылая читателя к эклектичной и некритической книге Фогта4. Зато здесь мы найдем
1 В ряде случаев автор стремится обязательно дать новую трактовку какой-ни-
будь мелочи, сплошь да рядом неоправданную. Вряд ли стоит датировать законы Дра-
конта (если он вообще существовал) около 624 г. вместо традиционного около 620 г.
Не следует писать «Антиалкид» вместо «Анталкид» (стр. 249, 251) и т. д.
2 Несколько бессодержательных фраз о неолите см. на стр. 27 сл.
3 Теперь — особенно после попыток дешифровки критского письма (См. Вл. Г е -
о р г и е в, История Эгейского мира во 11 тыс. до н. э., ВДИ, 1950, М: 4) — в советской
исторической науке твердо установилось воззрение на критское общество как на рабо-
владельческое, хотя и с примитивными формами рабовладения.
4 .1. У о`3 Ь, Копзъапъйп с1ег Сгоззе ипа вейп дапгпипаегъ, Мйпсп, 1949.

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ 139
рассуждения о греческом духе, побеждающем Запад и теряющем (?) Восток (стр. 490).
Даже в центральных частях книги мы находим изрядное число «белых пятен».
Почти нигде автор не уделяет внимания хозяйственному строю — за исключением
только эллинистической эпохи (стр. 422 слл.). Бегло касаясь хозяйственной жизни
Греции, автор допускает противоречивые характеристики экономических явлений.
Так, на стр. 96 он подчеркивает примитивность и аграрный характер греческого хо-
зяйства, сохранявшиеся вплоть до П’ в. до н. э.‚ и указывает, что чеканка монеты
в \711 в. не изменила этого аграрного строя. Несколькими страницами ниже он дает
совершенно иное определение. «Постепенное распространение монеты в греческих
государствах‚— пишет он,— означало важное изменение (ейпе Ьешегкепэшегъе Пшзъе1-
111п3) в господствовавшем до тех пор аграрном хозяйстве» (стр. 110).
Бенгтсон постоянно модернизирует историю древней Грепии, прибегая,
в частности, к термину «феодализм» для характеристики тех или иных явлений в жизни
античного общества. Феодализм он находит в Анатолии и Лидии (стр. 66 сл.), в царстве
Ахеменидов (стр. 121), в Македонии, которая определяется как «типично феодальное
государство» (стр. 286) и т. д. Автор совершенно не понимает роли рабства в древней
Греции, уступая в этом отношении даже таким буржуазным историкам, как В. Тарн.
Из поля зрения автора выпали важные разделы греческой истории. Крайне бегло
рассмотрена история греческих городов Северного Причерноморья (стр. 88 сл.) по
причинам, о которых мы будем говорить дальше. Автор почти совершенно не уделяет
внимания внутренней истории Греции в 111—11 вв. до н. э.: о реформе Агиса П’ он го-
ворит лишь несколько невнятных слов (стр. 388), столь же мимоходом он упоминает
и о реформаторской деятельности Нлеомена 111 (стр. 394), а о социальной политике
наиболее энергичного политического деятеля Спарты этого времени, Набиса, сказано
только два слова (стр. 452). Этолийский и Ахейский союзы лишь упомянуты (стр. 387);
мы не найдем в книге характеристики их политического строя и, в частности, анти-
демократических тенденций Ахейского союза при стратеге Арате; ничего нет и о но-
ложении Беотии в 111 в. до н. э. , о политической борьбе в этой области, хотя этот вонрос
освещается даже в новой буржуазной литературе1. В этом отношении рецензируемая
книга во многом устунает старым работам,например,«Греческой истории» Н.Ю.Белоха.
В общем пособии, носящем справочный характер, особенно важно иметь хорошо
подобранную библиографию. Однако библиографические справки Бепгтсона, хотя п
обильны, далеко не исчерпывающи и носят односторонний характер. Автор совершенно
пренебрегает работами на русском языке, игнорирует достижения советских историков
и археологов. Именно в силу незнакомства с русской литературой Бенгтсон не сумел
осветить историю греческих городов Северного Причерноморья. Не знает он и работ
болгарских ученых (Х. Данова, Вл. Георгиева и других), осветивших в своих трудах
ряд вопросов греческой истории и, в первую очередь, вопросы истории Фракии в ее
взаимоотношениях с греками. Бенгтсон пренебрегает также работами прогрессивных
Западных Историков, например, Дж. Томсона2. Библиография содержит по преиму-
ществу работы немецких историков и в первую очередь фашистских историков,
расистов и апологетов Спарты, как Ф. Шахермайр или Г. Берве.
Для того, чтобы показать, насколько неполными являются библиографические
заметки рецензируемой книги, остановимся па одном разделе, трактующем ИСТОРИЮ
Афин при Перикле. В этом разделе автор не только не указывает работ В. Бузескула
И других работ на русском языке, но даже ряда книг на английском, французском И
итальянском языкахз.
1 См., например, М. Р е у е 1, Ро1уЬе еЬ Гшзъойге с1е Вёоъйе аи 111-е з1ёс1е ауапъ
поъге ёге, Р., 1942, стр. 279 слл.
2 С. Т 11 о ш з о п, Зьиайез йп Апсйепъ Сгеек Бос1еЬу, Ьопф, 1949.
3 Например, М. 1) е 1 с о 11 г ъ, Рег1с1ёв, Р., 1939; С. И’. В о Ь з 1` о г (Ъ Тье с1е‘
уе1оршепъ 01 ше Ашепйап сопзйшъйоп, Возъоп, 1893; В. 1. В о п п е г, Азресъз о? АЬЬе-
п1ап аешосгасу, Вегке1еу, 1933; Нет также многих статей И’. 3. Р е г 3 11 з о п,
В. 1). Меггйъс и др,

140 КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
Такую же неполноту можно указать и в других разделах. Она не является случай-
ной, но отражает определенную тенденцию — показать, что история древней Греции
создана немецкими учеными. Эта тенденция, заимствованная от фашистских истори-
ков, с особенной отчетливостью проступает в историографическом обзоре. В этом об-
зоре каждый немецкий ученый награждается каким-нибудь лестным эпитетом: И. Вин-
кельман открыл новую эру, сочинение Ф. Вольфа — крупнейший труд конца ХХЧП сто-
летия (стр. 2), А. Бёк впервые выступил с целительной реакцией против идеализации
классицизма (стр. 2 сл.); И. Г. Дройзен и Г. Шлиман прямо названы гениальными
(стр. 6). Не меньших похвал удостоены К. О. Мюллер (стр. 3 сл.), Э. Курциус (стр. 5),
Эд. Мейер (стр. 7 сл.), У. Вилькен (стр. 9), У. фон Виламовиц-Меллендорф (стр. 10),
Г. Берве (стр. 11 сл.) и даже Г. Бузольт, хотя у него и нет «собственного мнения»
(стр. 9). Совершенно по-другому автор пишет об иностранных, в частности английских
историках, в произведениях которых он усматривает прежде всего политическую тен-
денциозность — как будто бы ее не было у их немецких современников (стр. 4 сл.).
О таких ученых, как Баллон, Дюрюи, Фриман, автор не упоминает вовсе; лишь мимо-
ходом названы Кенион, Эванс, де Санктис, Тарн, Франк. Русская и советская историо-
графии как будто и не существуют вовсе.
Таким образом, мы находим в книге не только пренебрежение русской исто-
риографией, обычное в современной западноевропейской буржуазной науке, но и
явный национализм, выразившийся как в подборе литературы в библиографи-
ческих ссылках, так и особенно в историографическом очерке.
Хотя работа Бенгтсона предназначена для того, чтобы служить справочным по-
собием (как мы видели, она никак не может играть эту роль), она пронизана определен-
ной концепцией, к разбору которой мы теперь и переходим. В основе концепции автора
лежит представление о саморазвитии государственных форм, постепенно эволюциони-
рующих и переходящих одна в другую. На смену древнейшему «крестьянскому быту»
индогерманцев, которых он считает создателями греческой цивилизации (стр. 26 сл.),
приходит в процессе колонизации Малой Азии новая политическая форма — полис
(стр. 53). Определение полиса, которое дает автор, носит чисто внешний, формальный
характер: по его мнению, полис характеризуется наличием стен и сосредоточенностью
общественной жизни на узком пространстве (стр. 54). Именно в этом обстоятельстве
видит Бенгтсон нричины глубокой интенсивности и напряженности политической
жизни, что составляло характерную черту древней Греции (стр. 136). В то же время
полис имеет и отрицательные черты: жителям полиса присуща узость горизонта, внут-
ренняя замкнутость и отчужденность от других общин и,— что кажется автору перво-
степенным,— непонимание необходимости широких связей в качестве предпосылок
политической экспансии (стр. 54). В этих отрицательных чертах греческого полиса
Бенгтсон видит основную причину его вырождения.
Полис эволюционирует, проходя определенные стадии: первоначально аристокра-
гический, он превращается затем в тимократическое государство гоплитов и далее -—
в демократическое государство (стр. 96). Этот этап Бенгтсон рассматривает как начало
гибели полиса: демократия, полагает он, открывала дорогу демагогам (стр. 170),
системе подачек и коррупции (стр. 190); демагоги, и в первую очередь Клеон, оказа-
лись могильщиками полиса (стр. 213).
Полис уступает место «территориальному государству» (Р1ас11епзъааъ); это «терри-
ториальное государство» зарождается прежде всего в Сицилии (стр. 167 и особенно
стр. 268). В материковой Греции тенденции к созданию «территориального государства»
приводят к образованию союзного государства (стр. 274). На базе эллинского союза,
македонской монархии и азиатского царства создается в конце концов монархия
Александра (стр. 336), которую автор называет абсолютной монархией (стр. 340),
предтечей западных монархий (стр. 407)‘. И, наконец, высшим моментом в развитии
средиземноморской государственности оказывается римское единодержавие (стр.`49О).
ж
1 В другом месте он определяет империю Александра как воплощение космо-
политических тенденций кинической философииикак слияние македонского военного

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ 141
«Территориальное государство»—абсолютная монархия рассматривается автором
как более прогрессивная политическая форма, которая сама собой, в силу саморазвития
приходит на смену полису; Бенгтсон с симпатией относится к таким политическим
деятелям, как Дионисий Сиракувский, Исократ, Филипп и особенно Александр, ко-
торые выступают в его изображении как создатели новой политической формы —
абсолютной монархии. Если историки начала Х1Х в. видели в демократии важнейшее
достижение античности, то Бенгтсон, следуя за Ю. Шварцем и К. Ю. Белохом, видит
важнейшее достижение античного мира в создании абсолютной монархии.
Итак, история Греции рассматривается автором, по существу, как история само-
развивающихся политических форм, как история эволюции полиса и его превращения
в «территориальное государство». Это приводит автора к ряду противоречий. Во-пер-
вых, Бенгтсон не может дать четкого определения того момента, к которому относится
конец полиса. Он относит конец эллинского общинного государства (Сешейпдезъааъ),
строящегося на принципе добровольности повинностей, ко времени Северов (стр. 519),
а «окончательный конец» — к правлению Диоклетиана (стр. 523 сл.). Но в то же время
уже образование «территориального государства» должно было неминуемо означать
конец полиса, и в соответствии с этим автор в другом месте говорит, что уже в 111 в.
до н. э. «время полиса миновало» (стр. 427). Разрешение этого противоречия автор
ищет в тезисе о том, что греческие полисы не входили в состав эллинистической монар-
хии (стр. 414), что они, следовательно, как бы существовали самостоятельно и в то
же время вливались в «территориальные государства». Такое противоречие в концепции
Бенгтсона объясняется именно формально юридическим подходом к материалу, под-
меной истории общества историей «саморазвивающихся» государственных форм.
Во-вторых, рисуя единообразное развитие греческих полисов (что вытекает из
тезиса о их саморазвитии), автор постоянно совершает насилие над историческими
фактами. Так, он, следуя за Г. Берве, рассматривает Спарту как демократическое го-
сударство. Указывая, что демократизация была связана с военными реформами,
а именно с переходом к фаланге гоплитов, он подчеркивает при этом, что Спарта пер-
вая применила новую тактику (стр. 99 сл.). Далее он прямо рассматривает принятие
«ликурговой» ретры как усиление роли «демоса», подчеркивая, что апелла становится
регулярно действующим органом (стр. 105 сл.).
Но если действительно Спарта и все другие греческие государства пошли-но нути,
охарактеризованному Г. Бенгтсоном как путь от аристократического государства к де-
мократическому, как же могло получиться, что к началу У в. до н. э. Афины оказались
«чужеродным телом среди а р и с т о к р а т и ч е с к и управляемых общин-госу-
Дарств Греции» (стр. 134. Разрядка моя.—А. Н‘)? Следовательно, и здесь автор
приходит в противоречие с самим собой, изображая этот путь как всеобщий.
С представлением об истории общества как об эволюции саморазвивающихся
государственных форм связано стремление отказаться от изображения политической
борьбы, от анализа политических группировок. Автор пренебрегает, как мы уже го-
ворили, историей политической борьбы в Греции в 111 в. до н. э.; он не может пра-
вильно оценить и борьбу партий в Афинах в период греко-персидских войн: наивно,
случайными причинами объясняет он, например, переход власти в Афинах от Феми-
стокла к Ксаптипну и Арнстиду (стр. 162), не видя тех социальных групп, которые
стояли за этими политическими деятелями, и отбрасывая, в частности, объяснение
этих событий, даваемое «Афинской политией» Аристотеля (гл. 23). Нет в книге и по-
пытки разобраться в сложной политической борьбе периода Пелопоннесской войны.
Политические деятели выступают не как представители тех или иных социальных групп,
но как выразители определенной идеи: так рисует он Солона, Клеона,Александра и др.
С другой стороны, «освобождая» историю от политической борьбы, от борьбы
социальных группировок, Бенгтсон выдвигает на первый план — в духе фашистской
историографии — противоречие между личностью и государством. Действительно,
царства (Неегкбпйгъпш) и монархии Ахеменидов с ее восточными традициями (стр. 407).
Для эллинского «союзного государства» в этой схеме уже не нашлось места.

142 КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
коль скоро государство изображается в качестве самостоятельной силы, независимой
от каких-либо общественных группировок, противоречия в обществе могут быть пред-
ставлены в виде мнимых противоречий между индивидуумом и государством. Так
и поступает Бенгтсон, когда рисует раннюю тиранию не как результат определенных
социальных сил, но как «проникновение индивидуума в область политики» (стр. 102),
когда судьбу Павсания и Фемистокла он рассматривает как триумф государства над
«великой индивидуальностью» (стр. 181), а реформы Эфиальта расценивает как направ-
ленные против «свободной,самостоятельной личности» (стр. 184). Эллинизм, в его изоб-
ражении, знаменует освобождение личности, находящей отныне себе простор за узкими
рамками полиса, на обширных территориях Африки и Азии (стр. 407).
Итак, суть концепции Бенгтсона — вульгарное, формально-юридическое пред-
ставление о саморазвитии государственных форм. Это представление заставляет его
пренебрегать историей политической борьбы и абсолютизировать государство как
надклассовую категорию: при этом симпатии Бенгтсона, полностью в духе фашистской
историографии, на стороне абсолютной монархии.
Как всякая эклектическая концепция, и концепция Бенгтсона не сводится к одному
принципу: автор выдвигает еще ряд моментов, которые должны объяснить развитие
греческой истории, но также далеки от подлинного объяснения. Таков, например,
модный в буржуазной исторической науке принцип роста народонаселения (стр. 76
и особенно 83), в котором Бенгтсон ищет объяснение причин греческой колонизации
Х’ 111-—\71 вв. Эта точка зрения была уже подвергнута убедительной критике в работах
советских ученых, и на ней нет необходимости заново останавливаться.
Бенгтсон придает большое значение войне и завоеваниям, как прогрессивной
творческой силе, так, возникновение полиса он объясняет именно тем, что греки смогли
осознать себя только в противоположности к чужим народам на захваченных ими
территориях (стр. 53). Военные преобразования рассматриваются как двигатель по-
литического развития (стр. 96) и т. д. То же самое можно сказать и о религии, которую
автор считает активной силой, преобразующей общество (стр. 61 сл., 78).
Бенгтсон выдвигает фашистскую теорию нордической расы, энергичная деятель-
ность которой противопоставляется «усыпляющему влиянию древневосточпых культур»
(стр. 315). Греков он объявляет индогерманцами, представителями северных народов.
Впрочем, он, разумеется, ничего не может сказать об этих индогерманцах и даже
вынужден признать, что «вторжение» индогермапцев в Грецию не оставило следов
в материальной культуре (стр. 37). Персы также рассматриваются прежде всего
как индогерманцы; именно к их индогерманскому прошлому автор относит их «высо-
кие этические принципы», которых не понимали греки: вассальную верность и т. п.
(стр. 124). Все же пороки персидского общества автор выводит из традиций древнего
Востока (стр. 315). Между прочим, это приводит его к противоречивому объяснению
характера греко-персидских войн: с одной стороны, он заявляет, что их нельзя
рассматривать как результат противоположности между свободой и рабством (стр. 124) ,
с другой — трактует их как борьбу греков за свободу (стр. 160 и особенно 166).
Вся концепция Бенгтсона пропитана откровенным идеализмом, подчеркиванием
роли «духа», самостоятельности его развития (см. например, стр. 490 сл.), настойчивым
внушением тезиса о том, что духовное развитие и идейный подъем не связаны с ростом
материального производства (стр. 55 и 202). Все это позволяет нам рассматривать
концепцию Бенгтсона как вульгарно-эклектическую и идеалистическую.
Рецензируемая книга свидетельствует о глубоком упадке исторической науки
в Западной Германии, о возрождении националистических тенденций в историографии,
о возрождении фашистских концепций с их культом войны и индогерманской расы,
с их фальсификацией исторического процесса, когда на место общественных проти-
воречий выдвигают противоречие между индивидуумом и государством, превращенным
в какую-то надклассовую, иррациональную силу. Рецензируемая книга не является
также и справочником, ибо она не отражает современного состояния данной отрасли
науки даже в буржуазной историографии.
А. Каждан

ПУБЛИКАЦИИ
НОВЫЕ АРХЕОЛОГИЧЕСКИЕ ДАННЫЕ ПО ИСТОРИИ
РАБОВЛАДЕЛЬЧЕСКОГО ОБЩЕСТВА НА ТЕРРИТОРИИ
ЮЖНОГО ТУРКМЕНИСТАНА
(Из работ ЮТАКЭ 1.951 г.)
Состоящая в системе Академии наук Туркменской ССР Южно-Туркменистанская
археологическая комплексная экспедиция (ЮТАКЭ) в течение 1951 года проделала
значительную работу по освоению ранее собранных материалов и производству рас-
копок в ряде районов от Мешхеди-Мисрианского плато на западе до оазиса Древней
Маргианы на востоке. Как и в прошлые годы, особое внимание уделялось периоду
рабовладельческого общества, преимущественно эпохе существования Парфянского
государства. Этим занимались шесть из девяти отрядов экспедиции. По этой же линии
проходило более половины тематики камеральной обработки.
Путем лабораторных исследований установлено, что у парфян были в употребле-
нии льняные ткани как будто из льна-долгунца, очень близкие к найденным ЮТАН Э
в 1946 г. в Багире средневековым льняным материямд Изготовленные из беловатого
металла тонкие рельефные аканфы, остролисты и морда львицы из раскопок на горо-
дище Старая Ниса при производстве анализа показали, что в них, какивнекоторых
монетах греко-бактрийских басилевсов 11 в. до н. 3.2, около 2О% никеля приходится
почти на 80% меди. Это впервые выявило, что такой металл шел в ту пору в Средней
Азии не только на редкий монетный чекан, но имел и более широкое применение.
Н середине 1951 г. завершена реставрация основной массы высокохудожественных цар-
ских парфянских ритонов из сотен фрагментов, выкопанных на северном комплексе
Старой Нисы. Около четырех десятков ритонов, некогда целиком вырезанных из сло-
новой кости, удалось восстановить почти полностью. От других ритонов, которые имели
утраченные еще в древности стволы из драгоценных металлов, реставрированы
костяные рельефные фризы с различными изображениями и конечные скульптур-
ные фигуры в виде крылатых фантастических существ. Это позволило выявить
исключительное богатство сюжетного содержания резьбы на ритонах, служивших
для торжественных церемоний и жертвенных возлияний вина (рис. 1).
Полевые исследования выявили ряд новых памятников рабовладельческого об-
щества. На Мешхеди-Мисрианском плато, к западу от развалин Дахистана , установлено
наличие системы каналов, орошавшей целый район до \/'1П в. И возникшей еще, по-
видимому, в пору рабовладельческой формации. Несколько пунктов с археологическим
материалом этой эпохи установлено близ Назанджика, к западу от него в сторону
1 Труды Южно-Туркменской археологической комплексной экспедиции, т. 1
Ашхабад, 1949, стр. 420.
2 М. Е. М а с с о н, Из загадок древней металлургии Афганистана, «За недра
Средней Азии», 1932, М 2, стр. 65-68.
7

144 ПУБЛИКАЦИИ
Красноводска, в районах, связанных со строительством Главного Туркменского канала.
Одно парфянское поселение обнаружено в 4,5 км к северу от селения Мурча, Бахар-
денского района; другое -— в 1,5 км к востоку от конца ущелья Чули, находящегося
к западу от Ашхабада. При обследовании текинской крепости Геок-тепе, получившей
известность в связи с военными действиями 1879—1881 гг. и со штурмом ее войсками
Скобелева, оказалось, что она-находится на месте крупного поселения парфянского
времени. Расположенное здесь квадратное в плане городище Денгиль-депе представ-
ляет собой типичную парфянскую крепость площадью примерно 200 Х 200 м, с шестью
башнями по каждой стороне и питаделью вюго-западном углу. На ее поверхности
встречена керамика первых веков н. э.
Рис. 1 . Реставрированные парфянские ритоны в Археологическом кабинете
Среднеазиатского государственного университета (Ташкент)
Особенно много новых памятников парфянского времени было открыто в 1951 г.
в Мервском оазисе к северу от Байрам-Али, в том числе несколько крепостей. Самая
маленькая среди них —- Акча-депе 1, расположенная на современном такыре в 26 км
северо-восточнее Антиохии Маргианской (Гяур-кала), в северной части сравнительно
небольшого поселения. Последнее усеяно на выдутой поверхности разнообразным
инвентарем и, судя по встреченному тут материалу, существовало как при парфянах,
так и в раннюю пору становления феодализма. Сама крепость, прямоугольная в плане
(примерно 110 Х 140 м), имела угловые башни (из которых северо-восточная и северо-
западная не сохранились) и промежуточные, по две в каждом фасе. Исключение пред-
ставляет южный, где их было три и где у юго-восточного угла расположены ворота.
Вдоль стен с внутренней стороны на поверхности в изобилии лежат фрагменты кера-
мики, свидетельствуя, что здесь тянулись какие-то постройки. В середине крепости
возвышается платформа, на которой некогда стояло небольшое здание, возможно,
появившееся уже в ХЧ-УП вв. Среди встреченного материала имеются: бронзовые
трехперые втульчатые наконечники стрел, мелкие керамические метательные ядра,
небольшой каменный жернов (28 см в диаметре), железные шлаки и крицы, а также мед-
ные поздне-парфянские монеты.
Лучше сохранила свой «парфянский» облик крепость Чичанлык-депе, развалины
которой расположены в 16 км к северо-западу от Антиохии Маргианской. Она защи-
щала более крупное поселение, которое отчетливо прослеживается по встречающейся

ПУБЛИКАЦИИ 145
вокруг на поверхности слабо выраженного микрорельефа керамике. Эта последняя
начинает попадаться с восточной стороны почти за километр от Чичанлык-депе.
Крепость представляет не совсем правильной разбивки четырехугольник со сторонами
от 160 до 170 м. В каждой стороне имеются по две угловые и по четыре промежуточные
прямоугольные башни, за исключением восточной, в которой устроены ворота„ Верх-
ние части стен сложены из крупного сырцового кирпича (42 >< 42 >< 12 см и 41 Х 41 ><
12 см.). Внутри крепости пустое пространство, и только
вдоль стен когда-то теснились постройки, о которых го-
ворит сосредоточение здесь керамики парфянского типа.
Неподалеку от юго-западного угла найдены две народные
терракотовые фигурки парфянской богини-матери. Одна
из них округлая и более ранняя по времени. Другая
более поздняя: у нее скульптурная, высокого рельефа
голова, плоско трактованное туловище, а одежда густо
покрыта круглыми нашивными бляшками, напоминая
украшения национальных костюмов туркменских жен-
щин (рис. 2).
Наиболее крупной и лучшей по сохранности из обна-
руженных в 1951 г. крепостей является Дурнали. Лежит
она в 25 км к северо-западу от Гяур-калы, в центре зна-
чительного парфянского поселения. Площадь ее — около
3 га. В плане это неправильный четырехугольник, слегка
вытянутый с севера на юг (рис. 3). Основания стен имеют
скат на наружной стороне. Выше идет кладка из сыр-
цовых кирпичей (40 >< 40 >< 13 см), из которых выве-
дены и башни и стены. Стены хорошо сохранились до
6 м в высоту, что дало возможпость предложить графи-
ческую их реконструкцию. Как и в крупной парфянской
крепости этого же района, Чильбурдж (ВДИ, 1951,
М: 4, стр. 99), в стенах Дурнали устроено много под-
линных и фальшивых стреловидных бойниц. Несмотря
на различное протяжение, каждый фас крепости имел по
две продолговатые двухярусные башни на углах и по семь
п омеж точныхп ямо гольных из кото ых каждая с ед-
нзя быдга больший) разтаеров, чем осталыЕые. Иной видъбыл Ёж’ 2’ ЧиЧаНлЫк-депе’
ер акотовая фигурка
у южного фаса, в котором устроены ворота. Их прикры- пар „покой бод-идиша-
вало расположенное западнее самих ворот мощное, башен- тери
ного типа сооружение, на оплывших склонах которого
нами собрано свыше десятка кусков от крупных декоративных парфянских зубчатых
кирпичных плит (до полуметра в длину при толщине почти в 7 см). Они напоминают
аналогичные, но меньших размеров, плиты из раскопок на Старой Нисе1. О первона-
чальном устройстве ворот судить нельзя, ввиду перестроек в 1Х—Х вв., при которых
использовался кирпич более мелкого размера (32 >< 32 >< 6 см). В юго-западной
части крепости сохранились массивы двух крупных сооружений. От более северного
из них уцелели пяты свода значительного пролета. Примерно в середине крепости
высятся развалины помещения, вероятно, предназначавшегося для коменданта; там
найдена одна медная парфянская монета. К югу, востоку и северу видны остатки еще
каких-то построек, время возведения которых пока осталось невыясненным. Без-
условно к 1Х—Х вв. относятся сооружения вдоль восточного и отчасти южного фасов.
Тогда же среднюю башню восточного фаса оштукатурили ‘изнутри. Внутри крепости
из предметов парфянского времени встречены: керамика (в особенности сосуды с под-
1 Г. А. П у г а ч е н к о в а, Архитектурные памятники Нисы, Труды ЮТАНЭ,
т. 1, Ашхабад, 1949, стр. 223.
Ч
10 Вестник древней истории, М 1

146 ПУБЛИКАЦИИ
кошенным дном), фрагмент терракотовой женской фигурки с головным убором, не-
сколько напоминающим таковой у туркменок, и четыре парфянские медные монеты.
Поселение эпохи рабовладельческого строя окружало крепость Дурнали со всех
сторон. К северу располагался квартал гончаров, где среди кусков керамиче-
ских шлаков найдено каменное лощило. Южнее крепости подобран трехперый
бронзовый наконечник парфянской стрелы. Всего с площади поселения собрано
свыше десятка медных парфянских монет, две сасанидских (одна — Шапура 1) и
один саманидский фельс,выпущенный в Мерве в 305 г. хиджры с именем Насра,сына
Ахмеда. Как удалось установить, поселение раннефеодального времени занимало
преимущественно площадь к востоку, юго-востоку и югу от крепости.
Территории парфянских поселений Мервского оазиса, примыкающие к обсле-
дованным ЮТАКЭ крепостям, или засыпаются песком, сквозь который кое-где просту-
пают остатки строений‚позволяющие (как в Лжин-депе) даже снять планы целых соо-
ружениймлщвеледствие интенсивного выветривания, почти сравнены с землей и имеют
незначительный микрорельеф, но зато гуще усеяны керамикой и иными остатками.
В обоих случаях наиболее характерными объектами среди них являются: ракушки
из Индийского океана, бронзовые втульчатые и железные черещковые трехперые
парфянские наконечники стрел, разнообразные терракотовые народные скульптурные
фигурки различных божеств (преимущественно богинь) и, наконец, медные парфянские
монеты. Подавляющее большинство их не имеет аналогий в общегосударственном
чекане, хотя несут обычные для него типы ау. игеух, а именно: на лицевой стороне —
бюст царя влево, а на обороте — сидящий вправо Аршак с протянутой вперед рукой,
держащей лук. При этом легенды за самым малым исключением выполнены
парфянским шрифтом и снабжены знаком «П», иногда с точкой в середине.
Бюсты царей имеют позади круглую буклю, как у некоторых так называемых
индопарфянских правителей (например, Пакора) или у Вологаза П’ (конец 11-
начало 111 в. н. э.) и Хосрова (106—13О г. н. э.)‚ но с иным типом прически
в верхней части. Бороды, прически, трактовка глаз, а также эпиграфические
данные легенд позволяют считать основную массу этих монет выпущенной не ранее
второй половины 1 в. н. э. и принадлежащей местному маргианскому чекану,
когда эта провинция,вслед за Гирканией, получила известную автономию. То, что
они встречаются в значительном количестве в отдельных поселениях Маргианы,
свидетельствует о развитой торговле с монетным обращением. Это характерно и
для соседних амударьинских областей, где отмечается необычайное обилие медной
монеты кушанского чекана. Показательно, что в области Нисы, гораздо более
бедной, чем Маргиана, парфянских монет встречается очень мало. Вместе е
тем, среди многолетних нумизматических сборов ЮТАКЭ по Марыйской области
отсутствуют кружки кушанского чекана, тогда как современная им медная арша-
кидская монета весьма часта не только в Антиохии Маргианской,но и вокрестных
поселениях. Это является лишним доводом против безусловно неверной точки
зрения, будто Маргиана на протяжении около двух веков входила в состав госу-
царства «Великих кушан»1.
Самые крупные раскопочные работы в 1951 г. производились близ Ашхабада,
на городище Старая Ниса,имеющем площадь до 14 гектарови представляющем своеоб‹
разный дворцово-храмовый заповедник, связанный с местом погребения первых пар—
фянских царей.
Для разрешения вопроса о водоснабжении города была осуществлена нивелли-
ровка, сопровождавшаяся соответствующими зачистками. Выяснилось, что вода по-
ступала самотеком с западной стороны около существовавшего здесь прохода. Затем
она шла в широтном направлении поперек городшца с запада на восток и имела отвод
1 Ср. В. Спйгзьшап, Вёзгаш. Вес11егс11ез агсьёоювйчиез еъ Ьйзъогйчиез зиг
[ее КоисЬапеэ, «Мёшойгез с1е 1а аё1ё3аЬ1оп агс116о1о31с1пе 1`гапса1зе еп Ащпашзъапэ,
хП, Сайге, 1946, стр. 151.

147
ПУБЛИКАЦИИ
‘ — в -.-- с ‘и
х ._.- Люд/да, *
....... "` д/дд
св ч: о Ь.` `.
\_`.
- \
\_ _
!
Ч
!
!
' О
д \_ _ Хумданд/
4: Ё ‚: о
Ё 5 К.
„ъ д = г Лролол =-. |
ч › '
Ч’ .' ‚Коляда/пище
ь шлам у
ч» 3‘ : ——— " ‚Йэ
Ф: 1‘ Идол/генные Й $
д я -- жар/кто . .- Йд.
ь А \ - : ' ‘Ёь
0 ‚ ё
а Лрод дли/де " ' Ё ъ
к ‚ ул‘ волги/де г ч
3 Ъ
. гь
. / ъ
Ч ъ/ ь
\_ Ё/
\_ Ад
\°"`.- Л7„7777//д77/И7/{{% р о ыё/‘гд/
°` а н а д а Л ?
' д
„х
' 5
щ 14.0 10 9 гад от д;
Рис. 3. парфянская крепость на городище Дурнали (схематический
план)
1012345»!
ИНЫМИ
Лодок/од
Арт йодного
ороело
Рис. 4. То же (детали стены восточного фаса)
10*

148 ПУБЛИКАЦИИ
в сторону так называемого северного комплекса. Здесь под полами коридорообразного
помещения и 111-й колонной комнаты установлено наличие магистрали из глиняных
обожженных труб, выводившпх воду за пределы дома на север. Главный же водосток
огибал южный архитектурный комплекс с востока, поворачивал на юг и наполнял
здесь ряд круп ных водоемов. Труба, видневшаяся с наружной южной стороны
крспостнои стены и принимавшаяся преж-
ними исследователями за начало ввода воды
Т в крепость, при расчистке оказалась лежа-
ж
С
щей с наклоном наружу. Дальнейшие ис-
следования показали, что здесь под стеной
изнутри крепости была выкопана длинная,
овальная в сечении, галерея до полутора
метров высоты при ширине несколько менее
метра, на наклонном дне которой проложи-
ли магистраль. Сами трубы оказались более
крупными (длиной до 85 см при диаметре
в 21-25 см), чем средневековые. Эта маги-
страль была предназначена для спуска во-
ды за пределы крепости, а упоминавшаяся
торчащая труба была ее концевой частью.
Закладка широких разведочных Шур-
фов на ровных местах городища Старая
Ниса привела к обнаружению культурных
слоев с остатками сооружений. Неподалеку
\ от юго-восточного угла северного комплек-
. са была обнаружена поздняя парфянская
\ мусорная яма, прорезывавшая стены древ-
1 ней парфянской кладки. Наблюдения над
‘ молодым травяным покровом показали, что
. значительные территории, принимавшиеся
РИС- 5- СТЁРаЯ НИСа- КРУПНЫЙ за лишенные строений пустыри,площадии
Г9РРдК0Т0ВЫИ Ёаётънф из “КРУГЛОГО широкие ПРОезДЬЬВ действительности в свое
» время были заняты какими-то строе-
ниями. Топографическая съемка с учетом
растительного покрова позволила нам понять план участка между северным и южным
архитектурными комплексами. Раньше тут предполагалась широкая улица — те-
перь наметилось наличие остатков оград или стен. Таким образом, 1951 год показал,
что Старая Ниса была в свое время покрыта более густой застройкой и имела более
сложную планировку, чем это считалось раньше.
В южном дворцово-храмовом комплексе велись раскопки «круглого зала», имею-
щего 17 метров во внутреннем диаметре.В 1951 г. удалось открыть примерно треть его
внутренней площади. Мощные стоны сооружения, сложенные из парфянского сыр-
цового кирпича, уцелели на высоту до 6 м, утратив при этом больше половины. В их
нижней части сохранились остатки гладкой белой штукатурки. При раскопке найдено
несколько великолепных крупных терракотовых аканфов, явно предназначавшихся
для капителей (рис. 5), а также фрагменты профилированных рельефных и прорезных
терракотовых плит с различными изображениями (полумесяца, горита и др.).Очевидно,
в «зале» были колонны или полуколонны, располагавшиеся во втором ярусе стен
подобно тому, как это имело место на острове Самофраке в Арсинойоне. Последний
был построен в начале 111 в. до н. э., на несколько десятков лет раньше, чем «круглый
зал» в «Старой Нисе», возведенный во второй половине того же столетия. Упоминав-
шиеся профилированные плиты с изображениями могли, как и в Арсинойоне, распо-
лагаться в нижних частях интерколумниев. По мере приближения к полу стали по-
падаться лежащие грудами фрагменты от разбитых окрашенных крупных глиняных
статуй. Зачистка их не производилась из-за наступления сырой погоды и была пере-

ПУБЛИКАЦИИ 149
несена на 1952 г. Тщательное изучение внутреннего завала выявило несколько этапов
в истории разрушения здания после 111 в. н. э. Из отдельных предметов заслуживают
быть отмеченными алебастровые пустотелые комья, покрытые снаружи оттисками печа-
тей с неразгаданными знаками, имеющие внутри остатки семян каких-то дикорас-
тущих растений, видимо, связанные с справлявшимися здесь религиозными обрядами.
Возможно, что они являлись вотивными приношениями. Особенно знаменательна
находка фрагмента части женской руки из белого мрамора немного меньше натураль-
ной величины.
Рис. 6. Старая Ниса. 18-ое колонное помещение северного комплекса
Главное внимание при работах 1951 г.было сосредоточено на северном архитектур-
ном комплексе. Здесь выявлены контуры большого дома, занимавшего с внутренним
двориком площадь примерно в 3500 м”. По его четырем сторонам вскрыты крупные ко-
лонные помещения. Эти однотипные комнаты принадлежат первому строительному
периоду основного здания, в архитектуре которого удалось установить наличие опре-
деленных модульных закономерностей. Раскопками выяснено, что первоначально
дом состоял из квадратного дворика в центре, окруженного со всех сторон портиками,
деревянные колонны которого опирались на каменные базы. За портиками в каждой
стороне имелось по три крупных помещения с Четырьмя колоннами по длинной оси
каждого (рис. 6). Колонны стояли на базах из зеленоватого песчаника или из жженных
кирпичей, покрытых толстым слоем алебастра. У здания имелся только один проход
в южном фасаде близ юго-западного угла.
Помещения второго строительного периода появились вдоль восточного фасада.
Портик был застроен со стороны двора стеной и разделен поперечными перегородками
на отдельные отсеки. Из комнат второго периода особенно интересна Кордегардия,
имеющая внутри по обе стороны входных дверей две крутые, ведшие на крышу лест-
ницы. На полу здесь встречены между прочим короткие трехперые черешковые парфян-
ские наконечники стрел, а около дверей -— привезенный из Египта сосуд из алебастра
с двумя ручками (рис. 7), напоминающий аналогичный предмет У в. до н. э. с именем

150 ПУБЛИКАЦИИ
ЗХВМЗНИДСНОГО Царя Артаксеркса‘. Полностью раскопано длинное коридорообразное
помещение третьего строительного периода, вытянутое вдоль северного и западного
фасадов. Оно своим нижним концом упиралось в поперечно отходящую комнату с белой
штукатуркой. В вскрытой части этой комнаты обнаружена пристенная колонна, ствол
которой по белому фону покрыт росписью в виде красных гирлянд, переплетенных
черными лентами со спускающимися в местах перехватов петлями.
Тщательное послойное изучение всех помещений, наблюдения за стыками стен,
характером их кладок, простукивание оштукатуренных поверхностей и, наконец,
начатый разбор закладок дверных
проемов позволили выяснить не
только периодизацию в истории со-
оружения раскапываемого крупного
дома. Удалось наметить ряд после-
довательных этапов в постепенном
заполнении различными предметами
отдельных помещений с последую-
щим их замуровыванием. Выяснено,
что в каждом фасаде раньше напол-
нялись вещами крайние комнаты,
наружные двери которых тщательно
заложены и оштукатурены и снару-
жи и изнутри, после чего оставав-
шийся ненужным проход использо-
вался для устройства дополнитель-
ной площади выступов-полок, тя-
нувшихся вдоль стен помещений.
Выходили из этих комнат через
боковые пролеты в средние поме-
щения, после чего двери наглухо
заделывались и штукатурились, но
уже только со стороны средней ком-
наты. По заполнении последних, их
„ покидали через наружную дверь,
Рт 3:5 СЁЁЁЁРоЁЁЁЁноЕЁИЁЁЁЁЁЁЁРа сосуд КОТОРУЮ закладывали и заштука-
туривали лишь снаружи. При по-
степенном устройстве перегородок в пристройке второй очередИ В НИХ Не ОСТЭВЛЯЛИ
никаких проемов, а по использовании всей наличной площади получившихся отсеков,
наружную дверь, расположенную у северного конца, замуровали и скрыли под общей
для всей стены штукатуркой. Разборка добавочной вставки «полки» у наглухо заде-
ланной изнутри и заштукатуренной наружной двери 16-го помещения обнаружила
заложенные в кладку две великолепной сохранности ХУДОЖЗСТВВННОЙ РЭбОТЫ тетра-
драхмы греко-бактрийского царя Евтидема 1, правление которого условно принято
помещать между 220 и 200 гг. до н. э. На лицевой стороне их изображен бюст царя
с диадемой вправо; на обратной — фигура сидящего на скале Геракла, опирающегося
правой рукой на палицу (рис. 8); по сторонам легенда: ВАШАЕЁЁ Еуву АНМОУ. Как
известно, в правление Евтидема Маргиана еще не входила в состав Парфии и принадле-
жала Греко-Бактрийскому царству. Находка двух упомянутых тетрадрахм лишний раз
подкрепляет наши определения времени сооружения дома, которое мы с самого начала
раскопок относили к концу 111 в. до н. э.2. Среди прочих МОНВТНЫХ НЭХОДОК В ДРУГИХ
1 Атлас по истории культуры и искусства Древнего Востока, [Государствен ый
Эрмитаж, М.— Л., 1940, стр. 48, табл. 104.
3 М. Е. М а с с о н, В Южно-Туркменистанской археологической комплексной
экспедиции, ИАН СССР, Серия истории и философии, 1950, Т- УП, М 2, стр. 189.

ПУБЛИКАЦИИ 151
Рис. 8. Старая Ниса. Тетрадрахма Евтидема 1 из заклада
прохода 16-го колонного помещения '
Рис. 9. Старая Ниса. Увеличениеготтиска Парфянской печати

152 ПУБЛИКАЦИИ
местах имеется позднее подражание драхме Александра Македонского (комната 18)
и великолепный селевкидский крупный литой халк со скошенным гуртом времени
Антиоха 111 Великого, противника Евтидема 1. На лицевой стороне одной монеты
помещен бюст царя вправо, а на оборотной —— идущий вправо слон и легенда:
ВАЕДАЕПЕ АЫТЮХОУ.
Исследования 1951 г. ознаменовались неожиданным открытием, имеющим значе-
ние не только для понимания северного комплекса Старой Нисы. С 1948 г. на полу и
на «полках» нам попадались мелкие неоформленные комочки черновато-серой глиняной
массы, назначение которых оставалось непонятным. Раскапывавшиеся в 1951 году
колонные помещения заключали в себе аналогичные комочки несколько больших
размеров и относительно лучшей сохранности. Подвергнутые тщательной очистке,
они оказались несущими оттиски различных гемм-печатей. В нескольких случаях
путем подбора отдельных кусочков удалось восстановить примерную форму комков,
через которые пропускались концы бичевок и на поверхности которых оттискивались
печати. Выяснилось, что мятые между ладонями рук комки накладывались на разной
формы поверхности, в том числе, видимо, и на специально заготовленные дощечки.
Материалом для этого своего рода «сургуча» служила, повидимому, особая глина,
в которую добавлялся тальк. Получавшаяся при этом масса при смачивании обладала
хорошими пластическими свойствами. После высыхания она становилась относительно
прочной. Таким образом, был установлен факт, что в большом доме, имевшем один
проход, охраняемом в течение нескольких столетий существования парфянского го-
сударства стоявшими на крышах караулами, были не только замурованы дверные про-
емы, но внутри комнат ошнурованы и опечатаны находившиеся в них предметы.
Последующее изучение, показало, что в акте опечатывания принимали участие
несколько комиссий, не менее чем из четырех лиц каждая, причем, в связи с разновре-
менностью своей деятельности, они работали всякий раз в ином составе. Наличие в раз-
ных, даже соседних комнатах повторяющихся оттисков печатей, принадлежавших
одним и тем же лицам, является исключением. Поскольку одна и та же печать в пре-
делах одной комнаты оказывалась оттиснутой несколько раз, по уцелевшим фраг-
ментам нам удалось в ряде случаев постепенно восстановить изображения, бывшие
на самих подлинниках. Всего на данный момент выявлено несколько более полусотни
печатей, принадлежав�