Текст
и современная
ГАЛВДКО-РУССКАЯ ЛИТЕРАТУРА.
ОЧЕРКЪ БІОГРАФИЧЕСКІЙ И ИСТОРИКО-ЛИТЕРАТУРНЫЙ
составленъ
Богданомъ А. Дъдицкимъ.
ЧАСТЬ I.
ЛЬВОВЪ.
Съ печатни Института Ставропигійского,
йодъ зарядомъ Сшеф ана Гу гк о в ско го.
18 7 6.
ЛѴаІігЪеіі шій ІЯсЫліп^
ѵ. ОдИіе.
Что пройшло, то будетъ мило.
А. Пушкинъ.
Въчной ПАМЯТИ
Ж1ХА11А «АЧКОВвЖОГО
посвящаете
Авторъ.
Вступное слово.
Описывати житіе знакомитыхъ людей, нашихъ современ-
никовъ, уважается нелегкою задачею, — и суть тому двѣ между
прочими немаловажный причины, Одна изъ тѣхъ причинъ! что
оный люди, проживая посредѣ насъ, якъ всѣ мы обыкновенный
смертники, затѣмъ и съ будденными потребами и не безъ гдѣ-
якихъ человѣческихъ погрѣшностей, суть по истинѣ земскими
существами, на другихъ похожими, — и описывающій ихъ жизнь
подъ тѣмъ будденнымъ призматомъ воззрѣнія находится въ опа-
сеніи, стати біографомъ несправедливымъ, ибо — уемнымъ.
Другая не меньше здѣсь вредящая причина есть: что прекрас-
ный свойства души знакомитыхъ личностей являются намъ
въ тѣмъ свѣтлѣйшемъ блеску, чѣмъ близіче и пристальнѣйше
въ нихъ мы всмотрюемся, — и затѣмъ случается біографу ихъ,
помянутымъ блескомъ увлекающемуся, что спасуетъ панеги-
рикъ въ родѣ тѣхъ, якихъ множество списалъ великій Плутархъ
въ честь отличныхъ мужей старинной Греціи и Рима.
Для соглашенія тѣхъ двоихъ крайностей — уемности и
панегиризма — наизнакомитшій геній просвѣщенной Германіи,
Гете описалъ свою собственную жизнь изъ молодшихъ лѣтъ
въ 4. пространныхъ книгахъ и окрестилъ туюжь автобіографію
едино соотвѣтнымъ заглавіемъ: „Дна тѳіпет ЬѳЬеп — УѴайг-
Ьеіі шмі Оіс№пд.“
Пояснивши тѣмъ способомъ значеніе девиза, ноставлен-
ного въ челѣ настоящей житьеписи Михаила Качковского, мы
дальше сознаемся, что помимо нашого довольно объемистого
труда даемъ тутъ далеко еще не полный образъ знакомитого
Патріота Галицкой Руси, который жилъ и дѣйствовалъ цѣлыхъ
70 лѣтъ и которого почти каждый прожитый годъ — особенно
— VI —
съ лѣта возрожденія тойже Руси 1848 —• могъ бы составити
предметъ для списанія отдѣльной книги, относящейся своимъ
содержаніемъ также къ исторіи галицко-русской словесности.
Довершеніе таковой задачи, превосходящей силы одного
біографа, предъоставляя подобнымъ же подвигамъ другихъ тру-
женниковъ-литератовъ и тѣхъ премногихъ частныхъ людей, ко-
торый иашого Михаила знали лично и съ нимъ вмѣстѣ дѣй-
ствовали на Руси блато, — я только прибавлю еще изъ моей
стороны, что при составленіи предлежащого моего труда по-
ступалъ такъ само, якъ поступаютъ вообще совѣстный біогра-
фы ! собиралъ матеріалы *) изъ возможно найвѣрнѣйшихъ источ-
никовъ, а проживая свышь 13 послѣднихъ лѣтъ (отъ 1869 до
1872 года) съ моимъ изряднѣйшимъ благодѣтелемъ Михаиломъ
въ самыхъ ближайшихъ личныхъ отношеніяхъ, пользовался я и
собственнымъ своимъ знаніемъ якъ иайбольте.
Не могу къ тому молчаніемъ здѣсь покинути одной для
моего труда счастливой околичности, о которой впрочемъ го-
ворено будетъ и на своемъ мѣстѣ въ біографіи, — именно той
околичности, что еще въ началѣ 1872 г., носячись съ мыслію
составленія якого-то житьеписиого очерка о Михаилѣ Качков-
скомъ, я дождался тогда-же благопріятного случая, что таки за
его жизни и съ его-же устъ узнати возмогъ для той цѣли мно-
гій подробности, который всѣ употреблены много днесь въ семъ
моемъ сочиненіи. Въ ономъ убо году, дня 2. л. Мая — затѣмъ
на три мѣсяцы передъ своею смертію — заѣхалъ бл. и. Миха-
илъ Качковскій ко мнѣ въ село Смерековъ коло Жолквн, гдѣ я
тогда жилъ въ домѣ моего доброго шурина, 0. Игнатія Ванко-
вича, и пробывши со мною постоянно черезъ три дни, заспо-
коялъ мое иаскучное любопытство въ томъ направленіи щиро-
душпымп розсказами о событіяхъ своей жизни отъ наймолод-
шихъ лѣтъ до старости.
Па томъ-же мѣстѣ долженъ щ еще созпатися, что принад-
лежу къ числу тѣхъ довольно многихъ у насъ людей, для ко-
торыхъ блаженно упокоившійся Михаилъ былъ изрядномъ По-
Имѣя самъ сверхъ 100 собственноручныхъ писемъ бл. п. Миха-
ила, ко мнѣ писанныхъ, получилъ я еще около 50 таковыхъ отъ выео-
копочтенного Якова 6. Головацкого изъ Вильиа.
— ѵп —
кровителемъ, и то именно я одинъ на Руси, которого Онъ кромѣ
того щедрѣйше всѣхъ другихъ вознаградилъ даже по своей
смерти. Сія околичность, не говоритъ. — правда — въ корысть
безсторонности моего труда , но она не исключаетъ меке отъ
призванія, быти біографомъ моего благодѣтеля. — Изъ другой
же стороны тое мое дѣло, такъ изъ взгляду на описываемую
въ немъ дѣятельность первого Мецената галицко-русской сло-
весности, якъ и по моему спеціальному становищу, яко содѣй-
ствовавшого съ Нимъ русского литерата ех ргоГезвіопе, содер-
житъ по необходимости при біографіи довольно многій, входя-
щій сюда, историко-литературныи извѣстія, —- а тіижь имѣютъ
уже въ каждомъ направленіи свою цѣну для исторіи, и самы
собою будутъ ней любопытны якъ для современныхъ, такъ и
для потомства. А тоежь обстоятельство, указанное впрочемъ и
на заглавномъ листѣ моего дѣла, есть собственно причиною,
что оное дѣло возросло до объема значительно большого, чѣмъ
якій опредѣляется для обыкновенной біографіи.
Въ концѣ чувствую себе обовязаннымъ выразити тутъ мою
искреннюю благодарность тѣмъ почтеннымъ мужамъ, который,
знавши лично и бывши друзьями бл. п. Михаила, изволили со
всею готовностью и охотою удѣлити менѣ будь письменный по
немъ матеріала, будь извѣстный имъ о житіи его подробности,
якъ о томъ упоминается умѣстно въ біографіи. Ихъ то автори-
тету якъ найбольше буду я одолженъ приписати, если трудъ
мой такъ въ общественномъ мнѣніи, якъ и въ исторіи словес-
ности натой пріобрѣсть свое значеніе и цѣнность.
Писано въ Жолкви дня 3. р. Мая 1876. г.
Іа
РОДИНА МИХАИЛА КАЧКОВСКОГО.
Михаилъ Качковскій родился дня 24. Юлія 1802. года*)
въ селѣ Дубнѣ, Решовского округа, Канчужского деканата,
гдѣ его отецъ, Алексѣй, съ года 1793. былъ приходскимъ
священникомъ. Мати Михаила, Анна, изъ дому Реваковичевъ,
была тоже священнического роду, именно донька русского при-
ходника села Чижокъ коло Самбора.
У родителей - сопруговъ, у О. Алексѣя и Анны Качков-
скихъ, было вразъ съ нашимъ Михаиломъ шестеро дѣтей, и
всѣ они родились подъ одною и тоюжо етрѣхою скромного
приходского дома въ селѣ Дубнѣ, а то слѣдующею чертою:
1) дочь Ѳекля (р. 1795 г.), выдана въ молодыхъ лѣтахъ
(въ г. 1812.) за священника О. Якова Галецкого, по упокоеніи
которого (въ 1829. г.) въ приходствѣ Порохнику коло Яросла-
вля выйшла’ по вторый разъ за-мужъ за Г. Іоанна Левицкого,
лѣкаря въ Лежайску, гдѣ въ г. 1853 и скончалаея;
2) сынъ Іоаннъ (р- 1798. г.), ставшій въ г. 1821. священ-
никомъ, былъ сперва на капеляніи въ Горицяхъ, Канчужского
деканата, а по смерти родителя О. Адексѣя въ г. 1825. при-
ходникомъ въ Дубнѣ, гдѣ и упокоился дня 14. Апр. 1865 г.;
3) дочь Марія (р. 1800. г.), выдана въ г. 1815. за О. Ге-
оргія Галецкого, который былъ роднымъ братомъ своего шу-
рина Якова — и сперва приходникомъ въ Залѣсью коло Ре-
*) Точный хронологическій даты изъ метрикальиыхъ книгъ села
Дубна, сюда относящійся, сообщилъ мнѣ Пр. О. Сильвестеръ Круликов-
сиій, современно приходникъ Дубненскій, которому за то изъявляю
тутъ искреннее благодареніе.
— 10 —
шова, а по смерти той жены своей Маріи (ф 1846.) приходни-
комъ и Крылошаниномъ при соборной церкви въ Перемышли;
4) нашъ Михаилъ (р. 1802 г.), одинъ въ той священни-
ческой родинѣ опредѣленный съ малолѣтства для студій мір-
ского званія;
5) дочь Юлія (р. 1803 г.), выдана въ г. 1818 за 0. Петра
Паславского, приходника въ Боратынѣ, ІІорохиицкого дека-
ната, который по ся смерти (1820 г.) сталъ сотрудникомъ,
потомъ приходникомъ и почетнымъ Крылошаниномъ при цер-
кви св. Варвары въ Вѣдни:
6) сынъ ОнуФрІЙ (р. 1806 г.), который, ставши въ г. 1835
іеромонахомъ, нареченъ былъ Орестомъ и упокоился въ Васи-
ліянекомъ монастырѣ: въ Криетииополѣ (1854 г.).
Всѣ тутъ наведенный по имени лица родины Качковекихъ
почіютъ нынѣ въ гробахъ, далеко другъ отъ друга роекинен-
пдхъ; — но въ началѣ нашого наетоящого столѣтіи всѣ они
составляли киііущій жизнію кружокъ въ пріютной хатѣ при-
ходской села Дубна.
А тоежь село Дубио есть однимъ изъ. оныхъ 9 при-
ходивъ сильно нынѣ спольщенного Решовского округа, который
всѣ разомъ составляютъ одинъ Канчу же кій деканатъ
русской Перемышльской епархіи и въ которыхъ жители —
съ изъитіемъ именно того одного Дубна, до-нынѣ русского —
переважно суть. Мазуры, Числя сверхъ 1500 душъ русскихъ
въ 340 хатахъ, село Дубио лежитъ у самого стеченія двоихъ
значительныхъ рѣкъ Галичины: мазурской Вислоки еъ рус-
скимъ С я н о м ъ , который отъ востока широкимъ русломъ
плыветъ по-прн огородъ и землю Дубнинской? церкви, красу-
ющейся на небольшой возвышенности и недалеко отетоящой
отъ дома приходского. На западъ оттуда тягиется село, а за
нимъ ровиина, перемеженная полями п сѣножатами умѣренной
плодоносности. Народъ ту еще въ большой части говоритъ по
русски, однако съ нѣкоторою примѣсью польской бесѣды такъ-
по выговору, якъ и въ слово выраженіи.
На прнходствѣ того села жила — якъ сказано — родина
Качковекихъ съ года 1793—1865, т. е. 72 лѣтъ тѣмъ наслѣд-
ственнымъ порядкомъ, что 32 года былъ тутъ постоянно при-
ходникомъ отецъ, а послѣ того лѣтъ 40 найстаршій сынъ.
— 11 —
Головою сей родины былъ съ года 1793 смиренный и при-
лѣжный служитель церкви Божой, О. Алексѣй, душею же
отлична, полная живучести хозяйка, мати Анна.
О нихъ то сохранялъ нашъ Михаилъ, всю тую родину
свою пережившій, самое пріятнѣйшое воспоминаніе, — и мы
постараемся изъ слышанныхъ отъ него поминаній составити
прежде всего бѣглый образъ ха*рактера и жизни такъ родите-
лей, якъ по части и братей и сестеръ его, будучи увѣрены,
что многій черты того образа послужатъ къ поясненію жизни
и характера самогожь Михаила.
И такъ — по розсказамъ нашого Михаила — Отецъ
Алексѣй, походячи съ-незапамяти отъ предковъ духов-
ного званія, былъ священникъ нѣяко наслѣдственный сво-
его роду, и затѣмъ весь „дышущій типикомъ и псалтырью.“
Подготовленный отъ нѣжной юности къ служенію въ церкви
по святому обычаю нашой старинной Руси, онъ, окончивши
богословскій студія „по ветхо-русскому воспитанію," вынесъ
оттуда точное знаніе церковного устава и столь ревностное
эамилованье до дѣйствій в книгъ священныхъ нашого обряда,
что таковое въ послѣдствіи времени сталось у него единою
задачею житія и — такъ сказати — побожнымъ пристрастіемъ.
По той причинѣ 0. Алексѣй, яко іерей но чину Мельхиседека,
исполнялъ всякій обычный и надъобычныи священнодѣйствія
строго-согласно уставу, безъ малѣйшихъ пропусковъ, не только
въ Божіемъ храмѣ, но кромѣ того совершалъ онъ всѣ іерей-
скій молитвы каждой поры дня, и то будь сидя надъ церков-
ными книгами дома, будь читая изъ молитвослова на проходѣ
подъ открытымъ небомъ. А хотя за ежедневнымъ столь при-
лѣжнымъ чтеніемъ онъ зналъ тіи. молитвы почти въ цѣлости
на-изъустъ, но все таки любилъ онъ постоянно ихъ отчиты-
вати изъ книгъ старинного изданія, утверждая не безъ осно-
ванія, что при чтеніи, гдѣ дѣйствуетъ одинъ только смыслъ
зрѣнія, духъ молящогося тѣмъ лучше вглубляется въ боже-
ственную м.ысль молитвы и въ тихомъ своемъ восторженіи
нѣяко розговориваетъ съ Богомъ. До тогожь любилъ онъ больше
всего молебный книги старыхъ изданій, многимъ употребле-
ніемъ и дѣйствіемъ времени обветшалый, розсуждая по пере-
нятому отъ старины преданію, что въ таковыхъ книгахъ подъ
— 12 —
многими взглядами большая соблюдена точность, и что къ тому
въ нихъ выпечатлѣны слѣды набожности дорогихъ нашему
сердцу предковъ, — слѣды, къ подражанію богобоязной жнзнн
отецъ насъ поощряющій.
Прн такомъ постоянномъ занятіи около дѣлъ не отъ міра
сего, 0. Алексѣй, хотя закоренѣлый домосѣдъ, мало зналъ
о томъ, что дѣется кругомъ него дома и за домомъ, предъоста-
вляя все хозяйство домашнее свѣдущей и трудолюбивой женѣ.
Тожь самъ онъ рѣдко выѣздилъ нзъ дому, развѣ за дѣломъ до
иайблизшихъ сусѣдъ. Только разъ или два каждого года отбы-
валъ онъ немного дальшую поѣздку въ „Самборскую землю11,
которую уважалъ „праматерью и колыбелью" численно розвѣт-
вленного роду Качковскихъ и въ которой тогда еще жали мно-
гія его сродники.
Одно еще свойство особенно примѣтно было въ его лично-
сти, которое вправдѣ тоже рознитися могло подъ вліяніемъ спе-
ціальиого образа іерейской его жизни, но являлось у него въ
такъ великой степени розвитія и непринужденности, что нѣтъ
сомнѣнія, яко было оно свойствомъ его существеннымъ, при-
роднымъ. Кромѣ того бо, что яко искренній человѣколюбецъ
подавалъ онъ ближнимъ въ потребѣ больше чѣмъ щедрую по-
мочь, но еще при всякой встрѣчѣ еъ людьми, даже и совсѣмъ
чужими, самъ добросердио предлагалъ свои услуги,
свои средства, иногда н надъ мѣру потребы и возможности.
Такъ и гостепріимство его превосходило мѣру обыкновен-
ной). Отъ того то въ его характерѣ сказывалось будьто нѣкое
противорѣчіе; изъ одной стороны богомолецъ то, истощающій
себе на молитвахъ и постахъ, мало дбающій о земскій блага
своего дома, а найменьше о якіи-будь .выгоды дли своей особы,—
еъ другой же стороны онъ аскетъ, прн появленіи гостей въ
своей хатѣ, оживлялся цѣлый непритворнымъ веселіемъ, ставалъ
будьто на сквозь свѣтскимъ человѣкомъ, къ томужь рачителемъ
всѣхъ прещедрымъ и благодѣтельнымъ майже до крайности. И
ие было-жь для него большой радости, якъ если прн таковыхъ
случаяхъ его жена, хозяйка дому, въ угожденіе его розбуялой
волѣ, отступала отъ своей системы щадѣнія и не пожалѣла
старинно присбираиныхъ запасовъ поварин и пцвинцы.
— 13 —
Изъ наведенной тутъ характеристики О. Алексѣя доста-
точно явствуетъ, что для содержанія н воспитанія приходской
родины въ Дубнѣ потребно было кромѣ него еще другой го-
ловы, которую и надалъ Господь той родинѣ обильною мѣрою
въ лицѣ — матери Анны.
Й по истинѣ, мати Анна съ Реваковичевъ Качксвска
была то женщина — якъ розеказывалъ о ней сынъ ея Миха-
илъ и якъ гласитъ преданіе Дубнянскнхъ людей*) — изрядна
не только яко добрая мати, славная хозяйка, но и загаломъ
яко жена крѣпкого ума и надзвычайно могущой жизненности.
Тая послѣдняя примѣта ей характера—надзвычайиая
живость — была головнымъ свойствомъ ея природы, отли-
чительнымъ наслѣдіемъ ея роду, ибо якъ сама она звыкла
была съ гордостію говорити — „всѣ Реваковичи не жнвотѣли,
но жили горячой крови житьемъ на томъ свѣтѣ!" Отъ той жи-
вости матери Анны ходила — якъ то кажутъ — цѣла хата,
обыстье во всѣхъ кутахъ роилося житьемъ, а хозяйство и на
крайнихъ точкахъ заедно подвигалось, было въ неустанномъ
дѣйствіи. А веюда-жь въ томъ шумномъ оживленномъ дѣйствій
былъ и правильный ладъ, и порядокъ, понеже матн Аняа, при
своей пружистой энергіи, отличалась вразъ и великимъ быстро-
уміемъ, прозорливостью н розсчегливымъ розеудкомъ.
Для примѣра укажемъ тутъ коротко на ея дневную дѣ-
ятельность около хозяйства середъ лѣта, согласно оповѣ-
данью сына ея Михаила:
Передъ досвѣткамн она уже розбудила весь домъ и по-
молившись, роздавала раннюю роботу челяди и дѣтямъ, сама
въ тѣхъ роботахъ участвуючи. Съ восходомъ солнца паробки
и полевый роботники, заоемотрены всякими потребами енарядья
и отравы, отправлялись на ланъ, и зйкѣмъ ови успѣли дойти-
доѣхати на мѣстце своего назначенія, уже мати Анна, упорав-
шись еъ другими занятіями около дому, пробѣгала — а весьма
часто ѣхала скоренько на кони — за ними черезъ село, тутъ
розбужая спящихъ еще сусѣдъ, тамъ выгоняя сама якую ско-
тину нзъ шкоды, а ондѣ власноручно поправляя роботу якой
0 томъ упоминаетъ нынѣшній парохъ Дубна, О. С. Крулиновсній,
нъ своемъ письмѣ ко мнѣ изъ д. 29, Дек. 1872.
— 14 —
неловкой газдыни-селянки. Такъ разбудивши и подъохотивши
до труду село до-кола и забравши гдѣ-кого люзьного съ собою,
она уже и при своихъ роботникахъ въ одномъ пола — въ дру-
гомъ, тутъ и тамъ поощряя всѣхъ къ роботѣ живымъ примѣ-
ромъ н веселыми приговорками. На добрый часъ предъ обѣ-
домъ она уже дома и въ пекарни, гдѣ старшій доньки съ ма-
лолѣтства поочередно заступали мѣстце Пбварки; тутъ-же она
и въ садку, и въ паеѣцѣ, и въ огородѣ, который во всѣхъ ча-
стяхъ плекала съ особеннымъ замалованьемъ, производя изъ
каждого кусия земли якъ наибольшій зыска. По обѣдѣ мати
Анна снова то въ огородѣ, то въ поли, то на сѣножати, всюда
роботу не только роЗдѣляя, доглядая, но въ ней и сама живое
правимая участіе. Узнавши же въ розговорахъ съ людьми че-
резъ день, гдѣ занедужала кому днтина, человѣкъ или даже
что пзъ домашняго скота, она подъ вечеръ повертала изъ лану
звычайно по-при хату недуги, для удѣленья тамъ доброй рады
и лѣку. Тожь всѣ такій проходы ея черезъ село рано и вечеръ
были благодатны и для Дубнянскихъ людей, который таки не
кликала іо иначе, якъ „наша добра мама/
А была-жь се „добрая мама" тѣмъ больше для сво-
ихъ родныхъ дѣтей, изъ любви для которыхъ она измогалася
въ трудахъ такъ на солнечномъ жару, якъ и въ непогоду и
лютую етужу. Бывало поздною осенью чи зимою, коли то
плоды лѣта вывозятся на торги, мата Анна не пропуститъ ні-
якого ярмарку въ до-окрестныхъ мѣстечкахъ, “сама тамъ тор-
гуетъ, сама продаетъ свой огородовып плодъ на мѣрочки, — а
на укоризны легкихъ мѣщанокъ отвѣчаетъ съ гордостію Спар-
танки : „Се для моихъ дѣтей, — тою мѣркою вы-
веду ихъ въ люди!*)
Мимоходомъ скажемъ, что на такихъ ярмаркахъ или на
торгахъ мати Анна уважаема была у околичныхъ людей най-
лучшою цѣлительною всякихъ предметовъ торга, и такъ
продавецъ, якъ и покупатель всегда охотно „здавались на ен
крайне слово," которое отъ всѣхъ сторонъ держалось незаводно
*) Дословно по сказанію Михаила Качковского, который д. 3. и. Мая
18І9 г., т. е. на три мѣсяцы передъ своею смертію, роеповѣдалъ тѣ со-
бытія въ родяипомъ кружку моемъ въ селѣ Смеревдвѣ подъ Жолквою.
— 15 —
справедливымъ. Такъ и случайный споры на торжищахъ Или
гдѣ-нибудь межи людьми умѣла она съ найлучшамъ успѣхомъ
усмпрятй, а то будь прилюднымъ уиомненіемъ, будь и якою
умѣстною шуткою, якихъ у ея живого остроумія на каждый
случай богато бывало въ запасѣ. Для тогожь и утвердилась о
ней широко поговорка въ народѣ: „Якъ загодитъ справу Дуб-
ненская попадя, не треба маядатора, ни цѣсарского суду!“
Изъ любви для своихъ дѣтей и яко добрая хозяйка матй
Анна была и ощадна, а что до потребъ для своей особы
даже скука. Съ тѣмъ послѣднимъ свойствомъ она не еоро-
милась признаватисн предъ людьми, знаючи каждый свой по-
ступокъ, къ тому относящійся, умно пояснити то соотвѣтною
пословицею народною, то добитнымъ толкомъ въ родѣ толковъ
мудреца Діогена. Впрочемъ строгая ощадноеть въ томъ домѣ,
состоящемъ изъ 8 членовъ родины и 12—15 людей челяди*),
тѣмъ больше оказывалась потребною, что — якъ мы говорили
выше — 0. Алексѣй, по природной склонности своего сердца,
издерживалъ на гостину и на дѣла милостыни не разъ далеко
надъ мѣру возможности, затѣмъ изчерпываемыи нимъ средства
и засобы должны были заедно новымъ щадѣвіемъ изъ стороны
прилѣжной хозяйки пополнятиея. А по правдѣ-жь, хотя такое
йсе на-ново повторяемое дѣйствіе пополненія ростраченныхъ за-
пасовъ походило нѣяко на СисиФовую роботу и могло было
другую хозяйку наконецъ зразити, до крайности знеохотити, но
для нашой матери Анны было се еще — такъ сказати — бу-
диломъ до тѣмъ большой дѣятельности. Не только бо она
весьма благодушно прощала О. Алексѣю его неумѣренную ще-
дроту, а еще бывало потѣшала себе шуткою, вотъ якъ на пр.:
„Доброго маю мужа: не дастъ менѣ излѣнѣти до вѣку!“
II шутка така въ ея устахъ выражала самую правду,
ибо мати Анна ннчѣмъ въ свѣтѣ не гнушалась такъ, якъ
порокомъ лѣнивства. Едино за той порокъ она могла
увлечися гнѣвомъ противъ всякого, у кого его найшла, а при
своей надзвычайной живости исполняла заеудъ свой надъ лѣ-
нивымъ роботникомъ въ одну минуту, наказывая впрочемъ его
*) У Качковскихъ бывало тогда на стайняхъ по 15 20 паръ коней,
затѣмъ и челяди богато.
— 16 —
найчастѣйше въ той способъ, что прогоняла отъ роботы, а до-
вершала туюжь на-скоро и исправно сама, И таковый наглый
наказанія лѣнивецъ принималъ отъ ней безъ малѣйшого ропоту,
мимовольно почитая справедливость н повагу ловкой судейки.
Въ сожитіи съ людьми мати Анна была щиросердна, сни-
сходительна и въ каждомъ товаришествѣ пріятна такъ своимъ
природнымъ остроуміемъ, якъ и изъобыліемъ своихъ практи-
ческихъ знаній. Сама живая неусидчивость ея побуждала ю
заедно къ сообщенію съ людьми всякнхъ сословій, всякихъ
верствъ, а тоежь дѣлало ю многосторонно товарищескою
и исполняло примѣтчивый умъ ея основнымъ познаніемъ свѣта
и его отношевій. Въ обществѣ охотно уступывано ей преиму-
щественный голосъ и слухаио съ любопытствомъ особенно ея
выходки, иногда весьма колкій, противъ роскоши житья, иачи-
иавшой тогда уже и въ середнихъ слояхъ жительства силь-
нѣйше розширятися. Изъ своей же стороны такожь матн Анна
любила прилѣжно вниматн всякому розговору другихъ лицъ,
легко переймалаеь чувствомъ бесѣдующого, а при изъявленіи
якой остроумной или прекрасной мысли того-жь, прихо-
дила въ самъ живѣйшій восторгъ Именно прекрасную мысль,
кѣмъ-нибудь высказанную, затвержала она глубоко въ памяти,
и даже по лѣтахъ знала ю при случаю навести до-словно та
съ ровно оживленнымъ восторгомъ.
Вообще женщина то была подъ всякимъ взглядомъ при-
мѣчательна, а головныя черты ея характера, тутъ побѣжяо изъ-
ображенныи*), достойны уваженія тѣмъ больше для насъ по
причинѣ, что въ иихъ — настоящій прототипъ нашого без-
смертного Михаила.
Сіе очертаніе характера обоихъ родителей Михаила по-
полнимъ тутъ еще наведеніемъ изъустиого о нихъ преданія,
живущого и нынѣ у старшихъ Дубиянскихъ людей,
а гласящого слѣдующее; „О. Алексѣй и Анна • Качковскіи —
*) Мати моя, блаж. п. Марія изъ Кучинскихъ Дѣдицка, помершая въ
Жолкви въ г. 1874. на 88. году жизни, знала лично Анну Качковску въ
Дубнѣ и передала мнѣ образъ о ней такій-же самъ, якій тутъ начертанъ
согласно оповѣданью такъ самогожь Михаила, якъ и моего шурина О.
Гавріила Паславского, родственника Дубнянской земьи Качковекихъ.
— 17 —
якъ розсказывали старики села Дубна, тое запамятавшіи —
съѣхали изъ Самборщины на Дубнянскуго парохію убоженько,
таки однимъ конемъ; но вскорѣ за великимъ трудолюбіемъ
самой-же матери Анны прійшли до достатку. — О. Алексѣй былъ
священникъ дуже набожный, лагодного, тнхого обычая, а людя-
ный такій, что въ селѣ уважали его за старшого брата, за
батька. Мати Анна же газдыня была не то на все село, а на
всѣ околицы: жива а сподручна на всякую роботу, чи то дома,
чи въ поли; сама и въ хатѣ и на обыстьи порается, дер-
житъ ладъ, и на кони верхомъ объѣздитъ поля, и людей въ
селѣ учитъ господарити и грошикъ щадити. Все то старшій Ду-
бняискіи люди еще живо памятаютъ и добромъ за покойныхъ
поминаютъ.0*)
Согласно природѣ и йодъ вліяніемъ родителей, которыхъ
характерный свойства — якъ выше сказано — во многомъ
были собѣ противоположны, розвивались и воспнтывалися ихъ
дѣти, одно по преимуществу „вдавшися* въ отца, другое въ
матерь, иное созерцая образъ обоихъ имѣстѣ.
Дѣти тіи по своимъ лѣтамъ ие много отстояли отъ себе,
ибо всѣ шестеро родились въ теченіи 10 лѣтъ, отъ 1795 до
1806 г., — и якъ по особенному ладу рождества было въ той
семьи дѣтей три пары, т. е. три дочери и трн сыны, такъ вы-
ходилъ и той послѣдовательный порядокъ въ черзѣ, что по
каждой старшой сестрѣ слѣдовалъ молодшій братъ (Ѳекля —
Іоаннъ, Марія-Михаилъ, Юлія—Онуфрій).
Изъ дочерей найболыпе походила на матерь живостію и
быстроуміемъ середущая Марія, на отца же лагодноетію и ще-
дролюбіемъ наймолодша Юлія. Найстаршая Ѳекля соединяла
добрый свойства обоихъ родителей въ умѣренной степени.
Изъ сыновъ такъ найстаршій Іоаннъ, якъ н наймолодшій
Онуфрій были похожи на отца, а то первый особенно по на-
клонности къ рачительной, гостелюбивон жизни, вторый же
больше по влеченію сердца къ смиренности и богомолію. Только
одинъ середущій сынъ, нашъ Михаилъ, вдался почти совер-
*) Тое преданіе Дубнянскнхъ людей сообщилъ мнѣ О. Сильвестръ
Круликовскій, нынѣшній парохъ Дубна, въ письмѣ своемъ ко миѣ
изъ д. 26. Мая 1876. г.
2
— 18 —
шенно въ матерь Анну, наслѣдовавши отъ ней по преиму-
ществу тіи три головный свойства ея: живую кровь, восторгъ
для всего прекрасного и розечетливую бережливость житей-
скихъ средствъ.
Сіе надто сокращенное очертаніе характера шестерю по-
томковъ О. Алексѣи и Анны кажется тутъ майже въ полнѣ
достаточнымъ послѣ того, когда мы уже немного близше по-
знакомились съ обойма родителями. Предоетаетъ еще нѣко-
торыми чертами пополнити тотъ образокъ домашняго житья
родины славного нашого Михаила.
Первое воспитаніе получали дѣти сей родины почти ис-
ключи») отъ матери Анны, которая въ собственномъ смыслѣ
была душею и голового дома. О. Алексѣй дѣйствовалъ на нихъ
больше только примѣромъ своей честной, богобоязной жнзпи.
Мати Анна пріучивала своихъ дочерей отъ самыхъ ран-
нихъ лѣтъ заходитись около ихъ молодшихъ братчиковъ, изъ
которыхъ каждый имѣлъ „свою® старшую сестричку, а нъ ней
и свою „няню”. Милый и прекрасный былъ то видъ для О.
Алексѣя и для Дубненской громады, когда дѣти тіи, уже не-
множко поподроставши, въ Недѣлю и свято ишли за матерью
трема постепенными парами въ Божію церковь, гдѣ для удер-
жанья спокою въ той юной громадцѣ надъ каждымъ живѣй-
шимъ обовязаны были чувати братъ или сестра спокойнѣйшаго
обычая.
Дѣвчата всѣ три, подростаючи, привыкали, по росиоряже-
нію матери, поочередно не только къ прилѣжнышъ занятіямъ
въ пекарни и около огорода, гдѣ каждая илекала своя опре-
дѣленный грядочки, но кромѣ того еъ малолѣтства имѣли обо-
вязокъ: держати въ порядку всякое бѣлье и одѣнье такъ свое,
якъ и братчиковъ, очевидно, каждая „своего плеканца“. За то
братья, высылаемый по своимъ чертамъ въ школы, одолжены
были пополнити домашнее образованье сестеръ наукою численія
и краснопиеанія.
Середъ того семейного кружка, отличавшогося несвыклою
многосторонностью характеровъ, пртмѣтно было одно обстоятель-
ство, которое славно потверждало і равду, изъ давна въ свѣтѣ
одобренную: что часто „экстремы къ собѣ тягнутсн". Такъ
именно полная энергія середущая сестра , Марія надъ всѣхъ
—- 19 —
любила наймолодшого брата Онуфрія, отличного скромнымъ и
спокойнымъ норовомъ, а найбольше живый и рѣзьвый юноша
Михаилъ имѣлъ саму сердечнѣйшую симпатію для наймолод-
шой сестрички своей Юліи, тихой и смиренной якъ голубка.
Тую нѣжную любовь для сестры Юліи сохранялъ нашъ Ми-
хаилъ въ высочайшей степени до самой ея скоропостижной
смерти (умерла она замужня въ 17. веснѣ жизив) и любилъ о
ней даже на старости лѣтъ своихъ съ особеннымъ умиленіемъ
упомвнати.
Дородный дѣвицы Качковскіи, богато выпосажены приро-
дою и достаточнымъ вѣномъ родителей, одна по другой скоро
выдавалась за мужъ, а то всѣ три за добрыхъ, порядочныхъ
людей духовного званія. Найегаршая изъ нихъ Ѳекля, повдо-
вѣвши но мужу О. Яковѣ Галецкомъ, выдалась въ другій разъ
за человѣка мірского званія, двѣ же молодшіа, Марія (т 1846)
и Юлія (у 1820), померли передъ временемъ, а ихъ мужи-вдовцы,
00. Георгій Галецкій и Петръ Паславекій, достигли йотомъ
высшихъ становищъ въ нашой іерархіи, ставши нриходниками
и Крылошанами — первый въ Перемышлн, другій во Вѣдай. —
Только по сопругахъ Галецкихъ оеталиея въ живыхъ потомки,
изъ которыхъ трое лицъ: Людвинъ и Яковъ Галецкій (сыны
Якова) и Людвика изъ Галецкихъ Ганасевичева (дочь Георгія) *),
пережили дядью своего, Михаила Качковекого, и поминаются
въ его же предсмертномъ завѣщаніи (изъ 1864. г.). А сестра-
любимица Михаила, Юлія Паелавека, измерла бездѣтно въ селѣ
Боратинѣ, переживши свое единственное дитятко лишь о нѣ-
сколько дней.
Смерть той наймолодшой донькн Качковскихъ, послѣдо-
вавшая въ г. 1820., сильно поразила цѣлую ихъ родину, осо-
бенно же обоихъ родителей, который по преклонности лѣтъ уже
и саны приближались къ своему гробу. II въ б лѣтъ послѣ
сего печального случая, д. 30. Юлія 1825 г., упокоился по ко-
роткой иедузѣ сномъ блаженныхъ О. Алексѣй на 60. году вѣка,
оставивши въ народѣ милую память жизни праведника и дѣ-
ятельности примѣрного священника.
*) Другая дочь О. Георгія Галецкого, Наролина, пережившая также
своего дядью Михаила, но не упоминаемая въ его завѣщаніи , выдана за
ц. к. судового совѣтника г. Іоанна Феттера.
— 20
21
Мати Анна, оплакавши вразъ съ прибывшими на похоронъ
дѣтьми кончину своего мужа, переселилась вскорѣ потомъ изъ
приходского дома въ свою собственную хату таки въ селѣ Ду-
бнѣ, которую въ прозорливости своей на нѣсколько лѣтъ передъ
тѣмъ построила выгодно н окружила порядочно господарскими
будынками. Тутъ она газдовала дальше своимъ ладомъ на сверхъ
20 моргахъ земли, набитыхъ еще О. Алексѣемъ для ней на
случай ея вдовства, сохраняя всѣ свойства жизненной природы
своей даже до смерти, котора и постигла ю середъ обычныхъ
занятій дня 9. Марта 1829 г.*)
Приходникомъ въ Дубнѣ по смерти О. Алексѣя съ г. 1825.
сталъ найстаршій сынъ его, Іоаннъ Качковскій, оженившійся и
выевященный въ г. 1821. Тоііже пробылъ тутъ постоянно цѣ-
лыхъ 40 лѣтъ (до смерти своей въ г. 1865.), дѣпствуючи на
благо своей духовной паствы еъ ревностію и посвященіемъ,
якъ се доказалъ именно тѣмъ дѣломъ, что послѣ 30-лѣтпой
упертой борьбы съ дворомъ наконецъ создалъ хорошу камен-
ную церковь и приходскую школу, якой передъ тѣмъ въ селѣ
Дубнѣ не бывало. О томъ примѣчательномъ мужѣ прійдется
намъ еще больше упоминати въ дальшомъ теченіи сего біогра-
Фического очерка; а тутъ прибавляемъ только мимоходомъ, что
по немъ сохранилась въ приходетвѣ села Дубна довольно про-
еторонная „лѣтопись" событій оногожь прихода, списанная
нимъ на польскомъ языцѣ и содержащая между прочимъ лю-
бопытную повѣсть всѣхъ его борьбъ съ колиторами, гр. Мѣрами
и Потоцкими, веденныхъ для защиты и поднесенія мѣстной
церкви и школы русской. Изъ дѣтей О. Іоанна Качковского
осталп въ живыхъ по его смерти только двѣ дочери: Іоанна,
вдова по О. Дудровичу, помершомъ такожь въ Дубнѣ въ г. 1805,
и Викторія , выданная съ г. 1858 за О. Филарета Бачинского,
првходника въ Козловѣ коло БережанЪ. О обоихъ не залишилъ
упомянути стрый ихъ Михаилъ въ своемъ завѣщаніи изъ г. 1864.
Кромѣ тѣхъ двоихъ дочерей О. Іоанна, остался въ живыхъ еще
и сынъ его Іоаннъ, неупоминаемый въ завѣщаніи Михаила, а
помершій въ званіи отставного ц. к. офицера въ Стрыѣ 1875. г.*)
Наймолодшій братъ нашого Михаила, Онуфрій, пострижен-
ный въ монахи по чину св. Василія Б. и нареченъ Орестомъ
въ г. 1835., велъ житье своему, самоохотно избранному званію
еоотвѣтное, пребывая на молитвахъ въуедвненной келін сперва
Гошовекого, потомъ (еъ г. 1840) Криетинопольекого монастыря,
гдѣ и скончался яко Игуменъ и парохъ мѣстного прихода въ до-
бровольномъ отреченіи отъ міра сего и отъ туземной родины
своей въ г. 1854.
*) По томъ братанку Михаила Іоаннѣ живутъ и нынѣ въ скудныхъ
обстоятельствахъ въ Стрыѣ жена-вдова и малолѣтній сынъ, тоже име-
немъ Іоаннъ, — единственный изъ оной семьи еще всѣхъ пережив-
шій Качковскій.
Мощи О. Алексѣя и матери Анны почіютъ въ одномъ мурованномъ
Фамилійпомъ гробѣ, при Дубнинской церкви построенномъ. Въ томъ-же
самомъ гробѣ похоронены такожь: сынъ 0. Іоаннъ Качковскій (у 1865.),
жена его Кристина изъ дому Краспосельска (I 1843), малолѣтпіи дѣти и
зять ихъ 0. Кларіонъ Дудровичъ (у 1865.).
18
ЮНОСТЬ МИХАИЛА.
Ди тинный вѣкъ — до н. года жизни — провелъ нашъ
Михаилъ въ родннйомъ кружку въ селѣ Дубнѣ, отъ самой ко-
лыбели отличаясь чрезвычайною живостію и крѣпкимъ здо-
ровьемъ.
Первое, чого онъ тутъ научился, была молитва Гос-
подня изъ устъ матери, дальше невинный русскій пѣееньки отъ
сестричекъ и людей-челяди, наконецъ азбука латинска и нѣ-
мецкая отъ старшого брата Іоанна. А не малый же то былъ
трудъ для сего послѣдняго, учити изъ книжки неусидчивого
мальчика, который ежеминутно отъ скучного повтарянья буквъ
рвался то въ огородъ, то въ поле за мамою, любившею больше
всѣхъ тое рѣзьвос дитя — найвѣрнѣйшій образъ своей природы.
Не дивно, что не такъ до книжки, якъ больше до сидѣнья надъ
пею мальчикъ имѣлъ свое природно умотивованное отвращенье;
но за то всякое ученіе на-изъустъ было ему пріятно и шло
чрезвычайно легко.
Въ тую пору — въ первыхъ годахъ текущого столѣтія—
уже во многихъ священническихъ домахъ русскихъ бесѣда ноль-
ска стала въ розговорѣ „на покояхъ" преобладающею ; тоежь было
тогда и въ домѣ Качковскихъ въ Дубнѣ, яко мѣстцевости, смеж-
ной съ мазурскимъ западомъ Галичины, въ сусѣдствѣ ополя-
ченныхъ мѣстечекъ. Мимо того мати Анна, пребывая майже
постоянно въ сообщевіи съ челядью и людьми села, обыкла
большою частью говоритн по русски и „на покояхъ" и со
своими дѣтьми. Такъ и ея неотступный любимчикъ въ самомъ
нѣжномъ дѣтствѣ щебеталъ почти иеключно только словомъ
— 23 —
русскимъ, а смотрѣлъ на свой польскій Еіешепіагг еъ нѣкото-
рого рода тревогою. Къ тому любилъ оиъ, якъ звычайно всѣ
у насъ такій дѣти, забѣгати часто въ челядную пзбу, гдѣ осо-
бенно зимовою порою при вечернемъ, лучивѣ, при кудели, по-
ются думки, розсказуются сказки наши народный, чудно дѣй-
ствующій на дитинное воображеніе. Тутъ онъ, хотя и якъ не-
посидущій, слухалъ всякую сказку съ живымъ любопытствомъ
отъ начала до конца, и многое слышанное на такихъ „вечерни-
цахъ “ зналъ онъ мило пригадати даже на старости.
Яко 8-лѣтного „студента" мати Анна вывезла своего пѣ-
стуна въ первый разъ изъ дому до нормальныхъ школъ въ
Лежайскъ, о 2. мили отъ Дубна отстоящій, гдѣ и помѣстила
его въ домѣ одной идовствующой своячки, у которой передъ
тѣмъ пробывалъ тіиже школы старшій сынъ ея Іоаннъ (отве-
зенный теперь уже до гимназіи въ городъ Решовъ). Тутъ нашъ
мальчикъ Михаилъ, быстрый на всякій новый впечатлѣнія, сей-
часъ подобалъ собѣ и ужился въ мѣйской жизни, рознообраз-
ной въ своихъ ввдахъ, шумной и подвижной на каждомъ шагу.
Не такъ дуже однакожь подобался самъ онъ миролюбивой хо-
зяйцѣ дома, у которой жилъ на станціи, а еще меньше старому,
сёріозного вида учителю школы Лежайской, которому неразъ
ажь жарко ставало отъ буйной живости малого Качковского.
По своей бо природѣ мальчикъ нашъ изъ-начала но успѣлъ ни
на минуту усидѣти въ школьной лавцѣ, а заедно вставалъ, вер-
тѣлся, яко-бы „живыи пружинки имѣлъ въ цѣломъ тѣлѣ". Только
изъ взгляду иа тое, что мати Анна была надто извѣстная лич-
ность даже въ городѣ Лежайску, и что удалый ея сынокъ при
всей наружной розсѣянности всегда отлично зналъ свои лекціи
въ школѣ, а при каждомъ вызовѣ умѣлъ живо повторити слова
и мысль учительского преподананія, — только изъ сего взгляду
бывалъ строгій панъ проФесоръ супротивъ него вырозомѣлымъ,
и наказуючи его иногда за шалости, не каралъ злого нотою въ
успѣхахъ его научныхъ.
И тую вырозумѣлость своего первого учителя добросерд-
ный мальчикъ нашъ старался на дальшомъ теченіи школьного
года вынадгородити постепеннымъ у смириваньемъ своей
надмѣрной живости , трудячись въ томъ направленіи надъ со-
— 24 —
— 25 —
бою всеусильно, иногда — якъ то самъ на старость розсказы-
валъ — даже въ той способъ, что „привязывалъ себе хустинкою
или мотузкомъ до лавки, дабы хоть часочокъ тихцемъ въ ней
посидѣти “.
Привезши потомъ на вакаціи отличную ноту изъ Лежай-
ской школы въ домъ родительскій, онъ привелъ въ восторгъ
матерь Анну, а въ немалое удивленіе О. Алексѣя, который на
того „шалуна" надеждъ не полагалъ, а по крайней мѣрѣ отъ
первыхъ лѣтъ его дѣтства рѣшительно и съ нѣкоторымъ жа-
лемъ утверждалъ, что „попъ изъ него не будетъ®.
Окончивши нормальный школы въ Лежавску, нашъ Ми-
хаилъ — уже 12-лѣтній юноша — переѣхалъ вразъ съ бра-
томъ Іоанномъ до гимназійскихъ школъ въ городъ Решовъ,
о б миль отъ Дубна отдаленный, гдѣ оба они помѣщены были
матерью Анною на станціи у одного порядочного мѣщанина
Русина, родомъ походившого изъ села Дубна. Тутъ новый
явленія больше розвитой городской жизни еще еильнѣйше за-
няли впечатлительного юношу, который и среди Мазуровъ скоро
удомашнился, особенно когда по своему искреннему дружелю-
бію находилъ въ школѣ въ каждомъ соученику доброго това-
рища , а въ русской семьи своего хозяина милыи пригадкп о
родннномъ Дубнѣ.
Побыть его на наукахъ въ Решовѣ стался вскорѣ еще
пріятнѣйшимъ, когда съ г. 1816 назначенъ былъ О. Георгій Га-
лецкій, за которымъ была его старшая сестра Марія, приходнн-
комъ въ Залѣсьн — русскомъ селѣ, только на полъ мильки
отъ Решова отстоящемъ. Съ той поры не только О. Галецкій
бывалъ почти еженедѣльно разъ-два въ городѣ Решовѣ, яко
филіи своего прнходства, но н Михаилъ забѣгалъ таки пѣшки
мало не каждой Недѣли и каждОго свята, въсусѣдное Залѣсье,
гдѣ у своей сестры былъ яко-бы у родителей домашнимъ.
По тогдашней системѣ ученія въ гимназіяхъ, кромѣ прн-
лѣжнѣйшого упражненія въ латинѣ, не было тутъ для больше
талаитливого ученика довольно научной пищи, а посѣщаніе
школы обмежалось тогда на 4 часы аъ трехъ дняхъ, и только
на 2 часы въ двохъ другихъ дняхъ каждой недѣли. Затѣмъ и
нашому Михаилу, одаренному легкою понятливостью и живою
памятью, оставило послѣ скоро заученныхъ лекцій еще богато
времени ежедневно, которымъ могъ онъ роспоряжати свободно.
А понеже рѣзьвая природа его ни на минуту не застаивалась,
не терпѣла малѣйшого отпочинку, то успѣвалъ онъ каждого
дня посѣтити домы майже всѣхъ соучениковъ, а уже непре-
мѣнно всѣхъ тѣхъ слабѣйшого таланта, который нарокомъ по-
мощи его въ наукахъ домагалнея.
Тая дружеская помощь въ студіяхъ, удѣляемая по до-
брой волѣ школьнымъ товарищамъ, повела послѣдовательно къ
удѣлянью лекцій за вынадгородою, якую ученики, осо-
бливо сыны заможнѣйшихъ родичей , самы охотно за то пред-
лагали. Нашъ Михаилъ принималъ радо таковый лекціи, разъ
для того, что п самъ онъ упражнялся въ преподаваемомъ пред-
метѣ (особенно въ датинѣ), во вторыхъ же, н то головно съ
причины, „дабы имѣти занятіе, а отъ «бездѣйствія не скучати^.
Собранный отъ тѣхъ занятій доходокъ уважалъ онъ исключ-
нымъ достояніемъ своего труда, радопался нимъ якъ дорогимъ
сокровищемъ и сберегалъ его старинно въ купленной нарочно
на то глиняной пушцѣ.
Такъ уже на первыхъ годахъ студентского житья объяви-
лось въ пашомъ Михаилѣ и другое характерное свойство —
наслѣдіе, природное съ матери Анны, именно щадѣніе пріо-
брѣтенныхъ средствъ, уважаемое раціонально первымъ осно-
ваніемъ къ житейскому благобыту.
За сбереженный отъ лекцій гроши онъ рѣдко справлялъ
собѣ якое роскошнѣйшее одѣнье, до которого впрочемъ, якъ н
до другихъ „выгодъ тѣла“, за весь вѣкъ свой немного привя-
зывалъ цѣны; чаетѣйше куповалъ онъ за то у еврея-антикваря
книжки, который по прочтеніи или дарилъ лучшимъ друзьямъ,
или везъ съ собою на вакаціи до Дубна, гдѣ больше занима-
тельный отчитывалъ въ слухъ своимъ любознательнымъ се-
стричкамъ. Книжки же вообще были то — якъ онъ самъ о нихъ
выражался — „сокровищемъ его сокровищъ", большимъ отъ
всякнхъ благъ вещественныхъ, а вразъ и такимъ благородного
свойства добромъ, которымъ онъ всегда „искренно радъ былъ
съ другими дѣлитися." Яко энтузіастъ для всего, что въ книжцѣ
найшолъ умного, прекрасного, онъ въ тотъ-же часъ жаждалъ
— 26
загорѣвшимся оттуда восторгомъ своимъ воспламенити всякого,
кого считалъ или предполагалъ до сего способнымъ. Тожь
мало кажемъ, если выражаемся, что книжки свои онъ только
„д а р и л ъ друзьямънадобно лучше сказати: онъ ревнительно
„накидалъ имъ свой даръ" съ тою усильною просьбою, дабы
тѣмъ-же даромъ яко нанлучшимъ добромъ они на дѣлѣ, т. е.
прилѣжнымъ читаньемъ пользовалися. Тое рѣдкое свойство да-
ровъ приношенія въ книгахъ сохранялось въ немъ живо
и до поздной старости.
Что до содержанія книжекъ, за студентского времени для
чтенія нимъ пріобрѣтаемыхъ, тое было степени умственного
розвитія его соотвѣтно. Сперва любовалъ онъ собѣ въ повѣстяхъ
сказочныхъ и ужасныхъ, якими тогдашняя литература , такъ
нѣмецко якъ и іюльска (переводная), была надъ мѣру богата
(нригадуемъ Віпаійо-Кіодісііиі, КіінЬег-^езсЬісЬіен и пр); по-
томъ, уже яко синтаксистъ (тогда ученикъ ІѴ-ой гимн. клясы)
читалъ онъ съ убольшеннымъ любопытствомъ всеобщую Исто-
рію и дѣла полезного научного содержанія ; нъ-коиецъ же не
скорпіе, якъ въ поэтицѣ (тогда Ѵ-тая кляса), „влюбился"
такожь и въ поэзіи. Не безъ цѣли кажемъ тутъ: „влюбился
въ поэзіи", ибо то выраженіе точно соотвѣтствуетъ оживлен-
ному настроенію его чувства въ томъ отношеніи, и оно еще
больше оправдается въ дальшомъ розсказѣ о его жизни.
Примѣчательный былъ у него также способъ чтенія
книжекъ, особенно въ его юности : онъ почти никогда не чи-
талъ сидячи или даже стоячи на одномъ мѣстѣ, но поспѣшно
проходясь или таки „бѣгаючн" по комнатѣ (н тутъ лишь зимою
или въ непогоду), а найчастѣйше подъ открытымъ небомъ въ
огородѣ или на мѣстахъ прогульныхъ. Только у мѣстъ въ книжцѣ
больше привлекательныхъ, прекрасныхъ, остановлялся онъ на
минутку въ ходу, выражая при томъ внутренній восторгъ свой
наружными движеніями тѣла. Тожь неразъ елучалося, что про-
ходящій мимо люди, особенно необразованный, видячи нашого
молодца, якъ онъ, держачи въ одной руцѣ книжку, другою дѣ-
лалъ живыи движенія, и при томъ то усмѣхался съ умиленіемъ,
то) воскликивалъ якое слово съ восторгомъ, держали его за
„чудака11, заякого толпа люду вообще уважаетъ всякого эн-
тузіаста.
— 27 —
За чудака уходилъ онъ но части и у своихъ соучениковъ,
однакожъ въ иномъ, самомъ ласкательномъ смыслѣ, понеже
поводомъ тому были его необмеженное добросердіе и почти
дитвнная довѣрчивость. Побуждаемый своимъ добросер-
діемъ, оиъ весьма часто принималъ на, себе не только грѣхи
своихъ школьныхъ товарищей, но также за тѣхъ-же и кару,
которая за тогдашняго времени бывала строжайша, чѣмъ нынѣ,
ибо тогда въ гимназіальныхъ клясахъ, особливо въ низшихъ;
надъ катедрою учителя еще висѣла плетенная нагайка („дисци-
плина"), грозная для „малыхъ” грѣшниковъ. Жертву такую изъ
себе творилъ онъ охотно и безропотно, отъ чого друзья, веселый
Мазурики, называли'его „когіетп ойагпут", якимъ и былъ онъ
на дѣлѣ, посвящаясь добровольно за ихъ пустоты.
Чтожедосго довѣрчивости, тая происходила именно
отъ его искренняго добросердія и была до такой степени на-
ивна , что шутливый товарищи не преминули и въ томъ отно-
шеніи изъ него насмѣхатися. Такъ на пр. одинъ изъ нихъ, при-
мѣтивши, якъ летко онъ довѣрялъ розсказамъ о выдуманныхъ
припадкахъ и отъ того увлекался непритворнымъ сочувствіемъ,
сложилъ па него „сатиру", изъ которой иашъ Михаилъ запа-
мяталъ собѣ до- старости слѣдующее потѣшное двоестишіе:
Накку епсіа Маікі Возкіе)
ХѴіеггу ѵ Ьа^кі паза Касакодѵзкі.
И хорошо то еще было, когда школьный друзья надъ тѣмъ
свойствомъ благородной души юного Михаила только наемѣха-
лися; въ послѣдствіи времени люди неразъ злоупотребляли
его добродушіе и легковѣріе, — ио помимо того таки никогда
ие успѣли подкопати о н т и м и з и а, въ доброй природѣ его
глубоко основанного.
Приходится намъ упомянути ту и о любовныхъ его
чувствахъ, который въ буйной жизни такого молодца роз-
вивалися въ сровианіи еще не такъ скоро, якъ бы предполагати
подобало, а то тѣмъ больше еъ причины, что нашъ юноша про-
живалъ свои „подлётный лѣта" въ мазурскомъ городѣ, гдѣ —
якъ извѣстно — розввтіе природы вообще происходитъ при-
мѣтно скорше, чѣмъ у насъ, въ холоднѣйшей Руси.
Первое впечатлѣніе любовной симпатіи въ самомъ чистѣй-
шемъ смыслѣ дозналъ онъ таки въ родительскомъ домѣ, при-
— 28 —
вязавшись тутъ нѣжнѣйшимъ, чѣмъ звычайно братскимъ чув-
ствомъ, къ молодшой сестринцѣ своей Юліи. — Было то на ва-
каціяхъ по уконченіи Лежайскихъ нормалокъ, коли таяже се-
стричка Юлія, тогда 9-лѣтняя, одного вечера заснѣвала брату
ново-заученную народную пѣсеньку: „У сусѣда хата бѣ-
л а“, — а заснѣвала съ такимъ солодкимъ иыразомъ чувства
и голосу, что восторженный братчикъ отъ умиленія не зналъ,
чѣмъ больше любоватися: хорошенькою пѣснею, чи милою пѣ-
вицею. Отъ того времени родственная привязанность тѣхъ дво-
ихъ дѣтей крѣпилась и возрастала до искреннихъ чувствъ любви,
которая неизмѣнно связывала ихъ даже до преждевременной
кончины Юліи. — Примѣчательно въ жизни нашого Михаила, что
тая первая любовь платоническая къ сестрѣ заронилась въ
его вспыльчивомъ сердцѣ вразъ съ замилованьемъ для русской
народной пѣсни, которое то сперва нѣяко инстиктивное зами-
лованье возмоглось до пламенной любви для поэзіи въ обшир-
нѣйшемъ значеніи въ то время, когда доспѣвающій молодецъ
въ высшихъ клясахъ гимназіи найшолъ случай, близше позна-
комитися съ плодами книжного стихотворства.
Па студіяхъ въ Решовѣ нашъ юноша имѣлъ больше спо-
собности сходитнсь съ молодежью женскаго пола такъ въ домѣ,
гдѣ жилъ на станціи, якъ и въ домахъ соучениковъ-товарищей.
Однакожь отношенія тѣ огранивались лишь на нѣжномъ зна-
комствѣ, а не увлекали его до степени любови продолжи-
тельной, постоянной, яко такой изъ многихъ взглядовъ для
„студента" вредной. Причина такихъ „мимоходныхъ" от-
ношеній Лежала собственно въ его натурѣ, чрезмѣрно живой,
неусидчивой, которая, якъ съ одной стороны не сотворила на-
шего Михаила меланхолическимъ Абелардомъ, ни мечтатель-
нымъ Петраркою, такъ изъ другой спасала отъ него всякую
невинную Гелоизу и Лавру.
Немного больше занялся онъ тѣмъ чувствомъ уже яко
„слушатель" оной памятной для него „поэтики", коли то лю-
бовпыи элегіи Тибуля и Овидія въ первый разъ розъогпнли жи-
вую его Фантазію. А былъ онъ тогда на станціи у одной М а-
зурки-вдовы, матери троихъ дозрѣвающихъ дѣвчатокъ, у ко-
торыхъ всѣхъ уже на думцѣ былъ женихъ и корыстная же-
— 29 —
нитьба. Тѣмъ то дѣвчатамъ любилъ нашъ „поэтистъ® то заде-
клямовати еъ жаромъ якій „Амурный® стишокъ изъ Бродзин-
ского, тогда улгобленного его поэта, то припѣвалъ яку русско-
народную думку, толкуя принаднымъ Мазуркамъ слова, для
нихъ непонятный, то въ-коиецъ исполнялъ на-скоро гдѣякіи
прислуги въ ихъ роботахъ, розумѣется, для каждой изъ нихъ
съ еднакою готовностію и охотою. Не дивно, что и тутъ, гдѣ
вмѣсто одной богданки было па-разъ ажь „три Граціи11, лю-
бовное дѣло такожь не ишло ловко —• „якось не вязалося®.
Въ тую пору было настроеніе души его до такой сте-
пени восторженно, что—якъ то самъ сознавался — бывало
въ клясѣ при самой жаркой деклямаціи стиховъ передъ ли-
цемъ проФесора иногда не ставало ему голосу, и орудія бесѣды
отказывали ему своей службы на цѣлую минуту (Ьаезіѣ іи оге
Ііп^па); тогда очевидно здавалося, якобы онъ заданной декля-
маціи не выучился, хотя дома зналъ ю на-память отлично.
Такъ случилось ему и въ реторицѣ (въ VI. клясѣ) при изъуст-
номъ рецитованін Катилинской ораціи Цицерона, въ которой
послѣ энергнчного восклика вступныхъ словъ: „С^поизцце Іап-
(Іеш аЪпіеге Саііііпа раііепііа позіга® онъ на-разъ замолкъ,
сталъ совершенно безгласенъ, — а учитель, не прождавши ми-
нуты розцѣпеиѣнія его языка, далъ ему „шаіаш поіат® за не-
знаніе, не смотря на то, что именно сію славную Цицеронову
орацію, тогда разъ докладно научнвшися, зналъ повторити
почти цѣлкомъ еще и на поздной старости.
Окончивши въ г. 1820. гимназійскін школы съ добрымъ
успѣхомъ въ Решовѣ, онъ привезъ оттуда съ собою въ домъ
родительскій въ Дубно довольный запасъ знаній въ каждой
отрасли наукъ школьныхъ, а кромѣ того еще сбереженный
нзъ даванныхъ лекцій грошъ въ немалой на то время сумѣ 10
дукатовъ и 20 талярОвъ, который для дальшого сбереганія по-
вѣрилъ матери Аннѣ.
Въ Дубнѣ же на каждыхъ вакаціяхъ Михаилъ — по сво-
ему обыкновенію — принимался живо за роботу около сель-
ского хозяйства, ставалъ тутъ изъ студента — якъ онъ шут-
ливо выражался — „добровольнымъ паробкомъ у своей
матери1', громадилъ сѣно, ставилъ полукопки, свозилъ снопы н
пр., исполняя всякій подобного рода трудъ не то для самой
— 30
забавки, но въ цѣли приспоренія корыстнѣйшихъ плодовъ жатвы.
Только въ дни Недѣльны и святочны предавался онъ литера-
турѣ, призывая къ соучастію въ томъ-же занятіи такожь сво-
ихъ сестеръ (доки тіи не- повыходили за-мужъ), а дажо и че-
лядь, для которыхъ, приходясь по пекарни, читывалъ въ го-
лосъ яку повѣстку или деклямовалъ стихи со свойственнымъ
собѣ энтузіазмомъ. Въ такій дни успѣвалъ онъ перебѣгнути и
село во всѣхъ направленіяхъ для дружеского сообщенія съ сель-
скою молодежью, которая „панича Михася® искренно любила
и котора охотно приелугивалась ему пѣніемъ народныхъ ду-
мокъ; бывшихъ для него всегда самымъ лучшимъ ума насла-
жденіемъ.
По послѣднихъ гимназійскихъ вакаціяхъ, нашъ Михаилъ
вразъ съ братомъ Іоанномъ (тогда богословомъ IV. года) переѣ-
халъ въ столичный городъ Львовъ для продолженія студій на
такъ званомъ философскомъ Факультетѣ, который тогда состо-
ялъ изъ двохъ годовъ: „логики44 н „физики®,и хотя причисленъ
къ университету, но былъ собственно только приготовитель-
нымъ училищемъ для перехода въ три настоящій университет-
скій Факультеты, якими были: богословіе, право и медицина. .
Съ философского : Факультета начинался въ то время для
доспѣвающого молодца новый періодъ жизни. Самъ убо
надъ мѣру внезапный переходъ въ студіяхъ по ихъ содержа-
нію п Формѣ, якій за тогдашней системы ученія тутъ отбы-
вался, производилъ въ юныхъ людяхъ примѣчательное преобра-
зованіе въ отношеніи такъ умственного ихъ розвитія, якъ даже
и объявовъ выѣшвости. Здѣсь то скромненькій „студентъ11 гим-
назіи, въ которой, кромѣ латины, обстоятельно и съ довольною
основностью преподаваемой, прочій гуманистическій предметы
предлагались лишь побѣжио и въ весьма сокращенныхъ очер-
кахъ , — той ..студентъ®, который за опущеніе или незнаніе
ежедневныхъ лекцій, за своевольство въ школѣ якъ и по-за
школою, подвергался еще наказанію колѣнопреклоненіемъ, „кар-
церомъ® а даже „дисциплиною®, переходячи на философскій вы-
дѣлъ, ставалъ на-разъ „слушателемъ университета44, гдѣ
уже не учено иаскучной граматики, а выкладано (большою
частію по латинѣ) съ повагою и подробностями науки универ-
сальный въ обшириѣйшомъ значеніи, въ числѣ которыхъ пер-
31
вое мѣсто занимали: логика, геометрія, Физика, метафизика и
всеобщая исторія. До тогожь „слушатель" любомудрія, ставши
въ настоящемъ смыслѣ только „слушателемъ" (Ногег, ашіііог),
уже на всегда освобождался отъ „изъустного заучиванья" еже-
дневныхъ лекцій, отъ всякихъ тѣлесныхъ наказаній, а даже
отъ непремѣнно™ посѣщенія школы каждого дня, потому что и
въ семъ взглядѣ проФесоры-ФИЛосоФы уважали не такъ на еже-
дневную прилѣжность, якъ больше на знаніе предмета въ цѣ-
лости при курсовыхъ испытахъ. Отъ того „слушатель-ФилоеоФъ",
поровнывая себе со „студентомъ-гимназистомъ", изъ якого уже
„вызволилоячувствовалъ себе нѣяковысшого рода существомъ,
да отъ такого чувства „росъ въ горув, гордѣлъ в предавался
иногда такому буйству, что приводилъ тѣмъ въ движеніе, въ
иепокой весь городъ. Такій „философъ" уже и наружнымъ ви-
домъ выражалъ буйную, почти дикую натуру, грозную особенно
для полохливыхъ жидовъ и Филистровъ: онъ носилъ долгое во-
ловье, въ густыхъ кудряхъ на рамя спадающее, запускалъ усъ
и бородку, закидывалъ шапку на бекренъ, чемарку на опашки,
'по городу ходилъ замашисто, съ люлькою въ губѣ, сукатою
палицею по камеиямъ постукуючи.
Тое буйное житье философовъ съ его свободою и небреже-
ніемъ школьного ригора пристало съ-разу сильно до сердца на-
глому Михаилу, и онъ съ природнымъ собѣ жаромъ кинулся
подражати м а н ьерное поведеніе своихъ новыхъ . „коле-
товъ", которыхъ тутъ найшолъ богатое число отъ розничныхъ
сторонъ Руси и большою частію вѣкомъ даже отъ себе стар-
шихъ. Первое, что здѣсь онъ яко „философъ" сдѣлалъ, было,
что купилъ собѣ въ еврейскомъ склепѣ суковатую палку, съ
которою сейчасъ пойшолъ за другими Философами въ „колегію
на прелекціи" написатися. Дальше отъ той палицы не могъ онъ
иъ „философствѢ" ніякъ допровадити, ибо спиняли его въ тѣхъ
подвигахъ три значительный недостатки, свойственный въ ро-
динѣ Качковскихъ, а то: малый ростъ, отсутствіе заросту на
лицѣ и отвращеніе къ люльцѣ. Тіи именно недостатки творили
его „неизбираемымъ до компаніи философовъ великихъ" и
очевидно самыхъ буйныхъ; а хотя онъ радъ былъ сперва до
той компаніи даже грошми вкупитися, но не принятъ мимо
всѣхъ усилій, принужденъ былъ въ-конецъ пристати до такъ
32
— 33 —
званыхъ „ФилосоФовъ-мальчиковъ", который. въ клясѣ сидѣли
звычайно въ первыхъ лавкахъ, а на улицѣ не имѣли привилея
буйствовати и шумѣти. Затѣмъ единая Философская привилегія
нашого „мальчика" состояла въпалцѣ и немного долшомъ волосѣ.
Якъ отже изъ одной стороны дозналъ нашъ философъ
розчарованія черезъ непотѣшное зачисленіе въ „мальчики", такъ
изъ другой еще больше опечалился онъ на первыхъ же дняхъ
своего школьного посѣщенія трудностію наукъ на философіи.
Не смотря бо на то, что онъ лучше, чѣмъ многій, подготовленъ
былъ въ знайін латинского языка нзъ гимназіи, и что хорошо
понималъ тутъ на „логицѣ" латинскіп преподаванія знакомитыхъ
того Факультета проФесоровъ (якъ Нападіевича, тогда проФе-
сора философіи, Кодеша, математики); но все таки самъ пред-
метъ преподаваній, совершенно новый н излагаемый въ тонкихъ
абстракціяхъ или альгебранческою методою, былъ съ-начала
почти цѣлкомъ непонятенъ для нашого молодца, ставшаго за-
разъ „любо-мудрецомъ“, не бывшн передъ тѣмъ „мыслителемъ"
въ правильномъ того слова смыслѣ.
Ирійшла затѣмъ для нашого Михаила пора сомнѣванія,
недовѣрія въ свои силы, которое доходило было уже до
отчаянія, такъ, что по истеченіи первого мѣсяца, когда все
еще „логика" была для него „хаосомъ абстракційныхъ буквъ
и Формулокъ“, онъ рѣшался уже отъ той „тьмы неспасенной"
бѣгствомъ опасатися, — но, къ счастію, въ тоежь время попа-
лась ему въ руки якая-то нѣмецкая книжка (якоесь Сошреп-
сііиш йег РЬіІозорЬіе), содержащая популярное изложеніе всѣхъ
дѣловъ философского ученія, которая преимущественно при-
чинялась къ розъясненію непонятною дотоль для него пред-
мета. При помощи того ‘„Компендія" и за прнлѣжнѣйшимъ съ
той поры посѣщаніемъ школьныхъ прелекцій, нашъ ободренный
Михаилъ вскорѣ заохотнлся до философіи , сталъ запускатися
въ жнвыи „диспуты" съ опытнѣйшими изъ колеговъ, пріучился
доказыватп Формулами — оловомъ, сдѣлался „философомъ" въ
значеніи тогдашней раціональной схолястики.
Трудъ его въ томъ направленіи былъ не безъ пользы для
него, особенно изъ сего взгляду, что учился онъ „надъ со-
бою мыслити." А роздумуючи надъ своимъ „я" и задавая
собѣ „философскій" вопросы: „якій я? въ чемъ мой характеръ?
въ чемъ цѣль моего житія?" — онъ увѣрился, что чрезвычай-
ная живость его темперамента, доходящая до розсѣянности и
забудьчивости, необходимо потребуетъ преобразованія, т. е. имен-
но усмиренія посредствомъ нѣкихъ правилъ въ занятіяхъ дня
и въ поведеніи жизни. Началъ онъ затѣмъ сіе дѣло своего прео-
бразованія отъ того, что принуждалъ себе цѣлыми годинами
сидѣти надъ книжкою, а изъ товарищей своихъ не посѣщалъ
онъ теперь якъ одного — двохъ ежедневно, принимая при томъ
въ сообщеніи съ нимп видъ больше серіозный „Философа11.
Подвиги тіи, поднятый для усмиренія надмѣрной энергіи
и непосидчивости, были по истинѣ съ-начала Для нашого Ми-
хаила весьма мозольны, стоили его много посвященія и наси-
лованья свойствъ прирожденныхъ; но они таки въ-конецъ до-
провадили до утѣшительныхъ успѣховъ. Предъ истеченіемъ пер-
вого полугодія философіи онъ уже привыкъ до того, до чего
не успѣвалъ привыкнути за всѣ лѣта гимназіи, т. е. онъ воз-
могъ, сидячи за столомъ два—трн часа въ день или вечеръ, по-
стоянно писати. И коли бывало въ Решовѣ ледва одолѣлъ
принудити себе, дабы два —три разы въ годъ къ родителямъ
въ Дубно написати письмо — вотъ въ сихъ коротко словахъ:
„Іезіет г<1гбхѵ — і иргавгат о рггувіапіе ріепі^сігу па ѣеп
тіевщс — МісЬаІ Касгкоѵгзкі®, — то теперь высылалъ онъ
изъ Львова въ Дубно илн къ сестрамъ на село долгій „посла-
нія" въ цѣлый листъ или два почти каждого мѣсяца, роспи-
суючись пространно и съ философскою замашкою о всемъ, что
дѣлалъ и что дѣется въ столицѣ. Такое упражненіе въ сочи-
неніи писемъ найбольше помогало ему въ тяжеломъ трудѣ его
надъ собою, надъ розвитіемъ правильного его „мысленья".
Привыкши же разъ до присиживанья надъ книжкою и
надъ писаньемъ, онъ сохранялъ тую добрую привычку даже
до оконченія всѣхъ университетскихъ студій, который и самы
тогда посидущой прилѣжности отъ слушателей своихъ выма-
гали, уже для того, что такъ на философіи, якъ и на другихъ
Факультетахъ всеучилища, въ то время почти не было еще пе-
чатныхъ учебниковъ, а проФесоры прелетовали большою частью
изъ „скриптовъ" и давали тіижь слушателямъ въ нхъ упо-
требленіе переписывати.
3
— 34 —
Тожь во истину съ „философіи11 начался для нашого Ми-
хаила новый періодъ жизни — періодъ, совсѣмъ противопо-
ложный тому, якимъ онъ бывалъ для многихъ другихъ „ФИ-
лосоФовъ-колеговъ11; ибо для тѣхъ бывалъ то періодъ розбу-
ялости, а для него — управнльненія надто буйной
природы.
На второмъ году философіи (на яфизицѢ“) посчастилось
нашому Михаилу получити лекцію въ домѣ одного заможного
помѣщика, нѣкого пана Л.,*) который въ цѣли воспитыванья
двохъ свовхъ малолѣтнихъ сыновъ пребывалъ съ ними черезъ
школьный годъ во Львовѣ, а только на время вакацій пересе-
лялся въ свое село коло мѣстечка Любычи, Жолковского округа.
Лекція тая была для Михаила истиннымъ счастьемъ — не
только съ причины, что найшолъ онъ тутъ помѣщеніе въ чест-
номъ порядочномъ домѣ, но еще больше для того, что помѣ-
щикъ, вскорѣ полюбивши его, яко прилѣжного и совѣетяого
Ментора-„гувернера11, условилъ его собѣ для своихъ дѣтей на
цѣлыхъ 5 лѣтъ, т. е. ажъ до оконченія ихъ гимназійскихъ на-
укъ. Сіе условіе, съ которымъ впрочемъ нашъ Михаилъ охотно
согласился, имѣло на его будущность рѣшительное вліяніе: нбо
якъ изъ одной стороны оно, освобождая его отъ поддержки
изъ родительекого дому, забезпечивало ему выгодный бытъ на
всѣ лѣта университетскихъ студій, такъ изъ другой дозволяло
избрати послѣ философіи мірскій Факультетъ правъ, до кото-
рого радо опредѣляла его и родина, и онъ самъ чувствовалъ
въ собѣ вайболыпую наклонность.
И преимущественно-жь оной лекціи у помѣщика Л. отъ
Любычи Михаилъ нашъ на-всегда благодаренъ былъ зато, что
выйшолъ потомъ въ знакомитыи люди мірского званія, до
якого нашимъ Русинамъ-поповичамъ въ тогдашнее время еще
далеко труднѣйше было дойти, чѣмъ нынѣ, а то для многихъ
важныхъ препятствій; такими между прочими были особенно:
*) Бл. и. Михаилъ назвалъ мнѣ разъ того помѣщика по имени, од-
накожъ се имя — кромѣ начальной его буквы — я нынѣ нілкъ не могу
иригадати. И мой шуринъ О. Гавріилъ Паславскій, нриходникъ Равы-Руе-
ской , родный братъ бл. п. О. Истра Паславекого, бывшого шурниомі
пашого Михаила, знаетъ также кое-что о оной лекціи у помѣщика, но
имени его тоже нынѣ не помнитъ.
— 36 —
скудный средства содержанія въ священническихъ родинахъ,
недостатокъ яковыхъ - будь стипендій, а больше иеего недоста-
токъ „протекціи" для пе-шляхты и Русиновъ въ полученіи мір-
скихъ чиновническихъ мѣстъ, до которыхъ тогда безъ таковой
протекціи „вельможныхъ" ніякъ нельзя было и доступити. Для
сихъ то препятствій наши поповичи почти исключно обмежа-
лиеь.на поеѣщаніе Факультета богословского и яко кандидаты
духовного званія уже съ философіи помѣщаемы были на про-
питаніи въ духовной семинаріи во Львовѣ; на мірскій же два
Факультеты, на права и медицину, только рѣдкій кто изъ нихъ
успѣвалъ достатися, такъ, что на пр. во время оно на всѣхъ
4. годахъ правъ въ числѣ около 200. слушателей было вразъ
съ нашимъ Качковекимъ всего-на-всего лишь 6. Русиновъ-по-
повичевъ, а на медицинѣ (во Вѣдни или въ Празѣ) не было пн
одного! Тожь и міряне-достойиики отъ Руси, якъ славный
Ярына, Нападіевичъ, были тогда въ краю Феноменомъ.
Дивнымъ отже случаемъ, нашъ Михаилъ, (благодаря при-
ватной лекціи въ домѣ польского пана, благодаря долгу слу-
жебной пѣяко своей зависимости, поступилъ и причисленъ былъ
тогда къ „лику тѣхъ избранныхъ", эманципованішхъ сы-
новъ Руси, который, ставая „Феноменомъ" въ краю, имѣли ста-
тися предвѣстниками освобожденія тойже Руси отъ преоблада-
нія Польщи въ отношеніи чиновственномъ и національно поли-
тическомъ.
Дневный занятія Михаила на физицѢ и на правахъ умно-
жились затѣмъ значительно такъ въ слѣдствіе принятой оной
лекціи, для которой посвящалъ онъ но 3—4 часовъ ежедневно,
якъ и по тому поводу, что никогда онъ не пропускалъ препо-
даваній на университетѣ, отдаленномъ отъ теперѣіпняго его жи-
пища на четверть годины ходу (домъ пана Л. былъ гдѣ-то на
„Зеленомъ"). До тогожь обовязанъ онъ былъ съ своими эле-
вами выѣздити почти каждого вечера на прогульку, для кото-
рой то цѣли на стайняхъ пана Л. стояла отдѣльная пара ко-
ней и кабріолетъ, отданы впрочемъ совсѣмъ къ роспорядимо-
сти „пана гувернера", который имѣлъ также свой вольный би-
летъ въФамилійную ложу панаЛ. нъ театрѣ, на концерты
и другій продукціи, якій давалися тогда проѣзжими трупами
артистовъ въ нашой столицѣ.
*
— 36 —
Розумѣетея, такое пестро-оживленное занятіе дня и ве-
чера было якъ найбольше по сердцу нашому Михаилу, и оиъ
былъ тутъ середъ того пружистого неуставного труду ума и
тѣла, середъ шумного, кипучого житья Столицы якъ-бы въ
„своемъ элементѣ." А хотя при такомъ способѣ дневной
жизни приходилось ему иногда кластися спати ажь далеко подъ
полночь, то таки каждый слѣдующій день начиналъ оиъ съ не-
измѣнною бодростію духа, съ властивою собѣ живостію чувствъ,
вставая изъ постели всегда передъ досвѣтками, якъ до того
привыкъ былъ подъ окомъ матери Анны въ Дубнѣ отъ дитии-
ства, да и на весь свой вѣкъ. Такими то поранками, коли въ
домѣ пана Л. еще всѣ почивали во снѣ, нашъ Михаилъ про-
бѣгалъ со скриптами въ рукахъ по огородѣ, въ слоту по ко-
ритарямъ дома, корыстая съ той поры исключио для себе, т. е.
изъучивая задачи и лекціи своего Факультета.
Домъ помѣщика Л. гудѣлъ особенно житьемъ въ осени и
зимою, коли съѣздила сюда изъ села также сама помѣщица
еъ доньками, сестрами и цѣлымъ женскимъ дворомъ. Тогда-
то начинались угощенія , музыкальный вечеры, забавы еъ тан-
цами, до которыхъ приглашаемъ бывалъ и нашъ „панъ гувер-
неръ." Онъ же принималъ участіе въ такихъ товариществахъ
тѣмъ охотнѣйше, что яко энтузіастъ вообще имѣлъ н для жеп
щипъ весьма жаркое чувство.
Здѣсь то случилось ему полюбити больше другихъ нѣжно
якую-то Юлію С., хорошенькую дѣвицу, которая со своею ма-
терью. женою одного высшого чиновника Нѣмца, часто бывала
въ домѣ помѣщиковъ Л. Нѣжное сіе чувство возродилось въ
его сердцѣ тѣмъ случаемъ, что встрѣтилъ онъ въ помянутой
дѣвицѣ много подобія съ симпатичною личностью своей наймо-
лодшой сестры тогожь имени, Юліи Паславской, которая тогда
иедавно-что была умерла въ Боратынѣ коло Ярославля (въ г.
1820.). Осиротѣлое по стратѣ улюбленной сестры сердце Ми-
хаила чейже само глядало, да и — найшло тутъ нѣкоторое утѣ-
шеніе въ явленіи красавицы, ей подобной, которая подъ влія-
ніемъ нѣмецкаго воспитанія и была для нашого гувернера больше
снисходительна, чѣмъ другій дѣвы того общества, гордый до-
чери Полыци.
— 37 —
Впрочемъ — то нѣжное отношеніе, перерванное послѣ вы-
ѣзда госпожи Л. на село черезъ все лѣто, продолжалось дру-
гой зимы только до мясницъ, ибо въ тѣ мясницы Юлія С. не-
чаянно выйшла за-мужъ за богатого дворянина, имѣвшого
нѣсколько камеиицъ во Львовѣ. Нашъ Михаилъ не былъ на ей
свадьбѣ, однакожъ и по той свадьбѣ не поступилъ собѣ якъ
•отчаянный Вертеръ Гетого, а напротивъ, былъ якъ всегда живъ
и веселъ, да ещежь отъ той поры сталъ заровно вѣжливъ и
сердеченъ для всѣхъ хорошенькихъ дѣвъ, желая всякой щиро-
душно „счастливого замужества за богатого дворянина."
Умѣстно будетъ примѣтити тутъ, что въ такъ буйно ожи-
вленной природѣ, якая была у нашого Михаила, рѣдко случа-
ется сосредоточеніе чувствъ во-едино, а частѣйше происходитъ
многосторонное ихъ розвѣтвленіе — или, выражаясь терминами
больше отвлеченными : чувства здѣсь не бываютъ индивидуально-
субъективны (якъ были на пр. у Шилера), но унаверсально-
объективны (якъ у Гетого). Блазшое поясненіе такой универсаль-
ности чувствъ у нашого Михаила послѣдуетъ еще въ дальшомъ
очертаніи характера его, яко зрѣлого мужа и старика, а здѣсь
прибавимъ еще только, что даже въ своей юности, въ той порѣ
мечтаній п идеаловъ, онъ не возмогъ съ субъективною исключи-
тельностью влюбитись въ одну единую женщину, якъ звычайно
любятъ сердца съ настроеніемъ сентиментальнымъ, а любилъ нъ
одно и тоежь время да съ еднакимъ чувства жаромъ всѣ кра-
савицы, любовн достойный, якъ вообще любитъ всѣхъ до-
брыхъ людей объективный оптимистъ, настоящій человѣколюбецъ.
Отъ того то любовь его для женщинъ по такому роспо-
ложенію всего его чувственного организма бывала всегда счаст-
л.' ва, весело играющая; затѣмъ очевидно и находила она
собѣ взаимность подобного-же настроенія веселого, нгрывого.
Тожь и любили женщины сего „радостно-восгорженного ашанта,"
ре то съ паѳосомъ мечтательнымъ, глубокимъ, а такъ собѣ для
милой игры сердца, для забавки, да и потѣшали неразъ себе
и его розничными незлобивого рода пакостями и шутками.
Такъ одного разу сговорились домашній дѣвчата панства Л.
со своими гоетями-подругами привести „милого пана гувернера"
середъ салону въ „сонъ магичный," и войшли еъ нимъ иа
то даже въ закладъ о талярка въ пользу убогихъ св. Лазаря.
— 38 —
А избрали они до той забавки вечеръ послѣ дня самого „ро-
бочого," въ которомъ Михаилъ нашъ имѣлъ былъ якъ най-
больше заходовъ и занятія, былъ затѣмъ уже на-крѣпко уто-
мленъ и въ немалой обавѣ проигранья закладу. Не смотря на
то, явввшись въ веселое товариство дѣвчатъ, онъ весь ободрился
и рѣзьвый якъ на пружинкахъ забавлялся съ ними даже къ
полночи. Во все то время игры съ дѣвчатами онъ ие принималъ,
отъ нихъ ни подаванного чаю, ни тѣетечокъ, ни даже воды,
опасаясь, чтобы они не примѣшали тутъ для него якой усыпи-
тельной микстурки, отъ которой въ самомъ дѣлѣ не трудно бы
ему задремнути и талярка потеряти. Въ такой иредъосторож-
ности и увѣренъ въ свои оживленный силы, онъ около полночи
дозволилъ дѣвчатамъ усадовити себе посередъ салону на пу-
ховое кресло съ поручнями, дабы такъ со шуткою выжидати
„нашествія сну магичного." Въ ту минуту одна нзъ дѣвицъ
стала играти на Фортепянѣ якую-то сентиментальную мелодію
въ іііоП, прочій же красавицы позасѣдали на козеткахъ по ку-
тамъ, будьте прислухиваясь музыцѣ, а съ-тиха хохдтаючи. Дабы
ихъ еще больше потѣшити, нашъ „магикъ поневольный" —
тоже усмѣхаясь — прислонился на пуховое изголовье своего
кресла и — удалъ будьте „уже спящого". А столькожь то и
было тутъ его бодрости и чуванья! Не матичный, а настоящій
здоровенный сонъ съ храпѣніемъ охватилъ его мгновенно — и
отъ той хвилѣ онъ не зналъ уже, что дальше творили съ нвмъ
пакостныя дѣвчата... Только на досвѣткахъ, въ звычайную пору
своего отъ ену воставанья, пробудился онъ на пуховомъ креслѣ
посередъ опустѣлого салону — и узрѣлъ тутъ себе, обставлен-
ного зеркалами, безъ чемарки, безъ чоботъ, а еъ высокимъ вол-
няннымъ колпакомъ на головѣ, съ выпіиванымъ символами по-
крываломъ дтъ шеи до ногъ и — съ тростью магика въ руцѣ
правой! — Очевидно, еще тогОжь дня отдалъ онъ своего та-
лярка па убогихъ у ев. Лазаря, а цѣлый домъ помѣщика Л.
имѣлъ на долгое время сердечную потѣху сгадовати о томъ
„матичномъ снѣ любого пана гувернера".
Подобный „комедійки" любили еще неразъ заигрывати
еъ нимъ молодый дѣвчата въ помянутомъ домѣ, и онъ при-
нималъ на себе въ тѣхъ играхъ охотно якую-будь потѣшную
ролю, увѣрившись изо всѣхъ поступковъ товаришокъ-комеді-
— 39 —
антокъ, что они забавлялиея еъ нимъ совсѣмъ беззлобно, для
самой невинной добросердной шутки.
По уговору еъ помѣщикомъ нашъ гувернеръ обовязанъ
былъ на каждый вакаціи ѣхати съ элевами въ его помѣ-
стье; но и тотъ обовязокъ вовсе не былъ для него тягостнымъ,
потому» что и въ сельскомъ дворѣ пана Л. имѣлъ онъ веякіи
возможный выгоды, былъ уважаемъ яко-бы приналежнымъ
къ родинѣ, а къ тому пользовался большою свободою въ пре-
провожденіи времени и въ выборѣ улюбленныхъ занятій. Та-
кими же занятіями больше всего были: содѣйствіе въ роботахъ
хозяйскихъ по привычкамъ изъ Дубна и прогульки по селѣ
промежь люди, которыхъ зналъ и посѣщалъ онъ почти всѣхъ
отъ хаты до хаты, изъучая у самого источника характеръ,
обычаи, бесѣду и пѣсни русско-народный. А селяне любили
„доброго, людяного панича дворского“ и горнулися къ нему
тѣмъ раднѣйше, что въ оно время панщины неразъ той паничъ,
имѣючи голосъ и вліяніе въ дворѣ, особенно у самого пана
Л., прислугивался имъ полегченіемъ тягостей подданчихъ, или
же оборонялъ ихъ отъ напастей эконома ила мандатора. За
то госпожа помѣщица, одна тогда въ дворѣ закоренѣлая ари-
стократка, уважала его „д ем о г о г о мъ да и то демогогомъ
самой невредливой породы, ибо честный свойства души его и
сердца были всѣмъ и тутъ надто извѣстны.
Понятно, что съ принятія лекціи въ домѣ пана Л., Миха-
илъ нашъ — помимо воли, а иногда и тоски сердечной — не
могъ навѣщати домъ родительскій въ Дубнѣ столь часто, якъ
прежде, коли то изъ сусѣдного Решова бывало ѣздилъ туда
не только на каждый вакаціи, но и на свята Роздвеиекіи и
Великодныи. Теперь, за 5 лѣтъ своей гувернерки, былъ онъ
тамъ всего три разы, и то забавляя лишь по нѣсколько дней
у родителей, а на проѣздѣ по дню и у сестеръ въ Порохнику
и Залѣсьи. За то не занедбывалъ онъ частѣйше писывати до
милой своей родины, которая изъ каждого письма его съ
искреннею радостью узнавала о добромъ его поведеніи и утѣ-
шалась надеждами на свѣтлую его будущность.
Въ году 1827. Михаилъ Качковскій окончилъ правничіп
студія — и тогда имѣлъ онъ уже сбереженный за 5-лѣтнюю
гувернерку капиталикъ въ сумѣ сверхъ 1000 злр., большою
— ,40 —
частью въ цукатахъ и таляркахъ, крторы и были кореинымъ
фондомъ значительно™ имѣнія его, якое вт> послѣдствіи возро-
сло до сумы надъ 60.000 злр.
На томъ заключаемъ очертаніе, юношеской .зсизни его, —
аслѣдуючи далѣй въ большой части томуже источнику —
изъуетнымъ его. разсказамъ — приступимъ къ изъображснію
нашого Михаила на вѣку его мужескомъ до, 1848 г.
иь
МУЖЕСКІЙ ВЪКЪ МИХАИЛА
(до 1848. года).
Періодъ оный мужеской жизни Михаила — собственно
отъ 1828, до 1848. гоДа, отличается не меньше многообразіемъ
примѣчательныхъ переходовъ н событій, однако по; преимуще-
ству сосредоточивается въ будденныхъ замятіяхъ въ б ю р ѣ к.а н-
ц е л я р і й н о м ъ, да въ дружескомъ сожитіи съ людьми всякихъ
.званій и сословій.
Еще на вступѣ своего полнолѣтія понесъ онъ болестяую
страту черезъ смерть своего родителя, О. Алексѣя, которая
послѣдовала дня 30. Юнія 1825, г. На нѣсколько дней передъ
тѣмъ увѣдалъ нашъ Михаилъ о опасной недузѣ своего отца, по-
спѣшилъ затѣмъ изъ Львова въ Дубно, — но прибылъ уже на
похороны, который при трогательномъ участіи родины н народа
отбилась дня 2. Юлія тогожь года. Печальное сіе событіе еще
тѣмъ больше напоминало его: шествовати путемъ житія о све-
рхъ собственныхъ средствахъ и силахъ...
До такого-жь самостоятельного ходу дорогою
жизни онъ — къ своему счастью — имѣлъ уже способность
привыкнути на студіяхъ во Львовѣ, когда за полученіемъ лек-
ціи у помѣщика Л. добровольно отказался отъ помощи изъ
родительского дому, отступай туюжь въ пользу наймолодшого
брата Онуфрія, тогда гимназиста въ Репіовѣ.
Докончивши однакожь потомъ правннчіи науки во Львовѣ,
онъ нашполъ себе въ немаломъ затрудненіи подъ взглядомъ
.вопроса: что дальше съ собою дѣлати? Предстояло бо ему
,выбирати изъ д,вохъ: или поступити сейчасъ въ чинцв-
— 42 —
— 43 —
ную службу на „практику,” — или остати еще на-дальше
на лекціи у папа Л.
Изъ одной стороны уважалъ онъ потребу немедленного
вступленія въ урядовую практику надъ все для себе
важною, уже изъ самого того взгляда, чтобы не теряти лѣтъ,
которыхъ — якъ извѣстно — на цѣсарекой службѣ числится
40 до выслуженья цѣлой пенсіи (до пенеіонованья); а хотя
такая практика въ урядахъ бывала тогда по 2 —4 лѣтъ без-
платна, но Михаилъ нашъ, имѣючи уже сбереженный капи-
таликъ свой въ еумѣ сверхъ 1000 злр., былъ на тотъ случай
довольно забезпеченъ, — и затѣмъ рѣшился сперва стати „прак-
тикантомъ” при Львовскомъ, или — въ недостатку мѣста тутъ
— при которомъ либо судѣ въ иномъ городѣ Галичины.
Однакожь изъ другой стороны честный помѣщикъ Л., у
которого условленное пяти-лѣтіе гувернерки уже кончи-
лось, полюбилъ нашого Михаила за его прилѣжаніе, благо-
нравность и добросердіе такъ искренно, что не хотѣлъ его ніякъ
отъ себе отпуекати, а на всякій случай старался даже под-
выешеиіемъ годовой платки задержати его во Львовѣ, гдѣ при
судѣ мѣста практикантовъ были вправдѣ всѣ тогда заняты,
но таковое могло было въ теченіи времени таки отворитися.
На тое, впрочемъ корыстное предложеніе, не склонялся съ-на-
чала Михаилъ нашъ найбольше еъ причины, что и на случай
пріобрѣтенія тутъ практики сомнѣвался онъ въ возможность
совѣстною исполненія двоихъ нѣяко службъ, — а „жити
на лаецѣ" не присталъ бы онъ хотьбы у якъ доброго пана.
Только ее одно предложеніе пана Л., что на слѣдующую весну
тотъ-же выправитъ его съ дороетающими элевами въ путь
въ Швейцарію — то привлекательное предложеніе едино побу-
дило въ-конецъ Михаила: пріостати еще и дальше на выгодной
гувернерцѣ у помянутою помѣщика.
Случилось бо въ ту пору нашому Михаилу прочитати нѣ-
сколько книгъ славнѣйшихъ туристовъ, описавшихъ въ зани-
мательный способъ евои путешествія по Европѣ и другимъ
сторонамъ свѣта, — да отъ того чтенія воспалился его живо-
восторжимый умъ до такой степени, что о ничемъ другомъ не
мечталъ онъ тогда, якъ о путешествіяхъ въ далекій евѣты.
Тожь и оный плянъ поѣздки въ Швейцарію, предложенный
помѣщикомъ Л., присталъ такъ дуже до его сердца, что- эа-
для-него покинулъ онъ всякій иныи взгляды, а немедля, заин-
еталовалея на-ново въ домѣ своего благородного рачителя.
Съ горячкрвымъ нетерпѣніемъ выжидалъ онъ затѣмъ лѣта
1828 г., — и въ самомъ же дѣлѣ, на послѣднихъ дняхъ Юнія
тогожь года, отправился онъ въ путь со своими элевами и
вмѣстѣ съ однимъ лѣкаремъ, который, яко другъ дома пана
Л., принялъ былъ на себе объязанноеть: руководити сыновъ
его, не отличавшихся здоровьемъ, на томъ санитарномъ ихъ
путешествіи въ Швейцарію. Сѣвши на почтовую повозку
во Львовѣ, они по' истеченіи трехъ дней заѣхали въ Кра-
ковъ, гдѣ пребыли два дни, оемотривая достопамятности еего
когда-то преетольного городѣ давной Польщи, — потомъ пере-
ѣхали мимо Берно въ Вѣдень, оетановившися тутъ въ пути
на одну недѣлю. Во Вѣдни посѣтилъ нашъ восхищенный ту-
ристъ евоего шурина, О. Петра Паславского, тогда со-
трудника парохіи при тамошней русской церкви св. Варвары,
за руководствомъ которого онъ тѣмъ лучше познакомлялся
съ великолѣпною столицею державы. Изъ Вѣдня наши пут-
ники ѣхали мимо Линцъ, мимо Монахію и вемли Баваріи
къ Подгорскому мѣстечку Лнндау, откуда переправились
Боденскимъ озеромъ въ Швейцарію. Пробывши въ Цириху
еновь одну недѣлю, посѣщали они его окрестности, плѣняясь
на каждомъ шагу величіемъ и красотами сѣверно-швейцарской
горской природы. Оттуда пустились они горами мимо Бернскій
кантонъ въ Лозану, половину надъ Женевскимъ озеромъ, и
тутъ остановились на цѣлый мѣсяцъ въ одной изъ прекрас-
ныхъ виль надъ реченымъ озеромъ — на теперь собственно
цѣлію ихъ швейцарской поѣздки. Окрестность то — якъ из-
вѣстно — богатствомъ, многообразіемъ видовъ и красотами
южной врироды сама плѣнительна въ цѣлой Швейцаріи, вооду-
шевлявшая туристовъ и поэтовъ всѣхъ сторонъ образованною
свѣта, который изъ давна (особенно же со временъ Жана-
Жака Руссо) сіе озеро избирали собѣ цѣлію своихъ путеше-
ствій и воспѣваній.
Кругомъ оного то Женевекого озера нашъ Миха-
илъ, не имѣя въ евоихъ сопутникахъ ровныхъ еобѣ силами и
здоровьемъ товарищей, оставлялъ ихъ на купеляхъ и прогула-
— ,44 —
кахъ въ околицѣ надбережныхъ виль, а самъ, большою частію
даже безъ мѣстного проводаря, прохожался — или собственно
говоря — пробѣгалъ по вершинамъ Альпейскихъ горъ, разъ
запускаясь на западъ межи стромкій скалы Юра, другій разъ
на югъ къ роскошнымъ Савойскимъ, то иъ-конецъ на востокъ
къ настоящимъ Швейцарскимъ Альпамъ. Тутъ взойшолъ онъ
и иа гору св. Бернгарда, славную своимъ гостепріимнымъ
монастыремъ, гдѣ человѣколюбивый монахи, при помощи сво-
ихъ рѣдкого свойства собакъ, посвящаютъ себе спасенію людей
отъ погибели поеередъ горъ, часто навѣщаемыхъ снѣговнцами
и обрывами грозныхъ лавинъ.
Впечатлѣніе, якое дознавалъ онъ на всѣхъ такихъ тру-
дивыхъ, иногда даже опасныхъ прогулькахъ въ горахъ юго-
западной Швейцаріи, превосходило далеко мѣру его воображе-
нія, кормленного передъ тѣмъ только описаніями — слабыми
копіями живыхъ видовъ, который теперь наглядно представи-
лись восторженнымъ на-сквозь его смысламъ. Сія затѣмъ пер-
вая поѣздка въ дальшую страну, поднятая не то по собствен-
ному замыслу, а по ечасливому случаю, возжегла въ немъ иа
всегда до подобныхъ путешествій сильную охоту, которая въ
послѣдствіи времени сталась у него пристрастною на столько,
что — якъ самъ онъ неразъ о томъ выражался — „за сбли-
женіемъ каждой весны сердце его рвалося въ дальній
край, мовь тая перелетная птица рвется о своей порѣ далеко
летѣти на вырай...“
Повернувши изъ Швейцаріи, онъ уже не медлилъ посту-
пити на практику при краевомъ парномъ Судѣ во Львовѣ,
оетавая, по настойчивому желанію пана Л., еще н на дальшое
время въ его домѣ. А рѣшился же онъ практиковати не въ
иномъ якомъ урядѣ, только при Судѣ, по томужь самому по-
бужденію, по якому еще и до нынѣ Русины - юристы судебную
практику преимущественно собѣ избираютъ, именно по поводу
большой независимости судейского становища, которое легко
обходится безъ такъ званыхъ „политичныхъ протекцій/ быв-
шихъ за тогдашняго времени во всѣхъ другихъ чиновныхъ
дикастеріяхъ весьма вліятельными и необходимыми.
Въ году 1829. въ мѣсяцѣ Мартѣ поразила его вѣсть о
кончинѣ матери Дины, которая послѣ короткой болѣзни
— 45 —
упокоилась въ Дубнѣ (дня 9. Марта) н тамъ-же похоронена
въ гробѣ вмѣстѣ съ мужемъ О. Алексѣемъ. Вскорѣ послѣ
того опечалила его н другая иѣсть объ овдовѣніи найстар-
шой сестры Ѳекли, которой мужъ, Пр. О. Яковъ Галецкій,
на 46, году житья упокоился въ своемъ приходѣ Порохнику
дня 19. Марта тогожь 1829 г. Получивши обѣ тіи вѣсти уже
по похоронахъ, не возмогъ доброеердный Михаилъ воздати
послѣдню прислугу тлѣннымъ мощамъ даже своей искренно
любимой матери, а оплакивалъ ея страту въ отдаленіи, освя-
щая память о ней милыми згадками всегда и до старческихъ
лѣтъ своихъ...
Только лѣтомъ того-же года посѣтилъ оиъ свое родннное
село Дубно, гдѣ у:ѣ'е пятый годъ на прнходетвѣ былъ пай-
старшій братъ его О. Іоаннъ, который, кромѣ объязанноети
содержанія своей власной семьи, имѣлъ попеченіе и о овдо-
вѣвшей сестрѣ Ѳеклѣ и о наймолодшомъ еъ братей ОнуФріи.
Помолившись примѣрно у гробовъ родителей, собранвын тогда
почти всѣ живущій еще члены родины Качковскихъ потѣшали
себе взаимно воспоминаніями о минувшемъ и надеждами на бу-
дущность. Въ тую пору зайшла между братіями также бесѣда
объ оставшомъ по матери Аннѣ наслѣдіи (остались по ней:
домъ, хозяйскій будынкв и сверхъ 20 морговъ поля), да при
той способности нашъ Михаилъ, которого доля доходами изъ
лекцій была довольно обезпечена, отказался своей части на-
слѣдія въ пользу брата Іоанна. *)
Съ осени 1829. г. начинается собственно его канцеля-
рійная жизнь, якую онъ самъ собѣ былъ избралъ, хотя —
якъ то постараемся дальше указати — той выборъ не въ-полнѣ
отвѣтствовалъ его природѣ, ибо тая предназначала его скорпіе
на управителя якого большого воспиталища, на наставника мо-
лодежи въ родѣ знакомитого педагога Песталоція.
И по истинѣ, на первомъ же вступѣ въ канцелярійное
бюро увѣрялся вашъ Михаилъ, что мимо своихъ усильныхъ
трудовъ надъ собою, поднимаемыхъ иа студіяхъ университен-
*) Наслѣдіе матери Анны, сохраненной почти въ цѣлости, есть нынѣ
собственностью молодшой дочери О. Іоанна, вдовы по О. Ил. Д у дро-
ва чу, живущей съ 3 дѣтьми - сиротами въ городѣ Вережаиахъ.
— 46 —
екихъ въ цѣли „поборенія своей непосидчивости,“ таяжь цѣль
еще далеко не была нимъ достижена. Приходилось бо тутъ не
такъ, якъ передъ тѣмъ по годинѣ-двѣ, но по 5 и 6 годинъ
каждого дня постоянно сидѣти, — а се съ начала было для
него до невытерпѣнья. По нѣсколько разы убѣгалъ онъ за
тѣмъ отъ канцеляріи, рѣшаясь больше до ней не вертати*),
однакожь только мысль, что за оконченьемъ правничихъ сту-
дій не было для него—кромѣ канцеляріи—другого прибѣжища,
а къ тому и взглядъ на свою родину; которая больше ра-
да была видѣти его судейскимъ чиновникомъ, принуждали
его завертати назадъ къ разъ обранному званію — къ сидящой
жизни въ бюрѣ.
Единое, что онъ тутъ для полегченія своей доли успѣлъ
выеднати собѣ у своихъ настоятелей, было то, что ему дозво-
лено, вмѣсто обыкновенного бюрового стола, употребляти пуль-
питъ, при которомъ писалъ онъ стоячи или присѣдая только
хвилево на такъ званомъ пульпитовомъ конику. — Тую при-
вычку: писати при пульпитѣ иа-стоячки или на конику, сохра-
нялъ онъ и до поздной старости.
Трудно то было ему иа первыхъ лѣтахъ практики даже
за такимъ полегченьемъ въ способѣ писанья привыкнути до
пребыванья почти по цѣлымъ днямъ въ затворѣ бюра, и слу-
чались неразъ съ того поводу непріятный столкновенія съ на-
стоятелями, который для тогдашного практиканта, переводимого
еже - нѣсколько мѣсяцовъ изъ одного бюра въ другое, часто
змѣнялися и бывали большою частью закоснѣлый бюрократы,
строгій наблюдатели внѣшнихъ Формъ даже въ способѣ кан-
целярійного писанья. Вѣдай не въ каждомъ бюрѣ находились
пульпиты; надобно затѣмъ было нашому практиканту при каж-
дой змѣнѣ бюра прежде всего о „привилегію11 посѣдань.ч пуль-
пита старатися, потомъ же каждого нового настоятеля со своею
незвычайною живостью освояти и вырозумѣлымъ для ней сдѣ-
лати, что у такихъ людей не легко ишло и не всегда удавалось,
Тожь паны бюрократы, особенно старый подагристы да
ипохондрики, съ очевиднымъ недовѣріемъ смотрѣли на сего
*) Черезъ то практика его была нѣсколько разы перерывала а
время ея не вчислялось въ лѣта службы.
— 47 —
„пульпитового“ практиканта, который вѣчно стоячи писалъ и
читалъ, а для собранія летучихъ мыслей своихъ по 10 разы
на годину поспѣшно прохожался по канцеляріи, то по кори-
тарямъ, якъ-бы якой загубы глядаючи. По той причинѣ они
часто подвергали строгой контролѣ канцелярійную его роботу,
которую однакожь всегда находили въ найлучшомъ порядку и
съ наибольшею точностью исполненную.
Отличался бо нашъ Михаилъ также и тѣмъ примѣчатель-
нымъ свойствомъ, что, помимо выдающейся поверховной розсѣ-
янности, помимо внѣшняго неспокою всего своего организма,
никогда не терялъ изъ виду головной мысли своего занятія,
а всякую роботу 'свою творилъ вправдѣ съ малыми перервами,
ио все таки скоренько и точно доводилъ ю до конца.
По тому то даже -и найстрожшіп бюрократы, хоть и якъ съ
начала недовольны внѣшнимъ поведеніемъ въ его практицѣ, въ-
коиецъ таки приневолены были своею совѣстію выдавати за
его труды хорошее свидѣтельство.
Яко оптимистъ съ природы, вскорѣ привыкающій уважати
всякое состояніе, въ якое вступилъ, для себе добрымъ, нашъ
безплатный практикантъ за ведолгое время сжился съ на-
скучнымъ бюромъ, якъ-бы въ немъ и для него былъ родился.
Сношенія и пересправаы судового чива съ премпогнми людьми
розничныхъ сословій и характеровъ ставалпсь для него чѣмъ
разъ больше занимательны, и онъ радовался особливо тѣмъ
увѣреньемъ, что на ніякомъ Факультетѣ не изъучится психоло-
гіи по теоріи и практнцѣ столь основно, якъ въ канцеляріи
Суда карного. А въ познаніи людей успѣвалъ онъ здѣсь тѣмъ
лучше, что не то изъ навычки, а по влеченію сердца любилъ
съ людьми якъ найбольше сообщатися.
Такъ пройшло первое время его канцелярійной практики,
ставшой теперь для него уже пріятною.
Въ концѣ г. 1829. иашъ Михаилъ выпровадился оконча-
тельно изъ дому пана Л., далыпое пребываніе въ которомъ по-
ходило ужь теперъ въ его очахъ на житье о „панской ласцѣ," —
хотя впрочемъ того ніякъ не давано ему тутъ примѣтити, а
напротивъ, старанося годъ за годомъ больше его къ собѣ при-
вязати. Не смотря на то, онъ опасался далѣй отъ такой „двор-
ской" жизин изнѣжитися, а еще далѣй излѣнѣти, чѣмъ гну-
— 48 —
шался заровно, якъ бй. п. мати его Анна. Затѣмъ •— якобы
повинуясь загробному упомненію блаженной покойницы, кото-
рая всегда призвычаивала свои дѣти до Спартанского способу
житья, онъ не далъ себе уже на-даль сдерживати помѣщику Л.,
а попращавшися вѣжливо съ цѣлымъ его домомъ, переселился
куда-то на „Подзамчье“ въ малый домикъ съ огородомъ, гдѣ
устроился своимъ питоменнымъ ладомъ, простымъ а здоровой
натурѣ его сходнымъ. Тутъ то, споживая только разъ въ день
вареный отравы на обѣдъ , Ѣдалъ на снѣданье и вечеру разо-
вый хлѣбъ съ сырымъ молокомъ или овощи. Спалъ же на са-
мой твердой постели, накрываясь лѣто и зима легкимъ коври-
комъ; такъ и одѣнье носилъ въ каждой порѣ года легкое, а
выгодно скроенное до скорого ходу.
Устроивши такимъ образомъ свой самостоятельный бытъ,
онъ наглядно здѣсь увѣрился, якъ то не богато стоитъ для
поединокого человѣка житье безъ вымысловъ и збыт-
ковъ, а якъ то полезно и здорово до такого житья на всегда
привыкнути.
Вставая по своему обыкновенію все раненько передъ свѣ-
томъ, онъ имѣлъ довольно дня для занятій своего чинов-
ною званія, для дружного сообщенія съ сусѣдами-жителями
„Подзамчья," да и для живыхъ прогулёкъ по Высокомъ Замку,
по огородамъ и лѣсистымъ устороньямъ за городомъ. На та-
кихъ то прогулькахъ онъ пивалъ свѣжую воду изъ каждого
жерела, съ каждой студни, якая по дорозѣ встрѣчалась, нося
всегда при собѣ для той цѣли кожаный ковшичекъ.
А чтобы особенно бодрое время поранковъ безъ доходной
корысти для себе не проводити, принялъ онъ снова нѣсколько
лекцій въ такихъ только домахъ въ городѣ, гдѣ мальчики
до науки готовы были вставати раненько. Въ такій то домы
забѣгалъ онъ на досвѣткахъ, и побудивши самъ своихъ учени-
ковъ, бралъ ихъ въ погоду съ собою подъ Высокій Замокъ,
гдѣ съ восходящимъ солнцемъ давалъ имъ лекціи стоячи, или
съ ними середъ зелени деревъ весело прохожаясь. Корысти
изъ тѣхъ поранковыхъ наукъ были для дѣтей велики да и для
него пріятны и доходны, потому что еамы доходы изъ нихъ
выстарчали на его скромное содержаніе, и не потребовалъ онъ
нарѵшати на то свой стараяно сберегаемый капиталикъ.
— 49 —
Въ бюро канцеляріи являлся онъ каждого дня первый,
выходилъ изъ него послѣдній. Но помимо своей незапереченной
способности, правосудныхъ знаній и прилѣжанія, не успѣвалъ
онъ тутъ еще долго доступити ни даже самой низшой посады'
съ годичнымъ жалованьемъ. Благодаря тогдашнимъ скуднымъ
отношеніямъ Финансовъ державныхъ яко и канцелярійному
шлендріану, пробылъ онъ при парномъ Судѣ еще два годы
безплатнымъ заэтатовымъ практикантомъ, т. е.
всего разомъ около 3 лѣтъ. — А не смотря на то, онъ, яко на-
стоящій добрякъ (оптимистъ), задоволеный всѣмъ, что на Но-
жомъ свѣтѣ людямъ дѣется, не вырекалъ никогда на свою
судьбу, не допрошаЛся ея получшенія, не старался о ніякую
протекцію такъ въ то время, якъ и за все теченіе своей дол-
гой жизни. Оный три лѣта практики употребилъ онъ на при-
готовленіе къ статскимъ испытамъ, который и тогда вымагались
для достиженія чина въ судейской службѣ, а который сложилъ
оиъ въ теченіи года 1831—1832.
Имѣючп свободу, отбывати свою безплатную практику при
которомъ либо судѣ въ Галичинѣ, Михаилъ нашъ переѣхалъ
въ осени 1830. года въ городъ Ре шовъ, гдѣ въ самомъ близ-
комъ сусѣдствѣ — въ Залѣсьн — жила сестра его Марія
за приходникомъ О. Георгіемъ Галецкимъ. Обитая частію
въ Решовѣ, частію у сестры въ Залѣсьи, онъ практиковалъ
при ц. к. парномъ судѣ Решовскомъ до начала 1832. года, по
чемъ вернулъ назадъ во Львовъ въ цѣли пріобрѣтенія посады
судового акцееиста.
Только въ Мартѣ года 1832. получилъ онъ царскій де-
кретъ на найнизшую посаду судейского акцееиста, сперва
безіілатного, потомъ (отъ 1833. года) съ жалованьемъ
200 злр. мон. коив. въ годъ, въ которомъ то званіи сложилъ
онъ на дни 19. Марта оногожь года торжественно присягу
въ зданіяхъ карного Суда Львовского. Съ тогожь дня начина-
ется его судейская служба въ офиціальномъ того слова значе-
ніи. Яко акцесистъ опредѣленъ онъ былъ на службу къ апе-
ляційному Суду во Львовѣ.
Якъ п маленькое было первое жалованье нашого акце-
систа, но онъ возрадовался иимъ и возблагодарилъ отъ искрен-
няго сердца Богу, якъ бы за насланіе надзвычайной благодати
4
— 50 —
съ-выше. Теперь убо началъ онъ вкушати первый плодъ
своего прилѣжного, а къ тому для него немало тягостного труда
въ бюрѣ, — таковый же первый плодъ — извѣстно — на
молодой порѣ житія всегда бываетъ вкусу наймилѣйшій.
При тогдашней дешевизнѣ житейскихъ засобовъ вообще,
при истинно Спартанской простотѣ житья - бытія нашого Ми-
хаила въ особенности, сама одна половина той годовой
платни достаточною казалась ему для заспокоенья скромныхъ
потребъ его на весь годъ, а другую половину (100 злр.) воз-
могъ онъ щадити на улюбленную цѣль своихъ снова отжив-
шихъ мечтаній — на путешествія въ далекій край, если на
то удасися выпросити у властей довременную отпустку на 6
недѣль, или хоть на мѣсяцъ.
Умѣстно будетъ упомянути тутъ, что первобытная цѣль
щадѣнія такъ доходовъ изъ лекцій, якъ н одной половины
чиновническою, жалованья, была у нашого Михаила именно
лишь тая; собрати средства для поднятія путешествій за гра-
ницу. Но понеже такового путешествія за-для трудности полу-
ченія одномѣсячной отпусткн чиновнику нельзя было предпри-
нимали, якъ одинъ разъ на два—-три годы, а нашъ Михаилъ
даже въ случаю путешествія успѣвалъ обходились малыми
издержками: то сберегаемый для той цѣли грошъ его уболь-
шался ежегодно и составилъ за дальшимъ авансомъ на цар-
ской службѣ уже въ году 1844. суму около 6.000 злр., которая
то сума, вложена до краевой щадничой касы (тогда что-нно
во Львовѣ открытой), приносила самыхъ отсотокъ 240 злр.
въ годъ, затѣмъ о 40 злр. больше первой платнн судового
чиновника. Капиталъ той и проценты возросталн отже до роз-
мѣровъ далеко надъ потребу того, что онъ выдати могъ на
путешествія. Тожь коли въ памятномъ году 1848. имѣніе то
поднеслось до сумы 13.000 злр., а возродившаяся къ новой
жизни Русь наша затребовала отъ сыновъ своихъ большого
посвященія въ силахъ н жертвахъ, восторженный русскимъ на-
родолюбіемъ Михаилъ надалъ своему щадѣнію высшую цѣль,
якъ о томъ будетъ розсказаяо подробнѣйше въ своемъ мѣстѣ.
Первоначально (до г. 1844.) тая операція щадѣнія огра-
нивалась на самомъ складаньн невыданного гроша, а сло-
женная на первый два—три тысячи сума причиняла оберега-
— 51 —
телю немалую журбу. Не только бо что сума она, доколѣ касъ
щадничпхъ ни цѣнныхъ паперовъ (акцій) въ краю еще не было,
не приносила ніякнхъ отсотокъ, но еще бывалъ съ нею кло-
потъ: гдѣю подѣтн, гдѣ безпечно схороннтн? Деревянная скри-
ночка — единое наслѣдіе Михаила по матери и первое храни-
лище всего больше цѣнного — хотя и была хорошо кована и
подъ двойнымъ замкомъ, однакъ не обезпечала ни отъ огня,
ни отъ злодѣя, который, закравшися коли случайно въ комнатку,
могъ былъ то сб'кровнще въ одной руцѣ унести. Тожь для предъ-
осторожностн оеобенно отъ злодѣя, нашъ молодый чииовникь-
„богачъ" мѣнялъ- червонцы п сороковцы, тогда найбольше въ
обѣгу бывшій, на царскій банкноты по 100 н по 1000 злр. мои.
конв. н носилъ тінже всегда съ собою въ кожанной торбинцѣ
подъ сорочкою на грудяхъ. Съ такимъ „опшіа иіесипі рогіо/
посбывшися журбы, ѣздилъ онъ и на урядовыи комисіи, и от-
бывалъ путешествія за границу.
Начавши свою службу прн цѣсарскомъ Судѣ, — якъ то
кажутъ -- „съ простого/ нашъ Михаилъ, въ сровнанін съ нѣ-
которыми такъ званными „дѣтьми протекціи/ авансовалъ весьма
медленно. Такъ пробылъ онъ иа найнизшой посадѣ акцесиста
при апеляційномъ Судѣ во Львовѣ нсего только 1 годъ и 3 мѣ-
сяцы; но за то, поступивши на д. 2. Юлія 1833. г. о одинъ сте-
пень высше, на посаду судей екого авскультанта, сперва
съ жалованьемъ 200 зр., потомъ 300 зр. мон. конв., служилъ
авскультантомъ цѣлыхъ 7 лѣтъ, т. е. даже до оконченія 1840. г.
Въ томъ званіи авскультанта перенесенъ онъ былъ
въ г. 1833. въ Самборскій окружный Судъ, куда съ
охотою переѣздилъ, яко въ страну, уважаемую гнѣздомъ н ко-
лыбелью обоихъ его родителей.
Въ Самборѣ — семъ когда-то престольномъ городѣ Вла-
дыкъ русскихъ — онъ скоро ужился, удомашннлся такъ,
якъ передъ тѣмъ нигдѣ-нндѣ. Самъ воздухъ того пріютного го-
рода, овѣянный дуновеніями отъ чистыхъ водъ Днѣстра и свѣ-
жестію отъ недалекихъ подъ-Карпатскихъ горъ, дѣйствовалъ
на нашого Михаила крѣпительно и ободрительно, — а въ окрест-
ностяхъ Самбора жили тогда еще люди, тутъ родственники
по матери Аннѣ, тамъ по отцу Алексѣю, внтавшін молодого чи-
новника отъ своего роду съ искреннимъ дружелюбнымъ сердцемъ.
— 52 —
Тутъ то въ самомъ Самборѣ засталъ онъ власне тогда
парохомъ Пр. О. Андрея Пѳтрасевича (рожд. въ г. !771), быв-
шого что-ино недавно (до г. 1832.) прнходникомъ въ Лежайску
и настоятелемъ Канчужекого деканата, затѣмъ мужа близко
знакомого еще изъ Дубна, гдѣ тойже въ домѣ Качковскихъ часто
бывалъ н иашого Михаила зналъ отъ лѣтъ дитинныхъ.
Въ близкомъ же сусѣдствѣ Самбора проживали тогда по-
важныи вѣкомъ и значеніемъ священника: въ Коблѣ-Старомъ
родный братъ матери Анны Качковской, АвтОНОМЪ Реваковичъ
(рожденъ еще въ г. 1769), въ Чуковѣ ТрОФИМЪ Качковскій
(рожд. въ г. 1779;, — а дальше оттуда въ Михалевичахъ коло
Гудокъ Поликарпъ Качковскій (рожд. въ г. 1776), въ Новосел-
кахъ Гостинныхъ Наркисъ Реваковичъ (р. въ г. 1798), сынъАв-
тонома, съ которыми, яко со своими сродниками, нашъ Миха?
илъ радо дружился съ первого-же времени своего прибытія въ
пхъ окружный городъ. Почтенный люди тіи принадлежали къ
„товариществутакъ званыхъ Старо-Самборщапъ, который
всѣ отличались непритворнымъ добродушіемъ, жертволюбіемъ,
а наипаче „крѣпкимъ постояніемъ другъ за друга". Въ челѣ
сего „товаришеского союза старо-самборской земли" стояли въ
то время знакомитыи три Василіи, пользовавшійся доброю
славою и повагою также и за предѣлами своего округа: были
то именно: Василій Яновскій (рожд. въ г. 1762.), парохъ Гор-
дыни, тогда, яко найстаршій священникъ деканата, уважаемый
патріархомъ духовенства въ Самборщипѣ и дожившій патріар-
шого вѣку (упокоился въ г. 1846. на 84. году жизни); — Ва-
силій Лавровскій*) (р. въ 1782 г.), приходникъ въ Ольшанику
(потомъ въ Торчиновпчахъ), отличавшійся не толикимъ правда
значеніемъ, но больше постояннымъ характеромъ, чѣмъ въ по-
слѣдствіи братаничъ его, извѣстный совѣтникъ апеляційный и по-
солъ краевого Сойма, Юліямъ; — наконецъ Василій Товарниц-
КІЙ (рожд. въ г. 1795), парохъ въ Сельцѣ, Мокрянского дека-
ната , но съ г. 1832. настоятель Самборекого деканата, мужъ
*) По свидѣтельству одного изъ Самборскихъ друзей Михаила, именно
О. Іоанна Коростеньсного, былъ тотъ-же „Василій Лавровскій изряднѣй-
шій богословъ и отличный Грекъ, всегда молившійся изъ греческою мо-
литвослова. Онъ былъ братомъ кр. Іоанна, Архидіакона Перемышльской
капитулы, а стрыйкомъ извѣстного сов. Юліяна“.
— 53 —
юсновно ученый, особенно отличный въ знаніи класическихъ язы-
ковъ, съ которымъ, яко изъ нихъ наймолодшимъ, нашъ Мвха-
плъ вскорѣ завязалъ самую нѣжную пріязнь.
Вліяніе отъ тѣхъ людей авторитетовъ Самборской Руси
было на нашого молодого чиновника благотворно найбольше изъ
того взгляду, что въ сердцахъ тѣхъ-же стариковъ жило еще
традиційио почутье русской народности, которое объ-
являлось въ бесѣдѣ, и въ дѣлахъ ихъ рѣзкою опозиціею противъ
Польщи. Затѣмъ елучилося тутъ такое, что нашъ Михаилъ, про-
жившій юность свою въ мазурскомъ городѣ Решовѣ, а моло-
децкій-лѣта въ домѣ поль'ского пана, хотя ни тутъ, ни тамъ
никогда не увлекся польскимъ патріотизмомъ и на возстаніе
Польщи въ г. 1831. смотрѣлъ цѣлкомъ безъучаетно, — то лишь
теперь, за прибытіемъ въ Самборъ, при самомъ первомъ стол-
кновеніи съ репрезентантами нашой старшой Руси, началъ съ
большимъ вниманіемъ застановлятпся надъ международными
отношеніями нашого края—и очевидно, яко русскій поповичъ,
почувствовалъ себе здѣсь по національности Руси-
номъ. — Въ послѣдствіи времени то по чувствіе, въ Самборѣ
по разъ первый въ груди его зароненное, стало глубокимъ са-
мосознательнымъ чувствомъ, въ копецъ же и головнымъ прин-
ципомъ жизни, произведшимъ плоды самый утѣшительный для
.возродившейся Руси.
Обмеживши сперва свое сообщеніе на кружокъ тѣхъ и
другихъ русскихъ людей изъ сосѣдства, да на нѣсколько больше
симпатичныхъ лицъ пзъ-среды молодыхъ чиновниковъ въ Сам-
борѣ, нашъ Михаилъ пильновалъ впрочемъ прилѣжно канце-
ляріи, въ которой старшій чиновники, великою частью Фаво-
ризованнып Нѣмцы и Чехи, налагали звычайно наибольшій трудъ
на молодыхъ а способныхъ авскультантовъ. Однимъ же изъ
способнѣйшихъ авскультантовъ уважаемъ былъ именно онъ, Ми-
хаилъ, который, свѣжо пребывши изъ Львова съ хорошими сви-
дѣтельствами, принималъ на себе безъ малѣншого противорѣ-
чія, а съ видимою охотою, самый труднѣйшій судебный дѣла,
желая доступити тѣмъ не такъ отличія у старшинъ, якъ больше
основныхъ познаній въ крузѣ своего дѣйствованія.
Середъ тѣхъ то канцелярійныхъ занятій неразъ онъ, увле-
ченный занимательнымъ предметомъ судовой пересправы, весь
— 54 —
погруженъ въ роздумывапьи надъ ея розрѣшеніемъ, еъ живымъ
поспѣхомъ прохожался то по комнатамъ бюръ, то по подворью,
то по улицамъ города, обращая на себе вниманіе людей, якъ
когда-то за студентскихъ временъ въ Решовѣ, гдѣ по поводу по-
добныхъ прогулёкъ еъ кнвжкою въ руцѣ прохожій считали
его „чудакомъ". Такой незавидной славы особенно у про-
стонародія доступилъ онъ теперь и въ Самборѣ, да тутъ еще
больше еъ причины, что на еамотиыхъ прогулькахъ по ули-
цамъ здѣшнихъ предмѣстій онъ весьма часто, заглубленъ въ
розбирательство трудной якой справы, произносилъ не лишь
поодинокіи слова съ воскликомь, но таки розговоривалъ
самъ съ собою въ голосъ, якобы истязая передъ судомъ
спорящій стороны. — Таковый монологи, ставшій и на поз-
днѣйшихъ лѣтахъ его привычкою, особенно въ судовыхъ заня-
тіяхъ, доказывали власне, якъ интензивио переймался онъ дѣ-
лами своего званія и съ якимъ напруженіемъ умственныхъ
силъ переводилъ онъ въ собѣ борьбу мнѣній для издапія епра-
ведлпвого засуда.
Такъ оными монологами, якъ п Спартанскимъ способомъ
житья, устроеннымъ цѣлкомъ на тойже ладъ, якъ во Львовѣ
на Подзамчьи, пріобрѣлъ онъ также и въ маломѣщанскомъ
городѣ Самборѣ названіе наетоящого чудака, за якого
уходилъ онъ у людей, позорно судящихъ или противной Руси-
намъ партіи, даже до своей старости. И нашъ ославленный
„чудакъ," никогда никому не вредившій своими поступками,
за якій тѣмъ прозвищемъ окрещенъ былъ, переносилъ тотъ
нелестный эпитетъ безъ гнѣва, безъ журбы, утверждая всегда
въ доброй вѣрѣ, что не всѣмъ людямъ слѣдуетъ жити-быти
на одно копыто, а всякій да живетъ собѣ такъ, якъ ему до-
бро и якъ природѣ или цѣлямъ его еоотвѣтно.
Слѣдующую по первомъ Швейцарскомъ путешествіи по-
ѣздку за предѣлы Галичины предпринялъ онъ уже изъ Саи-
бора, и то не скорше, якъ лѣтомъ 1834. г., коли удалось ему
тутъ въ первый разъ на царской службѣ получити отлустку
на 4 недѣль. А понеже тую дорогу онъ изъ ощадиости отбы-
валъ приватными оказіями, по части даже пѣшки, то добрался
онъ тогда только до Вѣдня, гдѣ при помощи и руководствѣ
своего шурина, 0. Петра II а е л а в с ко г о, духовного со-
— 55 —
трудника при церкви ев. Варвары, блвзше познакомился и еъ
велелѣпною столицею, и съ прекрасными ея окрестностями —
близъ царскихъ лѣтнихъ дворцовъ, въ еусѣднихъ горахъ и надъ
Дунаемъ. — Таковый путешествія до Вѣдня, етавшогося для
него улюбленнымъ городомъ, предпринималъ онъ въ послѣду-
ющихъ лѣтахъ почти ва каждымъ полученіемъ нѣсколько-не-
дѣльной отпустки, *чн то случалось лѣтомъ, чи осенью, да за
каждымъ разомъ дѣлалъ оттуда все новый поѣздки въ городы
верхней Австріи, въ Стирію, или по Дунаю къ предѣламъ Угор-
щииы, разъ даже въ Тріестъ и Венецію.
Съ г. 1835. произойшла въ составѣ русского приходетва
города Самбора перемѣна, которая и на иашого Михаила была
не безъ особенвого вліянія. Почтенный настоятель тогожь при-
хода, О. Андрей Петрасевичъ, 64-лѣтній старикъ-вдовецъ, сталъ
въ то время соборнымъ Крылошаниномъ и яко такій переѣхалъ
на свое новое достоинство въ Перемышль. Завѣдательство при-
хода Самбора передано было по немъ дотеперѣшнему сотруд-
нику тогожь, О. Іоанну Дудкевичу (рожд. 1810), молодому а
хорошо образованному человѣку, который только-что въ г. 1834.
кончилъ св. богословіе; а духовнымъ сотрудникомъ въ его мѣстце
въ Самборѣ насталъ теперь отлично образованный О. Кларіонъ
Ильницкій (р. въ г. 1810), рукоположенъ въ іереи тогожь са-
мого 1835. г. Управленіе сего великого приходетва перейшло
затѣмъ въ руки двохъ ровновѣкихъ юныхъ людей, который
принявшися за дѣло со свѣжими силами и молодецкою ревно-
стью, внесли также въ товарищескую жизнь города новый сти-
хіи и больше розвитое движеніе съ примѣтами русско-парод-
иого характера.
Тогда убо молодежь русская уже начинала ироии-
катиеь духомъ своей питомой народности, — и по воздуху на-
шой Руси стало вѣяти якобы леготомъ-предвѣстьемъ сближаю-
щейся весны, которая заповѣдалась уже проявленіемъ пер-
выхъ цвѣтокъ - пѣсень, плѣняя ними прежде всего юиыи
сердца. Еще въ г. 1821—23. начали появлятись въ Львовскихъ
повременныхъ изданіяхъ, якъ былъ альманахъ „Гіег Ріі^егѵоп
ЬетЬег^* и журналъ „Ріеі^гзут Ь'И'о'ѵѵзкі1' (издаваиный зна-
комитымъ проФ. Іосифомъ Маусомъ), иоодиноко русско-иа-
родныи пѣсни, съ приложеніемъ нотъ и соотвѣтными предисло-
— 56 —
віями-росправами, составляемыми то университетскимъ проФе-
соромъ К. Гиттнеромъ, то найетаршимъ Галицкой Руси лите-
ратомъ, нашимъ Денисомъ Зубрицкимъ. Въ г. 1822. на-
печаталъ во Вѣдни Іосифъ Левицкій (р. въ г. 1801), тогда
богословъ II. года въ Вѣденьскомъ еѣменищи, свои три стихо-
творенія „Учащемуся младенчеству народа славяно-русского,“ а
въ г. 1830 издалъ кто-то во Львовѣ славную оду Державина
„Богъ“ на русскомъ, польскомъ и нѣмецкомъ языкахъ, кото-
рая то ода сейчасъ рознеслася въ численныхъ эксемплярахъ по
русской духовной семинаріи во Львовѣ, да и велелѣпіемъ изло-
женія предмета въ велико-русскомъ первотворѣ приводила въ
удивленіе, въ восторгъ русское юношество. Въ г. 1834 уже по-
явились два спеціальный сборники русско-народныхъ пѣсень:
одинъ въ Перемышли подъ з. „Кп88ко)е ІѴезіЦе4* Іосифа Ло-
з и не ко г о (р. въ г. 1807), тогда приходника въ Радо кон-
цахъ, Мостиского деканата, — другій больше просторонный сбор-
никъ во Львовѣ (1833) подъ з. „Ріезпі Ішіи &а1ісу]зкіе§о“ Ва-
цлава съОлеска (Залеского), чиновника Поляка, собрав-
ціого именно русскій пѣсни тогожь изданія при помощи рус-
ской школьной молодежи, изъ розданныхъ сторонъ Галичины
во Львовѣ пребывающей. Въ-слѣдъ за тѣмъ въ г. 1834 явилась
въ Перемышли уже и первая „Сггаттаіік Нег гпіЬепівсЬеп
осіег кіеінгиззівсііеп бргаске ін Оа1І2Іеп“ Іосифа Левиц-
кого — послѣ пѣсней и мечтаній уже и первый плодъ роз-
мышленія надъ духомъ и правилами русского слова.
Современно съ появленіемъ тѣхъ изданій уже подготовля-
лись до лету въ область славы молодый поэты наши: Мар-
кіянъІПашкевичъ, Николай Установитъ, Анто-
ній Могильницкій — всѣ три рожденный въ г. 1811., а
въ-слѣдъ за ними мыслящій плекатели русского слова: Иванъ
Вагилевичъ и Яковъ Головацкій —послѣдній вѣкомъ
изъ всѣхъ нихъ наймолодшій (р. въ г. 1814). Въ даровитыхъ
головахъ тѣхъ юношей уже роилися тогда мечты о будущой
лучшой доли русского отечества, за которого жизнь духовую
они вскорѣ имѣли станути головными репрезентантами.
Молодый два наши священники, Іоаннъ Дудкевичъ
и Иларіонъ Ильницкій, поставленный въ г. 1835. завѣ-
дателями русского приходства въ Самборѣ, принадлежали тоже
— 57 —
къ числу тѣхъ благородныхъ мечтателей - патріотовъ нашой
Руси, да именно послѣдній, яко одинъ изъ друзей геніальною
энтузіаста, нашого Мар кія на, занимался прилѣжно свѣжо-
изданными плодами русско-народной словесности, а яко изряд-
ный любитель пѣнія, возбужадъ въ обществѣ любовь для
тогожь искуства въ русско-народномъ направленіи.
Затѣмъ познакомленіе и возродившаяся вскорѣ тѣсная
дружба съ однимъ изъ лучшихъ представителей тогдашней
молодой Руси, якимъ явился тутъ О. Иларіонъ Иль-
ницкій, была для нашого Михаила подъ многими взглядами
самая желанна и благодатна. Изъ одной стороны найшолъ
Михаилъ въ бодромъ, образованномъ молодцѣ-священнику ми-
лого товарища своей дотоль уединенной жизни; изъ другой
же онъ .за его близшимъ познаніемъ увѣрился къ своему удо-
вольствію въ первый разъ наглядно, что пробуждающаяся къ
жвзни молодая Русь имѣетъ основы для своего будущого быту
далеко сильнѣйшій и прочнѣйшій, чѣмъ на якихъ стояла Русь
старшого поколѣнья, а якими были собственно только рѣзкая, но
неналежито сознаваемая негація и оіюзиція противъ всего, что бы-
ло Польщею. Молодая Русь уже за оного времени, поставивши со-
бѣ девизомъ: „познай себе, полюби свое“, доходила тѣмъ путемъ
до самопознанія, до роздобытія и оцѣненія своихъ народ-
ныхъ сокровищъ, своей старинной исторіи, — а традиційную
оиозицію противъ Полыцп она умѣла уже Фактами исторіи и
особенностями характера народного поясняти, мотивоватп,
о что тутъ власне и найбольше ходило. — Отъ тогожь и слѣ-
довало, что оное почувствіе русской національности, которое
зародилось было въ сердцѣ нашого Михаила при первомъ стол-
кновеніи его съ „неважными товарищами старо-самборекой зе-
мли", стало теперь подъ вліяніемъ духа молодшой русской ге-
нераціи озарятись пріятнѣйшимъ свѣтломъ самопознанія, стре-
мящого къ образованію русско-народному по Формѣ и характеру.
И такое направленіе юной Руси, заснованное не на са-
мой непріязной негаціи, а на свѣтлыхъ началахъ поэзіи народ-
ной и науки, пристало больше къ сердцу нашого Михаила, еъ
природы сотворенного оптимистомъ. Съ правдивою любовію
принялся онъ теперь за изъучиванье русско-народныхъ пѣсень,
— и довольно богатый сборникъ тѣхъ-же изданія Вацлава
— 58 —
съ О леска почти не выходилъ изъ его рукъ. Тіи „Ріеапі ІиЗп
§а1ісу)8кіе§о“ стали теперь у любленною его книгою, а „Ветуп-
ную росправу“ въ томъ изданіи, списанную Вацлавомъ Залес-
кимъ, по истинѣ привлекательно и со многимъ званіемъ пред-
мета, читалъ и перечитывалъ онъ столь чаетократио, доколѣ
всѣхъ прекрасныхъ ея уступовъ о русскихъ пѣсняхъ не за-
твердилъ дословно въ памяти. — Тутъ то и объявлялся на-
слѣдственный по матери Аннѣ восторгъ его для прекрасныхъ
мыслей, выражаемый съ ровною силою якъ въ обществѣ людей,
такъ и на самотныхъ прогулькахъ.
Съ той то поры замилованье Михаила для думокъ и пѣс-
ней русскихъ, датующоеся еще изъ лѣтъ днтивныхъ съ Дубна,
а бывшее до-теперь просто потребою и безъотчетнымъ влече-
ніемъ чувства, получило высшую, сознаніемъ одушевленную
цѣль, — такъ, что и онъ мечталъ теперь стати собирате-
лемъ духовныхъ сокровищъ люду въ родѣ Зорина
Ходаковского, Вука Караджича, или хотьбы Вацлава Залеекого.
Къ сожалѣнію, для такой цѣли не было у него ии достаточно
свободного времени, ни потребной къ тому терпѣливости, —
и все, что онъ на томъ поприщѣ успѣлъ доказати, было едино:
что, ныходячи еъ оловцемъ н записною книжицею за городъ
на болонья, до поблизкихъ приселковъ, заставлялъ тамъ сель-
скихъ мальчнковъ-пастушковъ отпѣватн якін-либо коловіынки,
а роздавши каждому спѣваку по крейцару, рѣдко записывалъ
пропѣтую пѣсеньку, потому что не такъ легко найшлася тутъ
между ними яка нова, неизвѣстна ему чи изъ даввѣншого на-
слыху, чи изъ печатныхъ сборниковъ.
Тая охота, на прогулькахъ и проѣздкахъ выслухивати пѣ-
нія отъ селянскихъ пастушковъ, стала у него привычкою не-
розлучною даже до поздной староств, — и всякій, кто съ нимъ
коли прохожалея или ѣхалъ проселочными дорогами, пригада-
етъ собѣ, что нашъ Михаилъ, зазрѣвши гдѣ-нибудь сельскихъ
мальчиковъ, не заиедбалъ николи скликати ихъ до себе, и по-
нуждая каждого заспѣвати яку пѣсню, давалъ за туюжь по
крейцарику изъ своего полотняиного мѣщатка, которое всегда
для той цѣли было въ его карманѣ наполнено дробною монетою.
И велика-жь бывала радость Михаила, еслв случайно на
такихъ „собирательскихъ11 прогулькахъ за городомъ удалоея
— 59 —
ему найти „сокровище11 — новую думку-коломыйку! Тогда
цѣлый восторженный, онъ забѣгалъ до своихъ молодыхъ дру-
зей на нрнходство, отпѣвалъ новую строФку во-слухъ имъ и
ихъ женамъ красавицамъ, да тѣшился своею находкою, якъ
дитя новою игрушкою.
А на приходетвѣ бывали тогда час.то устрояемы пѣвчо-
музнкальныи вечерники, иа которыхъ при соучастіи нашого
Михаила производились хоральный пѣнія русско-народиыи, и
неразъ тутъ роздавалвсь ново-заученный украинскія думы со
славныхъ временъ козацтва (по изданію Михаила Максимовича
изъ г. 1827), плѣнявшій особенно нашого „еобнрателя-энтузіа-
ста“ велелѣпіемъ своего содержанія и напѣва.
Такъ увлеченъ новымъ стремленіемъ духа молодой Руси,
нашъ Михаилъ посвящалъ свободное время, якое останало
ему послѣ канцелярійныхъ занятій, то списыванью русско-на-
родныхъ пѣсень, то пріятному сожитію въ кружку доброй рус-
ской молодежи, средѣ которой найбольше полюбилъ онъ Ила-
ріона Ильницкого. Съ тѣмъ то другомъ своего сердца онъ
найрадше сообщаясь, запускался часто въ живыя розгоиоры о
русской словесности, о будущемъ ея рОзвнтіи и успѣхахъ, поль-
зовался его подробными въ томъ предметѣ знаніями, — а якъ
н охотно соглашался со всѣми его умными возрѣніями и мнѣ-
ніями , такъ лишь въ одномъ упорно протнворѣчилъ ему, и то
именно въ вопросѣ — о буквахъ. Тогда бо Михаилъ нашъ,
еще не знаючи русской азбуки, которой нигдѣ въ школахъ ие
учили, а идучи за примѣромъ Вацлава в.зъ Олеска и нашого
Іосифа Лозинекого, который свое „Русское Весѣлье" а потомъ и
„Русскую гранатику11 напечаталъ также латинскими буквами
и правописью польскою, не только списывалъ самъ свой сбор-
вичокъ пѣсень русскихъ тоюже правописью, но къ тому ува-
жалъ ю и вообще для русской словесности соотнѣтною, даже
необходимо потребною. Надаремио старался добрый другъ Ила-
ріонъ опровергнути то его предъупрежденіе основными дока-
зана о превосходствѣ славянской иравопнеи, а вразъ-же и тѣмъ,
что не пощадилъ труду своего, дабы жаркого приверженца ла-
тнио-польскнхъ буквъ въ русской азбуцѣ обучити, да за самымъ
тѣмъ обученіемъ до лучшого ей оцѣненія привести, —.Михаилъ
нашъ, хотя п научился уже въ-конецъ немного читати по сла-
60 —
— 61 —
вяно-русски, хотя и прочиталъ остроумную брошурку Мар-
кія на Шашкевича, изданную, въ Перемышли еще 1837. г.
подъ з.: „Азбука і аЪесасПо, осіролѵіесі/ па гйапіѳ I. Еоиііі-
вкіе§о о тѵрготѵасігепіи аЬесасІІа роіькіе^о <іо різтіешіісЬѵа
гиккіе^о:1' по таки не отступалъ отъ своего, на то время ути-
литарностію довольно, узасадненного мнѣнія; и стоялъ при немъ
упрямо даже до г. 1849.*)
Участникомъ таковыхъ преній между друзьями бывалъ
иногда и О. Василій Товарницкій, который, яко насто-
ятель Самборского деканата, часто заѣздилъ въ городъ Сам-
боръ, и тутъ почти за каждымъ побытомъ сходился съ напіимъ
Михаиломъ, любилъ съ нимъ, яко съ ровнымъ собѣ знатокомъ
класической латиньг, розговоривати тѣмъ языкомъ старинной
Ромы, и отдавалъ ему даже свои рукописный творенія, сочи-
ненный по латинѣ, къ перечтенію и „ласкавому оцѣненію". Ми-
хаилъ нашъ радъ былъ такому предпочтенію со стороны своего
старшого друга, а хотя латинскій сочиненія тогожь относились
почти исключно къ предметамъ ему чужимъ, бо чисто-богослов-
скимъ, но перечитывая ихъ прилѣжно, онъ восхищался клас-
сическимъ перомъ автора и увѣрился еще тѣмъ больше, что
Русь наша по истинѣ имѣетъ мужей прекрасно ударованныхъ
и отличныхъ во всякой отрасли науки.
Въ г. 1837. послѣдовала въ складѣ Самборского приход-
ства сновъ перемѣна: довременный завѣдатель тогожь, О. Іо-
аннъ Дудкевичъ, получилъ парохію въ Ричпговѣ, Горо-
жанского деканата, а дѣйствительнымъ пар охомъ Самбора
поставленъ былъ дотеперѣпіній приходникъ Старого-Кобла, 0.
Автономъ Реваковичъ, сродникъ нашого Михаила по матери
Айнѣ.
Сей то О. Автономъ Реваковичъ былъ старикъ
около 70 лѣтъ, а въ приходскомъ душъ-пастырствѣ трудился
уже на пятый крестикъ (44 лѣтъ); но помимо своего преклон-
ного вѣку, отличался еще такою бодростью духя и тѣла, что
Владыка Іоаннъ Снѣгурскій, познавши его лично, самъ
*) Письмо Михаила къ О. Иларіону Ильницкому изъ д. 18.
Февраля 1849. г., которое сообщено будетъ на своемъ мѣстѣ въ тойже
біографіи', поучитъ насъ само, что было въ-конецъ поводомъ къ отсту-
пленію отъ оного предрозсудочного его мнѣнія.
наставалъ на предпочтейіе его предъ другими молодшими убѣ-
гателями о великое Самборское приходство, утверждая остро-
умно, что „слѣдуетъ разъ и заслуженнымъ старикамъ отдати
тучную паству." Тому то благоросположенію своего Архіерея
одолженъ былъ О. Автономъ оною справдѣ рѣдкою честью, якой
достигнулъ на старости лѣтъ и якой въ самомъ дѣлѣ былъ
достоинъ.
Для нашого Михаила было прибытіе О. Автонома съ ро-
диною въ Самборъ тѣмъ пріятнѣйшимъ событіемъ, что въ тойже
родинѣ видѣлъ онъ почти такіижь пріемы и обычаи домашняго
сожитія, якій когда-то водились въ его родинномъ Дубнѣ, а
кромѣ того въ домѣ у О. Автонома розцвѣтали три дочери-
красавицы, и самаяжь ихъ мати была женщина надъ свой вѣкъ
молодша якъ живымъ умомъ, такъ и постояннымъ доброго
сердца веселіемъ. Затѣмъ началось для нашого, уже немножко
старѣющогося авскультанта на-ново близшое общеніе съ жен-
щинами, для которыхъ онъ всегда имѣлъ жаркую кровь и
былъ безъусловнымъ энтузіастомъ. Нѣжное сношеніе со срод-
ственнымъ домомъ- О.. Реваковича велось обоесторонно съ со-
отвѣтною искренностью и приличіемъ, да затѣмъ Михаилъ нашъ
радо проводилъ тутъ особенно зимовып вечеры, припѣвая ве-
селымъ дѣвчатамъ русско-народный пѣсеньки съ тѣмъ большою
вервою и житьемъ, что находилъ въ милыхъ своихъ слуша-
телькахъ щиросердиое сочувствіе.
Товарищескій кружокъ на Самборскомъ приходствѣ, став-
шій теперь по истинѣ иднлично-патріархальнымъ, убольшился
.въ г. 1838. молодою еще родиною 0. Петра Лозинского
(рожд. въ г, 1866), который, только что посвященъ въ іереи,
присланъ былъ туда въ званіи второго прпходского сотрудника
для Самборской церкви. Возмогающійся убо возрастъ города
Самбора чрезъ умноженіе чиновничества и улучшеніе дѣлъ
школьныхъ побудилъ нашу Перемышльскую Консисторію отъ
нѣсколько лѣтъ старатись о поставленіе еще второго духовного
сотрудника при русской церкви въ Самборѣ, которая еще отъ
владычихъ временъ пользовалась преимуществами соборпого
храма (каѳедры) и до которой причислены еще двѣ дочерній
церкви на передмѣстьяхъ. Старанья Консисторіи только въ по-
мянутомъ году достигиули своей цѣли, — и съ той поры прп
— 62 —
63 —
церкви въ Самборѣ постоянно дѣйствуютъ два приходскій со-
трудники.
0. Петро Лозинскій, яко отличный спѣвакъ еъ
высокимъ а благозвучнымъ теноромъ, былъ неоцѣненнымъ
пріобрѣтеніемъ для русскаго общества въ Самборѣ, — и иашъ
Михаилъ особливо любилъ ею за питомо-русскій выразъ и звон-
кій переливы голоса, съ якими онъ производилъ заровно прі-
ятно слуху чи то церковный нмны, чн простолюдаын думки.
Впрочемъ О. Лозинскій , яко старшій н перебывшій розлнчныи
колѣв житья человѣкъ (по оконченіи богословія онъ съ 6 лѣтъ
бывалъ то на гувернеркахъ, то на каяцелярійной службѣ), былъ
мило витанный въ каждомъ товарвшествѣ, умѣючн тутъ и уба-
вити, и заняти людей розсказами о приключеніяхъ — то по-
тѣшныхъ, то трогательныхъ — изъ своей многообразной жизни.
Годъ 1839. былъ памятенъ для нашого Михаила — по-
явленіемъ нового сборника русско народныхъ пѣсеяь Ж еготы-
Паулія. Сей сборникъ, изданный въ двохъ томахъ латано-
польскою правопиеью, но содержащій пѣсни въ большомъ чи-
слѣ и лучшемъ упорядкованьн, чѣмъ сборникъ Вацлава съ
Ѳлеска. привелъ Михаила якъ изъ одной стороны въ восторгъ
правдивой радости, такъ изъ другой — дйво! — въ немалую
журбу. Увѣрился убо онъ .— нашъ скромный Самборскій „со-
биратель'1 такихъ-же пѣсней, что послѣ сего столь простран-
ною изданія „сокровищъ русского люду“ — теперь уже не
«станетъ для него собвратп что-то нового въ народной сокро-
вищницѣ , такъ безпощадно другими исчерпываемой! — Съ
тѣхъ поръ онъ, заровно якъ тотъ юный скрипачъ-честолюбецъ,
что за услышаніемъ виртуозной игры старого артиста розби-
ваетъ свою лютню, — такъ и онъ покинулъ отъ теперь на-
всегда званіе „спеціалнета-собврателя“, а остался просто тѣмъ,
чѣмъ н былъ отъ роду: жаркимъ любителемъ народного пѣнія
зо всѣхъ его проявленіяхъ.
Изъ другихъ сочиненій, якін Михаилъ о томъ времени
читалъ, а якій большою частію доставлялъ ему другъ-литератъ
О. Ил а рі онъ Ильницкій, обратили особенное вниманіе
его: „Нізіогуа шіавіа Бѵоѵга“ Кармелитскою монаха Игнатія
Ходынецкого, изданная еще въ г. 1829., а больше надъ
то двѣ примѣчательныя брошуры нашого русского нсторіо-
графа Дениса Зубрицкого: „Нівіогусхпе ЬаЗапіа о <1гн-
кагпіасЬ гнвко-вІогѵіапзкісЬ", изданный во Львовѣ 1836 г., и
„Вув (іо Нівіогуі пагосіи. гивкіе^о тѵ Саіісуі, Ілѵбѵг 1837.“—
Дѣло Ходынецкого, хотя все списанное недостаточно и въ на-
правленіи польскою духа, но оно довольно отвѣтило любопыт-
ству Михаила, стремящому теперь съ большою силою къ рос-
познанію отечественной} исторіи, въ которой тогдашня русская
молодежь — по недостатку сочиненій того рода русскихъ —
зачерпывала самын скудныя извѣстія только изъ польскихъ
исторій Альбертрандія, Бандкого в Нарушевнча. — Изъ двоихъ
брошурокъ Дениса. Зубрицкого сильно заняла Михаила
невеликая она, изданная только яко „вступное слово" до Исто-
рія Руси въ Галичвнѣ подъ з. „Куя сіо Нівіогуі пагосііі гнвкіедо,“
а поучающая въ нѣсколько очеркахъ наглядно о томъ, что
Галичина наша даже по-за рѣку Внслоку была вся русская
земля и владѣли въ ней свон русекіи Князи, доколѣ край той
насиліемъ оружія не попался подъ власть ненавидѣнной Русію
шляхотской Полыни. — Другое тоже маленькое въ-правдѣ,
во съ основнымъ знаніемъ предмета н съ русскимъ патріо-
тизмомъ напвсаниое дѣльце „о русско-с ловя пеняхъ пе-
чатняхъ" Дениса Зубрицкого, поучило весьма во многомъ
нашого днлетанта-нсторика, паче всего же въ томъ, что став-
шая въ то время уже безсловесною наша Галицкая Русь имѣла
когда-то въ самомъ Львовѣ 5 русскихъ типографій,
столько же и въ другихъ мѣстностяхъ край (даже по селамъ
владычнмъ н монастырскимъ), а межи тѣмн типографію слав-
ною Ставропигійского Братства Львовского — пайстаршую вѣ-
комъ на весь земскій шаръ! Тотъ доказъ когдашняго словес-
ною богатства Галнцкой Руси одушевлялъ нашого Михаила
свѣтлыми надеждами на ея возрожденіе и лучшую ея будущ-
вооть, въ которую уже тогда вѣралъ онъ тѣмъ больше, что
добрый товарищъ его О. Иларіонъ съ каждымъ годомъ пред-
лагалъ н отчитывалъ ему свѣжій плоды юно-русскон словес-
ности, издаваемый трудомъ молодыхъ людей н елавяяо-рус-
скимъ письмомъ, яко были на пр.: „Русалка Днѣстрова/
напечатанная въ Будннѣ 1837. г., „Звонъ Шилера“, пе-
реведенный Іосифомъ Леввцкимъ и изданный въ Перемышли
1839. г., да и другій помеиьшіи брошуркя и стихотворенія
— 64 —
(между прочими на пр.: „Печальное слово Григорія Яхи-
м о в н ч а о упокоеніи души Франциска I., Императора Ав-
стріи^ переводъ съ нѣм. Стефана Сѣмапіа, нзд. во Львовѣ
18-35. г.,— „Слеза на гробѣ Михаила бар. Тарасовича",
во Львовѣ 1836 г., сочиненіе даровнтого поэта Николая Усты-
аиовича, и др.).
Занимаясь литературою только въ свободныхъ отъ кан-
целяріи годинахъ, нашъ Михаилъ уважалъ вее-такп канце-
лярію головнымъ поприщемъ своей дневной дѣятельности
и своего званія, да былъ тутъ всегда однимъ изъ иайприлѣж-
нѣйшихъ чиновниковъ. Однако — якъ віы то уже сказала—по-
мимо всего прилѣжанія, всей точности въ совѣстномъ испол-
неніи своихъ объязанностей въ судовомъ бюрѣ, онъ надто долго
не удостаивался соотвѣтного признанія за евою добру и вѣр-
ную Царю службу. И теперь то именно съ болестью сердца
примѣтилъ онъ, что сближался уже къ сороковому году
своей жизни, что многій школьвын товарищи его уже и до-
стигли высшихъ чиновъ и живутъ въ лучшемъ бытѣ съ се-
мействами, — а онъ все еще на найнизшомъ чинѣ, авскуль-
тантомъ старѣется и яко такій о женячцѣ не посмѣетъ
и задумати 1 Не дивно, что при такъ долговременномъ застою
и безнадежности аванса настигла на него сновь печальная хви-
ля недовѣрія въ свои силы, якъ когда-то за всту-
пленіемъ на студія философскій , -- и подозрѣвая теперь, что
труды его на судовой службѣ чейже пли неудачны, или не
подъ мѣру малый, онъ еще удвоилъ свою ирилѣжность въ
бюрѣ, исполняя тутъ найтруднѣйшіи роботы каждого дня за
себе и за другихъ, пребывая у своего пульпита долше всѣхъ
надъ обыкновенный часы канцелярійныи.
Отъ той поры онъ, который и такъ не во многихъ бывалъ
товариствахъ, развѣ на нриходетвѣ и въ касинѣ, обмежилъ еще
больше свое сообщеніе съ людьми по-за канцеляріею, п отгакъ,
твОрячи нѣяко насиліе своей природѣ, сталъ нелюдимъ и
бюрократъ по преимуществу. Рѣдко заходилъ онъ теперь въ
общества, даже свои прогульки ограничилъ лишь на одинъ
прямый ходъ до рѣки Днѣстра, въ которомъ, по своему обык-
новенію, купался лѣтомъ ежедневно еъ восходящимъ или за-
падающимъ солицемъ. И не довольно казалось ему того умно-
— 65 —
женного труду въ бюрѣ; онъ бралъ еще съ собою недокон-
ченныя роботы дня до дому, и тутъ усовершалъ нхъ неразъ до
позднйхъ годинъ иочн, нлн же нерепнсывалъ дежурный выробы
съ наибольшею старанностію иа-чнето.
Но даже н такимъ уболыпеніемъ канцелярской ревностн
онъ ніякъ не помогъ, а напротивъ, еще и повредилъ собѣ
паче всего у найннзшнхъ и найвысшнхъ слугъ царского суду,
которыя обоесторонно смотрѣли теперь на Мвханла неблаго-
склоннымъ окомъ, — а то именно первый (т. е. возьнын, гдѣ-
якіи діурнисты н канцелнеты) не долюбливали его за тое, что
неразъ за-для него принуждены были заснживатись въ бюрѣ
долпіе законного времени; вторыя же (нѣкоторый совѣтники)
находили его элабораты, точно и всесторонно умотпвованы,
надъ мѣру простороняыми, отже богато времени къ ихъ пе-
ревита нью вымагающими. Изъ взгляда на се послѣднее обсто-
ятельство случалось бывало, что неодннъ совѣтникъ ажь за-
дрожалъ при виду объемистыхъ актовъ якой судовой пере-
справы, вносимыхъ возьнымъ дли перечитанья въ его бюро;
н онъ-же совѣтникъ, якъ и всякій въ судѣ вѣдалъ о тѣхъ тол-
стыхъ Фоліалахъ, что се „алабораты авскультантаКачковского",
который не только яайбольше нзо всѣхъ иъ судѣ писалъ, но
еще писалъ наибольшимъ изо всѣхъ почеркомъ—буквами на
четверть цалн велнкимн н сорозмѣрно тому толстыми. Сей
оригинальный почеркъ нашого Михаила, якъ н былъ для чи-
танья всякому оку догодный, но наполняя цѣлый Фоліалы бу-
маги, ужасалъ неодвого, кто имѣлъ обовязокь тіиже читати.
Одинъ только былъ тутъ въ судѣ чиновникъ, степененъ
высшій отъ Михаила, оцѣнившій иначе объемистыя труды на-
шого прилѣжного авскультанта: былъ то судовый актуарій
(нынѣ столько, что адъюнктъ) именемъ Л у ц к і й, который
также надъ мѣру долго служилъ въ низшихъ чинахъ и также
чувствовалъ свою обиду супротивъ Фаворизованвыхъ Нѣмцевъ
и Чеховъ. Тойже п. Луцкій, яко старѣйшій к опытный судья,
не только почиталъ высоко нашого Михаила за его постоянный,
ревностный трудъ въ бюрѣ, но больше всего еще цѣнилъ и
выдатныа плоды тогожь труда, который всегда были произве-
дены не побѣжно, урывочно, а со всестороннимъ поясненіемъ
и вычерпаньемъ предмета, да въ заключеніи съ засудомъ,
— 66 —
имѣющимъ полное основаніе и въ законѣ и въ совѣсти пра-
ведного судіи. Тую овою признательность для трудовъ и по-
двиговъ запознаваемого въ судѣ авскультанта не залишалъ
благородный онъ актуарій подносити при каждой надавшой-
ся способности въ судейскомъ Сенатѣ, гдѣ имѣлъ онъ уже
децизивный голосъ совѣтника, и оборонялъ своего любимца
передъ всякою напастью, якая отъ стороны нѣкоторыхъ бюро-
кратовъ поднималась иногда даже противу приватного образа
жизни Михаила, уходившаго — якъ извѣстно — у-многихъ
за „чудака."
Само собою розумѣется, что такое благоросположеніе къ
собѣ актуарія Луцкого отвдячилъ нашъ Михаилъ самою
искреннею дружбою, которая тѣмъ нѣжнѣйшею объя-
вилась въ то время, когда оба сін добросовѣстный чиновники
Самборского суду почувствовали себе претерованиыми, оби-
женными черезъ долголѣтнюю застою ихъ аванса.
Другій человѣкъ, значно молодшій вѣкомъ, для которого
Михаилъ съ первого познакомленія въ бюрѣ повзялъ особенную
симпатію, былъ Полякъ родомъ, нѣкій п. Левъ Липекій,
вступившій съ началомъ 1840. г. въ званіи практикующого
кавцелнста въ Самборскій окружный судъ и перебывшій тута
до конца 1 §44. г.*). Сен юноша — тогда 18-лѣтній — опре-
дѣленъ былъ канцелярскимъ помощникомъ къ нашому Миха-
илу, имѣвшему, яко старшій авскультантъ, евое отдѣльное бю-
ро, и отличаясь прилѣжиостью, хорошимъ почеркомъ письма,
а больше всего живо-понятливымъ умомъ и честнымъ харак-
теромъ, пріобрѣлъ здѣсь вскорѣ благосклонность и пріязнь
у своего бюрового настоятеля. Для сего же послѣдняго былъ
оиъ молодый другъ тѣмъ пожаданнѣйшимъ пріобрѣтеніемъ, что
послѣ долшого времени найшолся тутъ дли иего случай, стати
снова Менторомъ — наставникомъ и учителемъ, которое то
званіе — якъ мы уже иеразъ на се указывали — было якъ
найболыпе по сердцу Михаила.
Одаренъ свойствами настоящого Ментора, принялся затѣмъ
• *) Тотъ даровитый человѣкъ есть нынѣ отлично дѣйствующимъ,
миого-уважаѳмамъ секретаремъ Громадской зверхаости города Жол-
к в и. и ему то одолжены мы за многій еъ того времени о Михаилѣ
извѣстія.
— 67 —
. нашъ авекультаятъ за пріятный для него трудъ дальщого обра-
зованія своего молоденького друга, который въ самомъ дѣлѣ
тогда — по недостаточному ученію въ середнихъ, нимъ свѣжо
оконченныхъ школахъ — нуждался еще во многомъ для до-
вершенія своихъ знаній такъ въ теоріи, якъ и въ врактицѣ
житія. II онъ же г. Левъ Ли не кій — по собственному сво-
ему признанію — екорысталъ за то время премного доброго
отъ нашого Михаила, который, примѣтивши въ самомъ началѣ,
что юный Полякъ пишетъ протоколы по польски еъ ошибками
и укоривши его за то добросердно словами: „Іезіее Роіакіеш,
а піе пъіусішзх зі^ Раи сиупіс §тгесИ і кгкужіе шасіеггуизкіе]
пюѵ;іе,“ по власному побужденію и съ найлучшою охотою вы-
училъ его оеновно польской правописи и стилистики,
а кромѣ того и въ житейскомъ отношеніи вліялъ на юношу-
друга добрымъ примѣромъ и образцовою моральностію
жизни. Нашъ убо Михаилъ — якъ се съ особенною призна-
тельностью упоминаетъ до-нынѣ о той порѣ его г. Лнпекій —
хотя окричанный былъ чудакомъ найбольше за для своего про-
стого, ощадного способу житья, якъ и по поводу позорной розсѣ-
лнности въ обществахъ и монологовъ на самотныхъ ирогуль-
кахъ, но яко мужъ съ правымъ Спартанскимъ характеромъ,
возбужалъ у всѣхъ мимовольную честь и дѣйствовалъ особливо
иа молодшихъ примѣромъ своей высоко-моральной личности.
Другу своему Липскому давалъ онъ — звычайно еъ нямъ про-
ходяеь скоренько —- умный наставленія въ словахъ короткихъ,
лаконичныхъ, но въ каждомъ его словѣ выражался глубоко
обдуманный принципъ, а даже въ чертахъ его лица при жи-
вой бесѣдѣ высказывалась серіозная мысль и крѣпкая воля;
учити добру не самымъ говореньемъ, а дѣйствительнымъ дѣ -
ломъ. — Довѣряя тому свидѣтельству, выданному о нашомъ
Михаилѣ честнымъ, а вовсе тутъ безстороннымъ Полякомъ, мы
можемъ нынѣ ясно вообразити собѣ, яквмъ тотъ Михаилъ иа
своихъ молодшихъ лѣтахъ былъ отличнымъ педагогомъ,
юношества наставникомъ и руководителемъ ; можемъ нынѣ легко
и тое воняти, для чого и онъ помѣщикъ отъ Любычи, сдержи-
вавшій его иъ своемъ домѣ гувернеромъ около 7 долгихъ лѣтъ,
въ-конецъ розставался еъ нимъ не иначе, якъ по необходимой
потребѣ и съ наибольшимъ за нимъ сожалѣніемъ.
— 68 —
Только на заключеніи 1840. г. повышенъ былъ нашъ ав-
скультантъ — имѣючи уже 39 лѣтъ отъ роду — на посаду
судового актуарія, еъ годовымъ жалованьемъ сперва въ
500, потомъ (еъ г. 1841.) въ 600 зр. мон. конв. Тотъ авансъ
ободрилъ нашого Михаила и наполнилъ его лучшими выгля-
дами иа будущность; а что не меньше корыстнымъ было для
него, имѣлъ сей авансъ свое вліяніе якъ на улучшеніе его жи-
тейского быту, такъ и на уболыпеніе сберегаемого ввмъ
ежегодно капитала. Якъ убо началъ онъ былъ сперва отъ
того, что, получая 200, а далѣй 300 зр. платежа, выдавалъ изъ
той скромной сумы иа евов житейекін потребы только поло-
вину, с. е. 100 и 150 зр. въ годъ, прибавляя другую половину
до сложенного капитала; такъ отъ теперь опредѣлялъ онъ на
житье лишь немного большую суму, именно 200 зр. ежегодно,
а прочими 300, потомъ 400 зр. убольшалъ свое коренное имѣ-
ніе, которое при другихъ еще, закономъ опредѣленныхъ дохо-
дахъ за комисіи, на якій онъ еъ г. 1840. въ званіи актуарія
частѣвше выѣздилъ, доросло въ г. 1844. до сумы около 6000 зр.
мон. конв.
Слѣдуючи показаніямъ доетовѣрныхъ люден,и которы о томъ
времени знали его лично и жили еъ нимъ въ близшвхъ сно-
шеніяхъ , представимъ тутъ въ бѣглыхъ чертахъ образокъ д о-
машней н канцелярской жизни его, яко судового акту-
арія (по нынѣшнему: адъюнкта).
Обиталъ онъ въ каменицѣ съ предпокоемъ подъ ч. 12 въ
самомъ рынку, имѣючн тутъ одну ироеторонную комнату еъ
видомъ на Фронтъ на 1. пядрѣ. Комната сія была скромно
въ-правдѣ, но подъ каждымъ взглядомъ порядочно устро-
ена, вовсе не показывая на скупость, а только на бережли-
вую розечетливость, да на замнлованье въ чистотѣ и ладу хо-
зяина. Съ весны до поздной осени окна въ ней затворялись только
на ночь, не смотря и на докучливую иногда стужу. Зимою печь
огрѣвалась весьма мѣрно, а хозяинъ — если случаемъ былъ
дома — ходилъ вѣчно по ней безъ халата или еурдута, надѣ-
вая только для вступающого гостя легкій тужурокъ. До при-
слуги былъ тутъ звычайно хлопчикъ, якій бѣдный студентъ, ко-
торого нашъ Михаилъ добиралъ собѣ всегда за знаніемъ и пре-
— 69 —
порученіемъ школьного директора, и за которого весьма часто
исполнялъ меньшій послуги около себе самъ.
Ветаючи всегда дуже раненько, зимою онъ читалъ или
писалъ при евѣчцѣ, потомъ — если то былъ день тортовый —
выходилъ.со своимъ служкою на торговицу межь селянокъ
куповати „съ первой руки" съѣстныя прнпасы, якъ то: хлѣбъ,
сыръ, масло, бульбу, яецъ, веякнхъ крупъ и овощей, вз запасъ
цѣлой недѣли для себе и для служащого хлопчика. Лѣтомъ —
а было для иего лѣто отъ 1. Мая до конца Октобрія — онъ
прежде всего ишолъ въ Днѣстрѣ купатися, а потомъ еще про-
бѣгалъ кругомъ городъ въ розничныхъ направленіяхъ ажь до
часа открытія бюръ канцелярійныхъ. На снѣданье въ зимѣ пилъ
звычайно вареное молоко еъ хлѣбомъ, въ лѣтѣ свѣдалъ куеень
хлѣба да якій овощи, найчастѣйше на прогульцѣ подъ открытымъ
небомъ. За то обѣдъ епоживалъ въ приватныхъ трактирныхъ
домахъ съ найлучшвмъ вкусомъ, не перебирай въ отравахъ, ко-
торый всѣ добры были для его здорового желудка. О вечеру
овъ уже не много дбалъ, и перекусивши сновь хлѣба то съ
масломъ, то съ сыромъ, да спожввшн нѣсколько яблокъ илп
другихъ овощей, въ знмѣ же обыкновенно печеныхъ бульбъ,
клался спати правильно о 9. часѣ вечеръ. — Люльки ни
табаки не употреблялъ во всю жизнь никогда, напитковъ лишь
изъ-рѣдка, въ веселомъ обществѣ, и то весьма умѣренно.
Въ товарищества заходилъ рѣдко; чаетѣйшебывалъ въ
каеинѣ, гдѣ послѣ бѣглого перечтенія газетъ засѣдалъ на го-
динку-двѣ съ якимъ добрзнымъ партнеромъ до игры въ ш ах н,
единственной изо всѣхъ товарищескихъ игоръ, которую довольно
любилъ и въ которой былъ игрокъ быстрый н нелегко побѣдн-
мый. Въ карты или билярдъ не игралъ никсли, а только иногда
иридивлялся играющимъ. Въ мясницы онъ не занедбыаалъ я-
влятись прилично и на каждый баль, въ которомъ чиновники
принимали участіе; но и тутъ только прнглядался танцамъ н
оставилъ не долше, якъ до полночи.
Въ канцелярійпомъ бюрѣ оаъ имѣлъ гдѣ-якіи при-
вычка , свойственный людямъ-систематикамъ и бюрократамъ,
а доказывающій разомъ его бережливость даже въ малѣйшихъ
вещахъ. На столѣ его и на пульпитѣ всѣ снаряды къ писанью
— 70 —
были всегда въ найлучшомъ порядку, розскладаны и складапьг
нимъ каждого разу собственноручно, безъ употребленія при-
слуги возьныхъ или слугъ канцелярійныхъ.
Что до дѣлового его занятія въ бюрѣ, тое про-
изводилось нимъ не только въ образцеиомъ ладу, но и къ не-
малому удовольствію тяжущнхся партій поспѣшно- и съ нале-
житымъ увзглядненіемъ всѣхъ ихъ мотивовъ и обстоятельствъ.
Слабою стороною его, яко судіи, были только личный истя-
занія преступниковъ, на которыхъ онъ — оптимистъ
съ природы — не легко познавался. Хотя убо при таковыхъ
истязаніяхъ онъ всегда прибиралъ поверховно видъ сурового
инквизитора; хотя съ-начала порывисто выражалъ тутъ свое
омерзѣніе для преступства вообще: но при близшомъ розсмо-
трѣиіи сокрушенного или сокрушеніе снмулюющого преступника,
проворно извиняющогося, онъ вскорѣ становился сострадатель-
нымъ, даже мягкимъ, затѣмъ иногда судіею не безстороннымъ
въ строжайшемъ смыслѣ. Особенно оказывавъ онъ тую сла-
бость супротивъ преступниковъ селянъ, грѣхи которыхъ въ
самомъ дѣлѣ проистекали часто не такъ отъ источника зло-
намѣренныхъ замысловъ, яе:ъ больше отъ грубаго невѣжества
или но увлеченію минутного пристрастія Въ такомъ случаѣ
нашъ судовый актуарій неразъ заколебался, бывалъ въ своемъ
розоуждепіи нерѣшенъ, а то тѣмъ больше въ разѣ ловко про-
веденной симуляціи, на которой онъ, яко былъ добродушенъ
и надмѣрно довѣрчивъ, весьма рѣдко порозумѣвался. — Отъ
того то часто происходила въ немъ она внутренняя чувствъ
борьба, которая неразъ измучила его морально и которая вы-
ражалась явно даже оными Прославленными монологами на
прогулькахъ, звертавшими на него вниманіе и подивъ лю-
дей прохожихъ.
Въ подтвержденіе оптимистичиого его характера, мало
входного со званіемъ строгого судіи, наводамъ тутъ сен при-
мѣчательный Фактъ, сообщенный намъ г. Липскимъ: что когда
случилося ему, яко актуарію, въ первый разъ реФеровати въ
Сенатѣ дѣло о убійствѣ, то онъ, выголошая за судъ смерти
на преступника, якимъ былъ тогда случайно одинъ русскій
селянинъ, содрогался весь по нѣсколькократно прерывалъ чте-
_ 71 —
ніе засуда и въ-конецъ заплакалъ якъ дитя, производя'
трогательное въ членахъ сената дѣйствіе.
Въ г. 1841. перемѣнились на русскомъ приходствѣ въ
Самборѣ духовный сотрудники,: именно первый сотрудникъ,
Иларіонъ Ильницкій, самъ лучшій другъ нашого Ми-
хаила , перейшолъ на, парохію. въ Сѣлецъ, Мокрянсшого дека-
ната, откуда дотеперѣщній приходникъ и Самборедій деканъ,
0. Василій Товар н.ицкій, переселился да свое новое
приходство въ Старую-Соль, а вторый Самборскій сотрудникъ,
0.. Петро Лозинскій, перенесся въ Львовскую епархію,
гдѣ и сталъ сотрудникомъ при Успенской церкви въ городѣ
Львовѣ. На мѣсто О. Ил. Ильиицкого насталъ въ тоежь время
0. Іосифъ Бѣ ржи не кій (р. г. 1810), высвященный въ
безженствѣ 1840 г., а на мѣсто О: II. Лозинекого поставленъ
былъ въ теченіи 1842 г. вторымъ сотрудникомъ въ Самборѣ
0. Іоаннъ Ко р о ст ейскій (р. г. 1814.), посвященъ въ.
іереи 1839. г.
Съ О. Бѣржинскимъ, яко человѣкомъ свѣтового по-
веденія, глядающимъ товариства, забавы и сутого угощенія въ
домахъ заможныхъ, преимущественно польскихъ, Михаилъ нашъ
не вступалъ никогда въ близшое сообщеніе, и сходился съ.
нимъ только рѣдко въ домѣ дяди своего, О. Автоиома Рева-
ковича. За то съ г. 1842. найшолъ онъ въ лицѣ нового вто-
рого сотрудника Самборской парохіи отличного другакото-
рый вполнѣ заступилъ ему выселивщогося оттуда О. Иларірна.
Закѣмъ станемъ дальше розсказывати. о сношеніяхъ Ми-
хаила къ тѣмъ новымъ другомъ, О. Іоанномъ Коростенскимъ,
уважаемъ умѣстнымъ, навести тутъ въ сокращеніи автеитичныц
извѣстія о Михацлѣ, сообщенный намъ именно онымъ высоко-
почтеннымъ другомъ его, О. Иларіономъ Ильницкимъ,
вынѣ парохомъ въ Сѣльцѣ, Мокрянского деканата. Вотъ что
пишетъ намъ въ томъ дѣлѣ между прочимъ ВПр. О. Иларіонъ.
изъ Сѣльца (въ письмѣ своемъ изъ дня 21. ІОнія 1876. г.):
„Съ Михаиломъ Банковскимъ познакомился я въ г. 1835., когда
онъ былъ судовымъ авскультантомъ, а я приходскимъ сотруд-
никомъ въ Самборѣ. Отъ начала и всегда имѣлъ, онъ великую
для мене симпатію: запрошалъ мене еъ собою на свои прогульки,
въ свой домъ, да бывалъ и въ моемъ домѣ, что уважалось осо-.
— 72 —
беинымъ изъ его стороны снизхожденіемъ, ибо въ другихъ до-
махъ онъ, мимо запросивъ, не бывалъ, * развѣ только на Новый
Годъ, на Велнкдень, или когда приличность докояче того вы-
магала. И для того держано его за чудака, — Но зимою хо-
дилъ оиъ каждого вечера въ касино, которое уже тогда въ
Самборѣ было устроено, читалъ тутъ газеты, игралъ въ шахи,
или приднвлялся играющимъ въ билярдъ и въ карты. — Въ
торговый дни заходилъ онъ межя толпы селянъ, да любилъ
тутъ съ русскими селянками, особливо съ хорошими, бесѣдовати,
отъ чего поговоривано о немъ, что любитъ женщинъ. — Но
когда бывало я упрекалъ его, зачѣмъ не женится, отвѣчалъ
звычанно, будьто практичныя люди говорили ему : живешь самъ,
имѣешь одну журбу; ожеяишся, достанешь ихъ десять. — Яко
авскультантъ онъ обиталъ въ одной комнатѣ, потомъ яко акту-
арій въ двохъ, всегда прилично устроенныхъ, и давалъ запо-
могу якому бѣдному студенту. — Въ церкви бывалъ въ Не-
дѣли и въ свята, да искренно любилъ свой русскій обрядъ.
Разъ зайшлн мы до приселка Бисковнчъ, гдѣ хотѣлъ онъ осмо-
трѣти дочернюю церковь Самборского прнходства. Тутъ наре-
калъ онъ, что ни въ Самборѣ, ни въ Бисковичахъ не было въ
церквахъ иконостаса, я совѣтовалъ сдѣлати складку, дабы устро-
ити храмы наши точно по русскому обряду. Вообще розговоры
о поднесеніи блага Руси были уже и тогда любимымъ его те-
матомъ. — Яко чиновникъ былъ дуже ревный и совѣстный, а
въ своемъ разъ повзятомъ судейскомъ мнѣніи ніякъ неуступ-
чивый. Знаю на пр., что будучи еще авскультантомъ въ бюрѣ
совѣтника Ц., посперечался съ тѣмъ-же о засудъ такъ жарко,
что сов. Ц. во гнѣвѣ воскликнулъ; Да рапа 5ѵугхис§! на что
отрубался Михаилъ: А ,;ак ]а Ъ§<1§ шоспіез’зху, іо ]а рапа хѵу-
Т2пс§. Тогда сов. Ц. немного охолонувши, закончилъ суперечку
словами: Біе то$§ рапи оЗпібѵАс гсіоіпозсі, аіез ЪагЗго ирагіу;
а Михаилъ притакнулъ: Ьот Епзіп. Такін н тѣмъ подобный
произшествія въ бюрѣ слиняли его авансъ, якъ о томъ неразъ
говорили его товариши-чнновники, почитавшій высоко его ре-
фераты, писанный тогда по ихъ-же признанію — найкрасшою
латиною. — Для протекторства, тѣмъ больше же для подкуп-
ства, Михаилъ нашъ былъ строго неприступный, якъ о томъ до-
бито свѣдчнтъ его поступокъ въ процесѣ гр. Дульского изъ Го-
— 73 —
рожанъ. гдѣ яко актуарій прн наслѣдованіи ніякъ не далъ себе
подкупити. — А якъ и любилъ оиъ хотьбы наименьшую при-
слугу отъ другихъ вынагорожати якимъ даруночкомъ (вотъ иа
пр. чверткою добрыхъ яблокъ, которыхъ и самъ богато спожи-
валъ, купуючи ихъ неразъ за высокую цѣну), то еновь изъ дру-
гой стороны за свои прислуги, за добрый совѣтъ въ дѣлахъ
нравныхъ, не принялъ надгороды за ничто въ свѣтѣ, такъ что
на его имѣніи не тяжнтъ ни за шпильку непра-
во г о пріобрѣтенія—и затѣмъ оно принесетъ нашой Руси
благословеяство!“
Новый другъ, Михаила, О. Іоаннъ Короетенскій,
бывшій дотолѣ коадъюторомъ при старенькомъ О: Василіи Янов-
скомъ въ Гордынѣ, принадлежалъ тоже къ числу многонадеж-
иыхъ представителей юной Руси, отличаясь при томъ заровно
якъ и его молоденькая жена хорошимъ образованіемъ и сим-
патичнымъ обхожденіемъ въ товаришескомъ сожитіи. Друже-
ское сообщеніе съ ннмъ было для нашого Михаила столько-же
благотворно, якъ передъ тѣмъ съ О. Иларіономъ, ибо оно имѣло
всегда на цѣли не только удержпвати пріятное согласіе подру-
жившихся сердецъ, но вразъ и взаимно образовати себе умными
розговорами о предметахъ, дотычащихъ народности, которая
уже мало по-малу ставала вопросомъ занимательнымъ и на-
сущнымъ, особенно для приверженцевъ идеи юно-русской. —
Самъ Михаилъ сознавался неразъ съ умиленіемъ въ своей ста-
рости, что якъ и мало понималъ онъ тогда еще стремленія и
цѣли якой-то будущой Руси, якъ и сильно потягала его иногда
къ собѣ преобладающая въ то время Польща, могущая своимъ
больше розвитымъ образованіемъ н общежитіемъ: но „въ при-
сутствія и подъ личнымъ вліяніемъ сего Русина-друга находилъ
на него всегда русскій духъ, который будьто отгомонялъ
въ сердцѣ его свойскимъ звукомъ русско-народной пѣсни, ми-
лымъ позвономъ скромной домашней церквв, а который рѣши-
тельно повелѣвалъ ему любити свое, держатнсь всего своего,
что русское11.*)
*) Почти тѣми словами выражался Михаилъ самъ, бывши въ Маѣ
1872. г. у мене въ Смерековѣ, когда случайно зайшла бесѣда о О. Іоаннѣ
Коростенскомъ.
— 74
Затѣмъ хотя Михалиъ нашъ — по тогдашнему* обычаю —
яко чиновникъ, въ великія лат. свята бывало заходилъ въ ла-
тинскій костелъ, но теперь, особенно за прибытіемъ О, Коро-
стеяского въ Самборъ, привыкъ больше навѣщати русскую
ц е р к о в ь ,*) которую и полюбилъ вскорѣ* яко свою, родивную,
матернюю святыню, гдѣ „Русины-братья славятъ Господа по
русски14. Тутъ благодатно дѣйствовалъ на иего весь чинъ св. бо-
гослуженія , совершаемый подъ проводомъ старенького дяди
его, О. Автонома Реваковвча, — а не меньше ободри-
тельно вліяло постоянное при такихъ богослуженіяхъ присут-
ствіе знакомитого и въ городѣ вообще поважаниого мѣщанина
старика Яворского, который, яко имущій властелинъ двоихъ
каменицъ въ Самборѣ и яко Старшій-Братъ соборной город-
ской церкви, складалъ отъ искренней любви для тойже церкви
въ пользу ея щедрый жертвы и всеусильно причинялся къ под-
несенію ея славы и блеску.
А немалымъ же блескомъ возсіяла именно о той порѣ рус-
ская Церковь въ нашомъ краю, имѣвшая тогда трехъ великого
имени Владыкъ, яко: Митрополита Михаила Левицкого
(рожд. въ г. 1774.), высоко почитаемого въ іерархіи цѣлой
державы австрійской,— Епископа Іоанна Снѣгурекого
(рожд. 1784. г.), изо всѣхъ, въ краю найболыпе поиулярного,
всѣми люблениого и дѣйствовавшаго по преимуществу въ
духу русскомъ, — наконецъ наймолодшого изъ иихъ, Епн-
скопа-суФраФаяа Григорія Яхимовича (рожд. 1-792. г.),
который только-что въ г. 1841. съ великимъ торжествомъ по-
ставленъ былъ въ Святители русской Церкви во Львовѣ, и ко-
торого нашъ Михаилъ изъ-давна уважалъ и любилъ яко сво-
его законоучителя изъ студій философіи. По-при тѣхъ свѣтло
отличенныхъ Руси Святителяхъ пользовались уже тогда розго-
*) Самъ-же О. Іоаннъ Коростенскій, нынѣ парохъГрушова
и настоятель Мокрянского деканата, въ своемъ письмѣ изъ д. 15. Юнія
1876. г. извѣщаетъ намъ о тогдашнемъ религійномъ росположеніи Ми-
хаила слѣдующее: „Михаилъ былъ любителемъ своего обряда, учащалъ,
въ церковь и занималъ тутъ послѣднее мѣетце подъ хорами съ прези-
дентомъ кариого Самборского суда, г. Леськевичемъ, такожь Русиномъ,
который такъ якъ и тогдашній презесъ города Самбора, г. Сокольниц-
кій, отправлялъ пасхальную исповѣдь и причащался въ’щеркви каждого
года въ Великій Четвергъ.“
— 75 —
лосомъ учености н широкой въ краю славы Русины — члены
іерархіи, якъ то особенно Крылоійа'нё и Докторы богословія —
во Львовѣ: Венедиктъ Левицкій, Онуфрій Кры'ницкій,
Яковъ Гѣровскій, Іоаннъ Ильницкій, —- въ Перемышли:
Іоаннъ Лавровскій, Ѳома Поля-йскій (позднѣйше Епи-
скопъ), Григорій Гинилевичъ, и професоръ Игнатій Куба-
е в и ч ъ. Имена тѣхъ мужей науки имѣли громкій звукъ въ цѣ-
лой Галичинѣ, даже за ея границею, и они были уже тогда
порукою неоспоримого существованія и будущой лучшой доли
нашой Руси.
Почти всѣхъ тѣхъ зиакомитыхъ людей, свѣтлыхъ репре-
зентантовъ старшой Руси, видѣлъ иашъ Михаилъ лично въ г.
1841., бывши власне д. 9/21 Новембрія — въ день торжествен-
ной интронизаціи Григорія Яхимовича, случайно во Льво-
вѣ; нѣкоторый же изъ нихъ, якъ именно Кр. Гѣровскій и
Гинилевичъ, были съ прежнихъ лѣтъ добрый знакомы его,
а одинъ изъ вѣнчанныхъ митрою іерарховъ, Протоигумёнъ й
Архимандритъ (съ г. 1836.) чина св. Василія В., О. Орестъ
Хомчинскій, былъ даже его близкій сродникъ, происходя
по матери прямо отъ родины Качковскихъ.
Занявшися съ тѣхъ поръ больше дѣлами, относящимися
къ русской Церкви, Михаилъ нашъ обратилъ теперь прилѣж-
нѣйшое вниманіе на словесный источники, который могли были
лучше познакомити его съ церковною жизнію Руси отъ
извѣстного начала ея существованія. А якъ и скудный были еще
во время оно тѣ урывочный источники, появлявшійся за по-
бужденіемъ Епископа Снѣгурского только въ духовныхъ
ІПематнзмахъ Перемышльской епархіи съ г. 1837—-1845., но
Михаилъ отчитывалъ и тіи съ великимъ любопытствомъ, узна-
вая изъ нихъ много такого, б чемъ передъ тѣмъ лишь недо-
статочное имѣлъ понятіе. Выли то именно статейки, объемомъ
отъ 7 — 14 листочковъ, но писанный со знаніемъ молодшими
священниками сперва въ польскомъ, потомъ въ латинскомъ
языцѣ, печатанный въ помянутыхъ Шематизмахъ на послѣднихъ
страницахъ, а о содержаніи которыхъ говорятъ слѣдующій ихъ
заглавія: 1) О Кзі§§асЬ сегкіетаусЬ гпзкісіі (статья, извлечен-
ная изъ Вѣденьского журнала: Оезіег. йеіІвскгіІС Гііг ѲезсЬісЫе
иігі йіааізкшкіе изъ г. 1836) въ Шематизмѣ изъ г. 1837 ; —
— 76 —
2) О МеігороІііасЬ гпзкіск (статья О. Михаила Малинов-
скоро, тогда префекта еѣменища Львовского), въ Шем. изъ
г. 1840; — 3) О >ѵрго«’аскепіиі изіаіепіп ѵпату сЬггезсіапвкіе^
па Еизі (статья О. Антонія Добрянского, пароха Валявы
подъ Перемышлемъ), въ Шем. изъ г. 1842; —4) Сиаейат сіе
еопѵетзіопіЬиз ЕиіЛепогит а<1 геіі^іопет Скгізііапат (статья
О. Венедикта Левяцкого, прОФѳеора университета Львов-
ского), въ Шем. изъ г. 1843 и 1844; — наконецъ 5) Зегіез Ме-
ігороіііагпт Куоѵіепзіит (безъ подписи автора), въ Шем. изъ
г. 1845.
Со словесными русскими изданіями того времени позна-
комился Михаилъ при помощи друга О. I. Коростенского,
который и тутъ заступалъ для него послѣ О. Иларіона мѣсто
чтеца и иятерпрета достойнымъ образомъ. Но къ сожалѣнію —
тогда на ономъ поприщѣ якъ старшая, такъ и молодшая Русь
наша производила весьма мало, — и единымъ средоточіемъ
эфемерно печатаемой русской словесности уважался все еще
О. Іосифъ Левицкій, который, переселившись въ г. 1844.
изъ Шкла на новый приходъ свой въ Грушевъ, Мокрянского
деканата, сдѣлалъ знакомство о томъ времени и съ нашимъ Ми-
хаиломъ , находя въ немъ великого своего почитателя. Да по
истинѣ, сей послѣдній почиталъ „первого" языкослова Галицкой
Руси также и „первымъ" той Руси поэтомъ, хотя онъ-же по-
этъ самъ никогда не дѣлалъ на то особенныхъ притязаній, ува-
жай себе собственно лишь „знатокомъ" русского стихотворства,
якимъ въ самомъ дѣлѣ выказался еще въ первомъ изданіи сво-
ей граматвки въ г. 1834. Впрочемъ Іосифъ Левицкій до г. 1844.
написалъ лишь нѣсколько подлинныхъ стишковъ, якъ то были
на пр. Стихи „въ честь Василію Поповичу, новопоставлен-
ному Мукачевскому Епископу," — „въ честь Мнтроп. Миха-
илу Леви цкому въ день тезоименитства," печатанный въПе-
ремышлн 1838 г. — и „Стихъ въ честь Григорію Яхи-
мовичу, въ день его рукополаганія въ Епископы/ изданный
во Львовѣ 1841. г.; — всѣ другій плоды его на томъ полѣ
были переводы изъ нѣмецкого, якъ то Гетого баляда: „Бо-
гина" (Ег1копі{$), изд. въ Перемышли въ г. 1838, да Ш и л е р а
романцы н баляды: „Звонъ" (1839. г.), „Борьба со Смокомъ
и Порука" (1842 г.) н „Водолазъ, Ходъ до желѣзной гуты
— 77 —
и Рукавица“ (1844. г.) — всѣ изданы тоже въ Перемышли въ
русской епископской типографіи (учрежденной Еп. Снѣгурскнмъ
еще въ г. 1829.). — Изданный же въ г. 1841. во Львовѣ сбор-
ничокъ мѣлкихъ стихотвореній другого русского поэта О. Ру-
дольфа Моха, подъ з, „ Мотыль “ — яко плодъ въ каждомъ
взглядѣ слабый и малоцѣнный — не удостоился вниманія ни
у современниковъ, ни тѣмъ меньше у потомства.
Больше, чѣмъ тіи книжный „стихи/ любилъ сынъ ма-
тери Анны на прогулькахъ съ другомъ свонмъ О. Коростен-
скимъ слухатн читанный тѣмъ-же „Галицкія приповѣдки
и загадки/' собранный Григоріемъ Илькевичемъ и на-
печатанный въ Вѣдяи 1841. г. Многій изъ тѣхъ прніювѣдокъ
пригадыиались ему еще изъ лѣтъ дитииныхъ съ Дубна, а остро-
умнѣйшій изъ нихъ учился онъ на изъ-устъ, да при случаю
выголошалъ ихъ съ непритворнымъ восторгомъ.
О „(хгатаіусе ]§гука ги8кіе§ои молодого тогда Ивана
Вагнлевича, изданной во Львовѣ 1845. г., имѣлъ нашъ
Михаилъ только по наслышцѣ такое понятіе, что она панлучша
изъ всѣхъ до той поры печатанныхъ и писанныхъ граматикъ
русскихъ. Такою же и была она въ самомъ дѣлѣ на томъ осно-
ваніи, что сочинитель ея умно воспользовался велнко-русскою
граматикою Востокова, который н до нынѣ въ мірѣ сла-
вянскомъ уважается первостепеннымъ языкословомъ. Блнзше
не познакомлялся Михаилъ нашъ съ граматикою Вагилевнча,
разъ съ причины, что не находилъ для спеціального нзъученія
филологіи довольно свободно™ времени, во вторыхъ же по тому,
что еще тогда постоянно упорствовалъ онъ противъ русско-
славянской азбуки, съ которою, помимо всякихъ примиритель-
ныхъ усилій О. Короетенского, таки ажь до г. 1849. ніякъ не
могъ погоднтися.
За то занялся онъ тѣмъ прилѣжнѣйше новымъ дѣломъ
ученого Дениса Зубрицкого, изданнымъ въ г. 1844 во
Львовѣ подъ з. „Кгопіка шіазіа Ілѵо\ѵа“ и съ дней первого
явленія сильно розширявшимся въ публицѣ, особенно между
Русинами. Дѣло сіе имѣло великій успѣхъ у нашой Русн най-
болыпе по тому поводу, что подъ скромнымъ заглавіемъ Кро-
никн одного города Львова оно предлагало собственно
Исторію всего края Галичины, списанную въ первый разъ
78 —
на основаніи самыхъ вѣрныхъ документовъ, затѣмъ ,на основа-
ніи исторической правды — затѣмъ еъ русскимъ характеромъ
н въ дусѣ русскомъ. А понеже къ тому въ сей примѣча-
тельной Кроницѣ не только указаны Львовскій мѣстный ар-
хивы и архивальнын числа наведенныхъ документовъ, но тіижь
документы пояевены еще самою совѣстною и безсторонною кри-
тикою : то дѣйствіе ея на прилѣжного а мыслящого читателя
было, якъ н есть вчегда, глубоко убѣдительно, — и по правдѣ
до нынѣ не легко бы найти другой книги даже въ русскомъ
языцѣ, которан бы дѣлала была въ пользу Руси столь могу-
щей пропаганды, якъ именно тая Кроника Д. Зубрицкого.
Не дивно, что н на нашого Михаила произвела она „К р о-
ника города Львова" неимовѣрное впечатлѣніе, да онъ —
якъ въ томъ самъ неравъ сознавался — не то читалъ, а сту-
д іо валъ сію книгу еъ большимъ еще занятіемъ и любопыт-
ствомъ, чѣмъ когда-то руеско-народнын пѣсни въ сборнику
Вацлава съ Олеска, дѣлая изъ ней выписки, извлеченія, хро-
нологическій табели, якъ-бы готовясь къ чиновному нсныту. —
Отъ тогда то (съ 1845. г.) начинается для него собственно
періодъ самопознанія подъ взглядомъ понятія народ-
ности, такъ, что упоминая разъ о томъ времени въ розговорѣ
со мною въ Смерековѣ, онъ положительно сказалъ: „Передъ
тѣмъ я только чувствовалъ себе Русиномъ по роду и по
уніатскому обряду; а по перечтепін Кроники Зубрицкого я по-
зналъ себе Русиномъ по требованію исторіи и вѣры православной.
Затѣмъ памятный г. 1846 —годъ яесчастного двойного
мятежа: пановъ польскихъ и селянъ мазурскихъ, за-
сталъ нашого Михаила уже Русиномъ съ самосознаніемъ, съ
яснымъ понятіемъ о сноей народности, смотрящимъ на Польщу
яко на сторону Руси противную. Понятно отже, что событія,
потрясшій въ мѣсяцахъ Февралѣ и Мартѣ тогожь года мазур-
скимъ западомъ Галичины и появившійся спорадично да не-
меньше съ неудачнымъ для Польщи результатомъ также въ
русскомъ напюмъ краѣ, якъ то именно въ селѣ Горожанкѣ
(Самборского округа) и подъ мѣстечкомъ Нараевомъ, -
событія тѣ поучили н увѣрили еще тѣмъ больше Михаила:
что владычество гордой шляхотской Польщи въ нашомъ край
есть илюзіею, выроеиною по дворамъ и гдѣ-куду въ ополнчен-
— 79 —
•ныхъ городахъ, а насупротивъ того тпхіи н смиренный еще
тогда надежды Русиновъ на лучшій народный бытъ имѣютъ
свою будущность жизни, обезпеченную не лишь существованіемъ
много-миліояного еельекого народа русского, но также кате-
горичнымъ повелѣніемъ времени и послѣдовательнымъ ходомъ
событій исторія.—Впрочемъ. имѣлъ тогда нашъ Михаилъ самый
вѣрный извѣстія о томъ мятежи иа Мазурахъ, потому что шу-
ринъ его, О. Георгій Галецкій, настоятель Канчужского
деканата, былъ въ то время все еще парохомъ въ Залѣеьи
подъ самымъ Решовомъ, н тойже въ нѣсколькихъ письмахъ
очерталъ ему живо событія, происходившія около Решова и
Тарнова.*) послѣдуя въ своемъ очертаніи вовсе не вымышлен-
нымъ розсказамъ, а настоящей правдѣ — яко человѣкъ въ
томъ дѣлѣ безсторонный и по части наочнын свидѣтель.
Лѣтомъ тогожь 1846. г. нашъ Михаилъ пораженъ былъ
ужасною вѣстію о смерти своего шурина, О. Петра Паслав-
СКОГО, пароха при церкви ев. Варвары въ Вѣдни, насильственно
убитаго въ тойже церкви на д. 24. Юиія оногожь года. О при-
мѣчательномъ мужу семъ подобаетъ помянути здѣсь немного
подробнѣйше найначе для того, что и Михаилъ нашъ любилъ
часто веноминати о немъ еъ самымъ нѣжнымъ чувствомъ не
только яко и добромъ сопругу еноей улюбленной сестры Юлія,
но въ особенности яко о человѣку еъ свѣтлымъ умомъ , пра-
веднымъ характеромъ и съ теплымъ сердцемъ для Матери
Руси.
Рожденъ въ г. 1792. изъ отца дяко-учнтеля въ селѣ Ла-
захъ коло Ярославля, Петръ Паславскій уже въ самой юности
показалъ способность, свойственную дѣльнымъ людямъ, а со-
стоящую въ стремленіи къ высокимъ цѣлямъ о соб-
ственныхъ силахъ. Безъ ничіей помощи, только трудомъ
своего ума покончилъ онъ всѣ школы, ведущій къ духовному
званію, н въ г. 1818., женившиея еъ Юліею НачнОВСКОЮ, при
самомъ чинѣ своего рукоположенія въ іереи въ Перемышли
обратилъ на себе вниманіе знакомитого Іоанна Снѣгурского,
*) Такъ городъ Решовъ, якъ и Тарновъ суть отъ данныхъ временъ
Фидіями русского приходства Залѣсья.
— 80 —
ставшаго власне тогда Епископомъ Перемышльекой епархіи.
Поставленъ въ тоже время парохомъ въ Боратынѣ коло
Ярославля, овдовѣлъ уже въ г. 1820., и вскорѣ потомъ въ
Мартѣ 1821. г., по желанію и за стараніемъ самогожь Преосв.
Іоанна высланъ Митрополитомъ Левицкимъ со званіемъ духов-
ного сотрудника къ приходской церкви въ Вѣдень, гдѣ по
возведеніи въ Епископы Іоанна Снѣгурского, до г. 1818. пароха
при тойже церкви, былъ приходннкомъ Угро-Русинъ, старень-
кій О. Іоаннъ Фогарашъ. Само то опредѣленіе къ парохіи въ
Вѣдни было въ очахъ современного клира обоихъ епархій пре-
дестинаціею великой доносности для О. Паславского, который
по истинѣ на своемъ новомъ становищи въ столипѣ державы
въ-полнѣ удовлетворилъ ожиданіямъ своихъ Владыкъ и сво-
ихъ родимцевъ. Не только бо заступалъ онъ тутъ — сперва
яко сотрудникъ, съ г. 1835. яко парохъ, а съ г. 1844. яко по-
четный Крылошанинъ — дѣла святой церкви русской съ при-
мѣрною повагою и соотвѣтнымъ блескомъ, исполняя все бого-
служеніе точно по восточному обряду и проповѣдуя каждой
Недѣли слово Боже въ языцѣ русскомъ*); но къ тому сдѣ-
лалъ онъ свой порядочно устроенный домъ средоточіемъ и прі-
ютомъ для всѣхъ во Вѣдень заѣздившихъ Галичанъ такъ Ру-
синовъ , якъ даже и Поляковъ. Также знакомитыи Славяне,
якъ Копитарь, Вукъ Караджичъ, Колярь, Людевитъ
Гай, были его добрый знакомый и личный друзья, — а пер-
вый нашъ языкословъ Іосифъ Левицкій пользовался его „Со-
кращенною русскою граматик ого,“ составленною еще пе-
редъ г. 1820**).
*) Въ церковь св. Варвары въ Недѣли и свята собирались, кромѣ
нечисленныхъ Русиновъ, тѣмъ числеинѣйше соплеменный Славяне, якъ
Сербы, Хорваты, Чехи, а то именно и найболыпе съ цѣлью, дабы по-
слухати прекрасной проповѣди русской 0. Паславского.
•*) Рукописи оной граматики яко и богатого сбориика „Русскихъ
проповѣдей1' О. Петра Паславского, четкою скорописью нимъ
начертанный, сохранялись долгое время у брата его, О. Гавріила Паслав-
сного, нынѣ пароха Равы - русской, который отъ иімиазійскихъ школъ
даже до окончанія богословія (г. 1833.) жилъ и воспитывался въ домѣ
тогожь своего старшого брата О. Петра во Вѣдни. Помянутый рукописи,
который н я самъ видѣлъ еще въ г. 1818., погибли —- къ сожалѣнію —
при случаю великого пожара Равы русекой въ г. 1863.
— 81 —
Многоуважаемый мужъ той, достигши 54 лѣтъ самой
крѣпкой жизни, палъ жертвою своего добродѣянія и священниче-
ского долга отъ злобивой руки — такимъ вотъ печальнымъ обра-
зомъ : Въ г. 1845. сголосилея до него нѣкій молодый чоловѣкъ,
(именемъ Ковальчукъ?), происхожденіемъ изъ Самбора, кото-
рый для продолженія студій на медицинскомъ Факультетѣ въ
Вѣдни просилъ у О. Паславского собѣ содержанія и помощи.
Готовъ всегда помигати своимъ землякамъ и увѣрившися, что
реченный студентъ достаточно обученъ въ церковномъ пѣніи,
О, Петръ Паславскій выедналъ для него провизорично чинъ
дяка при своей приходской церкви, еъ годовымъ жалованьемъ
300 зр. Вскорѣ однако имѣлъ онъ справедливый поводъ
пожалѣти своего благодѣянія для К., ибо тотъ оказался не
только въ службѣ своей неточнымъ, но паче сего еще че-
ловѣкомъ безнравственнымъ, лукавымъ. По той причинѣ О. Па-
славскій относился по нѣсколькократно въ Львовскую к-пси-
сторію съ просьбою, чтобы таяже прислала ему въ Вѣдень
епособного дяка, которому онъ готовъ былъ, кромѣ постоянной
платы, дати еще у себе и выгодное жилище. Но межи тѣмъ,
дякъ такій изъ Галичины ие являлся, а съ К. гало дѣло еъ
каждымъ днемъ горше и все горше. — Въ мѣсяцѣ Маѣ 1846 г.
прибылъ во Вѣдень нѣкій 0. Прокопій, правосл. священникъ
изъ Буковины, который для переведенія нѣкоторыхъ тягост-
ныхъ дѣлъ своего прихода долженъ былъ сдержатися въ той
столицѣ нѣсколько мѣсяцевъ. Тотъ-же бывалъ также йъ цер-
кви св. Варвары, познакомылся тутъ и съ помянутымъ ди-
комъ, съ которымъ зашедши одного вечера въ якую-то го-
споду, зачулъ отъ него при стаканѣ пива бесѣды столь без-
божный и богохульный, что со сгоршеніемъ опустилъ сейчасъ
его товарищество , заповѣдай ему, внести противъ него жалобу
къ его настоятелю-пароху. Въ самомъ же дѣлѣ на другій день
рано 0. Прокопій явился съ такою жалобою у О. Паславского,
наставая въ своей священнической ревности на немедленное
удаленіе изъ церкви Божой человѣка, который не вѣритъ
даже въ того, Ему же по званію своему служитъ. Тогда 0.
Паславскій написалъ уже къ самому ВПреосв. Митрополиту
Михаилу Левицкому нарочно просьбу о чѣмъ скорѣйшое при-
еланіе дяка для своей церкви, а выжидая прибытія такового
— 82 —
съ дня на день, принужденъ былъ, въ недостатку другого
пѣвца церковногп, держати еще до времени сего человѣка. Въ
тую-то пору онъ, хотя человѣкъ въ самомъ розцвѣту своего
мужеского вѣку, по вѣроятно въ видимомъ опасеніи передъ
местью злобияого безбожника, списалъ собственноручно свое
предсмертное завѣщаніе*), сохранивши тоежь въ бюрѣ своемъ
подъ замкомъ. И предчувствіе его вскорѣ оправдалось самымъ
страшнымъ способомъ. Дня 24. Юлія помяпутого года О. Пя-
славскій, совершивши по 8. часѣ рано св. Богослуженіе въ
своей приходской церкви, эайшолъ послѣ того за велнкій ол-
тарь, гдѣ по своему обыкновенію еще съ часъ у налоя читы-
валъ изъ книгъ церковныхъ дневный молитвы, весь погруженъ
въ богоговѣніи. Туго минуту употребилъ безсовѣстный лука-
вецъ кт> исполненію своего мстительного замысла. Забѣгши въ
домъ О. Паелаиекого, взялъ тутъ изъ кухня еокиру, повернулъ
съ нею, скрытою подъ одѣньемъ, въ церковь и заперши туго
изъ-вяутри, совершилъ на молящомся у олтаря служителѣ
Божомъ ужасное, доселѣ въ лѣтописяхъ Руся неслыханное
убійство, изрубавши освященную голову своего благодѣтеля
многими смертельными ударамн до непознанія! Когда около
полудни отворено церковь при помощи слюсаря, найдено у
олтаря трупъ 0. Паславского весь въ крови лежащій, а въ
правой руцѣ его пригорсть выдертыхъ волосокъ К...ка, слу-
жившихъ оразъ доказомъ насильной обороны передъ убійцею.
Для довершенія того еумного розсказа объ убіеніи 0. Па-
славекого, прибавляемъ здѣсь еще, что мстивый безбожникъ не
попересталъ иа той одной жертвѣ. Въ своемъ розъпреоіи онъ, вы-
бѣгшн изъ церкви св. Варвары, которой двери заперъ стараяяо,
ключи н еокиру скрывши подъ одѣньемъ, пойшолъ оттуда прямо
*) По сему завѣщанію, О. Паславскій записалъ все свое имѣніе въ
цѣнности до 1000 зр. въ пользу русского жѳнского монастыря
въ Яворовѣ, брату же Гавріилу свон книги, образы и священниче-
скую одѳжь. Между паперамн его найдено тоже рукописную лѣто-
л и с ь Вѣденьского прихода, въ которой онъ между прочими записалъ и
о Спиридіонѣ Литвиновячѣ, что тойже, заѣхавши разъ въ Вѣ-
деиь, въ угодность латинянамъ служилъ тамъ службу Вожу — на
оплатку. Тая лѣтопись 0. Паславского сохранялась въ церкви св- Вар-
вары, но гдѣ она теперь — не знаемъ.
— 83 —
на передмѣстье ЬапДаЬтавзе — въ тотъ домъ, гдѣ на станціи
жилъ оный православный Буковинецъ, О. Про ко и і й. А тойже
— можь сказати: по особенному благоволенію Провидѣнія —
имѣлъ случайно оногожь дня столь богато занятія въ городѣ,
что тамъ-же осталъ и на обѣдѣ и не верталъ домой ажь до
поздного часа ночи. Затѣмъ злобивецъ К. отъ 9. часа рано цѣ-
лѣееньній день присиживалъ въ супротивномъ домѣ въ кавярни
у окна, смотря оттуда неустанно въ ворота дома, гдѣ жилъ
0. Прокопій , да ежевременно забѣгалъ и къ его станціи, съ
горячковымъ нетерпѣніемъ выжидая прибытія своей другой
жертвы. Ажь подъ вечеръ, когда уже и до помянутой ка-
вярни донеелися вѣстя объ утреннемъ убійствѣ въ церкви св.
Варвары, ба уже и по имени называно убійцу, за которымъ
по городу слѣдила полиція, — ажь тогда сей лукавецъ уда-
лился поспѣшно изъ кавярни и, но исполнивши своего другого
дѣла мести, изчезъ изъ виду людей въ нравахъ ночи. — Только
въ четыре недѣли послѣ того трагического событія найдено
гдѣ-то въ корчахъ надъ Дунаемъ коло Вѣдпя (въ окрестностя
Аи^агЬеп) трупъ зловонящій, на которомъ сконетатовано само-
отруеніе сильною дозою арсеннка, а въ искаженномъ трупѣ
познанъ убійца О. Петра Паелавекого.
Съ примѣтнымъ содроганіемъ чувствъ роэсказывалъ нашъ
Михаилъ тое печальное произшествіе, поразившее его лѣтомъ
1846 г., и при каждой поминцѣ о своемъ любимомъ шуринѣ
0. Петрѣ Паславекомъ, выражался онъ съ'искреннимъ
убѣжденіемъ: „Праведный былъ человѣкъ, еъ великимъ харак-
теромъ; если бы былъ прожилъ, непремѣнно оталъ бы былъ
Руси Владыкою !*)“
Въ томъ же 1846. г. понесъ нашъ Михаилъ еще н другую
страту, болестную для всей его родины: старшая сестра, Ма-
ріи Галецка, бывшая его добродѣтельною и нкъ-бы другою
матерью за двократного побыту его въ городѣ Решовѣ (за ги-
мназійскихъ студій и за судовой практики въ г. 1830 — 31.),
*) Такоежь мнѣніе о 0. Петрѣ Паславекомъ высказывали
мяогіи другій поважныи а безстороиныи люди, знавшій его за жизни
лично, якъ то между прочими выслуженный Пр отопру менъ чина св Ва-
силія ВПр. О. Е м и л і й К о е с а к ъ , бл. п. Кр. Г и и н л е д и ч ъ , Іо-
сифъ Ляврецкій, нашъ изыкословъ Іосифъ Л е в и ц к і й и др.
— 84 —
упокоилась въ селѣ Залѣсьи подъ Решовомъ, оставивши въ
глубокой печали мужа-вдовца Георгія и двѣ выданный до-
чери : Лгодвику Ганасевичову и Каролину Феттерову. Жен-
щина то была — якъ мы уже упоминали — живымъ темпера-
ментомъ, быстроуміемъ и всего своею личностію наибольшіе по-
хожа на матерь Анну, затѣмъ страта ея тѣмъ доемнѣйше
опечалила сердце нашого Михаила.
Изъ литературныхъ новостей того времени подавлялъ Ми-
хаилъ нашъ красивое изданіе русского альманаха, появившо-
гося въ г. 1846. въ Вѣдни подъ з: „Вѣнокъ Русинамъ на
обжинки, уплёлъ Иванъ Ѳ. Головацкій“ (Часть I.). (Ля
книжечка, хорошепька внѣшностію и содержаніемъ, была одною
изъ тѣхъ немногихъ плодовъ нашой словесности еъ періода до
1848. г., который численнѣйше другихъ роепространялись въ
кружкахъ русскихъ, особенно межи молодежью такъ въ шко-
лахъ университетскихъ, якъ и даже по гимназіямъ. Былъ, убо
той „Вѣнокъ" Ивана Ѳ. Головацкого (жившого тогда въ званіи
войскового лѣкаря въ Вѣдни) нѣяко продолженіемъ словесныхъ
трудовъ тогдашней молодой Руси, которая свой первый
несмѣлый и меньше удачный выступъ на поприщѣ литературы
сдѣлала еще въ г. 1837., издавши тогда за границею отечества,
въ мадярскомъ городѣ Будинѣ, подобный альманахъ подъ з.
„Русалка Днѣстрова,11 и стягяувши на себе тѣмъ изда-
ніемъ, а больше употребленіемъ въ немъ новаторской, чудо-
вищной ортографіи, негодованіе отъ стороны старшихъ Руси-
новъ. Альманахъ Вѣденьского изданія 1846. г., явившись въ ис-
правной Формѣ что-до иравописи,*) избѣгъ негодованія стар-
шей Руси, а доборомъ прекрасныхъ статеекъ и стихотвореній
самыхъ ударованнѣйшихъ писателей русскихъ пріобрѣлъ общую
признательность и одобреніе всей тогдашней нашой публики.
Съ сожалѣніемъ только признавался Михаилъ на староста
лѣтъ, что даже и той прекрасной русской книжечки не умѣлъ
тогда еще читати самъ, а давалъ го собѣ отчнтыиати яко-
му-то ученику Самборской гимназіи, бѣглому въ русской аз-
*) Издатель выкинулъ только полугласную ъ на концѣ словъ; но
въ II. Части своего „Вѣнка,11 напечатанной г. 1847. тоже во Вѣдни,
исправилъ и тую погрѣшность , употребляя во всемъ точно правопись
славяно-русскую.
— 85 —
буцѣ еще изъ сельскихъ школъ, — да и на старости пригады-
валъ онъ съ умиленіемъ, что „ни одна русская книжка передъ
тѣмъ не плѣняла его такъ дуже, якъ именно сей Вѣденьскій
„Вѣнокъ," милый для ума и сердца содержаніемъ, для ока же
красивыми гражданскими черенками й бѣлою бумагою". Осо-
бливо понравилась тутъ Михаилу неважная и ядрениая проза
обохъ братей Головацкихъ, т. е. самогожь издателя Ивана
и славного нашого Якова, да изъ поэзій найбольше мелодій-
ныи пѣсеньки Маркіана ІИашкевича: „Шумн вѣтре,
шуми буйный," — „Охъ, ты доле, лиха доле,“ — и „Повѣй
вѣтре, вѣтресеньку, тамъ где тужитъ мила," который по истинѣ
всѣ такъ ажь просятся до спѣву хоромъ. Вообще увѣрился нашъ
энтузіастъ для „Вѣнка" о великихъ успѣхахъ молоденькой сло-
весности русской, наипаче подъ взглядомъ образованія
языка, который изъ-подъ пера юныхъ писателей русскихъ,
восторженныхъ на порѣ своего иеснянного розвитія, выходилъ
весь поэтичный, спѣвный и плавный, якъ тотъ чудный щебетъ
пѣвца весны — соловѣя.
Ие меньше того занялся тогда Михаилъ нашъ и нѣмец-
кою брошурою подъ з.: „ПіЪег йіе Хпаіашіе сіег Впкзіпеп іп
ПаІІ2Іеп,“ изданною въ Липску 1846. г., которую привезъ ему
давный другъ его, О. Иларіонъ Ильницкій, заѣздившій
изъ Сусѣдной парохіи Сѣльца часто въ Самборъ н тутъ еъ
Михаиломъ дружелюбно сообщавшійся. Брошура та была про-
изведеніемъ рѣзкого пера нашого I о е и ф а Левицкого, то-
гда пароха въ Грушовѣ, Мокрянского деканата, который уже
отъ г. 1843. началъ сперва въ чешской газетѣ: „Пеппісе“
ученого I. Дуброиского, потомъ въ ,,ІаІігЪйсЬег Гііг аіаѵізсѣе
Бііегаіиг, Кипзі; ипсі АѴіззепзсЬаіѴ Д-ра I. И. Іордана, помѣ-
щати свои полемическій статьи о печальномъ состояніи русской
словесности въ Галичинѣ, стараясь строгими надъ мѣру вы-
ходками противъ Митрополита Михаила Левицкого, Кр. Іоанна
Могильницкого и О. Іосифа Лозннского побудити дремавшую
тогда Русь нашу къ большой дѣятельности на поприщѣ народ-
номъ и литературномъ. А не смотря на то, что выходки н
упреки I. Левицкого противъ помянутыхъ и другихъ заслу-
женныхъ мужей Русиновъ были подъ многими Взглядами слиш-
комъ пристрастны й на то время даже несправедливы, ио вы-
— 86 —
ше-реченная брошура его, составленная пзт. статей Ланского
журнала Д-ра Іордана, а списанная впрочемъ съ жаркимъ рус-
скимъ патріотизмомъ, была въ лѣто своего появленія сильно
роспространена и производила побудительное дѣйствіе у Руси-
новъ. Она понравилась также нашому Михаилу, который то-
гда-же выразилъ спой восторгъ передъ другомъ Иларіономъ
выше мѣры обыкновенной*).
1>ъ г. 1847. дозналъ снова Михаилъ, дознала и Самбор-
ская Русь чувствительную страту черезъ смерть О. Автонома
Рева ковича, пароха при соборной церкви въ Самборѣ,
упокоившогося д. 9. Апрѣля на 79. году жизни, а на 54. году
своего священства. — Яко родный братъ матери Анны Кач-
ко вс кой, О. Автономъ уважаемъ былъ самымъ близкимъ,
да по преклонному вѣку иайстаршимъ членомъ родины Ду-
бненскихъ Качковекихъ, которая въ живыхъ имѣла теперь
уже только трехъ братей, принадлежащихъ по своему воспи-
танію къ генераціи нашого XIX. столѣтія. Со смертію О. Ав-
тонома утратила и „старо-самборская11 Русь одного съ преи-
мущественныхъ своихъ репрезентантовъ, изъ числа которыхъ
позмерали еще передъ нимъ старики: Трофимъ Качков-
скій въ 1841., П о л и к а р п ъ Качковскій въ 1844., Васи-
лій Яновскій въ 1845. г., — а старшого отъ него уже въ
цѣломъ Самборскомъ окрузѣ и не было.
Уронивши искреннюю слезу на свѣжо усыпанной могилѣ
своего милого дядька, Михаилъ нашъ привязался теперь тѣмъ
нѣжнѣйше до осиротѣлой его родины, состоявшей изъ матери-
вдовы, о. сыновъ и 4. дочерей. Особенно возобновилъ онъ тогда
свою данную дружбу съ найетаршимъ сыномъ Автонома, О.
Наркисомъ Реваковичемъ, ровесникомъ и школьнымъ
*) 0. И. Ильницкій въ своемъ письмѣ изъ д. 21. Юнія 1876. г.
даетъ иамъ о томъ событіи слѣдующее короткое, но характеристичное
справозданье: ..Когда въ г. 1816 выйпіла брошура: „йпвіапііе сіег Визаі-
пеп іп (1а1іиіеп,“ а я получилъ ю до перечнтаиья, поѣхалъ я до Сам-
бора, дабы туюжь моему другу Михаилу, яко ревнителю Русину, про-
читати. Я встрѣтилъ его по обѣдѣ вѳртающого домой; онъ запровадилъ
мѳнѳ до себе, а но перечтеиіи сказалъ меиѣ: То» ші рап рггуіешпу
йгіѳп хѵ йусіи ггоЬіі, послалъ по воду Щавницку и вино , да угощалъ
менѳ — хотя то не было у него звычаемъ.“
— 87 —
товаришекъ своего брата Іоанна, въ то время парохомъ Ново-
селокъ-Гостинныхъ, Комарнянекого деканата.
II другихъ добрыхъ друзей своихъ встрѣтилъ онъ въ
тую-же пору въ Самборѣ, заѣздившихъ чаетѣйше туда по слу-
чаю убѣгательства о сію парохію изъ сусѣднихъ деканатовъ.
Въ числѣ тѣхъ-же были именно О. Николай Негребецкій,
парохъ Купновичъ, Комарнянскій деканъ, и О. Іосифъ Лав-
рецкій, парохъ Броницы и настоятель Мокрянского деканата.
Первый изъ нихъ, О. Негребецкій, молодшій вѣкомъ
(рожд. г. 1809), но отличенный заслугами яко изрядный бого-
словъ и проповѣдникъ, начавши еще съ г. 1833. свою душпа-
стырскую дѣятельность въ Порохнику, Канчужского деканата
былъ отъ давна добрымъ другомъ родины Качковскихъ, больше
же всего почитателемъ нашого Михаила, который еще за уни-
верситетскихъ своихъ студій во Львовѣ училъ его математики
и латины. Дружба така имѣла изъ обоихъ сторонъ крѣпкую
связь, и она продолжалась даже до смерти О. Негребецкого,
послѣдовавшой въ 1858. г.
Вторый изъ тѣхъ друзей Михаила, О. Іосифъ Ляврец-
кій, о которомъ еще неразъ прійдетея намъ упоминати въ
дальнимъ теченіи сего біограФичеекого очерка, достоинъ уже
и на томъ мѣстѣ нашого близшого съ ннмъ позпакомленія. —
Рожденъ въ г. 1797., онъ кончилъ съ отличіемъ всѣ студія,
именно гимназійскіи школы въ Перемышли, философію и бого-
словіе во Львовѣ, да высвятившись въ г. І821. безженнымъ,
сперва былъ капеляномъ при Епископѣ Іоаннѣ Снѣгурскомъ,
потомъ около 15 лѣтъ священникомъ при ц. к. галицкомъ полку,
въ крѣпости Оломуцу стоящемъ, а епенсіоновавшись яко такій
въ г. 1839 (съ жалованьемъ 600 зр. м. к.), жилъ приватно во
Вѣдни, еъ ревностію помагая своему давному другу, О. Петру
Паславскому, въ дѣлѣ поднесенія лѣпоты восточного обряда въ
русской приходской церкви св. Варвары. Повернувши въ г. 1843.
въ Галичину, получилъ парохію Броницу и вскорѣ потомъ чинъ
декана Мокрянского , а яко мужъ со всестороннымъ образова-
ніемъ и розголосный ревнитель русского обряда, былъ еще за
жизни недугующого О. Автонома по общому мнѣнію предъо-
предѣленъ его наслѣдникомъ на СамбОрскую парохію, которую
и обнялъ онъ вскорѣ послѣ тогожь смерти изъ назначенія Кои-
— 88 —
систоріи, дѣйствуя тутъ со славою яко Самборекій деканъ и
Крылошанинъ даже до своей кончины, т. е. до 26. Декабря 1873. г.
Дружба Михаила съ О. Ляврецкимъ была ие такъ
давной даты, по милая своимъ зачатіемъ — въ домѣ О. Петра
Паславского въ Вѣдни, гдѣ Михаилъ нашъ пребылъ нѣсколько
дней своей лѣтной отпустки въ г. 1840., и уже на первой встрѣчѣ
съ тѣмъ отличнымъ мужемъ возъимѣлъ для него высокую честь
и искреннюю пріязнь. По истинѣ бо былъ О. Лаврецкій изъ при-
роды одаренъ такими свойствами души, который поневольно
плѣняли сердца всѣхъ, возбуждая въ иихъ безъуеловно довѣріе,
соединенное съ уваженіемъ и любовію. Яко человѣкъ въ свѣтѣ
бывалый, собиравшій опыты и вѣдомости такъ на палатахъ, якъ
и въ притонахъ нужды, въ больницахъ и лазаретахъ войско-
выхъ, онъ позналъ людскій недуги дути и тѣла во всѣхъ ихъ
проявленіяхъ, да яко правый гуманистъ старался исцѣлити ихъ
богатымъ запасомъ знаній изъ области наукъ не только своихъ
спеціальныхъ, но и медичныхъ, до которыхъ отъ юныхъ лѣтъ
имѣлъ особенное замиловаяье и собственно призваніе. По тому
то изъ давна прослылъ онъ между людьми природнымъ
лѣкаремъ, да и самъ онъ пользовался тою славою вовсе не
для зыеку, а для заспокоенья своихъ благородныхъ стремле-
ній — на благо яедужного человѣчества.*)
Само собою розумѣется, что личная дружба съ тѣмъ при-
мѣчательнымъ человѣкомъ, къ тому самымъ лучшимъ патріо-
томъ русскимъ, была для нашого Михаила весьма .пожа-
данпа и на него благовліятельяа, — хотя послѣ того возобно-
вленія ея въ Самборѣ друзья наши вскорѣ сяовь розлучнлись
на цѣлыхъ 8 лѣтъ (де Октября 1855. г.), по истеченіи которыхъ
еще разъ соединившись, жили уже оба въ тѣсной дружеской
связи таки до смерти, временно одна съ другою недалекой.
На лѣтнихъ мѣсяцахъ тогожь 1847. г. достигалъ Михаилъ
нашъ уже 45 лѣтъ жизни — достигалъ вѣку, который обычно
уважается уже переходомъ къ предѣламъ! старости, а еще не
*) Ровною славою „чудныхъ лѣкарей" пользуются еще и до нынѣ
два 00. Ляврѳцкіи въ Сяноцкихъ горахъ, куда заѣздятъ къ
нимъ отъ всѣхъ сторонъ края особенно люди, страдающій грудными бо-
лѣзнями. — Видно, что призваніе къ лѣкарскому искуству есть въ ро-
динѣ Ляврецкихъ наслѣдственно.
— 89 —
утвердилась, ба почти не повстала въ немъ ееріёзиая мысль о
женитьбѣ — той высокой цѣли житья каждого добросовѣст-
ного человѣка. А выдается то даже удивительно, что мужъ,
такій крѣпкій, здоровенный, одаренный хорошими свойствами
души и сердца, а къ тому отъявленный энтузіастъ для жен-
ского пола, допустилъ тутъ „яайлучшнмъ лѣтамъ" пройти мимо,
ие женившись, не ставши хозяиномъ своего дома семействен-
нымъ. Но уменьшится наше удивленіе, если пригадаемъ пре-
жде всего чрезвычайную живость его характера, не дававшую
ему ни предметъ любви собѣ постоянно позыскатн, ни влюби-
тесь такъ на-серіо и съ такою постоянностью, якъ того
для заключенія сопружескихъ союзовъ но истинѣ требуется.
Кромѣ тогожь былъ онъ черезъ 8. лѣтъ найкрасшой „жени-
ховой" поры акцесистомъ да авекультаитомъ съ такъ скромнымъ
годовымъ жалованьемъ, что на-правду о женѣ не смѣлъ и по-
думати ; потомъ, за полученіемъ большой платы на посадѣ
актуарія послѣдовали оиыи холоднѣйшій 40-овыи годы жизни,
въ которыхъ человѣкъ не такъ уже скорый до женячки, а если
и женится, то больше по розечетамъ тверезого розеудка. А на
таковую женитьбу казалось яашому Михаилу еще довольно
времени въ будущности, — и онъ „ждалъ затѣмъ собѣ поры,
ажь коли дослужится золотого коляѣря, еъ которымъ и оже-
нитись можно тѣмъ корыстнѣйше."
Но таки и съ „золотымъ колиѣремъ" — не было суже-
я о Михаилу жнти женатымъ и отцемъ семейства.
Дня 7 Юиія 1847. г. получилъ онъ царскій декретъ, име-
нующій его криминальнымъ совѣтникомъ, съ жало-
ваньемъ 1200 зр. м. к. въ годъ, но вразъ-же опредѣляющій
ему кругъ дѣйствованія въ томъ новомъ званіи гдѣ-няудѣ —
а то при карпомъ судѣ въ мѣстечку Висяичѣ — па Мазу-
рахъ. Въ силу того декрета обязанъ онъ былъ опустити
милую Самборщнну, гдѣ уже съ людьми близко сжился и гдѣ
по своему пляну радъ былъ яко совѣтникъ въ домѣ якого
русскаго священника оженитися, — готовился сейчасъ пере-
селятись въ чужій сердцу свѣтъ, да такъ и видѣлъ себе при-
нужденнымъ отречися повзятой мысли о женитьбѣ уже по той
причинѣ, что — якъ самъ онъ часто твердилъ — „нельзя
— 90 —
Русину женитнся съ Мазуркою." *) — На Мазурахъ вскорѣ
„заскочилъ" его 1848. годъ — возрожденіе Галицкой Руси —
участіе чѣмъ - разъ больше взмогающоеся въ подвигахъ тойже
Руси народныхъ, въ издательствахъ ея литературныхъ, — даль-
ше розбудилась вновь наклонность къ путешествіямъ за гра-
ницу — наконецъ старость, а съ нею тѣмъ большое жертво-
любіе для духовыхъ благъ напюй Руси — самый то событія,
который одно за другимъ всѣ сильно отвлекали отъ женячки
и рѣшительно побудили нашого Михаила: старѣтись да умерти
старикомъ на 70. лѣтахъ жизни — безженнымъ.
Повертая назадъ къ розсказу о достопамятномъ для Ми-
хаила авансѣ его язъ актуарія въ совѣтники, упомянемъ
тутъ й о вѣроятной нобудцѣ къ тому авансу, якъ о семъ роз-
сказуютъ свѣдущій тѣхъ дѣлъ люди. Михаилъ — такъ гла-
ситъ сіе преданіе— удался въ началѣ 1847. г. по совѣту якого-
то знакомитого руеского іерарха (чейже которого изъ трехъ
нашихъ Владыкъ) съ письменною просьбою къ царскому
престолу (Ма]е5іаІ8§е5псЬ), въ которой, жалуючись на дво-
кратное претероваиье свое при номинаціи совѣтниковъ ц. к.
суда, заявилъ себе „лояльнымъ Русиномъ, который вѣ-
дай ничѣмъ не отстоитъ отъ лояльныхъ Поляковъ, прежде него
авансовавшихъ."**) Имѣла ли та просьба свое дѣйствіе, или
поперъ ю своимъ вліяніемъ кто изъ русскихъ іерарховъ, у цар-
ского двора тогда поважанныхъ, не знаемъ; — довольно, что
въ теченіи тогоже года именованъ „лояльный Русинъ" въ са-
момъ дѣлѣ совѣтникомъ — на Мазурахъ! О тую „ссылку на
Мазуры" онъ не просилъ вовсе; но она можетъ еще нынѣ
послужити доказомъ, что въ высшихъ судейскихъ Сферахъ уже
Одинъ его сродникъ, упомяиатн о побытѣ Михаила на Мазурахъ
съ г. 1847—1855. г., пишетъ иамъ слѣдующее: „Зедо рггеі§сіе зі§ Ііѣе-
гаіига гивк^ іак до гаіпютѵаіо, хе піадозі.алѵіі аоЪіе схаап ротувіес о ро-
іггеЪаоЬ озоЪівіусЪ,— а піе та^с лѵ ДѴіёпісхи йавпщ котипікасуі г Іихіг-
ті вѵеі пагобоѵгоасі, харотпіаі і ойепіс ві§“.
•’) Одинъ добрый другъ Михаила цитуетъ вамъ изъ тойже просьбы
даже слѣдующія слова: „ЛѴакгбсІіеіпІісЪ — йіг еіпеп РоЫеп «еЪаИеп —
Ъіп ісЬ ргаеіегігі; босѣ Ъіп ісѣкеіп РоЫе, аопіетп еіп Іоуаіег ВиіКепе.“
Намъ кажется текстъ русскій, повыше наведенный п списанный со словъ
одного чиновника, больше влаетивымъ содержаніемъ помянутой просьбы.
— 91 —
и во время оно были очи, которыхъ заколола „русская лояль-
ность“ просителя.
Возрадовавшись и вмѣстѣ опечалившись своимъ иомииа-
ційнымъ декретомъ, нашъ совѣтникъ сейчасъ изготовился къ
переѣзду на свое новое становище, да попращавшися чувстви-
тельно еъ Самборекими друзьями, отправился въ дорогу, за-
вергая тую ажь на Львовъ съ такою нарочно цѣлью, дабы
тамъ отбыти службовыи и церемояійныи визиты у высшихъ
властей и лицъ по случаю евоего аванса. Исполнивши той не-
обходимый долгъ во Львовѣ въ ново справленномъ мундирѣ
„съ золотымъ колнѣремъ," онъ не преминулъ зайти и къ Пре-
осв. Епиекопу-еуФрагаяу Григорію Яхимовичу, который
повиталъ его яко давно знакомого ученика евоего, радуясь о
его возвышеніи на службѣ царской и благословя его на даль-
шую счастливую путь жизни.
Изъ Львова поѣхалъ Михаилъ нашъ прямою дорогою ми-
мо Перемышль, гдѣ задержался такожь съ нарочиою цѣ-
лью, дабы представнтись тогдашнему настоящо-русскому Вла-
дыцѣ Кѵръ Іоанну Снѣгурскому. Представленіе то на-
всегда милымъ стало памяти Михаила такъ по поводу сер-
дечной искренности, съ якою принялъ его у себе популярный
той и навбольше улюбленный Руеи Святитель, якъ и по тому
пріятному обстоятельству, что весь розговоръ съ нимъ отбы-
вался отъ начала до конца въ русскомъ языцѣ. Владыка Руси
задержалъ у себе совѣтника-Русина на цѣлый день, бесѣдовалъ
съ нимъ прилюдно о всей его Дубненской родинѣ, которую
зналъ и любилъ якъ свою братію, якъ своихъ дѣтей, — осо-
бенно же выражалъ по нѣеколько-кратъ свое сожалѣніе о смер-
ти 0. Пет р а Паслав ск ого, столь несчастно случившейся
передъ годомъ, — да изъ другой стороны не залишилъ по-
хвально упомянути о братѣ тогожь Паславекого, О. Гавріилѣ,
которого сборникъ „Наукъ парохіальныхъ“ — первый трудъ
того рода въ галицко-русскомъ нарѣчіи — изданъ былъ не-
давно (I. Часть еще въ 1842., II. Часть въ 1846, г.) въ ІІере-
мышльской епископской типографіи. Также возвѣстилъ онъ при
той случайности Михаилу, что намѣрилъ овдовѣвшого шурина
его, О. Георгія Галецкого, тогда пароха въ Залѣсьн
— 92
и Канчужского декана, спровадити въ Перемыпіль въ званіи
пароха соборной церкви и Крылошанина.*)
Ободренный на той гостпнѣ у Перемышльского Владыки
въ евоемъ русскомъ патріотизмѣ и одушевленъ архіерейскимъ
благословеніемъ, Михаилъ отправился дальше въ свою дорогу,
носѣтивши на проѣздѣ еще своего старшого брата О. Іоанна
въ Дубнѣ и своего шурина О. Георгія Галецкого въ
3 а л ѣ с ь и подъ Решовомъ, сообщая тому послѣднему пріятную
вѣсть о предстоящемъ назначеніи его въ іерархн Перемышль-
ской владычой капитулы.
Не скорше якъ въ мѣсяцѣ Августѣ тогожь года прибылъ
онъ въ опредѣленное для его службы мазурское мѣстечко
Висни чъ, — а уже въ другой половинѣ слѣду ющого мѣсяца
достигла тамъ его печальная для цѣлой Русн вѣсть о смерти
Іоанна Снѣгурского, послѣдовавшей послѣ короткой бо-
лѣзни въ Перемышлп д. 12. (24.) Сентября 1847. г. Якъ и при-
скорбно подѣйствовала тая вѣсть на Русиновъ вообще . а на
Михаила нашого въ особенности, который еще такъ недавно
видѣлъ сего изрядного Благодѣтеля своей родины совершенно
здоровымъ и помимо его 63. лѣтъ вѣку не старикомъ, а крѣп-
кимъ мужемъ: но изъ другой стороны ободряло всѣхъ и под-
несло на духу вскорѣ роспространившоеся извѣстіе о пред-
смертномъ завѣщаніи Владыки Іоанна — самомъ пре-
красномъ помяннику его жнзнн и кончины святительской. За-
вѣщаніе то, учреждающее великодушно всѣмъ имѣніемъ По-
койника значительный фонды въ пользу просвѣщенія и духов-
ныхъ успѣховъ Русн, укрѣпило Михаила еще въ большой че-
сти для приспопамятного Святителя и увѣрило его въ той правдѣ:
что мужъ онъ, который „стремилъ н достигалъ до ве-
ликихъ цѣлей, былъ истинно великимъ/ — Тожь
и сознавался Михаилъ нашъ на старости лѣтъ, что именно уже
тое вѣкопомпое завѣщаніе Снѣгурского возбудило въ немъ по
*) Сіе намѣреніе исполнилось въ самомъ дѣлѣ вскорѣ по смерти
Преосв. Іоанна Снѣгурского въ 1848., — н тогда на мѣсто переселивіпо-
гося въ Перемыпіль Кр. Г. Галецкого сталъ Канчужскнмъ деканомъ
О. Іоаннъ Качковскій изъ Дубна, бывшій уже сверхъ 10 лѣтъ внцедека-
номъ и кураторомъ библіотеки деканальиой, а парохомъ въ За лѣсъ и,
зять Кр. Георгія, 0. Юліянъ Ганасевичъ.
— 93 —
первый разъ желаніе н мысль; послѣдовати его при-
мѣру въ случаѣ присбираиія щедрѣйшихъ средствъ въ бу-
дущности.
Упомянемъ еще о новомъ мѣстѣ пребыванія Михаила —
о мазурскомъ мѣстечку Висничѣ. —- Оное мѣстечко, считая
2300 душъ Мазуровъ, а 2500 евреевъ, принадлежитъ къчнслу
самыхъ малозначныхъ городковъ давного Бохенского округа,
не имѣя — кромѣ камениого зданія когда-то Кармелитского
кляштора, кромѣ почты и тривіальной школы съ однимъ учи-
телемъ — впрочемъ ничого больше, что розличало бы его отъ
суеѣдпнхъ мазурскихъ селъ, развѣ что имѣетъ оно еще итакъ
званый рынокъ, переполненный еврействомъ. Одна только око-
личность, что въ семъ мѣстечку Висннчѣ, когда-то „дворской
столицѣ" воеводы Станислава Любомирского, построилъ тойже
воевода Польщи, послѣ своей Хотимской побѣды надт> Турками
въ 1621. г, великій каменный кл я шторъ для босыхъ Кар-
мелитовъ, поднесла значеніе оного мѣстечка не лишь за Поль-
щи, но и за владѣнія Австріи. Сталось бо таке съ помянутомъ
кляшторомъ, что австрійскій царь Іосифъ I., уничтоживши
въ г. 1763 чинъ Кармелитовъ въ Висничѣ, перетворилъ поря-
дочный келіи ихъ въ хранилища для криминальныхъ арестан-
товъ Бохенского округа, — а понеже къ тому въ пространномъ
кляшторномъ зданіи находилось еще довольно большихъ» ком-
натъ и саль, пусткою стоящихъ и къ безъоплатному помѣще-
нію канцелярій весьма удобныхъ», то онъ-же благорозумный
монархъ учредилъ тутъ съ г. 1786. также ц. к. карный судъ,
который и существовалъ въ Висннчѣ даже до новѣйшей орга-
низаціи, т. е. до г. 1855.
Къ тому огже карному суду въ Висничѣ опредѣленъ
былъ съ г. 1847, въ званіи совѣтника нашъ Михаилъ, кото-
рому очевидно — послѣ до-теперѣшней службы его въ Самбо-
рѣ, имѣющомъ сверхъ 12.000 жителей, всякін дикастеріи чи-
новъ, да кромѣ мужескихъ и женскихъ головныхъ школъ, еще
и полную гимназію — выдался теперь городокъ Висничъ имен-
но тѣмъ, чѣмъ и былъ: мѣстечкомъ — не смотря иа хо-
рошу иодгорскую окрестность — нужденнымъ, заглохлымъ и
отъ еврейства запечищеннымъ. Но помимо того всего онъ, при-
— 94 —
родный — якъ сказано — оптимистъ, вскорѣ удомашнился
и тутъ, привыкъ яко - тако и до Мазуровъ, не смотря на мно-
гій свойства, розличающіи ихъ некорыстно отъ Русиновъ.
Дабы еще хотя мимоходомъ показати душевное настрое-
ніе Михаила на первыхъ порахъ побыт.і его середъ Мазуровъ,
наводимъ тутъ изъ письма, въ 15 мѣсяцевъ по пріѣздѣ въ Ви-
еиичъ писанного нимъ къ данному другу О. Иларіону Иль-
ницкому, слѣдующій занимательный урывокъ: „бМуш ^езгсге
>ѵ іатіусЪ яоьіатѵаі вігодасЬ, тіаіет г радэкіе^ Іавкі діетаід,
о ро8І§ріе Іііегаіигу даз/е^ гѵіасіопіозс, а пачѵеі г сугуііка оЬ-
2па)отіІет зіе діесоз. Тиіау рорггезіас тияг§ па таггепіи о
йго§іе] ті пагойотѵоясі і тоѵѵіе пазге], і па осіеріетеушими
піекібгуск ріовпек гѵі§гуки пазгут... ІѴгезгсіе копіепі ^езіет,
|ейе1і іеті ріозпкаті ІиЪа ^акц Магигк§ гайотѵоіпіс роігай^.
(2\ѵгоіка гпапез рапи гаре'ѵѵпіе ріозпесхкі: „Л зизійа сЬаіа
Ьііа— и зязісіа йіпка туіа;— А и тепе пі сЪаіупкі — пе та
яѵ.схавіул, не та йіпкі,“ — паіЬагсІгіез зі§ іи пазгут тоіосіу-
еот росіооа). — СЬосіаг АѴізпісг рггу рі§кпусЬ, а пагѵеі га-
еЬхѵусаі^сусЬ окоіісаск і піекібгуск іппуск рггузѳтпозсіасЬ —
та і§ <Иа игг§(1піка, ищіагомшс ІиЪіасеащ, Ьассіхо ѵѵахпа, йо-
^осіпозс, ге ѵ; кііка досігіп тогда Ьус га дгадіса, зет і§(1у
я йоіусЬсгазотѵусЬ (На глѵіесігепіа сибгусЬ кга^бд- рггегпасго-
пусіі иг1орб\ѵ \ѵ Оаіісуі ргач’іе піс піѳ роіггеЬоѵѵаІ; иіга-
сіс; іо ті§ сов рггесіе тѵ гизк^ 6га1ісу§ сіаупіс і г кагсіуіп
Йпіет ргхекопіуе, ге і ^а росИе^ат іети, со №етсу Неѵмгсеіг
пагукаіа."
Предъоставляя дальшое описаніе чиновныхъ событій отъ
1848 года къ II. части біографіи Михаила Качковекого, мы
не можемъ воздержатися, чтобы не дати здѣсь еще короткій
загальный очеркъ всей его службовой дѣятельности при
ц. к. Судѣ, выписанный изъ чиновннческого „РегзонаІзѣадД-
Аизіѵеіз,11 якій о немъ и до нынѣ сохраняется въ дотычныхъ
судовыхъ архивахъ. Ото сей „офиціальный выказъ“ въ рус-
скомъ переводѣ :
„Михаилъ Качковскій служилъ безпрерывно
отъ дня 19. Марта 1832 года — а то до 2. Юлія 1833. яко
акцесистъ при ц. к. галнцкомъ апеляційномъ судѣ, — а
до 6. Юнія 1847. частію яко авскультаптъ, частію яко
— 95 —
актуарій при Самборскомъ ц. к. карпомъ судѣ; — отъ 7.
же Юнія 1847. до 28. Сентября 1855. яко ц. к. криминаль-
ный совѣтникъ (КгітіпаІ-ВаЫі) при ц. к. карпомъ судѣ
въ Виеничѣ; — а отъ 29. Сентября 1855. служилъ онъ, въ
слѣдствіе рѣшенія в, министеріи правосудія изъ 29. Юнія 1855.,
яко ц.дс. совѣтникъ краевого суда (Ьашіез^егісЫзгаіЬ)
при ц. к. окружномъ судѣ въ Самборѣ, съ годовымъ жалова-
ньемъ 1600 зр. мон. конв.; — въ году 1857. поднесенъ въ
высшую степень жалованья въ 1800 зр. мон. конв., а въ силу
закона изъ 24. Апрѣля 1869. года вызначено ему жалованье
въ 2000 зр. а. в. —• Рѣшеніемъ изъ 20. Марта 1872. пенсіо-
иованъ съ полнымъ жалованьемъ и еъ изданіемъ ему титула
совѣтника высшого суда краевого (ОЪегІаайев-
СегісІііз-ВаіЬ), — а дня 8. Августа 1872. на путешествіи изъ
Швеціи въ Россію померъ въ Кронштадѣ."
весна 1848. года.
Прибывши подъ осень 1847. г. въ новомъ своемъ званіи
криминального совѣтника въ мазурское мѣстечко В н с н н ч ъ,
нашъ Михаилъ засталъ тутъ при ц. к. кариомъ судѣ, состоя-
щомъ изъ предсѣдателя, 6. совѣтниковъ и съ 10. подрядныхъ
чиновниковъ, одного Русина, тоже поповича, вѣкомъ о годъ
молодшого, но лѣтами службы и авансомъ старшого. Былъ то
именно криминальный совѣтникъ г. Константинъ Кмицн-
кевичъ, съ которымъ отъ первого же дня ііознакомленія въ
Висничѣ завязалъ Михаилъ нашъ самую тѣснѣйшую дружбу,
сохраняя тугожь неизмѣнно даже до своей смерти.
Тотъ новый другъ — Висничекій „Діоскуръ0 Михаила, при-,
надлежащій еъ 1848. г. къ числу явныхъ патріотовъ русского
мірского сословія, достоинъ изъ обохъ тѣхъ взглядовъ близшого
нашого позиакомленія, которому и посвящаемъ тутъ слѣдую-
щій біографическій очеркъ;
Константинъ Кмицикевичъ, сынъ священника О.
Іоанна, бывшого парохомъ въ Диковѣ, Олешицкого деканата,
родился въ г. 1803., а отличаясь съ самой юности великою при-
лѣжпостію въ наукахъ, предназначенъ былъ — заровно якъ
нашъ Михаилъ — къ вравничпмъ студіямъ, по оконченіи ко-
торыхъ во Львовѣ въ г. 1826. избралъ — подобиожь Михаилу —
практику при ц. судѣ, исполняя тугоже сперва во Львовѣ, по-
томъ съ г. 1828. при карномъ судѣ въ Висничѣ, гдѣ пробылъ
авскультантомъ 8 лѣтъ, а то первый 4 лѣта безплатнымъ, дру-
гіп съ годовымъ жалованьемъ 200 злр. мон. копв. Въ г. 1836.
онъ именованъ былъ судовымъ актуаріемъ съ 700 злр. жало-
ванья, п въ томъ званіи перенесенъ къ апеляційному суду во
— 97 —
Львовъ, гдѣ пробывши на службѣ дальшихъ 4 лѣтъ, поднесенъ
былъ въ г. 1841. на степень криминального совѣтника, а яко
такій высланъ тогожь года снова на Мазуры въ городокъ Вис-
ничъ. Тутъ дѣйствовалъ онъ въ званіи совѣтника другихъ 8
лѣтъ,*) потомъ въ Маѣ 1850. г. именованъ апеляційиымъ со-
вѣтникомъ при высшемъ краев. судѣ во Львовѣ, откуда при
новой организаціи судовъ въ г. 1855. перемѣщенъ былъ къ апе-
ляційному суду нъ Краковъ, а въ г. 1862. назначенъ снова къ
высшему краевому суду во Львовъ, гдѣ служилъ уже безпре-
рывно до 1869. г., нъ которомъ то году и спенсіонованъ послѣ
41 лѣтъ службы съ полнымъ жалованьемъ 2500 злр. ав. —
Участвуючи съ г. 1848. въ подвигахъ возрожденной Галицкой
Руси яко членъ знакомитыхъ Обществъ ея, именно „Матицы"
и „Народного Дома," онъ, по выслуженіи ц. службы въ г. 1869.,
принялъ павшій на него выборъ первого Старѣйшины Львовского
Ставропигійского Института, и въ томъ званіи дѣйствовалъ три
лѣта съ прилѣжною ревностію, доколѣ усилившаяся недуга
очей на преклонномъ вѣку не побудила его, отказались отъ при-
нятія выбора такогожь на дальшое время.
Дружеское сожитіе еон. Кмицнкевича съ нашимъ Михаи-
ломъ въ Висничѣ, продолжавшееся полныхъ два лѣта, совпа-
даетъ съ самымъ интереснымъ періодомъ исторіи нашого края
— съ періодомъ потрясающихъ волненій и переворо-
товъ, который по природному розвитію событій опрокиды-
вали давнын соціально-полнтичныи основанія, а заготовляли
новый ладъ во всѣхъ отношеніяхъ тукраевого жительства.
Именно въ западной части Галичины — среди жарко-
кровныхъ Мазуровъ — тотъ періодъ переворота (револьты) са-
мымъ грознымъ способомъ объявился еще въ началѣ 1846 г.,
и когда Михаилъ нашъ подъ осень 1847. г. проѣздилъ въ Вис-
ничъ мимо округи 1’ешовскій, Тарновскій и Бохенскій, онъ
встрѣчалъ тутъ по дорозѣ еще слѣды того г р о з н о г о в р е-
*) Тотъ вторичный побытъ его на Мазурахъ сталъ роковымъ въ его
жизни: дознавшись въ г. 1847. въ Висничѣ съ донькою одного Тарнов-
ского обывателя, вѣнчался съ тоюжь въ Тарновѣ 1851. г.; но въ нѣсколько
лѣтъ потомъ жеиа сія опустила его своевольно и тѣмъ подала поводъ
до розлуки иа-всѳгда въ дорозѣ нравной.
— 98 —
мни: зруйвовапы папскій дворы и свѣжо-усыпанныи могилы
паповъ - шляхты...
Въ самомъ же Висничѣ онъ найшолъ на новомъ поприщѣ
евоего дѣйствованія — въ криминальномъ мѣстномъ судѣ —
цѣлый стосы тяжебныхъ актовъ, относящійся къ ужас-
нымъ событіямъ 18.46. года, а многій изъ тѣхъ, еще не по-
кончены, переданы были ему въ рефератъ къ судейскому роз-
рѣшенію. Тутъ то изъучалъ онъ наглядно и у самого источ-
ника дѣянія мазурского бунта, изъучалъ цѣлую хронику той див-
ной ребеліи тѣмъ осповнѣйше, что руководителемъ и вѣрнымъ
интерпретомъ былъ ему здѣсь еов. Кмицикевичъ, въ исключ-
номъ рефератѣ которого находились именно головный эпизоды
револьты на весь Вадовицко - Бохенекій округъ и иа часть
Краковской области.
Онъ то сов. Кмицикевичъ указывалъ тутъ своему рус-
скому другу Михаилу крѣпкій зданія Виеничского замка и
когдашняго Кармелнтского кляштора, построенный въ XVI. и
XVII. столѣтіяхъ воеводами Кмитами и руками плѣнниковъ
татарскихъ за славного воеводы Станислава Любомирского; —
указывалъ подземельный въ нихъ вязничныи келіи, въ кото-
рыхъ за временъ Польщн схоронились уголовный преступники
да полоненный старшины изъ военъ руеско-козацкихъ
и татарскихъ, а въ которыхъ - то обохъ зданіяхъ — дивнымъ
поведеніемъ судьбы — за владѣнія Австріи въ ономъ 1846. г.
затворено сверхъ 300 людей Поляковъ, большою частію
пановъ-шляхты, розбитыхъ малымъ отрядомъ ц. к. маіора
Бенедека въ нотычцѣ подъ Гдовомъ, но на бѣгствѣ соромно
половленныхъ, сповязаиныхъ и приставленныхъ мазурскими
селянами къ суду криминальному въ Висничъ.
Дивную судьбу тѣхъ каменныхъ зданій польского Виснича
подивлялъ нашъ Михаилъ теперь на самомъ - же мѣстѣ, да
еще о дивнѣйшихъ событіяхъ Польщн изъ того бѣдственною
ея времени увѣдалъ онъ тутъ тѣмъ основвѣйше такъ отъ сво-
его помянутого друга, якъ и отъ безеторонныхъ людей мѣст-
ныхъ , именно : что въ мазурскихъ округахъ, когда происхо-
дилъ онъ несчастный матежъ, чиновники судовый и поли-
тичный, такъ Поляки, якъ и Нѣмцы, одни заповѣдали себе
недужными, другій укрывались незнать куда, — и затѣмъ цѣ-
99 —
лое дѣло усмиренія и сужденія бунту повѣрено было
почти исключно тѣмъ немногимъ высшимъ чиновникамъ Ру-
синамъ, якій случайно здѣсь на службѣ царской оставали,
а который одни за прочихъ недужныхъ или скрывшихся каж-
доденно здоровы въ чиновный бюра являлиея. Такъ на ир. въ
Тарновѣ, въ самомъ ужасномъ центрѣ мятежа, принуждены
были исполнити сію тяжелую и опасную задачу политичныя
комисари высшей степени, Русины - поповичи: Антоній Кі,-
литовскій и Іоахимъ Хо минскій, изъ которыхъ
особенно тотъ послѣдній за пріобрѣтенную еще давпѣйше по-
пулярность свою между Мазурами-селяпами стягнулъ на себе
пристрастную ненависть и найчорнѣйшіи клеветы отъ стороны
пановъ-шляхты; въ Висничѣ же передано было въ оное время
не только судовое дѣлопроизводство еъ политичными преступ-
никами, по и относящееся къ тому личное сообщеніе съ „не-
дужнымъ" Бохенскимъ староствомъ крнм. сов. К. Кмицике-
вичу, который одинъ изъ всѣхъ чиновниковъ Висничского
суда былъ тогда здоровъ и имѣлъ отвагу ѣхати въ Бохню
сквозь толпы вооруженныхъ селянъ, стоявшихъ грозною стра-
жею по всѣмъ дорогамъ противъ пановъ Поляковъ. Даже и
въ. Самборѣ рефератъ Горожанской справы въ томъ году по-
вѣренъ былъ преимущественно нашому Михаилу Качков-
е к о м у, тогда актуарію Самборского суда, отличавшемуся
всегда крѣпкимъ здоровьемъ и цивильною чистой совѣсти
отвагою. *)
И мимоходомъ скажемъ тутъ, что хотя тѣ чиновники
Русины за вѣрное исполненіе своихъ объязашіоетей подверг-
лися были непростительному гнѣву и очерненіямъ со стороны
аристократовъ польскихъ, но отличныя свойства и добросо-
вѣстная дѣятельность ихъ на царской службѣ пріобрѣли
признательность в. правительства даже въ то время, когда
*) Изъ доетовѣрныхъ устъ знаемъ, что въ то время одинъ богатый
помѣщикъ отъ Горожаны, подверженный за участіе въ мятежѣ судо-
вому изслѣдованію, предлагалъ нашому Михаилу великій окупъ за себе
въ золотѣ, но дозналъ за то соромной укоризны и тѣмъ етрожшого за-
суда, который. однако, заровно якъ и подобный другій, но былъ испол-
ненъ въ слѣдствіе выданной вскорѣ потомъ монаршей амнеетіи для по-
литичныхъ преступниковъ.
— 100 —
польская партія въ краю нашомъ сновь заняла была больше
вліятельное становище. Такъ на пр. оба наши судовый совѣт-
ники, К, Кмицикевичъ и М. Качковскій, удостоились значи-
тельною аванса при случаѣ нового устроенія судовъ въ году
1855., а окружныя комисари наши Тарновскіи, А. Калнтовскій
и Іоах. Хоминскій, стоявшій по своему званію въ безпосеред-
иой зависимости отъ краевого Намѣстника, якимъ въ нашой
Галичинѣ былъ отъ года 1849. съ невеликими перервами даже
до своей смерти (1875. г.) гр. Агеноръ Голуховскій, польскій
аристократъ рег ехсеііепііат •— тѣ комисари достигли въ по-
слѣдствіи за тогожь гр. Голуховского также самыхъ высо-
кихъ достоинствъ, именно былъ первый окружнымъ старостою
съ-начала въ Новомъ-Сончѣ, потомъ въ Жолкви, наконецъ таки
въ Тарновѣ, вторый же директоромъ Полиціи во Львовѣ.
Повертая назадъ до нашихъ Висничскихъ друзей, съ удо-
вольствіемъ записуемъ тутъ, что якъ одинъ изъ нихъ за своего
долголѣтною побыту въ Висничѣ уже отъ давна позыскалъ
собѣ повагу у чиноввиковъ-товарищей и мѣстныхъ жителей,
такъ другій за первымъ-же явленіемъ въ году 1847. обратилъ
на себе вниманіе всѣхъ особенно своимъ демократизмомъ
въ способѣ житья и поступанія, отличавшимъ его корыстно
въ очахъ численной низшой верствы жительства отъ прочихъ
высшею чина слугъ царскихъ. А якъ и сходны были во мно-
гомъ свойства ихъ въ отношеніи точною и прилѣжною испол-
ненія объязанностей службы — свойства, извѣстный у Мазуровъ
только по названію: „твердо-русскою характера:5* но изъ дру-
гой стороны оба наши „твердый Русины** сохраняли и тутъ
свои особенности по внѣшней Формѣ житья-бытія, который роз-
личали ихъ другъ отъ друга почти протнвуположвымъ обра-
зомъ. Такъ па пр. сов. Кмицикевичъ провадилъ изъ давна
домъ отвертый для всѣхъ, бывалъ въ гостяхъ у товарищей-
чиновниковъ и у повазнѣйшихъ мѣщанъ, а обходячи у себе
ежегодно русскій свята довольно выставно, принималъ на Роздво,
на Великдень русскій и на русскою Ц. Константина въ своемъ
домѣ численныхъ гостей, заявляя себе средѣ Мазуровъ въ тотъ
способъ нѣяко остентаційно Русиномъ. Насупротивъ того сов.
Михаилъ, хотя по преданію у многихъ уходилъ даже за бо-
гатшого, чѣмъ былъ но истинѣ, не отступалъ ни въ наймень-
— 101 —
шомъ отъ своего надъ-мѣру скромного образа жизни, не бы-
валъ въ гостинѣ у никого, кромѣ у друга своего сов. Кон-
стантина, которого неразъ таки укорялъ за „сутыи пріёмы
Мазуровъ," и ие принималъ у себе въ нанятомъ маломъ домку
людей, развѣ по чиновному дѣлу.
Лишь на своихъ раннихъ или вечернихъ прогулькахъ
Михаилъ нашъ, не смотря на гордое чувство, якое имѣлъ онъ
о своемъ званіи, яко судовый совѣтникъ, любилъ часто захо
дити въ скромный хаты предмѣщанъ или близко-окрестныхъ
поселянъ, будьто „на молоко съ разовымъ хлѣбомъ," а соб-
ственно съ тою цѣлію, дабы близше познакомитись съ харак-
теромъ н домашнимъ бытомъ Мазуровъ. Дѣланный тутъ опыты
его утвердили въ немъ повзятое давно понятіе о превос-
ходствѣ русского селянина надъ мазурскимъ подъ
взглядомъ моральнымъ и эстетичнымъ, да помимовольно воз-
буждали они въ сердцѣ его тоску до родинной Руси.
Единый „збытокъ," якого той „скупый для себе совѣт-
никъ нашъ" собѣ позволялъ, были — по увѣренью его друга
— обыльныи запасы добрыхъ винныхъ яблокъ, за которыми
онъ неразъ ѣздилъ въ Бохню или даже въ Краковъ, куповалъ
ихъ дорогою цѣною не торгуючись *) и сохранялъ такъ у себе
дома, якъ и въ канцелярійномъ бюрѣ, споживая ихъ ежеднев-
но неимовѣрное количество. А была въ тѣхъ яблокахъ — по
мнѣнію самогожь Михаила — найлучшая пресерватива для
него противу жаркихъ напитковъ, до которыхъ привыкати онъ
всегда опасался, а который вообще послѣ спожитья большого
запаса винныхъ овощей вкусу ніякъ не спріяютъ, ибо кажется,
въ такомъ случаѣ суть уже для человѣка совсѣмъ излишиіи.
Но — межи тѣмъ приближался достопамятный годъ
1848., годъ великихъ реформъ и перетвореиій въ Европѣ,
ставшій и для нашого Михаила новымъ періодомъ жи-
зни и дѣйствованія на всю его будущность.
*) По розсказамъ сов. Кмицикевича, Михаилъ нашъ, но смотря на
неумѣренную ощадиость въ выдаткахъ иа свое житье, платилъ въ до-
рожию овощей иногда по 5 и 10 кр. за одно яблоко, такъ что неболь-
шое мѣщатко того овоща, якое привозилъ съ собою изъ Бохии, стояло
его 5—10 злр. моя. конв., а спожито бывало нимъ до нѣсколько диѳй.
— 102 —
Сему неизмѣримо важному времени должны мы на томъ
мѣстѣ посвятити больше обстоятельную вспоминку, стараяся
пояснити оиое въ такомъ смыслѣ, якій свойственный былъ
тогдашнимъ репрезентантамъ нашой Руси, къ числу которыхъ
вскорѣ явно записались также пребывавшій на Мазурахъ со-
вѣтники наши, М. Качковскій и К. Кмицикевичъ.
Мы уже выше упомянули, что время соціально-по-
литичныхъ переворотовъ самымъ грознымъ проявле-
ніемъ началось въ нашой Галичинѣ еще съ года 1846., именно
отъ злопамятного бунта на Мазурахъ. Примѣчаемъ же тутъ,
что и вообще извѣстно, яко подобный бунты селянъ противу
шляхты не были рѣдкостію въ исторіи давной республики поль-
ской; но ни одвнъ изъ таковыхъ бунтовъ не имѣлъ столько
роковыхъ для шляхотекой Польщи послѣдствій, что сей ма-
зурскій въ помянутомъ году. Не смотря бо на упорно голо-
шенныи извиненія пановъ Поляковъ, что затѣваемая ними
тогда революція противъ Австріи „не удалась будьто по по-
воду подкупленія мазурскихъ селянъ чрезъ орудія абеолюти-
стичного министра кн. Метерниха" — не смотря на тѣ ловкій
извиненія, увѣрилась изъ самого Факту того селянского мя-
тежа во первыхъ вся Европа: что шляхотская Полыца въ
Галичинѣ не имѣетъ за собою народа, затѣмъ не
имѣетъ ни силъ, дабы съ надеждою на успѣхъ поднятися, ни
основанія, на якомъ бы ей самостоятельно существовати. По
вторыхъ увѣрились теперь и самы паны Поляки, что уже не-
возвратимо погасъ прежній блескъ ихъ могуще-
ства, поддерживаемый еще и за Австріи между прочимъ на
такъ званомъ „постуляційномъ Соймѣ" во Львовѣ, гдѣ до сихъ
поръ въ контушахъ и при карабеляхъ засѣдала почти псключно
одна шляхта, —• увѣрились паны самы достаточно, что пала
изъ головъ ихъ авреоля давной славы, затьмилась звѣзда не-
побѣдимости ихъ оружія, оказавшогося теперь передъ косами
селянъ ломкимъ да ничтожнымъ. Наконецъ въ третьихъ, хотя
бунтъ селянскій вскорѣ усмирился, но народъ вообще, разъ
взволнованный, объявилъ себе до дальшого несенія ярма пан-
щины въ такой степени неохотнымъ, что слѣдовало не-
премѣнно соціальный переворотъ въ пользу дотеперѣшнихъ
подданыхъ чѣмъ екорѣйше до конца допровадити.
—103 —
Очевидно, тотъ послѣдній вопросъ — вопросъ о далыпой
судьбѣ панщины въ нашомъ краю — стянулъ отъ той поры
такъ по селамъ, якъ и въ бюрахъ политичныхъ, а даже судеб-
ныхъ властей иа порядку дневномъ. Розосланныи по краю на
жалобу пановъ помѣщиковъ войсковыи отряды за-для прину-
жденія селянъ къ роботѣ на дворскихъ ланахъ показались са-
мому-же правительству для той цѣли не только недостаточными,
неумѣстными, но даже и ненадежными, потому что уже и «ь
простомъ воинствѣ объявлялся духъ, панщинѣ сильно против-
ный*) Также царскій патентъ изъ д. 18 Дек. 1846, дозволя-
ющій подданымъ выкупитись отъ панщины троими или дру-
гими данинами, яко неменьше тягостный для подданыхъ, ока-
зался въ практицѣ неисполнимымъ. Не предъоетавало централь-
ной власти во Вѣдни ничого иного, якъ употребити тутъ лаго-
днѣйшнхъ, но не меньше энергичныхъ мѣръ въ цѣли усмире-
нія обоихъ роздраженныхъ сторонъ — и съ тѣмъ назначеніемъ
присланъ былъ въ Галичину 1847. г. намѣстникомъ края из-
ряднѣйшій мужъ державы, гр. Францъ Стадіонъ, уважа-
емый яко либералъ и искренній другъ народа, едино для той
цѣли соотвѣтнымъ.
А былъ же тотъ гр. Стадіонъ по истинѣ мужъ, с ь явле-
ніемъ которого въ нашомъ краѣ заповѣдалось время рефор-
мы уже вовсе не грозно, но почти столько-же примѣтно, якъ
съ возникновеніемъ мазурского бунта.
Вотъ здѣсь — о томъ примѣчательномъ мужу короткая
біографія:
Гр. Францъ Стадіонъ родился во Вѣдни 1806. г изъ
отца ІосиФа Филипа, бывшого тогда при царѣ Фраицѣ I. ми-
нистромъ дѣлъ внѣшнихъ, а потомъ съ г. 1809. до своей смерти
(1824. г.) министромъ Финансовъ. Принадлежачи но отцу и по
матери (тоже изъ дому гр. Стадіоновъ) къ самой знакомитой
родинѣ нѣмецкихъ графовъ „сіятельныхъ" (собственно съ ти-
*) Вл. и. Михаилъ розсказывалъ намъ, что когда въ осени 1846. г.
рѣшено было выслати съ такою цѣлью изъ Бохни отрядъ стоявшого тамъ
галицко-руеекого полка въ одно мазурское село; капитанъ тогожь от-
ряда заявилъ староству, что въ случаѣ дѣйстзитѳльиого опору еелякъ,
оиъ не полагаетъ на своихъ воиновъ, панщинѣ весьма враждебныхъ; по
тому поводу отрядъ сей и не выслано.
— 104 —
туломъ: ІЬге ЕгІаисЬі ВеісЬз^гаГеп апГ ТЬапаЬаизеп пай ЛѴагЬ-
Ьаизеп), гр. Францъ проуказалъ уже въ юности рѣдкій тогда
либерализмъ, отрекаясь евоего права старшинства и Фамиліи-
ного титула „Сіятельства*1 въ пользу молодшого брата Рудольфа.
Окончивши правннчіи студія во Вѣдни 1827. г., онъ вступилъ
яко 21-лѣтній юноша въ царскую службу политичную въ
Вѣднн; въ г. 1828 перенесенъ былъ въ званіи безплатного прак-
тиканта къ намѣстничеству во Львовъ, въ г. 1829. назначенъ
концептовымъ практикантомъ при окружномъ староствѣ въ
Станиславовѣ, въ г. 1830. окружнымъ комнсаремъ въ Ре-
ш о в ѣ, въ г. 1832. губерніальнымъ секретаремъ въ Тиролѣ, а
въ г. 1834. надворнымъ совѣтнвкомъ во Вѣднн — достигъ за-
тѣмъ возвышенія въ тогдашнее время незвычайного, авансовавши
въ 5. лѣтахъ отъ концептового практиканта до надворного со-
вѣтника. Въ г. 1841. именованъ губернаторомъ Терста и ав-
стрійского Побережія, гдѣ прославился вольнодуміемъ своего
управленія до такой степени, что тогдашній канцлеръ держав-
ный кн. Метернихъ сталъ уже опасатись надъобыкновенной его
популярности въ краѣ яко н стремленій его къ радикальнымъ
реформамъ, да перемѣстилъ его нечаинно подъ д. 21. Апрѣля
1847 г. въ томъ-же званіи губернатора въ Галичину,
который то край больше другихъ областей австрійскихъ потре-
бовалъ теперь по истинѣ управителя со свойствами гр. Ста-
діона. Отъ губернаторства въ Галичинѣ призванъ былъ онъ уже
въ концѣ Мая 1848. г. во Вѣдень для утвореньи нов-ого мини-
стерства, которое однако не состоялося; а бывши въ туюже
пору избранъ посломъ державного Сойма отъ сельскихъ гро-
мадъ повѣта Р авы-Ру сск о й ,*) принялъ тойже выборъ съ
остеятаційною радостью, и засѣдалъ по-при русскихъ послахъ въ
помянутомъ державномъ Соймѣ отъ д. 10. Юлія, а даже и то-
гда, коли съ д. 21. Ноября тогожь года именованъ былъ ми-
нистромъ дѣлъ внутреннихъ и просвѣщенія. Надмѣрное умы-
словое напруженіе при занятіяхъ въ Соймѣ и въ обоихъ минн-
стеріяхъ довело его вскорѣ до опасной недуги, которая уже
въ м. Апрѣлѣ 1849. г. объявилась замертвѣніемъ орудій бесѣды
*) За дѣйствіемъ вліятельною на весь повѣтъ русскою селянина изъ
Камеики-Боброѣдъ, Ивана В ладыки-За лужного.
— 105 —
и помраченіемъ ума, не отступавшимъ его и до смерти, на д.
8. Юнія 1853. г. во Вѣдни послѣдовавшей.
Изъ 47. лѣтъ жизни того знакомитого мужа державы
важны для насъ только два не сполна годы —съ поло-
вины 1847. до Апрѣля 1849 г., когда пробылъ оиъ сперва у насъ
краевымъ намѣстникомъ, потомъ во Вѣдни соучастникомъ цен-
трального правительства. Въ томъ надъ-мѣру короткомъ вре-
мени своего дѣйствованія для нашого края онъ успѣлъ еъ че-
стію выполнити ону высокую миссію, якой отъ него требовали
тогдашній обстоятельства и стремящій къ преобразованіямъ духъ
времени.
Заѣхавши въ нашъ край власне въ такую нору (въ м. Юліи
1847. г.), когда во Львовѣ казнено смертію пп. Вишневского и
Капусцпнского, яко головвѣйшихъ зачинщиковъ польской ре-
вольты 1846. г., гр. Стадіонъ старался, по своему благорозу-
мію, прежде всего усмирити и такъ уже глубоко опечаленныхъ
пановъ Поляковъ надеждами на лучшую будущность, до
которой совѣтовалъ онъ имъ доствгати посредствомъ лагоднѣй-
шого обхожденія съ народомъ яко и ревнѣйшимъ содѣйствіемъ
къ его просвѣщенію. Панамъ-шляхтѣ изъ тѣхъ округовъ, гдѣ
тогдашній подданын упорно отказывались отъ панщины, подда-
валъ онъ спасительную мысль-, предложити селянамъ приступ-
ную для нихъ мѣру выкупа отъ панщнны, подаряя наи-
меньше половину сервитутовъ добровольно. Впрочемъ не заяед-
бывалъ онъ больше загорѣлыхъ патріотовъ Полыци охоложати
указываньемъ насусѣдню Россію, которая будьте готова яко-
выхъ-либо новыхъ бунтовъ въ Галичинѣ не терпѣти, и о кото-
рой гр. Стадіонъ, яко Германецъ, имѣлъ и розширялъ самый
отстрашающін понятія.
Изъ другой же стороны не медлилъ онъ розослатн окруж-
ный письма ко всѣмъ староствамъ въ краю, съ приказомъ точ-
ного наблюданія іосифинскнхъ патентовъ, изданныхъ
въ г. 1781—1787. въ цѣли больше людянного управвльненія
отношеній подданыхъ къ помѣщикамъ, поясняя тіиже патенты
по возможности самымъ корыстнымъ для подданыхъ образомъ,
да препоручая устороняти всякій зашедшій отъ тѣхъ временъ
злоупотребленія и вообще заходитись еъ народомъ гуманно,
— 106 —
помня на то, что „чиновники для народа, а ие народъ для чи-
новниковъ11.
Въ томъ-же духу гуманности и съ цѣлію уничтоже-
нія бюрократизма гр. Стадіонъ дѣйствовалъ самъ въ
средоточіи своего управленія, заходя въ подвластный ему кан-
целярійныи бюра каждого времени и удѣляя чиновникамъ сво-
имъ наставленія всегда въ смыслѣ вольноумной реформы и ров-
пого всѣхъ унравненія. Супротивъ же застоялыхъ бюрократовъ
или неудолышхъ слугъ закона бывалъ онъ судіею безпощад-
нымъ, наказывая ихъ паче всего въ тотъ способъ, что упре-
калъ ихъ поступки явно посредствомъ литограФованиыхъ окруж-
никовъ, розсылаемыхъ во всѣ староства въ цѣли посоромленія
виновныхъ, а вразъ-же для предъостереженія другихъ отъ по-
добныхъ поступковъ. Намѣряя при томъ устранити разъ уже
узаконившоеся за прежнихъ намѣстниковъ протегованье чинов-
никовъ чужой, особенно нѣмецкой народности, онъ Фаворизо-
валъ теперь преимущественно тукраевыхъ, прибравши къ своему
ай-іаіпз именно гр. Агенора Голуховского, а оказуючн
особенное благоволеніе свое миниетеріальному совѣтнику В я-
чеславу Залесскому, издателю сборника галицко-народ-
ныхъ пѣсней, которого познавши еще во Вѣдни, предназначалъ
достойнымъ своего званія наслѣдникомъ.*)
Вообще вся дѣятельность, все чиновное и частное посту-
пованьѳ гр. Стадіона въ подчиненныхъ ему бюрахъ и съ жи-
телями всякихъ сословій нашого края было по-правдѣ утѣши-
тельнымъ предвѣстіемъ лучшого времени, вѣрнымъ залогомъ
тѣхъ реформъ, на якій наша, больше другихъ краевъ заб-
венная и пренебреженная Галичина изъ давна отъ правитель-
ства своего ожидала, а якій съ той поры уже и начали изъ-
выше — отъ самой-же личности нового иамѣстника-реФорма-
тора — примѣтно проявляйся. Былъ убо тотъ гр. Стадіонъ
даже по своей ввѣшиости изъ всѣхъ австрійскихъ губернато-
ровъ, якій начавши отъ г. 1772. въ нашой Галичинѣ пребы-
*). По уступленіи гр. Стандіона изъ губернаторства Галичины и за
его личнымъ вліяніемъ во Вѣдни сталъ, тойже сов. Вячеславъ За-
лесскій съ м. Августа 1848. г. губернаторомъ нашого края, но былъ
нямъ всего только полъ года, упокоившись надто скоро, къ великому
сожалѣнію своихъ соотечественниковъ.
— 107 —
вали, первый и единственный такій, который, не смотря на
Свое происхожденіе отъ высокой аристокраціи, всегда являлся
въ скромномъ одѣніи мірского человѣка, самъ лично заходилъ
въ купеческій лавки, въ трактиры, въ рѣзиичіп яткн, наблюдая
тутъ за цѣною, за мѣрами и вагами, да исполняя въ случаѣ
потребы справедливый судъ таки на мѣстѣ. Такимъ дѣломъ
былъ онъ въ очахъ жителей нашого края не то яко повели-
тель-властелинъ по подобію прежнихъ шефовъ нѣмецкого чи-
новничества или войсковой парады, но яко хозяинъ-демократъ,
первый того рода образецъ людянного управителя и всепарод-
ного друга.
Само собою розумѣется, что явленіе и дѣйствованіе въ
Галичинѣ такового краевого намѣстника было благодарно и ра-
достно принято отъ стороны такихъ ч и н о вни к овъ-д е м о-
кратовъ, якими природио были всѣ наши Русииы-чиновники,
якимъ былъ и нашъ Михаилъ Качковскій, который, хотя по
своему судейскому званію и не зависѣлъ безпосередно отъ по-
литичио-начальнической власти гр. Стадіона, но яко человѣкъ
съ принципами народолюбивыми, смотрѣлъ на таковую дѣя-
тельность нового намѣстника царского съ ободреніемъ и Не-
притворнымъ восторгомъ, чая отъ иего и для русского люду
добра въ будущности.
Въ г. 1848. тотъ восторгъ нашого Михаила сліялся съ
общимъ восторженіемъ воскресающихъ до новой жиз-
ни народовъ западной Европы, къ числу которыхъ, по див-
ному назначенію Исторіи, принадлежалъ также найдальше къ
востоку примыкающій народъ — нашъ русскій народъ въ Га-
личинѣ.
Первый толчокъ къ тому воскресительному движенію на-
родностей подала внезапная революція въ Парижѣ мѣсяца
Февраля 1848. г., слѣдствіемъ которой было низверженіе Ор-
леанской династіи и провозглашеніе Французской республики.
Отъ Парижа — тогда политического центра запада Европы —
волненіе роспространилось больше всего по Германіи и по
Австріи, гдѣ абсолютно владѣлъ политическій другъ прогиан-
иого теперь Орлеана Людвика-Филипа I., князь Лотаръ М е-
т е р н и х ъ.
— 108 —
Во Вѣдни вспыхнуло народное волненіе д. 13. Марта,
и тогожь дня уступилъ кн. Метерннхъ отъ правленія, а бла-
годушный царь Фердинандъ I. издалъ д. 16. Марта высочай-
шій патентъ, торжественно объявляющій наданіе конститу-
ція ,всѣмъ я аро дамъ" Австрія.
Нѣкія помѣщикъ Галичанинъ, выѣхавшій д. 15. Марта
изъ Вѣдня, привезъ первый д. 18. Марта одянъ печатный эк-
земпляръ того ц. патента во Львовъ и доручялъ оный част-
нымъ образомъ гр. Стадіону. Возрадованныя тѣмъ даромъ на-
мѣстникъ гр. Стадіонъ сдѣлалъ тутъ по истинѣ шагъ, на я-
кій никогда не важился бы другій, меньше конституція епрія-
ющій чиновникъ царскій: ото онъ, не ожидая на офиціальное
дорученіе и на выразный царскій приказъ голошенья помяну-
таго патента, велѣлъ оный сейже часъ лятограФовати, экзем-
пляра между народъ роздали, по всѣмъ ц. к. староствамъ ро-
зослатя, да обнародовалъ его Формально посредствомъ урядо-
выхъ Львовскихъ газетъ (нѣмецкой и польской) на д. 22. Марта,
т. е въ самъ той день, когда только-что получилъ царское
рѣшеніе изъ дня 18. Марта о публикованіи выше-реченного
коиституційного патента.*)
Слѣдствія того ревяоетиого, а въ иайлучшой для край
мысли повзятого поспѣху оказались вскорѣ для самогожь гр.
Стадіона не весьма пріятны. Въ своемъ бо ликованія о надаи-
ной царемъ конституція нашъ вольноумный губернаторъ, не
имѣвшій впрочемъ еще довольно временя со всѣма народными
стихіями въ Галичипѣ, именно же съ русскою, близше по-
знакомитися, предался съ начала весь одной только поль-
ской партіи, которую одну и видѣлъ громко шумящую по
улицамъ города, радостно восклицающую въ честь „конститу-
ціи и гр. Стадіона" подъ окнами губернаторской палаты. Съ
полнымъ удовольствіемъ принялъ онъ затѣмъ отъ тойже пар-
тіи уже на д. 19. Марта такъ званый „адресъ къ Мояар-
*) 0 томъ Фактѣ извѣстилъ самъ гр. Стадіонъ въ своей оборонитель-
ной статьи, которую далъ напечатати въ офиціальной ‘'іѴіепег 2еііип§
язъ д. 3. Юлія 1848. г. въ цѣли опроверженія меморандума польской
партіи изъ м. Мая, грубо упрекавшой его во враждебномъ промедле-
ніи (!) оголошенья конституціи яко и въ роздвоѳиіи „еднолитого на-
рода" въ Галичинѣ.
— 109 —
ху“, домагающійся всякихъ благъ для одной польской народ-
ности въ краю, а слѣдующихъ дней, восторженъ оваціями а-
кадемиковъ я начальниковъ польской-же партіи, приказалъ
подъ собственною отвѣчательяэстью выдати изъ царскихъ ар-
сеналовъ вооруженіе на 30.000 людей Львовской „ и а р о д о-
вой гвардіи", — ба составилъ при боку своемъ „Совѣтъ
(ВеігаіЬ) изъ мужей довѣрія въ краю11, т. е. собственно изъ
самыхъ почти Поляковъ*)
Середъ шуму польскихъ гвардистовъ, середъ численного
заѣзду пановъ шляхты и эмигрантовъ цѣлой Польщи, завяза-
лась во Львовѣ д. 15. Апрѣля уже и польская „на родовая
рада“, — а Русины наши все еще медлили выступити на
сцену дѣйствія, на которой до теперь столь розголосно владѣла
все Польща и Полица.
Только на д. 19 Апрѣля, т. е. въ цѣлый мѣсяцъ по гром-
ко-демонстраційиомъ дорученіи польского адреса, явилась у гр.
Стадіона скромная депутація старшихъ Львовскихъ Русиновъ
съ Кр. Куземскямъ въ челѣ, складая до рукъ царского
намѣстника Галиціи свою „петицію къ Монарху1', списан-
ную въ нѣмецкомъ языцѣ, но содержащую въ цѣли умотиво-
ванья 7 точокъ просьбы о ровноуііравненье русского языка и
русского духовенства съ польскимъ, сія добитяо говорящій, на
исторической правдѣ основанный слова: „Далеко большая
половина жителей Галичины суть Русины. И мы Русины
— отрасль великого славянекого рода — имѣли своихъ влас-
ныхъ родственныхъ Князей изъ поколѣнья св. Влади-
міра. Когда-же тіи вымерли, утратило наше отечество свою
самостоятельность, а въ политическихъ буряхъ, при гоненіяхъ
за вѣру, также евою шляхту. Однакожь ядро народа —
русскій народъ оеталъ во всѣхъ буряхъ крѣпокъ и и е-
поколебимъ при своей русской вѣрѣ и русской народности,—
анашою святою объязанностію есть-, сію каждому Русину
дорогую народность вѣрно сохранити и такъ само
неоскорбленную потомкамъ нашимъ передати."
*) Запрошенный къ тому совѣту Епископъ-Суфраганъ Яхпмовичъ и
Кр. Ку земскій явились на засѣданія не скоріпе, якъ по дорученіи рус-
ской „петиціи къ Монарху/1 т. ѳ. тогда, когда помянутый совѣтъ уже
тратилъ свой преимущественно польскій характеръ.
— 110 —
Сіе рѣшительное, а для гр. Стадіона почти цѣлкомъ но-
вое признаніе неважныхъ вѣкомъ и саномъ русскихъ депута-
товъ отъ свят. Юра и отъ Ставронвгіи, *) въ челѣ которыхъ
стоялъ Кр. Куземскій, мужъ съ выразомъ желѣзной энер-
гіи въ словахъ и на дѣлѣ, — то признаніе, поясненное коротко,
но ядренно и убѣдительно такимъ начальникомъ депутаціи,
привело гр. Стадіона въ удивленіе да въ нѣкоторого рода за-
мѣшательство. Выслухавши съ задумчивостію изложеніе рус-
ской „петиціи къ Монарху/ онъ послѣ нѣсколько минутъ не-
доумѣвающого молчанія задалъ депутатамъ тотъ памятный
вопросъ; ..8іти1 Біе Йепп — еі^епііісѣ — гаіЬ (іеп бтоьз-Виьзеіі
— еіпе ипй йіеяеІЬе Каііон?“ Только по согласномъ увѣ-
реніи иашихъ депутатовъ, что они просто лишь Мало-Русины
(Кіеіп-Риіззеи, КнѣЬеиеп), примѣтно розличны отъ Велико-
Руссовь, ободрился сей патріотъ-политикъ германскій, и отпу-
ская нашихъ „Мало-Руеиновъ® съ ласкательными приреченіями
увзглядненія ихъ народного дѣла, сейчасъ призвалъ къ собѣ
своего асі-іагіів гр. Голуховского и другихъ старшинъ намѣст-
иического бюра, съ которыми держалъ просторонный испытъ
о давныхъ и новѣйшихъ отношеніяхъ русской народности въ
нашомъ краѣ.
Событія, послѣдовавшій въ Галичинѣ послѣ д. 19. Апрѣля
1848. г., были по истинѣ такового рода, что возмогли — при
тогдашнвхъ ограниченныхъ понятіяхъ о Руси вообще, а при
сильномъ содѣйствіи завистныхъ Поляковъ въ особенности —
розширити въ краю, по Австріи, даже по Европѣ дивный той
н потѣшный для Исторіи толкъ такъ званного „общого мнѣ-
нія®: будьте гр. Стадіонъ открылъ, изъобрѣлъ новый
народъ — народъ Рутеновъ въ Галичинѣ.
До тѣхъ событій належали на пр. слѣдующій: С т а в р о-
пигійекое Братство во Львовѣ, подавшее еще въ осени
1847. г. просьбу о дозволенье издаванія повременного письма
русское о, получило на д. 20. Апрѣля 1848. г. отъ краевого
намѣстничества концесію на такоежь письмо, датованную еще
*) Было тутъ съ Кр. Куземскямь трехъ достойниковъ Львовекого
Собора Крылошанъ и трехъ мірскихъ чиновниковъ,, членовъ Ставроші-
гійекого Братства во Львовѣ.
—111 —
16, Марта, а дорученное старѣйшинѣ того-же Братства вице-
президентомъ намѣстничества гр, Голуховскимъ. Въ нѣсколько
дней послѣ того, нашъ Епископъ-Суфраганъ Киръ Григорій
Яхимовичъ, помимо могущей опозиціи латинянъ, получилъ
изъ рукъ тогоже гр. Голуховекого царскій декретъ еще изъ
д. 12. Апрѣля, именующій его Епископомъ русской II е р е-
мышльской епархіи, — а завязавшаяся на дни 2. Мая въ
крылошаискихъ палатахъ св. Юра подъ предсѣдательствомъ
Архіерея Киръ Григорія.и заступника Его Кр. Куземского рус-
ская „Народная Рада11 удостоилась толикой поваги и при-
знательности отъ стороны в. правительства, что самый важный
Монаршій грамоты адресованы и доручаемы были впростъ
на имя ея достойныхъ Предсѣдателей, якъ то именно гра-
мота конституціи изъ д. 25. Апрѣля и царскій Отвѣтъ на выше
помянутую я петицію" Русиновъ (изъ д. 19. Апр.), изданный
подъ д. 9. Мая съ благосклоннымъ призволеньемъ на всѣ 7.
точокъ просьбы, а доручениый тоже гр. Голуховскимъ*! по ад-
ресу Епископу Киръ Григорію, яко Предсѣдателю русско-на-
родной Рады.
Всѣ тіи событія, впрочемъ такъ просты и природны чю
той причинѣ, что русскій народъ якъ изъ-давна,. такъ и въ то
иремя наданія конституціи жилъ и жити домагался въ Гали-
чинѣ,— тѣ событія, съ прибавленіями найдивнѣйшихъ кл ев етъ
полономанекихъ, были разсказываемы до д. 15. Мая ис-
ключно только въ польскихъ, тогда издаваемыхъ газетахъ, да
собственно тѣми испещреніями пугали безвинныхъ людей въ
краю и за границею, приводили въ недоумѣніе самыхъ даже
Русиновъ, которымъ по недостатку своего власного публичного
органа и невозможно было передъ удивленнымъ отъ того свѣ-
томъ оправдатиоя.
*) Губернаторъ гр. Стадіонъ употреблялъ именно гр, Голуховекого
къ исполненію той не весьма еоотвѣтной его высокому званію прислуги
„доручителя царскихъ документовъ русинамъ" —- якъ кажется — для
того, дабы упокорити польского графа за опоздненное поясненіе
дѣлъ народности русской въ Галнчннѣ. По крайней мѣрѣ извѣстно намъ,
что гр. Стадіонъ, бывши потомъ въ Вѣднн, выражался неразъ еъ него-
дованіемъ: „Стг. СгоІисЬо-те'бкі хѵаг Зсѣпііі йагап, йаез ісЬ ііЪег біе Ап-
^еІе^епіеНеп Дет ВмХЬепеп Ъеіъіѣв гп. враѣ шіісітіеЫеі 5тагй.“
— 112 —
Не скорше, якъ д. 15. Мая появилось 1. Число первой
русской политической газеты подъ редакціею укоичениого прав-
ника, г. Антонія Павенцкого, и подъ симпатичнымъ для
Русиновъ названіемъ „Зоря Галицка“, а вразъ съ нею
„Отозва до руеского народа41 изъ д. 10. Мая, оповѣ-
щаяющая о ваданін конституціи изъ д. 25. Апрѣля и о завя-
заніи русско-народной Рады во Львовѣ, подписанная Еписко-
помъ-Предсѣдателемъ тойже Рады, Киръ Григоріемъ Яхимо-
вичемъ, двома заступниками Его, Кр. Куземскимъ и Бл.
Іоанномъ Борысикевичемъ, да къ тому 73. членами Рады, ме-
жду которыми было 35 Русиновъ мірского званія (т. е. въ
числѣ подписавшихся 76 членовъ было 40 духовныхъ, а 36
мірянъ).
Сія достопамятная „О т о з в а“, которая была оразъ програ-
мою новой русской газеты! „Зори Галицкой11, содержала тѣ голов-
ный мысли: „Мы Русины Галицкін належимъ до великого
15-миліонового народа*), который былъ когда-то самодѣльнымъ,
заможиымъ и сильнымъ, но черезъ непріязнын судьбы роспал-
ся на части , утратилъ свою самодѣльность, своихъ Князей, н
прійшолъ подъ чужимъ владѣніемъ до такой недолѣ, что со-
ромомъ было Русиномъ называтнея. Но настало нынѣ время
конституціи: будятся до житья народы далеки и сусѣдня, под-
носится передъ нашими очнма на земли яашой народность поль-
ская, •— не можемъ мы одни оставити на-даль въ замертвѣніи.
Пробудился уже и нашъ левъ русскій,— встаемъ затѣмъ,
братія, изъ долгого сну, не до спору и незгоды, но дабы 1) по-
ставити на-ровнѣ права церкви и духовенства руеского съ пра-
вами другихъ обрядовъ, 2) розвнвати н подносити народность
нашу выдосконаленьемъ нашого языка, заведеніемъ его въ шко-
лахъ и урядахъ, издаваньемъ книжекъ н писемъ повременныхъ
и пр., 3) чувата надъ нашими правами констнтуційными, гля-
датп поправленья нашого быта въ дорозѣ уставы н боронити
права наши отъ всякой напасти и оскорбленія постоянно и
*) Примѣчательно, что даже та скромная статистичная ци-ьра Руси
войіпла въ помянутую „Отозву11. вмѣсто первобытной цифры й'/з мн-
ліона Русиновъ-Галичанъ, только иа внесенье и рѣшительное слово чле-
на Рады Юлія и а Лавровского, которого за то уважало тогда
Руснномъ „крѣпкимъ и отважнымъ".
— 113 —
сильно." Для успокоенья же затревоженныхъ „пробужденіемъ
Русн“ Поляковъ, содержала таяжь „Отозва" въ заключеніи сіе
ото для Русиновъ по-истниѣ излишнее и даже соромительное
упомненіе: „При томъ дѣлаемъ васъ, братья, уважными,
что такъ якъ изъ одной стороны святымъ нашимъ обовязкомъ
будетъ, право и народность нашу противъ всѣхъ замаховъ такъ
домовыхъ якъ чужееторонныхъ сильно и стало боронити: такъ
ивъ другой стороны- еамъ Богъ н право людскости наказуютъ,
дабы мы напротивъ тѣхъ, который по-при насъ также о свое
добро н свою народность стараются, ніякой ненависти въ серд-
цахъ нашнхъ не жнвилн, но якъ іцврыи сусѣди одной земли
въ згодѣ и едиоств жили."
Такъ сіе заключеніе, якъ и вся програма „Отозвы“ и „Зо-
ри Галицкой" были затѣмъ на-столько смиренны в скромны,
что, по мнѣнію „Малыхъ," да уже н „Найменыпихъ" Русиновъ,
они должны были въ-полнѣ успокоити тѣхъ „щирыхъ сусѣдъ/
съ которыми постановлено „въ згодѣ н едностн жити/ Но —
куда-тамъ! Такъ „Отозва" якъ и „Зоря Галицка" были изданы
въ русскомъ языцѣ н къ тому старо-русскимъ пись-
момъ (кнрилицею), — да именно отъ того пойшли еще боль-
шій страхи иа Ляхи, а названіе Поляковъ „щирыми сусѣ-
дами" привело ихъ даже въ крайнюю ярость.
Польскій политики, розсчитывавшіи уже на-вѣрно, что съ
оружіемъ н помощію Австріи туй-туй пойдутъ войною на Рос-
сію, занепокоилнсь, розчаровались въ своихъ мечтаніяхъ еще
больше тогда, коли нашъ Владыка Киръ Григорій Яхимо-
в н ч ъ, яко Епиекопъ-Суфраганъ Львовской и Епископъ-номи-
иатъ Церемышльской епархіи, розослалъ подъ д. 23. Мая въ
обѣ тіи русскій діецезіи Галичины окружное посланіе съ на-
веденіемъ царского Отвѣта изъ д. 9. Мая на петицію Русиновъ
изъ д. 19. Апрѣля, якъ и съ весьма ласкательнымъ письмомъ
губернатора гр. Стадіона, благодарящого отъ имени прави-
тельства русскому духовенству за то, что оно, „подавая народу
образецъ вѣрной преданности къ Монарху н австрійскому пра-
вительству, удержало до сего времени, помимо веюда инудѣ
владѣющого забуренья, спокой и порядокъ въ повѣренныхъ
себѣ громадахъ. “
8
— 1’14 —
Обнародовленьемъ тѣхъ документовъ въ нѣмецкомъ под-
линнику еъ русскимъ переводомъ было сконстатовано: что Ав-
стрія въ самомъ дѣлѣ заключила интимный союзъ въ Гали-
чинѣ— однакъ не съ Поляками, а еъ Русію, — и затѣмъ о
„походѣ противу Россіи'1 уже ніякъ было и подумати.
Сіе окружное посланіе Архіерея Киръ Григорія
было и для нашого Михаила первымъ точно документомъ, якій,
присланный тогда-же ему во Висничъ однимъ Львовскимъ Ру-
сииомъ-другомъ, въ первый разъ поучилъ его вѣрно и подлинно
о состояніи дѣлъ возр о ди в ш о й с я русской народно-
сти, о которой до сихъ поръ розсѣвались въ польскихъ газе-
тахъ толки самый ложный и злобивыи.
Признати же подобаетъ, что Михаилъ нашъ, якъ и всѣ
старшій Русины нашого край, привыкшій изъ-давна смотрѣти
на политическій событія холодно, безъучастно, ибо безъ надежды
иа яковое улучшеніе своей всенародной недоли, — нашъ Ми-
хаилъ привялъ также первую вѣсть о Мартовой революціи 1848 г.
съ примѣтнымъ недовѣріемъ, а глядѣлъ только за даль-
шимъ ходомъ дѣлъ, роздумуючи, розважаючи, и посередъ опо-
енной политическимъ восторгомъ Польщи походилъ тутъ одинъ
иа тверезого смотрителя, пересадною игрою драмы или комедіи
везадоволенного.
Якъ убо въ другихъ городахъ и мѣстечкахъ Галичины, такъ
и въ мазурскомъ ономъ Виеничѣ повторились на послѣднихъ
дняхъ Марта того памятиого года демонстраційно-политическія
зрѣлища, шумно аранжованныи приверженцами ультра-поль-
ской партіи. Якъ почти повсюду въ мѣстечкахъ, такъ и въ Вие-
ничѣ была илюминація въ честь наданной Монархомъ кон-
ституціи, появлялись польскій кокарды, бѣлый орлики, а
въ-слѣдъ за ними и народная гвардія. Но понеже сель-
скій народъ, особливо на Мазурахъ, придивлялся тѣмъ вроя-
влевіямъ полнтическОго энтузіазма пановъ и мѣщанъ съ вели-
кимъ недовѣрствомъ, да иногда и съ выразомъ неудовольствія,
то самъ-же губернаторъ края, гр. Стадіонъ, въ цѣли предъ-
охранеяія яковыхъ новыхъ столкновеній съ народомъ, препо-
ручилъ окружнымъ письмомъ, изданнымъ въ началѣ мѣсяца
Апрѣля къ ц. к. староствамъ: дабы тіиже вмѣстѣ съ чиновии-
ками всякихъ дикастерій старались надавати волненіямъ народ-
115 —
нымъ въ городахъ правильный ходъ въ духу законной консти-
туціи, а гдѣ того окажется потреба, именно прн устроеніи гвар-
дій, дабы и саны они вліятельное принимали участіе. Въ слѣд-
ствіе того еще въ м. Апрѣлѣ прислано въ Васничъ отъ ц. к.
Бохенского староства якихъ еъ полъ сотка старыхъ вояцкихъ
оружіи, и чиновники Виеничского криминальнаго суда первый
ставали тутъ въ ряды народовыхъ гвардастовъ. Начавши отъ
президента тогожь суда до послѣдного возьного — всѣ причеп-
лялп троебарвныи кокарды, всѣ выступали на муйстры съ гвар-
дійскимъ оружіемъ; ае отказался отъ поневольного участія въ
тѣхъ муйстрахъ на даже сов. Кмицикевичъ, вписавшійся до
гвардіи въ-слѣдъ за своимъ президентомъ. Одинъ только Ми-
хаилъ нашъ'зе освѣтлялъ оконъ своего дома въ день всеоб-
щей илюминаціа, не принялъ предлагаемыхъ ему розноцвѣтныхъ
кокардъ, да и одинъ изъ всѣхъ чиновниковъ-товарищей ае за-
пасался, не станулъ ааразу подъ гвардійское оружіе, ни тѣмъ
меньше не надѣлъ шапочки съ польскимъ орликомъ. Надаремно
указывано ему на примѣръ самого президента, на волю выс-
шихъ властей царскихъ — оаъ въ таковыхъ случаяхъ, который
въ очахъ его казалась многоважаыма, имѣлъ свою волю, и
готовъ былъ скорше лвпівтись своего чипа, чѣмъ хотьбы за
тагъ уступити противъ своего увѣренья, противъ твердой своей
волн. За то уже п безъ всякихъ другихъ манифестацій руссиэма
Мазуры въ Ваеничѣ признали его съ той поры рѣшительно
„упертымъ Русиномъ11.
А ишло-жь тутъ аашому „упертому Русину“ не такъ о
тое, что мазурскій народъ смотрѣлъ на тѣ демонстраціи съ ко-
кардами и польскими орликами непріязно и грозно, а больше
поднимала его на такій подвигъ опозаціи тая мысль: что не
слѣдуетъ Русину даже на польской земли заявляй будь-якимъ
способомъ свое согласіе мечтамъ о давной Польщи, столь
противной всему, что пахло духомъ русскимъ, что носило имя
русское. О такомъ протавенствѣ уже-жь а современной Польщи
противъ всего русского имѣлъ случай напіъ Михаилъ, имѣлъ
случай а сов. Кмицикевичъ въ Впсничѣ вскорѣ-же узнати нзъ
польскихъ газетъ, такъ Львовскихъ, якъ и Краковскихъ,
который особенно отъ д. 2. Мая, яко дня завязанья русско-народ-
вой Рады во Львовѣ, стали съ непримиримою злобою безчестити
— 116 —
соучастниковъ тойже Рады, больше всѣхъ же ея Предсѣдателя-
Владыку Киръ Григорія, намѣряя очерненіемъ начальныхъ
личностей затьмитн, здискредитоватя русскую идею, якую тінжь
репрезентовали.
Совершенное безвѣріе въ толкн и клеветы польскихъ
газетъ было на-теперь всѣмъ, что наши оба Висиичекіи друзья
тутъ противуставитн могли; но положительныхъ извѣстій о на-
родныхъ и политическихъ подвигахъ братіи Русиновъ во Львовѣ
не имѣли они даже до конца Мая, т. е. до тѣхъ поръ, пока
не попалось имъ въ руки выше помянутое архіерейское посла-
ніе изъ д. 23. Мая.
Нарадовавшись довольно тѣмъ-же посланіемъ, друзья наши
въ Висничѣ, восторженный до слезъ, выслали сейчасъ во Львовъ
свои предилаты на русскую газету: „Зорю Галнцку,*1 а Ми-
хаилъ прибавилъ къ евоен-же предплатѣ еще нѣсколько гуль-
деновъ иа закупку русскихъ букварей, нѣмецко-русской гра-
натики Іосифа Левицкого и другихъ новостей литературы
русской, якій только въ тую нору явяляся во Львовѣ, во Вѣдни
или въ ІІеремышли. — Да н такъ — съ первой половины Юнія
сего достопамятного года, начались для нашихъ Внсничекнхъ
Діоскуровъ яа-серіо студія въ русчинѣ, — студія, поднимаемыя
ними передъ тѣмъ уже по нѣсколько разъ, но перерываиы за
каждымъ разомъ будь по недостатку доеужного времени, будь
и больше еще надъ се по недостатку потребной къ тому зани-
мательной литературной пищи.
Извѣстно бо, что плоды галицко-русской слове-
сности до 1848 г. были такъ содержаніемъ, якъ и объемомъ
еще весьма скудны я появлялись — начавши съ г. 1822 (отъ
первыхъ твореній Іосифа Левицкого) — съ перервамя по нѣ-
сколько лѣтъ, такъ, что русскій читатель, дожидаясь новостей
отъ тойже словесности, если не упражнялся между тѣмъ въ
повторительномъ чтеніи прежнихъ изданій или книгъ церков-
ныхъ, подвергался опасности, позабыти русскую азбуку н при-
нужденъ былъ онуюжь по нѣсколько разы въ своей жизни на-
ново заучивати. Къ тому н самъ поважнѣйшій писатель Ру-
синъ, нашъ ученый Денисъ Зубрицкін, писалъ всѣ свои
сочиненія до помянутого года иа польскомъ языцѣ, и вообще
эрудитныи, даже полемическій творенія, къ’Руси нашой отно-
— 117 —
сящіися, издавались на чужихъ языкахъ, яко на польскомъ,
нѣмецкомъ и чешскомъ (на пр. росправы И. Д. Вагнлевича
о „Гуцулахъ" и „Бойкахъ" въ Пражской „Чаеописи Музея"
изъ г. 1838, 1839 и 1841, или статья I. Левицкого „о судьбѣ
талнцко-руеской словесности" въ чешской „Денницѣ" Дубров-
ского изъ г. 1843.), а всѣ большій сборники русско-народныхъ»
пѣсень (Вячеслава Залееекого, Жеготы Паулія, Іосифа Лозин-
ского) печатались у насъ письменамн латиио-польекими.
А не смотря иа то все, полежи ѳФемериыми плодами иа-
шой литературы передъ г. 1848. были — якъ мы се уже выше
указали — нѣкоторый немалоцѣниыи, способный обратити на
себе вниманіе ие самого только руеского патріота, но вообще
всякого еовѣстного мыслителя, доброго друга умственныхъ успѣ-
ховъ человѣчества. До числа тѣхъ цѣннѣйшихъ словесныхъ
плодовъ принадлежали по всему преимуществу два русскія
„Вѣнки, уплетенный Ру синам ъ на обжинки" Иваномъ
в. Головацкимъ во Вѣдни г. 1846 и 1847., — и оня оба
присланы были въ мѣсяцѣ Юнія'1848 г. вразъ съ русскими
букварями и граматикою I. Левицкого изъ Львова нашому Ми-
хаилу въ Вяснячъ, за опредѣленныхъ нимъ на Тую цѣль нѣ-
сколько гульденовъ.
Съ „Вѣнкомъ" изъ г. 1846. мы уже познакомились
немного- близше иа своемъ мѣстѣ; тутъ же, для пополненія
нашихъ воззрѣній въ предметѣ обохъ тѣхъ „Вѣнковъ", розска-
жемъ о нихъ еще кое-что подробнѣйше.
Уважаемъ появленіе сихъ „Вѣ иковъ" именно въ такое
время — на досвѣтку возрожденія Галицкой Руси,
событіемъ для тойже Русн весьма важнымъ. Сія то „Вѣнки"
прежде всего были а ргіогі и останутъ на всегда вопіющимъ
протестомъ противъ польской выдумки: будьте „гр. Ста-
діонъ въ г. 1848. нзъобрѣлъ народъ Рутеновъ въ Галичинѣ."
Кромѣ того оный „Вѣнки" были для нашой Руси п ре д вѣ-
щимъ знаменіемъ сближающихся реформъ въ жизни
духовой н народной, яко были подобными предзнаменіямн въ
другомъ направленіи грозная револьта 1846. г. для Мазуровъ
и прибытіе губернатора гр. Стадіона въ г. 1847. для всего га-
ляцкого края. Даже совпаденіе годовъ изданія нашихъ „Вѣн-
ковъ" еъ годами помянутыхъ соціально-политическихъ произ-
— 118 —
шествій имѣетъ для иасъ свое значеніе и побуждаетъ мимо-
вольно къ проведенію паралели между обоего рода тѣми
событіями. Изъ того же паралелизма выходитъ се многопоучи-
тельное для насъ убѣжденіе, что когда отвѣчно неспокойная
Польща на переходѣ къ періоду реформъ — къ г. 1848. — не
обойшлась безъ навычного ей домашняго рокоту (бунта), то
напротивъ миролюбивая Русь наша ишла на встрѣчу тогожь
спасительного года съ пѣснію въ устахъ, съ добросовѣстнымъ
трудомъ, якъ-бы по „вѣнокъ на обжинки." Оружія затѣмъ,
якими прнпоясались Польша а Русь въ г. 1846., были цѣлкомъ
собѣ протцвуположны, якъ таковыми были и будутъ всегда :
кровопролитный мечъ, а пшеничный вѣнокъ, шумъ бурливой
грозы, а пѣніе бодрыхъ женцовъ въ поли»
Не дивно, что въ тѣхъ двохъ противныхъ собѣ направле-
ніяхъ дѣйствуючп встрѣтились Польща и Русь въ самомъ-же
году преобразованій — въ г. 1848., да и тогда по необходимо-
сти они станули противу себе: первая съ жаждою влады-
чества надъ всѣм и, другая со смиренною просьбою ровного
дли всѣхъ права, именно же ровноуправненія Руси съ
Польщею. Не дивно, что въ слѣдствіе того обновилась въ
краѣ нашомъ данная, неторяческо извѣстная борьба двохъ сла-
вянскихъ племенъ, при начатіи которой въ ономъ году безсто-
ронный третій — конституційное правительство — приняло сто-
рону „просящихъ всѣмъ правды, ровного всѣмъ права."
Но повертая назадъ до нашихъ „Вѣнковъ," мы должны
больше всего поднести тутъ ихъ высокое въ литературѣ зна-
ченіе, имѣя въ виду се важное обстоятельство, что отъ нихъ
то собственно да и самымъ примѣтнымъ образамъ начинается
новый современный намъ періодъ галицко-русской словес-
ности.
Извѣстно бо въ-правдѣ, что еще въ г. 1837. Маркіянъ
Шашкевичъ — тотъ настоящій Предтеча духовного Руси
нашой возрожденія — издалъ съ по'мощію друзей своихъ Н и-
колая Устыановнча да Ивана Вагилевича, первый
плодъ новожитиого направленія: „Русалку Днѣстровую,"
въ которой уже сложены были могущій зародыши къ само-
стоятельному посѣву на словесной нивѣ русской; но „Русалка
Днѣстровая", въ розгарѣ молодецкого новоторетва, пренебрегла
—пв —
установи письма старшой Руси, и въ слѣдствіе того будучи за-
прещена, мало роспрострйнилаеьи не имѣла въ публицѣ большого
вліянія. Къ томужь Маркіянъ нашъ померъ уже въ г. 1843. на
первой порѣ своего мужеского вѣку (на 32; году жизни), не
успѣвши довершити начатаго реформаторскою подвига, а только
препоручая друзьямъ: „оминати новаторскія ошибки и продол-
жити дѣло во благо русскбго народа мужественно. “
Наслѣдникомъ-же Маркіяна въ самомъ высокомъ того
слова смыслѣ сталъ Яковъ Ѳ. Головацкій, головный со-
чинитель обохъ „Вѣнковъ," выступившій тутъ по первый разъ
съ столь богатымъ запасомъ знаній по части литературы рус-
ской и славянской, что привелъ тогдашнюю публику нашу въ
удивленіе. Уже въ I. части тогожь „Вѣнка" помѣстилъ онъ
двѣ весьма примѣчательный статьи: о „Маркіянѣ Шаш-
кевнчу" и о „народныхъ сербскихъ пѣсняхъ," изъ которыхъ
первая, объучая о реформаторскомъ значеніи Маркіяна въ на-
шой литературѣ, есть нѣяко исходною точкою воз-
рождающейся галицко-русской словесности,
вторая-же указываетъ на побратимыи славянскій источники,
изъ якнхъ таяже словесность на дальнимъ розвитіи въ цѣли
своего успѣванія зачерпывати должна. Кромѣ тѣхъ двохъ пер-
вотворныхъ статей Якова Головацкого, яко и завѣтныхъ пѣсней
Маркіяна, напечатаны въ сей I. части „Вѣнка" еще двѣ пере-
водный статейки: „Крещеніе Руси" Антонія Добрянского
(изъ егоже польского первотвора, помѣщенного въ Шематизмѣ.
Перемышльской епархіи изъ года 1841.) и „Статутъ литовско-
руеского законодательства" Игнатія Даниловича (изъ нѣмец-
кою первотвора, помѣщенного въ Иограіег ДаЬгЬіісЬег еще
въ году 1834.), да сверхъ того я предисловіе издателя Ивана
Ѳ. Головацкого, доказывающее нагляднымъ образомъ, что
тойже имѣлъ вѣрное понятіе о великой цѣли своего изданія.
Вторая часть „Вѣнка," изданная 1847. года тоже
Иваномъ 0. Головацкимъ во Вѣднн и посвященная знакоми-
тому панслависту, сербскому Патріарху Киръ Іосифу Р а я-
ч и ч у, отличалась супротивъ первой части якъ хорошо до-
зрѣвающій овощъ супротивъ своего здорового зерна. Сѣмена,
верженный въ плодовитую почву Маркіяяомъ Шашкевичемъ,
воспитанный прозорливымъ трудомъ Якова Головацкого, вы-
— 120 -
дали тутъ обильный самостоятельный плодъ, который заповѣ-
далъ буйиын для Галицкихъ Русиновъ обжинки. Вмѣстѣ съ
извѣстными до-теперь друзьями иокойного Маркіяиа; Никола-
емъ У е т ы а и ов и ч е м ъ, Ив. Вагилевичемъ и братьмн
Г о лова цк и яги, выступили тутъ еще новый дѣятели: Лука
Данкевичъ (рожд. 1791 і 1870. г.), Антоній Лужецкій
(р. 1807. г.), Антоній Могильницкін (р. 1811 І 1873. г.),
Михаилъ Тѣмякъ (р. 1817 і 1855 г.) и Келестннъ Ск о ко-
рейскій (р. 1820 + 1856. г.). Всѣ они донесли до того „Вѣн-
ка" по киточцѣ благовоиящихъ цвѣтовъ, изъ которыхъ гдѣякін
не увяли и до-нынѣ да и жити будутъ долго еще послѣ иаеъ
украшеніемъ домашней словесности. Къ числу такихъ творе-
ній принадлежатъ особенно заунывный пѣсни Николая Уетыа-
иовича, якъ на пр.; „Сумио, марно по долинѣ," „Гей-гей, ми-
лый Боже!" и „Надднѣстрянка," — также прекрасный думкн
Якова Головацкого: „Чомъ рѣченько домашняя, такъ плывешь
поболи," „Я въ чужинѣ загибаю, по чужинѣ блужу," „Галн-
чанка люба, мила, городочокъ городила," „А нуте, нуте, бы-
стренькій Пруте!" — наконецъ „Згадка старины" А. Могиль-
ннцкого : „Колись Русинъ съ-подъ Беекидовъ— такъ тяженько
не думалъ" и пр. Творенія тіи, полный искренняго поэтиче-
скою чувства, найшли всенародное оцѣненіе, чему доказомъ
служитъ уже то обстоятельство, что одни изъ ннхъ съ неиз-
мѣненною свѣжестью живутъ въ устахъ епѣвнон Руси нашой
яко хоральный пѣнія, другій яко улюбленнын тематы де-
кламація.
Примѣчаемъ тутъ умѣстно, что нашъ Михаилъ въ Виеннчѣ,
получивши сію II. часть „Вѣнка" въ Юніи г. 1848., изъучнлъ
въ тотъ-же часъ всѣ выше наведенный пѣсеньки на-изъустъ,
и надъ всѣ же любилъ всегда тіи двѣ изъ нихъ: „Чомъ рѣ-
ченько домашняя" и „Гей-гей, милый Боже! Где ся наши лѣта
дѣли, лѣта молоденьки..."
Не меньше якъ стихотворенія, достойны вниманія въ томъ
„Вѣнку" также статьи прозою — и тутъ то именно Яковъ
Ѳ. Головацкій отличился самобытными плодами труда сво-
его въ такой степени, что уже еъ той поры задобылъ собѣ
славу ученого и изелѣдователя-этиограФа не
лишь въ Галичинѣ, но и широко въ мѣрѣ славянскомъ. Его
- 121 —
статьи, здѣсь помѣщенный, якъ: 1) „Подѣлъ часу — 2) Слова
витанья и чемности — 3) Вороженье у Русиновъ", также га-
лнцко-русскіи „Сказки, прнповѣдкн, байки и небылицы,“ всѣ
списанный изъ живыхъ устъ и на основаніи вѣрныхъ преданій
русскою народа въ Галичинѣ, были первыми того рода пол-
нѣйшими образцами въ нашой литературѣ, цѣнными вообще
для славянской, въ особенности для русской этнографіи. Боль-
ше надъ то важна его статья — головная въ той части „Вѣн-
ка" — подъ з.: „Великая Хорватія или Галичеко-
карпатская Руеь,“ въ которой по первый разъ изло-
жены коротко, но наглядно и основно нсторико-етатиетическіи
свѣдѣнія о Галицкой и Подкарпатской Руси, слывшой когда-
то у Византійцевъ Великою Хорватіей). Плодъ ее не самой
только книжной учености, но и самобытныхъ изслѣдованій по
краю, якій въ самомъ дѣлѣ авторъ на своей юности лично-
подинмалъ, путешествуючн отъ села до села по обоимъ сто-
ронамъ Карпатъ, въ цѣли собиранія вѣрныхъ народопиеиыхъ
познаній о роднинон Русн.
Помянутый статьи Якова Головацкого, якъ суть и до нынѣ
дорогбцѣинымн бнсерямн нашой юной словесности, такъ были
въ свое время истиннымъ наслажденіемъ для старшихъ Руси-
новъ, а тоже для нашого Михаила въ Внсннчѣ, который —
якъ мы уже неразъ намекали — и самъ ставалъ при случаю
дилетантомъ-собирателемъ русско-народныхъ преданій и слѣ-
дилъ за ними бывало съ восторженнымъ замилованьемъ.
Впрочемъ признати подобаетъ, что якъ и высоко оцѣнилъ
нашъ Михаилъ содержаніе статей обохъ помянутыхъ „Вѣн-
ковъ", якъ и любовался красотою живой русской рѣчи, въ
якой они были списаны; но властнвого реформаторскою зна-
ченія ихъ въ нашой литературѣ онъ тогда еще точно ие по-
нималъ, а то именно по причинѣ, что не понималъ азбучно г о
нашой Русн вопроса.
А реформы въ мало-русской литературѣ — къ удивленію
нынѣшняго времени скажемъ то — относились якъ найбольше
къ тому Формалистичному, но въ существѣ весьма важному
вопросу о азбуцѣ, о правописн. -Хотя убо еще еъ по-
явленія въ 1809. г. первыхъ 4. пѣсень травестованной Энеиды
Ивана П. К о т л я р е в око го (рожд.1769 і 1838) возникло иъ
— 122 —
Украинской Руси новожитное стремленіе къ возсозданію
своей народной словесности, и то стремленіе найшло вскорѣ от-
голосъ также въ Руси Галицкой; но такъ якъ Котляревскій
въ своей Энеидѣ отступилъ отъ традиційной славяно-русской
правописи, а употребилъ отдѣльный родъ Фонетики, прино-
ровляя туюжь въ каждомъ словѣ къ велико-русскому слово-
произношенію, то зайшолъ отъ того затруднительный вопросъ
о правописи для возродившейся съ Котляревскимъ мало-
русской словесности. Съ той поры на Украинѣ водворился фо-
нетйзмъ, который по нѣсколько разы измѣняя свой безправиль-
ный видъ, достигнулъ наконецъ въ писовнѣ II. Кулиша (Кули-
шовцѣ) певныхъ Формъ, стоящихъ въ рѣзкомъ противенствѣ съ
историческою правописью Руси, якъ Малой, такъ и Великой.
Усилія Кіевского универзитетского нроФесора, ученого Миха-
ила Максимовича, поднятый противъ Фонетизма еще съ
1827. г. (отъ изданія его сборника „мало-россійскихъ пѣсень")
въ цѣли приверненія давной этимологической правописи въ ли-
тературѣ мало-русской, оказались именно въ его отечествѣ, на
Украинѣ, „гласомъ воніющого въ пустыни". — Напротивъ того
въ нашой Галичинѣ, гдѣ первый опыты возрождаемой рус-
ской словесности проявились съ г. 1822 (народный думки въ
Рі1§ег ѵон ЬешЬегц и первый стишки Іосифа Левицкого),
зайшолъ на первыхъ же порахъ вопросъ не такъ о правопись,
которую иаши Русины знали тогда лишь одну: этимологиче-
кую славяно-русскую, якъ больше о азбуку, особенно съ того
времени, когда послѣ Вячеслава изъ Олеска даже нашъ рус-
скій писатель, Іосифъ Лозинскій, напечаталъ въ г. 1834.
свое „Русское Весѣлье“ латино-польскими черенками. Вопросъ
той въ пользу русской азбуки розрѣшилъ уже въ г. 1836.
знакомитый нашъ Маркіянъ Шашкевнчъ, который одна-
кожь въ слѣдующемъ же году 1837. самъ заготовилъ новую
борьбу, уже не о буквы, а о правопись, сдѣлавши въ своей „Ру-
салцѣ Днѣетровой" немаловажный отступленія отъ правилъ
славяно-русской этимологіи. Къ счастью, друзья и наслѣдники
Маркіяна исправили тую ошибку его тѣмъ добросовѣстнымъ
способомъ, что одинъ изъ нихъ, именно Иванъ Василевичъ,
издалъ въ г. 1845. русскую граматику точно по правиламъ Во-
стокова, другій, якъ братья Г словацкій, Ник. Устыано-
— 123 —
вичъ и пр., составили выше упоминаемыя два „Вѣнки/ изъ
которыхъ особенно вторый изъ г. 1847. отъ начала до конца
соблюдаетъ историческую нашу славяно-русскую правопись.
Такимъ дѣломъ подвигъ тѣхъ „Вѣнковъ/1 такъ подъ взгля-
домъ азбуки, якъ и подъ взглядомъ правописи, имѣлъ великое
значеніе въ русской литературѣ •. былъ убо изъ одной стороны
рѣшительнымъ протестомъ противъ сепаратизма, объ-
явившогося на Украинѣ подъ видомъ Фонетики, въ Галичинѣ
подъ видомъ латннопольского письма, — изъ другой,
же стороны выразилъ и одобрилъ онъ позитивное стре-
мленіе нашой Галицкой Руси къ единству литератур-
ному, т. е. къ объединенію ново житной галицко-русской .
словесности со о т а р о-и обще-русскою литературою.
Сіе позитивное стремленіе къ единству Руси литератур-
ному стало всеобщимъ у насъ съ достопамятной весны
1848. г., когда принялаея читати и писати по русски не одна
только избранная верства литератовъ по чину, но загаломъ вся
наша, якъ старѣйшая, такъ и молодая, ученая и учащаяся Га-
лицкая Русь.
За тѣмъ-же стремленіемъ послѣдовалъ также восторжен-
ный весною 1848. г. нашъ Михаилъ — послѣдовалъ съ-на-
чала мимо воли, потомъ съ сознаньемъ и полнымъ призна-
ньемъ , якъ о томъ постараемся близше разсказати въ II. ча-
сти сего нашого дѣла.
Конецз I. части.
СОДЕРЖАНІЕ.
Стр.
Вступное слова ........ I
I. Родина Михаила Качковского .... 9
Село Дубно ........ Ю
Отецъ Алексѣй Качковскій ...... И
Матн Анна Качковска ....... 13
Сестры и братья Михаила .' . . . • 17
II. Юность Михаила ...... 22
Нормалки въ Лежайску ...... 23
Гимназія въ Решовѣ ....... 24
Первая любовь — сестра Юлія ..... 27
Философія и правннчін студія во Львовѣ .... 30
Гувериерка у помѣщика Л. . . • • 34
Юліи С. н универсальная любовь Михаила . . . 36
Сонъ Матичный ........ 37
Демагогъ . . . . . . . - 39
III. Мужескій вѣкъ Михаила ..... 41
Швейцарское путешествіе 1828 г. • . • • 42
Безплатная практика при ц. к. Судѣ .... 45
Первое жалованье еуд. акцееиста ..... 49
Суд. авскультантъ въ Самборѣ 1833 г. .... 51
Старо-Самборская Русь ...... 52
Почутье русской народности ...... 53
Молодая Русь ........ 55
0. Иларіонъ Ильницкій ...... 57
Сборникъ нар. пѣсней Вацлава съ Олеска .... 58
Споръ о азбуку ..... . . 59
0. Антономъ Реваковнчъ . . . . • 60
Сборникъ русско-народ. пѣсней Ж. Паулія ... 62
Истор. брошурки Дениса Зубрицкого .... 63
Адъюнктъ п. Луцкій ....... 65
П. Левъ Липскій ....... 66
Авансъ на суд. актуарія 1841 г. ..... 68
0. Іоаннъ Коростенскій ...... 73
Русская іерархія въ г. 1841 ....
Шематизмы Перем. епархіи 1837—1845 г. .
Поэзія Іосифа Левицкого ....
Кгопіка шіавіа Ілѵотеа Д. Зубрицкого
О. Петро Паславскій .....
,Вѣнокъ" и /иаіашіе гіег Ппазіпеп іи Саііхіеи 1846 г.
0. Іосифъ Лаврецкій .....
Авансъ на суд. совѣтника 1847 г.
Посѣщеніе Еи. Іоанна Снѣгурского въ Перемышли
Переѣздъ въ Виеничъ. .....
Выкавъ чиновной службы Михаил .
IV. Несна 1848. года .
Константинъ Кмицикевичъ ....
Ант. Калитовекія и Іоах. Хоминскій
Гр. Францъ Стадіонъ . . . .
Объявленіе конституціи 16. Марта
Депутація Русиновъ у гр. Стадіона
„Изъобрѣтепіе Рутеновъ" ....
„Зоря Галицка1' и „Отозва“ русско-народ. Рады .
Окружное посланіе Еп. Григорія Яхиновича
„Упертый Русинъ" Михаилъ
Значеніе „Вѣнковъ" 1846. и 1847. г,
Маркіянъ Шашкѳвичъ и „Русалка Днѣетрова"
Яковъ Головяцкій . . . .
Азбучный вопросъ Малой Руси
74
75
76
77
79
84
87
89
91
92
94
96
90
99
103
108
109
110
112
113
115
117
118
119
121