НАРОДНЫЯ
ГИНІІ СКАЗКИ.

?<ЙГЯ

НАРОДНЫЯ
РУССКІЯ СКАЗКИ
А. И. АОАНАСЫВА.
ІИПУСЖЪ VII.
Изданіе К. Солдатенкова.
ЦѢНА 4 Р. ЯКР.
МОСКВА.
ВЪ ТВПОГРАВ1В ГРАЧЕВА  ВОКВ.
1863
Довволево цевсурой. Іоевва, 22 км 1863 года.
1.
ПЕРУШКО ФИИИСТА-ЯСНА СОКОЛА ’).
Жилъ-былъ старийъ, у него было три дочери: большая и
средняя — щеголихи, а меньшая только о хозяйствѣ радѣла.
Сбирается отецъ въ городъ, и спрашиваетъ у своихъ дочерей:
которой что купить? Большая проситъ: «купи мнѣ на платье!»
И середняя тожъ говоритъ. «А тебѣ чтд, дочь моя любимая?»
спрашиваетъ у меньшой.—Купи мнѣ, батюшка, пёрушко Фи*
ниета-ясна сокола. Отецъ простился съ ними и уѣхалъ въ
городъ; большимъ дочерямъ купилъ на платье, а пёрушка Фи*
ниста ясна сокола нигдѣ не нашелъ. Воротился домой, стар-
шую и середнюю дочерей обновами обрадовалъ; «а тебѣ, гово-
ритъ меньшой, не нашелъ пёрушка Финиста-ясва сокола.»
—Такъ и быть! сказала она, можетъ—въ другой разъ посча-
стливится найдти. Большія сестры кроятъ да обновы себѣ
шьютъ, да надъ нею посмѣиваются; а она знай отмалчивается.
Опять собирается отецъ въ городъ и спрашиваетъ: «ну, дочки,
что вамъ купить?» Большая и середняя просятъ по платку ку-
пить, а меньшая говоритъ: «купи мнѣ, батюшка, пёрушко Фи-
ниста-ясна сокола.» Отецъ поѣхалъ въ городъ, купилъ два
платка, а пёрушка и въ глаза не видалъ. Воротился назадъ
и говоритъ: «ахъ, дочка, вѣдь я опять не нашелъ пёрушка
Финиста-ясна сокола!»—Ничего, батюшка! можетъ—въ иное
<) Сж. мш. ѴІП, № 1.
1
2
время посчастливится. Вотъ и въ третій разъ собирается
отецъ въ городъ и спрашиваетъ: «сказывайте, дочки, что вапъ
купить?» Большія говорятъ: «купи папъ серьги»; а меньшая
опять свое: «купи мнѣ пёрушко Финиста-ясна сокола.» Отецъ
искупилъ золотыя серьги, бросился искать пёрушка—никто
такого не вѣдаетъ; опечалился и поѣхалъ изъ городу. Только
за заставу, а на встрѣчу ему старичокъ несетъ коробочку.
«Что несешь, старина?»—Пёрушко Финиста-ясна сокола. «Что
за него просишь?» — Давай тысячу. Отецъ заплатилъ деньги
и поскакалъ домой съ коробочкой. Встрѣчаютъ его дочери.
«Ну, дочь моя любимая! говоритъ онъ меньшой, наконецъ и
тебѣ купилъ подарокъ; на, возьми!» Меньшая дочь чуть ни
прыгнула отъ радости, взяла коробочку, стала ее цѣловать-
миловать, крѣпко къ сердцу прижимать. Послѣ ужина разо-
шлись всѣ спать по своимъ свѣтёлкамъ; пришла и она въ свою
горницу, открыла коробочку—пёрушко Финиста-ясна'сокола
тотчасъ вылетѣло, ударилось объ полъ, и явился передъ дѣ-
вицей прекрасный царевичъ. Повели они межъ собой рѣчи
сладкія, хорошія. Услыхали сестры, и спрашиваютъ: «съ кѣмъ
вто, сестрица, ты разговариваешь?»—Сама съ собой, отвѣча-
етъ красна дѣвица. «А ну, отопрись!» Царевичъ ударился Ьбъ
полъ — и сдѣлался пёрушкомъ; она взяла-положила пёрушко
въ коробочку и отворила дверь. Сестры и туда смотрятъ, и
сюда заглядываютъ—нѣтъ никого! Только онѣ ушли, красная
дѣвица открыла окно, достала пёрушко и говоритъ: «полетай,
мое пёрушко, во чисто поле; погуляй до поры-до времени!»
Пёрушко обратилось яснымъ соколомъ и улетѣло въ чистое
поле. На другую ночь прилетаетъ Финистъ-ясный соколъ къ
своей дѣвицѣ; пошли у нихъ разговоры веселые. Сестры услы-
хали, и сейчасъ къ отцу побѣжали: «батюшка! у нашей се-
стрицы кто-то по ночамъ бываетъ; и теперь сидитъ да съ нею
разговариваетъ.» Отецъ всталъ и пошелъ къ меньшой дочери.
3
входятъ въ ея горницу, а царевичъ ужь давно обратился пё-
рушкомъ и лежитъ въ коробочкѣ. «Ахъ вы, негодныя! наки-
нулся отецъ на своихъ большихъ дочерей; что вы на нее по-
напрасну взводите? Лучше бы за собой присматривали!» На
другой день сестры поднялись на хитрости; вечеромъ, когда
на дворѣ совсѣмъ стемнѣло, подставили лѣстницу, набрали
острыхъ ножей да иголокъ и натыкали на окнѣ красной дѣви-
цы. Ночью прилетѣлъ Финистъ-ясный соколъ, бился-бился—
не могъ попасть въ горницу, только крылушки себѣ обрѣзалъ.
«Прощай, красна дѣвица! сказалъ онъ; если вздумаешь искать
меня, то ищи за тридевять земель, въ тридесятомъ царствѣ.
Прежде три пары башмаковъ желѣзныхъ истопчешь, три по-
соха чугунныхъ изломаешь, три просвиры каменныхъ изгло-
жешь, чѣмъ найдешь меня добра молодца!» А дѣвица спитъ
себѣ; хоть и слышитъ сквозь сонъ вти рѣчи непривѣтливыя,
а встать-пробудиться не можетъ. Утромъ просыпается, смо-
тритъ—на окнѣ ножи да иглы натыканы, а съ нихъ кровь такъ
и капаетъ. Всплеснула руками: «ахъ, Боже мой! знать се-
стрицы сгубили моего друга милаго!» Въ тотъ-же часъ со-
бралась и ушла изъ дому. Побѣжала въ кузницу, сковала себѣ
три пары башмаковъ желѣзныхъ да три посоха чугунныхъ,
запаслась тремя каменными просвирами, и пустилась въ до-
рогу искать Финнста-ясна сокола.
Шла-шла, пару башмаковъ истоптала, чугунной посохъ из-
ломала и каменную просвиру изглодала; приходитъ къ избуш-
кѣ и стучится: «хозяинъ съ хозяюшкой! укройте отъ темныя
ночи.» Отвѣчаетъ старушка: «милости просимъ, красная дѣ-
вица! куда идешь, голубушка?»—Ахъ, бабушка! ищу Финиста-
ясва сокола. «Ну, красна дѣвица, далеко-жъ тѳбѣ искать бу-
детъ?» На утро говоритъ старуха: «ступай теперь къ моей
середней сестрѣ, она тебя добру научитъ; а вотъ тебѣ мой
подарокъ: серебреное донце, золотое веретёнце; станешь ку-
1*
4
дель прясть—золотая нитка потянется.» Потомъ взяла клубо-
чекъ, покатила по дорогѣ и наказала вслѣдъ за нимъ идти,
куда клубочикъ покатится, туда и путь держиі Дѣвица побла-
годарила старуху и пошла за клубочкомъ. Долго ли, коротко
ли, другая пара башмаковъ изношена, другой посохъ изломанъ,
еще каменная просвира изглодана; наконецъ прикатился клубо-
чикъ къ избушкѣ. Она постучалась: «добрые хозяева! укройте
отъ темной ночи красну дѣвицу.»—Милости просимъ! отвѣ-
чаетъ старушка; куда идешь, красная дѣвица?»—Ищу, бабуш-
ка, Финиста-ясна сокола. «Далеко-жъ тебѣ искать будетъ!»
Поутру даетъ ей старушка серебреное блюдо м золотое яич-
ко, и посылаетъ къ своей старшей сестрѣ: «она де знаетъ,
гдѣ найдти Финиста-ясна сокола!» Простилась красна дѣвица
со старухою и пошла въ путь-дорогу; шла-шла, третья пара
башмаковъ истоптана, третій посохъ изломанъ и послѣдняя
просвира изглодана—прикатился клубочикъ къ избушкѣ. Сту-
чится и говоритъ странница: «добрые хозяева! укройте отъ
темной ночи красну дѣвицу.» Опять вышла старушка: «поди,
голубушка! милости просимъ! откудова идешь и куда путь дер-
жишь?»—Ищу, бабушка, Финиста-ясна сокола. «Охъ, трудно-
трудно отыскать его! онъ живетъ теперь въ злакомъ-то го-
родѣ, на просвирниной дочери тамъ женился.» На утро гово-
ритъ старуха красной дѣвицѣ: «вотъ тебѣ подарокъ: золотое
пялечко да иголочка; ты только пялечко держи, а иголочка
сама вышивать будетъ. Ну, теперь ступай съ Богомъ и най-
мись къ просвирнѣ въ работницы.»
Сказано—сдѣлано. Пришла красная дѣвица на просвирнинъ
дворъ и нанялась въ работницы; дѣло у ней такъ и кипитъ
подъ руками: и печку топитъ, и воду носитъ, и обѣдъ гото-
витъ. Просвирня смотритъ да радуется: «слава Богу! говоритъ
своей дочкѣ, нажили себѣ работницу и услужливую и добрую:
безъ наряду все дѣлаетъ!» А красная дѣвица, покончивъ съ
5
хозяйскими работами, взяла серебреное донце, золотое вере-
тёнце, и сѣла праеть: прядетъ — изъ кудели нитка тянется,
витка не простая, а чистаго золота. Увидала это просвирни-
па дочь: «ахъ, красная дѣвица! не продашь ли мнѣ свою заба-
ву?» — Пожалуй, продамъ! «А какая цѣна?» — Позволь съ
твоимъ мужемъ ночь перебыть. Просвирнива дочь согласи-
лась; «не бѣда! думаетъ; вѣдь мужа можно соннымъ зельемъ
опоить, а чрезъ это веретенце мы съ магушкойо золотимся!»
А Финиста-ясна сокола ддма не было; цѣлой день гулялъ по
поднебесью, только къ вечеру воротился. Сѣли ужинать; кра-
евая дѣвица подаетъ на столъ кушанья, да все ва вето смо-
тритъ, а онъ добрый мЬлодецъ и не узнаётъ ея. Просвирни-
па дочь подмѣшала Финисту-ясну соколу соннаго зелья въ
питье, уложила его спать, и говоритъ работницѣ: «ступай къ
нему въ горницу да мухъ отгоняй!» Вотъ краевая дѣвица от-
гоняетъ мухъ, а сама слезно плачетъ: «просвись-пробудись,
Фивистъ-ясный соколъ! я красна дѣвица къ тебѣ пришла; три
чугунныхъ посоха изломала, три пары башмаковъ желѣзныхъ
истоптала, три просвиры каменныхъ изглодала, да все тебя ми-
лаго искала!» А Фивистъ спитъ, ничего не чуетъ; такъ и ночь
прошла. На другой девь работница взяла серебревое блюдечко
и катаетъ по вемъ золотымъ яичкомъ: много золотыхъ яицъ
вакатала! Увидала просвирника дочь: «продай, говоритъ, мнѣ
свою забаву!» — Пожалуй, купи. «А какъ цѣна?» — Позволь
съ твоимъ мужемъ еще единую ночь перебыть. «Хорошо, я
согласна!» А Фвнветъ-ясный соколъ опять цѣлой девь гу-
лялъ по поднебесью, домой прилетѣлъ только къ вечеру. Сѣ-
ли ужинать; красная дѣвица подаетъ кушанья, да все на не-
го смотритъ, а онъ словно никогда и ве знавалъ ея. Опять
просвирнива дочь опоила его соннымъ зельемъ, уложила
спать и послала работницу мухъ отгонять. И на этотъ
разъ какъ вв плакала, какъ ни будила его красная дѣвица,
6
ѳнъ проспалъ до утра и ничего не слышалъ. На третій день
сидитъ красная дѣвица, держитъ въ рукахъ золотое пялечко,
а иголочка сама вышиваетъ — да такіе узоры чудные! Загля-
дѣлась просвирника дочка: «продай, красна дѣвица! продай, го*
воритъ, мнѣ свою забаву!» — Пожалуй, купи! «А какъ цѣна?»
—Позволь съ твоимъ мужемъ третью ночь перебыть. «Хорошо,
я согласна!» Вечеромъ прилетѣлъ Финистъ-ясный соколъ; жена
опоила его соннымъ зельемъ, уложила спать, и посылаетъ ра-
ботницу мухъ отгонять. Вотъ красная дѣвица мухъ отгоняетъ,
а сама слезно причитываетъ: «проенись-пробудись, Финистъ-
ясный соколъ! я красна дѣвица къ тебѣ пришла; три чугунныхъ
посоха изломала, три пары желѣзныхъ башмаковъ истоптала,
три каменныхъ просвиры изглодала — все тебя милаго иска-
ла!» А Финистъ-ясный соколъ крѣпко спитъ, ничего не чу-
етъ. Долго она плакала, долго будила его,* вдругъ упала ему
нй щеку слеза красной дѣвицы, и онъ въ ту-жъ минуту про-
снулся: «ахъ, говоритъ, что-то меня обожгло!» — Финистъ-
ясный соколъ! отвѣчаетъ ему дѣвица, я къ тебѣ пришла; три
чугунныхъ посоха изломала, три пары желѣзныхъ башмаковъ
истоптала, три каменныхъ просвиры изглодала—все тебя ис-
кала! Вотъ ужь третью ночь надъ тобою стою, а ты спишь—
не пробуждаешься, на мои слова не отзываешься! Тутъ толь-
ко узналъ Финистъ-ясный соколъ я такъ обрадовался, что
сказать нельзя. Сговорились и ушли отъ просвирни. Поутру
хватилась просвирника дочь своего мужа: ни его нѣтъ, ни ра-
ботницы! Стала жаловаться матери; просвирня приказала ло-
шадей заложить и погналась въ погоню. Ѣздила-ѣздвла, и
къ тремъ старухамъ заѣзжала, а Финиста-ясна сокола не до-
гнала: его и слѣдовъ давно не видать!
Очутился Финястъ-яеиый соколъ со своею суженой возлѣ
ея дома родительскаго; ударился о сыру землю и сдѣлался
пёрушкомъ; красная дѣвица взяла его, спрятала за пазушку
7
я пришла къ отцу. «Ахъ, дочь коя любимая! я думалъ, что
тебя и на свѣтѣ нѣтъ; гдѣ была такъ долго?»—Богу ходила
молиться. А случилось »то какъ разъ около святой недѣли.
Вотъ отецъ съ старшими дочерьми собираются къ заутренѣ;
«что - жъ ты, дочка милая! спрашиваетъ онъ меньшую, соби-
райся да поѣдемъ: нынче день такой радостной!»—Батюшка!
мнѣ надѣть на себя нечего. «Надѣнь ваши уборы!» говорятъ
старшія сестры.—Ахъ, сестрицы! мнѣ ваши платья не по ко*
ети! я лучше дома останусь. Отецъ съ двумя дочерьми уѣ-
халъ къ заутренѣ; втѣпоры красная дѣвица вынула свое пё-
рушко. Оно ударилось ббъ полъ и сдѣлалось прекраснымъ
царевичемъ. Царевичъ свистнулъ въ окошко—сейчасъ яви-
лись и платья, и уборы, и карета золотая. Нарядились, сѣли
въ карету и поѣхали. Входятъ они въ церковь, становятся впе-
реди всѣхъ; народъ дивится: какой-такой царевичъ съ царев-
ною пожаловалъ! На исходѣ заутрени вышли они раньше всѣхъ
и уѣхали домой; карета пропала, платьевъ и уборовъ какъ
не бывало, а царевичъ обратился пёрушкомъ. Воротился и
отецъ съ дочерьми. «Ахъ, сестрица! вотъ ты съ нами не ѣз-
дила, а въ церкви былъ прекрасной царевичъ съ ненаглядной
царевною.» — Ничего, сестрицы! вы мнѣ разсказали — все
равно чтб сама была. На другой день опять то-же; а на тре-
тій, какъ сталъ царевичъ съ красной дѣвицей въ карету са-
диться, отецъ вышелъ изъ церквв и своимв глазами видѣлъ,
что карета къ его дому подъѣхала и пропала. Воротился отецъ
и сталъ меньшую до^ку допрашивать; она и говоритъ: «нече-
го дѣлать, надо признаться!» Вынула пёрушко; пёрушко уда-
рилось ббъ полъ и обернулось царевичемъ. Тутъ ихъ и об-
вѣнчали, и свадьба была богатая! На той свадьбѣ и я былъ,
вино пилъ, по усамъ текло, во рту не было. Надѣли на меня
колпакъ, да и ну толкать; надѣли на мена кузовъ: «ты, дѣти-
нушка, не гузай (не мѣшкай)! убирайся-ка поскорѣй со двора.»
8
2.
ВОЛШЕБНОЕ ЗЕРКАЛЬЦО.
а. Быу сабѳ круль съ крулевай а мѣла адну дачку вельми
харошую. Послѣ у карала жонка умерла, а ёиъ ажаниуса съ
другою харосшаю ‘), якъ была першая; але дачкі атъ першай
жонки за ее харосшая. Аднаго разу жонка карала падышла да
люстра * *) и пытаецца: «люстро, люстро! чж харошая я?»—Ты
харошая, але твая пасербица ’) еще харосшая! атказало *)
люстро. Тая крулева казала лакею веецк пасербицу на спа-
цыръ •), тамъ ее забиць и принесци на тарелцы серцо. Ла-
кей заразъ павёу кралеуву на спацыръ, сказау ей усё, што
казала крулева, и намѣйсцо •) кралеуны забиу сабаку, выняу
серцо, и палажжуши на тарелку, аднёсъ да крулевай; а кру-
леунѣ сказау, кабъ яна ишла, куды сабѣ хоче. Крулева велъ-
ми была рада, што стрйцила сваю пасербицу атъ себе харос-
шую; а кралеуна, разстаушвся з’лакеемъ, пашла туды, куды
панясуць очи. Идзе яна, дакъ идзе — ажъ у лѣсѣ стаиць па-
лацъ 7), ажъ тамъ у уеѣхъ пакоахъ паприбирано и никого
нима. Яна хадзила па томъ палацы, хадзила, ажъ пріѣжд-
жаюць дванадцаць мущинъ; а тые мущины были дванадцаць
братоу каралеаичау, каторые жили у лѣтнемъ палацы. Хад-
зилж яны по усихъ пакояхъ, ажъ у ядномъ у самомъ астат-
иемъ знашлв панну. Разглядзѣушя ее, кажды з’ней захацѣу
жаницца; але якъ не магли пагадзвцца *•), то увяли ее сабѣ
за сестру и вельми уважали. Тая крулева была пеуиая
што пасербицы нима; але аднаго раза, презъ цякавосць <0),
*) На другоі лучшее. — *) Къ вершу. — ’) Падчернца. — ♦) Отвѣ-
чало. — *) Гулянье. — •) Намѣсто. — 7) Дворецъ. — •) Согласвться. —
*) Увѣрена. — *) СіеклтгоіЛ — лвкбоіштетво (Польсао-росе. словарь Мал-
дера, ч. 1, стр. 60).
9
падышла да люстра н запыталаса: «люстро, люстро! чи харо-
шая я?»—Ты харошая, ала твая пасербица еще харосшая—
у дванадцаци братоу каралевичау. Крулева казала привесци
да себе бабу-чарауницу, в дауши ей много грошей, сказала:
«глялзи ты мнѣ, кабы пасербицы маёй у три дни не было!»
«—Добре! сказала чараунвца, перебралася за крамарку *) и на-
шла. Прніодзиць да таго палацу, гдзѣ жвла кралеуна, ажъ тамъ
никого болѣй не застала—тольки адну кралеуну, сѣдзѣушую
надъ акномъ. Кралеуна, убачиуши бабу, казала зйразъ ее да
себе привесци и стала разпытвацца: аткуль яна? «Я хаджу
па свѣцѣ, кабъ што-нибудзь эарабиць; я крамарка я маю да
проданья иголки, шяилькв, персцёнкй и другіе товары.»
— Ну, накажи! сказала кралеуна. Тая баба зачала паказваць
персцёнкй, и кралеуна адзинъ упадабала*), заплацнла болѣй—
кольки баба хацѣла, и атправвла ее. Доуго перебирала кра-
лѳуна той персцёнакъ, а послѣ улажила на палецъ. Якъ
улажвла, такъ зрабилася неживою. Панріѣжджали браты съ
палеваня •) и заразъ пабѣгли витяцца *) съ сестрою. Вход-
аяць у ее пакой—ажъ яна ляжиць неживая. Плакали браты,
плакали, а послѣ зачали разбираць, кабъ улажиць другое ад-
эене *); тольки што яны зачали разбираць, ажъ адзинъ зняу
персцёнакъ; якъ зняу персцёнакъ, дакъ кралеуна ажнла н
устаушн сказала: «якъ я смачно спала!»—Ты не спала, алѳ
была неживая; цебе нѣхто ачаравау, сказали браца. «Гето,
муенбыць *), баба, у каторай я купила персцёнакъ, мене
ачаравала.» Браты, на други дзень выѣжджаючи, приказали,
кабъ никого да палацу не упущаць.—Крулева нзноу пришла
да люстра пытацца, н тое такъ сймо аткаэало, што ты харо-
шая, а твая пасербица еще харосшая. Заразъ наслала круле-
*) Переодѣлась тергеиею. — *) Короммгѣ одинъ понрашсл. — *) Съ
охота. — *) Привѣтствовать. — Надѣть другое платье. — *) Можетъ
Інп.
10
ва па тую чарауницу в приказала ей канѳчне страницъ съ
свѣту пасербицу. Тая баба перебралася за небѳрачку *) я
пашла да палацу, гдзѣ жила кралеува. Падышла падъ акне
вралеувы и стала гавариць пацары •). Кралеува, пачуушв,
казала вынесци три гроши и атправвць бабу. Лакей, каторы
выносиу гроши бабѣ, быу адъ ее загоджены ’) и падняуся
ваткнуць шпильку, каторую дала баба. Той лакей аднаго два,
выиятаючи, нвбыто знашоу шпильку, нанёсъ ѳѳ да вралеувы
и аддау. Кралеува думала, што гѳто шпилька ее, узяла*
улажила у галаву. Якъ тольки улажила, дакъ и зрабилася
неживою. Браты, пріѣхаушн, пашли да ее павою и тамъ зва*
шли ее неживую; зачали разбвраць, и кралеува не ажила.
Яны зрабили для нее сребную труну *), завезли у нѣяки лѣсъ
и тамъ павѣсвли на адномъ дзеревѣ.
Крулева, убираючнся, взноу запыталася у люстра: чи харо*
шая яна? И люстро атказало, што ты иайхаросшая у цѣлымъ
свѣцѣ. Крулева была вельмв рада, што нвма никого, хто бы за ее
быу харосши. Аднаго дня у томъ лѣсѣ, гдзѣ висѣла у трунѣ
кралеува, палявау нѣяки кралевичъ здалёка. Сабакв крале-
вича якъ загналися за зайцамъ, дакъ ажъ да той труны, гдзѣ
висѣла кралеува. Кралевичъ палецѣу конно *) за сабаками.
Сабаки кинули зайца в зачали уядаць •) ва дзерево у-гб-
ру т), гдзѣ висѣла трупа. Кралевичъ, зазловаушвся ’) на са*
бакъ за тое, што кинули зайца, палецѣу нхъ биць; але якъ
падъѣхау, дакъ бля(е)екъ у вочи яму ударву. Ёнъ гляиуу
у-гбру и убачиу сребную труну; ёвъ заразъ пакликау людзей
и казау тую труну зняць, улажиць на возъ •) в вязцв да
дому, и тамъ паставиць у яго пакон — такъ, кабъ ввхто не
*) Нищенкою. — *) Расіегх — молити Господня: Опе ншп,  вообще
молити (Польеко-рос. слоирь, ч. 2. стр. 2). — •) Подгоаорбнъ. — *) Се-
ребреное гробъ. — *) Ня коню. — •) Лаять. — *) Вяеріъ. — •) Озло-
бившись. — •) На телегу.
11
бачиу. Людзи кралевича заразъ знала труну, адвезли да дЬму
кралевича и наставала у яго пакои. На друга дзень и самъ
кралевичъ пріѣхау да дому, заразъ пришоу да свайго пакою,
адчиниу *) труну и тамъ убачиу вельми харошую панну, а
такъ у ней закахауся’), што накуды не выходзау. Родзицы*)
кралевича самы не вѣдали, што рабиць, што таки сынъ нуд-
ны *) и ниякъ не пущая никого да свайго пакою. Аднаго дня
ёнъ сядзѣу у сваёмъ пакои, а послѣ узяу-зняу верхъ адъ
трупы и зачау выбираць шпильки з’галавы и утыкаць у свой
сурдутъ *); и якъ выняу адну шпильку, дакъ панна и ажила.
Ёнъ зачау ее абнимаць и зачау разпытвацца, што з’нею бы-
ло? Яна разсказала кралевичу абъ усемъ и также ягб палю-
била. Яны сидзѣли у сваёмъ пакои цѣлый дзень, а назаутра
пашли да радзицау, кабъ ихъ благославили. Пришоуши туды,
яны разсказала абъ усемъ, и радзицы вельми были рады, што
сынъ развеселнуся, а вхъ поблагославили. У недзѣлю *) было
весѳлё 7), а па весели паѣхали да бацька кралеуны. Пріѣха-
уши да бацька, дачкі разсказала абъ усемъ: якъ ее мачиха
хацѣла етрациць съ св*ѣту, якъ яна была у дванадцаци крале-
вича у, а послѣ якъ ее знашоу кралевичъ и якъ яны пожанв-
лиея. Бацько хацѣу сваю жонку разцягнуць на жалѣзныя бо-
роны, але дачкі не пазволила. Назаутро быу балъ, на каго-
ромъ были и тые дванадцаць кралевичау; и я тамъ быу, мёдъ-
вино пиу, па барадзѣ цекло, а у родѣ не былё.
(Заоиеааа стартамъ учителемъ новогрудскаго дворвнсваго учшвща М. Даа-
тріевыкъ.)
•) Отворадъ. — *) Влюбился. — *) Родители. — *) СиучиоІ, печаль-
но!. — *) Сюртукъ, каетаиъ. — *) Воскресенье. — т) Свадьба.
12
Ь. Въ нѣкоторомъ царствѣ, въ нѣкоторомъ государствѣ
жилъ-былъ купецъ-вдовецъ; у него были сынъ да дочь, да
родной братъ...Въ одно время собирается этотъ купецъ въ
чужія земли ѣхать, разные товары закупать, беретъ съ собой
сына, а дома оставляетъ дочку; призываетъ онъ своего брата
 говоритъ ему: «препоручаю тебѣ, любезной братецъ, весь
мой домъ и хозяйство, и усердно прошу: присматривай постро-
же за моей дочкою, учи ее грамотѣ, а баловать не позволяйі»
Послѣ того простился купецъ съ братомъ и съ дочерью и от-
правился въ путь. А купеческая дочь была ужь на возрастѣ
и такой красоты неописанной, что хоть цѣлой свѣтъ изойди,
а другой подобной не сыщешь! Пришла дядѣ нечистая дума въ
голову, не даетъ ему ни днемъ, ни ночью покоя; сталъ онъ
приставать къ красной дѣвицѣ: или, говоритъ, грѣхъ со мной
сотвори, или тебѣ на свѣтѣ не жить; и самъ пропаду, и тебя
убью!... Пошла какъ-то дѣвица въ баню, дядя за нею — толь-
ко въ дверь, она хвать полной тазъ кипятку и окатила его съ
головы до ногъ. Три недѣли провалялся онъ, еле выздоро-
вѣлъ; страшная ненависть грызетъ ейу сердце, и началъ онъ
думать: какъ-бы отсмѣять эту насмѣшку? Думалъ-думалъ,
взялъ да и написалъ къ своему брату письмо: твоя де дочь
худыми дѣлами занимается, по чужимъ дворамъ таскается,
дбма не ночуетъ и меня не слушаетъ. Получилъ купецъ это
письмо, прочиталъ и сильно разгнѣвался; говоритъ сыну:
«вотъ твоя сестра весь домъ опозорила! не хочу-жъ ее мило-
вать: поѣзжай сію минуту назадъ, изруби негодницу на мел-
кія части и на этомъ ножѣ привези ея сердце. Пусть добрые
люди не смѣются съ нашего рода-племени!» Сынъ взялъ
острой ножъ и поѣхалъ домой; пріѣхалъ въ свой родной городъ
потихоньку, никому не сказываясь, и началъ по сторонамъ
развѣдывать: какъ живетъ такая-то купеческая дочь? Всѣ въ
одинъ голосъ хвалятъ ее-не нахвалятся: и тиха то, искрои-
13
ва, в Бога знаетъ, а добрыхъ людей слушается. Разузнавши
все, пошелъ онъ къ своей сестрицѣ; та обрадовалась, кинулась
къ веиу на встрѣчу, обнимаетъ, цѣлуетъ: «милой братецъ!
какъ тебя Господь принесъ? чтЬ нашъ родимой батюшка?»
—Ахъ, милая сестрица! не спѣши радоваться. Не къ добру мой
пріѣздъ: меня прислалъ батюшка, приказалъ твое бѣлое тѣло
изрубить ва мелкія части, сердце твое вынуть да ва этомъ
ножѣ къ нему доставить. Сестра заплакала: «Боже мой! гово-
ритъ, за что такая немилость?» — А вотъ за что! отвѣчалъ
братъ, и разсказалъ ей о дядиномъ письмѣ. «Ахъ, братецъ, я
ни въ чемъ невиновна!» Купеческой сынъ выслушалъ, какъ и
что случилося, и говоритъ: «не плачь, сестрица! я самъ знаю,
что ты невиновна, и хоть батюшка ве велѣлъ принимать ника-
кихъ оправданій, а все такиказнить тебя ве хочу. Лучше со-
берись ты и ступай изъ отцовскаго дому — куды глаза гля-
дятъ; Богъ тебя не оставитъ!» Купеческая дочь не стала дол-
го думать, собралась въ дорогу, простилась съ братцемъ и
пошла; куда? — и сама не вѣдаетъ. А ея братъ убилъ дво-
ровую собаку, вынулъ сердце, нацѣпилъ ва острой ножъ
и повёзъ къ отцу. Отдаетъ ему собачье сердце: «такъ и
такъ, говоритъ, по твоему родительскому приказанію каз-
нилъ сестрицу.» — А ну ее! собакѣ собачья и смерть! отвѣ-
чалъ отецъ.
Долго ли, коротко ли блуждала красная дѣвица по бѣлому
свѣту, наконецъ зашла въ частой, дремучій лѣсъ: изъ-за вы-
сокихъ деревьевъ чуть-чуть небо видно. Стала она ходить по
этому лѣсу и случайно вышла ва широкую поляну; на этой
полянѣ — бѣлокаменной дворецъ, кругомъ дворца желѣзная
рѣшотка. «Дай-ка, думаетъ дѣвица, зайду я въ этотъ дворецъ;
не все-же злые люди, авось худа ве будетъ!» Входитъ она въ
палаты—въ палатахъ нѣтъ ни души человѣческой; хотѣла бы-
ло назадъ поворотить—вдругъ прискакали на дворъ два силъ-
14
номогучіѳ богатыря *), вошли во дворецъ, увидали дѣвицу и
говорятъ: «здравствуй, красавица!»—Здравствуйте, честные
витязи! «Вотъ, братъ! сказалъ одинъ богатырь другому, мы съ
тобой тужили, что у насъ хозяйничать некому; а Богъ намъ се-
стрицу послалъ.» Оставили богатыри купеческую дочь у себя
жить, назвали родною сестрицею, отдали ей ключи и сдѣлали
надо всѣмъ домомъ хозяйкою; мотомъ вынули острыя сабли,
уперли другъ дружкѣ въ грудь и положили такой уговоръ:
«если кто изъ насъ посмѣетъ на сестру посягнуть, то не щадя
изрубить его этою самою саблею.» Вотъ живетъ красная дѣ-
вица у двухъ богатырей; а отецъ ея закупилъ заморскихъ то-
варовъ, воротился домой, и немного погодя женился на другой
женѣ. Была эта купчиха красоты неописанной и имѣла у
себя волшебное зеркальцо: загляни въ зеркальцо—тотчасъ
узнаешь, гдѣ что дѣлается. Разъ какъ-то собрались богатыри
на охоту и наказываютъ своей сестрицѣ: «смотри-же, до наше-
го пріѣзду никого къ себѣ не пущай!» Попрощались съ нею и
уѣхали. Въ это саиое время заглянула купчиха въ зеркальцо,
любуется своей красотой и говоритъ: «нѣтъ меня въ свѣтѣ
прекраснѣе!» А зеркальцо въ отвѣтъ: «ты хороша — спору
нѣтъ! а есть у тебя падчерица, живетъ у двухъ богатырей
въ дремучемъ лѣсу—та еще прекраснѣе!» Не полюбились эти
рѣчи мачихѣ, тотчасъ позвала къ себѣ злую старушонку: «на,
ОДохтд.* Входитъ красная дѣвица во дворецъ, во дворцѣ нѣтъ п
душа, а въ одной палатѣ накрытъ столъ, ва столѣ двѣнадцать приборовъ,
двѣнадцать хлѣбовъ  столько-жѳ бутылокъ съ виномъ. А ее давно голодъ 
жажда мучаютъ: «возьму-ка в, думаетъ, отломлю отъ каждаго хлѣба по ку-
сочку  отопью изъ каждой бутыли по глоточку; сама сйта буду,  хоза-
евъ никого не обижу!» Сдѣлала такъ, напилась-ваѣлась  сѣла за печку.
Вдругъ пріѣхали двѣнадцать богатырей. сѣли за столъ; говоритъ старшій:
«хлѣбы пдчаты, вино отпито—видно, къ намъ гость пришелъ!» Стали госта
выклшвать: «оэовись! іи—люди добрые; кол ты доброй мдлодецъ—будешь
дп родиой братъ, коли красна* дѣвица—будешь роднаа сестрица».
15
говоритъ, тебѣ колечко; ступай въ дремучій лѣсъ, въ томъ
лѣсу есть бѣлокаменной дворецъ, во дворцѣ живетъ моя пад-
черица; поклонись ей и отдай ото колечко—скажи: братецъ
на память прислалъ!» Старуха взяла кольцо и отправилась,
куда ей сказано; приходитъ къ бѣлокаменному дворцу, увя-
дала ее красная дѣвица, выбѣжала на встрѣчу — захотѣлось,
значитъ, вѣстей попытать съ родной стороны. «Здравствуй,
бабушка! какъ тебя Господь занёсъ? всѣ ди живы здоро-
вы?» — Живутъ, хлѣбъ жуютъ! вотъ братецъ просилъ меня
про твое здоровье провѣдать, да прислалъ въ подарокъ колеч-
ко; нй, красуйся! Дѣвица такъ рада-такъ рада, что и разска-
зать нельзя; привела старуху въ комнаты, угостила всякими
закусками да напитками, и наказала своему брату родному низ-
ко кланяться. Черезъ часъ времени старуха поплелась назадъ,
а дѣвица стала любоваться колечкомъ и вздумала надѣть его
на пальчикъ; надѣла—и въ тужъ минуту упала мертвая. Пріѣз-
жаютъ два богатыря, входятъ въ палаты—сестрица не встрѣ-
чаетъ: что такое? Заглянули къ вей въ спальню; а она ле-
житъ мертвая, словечка не молвитъ. Взгоревались богатыри:
что всего краше было, то нежданно-негаданно смерть взяла!
«Надо, говорятъ, убрать ее въ новые наряды да въ гробъ по-
ложить.» Стали убирать, и запримѣтилъ одинъ на рукѣ у крас-
ной дѣвицы колечко: «невжлн (неужель) такъ ее и похоро-
нить съ зтимъ колечкомъ? Дай лучше сниму, на память оста-
влю.» Только снялъ колечко—и красная дѣвица тотчасъ от-
крыла очи, вздохнула и ожила. «Что съ тобой случилось, се-
стрица? Не заходилъ ли кто къ тебѣ?» спрашиваютъ богаты-
ри. — Заходила съ родной стороны знакомая старушка и
*) Въ другомъ смскѣ: купецъ женвтся и колшебнщѣ. Она узнаетъ по
чорнымъ кввгамъ, что у неі есть соперница по красотѣ; оборачвваетса сорокою
 лептъ въ дремучій лѣсъ; здѣсь привнмат вадъ бѣдвоі старушка а да-
ритъ падчерицу кольцомъ.
16
колечко принесла. «Ахъ, какая-же ты іепослушвая! вѣдь вы
недаромъ тебѣ наказывали, чтобъ какого безъ насъ въ домъ
не пускала. Смотри, въ другой разъ того не сдѣлай!»
Спустя нѣсколько времени заглянула купчиха въ свое зер-
кальцо и узнала, что ея падчерица попрежнѳму жива и пре-
красна; позвала старуху, даетъ ей ленточку и говоритъ:
«ступай къ бѣлокаменному дворцу, гдѣ живетъ моя падчерица,
и отдай ей этотъ гостинецъ; скажи: братецъ прислалъ!» *)
Опять пришла старуха къ красной дѣвицѣ, наговорила ей съ
три короба разныхъ разностей и отдала ленточку. Дѣвица
обрадовалась, повязала ленточку на шею—и въ туже минуту
унала на постель мертвою. Пріѣзжаютъ богатыри съ охоты,
смотрятъ — сестрица лежитъ мертвая, стали убирать ее въ
новые наряды, и только сняли ленточку—какъ она тутъ-же
открыла очи, вздохнула и ожила. «Что съ тобой, сестрица?
али опять старуха была?» — Да, говоритъ, приходила старушка
съ родной стороны, мнѣ ленточку принесла. «Ахъ, какая ты!
вѣдь мы-жъ тебя просиди: никого безъ насъ не прямай!...»
—Простите, милые братцы! не вытерпѣла, хотѣлось изъ дому
вѣстей послушать. Прошло еще нѣсколько дней — заглянула
купчиха въ зеркальцо; опять жива ея падчерица. Позвала
старуху: «на, говоритъ, волосокъ! ступай къ падчерицѣ, не-
премѣнно умори ее!» Улучила старуха время, когда богатыри
на охоту поѣхали, пришла къ бѣлокаменному дворцу; увидала
ее въ окошечко красная дѣвица, не вытерпѣла, выскочила
къ ней ва встрѣчу: «здравствуй, бабушка! какъ тебя Богъ
милуетъ?» — Покуда жива, голубушка! Вотъ таскалась пЬ
міру и сюда забрела тебя провѣдать. Привела ее красная дѣ-
. вица въ комнату, угостила всякими закусками и напитками,
распросила про родныхъ и наказала кланяться брату. «Хорошо,
*) Въ ругоп епаевЗ волвобиіца приетаеп сорма»  «арт падчерицу
•ышііво» рубашвов; она иааѣіа рубавву —  топаеь-м умерла.
17
говоритъ старуха, буду кланяться. А вѣдь тебѣ, голубушка,
чай, и въ головѣ поискать некому? дай-ка я поищу.» — По-
ищи, бабушка! Стала она искать въ головѣ красной дѣвицы и
вплела въ ея косу волшебной волосокъ; какъ скоро вплела
этотъ волосокъ, дѣвица въ ту-жъ минуту сдѣлалась мертвою.
Старуха зло усмѣхнулась и ушла поскорѣй, чтобы никто не
засталъ ея, не увидѣлъ. Пріѣзжаютъ богатыри, входятъ въ
комнаты — сестра лежитъ мертвая; долго они вглядыва-
лись-присматривались, нѣтъ ли на ней чего лишняго? нѣтъ,
ничего не видать! Вотъ сдѣлали они хрустальной гробъ —*
такой чудной, что не вздумать, не взгадать, только въ сказкѣ
сказать; нарядили купеческую дочь въ блестящее платье,
словно невѣсту къ вѣнцу, я положила въ хрустальной гробъ;
тотъ гробъ поставили поеерёдъ большой палаты, а надъ нимъ
устроили балдахинъ краснаго бархату съ брилліантовыми ки-
стями, съ золотыми бахрамами, и повѣсили на двѣнадцати хру-
стальныхъ столбахъ двѣнадцать лампадъ. Послѣ того зали-
лись богатыри горючими слезами; обуяла ихъ великая тоска:
«на что, говорятъ, намъ на бѣломъ свѣтѣ жить? пойдемъ,
рѣшимъ себя!» Обнялись, попрощались другъ съ дружкою,
вышли на высокой балконъ, взялись зй руки и бросились
внизъ; ударились объ острые камни и кончили свою жизнь. *)
Много-много годовъ прошло. Случилось одному царевичу
на охотѣ быть; заѣхалъ онъ въ дремучій лѣсъ, распустилъ
своихъ собакъ въ разныя стороны, отдѣлился отъ охотниковъ
и поѣхалъ одинъ по заглохшей тропинкѣ. Ѣхалъ - ѣхалъ, и
вотъ передъ нимъ поляна, на полянѣ бѣлокаменной дворецъ.
*) Варіантъ: ЛяШтт богагарев изготовили волотоі гробъ, помжнл
въ него красную дѣвицу, свою названную сестрицу, и повѣсили гробъ въ лѣсу
промежъ двѣнадцати столбовъ на двѣнадцати вологахъ цѣпахъ. Много прошло
времена; богатыри успѣли состариться, навали одинъ за другимъ помирать,
переиерл всѣ, и осталеа дворецъ пустоі.
2
18
Царевичъ слѣзъ съ коня, взошелъ во лѣстницѣ, сталъ покои
осматривать — вездѣ уборы богатые, роскошные, а хозяйской
руки ни на чемъ не видно: все давнымъ-давно покинуто, все
запущено! Въ одной палатѣ стоитъ хрустальной гробъ, а въ
гробу Дежитъ мертвая дѣвица красоты неописанной: на щй-
жахъ румянецъ, на устахъ улыбка, точь въ точь живая спитъ.
Подошелъ царевичъ, взглянулъ на дѣвицу, да такъ и остался
на мѣстѣ, словно невидимая сила его держитъ. Стоитъ онъ
въ утра до поздняго вечера, глазъ отвести не можетъ, на
сердцѣ тревога: приковала его краса дѣвичья — чудная, не-
виданная, какой во всемъ свѣтѣ другой не сыскать! А охот-
ники давно его ищутъ; ужь онн по лѣсу рыскалй, и въ тру-
бы трубили, и голоса подавали — царевичъ стоитъ у хру.
стальнаго гроба, ничего не слышитъ. Солнце сѣло, сгустился
мракъ, и тутъ только онъ опомнился — поцѣловалъ мертвую
дѣвицу и поѣхалъ назадъ. «Ахъ, ваше высочество, гдѣ вы
были?» спрашиваютъ охотники. — Гнался за звѣремъ, да не-
много гаплутйлъ. На другой день чуть свѣтъ — царевичъ
ужь на охоту собирается; поскакалъ въ лѣсъ, отдѣлился отъ
охотниковъ и тою-же тропинкою пріѣхалъ къ бѣлокаменному
дворцу. Опять цѣлой день простоялъ у хрустальнаго гроба,
глазъ не сводя съ мертвой красавицы; только позднею ночью
домой воротился. На третій день, на четвертой все тоже, и
такъ цѣлая недѣля прошла. «Что вто съ нашимъ царевичемъ
подѣялось? говорятъ охотники; станемте, братцы, за нимъ
слѣдить, замѣчать, чтобы худа какого не случвлося.» Вотъ
поѣхалъ царевичъ на охоту, распустилъ собакъ пй лѣсу, отдѣ-
лился отъ свиты и направилъ путь къ бѣлокаменному Дворцу;
охотники тотчасъ-же за нимъ, пріѣзжаютъ на поляну, входятъ
во дворецъ — тамъ въ палатѣ хрустальной гробъ, въ гробѣ
мертвая дѣвица лежитъ, передъ дѣвицей царевичъ стоитъ.
«Ну, ваше высочество, недаромъ вы цѣлую недѣлю пй лѣсу
19
плутали! теперь  вамъ ве уйтить отсюда до вечера.* Обсту-
пали кругомъ хрустальной гробъ, смотрятъ на дѣвицу, кра-
сотой ея любуются, и простояли ва одномъ мѣстѣ съ утра
до поздняго вечера. Когда потемнѣло совсѣмъ, обратился
царевичъ къ охотникамъ: «сослужите мнѣ, братцы, великую
службу: возьмите гробъ съ мертвой дѣвицей, привезите и по-
ставьте въ моей спальнѣ; 'да тихомолкомъ, тайно сдѣлайте,
чтобъ никто про то не узналъ-не провѣдалъ. Награжу
васъ всячески, пожалую золотой казною, какъ никто васъ
ве жаловалъ.» — Твоя воля жаловать; а мы, царевичъ, и такъ
служить теб#ѣ рады! сказали охотники, подняли хрустальной
гробъ, вынесли ва дворъ, устроили на лошадяхъ и повезли въ
царской дворецъ; привезли и поставили у царевича въ спальнѣ.
Съ того самаго дня пересталъ царевичъ и думать объ охотѣ;
сидитъ себѣ дома, никуда изъ своей комнаты не выходитъ —
все на дѣвицу любуется. «Что такое съ вашвмъ сыномъ при-
ключилося? думаетъ царица; вотъ ужь сколько времени, а
онъ все дома сидитъ, изъ своей комнаты не выходятъ п къ
себѣ никого не пущаетъ. Грусть-тоска что-ли напала, али
хворь какая прикинулась? Дай пойду, посмотрю ва него.»
Входитъ царица къ нему въ спальню, и видитъ хрустальной
гробъ. Какъ и что? распросила-развѣдала и тбтчасъ-же
приказъ отдала похоронить ту дѣвицу, какъ слѣдуетъ по обы-
чаю, въ мать-сырой землѣ. Заплакалъ царевичъ, пошелъ въ
садъ, нарвалъ чудесныхъ цвѣтовъ, принёсъ п сталъ рас-
чесывать мертвой красавицѣ русую косу да цвѣтами
і) Варіантъ: Сидитъ царевичъ дока, никуда не выходитъ, все ва мертвую
красавицу гдядитъ,  начавъ онъ грустить, тосковать, сохнуть; въ короткое
время такъ изсохъ, такъ захирѣлъ, что узнать нельм. Царь съ царицею
принядись дѣчить его; сколько дѣкареі тутъ перебывало — счету нѣтъ, а
пользы ни одинъ нева грошъ не сдѣлалъ. Ра» зашда царица къ царевичу
 увидала нечаянно гробъ-.
2’
20
голову убирать. Вдругъ выпалъ азъ ея косы волшебной воло-
сокъ — красавица раскрыла очи, вздохнула, приподнялась
изъ хрустальнаго гроба и говорятъ: «ахъ, какъ я долго спала!»
Царевичъ несказанно обрадовался, взялъ ее за руку, вмелъ
къ отцу-къ матери: «мнѣ, говоритъ. Богъ ее далъ! ве могу
жить безъ иея ни едино! минуты. Позволь, родимой батожка,
и ты, родная матушка, допусти жениться.» — Женись, сынокъ!
противъ Бога не пойдемъ, да в тако! красоты во всемъ свѣтѣ
поискать! У царей ни зачѣмъ остановокъ не бываетъ; въ
тотъ - же день честнымъ варкомъ да и за свадебку.
Женился царевичъ на купеческой дочери, живетъ съ нею—
не нарадуется. Прошло сколько-то времени — вздумалось ей
поѣхать въ свою сторону, отца съ братцемъ навѣстить; царе-
вичъ не прочь, сталъ у отца проситься. «Хорошо, говорятъ
царь, поѣзжайте, дѣти мои любезные! ты, царевичъ, отправ-
ляйся сухимъ путемъ въ объѣздъ, осмотри этимъ случаемъ
всѣ наши земли и порядки узнай, а жена твоя пусть на кораб-
лѣ плыветъ прямымъ путемъ.» Вотъ изготовили корабль къ
походу, нарядили матросовъ, назначили начальнаго генерала;
царевна сѣла на корабль и вышла въ открытое море, а царе-
вичъ поѣхалъ сухимъ путемъ. Начальной генералъ, вндючм
прекрасную царевну, позавидовалъ ея красотѣ и началъ къ
ней подольщаться; чего бояться? думаетъ, вить она теперь
въ моихъ рукахъ, что хочу—то и дѣлаю! «Полюби меня, гово-
ритъ онъ царевнѣ; коли не полюбить—въ море выброжу!» Ца-
ревна отвернулась, не даетъ ему отвѣту, только слезами за-
ливается. Подслушалъ генеральскія рѣчи одинъ матросикъ,
пришелъ къ царевнѣ вечеромъ и сталъ говорить: «не плачь,
царевна! одѣвайся ты въ мое платье, а я твое надѣну; ты
ступай на палубу, а я въ каютѣ остануся. Пусть генералъ
меня въ море выброситъ—я того не боюсь; авось справлюея,
доплыву до пристани: благо — теперь земля близко!»
21
Пояснялись они платьемъ: царевна пошла на палубу, а мат*
росъ лёгъ на ея постель. Ночью явился въ каюту начальной
генералъ, схватилъ матроса и выкинулъ въ море. Матросъ
пустился вплавь и къ утру добрался до берега. *) Корабль
пришелъ къ пристани, стали матросы сходить на землю; со-
ѣ) Эаріаитв: (Дядя преслѣдуетъ купеческую дочь свою племянницу; она
обливаетъ его кипяткоиъ.) Пока дядя успѣлъ отъ боли оправиться, купече-
ская дочь помолилась Богу і убѣжала и» дреиучіі лѣсъ; вашла дубовое дуп-
ло, залѣзла туда  оставалась въ душѣ долго-долго: ничего ве пша, ве ѣла,
а была жива духомъ божьимъ. Разъ какъ-то охотился въ томъ лѣсу короле-
вичъ; набѣжали его собаки ня дубовое дупло, обступали  подняли громкой
лаі. «Что тамъ за звѣрь спрятался? Какъ-бы его выгнать?» спрашиваетъ ко-
ролевичъ. Отвѣчаютъ охотвик «давайте, ваше высочество, разведемъ огонь
подъ деревомъ; по неволѣ выскочитъ! • Только было хотѣли огонь разводить,
какъ раздался изъ дупла человѣчій голосъ: «православные христіане! здѣсь
ве звѣрь, а красная дѣвица.»—А ну, покажись! Купеческая дочь вылѣзла азъ
дупла; одбжа ва ней давно расползлася, изъ-за тряпья голое тѣло виднѣется.
Королевичъ раскроешь ее: азъ какого ова царства  чьихъ родителей? пре-
вазъ въ свой дворецъ  нарядахъ въ драгоцѣнное платье: то была хороша*
а теперь вдвое краше стала! Много ли, мало ли прошло времена—начала ко-
роль а королева замѣчать* что ихъ наслѣдникъ совсѣмъ перемѣнился: прежде
былъ завсегда веселой* говорливой  такой бѣдовой охотникъ, а тутъ сдѣлал-
ся грустной, молчаливой, про охотд  ве поминаетъ. «Что, сыпокъ, ве ве-
селъ? спрашиваетъ его мать; аль тебѣ не достаетъ чего въ вашемъ царствѣ? ала
жениться задумалъ? скажи вамъ; мохомъ мы тебѣ высватать у любаго короли
дочь — прекрасную королевну.» — Любезная матушка! ве надо ивѣ вшиво!
королевны; есть у меня своя нарѣченная невѣста: если не позволите на ней
жениться* то я повѣкъ холостымъ остануся. «Кто-хъ опа такая н гдѣ ты ви-
далъ ее?» —А ѣздилъ я, матушка, ва охоту  нашелъ ее въ дубовокъ дуп-
лѣ; нарѣченная моя невѣста—изъ инаго царства дочь купеческая н животъ
теперь у меня во дворца. «Ахъ*сынокъ! что-жъ это ты иыдумал? вѣдь если
женить уебя на этой дѣвицѣ — съ васъ всѣ цари  царевичи* короли и коро-
левичи будутъ смѣяться; вотъ скажутъ: не иашлв лучше невѣсты, женили сво-
его любимаго сына ва какой-то побродягѣ!»— Пожалуй*  смѣяться будутъ»
отвѣчалъ королеввчъ; а завидовать—вдвое больше. Привелъ онъ купеческую
дочь къ отцу, къ матери; какъ увидали ояв красоту ея неописанную, самм
обрадовались  благословили королевжча ва ней жениться. Жили они въ люб-
ви  совѣтѣ годъ, и другой,  третій; собралась молодая королевна къ ро>»
вону отцу въ гости. Отпустилъ ее королевичъ и далъ въ провожали генерала
23
ла і царевва, Іроеиісь ва рынокъ, вуима себѣ- вомрску»
одёжу, нарядилась поварёвконъ  нанямсь въ евеелу Родіону
отцу іа іухяѣ прислуживать. Неиіого спустя пріѣзжаетъ п
іупцу царевичъ: «здравствуй, говоритъ, батюлва! ірмижай-
ва зятя — вить я ва твоей дочжѣ женатъ. Да гіі-ж* она? аль
еще не бывала?» А тутъ начальной геиералъ съ докладомъ
является: «такъ  такъ, ваше высочество! несчастье случв-
лося: стояла царевна иа палубѣ, поднялась буря, началась
качка, голова у ней закружилась — іі мигнуть не успѣ-
ли, какъ царевна свалилась въ море в потонула!» Царевичъ
потужилъ-поплакалъ, да вить со дна иоря ие воротишь; вид-
но, такова судьба еі назначена! Погостилъ царевічъ у свое-
го тестя нѣсколько времени и велѣлъ своей свитѣ къ отъ-
ѣзду готовиться; купецъ іа прощанье задалъ большой пиръ;
собрались къ йену и купцы, и бояре,  всѣ средній; били
тутъ  родной братъ его, и злая старуха, и начальной гене-
ралъ. Пили, ѣли, прохлаждался; одинъ изъ гостей и гово-
 роту солдатъ. Дорбгою захотѣлось королевнѣ роздыхъ сдѣлать; остановилась въ
истомъ волѣ, приказала разбить палатками легла почивать; возлѣ королевни-
ной палатка часоваго поставки. Ночью будитъ часовой королевну: «ваше вы-
сочество! вставайте скорѣй; я заподлинно знаю, что генералъ вашей красотѣ
позавидовалъ  теперь собирается или злой смерти васъ предать, или съ вап
грѣхъ сотворять. Надѣвайте мою шинель, берите ружье въ руки  становитесь
на часахъ; а я замѣсто васъ ва постель лягу.» Сказано — сдѣлано. Стопъ
королевва иа часахъ; вдругъ идетъ генералъ. «Кто йдетъ?» окликаетъ королевна.
—Генералъ. «Не извольте ходить въ палатку; королевва спать легла.»-Нѣть,
братецъ, ивѣ очевь нужно; сейчасъ курьеръ съ секреты бумагою приска-
калъ. Вошелъ въ палатку  началъ къ солдату приставать; думаетъ, что то
королевва. «Прочь, бездѣльникъ!» закричалъ солдатъ  далъ ему пощечину;
генералъ выхватилъ свою саблю  отсѣвъ ему голову; послѣ того выкопалъ
нму, зарылъ убитаго  пошелъ опатъ. Тогда королевва бросила ружье  побѣ-
жала окольными дорогами въ тотъ городъ, гдѣ ея отецъ проживалъ; при-
бѣжала туда, нарядилась поваромъ  пошла искать работы. А генералъ рас-
пустилъ слухъ, будто королевна связалась съ часовымъ  убѣжала съ винъ
мочью невѣдомо куда... (Записано въ оренбургской губерніи.)
23
ритъ: «послушайте, господа честные! что все пить да пить —
съ того добру не быть; давайте-ка лучше сказывать сказ-
ки.» — Ладно, ладно! закричали со всѣхъ сторонъ; кто же
начнетъ? Тотъ не умѣетъ, другой не гораздъ, а третьему
вино память отшибло. Какъ быть? Отозвался тутъ купече-
ской прикащикъ: «есть у насъ на кухнѣ новой поварёнокъ,
много по чужимъ землямъ странствовалъ, много всякихъ
дивъ видывалъ, и такой мастеръ сказки сказывать — что ні
поди!» Купецъ позвалъ того поварёнка: «потѣшь, говоритъ,
моихъ гостей!» Отвѣчаетъ ему поварёнокъ-царевна: «что
разсказать-то вамъ: сказку, аль бывальщину?» — Сказывай
бывальщину! «Пожалуй, можно и бывальщину, только съ та-
кимъ уговоромъ: кто меня перебьётъ, того чумичкой въ лобъ *)».
Всѣ на это согласились, и царевна начала разсказывать
все, что съ нею самой елучилося. «Такъ и эдакъ, говоритъ,
была у купца дочь; поѣхалъ купецъ з& море и поручилъ сво-
ему родному брату смотрѣть за дѣвицей; дядя позарился на
ея красоту и не даетъ ей ни минуты опокою...» А дядя слы-
шитъ, что рѣчь про него идетъ, и говоритъ: «это, господа,
неправда!» — А, по твоему неправда? вотъ-же тебѣ чумичка
въ лобъ! Послѣ того дошло дѣло до мачихи, какъ она вол-
шебное зеркальцо допрашивала, и до злой старухи, какъ она
къ богатырямъ въ бѣлокаменной дворецъ приходила; и ста-
руха, и мачиха въ одинъ голосъ закричали: «вотъ вздоръ ка-
кой! этого быть не можетъ.» Царевна ударила ихъ пб лбу чу-
мичкою, и стала разсказывать, какъ она лежала въ хрусталь-
номъ гробѣ, какъ нашелъ ее царевичъ, оживилъ и женил-
ся на ней, и какъ она поѣхала отца навѣстить. Генералъ смек-
нулъ, что дѣло-то не ладно, и проснтся у царевича: «позволь-
те инѣ домой уйдти; что-то голова разболѣлась!» — Ничего,
') Вар. сто скажетъ мнЗ: непрацаі — тану сто олмі въ слпу.
24
посиди немножко! Стала царевна про генерала разсказывать;
ну, н онъ не вытерпѣлъ: «все это, говоритъ, неправда!»
Царевна его чумичкой въ лобъ, да сбросила съ себя повар-
ское платье и открылась царевичу: «я де не поварёнокъ,
я — твоя законная жена!» Царевичъ обрадовался, купецъ—
тоже; бросились оия обнимать, цѣловать ее; а потомъ
принялись судъ судить: злую старуху вмѣстѣ съ дядею на
воротахъ разстрѣляли, мачиху-волшебницу къ жеребцу за
хвостъ привязали—жеребецъ полетѣлъ въ чистое поле и раз-
нёсъ ея кости по кустамъ, по яругамъ; генерала царевичъ
сослалъ на каторгу, а на его мѣсто пожаловалъ матроса, чтё
царевну отъ бѣды спасъ. Съ того времени жили царевичъ,
его жена и купецъ всѣ вмѣстѣ — долго и счастливо.
3.
ИВАНЪ БЫКОВИЧЪ. >)
Въ нѣкоторомъ царствѣ, въ нѣкоторомъ государствѣ жвлъ-
былъ царь съ царицею; дѣтей у нихъ не было. Стали они
Бога молить, чтобъ создалъ имъ дѣтище во младости на по-
глядѣніе, а подъ старость на прокормленіе; помолились, лег-
ли спать и уснули крѣпкимъ сномъ. Во снѣ имъ привидѣлось,
что недалёко отъ дворца есть тихой прудъ, въ томъ прудѣ
златопёрой ёршъ *) плаваетъ; коли царица его скушаетъ, сей-
часъ можетъ заберѳменнть. Просыпались царь съ царицею,
кликали къ себѣ мамокъ и нянекъ, стали имъ разсказывать
свой сонъ. Мамки и няньки такъ разсудили: чтё во снѣ при-
<) См. міп. И, № 30; мш. Ш. № 8; ига. V, № 54 а ига. ѴІИ,
№ і 9. — ’) Ввр. карась, окунь.
25
вждѣлзеь, то і наяву можетъ случиться. Царь привалъ ры-
баковъ и строго наказалъ поймать ерша златопёраго. На зарѣ
пришли рыбаки на тихой прудъ, закинули сѣти, и па ихъ
счастье съ первою-жъ тонею попался златопёрой ёршъ.
Вынули его, принесли во дворецъ; какъ увидала царица, не
могла на мѣстѣ усидъть, скоро къ рыбакамъ подбѣгала, зА ру-
ки хватала, большой казной награждала; послѣ позвала свою
любимую кухарку и отдавала ей ерша златопёраго съ рукъ
ий руки: «вй, приготовь къ обѣду, да смотри, чтобы никто до
него не дотронулся.» Кухарка вычистила ерша, вымыла и
сварила, повои на дворъ выставила; пё двору ходила корова ')>
тѣ помои выпила; рыбку съѣла царжца, а посуду кухарка
подлизала. И вотъ разомъ забрюхатѣли: и царица, и ея лю-
бимая кухарка, я корова, и разрѣшились всѣ въ одно время
тремя сыновьями; у царицы родился Иванъ-царевичъ, у ку-
харки—Иванъ-кухаркинъ сынъ, у коровы Иванъ Быковичъ* *).
Стали ребятки рости не по днямъ, а по часамъ; какъ хоро-
шее тѣсто на опарѣ поднимается, такъ и они вверхъ тянутся.
*) Вар. кобыла; ѵп нея редиса Иванъ-кобылинъ сынъ.
*) Варіантъ 4-. Не было у цари дѣтеі; пдуѣалъ онъ черезъ болота-тра-
свті меороходвпм воетъ построить, созвать касторовыхъ а приказалъ дѣ-
лать мостъ съ бесѣдками. Какъ скоро готовъ былъ мостъ, посылаетъ паръ
своего елугу: «поди, садъ пЬдъ мостомъ, да людскихъ рѣчеб послушай.» Си-
дахъ слуга пбдъ мостомъ, «утъ двое вицахъ. Одамъ говоритъ: -спасибо на-
жиму царю, что мостъ построилъ и бесѣдки подѣлалъ; есть гдѣ отдохнуть
отравнику.- А другой говоритъ: «надо ему пожелать наслѣдника. Еслибъ онъ
догадалеа да велѣлъ зй ной, пока пѣтухи ни споютъ, шелковой бредень сва-'
зать, да тѣмъ бреднемъ золотую рыбку въ морѣ изловилъ; царица покушала-бъ
золотой рыбка и родила-бъ ему еыаа. > Слуга побѣжалъ къ царю и разсказа»,
чтд слышалъ. Царь приказалъ зк нотъ до первыхъ пѣтуховъ свивать шемѳ-
воі бродень и съ тѣмъ бреднемъ послалъ рыбмовъ вА море. Рыбаки разъ
бродовъ Минвуза — ничего не вытащили, въ другой минули — опить ни-
чего, а м третьемъ разомъ повелось вмъ золоти рыбка; взяли ее и отне-
сли п царю.
26
Всѣ трі мЬ-іодца на одно лшо удались,  признать вельаж
было, кто нзъ нихъ дитя царское, кто — кухаркино,  кто
отъ коровы народился. Только потоку и различали ихъ: какъ
воротятся съ гулянья, Иванъ-царевичъ проситъ бѣлье перкѣ*
нить, кухаркинъ сынъ норовитъ съѣсть что-нибудь, а Иванъ
Быковичъ пряно на отдыхъ ложится. По десятоиу году пра*
ли они въ царю и говорятъ: «любезны! навъ батювка! сдѣ*
дай намъ желѣзную палку въ пятьдесятъ пудовъ.» Царь при-
казалъ своимъ кузнецамъ сковать желѣзную палку въ пять-
десятъ пудовъ; тѣ принялись за работу и въ недѣлю сдѣла-
ли. Никто палки за одинъ кра! приподнять не можетъ, а
Ивамъ-царевичъ, да Иванъ-кухарквнъ сынъ, да Иванъ Быко-
вичъ между пальцами ее повертываютъ, словно перо гусиное.
Вышли они на широко! царской дворъ. «Ну, братцы! говоритъ
Жилъ-былъ царь, у вега была дочь. Разъ міив поѣ-
халъ онъ на охоту за краснымъ звѣрей»  перелетаніи птвцаии; подъѣзжа-
етъ въ одному озеру, глядь — плаваетъ въ озерѣ золотая голова. Говорю
царь: «кто пойиаетъ мнѣ эту голову, того щедро буду жаловать.» Бросалась
охотника въ воду, плавалн-плавалк — ввкто не поймалъ золотую голову,
а поймалъ ее самой послѣдній псарь. Царь обрадовался, привезъ золотую
голову, никому про нее не сказалъ, а поставилъ въ своей комнатѣ. Черезъ
нѣсколько времени собрался, онъ опять ва охоту, отдаетъ ключа своей доче-
ри: «вездѣ ходи, только въ мою спальню ве заглядывай!» Вотъ царевна по-
шла съ своей вявькою по дворцу гулять, не утерпѣла  зашла въ отцовскую
комнату; увидала тутъ золотую голову: «что ва диво! посмотри-ка, нянька!»
Съ того санаго часу и царевна и вянька обѣ сдѣлалась беременны. Воротил-
ся король, видитъ, что дочь тяжела, а сталъ ее допрашивать: «говора, съ
кѣжъ жмешь?» — Звать ве знаю, вѣдать не вѣдаю, отчего вто приключим-
ся. Зашла иы съ нянькою въ твою комнату, увидала тамъ золотую голову, 
съ того часу обѣ сдѣлалась беревенвы. «Хорошо, говорю царь, если вв
обѣ въ одамъ день, въ сдавъ часъ разрѣшитесь — правда твоя; а осла да
въ разные часы, тотчасъ твою голову срублю» Орнммо время рожать, я ца-
ревна  нянька въ одинъ день, въ одинъ часъ, въ одну минуту родпзѵ себѣ
по сыну, а нарекла ахъ однниъ аиевемъ: Иванъ-царевичъ, да Имп-аякьпп
си». (Послѣдній въ даіінѣйпежъ р»ек«л пеполваегь тѣ-же подвига, какія
въ другихъ спискахъ приписываются Ивапу-короваву ала кобылвву ому.)
27
Иванъ-царевичъ, давайте силу пробовать: кому быть боль-
шимъ братомъ.» — Ладно, отвѣчалъ Иванъ Быковичъ; бери
палку и бей насъ по плечамъ. Иванъ-царевмчъ взалъ желѣз-
ную палку, ударилъ Иваиа-кухаркина сына да Ивана Быко-
ввча по плечамъ и вбилъ того и другаго по колѣна въ землю.
Иванъ-кухаркинъ сынъ ударилъ — вбилъ Ивава-царевича да
Ивина Быковнча по самую грудь въ землю; а Иванъ Быковичъ
ударвлъ — вбилъ обоихъ братьевъ по самую шею. «Давайте,
говоритъ царевичъ, еще* силу попытаемъ: станемъ бросать
желѣзную палку кверху; кто выше заброситъ — тотъ будетъ
большій братъ.» — Ну что-жъ — бросай ты! Иванъ-царевичъ
бросилъ — палка черезъ четверть часа назадъ упала, Иванъ*
кухаркинъ сынъ бросилъ — палка черезъ полчаса упала, и
Иванъ Быковичъ бросилъ — только черезъ часъ воротилась.
«Ну, Иванъ Быковичъ! будь ты большой братъ.» Послѣ того
пошли они гулять пб саду и нашли громадной камень. «Ишь
какой камень! не льэя-ль его съ мѣста сдвинуть?» сказалъ Иванъ-
царевичъ, уперся въ него руками, возилея-возился — нѣтъ,
не беретъ сила; попробовалъ Иванъ-кухаркинъ сынъ — ка-
мень чуть-чуть подвинулся. Говоритъ ямъ Иванъ Быко-
вичъ: «мелко же вы плаваете! постойте, я попробую.» Подо-
шелъ къ камню да какъ двинетъ его ногою — камень ажно
загудѣлъ, покатился на другую сторону сада и переломалъ
много всякихъ деревьевъ. Подъ тѣмъ камнемъ подвалъ
открылся, въ подвалѣ стоятъ три коня богатырскіе, по стѣ-
намъ виситъ збруя ратная: есть на чемъ добрымъ молодцамъ
разгуляться! Тотчасъ побѣжали они къ царю я стали про-
ситься: «і осударь батюшка! благослови насъ въ чужія земли
ѣхать, самимъ на людей посмотрѣть, себя въ людяхъ пока-
зать.» Царь вхъ благословилъ, на дорогу казной наградилъ;
они съ царемъ простились, сѣли на богатырскихъ коней и
въ путь-дорогу пустились. Ѣхали по доламъ, по горамъ,
28
по зеленымъ лугамъ, м пріѣхали въ дремучій лѣсъ; въ томъ
лѣсу стоитъ избушка на куричьихъ ножкахъ, на бараньихъ
рожкахъ, когда надо — повертывается. «Избушка, избувкаі
повернись къ намъ передамъ, къ лѣсу задомъ; намъ въ тебя
лѣзти, хлѣба-соли ѣсти.» Избушка повернулась. Добрые
мблодцы входятъ въ избушку — на печкѣ лежитъ баба-яга,
костяная нога, изъ угла въ уголъ, носъ въ потолокъ. «Фу-
♦у-оу! прежде русскаго духу слыхомъ не слыхано, видомъ не
видано; нынче русской духъ на ложку садится, самъ въ ротъ
катится.» ') — Эй, старуха! не бранись, слѣзь-ка съ печки,
да на лавочку садись. Спроси: куда ѣдемъ мы? я добренько
скажу. Баба-яга слѣзла съ печки, подходила къ Ивану Бы*
иовичу близко, кланялась ему низко: «здравствуй, батюшка
Иванъ Быковнчъ! куда ѣдешь, куда путь держишь?» — Ѣдемъ
мы, бабушка, нМ рѣку Смородину на калиновой моетъ; слы-
шалъ я, что тамъ ни одно чудо-юдо живетъ. «Ай да Ванюша!
за дѣло хватился; вѣдь они злодѣи всѣхъ приполонилн, всѣхъ
разорили, ближнія царства шаромъ покатили.» Братья пере-
ночевали у бабы-яги, поутру рано встали и отправились въ
путь-дорогу. Пріѣзжаютъ къ рѣкѣ Смородинѣ; по всему бере-
гу лежатъ кости человѣческія, по колѣно будетъ навалено!
Увидали они избушку, вошли въ нее — пустёхонька, и взду-
мали тутъ остановиться. Пришло дѣло къ вечеру, говоритъ
Иванъ Быковнчъ: «братцы! мы заѣхали въ чужедальную сто-
рону, надо жить намъ съ осторожною; давайте по очереди ва
доворъ ходить.» Кинули жеребій — доставалось первую ночь
сторожить Ивану-царевичу, другую—-Ивану-кухаркину сыну,
а третью — Ивану Быковичу. Отправился Иванъ-царевичъ
9 Вар. На печи лежитъ баба-яга, ноги раскарячила изъ угла въ уголъ,
зубы на полку положила, а уши по мяН волочатся. «Фу-еуІ говоритъ, дав-
но ве случалось русскаго духу носовъ слнпатц а теперь шші винту;
только подувала: ч$го бы покушать, а т)тъ саио кушанье явалося!»
29
на дозоръ, залѣзъ въ кусты и крѣпко заснулъ. Иванъ Быко-
вичъ на него не понадѣалея; какъ пошло время за полночь —
онъ тотчасъ готовъ былъ, взялъ съ собой щитъ  печь, вы-
шелъ и сталъ подъ калнновой мостъ. Вдругъ на рѣкѣ воды
взволновалвся, на дубахъ орлы закрнчали—выѣзжаетъ чудо-
юдо шестиглавое; ’) подъ ннмъ конь споткнулся, чорной во-
ронъ на плечѣ встрепенулся, позади хортъ ощетинился. Го-
воритъ чудо-юдо шестиглавое: «что ты, собачье ияео, спо-
тыкаешься? ты, ворбньѳ перо, трепещишься? а ты, песья
шерсть, ощетинилась? Аль вы думаете, что Иванъ Быковичъ
здѣсь? такъ онъ добрый яблодецъ еще не родился, а коля
родился — такъ на войну не згодился: я его на одну руку
посажу, другой прихлопну — только мокренько будетъ!» Вы-
скочилъ Иванъ Быковичъ: «не хвались, нечистая сила! не
поймавъ ясна сокола, рано перья щипать; не отвѣдавъ добра
мблодца, нечего хулить его. А давай лучше силы пробовать:
кто одолѣетъ, тотъ и похвалится.» Вотъ сошлись они — по-
ровнялись, такъ жестоко ударились, что кругомъ земля про* *
стонала. Чуду-юду не посчастливилось: Иванъ Быковичъ съ
одного розмаху сшибъ ему три головы. «Стой, Иванъ Быко-
вичъ! дай мнѣ роздыху.» — Что за роздыхъ! у тебя, нечи-
стая сила, три головы, у меня всего одна; вотъ какъ будетъ
у тебя одна голова, тогда и отдыхать станемъ. *) Снова они
сошлись, снова ударились; Иванъ Быковичъ отрубилъ чуду-
юду и послѣднія головы, взялъ туловище - разсѣкъ на мел-
кія части и побросалъ въ рѣку Смородину, а шесть головъ
подъ калиновой моетъ сложилъ. Самъ въ избушку вернулся.
Поутру приходитъ Иванъ-царевичъ. «Ну, что не видалъ ли
Вар. Вдругъ собап ммма, содома маѣл, чугувяыі мосп игу-
дѣлъ — выѣзжаетъ шертіглавоі іігВі.
*) «СтоІ, Иванъ Быковатъ! даі поправтса.» — Что за поправа!
по мшеѵу: беі да рубо, себа не берега!
30
чего?» — Нѣтъ, братцы, мимо меня я муха ве пролетала. На
другую ночь отправился па дозоръ Иванъ-кухаркянъ сынъ,
забрался въ кусты в заснулъ. Иванъ Быковнчъ на него не
понадѣялся; какъ пошло время эй полночь — онъ тотчасъ
снарадвлся, взялъ съ собой щитъ н мечъ, вышелъ и сталъ
подъ калиновой мостъ. Вдругъ на рѣкѣ воды взволновалвея,
на дубахъ орлы раскричалвся— выѣзжаетъ чудо-юдо девяти-
главое; подъ нвмъ конь споткнулся, чорный воронъ на плечѣ
встрепенулся, позади хортъ ощетинился. Чудо юдо коня по
бедрамъ, вброна по перьямъ, хорта по ушамъ: «что ты, со-
бачье мясо, спотыкаешься? ты, ворбнье перо, трѳпещишься?
ты, песья шерсть, щетинишься? Аль вы думаете, что Иванъ
Быковнчъ здѣсь?* такъ онъ еще не родился, а коли родился—
такъ на войну не згодился: я его однимъ пальцемъ убью!»
Выскочилъ Иванъ Быковнчъ: «погоди — не хвались, прежде
Богу помолись, руки умой да за дѣло пріймись! Еще невѣдо-
мо—чья возьметъ!» Какъ махнетъ богатырь своимъ острымъ
мечемъ разъ-два, такъ и снёсъ у нечистой силы шесть го-
ловъ; а чудо-юдо ударилъ — по колѣна его въ сыру землю
вогналъ. Иванъ Быковнчъ захватилъ горсть земли и бросилъ
своему сопротивнику прямо въ очв. Пока чудо-юдо протиралъ
свои глазища, богатырь срубилъ ему и остальныя головы,
взялъ туловище-разсѣкъ на мелкія части и побросалъ въ
рѣку Смородину, а девять головъ подъ калиновой мостъ сл о
жилъ. На утро приходитъ Иванъ-кухаркинъ сынъ. «Что, братъ
не видалъ ли зі ночь чего?» — Нѣтъ, возлѣ меня ни одна
муха не пролетала, ни одинъ комаръ не пищалъ! Иванъ
Быковнчъ повелъ братьевъ подъ калиновой мостъ, показалъ
имъ на мертвыя головы и сталъ стыдить: «эхъ вы, сони! гдѣ
вамъ воевать? вамъ бы дома на печи лежать.» На третью
иочь собирается на дозоръ идти Иванъ Быковнчъ; взялъ бѣ-
лое полотенце, повѣсилъ на стѣнку, а подъ нимъ на полу мис-
31
іу поставилъ, и говоритъ братьямъ: «я на страшной бой иду;
а вы, братцы, всю ночь не спите да присматривайтесь, какъ
будетъ съ полотенца кровь течь: если половина мвски на-
бѣжитъ — ладно дѣло, если полна миска набѣжитъ — все
ничего, а если черезъ край польетъ — тотчасъ спускайте
съ цѣпей моего богатырскаго коня и сами спѣшите на помочь
мнѣ.» Вотъ стоитъ Иванъ Быковичъ подъ калиновымъ мо-
стомъ; пошло время зй полночь, на рѣкѣ воды взволновалися,
на дубахъ орлы раекричалися—выѣзжаетъ чудо-юдо двѣнад-
цатиглавое; конь у него о двѣнадцати крылахъ, шерсть у коня
серебреная, хвостъ и грива — золотые. ') Ѣдетъ чудо-юдо;
вдругъ подъ нимъ конь споткнулся, чорный воронъ на плечѣ
встрепенулся, позади хортъ ощетинился. Чудо-юдо коня по
бедрамъ, вброна по перьямъ, хорта по ушамъ: «что ты, со-
бачье мясо, спотыкаешься? ты, воронье перо, трепещишься?
ты, песья шерсть, щетинишься? Аль вы думаете, что Иванъ
Быковичъ здѣсь? такъ онъ еще не родился, а коли родился—
такъ на войну не згодилея: я только дуну — его и праху не
останется!» Выскочилъ Иванъ Быковичъ: «погоди — не хва-
лись, прежде Богу помолись!» — А, ты здѣсь! зачѣмъ при-
шелъ? «На тебя, нечистая сила, посмотрѣть, твоей крѣпости
испробовать.» — Куда тебѣ мою крѣпость пробовать? ты
муха передо мной! Отвѣчаетъ Иванъ Быковичъ: «я пришелъ
съ тобой не сказки разсказывать, а на смерть воевать.» Раз-
махнулся своимъ острымъ мечемъ и срубилъ чуду-юду три
головы. Чудо-юдо подхватилъ эти головы, черкнулъ по нимъ
своимъ огненнымъ пальцемъ — и тотчасъ всѣ головы прирос-
ли — будто и съ плечъ не падали! Плохо пришлось Ивану
Быковичу; чудо-юдо сталъ одолѣвать его, по колѣна вогналъ
въ сыру землю. «Стой, нечистая сила! цари-короли сража-
*) Яар. мм у авто аороноі—-м> лбу мѣсяцъ млотоі, по боаамъ части
ааѣзди.
32
ются, в тѣ замиренье дѣлаетъ; а мы еъ тобой ужлж будемъ
воевать безъ роздыху? Даі мвѣ роздыху хоть до трехъ разъ.»
Чудо-юдо согласился; ’) Иванъ Быковнчъ силъ правую рука-
вицу в пуетвлъ въ вабуику. Рукавица всѣ окны побила, а
его братья спятъ, ничего ве слывутъ. Въ другой равъ раз-
махнулся Иванъ Быковнчъ сильнѣй прежняго в срубалъ чуду-
юду шесть головъ; чудо-юдо подхватилъ ихъ, черкнулъ огнен-
нымъ пальцевъ — в опять всѣ головы на мѣстахъ, а Ивана
Быковичд забилъ онъ пб поясъ въ сыру землю. Запросилъ
богатырь роздыху, снялъ лѣвую рукавицу и пустилъ въ из-
бушку. Рукавица крышу пробила, а братья все спятъ, ничего
ие слышутъ. Въ третій разъ размахнулся онъ еще сильнѣе и
срубилъ чуду-юду девять головъ; чудо-юдо подхватилъ ихъ,
черкнулъ огненнымъ пальцемъ — головы опять приросли, а
Ивана Быкова ча вогналъ онъ въ сыру землю по самыя плечи.
Иванъ Быковнчъ запросилъ роздыху, снялъ съ себя шляпу и
пустилъ въ избушку: отъ того удару избушка развалвлаея,
вся по бревнамъ раеватилася. Тутъ только братья проему-
9 Варіантъ: На третью ночь надо идти ва дозоръ Ивану Быковнчу; онъ
вышелъ въ частое поле, ударился о сырую землю, обернулся воробушкомъ 
полетѣлъ къ змѣиной матери; прилетѣлъ къ ёя окошечку, сѣлъ и слушаетъ.
Зжѣнха ва печкѣ сидитъ, йота поглаживаетъ, а сама говоритъ: «котыкъ-вогоп,
сѣропѣгой лобокъ! на рѣкѣ на Смородинѣ появился Ивавъ Быковнчъ, убилъ
у меня двухъ сыновеі середняго да младшаго; теперь я пошлю старшаго
о двѣнадцати головахъ — тотъ его доконаетъ. Потому доконаетъ, что есть
у вего вода сильная  вода слабая; сильная стоить ва право! рунѣ моего, а
слабая на лѣвой. * Иванъ Быковнчъ выслушалъ, полетѣлъ ні рѣку Смородину,
ва калиновой мостъ, обернулся добрымъ мдлодцѳмъ, переставилъ сильную воду
налѣво, а слабую направо, и ждетъ змѣя. Ѣдетъ змѣй о двѣнадцати го-
ловахъ, угадалъ Ивана Быкогача: «теоерь-то я вдоволь натѣшусь! давай, го-
воритъ сражаться.» — Ладно! только напередъ уговоръ сдѣлаемъ: кто въ
бою ослабѣетъ, тожу давать роздыху. Стали они сражаться, началъ змѣй одо-
лѣвать. Иванъ Быковнчъ запросилъ роздыху,  бросились оба воду мп: бо-
гатырь— сильную, а іігві—еіабу». У Ивана Биштяа того ®и яріСіио. а
у ажѣя убыло. Стали опить сражаться, а богатырь убилъ міі.
33
лисъ, глянули — кровь ивъ мвскн черезъ край льется, а бо-
гатырской конь громко ржотъ да съ цѣпей рвётся. Бросились
она ва конюшню, спустили коня, а слѣдомъ за нимъ и сама
на помочь спѣшатъ. «А! говоритъ чудо-юдо, ты обманомъ ж>
вешь; у тебя помочь есть.> Богатырской конь прибѣжалъ, на?
чалъ бить его копытами; а Иванъ Быковнчъ тѣмъ временемъ
вылѣзъ изъ земли, приловчился и отсѣкъ чуду-юду огненной
палецъ. Послѣ того давай рубить ему головы, сшибъ всѣ до
единой, туловище на мелкія части разнялъ, и побросалъ все
въ рѣку Смородину. ‘) Прибѣгаютъ братья. «Эхъ вы, сони!
говоритъ Иванъ Быковнчъ, изъ-за вашего сна я чуть-чуть го-
ловой ни поплатился.»
Поутру ранешенько вышелъ Иванъ Быковнчъ въ чистое
поле, ударился дземь и сдѣлался воробушкомъ, прилетѣлъ къ
бѣлокаменнымъ палатамъ и сѣлъ у открытаго окошечка. ’)
Увидала его старая вѣдьма, посыпала зёрнушковъ и стала
сказывать: «воробушекъ-воробей! ты прилетѣлъ зёрнушковъ
покушать, моего горя послушать. Насмѣялся надо ивою Иванъ
Быковвчъ, всѣхъ зятьевъ моихъ извелъ.» — Не горюй, ма-
тушка! мы ему за все отплатимъ, говорятъ чудо-юдовы жены.
«Вотъ я, говоритъ меньшая, напущу голодъ, сама выйду на
дорогу да сдѣлаюсь яблоней съ золотыми и серебреными яблоч-
ками * *): кто яблочко сорветъ — тотъ сейчасъ лопнетъ.»
*) Шлапа упала ва конюшню а раиоиала мЛ двери и мтворы; вы-
окочим оттуда діа ми, дм іброва а два хорта — тѣ саиые, чтд Исавъ
Бымтъ у мѣя шестиглаваго да у зиѣя демтаглаіаго отобралъ въ врехаія
два вояв. Бросалась ова поиогать Иваву Быкомчу. Гоюратъ икъ зиѣі о
двѣнадцати головахъ: «то вы иевя бьете? вѣдь вы мша была!» — Да.
сколько аы у васъ ве жала — никогда такого юрку ве ѣдали, юкоі пикъ,
теперь даютъ. И вабила того мѣя мни копытахи, хорты м иелкія иста,
его разорвали, а іброаы до тла исклевали.
*) Вар. сдѣлалса голубень; прилетѣлъ къ бѣломкеввыкъ палатокъ, обер-
нулся иурашеиъ и млѣвъ въ темпу — садитъ да слушаетъ.
*) Вар. сдѣлаюсь прекрасныхъ цвѣточковъ.
3
34
-ь-А а, говоритъ середная, напущу жажду, сана сдѣлаюсь ноло-
дязеиъ; на водѣ будутъ двѣ чаши плавать: одна золотая,
другая серебреная; кто за чашу возмется — того я утоплю.
«А а, говорить старшая, сонъ напущу, а сана перекинусь золо-
той кроваткою: кто на кроваткѣ ляжетъ — тотъ огнемъ сго-
рятъ.» Иванъ Быковичъ выслушалъ эти рѣчи, полетѣлъ на-
задъ, ударялся Ьземь и сталъ нопрежнену добрымъ мблодцемъ.
Собрались три брата и поѣхали домой. Ѣдутъ они дорогою,
голодъ вхъ сильно мучаетъ, а ѣсть нечего. Глядь — стоитъ
яблоня съ золотыми и серебреными яблочками; Иванъ-царе-
вичъ да Иванъ-кухаркинъ сынъ пустились было яблочки
рвать, да Иванъ Быковичъ напередъ заскакалъ и давай рубить
яблоню крестъ -нй- крестъ — только кровь брызжетъі Тоже
вдѣлалъ онъ и съ колодяземъ, и съ золотою кроваткою.
Сгибли чудо-юдовы жены; какъ провѣдала о томъ старая
Вѣдьма, нарядилась нищенкой, выбѣжала на дорогу и стоитъ
еъ котомкою. Ѣдетъ Иванъ Быковичъ съ братьями; она про-
тянула руку и стала просить милостивы. Говоритъ царевичъ
Ивану Быковичу: «братецъ! развѣ у нашего батюшки мало
золотой казны? подай этой нищенкѣ святую милостину.»
Иванъ Быковичъ вынулъ червонецъ и подаетъ старухѣ; она
не берется за деньги, а беретъ его за руку и виигъ съ нимъ
исчезла. Братья оглянулись — нѣтъ ни старухи, ни Ивана
Быковвча, и со страху поскакали домой, хвосты поджавши.
А вѣдьма утащила Ивана Быковича въ подземелье и привела
къ своему мужу — старому старику: «на тебѣ, говоритъ,
вашего погубителя!» Старикъ лежитъ на желѣзной кровати,
ничего не видитъ: длинныя рѣсницы и густыя брови совсѣмъ
глаза закрываютъ. Позвалъ онъ двѣнадцать могучихъ богаты-
рей и сталъ имъ приказывать: «возьмите-ка вилы желѣзныя,
подымите мои брови я рѣсницы чорныя; я погляжу, что онъ
за птица, чтб убилъ моихъ сыновей?» Богатыри подняли ему
35
ѣревж  рѣсницы вжламж; старикъ взглянулъ: «ай да молодецъ
Ванюша! дакъ ото ты взялъ смѣлость съ моими дѣтьми упра-
виться! Что-жъ мнѣ съ тобою дѣлать?» Твоя воляі что
хочешь, то ж дѣлай; я на все готовъ. «Ну, да что иного тол-
ковать, вѣдь дѣтей не поднять; сослужи-на мнѣ лучше службу:
съѣзди въ невиданное царство, въ небывалое государство, і
доставь мнѣ царицу-золотыя кудри; я хочу на ней жениться.»
Иванъ Быковичъ про себя подумалъ: «куда тебѣ старому чор-
ту жениться, развѣ мнѣ мблодцу!» а старуха взбѣсилась, навя-
зала камень на шею, бултыхъ въ воду и утопилась. «Вотъ
тебѣ, Ванюша, дубинка, говоритъ старикъ; ступай ты къ та-
кому-то дубу, стукни въ него три раза дубинкою и скажи:
выйди корабль! выйди корабль! выйди корабль! Какъ выйдетъ
жъ тебѣ корабль, въ то самое время отдай дубу трижды приказъ,
чтобы онъ затворился; да смотри, не забудь — если этого ие
сдѣлаешь, причинишь мнѣ обиду великую.» Иванъ Быковичъ
пришелъ къ дубу, ударяетъ въ него дубинкою безсчетное
число разъ и приказываетъ: «все, чтЬ есть, выходи!» Вышелъ
первой корабль; Иванъ Быковичъ сѣлъ въ него, крикнулъ
всѣ за мной!» и поѣхалъ въ путь-дорогу. Отъѣхавъ немного,
оглянулся назадъ — и видитъ: сила несметная кораблей и
лодокъ! всѣ его хвалятъ, всѣ благодарятъ. Подъѣзжаетъ къ
нему старичокъ въ лодкѣ: «батюшка Иванъ Быковичъ, иного
лѣтъ тебѣ здравствовать! Прійжи меня въ товарищи.»—А ты
что умѣешь? «Умѣю, батюшка, хлѣбъ ѣсть.» Иванъ Быковичъ
сказалъ: «оу, прдпасть! я ж санъ на это гораздъ; однако садись
на корабль, я добрымъ товарищамъ радъ.» Подъѣзжаетъ въ
лодкѣ другой старичокъ; «здравствуй, Иванъ Быковичъ! возь-
ми мевя съ собой.» — А ты что умѣешь? «Умѣю, батюшка,
вино-пиво пить.»—Нехитрая наука! яу да полѣзай на корабль.
Подъѣзжаетъ третій старичокъ: «здравствуй, Иванъ Быковичъ!
возьми и меня.» — Говори: что умѣешь? «Я, батюшка, умѣю
3*
36
въ банѣ париться.» — Фу, лихая тё побери! Эи, водумаешь,
мудрецы! Взялъ на корабль  второ; а тутъ еще лодка подъ-
ѣхала, говоритъ четвертой старичокъ: «много лѣтъ здравство-
вать, Иванъ Быковнчъ! прійми мена въ товарищи.» — Да ты
кто такой? «Я, батюшка, звѣздочётъ.» — Ну, ужь на это я
негораздъ; будь моимъ товарищемъ. Привалъ четвертаго,
просится пятой старичокъ. «Прахъ васъ возьми! куды мнѣ еъ
вами дѣваться? Сказывай скорѣй: что умѣешь?» — Я, батюин
на, умѣю ершомъ плавать. «Ну, милости просимъ!» Вотъ
поѣхали они за царицей-золотыя кудри. Пріѣзжаютъ въ не-
виданное царство, въ небывалое государство; а тамъ уже дав-
но свѣдали, что Иванъ Быковнчъ будетъ, и цѣлые три мѣсяца
хлѣбъ пекли, вино курили, пиво варили. Увидалъ Иванъ
Быковнчъ несчетное число возовъ хлѣба, да столько-же
бочекъ вина и пива; удивляется и спрашиваетъ: чтд-бъ это
значило? «Это все для тебя наготовлено.» — Фу, пропасть!
да мнѣ столько въ цѣлой годъ не съѣсть, не выпить. Тутъ
вспомнилъ Иванъ Быковнчъ про своихъ товарищей и сталъ
вызывать: «эй вы, старички-молодцы! кто изъ васъ пить-
ѣсть разумѣетъ?» Отзываются Объѣдайло да Опивайло: «мы,
батюшка! наше дѣло ребячье.» — А ну, принимайтесь за рабо-
ту! Подбѣжалъ одинъ старикъ, началъ хлѣбъ поѣдать: разомъ
въ ротъ кидаетъ не то чтд караваями, а цѣлыми возами. Все
пріѣлъ, и ну кричать: «мало хлѣба; давайте еще!» Подбѣжалъ
другой старикъ, началъ пиво-вино пять, все выпилъ и бочки
проглотилъ: «мало! кричитъ, подавайте еще!» Засуетилась
прислуга, бросилась къ царицѣ съ докладомъ, что ни хлѣба,
ни вина не достало. А царица-золотыя кудри приказала вести
Ивана Быковнча въ баню париться. Та баня топилась три
мѣсяца и такъ накалена была, что за пять верстъ нельзя
было подойти къ вей. Стали звать Ивана Быковича въ баню
париться; онъ увидалъ, что отъ бани огнемъ пышетъ, и го-
37
ворвтъ: «что вы съ ужа сошли? да а згорю тамъ!» Тутъ ежу
опять вспомнилось: «вѣдь со мной товарищи есть! Эй вы,
старички-молодцы! кто изъ васъ умѣетъ въ банѣ париться?»
Подбѣжалъ старикъ: «я. батюшка! мое дѣло ребячье.» Живо
вскочилъ въ баню, въ уголъ дунулъ, въ другой плюнулъ*—вся
баня остыла, а въ углахъ снѣгъ лежитъ. «Охъ, батюшки! за-
мёрзъ, топите еще три года!» кричитъ старикъ чтб есть мочи.
Бросилась прислуга съ докладомъ, что баня совсѣмъ замерзла;
а Иванъ Быковнчъ сталъ требовать, чтобъ ему царицу-зо-
лотыя кудри выдали. Царица сама къ нему вышла, подала
свою бѣлую руку, сѣла на корабль и поѣхала. Вотъ плывутъ
оим день в другой; вдругъ ей сдѣлалось грустно, тяжко —
ударила себя въ грудь, оборотилась звѣздой в улетѣла нй
небо. «Ну, говоритъ Иванъ Быковичъ, совсѣмъ пропяла!»
Потомъ вспомнилъ: «ахъ, -вѣдь у меня есть товарищи. Эй,
старички - молодцы! кто изъ васъ звѣздочётъ?» — Я, батюшка;
мое дѣло ребячье, отвѣчалъ старикъ, ударвлся оземь, сдѣ-
лался самъ звѣздою, полетѣлъ ві небо и сталъ считать звѣзды;
одну нашелъ лишнюю, и ну толкать ееі Сорвалась звѣздочка
съ своего мѣста, быстро покатилась по небу, упала ва корабль
в обернулась царицею-золотыя кудри. Опять ѣдутъ день,
ѣдутъ другой; нашла ва царицу грусть-тоска, ударяла себя
въ грудь, оборотилась щукою и поплыла въ море. «Ну, теперь
пропала!» думаетъ Иванъ Быковичъ, да вспомнилъ про по-
слѣдняго старичка и сталъ его спрашивать: «ты что-ли гораздъ
ершомъ плавать?» — Я, батюшка, мое дѣло ребячье! ударился
ёземь, оборотился ершомъ, поплылъ въ море за щукою, и
давай ее подъ бока колоть. Щука выскочила на корабль и
опять сдѣлалась царицею-золотыя кудри. Тутъ старячк и
съ Иваномъ Быковичемъ распростились, по своимъ домамъ
пустились; а онъ поѣхалъ къ чудо-юдову отцу. Пріѣхалъ къ
нему съ царицею-золотыя кудри; тотъ позвалъ двѣнадцать
38
«гутахъ богатырей, велѣлъ принести вали желѣзныя а
поднять ему брови  рѣсницы чорныа. Глянулъ на царицу, 
говоритъ: «ай да Ванюша! молодёцъ! теперь тебя проку, па
Илей свѣтъ отпущу.» — Нѣтъ, погоди! отвѣчаетъ Иванъ
Быковичъ; не подумавши скавалъі «А что?* — Да у меи
приготовлена яма глубокая, черезъ яму лежитъ жёрдочка;
кто по жёрдочкѣ пройдетъ, тотъ за себя и царицу возметъ.
«Ладно, Ванкіша! ступай ты напередъ.» Иванъ Быковичъ по*
шелъ по жёрдочкѣ, а царица-золотыя кудри про себя гово-
ритъ: «легче пуху лебединаго пройди!» Иванъ Быковичъ про-
шелъ •—• и жёрдочка ие погнулась; а старой старикъ пошелъ —
только на середину ступилъ, такъ и полетѣлъ въ яму. Иванъ
Быковичъ взялъ царицу-золотыя кудри и воротился домой,*
скоро они обвѣнчались и задали пиръ на весь міръ. Иванъ
Быковичъ сидитъ за столомъ да своимъ братьямъ похваляется:
«хоть долго я воевалъ, да молодую жену досталъ! а вы, братцы,
садитесь-ка на печи, да гложите кирпичи!» На томъ пиру 
я былъ, медъ-вино пилъ, по усамъ текло, да въ ротъ не по-
пало; тутъ меня угощали: отняли лоханку отъ быка да валила
молока; потомъ дали калача, въ ту-жъ лоханку помочі. Я не
пилъ не ѣлъ, вздумалъ утираться, со мной стали драться;
я надѣлъ колпакъ, стали въ шею толкать!
4.
ПОЙДИ ТУДА — НЕ ЗНАЮ КУДА, ПРИНЕСИ
ТО — НЕ ЗНАЮ ЧТО. *)
а. Въ нѣкоторомъ государствѣ жилъ-былъ король холостъ-
неженатъ, и была у него цѣлая рота стрѣльцовъ: на охоту
стрѣльцы ходили, перелётныхъ птицъ стрѣляли, государевъ
♦
*) О. гая. ѴІП, № 3.
39
столъ дичью снабжали. Въ то! ротѣ служилъ стрѣлецъ-мо-
лодецъ, по имени Федотъ; мѣтко въ цѣль попадалъ, почи-
ти!— николи промаху не давалъ, и за то любилъ его король
пуще всѣхъ его товарище!. Случилось ему въ одно время
по!дти на охоту ранимъ-ранёхонько, на само! зорѣ; зашелъ,
онъ въ темно! густо! лѣсъ и видитъ: сидитъ на деревѣ гор-
лица *). Федотъ навёлъ ружье, прицѣлился, выпалилъ — и
перешибъ птицѣ крылушко; свалилась птица съ дерева на
сырую землю. Поднялъ ее стрѣлокъ, хочетъ оторвать голову
да положить въ сумку. И возговоритъ ему горлица: «ахъ,
стрѣлецъ-молодецъ! не срыва! мое! бу!но! головушки, не
своди меня съ бѣлаго свѣта; лучше возьми меня живую, при-
неси въ сво! домъ, посади на окошечко и смотри: какъ толь-
ко на!детъ на меня дремота, въ ту самую пору ударь меня
право! рукою надтмашъ—и добудешь себѣ великое счастье!»
Крѣпко удивился стрѣлокъ; «что такое? думаетъ; съ виду
совсѣмъ птица, а говоритъ человѣческимъ голосомъ! прежде
со мно! такого случаю никогда не бывало...» Принёсъ птицу
домо!, посадилъ на окошечко, а самъ стоитъ-дожидается.
Прошло немного времени — горлица положила свою головку
подъ крылушко и задремала; стрѣлокъ поднялъ правую руку,
ударилъ ее надтмашъ легохонько — пала горлица ніземь и
сдѣлалась душо!-дѣвицеі, да такою прекрасною, чтд не взду-
мать, не взгадать, только въ сказкѣ сказать! Другоі подоб-
но! красавицы во всемъ свѣтѣ не бывало! Говоритъ оиа
добру молодцу, королевскому стрѣльцу: «умѣлъ ты меня до-
стать, умѣ! я' жить со мною; ты мнѣ будешь нарѣченны!
мужъ, а я тебѣ богоданная жена *)!» На томъ они и поладили;
женился Федотъ, и живетъ себѣ. — съ молодо! жено! потѣ-
*) Вар. шаел м тори,  мдт: шамеп во аодВ одаа сВраупца.
*) Вар. »УжВжь ш досмп нова, теперь жема и жаВ: о вѣдь ве сѣра
упца, іі — іоролекмд дочь!»
40
шаетея, а службы не забываетъ: каждое утро, ни свѣтъ, иі
зоря, возьмётъ свое ружье, пойдетъ въ лѣсъ, настрѣляетъ
разно! дичи в отнесетъ на королевскую кухню. Видитъ жена,
что отъ то! охоты весь онъ измаялся, и говоритъ ему: «по-
слушай, другъ! мнѣ тебя жалко: каждый божій день ты без-
покоишься, бродишь по лѣсамъ да по болотамъ, завсегда мо-
крёхонекъ домой ворочаешься, а пользы намъ нѣтъ никакой.
Это чтё за ремесло! Вотъ я — такъ знаю такое, что безъ
барышей не останешься. Добудь-ка рублей сотню, другую,
все дѣло поправимъ.» Бросился Федотъ по товарищамъ: у
кого рубль, у кого два занялъ, и собралъ какъ разъ двѣсти
рублей. Принесъ къ женѣ. «Ну, говоритъ она, купи теперь
на всѣ зтв деньги разнаго шолку.» Стрѣлецъ купилъ на двѣ-
сти рублей разнаго шолку. Она взяла, и сказываетъ: «не ту-
жи , молись Богу да ложись спать; утро вечера мудренѣе!»
Мужъ заснулъ, а жена вышла на крылечко, развернула свою
волшебную книгу — и тотчасъ явились передъ ней два невѣ-
домыхъ мблодца *): чтд угодно — приказывай! «Возьмите
вотъ этотъ шолкъ и за единой часъ сдѣлайте мнѣ ковёръ, да
такой чудной, какого въ цѣломъ свѣтѣ ве ввдывано; а на ков-
рѣ бы все королевство было вышито, и съ городами и съ де-
ревнями, и съ рѣками и съ озерами.» Принялись они за ра-
боту, и не только въ часъ, а въ десять минутъ изготовили
ковёръ — всѣмъ на диво; отдали его етрѣльцовой женѣ и
вмигъ исчезли, словно ихъ и не было I На утро отдаетъ она
ковёръ мужу: «ні, говоритъ, понеси на гостинной дворъ и
продай купцамъ, да смотри: своей цѣны не запрашивай, а
чтд дадутъ, то и бери.» Федотъ взялъ ковёръ, развернулъ,
повѣсилъ нй руку и пошелъ по гоетиннымъ рядамъ. Увидалъ
одинъ купецъ, подбѣжалъ испрашиваетъ: «послушай, по-
Въ другомъ смскѣ* два духа.
41
чтенный! продаешь—что ли?»—Продаю. «А что отбитъ?»
—Ты торговой человѣкъ, ты и цѣну уставляй. Вотъ купецъ
дуиалъ-думалъ, не можетъ оцѣнить ковра — да и только!
Подскочилъ другой купецъ, за нимъ третій, четвертой... и
собралась ихъ толпа великая, смотрятъ на ковёръ, дивуются,
а оцѣнить не могутъ. Въ то время проѣзжалъ мимо гостин-
ныхъ рядовъ дворцовой комендантъ, усмотрѣлъ толпу, и за-
хотѣлось ему разузнать: про что толкуетъ купечество? Вы-
лѣзъ изъ коляски, подошелъ и говоритъ: «здравствуйте,
купцы-торговцы, заморскіе гости! о чемъ рѣчь у васъ?»
—Такъ и такъ, ковра оцѣнить не можемъ. Комендантъ посмо-
трѣлъ на ковёръ, и самъ дался диву. «Послушай, стрѣлецъ!
говоритъ онъ; скажи мнѣ по правдѣ по истинной, откуда до-
былъ ты такой славной ковёръ?»—Мои жена вышила. «Сколь-
ко-жъ тебѣ дать за него?»—Я и самъ цѣны не вѣдаю; жена
наказала не торговаться, а сколько дадутъ — то и наше!
«Ну, вотъ тебѣ десять тысячъ!» Стрѣлецъ взялъ деньги и
отдалъ ковёръ; а комендантъ зтотъ завсегда' при королѣ на-
ходился — и пилъ, и ѣлъ за его столомъ. Вотъ онъ поѣхалъ
къ королю обѣдать и ковёръ повёзъ: «не угодно-ль вашему ве-
личеству посмотрѣть, какую славную вещь купилъ я сего-
дня?» Король взглянулъ — все свое царство, словно на ла-
дони, увидѣлъ; такъ и ахнулъ! «Вотъ это ковёръ! въ жизнь
мою такой хитрости не видывалъ. Ну, комендантъ! что хо-
чешь, а ковра тебѣ не отдамъ.» Сейчасъ вынулъ король
двадцать пять тысячъ я отдалъ ему изъ рукъ въ руки, а ко-
вёръ во дворцѣ повѣсилъ. «Ничего, думаетъ комендантъ, я
себѣ другой еще лучше закажу.» Сейчасъ поскакалъ къ
стрѣльцу, розыскахъ его избушку, входитъ въ свѣтлицу, я
какъ только увидалъ етрѣльцову жену — въ ту-жъ минуту
я себя и свое дѣло позабылъ; самъ не вѣдаетъ, зачѣмъ прі-
ѣхалъ; передъ нимъ такая красавица, что вѣкъ бы очей не
43
отвелъ: вее бы смотрѣлъ да смотрѣлъ! Гладахъ омъ ва чу-
жую жену, а въ головѣ дума за думой: «гдѣ это видано, гдѣ
это слыхано, чтобы простой солдатъ да таимъ сокровжщемъ
владалъ? а хоть в прі самомъ королѣ служу, в генеральской
чинъ на мнѣ положокъ, а такой красоты нигдѣ не видывалъ!»
Насилу комендантъ опомнился, нёхотя домой убрался. Съ той
лоры, съ того временя совсѣмъ не свой сдѣлался: и во снѣ
и ва аву только я думаетъ, чтд о прекрасвой стрѣльчихѣ; 
ѣстъ — не заѣстъ, и пьетъ — не запьетъ, все она предста-
вляется I Заврвмѣтллъ король и сталъ его выспрашивать:
«что съ тобой подѣялось? аль кручина какая?* — Ахъ, ваше
величество! видѣлъ я у стрѣльца жену — такой красоты во
всемъ свѣтѣ нѣтъ; все объ ней думаю: и не заѣсть, и не за-
пить, никакимъ снадобьемъ не заворожить! Пришла королв
охота самому полюбоваться, приказалъ заложить коляску и
поѣхалъ въ стрѣлецкую слободу. Входитъ въ свѣтлицу, ви-
дитъ — красота невообразимая! кто ни взглянетъ— старикъ
ли, молодой ли, всякой безъ ума влюбятса. Защемила его за-
зноба сердечная: «чего, думаетъ про себя, хожу я холостъ-
нежештъ? Вотъ бы мнѣ жениться на этой красавицѣ; зачѣмъ
ей быть етрѣльчвхою? ей ва роду написано быть королевою.»
Воротился король во дворецъ и говоритъ коменданту: «слу-
шай! еъумѣлъ ты показать ивѣ стрѣльцову жену-красоту
невообразимую; теперь съумѣй извести ея мужа. Я самъ ва
ней хочу жениться... А не изведешь, пѣвяі на себя: хоть ты
я вѣрной мой слуга, а быть тебѣ на висѣлицѣ!» Пошелъ ко-
мендантъ, пуше прежняго запечалился; какъ стрѣльца порѣ-
шить — не придумаетъ. Идетъ овъ пустырями, закоулками,
а ва встрѣчу ему баба-яга: «стой, королевской слуга! я всѣ
твои думки вѣдаю; хочешь, пособлю твоему горю неминуче-
му?»—Пособи, бабушка! чтд хочешь, заплачу. «Сказанъ тебѣ
королевской указъ, чтобъ извелъ ты Федота-стрѣльца.
43
Это дѣло бы ве важное: самъ-то онъ простъ, да жена у него
больно хитра! Ну, да мы загадаемъ такую загадку, что не-
окорѳ справится. Воротись къ королю к скажи: за тридевять
земель, въ тридесятомъ царствѣ есть островъ; на томъ остро-
вѣ ходитъ олень-золотые рога *)• Пусть король наберетъ
полсотню ^матросовъ—самыхъ негодныхъ, горькихъ пьяницъ,
и велитъ изготовить къ походу старо!, гнило! корабль, чтб
тридцать лѣтъ въ отставкѣ числится; на томъ кораблѣ пусть
пошлетъ Федота* стрѣльца добывать оленя-золотые рога.
Чтобъ добраться до острова, надо плыть ни иного-ви мало—
три года, да назадъ съ острова—три года, и того шесть лѣтъ.
Вотъ корабль выступитъ въ море, мѣсяцъ прослужитъ, а тамъ
и потонетъ: и стрѣлецъ, и матросы — всѣ ва дно поідутъ!»
Комендантъ выслушалъ втн рѣчи, поблагодарилъ бабу-ягу за
науку, наградилъ ѳѳ золотомъ, и бѣгомъ къ королю. «Ваше
величество! говоритъ, такъ и такъ—можно навѣрно стрѣль-
ца извести.» Король согласился и тотчасъ отдалъ приказъ
по «лоту: изготовить къ походу старо!, гнило! корабль, на-
грузить его провизіѳ! ва шесть лѣтъ и посадить ва него пять-
десятъ матросовъ—самыхъ распутныхъ и горькихъ пьяницъ.
Побѣжали гонцы по всѣмъ кабакамъ, по трактирамъ, набрали
такихъ матросовъ, что поглядѣть любо-дорого: у кого глаза
подбиты, у кого носъ сворочонъ в! бокъ. Какъ скоро доложи-
ли королю, что корабль готовъ, онъ въ ту-же минуту потре-
бовалъ къ себѣ стрѣльца: «ну, Федотъ, ты у меня молодёцъ,
перво! въ командѣ стрѣлецъ; сослужи-ка мнѣ службу, поѣз-
жа! за тридевять земель, въ тридесятое царство — тамъ
есть островъ, на томъ островѣ ходитъ олень-золотые рога;
поімаі его живаго в привези сюда.» Стрѣлецъ задумался; не
знаетъ, что и отвѣчать ему. «Дума!-ве дума!, сказалъ ко-
*) Вар. м топ остроН ндп вобшяца-иатогрмапа е* іНмдцам
жараватаи.
и
роль, а кола не сдѣлаешь дѣла, то мой мечь — твоя голова
съ плечъ!» Федотъ повернулся налѣво кругомъ в повелъ
нзъ дворца; вечеромъ приходятъ домой крѣпко печальной, не
хочетъ и слова вымолвить. Спрашиваетъ его жена: «о чемъ,
милой, закручинился? аль невзгода какая?» Онъ разсказалъ
ей все сполна. «Такъ ты объ этомъ печалишься? Есть о чемъ!
Это службишка, не служба. Молись-ка Богу да ложись спать;
утро вечера мудренѣе: все будетъ сдѣлано.» Стрѣлецъ легъ
и заснулъ, а жена его развернула волшебную книгу — и
вдругъ явились передъ ней два невѣдомыхъ мблодца: «что
угодно, что надобно?» — Ступайте вы за тридевять земель,
въ тридесятое царство — на островъ, поймайте оленя-золо-
тые рога и доставьте сюда. «Слушаемъ! къ свѣту все будетъ
исполнено.» Вихремъ понеслись они на тотъ островъ, схва-
тили олена-золотые рога, принесли его прямо къ стрѣльцу
на дворъ; за часъ до разсвѣта все дѣло покончили и скрылись,
словно ихъ и не было. Стрѣльчвха-красавица разбудила сво-
его мужа пораньше и говоритъ ему: «подн-поемотри — олень-
золотые рога на твоемъ дворѣ гуляетъ. Бери его на корабль
съ собою, пять сутокъ впередъ плыви, на шестые назадъ по-
ворачивай.» Стрѣлецъ посадилъ оленя въ глухую, закрытую
клѣтку и отвезъ на корабль. «Тутъ что?» спрашиваютъ матро-
сы. — Разные припасы я снадобья; путь долгой, мало ли что
понадобится! Настало время кораблю отчаливать отъ приста-
ни, много народу пришло пловцовъ провожать, пришелъ и
самъ король, попрощался съ Федотомъ и поставилъ его надъ
всѣми матросами за старшаго. Пятые сутки плыветъ корабль
пЬ морю, береговъ давно не видать, Фѳдотъ-стрѣлецъ прика-
залъ выкатить на палубу бочку вина въ сорокъ ведеръ, и го-
воритъ матросамъ: «пейте, братцы! не жалѣйте; душа —
мѣра!» А они тому в рады, бросились къ бочкѣ и давай вино
тянуть, да такъ натянулись, что тутъ-же возлѣ бочки попа-
45
дали и заснула крѣпкамъ сномъ. Стрѣлецъ взалеа за руль,
поворотилъ корабль къ берегу и поплылъ назадъ; а чтобъ
матросы про то не свѣдали—знай съ утра до вечера виномъ
ихъ накачиваетъ: только они съ перепоя глаза продерутъ,
какъ ужь новая бочка готова—не угодно-ль опохмѣлиться!
Какъ разъ на одинадцатыѳ сутки привалилъ корабль къ при-
стани, выкинулъ «лагъ и сталъ палить изъ пушекъ. Король
услыхалъ пальбу и сейчасъ на пристань — что тамъ такое?
Увидалъ стрѣльца, разгнѣвался .и накинулся на него со всей
жёсточью: «какъ ты смѣлъ до сроку назадъ воротиться?»—А
куда-жъ мнѣ дѣваться, ваше величество? Пожалуй, иной ду-
ракъ десять лѣтъ въ моряхъ проплаваетъ да путнаго ничего
не сдѣлаетъ; а мы, вмѣсто шести лѣтъ, всего-нй-всего десять
сутокъ проѣздили, да свое дѣло справили: не угодно-ль взгля-
нуть на оленя-золотыѳ рога? Тотчасъ сняли съ корабля клѣт-
ку, выпустили златорогаго оленя; король видитъ, что стрѣ-
лецъ правъ, ничего съ него не возьмешь! позволилъ ему до-
мой идти, а матросамъ, которые съ ннмъ ѣздили, далъ сво-
боду ва цѣлые на шесть лѣтъ; никто не смѣй ихъ и на служ-
бу спрашивать, потому самому что они ужь ати года заслу-
жили. На другой день призвалъ король коменданта, напустил-
ся на него съ угрозами: «что ты, говоритъ, аля шутки со
иной шутишь? Видно тебѣ голова твоя не дорогі! Какъ зна-
ешь, а найди случай, чтобъ можно было Федота-стрѣльца
злой смерти предать.» — Ваше королевское величество! поз-
вольте подумать; авось можно поправиться. Пошелъ комен-
дантъ пустырями да закоулками, на встрѣчу ему баба-яга:
«стой, королевской слуга! я твои думки вѣдаю; хочешь, по-
соблю твоему'горю?»—Пособи, бабушка! вѣдь стрѣлецъ, вер-
нулся в привезъ оленя • золотые рога. «Охъ, ужь слышала!
еамъ-то онъ простой человѣкъ; извести его не трудно бы—
все равно чтё щепоть табаку понюхать! да жена у него боль-
46
во титра. Ну, да мы загадаемъ ей иную загадку, еъ которой
не такъ скоро справится. Ступай къ королю и скажи: пусть
пошлетъ онъ стрѣльца туда — не знаю куда, принести то —
не знаю что *). Ужь этой задачи онъ во вѣки вѣковъ ве
выполнитъ: или совсѣмъ бёзъ вѣсти пропадетъ, или съ пу-
стыми руками назадъ прійдетъ.» Комендантъ наградилъ бабу-
ягу золотомъ и побѣжалъ къ королю; король выслушалъ и
велѣлъ стрѣльца позвать. *Ну, Федотъ! ты у меня молодёцъ,
первой въ командѣ стрѣлецъ. Сослужилъ ты мнѣ одну службу—
досталъ оленя-золотые рога; сослужи и другую: поди туда—
не знаю куда, принеси то — не знаю что! Да помни: коли не
принесешь — то мой мечь, твоя голова съ плечъ!» Стрѣлецъ
повернулся налѣво кругомъ и пошелъ изъ дворца; приходитъ
домой печальной, задумчивой. Спрашиваетъ его жена: «что,
милой кручинишься? аль еще невзгода какая?» — Эхъ, гово-
ритъ, одну бѣду съ шеи свалилъ, а другая навалиласа; посы-
лаетъ меня король туда — не знаю куда, велитъ принести
то—не знаю что. Черезъ твою красу всѣ напасти несу! «Да,
это служба немалая! чтобъ туда добраться, надо девять лѣтъ
идти, да назадъ девять — итого восьмнадцать лѣтъ; а будетъ
ли толкъ съ того — Богъ вѣдаетъ!» — Что-же дѣлать, какъ-
же быть? «Молись Богу да ложись спать; утро вечера мудре-
нѣе. Завтра все узнаешь.» Стрѣлецъ легъ спать, а жена его
дождалась ночи, развернула волшебную книгу — и тотчасъ
явились передъ ней два мб лодца: «что угодно, что надобно?»,
— Не вѣдаете ли: какъ ухитриться да пойдти туда — ве
знаю куда, принести то — не знаю что? «Нѣтъ, ве вѣдаемъ!»
Она закрыла книгу — и мдлодцы съ глазъ исчезли. Поутру
будитъ етрѣльчиха своего мужа: «ступай къ королю, проси
золотой казны на дорогу—вѣдь тебѣ восьмнадцать лѣтъстран-
Лар. пусть пошлетъ онъ стрѣльца на конецъ погібѳлі, гдѣ жвветъ
Шит-рмуиъ.
47
етвовать; в получвшь деньги, заходи со мной проститься.»
Стрѣлецъ побывалъ у короля, получилъ изъ казначейства
цѣлую кису золота, и приходитъ съ женой прощаться.
Она подаетъ еиу ширинку  мячикъ: «когда выйдешь изъ
города, брось этотъ мячикъ передъ собою; куда онъ по-
катится — туда и ты ступай. Да вотъ тебѣ мое рукодѣлье:
гдѣ-бы ты ня былъ, а какъ станешь умываться — завсегда
утирай лицо этою ширинкою.» Попрощался стрѣлецъ съ своей
женой и товарищами, поклонился на всѣ на четыре стороны
 пошелъ за заставу. Бросилъ мячикъ передъ собою; мячикъ
катится да катится, а онъ за нимъ слѣдомъ идетъ. Прошло
съ мѣсяцъ времени, призываетъ король коменданта и гово-
ритъ ему: «стрѣлецъ отправился на восьмяадцать лѣтъ по
бѣлу свѣту таскаться, и по всему видно, что не быть ему
живому. Вѣдь воеьмнадцать лѣтъ не двѣ недѣли; мало ли что
въ дорогѣ случится! Денегъ у него много; пожалуй разбой-
ники нападутъ, ограбятъ да злой смерти предадутъ. Кажись,
можно теперь за его жену приняться. Возьми-ка ты мою ко-
ляску, поѣзжай въ стрѣлецкую слободку, и привезя ее во
дворецъ.» Комендантъ поѣхалъ въ стрѣлецкую слободку,
пріѣхалъ къ етрѣльчихѣ -красавицѣ, вошелъ въ избу и
говоритъ: «здравствуй, умница! король приказалъ тебя во
дворецъ представить.» Пріѣзжаетъ она во дворецъ; король
встрѣчаетъ ее съ радостію, ведетъ въ палаты раззолочевыя
и говоритъ таково слово: «хочешь ли быть королевою? я тебя
замужъ возьму.» — Гдѣ-жъ это видано, гдѣ-жъ это слыха-
но: отъ живаго мужа жену отбивать! Каковъ ии-на-есть, хоть
простой стрѣлецъ, а мнѣ онъ —- законной мужъ. «Не пойдешь
охотою, возьму силою!» Красавица усмѣхнулась, ударилась
Ьбъ полъ, обернулась горлицей и улетѣла въ окно.
Много царствъ и земель прошелъ стрѣлецъ, а мячикъ все
катится. Гдѣ рѣка встрѣтится, тамъ мячикъ мостомъ пере-
48
бросится; гдѣ стрѣльцу отдохнуть захочется, тамъ мячикъ
пуховой постелью раскинется. Долго ли, коротко ли — ско-
ро сказка сказывается, нескоро дѣло дѣлается, приходитъ
стрѣлецъ къ большому великолѣпному дворцу; мячикъ до-
катился до воротъ и пропалъ. Вотъ стрѣлецъ подумалъ-
подумалъ: «дай пойду прямо!» Вошелъ по лѣстницѣ въ по-
кои; встрѣчаютъ его трк дѣвицы неописанной красоты: «от-
куда и зачѣмъ, доброй человѣкъ, пожаловалъ?»—Ахъ, крас-
ныя дѣвицы! не дали мнѣ съ дальняго походу отдохнуть, да
начали спрашивать. Вы бы прежде меня накормили-напоили,
отдохнуть положили, да тогда бы и вѣстей спрашивали. Онѣ
тотчасъ собрали на столъ, посадили его, накормили-напоили
и спать уложили. Стрѣлецъ выспался, встаетъ съ мягкой
постели; краевыя дѣвицы несутъ къ нему умывальницу и
шитое полотенце. Онъ умылся ключевой водой, а полотенца
не принимаетъ: «у меня, говоритъ, своя ширинка; есть чѣмъ
лицо утереть.» Вынулъ ширинку и сталъ утираться. Спра-
шиваютъ его красныя дѣвицы: «доброй человѣкъ! скажи: от-
куда досталъ ты эту ширинку?»—Мнѣ ее жена дала. «Стало
быть ты женатъ на нашей родной сестрицѣ!» Кликнули мать-
старушку; та какъ глянула на ширинку, въ ту-жъ минуту
признала: «это моей дочки рукодѣлье!» Начала у гостя рас-
прашивать-развѣдывать; онъ разсказалъ ей, какъ женился
на ея дочери и какъ царь послалъ его туда — не знаю куда,
принести то — не знаю что. «Ахъ, зятюшка! вѣдь про вто
диво даже я не слыхивала! Постой-ка, авось мои слуги
вѣдаютъ.» Вышла старуха на крыльцо, крикнула громкимъ
голосомъ — и вдругъ, откуда только взялись! набѣжали
всякіе звѣри, налетѣли всякія птицы. «Гой еете, звѣри лѣ-
сные и птицы воздушныя! вы, звѣря, вездѣ рыскаете; вы,,
птицы, всюду летаете: не слыхали-ль, какъ дойдти туда —
не знаю куда, принести то—не знаю что?» Всѣ звѣри и птицы
49
№> адннт. Г9г*9<г1» АТЯѣчдли.-;«н|тъ,. мы,;црц Т9 н« сдрдввдав!*
^аы^у^лда. ихъ стцруда, по своимъ нШайъ’гтДО тдаиц»-
бам^ до лѣсамъ, по рощамъ;, воротилась вътцрвлду, достадр
.свою волщебцую книгу, развернула ее— ц тотчасъ ярились
.въ ней два.великана; «что угодно, что.надобно?» —Д вотъ
.что, слуга мои вѣрные! понесите мая» вмѣстѣ съ зятемъ нд
о кія нъ- море широкое и станьте какъ разъ на срединѣ-уна са-
мой пучинѣ,* Тотчасъ подхватили одм стрѣльца со старухою,
донесли >ихъ словно вихри буйные на окіянъ- море широкое
и стали на срединѣ — на самой пучинѣ; сами какъ столбы
.стоятъ, а стрѣльца со старухою на рукахъ держатъ. Крикнула
старуха громкимъ голосомъ — и приплыли къ ней всѣ гады
и рыбы морскіе: такъ в кишатъ! изъ-за нихъ сива мора не
видно! «Гой есте, гады и рыбы морскіе! вы вездѣ плаваете,
у всѣхъ острововъ бываете: не слыхали - ль, какъ дойдтц
туда—не знаю куда, принести то —не вааю что?» Всѣ гады
и рыбы въ одинъ голосъ отвѣчали: «нѣтъ, мы про то не слщ-
хивали!» Вдругъ протѣснилась впередъ старая колченогая ля-
гушка, которая ужь лѣтъ тридцать какъ въ отставкѣ жила,
ц говоритъ: «ква-цва! я знаю, гдѣ здакое дцво найдти.»
-—Ну, милая, тебя - то мнѣ и надобисГсказала старуха, взяла
лягушку и велѣла великанамъ себя и зятя домой отнесть.
(Мигомъ очутились они во дворцѣ. Стала старуха лягушку
допытывать: «какъ ц какою дорогою моему зятю идти?* Отвѣ-
чаетъ лягушка: «это мѣсто на краю свѣта — далако далеко!
л бы сама его проводила, да ужь. больно стара, еле ноги
цолочу; мнѣ туда въ пятьдесятъ лѣтъ не доцрыгать.» Стаи
руха принесла большую банку, налила, свѣжимъ молокомъ,
посадила въ нее лягушку, в даетъ зятю: «неся, говоритъ, ату
.банку въ рукахъ, а лягушка пусть .тебѣ дорогу показываетъ-*
Стрѣлецъ взялъ банку съ лягушкою, попрощался со стару-
хой и ея дочкаив и отправился въ путь. Онъ идртъ, а ли-
4
50
гута ежу дорогу показываетъ. Близко ли, далеко ли, долго
ли, коротко ли—приходитъ къ огненно! рѣкѣ; за то» рѣкой
высокая гора стоитъ, въ то! горѣ дверь видна. «Ква-ква! го-
воритъ лягушка, выпусти женя изъ банки; надо нанъ черезъ
рѣку переправиться.» Стрѣлецъ вынулъ ее изъ банки и пу-
стилъ нйземь. «Ну, добро! мблодецъ! садись на женя, да не
жалѣ!; небось, не задавишь!» Стрѣлецъ сѣлъ на лягушку и
прижалъ ее къ зенлѣ; начала лягушка дуться, дулась-дулась
и сдѣлалась такая большая, словно стогъ сѣнно!. У стрѣль-
ца только и на ужѣ, какъ-бы не свалиться: «коли свались,
дб сверти ушибусь!» Лягушка надулась да какъ прыгнетъ —
перепрыгнула черезъ огненную рѣку и сдѣлалась опять малень-
кою. «Теперь, добро! нблодецъ, ступа! въ вту дверь, а а тебя
здѣсь подожду; во!дешьты въ пешеру, я хорошенько спрячься.
Спустя нѣкое врежя прядутъ туда два старца; слуша!, что они
будутъ говорить и дѣлать, а послѣ, какъ они уйдутъ, и самъ
тожъ говори и дѣла!!» Стрѣлецъ подошелъ къ горѣ, отворилъ
дверь — въ пещерѣ такъ темно, хоть глазъ выколи! полѣзъ
на корачкахъ и сталъ руками щупать; нащупалъ пусто!
шкапъ, сѣлъ въ него и закрылся. Вотъ немного погодя при-
ходятъ туда два старца и говорятъ: «в!, Шматъ- разумъ! *)
покорми-ка насъ.» Въ ту жъ минуту—откуда чтд взялось!—
зажглись люстры, загремѣли тарелки н блюда, и явились на
столѣ разныя вина я кушанья. Старики напились, наѣлись, и
приказываютъ: «в!, Шматъ-разумъ! убери все.» Вдругъ ни-
чего не стало — ни столі; ни винъ, ни кушаньевъ, люстры
всѣ погасли. Слышитъ стрѣлецъ, что два старца ушли, вы-
лѣзъ изъ шкапа и крикнулъ: «а!, Шматъ-разумъ!»—Что угод-
но? «Покорми меня!» Опять явились и люстры зазженнын, и
столъ накрыто!, в всякіе напитки и кушанья. Стрѣлецъ сѣлъ
’) Вар. Урэа-Мурм.
51
за столъ и говорятъ: «эй, Шматъ-разумъ! садясь, братъ, со
мною; станемъ ѣсть-пить вмѣстѣ, а то одному мнѣ скучно.»
Отвѣчаетъ невидимой голосъ: «ахъ, доброй человѣкъ! отку-
дова тебя Богъ принесъ? Скоро тридцать лѣтъ, какъ я двумъ
старцамъ вѣрой-правдой служу, а за все это время они ня
разу меня съ собой не сажали.» Смотритъ стрѣлецъ и удив-
ляется; никого не видать, а кушанья съ тарелокъ словно
кто метелочкой подметаетъ, а бутылки съ виномъ сами поды-
маются, сами въ рюмки наливаются, глядь — ужь и пусты!
Вотъ стрѣлецъ наѣлся - напился, в говоритъ: «послушай,
Шматъ-разумъ! хочешь мнѣ служить? у меня житье хоро-
шее.» — Отчего не хотѣть! мнѣ давно надоѣло здѣсь, а ты,
вижу, — человѣкъ доброй. «Ну, прибирай все да пойдемъ со
мною!» Вышелъ стрѣлецъ изъ пещеры, оглянулся назадъ —
нѣтъ никого... «Шматъ-разумъ! ты здѣсь?» — Здѣсь! не бой-
ся, я отъ тебя не отстану. «Ладно!» сказалъ стрѣлецъ и
сѣлъ на лягушку; лягушка надулась я перепрыгнула черезъ
огненную рѣку; онъ посадилъ ее въ банку и отправился въ
обратной путь. *) Пришелъ къ тещѣ и заставилъ своего но-
*) Варіантъ: Простые* стрѣлецъ съ своею женою, пустилъ клубочекъ
передъ собою  пололъ велѣлъ за ввнъ. Близко ли-далеко, скоро лв-
коротко—приходитъ на чистое поле, смотритъ — стоитъ избушка на курячой
ножкѣ. Онъ клубочокъ въ карманъ спряталъ, и говоритъ: «избушка, избушка!
стань ко мнѣ передомъ, а къ лѣсу задовъ.» Избушка поворотилась къ нему
передомъ; перешагнулъ черезъ порогъ — въ избушкѣ старуха сидитъ.
«Здравствуй, бабушка!» — Здравствуй, доброй человѣкъ! какъ Богъ занбсъ
въ нашу сторону — по волѣ, аль по неволѣ? «По неволѣ, бабушка! Послалъ
мена король: пойди, говоритъ, туда — не знаю куда, принеси то — не знаю
что.» — Ну, молодецъ! и сколько ва свѣтѣ живу, а про зто еще не слыхи-
вала. Взялъ стрѣлецъ кувшинъ съ водою, умылся съ дороги, вянулъ свое
полотенце и сталъ утираться. Увидала старуха я спрашиваетъ: «послушай,
доброй человѣкъ, откуда добылъ сто полотенце? вѣдь ото — работа моей
племянницы.» — Твоей племянницы, а моей богоданной жены. «Гдѣ-жъ она
голубушка?» — Дона осталась, жива и здорова, велѣла тебѣ поклонъ снести.
4*
ваго «лугу х«|опеаыео угостить старуху и «а дочекъ. Шматъ-
разумъ такъ ихъ уводчикахъ, что старуха съ радости чуть
иддсаТь ве пошла, а лягушкѣ, за ея вѣрную службу, мдзм-
чида во три банки молока въ день давать. Стрѣлвцъ распро-
щался съ тешею и пустился домой. Шелъ-шелъ в сально умо-
рился; прибились его ноги скорыя, опустились руки бѣлыя:
«ахъ, говоритъ, Шматъ-разумъ! ѳолибъ ты вѣдалъ, какъ я
усталъ; просто ноги отымаются.* —- Что-жъ ты мнѣ давно
не окажешь? а-бъ тебя живо на мѣсто доставилъ. Тотчасъ
подхватило стрѣльца буйнымъ вихремъ и понесло по воздуху
такъ шибко, что съ головы шайка свалилась. «Эй, Шматъ-
разумъ! постой на минутку, моя шапка свалилась.» — Позд-
Старуха обрадовалась, накормила-иапоила его  говоритъ! -ну, другъ! поі-
дмгь со мао»; я соберу діа теба всѣхъ моихъ поддшншхъ і ставу іщевр-
шивать: авось, на твое счастье, кто-нибудь да вѣдаетъ, куда ж зачѣмъ по-
сла» тебя король.> Вышла она на дворъ; старуха крикнула громкимъ голо-
сомъ, молодецкимъ посвистомъ — собраіись къ не* птицы: сколько есть въ
бѣломъ свѣтѣ, всѣ прилетѣли. «Птицы перелбтныя! сто изъ васъ вѣдаетъ —
яаучвте, какъ дойдтитуда — ве знаю куда, принести то — ве знаю что.»
Ни едва птица про то  ве слыхивала. Пошелъ стрѣлецъ дальше, заходитъ
къ другой старушкѣ—та собираетъ звѣрей, спрашиваетъ у нихъ; ^вѣрв томъ
чего не вѣдаютъ. Стрѣлецъ опять въ дорогу, заходитъ нъ третьей старушкѣ
 разсказываетъ ей свое горе. Старуха вышла ва дворъ, крикнула грошамъ
гемсежь. ммодецкіігь тентомъ сползлись въ но* гады вешге зм-
іи:  змѣи ишвучіа,  лигушки скакучія; столько налѣзло ихъ, что  «у-
 вить негдѣ! Ни одинъ гадъ не вѣдаетъ, куда  зачѣмъ послалъ король до-
браго мдлодца. Вотъ старуха взяла именной списокъ и стада перекличку дй-
лать — всѣ ли на мѣстѣ? Всѣ гады на мѣстѣ, только одной лягушки нѣтъ;
сейчасъ послала гонцовъ ее розіккивать. Ве прошло  часу, какъ тешутъ
лвгуншу о трехъ ногахъ. «Гдѣ ты, шельма, пропадала?* — Виновата, госу-
дарыня! я изо всѣхъ силъ торопилась, да со ммой на дорогѣ несчастье пра-
ключшоеа: ѣхалъ мужикъ иа телегѣ, наѣхалъ на маня колосомъ  отдавилъ
му» •«у могла цфвтъсв до навой жмбси. «Вѣдово^аътебѣ, вивъ дшйЦ-
лм туда — не жв куда, принести то — ве внаю что?» Пожадуй,»-
. вазль дорогу «жм, адово учгокъ іамко тудві Маѣ туда ва м т во
цомраігвп. Стрѣлецъ вшъ, лвгушау» аввездо, ль аиш в ямовъ въ
513
во, сударь, хватился? твоя шейка теперь за пять тысдЩ»
вёрстѣ назади. Города и деремни, рѣйи и лѣса такъ в мель-
каютъ нврѳдьглазігми... Вотъ летятъ стрѣлецъ видъ глубо-
кимъ1 моремъ, и гласитъ ему Шматъ-разумъ: «хочешь•-—. я
иа этоМъ морѣ золотую бесѣдку сдѣлаю? можно будетъ отдох-
нуть да я счастье добыть.» — А ну, сдѣлай! сказалъ стрѣ-
лецъ, и сталъ опушаться нй море. Гдѣ за минуту только'
волны подымалиея —• тамъ появился островокъ, ва островку
золотая бесѣдка. Говорятъ стрѣльцу Шматъ-разумъ: «садись
въ бесѣдку, отдыхай, иа море пЬглядымай; будутъ плыть мимо
три купеческихъ корабля и пристанутъ къ острову; ты за-
зови купцовъ, угести-уподчивай и промѣняй меня на три ди-
ковйнкя, чтд купцы съ собой везутъ. Въ свое время я къ
тебѣ назадъ вернусь!» Смотритъ стрѣлецъ — съ западной
стороны три корабля плывутъ; увидали корабельщики островъ
я золоту» бесѣдку: «что за чудо! говорятъ, сколько разъ мы
тутъ плавали, кромѣ воды ничего не было, а тутъ нй поди!
золотая бесѣдка явилась. Пристанемте, братцы, къ берегу,
поглядймъ'полюбуемся.» Тотчасъ остановили корабельной
ходъ я бросили якори; три купца-хозяива сѣли на легкую ло-
дочку и поѣхали на островъ. «Здравствуй, доброй человѣкъ!»
-— Здравствуйте, купцы чужеземные! милости просимъ ко
ругВ; самъ идетъ, она путь указываетъ. Швл-шелъ, до синя моря дошелъ,-
переплылъ на лодочкѣ иа другую сторону, видитъ — палаты стоять, онъ —
туда, і спрятался за печку. Ровно въ полночь приходятъ въ палаты дЛі«-
цать*.*гіршъ лишаевъ; вгаргіі выступы» * прикіулъ: «й, ГубрпйІ» Ог
Іѣ'дотъ ему ифвиірува: «что прикажите?» — Подавд* обѣдъ и вина на двѣ-
надцать человѣкъ, і чтобъ былъ хоръ музыкантовъ. Тотчасъ все  явилося:
загремѣла музыка  пошла гульба!.. (Стрѣлецъ сманиваетъ къ себѣ невѵт*
ау  отпроияеил въ обрстміі путь.) Подавалъ къ корю, гладь — мЛдѣ’не
вадт мдквь *Эй, ГубреІІ какъ-бы намъ ка ту еторову попасть? •-*-А мотъ
ЯФрВдоіІ пень; садись на вено н держись ирѣвче. Стрѣлецъ- волоки» лгу»
ку ва вавуху, лл на горѣло* пень  крѣоао обхватилъ ого обѣими руаажж
Вдругъ пень поднялся съ вемлі  перелетѣлъ черевъ все море»..
54
мнѣ, погуляйте, повеселитесь, роздыхъ возьмите: нарочно для
заѣзжихъ гостей и бесѣдка выстроена. Купцы вошли въ бе-
сѣдку, сѣли на скамеечку. «Эй, Шматъ-разумъ! закричалъ
стрѣлецъ, дай-ка намъ попнть-поѣсть.» Явился столъ, на
столѣ вина и кушанья; чего душа захочетъ — все мигомъ
исполнено! Купцы только ахаютъ: «давай, говорятъ, мѣнять-
ся! ты намъ своего слугу отдай, а у насъ возьми за то лю-
бую диковинку.» — А какія у васъ диковинки? «Посмотри—
увидишь!» Одинъ купецъ вынулъ изъ кармана маленькой ящи-
чекъ, только открылъ его — тотчасъ по всему острову слав-
ной садъ раскинулся, и съ цвѣтами, н съ дорожками; а за-
крылъ ящичекъ — и садъ пронялъ. Другой купецъ вынулъ
изъ-подъ полы топоръ и началъ тяпать: тяпъ да ляпъ —
вышелъ корабль! тяпъ да ляпъ — еще корабль! Сто разовъ
тяпнулъ — сто кораблей сдѣлалъ, съ парусами, съ пушка-
ми и съ матросами; корабли плывутъ, въ пушки палятъ, отъ
купца приказовъ спрашиваютъ... Натѣшился онъ, спряталъ
свой топоръ—и корабли съ глазъ исчезли, словно ихъ и не
было! Третій купецъ досталъ рогъ, затрубилъ въ одинъ ко-
нецъ — тотчасъ войско явилося: и пѣхота, в конница, съ
ружьями, съ пушками, съ знаменами; ото всѣхъ полковъ по-
сылаютъ къ купцу рапорты, а онъ отдаетъ имъ приказы:
войска идутъ, музыка гремитъ, знамена развиваются... Натѣ-
шился, купецъ, взялъ трубу, затрубилъ съ другаго конца — и
нѣтъ ничего, куда вся сила дѣвалася! ‘) «Хороши ваши ди-
ковины, да мнѣ не пригодны! сказалъ стрѣлецъ; войска да
корабли — дѣло царское, а я простой солдатъ. Коли хотите
*) Вар. Одинъ вулецъ миулъ табаверяу: тольво врнпиу свіин — в въ
ту-вгъ лвауту болыпоі горохъ расанетса; друга* вупецъ топоръ досталъ: тал-
ая лоэовъ по зеилѣ— топагъ дворецъ ааятса, ударъ Обуховъ въ переднія
угадъ — и дворца валъ не бивало.1 А тротіі вупецъ повязалъ игалъаявъ'.
толыю отвроі его — талъ я полѣзетъ воісво я вонное и пѣшее.
55
со мной помѣняться, такъ отдаіте мнѣ за одного слугу-нѳвн*
дамку всѣ три диковинки.» — Не много ли будетъ? «Ну, какъ
знаете; а я иначе мѣняться не стану!» Купцы подумали про
себя: «на что вамъ этотъ садъ, эти полки н военные корабли?
лучше помѣняться, по крайне! мѣрѣ безъ всякой заботы бу*
дѳмъ и сыты, и пьявы.» Отдали стрѣльцу свои диковинки и
говорятъ: «эй, Шматъ-разумъ! мы тебя беремъ съ собою; бу-
дешь ли намъ служить вѣрой-правдою?» — Отчего ве слу-
жить? мнѣ все равно — у кого не жить. Воротились купцы
на свои корабли и давай всѣхъ корабельщиковъ поить-уго-
щать: «ну-ка, Шматъ-разумъ, поворачивайся!» Перепились
всѣ дбпьяна и заснули крѣпкимъ сиомъ. А стрѣлецъ сидитъ
въ золотой бесѣдкѣ, призадумался и говоритъ: «эхъ, жалко!
гдѣ-то теперь мой вѣрной слуга Шматъ-разумъ?»—Я здѣсь,
господинъ! Стрѣлецъ обрадовался: «не пора ли намъ домой?»
Только сказалъ, какъ вдругъ подхватило его буйнымъ вих-
ремъ и понесло по воздуху. Купцы 'Проснулись, и захотѣлось
имъ выпить съ похмѣлья: «эй, Шматъ-разумъ! дай-ка намъ
опохмѣлиться.» Никто не отзывается, никто не прислужива-
етъ. Сколько ни кричали, сколько ни приказывали — нѣтъ
ни на грошъ толку! «Ну, господа! надулъ васъ этотъ мо-
клакъ. *) Теперь чортъ его найдетъ! и островъ пропалъ, и зо-
лотая бесѣдка сгинула.» Погоревали-погоревали купцы, под-
няли паруса в отправились — куда имъ было надобно.
Быстро прилетѣлъ стрѣлецъ въ свое государство, опустил-
ся возлѣ синяго моря на пустомъ мѣстѣ. «Эй, Шматъ-разумъ!
нельзя ли здѣсь дворецъ выстроить?»—Отчего нельзя! сей-
часъ готовъ будетъ. Вмигъ дрорецъ поспѣлъ да такой слав-
ной, чтб в сказать нельзя: вдвое лучше королевскаго. Стрѣ-
*) БвкмЗеннІ юлоПп, попропоіка (Допоя. п Олигу о&і. іеякор.
ею*., стр. іів).
56
ленъ Открылъ' ящичекъ, й кругомъ дворцй: садъ тиіея,1' съ
рѣдкими * деревьями м цвѣтами. Въ^ь сидитъ стрѣлецъ у от-
Крыта гб окна д'гг на сёой садъ любуется — вдругъ влетѣла въ
окно горлйца, ударилась: бземь* и оборотилась его молодо*
одною: Обнялись они, Поздоровались, стали Другъ друга рас-
Прйшивать, другъ другу разсказывать. ’ Говоритъ стрѣльцу
ОДИа: «съ той самой поры, какъ ты йзъ дриу ушелъ, я все вре-
мя йо лѣсамъ да по рощамъ сирой горлинкой летала.» На дру-
гой день' поутру! вышёлъ король на балконъ, гляИулъ'йа синй‘
Коре, и видитъ — на самомъ берегу стоитъ новой дворецъ, а
кругомъ дворца зелёной садѣ. «Какой вто невѣйса вздувалъ
безъ спросу на моей землѣ строиться?» Побѣжали гонцы, раз-
вѣдали и докладываютъ, что дворецъ тотъ стрѣльцомъ постав-
ленъ, и живетъ во дворцѣ онъ самъ, и жена при немъ. Король
Пуще разгнѣвался, приказалъ собрать войско 'и идти на
поморье, садъ до тла разорить, дворецъ на мелкія части разбить,
а самого стрѣльца и его жену лютой смерти предать. Усмо-
трѣлъ стрѣлецъ, ч+о идетъ на него сильное войско королев-
ское, схватилъ поскорѣй топоръ, тяпъ да ляпъ—вышелъ ко-
рабльі сто разовъ тяпнулъ — сто кораблей сдѣлалъ. Потомъ
вынулъ рогъ, затрубилъ разъ — повалила пѣхота, затрубилъ
ВЪ другёй—повалила конница. Бѣгутъ къ нему начальники изъ
полковъ, съ кораблей, п адутъ приказу. Стрѣлецъ приказалъ
начинать сраженіе; тотчасъ заиграла музыка, у'Дари.тж въ ба-
рабаны, полки двинулись: пѣхота ломятъ королевскихъ сол-
датъ, конница догоняетъ, вѣ плѣнъ забираетъ,'а съ' кораблеі
по столичному городу такъ и жарятъ пушками. Король видмтъ,-
чТо ёгй армій 'бѣжитъ, бросился было самъ войскіг оетайавліг-
вать—да куда! Нё прошло и полчаса, Какъ его самого убнМм.
Когда кончилось сраженіе, собрался народъ и началъ стрѣль-
ца вроемъ, чтобы ваялъ; въсоов руки-вое государство.-Онъ
на то согласился, и сдѣлался королемъ, а жена ега йЬрвлемм».
57
Ь: Былъ у паря стрѣлокъ: вошеіъ йоототяіѣея; Глядь'
летитъ три утицы: Двѣ іеерёбрёийя, одйа золотвн . 'Жа лко ему
стрѣлять показ'алося; !*д*й-ка; думаетъ, пойду іа 'ИИМЫ
дамъ; ее сядутъ1 ли1 гдѣ?" !авось удастся 'живьёмъ' изловить!»
Утицы спусТилисЬ на взморье; Сбросили съ себя нрЫлушки-—
и стали прекрасныя дѣвицы', кинуііись въ воду й давай ку-
паться. Стрѣлокъ подползъ потйхойьку яг унесѣ золотыя*
крылушки ДІЪйЦй выкупйлйеь, ВйшДя ні берегъ; йаЧалк
одѣваться, начали* навйзыйаТк тгрылутякн—у 'Марьи-паревяы1
Пропажа объявйласй: нѣть золотыхъ крылушекъ. Говорить
она своимъ сестрицаИъ': «поле тайте, сестрицы! полетайте, то-1
лубушкп! я останусь поискать моикрылушки; коли найду —;
на дорогѣ ваёъ нагоню,'а кО'ли Нѣть — вѣкъ меня нё увидите;
Спроситъ про меня матушка, вы скажите ей, что я по чистУ
нолю залеталася; соловьиийіъ пѣсейь заслушалась.» Сёстри-
цы обернулись еерёбрейыМи утицами И улётѣлг, аМарьяпа-
ревна осталась на взморья: «озовись, Говоритъ, кто взялъ моя
крылушки? коли старъ человѣкъ -—'будь мнѣ батюшка, а ста-
рушка —- будь мнѣ матушкі; кёли младъ человѣкъ — буХЬ'
сердечной другъ, а КраёйаЙ дѣвйца — будь роднай сестра!»
Услыхалъ ату рѣчь стрѣлокъ и приноситъ ей золоѴый кры-
лушки. Марья-царевна взяла сйой крылуиппі «г' примолвила:
«давши слово, нельзя мѣнятьгиду за тебя, за добраго мблодца,
замужъ! Вотъ тебѣ кустйкѣночь: ночевать, а другой ку-
стикѣ—мнѣ»*). И летл/онн ёпатй подъ разными кусточка-
ми. Ночью встала !Мярья-царевна и'вскричала громкимъ голо-
сомъ: «бйтюіикЯйы каменщики 'И Илотнйчкв, матушкины работѣ
Вар. Уіицы спустились на 'взморьѣ обратизись красными дѣвнцам»,'
ДОЦІиеЬ и въ вбау. Отрѣ'іокъ воцпозві' оотатоньку» унесъ'«дну сороиу. ?
*> »ц>. Хвдоа. Ійіи-тмію•: »Й>«г» ЛМШВД * к*о|ЖЧ»>
чесп-не хвала моаодду красть рубашку у дЗв^іпкрІ Разлучилъ ты, адолЗІ,
мейя  съ родомъ  съ племенемъ; видѣлъ ты красу дѣвичью — мое голо|
Аіо, йадо за тебя'зайумъ идти'м ’•
58
ничка! явитесь сюда ніюкоро.» На тотъ зовъ набѣжало многое
множество всякихъ слугъ. Она имъ принизываетъ: поставить
палаты бѣлокаменныя, изготовить ей и жениху платья под-
вѣнечвыя и привезть золотую карету, а въ каретѣ были бы
запряжены кони вороные, гривы у нихъ золотыя, хвосты се-
ребреные. Отвѣчали слуги въ одинъ голосъ: «рады старать-
ся! къ-свѣту все будетъ исполнено.» На зарѣ на утренней
послышался благовѣстъ въ большой колоколъ; будитъ Марья-
царевна своего-жениха: «встань-пробудись, царской стрѣлокъ!
ужь звонятъ къ заутренѣ; пора наряжаться да къ вѣнцу ѣхать.»
Пошли они въ палаты высокія, бѣлокаменныя, нарядились въ
платья подвѣнечныя, сѣли въ золотую карету и поѣхали въ
церковь. Отстояли заутреню, отстояли обѣдню, обвѣнчались,
пріѣхали домой, и былъ у нихъ веселой и богатой пиръ. На
утро проснулся стрѣлокъ, услыхалъ звонкой птичій крикъ,
выглянулъ въ окошечко — на дворѣ птицъ видимо-невидимо,
такъ стаей и носятся. Посылаетъ его Марья-царевна: «ступай,
милой другъ, бей царю челомъ!» — А гдѣ-жъ я возьму пода-
рочекъ? «А вотъ стадо птицъ; ты пойдешь, онѣ за тобой по-
летятъ.» Стрѣлокъ нарядился и пошелъ во дворецъ; идетъ
полемъ, идетъ городомъ, а за нимъ стая птицъ несется. При-
ходитъ къ царю: «много лѣтъ вашему величеству! бью челомъ
тебѣ, государь, этими перелётными пташками; прикажи при-
нять милостиво.» — Здравствуй, мой любимой стрѣлокъ! спа-
сибо на подарочкѣ. Говори: что надобно? «Виноватъ, госу-
дарь: на твоей землѣ безъ спросу устроился.» — Это вина
невеликая; у меня много земель — гдѣ хочешь, тамъ и домъ
станови. «Есть другая вина: не сказавшись тебѣ, оженился
на красной дѣвицѣ.» — Ну, что-жъ! это дѣло хорошее. При-
ходи завтра ко инѣ и жену на поклонъ приведи; посмотрю,
хороша ли твоя суженая? На другой день увидалъ царь
Марью-царевну и сталъ съ ума сходить по ея красотѣ не-
59
описанной. Призываетъ онъ къ себѣ бояръ, генераловъ 
полковниковъ: «вотъ вамъ ноя золотая казна! берите, гово-
ритъ, сколько надобно, только достаньте ни* такую-жъ кра-
савицу, какова жена у коего придворнаго стрѣлка.» Всѣ бо-
яра, генералы и полковники отвѣчали еиу: «ваше величе-
ство! иы уже вѣкъ доживаемъ, а другой подобной красавицы
не видывали.» — Какъ знаете, а мое слово — законъ! Огор-
чились царскіе совѣтники, вышли изъ дворца и носы повѣ-
сили, вздумали съ горя въ трактиръ зайдти да вннца испить.
Сѣли за столъ, спросили вина и закусокъ, в призадумались
молча. Подбѣжалъ къ нимъ кабацкая Теребевь ‘), въ худомъ
каотанишкѣ, и спрашиваетъ: «о чемъ, господа, пригорюни-
лись?» — Поди прочь, оборвышъ! «Нѣтъ, вы меня не гоните,
лучше рюмку вннца поднесите; я васъ на умъ наведу.» Под-
несли ему рюмку вина; онъ выпилъ и сказалъ: «зхъ, господа!
другой такой красавицы, какъ Марья-царевна Премудрая, во
всемъ свѣтѣ нѣтъ, и искать нечего. Воротитесь-ка къ царю:
пусть онъ призоветъ стрѣлка и велитъ ему розыскать козу-
золотые рога, чтд гуляетъ въ заповѣдныхъ лугахъ, сама
пѣсни поетъ, сама сказки сказываетъ *). Онъ вѣкъ'свой прохо-
дятъ, а козы не найдетъ; тѣмъ временемъ отчего не жить
государю съ Марьей-царевною?» Эта рѣчь полюбилась цар-
скимъ совѣтникамъ, озолотили ониТеребеня, и бѣгомъ во
дворецъ. Строго закричалъ на нихъ государь: «почто воро-
тились?»-— Ваше величество! другой такой красавицы, какъ
Марья-царевна Премудрая, во всемъ свѣтѣ нѣтъ, и искать
нечего. Лучше призовите стрѣлка и велите ему розыскать
козу-золотые рога, чтб гуляетъ въ заповѣдныхъ лугахъ, са-
*) Слово тарабам» звачвтъ: оборваввой, общапаввой пмввца.
Вар. в веавп ему Охт въ гоеуіаретво чужезеввое, въ луга моовйа-
ине, в лостап сввту-мміув шетиву съ севыо аороспаив.
60
ми пѣепи поетъ, сама свази» сѣйзыйяегтъ. вѣкъ евоі
проходитъ, а ковы не найдетъ;'тѣмъ'временемъ, гееударь,
отчего не жить тебѣ съМаръей-царевною? «И ть враиак
Въ тотъ-же чаеъ ломалъ гоеударь с+рѣлка М отдалъ ему
приказъ, чтобы нѳиреиѣнво добилъ козу-золотыё рота. Стрѣ-
локъ царю поклонъ и пошелъ изъ свѣтлицы воаъ;пряхостть
домой иевеселъ, буйну голову ниже Плечъ повѣсилъ. Снрз-
внвмтъ его жега: «о чемъ, Доброй молодецъ запечелилси?
алв слышалъ отъ царя кручмянее олово,: али ятобѣ не по
мысли?» — Царь нарядилъ ва службу; нрвѣамлъ добить ко-
зу-золотые рога, чтд въ заповѣдныхъ лугахъ гуляетъ. саия
пѣсен поетъ, сама сказки сказываетъ. «Ну, утро- вечера му-
дренѣе; а теперь можно спать!» Стрѣлокъ легъ и заснулъ, а
Марья • царевна выпла ва крылечко и вскричала громкимъ
голосомъ: «батюйяииыпйстушкй, матуякгеы рабетнички!
собирайтесь сюда нйскоро.» На тотъ айвъ собралось многое
множество вѣрныхъ елугъ; Марья-цнревна приказала ирмвез-
ти иъ не* на дворъ козу-иолотые рога, чтб гуляетъ въ «ано-
мѣдныхъ лугахъ, сама пѣсни поетъ, сама сказки сказываетъ.
«Рады стератьея! къ утру будетъ исполнено.* Назарѣ на
утренней пробудился стрѣлокъ — ло двору ходятъ коза- и-
лотмѳ рога; каялъ ее л отвелъ къ пари. Въ другой разъ из-
училъ Терѳбевь царскихъ совѣтниковъ:« есть декобылвц»
епобурая, златогривая, въ заповѣдныхъ лугахъ Гуляетъ* а
за вей семьдесятъ семь злыхъ жеребцовъ1 бѣга ютъ-; пусть
стрѣлокъ ту кобылицу н тѣхъ жеребковъ для >царя* добу-
детъ.» Беара, генералы а полковники побѣжали іо двореш
докладывать; государь стрѣлку принтъ1 отдалъ, стрѣлокъ
Марьѣ-царевнѣ разсказалъ, а Марья-царевна вышла на кры:
лечко и вскричала громкимъ голосомъ: «батюшкины пастуш-
кя, матушкины работнички! собирайтесь сюда ніекоро..* во-
бралось къ ней многое множество вѣрныхъ слугъ; *шелуівал«
01
задачу. ' къ. утру веярлнцди..Ва зарѣ ца.утрецной яробуддл-
за еурШкъ, глддулъ. в> Рймде,иц) — во,двору гуляетъ Ы>-
былцца едвобурда, зддтогрявад, » демывсятъ семь.жереб-
-цадъ съ.нею; сѣлъ цату кобылдцу.вертомъ ц.цоѣхдлъ къ
.царю. Крылица стрѣлой л₽т»тъ, а за ней семьдесятъ семь
: жеребцовъ бѣгутъ:. такъ  мѣсятъ/около, словно рыба въ
Водѣ возлѣ,корму сладкаго. Царь видитъ* что дѣло.его. на
ладъ не йдетъ.'я одать дрдвдлсй адсвоихъ совѣтчиковъ: •бе-
рите, говоритъ., казны сколько надобно , да достаньте мнѣ
такую<жъ красавицу, какова Марья-царевна есть!» Огорчи-
лись царскіе совѣтчики, вздумали съ горя въ трактиръ зайд-
ти, винца испить. Вошли въ трактиръ, сѣли за столъ и спро-
сили вина и закусокъ. Подбѣжалъ къ нимъ кабацкая Тере-
бень въ худомъ каотанишкѣ: «о чемъ, господа, пригорюни-
лись ? Поднесите мнѣ рюмку вннца, я васъ на умъ наведу,
вашему горю пособлю.» Онк &али ему рюмку вина; Теребень
выцмлъ н сказалъ: «воротитесь-ка назадъ къ государю. КСДЛ-
жите, чтобъ послалъ стрѣлка туда— невѣдомо куда, принес-
ти то — чортъ знаетъ'что 1» Царскіе совѣтники обрадова-
лись, наградили его золотомъ и явились къ царю. Увидя ихъ,
закричалъ царь грознымъ голосомъ: «зачѣмъ воротились?»
Бояра, генералы и полковники отвѣчали: «ваше величество!
другой такой красавицы, какъ Марья-царевна Премудрая во
всемъ свѣтѣ нѣтъ, в искать нечего. Лучше призовите стрѣл-
ка и велите ему идти туда—невѣдомо куда, принести то—
чортъ знаетъ что.» Какъ они научили, такъ царь и сдѣлалъ.
Приходитъ стрѣлокъ домой нёвеселъ, ниже плечъ буйну го-
лову повѣсилъ; спрашиваетъ его жена: «о чемъ, доброй мб-
лодецъ, запечалился! алв слышалъ отъ царя вру чинное сло-
во, алм я тебѣ не пе кысли пряялаеь?» Онъ горько важммлъ:
‘ «нарядилъ, говоритъ, государь меня на новую службу, при-
казалъ идти туда — невѣдомо куда, принести то, — чортъ
62
знаетъ что.» — Вотъ ото служба, такъ служба! сказала
Марьи* * царевна, н дала ему мячикъ: куда мячикъ покатятся,
туда и ступаі. Повелъ стрѣлокъ въ путь-дорогу; мячикъ
катился*катился и завелъ его въ такія мѣста, гдѣ и слѣду
человѣческоі ноги не видать. Еще немного — и привелъ
стрѣлокъ къ больаому дворцу; встрѣчаетъ его царевна:
«здравствуй, зятюшка! какими судьбами попалъ — волей,
ала неволей? Здорова ли сеетрица моя Марья-царевна?»
—По отходѣ моемъ здорова была, а теперь — не вѣдаю. За-
несла мейя къ вамъ неволя горькая — нарядилъ царь на
службу....
(Омнчаиіе еима то-же, какъ  въ синева подъ буввож в.)
5.
МОЛОЖАВЫЯ ЯБЛОКИ, МЕРТВАЯ И ЖИВАЯ
ВОДА ’).
а. Жилъ-былъ царь съ царицею, у него было три сына.
Посылаетъ онъ своихъ сыновей розыскать его молодость.
Вотъ отправились царевичи въ путь-дорогу, пріѣзжаютъ къ
столбу, отъ котораго идутъ три дороги, в на томъ столбѣ на-
писано: вправо идти — молодецъ будетъ сытъ, а конь голо-
денъ; налѣво идти—молодецъ будетъ голоденъ, а конь сытъ;
прямо идти—живому не быть. Старшій царевичъ поѣхалъ на-
право, средній—налѣво, а младшій—прямой дорбгой ’). Мно-
<) Са. внп. П, № 27  вып. ѴНІ, № 4.
•) >цр. Старшіо два брата ѣхало-ахали, добралась до огаепиоі рЗаа: панъ
дальше ахать—ве вЗдаюп, развала въ сторона палата в стала въ частотъ
полѣ жать, въ гульба врежв проводить. А младшія братъ махалъ по дорогѣ
п бабе-вгВ; она дала ему полотенце: «съ намъ черевъ огиепуп рану перо-
63
го ли, мало ли «халъ меньшой братъ—попадается ему канава
глубокая. Не сталъ долго думать, какъ черезъ нее переѣхать;
благословился, нахлысталъ коня, перескочилъ на другую сто-
рону, я видитъ избушку возлѣ дремучаго лѣса—на курьихъ нож-
кахъ стоитъ. «Избушка, избушка! оборотись къ лѣсу задовъ,
ко мнѣ передомъ.» Избушка оборотилась. Входитъ въ нее ца-
ревичъ; тамъ сидитъ баба-яга: «оу-оу! говоритъ, доселева рус-
скаго духа видомъ не видано, слыхомъ не слыхано, а нониче
русской духъ въ-виду является, въ уста мечется! Что, доброй
мдлодецъ, отъ дѣла лытаешь, али дѣла пытаешь?»—Ахъ ты,
старая хрычовка! ни ты бы говорила, ни я бы слушалъ. Ты
прежде меня напой-накорми, да тогда я спрашивай. Она его
напоила-накормила, вѣсти выспросила и дала ему своего кры-
латаго коня: «поѣзжай, мой батюшка, къ моей середней се-
стрѣ.» Ѣхалъ онъ долго ли, коротко ли — видятъ избушку,
входитъ — тамъ баба-яга сидитъ: «оу-оу! говоритъ, доселева
русскаго духа видомъ не видано, слыхомъ не слыхано, а нони-
че русской духъ въ-виду является, въ уста мечется! Что, до-
брой мдлодецъ, дѣла пытаешь, иль отъ дѣла лытаешь?»—Эхъ,
тетка! напой-накормя, тогда в спрашивай. Она напоила-вакор-
мила и стала распрашивать: «какими судьбами занесло тебя
въ зтв страны далекія?» — Отецъ послалъ искать свою моло-
дость. «Ну, возьми на смѣну моего лучшаго кона и поѣзжай къ
моей старшей сестрѣ.» Царевичъ не медля пускался въ доро-
гу; долго ли, мало ли ѣхалъ—опять видитъ избушку па курь-
ихъ ножкахъ. «Избушка, избушка! стань ко мнѣ передомъ, а
въ лѣсу задомъ.» Избушка повернулась; вошелъ — тамъ си-
дитъ баба-яга: «*у-*у! доселева русскаго духа видомъ не ви-
дано, слыхомъ не слыхано, а нониче русской духъ въ-виду
является, въ уста мечется! Что, доброй мдлодецъ, дѣла пы-
Ѣдешь; мхи полотенцемъ направо —мостъ явятся, махнп налѣво—мостъ
пропадетъ.»
64
Лвеціь,	атъ, дѣла,лытзе^аь?" — Эхь> старая, .хрычовка! ве
№В?рмадШ>Ц0 уацсила^.лд вѣстей ^цращиадещь. Баба-ягана-
цермидд, егера^оила, вѣстей прычсо.рёсила,,, и дала ему вона
аучще преавдхъ двух>;<цйѣзжай с,і> Богамъ! редадеко есть
царство—ты въ роррта, не ѣщдц„у, воротъ львы стерегутъ
а наздьрци .доя хорортрарвд, м.црнро, ч^р^ъ.тыц'ь. перемах-
ни,. да смотря—за струиц.нд зацОД; не то,все царство взвол-
•Нуетса: тогда тебѣ дивему не быть! А.ракъ перемахнешь че-
резъ тынъ, тотчасъ ступа^ во дворецъ—въ ,заднюю комнату,
отвори, потихоньку дверь л увидишь, какъ спитъ царь-дѣвица;
Уіяея подъ подушкой пузырёкъ.сь.жэдой водей.спрятанъ. Ты
.возьмиі пузырёкъ и парадъ сцѣши, п< ея красоту не загляды-
вайся.* Царевичъ рдОДлъвср,.какъ учила, егр баба-яга; тель-
ца одного мд цыдерщалъ — на.,д$вцчыо красоту позарился...
Стадъ на конясадиться—у коня доги надгибаются, стадъ че-
ірѳзъ тынъ перескакивать—и задѣлъ струну. Вмигъ все цар-
ство цробудидося, встала и царь-дѣвица и редѣла лона сѣд-
лать; а баба-яга У^ь уадала, что съ добрымъ мёлодцемъ прм-
влючллосц, иприготовилась къ отвѣту; только усцѣла оца отпу-
стить царевича, какъ прилетаетъ .царь-дѣвица и застаетъ
бабу агу всю растрёпанную. Говоритъ е| царь-дѣвица; «какъ
смѣла ты допустить.такого негодяя до моего царства? онъ у
.діена былъ,.квасъ лилъ да «е покрылъ.*—Матушка царь-дѣ-
вица! чай, сама видишь» ДО* ДО волосы растрёпаны; я оъ
нимъ долго дралась, да сладить ке цргла. Двѣ другія бабы-
*) Въ другомъ спискѣ сказано, что кругомъ сада съ моложавыми яблоками
іг съ ключами живо* и Нерпой воды; змѣй обвился — голова и хвостъ
въ одномъ «Витѣ волгли®. Говоритъ бабамга царваичус «уларьииигоге віги
до голфвй; ог> того уддра богатырскаго онъ. будетъ едап .трое срок^» Въ
это время успѣешь всѳ сдѣлать! Да вотъ тебѣ сухой прутикъ; какъ войдешь
іы въ садъ, сейчасъ бѣги по всѣиъ родникамъ и мякаІ этотъ прутикъ въ воду:
дъ даномъ родникѣ онъ дастъ листья, и цвѣтъ—въ трмъ, значитъ, и ждвад йода
течетъ.
65
яги тоже сказали. Царь-дѣвица бросилась за царевичемъ въ
погоню,  только что хотѣла охватить его—-какъ онъ черезъ
канаву перепрыгнулъ. Говоритъ ему вслѣдъ царь-дѣвица:
«жди меня черезъ три года; на кораблѣ пріѣду.» Царевичъ
отъ радости не видалъ, какъ къ столбу подъѣхалъ и какъ по-
вернулъ отъ него въ лѣвую сторону; пріѣзжаетъ онъ на се-
ребреную гору—на горѣ шатёръ раскинутъ, около шатра конь
стоитъ, ѣстъ бѣлоярую пшеницу да пьетъ медовую сытицу,
а въ шатрѣ лежитъ доброй мдлодецъ — его родной братецъ.
Говоритъ ему меньшой царевичъ: «поѣдемъ ка старшаго бра-
та отыскивать.» Осѣдлали лошадей и поѣхали въ правую сто-
рону; подъѣзжаютъ къ золотой горѣ — на горѣ раскинутъ
шатёръ, около него конь ѣстъ бѣлоярую пшеницу, пьетъ медо-
вую сытицу, а въ шатрѣ лежитъ доброй мдлодецъ—ихъ стар-
шій братъ. Они его разбудили и поѣхали всѣ вмѣстѣ къ тому
столбу, гдѣ три дороги сходятся; сѣли тутъ отдохнуть. Два
старшіе брата стали меньшаго распрашивать: «нашелъ ты ба-
тюшкину молодость?» — Нашелъ. «Какъ и гдѣ?» Онъ разска-
залъ имъ все, какъ было, прилёгъ ва траву и заснулъ. Братья
изрубили его ва мелкіе куски в разбросали по чистому полю;
взяли съ собой пузырёкъ съ живой водою в отправились
къ отцу.
Вдругъ прилетаетъ жаръ-птица, собрала всѣ разбро-
санные куски, склада ихъ, какъ слѣдуетъ быть человѣку;
потомъ принесла во рту мертвой воды, вспрыснула — всѣ
куски срослися; принесла живой воды, вспрцсвула —- царе-
вичъ ожилъ, всталъ и говоритъ: «какъ я долго спалъ!» Отвѣ-
чаетъ жаръ-птица: «вѣкъ бы тебѣ спать непробуднымъ
сномъ, еслибъ не я!» Царевнчъ поблагодарилъ ее и пошелъ
домой; отецъ его не взлюбилъ и сослалъ съ глазъ долой;
такъ онъ цѣлые три года и шатался по разнымъ угламъ. А
какъ прошло три года, приплываетъ на кораблѣ царь-дѣвица
5
66
 посылаетъ къ царю письмо, чтобы выслалъ къ ней вшюв-
ника; а холи восяротввится — оаа вызжетъ и вырубятъ
все царство до тла. Царь высылаетъ къ не* старшаго сына;
тотъ пошелъ къ кораблю. Увидали его двое мальчиковъ, двое
сынова* царь* дѣвицы, и стали спрашивать у свое* матушки:
«не этотъ ли нашъ батюшка?» — Нѣтъ, ото вашъ дядюшка.
«Какъ-же намъ его встрѣтить?*—Возьмите по плёткѣ
да проводите назадъ. Воротился старшій царевичъ домой,
будто несолоно хлебалъ! А царь-дѣвица съ тѣми-же угроза-
ми требуетъ выдачи виноватаго; высылаетъ'царь другаго
сына — и съ нимъ тоже случилося, чтд и съ первымъ. Тутъ
приказалъ царь отыскивать меньшаго царевича, и какъ ско-
ро его нашли—отецъ сталъ посылать иа корабль къ царь-
дѣвицѣ. А онъ говоритъ: «тогда по*ду, когда до самаго ко-
рабля будетъ выстроенъ хрустально* мостъ, а на мосту
будетъ много разныхъ яствъ н винъ наставлено.» Нечего
дѣлать, построили мостъ, наготовили яствъ, припасли винъ
и йодовъ. Царевичъ собралъ евонхъ товарище* и говоритъ:
«идите со мно* въ провожатыхъ, ѣшьте и пейте, ничего не
жалѣйте!» Вотъ идетъ онъ пб мосту, а мальчики кричатъ:
матушка! кто это?» — Это вашъ батюшка. «Какъ-же намъ
его встрѣтить?» — Возьмите подъ .ручки и ведите ко мнѣ.
Тутъ они цѣловались, обнимались, миловались; а послѣ
поѣхали къ царю и повѣдали ему все, какъ было. Царь
старшихъ сыновей со двора согналъ, а съ ценыиимъ началъ
вмѣстѣ жить-поживать, добра наживать.
Ь. Въ нѣкоторомъ царствѣ, въ нѣкоторомъ государствѣ
жилъ-былъ царь; у царя было три сына: два — умные,
третій — дуракъ. Какъ-то приснился царю сонъ, будто за
тридевять земель, въ тридесятомъ государствѣ есть красная
дѣвица, у которой съ рукъ и ногъ вода течетъ: кто зтой воды
изопьетъ, тотъ на тридцать лѣтъ моложе станетъ. А царь
67
былъ очень старъ; призналъ онъ своихъ дѣтей и лунныхъ
людей и говорилъ ииъ: «не еъуиѣетъ ли кто ной сонъ
разгадать?» Отвѣчали царю дуиные люди: «ваше величество!
иы видомъ не видали, а слыхомъ слыхали про такую красную
дѣвицу; а какъ до неа дойдти, того намъ невѣдомо.» Возгово*
рилъ тутъ большой сынъ Дмитрій-царевичъ: «батюшка! бла-
гослови меня на всѣ на четыре стороны ѣхать, людей посмо-
трѣть, себя показать, про красную дѣвицу розыскать.» Отецъ
далъ ему свое родительское благословеніе: «бери, говоритъ,
казны — сколько хочется и всякаго войска — сколько на-
добно.» Дмитрій-царевичъ взялъ сто тысячъ войека и от-
правился въ путь-дорогу; ѣдетъ день, ѣдетъ недѣлю, ѣдетъ
мѣсяцъ и два и три, у кого ни спроситъ — никто не знаетъ
про красную дѣвицу, и заѣхалъ въ такія мѣста пустынныя,
чтд только небо да земля. Погналъ кона дальше — и вотъ
передъ нѣмъ гора высокая-высокая! глазами не вскинешь!
Кое - какъ взлѣзъ ва эту гору, и нашелъ тамъ древняго, сѣ-
даго старика. «Здравствуй, дѣдушка!» —>• Здравствуй, доброй
мблодецъ! что отъ дѣла лытаешь, аля дѣла пытаешь? «Дѣла
пытаю.» — Что-жъ тебѣ надо? «Да слышалъ я, Что за три-
девять земель, въ тридесятомъ государствѣ есть красная
дѣвица — съ рукъ и съ ногъ вода цѣлюшаа точится: кто
этой воды достанетъ да изопьетъ, тотъ тридцатью годами мо-
ложе будетъ.» — Ну, братъ, тебѣ туда не доѣхать! «Отчего
такъ?» — Отъ того, что есть на пути три рѣки широкія, на
тѣхъ рѣкахъ три перевоза: на первомъ перевозѣ отсѣкутъ
тебѣ правую руку, на второмъ — лѣвую ногу, а на третьемъ
голову снимутъ. Дмитрій - царевичъ прикручинился, повѣ-
силъ буйную голову ниже могучихъ плечъ, и думаетъ: «не \
то Отцову голову, не то свою жалѣть! Ворочусь-ка я назадъ.»
Спустился съ горы, воротился къ отцу и говоритъ: «нѣтъ,
батюшка, не могъ розыскать; про ту дѣвицу нигдѣ слыхомъ
5*
68
не сдыхать!* Сталъ проситься середній сынъ Василій-царе-
вичъ: «батюшка! благослови меня, можетъ а розыцу.»
— Ступай, сынокъ! Василій-царевичъ взялъ съ собой войска
сто тысячъ н отправился въ путь-дорогу; ѣдетъ день, ѣдетъ
недѣлю, ѣдетъ мѣсяцъ и два а три, и заѣхалъ въ такія мѣста
пустынньія, чтд только лѣса да болота. Нашелъ тутъ бабу-ягу,
костяную ногу, ж... жилиную. «Здравствуй, баба-яга, костяная
нога!* — Здравствуй, доброй мдлодецъ! что отъ дѣда лытаешь,
али дѣла пытаешь? «Дѣла пытаю! Слышалъ я, что за тридевять
земель, въ тридесятомъ государствѣ есть красная дѣвица —
съ рукъ и съ ногъ цѣлющая вода льется.» — Есть, батюшка,
есть! только тебѣ туда не доѣхать. «Отчего такъ?» — Отъ
того, что есть на пути три перевоза: на первомъ перевозѣ
отсѣкутъ тебѣ правую руку, на второмъ—лѣвую ногу, а на
третьемъ — голова долой. Васнлій-царевнчъ призадумался:
«не то отцову голову жалѣть, не то свою беречь! Ворочусь-ка
я назадъ по добру, по здорову.» Воротился и сказалъ отцу:
«нѣтъ, батюшка, не могъ розыскать; про ту дѣвицу нигдѣ
слыхомъ не слыхать!» Сталъ проситься меньшой сынъ
Иванъ-царевичъ: «батюшка! благослови, не найду ли я.» Отецъ
благое.)овилъ: «ступай, любезной сынъ! бери себѣ войска и
казны — сколько надобно.» — Мнѣ ничего не надо, только
дай добраго коня да мечь-кладенецъ. Сѣлъ Иванъ-царевичъ
на коня, взялъ мечь-кладенецъ и отправился въ путь-до-
рогу; ѣдетъ день, ѣдетъ недѣлю, ѣдетъ мѣсяцъ и два и три,
и заѣхалъ въ такія мѣста, что конь его по колѣна въ водѣ,
по грудь въ травѣ идетъ, а ему доброму мдлодцу ѣсть нечего.
Увидалъ избушку на курьихъ ножкахъ, вошелъ туда, а въ
избушкѣ сидитъ баба-яга, костяная нога. «Здравствуй, бабуш-
ка!» — Здравствуй, Иванъ-царевичъ! что отъ дѣла лытаешь,
али дѣла пытаешь? «Какое дѣло! Ѣду въ тридесятое государ-
ство: тамъ, говорятъ, сѣть красная дѣвица — съ рукъ и съ
69
ногъ вода цѣлющая точится.» — Есть, батюшка! хоть видовъ
не видала* а слыхомъ слыхала; только тебѣ до неі не добрать*
ся. «Отчего такъ?» — Отъ того, что есть на пути три пере-
воза: на первомъ перевозъ отсѣкутъ тебѣ правую руку, на
другомъ—лѣвую ногу, а на третьемъ — голову. «Ну, бабуш-
ка, одна голова не бѣдна! ноѣду — чтд Богъ даетъ.» — Эхъ,
Иванъ-царѳвичъ! лучше назадъ воротись, ты еще младъ
юноша — нигдѣ въ опасныхъ мѣстахъ не бывалъ, большихъ
страховъ не видалъ. «Нѣтъ, коли взялся за гужъ — не го-
вори, что недюжъ!» Попрощался съ бабойягою и поѣхалъ
дальше; ѣдетъ день, другой и третій, и подъѣзжаетъ къ пер-
вому перевозу. Перевощики на другой сторонѣ спятъ. «Что
дѣлать? думаетъ Иванъ-царевичъ, если крикну — навѣкъ
оглушу, если свистну — перевозъ потомлю.» Свистнулъ онъ
въ подсвиста; перевощики тотчасъ вскочили и переправили
его черезъ рѣку. «Что вамъ за работу, братцы?» — Подавай
правую руку. «Ну, рука мнѣ самому надобна!» Махнулъ царе-
вичъ мечемъ направо-налѣво, перебилъ всѣхъ перевощиковъ,
сѣлъ на коня и поскакалъ. На двухъ другихъ перевозахъ точ-
но также отдѣлался. Подъѣзжаетъ къ тридесятому государ
ству; на рубежѣ дикой человѣкъ стоитъ — ростомъ съ лѣ-
сомъ ровенъ, толщиной словно копна большая, въ рукахъ дер-
житъ коренастой дубъ. Говоритъ великанъ Ивану-цареввчу:
«куда, червякъ ѣдешь?» — Ѣду я въ тридесятое царство,
хочу повидать красную дѣвицу, у которой съ рукъ и съ ногъ
цѣлющая вода льется. «Куда тебѣ, коротышкѣ! Я сто лѣтъ
стерегу ея царство, не тебѣ чета — пріѣзжали сюда сильно-
могучіе богатыри, да и тѣ пали отъ моей крѣпкой руки; а
ты что? какъ есть червякъ!» Видитъ царевичъ, что не сла-
дить ему съ великаномъ, и повернулъ въ сторону; шѳлъ-шелъ,
н очутился въ дремучемъ лѣсу. Въ лѣсу стоитъ избушка, а въ
избушкѣ стародревняя старуха сидитъ; увидала добраго
70
мблодца, и говоритъ: «здравствуй, Иванъ-царевичъ! зачѣмъ
тебя Богъ занесъ?» Онъ разсказалъ ей все безъ утайки; ста*
руха дала ему зелье волшебное да клубочекъ: «ступай, гово-
ритъ, въ чистое поле, разведи костёръ и брось въ огонь это
зелье; да смотри, самъ за вѣтромъ стань. Отъ этого зелья
волшебнаго уснетъ великанъ крѣпкимъ сномъ; ты сруби ему
голову, покати клубочикъ и поѣзжай за нимъ слѣдомъ. Клу-
бочикъ доведетъ тебя до тѣхъ самыхъ мѣстъ, гдѣ царствуетъ
красная дѣвица; живетъ она въ большомъ золотомъ дворцѣ и
часто выѣзжаетъ съ своимъ войскомъ въ зеленые луга тѣ-
шиться: девять дней гуляетъ, да потомъ девять дней богатыр-
скимъ сномъ спитъ.» Иванъ-царевичъ поблагодарилъ старуху
и поѣхалъ въ чистое поле; въ чистомъ полѣ развелъ костеръ
и бросилъ въ огонь волшебное зелье. Буйнымъ вѣтромъ по-
тянуло дымъ въ ту сторону, гдѣ стоятъ насторёжѣ дикой
человѣкъ; замутилось у него въ очахъ, легъ онъ на сырую
землю и крѣпко-крѣпко заснулъ. Иванъ-царевичъ отрубилъ
ему голову, покатилъ клубочикъ и пустился дальше. Ѣхалъ -
ѣхалъ — вонъ ужь золотой дворецъ виднѣется; свернулъ съ
дороги, коня на траву пустилъ, а самъ въ кусты залѣзъ.
Только успѣлъ спрятаться, отъ золотаго дворца пыль стол-
бомъ подымается: выѣзжаетъ красная дѣвица съ своимъ
войскомъ въ зеленые луга тѣшиться. Смотритъ царевичъ
— все войско изъ однѣхъ дѣвицъ набрано: та хороша, а та
еще лучше! А всѣхъ краше, ненагляднѣе сама царица. Девять
дней она въ зеленыхъ лугахъ гуляла, а царевичъ глазъ съ
нея не сводилъ, и все не могъ насмотрѣться. На десятой
день идетъ онъ въ золотой дворецъ: на пуховой иа постелѣ
лежитъ красная дѣвица, богатырскимъ сномъ почиваетъ—съ
рукъ и съ ногъ цѣлющая вода точится; вмѣстѣ съ нею спитъ
и ея войско вѣрное. Иванъ-царевичъ набралъ два пузырька
цѣлющей воды; молодецкое сердце не выдержало — смялъ
71
онъ дѣвичью красу, вышелъ изъ дворца, сѣлъ ва своего
добраго кова и поскакалъ домой. Девять сутокъ спала краевая
дѣвица, а какъ пробудилась — страшно разгнѣвалась, ногами
затопала и зычнымъ голосомъ криквула: «какой негодяй
здѣсь былъ? мой квасъ пилъ, ничѣмъ не покрылъ.» Вскочила
ва свою быстролётную кобылицу и ударилась въ погоню за
Иваномъ-царевнчемъ: кобылица бѣжитъ, земля дрожитъ! До*
гнала добраго молодца, ударила мечемъ и прямо въ грудь уго*
лила. Упалъ царевичъ на сырую землю; ясныя очи закрывают-
ся, алая кровь запекается. Глянула ва вего красная дѣвица,
и взяла ее жалость великая: другаго такого красавца во всемъ
свѣтѣ поискать! Приложила къ его ранѣ свою руку бѣлую,
омочила цѣлющей водой — в вдругъ рана зажввилася м
всталъ Иванъ-царевичъ здравъ-невредимъ. «Возьмешь меня
замужъ за себя?» — Возьму, краевая дѣвица! «Ну, поѣзжай
домой, да жди меня черезъ три года.» Иванъ-царевичъ про-
стился съ своей нарѣченной невѣстою и сталъ путь продолжать.
Подъѣзжаетъ къ своему царству, а старшіе братья вездѣ
караулы поставили, чтобъ его до отца не допустить. Караулы
тотчасъ далв знать, что Иванъ-царевичъ ѣдетъ; старшіе
братья встрѣтили его на дорогѣ, напоили допьяна, отняли
пузырьки съ цѣлющей водою, а его самого въ пропасть бро-
сили. Очутился Иванъ-царевичъ на томъ свѣтѣ.... ')
*) Иаапъ-цареат спасается еі помощію боаыпоі птацн, жотораа міпосиъ
•го на свопъ крыльяхъ съ того свѣта (си. сказку: «Норка-звѣрь», вып. I,
Ж 6); затѣмъ сказка оканчаваетсд точко также, какъ  въ предыдущемъ
спискѣ (подъ буквою а).
72
6.
КОЩЕЙ БЕЗСМЕРТНОЙ ‘)-
Бывало-живало — въ нѣкоторомъ государствѣ былъ-жилъ
царь в царица; у нихъ родилси сынъ Иванъ-царевичъ. Няньки
его качаютъ, никакъ укачать не могутъ; зовутъ отца: «царь*
великой государьі пода, самъ качай своего сына.» Царь на*
чалъ качать: «спи, сынокъI спи, возлюбленнойI выростишь
большой, сосватаю за тебя Ненаглядную Красоту, трехъ ма-
мокъ*) дочку, трехъ бабокъ внучку, девяти братьевъ сестру.»
Царевичъ уснулъ и проспалъ трое сутокъ ; пробудился —
пуще прежняго расплакался. Няньки качаютъ, никакъ ука-
чать не могутъ; зовутъ отца: «царь-великой государьі поди,
качай своего сына.» Царь качаетъ, самъ приговариваетъ:
«спи, сынокъ! спи, возлюбленной! выростишь большой, со-
сватаю за тебя Ненаглядную Красоту, трехъ мамокъ дочку,
трехъ бабокъ внучку, девяти братьевъ сестру.» Царевичъ
уснулъ, и опять проспалъ трое сутокъ; пробудился, еще
пуще расплакался. Няньки качаютъ, никакъ укачать не мо-
гутъ: «поди, великой государь! качай своего сына.» Царь ка-
чаетъ, самъ приговариваетъ: «спи, сынокъ! спи, возлюбленной!
выростишь большой, сосватаю за тебя Ненаглядную Красо-
ту, трехъ мамокъ дочку, трехъ бабокъ внучку, девяти брать-
евъ сестру.» Царевичъ уснулъ, в опять проспалъ трое су-
токъ. Пробудился и говоритъ: «давай, батюшка, свое благо-
словеніе; я поѣду жениться.» — Что ты, дитятко! куда по-
ѣдешь? ты всего девятисуточной! «Дашь благословеніе —
Си. вип. II, № 24  вып. ТПІ, ЛВ 5.
•) >ор. жатокъ.
73
поѣду, и ве дань — поѣду!» — Ну, поѣзжай! Господь съ
тобой! Иванъ-царевичъ срядился в пошелъ нона доставать;
отошелъ немало отъ дому и (в)стрѣтилъ стараго человѣка.
«Куда, мдлодецъ, пошелъ? волеі, али неволей?» — Я съ то-
бой и говорить не хочу! отвѣчалъ нареввчъ, отошелъ немно-
го и одумался: «что-же а старику ничего не сказалъ? стары
люди на унъ наводятъ.» Тотчасъ настигъ старика: «постой,
дѣдушка! про что ты меня спрашивалъ?» — Спрашивалъ:
куда, идешь, мдлодецъ? волей, алв неволей? «Иду я сколько
волею, а вдвое неволею. Былъ я въ малыхъ лѣтахъ, качалъ
меня батюшка въ зыбкѣ, сулилъ за меня высватать Нена-
глядную Красоту, трехъ мамокъ дочку, трехъ бабокъ внуч-
ку , девяти братьевъ сестру. • — Хорошъ мдлодецъ, учлвво
говоришь! Только пѣшему тебѣ не дойдти—Ненаглядная Кра-
сота далеко живетъ. «Сколь далеко?»—Въ золотомъ царствѣ,
поковецъ свѣту бѣлаго, гдѣ солнышко восходятъ. «Какъ-
же быть-то мнѣ? Нѣтъ мнѣ мдлодцу по плечу коня неѣзжала-
го, ни плёточки шелковдй-недержалой.»—Какъ нѣтъ! у твоего
батюшки есть тридцать лошадей — всѣ какъ одна; поди до-
мой, прикажи конюхамъ напоить ихъ у синя мора: которая
лошадь наперёдъ выдвинется, забредётъ въ воду по самую
шею, и какъ станетъ пить — на синёнъ морѣ начнутъ вол-
ны подыматься, изъ берега въ берегъ колыхаться, ту и бери!
«Спасибо на добромъ словѣ, дѣдушка!» Какъ старикъ на-
училъ, такъ царевичъ и сдѣлалъ; выбралъ себѣ богатырска-
го коня, ночь переночевалъ, поутру рано всталъ, растворилъ
ворота в собирается ѣхать. Проговорилъ ему конь человѣче-
скимъ языкомъ: «Иванъ-царевичъ! припади къ землѣ; я тя
(тебя) трижды пихну.» Разъ пихнулъ, я другой пихнулъ, а
въ третій не сталъ: «ежели въ третій пихнуть, насъ съ то-
бой э|илЛ не снесетъ!» Иванъ-царевичъ выхватилъ коня съ
цѣпей, осѣдлалъ, сѣлъ верхомъ — только и видѣлъ царь
74
своего сына! Ѣдетъ далекимъ-далеко, декъ коротается, къ
ночи подвигается; стоить дворъ чтд городъ, изба чтд теремъ.
Пріѣхалъ ва дворъ— право ко крыльцу, привязалъ юи къ
мѣдному кольцу, въ сѣки да въ избу, Богу помолился, ноче-
вать попросился. «Ночуй, добро! мдлодецъ! говорятъ ему
старуха; куды тя Господь понесъ?» — Ахъ ты, старая сука!
пеучливо спрашиваешь. Прежде напой-накорми, на постелю
повали, втѣпоръ и вѣстей спрашивай. Она его накормила-на-
поила , на постелю повалила и стала вѣстей выспрашивать.
«Былъ я, бабушка, въ малыхъ лѣтахъ, качалъ меня батюшка
въ зыбкѣ, сулилъ за меня Ненаглядную Красоту, трехъ ма-
мокъ дочку, трехъ бабокъ внучку, девяти братьевъ сестру.»
— Хорошъ молодецъ! учляво говоришь. Я седьмой десятокъ
доживаю, а про вту красоту слыхомъ не слыхала. Впереди
по дорогѣ живетъ моя бдлыная сестра, можетъ—она зна-
етъ; поѣзжай-ка завтра къ ней, а теперь усни: утро вече-
ра мудренѣе! *) Иванъ-царевичъ ночь переночевалъ, поутру
всталъ ранднько, умылся бѣлёнько, вывелъ коня, осѣдлалъ,
въ стремѳно ногу клалъ — только его и видѣла бабушка!
Ѣдетъ онъ далекимъ-далеко, высокимъ-высоко, день коро-
тается, къ ночи подвигается; стоитъ дворъ чтд городъ, изба
чтд теремъ. Пріѣхалъ ко крыльцу, привязалъ коня къ сере-
бреному кольцу, въ сѣни да въ взбу, Богу помолился, ноче-
вать попросился. Говорить старуха: «оу-оу! доселева было
русской коски видомъ не видать, слыхомъ не слыхать, а
*) Варіантъ: Входитъ царевичъ въ избу, а тамъ лежитъ баба-яга, костя-
ная нога, изъ угла въ уголъ, носъ въ потолокъ. «Здравствуі, красавица!*
— Здравствуі, Иванъ-царевичъ! куда путь держать? • ’Віу сватать ва себя
царевну - Ненаглядную Красоту.* — Куда тебѣ! ее  одинъ богатырь по-
ступить не можетъ, а ты еще малъ, въ лѣта не вошелъ. • Эіъ ты. старая
хрычовка! ни тебѣ бы говорить, ни мнѣ бы слушать; сидючм на одномъ мѣ-
стѣ, ты вся зацвѣла, заплѣсневѣла; тебя, проклятую, и смерть Лаетъ!»1
Пямулъ царевичъ  поѣхаіъ дальше...
75
лонѣ русская коска сама ва дворъ пріѣхала. Откуль, Ивамъ-
царевичъ, взялся?»—Что ты, старая сука, расоукалась, ие-
учливо спрашиваешь? Ты бы прежде накормила-напоила, на
постели повалила, тожво-бы вѣстей спрашивала. Она его аа
столъ посадила, накормила-напоила, на постелю повалила;
сѣла въ головы и спрашиваетъ: «куды тя Богъ понёсъ?»
—- Былъ я, бабушка, въ малыхъ лѣтахъ, качалъ меня ба-
тюшка въ зыбкѣ, сулилъ за меня Ненаглядную Красоту,
трехъ мамокъ дочку, трехъ бабокъ внучку, девяти братьевъ
сестру. «Хорошъ мдлодецъ! учлвво говоришь. Я восьмой де-
сятокъ доживаю, а про эту красоту еще ве слыхивала. Впе-
реди по дорогѣ живетъ моя большая сестра, можетъ — она
знаетъ; есть у ней на то отвѣтчики: первые отвѣтчики —
звѣрь лѣсной, другіе отвѣтчики — птица воздушная, третьи
отвѣтчики — рыба и гадъ водяной; чтё ни есть на бѣломъ
свѣтѣ — все ей покоряется. Поѣзжай-ка завтра къ ней; а
теперь усни: утро вечера мудренѣе!» Иванъ-царевичъ ночь
переночевалъ, всталъ ранёнько, умылся бѣлёнько, сѣлъ ва
коня — и былъ таковъ! Идетъ далеквмъ-далеко, высокимъ-
выеоко, день коротается, къ ночи подвигается; стоитъ дворъ
что городъ, ивба чтё теремъ. Пріѣхалъ ко крыльцу, прицѣ-
пилъ къ золотому кольцу, въ сѣни да въ избу, Богу помолился,
ночевать попросился. Закричала на него старуха: «ахъ, ты та-
кой-сякой! желѣзнаго кольца недостоинъ, а къ золотому коня
привязалъ.»—Хорошо, бабушка! не бранись: коня можно отвя-
зать, за иное кольцо привязать. «Что, доброй мдлодецъ, задала
тебѣ страху! а ты не страшись, да на лавочку садись, а я
стану спрашивать: изъ какихъ ты родовъ, изъ какихъ горо-
довъ?» — Эхъ, бабушка! ты бы прежде накормвла-напоила,
втѣпоръ вѣстей поспрошала; видишь — человѣкъ съ дороги,
весь день не ѣлъ! Въ тотъ часъ старуха столъ поставила,
принесла хлѣба-соли, налила водки стаканъ, и примялась
7в»
угощать Ивана -царевича. Онъ наѣлся-напился, на постелю
повалился; старуха не спрашиваетъ, онъ санъ ей разсказы*
ваетъ: «былъ я въ малыхъ лѣтахъ, качалъ мена батюшка въ
зыбкѣ, сулилъ за мевя Ненаглядную Красоту, трехъ манокъ
дочку, трехъ бабокъ внучку, девяти братьевъ сестру. Сдѣ*
лай милость, бабушка! скажи:. гдѣ живетъ Ненаглядная Кра-
сота и какъ до нея дойдти?» — Ян сама, царевичъ, не вѣ-
даю; вотъ ужь девято! десятокъ доживаю, а про ату красоту
еще не слыхивала. Ну, да усни съ Богомъ; заутро соберу
моихъ отвѣтчиковъ — можетъ, изъ нихъ кто знаетъ. На
другой день встала старуха ранёнько, умылась бѣлёнько,
вышла съ Иваномъ-царевичемъ ва крылечко, и скричала бо-
гатырскимъ голосомъ, сосвистала молодецкимъ посвистомъ.
Крикнула по морю: «рыбы и гадъ водяной! идите сюда.» Тот-
часъ синё море всколыхалося, собирается рыба и большая и
малая, собирается всякой гадъ, къ берегу идетъ — воду
укрываетъ. Спрашиваетъ старуха: гдѣ живетъ Ненаглядная
Красота, трехъ мамокъ дочка, трехъ бабокъ внучка, девяти
братьевъ сестра? Отвѣчаютъ всѣ рыбы и гады въ одинъ го-
лосъ: «видомъ не видали, слыхомъ не слыхали!» Крикнула
старуха по землѣ: «собирайся, звѣрь лѣсной!» Звѣрь бѣжитъ,
землю укрываетъ, въ одинъ голосъ отвѣчаетъ: «видомъ но
видалн, слыхомъ не слыхали!» Крикнула старуха по подне-
бесью: «собирайся, птица воздушная!» Птица летитъ, денной
свѣтъ укрываетъ, въ одинъ голосъ отвѣчаетъ: «видомъ не
видали, слыхомъ не слыхали!»—Больше нового спрашивать!
говорятъ старуха, взяла Ивана-царевича зй руку и повела
въ избу; только вошли туда, налетѣла Моголь-птнца, пала на
аемлю— въ окнахъ свѣту не стало. «Ахъ ты, птица Мотель!
гдѣ была-гдѣ летала, отчего запоздала?» — Ненаглядную
Красоту къ обѣднѣ сряжала. «Того мнѣ я яадоть! сослужи
мнѣ службу вѣрою-правдою: снеси туда Ивана - царевича.»
11
— Рада бы — сослужила, иного пропитанья вадоть I «Сколь
много?»— Три сороковки говядины да щ(ч)анъ воды. Иванъ-
царевичъ валилъ цавъ воды, накупилъ быковъ, вабилъ и
наклалъ три сороковки говядины, уставилъ тѣ бочки на пти-
цу , побѣжалъ въ кузницу и сковалъ себѣ копье длинное, же»
лѣзноѳ. Воротился и сталъ со старухоі прожаться: «прощаі,
говоритъ, бабушка! корми моего добраго кона сыто — я тебѣ
аа все заплачу./ Сѣлъ на Моголь- птицу — въ ту-жъ минуту
она поднялась и полетѣла. Летитъ, а сама безперечь огла-
дывается: какъ оглянется, Иванъ-царевичъ тотчасъ по-
даетъ еі на копьѣ кусъ говядины. Вотъ лбтѣла-летѣла не-
мало времени, царевичъ двѣ бочки скормилъ, за третью при-
нялся, в говоритъ: «оі, птица Моголь! пади на сыру землю,
мало пропитанья стало.» — Что ты, Иванъ-царевичъ! здѣсь
лѣса дремучіе, грязи вязучія — намъ съ тобоі поконецъ
вѣка не выбраться. Иванъ-царевичъ всю говядину скормилъ
и бочки сннхалъ, а Моголь-птица летятъоборачввается. Что
дѣлать? думаетъ царевичъ, вырѣзалъ изъ своихъ ногъ икры
ж далъ птицѣ; она проглотила, вылетѣла на луга зеленые,
травы шелковыя, цвѣты лазоревые, и нала ніземь. Иванъ-
царевичъ всталъ, идетъ пб лугу — разминается, ва обѣ ноги
прихрамываетъ. «Что ты, царевичъ! али хромаешь?» — Хро-
маю, Моголь-нтяца! давеча изъ ногъ своихъ икры вырѣзалъ
да тебѣ скормилъ. Моголь-птица выхаркнула икры, приложи-
ла къ ногамъ Ивана-царевича, дунула плюнула, икры прирос-
ли — н пошелъ царевичъ и крѣпко и бодро. Пришелъ въ
большоі городъ и присталъ отдохнуть къ бабушкѣ-эадворѳн-
кѣ. Говоритъ ему бабушка-задворенка: «спи, Иванъ-царевичъ!
заутро, какъ ударятъ въ колоколъ, я тебя разбужу.» Лёгъ
царевичъ и тотчасъ уснулъ; день спитъ, ночь спитъ... за-
звонили къ заутренѣ, прибѣжала бабушка-задворенка, стала
его будить, чтд ни попадетъ въ рукн—тѣмъ и бьетъ; нѣтъ,
78
іе могла сбудетъ. Отошла заутреня, зазвонили къ обѣднѣ,
Ненаглядная Красота въ церковь поѣхала; прибѣжала бабуи-
ка-задворенка, принялась опять аа царевича, бьетъ его чѣмъ
ни попадя, насилу-насилу разбудила. Вскочилъ Иванъ-царе-
вичъ скорёхонько, умылся бѣлёхонько, снарядился и пошелъ
къ обѣдиѣ. Пришелъ въ церковь, образамъ помолился, на
всѣ стороны поклонился, Ненаглядно! Красотѣ наособицу;
стоятъ они рядомъ да Богу молятся. На отіодѣ обѣдни она
первая подъ крестъ, онъ второй за ней. Вышелъ на рундукъ,
глянулъ на синё море — идутъ корабли; наѣхала шесть бо-
гатырей свататься. Увядали богатыри Ивана-царевича и ну
насмѣхаться: «ахъ ты, деревенская зобѳнкаі по тебѣ-ль та-
кая красавица? не стоишь ты ея мизиннаго пальчика!» Разъ
говорятъ, и въ другой говорятъ, а въ третій сказали — ему
бѣдно *) стало: рукой махнулъ — улица, другой махнулъ —
чисто, гладко кругомъ! Самъ ушелъ къ бабушкѣ-задворенкѣ.
«Что, Иванъ-царевичъ, видѣлъ Ненаглядную Красоту?»—Ви-
дѣлъ, по вѣкъ не забуду. «Ну, ложись спать; завтра она
опять къ обѣднѣ пойдетъ; какъ ударитъ колоколъ, я тебя
разбужу.» Лёгъ царевичъ; день спитъ, ночь спитъ... зазво-
нили къ заутренѣ, прибѣжала бабушка-задворенка, стала бу-
дить царевича, чтб ни попадетъ пбдъ руки — тѣмъ н бьетъ
его; нѣтъ, не могла разбудить. Зазвонили къ обѣднѣ, опа
опять его бьетъ и будитъ. Вскочилъ Иванъ-царевичъ скорё-
хонько, умылся бѣлёхонько, снарядился и въ церковь. При-
шелъ, образамъ помолился, на всѣ на четыре стороны по-
клонился, Ненаглядной Красотѣ на особицу; она на него гля-
нула—покраснѣла. Стоятъ они рядышкомъ да Богу молятся;
на исходѣ обѣдни она первая подъ крестъ, онъ второй за ней.
Вышелъ царевичъ на рундукъ, поглядѣлъ на спё море —
*) Общно, приекорбио (Опытъ обз. зеліе, еловарз, етр 19).
79
плывутъ корабли, наѣхало двѣнадцать богатырей; стали тѣ
богатыри Ненаглядную Красоту сватать, Ивана • царевича ні
смѣхъ подымать: «ахъ ты, дерейенская зобенка! по тебѣ-ль
такая красавица? не етёншь ты ед мивиинаго пальчика!»
Отъ тѣхъ рѣчеі ему бѣдно показалося; махнулъ руно* —
стала улица, махнулъ другой — чисто и гладко кругомъ!
Самъ къ бабуіфѣ-задворенкѣ умелъ. «Видѣлъ ли Ненагляд-
ную Красоту?» спрашиваетъ бабушка-задворенка. «Видѣлъ, по
вѣкъ не забуду.» — Ну, спи; заутро я тебя опять разбужу.
Иванъ-царевичъ день спитъ и ночь спитъ; ударили въ коло-
колъ къ заутренѣ, прибѣжала бабуніка-задворенка будить
его; чѣмъ ни попадя бьетъ его, не жалѣючи, а разбудить
никакъ не можетъ. Ударили въ колоколъ къ обѣднѣ, она
все съ царевичемъ возится. Насилу добудилась его! Иванъ-
царевичъ вскочилъ скорёхонько, умылся бѣлёхонько, снаря-
дился и въ церковь. Пришелъ, образамъ помолился, на всѣ
ва четыре стороны поклонился, Ненаглядной Красотѣ на
особицу; она съ нимъ поздоровалась, поставила его по пра-
вую руку, а сама стала по лѣвую. Стоятъ они да Богу мо-
лятся; ва исходѣ обѣдни онъ первой подъ крестъ, она вторая
за нимъ. Вышелъ царевичъ на рундукъ, поглядѣлъ на синё
море — плывутъ корабли, наѣхало двадцать четыре богатыря
Ненаглядную Красоту сватать. Увидали богатыри Ивана-ца-
ревича н иу надъ нимъ насмѣхаться: «ахъ ты, деревенская
зобенка! по тебѣ-ль такая красавица? ты ве стдишь ея ми-
зиннаго пальчика!» Стали къ нему со всѣхъ сторонъ подсту-
пать да невѣсту отбивать; Иванъ-царевичъ не стерпѣлъ: мах-
нулъ рукой — улица, махнулъ другой — гладко и чисто
кругомъ, всѣхъ до единаго перебилъ. Ненаглядная Красота
ваяла его зі руку, повела въ свои терема, сажала за сто-
лы дубовые, за скатерти браныя, угощала его-подчиняла,
своимъ женихомъ называла. Вскорѣ потёкъ собрались они
80
въ путь-дорогу  поѣхали въ государство Ивана-царевича.
Ѣхали-ѣхали, я остановились въ чистомъ полѣ отдыхать.
Ненаглядная Красота спать легла, а Иванъ-царевичъ ея сонъ
сторожитъ. Вотъ она выспалась, пробудилась; говоритъ еі
царевичъ: «Ненаглядная Красота I похрани моего тѣла бѣла-
го, я спать лягу.» — А долго-ль спать будешь? «Девятеро
сутокъ, съ боку ні бокъ не поворочусь; етафшь будить ме-
ня — не разбудишь, а время прійдетъ — самъ проснусь.»
— Долго, Иванъ-царевичъ! мнѣ скучно будетъ. «Скучно-не-
скучно, а дѣлать нечего!» Лёгъ спать, и проспалъ какъ разъ
девять сутокъ. Въ то время пріѣхалъ Кощей Безсмертной я
увёзъ Ненаглядную Красоту въ свое государство.
Пробудился отъ сна Иванъ-царевичъ, смотритъ — нѣту
Ненаглядной Красоты; заплакалъ и пошелъ ни путемъ-нм до-
рогою. Долго ли, коротко лп — приходитъ въ государство
Кощея Безсмертнаго и просится на постой къ одной ста-
рухѣ. «Что, Иванъ-царевичъ, печаленъ ходишь?» — Такъ в
такъ, бабушка! былъ со всѣмъ, сталъ ни еъ чѣмъ. «Худо твое
дѣло, Иванъ-царевичъ! тебѣ Кощея не потребить (истре-
бить).»— Я хоть посмотрю на мою невѣсту! «Ну, ложись—
спя до утра; завтра Кощей на войну уѣдетъ.» Лёгъ Иванъ-
царевичъ, а сонъ и ва умъ не йдетъ; поутру Кощей со двора,
а царевичъ во дворъ — сталъ у воротъ я стучится. Нена-
глядная Красота отворила, глянула и заплакала; пришли они
въ горницу, сѣли за столъ и начали разговаривать. Научаетъ
ее Иванъ-царевичъ: «спроси у Кощея Безсмертнаго, гдѣ его
смерть?» — Хорошо, спрошу. Только успѣлъ онъ со двора
уйдтн, а Кощей во дворъ: «а! говоритъ, русской кос(т)кой пах-
нетъ; знать, у тебя Иванъ-царевичъ былъ.» — Что ты, Ко-
щей Безсмертной! гдѣ мнѣ Иванъ-царевича видіть? остался
онъ въ лѣсахъ дремучихъ, въ грязяхъ вязучихъ, по сихъ поръ
звѣпи съѣли! Стали они ужинать; за ужиномъ Ненаглядная
81
Красота спрашиваетъ: «скажи мнѣ, Кощей Безсмертный: гдѣ
твоя смерть?» — На что тебѣ, глупая баба? Моя смерть въ
вѣникѣ завязана. Рано утромъ уѣзжаетъ Кощей на войну.
Иванъ-царевичъ пришелъ къ Ненаглядной Красотѣ, взялъ
тотъ вѣникъ и чистымъ золотомъ ярко вызолотилъ. Только
успѣлъ царевичъ уйдти, а Кощей во дворъ: «а! говоритъ,
русской ноской пахнетъ; знать, у тебя Иванъ-царевичъ
былъ.» — Что ты, Кощей Безсмертной! самъ по Руси ле-
талъ, русскаго духу нахватался — отъ тебя русскимъ ду-
хомъ и пахнетъ. А мнѣ гдѣ видать Ивана-царевичѣ? остал-
ся онъ въ лѣсахъ дремучихъ, въ грязяхъ вязучихъ, по сихъ
поръ звѣри съѣли! Пришло время ужинать; Ненаглядная Кра-
сота сама сѣла на стулъ, а его посадила на лавку; онъ.
взглянулъ подъ порогъ — лежитъ вѣникъ позолочено!.
«Это что?» — Ахъ, Кощей Безсмертной! самъ видишь, какъ
я тебя почитаю: коли ты мнѣ дорогъ, такъ и смерть твоя
дорогѣ. «Глупая баба! то я пошутилъ, моя смерть вонъ въ
дубовомъ тыну задѣлана.» На другой день Кощей уѣхалъ, а
Иванъ-царевичъ пришелъ, весь тынъ вызолотилъ. Къ вечеру
ворочается домой Кощей Безсмертной: «а! говоритъ, русской
ноской пахнетъ; знать, у тебя Иванъ-царевичъ былъ.»
—Что ты, Кощей Безсмертной! кажется, я тебѣ не разъ говари-
вала: гдѣ мнѣ видать Ивана-царевича? остался онъ въ лѣ-
сахъ дремучихъ, въ грязяхъ вязучихъ, по сихъ поръ звѣри
растерзали. Пришло время ужинать; Ненаглядная Красота
сама сѣла на лавку, а его на стулъ посадила. Кощей взгля-
нулъ въ окно — стоитъ тынъ позолоченой, словно жаръ го-
ритъ! «Это что?» — Самъ видишь, Кощей Безсмертной! какъ
а тебя почитаю: коли ты мнѣ дорогъ, такъ и смерть твоя
дорогѣ. Полюбилась эта рѣчь Кощею Безсмертному, говоритъ
онъ Ненаглядной Красотѣ: «ахъ ты, глупая баба! то я по-
шутилъ; моя смерть въ яйцѣ, то яйцо въ уткѣ, та утка въ
6
84
я тутъ былъ, медъ - вино пилъ, но усамъ текло, во рту не
быіо.
(Записана въ архангельскоі губерніи.)
7.
ИВАНЪ-ЦАРЕВИЧЪ И БѢЛОЙ ПОЛЯНИНЪ.
Въ вѣкоторомъ царствѣ, въ нѣкоторомъ государствѣ жилъ-
былъ царь; у этого царя было три дочери и одинъ сынъ
Иваѣъ-царевичъ. Царь состарился и померъ, а корону при-
нялъ Иванъ-царевичъ. Какъ узнали про то сосѣдніе короли,
сейчасъ собрали несчетныя войска и пошли ва него войною.
Иванъ-царевичъ не знаетъ, какъ ему быть; приходитъ къ
своимъ сестрамъ и спрашиваетъ: «любезныя мои сестрицы!
что мнѣ дѣлать? всѣ короли поднялись на меня войною».—Ахъ
ты, храбрый воинъ! чего убоялся? какъ-же Бѣлой Полянинъ1)
воюетъ съ бабой-ягою, золотой ногою, тридцать лѣтъ съ ко-
ня не слѣзаетъ, роздыху не знаетъ? а ты, ничего не видя,
испугался! Иванъ-царевичъ тотчасъ осѣдлалъ своего добраго
коня, надѣлъ на себя збрую ратную, взялъ мечь-кладенецъ,
копье долгомѣрное и плётку шелковую, помолился Богу, и
выѣхалъ противъ непріятеля; не столько мечемъ бьетъ, сколь-
ко конемъ тончитъ; перебилъ все воинство вражее, воротился
въ городъ, легъ спать и спалъ трое сутокъ безпробуднымъ
сномъ. На четвертые сутки проснулся, вышелъ на балконъ,
глянулъ въ чистое поле — короли больше того войскъ собра-
ли и опять подъ самыя стѣны подступили. Запечалился царе-
вичъ, идетъ къ своимъ сестрамъ: «ахъ, сестрицы; что мнѣ дѣ-
*) вар. Полт-БзмІ Колпап.
86
латъ? одну силу истребилъ, другая водъ городомъ стоитъ, пу-
ще прежняго грозитъ.»—Какой-же ты волнъ! сутки воевалъ,
да трое сутокъ безпросыпа спалъ. Какъ-же Бѣлой Полянинъ
воюетъ съ бабой-ягою, золотой ногою, тридцать лѣтъ съ ко-
ня не слѣзаетъ, роздыху не знаетъ? Иванъ-царевичъ побѣжалъ
въ бѣлокаменныя конюшни, осѣдлалъ добраго коня богатыр-
скаго, надѣлъ збрую ратную, опоясалъ мечь-кладенецъ, въ
одну руку взялъ копье долгомѣрное, въ другую плётку шел-
ковую, помолился Богу и выѣхалъ противъ непріятеля. Не
ясенъ соколъ налетаетъ на стадо гусей, лебедей н на сѣрыхъ
ууицъ, нападаетъ Иванъ-цареввчъ на войско вражее; не столь-
ко самъ бьетъ, сколько конь его тончитъ. Побилъ рать-силу
великую, воротился домой, легъ спать и спалъ непробуднымъ
сномъ шесть сутокъ. На седьмые сутки проснулся, вышелъ на
балконъ, глянулъ въ чистое поле — короли больше того
войскъ собрали и опять весь городъ обступили. Идетъ Иванъ-
царевичъ къ сестрамъ: «любезные мои сестрицы! что мнѣ дѣ-
лать? двѣ силы истребилъ, третья подъ стѣнами стоитъ, еще
пуще грозитъ.» — Ахъ ты, храброй воинъ! одни сутки вое-
валъ, да шестеро безпросыпа спалъ. Какъ-же Бѣлой Поля-
нинъ воюетъ съ бабой-ягою, золотой ногою, тридцать лѣтъ съ
коня не слѣзаетъ, роздыху не знаетъ. Горько показалось то
царевичу; побѣжалъ онъ въ бѣлокаменныя конюшни, осѣдлалъ
своего добраго коня богатырскаго, надѣлъ на себя збрую рат-
ную, опоясалъ мечь-кладенецъ, въ одну руку взялъ копье дол-
гомѣрное, въ другую плётку шелковую, помолился Богу и
выѣхалъ противъ непріятеля. Не ясенъ соколъ налетаетъ на
стадо гусей, лебедей я на сѣрыхъ утнцъ, нападаетъ Иванъ-
царевичъ на войско вражее; не столько самъ бьетъ, сколько
конь его топчитъ. Побилъ рать-силу великую, воротился до-
мой, легъ спать и спалъ непробуднымъ сномъ девять сутокъ.
На десятые сутки проснулся, призвалъ всѣхъ министровъ и
86
сенаторовъ: «господа мон министры и сенаторы! вздумалъ я
въ чужія страны ѣхать, на Бѣда Полянина посмотрѣть; прошу
васъ судить я рядить, всѣ дѣла разбирать въ правду.» За*
тѣмъ попрощался съ сестрами, сѣлъ на кона и поѣхалъ въ
путь-дорогу. Долго ли, коротко ли — заѣхалъ онъ въ темной
лѣсъ; видитъ — избушка стоитъ, въ той избушкѣ старъ че-
ловѣкъ живетъ. Иванъ-царевичъ зашелъ къ нему: «здравствуй,
дѣдушка!»—Здравствуй, русской царевичъ! куда Богъ несетъ?
«Ищу Бѣлаго Полянина; не знаешь ли, гдѣ онъ?»—Самъ а не
вѣдаю; а вотъ подожди: соберу своихъ вѣрныхъ слугъ и спро-
шу у нихъ. Старикъ выступилъ на крылечко, заигралъ въ се-
ребреную трубу—и вдругъ начали къ нему со всѣхъ сторонъ
птицы слетаться. Налетѣло ихъ видимо-невидимо, чорной ту-
чею все небо покрыли. Крикнулъ старъ человѣкъ громкимъ
голосомъ, свистнулъ молодецкимъ посвистомъ: «слуги мом
вѣрные, птицы перелётныя! не видали-ль, не слыхали-ль че-
го про Бѣлаго Полянина?»—Нѣтъ, видомъ не видали, слы-
хомъ не слыхали! «Ну, Иванъ-царевичъ! говоритъ старъ чело-
вѣкъ, ступай теперь къ моему старшему брату; можетъ онъ
тебѣ скажетъ. Нй, возьми клубочикъ, пусти передъ собою; ку-
да клубочикъ покатится, туда и коня управляй.» Иванъ-царе-
вичъ сѣлъ на своего добраго коня, покатилъ клубочикъ и по-
ѣхалъ вслѣдъ за нимъ; а лѣсъ все темнѣй да темнѣе. Пріѣзжаетъ
царевичъ къ избушкѣ, входитъ въ двери; въ избушкѣ ста-
рикъ сидитъ — сѣдой какъ лунь. «Здравствуй, дѣдушка!»
—Здравствуй, русской царевичъ! куда путь держишь? «Ищу Бѣ-
лаго Полянина; не знаешь ли, гдѣ онъ?»—А вотъ погоди: соберу
своихъ вѣрныхъ слугъ и спрошу у нихъ. Старикъ выступилъ
на крылечко, заигралъ въ серебреную трубу — и вдругъ со-
брались къ нему со всѣхъ сторонъ разные звѣри. Крикнулъ
имъ громкимъ голосомъ, свистнулъ молодецкимъ посвистомъ:
«слуги мои вѣрные, звѣри прыскучіѳ! не видали-ль, не слыха-
87
лиль чего про Бѣлаго Полянина?»—-Нѣтъ, отвѣчаютъ звѣри,
видомъ не видали, слыхомъ не слыхали. «А ну, разсчитайтесь
промежъ себя; можетъ—ве всѣ пришли.» Звѣри разсчитались
промежъ себя—нѣтъ криво! волчицы. Старикъ послалъ ис*
кать ее; тотчасъ побѣжали гонцы и привели ее. «Сказывай,
кривая волчица! ве знаешь ли ты Бѣлаго Полянина?»—Какъ
ивѣ его ве звать,«коли я при немъ завсегда'живу: онъ войска
побиваетъ, а я мертвымъ трупомъ питаюсь. «Гдѣ*же онъ те-
перь?»—Въ чистомъ полѣ, на большомъ курганѣ въ шатрѣ
спитъ. Воевалъ оиъ съ бабой-ягою, золотой ногою, а послѣ
бою залёгъ на двѣнадцать сутокъ спать. «Проводи туда Ива-
на-царевнча.» Волчица побѣжала, а вслѣдъ за нею поскакалъ
царевичъ. Пріѣзжаетъ онъ къ большому кургану, входитъ
въ шатёръ — Бѣлой Полянинъ крѣпкимъ свомъ почиваетъ.
«Вотъ сестры мои говорили, что Бѣлой Полянинъ безъ роз-
дыху воюетъ, а онъ на двѣнадцать сутокъ спать залёгъ! Не
заснуть ли и мнѣ пока?» Подумалъ-подумалъ Иванъ-царевичъ,
и легъ съ нимъ рядомъ. Тутъ прилетѣла въ шатёръ малая
птичка, вьется у самаго изголовья и говоритъ таковыя сло-
ва: «вставь-пробудиеь, Бѣлой Полянинъ, и предай злой смер-
ти моего брата Ивана-царевича; не то встанетъ — самъ тебя
убьетъ!» Иванъ-царевичъ вскочилъ, поймалъ птичку, ото-
рвалъ ей правую ногу, выбросилъ за шатёръ, и опять легъ
возлѣ Бѣлаго Полянина. Не успѣлъ заснуть, какъ прилетаетъ
другая птичка, вьется у изголовья и говоритъ: «встань-про-
будись, Бѣлой Полянинъ, и предай злой смерти моего брата
Ивана-царевича; не то встанетъ—самъ тебя убьетъ!» Иванъ-
цареЪичъ вскочилъ, поймалъ птичку, оторвалъ ей правое
крыло, выбросилъ ее изъ шатра, и опять легъ на тоже мѣсто.
Вслѣдъ за тѣмъ прилетаетъ третья птичка, вьется у из-
головья в говоритъ: «встань-пробудись, Бѣлой Полянинъ, м
предай злой смерти брата моего Ивана-царевича; не то онъ
88
встанетъ да тебя убьетъ!» Иванъ-царевичъ вскочилъ изло-
ввлъ ту птичку і оторвалъ ей клювъ; втачку выбросалъ вонъ,
а санъ лёгъ в крѣпко' заснулъ. Пришла пора—пробудился Бѣ-
лой Полянинъ, смотритъ — рядомъ съ нимъ незвймо-какой
богатырь лежитъ; схватился за острой мечь и хотѣлъ было
предать ем злой смерти, да удержался вд время: «нѣтъ, дума-
етъ, онъ наѣхалъ на меня на соннаго, а меча не хотѣлъ крова-
вить; не чееть-не хвала и мнѣ, доброму мЬлодцу, загубить его!
Сонной чтб мертвой! лучше разбужу его.» Разбудилъ Ивана-
царевича и спрашиваетъ: «доброй-ли, худой-ли человѣкъ! го-
вори: какъ тебя по имени зовутъ и зачѣмъ сюда заѣхалъ?»
—Зовутъ меня Иваномъ-царевичемъ, а пріѣхалънатебяпосмо-
трѣть, твоей силы попытать. «Больно смѣлъ ты, царевичъ!
безъ спросу въ шатёръ вошелъ, безъ докладу выспался; мож-
но тебя за то смерти предать!» — Эхъ, Бѣлой Полянинъ!
не перескочилъ черезъ ровъ, да хвастаешь; подожди, можетъ
—епоткнешьса! У тебя двѣ руки, да и меня мать не съ одной
родила. Сѣли онв на своихъ богатырскихъ коней, съѣхались
и ударились, да такъ сильно, чтё ихъ копья въ дребезги раз-
летѣлись, а добрые кони на колѣни попадали. Ивавъ-царе-
вичъ вышибъ изъ сѣдла Бѣлаго Полянина и занёсъ надъ
нимъ острой мечь. Взмолился ему Бѣлой Полянинъ: «не дай
мнѣ смерти, дай мнѣ животъ! назовусь твоимъ меньшимъ бра-
томъ, вмѣсто отца почитать буду.» Иванъ-царевичъ взялъ
его за руку, поднялъ съ земли, поцѣловалъ въ уста и на-
звалъ своимъ меньшимъ братомъ: «слышалъ я, братъ, что ты
тридцать лѣтъ съ бабой-ягою, золотой ногою, воюешь; за что
у васъ война?» — Есть у нея дочь-красавица, хочу добыть
да жениться. «Ну, сказалъ царевичъ, коли дружбу водить,
такъ въ бѣдѣ помогать! поѣдемъ воевать вмѣстѣ.» Сѣли на
коней, выѣхали въ чистое поле; баба-яга, золотая нога, вы-
ставила рать-силу несметную. То не ясные соколы мале-
89
таютъ ва стадо голубиное, напускаются сильномогучіе бога*
тыря на войеко вражее! Не столько мечами рубятъ, сколько
конями тончатъ; прирубили, притоптала цѣлыя тысячи. Ба-
ба-яга на утёкъ бросилась, а Иванъ-царевичъ за ней въ до-
гонку. Совсѣмъ было нагонять сталъ — какъ вдругъ прибѣ-
жала она къ глубокой пропасти, подняла чугунную доску и
скрылась подъ землю. Иванъ-царевичъ и Бѣлой Полянинъ на-
купили быковъ многое множество, начали ихъ бить, кожи сы-
пать да ремни рѣзать; изъ тѣхъ ремней канатъ свили — да
такой длинной, чтд одинъ конецъ здѣсь, а другой на тотъ свѣтъ
достанетъ. Говоритъ царевичъ Бѣлому Полянину: «опускай
меня скорѣй въ пропасть, да назадъ каната не вытаскивай, а
жди: какъ я за канатъ дёрну, тогда и тащи!» Бѣлой Полянинъ
опустилъ еговъ пропасть на самое дно. Иванъ-царевичъ осмо-
трѣлся кругомъ и пошелъ искать бабу-ягу. Шелъ-шелъ,
смотритъ — за рѣшоткой портные сидятъ. «Что вы дѣлае-
те?»—А вотъ что, Иваиъ-царевичъ: сидимъ да войско шьёмъ
для бабы-яги, золотой ноги. «Какъ-же вы шьёте?»—Извѣстно
какъ: чтд кольнёшь иглою, то и казакъ съ пикою, нд лошадь
садится, въ строй становится и идетъ войной на Бѣлаго По-
лянина. «Эхъ, братцы! скоро вы дѣлаете, да не крѣпко; ставо-
ввтесь-ка въ рядъ, я васъ научу, какъ крѣпче шить.» Они
тотчасъ выстроились въ одинъ рядъ; а Иванъ-царевичъ какъ
махнетъ мечемъ, такъ и полетѣли головы. Побилъ портныхъ
и пошелъ дальше. Шелъ-шелъ, смотритъ—за рѣшеткою сапож-
ники сидятъ. «Что вы тутъ дѣлаете?» — Сидимъ да войско
готовимъ для бабы-ягн, золотой ноги. «Какъ же вы, братцы,
войско готовите?» — А вотъ какъ: чтд шиломъ кольнёмъ, то
и солдатъ съ ружьёмъ, ва коня садится, въ строй становится,
и идетъ войной на Бѣлаго Полянина ’). «Эхъ, ребята! скоро
•) Шел-иел — етоатъ куиир, въ Ліъ куэмцахъ жедОво ммп
да молотомъ бьютъ; чтд  ударъ молотомъ^то  солдатъ готовъ, съ ружь»
90
вы дѣлаете, да не споро. Становитесь-ка въ радъ, я васъ по-
лучше научу. Вотъ онн стали въ рядъ; Иванъ-царевичъ мах-
нулъ мечемъ,  полетѣли головы! Побилъ сапожниковъ, н
опять въ дорогу. Долго ли, коротко ли—добрался онъ до боль-
наго, прекраснаго города; въ томъ городѣ царскіе терема вы-
строены, въ тѣхъ теремахъ сидитъ дѣвица красоты неописан-
ной. Увидала она въ окно добра мдлодца; полюбились ей куд-
ри чорныя, очи соколиныя, брови соболиныя, ухватки бога-
тырскія; зазвала късебѣ царевича, распросила, куда и зачѣмъ
идетъ? Онъ ей сказалъ, что ищетъбабу-ягу, золотую ногу. «Ахъ,
Иванъ-царевичъ! вѣдь я ея дочь; она теперь спятъ непробуд-
нымъ сномъ, залегла отдыхать на двѣнадцать сутокъ.» Выве-
ла его изъ города и показала дорогу. Иванъ-царевичъ пошелъ
къ бабѣ-ягѣ, золотой ногѣ, засталъ ее сонную, ударилъ ме-
чемъ и отрубилъ ей голову. Голова покатилась и промолви-
ла: «бей еще, Иванъ царевичъ!»—Богатырской ударъ н одинъ
хорошъ! отвѣчалъ царевичъ, воротился въ терема къ красной
дѣвицѣ, сѣлъ съ вею за столы дубовые, за скатерти браныя.
Наѣлея-напился, и сталъ ее спрашивать: «есть ли въ свѣтѣ
сильнѣе меня и краше тебя?»—Ахъ, Иванъ-царевичъ! чтб я за
красавица! Вотъ какъ за тридевять земель, въ тридесятомъ
царствѣ живетъ у царя-змѣя королевна, такъ та подлинно
красота несказанная: она только ноги помыла, а я тою водою
умылась! Иванъ-царевичъ взялъ красную дѣвицу за бѣлую
руку, привелъ къ тому мѣсту, гдѣ канатъ висѣлъ, и подалъ
знакъ Бѣлому Полянину. Тотъ ухватился за канатъ в давай
омъ, съ саблею, въ полно! походной амуниціи: хоть сейчасъ на войну!
Спрашиваетъ Иванъ*царевичъ: «кузнецы, кузнецы! кому столько войска готова-
те?» — Бабѣ-ягВ, золотой ногѣ; тридцать лѣтъ она еъ Бѣлымъ Полининомъ
сражается, а все побѣдить не можетъ.... Шелъ-шелъ—стоитъ избы, иъ тѣхъ
избахъ сидятъ красныя дѣвицы, за ткацкими станами работаютъ; только уда-
ритъ бердомъ^тдтчасъ солдатъ и выскочитъ, съ ружьемъ, съ саблею, въ полной
походной амуниціи: хотъ сейчасъ на войну!..»
91
тянуть; тянулъ-тянудъ, н вытащилъ царевича съ красной
дѣвицей. «Здравствуй, Бѣлой Полянинъ! сказалъ Иванъ-царе-
вичъ, вотъ тебѣ невѣста; живи-веселись, ни о чеиъ не кру-
жись! а я въ змѣиное царство поѣду.» Сѣлъ на своего бога-
тырскаго кона, попрощался съ Бѣлымъ Поляниномъ и его не-
вѣстою, и поскакалъ за тридевять земель. Долго ли, коротко
ли, низко ли, высоко ли — скоро сказка сказывается, да не-
скоро дѣло дѣлается — пріѣхалъ онъ въ царство змѣиное,
убилъ царя-змѣя, освободилъ изъ неволи прекрасную коро-
левну и женился на ней; послѣ того воротился домой и сталъ
съ молодой женою жнть-пожнвать да добра наживать ').
8.
ЗОРЬКА, ВЕЧОРКА И ПОЛУНОЧКА •).
Въ нѣкоемъ государствѣ жилъ-былъ король, у него было
три дочери красоты неописанной. Король берегъ ихъ пуще
глаза своего, устроилъ подземныя палаты и посадилъ иіъ ту-
да, словно птичекъ въ клѣтку, чтобы ни буйные вѣтры на
‘) Въ другомъ спискѣ конецъ разсказавъ иначе: БѣлоІ Полямъ вытащилъ
ва канатѣ красную дѣвицу, побоялся, чтобы Иванъ-царевичъ ве отбилъ у
него невѣсты, и задумалъ убитъ его. Иванъ-царевичъ догадливъ былъ, захо-
тѣлъ напередъ испробовать, какова вѣрность Бѣлаго Полизана, взадъ боль-
шоі каиень в привязалъ къ канату. БѣлоІ Полянивъ тянулъ-тянуль, дотянулъ
до половины в обрѣзалъ канатъ—каиень упалъ в въ мелкую пыль разлетѣлся.
Огромная птица выноситъ Ивана-царевича съ того свѣта (точно также, какъ
въ сказкѣ «Норка-звѣрь», вып. I, ЛЬ 14). Какъ увидалъ его Бѣло! Поло-
павъ, крѣпко испугался, валъ къ ногамъ а началъ просить прошеніи. «Ну,
братъ I сказалъ Ивавъ-цареввчъ, ни за что-бъ тебя не престалъ, еслибъ м
твоя молодая жева. Ее жалко: ради ея и тебя прощаю!» Вслѣдъ затѣмъ
ѣдетъ Иванъ-царевичъ въ змѣиное царство...
’) Си. вып. ѴШ, ЛЬ 6.
92
нихъ не повѣяли, ни красное солнышко лучомъ не опалило.
Разъ какъ-то вычитали королевны въ одной книгѣ, что есть
чудной бѣлой свѣтъ, и когда пришелъ король навѣстить ихъ,
онѣ тотчасъ начали его со слезами упрашивать: «государь,
ты нашъ-батюшка! выпусти насъ ва бѣлой свѣтъ посмотрѣть,
въ зеленомъ саду погулять.» Король принялся было нхъ отго-
варивать, куда! и слышать не хотятъ; чѣмъ больше отказы-
ваетъ, тѣмъ онѣ пуще къ нему пристаютъ. Нечего дѣлать,
согласился король на нхъ неотступную просьбу. Вотъ пре-
красныя королевны вышли въ садъ погулять, увидали красное
солнышко, и деревья, и цвѣты, и несказанно возрадовались,
что нмъ воленъ бѣлой свѣтъ; бѣгаютъ пб саду-забавляются,
всякою травкою любуются, какъ вдругъ подхватило ихъ буй-
нымъ вихремъ и унесло высоко-далеко—невѣдомо куда. Мам-
ки и няньки всполошилися, побѣжали къ королю докладывать;
король тбтчасъ разослалъ во всѣ стороны своихъ вѣрныхъ
слугъ: кто на слѣдъ нападетъ, тому посулилъ большую на-
граду пожаловать. Слуги ѣздили-ѣздили, ничего не провѣда-
ли, съ чѣмъ поѣхали—съ тѣмъ и назадъ воротились. Король
созвалъ свой большой совѣтъ, сталъ у думныхъ бояръ спра-
шивать: не возьмется ли кто розыскать его дочерей? кто это
дѣло сдѣлаетъ, за того любую королевну замужъ отдастъ и
богатымъ приданымъ на всю жизнь надѣлитъ. Разъ спро-
силъ — бояре молчатъ, въ другой — не отзываются, въ тре-
тій — никто ни полслова! Залился король горючими слезами:
«видно, нѣтъ у меня ни друзей, ни заступниковъ!» и велѣлъ
по всему государству кличь кликать: не выищетса-лв кто на
такое дѣло изъ простыхъ людей? А въ то самое время жила-
была въ одной деревнѣ бѣдная вдова, и было у нея трое сы-
новъ—сяльномогучихъ богатырей; всѣ они родились въ одну
ночь: старшій съ вечера, середній въ полночь, а меньшой
на ранней утренней зорѣ, и назвали вхъ по тому: Вѳчорка,
93
Полувочка и Зорька * *). Какъ дошелъ до надъ королевской
кличь, они тотчасъ ваяла у матера благословеніе, собрались
въ путь и поѣхали въ столичной градъ. Пріѣхали къ королю,
поклонились ему низко, в молвили: «многолѣтно здравствуі,
государьі ны пришли къ тебѣ не пиръ пировать, службу слу-
жить; позволь намъ поѣхать, твовхъ королевенъ розыскать.»
—Исполать вамъ, добрые молодцы! какъ васъ по имени зо-
вутъ? «Мы—три брата родные: Зорька, Вечерка и Полу ночка.»
—Чѣмъ-же васъ на дорогу пожаловать? «Намъ, государь, ни-
чего не надобно; не оставь только нашей матушки, призри ее
въ бѣдности да въ старости.» Король взялъ старуху-помѣстилъ
во дворецъ, и велѣлъ кормить ее и поить съ своего стола,
одѣвать-обувать изъ своихъ кладовыхъ.
Отправились добрые идлодцы въ путь-дорогу; ѣдутъ мѣ-
сяцъ, и другой, в третій, в заѣхали въ шврокую, пустынную
степь. За той степью дремучій лѣсъ, а у самого лѣсу
стоитъ избушка; постучались въ окошко — нѣтъ отзыва, во-
шли въ двери — а въ избушкѣ нѣтъ никого. «Ну, братцы!
останемся здѣсь на время, отдохнемъ съ дороги.» Раздѣлись,
помолились Богу и легли спать. На утро меньшой братъ Зорька
говоритъ старшему брату Вѳчоркѣ: «мы двое на охоту пойдемъ,
а ты оставайся дома да приготовь намъ обѣдать.» Старшій
братъ согласился; возлѣ той избушки былъ хлѣвецъ полонъ
овецъ; вотъ онъ, долго не думая, взялъ чтд ни есть лучшаго
барана *), зарѣзалъ, вычистилъ н зажарилъ къ обѣду. Приго-
товилъ все, какъ надобно,и легъ на лавочку отдохнуть. Вдругъ
застучало, загремѣло—отворялась дверь и вошелъ старичокъ-
самъ съ ноготЪкъ, борода съ локотокъ *), глянулъ сердито иза-
*) Вар. было лея три сына: Вечеръ, Полночь  Зоря.
Вар. Ня двор* было иного всякаго скота; вотъ онъ выбралъ самаго
большаго быка...
*) Вар. старичокъ самъ въ аршинъ, борода — сомъ аршинъ.
94
кричалъ на Вечорку: «какъ смѣлъ въ моемъ домѣ хозяйничать,
какъ смѣлъ моего барака зарѣзать?» Отвѣчаетъ Вечорка: «преж-
де выроста, а то тебя отъ земли не видать! Вотъ возьму щей
ложку, да хлѣба крошку — всѣ глаза заплесну!» Старичокъ съ
ноготокъ еще пуще озлобился: «я малъ, да удалъ!» Схватилъ
горбушку хлѣба, и давай его въ голову бить; до полусмерти
прибилъ, чуть-чуть живаго оставилъ и бросилъ подъ лавку;
потомъ съѣлъ зажаренаго барана и ушелъ въ лѣсъ. Вечорка
обвязалъ голову тряпицею, лежитъ да охаетъ. Воротились
братья, спрашиваютъ: «что съ тобой подѣялось?» — Эхъ,
братцы! затопилъ я печку, да отъ великаго жару разболѣлась
у меня головушка — весь день какъ шальной провалялся, не
могъ ни варить, ни жарить! На другой день Зорька съ Ве-
черкою на охоту пошли, а Полуночку дома оставили: пусть
де обѣдъ приготовитъ. Полуночка развёлъ огонь, выбралъ
самаго жирнаго барана, зарѣзалъ его, поставилъ въ печь;
управился и лёгъ на лавку. Вдругъ застучало, загремѣло — во-
шелъ старичокъ-самъ съ ноготокъ, борода съ локотокъ, и давай
его бить-колотить; чуть-чуть совсѣмъ не ухлопалъ! съѣлъ
жаренаго барана и ушелъ въ лѣсъ. Полуночка завязалъ плат-
комъ голову, лежитъ подъ лавкою да охаетъ. Воротились
братья; «что съ тобой?» спрашиваетъ Зорька. — Угорѣлъ,
братцы; всю головушку разломило, и обѣда вамъ не готовилъ.
На третій день старшіе братья на охоту пошли, а Зорька
дома остался; выбралъ чтё ни есть лучшаго барана, зарѣзалъ,
вычистилъ и Зажарилъ. Управился и легъ на лавочку. Вдругъ
застучало, загремѣло — идетъ во дворъ старичокъ-самъ съ
ноготокъ, борода съ локотокъ, на головѣ цѣлой стогъ сѣна
тащитъ, а въ рукахъ большой чанъ воды несетъ; поставилъ
чанъ съ водою, раскидалъ сѣно пё двору и принялся овецъ
считать. Видитъ — опять не хватаетъ одного барана,
разсердился, побѣжалъ въ избушку, бросился на Зорьку и
95
крѣпко ударилъ его въ голову; Зорька вскочилъ, ухватилъ
старичка за длинную бороду, н ну таскать въ поволочку во
всѣ стороны; таскаетъ да приговариваетъ: «не узнавъ броду,
не суйся въ воду!» Взмолился старичокъ-санъ съ ноготокъ,
борода съ локотокъ: «смилуйся, сильномогучій богатырьI не
предавай меня смерти, отпусти душу на покаяніе.» Зорька
вытащилъ его на дворъ, подвелъ къ дубовому столбу, и въ
тотъ столбъ забилъ ему бороду большимъ желѣзнымъ клиномъ;
послѣ воротился въ избу, сидитъ да братьевъ дожидается.
Пришли братья съ охоты и дивуются, что онъ цѣлъ-невре-
димъ. Зорька усмѣхается и говоритъ: «пойдемте-ка, братцы!
вѣдь я вашъ угаръ поймалъ, къ столбу привязалъ.» ’) Вы-
ходятъ на дворъ, смотрятъ — старичокъ съ ноготокъ дави»
убѣжалъ, только половина бороды на столбѣ мотается; а гдѣ
онъ бѣжалъ, тутъ кровь лилась. По тону слѣду добрались
братья до глубокаго провала. Зорька пошелъ въ лѣсъ, надралъ
лыковъ, свилъ верёвку и велѣлъ спустить себя подъ землю.
Вечорка и Полуночка спустили его подъ землю. Очутился
онъ на томъ свѣтѣ, отвязался отъ цѣпи и пошелъ куда глаза
глядятъ. Шелъ-шелъ — стоитъ мѣдной дворецъ; онъ во
дворецъ, встрѣчаетъ его младшая королевна — краше цвѣта
алаго, бѣлѣй снѣгу бѣлаго, и ласково спрашиваетъ: «какъ за-
шелъ сюда, доброй мдлодецъ, по волѣ, аль по неволѣ?» — Твой
родитель послалъ васъ королевенъ розыскнвать. Она тотчасъ
Варіантъ 4-1: Зорька ухватилъ старика зк бороду  до тѣхъ поръ
садилъ его дбъ полъ, пока совсѣмъ борода ни оторвалась. Старичокъ съ
ноготокъ вырвался и убѣжалъ, а борода его осталась у богатыря въ рукахъ.
Зорька взялъ ее-прибилъ къ стѣнѣ гвоздемъ, и какъ только братья съ охоты
пришли, сталъ имъ на ту бороду показывать: «вотъ де ваша головная боль!
угорѣли вы не отъ печки, а отъ зтоі бородки.» -
Вар. Л-м: Зорька раздвинулъ въ полу двѣ доски, просунулъ старичку бо-
роду, защемилъ, и даваі его бить желѣзнымъ прутомъ. Тотъ рвалсл-рвался.
и ушелъ безъ бороды.
96
посадила его за столъ, вакормила-напоила, а даетъ ему пузы-
рёкъ съ сально! водою: «вспеі-ка ото! водицы, у тебя силы
прибавится.» Зорька выпилъ -тотъ пузырекъ и почуялъ въ
себѣ иощь великую: «теперь, думаетъ, хоть кого осилю!»
Тутъ поднялся буйной вѣтеръ, королевна испугалась: «сей-
часъ, говоритъ, мой змѣй прилетитъ!» взяла его зі руку и
схоронила въ другой комнатѣ. Прилетѣлъ трехглавой змѣй,
ударился о сырую землю, обернулся мблодцемъ, и закричалъ:
«а! русскимъ духомъ пахнетъ... кто* у тебя въ гостяхъ?»
—Кому у меня быть? ты по Руси леталъ, тамъ русскаго духу
набрался — оттого и здѣсь тебѣ чудится. Змѣй запросилъ
ѣсть и нить; королевна принесла ему разныхъ кушаньевъ и
напитковъ, а въ тѣ напитки подсыпала соннаго зелья. Змѣй
наѣлся-напился, стало его въ сонъ бросать; онъ заставилъ
королевну искать у себя въ головахъ, легъ къ ней на колѣни
и заснулъ крѣпкимъ сномъ. Королевна вызвала Зорьку; тотъ
вышелъ, размахнулъ мечемъ и отрубилъ змѣю всѣ три голо-
вы; потдмъ разложилъ костёръ, сжогъ змѣя поганаго и пу-
стилъ пепелъ по чистому полю. «Теперь прощай, королевна!
пойду искать твоихъ сестеръ; а какъ найду — за тобой во-
рочусь», сказалъ Зорька и пошелъ въ дорогу; шелъ-шелъ,
видитъ — серебреной дворецъ, въ томъ дворцѣ жила середняя
королевна. Зорька убилъ тутъ шестиглаваго змѣя, и пошелъ
дальше. Долго ли, коротко ли — добрался онъ до золотаго
дворца, въ томъ дворцѣ жила старшая королевна; онъ убллъ
двѣнадцатиглаваго змѣя и освободилъ ее отъ заключенія. Ко-
ролевна возрадовалась, стала домой собираться, вышла на
широкой дворъ, махнула краснымъ платочкомъ — золотое
царство въ яичко скаталось; взяла то яичко, положила въ
карманъ, и пошла съ Зорькою-богатыремъ за своими сестри-
цами. Тѣ тоже самое сдѣлали: скатали свои царства въ
яички, забрали съ собой, и отправились къ провалу. Вечорка
91
и Полуночи вытащили своего брата н трехъ Королевенъ на
бѣлой свѣтъ. Пріѣзжаютъ она веѣ вмѣстѣ въ свое государство;
королевны покапли въ честенъ полѣ домна ннчками — и
тотчасъ ввились Три царства: мѣдное, серебреное и золотое.
Король такъ обрадовался, что и разсказать нельзя; тотчмъ-же
обвѣнчалъ Зорьку, Вечорку и Полупочку ни своихъ дочеряхъ,
а по смерти сдѣлалъ Зорьку своинъ наслѣдникомъ.
9.
ТРИ ЦАРСТВА МѢДНОЕ, СЕРЕБРЕНОЕ И ЗО-
ЛОТОЕ
Въ нѣкоторомъ царствѣ, въ нѣкоторомъ государствѣ былъ-
жилъ царь'Бѣлъ Бѣлннинъ; у-него была жена Иаетасья-зо-
Лотая коса и три сына: Петръ-царевичъ, Василія-царевичъ
н Иванъ-царевичъ. Пошла царица съ своими иамушг.ами и
нянюшками прогуляться пд еаду. Вдругъ поднялся сильно!
вихрь — чтб и Боже моЯ! схватилъ царицу и унесъ невѣ-
домо куда. Царь запечалился-закручинился и не вѣдаетъ,
капъ ему быть? Подросли царевичи, онъ и говоритъ инъ: «дѣ-
ти мои любезные! кто изъ васъ поѣдетъ — мать свою оты-
щетъ?» Собрались два старшіе сына и поѣхали; а за няни и
младшія сталъ у отца проситься. «Нѣтъ, говоритъ царь, ты,
сынокъ, не ѣзди! не покидай меня одного старика.» По-
зволь, батюшка! страхъ какъ хочется по бѣлу свѣту постран-
ствовать да матушку отыскать. Царь отговаривалъ, отговари-
валъ, не могъ отговорить: «ну, дѣлать нечего, ступаЯ; Богъ
съ тѵбоЯЬиИванъ- царевичъ осѣдлалъ еваво (своего) добраго
9 Си. іип. I, № К « пш. ГПІ, 7.
7
98
кона  пустился въ дорогу. Ѣхалъ-ѣхалъ, долго ли, коротко
ли; скоро сказка сказывается, до наскоро дѣло дѣлается,
пріѣзжаетъ къ лѣсу. Въ тонъ лѣсу богатѣйшій дворецъ сто-
итъ. Иванъ-царевичъ въѣхалъ на широкой дворъ» увядалъ
старика и говоритъ: «много лѣтъ здравствовать, старичокъ!»
—Милости просимъ! кто таковъ, доброй мёлодецъ?«Я—Иванъ-
царевичъ, сынъ царя Бѣла Бѣляннва и царицы Настасья-зо-
лотой косы.»— Ахъ, племянникъ родной! куда тебя Богъ не-
сетъ? «Да такъ и такъ, говоритъ, ѣду отыскивать свою ма-
тушку. Не можеш ли ты сказать, дядюшка, гдѣ найдти ее?»
—Нѣтъ, племянникъ, не знаю. Чѣмъ могу, тѣмъ и нослужу
тебѣ: вотъ тебѣ шарикъ, брось его передъ сабою; онъ покатит-
ся и приведетъ тебя къ крутыдъ, высокимъ горамъ. Въ тѣхъ
горахъ есть пещера, войди въ нее, возьми желѣзные когти,
надѣнь нй руки н нй ногн и полѣзай на горы; авось тамъ най-
дешь свою мать Настасью-золотую косу. Вотъ хорошо, Иванъ-
царевичъ попрощался съ дядею и пустилъ передъ собой ша-
рикъ; шарикъ катится-катится, а онъ за нимъ ѣдетъ. Долго
ли, коротко ли—видитъ: братья его Петръ-царевичъ и Васи-
лій-царевичъ стоятъ въ чистомъ полѣ лагеремъ и множество
войска съ ними. Братья его встрѣнули: «ба! куда ты, Иванъ-
царевичъ?»—Да что, говоритъ, соскучился дйма и задумалъ
ѣхать отыскивать матушку. Отпустите войско домой да по-
ѣдемте вмѣстѣ. Они такъ и сдѣлали: отпустили войско и по-
ѣхали втроемъ за шарикомъ. Издали еще завидѣли горы —
такія крутыя, высокія, чтд и Боже мой! верхушками въ небо
уперлись! Шарикъ прямо къ пещерѣ прикатился; Иванъ-ца-
ревичъ слѣзъ съ коня и говоритъ братьямъ: «вотъ вамъ, брат-
цы, мой доброй конь; я пойду на горы матушку отыскивать,
а вы здѣсь оставайтеся; дожидайтесь меня ровно три мѣсяца,
а не буду черезъ три мѣсяца—и ждать нечего!» Братья дума-
ютъ: «какъ на ети горы влѣзать, да тутъ и голову поломать!
9»
ну, говорятъ, етупай съ Боговъ, а ны здѣсь подождемъ.»
Иванъ-царевичъ подошелъ къ пещерѣ, видитъ—дверь желѣз-
ная, толкнулъ со всего размаху — дверь отвориласа; вошелъ
туда—желѣзные когти ему ні руки и нй ноги сани надѣли-
ся. Началъ на горы взбираться, лѣзъ-лѣзъ, цѣлой мѣсяцъ тру-
дился, насилу наверхъ взобрался. «Ну, говоритъ, слава Богу!»
Отдохнулъ немного и пошелъ по горамъ; шелъ-шелъ, шелъ-
шѳлъ, смотритъ—мѣдной дворецъ стоитъ, у воротъ страшныя
змѣи на мѣдныхъ цѣпахъ прикованы, такъ и кишатъ! а под-
лѣ колодезь, у колодезя мѣдной корецъ на мѣдной цѣпочкѣ
виситъ. Иванъ-царевичъ взялъ-почерпнулъ корцомъ воды, на-
поилъ змѣй; онѣ присмирѣли, прилегли, онъ и прошелъ во
дворецъ. Выскакиваетъ къ нему мѣднаго царства царица: «кто
таковъ, доброй мдлодецъ?»—Я Иванъ-царевичъ. «Что, спра-
шиваетъ, своей охотой, алн неволей зашелъ сюда, Иванъ-ца-
ревачъ?» — Своей охотой; ищу мать свою Настасью-золотую
косу. Какой-то Вихрь ее изъ саду похитилъ. Не знаешь ли,
гдѣ она? «Нѣтъ не знаю; а вотъ недалеко отсюда живетъ моя
середняя сестра, серебренаго царства царица; можетъ, она
тебѣ скажетъ.» Дала ему мѣдной шарикъ и мѣдное колечко:
«шарикъ, говоритъ, доведетъ тебя до середней сестры, а въ
втомъ колечкѣ все мѣдное царство состоитъ. Когда побѣдишь
вихря, которой я меня здѣсь держитъ и летаетъ ко мнѣ чрезъ
каждые три мѣсяца, то не позабудь меня бѣдной — свобода
отсюда и возьми съ собой на вольной свѣтъ.»—Хорошо, отвѣ-
чалъ Иванъ-царевичъ, взялъ-бросилъ мѣдной шарикъ — ша-
рикъ покатился, а царевичъ за нимъ пошелъ. Приходитъ въ
серебреное царство и видитъ дворецъ лучше преяшяго—весь
серебреной; у воротъ страшныя змѣи на серебреныхъ цѣ-
пяхъ прикованы, а подлѣ колодезь съ серебренымъ корцомъ.
Иванъ-царевичъ почерпнулъ воды, напоилъ змѣй — онѣ улег-
лись и пропустили его во дворецъ. Выходитъ царица серебрева-
7*
100
Го царства: «ужь скоро три года, говоритъ, какъ держитъ ме-
ня здѣсь могучій Вихрь, — я русскаго духу олыхоиъ но мы-
іала, видокъ не видаяі, а теперь русской духъ въ очью совер-
шается. Кто таковъ, доброй мдлодецъ?»—Я Иванъ-царевмчъ.
«Какъ-же ты сюда попалъ — свое» охотою, али неволею?»
--Своею охотою, ищу свою матушку; пошла она въ зеленокъ
саду погулять, какъ поднялся вихрь и умчалъ ее невѣдомо
куда. Не знаешь ли, гдѣ найдти ее? «Нѣтъ, не знаю; а живетъ
здѣсь недалечко старшая сестра моя, золотаго царства цари-
ца-Елена Прекрасная; можетъ, она тебѣ скажетъ. Вотъ тебѣ
серебреной шарикъ, покати его передъ собою и ступай за
нямъ слѣдомъ; онъ тебя доведетъ до золотаго царства. Да смо-
три, какъ убьешь Вихря—не забудь меня бѣдной; вызволъ от-
сюда и возьми съ собой на вольной свѣтъ; держитъ меня Вихрь
въ заключеніи, и летаетъ ко мнѣ черезъ каждые два мѣсяца.»
Тутъ подала ему серебрёное колечко: «въ атомъ колечкѣ все
серебреное царство состоитъ!» Иванъ-царевичъ покатилъ
шарикъ: куда шарикъ покатился, туда и онъ направился. Дол-
го ли, коротко ли, увидалъ — золотой дворецъ стоитъ, какъ
жаръ горитъ; у воротъ кишатъ страшныя змѣи—на золотыхъ
цѣпяхъ прикованы, а возлѣ колодезь, у колодезя золотой ко-
рецъ на золотой цѣпочкѣ виситъ. Иванъ-царевичъ почерпнулъ
корцомъ воды и напоилъ змѣй; онѣ улеглись, приеммрѣлм.
Входитъ царевичъ во дворецъ; встрѣчаетъ его Елена Прекрас-
ная: «кто таковъ, доброй мдлодецъ?» — Я Иванъ-царевичъ.
«Какъ-же ты сюда зашелъ — своей ли охотою, али неволею?»
Зашелъ я охотою; ищу свою матушку Настасыо-золотую
косу. Не вѣдаешь ли, гдѣ найдти ее? «Какъ не вѣдать! она
живетъ недалеко отсюдова, и летаетъ къ вей Вихрь разъ въ
недѣлю, а ко мнѣ разъ въ мѣсяцъ. Вотъ тебѣ золотой шарикъ,
покати передъ собою и ступай за нимъ слѣдомъ — онъ дове-
ведетъ тебя куда надобно; да вотъ еще возьми золотое холеч-
101
ко— въ стомъ колечкѣ все золотое царство состоитъ! Смоп
три же, цррввичъ: какъ побѣдишь ты Вихря, не забудѣменц
бѣдной, возьми съ побей на вольной свѣтъ.» — Хорошо, гово-
ритъ, возьму! Иванъ-царевичъ покатилъ шарикъ и пошелъ
аа винъ; шелъ-шелъ и приходитъ къ такому дворцу, что д
Господи Боже мой! такъ и горитъ въ брилліантахъ и само-,
цвѣтныхъ каменьяхъ. У воротъ шипятъ шестиглавыя. змѣд;
Иванъ-царевичъ напоилъ ихъ, зцѣи присмирѣли и пропусти-
ли его во дворецъ. Проходитъ царевичъ большими цокоямц
и въ самомъ дальнемъ находитъ свою матушку: сидитъ она
да высокомъ тронѣ, въ царскіе наряды убрана, драгоцѣнной
короной увѣнчана. Глянула на гостя и вскрикнула: «ахъ,
Боже мой! ты ли сынъ мой возлюбленной? какъ сюда по-
палъ?»—Такъ и такъ, говоритъ, за тобой пришелъ. «Ну, сы-
нокъ! трудно тебѣ будетъ. Вѣдь здѣсь на горахъ царствуетъ
злой, могучій Вихрь и всѣ духи ему повинуются; онъ-то и ме-
ня унёсъ. Тебѣ съ нимъ бороться надо! пойдемъ поскорѣй
въ погребъ.» Вотъ сошли они въ погребъ; тамъ стоятъ двѣ
кади съ водою: одна на правой рукѣ, другая на лѣвой. Гово-
ритъ царица Настасьа-золотая коса: «испей-ка водицы, чтб
направо стоитъ.» Иванъ-царевичъ испилъ. «Ну что, сколько
въ тебѣ силы?»— Да такъ силёнъ, что весь дворецъ одной
рукой поверну. «А ну, испей еще.» Царевичъ еще испилъ.
«Сколько теперь въ тебѣ силы?» — Теперь захочу — весь
свѣтъ поворочу. «Охъ, ужь это дюже (очень)много! Переставь-
ка эти кади еъ мѣста на мѣсто: ту, что стоитъ направо, отнеси
на лѣвую руку, а ту, чтб налѣво, отнеси на правую руку.»
Иванъ-царевичъ взялъ кади в переставилъ съ мѣста на мѣ-
сто. «Вотъ видишь ли, любезной сынъ: въ одной кади—силь-
ная вода, въ другой—безсильная; кто первой напьется—бу-
детъ сильномогучимъ богатыремъ, а кто второй изопьетъ —
оовоѣмъ ослабѣетъ. Вихрь пьетъ всегда аильную воду в ста:
102
новитъ ее по правую сторону; такъ надо его обмануть, а то
съ нннъ никакъ не сладить!» Воротились во дворецъ. «Скоро
Вихрь прилетитъ, говоритъ царица Иваву-царевичу; садись
но инѣ подъ пороиру, чтобъ онъ тебя не увидѣлъ. А какъ
Вихрь прилетитъ да кинется женя обниматъ-цѣловать, ты и
схвати его за палицу. Онъ высоко-высоко поднимется, будетъ
носить тебя и надъ норами и надъ пропастями; ты смотри, не
выпущаі изъ рукъ палицы. Вихрь уморится, захочетъ испить
сильно! воды, спустится въ погребъ и бросится къ кади, чтб на
право! рукѣ поставлена; а ты пе! изъ кади на лѣвой рукѣ. Тутъ
онъ совсѣмъ обезсилѣетъ, ты выхвати у него мечь и однимъ
ударомъ отруби ему голову. Какъ срубишь ему голову, тотчасъ
сзади тебя кричать будутъ: руби еще! руби еще! А ты,сынокъ,
не руби, а въ отвѣтъ скажи: богатырская рука два раза* не
бьетъ, а все съ одного разу!» Только Иванъ-царевнчъ успѣлъ
подъ пороиру укрыться—какъ вдругъ на дворѣ потемнѣло и
все кругомъ затряслось; налетѣлъ Вихрь, ударился о землю,
сдѣлался добрымъ мдлодцемъ и входитъ во дворецъ; въ ру-
кахъ у него боевая палица. «Фу-фу-еу! что у тебя русскимъ
духомъ пахнетъ? аль кто въ гостяхъ былъ?» Отвѣчаетъ ца-
рица: «не знаю, отчего тебѣ такъ сдается.» Вихрь бросился
ее обнииать-цѣловать а Иванъ-царевичъ тотчасъ за палицу.
«Я тебя съѣмъ!» закричалъ на него Вихрь. — Ну, бабка на-
двое сказала: либо съѣшь, либо нѣтъ! Вихрь рванулся — въ
окно да въ поднебесье; ужь онъ ноеилъ-носилъ Ивана-царевн-
ча-— и надъ горами: «хоть, говоритъ, зашибу?» и надъ мора-
ми: «хоть, грозитъ, утоплю?» Только нѣтъ, царевичъ не вы-
пускаетъ изъ рукъ палицы. Весь свѣтъ Вихрь вылеталъ, умо-
рился н началъ спускаться; спустился прямо-таки въ погребъ,
подбѣжалъ къ то! кади, что на право! рукѣ стоила, и дава!
пить безсильную воду, а Иванъ-царевичъ кинулся налѣво,
напился сильно! воды и сдѣлался первымъ могучимъ бога-
103
тыремъ во воемъ свѣтѣ. Видитъ онъ, что Вихрь совсѣмъ осла-
бѣлъ, выхватилъ у вето острой мечъ, да разомъ и отсѣвъ ему
голову. Закричали позади голоса: <руби ещеі руби еще! а то
оживетъ.»—Нѣтъ, отвѣчаетъ царевичъ, богатырскаа рука два
раза не бьетъ, а все съ одного разу кончаетъ! Сейчасъ раз-
ложилъ огоИь, ожогъ и тѣло и голову, и пбпелъпо вѣтру раз-
вѣялъ *). Мать Ивава-царевича радая такаа! «Ну, говоритъ,
сынъ мой возлюбленной! повеселимся, покуиіаемъ, да какъ-
Варіантъ: Иванъ-царевичъ, взявъ родительское благословеніе, осѣд-
лалъ своего добраго коня  аоіхал въ дорогу. Ѣхалъ-ѣхалъ і забрался въ великую
глушь. Стоятъ передъ нимъ горы высокіе — ни взойдтя, ні въѣхать! а подъ
горами видны шатры бѣлые, въ тѣхъ шатрахъ — его старшіе братья. По-
здоровалась. Говорятъ имъ Иванъ-царевичъ:•оставайтесь здѣсь да ждите пеня
ровно три мѣсяца, а і ва гори поѣду.» Ударялъ коня по крутымъ бедрамъ;
его конь возъярился, поднялся выше лѣсу стоячаго, ниже облака ходячаго, 
принёсъ мдлодца ва высокія горы. Вкдвтъ Иванъ-царевичъ мѣдной дворецъ,
у дворца—мѣдной столбъ стоятъ, иа столбѣ — мѣдное кольцо висятъ. Въѣз-
жаетъ на широкой дворъ, слѣзаетъ съ коня, привязываетъ его за то кольцо
мѣдное,  идетъ въ палаты бѣлокаменныя. Въ палатахъ ва тронѣ сидятъ дІ-
вяца-красавмца. «Здравствуй, умница!» — Здравствуй, добро* человѣкъ! На-
прасно ты сюда заѣхалъ... «Отчего такъ?» — Не быть тебѣ живому! Вотъ
скоро прилетятъ трехглаво! змѣй, онъ тебя пожретъ  съ косточками. «А
можетъ—подавится! Не бойся, умище; лучше спрячь меня до времени.» Она
спрятала его въ укромное мѣстечко. Подвималася сильная буря—громъ гре-
мятъ, земля Ідрожить, дремучій лѣсъ ддлу преклоняется: летитъ трехглаво*
зиѣй. Прилетѣлъ, ударился дбъ полъ в сдѣлался молодцемъ: «еу! русскимъ
духомъ воняетъ...» — Помилуй, змѣй! кто изъ русскихъ поспѣлъ бы сюда
вайдп? Въ иаши горя іа звѣри ве рыскаютъ,  птицы не залётывають. «Го-
вори - не говори, а я не боюсь, ва свою силу надѣюсь! Во всежъ свѣтѣ
нѣтъ мнѣ другаго соперника, кромѣ Ивава-царевича, чтд народился у царя
Бѣла Бѣлянина; да онъ еще молодъ, даже воровъ костей его сюда не зане-
сетъ!» Иванъ-царевичъ не вытерпѣлъ, выскочилъ, и говоритъ громкимъ голо-
сомъ: «врешь, проклятой зіг*І! ни воронъ богатыря заноситъ, а доброй конь
•авозпъ.»— А, Иваяъ-царевтІ такъ ты здѣсь... Ну. шо-Иг-станемъ съ
тобой бшц али мириться. Отвѣчаетъ царевичъ: «ве за тѣмъ я пріѣхалъ,
чтобы мириться, а за тѣмъ, чтобъ предать тебя злой смерти.» — Коли такъ,
пойдемъ въ чистое поле то» дѣлать, чтобъ было ва чіе рвгулпым, сп-
104
4м іам мшэі пверорѣй; * * то адШ ыучвоі вирто «»ъ дя-
дей цѣту.» — Да. ито?же здѣсь нриелужжваегь? «А мп №
д«ць?> Тоаыю задумали «ва куцять. сейчасъ; «та льсадг яяг
врывается, развыя істні а авва сама и содъ. вымяти; на-
ряда съ царевичемъ еб-ьдаятъ, а невидимая мушка имъ чул-
ана нѣенв наигрываетъ. Ііаѣлиь-ваиыись орц етдеднуди;
геверитъ Иванъ-царевичъ: «пойдемъ, матувиа; вара! вѣдь насъ
людъ горами братья дожидаются. Да дорбгою надобце трахъ
царицъ избавить, чтд здѣсь у Вихря жили.» Забрали все, что
нужно, и отправились въ путь-дорогу; сначала зажли за цари-
цей золотаго царства, потомъ за царицей серебренаго, а тамъ
іажі помѣриться. Вышли п чистое поле. Зиѣй даул = адѣжіск ва тр
версты желѣзно! токъ: «ау, говоритъ зиѣй, станемъ воевать на этажъ мѣстѣ.»
— Нѣтъ, твоі токъ не годится! сказалъ Иванъ-царевичъ,  какъ дунулъ —
сдѣлался стальной токъ на шесть вбрстъ: «вотъ теперь будетъ гдѣ іютѣшль»
ся! Начинай ты, проклятой зиѣ*|» Разошлись богатыри  одт ооллиен
ударилъ змѣй Ивана-царевича и вогналъ его по косточки въ стальной токъ
Разошлись  сошлись въ другой разъ, ударилъ Иванъ-царевичъ змѣя и сь
одного маху отрубилъ ему мечемъ три головы; наклалъ костбръ, сжогр змѣя
въ пепелъ  пустилъ по вѣтру. Послѣ того пріѣзжаетъ царевичъ къ серебре-
ному дворцу  сражается съ шестиглавымъ змѣемъ. Змѣй дунулъ-сдѣлался
а шесть вёрстъ мѣдной топ; Иванъ-царевичъ дунулъ—сдѣлался токъ сере-
бреной на двѣнадцать мретъ. Побѣдивъ этого непріятеля» царевичъ ѣідечъ къ
вомтому дворцу  сражается съ девятрглавымъ змѣемъ: змѣй дунулъ —
дался токъ серебреной ва девять верстъ*. Иванъ-царевичъ дунулъ—сдѣлался пы
золотой на осьмнадцать верстъ. Убилъ царевичъ  это чудице.  ѣдетъ къ
алмазному дворцу, въ которомъ жила его матушка Настасья-золотаа коса у
дгѣвіідцвтиглапго змѣя. Алмазно* дворецъ, словно имыиці! вартмпж а «в
*еп> даерцв в« вселенная видна—всѣ царства  земля какъ на ладой. Цари*
иъ вшдорвался съ своей матерью и томркж «какъ стану я съ ііши»
сражаться, а мо* добро* конь начнетъ съ привязи рваться, ты, матушка, бѣги
 отвнымі конд вбскоро.» Сказалъ  спрятался въ укроавм вѣспям*
Прилетѣлъ двѣвадцатнглавой змѣй: «*у! русскимъ духомъ войдетъ.» — Поми-
луй, змѣй! говоритъ царица; какъ сюда русскому духу вайи? Въ иамш гори
ни звѣри не рыскаютъ, ни япцы не валбтываютъ» «Полно обманывай I я
самъ видѣлъ, что па вашемъ дворѣ богатырской вонь у сіолба прививалъ,»
Иванъ-царевичъ вымочилъ, и пошли они воевать >ъ чистое поле. Змѣй іу*
* зв< яанчй м,Шя₽ода₽стрв; дзядд мъ еѣ е»бою»едніг
тми полотна дйоцоі ияммы,» м содні'ь времени лродмя
ЮМ1РМУ мѣсту».гд* нмр«Ѣ горъ спуе*аідря.Ирадъпцаре»і’іъ
сдуотмдъ на полотнѣ сперва мать» пятомъ Елену Цре«ра«»уі₽
«двухъ сестеръ да. Брать» стоятъ вндау^-дожцдаіріса, « ед-
ма дуішт; «евтодмѣ Имва-царевича наверху» д мауь да ца-
рицъ ноаеаемъ въ отцу, а окажемъ, что .мы ихъ отыскали,»
«—Елену Прекраісиую ява ербя модему, говоритъ Цегрътцарог
иичъ; царицу серебренаго царства возьмешь ты,: ВарвдійтЦИг
ревичъ; а царицу мѣднаго государства отдадимъ хоть за гѳнвг
рала.» Вотъ кака надо быдо.Ивдну-царевичу оъ горъ спускать-
ся, старшіе братья взялись за целбтва, рванули и совсѣмъ
оторвали. Иванъ-царевичъ на горахъ остался. Что дѣлать2
ианлалалъ горько и пошелъ назадъ; ходилъ-ходилъ и помѣд-
цому. царству, и по серебреному, и по золотому — нѣтъ нр
души! Приходитъ въ брилліантовое, царство—тоже нѣтъ нико-
го. Ну, что одинъ? скука смертная! Глядь — на. окнѣ ле-
житъ дудочка •*)• Ваалъ ее въ руцн: «дай, говоритъ,, доиграю
аулъ — сдѣлался золото! токъ ва двѣнадцать верстъ; а царевичъ дунулъ.—
сдѣлался алмазной токъ на двадцать четыре версты. Сошлись оні, слома
ірошныя тучи къ небѣ сводятоа; ударимсь такъ ешыіо, ажъ земля мдд>
вала,.. Бклясь-бвлнсь; загналъ зігѣй Ивава-царевяча въ алмаэноі топ во>
самыя рум. а Ивавъ-цдревмчъ срубилъ змѣю десять головъ. Впдвть Иастасыг-
золотая коса, что богатырской конь съ привязи рвется, побѣжала віекоро і
ойім Ш; бмишрско! ммв бросался ва побоище  яачал зЮя ауйноі
грызть а иошнажя топтать. Тѣмъ Врежевенъ Ивавъ-цареввчъ вылѣзъ-оираг
вмлця  овесъ змѣю остальныя двѣ головы, смогъ его ва кострѣ а пустял
пепелъ по вѣтру. • Спасибо тебѣ, добро* конь! сослужи ль ты мнѣ службу ве-
тую, «имуща» тебя на всѣ ва четыре старому.» Кмь пусталея стрѣлой 14
долю а . мангъ съ глазъ вропалъ; а царавячъ сдѣлалъ блщщ, роэысШъ жаого
нрѣпихъ холстовъ, связалъ вяѣегѣ,  началъ спущать съ высотахъ горъ сво^
матушку  трехъ дѣвнцъ изъ мѣднаго, серебренаго и золотаго царствъ...
*)• >вр. золотой перстень; царетачъ взялъ перстень только надинулъ ва
ваіоць^топавъ,ямлась та нрава; -и» угодно, Ивааъ^аарттж??
106
отъ скуки.» Только свистнулъ — выскакиваютъ хромой да
кривой: «что угодно, Иванъ-царевичъ?»—ѣсть хочу. Тотчасъ
откуда нн возьмись—столъ накрытъ, на столѣ н вина н ку*
шанья самыя первыя. Иванъ-царевичъ покупалъ и думаетъ:
теперь отдохнуть бы не худо.» Свистнулъ въ дудочку, яви-
лись драмой да крнвоі: «что угодно, Иванъ-царевичъ?» — Да
чтобы постель была готова. Не успѣлъ выговорить, а ужь по-
стель постлана чтЬ ни есть лучшая. Вотъ онъ легъ, выспался
славно и опять свистнулъ въ дудочку. «Что угодно?» спра-
шиваютъ его хромо! да кривой. — Такъ стало быть все
можно? спрашиваетъ царевичъ. «Все можно, Ивавъ-царѳвнчъ!
кто въ вту дудочку свистнетъ, мы для того все одѣла*
емъ. Какъ преяие Вихрю служили, такъ теперь тебѣ слу-
жить рады; только надобно, чтобъ ата дудочка завсегда при
тебѣ была.» — Хорошо же, говоритъ Иванъ-царевичъ; чтобъ
я сейчасъ сталъ въ моемъ государствѣ! Только сказалъ, и въ
ту-жъ минуту очутился въ своемъ государствѣ посѳредъ база-
ра. Вотъ ходитъ по базару; идетъ на встрѣчу башмачникъ —
такой весельчакъ! Царевичъ спрашиваетъ: «куда, мужичокъ,
идешь?»—Да несу черевики (башмаки) продавать; я башмач-
никъ. «Возьми меня къ себѣ въ подмастерья.»—Раз(в)ѣ ты
умѣешь черевики шить? «Да все, что угодно, умѣю; не то че-
ревики, и платье сошью.»—Ну, пойдемъ! Пришли они домой;
башмачникъ и говоритъ: «ну-ка, смастери! вотъ тебѣ товаръ
самой первой; посмотрю, какъ ты умѣешь.» Иванъ-царевичъ
пошелъ въ свою комнатку, вынулъ дудочку, свистнулъ—яви-
лись хромой да кривой: «что угодно, Иванъ-царевичъ?»—Что-
бы къ завтраму башмаки были готовы. «О, вто службишка, не
служба!» — Вотъ и товаръ! «Что это за товаръ? дрянь — и
только! надо за окно выкинуть.» Назавтра царевичъ просы-
пается, иа столѣ башмаки стоятъ прекрасные, самые первые.
Всталъ и хозяинъ: «что, молодёцъ, пошилъ башмаки?»—Го-
107
тбвы. «А ну, покажъ!» Взглянулъ на башмаки а ахнулъ: «ватъ
тагъ мастера добылъ себѣ! не мастеръ, а чудо!» Вилъ эти
башмаки н понесъ на базаръ продавать. Въ эту самую нору
готовились у царя трн свадьбы: Петръ-царевичъ сбирался же*
виться на Еленѣ Прекрасно!, Василій-царевичъ на царицѣ се-
ребренаго царства, а царицу мѣднаго царства отдавали эа ге-
нерала. Стали закупать къ тѣнь свадьбамъ наряды; для Еле*
ны Прекрасно! понадобились черевики. У нашего башмачника
объявились черевики лучше всѣхъ; привели его во дворецъ.
Елена Прекрасная какъ глянула: «что это? говоритъ, только на
горахъ могутъ такіе башмаки дѣлать.» Заплатила башмачнику
дорого и приказываетъ: «сдѣлай мнѣ безъ мѣрки другую пару
черевикъ, чтобъ были на диво сшиты, драгоцѣнными каменьями
убраны, брилліантами усажены. Да чтобъ къ завтраку послѣ*
ли, а не то—на висѣлицу!» Взялъ башмачникъ деньги и дра*
гоцѣнныя каменья; идетъ доио! — тако! пасмурно!. «Бѣда!
говоритъ, что теперь дѣлать? гдѣ такіе башмаки пошить къ
завтраму да еще безъ мѣрки? Видно, повѣсятъ меня завтра!
Да! хоть на послѣдки погуляю съ горя еъ своими друзьями.»
Зашелъ въ трактиръ; друговъ-то у него много было, вотъ они
и спрашиваютъ: «что ты, братъ пасмуренъ?»—Ахъ, други лю-
безные, вѣдь завтра повѣсятъ меня! «За что такъ?» Башмач-
никъ разсказалъ свое горе: «гдѣ ужь тутъ о работѣ думать?
лучше погуляемъ напослѣдки.» Вотъ пилв-пилм, гуляли-гуля-
ли, башиачникъ ужь качается. «Ну, говоритъ, возьму домо!
боченокъ вина, да лягу спать. А завтра, какъ только придутъ
за мноі вѣшать, сейчасъ полведра выдую; пуска! ужь безъ
памяти меня вѣшаютъ.» Приходитъ домоі: «ну, окаянно!! го-
воритъ Ивану-царевнчу, вотъ что твои черевики надѣлали...
такъ и такъ... поутру, какъ придутъ за мно!, сейчасъ меня
разбуди.» Ночь!) Иванъ-царевичъ вынулъ дудочку, свист-
нулъ — явились хромо! да кривой. «Что егодно, Иванъ-царе*
вямъ?»— Чтобъ такіе-то бапипкн былв готовы. «Сяуішешъі»
Имнъ-ц^евнчъ логъ сватъ; шуѣру просыпается—башмаки
на столѣ стоятъ, какъ жаръ горятъ. Идетъонъ <буить хо>
айна: «хозяинъ! вставать норал— Что, алн ва мной мршии?
давай скорѣе боченокъ съ анкомъ, вотъ кружка — наливай;
пусть ужь пьянаго вѣшаютъ! «Да башмакито готовы.»—Цакъ
готовы? гдѣ они? Добѣжалъ хозяинъ, главулъ: «ахъ, когда-жъ
ото мы съ тобой дѣлали?»— Даночьй; мужто, хозяинъ, не
помнишь, какъ мы кроили да шили? «Совсѣмъ:заспалъ, братъ;
чуть-чуть помню!» Взялъ онъ башмаки, обернулъ, бѣаить во
дворецъ. Елена Прекрасная увидали башмаки и догадалась:
«вѣрно, ото Иваяу-царевичу духи дѣлаютъ.» — Какъ это ты
сдѣлалъ? опрашиваетъ она у башмачника, «Да и, говоритъ,
все умѣю дѣлать!» — Коли такъ, сдѣлай мнѣ платье додвѣ-
печное, чтобъ было оно золотомъ вылито, брилліантами да дра-
гоцѣнными камнями усѣяно. Да чтобъ заутро было готово, а
же то—голову долой! Идетъ башмачникъ опять пасмурной, а
други давно его дожидаютъ: «ну, что?» — Да что, говоритъ,
одно окаянство! вотъ проявилась переводчика роду христіан-
скаго! велѣла къ завтраку платье сшить съ золотомъ, съ ка-
меньями. А я какой портной! Ужь вѣрно завтра еъ меня го-
лоду снимутъ.» — Э, братъ! утро вечера мудренѣе; пойдемъ-
погуляемъ. Пошли въ трактиръ, пьютъ-гулаютъ. Башмачникъ
опять нализался, притащилъ домой цѣлой боченокъ вша и
говоритъ Ивану-каревичу: «ну, малой! завтра, какъ разбудишь,
такъ кѣлое ведро и выдую; пусть пьаному рубятъ голову! А
вдакого платья мнѣ и въ жизнь не .сдѣлать.» Хозяинъ легъ
спать, захрапѣлъ, а Иванъ-царевичъ свистнулъ въ дудочку—
явились храмой да кривой: «что «годно, царевичъ?»—Да чтобъ
къ завтраку платье было готово— точно такое, какъ Елена
Прекрасная у Вихря носила. «Слушаемъ! будетъ готово.» Чѣмъ
овѣтъ.цроенулся Иванъ-царевичъ, а платье настмѣ лежатъ,
109
какъ жарь горитъ—такъ «ею коииагу в всвѣтіио. Вотъ Ьяъ
будятъ хозяина; тогъ продралъ глазо: «что, аль » мной пра*
иди—голову рубить? ДтЛ по скорѣй, вияо!»—Да вѣдь платье
готово... «Ой ли! когда-жъ мы свить успѣла?» — Да ночка»,
раз(в)ѣ -не помнишь? Ты самъ и кроилъ. «Ахъ, брать, чуть*
чуть припоминаю; капъ во снѣ вижу.» Взялъ бацмачпкъ
платье, бѣхить во дворецъ. Вотъ Елена Прекрасная дала еау
много денегъ а приказываетъ: «смотри, чтобъ, завтра въ рва-
свѣту «а седьмой верстѣ ні морѣ стоило, царства волотое и
чтобъ оттуда до' нашего дворца сдѣланъ былъ мостъ золотой,
Тотъ мостъ устланъ дорогимъ бархатомъ, а около перилъ но
обѣимъ сторонамъ росли бы деревья чудныя и пѣвчія*бъ нѣм-
цы разными голосами воспѣвали. Не сдѣлаешь къ завтраку—
велю четверить тебя!» Пошелъ башмачникъ отъ Елены Пре-
красной и голову повѣсилъ. Встрѣчаютъ его други: «что,
братъ?» — Да что! пропалъ я, завтра четверить меня. Таку»
службу задала, что никакой чортъ ве сдѣлаетъ. «Э, полно!
утро вечера мудренѣе; пойдемъ въ трактиръ.»—И то пойдемте!
ва послѣдахъ надо хоть повеселиться. Вотъ они пили-лили;
башмачникъ до того къ вечеру вапвлея, что домой ябдъ руки
привели. «Прощай, налой! говоритъ онъ Ивану-царевичу; зав-
тра казнятъ меня.» — Али новая служба задава? .«Да, вотъ
такъ и такъ!» Легъ и захрапѣлъ; а Иванъ царевичъ тотчасъ
въ свою комнату, свистнулъ въ дудочку—явились хромой да
-кривой: «что «годно, Иванъ-царевичъ?» — Можете-ль сослу-
жить мнѣ вотъ эдакую службу... «Да, Иванъ-царевичъ, это
служба! ну, да дѣлать нечего — къ утру все готово будетъ.»
Назавтрева чуть свѣтать стало, Ивавъ-царевнчъ проснулся,
«метритъ въ окно — батюшки свѣты! все какъ есть сдѣлано:
золотой дворецъ словно жаръ горитъ. Будитъ онъ хозяина;
-тотъ вскочилъ: «что? аль эа мной пришли? давай вина поско-
рѣй! пусть казнятъ пьянаго.»—Да вѣдь дворецъ готовъ. «Что
110
тыі» Глянулъ башмачникъ въ окм и ахнулъ отъ удавленія:
«какъ это вдѣлалось?»—Да раз(в)ѣ не помнишь, какъ мы съ
тобой мастерили? «Ахъ, видно я заспался; чуть-чуть помню!»
Побѣжали она въ золото! дворецъ—танъ богатство невидан-
ное я неслыханное. Говоритъ Иванъ-царевичъ; «вотъ тебѣ, хо-
зяинъ, крылушко; поди-обметай на мосту перила, а коли при-
дутъ да спросятъ: кто тако! во дворцѣ живетъ? ты ничего
не говоря, только отдай ату записочку. Вотъ хорошо, по-
велъ башмачникъ и сталъ обметать на иоету перила.
Утромъ проснулась Елена Прекрасная, увядала золотой
дворецъ и сейчасъ побѣжала къ царю: «поглядите, ваше
величество, что у насъ дѣлается: на морѣ золото! дворецъ
выстроенъ, отъ того дворца мостъ на семь верстъ тянется, а
вокругъ моста чудныя деревья роетутъ и пѣвчія птицы разными
голосами поютъ.» Царь ееічасъ посылаетъ спрашивать: «чтб
бы это значило? ужь ни богатырь ли какоі подъ его государ-
ство подступилъ?» Приходятъ посланные къ башмачнику, ста-
ли его распрашивать; онъ говоритъ: «я ве знаю, а есть у ме-
ня записка къ вашему царю.» Въ этой запискѣ Иванъ-царе-
вжчъ разсказалъ отцу все, какъ было: какъ онъ мать освобо-
дилъ, Елену Прекрасную добылъ, и какъ его старшіе братья
обманули. Вмѣстѣ съ запискою посылаетъ Иванъ-царевичъ зо-
лотыя кареты и проситъ пріѣхать къ йему царя съ царицею,
Елену Прекрасную съ ея сестрами; а братья пусть назади
въ простыхъ дровняхъ будутъ привезены. Всѣ тотчасъ со-
брались и поѣхали; Иванъ-царевичъ встрѣтилъ ихъ съ ра-
достью. Царь хотѣлъ было етаришхъ сыновъ разказнить за
ихъ неправду, да Иванъ-царевичъ отца упросилъ, и вышло
имъ прощеніе. Тутъ начался пиръ горой; Иванъ-царевячъ
женился на Еленѣ Прекрасной, за Пѳтра-царевача отдалъ ца-
рицу серебренаго государства, за Василья-царевича отдалъ ца-
рицу мѣднаго государства, а башмачника въ генералы прояа-
111
велъ. Ва томъ пару  а былъ, медъ-вино пялъ, по усамъ теп-
ло, въ ротъ ве попало.
(Запасма п мровежсіоп уЪмг*; доставлена В. И. Второвшп.)
10.
НЕЗНАЙКО *).
Начинается сказка отъ сивки, отъ бурки, отъ вѣщей каур-
ки. На морѣ-на окіанѣ, на островѣ на Буянѣ стоитъ быкъ
печеный, въ заду чеснокъ толченый; съ одного боку-то рѣжь,
а съ другаго макай да ѣшь. Жилъ-былъ купецъ, у него былъ
сынъ; вотъ какъ началъ сынъ подростать да въ лавкахъ тор-
говать — у того купца померла первая жена, и женился онъ
на другой. Прошло нѣсколько мѣсяцевъ, сталъ купецъ соби-
раться въ чужія земли ѣхать, нагрузилъ корабли товарами,
и приказываетъ сыну хорошенько смотрѣть за домомъ и тор-
говлю вести, какъ слѣдуетъ. Проситъ купеческой сынъ: «ба-
тюшка! пока не уѣхалъ, поищи мое счастье.»—Сынъ мой лю-
безной! отвѣчаетъ старикъ, гдѣ-жѳ я его найду? «Мое счастье
недолго искать! какъ встанешь завтра поутру, выдь за ворота
м первую встрѣчу, какая тебѣ попадется, купи и отдай мнѣ.»
— Хорошо, сынокъ! На другой день всталъ отецъ ранёшень-
ко, вышелъ за ворота, и попалась ему первая встрѣча — та-
щитъ мужикъ поршвваго, ледащаго жеребенка собакамъ на
съѣденіе. Купецъ ну его торговать н сторговалъ за рубль
серебромъ, привелъ жеребенка на дворъ и поставилъ въ ко-
нюшню. Спрашиваетъ купеческой сынъ: «что, батюшка, на-
шелъ мое счастье?»— Найти-то нашелъ, да ужь больно пло-
*) См. вип. VIII, № іо.
т
хее! «Стало быть такъ надо! какимъ счастьемъ Господь на-
дѣлалъ, тѣмъ  владать буду.» Отецъ «тпрамлса съ товара-
 въ аныя земли, а сынъ сталъ въ лавкѣ сидѣть да торгомъ
заниматься, и была у вето такая привычка: идетъ ля въ лав-
ку, домой ли ворочается—завсегда напередъ зайдетъ къ сво-
ему жеребенку. Вотъ не взлюбила мачяха своего пасынка, при-
нялась искать ворожей, какъ бы его извести; нашла старуп
вѣдьму, которая дала ей зелья и наказала положить подъ по-
рогъ въ то самое время, какъ пасынку надо будетъ домоі
придти. Ворочаясь изъ лавки, купеческой сынъ зашелъ въ
конюшню и видитъ—его жеребенокъ стоитъ во слезахъ по щи-
колки; ударилъ онъ его по бедру и спрашиваетъ: «что, мой до-
брой конь, плачешь, а мнѣ ничего не скажешь?» Отвѣчаетъ же-
ребенокъ: «ахъ, Иванъ-купеческой сынъ, мой любезной хозяинъ!
какъ мнѣ не плакать? мачиха хочетъ извести тебя. Есть у тебя
собака; какъ подойдешь къ дому, пусти ее напередъ себя —
увидишь, что будетъ!» Купеческой сынъ послушался; только со-
бака черезъ порогъ переступила, тутъ ее и разорвало на мелкія
части. Иванъ-купеческой сынъ и виду не подалъ мачихѣ, что
вѣдаетъ ея злобу; на другой день отправляется онъ въ лавку,
а мачиха къ ворожеѣ. Старуха приготовила ей другаго зелья
и велѣла положить въ пойло. Вечеромъ, ядучи домой, за-
шелъ купеческой сынъ въ конюшню—опять жеребенокъ сто-
итъ по щиколки во слезахъ; ударилъ его по бедру и спраши-
ваетъ: «что, мой доброй конь, плачешь, а мнѣ ничего не ска-
жешь?» — Какъ мнѣ не плакать, какъ не тужить? Слышу я
великую невзгоду, хочетъ мачиха тебя совсѣмъ извести. Смо-
три, какъ придешь въ горницу да сядешь за столъ, мачиха
поднесетъ тебѣ пойло въ стаканѣ—ты его не пей, а за окно
вылей; самъ тогда увидишь, что за окномъ подѣлается. Иванъ-
купеческой сынъ то и сдѣлалъ: только вылилъ за окно пойло,
какъ начало землю рвать! Онъ и тутъ не сказалъ мачкѣ
вж слова. На третій день отправляется онъ въ лавку, а маче-
ха опять къ ворожеѣ; старуха дала ей волшебную рубашку.
Вечеромъ, вдучж изъ лавы, заходятъ купеческой сынъ къ
жеребенку, и видитъ — стоитъ его доброй конь по шиколкж
во слезахъ ударилъ его по бедру и сказалъ: «что ты, до-
брой конь, плачешь, а мнѣ ничего ве скажешь?*—Какъ ивѣ ве
плакать? хочетъ тебя мачиха совсѣмъ извести. Слушай-же,
что я скажу: какъ придешь домой, пошлетъ тебя мачиха
въ баню и рубашку пришлетъ тебѣ съ мальчикомъ; ты рубаш-
ки на себя не надѣвай, а надѣнь на мальчика: чтд тогда бу-
детъ—самъ увидишь! Вотъ приходитъ купеческой сынъ въ гор-
ницу, вышла мачиха и говоритъ ему: «не хочешь ли попариться?
у насъ баня готова.*—Хорошо, говоритъ Иванъ—в пошелъ въ
баню; немного погодя приноситъ мальчикъ рубашку. Какъ ско-
ро купеческой сынъ надѣлъ ее на мальчика, тотъ въ ту-же мину-
ту закрылъ глаза и палъ на помостъ совсѣмъ мертвой; а какъ
сна лъ съ него эту рубашку да кинулъ въ печь—мальчикъ ожилъ,
а печь на мелкія части распалась. Видитъ Мачиха—ничто же
беретъ, бросилась опять къ старой ворожеѣ, проситъ и мо-
литъ ее, какъ-бы извести пасынка. Отвѣчаетъ старуха: «по-
ка конь его живъ будетъ, ничего нельзя сдѣлать! А ты при-
творись больной, да какъ пріѣдетъ твой мужъ, скажи ему:
видѣла де я во снѣ, что надо зарѣзать нашего жеребенка, до-
стать изъ него желчь и тою желчью вымазаться — тогда и
хворь пройдетъ!» Пришло время купцу возвращаться, сынъ
собрался и пошелъ на встрѣчу. «Здравствуй, сынокъ! гово-
ритъ отецъ, все ли у насъ дома здорово?*—Все благополучно,
только матушка больна. Выгрузилъ купецъ товары, прихо-
’) Варіанты Въ перво! разъ стокъ жовь по жоЛва въ «ровв. во вто-
ро!—по про, въ треті!—по шею. ВпЗеп рубапмв, мачвіа івт шеняву
ммшебвоі мам: «ва, потрись въ бавЪ- Паенвожъ ммияниетъ мавь м
лварь.
8
114
дитъ домой—женя лежатъ ва постеля, охаетъ: «тогда, гов
рать, поправлмя, когда мой сонъ іеполніиь.» Купецъ то
часъ согласился, призываетъ своего сына: «ну, сынокъ, я і
чу зарѣзать твоего коня; пять больна, надо ее вылѣчнті
Иванъ-купеческоІ сынъ горько заплакалъ: «ахъ, батюшк
ты хочешь отнять у меня послѣднее счастье.» Сказалъ и п<>
шелъ въ конюшню. Жеребенокъ увидалъ его и сталъ гово-
рить: «любезно! моі хозяинъ! я тебя отводилъ отъ трехъ смер-
тей; избавь ты мена хоть отъ единыя, попроси у своего отца
— въ послѣдній разъ на мнѣ проѣхаться, погулять въ чи-
стомъ полѣ съ добрыми товарищами.» Просится сынъ у отца
погулять въ послѣдній разъ на своемъ конѣ; отецъ позволилъ,
Иванъ-купеческой сынъ сѣлъ на коня, поскакалъ въ чистое
поле, позабавился съ своими друзьями-товарищами; а послѣ на-
писалъ къ отцу такую записку: «лѣчи де мачиху нагайкою о
двѣнадцати хвостахъ; кромѣ этого снадобья, ничѣмъ ее не вы-
лѣчишь!» Послалъ эту записку съ однимъ изъ добрыхъ това-
рищей, а самъ поѣхалъ въ чужедальнія стороны. Купецъ про-
читалъ письмецо и принялся лѣчить свою жену нагайкою о
двѣнадцати хвостахъ; скоро баба выздоровѣла! *)
’) Варіантъ: Въ нѣкоторомъ царствѣ, въ вѣкоторомъ государствѣ, ижен-
во въ томъ, гдѣ в мы паемъ, жиъ-былъ купецъ съ купчихою, в не было
у вего ни единаго дѣтища. Сталъ онъ Бога проситъ; Господь услышалъ
его молитву, и родила ему жеиа сына Ванюшку. Въ то самое врѳма, какъ
онъ народился, ожеребилась у купца и кобыла. Сталъ Ванюшка подростъ,
вызвался за тѣмъ жеребенкомъ ходить; и кормитъ, в поитъ, и холить его,
и сдѣлался конь славноі, сильно!, ва разные голоса ржотъ, словно чело-
вѣкъ говоритъ, чтд слышитъ—все понимаетъ. Прошло ни много, ни жало
времени, не стало у Ванюшки матушки; оженился купецъ ва друго! женѣ, и
сынка въ науку отдалъ; сталъ сынъ ходить въ училище: поутру идетъ изъ до-
жу—ионю корнъ задастъ, ввечеру идетъ изъ училища—коня напоить. При-
лучалась нужда ѣхать купцу въ луговые города; а купчиха-то была недодай,
а мужъ старо!, сѣдоволосо!. Только онъ со двора, стала наѣзжать къ моло-
до! купчихѣ ва бесѣду госта; за однинъ столонъ садятся, мѣстѣ пьютъ-
115
'БдефЪ купеческой сынъ по полю истоку, раздолью широ-
кому, видитъ —- гуляетъ рогатой скотъ. Говоритъ ему дойрой
новь: «Иванъ-купеческой сынъі пусти меня погулять на волѣ;
выдерни изъ моего хвоста три волоска; когда я тебѣ понадоб-
люсь — только зажги одинъ волосокъ, я тотчасъ явлюсь
передъ тобой, какъ листъ передъ травойі А ты, доброй мдло-
Ѣдятъ  гуляютъ. А Иванъ смотритъ да спрашиваетъ: «катушка, что ва люди
у васъ?»—Все родные пои, отвѣчаетъ мачиха. «Хороша, молвилъ Иннъ ті-
хокодкомъ, вотъ пріѣдетъ батюшка — все разскажу.* Била I купчихи клюш-
ннца-наушница, подслушала эти рѣчи а дала знать хозяйкѣ, что пасынокъ
а умѣ держитъ про все отцу разсказать. Вотъ идетъ Иванъ изъ училища
мимо конюшни  видитъ: его любимой конь понурился, голову повѣсилъ,
уши опустилъ «Что ты, доброй конь, понурился? спрашиваетъ Иванъ-купече-
ской сынъ; надъ собой, ала надо пою бѣду примѣчаешь?» Отвѣчаетъ ему
конь: «надъ тобой бѣду чую; злая мачиха умышляетъ тебя извести, хочетъ
тебѣ вина съ зельемъ поднести; смотри, не пей! • Пришелъ Иванъ въ горни-
цу; стала мачиха его подчивать, а онъ началъ отговариваться; чѣмъ онъ
больше отговаривается, тѣмъ она сильнѣй просить. Нечего дѣлать, взиъ
рюмку, поднесъ къ губа»—будто прикушиваетъ, а самъ іъ окошку придви-
нулся  выплеснулъ вино на улицу; подъ окномъ трава росла, отъ того ви-
на всю траву какъ огнемъ сожгло! Купчиха крѣпко удивилася, что надъ Ива-
номъ ничего ве подѣялось, — На другой день идетъ Иванъ мимо конюшни,
заглянулъ туда, а любимо* его конь опять стопъ нѳвеселъ, голову повѣсилѣ.
«Что ты понурился?» спрашиваетъ Иванушка; а конь говорить: «испекла те-
бѣ мачиха прогъ ва лютомъ зельѣ; станетъ тебя подчивать — смотри, ие
ѣшь. (Вар. «посылала мачиха конюховъ въ дремучій лѣсъ, приказывала
убить змѣю лютую въ три сажени  привезть къ себѣ змѣиную голову; послѣ
ту голову на сковородѣ растаяла да на змѣиномъ салѣ испекла тебѣ лепе-
шечку...») Пришелъ Иванъ въ горницу; подаетъ ему мачиха пирожокъ и ласко-
во подчуетъ: «кушай де яа здоровье!» Иванъ бросилъ пирогъ за окошко;
бѣжала мимо собака, ухватила его  съѣла,  вдругъ съ визгомъ  лаемъ
стала во всѣ стороны метаться,  до тѣхъ поръ металась, пока ее совсѣмъ
разорило! /СВар. Взялъ Икавъ лепешечку, побѣжалъ ні рѣку и бросилъ въ
оду: какая рыбка ни прибѣжитъ, только до лепешки дотронётся—такъ вверхъ
черевомъ  повернётся.) Опять купчиха удивляется, отчего такъ Иванъ здо-
ровёхонекъ? а клюлшпца-наушняца давно догадалася, что ни Иванъ узнаётъ,
а конь ему сказываетъ, и повѣстила о тонъ купчиху. Поутру рано пошелъ
Иванъ въ училище; тѣмъ временемъ задумала купчиха коня извести, настои-
8*
116
децъ, ступай къ пастухамъ, купи одяого быка, а аарѣж^вгс; ва-
римъ въ бычьи шкуру, на голвву пузырь надѣнь, и гдѣ ни бу-
дешь, о чемъ бы, теба ни спрашивай—на все одинъ отвѣтъ дер-
жа: не інаю!» Иванъ-куиеческой сынъ отпустидъ кона наводи,
нарадндоа въ бычью шкуру, на голову пузырь надѣлъ, и пошелъ
на взморье. По снню мори корабль бѣжитъ; увидала корабелъ*
іа ведро воды лютымъ зельемъ  велѣла кона напоить: «пусть де онъ >
дехиеп! прилетятъ тридцать три вдрона - желѣзные носы, ням расклюютъ,
оста на край свѣта занесутъ!» Потону приказу взяли работамя ни, опу-
тали веревками, повели понтъ; тянуть его за морду, а конь упирается, ко-
пытомъ бьетъ; никакъ не могутъ съ нимъ справиться. Купчиха высунулась въ
окно я кричитъ: «крѣпче тяните, крѣпче тяните!* На ту пору воротился
Иванъ изъ училища, жаль ему коня стало, спрашиваетъ работниковъ*, «что
вы коня мучите?» Отвѣчаютъ они: «поить ведемъ.» — Я самъ напою. Взалъ-
повелъ ми къ колодцу, зачерпнулъ чисто* воды а напои» его. Видитъ
купчиха, что не удается еі  пасынка, ни коня извести; притворилась съ
досады больною. Скоро купецъ ивъ луговыхъ городовъ пріѣхалъ, а его жена
въ постели лежитъ, кряхтитъ да охаетъ. «Что, свѣтъ! видно нездорова?»
спросилъ мужъ.—И то больна! «Не послать ли эа лѣкаремъ?» — Былъ лѣкарь,
да сказалъ: надо коня убить, вынуть изъ него желчь и тою желчью намазать-
ся. -Ну, пусть его убьютъ; конь—дѣло наживное!* Собрались работники, ста-
ли ножи точить. Пришелъ Иванъ изъ училища, узналъ, что его любимаго по-
ни хотятъ загубить, побѣжалъ къ отцу  молвилъ: «батюшка! позволь ммѣ въ
послѣдній разъ коня покормитъ да пб двору поводить.» Отецъ позволилъ;
Иванъ накормилъ коня ячменемъ, вывелъ его за узду ва широко* дворъ,
гладитъ по спинѣ, а самъ слезно плачетъ. Вдругъ конь ударилъ его пятдй,
Иванъ упалъ на сырую землю  потдмъ всталъ*прнподнялся. «Прмбыло-ль въ
тобѣ силы?» спросилъ его конь.—Прибыло, отвѣчалъ Иванушка. Конь ударилъ
его  въ другой, а въ третій рать: «пркбыло-ль въ тебѣ силы?» — Много
прибыло; чую силу великую, теперь хоть съ кѣмъ могу справиться. «Ступа*,
попросись у отца въ послѣдній разъ ва мнѣ прокатиться.» Иванъ пошелъ къ
отцу: «батюшка! позволь мнѣ въ послѣдній разъ на конѣ покрасоваться, по
городу разгуляться.* — Поѣзжай, сынокъ, да скорѣй ворочайся. Иванъ осѣд-
лать воня, сѣлъ верхомъ  выѣхалъ за тесовыя ворота; а отецъ у окна сто-
ить да любуется. Говоритъ купеческой сымъ: «прощай, свѣтъ ной батюипш!
мнѣ не віп съ тойй; мачиха хотѣла  меня вавѳон, н.кови вагуйп.*
Сказалъ, да какъ шепотъ, кап гаркнетъ, мп пріударять шотки» — 
усика» въ чести поле. Ояуспл коня на волю, а «и» поволь—нуда глина
117
щакі эдакое нудяще — звѣрь ні звѣрь, человѣкъ нв чело-
вѣкъ, на головѣ пузырь, кругомъ шерстью обросло, подплы-
вали къ берегу на легкой лодочкѣ, стали его выспрашивать*
въ ума вывѣдывать. Иванъ-купеческой сынъ одинъ отвѣтъ
ладитъ: «но знаю!» — Коли такъ, будь-же ты Незнайкою!
Взали его корабельщики, привезли съ собой на корабль в по-
плыли въ свое королевство. Долго ли, коротко ли—приплыли
они къ стольному городу, пошли къ короли съ подарками и
объявили ему про Незнайку. Король повелѣлъ поставить то
чудище предъ свои очи свѣтлыя. Привезли Незнайку во дво-
рецъ, сбѣжалось народу видимо-невидимо на него глазѣть.
Сталъ король его выспрашивать: «что ты за человѣкъ?» — Не
знаю. «Изъ какихъ земель?» — Не знаю. «Чьего роду-пле-
мени?» — Не знаю. Король плюнулъ и отправилъ Незнайку
глдать; шел-шел а очутился въ дремучемъ лѣсу. Въ томъ лѣсу стоялъ боль-
шое дворецъ, а въ томъ дворцѣ ікіл Чудо-Юле. Входитъ Иванъ-купече-
ской сынъ въ комнаты; никого-то во дворцѣ нѣтъ, а обѣдъ готовъ: стоятъ ва
столѣ разныя вина  кушанья. Наѣлся онъ вдоволь м спрятался за печку.
Черезъ часъ времени прилетаетъ змѣй Чудо-Юдо о двадцати пяти головахъ,
почуялъ русской духъ и говоритъ: «вылѣзай, Иванъ-купеческой сивъ! что ты
спрятался? Не бойся меня; лучше наймись ко мнѣ въ услуженіе.* Иванъ вы-
лѣзъ  нанялся служить этому змѣю. На другой день говоритъ ему Чудо-Юдо:
«вотъ тебѣ мои ключи; вездѣ можешь ходить, ве ходи только въ конюшню;
моли ослушаешься—убью тебя?> Чудо-Юдо полетѣлъ въ дальнія страны, за
синія моря, за темные лѣса, а Иванъ-купеческой сынъ не вытерпѣлъ, пошелъ
 отворилъ конюшню; въ конюшнѣ конь да левъ привязаны, передъ львомъ
овесъ лежитъ, передъ конемъ — падаль. Иванъ сжалился надъ нимн и пере-
мѣнилъ кормъ: коню далъ овесъ, а льву—падаль. Говоритъ ему конь: «при-
подыми подо мной половицу, доставь мазь оттуда  намажь свою голову.»
Тоже  левъ сказалъ. Иванъ-купеческой сынъ намазалъ правую половину го-
ловы одной мазью, а лѣвую—другою, и сдѣлались у него кудри золотыя де
серебреныя.—Послѣ того ушелъ онъ отъ змѣя, нарядился въ лоровью шкуру,
и нанялся къ царю въ садовники. Ходитъ онъ мимо царскихъ теремовъ, пе*
редъ царевною шапки не ломаетъ; стала она отцу жаловаться. Царь позвалъ
садовника, спрашиваетъ его: «почему никогда шапки не сымаешь?» — У ме-
ма, говоритъ Иванъ, голова нечиста! «Ну, Богъ съ тобой!»
118
въ садъ: пусть де намѣсто чучела птицъ съ яблонь пу-
гаетъ!— а кормить его наказалъ съ свое* королевской
кухни.
У того короля было три дочери: старшія хороши, меньшая
еще лучше! Въ скоромъ времени сталъ за меньшую королев-
ну арапской королевичъ свататься, пишетъ къ королю съ
такими угрозами: «если не отдашь ее изъ доброй воли, то
силой возьму.» О Королю это не по нраву пришло, отвѣчаетъ
арапскому королевичу: «начинай де войну; чтб велятъ судьбы
божіи!» Собралъ королевичъ силу несмѣтную и обложилъ все
его государство. Незнаюшка сбросилъ съ себя шкуру, снялъ
пузырь, вышелъ на чистое поле, припалилъ волосокъ и крик-
нулъ громкимъ голосомъ, богатырскимъ посвистомъ. Откуда
ни взялся его чудной конь — конь бѣжитъ, земля дрожитъ:
«гой еси доброй мблодецъ! чтб такъ скоро меня требуешь?»
— На войну пора! Сѣлъ Незнаюшка на своего коня добраго,
а конь его спрашиваетъ: «какъ тебя высоко нести — въ под-
дерева или поверхъ лѣса стоячаго?» — Неси поверхъ лѣса
стоячаго! Конь поднялся отъ земля и полетѣлъ на вражье
воинство. Наскакалъ Незнайко на непріятелей, у одного мечь
боевой выхватилъ, у другаго шишакъ золотой сдернулъ да на
себя надѣлъ, закрылся наличникомъ, и сталъ побивать силу
арапскую: куда ни повернетъ, такъ и летятъ головы — словно,
сѣно коситъ! Король и королевны съ городовой стѣны смо-
трятъ да дивуются: «что за витязь такой! отколь взялся? ужь
ни Егорій ли Храброй намъ помогаетъ?» а того и на мысляхъ
нѣтъ, что это тотъ самой Незнайко, чтЬ ворбнъ въ саду пу-
гаетъ. Много войскъ побилъ Незнаюшка, да не столько по-
билъ, сколько конемъ потопталъ; оставилъ въ живыхъ только
*) Лф. Въ скорою креиева мЗиштъ женахъ царь подсомшпшоі, саа-
ша ва прекрасную царевну съ такою угрозою: «колн не войдетъ за жена»
то весь городъ сожгу — головней поту!»
119
самого арапскаго королевича да человѣкъ десять для сви-
ты — ва обратной путь. Послѣ того побоища великаго, подъ-
ѣхалъ одъ къ городовой стѣнѣ и говорилъ: «ваше королевское
величество! угодна ли вамъ моя послугд?» Король его благо-
дарилъ, къ себѣ въ гости звалъ; да Незнайка не послушался:
ускакалъ въ чистое поле, отпустилъ своего добраго коня,
вернулся домой, надѣлъ пузырь да шкуру и началъ по прежне-
му пб саду ходить, ворднъ пугать.
Прошло ни много, ни мало времени, опять пишетъ къ ко-
ролю арапской королевичъ: «коли не отдашь за меня меньшую
дочь, то я все государство выжгу, а ее въ полонъ возьму.>
Королю ото не пока за лося; написалъ въ отвѣтъ, что ждетъ
его съ войскомъ. Арапской королевичъ собралъ силу боль-
ше прежняго, обложилъ государство со всѣхъ сторонъ, трехъ
могучихъ богатырей впередъ выставилъ. Узналъ про то Не-
знаюшка, сбросилъ съ себя шкуру, снялъ пузырь, вызвалъ
своего добраго коня и поскакалъ на побоище. Выѣхалъ су-
противъ него одинъ богатырь; съѣхались они, поздоровались,
копьями ударились. Богатырь ударилъ Незнайку такъ сильно,
что онъ едва-едва въ одномъ стремѣ (стремени) удержался; да
потомъ оправился, налетѣлъ молодцомъ, снесъ съ богатыря
голову, ухватилъ ее за волосы и подбросилъ вверхъ: «вотъ
такъ-то всѣмъ головамъ летать!» Выѣхалъ другой богатырь,
и съ нимъ тож^ сталося. Выѣхалъ третій; бился съ нимъ
Незнаюшка цѣлой часъ: богатырь разсѣкъ ему руку до крови,
а Незнайко свялъ съ него голову и подбросилъ вверхъ; тутъ
все войско арапское дрогнуло и побѣжало врозь. Втѣпоры
король съ королевнами на городовой стѣнѣ стоялъ; увидала
меньшая королевна, что у храбраго витязя кровь изъ руки
струится, снимала съ своей шеи платочекъ и сама ему рану
завязывала; а король звалъ его въ гости. «Буду, отвѣчалъ
Незнайко, только не теперь.» Ускакалъ въ чистое поле,
120
отпустилъ коня, нарядился въ шкуру, на голову пузырь на-
дѣлъ ж сталъ пб саду ходить, ворбнъ пугать.
Намного, ни мало прошло времени—просваталъ король двухъ
старшихъ дочерей за славныхъ царевичей и затѣялъ большое
веселье. Пошли гости въ садъ погулать, увидали Незнайку
м спрашиваютъ: «это что за чудище?» Отвѣчаетъ король:
«это Незнайко, живетъ у меня вмѣсто пугала—отъ яблонь
птицъ отгоняетъ.» А меньшая королевна глянула Незнайкѣ
ні руку, запримѣтила свой платочекъ, покраснѣла и слова не
молвила. Съ той поры*съ того времени начала она въ садъ
почасту ходить, на Незнайку засматриваться, про пиры-про
веселье и думать забыла. «Гдѣ ты, дочка, все ходишь?» спра-
шиваетъ ее отецъ. — Ахі, батюшка! сколько лѣтъ н у васъ
жила, сколько разъ пб саду гуляла, а никогда не видала такой
умильной пташки, какую теперь видѣла! Потомъ стала она
отца просить, чтобъ благословилъ ее за Незнайку замужъ
идти; сколько отецъ ее ни отговаривалъ, она все свое:
«если, говорятъ, за него не выдашь—такъ вѣкъ въ дѣвкахъ
останусь, ни за кого не пойду!» Отецъ согласился и обвѣн-
чалъ ихъ. Послѣ того пишетъ къ нему арапской королевичъ
въ третій разъ, проситъ выдать за него меньшую дочь, «а
коли не такъ — все государство огнемъ сожгу, а ее силой
возьму.» Отвѣчаетъ король: «моя дочь ужь обвѣнчана; если
хочешь, пріѣзжай — самъ увидишь.» Арапской королевичъ
пріѣхалъ; видя, что такое чудище да на такой прекрасной
королевнѣ обвѣнчано, задумалъ Незнайку убить и вызвалъ
его ва смертной бой. Незнайко сбросилъ съ себя шкуру, снялъ
еъ головы пузырь, вызвалъ своего добраго коня и выѣхалъ
такимъ молодцомъ, что ни въ сказкѣ сказать, ни перомъ на-
писать. Съѣхались они въ чистомъ полѣ, широкомъ раздольѣ;
бой недолго длился: Иванъ-купеческой сынъ убилъ арап-
скаго королевича. Тутъ только король узналъ, что Незнай-
121
ко — ко чудище, а сильномогучій я прекрасной богатырь,
и сдѣлалъ его своимъ наслѣдникомъ. Сталъ Иванъ-купече-
ской сынъ съ своей королевною жить  поживать, добра нажи-
вать, и роднаго отца къ себѣ взялъ; а мачиху казни предали.
11.
СКАЗКА ОБЪ ИВАНЪ-ЦАРЕВИЧЪ, ЖАРЪ-ПТИ-
ЦЪ И О СѢРОМЪ ВОЛКЪ.
Въ нѣкоторомъ было царствѣ, въ нѣкоторомъ государствѣ:
былъ-жилъ царь, по имени Выславъ Авдроновичъ. У вето
было три сына-царевича: первой — Димитрій - царевичъ,
другой—Василій-царевнчъ, а третій Иванъ-царевичъ. У того
царя Выслава Андроновича былъ садъ такой богатой, чтд ни
въ которомъ государствѣ лучніе того не было; въ томъ саду
росли разныя дорогія деревья съ плодами и безъ плодовъ, и
была у царя одва яблоня любимая, и на той яблонѣ росли
яблочки все золотыя. Повадилась къ царю Выславу въ садъ ле-
тать жаръ-птица; на ней перья золотыя, а глаза восточному
хрусталю подобны. Летала она въ тотъ садъ каждую ночь н
садилась на любимую Выслава-царя яблоню, срывала съ нея зо-
лотыя яблочки и опять улетала. Царь Выславъ Авдроновичъ
весьма крушился о той яблонѣ, чтд жаръ-птица много яблокъ
съ нея сорвала; почему призвалъ къ себѣ трехъ своихъ сы-
новей и сказалъ имъ: «дѣти мои любезные! кто изъ васъ мо-
жетъ поймать въ моемъ саду жаръ-птицу? кто изловитъ ее
живую, тому еще при жизни моей отдамъ половину царства, а
по смерти и все.» Тогда дѣти ёго царевичи возопили едино-
гласно: «милостивой государь-батюшка, ваше царское вели-
122
чесТво! мы съ великою радостью будемъ стараться поймать
жаръ-птицу живую.*
На первую ночь пошелъ караулить въ садъ Димитрій-ца-
ревичъ, и усѣвшись подъ ту яблонь, съ которой жаръ-птица
яблочки срывала, заснулъ и ве слыхалъ, какъ та жаръ-птица
прилетала и яблокъ весьма много ощипала. Поутру царь Вы-
славъ Андроновичъ призвалъ къ себѣ своего сына Димнтрія-
царевича и спросилъ: «что, сынъ мой любезной, видѣлъ ли
ты жаръ-птицу или нѣтъ?» Онъ родителю своему отвѣчалъ:
«нѣтъ, милостивой государь-батюшка! оиа эту ночь не приле-
тала.» На другуюночь пошелъ въ садъ караулить жаръ-птицу
Василій-царевичъ. Онъ сѣлъ подъ ту-же яблонь, и сидя часъ
и другой ночи, заснулъ такъ крѣпко, что не слыхалъ, какъ
жаръ-птица прилетала и яблочки щипала. Поутру царь Вы-
славъ призвалъ его къ себѣ и спрашивалъ: «что, сынъ мой
любезной, видѣлъ ли ты жаръ-птвцу или нѣтъ?»—Милости-
вой государь-батюшка! она эту ночь не прилетала.
На третью ночь пошелъ въ садъ караулить Иванъ-царевичъ
я сѣлъ подъ ту-же яблонь; сидитъ онъ часъ, другой и третій
— вдругъ освѣтило весь садъ такъ, какъ-бы онъ многими
огнями освѣщенъ былъ: прилетѣла жаръ-птица,сѣла наябло-
ню и начала щипать яблочки. Иванъ-царевичъ подкрался къ
ней такъ искусно, чтд ухватилъ ее за хвостъ; однако не могъ
ее удержать: жаръ птица вырвалась и полетѣла, и осталось
у Ивана-царевича въ рукѣ только одно перо изъ хвоста, за ко-
торое онъ весьма крѣпко держался. Поутру, лишь только
царь Выславъ отъ сна пробудился, Иванъ-царевичъ пошелъ
къ нему и отдалъ ему пёрышко жаръ-птицы. Царь Выславъ
весьма былъ обрадованъ, что меньшому его сыну удалось
хотя одно перо достать отъ Жаръ-птицы. Это перо было такъ
чудно и свѣтло, что ежели принесть его въ темную горницу,
то оно такъ сіяло, какъ-бы въ томъ покоѣ было зазжено ве-
123
ликое множество свѣчъ. Царь Выславъ положилъ то пёрышко
въ свой кабинетъ, кань такую вещь, которая должна вѣчно
храниться. Съ тѣхъ поръ жаръ-птица не летала уже въ садъ.
Царь Выславъ опять призвалъ къ себѣ дѣтей своихъ и го*
горилъ имъ: «дѣти мои любезные! поѣзжайте, я даю вамъ бла*
вословѳніе, отыщите жаръ-птвцу и привезите ко мнѣ живую;
а что прежде я обѣщалъ, то конечно получитъ тотъ, кто жаръ-
птицу ко мнѣ привезетъ.» Димитрій я Василій-царевичи на-
чали имѣть злобу на меньшаго своего брата Ивана-царевича,
что ему удалось выдернуть у жаръ-птицы изъ хвоста перо;
взяли они у отца своего благословеніе и поѣхали двое отыски-
вать жаръ-птицу. А Иванъ-царевичъ также началъ у ро-
дителя своего просить на то благословенія; царь Выславъ
сказалъ ему: «сынъ мой любезной, чадо мое милое! ты еще
молодъ и къ такому дальному и трудному пути непривыченъ;
зачѣмъ тебѣ отъ меня отлучаться? Вѣдь братья твои и
такъ поѣхали. Ну, ежели и ты отъ меня уѣдешь, и вы всѣ
трое долго не возвратитесь? Я уже при старости и хожу пддъ
Богомъ; ежели во время отлучки вашей Господь Богъ оты-
метъ мою жизнь, то кто вмѣсто меня будетъ управлять мо-
имъ царствомъ? Тогда можетъ сдѣлаться бунтъ или несогла-
сіе между нашимъ народомъ, а унять будетъ не кому; или не-
пріятель подъ наши области подступитъ, а управлять войска-
ми нашими будетъ не кому.» Однако сколько царь Выславъ
ни старался удерживать Ивана-царевича, но никакъ не могъ
не отпустить его, по его неотступной просьбѣ. Иванъ-царе-
вичъ взялъ у родителя своего благословеніе, выбралъ себѣ
коня и поѣхалъ въ путь, и ѣхалъ, самъ не зная—куды ѣдетъ.
Ѣдучи путемъ-дорогою, близко ли, далеко ли, низко ли,
высоко ли, скоро сказка сказывается, да нескоро дѣло дѣ-
лается, наконецъ пріѣхалъ онъ въ чистое поле, въ зеленые
луга. А въ чистомъ полѣ стоитъ столбъ, а на столбу написа-
124
ны ати слова: «кто поѣдетъ отъ столба сего прямо, тотъ бу-
детъ голоденъ и холоденъ; кто поѣдетъ въ правую сторону»
тотъ будетъ здравъ и живъ, а конь его будетъ мёртвъ; а кто
поѣдетъ въ лѣвую сторону, тотъ самъ будетъ убитъ» а конь
его живъ и здравъ останется.»,Иванъ-царевичъ прочелъ эту
надпись и поѣхалъ въ правую сторону, держа на умѣ: хотя
конь его и убитъ будетъ, за то самъ живъ останется и со вре-
менемъ можетъ достать себѣ другаго коня. Онъ ѣхалъ день,
другой и третій — вдругъ вышелъ ему на встрѣчу преболь-
шой сѣрой волкъ и сказалъ: «охъ, ты гой еси младой юноша,
Иванъ-царевичъ! вѣдь ты читалъ на столбѣ написано, что
конь твой будетъ мертвъ; такъ зачѣмъ сюда ѣдешь?» Волкъ
вымолвилъ эти слова, разорвалъ коня Ивана-царевича на-
двое, и пошелъ прочь въ сторону.
Иванъ-царевичъ вельми сокрушался по своемъ коню, запла-
калъ горько и пошелъ пѣшій. Онъ шелъ цѣлой день и усталъ
несказанно, и только что хотѣлъ присѣсть отдохнуть, вдругъ
нагналъ его сѣрой волкъ и сказалъ ему: «жаль мнѣ тебя,
Иванъ-царевичъ, что ты пѣшъ изнурился; жаль мнѣ и того,
что я заѣлъ твоего добраго коня. Добро! садись на меня на
сѣраго волка, и скажи, куда тебя везти и зачѣмъ?» Иванъ-
царевичъ сказалъ сѣрому волку, куды ему ѣхать надобно; и
сѣрой волкъ помчался съ нимъ пуще коня, и чрезъ нѣкото-
рое время какъ разъ ночью привёзъ Ивана-царевича къ ка->
менной стѣнѣ не гораздо высокой, остановился и сказалъ: «ну,
Иванъ-царевичъ! слѣзай съ меня съ сѣраго волка и полѣзай
черезъ эту каменную стѣну; тутъ за стѣною садъ, а въ томъ
саду жаръ-птица сидитъ въ золотой клѣткѣ. Ты жаръ-пти-
цу возьми, а золотую клѣтку не трогай; ежели клѣтку возь-
мешь, то тебѣ оттуда не уйдти будетъ: тебя тотчасъ пойма-
ютъ!» Иванъ-царевичъ перелѣзъ черезъ каменную стѣну въ
садъ, увидѣлъ жаръ-птицу въ золотой клѣткѣ, И очень на
125
нее прельстился. Вынулъ птицу изъ клѣтки і пошелъ назадъ,
да лотомъ одумался и сказалъ самъ себѣ; «что я лаялъ жаръ*
птицу безъ клѣтка, куда я ее посажу?» Воротился, и лишь толь-
ко снялъ золотую клѣтку—то вдругъ пошелъ стукъ и громъ
по всему саду, ибо къ той золотой клѣткѣ были струны приве-
дены. Караульные тотчасъ проснулись, прибѣжали въ садъ,
поймали Ивана-царевнча съ жаръ-птицею и привели къ сво-
ему царю, котораго звали Догматомъ. Царь Долматъ весьма
разгнѣвался на Ивана-царевнча и вскричалъ на него громкимъ
и сердитымъ голосомъ: «какъ не стыдно тебѣ, младой юноша,
воровать! да кто ты таковъ, и которыя земли, и какого отца
сынъ, и какъ тебя по имени зовутъ?» Иванъ-царевичъ ему
молвилъ: «я есиь изъ царства Выславова, сынъ царя Высла-
на Андроновича, а зовутъ меня Иванъ-царевичъ. Твоя жаръ-
птица повадилась къ вамъ летать въ садъ по всякую ночь, и
срывала съ любимой отца моего яблони золотыя яблочки и
почти все дерево испортила; для того послалъ меня мой ро-
дитель, чтобъ сыскать жаръ-птицу и къ нему привезть.»
—О ты, младой юноша Иванъ-царевичъ! молвилъ царь Долматъ,
пригоже ли такъ дѣлать, какъ ты сдѣлалъ? Ты бы пришелъ
ко маѣ, я бы тебѣ жаръ-птицу честію отдалъ; а теперь хо-
рошо ли будетъ, когда я разошлю во всѣ государства о тебѣ
объявить, какъ ты въ моемъ государствѣ нечестно поступилъ?
Однако слушай, Иванъ-царевичъ! ежели ты сослужишь мнѣ
службу: съѣздишь за тридевять земель, въ тридесятое госу-
дарство, и достанешь мнѣ отъ царя Аорона коня златогрива-
го, то я тебя въ твоей винѣ прощу и жаръ-птицу тебѣ съ
великою честью отдамъ; а ежели не сослужишь зтой службы,
то даиъ о тебѣ знать во всѣ государства, что ты нечестной
воръ. — Иванъ-царевичъ пошелъ отъ царя Долиата въ вели-
кой печали, обѣщая ему достать коня златогриваго.
Пришелъ онъ къ сѣрому волку и разсказалъ ему обо всемъ,
126
что ему царь Долматъ говорилъ. «Охъ, ты гоі оси младой
юноша, Иванъ-царевнчъ! молилъ ему сѣрой волкъ, для чего
ты слова моего не слушался в взялъ золотую клѣтку?»—Ви-
новатъ я предъ'тобою, сказалъ волку Иванъ-царевичъ. «До-
бро, быть такъ! молвилъ сѣрой волкъ. Садись на меня на сѣ-
раго волка; я тебя свезу, куды тебѣ надобно.» Иванъ-царе-
вичъ сѣлъ сѣрому волку на спину; а волкъ побѣжалъ такъ
скоро, аки стрѣла, и бѣжалъ онъ долго ли, коротко ли, нако-
нецъ прибѣжалъ въ государство царя Аорона ночью. И прн-
шѳдчи къ бѣлокаменнымъ царскимъ конюшнямъ, сѣрой волкъ
Ивану-царевичу сказалъ: «ступай, Иванъ-царевичъ, въ эти
бѣлокаменныя конюшни (теперь караульные конюхи всѣ крѣп-
ко спятъ!) и бери ты коня златогриваго. Только тутъ на стѣ-
нѣ виситъ золотая узда, ты ее не бери, а то худо тебѣ бу-
детъ.» Иванъ-царевичъ, вступи въ бѣлокаменныя конюшнм,
взялъ коня и пошелъ было назадъ; но увидѣлъ на стѣнѣ зо-
лотую узду и такъ на нее прельстился, что снялъ ее съ гвоз-
дя, и только чтб снялъ — какъ вдругъ пошелъ громъ и шумъ
по всѣмъ конюшнямъ, потому что къ той уздѣ были струны
приведены. Караульные конюхи тотчасъ проснулись, прибѣ-
жали, Ивана-царевича поймали и повели къ царю Аарону.
Царь Аоронъ началъ его спрашивать: «охъ, ты гой оси мла-
дой юноша! скажи мнѣ изъ котораго ты Государства, и кото-
раго отца сынъ, и какъ тебя по имени зовутъ?» На то отвѣ-
чалъ ему Иванъ-царевичъ: «я самъ изъ царства Выславова,
сынъ царя Выслава Андроновича, а зовутъ меня Иваиомъ-ца-
ревичемъ.» — Охъ ты, младой юноша Иванъ-царевичъ! ска-
залъ ему царь Ааронъ, честнаго ли рыцаря это дѣло, кото-
рое ты сдѣлалъ? Ты бы пришелъ ко мнѣ, я бы тебѣ кона
златогриваго съ честію отдалъ. А теперь хорошо ли тебѣ бу-
детъ, когда я разошлю во всѣ государства объявить, какъ ты
нечестно въ моемъ государствѣ поступилъ? Однако слушай,
127
Иванъ-царевичъ! ежели ты сослужишь паѣ службу и съѣз-
дишь за тридевять земель, въ тридесятое государство, и до-
станешь мвѣ королевну Елену Прекрасную, въ которую я дав-
но и душею и сердцемъ влюбился, а достать не могу; то я
тебѣ эту вину прощу и коня златогриваго съ золотою уздою
честно отдамъ. А ежели этой службы мнѣ не сослужишь, то
я о тебѣ дамъ знать во всѣ государства, что ты нечестной
воръ, я пропишу все, какъ ты въ моемъ государствѣ дурно
сдѣлалъ.» Тогда Иванъ-царевичъ обѣщался царю А Фрону ко-
ролевну Елену Прекрасную достать, а самъ пошелъ изъ па-
латъ его и горько заплакалъ.
Пришелъ къ сѣрому волку, и разсказалъ все, что съ нимъ
случилоса. «Охъ, ты гой еси младой юноша, Иванъ-царевичъ!
молвилъ ему сѣрой волкъ, для чего ты слова моего не слу-
шался я взялъ золотую узду?» — Виноватъ я предъ тобою,
сказалъ волку Иванъ-царевичъ. «Добро, быть такъ! продол-
жалъ сѣрой волкъ. Садись на меня на сѣраго волка; я тебя
свезу, куды тебѣ надобно.» Иванъ-царевичъ сѣлъ сѣрому вол-
ку на спину; а волкъ побѣжалъ такъ скоро, какъ стрѣла, и
бѣжалъ онъ, какъ-бы въ сказкѣ сказать, иедолгое время, и
наконецъ прибѣжалъ въ государство королевны Елены Пре-
красной. И пришедчя къ золотой рѣшоткѣ, которая окру-
жала чудесной садъ, волкъ сказалъ Ивану-царевичу: «ну
Иванъ - царевичъ! слѣзай теперь съ меня съ сѣраго волка и сту-
пай назадъ по той-же дорогѣ, по которой мы сюда пришли, и
ожидай меня въ чистомъ полѣ подъ зеленымъ дубомъ.»
Иванъ-царевичъ пошелъ, куда ему велѣно. Сѣрой-же волкъ
сѣлъ близь той золотой рѣшетки и дожидался, покуда пой-
детъ прогуляться въ садъ королевна Елена Прекрасная. Къ
вечеру, когда солнышко стало гораздо опущаться къ западу,
почему и въ воздухѣ было не очень жарко, королевна Елена
Прекрасная пошла въ садъ прогуливаться со своими нанюш-
123
ками і еъ нрндворными боярыадми. Когда оца вошла въ
ладъ  подходила къ тому мѣсту, гдѣ сѣро* волкъ сидѣлъ
за рѣнюткшо, — вдругъ сѣро* волкъ перескочилъ черезъ
рѣшетку въ садъ к ухватилъ королевну Елену Прекрасную,
перескочилъ назадъ и побѣжалъ еъ не» чтб есть силы-
мочи. Прибѣжалъ въ чистое поле подъ зелено* дубъ, гдѣ
его Иванъ-царевичъ дожидался, и сказалъ ему: «Иванъ-ца-
ревичъ! садись поскорѣе на мена на сѣраго волка.* Иванъ-
царевичъ сѣлъ ва него, а сѣро* волкъ помчалъ ихъ обоихъ
лъ государству царя Аорона. Няньки и мамки, и всѣ боя-
рыни придворныя, которыя гуляли въ саду съ прекрасно»
королевною Еленою, побѣжали тотчасъ во дворецъ и послали
Въ погоню, чтобъ догнать сѣраго волка; однако сколько гон-
цы ни гнались, не могли нагнать и воротились назадъ.
Иванъ-же царевичъ, сидя на сѣромъ волкѣ вмѣстѣ съ пре-
красною королевною Еленою, возлюбилъ ее сердцемъ, зона Ива-
на-царевича; и когда сѣро* волкъ прибѣжалъ въ государство
царя Аорона, и Ивану • царевичу надобно было отвести пре-
красную королевну Елену во дворецъ и отдать царю, тогда
царевичъ весьма запечалился и началъ слезно плакать. Сѣро*
волкъ спросилъ его: «о чемъ ты плачешь, Иванъ-царевичъ?»
На то ему Иванъ-царевичъ отвѣчалъ: «другъ мой, сѣро!
волкъ! какъ мнѣ доброму молодцу не плакать и не крушить-
ся? Я сердцемъ возлюбилъ прекрасную королевну Елену,
а теперь долженъ отдать ее царю Асрону за коня златогри-
ваго; а ежели ее не отдамъ, то царь Аеромъ обезчеститъ
меня во всѣхъ государствахъ.» — Служилъ я тебѣ много,
Иванъ-царевичъ! сказалъ сѣро* волкъ; сослужу и вту служ-
бу. Слушай, Иванъ-царевичъ: я сдѣлаюсь прекрасно* коро-
левной Еленой, и ты меня отведи къ царю Аорону, в возьми
коня златогриваго; онъ меня почтетъ за настоящую королев-
ну. И когда ты сядешь ни коня златогриваго и уѣдешь дала-
129
ко, тогда а выпрошусь у царя Афронавъ частое поле погулять;
я какъ онъ пеня отпуститъ съ нянюшками и съ мамушками
и со всѣми придворными боярынями, и буду я съ ними въ
чистомъ полѣ, тогда ты меня вспомяни — 11 опять у тебя
буду. Сѣрей волкъ вымолвилъ зтѣ рѣчи, ударялся о сыру
землю и сталъ прекрасною королевною Еленою, такъ что
никакъ и узнать нельзя, чтобъ то не она была. Иванъ -каре*
вичъ взялъ сѣраго волка, пошелъ во дворецъ къ царю Аэро-
ну, а прекрасной королевнѣ Еленѣ велѣлъ дожидаться за
городомъ. К<Л*да Иванъ-царевичъ привелъ къ царю Аорону,
съ мнимою Еленою Прекрасною, то царь вельми возрадовал-
ся въ сердцѣ своемъ, что получилъ такое сокровище, кото-
раго онъ давно желалъ. Онъ принялъ ложную королевну, а
коня златогриваго вручилъ Ивану - царевичу'. Иванъ-царе-
вичъ сѣлъ на того коня и выѣхалъ за городъ; посадилъ съ
собою Елену Прекрасную и поѣхалъ, держа путь къ госу-
дарству царя Долмата. Сѣрой-же волкъ живетъ у царя
А«рона день, другой и третій вмѣсто прекрасной королевны
Елены, а на четвертой день пришелъ къ царю А*рону про-
ситься въ чистомъ полѣ погулять, чтобъ разбить тоску-
печаль лютую. Какъ возговорилъ ему царь Аеровъ: «ахъ,
прекрасная моя королевна Елена! я для тебя все сдѣлаю,
отпущу тебя въ чистое поле погулять.» И тотчасъ прика-
залъ нянюшкамъ и мамушкамъ и всѣмъ придворнымъ бояры-
нямъ съ прекрасною королевною идти въ чистое поле гу-
лять.
Иванъ же царевичъ ѣхалъ путемъ-дорогою съ Елевою
Прекрасною, разговаривалъ съ нею и забылъ было про сѣраго
волка; да потомъ вспомнилъ: «ахъ, гдѣ-то мой сѣрой волкъ?»
Вдругъ откуда ни взялся — сталъ онъ передъ Иваномъ-царе-
вжчемъ, и сказалъ ему: «садись, Иванъ-царевичъ, ва меня на
сѣраго волка, а прекрасная королевна пусть ѣдетъ на конѣ
‘ 9
130
златогривомъ.» Иванъ-даревичъ сѣлъ на сѣраго волка,  по-
ѣхали ои въ государство даря Делмата. 'Ёхалн міа дмго
4і, коротко ли, в доѣхавъ до того государства, за три вер,
сты отъ города остановились. Иваиъ-царевлчъ началъ пробить
сѣраго волка: «слушай ты, другъ моі любезной, сѣрой вояві
сослужилъ ты внѣ много службъ; сослужи мнѣ  нослѣддюю
а служба твоа будетъ вотъ давая: ве можешь ли ты обо-
ротиться въ доня златогриваго намѣсто этого, потому что
съ этимъ златогривымъ новомъ мнѣ разстаться во хочется.»
Вдругъ сѣрой волнъ ударился о сырую землю в сталъ ко-
намъ златогривымъ; Иванъ-царевичъ, остава прокрасную ко-
ролевну Елену въ зеленомъ лугу, сѣлъ на сѣраго волва н
поѣхалъ во дворецъ къ царю Долмату. И какъ скоро туда
пріѣхалъ, царь Долматъ увидѣлъ Ивана-царавича, что ѣдетъ
онъ на конѣ златогривомъ, весьма обрадовался, тотчасъ вы?
велъ изъ палатъ своихъ, встрѣтилъ царевича на жировомъ
дворѣ, поцѣловалъ его во уота сахарныя, взялъ его за правую
руку и повелъ въ палаты бѣлокаменныя. Царь Долматъ для
такой радости велѣлъ сотворять пиръ, и они сѣли за столы
дубовые, за скатерти браныя; пили, ѣли, забавлалися и веее-
лвлися ровно два дни, а на третій день царь Долматъ вручилъ
Цвану-царевичу жаръ-птицу съ золотою клѣткою. Царевичъ
взялъ жаръ птицу, пошелъ за городъ, сѣлъ на кона злато-
гриваго вмѣстѣ съ прекрасной королевной Еленою и доѣхалъ
въ свое отечество, въ государство царя Выслана Дндроно-
вкча. Царь же Долматъ вздумалъ на другой день своего коня
златогриваго объѣздить въ чистомъ полѣ; велѣлъ его осѣд-
лать, потомъ сѣлъ на него в поѣхалъ въ чистое поле; и лишь
только разъярилъ доня, какъ онъ сбросилъ съ себя царя
Далмата, и оборотись по прежнему въ сѣраго волка, побѣ-
жалъ и нагналъ Иаана-царевнча. «Иванъ-царемчъІ сказалъ
онъ, садись на меня на сѣраго волка, а королевна Клена Цре-
131
красная пусть ѣдетъ на пенѣ златогривомъ.» Иванъ царевичѣ
сѣлъ на сѣраго волка, а поѣхали они въ путь. Какъ своро
довёзъ сѣрой волкъ Ивава-царевича до тѣлъ мѣстъ, гдѣ его
яма разорвалъ, онъ «становклсн и сказалъ: «ну, Иванъ царе-
вичъ! послужилъ я тебѣ довольно вѣрою и правдою. Вотъ на
ынъ мѣстѣ разорвалъ я твоего кона вйдвое, до этого. мѣста
и довёзъ тебя. Слѣзай еъ меня еъ сѣраго волка, теперь
есть у тебя конь златогривое, такъ ты сядь на него и по-
ѣзжай, куда тебѣ надобно; а я тебѣ болыие не слуга.» Сѣрой
волкъ вымолвилъ эти слова в побѣжалъ въ сторону; а Иванъ-
царевичъ заплакалъ горько по сѣромъ волкѣ и поѣхалъ въ
путь свой съ прекрасною королевною.
Долго ля, коротко ли ѣхалъ онъ съ прекрасною королевною
Еленою на конѣ златогривомъ, и не доѣхавъ до своего госу-
дарства за двадцать верстъ, остановился, слѣзъ съ коня, и
вмѣстѣ съ прекрасною королевною лёгъ отдохнуть отъ сол-
нечнаго зною подъ деревомъ; коня златогриваго привязалъ
иъ тому-же дереву, а клѣтку съ жаръ-птяцею поставилъ
подлѣ себя. Лёжа на мягкой травѣ и ведя разговоры по-
любовные, они крѣпко уснули. Въ то самое время братья
Ивана-царевича Дмитрій и Василій-царевичн, ѣздя по рав-
нымъ государствамъ и не найдя жаръ-птицы, возвращались
въ свое отечество съ порожними руками; нечаянно наѣхали
они на своего соннаго брата Ивана-царевнча еъ прекрасною
королевною Еленою. Увидя ва травѣ коня златогриваго и
жаръ-птицу въ золотой клѣткѣ, весьма на нихъ прельстн-
лися и вздумали брата своего Ивана-царевнча убить дд смерти.
Двммтрій-царевичъ вынулъ изъ ножбнъ мочь свой, закололъ
Ивава-царевича и нарубилъ его на мелкія часта; потомъ раз-
будилъ прекрасную королевну Елену и началъ ее спрашивать:
^прекрасная дѣвица! котораго ты государства, и какого отца
дочь, и макъ тебя по имени зовутъ?» Прекрасная королевна
9*
132
Елена, увидя Ивана-царевича мертваго, крѣпко испугалась,
«тала плакать горькими слезами и во слезахъ говорила: «а
королевна Елена Прекрасная, а досталъ мена Иванъ-царевичъ,
котораго вы злоі смерти предали. Вы тогда-бъ были добрые
рыцари, еслибъ выѣхали съ нимъ въ чистое поле да живаго
побѣдили; а то убили соннаго, и тѣмъ какую себѣ похвалу по-
лучите? сонной человѣкъ — что мертвой!» Тогда Димитрій -
царевичъ приложилъ свой мечь къ сердцу прекрасной коро-
левны Елены и сказалъ ей: «слушай, Елена Прекрасная! ты
теперь въ нашвхъ рукахъ; мы повеземъ тебя къ нашему
батюшкѣ, царю Выславу Андронова чу, и ты скажи ему, что
мы и,тебя достали, и жаръ-птицу, и коня златогриваго.
Ежели итого не скажешь, сейчасъ тебя смерти предамъ!»
Прекрасная королевна Елена, испугавшись смерти, обѣщалась
имъ и клялась всею святынею, что будетъ говорить такъ,
какъ ей велѣно. Тогда Димитрій-царевичъ съ Насильемъ царе-
вичемъ начали метать жеребей, кому достанется прекрасная
королевна Елена и кому конь златогривой? и жеребей палъ,
что прекрасная королевна должна достаться.Василыо-царе-
внчу, а конь златогривой Димитрію-царевичу. Тогда-Василіі-
царѳвичъ взялъ прекрасную королевну Елену, посадилъ на
своего добраго коня, а Димитрій-царевичъ сѣлъ на коня
златогриваго и взялъ жаръ-птицу, чтобы вручить ее роди-
телю своему царю Выславу Андроновичу, и поѣхали въ путь.
Иванъ-царевичъ лежалъ мёртвъ на томъ мѣстѣ ровно
тридцать дней, и въ то время набѣжалъ на него сѣрой
волкъ я узналъ по духу Ивана-царевича. Захотѣлъ помочь
ему — оживить, да не зналъ, какъ это сдѣлать. Въ то самое
время увидѣлъ сѣрой волкъ одного ворона и двухъ воро-
нятъ, которые летали надъ трупомъ и хотѣли спуститься
на землю и наѣсться мяса Ивана-царевича. Сѣрой волкъ
спрятался за куетъ, и какъ скоро воронята спустились на
ш
землю  начали ѣсть тѣло Ивана-царевича, онъ выскочилъ
изъ-за куста) схватилъ одного воронёнка и хотѣлъ былё разо-
рвать его надвое. Тогда вдронъ спустился на землю, сѣлъ по-
одаль отъ сѣраго волка, и сказалъ ему: «охъ, ты гой еен сѣ-
рой волкъ! не трогай моего младаго дѣтища; вѣдь онъ тебѣ
ничего не сдѣлалъ.» — Слушай, воронъ Вороновичъ, молвилъ
сѣрой волкъ, я твоего дѣтища не трону и отпущу здрава и
невредима, когда ты мнѣ сослужишь службу: слетаешь за
тридевять земель, въ тридесятое государство, и принесешь
мнѣ мертвой и живой воды.» На то воронъ Вороновичъ ска-
залъ сѣрому волку: «я тебѣ службу эту сослужу, только но
тронь ничѣмъ моего сына.» Выговора эти слова, воронъ по-
летѣлъ и скоро скрылся изъ виду. На третій день воронъ
прилетѣлъ и принёсъ съ собой два пузырька: въ одномъ —
живая вода, въ другомъ—мертвая, и отдалъ тѣ пузырьки сѣ-
рому волку. Сѣрой волкъ взялъ пузырьки, разорвалъ воронёнка
надвое, спрыснулъ его мертвою водою — и тотъ воронёнокъ
сросся, спрыснулъ живою водою — воронёнокъ встрепенулся
и полетѣлъ. Потомъ сѣрой волкъ спрыснулъ Ивана-царе-
вича мертвою водою — его тѣло срослоея, впрыснулъ живою
водою — Иванъ-царевичъ всталъ и промолвилъ: «ахъ, куды
какъ я долго спалъ!» На то сказалъ ему сѣрой волкъ: «да,
Иванъ-царевичъ, спать бы тебѣ вѣчно, кабы не я; вѣдь тебя
братья твои изрубили, и прекрасную королевну Елену и коня
златогриваго и жаръ-птицу увезли съ собою. Теперь по-
спѣшай какъ можно скорѣе въ свое отечество; братъ твой
Василій-царевичъ женится сегодня на твоей невѣстѣ — на
прекрасной королевнѣ Еленѣ. А чтобъ тебѣ поскорѣе туда
поспѣть, садись лучше на меня на сѣраго волка; я тебя на
себѣ донесу.'» Иванъ-царевичъ сѣлъ на сѣраго волка; волкъ
побѣжалъ съ нимъ въ государство царя Выслава Авдроио-
вича, и долго ли, коротко ли — прибѣжалъ къ городу.
134
Иванъ • царорачъ еЛп съ сѣраго мака, пошелъ въ городъ,
в крпедчм во дворецъ, засталъ, что братъ сго Ваеялій-па-
ревичъ женится ва прекрасной королевнѣ Еленѣ: воротцлея
съ нею отъ вѣнца в сидитъ за столонъ. Иванъ«царевичъ во*
Шелъ въ палаты, и какъ скоро Елена Прекрасная увидала его,
тотчасъ выскочила изъ-за стола, начала цѣловать его въ уста
еніаряыа, и закричала: «вотъ мой любезной женихъ Иванъ*
царевичъ, а не тотъ злодѣй, которой за столомъ садитъ!»
Тогда царь Выславъ Авдроновичъ всталъ съ мѣста и началъ
прекрасную королевну Елену спрашивать, чтд бы такое тв
значило, о чемъ она говорила? Елена Прекрасная разсказала
ему всю истинную правду, что и какъ было: какъ Иванъ-на*
ревичъ добылъ ее, коня златогриваго и жаръ-птицу,
какъ старшіе братья убили его соннаго лЪ смерти и какъ
стращали ее, чтобъ говорила, будто все вто они достали.
Царь Выславъ весьма осердился на Димитрія и Насилья-ца-
ревичей и посадилъ вхъ въ темницу; а Иванъ-царевичъ же-
нился на прекрасной королевнѣ Еленѣ и началъ съ нею жить
дружно, полюбовно, такъ что одинъ безъ другаго ниже единой
минуты пробыть не могли.
(Напечатана съ лубочнаго м*а>і«4
12.
ЖАРЪ-ПТИЦА И ВАСИДИСА-ЦАРЕВИА.
а. Въ нѣкоторомъ царствѣ, за тридевять земель — въ три-
десятомъ государствѣ жилъ-былъ сильной, могучій царь. У
того царя былъ стрѣлецъ-молодецр, а у стрѣяьца-молодца
конь богатырской. Разъ поѣхалъ стрѣлецъ ва своемъ бога-
тырскомъ конѣ въ лѣсъ поохотиться; ѣдетъ онъ дорогою,
133
ѣдетъ шцрекою — і наѣхалъ на золотое перо жаръ-птицы
«ш огонь перо евѣтитвя! Говеритъ ему богатырской конь:
«не бери золотаго аера; возьмешь—горе узнаешь!» И раздумал-
«а добро* юблодецъ—поднять перо, ала нѣть? коли поднять
да царю поднести, вѣдь онъ щедро наградить; а царская ми*
лесть кому не дорогѣ? Не послушался етрѣлецъ своего коня,
подвяль перо жаръ-птицы, привёзъ я подносить царя въ даръ.
«Спасибо! говорятъ царь; да уікь коли ты досталъ перо агаръ-
ятицы, то достань мнѣ и самую птицу; а не достанешь—мой
мочь, твоя голова еъ плечъ!» Стрѣлецъ залился горькими сле-
зами и пошелъ къ своему богатырскому нолю. «О чемъ пла-
чешь, хозяинъ?» Царь приказалъ жаръ-птнцу добыть.
«Я-жъ тебѣ говорилъ: не бери пера, горе узнаешь! Ну, да не
боіея, не печалься; ото еще не бѣда, бѣда впереди! Ступай
къ царю, проси, чтобъ къ завтраму сто кулеі бѣлояроі пше-
ницы было по всему чистому полю разбросано.» Царь прика-
залъ разбросать по чистому полю сто куле* бѣлояро* пшени-
цы. На другей день, на зарѣ, поѣхалъ стрѣлецъ-колодецъ на
то поле, пустилъ коня по волѣ гулять, а самъ за дерево спря-
тался. Вдругъ зашумѣлъ лѣсъ, поднялись волны нѣ морѣ —
летятъ жаръ-птица; прилетѣла, спустилась нѣземь и стала
клевать пшеницу. Богатырекоі конь подошелъ къ жаръ-пти-
цѣ, ваступвлъ -на ея крыло копытомъ и крѣпко къ земдѣ при-
жалъ; стрѣлецъ-молодецъ выскочилъ изъ-за дерева, прибѣ-
жалъ, связалъ жаръ-птицу веревками, сѣлъ ні лошадь и по-
скакалъ во дворецъ. Приноситъ царю жаръ-птицу, царь уви-
далъ, возрадовался, благодарилъ стрѣльца за службу, жало-
валъ его чиномъ и тутъ-же задалъ ему другую задачу: «кола
ТЫ еъумѣлъ достать жаръ-птицу, такъ достань-же мнѣ невѣ-
сту: за тридевять земель, на самомъ краю свѣта, гдѣ восхо-
дитъ красное солнышко, есть Василиеа-царевна *) — ее-то
*) царема Емяа-араса, маета» воса.
т
мнѣ в надобно. Достанешь—златомъ-сбребромъ награжу, аве
достанешь — то моі мечь. твоя голова еъ плечъ!» Залился
стрѣлецъ горькими слезами, пошелъ къ свеему богатырскому
коню. <0 чемъ плачешь, хозяинъ?» спрашиваетъ конь.—Царь
приказалъ добыть ему Василису-царевну. «Не плачь, не туши;
это еще не бѣда, бѣда впереди! Ступай въ царю, попроси па-
латку еъ золотою маковкой да разныхъ припасовъ и наивт-
ковъ на дорогу.* Царь далъ ему и припасовъ, и напитковъ, 
палатку съ золотою маковкой. Стрѣлецъ-молодецъ сѣлъ ва
своего богатырскаго кона и поѣхалъ за тридѳвнть земель;
долго ли, коротко ли — пріѣзжаетъ онъ на край свѣта, гдѣ
красное солнышко изъ сива мора восходитъ. Смотритъ, а па
синю морю плыветъ Васвлиса-царевва въ серебреной лодочкѣ,
золотымъ весломъ попихаетса ’). Стрѣлецъ-молодецъ пу-
стилъ своего кона въ зеленыхъ лугахъ гулать, свѣжую трав-
ку щипать; а самъ разбилъ палатку съ золотой маковкою,
разставилъ разныя кушанья и напитки, сѣлъ въ палаткѣ—уго-
щается, Василисы царевны дожидается. А Василиса-царевва
усмотрѣла золотую маковку, приплыла къ берегу, выступи-
ла изъ лодочки н любуется на палатку. «Здравствуй, Ваеилв-
са-царевна! говоритъ стрѣлецъ; милости просимъ хлѣба-солв
откушать, заморскихъ винъ испробовать.* Василиса-царевва
вошла въ палатку; начали они ѣсть-пить, веселиться. Выпа-
ла царевна стаканъ заморскаго вина, опьянѣла и крѣпкимъ
сномъ заснула. СтрѣлеЦъ-молодецъ крикнулъ своему бога-
тырскому коню, конь прибѣжалъ; тотчасъ снимаетъ стрѣлокъ
палатку съ золотой маковкою, садится ва богатырскаго коня,
беретъ съ собой сонную Василису-царевну и пускается въ
путь-дорогу, словно стрѣла изъ лука. Пріѣхалъ къ царю; тотъ
увидалъ Василису-царевну, сильно возрадовался, благодарилъ
*) Гребетъ.
ш
стрѣльца за вѣрную службу, наградилъ его казною великою а
пожаловалъ большимъ чаномъ. Васи ласа-царевна просну-
лась, узнала, что она далеко-далеко отъ синяго моря, стала
плакать, тосковать, совсѣмъ азъ лица перемѣнилась; сколь*
ко царь ни уговаривалъ — все нонапрасну. Вотъ задумалъ
царь на ней жениться, а она и говорятъ: «пусть тотъ, кто ме-
на сюда привёзъ, поѣдетъ къ синему морю, посреди того мо-
ря лежитъ большой камень, подъ тѣмъ камнемъ спрятано
мое подвѣиечное платье — безъ того платья замужъ не пой-
ду!» Царь тотчасъ за стрѣльцомъ-молодцомъ: «поѣзжай ско-
рѣй на край свѣта, гдѣ красное солнышко восходитъ; тамъ на
синемъ морѣ лежатъ большой камень, а подъ камнемъ спрята-
но подвѣнечное платье Василясы-царевны; достань это платье
и привезя сюда: пришла пора свадьбу играть! Достанешь—боль-
ше прежняго награжу, а не достанешь—то мой мечь, твоя го-
лова съ плечъ!» Залился стрѣлецъ горькими слезами, пошелъ
къ своему богатырскому коню: «вотъ-когда, думаетъ, не мино-
вать смерти!»—О чемъ плачешь, хозяинъ? спрашиваетъ конь.
•Царь велѣлъ со дна моря достать подвѣнечное платье Ваеили-
сы-паревны.»—А что! говорилъ я тебѣ: не бери золотаго пера,
горе наживешь! Ну да не бойся: это еще ве бѣда, бѣда впере-
ди! Садись на меня да поѣдемъ къ сямю морю. Долго ли, корот-
ко ли—пріѣхалъ стрѣлецъ-молодецъ на край свѣта и остановил-
ся у самаго моря; богатырской конь увядалъ, что большущій
морской ракъ по песку ползетъ, и наступилъ ему на шейку
своимъ тяжелымъ копытомъ. Возговорилъ морской ракъ: «не
дай мнѣ смерти, а дай живота! чтб тебѣ нужно, все сдѣлаю.*
Отвѣчалъ ему конь: «посреди синя моря лежитъ большой ка-
мень, подъ тѣмъ камнемъ спрятано подвѣнечное платье Васи-
ляеы-царевны; достань это платье!» Ракъ крикнулъ громкимъ
голосомъ на все синё море; тотчасъ море всколыхалося: спола-
лиеь со всѣхъ сторонъ ні берегъ раки большіе и малые —
138
тьма тьмуцааі Старшій рокъ отдалъ пъ нррмзшіе, броню-
лясь зми въ веду  черезъ часъ времена вьгіашмя со два
моря, взъиодъ великаго иаявя, нодвѣнечноо плапе Васклн-
сы-царевш. Пріѣзжаетъ сгрѣлцѵмоломцъ къ царя, пре-
ложатъ царевнино платье; а Ваеилиса-царевиа опять заупря-
милась: «не пойду, говорятъ царю, за тебя замужъ, пека
не велишь ты отрѣльцу-молодцу въ горячей водѣ искупать-
еа.» Царь приказалъ налить чугунной котёлъ воды, вешня»
тить какъ можно горячѣй, да въ тотъ кипятокъ стрѣльна
бросить. Вотъ все готово, вода кипитъ, брызги такъ и ле-
тятъ; привели бѣднаго стрѣльца. «Вотъ бѣда, такъ бѣдаі ду-
маетъ онъ; ахъ, зачѣмъ я бралъ золотое перо жаръ-итицы?
зачѣмъ коня ве послушался?» Вспомнилъ про своего богатыр-
скаго коня и говорятъ царю: «царь-государь! позволь передъ
смертію пойдтн съ конемъ попрощаться.»— Хороио, ступай-
лопрошайсяі Пришелъ стрѣлецъ-къ своему богатырскому ко-
ню и слезно плачетъ. «О чемъ плачемъ, хозяинъ?» — Царь
велѣлъ въ кипяткѣ искупаться. «Не бойся, не нлачь, живъ
будешь!» сказалъ ему конь, и иіскоро заговорилъ стрѣльца,
чтобы кипятокъ не повредилъ его бѣлому тѣлу. Вернулся
стрѣлецъ изъ конюшни; тотчасъ подхватили его рабочіе люди
и прямо въ котёлъ; онъ разъ-другой окунулся, выовочялъ изъ
котла—и сдѣлался такимъ красавцемъ, чтб ня въ сказкѣ ока-
вать, ни перокъ написать. Царь увидалъ, что оиъ танинъ кра»
еавцемъ сдѣлался, захотѣлъ я самъ искупаться; полѣзъ съ-ду-
ру въ воду и въ ту-жъ. минуту обварился. Царя схоронили, а
на его мѣсто выбрали стрѣльца-молодца; отъ женился ва Ва-
смлвсѣ-царевнѣ и жилъ съ нею долгія лѣта въ любви я со-
гласіи.
Ь. Жилъ-былъ старикъ со старухою; у нагъ но было дѣтей,
а взяли къ вебѣ пріемыша; Когда пріемышъ выроеъ/то люди
сбили его отойдп отъ имиъ. Идетъ онъ ни нутомъ ни лоро-

рой, шиалаѳтев ому старикъ в опрашиваетъ: «нуда вдашь,
доброй мдлодецъ?» —- Иду куда глаза глядятъ, самъ ве
эваючи; жилъ я у добрыхъ старичковъ въ дѣтяхъ, да мѳва
люди сбили, заставили ахъ повянуть. «Жаль на* теблі Вотъ
возьми, добро* мдлодецъ, уздечку и ступай къ такому-то
озеру; тамъ увидишь дерево, влѣзъ на него и спрячься. При-
бѣгутъ семьдесятъ семь кобылицъ, напьются, наѣдятся, на-
валяются и опять уйдутъ; прибѣжитъ жеребёвочинъ — обойди
вокругъ его, нцдѣнь уздечку и поѣзжай куда угодно.» Пріе»
пыжъ взялъ уздечну и, какъ оказано, обошелъ вокругъ же-
ребенка, сѣлъ ва него и поѣхалъ. 'Ьхалъ онъ много ли, мало
ли, далеко ли, коротко ли, и видятъ — на высокой горѣ что-то
свѣтлѣется, словно жаръ горитъ; подъѣхалъ туда я усмо-
трѣлъ чудное перо. Слѣзъ съ жеребёнка, хочетъ перо поднять;
говорятъ ему жеребёнокъ: «не бери зтого пера, доброй немо-
денъ; отъ него бѣда тебѣ будетъ!» Доброй мдлодецъ не по-
слушался, взялъ перо и поѣхалъ въ другое царство; пріѣхалъ
и нанялся у одного министра въ услуженіе. Царь увидалъ
мріѳиыжа, сталъ хвалить его ловкость и проворство: гдѣ нуж-
но было десятерымъ, а онъ одвнъ все дѣлаетъ! Министръ и
сказываетъ: «а знаете лн, ваше царское величество, какое у
него есть перо дивное?» Царь приказалъ принесть перо «—себѣ
показать; полюбовался перомъ, и привелся ему по душѣ
пріемышъ — взялъ его къ себѣ и сдѣлалъ министромъ; а
жеребёнка на царскую конюшню поставили. Вотъ прочимъ
вельможамъ то не поназаловя: за что де царь его жалуетъ?
то холопомъ влужялъ, а то нъ ммлстры угодилъ. Идетъ
мимо ихъ ярыга я опрашиваетъ: «о чемъ, братцы, задумалась?
хотите, я васъ заучу: станьте-ка всѣ вмѣстѣ да носы повѣсьте;
царь нано васъ пройдетъ п опроситъ: о чемъ думаете? аль
невзгоду услыхали? а вы отвѣчайте: нѣтъ, ваше велвчество!
дурнаго мы ничего ве слыхали, а только слышали, что вашъ
140
моледоЯ мінистръ похваляется достать этого дивнаго аера
птицу.» Они такъ и вдѣлали. Царь пришивать своего колода-
го министра, сказываетъ, что про него слышалъ, и велитъ
достать саку» птицу. Доброй мдлодецъ пришелъ къ же-
ребёнку, палъ ежу въ ноги и говорятъ: «обѣщалъ царю итого
пера птицу достать.» — Вотъ я тебѣ сказывалъ: не бери
пера — будетъ бѣда! иу, да это еще не бѣда, а побѣдка *).
Поди, скажи царю, чтобъ сдѣлали тебѣ клѣтку — однѣ двери
отворялись, а другія затворялись, и чтобъ въ этоЯ клѣткѣ
было два ящика — крупнымъ и мелкимъ жемчугомъ насы-
паны. ДоброЯ молодецъ доложилъ царю, и тотчасъ все было
исполнено. «Ну, говоритъ жеребёнокъ, теперь поѣденъ къ
такожу-то дереву.» Пріемышъ пріѣхалъ на сказанное мѣсто,
клѣтку поставилъ ва дерево, а самъ въ траву спрятался.
Прилетѣла птица, увидала жемчугъ и впорхнула въ клѣтку—
дверцы захлопнулись. Пріемышъ взялъ клѣтку, привёзъ и
отдаетъ царю: «вотъ, ваше величество, этого пера птица!»
Царь еще больше его возлюбилъ; а вельможи пуще прежняго
возненавидѣли, собрались и начали думу думать, какъ-бы его
извести? Идетъ ярыга и говоритъ тѣмъ вельможамъ: «хотите,
я васъ научу? СеЯчасъ мино васъ проЯдетъ царь и спроситъ:
какую дужу думаете? али что дурнаго слышали? а вы скажите:
слышали иы, что вашъ молодой министръ похваляется вы-
сватать въ три мѣсяца ту прекрасную невѣсту, чтд ваше ве-
личество тридцать три года сватали, да не высватали.» Царь,
слыша такія рѣчи, крѣпко возрадовался, тотчасъ послалъ за
своимъ молодымъ министромъ и приказалъ ему, чтобы не-
премѣнно высваталъ ему ту прекрасную невѣсту. Тотъ обѣ-
щался; пришелъ къ жеребёнку, палъ ему въ воги и сталъ
просить помочи. Отвѣчаетъ жеребёнокъ: «говорилъ тебѣ: ве
Малая Шда.
141
бери пера — будетъ бѣда! ну, да ато еще не бѣда, а побѣдна.
Поди, скажи царю, чтобъ онъ велѣлъ сдѣлать корабль, обнть
его краснымъ бархатомъ и нагрузить златомъ-еёребромъ к
разными драгоцѣнными вещами, и чтобъ итогъ корабль и по
водѣ плавалъ, и по сушѣ ходилъ.» Пріемышъ доложилъ царю,
и въ короткое время все было исполнено. Сѣлъ онъ въ корабль
и жеребёнка съ собою взялъ. Побѣжалъ корабль пд суху, по-
плылъ пд морю, и наконецъ присталъ въ государство Царь-
дѣвицы. На ту пору Царь-дѣвица собиралась замужъ выходить
за какого-то короля; посылаетъ она нянюшекъ н мамушекъ
закупать чтд ей къ свадьбѣ надо; нянюшки да мамушки уви-
дали корабль, прибѣжали къ Царь-дѣвицѣ и повѣстили, что
изъ дальнихъ странъ товары привезены. Царь-дѣвица поѣхала
на корабль, заглядѣлась на разныя заморскія рѣдкости, а того
и не замѣчаетъ, что корабль давнымъ-давно назадъ пошелъ.
Опомнилась, да ужь поздно: «до сихъ поръ, промолвила, ни
одинъ человѣкъ обмануть меня не могъ, не знала я никого
мудрѣе себя; а вотъ-же выискался такой хитрецъ, чтд и меня
провелъ!» Привезли ее къ царю; тотъ ее за себя прочитъ, а
она говоритъ: «достань сундукъ съ моими уборами, такъ пойду
за тебя.» Царь отдалъ приказъ своему молодому министру;
молодой министръ выслушалъ, пошелъ къ жеребёнку и раз-
сказалъ ему. Жеребёнокъ говоритъ: «поди теперь одинъ по
такой-то дорогѣ; будешь ты сильно голодать, а что попадется
на встрѣчу — не моги того ѣсть.» Вотъ идетъ пріемышъ
дорогою, попадается ему ракъ. Разобралъ добраго мдлодца
сильной голодъ: «эхъ, съѣсть бы мнѣ втого рака!» Отвѣчаетъ
ракъ: «не ѣшь меня, доброй молодецъ! въ нѣкоторое время я
тебѣ пригожусь.» Идетъ дальше, попадается ему щука — на
пескѣ валяется: «развѣ щуку съѣсть?» — Не ѣшь меня, до-
брой мдлодецъ! отвѣчаетъ щука, въ нѣкоторое время я тебѣ
сама пригожусь. Подходитъ къ рѣкѣ, глядь —- ракъ ключи
ш
несетъ, цуиа сундукъ тащитъ. Ваалъ онъ ключи  сундукъ
 отнёсъ въ царю. Говоритъ тогда Царь>дѣвкца: «въумѣли
достать мое приданое, съумѣйте прогнать сюда семьдесятъ
семь кобылицъ моихъ, чтё въ зеленыхъ лугахъ промежъ хру-
стальныхъ горъ паеутса.» Царь прилагалъ ото дѣло своему
молодому монстру, а тотъ упалъ въ ноги жеребёнку и сталъ
его просить. «Говорилъ а тебѣ: не бери нора — будетъ бѣдаі
сказалъ жеребёнокъ; ну, да ото еще но бѣда, а побѣдна. Подж,
скажи царю, чтобы велѣлъ конюшню построить—однѣ дверм-бъ
отворились, а другія затворялись.» Какъ сказано, такъ вскорѣ
и сдѣлано. Сѣлъ верхомъ доброй мдлодецъ, поѣхалъ къ тому-
же дереву, гдѣ прежде жеребёнка добылъ, и спрятался въ
траву. Прибѣжали кобылицы, напилнеь-наѣлись в навалялись.
«Ну, говоритъ жеребёнокъ, садись скорѣй на мена да по-
гоняй больше, чтобы я чтд есть силы скакалъ; не то кобы-
лицы съѣдятъ насъ!» Выскочилъ жеребёнокъ съ добрымъ
мблодцомъ и поскакалъ во весь духъ; долго-ли, коротко-ли
скакалъ и прямо въ конюшню влетѣлъ, а кобылицы за нямъ.
Только чтд успѣлъ жеребёнокъ въ другія двери выскочить
— онѣ и захлопнулись; кобылицы въ конюшнѣ остались. Доло-
жили царю, онъ пошелъ сказать Царь-дѣвицѣ, а та отвѣчала:
«тогда за тебя пойду, когда всѣ семьдесятъ семь кобылицъ
будутъ выдоены.» Царь приказываетъ своему министру, а
онъ опять идетъ къ жеребёнку и слезно молитъ о помочи.
«Поди, скажи царю, чтобъ велѣлъ котёлъ сдѣлать, въ которой
бы ровно семьдесятъ семь ведеръ входило.» Сдѣлали котблъ;
жеребёнокъ говоритъ сиоѳму хозяину: «сними съ меня уздечку,
обойди нругомъ конюшни, потомъ смѣло садись йодъ каждую
кобылицу, дой по ведру и выливай въ котёлъ.» Доброй мдло-
мцъ такъ и сдѣлалъ. Доложили царю, что кобылье молоко
надоено; онъ къ. Царь-дѣвицѣ, а та отвѣчаетъ: «воля ото
молоко всквннтить да въ номъ я выкупайся.» Царь позвалъ
143
своего молодаго министра и приказалъ ему то купанье «а->
перёдъ вепребовать. Залился доброй мёлодецъ горькими
слезами, пришелъ жъ жеребёнку, палъ ему жъ вогв: «теперь,
Еоворжтъ, мой копецъ насталъ!» А жеребёнокъ въ отвѣтъ: <
«говорилъ а тебѣ: ее тронь пера — будетъ бѣда! вотъ она н
пришла! Ну, да дѣлать нечего, надо тебя выручать; садясь
на мани, поѣзжай къ озеру, нарви той самой травы, которую
кобылицы ѣдятъ, натопи ея, да тѣмъ отваромъ съ головы до
ногъ я облейся.» Доброй молодецъ сдѣлалъ все, что ему же*-
ребёнокъ наказалъ, пріѣхалъ, бросился въ кипучее молоко,
плаваетъ въ котлѣ, купается ничего ему не дѣлается *).
Царь видитъ, что министръ его совсѣмъ здоровъ, разхрабриль
ся и самъ туда* жъ бросался, да въ ту*жъ минуту и сварился.
Царь-дѣвица выступила изъ терема, взяла добраго мдлодца
вй руку и связала: «вѣдаю я все: не царь, а ты мои слова
аонолнялъ; я за тебя замужъ идуі» И на другой же день сы-
грали они знатную свадьбу.
13.
КУПЛЕННАЯ ЖЕНА ‘).
Жилъ-былъ Иванъ-купеческой сынъ; промоталъ по смер-
ти отца свое имѣніе и нанялся къ родному дядѣ въ прикащи-
ки. Дядя нагрузилъ свои корабли товарами и поѣхалъ внѣ-
*) Вар. Царь-дѣвица прамміват согрѣтъ чп молока; какъ «то мо-
дой* аскваѣло — жеребенокъ разыгрался, подбѣжалъ къ чажу. тра раза хлеб-
нулъ, добраго мдлодца ту** пахнулъ: искупался доброі идлодецъ въ горячемъ
молокѣ, а сдѣлался такамъ красавцемъ, что ни въ сказкѣ сказать, на перомъ
описать.
<) Си. вып ѴІІІ, № 11.
144
стѣ съ племяникомъ зі море—въ чужестранныхъ земляхъ
торгъ вести. Приплыли они къ знатному столичному городу,
привалили къ пристани, выгрузились, в начали одни товары
.сбывать, а другіе покупать да денежки наживать. Говоритъ
дядя племяннику: «вотъ тебѣ въ награду сто рублей денегъ;
ступай, купи себѣ товару, какой полюбится. Долго прохлаж-
даться здѣсь не будемъ; какъ покончимъ дѣло, такъ я домой
повернемъ.» Иванъ взялъ сто рублей я пошелъ на рынокъ,
ходитъ около лавокъ въ раздумья, приглядывается: какой бы
товаръ купить? Вдругъ откуда ни взялся — подходитъ къ
нему старикъ: «чего, доброй человѣкъ, ищешь?» — Хочу ку-
пить на сто рублей товару. «Давай деньги, я тебя надѣлю
такимъ товаромъ, что ты еъ роду эдакого не видывалъ.» Ку-
печеской сынъ отдалъ ему сто рублей; старикъ взялъ день-
ги и говоритъ: «ступай за мною!» Приводитъ его на самой
край города — въ прекрасной садъ; въ томъ саду за золотою
рѣшоткой сидитъ душа-дѣвица — такая красавица, чтб не
вздумать, не взгадать, развѣ въ сказкѣ сказать. «Вотъ мой
товаръ — краевая дѣвица; бери ее зі руку и ведя домой!»
—Что ты, старина! этотъ товаръ мнѣ не надобенъ; я и такъ
на красныхъ дѣвушекъ все отцовское добро промоталъ, да
теперь закаился. «Ну, братъ! коли тебѣ товаръ мой не уго-
денъ, такъ ступай съ пустыми руками; нѣтъ тебѣ ни товару,
ни денегъ!» Иванъ-купеческой сынъ залился горькими сле-
зами: «что а за несчастной такой! думаетъ про себя, сто руб-
лей задаромъ потерялъ.» Вернулся къ дядѣ. «Что-жъ ку-
пилъ товару?» — Нѣтъ, дядюшка! на сто рублей не укупишь.
«Ну, вотъ тебѣ еще сотня.» На другой день пошелъ Иванъ
на рынокъ, попадается ему на встрѣчу тотъ-же самой ста-
рикъ: «здравствуй, доброй человѣкъ!» — Здравствуй, божій
старичокъ! отвѣчаетъ Иванъ; смотритъ старику прямо въ
глаза, а признать его не можетъ. Что вчера было, то и те-
145
перь случилось: нропзла у Ивана а другая сотня. На третій
день получилъ онъ отъ дядя еще сотню, и опять повстрѣ-
чалъ етаряка; старикъ взялъ съ него деньги, привелъ къ зо-
лото! рѣпюткѣ: «вотъ, говоритъ, пой товаръ — красная дѣ-
вица; бери ее эй руку в веди домой!» Купеческой сынъ по-
думалъ-подумалъ: «знать судьба моя такова!» — взялъ дѣви-
цу и повелъ съ собою. Спрашиваетъ ее дорогою: «скажись,
красная дѣвица, ты какого роду - какого племени?» — Я ко-
ролевская дочь, а зовутъ меня Настасья Прекрасная; назадъ
тому десять лѣтъ выпросилась я у батюшки-у матушки й
пошла погулять пй рѣку, увидала на водѣ лодочку хорбшо-
преукрашѳнную, захотѣла на ней покататься, и только сѣла
въ лодочку— какъ она поплыла да такъ шибко, что въ пять
минутъ совсѣмъ берегй пропали; принесло меня волной къ
зеленому саду, посадилъ меня старикъ за золотую рѣшотку,
и жила я тамъ, пока ты меня ни выкупилъ. «Какъ-же я те-'
перь покажусь дядѣ? спрашиваетъ Иванъ-купеческой сынъ;
триста рублей истратилъ, а товару не купилъ.» — Ничего,
зто дѣло поправное! отвѣчала Настасья Прекрасная; най-
мемъ прежде квартиру. Наняли квартиру, она уложила его
спать, а сама за работу сѣла я вышила чудной ковёръ *); по-
утру будитъ купеческаго сына: «на, говоритъ, ковёръ! неси
на рынокъ; коли кто станетъ покупать, ты денегъ не бери,
*) Варіантъ: Иванъ взялъ сто рублей, вышелъ на улицу, гладь — ведутъ
два солдата «равную дѣвицу  межъ собой разговириваютъ: «какъ намъ по-
дѣлить ату дѣвицу? ты мнѣ не уступишь, а я тебѣ не отданъ.» — Неужли-жъ
актъ изъ-за нея ссориться? Давай разрубимъ ее надвое: тебѣ — половина,
да инѣ половина. «И то ладно!» Услыхалъ эти рѣчи купеческой сынъ, жалко
еиу сдало красной дѣвицы, говорить солдатамъ: «лучше мнѣ отдайте; вотъ
магъ за яее сто рублей!» Солдаты согласимся. Онъ взялъ дѣвицу и при-
велъ съ собою. Сказываетъ ему дѣвица: «я, говоритъ, царская дочь Настасья
Прекрасная; ты меня отъ смерти спасъ,- а я .тебя богатымъ сдѣлаю.  Вышила
мсиеръ...
10
146
а прося, чтобъ напоилъ тебя дбпьяна.» Иванъ-купеческой
сынъ такъ  сдѣлалъ, напился дбпьяна, вывелъ ивъ кабака
 упалъ въ грязную лужу; собралось иного всякаго народу,
смотрятъ на него да смѣются: «хорошъ иолодёцъ! хоть сей-
часъ подъ вѣнецъ веди!» — Хороюъ-нехорошъ, а велю—На-
стасья Прекрасная меня въ маковку поцѣлуетъ. «Не больно
хвастайся I говорятъ богатой купецъ; она на тебя и взгля-
нуть не захочетъ — вишь ты какой захлюетаной!» Начали
спорить; купецъ говоритъ: «давай объ закладъ биться — хо-
чешь на десять тысячъ?» — Есть изъ чего хлопотать! коли
биться, такъ на все имѣніе. «Ну, пожалуй—на все имѣніе!»
Только порѣшили ото дѣло, глядь — идетъ Настасья Пре-
красная , подняла купеческаго сына зі руку, поцѣловала въ
самую маковку, обтѳрла-обчвствла я повела домой. Выигралъ
Иванъ у того купца я лавки съ товарами, и подвалы съ са-
моцвѣтными каменьями; первой богачъ сдѣлался/ Говоритъ
ему Настасья Прекрасная: «бѣги-созывай кирпичниковъ, да
заказывай работу: пусть скорёхонько кирпичи готовятъ,
внутрь каждаго кирпича самоцвѣтные камни задѣлываютъ.»
Сказано—сдѣлано. На много возовъ уложилъ Иванъ-купече-
ской сынъ тѣ кирпичики, покрылъ рогожами, и повёзъкъ сво-
ему дядѣ на корабль. «Здравствуй, племянникъ! гдѣ былъ-
пропадалъ? какого добра накупилъ.» — Да вотъ кирпичу
привёзъ. «Эхъ ты, голова! зтого товару в въ нашемъ цар-
ствѣ довольно. Какой еъ него барышъ будетъ?» — Богъ ми-
лостивъ! авось что-нибудь перепадетъ в мнѣ на бѣдность.
«Ну, вали на корабль!» Иванъ тотчасъ свалилъ весь своі
товаръ, съѣздилъ за Настасьей Прекрасною, и ее на корабль
доставилъ. Дядя увидалъ краену дѣвицу я говоритъ племян-
нику : «а я думалъ — ты совсѣмъ остепенялся; анъ выхо-
дитъ: ты все такой-же! старины не покидаешь...» Вотъ якорн
подняты, паруса поставлены, и поплыли корабли въ откры-
147
тое море. Долго ли, коротко ли — пріѣхали дядя съ племян-
никомъ въ овое государство; надо имъ къ царю идти в по-
дарки нести. Дядя боретъ кусокъ парчи да кусокъ бархату, а
племянникъ два кирпичика. «Ты куда?» спрашиваетъ дядя.
— Къ царю пойду. «А что понесешь?» — Вотъ два кирпи-
чика. «Эхъ, братъ, лучше не ходи, и себя не ерами, и меня
въ отвѣтъ не вводи. Неровенъ часъ — царь прогнѣвается;
бѣда будетъ!» — Нѣтъ, дядя! какой есть товаръ, тотъ и по-
несу. Дядя уговаривалъ его-уговаривалъ, видитъ, что никакъ
ие уломаетъ: «ну, говоритъ, коли чтд случится — на себя
пѣняй, а я въ твоей винѣ не отвѣтчикъ!» Являются они къ
самому царю; дядя билъ челомъ парчею да бархатомъ, а
Иванъ-купечѳекоі сынъ подалъ на золотомъ блюдѣ два кир-
пичика: «извольте разломить, ваше величество!» Царь разло-
милъ кирпичи; оттуда такъ и посыпались дорогіе само-
цвѣтные камни — всю комнату освѣтили. «Спасибо тебѣ за
подарочекъ; эдакихъ каменьевъ я отродясь не видывалъ. Вы-
бирай себѣ первое мѣсто въ городѣ и торгуй безданно-без-
пошлинно.» Иванъ-купеческой сынъ выбралъ лучшее мѣсто
въ городѣ, поставилъ домъ и лавки, и завелъ большой торгъ;
а какъ все по хозяйству устроилъ, вздумалъ жениться на
Настасьѣ Прекрасной, а вздумавши послалъ къ ея отцу про-
сить родительскаго благословенія. Король думаетъ: «какъ
таки отдать королевну за простаго торгаша? н смѣхъ, и срамъ
будетъ!» И началъ онъ манить купеческаго сына разными
проволочками, а самъ нарядилъ цѣлой полкъ и приказалъ
выкрасть Настасью Прекрасную. Разъ отлучился куда-то по
своимъ дѣламъ Иванъ-купеческой сынъ, больше мѣсяца дома
не бывалъ, а какъ воротился —невѣсту его уже выкрали н
къ отцу увезли. Заплакалъ онъ и пошелъ куда глаза гля-
дятъ; шелъ-шелъ, много горя принялъ, .и холоду и голоду
испыталъ; началъ молитву творить: «хоть бы Господь'по-
10*
148
слалъ мнѣ попутчика—все-бъ веселѣй было!» Смотритъ—ста
рачокъ идетъ. «Здравствуй, доброй молодецъ! куда путь дер-
жишь?»— Эхъ, дѣдушка! было въ рукахъ счастье, да иё даль
Богъ владѣть. Иду искать Настасью Прекрасную. «Поздно
собрался! ее ужь просватали за одного царевича.» — Мнѣ
хоть бы разъ посмотрѣть на нее! «Ну, пойдемъ вмѣстѣ; и
мнѣ туда-жъ дорога лежитъ.» Вотъ и пошли вдвоемъ; шли-
шлн, порядкомъ проголодались. Вынулъ старикъ изъ-за па-
зухи просвирку, переломилъ пополамъ; себѣ взялъ одну по-
ловину, а другую даетъ своему товарищу. Купеческой сынъ
отказывается: «тебѣ самому, говоритъ, мало!» — Бери! Богъ
дастъ — и этого не съѣдимъ, а сыты будемъ. Такъ и вышло:
просвиры не съѣли, а ужь оба сыты. Долго ли, коротко ли—
приводитъ старикъ Ивана-купеческаго сына въ королевской
садъ, и говоритъ: «стань подъ эту яблоньку и смотри—вый-
детъ Настасья Прекрасная гулять по саду п какъ разъ мимо
тебя пройдетъ; только какъ станутъ падать яблоки, ты ихъ
ве моги сбирать да кушать, а не то заснешь непробуднымъ
сномъ.» Купеческой сынъ сталъ подъ яблоню; начали съ де-
рева яблоки валиться да такія славныя, наливныя, пахучій;
онъ не вытерпѣлъ, поднялъ одно яблочко и скушалъ; ску-
шалъ и заснулъ непробуднымъ сномъ. Вышла Настасья Пре-
красная пЬ саду погулять, увидала своего суженаго и броси-
лась будить его; будила-будила, никакъ не могла разбудить,
написала записочку: «прощай, милой другъ! завтра моя свадь-
ба» и положила ему въ правую руку. На утро проснулся
Иванъ-купеческой сынъ, прочиталъ записку и залился слеза-
ми. Приходитъ старикъ: «я-жъ тебѣ говорилъ: не бери, не
ѣшь яблоковъ; а ты не поелушалея! Ступай поскорѣй — не
найдешь ли гдѣ дощечки.» Купеческой сынъ побѣжалъ не
улицѣ, нашелъ дощечку и принесъ старику. Тотъ взялъ ее,
навязалъ струны, остановился у кабака и давай разныя пѣс-
149
ня наигрывать. Что тутъ народу собралось — видимо-неви-
димо! Тотчасъ доложили королю: возлѣ кабака такой де му-
зыкантъ проявился, что лучше королевскихъ играетъ! Король
приказалъ позвать его во дворецъ: «пусть на свадьбѣ по-
играетъ, да гостей повеселитъ.» Побѣжали гонцы, зовутъ
старика на свадьбу; онъ отвѣчаетъ: «сейчасъ прійду!» Снялъ
еъ себя одёжу, нарядилъ въ нее купеческаго сына, далъ ему
самодѣльную скрипочку и говоритъ: «ступай ты замѣсто ме-
ня.» — Какъ мнѣ идти, когда я играть не умѣю. «Ничего;
ты только смычкомъ води да руками перебирай, а скрипка
сама играть станетъ *).» Вотъ Иванъ-купеческой сынъ при-
шелъ во дворецъ, сталъ промежъ музыкантовъ, началъ
играть — его скрипка всю музыку покрываетъ, на диво го-
стямъ цѣлыя рѣчи выговариваетъ. Разъ заигралъ—скрипка
говоритъ: «спи, спи, да не проспи!» Въ другой заигралъ —
скрипка говоритъ: «гуляй, гуляй, да не прогуляй!» А въ тре-
тій разъ заигралъ — скрипка стала выводить: «спите крѣпко
непробуднымъ сномъ!» Въ ту-жъ минуту гдѣ кто стоялъ, гдѣ
кто сидѣлъ — такъ всѣ и заснули. Иванъ-купеческой сынъ
взялъ Настасью Прекрасную за бѣлыя руки, повелъ въ цер-
ковь и обвѣнчался еъ нею. Король проснулся, видитъ—дѣло
сдѣлано, ничѣмъ не воротишь! и велѣлъ свадьбу справлять,
пиръ пировать, гостей угощать.
. *) Вар. Приходить старикъ  говоритъ купеческому сыну: «ступаі въ
лавку и выбери оебѣ скрипку, мтороі нѣтъ хуже, да не торгуВса: что за-
проситъ, то и даваВ!  Иванъ-купеческоІ сынъ сходилъ къ давку, купилъ
скрипку,за сто рублей и идетъ во дворецъ. Вмигъ—у воротъ стоитъ хромай
старушонка. «Что, бабушка, можно поиграть на свадьбѣ?- — Ида, доброі
цЛлодець! всѣхъ пускаютъ. Онъ пролѣзъ къ музыкантамъ...
150
14.
ГУСЛИ-САМОГУДЫ.
Въ нѣкоторомъ царствѣ, въ вѣкоторомъ государствѣ жилъ-
былъ мужикъ, а у этого мужика былъ сынъ. Мужика авали
Алексѣемъ, а сына Ванькою. Вотъ приходитъ лѣто, Алексѣй
спахалъ землю и посѣялъ рѣпу. И такая-то хорошая уроди-
лась рѣпа, да большая да крупная, чтд и Господи! Радъ му-
жикъ, каждое утро ходитъ вй поле, любуется рѣпкою да Бога
благодаритъ. Одинъ разъ примѣтилъ онъ, что кто-то воруетъ
у него рѣпу, и началъ караулить; караулилъ-караулилъ —
нѣтъ никого! Посылаетъ онъ Ваньку: «поди ты, присмотри за
рѣпою.» Приходитъ Ванька въ поле, смотритъ — а какой-то
мальчикъ рѣпу роетъ, наклалъ два мѣшка да такіе большіе,
чтд и ну! взвалилъ ихъ сердешной ні спину, насилу тащмтъ—
ноги такъ и подгибаются, инда спина хруститъ! Вотъ маль-
чикъ тащнлъ-тащилъ, не въ моготу вишь стало, бросилъ мѣш-
ки наземь, глядь—а передъ нимъ стоитъ Ванька. «Сдѣлай ми-
лость, доброй человѣкъ! пособи мнѣ дотащить мѣшки дд дому;
дѣдушка подаритъ тебя, пожалуетъ.» А Ванька какъ увидалъ
мальчика, такъ и съ мѣста не тронется, вытаращилъ иа него гла-
за да все и смотритъ, пристально смотритъ; послѣ очнулся и
говоритъ ему: «ништо, хорошо!» Взвалилъ Ванька на плеча
два мѣшка съ рѣпою и понёсъ за мальчикомъ, а мальчикъ
впереди бѣжитъ, припрыгиваетъ, и говоритъ: «меня дѣдушка
важной день посылаетъ за рѣпою. Коли ты будешь носить
ему, онъ дастъ тебѣ много серебра и золота; только ты не
бери, а проси гусли-самогуды.» Вотъ ладно, пришли они въ
избу; въ углу сидитъ сѣдой старикъ съ рогами. Ванька по-
клонился. Старикъ даетъ ему комокъ золота за работу; у Вань-
ки глаза разгорѣлись, а мальчикъ шепчетъ: не бери! «Не надо,
151
баетъ Ванька; дай мнѣ гусли-самогуды,  вся рѣпа твоя.»
Какъ сказалъ онъ про гусли-самогуды, у старика глаза на
вершокъ выкатились, ротъ до ушей раскрылся, а рога
такъ на лбу и запрядали. Ваньку страхъ взялъ; а маль-
чикъ н говоритъ: «подари, дѣдушка!» — Многаго хоть! ну,
да такъ и быть: бери себѣ гусли, только отда* мнѣ то,
что тебѣ дЬма всего дороже. Ванька думаетъ: домишка нашъ
чуть въ землю ни вросъ; чему тамъ быть дорогому! «Со-
гласенъ!» говоритъ; взялъ гусли-самогуды и пошелъ домой.
Приходитъ, а отецъ его мертвой на порогѣ сидитъ. Погоре-
валъ, поплакалъ, похоронилъ отца, и пошелъ искать счастья.
Добрался до одного большаго города, гдѣ жилъ да былъ ве-
ликой государь. Супротивъ дворца было поле, на томъ полѣ
свиньи паслись. Ванька подошелъ къ пастуху, купилъ у него
свиней и началъ пасти. Какъ только заиграетъ онъ въ гусли-
самогуды, сейчасъ все стадо и запляшётъ! Вотъ однажды царя
ддма ве случилося, царевна подсѣла къ окошечку, глядитъ
— Ванька сидитъ на пенёчкѣ да играетъ въ гусли-самогуды,
а передъ нимъ свиньи пляшутъ. Посылаетъ царевна свою дѣ-
вушку, проситъ у пастуха продать ей хоть одну свинку,
Ванька говоритъ: «пусть сама прійдѳтъ!» ’) Приходитъ ца-
•) Варіантъ: Былъ, врестьаваъ, у него было три сым: ива — умныхъ.
третіЯ—Иванушка-дуракъ. Жили оая на богато, ви бѣдно, на среднюю руну.
Вздумалось какъ-то этому крестьянину засѣять свою десятину горохомъ. На
его счастіе горохъ уродился на диво! Все бы хорошо, да то бѣда: кто-то
стадъ въ поле ходитъ да горохъ поѣдать. Отецъ посылаетъ старшаго сына
караулъ держать; онъ девь продремалъ, ночь проспалъ — никого не задалъ;
вернулся доиоі и говоритъ: «сегодня, батюшка, воръ не бывалъ.- Середнія
братъ тоже караулилъ по-пусту; дошелъ чербдъ до Иванушки. Во всю ночь
онъ глазъ не синилъ, и на раввеі зарѣ завидѣлъ вора; подкрался къ нему,
хвать—авъ то козблъ! -Ба! давъ это ты наівъ горохъ поѣдаешь; постоіже,
голубчикъ, я тебя проучу, ееічасъ въ судъ представлю.> Козблъ рвался, ме-
тался—нѣтъ, не можетъ вырваться; Иванушка былъ дѣтина могутвоі, крѣпко
скрутилъ его в потащи» въ деревню. Винтъ козблъ —дѣло-то плохо, пуще
всего суда испугался! и сталъ проситься: «пусти, Иванушка! я тебѣ выкупъ
152
рама: «пастухъ, на<?тухъ! пролай внѣ свяику.»— У меня
евивкі не продажныя, а завѣтныя. «А какой завѣтъ?» — Да
коля угодно, царевна, евину получить, такъ покажи шѣ свое
бѣлое тѣло до колѣнъ. Царевна подумала подумала, поглядѣла
на всѣ на четыре стороны — никого нѣтъ, приподняла до ко-
лѣнъ платье, а у ней на правой ногѣ небольшое родимое пят-
нышко. Отдалъ пастухъ евинку, царевна велѣла привезти ее
во дворецъ, собрала музыкантовъ и заставила играть. Хочет-
ся посмотрѣть, какъ будетъ свинка выплясывать; а свинка
только по угламъ прячется, визжитъ да хрюкаетъ.........
Пріѣхалъ царь, и вздумалъ отдавать свою дочь замужъ.
Созываетъ онъ всѣхъ бояръ и вельможъ, и купцовъ и кресть-
янъ; съѣзжаются къ нему изъ чужихъ земель короли и ко-
ролевичи и всякіе люди. «Кто узнаетъ, говоритъ царь, на мо-
ей дочкѣ примѣты — за того и замужъ отдамъ.» Никто не
могъ разузнать; какъ ни старались, какъ ни добивались, ни-
чего не провѣдали. Вотъ на послѣдахъ вызвался Ванька: я де
узнаю, и сказалъ, что у царевны на правой ногѣ есть неболь-
шое родимое пятнышко. «Угадалъ!» говоритъ царь, взалъ-по-
вѣнчалъ его на своей дочери и задалъ, диръ на цѣлой міръ.
Сдѣлался Ванька царскимъ зятемъ и зажилъ припѣваючи.
(Записана въ оренбургской губерніи.)
Іанъ.»—Давай! Козёлъ привёлъ Иванушку въ свой домъ, /гостилъ его-упод-
чввалъ, в подарилъ ему дудочку; дудочка биіа ве простая: всякъ, кто только
заслышитъ ее, такъ плясать и пустится! Пошелъ Иванушка домой, смотритъ—
сивое стадо въ полѣ пасется. ,• Дай попробую дудочку!» Заигралъ—н вдругъ
все стадо пошло плясать; и такъ,  сякъ,  въ присядку,  на всѣ манеры!
На ту лору ѣхалъ мимо баринъ — ни то панъ польской, вм то ханъ помор-
ской, вмѣстѣ съ дочкою; увидалъ, что свиньи въ присядку пошли, остановилъ
коляску,  самъ выаѣзъ н дочь высадилъ — да вдругъ какъ почнетъ выпля-
сывать; дочь не выдержала да за нимъ; кучера, лакеи, даже лошади— все въ
плясъ ударилось,  до тѣхъ поръ плясали, пока Иванушка въ дудочку игралъ.
Захотѣлось барышнѣ купить эту дудочку; яа другой же день собралась она 
пошла къ дураку въ поле» «Продай дудочку.»—Не продажная, а завѣтная..'
153
15.
ЗАКЛЯТОЙ ЦАРЕВИЧЪ.
Жилъ былъ купецъ, у него было три дочери. Пришлось
ему ѣхать въ чужія земли за товарами, спрашиваетъ онъ у
дочерей: «что вамъ привезти изъ-за моря?» Старшая проситъ
обновку, середняя—тожъ, а младшая взяла листъ бумаги, на-
рисовала цвѣтокъ: «мнѣ, говоритъ, батюшка! привези вотъ
_эдакой цвѣтокъ.» Долго разъѣзжалъ купецъ по разнымъ госу-
дарствамъ, а такого цвѣтка нигдѣ не видалъ. Сталъ домой
ворочаться и усмотрѣлъ на пути славной высокой дворецъ,
съ теремами, башнями, еъ садомъ. Зашелъ погулять въ саду:
что тутъ всякихъ деревьевъ, что всякихъ цвѣтовъ! одинъ
цвѣтокъ другаго прекраснѣе! Смотритъ, а вотъ и точно такой
растетъ, какой ему дочь царисовала. «Дай, думаетъ, сорву да
повезу любимой дочери; кажись, никого нѣтъ, нвкто не уви-
дитъ!» Нагнулся и сорвалъ, в только сдѣлалъ это — какъ въ
ту-жъ минуту поднялся буйный вѣтеръ, загремѣлъ громъ и
явилось передъ нимъ страшное чудище — безобразной кры-
латой змѣй съ тремя головами. «Какъ ты смѣлъ въ моемъ
саду хозяйничать? закричалъ змѣй на купца; зачѣмъ цвѣтокъ
сорвалъ?» Купецъ испугался, палъ на колѣни и сталъ просить
прощенія. «Хорошо, говоритъ змѣй, пожалуй, я тебя прощу,
только съ тѣмъ условіемъ: кто тебя первой по пріѣздѣ домой
встрѣтитъ, того мнѣ на весь вѣкъ отдай. А если обманешь, то не
забудь, что отъ меня нигдѣ не спрячешься; вездѣ тебя найду!»
Купецъ согласился; подъѣзжаетъ къ своему двору, а меньшая
дочь усмотрѣла его въ окошечко и выбѣжала на встрѣчу. Ку-
пецъ и голову повѣсилъ; смотритъ на свою любимую дочь и
горькими слезами плачетъ. «Что съ тобой? о чемъ плачешь,
154
батюшка?» Онъ отдалъ еі цвѣтокъ ж разсказалъ, чтд съ нжаъ
случялоея. «Не печалься, батюшка! говоритъ меньшая дочь,
Богъ даетъ—маѣ ж тамъ хорошо будетъ! Везж меня къ змѣю.»
Отецъ отвезъ ее, вставалъ во дворцѣ, попрощался ж уѣхалъ
домой. Вотъ краевая дѣвжца, дочь купечеекая, ходятъ по раз-
вывъ комнатамъ—вездѣ золото да бархатъ, а никого не видать,
ни единой души человѣческой! а врежя идетъ да идетъ, про*
голодалаеь красавица и думаетъ: «ахъ, какъ-бы я теперь по-
кушала!» Не успѣла подумать, а ужь передъ нею столъ сто-
итъ, а на столѣ ж кушанья, в напитки, я сласти; развѣ
только птичьего молока нѣтъ! Сѣла она за столъ—напилась,
наѣлась; встала — и вее исчезло! Вотъ ж смерклось; купе-
чеекая дочь вошла въ спальню, хочетъ спать ложиться.
Вдругъ зашумѣлъ буйный вѣтеръ и явился передъ нею трехъ-
главой змѣй. «Здравствуй, красная дѣвица! постели-ка мнѣ
постель возлѣ втой двери.» Красная дѣвица постлала ему
постель возлѣ двери; а сама легла на кроваткѣ. Проснулась
поутру, опять во веемъ домѣ не видать ни души; одно хороню:
чего бы ни пожелала она—все тотчасъ и явится! Вечеромъ при-
летаетъ змѣй я приказываетъ: «теперь красная дѣвица, постели
мнѣ постель рядомъ съ твоею кроваткою.» Она постлала ему ра-
домъ еъ своею кроваткою. Ночь прошла, дѣвица проснулась
—опять во дворцѣ ни души! Въ третій разъ прилетаетъ змѣй
вечеромъ в говоритъ: «ну, красная дѣвица, теперь я съ тобой
на одной кровати лягу.» Страшно было купеческой дочери
спать на одной постели съ такимъ безобразнымъ чудищемъ,
а дѣлать нечего — скрѣпила свое сердце, легла съ нимъ.
На утро говоритъ ей змѣй: «если скучно тебѣ, красна дѣвица,
поѣзжай къ отцу, къ сестраиъ; побудь съ ними день, а къ
вечеру назадъ пріѣзжай, да смотри не опоздай; если хоть
минуту опоздаешь—я съ горя помру!» — Нѣтъ, не опоздай»!
говоритъ купечеекая дочь, вышла на крыльцо, а ужь колае-
155
ка давно; готова сѣла, и въ ту-жъ минуту очутилась ва ба-
тюшкиномъ дворѣ. Отецъ увядалъ, обиваетъ, цѣлуетъ ее,
распрашнваетъ:«какъ тебя Богъ милуетъ, дочка моя любимая?
хорошо ля тебѣ?» — Хорошо, батюшка! Стала разсказывать,
какое во дворцѣ богатство, какъ ее змѣі любятъ, какъ все,
чтб только она задумаетъ, тотчасъ исполняется. Сестры
слушаютъ н ве знаютъ чтб дѣлать отъ зависти. Девь ва ис-
ходѣ; краевая дѣвица назадъ собирается, съ отцомъ, еъ се-
страми прощается: «такъ и такъ, говорятъ, домой пора!
велѣно къ сроку быть.» Завистливыя сестры ватерли себѣ
глаза лукомъ я будто плачутъ: «не уѣзжай, сестрица! остань-
ся до завтрева.» Жалко ѳ* стало сестеръ, осталась до дру-
гаго дня. Поутру простилась со всѣми я уѣхала во дворецъ.
Пріѣзжаетъ — во дворцѣ пусто по прежнему, повла въ садъ,
смотритъ, а змѣі мертвой въ прудѣ лежитъ: еъ горя въ воду
бросился. «Ахъ, Боже мой, чтб я сдѣлала!» вскрикнула крас-
ная дѣвица и залилась слезами, прибѣжала къ пруду, вы-
тащила зиѣя изъ воды, обняла одну голову и поцѣловала
крѣпко-крѣпко — змѣі встрепенулся и вмигъ обратился
въ добраго мблодца. «Спасибо тебѣ, красная дѣвица! гово-
рятъ еі молодецъ; ты меня избавила отъ великаго несча-
стій; а не змѣі, а заклятой царевичъ!» Тотчасъ поѣхали
онм къ купцу, перевѣнчались, и стали жить-поживать да
добра наживать.
16.
ЗАКОЛДОВАННАЯ КОРОЛЕВНА ‘).
Въ нѣкоторомъ царствѣ, въ нѣкоторомъ государствѣ жилъ
именитой купецъ; у него былъ сынъ Иванъ. Нагрузилъ купецъ
•) См. «ып. VIII, № 12.
156
своя корабля, домъ и лавки приказалъ минѣ да сыну, в отпра-
вился въ дальніі муть. Ѣдетъ онъ морями мѣсяцъ, и два, ж
три, пристаетъ въ земли чужестранныя, закупаетъ товары
заморскіе, а своя по хорошей цѣнѣ продаетъ. Тѣмъ време*
мемъ надъ Иваноиъ-купеческимъ сыномъ стряслась бѣда не*
малая; озлобились на него всѣ купцы и мѣщане: «зачѣмъ де
онъ такоі счастливой? весь торгъ у насъ отбилъ!» Собрались
цѣлымъ обществомъ, написали челобитную, что такой-то
купеческой сынъ — воръ и гуляка, не достоинъ быть въ ва-
шемъ званіи, и присудили отдать ого въ солдаты. Забрили ему
сердешному лобъ ж отправили въ полкъ. Служитъ Иванъ,
горе мыкаетъ — ни одинъ годочекъ; десять лѣтъ прошло, в
вздумалъ онъ побывать на родинѣ, записался въ отпускъ,
взялъ билетъ на шесть мѣсяцевъ и пошелъ путемъ-дорогою.
Отецъ и мять ему обрадовались; прожилъ овъ-прогоетилъ у
нихъ сколько надобно, а тутъ время и назадъ отправляться.
Взялъ его купецъ, повелъ въ подвалы глубокіе, златомъ сере-
бромъ насыпанные, и говоритъ: «ну, любезной сынъ, бери себѣ
денегъ, сколько душѣ хочется.» Иванъ-купеческой сынъ нало-
жилъ карманы, принялъ отъ отца-отъ матери ихъ родительское,
на вѣки нерушимое благословеніе, простился съ сродниками и
поѣхалъ въ полкъ: отецъ-то ему важнаго коня купилъ! Съ
той разлуки обуяла его добраго молодца грусть-тоска великая,
видитъ онъ — на дорогѣ кабакъ стоитъ, заѣхалъ съ горя ви-
на испить; выпилъ косушку — мало показалось, вьіпилъ
другую — опьянѣлъ и повалился спать. Отколь ни взялиея
ошары *) кабацкіе, вынули у него деньги — всѣ до единой
копѣечки. Иванъ-купеческой сынъ проснулся, хвать — нѣтъ
ни копѣйки, потужилъ потужилъ в пустился дальше. При-
стигала его темная ночь въ пустынныхъ мѣстахъ; ѣхаяъ-ѣхалъ,
*) Прохотмшіем, пропившіеся лоці (Опытъ обі. млкор. сломрі.
стр. <5О).
157
трактиръ стоитъ, возлѣ трактира столбъ, ва столбу написано:
кто ночевать заѣдетъ, еъ того — сто рублей. Что тутъ дѣ-
лать? не оъ голоду-жъ помирать; стукнулъ въ ворота — вы-
бѣгаетъ пальчикъ, ведетъ его въ горину, а коня ва конюшню.
Что только душа проситъ, всего подаютъ Ивану-купечеекому
сыну; наѣлся-напилоа онъ, сѣлъ и призадумался. «О чемъ,
господинъ служивой, призадумался? спрашиваетъ хозяинъ;
али расплатиться нечѣмъ?» — Не то, хозяинъ! я у тебя сытъ,
а мой вѣрной конь такъ стоитъ. «Нѣтъ, служивой! хоть самъ
посмотри, у него и сѣна и овса вдоволь.» — Да не въ томъ
дѣло! наши лошади ужь такъ привычны: коли я самъ буду
возлѣ коня, такъ онъ станетъ ѣсть; а безъ мена и до корму
иѳ дотронется. Трактирщикъ побѣжалъ въ конюшню, заглянулъ
— такъ д есть: конь стоитъ, повѣса голову, на овесъ и не
смотритъ. «Экая умная лошадь! знаетъ своего господина», по-
думалъ трактирщикъ, и велѣлъ для солдата изготовить постель
въ конюшнѣ. Иванъ-купеческой сынъ залёгъ тамъ спать, да
ровно въ полночь, какъ всѣ въ домѣ заснули, всталъ, осѣдлалъ
коня в ускакалъ со двора долой. На другой день къ вечеру
заѣхалъ онъ въ трактиръ, гдѣ за одну ночь по двѣсти рублей
брали; удалось ему и тутъ обмануть. На третій день попа-
дается ему трактиръ лучше прежнихъ двухъ; на столбѣ на-
писано: кто ночевать заѣдетъ, съ того — триста рублей.
«Ну, думаетъ, была-не была, попробую и здѣсь удали!» За-
ѣхалъ, важно наѣлся, напился, сѣлъ я призадумался. «О чемъ,
служивой, призадумался? али расплатиться нечѣмъ?» спра-
шиваетъ хозяинъ. — Нѣтъ, не угадалъ! мнѣ вотъ что ду-
мается: самъ-то я сытъ, а мой вѣрной конь такъ стоитъ.
«Какъ можно! я ему и сѣна наклалъ, и овса насыпалъ —
всего вдоволь.» — Да наши лошади ужь такъ привычны: коли
я самъ возлѣ коня буду, такъ онъ станетъ ѣсть; а безъ меня
и до корму не дотронется. «Ну, что-жъ! ложись въ конюшнѣ.»
158
А у того трактирщика была жепа-волжебнаца, кинулась
ова смотрѣть въ ежой книги в тотчасъ узнала, что у солдата
нѣть за дужей п копѣйка; поставила у воротъ работникаи-ь
и строго, вікрѣпко приказала смотрѣть, чтобы какъ-нибудь
солдатъ со двора не улизнулъ. Въ самую волвочь всталъ
Иванъ-купеческой сынъ а еобралса было тагу дать, смотритъ
— работники ва часахъ стоятъ; легъ я заснулъ; пробудилеа
— ужь зоря занимается, осѣдлалъ поскорѣй коня, сѣлъ и
ѣдетъ со двора. «Стой! закричала сторожа, ты еще съ хозаи-
вомъ ве расплатился; подавай-ка деньга!*—Какія деньга? уби-
райтесь къ чорту! отвѣчалъ Иванъ и хотѣлъ было проскочить
мяжо; работники тотчасъ згребли егов давай бить по загранку.
Такой івуиъ подвали, что весь донъ сбѣжался. «Бей его,
ребята, до смерти!» — Будетъ еъ вето! говорвтъ хозяинъ;
оставьте его живаго, пущай у насъ три года проживетъ да
триста рублей заработаетъ ‘). Нечего дѣлать, остался Иванъ-
купеческой сывъ жать въ трактирѣ; день живетъ, и два, и
три живетъ. Говоритъ ему хозяинъ: «что, господинъ служивой,
чай умѣешь изъ ружья стрѣлять?» — Для чева не умѣть?
*) Варіантъ: «Пусть, говоритъ хозябкя, мжвветъ у нп траста рубле!
да возьметъ за себя дочку нашу.» А у веі дочь была проклятая—ту ловиаіе
человѣчье, а голова змѣиная. Живетъ Ивамъ въ трактирѣ, съ утра до вечера
ва работѣ; случалось разъ — никого дома не было; вздумалъ онъ ооідти по
хозяісквмъ комнатамъ да все повысиотрѣть. Ходалъ-ходалъ, а вабрблъ па
дверь желѣзную — на крюкъ дверь заперта, печатью запечатана. Ивавъ-купе-
чеекоі сынъ недолго думалъ, разломалъ печать, свялъ крюжъ, отворялъ дверь,
глянулъ — а въ тоі комнатѣ кроить стоитъ, ва кроватѣ проклятая дочь ле-
житъ, змѣиная голова злобно шипитъ. «А такъ это моя невѣста! ладво-же, я
еъ тобоі сейчасъ сдѣлаюсь! • Выхватилъ остро! палашъ, хватилъ со всего
размаху и отрубилъ е! голову; послѣ побѣжалъ ва конюшню, осѣдлалъ еаоега
коня и маршъ со двора: «поѣду, говоритъ санъ себѣ, по бѣлому свѣту страп-
ствовать; въ полкъ нельзя вернуться — все рав:іо просрочилъ!» Ѣхалъ -
ѣхалъ и попалъ въ дремучія лѣсъ, въ томъ лѣсу — поляна, ва полипѣ
дворецъ стоитъ...
159
насъ тону въ полку учатъ. «Ну такъ етупай, настрѣляй дичи;
въ паямъ мѣстахъ и всякой ввѣрь, и какая птица водвтеял
Иванъкупеческой сынъ взялъ ружье в повелъ ва моту;
долго бродилъ нблѣсу—ничего ве попадается, уже къ еавову
вечеру увидалъ зайца на опушкѣ и только хотѣлъ прицѣлить-
ся—заяцъ вскочилъ и давай^Богъ ноги! Охотникъ и нивъ бро-
сился, в выбѣжалъ на больной клевой лугъ, на товъ лугу ве-
ликолѣпной дворецъ стоитъ, изъ чистаго враиора выстроенъ,
золотой крынею покрытъ. Заяцъ на дворъ прыснулъ, и Иванъ
туда-жъ; смотритъ тудасюда — нѣтъ зайца, его и слѣдъ про-
стылъ! «Ну хоть на дворецъ посмотрю!» Пошелъ онъ въ пала-
ты; ходплъ-ходилъ—во кѣхъ покояхъ убранство такое
знатное, чтб ни вздувать, ня взгадать, только въ сказкѣ
сказать; а въ одвовъ покоѣ столъ накрытъ, на столѣ разныя
закуски и вина приготовлены, богатые приборы поставлены.
Иванъ купеческой сынъ взялъ — взо всякой бутылочки вы-
пилъ по рюмочкѣ, со всякой тарелочки съѣлъ по кусочку,
вапился-наѣлея, сидитъ себѣ я въ усъ ве дуетъ! Вдругъ под-
катилась къ крыльцу коляска и пріѣхала королевна — сама
вся чорвая, и люди чорные, и кони вороные. Иванъ вспо-
мнилъ военную выправку, вскочилъ я сталъ у дверей на вы-
тяжку; входитъ королевна въ комнату — онъ тотчасъ ей на
караулъ сдѣлалъ. «Здорово, служивой! привѣтила королевна;
какъ сюда зашелъ — волею, али неволею? отъ дѣла лытаешь,
али дѣла пытаешь? Садись-ка со иной рядомъ, потолкуемъ
ладомъ.» И проситъ его королевна: «можешь ли сослужить
мнѣ службу великую? сослужишь — счастливъ будешь! Го-
ворятъ, русскіе солдаты ничего не страшатся; а у меня вотъ
этимъ дворцомъ нечистые завладѣли...» — Ваше высочество!
радъ ванъ до послѣдней капли крови служить. «Ну, такъ
слушай: до двѣнадцати часовъ пей в гуляй, а какъ двѣнадцать
пробьетъ — ложись ва пастель, чтд посреди большой палаты
160
на ремняхъ виситъ, и чтд надъ тобой ин будетъ дѣлаться,
чтд тебѣ ни представится — не робѣй, лежи себѣ молча.»
Связала королевна, попрощалась в уѣхала; а Иванъ-купеческой
сынъ началъ пить-гулять, веселиться, и только полночь
ударило — лёгъ на показанное мѣсто. Вдругъ зашумѣла буря,
раздался трескъ и громъ, того и смотри всѣ стѣны попадаютъ,
въ тартарары провалится; полны палаты чертей набѣжало,
завопили-закрвчалн, плясъ подняли; а какъ увидали гостя,
стали напущать на него разныя страсти. Вотъ откуда яи
возьмись — прибѣгаетъ Фельдфебель: «ахъ, Иванъ-купеческой
сынъ! что ты задумалъ? вѣдь теба въ бѣгахъ зачи-
слили; ступай скорѣй, а то плохо будетъ.* За *ельд«вбе-
лемъ бѣжитъ ротной командиръ, за ротнымъ батальонной,
за батальеннымъ полковой: «что ты, подлецъ, тутъ
дѣлаешь? видно, сквозь строй захотѣлъ прогуляться! Эй,
принести сюда свѣжихъ палокъ!» Принялись нечистые за
работу и живо натаскали цѣлые вороха палокъ; а Иванъ-
купеческой сынъ ни гу-гу! лежитъ да отмалчивается. «Ахъ
мерзавецъ! говоритъ полковой командиръ, онъ палокъ-то
совсѣмъ не боится; должно быть за свою службу больже
этого видалъ! Прислать ко мнѣ взводъ солдатъ еъ заряжен-
ными ружьями, пусть его негодяя разстрѣляютъ!» Словно
изъ земли выросъ — взводъ солдатъ появился; раздалась
команда, солдаты прицѣлились... вотъ вотъ выпалятъ! Вдругъ
закричали пѣтухи — и все мигомъ исчезло: нѣтъ ни сол-
датъ, ни командировъ, ни палокъ. На другой день пріѣзжаетъ
во дворецъ королевна — уже съ головы по грудь бѣлая ста-
ла, и люди ея в лошади — тоже. «Спасибо, служивой! гово-
ритъ королевна; видѣлъ ты страсть, а увидишь того больже.
Смотри, не сробѣй, прослужи еще двѣ ночи; я тебя сча-
стливымъ сдѣлаю.» Стали они вмѣстѣ ѣсть-пить, веселиться;
послѣ того королевна уѣхала, а Иванъ-купеческой сынъ лёгъ
161
ва свое мѣсто. Въ полночь заву пѣла буря, раздался громъ
и трескъ — набѣжала нечистые, завопили, заплкадн...
«Ахъ, братцы! солдатъ-то опять здѣсь, закричалъ хромой,
одноглазо* чертбнокъ. Вишь повадился! что ты, али хочешь
у насъ палаты отбить? Сейчасъ пойду скажу дѣдушкѣ.»
А дѣдушка саиъ озываетеа, приказываетъ чертякъ прита-
щить кузницу да накалить желѣзные прутья: «тѣми пруть-
ями горячими проймите его до самыхъ костей, чтобы звалъ
онъ да вѣдалъ, какъ въ чужія палаты ходить!» Не успѣли
черти кузницу справить, какъ запѣли пѣтухи — в все ми-
гомъ пропало. На третій день пріѣзжаетъ во дворецъ королев-
на, смотритъ Иванъ-дивуется: и сама королевна, и люди
ея, и лошади — всѣ до колѣнъ стали бѣлыя. «Спасибо, слу-
живой! за вѣрную службу; какъ тебя Богъ иилуетъ?»—Пока
живъ и здоровъ, ваше высочество! «Ну, постарайся послѣд-
нюю ночь; да вотъ на .тебѣ тулупъ, надѣнь на себя, а не
то нечистые тебя когтями доймутъ... Теперь они страшно
злы!» Сѣли они вмѣстѣ за столъ, ѣли-пвли, вееелилиея; по-
слѣ королевна попрощалась и уѣхала, а Ивавъ-купеческой
сынъ натянулъ на себя тулупъ, оградился крестомъ и лёгъ
на свое прежнее мѣсто. Ударило полночь — зашумѣла буря,
отъ грома и треску весь дворецъ затрёсся; набѣжало чертей
видимо-невидимо, и хромыхъ, и кривыхъ; и всякаго роду. Бро-
сились къ Иваяу-купечеекому сыну: «берите его подлеца!
хватайте, тащите!» — в давай когтями цапать: тотъ хватитъ,
другой хватитъ, а Когти все въ тулупѣ остаются. «Нѣтъ,
братцы! видно его такъ не проймешь; возьмемте-ка роднаго
его отца съ родной матерью, да станемъ съ нихъ съ живыхъ
кожи драть!» Въ ту-жъ минуту притащили точь-въточь Ивано-
выхъ родителей, и принялись ихъ когтями драть; они ревутъ:
«Иванъ-голубчикъ! смилуйся, сойди съ своего мѣста;, за тѳбн
съ насъ съ живыхъ кожи дерутъ.» Ивавъ-купеческой сынъ
11
162
лежатъ, не ворохнется, знай отмалчивается. Тутъ пѣтуха
зацѣла — а районъ вее сгинуло, словно ничего и не бывало.
У тронъ пріѣзжаетъ королевна — лешади бѣлыя, леди—бѣ-
лые, н сажа воя чистая, да такая красавица, чтд и вообразить
лучше! нельзя: видно, какъ изъ косточки въ косточку моз-
жечокъ переливается.* Видѣлъ страсть, говоритъ Ивану ко-
ролевна; больше не будетъ! Спасибо тебѣ за службу; теперь
пойдемъ поскорѣй отсюда.» — Нѣтъ, королевна! отвѣчаетъ
Иванъ-купеческой сынъ, надо бы отдохнуть часокъ-другой.
«Что ты! станешь отдыхать — совсѣмъ пропадешь.» Вышли
они изъ дворца, и пустились въ путь-дорогу. Отойди немного,
говоритъ королевна: «огланись-ка, доброй молодецъ, что на-
зади дѣлается!» Иванъ оглянулся — дворца и слѣдовъ не
осталось, сквозь землю провалился, а нѣ тонъ мѣстѣ пламя
пышетъ. «Вотъ такъ бы и мы пропали, еслибъ замѣшкались!»
сказала королевна, и подаетъ ему кошелекъ: «возьми, это
кошелекъ не простой; если понадобятся деньги, только трах-
ни и тотчасъ червонцы посыплются, сколько душѣ угод-
но. Теперь ступай, расплатись съ трактирщикомъ и приходи
вотъ на такой-то островъ къ соборной церквѣ; я тебя ждать
буду. Тамъ отстоимъ мы обѣдню и обвѣнчаемся: ты будешь
мой мужъ, я твоя жена. Да смотри, не опоздай; если сегодня
ве успѣешь — завтра приходи, не прійдешь завтра — при-
ходи на третій день; а упустишь три дня, вѣкъ меня не уви-
дишь.» — Тутъ онв распрощались; королевна пошла напра-
во, Иванъ-купеческой сынъ налѣво. Приходитъ онъ въ трак-
тиръ, тряхнулъ передъ хозяиномъ своимъ кошелькомъ —
золото такъ и посыпалось: «что, братъ! ты думалъ: у солдата
денегъ нѣтъ, такъ его на три года закабалить можно; аиъ
врёшь! отсчитывай, сколько надобно.» Заплатилъ ему триста
рублей, сѣлъ на коня и поѣхалъ — куда ему сказано. «Что
ва диво! откуда у него деньги взялись?» думаетъ трактир-
163
щица, кинулась къ своимъ волшебнымъ книгамъ и увидѣла,
что онъ избавилъ заклятую королевну в та нодарила ему
такой кошелекъ, чтЬ завсегда деньги будутъ. Сейчасъ позва-
ла мальчика, послала его въ поле коровъ пасти и дала ему
наговоренное яблоко: «подойдетъ къ тебѣ солдатъ, попроситъ
напиться; ты ему скажи: воды нѣту, а вотъ тебѣ яблочко на-
ливное!» Мальчикъ погналъ коровъ въ поле; только успѣлъ
пригнать, глядь — ѣдетъ Иванъ-купеческой сынъ: «ахъ,
братецъ! говоритъ, нѣтъ ли у тебя водицы напиться? страш-
но испить хочется!»— Нѣтъ, служивой, вода далеко отсюда;
а есть у меня яблочко наливное, коли хочешь — скушай,
авось освѣжишься! Иванъ-купеческой сынъ взялъ яблочко,
скушалъ, и наралъ на него крѣпкой-крѣпкой сонъ; трое су-
токъ безъ просыпу спалъ. Понапрасну ожидала королевна сво-
его жениха три дня сряду: «видно, не судьба моя быть зі
нимъ замужемъ!» Вздохнула, сѣла въ коляску и поѣхала
видитъ—мальчикъ коровъ пасетъ: «пастушокъ, пастушокъ! ш
видадъ ли ты добраго молодца русскаго солдата?» — Да
вотъ онъ подъ дубомъ третьи сутки спитъ. Королевва гля-
нула — онъ сймой и есть! стала его толкать, будить; но
сколько ни старалась — ничего не могла сдѣлать, чтобы онъ
проснулся. Взяла она листокъ бумаги, достала карандашъ и
написала такую записку: «если ты не пойдешь на такой-то пе-
ревозъ, то не бывать тебѣ въ тридесятомъ государствѣ, не
называться моимъ мужемъ!» Положила записку Ивану-купе-
'ческому сыну въ карманъ, поцѣловала его соннаго, заплакала
горькими слезами, и уѣхала далеко-далеко: была, да и нѣтъ
ее! Вечеромъ поздно проснулся Иванъ, и не знаетъ, что ему
дѣлать? А мальчикъ сталъ ему разсказывать: «пріѣзжала де
сюда красная дѣвица, да такая нарядная! будила тебя-бу-
дила, да не добудилась, написала записку и положила въ твой
карманъ; а сама сѣла въ коляску да и съ глазъ пропала.»
11*
164
Иванъ-купеческой сынъ Богу помолился, на всѣ стороны покло-
нился, и поскакалъ на перевозъ. Долго ли, коротко лк, приска-
калъ туда и кричитъ перевощикамъ: «зй, братцы! перевезите
меня, какъ можно скорѣй, на другую сторону; вотъ вапъ 
плата впередъ!» Вынулъ кошелекъ, началъ встряхивать в на-
сыпалъ имъ золота полную лодку. Перевощики ажно ахнула.
•Да тебѣ куда, служивой?» — Въ тридесятое государство.
•Ну, братъ, въ тридесятое государство кривой дорогой три
года ѣхать, а прямой — три часа; только прнмо-то проѣзду
нѣтъ!»— Какъ-же быть? «А мы тебѣ вотъ что скажемъ: при-
летаетъ сюда Грибъ-птица *)—собой словно гора великаа, и
хватаетъ здѣсь всякую падаль да на тотъ берегъ носитъ.
Такъ ты разрѣжь у своей лошади брюхо, вычисти в вымой;
мы тебя в зашьемъ въ серёдку. Грибъ*птица подхватитъ па-
даль, перенесетъ въ тридесятое государство и броситъ сво-
имъ дѣтёнышамъ; тутъ ты поскорѣй вылѣзай изъ лошадинаго
брюха и ступай—куда тебѣ надобно.» Иванъ-кунеческой сынъ
отрубилъ коню голову, разрѣзалъ брюхо, вычистилъ, вымылъ
и залѣзъ туда; перевощики зашили лошадиное брюхо, а сама
ушли-спрятались. Вдругъ Грибъ-птица летитъ, какъ гора ва-
литъ, подхватила падаль, понесла въ тридесятое государство
и бросила своимъ дѣтёнышамъ, а сама полетѣла опять за до-
бычею. Иванъ распоролъ лошадиное брюхо, вылѣзъ и пошелъ
прямо къ королю на службу проситься. А въ томъ тридеся-
томъ государствѣ Грибъ-птица много пакости дѣлала; каж-
дой божій день принуждены были выставлять ей по единому
человѣку на съѣденіе, чтобъ только въ конецъ царства не
запустошила. Вотъ король думалъ-думалъ, куда дѣть втого
странника? н приказалъ выставить его злой птицѣ на съѣде-
ніе. Взяли его королевскіе воины, привели въ садъ, постави-
ли возлѣ яблони и говорятъ: «карауль, чтобъ не пропало ни
> Грвбъ(Гр>ііъ)-ііпца ністо: Грмѵопца.
165
одно яблочко!» Стоитъ Иванъ-купеческой сынъ, караулитъ;
вдругъ Грибъ-птица летитъ, какъ гора валитъ. «Здравствуй,
доброй мдлодецъ! я пе знала, что ты въ лошадиномъ брюхѣ
былъ; а то-бъ давно тебя съѣла.» — Богъ знаетъ, либо
съѣла, либо нѣтъ! Птица одну губу ведетъ пд-земи, а другую
крышей разставила, хочетъ съѣсть добраго мдлодца. Иванъ-
купеческой сынъ махнулъ штыкомъ и приткнулъ ей нижнюю
губу плотно къ сырой землѣ, послѣ выхватилъ тесакъ и да-
вай рубить Грибъ-птицу — по чемъ попади. «Ахъ, доброй
лдлодецъ! сказала птица, не руби меня, я тебя богатыремъ
сдѣлаю; возьми пузырёкъ изъ-подъ моего лѣваго крыла да
выпей — самъ узнаешь!» Иванъ-купеческой сынъ взялъ пу-
зырёкъ-выпилъ, почуялъ въ себѣ великую силу и еще бойчѣй
на нее напалъ: знай машетъ да рубитъ! «Ахъ, доброй мдло-
децъ! не руби меня; я тебѣ и другой пузырёкъ отдамъ изъ-
подъ праваго крыла.» Иванъ-купеческой сынъ выпилъ и дру-
гой пузырёкъ, почуялъ еще большую силу, а рубить
все не перестаетъ. «Ахъ, доброй мдлодецъ! не руби меня; я
тебя на счастье наведу: есть тутъ зеленые луга, въ тѣхъ
лугахъ ростутъ три высокіе дуба, подъ тѣми дубами — чу-
гунныя двери, за тѣми дверями — три богатырскіе коня; въ
нѣкую пору они тебѣ пригодятся!» Иванъ-купеческой сынъ
птицу слушать — слушаетъ, а рубить — все-таки рубитъ;
изрубилъ ее на мелкія части и сложилъ въ большущую "кучу.
На утро король призываетъ къ себѣ дежурнаго генерала: «поди,
говорятъ, вели прибрать кости Ивана-купеческаго сына; хоть
онъ изъ чужихъ земель, а все человѣчьимъ костямъ безъ
погребенія непригоже валяться.» Дежурной генералъ бро-
сился въ садъ, смотрятъ — Иванъ живъ, а Грибъ-птица на
мелкія части изрублена; доложилъ про то королю. Король
сильно обрадовался, похвалилъ Ивана и далъ ему своеручной
открытой листъ: позволяется де ему по всему государству
166
ходіть, в® всѣіъ кабакахъ  трактирахъ піть-ѣсть бездеіеж-
но. іваиъ-іупеческой еивъ, получа открытой лжетъ, повелъ
въ еалой богатой трактвръ, ілопиулъ трі ведра* вкаа, тр
жовригі хлѣба да волбыка ва закуску вошло, воротное иа
королевскую коиюшню і лёгъ спать. Вотъ такъ-то жвлъ ои»
у короля ва жояювшѣ круглыхъ три года; а послѣ того ли-
лась королевва — она кривой дорбгоі ѣхала. Отецъ рмехо-
некъ, сталъ распрашвать: «кто тебя, дочь любезная, отъ
горькой доля спасъ?» — Такой-то солдатъ взъ купеческихъ
дѣтей. «Да вѣдь онъ сюда привелъ, и пнѣ большую радость
сдѣлалъ — Грібъ-втіцу изрубилъ!» Что долго дуиать-то?
обвѣнчали Ивава-купеческаго сона иа королевнѣ,  сотворили
пръ на весь міръ,  я тамъ былъ, мяо мл, по уса» тек-
ло, іо рту ие было і).
*) Варіантъ: «Видѣлъ страсть, говорятъ Ивану королевна, теперь больше
ве будетъ! Ступа! теперь, расплатись съ трактирщикомъ  приходи въ та-
кую-то церковь; тамъ съ тобой обвѣнчаюся...» Иванъ-купеческой сынъ взялъ
кошелекъ съ золотомъ, пошелъ, разсчитался съ трактирщикомъ, в поѣхалъ —
куда сказано. А трактирщица приготовила соннаго зелья  послала работа
на дорогу: «ступа! въ чистое поле; тамъ увидишь пастуховъ, чтд воровъ
пасутъ, пристройся къ нивъ и дожидай пока солдатъ ня подъѣдетъ. Я на-
пущу ва него нестерпимую жажду; станетъ онъ вода просить, ты и подай
•у зто зелье.» Сказано—сдѣлано. Вотъ ѣдетъ Иванъ-купеческой сынъ, жажда
его совсѣмъ измучила, увидалъ пастуховъ и сталъ воды просить; тотчасъ вы-
бѣгаетъ впередъ работникъ, подаетъ ему сонное зелье. Иванъ испилъ, в таи»
ему спать захотѣлось, что тутъ-же на травѣ легъ и крѣпко заснулъ.
Спалъ онъ до самаго поздняго вечера, а какъ солнышко закатилось — про-
будился  вернулся въ мраморной дворецъ. «Чго-жъ ты въ церквѣ бывалъ?
забранилась на него королевна; смотри, завтра ве пропусти времени...» На
другой день съ Иваномъ купеческимъ сыномъ тоже случилось;  ие третій
день онъ не внтерЛл, хлебнулъ соннаго веля  заснулъ глубокимъ сномъ.
Ворочается королевна дамой изъ церкви, увидѣла пастуховъ  стала мжъ
спрашивать: «послушайте, добрые люди! вы здѣсь давно пасете, не вщалв-л
и—ие проѣзжалъ ли здѣсь конной солдатъ?—Да вотъ онъ спитъ. Королев-
на напвсалз письмо и запихнула его Ивану-купечяскому сыну за мундирную
пуговицу, а въ письмѣ было сказано: «прощай, мой нарѣченный жухъ? если
167
Въ скороиъ времеіі пашетъ къ королю трехъглавоі
зпѣй: «отдай свою дочь, но то все королевство огнемъ сожгу,
пепломъ развѣю!» Король запечалклся, а Иванъ-купеческой
сынъ хлопнулъ три ведра вина, три ковриги хлѣба да полбыка
на закуску пошло, кинулся въ зеленые луга, поднялъ чугун-
ную дверь, вывелъ богатырскаго коня, надѣлъ ва себя мечь-
захочешь найдти меня, та ступай за тридевять земель, въ тридесятое госу-
дарство: я тамошняго короля дочь.» Послѣ того ова уѣхала. Вечеромъ про-
снулся Иванъ-купеческой сынъ, поѣхалъ въ мраморному дворцу, а егр ужь
нѣту—только слѣды видны, что когда-то здѣсь высился; королевна перенесла
дворецъ въ тридесятое государство. Остановился добро! молодецъ, пораздумался:
что теперь дѣлать? тутъ увидалъ онъ записку, прочиталъ, и самъ себя спра-
шиваетъ: «а гдѣ-жъ это тридесятое государство? въ какую сторону путь дер-
жать?» і запримѣтилъ онъ, что гдѣ и ѣхала королевна, гдѣ ни ступали ея ло-
шади — тамъ вездѣ родники подѣлались,  поѣхалъ но тому ея слѣду. Долго
ли, коротко ли, близко ли; далеко ли — пріѣзжаетъ Иванъ-купеческоі сынъ
къ окіаяъ-морю; видитъ онъ — рыбаки сѣти закидываютъ, и спрашиваетъ
ихъ: «какъ-бы мнѣ черезъ море перебраться?»—А вотъ насыпь поляу лодку
золотомъ, такъ мы тебя научимъ! Иванъ тряхнулъ кошелькомъ — в посы-
пались червонцы; насыпалъ имъ полу лодку. «Теперьпотроши свою лошадь.»
Онъ вынулъ ножъ, зарѣзалъ коня, выпустилъ изъ него требушину  вымылъ
брюхо чисто-вйчпсто. «Ну, вонъ видишь вй моремъ стоитъ высокая гора, на
той горѣ семьдесять семь дубовъ, на тѣхъ дубахъ птица-львица гнѣздо свила
да дѣтей высидѣла; всякой день прилетаетъ она сюда, садится на этотъ ка-
менной утесъ  высматриваетъ добычу; какъ высмотритъ, сейчасъ подхватить
 яесйть ііі гору, принесетъ, бросить и летитъ дѣтокъ своихъ собирать.
Вотъ ти  полѣзай въ лошадиное брюхо, а мы тебя зашьемъ; пусть птица-
львица унесетъ тебя на ту сторону. Только смотри—не плошай: какъ скоро она
полетитъ дѣтей кликать» сейчасъ пори брюхо  путайся еъ горы каткомъ; коли
птица да застанетъ тебя, ве быть тебѣ живому! Ужь много храбрецовъ на тое
дѣло выискивалось, да ни одинъ живъ назадъ не ворочался.» Такъ  сдѣлали.
Прошло съ полчаса вреиеии, вдругъ поднялась ужасная буря — прилетѣла
птица-львица  сѣла на камень, словно сѣнная копна; глянула во всѣ сто-
роны, увидала убитую лошадь, подлетѣла, запустила лапы  поднялась гасоко-
высоко; скорѣй пули изъ ружья летитъ, ажно у Ивана въ ушахъ вѣтеръ сви-
ститъ! Перенеслась черезз окіанъ'море широкое, опустилась на высокую,
крутую гору, бросила добычу и полетѣла дѣтей собирать. Иванъ -купеческой
сынъ вынулъ ножъ, прорѣзалъ дыру, вылрзъ изъ лошадинаго брюха, и кат-
комъ еъ гори покатился. Катился катился—трое сутокъ прошло, пока дд низу
168
кладенецъ да боевую палицу, сѣлъ на коня н поскакалъ сра-
жаться. «Эхъ, доброй иблодецъ! говоритъ зиѣй, что ты на-
думалъ... Я тебя на одну руку посажу, другой прихлопу —
только мокренько будетъ!» — Не-хвались, прежде Богу по-
молись! отвѣчалъ Иванъ, махнулъ иечемъ-кляденцомъ и
сшибъ разомъ всѣ три головы. Послѣ побѣдилъ онъ шести-
главаго змѣя, а вслѣдъ за тѣмъ и двѣнадцатиглаваго, и про-
славился своей силою в доблестью во всѣхъ земляхъ.
17.
ЦАРЕВНА-ЛЯГУШКА *)•
Въ нѣкоторомъ царствѣ, въ нѣкоторомъ государствѣ жилъ
да былъ царь съ царицею; у него было три сына — всѣ мо-
лодые, холостые, удальцы такіе, чтб ни въ сказкѣ сказать,
ни перомъ написать; младшаго звали Иванъ-царевичъ. Гово-
ритъ имъ царь таково слово: «дѣти мои милые, возьмите се-
бѣ по стрѣлкѣ, натяните тугіе луки и пустите въ разныя сто-
роны; на чей дворъ стрѣла упадетъ, тамъ и сватайтесь.» Пу-
стилъ стрѣлу старшій братъ — упала она на боярской дворъ,
добралса; да еще трое сутокъ безъ паиити лежалъ. Насаду оооаажіеа.
всталъ а вошелъ—куда глаза гладитъ. Прошелъ съ версту, гладь — стамъ
волпколѣпноі дворецъ, азъ частаго ираиора внстроевъ, золотоі жрыжов не-
вритъ. -Ахъ, видно здѣсь воа невѣста живетъі* Сталъ дворцовую стражу
виспрашпать, в узналъ, что въ нхъ королевствѣ поиввлеа двѣвадцатаглавоі
мгМ и всявоі девь людеі пожарамъ', что сегодвв палъ жеребіі ва воровав-
шую дочь, в вотъ толыо-что повезли ее ва съѣденіе. Иваиъ-купечесаоЯ
самъ ваалъ въ руки туго! лукъ разрывчатоі в калену стрѣлу, пошелъ-убиъ
двѣвадцатвглаваго заѣа и жѳналса на королевнѣ, а въ приданое полворолев-
етва взадъ.
*) Си. вып. », М 23.
169
прямо противъ дѣвичья терема; пустилъ середній братъ
—полетѣла стрѣла къ купцу иа дворъ и остановилась у кра-
снаго крыльца, а на томъ крыльцѣ стояла дула дѣвица, дочь
купеческая; пустилъ младшій братъ — попала стрѣла въ
грязное болото и подхватила ее лягуша-квакуша. Говоритъ
Иванъ-царевичъ: «какъ мнѣ за себя квакушу взять? квакуша
не ровня мнѣ!» — Бери! отвѣчаетъ ему царь; знать судьба
твоя такова. Вотъ поженились царевичи: старшій на боярыш-
нѣ, средній на купеческой дочери, а Иванъ-царевичъ на ля-
гуиѣ-квакушѣ. Призываетъ ихъ царь и приказываетъ: «чтобы
жены ваши испекли Инѣ къ завтраму по мягкому, бѣлому
хлѣбу.» Воротился Иванъ царевичъ въ свои палаты вѳвеселъ,
ниже плечъ буйну голову повѣсилъ. «Ква-ква, Иванъ-царѳ-
вичъ! почто такъ кручиненъ сталъ? спрашиваетъ его лягу-
ша; ал^ услышалъ отъ отца своего слово непріятное?»—Какъ
маѣ не кручиниться?* Государь мой батюшка приказалъ тебѣ
къ завтраму изготовить мягкой, бѣлой хлѣбъ. «Не тужи, ца-
ревичъ! ложись-ка спать-почивать; утро вечера мудренѣе!»
Уложила царевича спать, да сбросила съ себя лягушечью
кожу — и обернулась душой-дѣввцей Василисой Премудрою;
вышла иа красное крыльцо и закричала громкимъ голосомъ:
«мамки-няньки! собирайтесь, снаряжайтесь, приготовьте мяг-
кой, бѣлой хлѣбъ, каковъ ѣла я-кушала у роднаго моего
батюшки.» На утро проснулся Иванъ-царевичъ, у квакуши
хлѣбъ давно готовъ — и такой славной, чтб ни вздумать, ни
взгадать, только въ сказкѣ сказать! Изукрашенъ хлѣбъ раз-
ными хитростями, по бокамъ видны города царскіе и съ за-
ставами. Благодарствовалъ царь на томъ хлѣбѣ Ивану-царе-
вичу, и тутъ-же отдалъ приказъ тремъ своимъ сыновьямъ:
чтобы жены ваши соткали мнѣ за единую ночь по ковру.»
Воротился Иванъ-царевичъ невеселъ, ниже плечъ буйну го-
лову повѣсилъ. «Ква-ква, Иванъ-царевичъ! почто такъ кручи-
170
венъ сталъ? алъ услышалъ отъ отца своего слово жесткое, не*
пріятное?»—Какъ мнѣ не кручиниться? Государь мой батюшка
приказалъ за единую ночь соткать ему шелково! коверъ. «Не
тужи, царевичъ! ложись-ка спать, почивать; утро вечера му-
дренѣе!» Уложила его спать, а сама сбросила лягушечью ко-
жу — н обернулась душой-дѣвицей Ваеилиеою-Премудрою;
вышла на красное крыльцо и закричала громкимъ голосомъ:
«мамки-няньки! собирайтесь, снаряжайтесь шелковой коверъ
ткать — чтобъ таковъ былъ, на какомъ я сиживала у род-
наго моего батюшки!» Какъ сказано, такъ м сдѣлано. На утро
проснулся Иванъ-царевичъ, .у квакуши коверъ давно готовъ—
и такой чудной, чтд ни вздумать, ни взгадать, развѣ въ сказ-
кѣ сказать. Изукрашенъ коверъ златомъ-сёребромъ, хитрыми
узорами. Благодарствовалъ царь на томъ коврѣ Иваиу-царе-
вичу, я тутъ-же отдалъ новой приказъ, чтобы всѣ три царе-
вйча явились къ нему на смотръ, вмѣстѣ съ женами. Опатъ
воротился Иванъ-царевичъ невеселъ, ниже плечъ буйну го-
лову повѣсилъ. «Ква-ква, Иванъ-царевичъ! почто кручинишь-
ся? али отъ отца услыхалъ слово непривѣтливое?».— Какъ
мнѣ не кручиниться? Государь мой батюшка велѣлъ, чтобы
я съ тобой на смотръ приходилъ; какъ я тебя въ люди пока-
жу! «Не тужи, царевичъ! ступай одинъ къ царю въ гости, а
я вслѣдъ за тобой буду; какъ услышишь стукъ да громъ —
скажи: это моя лягушонка въ коробчонкѣ ѣдетъ.» Вотъ стар-
шіе братья-явились на смотръ съ своими женами разодѣтыми,
разубранными; стоятъ, да съ Ивава-царевича смѣются: «что-жъ
ты, братъ, безъ жены пришелъ? хоть бы въ платочкѣ при-
несъ! И гдѣ ты эдакую красавицу выискалъ? чай, всѣ болота
исходилъ?» Вдругъ поднялся великой стукъ да громъ — весь
дворецъ затрбсея; гости крѣпко напугались, повскакивали еъ
своихъ мѣстъ и не знаютъ, чтд имъ дѣлать; а Иванъ-царевичъ
говоритъ: «не бойтесь, господа! это моя лягушонка въ короб-
171
чоикѣ пріѣхала.» Подлетѣла къ царскому крыльцу золочена»
колаека, въ весть лошадей запряжена, ж вышла оттуда Васи-
лиса Премудрая—такая красавица, чтд ни вздумать, ни взга-
дать, только въ сказкѣ сказать! Ваала Ивана-царевмча эй ру-
ку и повела за столы дубовые, за скатерти браныя. Стали
гости ѣсть-пить, веселиться; Василиса Премудрая испила
изъ стакана да послѣдки себѣ зй лѣвой рукавъ вылила, за-
кусила лебедемъ да косточки за правой рукавъ спрятала. Же-
ны старшихъ царевичей увидали ея хитрости, давай и себѣ
тожъ дѣлать. Послѣ какъ пошла Василиса Премудрая танце-
вать съ Иваномъ-царевнчемъ, махнула лѣвой рукой — сдѣ-
лалось озеро, махнула правой — и поплыли по водѣ бѣлыя
лебеди; царь и гости диву дались! А старшія невѣстки пошли
танцовать, махнули лѣвыми руками — гостей забрызгали,
махнули правыми — кость царю прямо въ глазъ попала!
Царь разсердился и прогналъ ихъ нечестно. Тѣмъ временемъ
Иванъ-царевичъ улучилъ минуточку, побѣжалъ домой, нашелъ
лягушечью кожу и спалилъ ее на большомъ огнѣ. Пріѣзжаетъ
Василиса Премудрая, хватилась—нѣтъ лягушечьей кожи, прі-
уныла, запечалилась, и говоритъ царевйчу: «охъ, Ивавъ-царе-
вичъ! что-жѳ ты надѣлалъ? еслибъ немножко ты подождалъ,
я бы вѣчно была твоею; а теперь прощай! ищи. меня за три-
девять земель, въ тридесятомъ царствѣ—у Кощея Безсмерт-
наго.» Обернулась бѣлой лебедью и улетѣла въ окно.
Иванъ-царевичъ горько заплакалъ, помолился Богу ва всѣ
на четыре стороны и пошелъ — куда глаза глядятъ. Шелъ
онъ близко ли, далеко ли, долго ли, коротко ли—попадается
ему на встрѣчу старой старичокъ: «здравствуй, говоритъ, до-
брой мдлодецъ! чего ищешь, куда путь держишь?» Царевичъ
разсказалъ ему свое несчастье. «Эхъ, Иванъ-царевичъ! зачѣмъ
•) Вар. кукупмоп.
172
ты лягушью кожу спалилъ? Не ты ее надѣлъ, не тебѣ и сни-
жать было! Василяеа Премудрая хитрѣй, мудренѣй своего от-
ца уродилась; онъ за то осерчалъ на нее и велѣлъ ей три го-
да квакушею быть. Вотъ тебѣ клубокъ; куда онъ покатится—
ступай за нимъ смѣло.» Иванъ-царевичъ поблагодаретвовалъ
старику я повелъ за клубочкомъ. Идетъ чистымъ полемъ, по-
падается ему медвѣдь; «дай,* * говоритъ, убью звѣрей а медвѣдь
провѣщалъ ему: «не бей меня, Иванъ-царевичъ! когда-нибудь
пригожусь тебѣ.» Идетъ онъ дальніе, глядь—а надъ нимъ ле-
титъ селезень; царевичъ прицѣлился изъ ружья, хотѣлъ было
застрѣлить птицу, какъ вдругъ провѣщала она человѣчьимъ го-
лосомъ: «не бей меня, Иванъ-царевичъ! я тебѣ сама пригожусь.»
Онъ пожалѣлъ и пошелъ дальше. Бѣжитъ косой заяцъ; ца-
ревичъ опять за ружье, сталъ цѣлиться, а заяцъ провѣщалъ
ему человѣчьимъ голосомъ: «не бей меня, Иванъ-царевичъ!
я тебѣ самъ пригожусь.» Иванъ-царевичъ пожалѣлъ и пошелъ
дальше—къ синему морю *); видитъ — ва песку лежитъ, из-
дыхаетъ щука-рыба. «Ахъ, Иванъ-царевичъ! провѣщала щука,
сжалься надо мною, пусти меня въ море.» Онъ бросилъ ее въ
море и пошелъ берегомъ. Долго ли, коротко ли—прикатился
клубочекъ къ избушкѣ: стоитъ избушка на куриныхъ лапкахъ,
кругомъ повертывается. Говоритъ Иванъ-царевичъ: «избувка,
избушка! стань по старому, какъ мать поставила—ко мнѣ пе-
редомъ, а къ морю задомъ.» Избушка повернулась къ морю
задомъ, къ-нему передомъ. Царевичъ взошелъ въ нее и ви-
дитъ: на печи-на девятомъ кирпичй(ѣ) лежитъ баба-яга, ко-
стяная нога, носъ въ потолокъ вросъ, сопли черезъ порогъ
висятъ, титьки на крюку замотаны, сама зубы точитъ «Гой
*) Вар. в пошелъ дальше. Подходитъ къ мор»: Дорога пселмм, вом
волоковъ течетъі тутъ онъ наѣлся, напился, съ силами собрался. .
*) Вар. Царевичъ взошелъ въ избушку, я тамъ лежитъ баба-яга, кости-
мая нога, изъ угла въ уголъ, зубы на полку положила.
173
еен доброй мёлодецъ! зачѣмъ ко мнѣ пожаловалъ?» спраши-
ваетъ баба яга Ивана царевича. — Ахъ ты, старая хрычовка!
ты бы прежде мена, добраго мблодца, накормила, напоила, въ
банѣ выпарила, до тогда-бъ и спрашивала. Баба-яга накорми-
ла его, напоила, въ банѣ выпарила; а царевичъ разсказалъ ей,
что ищетъ свою жену Василису Премудрую. «А, знаю! сказа-
ла баба-яга; она теперь у Кощея Безсмертнаго; трудно ее до-
стать, нелегко съ Кощеемъ сладить: смерть его на концѣ
иглы, та игла въ яйцѣ, то яйцо въ уткѣ, та утка въ зайцѣ,
тотъ заяцъ въ сундукѣ, а сундукъ стоитъ на высокомъ
дубу, и то дерево Кощей какъ свой глазъ бережетъ.» Указа-
ла яга, въ какомъ мѣстѣ роететъ этотъ дубъ; Иванъ-царевичъ
пришелъ туда и не знаетъ, что ему дѣлать, какъ сундукъ до-
стать? Вдругъ откуда нё взялся — прибѣжалъ медвѣдь и вы-
воротилъ дерево съ корнемъ; сундукъ упалъ и разбился въ
дребезги, выбѣжалъ изъ сундука заяцъ и во всю прыть на
утёкъ пустился; глядь—а за нимъ ужь другой заяцъ гонится,
нагналъ, ухватилъ в въ клочки разорвалъ. Вылетѣла изъ
зайца утка и поднялась высоко-высоко; летитъ', а за ней селе-
зень бросился, какъ ударитъ ее—утка тётчасъ яйцо вырони-
ла, и упало то яйцо въ море. Иванъ-царевичъ, видя бѣду не-
минучую, залился слезами; вдругъ подплываетъ къ берегу
щука и держитъ въ зубахъ яйцо; онъ взялъ то яйцо, разбилъ,
досталъ иглу и отломилъ кончикъ: сколько ни бился Кощей,
сколько ни метался во всѣ стороны, а пришлось ему поме-
реть! ') Иван^-царевичъ пошелъ въ домъ Кощея, взялъ Ва-
9 Варіантъ і-й: • А», знаю! сказала баба~яга; погоди, она скоро ко мнѣ прв-
летптъ въ головѣ искать; какъ увидишь ее, сеВчасъ хватаВ. Василиса Пре-
мулрая станетъ въ разные вади оборачиваться; смотри-жѳ, не боВся, крѣп-
ко держа! а какъ обернется она веретеномъ — ты переломи его пополамъ,
брось назадъ  скажи: было веретено, а теперь вырости позади бѣлая бере-
за. а передо мноі стань душа~красная дѣвица! • Иванъ- царевичъ такъ и сдѣ-
лалъ; выросла позади его бѣлая береза, а передъ намъ стала Васаласа Премудрая.
174
силису Премудрую и воротился домоі. Послѣ того они жиля
вмѣстѣ я долго, и счастливо.
(Записана въ саратовской губервім.)
18.
В&РЛІОКА.
Жили-были дѣдъ да баба, а у вихъ были двѣ мучкі-сірот-
ки—такія хорошенькія да сжнрвыя, что дѣдъ съ бабушкой ве
моги ини нарадоваться. Вотъ разъ дѣдъ вздумалъ посѣять
горохъ; посѣялъ—выросъ горохъ, зацвѣлъ. Дѣдъ глядитъ іа
него, да и думаетъ: «теперь буду цѣлую зиу ѣсть пироги съ
горохомъ.» Какъ иа зло дѣду воробьи и иатал іа горохъ. Дѣдъ
видитъ, что худо, и послалъ младшую внучку прогонять во-
робьевъ. Ввучка сѣла возлѣ гороха, машетъ хворостной, да
приговариваетъ: «кишь, кишь, воробы! ие ѣввте дѣдова го-
роху!» Только слышитъ: въ лѣсу шумитъ, трещитъ — идетъ
Верліока, ростомъ высокой, объ одномъ глазѣ, носъ крюч-
комъ, борода клочкомъ, усы въ полъ-аршина, ва головѣ ще-
тина, на одной ногѣ —въ деревянномъ сапогѣ, костылемъ
Ларйитв 2-й: «Эхъ, сказала баба-яга; еслибъ тъфіораньше пришелъ,
то засталъ бы ее здѣсь, а теперь надо до завтрева дожидаться.» Рано поутру
разбудила яга Иваиа-царевіча,  говорить: • ступай иа зеленой лугъ  спрячь-
ся за кустъ; прилетитъ туда бѣлая лебедь, будетъ виться надъ тобою, ты ие
оплошай, ухвати ее и держи крѣпко-вАкрѣпко: это ова сажая — Васмлжея
Премудрая! кол упустишь—ввѣкъ не найдешь.» Ивавъ-царевятъ пошелъ п
зеленой лугъ  поймалъ бѣлую лебедь; сколько ова вм рвалась, вя йвіжсь.
не могла вырваться. Говорить ему Василиса Премудрая: «пусти меня, модой
друга! ты совсѣмъ измялъ мом крылушки. Умѣлъ ты найдти мевя; теперь я
твоя по вѣкъ буду.»
175
подирается, сапъ страшно умиляется. У Вѳрліоки была уже
такая натура: завялятъ человѣка, да еще смирнаго, яе утер-
пятъ, чтобы дружбу не показать, бока ве поломать; не было
спуску отъ него ни старому, ни малому, ни тихому, ни удало-
му. Увидѣлъ Верліока дѣдову внучку — такая хорошенькая,
ну какъ не затрогать ее? Да той, видно, не 'понравились его
игрушки; можетъ быть, и обругала его—не знаю; только Вер-
ліока съ разу убилъ ее костылемъ.
Дѣдъ ждалъ, ждалъ — нѣтъ внучки, послалъ за нею стар-
шую. Верліока и ту прибралъ. Дѣдъ ждетъ-пождетъ—и той
нѣтъ! и говоритъ женѣ: «да что онѣ тамъ опоздвились? По-
жалуй съ парубками развозились, какъ трещбтки трещатъ, а
воробьи горохъ лущ&тъ. Иди-ко ты, старуха, да скорѣй тащи
ихъ зй ухо.» Старуха съ печки сползла, въ углу палочку взя-
ла, за порогъ перевалилась, да в домой ве воротилась. Вѣсти-
мо, какъ увидѣла внучекъ да потомъ Вѳрліоку, догадалась,
что это его работа; съ жалости такъ и вцѣпилась ему въ волосы.
А вашему забіякѣ то и нй-руку... Дѣдъ ждетъ внучекъ да ста-
руху—не дождется: нѣтъ какъ нѣтъ! Дѣдъ и говоритъ самъ
себѣ: «да что за лукавой! не приглянулся-ли и женѣ парень
чернявой? Сказано: отъ нашего* ребра не ждать намъ добра; а
баба все баба, хоть и стара!» Вотъ такъ мудро размысливши,
всталъ онъ изъ-за стола, надѣлъ шубку, закурилъ трубку, по-
молился Вогу, да и погілёлся въ дорогу. Приходитъ къ гороху,
глядитъ: лежатъ его ненаглядныя внучки — точно спятъ;
только у одной кровь, какъ та алая лента, полосой на лбу
видна, а у другой на бѣлой шейкѣ пять синихъ пальцевъ такъ
и оттиснулись. А старуха такъ изувѣчена, чтди узнать нельзя.
-Дѣдъ зарыдалъ не на шутку: цѣловалъ ихъ, миловалъ, да
слезно приговаривалъ. И долго бы проплакалъ, да слышитъ:
въ лѣсу шумитъ, трещитъ — идетъ Верліока, ростомъ высо-
кой, объ одномъ глазѣ, носъ крючкомъ, борода клочкомъ, усы
176
въ полъ-аршина, на головѣ щетина, м одно! ногѣ — въ де-
ревянномъ сапогѣ, костылемъ подпирается, самъ страшно
ухмыляется. Схватилъ дѣда в давай битъ; насилу бѣдно! вы-
рвался да убѣжалъ домоі. Прибѣжалъ, сѣлъ ва лавку, отдох-
нулъ, и говоритъ: «эге, надъ нами строить штуки! постоі,
братъ, у самихъ есть руки... Языкомъ хоть что разсуждай, а
рукамъ воли не даваі. Мы и сами еъ усами! 'Задѣлъ рукоі,
поплатишься головоі. Видно тебя, Верліока, не учили еъ-мз-
мала пословицѣ: дѣла! добро—не каіся, а дѣлай зло—сподѣ-
вайся! Взялъ лычко, отдай ремешокъ!» Долго разсуждалъ
дѣдъ самъ съ собою, а наконецъ, наговорившись досыта, взялъ
желѣзной костыль и отправился бить Верліоку.
Идетъ, идетъ, и видитъ ставокъ ’), а на ставкѣ сидитъ ку-
цей селезень. Увидалъ дѣда селезень и кричитъ: «такъ, такъ,
такъ! Вѣдь я угадалъ, что тебя сюда поджидалъ. Здоровъ,
дѣдъ, на сто лѣтъ!»—Здорово, селезень! отчего-же ты мена
поджидалъ? «Да звалъ, что ты за старуху да за внучекъ пой-
дешь къ Верліокѣна расправу.»—А тебѣ кто сказалъ? «Кума
сказала.»—А кума почёмъ знаетъ? «Кума все знаетъ, что на
свѣтѣ дѣлается; да другой разъ еще дѣло и не сдѣлалось, а
кума кумѣ ужь о томъ на ухо шепчетъ, а нашепчутся двѣ
кумы — весь міръ узнаетъ.»—Смотри, какое диво! говоритъ
дѣдъ. «Не диво, а правда! да такая правда, чтд бываетъ не
только съ нашимъ братомъ, а водится и промежъ старшими.»
— Вотъ что! молвилъ дѣдъ и ротъ разинулъ; а потомъ, опо-
мнившись, снялъ шапку, поклонился куцому селезню и гово-
ритъ: «а вы, добродѣю, знаете Верліоку?» — Какъ, какъ,
какъ не знать! знаю я его криваго. Селезень поворотилъ
голову на сторону (съ боку они лучше видятъ), прищу-
рилъ глазъ, поглядѣлъ на дѣда, да и говоритъ: «»ге! съ
ОжвдаІ отоіапі. — ’) Прудъ.
177
кѣмъ не случается бѣда? вѣкъ живя, вѣкъ учись, а все
дурнемъ умрешь. Такъ, такъ, такъ!» Поправилъ крылья, по*
вертѣлъ валомъ, к сталъ учить дѣда: «слушай, дѣдушка, да
учись, какъ ва свѣтѣ жить! Разъ какъ-то вотъ тутъ на бере-
гу началъ Верліока бить какого-то горемыку. А втѣпоры
была у меня за каждымъ словомъ поговорка: ахъ, ахъ, ахъ!
Верліока потѣшается, а я сижу въ водѣ, да такъ себѣ и кричу:
ахъ, ахъ, ахъ!... Вотъ овъ, управившись по-своему съ горемы-
кою, подбѣжалъ ко мнѣ, да ве говоря худаго слова, хвать мѳ*
ня за хвостъ! да не на таковскаго напалъ, только хвостъ у ве*
го въ рукахъ остался. Ово хоть хвостъ и не великъ, а все-та-
ки жаль его... Кому свое добро не дорого? Говорятъ-же: вся*
вой птицѣ свой хвостъ ближе къ тѣлу. Верліока пошелъ до-
мой, да и говоритъ дорбгою: постой же! научу я тебя, какъ
за другихъ заступаться. Вотъ я и взялся за умъ, и еъ той
поры—кто бы что ни дѣлалъ, не кричу: ахъ, ахъ, ахъ! а все
придакиваю: такъ, такъ, такъ! Что-же? и жвтье стало лучше
и почёту отъ людей больше. Всѣ говорятъ: вотъ селезень —
хоть куцой, да умной!»—Такъ ве можешь ли ты, добродѣю,
показать мнѣ, гдѣ живетъ Верліока? «Такъ, такъ, такъ!» Се-
лезень вылѣзъ изъ воды, и переваливаясь съ боку нй бокъ,
словно купчиха, пошелъ по берегу, а дѣдъ за нимъ.
Идутъ-ндутъ, а на дорогѣ лежитъ бичёвочка, и говоритъ:
«здравствуй, дѣдушка, умная головушка!»—Здравствуй, бичё*
вочка! «Какъ живешь? куда идешь?*—Живу и такъ и сякъ;
а иду къ Верліокѣ на расправу: старуху задушилъ, двухъ вну-
чекъ убилъ, а внучки были такія хорошія—на славу! «Я тво-
ихъ внучекъ знала, старуху поважала; возьми и меня на под-
могу!» Дѣдъ подумалъ: «можетъ, пригодится связать Верліо*
ку!» и отвѣчалъ: «полѣзай, когда знаешь дорогу.» Верёвочка
и поползла за ними, словно змѣя.
Идутъ идутъ, на дорогѣ лежитъ колотушка, да и говоритъ:
12
178
«здравствуй, дѣдушка, умная головушка!»— Здравствуй, коло-
тушка! Какъ живешь? куда идешь?»—Живу к такъ  сакъ;
а кду къ Верліокѣ на расправу. Подумай: старуху задушилъ,
двухъ внучекъ убилъ, а внучки были на славу. «Возьин пени
ва подмогу!»—Ступай, когда знаешь дорогу. А санъ думаетъ;
«колотушка и впряиь поможетъ.» Колотушка подвилась, упер-
лась ручкой о зеилю, и прыгнула.
Пошли опять. Идутъидутъ, а на дорогѣ лежитъ жолудь,
и пищитъ: «здравствуй, дѣдъ долгоногой!»—Здравствуй, жо-
лудь дубовой! «Куда зто такъ шагаешь?»—Иду Верліоку бить,
когда его знаешь? «Какъ не знать! пора ужь съ винъ расвла-
титьса; возьми и меня на подмогу.»—Да чѣмъ ты поможешь!
«Ве плюй, дѣдъ, въ колодезь — достанется водицы напить-
ся; синица не велика птица, да все поле спалила. А еще го-
ворятъ: малъ золотникъ, да дорогъ; велика Ѳедора, да дура!»
Дѣдъ подумалъ: «а пускай его! чѣмъ больше народу, тѣмъ
лучше», и говоритъ: «плетись позади!» Какое—плетись! же-
лудь такъ и скачетъ впереди всѣхъ.
Вотъ и пришли они въ густой, дремучій лѣсъ, а въ томъ
лѣсу стоитъ избушка. Глядятъ — въ избушкѣ викого нѣтъ.
Огонь давно погасъ, а на шесткѣ стоитъ кулншъ *). Жо-
лудь не промахъ — вскочилъ въ кулншъ, верёвочка рас-
тянулась на порогѣ, колотушку положилъ дѣдъ на полку, се-
лезня посадилъ на печку, а самъ сталъ за дверьш. Пришелъ
Верліока, кинулъ дрова на землю, и сталъ поправлять въ
печкѣ. Жолудь, сидя въ кулишѣ, затянулъ пѣсню: «пи... ни...
пн! пришли Верліоку бить.»—Цыцъ, кулншъ! въ ведро вылью,
крикнулъ Верліока. А жолудь не слушаетъ его, знай свое
пищитъ. Верліока разсердился, схватилъ горшокъ, да бухъ
кулншъ въ ведро. Жолудь какъ выскочитъ изъ ведра, щелкъ
*) Плонмі мшица.
119
Берліозу право въ глазъ, выбилъ а послѣдній. Верліока ки-
нулся было на утёкъ, да не тутъ-то было — верёвочка пере-
цѣпила его, и Верліока упалъ. Колотушка съ по лай, а дѣдъ изъ-
за дверей, и давай его подчивать; а селезень за печкой си-
дитъ да приговариваетъ: «такъ, такъ, такъ!» Не помогли Вер-
ліокѣ ни его сила, ни его отвага. Вотъ вамъ сказка, а мнѣ
бубликовъ вязка ‘).
(Заоаема Н. Тпорскмп м южиоі Роееін.)
19.
ОКЛЕВЕТАННАЯ КУПЕЧЕСКАЯ ДОЧЬ
Былъ-жилъ купецъ, имѣлъ у себя двухъ дѣтей: дочь да
сына. Сталъ купецъ помирать (а купчиху-то прежде его на
погостъ свезли 1) и приказываетъ: «дѣти мои! живите хоро-
шо — въ любви и совѣтѣ, такъ какъ мы съ покойницей жи-
ли.» Вотъ и померъ; схоронили его и помянули, какъ слѣ-
дуетъ. Немного погодя задумалъ купеческой сынъ зй моремъ
торговать; снарядилъ три корабля, нагрузилъ ихъ разными
товарами, и сталъ сестрѣ наказывать: «ну, милая сестрица!
ѣду я въ дальнюю дорогу, оставляю тебя одну-одинёшеяьку
дбма; смотри-же, веди себя скромно, въ худыя дѣла не вда-
вайся, по чужимъ людямъ не таскайся.» Послѣ того помѣня-
лись они своими портретами: сестра взяла братнинъ пор-
третъ, а братъ—сестринъ; поплакали на разставаньи и про-
стились. Купеческой сынъ снялся съ якорей, отвалилъ отъ
берега, поднялъ паруса и вывелъ въ открытое море; плы-
*) Си. Илааиярацію 1847 года, т. IV, стр. 94 — 95.
») Си. вып. VIII, № 14.
1Г
180
вегъ годъ, плыветъ другей, а іа третій годъ пріѣзжаетъ къ
нѣкоему богатому, стальному городу а оетмаынваетъ евсм
корабли въ гавани. Какъ скоро пріѣхалъ, сейчасъ набралъ
блюдечко драгоцѣнныхъ каменьевъ да свертокъ лучшаго бар-
хату, дамы и атласу, и понёсъ къ тамоишему царю на по-
илокъ. Приходитъ во дворецъ, подаетъ царю гостинецъ я
проситъ позволенія торговать въ его стольномъ городѣ. По-
любился царю дорогёй гостинецъ, говоритъ онъ купеческому
сыну: «хорошъ твоі даръ! еиолько лѣтъ я ва свѣтѣ живу,
никто такъ неня не учествовалъ; даю тебѣ за то первое мѣ-
сто на торгу. Продавай-покупай, никого не бойся, а колн
обида будетъ — прямо ко мнѣ приходи; завтра я самъ къ
тебѣ иа корабль побываю.» На другой день пріѣхалъ царь къ
купеческому сыну, сталъ по кораблю похаживать, товары
осматривать, и увидѣлъ въ хозяйской каютѣ — портретъ ви-
ситъ; спрашиваетъ купеческаго сына: «чей это портретъ?»
—Моей сестрицы, ваше величество! «Ну, господинъ купецъ!
такой красоты я еще отродясь не видывалъ; а скажи по
правдѣ: какова она нравомъ и обычаемъ? — И тиха, и чиста,
какъ голубка! «Ну, коли такъ, быть ей царицею; возьму за
себя замужъ.» А втѣпоры былъ при царѣ генералъ, да такой
злющій, завистной: чужое счастье ему поперёкъ въ горлѣ
становилося. Услыхалъ онъ царскія рѣчи и страшно озло-
бился: эдакъ, пожалуй, прійдетея нашимъ женамъ купчихѣ
кланяться! Не выдержалъ, и говоритъ царю: «ваше величе-
ство ! не прикажите казнить, прикажите слово вымолвить.»
— Сказывай! «Эта купеческая дочь вамъ вовсе не пара; н
санъ ее давно знаю, не разъ съ нею иа поетелѣ лёживалъ,
въ любовныя игры поигрывалъ; совсѣмъ дѣвка распутная!»
— Какъ-же ты, иноземной купецъ, говоришь, что она тиха
и чиста, какъ голубка, худыми дѣлами не занимается? «Ваше
величество! коли генералъ не врётъ, пусть достанетъ отъ
181
моей сестры именвой перстень да узнаетъ, накова у вей
тайная примѣта есть.» — Хорошо, говоритъ царь, я даетъ
тому генералу отпускъ: «коли въ срокѣ не достанешь перст-
ня да примѣты не скажешь —• то мой мечь, твоя голова еъ
плечъ!» Собрался генералъ и поѣхалъ въ тоТъ городъ, гдѣ
жила купеческая дочь; пріѣхалъ и не знаетъ, какъ ему быть?
Ходитъ по улицамъ взадъ и впередъ тако* кручинно*, за-
думчиво*. Попадается ему на встрѣчу старушонка, проситъ
милостивы; онъ ей подалъ. Спрашиваетъ старуха: «о чемъ,
господинъ, призадумался?» — Что тебѣ сказывать? вѣдь ты
поему горю не пособишь. «Кто знаетъ—можетъ, и пособлю!»
— Знаешь ты, гдѣ живетъ такая-то купеческая дочь? «Какъ
не знать!» — Ну такъ достань у нен именно* перстень, да
разузнай, какова у ней тайная примѣта есть; сдѣлаешь зто
дѣло, Награжу тебя золотомъ. Старушонка потащилась къ
купеческой дочери, постучалась въ ворота, взошла въ гор-
’ницу, помолилась, и стала разсказывать, что идетъ ко свя-
тымъ мѣстамъ: не будетъ ли какого подаянія? Повела такія
хитрыя рѣчи, что красная дѣвица совсѣмъ заслушалась н не
замѣтила, какъ проговорилась о своей тайной примѣтѣ; пока
то да сё, старушонка стибрила со столика именной перстень
и въ рукавъ запрятала. Послѣ того попрощалась съ хозяй-
кою, н бѣгомъ къ генералу, отдаетъ ему перстень и гово-
ритъ: «а тайная примѣта у купеческой дочери — золотой во-
лосокъ ’) подъ лѣвою мышкою.» Генералъ наградилъ ее ще-
дрой рукою и отправился въ обратной путь; пріѣзжаетъ въ
свое государство н явлаетея во дворецъ; и купеческой сынъ
тутъ-же. «Ну что, спрашиваетъ царь, досталъ именно* пер-
стень?» — Вотъ онъ, ваше величество! «А какова у купече-
ской дочери тайная примѣта?» — Золотой волосокъ подъ лѣ-
*) Лар. кѳболпгое мяютжо...
182
ве» мышкою. «Такъ ли?» спрашиваетъ царь мунеческаго
сына. — Точво такъ, государь! «Какъ-же смѣлъ ты передо
мною лгать? за твою вапу велю казнить тебя.»—Царь-госу-
дарь! не откажи въ послѣдней милости, позволь написать къ
сестрѣ письмо; иусть пріѣдетъ, 'со мной попрощается. «Хо-
рошо, отвѣчалъ царь, пиши; только я долго ждать не стану!*
Отложилъ казнь на срокъ, а до того времени приказалъ за-
ковать его въ желѣза и посадить въ темницу. Вотъ купече-
ская дочь какъ получила отъ брата письмо да прочитала,
тотчасъ пустилась въ дорогу; ѣдетъ да золотую перчатку
вяжетъ, а сама горько плачетъ: слезы падаютъ брилліанта-
ми; она тѣ брилліанты подбираетъ, да на перчатку сажа-
етъ. Пріѣхала въ стольной городъ нескоро, наняла у бѣд-
ной вдовы квартиру, и спрашиваетъ: «что у васъ въ городѣ
новаго?» — У насъ новостей нѣтъ никакихъ, окромя того,
что одинъ иноземной купецъ черезъ свою сестру стріждаегь;
завтрашній день его вѣшать будутъ. Поутру встала купече-
ская дочь, наняла карету, нарядилась въ богатое платье н
поѣхала на площадь: тамъ ужь висѣлица готова, войска раз-
ставлены и народу набралось многое множество; вонъ ужь м
брата ея ведутъ. Оиа вышла изъ кареты в прямо къ цар»,
подаетъ ему ту перчатку, чтд дордгой связала, и говоритъ:
«ваше величество! оцѣните, что такая перчатка стдитъ?»
Царь посмотрѣлъ: «ей, говоритъ, в цѣны нѣту!» — Ну, такъ
вашъ генералъ былъ у мена въ дому и точво такую перчат-
ку укралъ — дружку атой самой; прикажите розыскъ сдѣ-
лать. Царь позвалъ генерала: «вотъ на тебя жалоба, будто
ты дорогую перчатку укралъ.» Генералъ началъ божиться:
ничего знать*не знаю в вѣдать не вѣдаю. «Какъ-же ты не
знаешь? говоритъ ему купеческая дочь; сколько разъ бывалъ
въ моемъ домѣ, со мной иа поетелѣ лёживалъ, въ любовный
игры поигрывалъ...» — Да я тебя впервдй вижу! никогда у
183
тебя небывалъ, в теперь—хоть умереть—не знаю: кто ты в
откуда пріѣхала. «Такъ за что-же, ваше величество, во*
братъ стріждаетъ?» — Которой братъ? спрашиваетъ царь.
«А вовъ котораго на висѣлицу привели !» Тутъ все дѣло иа
чистоту открылоея; царь приказалъ купеческаго сына осво-
бодить, а генерала повѣсить; а самъ сѣлъ съ красной дѣви-
цей, купеческой дочерью, въ карету и поѣхалъ въ церковь.
Тамъ они обвѣнчались, сдѣлали большой пиръ и стали жить-
пожввать, добра наживать, и теперь живутъ.
(Зайема п мрояѳксм* губернія.)
20.
СЧАСТЛИВОЕ ДИТЯ.
Жилъ-былъ именитый купецъ съ купчихою — всякаго до-
бра много, а дѣтей нѣту. Стали они Богу молиться, чтобы
далъ имъ дѣтище -г- въ молодыхъ лѣтахъ на утѣху, въ ста-
рости ва подмогу, а по смерти на поминъ души; стали они
нищую братію кормить, милостыней одѣлять; а сверхъ того
надумались, на пользу всего люда православнаго, построить
длинной мостъ черезъ топи-болота непроходимыя. Много ку-
пецъ казны издержалъ, а мостъ .построилъ, и какъ работы
окончились, посылаетъ онъ своего прикащика Ѳедора: «поди-
ка, сядь пбдъ мостъ, да послушай, чтЬ будутъ люди про меня
сказывать: будутъ ли благословлять, или корить станутъ?»
Ѳедоръ пошелъ, сѣлъ подъ ноетъ, и слушаетъ. Идутъ пд мо-
сту три святыхъ старца и говорятъ промежъ себя: «чѣмъ
наградить того, кто этотъ моетъ построилъ? Пусть у него
184
народится счастливой сынъ: чтд ня мажетъ — то ж сбудет-
ся, чего и пожелаетъ — то  дастъ Господъ!» Выслушалъ
прикащикъ и вернулся домой. «Ну что, Ѳедоръ, не слыхалъ
ли чего?» справляетъ купецъ. — Нѣтъ, ничего не слыхалъ.
Въ скоромъ времени отяжелѣла купчиха и родила жалима;
окрестили его и положили въ люльку. Прикатанъ позавидо-
валъ чужому счастью; въ глухую полночь, какъ веѣ въ дожѣ
крѣпко заснули, поймалъ голубя, зарѣзалъ его в замаралъ
кровью постель, руки и', уста родильницы; а ребенка укралъ
и отдалъ на сторону выкормить. На утро хватились отецъ еъ
матерью, гдѣ вхъ ребенокъ? — нѣтъ нигдѣ; а прикащикъ на-
чалѣ доказывать: «мать де сама его съѣла; вивь и рукм, и
уста въ крови!» Купецъ взялъ свою жену и посадилъ въ тем-
ницу. *) Прошло нѣсколько лѣтъ, сынокъ ихъ подросъ, сталъ бѣ-
гать и говорить. Ѳедоръ бросилъ купца, поселился на взморья,
и мальчика съ собой взялъ; чтд только ему на умъ взбре-
детъ, онъ приказываетъ атому мальчику: «пожелай де то-то а
то-то!» — и тотчасъ все готово. Говоритъ онъ однажды: «а
ну, малой, проса у Бога, чтобъ здѣсь новое царство стало,
чтобъ отъ самаго атого мѣста до дворца государева хрусталь-
ной мостъ повисъ черезъ море, и чтобъ царевна за мена за-
мужъ вышла.» Мальчикъ попросилъ у Бога — и тотчасъ но-
висъ черезъ все море хрустальной моетъ и явился богатой,
знатной городъ еъ бѣлокаменными палатами, церквами и цар-
скими теремами. На другой день, проснувшись, смотритъ
царь изъ окошечка, увидалъ хрустальной моетъ и спрашива-
етъ: «кто вдакое чудо построилъ?» Докладываютъ ему, что
Ѳедоръ. «Коли онъ такъ хитёръ, сказалъ царь, то отдамъ за
лого свою царевну замужъ!» Скоро дѣло сладилось, обвѣнча-
*) Вар. Купецъ схватилъ остроі мечь, отсѣгь евоеі женѣ голову  зарып
трупъ п аемла> (Послѣ оо желаніе сяяа она ожвваеп.)
185
ли Ѳедора еъ царевною, и сталъ онъ въ новомъ городѣ цар-
ствовать, да мальчикомъ помыкать; держитъ его у себя за ра-
ботника, бьетъ и ругается всячески, ивой разъ и куска хлѣ-
ба пожалѣетъ дать. Вотъ какъ то лежитъ Ѳедоръ съ женой
ва постелѣ, да промежъ себя разговариваютъ; а мальчикъ въ
темной угодъ забился и горько-горько плачетъ. Спрашиваетъ
царевна своего мужа: «скажи, пожалуете, откуда у тебя вто
богатство взялося? вѣдь прежде ты былъ простымъ прака-
«виомъ.» — И богатство мое, и сила — все отъ этого маль-
чика, чтЬ я у купца унёсъ. «Какъ такъ?» — Жилъ я у тако-
го-то купца въ прикащикахъ, и было ему обѣщано,, что наро-
дится у него сымъ, да не простой, а такой счастливой — чтд
ни скажетъ, то и сбудется, чего ни пожелаетъ, то в дастъ
Господь. Вотъ какъ ребенокъ народился, я его и скралъ; а
чтобъ про то ве провѣдали, наговорилъ ва купчиху: будто
сама свое дѣтище съѣла. Мальчикъ подслушалъ эти рѣчи,
вышелъ изъ угла и сказалъ: «по моему прошенью, по божье-
му изволенью будь ты, негодяй, собакою!» Въ ту-жъ минуту
Ѳедоръ обернулся собакою; мальчикъ надѣлъ ему на шею же-
лѣзную цѣпь и повелъ къ своему отцу. Приходитъ и говоритъ
ему: «доброй человѣкъ! дай мнѣ горячихъ угольевъ.» — На
что тебѣ? «Да вотъ надо пса покормить.» — Что ты? Богъ
съ тобой! отвѣчаетъ купецъ; гдѣ это видано, чтобъ собаки
горячимъ угольемъ питались? «А гдѣ видано, чтобъ мать могла
съѣсть своеродное дѣтище? Узнавай, батюшка! я твой сынъ, а
вотъ этотъ пёсъ —- твой старой прикащикъ Ѳедоръ, чтд ме-
ня унёсъ да на мать наклепалъ.» Купецъ раепроеялъ про все
подробно, освободилъ жену изъ темницы, и потомъ всѣ они
вмѣстѣ переѣхали жить въ новое царство, которое еще преж-
де, по желанью купеческаго сына, явилось ва вэморьи; ца-
ревна къ своему отцу уѣхала, а Ѳедоръ до самой смерти
такъ в остался поганымъ псомъ.
186
21.
ЦАРИЦА-ГУСЛЯРЪ.
Въ нѣкоемъ царствѣ, въ нѣкоемъ государствѣ жилъ-былъ
царь еъ царицею; пожалъ онъ еъ нею немалое время и за-
думалъ ѣхать* въ ту чужедальнюю землю, гдѣ жиды Христа
рйепялн. Отдалъ приказы министрамъ, попрощался еъ женою,
и отправился въ дорогу. Долго ли, коротко ли — пріѣхалъ
въ чужедальнюю землю, гдѣ жиды Христа распяли; а въ тоі
землѣ правилъ тогда проклятой король. Увидалъ этотъ король
пара, велѣлъ схватить его и посадить въ темницу. Много у
иего въ темницѣ всякихъ невольниковъ; по ночамъ въ цѣ-
пахъ сидятъ, а по утрёмъ надѣваетъ ва нихъ проклятой ко-
роль хомуты и пашетъ пашню до вечера. Вотъ въ такой-то
мукѣ прожилъ царь цѣлые три года, и не знаетъ, какъ ему
оттудова вырваться, какъ дать о еебѣ царицѣ вѣсточку ? И
выискалъ таки случай, написалъ къ вей письмецо: «прода-
вай , пишетъ, все наше имѣвіе да пріѣзжай выкупать женя
изъ неволи.* Получила царица письмо,, прочитала в воепла-
кала: «какъ мнѣ выкупать царя ? Если сама поѣду — уви-
дитъ меня проклятой король и возьметъ къ себѣ замѣсто
жены; если министровъ пошлю — на нихъ надёжи нѣтъ!»
И что-жъ она вздумала? остригла свои косы русыя, наряди-
лась музыкантомъ, взяла гусли, и никому не сказавшись,
отправилась въ путь-дорогу дальнюю. Приходитъ къ прокля-
тому королю на дворъ и заиграла въ гусли, да такъ хорошо,
что вѣкъ бы слушалъ — ве васлушался. Король какъ услы-
халъ такую славвую музыку, тотчасъ велѣлъ позвать гусля-
ра во дворецъ. «Здравствуй, гусляръ! изъ которой земли ты,
изъ котораго царства?» спрашиваетъ король. Отвѣчаетъ ему
187
гусляръ: «съ-измала хожу, ваше величество, по-бѣлому свѣ-
ту, людей веселю, да тѣмъ свою голову кормлю.» — Оетавай*
ея-и у меня, ножвви день, другой, третій; я тебя щедро на-
гражу. Гусляръ остался; день деньскоі передъ королемъ
играетъ, а тотъ все дбсыта не наслушается. Экая славнаж
мушкаI всякую скуку, всякую тоску какъ руной снимаетъ.
Прожилъ гусляръ у короля три два и приходитъ прощаться.
«Что-жъ тебѣ за труды пожаловать?» спрашиваетъ король.
— А пожалуй, государь, мнѣ единаго невольника, у тебя
много въ темницѣ насажено; а мнѣ нуженъ товарищъ въ до-
рогѣ. Хожу а по чужедальнимъ государствамъ; иной разъ не
еъ вѣмъ слова вымолвить. «Изволь, выбирай себѣ любаго!»
сказалъ король и повелъ гусляра въ темницу. Гусляръ огля-
нулъ заключенныхъ, выбралъ себѣ царя-невольника, и пошли
они вмѣстѣ странствовать. Подходятъ къ своему государству,
царь и говоритъ: «отпусти мена, доброй человѣкъ! я вѣдь—
не простой невольникъ, я самъ царь; сколько хочешь, бери
выкупу: на денегъ, ни крестьанъ не пожалѣю.» — Ступай
съ Богомъ! говоритъ гусляръ; мнѣ твоего ничего не надо.
«Ну, хоть въ гости ко мнѣ зайди.» — Будетъ время — побы-
ваю. Тутъ они распрощались и пошли каждый своею дорбгою.
Царица побѣжала окольною дорбгою, прежде мужа домой по-
спѣла, сняла съ себя гуслярское платье и нарядилась, какъ
быть слѣдуетъ. Черезъ часъ времени закричали, забѣгали
во дворцу придворные: царь пришелъ! Царица къ нему на
встрѣчу бросилась, а онъ со всѣми здоровается, а ва нее и
смотрѣть не хочетъ. Поздоровался съ министрами, в гово-
ритъ: «вотъ, господа, какова жена у меня! теперь на шею
бросается, а какъ сидѣлъ я въ неволѣ да писалъ- къ ней,
чтобъ все добро продавала да меня выкупала — небось, ни-
чего не сдѣлала. О чемъ-же она думала, коли мужа позабы-
ла?» Министры доложили царю: «ваше величество! какъ толь-
18$
«о царица получма маю пгамо, въ тотъ-же день
імавѣетно куда сирылмя и все это врем пропадала; м
диорецъ только сегодня явилась. • Царь, сильно раагиѣэмеі
ж приказываетъ: «господа министры! судите по» нцвѣркум
жену по правдѣ по ветмпной. Гдѣ опа по бѣлу свѣту таска-
ласа? зачѣмъ не хотѣла меня выкупать? Не видать бы вап
своего царя вѣки вѣчные, еслибъ не молодо! гусляръ; за
него стану Бога молить, ему половину царства не пожалѣй
отдать. » Тѣмъ времененъ царица успѣла нарядиться гусля-
ромъ, вышла на дворъ и заиграла въ гусли. Царь услыхалъ,
побѣжалъ на встрѣчу, схватилъ музыканта зі руку, приво-
дитъ во дворецъ, и говоритъ свопъ придворнымъ: «вотъ
этотъ гусляръ, чтд меня изъ неволи выручилъ!» Гусляръ
сбросилъ съ себя верхнюю одбжу — и всѣ тотчасъ узнали
царицу. Тутъ царь возрадоиался; началъ на радостяхъ пиръ
пировать, да такъ цѣлую недѣлю и прохлаждалися.
24.
МУДРАЯ ЖЕНА.
Въ нѣкоторомъ царствѣ, въ нѣкоторомъ государствѣ жилъ
въ деревушкѣ старикъ со старухою; у него было три сына:
два — умныхъ, а третій — дуракъ. Пришло время старику
помирать, сталъ онъ деньги дѣлить: старшему далъ сто руб-
лей, и среднему — сто рублей, а дураку и давать не хочетъ:
все равно даромъ пропадутъ! «Что ты, батька! говоритъ ду-
ракъ, дѣти всѣ равны чтд умные, чтд дуракъ; даваі и миѣ
долю.» Старикъ далъ и ему сто рублей. Умеръ отецъ, похо-
ронили его. Вотъ умные братья собрались на базаръ ѣхать,
быковъ покупать; и дуракъ поднялся. Умные купили боковъ,
189
а онъ жошку да собаку привелъ. Черезъ нѣсжолыю два*
старшіе братья запрягли своихъ быковъ, катитъ въ дорогу
ѣхать; смотря п какъ, а юеньжвй собирается. «Что ты, ду-
ракъ! куда сбираешься? ала людей смѣшить?»—Про то я знаю!
умнымъ — дорога, и дуракамъ — путь не заказанъ. Взялъ,
дуракъ собаку да кошку, взвалилъ мѣшокъ на плача и пошелъ
изъ дому. Шелъ-шелъ, на пути большая рѣка, а заплатить за'
перевозъ нѣтъ ни гроша; вотъ дуракъ долго не думалъ, на-
бралъ хворосту, сдѣлалъ на берегу шалашъ, и остался въ немъ
жить. Начала его собака но сторонамъ промышлять, краюшка
хлѣба таскать, и себя не забываетъ, и хозяина съ ковко*
кормитъ. Плылъ оо то* рѣкѣ корабль съ разными товарами.
Дуракъ увидалъ я кричитъ: «эй, господинъ корабельщикъ!,
ты въ торгъ ѣдешь, возьми я мой товаръ взъ половины.» И
бросилъ на корабль свою кошку. «Куда намъ итого звѣри?
смѣются корабельные работники; давайте, ребята, его въ во-
ду спустимъ.»—Эхъ, вы какіе! говоритъ хозяинъ, не трожьте,
пускай эта кошка у насъ мышей да крысъ ловитъ. «Что-жъ?
ото дѣло!» Долго ли, коротко ли — приплылъ корабль въ иную
землю, гдѣ кошекъ никто к не видывалъ, а крысъ да мышей
столько было, какъ травы въ нолѣ. Корабельщикъ разложилъ
ввей товары, сталъ продавать; нашелся и купецъ иа нихъ,
закупилъ все сполна и позвалъ къ себѣ корабельщика: «надо
могарычъ пить; пойдемъ, говоритъ, а тебя угощу!» Привелъ
роста, въ свой домъ, напоилъ дбоьяна и приказалъ своимъ
прикащикамъ стащить его въ вара*: «пусть де его крысы
съѣдятъ, вее его богатство мы задаромъ возьмемъ!» Стащили,
корабельщика въ темно* сарай и бросили вйземь; а съ нимъ
всюду жошка ходила, такъ привыкла къ нему — ни на шагъ
не отстаетъ.. Забралась ова въ этотъ сарай в давай крысъ
душить,* душила-душила,.эдакую кучу, накидала! На утро при-
хяаптъ хозяинъ, смотрятъ — ворабЪльщпъ пн въ йенъ ве»
190
вредимъ, а кома послѣднихъ крысъ добиваетъ. «Продай, ге-
воротъ, инѣ твоего звѣря.» — Купи! Торговаться-торговать-
ея — і купилъ ее купецъ за весть боченковъ золота.
Воротился корабельщикъ въ свое государство, увидалъ ду-
рака в отдаетъ ему три боченка золота. «Экая пропасть зо-
лота! куда жн* съ никъ?» подумалъ дурахъ, в навелъ по го-
родамъ да по селамъ сдѣлать нвцув братію;. роздалъ два бо-
ченка, а ва третій купилъ ладову, сложилъ въ чистомъ полѣ
и зажёгъ: воскурялось благоуханіе и поило къ Богу на не-
беса. Вдругъ является ангелъ: «Господь приказалъ спросить,
чего ты желаешь?» — Не знаю, отвѣчаетъ дуракъ. «Ну, сту-
пай въ зту сторону; тамъ три мужика землю пашутъ, спроси
у нихъ — они тебѣ скажутъ.» Дуракъ взялъ дубинку н по-
шелъ къ пахарямъ. Приходитъ къ первому: «здравствуй, ста-
рикъ!»— Здравствуй, доброй человѣкъ! «Научи меня, чегобъ
пожелать мнѣ отъ Господа.» — А я почёмъ знаю, что те-
бѣ надобно! Дуракъ недолго думалъ, хватилъ старика дубин-
кою прямо по головѣ н убилъ дб смерти. Приходятъ къ дру-
гому, опять спрашиваетъ: «скажи, старикъ, чего бы лучше
пожелать мнѣ отъ Господа?» — А мнѣ почёмъ знать! Дуракъ
ударилъ его дубинкою — и дохнуть нё далъ.,Приходитъ къ
третьему пахарю, спрашиваетъ у него: «скажи ты, старче!»
Старикъ отвѣчаетъ: «коли тебѣ богатство дать, ты пожалуй
и Бога забудешь; пожелай лучше жену мудрую.» Воротился
дуракъ къ ангелу. «Ну, что тебѣ сказано?» — Сказано: не
желай богатства, пожелай жену мудрую. «Хорошо! говоритъ
ангелъ, ступай къ такой-то рѣкѣ, сядь на мосту я смотри въ
воду; мимо тебя всякая рыба пройдетъ —  большая, ж ма-
лая; промежъ той рыбы будетъ плотичка въ золотымъ моль-
номъ — ты ее подхвати и брось черезъ себя о сырую землю.»
Дуракъ такъ и сдѣлалъ; пришелъ къ рѣкѣ, -сѣлъ на мосту,
смотритъ въ воду пристально — плыветъ жиже рыба вемжаж.
191
> больше,  малая, а вотъ  плотичка — ва ной золотое
кольцо вздѣто; онъ тбтчасъ подхватилъ ее и бросилъ черезъ
себя о сырую землю — обратилась рыбка краевой дѣвицей:
«здравствуй, милой другъ!» *) Взялись они за руки и поили;
*) Варіантъ 4-. «Хорошо! говорю «вгел, воп то** просвира, отуваі вк
оре, сдѣлай удочку, наложи на крючокъ часть просвирки да закинь въ воду
—  вытащишь себѣ жену мудрую.» Дуракъ побѣжалъ ні жоре, изъ свопъ
волосъ силъ удочку, привязалъ крючокъ, на крючокъ часть просвиры нацѣ-
лиъ, закинулъ въ воду —  вытащилъ красивую златопёрую рыбку. «Что
внѣ дѣлать съ нею? дунаетъ про себя; говорилъ ангелъ божій, что жену со
два моря вытяну, а вмѣсто того малая рыбка попалась!» Какъ броситъ ее на
берегъ — в въ ту-жъ минуту замѣсто рыбки явилась дѣвица красоты неопи*
санной.
Лорішипе 1: Жнлъ-былъ купецъ, у него было три сына: два — умные,
третій — дуракъ. Вотъ купецъ померъ; братья раздѣлили поровну все пѣ-
ніе, только одинъ пятакъ безъ раздѣлу остался — какъ его раздѣлить ва три
ровныя части! Дуракъ промоталъ всѣ свои деньги, приходятъ къ братьямъ
 говоритъ: «давайте теперь пятакъ дѣлить.» Братья засмѣялись и отдали ему
пятакъ: «бери себѣ весь!» Дуракъ пошелъ ва рынокъ, купилъ себѣ удочку,
закинулъ въ рѣку — и вытащилъ щуку. (Щука превращается красной дѣ-
вицей.)
баугіакт* Была сабѣ вёска (деревня) не такъ-то большая, а дворовъ
пяцьдзееятъ, в у разстояніи поуверсты быу помѣщикъ прпбагацѣйшы в было
у его иензличымо скота, и хадзвлъ скотъ безъ пастуха в гетымъ мужикамъ
коду рабилъ. Гетые мужики сабрались у корчму на зборыще, в гавораць
дружка да дружки: «ахъ, браццы! што ножъ съ гетымъ пажѣщивамъ рабицъ?
гдзѣ на яго праенць? Нарядзимъ-ка пастуха.* Сѣдэвць у карчмѣ человѣкъ
очень стары, слушаець ихъ рѣчи, в гаворвць: «наймицѳ мнне, господа поч-
тенные! а чалавѣкъ стары, ви загуляю, на усну, и вааъ вѣрно караулнць
буду.» Явы гавораць: «што ты хочиівь? дадимъ табѣ сто рублевъ, а кушаць
будэешь па очарадви.» Ну, гетый старикъ ходмць за "скатомъ круглый годъ,
 показались яму послѣднихъ три дня цяпкихъ да гёду; проевць донъ у му-
жиковъ. штобы заплацвли за службу. Явы гавораць: «ты не даслужиу три
дии, мы табѣ не запмцнмъ.» Іонъ гаворнць: «я-й такъ войду, бо мнѣ трв
дни пакаэаляее больше, какъ круглый годъ.» Мужнин дрлн яму трв гроши и
три Фунта хлѣба на дорогу: то ласка ваша, што я гетое табѣ дали!» Оа-
лучиушы сію награду, старикъ ушоу. Вотъ прыходзиць уонъ у цёмнодремучій
вѣсъ  находзнць хату, падошоу падь ажояшо в спрашнваець: ёсць лн хто у
то* избѣ? Атзываецца стародревпяя старухи. «Пожалуем, стародревияя сто»
192
ііміі нлі, стало солнце садить®!—естаяовілвеь вши» п
истовъ поЛ. Дуракъ іісіулт» крііжпгь еяовъ, а іремі
дШвкца іріиула зичвиіі’ь голосовъ — теттаеъ явилось жііі-
ііджять, работввковъ. «Постройте ии® богатой дворецъ водъ
рухв, укрой адъ цбиноі ночи.» — Мпяаецв прашу, добры! чадавѣкъі Пусцкла
ягд? уовъ еі усе расмзау. Яна гаворвць: «вачуі, мшы(й}!» Паутру устаушы,
іонъ уиыуся і Богу памалкуся. «Ну, паідзеиъ же,мвлы(І)? гаворвць стару-
ха; будзеиъ шукаць прауды  крыуды.» Адаішлм явы адъ хаты иѣскольде
лаговъ у лѣсъ,  нвходэяць студню (колодевъ). Гетая студія перловымъ зп*
вовъ заперта. Бай гаворвць: «старикъ? іалп ты три гроши, брось у воду.»
уонъ бросву и дуваець у думѣ: «Господа! какоі я яисчастаыі, пгго служку
круглы! годъ за трв гроша,  тѣ у воду бросву.» А старуха ягд -дули
звае, и гаворвць: «ты, чалавѣкъ, свгрѣшву передъ Богамъ? ты свае счастье
валу чму.  И удругъ воеходзвць да нхъ скарбъ денегъ; яма. іхъ узяушы, вы-
сыпала ва мурауку — казна валотая везлнчвмая?  различила (раздѣлила)
ява ее на чатырн часта. «Ну, старикъ, вотъ гетая часць первая тмя—гдзѣ
хочишь, туда  деѣнь; другая часць мая—за май труды; трецью часць, явь
паідзель па свѣту, дара бѣднымъ — усю до гроша раздаі; а якъ раэдаса,
то за гетую часць купишь ладану и эавезбшь ва гару, весь разокъ ошіень
а запалкшь —’ то Гасводь дасць табѣ, чаго ты желаешь.» Старикъ, па еі
приказу, такъ  зрабну. И выходзаць да его ангелъ: «старикъ! чаго ты же-
лаешь адъ Господа, што ты тако! запахъ ва весь свѣтъ пуецвуѣ аЬі тн
жахаешь у царствѣ небесномъ быць?» Старикъ да ангела гаворвць: «хецн я
Богу не умѣю маліцца, но у мнвѳ гроши есць; буду бѣдныхъ дарвць, и за
мине будуць Бога малицъ,  я буду у царствѣ небесномъ. А праву далажищ
Господу, што Я не знаю ^роду, якъ у пары жвць » Приходзвць ангелъ да
Бога. Господь у яго спрашвваець: «што іонъ табѣ гавариу?’ — Госмаіи!
Іонъ вашею ласкою згардзиу; пожалау, пгго іонъ адъ роду ве звае, якъ у ка-
ры жвць. Господь гаворвць: «нада ему дацьза ягб церпѣнье Ступаі, скажи яяу:
мута! іонъ идзе у чистыя паля, у заводные луга, у толковыя травы; тт
аяаЯдзе озеро: гдзѣ циперь тое озеро, танъ быу балыпоі саборъ; гетаго са-
йра священникъ прагрѣшвуся в гетотъ сайръ провалятся з'усикъ народенъ;
гдзѣ у томъ саборв были дзвери, тамъ циперь мостъ, а гдзѣ биу порогъ,
такъ есць диска. Пуща! іонъ лѣзе падь тую даску. Прялецкць у гетое озера
три рабскихъ качки(уткв) купацца, сядуць надъ яго гелевою, скпуць на
адномъ съ сибе перушку —  зрабнцца з’ихъ три панны; пуща! іеп іи*
бпрае сабѣ любую у супружество.» Вотъ прнлѳцѣлв трв качи к ваимн су*
пацца, а топ старвкъ глядзкць на ихъ, што яны красоты неапвсавяо! иве-
вабраоимоі,  думаець: которую сабѣ узяць? ростъ  красота — уса едии-
183
золотою крышмол Вмигъ дворецъ поспѣлъ,  съ овфвмт,
 съ картинами. Спать легли >ъ чистомъ волѣ, а проснулись
къ чудесныхъ палатахъ. Увидалъ тотъ дверецъ под> золима
крышею еамъ государь, удивился ‘), позвалъ къ себѣ дурака
и говоритъ: «еще вчера было тутъ мѣето гладкое, а нынче
дворецъ стоитъ! Видно, ты колдунъ шойі* Нѣтъ, заае
величество! все сдѣлалось по божьему повелѣнію. «Ну, коли
ты еъумѣлъ за одну ночь дворецъ поставить, такъ построй
къ завтраму отъ сврего дворца до моихъ палатъ моетъ -«*
одна мостина серебреная, а другая золотая; а не выстроенъ,
то мой мечь, твоя голова съ плечъ!» Пошелъ дуракъ, за-
плакалъ. Встрѣчаетъ его жена у дверей: «о чемъ плачешь?»
— Какъ не плакать мнѣ? Приказалъ мнѣ государь мостъ ео-
строить — одна мостина золотая, другая серебреная; а не бу-
детъ готовъ къ завтраму, хочетъ голову рубить. «Ничего, ду-
ла моя! ложись-ка спать; утро вечера,мудренѣе.» Дуракъ
лёгъ и заснулъ; на утро встаетъ — ужь все сдѣлано: мостъ
такой, что въ годъ ни насмотришься! Король позвалъ дурака
къ себѣ: «хороша твоя работа! Теперь сдѣлай мнѣ за единую
ночь, чтобъ по обѣ стороны моста росли яблони, на тѣхъ ябло-
няхъ висѣли бы спѣлыя яблочки, пѣли бы птицы райскія
/
«твевно. Пратянуу руку а узяу эа середне перушко; яна уввдэвла в гаворвць
да своихъ сёстрау: «сестрвцы моя радныя! врастите, бо я уже ве ваша.»
— Богъ съ табою! не адъ каго то есць—адъ Бога, гавораць тые, в уэяушы
евм перушка. падецѣіи у оваё мѣста. А яна вывѣзха з’мды, стада валъ
шегожъ  гаворвць: «амжвсь, вгго ты есць тавоі!» Удругъ «терявъ виваэшф
съ-падъ каста; яна  гаворвць: «эхъ, трупе, ты трупе! што ты здумау сабѣ
иа старосцв лѣтъ?» Іонъ каже: <я-і самъ не радъ, што цвперь зрабву!»
— Ну, ведзв мяяе иа сваю родзвву, гдзѣ тырадзвуся в эросъ; намъ треба
жкць а гореваць. Не децм іом еаайго авара, ввдэвіи — сгмць грушова
пекъ,  гаворвць: «гето нае шме!» — Кагда гето твае подо, то ня здѣсь
аетанемся... (Записано въ вовогрудскомъ уѣздѣ, гродненскоі губернія.)
*) Въ другвхъ смскахъ царь влюбдяется въ его жену  задаетъ дураку труд-
ами идея еъ тѣмъ, чтобы тестѵ его. а краеаівцу взять еебѣ.
13
194
да мяукали котика морскіе; а ве будетъ готово, то же* жечь,
твоя голова еъ плечъ!» Пошелъ дуракъ, заплакалъ; у двере*
жена встрѣчаетъ: «о чежъ, душа, плачешь?» — Какъ ве пла-
кать инѣ? государь велѣлъ, чтобъ къ завтраму по обѣ сто-
роны моста яблоня росли, ва тѣхъ яблокахъ спѣлыя яблочки
висѣли, птицы раіскія пѣли и котики морскіе мяукали; а не
будетъ сдѣлано—хочетъ рубать голову. «Ничего, ложись-ка
спать; утро вечера мудренѣе.» На утро встаетъ дуракъ—ужь
все сдѣлано: яблоки зрѣютъ, птвцы распѣваютъ, котики мяу-
каютъ. Нарвалъ онъ яблоковъ, понёсъ ва блюдѣ къ госу-
дарю. Король съѣлъ одно-другое яблочко и говоритъ: «можно
похвалить! эдако* сластя я еще никогда не пробивалъ! Ну,
братецъ, колв ты такъ хитеръ, то сходи на тотъ свѣтъ къ
иоеиу отцу покоінику и спроси, гдѣ его деньги запрятаны? ’)
А не съужѣешь сходить туда, пожни одно: мо* жечь, твоя голова
съ плечъ!» Опять идетъ дуракъ да плачетъ. «О чежъ, душа,
слезы льешь?» спрашиваетъ его жена. — Какъ инѣ не пла-
кать! посылаетъ женя государь на тотъ свѣтъ—спросить у
его отца-покоінвка, гдѣ деньги спрятаны. «Это еще ве бѣда!
ступа* къ королю да выпроси себѣ въ провожатые тѣхъ дум-
ныхъ людей, чтд ежу злые совѣты даютъ.» Король далъ ежу
двухъ бояръ въ провожатые; а жена достала клубочикъ: «ва!
говоритъ, куда клубочикъ покатится — туда смѣло жди.»
Вотъ клубочикъ катился-катился — и пряно въ море; море
разступилося, дорога открылаеа; дуракъ ступилъ разъ-друго*,
и очутился еъ евоини провожатыми на тонъ свѣтѣ. Смотритъ,
а на покойномъ королевскомъ отцѣ черти до пекла дрова ве
зутъ да погоняютъ его желѣзными прутьями. «Сто*!» закрж
чалъ дуракъ. Черти подняли рогатыя головы, в спрашиваютъ
«а тебѣ чего надобно?» — Да мнѣ нужно слова два перекя
нуть вотъ съ этинъ покойникомъ, на которомъ вы дрова в«
*) Вар. входа но топ свВп а савса ноеву ооаоівому отцу вакмп отъ наа*
195
зите.«Ишь что выдумалъ! есть когда толковать! эдакъ, пожа-
луй, у насъ въ пеклѣ огонь погаснетъ.»—Небось, поспѣете!
возьмите на смѣну этихъ двухъ боаръ, еще скорѣй дове-
зутъ. Живой рукой отпрягла черти стараго короля, а замѣ-
сто его двухъ бояръ заложили и повезли дрова въ пекло. Го-
воритъ дуракъ государеву отцу: «твой сынъ, а вашъ государь,
прислалъ меия къ твоей милости спросить, гдѣ прежняя каз-
на спрятана?» — Казна лежитъ въ глубокихъ подвалахъ за
каменными стѣнами; да сила не въ томъ, а скажи-ка ты мо-
ему сыну: коли онъ будетъ королевствомъ управлять также не
по правдѣ, какъ я управлялъ, то и еъ нимъ тоже будетъ!
Самъ видишь, какъ меня черти замучили, до костей спину и
бока простегали. Возьми это кольцо и отдай сыну для больша-
го увѣренія... Только старой король покончилъ эти слова, какъ
черти ужь назадъ ѣдутъ: *но-но! эхъ, какая пара славная! дай
намъ еще разокъ на ней прокатиться.» А. бояре кричатъ дура-
ку: «смилуйся, не давай насъ; возьми, пока живы!» Черти от-
прягли ихъ, и бояре воротились съ дуракомъ на бѣлой свѣтъ.
Приходятъ къ королю; онъ глянулъ и ужаснулся: у тѣхъ
бояръ лица осунулись, глаза выкатились, изъ спины-изъ бо-
ковъ желѣзные прутья торчатъ. «Что съ вами подѣялось?»
спрашиваетъ король. Дуракъ отвѣчаетъ: «были мы на томъ
свѣтѣ; увидалъ я, что на вашемъ покойномъ отцѣ черти дро-
ва везутъ, остановилъ ихъ и далъ этихъ двухъ бояръ на смѣ-
ну; пока я съ вашимъ отцомъ говорилъ, а черти на ннхъ дро-
ва возили.» — Что жъ съ тобою отецъ наказалъ? «Да велѣлъ
сказать: коли ваше величество будете управлять королевствомъ
также не по правдѣ, какъ онъ управлялъ, то в съ вами тоже
будетъ. Вотъ и кольцо прислалъ для большаго увѣренія.»
—Не то говоришь! гдѣ казна-то лежитъ? «А казна въ глубокихъ
подвалахъ за каменными стѣнами спрятана.» Тотчасъ при-
звали цѣлую роту солдатъ, стали каменныя стѣны ломать; раа-
13*

довали, а за тѣми стѣнами стоятъ бочки еъ серебромъ да съ
золотомъ — сумма иесчетиая! «Спасибо тебѣ, братецъ, за
службу! говоритъ король дураку; только ужь ве погнѣвайся-,
юли ты съумѣлъ на тотъ свѣтъ сходить, такъ съумѣй до-
стать внѣ гусли-самогуды; а не достанешь, то мой мечь, твоя
голова съ плечъ!» Дуракъ пошелъ и завлакалъ. «О чемъ, ду-
ша, плачешь?» спрашиваетъ у него жена.—Какъ мнѣ не пла-
кать? сколько ни служить, а все голову сложить! Посылаетъ
меня государь за гуслями-самогудами. «Ничего, мой братъ мхъ
дѣлаетъ.» Дала ему клубочвкъ, полотенце своей работы, на-
мазала взять съ собою двухъ прежнихъ бояръ, королевскихъ со-
вѣтниковъ, и говоритъ: «теперь ты пойдешь вадолгонйдолго;
какъ-бы король чегозлаго ни сдѣлалъ, на мою красоту ни по-
льстился! Пойди-ка ты ^ъ садъ да вырѣжь три прутика.» Ду-
ракъ вырѣзалъ въ саду три прутика. «Ну, теперь ударь этими
прутиками и дворецъ и мена самоё по трв раза, и ступай съ
Богомъ!» Дуракъ ударилъ — жена обратилась въ камень, а
дворецъ въ каменную гору. Взялъ у короля двухъ прежнихъ
бояръ я пошелъ въ путь-дорогу: куда клубочикъ катится, ту-
да и онъ идетъ.
Долго ли, коротко ли, близко ли, далеко ли — прикатился
клубочикъ въ дремучій лѣсъ, прямо къ избушкѣ. Входитъ
дуракъ въ избушку, а тамъ старуха сидятъ. «Здравствуй,
бабушка!» — Здравствуй, доброй человѣкъ! куда Богъ несетъ?
«Иду, бабушка, поискать такого мастера, чтобы сдѣлалъ маѣ
гусли-самогуды: сами бы гусли играли, а подъ ихмюш му-
зыку всѣ бы волей-неволей плясали.» — Ахъ, да вѣдь эдакіе
гусли мой сынокъ дѣлаетъ! Подожди немножко —онъ ужб
домой прійдетъ. Немного погодя, приходитъ старухинъ сынъ.
«Господинъ мастеръ! проситъ его дуракъ, сдѣлай-мнѣ гусли-
самогуды.» — У мена готовые есть; пожалуй, подарю тебѣ,
только съ тѣмъ уговоромъ: какъ стану а гусли настраивать
197
г— чтобъ никто ве опалъ! А коли кто уснетъ, да по кеку
оклику не вставать, еъ того голова долой! «Хороню, госпо-
динъ мастеръ!» Вэялса касторъ за работу, началъ настраивать
гусли самогуды; вотъ -одинъ боярамъ заслушался в крѣпко
уснулъ. «Ты спишь?» окликаетъ касторъ.—Тотъ не встаетъ,
не отвѣчаетъ, а покатилась голова его пЬ полу. Минуты двѣ-
три — и другой бояринъ заснулъ; отлетѣла в его голова съ
плечъ долой. Еще кинута — в дуракъ задремалъ. «Ты спишь?»
окликаетъ мастеръ. — Нѣтъ, не сплю! еъ дороги глаза сли-
ваются; нѣтъ ли воды? промыть надобно. Старуха подала
воды. Дуранъ умылся, досталъ шитое полотенце и сталъ
утираться. Старуха глянула на то полотенце, признала рабо-
ту своей дочери, и говоритъ: «ахъ, зять любезной! не чаяла
еъ тобой видѣться; здорова ли моя дочка?» Тутъ пошло у нихъ
обниманье-цѣлованье; три дня гуляли, пили-ѣли, прохлажда-
лися, а тамъ наступило время в прощатрся. На прощаньи
мастеръ подарилъ своему зятю гусли-самогуды; дуракъ взялъ
ихъ подъ мышку и пустился домой *). Шелъ-шелъ, вышелъ изъ
дремучаго лѣса ва большую дорогу и заставилъ играть гусли-
самогуды: вѣкъ бы слушалъ-ие наслушался!... Попадается ему
на встрѣчу разбойникъ: «отдай, говоритъ, мнѣ гусли самогуды, а
а тебѣ дубинку дамъ.» — А на что мнѣ твоя дубника? «Да вѣдь
оваве простая; только скажи: эй, дубинка, бей-колотн!—хоть
цѣлую армію, и ту на мѣстѣ положитъ. Дуракъ помѣнялся
взялъ дубинку'и велѣлъ ей убить разбойника. Дубинка по-
летѣла ва разбойника, разъ-другой ударвла и убила его дЬ
смерти •). Дуракъ взялъ гусли самогуды и дубинку, и пошелъ
*) В* догомъ салонѣ, мѣсто полотенца, жена даетъ дураку цвѣтомъ:
«затина. говоратъ, атомъ цвѣтномъ уши—и начего ве боіся!» Дурап тап
и сдѣлалъ. Сталъ мастеръ п гусла вграть— всѣ заснула, а дурап садитъ,
его и сонъ не беретъ. «Молодецъ! говоритъ мастеръ, умѣвъ высадѣп ве дрем-
лпчж, воаын себѣ гусла.»
... *) Влфлаиа».- Повстрѣчался съ дуракомъ гаідаиаиа: «даваі мѣняться!»
198
дальше. Приходитъ въ свое государство. «Что, думаетъ, мнѣ
въ королю идти—еще успѣю! лучше я наперёдъ еъ женой по-
видаюсь.» Ударилъ тремя прутиками въ каменную гору—разъ,
другой, третій, в яввлся чудный дворецъ; ударвлъ въ вамевь
— и жена передъ нимъ. Обнялись, поздоровались, два три
слова перемолвили; послѣ того взялъ дуракъ гусли, не за-
былъ в дубянку, и пошелъ къ королю. Тотъ увидалъ: «ахъ,
думаетъ, ничѣмъ его не уходишь — все исполняетъ!* Какъ
закричитъ, какъ напустится на дурака: «ахъ ты, такой сякой!
вмѣсто того, чтобъ ко мнѣ явиться, ты наперёдъ вздумалъ
съ женой обниматься.* — Виноватъ, ваше величество! «Мнѣ
изъ твоей вины не шубу шить! ужь теперь ни за что не
прощу... Подайте ка мой булатной мечь!* Дуракъ видитъ, что
дѣло къ расплатѣ идетъ, и крикнулъ: «эй, дубинка, бей-кблотм!»
Дубинка бросилась, разъ-другой ударила и убила злаго короля
дд смерти *). А дуракъ сдѣлался королемъ, я царствовалъ дол-
го и милостиво •).
—Ва что? «Вотъ на эту торбу, что у меня за плечамм.»— А что въ твоей
торбѣ? «Только скомандуй — сейчасъ щекочутъ изъ нея семьсотъ казаковъ 
пойдутъ рубать во всѣ стороны.» Помѣнялась; дуракъ отошелъ еъ полверспі 
одумался; жаль ежу стало гуслей — не съ чѣмъ къ королю показаться! Трах-
нулъ торбу — выскочило семьсотъ казаковъ. Говорятъ имъ дуракъ: «вагото
гайдамаку, разнесите его кости по чвету полю в отберите у него гусли-
самогуды.» Что приказано, то и сдѣлано* . (Послѣ» воротившись дожоі, дуракъ
съ помощію этой торбы осиливаетъ злаго короля.) .
Варіантъ 4: Добывши гусли-самогуды, дуракъ приходить жъ царю;
гусли начинаютъ играть, а царь плясать пошелъ. Ужь онъ плясалъ-шсалъ.
потъ еъ него градомъ льётъ, ноги пріустали; руки првмахалвся; радъ бы оста-
новиться, да не можетъ... И до тѣхъ поръ играли гусли-самогуды,  до тѣхъ
поръ плясалъ царь, пока совсѣмъ ня умеръ...
>ор«антв 1; Дуракъ заложилъ свои уши цвѣткомъ, пришелъ къ королю 
заставилъ играть гуслв-самогуды. Только заиграли гусли, какъ  самъ король»
 его бояре» в стража придворная — всѣ заснули; дуракъ снялъ со стѣны
булатной мечь и убилъ короля...
3) ІЦрішмвв; Послалъ царь дурака за гуслями-самогудами Долго шелъ
онъ, долго странствовалъ; подходить къ избушкѣ ян курьихъ минь. Въ
199
23.
СОЛЬ.
Въ нѣкоемъ городѣ жмъ-вмл купецъ, у вето было трі
сына: перво! Ѳедоръ, другоі Василій, а третій Иваіъ-дуракъ.
Жалъ тотъ купецъ богато, иа своихъ корабляхъ ходилъ въ
чужія земли и торговалъ всякими товарами. Въ одво время
нагрузилъ оиъ два корабля дорогими товарами  отправилъ
хъ зі море съ двумя старики сыновьями. А меиьвоі сывъ
избушкѣ старуха сидятъ. «Здравствуя, добро! молодецъ! куда идешь?»—-Иду
доставать гуслв-саногуды. «Ахъ. родимой! трудно вхъ достать. Тн самъ м
ва что не добудешь; есть у мена синь Волкъ-самоглотъ, развѣ онъ тебѣ по-
можетъ. Подожди немного, онъ сейчасъ домоі будетъ; спрячься пока за печ*
ко».» Только дуракъ спрятался, прилетаетъ Волкъ-самоглотъ: «здѣсь, гово-
ритъ, русскимъ духомъ пахнетъ!» — Это ты, сынокъ, по русскимъ нит
леталъ, русскаго духу набрался — онъ тебѣ и чудится! «Нѣтъ, матушка! у
тебя чужой человѣкъ сидитъ; скаяп-ка ему: пусть выходитъ да поиграетъ со
мною въ карты.* Вышелъ дуракъ изъ-за печки и садится играть къ карты*
• Смотрите, говоритъ ему Волкъ-самоглоть, чуръ не спать! если уснешь—сей-
часъ тебя проглочу.» — Хорошо, отвѣчаетъ дуракъ, а самого такъ сенъ 
мояиъ яижакъ не можетъ удержаться. Пока Волиъ-самомоть варты сдамл9
онъ почти совсѣмъ уснулъ. «Что ты спишь, али дремлешь?» спрашиваетъ
Волкъ самоглотъ. Отвѣчаетъ дуракъ: «не сплю, не дремлю, думу думаю.»
— О чемъ твоя дума? «Много прошелъ я лѣсовъ дремучихъ, -вездѣ видѣлъ
больше криваго дерева, чѣмъ прямаго: отчего такъ?» (Вар. О чемъ твоя
дума? «Хочу загадать тебѣ загадку: какого дерева въ лѣсу больше — сухаго
ли сыраго?») — Постой-м, я полечу да санъ посмотрю! сели неправду
сказалъ — смерть твоя! Волкъ-самоглотъ полетѣлъ по свѣту лѣса осматри-
вать, а дуракъ лёгъ спать. Только выспался, мршетат Волкъ-самглопі
«правда твоя, говоритъ; криваго дерева больше!» Снова сѣли играть въ мр-
тн; играли-играли, опять началъ совъ клонить дурака, глава тамъ в слпмн
ятя. «Что ты спишь, али дремлешь?» — Не сплю, не дремлю, думу думаю,
«О чемъ твор дума?» — Много плавалъ я по рѣкамъ, по морямъ, и вездѣ
выдѣлъ больше малой рыбы, чѣмъ большой: отчего такъ? «Будто и правда?
Я больше твоего леталъ, какія дим вида», а итого не орммѣпл. Воегоі»
аео
Ііівѣ завеегда іода» во кабакаѵъ, оо траітіраиъ, і пото-
ку отецъ ничего не довѣріл -ему по торговлѣ; вотъ іиъ
угналъ онъ, что его братья аі пора посланы, тотчасъ явиея
жъ отцу  сталъ у вето пррогться въ пня зежлж себя пвжі-
зять, лвдеі поежотрѣть, да своякъ умовъ барыви завібжть.
Купецъ долго ве шмшімі; «ты де все врооьеѵь,  голо-
па, я полечу да сенъ посмотрю! есла ты неправду связалъ — смерть поя'»
>олкъ*ммомоп ммтШ по огВту рѣки да жаря даимрвмк а дурап
спать лёгъ. Толы» что выспался, іфшетаетъ Волкь-самоглотъ: «ну, говорю,
правда твоя! мяло* рыбы больше.» Опять сѣли вграть въ карты; мгралм-
грал. дуракъ не вытерпѣлъ — совсѣмъ заснулъ. Волкъ-саяоглотъ рязбудмлъ
ого: *«о іжяул? теперь лѣвъ тебе со коеточмша.* ~ Ахъ, Волгъ-
еамоглотъ) првкажв прежде баню истопить, дай мнѣ вымыться; самъ вахтъ,
ваноі я съ дороги — весь въ грязи да въ пыля! Не узнаешь и виусу въ
«ое» мясѣ... Волжъ-самоглотъ прмкааал встопт І*а». Дуракъ пможмсв
Богу а пошелъ мыться. Много прошло временя, а онъ. все моется. Прибѣ-
жалъ Волкъ въ баню: «долго ли будешь копаться? маѣ «дать иногда.Сей-
часъ! іа* хоть утеретьса, сказалъ дуракъ, вынулъ ввтое, нолотенце  «талъ
утираться, «Гдѣ ты взялъ зто полотенце?» — Жена дала, «Давно бы такъ сва-
жалгъ! вѣдь твоя жена маѣ родною сестрой доводится... а я вѣдь зтого же малъ»
чуть ня съѣлъ тебя.» Павелъ его Волмамоглотъ въ избу, посадилъ за ду-
бово* столъ, ия4ж добрыя мысля имѣли. Дуракъ рмемэал тутъ, какъ
ого царь м жму преслѣдуетъ, трудныя задачи задаетъ — съ бѣлаго саѣп
сжатъ хочетъ: •вотъ в тонеръ велѣлъ добыть гуслв-самогуды.» — Подожди.
• тебѣ помогу! сказавъ Вмкъ-оавоглетъ а полетѣ» за трвдовт вемш п
тртояятое церЛмн въ гои. царствѣ былъ й», а въ саду и дкѣвадцт
цѣпяхъ висѣли гуслв-самогуды, Вожь-самомт оормл.гусли еъ двМамям
цѣлей м полетѣлъ ммдъ. Государь то* имм бросался за нап въ погопю...
Волкъ-саморлотъ увядалъ рѣку, съ одного конца нырнулъ, аа другомъ выамр-
іул-ні бывъ такокъі Отдамъ дураку гуслв-самогудіі: «втумай, говярвть. до-
мой въ Богомъ, и я м тобой пойду.» Дуракъ вамъ гуола, адатъ дерйшп», а
ва аавь Волаъ-смоглт, словно собака, Шагъ Пркодт п царю, а у
цфі імвы н бояре собраны. Посмотрѣлъ царь.на гуелнсаівгуіііі  гаво-
рик «пнук* саавяаа, да что толку оъ ной! паѣ жем его всего къ спМ
даранм. Втравнъ «мвья  бмреі что теперь дѣла*?» Кмш  Шро пр-
судиа отрубать <**> голову. Цйрь взялся было за мечц о Волкѵсамопгоіъ
рвмвуяъ амтъ  прагмамъ его много. Дцвгь едѣллев царемъ • жжл
темѣ' «ъ овое» преарммв царацвв а оь Волшго-томмлжъ доого а
жют»
ж
вы гммоі ж привезвшьі» да.вжда-яеется'у пную его просьбу;
имъ вау корабль съеаяывъюяевымъ грузомъ; въбрвзнам,
тіоокъ и досками *) &>6рЫ<ш Иввяъ яъ путь-дорогу, опа*
лилъ отъ берега я Хворо нагналъ евоііъ братьевъ; плывутъ
они вмѣстѣ по синему морю день, другоіи третій, а на чет-
верто! водая-ыоь силыіые вѣтры а забрести Ивановъ ко-
рабль въ дальнее мѣсто къ одному невѣдомому острову. «Ну»
ребята! закричалъ Иванъ корабельнымъ работникамъ» приво-
рачивайте жъ берегу.» Прястми къ берегу, онъ вылѣзъ на
островъ, приказалъ себя дожидаться, а самъ пошелъ по тро-
пинкѣ; шелъ-шелъ и добрался до превеликой горы, смотритъ
— въ той горѣ ни песокъ, ни камень, а чистая русская содъ.
Вернулся навадъ къ берегу, приказалъ работникамъ всѣ брев-
на и доски въ воду покидать, а корабль нагрузить солью1).
Какъ скоро зто сдѣлано было, отвалилъ Иванъ отъ острова и
ионлылъ дальше. Долго ли, коротко ли, близко ли, далеко
лн—приплылъ корабль къ большому богатому городу, оста-
новился въ пристава и якорь бросилъ. Иванъ-купеческой сынъ
сошелъ въ городъ и отправился къ тамошнему царю бить че-
ломъ, чтобы позволилъ ему торговать по вольной цѣнѣ; а
для показу понёсъ узелокъ своего товару—русской соли. Тот-
часъ доложили про его приходъ государю; царь его позвалъ
испрашиваетъ; «говори, въ чемъ дѣло—какая нужда?»—Тяжъ
в адвкъ, ваше величествоі позволь мнѣ торговать въ твоемъ
*) Во?. далъ ему корабль съ холстомъ и оуанама.
*) Вар....  добрался допреаелшюі горы; снотратъ—на тонъ мѣстѣ голые
люди работаютъ, лопатами гбру роютъ да бѣлые бугры насыпаютъ. -Здрав-
ствуете, добрые люда! Богъ аІ аомочь! *— Сваезбо, заѣааМ чезеаѣаъ! «Что
вы мпаюмъ работаете?- — Да было а у насъ аммье. да соль асе азъѣм;
выть мы содъ топаемъ! «Хотите» ребята: я томъ ва одвжу хелста да суковъ
дамъ, а вы мнѣ солью корабль нагрувате?*—Какъ не хотѣть, родвмоі! «Ну,
жааѣі ба работу!* Тотчасъ привелась таскать долети да сукна, апорежаала
керабдь а мамламлж салю.
202
городѣ по вольной цѣнѣ. «А напитъ товарокъ торгъ ведешь?»
—Русской солью, ваве величество! А царь про соль и по ын-
хавалъ; во всемъ ого царствѣ бёзъ соли ѣли. Удивился омъ,
чтд такой за новой, небывалой товаръ? «А ну, говорить, по-
нявъ!» Иванъ-купеческой сынъ развернулъ платокъ; царь
взглянулъ н подумалъ про еебв: «да зто просто-ніпросто бѣ-
лой песокъ!» И говоритъ Ивану съ усмѣшкою: «ну, братъ,
итого добра у насъ в безъ денегъ даютъ!» Вышелъ Иванъ изъ
царскихъ палатъ весьма печаленъ, и вздумалось ему: «дай
пойду на царскую кухню да посмотрю, какъ тамъ повара ку-
шанье готовитъ—какую они соль кладутъ?» Пришелъ на кух-
ню, попроснлса отдохнуть маленько, сѣлъ на стулъ н прогла-
дывается. Повара то в дѣло взадъ-вперёдъ бѣгаютъ: кто ва-
ритъ, кто жаритъ, кто льетъ, а кто ва чумичкѣ вшей бьетъ.
Видитъ Иванъ-купеческой сынъ, что повара в не думаютъ
солить кушанья; улучилъ минутку, какъ онн всѣ изъ кухни
повыбрались, взялъ да я всыпалъ соли, сколько надобно, во
всѣ ѣствы и приправы. Наступило вре'ма обѣдъ подавать; при-
несли первое кушанье. Царь отвѣдалъ, н оно ему такъ вкус-
но показалося, какъ никогда прежде; подали другое кушанье—
зто еще больше понравилось. Призвалъ царь поваровъ, и го-
воритъ имъ: «сколько лѣтъ я царствую, а никогда такъ вкус-
но вы не готовили. Какъ вы это сдѣлали.» Отвѣчаютъ пова-
ра: «ваше величество! мы готовили по старому, ничего но-
ваго не прибавляли; а сидитъ на кухнѣ тотъ купецъ, чтё при-
ходилъ вольнаго торгу просить: ужь не онъ ли подложилъ че-
го?»—Позвать его сюда! Привели Ивана-купеческаго сына къ
царю на допросъ; онъ палъ на колѣни и сталъ просить проще-
ніи: «виноватъ, царь-государь! а русскою солью всѣ ѣствы в
приправы сдобрилъ; такъ де въ нашей сторонѣ водится.»—А
почёмъ соль продаешь? Иванъ смекнулъ, что дѣло на ладъ
идетъ, и отвѣчалъ: «да не очень дорого: за двѣ мѣры солв—
203
иѣра серебра да мѣра золота.» Царь согласалея на вту цѣну
и купалъ у него весь товаръ *). Иванъ насыпалъ полонъ ко*
рабль серебромъ да зелотомъ в сталъ дожидаться попутнаго
вѣтра; а у того царя была дочь—прекрасная цяревва, захо-
тѣлось еі посмотрѣть на русской корабль, и просится она
у своего родителя ва корабельную пристань. Царь отпустилъ
ее. Вотъ ова взяла еъ собой нянюшекъ, мамушекъ и крас-
ныхъ дѣвушекъ, в поѣхала русской корабль смотрѣть. Иванъ*
купеческой сынъ сталъ ей показывать, какъ и что называет-
ся: гдѣ паруса, гдѣ снасти, гдѣ носъ, гдѣ корма, в завблъ ее
въ каюту; а работникамъ приказалъ — живо якорі отсѣчь,
паруса поднять в въ море выходить. И какъ было имъ боль-
шое повѣтріе, то они скоро убѣжали отъ того города на да-
лекое разстоянье. Царевна вышла ва палубу, глянула — кру-
гомъ море, в заплакала; Иванъ-купеческой сынъ началъ ее
утѣшать, уговаривать, отъ слезъ останавливать, в какъ онъ
собою красавецъ былъ, то ца^евва скоро улыбнулась в пере-
стала печалиться.
Долго ли, коротко ли плылъ Иванъ еъ царевною пб морю;
нагоняютъ его старшіе братья, узнали про его удаль и ечаетье
*) Вар. Пошелъ Низъ къ царю бить челомъ. о волиоиъ торгѣ; царь за-
ймахъ гоете! любвлъ, оставилъ его у еебя пообѣдать. Сѣла она за столъ;
Иванъ пробуетъ царапа кушавья—ва въ одномъ вкусу нѣтъ; отъ того вкусу
нѣтъ, что бёзъ сода изготовлены, а про соль въ томъ царствѣ а ве слыха-
вала. Послѣ обѣда сталъ Иванъ-купеческоІ сынъ просить цара въ себѣ въ
госта; царь обѣвіался на другоі день быть. Иванъ воротился на корабль а
велѣлъ своему повару изготовитъ что на есть лучшій обѣдъ. На другоі день
пріѣзжаетъ царь со сватов; сѣли обѣдать, принесли кушами. Царь ѣстъ дд
облизывается: съ роду такъ вкусно не ѣдалъ! Спрашиваетъ у Ивана-вупече-
скаго сына: «чѣмъ ты свои кушами приправляешь?-—Да вотъ зтимъ бѣлымъ
песочкомъ. 'ПродвІ маѣ твоего песочку.* — Извольте, ваше величество;
сколько вадобвд? - Да хоть весь корабль! - — Что-жъ, зто дѣло хорошее. -А
что возьмешь?—Да будемъ мѣнять бочку на бочку; я вамъ три бочки моего
товару, а вы ивѣ одну бочку серебра, другую золота, а третью самоцвѣтныхъ
каинеі. Царь согласился.
304
в крѣпко пвзамАМЫв; пришли къ нему нд корабль, схватили
его й руки в бросиливъ море; а послѣ кинули правежъ ее*
й жребіі а иодѣлились такъ: большей братъ взадъ царей*
ну, а середній — корабль съ серебромъ и золотомъ. И слу-
чись — да ту лору, какъ сбросили Ивана съ корабля, пла-
вало вблизи одно ивъ тѣхъ бревенъ, которыя онъ самъ-же по-
кидалъ въ море. Иванъ ухватился за то бревно и долго но-
сился съ нимъ но морскимъ глубинамъ; наконецъ прибило
его къ невѣдомому острову. Вышелъ омъ на землю и по-
шелъ но берегу ’); попадается ему на встрѣчу великанъ еъ
огромными усами, на усахъ вачеги *) висятъ — послѣ дож-
дя сушитъ. «Что тебѣ здѣсь надойо?» спрашиваетъ вели-
канъ. Иванъ разсказалъ ему все, что случилося. «Хочешь, и
тебя домой отнесу; завтра твой старшій братъ на царевнѣ
женится; садись-ка ко мнѣ на спину.» Взялъ его, посадилъ на
спину, и побѣжалъ черезъ море; тутъ у Ивана съ головы
шапка упала. «Ахъ, говоритъ, вѣдь а шапку сронилъ!» — Ну,
братъ! далеко твоя шапка — вёрстъ съ натьеотъ навали
осталась, отвѣчалъ великанъ; принёсъ его на родину, спус-
тилъ нйзѳмь, и говоритъ: «смотри же, никому не хвались, что
ты на инѣ верхомъ ѣздилъ; а похвалишься — раздавлю тебя!»
Иванъ-купеческой сынъ обѣщалъ не хвалиться, поблагода-
рилъ великана и пошелъ домой. Приходитъ, а ужь тамъ всѣ
за свадебнымъ столомъ сидятъ, собираются въ церковь ѣхать.
Какъ увидала его прекрасная царевна, тотчасъ выскочила
изъ-за стола, бросилась на шею: «вотъ, говоритъ, мой женихъ,
а не тотъ, чтб за столомъ сидвтъ!» — Что такое? спраши-
*) Вар. Упалъ Иванъ-купеяескоіі сынъ въ глубь морснув; откуда вн нм-
лась катъ-рыба, проглотила его и трое сутокъ п сабѣ держала, а ватамъ
харкнула и выбросала его на круто* берегъ. Ояуталса Иванъ въ ваааавошіхъ
мѣстахъ, всталъ-встрепеиулса в вошелъ по берегу.
*) Суконные или шерстный рукааацы. обжити сверху.кажаі (Опытъ аба.
еловара, стр. 22).
205
каетъ отецъ; Имамъ ему разсказалъ пре все, какъ онъ солью
торговалъ, какъ царевну увёзъ  какъ старшіе братья его
еъ аоре спихнули. Отецъ разсердился на большихъ сыно-
вей, согналъ ихъ со двора долой, а Ивана обвѣнчалъ на ца-
ревнѣ. Начался у внхъ веселой пиръ; ва виру гости подпили
и стали хвастаться: кто силою, кто богатствомъ, кто молодой
женою. А Иванъ свдѣлъ-евдѣлъ, да съ-пвана в самъ похва-
стался: «это чтд за похвальбы! вотъ я такъ могу похвалиться:
ва великанѣ черезъ все море верхомъ проѣхалъ!» Только вы-
молвилъ—въ ту-жъ минуту является у воротъ великанъ: «а,
Иванъ-купеческой сынъ! я тебѣ приказывалъ не хзалитьея
мною, а ты что сдѣлалъ?» — Прости меня! молитъ Иванъ-
купеческой сынъ; то не я хвалился, то хмѣль хвалился. «А
ну, покажи: какой-такой хмѣль?» Иванъ приказалъ привезть
сороковую бочку вина да сороковую бочку пива; великанъ
выпилъ и вино, и пиво, опьянѣлъ и пошелъ все, чтд ни попа-
лось пддъ руку, ломать и крушить; много добраго натворилъ:
сады повалялъ, хоромы разметалъ! Послѣ и самъ свалился и
спалъ безъ просыпу трое сутокъ; а какъ пробудился, стали
ему показывать, сколько онъ бѣдъ надѣлалъ; велнканъстрахъ-
какъ удивился, и говоритъ: «ну, Иванъ купеческой сынъ! узналъ
я, каковъ хмѣль; хвались же ты ивою отнынѣ и дд вѣку.»
(Змпшна п аріаігмьскоі губервіа.)
24.
ЗОЛОТАЯ ГОРА.
Промоталея-прогулялся купеческой сынъ, до того пришло,
что ѣсть нечего; взялъ онъ лопату, вышелъ на торговую
206
площадь і сталъ поджидать — не найметъ ли кто въ работ-
ники. Вотъ «летъ семисотной купецъ въ раззолбчѳной каре-
тѣ; увидали его поденщики и всѣ, сколько ни было, врозь
разсыпались, по угламъ попрятались. Оставался на площа-
ди всего - нйвсего одинъ купеческой сынъ. «Хочешь работы,
молддѳцъ? наймись ко мнѣ», говоритъ семисотной купецъ.
— Изволь; я за тѣмъ на площадь привелъ. «А что возь-
мешь?» — Положи нй день по сотнѣ рублёвъ — еъ меня м
будетъ! «Что такъ дорого?» — А дорого, такъ поди - ищи де-
шеваго; вишь, сколько народу здѣсь было, а ты пріѣхалъ —
всѣ разбѣжались. «Ну, ладно! приходи завтра на пристань.»
На другой день поутру пришелъ купеческой сынъ на при-
стань; семисотной купецъ давно его дожидается. Сѣли они
на корабль в поѣхали въ море. Ѣхалп-ѣхали—посреди моря
островъ виднѣется, на томъ островѣ стоятъ горы высокія, а
у самаго берега что-то словно огнемъ горитъ. «Никакъ по-
жаръ видѣнъ!» говоритъ купеческой сынъ. — Нѣтъ, это ной
золотой дворецъ. Привалили къ острову, вышли нА берегъ
на встрѣчу семисотному купцу прибѣжала жена вмѣстѣ съ
дочкою, и дочь — такая красавица, чтд ни вздумать, ни
взгадать, ни въ сказкѣ сказать. Тбтчасъ они поздоровались,
пошли во дворецъ, в новаго работника съ собой взяли; сѣли
за столъ, стали пить-ѣсть, веселиться. «Куда день ни шелъ!
говоритъ хозяинъ, сегодня попируемъ, а завтра и за работу
пріймѳмся.» А купеческой сынъ былъ собою молбдецъ,
статной, рослой, кровь съ молокомъ; полюбился онъ красной
дѣвицѣ. Вышла она въ другую комнату, вызвала его тайкомъ
в дала ему кремень да кресало: «возьми, будешь въ нуждѣ—
пригодятся!» На другой день семисотной купецъ отправился
съ своимъ работникомъ къ высокой золотой горѣ: лѣзть на
нее — не взлѣзть, ползти—не взползти! «Ну-ка! говоритъ,
выпьемъ напередъ.» И поднёсъ ему соннаго зелья. Работ-
207
икъ выпилъ  заснулъ. Купецъ досталъ ножъ, убилъ леда-
щую клячу, вынотрошвлъ, недожалъ парка въ лошадиное
брюхо, сунулъ туда лопату и зашилъ, а санъ въ кустахъ
притаился. Вдругъ прилетаютъ вброны черные-носы желѣз-
ные, ухватили падаль, унесли н& гору, и ну клевать; съѣли
лошадь и стали былб добираться до купеческаго сына. Тутъ
онъ проснулся, отъ чорныхъ вброновъ отпахнулся, глянулъ
туда сюда, и спрашиваетъ: «гдѣ я?» Отвѣчаетъ семисотной
купецъ: «на золотой горѣ; бера-ка лопату, да копай золото.*
Вотъ онъ копалъ-копалъ, все на-нкзъ бросалъ; а купецъ на
возы складывалъ. Къ вечеру девять возовъ поспѣло. «Бу-
детъ! говоритъ семисотной купецъ; спасибо за работу, про-
щай!» — А я-то? «А ты какъ знаешь! васъ тамъ на горѣ
девяносто девять сгинуло; съ тобой ровно сто будетъ!» Ска-
залъ купецъ и уѣхалъ. «Что тутъ дѣлать? думаетъ купече-
ской сынъ, сойдти еъ горы никакъ нельзя; приходится поме-
реть голодною смертію!» Стоитъ на горѣ, а надъ нимъ такъ
н вьются вброны чорные-носы желѣзные; видно, добычу почу-
яли! Сталъ онъ припоминать, какъ все это сдѣлалось, и пришло
ему наумъ, какъ вызывала его красная дѣвица, подавала
кремень да кресало, а сама приговаривала: «возьми, будешь
въ нуждѣ — пригодится! • — А вѣдь это она недаромъ ска-
зала! дай попробую. Вынулъ купеческой сынъ кремень и кре-
сало, ударилъ разъ—и тотчасъ выскочило два мблодца: «что
угодно? чего надобно?»—Снесите меня еъ горы къ мор-
еному берегу. Только уепѣлъ вымолвить, они его подхвати-
ли и бережно съ горы снесли. Идетъ купеческой сынъ по
берегу, глядь — мимо острова корабль плыветъ. «Эй, добрые
люди-корабельщики! возьмите меня съ собой.» — Нѣтъ,
братъ! некогда останавливаться; мы за эту остановку схе
вёрстъ сдѣлаемъ. Миновали корабельщики островъ — стали
дуть имъ вѣтры встрѣчные, поднялась буря страшная. «Ахъ!
208
видео, оиъ ве простой человѣкъ; лучше воротимся да возь-
мемъ еге ве корабль. • Повернули къ петрову, пристали п
берегу, ввили купеческаго еым а отвезли его въ родной го-
родъ. Много ли, мало ли прошло времени — ваялъ купече-
ской сынъ лопату, 'вывелъ на торговую площадь и ждетъ
иаймщика. Опятъ ѣдетъ въ равзелочевой каретѣ семисотной
купецъ; увидали его поденщики, всѣ врозь разсыпались, по
угламъ попрятались. Оставался одинъ купеческой сынъ. Най-
мись ко мнѣ», говоритъ ему семисотной купецъ. — Изволь!
положи Н& день но двѣсти рубленъ, и давай работу. «Экой доро-
гой!» — А дорогбй, такъ поди-поймай дешеваго; ввшь, сколы»
народу здѣсь было, а ты показался — сейчасъ разбѣжались.
•Ну, ладно! приходи завтра на пристань.» На утро сошлись они
у пристани, сѣли ва корабль в поѣхали къ острову. Тамъ
одинъ день прогуляли, а другой насталъ — къ золотой горѣ
отправились. Пріѣзжаютъ туда, семисотной купецъ подно-
ситъ работнику чарку: «ну-ка, выпей напередъ!» — Постой,
хозяинъ! ты всему голова, тебѣ первому и пить; дай я тебя
своимъ поподчую. А ужь купеческой сынъ зйгодя соннымъ
зельемъ запасся; налилъ полной стаканъ, я подаетъ семисот-
ному купцу. Тотъ выпилъ и заснулъ крѣпкимъ снопъ. Купече-
ской сынъ зарѣзалъ самую дрянную клячу, выпотрошилъ, по-
ложилъ своего хозяина въ лошадиное брюхо, сунулъ лопату и
зашилъ, а самъ въ кустахъ спрятался. Вдругъ прилетѣли во-
роны чорные-носы желѣзные, подхватили падаль, унесли иі
гору и принялись клевать. Пробудился семисотной купецъ,
глянулъ туда сюда: «гдѣ я?* скрашиваетъ. — На горѣ; бери-
ка лопату да копай золото; коли много накопаешь, научу —
какъ съ горы спуститься. Семисетной купецъ взялся за ло-
пату, копалъ - кона лъ, двѣнадцать возовъ накопалъ. «Йу, те-
перь довольно! говорить купеческой сынъ; спасибо за трудъ,
прощай!» —- А я-то? «А іи какъ знаешь! ваеъ танъ на горѣ
209
девяносто девять сгинуло, съ тобоі ровно сотня будетъ!» За*
брёлъ купеческой сынъ всѣ двѣнадцать возовъ, пріѣхалъ въ
золотой дворецъ, женился на красной дѣвицѣ, дочкѣ купца
семисотнаго, овладѣлъ всѣмъ его богатствомъ, и со всей
семьей переѣхалъ жить въ столицу. А семисотной купецъ
такъ на горѣ и остался; заклевали его вброны норные - носы
желѣзные.
25.
ХРУСТАЛЬНАЯ ГОРА.
Въ нѣкоторомъ царствѣ, въ нѣкоторомъ государствѣ жилъ-
былъ царь; у царя было три сына. Вотъ дѣти и говорятъ ему:
«милостивой государь батюшка! благослови насъ; мы на охо-
ту поѣдемъ.» Отецъ благословилъ, и они поѣхали въ разныя
стороны. Малой сынъ ѣздилъ-ѣздилъ и заплутался; выѣзжа-
етъ на поляну, на полянѣ лежитъ палая *) лошадь, около
»той падали собралось много всякаго звѣря, птицы и гаду.
Поднялся соколъ, прилетѣлъ къ царевичу, сѣлъ ему на плечо
и говоритъ: «Иванъ-царевичъ! раздѣли намъ зту лошадь; ле-
житъ она здѣсь тридцать три года, а мы все споримъ, а какъ
подѣлить — не придумаемъ.» Царевичъ слѣзъ съ своего до-
браго коня и раздѣлилъ падаль: звѣрямъ — кости,' птицамъ
— мясо, кожа — гадамъ, а голова — муравьямъ. «Спасибо,
Иванъ-царевичъ! сказалъ соколъ; за зту услугу можешь ты
обращаться яснымъ соколомъ и муравьемъ всякой разъ,
какъ захочешь.» Иванъ-царевичъ ударился о сырую землю,
сдѣлался яснымъ соколомъ, взвился и полетѣлъ въ трн-
*) Изіохшм.
14
210
десятое государство; а того государства больше чѣмъ ва
половину втянуло въ хрустальную гору. Прилетѣлъ право
во дворецъ, оборотился добрымъ молодцемъ, и спрашива-
етъ придворную стражу: «не возьметъ ли вашъ государь ме-
ня въ службу къ себѣ?» — Отчего не взять такого молодца!
Вотъ онъ поступилъ къ тому царю на службу, и живетъ
у него недѣлю, другую в третью. Стала просвться царевна:
«государь мой батюшка! позволь мнѣ съ Ивавомъ-царевмчемъ
ва хрустальной горѣ погулять.» Царь позволилъ. Сѣли они
ва добрыхъ коней и поѣхали. Подъѣзжаютъ къ хрустальной
горѣ, вдругъ откуда ни возьмись — выскочила золотая коза.
Царевичъ погналъ за ней, скакалъ-скакалъ, козы ве добылъ,
а воротился назадъ — и царевны нѣту! Что дѣлать? какъ къ
царю на глаза показаться? Нарядился онъ такимъ древнимъ
старичкомъ, чтд и признать нельзя; пришелъ во дворецъ в
говоритъ царю: «ваше величество! найми меня стадо паетм.»
— Хорошо, будь пастухомъ; коли прилетитъ змѣй о трехъ
головахъ — дай ему три коровы, коля о шести головахъ
— дай шесть коровъ, а коли о двѣнадцати головахъ — то
отсчитывай двѣнадцать коровъ. Иванъ-царевичъ погналъ стадо
по горамъ, по доламъ; вдругъ летитъ съ озера змѣй о трехъ
головахъ: «эхъ, Иванъ-царевичъ, за какое ты дѣло взялся?
гдѣ бы сражаться доброму мблодцу, а онъ стадо пасётъ! Ну-
ка, говорятъ, отговм мнѣ трёхъ коровъ.» — Не жирно лм бу-
детъ? отвѣчаетъ царевичъ; я самъ въ суточки ѣмъ по одной
уточкѣ; а ты трехъ коровъ захотѣлъ... Нѣтъ тебѣ ни одной!
Змѣй осерчалъ я вмѣсто трехъ захватилъ несть коровъ;
Иванъ-царевичъ тотчасъ обернулся яснымъ соколомъ, снялъ
у змѣя три головы и погналъ стадо домой. «Что, дѣдушка,
спрашиваетъ царь, прилеталъ лм трехъглавой змѣй, далъ ли
ему трехъ коровъ?» — Нѣтъ, ваше величество, ни одной вё
далъ! На другой день гонитъ царевичъ стадо по горамъ, по
211
доламъ; прилетаетъ еъ озера змѣй о шеста головахъ в требу-
етъ шесть коровъ. «Ахъ ты, чудо-юдо обжорливое! я самъ въ
суточки ѣмъ по одной уточкѣ; а ты чего захотѣлъ! Не данъ
тебѣ на единой!» Змѣй осерчалъ, вмѣсто шести захватилъ
двѣнадцать коровъ; а царевичъ обратился яснымъ соколомъ,
бросился на змѣя и снялъ у него шесть головъ. Пригналъ
домой стадо; царь в спрашиваетъ: «что, дѣдушка, прилеталъ
ля шестиглавой змѣй, много ли мое стадо поубавилось?»
— Прилетать-то прилеталъ, да ничего нё взялъ! Позднимъ
вечеромъ оборотился Иванъ-царевичъ въ муравья, и сквозь
малую трещинку заползъ въ хрустальную гору; смотритъ
— въ хрустальной горѣ сидитъ царевна. «Здравствуй, гово-
ритъ Иванъ-царевичъ, какъ ты сюда попала?»— Меня унёсъ
змѣй о двѣнадцати головахъ; живетъ онъ на батюшкиномъ
озерѣ—въ томъ змѣѣ сундукъ таится, въ сундукѣ—заяцъ,
въ зайцѣ — утка, въ уткѣ — яичко, въ яичкѣ — семячко;
коли ты убьешь его да достанешь это семячко, втѣпоры
можно хрустальную гору извести и меня избавить. Иванъ-
царевичъ вылѣзъ изъ той г.оры, снарядился пастухомъ и по-
гналъ стадо. Вдругъ прилетаетъ змѣй о двѣнадцати головахъ:
«ахъ, Иванъ-царевичъ! нё за свое ты дѣло взялся; чѣмъ бы
тебѣ доброму мёлодцу сражаться, а ты стадо пасёшь... Ну-ка,*
отсчитай мнѣ двѣнадцать коровъ!» — Жирно будетъ! я самъ
въ суточки ѣмъ по одной уточкѣ; а ты чего захотѣлъ! На-
чали они сражаться, и долго ли, коротко ли сражались
— Иванъ-царевичъ побѣдилъ змѣя о двѣнадцати головахъ,
разрѣзалъ его туловище и на правой сторонѣ нашелъ сундукъ:
въ сундукѣ — заяцъ, въ зайцѣ — утка, въ уткѣ — яйцо,
въ яйцѣ — семячко. Взялъ это семячко, зажёгъ и поднёсъ
къ хрустальной горѣ—гора скоро растаяла. Иванъ-царевичъ
вывелъ оттуда царевну и привёзъ ее къ отцу; отецъ возра-
довался и говоритъ царевичу: «будь ты моимъ зятемъ!» Тутъ
1Г
212
ихъ и обвѣнчали; ва той свадьбѣ и я былъ, медъ-пиво палъ,
по бородѣ текло, въ ротъ не попало.
26.
ЧУ ДЕСВАЯ РУБАШКА.
Въ нѣкоторомъ царствѣ жилъ богатой купецъ; померъ
купецъ и оставилъ трехъ сыновей на возрастѣ. Старшіе два
каждой день ходили охотничать. Въ одно время выпросила
они у матери и младшаго брата Ивана на охоту, завела его
въ дремучій лѣсъ в оставили тамъ — съ тѣмъ, чтобы все
отцовское имѣніе раздѣлить межъ собой на двѣ части, а его
лишить наслѣдства. Иванъ-купеческой сынъ долгое время
бродилъ пб лѣсу, питаясь ягодами да кореньями; наконецъ вы-
брался на прекрасную ровнину, и на той ровнинѣ увидалъ
домъ. Вошелъ въ комнаты, ходилъ-ходилъ — нѣтъ никого,
вездѣ пусто; только въ одной комнатѣ столъ накрытъ на три
прибора, на тарелкахъ лежатъ три хлѣба, передъ каждымъ
приборомъ по бутылкѣ съ виномъ поставлено. Иванъ-купече-
сгідй сынъ откусилъ отъ каждаго хлѣба по малому кусочку,
съѣлъ, и потбмъ изъ всѣхъ трехъ бутылокъ отпилъ по-не-
множку, и спрятался за дверь. Вдругъ прилетаетъ орелъ *),
ударился о землю и сдѣлался молодцемъ; за нимъ прилетаетъ
соколъ, за соколомъ воробей — ударились о землю а оборо-
тились тоже добрыми мблодцами. Сѣли за столъ кушать. «А
вѣдь хлѣбъ да вино у насъ початыі» говоритъ орелъ. — И
то правда! отвѣчаетъ соколъ; видно, кто-нибудь къ намъ
въ гости пожаловалъ. Стали гостя искать-вызывать. Го-
*) Вар. врроп.
213
юрвтъ орелъ: «покажись-ка намъ! коли ты старо! стари-
чокъ — будешь намъ родной батюшка, коля добро! моло-
децъ—будешь родно! братецъ, колн ты старушка — будешь
мать родная, а колн красная дѣвица — назовемъ тебя род-
но! сестрицею.* Иванъ- купеческой сынъ вышелъ изъ-за
двери; они его ласково приняли и назвали своимъ братцемъ.
На другой день сталъ орелъ просить Ивана-купеческаго сы-
на: «сослужи намъ службу — останься здѣсь и ровно черезъ
годъ въ втотъ само! день собери на столъ.» — Хорошо,
отвѣчаетъ купеческой сынъ, будетъ исполнено. Отдалъ ему
орелъ ключи, позволилъ вездѣ ходить, на все смотрѣть,
только одного ключа, чтд на стѣнѣ висѣлъ, брать не велѣлъ.
Послѣ того обратились добрые мдлодцы птицами: орломъ,
соколомъ и воробьемъ, и улетѣли. Иванъ-купечѳской сынъ
ходилъ однажды пд двору и усмотрѣлъ въ землѣ дверь за
крѣпкимъ замкдмъ; захотѣлось туда заглянуть, сталъ ключи
пробовать — ни одинъ пе приходится; побѣжалъ въ комнаты,
снялъ со стѣны запретно! ключъ, отперъ замдкъ и отворилъ
дверь. Въ подземельи богатырской конь стоитъ — во всемъ
убранствѣ, по обѣимъ сторонамъ сѣдлі двѣ сумки привѣшены:
въ одно! — золото, въ другой — самоцвѣтные камни. На-
чалъ онъ коня гладить; богатырской конь ударилъ его копы-
томъ въ грудь и вышибъ изъ подземелья на цѣлую сажень.
Отъ того Иванъ-купеческой сынъ спалъ безпробудно до того
самаго дня, въ которой должны прилетѣть его названные
братья. Какъ только проснулся, заперъ онъ дверь, ключъ на
старое мѣсто повѣсилъ и накрылъ столъ на три прибора.
Вотъ прилетѣли орелъ, соколъ и воробей, ударились о землю
и сдѣлались добрыми мдлодцами, поздоровались и сѣли обѣ-
дать. На другой день началъ просить Ивана-купеческаго сына
соколъ: сослужи де службу еще одинъ годъ! Иванъ-ку-
печеской сынъ согласился. Братья улетѣли, а онъ опатъ по-
214
велъ пб двору, увидалъ въ землѣ другую дверь, отперъ ее
тѣкъ-же ключемъ. Въ подаевельв богатырской ковь стоитъ
— во всемъ убранствѣ, по обѣимъ сторонамъ еѣдлі еумкм
прицѣплены: въ одной — золото, въ другой — самоцвѣтные
камни. Началъ онъ кона гладить; богатырской конь ударилъ
его копытомъ въ грудь и вывибъ изъ подземелья на цѣлую
сажень. Отъ того Иванъ-купеческой сынъ спалъ безпробудно
столько-же времени, какъ и прежде; проснулся въ тотъ еа-
мой день, когда братья должны прилетѣть, заперъ дверь,
ключъ на стѣну повѣсилъ в приготовилъ столъ. Прилетаютъ
орелъ, соколъ и воробей; ударились о землю, поздоровались
и сѣли обѣдать. На другой день поутру началъ воробей про-
сить Ивана-купеческаго сына: сослужи де службу еще одинъ
годъ! Онъ согласился. Братья обратились птицами и улетѣли.
Иванъ-купеческой сынъ прожилъ цѣлой годъ одвнъ-одввёхо-
зекъ, и когда наступилъ урочной день т- накрылъ столъ и
дожидаетъ братьевъ. Братья прилетѣли, ударились о землю
в сдѣлались добрыми мблодцами; вошли, поздоровались и по-
обѣдали. Послѣ обѣда говорилъ старшій братъ орелъ: «спаси-
бо тебѣ, купеческой сынъ, за твою службу; вотъ тебѣ бога-
тырской ковь — дарю со всею збруею, и съ золотомъ, и еъ
камнями самоцвѣтными.» Середній братъ соколъ подарилъ
ему другаго богатырскаго коня, а меньшой братъ воробей
— рубашку: «возьми, говоритъ; эту рубашку пуля не беретъ;
коли надѣнешь ее — никто тебя не осилитъ!» *)
*) Варіантъ: Сослужи намъ службу, говоритъ орелъ, стоі всю мотъ на
часахъ, и когда подуетъ вѣтеръ в громъ загремитъ — разбуди насъ ме
ѵѣшми.»—Хорошо, отвѣчалъ Иванъ-купеческоі сынъ. Трм брата поужинала м
легли сдать, а иуоечесиоі сынъ на часахъ лпалъ. Въ еамую полночь подшмеа
.вихрь, загремѣлъ громъ — прилетаетъ трехъглавоі змѣі: «а вотъ когда вы
сонные: ивѣ попалиса!» Иванъ-купеческоі сынъ ве захотѣлъ будить братьевъ,
выхватилъ мечь а сразу снесъ змѣю всѣ три головы. (За згу службу браты
наградой его богатырскимъ ковенъ и чудесною рубашкою,)
215
Иванъ-купеческой сынъ надѣлъ ту рубашку, сѣлъ на бо-
гатырскаго кона и поѣхалъ сватать за себя Елену Прекра-
сную; а объ неі было по всему свѣту объявлено: кто побѣ-
дитъ Змѣя Горыныча, за того ей замужъ идти. Иванъ-купе-
ческой сынъ напалъ на Змѣя Горыныча, побѣдилъ его, и
ужь собирался защемить ему голову въ дубовой пень, да
Змѣй Горынычъ началъ слезно молитьпросить: «не бей меня
дЬ смерти, возьми къ себѣ въ услуженіе; буду тебѣ вѣрной
слуга!» Иванъ-купеческой сынъ сжалился, взялъ его съ со-
бою, привезъ къ Еленѣ Прекрасной, и немного погодя женил-
ся на ней, а Змѣя Горыныча сдѣлалъ поваромъ. Разъ уѣхалъ
купеческой сынъ на охоту, а Змѣй Горынычъ обольстилъ
Елену Прекрасную и приказалъ ей развѣдать: отчего Иванъ-
купеческой сынъ такъ мудръ и силенъ? Змѣй Горынычъ сва-
рилъ крѣпкаго зелья, а Елена Прекрасная напоила тѣмъ
зельемъ своего мужа и стала выспрашивать: «скажи, Иванъ-
купеческой сынъ, гдѣ твоя мудрость?» — На кухнѣ, въ вѣ-
никѣ. Елена Прекрасная взяла зтотъ вѣникъ, изукрасила
разными цвѣтами и положила на видное мѣсто. Иванъ-купе-
ческой сынъ, воротись съ охоты, увидалъ вѣникъ, и спра-
шиваетъ: «зачѣмъ этотъ вѣникъ изукрасила?» — А затѣмъ,
говоритъ Елена Прекрасная, что въ немъ твоя мудрость и
сила скрываются. «Ахъ, какъ-же ты глупа! развѣ можетъ
моя сила и мудрость быть въ вѣникѣ?» Елена Прекрасная
опять напоила его крѣпкимъ зельемъ и спрашиваетъ: «скажи,
милой, гдѣ твоя мудрость?» — У быка въ рогахъ. Она при-
казала вызолотить быку рога. На другой день Иванъ-купе-
ческой сынъ, воротясь съ охоты, увидалъ быка, и спраши-
ваетъ: «что это значитъ? зачѣмъ рога вызолочены?» — А за-
тѣмъ, отвѣчаетъ Елена Прекрасная, что тутъ твоя сила и
мудрость скрываются. «Ахъ, какъ-же ты глупа! развѣ мо-
жетъ моя сила и мудрость быть въ рогахъ?» Елена Прекрае-
216
вая напопла нужа крѣпкимъ зельемъ и безотвязно стала
его выспрашивать: «скажи, милой, гдѣ твоя мудрость, гдѣ
твоя сила?» Иванъ-купеческой сынъ выдалъ ей тайну: «моя
сила и мудрость вотъ въ зтой рубашкѣ.» Послѣ того оньа-
вѣлъ я уснулъ; Елена Прекрасная сняла съ него рубавку,
изрубила его въ мелкіе куски и приказала выбросить въ чи-
стое поле, а сама стала жить съ Змѣемъ Горынычемъ.
Трое сутокъ лежало тѣло Ивана-купеческаго сына по чи-
сту полю разбросано; ужь вброны слетѣлись клевать его. На
ту пору пролетали мимо орелъ, соколъ и воробей, увидали мерт-
ваго брата в рѣшились помочь ему. Тотчасъ бросился со-
колъ внизъ, убилъ еъ валету воронёнка и сказалъ старому
ворону: «принеси скорѣе мертвой и живой воды!» Воровъ по-
летѣлъ и принесъ мертвой и живой воды. Орелъ, соколъ и
воробей сложили тѣло Ивана-купеческаго сына, спрыснули
сперва мертвою водою, а потомъ живою. Иванъ-купеческой сынъ
всталъ, поблагодарилъ ихъ; они дали ему золотой перстень.
Только что Иванъ-купеческой сынъ надѣлъ перстень вй руку,
какъ тотчасъ оборотился ковенъ, и побѣжалъ на дворъ Елены
Прекрасной. Змѣй Горынычъ узналъ его, приказалъ пой-
мать этого коня, поставить въ конюшню и на другой день поутру
отрубить ему голову. При Еленѣ Прекрасной была служавка;
жаль ей стало такого славнаго кона, пошла въ конюшню,
сама горько плачетъ и приговариваетъ: «ахъ, бѣдной конь!
теба завтра казнить будутъ.» Провѣщалъ ей конь человѣче-
скимъ голосомъ: «приходи завтра, красваа дѣвица, на мѣсто
казни, и какъ брызгаетъ кровь моя нйземь— заступи ее сво-
ей вожкою; послѣ собери зту кровь вмѣстѣ съ землею и раз-
бросай кругомъ дворца.» Поутру повели коня казнить; отру-
били ему голову, кровь брызгвула — красная дѣвица засту-
пила ее своей вожкою, а послѣ собрала вмѣстѣ съ землею и
разбросала кругомъ дворца: въ тотъ-же день выросли кру-
217
го» дворца славныя садовыя деревья. Змѣй Горынычъ от-
далъ приказъ вырубить ати деревья и сжечь всѣ до едина-
го. Служанка заплакала и пошла въ садъ въ послѣдній разъ
погулять-полюбоваться. Провѣщало ей одно дерево человѣ-
ческимъ голосомъ: «послушай, красная дѣвица! какъ станутъ
садъ рубить, ты возьми одну щепочку ‘) и брось въ озеро.* *
Она такъ и сдѣлала, бросила щепочку въ озеро — щепочка
оборотилась золотымъ селезнемъ и поплыла по водѣ. При-
шелъ на то озеро Змѣй Горынычъ—вздумалъ поохотничать,
увидалъ золотаго селезня: «дай (думаетъ) живьёмъ поймаю!»
Снялъ еъ себя чудесную рубашку, чтё Ивану - купеческому
сыну воробей подарилъ, в бросился въ озеро. А селезень все
дальше-дальше, завелъ Змѣя Горыныча въ глубь, вспорх-
нулъ— и нй берегъ, оборотился добрымъ мдлодцемъ, надѣлъ
рубашку и убилъ змѣя *). Послѣ того пришелъ Иванъ-купв'
ческой сынъ во дворецъ, Елену Прекрасную разстрѣлялъ, і
па ея служанкѣ женился в сталъ съ нею жить-поживать, до
бра наживать.
(Зашеава въ оренбургская губернія, уоансаоиъ уѣздѣ.)
*) Вар вѣточку.
*) Вар. Провѣщала красноі дѣвицѣ абмм: «какъ станутъ садъ рубать,
га возлѣ ием будь; брызгаетъ азъ неал кровь на твое платье — ты ото
мѣсто вырѣжь в брось въ озеро!» і^аснав дѣвица стала вездѣ аблоп; ста-
ли аблошо топоромъ рубать, брызгаула взъ аса кровь врано дѣвицѣ ва
пдатье; она вырѣзала зто штво в бросала въ озеро. Заѣі Горынычъ уви-
давъ, что въ озерѣ славваа рыба плещетсд, захотѣлъ изловить ее, раздѣла
и велѣвъ въ воду; тѣмъ времененъ рыба прыгнула вЬ берегъ и обернулась
Цраномьлувоаоеквп сынокъ...
218
27.
АРЫСЬ-ПОЛЕ.
У старика была дочь-красавица; жилъ оиъ съ нею тихо и
мирно, пока ни женился на другой бабѣ, а та баба была злая
вѣдьма. Но возлюбила она падчерицу, пристала къ старику:
«прогони ее изъ дому, чтобъ я ее и въ глаза не видала.> Ста-
рикъ взялъ да и выдалъ свою дочку замужъ за хорошаго че-
ловѣка; живетъ она съ мужемъ да радуется, и родила ему
мальчика. А вѣдьма еще пуще злится, зависть ей покоя не
даетъ; улучила она время, обратила свою падчерицу звѣремъ
Арысь-поле и выгнала въ дремучій лѣсъ, а въ падчерицыно
платье нарядила свою родную дочь и подставила ее вмѣсто
настоящей жены. Такъ все хитрд сдѣлала, что ни мужъ, ни
люди — никто обмана не видитъ. Только старая мамка одна
и смекнула, а сказать боится. Съ того самаго дня, какъ толь-
ко ребёнокъ проголодается, мамка понесетъ его къ лѣсу н
запоетъ:
Арысь-поле! діті крготь.
Дт крэтіть, пять-ѣсть хочетъ.
Арысь-поле прибѣжитъ, сброситъ свою шкурку подъ
колоду, возьметъ мальчика, накормитъ; послѣ надѣнетъ
опять шкурку и уйдетъ въ лѣсъ. «Куда вто мамка еъ
ребёнкомъ ходитъ?» думаетъ отецъ. Сталъ за нею при-
сматривать; увидалъ, какъ Арысь-поле прибѣжала, сбро-
сила съ себя шкурку и стала кормить малютку. Онъ
подкрался изъ-ва кустовъ, схватилъ шкурку и спалилъ
ее. «Ахъ, что-то дымомъ пахнетъ; никакъ моя шкурка
горитъ!» говоритъ Арысь-поле. — Нѣтъ, отвѣчаетъ мамка,
вто вѣрно дровосѣки лѣсъ подожгли. Шкурка сгорѣла, Арысь-
поле приняла прежній видъ и разсказала все своему мужу.
219
Тотчасш собрались лижі, схватили вѣдьму  сожгли ее виі-
вті еі ея дочерью,
28.
ЖАДИАЖ СТАРУХА %
Жилъ старикъ со старухою; пошелъ въ лѣсъ дрова рубить.
Сыскалъ старое дерево, подпалъ топоръ я сталъ рубятъ. Го-
ворятъ ему дерево: «ве рубя иеня, пужічокъ! чтй тебѣ надо,
все сдѣлаю.» — Ну, сдѣлай, чтобы я богатъ былъ. «Ладно;
ступа* доиоі, всего у тебя вдоволь будетъ.» Воротился ста-
рікъ допой—юба новая, словно чаша полная, денегъ куры не
клюютъ, хлѣба на десятки лѣтъ хватитъ, а чіі коровъ, лова-'
деі, овецъ... въ три дня не сосчитать!» •) «Ахъ, старикъ, от-
Си. вып. ѴШ, № 15 — ѵ) Варіантъ /-«.* Жили-были стари» да
старуха. Стара» на печи лежитъ, а старуха его бранятъ: «пода*ко, старой
хрычъ, хотъ дрова рубя!» Попа» старя», лн(ѣ)сиу подломилъ •— выско-
чила лисица  говорятъ: «чего тебѣ, старя», надо?» — У йена, натуши
лиса, хлѣба нѣту. «Поди домой, все будетъ.» Вернулся4 стара» домой, а у
(н)его ужъ хлѣбъ есть. На другой деаъ старуха опеть посылаетъ старика домъ
просятъ. Пошелъ старя» п лисицѣ: -у мевя, говорятъ, матушка лиса, дона
мѣту.'» — Пода домой, все будетъ. Вернулся стара», а у его ужъ именной
домъ. Ва третій день старуха опеть посылаетъ его скота просить. Пришелъ
старикъ къ лисицѣ  говорятъ: «у мена, матушка лиса, скота нѣту. — Поди
домой, все будетъ. Вернулся старикъ, а у его цѣлой дворъ скота... (Запи-
сано въ пермской губернія* чердыисвоиъ уѣздѣ.)
Варіантъ 2-й: Жилъ старикъ со старухою, дѣтей у нихъ не было. Разъ
поѣхалъ старикъ на своей кобылѣ въ лѣсъ по дрова, пріѣхалъ, подошелъ »
сухой лѣсинѣ и собирается ее срубить, да вдругъ увидалъ иа ней птичку»
невеличку. Птичка ^невеличка баетъ старику: «дѣдушка! не рубя зту лѣсину; и
тебѣ что хоть сдѣлаю.» — А что сдѣла(е)шь? баетъ стари». «Хотъ злата,
хотъ сёребра дамъ » — Ладно, сказалъ старикъ. Дала ему птичка-невеличка
цѣлую кучу денегъ; принёсъ старо» домой и мжилъ со старухою богато-
богато. Пожили сколько-то иреяоня, баетъ старуха старку: «ступай-»іггич*
220
куда вее вто?» спрашиваетъ старуха. — Да вотъ, жена, а та-
кое дерево нашелъ—чтд ни пожелай, то и сдѣлаетъ. Пожили
съ мѣсяцъ; пріѣлось старухѣ богатое житье, говоритъ стари-
ку: «хоть живемъ мы богато, да что въ атомъ толку, коли
люди насъ не почитаютъ! Захочетъ бурмистръ, и тебя и меня
на работу погонитъ; а придерется, такъ и палками накажетъ.
Ступай къ дереву, проси, чтобъ ты бурмистромъ былъ.» Взялъ
старикъ топоръ, пошелъ къ дереву и хочетъ подъ самой ко-
рень рубить. «Что тебѣ надо?» спрашиваетъ дерево. — Сдѣ-
лай, чтобы я бурмистромъ былъ. «Хорошо, ступай съ Богомъ!»
Воротился домой, а его ужь давно солдаты дожидаютъ: «гдѣ
ты, закричали, старой чортъ, шатаешься? отводи скорѣй намъ
квартиру, да чтобъ хорошая была. Ну-ну, поворачивайся!» А
сами тесаками его по горбу да по горбу. Видитъ старуха, что
и бурмистру не всегда честь, и говоритъ старику: «чтд за ко-
рысть быть бурмистровой женою! Вотъ тебя солдаты приби-
ли, а ужь о баринѣ и говорить нечего: что захочетъ, то и
сдѣлаетъ. Ступай - ка ты къ дереву да проси, чтобъ сдѣлало
тебя бариномъ, а меня барыней.» Взялъ старикъ топоръ, по-
шелъ къ дереву, хочетъ опять рубить; дерево спрашиваетъ:
«что тебѣ надо, старичокъ?» — Сдѣлай меня бариномъ, а ста-
руху барыней. «Хорошо, ступай съ Богомъ!» Пожила старуха
въ барствѣ, захотѣлось ей бблываго, говоритъ старику: «чтд
за корысть, что я барыня! вотъ кабы ты былъ полковникомъ,
а я полковницей — иное дѣло! всѣ бы намъ завидовали.» По-
гнала старика снова къ дереву; взялъ онъ топоръ, пришелъ и
собирается рубить. Спрашиваетъ его дерево: «что тебѣ на-
добно?» — Сдѣлай меня полковникомъ, а старуху полковни-
цей. — «Хорошо, ступай съ Богомъ!» Воротился старикъ до-
И-іемімкі, пусть тей мч&пввмп сдВметх іо» сотатп — все ір*
•!» (Залямво въ «мкейемі гуйрвй.)
221
ой. а его полковникомъ пожаловали. Прошло нѣсколько вре-
мена, говоритъ ему старуха: «велико ли дѣло — полковникъ!
Генералъ захочетъ, подъ арестъ посадитъ. Ступай къ дереву,
проси, чтобы сдѣлало тебя генераломъ, а меня генеральшею.* *
Пошелъ старикъ къ дереву, хочетъ топоромъ рубить. «Что
тебѣ надобно?* спрашиваетъ дерево, —г Сдѣлай мена генера-
ломъ, а старуху генеральшею. «Хорошо, иди съ Богомъ!» Во-
ротился старикъ домой, а его въ генералы произвели. Опять
прошло нѣсколько времени, наскучило старухѣ быть генераль
шею, говоритъ она старику: «велико ли дѣло — генералъ!
Государь захочетъ, въ Сибирь сошлетъ. Ступай къ дереву,
проси, чтобы сдѣлало тебя царемъ, а меня царицею.* При-
шелъ старикъ къ дереву, хочетъ топоромъ рубить. «Что тебѣ
надобно?» спрашиваетъ дерево. — Сдѣлай меня царемъ, а
старуху царицею. «Хорошо, иди съ Богомъ!» Воротился ста-
рикъ домой, а за нимъ ужь послы пріѣхали: «государь де по-
меръ, тебя на его мѣсто выбрали.» Ни много пришлось стари-
ку со старухой нацарствовать; показалось старухѣ мало быть
царицею, позвала старика и говоритъ ему: «велико ли дѣло-
царь! Богъ захочетъ, смерть нашлетъ, и запрячутъ тебя въ
сырую землю. Ступай-ка ты къ дереву да проси, чтобы сдѣ-
лало насъ богами.» Пошелъ старикъ къ дереву. Какъ услыха-
ло оно эти безумныя рѣчи, зашумѣло листьями и въ отвѣть
старику молвило: «будь же ты медвѣдемъ, а твоя жена мед-
вѣдицей!» Въ ту-жъ минуту старикъ обратился медвѣдемъ,
а старуха медвѣдицей, и побѣжали въ лѣсъ ’).
’) Вар. «будъ-же ты, старикъ, пбсъ, а твое жена — сука!»
*) Вар. «СтупаЯ-ка ты къ птвчкѣ-невеличкѣ, да проси, чтобы насъ ева-
тыжи сдѣлала.» Старивъ пошелъ въ вѣсъ, проситъ птвчку-невеличку сдѣлать
ихъ свлтыии. «Хорошо!* слазала птичка. Старивъ вороплса доиоі; нѣтъ ни
дворца, ни денегъ, ни запасовъ; стоитъ стараа избушка, вк бонъ покосвласл, а
въ избушкѣ старуха въ прежнемъ дыравокъ сараеанѣ сидитъ. Какъ бытъ?
чѣжъ коржитьса? Говоритъ старуха: «ну. старикъ, поди иъ птичкѣ, вопроси
222
29.
ОТЕЦЪ И ДОЧЬ.
Въ нѣкоторомъ царствѣ, не въ нашемъ государствѣ жилъ-
былъ богато! купецъ, у него жена была красавица, а домъ
такова, чтд даже родную мать красото! превзошла. Пришло
врема, купчиха заболѣла и померла. Жаль было купцу, да
дѣлать нечего; похоронилъ ее, поплакалъ-погоревалъ, и сталъ
на свою дочь засматриваться. Обуяла его нечистая любовь,
приходитъ онъ къ родной дочери и говоритъ: «твори со мной
грѣхъ!» Она залилась слезами, долго его уговарнвала-умоля-
ла; нѣтъ, ничего не слушаетъ: «коли не согласишься, говоритъ,
сейчасъ порѣшу твою жизнь!» И сотворилъ съ нею грѣхъ на-
сильно, и съ того самаго времени понесла она чадо. А у того
купца было двѣнадцать прикащиковъ. Какъ только запримѣ-
тилъ онъ, что дочь тяжела, тотчасъ началъ ее выспрашивать:
«послушай, дочь моя милая! когда ты родишь, на кого ска-
жешь?» — На кого мнѣ сказывать? прямо на тебя. «Нѣтъ,
дочка! ты на меня не сказывай, а лучше скажи на прикащи-
ка. «Ахъ, отецъ! какъ я скажу понапрасну на человѣка не-
виннаго?» Сколько купецъ ее ни уговаривалъ, она все свое
твердитъ. А время идетъ да идетъ. Вдругъ пріѣзжаетъ ва
мимъ гонецъ отъ государя: «царь де спрашиваетъ.» Пріѣхалъ
къ царю: «что ваше величество прикажите?» — Собери ко-
рабли да поѣзжай въ тридесятое государство за товарами.
Ну, царя нельзя ие послушаться; хоть не хочешь—поѣдешь.
хлѣба да денегъ; ве умирать же вапъ съ голоду! • Повіелъ старивъ: «шіув-
ва втичи-вевелаиаі да* навь хлѣба в девегъ; вѣдъ вагъ ѣстъ того..
Омѣиетъ ему ппчва: «а развѣ свитые ѣдать? а развѣ савіммъ вуапвн
девъгв?» Схавала и улетѣла...
223
Велѣлъ купецъ изготовить все къ походу, а самъ къ дочери:
«въ послѣдній разъ теба, дочка, спрашиваю: когда ты ро-
дишь, на кого скажешь?» — На кого инѣ сказывать? право
на теба. Купецъ схватилъ остро! мечь со стѣны, и отсѣкъ
ей голову: кровь такъ и брызгнула! Послѣ взялъ убитую,
отнёсъ въ садъ и спряталъ въ погребъ; самъ сѣлъ на ко-
рабль в уѣхалъ въ тридесятое государство.
Всѣмъ домомъ купеческимъ сталъ заправлять главной при-
кащикъ. Вотъ въ первую же ночь снится ему, будто кто го-
воритъ: «что ты спишь? ничего не вѣдаешь, что у тебя при-
ключилося?» Прикащикъ проснулся, взялъ ключи и пошелъ
по кладовымъ; кажись всѣ кладовыя обошелъ, а одинъ ключъ
все лишній, и не придумаетъ прикащикъ, чтё бы такое тѣмъ
ключомъ было заперто. «Дай пойду въ садъ, поразгулаюса!»
Только онъ въ садъ, а соловей сидитъ на кустикѣ, да гром-
ко поетъ, словно человѣческимъ голосомъ выговариваетъ:
«доброй мЬлодѳцъ! вспомни про меня, я здѣсь лежу!» Прика-
щикъ сталъ присматриваться в набрёлъ на погребъ; еле-еле
доискался входа — такъ заросло все травой да деревьями.
Попробовалъ — лишній ключъ какъ разъ сюда пришелся;
отворилъ дверь, а въ томъ погребѣ стоитъ гробъ, въ гробу
дѣвица, кругомъ свѣчи горятъ воску яраго, по стѣнамъ обра-
за въ золотыхъ ризахъ такъ и свѣтятся. Говоритъ вшу дѣ-
вица, дочь купеческая: «сослужи инѣ службу, доброй моло-
децъ! облегчи меня: возьми мечь и вынь взъ меня младенца.»
Прикащикъ побѣжалъ за мечемъ; входитъ въ ту самую гор-
ницу, гдѣ отецъ дочь загубилъ, смотритъ — а на полу, гдѣ
кровь текла, тамъ цвѣты цвѣтутъ! Взялъ мечь, воротился
въ садъ, разрѣзалъ у купеческой дочери чрево, вынулъ мла-
денца и отдалъ его воспитывать своей матери. Ни много, ни
мало прошло времени, пріѣхалъ купецъ изъ тридесятаго го-
сударства; сталъ государю про свои дѣла докладывать, а
ж
мальчикъ прибѣжалъ во дворецъ, давее возлѣ ихъ уви-
вается. «Чей такой славной ребёнокъ?» спрашиваетъ царь.
— Это сынъ моего прикащика. Царь пожелалъ видѣть второ
прикащика; позвали его во дворецъ, а онъ тотчасъ и разска-
залъ все, какъ было. Царь приказалъ купца разстрѣлять, а
мальчика взялъ къ себѣ: и теперь при государѣ живетъ!
30.
БАБА-ЯГА.
Жилъ-былъ старикъ да старуха; дѣтей у нихъ не было.
Ужь чего они вй дѣлали, какъ ни молились Богу, а старуха
все не рожала. Разъ пошелъ старикъ въ лѣсъ за грибами;
попадается ему дорогою старой дѣдъ. «Я Знаю, говоритъ, что
у тебя на мысляхъ; ты все объ дѣтяхъ думаешь. Поди-ка по
деревнѣ, собери съкаждаго двора по яичку и посади на тѣ яйца
клушку *); чтб будетъ, самъ увидишь!» Старикъ воротился
въ деревню; въ ихней деревнѣ былъ сорокъ одинъ дворъ,
вотъ онъ обошелъ всѣ дворы, собралъ съ каждаго по яичку
и посадилъ клушку на сорокъ одно яйцо. Прошло двѣ недѣли,
смотримъ старикъ, смотритъ и старуха — а изъ тѣхъ яичекъ
народились мальчики: сорокъ крѣпкихъ, здоровенькихъ, а
одинъ не удался — хилъ да слабъ! Сталъ старикъ давать
мальчикамъ имена; всѣмъ далъ, а послѣднему не достало
имени. «Ну, говоритъ, будь-же ты Заморышекъ!» *) Ростутъ
у старика со старухою дѣтки, ростутъ не по днямъ, а по ча-
самъ; выросли, и стали работать, отцу съ матерью помогать:
сорокъ молодцевъ въ полѣ возятся, а Заморышекъ дёма
’) НасВщіу. — *) Вар. ПосМПушеп.
225
управляется. Пришло время сѣнокосное; братьи траву коск
ли, стога ставили, поработала съ недѣлю а вернулась на де-
ревню; поѣли чтд Богъ послалъ в легли спать. Старинъ смо-
тритъ и говоритъ: «молодо-зелено! ѣдятъ иного, спитъ крѣп-
ко, а дѣла поди ничего не сдѣлали!»*—А ты прежде посмотри,
батюшка! отзывается Заморышекъ. Старикъ снарадилса и по-
ѣдалъ въ луга; глянулъ — сорокъ стоговъ смётано: «аі да
молодцы ребята! сколько за одну недѣлю накосили и въ стога
сметали.» На другоі день старикъ опять собрался въ луга,
захотѣлось на свое добро полюбоваться; пріѣхалъ — а одного
стога какъ не бывало! Воротился домой и говоритъ: «ахъ,
дѣтки! вѣдь одинъ стогъ-та пропалъ.» — Ничего, батюшка!
отвѣчаетъ Заморышекъ, мы этого вора поймаемъ; дай-ка мнѣ
сто рубленъ, а ужь я дѣло сдѣлаю. Взялъ у отца сто Руб-
левъ и пошелъ къ кузнецу: «можешь ли сковать мнѣ такую
цѣпь, чтобъ хватило съ ногъ до головы обввть человѣка.»
— Отчего не сковать! «Смотри же, дѣлай покрѣпче; коли
цѣпь выдержитъ — сто рублевъ плачу, а коли лопнетъ —
пропалъ твой трудъ!» Кузнецъ сковалъ желѣзную цѣпь; За-
морышекъ обвилъ ее вокругъ себя, потянулъ — она и лоп-
нула. Кузнецъ вдвое крѣпче сдѣлалъ; ну, та годилась. Замо-
рышахъ взялъ эту цѣпь, заплатилъ сто рублевъ, и пошелъ
сѣно караулить; сѣлъ подъ стогъ и дожидается. Вотъ въ са-
мую полуночь поднялась погода, всколыхалось море — в
выходитъ изъ морской глубины чудная кобылица, подбѣжала
къ первому стогу и принялась пожирать сѣно. Заморышекъ
подскочилъ, оброталъ ее желѣзной цѣпью и сѣлъ верхомъ.
Стала его кобылица мыкать, по доламъ-по горамъ носить;
нѣтъ, не въ силахъ сѣдока сбить! Остановилась она и гово-
ритъ ему: «ну, доброй мдлодецъ! когда еъумѣлъ ты усидѣть
ва мнѣ, то возьми-владѣй моими жеребятами.» Подбѣжала
кобылица къ синю морю и громко заржала; тутъ сине море
15

векояыіалос* и шоиі й берегъ сорокъ одинъ жеребецъ;
ковъ жоня лучше! цѳсьсвѣтъ взойди, нигдѣ. такихъ на лай-
девь! Утремъ слышитъ старикъ на дворѣ .ржанье,, тойотъ;
что таие? а вто ег<^ сынокъ Заморыщекъ цѣлой табунъ лрж-
гмдъ. «Здорово.грворитъ, братцы! тепѳрр у всѣхъ у насъ ио
коню есть; наѣдемте невѣстъ себѣ  искать.» —Иоѣммъ!
Отецъ съ магерьщ благословили ихъ, и поѣдали братья нъдуть-
дорогу далёкую. Долго еня ѣздили по бѣлому свѣту, да гдѣ
столько невѣстъ найдти? Порознь жениться не хочется, чтобъ
явному обидно не было; а какая мать похвалится, что у неі
какъ разъ сорокъ одна дочь народилась? Заѣхали молодцы за
тридевять земель; смотрятъ; ва крутой горѣ стоятъ бѣлока-
менныя палаты, высокой стѣной обведены, у воротъ желѣз-
ные столбы поставлены. Сосчитали — сорокъ одинъ столбъ.
Вотъ они привязали къ тѣмъ столбамъ своихъ богатырскихъ
коней и вдутъ на дворъ. Встрѣчаетъ нхъ баба-яга: «ахъ вы,
незваные-непрошенные! какъ смѣли безъ спросу довадей
привязывать?» — Ну, старая! чего кричишь? ты прежде ма-
цой накорми, въ баню, своди, да послѣ про вѣсти и спрашивай.
Баба-яга накормила ихъ, напоила, въ баню сводила, и стада
спрашивать: «что, добрые молодцы! дѣла пытаете, иль отъ
дѣла лытаѳте?» — Дѣла пытаемъ, бабушка! «Чего-жъ вамъ
надобно?» — Да невѣстъ ищемъ. «У меня есть дочери», гово-
ритъ баба-яга, бросилась въ высокіе терема и вывела сорокъ
одну дѣвицу. Тутъ они сосватались, начали пить, гулять,
свадьбы справлять. Вечеромъ пошелъ Заморышѳкъ на своего
коня посмотрѣть. Увидалъ его доброй конь и промолвилъ че-
ловѣческимъ голосомъ: «смотри, хозяинъ! какъ ляжете вы
спать съ молодыми женами, нарядите ихъ въ своя платье, а
ва себя надѣньте женины; не то всѣ пропадемъ!» Заморы-
шѳкъ сказалъ это братьямъ; нарядили онимолодыхъ женъ въ
свов платья, а сами одѣлись въ женины, и легли спать. Всѣ
УИ
заснула, только Заморышекъ глазъ не смыкаетъ. Въ самую
полуночь закричала баба-яга зычнымъ голосомъ: «»й вы, слу-
ги мон вѣрные! рубите незванымъ гостамъ буйны головы.»
Прибѣжали слугСвѣрОДі&груйдмфуЯпг пОДы дочерямъ
бабы-яги. Заморышекъ разбудилъ своихъ братьевъ и разска-
залъ все, что было; взяли овд отрублецуя головы, воткнули
ца желѣзныя спицы кругомъ стѣны, потомъ. осѣдлали номой
и. поѣхали вйскоро. Поутру встала баба-яга, глянула въ окіь
щечио — кругомъ стѣны торчатъ на спадахъ дочернія, голо-
вы; страшно она озлобилась, приказала подать свой огненный
щитъ,. доскакала въ ноговдо и начала палить щитомъ на всѣ
на,четыре, стороны. Куда молодцамъ спрятаться? Впереди сц«
не море, позади баба-яга — и. жжетъ, и палитъ! Помирать бы,
рсѣмъ, да Заморышекъ догадливъ былъ: не забылъ онъ захваи
тцть у бабы-яги платочекъ, махнулъ тѣмъ платочкомъ пе-і
родъ собою — ц. вдругъ перекинулся мостъ черезъ все синё
море; переѣхали добрые мблодцы на другую сторону. Заморы^
лекъ махнулъ платочкомъ въ ицую сторону — мостъ не»
чрзъ, баба-яга воротилась назадъ,, а братья домой поѣхали.
Вар Вѣдьма похьствіась на чудныхъ богатырскихъ конеі, в рѣшилась
убить ночью добрыхъ мдлодцевъ. Заморышекъ взяп-поснпмаіъ съ ед сон*
няіъ дочерей вѣнчикм, а съ своихъ братьевъ шапечн; вѣнчики надѣвъ иа
бдотьрвъ, а шапочкн на дочерей вѣдьмы. Вѣдьиа лришда  перебила всѣхъ
своихъ дочекъ. Заморышекъ захватахъ у ней щотку, гребенку м утиральникъ,
 съ ихъ помощію спасается бѣгствомъ: бросаетъ щотку—поднимается гора,
бросаетъ гребенку — выростяетъ лѣсъ, бросаетъ утиральникъ — появляется
глубокая рѣка.
15
228
31.
ПО ЩУЧЬЕМУ ВЕЛѢНЬЮ *).
Жилъ-былъ бѣдной мужичокъ; сколько онъ ни трудился,
сколько нв работалъ — все нѣтъ ничего! «Эхъ, думаетъ самъ
еъ собой, доля моя горькая! всѣ дня за хозяйствомъ убива-
юсь, а того и смотри — придется съ голоду помирать; а вотъ
сосѣдъ мой всю свою жизнь на боку лежитъ, и что же?
— хозяйство большое, барыши сани въ карманъ плывутъ.
Видно, я Богу не угодилъ; ставу я съ утра до вечера молить-
ся, авось Господь и смилуется.» Началъ онъ Богу молиться;
по цѣлымъ днямъ голодаетъ, а все молятся. Наступилъ
Свѣтлой праздникъ, ударили къ заутренѣ. Бѣдной думаетъ:
«всѣ люди станутъ разгавливаться, а у меня ни куска нѣту!
Пойду, хоть воды принесу — ужд вмѣсто щей похлебаю.»
Взялъ ведёрку, пошелъ къ колодцу и только закинулъ въ
воду — вдругъ попалась ему въ ведёрку большущая щука.
Обрадовался мужикъ: «вотъ и я еъ праздникомъ! наварю ухи
и въ-сласть пообѣдаю.» Говоритъ ему щука человѣчьимъ
голосомъ: «отпусти меня, доброй человѣкъ, на волю; я тебя
счастливымъ сдѣлаю: чего душа твоя пожелаетъ, все у тебя
будетъ! Только скажи: по щучьему велѣнью, по божьему бла-
гословенью явись то-то и то-то — сейчасъ явится!» Убогой
бросилъ щуку въ колодецъ, пришелъ въ избу, сѣлъ за столъ
и говоритъ: «по щучьему велѣнью, по божьему благословенью
будь столъ накрытъ и обѣдъ готовъ!» Вдругъ откуда чтд взя-
лось — появились на столѣ всякія кушанья и напитки; хоть
царя угощай — такъ не стыдно будетъ! Убогой перекрестнл-
’) Си. №П. V, № 55  міп. VI, № 32.
229
ея: «славя тебѣ, Господи! есть чѣмъ разговѣться.» Пошелъ въ
церковь, отстоялъ заутреню и обѣдню, воротился и сталъ
разравниваться; закусилъ-выпилъ, вышелъ за ворота и сѣлъ
на лавочку. На ту пору вздумала царевна по улицамъ про-
гуляться, идетъ съ своими няньками в мамками в ради празд-
ничка Христова раздаетъ бѣднымъ мвлостину; всѣмъ подала,
а про этого мужичка и позабыла. Вотъ онъ и говоритъ про
себя: «по щучьему велѣнью, по божьему благословенью пусть
царевна плодъ понесетъ и родитъ себѣ сына!» По тому слову
царевна въ ту-жъ минуту забрюхатѣла и черезъ девять мѣся-
цевъ родила сына. Началъ ее царь допрашивать: «признавай-
ся, говоритъ, съ кѣмъ согрѣшила?» А царевна плачетъ и вся-
чески клянется, что ни съ кѣмъ не грѣшила: «и сама ие вѣ-
даю, за что меня Господь покаралъ!» Сколько царь ни допы-
тывался, ничего не узналъ. Межъ тѣмъ мальчикъ не по днямъ,
а по часамъ ростетъ; черезъ недѣлю ужь говорить сталъ.
Царь созвалъ со всего царства бояръ в думныхъ людей, по-
казываетъ вхъ мальчику: не признаетъ ли онъ кого за отца?
Нѣтъ, мальчикъ молчитъ, ннкого отцомъ не обзываетъ. При-
казалъ царь нянькамъ и мамкамъ нести его по всѣмъ дво-
рамъ, по всѣмъ улицамъ, и казать всякаго чина людямъ и
женатымъ и холостымъ. Няньки в мамки понесли ребёнка по
всѣмъ дворамъ, по всѣмъ улицамъ; ходили-ходили, онъ все
молчитъ. Подошли наконецъ къ избушкѣ бѣднаго мужика;
какъ только увидалъ мальчикъ того мужика, сейчасъ потя-
нулся къ нему ручонками и закричалъ: «тятя, тятя!» Доло-
жили про то государю, привели во дворецъ убогаго; царь
сталъ его допрашивать: «признавайся по чистой по совѣсти
— твой это ребёнокъ?» — Нѣтъ, божій! Царь разгнѣвался
обвѣнчалъ убогаго на царевнѣ, а послѣ вѣнца приказалъ по
садить вхъ вмѣстѣ съ ребёнкомъ въ большую бочку, засмо-
лить смолою и пустить въ открытое море. Вотъ поплыла
230
бочка по морю, понесли ее буйные вѣтры Я прмбили нъ да-
лекому берегу. Слышитъ убогой, что вода подъ ними не въ-
лышется,  говорятъ таково слово: «по щучьему велѣнью, по
божьему благословенью распадись бочка на сухомъ мѣстѣ!»
Бочка развалилася; вылѣзли они на сухое мѣсто н повлж
— куда глаза глядятъ. Шли-шли, шли-жли, ѣсть-пить нечего,
царевна совсѣмъ отощала, едва ноги переставляетъ. «Что,
спрашиваетъ убогой, знаешь теперь какова жажда и голодъ?»
•*— Знаю! отвѣчаетъ царевна. «Вотъ такъ-то и бѣдные му-
чатся; а ты не хотѣла мнѣ ва Христовъ день и милостники
подать!» Потбмъ говорить убогой: «по щучьему велѣнью, по
божьему благословенью стань здѣсь богатой дворецъ—чтобъ
лучше во всемъ свѣтѣ не было! и съ садами, и съ прудами,
и со всякими пристройками.» Только вымолвилъ — явился
богатой дворецъ; выбѣгаютъ изъ дворца слуги вѣрные, бе-
рутъ ихъ піцъ руки, ведутъ въ палаты бѣлокаменныя н са-
жаютъ за столы дубовые, за скатерти бравыя. Чудно въ па-
латахъ убрано, изукрашено; на столахъ всего наготовлено: и
вина, и сласти, и кушанья. Убогой и царевна напились, на-
ѣлись, отдохнули и пошли въ садъ гулять. «Всѣмъ бы здѣсь
хорошо, говоритъ царевна, только жаль, что нѣтъ никакой
птицы на нашихъ прудахъ.» — Подожди, будетъ и птица!
отвѣчалъ убогой, и тбтчасъ вымолвилъ: «по щучьему ве-
лѣнью, по божьему благословенью пусть плаваютъ на ятомъ
прудѣ двѣнадцать утокъ, тринадцатой селезень — у всѣхъ
бы у нихъ одно перо было золотое, другое серебреное, да
былъ бы у селезня чубъ на головкѣ брилліантовой!» Гладь
•— плывутъ по водѣ двѣнадцать утокъ н еблезень — одно
перо золотое, другое серебреное; на головкѣ у селезня чубъ
брилліантовой. Вотъ такъ-то живетъ царевна съ своимъ му-
жемъ безъ горя-безъ печали, а сынъ ея ростетъ да ростетъ;
выросъ большой, почуялъ- въ собѣ силу великую, и сталъ
231
у отца-у матери прооипся поѣхать по бѣлу свѣту ди
«мекать собѣ невѣсты. Они его отпустъ»: «стукай, сынокъ;
еъ Богомъ!» Онъ осѣдлалъ богатырскаго нова, сѣлъ  ш»
ѣхалъ въ путь-дорогу. Попадается оку на встрѣчу старая
старуха: здравствуй, русской царевичъ! куда ѣхать иавоі-
лить?» — ѣду, бабушка, невѣсты искать; а гдѣ искать —ы
самъ не вѣдаю. «Постой, н тебѣ скажу, дитятко! поѣзжай ты
вй море въ тридесятое корблеветво; тамъ есть королевна
— такая красавица, чтд весь свѣтъ изѣѣздишь, а лучше ем
нигдѣ не сыщешь!» Доброй мдлодецъ поблагодарилъ старуху,
пріѣхалъ къ пристани, нанялъ корабль и поплылъ въ триде-
сятое королевство. Долго ли-коротко ли плылъ онъ пд морю,
скоро сказка сказывается, нескоро дѣло дѣлается—пріѣзжа-
етъ въ то королевство, явился къ тамошнему королю я сталъ
за его дочь свататься. Говоритъ ему король: «не ты одинъ
ва мою дочь сватаешься; есть у насъ еще женихъ —* сильнб-
могучій богатырь; коли ему отказать, онъ все мое государ-
ство разоритъ.»—А мнѣ откажешь, я разорю! «Что ты! лучше
помѣряйся съ нимъ силою: кто изъ васъ побѣдитъ, за того и
дочь отданъ.» — Ладно! созывай всѣхъ царей в царевичей,
королей и королевичей на честной бой поглядѣть, на свадьбѣ
погулять. Тотчасъ посланы были гонцы въ разныя стороны,
я года не прошло — кикъ собрались ео всѣхъ окрестныхъ
земель цари и царевичи, короли и королевичи; пріѣхалъ и
тотъ царь, чтд свою родную дочь въ бочку засмолилъ да въ
море пустилъ. Въ назначенной день вышли богатыри на
смертной бой; бились-билиеь, отъ ихъ ударовъ земля стонала,
лѣса приклонялись, рѣки волновались; сынъ царевны осилилъ
своего еопротивнвка—снёсъ еъ него буйную голову. Подбѣ-
жали тутъ королевскіе бояре, взяли добраго мдледца водѣ
руки и повели во дворецъ; иа другоі день обвѣнчался онъ съ
королевною, а какъ отпировали свадьбу, сталъ звать всѣхъ
232
царей а царевичей, королей и королевичей въ гоетв къ сво-
ему отцу-къ матера. Поднялась всѣ разомъ, снарядили ко-
рабли и поплыла пд морю. Царевна со своемъ мужемъ встрѣ-
тила гостей еъ честію, в началась опять пары да веселье.
Царя и царевичи, короля и королевичи смотрятъ ва дворецъ,
на сады, и дивуются: такого богатства нигдѣ ве видано! а
больше всего показались имъ утки в селезень — за одну
утку можно полцаретва дать! Отпировали гости а вздумали
домой ѣхать; не успѣли они до пристани добраться, какъ бѣ-
гутъ за нимв скорые гонцы: «нашъ де хозяинъ проситъ васъ
назадъ воротиться, хочетъ съ ваим тайной совѣтъ держать.»
Цари и царевичи, короли и королевичи воротились назадъ;
выступилъ къ нимъ хозяинъ и сталъ говорить: «развѣ злакъ
добрые люди дѣлаютъ? вѣдь у меня утка пропала! Окроия
васъ некому взять.» — Что ты взводишь напраслину? отвѣ-
чаютъ ему цари в царевичи, короли и королевичи; вто дѣло
непригожее! Сейчасъ обыщи всѣхъ! если найдешь у кого
утку, дѣлай еъ нимъ что самъ знаешь; а если не сыщешь,
твоя голова долой! — «Хорошо, я согласенъ!» сказалъ хозя-
инъ, пошелъ по ряду и сталъ ихъ обыскивать; какъ скоро
дошла очередь до царевнина отца, онъ потихоньку и вымол-
вилъ: «по щучьему велѣнью, по божьему благословеньи»
пусть у этого царя подъ полой каотана будетъ утка привя-
зана!» Взялъ-приподнялъ ему каотанъ, а подъ полой какъ
есть привязана утка — одно перо золотое, другое серебреное.
Тутъ всѣ прочіе цари и царевичи, короли и королевичи гром-
ко засмѣялась: «ха-ха-ха! вотъ каково! ужь цари воровать
начали!» Царевнинъ отецъ всѣми святыми клянется, что во-
ровать — у него и на мысляхъ не было; а какъ къ нему
утка попала — того и самъ не вѣдаетъ. «Разсказывай! у
тебя нашли, стало быть ты одинъ в виноватъ.» Тутъ вышла
царевна, бросилась къ отцу и призналась, что она та самая
233
его дочь, которую выдалъ онъ за убогаго замужъ в посадилъ
въ смоляную бочку: «батюшка! ты не вѣрилъ тогда моимъ
словамъ, а вотъ теперь на себѣ спозналъ, что можно быть
безъ вины виноватымъ.» Разсказала ему, какъ и что было, и
послѣ того стали они в<?ѣ вмѣстѣ жить-пожявать, добра на-
живать, а лиха избывать.
32.
СОЛДАТЪ И ЦАРЬ ВЪ ЛѢСУ.
Въ нѣкоторомъ царствѣ, въ нѣкоторомъ государствѣ жилъ-
былъ мужикъ; у него было два сына. Пришла солдатчина, и
взяли старшаго сына въ рекруты. Служилъ онъ государю вѣ-
рою и правдою да таково счастливо, что въ нѣсколько лѣтъ
дослужился до генеральскаго чина. Въ это самое время объ-
явили новой наборъ, и палъ жеребей на его меньшаго брата;
забрили ему лобъ, и случилось такъ, что онъ попалъ въ тотъ
самой полкъ, въ которомъ братъ его былъ генераломъ. Сол-
датъ призналъ было генерала, да куды! тотъ отъ него нечи-
сто отказывается: «я тебя не знаю и ты меня не вѣдай!» Разъ
какъ-то стоялъ солдатъ на часахъ у полковаго ящика, возлѣ
генеральской квартиры; а у того генерала былъ большой зва-
ной обѣдъ, и наѣхало къ нему много оеицеровъ и баръ. Ви-
дитъ солдатъ, что кому веселье, а ему—нѣтъ ничего, и за-
лился горькими слезами. Стали его спрашивать гости: «по-
слушай, служивой, что ты плачешь?»—Какъ мнѣ не плакать?
мой родной братъ гуляетъ да веселится, про меня не вспомя-
нетъ. Гости разсказали про то генералу, а генералъ разсер-
дился: «что вы ему вѣрите? съ дуру врётъ!» Приказалъ смѣ-
нять его съ часовъ и дать ему триста палокъ, чтобъ не смѣлъ

ѣъ родню причитаться. Обидно показалось ото солдату; наря-
дился т> свою походную амуницію і бѣжалъ изъ полку *).
Долго ли, коротка ли — забрался онъ въ такоі дикой, дре-
мучій лѣсъ, чтд мало кто туда и захаживалъ, и сталъ тамъ
Орема коротать, ягодами да кореньями питаться. Вскорѣ по-
слѣ того собрался царь и выѣхалъ на охоту съ большою сви-
тою; поскакали они въ чистое поле, распустили гончихъ со-
бакъ, затрубили въ трубы и начали тѣшиться. Вдругъ откуда
ня взялся—выскочилъ красивой олень, стрѣлой мимо царя и
бухъ въ рѣку; переплылъ на другую сторону и прямо въ лѣсъ.
Царь за нимъ, плылъ-плылъ, сиамлъ-скакалъ... Смотритъ—
олень изъ глазъ скрылся, охотники далеко назади остались,
а кругомъ густой, темной лѣсъ; куда ѣхать?—невѣдомо, ни од-
ной тропинки не видно. До самаго вечера блуждалъ онъ и
крѣпко умаялся. Попадается ему на встрѣчу бѣглой солдатъ:
«здравствуй, доброй человѣкъ! какъ сюда попалъ?» — Такъ
и такъ, поѣхалъ поохотиться, да въ лѣсу заблудился; выведи,
братъ, на дорогу. «Да ты кто таковъ?»—Царской слуга. «Ну,
теперь темно; пойдемъ, лучше гдѣ-нибудь въ оврагѣ ночуемъ,
а завтра я тебя на дорогу выведу.» Пошли искать —• гдѣ бы
имъ ночь переспать; шли-шли, и увидали избушку. «Эва! Богъ
Ночлегъ послалъ; зайдемъ сюда», говоритъ солдатъ. Входитъ
они въ избушку; тамъ сидитъ старуха. «Здорово, бабушки?»
—Здорово, служивой! «Давай намъ пить да ѣсть!»—Сама бы
1) Вар. Был солдатъ Горе; двѣнадцать лѣтъ прослужи» п полму,  за
все зто арена ве ммадооь ва еловаго дня, чтобъ его валвамв не дула.
Вольво зол на него «ельдеебелъ былъ, в терпѣл солдатъ всявіл ваоаип.
всякія првдвркв. Вздувалъ отъ в пошел жаловаться ротному командиру. «Хо-
рошо, братъ Горе, сказалъ ротноі командиръ; завтра въ роту иріЯду, тваж
обвду разсужу.» На друсоЯ день аавлея въ роту в орвеуяиъ Г«р» ага ма-
ло»,. Солдатъ пошел съ жалобоі жъ маіору; тотъ црмсудвл ежу двіога ва-
локъ; пошелъ» полковнику—топ далъ ежу траста пало». ВадвпГоре, что
жалобоі нечего не возьмешь, в вздумалъ бѣжать...
235
«Шла, да нечего. «Врёшь ты, стармя чертовка!» сказалъ соя»
датъ и сталъ въ печи да по по.ікамъшарять; гладь —у «тару»
« всего вдоволь: и вино врипасѳао, и кушанье всякое наготов-
лено. Сѣли за столъ, поужинали всласть,  пелѣзли ва чер-
дакъ спать. Говоритъ солдатъ царю: «береженаго и Богъ бе»
режетъі пусть одинъ изъ насъ отдыхаетъ, а другой ва часахъ
стоитъ.» Кинули жеребей, доставалось первому царю сторо-
жить. Солдатъ далъ ему свой острой тесакъ, поставилъ у
дверей, заказалъ не дремать, а кбли что случится — тот»
часъ его разбудить; самъ лёгъ спать, и думаетъ: «какъ-то бу-
детъ мой товарищъ ва часахъ стоять? пожалуй, еъ непривыч-
ки не сможетъ. Дай на вето посмотрю.» Вотъ царь стоялъ-
стоялъ и начало его въ совъ клонить. «Что. качаешься? окли-
каетъ его солдатъ; аль дремлешь?» — Нѣтъ! отвѣчаетъ царь,
«То-то, смотри!» Царь постоялъ съ четверть часа в опять за-
дремалъ. «Эй, пріятель! никакъ ты спишь?*— Нѣтъ, и ве ду-
маю. «Коли заснешь, не пѣняй ва меня!» Царь постоялъ еще
съ четверть часа; ноги у него подкосвлвся, свалился онъ нй
полъ и заснулъ. Солдатъ вскочилъ, взялъ тесакъ и давай его
угощать да приговаривать: «развѣ такъ караулъ держитъ? я
десять лѣтъ прослужилъ, мнѣ начальство ни одной ошибки
не простило; а тебя знать не учили! Разъ-другой простилъ, а
ужьтретья вина завсегда виновата... Ну, теперь ложись спать;
я самъ на часы стану.» Царь лёгъ спать, а солдатъ на часахъ
стоитъ, глазъ не смыкаетъ. Вдругъ заовистали-захлопалп,
пріѣхали въ ту избушку разбойники; старуха встрѣчаетъ вхъ м
говоритъ: «къ намъ де гости ночевать пришли .«—Ладно, бабуш-
ка! вотъ мы цѣлую ночь понапрасну проѣздили, а наше счастье
само въ избу привалилоея. Даиай-ка напередъ ужинать! «Да
вѣдь гости наши все пріѣли, всё выпили!»— Ишь смѣльчаки
какіе! да гдѣ они? «На чердакъ спать забрались.» — Ну, я
пойду, еъ ними сдѣлаюсь! сказалъ одинъ разбойникъ, взялъ
236
большой ножъ и полѣ» на чердакъ; только просунулъ было
въ дверь голову, солдатъ какъ шаркнетъ тесакомъ — такъ
голова в покатвлася; солдатъ тотчасъ втащилъ на чердакъ
туловище, стовтъ-дожидается: что дальше будетъ? Разбойни-
ки ждали-ждали, в говорятъ: «что онъ долго возится?» По-
сла лм другаго; солдатъ и того убилъ. Вотъ такъ-то въ .корот-
кое время перебилъ онъ всѣхъ разбойниковъ. На разсвѣтѣ
проснулся царь, увидалъ трупы и спрашиваетъ: «ахъ, служи-
вой! куда мы попались?» Солдатъ разсказалъ ему все, какъ
было. Потомъ сошли они съ чердака. Увидалъ солдатъ ста-
руху и закричалъ на нее: «постой, старая чертовка! я съ то-
бою раздѣлаюсь. Ишь, что выдумала — разбой держать! По-
давай сейчасъ всѣ деньги!» Старуха открыла сундукъ полонъ
золота; солдатъ насыпалъ золотомъ ранецъ, вабилъ всѣ кар-
маны, в говоритъ своему товарищу: «бери и ты!» Отвѣчаетъ
царь: «нѣтъ, братъ! не надобно; у нашего царя и безъ того
денегъ много, а коли у него есть — и у насъ будутъ.»
—Ну, какъ знаешь! сказалъ солдатъ и повелъ его изъ лѣсу; вы-
велъ на большую дорогу: «ступай, говоритъ, по этой дорогѣ;
черезъ часъ въ городѣ будешь.» — Прощай! говоритъ царь,
спасибо тебѣ за услугу. Побывай ко мнѣ, я тебя счастливымъ
человѣкомъ сдѣлаю. «Полно врать! вѣдь я въ бѣгахъ, если въ
городъ покажусь — сейчасъ схватятъ.» — Не сомнѣвайся,
служивой! меня государь очень любитъ; коли я за тебя по-
прошу да про твою храбрость разскажу, онъ не то что про-
ститъ, еще тебя пожалуетъ. «Да гдѣ тебя найтить?»—Прямо
во дворецъ приходи. «Ну, ладно; завтра побываю.»Распрощал-
ся царь съ солдатомъ и пошелъ но большой дорогѣ; приходитъ
въ свой столичной городъ, и не мѣшкая отдаетъ приказъ по
всѣмъ заставамъ, абвахтамъ *) и карауламъ, чтобъ не зѣвали:
*) Гаубтмхтап.
237
какъ скоро покажется такой-то солдатъ, сейчасъ отдавали
бы ему генеральскую честь. На другой девь только показался
солдатъ у заставы, сейчасъ весь караулъ выбѣжалъ и отдалъ
епу генеральскую честь. Дивуется солдатъ: «что бъ это зна-
чило?» и спрашиваетъ: «кому вы честь отдаете?» — Тебѣ,
служивой! Онъ вынулъ изъ ранца гореть золота и далъ ка-
раульнымъ на водку. Идетъ по городу; куда ни покажется,
вездѣ часовые ему честь отдаютъ—только успѣвай ва водку
отсчитывать. «Экой, думаетъ, болтунъ —этотъ царской слу-
га! всѣмъ успѣлъ разблаговѣстить, что у меня денегъ много.»
Подходитъ ко дворцу, а тамъ уже войско собрало и встрѣчаетъ
его государь въ томъ самомъ платьѣ, въ которомъ на охотѣ
былъ. Тутъ только узналъ солдатъ, съ кѣмъ онъ въ лѣсу ночь
ночевалъ, и крѣпко испугался: «это де царь, а я съ нимъ, слов-
но съ своимъ братомъ, тесакомъ управился!» Царь взялъ его
з& руку, передъ всѣмъ войскомъ благодарилъ за свое спасе-
ніе и наградилъ генеральскимъ чиномъ, а старшаго брата его
въ солдаты разжаловалъ: не отказывайся вперёдъ отъ роду-
отъ племени!
33.
лъппй.
Одна поповна, не спросись ни отца, вв матери, пош-
лѣвъ гулять, и пропала бёзъ вѣсти. Прошло три года. Въ этом.
самомъ селѣ, гдѣ жили ея родители, былъ смѣлой охотникъ:
каждой божій день ходилъ съ собакою да съ ружьемъ по дре-
мучимъ лѣсамъ. Разъ идетъ онъ по лѣсу; вдругъ собака его
залаяла и песья шерсть на ней щетиною встала. Смотритъ
охотникъ, а передъ нимъ на лѣсной тропинкѣ лежитъ колода,
238
а колодѣ нуженъ сидятъ, лапоть ковыряетъ; иодкокырветь
лшиоть да ва мѣсяцъ и погрозитъ; «свѣтя, свѣта, аоёяъ мѣ«
сякъ!» Дивно стало скотнику: отчего такъ, думаетъ, собою му.
жмъ —- еще молодецъ, а волосомъ какъ лунь сѣдъ? Только
подумалъ это, а онъ словно мысль его угадалъ: «оттого, го-
воритъ, я и сѣдъ, что чортовъ дѣдъ!г Тутъ охотникъ в смек-
нулъ, что передъ нимъ не простой мужикъ, а лѣшій; нацѣлвлг
ея ружьемъ — бацъ! и угодилъ ему въ самое брюхо. Лѣшій
застоналъ, повалился было черезъ колоду, да тотчасъ-же
привсталъ и потащился въ чащу. Слѣдомъ за нимъ побѣжала
собака, а за собакою охотникъ пошелъ.'Шелъ-шелъ .и добрелъ
до горы; въ той порѣ разщелниа, въ раащелмѣ избушка стоитъ.
Входитъ въ избушку, смотритъ: лѣшій на лавкѣ валяется —
совсѣмъ издохъ, а возлѣ него сидитъ дѣвица да горько пла-
четъ: «кто теперь меня цоить-кормить будетъ!»—Здравствуй,
красная дѣвица! говоритъ ей охотникъ; скажи: чья ты и ог-
кудова? «Ахъ, доброй молодецъ! а и сама не вѣдаю, словно я
и вольнаго свѣта не кидала, и отца съ матерью не знавала.»
— Ну, собирайся скорѣй! я тебя выведу на святую Русь.
Взялъ ее съ собою и повелъ изъ лѣсу; идетъ да по деревьямъ
все мѣтки кладетъ. А эта дѣвица была лѣшимъ унесена, про-
жила у него цѣлые три года, вса-то обносилась, оборвалась —
какъ есть совсѣмъ голая! а стыда не вѣдаетъ. Пришли на се-
ло; охотникъ сталъ выспрашивать; не пропадала ли у кого
дѣвка? Выискался попъ: «это, говоритъ, моя дочка!» Прибѣжа-
ла попадья: «дитятко ты мое милое! гдѣ ты была столько вре-
мени? не чаяла тебя и видѣть больше!» А дочь смотритъ, толь-
ко глазами хлопаетъ — ничего не понимаетъ; да ужь послѣ
стала по маленьку приходить въ себя... Попъ съ попадьей
выдали ее замужъ за того охотника, и наградили его всякимъ
добромъ. Стали было искать избушку, въ которой она нрожм-
вала у лѣшаго; долго плутали пб лѣсу, только не нашли.
и.
ЧОРТЪ И СОЛДАТЪ.
Отслужилъ солдатъ свой законный срокъ, получилъ отстав-
ку и пошелъ на родину. Идетъ путемъ дорогою, а на встрѣчу
ему нечистой. «Стой, служивой! куда идешь?»—Домой иду.
«Что тебѣ дбма! вѣдь у теба ни рода, ни племени. Наймись
дутае• кр; инѣ ъървб отживи; я тебѣболмпжежидррзнъвиімч
жу. «А въ чемъ служоа?»—Слу^барамая легкая: мнѣ надоб-
но ѣхать за синія моря къ дочери на свадьбу, а есть у меня
три сокола; покарауль ихъ до моего пріѣзду. Солдатъ согла-
сился: «безъ, денегъ, думаетъ, плохое житье; хоть у чорта,
лсе что-нибудь да заработаю!» Нечистой, привелъ его въ свои
палаты, а самъ уѣхалъ за синія мора. Вотъ солдатъ ходилъ^
ходилъ по разнымъ комнатамъ; сдѣлалось ему скучно, и взду?
малъ онъ пойтить въ садъ; вышелъ, смотритъ—стоитъ берѳ-
*за. И говоритъ ему береза человѣческимъ голосомъ: «служи-
вой! сходи вотъ въ такую-то деревню, скажи, тамошнему свя-
щеннику, чтобы далъ тебѣ то самое, чтб ему нынче во снѣ
привидѣлось.» Солдатъ пошелъ, куда ему сказано; священ-
никъ тотчасъ досталъ книгу: «вотъ тебѣ—возьми!» Солдатъ
взялъ; приходитъ назадъ. «Спасибо, доброй человѣкъ! говог,
ритъ береза; теперь становись да читай.» Началъ онъ читати
эту книгу; одну ночь читалъ — вышла изъ березы красная
дѣвица, красоты неописанной, по самыя груди; другую ночь
читалъ—вышла по поясъ; третью ночь читалъ—совсѣмъ вы-
шла. Поцѣловала его в говоритъ: «я—царская дочь; похитилъ
меня нечистой и сдѣлалъ березою. А три сокола — мои род-
ные братья; хотѣли они меня выручить, да сами попались!»
Только вымолвила царевна это слово, тотчасъ прилетѣли три
240
сокола, ударилась о сырую землю  обратились добрыми мо-
лодцами. Тутъ всѣ они собрались и поѣхала къ отцу-къ ма-
тери, и солдата еъ собой ваяли. Царь и царица обрадовались,
щедро наградили солдата, выдали за него замужъ царевну м
оставили жить при себѣ.
35.
ИВАНЪ-КУПЕЧЕСКОЙ СЫНЪ ОТЧИТЫВАЕТЪ
ЦАРЕВНУ.
Въ нѣкоторомъ государствѣ жилъ-былъ купецъ, у него
былъ сынъ Иванъ. Выучился Иванъ грамотѣ и нанялся къ
одному богачу въ работники; пожилъ у него три года, полу-
чилъ за все это время жалованье, и собрался домой. Идетъ онъ
дорбгою, а навстрѣчу ему нищій плетётся—в хромъ, и слѣпъ,
и проситъ святой иилостинки Христа ради. Купеческой сынъ
отдалъ убогому всѣ заработанныя деньги и привелъ домой ни
еъ чѣмъ; а тутъ несчастье — отецъ померъ, надо хоронить
да долги платить. Кое-какъ сбился, управился еъ дѣлами, и
принялся за торгъ. Вскорѣ прослышалъ онъ, что два его дя-
ди нагружаютъ корабли товарами  хотятъ з5 море ѣхать;
«дай, думаетъ, и я поѣду! авось дяди возьмутъ меня еъ со-
бою.» Пошелъ къ нимъ проситься. Дяди обѣщали: «приходи,
говорятъ, завтра!» а на завтра чуть свѣтъ распустили пару-
са и уѣхали одни, безъ племянника. Иванъ запечалился; го-
воритъ ему мать: «не кручинься, сынокъ! ступай на рынокъ,
найми себѣ прикащика — только постарѣй выбирай; старые
люди — бывалые, на все догадливые. Какъ наймешь прика-
щика, изготовь корабль, и поѣзжайте вдвоемъ з5 море. Богъ
не безъ милости!» ИвЬнъ-купеческой сынъ послушался.
241
побѣжалъ на рынокъ, а на встрѣчу.ему сѣдой старичокъ: «ку-
да евѣшияь, доброй мдлодецъ?» — Иду, дѣдушка, на рынокъ,
хочу впять прикащика. «Найми меня!» — А что возьмешь?
«Половину барыша.» Купеческой сынъ согласился и принялъ
старика въ прикащики. Изготовили они корабль, нагрузили
товарами и отвалили отъ берега; вѣтеръ былъ попутной, ко-
рабль ходкой, и прибылъ Иванъ въ чужестранное государство
въ то самое время, какъ дядины корабли въ пристань входи-
ли. Въ томъ государствѣ обмерла у царя дочь, вынесли ее
въ церковь и каждую ночь посылали къ ней по одному чело-
вѣку на съѣденіе. Много народу погибло; эдакъ, думаетъ царь,
пожалуй, и царство мое не устоитъ, и выдумалъ: вмѣсто
своихъ людей посылать къ дочери пріѣзжихъ изъ иныхъ зе-
мель; какой бы купецъ ни явился у пристани — долженъ на-
перёдъ перебыть ночь въ церкви, а потёмъ коли уцѣлѣетъ
можетъ и покупать, и продавать, и назадъ ѣхать. Вотъ ново-
пріѣзжіе купцы сошлись на пристани и стали судить да
рядить, кому прежде въ церковь идти. Кинули жеребей, и
доставалось: на первую ночь идти старшему дядѣ, на вторую
ночь — младшему дядѣ, а на третью ночь Ивану-купеческо-
му сыну. Дяди испугалися и давай просить своего племянни-
ка: «голубчикъ Ванюшка! переночуй за насъ въ церкви; чтд
хочешь — то и возьми за послугу, спорить не будемъ.»
—Постойте, я спрошусь у дѣдушки. Пошелъ къ старику: «такъ
и такъ, говоритъ, дяди пристаютъ, просятъ за нихъ потру-
диться; какъ ты, дѣдушка, присовѣтуешь?» — Ну, что-жъ —
потрудись; только пусть они за то по три корабля тебѣ да-
дутъ. Иванъ-купеческой сынъ передалъ эти слова своимъ дя-
дюшкамъ; они согласилися: «ладно, Ваня! шесть кораблей
— твои.» Когда наступилъ вечеръ, старичокъ взялъ Ивана
за руку, привелъ въ церковь, поставилъ возлѣ гроба и начер-
тилъ кругъ: «стой крѣпко, изъ-за черты ие выходи, читай
16
Ш
псалтырь  ничего не бойся! • Сказалъ к увелъ; Иванъ-куне-
ческой сынъ остался одинъ въ церкви, развернулъ книгу и
началъ псалмы читать. Какъ только пробило двѣнадцать ча-
совъ — подымается крышка съ гроба, встаетъ царевна и
подходитъ пряно къ чертѣ; «я тебя съѣиъі» грозитъ, рвется
впередъ, кричитъ ва разные голоса — и но собачьи, и по ко-
шачьи, а переступить черты не можетъ. Иванъ читаетъ, иа
нее не смотритъ; вдругъ пѣтухи запѣли, и царевна бросилась
въ гробъ какъ попало; ея платье черезъ край повисло. По-
утру посылаетъ царь своихъ прислужниковъ: «ступайте въ
церковь, приберите кости.» Прислужники отперли двери, за-
глянули въ церковь — а купеческой сынъ стоитъ живой пе-
редъ гробомъ да все псалтырь читаетъ. На другую ночь бы-
ло тоже самое *); а на третій день вечеромъ взялъ его ста-
рикъ зі руку, привелъ въ церковь, и говоритъ: «какъ только
ударитъ двѣнадцать часовъ, ты не мѣшкая полѣзай на хоры;
тамъ стоитъ большой образъ Петра-апостола, стань позади
его — ничего не бойся!» Купеческой сынъ принялся за псал-
тырь, читалъ-читалъ; ровно въ двѣнадцать часовъ видитъ —
крышка съ гроба подыиается, онъ поскорѣй на хоры, и сталъ
позади большаго образа Петра-апостола. Царевна выскочила
да за нимъ, прибѣжала на хоры, искала искала, всѣ углы обо-
шла —не могла найдти. Подходитъ къ образу, глянула на ликъ
св. апостола и задрожала; вдругъ отъ иконы гласъ раздался:
«изыди, окоянной!» Въ ту-жъ минуту злой духъ оставилъ ца-
ревну, пала она передъ иконою на колѣна и начала со слеза-
ми молиться. Иванъ-купеческой сынъ вышелъ изъ-за образа,
сталъ съ нею рядомъ, крестится да поклоны кладетъ. По-
утру приходятъ въ церковь царскіе прислужники, смотрятъ—
9 Въ другомъ спвск* Иванъ-купеческоІ сынъ скрывается отъ царевав въ
первую ночь за царскія дверв, а во вторую за престолъ. Царевна встаетъ
изъ гроба в крачиН громкимъ голосовъ: -сестрицыны голубушки! пощите
— по здВсь?» Ва тотъ зовъ слетаются вѣдьмы...
243
Иванъкупеческой сынъ і царевна стоятъ на колѣнахъ н Бо-
гу молятся; тотчасъ побѣжалі и доложили царю. Царь обра-
довался, поѣхалъ самъ въ церковь, привезъ царевну во дво-
рецъ, и говоритъ купеческому сыну: «ты мою дочь и все цар-
ство избавилъ; вцрьмв ее за себя замужъ, а въ приданое жа-
лую тебѣ шесть кораблей съ дорогими товарами.» На другой
день ихъ перевѣнчали; весь народъ пировалъ на свадьбѣ —
и бояре, и купцы, и простые крестьяне. Черезъ недѣлю по-
слѣ того собрался Иванъ-купеческой сынъ домой ѣхать; рас-
простился съ царемъ, взялъ молодую жену, сѣлъ на корабль
и велѣлъ выходить въ море. Бѣжитъ его корабль по морю, а
вслѣдъ за нимъ двѣнадцать другихъ плывутъ: шесть кораблей,
чтд царь подарилъ, да шесть кораблей, чтд у дядей выслу-
жилъ. На половинѣ пути говоритъ старичокъ Ивану купече-
скому сыну: «когда-жъ станемъ барыши дѣлить?» — Хоть
сейчасъ, дѣдушка! выбирай себѣ шесть кораблей, какіе по
любятся. «Это не все; надо и царевну подѣлить.» — Что ты,
дѣдушка! какъ ее дѣлить? «Да вотъ разрублю надвое: тебѣ
половина, да мнѣ половина.» — Богъ съ тобой! эдакъ она ни-
кому не достанется; лучше бросимъ жеребій. «Не хочу! отвѣ-
чаетъ старикъ; сказано барыши пополамъ, такъ тому и быть!»
Выхватилъ мечь и разсѣкъ царевну в&двое — поползли изъ
вея разные гады и змѣи. Старикъ перебилъ всѣхъ гадъ и
змѣй, сложилъ царевнино тѣло, взбрызнулъ разъ святою во-
дою—тѣло срослось, взбрызнулъ въ другой — царевна ожила
и сдѣлалась краше прежняго. Говоритъ тогда старикъ Ивану-
купеческому сыну: «бери себѣ и царевну и всѣ двѣнадцать
кораблей, а мнѣ ничего не надо; живи праведно, никого не
обижай, нищую братію надѣляй, да молись св. апостолу
Петру.» Сказалъ и исчезъ. Купеческой сынъ воротился домой
и жилъ съ своею царевною долго и счастливо, никого не оби-
жалъ, и бѣднымъ завсегда помогалъ.
16
244
36.
РАЗСКАЗЫ О ВѢДЬМАХЪ *).
а. Позднимъ вечеромъ пріѣхалъ одинъ казакъ въ село,
остановился у крайней избы н сталъ проситься: «ай, хозяинъ!
пусти переночевать.» — Ступай, коли смерти не боивьеа.
«Что за рѣчь такая!» думаетъ казакъ, поставилъ кона въ са-
рай, далъ ему корму, и идетъ въ избу. Смотритъ — и мужи-
ки, и бабы, и малые ребятишки всѣ навзрыдъ плачутъ да
Богу молятся, помолились и стали надѣвать чистыя рубашки.
«Чего вы плачете?» спрашиваетъ казакъ. — Да вишь, отвѣ-
чаетъ хозяинъ, въ нашемъ селѣ по ночамъ смерть ходитъ; въ
какую избу ни заглянетъ — такъ на утро клади всѣхъ жиль-
цовъ въ гроба да вези на погостъ. Нынѣшнюю ночь за нами
очередь. «Э, хозяинъ! не бойся; Богъ не выдастъ, свинья не
съѣстъ.» Хозяева полегли спать; а казакъ себѣ на умѣ — и
глазъ не смыкаетъ. Въ самую полночь отворилось окно; у
окна показалась вѣдьма — вся въ бѣломъ, взяла кропило,
просунула руку въ избу в только хотѣла кропить — какъ
вдругъ казакъ размахнулъ своей саблею и отсѣкъ ей руку по
самое плечо. Вѣдьма/заохала, завизжала, пб собачьи за-
брехала, и убѣжала прочь. А казакъ поднялъ отрубленную
руку, спряталъ въ свою шинель, кровь замылъ, в легъ спать.
Поутру проснулись хозяева, смотрятъ—всѣ до единаго живы-
здоровы, и несказанно обрадовались. «Хотите, говоритъ ка-
закъ, я вамъ смерть покажу? Соберите скорѣй всѣхъ сотни-
ковъ и десятниковъ, да пойдемте ее по селу искать.» Тотчасъ
собрались всѣ сотники и десятники и пошли по домамъ; тишь
*) Си. «на. ѴІП, № іб.
245
нѣту, здѣсь нѣту, наконецъ добрались до пономарской избы.
«Вся ли семья твоя на лицо?» спрашиваетъ казакъ. — Нѣтъ,
родимой! одна дочка больна, на печи лежитъ. Казакъ глянулъ
на печь, а у дѣвки рука отсѣчена; тутъ онъ объявилъ все,
какъ было, вынулъ я показалъ отрубленную руку. Міръ на-
градилъ казака деньгами, а эту вѣдьму присудилъ утопить.
Ь. Въ нѣкоторомъ королевствѣ жилъ-былъ король; у зтого
короля была дочь-волшебница. Прп королевскомъ дворѣ про-
живалъ попъ, а у попа былъ сынокъ десяти лѣтъ н важной
день ходилъ къ одной старушкѣ — грамотѣ учиться. Разъ
случилось ему поздно вечеромъ идти съ ученья; проходя мимо
дворца, глянулъ онъ на одно окошечко. У того окошечка си-
дитъ королевна-убирается: сняла съ себя голову, мыломъ
намылила, чистой водой вымыла, волосы гребнемъ расчесала,
заплела косу, и надѣла потомъ голову на старое мѣсто. Маль-
чикъ диву дался: «вишь какая хитрая! прямая колдунья!» Во-
ротился домой и сталъ всѣмъ разсказывать, какъ онъ коро-
левну безъ головы видѣлъ. Вдругъ разхворалась-разболѣлась
королевская дочь, призвала отца и стала ему наказывать:
«если я помру, то заставьте поповскаго сына три ночи сряду
надо мною псалтырь читать.» Померла королевна, положили
ее въ гробъ и вынесли въ церковь. Король призываетъ попа:
«есть у тебя сынъ?» — Есть, ваше величество! «Пусть, гово-
ритъ, читаетъ надъ моею дочерью псалтырь три ночи сряду.»
Попъ воротился домой и велѣлъ сыну изготовиться. Утромъ
пошелъ поповичъ учиться, и сидитъ подъ книгою такой скуп-
кой. «О чемъ запечалился?» спрашиваетъ его старушка.
—Кикъ мнѣ не печалиться, коли я совсѣмъ пропалъ? «Да что
съ тобой? говори толкомъ.» — Такъ и такъ, бабушка! надо
читать надъ королевною, а она вѣдь колдунья! «Я прежде
тебя это вѣдала! только не бойся, вотъ тебѣ ножикъ; когда
246
прійдешь въ церковь, очертя около себя кругъ, читай псал-
тырь да назадъ не оглядывайся. Что бы тамъ ни было, какія
бы страсти ни представлялись — знай свое, читай да читай!
А если, назадъ оглянешься—совсѣмъ пропадешь!» Вечеромъ
пришелъ мальчикъ въ церковь, очертилъ ношемъ около себя
кругъ и прииялсА за псалтырь. Пробило двѣнадцать часовъ,
съ гроба поднялась крышка, королевна встала, выбѣжала и
закричала: «а теперь ты узнаешь, какъ подъ моими окнами
подсматривать да людямъ разсказывать!» Стала ва поповича
бросаться, да никакъ черезъ кругъ перейдти не можетъ; тутъ
начала она напускать разныя страсти, только чтб ни дѣлала
— онъ все читаетъ да читаетъ, никуда не оглядывается. А
какъ стало свѣтать, бросилась королевна въ гробъ, и со все-
го розмаху повалилась въ него — какъ попало! На другув
ночь тоже приключилось; поповичъ, ничего не убоялся, до са-
маго свѣта безостановочно читалъ, а поутру пошелъ къ ста-
рухѣ. Она спрашиваетъ: «ну, что видѣлъ страсть?» — Ви-
дѣлъ, бабушка! «Нынче еще страшнѣе будетъ! Вотъ тебѣ мо-
лотокъ и четыре гвоздя — забей ихъ по четыремъ угламъ
гроба, а какъ станешь псалтырь читать — молотокъ противъ
себя поставь.» Вечеромъ пришелъ поповичъ въ церковь в
сдѣлалъ нее такъ, какъ научила старушка. Пробило двѣнад-
цать часовъ, гробовая крышка ві полъ упала, королевна вста-
ла и начала летать по всѣмъ сторонамъ да грозить поповичу;
то напускала большія страсти, а теперь еще больше: чудится
поповскому сыну, что въ церкви пожаръ сдѣлался, плама
такъ всѣ стѣны и охватило! а онъ стоитъ себѣ да читаетъ,
назадъ не оглядывается. Передъ разсвѣтомъ королевна въ
гробъ бросилась, и тотчасъ пожара какъ не бывало — все
навожденье сгинуло! Поутру приходитъ въ церковь король,
смотритъ — гробъ открытъ, въ гробу королевна кверху спи-
ной лежитъ. «Что такое?» спрашиваетъ мальчика; тотъ ему
мч
разсказалъ, какъ і что было. Король приказалъ забвть своей
дочери осиновой колъ въ грудь и зарыть ее въ землю, а по-
повича наградилъ казною и разными угодьями.
о. Жилъ-былъ солдатъ, служилъ Богу н великому государю
пятьнадцать годовъ, ни разу не «видался съ свовмн родителями.
На ту пору вышелъ отъ царя приказъ отпускать рядовыхъ
для свиданія съ своими сродственниками по двадцати пяти
человѣкъ еъ роты; за одно съ другими отпросился и нашъ
солдатъ и отправился домой на побывку въ кіевскую губер-
ню. Долго ли, коротко ли — пришелъ онъ въ Кіевъ, побы-
валъ въ лаврѣ, Богу помолился, святымъ мощамъ поклонил-
ся, и пошелъ на родину въ ближній уѣздной городъ. ІПелъ-
шелъ, вдругъ попадается ему на встрѣчу красная дѣвица,
изъ того-жъ уѣзднаго города дочь купечеекая, собой знатная
красавица. Извѣстное дѣло: коли завидитъ солдатъ приго-
жую дѣвку, ни за что не пройдетъ просто, а чѣмъ-нибудь да
зацѣпитъ. Такъ и этотъ солдатъ поровнялся еъ купеческой
дочерью, и говоритъ ей въ шутку: «эхъ, хороша дѣвушка, да
не объѣзжена!» Отвѣчаетъ красная дѣвица: «Богъ знаетъ, слу-
живой, кто кого объѣздитъ: либо ты меня, либо я тебя!» За-
смѣялась и пошла своей дорбгой. Вотъ приходитъ солдатъ
домой, поздоровался еъ родными и крѣпко обрадовался, что
всѣхъ вхъ засталъ въ добромъ здоровья. Былъ у него старой
дѣдушка, бѣлой какъ лунь, лѣтъ сто съ хвостикомъ прожилъ.
Сталъ ему солдатъ разсказывать: «ишѳлъ я, дѣдушка, домой,
и попалась мнѣ на встрѣчу знатная дѣвица; я — грѣшной
человѣкъ — такъ в такъ посмѣялся надъ ней, а она инѣ
сказала: Богъ знаетъ, служивой: либо ты меня объѣздишь,
либо я тебя!» — Ахъ, батюшки! что-жъ ты надѣлалъ; вѣдь
это дочь нашего купца — страшная вѣдьма! не одного мб-
лодца свела она съ бѣлаго свѣту. «Ну, я и самъ не робкаго
248
десятку! йена нескоро напугаешь; еще погладить: что Богъ
даетъ?» — Нѣтъ, внучекъ! говоритъ дѣдъ; вела ве сташожь
вена слушать, тебѣ завтра живому не быть. «Вотъ еще бѣ-
да!» — Да такая бѣда, что ты вдакой страсти а на службѣ
ве видывалъ... «Что-жъ мнѣ дѣлать, дѣдушка?» — А вотъ
что: приготовь узду, да возьив толстое осиновое полѣно, я си-
ди въ избѣ — никуда не ходи; ночью она прибѣжитъ сюда,
и если успѣетъ прежде тебя сказать: стой, мой ишь! — въ
ту-жъ минуту оборотишься ты жеребцомъ; она сядетъ ва те-
бя верхомъ, и до тѣхъ поръ будетъ гонять, пока ни заѣз-
дятъ тебя до смерти. А если ты уепѣежь наперёдъ сказать:
тпрру I стоі, моа кляча! то она сама сдѣлается кобылою;
тогда зануздай ее н садись верхомъ. Она понесетъ теба но
горамъ, по доламъ, а ты знай свое — бей ее осиновымъ по-
лѣномъ въ голову, и до тѣхъ поръ бей, пока ни убьешь до
смерти! Не чаялъ солдатъ такой службы, а нечего дѣлать—
послушался дѣда: приготовилъ узду и осиновое полѣно, сѣлъ
въ углу и дожидается, что • то будетъ? Въ глухую полночь
скрипнула дверь въ сѣняхъ и послышались шаги — мотъ
вѣдьма; только отворила дверь въ избу, онъ тотчасъ и вы-
молвилъ: «тпрру! стой, моя кляча!» Вѣдьма оборотилась ко-
былою; солдатъ зануздалъ ее, вывелъ на дворъ и вскочилъ
верхомъ. Понесла его кобыла но горамъ, по доламъ, по овра-
гамъ, и все норовитъ, какъ-бы сбить сѣдока долой; да нѣтъ!
солдатъ твердо сидитъ, да то я дѣло по головѣ ее осиновымъ
полѣномъ осаживаетъ; до тѣхъ поръ угощалъ ее полѣномъ,
покудова съ ногъ сбилъ, а нослѣ накинулся на лежачую, хва-
тилъ еще разовъ пять и убилъ лЬ смерти. Стало свѣтать,
онъ домой пришелъ. «Ну, другъ! какъ твое дѣло?» спраши-
ваетъ старикъ. — Слава Богу, дѣдушка! убилъ ее до смерти.
«Ладно! теперь ложись спать.» Солдатъ легъ и заснулъ крѣп-
кимъ сномъ. Вечеромъ будитъ его старикъ: «уставай, вау-
249
чекъ!» Омъ всталъ. «Ну, какъ-же теперь-то? вѣдь купече-
ская дочь померла, такъ отекъ ея за тобой пріѣдетъ — ста-
нетъ звать тебя къ вебѣ псалтырь читать надъ покойницей.»
— Что-жъ, дѣдушка, идти, али нѣтъ? «Пойдешь ~ живъ не
будешь,  не пойдешь — живъ не будешь I Однако лучше
идти...» — А коля что случится, куда я дѣнусь? «Слушай,
внучекъ! когда пойдешь къ купцу, будетъ онъ тебя виномъ
подчивать—ты не пей иного, выпей сколько надобно. Послѣ
того поведетъ тебя купецъ у(въ) ту комнату, вгдѣ дочь его
во гробу лежатъ, и запрётъ тебя на замбкъ; будетъ ты псал-
тырь читать съ. вечера до полуночи, а въ еаиую полночь
вдругъ дунетъ сильной вѣтеръ, гробница заколыхается, крыш-
ка долой упадетъ... Вотъ какъ эта страсть начнется, ты
скорѣй полѣзай нй печь, забейся въ уголъ и твори потихонь-
ку молитвы; танъ она тебя не найдетъ!» Черезъ полчаса прі-
ѣзжаетъ купецъ и проситъ солдата: «ахъ, служивой! вѣдь у
мена дочка померла, почитай надъ нею псалтырь.» Солдатъ
взялъ псалтырь и поѣхалъ въ купеческой домъ. Купецъ тому
радёхонекъ, сейчасъ его за столъ посадилъ и давай виномъ
поить. Солдатъ выпилъ — сколько ему надобно, а больше
не пьетъ-отказывается. Купецъ взялъ его зі руку, повелъ
у ту комнату, вгдѣ мертвая лежала: «ну, говоритъ, читай
псалтырь!» Самъ вышелъ вонъ, а двери на замдкъ заперъ.
Нечего дѣлать, принялся солдатъ за псалтырь, читалъ-чи-
талъ, вдругъ въ самую полночь дунулъ вѣтеръ, гробница за-
колыхалась, крышка долой слетѣла; солдатъ поскорѣй вй
печь, забился въ уголъ, оградилъ себа крестомъ и давай шеп-
тать молитвы. Вѣдьма выскочила изъ гроба и начала во всѣ
стороны кидаться — то туда, то сюда! Набѣжало къ ней не-
чистыхъ видимо-невидимо — полна изба! «Что ты ищешь?»
— Солдата; вотъ сейчасъ читалъ, да пропалъ! Черти броси-
лись въ розыски; искали-искали, всѣ закоулки обшарили,-
250
стали на вечь заглядывать... тутъ ва солдатское счастье
пѣтухи закричали: въ одинъ мигъ вс* черти пропали, а вѣдъ-
па зря на полу растянулась. Солдатъ слѣзъ съ вечн, поло-
жилъ ее въ гробъ, накрылъ, какъ слѣдуетъ, крынкою ж
опять за псалтырь. На разсвѣтѣ приходитъ хозяинъ, отво-
рилъ двери: «здравствуя, служивой!» — Здравія желаю, го-
сподинъ купецъ! «Благополучно ли ночь провелъ?* — Слава
Богу! «Вотъ тебѣ пятьдесятъ рублевъ; приходи, другъ, еже
ночку почитай!» — Хорошо, прійду! Воротился солдатъ до-
ной, легъ на лавку в спалъ до вечера; проснулся и говоритъ:
«дѣдушка! купецъ велѣлъ приходить, другую ночь псалтырь
почитать; идти, али нѣтъ?» — Пойдешь — живъ не будешь,
я не пойдешь — тоже саиое! Однако лучше иди; вина много
ве пей — выпей сколько надобно; а какъ вѣтеръ дунетъ,
гробница заколыхается — тотчасъ въ печь полѣзай: тамъ
тебя никто ве найдетъ! Солдатъ собрался и пошелъ къ куп-
цу; тотъ его посадилъ за столъ и давай виномъ поить; по-
слѣ повелъ къ покойницѣ в заперъ дверь на замдкъ. Солдатъ
читалъ-читалъ, читалъ-чвталъ; наступила полночь—дунулъ
вѣтеръ, гробница заколыхалась, крышка долой упала; овъ
поскорѣй въ печь... Вѣдьма вскочила и начала метаться; на-
бѣжало къ ней нечистыхъ — полна изба! «Что ты ищешь?»
— Да вотъ сейчасъ читалъ, да съ глазъ пропалъ! Найтить
ве могу... Черти бросились на печь: «вотъ, говорятъ, то мѣ-
сто, вгдѣ онъ вчера сидѣлъ!» — Мѣсто тутъ, да его вѣту!
Туда-сюда... вдругъ пѣтухи запѣли — нечистые сгинули,
вѣдьма нй полъ повалилась. Солдатъ отдохнулъ немного, вы-
лѣзъ изъ печи, положилъ купеческую дочь въ гробъ в сталъ
псалтырь читать. Смотритъ— ужь свѣтаетъ, хозяинъ идетъ:
«здравствуй, служивой!»—Здравія желаю, господинъ купецъ!
«Благополучно ли ночь прошла?» — Слава Богу! «Ну, пой-
демъ! » Вывелъ его изъ той комнаты, далъ сто рублевъ де-
251
вегъ, в говоритъ: «приходи, пожалуете, почитай в третью
ночь; а тебя не обижу.» — Хорошо, прійду! Воротился сол-
датъ домой. «Ну, ввучекъі что Богъ далъ?* — Нечего, дѣ-
душка! купецъ велѣлъ еще приходить. Идти, али нѣтъ?
«Пойдешь — живъ не будешь, и не пойдешь — живъ не бу-
дешь! Однако лучше иди.» — А коли что случится, куда мнѣ
спрятаться? «Вотъ что внучекъ! купи-ка себѣ сковороду 
схорони такъ, чтобы купецъ не видалъ; а какъ прійдешь къ
купцу, станетъ онъ тебя виномъ дюже неволить; ты смотри—
много ве пей, выпей.— сколько снести можешь. Въ полночь,
какъ только зашумитъ вѣтеръ да гробница заколыхается, ты
въ ту-жъ минуту полѣзай на печной столбъ и накройся ско-
вородою: тамъ тебя никто не сыщетъ!» Солдатъ выспался,
купилъ себѣ сковороду, спряталъ ее подъ шинель, и къ ве
черу пошелъ на купеческой дворъ. Купецъ посадилъ его зі
столъ и давай виномъ поить; всячески его проситъ, улеща-
етъ. «Нѣтъ, говоритъ солдатъ; будетъ; я свое выпилъ, боль-
ше не стану.» — Ну, когда не хочешь пить, такъ ступай
псалтырь читать. Привелъ его купецъ къ мертвой дочери,
оставилъ одного и заперъ двери. Солдатъ читалъ - читалъ,
чнталъ-читалъ — наступила полночь, дунулъ вѣтеръ, гроб-
ница заколыхалась, крышка долой упала. Солдатъ влѣзъ на
столбъ, накрылся сковородой, оградился крестомъ и ждетъ—
что-то будетъ? Вѣдьма вскочила, начала всюду метаться; на-
бѣжало къ ней нечистыхъ видимо-невидимо — полна изба!
Бросились искать солдата, заглянули въ печь: «вотъ, гово-
рятъ, мѣсто, игдѣ онъ вчера сидѣлъ!» — Мѣсто цѣло, да
его нѣтъ! Туда-сюда — нигдѣ не видать! Вотъ лѣзетъ че-
резъ порогъ самой старой чортъ: «что вы ищите?» — Сол-
дата; сейчасъ читалъ, да съ глазъ пропалъ! «Эхъ вы, слѣ-
пые! а это кто на столбѣ сидитъ?» У солдата такъ сердце и
екнуло, чуть - чуть нйземь не упалъ! «И то онъ! закричали
252
черта, только какъ съ никъ быть? вѣдь его достать нельзя!»
— Вотъ нельзя! бѣгите-ка, раздобудьте огарокъ, которой не-
благословясь зазжонъ былъ. Вмигъ притащили черта ога-
рокъ, разломала костёръ у самаго столба а запалили; высо-
ко ударало плама, жарко солдату стало — то ту, то другую
могу подъ себя поджинаетъ. «Ну, думаетъ, смерть моя при-
шла!» Вдругъ на его счастье пѣтухи запѣли — черти сги-
нули, вѣдьма на полъ повалилась, солдатъ соскочилъ съ печ-
наго столба и давай огонь тушить. Погасилъ, убралъ все, какъ
слѣдуетъ, купеческую дочь въ гробъ положилъ, крышкою на-
крылъ, и принялся псалтырь читать. На разсвѣтѣ приходитъ
купецъ, прислушивается — живъ ли солдатъ, али нѣтъ?
услыхалъ его голосъ, отворилъ дверь, и говоритъ: «здрав-
ствуй, служивой!» — Здравіи желаю, господинъ купецъ!
«Благополучно ли ночь провелъ?» — Слава Богу, ничего ху-
даго не видалъ! Купецъ далъ ему полтораста рублевъ, и го-
воритъ: «много ты потрудился, служивой! потрудись еще:
приходи сегодня ночью да свези мою дочку на кладбище.»
— Хорошо, прійду! сказалъ солдатъ и бѣгомъ домой. «Ну,
другъ! что Богъ далъ?» — Слава Богу, дѣдушка, уцѣлѣлъ!
Купецъ просилъ побывать къ нему ночью, отвезти его дочь
на кладбище. Идти, али нѣтъ? «Пойдешь — живъ не будешь,
и не пойдешь — живъ не будешь! Однако надо идти; лучше
будетъ.» — Что-же мнѣ дѣлать? научв. «А вотъ что! какъ
прійдешь къ купцу, у него все будетъ приготовлено. Въ де-
сять часовъ станутъ съ покойницей сродственники прощать-
ся, а послѣ набьютъ на гробъ три желѣзныхъ обруча, поста-
вятъ его на дроги, и въ одиннадцать часовъ велятъ тебѣ иа
кладбище везти. Ты гробъ вези, а самъ въ оба гляди: лоп-
нетъ одинъ обручъ — не бойся, смѣло еиди; лопнетъ дру-
гой — ты все еиди; а какъ третій лопнетъ — сейчасъ скачи
черезъ лошадь да скрозь дугу и бѣги задомъ. Сдѣлаешь такъ,
25»
ничего тебѣ не будетъ!» Солдатъ легъ сватъ, проспалъ до
вечера а отправился къ купцу. Въ десять часовъ стали еъ
покойницей сродственники прощаться; потбмъ начали желѣз-
ные обручи нагонять; нагнали обручи, поставили гробъ на
дроги: «теперь поѣзжай, служивой, съ Богомъ!» Солдатъ сѣлъ
на дроги я поѣхалъ; сначала вёзъ тихо, а какъ съ глазъ
уѣхалъ, припустилъ чтё есть духу. Скачетъ, а самъ все ва
гробъ поглядываетъ. Лопнулъ одинъ обручъ, за нимъ дру-
гой— вѣдьма зубами скрипятъ: «постой, кричитъ, не уйдешь!
сейчасъ тебя съѣмъ!» — Нѣтъ, голубушка! солдатъ — че-
ловѣкъ казенной; ихъ ѣсть ве позволено. Вотъ лопнулъ и
послѣдній обручъ — солдатъ черезъ лошадь да скрозь дугу
и побѣжалъ задомъ. Вѣдьма выскочила изъ гроба и кину-
лась догонять; напала на солдатской слѣдъ, и по тому слѣду
повернула къ лошади, обѣжала ее кругомъ, видитъ, что нѣтъ
солдата, в опять въ погоню. Бѣжала-бѣжала, на слѣдъ напала
и опять повернула къ лошади... Совсѣмъ съ толку сбилась,
разовъ десять назадъ ворочалась; вдругъ пѣтухи запѣли,
вѣдьма такъ в растянулась на дорогѣ! Солдатъ поднялъ ее,
положилъ въ гробъ, заколотилъ крышку, и повезъ на клад-
бище; привезъ, свалилъ гробъ въ могилу, закидалъ землею,
и воротился къ купцу: «все, говоритъ, сдѣлалъ; бери свою
лошадь.» Купецъ увидалъ солдата и глаза выпучилъ: «иу,
служивой! я много знаю; объ дочери моей и говорить нечего—
больно хитра была; а ты, вѣрно, и больше нашего знаешь!»
— Что-жъ, господинъ купецъ! заплати за работу. Купецъ
вынулъ ему двѣсти рублевъ; солдатъ взялъ, поблагодарилъ
его и пошелъ угощать свою родню. На томъ угощеньи и я
былъ; дали мнѣ вина корецъ, моей сказкѣ конецъ.
254
37.
воръ >)*
а. Жилъ-былъ мужикъ; у него было три еына. Повёзъ
отецъ большаго сына въ лѣсъ; возилъ его, возилъ, вотъ па-
рень увидалъ березу и говоритъ: «батюшка! еслибъ сжечь ату
березу на уголья, завёлъ бы я себѣ кузницу и пошелъ молот-
комъ постукивать да денежки выколачивать.» — Ну, дума-
етъ мужикъ, въ этомъ сынѣ будетъ прокъ! Потомъ взялъ серед-
няго еына и завёзъ въ лѣсъ; увидали они большой дубъ, и
говоритъ сынъ отцу: «батюшка! еслибъ срубить этотъ дубъ,
сталъ бы я плотничать, топоромъ деньги зарабатывать.»
—Слава Богу, думаетъ мужикъ, и въ этомъ прокъ будетъ! Опо-
еля взялъ меньшаго сына Ваньку; возилъ,его, возилъ пд лѣ-
су — Ванька все молчитъ, ни единаго словечка не проронитъ;
только выѣхали они изъ лѣсу — ведутъ мясники корову.
«Батюшка! говоритъ сынъ, какъ-бы украсть эту корову?»
—Э, да ты эдакой! отвѣчаетъ отецъ; ступай-же отъ меня, куда
самъ знаешь! видно ты—не кормилецъ мнѣ. «Ну что-жъ! коли
гонишь, я себѣ дядю найду.» Долго ли, мало ли искалъ онъ,
и нашелъ таки дядю. «Возьми, проситъ, мена въ товарищи.»
— Возьму, говоритъ въ отвѣтъ названной дядя, если укра-
дешь изъ-подъ дикой утки яйца, да такъ украдешь, чтд она
и не услышитъ и еъ гнѣзда не слетитъ. «Экая диковина!»
Вотъ отправились они вмѣстѣ, нашли утиное гнѣздо и пополз-
ли къ нему на брюхѣ; пока еще дядя подкрадывался, а па-
рень ужь всѣ яйца изъ гнѣзда повыбралъ, да такъ хитрд, чтд
птица и перомъ не шевельнулась; да не только яйца повы-
*) Си. вып. Г, № 6; внп. ГІ, № 6.
255
бралъ, мимоходомъ у названнаго дяди изъ сапогъ подошвы по-
вырѣаалъ *)• «Ну, Ванька! нечему тебя больше учить; ты 
еамъ большой мастеръ!» Съ той самой поры началъ Ванька
воровствомъ промышлять: чтд ни попадетъ пЬдъ руку — вее
тянетъ!
Собрались горожане, люди торговые, посадскіе, пришли къ
королю в стали челомъ бить: «такой де воръ проявился, чтд
берегись — не убережёшься, сторожись — не устережёшь-
ся; захочетъ — среди бѣлаго дня раздѣнетъ до нитки!» При-
казалъ король призвать къ себѣ вора: «правда ли, спрашива-
етъ у него, будто ты такой хитрой воръ, чтд берегись — не
убережёшься, сторожись — не устережёшься?» — Правда,
ваше королевское величество! «Коля такъ, уведи у меня же-
ребца изъ конюшни; украдешь — помилую, а не украдешь —
мой мечь, твоя голова съ плечъ!» — Украду, ваше королев-
ское величество! Король нарядилъ на конюшнѣ строгой кара-
улъ; а воръ Ванька дождался вечера, переодѣлся, чтобъ его
не опознали, взялъ боченокъ съ водкою, притворился пьянымъ
Варіантъ: Въ нѣкоторомъ царствѣ, ве въ ваше» государствѣ жилъ
да былъ старикъ; у него было три сына, послѣдняго звала Барма-Кутерьма.
Спрашиваетъ разъ отецъ своего старшаго сына: «сынокъ! чѣмъ ты меня
кормитъ будешь, какъ я состАрѣюсь?»—Буду землю пахать, хлѣбъ сѣять, да
тебя кормить. «А ты чѣмъ?» спрашиваетъ средняго. — А я, батюшка, пойду
въ плотники; стану избы рубить, да тебя кормить. «Ну, а ты. Кутерьма?»
Держалъ отвѣть Кутерьма: «я, батюшка, ремесла никакого ве знаю; стану 
тебѣ  себѣ искать хлѣба легкаго, буду воровать да обманывать, да на боль-
шихъ дорогахъ съ вязовоі иголкой стоять. • Отецъ разсердился  выгналъ его
изъ дому, съ глазъ своихъ долой. Варна-Кутерьма пошелъ къ дядѣ, а топ
ужь давно воровствомъ промышлялъ. Стали вмѣстѣ жить, вмѣстѣ на промыслъ
ходить. Идутъ какъ-то лѣсомъ. «Послушай, говоритъ дядя; видишь — вонъ
ворона въ гнѣздѣ сидитъ; я у ней всѣ яйца повытаскаю, такъ что а ве услы-
шитъ!» — Это что за хитрость! Какъ полѣзешь ты за яйцами, а у тебя
тѣмъ временемъ сапогъ стащу — ты и не замѣтишь! «А ну попробуй!» По-
кудова дядя лазилъ за вороньими яйцами, Варна-Кутерьма не дремалъ, ста-
щилъ съ вето оба сапога, в ушелъ по добру, по здорову.
256
і ждетъ черезъ королевской дворъ, идетъ-иатается, взъ
стороны въ сторожу качается. Увидали его конюхи: оп на-
лизался! чуть на ногахъ стоитъ!* — Сто*, братцы! говоритъ
одинъ, вить у него боченокъ-то съ виномъ; давайте заэевёиъ
его къ себѣ да подѣлимся винцомъ; веселѣй сторожить бу-
детъ. «И впрямь такъ!» закричали другіе; тотчасъ подхваті-
ли вора пбдъ руки, привели въ конюшни: «оставайся, братъ,
съ нами; куда тебѣ идти! Къ завтраму проспишься и пойдешь до-
мой.» Ванька повалился на солому и захрапѣлъ, будто совсѣмъ
спитъ. Тутъ конюхи стали къ боченку прикладываться; осу-
шала весь до дна, опьянѣли, попадали нйземь в крѣпко за-
снули. А воръ тому и радъ, отвязалъ королевскаго жеребца
и увелъ къ себѣ. На утро хватился король — нѣтъ люби-
маго коня. Послалъ за Ванькою: «ты увелъ жеребца?» — Я,
ваше величество. «Хорошую шуточку сшутилъ ты! ну, згу
шутку я тебѣ прощаю, только уходя поскорѣй изъ моего цар-
ства; не то, добро* мдлодецъ, не сдобровать тебѣ!»
Ь. Въ нѣкоторомъ царствѣ стояла небольшая деревня; въ
это* деревнѣ зйили два брата, одинъ померъ и остался послѣ
него сынъ — записной воръ Сенька Малой. Ужь куда-куда
ни отдавалъ его отецъ' въ науку — все не вышло толку.
«Что-жъ ты не учишься? спрашиваютъ бывало у него отецъ
съ матерью; али цѣлой вѣкъ хочешь дуракомъ изжить?» А
Сенька такъ в брякнетъ въ отвѣтъ: «коля хотите вы отъ ме-
ня хлѣбъ-соль видѣть, отдайте воровству учиться; другой на-
уки и знать не хочу!» Вотъ, какъ померъ отецъ, Сенька Ма-
лой не сталъ долго думать, пришелъ къ дядѣ в говоритъ:
«пойдемъ, дядя, на работу; ты будешь воровать, а я тебѣ по-
могать.» — Ладно, пойдемъ! Вотъ и пошли; вдутъ мимо бо-
лота, глядь —- дикая утка въ камышахъ гнѣздо свила и си-
дитъ себѣ ва яйцахъ. «Давай-ка утку изловимъ!» говоритъ
дядя, и сталъ подкрадйться; только птицы не поймалъ, пма-

ирмну еъ гшѣзда воевалъ. А Санька Малой пелъ иозади и
вырѣзалъ идъдядиныхъ сапоговъ поднётки. «Ну,‘Санька! .ска-
залъ дядя; я хитёръ, а ты хитрѣе жена!» Идутъ они дальше;
а на встрѣчу нжъ три нужна, ведутъ на базаръ быка прода-
вать. «Какъ-бы нагъ, дядюшка, итого быка достать?» опраши-
ваетъ Сенька. — Эхъ, ты; вѣдь теперь не ночь; серёдъ бѣла
дна не украдешь. «Небось, украду!» — Что-жъ ты, али и вза-
правду мудренѣй дяди хочешь быть? «А вотъ увидишь!» Сень-
ка Малой снялъ съ правой ноги сапогъ, бросилъ на дорогу, н
укрылся съ дядей въ сторонкѣ. Мужики дошли до зтого мѣ-
ста; «стой, ребята! закричалъ одинъ; вишь какой славной са-
погъ валяется.» — Хорошъ, да что еъ нимъ дѣлать-то? Ка-
бы пара нашлась, можно бы взять; а теперь что? одна нога
въ сапогѣ, а другая въ лаптѣ! Посудили, подумали, и не взавъ
сапога, пошли прочь. Сенька тотчасъ надѣлъ правой сапогъ,
а лѣвой снялъ; забѣжалъ впередъ, кинулъ его ва дорогу и
спрятался въ канаву. «Стой, ребята! закричалъ тотъ-же му-
жикъ, вотъ и другой сапогъ. Знать какой нибудь Разувай Фе-
дулычъ растерялся. Ну-тко, братцы, въ перегонки за тѣмъ
сапогомъ! вѣдь годятся на вечеринки къ дѣвкамъ ходить.»
Бросали быка и пустились въ перегонки назадъ; а Сенька
Малой того и добивался, подхватилъ сапогъ и погналъ быка
въ сторону; загналъ его въ болото, отрубилъ голову и при-
ставилъ ее опять на прежнее мѣсто. Мужики пробѣгались пбпу-
ету; воротились — нѣтъ быка; пошли искать, искали-искали,
ходилв-ходнли и набрели на болото. «Ишь куда нелегкая его
угораздила! прямо въ тину затесался! Надо, говорятъ, выта-
скивать...» Достали верёвку, сдѣлали петлю, набросили съ
розмаху и зацѣпили за рога; понатужились да какъ дёрнутъ
—- такъ всѣ наземь и попадали. «Ахти какое горе! вѣдь со-
всѣмъ быка загубили, какъ есть голову оторвали!» Дѣлать
нечего, пошли мужики домой съ пустыми руками; а Сенька
17
268
Мало! позвалъ дядю, випциі вдвоемъ быка, содрала кожу,
разрубала масо на часта, а стала дѣлаться. Дала говорятъ:
«неужля-жъ дѣлать пёровну? я старые, мнѣ слѣдуетъ боль-
ше!» Сенька обидѣлся, схватилъ бычыв кожу а ушелъ отъ
дядя; забрался въ кусты, вырѣзалъ два берёзовыхъ крута, 
принялся хлестать по кожѣ. Хлещетъ да во все горло выкра-
иваетъ: батюшка! не я одинъ кралъ, дядя покопалъ!» Дядя
услыхалъ зто: «ну, дукяетъ, нопался Сенька!» а пріударялъ
съ испугу домой; а Сенька сбѣгалъ за лошадью, поклалъ вев
говядину ні возъ, отвёзъ ее въ городъ н продалъ за чистыя
денежки.
На другой день пришелъ Сенька Малой къ дядѣ, зоветъ го-
судареву казну воровать: «пойдекъ, говоритъ, на работу; ты
будешь воровать, а я тебѣ помогать.» Вотъ пришли ночью къ
царскону дворцу; у воротъ стоятъ часовые—какъ тутъ ухи*
траться? Сенька Малой подкопался подъ уголъ, залѣзъ съ
дядей въ кладовую, и ну набивать карманы. Чтё тутъ золота,
чтё серебра они утащили! Полюбилось имъ это дѣло, и пова-
дился Сенька кажную ночь ходить въ царскую кладовую да
забирать деньги. Захотѣлъ царь посмотрѣть свою казну, ви-
дитъ — что-то не ладно, много добра распропало; созвалъ со-
вѣтъ и сталъ спрашивать: жакъ-бы умудриться да вора пой-
мать? И придумали сообща: у той самой дыры, куда воръ ла-
зитъ, поставить большой чанъ со смолою. Какъ сказано, такъ
и сдѣлано: цѣлой день смолу топили да все въ чанъ лили.
Вечеромъ поздно зоветъ Сенька Малой дядю на промыселъ:
• «пойдемъ, говоритъ; ты будешь воровать, а я тебѣ помогать»
Вотъ пришли къ* царской кладовой. Сенька Малой сталъ по-
сылать дядю: «ты полѣзай напередъ, а я за тобою!» Дядя по-
лѣзъ—и прямо въ чанъ угодилъ; какъ закричитъ благимъ па-
томъ: «охъ, смерть моя! въ смолу попалъ.» Сенька думалъ бы-
ло его вытащить, возился съ нимъ-возвлся, нѣтъ—ничего не
259
«дѣлаешь! «Пежалуй, думаетъ, по нёмъ ж меня дознаютея?»
ваялъ-отвернулъему голову и нояйсъ къ теткѣ: такъ итакъ, ска*
зыкаетъ ей, пропалъ дядя ни за грошъ! ’) Ва утро доложили
царШ: которой де воръ казну ворочалъ—нынче въ смолу попалъ,
только головы нѣту. Царь приказалъ заложить тройку лоша-
дей еъ колокольчикомъ и везти мертвое тѣло по всѣмъ се-
ламъ, по всѣмъ городамъ: не найдутся лн сродники? коли ста-
нетъ кто по немъ плакать, сейчасъ того хватать да въ кан-
далы ковать. «Тетушка! спрашиваетъ Сенька, хочешь попла-
кать по своемъ мужѣ?» — Какъ-же не хотѣть, родимой? все-
таки мужъ былъ! «Слушай же: возьми новой кувшинъ, налей
молока, н ступай на встрѣчу; какъ увидишь, что мнутъ тво-
его повойника, спотыкнись нарочно, разбей кувшинъ в плачь
себѣ въ волю.» Тетка взяла новой кувшинъ, налила молокомъ,
и пошла на встрѣчу. Вотъ везутъ мертвое тѣло, в какъ толь-
ко поровнялвсь съ нею—она вдругъ будто споткнулась, раз-
била кувшинъ, разлила молоко, и начала громко плакать да
причитывать: «свѣтъ ты мой! какъ мнѣ жить безъ тебя?» Сей-
часъ набѣжали со всѣхъ сторонъ солдаты, окружили бабу и
стали допрашивать: «говори, старая! о чемъ голосишь? не при-
*) Варіантъ: «Чѣмъ же вапъ поиявуть его?* спрашиваетъ тепа.— Пе-
пла до вечера; а украду у дара козла-золотые рога, заколииъ его, сваримъ
в дядю помянемъ. Вечеромъ укралъ Сенька козла, зарѣзавъ, в велѣлъ тепѣ
ужавъ готовить; «а голову козлиную спрячь, старая, подальше; ве то бѣда
будетъ) • Царь хватился — нѣтъ козла-золотые рога, нанялъ вящаго, в по-
одаль его ходить по донамъ да розыскввать. Нищій зашёлъ къ СевькявоІ
теткѣ в увидалъ иа лавкѣ козлиную голову съ золотыми рогами; сейчасъ взъ
дому, замелйлъ ворота, и бросился къ царю съ доносомъ. Сенька Малой уви-
далъ крестъ на воротахъ, и даваі бранить старуху: «ахъ, ты сякая-такая! за-
чѣмъ козлиной головы не спрятала? того и смотри — подъ судъ угодишь!*
Побѣжалъ поскорѣй въ лавку, купилъ мелу и замолилъ вороты во всей ули-
цѣ, по всѣмъ переулкамъ. А царь уже выѣхалъ судить вора; куда не пріѣ-
детъ — всюду вороты забѣлены; разсердился царь, разругалъ витаго и во-
ротился во дворецъ.
17
260
заалл-дя покойника? что онъ—мужъ тебѣ, брагъ, иж сватъ?»
—Батюшки моа рёдные! вакъ-же «а плакать миѣ? еавж мой-
те, какая бѣда наде мною стряслась; разбила кувюиаъ съ ма-
локожъ! —и опять принялась выть. «Эмя дура! маяиа о
чемъ плакать!» говорятъ солдаты, в поѣхала дальше, На дру-
гой день докладываютъ царю; гдѣ-гдѣ пн возила иоквйика,
лакто не сказался изъ сродниковъ, никто во мемъ ве пеаиа-
калъ; только  слёзъ видѣли, что одна старуха кувжмнъ раз-
била, да надъ черепьемъ голосила. «Что-жъ вы ее ве хвата-
ли? говоритъ царь; кто другой, а ужь она навѣрно знаетъ вро
вора!» и опять таки приказалъ возить мертвое тѣло по всѣмъ
селамъ, 410 всѣмъ городамъ. «Тетушка! говоритъ Сенька Ма-
лой, хочешь похоронить дядю?» — Канъ-же не хотѣть, роди-
мой? все-таки мужъ былъ! Сенька запрётъ лошадь въ теле-
гу, пріѣхалъ въ ту самую деревню, гдѣ еъ мертвымъ тѣломъ
ночевать пристали, и просится на постоялой дворъ. «Куда те-
бѣ? сказываетъ хозяинъ; вишь сколько народу наѣхало.»—Пу-
сти, доброй человѣкъ! ведро вина куплю. Услыхали солдаты—
«пусти!» говорятъ. Сенька купилъ ведро вина и напоилъ всѣхъ
допьяна; крѣпко заснули и хозяинъ и сторожа, а Сенька Ма-
лой отперъ ворота и увёзъ покойника. Поутру проснулись
солдаты, собираются ѣхать, и сани не знаютъ; какъ быть, что
дѣлать? Воротились нъ царю; доложили, что мертвое тѣло
ночью выкрадено, а кѣмъ и какъ? — невѣдомо. Царь созвалъ
совѣтъ и опять спрашиваетъ: нельзя ли какъ умудриться —
изловить вора? Совѣтъ и придумалъ поставить ва такомъ-то
лугу цѣлую бочку вина, при вей кучу денегъ разсыпать, а въ
сторонѣ часоваго спрятать; извѣстное дѣло: воръ не утерпитъ,
прійдётъ воровать, напьется пьянъ — тутъ его я хватай!
Сказано — сдѣлано. Сенька Малой выбралъ темную мочь,
и пошелъ воровать; приходитъ на лугъ, сталъ было день-
ги огребать, да почуялъ, что виномъ пахнетъ: «дай винца
261
попробую!» Попробовалъ — славное вино, еъ роду такого
не пивалъ! «Ну-ка еще!» палъ-налъ, и напился пьанъ, какъ
етелька; а съ мѣста не сошелъ: гдѣ воровалъ, тутъ и уснулъ.
А часовой давно его залранѣтнлъ; «ага! думаетъ, попался лю-
безной! теперь полно по свѣту гулять; насидишься въ сибир-
кѣ!» Подошелъ къ Сенькѣ Малому я обрѣзалъ ему половину
бороды: коли и уйдетъ, такъ было-бъ признать по чбиъ. «Пой-
ду теперь — долежу по начальству.» Пока добрался часовой
до начальства, ужь свѣтать стало; Сенька проснулся, опо-
хмѣлился, хвать рукой эй бороду—половины какъ ве бывало.
Что дѣлать? думалъ-думалъ н надумался; пошелъ на большую
дорогу и давай всякаго встрѣчнаго-поперечнаго таскать зй бо-
роды: кого ни ухватитъ—такъ половина бороды и прочь! Какъ
тутъ вора узнать? Выпутался Сенька изъ бѣды, отроствлъ
снова бороду и сталъ себѣ жнть-поживать, въ чужое добро
лапы запускать; и долго бы жилъ, да вотъ недавно повѣ-
сили *).
*) Варіантъ: Доложи» царю, что мертвое тѣло украдено. Хитёръ шоръ!
думаетъ царь; каиъ-бы аимп его? в прпазалъ застлать всю улицу сере-
бреными рублями, а еъ боновъ часовыхъ поставить: пустые народъ по улицѣ
датъ, а денегъ не трогаетъ. Захотѣлось Сенькѣ поживиться казённымъ дог
бронь, взялъ свои лапти, окунулъ въ смолу, обулся-одѣлся, а пепелъ разгу-
ливать по серебренымъ рублямъ: много серебра яъ подошвамъ налипло! Вер-
нулся домоі, деньга въ мрианъ положилъ, лапта ва гвоздь повѣсилъ. А карь
между темъ приказалъ всѣ дома табно осматривать* не наідутея-ль гдѣ смо-
ляные лапти? Начали осматривать, и нашли смоляные лапти у Сенькв Малаго.
Тутъ его подхватили раба божьего в повѣсили.
262
38.
ВОЛШЕБВОЕ КОЛЬЦО ‘).
Въ нѣкоторомъ царствѣ, въ нѣкоторомъ государствѣ жилъ
да былъ старикъ во старухою,  былъ у нихъ сынъ Мартын-
іа. Всю жизнь свою занимался старикъ охотою, балъ звѣра
я птицу, тѣмъ и самъ кормился и семью питалъ. Приюло
время — заболѣлъ старикъ и померъ; оставался Мартини
съ матерью, потужили-пенлакали, да дѣлать-то нечего: мерт-
ваго назадъ не воротишь. Пожили съ недѣлю и пріѣли весь
хлѣбъ, что въ запасѣ былъ; видитъ старуха, что больше ѣсть
нечего, надо за денежки приниматься. Вишь, старикъ-то оста-
вилъ имъ двѣсти рублевъ; больно не хотѣлось ей почивать
кубышку, одначе сколько ни крѣпилась, а починать нужно
— ни съ голоду-жъ помирать! Отсчитала сто рублевъ н го-
воритъ сыну: «ну, Мартынка, вотъ тебѣ сто цѣлковиковъ;
пойди-попроси у сосѣдей лошади, поѣзжай въ городъ, да за-
купи хлѣба; авось какъ-нибудь зиму промаячимъ, а весной
станемъ работы искать.» Мартынка выпросилъ телегу еъ ло-
шадью и поѣхалъ въ городъ; ѣдетъ овъ мимо мясныхъ лавокъ
—шумъ, брань, толпа народу. Что такое?—а то мясники изло-
вили охотничью собаку, привязали къ столбу и бьютъ ее
палками; собака рвется, визжитъ, огрызается... Мартынка
подбѣжалъ къ тѣмъ мясникамъ и спрашиваетъ: «братцы! за
что вы бѣднаго пса такъ бьете немилостиво?» — Да какъ его
проклятаго не бить, отвѣчаютъ мясники, когда онъ цѣлую
тушу говядины (в)епортвлъі «Полно, братцы! не бейте его,
лучше продайте мнѣ.» — Пожалуй, купи! говоритъ одинъ
') Со ши. VI, № 67.
263
мужикъ кутя, давай сто рублѳвъ. Мартынка вытащилъ нэъ-за
пазуха сотню, отдалъ мясникамъ, а собаку отвязалъ и ваялъ
еъ собой. Песъ началъ къ нему ластиться, хвостомъ такъ
и вертитъ: повиваетъ, значитъ, кто его отъ смерти
спасъ. Вотъ пріѣзжаетъ Мартынка домоі, мать тотчасъ
стала еоранивать: «что купилъ, сыпокъ?» — Купилъ себѣ
первое счастье. «Что ты завираешься; какое тамъ счастье?»
— А вотавъ Журка! — и кажетъ еі на собаку. «А больше
ничего не купилъ?» — Коли-бъ деньги остались, можетъ—и
купилъ бы; только вся сотня за собаку пошла. Старуха за-
ругалась: «намъ, говоритъ, самимъ ѣсть нечего; нынче по-
слѣдніе поскребу шки по закромамъ собрала да лепешку спекла,
а завтра и того не будетъ!» На другой день вытащила стару-
ха еще сто рублевъ, отдаетъ Мартынкѣ и наказываетъ: «на,
сынокъ! поѣзжай въ городъ, искупи хлѣба, а задаромъ денегъ
не бросай.» Пріѣхалъ Мартынка въ городъ, сталъ ходить по
улицамъ да присматриваться, в попался ему на глаза злой
мальчишка: поймалъ тотъ мальчишка кота, зацѣпилъ веревкой
за шею и давай тащить нйрѣку. «Постой! закричалъ Мартынка,
куда Ваську тащишь?» — Хочу его утопить проклятаго! «За ка-
кую провинность?»—Со стола пирогъ стянулъ. «Не топи его,
лучше продай мнѣ.»—Пожалуй, купи; давай сто рублевъ. Мар-
тынка ве сталъ долго раздумывать, полѣзъ за пазуху, вытапіилъ
деньги в отдалъ мальчику, а кота посадилъ въ мѣшокъ и повёзъ
домой *). «Что купилъ, сынокъ?» спрашиваетъ его старуха.
—Кота Ваську. «А больше ничего не купилъ?»—Коли-бъ деньги
Яаугіамтк: Въ нѣкоемъ селѣ жшъ старикъ со старухою  было у ннхъ
три сына — два умныхъ, третій — дурап. Умные то  дѣло на работѣ, а
дурап завсегда на печв валяетск. За досаду то уминкамъ показалося, стали
ом къ отцу приставать: «прогони дурака, сбей его со двора! за что-про
что мы его кормимъ? • Отецъ подумалъ'Подумалъ, далъ дураку сто рублеп
ва разживу  прогналъ его съ глазъ долой. Дурап купилъ на тѣ деньги со-
баку  кошку...
ж.
остались,, можетъ — ж купилъ бы «же что-нибудь. «Адъ ты,
дуракъ эдакой! закричала на наго старуха; ступай же изъ
дому вонъ, ищи себѣ хлѣба но чужимъ людямъ.» Повилъ
Мартынка въ. сосѣднее село искать работы; идетъ дорогою,
а слѣдомъ за нимъ Журка съ Ваською бѣгутъ. На встрѣчу
ему нонъ: «куда, свѣтъ, идешь?»—Иду въ батраки ианниатьса.
«Ступай ко мдѣ; только а работниковъ безъ рады бору: кто
у мена прослужитъ три года, того и такъ не обижу.» Мар-
тынка согласился, и безъ устали три лѣта и три аммы ва
попа работалъ; пришелъ срокъ къ расплатѣ, зоветъ его хо-
зяинъ: «ну, Мартынка! иди-получай за свою службу.» При-
велъ его въ анбаръ, показываетъ два полныхъ мѣшка м го-
воритъ: «какой хочешь, тотъ и бери!» Смотритъ Мартынка —
въ одномъ мѣшкѣ серебро, а въ другомъ песокъ, и раз-
думался: «зта штука не спроста приготовлена! пусть лучше
мои труды пропадутъ, а ужь я попытаю, возьму песокъ—что
взъ того будетъ?» Говоритъ онъ хозяину: «а, батюшка, выби-
раю себѣ мѣшокъ съ мелкимъ песочкомъ.» — Ну, свѣтъ!
твоя добрая воля; бери, коли серебромъ брезгаешь. Мар-
тынка взвалилъ мѣшокъ нй спину и пошелъ искать другаго
мѣста; шелъ-шелъ, шелъ-шелъ, и забрёлъ въ темной, дре-
мучій лѣсъ. Среди лѣса поляна, на полянѣ огонь горитъ, въ
огнѣ дѣвица сидитъ, да такая красавица, чтд ни надумать,
ни взгадать, только въ сказкѣ сказать. Говоритъ краснаа дѣ-
вица: «Мартынъ-вдовьинъ сынъ! если хочешь добыть себѣ
счастья, избавь меня: засыпь это пламя пескомъ, за которой
ты трв года служилъ.» — И впрямь! подумалъ Мартынка,-
чѣмъ таскать съ собой эдакую тяжесть, лучше человѣку
пособить. Не велико богатство—песокъ, этого добра вездѣ
много! Снялъ мѣшокъ, развязалъ, и давай сыпать; огонь тот-
часъ погасъ, красная дѣвица ударилась дземь, обернулась
змѣею, вскочила доброму мдлодцу на грудь и обвилась коль-
36&'
цямъ «округъ его «ея. Мартынна испугался; «вю байся! яро*,
вѣшалѣ ежу змѣя, идя теперь за тридевять «вмелъ, въ три--
десятое государства-въ подземельное царство; тамъ.во! ба*
пинка царствуетъ. Кавъ пріідешь къ нему на дворъ, будетъ
онъ давать тебѣ много злата и с&ребра и самоцвѣтныхъ ка-
меньевъ; ты нечего не бери, а ереси у него съ мизиннаго
перста колечко. То кольцо не простое; если перекинуть его
съ руки ні руку — тотчасъ двѣнадцать мблодцевъ явятся, г
что имъ ни будетъ приказано, все ва единую ночь сдѣлаютъ.»
Отправился доброй мблодецъ въ путь дорогу; близко ля-
далеко ль, скоро ли—коротко-ль, подходитъ къ тридесятому
царству и видитъ огромной камень. Тутъ соскочила съ его-
иѳи змѣя, ударилась о сырую землю и сдѣлалась по прежнему
красною дѣвицей. «Ступай за мноюі» говоритъ краевая дѣвица
в повела его подъ тотъ камень. Долго шли оня подземнымъ
ходомъ, вдругъ забрезжился свѣтъ*— все свѣтлѣй да свѣтлѣе,
и вышли они на широкое поле, подъ ясное небо; на томъ полѣ
великолѣпной дворецъ выстроенъ, а во дворцѣ живетъ отецъ
красной дѣвицы, царь той подземельной стороны *). Входятъ
путники въ палаты бѣлокаменныя, встрѣчаетъ, ихъ царь
*) 9ар. ДоброІ жбмдОцъ получилъ отъ матери сто рубші  повелъ въ .
городъ; на дорогѣ вадвтъ — напитка бьютъ змѣю палмнн. «За что вы,
ребята, ее мучаете? лучше продаіте инѣ; вотъ вамъ сто рублеі.» Мальчишки
бросая падка, взяли деньги и разбѣжались по сторонамъ. Говоритъ тогда
змѣи: «смотри, добро! молодецъ! и одѣваюсь клубочкомъ: куя клубочекъ по-
катится, туда и ты иди, • Долго-долго волъ онъ за клубочномъ, много лѣтъ про-
летѣло. и зашелъ въ такую землю, гдѣ нѣтъ ни души человѣческой, ни птицъ,
ни эвѣреі, только одни змѣи пшатъ. То было змѣиное царство. Встрѣчаетъ
добраго мблодца царь-оиН в говоритъ: «-ты мою дочь отъ смерти избавилъ;*
іфоои умем, какоі хочешь награды.»—Не-хочу, отвѣчаетъ тотъ, на злата,
ни сёребра, даі мнѣ волшебное кольцо.
По другому списку героі сказки, странствуя по бѣлому свѣту, приходить въ
очарованное еопоо царство. Видитъ во дворцѣ епяшую царевну и снимаетъ
ск еи правой руи аолотоі ворстень. Перстень оказывается волпебиоЯ.
266
ласково. «Здравствуй, говоритъ, дочь ноя милая! гдѣ ты
столько лѣтъ екрывалася?» — Свѣтъ ты мой батюшка! я бы
совсѣмъ кропала, еслибъ ни этотъ человѣкъ: онъ женя отъ
алой, неминучей смерти евободнлъ и сюда въ родный мѣста
привелъ. «Спасибо тебѣ, доброй ндлодецъ! сказалъ царь, за
твою добродѣтель наградить теба надо; бери 'Вебѣ ж злата, и
еёребра, и каменьевъ самоцвѣтныхъ, сколько твоей душѣ
хочется.» Отвѣчаетъ ему Мартынъ-вдовья въ сынъ: «наше
царское величество! ве требуется миѣ ви злата, вв еёребра,
ни каменьевъ самоцвѣтныхъ; коли хочешь жаловать, дай мнѣ
колечко съ своей царской руки — еъ мизиннаго перста. Я
человѣкъ холостой; стану на колечко почаще посматривать,
стану про невѣсту раздумывать, тѣмъ свою скуку разгонять.»
Царь тотчасъ снялъ кольцо, отдалъ Мартыну: «на, владѣй ва
здоровье! да смотри: никому про кольцо не сказывай, не
то — санъ себя въ большую бѣду втявеыь.»
Мартынъ-вдовьинъ сынъ поблагодарилъ царя, взялъ
кольцо да малую толику денегъ на дорогу, и пустился обрат-
но тѣиъ-же путемъ, какимъ прежде велъ. Близко ли, далеко
ли, скоро ли, коротко ли—воротился на родину, розысвалъ
свою нать-старуху, и стали овн вмѣстѣ жить-пожввать безъ
всякой вужды и печали. Захотѣлось Мартыякѣ жениться,
присталъ онъ къ матери, посылаетъ ее свахою: «ступай, го-
воритъ, къ самбму королю, высватай за мевя прекрасную
королевну.» — Эхъ, сынокъ! отвѣчаетъ старуха; рубилъ бы
ты дерево по себѣ — лучше бы вышло. А то вишь чтб выду-
малъ! Ну, зачѣмъ а къ королю пойду? зиймое дѣло, онъ осер-
дится, и меня и тебя велитъ казни предать. «Ничего, ма-
тушка! Небось, коли я посылаю, значитъ—смѣло иди. Какой
будетъ отвѣтъ отъ короля, про то мнѣ скажи; а безъ отвѣту
и домой не ворочайся.» Собралась старуха в поплелась въ
королевской дворецъ; пришла иа дворъ и право на парадную
2в7
лѣстницу, такъ  врётъ безъ зеякаго докладу. Ухватили ее
часовые: «стой, старая вѣдьма! куда теба черта несутъ? здѣсь
даже генералы яе свѣютъ ходятъ безъ докладу...» — Ахъ,
вы — такіе • сякіе! закричала старуха; я пришла къ королю
съ добрымъ дѣломъ, хочу высватать его дочь-королевну за
моего сынка, а вы хватать меня зА полы! Такой жукъ под-
вяла, чтд а Господа упаси! Король услыхалъ крики, гля-
нулъ въ окно, и велѣлъ допустить къ себѣ старушку. Вотъ
вошла она въ государскую комнату, помолилась на иконы и
поклонилась королю. «Что скажешь, старушка?» спросилъ
король. — Да вотъ пришла къ твоей милости; не во гнѣвъ
тебѣ сказать: есть у меня купецъ, у теба товаръ. Купецъ-то
— моі сынокъ Мартынка, пребольшой умница; а товаръ —
твоя дочка прекрасная королевва. Не отдашь ли ее замужъ
за моего Мартышку? То-то пара будетъ! «Что ты, али съ ума
сошла?» закричалъ ва нее король. — Никакъ нѣтъ, ваше
королевское величество! извольте отвѣтъ дать. Король
тѣмъ-же часомъ собралъ къ себѣ всѣхъ господъ министровъ,
и начали они судить да рядить, какой бы отвѣтъ дать этой
старухѣ? в присудили такъ: пусть де Мартынка за единые
сутки построитъ богатѣйшій дворецъ, и чтобъ отъ того дворца
до королевскаго былъ сдѣланъ хрустальной мостъ *), > по
обѣимъ сторонамъ моста росли бы деревья съ золотыми и
серебреными яблоками, на тѣхъ на деревьяхъ пѣли бы
разныя птицы; да еще пусть выстроятъ пятиглавой соборъ:
было бы гдѣ вѣнецъ принять, было бы гдѣ свадьбу справлять.
Если старухинъ сынъ все это сдѣлаетъ, тогда можно за него
и королевну отдать: значитъ, больно мудрёнъ; а если не сдѣ-
лаетъ, то и старухѣ и ему срубить за провинность головы.
Съ такимъ-то отвѣтомъ отпустила старуху; идетъ ова до-
‘) Вар.  чтобъ отъ того дворца до юромкмго бшъ сдімиъ мостъ —
одм моегавм зомтм, а друга» ееробрема.
268
мой—-вятается, горючи» елозьмв заливается; увядала Мар-
шаку: «ну, говоритъ, оказывала я тебѣ, еыяокъ! ве затѣвай*
лишняго; а ты вее свое. Вотъ теперь  проняли наам бѣдша
головушка, быть вамъ завтра казненными.»—Поля», жатуашаі
авось живы останемся; молись-ка Богу да ложись жочмать;
утро, ваашеь, мудренѣе вечера. Ровно въ полночь всталъ
Мартынъ съ постели, вышелъ ва широкой дворъ, перекинулъ
кольцо съ руки иі руку — и тотчасъ явилось передъ миъ
двѣнадцать иблодцевъ, всѣ ва одно лицо, волосъ въ волосъ,
голосъ въ голосъ. «Что тебѣ понадобилось, Мартынъ-вдовьмвъ
сынъ?» — А вотъ что: сдѣлайте мнѣ къ свѣту на втокъ
самокъ мѣстѣ богатѣйшій дворецъ, и чтобъ отъ моего дворца
до королевскаго былъ хрустальной ноетъ, по обѣимъ сторо-
намъ моста росли бы деревья съ золотыми в серебреными
яблоками, на тѣхъ на деревьяхъ пѣли бы равныя птицы; да
еще выстройте пятиглавой соборъ: было бы гдѣ вѣнецъ при-
нять, было бы гдѣ свадьбу справлять. Отвѣчали двѣнадцать
мблодцевъ: «къ завтраку все будетъ готово!» Бросались онж
по разнымъ мѣстамъ, согнали со всѣхъ сторонъ мастеровъ и
плотниковъ, и принялись за работу: все у нихъ спорится,
быстро дѣло дѣлается. На утро проснулся Мартынка ве въ
простой избѣ, а въ знатныхъ, роскошныхъ покояхъ; вышелъ
на высокое крыльцо, смотритъ — вее какъ есть готово: и
дворецъ, и соборъ, и мостъ хрустальной, и деревья еъ зо-
лотыми и серебреными яблоками. Втѣпоры и король высту-
пилъ на балх(к)онъ, глянулъ въ проворкую трубочку в диву
дался: все по приказу сдѣлано! Призываетъ къ себѣ пре-
красную королевну и велитъ къ вѣнцу снаряжаться: «ну, го-
воритъ, не думалъ я-не гадалъ отдавать теба замужъ за
мужичьяго сына, да теперь миновать того нельзя.»
Вотъ пока королевна умывалась, притиралась, въ дорогіе
уборы рядилась, Мартынъ-вдовьинъ сынъ вывелъ ва шире*
269
. вой дворъ а перекинулъ свое колечко въ рука ві руку —
вдругъ двѣваджачь иблодцевъ словно изъ зеилв выросли:
«что угодно, что надобно?» — А вотъ, братцы, одѣньте женя
. въ бжарокой каетагь, да приготовьте расниеную коляску а
веетёрку лошадей. «Сейчасъ будетъ геговоі» Не умѣлъ Мар-
тыны тра рааа мергнуть, а ужь вритащали ежу наетаиъ; ва*
дѣлъ онъ каетанъ — какъ разъ въ пору, словно но мѣркѣ
спитъ. Оглянулся—у подъѣзда коляска стоитъ, въ коляскѣ
чудные кони запряжены—одна лерстанка серебреная, а дру-
гая золотая. Сѣлъ онъ въ коляску в поѣхалъ въ соборъ; тагъ
ужь давно къ обѣднѣ звонятъ я народу привядало вндвиѵле-
вадвмо. Вслѣдъ за женихомъ, пріѣхала в невѣста съ свожми
няньками в мамками, в король съ евонми министрами. Отсто-
яли обѣдню, а потомъ какъ слѣдуетъ взялъ Мартынъ-вдовь-
ввъ сынъ прекрасную королевну зб руку и привялъ законъ
съ нею. Король далъ за дочкою богатое приданое, наградилъ
зятя большимъ чивомъ я задалъ паръ на вось міръ.
Живутъ молодые мѣсяцъ, и два, и три; Мартынка чтд ни
день, все новые дворцы строитъ да сады разводятъ. Только
королевнѣ больно не пд сердцу, что выдала ее замужъ не
за царевича, не за королевича, а за простаго мужика; стала
думать, какъ-бы его со свѣта сжать; прикинулась такою
лисою, что и на подві всячески за мужемъ ухаживаетъ, вся-
чески ему услуживаетъ, да все про его мудрость выспраши-
ваетъ. Мартынка крѣпится, ничего не сказываетъ. Вотъ разъ
вакъ-то былъ онъ у короля въ гостяхъ, подпилъ порядкомъ,
вернулся домой и легъ отдохнуть; тутъ королевна в пристала
къ нему, давай его цѣловать миловать, ласковыми словами
прельщать, и таки умаслила: разсказалъ, ей Мартынка про
свое чудодѣйное колечко. «Ладно, думаетъ королевна, теперь
я еъ тобою сдѣлаюсь!» Только заснулъ онъ крѣпкимъ сномъ,
королевна хвать его за руку, сняла съ мазаннаго пальца ко-
270
лечко, вышла иа широкой дворъ  перекинула то кольцо п
руки ні руку. Тотчасъ ввелось передъ ней двѣнадцать мб-
водцевъ: «что угодно, что надобно, прекрасная королевжа?»
—Слушайте, ребята! чтобъ къ утру не было здѣсь ва дворца,
іи собора, ни моста хрустальнаго, а стоила бы по прежнему
стараа избушка; пусть мужъ мой въ бѣдности останется, а
мена унесите за тридевять земель въ тридесятое царство» въ
мышье государство. Отъ одного стыда не хочу здѣсь жить!
«Рады стараться, все будетъ исполнено!» Въ ту-жъ минуту
подхватило ее вѣтромъ и унесло въ тридесятое царство,
въ мыжье государство.
Утромъ проснулся король, вывелъ на балхонъ посмотрѣть
въ проворную трубочку — нѣтъ ни дворца съ хрустальнымъ
мостомъ, ни собора пятиглаваго, а только стоитъ старая из-
бушка. «Что-бьі это значило? думаетъ король; куда все дѣва-
лося?» и не мѣшкая посылаетъ своего адьютанта разъ узнать
на мѣстѣ, что такое случилося? Адъютантъ поскакалъ вер-
хомъ, освидѣтельствовалъ, н воротись назадъ, докладуетъ
государю: «ваше величество! гдѣ былъ богатѣйшій дворецъ,
тамъ стоитъ по прежнему худая избушка, въ той избушкѣ
вашъ зять съ своей матерью проживаетъ; а прекрасной коро-
левны и духу нѣтъ, и невѣдомо, гдѣ она нынче находится.»
Король созвалъ большой совѣтъ и велѣлъ судить своего зятя,
зачѣмъ де обольстилъ его волшебствомъ и сгубилъ прекрас-
ную королевну. Осудили Мартынку посадить въ высокой ка-
менной столбъ и не давать ену ни ѣсть, ни пить: пусть по-
мретъ съ голоду. Явились каменщики, вывели столбъ в за-
муровали Мартынку вйглухо, только малое окошечко для
свѣта оставили. Сидитъ онъ бѣдной въ заключеніи не пввяш-
не ѣвши день, и другой, и третій, да слезаии обливается.
Узнала про ту напасть собака Журка, прибѣжала въ избуш-
ку, а котъ Васька на печи лежитъ-мурлыкаетъ, ималу-
271
сталась ва вего ругаться: «ахъ ты, подлецъ-Весьма! тыь-
жо знаешь ва печи лежать да потягиваться, * того ве вія-
ешь, что хозяинъ нашъ жъ каменномъ столбу затечемъ. Видно
позабылъ старое добро, жавъ овъ сто рублевъ заплаталъ да
тебя отъ смерти свободилъ; жабы ве овъ, давно бы тебя про-
клятаго червя всточвлж! Вставай скорѣй! надо помогать ему
всѣми силами.» Котъ Васька соскочилъ съ печки и вмѣстѣ
съ Журкою побѣжалъ розыекивать хозяина; прибѣжалъ жъ
столбу, вскарабкался наверхъ и влѣзъ въ окошечко: «здрав-
ствуй, хозяинъ! живъ ли ты?» — Еле живъ, отвѣчаетъ Мар-
тыны; совсѣмъ отощалъ безъ ѣды, пришлось помирать го-
лодно» смертію. «Постой, ве тужи; мы теба и накормимъ и
напоимъ», сказалъ Васька, выпрыгнулъ въ окно и спустился
віземь. «Ну, братъ Журка! вѣдь хозяинъ вашъ еъ голоду по-
мираетъ; какъ-бы вамъ ухитриться да помочь ему?» — Ду-
ракъ ты Васька! и зтого ве придумаешь- Пойдемъ-ка по горо-
ду; какъ только ветрѣнется булошннкъ еъ лоткомъ, а живо
подкачусь ему пбдъ ноги в собью у него лотокъ еъ головы;
тутъ ты смотри, ве плошай! хватай поскорѣй калачи да бул-
ки и тащи къ хозявву. Вотъ хорошо, вышли они ва большую
улицу, а ва встрѣчу имъ мужикъ еъ лоткомъ; Журка бро-
сился ему подъ ноги, мужикъ пошатнулся, выронилъ лотокъ,
разсыпалъ всѣ хлѣбы, да еъ испугу бѣжать въ сторону: бо-
язно ему, что собака, пожалуй, бѣшенная—долго ли до бѣды!
А котъ Васька цапъ за булку и потащилъ къ Мартывкѣ; от-
далъ одну — побѣжалъ за другою, отдалъ другую — побѣ-
жалъ за третье». Точво такимъ-же манеромъ напугали они
мужика съ кислыми щами в добыли для своего хозяина ие
одну бутылочку. Послѣ того вздумали котъ Васька да-собака
-Журка идти въ тридесятое царство, въ мышье государство—
добывать чудодѣйное кольцо; дорога дальняя, много време-
ни утечетъ... Натаскали они Мартывкѣ сухарей, калачей в
272
мѵкоІ качены на цѣлой годъ, и говорятъ: «пктри же, хозя-
мъ! ѣшь ве* да «глвдынайея, чтобъ хватило тебѣ завасеиъ
до нашего возвращенія.» Попрощались  «тиранились въ путь-
дорогу.
Блвзкб лв-далмб, скоро ли-коротко, краходятъ ежа
гь ежжеау жор». Говоритъ Журка коту-Васькѣ: «в надѣюсь
переплатъ на ту сторону, а ты какъ думаешь?» Отвѣчаетъ
Васька: «я плавать не мастакъ, сейчасъ потону!» — Ну, са-
дясь ко маѣ нй спиву! Котъ Васька сѣлъ собакѣ в* спину, уцѣ-
пился когтями за персть, чтобы не свалиться, а поплыли
они пб морю; перебрались на другу» сторону и пришли въ
тридесатое царство, въ иышье государство. Въ томъ госу-
дарствѣ не видать ни души человѣческой; за то столько вы-
вей, что и сосчитать нельзя: куда не супься, такъ стаями и
ходятъ! Говоритъ Журка коту Васькѣ: «мука, братъ, при-
нимайся за охоту, начинай атвхъ мышей душнть-даввть, а я
стану загребать да въ кучу складывать.» Васька къ тей охотѣ
привыченъ; какъ пошелъ расправляться съ мышами по-своему:
чтб ни цапнетъ — то и духъ вонъ! Журка едва поспѣваетъ
въ кучу складывать, и въ недѣлю наклалъ большущую скир-
ду! На все царство налегла кручина великая; видитъ мыши-
ной царь, что въ народѣ его недочетъ оказывается, что
много подданныхъ злой смерти предано; вылѣзъ изъ норы и
взмолился передъ Журкою и Ваською: «бью челомъ вамъ,
смльномогучіе богатыри! сжальтесь надъ моимъ народишкомъ,
не губите до конца; лучше скажите, что вамъ надобно? что
смогу, все для васъ сдѣлаю.» Отвѣчаетъ ему Журка: «стоитъ
въ твоемъ государствѣ' дворецъ, въ томъ дворцѣ живетъ пре-
красная королевна; унесла она у нашего хозяина чудодѣйное
колечко. Если ты не добудешь намъ того колечка, то и самъ
пропадешь, и царство твое сгинетъ: все какъ есть запусто-
шимъі» — Постойте, говоритъ вышиной царь; я соберу све-
>71
ахъ подданныхъ а епрову у надъ. Тотчасъ вобралъ онъ мы-
ей и большихъ а малыхъ а сталъ выспрашивать: не воз-
метея ли кто азъ апъ пробраться во дворецъ къ королевнѣ
а достать Чудодѣйное кольцо? Вызвался одинъ мышенокъ: «а,
говоритъ, въ томъ дворцѣ часто бывай»; даемъ королевна ио-
ситъ кольцо на низинномъ пальцѣ, а ні ночь, когда спать
ловится, кладетъ его въ ротъ.» — Ну-ка, постарайся до*
быть его; коли сослуживъ згу службу, награжу тебя по*
царски. Мышенокъ дождался ночи, пробрался во дворецъ и
залѣзъ потихоньку въ спальню; смотритъ—королевна крѣпко
свитъ, онъ вползъ иа постель, всунулъ королевнѣ въ носъ
свой хвостикъ н давай щекотать въ ноздряхъ. Она чхнула —
кольцо изо рта выскочило и упало ва коверъ. Мывенокъ
прыгъ еъ кровати, схватилъ кольцо въ зубы и отнёсъ къ
своему царю ’)• Царь мышиной отдалъ кольцо сильноиогу-
чимъ богатырямъ коту Васькѣ да собакѣ Журкѣ. Они на
тонъ царю благодарствовали, и стали другъ съ дружкою со-
вѣтъ держать: кто лучве кольцо сбережетъ? Котъ Васька го-
воритъ: «давай мнѣ, ужь я ни за что не потеряю!» — Ладно,
*) Варіантъ: Доброі мдлодецъ любилъ ходить на охоту; разъ долго хо-
дилъ онъ по лѣсу, ве виталъ на одвоі птицы; вздумалъ домоі вернуться,
сдѣлалъ шаговъ десять назадъ  увидѣлъ на дубу ворона. Только было мрицѣ-
лшы изъ ружья, какъ провѣщалъ ему воронъ человѣчьимъ голосокъ: «ее
убнваі меня, доброі идлодецъ! я тебѣ дамъ воронёнка; въ нѣкое время оп
тебѣ пригодится.» Охотникъ взялъ вороненка  принесъ домоі. (Послѣ того
омъ добиваетъ волшебное кольцо, женится на королевнѣ; та его обманываетъ,
 король заключаетъ бѣдняка въ темницу.) Вороненокъ полетѣлъ розыскквать
кольцо, долго лк - коротко ли прилетѣлъ онъ въ тридесятое государство, увя-
далъ мышь, бросился на нее, захватилъ въ когтя  даваі клевать. Мышь
стала молить о пощадѣ; говорятъ еі вороненокъ: • хорошо, я тебя пущу на
жолю, ѣолько заберись къ тако*-то королевнѣ и укралъ у неі колечко. • Ровно
въ нолвочь очутилась мышь во дворцѣ, обмочвла своі хвостикъ въ момояп
9 всунула его королевнѣ прямо въ ротъ; та начала харкать, плевать,  вы-
няювула волшебное кольцо. Мышь подхватила кольцо  втдала вороненку, а
этотъ опасъ его къ своему хозяину. ’
18
т
говорятъ Журжа; сдотри-це, берега ем ауя» своего гла-
за, Котъ взялъ жольцо въротъ,  нустжлись енжвъобрмт-
*аі жуть. Вотъ дояии до синяго ода, Васьм кмш*
Журкѣ иѣ спину, уцѣпился лапала какъ ложно крѣнче, а
Журжа въ воду ж поплылъ черезъ лоро. Плыветъ часъ, плы-
ветъ другоі; вдругъ откуда вё взвлса — прилетѣлъ чормеі
лоровъ, присталъ жъ Васькѣ и давай долбать его въ го-
лому. Бѣдной котъ не знаетъ, что ежу ж дѣлать, какъ отъ
врага оборониться? Еслж пустить въ дѣло лавы — чего до-
браго, опрокинешься въ иоре и на дно пойдешь; вели оомавжп
вброну зубы — пожалуй, кольцо выронишь. Бѣда, ди и толь-
ко! Долго терпѣлъ онъ, да подъ конецъ не въ иоготу стало;
продолбилъ ежу вбронъ буйную голову дб крови; озлобился
Васька, сталъ зубами оборонатьса — в уронилъ кольцо въ
лвное жоре. Черной воронъ поджался вверхъ и улетѣлъ въ
темные лѣса. А Журка, какъ скоро выплылъ ва берегъ, тот-
часъ-же про кольцо спросилъ. Васька стоитъ голову пону-
ривши: «прости, говоритъ; виноватъ, братъ, передъ тебею
— вѣдь я кольцо въ жоре уронилъ.» Напустился иа него
Журка: «ахъ ты, олухъ проклято!! Счастливъ твой Богъ, что
я прежде того ие спозналъ; я бы тебя, разиню, въ норѣ уто-
пилъ! Ну, съ чѣмъ мы теперь къ хозяину аввжса? Сейчасъ
полѣзаі въ воду: пли кольцо добудь, или санъ прожадаі!»
—Что въ томъ прибыли, коли я пропаду? Лучше давай ухи-
тряться: какъ допрежде мышей ловили, такъ теперь станемъ
за раками охотиться; авось на ваше счастье они нажъ пѳжо-
гутъ кольцо найдти. Журка согласился; стали они ходить
по морскому берегу, стали раковъ душить да въ кучу скла-
дывать. Большой ворохъ наклали! На ту пору вылѣзъ взъ
моря огромной ракъ, захотѣлъ погулять на чистомъ воздухѣ.
Журка съ Ваською сейчасъ его слапали и ну тормошить ва
всѣ стороны. «Не душите меня, сильномогучіе богатыря! я
ЭТВ
— царь надъ всѣми ракамя; чтд прикажите, то  сдѣлаю.»
— Мы уроимя іколвцо въ иере; розьпцн его • доставь, коли
хвчешь милости, а безъ атмо все твое царство до конца ра-
зоримъ! Царь-ракъ въ туже минуту созвалъ евекхъ поддан-
ныхъ ж сталъ про кольцо раскрашивать. Вызвался одинъ ма*
лоі ракъ: «я, говорятъ, знаю, гдѣ оно находятся; какъ только
упало кольцо въ синее море, тотчасъ подхватила его рыба-
бѣлужина *) к проглотила на моихъ главахъ.» Тутъ всѣ раки
бросились пд морю розыскивать рыбубѣлужину, закопали ее
бѣдную и давай щипать клещами; ужь они ее гоияли-гоняли,
просто на едино! мигъ «покою не даютъ; рыба и туда, и сюда,
дертѣлась-вертѣлаеь, и выскочила в! берегъ. Царь-ракъ вы-
лѣзъ пъ воды и говоритъ коту Васькѣ да собакѣ Журкѣ:
«вотъ вамъ, еильномогучіе богатыри, рыба-бѣлужина; тере-
бите ее немилостиво: она ваше кольцо проглотила.» Журка
бросился ва бѣлужину в началъ ее съ хвоста уписывать:
дну, думаетъ, ддсыта теперь наѣмся!» А шельма-котъ знаетъ,
гдѣ скорѣе кольцо вайдти, принялся за бѣлужье брюхо, про-
грызъ дыру, повытаскалъ кишки в живо ва кольцо напалъ.
Схватилъ кольцо въ зубы и давай Богъ ноги; чтд есть силы
бѣжитъ, а ва ужѣ у него такаа дужка: «прибѣгу а къ хозя-
ину, отдянъ ему кольцо, и похвалюсь, что одинъ все дѣло
ужтровлъ; будетъ меня хозаввъ и любить в жаловать больше,
чѣмъ ЖуркуІ» Тѣиъ временемъ Журка наѣлся ддсыта, смо-
тритъ — гдѣ же Васька? и догадался, что товарищъ его себѣ
на ужѣ: хочетъ неправдой у хозяина выслужиться. «Такъ врешь-
же плутъ-Васька! вотъ а теба нагоню, въ мелкіе кусочки разо-
рву.» Побѣжалъ Журка въ погоню; долго ли, коротко лн,
нагоняетъ онъ кота Ваську в грозитъ ежу бѣдой неминучею.
Васька усмотрѣлъ въ полѣ берёзу, вскарабкалса на нее и за-
•) Вар. щука.
18'
176
сѣлъ на самой верхужкѣ. «Ладно! говорить Журка, всю жизіь
не проемдмжь на деревѣ, когда-нибудь и слѣзть яахочежь; а
ужь я ня вагу отсюда не сдѣлаю.» Трв дня сидѣлъ котъ
Васька на берёзѣ, три дни караулилъ его Жури», глазъ ве
спуская; проголодались оба, н согласились на жировую. Па-
нррились и отправились вмѣстѣ къ своему хозяину; прибѣ-
жали къ столбу, Васька вскочилъ въ окожечко и сжрашва-
етъ: «живъ лн, хозяинъ?» — Здравствуй, Ваеииька! а ужь
думалъ, вы ве воротитесь; трв дня, какъ безъ хлѣба сижу
Котъ подалъ ему чудодѣйное кольцо; Мартынка дождался глу-
хой полночи, перекинулъ кольцо съ руки ві руку —н тот-
часъ явилось къ нему двѣнадцать мблодцевъ: «что угодно,
что надобно?» — Поставьте, ребята, ней прежній дворецъ, д
моетъ хрустальной, и соборъ пятиглавой, и перенесите ска
мою невѣрную жену; чтобы къ утру все было готово! Сказа-
но—сдѣлано. Поутру проснулся король, вывелъ на балхоиъ,
посмотрѣлъ въ прозорную трубочку: гдѣ избувиа стояла,
тамъ высокой дворецъ выстроенъ; отъ того дворца до коро-
левскаго хрустальной моетъ тянется, по обѣимъ сторонамъ
моста ростутъ деревья еъ золотыми н серебреными яблокаиі.
Король приказалъ заложить коляску и поѣхалъ развѣдать,
впрямь ли все стало по прежнему, или только ему привидѣ-
лось? Мартынка встрѣчаетъ его у воротъ, беретъ за бѣлыя
руки и ведетъ въ свои расписныя палаты. «Такъ в такъ, до-
кладуетъ, вотъ что со мной королевна сдѣлала.» Король при-
судилъ ее казнить: по его слову королевскому взяли невѣр-
ную жену, привязали за хвостъ къ дикому жеребцу м пусти-
ли въ чистое поле; жеребецъ полетѣлъ стрѣлою в размыкалъ
ея бѣлое тѣло по яругамъ, по крутымъ оврагамъ. А Мартыа-
ка в теперь живетъ, хлѣбъ жуетъ.
>п-
39.
ДВА ИВАНА-СОЛДАТСКШГЬ СЫВА.
Въ нѣкоторомъ царствѣ, въ вѣкоторомъ государствѣ жвлъ-
былъ мужикъ. Пришло время—запасали его въ солдаты; остав-
ляетъ овъ жену беременную, сталъ съ вею прощаться и гово-
ритъ: «смотри, жева! живи хорошенько, добрыхъ людей ве смѣ-
ши, домишка ве разори, хозяйничай да мевя жди; авось Богъ
даетъ—выйду въ отставку, назадъ прійду. Вотъ тебѣ пять-
десятъ рублевъ; дочку ли, сына ли родивъ—все равво, сбере-
ги деньги до возрасту: ставевь дочь выдавать замужъ —бу-
детъ у вей првдавое; а коли Богъ сыва дастъ да войдетъ овъ
въ большіе года—будетъ и ему въ тѣхъ деньгахъ подспорье
немалое.» Попрощался съ женою и пошелъ въ походъ, куда
было велѣно. Мѣсяца три погодя, родила баба двухъ блвзие-
цовъ-мальчвковъ и назвала ихъ Иванами-еолдатсквми сыновъ- 
ями. Пошли мальчики въ ростъ; какъ пшеничное тѣсто на опа-
рѣ, такъ кверху в тянутся. Стукнуло ребяткамъ десять дѣтъ,
отдала ихъ мать въ науку; скоро они научились грамотѣ, и
боярскихъ и купеческихъ дѣтей зй поясъ заткнули — никто
лучше ихъ не съумѣетъ ни прочитать, ни написать, ни отвѣту
дать. Боярскіе и купеческіе дѣти позавидовали, и давай тѣхъ
близнецовъ кажной день поколачивать да пощипывать. Гово-
ритъ одинъ братъ другому: «долго ли висъ колотить да щипать
будутъ? матушка в то на насъ платьеца ни вашьется, шапо-
чекъ ни накупится; чтд ни надѣнемъ, все товарищи въ клоч-
ки взорвутъ! Давай ка расправляться еъ ними по-своему.»
И согласились они другъ за друга стоять, другъ друга ие вы-
давать. На другой день стали боярскіе и купеческіе дѣти за-
дирать ихъ, а оив—полно терпѣть! какъ пошли сдачу давать:
ш
тому глазъ долой, тому руку вокъ, тому голову ві сторону!
Всѣхъ до единаго перебили. Тотчасъ прибѣжали караульные,
связали ихъ добрыхъ мёлодцевъ  посадили въ острогъ. До-
шло то дѣло до самого царя; онъ призвалъ тѣхъ мальчиковъ
къ себѣ, распросилъ про все и велѣлъ нхъ выпустить: «они,
говоритъ, не виноваты; на зачинщиковъ Богъ!* Выросли дм
Яваяа-солдатскіе дѣти и проектъ у матери: «матушка! не оста-
лось ли отъ нашего родителя какихъ денегъ? коли остались,
лей намъ; мы поѣдемъ въ городъ ва ярмарку, купимъ себѣ но
доброму коню.* Мать дала имъ пятьдесятъ рублевъ—по двад-
цати пяти на брата, и приказываетъ: «слушайте, дѣтушки!
какъ пойдете въ городъ, отдавайте поклонъ всякому встрѣч-
ному я поперечному.»—Хорошо, родимая! Вотъ отправились
братья въ городъ, пришли ва конную, смотрятъ—лошадей мно-
го, а выбрать нё изъ чего; все не подъ стать имъ добрымъ мо-
лодцамъ! Говоритъ одинъ братъ другому: «пойдемъ ва другой
конецъ площади; глядь-ко, чтё народу тамъ толпится — види-
мо невидимо!» Пришли туда, протолпилися—у дубовыхъ стол-
бовъ стоятъ два жеребца, иа желѣзныхъ цѣпяхъ прикованы:
одинъ иа шести, другой ва двѣнадцати; рвутся кони съ цѣпей,
удила кусаютъ, роютъ землю копытами. Никто подойти къ
никъ близко ие сможетъ. «Что твоимъ жеребцамъ цѣна бу-
детъ?» спрашиваетъ Ивавъ-еолдатской сынъ у хозяина.—Ве
еъ твоимъ, братъ, носомъ соваться сюда! Есть товаръ, да не во
тебѣ; нечего и спрашивать. «Почёмъ звать, чего не вѣдаешь!
можетъ, и купимъ; надо только въ зубы посмотрѣть.» Хозя-
инъ усмѣхнулся: «смотри, коли головы не жаль!» Тотчасъ
одвнъ братъ подошелъ къ тому жеребцу, что на шести цѣ-
пяхъ былъ прикованъ; а другой братъ—къ тому, чтё на двѣ-
надцати цѣпяхъ держался. Сталя было въ зубы смотрѣть —
куда! жеребцы поднялись на дыбы, такъ и храпятъ... Братья
ударили нхъ колѣнками въ грудь—цѣпи разлетѣлись, жереб-
т
цы ва пять важенъ отскочили, вверхъ пота» 'Попадала.
Вёна — чѣмъ хвастался! да мы эданпъ клячей и даромъ не
возьмемъ.» Народъ ахаетъ, дивуется: что за сальные богаты-
ря проявяляся! Хозяинъ чуть не плачетъ: жеребцы его по-
скакала зі городъ я давай разгуливать по всему частому по-
лю; приступить къ нимъ—никто не рѣваетея, какъ поймать—
пято не придумаетъ. Сжалились надъ хозяиномъ Иваны сол-
датскіе дѣти, вышли въ чистое поле, крикнули громкимъ го-
лосомъ, молодецкимъ посвистомъ—жеребцы прибѣжали и ста-
ли на мѣстѣ, словно вкопаиые; тутъ надѣли на нихъ добрые
мёлодцы цѣпп желѣзныя, привели ихъ къ столбамъ дубовымъ,
и приковали крѣпко-вікрѣпко. Справили это дѣло и пошла
домой. Идутъ путемъ-дорогою, а на встрѣчу имъ сѣдой ста-
ричокъ; позабыли они—чтё мать наказывала, и прошла мимо
не здороваюсь, да ужь послѣ одинъ спохватился: «ахъ, бра-
тецъ! что-жъ это мы надѣлали? старичку поклона не ётдалг,
давай нагонимъ его да поклонимся.» Нагнали старика, сняли
папочки, кланяются въ поясъ и говорятъ: «прости насъ, дѣ-
душка! что прошли, не здоровались. Намъ матушка строго на-
казывала: кто-бъ на пути ни встрѣтился, всякому честь от-
давать.»—Спасибо, добрые мёлодцы! куда васъ Богъ носилъ?
«Въ городъ ва ярмарку ходили; хотѣли купить себѣ по добро-
му коню, да такихъ нѣтъ, чтобъ намъ пригодились.»—Какъ-же
быть? нёвто подарить вамъ по лошадкѣ? «Ахъ, дѣдушка! если
подаришь, станемъ за тебя вѣчно Бога молить.» — Ну, пой-
демте! Привелъ ихъ старикъ къ большой горѣ, отворяетъ чу-
гунную дверь и выводитъ богатырскихъ коней: «вотъ вамъ и
кони, добрые мёлодцы! ступайте еъ Богомъ, владѣйте на здо-
ровье!» Они поблагодарили, сѣли верхомъ и поскакали домой;
пріѣхали на дворъ, привязали коней къ столбу, и 'вошли въ
избу. Начала мать спрашивать: «что, дѣтушки, купили себѣ
по лошадкѣ?»—Купить не купили, даромъ получили. «Куда-жъ
вы ихъ дѣли?» — Возлѣ избы поставили. «Ахъ, дѣтушки!
смотрите—не увелъ бы кто?»—Нѣтъ, матушка! ве таковскіе
кона: не то что увести, в подойдти къ намъ нельзя! Матъ
вышла, посмотрѣла на богатырскихъ коней в залилась сле-
зами: «ну, сыны! вѣрно, вы не кормильцы внѣ.» На другой
день просятся сыновья у матери: «отпусти насъ въ го-
родъ, кунамъ себѣ во сабелькѣ.» — Ступайте, родимые!
Они собрались, пошли на кузницу; приходятъ къ мастеру:
«сдѣлай, говорятъ, вамъ по сабелькѣ.» — Зачѣмъ дѣлать!
есть готовыя; сколько угЬдно — берите! «Нѣтъ, братъ! нааъ
такія сабли надобны, чтобъ по триста пудовъ вѣсила.»
—Эхъ, что выдумали! да кто-жъ эдакую нахалу ворочать бу-
детъ? да в горна такого во всенъ свѣтѣ не найдешь! Нече-
го дѣлать — пошли добрые мдлодцы домоі и головы повѣ-
сили; идутъ путемъ-дорогою, а на встрѣчу имъ опять тотъ-
же старичокъ попадается. «Здравствуйте, младые юноши!»
—Здравствуй, дѣдушка! «Куда ходили?»—Въ городъ, ва кузни-
цу; хотѣли купить себѣ по сабелькѣ, да такихъ нѣтъ, чтобъ
намъ по рукѣ пришлись. «Плохо дѣло! нёшто подарить вамъ
по сабелькѣ?» — Ахъ, дѣдушка! коли подаришь, станемъ за
тебя вѣчно Бога молить. Старичокъ привелъ ихъ къ болыноі
горѣ, отворилъ чугунную дверь, и вынесъ двѣ богатырскія саб-
ли. Они взяли сабли, поблагодарили старика, и радостно, ве-
село у нихъ на душѣ стало! Приходятъ домой, мать спраши-
ваетъ: «что, дѣтушки, купили себѣ по сабелькѣ?» — Купить
ве купили, даромъ получили. «Куда-жъ вы ихъ дѣли?»—Воз-
лѣ избы поставили. «Смотрите, какъ-бы кто не унёсъ?»— Нѣтъ,
матушка! не то чтд унесть, даже увезти нельзя. Мать вышла
на дворъ, глянула—двѣ сабли тяжелыя, богатырскія къ стѣ-
нѣ приставлены, едва избушка держится! Залилась слезами и
говоритъ: «ну, сынки! вѣрно, вы ве кормильцы мнѣ.» На утро
Иваны-солдатскіе дѣти осѣдлали своихъ добрыхъ коней, взяли
281
пм сабли богашреиіа, приходятъ и избу, Богу молятся, съ
родной матерью прощаются: «благослови насъ, матушка, въ
путь-дорогу дальнюю.»—Будь надъ вами, дѣтушки, мое неру-
шимое родительское благословеніе! Поѣзжайте съ Богемъ, ее*
ба покажите, людей посмотрите; напрасно никого не обижай-
те, а злымъ порогамъ не уступайте. «Не бойся, матушка! у
насъ такова поговорка есть: ѣду — не свищу, а наѣду — не
спущу!» Сѣли добрые мблодцы на коней и поѣхали. Близко ли-
далекЬ, долго ли-коротко, скоро сказка сказывается, нескоро
дѣло дѣлается, пріѣзжаютъ они на распутіе, и стоятъ тамъ
два столба. На одномъ столбу надписано: кто вправо поѣдетъ,
тотъ царемъ будетъ; на другомъ столбѣ надписано: кто влѣ-
во поѣдетъ, тотъ убитъ будетъ. Остановились братья, прочи-
тали надписи и призадумались.* куда кому ѣхать? коли обо-
имъ по правой дорогѣ пуститься—ве чееть-не хвала богатыр-
ской ніъ силѣ, молодецкой удали; ѣхать одному влѣво — ни*
кому помереть не хочется! Да дѣлать-то нечего — говоритъ,
одинъ изъ братьевъ другому: «ну, братецъ! я посильнѣе тебя;
давай я поѣду влѣво да посмотрю, отчего можетъ мнѣ смерть
приключиться? А ты поѣзжай направо: авось Богъ дастъ —-
царемъ сдѣлаешься!» Стали они прощаться, дали другъ друж-
кѣ по платочку, в положили такой завѣтъ: ѣхать каждому
евоею дорЬгою, во дорогѣ столбы ставить, на тѣхъ столбахъ
про себя писать для знатья-дла вѣдома; всякое утро ути-
рать лицо братнинымъ платкомъ: если ва платкѣ кровь ока-
жется — значитъ брату смерть приключнлася; при такой бѣ-
дѣ ѣхать мертваго розыскивать. Разъѣхались добрые мблод-
цы въ разныя стороны. Что вправо коня пустилъ, тотъ добрал-
ся до славнаго царства. Въ этомъ царствѣ жилъ царь еъ ца-
рицею, у нихъ была дочь царевна Настасья Прекрасная. Уви-
далъ царь Ивана-солдатекаго сына, полюбилъ его за удаль бо-
гатырскую, и долго не думая, отдалъ за него свою дочь въ
еупружето, шмл его Иванемъ-цареввчекъ  велѣлъ ежу
управлять всѣмъ царствомъ. Живетъ Иванъ-царевичъ въ ра-
дости, своей женою любуется, царству порядокъ даетъ, да зиѣ-
рквоі охотой тѣшится. Въ нѣкое время сталъ овъ на охоту
сбираться, иа воня эбрую накладывать, в важенъ въ сѣдлѣ—
два пузырька съ цѣлящей в живущей водою зажито; носко*
трѣлъ ва тѣ пузырькн и положилъ опять въ сѣдло: «надо, ду-
каетъ, поберечь до поры-до времени; ве ровёнъ часъ — по-
надобятся.»
А братъ его Иваиъ-солдатской сынъ, чтб лѣво! дорЬгоі по-
ѣхалъ, день в вочь скакалъ безъ устали; прожелъ мѣсяцъ, и
другой, в третіі, и прибылъ онъ въ незнакомое государство
— прямо въ етолвчвоі городъ. Въ томъ государствѣ печаль
велвкая; доий чорвымъ сукномъ покрыты, люди словно сон-
ные шатаются. Навалъ себѣ самую худую квартиру у бѣдной
старушкп, и началъ ее выспрашивать: «разскажи, бабушка,
отчего такъ въ вашемъ государствѣ весь народъ привечалил-
ся и всѣ домі чорнымъ сукномъ завѣшаны?» — Ахъ, добро*
иёлодецъ! великое горе насъ обуяло: каждой девь выходитъ
изъ сиваго моря, изъ-за сѣраго камея, двѣнадцатиглавой змѣй
в поѣдаетъ по человѣку за единой разъ; теперь дошла очередь
до царя... Есть у него три прекрасныя царевны; вотъ только
сейчасъ повезли старшую на взморье — змѣю ва съѣденіе.
Иванъ-солдатской сынъ сѣлъ ва коня и поскакалъ къ синему
морю, къ сѣрому камню; на берегу стоитъ прекрасная царев-
на — на желѣзной цѣпи прикована. Увидала витязя и гово-
ритъ ему: «уходи отсюда, доброй молодецъ! Скоро нрійдетъ
сюда двѣнадцатнглавой змѣй; я пропаду, да и тебѣ не мино-
вать смерти: съѣстъ тебя лютой змѣй!» — Не бойся, красная
дѣвица! авось подавится. Подошелъ къ ней Иванъ-солдатской
сынъ, ухватилъ цѣпь богатырской рукою и разорвалъ ка мел-
кія части, словно гнилую бичёвку; послѣ прилёгъ краевой дѣ*
ш
вшцѣ на колѣвв: «ну-ка, пвацж у мем въ головѣ! не етолым
п пмлЪ вщи, сколько вё море смотря: какъ только тучи
взойдетъ, вѣтеръ зашумитъ, море всколыхается — тотчасъ
разбуди меня мёлодца.» Красная дѣвица послушалась, ве
столько въ головѣ ему ищетъ, сколько ві море смотритъ.
Вдругъ туча надвинулась, вѣтеръ зашумѣлъ, море воколыхя-
лося — изъ синя моря змѣй выходитъ, въ-гору (вверхъ) по-
дымается. Царевна разбудила Ивава-солдатекаго сына; онъ
всталъ, только на коня вскочилъ, а ужь змѣй летитъ: «ты,
Иванушка, зачѣмъ пожаловалъ? вѣдь здѣсь мое мѣсто! Про-
щайся теперь еъ бѣлымъ свѣтомъ да полѣзай поскорѣе самъ
въ мою глотку — тѳбѣ-жъ легче будетъ!» — Врёшь, прокля-
то* змѣй! ве проглотишь — подавишься! отвѣчалъ богатырь,
обнажилъ свою острую саблю, размахнулся, ударилъ и сру-
билъ у змѣя всѣ двѣнадцать головъ; поднялъ сѣрой камень,
головы положилъ подъ камень, туловище въ море бросилъ, а
самъ воротился домой къ старухѣ, наѣлея-напнлся, легъ спать,
в проспалъ трое сутокъ. Въ то время призвалъ царь водово-
за: «ступай, говоритъ, на взморье, собери хоть царевнины ко-
сточки.» Водовозъ пріѣхалъ къ синему морю, видитъ—царев-
на жива, ни въ чемъ невредима, посадилъ ее ва телегу и
завёзъ въ густой, дремучій лѣсъ; завёзъ въ лѣсъ и давай
ножъ точить. «Что ты дѣлать собираешься?» спрашиваетъ
царевна. — Я ножъ точу, тебя рѣзать хочу! Царевна запла-
кала: «ве рѣжь меня; я тебѣ никакого худа ве сдѣлала.»
—Скажи отцу, что я тебя отъ змѣя избавилъ; такъ помилую!
Нечего дѣлать, согласилась. Пріѣхала во дворецъ; парь обра-
довался в пожаловалъ того водовоза полковникомъ. Вотъ какъ
проснулся Иванъ солдатской сынъ, позвалъ старуху, даетъ ей
денегъ в проситъ: «поди ка, бабушки, на рынокъ, закупи чтё
надобно, да послушай чтё иромежъ людьми говорится: нѣтъ
ли чего новаго?» Старуха сбѣгала ва рывокъ, закупила раэ-
284
анхъ припасовъ, послушала людскихъ вѣстей, воротилась вю-
задъ и сказываетъ: «идетъ въ народѣ такай молва: былъ де
у нашего царя большой обѣдъ, сидѣли за столомъ королевичи
в посланники, бояре и люди именитые; втѣпоры прилетѣла
въ окно калевка стрѣла и упала ноеерёдъ зала, къ то* стрѣ-
лѣ было письмо привизаво отъ другаго змѣя двѣиадцатнгла-
ваго. Пишетъ змѣй: коли не вышлешь ко мнѣ середнюю царев-
ну, я твое царство огвемъ сожгу, пепломъ развѣю. Нынче
же повезутъ ее бѣдную къ синему морю, къ сѣрому камню.»
Ивавъ-солдатской сынъ сейчасъ осѣдлалъ своего добраго ко-
ня, сѣлъ и поскакалъ ва взморье. Говоритъ ему царевна: «ты
зачѣмъ, добро* мблодецъ? пущай моя очередь смерть прини-
мать, горячую кровь проливать; а тебѣ за что пропадать?»
— Не бойся, краевая дѣвица! авось Богъ спасетъ. Только
успѣлъ сказать, летитъ на него лютой змѣй, огнемъ палитъ*
смертью грозитъ. Богатырь ударилъ его острой саблею и от-
сѣкъ всѣ двѣнадцать головъ; головы положилъ подъ камень,
туловище въ море кинулъ, а самъ доцой вернулся, наѣлса-
напвлся и опять залёгъ спать ва три дня, ва три ночи. Прі-
ѣхалъ опять водовозъ, увидалъ, что царевна жива, посадилъ
ее на телегу, повёзъ въ дремучій лѣсъ и принялся ножъ то-
чить. Спрашиваетъ царевва: «зачѣмъ ты вожъ точишь?» — А
я ножъ точу, тебя рѣзать хочу! Присягни и^ томъ, что ска-
жешь отцу, какъ мнѣ вадобво; такъ я тебя помилую. Царевна
дала ему клятву; онъ привезъ ее во дворецъ: царь возрадо-
вался и пожаловалъ водовоза генеральскимъ чиномъ. Нвавъ-
солдатской сынъ пробудился отъ ева ва четвертые сутки, в
велѣлъ старухѣ на рынокъ пойдтв да вѣстей послушать. Ста-
руха сбѣгала на рынокъ, воротилась назадъ и сказываетъ:
«третій змѣй проявился, прислалъ къ царю письмо, а въ пись-
мѣ требуетъ: вывози де меньшую царевву на съѣденіе.» Иванъ -
солдатской сынъ осѣдлалъ своего добраго коня, сѣлъ и меска-
285
валъ къ синю морю. Ва берегу стоитъ црскрасвая царевна,
на желѣзной цѣпа къ кашне прикована. Богатырь ухватилъ
цѣпь, трахнулъ в разорвалъ, словно гнилую бнчёвку; мослѣ
прилёгъ краевой дѣвицѣ ва колѣни: «поищи у меяя въ голо-
вѣ! не столько въ головѣ ищи, сколько нй море смотра: какъ
только туча взойдетъ, вѣтеръ зашумитъ, море всколыхается
— тотчасъ разбуди меня мдлодца. Царевна начала ему въ го-
ловѣ искать... Вдругъ туча надвинулась, вѣтеръ зашумѣлъ,
море всколыхалоея—изъ синя моря змѣѣ выходитъ, въ-гору
подымается. Стала царевна будить Ивана-солдатскага сы-
на, толкалатолкала, нѣтъ — не просыпается; заплакала ова
слезно в канула горячая слеза ему нй щеку; отъ того бога-
тырь проснулся, подбѣжалъ къ своему коню, а доброй конь
ужь на полъ-аршина подъ собой земли выбилъ копытами. Ле-
титъ двѣвадцатиглавой змѣй, огнемъ такъ и пышетъ; взгля-
нулъ на богатыря, и воекрикнулъ: «хорошъ ты, пригожъ ты
доброй мёлодецъ, да не быть тебѣ живому: съѣмъ теба и съ
косточками!* — Врёшь, проклятой змѣй! подавишься. Нача-
ли они биться смертнымъ боемъ; Иванъ-солдатской сынъ такъ
быстро в сильно махалъ своей саблею, чтё она до красна рао-
калилась: нельзя въ рукахъ держать! Возводился онъ царев-
нѣ: «спасай меня, красная дѣвица! сними еъ себя дорогёй
платочекъ, намочи въ омнёмъ морѣ и дай обернуть саблю.»
Царевна тотчасъ намочила свой платочекъ и подала доброму
мёлодцу. Онъ обернулъ саблю и давай рубить змѣя; срубилъ
ему всѣ двѣнадцать головъ, гёловы тѣ подъ камень положилъ,
туловище въ море бросилъ, а самъ домой поскакалъ, наѣлся-
вапилея и залёгъ спать на трои сутки. *) Царь посылаетъ
Вар. Ивавъ-солдатсіюі сынъ сражается съ зміевъ и убиваетъ его; при
прощаньи даетъ ежу царевва на память своі золото* перстевь. Богатырь
разломилъ перстень нѣдвое; одну половину себѣ взялъ, другу» царевнѣ от-
далъ. Послѣ по этовъ половникамъ, сложеннымъ вмѣстѣ, царевна узнаетъ
своего избавителя,
286
шить водовоза на взморье; щйѣхалъ Водовезъ, взялъ царем-
лу а повёзъ въ дремучій лѣсъ; вынулъ ножъ и сталъ тачать.
.«Что ты дѣлаешь?» еяраяиівавтъ царевна. *— Ножъ течу, те-
6а рѣзать хочу! Сваш отцу, что я змѣя побѣдилъ; тамъ по-
жилую. Устрашалъ нравную дѣвицу, поклялась говорить во
«го словакъ. А меньшая дочь была у жара любимая; какъ уви-
дѣлъ ее живою, ва въ чемъ невредимою, онъ пуще ирежняго
возрадовался в захотѣлъ водовоза жаловать—выдать за него
замужъ меньшую царевну. Повелъ про то слухъ во всому го-
сударству. УавалъИванъ-солдатской сынъ, что у цари свадьба
затѣвается, и вошелъ право во дворецъ, а тамъ инръ идетъ,
гостя пьютъ в ѣдятъ, всякими играми забавляются. Менывая
царевна глянула на Ивана солдатскаго сына, увидала на его
саблѣ свой дорегбй нлаточякъ, выскочила изъ-за стола, взяла
его зі руку и стала отцу доказывать: «государь-батожка! вотъ
кто избавилъ насъ отъ змѣя лютаго, отъ смерти напрасныя;
а водовозъ только зналъ ножъ точить да приговаривать: я
де ножъ точу, тебя рѣзать хочу!» Царь разгнѣвался, тутъ-же
приказалъ водовоза повѣсить, а царевну выдалъ замужъ за
Ивана-солдатскаго сына, и было у нихъ веселье великое.
Стали молодые жить-пожввать, да добра наживать.
Пока все это дѣялось, съ братомъ Ивана-солдатскаго сына
—съ Иваномъ царевичемъ вотъ что случилось. Поѣхалъ енъ
разъ на охоту, и попался еиу олень быстроногой. Ивааъ-ца-
реввчъ ударилъ но лошади и пустился за нимъ въ погоны;
мчался-мчался в выѣхалъ на широкой лугъ. Тутъ олень еъ
глазъ пропалъ. Смотритъ царевичъ и думаетъ, куда теперь
путь направить? Глядь — на томъ лугу ручеекъ протекаетъ,
на водѣ двѣ сѣрыя утки плаваютъ. Прицѣлился онъ изъ
ружья, выстрѣлилъ и убилъ пару утовъ; вытащилъ ихъ изъ
воды, положилъ въ сумку, и поѣхалъ дальше. Ѣхалъ-ѣхалъ,
увидалъ бѣлокаменныя палаты, слѣзъ съ лошади, привязалъ
287
ев къ столбу,  пошелъ въ комнаты. Вездѣ пусто— мѣтъ и
единаго человѣка, только дъ одной комнатѣ печь топятся, ва
лееткѣ стоатъ сковородка, на столѣ приборъ готовъ: тарел-
ка, в вилка,а ножъ. Иванъ-царевичъ вынулъ взъ сумы утокъ,
ощкцалъ, вычистилъ, положилъ на сковороду и сунулъ въ
печку; зажарилъ, поставилъ на столъ, рѣжетъ да кушаетъ.
Вдругъ откуда ни возьввеь — является къ нему красная дѣ-
вица — такая красавица, чтд ни въ сказкѣ сказать, ни де*
.ромъ нависать, и говоритъ ему: «хлѣбъ-соль, Иванъ-царѳ»
ввчъ!» — Милости просимъ, красная дѣвица! садись со мной
кушать. «Я бы сѣла съ тобой, да боюсь: у тебе конь волшеб-
ной.» — Нѣтъ, краевая дѣвица! не узнала; мой волшебно!
конь дома остался, я на простомъ пріѣхалъ. Какъ услыхала
это красная дѣвица, тотчасъ начала дуться, надулась и сдѣ-
лалась страшною львицею, разинула пасть и проглотила царе-
вича цѣликомъ. Была то не простая дѣвица, была то родная
сестра трехъ змѣевъ, чтд побиты йваномъ солдатскимъ сы-
номъ. Вздумалъ Иванъ-солдатской сынъ про своего братаь
вынулъ платокъ изъ кармана, утёрся, смотрятъ — весь пла-
токъ въ крови. Сильно онъ запечалился: «что за притча! по-
ѣхалъ моі братъ въ хорошую сторону; гдѣ бы ему царемъ
быть, а онъ смерть получилъ!» Отпросился у жены и теста
и поѣхалъ на своемъ богатырскомъ конѣ розыскивать брата
Ивава-царевича. Близко лидалеко, скоро ли-коротко, прі-
ѣзжаетъ въ то самое государство, гдѣ его братъ проживалъ;
распроеилъ про все и узналъ, что поѣхалъ де царевичъ на
охоту да такъ, и сгинулъ — назадъ не бывалъ. Иванъ-солдат-
ской сынъ той-же самой дорбгою поѣхалъ охотиться; попадает-
ся и ему олень быстроногой. Пустился богатырь за нимъ
въ погоню; выѣхалъ на широкой лугъ — олень съ глазъ про-
палъ; смотрятъ — на лугу ручеекъ протекаетъ, на водѣ двѣ
утки плаваютъ. Иванъ-солдатской сынъ застрѣлилъ утокъ,
288
пріѣхалъ въ бѣлопаненша платы а вмелъ въ сопаты.
Вездѣ пусто, только въ одной комватѣ печь тошгтся, п жееткѣ
сковороди стоитъ. Омъ зажарилъ утокъ, вынееъиа дворъ, сѣлъ
п крылечкѣ, рѣжетъ да нукаетъ. Вдругъ является къ вену кров-
ава дѣввца: «хлѣбъ-соль, добро! мдлодецъ! зачѣмъ на дворѣ
кушаешь?» Отвѣчаетъ Иванъ-солдатеко! сымъ: «да въ горни-
цѣ неохотно; на дворѣ весолѣі будетъ! Садись со ивой, крае-
вая дѣвица!» — Я бы съ радостью сѣла, да боюсь твоего
кона волшебнаго. «Полно, красавица! а на просто! ложадВнкѣ
пріѣхалъ.» Она съ дуру и повѣрила, и начала дуться, наду-
лась страшною львицею и только хотѣла проглотить добраго
мдлодца, какъ прибѣжалъ его волшебно! конь и облапилъ ее
богатырскими ногами. Иванъ-солдатскоі сымъ обнажилъ овою
саблю острую и крикнулъ зычнымъ голосомъ: «сто!, вросли
тая! ты проглотила моего брата Ивана-царевича? выкинь его
назадъ; ие то изрублю тебя на мелкія части.» Львица рыгну-
ла и выкинула Ивана-царевича: самъ-то онъ мертво!, въ гниль
пошелъ, голова облѣзла. Тутъ Иванъ-солдатеко! сынъ вынулъ
взъ сѣдла два пузырька съ водою цѣлющею и жпуцев;
взбрызнулъ брата цѣлющѳі водою — плоть-мясо ероетаютея;
взбрызнулъ живу щей водою—царевичъ всталъ в говоритъ: «ахъ,
какъ-же я долго спалъ!» Отвѣчаетъ Иванъ-солдатеко! сынъ:
«вѣкъ бы тебѣ спать, еслибъ не я!» Потомъ беретъ свою саб-
лю и хочетъ рубить львицѣ голову; она обернулась душой-
дѣвицей, такою красавицей, чтд и разсказать нельзя, начала
слезно плакать я просить прощенія. Глядя ва ея красу не-
описанную, смиловался Иванъ-солдатеко! сынъ и пустилъ ее
на волю вольную. Пріѣхали братья во дворецъ, сотворили
трехдневной пиръ; послѣ попрощались: Иванъ-царевичъ остал-
ся въ своемъ государствѣ, а Иванъ солдатской сынъ поѣхалъ
къ своей супругѣ, и сталъ еъ нею поживать въ любви и со-
гласіи.
18Э
Въ нѣкое врежя вывелъ Иваиъ-еолдатской си» въ чистое
поле прогуляться; попадается ему на встрѣчу налой ребі-
вожъ н проситъ нілостивку. Жало стало доброжу жблодцу,
вывулъ изъ жарнана золотой в даетъ нальчижу; пальчикъ
принижаетъ милостнну, а санъ дуется — оборотился львожъ,
 разорвалъ богатыря на мелкія части. Черезъ нѣсколько
дней тоже еаное приключілоеь  еъ Иваножъ*цареввченъ!
вывелъ онъ въ садъ прогуляться» а ва встрѣчу ему стари-
чокъ» низко кланяется  просить милостівку; царевичъ по-
даетъ ему золотой. Старикъ принимаетъ мілостину» а санъ
дуется—обернулся львомъ» схватилъ Ивана-цареввча и разо-
рвалъ та кусочки. Тажъ  сгннулі сильноногучіе богатыри,
извела нхъ сестра змѣиная 1).
*) Варіантъ: Убилъ Иванъ-солдатской сынъ третьяго змѣя  думаетъ:
«больше вѣть ивѣ оропвпкаЬ Вдругъ жздмі пмл подынветм — что би
это значило: вихоръ ли играетъ, али рать-сала идетъ? Глядь-поглядь — ска-
четъ ва желѣзной ступѣ баба-яга, костяная нога, толкачомъ погоняетъ, по-
меломъ слѣдъ заметаетъ,сзади собачка побрёхвваетъ. Кричитъ она зычнымъ голо-
сомъ: • стой, Иванъ-солдатскоІМыгь! зачѣмъ заѣхалъ въ наши мѣста? вотъ возьму
толкачъ да начну твои косточки въ ступѣ толочь, такъ нескоро опомнишься! •
Ивавъ-солдатской сынъ ударилъ бабу-ягу острой саблею в ранилъ въ самую
грудь, ухватилъ ее — сунулъ подъ камень»  пошелъ домой... Дня черезъ
три отдохнула баба-яга, вылѣзла изъ-подъ камвя,  давай вынимать оттоль
змѣиныя головы; вынула головы, принялась добывать мѣняна туловища—до-
была  ихъ со дна моря. Приложила головы къ туловищамъ  оживила всѣхъ
троихъ змѣевъ. На ту пору взгрустнулось Иваву-цареввчу по своемъ братѣ,
поѣхалъ его розыскиватъ,  случилось ему проѣзжать мимо сѣраго каина.
Увидали его лютме змѣи, выскочили изъ-за камня  убили дб смерти. 1
Иваиъ-солдатской сынъ живетъ, съ молодой женой тѣшится, про ту бѣду  во
вѣдаетъ; разъ поутру вздумавъ онъ утерей лицо братнинымъ платкомъ—по-
смотрѣлъ: платокъ весь въ крови. Поѣхалъ онъ къ синему морю, къ сѣрому
камню поглядѣть — все ли по старому? Глянулъ, а подъ камнемъ нѣтъ ни
бабы-яги, ни змѣиныхъ головъ, а лежитъ его мертво* брать Иванъ-царевичъ.
(Иваиъ-солдатской сынъ снова сражается еъ двѣнадцатиглавыми змѣями и уби-
ваетъ иіъ; послѣ того бьетъ бабу-ягу, заставляетъ ее оживить царевича мерт-
во* и живой водою, а ее само* предаетъ злой смерти: «коли отпустить ее иа
19
290
40.
въщій СОНЪ ’)
Жилъ-былъ купецъ, у него было два сына: Дмитрій да
Иванъ. Разъ, благословлаа ихъ на ночь, сказалъ имъ отецъ:
«ну, дѣти! кому что во снѣ привидится —поутру мнѣ повѣ-
дайте; а кто утаитъ свой сонъ, того казнить велю.* Вотъ на
утро приходитъ старшій сынъ и сказываетъ отцу: «свелось
мнѣ, батюшка, будто братъ Иванъ высоко леталъ по подне-
бесью на двѣнадцати орлахъ; да еще будто пропала у тебя лю-
бимая овца.» — А тебѣ, Вана, что привидѣлось? «Не скажу!»
отвѣчалъ Иванъ. Сколько отецъ ни принуждалъ его, онъ упер-
ся и на всѣ увѣщаніа одно твердилъ: «не скажу!» да «не ска-
жу!» Купецъ разсердилса, позвалъ своихъ прикащиковъ и
велѣлъ взять непослушнаго сына, раздѣть до-нага и привя-
зать къ столбу на большой дорогѣ. Прикащики схватили Ива-
на, и какъ сказано, привязали его нагишомъ къ столбу крѣп-
ко-нйкрѣпко. Плохо пришлось доброму молодцу: солнце пе-
четъ его, комары кусаютъ, голодъ и жажда измучили. Слу-
чилось ѣхать по той дорогѣ молодому царевичу; увидалъ онъ
купеческаго сына, сжалился в велѣлъ освободить его, наря-
дилъ въ свою одёжу, привезъ къ себѣ во дворецъ,*) и началъ
распрашивать: «кто тебя къ столбу привязалъ?» — Родной
отецъ прогнѣвался. «Чѣиъ-же ты провинился?» — Не хотѣлъ
волю (думаетъ богатырь), она опять оживитъ эти чудища!») Сказки ловецъ,
даваі меду корецъ.
*) Си. вып. VIII, Л 29. — *) Купецъ разсердился и повалъ сіжи
ва большую дорогу, надѣлъ на него петлю  собирается вѣшать. На ту вору
проѣзжалъ шмо царевичъ: «стоі, говоритъ, что ты дѣлаешь?»—Хочу снп
повѣсить. «За что?» —А за то, что нёслухъ уродился. «Полно, іфодаі
мнѣ; я тебѣ цѣлой возъ денегъ отсыплю.» Купецъ согласился и продалъ ши.
291
разсказать ему, чтд мнѣ во внѣ привидѣлось. «Ахъ, какъ-же
глупъ твой отецъ! за такую бездѣлицу да такъ жестоко ва*
называть... А что тебѣ снилось?» — Не скажу, царевичъ!
«Какъ не скажешь? я тебя отъ смерти избавилъ, а ты мнѣ
грубить хочешь? Говори сейчасъ, не то худо будетъ.» — От-
цу не сказалъ, и тебѣ не скажу! Царевичъ приказалъ поса-
дить его въ темницу *); тотчасъ прибѣжали солдаты я отве-
ли его раба божьего въ каменной мѣшокъ.
Прошелъ годъ, вздумалъ царевичъ жениться, собрался и
поѣхалъ въ чужедальнее государство свататься ва Еленѣ
Прекрасной. У того царевича была родная сестра, и вскорѣ
послѣ его отъѣзда случилось ей гулять возлѣ самой темницы.
Увидалъ ее въ окошечко Иванъ-купеческой сынъ и закричалъ
громкимъ голосомъ: «смилуйся, царевва! выпусти меня на
волю; можетъ, и я пригожуся! Вѣдь я знаю, что царевичъ по-
ѣхалъ на Еленѣ Прекрасной свататься; только безъ меня ему
не жениться, а развѣ головой поплатиться. Чай, сама слы-
шала, какая хитрая Елена Прекрасная и сколько жениховъ ва
тотъ свѣтъ спровадила.» — А ты берёшься помочь цареви-
чу? «Помогъ бы, да крылья у сокола связаны.» Царевва тот-
часъ-же отдала приказъ выпустить его изъ темницы. Иванъ-
купеческой сынъ набралъ себѣ товарищей, в было всѣхъ ихъ
и еъ Иваномъ двѣнадцать человѣкъ, а похожи другъ на друж-
ку, словно братья родные — роетъ въ ростъ, голосъ въ го-
лосъ, волосъ въ волосъ. Нарядились они въ одинаковые као-
таны, по одной мѣркѣ шитые, сѣли на добрыхъ коней и по-
ѣхали въ путь-дорогу. Ѣхали день, и два, и три; на четвер-
той подъѣзжаютъ къ дремучему лѣсу, и послышался имъ страш-
ной крикъ. «Стойте, братцы! говоритъ Иванъ; подождите
*) Вар. Царевачъ приказалъ замуровать его въ ммеввоі столбъ,  дашь
малое отверстіе оставить везадЗланвыаъ, чтобы было куда подавать ему
хлѣбъ да воду.
19
292
немножко, я на тотъ шумъ пойду.» Соскочилъ еъ кона  по-
бѣжалъ въ лѣсъ; смотритъ — на полянѣ три старика руга-
ются. «Здравствуйте, старые! изъ-за чего у васъ споръ?»
— Эхъ, младой юноша! получили мы отъ отца въ наслѣдство
три диковинки: шапку-невидимку, коверъ самолётъ и сапоги-
скороходы; да вотъ уже семьдесятъ лѣтъ, какъ споривъ, а
подѣлиться никакъ не можемъ.» — Хотите, я васъ раздѣлю?
«Сдѣлай милость!» Иванъ-купеческой сынъ натянулъ свой ту-
гой лукъ, наложилъ три стрѣлочки и пустилъ въ разныя сто-
роны; одному старику велитъ направо бѣжать, другому —на-
лѣво, а третьего посылаетъ прямо: «кто изъ васъ первой при-
несетъ стрѣлу, тому шапка-невидимка достанется; кто вто-
рой явится, тотъ коверъ-самолетъ получитъ; а послѣдній
пусть возьметъ сапоги-скороходы.» Старики побѣжали за
стрѣлками; а Иванъ-купеческой сынъ забралъ всѣ днковвики
и вернулся къ своимъ товарищамъ. «Братцы! говоритъ, пускай-
те своихъ добрыхъ коней на волю, да садитесь ко мнѣ ва
ковёръ-самолётъ.» Живо усѣлись всѣ на коверъ-еамолётъ и
полетѣли въ царство Елены Прекрасной; прилетѣли къ ея
стольному городу, опустились у заставы, и пошли розыски»
вать царевича. Приходятъ на его дворъ. «Что вамъ надобно?»
спросилъ царевичъ. — Возьми насъ, добрыхъ мдлодцевъ, къ
себѣ на службу; будемъ тебѣ радѣть в добра желать отъ чи-
стаго сердца. Царевичъ припалъ ихъ иа свою службу м рас-
предѣлилъ кого въ повара, кого въ конюхи, кого—куда. Въ тотъ-
же день нарядился царевичъ по праздничному и поѣхалъ пред-
ставляться Еленѣ Прекрасной. Она его встрѣтила ласково,
угостила всякими ѣствами и дорогими напитками, и лотомъ
стала спрашивать: «а скажи, царевичъ, по правдѣ, зачѣмъ къ
намъ пожаловалъ?» — Да хочу, Елена Прекрасная, за тебя
посвататься; пойдешь ли за меня замужъ? «Пожалуй, а со-
гласна; только выполни наперёдъ три задачи. Если вынол-
293
кишь—буду твоя, а нѣть — готовь свою голову подъ остро!
топоръ.» — Задавай задачу! «Будетъ у меня завтра, а
чтЬ — не скажу; ухитрись-ка, царевичъ, да принеси къ мое-
му незнаемому свое подъ пару.» Воротился царевичъ иа свою
квартиру въ большой кручинѣ и печали. Спрашиваетъ его
Иванъ-купеческойсынъ: «что, царевичъ, не веселъ? али чѣмъ
досадила Елена Прекрасная? Подѣлись своимъ горемъ со мною;
тебѣ легче будетъ.»—Такъ и такъ, отвѣчаетъ царевичъ, за-
дала мнѣ Елена Прекрасная такую задачу, , что ни одинъ му-
дрецъ въ свѣтѣ не разгадаетъ. «Ну, это еще небольшая бѣда!
молись-ка Богу да ложись спать; утро вечера мудренѣе, завтра
дѣло разсудимъ.» Царевичъ легъ спать, а Иванъ-купеческой
сынъ надѣлъ шапку-невидимку да сапоги-скороходы и маршъ
во дворецъ къ Еленѣ Прекрасной; вошелъ прямо въ почиваль-
ню и слушаетъ. Тѣмъ временемъ Елена Прекрасная отдавала
такой приказъ своей любимой служанкѣ: «возьми эту дорогую
матерію и отнеси къ башмашнику; пусть сдѣлаетъ башмачокъ
ва мою ногу, да какъ можно скорѣе.» Служанка побѣжала,
куда приказано, а слѣдомъ за ней и Иванъ пошелъ. Мастеръ
тотчасъ-же за работу принялся, живо сдѣлалъ башмачокъ и
поставилъ на окошко; Иванъ-купеческой сынъ взялъ тотъ
башмачокъ и спряталъ потихоньку въ карманъ. Засуетился
бѣдной башмашникъ—изъ-подъ носу пропала работа, ужь онъ
мскалъ-искалъ всѣ уголки обшарилъ — все понапрасну! «Вотъ
чудо! думаетъ, никакъ нечистой со мной пошутилъ?» Нечего
дѣлать, взялся опять за иглу, сработалъ другой башмачокъ и
понёсъ къ Еленѣ Прекрасной. «Экой ты мѣшкатной! сказала
Елена Прекрасная; сколько времени за однимъ башмакомъ
провозился!» Сѣла она за рабочій столикъ, начала вышивать
башмакъ золотомъ, крупнымъ жемчугомъ унизывать, само-
цвѣтными камнями усаживать. А Иванъ тутъ-жѳ очутился,
вынулъ свой башмачокъ, и самъ тоже дѣлаетъ: какой она
294
возьметъ камушекъ, такой і овъ выбираетъ; гдѣ она при-
ткнетъ жемчужину, тамъ и онъ насаживаетъ. Кончила работу
Елена Прекрасная, улыбнулась и говоритъ: «еъ чѣмъ-то царе-
вичъ завтра покажется?» — Подожди, думаетъ Иванъ, еще
невѣдомо, кто кого перехитритъ! Воротился домой и лёгъ
спать; на зарѣ на утренней всталъ онъ, одѣлся, и пошелъ бу-
дить царевича, разбудилъ и даетъ ему башмачокъ: «поѣзжай,
говоритъ, къ Еленѣ Прекрасной и кажи башмачокъ — ото еа
первая задача!» Царевичъ умылся, принарядился, и поскакалъ
къ невѣстѣ; а у ней гостей собрано полны комнаты— все боя-
ре да вельможи, люди думные. Какъ пріѣхалъ царевичъ, тот-
часъ заиграла музыка, гости съ мѣстъ повскакивали, солдаты
на караулъ сдѣлали. Елена Прекрасная вынесла башмачокъ,
крупнымъ жемчугомъ унизанной, самоцвѣтными камнями
усаженной; а сама гладитъ на царевича, усмѣхается. Гово-
ритъ ей царевичъ: «хорошъ башмакъ, да безъ пары ни на что
непригоденъ! Видно, подарить тебѣ другой такой-же!» Съ этимъ
словомъ вынулъ онъ изъ кармана другой башмачокъ и поло-
жилъ его на столъ. Тутъ всѣ гости въ ладоши захлопали, въ
одинъ голосъ закричали: «ай да царевичъ! достоинъ женить-
ся на нашей государынѣ, на Еленѣ Прекрасной.»—А вотъ уви-
димъ! отвѣчала Елена Прекрасная; пусть исполнитъ другую
задачу. Вечеромъ поздно воротился царевичъ домой еше па-
смурнѣй прежняго. «Полно, царевичъ, печалиться! снизалъ
ему Иванъ-купеческой сынъ, молись-ка Богу, да ложись спать;
утро вечера мудренѣе.» Уложилъ его въ постель, а самъ на
дѣлъ сапоги-скороходы да шапку-невидимку и побѣжалъ во дво-
рецъ къ Еленѣ Прекрасной. Она въ то самое время отдавала
приказъ своей любимой служанкѣ: «сходи поскорѣй на птичій
дворъ да принеси мнѣ уточку.» Служанка побѣжала на птичій
дворъ, и Иванъ за нею; служанка ухватила уточку, а Иванъ
селезня, и тѣмъ-же путемъ назадъ пришли. Елена Прекрасная
295
сѣла яа рабочіе столикъ, взяла утку, убрала ей крылья лен-
тами, хохолокъ брилліантами; Иванъ-купеческой сынъ смо-
тритъ да тоже творитъ надъ селезнемъ. На другой день у
Елены Прекрасной опять гости, опять музыка; выпустила она
свою уточку и спрашиваетъ царевича: «угадалъ ли мою зада-
чу?» — Угадалъ, Елена Прекрасная! вотъ къ твоей уточкѣ
пара—и пускаетъ тбтчасъ селезня... Тутъ всѣ бояре въ одинъ
голосъ крикнули: «ай да молодецъ царевичъ! достоинъ взять за
себя Елену Прекрасную.» — Постойте; пусть исполнитъ напе-
рёдъ третью задачу. Вечеромъ воротился царевичъ домой такой
пасмурной, что и говорить не хочетъ. «Не тужи, царевичъ!
ложись лучше спать; утро вечера мудренѣе», сказалъ Иванъ-
купеческой сынъ; самъ поскорѣй надѣлъ шапку-невидимку да
сапоги-скороходы и побѣжалъ къ Еленѣ Прекрасной. А она
собралась ва синё море ѣхать; сѣла въ коляску и во всю прыть
понеслася; только Иванъ-купеческой сынъ ни на шагъ не от-
стаетъ. Пріѣхала Елена Прекрасная къ морю и стала вызы-
вать своего дѣдушку. Волны заколыхалися и поднеся изъ во-
ды старой дѣдъ — борода у него золотая, на головѣ волосы
серебреные. Вышелъ онъ вй берегъ: «здравствуй, внучка! дав-
ненько я съ тобою вё видѣлся; поищи-ка у меня въ головуш-
кѣ.» Лёгъ къ ней ва колѣни и задремалъ сладкимъ сиомъ;
Елена Прекрасная ищетъ у дѣда въ головѣ, а Иванъ-купече-
ской сынъ у ней за плечами стоитъ. Видитъ она, что старикъ
заснулъ, в вырвала у него три серебреныхъ волоса; а Иванъ-
купеческой сынъ не три волоса, цѣлой пучокъ выхватилъ.
Дѣдъ проснулся и закричалъ: «что ты еъ ума сошла? вѣдь боль-
но!»—Прости, дѣдушка! давно тебя ве чесала, всѣ волоса пе-
репутались. Дѣдъ успокоился, и немного погодя опять захра-
пѣлъ. Елена Прекрасная вырвала у него три золотыхъ воло-
са; а Иванъ-купеческой сынъ схватилъ его за бороду и чуть
не всю оторвалъ. Страшно вскрикнулъ дѣдъ, вскочилъ нА но-
2»6
ги в бросился въ море. «Теперь царевичъ попался! думаетъ
Кіева Прекрасная; такахъ волосъ ему не добыть.* На слѣ-
дующій день собрались къ вей гости; пріѣхалъ и царевичъ.
Елена Прекрасная показываетъ ему три волоса серебреные
да три золотые, и спрашиваетъ: «видалъ ли ты гдѣ эдакое ди-
во?»— Наила чѣмъ хвастаться! хочешь я тебѣ цѣлой пучекъ
подарю. Вынулъ в подалъ ей клокъ золотыхъ волосъ да клокъ
серебреныхъ. Разсердилась Елена Прекрасная, побѣжала въ
свою почивальню и стала смотрѣть въ волшебную книгу: самъ
ля царевичъ угадываетъ, или кто ему помогаетъ? И видитъ по
книгѣ, что не онъ хитёръ, а хитёръ его слуга—Иванъ-купече-
ской сынъ. Воротилась къ гостямъ, и пристала къ царевичу:
«пришли де ко мнѣ своего любимаго слугу.»—У меня вхъ двѣ-
надцать. «Пришли того, чтд Иваномъ зовутъ.»—Да ихъ всѣхъ
зовутъ Иванами. «Хорошо, говоритъ, пусть всѣ пріѣдутъ!» а въ
умѣ держитъ: «я и безъ тебя найду виноватаго!» Отдалъ царе-
вичъ приказаніе—и вскорѣ явились во дворецъ двѣнадцать до-
брыхъ мдлфдцевъ, его вѣрныхъ слугъ; всѣ на одно лицо, ростъ
въ ростъ, голосъ въ голосъ, волосъ въ волосъ. «Кто изъ васъ
большой *)?» спросила Елена Прекрасная. Они разомъ всѣ за-
кричали: «я большой! а большой!» — Ну, думаетъ она, тутъ
спроста ничего ве узнаешь! и велѣла подать одиннадцать про-
стыхъ чарокъ, а двѣнадцатую золотую, изъ которой завсегда
сама пила; налила тѣ чарки дорогимъ виномъ и стала до-
брыхъ мдлодцевъ подчивать. Никто изъ нихъ не беретъ про-
стой чарки; всѣ къ золотой потянулись, и давай ее вырывать
другъ у друга; только шуму надѣлали да вино расплескали!
Видитъ Елена Прекрасная, что штука ея не удалася; велѣла
этихъ мдлодцевъ накормнть-вапоить и спать во дворцѣ поло-
жить. Вотъ ночью, какъ уснули всѣ крѣпкимъ сномъ, опа
•) Старшія.
Ж
пришла къ нимъ еъ своею волшебною книгою, глянула въ ту
книгу  тЬтчасъ угнала виновнаго; ваяла ножницы и остригла
у него високъ. «По втону знаку я его завтра узнаю н велю
казнить.» Поутру проснулся Иванъ-купеческой сынъ, взялся
рукой з& голову — а високъ-то остриженъ; вскочилъ онъ еъ
постели и давай будить товарищей: «полно спать, бѣда близко!
Берите-ка ножницы, да стригите виски.» Черезъ часъ време-
ни позвала ихъ къ себѣ Елена Прекрасная, и стала отыски-
вать виноватаго; что за чудо? ва кого ни взглянетъ — у
всѣхъ виски острижены. Съ досады ухватила она свою вол-
шебную книгу и забросила въ печь. Послѣ того нельзя было
ей отговариваться, надо было выходить замужъ за царевича.
Свадьба была веселая; три дня народъ безъ просыпу пьянство-
валъ, три дня кабаки и харчевни стояли отворены — кто
хоть приходи, пей и ѣшь на казенной счетъі Какъ покончи-
лись пиры, царевичъ собрался съ молодою женою ѣхать въ
свое государство; а двѣнадцать добрыхъ мблодцевъ вперёдъ
отпустилъ. Вышли они загородъ, разостлали ковёръ-самолётъ,
сѣли и поднялись выше облака ходячаго; летѣли-летѣли, и
опустились какъ разъ у того дремучаго лѣсу, гдѣ своихъ до-
брыхъ коней покинули. Только успѣли сойдти съ ковра, глядь
— бѣжитъ къ нимъ старикъ со стрѣлкою. Иванъ-купеческой
сынъ отдалъ ему шапку-невидимку. Вслѣдъ за тѣмъ прибѣ-
жалъ другой старикъ и получилъ коверъ-самолетъ; а тамъ
и третій — этому достались сапогискороходы. Говоритъ
Иванъ своимъ товарищамъ: «сѣдлайте, братцы, лошадей; пора
въ путь отправляться.» Они тотчасъ изловили лошадей, осѣд-
лали ихъ и поѣхали въ свое отечество. Пріѣхали и прямо
къ царевнѣ явились; та имъ сильно обрадовалась, распроснла
о своемъ родномъ братцѣ, какъ онъ женился и скоро-ль до-
шей будетъ? «Чѣмъ-же васъ, спрашиваетъ, за такую службу
наградить?» Отвѣчаетъ Иванъ-купеческой сынъ: «посади ме*
298
ня въ темницу, ва старое мѣсто.» Какъ его царевна вв уго-
варивала, овъ таки вастоялъ ва своемъ; взялв его солдаты
в отвели въ темницу.
Черезъ мѣсяцъ пріѣхалъ царевичъ съ молодою супругою;
встрѣча была торжественная: музыка играла, въ пушки палили,
въ колокола звонили; народу собралось столько, что хоть по го-
ловамъ ступай! Пришли бояре и всякіе чины представляться ца-
ревичу; овъ осмотрѣлся кругомъ, и сталъ спрашивать: «гдѣ же
Иванъ, мой вѣрной слуга?» — Онъ, говорятъ, въ темницѣ си-
дитъ. «Какъ въ темницѣ? кто смѣлъ посадить?» Докладуетъ
ему царевна: «ты-же самъ, братецъ, на него опалился и велѣлъ
держать въ крѣпкомъ заточеніи. Помнишь, ты его про какой-
то совъ раскрашивалъ; а онъ сказать ве хотѣлъ.»—Неужли-жъ
вто онъ? «Онъ самой; а его навремя къ тебѣ отпускала.»
Царевичъ приказалъ привести Иваиа-купеческаго сына, бро-
сился къ нему ва шею, и просилъ не попомнить стараго зла. «А
знаешь, царевичъ^ говоритъ ему Иванъ: все, что еъ тобою елу-
чилося, мнѣ было напередъ вѣдомо; все вто я во снѣ видѣлъ;
отъ того тебѣ и про сонъ не сказывалъ.» Царевичъ наградилъ
его генеральскимъ чиномъ, надѣлилъ богатыми имѣньями в
оставилъ во дворцѣ жить. Иванъ-купеческой сынъ выписалъ
къ себѣ отца и старшаго брата, и стали они всѣ вмѣстѣ жить-
поживать, добра наживать.
41.
ЕЛЕНА ПРЕМУДРАЯ.
а. Въ стародревніе годы въ нѣкоемъ царствѣ, не въ ва-
шемъ государствѣ, случилось одному солдату у каменной
башни иа часахъ стоять; башня была иа замбкъ заперта и
299
печатью запечатана, а дѣло-то было ночью. Ровно въ двѣнад-
цать часовъ слышится солдату, что кто-то гласитъ изъ этов
башни: «эй, служивой!» Солдатъ спрашиваетъ: «кто йена
кличетъ?» — Это я — нечистой духъ, отзывается голосъ
изъ-за желѣзной рѣшотки; тридцать лѣтъ какъ сижу здѣсь
не пивши, не ѣвши. «Что-жъ тебѣ надо?»—Выпусти меня на
волю; какъ будешь въ нуждѣ, я тебѣ самъ пригожусь; только
помяни меня — и я въ ту-жъ минуту явлюсь къ тебѣ на вы-
ручку. Солдатъ тотчасъ сорвалъ печать, разломалъ замбкъ и
отворилъ двери — нечистой вылетѣлъ изъ башни, взвился
вверху и сгинулъ быстрѣй молніи. «Ну, думаетъ солдатъ, на-
дѣлалъ я дѣла: вся моя служба ни за грошъ пропала! Теперь за-
садятъ меня подъ арестъ, отдадутъ подъ военной судъ, и чего
добраго — заставятъ сквозь строй прогуляться; ужь лучше
убѣгу, пока время есть.» Бросилъ ружье и ранецъ на землю
и пошелъ, куда глаза глядятъ. Шелъ онъ день, и другой, и
третій; разобралъ его голодъ, а ѣсть и пить нечего; сѣлъ на
дорогѣ, заплакалъ горькими слезами, и раздумался: «ну, не
глупъ ли я? служилъ у царя десять лѣтъ, завсегда былъ
сытъ и доволенъ, каждой день по три «унта хлѣба получалъ;
такъ вотъ нѣтъ-же! убѣжалъ на волю, чтобы помереть го-
лодною смертію. Эхъ, духъ нечистой! всему ты виною.»Вдругъ
откуда ни взялся — сталъ передъ нимъ нечистой и спра-
шиваетъ: «здравствуй, служивой! о чемъ горюешь?» — Какъ
мнѣ не горевать, коли третій день съ голоду пропадаю. «Не
тужи, это дѣло поправное!» сказалъ нечистой, туда-сюда бро-
сился, притащилъ всякихъ винъ и припасовъ, накормвлъ-на-
поилъ солдата, и зоветъ его съ собою: «въ моемъ домѣ бу-
детъ тебѣ житье привольное; пей, ѣшь и гуляй, сколько душа
хочетъ, только присматривай за моими дочерьми — больше
мнѣ ничего не надобно.» Солдатъ согласился; нечистой под-
хватилъ его пбдъ руки, поднялъ высоко-высоко на воздухъ и
300,
принесъ за тридевять земель, въ тридесятое государство—въ
бѣлокаменныя палаты. У нечастаго было три дочери—собой
красавицы. Приказалъ ояъ имъ слушаться того солдата, и
корнать и поить его вдоволь, а самъ полетѣлъ творить па-
кости; извѣстно — нечистой духъ! на мѣстѣ никогда ве
сидитъ, а все по свѣту рыщетъ да людей смущаетъ, на грѣхъ
наводитъ. Осталса солдатъ съ красными дѣвицами, и такое
ему житье вышло, чтд и помирать не надо. Одно его кру-
чинитъ: каждую ночь уходятъ красныя дѣвицы изъ дому, а
куда уходятъ? — невѣдомо. Сталъ было ихъ про то раскра-
шивать, такъ не сказываютъ, запираются. «Ладно-же, думаетъ
солдатъ; буду цѣлую ночь караулить, а ужь усмотрю, куда
вы таскаетесь.» Вечеромъ легъ солдатъ на постель, притво-
рился, будто крѣпко спитъ, а самъ ждетъ-не дождется —
что-то будетъ? Вотъ какъ пришла пора-время, подкрался овъ
потихоньку къ дѣввчей спальнѣ, сталъ у дверей, нагнулся
и смотритъ въ замочную скважинку. Красныя дѣвицы при-
несли волшебной коверъ, разостлали пд полу, ударились о
тотъ коверъ, и сдѣлались голубками, встрепенулись и уле-
тѣли въ окошко. «Что за диво! думаетъ солдатъ; дай-ка а по-
пробую.» Вскочилъ въ спальню, ударился о коверъ и обер-
нулся малиновкой, вылетѣлъ въ окно да за ними въ договку.
Голубки опустились на зеленой лугъ, а малиновка сѣла водъ
смородиновъ кустъ, укрылась за листьями, И высматриваетъ
оттуда. На то мѣсто налетіло голубицъ видимо невидимо,
весь лугъ прикрыли; по срединѣ стоялъ золотой тронъ. Не-
много погодя, осіяло я небо и землю — летитъ по воздуху
золотая колесница, въ упряжи шесть огненныхъ змѣевъ; ва
колесницѣ сидятъ королевна Елена Премудрая —такой красы
неописанной, чтд ни вздумать, ни взгадать, ни въ сказкѣ
сказать! Сошла она съ колесницы, сѣла ва золотой тренъ,
начала подзывать къ себѣ голубокъ по очереди и учить ихъ
301
разнымъ мудростямъ. Покончила ученье, вскочила на ко-
лесницу н была такова! Тутъ всѣ до единой голубки снялись
еъ зеленаго лугу н полетѣли каждая въ свою сторону; птич-
ка-малиновка вспорхнула вслѣдъ за тремя сестрами, и вмѣстѣ
съ ними очутилась въ спальнѣ. Голубки ударились о коверъ
— сдѣлались красными дѣвицами, а малиновка ударилась —
обернулась солдатомъ. «Ты откуда?» спрашиваютъ его дѣ-
вицы. — А я съ вами на зеленомъ лугу былъ, видѣлъ пре*
красную королевну на золотомъ тронѣ, н слышалъ, какъ учила
васъ королевна разнымъ хитростямъ. «Ну, счастье твое, чтд
уцѣлѣлъ! Вѣдь эта королевва — Елена Премудрая, ваша
могучая повелительница. Еслибъ при ней да была еа вол-
шебная книга, она тдтчасъ бы тебя узнала — и тогда не
миновать бы тебѣ злой смерти. Берегись, служивой! не летай
больше на зеленой лугъ, не дивясь на Елену Премудрую; не
то сложишь буйну голову.» Солдатъ не унываетъ, тѣ рѣчи
мимо ушей пропускаетъ; дождался другой ночи, ударился о
коверъ, и сдѣлался птичкой-малиновкой. Прилетѣла малинов-
ка на зеленой лугъ, спряталась подъ смородиновъ кустъ,
смотритъ на Елену Премудрую, любуется ея красотой не-
наглядною, и думаетъ: «еслибъ такую жену добыть — ни-
чего-бъ въ свѣтѣ пожелать не осталося! Полечу-ка я слѣдомъ
за нею да узнаю, гдѣ она проживаетъ.» Вотъ сошла Елена
Премудрая съ золотаго трона, сѣла на свою колесницу и по-
неслась по воздуху къ своему чудесному дворцу; слѣдомъ
за вей и малиновка полетѣла. Пріѣхала королевна во дворецъ;
выбѣжали къ ней на встрѣчу няньки и мамки, подхватили ее
пЬдъ руки и увели въ расписныя палаты. А птичка-малинов-
ка порхнула въ садъ, выбрала прекрасное дерево, чтд какъ
разъ стояло подъ окномъ королевниной спальни, усѣлась ва
вѣточкѣ и начала пѣть такъ хорошо да жалобно, что королев-
на цѣлую ночь в глазъ ве смыкала — все слушала. Только
302
взошло краевое солнышко, закричала Елѳва Премудрая гром-
кимъ голосомъ: «няньки и мамки! бѣгите скорѣе въ садъ, из-
ловите ивѣ птичку-малиновку. Нявьки и мамки бросились въ
садъ, стали ловить пѣвчую пташку; да куда имъ старухамъ!
малиновка еъ кустика ва кустикъ перепархиваетъ, далеко
не летитъ и въ руки не даётся. Не стерпѣла королевна, вы-
бѣжала въ зеленой садъ, хочетъ сама ловить птичку ма-
линовку; подходитъ къ кустику—птичка съ вѣтки не трогает-
ся,сидитъ опустя крылушки—словно ея дожидается. Обрадо-
валась королевна, взяла птичку въ руки, принесла во дворецъ,
посадила въ золотую клѣтку и повѣсила въ своей спальнѣ.
День прошелъ, солнце закатвлося, Елена Премудрая слетала
на зеленой лугъ, воротилась, начала снимать уборы, раздѣ-
лась и легла въ постель. Малиновка смотритъ на еа тѣло
бѣлое, на ея красу ненаглядную, и вся какъ есть дрожитъ.
Какъ только уснула королевна, птичка-малиновка обернулась
мухою, вылетѣла изъ золотой клѣтки, ударилась объ полъ, и
сдѣлалась добрымъ мблодцеиъ. Подошелъ доброй мблодецъ
къ королевниной кроваткѣ, смотрѣлъ-смотрѣлъ ва красавицу,
не выдержалъ и чмокъ ее въ уста сахарныя. Видитъ — коро-
левна просыпается, обернулся поскорѣй мухою, влетѣлъ въ
клѣтку и сталъ птичкой-малиновкой. Елена Премудрая рас-
крыла глаза, глянула кругомъ—нѣтъ никого: «видно, думаетъ,
мнѣ во снѣ это пригрезилось!* Повернулась ва другой бокъ
и опять заснула. А солдату крѣпко ве терпится; попробовалъ
въ другой и въ третій разъ — чутко спитъ королевна, послѣ
всякаго поцѣлуя пробуждается. За третьимъ разомъ встала
ова съ постели, и говоритъ: «тутъ что-нибудь да не даромъ!
дай-ка посмотрю въ волшебную книгу.» Посмотрѣла въ евов
волшебную книгу, и тбтчасъ узнала, что сидитъ въ золотой
клѣткѣ не простая птичка-малиновка, а молодой солдатъ.
«Ахъ ты, невѣжа! закричала Елена Премудрая; выходи-ка изъ
303
клѣтка. За твою неправду ты мнѣ жванью отвѣтивъ.» Нечего
дѣлать — вылетѣла птнчка малиновка изъ золотой клѣтка,
ударилась дбъ полъ, а обернулась добрымъ мдлодцемъ. Палъ
солдатъ на колѣни передъ королевною и зачалъ просить про-
щенія. «Нѣтъ тебѣ, негодвю, прощенія!» отвѣчала Елена Пре*
мудрая, и крикнула палача и плаху рубить солдату голову.
Откуда ни взялся — сталъ передъ ней великанъ съ топоромъ
и съ плахою, повалилъ солдата назёмъ, прижалъ его буйную
голову къ плахѣ и поднялъ топоръ. Вотъ махнетъ королевна
платкомъ, в покатится молодецкая голова!... «Смилуйся, пре-
красная королевна! проситъ солдатъ со слезами, позволь на-
послѣдяхъ пѣсню спѣть.» — Пой, да скорѣе. Солдатъ за-
тянулъ пѣсню такую грустную, такую жалобную, чтд Елена
Премудрая сама расплакалась; жалко ей стало добраго мд-
лодца, говоритъ она солдату: «даю тебѣ сроку десять часовъ;
если ты съумѣешь въ вто время такъ хитро спрятаться, чтд
я тебя не найду, то выйду за теба замужъ; а не съумѣешь
этого дѣла сдѣлать — велю рубить тебѣ голову.» Вышелъ
солдатъ изъ дворца, забрёлъ въ дремучій лѣсъ, сѣлъ подъ
кустикъ, задумался-закру чинился: «ахъ, духъ нечистой! все
изъ-за тебя пропадаю.» Въ ту-жъ минуту явился къ нему не-
чистой: «что тебѣ, служивой, надобно?» — Эхъ, говоритъ,
смерть моя приходитъ! куда я отъ Елены Премудрой спрячуся?
Нечистой духъ ударился о сырую землю, и обернулся сизо-
крылымъ орломъ: «садись, служивой, ко мнѣ нй спину; я
тебя занесу въ поднебесье.» Солдатъ сѣлъ на орла; орелъ
взвился кверху и залетѣлъ за облака-тучи чориыя. Прошло
пять часовъ, Елена Премудрая взяла волшебную книгу, по-
смотрѣла— и все, словно на ладони, увидѣла; возгласила она
громкимъ голосомъ: «полно, орелъ! летать по поднебесью;
опускайся на низъ — отъ меня вѣдь не укроешься.» Орелъ,
опустился нйземь. Солдатъ пуще прежняго закручинился:
304
«что теперь дѣлать? куда спрятатьса.» — Постой, говоритъ
нечистой; я табѣ кокоту. Подскочилъ гь солдату, ударилъ
ого по пекѣ н оборотилъ булавкою, а сапъ сдѣлался жышков,
схватилъ булавку въ зубы, прокрался во дворецъ, навелъ
волшебную книгу и воткнулъ въ нее булавку. Проши во*
слѣдніе пять часовъ, Елена Преиудрая развернула евов вол-
шебную книгу, смотрѣла-смотрѣла — книга ничего не пока-
зываетъ; крѣпко разсердилась королевна и швырнула ее въ
печь. Булавка выпала изъ книги, ударилась ібъ полъ в оберну-
лась добрымъ мблодцемъ. Елена Премудрая взяла его эй руку:
«я, говоритъ, хитра, а ты и мена хитрѣй!» Не стали они долго
раздумывать, перевѣнчались в зажили себѣ припѣваючи.
Ь. Въ нѣкоторомъ царствѣ, въ нѣкоторомъ государствѣ
была у царя золотая рота; въ зтой ротѣ служилъ солдатъ во
имени Иванъ — собой молодёцъ. Полюбилъ его государь и
зачалъ чинами жаловать; въ короткое время сдѣлалъ его пол-
ковникомъ. Вотъ старшее начальство ему позавидовало: «за
что такъ мы служили до своихъ чиновъ лѣтъ по тридцати, а
онъ всѣ чины сразу схватилъ? надо его извести, а то и васъ
перегонитъ.» Вздумали какъ то генералы и думные бояре во
морю прогуляться, нарядили корабль, пригласили съ собой а
Ивана-полковиика; выѣхали въ открытое море и гуляли до позд-
няго вечера. Иванъ утомился, легъ иа койку и заснулъ крѣп-
кимъ сномъ; бояре и генералы только того н дожидались,
взяли его, положили въ шлюпку и пустили ні море, а сани
назадъ воротились. Немного погодя набѣжали тучи, зашумѣ-
ла буря, поднялись волны и понесли шлюпку невѣдомо куда,
занесли ее далеко-далеко и выкинули ва островъ. Тутъ Иванъ
пробудился, смотрятъ — мѣсто пустынное, корабля в слѣ-
довъ нѣтъ, а море страшно волнуется. «Видно, думаетъ, ко-
рабль бурей разбило и всѣ мон товарищи потонули; слава
305
Богу, что санъ-то уцѣлѣлъ!» Повелъ онъ осматривать островъ;
ходилъ-хедплъ — не видать нигдѣ ни звѣри прысвучаго, ни
птицы перелетной, ни жилм человѣческаго. Долго ли, но*
ротко ли—набрёлъ Иванъ ва подземной ходъ. Тѣмъ ходомъ
спустился въ глубокую пропасть и попалъ въ подвемпое цар-
ство, гдѣ жилъ и царствовалъ шестиглавой змѣй. Увидалъ
бѣлокаменный палаты, вошелъ туда—въ первой палатѣ пусто,
въ другой пѣтъ никого, а въ третьей спитъ богатырскимъ
сломъ шестиглавой змѣй; возлѣ него столъ стоитъ, ва столѣ
огромная книга лежитъ. Иванъ развернулъ ту книгу, читалъ-
чвталъ и дочитался до той страницы, гдѣ было сказано, что
царь ве можетъ царя родить, а родится де царь отъ царицы;
взялъ-выскоблилъ эти слова ножичковъ и намѣсто ихъ напи-
салъ, что царица не можетъ царя родить, а завсегда царь отъ
царя родится. Черезъ часъ времени повернулся змѣй на дру-
гой бокъ какъ п......— таково громко, чтоеамъ проснулся,
а Иванъ ажно ахнулъ. «Послушай, батюшка! говоритъ онъ змѣю,
пора тебѣ у(в)ставать.» Змѣй услыхалъ человѣчій голосъ,
окинулъ глазами гостя, и спрашиваетъ: «ты откуда явился?
сколько лѣтъ жвву я на свѣтѣ, а доселева не видалъ въ мо-
емъ царствѣ ни единаго человѣка.» — Какъ откуда? да вѣдь
я твой сынъ! Вотъ сейчасъ повернулся ты на другой бокъ да
какъ грохнешь—я и выскочилъ... «А ну, говоритъ змѣй, дай-ка
а посмотрю въ книгу: можетъ ли царь царя родить?» Развер-
нулъ свою книгу, прочиталъ чтб въ ней сказано, и увѣрился:
«правда твоя, сынокъ!» Взялъ Ивана з& руку, повелъ по всѣмъ
кладовымъ, показалъ ему богатства несчетныя, и стали они
жить-поживать вмѣстѣ. Прошло сколько-то времени, говоритъ
шестиглавой змѣй: «ну, сынокъ! вотъ тебѣ ключи отъ всѣхъ
палатъ; всюду ходи — куда тебѣ захочется, только не смѣй
заглядывать въ одну палату, чтё заперта двумя замкіми зо-
лотымъ да серебренымъ. А я полечу теперь кругомъ свѣта, лю-
20
306
де! посиотрю, сей повеселю.» Отдалъ ключи и улетѣлъ взъ над-
земнаго царства но бѣлому свѣту гулять. Остался Иванъ одииъ-
одинйхонекъ; живетъ мѣсяцъ, другоі я третій... вотъ ужь в
годъ іа исходѣ; скучно ему сдѣлалось, вздумалъ палаты осма-
тривать, ходвлъ-ходвлъ я очутился тагъ разъ у занретиой
комнаты. Не стерпѣлъ добро! мдлодецъ, вынулъ ключи, отом-
кнулъ оба замгі золото! я серебрено!, и отворилъ дверь ду-
бовую. Въ то! комнатѣ сидятъ двѣ дѣвицы—на цѣпяхъ при-
кованы: одна царевна Елена Премудрая, а другая ен прислуж-
ница. У царевны—золотыя крылушкм, у служанки—серебре-
ныя. Говоритъ Елена Премудрая: «здравствуй, добро! мдло-
децъ! сослужи-ка намъ службу невеликую, да! намъ по ста-
канчику ключевой воды испить.» Иванъ, глядя на ея красу
несказанную, позабылъ совсѣмъ про змѣя; жалко ему стало
бѣдныхъ затворницъ, налилъ онъ два стакана ключевой воды
и подалъ краснымъ дѣвицамъ. Онѣ выпили, встрепенулся—
желѣзныя кольца распаялись, тяжелыя цѣпи евалилмся, за-
хлопали красныя дѣвицы крыльями и улетѣли въ открытое
окно. Тутъ только Иванъ опомнился, заперъ пустую комнату,
вышелъ на крыльцо и сѣлъ на ступенькѣ, повѣсилъ свою буй-
ную голову ниже могучихъ плечъ и крѣпко-крѣпко запеча-
лился: какъ ему будетъ отвѣтъ держать? Вдругъ засвистали
вѣтры, поднялась сильная буря — прилетѣлъ шестиглавой
зиѣі: «здравствуй, сынокъ!» Иванъ ни слова не отвѣчаетъ.
«Что жъ ты молчишь? али худо какое сдѣлалось?» — Худо,
батюшка! не соблюлъ я твоего запрету, заглянулъ въ ту ком-
нату, гдѣ сидѣли двѣ дѣвицы на цѣпяхъ прикованы; далъ имъ
ключевой воды испить; онѣ выпили, встрепенулись, захло-
пали крыльями и улетѣли въ открытое окно. Змѣй страшно
разсердился, началъ его ругать-поносить всячески; потдиъ
взялъ желѣзно! прутъ, накалилъ ддкрасва, и отвѣсилъ ему
три удара по спинѣ: «ну, говоритъ, счастье твое, что ты мои
307
сынъ! а не то съѣлъ бы тебя жкваге.» Какъ только зажала
еннва у Ивана, сталъ онъ проситься у змѣя: «батюшка! по-
зволь мнѣ пойдти по свѣту — помекать Елену Премудрую.»
— Ну, куда тебѣ! Я ее добывалъ ровно тридцать три года, н
еле-еле ухитрился поймать... «Отпуста, батюшка! дай попы-
тать счастья.»—- А по мнѣ пожалуй! вотъ тебѣ ковѳръ-само-
лётъ: куда захочешь — туда н вынесетъ. Только жаль мнѣ
тебя, потому что Елена Премудрая больно хитра; если н пой-
маешь ее, она все-такн обойдетъ и обманетъ тебя. Иванъ сѣлъ
на ковёръ-самолётъ, вылетѣлъ изъ подземнаго царства, и не
успѣлъ моргнуть, какъ очутился въ прекрасномъ саду. Подо-
шелъ онъ къ пруду, сѣлъ подъ ракитовымъ кусточкомъ и
сталъ сиотрѣть-любоваться, какъ въ свѣтлой водѣ золотыя
в серебреныя рыбки гуляютъ. Не прошло и пяти минутъ,
какъ прилетѣла туда Елена Премудрая, вмѣстѣ еъ своею слу-
жанкою; тотчасъ сняли онѣ свои крылушкв, положили около
кустика, раздѣлись донагі и бросились въ воду купаться.
Иванъ утащилъ потихоньку крылушкв, вышелъ изъ-подъ ра-
китова куста, в крикнулъ громкимъ голосомъ: «аі теперь вы
въ моихъ рукахъ.» Красныя дѣвицы выскочили изъ пруда,
набросили на себя платья, приступили къ доброму молодцу и
давай его молмть-упрашивать, чтобы Ьтдалъ имъ крылушкв.
«Нѣтъ, отвѣчаетъ Иванъ, ни за что ве отдамъ; полюбилась ты
мнѣ, Елена Премудрая, пуще солнца яснаго; теперь повезу
тебя къ отцу-къ матери, женюсь на тебѣ, и будешь ты моя
жена, а я твой мужъ.» Говорятъ ему царевнина служанка:
«слушай, доброй мдлодецъ! на Еленѣ Премудрой ты жениться
хочешь; а меня-то зачѣмъ держишь? Лучше отдай мои кры-
лушки; въ нѣкое время я сама тебѣ пригожусь.» Иванъ по-
думалъ-подумалъ, и отдалъ ей серебреныя крылушкв; она
быстро ихъ подвязала, встрепенулась и улетѣла далёко-далё-
ко. Послѣ того сдѣлалъ Иванъ ящичекъ, положилъ въ него
20*
308
-золотыя кры лушки икрѣпко на замбкъ заперъ; сѣлъ на ко-
веръ-самолетъ, посадилъ съ собой  Елену Премудрую, в по-
летѣлъ въ свое государство. Прилетаетъ къ отцу-къ матери,
приводитъ къ нимъ свою нарѣченную невѣсту, и проситъ лю-
бить ее и жаловать. Тутъ пошло веселье, какого никто не
видалъ! На другой день отдаетъ Иванъ своей матери ключикъ
отъ ящика: «побереги, проситъ, до поры-до времени, никому
ключа не давай; а я пойду — къ царю явлюсь да позову его
на свадьбу.» Только что ушелъ, прибѣгаетъ Елена Премудрая:
«матушка! дай мнѣ ключикъ отъ ящика; надо платье достать,
къ вѣнцу наряжаться.» Мать, ничего не вѣдая, отдала ей
ключъ безъ всякой опаски. Елена Премудрая бросилась п
ящику, отворила крышку, взяла свои крылушки, подвизала,
хлопнула ими разъ-другой — только ее и видѣли! Воро-
тился женихъ домой: «матушка! гдѣ же моя невѣста? пора
къ вѣнцу собираться.» — Ахъ, сынокъ, вѣдь она улетѣла!
Глубокб вздохнулъ доброй мблодецъ, распрощался съ етцомъ-
еъ матерью, сѣлъ на коверъ-самолетъ и полетѣлъ въ подзем-
ное царство къ шестиглавому змѣю. Увидалъ его змѣй,
в говоритъ: «ну что, удалая голова! вѣдь я недаромъ сказы-
валъ, что не добыть тебѣ Елены Премудрой, а и добудешь—
такъ она проведетъ тебя.» — Правда твоя, батюшка! да ужь
что ни будетъ, а еще попытаюсь: поѣду ее сватать. «Эхъ, ты
неугомонной! Вѣдь у ней такой завѣтъ положбнъ: всякой,
кто за нее посватается, долженъ до трехъ разъ прятаться, и
коли она найдетъ его, тотчасъ велитъ рубить голову. Много
къ ней богатырей пріѣзжало, да всѣ до единаго сложили свои
буйныя головы; и тебѣ тоже готовится. Слушай-же: вотъ те-
бѣ кремень и огниво; какъ заставитъ тебя Елена Премудрая
прятаться, ты ударь въ кремень огнивомъ, выруби огонёкъ и
прижги кавылъ-траву; въ ту-жъ минуту явится сизокрылой
орелъ я подыметъ тебя за третіи облака. Не удастся это
309
дѣло, выруби снять огонекъ и пусти въ синее море—правды-:
вотъ къ берегу щука рыба огромная и возьметъ тебяунееетъ
въ пучину морскую. Коли в здѣсь найдетъ теба Елена Пре-
мудрая, то ужь больше отъ ней негдѣ прятаться!» Взялъ Иванъ
кремень и огниво, поблагодарилъ шестиглаваго змѣя, и по-
летѣлъ на коврѣ самолётѣ. Долго ли-коротко ли, близко лж-
далѳно ли, залетѣлъ онъ за тридевять земель, въ тридесятое
государство, гдѣ жила Елена Премудрая. Дворецъ ея словно
жаръ горѣлъ—былъ онъ вылитъ изъ чистаго серебра в золо-
та; у воротъ на желѣзныхъ спицахъ торчало одиннадцать го-
ловъ богатырскихъ. Призадумался Иванъ-доброй молодецъ:
«одиннадцать головъ на спицы подняты; моя, вѣрно, будетъ
двѣнадцатая!* Опустился на широкой дворъ, вступилъ на кры-
лечко высокое и идетъ прямо въ свѣтлицу. Встрѣчаетъ его
Елена Премудрая: «ты, говоритъ, зачѣмъ пожаловалъ?»—Хо-_
чу тебя замужъ взять. «Ну, что-жъ! попробуй; коли съумѣешь
отъ меня спрятаться—пойду за тебя замужъ; а не съумѣешь
— головой поплатишься.» Иванъ вышелъ въ чистое поле, до-
сталъ кремень и огниво, вырубилъ огонёкъ и прижогъ ка-
вылъ-траву. Вдругъ откуда не взялся—прилетѣлъ сизокры-
лой орелъ и молвилъ человѣчьимъ голосомъ: «скорѣй, доброй
молодецъ! садись на меня и держись крѣпче, не то свалишь-
ся.» Иванъ сѣлъ на орла, обхватилъ его крѣпко руками; орелъ
взмахнулъ крыльями, поднялся высоко вверхъ и забрался за
третіи облака. Кажись, хорошо запрятался—никому не найд-
тв; да у Елены Премудрой есть такое зеркало: отбитъ только
заглянуть въ него, такъ вся вселенная и откроется; разомъ
узнаешь, гдѣ и что въ бѣломъ свѣтѣ творится. Вотъ подошла
она къ этому зеркалу, заглянула въ него я тбтчасъ узнала
вс» подноготную. «Полно, хитрецъ! крикнула Елена громкимъ
голосомъ; вижу — залетѣлъ ты за третіи облака, занесъ тебя
сизокрылой орелъ, а теперь время на землю спускаться.»
310
Иванъ спустился іа землю, слѣзъ съ орла н навелъ іа
взморье; ударялъ по кремню огнивомъ, вырубилъ оговбкъ и
пустилъ его на сине море. Вдругъ откуда ни ввелась—приплы-
ла къ берегу щука-рыба огромная. «Ну, добро! мдлодецъ! го-
воритъ щука, полѣза! ко мнѣ въ ротъ—я тебя ва двѣ моря
спрячу.» Разинула пасть, проглотила мдлодца, опустилась
вмѣстѣ съ нимъ въ пучину морскую, и кругомъ пеекапи за-
сыпалась. «Ну, думаетъ Иванъ, авось ладно будетъ!» Ве тутъ-
то было: Елева Премудрая только глянула въ зеркало, и вм
сразу узнала: «полно, хитрецъ! вижу — забрался ты въ щу-
ку-рыбу огромную, в сидишь теперь въ пучинѣ норскоі, подъ
песками сыпучими. Время на сушу выходить!» Щука-рыба
выплыла къ берегу, выбросила изъ себя добраго мдлодца, 
опять ушла въ море. Воротился Иванъ къ Еленѣ Премудро!
на широко! дворъ, сѣлъ на крылечко и крѣпко призадумался-
пригорюнился. На ту пору бѣжитъ по лѣсенкѣ служанка Еле-
ны Премудро!: «о чемъ пригорюнился, добро! мдлодецъ!»
—Какъ мнѣ веселому быть? коли въ треті! разъ ве спрячуея,
то надобно еъ бѣлымъ свѣтомъ прощаться. Вотъ и сижу да
смерти дожмдаюся. «Не тужи, ие вѣщу! худаго на свою буі-
иую голову; было время: обѣщалась я тебѣ пригодиться —не
пустое слово молвила; поідемъ, я тебя спрячу. Взяла его зі
руку, повела во дворецъ и посадила за зеркало. Немного по-
годя прибѣгаетъ Елена Премудрая, ужь она глядѣла-гладѣла
въ зеркало — нѣтъ не видать жениха; вотъ и срокъ провелъ,
разсердилась она и ударила съ досады по зеркалу; стекло въ
дребезги распалося — и явился передъ нею Иванъ-добро!
мдлодецъ. Тутъ нечего дѣлать, пришлось покоряться. У Еле-
ны Премудро! ни медъ варить, на вино курить; въ тотъ-же
день честнымъ паркомъ да за свадебку; обвѣнчались ои и
стали себѣ жвть-поживать, добра наживать.
311
42.
ВОЛШЕБНОЙ КОНЬ.
Въ нѣкоторомъ царствѣ, въ нѣкоторомъ государствѣ жнлъ-
былъ старикъ со старухою, і за всю кхъ бытность не было у
нвхъ дѣтей. Вздумалось имъ, что вотъ де лѣта кхъ древніа, ско-
ро помирать надо, а наслѣдника Господь нё далъ, и стали они
Богу молиться, чтобы сотворилъ имъ дѣтище на поминъ ду-
ша. Положилъ старикъ завѣтъ: коли родитъ старуха дѣтище,
въ ту пору кто ни попадется перво! на встрѣчу, того н возь-
му кумомъ. Черезъ сколько-то времени забрюхатѣла старуха
и родила сына. Старикъ обрадовался, собрался и пошелъ ис-
кать кума; только за ворота, а ва встрѣчу ему катитъ коляс-
ка, четвернёй запряжена; въ коляскѣ государь сидятъ. Ста-
рикъ не знавалъ государя, принялъ его за боярина, остановил-
ся и давай кланяться. «Что тебѣ, старичокъ, надобно?» спра-
шиваетъ государь. — Да прошу твою милость, не во гнѣвъ
будь сказано, окрести моего новорожденнаго сынка. «Аль у
тебя нѣтъ никого на деревнѣ знакомыхъ?»—Есть у меня мно-
го знакомыхъ, много пріятелей, да брать въ кумовья не го-
дится, потому что такой завѣтъ положёнъ: кто первой ветрѣ-.
тится, того и просить. «Хорошо, говоритъ государь; вотъ те-
бѣ сто рублевъ на крестины; завтра я самъ буду.» На дру-
гой день пріѣхалъ онъ къ старику; тотчасъ позвали попа, окре-,
стили младенца и нарекли ему имя Иванъ. Началъ этотъ Иванъ
роста не по годамъ, а по часамъ—какъ пшеничное тѣсто на
опарѣ подымается; в приходитъ ему каждой мѣсяцъ по почтѣ
по сту рублевъ царскаго жалованья. Прошло десять лѣтъ, вы-
росъ онъ больвюй и почуялъ въ себѣ силу непомѣрную.
Въ то самое время вздумалъ про него государь: есть де у
312
мена крестникъ, а каковъ онъ—не вѣдаю; пожелавъ его ли-
но ввдѣть и тотчасъ послдлъ приказъ, чтобы Иванъ-крестьяя-
ской сынъ, не медля ни мало, предсталъ предъ его очи свѣт-
лыя. Сталъ старикъ собирать его въ дорогу, вынулъ деньгя,
и говоритъ: «нака тебѣ сто рублевъ, ступай въ городъ на іон-
ную, купи себѣ лошадь; а то путь дальной —пѣшкомъ не уй-
дешь.» Иванъ пошелъ въ городъ, и попадается ему ва дорогѣ
старъ человѣкъ. «Здравствуй, Иванъ-крестьявской сынъ! ку-
да путь держишь?» Отвѣчаетъ доброй мблодецъ: «иду, дѣдум-
иа, въ городъ, хочу купить себѣ лошадь.» — Ну, такъ слу-
шай меня, коли хочешь счастливъ быть. Какъ прійдешь ва
конную, будетъ тамъ одинъ мужичокъ лошадь продавать крѣп-
ко-худую, поршивую; ты ее и выбери, и еколько-бъ ни запро-
силъ съ тебя хозяинъ — давай, не торгуйсяі А какъ купимъ,
приведи ее домой и паси въ зеленыхъ лугахъ двѣнадцать ве-
черовъ и двѣнадцать утровъ по росамъ — тогда ты ее узна-
ешь! Иванъ поблагодарилъ старика за науку и пошелъ въ го-
родъ; приходитъ на конную, глядь—стоитъ мужичокъ и дер-
житъ за узду худую, норшивую лошадёнку. «Продаешь коня?»
—Продаю. «А что просишь?» — Да безъ торгу сто рублевъ.
Иванъ-крестьявской сынъ вынулъ сто рублевъ, бтдалъ мужи-
ку, взялъ лошадь и повелъ ко двору. Приводитъ домой, отецъ
глянулъ и рукой махвулъ: «пропащія деньги!»—Подожди, ба-
тюшка! авось ва мое счастье лошадка понравится. Сталъ
Иванъ водить свою лошадь каждое утро и каждой вечеръ въ
зеленые луга на пастбище, и вотъ какъ прошло двѣнадцать
зорь утреннихъ да двѣнадцать зорь вечернихъ — сдѣлалась
его лошадь такая сильная, крѣпкая да красивая, что ве взду-
мать, ве взгадать, развѣ въ сказкѣ сказать, и такая разум-
ная — чтд только Иванъ на умѣ помыслитъ, а она ужь вѣда-
етъ. Тогда Иваиъ-крестьянской сынъ справилъ себѣ збрум
богатырскую, осѣдлалъ своего добраго коня, простился съ
313
отцомъ-съ матерью  поѣхалъ въ столячвой городъ къ царю*
государю. Ѣхалъ онъ близко ля-далеколь, скоро ли-коротколь,
очутился у государева дворца, соскочилъ наземь, привязалъ
богатырскаго коня за кольцо къ дубовому столбу, я велѣлъ
доложить царю про свой пріѣздъ. Царь приказалъ его не за*
держивать, пропустить въ палаты безъ всякой задирки. Иванъ
вошелъ въ царскіе покои, 'помолился на святыя иконы, покло*
пился царю, и вымолвилъ: «здравія желаю, ваше величество!»
— Здравствуй, крестникъ! отвѣчалъ государь, посадилъ его
за столъ, началъ угощать всякими напитками и закусками, а
самъ па него смотритъ-дивуется: славной молодбцъ — и ли-
цомъ красивъ, и умомъ смышлёнъ, и ростомъ взялъ; никто ие
подумаетъ, что ему десять лѣтъ, всякой двадцать даетъ да
еще съ хвостикомъ! «По всему видно, думаетъ царь, что въ
этомъ крестенкѣ далъ мнѣ Господь ве простаго воина, а силь-
номогучаго богатыря.» И пожаловалъ его царь офицерскимъ
чиномъ и велѣлъ при орбѣ служить. Иванъ-крестьянской сынъ
взялся за службу со всею охотою, ни отъ какого труда не от-
казывается, за правду грудью стоитъ; полюбилъ его за то госу-
дарь пуще всѣхъ своихъ генераловъ в министровъ, и никому
изъ нихъ не сталъ довѣрять такъ много, какъ своему крестни-
ку. Озлобились на Ивана генералы и министры, в стали со-
вѣтъ держать, какъ-бы оговорить его передъ самимъ госуда-
ремъ. Вотъ какъ-то созвалъ царь къ себѣ знатныхъ и близ-
кихъ людей на обѣдъ; какъ усѣлись всѣ за столъ, онъ и го-
ворятъ: «слушайте, господа генералы и министры! какъ вы
думаете о моемъ крестникѣ?»—Да что сказать, ваше величе-
ство! мы отъ него не видали ни худаго, ни хорошаго; одно
дурно — больно хвастливъ уродился. Ужь не разъ отъ него
слыхивали, что въ такомъ-то королевствѣ, за' тридевять зе-
мель, выстроенъ большой мраморной дворецъ, а кругомъ пре*
высокая ограда поставлена—не пробраться туда ни пѣшему,
314
ни вонному! Въ томъ дворцѣ живетъ Наетасья-прекраеш и-
ролевна. Никому ея ве добыть, а овъ, Иванъ, похваляется ее
достать, за себа замужъ взять. Царь выслушалъ зтотъ ого-
воръ, приказалъ позвать своего крестника, в сталъ ему вы-
зывать: «что-жъ ты генераламъ да министрамъ похваляешься,
что можежь достать Настасыо-воролевву, а швѣ про то ино-
го ве докладываешь?»—Помилуйте, ваше величество! отвѣта-
етъ Ивавъ-крестьянской сывъ, ивѣ того в во снѣ ве свило-
ся. «Теперь поздно отовраться; у йена воли похвалялся, такъ
и дѣло сдѣлай; а не сдѣлаешь—то мой мечь, твоя голова съ
плечъ!» Запечалился Иванъ-крестьянской сынъ, повѣсилъ
свою головушку ниже могучихъ плечъ, и пошелъ къ своеиу
доброму коню. Возговорятъ ему конь человѣческимъ голо-
сомъ: «что, хозяинъ, кручинишься, а мнѣ правды не отзыва-
ешь?» — Ахъ, мой доброй ковь! отчего мнѣ веселому быть?
Оговорило меня начальство передъ самимъ государемъ, буд-
то а могу добыть я взять за себя замужъ Настасью-прекрас-
ную воролевну. Царь и велѣлъ мнѣ ото дѣло исполнить, а во
то хочетъ рубить голову. «Не тужи хозяинъ! молись Богу да
ложись спать; утро вечера мудренѣе. Мы зто дѣло обдѣла-
емъ; только попроси у царя побольше денегъ, чтобы ве ску-
чать намъ дорбгою, было бы вдоволь в поѣсть, в попять что
захочется.» Иванъ переночевалъ ночь, всталъ поутру, ввил-
ся къ государю и сталъ просить на походъ золотой казны.
Царь приказалъ выдать ему, сколько надобно. Вотъ доброй во-
лодецъ взялъ казну, надѣлъ на своего коня збрую богатыр-
скую, сѣлъ верхомъ и поѣхалъ въ путь-дорогу. Близко лв-дале-
воль, скоро лм-коротколь, заѣхалъ онъ за тридевять земель, въ
тридесятое королевство, и остановился у мраморнаго дворца;
кругомъ дворца стѣны высокія, ни воротъ, ни дверей не вид-
но; какъ за ограду попасть? Говоритъ Ивану его доброй ковь:
«подождемъ до вечера! какъ только стемнѣетъ—.оборочусь к
315
сизокрылымъ орловъ в перенесусь еъ тобой черезъ стѣну.
Въ то время прекрасная королевна будетъ сватъ на своей
мягкой поетелѣ; ты войди къ неі прямо въ спальню, возьми
ее потихохоньку вй руки  неси смѣло.» Вотъ хорошо, дожди*
лиеь они вечера; какъ только стемнѣло, ударился конь о сы-
рую землю, оборотился сизокрылымъ орломъ, в говоритъ: «вре-
мя намъ свое дѣло дѣлать; смотри, не давай маху!» Иванъ-
креетьянекой сынъ сѣлъ иа орла; орелъ поднялся въ подне-
бесье, перелетѣлъ черезъ стѣну и поставилъ Ивана на жиро-
комъ дворѣ. Пошелъ доброй мблодецъ въ палаты, смотритъ—
вездѣ тихо, вся прислуга спитъ глубокимъ сномъ; онъ въ
спальню—ва кроваткѣ лежитъ Настасьяпрекрасная королев-
на, разметала во снѣ покровы богатые, одѣяла соболій. За-
смотрѣлся доброй мблодѳцъ на еа красоту неописанную, на
ея тѣло бѣлое, отуманила его любовь горячая, не выдержалъ
и поцѣловалъ королевну въ уста сахарныя. Отъ того пробу-
дилась красная дѣвица и съ испугу закричала громкимъ го-
лосомъ; на ея голосъ поднялись, прибѣжали слуги вѣрные,
поймали Ивана-крестьянскаго сына и связали ему руки в но-
ги нікрѣпко. Королевна приказала его въ темницу посадить
м давать ему день по стакану воды да по «унту чорнаго хлѣ-
ба. Сидитъ Иванъ въ крѣпкой темницѣ н думаетъ думу не-
веселую: «вѣрно, здѣсь мнѣ положить свою буйную голову!»
А его доброй богатырской конь ударился баемъ и сдѣлался ма-
лою птичкою, влетѣлъ къ нему въ разбитое окошечко, и гово-
ритъ: «ну, хозяинъ! слушайся: завтра я выломлю двери и тебя
оелобовю; ты спрячься въ саду за такимъ-то кустомъ; тамъ бу-
детъ гулять Настасья-прекрасная королевна, а я обернусь бѣд-
нымъ старикомъ в стану просить у ней милостивы; емотри-жъ,
ве зѣвай! не то худо будетъ.» Иванъ повеселѣлъ, птичка
улетѣла. На другой день бросился богатырской конь къ темни-
цѣ н выбилъ дверь копытами; Иванъ-крестьянской сынъ выбѣ-
316
жалъ въ садъ и сталъ за зеленымъ кустикомъ Вышла вегу-
лять пб саду прекраевая королевва, только пороввялаеь супро-
тивъ кустика—какъ подошелъ къ ней бѣдной старичокъ, кла-
няется и просятъ со слезами святой милостивы. Пока краевая
дѣвица вынимала кошелёкъ съ деньгами, выскочилъ Иванъ
крестьянской сынъ, ухватилъ ее въ охапку, зажалъ ей ротъ
таково крѣпко, что нельзя и малаго голосу подать. Въ тотъ-
же мигъ обернулся старикъ сизокрылымъ орломъ, взвился еъ
королевною и добрымъ молодцемъ высоко-высоко, перелетѣлъ
черезъ ограду, опустился на землю и сдѣлался по прежяеиу
богатырскимъ конемъ. Иванъ-крестьянской сынъ сѣлъ на ко-
ня, и Настасью-королевну съ собой посадилъ; говоритъ ей:
«что,' прекрасная королевна, теперь не запрёшь меня въ тем-
ницу?» Отвѣчаетъ прекрасная королевва: «видно мнѣ судьба
быть твоею; дѣлай со мной, что самъ знаешь!»
Вотъ ѣдутъ они путемъ -дорогою; близко ли далеколь,
скоро ли-коротколь, пріѣзжаютъ ва большой зеленой лугъ.
На томъ лугу стоятъ два великана, другъ дружку кулаваи
подчуютъ; избились-изколотилвсь дд крови, а ни одинъ дру-
гаго осилить не можетъ; возлѣ нихъ лежатъ на травѣ повело
да клюка. «Послушайте, братцы! спрашиваетъ ихъ Ивавъ-
крестьянской сынъ; за что вы деретесь?» Великаны перестала
драться и говорятъ ему: «мы оба— родные братья; померъ у
насъ отецъ, в осталось послѣ него всего-нівеего имѣнія
— вотъ это помело да клюка; стали мы дѣлиться да и по-
ссорились: каждому вишь хочетса все себѣ забрать! Ну,
мы и рѣшились драться не на животъ, вй смерть; кто въ
живыхъ останется — тотъ обѣ вещи получитъ.» — А дав-
но вы спорите? «Да вотъ ужь трв года, какъ другъ дружку
колотимъ, а толку все не добьемся!» — Эхъ вы! есть изъ-за
чего смертнымъ боемъ драться. Велика ли корысть — повело
да клюка? «Не говори, братъ, чего не вѣдаешь! Съ этимъ по-
817
мелемъ да еъ клюкою хоть какую силу побѣдить мохна.
Сколько бъ непріятель войска ни выставилъ, смѣло выѣзжай
иа встрѣчу: гдѣ махнешь помеломъ — тамъ будетъ улица,
а перемахнешь — такъ и съ переулочкомъ. А клюка тоже
надобна: сколько бъ ни захватилъ ею вдйска — все въ плѣнъ
заберешь!» — Да, вещи хорошія! думаетъ Иванъ; пожалуй,
пригодились бы и мнѣ. Ну, братцы! говоритъ, хотите — я
раздѣлю васъ пдровну. «Раздѣли, доброй человѣкъ!» Иванъ-
креетьянской сынъ слѣзъ съ своего богатырскаго коня, набралъ
горсть мелкаго песку, завелъ великановъ въ лѣсъ и разсѣялъ
тотъ песокъ ва всѣ на четыре стороны. «Вотъ, говоритъ, со-
бирайте песокъ; у кого больше будетъ, тому и клюка и по-
мело достанется.» Великаны бросились собирать песокъ, а
Иванъ тѣмъ временемъ схватилъ и клюку и помело, сѣлъ ва
коня — и поминай какъ звали! Долго ли, коротко ли—подъ-
ѣзжаетъ овъ къ своему государству и видитъ, что его крест-
наго отца постигла бѣда немалая: все царство повоевано, около
стольнаго города стоитъ рать-сила несмѣтная, грозитъ все
огнемъ пожечь, самого царя злой смерти предать. Иванъ-кресть-
янской сынъ оставилъ королевну въ ближнемъ лѣсочкѣ,
а самъ полетѣлъ на войско вражее: гдѣ помеломъ махнетъ
— тамъ улица, гдѣ перемахнетъ — тамъ съ переулочкомъ!
Въ короткое время перебилъ цѣлыя сотни, цѣлыя тысячи;
а чтд отъ смерти уцѣлѣло, то зацѣпилъ клюкою и живьёмъ
приволокъ въ стольной городъ. Царь встрѣтилъ его съ ра-
достью, приказалъ въ барабаны бить, въ трубы трубить, и
пожаловалъ генеральскимъ чивомъ в несчетной казною. Тутъ
Иванъ-крестьянскойсывъ вспомнилъ про Настасью-прекрасную
королевну, отпросился на время и привёзъ ее прямо во дво-
рецъ. Похвалилъ его царь за удаль богатырскую, велѣлъ ему
домъ готовить да свадьбу справлять. Женился Иванъ кресть-
янской сынъ на прекрасной королевнѣ, отпировалъ свадьбу
318
богатую в сталъ себѣ жить - ве тужить. Вотъ вамъ сказка,
а маѣ бубликовъ связка.
43.
ЦАРЕВНА-ЗМІЯ.
Ѣхалъ казакъ путемъ-дорогою, и заѣхалъ въ дремучій лѣвъ;
въ томъ лѣсу ва прогалинкѣ стоитъ стогъ сѣва. Остановился
казакъ отдохнуть немножко, легъ около стога и закурилъ
трубку; курилъ-курплъ, и не видалъ, какъ заронилъ искру въ
сѣно. Послѣ отдыха сѣлъ на коня и тронулся въ муть; не
успѣлъ и десяти шаговъ сдѣлать — какъ вспыхнуло пламя
и весь лѣсъ освѣтило. Казакъ оглянулся, смотритъ: стогъ
сѣна горитъ, а въ огнѣ стоитъ краевая дѣвица и говоритъ
громкимъ голосомъ: «казакъ, добро* человѣкъ! избавь жени
отъ смерти.» — Какъ-же тебя избавить? кругомъ пламя,
нѣтъ къ тебѣ подступу. «Сунь въ огонь свою пику; я по не*
выберусь.» Казакъ сунулъ пику въ огонь, а самъ отъ вели-
каго жару назадъ отвернулся. Тотчасъ красная дѣвица обо-
ротилась змѣею, влѣзла на пику, скользнула казаку ва вей»,
обвилась вокругъ шеи три раза и взяла сво* хвостъ въ зубы.
Казакъ испугался, не придумаетъ, что ему дѣлать м какъ
ему быть. Провѣщала змѣя человѣческимъ голосомъ: «не
бойся, добро* мблодецъ! Носи меня на шеѣ семь лѣтъ да розы-
окнва* оловянное царство; а пріѣдешь въ то царство —
останься и проживи тамъ еще семь лѣтъ безвыходно. Сослу-
жишь эту службу, счастливъ будешь!» Поѣхалъ казакъ розы-
скивать оловянное царство; много ушло времени, много воды
утекло, на всходѣ еедьмаго года добрался до круто* горы; ватой
горѣ стоитъ оловянной зімокъ, кругомъ замка высокая бѣло-
319
иамеивая стѣна. Поскакалъ нй гору, передъ вапъ етѣва раз-
двинулась  въѣхалъ онъ ва широкой дворъ. Въ ту-жъ ми-
нуту еорвалаеь еъ его шея змѣя, ударилась о сырую землю,
обернулась душой-дѣвнцей и съ глазъ пропала—словно ее не
было. Казакъ поставилъ своего добраго нова ва конюшню,
вошелъ во дворецъ и сталъ осматривать комнаты. Всюду зер-
кала, серебро да бархатъ, а нигдѣ не видать ни одно! души
человѣческоі. «Эхъ, думаетъ казакъ, куда я заѣхалъ? кто
мена кормить и поить будетъ? видно, пришлось помирать го-
лодною смертію!» Только подумалъ, глядь — передъ нимъ
столъ накрытъ, на столѣ и пить и ѣсть — всего вдоволь;
онъ закусилъ и выпилъ, подкрѣпилъ свои силы и вздумалъ
пойдтн на коня посмотрѣть. Приходитъ въ конюшвю — конь
стоитъ въ стойлѣ, да овесъ уплетаетъ. Ну, это дѣло хоро-
шее; можно, значитъ, безъ нужды прожить. Долго-долго оста-
вался казакъ въ оловянномъ зймкѣ, и взяла его скука смйрт-
вая: шутка ли — завсегда одинъ-одинёшенекъі не съ кѣмъ и
словечка перекинуть. Съ горя напился онъ пьянъ, и вздума-
лось ему ѣхать на вольной свѣтъ; только куда ни бросится
— вездѣ стѣны высокія, нѣтъ ни входу, ни выходу. За до-
саду то ему показалося, схватилъ доброй .мдлодецъ палку,
вошелъ во дворецъ и давай зеркала и стекла бить, бархатъ
рвать, стулья ломать, серебро швырять: «авось де хозяинъ
выйдетъ да на волю выпуститъ!» Нѣтъ, никто не является.
Легъ казакъ спать; на другой день проснулся, погулялъ-по-
ходилъ и вздумалъ закусить; туда-сюда смотритъ—нѣтъ ему
ничего! «Эхъ, думаетъ, сама себя раба бьетъ, коль нечисто
жнетъ! Вотъ набѣдокурилъ вчера, а теперь голодай!» Только
покаялся, какъ сейчасъ и ѣда и питье — вее готово! Прошло
дня три; проснувшись поутру, смотритъ казакъ въ окно —
у крыльца стоитъ его доброй конь осѣдланной. Что бы такое
значило? Умылся, одѣлся, Богу помолился, взялъ свою длмв-
920
мую пику и вышелъ ва широкой дверь. Вдругъ откуда п
ваялась — явилась краевая дѣвица: «здравствуй, доброй мб-
лодецъ! семь лѣтъ окончилось — избавилъ ты мема отъ ко-
нечной погибели. Знай-же: а королевская дочь; полюбилъ
меня Кощей Безсмертной, унёсъ отъ отца'отъ матери, хо-
тѣлъ взяті за себя замужъ, да я надъ нимъ наемѣялаон; вотъ
овъ озлобился и оборотилъ мена лютой змѣею. Спасибо тебѣ
за долгую службу! Теперь поѣдемъ къ моему отцу; станетъ
онъ награждать тебя золотой казной и камнями самоцвѣтвы-
ми, ты ничего не бери, а проси себѣ боченокъ, чтб въ под-
валѣ стоитъ.» — А что за корысть въ немъ? «Покатишь бо-
ченокъ въ правую сторону — тотчасъ дворецъ явится, пока-
тишь въ лѣвую — дворецъ пропадетъ.» — Хорошо, сказалъ
казакъ, сѣлъ на коня, посадилъ съ собой и прекрасную ко-
ролевну; высокія стѣны сами передъ нимъ пораздввиулиеь, и
поѣхалъ онъ въ путь-дорогу. Долго ли, коротко ли — пріѣз-
жаетъ въ сказанное королевство. Король увидалъ свою дочь,
возрадовался, началъ благодарствовать, и даетъ казаку полны
мѣшки золота и жемчугу. Отвѣчаетъ доброй молодецъ: «не
надо мнѣ ни злата, ни жемчугу; дай мнѣ на память тотъ бо-
ченочекъ, чтб въ подвалѣ стоитъ.»—Многаго хочешь, братъ!
ну, да дѣлать нечего: дочь мнѣ всего дороже! за нее и бо-
ченка ве жаль; бери съ Богомъ. Казакъ взялъ королевской
подарокъ и отправился по бѣду свѣту странствовать. 'Бхалъ-
ѣхалъ, попадается ему на встрѣчу древній старичокъ. Про-
ситъ старикъ: «накорми меня, доброй молодецъ!» Казакъ со-
скочилъ съ лошади, отвязалъ боченокъ, покатилъ его вправо
— въ ту-жъ минуту чудной дворецъ явился. Взошли они оба
въ расписныя палаты и сѣли за накрытой столъ. «Эй, елуги
мои вѣрные! закричалъ казакъ, накормите-напоите моего
гостя.» Не успѣлъ вымолвить — несутъ слуги цѣлаго быка
и три котла пава. Началъ старикъ уписывать да похваливать;
321
съѣлъ цѣлаго быка, выпилъ три котла пава, крякнулъ и го-
ворятъ: «маловато, да дѣлать нечего! Спасибо за хлѣбъ-за
соль.» Вышли изъ дворца; казакъ покатилъ свой боченокъ въ
лѣвую сторону — и дворца какъ не бывало! «Давай помѣ-
няемся! говоритъ старикъ казаку; а тебѣ мечь отдамъ, а ты
мнѣ боченокъ.» — А что толку въ мечѣ! «Да вѣдь вто
мечь-еаморубъ; только отбитъ махнуть — хоть какая будь
сила несмѣтная, всю побьетъ! Вонъ видишь — лѣсъ рос-
тетъ; хочешь — пробу сдѣлаю?» Тутъ старикъ вынулъ свой
мечь, махнулъ имъ в говоритъ: «ступай, мечь-саморубъ! по-
руби дремучій лѣсъ.» Мечь полетѣлъ и ну деревья рубить да
въ сажени класть; порубилъ в назадъ къ хозяину воро-
тился. Казакъ не сталъ долго раздумывать, отдалъ старику
боченокъ, а себѣ взялъ мечь-еаморубъ; махнулъ мечемъ и
убилъ старика дб смерти. Послѣ привязалъ боченокъ къ сѣдлу,
сѣлъ на коня и вздумалъ къ королю вернуться. А подъ столь-
ной городъ того короля подошелъ сильной непріятель; казакъ
увидалъ рать-силу несмѣтную, махнулъ на нее мечемъ: «мечь-
еаморубъ! соелужи-ка службу, поруби войско вражее.» По-
летѣли головы, полилася кровь, в часу не прошло, какъ все
поле трупами покрылося. Король выѣхалъ казаку на встрѣчу,
обнялъ его, поцѣловалъ, и тутъ-же рѣшилъ выдать за него
замужъ прекрасную королевну. Свадьба была богатая; на той
свадьбѣ и я былъ, медъ-вино пилъ, по усамъ текло, во рту
ве былб.
44.
БѢГЛОЙ СОЛДАТЪ И ЧОРТЪ.
Отпросился солдатъ въ отпускъ, собрался и пошелъ въ
походъ. Шелъ-шелъ, не видать нигдѣ воды, чѣмъ бы ему су-
21
322
хармки помочить да на пути • на дорогѣ закусить, а въ брюхѣ
давно пусто. Нечего дѣлать — потащился дальше; гладь —
бѣжитъ ручеёкъ, подошелъ къ этому ручейку, досталъ изъ
ранца три сухаря и положилъ въ воду. Да'была' еще у сол-
дата скрипка; въ досужее время онъ на ней - разныя пѣсня
игралъ, скуку разгонялъ. Вотъ сѣлъ солдатъ у ручья, взялъ
скрипку и давай наигрывать. Вдругъ откуда нн возьмись —
приходитъ къ нему нечистой въ видѣ старца, съ книгою въ
рукахъ. «Здравствуй, господинъ служба!» — Здорово, доброй
человѣкъ! Чортъ ажъ поморщился, какъ солдатъ обозвалъ
его добрымъ человѣкомъ. «Послушай, дружище! помѣняемся:
я отдамъ тебѣ свою книгу, а ты мнѣ скрипку.» — Эхъ, ста-
рой! на что мнѣ твоя книжка? я хоть десять лѣтъ прослу-
жилъ государю, а грамотнымъ никогда ве бывалъ; прежде не
зналъ, а теперь и учиться поздно! «Ничего, служивой! у меня
такая книга — кто ни посмотритъ, всякой прочитать съумѣ-
етъ!» — А ну дай-попробую! Развернулъ солдатъ книжку и
началъ читать, словно съ малыхъ лѣтъ навыкъ грамотѣ;
обрадовался и тотчасъ-же промѣнялъ свою скрипку. Нечистой
взялъ скрипку, началъ смычкомъ водить, а дѣло не клеится—
нѣтъ въ его игрѣ никакого ладу. «Слушай, братъ! говоритъ
онъ солдату, оставайся-ка у меня въ гостяхъ дня на три, да
поучи на скрипкѣ играть; спасибо тебѣ скажу!» — Нѣтъ,
старикъ! отвѣчаетъ солдатъ; мнѣ надо на родину, а за три
дня я далеко уйду. «Пожалуете, служивой! коли останешься
да научишь на скрипкѣ играть, я тебя въ одинъ день домой
доставлю — на почтовой тройкѣ довезу.» Солдатъ евднтъ въ
раздумьи: оставаться, или нѣтъ? и вынимаетъ онъ сухари
изъ ручья — хочетъ закусывать. «Эхъ, братъ служивой! го-
воритъ нечистой, плохая твоя ѣда; покушай ка моей!» Развя-
залъ мѣшокъ и досталъ бѣлаго хлѣба, жареной говядины,
водки и всякихъ заѣдковъ: ѣшь — не хочу! Солдатъ наѣлся.
32»
напился, і согласился остаться у того незнакомаго старика и
поучить его ва скрипкѣ играть. Прогостилъ у него трв дня и
просится докой; чортъ выводитъ его изъ своихъ хоровъ —
передъ крыльцомъ стоитъ тройка добрыхъ коней. «Садись,
служивой! мигомъ довезу.» Солдатъ сѣлъ съ чортомъ въ по-
возку; какъ подхватили ихъ лошади, какъ понесли — только
версты въ глазахъ мелькаютъ! Духомъ довезли. «А что узна-
ешь зту деревню?» спрашиваетъ нечистой. — Какъ-же не
узнать! отвѣчаетъ солдатъ; вить въ этой деревнѣ я родился
и выросъ. «Ну, прощай!» Солдатъ слѣзъ съ повозки, пришелъ
къ сродственникамъ, сталъ съ ними здороваться да про себя
разсказывать, когда его и насколько изъ полку отпустили.
Показалось ему, что пробылъ онъ у нечистаго въ гостяхъ
всего -нівсего трв дня, а на самомъ дѣлѣ пробылъ у него
три года; срокъ отпуску давнымъ давно кончился, а въ полку
чай въ бѣгахъ его считаютъ. Оробѣлъ солдатъ, не знаетъ, что и
дѣлать ему? в гульба на умъ не йдетъ! Вышелъ за око-
лицу и думаетъ: «куда теперь дѣваться? коли въ полкъ идти
— такъ тамъ сквозь строй загоняютъ. Эхъ, нечистой! слав-
но ты подшутилъ надо мною.» Только вымолвилъ это слово,
а нечистой тутъ какъ тутъ. «Не кручинься, служивой! оста-
вайся со мной — вить у васъ въ полку житье незавидное,
сухарями кормятъ да палками бьютъ, а я тебя счастливымъ
сдѣлаю. Хочешь: купцомъ сдѣлаю?» — Вотъ это ладно; куп-
цы хорошо живутъ, дай и я попробую счастья! Нечистой сдѣ-
лалъ его купцомъ, далъ ему въ столичномъ городѣ большую
лавку съ разными дорогими товарами, и говоритъ: «теперь,
братъ, прощай! я уйду отъ тебя за тридевять земель, въ три-
десятое государство; у тамошняго короля есть прекрасная дочь
Марья-королевна; стану ее всячески мучить!»
Живетъ вашъ купецъ, ни о чемъ не тужитъ; счастье само
такъ и валитъ ва дворъ; въ торговлѣ такая ему задача, чтд
21*
324
лучше требовать нельзя! Стала ему другіе купцы зимовать:
«давайте-ка, говорятъ его спросимъ: что онъ за человѣкъ и
откуда пріѣхалъ? и можетъ ля торгъ вести? вѣдь онъ у насъ
всю торговлю отбилъ — чтобъ ему пусто было!» Пришли къ
нему, стали допрашивать; а онъ отвѣчаетъ вмъ: «братцы вы
мои! теперь у меня дѣлъ подошло много, некогда съ вами
потолковать; приходите завтра—все узнаете.» Купцы разо-
шлись по домамъ; а солдатъ думаетъ, что ему дѣлать? какъ
отвѣтъ давать? Думалъ-думалъ, и рѣшился бросить свою
лавку в уйдти ночью изъ города. Вотъ забралъ онъ всѣ день-
ги, какія на лицо были, и пошелъ въ тридесятое государство.
Шелъ-шелъ, и приходитъ на заставу. «Что за человѣкъ?»
спрашиваетъ его часовой. Онъ отвѣчаетъ: «я — лѣкарь; иду
въ ваше царство, потому что у вашего короля дочь больна;
хочу ее вылѣчить.» Часовой доложилъ про то придворнымъ,
придворные довели до самого короля. Король призвалъ сол-
дата: «коли ты вылѣчишь мою дочь, отдамъ ее за тебя за-
мужъ.»—Ваше величество! прикажете мнѣ дать три колоды
картъ, три бутылки вина сладкаго да три бутылки спирту го-
рячаго, три Фунта орѣховъ, три Фунта свинцовыхъ пуль да
три пучка свѣчъ воску яраго. «Хорошо, все будетъ готово!»
Сол ятъ дождался вечера, купилъ себѣ скрипку и пошелъ къ
королевнѣ; зажогъ въ ея горницахъ свѣчи, началъ нить-гу-
лять, на скрипочкѣ играть. Въ полночь приходитъ нечистой,
услыхалъ музыку и бросился къ солдату: «здравствуй, братъ!»
—- Здорово! «Что ты пьешь?» — Квасокъ потягиваю. «Дай ка
мнѣ!»—Изволь! и поднёсъ ему полной стаканъ горячаго спир-
ту; чортъ выпилъ —в глаза подъ лобъ закатилъ: «зхъ, крѣп-
ко забираетъ! дай-ка закусить чѣмъ-нибудь.» — Вотъ орѣхи,
бери да закусывай! говоритъ солдатъ, а самъ свинцовыя пу-
ли подсовываетъ. Чортъ грызъ-грызъ, только зубы поломалъ.
Стали они въ карты играть; пока то да сё—время ушло, иѣ-
325
ту» закричали и нечистой пропалъ. Спрашиваетъ король ко*
ролевну: «каково вочь слала?»—Слава Богу, спокойно! И дру-
гая ночь такъ-же прошла; а къ третьей ночи проситъ солдатъ
короля: «ваше величество! прикажите въ пятьдесятъ пудъ кле-
щи сковать, да сдѣлать три прута мѣдвыіъ, три прута же-
лѣзныхъ в три оловянныхъ.» —• Хорошо, все будетъ сдѣлано!
Въ глухую полночь является нечистой: «здравствуй, служи-
вой! я опять къ тебѣ погулять пришелъ.»—Здравствуй! кто ие
радъ веселому товарищу! Начали пить-гулять. Нечистой
увидалъ клещи и спрашиваетъ: «а это что такое?»—Да вишь
король взялъ меня въ свою службу, да заставилъ музыкан-
товъ ва скрипкѣ учить; а у нихъ у всѣхъ пальцы-то кривые—
не лучше твоихъ, надо въ клещахъ выправлять.—«Ахъ, бра-
тецъ! сталъ просить нечистой; нельзя ли и мнѣ выправить
пальцы? а то до сей поры ие умѣю на скрипкѣ играть. «От-
чего нельзя! клади сюда пальцы.» Чортъ вложилъ обѣ руки
въ клещи; солдатъ прижалъ ихъ, стиснулъ, потбмъ схватилъ
прутья и давай его подчивать; бьетъ да приговариваетъ:
«вотъ тебѣ купечество!» Чортъ молитъ, чортъ проситъ: «отпу-
сти, пожалуй! за тридцать верстъ не подойду къ дворцу!» А
овъ знай бичуетъ. Прыгалъ-прыгалъ чортъ, вертѣлся-вер-
тѣлса, насилу вырвался, и говоритъ солдату: «хоть ты и
женишься ва королевнѣ, а моихъ рукъ не уйдешь! только отъ-
ѣдешь за тридцать верстъ отъ города — сейчасъ захвачу
тебя!» Сказалъ и исчезъ.
Вотъ женился солдатъ ва королевнѣ в жилъ съ нею въ люб-
ви и согласіи; а спустя нѣсколько лѣтъ померъ король, в онъ
сталъ управлять всѣмъ царствомъ. Въ одно время вышелъ
новой король съ своею женою въ садъ погулять. «Ахъ, какой
славной садъ!» говоритъ онъ. — Это что за садъ! отвѣчаетъ
королева; есть у насъ зі городомъ другой садъ, верстъ трид-
цать отсюда, вотъ такъ есть на что полюбоваться! Король со-
326
брался и поѣхалъ туда съ королевою; только вылѣзъ оп азъ
коляски, а нечистой на встрѣчу: «ты зачѣмъ? развѣ забылъ,
что тебѣ сказано! ну, братъ, самъ виноватъ; теперь изъ моихъ
лапъ не вырвешься.»—Что дѣлать, видно такова судьба мое!
Позволь хоть съ молодой женой проститься. «Прощайся, да
поскорѣй!».......
45.
КЛАДЪ.
Въ нѣкоемъ царствѣ жилъ-былъ старикъ со старухою
у(въ) великой бѣдности. Ни много, ни мало прошло време*
ни — померла старуха. На дворѣ зима стояла лютая, мороз-
ная. Пошелъ старикъ по сусѣдямъ да по знакомымъ, про-
ситъ, чтобъ пособили ему вырыть для старухи могилу; толь-
ко и сусѣди и знакомые, зваючи его великую бѣдность, всѣ
нйчисто отказали. Пошелъ старикъ къ попу, а у нихъ ва се-
лѣ былъ нонъ куды жадной, весовѣстливой! «Потрудись, го-
воритъ, батюшка! старуху похоронить.» — А есть ли у тебя
деньги, чѣмъ за похороны заплатить? Давай, свѣтъ, вперёдъ!
«Передъ тобой нечего грѣха таить: нѣтъ у мена въ домѣ ни
единой копѣйки! Обожди маленько, заработаю — съ лихвою
заплачу, право слово — заплачу!» Попъ ве захотѣлъ м рѣ-
чей стариковыхъ слушать: «коли нѣтъ денегъ, не смѣй в хо-
дить сюда!» Что дѣлать? думаетъ старивъ; пойду ва кладби-
ще, вырою кое-какъ могилу в похороню самъ старуху. Вотъ
онъ захватилъ топоръ да лопату в пошелъ иа кладбище; при-
шелъ и зачалъ могилу готовить: срубилъ сверху мёрзлую зем-
лю топоромъ, а тамъ и за лопату взялся, копалъ-копалъ, в
выкопалъ котелокъ, глянулъ — а онъ полнёхонько червониа-
327
ми насыпанъ, какъ жаръ блестятъ! Крѣпко етаракъ возрадо-
вался: «слава тебѣ, Господа! будетъ на чтд и похоронить и
помянуть старуху.» Не сталъ больше могнлу рыть, ввелъ ко*
телокъ съ золотомъ и понёсъ домой. Ну, съ деньгами знімое
дѣло — все пошло какъ по маслу I Тотчасъ нашлись добрые
люди: в могилу вырыли, и гробъ смастерили; старикъ послалъ
невѣстку купить вина и кушаньёвъ и закусокъ разныхъ —
всего, какъ должнд быть на поминкахъ, а самъ взялъ чер-
вонецъ въ руку в потащился опять къ попу. Только въ две-
ри, а попъ на ‘ него: «сказано тебѣ толкомъ, старой хрѣнъ,
чтобъ безъ денегъ не приходилъ; а ты опять лѣзешь!»
—Не серчай, батюшка! проситъ его старикъ; вотъ тебѣ зо-
лотой — похорони мою старуху, вѣкъ не забуду твоей ми-
лости! Попъ взялъ деньги, и не знаетъ, какъ старика при-
нять-то, гдѣ посадить, какими рѣчами умилить: «ну, стари-
чокъ! будь въ надёжѣ, все будетъ сдѣлано.» Старикъ покло-
нился и пошелъ домой, а попъ съ попадьею сталъ про него
разговаривать: «вишь, старой чортъ! говорятъ: бѣденъ, бѣ-
денъ! а онъ золотой отвалилъ. Много на своемъ вѣку схоро-
нилъ я именитыхъ покойниковъ, а столько ни отъ кого не по-
лучалъ...» Собрался попъ со всѣмъ причетомъ, и похоронилъ
старуху, какъ слѣдуетъ. Послѣ похоронъ проситъ его ста-
рикъ къ себѣ помянуть покойницу. Вотъ пришли въ избу, сѣ-
ли за столъ, и откуда чтд явилось — и вино-то, и кушанья,
и закуски разныя, всего вдоволь! Гость сидитъ, за троихъ
обжирается, на чужое добро зазирается. Отобѣдали гости и
стали по своимъ домамъ расходиться; вотъ и попъ поднялся.
Пошелъ старикъ его провожать, и только вышли на дворъ —
попъ видитъ, что со стороны никого больше нѣту, и началъ
старика допрашивать: «послушай, свѣтъ! покайся мнѣ, не остав-
ляй ва душѣ ни единаго грѣха — все равно какъ передъ Бо-
гомъ, такъ и передо мною: отчего такъ скоро съумѣлъ ты
328
поправиться? Былъ ты — мужикъ скудно!, а теперь ні ве-
ди! откуда чтд взялось! Покайея-ка, свѣтъ! чью загубилъ ты
дуну, кого обобралъ?» — Что ты, батюшка! Истинною прав-
дою призніюсь тебѣ: я не кралъ, не грабилъ, не убивалъ нв
кого; кладъ самъ въ руки далей! И разсказалъ, какъ вее дѣ-
ло было. Какъ услышалъ ати рѣчи попъ, ажно затрёсся отъ
жадности; воротился домой, ничего ве дѣлаетъ — и день, и
вочь думаетъ: «такой ледащій мужичишка и получилъ эдакую
силу денегъ! какъ бы теперь ухитриться да отжилить у вето
котелокъ съ золотомъ?» Сказалъ про то попадьѣ; стали вдво-
емъ совѣтъ держать, и присовѣтали. «Слушай, матка! вѣдь у
насъ козелъ есть?» — Есть. «Ну, ладно! дождемся ночи и
обработаемъ дѣло, какъ надо.» Вечеромъ поздно притащилъ
попъ въ избу козла, зарѣзалъ и содралъ еъ него шкуру—со-
всѣмъ и съ рогами, и съ бородой; тотчасъ натянулъ козлиную
шкуру ва себя, и говоритъ попадьѣ: «бери, матка, иглу еъ
ниткою; закрѣпи кругомъ шкуру, чтобъ не свалилась.» По-
падья взяла толстую иглу да суровую нитку и обшила его коз-
линою шкурою. Вотъ въ самую глухую полночь пошелъ
попъ прямо къ стариковой избѣ, подошелъ подъ окно, м
ну стучать да царапаться. Старикъ услыхалъ шумъ, вско-
чилъ и спрашиваетъ: «кто тамъ?» — Чортъ!.. «Наше мѣсто
свято!» завопилъ мужикъ и началъ крестъ творить да молит-
вы читать. «Слушай, старикъ! говоритъ попъ; отъ мена,
хоть молись, хоть крестись, не избавишься; отдай-ка лучше
мой котелокъ еъ деньгами; не то я еъ тобой раздѣлаюсь!
Ишь, я надъ твоимъ горемъ сжалился, кладъ тебѣ показалъ
— думалъ: немного возьмешь на похороны, а ты все цѣли-
комъ и заграбилъ!» Глянулъ старикъ въ окно — торчатъ коз-
линые рога съ бородою: какъ есть нечистой! «Ну его совсѣмъ
и еъ деньгами-то! думаетъ старикъ; наперёдъ того безъ де-
негъ жилъ, в опослй безъ нихъ проживу!» Досталъ котелокъ
329
еъ золотомъ, вынесъ яа улицу, бросилъ ніземь, а самъ въ
избу поскорѣе. Попъ подхватилъ котёлъ еъ деньгами н
припустилъ домой. Воротился: «ну, говоритъ, деньги въ на-
шихъ рукахъі Ні, матка, спрячь подальше, да бери острой
ножъ, рѣжь нитки да снимай съ меня козлиную шкуру, пока
ннкто не видалъ.» Попадья взяла ножъ, стала было по шву
нитки рѣзать — какъ польётся кровь, какъ заорётъ овъ:
матка! больно, не рѣжь; матка! больно, ве рѣжь.» ’) Нач-
нетъ она пороть въ иномъ мѣстѣ — тоже самое! кругомъ
къ тѣлу приросла козлиная шкура. Ужь чего они ни дѣлали,
чего ни пробовали, и деньги старику назадъ отнесли—нѣтъ,
ничего ве помогло; такъ и осталась ва попѣ козлиная шкура.
Звймо, Господь покаралъ за велвкую жадность!
46.
АНЕКДОТЪ О НѢМЦѢ.
Дѣло было въ пятницу: ѣхали вмѣстѣ русской да нѣ-
мецъ. Захотѣлось нѣмцу закусить, и принялся онъ за колба-
су. «Не ѣшь скоромнаго, говоритъ русской; нынче — пятни-
ца.»—Что тамъ за пятница? наплевалъ бы ей въ глаза! Дол-
го лм, коротко ли они ѣхали, ведутъ имъ на встрѣчу медвѣдя.
Русской говоритъ: «вовъ идетъ ваша пятница!» — Постой
же, пойду наплюю въ глаза вашей пятницѣ! Сейчасъ соско-
чилъ еъ повозки да къ медвѣдю, а Михайло Ивановичъ ухва-
тилъ его сердечваго: ужь овъ ломалъ нѣмца, ломалъ; на-
силу люди отбили!
(Записано въ тверскоі губерніи.)
*) Варіантъ: -Ложись, батька, кк епануІ> Овъ лвгъ нЬ спину; попали
нашла шокъ  стала было поротъ, а попъ какъ завопитъ благагъ матомъ:
• что ты, оиааннаа, живое мѣсто ноженъ рѣжешь) •
330
47.
ЦЫГАНЪ И ЧУМАКЪ.
Цыганъ разбилъ палатку возлѣ озера, лежитъ на берегу
ровно три дня да все въ воду смотритъ, какъ рыба въ озерѣ
гуляетъ: гулять-то она гуляетъ, да цыгану въ ротъ не попа-
даетъ! Глядь—пріѣхалъ чумакъ на быкахъ с'гепь орать, раз-
вёлъ огонь и началъ кашицу варить. Вотъ цыганъ и думаетъ
думку: какъ-бы ухитриться, у чумака около котла поживиться.
Приходитъ къ нему: «здравствуй, батинька!»—Здоровъ бувъ,
цыганъ! «А что, батинька! мнѣ ужаспо тошнитъ съ постнаго.*
— Что такъ? «Да завсегда вижу рыбу въ глазахъ, ѣшь — ве
хочу! больно прискучила. А ты что ѣшь, батинька?*—Да сало!
Давай же другъ съ дружкою подѣлимся; ты мнѣ хоть сальца
кусокъ удѣли, а я тебя рыбкой поподчую.» Чумакъ отрѣзалъ
ему кусокъ сала «Спасибо, батинька! да вѣдь къ салу и хлѣба
надобно.» Чумакъ далъ ему паляницу. «Дай ужь и пшена гор-
сточку!» Чумакъ отсыпалъ ему и пшена. «Спасибо, доброй
человѣкъ! пріѣзжай ко мнѣ за рыбою: ты мнѣ изъ своихъ
рукъ давалъ, а а тебя подведу къ моему добру да сколько
хочешь, столько и бери!» Пришелъ цыганъ въ свой шатёръ,
сварилъ кашицу и въ сласть поѣлъ; лежитъ надъ озеромъ, да
на рыбу смотритъ. Чумакъ послалъ своего хлопца къ цыгану
ва рыбою. «Здоровъ бувъ, цыганъ! тятька за рыбою прислалъ.*
— Да что же, батинька, твой отецъ самъ не пріѣхалъ? Вотъ
ужь и не знаю, что теперь дѣлать! Много дать — ты не по-
дымешь, а мало дать —пожалуй, онъ обидится; лучше пускай
самъ пріѣзжаетъ. Хлопчикъ прибѣжалъ къ чумаку, сказалъ
ему вти рѣчи; чумакъ запрёгъ лошадь и поѣхалъ къ цыгану.
«Здравствуй, батинька, здравствуй! что хорошаго скажешь?»
331
— Да за рыбкой пріѣхалъ. «Ну, вотъ тебѣ ложка; пой-
демъ, сперва ухи похлебаемъ». Привелъ его къ озеру: «са*
дмсь, батинька! какъ выхлебаешь эту уху, тогда хоть всю
рыбу бери.» Чумакъ наплевалъ цыгану въ глаза, и поѣхалъ
ни съ чѣмъ.
48.
ДОРОГАЯ КОЖА.
Въ одномъ селѣ жили два брата—Данило в Таврило. Дани*
ло былъ богатой, а Таврило бѣдной; только в живота было у
Гаврилы, что одна корова, да в тому Данило завидовалъ. По-
ѣхалъ Данило въ городъ закупить кое-что, и воротись изъ
городу, пришелъ къ брату и говоритъ: «что ты, братъ, дер-
жишь корову? Я былъ севодни въ городѣ и видѣлъ: тамъ ко-
ровы очень дешевы по пати и шести рублей, а за кожу двад-
цать пять даютъ.» Таврило повѣрилъ ему, закололъ корову в
пріѣлъ говядину; послѣ дождался рынку и отправился въ городъ,
Пріѣхалъ въ городъ и поволокъ продавать кожу; увидѣлъ его
кожевникъ и спрашиваетъ: «чтд, любезной, продаешь кожу?»
— Продаю. «Что просишь?»—Двадцать пять рублей.«Что ты.
безумной! возьми два съ полтиной.» Таврило не отдалъ и воло-
чилъ кожу цѣлой день; никто ему не даетъ больше. Наконецъ по-
волокъ ее мимо гостиннаго ряду; увидалъ его купецъ и спраши-
ваетъ: «чтд, продаешь кожу?»—Продаю. «Дорого-ли просишь?»
—Двадцать пять рублей. — «Что ты, шальной! гдѣ слыхалъ
про такія дорогія кожи? Возьми два съ полтиной». Таврило по-
дувалъ-подумалъ и сказалъ: «такъ и быть, господинъ купецъ,
уступлю тебѣ! только поднеси мнѣ хоть водки стаканъ.»
— Хорошо, объ водкѣ ни слова! Отдалъ ему купецъ два съ
332
полтиной, да вынимаетъ изъ кармана платокъ и говоритъ:
«ступай вонъ въ тотъ каменной домъ, отдай хозяйкѣ платокъ
в скажи, что я велѣлъ тебѣ поднесть половъ стаканъ вина.»
Таврило взялъ платокъ и пошелъ; приходитъ ѣъ домъ, хо-
зяйка его и спрашиваетъ: «ты зачѣмъ?» Таврило ей говоритъ:
«такъ в такъ, сударыня! продалъ я твоему хозяину за два еъ
полтиной кожу, да еще вырядилъ половъ стаканъ вина; данъ
онъ меня сюда послалъ, велѣлъ тебѣ платокъ отдать да ска-
зать, чтобъ ты винца поднесла.» Хозяйка тбтчасъ налила
стаканъ, только немного ве половъ, и поднесла Гаврилѣ; онъ
выпилъ и стоитъ. Хозяйка спрашиваетъ: «что жъ ты стоишь?»
Таврило говоритъ: «у насъ была ряда—половъ стаканъ вина.»
А въ то время сидѣлъ у купчихи полюбовникъ, услыхалъ онъ
зти слова и говоритъ: «налей ему, душа, еще!» Она налила
еще полстакана; Таврило выпилъ и все стоитъ. Хозяйка опять
спрашиваетъ: «теперь чего дожидаешься?» Отвѣчаетъ Таври-
ло: «да у насъ ряда была—полонъ стаканъ, а ты 'полстакана
подала.» Любовникъ велѣлъ поднести ему въ третій разъ;
тогда купчиха взяла граоввъ съ виномъ, стаканъ отдала Гаври-
лѣ въ руки, и валила его такъ, что черезъ край побѣжало.
Только Таврило выпилъ, а хозяинъ на ту пору домой грядетъ.
Она ве знаетъ: куда полюбовника дѣвать? и спрашиваетъ:
«куда-жъ я тебя спрячу?» Любовникъ забѣгалъ по горницѣ, а
Таврило за нимъ да кричитъ: «куда а то дѣнусь?» Хозяйка
отворила западню и пихнула обоихъ туда.
Хозяинъ пришелъ и привелъ еще еъ собой гоетеі. Когда
они подпили, то начали пѣсни запѣвать; а Таврило, свда въ
ямѣ, говоритъ своему товарищу: «какъ хочешь—это любимая
батюшкова пѣсня! я запою.» — Что ты, что ты! пожалуета
не пой. Нй тебѣ сто рублей, только молчи. Таврило ввалъ
деньги и замолчалъ. Немного погода запѣли другую; Таврило
опить говоритъ товарищу: «какъ хочешь, а теперь запою; это
333
любимая пѣсня матушкина!» — Пожалуете, не ноі! НА тебѣ
двѣсти рублей. Гаврилѣ то и на руку—уже триста рублей есть;
«пряталъ деньги и молчитъ. Вскорѣ запѣли третью пѣсню;
Таврило говоритъ: «теперь хоть четыреста давай, данъ за-
вою.» Любовникъ его всячески уговариваетъ; а денегъ боль-
две нѣтъ. Хозяйка услыхала, что они тамъ ерошатся, отперла
западню и спросила потихоньку: «что вы тамъ?» Любовникъ
потребовалъ пятьсотъ рублей; она живо вернулась, подала
пятьсотъ рублей; Таврило опять взялъ и замолчалъ.
Какъ-то попалась тутъ Гаврилѣ подушка и боченокъ смо-
лы; онъ приказалъ товарищу раздѣться. Когда тотъ раздѣлся,
«въ окатилъ его смолой; потомъ распоролъ подушку, разсы-
палъ пухъ, и велѣлъ ему кататься. Вотъ какъ тотъ выкатал-
ся въ пуху, Таврило растворилъ западню, сѣлъ на товари-
ща верхомъ, ѣдетъ, а самъ кричитъ: «девятая партія изъ здѣ-
шняго дому убирается!» Гости увядали и кинулись по домамъ;
думаютъ, что то черти явнлвса. Такъ всѣ в разбѣжались; а
купчиха стала говорить своему мужу: «ну, вотъ! я тебѣ гово-
рила, что у насъ чудится.» Купецъ еъ дуру-то возьми да и
повѣрь, я продалъ свой домъ за безцѣнокъ* Таврило пришелъ
домой и послалъ своего старшаго сына за дядей Даниломъ,
чтобъ пришелъ къ нему деньги пересчитать. Сынъ пошелъ,
«талъ звать своего дядю; атотъ ему смѣется: «да что у него счи-
тать-то? алв Таврило двухъ съ полтиной сосчитать не мо-
жетъ!» — Нѣтъ, дядя! онъ много принёсъ денегъ. Тогда
жена Данилова стала говорить: «подь, сходи! что тебѣ не
охота? Хоть посмѣешься надъ нямъ.» Послушался Данило
жены и пошелъ. Вотъ какъ Таврило высыпалъ передъ нимъ
кучу денегъ, Данило удивился и спрашиваетъ: «гдѣ ты,
-братъ, взялъ столько денегъ?» — Какъ гдѣ? вѣдь я корову
закололъ, да кожу въ городѣ продалъ за двадцать пять руб-
лей; на тѣ деньги сдѣлалъ оборотъ: купилъ пять коровъ,
334
закололъ, да кожа опять продалъ по той-же цѣнѣ; такъ вее
и перебивался.» Данило услыхалъ, что братъ его такъ легко
нажилъ богатство, пошелъ домой, закололъ всю свою скотину,
и сталъ дожидаться рынку; а какъ время было жаркое, то го-
вядина у него вся испортилась. Повбзъ продавать кожи, м до-
роже двухъ съ полтиной внкто ему не далъ. Такъ-то ему
дался барышъ съ накладомъ, и сталъ онъ жить бѣднѣе Га-
врилы; а Таврило пошелъ ва выдумки, да и нажилъ себѣ боль-
шое богатство.
49.
КРЕСТЪ-ПОРУКА.
Въ одномъ было городѣ — жили два купца по самой край
рѣчки: одинъ русской, а другой татаринъ; оба были богатые
люди. Только русской по какимъ-то торговымъ дѣламъ обак-
крутилея, такъ что у вето не осталось ничего изъ пожитковъ;
все описали и обобрали. Нечего было дѣлать русскому купцу—
остался голъ, какъ соколъ; пошелъ къ своему пріятелю та-
тарину и проситъ у него въ займы денегъ. Татаринъ гово-
ритъ: «давай поручителя!» — А кого-'шъ я тебѣ дамъ, когда
у меня нѣтъ никого? Ну да постой, вотъ тебѣ порука — на
церквѣ животворящій крестъ!»—Хорошо, другъ! говоритъ та-
таринъ, я кресту вашему повѣрю; для меня вее равно, что
ваша вѣра, то и ваша. И далъ русскому купцу- пятьдесятъ
тысячъ рублей. Русской взялъ деньги, распростился еъ та-
тариномъ, и отправился опять торговать по разнымъ мѣстамъ.
Черезъ два года на эти пятьдесятъ овъ нажилъ сто пять-
десятъ тысячъ рублей, и случилось ему съ товаромъ плыть
по Дунай-рѣкѣ изъ одного мѣста въ другое; вдругъ водия-
лаеь бура, такъ и хочетъ судно потопить. Тутъ купецъ и
335
вспомнилъ, что бралъ деньги в давалъ въ поручители живо-
творящіе крестъ, а долгу не заплатилъ: такъ вѣрно отъ того
и буря поднялася! Только подумалъ ато, какъ стала буря
утихать. Купецъ взялъ боченокъ, отсчиталъ пятьдесятъ ты-
сячъ рублей, написалъ къ татарину записку, положилъ ее
вмѣстѣ съ деньгами въ боченокъ, и бросилъ тотъ боченокъ
въ воду, думая про себя: «когда я давалъ въ поручители
крестъ, такъ оиъ и доставите!» Боченокъ тотчасъ-же иа
дно пошелъ; всѣ такъ и думали, что деньги потеряются.
Что-же сталося? Жила у татарина русская стряпка. Вотъ
однажды случилось ей идти на рѣку за водой; приходитъ и
видитъ — плаваетъ боченокъ; побрела по водѣ и давай его
хватать — не тутъ-то было! она къ боченку, а боченокъ отъ
нея; она отъ боченка къ берегу, а боченокъ за ней плыветъ.
Такъ она билась-билась немалое время, пошла домой и раз-
сказала про то своему хозяину. Онъ сначала было ей ве по-
вѣрилъ, а потомъ самъ рѣшился идти нй рѣку и посмотрѣть:
что за боченокъ такой тамъ плаваетъ? Приходитъ туда —
боченокъ точно плаваетъ и недалеко отъ берега. Татаринъ
снялъ съ себя одёжу, зашелъ въ воду и только что побрёлъ,
какъ боченокъ самъ къ нему подплываетъ; взялъ татаринъ
боченокъ, принёсъ домой и раскупорилъ; заглянулъ, а въ
боченкѣ деньги лежатъ, наверху денегъ записка виднѣется.
Взялъ оиъ-прочиталъ записку, а въ ней вотъ что говори-
лось: «любезной другъ! возвращаю тебѣ пятьдесятъ тысячъ
рублей, которыя когда у тебя занималъ—то давалъ тебѣ въ
поручители животворящій крестъ.> Татаринъ прочиталъ и
удивился силѣ животворящаго креста,' пересчиталъ деньги:
всѣ ли на лицо? Деньги оказались всѣ сполна. Межъ тѣмъ
русской купецъ, поторговавши лѣтъ съ пятокъ, нажилъ по-
рядочной капиталецъ; пріѣзжаетъ въ свое мѣсто, и думая,
что боченокъ его пропалъ, за первой долгъ поставилъ раз-
336
считаться съ татариномъ; приходитъ онъ иъ нему и отда-
етъ занятыя деньги. Тогда татаринъ разсказалъ купцу все,
что было, и какъ онъ поймалъ на рѣкѣ боченокъ съ деньгами
в съ запискоі; показалъ ему эту записку и спросилъ: «точно
ли это твоей руки?» Тотъ отвѣчалъ: «точно моей.» Всѣ по-
дивились чудному явленіи, и татаринъ сказалъ: «такъ мнѣ,
братъ, не нужно съ тебя другихъ денегъ получать; несж-ва
ихъ назадъ.» Русской купецъ отслужилъ Богу благодар-
ственной молебенъ; а татаринъ на другойже девь крестил-
ся со всѣмъ своимъ' семействомъ. Русской купецъ былъ у
него х(к)рёстнымъ отцомъ, а стряпка крёстною матерью. По-
слѣ того жили они оба долго и счастливо; прожили до глу-
бокой старости и скончались въ мирѣ.
50.
ОБЪ ОТЦѢ НИКОЛАѢ.
Въ одномъ городѣ былъ вороватой человѣкъ и надѣлалъ
уже много бѣдъ. Однажды случилось ему обокрасть богатаго
человѣка; дѣло это подмѣтили, и послали за нимъ погони.
Долго онъ бѣжалъ лѣсомъ, а впереди того лѣса была чистая
степь верстъ по крайней мѣрѣ на десять. Какъ пробѣжалъ
весь лѣсъ, остановился, и не знаетъ, что ему дѣлать?
если бѣжать по степи, то сейчасъ поймаютъ; потому что верс-
ты на двѣ все видно, а погоня, слышатъ, уже близко. Тогда-то
онъ началъ молиться: «Господи! прости мою душу грѣшную;
батюшко отецъ Николай! сокрой мена — а тебѣ гривенную
свѣчку поставлю.»
Вдругъ не откуда взалса—предсталъ человѣкъ пожилыхъ
лѣтъ, и спрашиваетъ вора: «что ты теперь говорилъ?» Воръ
отвѣчаетъ: «вотъ что я говорилъ: батюшво отецъ Николай!
337
сокрой меня въ этой глуши. И обѣщался ему свѣчу поставить.»
Тутъ онъ покаялся старичку въ своемъ грѣхѣ. Старикъ ему
сказалъ: «если хочешь, полѣзай въ это падалище!» А тутъ
неподалёку лежала падаль. Нечего было дѣлать вору, надо
было лѣзть въ падаль; потому что пойману быть не хочется.
Залѣзъ онъ туда, а старичокъ въ ту-же минуту невидимъ
сталъ. Тотъ старичокъ былъ самъ отецъ Николай. Вотъ при*
блвжается погоня; выѣхали люди на степь, отъѣхали съ пол-
версты — никого не видать! и воротились обратно; а воръ
лежитъ въ падалищѣ, еле дышетъ — такой гнилой духъ!
Когда проѣхала погоня мимо, онъ вылѣзъ оттуда и видитъ
опять того-же старичка — стоитъ неподалечку да сбираетъ
воскъ. Воръ подходитъ къ нему, благодаритъ за избавленіе;
тогда старичокъ снова спросилъ: «а что ты обѣщалъ отцу
Николаю, когда искалъ убѣжища?» Воръ отвѣчаетъ: «я обѣ-
щался смѣнить гривенную свѣчу.» — То-то и есть! какъ тебѣ
было душно лежать въ падалищѣ, такъ и отцу Николаю было
бы душно отъ твоей свѣчи. И далъ ему старичокъ настав-
леніе: «никогда не проси Господа Бога и святыхъ его угод-
никовъ на злыя дѣла; потому что Господь не благословляетъ
злыхъ дѣлъ. Да смотри-же, помни мои слова, да и прочимъ
скажи, чтобъ никогда не просили Бога въ худыхъ дѣлахъ!»
Сказалъ это и скрылся изъ глазъ.
(Разсказы, напечатанные подъ №№ 48—50, записаны въ пермскомъ уѣздѣ
г. Д. Пѣтуховымъ.)
51.
ЛУБОКЪ
Бувъ соби въ однимъ пустимъ мистци хуторъ невелички.
Въ хутори жила сѳм(ь)я одна и невелычка: бувъ тамъ старе-
*) Си. Саиарса. Губерв. ВЭдовостп, 1883 года, № 7.
22
338
ееиькм дидъ да сынъ ^го женатый — звався винъ Ничяпоръ,
да ще не дуже вѳлыки сынъ одъ Ничипора. Двдъ бувъ ео-
всимъ безъ моцв; ходючи винъ згинався улЛ дуже, годева у
]ого була била-била, новъ молокомъ облыта, а робыты—дакъ
совсимъ нельга було ]ому бидному. Ничвпору ее було дуже
не по нутру; рму усе хотилося, щобъ батько що-нёбудь да
робывъ. Надумайся Ничяпоръ, да-й каже: «агублю я батька;
годн )ому жытв! мини и такъ приходытця гирько житы да
хлибъ добуваты.» Пришла зыма. Нячипоръ доставъ зъ горы
(сверху, съ чердака) предовгя да широкій лубъ, узавъ своге
сына, да-й яаже батькови старому: «ходимо, тату, въ поле;
годн тобн житы! ни самъ не будетъ мучитысь, ни насъ не
будешь мучиты.» И повели старого батька. Почувши рвчь
таку, батько тильки залывався гврькими слёзамв — бмльшъ
ничего. Довивъ Нячипоръ дида до дуже-глубокого яру, по-
садивъ ]ого старесенького на лубокъ, щд принисъ зъ собою;
епустывъ на нимъ батька у самый низъ, да-й каже: «прощай
теперь, тату! не поминай насъ лыхомъ.» И вже хотивъ итты
до дому, ажъ внучокъ того дида и каже батькови: «тату! вязь-
мы-жъ лубочокъ зъ собою.» — А на що винъ? нехай тамъ
зустаетця. «Якъ на що? аже жъ якъ будешь и ты таки стары,
якъ дидъ мій, то й я тебе посадывъ бы на той лубокъ, тай
епустывъ бы.» Тоди Ничяпоръ хопывся за високъ: «дурный,
дурный я! що зробывъ. Спасыбы жъ тоби, сыну, що ты дур-
ного батька на умъ та на разумъ наставивъ!» И швидче кинув-
ея у яръ, взявъ батька старого зъ собою, попросивъ у |ого
опрощенья и ставъ кормыты до самѳсенькой смерти, щобъ и
|ого диты не покидали.

ОГЛАВЛЕНІЕ.
Страя.
1.	Перушко Ф«в«ста-жйа сокола. ......	1
2.	Волшебное зеркальцо: а.......................................8
Ь.......................................12
3.	Иващ-Б&шомп................................. ...	24
4.	Пода туда — не	знаю	куда,	принеси	то	— не	знав что: а .	38
Ь .	87
5.	Моложавыя яблока,	мертвая	а'	живая	вода:	а	....	62
Ь	....	66
6.	КощѳІ Безсмертно!...........................................72
7.	Ивавъ-царевпчъ и Бѣло! Полакавъ.............................84
8.	Зорька, Вечорка а Полуночка................................ 81
9.	Трв царства мѣдное, серебревое  золотое .	...	97
10.	іезмаіко..................................................111
11.	Сказка объ Ивавѣ-царевачѣ, Жаръ-птицѣ  о сѣромъ волѣ .	121
12.	Жаръ-птица  Васаласа-царевна:	•..........................134
Ь............................438
13.	Купленная жена ...........................................141
14.	Гуслв-самогуды .........	450
15.	ЗаклятоІ царевичъ.........................................153
16.	Заколдованная королевна...................................155
17.	Царевна-лягушка...........................................168
18.	Верліока................................................  174
19.	Оклеветанная купеческая дочь..............................179
20.	Счастливое дитя...........................................183
21.	Царица-гусляръ............................................186
22.	Мудрая жена...............................................<88
340
Сядом.
23.	Соль ..........................................199
24.	Золотая гора...................................205
25.	Хрустальная гора ..............................209
26.	Чудесная рубашка...............................212
27.	Арысь-полѳ.....................................218
28.	Жадная старуха ................................219
29.	Отецъ  дочь...................................222
30.	Баба яга ..........	224
31.	По щучьему велѣнью .	. .....................228
32.	Солдатъ і царь въ лѣсу.	.	.	.	.	.	.	.. 233
33.	Лѣшіі .........................................237
34.	Чортъ  солдатъ................................239
35.	ИванѵкупеческоІ сивъ отчитываетъ царевну .	...	240
36.	Разсказы о вѣдьмахъ:	а.........................244
Ь...............................245
с’..............................247
37.	Воръ: а......................................  254
Ь............................. .	256
38.	Волшебное кольцо...............................262
39.	Два Ивана, два солдатскихъ сыва................277
40.	ВѣщіІ совъ ....................................290
41.	Елена Премудрая: а.............................298
Ь....................................Ж
42.	Волшебно! ковъ.................................311
43.	Царѳбна-змѣя...................................318
44.	БѣглоІ солдатъ  чортъ.........................321
45.	Кладъ........................................  326
46.	Анекдотъ о нѣмцѣ...............................329
47.	Цыганъ  чумакъ ......... 330
48.	Дорогая кожа...................................331
49.	Крестъ-порука...............................  .334
50.	Объ отцѣ Николаѣ...............................336
54. Лубокъ.........................................337