Текст
ISSN 0130-3864
7
НОВАЯ
НОВЕЙШАЯ
ИСТОРИЯ
В номере:
ОБ ИСТОРИЧЕСКОМ ОБРАЗОВАНИИ В ПЕДВУЗАХ
НОВОЕ В ИСТОРИЧЕСКОЙ НАУКЕ
СТРАН ВОСТОЧНОЙ ЕВРОПЫ
ДНЕВНИКОВЫЕ ЗАПИСИ ГЕОРГИЯ ДИМИТРОВА
Н. Т. ФЕДОРЕНКО О РАБОТЕ С В. М. МОЛОТОВЫМ
ПОРТРЕТ ИСТОРИКА: А. С. ЕРУСАЛИМСКИЙ
ИЗ ЗАРУБЕЖНОЙ КНИГИ: ПЛАН «БАРБАРОССА».
ОЧЕРЕДЬ РОССИИ
МАХАТМА ГАНДИ: СМЫСЛ ЖИЗНИ
ФАВОРИТКИ ЛЮДОВИКА XIV
ДИНАСТИЯ ГАБСБУРГОВ flfajłl
1991
АКАДЕМИЯ НАУК СССР ИНСТИТУТ ВСЕОБЩЕЙ ИСТОРИИ
НОВАЯ
НОВЕЙШАЯ
ИСТОРИЯ
4
ИЮЛЬ-АВГУСТ
1991
ЖУРНАЛ ОСНОВАН
В МАЕ 1957 ГОДА
ВЫХОДИТ 6 РАЗ В ГОД
СОДЕРЖАНИЕ
СТАТЬИ
Член-корр. АПН СССР Фураев В.К. (Ленинград). Об историческом обра¬
зовании в педагогических вузах 3
Волков В.К. Новые тенденции в развитии исторической мысли в странах
Центральной и Юго-Восточной Европы 11
Рокитянский Я.Г. Историзм в подходе к ’’Манифесту Коммунистичес¬
кой партии” 28
Бровко Л.Н. Церковь и ’’третий рейх” 44 *
ПУБЛИКАЦИИ
Денчев К.,' Мещеряков М.Т. Дневниковые записи Г. Димитрова 63 *
ВОСПОМИНАНИЯ
Федоренко Н.Т. Записки дипломата 75
ДОКУМЕНТАЛЬНЫЕ ОЧЕРКИ
Полонская Л.Р. Махатма Ганди: смысл жизни 84
Борисов Ю.В. Фаворитки Людовика XIV 111
Котова Е.В. Династия Габсбургов 138
ВОПРОСЫ ПРЕПОДАВАНИЯ ИСТОРИИ
Ответ Госкомобразования журналу 154
Размышления молодого учителя 155
ПОРТРЕТЫ СОВЕТСКИХ ИСТОРИКОВ
Фойгт Э. (ФРГ). Из жизни и деятельности А.С. Ерусалимского 157
ИЗ ЗАРУБЕЖНОЙ КНИГИ
Ширер У. ’’Барбаросса”: очередь России (из книги ’’Взлет и падение
’’третьего рейха””) 173
’’НАУКА”* МОСКВА
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
РЕЦЕНЗИИ
Нежинский Л.Н., Челышев И.А. Год кризиса 1938-1939. Т. I—II. М.»
1990 ’ * ’ ’ ‘
Манусевич А.Я. Ю.А. Писарев. Тайны первой мировой войны. Россия
и Сербия в 1914-1915 гг. М., 1990
Блуменау С.Ф. Документы истории Великой французской революции.
Т. 1.М., 1990
Барышников Н.И. Нация в войне. Т. 1. От войны к войне. Хельсинки,
1989
Давиденко С.В. Независимость Мексики и возникновение новой нации.
Лос-Анджелес, 1989
ФАКТЫ, СОБЫТИЯ, НАХОДКИ
Карлов Л.П. Почтовые марки времен второй мировой войны
НАУЧНАЯ ЖИЗНЬ
В Академии наук СССР
Ларина Л.А. Общее годичное собрание АН СССР
Никифоров Е.А. Общее собрание Отделения истории АН СССР
Научные сессии и конференции
Милюкова В.И. Баланс сил и баланс интересов в международных отно¬
шениях * 217
Хроника
Памяти румынского дипломата 218
|ИИ Минц| 219
РЕДАКЦИОННАЯ КОЛЛЕГИЯ
Г.Н. СЕВОСТЬЯНОВ (главный редактор)
А.В. АДО, В.А. ВИНОГРАДОВ, В.Д. ВОЗНЕСЕНСКИЙ (ответственный секретарь), i
Т.М. ИСЛАМОВ, Н.П. КАЛМЫКОВ, Ф.Н. КОВАЛЕВ, И.И. ОРЛИК, Ю.А. ПИСАРЕВ, ;
В.С.РЫКИН, Н.И. СМОЛЕНСКИЙ, В.В.СОГРИН, Е.И.ТРЯПИЦЫН (зам. главного редактора),
Л.Я. ЧЕРКАССКИЙ, Е.Б. ЧЕРНЯК, А.О. ЧУБАРЬЯН, Е.Ф. ЯЗЬКОВ
Адрес редакции: Москва, 121002, Арбат, д. 33/12, тел. 241-16-84
© Отделение истории АН СССР , 1991 г.
© Институт всеобщей истории АН СССР» 1991 г.
© Издательство ’’Наука”, 1991 г.
Статьи
© 1991 г.
Член-корр. АПН CCęP В.К.ФУРАЕВ
ОБ ИСТОРИЧЕСКОМ ОБРАЗОВАНИИ
В ПЕДАГОГИЧЕСКИХ ВУЗАХ
В обстановке глубокого кризиса, переживаемого советским обществом, работ¬
ники высшей педагогической школы вновь и вновь обращаются к вопросу об
историческом образовании в педвузах страны.
Целостная система непрерывного педагогического образования еще не сложи¬
лась, отсутствует вариантность подготовки учительских кадров. Ни одна из
реформ школьного и вузовского образования, провозглашенных за послед¬
нее десятилетие, не предусматривала опережающей подготовки учителя или препо¬
давателя педучилища, профтехучилища, вуза. Учитель рассматривался как некая
стабильная, неизменная величина. Преобладал валовый подход к подготовке
учителя, явно недостаточной была ориентация на развитие личностных качеств
студентов педвузов, их индивидуальных способностей. Между тем жизнь настоя¬
тельно требует формирования нового, отвечающего современным требованиям
учительского корпуса.
Педагогическое образование в стране в значительной мере оторвано от миро¬
вой практики в этой области, не решена проблема эквивалентности отечествен¬
ного и зарубежного педагогического образования. Система повышения квали¬
фикации остается во многом архаичной. Отрицательно сказывается на профес¬
сионализме учителей слабое знание ими новейших достижений науки, низкая
общекультурная подготовка. Между фундаментальной наукой и педагогической
практикой существует значительный разрыв.
Нельзя также не отметить, что система высшего педагогического образования
до известной степени ’’законсервировалась в себе” и не была способна к само¬
развитию, причем ни одно ее звено (включая и министерский уровень) не про¬
явило такого рода тенденции. Возникла острая потребность в создании новых,
более гибких и динамичных структур, способных анализировать проблемы, стоя¬
щие перед высшей педагогической школой, делать компетентные заключения
о методах и средствах их решения, осуществлять на практике радикальные меры
• но обновлению педагогического образования и прогнозировать пути его
развития.
Недавнее преобразование двух крупнейших пединститутов страны - Москов¬
ского государственного педагогического института им. В.И. Ленина и Ленинград¬
ского государственного педагогического института им. А.И. Герцена — в педа¬
гогические университеты как высшие учебные заведения принципиально нового
типа стало примечательным явлением в вузовской жизни, отвечающим назрев¬
шим потребностям интеллектуального развития общества. На педагогические
университеты возлагаются ответственные задачи государственного значения.
Возьмем, к примеру, Российский государственный педагогический универси¬
тет (РГПУ) имени А.И. Герцена, в котором работает автор этих^трок. Перед
вузом стоят задачи теоретической разработки и практического осуществления
3
системы непрерывного педагогического образования для России с учетом требо¬
ваний различных ее регионов, объединения и координации научных исследова¬
ний педвузов РСФСР в системе экспериментального научно-методического центра,
обеспечения подготовки и повышения квалификации научно-педагогических
кадров для педвузов и средних педагогических учебных заведений России. Пред¬
стоит ответственная работа по повышению уровня и обновлению содержания
профессиональной подготовки специалистов для всех этапов непрерывного образо¬
вания как по традиционным, так и по новым специальностям, созданию учебных
планов, программ, новых технологий обучения (в частности, компьютерных
программ), а также по подготовке и апробации учебников, учебных пособий,
учебно-методической литературы для различных типов российский учебных
заведений.
Высокий уровень квалификации профессорско-преподавательского состава
РГПУ позволяет обеспечить постепенный переход к двухступенчатой системе про¬
фессиональной и гуманитарной подготовки специалистов на базе общего (бака¬
лавр) и специального (магистр) педагогического образования. Этот вопрос при¬
стально изучается и обсуждается. Возникает много проблем. Предстоит опре¬
делить критерии требований к бакалавру и магистру, разработать соответствую¬
щие профессиограммы и квалификационные характеристики для этих уров¬
ней образования, в частности и по специальности ’’История”. Естественно, что
новый статус вуза обязывает значительно повысить уровень подготовки специа¬
листов. Первостепенное внимание будет обращено на формирование личности
учителя — человека гуманного, высоконравственного, творчески мыслящего,
способного к непрерывному культурному самообогащению.
Впереди нелегкий поиск оптимальной структуры педагогического универси¬
тета, а также конструирование модели современного педагогического инсти¬
тута. Не исключено создание в структуре РГПУ гуманитарного факультета,
на котором ведущая роль в подготовке кадров будет принадлежать литературо¬
ведам, историкам, специалистам по русскому и иностранным языкам, возник¬
новение учебно-методических комплексов как объединения родственных
кафедр и факультетов, создание различных НИИ, привлечение ассоциирован¬
ных членов в качестве структурных подразделений (для подготовки специалис¬
тов или в научно-исследовательской сфере) на договорной основе и т.п.
Разумеется, созданием двух педагогических университетов острые проблемы
высшего педагогического образования решить невозможно. Многое в работе
педвузов будет зависеть от укрепления их кадрового состава, развития мате-’
риально-технической базы, способной обеспечить обновление учебного про¬
цесса и более высокий уровень научных исследований, от социальной защищен¬
ности студентов и преподавателей в условиях рыночной экономики.
Не предвосхищая мнение вузовской общественности относительно того, оправ¬
даются ли ее надежды на разрабатываемую по указанию Президента СССР госу^
дарственную программу развития высшего образования в стране, целесообразно
изложить некоторые соображения относительно состояния и перспектив под¬
готовки учителей-историков в педагогических университетах и института^.
При этом хотелось бы обратить внимание на совершенствование изучения новой
и новейшей истории.
В современных условиях все больше будет возрастать потребность в диффе¬
ренцированной подготовке учителей истории с учетом получающей распростра¬
нение многопрофильности средних учебных заведений (школа, дающая общее
среднее образование, школа с углубленным изучением гуманитарных дисциплин,
гимназия, лицей, профтехучилище, педагогическое училище и др.). Такое разно¬
образие требует разработки пакета учебных планов и программ, подготовки
альтернативных учебников и учебных пособий, в частности, по новым дисцип¬
линам, которые впервые будут разрабатываться и преподаваться в педвузах.
4
При этом высшая школа не должна отставать от потребностей средней школы.
Ведь в разных типах средних учебных заведений уже теперь становится нормой
многовариантность учебных планов, предусматривающих изучение истории в раз¬
личных объемах. Например, в старших классах школ с углубленным изучением
истории получает распространение экспериментальный курс ’’Мировая цивилиза¬
ция в XX в.”, основанный на интеграции истории СССР, новой и новейшей исто¬
рии. Другой пример - появление курса ’’Современный мир”, посвященного изуче¬
нию важнейших аспектов всемирной истории от окончания второй мировой войны
до начала 90-х годов.
Кроме того, следует учесть, что. усилиями Госкомитета СССР по народному
образованию в школах вместо обществоведения вводится интеграционный курс
’’Человек и общество”, преподавание которого рассчитано на четыре года
(8-11 классы), а в ПТУ и средних специальных учебных заведениях - курс
’’Введение в современное обществознание”. При этом имеется в виду, что вести
эти предметы будут учителя-историки.
Квалификацию специалиста, оканчивающего исторический факультет пед¬
вуза, предполагается определять по-новому: учитель истории, преподаватель соци¬
ально-политических дисциплин в среднем учебном заведении.
Это означает, что, получая базовое историческое образование, студент за вре¬
мя учебы должен овладеть разносторонними знаниями в области основ социо¬
логии и политологии, истории общественных движений и политических партий,
политической экономии, права, истории философии и общественной мысли,
истории религий и атеистических учений, теории и истории мировой культуры,
основ экологии. Учебные планы целесообразно составлять с расчетом на введе¬
ние дисциплин по выбору, предусматривать широкий набор спецкурсов, спец¬
семинаров и факультативов, дающих возможность студентам расширять и
углублять профессиональный, мировоззренческий и общекультурный кругозор.
Нами уже поднимался вопрос о необходимости разработки концепции выс¬
шего исторического образования в СССР 1. Решение этой задачи неразрывно
связано с подготовкой концепции всемирной истории и проектов новых про¬
грамм курсов истории для средней школы. Наиболее рациональный путь осуществ¬
ления этой задачи — создание временных научно-исследовательских коллективов
или рабочих групп, состоящих из опытных специалистов. Аналогичным образом
можно было бы осуществить разработку новых вузовских учебных программ
профилирующих курсов (прежде всего новой и новейшей истории стран Европы
и Америки, Азии и Африки) на альтернативной основе. Педвузы нуждаются и в
современной программе по историографии новой и новейшей истории как
ориентире дня преподавания. Координаторами работы могли бы выступить Гос¬
комитет СССР по народному образованию и Отделение истории АН СССР.
Создание примерной модели современного исторического образования пред¬
полагает определение взаимосвязи курсов истории СССР и всеобщей истории.
Необходимо четко установить соотношение содержания исторических и социально-
политических (а также обще гуманитарных) дисциплин, преподаваемых в пед¬
вузах. До сих пор неясны принципы, которые целесообразно закладывать в основу
интегративных курсов.
Особенность нынешнего этапа исторического образования состоит в том, что
в крупных городах развернулся процесс создания и введения в действие программ
различных курсов по истории для специализированных школ и классов с углуб¬
ленным изучением предмета. В РГПУ ведется работа по составлению банка таких
программ. Между тем научная основа их разработки не продумана, серьезная
экспертиза специалистами отсутствует. Снопа мы имеем дело с применением
метода проб и ошибок, которого вполне можно избежать.
1 Новая и новейшая история, 1990, № 6, с. 201.
5
Настало время для работы над современным поколением учебников новой
истории зарубежных стран для высшей педагогической школы. Учебники для
вузов по первому периоду новейшей истории стран Европы и Америки (1917—
1945 гг.), выпущенные в 1989 г. издательствами ’’Высшая школа” и ’’Просве¬
щение”, рассматриваются в университетах и пединститутах как результат поиска
авторскими коллективами оптимальных вариантов учебной книги в сложных
условиях формирования новых взглядов и подходов к оценке исторического
развития. Но это еще не учебники нового поколения. Пройдут годы, прежде
чем они будут написаны и изданы.
Труднее создать учебник по второму периоду новейшей истории (1945-
1990 гг.). Этой работой активно занимается авторский коллектив МГУ, готовя¬
щий издание для студентов вузов, которые обучаются по специальности ’’исто¬
рия”. Что же касается подготовки учебника для пединститутов, то этот вопрос
пока остается открытым.
Необходимо стимулировать появление в ближайшие годы альтернативных
учебников, а также учебников и учебных пособий, разработанных в экспери¬
ментальном порядке на основе лекций по отдельным разделам новой и новей¬
шей истории. Нельзя согласиться с высказанным некоторыми учеными пред¬
ложением о замене второй части курса новейшей истории основами полито¬
логии. Нетрудно понять, что это разные курсы, каждый из которых имеет свой
предмет, задачи и функциональное назначение в системе высшего образования.
По нашему убеждению, учебники целесообразно создавать на базе рацио¬
нального сочетания проблемно-теоретического и страноведческого, формацион¬
ного и цивилизационного подходов, путем достижения разумного баланса в
освещении социально-экономических и историко-культурных аспектов. Это
позволит избежать перекосов в историческом образовании, поможет достигнуть
того, чтобы формирующееся историческое сознание молодого поколения было
свободно от стереотипов и односторонности. Необходимо показывать много¬
образие исторического процесса, возможность альтернативных путей развития,
давать аргументированное объяснение причин, обусловивших то или иное направ¬
ление движения общества.
Отойдя от трафаретов, которые десятилетиями доминировали в учебниках,
когда внимание студентов концентрировалось преимущественно на вопросах
социально-экономического развития и классовой борьбы, очень важно обратить¬
ся к эволюции образа жизни людей, их социально-психологическим установкам
и представлениям, обычаям, традициям и опыту. В поле зрения авторов учебников
должна быть не только история государства и деятельности государственных
учреждений, но и история общества, история народа, их место в развитии циви¬
лизации.
Учебники следует ’’населить” историческими личностями, рассказать об их роли
в жизни своих стран и во всемирной истории. Существенное значение имеет рас¬
смотрение деятельности политиков, оказавших негативное и тормозящее влияние
на общественное развитие.
Полезно шире применять сравнительно-исторический метод, выявляя, в част¬
ности, значение опыта революций прошлого для современности, соотношение
революции и реформы, историческую ответственность за социально-политический
выбор, сделанный народами на поворотных этапах развития. Весьма поучительна
конкретизация такого понятия, как прогресс в истории; необходим анализ его
содержания и направленности на разных этапах, путей его достижения, соотноше¬
ния цены прогресса и его результатов. В совокупности диалектический, взвешен¬
ный подход даст возможность выявить роль общечеловеческих интересов и цен¬
ностей, обогащение их новыми поколениями, развитие гуманистических тра¬
диций.
6
Центр тяжести в работе студента неуклонно перемещается из аудитории в
читальный зал библиотеки. Самостоятельная работа с источниками и литературой,
глубокое осмысление содержания лекций и прочитанных книг - главное звено в
подготовке будущего учителя истории. Архаично выглядят сегодня сетования
некоторых преподавателей на нехватку часов для лекций и практических занятий.
Жизнь показывает, что предела насыщению нет: ведь все темы, предусмотренные
программой, обеспечить лекциями и семинарами невозможно. Да в этом и нет
необходимости. Если уж ставить вопрос о дополнительном времени на преподава¬
ние новой и новейшей истории (а теперь право решать его принадлежит самим
педвузам), то эти часы следует отвести на руководство самостоятельной работой
студентов, собеседования по рефератам и научной литературе, изученной студен¬
тами, консультации, связанные с текущей работой, написанием курсовых и
дипломных сочинений.
Острой продолжает оставаться потребность в сборниках, содержащих подбор¬
ки документов и других исторических источников. Относительно благополучно
в этом смысле обстоит дело с новой историей, обеспеченной хрестоматиями.
Постепенно выходят в свет и документальные сборники. Этого нельзя, однако,
сказать о новейшей истории стран Европы и Америки. Хрестоматии не издавались
в течение 30 лет. Рассчитывать на их появление в ближайшем будущем не при¬
ходится. В частности, издательством ’’Просвещение” подготовка хрестоматии по
новейшей истории для педвузов на 1991—1995 гг. не запланирована. Иными слова¬
ми, положение останется прежним.
По нашему мнению, надо шире применять реферирование монографий и статей
по изучаемым темам, написание рефератов по избранным научным проблемам,
практиковать письменные ответы на зачетах и экзаменах. Эта мера повышает
ответственность студентов за отчетность по изученному разделу или всему курсу,
позволяет им систематизировать свои знания, обеспечивает логику и обоснован¬
ность суждений, формирует самостоятельное историческое мышление. Знания
- студентов в большей степени должны обогащаться за счет привлечения новей-
- ших научных данных, содержания дискуссий в исторической науке, публикаций
на страницах научной печати. Большим подспорьем в изучении новой и новей-
е- шей истории являются выпускаемые ИНИОН АН СССР реферативные журналы
> ’’Общественные науки в СССР” и ’’Общественные науки за рубежом” (серия
• ’’История”), реферативные сборники, научно-аналитические обзоры, текущие
^указатели литературы, ретроспективная библиографическая информация и различ-
а ные справочные издания.
* Все это, однако, не снимает с повестки дня вопроса о возобновлении издания
^'журнала ’’Исторический архив” для публикации документальных памятников и
их описаний.
11 Серьезную опасность представляет сегодня шараханье из одной крайности в
эдругую. Как известно, долгое время в изучении и оценке исторического разви-
эния господствовали догматизм, следование идеологическим схемам и стерео¬
типам, применение устаревших, зачастую прямолинейных и однозначных под-
- сходов, что вело к формированию ложных исторических представлений в созна¬
нии людей. Это, в свою очередь, оказывало серьезное влияние на их мышле¬
ние и социальное поведение.
[< Ныне процесс избавления от мифов прошлого и активный поиск историчес¬
кой правды сопровождаются не только усилением нигилистической тенденции
- ргульного очернительства истории Советского государства, но и перечеркива¬
нием многих страниц в истории других стран, в истории международного рабо-
। Него движения и международных отношений. Характерно, что эта тенденция
^агнетается не в результате изучения объективных и субъективных факторов,
социально-экономических и иных условий, всесторонней оценки исторических
реалий, а с помощью публицистических сочинений, в которых эмоции преоб-
7
падают над взвешенным анализом. Такого рода ’’произведения”, опубликован¬
ные в различных печатных органах, порою неизвестно кого представляющих,
нередко насыщены антикоммунизмом и антисоветизмом. Подобные публика¬
ции ничего общего не имеют с научной добросовестностью и объективностью.
Они дезориентируют читателя, создают превратное представление об историчес¬
ком прошлом и в итоге способствуют появлению новых догм и стереотипов.
Нет необходимости доказывать, что нигилизм, который может укрепиться в
умах студентов в ходе изучения прежде всего новейшей отечественной и зарубеж¬
ной истории, не в состоянии служить базой формирования исторического созна¬
ния будущих учителей.
Временное положение о государственном высшем учебном заведении в РСФСР,
утвержденное Советом Министров РСФСР 23 февраля 1991 г., гласит: ’’Высшее
учебное заведение воздерживается от любых видов и форм политической дея¬
тельности. Не допускается вмешательство любых политических партий в деятель¬
ность вузов. В них запрещается вести в учебное время пропаганду идей полити¬
ческих партий, религиозных организаций и общественных объединений”. В то же
время совершенно очевидно, что никто не вправе лишать преподавателей, студен¬
тов и аспирантов иметь свои идейные убеждения, участвовать в политической
жизни, состоять в той или иной партии, зарегистрированной в соответствии с
законом. На зачетах и экзаменах студент может высказать свое мнение, отличное
от позиции преподавателя или точки зрения, изложенной в учебнике. Это не осно¬
вание для снижения оценки, если, конечно, ответ студента убедительно аргумен¬
тирован и научно состоятелен.
Что касается нововведений в организации учебного процессц, то эффектив¬
ности обучения может содействовать изменение практики комплектования учеб¬
ных групп. В педвузах действует система наполнения учебных групп, аналогичная
школьной. Но разве в состоянии преподаватель дойти до каждого студента на
практических занятиях или семинарах, если в группе занимается 30—35 студентов?
Современные формы учебного процесса, связанные с раскрытием индивидуаль¬
ных качеств будущих учителей, могут с успехом применяться в группе из 12—15
студентов.
Существующая 4-балльная система оценки знаний абитуриентов при поступле¬
нии в вуз и студентов при сдаче ими экзаменов давно устарела. В условиях услож¬
нившейся дифференциации знаний она не позволяет с достаточной адекватностью
оценить степень подготовки по той или иной учебной дисциплине, не способ¬
ствует развитию здоровой состязательности в процессе обучения. Учитывая опыт
других стран, целесообразно, по нашему мнению, разработать и применить, перво¬
начально опробовав в экспериментальном порядке, 10-балльную шкалу оценки
знаний в вузе.
Распространившаяся в последние 10—15 лет практика подготовки учителей
по разным предметам нуждается в совершенствовании. Если при подготовке
учителей для сельских школ целесообразно сочетать обучение по специальности
’’история” с иностранным языком, с воспитательной работой, с начальной воен¬
ной подготовкой, то для городских школ готовить учителя-”многостаночника”
нецелесообразно: в проигрыше остается базовое историческое образование.
В итоге из стен педвуза выходит неполноценный учитель, не знающий как следует
ни истории, ни иностранного языка, ни методики воспитательной работы, но
имеющий право в соответствии с записью в дипломе преподавать в школе до трех
предметов.
Переход страны к рыночной экономике ставит перед высшей школой вопрос
о введении элементов хозрасчета. Помимо выполнения установленного республи¬
канскими органами образования плана приема институты могли бы создавать
дополнительные группы из первокурсников на компенсационной основе (пол¬
ностью или частично) из числа успешно сдавших вступительные экзамены, но не
8
набравших проходного балла. В процессе обучения неизбежен отсев за счет неради¬
вых и неуспевающих и перевод студентов из групп второго типа в группы пер¬
вого уровня. Такая практика оправдала бы себя, особенно в условиях ’’угасания”
системы официального распределения специалистов и отсутствия готовности
местных советов, областных, городских к тому, чтобы стать подлинными заказ¬
чиками кадров для своих регионов.
В педагогическом университете следует ввести специализацию студентов по
профилирующим историческим кафедрам. При этом придется отказаться от
не оправдавшей себя практики написания студенческих курсовых работ по раз¬
ным кафедрам. Систематические занятия студента на одной кафедре по избранной
теме при постоянном научном руководстве позволят ему подготовить и защитить
первый научный труд. При этом итоги защиты могут быть квалифицированы
как отвечающие требованиям, предъявляемым к степени бакалавра.
Существующие в педвузах нормативы, которыми регламентируются затраты
времени профессорско-преподавательского состава на различные виды учебных
занятий, в том числе на руководство самостоятельной работой студентов, давно
пришли в противоречие с реальностью. И тем не менее никто не решается из¬
менить этот застойный порядок, ставший реликтом косности и некомпетент¬
ности. А разве можно считать социально справедливыми нынешние границы
объема педагогических поручений профессорско-преподавательскому составу
вузов? Ни в какой другой стране мира преподаватели высшей школы так не
загружены учебной работой, как у нас, причем основная ее часть приходится
на аудиторные занятия. Действующая регламентация лишает многих преподава¬
телей педвузов реальной возможности систематически и плодотворно вести
научно-исследовательскую работу. Особенно это отражается на молодык специа¬
листах, вернувшихся по окончании целевой аспирантуры и защиты кандидат¬
ской диссертации в свои вузы.
Перелом может быть достигнут как в результате изменения действующих
коэффициентов и уменьшения количества студентов, приходящихся на одного
преподавателя, так и путем создания в ведущих педвузах проблемных, в том
числе хозрасчетных, лабораторий при профилирующих кафедрах. Это могут быть
вспомогательные подразделения со своими штатами, работающие по планам
кафедр и занимающиеся как программно-методическими разработками, так
и научными исследованиями, или самостоятельные образования или коллек¬
тивы, сочетающие оба статуса. К работе на хоздоговорной основе могут быть
привлечены профессора и преподаватели кафедр, которые по своим научным
и учебно-методическим данным способны внести существенный вклад в реше¬
ние новых задач. Не исключается возможность создания малых или совместных
предприятий, гуманитарных центров и других образований.
Высшая педагогическая школа ожидает серьезной помощи академической
науки в обновлении исторического образования. Провозглашенное Академией
наук СССР стремление покончить с изоляцией ее научно-исследовательских инсти¬
тутов от вузов на деле до сих пор не получило практической реализации, в част¬
ности в Отделении истории. Было бы целесообразно чаще проводить ’’круглые
столы”, дискуссии, обмены мнениями по актуальным (в том числе и спорным)
научным проблемам с участием профессорско-преподавательского состава веду¬
щих пединститутов страны, привлекать вузовских ученых-историков в качестве
авторов коллективных научных трудов АН СССР, участников комплексных
научных программ, членов проблемных научных советов.
В течение нескольких лет в кругах ученых и педагогов обсуждается вопрос
о создании Всесоюзного общества историков. Как известно, свои общества и ассо¬
циации имеют советские философы, социологи, политологи. Во многих странах
существуют национальные организации историков. Непонятно, кто и почему
тормозит консолидацию сил историков-исследователей и педагогов. Не проявля¬
9
ется ли в столь своеобразной форме желание определенных академических кругов
во что бы то ни стало сохранить за собой монополию на представительство от
имени всей советской исторической науки на международной арене?
По нашему мнению, организация общества историков могла бы способствовать
ликвидации существующей разобщенности ученых и направлению их коллектив¬
ных усилий на стимулирование научного творчества (особенно молодых специа¬
листов) и обновление исторического образования. Общество могло бы расширить
международные связи советских историков, обеспечить налаживание и развитие
эффективных контактов вузовских ученых СССР с университетскими историками
зарубежных стран.
В заключение хотелось бы обратиться к коллегам с призывом выразить свое от¬
ношение к идеям и предложениям, изложенным в статье.
10
© 1991 г.
в.к. ВО Л ков
НОВЫЕ ТЕНДЕНЦИИ В РАЗВИТИИ ИСТОРИЧЕСКОЙ МЫСЛИ
В СТРАНАХ ЦЕНТРАЛЬНОЙ И ЮГО-ВОСТОЧНОЙ ЕВРОПЫ
По мере отдаления от нас революционных событий 1989 г. в странах Цен¬
тральной и Юго-Восточной Европы все более наглядно проясняется их значение
как поистине исторической вехи не только в судьбах Европы, но и всего ми¬
ра 1. И тем не менее далеко еще не все осознали масштабы происшедшего
перелома, а также глубину перемен не только в политической, но и в духов¬
ной сфере. Эти перемены затронули все мировое сообщество. В самих же стра¬
нах региона (да и не только в них) сейчас идет коренная переоценка ценнос¬
тей, радикальное переосмысление теорий и концепций общественного разви¬
тия2. Несмотря на существенные различия в положении отдельных стран, там
повсеместно складывается новый моральный и интеллектуальный климат.
Изменения затронули все области гуманитарных знаний, но с особой силой
охватили философию, экономическую и историческую науки. В основе этих
изменений лежал выход на политическую арену новых общественно-политичес¬
ких сил. Каждая из них вносит в общественную жизнь свою иерархию ценностей,
свои представления о прошлом, настоящем и будущем своего народа и перспек¬
тивах развития человечества. Снятие ’’табу” с вопросов, которые раньше счита¬
лись запретными, и ликвидация цензуры позволили выплеснуться наружу огром¬
ной массе вопросов, проявиться различным взглядам и трактовкам.
В обстановке резких изменений в обществе и общественном сознании обраще¬
ние к истории стало одной из форм идейного отрицания предшествовавшего
периода господства тоталитарно-бюрократических режимов. Негативные оценки
ближайшего прошлого превратились в орудие политической борьбы, в инстру¬
мент воздействия на умонастроения широких масс. Но они не ограничиваются
лишь этим временем и распространяются на широкий круг исторических про¬
блем3. В результате складывается новая историографическая ситуация, причем
творцами ее выступают зачастую не профессиональные историки (большинство
их, особенно в первое время, либо заняли выжидательную позицию, либо просто
не успели еще провести новые исследования, получить новые результаты), а
политики и публицисты. Отсюда проистекает во многом прямолинейная связь
между политическими установками отдельных течений и лиц и трактовкой ими
1В советской научной периодике появились уже первые статьи, анализирующие значение
событий 1989 г. См.: Революционные изменения в странах Центральной и Юго-Восточной
Европы. Год 1989. - Советское славяноведение, 1990, № 3; Волков В.К. Революционные
преобразования в странах Центральной и Юго-Восточной Европы. - Вопросы истории, 1990,
№ 6; Шмералъ Я.Б. Восточная Европа: по ком звонит колокол? - Диалог, 1990, № 8; Муса¬
тов В.Л. Восточная Европа: процесс перемен. - Новая и новейшая история, 1991, № 2.
’Одной из попыток осмысления современных тенденций внутриполитического развития
рассматриваемых стран и вызываемых ими сдвигов в расстановке сил на мировой арене
стала проведенная в Москве 17-21 октября 1990 г. Институтом общественных наук при
ЦК КПСС международная теоретическая конференция ’’Преобразования в Восточной Европе:
взгляд слева”. Часть высказанных там мнений нашла отражение в статье: Мусатов В.Л. Восточ¬
ная Европа: взгляд на перемены. - Вопросы истории КПСС, 1990, № 11.
’Анализ этого явления и его корней см., например: Сирков Д. Политизация и истори¬
ческая истина. - Ново време, София, 1990, № 9.
11
исторических событий. Рупорами новых веяний стали главным образом сред¬
ства массовой информации, а не научные издания.
Все это придает многим публикациям часто односторонность и предвзятость
в толковании фактов, а то и просто откровенную политическую тенденциоз¬
ность. В результате возникает опасность создания новых историографических
мифов и стереотипов мышления, отличающихся от прежних лишь противополож¬
ным вектором. Питательной почвой для такой реакции была долголетняя прак¬
тика сокрытия официальной наукой ряда исторических фактов, замалчивание
целых исторических периодов, политических течений и немалого числа обществен¬
ных деятелей, не говоря уже о сознательных искажениях и фальсификациях,
вершившихся по указанию сверху.
Хотелось бы специально отметить, что новые тенденции возникают в ряде
восточноевропейских стран не на пустом месте. В некоторых из них они имеют
большую историю. В Польше, например, можно было уже давно говорить о суще¬
ствовании параллельной историографии, представленной разнообразными автора¬
ми ’’самиздата”, историками католического направления (общество ’’Пакс”),
исследователями, связанными с движением ’’Солидарность”, и мощным пластом
эмигрантской историографии, где действовали и продолжают существовать раз¬
личные направления и крупные исследовательские центры (Польский институт
искусства и науки в США, Институт им. Сикорского в Лондоне, Институт им. Пил¬
судского в Нью-Йорке и т.д.) со своими периодическими изданиями 4. Их труды
всегда были доступны польскому читателю, не говоря уже о специалистах. В по¬
следние же годы они фактически влились в общий поток польской исторической
мысли.
В Чехословакии после 1968 г. существенное развитие получила подпольная
историография, представленная рядом крупных исследователей, лишившихся
своих мест в научных учреждениях, но продолживших профессиональную дея¬
тельность, так сказать, на общественных началах 5. Немало видных историков
оказались в эмиграции и работали в западных научных центрах, а также получали
поддержку со стороны Чехословацкого общества искусств и наук в США, имею¬
щего свои периодические издания. Эти издания, равно как и отечественный ’’сам¬
издат”, широко распространялись в стране. После ’’бархатной революции” 1989 г.
вернувшиеся эмигранты, а также опальные историки развернули активную дея¬
тельность, многие из них заняли руководящие посты в академических инсти¬
тутах и университетах 6.
В Венгрии также существенное влияние имели эмигрантские научные центры,
некоторые из них существуют еще с довоенного времени, имеют солидные перио¬
дические издания. В последнее десятилетие получила распространение практика
создания кафедр унгаристики в западных университетах (например, в Гамбургс¬
ком и некоторых других университетах ФРГ, в Австрии, США и т.д.), где рабо¬
тают значительные группы венгерских историков. Естественно, что такие кон¬
такты воздействовали и на состояние научных исследований в стране, тем более
что в Венгрии (равно как и в Польше) не существовало такого жесткого идео¬
логического контроля, как в некоторых других странах. В последних такие явле¬
ния носили более эпизодический характер. Однако и их научная общественность,
4Горизонтов Л.Е. Польская история на Западе и в Советском Союзе: опыт сопоставитель¬
ного историографического обзора. - Советское славяноведение, 1991, № 1.
5 Некоторые из них сумели подготовить за минувшие годы крупные исследования. Часть
этих трудов появится в печати в скором времени. Однако значительное количество работ было
опубликовано в подцензурной печати. Среди прочего, регулярно выходил в свет солидный
’’самиздатовский” научный ежегодник ’’Historicke' studie” (Praha). Всего с 1977 г. вышло 22
его ротапринтных выпуска.
6Precan V. Demokraticka* obroda akademickeho zivota v soucasnem feskoslovensku. - Promeny,
1990, №4.
12
а также более широкие круги интеллигенции следили за развитием исследований
по истории своих стран, проводившихся на Западе, и нередко воспринимали
складывавшиеся там взгляды и выводы. Реакция же официальной историографии,
выступавшей с резкой критикой ’’буржуазных фальсификаций”, часто вызывала
противоположный результат, лишь приковывая к этим работам внимание обще¬
ственности. Все это так или иначе готовило почву для возникновения ситуации,
которая сложилась ныне.
Если перейти к более конкретным проявлениям перемен в исторической науке
стран Центральной и Юго-Восточной Европы, то необходимо учитывать, что мы
пока видим лишь первые контуры этих перемен. Прежде всего бросается в глаза,
что резко изменилось положение дел с архивами. Исследователям стали доступны
многие закрытые архивные фонды. Подчеркнем, что партийные архивы, ранее
наиболее труднодоступные для ученых, ныне в значительной части переданы
в их руки. Так обстоит дело в Польше, Чехословакии, Венгрии и Болгарии.
В этом же направлении начались изменения в Югославии и Румынии. Таким обра¬
зом, сейчас в руки историков попадает новый материал, особенно по периоду
после 1945 г., а также закрытые прежде материалы более раннего времени. Надо
думать, что новые исследования, опирающиеся на эти материалы, не заставят
себя ждать. Можно высказать предположение, что во вновь открытых архивах
будет много неожиданностей, и та ’’непредсказуемость истории”, о которой мы
знаем на собственном примере, проявится и в этих странах. Но это еще впереди.
Историкам всегда необходимо время для сбора материала и его осмысления,
прежде чем на его основе будут созданы новые фундаментальные труды.
Если говорить об общих переменах в исторической мысли и науке, то прежде
всего бросается в глаза массированная критика, скорее даже — атака на все то,
что до сих пор рассматривалось в качестве краеугольных принципов марксистско-
ленинской методологии исторического процесса. В первую очередь критике под¬
вергаются: 1) так называемый классовый подход, т.е. рассмотрение всех про¬
цессов сквозь призму учения об особой роли рабочего класса как могильщика
капитализма; 2) принцип партийности; 3) формационная теория с ее детерми¬
низмом исторического процесса и жесткой ’’пятичленной” схемой, которая офици¬
ально господствовала в предшествовавшие десятилетия. Короче, происходит то,
что можно назвать коренным методологическим переворотом. Сейчас в странах
Центральной и Юго-Восточной Европы такой же плюрализм методологий, как
и плюрализм мнений. Видимо, это нормальное явление для науки.
Повсеместное распространение в публицистике получило утверждение, что
марксистская теория и историография служили правящим коммунистическим
партиям как идейная легитимация их власти, как средство идеологического
контроля за всеми исследованиями 7. Критики марксистско-ленинской историо¬
графии отмечают, что она, во-первых, была призвана поставлять историческую
аргументацию и факты для обоснования существования коммунистических режи¬
мов. Под влиянием таких методологических установок происходил жесткий
отбор так называемых ’’актуальных” проблем, преобладали нацеленность на
изучение исторического процесса почти исключительно сквозь призму упрощенно
понимаемых социально-экономических факторов и классового анализа, гипер-
7 Острая критика официальной историографии раздается во всех странах. Укажем в качест¬
ве одного из примеров на опубликованную в Болгарии статью: Даскалов Р. Нашата историо¬
графия - вчера, днес, утре. - Литературен форум, София, 13.XII. 1990 (№ 50). В Румынии
сразу же после декабрьских событий 1989 г. небольшая группа историков, известных своей
позицией дистанцирования от режима Чаушеску и объединившихся в ’’Комитет свободных
историков Румынии”, обратилась к своим коллегам в стране и за рубежом со специальным
заявлением. В нем они, помимо прочего, заявляли о своей решимости не допускать впредь
такого положения, которое открывало бы возможность ’’использовать историю как идео¬
логическое оружие политического режима”. - Revista istorica, 1989,№ 12, р. 1107.
13
трестированное внимание к проявлениям классовой борьбы и оценок ее марк¬
систскими стереотипами, прославление революций и революционных потрясе¬
ний. Во-вторых, нигилистически относилась ко всем другим процессам, таким,
как цивилизационные завоевания, история религий, история культуры в широ¬
ком смысле слова и роль интеллигенции и т.д. В-третьих, особо идеологизи¬
рованный подход наблюдался по отношению к событиям и процессам пред¬
шествовавшего периода капиталистического развития стран Центральной и Юго-
Восточной Европы и их оценка с партийно-прагматических позиций, под углом
зрения неизбежности пролетарских революций и диктатуры пролетариата. В-чет¬
вертых, в упрек марксистско-ленинской историографии ставится крайняя аполо¬
гетика деятельности радикально-экстремистских групп и течений в рабочем дви¬
жении этих стран, а после прихода компартий к власти — апология коммунис¬
тических режимов, история которых изображалась как непрерывная цепь побед
и достижений. В-пятых, подчеркивается нигилистическое отношение к нацио¬
нальным ценностям и интересам, что проявлялось, в частности, в насаждении
просоветских, русофильских установок в трактовке ряда внешнеполитических
и исторических проблем, обратной стороной которых являлись где скрытые, а
где и открытые антизападные установки. Наконец, в-шестых, отмечается депер-
сонифицированное изображение исторического процесса. Человек как бы про¬
пал со страниц исторических исследований, а роль личности оказалась задвину¬
той на задний план и ограничена жесткими рамками проявления исторической
необходимости.
Одновременно с критикой методологических основ официальной историогра¬
фии (т.е. догматизированного марксизма) в печати констатируется заметное
падение профессионального уровня исторических исследований. Проблема подъ¬
ема профессионализма связывается с поисками новых методик исследования,
а также новых методологических подходов к историческому процессу. Разда¬
ются призывы глубже разобраться в достижениях западноевропейских и амери¬
канских исторических школ, опереться на научные завоевания современной по¬
литологии, социологии, социальной психологии. Заметен интерес к методологи¬
ческим и историософским трудам и идеям Грамши, Кроче, Маркузе и других
исследователей и мыслителей, для которых была характерна собственная интер¬
претация классического марксистского наследия1 применительно к истории8.
Перемены в подходе к истории отчетливо видны даже в смене государствен¬
ной символики, которая произошла во всех странах Центральной и Юго-Восточ¬
ной Европы. Она проявилась в устранении всех партийных знаков с государствен¬
ных символов, в массовом переименовании городов, улиц и площадей, носив¬
ших имена деятелей отечественного и мирового коммунистического движения,
а также в демонтаже памятников, им же посвященных. Везде были установлены
новые либо восстановлены старые государственные праздники взамен прежних {
революционно-партийных. Такая смена стала внешним проявлением радикаль¬
ного изменения исторических координат в общественном и политическом созна- I
нии. Вместе с тем она выявляет общую тенденцию происходящих сдвигов, закла- 1
дывает новую систему приоритетов в общественном сознании и исторических J
исследованиях.
Даты и смысл новых праздников весьма показательны. В Болгарии красным ?
календарным днем стало 3 марта - подписание Сан-Стефанского договора в
1878 г. и отменено празднование 9 сентября — установление власти Отечествен-
но го фронта в 1944 г.; в Румынии — 1 декабря, день объединения с Трансильва- н
нией и создания ’’Великой Румынии” в 1918 г., вместо 23 августа - дня сверже-я
8 Такой подход характерен, например, для статьи румынских историков Ф. Тэнэсеску и
П. Никицеля ’’История - куда?” - Tariasescu F., Nichitelea Р. Istoria, incotro? - Alternative,
1990, №19-20. m
14
ния диктатуры Антонеску в 1944 г.; в Чехословакии - 28 октября, когда была
провозглашена самостоятельность в 1918 г., вместо 9 мая - освобождения Праги
советскими войсками в 1945 г.; в Польше — И ноября, провозглашение независи¬
мости в 1918 г., вместо 22 июля - провозглашения власти Польского комитета
национального освобождения в 1944 г. В Венгрии национальными праздниками
стали 23 октября — дата начала будапештского восстания 1956 г., отмечаемая
как день народной революции и освободительной борьбы, а также 15 марта -
день революции 1848 г., фактически запрещенный еще при М. Ракоши нацио¬
нальный праздник, регулярно отмечавшийся до 1945 г. Таким образом, налицо
приоритет национально-государственных ценностей и отрицание революционно-
социалистического наследия.
На передний план исторической мысли, публицистики и историографии всех
стран Центральной и Юго-Восточной Европы вышли вопросы, связанные с исто¬
рией прихода коммунистов к власти и становлением тоталитарно-бюрократи¬
ческих режимов. Изучение этой проблематики идет в разных ракурсах. Привле¬
кают внимание, в частности, история компартий, их прохождение через школу
Коминтерна, который рассматривается как орудие внешнеполитической деятель¬
ности Советского правительства 9, ’’большевизация” компартий в 20—ЗО-е годы
и складывание тех кадров, которые потом пришли к власти 10. Вообще изучение
обстоятельств прихода компартий к власти становится сейчас одним из ключе¬
вых моментов развития исторической науки в рассматриваемых странах. Под
этим углом зрения освещается тактика коммунистических партий, взвешива¬
ется соотношение внутренних и внешних факторов в становлении новой власти 11.
Наибольшее распространение получила точка зрения, что в совокупности всех
факторов в этом процессе решающую роль сыграл фактор внешний, а именно —
присутствие советских войск и мощная поддержка коммунистов Советским
Союзом. При этом, однако, оговаривается, что власть — это такой товар, который
так или иначе должен был иметь местного покупателя. Короче говоря, в каж¬
дой из стран существовали определенные, в ряде случаев значительные общест¬
венно-политические силы, готовые воспринять эту внешнюю поддержку и став¬
шие проводниками и советского влияния, и строителями того общественного
строя, который был фактически слепком с советского образца.
Последующее развитие созданных режимов также находится в поле зрения
исторической науки 12. Сюда относятся все вопросы их возникновения и жизне¬
деятельности 13, история репрессивных органов и репрессивной политики 14
(включая показательные процессы-монстры конца 40-х - начала 50-х годов, орга¬
низовывавшиеся по образцу московских процессов 30-х годов и при участии
9 Pożar Р. Jugosloveni - zrtve stalinskih cistki: Dokumentalna kronika. Beograg, 1989; Cimek H.
Komnisci, Polska, Stalin 1918-1939. Białystok, 1990; Tanasescu F. Din culisele fostului PCR:
Komintern^si Romania. - Eco, 1990, №40-43.
lQNowaK G. O proces B. Bieruta i wspólników. Warszawa, 1989; Marie'Mc Deca komunizma.
Beograd, 1989; Цветков П. Димитров, Хитлер, Сталин. - Култура, София, 31.VIII. ]990;Frun2a V.
1st о ria stalinismului in Romania. Bucurejti, 1990. (Книга Виктора Фру нзэ, бывшего диссиден¬
та-эмигранта, первоначально вышла на Западе в 1984 г. под заголовком ’’История компартии
Румынии”).
11 Ису сов М. За някои съвремени оценки на най-новата история на България. - История и
обществознание, 1990, № 2; DemetrescuС. Pumnul lui Vi^insky. - Dreptatea, 2.VIII.1990; Kap¬
lan К, Pravda о Ceskosloven&u. 1945-1948. Praha, 1990.
12 Особым размахом выделяется в этом ряду историософский труд чешского философа
Ивана Свитака, выполненный в 80-е годы в эмиграции. - Svitak f. The Unbearable Burden of
History. The Sovietization of Czechoslovakia. V. I. From Munich to Yalta; V. 2. Prague Spring
Revisited; V. 3. The Era of Ab normalization. Praha, 1990.
13 The Stalinist Model in Hungary. Ed. by F. Glatz. - Etudes historiąues hongroises, 1990, № 6.
Цветков Ж. Терористичната вълна 1946. - Земя и прогрес, 1990, № 7, 8, 9; Никола Пет-
ков. След 42 години - опит за портрет. София, 1990; Neagu С. Sub cupola securitami. - Zig-zag
magazin, 1990, № 36-37.
15
бериевских ’’консультантов”15), проблемы функционирования СЭВ, ОВД, меж¬
партийного сотрудничества и т.д.
Значительное внимание уделяется изучению внутриполитических кризисов в
отдельных странах и системных конфликтов внутри социалистического содру¬
жества.
События, связанные с разрывом СССР и других социалистических стран с Юго¬
славией в 1948 г. и последующим затяжным конфликтом, до последнего времени
вызывали острый интерес среди югославской общественности, широко освеща¬
лись в популярных изданиях 16. Сейчас, в ходе набирающего силу процесса ”дети-
тоизации”, эта проблема, пожалуй, постепенно перестает играть прежнюю полити¬
ческую роль, что создает большие возможности для перехода к научным иссле¬
дованиям профессиональных историков. Однако пока серьезных трудов по этой
проблеме в югославской историографии нет. Книги, выходившие в последние
годы, по-прежнему представляли собой историческую публицистику 17. Но собст¬
венно научные работы, насколько можно судить, уже на подходе, и здесь, оче¬
видно, можно ожидать немало нового. Пока же идут яростные дискуссии относи¬
тельно роли тех или иных деятелей, связанных с конфликтом 1948 г., в частности
по поводу А. Хебранга, обвиненного тогда в Югославии во враждебной деятель¬
ности, а ныне рассматриваемого рядом авторов в качестве невинной жертвы 18.
История других кризисов в социалистических странах играет по-прежнему
важную роль в политической жизни. В этом ряду выделяются венгерские события
1956 г. и события в Чехословакии 1968 г.
За последние два-три года, особенно после рассмотрения в начале 1989 г. Плену¬
мом ЦК ВСРП итогов работы специальной исторической комиссии по анализу и
оценке результатов 40-летнего пути социалистического развития страны (вклю¬
чая события 1956 г., которые Пленум оценил как народное восстание), в Венгрии
прошла волна посвященных 1956 г. книжных и журнальных публикаций, появил¬
ся ряд документальных изданий, воспоминаний и т.д.19 * Открытие архивов при¬
водит к появлению все новых материалов. Растет и число научных исследований,
ряд которых посвящен Имре Надю 2°. В Брюсселе открыт и уже три-четыре года
15 Интерес к этим процессам никогда не угасал, но свободно писать о них могли в преж¬
ние времена только эмигранты. За минувшие годы появилось много работ как об отдельных
процессах, так и всей их совокупности. См., например: Hodos G.H. Show Trials. Stalinist Purges
in Eastern Europe 1948-1954. New York, etc., 1987. Также в эмиграции была написана осно¬
ванная на архивных материалах, собранных еще в 1968 г. в Чехословакии комиссией Пиллера
по расследованию политических процессов 40-х годов, книга о последнем процессе этой серии -
против Р. Сланского. - Kaplan К, The Report on the Murder of the General Secretary. Ohio State
University press, 1990. Ряд серьезных исследований о так называемом правонационалистичес¬
ком уклоне и деле В. Гомулки создали польские исследователи. Например: Werblan A. Włady-
sław Gomułka, Sekretarz Generalny PPR. Warszawa, 1988; Syzdek E., Syzdek B. Dylematy Włady¬
sława Gomułki Warszawa, 1988. В конце 1990 г. в Болгарии появилась первая основанная на
документах книга о процессе над Т. Костовым: Исусов М. Последната година на живот на
Трайчо Костов. София, 1990.
16 Например, большой резонанс получила серия материалов на эту тему, помещенных в
конце 1989 - начале 1990 г. в известном белградском еженедельнике ’’НИН” (№№ 2032-
2045).
17Markovic D., Krzavac S. Zavera Informbgoa. Beograd, 1987; Nikolic M. Informbiro, k. 1-2.
Zagreb, 1989. , ,y у v
Ivankovic-Vonta Zo Hebrang. Zagreb, 1988; Mihajlovic-Sil]a Ż. Hebrang; izdajnik ili zrtva
politićke igre. Beograd, 1989; см. также полемику об этом в популярном загребском ежене¬
дельнике ’’Данае” в конце 1988 - начале 1989 гг.: Milatovic М, Slucąj Hebrang. - Danas, №№355-
363; Ivankovic Z. Slucaj Hebrang. - Danas, №№ 364-372.
19Kopacsi S. Eletfogytiglan. Budapest, 1989; Ómolnar M. 12 nap, amely... Budapest, 1989;
Sziics M. Ezredes voltam 1956-ban. Budapest, 1989; Aczel T., Meray T. Tisztivo vihar. Szegeb, 1989;
Gosztonyi P. Foltamadott a tenger... 1956. Budapest, 1989; Berki M. Hadsereg vezet/s nelkiil 1956.
Budapest, 1989; 1956 sajtója. Oktober 23. - November 4. Valogatas. Budapest, 1989.
30 Tobias X In memoriam Nagy Imre. Budapest, 1989; Nagy Imre-vonal. Budapest, 1989;Afenzy T.
Nagy Imre: elete es halala. Budapest, 1989.
16
действует на общественных началах Институт Имре Надя, ставящий целью сбор
документов и изучение жизни и деятельности этого политического деятеля.
Осенью 1990 г. в Будапеште состоялся II Всемирный конгресс историков-
унгаристов, на котором почти половина докладов и сообщений была посвящена
событиям 1956 г. В настоящее время участниками событий создано ’’Объеди¬
нение 1956 г.”, которое является одним из основных координаторов работ по
этой проблеме. Формируется при Президиуме Венгерской Академии наук незави¬
симый исследовательский центр по изучению событий 1956 г. Кроме того, суще¬
ствующий ’’Фонд 1956 г.” учредил специальную премию за лучшую работу в
этой области. Можно прогнозировать появление в ближайшие годы фундаменталь¬
ных научных трудов. По признанию самих венгерских историков, общественно-
политическое звучание этой проблематики сейчас существенно снизилось. Однако
несомненно, что она сохранит и впредь свою актуальность как объект истори¬
ческого исследования.
Сходное положение и с изучением событий 1968 г. в Чехословакии. Созданная
решением чехословацкого правительства Правительственная комиссия по анализу
событий 1967—1970 гг. приступила к работе с января 1990 г. под руководством
проф. В. Менцла. За истекший год она собрала огромное количество документов
из архивов Чехословакии, Венгрии, Польши, Болгарии и бывшей ГДР. Единствен¬
ной страной, которая не предоставила в распоряжение комиссии ни одного доку¬
мента, остается СССР, хотя в минувшем году представители комиссии дважды
посетили Москву, В настоящее время объем собранных ею материалов перво¬
степенной важности превышает 50 тыс. страниц, записано также более 150 ин¬
тервью с наиболее активными участниками событий. У комиссии имеется дого¬
воренность с Институтом современной истории в. Праге о последующей публи¬
кации этих документов в четырех томах 21.
Летом 1991 г. комиссия должна представить правительству Чехословакии
научный доклад, который, видимо, будет затем опубликован. На декабрь
1991 г. планируется проведение в Праге представительной международной науч¬
ной конференции по этой проблеме. Предполагается, что вслед за тем все
собранные комиссией документы будут предоставлены в распоряжение истори¬
ков. Но это в будущем, хотя и в близком. Между тем в Чехословакии про¬
должают выходить книги и материалы, освещающие события того времени.
Заметным явлением стало, например, переиздание знаменитой ’’Черной книги”,
появившейся в Праге в конце 1968 г. и привлекшей к себе тогда внимание
всей мировой общественности. Сейчас она вышла массовым тиражом под преж¬
ним названием — ’’Семь пражских дней. 21-27 августа 1968 г.”22 23 Негаснущий
интерес к этой проблематике подтверждается и публикацией ряда новых иссле¬
дований 2 3.
Исследование общей картины функционирования тоталитарно-бюрократичес¬
21 В последнее время чехословацкая печать уделяет большое внимание работе комиссии.
В начале февраля 1991 г. влиятельная независимая газета ’’Лидове новины” опубликовала
беседу с ученым секретарем комиссии М. Бартой, в которой показывалось, что дают новые
документы для раскрытия закулисной стороны событий 1968 г. и механизма принятия поли¬
тических решений о военной акции пяти стран (с некоторыми сокращениями текст беседы
был опубликован в советской прессе. - Как готовилось вторжение в Чехословакию. Новые
документы о событиях 1968 года. - Известия, 11.11.1991). Одновременно началась публика¬
ция наиболее крупных документов. В той же газете ’’Лидове новины” были опубликованы
обширные протоколы заседания представителей пяти стран (Брежнев, Косыгин, Подгорный,
Гомулка, Ульбрихт, Аксен, Кадар, Эрдели, Живков), состоявшегося в Москве 8 мая 1968 г.
(Lidove noviny, 20, 21.11.1991), и заседания представителей тех же пяти стран в Москве 24-
26 августа 1968 г. (Lidove'noviny, 8.II. 1991). Появились отдельные выборочные публикации
и в советских средствах массовой информации (см.: Правда, 18.11.1991; Огонек, 1991, № 10).
22Sedem prazskych^dnu. 21.-27. srpen 1968. Dokumentace. Praha, 1990.
23 Bencik A., Domansky J, 21. srpen 1968. Praha, 1990.
17
ких режимов дополняется изучением факторов, приведших к революционным
выступлениям народных масс 1989 г., а также хода самих этих выступлений и
последовавших за ними радикальных перемен (пока что преимущественно на
уровне хроникального изложения событий)24 25. Кардинальный вывод, к которо¬
му подводят вышедшие работы и который прямо формулируется в публицистике,
сводится к тому, что социалистическая система доказала свою неспособность
обеспечить ни более высокий уровень эффективности производства, ни соци¬
альную справедливость и поэтому не имеет права на существование в совре¬
менном мире. Все эти проблемы стоят не только в центре исторических исследо¬
ваний, но и в центре политической борьбы.
Примечательной чертой последнего времени стало появление книг, статей и
интервью ряда бывших руководящих деятелей коммунистических партий и
правительств восточноевропейских стран, дающих свое видение кризисного раз¬
вития в этих странах вообще и хода событий 1989 г. в частности. Для большин¬
ства из них характерно признание невозможности сохранения прежних поряд¬
ков, констатация факта невосполнимой потери времени при попытках проведе¬
ния внутренних реформ с целью создания ’’коммунизма с человеческим лицом”,
утраты доверия не только многих слоев населения, но и значительной части рядо¬
вых членов партий. Несомненный интерес представляет трактовка позиции совет¬
ского руководства в конце 80-х годов, отказавшегося действовать в духе 1968 г.,
а также мотивы, побудившие правящие круги этих стран воздержаться от при-
менения силы против вышедших на улицы народных масс .
Чрезвычайно большое внимание историками уделяется периоду до 1945 г.
Здесь интерес концентрируется на проблемах образования системы независимых
государств в 1918 г. (Польша, Чехословакия, Венгрия, Югославия). В румын¬
ской, венгерской и болгарской историографии продолжают сохранять злобо¬
дневность вопросы версальского мирного урегулирования, с которыми связыва¬
ются современные национальные проблемы соответствующих народов. Эти две
проблемы (образование государств и версальское мирное урегулирование) тесно)
переплетены между собой и в каждой стране имеют свои особенности.
В румынской историографии продолжается прославление образования в 1918 г.
’’Великой Румынии”26, которая характеризуется как ’’унитарное национальное
государство”, приведшее к ’’полному национальному единству”, хотя новое
34 Примером может служить ’’Белая книга” (сделанная по образу и подобию ’’Чернов
книги”) в Чехословакии: Deset prazskych dnu (17.-27. listopad 1989). Dokumentace. Praha,
1990. Для характеристики оппозиционного и диссидентского движения в Чехословакии
интерес представляют: Charta 77. 1977-1989. Od mordlni k demokraticke revoluci. Doku¬
mentace. Usp. V. Precan. Scheinfeld-Bratislava, 1990; Vladislav J., Precan V. Horky leden 1989 v
£eskoslovensku. Praha, 1990.
25 В этом ряду выделяются книги: Krenz Е. Wenn Mauern fallen. Die Fried liche Revolu¬
tion: Vorgeschichte - Ablauf - Auswirkungen. Wien, 1990; Rakowski M.F. Jak to <sie staloq
Warszawa, 1991; сюда же можно отнести и интервью (’’исповедь”) Я. Седлака, многолет¬
него советника бывшего чехословацкого премьера Л. Штроугала, которое под заголовком
”Мы хотели возвращения к периоду 1947 года” было опубликовано в прессе (Lidove по-
viny, 24.1.1991). Судя по некоторым сообщениям печати, с целью самооправдания собира¬
ются выступить с мемуарами или другими материалами такие бывшие руководители, как
Э. Хонеккер, Т. Живков, В. Биляк, Г. Гусак. Следует отметить также нашумевшую книгу
Т. Тораньской, содержащую интервью с рядом польских деятелей, занимавших руководя¬
щие посты в более ранний период - в 40-50-х годах: Toranska T. Oni. Warszawa, 1990
(первоначально книга вышла в Лондоне в 1985 г.). Большим читательским успехом поль¬
зуется в Польше книга воспоминаний Э.Терека: Gierek Е. Przerwana dekada. Warszawa, 1990.
26 Трактовка событий 1918 г. как воплощения национальных идеалов приобрела закон¬
ченный характер в течение 70-80-х годов и не изменилась в последнее время. В наиболее
полном виде она отражена в двухтомном труде Ш. Паску: Pascug. Faurirea statului national
unitar rom^n. 1918. Bucurqsti, 1983. Недавно его сокращенная версия была издана на анг¬
лийском языке: Pascug. The Making of the Romanian Unitary National State 1918. Bucu-’
re^ti, 1989.
18
государство нельзя было назвать однонациональным, поскольку национальные
меньшинства составляли более четверти его населения. В связи с официальным
празднованием 1 декабря 1990 г. дня образования ’’Великой Румынии” наблю¬
дался существенный всплеск числа публикаций, посвященных Бессарабии. После
юбилейных торжеств эта волна не спала, и сейчас в румынской прессе, особенно
в оппозиционной, все более откровенно ставятся и обсуждаются проблемы ’’исто¬
рического права Румынии на Бессарабию”, причем дело доходит даже до дискус¬
сий относительно перспектив ее ’’возвращения”.
Для более глубокой оценки данного явления будет полезно сопоставить его
с проводившимися в Румынии широкими мероприятиями в связи с 50-летием
Венского арбитража (30 августа 1940 г.), когда в результате диктата фашистских
держав часть Трансильвании была передана Венгрии27. По этому поводу были
проведены особое заседание парламента, а также специальная сессия Румынской
Академии наук, лейтмотивом которых была констатация, что в конечном счете
’’историческая правда восторжествовала” и северная часть Трансильвании в конце
второй мировой войны была возвращена Румынии. Нетрудно заметить неразрыв¬
ную связку этих проблем в прошлом (1918 г. и 1940 г.) и настоящем.
В Болгарии не стихает интерес к проблемам истории Нейиского мирного до¬
говора 1919 г. и территориальных потерь страны в результате поражений во вто¬
рой балканской и первой мировой войнах. Эталонным для утвердившихся в
болгарской историографии взглядов на этот вопрос остается опубликованный
еще в 1984 г. труд академика X. Христова 28. В ряде работ, вышедших в послед¬
ние годы, рассматриваются отдельные территориальные проблемы 29. Как извест¬
но, только Южная Добруджа была возвращена Болгарии в результате соглаше¬
ния с Румынией, заключенного в Крайове 7 сентября 1940 г., что было признано
и Парижским мирным договором 1947 г. Остальные территориальные утраты
(Западная Фракия, пограничные области с Югославией), а также македонский
вопрос никогда не теряли для болгарских историков актуальности. После рево¬
люционных событий 1989 г. эти вопросы стали открыто обсуждаться в научной
и периодической печати 30. Авторы публикаций, подчеркивая то, что они харак¬
теризуют как историческую несправедливость, обращают внимание не только на
политические и экономические, но и на социально-психологические последствия
указанных утрат. Последний аспект проявился, в частности, в упреках отдель¬
ных авторов в адрес Советского Союза, который, по их мнению, несет свою долю
ответственности за неудовлетворительное для Болгарии решение территориаль¬
ных проблем. Однако эти упреки встречают возражения ряда профессиональных
историков, выдвигающих серьезные аргументы 31.
Д венгерской историографии еще с начала 80-х годов прочно утвердилось
не только отрицательное отношение к Трианонскому мирному договору 1920 г.
(такая оценка существовала и прежде), но и взгляд на Парижский мирный до¬
говор 1947 г. как на международный акт, закрепивший наиболее отрицательные
чеэды первого и даже усугубивший их. Снятие в последние годы ’’табу” с откры¬
наибольшей полнотой румынская точка зрения на это событие была изложена еще
до событий 1989 г. (и с тех пор не менялась) в книге: Matichescu О. The Logic of History
agairtst the Vienna Diktat. Bucure^ti, 1988.
™ Христов X. България, Балканите и мирьт 1919. София, 1984.
Трифонов С. Антантата в Тракия 1919-1920. София, 1989; КузмановаА. От Ньой до
Крайова. Въпросът за Южна Добруджа в между на родните отношения (1919-1940). София,
198#
3*Анчев С. Българската комунистическа партия и добруджанският въпрос (1919-
1923^.). - Исторически преглед, 1990, № 6; Манчев К., Гудева М. Западните покрайнини в
бългйро-югославските отношения (1919-1920 г.). - Исторически преглед, 1990, № 7; Анге¬
лов Акция за демографско преброяване на населението в Пиринския край (25-31 де-
кемЙ^и 1946 г.). - Исторически преглед, 1990, № 8.
31 Сирков Д. Всичко ли беше в рьцете на Сталин? - Дума, 8. II. 1991.
19
того обсуждения этих вопросов привело к появлению новых трудов, в которых
проводится линия исторической преемственности между развитием событий в
разные периоды времени.
В вышедшем в 1989 г. сборнике ’’Повороты судьбы” наряду с документами,
освещающими Соглашение 1867 г., утвердившее дуализм в Австро-Венгрии,
впервые за послевоенные годы были опубликованы на венгерском языке пол¬
ные тексты Трианонского и Парижского мирных договоров 32. В центре внима¬
ния исследователей оказался национальный вопрос и положение венгерских нац¬
меньшинств в сопредельных государствах. Наибольшее количество публикаций
касается Трансильвании. Среди новых трудов — двухтомный сборник докумен¬
тов и материалов под заголовком ’’Пора великих надежд. Трансильванская демо¬
кратия, 1944-1948”, сборник исследований ”70 лет. История венгров в Румы¬
нии, 1919-1989”, а также переиздание книги Э. Байчи-Жилинского ’’Трансильва¬
ния. Прошлое и будущее”, вышедшей в Швейцарии в 1944 г. на английском
языке 33.
Для общественного мнения страны жгучую актуальность продолжают сохра¬
нять вопросы, связанные с распадом в 1918 г. Австро-Венгерской империи, образо¬
ванием самостоятельных государств рядом прежде входивших в нее народов, при¬
чинами их антивенгерской настроенности. Именно этими мотивами было обуслов¬
лено репринтное переиздание томившихся ранее в спецхранах трудов венгер¬
ских историков, написанных до второй мировой войны. Среди них следует
отметить вышедшие в 1990 г. семитомный труд Б. Хомана и Д. Секфю ’’Венгер¬
ская история” и книгу Д. Секфю о ’’поколении реформаторов” под названием
”Три поколения”34. Их переиздание показывает, что нынешнее поколение вол¬
нуют те же проблемы, которые стояли перед их отцами и даже дедами.
История властно вторгается в сегодняшний день и в других странах. В Юго¬
славии, где уже ряд лет остро стоит вопрос о единстве государства, она обретает
даже футурологические черты. Проблема ставится так: ’’первая Югославия”,
созданная в 1918 г., потерпела крах; ’’вторая”, титовская Югославия, также
обанкротилась. Удастся ли создать ’’третью Югославию”, которая в той или иной
форме сохранит геополитические очертания страны? Политические установки
нынешнего дня оказывают мощное воздействие на трактовку минувших собы¬
тий. Под этим углом зрения рассматриваются многие проблемы создания еди¬
ного югославского государства в 1918 г. 35, равно как и рождение новой Юго¬
славии в годы второй мировой войны в результате победы народно-освободи¬
тельной борьбы 3 6.
32Sorsfordulok> Kiegyczes 1867 - Trianon 1920 - Parizs 1947. Budapest, 1989.
33 A nagy remenyek kora. Erdelyi demokracia, 1944-1948. 1-2 kot. Budapest, 1990; Het¬
ven ev. A romaniai magyarsag tortenete 1919-1989. Budapest, 1990; Bajcsy-Zsilinszky E. Erdlely.
Budapest, 1990 (английский оригинал: Bajcsy-Zsilinszky E. TranssyIvania. Past and Future. Gene¬
va, 1944). В принципе эти исследования продолжили линию, начатую изданием в 1986 г.
трехтомного труда ’’История Трансильвании” (Erdely tortenete. 1-3 kot. Budapest, 1986),
который встретил в Румынии самую резкую критику и отрицательные отзывы. Аналогич¬
ной была реакция румынской стороны и на последние труды.
34Homan В,, Szekfil G. Magyar tortenet. 1-7. kot. Budapest, 1990; Szekfii G, A harom nemze-
dek. Budapest, 1990.
35Србща 1918. године и стваран>е ]угословенске државе (Научни скуп, 1988, Београд).
Исторщски институт. - Зборник радова, кн». 7. Београд, 1989.
* 36 В наблюдающейся переоценке событий 1941-1945 гг. особую роль сыграла вышедшая
еще в 1985 г. двухтомная монография В. Джуретича ’’Союзники и югославская военная
драма”. - Djuretic V. Saveznici i jugoslovenska ratna drama, knj. 1-2. Beograd, 1985. Книга
была затем запрещена и переиздавалась на Западе. Ныне она фактически получила все пра¬
ва гражданства среди существующих и сталкивающихся друг с другом течений югославс¬
кой историографии и исторической мысли, представляя в национальном плане сербскую
сторону.
20
Как видно из сказанного выше, национальная окраска в освещении событий
прошлого не только не утрачивает своей интенсивности, но и продолжает набирать
силу. Отмечается заметный рост национальных противоречий в странах Централь¬
ной и Юго-Восточной Европы, в отношениях между всеми соседствующими стра¬
нами, и в особенности внутри многонациональных государств, происходит реани¬
мация прежних конфликтных зон, существовавших в период между двумя миро¬
выми войнами. Это наглядно проявилось, в частности, на первом в своем роде
за весь послевоенный период Конгрессе национальных меньшинств в Европе,
который состоялся в начале октября 1990 г. в австрийском городке Филлах в
Каринтии. Собравшиеся на нем эксперты из 18 стран сошлись во мнении, что
тесное переплетение социально-политических и национально-этнических проблем
во всем регионе Центральной и Юго-Восточной Европы создает такую взрыво¬
опасную смесь, которая может быть чревата кровавыми конфликтами и воору¬
женными столкновениями. Как наиболее опасное характеризовалось положение
в Югославии вообще и ситуация в Косово с его значительным албанским населе¬
нием в особенности. Всеобщую поддержку на конгрессе получил тезис венгер¬
ского эксперта Л. Лабоди, по мнению которого ’’проблемы меньшинств не долж¬
ны превращаться в вопросы о границах”37. Конгресс лишний раз подчеркнул,
с каким ’’горячим” материалом приходится иметь дело историкам, изучающим
прошлое стран Центральной и Юго-Восточной Европы, где минувшие события
неразрывно связаны с текущей политикой.
Новые проблемы, созданные политическими ошибками командно-бюрократи¬
ческих режимов, возникают и там, где их прежде не было. Такую проблему поро¬
дила позиция живковского руководства в Болгарии в середине 80-х годов по
отношению к турецкому национальному меньшинству. Официально они были
объявлены ’’потурченцами”, т.е. болгарами, принявшими мусульманство, и
была поставлена задача ”восстановления” ими болгарских имен38. В конце
80-х годов под давлением властей значительная часть мусульманского населе¬
ния (несколько сотен тысяч человек) покинула страну и переселилась в Турцию.
После революционных событий в ноябре 1989 г. большинство их вернулось
из этой, по терминологии болгарской печати, принудительной ’’экскурсии”.
Ныне восстановлены и национальные права, и имена мусульманского населе¬
ния страны. Но такой ’’эксперимент” не прошел бесследно: он придал новые
черты болгарскому национальному вопросу 39. Помимо политических, он породил
и актуализировал ряд проблем болгарской этнической и этнокультурной исто¬
рии40. Они также ныне стали объектом пристального внимания как ученых41,
так и широкой общественности.
Довольно неожиданно приобрел актуальность вопрос о необходимости заново
проанализировать роль института монархии в тех странах, где он существовал
(Болгария, Румыния, Югославия). Происходит, например, заметная переоценка
в позитивную сторону роли и черт личности царя Бориса в истории Болгарии,
публикуются обширные интервью с наследником престола Симеоном, который
37Софийские новости, №42, 18-24.Х.1990. (’’Конгресс по вопросам меньшинств в Евро¬
пе : где пахнет порохом?”).
38 ’’Научное” обоснование этого политического курса дано в книге ’’Страницы болгарс¬
кой истории. Очерк об исламизации болгар и национально-возродительном процессе”, вы¬
шедшей под редакцией академика X. Христова. (София, 1989).
39Димитров С. ’’Екскурзиите” в Турция: отговорносги и последици. - Отечествен фронт,
23. V. 1990.
40Кръгла маса по българския национален въпрос. - Исторически преглед, 1990, № 6;
См. также: Българският национален въпрос. Библиографски указател. София, 1991.
41 Реальная картина распространения ислама в западной части Балканского полуострова
раскрывается, в частности, в книге: Желязкова А. Разпространение на исляма в западнобалкан-
ските земи под османска власт. XV-XVIII век. София, 1990.
21
проживает в Мадриде 42. По новому и в благожелательном ключе оценивается
также роль короля Михая в событиях в Румынии начиная с августа 1944 г.
Характерен и пересмотр оценок истории Габсбургской монархии (в этом плане
показательно появление в Праге католического историко-политического журнала
’’Срединная Европа”). Само внимание к проблемам монархии и появление пусть
даже небольших промонархических течений являются свидетельством определен¬
ных сдвигов в общественном мнении стран региона.
Большой разнобой в суждениях при повышенном внимании к истории полити¬
ческой системы и ее внутренней и внешней политики в период между двумя
мировыми войнами наблюдается во всех странах Центральной и Юго-Восточной
Европы. Пересматривается характер хортизма в Венгрии и режима ’’санации”
в Польше, болгарского так называемого ’’беспартийного режима” в 1934—
1944 гг.43 44.В румынской историографии, сохраняющей в подходе к проблеме
национальных интересов и национального государства многие установки еще
чаушесковского периода, изменилась оценка таких исторических деятелей,
как король Кароль и особенно маршал Антонеску, который со страниц ряда
публикаций выступает ныне чуть ли не как национальный герой -. Заметно
возрос интерес к таким историческим личностям, как Пилсудский в Польше,
Масарик в Чехословакии, адмирал Хорти в Венгрии45, король Александр,
к другим государственным деятелям — их современникам. Создаются на обще¬
ственных либо партийно-политических началах группы по исследованию их
деятельности. В Праге организован центр по изучению масарикизма, в Румы¬
нии создано общество имени И. Антонеску. В марте 1991 г. в Бухаресте под
эгидой Румынской Академии наук был учрежден ”Европейский фонд имени
Н. Титулеску”, который наряду с изучением жизни и деятельности этого румын¬
ского дипломата будет содействовать исследованиям, способствующим разви¬
тию процессов европейского единства.
В Словакии получил острое политическое звучание вопрос об оценке дея¬
тельности Й. Тисо, главы марионеточного Словацкого государства в годы вто¬
рой мировой войны, казненного в 1947 г. по приговору народного суда. Летом
1990 г. Президиум Словацкого Национального Совета решил создать независи¬
мую комиссию историков, политологов и юристов и возложил на нее задачу
’’комплексно оценить всю проблематику истории Словакии и Центральной
Европы в 1939—1945 гг. и глубже осветить противоречивую роль д-ра Тисо
в этот период”. Создание такой комиссии преследовало цель не допустить
использования исторических фактов и их произвольных трактовок для деста¬
билизации обстановки в Словакии46. Однако имя Тисо стало знаменем сепара¬
тистских элементов, выступающих за суверенитет и независимость Словакии
вплоть до ее отделения. Это с особой силой проявилось во время демонстрации
в Братиславе 14 марта 1991 г., приуроченной к 52-й годовщине провозглашения
42 Так, в Болгарии опубликована первая часть большого исследования о правлении царя
Бориса. - Йовков И. Хроника на едко царуване. Първа част (1918-1930). София, 198*9.
См. также: АБВ. Информационен седмичник за книгата. № 51, 18.XII. 1990; № 52, 25.XII. 1990.
В Болгарии даже создано ’’Общество друзей Симеона Кобург-Готского”, хотя и немногочис¬
ленное по составу.
43 См., например, дискуссионную статью : Мичев В. Политическата система на България
от 9 юни 1923 г. до 9 септември 1944 г. - Исторически преглед, 1990, № 9.
44В этом отношении чрезвычайно показательно появление двухтомного труда Г. Бузату
’’Маршал Антонеску перед лицом истории”, в предисловии к которому автор открыто ставит
задач^его реабилитации как борца ”за освобождение Родины”. - Buzatu Gh. Mare^alul Anto¬
nescu m fa^a istoriei, v. I-II. Jagi, 1990.
45B Чехословакии вышел первый том крупного труда о Масарике: Opat J. T.G. Masa¬
ryk - politik a filozof. 1880-1895. Praha, 1990. Помимо нескольких книг о Хорти опубликова¬
ны его мемуары, ранее изданные на Западе: Horthy М. Emlekirataim. Budapest, 1990.
46Cas, Bratislava, 18.VI1.1990.
22
под гитлеровской режиссурой ’’Словацкого государства”. Если идея проведе¬
ния референдума о судьбе Чехо-Словацкой федерации будет реализована,
все упомянутые выше исторические проблемы окажутся в центре политической
борьбы.
Одновременно происходит пересмотр отношения к личности А. Глинки —
основателя Словацкой народной партии (партии консервативно-католического
направления). В июле 1990 г. вспыхнула полемика между чешской прессой, где
была предпринята попытка поставить знак равенства межцу именами Тисо и
Глинки, и словацкой печатью, резко отвергшей правомерность такого срав¬
нения 47. В серии статей известного словацкого историка Л. Деака была показана
роль А. Глинки в создании чехо-словацкого государства, в частности его актив¬
ное участие в создании и подписании Мартинской декларации 30 октября 1918 г.,
оформившей государственное единство двух народов. Отмечая неудачу после¬
дующих усилий Глинки добиться словацкой автономии в составе Чехословакии,
Л. Деак особенно подчеркивал его неприятие идей единства с Венгрией, хотя с
венгерской стороны в адрес Словакии шли постоянные предложения признать
в этом случае ее автономию 48.
25-27 августа 1990 г. в словацком городе Ружомберок состоялись торжества,
связанные с памятью А. Глинки. В их рамках состоялся и семинар историков.
Представляет интерес оценка его деятельности братиславской газетой ’’Прав¬
да”. Отметив его заслуги в создании чехо-словацкого государства и в борьбе за
права словаков, орган словацких коммунистов призывал также не забывать,
что созданная им партия, которой он руководил вплоть до своей смерти в 1938 г.,
привела народ к образованию тоталитарного ’’Словацкого государства”, что дает
экстремистам возможность манипулировать его именем 49. Как видно, и в данном
случае трактовка исторических проблем тесно переплетена с текущей политикой.
Кроме того, и здесь ясно прослеживается взаимосвязь событий первой мировой
войны, и особенно 1918 г., с проблемами второй мировой войны.
В освещении событий второй мировой войны при неослабевающем интересе
к1 периоду 1939-1941 гг. четко наметилась линия на более реалистическую оцен¬
ку соотношения всех течений в движении Сопротивления, а также критический
подход к освещению партизанской борьбы, возглавлявшейся коммунистами.
При этом в каждой стране наблюдаются свои специфические черты и особенности.
В Польше, например, заметен резкий крен в сторону восхваления Армии Крайо-
вой. Особое внимание уделяется последнему периоду войны, когда начались ее
столкновения с советскими войсками, а также суду над деятелями Армии Крайо-
вои в июне 1945 г.50 В Чехословакии привлекла внимание общественности поле¬
мика вокруг Юлиуса Фучика: были высказаны сомнения не только в его дея¬
тельности, но даже оспаривалось его авторство книги ’’Репортаж с петлей на
шее”51. В Югославии высказаны новые оценки истории четнического движения
ур£ербов и ’’Независимого государства Хорватии” и усташей у хорватов52.
В Болгарии - серьезная критика работ, крайне преувеличивавших партизанское
движение.
47 Svobodne slovo, Praha, 20. VII. 1990; Cas, 24. VII. 1990.
Ą*Deak L. Hlinka a Mad’arsko. - Ćas, 21-24. VIII. 1990.
49 Pravda, Bratislava, 31. VIII. 1990.
5,9Duraczyński E. Generał Iwanow zaprasza. Warszawa, 1989; Leopold К. Przywódcy Polski
Podziemnej przed sadem moskiewskim. Warszawa, 1989; Lisiewicz P.-M. Plan Burza. Wysiłek zbrojny
ArmG Krajowej. 1944-1945. Warszawa, 1990.
51 Такие сомнения были связаны с изъятием еще в первом издании книги значительного
фрагмента текста, совершенным по решению некоторых деятелей тогдашнего ЦК КПЧ с целью
ещё°большей героизации образа Ю. Фучика. Попытки бросить тень на Фучика были опро¬
вергнуты тщательным разбором всех обстоятельств его деятельности. Большую роль в
этом деле сыграли усилия сотрудников Мемориала движения Сопротивления, действую¬
щего ныне в составе Исторического института Чехословацкой армии.
23
Следующая большая тема, затрагивающая интересы не только историков стран
Центральной и Юго-Восточной Европы, но и советских исследователей, - отноше¬
ния этих стран с СССР, а ранее - с Россией. Что касается периода после второй
мировой войны, то он оценивается довольно однозначно как период сателлитиза-
ции отношений. Среди новых же явлений следует обратить внимание на проблемы,
традиционно обозначаемые как ’’русофильство” и ’’русофобия”. Следует сразу же
оговорить, что за этими терминами скрывается не отношение к русскому народу,
а отношение к государству и к конкретным политическим режимам, существо¬
вавшим в России, а позднее — в СССР. Наиболее ярко переоценка этих отношений
прослеживается в историографии столь различных по своему прошлому стран,
как Болгария и Польша.
В Болгарии вновь набирают силу течения, которые по своим установкам близки
к враждебным царской России течениям, сложившимся вскоре после освобожде¬
ния Болгарии в 1878 г. На состоявшемся в Москве в конце декабря 1990 г. ’’круг¬
лом столе” советских и болгарских историков, посвященном теме ”1878 и
1944 годы в истории Болгарии: предпосылки, проблемы, последствия” был
поставлен вопрос: что это было? Два освобождения, или же вторая дата, 1944 г.,
нуждается в уточнении или даже иной интерпретации? По этим проблемам в бол¬
гарской историографии идет полемика, главным стержнем которой является
вопрос об ответственности Советского Союза за установление в Болгарии тота¬
литарно-бюрократического режима. В этих рамках ставятся и более частные
вопросы о так называемых ’’белых пятнах” в истории советско-болгарских отно¬
шений. С такой точки зрения проблема ’’русофильства” и ’’русофобии” имеет не
только научное значение, но и политическое звучание5 3.
Что касается Польши, то здесь диапазон проблем, которые мы обозначаем
как ’’белые пятна”, несравненно шире52 53 54. Сюда относятся и разделы страны во
второй половине XVIII в., и все XIX столетие с рядом восстаний и многими
сложными проблемами, и вопрос взаимосвязи Октябрьской революции и
восстановления независимости Польши в 1918 г., история советско-польской
войны 1920 г. и ’’чудо на Висле”55, советско-польские отношения между двумя
мировыми войнами, роковой 1939 г.56 и т.д. К этому списку надо добавить
также Катынь 57 и интернирование поляков в 1939—1941 гг. и в 1944-1947 гг.58
Часть этих проблем была поднята в ходе работы советско-польской комиссии
по ’’белым пятнам”, и некоторые из них нашли решение. Однако все они будут
оставаться в поле зрения историков и дальше. В то же время их массированное
52 Новый взгляд на некоторые стороны развития четнического движения был высказан
еще в 1985 г. в книге В. Джуретича {Diuretic Vo Op. cit.). Точку зрения некоторых авторов
по ряду дискуссионных вопросов см.: Boban L, Kontroverze iz povjjesti Jugoslavije, sv. 2.
Zagreb, 1989; sv. 3. Zagreb, 1990.
53См., например: Mutuee T. Русофилството и русофобство (Щрихи към явлението).* -
Век 21, №36, 5.XII.1990.
5 4 Отметим наличие интересных исследований в области этнопсихологии и особенностей
польской ’’русофобии”. - Kępiński A. Lach i Moskal: z dziejów stereotypu. Warszawa, 1990.
5 5 Осенью 1990 г. в Польше прошло несколько конференций, посвященных этому собы¬
тию, и был опубликован ряд книг, брошюр и статей. - Tarczyniki М. Cud nad Wisfy bitwa
warszawska 1920. Warszawa, 1990; Rok 1920: wojna polsko-sowjetska we wspomnieniach i innych
dokumentach. Warszawa, 1990; Kamiński S. Lata walk i zamętu na Ukraine: 1917-1921. Warsza¬
wa, 1990; Zaremba P. Operacja Wisła: wojna polsko-bolszewicka. Warszawa, 1989, etc.
56Среди огромного количества публикаций на эту тему отметим две: Polska w polityce
niemiecko-radzieckiej 1939: przegląd piśmiennictwa. Warszawa, 1990; trojek J. (“L. Lewicki”).
Agresja 17 września 1939: studium aspektów politycznych, 3. Wyd. Warszawa, 1990.
57Madajczyk Cz. Dramat Katyniu. Warszawa, 1989; Zbrodnia katyiiska w świetle dokumen¬
tów. [s.l.J, 1989; Zbrodnia Katyńska. Dokumenty i publicystyka. Warszawa, 1990; Staniewicz S.
W ciemu Katynia. Warszawa, 1990.
**ZarońP. Ludność polska w Związku Radzieckim w czasie II wojny światowej. Warszawa, 1990.
Широкую известность в Польше получило эмигрантское издание по этой проблеме: Sied¬
lecki J. Losy polaków w ZSRR w latach 1939-1986. London, 1987.
24
освещение в польской историографии и средствах массовой информации на фоне
снижения интереса к другим проблемам войны (например, германской политики
по отношению к Польше, позиции западных держав) невольно наводит на раз¬
мышления, не наблюдаем ли мы процесс реанимации ’’образа врага” 5 9.
Вообще ’’белые пятна” в отношениях между СССР и странами Восточной
Европы весьма многочисленны. В отношениях с Румынией они охватывают, напри¬
мер, не только XX в., но и XVIII—XIX вв., причем у них имеется один общий стер¬
жень — проблема Бессарабии. Сюда относится и вопрос о присоединении Бесса¬
рабии к России в 1812 г., и обстоятельства вхождения ее, а также Буковины в
состав Румынии в 1918 г., характер советско-румынских переговоров в 20-е и
30-е годы, события 1940 г. и включение Бессарабии, Северной Буковины в состав
Советского Союза. Наконец, сюда относятся события заключительного периода
войны, начиная с 23 августа 1944 г., и отношения послевоенного времени 59 60.
Имеются ’’белые пятна” и в истории отношений России—СССР с Венгрией,
Чехословакией и Югославией, хотя их число не столь велико. И здесь многие
уже установившиеся оценки подвергнутся, вероятно, серьезным коррективам.
Примером могут служить опубликованные материалы ’’круглого стола” чехо¬
словацких историков, где рассмотрены отношения наших народов и стран в
Х1ХиХХвв. 61
Общая картина нынешнего состояния исторической мысли в странах Цен¬
тральной и Юго-Восточной Европы будет неполной, если не отметить повсемест¬
но возросшее в них стремление увязать исследование истории своих стран с
развитием общеевропейского исторического процесса, мировой истории. 62
Не менее, чем тематические сдвиги, заметны и организационные изменения
в научных структурах. Прекратили существование все институты истории пра¬
вивших коммунистических партий. Они распущены в Польше, Чехословакии,
Венгрии, Румынии (не говоря уже о бывшей ГДР), аналогичное решение при¬
нято в Болгарии. Выше уже говорилось об образовании Комиссии правительства
ЧСФР по анализу событий 1967—1970 гг. и создании при Венгерской АН незави¬
симого исследовательского центра по изучению и документации событий 1956 г.
Претерпели изменения академические институты, что происходит на фоне
изменения функций и роли самих академий наук. Распущен Институт социалис¬
59На такие мысли наводит, в частности, переиздание в Польше вышедшей на Западе в
1941г. книги: Mackiewicz S. (Cat) Historia Polski od listopada 1918 г. do 17 września 1939 г.,
wyd. 2. Warszawa, 1990. Эта книга вобрала в себя всю историософию польского национализ¬
ма межвоенного времени. Книгу пронизывает печальной памяти ’'теория двух врагов”,
следование которой принесло стране неисчислимые бедствия. Можно понять чувства авто¬
ра^ пережившего трагедию 1939 г. и писавшего в эмиграции в тот момент, когда история
не оставляла, казалось, надежд на лучшие дни, такие слова: "Политика Польши является
только функцией отношений Германии к России и России к Германии. Мир и согласие
между этими двумя державами являются могилой для Польши” (с. 269). Трудно, одна¬
ко, понять издателей, оставивших в 1990 г. эти слова без комментариев.
Некоторые западные наблюдатели подметили в развитии польской исторической науки
черту, которую по ее- воздействию на советско-польские отношения они сравнили с "ящи¬
ком Пандоры". Это замечание, первоначально относившееся к деятельности советско-поль¬
ской комиссии историков "по белым пятнам” после ее создания в мае 1987 г., в еще
большей степени подходит к ситуации, сложившейся с лета 1989 г., после формирования
в Польше первого некоммунистического правительства. См.: Valkenier Е.К. Filling in Blank
Spots: Soviet-Polish History and Polish Renewal. - Forum (The Harriman Institute for Advanced
Study of the Soviet Union, Columbia University), v. 2, №12, December 1989.
6 ° Ряд опубликованных в Румынии книг и статей по второй Мировой войне был под¬
вергнут острой критике в советской периодике. См.: Иванов И.В. Направленность румын¬
ских публикаций по истории. - Военно-исторический журнал, 1990, №12.
61 Slovansky prehled, 1990, № 4. z
62См., например, коллективной труд четырех,чехословацких историков: Menzl .К, На-
jekM.t OtahalM., KadlecovaE, KrizXvatky 20. stoleti. Svetlo na bila mista v nejnovejsih dejinach.
Praha, 1990.
25
тических стран Польской Академии наук. Часть его бывшей проблематики и кад¬
ров перешла к новому академическому Институту политических наук в Варшаве.
Распущен Чехословацко-Советский институт в Праге. Вместо него создан Инсти¬
тут Восточной Европы Чехословацкой АН. В Праге образован также новый Инсти¬
тут современной истории, который будет заниматься периодом после 1938 г.
Реорганизован Исторический институт Чехословацкой армии, в рамках кото¬
рого действует самостоятельный научный центр — Мемориал движения Сопро¬
тивления, занимающийся изучением событий, связанных с первой и второй миро¬
выми войнами, с движением за создание, а позднее — за освобождение Чехо¬
словацкой Республики. В Будапеште открылся международный Институт
Европы, его исследования призваны служить сближению европейских народов.
Повсеместно происходит смена руководства академических исследователь¬
ских институтов, деканов исторических факультетов и заведующих кафедрами
в университетах. Закрылся ряд прежних научных журналов, появляются новые.
Все эти процессы находятся сейчас в самом разгаре.
В то же время заинтересованность ученых в сотрудничестве с советскими
исследователями не снижается. Более того, практически повсеместно существует
намерение сохранить его объем, достигнутый в прошлые годы, но при этом под¬
черкивается необходимость придать этому сотрудничеству иные формы и иное
содержание. В славянских странах (Чехословакия, Польша, Болгария, Югосла¬
вия) раздаются голоса, что в условиях объединения Германии и роста мусуль¬
манского фундаментализма может наступить даже некий ренессанс идей сла¬
вянской взаимности. Насколько правомерен такой прогноз, покажет будущее.
Взамен прежнего увлечения многосторонними формами сотрудничества упор
в странах Центральной и Юго-Восточной Европы делается на развитие двусто¬
ронних контактов, в том числе и с исторической наукой нашей страны. Осо¬
бый интерес проявляется к совместному изучению ’’белых пятен” в отношени¬
ях рассматриваемых стран с СССР. Делаются предложения об издании доку¬
ментальных публикаций по проблемам, волнующим общественность тех или
иных стран, наряду с отказом продолжать морально устаревшие проекты, на¬
пример, многотомные издания документов и материалов о советско-польских,
советско-чехословацких, советско-болгарских отношениях. Выдвигаются сообра¬
жения об активизации работы двусторонних комиссий историков. Значитель¬
ный размах получает практика заключения договоров о прямом сотрудничест¬
ве различных институтов Отделения истории АН СССР с научными учрежде¬
ниями всех стран Центральной и Юго-Восточной Европы. Вместе с тем выска¬
зываются опасения, что ухудшающееся экономическое положение как стран
региона, так и СССР не позволит в полной мере осуществить уже намеченные
планы. Это относится в первую очередь к научным поездкам и команди¬
ровкам.
Не меньшую озабоченность вызывает также положение с обменом литерату¬
рой и научной периодикой. Уже в течение 1990 г. начались серьезные перебои
с поступлением информации. Первоначально они были вызваны тем, что повсе¬
местно стали возникать новые издания, которые, однако, до наших библиотек
не доходили. С 1 января 1991 г. же сложилось совершенно непредвиденное по¬
ложение: наща ’’Союзпечать”, а также соответствующие организации рассматри¬
ваемых стран решили перейти на расчеты в свободно конвертируемой валюте.
Но поскольку валюты ни у кого из них нет, то обмен периодической литературой
и прессой почти полностью прекратился. Образовался информационный вакуум,
наносящий урон всем затронутым сторонам. Всеобщее признание ненормальности
сложившегося положения дает надежды на улучшение ситуации в будущем. Все же
первые месяцы 1991 г. дали нам явление, которое условно можно охарактеризо¬
вать как возникновение ’^информационного занавеса”.
Советская историческая наука, переживающая также переломную полосу
26
своего развития, оказалась в целом неподготовленной к происходящим в странах
Центральной и Юго-Восточной Европы процессам. Односторонняя ориентация на
изучение преимущественно прогрессивных, по марксистским понятиям, процес¬
сов, явлений и событий определила отсутствие разработок по проблемам, волную¬
щим сейчас общественность этих стран. Сказывается непреодоленная у нас закры¬
тость многих архивов, недоступность советским исследователям именно тех доку¬
ментальных фондов, которые позволили бы ликвидировать ряд ’’белых пятен”,
активно воздействовать на разработку актуальных проблем, противостоять тен¬
денциям зарождения новых историографических легенд. По-прежнему слабой
стороной является отсутствие активного диалога с коллегами из стран Централь¬
ной и Юго-Восточной Европы, дискуссий и полемики с ними. Только максимально
фундированные и строго объективные суждения и исследования, независимо от
их сиюминутного восприятия в той или иной стране, в конечном итоге окажутся
в состоянии выдержать проверку временем и не подвергнуться моральной деваль¬
вации.
27
© 1991 г.
Я. Г. РОКИТАНСКИЙ
ИСТОРИЗМ В ПОДХОДЕ
К "МАНИФЕСТУ КОММУНИСТИЧЕСКОЙ ПАРТИИ"
’’Манифест Коммунистической партии” — самое популярное произведение
К. Маркса и Ф. Энгельса. Оно публиковалось более 1600 раз, практически во
всех странах, на более чем 140 языках, общим тиражом в десятки миллионов
экземпляров и издается до сих пор. Трудно найти книгу, которая оказала бы
столь же значительное влияние на общественную мысль в XIX и XX вв. ’’Мани¬
фест” во многом определил идейное содержание программ рабочих и комму¬
нистических партий, их тактику и стратегию, повлиял на становление социаль¬
ных и политических взглядов их идеологов и рядовых членов. Само понятие
’’коммунистическая” в названиях рабочих партий появилось под прямым воз¬
действием этой работы 1. По всему миру прокатился девиз ’’Манифеста” - ’’Про¬
летарии всех стран, соединяйтесь!” В ныне действующей Конституции СССР при¬
ведено одно из положений ’’Манифеста” — о стремлении создать ассоциацию,
”в которой свободное развитие каждого является условием свободного разви¬
тия всех”2.
Большой интерес вызывал и по-прежнему вызывает ’’Манифест” у историков,
философов, экономистов, социологов, представителей других общественных
наук. Написано немало книг, брошюр, статей об идейном содержании ’’Манифес¬
та”, о его влиянии на рабочее движение, о современном звучании идей ’’Манифес¬
та”, даже о его литературном стиле. Однако и сейчас, через более чем 140 лет
после появления ’’Манифеста”, нельзя считать, что суть этого документа, его
особенности в полной мере раскрыты и что он понят всеми до конца. Советские
обществоведы часто подходили к ’’Манифесту” апологетически. Каждая его
мысль, каждая фраза интерпретировались как абсолютная истина, а сам доку¬
мент представал как своего рода священное писание марксизма. Нам представ¬
ляется, что настала пора взглянуть на ’’Манифест” по-иному, под историческим,
научно-критическим углом зрения. Произведения Маркса и Энгельса часто анали¬
зируются как в нашей стране, так и за рубежом в отрыве от истории, от развития
мировой науки и общественной мысли. Это ведет к поверхностному, однобокому
взгляду на их творчество. Между тем идеи и работы Маркса и Энгельса возника¬
ли не в безвоздушном пространстве и были многими нитями связаны с современ¬
ной им духовной и общественной жизнью. Попытаемся взглянуть на ’’Манифест
Коммунистической партии” под этим углом зрения. Конечно, в рамках одной
статьи невозможно рассмотреть все аспекты данной проблемы. Поэтому в ряде
случаев придется ограничиться лишь общими соображениями.
* * *
Сначала о предыстории документа. Мимо нее прошли многие обществоведы,
обсуждавшие идеи ’’Манифеста”. Между тем она позволяет многое понять в этой
работе. ’’Манифест” был написан как программный документ организации Союз
1 См. Ленин В.И. Поли. собр. соч., т. 31, с. 179; т. 36, с. 63.
’Конституция (Основной Закон) Союза Советских Социалистических республик. М., 1977,
с. 12.
28
коммунистов, которая была создана в 1836-1837 гг. в Париже под названием
’’Союз справедливых” и включала в свои ряды немецких рабочих, сторонников
утопических взглядов3. Социальную основу Союза справедливых составили
тысячи странствовавших немецких ремесленников, оказавшихся по разным при¬
чинам за пределами Германии - во Франции, Великобритании, Швейцарии, США,
Бельгии, Голландии и в других странах. Здесь рабочие объединялись в рабочие
союзы, просветительские общества, учились самостоятельно мыслить, участво¬
вали в обсуждении социальных вопросов, осваивали научные знания, обретали
навыки литературной работы, приходили к пониманию своих классовых инте¬
ресов4. Они приобщались к импонировавшим им и широко распространенным
тогда в тайных революционных организациях утопическим социалистическим
и коммунистическим теориям, в частности к бабувизму. Им удалось выдвинуть
из своей среды идеологов, разработавших в 1838 г. новую систему утопических
коммунистических взглядов — немецкий утопический рабочий коммунизм,
который в последующие годы стал заметным явлением общественной жизни
Германии 5.
Представители этого направления В. Вейтлинг, К. Шаппер, И. Молль, Г. Бауэр,
С. Зейлер, К. Пфендер и другие в многочисленных статьях, в брошюрах, выступ¬
лениях и документах выразили классовое самосознание обездоленных и совер¬
шенно бесправных немецких рабочих 30—40-х годов, их антикапиталистические
настроения и коммунистические чаяния. Немецкие коммунисты видели причину
страданий трудящихся, их бесправия в наличии частной собственности, порож¬
дающей имущественное неравенство, в антирабочем характере современного им
государства, всех его институтов, во всевластии богачей, в существовании тор¬
говли и денежной системы. Они считали, что общество нельзя преобразовать
только с помощью политических и экономических реформ. Большинство из них
искало выход в социальной революции, которую осуществят трудящиеся, в ликви¬
дации частной собственности, денежной системы. После победы революции,
по их мнению, должен был наступить переходный период, который приведет
к созданию общества имущественного равенства, свободы и благополучия, брат¬
ства всех народов, общества без эксплуатации, преступности, ненависти, вражды.
Новое направление не отличалось теоретической глубиной. Для него были харак¬
терны грубая уравнительность, классовая односторонность, эмоциональная,
упрощенная, поверхностная и весьма далекая от научности трактовка многих
социальных, экономических и исторических проблем. Но было в нем то, что
отсутствовало в других идейных направлениях, — точное отражение мыслей и
чаяний рабочих, их взгляд на современное и будущее общество. Подобного рода
направления и течения появлялись в других странах на ранней стадии развития
рабочего движения, в том числе и в России. Но самым первым и классическим
направлением этого плана в силу своеобразных условий идейного развития ранне-
—-i
’В исторической литературе распространена точка зрения, согласно которой Союз комму¬
нистов был основан Марксом и Энгельсом в июне 1847 г. на I конгрессе Союза. Историчес¬
кие факты, однако, показывают, что в это время речь шла не об основании новой организа¬
ции, а о реорганизации старой. Именно так интерпретировали события Маркс и Энгельс. См.
Маркс К. и ЭнгельсФ, Соч., т. 14, с. 450; т. 17, с. 491; т. 19, с. 106, 241-242; т. 21, с. 214 —
232, 362; т. 22, с. 353, 478-479. Сложившаяся точка зрения появилась в результате модер¬
низации истории Союза коммунистов и абсолютизации роли Маркса и Энгельса в его дея¬
тельности в 1847 г. Подробнее см.: Рокитянский Я.Г. По поводу одной проблемы Союза
коммунистов. - Новые материалы о жизни и деятельности К. Маркса и Ф. Энгельса и об
издании их произведений. Сборник, вып. 3. М., 1987, с. 207-220.
4 См. Маркс К, и Энгельс Ф. Соч., т. 14, с. 450; Der Bund der Kommunisten. Dokumente und
Materialien. 1836-1849, Bd. 1. Berlin, 1970, S. 659-660.
5 Подробнее см.: Рокитянский Я.Г, О понятии ’’немецкий утопический рабочий комму¬
низм”. - В кн.: Страницы истории марксизма и международного рабочего движения в
XIX веке, ч. I. М., 1979, с. 28-51.
29
го немецкого рабочего движения оказался именно немецкий утопический рабо¬
чий коммунизм 6.
Исходные марксистские представления о коммунизме сложились в середине
40-х годов и нашли свое отражение в рукописях ’’Немецкой идеологии”, в ’’Ни¬
щете философии” и в других произведениях Маркса и Энгельса. Их взгляды имели
не нравственную и эмоциональную, а философскую, историко-материалистичес¬
кую основу. Коммунизм рассматривался ими как закономерная фаза социаль¬
но-экономического развития человечества. Движущей силой социального пре¬
образования они считали рабочий класс. Именно он, по их мнению, должен будет
осуществить социальную революцию, завоевать политическую власть, уничто¬
жить частную собственность, буржуазное государство и в ходе переходного перио¬
да обеспечить предпосылки для создания бесклассового коммунистического об¬
щества социальной справедливости, свободы и равенства, всеобщего благо¬
состояния 7.
В первоначальном марксизме и в утопическом рабочем коммунизме суще¬
ствовал широкий диапазон общих или сходных идей. Представители этих двух
направлений шли независимо друг от друга, с разных сторон к сходному резуль¬
тату. Наличие этих идей объяснялось тем, что и первоначальный марксизм, и
утопический рабочий коммунизм имели один общий идейный источник - фран¬
цузский и английский утопический социализм. Маркс и Энгельс пришли к ком^
мунистическим взглядам в ходе материалистического переосмысления истори¬
ческого развития, решительного философского отрицания современного им
общественного строя, немецкие рабочие-коммунисты — в результате не мене^
радикального социального отрицания этого строя. Сходными были критичес¬
кое отношение к существовавшему обществу и его институтам, признание их
антирабочего характера, взгляд на пролетариат как на главную революционную
силу общества, мысли о неизбежности социальной революции, уничтожений
частной собственности. Во многом похожими были и представления о буду¬
щем обществе социального и имущественного равенства. Маркс и Энгельс и
представители рабочего коммунизма рассматривали процесс коренных соци¬
альных преобразований как дело обозримого будущего и видели свою задачу
в пропагандистской деятельности, направленной на коренное изменение обще¬
ственного строя. Подобная задача была провозглашена Марксом еще в апреле
1845 г. Широко известна его отточенная фраза цз 11 тезиса о Л. ФейербахЬ:
’’Философы лишь различным образом объясняли мир, но дело заключает^
в том, чтобы изменить его”8.
К середине 40-х годов Маркс и Энгельс установили контакты с представи¬
телями немецкого рабочего коммунизма и руководителями Союза справедли¬
вых - В. Вейтлцнгом, Г.А. Эвербеком, К. Шаппером, Г. Бауэром, И. Мол^ем
и другими — и высоко оценили их литературные выступления 9. Однако вйу-
г
6 Вейтлинг В. Человечество, каково оно есть и каким оно должно быть. СПб., 1906; егсШйе.
Евангелие бедного грешника. Лейпциг - СПб., 1907; его же. Гарантии гармонии и свободы.
М., 1962; Союз коммунистов. 1836-1849. Сборник документов. М., 1977, с. 58—61, 72^§2,
108-109; Der Hulferuf, der deutschen Jugend. IX-XII. 1841 (Geneve); Die junge Generation
1.1842 - V. 1843 '(Bern, Vivis, Langenthal); Becker A. Die Vo Ik sphilo sophie unserer Tage.
Neumunster bei Zurich, 1843; idem. Was wollen die Kommunisten. Lausanne, 1844; Seiler S. Das
Ejgenthum in Gefahr: oder was haben Deutschland und die Schweiz vom Kommunismus und
Vernuftglauben zu furchten? Bern, 1943; idem. Ueber den Kommunismus in der Schweiz.?Eine
Beleuchtung des Kommisionsberichtes des Herrn Dr. Bluntschli uber die Kommunisten in der
Schweiz (angeblich) nach den bei Weitling vorgefundenen Papieren. Bern, 1843; Der Bund’ der
Kommunisten, Bd. 1, S. 130-134, 138-140, 147-149, 178-180, 214-238, 274-285, 287-290,
309-313,315-317.
7 См. Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т. 3, с. 15-78.
8 Там же, с. 4. - •
*См. Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т. 1, с. 443-444, 535-537; т. 2, с. 92, 531; т. 21, с. 221-
222; т. 27, с. 381; т. 41, с. 330; т. 42, с. 44, 289, 307-308.
30
пать в Союз они вначале не собирались, поскольку отрицательно относились
к заговорщической тактике Союза, к весьма далеким от науки грубоуравни¬
тельным представлениям его руководителей 10, и сделали это лишь в начале
1847 г., после того как к Марксу в Брюссель и к Энгельсу в Париж прибыл
для переговоров по поручению руководства Союза И. Молль 11. В результате
этой поездки сгладились идейные разногласия и уменьшилось взаимное недо¬
верие. Многочисленные симптомы надвигавшихся революций во Франции,
германских государствах и в других европейских странах радикализировали
взгляды обеих сторон, подтолкнули их друг к другу. Лондонские руководи¬
тели признали обоснованность многих сомнений и критических высказываний
Маркса и Энгельса и предложили им активно включиться в работу по организации
Союза, в разработку его организационных принципов и программы, столь необ¬
ходимой в быстро изменявшейся предреволюционной обстановке. ”То, что мы
считали до сих пор недостатками Союза, теперь сами его представители готовы
были устранить; нас даже приглашали участвовать в его реорганизации. Могли ли
мы ответить отказом? Разумеется, нет. Итак, мы вступили в Союз” 12, — вспоми¬
нал позднее Энгельс.
Предыстория ’’Манифеста” распадается на ряд этапов: написание Энгельсом пер¬
вого варианта программы ’’Проекта Коммунистического символа веры”, одоб¬
ренного I конгрессом Союза коммунистов (июнь 1847 г.) для последующего
обсуждения в организациях Союза 13; подготовка им же в ходе этого обсуждения
в Париже второго варианта — ’’Принципов коммунизма” (осень 1847 г.)14;
обсуждение на II конгрессе Союза коммунистов ’’Принципов коммунизма”,
единогласное их одобрение, данное Марксу и Энгельсу поручение подготовить
на их основе программу Союза коммунистов в виде манифеста (конец нояб¬
ря — начало декабря 1847 г.); осуществление этого поручения, в основном
Марксом, и публикация ’’Манифеста” в Лондоне (вторая половина декабря
1847 г. - февраль 1848 г.)15.
В ходе продолжительных и острых дискуссий в Союзе коммунистов, и
прежде всего на двух конгрессах, Марксу и Энгельсу удалось намного уменьшить
идейные разногласия с членами Союза и его лондонским руководством 16 . Поэто¬
му при подготовке окончательного текста ’’Манифеста” Марксу не пришлось идти
на идейный компромисс, и он писал его на основе своей материалистической кон¬
цепции, сложившейся к середине 40-х годов. В этом документе не было ни одного
положения, противоречившего тогдашним взглядам Маркса и Энгельса. В пер¬
вом разделе ’’Буржуа и пролетарии” под углом зрения новой теории анализирова¬
лась проблемы, связанные с возникновением буржуазного общества, с происхож¬
дением двух его главных классов — буржуазии и пролетариата, с появлением
социально-экономических предпосылок для ликвидации капитализма и замены
его новым общественным строем. Во втором — ’’Пролетарии и коммунисты” —
с тех же позиций были рассмотрены ближайшие и отдаленные цели коммунис¬
тов, их отношение к различным сторонам буржуазного общества, конкретизи¬
рованы революционные марксистские принципы. В нем излагалась также про¬
грамма победившей пролетарской революции, принципы организации буду¬
щем. Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т. 21, с. 216; т. 27, с. 68-70.
11 См. Маркс К, и Энгельс Ф. Соч., т. 14, с. 451; т. 21, с. 223; Союз коммунистов,
с. 156-157.
"Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т. 21, с. 223.
13 См. Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т. 42, с. 354-360,411-412.
14 См. Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т. 4, с. 322-339; т. 27, с. 96.
15См. Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т. 14, с. 451; т. 19, с. 242; г. 21, с. 224; т. 27, с. 102;
Союз коммунистов, с. 228; Воспоминания о К. Марксе и Ф. Эггельсе, 3-е изд. М., 1988, ч. I,
с. 326, 338.
16Союз коммунистов, с. 188-214. Об этом подробнее см: Рокитянский Я.Г. Деятельность
Маркса и Энгельса в среде немецких рабочих в 1846 - начале 1848 г. - В кн.: Из истории
марксизма-ленинизма и международного рабочего движения. М., 1982.
31
щего общества. В третьем разделе ’’Социалистическая и коммунистическая лите¬
ратура” рассматривались главные направления утопического социализма и
коммунизма первой половины XIX в. Представления Маркса и Энгельса о так¬
тике коммунистов излагались в четвертом разделе ’’Отношение коммунистов
к различным оппозиционным партиям” 17.
На первый взгляд, все это согласуется с широко распространенным в науч¬
ной литературе мнением о том, что ’’Манифест” — программный документ
марксизма, его идейный эталон, наиболее точно выражающий его теорию и прин¬
ципы 18. Такая оценка, однако, не учитывает как своеобразия этого документа,
так и особенностей различных этапов развития марксизма. Вопрос об этих эта¬
пах, их особенностях и временных рамках требует специального исследования.
На наш взгляд, таких этапов было, по крайней мере, три: предмарксистский
(до 1845 г.), когда Маркс и Энгельс приближались к созданию собственных
философской и социальной теорий; раннемарксистский (1845—1857 гг.) — вре¬
менной отрезок между двумя открытиями Маркса, философским и политэко-
номическим, когда их концепция еще не отличалась достаточной научной глуби¬
ной, и, наконец, этап зрелого марксизма, когда он обрел большую научную глуби¬
ну. ’’Манифест” отразил принципы и положения раннего этапа марксизма.
В советской научной литературе, в том числе и марксоведческой, утверди¬
лась точка зрения, согласно которой марксизм, возникнув в 1845—1846 гг., сразу
же обрел законченный научный характер 19. Такая точка зрения не совсем оправ¬
дана. Логика подсказывает, что развитие взглядов Маркса и Энгельса шло посту¬
пательно от менее зрелых представлений к более зрелым и обоснованным. Эволю¬
ция марксизма не могла отличаться от развития любой другой теории. Сам
факт разработки Марксом и Энгельсом в середине 40-х годов основ историко¬
материалистической концепции еще не придавал первоначальному марксизму
в полной мере цельный научный характер. И дело не только в том, что сама кон¬
цепция находилась в зародыше и опиралась на ограниченную эмпирическую
основу, была не до конца зрелой, как любое только что сделанное открытие.
Одной из особенностей раннего марксизма являлось то, что он включил в
себя, пусть и в преобразованном виде, утопические социальные идеи, которые
еще не были проверены историческим опытом. Маркс, Энгельс, а за ними Ленин
вполне обоснованно называли утопический социализм одним из источников
марксизма и писали о процессе преобразования социализма из утопии в науку 20.
Однако это преобразование не могло осуществиться одномоментно. В частности,
на ранней стадии марксизма отсутствовали предпосылки для того, чтобы при¬
дать научный характер воспринятым утопическим социальным идеям, переосмыс¬
17См. Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т. 4, с. 423-459.
18Ср., например: Адоратский В. Величайший Программный документ марксизма (90 лет
’’Манифесту Коммунистической партии”). - Большевик, 1938, № 2; Гольман Л. ’’Манифест
Коммунистической партии” - величайший программный документ научного коммунизма. -
Вестник Академии наук СССР, 1948, № 2; Голенченко Я. ’’Манифест Коммунистической пар¬
тии” - пёрвая научная программа коммунизма. - Известия Академии наук БССР, 1948,
№ 2; Митин М. ’’Манифест Коммунистической партии” - программный документ научного
коммунизма. - Партийное просвещение, 1950, № 1; Кандель Е.П. Маркс и Энгельс - органи¬
заторы Союза коммунистов. М., 1953, с. 235-266; Михайлов М.И. История Союза комму¬
нистов. М., 1968, с. 164-172; Афанасьев В.Г. Манифест научного коммунизма. - Вопросы
истории, 1973, № 4; Багатурия Г.А. ’’Манифест Коммунистической партии”. - Философский
энциклопедический словарь. М., 1983, с. 337-339; Ойзерман Т.Н. Формирование философии
марксизма, 3-е изд. М., 1986, с. 410-429, и др.
19 См. Карл Маркс. Биография, 3-е изд. М. , 1989; Фридрих Энгельс. Биография, 2-е изд.
М., 1977. Багатурия ГА. Контуры грядущего. Энгельс о коммунистическом обществе. М.,
1972; его же. Первое великое открытие Маркса. Формирование и развитие материалисти¬
ческого понимания истории. - В кн.: Маркс-историк. М., 1968, и др.
аоСм. Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т. 18, с. 298, 498-499; т. 19, с. 189-201, 323; т. 20,
с. 18, 267-277; т. 34, с. 235; Ленин В.И. Поли. собр. соч.,т. 23^ с. 46-48; т. 26, с. 50.
32
лить их, преодолеть их одномерность и прямолинейность. Ведь в то время Маркс
и Энгельс опирались главным образом на идейный, эмпирический и информацион¬
ный материал своих предшественников по философии, истории, политической
экономии и социалистической мысли. Они только начали накапливать самостоя¬
тельный социальный и политический опыт, свой научный потенциал. Это подтверж¬
дается анализом работ Маркса и Энгельса второй половины 40-х годов. Для
этих произведений характерно сочетание нового материалистического взгляда
на философские, социальные и исторические проблемы, позволявшего прийти
к новым обобщениям, по-новому взглянуть на всю историю человечества, на перс¬
пективы развития современного общества, с определенной абстрактностью и
односторонностью философских выводов, с одномерно классовым под¬
ходом к историческому развитию, к государству и его политическим формам и
институтам, с недооценкой опосредованных звеньев, различных оттенков и мно¬
гих внеэкономических факторов, оказывающих огромное влияние на развитие
общества 21.
Эта особенность раннего марксизма прослеживается и в положениях ’’Мани¬
феста Коммунистической партии”. Все стороны развития общества, в том числе
религия, мораль, социальные теории, увязывались исключительно с экономичес¬
кими и классовыми критериями. В ’’Манифесте” общество делилось на два основ¬
ных класса, остальные же рассматривались как промежуточные, реакционные
и обреченные на неминуемую гибель. Такая судьба предназначалась, в частности,
крестьянству. Государственная власть изображалась как’’только комитет, управ¬
ляющий общими делами всего класса буржуазии” 22. История человечества трак¬
товалась только как арена классовых битв. Пролетариат в условиях капитализма
в ’’Манифесте” обрекался на неизбежное обнищание. В этом обнищании, а также
в экономических кризисах виделась причина будущей социальной революции
и гибели капитализма. Коммунистическая революция, создание нового общества
провозглашались актуальной задачей.
Принципы раннего марксизма, изложенные в ’’Манифесте”, однозначно револю¬
ционные и коммунистические воззрения опирались на иллюзию, возникшую на
основе осмысления реальных событий 40-х годов - времени широкого распростра¬
нения в Европе коммунистических идей, классово-конфронтационного развития
в ряде европейских стран, активизации рабочего движения, в том числе и массо¬
вого движения чартистов в Англии, роста революционных настроений рабочих
вследствие их обнищания и бесправия, неспособности буржуазии в то время
обеспечить рабочим сносные условия жизни и труда. Именно отсюда, а не из
какой-то ’’кровожадности”, ’’тоталитарности” Маркса и Энгельса и проистекал
безграничный революционно-коммунистический оптимизм раннего марксизма 23.
21 См. Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т. 3, с. 15-586; т. 4, с. 65-185, 194-321. Следует отме¬
тить, что не во всем ранний марксизм был шагом вперед по сравнению с предшествующим
предмарксистским периодом. И не только из-за классовой односторонности и схематизма
первоначальной историко-материалистической концепции. В раннем марксизме был утрачен
ряд оригинальных идей, наблюдений и интересных выводов Маркса первой половины 40-х го¬
дов, когда он был последовательным демократом, подвергал критике антидемократические
тенденции в деятельности прусского правительства, более критично относился к-утопичес¬
ким коммунистическим теориям, выдвигал интересные соображения, в частности в ’’Эко-
номическо-философских рукописях 1844 года” — об отчуждении, сохранившие свое науч¬
ное значение до настоящего времени.
22Маркс К, и Энгельс Ф. Соч., т. 4, с. 426.
23 См. там же, с. 185. В ’’Принципах коммунизма” Энгельс отмечал заинтересованность
коммунистов в мирном пути перехода к новому общественному строю и писал: ”Но, вместе
с тем, они видят, что развитие пролетариата почти во всех цивилизованных странах насиль¬
ственно подавляется и что тем самым противники коммунистов изо всех сил работают на
революцию. Если все это, в конце концов, толкнет угнетенный пролетариат на революцию,
то мы, коммунисты, будем тогда защищать дело пролетариата действием не хуже, чем сейчас
словом”. - Там же, с. 331.
2 Новая и новейшая история, № 4 33
Молодые Маркс и Энгельс тогда еще не обладали достаточным опытом в изуче¬
нии социальной истории человечества, научной прозорливостью, а их теория не
имела пока необходимой научной глубины. Поэтому они не могли не поддаться
революционно-коммунистическим настроениям.
Революционная концепция ’’Манифеста” основывалась на предшествовавшем
революционном опыте, прежде всего на опыте Великой французской революции
и первых революционных выступлений рабочих Франции, Германии и Велико¬
британии в 30-40-х годах XIX в. В конце XVIII и в первые десятилетия XIX в.
отсутствовали какие-либо социально-экономические и политические предпосылки
для коренных социалистических преобразований. И неудивительно, что Г. Бабеф
и его последователи в этих условиях уповали исключительно на насильственные
методы, на социальную конфронтацию, на диктатуру, способную ’’заставить” еще
неготовое для переустройства общество пойти по новому пути, а затем тоталитар¬
ными методами закрепить достигнутые насилием результаты, централизованно
’’организовать” будущее.
В ’’Манифесте” также запечатлелось восторженное отношение к революцион¬
ному насилию и диктатуре. ’’Пролетариат основывает свое господство посредством
насильственного ниспровержения буржуазии”24, — говорилось в нем. Новый
общественный строй вводился путем централизации и. карательных мер по отно¬
шению к противникам революции. 10 мероприятий революционной власти, на¬
меченных в ’’Манифесте”, перекликаются с планами, выдвинутыми Бабефом и
и его товарищами еще в конце XVIII в. Вот лишь два примера:’’Все имущества
эмигрантов, заговорщиков и других врагов народа, — записано в одном из до¬
кументов бабувистов, - будут безотлагательно распределены между защитни¬
ками отечества и неимущими”25. А вот как звучит 4-й пункт из программы
’’Манифеста”: ’’Конфискация имущества всех эмигрантов и мятежников”26.
В одном из писем Бабефа отмечалось: ’’Учредить общественные воспитательные
дома, в которых каждому человеку будут прививаться навыки к труду, более
соответствующие его силам и склонностям” 27. В 10-м пункте программы ’’Ма¬
нифеста” говорилось: ’’Общественное и бесплатное воспитание всех детей...
Соединение воспитания с материальным производством и т.д.”28. Подобное со¬
поставление можно продолжить, привлекая к нему работы и документы дру¬
гих коммунистов-утопистов. Конечно, в данном случае речь шла не об иден¬
тичности взглядов, а об их перекличке, обусловленной объективными обстоя¬
тельствами.
Возникнув на одной и той же идейной и эмпирической основе, в сходных
социально-политических условиях, утопический коммунизм и ранний марксизм
соприкасались друг с другом по широкому диапазону проблем. Конечно, нель¬
зя сводить весь ’’Манифест” к утопическому коммунизму. В этой работе нема¬
ло оригинальных, далеко выходящих за рамки утопизма положений и тонких,
основанных на новой теории наблюдений о закономерностях исторического
развития, о возникновении капитализма, буржуазии, рабочего класса и других
классов и слоев, об этапах формирования рабочего движения, о негативных
сторонах буржуазного общества, о некоторых особенностях утопического социа¬
лизма. Они позволяют многое понять в социальном развитии первой половины
XIX в. Однако в ’’Манифесте” взгляды Маркса и Энгельса еще находятся в значи¬
24 Там же, с. 435.
25Буонарроти Ф. Заговор во имя равенства, т. II. М., 1958, с. 253.
26Маркс К, и Энгельс Ф. Соч., т. 4, с. 446.
27Буонарроти Ф. Указ, соч., т. II, с. 219.
28Маркс К, и Энгельс Ф. Соч., т. 4, с. 447. См. подробнее: Рокитянский Я.Г. Марксизм и
бабувизм. - В кн.: Великая французская революция в трудах К. Маркса, ф. Энгельса и
В.И. Ленина. (Материалы научной конференции, состоявшейся 9 июня 1989 г.). М., 1989,
с. 127-138.
34
тельной мере в рамках социального утопизма. Перед нами лишь первоначальный
марксизм — недавно возникшая теория, очень заземленная на реалиях первой
половины XIX в., в большей мере еще романтическая, чем научная. Кстати, сами
Маркс и Энгельс считали ’’Манифест” не вневременным явлением, а документом
40-х годов, отразившим особенности того времени 2 9.
В последующие десятилетия соотношение элементов утопии и науки в марк¬
сизме существенно изменилось. Богатый политический, социальный и револю¬
ционный опыт, накопленный Марксом и Энгельсом после 1847 г., их интенсив¬
ные научные исследования в области политической экономии, истории, социо¬
логии позволили марксизму обрести большую многомерность и полноту29 30.
Теперь Маркс и Энгельс не сводили все к безоглядной революционности и классо¬
вой конфронтационности. Они обращали большее внимание на парламентский
путь, на демократические методы борьбы рабочего класса. Более разносторон¬
ними стали оценки и прогнозы, представления о развитии революционного про¬
цесса, о влиянии экономических кризисов на капиталистическую экономику, о
тактике рабочего движения, о смене социально-экономических формаций, о
сущности государства, о социальной роли крестьянства. Название широко извест¬
ной работы Энгельса ’’Развитие социализма от утопии к науке” можно вполне
приложить к идейному развитию марксизма. Оно также шло от утопии к науке,
но не завершилось и в августе 1895 г., когда умер Энгельс. В 40-х годах Маркс
и Энгельс поставили перед наукой немало философских, социологических, эконо¬
мических, исторических, футурологических проблем, для научного решения кото¬
рых еще не было достаточных возможностей 31.
В ходе идейного развития в 50-90-е годы Маркс и Энгельс выявили незре¬
лость ряда своих прежних идей и ошибочность некоторых прогнозов, в том числе
и вошедших в ”Манифест”. Об устарелости отдельных его положений из 2, 3
и 4-го разделов говорилось в предисловии к немецкому изданию ’’Манифеста”
1872 г.32 Немало уточнений и дополнений Энгельс внес позднее с помощью под¬
29См. Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т. 18, с. 90. ’’Манифест” был написан как документ
II конгресса Союза коммунистов. В 36-й статье Устава Союза отмечалось: ’’Конгресс вы¬
пускает после каждой сессии кроме своего циркулярного письма также манифест от имени
партии”. — Там же, т. 4, с. 527. Согласно Уставу Союза конгресс собирался раз в год. Отсюда
вытекало, что ’’Манифест” должен был стать лишь первым программным документом Союза.
За ним предполагалась публикация последующими конгрессами Союза подобного рода доку¬
ментов, отражавших особенности последующих этапов развития Союза. В силу обстоятельств
II конгресс оказался последним конгрессом Союза, а ’’Манифест” стал его первым и послед¬
ним программным документом. См. также Ф. Энгельс - К. Либкнехту 23 апреля 1872 г. -
Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т. 33, с. 379-380.
30См. Маркс К, и Энгельс Ф. Соч., т. 21, с. 371; т. 22, с. 204-205, 504, 535-536; т. 30,
с. 266; т. 36, с. 363-364, 488; т. 37, с. 396; т. 38, с. 82; т. 39, с. 207, 256, 352. Их отношение
к революционно-коммунистическому оптимизму 40-х годов хорошо передает письмо Маркса
Энгельсу от 9 апреля 1863 г., где он писал о книге Энгельса ’’Положение рабочего класса в
Англии”, опубликованной в 1845 г.: ’’Когда я вновь перечитывал твою книгу, то с сожале¬
нием заметил, что мы старимся. Как свежо, страстно, с каким смелым предвидением, без
ученых и научных сомнений написана эта вещь! И сама иллюзия, что завтра или послезавтра
можно будет воочию увидеть исторический результат, придает всему так много теплоты
и жизнерадостности, по сравнению с которыми наша более поздняя манера писать ”в мрач¬
ных тонах” порождает чувство чертовской досады”. - Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т. 30,
с. 280. А вот высказывание Маркса из другого письма, прямо относящееся к ’’Манифесту
Коммунистической партии”: ’’Наивные иллюзии и тот почти детский энтузиазм, с кото¬
рым мы приветствовали перед 1848 г. революционную эру, исчезли безвозвратно”. -
Там же, с. 266.
31 Выдвижение этих проблем является, на наш взгляд, одной из заслуг Маркса и Энгельса
и одной из причин того, что их идеи до сих пор находятся в эпицентре многих обществен¬
ных наук и, вероятно, несмотря на все превратности судьбы, сохранят в них свое место.
С другой стороны, попытка Маркса и Энгельса взять в науке не берущуюся в их время
высоту сказалась на их научном творчестве.
32 См. Маркс К. и Энгельс Ф, Соч., т. 18, с. 89-90.
2*
35
строчных примечаний33. Однако основательно исправлять его текст авторы
не хотели, но не из-за того, что им нечего было сказать, а потому, что ’’Мани¬
фест” являлся, как они писали, ’’историческим документом, изменять который
мы уже не считаем себя вправе” 34. Вместе с тем отметим, что Маркс и Энгельс
вряд ли были в состоянии в полной мере самокритично отнестись к своим ран¬
ним взглядам и работам, так как они являлись ’’заинтересованными лицами”
и не могли взглянуть на них объективно, как бы со стороны. Маркс и Энгельс
мыслили позднее часто по-новому, более научно, но все же они даже в 1872 г.
считали, что основные общие положения, развитые в ’’Манифесте”, ’’остаются в
целом совершенно правильными и в настоящее время” 35 36 37. У них не было также
возможности взглянуть на свои взгляды с высоты научных данных и социаль¬
ного опыта XX в. По этой причине нельзя оценивать взгляды Маркса и Энгельса,
их работы лишь на основании их более поздних высказываний и самооценок,
как это делают до сих пор некоторые советские марксоведы.
* * *
Историческое своеобразие ’’Манифеста” состоит в том, что он издавался как
программа раннего немецкого рабочего движения, олицетворенного в Союзе
коммунистов. Советские обществоведы, как, впрочем, и исследователи других
стран, не обращали должного внимания на такое предназначение этого документа
и в результате прошли мимо фактора, который оказал большое влияние как
на форму, так и на содержание ’’Манифеста”. Даже с первого взгляда видно,
что он существенно отличается от чисто научных трудов Маркса и Энгельса и
написан не в характерном для них научно-критическом, философском ключе,
а совсем иначе — как пропагандистский документ рабочего движения. В нем
запечатлен процесс слияния раннего марксизма и раннего немецкого рабочего
движения 3 6.
Создавая ’’Манифест” как программу раннего рабочего движения, Маркс и
Энгельс стремились выразить не только свою точку зрения, но и учесть взгляды
его представителей. Ведь с самого начала ’’Манифест” писался как бы по заказу,
а заказчиком было руководство Союза коммунистов. Уже в феврале 1847 г.
оно высказало будущим авторам программы пожелание подготовить ’’краткий
коммунистический символ веры” и наметило круг идей для дискуссии по
3 7
программному вопросу .
На I конгрессе Союза лондонские деятели повлияли на содержание ’’Проекта
Коммунистического Символа веры”. Документ как бы продолжал традицию уто¬
пического рабочего коммунизма, чьи программные работы нередко писались в
форме вопросов и ответов, которая хорошо воспринималась рабочими. В основу
вопросов ’’Проекта” легла близкая и понятная рабочим-коммунистам проблема¬
33См. Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т. 4, с. 424, 426, 432, 433, 437, 438, 444, 446-449, 451,
453,456,457,458.
34Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т. 18, с. 90.
35 Там же, с. 89.
36 ’’Немецкий социализм, - писал Энгельс в работе ’’Социализм в Германии”, - возник
задолго до 1848 года. Сначала в нем существовало два независимых течения. С одной сто¬
роны - чисто рабочее движение, ответвление французского пролетарского коммунизма;
плодом этого движения был утопический коммунизм Вейтлинга, явившийся одним из
этапов его развития. Затем - теоретическое движение, возникшее в результате распада
гегелевской философии; в этом направлении с самого начала господствует имя Маркса.
” ’’Коммунистический манифест”... знаменует собой слияние обоих течений”. - Маркс К.
и Энгельс Ф. Соч., т. 22, с. 250.
37 Союз коммунистов, с. 158, 160-161.
36
тика. В ’’Проекте” встречались даже немарксистские положения и термины, как,
например, понятие ’’общность имущества”, довольно часто употреблявшееся в
работах и выступлениях рабочих-коммунистов38. Все эти чуждые марксизму
идеи не вошли в ’’Манифест”. Вместе с тем Маркс и в этом документе не мог
пройти мимо взглядов заказчика. Ведь ’’Манифест” готовился после бурной и
продолжительной дискуссии на II конгрессе Союза, и Маркс не игнорировал
аргументы и пожелания ее участников. В противном случае ’’Манифест” мог
быть отвергнут и просто не увидел бы света. Между тем полученную из Брюс¬
селя в начале февраля 1848 г. рукопись ’’Манифеста” лондонские деятели Союза
приняли восторженно, и вскоре она была напечатана в типографии Лондонского
просветительного общества немецких рабочих на деньги общества39. Заказчик
остался доволен.
Процесс слияния раннего марксизма с идейным движением немецких рабочих
многообразно проявился буквально во всех частях ’’Манифеста”. Прежде всего
в его названии. Включение в него понятия ’’коммунистический” являлось своего
рода отражением этого слияния. В предисловиях к английскому и немецкому
изданиям ’’Манифеста” 1888 и 1890 гг. Энгельс признал, что он и Маркс почерп¬
нули его у идейных движений французских и немецких рабочих40. И действи¬
тельно, своим происхождением это понятие обязано коммунистам-утопистам
40-х годов и прежде всего Кабе и Вейтлингу, в чьих работах с начала 40-х годов
оно встречалось часто. С социальной наукой это понятие не имело ничего общего.
Стремление Маркса учесть особенности восприятия рабочих прежде всего
отразилось в проблематике ’’Манифеста”. В центре его внимания, как и в пред¬
шествовавших проектах Энгельса, находились социально-политические и эконо¬
мические проблемы, непосредственным образом затрагивавшие жизнь и труд
рабочих. В первом разделе ’’Буржуа и пролетарии” речь шла о возникновении
двух главных классов буржуазного общества, об исторической роли буржуазии
на различных ступенях общественного развития, о появлении на исторической
арене рабочего класса, о его положении при капитализме, о различных этапах
развития рабочего класса, экономических, политических и духовных предпо¬
сылках превращения рабочего класса в главную общественную силу револю¬
ционного переустройства общества. Вся эта проблематика имела самое непосред¬
ственное отношение к повседневной жизни рабочих, к их производственной дея¬
тельности, представлениям о прошлом и будущем своего класса, т.е. к их
классовому самосознанию, и не могла не вызвать у них интереса 41.
Этот круг проблем встречался в произведениях и выступлениях утопистов,
и в частности немецких рабочих-коммунистов, много писавших о предыстории
современного общества, о месте в нем капиталистов и трудящихся, о его анти¬
рабочем эксплуататорском характере и о бедственном положении в нем трудя¬
щихся. Говорилось в их работах и выступлениях о неизбежности революционных
преобразований, об активной и решающей роли трудящихся масс в предстоя¬
щей революции. Однако представления немецких рабочих-коммунистов о рабо¬
чем классе, о его происхождении и положении, несмотря на отдельные прорывы
к истине и интересные наблюдения, отличались ненаучным подходом, поверх¬
ностностью и сентиментальностью 42.
При знакомстве с этим разделом чувствуется великолепное знание Марксом
38См. Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т. 42, с. 354-360. Ср. также: т. 22, с. 532. Подробнее
см.: Кандель Е.П. Фридрих Энгельс и I конгресс Союза коммунистов. — Новая и новейшая
история, 1970, № 6, с. 19-29.
"См. Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т. 22, с. 61; Союз коммунистов, с. 228; Воспоминания
о Марксе и Энгельсе, ч. 1, с. 326, 338; Der Bund der Kommunisten, Bd. 1, S. 1092.
40 См. Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т. 21, с. 367; т. 22, с. 62.
41 Ср. Маркс К. и Энгельс Ф, Соч., т. 27, с. 40.
4аСр. Вейтлинг В. Гарантии гармонии и свободы, с. 112-150.
37
и Энгельсом положения рабочих, условий их труда и жизни, истории рабочего
движения, особенностей всех этапов его идейного развития. При его подготовке
Маркс и Энгельс опирались не только на научную литературу, но и на знания,
обретенные ими в ходе общения с рабочими, знакомства с произведениями пред¬
ставителей раннего рабочего движения. Это помогло им постичь многие особен¬
ности развития рабочего движения, дать яркое представление о трудной повсе¬
дневной жизни рабочих 4 3.
Идейным исканиям представителей утопического рабочего коммунизма и ран¬
него рабочего движения особенно созвучно содержание второго раздела ’’Мани¬
феста”, озаглавленного ’’Пролетарии и коммунисты”. И это понятно. Ведь зйесь
Маркс и Энгельс формулировали, обосновывали и защищали от нападок идейно¬
политическую позицию представителей этого движения - коммунистов 43 44.
Центральное место в разделе занимает критика различных сторон буржуаз¬
ного общества — частной собственности, буржуазных свобод, торговли, эксплуата¬
ции рабочего класса, семейных отношений, буржуазной идеологии, морали и т.д.
Все направления этой критики встречались в произведениях и выступлениях пред¬
ставителей раннего немецкого рабочего движения45. Эта критика учитывалась
в ’’Манифесте”. Например, очень созвучна взглядам немецких рабочих-комму¬
нистов следующая характеристика буржуазного общества: ’’Здесь тот, кто тру¬
дится, ничего не приобретает, а тот, кто приобретает, не трудится” 46. Эта мысль
лежала в основе весьма одномерного взгляда рабочих-коммунистов на современ¬
ное им общество.
Иногда можно установить и чисто текстологическое сходство. Оно свидетель¬
ствовало о том, что Маркс при подготовке ’’Манифеста” принимал во внимание
выступления в печати представителей рабочего коммунизма. Так, во втором
разделе ’’Манифеста” высказывалась мысль об отношении коммунистов к оте¬
честву и национальностям: ’’Рабочие не имеют отечества. У них нельзя отнять то,
чего у них нет”. В нем говорилось о постепенном исчезновении ’’национальной
обособленности и противоположности народов”, а также о том, что ’’вместе с
антагонизмом классов внутри наций падут и враждебные отношения наций между
собой”47. А вот что писал, например, в ’’Гарантиях гармонии и свободы” Вейт-
линг:’’Какую же любовь может теперь питать к так называемому отечеству тот,
кому нечего терять в нем, чего бы он не мог найти в любой чужой стране?.. Да есть
ли оно у нас на самом деле, это отечество? Лживые лицемеры! Вы-то хорошо знае¬
те, что у нас его нет... Весь этот старый хлам всяких разделений и разобщений, по¬
нятия о различиях, отечествах, языках и границах не имеет будущности” 48 .
Такие же совпадения можно обнаружить и при рассмотрении многих положе¬
ний второго раздела ’’Манифеста”, например, в определении отношения комму¬
нистов к частной собственности, буржуазному браку, буржуазным свободам,
религии, к образованию, воспитание, а также в изложении революционной кон¬
цепции коммунистов, в перечислении их первых мероприятий после победы проле¬
тарской революции, принципов организации коммунистического общества. В этом
разделе давался ранне марксистский анализ всех тех проблем, которые стояли на
повестке дня идейного движения немецких рабочих-коммунистов, в центре вни¬
мания их идеологов и отражали их отношение к современному обществу.
Предназначение ’’Манифеста” в качестве программы раннего рабочего движе¬
ния отразилось и в третьем разделе, где речь шла о различных направлениях соци¬
43 См. Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т. 4, с. 430- 436.
44 См. там же, с. 437-447.
45Ср.ВейтлингВ, Гарантии гармонии и свободы, с. 82-106, 112-159, 170-224.
46Маркс К, и Энгельс Ф. Соч., т. 4, с. 440. Ср. Вейтлинг В. Гарантии гармонии и свободы,
с. 154.
47Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т. 4, с. 444, 445.
48Вейтлинг В. Гарантии гармонии и свободы, с. 175-176, 191.
38
алистической и коммунистической мысли 40-х годов. Эта проблематика издавна
привлекала внимание рабочих-коммунистов и затрагивалась в их выступле-
4 9
НИЯХ *.
Вопросы, поднятые в четвертом разделе — ’’Отношение коммунистов к раз¬
личным оппозиционным партиям”, также должны были интересовать передовых
немецких рабочих. Особое внимание хотелось бы обратить на заключительные
слова ’’Манифеста”, как бы подводящие его логический итог: ’’Коммунисты
считают презренным делом скрывать свои взгляды и намерения. Они открыто
заявляют, что их цели могут быть достигнуты лишь путем насильственного
ниспровержения всего существующего общественного строя. Пусть господ¬
ствующие классы содрогаются перед Коммунистической Революцией. Проле¬
тариям нечего в ней терять кроме своих цепей. Приобретут же они весь мир.
ПРОЛЕТАРИИ ВСЕХ СТРАН, СОЕДИНЯЙТЕСЬ!” 49 50
В этих строках ярко выражены революционно-коммунистические взгляды
и настроения немецких рабочих-коммунистов и одновременно революцион¬
ная ориентация первоначального марксизма 51 *. Два направления, пришедшие
с разных сторон к революционно-коммунистической концепции, сошлись в
неспокойной, чреватой революционным взрывом обстановке. В результате появил¬
ся один из самых революционных документов человечества. Однако историчес¬
кий опыт показал, что революционное насилие, на которое Маркс и Энгельс воз¬
лагали свои надежды в ’’Манифесте”, а также в других работах, не вело к соци¬
ально-экономическому прогрессу. Буржуазное общество вступало на истори¬
ческую арену в конце XVIII - первой половине XIX в. во Франции и в других
странах в огне революций. Общество более развитое и социально справедливое
должно было, вероятно, прийти ему на смену иным путем, демократическим.
Несколько слов по поводу заключительной фразы ’’Манифеста”: ’’Пролетарии
всех стран, соединяйтесь!” Следует помнить, что этот девиз, до сих пор предваряю¬
щий заголовки многих газет и журналов, возник в конкретной исторической
обстановке. В середине 40-х годов Энгельс пришел к выводу, иго интернацио¬
налистские, антинационалистические настроения присущи представителям рабо¬
чего движения разных стран. В одной из статей он писал осенью 1845 г.: ’’Проле¬
тарии во всех странах имеют одни и те же интересы, одного и того же врага,
им предстоит одна и та же борьба; пролетарии в массе уже в силу своей природы
свободны от национальных предрассудков, и всё* их духовное развитие и движе¬
ние по существу гуманистично и антинационалистично. Только пролетарии спо¬
собны уничтожить национальную обособленность, только пробуждающийся
пролетариат может установить братство между различными нациями” 5 2.
Формулируя девиз Союза коммунистов, Маркс и Энгельс учитывали эту идей¬
ную общность. Девиз включал в себя ключевую идею утопического рабочего ком¬
мунизма и действительно способствовал объединению рабочих разных стран.
49Видные представители немецкого и французского утопического рабочего коммунизма
Вейтлинг и Кабе не упоминались в ’’Манифесте” среди создателей утопических систем.
Вначале Маркс собирался упомянуть их (см. Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т. 42, с. 365), но
затем отказался от этой идеи. (См. Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т. 4, с. 455). Вероятно, он учел,
что Вейтлинг и Кабе относились к представителям ’’коммунистической партии”, чьей про¬
граммой был ’’Манифест” (ср. Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т. 6, с. 613). Поэтому упоминать их
было неуместно.
50Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т. 4, с. 459.
51 Заключительные строки ’’Манифеста” созвучны с некоторыми высказываниями самих
немецких рабочих-коммунистов. Так, в письме Лозанского рабочего союза портным Базеля
от 8 ноября 1844 г. отмечалось: ’’Слава богу, скоро у нас не будет никакого багажа, кото¬
рый бы мешал нам шагать вперед. Вскоре нам нечего будет терять, кроме своей никудыш¬
ной жизни, однако приобретем мы все, все, всю землю и рай впридачу”. - Der Bund der Kom-
munisten, Bd. 1, S. 203.
5 2Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т. 2, с. 590.
39
Позднее он стал девизом I Интернационала, а затем рабочих и коммунистических
партий. Но нельзя забывать, что появился он в 40-х годах XIX в., на самом раннем
этапе рабочего движения и марксизма. В связи с этим возникает вопрос, насколь¬
ко этот девиз отражает миропонимание современных рабочих и не противоречит
ли он принципам, определяющим в наши дни взаимоотношения различных госу¬
дарств и народов? Развитие событий в последние десятилетия показало, что игно¬
рирование национальных проблем, которое в определенной мере было присуще
раннему марксизму и раннему рабочему движению, может привести к печальным
последствиям.
Для Маркса и Энгельса при подготовке ’’Манифеста” взгляды представителей
немецкого рабочего коммунизма были не теоретическим источником, а лишь
отражением настроений и представлений рабочих. Это был тот подготовительный
материал, на основе которого и возник уникальный синтез раннего марксизма
и ранних классовых пролетарских представлений 5 3.
В результате этого синтеза в ’’Манифесте”, с одной стороны, преодолевались
незрелость, примитивность, сентиментальность представлений немецких рабочих-
коммунистов. Их социальные взгляды обретали здесь более научный, рационалис¬
тический характер. А с другой стороны, и ранне марксистские взгляды в ’’Мани¬
фесте” также в определенной мере видоизменялись. Вобрав в себя идеи раннего
этапа рабочего движения, ранний марксизм в ’’Манифесте” приобрел ярко выра¬
женные идеологические черты. Идеология рабочего класса, возникшая в недрах
раннего рабочего движения, пронизывает весь ’’Манифест”. Прошлое, настоящее
и будущее, различные социальные теории и группы рассматриваются исключи¬
тельно с позиций рабочего класса, с точки зрения борьбы за его интересы и пра¬
ва 53 54. Это, конечно, расходилось с самой сутью науки. Наука, в том числе и соци¬
альная, не может быть ни буржуазной, ни крестьянской, ни пролетарской.
Элементы идеологии вошли в марксизм со времени его возникновения. Встре¬
чаются они в работах Маркса и Энгельса последних десятилетий, даже и в ’’Капи¬
тале”. Это было обусловлено ориентацией на один класс. Активное участие Маркса
и Энгельса в рабочем движении после 1847 г. обогатило их новым социальным
опытом, позволило их теории быстрее выйти на арену общественной жизни и
мысли. Оно оказало огромное идейное и организационное воздействие на само
движение, способствовало впоследствии его быстрым успехам, созданию рабочих
партий во многих странах, превращению этого движения в поистине всемирную
силу, в один из важнейших факторов развития человечества. Однако логика клас¬
совой борьбы сказывалась на научном творчестве Маркса и Энгельса, вела их
к классовой односторонности, идейной нетерпимости. Особенно сильно влияние
элементов идеологии в тех работах, где они выступают в роли идейных вождей
рабочего движения. К ним относится прежде всего ’’Манифест Коммунистичес¬
кой партии”. Классовая логика побуждала Маркса и Энгельса писать в ’’Мани¬
фесте” о проблемах, еще не осмысленных ими научно, вела к появлению в этом
53 Непонимание этой особенности ’’Манифеста” приводило некоторых исследователей к
мысли о плагиате. См.: Андлер Ш. Историческое введение и комментарий к Коммунисти¬
ческому манифесту Маркса и Энгельса. М., 1906; Черкезов В. У кого Маркс и Энгельс списали
Коммунистический манифест. - Хлеб и Воля, 1905, № 14. Конкретная критика этих кон¬
цепций дана в работе Карла Каутского ’’Коммунистический манифест - плагиат”. (СПб.,
1906). Однако и Каутский не обратил внимания на программный характер документа, на то,
что это не чисто авторское произведение, а программный документ II конгресса Союза комму¬
нистов, вышедший в свет анонимно и соединивший два потока идей - раннемарксистс¬
кий и раннепролетарский. Отдельные подходы к пониманию особенностей ’’Манифеста”
содержались в вышедшей в конце прошлого века работе итальянского марксиста Антонио
Лабриолы ”В память о Манифесте Коммунистической партии”. См.: Лабриола А. Очерки мате¬
риалистического понимания истории. М., 1960, с. 21, 23, 27, 37, 38.
54См. Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т. 4, с. 424-436.
40
документе заимствованных у утопистов или у их научных предшественников
решений и идей 5 5.
Логике слияния раннемарксистских и раннепролетарских идей соответство¬
вала и литературная форма ’’Манифеста”. В ней были всесторонне учтены особен¬
ности мышления и мировосприятия рабочих. Маркс писал это произведение от
имени рабочих, объединенных в Союз коммунистов, и главными адресатами были
тоже рабочие. Это и определило избранную Марксом литературную форму доку¬
мента. Основная цель состояла в том, чтобы донести до них свои социальные
идеи*6. Поэтому ’’Манифест” написан простым языком, эмоционально. Эмо¬
циональность обеспечивалась полемическими обращениями, применением раз¬
говорной интонации, ярких образов, метафор, использованием в ряде случаев
элементов ораторского диалога, формы вопросов и ответов, лексики, понят¬
ной широкому кругу читателей 5 7. Маркс знал написанные весьма эмоционально
произведения рабочих-коммунистов. Он мог опереться и на опыт личного обще¬
ния с рабочими в 1844-1847 гг. в Париже, Брюсселе и Лондоне. И ему удалось
добиться того, что в ’’Манифесте” как бы зазвучал их голос. Некоторые даже
считали, что документ написан рабочим. Видный деятель I Интернационала в
США Ф.А. Зорге вспоминал, как в США члены Всеобщего рабочего союза осенью
1854 г. в ходе обсуждения вопроса об издании пропагандистского материала
Союза обратили внимание на ’’Манифест”. Они полагали, что его автором явля¬
ется рабочий, ’’некий Маркс”, и что в этой работе ’’содержится все полезное для
рабочих” 5 8.
Отражение в ’’Манифесте” положений и проблематики, отвечавшей чаяниям и
надеждам трудящихся, и соответствующая литературная форма этого документа
сделали его созвучным, близким и понятным широким массам рабочих. С другой
стороны, рационалистическое научное звучание многих идей ’’Манифеста” при¬
влекало к нему представителей радикальной интеллигенции.
В ’’Манифесте” запечатлелся в чистом виде марксистский метод пропагандист¬
ской работы в пролетарской среде. Одной из его особенностей был тщательный
и всесторонний учет уровня рабочего движения, особенностей мышления, интере¬
сов и взглядов рабочих55 56 57 58 59. Применение этого метода позволило Марксу и Эн¬
гельсу и после 1848 г. оказывать заметное влияние на рабочее движение, находив¬
шееся в разных странах на различных стадиях развития. Он был применен, в част¬
ности, при подготовке ’’Учредительного Манифеста Международного Товари¬
щества Рабочих” осенью 1864 г., когда настроения рабочих разных стран в отличие
от настроений рабочих-коммунистов в 40-х годах, не отличались радикализмом.
Революционно-коммунистический ’’Манифест” в этих условиях не мог стать
программой рабочего движения. Комментируя свою работу над ’’Учредительным
Манифестом”, Маркс писал Энгельсу: ’’Было очень трудно сделать так, чтобы
55О степени зрелости экономических взглядов, изложенных в ’’Манифесте”, см.: Выгод¬
ский В.С. Показатели зрелости экономической теории К. Маркса на различных этапах ее
развития. - Научно-информационный бюллетень Сектора произведений К. Маркса и Ф. Эн¬
гельса, 1965, № 12.
56К ’’Манифесту” можно отнести слова Маркса из его работы ’’Наемный труд и капитал”:
”Мы постараемся излагать все это как можно проще и популярнее, не предполагая у чита¬
теля знакомства даже с самыми элементарными понятиями политической экономии. Мы
хотим, чтобы нас понимали рабочие”. — Маркс К, и Энгельс Ф. Соч., т. 6, с. 429.
57См.: Мельник Л.Е. О некоторых особенностях языка и стиля произведения К. Маркса и
Ф. Энгельса ’’Манифест Коммунистической партии”. Киев, 1956 (Автореф. канд. дис.); фриз-
ман Л.Г. Образ в языке ’’Манифеста Коммунистической партии” (К 150-летию со дня рож¬
дения Карла Маркса). - Известия Академии наук СССР. Серия литературы и языка, 1968,
т. XXVII, вып. 3, с. 207-218; Аврасин ВМ. О стиле ’’Манифеста Коммунистической пар¬
тии”. - Материалы теоретической конференции, посвященной 150-летию со дня рождения
К. Маркса. Курган, 1968, с. 199-207.
58 Зорге Ф. Рабочее движение в Соединенных Штатах. СПб., 1907, с. 77.
59 См. Маркс К. и Энгельс Ф, Соч., т. 36, с. 497-498, 505.
41
наши взгляды были выражены в форме, которая делала бы их приемлемыми
для современного уровня рабочего движения... Требуется время, пока вновь про¬
будившееся движение сделает возможной прежнюю смелость речи” 60.
Это пробуждение наступило в 70-х годах. Тогда, в условиях быстрого разви¬
тия промышленности во многих странах, активизации рабочего движения, станов¬
ления его различных отрядов, и началось триумфальное шествие ’’Манифеста”
по всему миру. Чем оно объяснялось? На наш взгляд, не только литературной
формой этого документа. Большую роль сыграло то, что он был подготовлен
как программный документ формировавшегося рабочего движения, с учетом
особенностей социальных взглядов его представителей. В 70—90-х годах рабочее
движение во многих странах находилось именно на этой ранней стадии развития.
’’Манифест” давал ответы на многие вопросы, стоявшие тогда перед рабочим
движением, пробуждая у рабочих надежду на благоприятное для них будущее.
С начала 70-х годов до середины 90-х ’’Манифест” издавался более 120 раз61.
”По количеству экземпляров ’’Манифеста”, распространенных на языке той
или иной страны, можно с достаточной точностью определить не только состоя¬
ние рабочего движения, но и степень развития крупной промышленности в каж¬
дой стране” 62, - писал в 1892 г. Энгельс.
Вместе с тысячами экземпляров ’’Манифеста” начиная с 70-х годов XIX в.
в различные страны стал привноситься ранний, в значительной мере идеологизиро¬
ванный и утопический марксизм. А поскольку знания о его позднем, более науч¬
ном периоде развития были тогда весьма скудны, то многие видели именно в
раннемарксистских идеях ’’Манифеста” суть марксизма как цельного и закончен¬
ного учения.
Так произошло и в России, где ’’Манифест” стал широко известен в конце
XIX — начале XX в. и где его также рассматривали как программную работу зре¬
лого марксизма63. Политическая обстановка в России, которая накануне 1905
и 1917 гг. характеризовалась обострением классовой конфронтации, нищетой и
бесправием рабочих, ростом их недовольства и революционных настроений, была
чем-то сходна с конфронтационной ситуацией в Германии и ряде других стран
накануне 1848 г. и также пробуждала в раннем русском рабочем движении анти-
капиталистические настроения, стремление к революционным социальным пре¬
образованиям, к созданию нового общественного строя, т.е. ту же революционно¬
коммунистическую иллюзию, которой пронизан ’’Манифест”. Поэтому принципы
’’Манифеста” оказали столь большое влияние на становление и идейное развитие
русской социал-демократии, на ее программу действий, на взгляды представи¬
телей радикального течения российского рабочего движения — большевиков.
Революционный марксизм ’’Манифеста” был им ближе и стал поэтому их маяком,
идейной основой взглядов В.И. Ленина, которые сформировались в предреволю¬
ционной обстановке на почве классовой конфронтации 64.
Именно из ’’Манифеста” были почерпнуты многие идеи большевиков, исполь¬
зованные ими в ходе Октябрьской революции и в годы ’’военного коммунизма”.
С этим документом можно связывать не только новое название их партии, но
и многие одномерные классово-односторонние и конфронтационные представле¬
ния большевиков, их программу действий. Эта линия идейной преемственности
большевиков от раннего марксизма периода ’’Манифеста” была продолжена в
60Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т. 31, с. 13.
61 См. Прижизненные издания и публикации произведений К. Маркса и Ф. Энгельса. Ч. 1,
1837-1864, август. М., 1974, с. 65-94.
62МарксК. и Энгельс Ф. Соч., т. 22, с. 289. См. также т. 21, с. 214, 366.
63См. Ленин В.И. Поли. собр. соч., т. 33, с. 22.
б4См. Красин Ю. Ленинское наследие: потребность в новом видении. - Мировая экономи¬
ка и международные отношения, 1990, № 4, с. 7-10; Клямкин ИМ. Марксизм и сталинизм. -
В кн.: Драма обновления. М., 1990, с. 299-300.
42
уродливом виде Сталиным, который абсолютизировал, возвел в ранг всеобщего,
непререкаемого все то, что в марксизме было преходящим, одномерным, утопи¬
ческим и идеологическим. Не удивительно, что при Сталине и после него, в усло¬
виях стагнации общественных наук, ’’Манифест” получил столь широкое распро¬
странение в СССР и продолжал рассматриваться как произведение зрелого марк¬
сизма, как одна из теоретических вершин научной мысли.
* * *
Возникший на стыке раннего марксизма и раннего рабочего движения ’’Мани¬
фест Коммунистической партии” был выдающимся пропагандистским докумен¬
том и содержал яркие и оригинальные идеи. Велика была его роль в пробужде¬
нии классового самосознания рабочих в различных странах, в становлении и разви¬
тии рабочего движения. Вместе с тем этот написанный более 140 лет назад доку¬
мент в силу различных обстоятельств содержал немало утопичных, идеологизиро¬
ванных, односторонних раннемарксистских представлений и способствовал их
широкому распространению в рабочем движении и за его пределами.
Сейчас необходимо под углом зрения науки взглянуть на все стороны марк¬
сизма, выявить в нем элементы утопии, идеологии и науки, которые в разных
пропорциях представлены во взглядах Маркса и Энгельса в разные периоды их
творчества. При этом следует подходить к марксизму как к части истории интел¬
лектуальной мысли и в контексте конкретной науки на основе ее методологии
рассматривать экономические, исторические, философские, социологические и
естественнонаучные взгляды Маркса и Энгельса.
В последнее время жаркие споры вокруг марксизма ведут главным образом
’’нападающие” и ’’защитники”. Одни стремятся разгромить марксизм, видят в
нем лишь научные и ненаучные ’’грехи”, а в его основоположниках - ’’великих
грешников”. Другие доказывают, что все положения марксизма правильны,
не нуждаются в пересмотре и что все неувязки связаны лишь с неправильной
интерпретацией марксистской теории. Эта конфронтационная логика вряд ли
плодотворна. Лишь непредвзятый, объективный научный анализ может помочь
выявить в марксизме то, что в нем принадлежит прошлому, а что является достоя¬
нием науки. До сих пор мы смотрели на науку под марксистским углом зре¬
ния. Пора взглянуть на марксизм под углом зрения науки.
43
(0)1991 г.
Л.Н. БРОВКО
ЦЕРКОВЬ И "ТРЕТИЙ РЕЙХ"
Позиция церкви в ’’третьем рейхе” (1933—1945 гг.) практически не изучена
в советской историографии. Некоторые традиционно сложившиеся представления
и стереотипы, касающиеся позиции немецкой церкви в годы фашистской дикта¬
туры, явно устарели и требуют переосмысления на основе новых методологиче¬
ских подходов, соответствующих реальностям. Назрела необходимость подроб¬
ного и основательного изучения и конкретной истории церкви, деятельности обеих
конфессий христианской церкви в Германии — католической и протестантской.
В советской исторической литературе если и упоминались оппозиционные фа¬
шистскому режиму христианские круги, то под ними подразумевались, как пра¬
вило, рядовые прихожане, представители низшего и среднего клира, да и значи¬
мость христианского сопротивления, думается, не была оценена в полной мере.
В то же время слабо исследована позиция высшего духовенства христианской
церкви в Германии. Явно преувеличены, несмотря на имевший место конфор¬
мизм, профашистские тенденции отдельных кругов верхнего эшелона церкви —
здесь наши познания ограничиваются соответственно трактуемым конкордатом,
заключенным 20 июля 1933 г. между Ватиканом и фашистским режимом, да смут¬
ным представлением о профашистской позиции протестантской церкви. Не было
объективной и объемной картины деятельности церкви в 1933—1945 гг. во всей
ее сложности и неоднозначности, картины непростых взаимоотношений церкви и
фашистского государства с присущими как взаимоисключающими, так и взаимо¬
проникающими тенденциями. Первая попытка серьезного и обстоятельного иссле¬
дования католической церкви предпринята в работе М.Е. Ерина, изданной в ка¬
честве учебного пособия, однако охватывающей лишь время с 1930 по лето 1933 г.1
Настоящая статья призвана восполнить пробел в изучении истории христиан¬
ской церкви и дать представление об основных тенденциях деятельности церкви
и ее мировоззренческих установках в период фашистской диктатуры в Герма¬
нии. Больше внимания уделяется антифашистским тенденциям в деятельности
церкви, что обусловлено крайней степенью их неизученности в марксистской ли¬
тературе. Это ни в коей степени не исключает утверждения автора о наличии
в церкви различных групп и течений, в том числе и конформистских. Первые
размышления по этому поводу представлены автором в разделе’’Идеи и програм¬
мы Сопротивления”, написанном в соавторстве с Н.П. Комоловой и И.С. Савиной
для сборника, посвященного движению Сопротивления в Западной Европе2.
Для освещения проблемы имеются необходимые и до сих пор не использован¬
ные советскими историками документы и материалы. Прежде всего это опублико¬
ванные Б. Стасиевским ’’Актен дойчер бишефе”3, а также документы из различ¬
ных архивов ФРГ — государственных, церковных и частных: бундесархива г. Коб¬
ленца, тайного государственного архива Мюнхена, церковных епископских архи¬
вов городов Аахена, Аугсбурга, Кёльна и др. В ’’Актен дойчер бишефе” пред¬
ставлена деятельность католической церкви, главным образом ее епископата
1 Ерин М.Е. Католическая церковь Германии и фашизм. Учебное пособие. Ярославль, 1990.
2 Движение Сопротивления в Западной Европе 1939-1945. Общие проблемы. М., 1990.
3Akten deutscher Bischofe iiber die Lage der Kirche 1933-45 (далее - Akten), Bd. 1-2.
1933-1939. Hrsg. B. Stasiewski. Mainz, 1968.
44
в годы фашистской диктатуры. Переписка, письма католических пастырей, про¬
екты меморандумов гитлеровскому правительству содержатся в сборнике доку¬
ментов, посвященном представителю католического Ордена иезуитов, участнику
христианского Сопротивления пастору А. Решу4. Деятельность протестантской
церкви раскрывает том документов епископа Д. Вурма5, где, помимо высказы¬
ваний, речей и писем Вурма, содержатся и официальные документы руководя¬
щего органа немецкой евангелической церкви — Высшего церковного совета,
а также переписка руководящего состава евангелической церкви с государствен¬
ными и партийными деятелями фашистского рейха.
Позиция обеих конфессий — протестантской и католической — отражена в ’’До¬
кументах церковной политики ’’третьего рейха””6, где представлены меморанду¬
мы, циркуляры церковного руководства и лидеров церкви, переписка нацист¬
ского правительства с церковными деятелями. Подробный отчет о позиции церк¬
ви, разумеется, с позиций фашистского государства дают ’’Сообщения СД и геста¬
по о церкви и верующих Германии с 1934 по 1944 гг.”7. Много интересного
содержат очерки и мемуары свидетелей и участников событий того времени —
христиан и христианских пастырей8. Об антифашистских программах преобра¬
зования Германии, подготовленных представителями христиан, свидетельствуют
сборники документов, посвященные деятельности христианского антифашист¬
ского кружка в Крайзау9, работе немецких христиан в Национальном комитете
’’Свободная Германия”10. Отдельные факты и документы имеются в материалах
о сопротивлении немецкого рабочего движения11. Все это позволяет воссоздать
картину деятельности церкви в Германии в рассматриваемый период.
Христианская церковь в Германии была в то время традиционно представлена
двумя ее основными конфессиями — протестантской церковью, куда входят люте¬
ранская и реформаторская, или кальвинистская, и церковью католической.
Напомним, что католическая и протестантская, или евангелическая, церкви
исповедуют одну веру, одно религиозное мировоззрение — христианское, разде¬
ляют общехристианский догмат о божественной троице, веруют в истинность
Библии, Священного писания, и изложенную в ней систему мифов о сотворении
мира и человека, систему христианских нравственных ценностей. Однако дальше
следуют организационные, культовые и догматические различия.
Католическая, или римско-католическая, церковь - церковь строго ортодо¬
ксальная. Догматические особенности католицизма: признание исхождения свя¬
того духа не только от Бога-отца, как, в частности, трактует и православие, но и
от Б о га-сына, догматы о чистилище, помимо рая и ада, о непогрешимости в во¬
просах веры и морали и верховенстве римского папы как наместника Христа на
земле, церкви как посредника между Богом и паствой. Источником своего веро¬
учения католики считают не только Священное писание, но и ’’предание”, церков¬
ную традицию. В нее они включают решения Вселенских соборов, суждения пап,
их энциклики. Правом толкования Библии пользуется только церковь. Привиле-
4Rosch A. Kampf gegen den Nationalsozialismus. Dokumente. Frankfurt a. M., 1985.
5Landeshischof D. Wurm und der nationalsozialistische Staat 1940-1945. Eine Dokumentation.
Stuttgart, 1968.
6 Dokumente zur Kirchenpolitik des Dritten Reiches (далее - Dokumente). Bd. 1. Das Jahr 1933.
Munchen, 1971.
7 Berichte des SD und der Gestapo uber Kirchen und Kirchenvolk in Deutschland 1934-44 (да¬
лее - Berichte). Mainz, 1971.
8Christlicher Widerstand gegen den Faschismus. Berlin, 1955.
’Dossier: Kreisauer Kreis. Dokumente aus dem Widerstand gegen den Nationalsozialismus. Frank¬
furt a. M., 1987.
1 0 Christen im Nationalkomitee ’’Freies Deutschland”. Hrsg. v. K. Drobisch. Berlin, 1973.
11 Widerstand und Exil der deutschen Arbeiterbewegung. Dokumente. Bonn—Bad—Godesberg,
1982; Die Schuld der Kirche. Dokumente und Reflexionen zur Stuttgarter Schulderklarung von 18/19.
Oktober 1945. Munchen, 1982.
45
тированное положение клира среди верующих католиков основывается на так
называемом учении о запасе добрых дел, ’’божественной благодати”, которую
якобы распространяют священники. Католицизм отличает пышный театрализо¬
ванный культ, в особенности культ Богородицы, почитание всевозможных ре¬
ликвий и т.д. Католическая церковь — строго организованная иерархическая
организация во главе с папой римским и единым центром в Ватикане. Отсюда —
относительная самостоятельность католической церкви от национальных госу¬
дарственных структур.
Протестантская церковь такого единого центра не имеет, поэтому объективно
более связана со светскими властями, что двояко сказывается на ее деятельности.
Протестантская христианская церковь возникла в начале XVI столетия, в период
Реформации. Основатель ее — видный деятель Реформации Мартин Лютер, им же
заложены основные догматические принципы этой церкви. Протестантизм пред¬
ставляет собой совокупность самостоятельных и разнообразных религий и церк¬
вей, отличающихся друг от друга догматическими, каноническими особенностя¬
ми. Главные разновидности протестантизма — лютеранство и кальвинизм. Все
другие протестантские образования лишь варьируют основные принципы этих
течений.
Главное отличие протестантизма от католицизма и православия состоит в уче¬
нии о непосредственной связи Бога и человека. Протестантизм отрицает роль
церкви и духовенства как посредников между человеком и Богом. Лютеранское
учение ”об оправдании верой”- один из центральных догматов евангелической
церкви. ’’Спасение” человека, утверждал Лютер, зависит не от выполнения ’’доб¬
рых дел”, таинств и обрядов, а от искренности веры человека и воли Бога, а бла¬
годать нисходит на человека непосредственно от Бога, минуя церковь. Лютер
провозгласил тезис о всеобщем священстве, равенстве всех верующих перед
Богом. Единственным авторитетом в вопросах веры и истины считалось Священ¬
ное писание, а не священное предание, как у католиков. Каждый верующий, со¬
гласно лютеранскому учению, волен был истолковывать Библию по собствен¬
ному разумению. Тем самым религиозному культу отводилось второстепенное
место. Поклонение иконам и мощам у протестантов отсутствует, они не признают
католического чистилища, отвергают католических и православных святых, анге¬
лов, Богородицу. Число таинств сведено до двух — крещение и причастие. Бого¬
служение, как правило, состоит из проповедей, совместных молитв и пения
псалмов.
Лютеранство как разновидность протестантизма, собственно составляющее
его основу, включает в себя вышеизложенные принципы, однако имеет и свои
особенности. Это религия жизнеутверждающая, побуждающая человека к актив¬
ной деятельности. В ее основе — учение Лютера о двух царствах. Лютер четко раз¬
граничивал две сферы: религиозную и общественную жизнь. Содержание первой
составляет вера, христианская проповедь, деятельность церкви; второй — мир¬
ская деятельность, гражданская мораль, государство и разум. Лютер рассматри¬
вал мирскую деятельность человека как служение Богу. Не в бегстве от мира,
а в земной жизни человек должен был искать спасение — отсюда осуждение мона¬
шества, безбрачия католических священников и т.д.
Кальвинизм — протестантское течение, основанное одним из деятелей Рефор¬
мации во Франции Жаном Кальвином, - отличается от лютеранства своим пури¬
танизмом. Основа кальвинизма — учение о божественном предопределении судь¬
бы человека: одних к ’’спасению”, других к ’’осуждению”. Кальвин, однако,
оставлял человеку шанс — посредством праведной личной жизни доказать, что
он является ’’Божьим избранником”. Рекомендовалось вести добродетельный
образ жизни — быть умеренным и бережливым, проповедовался режим мирского
аскетизма, что, впрочем, подчас выливалось в ханжество, мелочную регламента¬
цию жизни, нетерпимость к инакомыслию. Основное место в богослужении за¬
46
нимало чтение и комментирование Библии, пение псалмов. Церковная иерархия
была ликвидирована. Руководящую роль в общинах играли старшины — пресви¬
теры и проповедники.
В Германии в количественном отношении преобладали сторонники немецкой
евангелической церкви — более половины ее населения; основной частью страны,
исповедовавшей протестантизм, была Пруссия. Однако довольно сильным влия¬
нием среди немецкого населения традиционно пользовалась католическая церковь.
Это влияние объяснялось тем, что существовала взаимоподдержка между католи¬
ческой церковью и политической партией Центра, одной из крупных буржуазно¬
демократических партий Веймарской республики, католицизм преобладал в за¬
падных и юго-западных областях Германии.
Германия была религиозной страной с определенным, устоявшимся уровнем
культуры и христианской цивилизации, системой и образом жизни, основанными
на христианских принципах, культе семьи и церкви. Традиционная, несмотря на
связи высшего клира с правящими политическими и хозяйственными кругами12,
теологическая и церковная автономия, усиленная конституционно закрепленным
в годы Веймарской республики отделением церкви от государства, культивиро¬
вавшийся в семье религиозный уклад, культ Христа — все это с давних времен
составляло основу общественной жизни страны. Гитлеру и его клике, несмотря
на ненависть к церкви и ее институтам, на протяжении всего своего правления
приходилось считаться с церковью, лавировать, приспосабливаться. Не случайно
в качестве одного из принципов своей вновь создаваемой псевдорелигии по на¬
цистскому образцу фашисты называли немецкую традиционную набожность.
В то же время в определенных кругах церкви, особенно протестантской, ее выс¬
шего церковного эшелона, были весьма сильны настроения национализма и кон¬
серватизма. Протестантская церковь традиционно поддерживала Немецкую на¬
циональную партию, провозглашавшую соответствующую политическую линию,
имела место освященная веками тесная связь с правящими политическими и хо¬
зяйственными кругами, что порождало и конформистскую линию, особенно про¬
явившуюся в первые месяцы и годы правления фашистского режима. Во время
фашистской диктатуры, наряду с тенденцией к конфронтации с фашистским
режимом, обусловленной прежде всего мировоззренческим антагонизмом, имели
место и попытки приспособления к новой власти — шла борьба между принци¬
пиально антинацистскими силами и конформистами, готовыми ради сохранения
церкви как общественного института идти на уступки нацистскому режиму.
Тенденции приспособления к фашистскому режиму преобладали в первые
месяцы правления нацистского правительства, пришедшего к власти 30 января
1933 г. А уже 28 марта, после некоторых колебаний, высший орган католической
церкви — Фульдская конференция епископов призвала верующих к добросовест¬
ному исполнению своего гражданского долга по поддержанию национального
правительства и осудила ’’противоправные действия”, призванные подорвать
нацистское государство 13. Поведение католиков во многом определялось по¬
зицией Ватикана, который первое время соблюдал нейтралитет по отношению
к фашистским правительствам, однако, как справедливо подчеркивает Н.П. Ко¬
молова, испытывал и ’’обратное влияние со стороны верующих”14 *, что сказалось
на изменении его позиций во время войны. Заявление Фульдской конференции
вызвало критику, в особенности со стороны.низшего и среднего клира, негласное
сопротивление паствы, ибо до сих пор была известна мировоззренческая конфрон¬
тация католической церкви с нацистами, закрепленная рядом церковных доку¬
12Ходорковский ЛД. Католицизм и рабочий класс Германии М., 1978.
13Hehl U. Das Kirchenvolk im Dritten Reich. Dokumentation.,.-Politische Studien, 1983,
№ 267, S. 100; Christen im Nationalkomitee ’’Freies Deutschland”, S. 121.
1 4 Движение Сопротивления в Западной Европе, с. 77.
47
ментов, принятых на высшем уровне15. С идеологической точки зрения осуждал
тоталитаризм и Ватикан16. В католических кругах (прежде всего в кругах теоло¬
гов, католической интеллигенции) еще задолго до прихода Гитлера к власти
распознали террористическую сущность фашизма. Больше всего выделялся миро¬
воззренческой конфронтацией с фашизмом церковный журнал ’’Хохланд”,
разоблачавший фашизм как псевдорелигию, его антигуманные и антидемокра¬
тические черты. Некоторое время после прихода фашистов к власти журнал
продолжал печатать антифашистские статьи. Так, в марте 1933 г. один из ведущих
его авторов Е. Хурвич предрекал гибель фашистской диктатуре, которая непре¬
менно приведет Германию в ’’хаотическое состояние”1 7.
Однако в кругах католической церкви имели место и другие настроения. Сфор¬
мировалась группа вокруг вице-канцлера Ф. Папена из представителей дворян¬
ства, академически образованного бюргерства, высшего католического клира,
политически примыкавшая к партии католического Центра, группа, которая на¬
стаивала на суверенитете церкви, но которой тем не менее были близки национа¬
листические замыслы и идеи фюрера, близка, по выражению западноевропей¬
ского историка У. Хеля18, ’’романтика рейха”, призванная возвратить, как им
казалось, немецкой нации дух величия и могущества. На основе этой группы
3 апреля 1933 г. был создан Союз католических немцев ’’Крест и орел”, преобра¬
зованный в октябре этого же года в ’’Рабочее содружество католических немцев”,
ставившее своей задачей навести мосты между католическим населением и нацист¬
ским движением, преодолеть ’’трудности”, которые, по мнению создателей орга¬
низации, были естественны ”в ходе национальной революции”19. ’’Содружество”
высказывалось за сосуществование нацистского и христианского мировоззрений.
Папен вел интенсивные переговоры от имени фашистского правительства с Вати¬
каном и многое сделал для того, чтобы конкордат между Святым престолом и
нацистской Германией был заключен, что и произошло, как упоминалось выше,
20 июля 1933 г.
В конкордате провозглашалась клятва верности католической церкви ’’немец¬
кому рейху и стране”, которая предусматривала ’’уважение к конституционно
(курсив мой. — Л.Б) образованному правительству”, воспитание клира в духе
этого уважения и соблюдения высших интересов государства20. В свою очередь
со стороны фашистского государства церкви было рекомендовано (впрочем,
в полном соответствии с ’’духом христианской веры и законов морали”21) исхо¬
дить из интересов родины, государства и осознавать свой долг перед обществом.
Только в этом случае, т.е. если церковь не будет ’’заниматься политической дея¬
тельностью”22, государство обязывалось защищать ее интересы.
Церковь обещала свою поддержку фашистскому государству лишь в случае
соблюдения с его стороны определенных конституционных норм, прежде всего
касающихся взаимоотношений с церковью. Настойчиво, из статьи в статью, цер¬
ковь оговаривала себе право на сохранение того конституционного статуса, кото¬
рый сложился ко времени прихода Гитлера к власти — это право на свободу веро¬
исповедания, свободное отправление религиозных служб, деятельность религиоз¬
ных институтов, включая право на самостоятельное решение внутрицерковных
проблем, лидирующее место церкви в системе образования и воспитания моло¬
дого поколения, включая право на содержание собственных школ, дошкольных
1 5Ерин М.Е. Указ, соч., с. 14-17.
1 6 Движение Сопротивления в Западной Европе, с. 77.
17 Adrianyi G„ Widerstand der katholischen Kirche. - Politische Studien, 1983, № 267, S. 60.
"HehlU. Op. cit, S. 100.
1 9 Ibidem.
2 ° Dokumente, Bd. 1, Anhang 2, № 16.
21 Ibid., № 21, S. 195.
2 2 Ibid., №21.
48
учреждений, высших учебных заведений. Государство, по конкордату, обязыва¬
лось защищать церковь от посягательства на права личности и церковное иму¬
щество23, церковную собственность, помещения24. А церковь оговари¬
вала себе право быть свободной от исполнения таких обязанностей и норм общест¬
венной жизни, которые, согласно ’’каноническому праву, не совместимы с духов¬
ным статусом”25 и с христианской моралью. В этом смысле католическая цер¬
ковь (и дальнейший ход событий это подтвердил) оставалась верной себе, своим
мировоззренческим позициям. И, безусловно, были правы австрийские католи¬
ческие епископы, когда в своем рождественском послании от 21 декабря 1933 г.
заявили: ’’Конкордат между Германией и Святым престолом не был ни в коем
случае ни признанием, ни одобрением религиозных и церковных заблуждений
национал-социализма. Уже задолго до этого немецкие епископы отклоняли и
осуждали национал-социализм из религиозных и церковных соображений”26.
Надежды же на клерикализацию фашистского режима, питавшие первое время
приспособленческую позицию части определенных церковных кругов (и это
очень скоро поняли здравомыслящие церковные деятели и христианские поли¬
тики) , оказались тщетными. Последние, по существу, экстраполировали собст¬
венные замыслы по созданию христианского национального государства на со¬
вершенно противоположные цели и замыслы нацистских политиков. Однако
у части церковников иллюзии в этом отношении, то затухая, то время от времени
пробуждаясь с новой силой, держались достаточно долго.
Подобного рода иллюзии имели место не только у церковников. Для рабочих
партий в 1933 г. была характерна как недооценка поступательной силы и возмож¬
ностей режима (не избежали этого и коммунисты), так и переоценка возможно¬
стей действия конституционных, правовых норм в совершенно, новых условиях
нацистского режима. На этом споткнулись и лидеры социал-демократии. Предсе¬
датель СДПГ О. Вельс в своей известной речи на заседании рейхстага 23 марта
1933 г., выступая против введения антиконституционного чрезвычайного закона,
предоставлявшего Гитлеру всю полноту власти, тем не менее высказал готовность
к пониманию внешнеполитических планов Гитлера в том случае, конечно, если
будет дана гарантия соблюдения правовых норм внутри страны* 2Л Свою роль
здесь сыграли сформировавшиеся под влиянием результатов первой мировой
войны чувства ущемленного национального достоинства и национальной обиды,
законное стремление видеть свой народ занимающим подобающее место в кругу
мирового сообщества. Национал-социалистская пропаганда старалась затронуть
эти сокровенные, больные струны человеческой души, замалчивая или по-своему
препарируя конкретные факты мировой истории, смещая акценты и уводя от
ответственности агрессивные немецкие националистические круги.
Гитлер действовал, шельмуя и обманывая, в рамках формально функциони¬
рующей демократии, сугубо ’’конституционно”, используя в своих преступных
целях формы и структуры демократического буржуазного государства. Так были
проведены выборы в рейхстаг 5 марта 1933 г., референдумы по поводу предостав¬
ления Гитлеру после смерти Гинденбурга в августе 1934 г. полномочий президен¬
та, по поводу присоединения Саара к рейху в январе 1934 г., вынесен на обсужде¬
ние рейхстага уже упоминавшийся чрезвычайный закон, вопрос о выходе Герма¬
нии из Лиги наций. При всем при этом, прикрываясь необходимостью защиты от
евреев и коммунистов, наведения порядка и дисциплины в государстве, обеспече¬
2 3Ibid., №5, S. 191.
2 4Ibid., №17, S. 194,
2 5 Ibid., №6, S. 191.
2 6 Berichte, № 1, S. 4.
27См. Бровко Л.Н. Германская социал-демократия в годы фашистской диктатуры 1933—
1945. М„ 1988, с. 52-53.
49
ния национального единства немецкого народа, его суверенитета, широко приме¬
нялся террор, запрещались права и свободы, в ходу были посулы, демагогия,
доносы, словом, все, что присуще диктаторскому государству.
Нацистская демагогия сыграла свою роль в том, что церковь в лице ее выс¬
шего руководства обеих конфессий в начальный период правления фашистского
правительства высказывала свое лояльное к нему отношение. В ’’тронном” обра¬
щении к немецкому народу, произнесенном 23 марта 1933 г. в рейхстаге, Гитлер
подчеркнул, что нацистское государство стремится к сотрудничеству с немецкой
церковью, с обоими ее направлениями ”на благо страны и родины”, что оно вы¬
ступает за свободное развитие обеих конфессий, свободное отправление религиоз¬
ных служб, за приоритет церкви в церковных делах и т.д.28 ’’Христианство —
основа нашей морали” — эту фразу Гитлер любил повторять неоднократно и
в дальнейшем. Она присутствовала в письмах к религиозным деятелям, в ответах
на церковные меморандумы, протесты церкви, а протестов начиная примерно
с мая 1933 г. было предостаточно, ибо, несмотря на лавирование и заигрывание
с церковью, некоторые временные уступки, практическая политика нацистского
правительства и нацистской партии (НСДАП) имела тенденцию к жесткой кон¬
фронтации, более того, к унификации церкви, включению ее в систему нацист¬
ского государства.
Характерно в этой связи утверждение Гитлера из упомянутой речи о том, что
главной заботой нового государства является стремление ’’привести обе боль¬
шие христианские конфессии в соответствие с национал-социалистским миро¬
воззрением”. Это свидетельствует об изначальной цели фашизма по ликвидации
христианства и созданию церкви по нацистскому образцу. Священник Бруно Тек
в воспоминаниях назвал это гитлеровское изречение чистой бессмыслицей:
во-первых, нацисты с самого начала правления развязали борьбу против обеих
конфессий, а во-вторых, ’’каждому христианину было очевидно, что сущности
христианства и национал-социализма настолько противоречат друг другу, что
не могут существовать не только вместе, но и рядом”29. Столь же провокацион¬
ными были и требования нацистов о недопустимости политической деятельности
церкви (как будто поддержка самого нацистского движения, на которой они
настаивали, не была политической деятельностью), хотя было ясно, что разграни¬
чить чисто церковные вопросы, прежде всего связанные с борьбой за сохранение
христианского мировоззрения, церковной автономии, от таких политических
требований, как гарантия демократических прав и свобод, прав личности, сво¬
бода совести, невозможно. Этим пользовались нацисты, шельмуя церковь, упре¬
кая ее в антинациональной, антинародной, антигосударственной деятельности.
В попытках создать новую немецкую церковь на принципах нацистской идеоло¬
гии Гитлер делал ставку на ’’Немецких христиан” — профашистское церковное
движение, основанное нацистами в 1932 г. на базе лютеранской ветви протестант¬
ской церкви (к влиятельной католической церкви с ее строгой догматикой и уме¬
лой политической дипломатией нацисты испытывали нескрываемую ненависть,
о чем свидетельствуют неоднократные высказывания Гитлера и его соратников).
Организация была создана под руководством нациста И. Хоссенфельдера по пред¬
ложению председателя нацистской фракции в прусском ландтаге В. Кубе и имела
официальное название ’’Религиозное движение немецких христиан”. Они претен¬
циозно называли себя ’’штурмовыми отрядами Христа” и работали по распростра¬
нению в христианских кругах новой нацистской теологии30.
Еще в 1920 г. в программе НСДАП было заявлено, что нацистская партия
2 8 Dokumente, Bd. 1, Dok. 8/33, S. 19, 20.
2 9Christlicher Widerstand gegen den Faschismus, S. 9.
30Подробнее см. Buchheim H. Glaubenskrise im Dritten Reich. Drei Kapitel national-
sozialistischer Religionspolitik. Stuttgart, 1953.
50
’’представляет точку зрения позитивного христианства”31. Так впервые прозву¬
чало название нового религиозного учения, сконструированного нацистами и став¬
шего существенной составной частью их идеологии. Оно было обосновано в даль¬
нейшем в ряде книг и выступлений нацистских лидеров. Среди них выделяются
вышедшее в 1930 г. сочинение идеолога нацистской партии, главного редактора
центрального органа НСДАП ’’Фелькишер беобахтер” А. Розенберга под названием
’’Мифы XX столетия”, ряд последующих работ его, в том числе меморандум
1939 г. ’’Мировоззрение и религия”.
В основе нового учения, ничего общего не имеющего с христианством, лежит
откровенный разрыв с нравственными принципами христианства, с христианским
прошлым и провозглашается новая религия, базирующаяся на учении о крови
и расе. Идея Бога в нем рассматривалась как функция расы, понятие расы стави¬
лось над духовностью. Розенберг, в частности, отклонял христианский универса¬
лизм за его способ видения мира, согласно которому ’’будто бы все народы и
расы земного шара равны”32 (слова Розенберга) и предполагавший любовь и
сострадание к ближнему независимо от происхождения или генетического кода.
Вот характерное для Розенберга рассуждение по этому поводу: ’’Мировоззрение —
не метафизическая догма, а определенная позиция, но позиция в то же время
отдельно взятого человека, стало быть, оно (мировоззрение. — Л.Б.) является
духовным делом души и характера, но характер и душа человека связаны с опре¬
деленной кровью. Первичен внутренний характер, все же остальное, что заимству¬
ется от других народов и рас — учения и традиции, вторично”33. Таким образом,
все сводилось метафизически к уровню физиологии отдельного индивида, к врож¬
денным биологическим и примитивно антропологическим факторам. Появилось
даже понятие исторической антропологии, призванное оправдать врожденные ге¬
роические черты германской расы, ее избранность: германская история мифоло¬
гизировалась с той же целью — доказать так называемое превосходство герман¬
ской расы. Насаждая нацизм с его общественной идеей национальной замкнуто¬
сти и исключительности и извращенный прагматизм, нацисты демагогически
утверждали, что в отличие от догматизма церкви их мировоззцение якобы опи¬
рается на живой опыт, живых людей, разум и науку. Этот так называемый ’’жи¬
вой опыт” дал человечеству нацистскую ’’этику” с ее культом здоровья и гру¬
бой силы, агрессивной нетерпимостью, эгоцентризмом и крайне выраженным
национальным эгоизмом. Основной принцип этой ’’этики” - нравственно все то,
что служит интересам немецкой нации, цель оправдывает средства.
В конечном итоге, суть ’’позитивного христианства” состояла в том, чтобы под
знаменем новой религии — нацистского мировоззрения — направить созидатель¬
ную энергию в русло осуществления практических, конкретных мер, намеченных
нацистами для достижения своих шовинистических, антигуманных, антидемокра¬
тических целей. При этом нацисты ловко использовали в своих интересах недо¬
статки буржуазной демократии. Часто не без основания раздавалась критика
в адрес прежде всего высшего духовенства, обличались коррупция и бюрократизм,
оторванность схоластически настроенных церковников от реальной жизни кон¬
кретных людей. Играя на таких чертах человеческой психологии, как оптимизм
и жажда деятельности, нацисты насаждали философию грубого индивидуализма.
Среди части населения находили отклик следующие высказывания нацистских
лидеров: ’’судьба человека зависит от него самого”34, а не является милостивей¬
шим подарком какой-то внешней силы, ”не мир поможет - народ должен помочь
31 Dokumente, Bd. 1, Doc. 8/13, S. 15.
32 Baumgartner R. Weltanschauungskampf im Dritten Reich. Die Auseinandersetzung der Kirchen
mit A. Rosenberg. Mainz, 1977, S. 77; Berichte, Dok. 1, S. 5.
33Baumgartner R. Op. cit., S. 78.
34 Ibidem.
51
сам себе”35, ’’собственная сила - источник жизни”, Бог помогает только тем,
кто заслуживает помощи, поскольку человек ’’сам работает, сам стремится, сам
себе хочет помочь”36. Эти лозунги должны были служить демагогическим при¬
крытием только одному — направить творческую энергию человека на осущест¬
вление аморальной, человеконенавистнической, антигуманной практики. Нацисты
хотели приспособить для своих целей' христианство, прежде всего лютеранство
с его тезисом об относительной самостоятельности человеческой деятельности,
ее созидательной роли на земле, в соответствующей, извращенной трактовке его
основных положений.
Опираясь на высказанную высшими евангелическими кругами поддержку на¬
цистского государства37, обусловленную традиционным отношением церкви
к государству как власти, дарованной Богом, нацистское правительство стало
предпринимать акции с целью унификации церкви. Президент Высшего совета
евангелической церкви Д. Каплер совместно с нацистами и ’’немецкими хри¬
стианами” приступил к работе в специальном комитете над выработкой консти¬
туции новой райхскирхе3 8. В апреле 1933 г. разгорелся первый крупный скан¬
дал, когда в земле Мекленбург-Шверин был учрежден пост государственного
комиссара по делам евангелической церкви, на который был назначен нацист
В. Бом. Посыпались протесты со стороны епископата обеих конфессий — католи¬
ческой и протестантской. Гитлер был вынужден принять лично двух кардиналов
католической церкви — А. Бертрама, председателя Фульдской конференции
епископов, и М. Фаульхабера, а также Д.Каплера от евангелистов39. Церковные
иерархи поняли, что речь шла, как выразился посланник нацистского правитель¬
ства в Ватикане Д. Берген, о ее ’’тщательно оберегаемой конституционной само¬
стоятельности”40, поэтому ее натиск был неожидан и силен. Нацисты вынуж¬
дены были ретироваться, и уже 27 апреля Бом был смещен с поста государствен¬
ного комиссара. Однако отступление нацистов было временным.
Они отказались признать избранного 13 мая 1933 г. представителями всех зе¬
мельных церквей евангелической церкви райхсепископа Ф. фон Бодельшвинга”41.
Пуская в ход шантаж, демагогию и прямые угрозы, нацистское правительство
вынудило Бодельшвинга подать в отставку. 24 июня 1933 г. в Пруссии был учреж¬
ден пост государственного комиссара по делам евангелической церкви, который
занял нацист А. Йегер, на местах же функции избранных в результате традицион¬
ных церковных выборов представительных советов передавались уполномочен¬
ным государственного комиссара42. На протесты по поводу нарушения церков¬
ной автономии, которые пошли с мест в адрес президента, канцлера, в другие
инстанции, не реагировали. Не помогла и личная просьба Гинденбурга к Гитлеру
разобраться во взаимоотношениях с церковью43. 23 июля в обстановке террора
были проведены выборы в церковные советы евангелической церкви. Гитлер сам
вмешался в предвыборную борьбу, призвав голосовать за своего уполномочен¬
ного по делам церкви, священника военного округа Л. Мюллера, кандидата на
пост райхсепископа от ’’Немецких христиан”44. Получив большинство в пользу
’’Немецких христиан”, нацисты разрешили проведение заседания Национального
35 Vblkischer Beobachter, 6. III. 1933, Morgensausgabe.
3 6 Berichte, № 1, S. 54.
37 Streisand J. Die deutschen evangelischen Kirchen und die faschistische Diktatur. - Zeitschrift
fur Geschichtswissenschaft^ 966, H. 4, S. 574.
38Buchheim H. Op. cit., S. 95, 87.
3 9 Dokumente, Dok. 17/33, 8/33.
40Ibid., Dok. 6/33,5/12.
41 Ibid., Dok. 27/33,23/33.
42Ibid., Dok. 27/33,23/33,71.
4 3Buchheim H. Op. cit., S. 109.
44Ibid., S. 118.
52
синода евангелической церкви. Синод состоялся 27 сентября 1933 г. в Виттенбер¬
ге. На нем были избраны так называемое Духовное министерство и райхсепископ
немецкой евангелической церкви, которым стал Л. Мюллер. Позднее, 16 июля
1935 г., было учреждено специальное министерство по делам церкви и Импер¬
ский комитет по делам евангелической церкви, местные комитеты, долженствую¬
щие контролировать деятельность протестантов в масштабах всей страны, улажи¬
вать разногласия внутри церкви, осуществлять административный контроль.
Однако процесс унификации проходил для нацистов негладко, постоянно
давал сбои, наталкивался на сопротивление церкви. Настроения отступничества
или откровенного рвачества, чисто меркантильные интересы встречались в кру¬
гах церковников крайне редко, так что оптимистическим надеждам Гитлера
на то, что последние променяют ’’тело Христа на свастику” за насиженные теплые
местами на катастрофический в связи с этим развал христианской церкви сбыться
было не суждено45. Все характерные для высшего клира социальные признаки
и пристрастия в конечном счете отступили перед мировоззренческим противобор¬
ством. И через колебания и отступления постоянно возрождалась тенденция
к политической конфронтации, к неприятию нацистской системы в целом. По
мере того как фашизм все яснее проявлял свою античеловеческую сущность,
все более критическим становился подход отдельных церковных кругов и к
устоявшейся церковной догматике. По-разному стали трактоваться церковные
догматы о сущности и происхождении государства, ставилось под сомнение его
божественное происхождение, возникла новая догматика, впервые поставившая
проблему противодействия государству. И что, пожалуй, было неожиданным для
Гитлера, так это то, что такая оппозиция впервые оформилась в рядах протестант¬
ской церкви.
Противоречия в рядах протестантов разгорелись после того, как 5 сентября
1933 г. Верховный синод Старопрусского союза, во главе которого стояли ’’Не¬
мецкие христиане”, принял закон о церковных служащих. В нем присутствовал
так называемый арийский параграф. Согласно этому параграфу, все священно¬
служители должны были представить доказательства своего арийского происхож¬
дения, лица же неарийской расы изгонялись из рядов евангелической церкви,
для них должны были создаваться специальные церковные общины46. Налицо
было не только попрание основного конституционного принципа, гарантировав¬
шего соблюдение прав и свобод человека, но и нарушение христианских мораль¬
ных норм гуманности и человечности. Это вызвало бурный протест в рядах про¬
тестантской церкви. 22 ее священника категорически выступили против введе¬
ния арийского параграфа, расценили его как расизм в действии, как нарушение
основных принципов веры и основали 27 сентября 1933 г. Чрезвычайный союз
священников под руководством М. Нимеллера, пастора из Берлина-Далема.
К весне 1934 г. оппозиция в протестантской церкви оформилась в так называе¬
мую ’’Бекентнискирхе” — ’’Исповедующую церковь” (известно еще название
’’Бекентнисфронт”), которая настаивала на верности основным догматам веры
и выступала против ’’реформации” церкви по нацистскому образцу. Ведущим
теоретиком ’’Бекентнискирхе” стал ученый-теолог К. Барт.
Барт особо подчеркнул ограниченность догмы о подчиненности государству
в сложившейся исторической ситуации, объективно противоречившей основным
высшим христианским принципам и моральным нормам, которые и составляют
основу христианской религии. Создавалась ситуация, когда необходимо было
выбирать между приверженностью этой догме и субстанционными, сущностными
принципами христианства, т.е. самим христианством. Барт был одним из первых
теологов, высказавшим идею о допустимости сопротивления и, тем более,
45Ibid., S: 83-84.
4 6 Streisand J. Op. cit., S. 573.
53
неповиновения государству, нарушающему заветы Бога. Никто до Барта не вносил
в теологию столь подчеркнутое этическое начало. Христоцентрика4 Барта пред¬
полагает подчиненность нравственной чистоте и правде — Бог как первичное на¬
чало становится прототипом нравственной чистоты, честности и правды. Поэтому
вера в Бога, ее постижение, ее плоды ведут к высокому нравственному совершен¬
ству и предполагают большую нравственную самоотдачу.
Высокие нравственные требования предъявлялись Бартом и по отношению
к самой церкви, что приводило к весьма противоречивым последствиям в плане
возможного достижения антифашистского единства с церковными и прочими
социальными слоями, склонными идти на компромисс с фашистским режимом* 48.
Позиция Барта и его соратников напоминала церкви о ее нравственном предназна¬
чении, подталкивала высшие церковные круги к сопротивлению монополистиче¬
ским притязаниям нацистского государства. Много родственного с Бартом имеет
’’Этика” Д. Бонхоффера49, другого видного представителя ’’Бекентнискирхе”,
антифашиста, участника Крайзауского кружка, члены которого приняли участие
в заговоре 1944 г.
Составленная К. Бартом декларация первого Синода немецкой евангелической
’’Бекентнискирхе” Старопрусского союза, проходившего с 29 по 31 мая 1934 г.
в городе Бармене, была направлена против приоритета ’’Немецких христиан”
в протестантской церкви, против принципа фюрерства в церковных делах и всех
попыток оправдать национал-социалистскую идеологию теологически, используя
в этих целях, в частности, лютеранское учение — шла борьба за Лютера между про¬
тестантизмом и ’’Немецкими христианами”50. Эта декларация стала теологиче¬
ским базисом ’’Исповедующей церкви”, провозгласила неприятие нацистского
мировоззрения, независимость церкви и веры. В противовес ’’реформаторству”
нацистов, ’’Бекентнискирхе” подчеркивала необходимость сохранения и соблю¬
дения вечных догматов церкви, верховенство, непререкаемость и истинность
веры с ее многовековыми нравственными заповедями и цивилизационными тра¬
дициями, категорически высказывалась против практического осуществления
арийского параграфа. Таким образом, объективно церковная догматика, борьба
за ее сохранение выполняли прогрессивную роль в противоборстве с иррациона¬
лизмом нацистского реформаторства.
Спустя пол года, 19—20 октября 1934 г., состоялся II Синод ’’Бекентнискирхе”
в Далеме, явившийся высшей точкой ее сопротивления фашистскому режиму.
Отчетливо отклонялась любая совместная работа с фашистскими организациями
внутри евангелической церкви. В заявлении далемского Синода говорилось:
”Мы призываем христианские общины, их священников и старейшин не принимать
никаких указаний от теперешнего церковного руководства рейха и его инстанций
и отказываться от сотрудничества с теми, кто хочет повиноваться этому режиму
и дальше”51. Было избрано Временное руководство немецкой евангелической
церкви во главе с епископом Ганновера Д. Мараренсом. В дальнейшем не все
сторонники ’’Бекентнискирхе” смогли удержаться на столь последовательных и
радикальных позициях. Представители высшего епископата, в том числе и сам
Д. Мараренс, епископ Д. Вурм из Вюртемберга, В. Майзер из Баварии, часто были
склонны идти на компромисс в обмен на сохранение церковных привилегий,
4 7 Христианское мировоззрение, исходящее исключительно из божественного единоначалия.
48 Ebeling G, Uber die Reformation hinaus? Zur Luther-Kritik Karl Barths. Zeitschrift fur Theolo-
gie und Kirche. Beiheft 6. Zur Theologie Karl Barths. Beitrage aus Anla/3 seines 100. Geburtstages,
1986. Tubingen, S. 71 -73: Motschmann K. Widerstand der christlichen Kirchen im Dritten Reich -
aus protestantischer Sicht. - Politische Studien, 1983, № 267, S. 72-73, 77.
4 9 Aus der ’’Ethik” Ditrich Bonhoeffers. - Christlichcr Widerstand gegen den Faschismus, S. 34.
5 0Norden G.V. Widerstand in den Kirchen. - Widerstand und Vcrwcigerung in Deutschland 1933
bis 1945. Bonn, 1984, S. 117-118; Buchheim H. Op. cit., S. 121.
51 Streisand J, Op. cit., S. 580.
54
прежде всего, как они надеялись, церковного статуса. Немногим, как епископу
Вурму, пусть лишь в конце войны, удалось вырваться из плена опутывавших их
иллюзий52. Самыми стойкими и последовательными представителями протестант¬
ской церкви в борьбе с нацизмом оставались члены Чрезвычайного союза священ¬
ников во главе с М. Нимеллером,
К 1934 г. антицерковная направленность политики нацистского правительства
была столь очевидна, что продолжавших питать здесь иллюзии можно заподозрить
в, мягко говоря, лояльной позиции по отношению к фашистскому режиму. Гитлер
формально не запрещал деятельность церкви, церковные мероприятия, в первое
время — церковную прессу, хотя и чинил всевозможные препятствия. Он пред¬
принял наступление в обход, принявшись за церковные общественные организа¬
ции, прежде всего союзы, школы, увольняя активных христиан, а также сторон¬
ников демократических партий — Центра, СДПГ — с государственной службы.
Все это делалось на основании так называемого Закона о профессиях от 7 апреля
1933 г.53 По правительственному указу от 13 июня 1933 г. был закрыт католиче¬
ский ’’Христианский крестьянский союз”, разогнаны традиционно функциониро¬
вавшие под опекой обеих церквей конфессиональные рабочие союзы54, включены
в состав гитлерюгенда протестантские молодежные союзы55. Неоднократно
предпринимались попытки распустить молодежные католические союзы. Часть
из них была закрыта в течение 1933—1935 гг., с остальными удалось справиться
лишь к 1938-1939 гг.
Здесь нацистов постигло крупное поражение — они натолкнулись ”на бурное
противодействие”, как свидетельствует гестапо, ’’католической церкви”56. Проб¬
лема была слишком серьезной — шла борьба, как признавали сами нацисты,
между нацизмом и католицизмом за молодежь57, и эта борьба была одним из ре¬
шающих факторов для дальнейшей судьбы страны. В документах гестапо, в част¬
ности, сообщалось, что в католических школах велась деятельность, враждебная
национал-социалистскому государству (при этом особо отмечается активность
католического ордена иезуитов), что школьные учителя и священники стреми¬
лись удержать молодежь от нацизма, от вступления в фашистские организации,
воспитывая ее вопреки гитлеровским канонам, в частности, выступали против
героизации германской истории58. Гитлер в одной из речей по радио заявил об
особой непокорности католической церкви: ”В римско-католической церкви
многочисленные пасторы и суперинтенданты в самой острой борьбе, даже часто
совершенно фанатически... заняли позицию против национального подъема”59.
Берген жаловался Ватикану на то, что немецкий католический епископат игно¬
рирует даже директивы Святого престола, осуждает нацистское движение и заяв¬
ляет, что ’’будет это делать до тех пор, пока оно проповедует культурно-полити¬
ческие воззрения, не согласующиеся с католическим учением”60. Епископат за¬
прещал католикам вступать в ряды НСДАП, шли письма протеста католических
священников, епископов к нацистскому правительству, состоялся ряд аудиенций
католического епископата у Гитлера, других должностных лиц нацистского прави¬
тельства, где выражался протест против нападок на церковь, закрытия католиче¬
ских школ, гонений на католические союзы и организации. Неоднократно заявлял
52 Ldndesbischof D. Op. cit.
53Berichte, Mai/Juni 1934, S. 24.
54Dokumente, Dok. 23/33.
5 5 Ibidem.
56Berichte, Mai/Juni 1934,S. 20.
57Ibid., S. 23.
5 8 Ibid., S. 23;№1,S. 6.
59 Buchheini H. Op. cit., S. 20.
60Dokumente, Dok. 8/33.
55
протесты кардинал Бертрам61. В одном из писем Гинденбургу он подчеркнул,
что вообще выступает против подобного ’’хода национальной революции”62,
предполагавшей свертывание демократических прав и попрание принципов со¬
циальной справедливости.
В ответ на все протесты представители нацистского правительства неизменно
заявляли о желании достичь взаимопонимания с церковью, подчеркивая всякий
раз, что борьба идет только против марксизма и в этом смысле они ожидают
от церкви поддержки нацистского движения и признания нового государства63.
Как оказалось, однако, церкви было чрезвычайно трудно, если не невозможно,
вообще принять эти условия. И декларации высшего клира о поддержке режима,
как правило, повисали в воздухе.
Одним из центров католического сопротивления стал Кёльнский епископат
во главе с епископом К. Шульте. В марте 1934 г. он выступил против нацистского
диктата и антицерковной пропаганды64. В одной из проповедей он заявил: ’’Ве¬
рующее католическое население все отчетливее понимает, что правящее движение
(имеется в виду нацизм. - Л.Б.) занимает по отношению к церкви и христиан¬
ству принципиально враждебную позицию”65. Кёльнский центр Сопротивления
распространил составленный осенью 1936 г. теологами и церковными пасторами
под руководством И. Тойша так называемый ’’Катехизис правды”, направленный
против национал-социалистского мировоззрения и разоблачавший фашистские
фальшивки. Епископ Шульте распорядился читать ’’Катехизис” при каждой про¬
поведи. Он заявил: ’’Планомерному наступлению противников веры с нашей
стороны должен быть дан столь же планомерный отпор. Если противник идет еди¬
ным решительным фронтом, то и мы должны применять все наши силы в един¬
стве... должны противостоять неверию”66. К концу войны ’’Катехизис” был рас¬
пространен в количестве около 17 млн. экз. в более чем 11 тыс. 500 приходах67.
Еще одна акция католической церкви имела успех у католиков и стимулиро¬
вала антифашистские настроения — Вильгельм Нойс составил ’’Заметки к ’’Мифам
XX столетия” Розенберга”, или ’’Антимифы”, в которых содержались ответы ка¬
толиков на основные тезисы нацистского идеолога, имевшие острокритическую
направленность6 8.
В основном мировоззренческое противоборство шло между нацистами и като¬
лической церковью. Как отмечалось в докладах гестапо, католическая оппози¬
ция отдавала предпочтение вере перед признаками нации, расы и крови69. Своего
рода сигнал к наступлению на ’’новое язычество” был дан мюнхенским кардина¬
лом М. Фаульхабером в предрождественской проповеди 1934 г., который, по выра¬
жению У. Хеля, ’’перекинулся через границы Баварии”70. Фаульхабер неоднократ¬
но высказывался против расовой теории, против новой трактовки германской
истории и ее возвеличивания, против основанной на расовых идеях национал-со¬
циалистской ’’этики”. В одном из писем пастырей от 1934 г., составленном Фауль¬
хабером, говорится: ’’Недавно появились ужасные слова: каждая этика действует
только определенное время и нравственно все то, что служит воле народа... Напро¬
тив, правильно все то, что отвечает воле Бога”71.
61 Ibid., Dok. 6/33, 2/33, 20/22; Akten, Bd. 1, Dok. 4, 49; Bd. 2, Dok. 198, 203.
62Dókumente, Dok. 20/33, S. 50.
63Ibid., Dok. 20/33, S. 48-49.
hĄAdrianyi G. Op. cit., S. 63.
65Hehl U. Op. cit., S. 101.
6 6 Ibid... S. 64-65.
67 Ibid., S. 102.
**Adrianyi G. Op. cit., S. 64; Akten, Bd. 1, Dok. 155/11.
6 9 Berichte, № 1, S. 3.
1QHehl U. Op. cit., S. 101; Akten, Bd. 2, Dok. 230, 231/1.
71 Berichte, № 1, S. 6.
56
Католические священники и теологи в соответствии с канонами католицизма
настаивали на необходимости сохранения нравственных заветов Бога, в том числе
таких понятий, как ’’вина”, ’’грех”, ’’стыд”, которые по понятным причинам
вкупе со Старым заветом отвергались нацистами. Они подчеркивали, что нацист¬
ское учение ”об обновлении крови” уничтожает христианское понятие ’’мило¬
сердие”, нарушает принципы человеческой этики и морали72. Теолог Р. Брайтен-
штайн подчеркнул сущность конфронтации католицизма и нацизма: ’’Христиан¬
ство не знает примата крови... В христианстве неоспоримые позиции занимает
дух... Для него раса никогда не была духовным, ценностным понятием”, а немец¬
кая раса — такое же случайное творение, как и любая другая73.
Церковь единодушно выступила против человеконенавистнических мероприя¬
тий по очищению немецкой нации от умственно отсталых, больных людей, против
Закона о стерилизации от 14 января 1934 г., как не согласующихся с правлением
’’Бога на земле и его заветами”74. По этому поводу часто возникали конфликты
с властями, проведение Закона о стерилизации саботировалось, проверить его ис¬
полнение, сетовало гестапо, было чрезвычайно трудно7 5.
Церковные мероприятия, службы, праздники, процесии стали своеобразным
протестом антифашистского католического движения против фашистского режи¬
ма, против посягательств на конституционную независимость церкви, носили
подчеркнуто демонстративный характер и собирали десятки тысяч людей.
Нацисты насаждали новое, в духе ’’позитивного христианства”, толкование хри¬
стианских праздников. Пасха должна была стать не воскресением Христа, а днем
вечного обновления немецкого народа, Рождество - днем рождения немецкого
спасителя, духа героизма и свободы немцев. Богослужения проверялись, пропо¬
веди предписывались, запрещались процессии, колокольный звон, насильственно
насаждались нацистские символы и ритуалы76. Примерно с 1934 г. стало обяза¬
тельным вывешивание флагов со свастикой на церковных зданиях в праздничные
дни, фашистское приветствие вместо обычного церковного приветствия крестом,
присяга на верность, вождю, непременное участие в нацистских праздниках77.
Во время церковных служб, литургий с торжественными песнопениями здания
церкви зачастую окружались фашистами, проводилась регистрация присутство¬
вавших, устраивались контрдействия — солдатская шагистика вокруг церкви
с гимнастическими упражнениями или подобие церковных праздников на на¬
цистский лад с торжественным чтением ’’Майн кампф”, прославлением бога-вож¬
дя и пением нацистских песен.
Паства же в свою очередь демонстративно заменяла фашистское приветствие
церковным, выступала против флагов со свастикой, портретов фюрера, унифор¬
мы, фашистского гимна штурмовиков ’’Хорст Бессель”, других символов ново¬
явленного язычества, отказывалась участвовать в нацистских сборищах, вносить
пожертвования на счет нацистской казны78.
Жестокая борьба разгорелась между церковью и государством по еврейскому
вопросу. По мере приближения к войне в стране нарастал антиеврейский шабаш —
горели синагоги, устраивались облавы... Еврейский вопрос стал одним из стерж¬
невых для обеих христианских конфессий. Это был вопрос о том, быть или не
быть основным ценностям христианства. В декабре 1938 г. состоялся специально
созданный по этому поводу съезд ’’Бекентнискирхе”, на котором было подчерк¬
нуто, что милость Божья направлена на всех людей, независимо от национальности
72Ibid„ S. 5, 6.
7 3 Ibidem.
7 4Christlicher Widerstand gegen den Faschismus, S. 10; Berichte, № 1, S. 7, 3.
7 5 Ibid., S.7.
7 6 Berichte, Mai/Juni 1934, S. 21.
7 7 Christlischer Widerstand gegen den Faschismus, S. 11.
7 8 Berichte, Mai/Juni 1934, S. 22.
57
и расы: ”Мы связаны со всеми верующими христианами из евреев через единого
Господа, одну веру и одно крещение... мы не хотим от этого отказываться”79.
’’Исповедующая церковь” учредила во всех общинах комитеты помощи евреям,
которые во многих местах действовали до конца войны» Особо известен берлин¬
ский комитет, так называемое Бюро Грюбера, которое спасло от смерти тысячи
людей. В то же время сама евангелическая церковь резко разделилась на анти-
нацистские и конформистские силы. В феврале 1939 г. земельные церкви в Тю¬
рингии, Саксонии, Ангальте, Мекленбург-Шверине приняли закон, согласно кото¬
рому предписывалось отстранение евреев от протестантской церкви80. Правые же
силы в протестантской церкви отмежевались от учрежденной временным руко¬
водством ’’Бекентнискирхе” в конце сентября 1938 г., в период мюнхенских
событий, церковной литургии против войны81.
Прогрессивные круги церкви, по существу, вышли на новый этап конфронта¬
ции с режимом - этап политического сопротивления, когда в преддверии войны
окончательно стало ясно, что сущность фашизма принципиально противоречит
демократии и культуре вообще, грозит человеческой цивилизации невиданными
бедствиями. Многие священники привлекались нацистскими судами по статье
за измену родине только из-за того, что накануне войны осуществляли молит¬
венные покаяния за прошлые, настоящие и будущие грехи своего народа. В про¬
поведи одного из местных священников, пастора Яна, говорилось: ’’Заветы Бога
нарушены... Это ужасное государство, государство ненависти, которая теперь
сеется повсюду. Какой же урожай вызреет здесь, если Бог не пошлет нам и на¬
шему народу благодать и не направит нас на искреннее покаяние?”82 Возникла
новая концепция, согласно которой фашистское государство является государ¬
ством дьявола, антихриста, его ни в коем случае нельзя поддерживать, с ним
можно только бороться. Этой концепции придерживался Д. Бонхоффер. Католи¬
ческий пастор из Грайсвальда А. Вахсман, пастор из Ратенау А. Фрелих считали,
что Германия попала в руки преступников, которые не остановятся ни перед чем
в достижении своих аморальных, варварских целей, они приведут страну на край
пропасти, что фашистская система в Германии представляет опасность для всего
мира83.
Представители ’’Бекентнискирхе” впервые за долгую историю немецкой церк¬
ви отказались одобрить внешнеполитические действия правительства. Когда на¬
чалась война, они заявили, что эта ’’война... классически несправедливая война”84
Предрекая нацистскому режиму катастрофический конец, они подчеркивали, что
это будет ’’Божий суд за неправедный путь немецкого народа”85. Д. Бонхоффер
заявил в то время: ’’Христиане в Германии будут стоять перед ужасной альтерна¬
тивой: желать поражения своей стране, чтобы... выжила христианская цивилиза¬
ция, или желать победы своей стране и тем самым разрушения нашей цивилиза¬
ции”86. Бонхоффер выбирал поражение...
Итак, желать поражения своей стране. Трудно было себе представить в 1933 г.,
что конфронтация церкви с фашистским режимом достигнет такого уровня, что
определенные ее силы станут значительным политическим фактором противо¬
действия нацистскому режиму. Соответственно усилилась и стала откровенно
враждебной позиция фашистского правительства по отношению к церкви.
В 1937 г. НСДАП объявила о массовом выходе своих членов и сторонников из
7 9 Christlicher Widerstand gegen den Faschismus, S. 15.
80Ibid.,S. 13.
81 Ibid., S.66.
82Ibid., S. 15—17.
83Ibid.,S. 91,102.
84Die Niederlage, die eine Befreiung war. Das Lesebuch zum 8. Mai 1945. Koln, 1985, S. 179.
8 5 Ibid., S. 18.
8 6 Christlicher Widerstand gegen den Faschismus, S. 32.
58
христианской церкви. С того же года началась волна карательных мер против
церковников — аресты, высылки, увольнения. Были арестованы многочисленные
представители ’’Бекентнискирхе” и среди них Нимеллер. В сентябре 1941 г. было
разогнано Бюро Грюбера — 35 его сотрудников были отправлены в концлагеря,
многие замучены. На заседании рейхстага 30 января 1939 г. Гитлер заявил, что
не может быть жалости и сострадания к преследуемым служителям церкви, так
как они отражают интересы врагов немецкого государства87. Священники и
служители церкви, как никогда раньше, призывались на военную службу, более
60% из них находились в войсках88. Однако не в качестве священнослужителей,
так как большей частью войсковые церковные службы были отменены, а в от¬
дельных родах войск, как, например, во вновь организованных военно-воздуш¬
ных силах Геринга, они не вводились вообще. В мае 1941 г. была полностью
запрещена церковная пресса, включая теологические журналы89.
Нацисты теперь не скрывали своего резко негативного отношения к церкви
и желания сломить ее окончательно. В циркуляре райхслайтера М. Бормана от
9 июня 1941 г., направленном во все партийные ячейки, говорилось, что национал-
социалистское и христианское мировоззрения несовместимы, что нужно оконча¬
тельно отказаться от мысли о воздвижении евангелической имперской церкви,
так как ’’евангелическая церковь так же враждебно настроена к нам, как и като¬
лическая”90. Поэтому не следует делать разницы между конфессиями, следует
способствовать усилению церковного партикуляризма, ослаблению и разрушению
без остатка влияния церкви ”в интересах всеобщего проведения фашистского
мистицизма во всех областях”91. Этот документ - свидетельство поражения фа¬
шизма в противоборстве с церковью. Нацистское правительство убедилось в не¬
возможности закрепления в церковных кругах и пастве своей псевдохристиан-
ской идеологии, в том, что церковь, за исключением ее незначительного слоя, не
поддается унификации. Это была проблема, которую нацисты так и не смогли
до конца решить. Более того, опасения режима перед возможностью консенсуса
всех церковных антифашистских сил были вполне обоснованы92.
Вместе с тем нельзя согласиться и с западногерманским историком Г. Адриа-
ни, утверждающим, что практически все епископы, весь клир являлись противни¬
ками нацистов93. Положение было гораздо сложнее.
Верноподданнические настроения по убеждению или скорее всего из тактиче¬
ских соображений по-прежнему присутствовали в ряде церковных документов и
заявлений, хотя, как отмечает Г. Норден, выраженные гораздо слабее и менее уве¬
ренно94. В католических же документах они перекрывались, как правило, много¬
численными протестами в адрес тиранического режима. Последние крупные попыт¬
ки достичь взаимопонимания с гитлеровским режимом на почве патриотизма,
призывов к победоносному окончанию войны и антибольшевизма были сделаны
высшим епископатом обеих церквей в начале второй мировой войны и во время
нападения фашистской Германии на Советский Союз. Духовный совет доверенных
евангелической церкви под руководством известного Мараренса в сентябре 1939
и в июле 1941 гг. заявил о своей поддержке усилий ’’вермахта и отечества”,
о верности церкви и ее готовности применить все силы в решительной схватке
”со смертельным врагом порядка и всей западной христианской культуры”
8 7 Ibid., S. 13.
8 8 Ibid., S. 11.
8 9 Streisand J, Op. cit., S. 585.
90 Landesbischof D. Op. cit., S. 21.
91 Ibidem; Streisand J. Op. cit., S. 586.
92Adrianyi G, Op. cit., S. 67.
9 3Norden G. Op. cit., S. 124.
9 4Christlicher Widerstand gegen den Faschismus, S. 31.
59
(имелся в виду Советский Союз. — Л.Б.)95. Войной ”за родину и народ, веру
и церковь, Христа и Святой Крест” объявил войну против СССР католический
епископ из Айхштадта М. Райкл96. А в декабре 1941 г. кардинал А. Бертрам
заявил, что католики ”с удовольствием наблюдают... борьбу против власти боль¬
шевизма” (большевизм отождествлялся во всех случаях со сталинизмом. -
Л.Б), что они всегда принципиально отклоняли большевизм, всегда боролись
против учения, принципов и целей большевизма97.
Во всех этих документах уже не было того оптимизма в отношении возмож¬
ностей клерикализации нацистского режима, который наблюдался в начале прав¬
ления фашистов в Германии. Правление Гитлера на многое открыло глаза, исчез¬
ли многие иллюзии. Этому способствовала кровавая война, развязанная гитлериз¬
мом, ее бесчисленные жертвы, в том числе среди немецких солдат, немецкого
населения, ощущение, в особенности после Сталинградской битвы, неминуемо
приближавшейся катастрофы. После Сталинграда изменилась и позиция Ватикана.
В выступлениях Пия XII в декабре 1942 г. и феврале 1943 г., которые расценива¬
лись мировой общественностью как разрыв с фашистским режимом, было выска¬
зано непризнание католической церковью тоталитарных режимов, режимов, осно¬
ванных на репрессиях, геноциде, на подавлении личности и ее естественных чело¬
веческих прав98. Было подчеркнуто, что католическая мысль основана на паци¬
физме. В рождественском выступлении по радио в декабре 1944 г. Пий XII осудил
тоталитаризм и провозгласил принцип ’’этического превосходства демократии над
любой другой формой политического устройства”99. Это не могло не сказаться
на деятельности католической церкви в Германии. Многие из немецких христиан¬
ских пасторов в проповедях или личных обращениях к нацистскому правительст¬
ву предупреждали о грозящей стране катастрофе. Католический священник
М. Метцгер в 1943 г. в личном письме Гитлеру призывал положить конец беспер¬
спективной войне и заключить мир100.
Во время войны католическая церковь особенно настойчиво подчеркивала не¬
обходимость соблюдения 10 заповедей Христа ’’как жизненных законов народа”
и как основу человеческих прав, подчеркивала, что ’’убийства невинных людей”,
больных или слабых разумом, военнопленных, людей чужой расы и крови — это
удар против самого Бога101. В Мюнхене в 1943 г. тайно распространялось ’’Пись¬
мо прихожан Мюнхена” с призывом противостоять чрезвычайным мерам госу¬
дарства в его попытках истребить евреев, нарушениям 10 заповедей. В годы вой¬
ны было рассмотрено около 9 тыс. дел по обвинениям католиков в антигосудар¬
ственной деятельности, на основании этих обвинений было казнено и замучено
около 4 тыс. католиков и столько же людей Ордена иезуитов102. Это были узни¬
ки совести, преданные строгим нравственным принципам веры. Не зря даже фа¬
шистский адвокат на одном из судебных процессов заявил, что вся вина обвиняе¬
мых состоит только в том, что ”онй католики”103. Служба безопасности СС
в информации о настроении населения во время войны отмечала, что определен¬
ные церковные круги обеих конфессий используют военное положение с целью
извлечь пользу для своей пропаганды и обеспечить себе влияние в мировоззрен¬
ческой сфере — распространяются пессимистические, пораженческие слухи, что
’’война — кара Господня”, ’’тяжкое испытание для народа и нации”, ставится
9 5 Ibidem.
9 6Ibid., S. 30.
9 7 Ibid., S. 31.
98См. Движение Сопротивления в Западной Европе, с. 77.
"Там же.
1 ° ° Christlicher Widerstand gegen den Faschismus, S. 96.
1 01 Norden G. Op. cit., S. 125.
103Ibid., S. 125,57.
1 °3 Christlicher Widerstand gegen den Faschismus, S. 104.
60
вопрос о причинах войны и ’’страданиях людей”104. Особо подчеркивалось не¬
гативное влияние католической церкви, которая ’’ведет работу по всему рейху”.
Активизировала деятельность протеста Фульдская католическая конференция
епископов. В ’’Слове пастырей” от 15 ноября 1941 г. давалась резкая критика
фашистской политики — политики убийств и насилий, политики уничтожения
основ человеческой нравственности, прежде всего ’’сострадания к человеческому
горю”105 * *; в стране царят беззаконие и произвол — ’’никто не может ни прове¬
рить действия тайной полиции, ни воспрепятствовать ей”. ”Мы считаем естествен¬
ным правом, — подчеркивалось в документе, — право на жизнь. Так же, как без
вины и суда каждый в Германии может лишиться своей свободы, так он может
лишиться... здоровья и жизни”10? Такого рода ’’Писем пастырей” было много —
их читали во время служб в церквах, распространяли среди паствы. Подобные же
мысли содержались в ’’Меморандуме” кардинала А. Бертрама от 10 декабря
1941 г., где он высказался против недопустимости попрания личной свободы каж¬
дого отдельного человека через акты насилия со стороны гестапо, через убийства
«10 7
невинных людей .
Католическая церковь по мере проведения в жизнь нацистских замыслов —
а практика нацистов отдавала политическим бандитизмом — все чаще становилась
на позиции конфронтации с режимом. ’’Враждебная государству” деятельность
со стороны католиков, подчеркивалось в докладах гестапо, во время войны резко
усилилась108. Тем более что Гитлер откровенно нарушал конкордат 1933 г. —
он не только посягал на суверенитет церкви, но и на ее собственность, ее имущест¬
во. ’’Фюрер, — говорилось в упомянутом ’’Слове пастырей”, — обещал построить
государство на основах христианского мировоззрения, но слова своего не сдер¬
жал. Государство и партийные инстанции развернули борьбу с церковью и нару¬
шили договоры и право. Запрещалась служба, церковные праздники, соборы пре¬
вращались в склады мебели или помещения для лагерей, распространялась враж¬
дебная христианству пропаганда... нарушались законы, установленные Богом...
те законы, которые являются и должны являться основой христианства, а также
всей человеческой культуры”10 9.
Продолжали свою работу оставшиеся на свободе представители ’’Бекентнискир-
хе”, которые, по многим сообщениям гестапо, доставляли немало хлопот нацист¬
ским властям — вели подпольные семинары, посещали семьи (была организована
даже специальная служба для детей), ’’мутили умы молодежи”, как выражались
нацисты110. Не прекращало действовать заграничное представительство церкви,
в первую очередь К. Барт и его окружение, которое активно в своей пропаганде
выступало против авторитарного режима. Намечались пути формирования кон¬
сенсуса церковных антифашистских сил.
Собственно, такой консенсус уже сложился в Крайзауском кружке, где рабо¬
тали в тесном сотрудничестве христиане разных направлений — тут был и настоя¬
тель Ордена Иисуса католик А. Реш, принимавший активное участие в составлении
католических меморандумов протеста, и католики А. Дельп, В. Кёниг, В. Прой-
синг, и протестанты Д. Бонхоффер и Г. Герстенмайер. Это сотрудничество стало
возможным не только на основе сопротивления фашистскому режиму, но и на
основе общности взглядов и представлений на будущее устройство немецкого
общества и государства. Это была концепция единой антифашистско-демократи¬
ческой Германии на христианско-демократических принципах. Возможность ду¬
104Widerstand und Exil der deutschen Arbeiterbewegung, Dok. 636, S. 318—319.
™sRosch A. Op. cit., S. 130.
10 6 Ibidem.
1Norden G. Op. cit., S. 124.
108Berichte, №50, S. 398-399.
109Rosch A. Op. cit., Dok. 9a, S. 123, 147.
11 °Berichte, №52, S. 400, 316, 225.
61
ховного обновления Германии, как и всей Европы, христиане видели только на
основах христианского мировоззрения, которое поможет преодолеть человече¬
ские пороки — ненависть и ложь, злобу и зависть. Выдвигались требования восста¬
новления демократических прав и свобод — свободы совести и веры, открытого
отправления религиозных обрядов, требование освобождения всех заключенных
и наказания военных преступников. Что касается сугубо церковных дел, то выдви¬
гались требования автономии и самоуправления как евангелической, так и рим¬
ско-католической церкви,, а также предоставления церкви безусловного права
на воспитание детей и молодежи на принципах христианской морали и веры111.
Подобные же требования выдвигали христиане в антифашистском движении
’’Свободная Германия”112. Таким образом, к концу войны выявилось опреде¬
ленное согласие христиан-демократов по основным проблемам переустройства
немецкого общества, которое они хотели видеть демократическим и гуманным.
Это обстоятельство, а также авторитет, завоеванный католическими кругами,
’’Исповедующей церквью” среди демократической общественности в период
фашистского правления,позволили христианам занять лидирующие политические
позиции в послевоенной Западной Германии, обеспечить авторитет в бывшей
ГДР.
Итак, если говорить в целом, то в церкви наблюдалась тенденция перехода от
пассивного внутреннего неприятия фашистской системы к откровенному про¬
тивостоянию ей. Церковь эволюционировала, ’’совершила внутренний поворот
в оценке фашизма”113 от желания защитить и сохранить церковные институты
через критику режима, религиозное и нравственное самоутверждение, права и
свободы человеческой личности, право на жизнь к отрицанию всей нацистской
государственной системы, системы насилия и бесправия. Такова была объектив¬
но превалирующая тенденция церковной политики, несмотря на имевшие место
стремления к конформизму. Более того, отдельные представители церкви в по¬
исках альтернативы фашизму пришли к мысли о необходимости кардинального
переустройства общества — христианские демократы в Крайзауском кружке или
христианские социалисты типа Барта, который считал, что церковь найдет свое
достойное место в принципиально новом обществе, свободном от всех негатив¬
ных черт капитализма, от реакции и фашизма. Христианская церковь, отдельные
ее отряды из кругов католической церкви, ’’Исповедующая церковь” в Германии
с ее приверженностью строгой догматике и нравственным принципам в меру
имевшихся возможностей выполняла свой долг по спасению основ христиан¬
ского мировоззрения,'христианской культуры. Церковь в тяжкие годы фашист¬
ского режима смогла уберечь в человеческих душах те нравственные ростки,
которые дали свои всходы в послевоенное время. Горький опыт фашизма заста¬
вил задуматься и тех представителей церкви, которые были склонны идти на
компромисс. Церковь показала способность к самоочищению и покаянию. В 1945 г.
высшее руководство евангелической церкви (известные Д. Вурм, В. Майзер
и др.) в Штутгартском заявлении от 18—19 октября признало свою вину за сло¬
жившуюся в 30-40-е годы в Германии ситуацию, которая привела к ката¬
строфе 114.
111 Dossier: Kreisauer Kreis, S. 124. '
112См. подробнее: Christen in Nationalkomitee ’’Freies Deutschland”.
113Norden G. Op. cit., S. 66.
114 Dre Schuld der Kirche, S. 102; Die Niederlage, die eine Befreiung war, S. 180.
62
Публикации
© 1991 г.
ДНЕВНИКОВЫЕ ЗАПИСИ Г. ДИМИТРОВА
Настоящая публикация одной из частей личных дневниковых записей круп¬
ного деятеля болгарского и международного рабочего и коммунистического
движения, охватывает период с 27 февраля по 1 сентября 1934 г.1 Впервые эта
часть дневниковых записей была полностью опубликована в болгарском журнале
’’Современный показатель” 25 января и 1 февраля 1990 г. Г. Димитров вел днев¬
ник с 1920 г. вплоть до своей смерти в 1949 г. Однако он нигде и никогда не
публиковался, если не считать ту часть, которая охватывает период с 3 по 29 июля
1920 г. — время нахождения Димитрова в румынской тюрьме2. Кроме того,
впоследствии были опубликованы отдельные страницы из тюремного дневника
Димитрова 3.
Публикуемую часть дневниковых записей Димитров начал писать после осво¬
бождения из берлинской тюрьмы ’’Моабит” и высылки фашистскими властями
в Советский Союз.
”27 февраля. Берлин — Москва!
Рабен 4 в 5 час. 30 мин. утра: ’’Вставайте, собирайте вещи!”. — Диле 5 письмен¬
но: ’’Освободить и выслать”. Сопровождает нас до аэропорта. ”Мы хотим добрых
отношений с СССР. Если бы это было не так, мы бы не отправляли вас в Моск¬
ву”. - До Кенигсберга - Гелер6, Маровски7, Рабен. Гелер: ’’Надеюсь, что вы
будете объективны. И не будете, как другие, рассказывать всякие свинства”. —
”Я надеюсь, что я иногда буду приезжать в Германию, но уже как гость Совет¬
ской Германии”. - ”До тех пор пока я тут, это не произойдет”. Со следующим
самолетом вылетаем немедленно в Москву.
В 7 час. ’’дома”. - Мануильский 8, Кнорин 9 и другие - много народу в аэро¬
порту. Восторженный прием. Люкс10! Куусинен11, Кити12. Конференция
с иностранными корреспондентами. Телефонные звонки из редакции из Лондона,
Парижа и Берлина. Цветы и поздравления от Ульяновой и Крупской! 13
1В своей публикации А. Латышев цитирует лишь часть записи от 2 мая 1934 г.: Совершенно
секретно, 1990, № 12. - Прим, авт.
3См.: Димитров Г.М. Сочинения; т. II. София, 1952, с. 94-110. - Прим. авт.
3См.: Димитров Г. Лейпцигский процесс. Речи, письма и документы, 2-е изд. М., 1984,
с. 235-251. - Прим. авт.
4 Рабен Ниле - криминальный секретарь Комиссии по расследованию пожара в рейхстаге.
5 Диле Рудольф - начальник Тайного государственного полицейского управления (гестапо).
6 Гелер Райнолд - криминальный советник гестапо.
7 Маровски Курт - криминальный ассистент гестапо.
8 Мануильский Д.З. - секретарь Исполнительного комитета Коминтерна (ИККИ).
’Кнорин В.Г. - член ИККИ.
10 Гостиница ’’Люкс” в Москве.
11 Куусинен О.В. - секретарь ИККИ.
13 Йованрвич Кити.
13 Ульянова М.И. и Крупская Н.К.
63
Человек не может себе представить более грандиозный прием, симпатию и
любовь.
Как все изменилось!”
Следует сразу оговориться, что дневниковые записи Димитрова - сугубо лич¬
ный документ, который автор не предназначал для публикации. Это, скорее,
рабочая тетрадь, куда он день за днем заносил сведения о том, с кем встречался,
беседовал, получал и отправлял письма и телеграммы, что посещал и т.д. Они,
как правило, предельно лаконичны, но некоторые из своих бесед (особенно
с И.В. Сталиным и Д.З. Мануильским) Димитров записывал более подробно,
раскрывая их содержание, поскольку такие встречи предопределяли его теорети¬
ческие поиски или его дальнейшую судьбу как деятеля коммунистического
движения.
Период, которому посвящены дневниковые записи, был до предела насыщен
встречами с родными, товарищами по партии, с руководителями ВКП(б) и Ком¬
мунистического Интернационала, с трудовыми коллективами, журналистами,
общественными деятелями. Много сил у него отнимало лечение запущенных
в тюрьмах болезней. Димитров проходил обследование в ’’Кремлевке”, несколь¬
ко раз выезжает на кратковременный отдых в подмосковные санатории ’’Барвиху”
и ’’Архангельское”. На него обрушился после освобождения из гитлеровских
застенков ураган писем и телеграмм, и он старался по возможности ответить
на большинство из них. После долгой разлуки он смог, наконец, встретиться с
матерью — Парашкевой, известной тогда не меньше ее сына, с сестрами, посетить
могилу своей жены Розы, скончавшейся в Москве, когда он находился в гер¬
манских тюрьмах.
Весь мир тогда жаждал узнать из первых уст все детали Лейпцигского про¬
цесса, и при острейшем дефиците времени Димитров писал в Германию и в дру¬
гие страны письма с просьбами прислать материалы, сел за работу над книгой
о процессе. Кроме того, ему хотелось узнать, чем жила и дышала страна Советов.
Он стремился побывать на предприятиях, в театрах, на многочисленных тогда
слетах пионеров, ворошиловских стрелков, ударников производства, в воин¬
ских частях.
Но главным для Димитрова, о чем красноречиво свидетельствуют дневниковые
записи, была политическая работа. Шла подготовка к не состоявшемуся впослед¬
ствии съезду Болгарской коммунистической партии, назначенному на сентябрь
1934 г., и Димитров активно участвовал в разработке повестки дня, основных
документов, которые предполагалось вынести на его обсуждение, встречался с
членами ЦК. Он присутствовал на вечере, организованном болгарским землячест¬
вом в Москве, посвященном 10-летию со дня смерти основателя Болгарской
коммунистической партии (БКП) Димитра Благоева, внимательно слушал доклад
Антона Иванова (деятеля болгарского рабочего движения), делал пометки в днев¬
нике о характере ’’теснячества”, прослеживая его взаимосвязь с большевизмом.
”17 мая.
Моя речь: Три особенности у Благоева (и ’’теснячество”) :
1. Классовая непримиримость к буржуазии и ее меньшевистским агентам.
2. Партия пролетариата нужна всем (все подчиняется интересам пролетариата).
3. Непоколебимая вера в силу и будущее рабочего класса.
Поэтому болгарский пролетариат сплочен как класс, разбил социал-демокра¬
тию, завоевал большинство рабочих.
— Стаж как ’’тесняк” не минус, а плюс, но проварившись в ’’большевистском
котле”.
64
-Как ’’тесняк” перед Лейпцигским судом я бы держался так же достойно и
смело, но не был бы в состоянии вести и выиграть эту битву против фашизма.
— Только большевистские методы и большевистский героизм дали мне воз¬
можность успешно вести такую борьбу.
— Когда в Лейпциге, держа в левой руке уголовно-процессуальный кодекс
Германского рейха, а в правой руке программу Коммунистического] И [интер¬
национала] , я использовал оружие ленинского арсенала, я действовал не как
’’тесняк”, а как большевик...
... Я делал много ошибок в своей долгой революционной политической дея¬
тельности. Но две ошибки никогда не смогу забыть и простить себе: 9-июнь-
ский ’’нейтралитет” и то, что я, как и наша партия, не увидел своевременно, еще
в 1918—1923 Гг., основного различия между ’’теснячеством” и ’’большевизмом”
и не извлек необходимых уроков. Последняя ошибка удлинила в известной
степени большевизацию нашей партии и сделала ее более болезненной”.
Позднее эти заметки были использованы им в докладе на V съезде БКП в
1948 г., где он дал развернутую характеристику теснячеству, его сильным и сла¬
бым сторонам 14.
Много места в дневниковых записях уделяется встречам и разговорам Димитро¬
ва со Сталиным и другими руководителями ВКП (б) : от телефонных разговоров
до обстоятельных бесед на праздничном обеде в Кремле. Впервые он встретился
со Сталиным 3 марта на обеде в Кремле, на котором присутствовали Молотов,
Каганович, Куйбышев, Орджоникидзе, Мануильский и Кнорин. Запись об этой
встрече предельно лаконична:
’’Прием, обед, снимки.
Цанков 15 будет уничтожен!
Закваска была в борьбе с болгарским фашизмом!”.
Вероятнее всего Димитров самым кратким образом изложил в этих строчках
тост Сталина во время обеда.
Несколько раз в дневниковых записях возникает обмен мнениями между
Димитровым и Сталиным в связи с ’’Письмом к австрийским рабочим” 16, напи¬
санным Димитровым сразу же после поражения вооруженной борьбы австрий¬
ских рабочих против реакционного правительства Дольфуса. Еще 15 января
1934 г. в Лейпцигской тюрьме он получил поздравления за смелое поведение на
процессе от группы рабочих дома ’’Карл Маркс” в Вене и в этот же день послал
им краткий ответ. После прибытия в Москву он подготовил новое письмо к
австрийским рабочим с подробным анализом вооруженной борьбы в Вене с 12 по
14 февраля 1934 г. Димитров подробно занес в дневник сразу же после встречи
со Сталиным и Молотовым все замечания Сталина по проекту письма и направил
окончательный текст письма Сталину, Молотову, членам ИККИ. 1 апреля он
записал в дневнике:
’Разговор со Сталиным (по телефону) об австрийском письме. — Вы рассмат¬
риваете борьбу в Австрии как восстание. Мы, большевики, всегда понимали вос¬
стание как вооруженную борьбу за власть. Цель в Австрии была не захват власти,
поэтому там можно говорить о вооруженном сопротивлении или вооруженной
борьбе, но не о восстании. Назвать это восстанием не научно, не по-большевистски.
14См.: Димитров Г, Избранные произведения, в 3-х т. М., 1984, т. 3, с. 409-412. - Прим,
авт,
13Цанков, Александр (1879-1959), - болгарский государственный и политический дея¬
тель. Один из организаторов фашистского переворота 9 июня 1923 г. - Прим, авт,
16 См.: Димитров Г, Письмо к австрийским рабочим. М., 1934. - Прим. авт.
3 Новая и новейшая история, № 4
65
Подумайте об этом, и если вы согласны с такой поправкой, тогда надо изменить
и другие части письма, особенно там, где вы говорите о правилах восстания.
- Я использовал в письме позиции Коминтерна по этому вопросу, которые
были разработаны еще до моего приезда.
- Но эти позиции неправильные.
— Вы знаете, что сам Отто Бауэр17 называет австрийские события вооружен¬
ным восстанием.
— Да, сейчас Бауэр хочет похвастаться, что руководил восстанием. На самом
же деле это не так. Мы должны отстоять истину и не допустить путаницы.
- Пожалуйста, вы сами сформулируйте основные поправки и я тогда отредак¬
тирую все письмо сообразно с ними.
— Хорошо, буду стараться в эти дни сделать это.
— Было бы хорошо, если бы этот вопрос можно было ускорить, потому что
именно сейчас идет оживленная дискуссия в среде рабочих социал-демократов
в Австрии, а также и среди других рабочих социал-демократов. И очень важно,
чтобы письмо попало в их руки быстрее.
— Будем стараться. Зав тра-по еле завтра верну вам письмо.
- Я отредактирую его.
- Ну, пока! До свидания!
- Спасибо большое! До свидания!”.
Не дожидаясь замечаний Сталина, 3 апреля Димитров написал ему письмо с
просьбой принять его, чтобы обсудить вопрос о своей дальнейшей работе.
’’Дорогой товарищ Сталин!
По моему мнению,то, что мне удалось сделать в Лейпциге, есть политический
капитал Коммунистического Интернационала, который должен быть использован
всесторонне и наиболее рационально, а также своевременно.
Но все это в немалой степени связано с моей будущей работой, ее постановкой,
ее характером, ее формами, ее размахом. После того, как я формально стал совет¬
ским гражданином, организовать эту работу, мне думается, не так просто. Навер¬
но, потребуется иметь в виду разные моменты.
Мне бы хотелось посоветоваться лично с Вами по ряду принципиальных и кон¬
кретных вопросов, связанных с этим положением. Думаю, что это, несомненно,
будет чрезвычайно полезно для работы.
Поэтому я осмелюсь попросить Вас найти время, чтобы принять меня хотя бы
на полчаса для личного разговора.
Хотя я еще продолжаю лечиться, но я в состоянии приехать к Вам тогда, когда
Вам будет удобно.
Только необходимо сюда (’’Архангельское”) сообщить час встречи на день-
раньше, чтобы не произошло никакого недоразумения.
С товарищеским приветом Ваш Г. Дим.” * 18
4 апреля секретарь Димитрова Михайлов сообщил ему о желании Сталина встре¬
титься и обсудить ряд вопросов. Об этой беседе в дневнике Димитров записал:
”7 апреля.
Бауэр, Отто (1882-1938)один из лидеров австрийской социал-демократии. - Прим,
авт.
18 Письмо на русском языке. На полях слева есть примечание Димитрова, тоже на русском
языке: ”Не послано, потому что он сам меня вызвал”. - Прим. авт.
66
УСт[алина] (Кремль)
Об австрийском письме:
Следующие замечания:
1. Сократить!
2. Нельзя ругаться, а надо спорить, надо убеждать. Европейские рабочие связа¬
ны исторически с парламентарной демократией. Надо показать, что сейчас буржуа¬
зия отказывается от демократии и переходит к фашизму (в той или иной форме),
потому что она не может управлять по-другому. В отличие от прошлого сейчас
борьба за парламентарную демократию бессмысленна для рабочих.
3. Вооруженная борьба, не восстание. Восстание есть тогда, когда поставлена
задача захватить власть. В Австрии не такой случай.
4. Нельзя призывать прямо в КПА 19. Это будет восприниматься рабочими -
социал-демократами с предубеждением. Они подумают, что Димитров в Москве
вынужден говорить так. Кроме того, входить в нелегальную коммунистическую
партию для них очень опасно. Надо воспринимать революционный путь.
Мы тоже имели маленькую партию, но много последователей.
5. Выводы в письме нельзя доводить до конца. Рабочие — социал-демократы
должны сами сделать эти выводы.
Нельзя говорить с рабочими менторским тоном.
Европейскому рабочему требуется терпеливо и понятно объяснить, почему
парламентарная демократия уже не может иметь ценности для рабочего класса.
Раньше в борьбе с феодализмом буржуазия имела возможность через демокра¬
тию вести рабочие массы за собой и для этой цели делала известные уступки.
Сейчас, после победы над феодализмом, имея перед собой нового врага — проле¬
тариат и необходимость преодолеть большие затруднения в условиях кризиса
капитализма, она не может уже управлять методами парламентарной демокра¬
тии. Она пошла по пути фашизма. Во всех странах мира буржуазия перейдет к
фашизму, даже в Англии, хотя и в других формах.
Сотрудники Коминтерна переносят все, что присуще русскому пролетариату,
на европейских рабочих. Они не понимают, что у нас фактически не было парла¬
ментаризма. Русские рабочие ничего не получили от Думы. Иначе сложилось в
Европе. Если бы наша буржуазия продержалась у власти еще лет 30, она смогла
бы связаться через парламентаризм с массами, и тогда нам было бы намного труд¬
нее свергнуть ее.
Не надо ругать парламентарную демократию, а надо разъяснять рабочим массам
это развитие.
Димитров] : Я много думал в тюрьме, почему, если наше учение правильно,
в решающий момент миллионы рабочих не идут за нами, а остаются с социал-демо¬
кратией, которая действовала столь предательски, или, как в Германии, даже
идут за национал-социалистами.
С [талин] : И ваше заключение?
Д [имитров] : Думаю, что главная причина в нашей системе пропаганды, в непра¬
вильном подходе к европейским рабочим.
С [талин] : Нет, это не главная причина. Главная причина в историческом разви¬
тии - исторические связи европейских масс с буржуазной демократией. Затем,
в особенном положении Европы - европейские страны не имеют достаточно своего
сырья, угля, шерсти и т.д. Они рассчитывают на колонии. Без колоний они не мо¬
гут существовать. Рабочие знают это и боятся потерять колонии. И в этом отноше¬
нии они склонны идти вместе с собственной буржуазией. Они внутренне не соглас¬
ны с нашей антиимпериалистической политикой. И именно поэтому необходима
терпеливая разъяснительная работа и правильный подход к ним. Нужна постоян¬
19 Коммунистическая партия Австрии.
3*
67
ная борьба за каждого рабочего. Мы не можем сразу и очень легко перетянуть
на свою сторону миллионы рабочих в Европе.
Миллионные массы имеют стадную психологию. Они действуют только через
своих избранников, через своих вожаков. Когда они теряют доверие к своим
вожакам, тогда чувствуют себя бессильными и потерянными. Они боятся потерять
своих вожаков. И поэтому рабочие социал-демократы следуют за своими вожака¬
ми вопреки своему недовольству ими. Они бросают этих вожаков, когда появля¬
ются другие, хорошие. А для этого нужно время.
М [ануильский] не понимает этого. Каждый год он предсказывает пролетарс¬
кую революцию, но она не приходит. Однажды он докладывал о восстании в
одном поселке, который никак не могли найти на карте...
Народ не обращает внимание на подробности. А обыкновенно подробности
решают. Он не делает марксистский анализ. Для моего доклада я позвал Варгу 20
и просил у него цифры о кризисе. Удивленный и испуганный, он спросил меня:
какие цифры?
- Такие, какие есть.
- Верные цифры?
- Да, конечно, верные!
Он мне принес цифры и вздохнул с облегчением: слава богу, сказал он, все еще
есть люди, которые любят истину!
Представьте себе, он боится дать верные цифры в К [оммунистический] И [нтер-
национал], потому что будет квалифицирован как правый оппортунист...
Он не может решиться опубликовать этот доклад без моего одобрения!
Молотов: Да, Варга хороший ученый, но трус!
Ст [алии] : Люди не любят марксистский анализ. Высокие фразы и общие кон¬
статации. Это наследство еще со времени Зиновьева 21.
В этом отношении Ильич был очень аккуратен, и как аккуратен!
Ст [алии]: И кто сейчас там (в КИ) первый. Кто выступает на переднем плане?
Д[имитров]: Для меня очень трудно сейчас установить это.
Ст [алии] : Нет, не хитрите!
Д[имитров]: Раньше знал, что Мануильский политический руководитель. Сей¬
час знаю [слово неразборчиво] только, что если П [ятницкого] не будет, то насту¬
пит хаос...
Молотов: Да, поэтому мы все время поддерживаем только Пятницкого.
Ст [алии] : Куусинен хорош, но академик. Мануильский — агитатор. Кнорин —
пропагандист. Пятницкий - [слово неразборчиво].
Д[имитров]: В тюрьме часто думал, что наконец в Коммунистическом]
И [нтернационале] исторически выкристаллизовалось собственно ядро под вашим
руководством (М [ануильский], П [ятницкий], Куус [инен], Кн [орин]) .
Ст [алии] : Кто говорит, что эту ’’четверку” надо так и оставить. Вы говорите
об истории. Но и историю иногда требуется корректировать.
Д[имитров]: Думаю, что вы как наш первый вождь несете ответственность за
руководство Коммунистическим] И[нтернационалом] и вопреки тому, что
вы ужасно заняты, надо принимать участие в обсуждении важных вопросов.
Ст [алии]: Да, здесь, за этим столом, мы обсудили тезисы пленума, а что полу¬
чилось? Когда уйдете отсюда, все останется по-старому.
Видите, как мы заняты.
Наилучшие наши люди идут на ’’стройки”... Начинайте с несколькими товари¬
щами, мы вам поможем.
30 Варга Е.С. - советский экономист, возглавлял Институт мирового хозяйства и мировой
политики в Москве (1927-1947).
21 Зиновьев Г.Е.
68
Молотов: Вы видели врага в лицо. А после тюрьмы возьмите работу в свои
руки...
[...]
Д[имитров]: Как быть с моим советским гражданством? Не будет ли оно
помехой для моих выступлений.
Ст [алии]: Можете спокойно выступать по всем вопросам, когда это необходи¬
мо. Ведь мы не несем ответственность за действия каждого советского гражда¬
нина”.
Изложив чуть ли не сте но графи чески взгляды Сталина на те или иные поли¬
тические проблемы, Димитров не дал им никаких оценок, позволяющих как-то
выявить его точку зрения на откровения ’’вождя всех народов”. Например, на
его презрительные замечания о ’’стадной психологии” масс, о приверженности
европейских рабочих к буржуазной демократии, о тех или иных деятелях Комин¬
терна, с которыми Димитрову вскоре пришлось работать, о необходимости иногда
корректировать историю (в чем Сталин уже к тому времени весьма преуспел). Но
некоторые из сталинских оскорбительных выпадов, в частности о парламентской
демократии, не прошли мимо внимания Димитрова, включившего их в свой
доклад на VII конгрессе Коминтерна.
Интересна запись Димитрова о причинах, почему Сталин поставил вопрос о
необходимости смены руководства Коминтерна. 24 апреля Димитров вместе с
Мануильским и Пятницким отдыхал под Москвой. В дневниковых записях о собы¬
тиях этого дня он отметил следующее:
’’Обсуждение с Мануильским. Не использовали наибольший кризис в мире.
Изоляция от Сталина. Началось с 13 пленума [ИККИ]. Хотел, чтобы на нем
присутствовал член Политбюро. Безуспешно.
Пятницкий сказал Сталину: ’’Слышал, что вы недовольны нашим руководст¬
вом Коммунистическим] И[нтернационалом]. Прошу вас о приеме”. Сталин:
’’Нет! Относительно только австрийского письма”.
Я (Мануильский) ужасно страдаю от этого положения в Коммунистическом]
И[нтернационале]. Ты должен сделать главный доклад. Он должен быть созвучен
твоему положению в обществе и твоей роли в К[оммунистическом] Интер¬
национале] !”
Димитров четко определил расстановку сил в руководстве ВКП(б). Он явно
не хотел каких-либо контактов с опальными деятелями оппозиции. Об этом гово¬
рит весьма красноречиво такой эпизод, зафиксированный в дневниковых записях.
29 мая он получил письмо от Зиновьева, который писал: ’’Дорогой товарищ
Димитров! Очень нужно мне видеть Вас в связи с работой над ’’Большевиком”
(книга, задуманная Зиновьевым. - Прим. авт.}. Не откажете ли сообщить мне,
когда и где будет это возможно. Пользуюсь случаем послать Вам братские приве¬
ты и самые горячие пожелания.
Буду ждать Ваш ответ. Ваш Г. Зиновьев”.
Однако в дневниковых записях нет никаких пометок о том, ответил ли Ди¬
митров на письмо Зиновьева, хотя в нем упоминаются десятки адресатов, кото¬
рым он писал письма. Вероятно, он уклонился и от встречи с Зиновьевым, понимая
всю опасность таких контактов.
После аудиенции в Кремле Димитров завершил работу над письмом и направил
его в ’’Правду”. В дневнике он записал:
”19 апреля.
69
Из редакции ’’Правды” - телефонный разговор: сталинские поправки в австрий¬
ском письме (несколько острейших выражений и уточнений!).
20 апреля.
Письмо к австрийским рабочим в ’’Правде” ”.
Рассыпанные по разным страницам дневниковых записей заметки о встречах
и беседах Димитрова со Сталиным позволяют понять характер взаимоотноше¬
ний между ними, раскрыть ’’феномен Сталина” и трагическую судьбу автора,
предопределенную в дальнейшем долголетней совместной работой. Для Димитро¬
ва Сталин являлся выдающейся личностью, носителем идей ленинизма, чьи слова,
мимолетно брошенное замечание воспринимались им как истина в последней
инстанции.
Записи Димитрова раскрывают совершенно неизвестные страницы взаимо¬
отношений Сталина с руководством Коминтерна: Куусиненом, Мануильским,
Кнориным, Пятницким. Судя по записям, встреча со Сталиным 7 апреля имела
особое значение: 25 апреля при встрече с Димитровым Мануильский заявил ему:
”Я много думал о твоем разговоре со Сталиным. Это не случайный разговор.
Скорее имеет чрезвычайное политическое значение. Это он должен был сказать
несколько лет назад. Из этого разговора следует сделать вывод. Мы нуждаем¬
ся в ’’хозяине” в Коммунистическом] И [нтернационале]. История выдвинула
тебя на передний план после Лейпцигского процесса. Ты имеешь огромную
популярность в народе. Голос твой имеет колоссальный резонанс. Ты должен
принять руководство. Честное слово, я буду тебе помогать во всем на 120%.
Ты должен выбрать людей и объединить их. Это не будет происходить гладко.
Много вещей нужно изменить. У нас есть ужасная рутина и бюрократизм. И ес¬
ли и тебе не удастся, тогда все опять останется по-старому — и должен ска¬
зать тебе, тогда не будет смысла работать в Коммунистическом] И [нтернациона¬
ле] ... Необходим контакт со Сталиным. Тебе это будет легче. Он будет ориентиро¬
ваться на тебя”.
Замечание Мануильского о ’’необходимости иметь ’’хозяина” в Коминтерне”
было не случайным.
После снятия Н.И, Бухарина с поста председателя Исполкома Коминтерна
руководство этой организацией, по существу, находилось в руках Мануильского.
При внешней ’’коллегиальности” в решении основных вопросов мирового ком¬
мунистического движения решающее слово принадлежало руководителю делега¬
ции ВКП(б) в Коминтерне. Но Сталин понимал, что такое прямое управление
Коминтерном со стороны ВКП (б) не лучший способ контроля над ним. Необ¬
ходимо было выдвинуть на руководящий пост фигуру, пользовавшуюся безуслов¬
ным авторитетом среди коммунистов и способную преодолеть, по выражению
Мануильского, ’’ужасную рутину и бюрократизм” в Коминтерне. В лице Димитро¬
ва судьба послала Сталину человека, способного влить свежую кровь в аппарат
Коминтерна, обновить его деятельность, тем более, что популярность Димитрова
во всем мире действительно была огромной.
Вначале, как видно из заметок Димитрова, Сталин предполагал возложить
на него руководство Среднеевропейским секретариатом ИККИ, передвинув Кно¬
рина, возглавлявшего его, на другой пост, но потом он раздумал. К тому времени
Коминтерн и его руководство развернули активную подготовку к VII конгрессу.
На первый план выдвигался коренной вопрос политики и* деятельности Комин¬
терна — вопрос о единстве пролетариата в борьбе против фашизма и войны. Пред¬
полагалось, что с докладом по этому вопросу выступит Мануильский. Но тот со
70
свойственным ему умением угадывать тайные намерения Сталина неожиданно
предложил при обсуждении повестки дня на совещании в Кремле поручить доклад
Димитрову. Предложение было столь неожиданным для самого Димитрова, что
тот записал в дневнике: ’’Странные люди, ей-богу!”. Судя по всему, Сталин при¬
нял окончательное решение о назначении Димитрова Генеральным секретарем
ИККИ в канун первомайского праздника 1934 г. 1 мая он пригласил его на трибу¬
ну Мавзолея и предложил ему прийти к нему для обсуждения вопроса о дальней¬
шей работе 2 мая на приеме в Кремле он дал Димитрову своеобразный карт-
бланш, заявив: ”Вы сами выбирайте, где и как говорить и как писать”. Димитров
подробно занес в дневник :
”1 мая.
Прошлый годи сейчас!
На Красной площади (с бабушкой и Линой).
Горький: ”Мы не нуждаемся в комплиментах, но надо вам сказать, что ваше
поведение было блестяще. Никогда не было такого процесса. Там вы, в сущ¬
ности, были судья... Нельзя даже сравнивать с процессом против [имя неразбор¬
чиво] или Кёльнским процессом против Маркса. Тут имеется нечто особенное...”
Сталин, Молотов, Калинин, Орджоникидзе, Микоян, Жданов и другие на трибу¬
не [Мавзолея]. - Никого от Коммунистического] И[нтернационала]?...
Сталин кричит сверху: ’’Димитров” и дает знак подняться к нему. Здороваюсь
со Сталиным, Калининым, Молотовым и другими. Ворошилов — на трибуне. Речь,
клятва новых красноармейцев... Бухарин тоже на трибуне: ”Вы достигли очень
многого. Высоко держали знамя во всех отношениях. Великолепно. И про педе¬
растов 22... это было очень удачно. Ваше поведение от начала до конца было прин¬
ципиально вполне правильно. Это был огромный успех!... А Торглер - мусор!”
Я - Сталину: Мы должны еще раз поговорить о делах Коминтерна.
Сталин: Хорошо, приходите ко мне. Когда хотите?
Я: Когда вам будет удобно. - Я замечаю известных ”путаников” среди людей
Коммунистического] И [нтер национал а].
Он: Э-э, это не страшно. Все уладим...
2 мая.
В Кремле - у красных командиров (Сталин, Молотов, Ворошилов, Калинин,
Орджоникидзе, Микоян и др.). - Турецкие летчики.
...Сталин: Отношения с Турцией неплохие. Сейчас турки хотят заключить воен¬
ный договор с нами. Мы отклоняем, говоря: наш союз имеет большее значение,
чем один письменный договор. Иметь такого союзника (как Турция) — всегда
хорошо Но если Турция имеет военные осложнения, нам неудобно сражаться
за нее.
Болгария - маленькая страна. Что можно сделать там?
- Болгары строят электростанции по 6000 киловатт. А мы...
Ворошилов: Никто не пришел от чекистов. Ни Ягода, ни другие. Сталин: Вчера
я их немного обидел. Они арестовали людей напрасно...
Сталин к командирам: Вожди не имеют цены без таких помощников, сотруд¬
ников... 23
23 Бухарин имел в виду сказанное Димитровым на 35 заседании процесса в ответ на попыт¬
ку скомпрометировать за связи с А. Крюгером: ’’Пусть извинит меня верховный прокурор,
но я желал бы раз и навсегда заявить здесь, что я не импотент, не гомосексуалист, а мужчина
в настоящем смысле этого слова!”. В этих словах содержится намек на слухи о близости
Гитлера и Геринга.
71
Сталин (в связи с главой ”К Сталину”23): Не согласен, чтобы обо мне так
писали. Это вредно и для вашего реноме. Такой язык между равными не целе¬
сообразен.
...Вы сам выбирайте, где и как говорить и что писать. Не позволяйте вас убеж¬
дать. Выбирайте только основные вопросы. С австрийским письмом хорошо
получилось. Иным следует говорить: занят, болен или что-то такое. Я так спасал¬
ся. Был случай, когда ко мне обратились рабочие Донбасса. Ответил им с разъяс¬
нениями. Но оказалось, что таких рабочих не существует...
-Поговорите с шуцбундовцами 24. Не хорошо, если они хотят сейчас всту¬
пать в Коммунистическую партию. Пусть будут только честными рабочими. А ког¬
да окончательно убедятся в коммунизме, тогда — в партию!
-Нойман25 не понимает марксизма. Он политический дегенерат — спросил
меня, что надо учить, чтобы быть хорошим марксистом.
Сказал ему, ’’Капитал” есть проверка человеческого мышления. (Как учил
Маркс.) •
Он не был доволен. ’’Капитал” ему был скучен. Думал, что лучше изучать
’’Классовую борьбу во Франции” или ”18 брюмера”.
-Тельман не понимает национального вопроса. Говорил с ним еще в 1930 г.
Он не понял...
Пролетарский интернационализм и национализм.
Через социальное освобождение — национальная независимость”.
Судя по дневнику, Димитров не рвался в вожди мирового пролетариата. Как
коммунист и революционер он был готов работать там, куда его могли напра¬
вить Болгарская коммунистическая партия или Исполком Коминтерна. И когда
29 апреля Мануильский, выступая при посещении Ленинской школы, заявил,
обращаясь к Димитрову: ”Ты завоевал руководящее место в Коминтерне. Ты
наш вождь”, Димитров сопроводил эти слова двумя знаками — вопросительным
и восклицательным.
С этого момента Димитров, по существу, возглавил работу ИККИ. Однако
Мануильский, судя по заметкам, встретил назначение Димитрова с определенной
обидой. Хотя он и обещал Димитрову поддержку, сразу же между ними возник
конфликт. Димитров не раскрыл его суть, но записал в дневнике после того, как
получил от Мануильского и Пятницкого ’’грустное письмо” (вероятно, с объяс¬
нениями) : ”Я сам за коллективное руководство — решительно против одного-
единственного руководителя”.
Основное внимание он уделял подготовке к конгрессу. И мая Димитров бесе¬
довал с М. Торезом26 27 и Стапановым 2 7. 20 мая в дневнике появляется новая
запись:
’’Обед в Кремлевской столовой с Мануильским. Потом углубленный разговор.
Его письмо Пятницкому относительно реконструирования руководства ИККИ.
Разговор со Сталиным о французском вопросе (очень недоволен). Во Франции
единый фронт тоже ’’сверху”.
27 мая.
23 Книга о Лейпцигском процессе, которую писал Димитров. - Прим. авт.
24Шуцбунд - австрийская социал-демократическая военизированная организация. После
ее поражения в феврале 1934 г. часть шуцбундовцев эмигрировала в СССР.
25 Нойман Хайнц - отстранен от руководства Коммунистической партией Германии в
1932 г.
26 Торез Морис - Генеральный секретарь Французской коммунистической партии. - Прим,
авт.
27Стапанов (Стоян Минев) - работник аппарата ИККИ. - Прим. авт.
72
Пятницкий. Окончательное предположение о повестке дня на конгрессе.
Докладчики: Пик 28, Димитров, Эрколи 29, Мануильский, Ван Мин 30, Поллит 31.
Комиссия по моему докладу: Димитров, Пятницкий, Ка [неразборчиво], Шме-
раль 32, Геккерт33. Разногласия с Мануильским (австрийские президентские
выборы [имя неразборчиво]), Дорио 34, испанский профсоюзный центр и т.д.”.
15 июня произошла еще одна встреча с Пятницким, где речь шла о третьем
пункте повестки дня конгресса. 21 июня Димитров детально обсуждал с Кнори¬
ным германский, австрийский, чехословацкий вопросы, а также подготовку к
конгрессу и содержание основного доклада. Наконец, 2 июля, перед отпуском,
Димитров записал:
’’Заседание комиссии по моему докладу. (Большая дискуссия - Шмераль,
Пятницкий, Лозовский, Кнорин, Куусинен, [имя неразборчиво], Геккерт,
Мадалена”.
4 июля Димитров встретился со Сталиным. У Димитрова состоялся с ним
’’углубленный разговор”.
Как и всякий дневник, который пишется для себя, а не для читающей публи¬
ки, записи Димитрова содержат массу важных для него сведений без какой-
либо расшифровки. Некоторые из писем, упоминаемых Димитровым и направ¬
ленных им зарубежным или советским корреспондентам, опубликованы в его
собраниях сочинений, другие еще ’’спят в архивах”. О содержании некоторых
весьма важных бесед, например со Сталиным 4 июля, вообще ничего не извест¬
но. Тут перед исследователями встает задача дополнить эти краткие записи и
заметки, найти документы, раскрывающие эпистолярное наследие и полити¬
ческую деятельность Димитрова в это переломное для него время.
Дневниковые записи Димитрова - прежде всего политический документ.
Но одновременно он глубоко личен, показывающий автора с той стороны,
которая обычно скрыта от широкой публики. О личной жизни Димитров писал
очень скупо. Но и эти скупые заметки, иногда в одну строчку, говорят о Димит¬
рове как личности не меньше, чем политические заметки, дают представление
о человеке, который начинал приходить в себя после длительного тюремного
заключения и судебного процесса в Лейпциге, страдавшем от болезней, безум¬
но уставшем, нуждавшемся в длительном лечении, чему посвящена его беседа
с проф. Плетневым 2 июля, заявившим ему ’’Два месяца полного отдыха! Вос¬
становление возможно после нескольких месяцев! Никакого доклада! Никакого
конгресса!”. И этот человек использовал любую возможность для того, чтобы
побыть вместе с близкими и любимыми им людьми, старыми товарищами,
помочь им словом и при необходимости делом. Жизнь идет, большие пробле¬
мы перемежаются с малыми, политические с личными. Но именно это и освобож¬
дает облик Димитрова от казенщины, ходульности, лозунговости, музейности.
В заключение хотелось бы отметить, что перед издателями дневниковых
записей Димитрова стояли огромные трудности. Заметки в них делались на
немецком языке, почерк Димитрова не был каллиграфическим. Он часто при¬
бегал к сокращениям, понятым в основном ему. Упоминаются десятки
и десятки людей, многие из которых либо мало известны современному чита¬
28 Пик Вильгельм - член Президиума и Секретариата ИККИ.
29 Эрколи (Пальмиро Тольятти) - член Президиума ИККИ.
30 Ван Мин - представитель Коммунистической партии Китая при ИККИ. - Прим. авт.
31 Поллит Гарри - член ИККИ.
32 Шмераль Богумир - член ИККИ. - Прим, авт.
33 Геккерт Фриц - член руководства КПГ. - Прим. авт.
34 Дорио Жак - кандидат в члены ИККИ.
73
телю, либо входили в ближайшее окружение Димитрова и не оставили сколько-
нибудь заметный след в исторических событиях. Но. как бы то ни было дневни¬
ковые записи Димитрова представляют собой ценный исторический документ,
расширяющий наши представления не только о его личности, но и о некоторых
исторических событиях того времени, когда делались эти то торопливые и
лаконичные, то развернутые записи человеком, вошедшим в историю Болгарии
и мирового коммунистического движения. Публикуемые отрывки из дневни¬
ковых записей - объективное свидетельство о позиции автора в сложной и пол¬
ной противоречий обстановке весны и лета 1934 г. — представляют большой
интерес.
К. Денчев, М. Т. Мещёряков
74
Воспоминания
© 1991 г.
Н.Т. ФЕДОРЕНКО
ЗАПИСКИ ДИПЛОМАТА
Работа с Молотовым
Каждому человеку свойственно задумываться - одним чаще, другим реже —
над различными обстоятельствами жизни, размышлять о людях, анализировать
их поведение.
Я отнюдь нс претендую на какие-либо обобщения. Буду излагать свои личные
впечатления, собственное восприятие событий и людей. Не тешу себя надеждой,
что написанное мною всем придется по вкусу. Отнюдь. На всех не угодишь. Быть
может, найдутся другие мемуаристы. В чем-то будут согласны с автором этих
строк, а в чем-то нет. Рад буду знать их точку зрения, их взгляды. Вероятно, суще¬
ствуют иные суждения.
Встречаясь с В.М. Молотовым, с которым мне пришлось работать в МИД СССР
в 1939-1956 гг., во время обсуждения текущих вопросов на коллегии МИД
СССР, на международных конференциях в Женеве, Нью-Йорке, Сан-Франциско
и в других местах, я имел возможность наблюдать его в самых различных
ситуациях.
На юбилейной сессии Генеральной Ассамблеи ООН, проходившей в Сан-Фран¬
циско в 1955 г., советская делегация во главе с Молотовым неизменно была в
центре всеобщего внимания. Он всегда находился в окружении дипломатов и жур¬
налистов. Советские дипломаты непрерывно общались с государственными пред¬
ставителями различных стран, принимали решения по вопросам двусторонних
отношений, отвечали на поставленные корреспондентами западных стран вопросы.
Однажды его попросили провести пресс-конференцию для иностранных журна¬
листов, которых там насчитывалось несколько сотен.
- Что вы думаете о целесообразности такой встречи с прессой? - спросил он
меня во время завтрака, который проходил в номере гостиницы, где проживал
Молотов.
- Нужно подумать... - ответил я, испытывая сомнения по поводу такой акции
своего шефа.
- Хороший ход, но ответ не затягивайте. С вас, как заместителя главы делега¬
ции, не меньший спроси ответственность.
Спустя некоторое время Молотов повторил свой вопрос:
- Ну как, надумали?
- Не скрою, у меня сомнения на этот счет. Лучше, кажется, воздержаться от
такой массовой полемики, - проговорил я, зная, что нужны серьезные аргумен¬
ты, которых у меня фактически не было.
Николай Трофимович Федоренко - Чрезвычайный и Полномочный Посол, на дипломати¬
ческой работе с 1939 по 1967 гг., заместитель министра иностранных дел, постоянный пред¬
ставитель СССР при ООН, член-корр. АН СССР, известный синолог, автор многих трудов по
истории культуры Китая и Японии.
75
- Что же вас смущает? — продолжал он.
-Среди западных журналистов, как мы хорошо понимаем, немало наших
недоброжелателей и врагов. Они могут воспользоваться встречей в провокацион¬
ных целях, для грязных измышлений...
- А кто им, собственно, мешает это сделать во время наших встреч на заседа¬
ниях, открытых приемах?
- Могут выдвинуть неприятные для нас вопросы деликатного свойства и поста¬
вить советскую делегацию в невыгодное положение.
- А разве все это они не могут проделать с нами и без пресс-конференции?
Чего вы опасаетесь? Все это риторика вчерашнего дня... Предпочитаю лицом к
лицу встречаться с жесткими вопросами.
- Все же следовало бы вновь взвесить обстановку и возможный исход этого
шага. А вы уже обещали встретиться? — пытался я, по выражению китайцев, ’’спас¬
ти лицо”.
- Ценю вашу осмотрительность. В дипломатии обещания имеют, кажется, весь¬
ма относительную ценность. Но уклоняться, особенно если обещали, от встречи,
даже возможной конфронтации, нам не дано. Если они не боятся, то неужели
мы с вами можем дрогнуть?
Утром следующего дня, во время чая, Молотов подошел ко мне и сказал:
- Пресс-конференция назначена на сегодня, на 12 часов. Прошу вас быть со
мной. Возможно, возникнут вопросы по поводу Китая.
Конференц-зал был переполнен. Пришли, видимо, не только сотни аккредито¬
ванных журналистов. Многим американцам было очень любопытно посмотреть
вблизи на ”второго человека” в Кремле. На сцене - небольшой столик и три
стула. Молотов сел в центре, а мы с О.А. Трояновским, выступавшим в качестве
переводчика, заняли места справа и слева.
Без всяких формальностей и лишних слов Молотов тотчас приступил к делу:
- Прошу называть свои фамилии, представляемый орган печати и затем за¬
давать вопросы.
И тотчас в аудитории поднялся лес рук. Каждый старался опередить своего
соперника.
-Только не все сразу. Позвольте мне показывать рукой, кому предоставля¬
ется слово.
И посыпались вопросы. Краткие и пространные. Серьезные и рассчитанные на
сенсацию. Каждый старался превзойти других. Но были и просто наблюдатели.
Ответы Молотова были хлесткими, но без пренебрежительной иронии. Журна¬
листы порой даже не успевали их осмыслить. Помогали только паузы для пере¬
вода, с которым Трояновский справлялся блестяще, с артистической раскован¬
ностью. В ходе всей пресс-конференции Молотов ни разу не обратился ко мне
хотя бы за какой-нибудь пустяковой справкой: похоже, он знал проблематику
в деталях. Вопросы задавались один другого каверзнее. Однако Молотов отвечал
спокойно, убедительно.
Запомнился один западный журналист, который, казалось, только и выжидал
момент, чтобы обрушить на председательствующего лавину вопросов:
- Излюбленная тема советских дипломатов — проблема разоружения... Не
слишком ли усердствует ваша пропаганда, пытаясь доказать миролюбие
русских? — не без ехидства выпалил он.
- Слова’’миролюбие” и ’’разоружение” были начертаны на наших знаменах с
первых же дней революции. С того времени, когда многих из сидящих здесь еще
не было на свете... Нам нужен был мир. Не мы его нарушили. Разве Россия начала
обе мировые войны? Неужели есть среди вас люди, забывшие о нацизме и его
бредовых планах покорить весь мир?
— Это мы уже слышали и не один раз, - раздался чей-то голос в зале.
76
-Прошу терпения, - спокойно произнес Молотов. - Хорошо бы без выкри¬
ков с места. Когда начинаются крики, трудно думать.
— Сперва о делах насущных. А здесь немало пропастей, которые нельзя пере¬
прыгивать в два приема, — бросил Молотов, явно предпочитавший не зигзаги,
а прямой разговор.
-Разрешите напомнить, что еще в 1946 г. Советский Союз выступил с пред¬
ложением о всеобщем сокращении и регулировании вооружений. По нашей ини¬
циативе вторая сессия Генеральной Ассамблеи ООН приняла резолюцию, осуж¬
дающую пропаганду войны. С тех пор мы внесли десятки предложений о прекра¬
щении.гонки вооружений. Еще в 1922 г. на Генуэзской конференции Советская
Россия впервые подняла вопрос о разоружении, чтобы устранить угрозу войны.
- Но разве Запад оставил это без внимания? - не без иронии спросил один из
журналистов.
— Без внимания? Западные военно-морские и воздушные базы буквально
заключили нас в свои объятия, окружив Советский Союз плотным кольцом на
суше, воде и воздухе, - отрезал Молотов.
— Но ведь и США в 1935 г. на совещании глав правительств и министров ино¬
странных дел в Женеве выразили готовность принять соответствующие предложе¬
ния по разоружению...
- Вы не очень точны. Когда СССР предложил зафиксировать договоренность по
тем вопросам разоружения, по которым позиции сторон либо совпадали, либо
были весьма близки, США, а за ними и другие западные страны открыто заявили
об отказе от своих прежних предложений. Речь шла о запрещении атомного ору¬
жия и существенном сокращении вооруженных сил. Иными словами, это было
отречение от собственных предложений, что продемонстрировало неискренность
Запада. Следовательно, то был провоцирующий прием, — заявил Молотов, а затем
добавил: — Не без резона говорят, что некоторые дипломаты - это люди, кото¬
рые призваны улаживать международные конфликты, ими же создаваемые.
Поначалу мне казалось, что эта пресс-конференция завершится рукопашной.
Впечатление усиливалось тем, что среди собравшихся журналистов явно выде¬
лялись личности с весьма решительными подбородками, готовые отбросить
свои вечные перья и блокноты, чтобы иным способом выяснить отношения с
любыми инакомыслящими, в особенности с русскими коммунистами.
Но редкая невозмутимость шефа постоянно вселяла в меня уверенность и
оптимизм.
Мы покинули сцену, где пробыли около часа, под гром аплодисментов.
Нет, конечно, это не означало одобрения нашего мировоззрения, которое ут¬
верждал Молотов в ответах. Но, думается мне, это была дань человеку, с та¬
кой убежденностью излагавшему свои аргументы.
Запомнился наш путь в Сан-Франциско. Из французского порта Шербур мы
отправились на океанском теплоходе ’’Куин Мери” в Нью-Йорк, а затем поез¬
дом в Сан-Франциско. Тогда еще допускались такие комфортабельные вояжи.
Теперь все путешествуют воздушным путем. Быстрее и экономнее.
Как только мы оказались на борту английского лайнера ’’Куин Мери”, Мо¬
лотов провел с нами деловое совещание, поручив проанализировать ленинское
понятие мирного сосуществования.
— Нам нужно обстоятельно разобраться с этим важным вопросом, чтобы
вооружиться концепцией Ленина в наших занятиях международными делами.
Владимиром Ильичем в его работах мысль эта выражена как принципиальное
положение, крайне важное для развития международных отношений Советско¬
го Союза со странами Запада, - сказал Молотов, а затем, после небольшой
паузы, продолжил:
— Хорошо бы нам выработать соответствующую формулировку для актив¬
77
ного использования нашей политической дипломатией. Думается, что в совре¬
менных условиях можно было бы, к примеру, говорить не ’’мирное сожитель¬
ство”, как это мы находам в тексте, а ’’мирное сосуществование”, - добавил
он, отметив, что в нашем распоряжении на судне более пяти суток, которые
нам следует употребить с пользой для дела. Словом, ценить время, напряжен¬
но работать.
К выполнению данного поручения мы приступили без промедления, предпо¬
лагая, что ленинская концепция мирного сосуществования, вероятно, необходи¬
ма Молотову для подготовки выступления на юбилейной сессии Генеральной
Ассамблеи ООН. Дело оказалось отнюдь не простым. Для начала исследования
нужны были сами работы Ленина. Взять их с собой никто не догадался, хотя
справочной литературы было у нас несколько чемоданов. Пришлось полагаться на
память.
На следующее утро Молотов пригласил нас прогуляться на палубе. Такое
случалось нечасто, и мы отнеслись к этому с радостью.
- Надеюсь, вам удалось поработать? - деловым тоном спросил он, когда мы
оказались на прогулочной палубе.
Откровенно признаться, мы не готовы были для предметного разговора на
эту тему, считая, что времени впереди еще много, можно не спешить. Иного
мнения, однако, был шеф.
- Вижу, что застал вас врасплох. Кажется, вы уже успели расслабиться. Не
думайте, что на борту ’’Куин Мери” можно забыться, все выбросить из головы.
Сославшись на отсутствие у нас работ Ленина, я сказал, что это сильно за¬
трудняет нашу задачу.
-Ленина нужно всегда держать в голове, особенно то, что касается вопро¬
сов внешней политики. Тем более дипломатам, которые часто оказываются в
походных условиях, как мы сейчас, и не могут иметь под рукой многотом¬
ных собраний сочинений классиков марксизма, - отчитал нас Молотов и тут
же текстуально воспроизвел соответствующее место в ленинской работе.
На этом прогулка на свежем морском воздухе закончилась. Мы разошлись,
чтобы заняться делом.
Дважды в день в течение пяти суток Молотов методично проводил с нами
беседы на тему о мирном сосуществовании, журил нас за медленное продвиже¬
ние в разработке проблемы, кое-что одобрял и каждый раз привносил какие-то
акценты и нюансы, углубляя подходы к выработке нужной формулировки. Указы¬
вал, в частности, на то, что политика мирного сосуществования - это прежде
всего не какое-то временное явление в период между войнами, а самая сердцевина
внешнеполитической деятельности Советского государства. И не тактический ход,
а стратегия наших отношений с зарубежными странами, рассчитанная на длитель¬
ный период сосуществования и сотрудничества государств с различными социаль¬
ными и политическими системами.
Движимые убеждением, что при рассмотрении проблем войны и мира необ¬
ходим исторический, классовый анализ, мы ввели в наш проект положение о свя¬
зи войн с борьбой классов, считая при этом невозможным уничтожение войн без
ликвидации классов, т.е. войн угнетенных классов против угнетателей. Иными
словами, мирное сосуществование государств с различным общественным строем
нами понималось как норма классовой борьбы между социализмом и капита¬
лизмом.
Мы также обсуждали и другой тезис: мирное сосуществование как форма
соревнования двух систем — социалистической и капиталистической.
Не обошлось и без исторических экскурсов. Упомянута была и Генуэзская
конференция 1922 г., которая фактически обозначала самую важную акцию
по претворению ленинской политики мирного сосуществования, по сути, оказав¬
шейся началом принципиально нового подхода к построению отношений с зару¬
78
бежным миром и ставшей основой нашей дипломатии во внешнеполитической
деятельности.
Разумеется, мы понимали, что принцип мирного сосуществования западными
странами рассматривался как тактический ход, обусловленный серьезными труд¬
ностями нашей страны. Мы учитывали и то, что высказанный нашими представи¬
телями в Генуе принцип мирного сосуществования истолковывался тогда и позже
как своего рода временный и вынужденный шаг.
Вспомнилось нам и заявление главы советской делегации в Генуе Чичерина,
обратившегося к представителям западных стран с заверением, что в случае, если
нам ответят взаимностью, человечество получит бесценный дар, имя которому -
мир.
По моим наблюдениям, Молотов хорошо чувствовал слово, его сокрушитель¬
ную силу. Это обнаруживалось, лишь только он принимался за чтение текста
наших формулировок. Замечания и исправления делал молча, правил текст каран¬
дашом, зачеркивал неточные слова, вписывал свои, и без всяких назиданий отдавал
нам бумагу со своей правкой, предоставляя нам самим извлекать уроки: ответ¬
ственнее относитесь к языку документов, серьезнее подбирайте нужные слова.
Перед самым прибытием в Нью-Йорк Молотов в беседе с нами подвел итог
работы над формулировкой. Одобрив в целом, он отметил отдельные наиболее
интересные мысли, которые могут быть конструктивными в дальнейшей разработ¬
ке. В частности, был подчеркнут тезис о том, что принцип мирного сосуществова¬
ния дает возможность расширять экономические, научные и культурные связи
между странами на основе взаимной выгоды и паритета, независимо от их социаль¬
ного и политического устройства. Это означало отказ от политики бойкота некото¬
рых стран по той причине, что они неодобрительно относятся к внутренней системе
того или иного государства.
Никаких комплиментов в наш адрес произнесено не было. В разговорах с нами
Молотов, сколько помню, не изменял самому себе. Всегда был сдержан, сух в
обращении, точен в изложении предмета разговора. Редко допускал резкость,
вспыльчивость, тем более оскорбительный тон. Мы постоянно ощущали его требо¬
вательность, целенаправленность мысли. Отсюда - постоянная дистанция между
нами, какой-то барьер, нас отчуждающий. Он всегда был как бы застегнутым
на все пуговицы, вечно хмурый, с пергаментным цветом лица. В этом, видимо,
и проявлялся его характер - строгий, холодный, черствый. Трудно объяснить
происхождение этих внешних его черт. Быть может, тревожила его совесть за
загубленные жизни людей. А может быть, это был страх перед Сталиным, кото¬
рый репрессировал жену Молотова и с ним самим мог расправиться в любое
время. Таков был этот человек внешне, так он выглядел, так вел себя с нами.
На самом деле все оказалось гораздо страшнее. Каково было наше потрясе¬
ние, когда впоследствии обнаружились документы с резолюциями Молотова
о расправах, репрессиях, массовых расстрелах людей, что называется, ’’без суда
и следствия”! Значит, носил он маску двуличия? Был искусным лицедеем,
подобно Сталину, Берии и другим? Это, видимо, тоже верно. По сведениям
Д.А. Волкогонова, 12 декабря 1933 г. Сталин и Молотов подписали около 30 спис¬
ков к смертной казни на 3187 человек, потом спокойно пошли смотреть два
ночных фильма 1.
Мы, разумеется, хорошо знали, что Молотов — ближайший соратник Сталина.
Эго было видно хотя бы по тому, насколько оперативно решались вопросы внеш¬
ней политики. Не трудно было понять, что Молотов лично, иногда по правитель¬
ственному телефону согласовывал принятие важных решений непосредственно
со Сталиным. Лишь очень редко забирал с собой бумаги, чтобы, как он говорил,
посоветоваться в ЦК, что означало - со Сталиным. Быйо в этом нечто сверх¬
1 Московские новости, 12.11.1989.
79
тайное. Согласование, как правило, завершалось принятием его предложения.
Такой способ решения вопросов имел одно преимущество — быстрота, которая
в дипломатии весьма ценна. Но способ этот неотвратимо был сопряжен с риском
серьезных просчетов. Именно волюнтаризм чаще всего сказывался здесь и при¬
водил к ошибкам, которые, однако, открыто не признавались, а, напротив, вся¬
чески замалчивались и утаивались.
Излишне объяснять, что принятие ответственных решений по проблемам между¬
народной политики требует особой осмотрительности, объективной взвешен¬
ности
Многозначителен был пример ’’отлучения” Югославии в 1948 г. и обвинение
ее руководства во всех смертных грехах только потому, что оно отказалось под¬
чиниться сталинскому диктату. Потом произошел разрыв с Китаем, и тоже не без
наших ошибок. Но уже без Сталина. Конфликты и трения возникали и с другими
социалистическими странами.
Памятна для меня обстановка на Женевском совещании министров иностран¬
ных дел в 1954 г. по мирному урегулированию корейского вопроса и по восста¬
новлению мира в Индокитае Участие в этом совещании, наряду с Францией, Вели¬
кобританией и США, Советского Союза и Китайской Народной Республики суще¬
ственно увеличивало возможности мирного и справедливого разрешения вопро¬
сов, стоявших в повестке дня.
Весьма колоритен был состав участников конференции: Антони Иден (Велико¬
британия), Джон Фостер Даллес (США), Жорж Б и до (Франция), Нам Ир (КНДР),
Фам Ван Донг (Вьетнам) , Чжоу Эньлай (КНР), В.М. Молотов (СССР) и др.
Поскольку незадолго до этого французским войскам был нанесен сокруши¬
тельный удар под Дьенбьенфу, вьетнамцы одержали полную победу и в Женеве.
Позволю себе рассказать лишь об одном эпизоде, который мало кто знает.
В веренице нескончаемых приемов, банкетов и обедов, устраивавшихся участ¬
никами Женевского совещания, во время которых они продолжали консульта¬
ции, обмен мнениями, уточняли позиции, глава советской делегации В.М. Моло¬
тов пригласил к себе в резиденцию на завтрак министров иностранных дел запад¬
ных стран. Это были Антони Иден, Джон Фостер Даллес, Жорж Бидо и некоторые
другие. Во время застолья, как всегда, шел оживленный разговор на всякие
темы - даже самые ординарные завтраки и приемы позволяют дипломатам про¬
зондировать позиции партнеров, их намерения и планы. В тот день не было недо¬
статка и в остроумных, шуточных историях, которыми охотно делились и гости,
и хозяева.
Антони Иден, сидевший за столом напротив Молотова, не без иронии спросил:
- Глядя на вас, господин Молотов, нельзя не заметить очень развитой мускула¬
туры на ваших руках...
- В самом деле, у вас атлетические данные боксера, - добавил Даллес.
- Когда только вы успеваете тренироваться и к чему это вам? — ехидно произ¬
нес Жорж Бидо.
- А разве вы не видите: вас сколько, а я один... — мгновенно парировал Моло¬
тов. Раздался веселый смех гостей. Шутка тоже способна отражать нападки.
НА ЗАСЕДАНИИ ПОЛИТБЮРО
Запомнилось одно из заседаний Политбюро ЦК КПСС, которое вел Сталин.
На нем рассматривался вопрос об издании работ Мао Цзэдуна на русском языке.
- Кто из вас знает, каков будет объем ’’Избранного” Мао Цзэдуна, сколько
будет томов? — обратился Сталин к членам Политбюро.
Никто, однако, не взялся ответить на вопрос. Все молчали, будто это их не
касается. Никто не хотел умирать первым.
80
— Так что же, для вас это тайна? Как же можно было вносить вопросе повест¬
ку дня Политбюро? - снова раздался голос Сталина.
Молчание становилось тягостным, ничего доброго не предвещавшими
-Лаврентий, что тебе известно о трудах Мао Цзэдуна? - спросил Сталин сидев¬
шего напротив Берию.
-Этот вопрос, пожалуй, скорее относится к компетенции товарища Моло¬
това, — нервно сказал Берия. Ему легко было ответить на вопрос. Он просто
не имел об этом понятия.
— Вячеслав? — вновь прозвучал голос Сталина.
— Здесь присутствует наш китаевед, профессор Федоренко, который в курсе
дела, - отвел от себя удар Молотов.
Наблюдая за обстановкой, я ожидал, когда очередь дойдет до меня. Но самому
проявлять Инициативу на Политбюро мне представлялось неуместным. Спросят,
постараюсь ответить, как могу. Вообще-то, начинать нужно было именно с меня.
Но мысли Сталина были заняты своими соображениями. Он, как я потом узнал,
часто говорил, не смотря на собеседника.
— Товарищ Федоренко, может быть, вы, наконец, раскроете нам эту тайну? —
обратился Сталин ко мне, даже не взглянув в мою сторону.
На китайском языке... — начал было я.
— Меня не интересует, что происходит на китайском языке. Разве вам не ясно,
что я спрашиваю об издании на русском? — довольно раздраженно прозвучал
голос хозяина.
— Думаю, что общий объем...
— Думайте про себя, думайте сколько вам угодно... Это — ваше дело. Но мне
нужен простой ответ, в скольких томах будет ’’Избранное” Мао Цзэдуна? Слу¬
шайте, неужели я не ясно ставлю вопрос?
— Планируется в четырех-пяти томах, — едва вымолвил я.
- В четырех-пяти... Как все это неопределенно, очень приблизительно работае¬
те, — бросил последний свой упрек Сталин и перешел к другому вопросу повест¬
ки дня.
Раздражали Сталина, по моему личному наблюдению, прежде всего чувства
опасения и зависти. Его явно тревожило, как будет выглядеть ’’Избранное” Мао
Цзэдуна по сравнению с другими изданиями, т.е. трудами самого вождя. Не воз¬
никнет ли ненароком перекос в сторону китайского лидера, не скажется ли это
в конце концов на авторитете ’’учителя всех времен и народов”. Тем более, что
к тому времени все чаще высказывались соображения о возвышении китайского
лидера, даже о возможности перемещения центра теоретической мысли в Пекин.
Не знаю, что меня побудило, но я решил спросить Сталина об одном возник¬
шем в связи с этим изданием вопросе:
— В чем еще дело? — недовольно реагировал он.
— Извините, вопрос не очень принципиальный, однако...
— Что значит не принципиальный? Все имеет свое значение, как бы вы это ни
обозначали, — прервал меня хозяин.
- Транскрипция имени Мао Цзэдуна требует поправки. Писать надо не ”Дзе”,
а ”Цзэ”, потому что это совершенно различные звуки и иероглифы. Искажается
правильное написание имени, т.е. оно становится неузнаваемо.
— А вы, как знаток, что-нибудь сделали для исправления?
— Да, в частности, разговаривал с редактором газеты ’’Правда”, чтобы испра¬
вить.
— И что же?
— Он выразил лишь удивление, сказав, что теперь, когда всеми принята опре¬
деленная транскрипция, изменить ее невозможно...
— А вы еще раз поговорите с ним, - усмехнулся Сталин.
81
Так я и сделал. Редактор газеты на этот раз был просто неузнаваем.
— Ну, что вы, конечно же надо исправить ошибку. Это настолько очевидно...
Завтра же напечатаем, как надо, не сомневайтесь.
И действительно, напечатали. Как надо. А выпущенное на русском языке изда¬
ние ’’Избранного” уже было с выправленной транскрипцией — Мао Цзэдун.
Надо сказать, что незадолго до этого случая Молотов в беседе со мной выска¬
зал следующую мысль:
— Не считаете ли вы, что назрело время подумать об избрании у нас Мао Цзэ¬
дуна почетным академиком? - спросил мой шеф.
— Весьма разумная идея. И время подходящее: готовится русское издание его
избранных трудов, — решительно поддержал я высказанное Молотовым сообра¬
жение.
— В таком случае, подготовьте письменное предложение и передайте его мне.
На следующий день такая записка была ему представлена. Казалось, вопрос
решен, по крайней мере, предрешен. Но дело затянулось. Во время очередной
встречи с Молотовым я поинтересовался судьбой записки.
-Вопрос рассматривается, - ответил он лаконично, видимо, не желая про¬
должать разговор на эту тему.
Шли дни, недели... Не дождавшись ответа Молотова, я вновь рискнул прояснить
ситуацию.
- Не получается... - произнес Молотов.
- Кто-то возражает?
— Сочтено нецелесообразным избирать академиком китайского лидера. Счи¬
тают, что был бы создан прецедент. Пришлось бы избирать и других зарубеж¬
ных партийных лидеров... - грустно закончил мой собеседник и переменил тему
разговора. А потом спустя какое-то время сказал:
— Трудно понять некоторые вещи. Однажды Сталин позвонил мне и спросил:
”Не желаешь ли ты быть академиком?” Я ему вопрос: кому пришла в голову
такая странная мысль? Какой я академик - ни трудов, ни научных заслуг, как
известно, у меня нет и не предвидится в обозримом будущем... Неужели нет более
подходящих кандидатур?
Затем, подписав лежавшую перед ним на столе бумагу, Молотов улыбнулся,
что случалось с ним крайне редко, и продолжил:
— В телефонной трубке я услышал смех собеседника. ’’Видишь ли, —говорил
Сталин, — меня тут попросили товарищи дать согласие на избрание академиком,
но я подумал, что одному мне будет как-то там одиноко... И я решил пригласить
тебя в компанию”. Но разве что ради компании... — весело закончил Молотов свое
воспоминание...
То заседание Политбюро я покинул с тяжелым, гнетущим чувством. Словно
нанесли мне незаслуженную обиду, даже травму. Нет, не физическую. Больнее,
душевную.
— Не предавайтесь унынию, не преувеличивайте особенно значения случив¬
шегося. Он почти всегда такой. Со всеми нами. Мы уже смирились. Часто, увы,
он бывает прав, справедливо требует точности, знания вопроса в деталях. Не пере¬
носит поверхностности, приблизительности, — утешал меня на следующий день
шеф, когда мы встретились у него в кабинете.
— Да, но ведь это же Сталин, — пытался я как-то выразить свое состояние.
— Это, быть может, и к лучшему. Он довольно быстро отходит. Во всяком
случае, это менее опасно, чем слова и действия других, — тихо заметил Молотов,
но далее тему развивать не стал. Он будто вспомнил правило: сказанное слово —
серебро, а несказанное — золото.
И передо мной тотчас возникла зловещая фигура в пенсне, которая, казалось,
только и поджидала малейший повод для принятия соответствующих мер. Меры
эти были известны...
82
— Понимаю, конечно, что надо было быть предельно точным, готовым отве¬
тить на любой вопрос, но как же сосредоточиться, сконцентрироваться, когда
человек оказывается под давлением страха и подозрительности? - продолжал я.
— Помните, у Чехова, когда городской инспектор зашел в зал канцелярии и
спросил оробевших чиновников: ”А вы, господа, чем здесь занимаетесь?” Один
из чиновников едва слышно промолвил: ’’Дрожим, ваша светлость, дрожим...”
Так вот, многие перед ним... — но тут Молотов снял трубку зазвонившего теле¬
фона, не успев, вероятно, произнести слова ’’дрожат”.
83
Документальные очерки
© 1991 г.
Л.Р. ПОЛОНСКАЯ
МАХАТМА ГАНДИ: СМЫСЛ ЖИЗНИ
СВЯТОЙ ИЛИ ПОЛИТИЧЕСКИЙ ДЕЯТЕЛЬ?
30 января 1948 г. индусским фанатиком был убит выдающийся руководитель
национально-освободительного движения Индии, мыслитель, политический и
общественный деятель Мохандас Карамчанд Ганди, вошедший в историю совре¬
менной цивилизации как Махатма (’’Великая душа”).
С того дня прошло более четырех десятилетий, но интерес к личности Ганди
не ослабевает. Более того, в наши дни, когда, как всегда во время крупных
исторических поворотов, ’’мысль невольно обращается к вопросу о смысле
истории”1, этот интерес заметно возрос. Для нас сегодня особенно важны
судьбы тех людей, учение и деятельность которых, ознаменовав переломные
этапы общественного развития и высокую степень их осмысления, пережили
свое время и создали непреходящие общечеловеческие ценности. К ним отно¬
сится и Махатма Ганди.
Уникальную роль Ганди в истории человечества сегодня признают многие.
Однако однозначно оценить эту роль очень трудно.
Рабиндранат Тагор счел возможным сравнить Ганди с Буддой, следующим
образом охарактеризовав силу его воздействия на людей: ”Он встал у порога
хижин тысяч обездоленных, одетый так же, как они. Он обратился к ним на
их языке, здесь, наконец, была живая правда, а не цитаты из книг... В ответ на
зов Ганди Индия вновь раскрылась для великих свершений, точно так же,
как это было в ранние времена, когда Будда провозгласил правду сопережи¬
вания и сострадания среди всех живущих”2.
Дж. Неру назвал Ганди "человеком религии”, но не религиозным деятелем,
да Ганди и никогда не был им. Противопоставление религиозный—светский
вообще не применимо к нему. Ганди никогда не выступал в качестве апологе¬
та одной определенной религиозной системы, в качестве представители кон¬
кретной религиозной общины. По его словам, он всегда руководствовался
тем, что ’’религиозная практика и догмы могут различаться, но этические прин¬
ципы у всех религий общие”3. Его религиозность не имеет ничего общего с ре¬
лигиозным фанатизмом и религиозной ограниченностью.
Современники называли Ганди ’’совестью человечества”, пророком, святым.
Но прежде всего они видели в нем духовного вождя Индии в ее борьбе против
британского империализма за свое освобождение.
Ганди был не просто политиком в узком смысле этого слова. На всех эта¬
пах борьбы за независимость Индии он выступал как духовный лидер Индий¬
1 Конрад Н. И. О смысле истории. Запади Восток. Статьи. М., 1972, с. 446.
2Цит. по: Ashe G. Gandhi. A Study in Revolution. London, 1968, p. XI.
3The Moral and Political Writings of Mahatma Gandhi. V. I. Civilization, Politics and Religion.
Oxford, 1986, p. 110.
84
ского национального конгресса (ИНК), не будучи его официальным главой.
Если попытаться поставить его в один ряд с другими руководителями ИНК -
Наороджи, Гокхале, Мотилалом и Джавахарлалом Неру или с выдающимися
политическими деятелями, под руководством которых боролись за независи¬
мость народы других стран Востока, — Сунь Ятсеном, Кемалем Ататюрком, то
его типологически нельзя объединить ни с одним Из них. Он был душой
освободительного движения и разработал уникальные по своей действенности
средства борьбы. Именно поэтому он постоянно выступал полномочным пред¬
ставителем своего народа в переговорах с Англией.
Сегодня, освободившись от многих старых догм и штампов, мы должны
признать, что именно под его руководством народы Индии добились незави¬
симости.
В советской исторической литературе еще при жизни Ганди начался спор о
сущности его учения и о том, чьи интересы он представляет — крестьянства,
мелкой буржуазии или индийской национальной буржуазии. Спор этот ведет
начало от полемики на II конгрессе Коминтерна между В.И. Лениным и индий¬
ским революционером Р.М.Роем4. Ленин считал, что Ганди ’’как вдохновитель
и вождь массового движения был революционером”. В противоположность
ему Рой, который и приводит в своих мемуарах эту ленинскую характеристику,
утверждал, что ’’как религиозный и культурнический возрожденец, Ганди не¬
избежно должен был быть реакционером в социальном отношении, как бы
революционно он ни выглядел политически”5. Тот же Рой дал жесткую классо¬
вую характеристику учения Ганди как мелкобуржуазной идеологии, а посколь¬
ку он считал мелкую буржуазию реакционной силой, то это только подкреп¬
ляло его оценку гандизма как реакционного идейно-политического движения.
В 20-х годах оценки гандизма как мелкобуржуазной и даже крестьянской
идеологии были сравнительно широко распространены в советской литерату¬
ре. В то же время сохранялась политическая оценка исторической роли Ганди,
данная Лениным на II конгрессе Коминтерна. Это не противоречило определе¬
нию Ганди как мелкобуржуазного идеолога, поскольку индийская мелкая бур¬
жуазия рассматривалась в то время большинством деятелей Коминтерна и со¬
ветскими учеными как революционная сила. Однако после высказывания
Сталина о том, что буржуазия вместе с феодалами и империализмом как
реакционная сила противостоит трудящимся6, классовая оценка Ганди
изменилась. Он был отнесен к лагерю буржуазии, что привело фактически
к отрицанию его положительной исторической роли. Упрощенность этих одно¬
сторонних оценок гандизма еще в 1956 г. была признана советскими востоковеда¬
ми А.А. Губером, А.Д. Дьяковым, Е.М. Жуковым и ИМ. Рейснером7.
Принципиально новым стал подход к Ганди, к его мировоззрению и истори¬
ческой миссии у ученых 60—80-х годов. Менее жесткими стали классовые
оценки. Следует отметить сформулированный советскими индологами
тезис о ’’комплексном” характере мировоззрения Ганди8, раскрывающий
4 Материалы эти стали доступны советским ученым только после XX съезда КПСС
(1956 г.) и были проанализированы наиболее подробно в книгах: Резников А.Б, Коминтерн
и Восток. М., 1969; Мартышин О,В. Политические взгляды Мохандаса Карамчанда Ганди.
М., 1970.
5Roy M.N. Memoirs. Bombay, 1964, р. 379.
6 Сталин И.В. Соч., т. 7, с. 147-148.
7Губер Л. Письмо в редакцию. - Международная жизнь, 1956, № 3; Жуков Е. Об истори¬
ческой роли Махатмы Ганди. - Новое время, 1956, № 6, Дьяков AM., Рейснер ИМ. Роль
Ганди в национально-освободительной борьбе народов Индии. - Советское востоковеде¬
ние, 1956, №5.
* Комаров Э.Н., Литман А.Д. Мировоззрение Мохандаса Карамчанда Ганди. М„ 1969,
с. 227-231; Регинин А.И. Индийский национальный конгресс: очерки идеологии и полити¬
ки (60-е - первая половина 70-х годов). М„ 1977, с. 31-32.
85
многие важные особенности его взглядов, а также призыв не вырывать буржу¬
азные элементы его идеологии из ’’небуржуазного контекста”, а рассматривать
гандизм ’’как глубоко национальное, своеобразное выражение утопического
крестьянского идеала социализма” и помнить, что ’’социальное значение концеп¬
ции гандизма вовсе не исчерпывается тем односторонним узкоклассовым пре¬
ломлением, которое придала им индийская буржуазия”9. По-новому взгля¬
нуть на Ганди позволяет нам и попытка объяснить огромное воздействие Ганди
на общественное развитие Индии популистским характером его идеологии,
причем сама эта идеология рассматривается как преимущественно мелкобур¬
жуазная 10.
В самой Индии и за ее пределами при жизни Ганди для обозначения его уче¬
ния и возглавляемого им движения применялся термин ’’гандизм”. Широкое
распространение он получил и в советской литературе. Для определения места
Ганди в истории выделение категории ’’гандизм” во многом оправдано. Одна¬
ко сам Ганди был против этого термина. По его словам, все ”измы” — анар¬
хизм, социализм, коммунизм — носят сектантский характер. Поэтому, утверж¬
дал он, ’’нет такого предмета, как гандизм, ибо я не хочу оставить после себя
никакой секты”11.
Постепенное освобождение ученых-марксистов от догматического подхода
к Ганди и его учению, во многом диктовавшегося указаниями сверху (установ¬
ки Сталина), в 60-е годы наблюдается и в индийской марксистской литературе.
Вплоть до VII конгресса Коминтерна, когда началось преодоление секстантства
коммунистов в отношении национально-освободительного движения, гандизм
характеризовался не иначе как защитник капитализма и союзник империализ¬
ма. В 1939 г. один из лидеров Коммунистической партии Индии С.Г. Сардесаи
в статье, появившейся в органе КПИ ’’Национальный фронт”, признал необхо¬
димость отказа от этих оценок и ’’тщательного исследования и выявления всех
позитивных сторон гандизма”. Однако до последнего времени Ганди однознач¬
но рассматривался в индийской марксистской литературе в качестве ’’глав¬
ного лидера индийской буржуазии”12. Тем не менее, подходя и сегодня к Ган¬
ди с классовых позиций и отмечая его классовую ограниченность, индийские
коммунисты 50—60-х годов во многом освободились от прежних догмати¬
ческих оценок. Многие из них начинали свой путь как ближайшие сподвижни¬
ки Ганди. Отмечая этот факт, один из наиболее крупных индийских марк¬
систских исследователей Хирен Мукерджи писал о Ганди; ”Мы гордились им,
и, более того, как почти все индийцы, испытывали какое-то необъяснимое
чувство близости к нему”13. И несмотря на принципиальные расхождения
с Ганди буквально по всем вопросам индийского национально-освободитель¬
ного движения, несмотря на постоянные столкновения с ним при его жизни
и резкую критику всего того,что вошло в исторцю под термином ’’гандизм”,
они нередко так же, как и все индийцы, называли и называют его ’’отцом
нации” и Махатмой.
Так кем же был этот великий человек, оставивший столь глубокий след
на земле: святым или политическим деятелем? На этот вопрос, который еще
в начале 20-х годов был задан одним из западных публицистов самому Ган¬
ди, он ответил: ”Не святой и не политик”.
9Мартышин О.В. Указ, соч., с, 38,,43.
10Хорос В.Г. Идейные течения народнического типа в развивающихся странах. М„ 1980,
с. 17, 138.
^Циг. по: Tendulkar D.G. Mahatma. The Life of Mohandas Karamchand Landhi, v. IV. New
Delhi. 1953.p. 66-67.
12Намбудирипад Е.М.Ш. Махатма Ганди и гандизм. М., 1960, с. 166.
13Mukerjee Н. Gandhiji. A Study. Calcutta, 1958, р. 6.
86
В настоящем очерке, стремясь привлечь внимание читателя прежде всего
к учению Ганди и многогранной личности этого великого человека, автор пы¬
талась ответить и на этот вопрос14.
СТАНОВЛЕНИЕ МАХАТМЫ
Мохандас Карамчанд Ганди родился в 1869 г. В отличие от большинства
политических лидеров Индии он не принадлежал к высшим кастам брахманов
или кшатриев, происходил из торговой касты модбаниа. Ганди — довольно рас¬
пространенная фамилия в Индии, в переводе - торговец-бакалейщик, и дейст¬
вительно бакалейщики были в роду Ганди. Однако его семья в течение многих
поколений принадлежала к служилой прослойке княжеств Южной Индии. Уже
дед, Ота Ганди, стал премьер-министром при князе одного из гуджаратских
княжеств Британской Индии - Порбандара. Отец, Карамчанд, или Каба, Ганди
также стал премьер-министром Порбандара, а затем княжества Раджкот.
Как и большинство представителей местной администрации индийских
княжеств того времени, он дал детям приличное английское образование, уме¬
ние вести себя в английском обществе, иметь дело с английской администра¬
цией, носить английские одежды и внушил им уважение к английской коро¬
не. Семья Ганди относилась к образованным кругам княжеств Южной Ин¬
дии, но не принадлежала ни к культурной элите, ни к местной богатой знати.
Один из братьев Мохан да са Ганди был юристом, другой - инспектором по¬
лиции. Мохандас же при жизни отца (тот умер, когда Мохандасу было 16 лет)
учился в местной английской средней школе. Отец с юности готовил его к
должности премьер-министра княжества. Ганди несомненно унаследовал от
отца административные способности, а также его полное бескорыстие, му¬
жество и стойкость, которые Каба не раз проявлял, отстаивая интересы
князя от чрезмерного вмешательства колониальной администрации в лице
английского агента.
Большое влияние на формирование личности Ганди в детские и юные годы
оказала его мать — Путлибаи, глубоко религиозный человек. Ее простая вера
и аскетический образ жизни оставили глубокий след в его душе. В доме Ган¬
ди отсутствовала богатая библиотека, но были религиозные тексты, которые
обычно хранятся в каждой сколько-нибудь грамотной индусской семье.
Воспитанный в духе индусской традиции, Мохандас в то же время с дет¬
ства испытал сильное влияние идей мистицизма и религиозной терпимости.
Набожность матери не имела ничего общего с религиозным фанатизмом. По
его собственным словам, мать всегда учила его говорить правду и руководство¬
ваться ею в жизни. Огромное впечатление на него произвело изречение ’’Исти¬
на лежит в основе всех достоинств и добродетелей” из эпической поэмы
древней Индии ’’Рамаяна”, которую он прочел в ранней юности и до конца
своих дней считал самым выдающимся произведением этого рода.
Очень рано познакомился Мохандас Ганди и с другими религиями Индии.
Среди друзей их дома были не только правоверные индусы, но и представите¬
ли деловых кругов религиозных общин мусульман, парсов и джайнов.
Когда Ганди было 13 лет, родители женили его на девочке его возраста по
имени Кастурбай. Уже будучи взрослым, Ганди сказал немало горьких слов
о жестоком обычае детских браков. Однако в момент женитьбы все каза¬
лось ему правильным.
14Жизни Ганди посвящена довольно большая советская литература. Кроме указанных
выше книг о его мировоззрении и политических взглядах см.: Ульяновский Р.А. Мохандас
Карамчанд Ганди. - Ульяновский Р.А. Три лидера великого индийского народа. М., 1986,;
Горев А, Махатма Ганди. М., 1989; Степанянц М.Т. Философия ненасилия. Размышления
о Ганди и его экспериментах. - Коммунист, 1990, № 13. и др.
87
В 1884 г. Ганди уехал для продолжения учебы в Лондон. За год до этого
родился его старший сын. Отъезд в Лондон был сопряжен для Ганди с опреде¬
ленными трудностями. Каста, к которой он принадлежал, возражала против
его отъезда (до этого ни один из членов касты не покидал Индии). Однако
вызванный на совет касты в Бомбее, где он готовился к своему первому мор¬
скому путешествию, Ганди отказался посчитаться с ее запретом. Тогда собра¬
ние приняло решение отлучить его, что в условиях кастовой системы грозило
превратить его в изгоя. И все же Ганди уехал, дав матери обещание строго
соблюдать индусские обычаи. Слово свое он сдержал. Он выделялся среди
своих однокашников в Англии скромным образом жизни и воздержанием
от светских развлечений.
Ганди был вегетарианцем. На родине его побудил к этому знакомый с дет¬
ства принцип религии джайнов ахимса — непричинение вреда живым сущест¬
вам. В Лондоне от стал членом общества вегетарианцев. И тем не менее,
несмотря на все эти ограничения, когда Ганди после окончания университета
вернулся в 1891 г. в Индию, он сразу же столкнулся с большими трудностями.
Согласно предписаниям об отлучении от касты он не мог принимать пищу,
даже выпить стакан воды в доме членов своей касты. Тогда старший брат
Ганди отвез его в Насик, где Ганди омылся в священной реке, т.е. совершил
обряд очищения. Только после этого каста вновь признала его.
Пребывание в Англии не только дало Ганди возможность получить хоро¬
шее юридическое образование, но и во многом обогатило его духовный мир.
Он познакомился не только со светской английской культурой, но и с различ¬
ными религиозными течениями, о которых ничего раньше не знал. Большое
впечатление на него произвела теософия — учение, соединяющее мистические
элементы различных восточных религий и неортодоксального христианства.
Он был представлен основательнице общества теософов Елене Блаватской
и одной из его руководительниц Анни Безант. Здесь же Ганди начал углуб¬
ленные занятия по истории буддизма, ислама, христианства и прежде всего
индуизма. Именно тогда он впервые прочитал ’’Бхагаватгиту” (религиозно-фило¬
софскую часть шестой книги важнейшего эпического памятника древней Ин¬
дии - ’’Махабхарата”).
Когда Ганди уезжал в Европу, он мало интересовался политикой. Первые
уроки индийского патриотизма ему преподал в Англии старейший деятель ин¬
дийского национально-освободительного движения и его первый идеолог —
Дадобхай Наороджи, которого в Индии любовно называли ”великим стар¬
цем”. Наороджи пользовался огромной популярностью не только в Индии,
но и в Англии, где он преподавал в Лондонском университете и был первым
индийцем, избранным членом английского парламента. Ганди рассказывал
впоследствии, какое огромное впечатление произвели на него и других
студентов-индийцев лекции Наороджи. Именно от него Ганди впервые услышал
слова осуждения в адрес британского империализма, а может быть, и само
словр империализм. Именно он, по признанию самого Ганди, заставил его
задуматься над судьбами народов колониальной Индии.
По возвращении в Индию Ганди был зачислен в Бомбейскую коллегию ад¬
вокатов. Однако в Бомбее он не имел успеха и вернулся в Раджкот. Здесь из-за
высокомерия английского агента, не пожелавшего разговаривать с. ним как с
адвокатом, была, по его собственным словам, существенно поколеблена его
лояльность в отношении английских властей. Адвокатская практика в Раджкоте
также не принесла Ганди успеха. Занимавшаяся когда-то его отцом должность
премьер-министра была ему недоступна, да он и не видел в ней смысла в коло¬
ниальной Индии. И он решил вновь уехать, на этот раз в Южную Африку, при¬
няв предложение индийской торговой фирмы вести здесь ее дела. В 1893 г. Ганди
прибыл в Дурбан.
88
Индийская община в Южной Африке, первые переселенцы которой появились
здесь в 1860 г. и которая состояла из законтрактованных плантационных ра¬
бочих, шахтеров, ремесленников, мелких и крупных торговцев, подвергалась
расовой дискриминации. Действовавшие здесь расовые законы затрудняли
рабочим приобретение земли, а торговцам - лицензии на право свободно за¬
ниматься торговлей. С расовой дискриминацией столкнулся с первых своих
шагов на южноафриканской земле и Ганди, начавший борьбу против нее вна¬
чале просто как адвокат, а затем и как общественный и политический деятель.
Под его руководством торговцы и служащие Южной Африки в 1894 г. создали
свою первую политическую партию Индийский национальный конгресс.
С этого дня главным в жизни Ганди стала не его адвокатская практика,
а борьба против расовых законов. Решив остаться здесь до тех пор, пока не
добьется серьезных успехов в этой борьбе, Ганди в 1896 г. привез в Южную Аф¬
рику семью.
Именно здесь, в Африке, Ганди научился самоограничению, служению об¬
ществу, именно здесь произошло его становление как политического деятеля
и как Махатмы.
Сам Ганди считал, что всю его жизнь перевернули два связанных между со¬
бой события: принятие обета самоограничения — брахмачария — и разработка
специфической формы движения общественного протеста, которую он назвал
сатьяграха и стал применять на практике, превратив в основное средство
борьбы против расовых законов.
В годы своей юности в Индии и в Лондоне и первые годы в Южной Афри¬
ке Ганди мало чем отличался от других представителей индийской интелли¬
генции и старался и в одежде, в манерах, в образе жизни как можно больше
подражать европейцам. Однако постепенно его взгляды изменились. В 1906 г.
он принял обет брахмачария — отказ от собственности, от включения в еду
продуктов животного происхождения, половое воздержание. От отослал
семью в Феникс, где существовала небольшая колония из его последователей
и готовилась его газета ’’Индиан оппонент”, а сам стал вести аскетическую
жизнь человека, отказавшегося от забот о доме. Внешне он выглядел как фа¬
кир. Полуголый, с посохом в руке, начал он свое восхождение как Махатма.
В это же время сформулировал он учение о сатьяграхе и‘изложил его на
страницах ’’Индиан оппонент”. Термин ’’сатьяграха” предложил сам Ганди,
объяснив его следующим образом: ’’сатья” — ”истина, воплощенная в любви”,
’’аграха” - ’’твердость духа”; ’’сатьяграха” - упорство в истине, основанное
на ненасилии.
На английский и на русский языки (в данном случае русский перевод был
калькой с английского) термин ’’сатьяграха” нередко переводился как ’’пас¬
сивное сопротивление”, ’’ненасильственное сопротивление”, ’’гражданское не¬
повиновение”, но ни один из этих переводов не был точным и не раскрывал
истинного смысла сатьяграхи. Сатьяграха включала все эти значения, но она
никогда не была пассивной.
Первая сатьяграха началась в Южной Африке в 1907 г. в знак протеста про¬
тив расистского закона правительства Трансвааля, вводившего для индийцев
специальные пропуска, для получения которых полиция требовала регистрации
и отпечатка пальцев. Добиться отмены закона Ганди не удалось. Но проводив¬
шаяся им сатьяграха - неподчинение закону о регистрации привлекла к по¬
ложению индийцев внимание мировой общественности,прежде всего в Индии
и Англии.
Вторая сатьяграха проводилась в 1913 г. Размах движения вынудил южно¬
африканские власти пойти на переговоры с Ганди и принять ’’Закон об облег¬
чении положения индийцев”. Сатьяграха Ганди в Южной Африке принесла свои
первые плоды.
89
В 1915 г. Ганди вернулся на родину.
Более 20 лет тому назад из Индии в Дурбан уехал малоизвестный гуджарат¬
ский адвокат, в 1915 г. в Индию вернулся Махатма.
Пройденный в Южной Африке долгий путь становления Махатмы был путем
трудных духовных исканий. Эти искания во многом носили религиозный ха¬
рактер, но обращены они были к проблемам человека в земной жизни.
Духовные источники составляли неотъемлемую часть индийской культурной
традиции. По словам Ганди, он впервые задумался над сутью истины после
прочтения ’’Рамаяны”, а впервые понял, что для достижения этой Истины не¬
обходимо бескорыстное действие и страдание, — после прочтения ’Ъхагават-
гиты”.
Как и многие другие индийские мыслители и политические деятели (в том
числе и Джавахарлал Неру), Ганди видел в’Ъхагаватгите” духовную основу
своей жизни. ’’Чем больше я изучаю Гиту, тем больше я убеждаюсь в ее уникаль¬
ности. Для меня это духовный словарь. Когда я сомневаюсь, должен или не
должен я что-либо делать, я обращаюсь к ней, и до сих пор она никогда не разо¬
чаровывала меня”, - писал он15. Он не прекращал ее изучения всю свою жизнь
и пришел к выводу, что именно в ней заложены основы ненасилия.
Из всех священных текстов, формировавших личность Ганди и его учение,
’’Бхагаватгита” была основной. Однако он нередко обращался и к священ¬
ным книгам других религий. Большую роль сыграло в становлении его лично¬
сти учение джайнов, Будды, причем Ганди никогда, по его собственным сло¬
вам, ”не рассматривал джайнизм и буддизм отдельно от индуизма”16.
Несомненное влияние оказала на него Библия. Ганди не раз говорил о сход¬
стве многих духовных принципов Бхагаватгиты и Библии. Так, обращаясь к
библейским изречениям ”помоги моему неверию” и ’’если сколько-нибудь
можешь веровать — все возможно верующему” 7 и отмечая мудрость их внут¬
реннего смысла, Ганди добавляет: ”в Гите имеется много аналогичных выска¬
зываний”1 8.
Обращая внимание на то, что между Ветхим и Новым заветом имеются
фундаментальные различия, он подчеркивал, что ”хотя Ветхий завет содержит
много глубоких истин, я не могу относиться к нему с тем же почтением, как
к Новому завету. Я рассматриваю Новый завет как развитие учения Ветхо¬
го завета и в то же время в известном смысле как его отрицание”19.
Был Ганди знаком и с Кораном. ”У меня никогда не было сомнения в том,
чтобы рассматривать Коран как откровение, не было у меня таких сомнений
ни в отношении Библии, ни в отношении Зенд Авесты, ни в отношении Грант
Сахеба, ни в отношении какого-либо другого подлинного писания, — замечал
он. - Откровение не является исключительной собственностью какой-либо
одной нации или племени”20. Определяющим для его мировоззрения было
убеждение в том, что каждая из священных книг была ’’наилучшей для своего
места и своей страны”.
Религиозные тексты играли огромную>роль в формировании духовности Ганди.
В самых различных жизненных ситуациях, на разных этапах своей деятельности
он всегда обращался прежде всего к священным источникам. Что касается
15 The Moral and Political Writings of Mahatma Gandhi, v. I, p. 97.
16 Ibid., p. 27.
17 Библия. Новый завет. Евангелие от Марка, 9, 23-24.
18The Moral and Political Writings of Mahatma Gandhi, v. I, p. 100.
,9Ibid.,p. 182.
Vlbid., p. 568. Зенд Авеста - священный канон религии зороастризма, Грант Сахеба - ос¬
новной источник религии сикхизма.
90
Обитель Махатмы Ганди
индийских проповедников и реформаторов XVII-XIX вв., таких, как Нанак,
Кабир, Рамакришна, то многие их откровения Ганди ставил наравне с древ¬
ними священными текстами21. К взглядам же современных ему религиозных
деятелей, интерпретаторов и популяризаторов религиозных текстов Ганди
относился весьма сдержанно и нередко отмечал склонность многих из них
к догматизму и схематизму. Не случайно он писал, что ”находится в поисках
гуру” (учителя), но никого не может из современников ’’назвать своим гуру
в религиозных исканиях”.
Однако троих своих современников он выделяет как особенно близких ему
духовно и нередко называет своими учителями. Один из них был его соотечест¬
венником, как и он, гуджаратцем, другой — россиянином, третий - представи¬
телем западной культуры. ’Три современника оказали реальное влияние на мою
жизнь: Райчандбхай - непосредственным общением со мной, Толстой - своей
книгой ’Царство божие внутри нас” и Раскин — книгой ”У последней черты” ”, —
писал Ганди22.
Раджачандра Равджибхаи, или, как называл его Ганди, Райчандбхай (1868—
1901) был известным поэтом-мистиком. В то же время он принадлежал к гуд¬
жаратским деловым кругам. Однако Ганди привлекала не деловая активность
21 Ibid., р. 359.
22 Ганди М.К, Моя жизнь. М., 1959, с. 107.
91
и даже не поэтическое творчество Райчандбхаи, а ’’его глубокое знание Священ¬
ного писания, безупречность характера и горячее стремление к самопознанию”.
Ганди называл его ”подлинным искателем истины”, что было в его устах самой
высокой похвалой.
По словам Ганди, именно Райчандбхаи позволил ему понять истинную сущ¬
ность индуизма; помог ему осознать, что человек не может быть свободен,
не освободив себя от привязанностей к земным благам и не овладев искусст¬
вом самоконтроля. Под его влиянием Ганди пришел к выводу, что ’’человек,
полностью преданный своей дхарме23 и совершенно свободный от привязан¬
ностей (к земным благам. - Л.П.), лучше всего может сосредоточить все свои
усилия на деле, которому он в данный момент служит”24.
О влиянии Л.Н. Толстого на Ганди неоднократно писалось в литературе.
Утверждалось даже, что идею ненасилия Ганди заимствовал у Л.Н. Толстого.
Разумеется, это не так. Сам Ганди писал: ’Толстой укрепил мою любовь к не¬
насилию”25. Тем не менее в становлении Махатмы Толстой действительно за¬
нимает особое место.
В книге ’’Сатьяграха в Южной Азии” и в автобиографии Ганди подробно
описал события, благодаря которым завязалась его переписка с великим
русским мыслителем.
По его словам, он знал об учении Толстого о ненасилии задолго до начала
этой переписки и воспринял многие его идеи. Решающим было влияние
книги Толстого ’Царство божие внутри нас”. ’’Перед независимым мышле¬
нием, глубокой нравственностью и правдивостью этой книги, казалось, по¬
тускнели все другие”, - вспоминал Ганди26.В первом письме Толстому
(1 октября 1909 г.), обращая его внимание на тяжелое положение индийцев
в Южной Африке и на свое стремление добиться отмены несправедливых за¬
конов, Ганди писал: ’’Борьба еще продолжается и неизвестно, когда закончится,
но она показала, по крайней мере некоторым из нас, что ненасильственное со¬
противление может и должно победить там, где грубое насилие бессильно”27.
В этом письме Ганди попросил у Толстого разрешения распространить среди
индийцев в Южной Африке его нашумевшее в то время ’’Письмо к индусу”.
Толстой, который до этого письма Ганди ничего не слышал о нем, сразу
почувствовал в нем своего единомышленника. Переписка их не прекращалась
до дня смерти великого русского писателя. Ганди посылает Толстому свое
предисловие к его ’’Письму к индусу” и книгу ’’Самоуправление Индии”. Тол¬
стой высоко отозвался об этой книге, назвал Ганди ”индусским мыслите¬
лем” и ’’борцом против английского господства”, а в письме к В.Г. Черткову
(22 апреля 1910 г.) писал: ’’Очень он близкий нам, мне человек”.
Сам же Ганди на протяжении всей жизни считал себя единомышленником
Толстого. Об этом говорится в беседах Ганди с его первым биографом Джозе¬
фом И.Доком, в его предисловии к ’’Письму к индусу” Толстого, в его
автобиографии, в письмах и выступлениях. В список книг, которые Ганди ре¬
комендовал читать юношеству, он включил трактаты Толстого: ”Так что же
нам делать”, ’’Что такое искусство” и ’Царство божие внутри нас”. В 1921 г.
на вопрос одного из корреспондентов о его отношении к графу Толстому
Ганди на страницах своего еженедельника ”Янг Индиа” ответил: ’’Отношение
преданного почитателя, который многим обязан ему в жизни”2 8.
23 Дхарма - высший моральный закон или нравственный долг, одно из центральных по¬
нятий индуизма.
2 4 The Moral and Political Writings of Mahatma Gandhi, v. I, p. 148.
2 5 Ibid., p. 113.
26Ганди M.K. Указ, соч., с. 114.
2 7 Цит. по: Шифман А. Лев Толстой и Восток. М., 1960, с. 253.
2 8Там же, с. 265.
92
На закате жизни, в 1942 г., Ганди вновь публично подтвердил: "Россия
дала мне в лице Толстого учителя, который представил рациональную осно¬
ву моего ненасилия’’.
В то же время Ганди не раз обращал внимание на то, что он разделяет далеко
не все идеи Толстого. Главное, по его словам, заключалось не в том, что вели¬
кий русский писатель научил его чему-то принципиально новому, а в том, что
он укрепил его собственную веру в силу добра в борьбе со злом.
В предисловии к публикации перевода ’’Письма к индусу" Толстого Ганди
писал: ’’Не обязательно принимать все, что говорит Толстой — некоторые из
его положений сформулированы недостаточно точно. Но надо ясно предста¬
вить себе основную, главную истину, на которой зиждится его обвинение совре¬
менной системы. Истина эта заключается в том, чтобы понять и положить в ос¬
нову своих действий непреодолимую власть души над телом, неотразимую
власть любви, которая является свойством души, над грубой силой, порождае¬
мой в нас возбуждением дурных страстей. В том, что проповедует Толстой, нет
ничего нового. Но его трактовка старой истины свежа и действенна. Его логи¬
ка неопровержима. И, самое главное, он пытается осуществить в жизни то,
что он проповедует. Он проповедует, чтобы убедить’’2 3 * 9.
Ганди привлекало то, что Толстой пропагандирует истины ненасилия, трудо¬
вой жизни, самоконтроля, созвучные основным принципам индуизма — ахимса
(непричинение зла живущим), яджна (работа во имя хлеба насущного) и йога
(управление своей душой и своим телом), и то, что Толстой связывает постиже¬
ние этих истин с таким понятием, как совесть. В индийских языках нет слова,
идентичного слову "совесть", но, подчеркивал Ганди, призывы Толстого при¬
слушиваться к голосу совести созвучны изречениям древнеиндийских тек¬
стов о необходимости "иметь внутренний слух, чтобы слушать, внутренний
голос и внутреннее зрение и воспитывать в себе самоконтроль, чтобы иметь
все это’’30.
Если Райчандбхаи помог Ганди прийти к сыгравшему такую большую роль
в его жизни выводу о том, что принципы индуизма укрепляют позиции чело¬
века в жизни и в борьбе за свои права, то Лев Толстой убедил его в том, что
эти принципы имеют общечеловеческое звучание.
Что касается Д. Раскина, то социально-политические утопические идеи
этого английского публициста и теоретика искусства были в первое десятиле¬
тие XX в. созвучны многим идеям Толстого и Ганди. Книга Раскина "У послед¬
ней черты", которую Ганди перевел на гуджарати, помогла ему сформулировать
принципы всеобщего блага — сарводайя — и необходимости для каждого че¬
ловека зарабатывать себе на жизнь трудом, и прежде всего трудом физиче¬
ским. В "Автобиографии” Ганди-писал: "Основные положения книги Раскина
сводятся, как я понял, к следующему: благо отдельного человека в благе всех...
у всех одинаковое право зарабатывать трудом себе на пропитание... Жить стоит
только трудовой жизнью, какова жизнь земледельца или ремесленника. Первый
из этих принципов я знал. Второй я сознавал смутно. До третьего я сам не
додумался’’31. Именно под влиянием идей Раскина Ганди создал в Фениксе
близ Дурбана колонию индийцев с тем, чтобы они зарабатывали себе на жизнь
физическим трудом. Это была его первая попытка осуществить на практике
соединение умственного труда и политической деятельности с трудом физи¬
ческим.
2 9Gandhi М.К. Preface to Leo Tolstoy’s ’’Letter to a Hindoo”. - Indian Opinion, Natal,
South Africa, 25ЛП.1909. Перевод на русский язык см.Шифман А, Указ, соч., с. 258-259.
3 ° The Moral and Political Writings of Mahatma Gandhi, v. I, p. 122.
3 x Ганди М.К. Указ, соч., с. 264.
93
Конечно, на протяжении долгой жизни Ганди его взгляды по отдельным
социальным и политическим проблемам менялись в зависимости от меняю¬
щейся исторической обстановки и интересов тех социальных групп, с которыми
он был связан, но его духовное кредо сформировалось в первой половине
его жизни. Далеко не все идеи, которые1 нашли выражение в первой книге Ган¬
ди ’’Хинд сварадж” (’’Самоуправление Индии”), увидевшей свет еще во время
его пребывания в Южной Африке, он, встав во главе национально-освободитель¬
ного движения в Индии в 20-е годы, разделял. Но впервые прозвучавшее со
страниц этой книги осуждение обогащения за счет народа и ограничения госу¬
дарством свободы людей, понимание патриотизма как стремления к всеобщему
благу и свободе от колониального господства и твердая уверенность, что с со¬
циальным злом и с насилием государства следует бороться только ненасильст¬
венными методами, - все эти идеи получили в его последующих письменных
и устных выступлениях дальнейшее развитие.
Верность своим духовным истокам он сохранил до конца дней, и именно
эта духовность, придавшая особую силу первому же возглавленному им дви¬
жению за права, достоинство и свободу людей, принесла ему высокий титул Ма¬
хатмы.
ПУТЬ К СВОБОДЕ
Вернувшись в Индию в 1915 г., Ганди основал в Ахмадабаде ашрам (оби¬
тель), в котором он и его единомышленники готовились к применению в Ин¬
дии в борьбе за решение ее социальных и политических проблем методов, при¬
несших Ганди первые победы в Южной Африке. В соответствии с этим обитель
Ганди была названа им ’’сатьяграха ашрам”. Ашрам существовал на пожертво¬
вания богатых индийских патриотов, прежде всего членов ИНК. К этому вре¬
мени у Ганди установились тесные дружеские отношения со многими кон-
грессистами. Выдающийся индийский демократ Тилак и многие другие
радикальные представители ИНК привлекли Ганди своим обращением к ин¬
дийским традициям, но все же ближе ему были либеральные члены Конгресса,
стремившиеся достигнуть самоуправления Индии с помощью постепенных ре¬
форм.
Со времени своих первых контактов с ИНК в конце 90-х годов, когда Ган¬
ди первый раз приезжал из Южной Африки в Индию, он считал своим гуру в
политических делах лидера умеренного крыла индийских конгрессистов
Гопала Кришна Гокхале. Гокхале всегда привлекал его стремлением ’’одухот¬
ворить политику и социальную жизнь Индии”, своим бесстрашием, жертвен¬
ностью и стремлением руководствоваться указанием индийских шастр: ’’Ис¬
тинная мудрость не в том, чтобы начать какое-либо дело, а в том, чтобы знать,
как это дело довести до конца”32.
Гокхале одним из первых конгрессистов почувствовал великую притягатель¬
ную силу Ганди, его огромное духовное воздействие на окружающих, способ¬
ность вести за собой людей и подчинять их своей воле. Он оказал ему большую
помощь в организации ашрама и, несомненно, способствовал тому, что руко¬
водители ИНК того времени увидели в Ганди будущего духовного лидера
своей организации.
В 1917 г. Ганди провел свои первые сатьяграхи в Индии (в Чампаране, в
Кхедде). Значение их трудно переоценить. Они сыграли огромную роль в про¬
буждении политической активности широких слоев населения. 3
3 2 The Moral and Political Writings of Mahatma Gandhi, v. I, p. 127.
94
Отмечая состояние ’’страданий и бездействия”, в котором находился в то
время индийский народ, Дж. Неру следующим образом охарактеризовал роль,
которую сыграло появление в Индии Ганди: ”И вот пришел Ганди. Он был по¬
добен струе свежего воздуха, заставившего нас расправить плечи и глубоко
вздохнуть; подобно лучу света, он прорезал мрак, и пелена спала с наших глаз;
подобно вихрю, он все всколыхнул, и в первую очередь человеческое мышление.
Ганди не спустился сверху; казалось, он вышел из миллионных масс индийцев,
он говорил их языком и уделял им и их ужасающему положению все внима¬
ние”33.
В 1918-1919 гг., когда вся Индия была охвачена волнением в связи с отка¬
зом Англии выполнить обещание предоставить стране самоуправление после
окончания первой мировой войны, Ганди активно включился в политическую
борьбу. Он стал главным редактором газеты ”Янг Индиа” и издававшегося
на гуджарати ежемесячника ’’Навадживан”, с помощью которых начал пропаган¬
дировать свои методы политической борьбы и ”воспитывать население в духе
сатьяграхи”. Он возглавил комиссию ИНК по расследованию расстрела индий¬
цев английскими солдатами в Амритсаре, стал одним из авторов нового уста¬
ва ИНК. ”Я считаю, - писал в автобиографии Ганди, — что, взяв на себя ответ¬
ственность за выработку устава, по-настоящему связал себя с политической дея¬
тельностью Конгресса”34.
Начало возглавляемой Ганди ненасильственной борьбы против господства
английского империализма в Индии положила массовая кампания против за¬
кона о чрезвычайном положении, вступившего в силу в Индии в 1919 г. Закон
был разработан на основе предложений комиссии, возглавлявшейся англий¬
ским судьей Роулеттом, и вошел в историю под названием ’’Закона Роулетта”.
В ответ на угрозу введения чрезвычайного положения Ганди написал ’’Клятву
сатьяграхи” и создал ”Союз сатьяграхи” для сбора подписей под этой клятвой.
С вступлением закона в силу Ганди объявил о начале сатьяграхи и призвал к про¬
ведению хартала (закрытие лавок) и прекращению всякой деловой активности.
Призыв Ганди был поддержан ИНК.
Массовые харталы и последовавшие за ними в 1919 г. революционные вы-
игупления рабочих, ремесленников, торговцев, людей свободных профессий,
служащих, учащихся в различных частях страны побудили Ганди разработать
специальную поэтапную программу проведения сатьяграхи.
На первом этапе предусматривались следующие формы,бойкота колониаль¬
ного режима; отказ от почетных должностей и званий, от участия в официаль¬
ных приемах и других церемониях, бойкот английских школ, колледжей, вы¬
боров в законодательные органы, бойкот иностранных товаров. На втором
этапе сатьяграхи предлагалось перейти к отказу от уплаты налогов. Целью
сатьяграхи объявлялось достижение свараджа — самоуправления Индии.
Программа Ганди была одобрена на сессии ИНК в Калькутте в 1920 г. В том
же году был принят новый устав, разработанный Ганди и превращавший ИНК
в массовую политическую организацию; создавались действующие между сес¬
сиями высшие органы ИНК — Всеиндийский комитет и более узкий Рабочий
комитет. Учение Ганди о массовых ненасильственных методах борьбы за само¬
управление Индии было принято в качестве официальной идеологии ИНК.
Отныне Ганди стал высшим духовным лидером ИНК, официально признан¬
ным вождем индийского народа и начал свою ненасильственную революцию
во имя освобождения страны от британского колониального господства.
Как уже говорилось, сам Ганди понимал сатьяграху значительно шире, неже¬
ли несотрудничество. Но те конкретные политические сатьяграхи, которые Ган-
33Неру Дж. Открытие Индии. М., 1956, с. 385-386.
3 4 Ганди М.К. Указ, соч., с. 404.
95
ди проводил в Индии, были прежде всего кампаниями гражданского несотруд-
ничества: сам Ганди считал его главным методом борьбы индийцев за свои
права. По его словам, ’’несотрудничество - это наиболее эффективный метод
формирования общественного мнения”, ’’несотрудничество - это и дисципли¬
нарная мера, и жертва, и требование уважения собственных позитивных взгля¬
дов”, ’’несотрудничество - это движение, направленное на то, чтобы побудить
англичан сотрудничать с нами на почетных условиях или уйти из Индии”35.
Если в начале своего пути как духовного лидера и фактического руководи¬
теля организованного национально-освободительного движения Ганди считал
возможным защитить жизнь, достоинство и права индийцев и добиться само¬
управления в рамках Британской империи, то в ходе борьбы он пришел к убеж¬
дению, что только уход англичан из Индии, ее полная независимость могут
обеспечить стране свободное развитие и решение всех общественных проблем.
Встав на путь политической борьбы, Ганди призывал проявлять ’’упорство
в истине” прежде всего в борьбе против колониального господства, против им¬
периалистической эксплуатации, империалистической системы в целом, по¬
скольку эта система в соответствии с его представлениями была глубоко
аморальна. Именно в этом общем контексте следует понимать антиимпериализм
Ганди, о котором у нас написано так много.
Убежденность в справедливости борьбы против английского господства
придавала Ганди силы вновь и вновь поднимать народные массы на эту борьбу
(сатьяграхи 1919-1922, 1930-1932 гг., конца 30-х и начала 40-х годов). Его
политические противники убеждались во все возрастающем значении Ганди.
Уинстон Черчилль писал: ”Тревогу и отвращение внушает вид Ганди - мятеж¬
ного юриста, ныне выступающего в качестве факира того типа, который широ¬
ко распространен на Востоке, поднимающегося полуголым по ступеням
дворца вице-короля (Индии. - Л.П.} с тем, чтобы, руководя кампанией не-
сотрудничества и гражданского неповиновения, на равных вести переговоры
с представителями короля-императора”36.
Вся вторая половина жизни Ганди была фактически посвящена тому, чтобы
участие в сатьяграхе за сварадж стало нравственным долгом каждого индий¬
ца, и достижение Индией независимости помимо всего свидетельствует также
и о том, что он преуспел в этом.
Важной стороной общественной деятельности Ганди были его усилия, на¬
правленные на достижение социальной справедливости. Борьба за сварадж
и социальную справедливость были неразрывно связаны между собой. Так,
первая же резолюция ИНК о гражданском неповиновении во имя достиже¬
ния свараджа включала, по настоянию Ганди, специальный пункт о необходи¬
мости отмены института неприкасаемости. ’’Никакой сварадж невозможен без
того, чтобы институт этот был отменен”, — говорилось в резолюции37.
После приостановления в 1922 г. первой всеиндийской сатьяграхи Ганди
счел целесообразным сосредоточить свои усилия на решении социальных про¬
блем: развитии домашнего ткачества (прядение на ручной прялке), борьбе
с неприкасаемостью (т.е. с социально-бытовой дискриминацией индийцев,
находившихся вне кастовых сословий индийского общества) и пропаганде
индусско-мусульманского единства. С помощью этих мер Ганди надеялся
облегчить положение наиболее обездоленных слоев населения и воспитать их
гражданское сознание. Сам Ганди назвал свою программу конструктивной.
В развитии домашнего ткачества он видел решение многих социальных про-
35 100 Years of the Indian National Congress. Centenary Commemorial Volume. Congress Var-
nica Official Journal of the AICC (I), Delhi, v. 2, № 12, December 1985, p. 52.
36Цитпо: Ashe G. Op. cit., p. XI.
37 100 Years of the Indian National Congress, p. 52.
96
Махатма Ганди и Джавахарлал Неру
блем Индии и прежде всего проблемы занятости огромных масс населения,
обеспечения их одеждой и освобождения их от зависимости от импортных
тканей. Не случайно прялка (чарка) стала для него и его последователей
символом благополучия Индии, ее экономической независимости от Англии.
Ганди писал: ”Я связал мою веру с прялкой. От нее, я глубоко убежден, зави¬
сит спасение нашей страны. Прялка и только прялка может решить, если
вообще что-нибудь может решить, проблему глубокой нищеты Индии”. ’’Прял¬
ка в руках бедной вдовы приносит ей ничтожный доход, в руках Джавахарлала
она становится инструментом свободы Индии”. ’’Существует жизненная связь
между сатьяграхой и чаркой, и чем больше это положение ставится под со¬
мнение, тем больше я утверждаюсь в нем”38.
Эти высказывания Ганди, относящиеся к разным периодам его жизни,
позволяют понять ту неразрывную связь, которая всегда существовала между
его политической, социальной и нравственной позициями.
Прялка была неразрывно связана с представлениями Ганди о социальной
справедливости. Эти представления, нашедшие отражение в конструктивной
программе Ганди 20-х годов, и вся его социальная деятельность, которую сам
он также характеризовал как конструктивную, были направлены на защиту
мелкособственнических интересов и прав наиболее обездоленных слоев насе¬
ления. Не случайно важным пунктом его конструктивной программы 20-х го¬
дов стала кампания защиты неприкасаемых, которую он не прекращал всю
свою жизнь.
’’Нельзя ограничиваться положением ’’насколько это возможно”, - писал
Ганди, — когда речь идет о неприкасаемости. Если неприкасаемость должна
быть изгнана, она должна быть изгнана полностью и из храма, и из всех других
сфер жизни”39.
Ганди стремился не только добиться прекращения дискриминации непри¬
касаемых с помощью светских законов. Он стремился доказать, что институт
неприкасаемости находится в противоречии с индусским принципом едино-
38The Quintessen се of Gandhi in His Own Words. Ed. Madhu Muskan. Delhi, 1984, p. 12-14.
39Ibid.,p. 60-61.
4 Новая и новейшая история, № 4
97
бытия, и таким образом подготовить индийское общество к тому, что непри¬
касаемые такие же его равноправные члены, как и остальные индийцы.
Борьба Ганди с неприкасаемостью, как и с любым неравенством, также
имела религиозную основу: Ганди считал, что изначально всем людям, незави¬
симо от их расовой, кастовой, этнической и религиозно-общинной принадлеж¬
ности, присуща врожденная божественная природа. В соответствии с этим он
и неприкасаемых стал называть хариджанами - детьми божьими.
Добиваясь уничтожения дискриминации хариджанов, Ганди действовал
собственным примером: он допускал хариджанов в свой ашрам, разделял
с ними трапезу, ездил в вагонах ’’третьего класса” (его так и называли
’’пассажир третьего класса”), объявлял в защиту их прав голодовки.
Однако он никогда не признавал каких-либо особых их интересов в об¬
щественной жизни, необходимости бороться за резервацию для них мест
в учреждениях, учебных заведениях, законодательных органах. Он был против
обособления неприкасаемых в обществе, в национально-освободительном дви¬
жении. И этим, в основном, объясняются его глубокие расхождения с лидером
неприкасаемых доктором Амбедкаром, которого он очень уважал, но с кото¬
рым так и не смог объединиться в борьбе против неприкасаемости. Провозгла¬
сив конструктивную программу, Ганди создал ряд организаций для ее выпол¬
нения. К числу наиболее активных принадлежали ’’Чарка Сангх” и ”Хариджан
Севак Сангх”.
Ганди не смог добиться коренного изменения положения неприкасаемых
и тяжело переживал это. Тем не менее его влияние на политическую культу¬
ру, политическое сознание Индии в вопросе о неприкасаемости, несомненно.
В том, что первая конституция Индии официально запретила дискриминацию
неприкасаемых, немалая его заслуга.
Столь же большое значение придавал Ганди борьбе за индусско-мусульман¬
ское единство.
Признание равенства всех религиозных общин, борьба против их противо¬
поставления в общественной жизни и политике, против дискриминации в отно¬
шении последователей какой-либо одной религии были его нравственной пози¬
цией. Его учение об Истине исходило из того, что все религии истинны, а раз¬
личия между ними объясняются условиями места и времени.
Индусско-мусульманская проблема привлекла его внимание, как только
он вернулся в Индию из Южной Африки. Уже тогда он вел свои первые пере¬
говоры с будущим ’’отцом мусульманской нации” М.А. Джинной. Впервые
Ганди встретился с Джинной еще в 1914 г. на приеме, который устроили ему
индийцы в Лондоне, где он остановился на пути в Индию. В 1915 г. он вместе
с такими известными в то время лидерами ИНК, как Анни Безант и Сароджа-
ни Найду, присутствовал на совещаниях, организованных мусульманами по
инициативе Джинны для выработки соглашения между Мусульманской ли¬
гой р ИНК, и сыграл немаловажную роль в подписании в Лакнау в 1916 г.
Пакта индусско-мусульманского единства в борьбе за сварадж.
Ганди принял активное участие в халифатском движении индийских мусуль¬
ман40. Он не раз выступал на мусульманских митингах, организованных
халифатистами, и присутствовал на конференции в Дели (1918 г.), где в послед¬
ний раз совместно выступили против английской колониальной политики
Джинна, руководитель левого крыла Мусульманской лиги и Комитета халифа-
тистов Мохаммад Али, руководитель мусульман-конгрессистов Абул Калам
Азад и Ганди. По предложению Ганди халифатисты приняли его тактику массо¬
вого гражданского несотрудничества. Однако Джинна с самого начала был
4 0 Антиимпериалистическое движение мусульман Индии 20-х годов XX в. под знаком
защиты прав турецкого султана - духовного главы (халифа) всех мусульман.
98
против массовых кампаний за сварадж, считая, что они препятствуют
осуществлению реформ, в которых он видел в то время единственный путь
к самоуправлению. Он отошел от ИНК и фактически отказался признать духов¬
ное лидерство Ганди.
После прекращения в 1922 г. первой кампании гражданского неповиновения
от Ганди отошли и халифатисты, и радикальные мусульманские лидеры во
главе с Мохаммадом Али‘. Отныне в сатьяграхах Ганди принимали участие толь¬
ко мусульмане-конгрессисты, и хотя до конца 30-х годов они составляли боль¬
шинство индийских мусульман, авторитет Ганди в глазах мусульманской общи¬
ны в целом был значительно ослаблен.
Ганди не прекращал борьбу за индусско-мусульманское единство. Она со¬
ставляла, как уже говорилось, часть его конструктивной программы. Не раз
он объявлял голодовки, рисковал жизнью во имя осуществления этого един¬
ства. Он постоянно демонстрировал свое уважение к исламу, к образу жизни
мусульман. Но Ганди не мог понять и принять главного: мусульманам было
трудно осмыслить его философское обоснование сатьяграхи, они искали свой
путь развития, основанный на культурных ценностях ислама, и стремились
к такому свараджу, который предоставлял бы им возможность для определен¬
ной обособленности, не только религиозной, но и культурной и политической.
Признание специфики отдельных религиозных общин приходило в непримири¬
мое противоречие со стремлением Ганди к единству и сплочению всех индийцев,
к принятию его принципов жизни и борьбы, основанных все же прежде всего
на индусской традиции.
И это противоречие привело его к полному неприятию самой идеи созда¬
ния мусульманского государства Пакистан, к отказу от какого бы то ни было
компромисса в вопросе о разделе Индии.
До конца своих дней Ганди считал идею создания Пакистана ошибочной,
а Джинну, после того, как тот отказался участвовать в общеиндийском движе¬
нии за сварадж и стал бороться за отдельное государство мусульман Индии, -
маньяком. И в то же время он стремился понять, что же лежит в основе
общинного движения и идеи создания Пакистана. Недаром в своей переписке
с Джинной в 1944 г. по этому вопросу он требовал от него все новых и новых
доказательств необходимости решения мусульманской проблемы до предостав¬
ления единой Индии независимости, философского обоснования идеи Паки¬
стана. Ганди не мог не признать, что в начале 40-х годов большая часть мусуль¬
ман пошла за Джинной, но он считал это следствием их отсталости, неразви¬
тости их политической культуры. Он верил, что стремление к единству окажет¬
ся сильнее различий между индусами и мусульманами, и это заблуждение
стоило ему жизни.
Однако вернемся к событиям 20—30-х годов. Конструктивная программа
Ганди была органической частью его деятельности как вождя индийского на¬
ционально-освободительного движения. А вся его деятельность была проник¬
нута всепоглощающей страстью к свободе Индии и верой в силу организован¬
ного народного действия.
Однако, отдавая все силы борьбе за гуманистические идеалы, Ганди считал,
что цель не оправдывает средств ее достижения и единственным истинным сред¬
ством борьбы является отказ от насилия. Идея ахимсы — непричинения зла жи¬
вущему, положенная им в основу своего мировоззрения еще в первый период
его жизни, когда он был назван Махатмой, легла в основу политической и со¬
циальной деятельности Ганди после признания его в самой Индии и за ее преде¬
лами народным вождем. Вся его жизнь, по словам Дж. Неру, была внутрен¬
ней борьбой между ’’принципом ненасилия”, который стал для него источни¬
ком жизненной силы, смыслом существования, и движением за свободу Ин¬
4*
99
дии41. К этому глубокому определению следует добавить: не только внутрен¬
ней борьбой, но и органическим единством ненасилия и свободы. ’’Ахимса для
меня не просто теория. Это истина, основанная на огромном опыте”, — писал
Ганди. Будучи внутренне убежден в необходимости массовой борьбы за
независимость Индии и возглавив эту борьбу, Ганди в то же время постоянно
подчеркивал, что ’’своей силой массы обязаны исключительно ахимсе, какой
бы несовершенной и недостаточной ни была ее практика”42.
Для Ганди как вождя национально-освободительного движения главным
было всегда то, что борьба за сварадж может быть основана только на нена¬
силии: ’’Достижение свараджа — это преодоление всех трудностей. Ненасилие,
или, вернее, люди, придерживающиеся ненасилия, должны пройти это испытание.
И они должны найти наилучшие методы, чтобы вести борьбу, несмотря на ок¬
ружающую их атмосферу насилия”4 3.
Только поняв это внутреннее убеждение Ганди, его кредо — цель не оправ¬
дывает средств, можно объяснить, почему, потратив огромные силы на то, чтобы
поднять массы на борьбу, он считал возможным приостановить массовую
кампанию несотрудничества, если разбуженные им массы где-то совершали акт
насилия. Так было во время первой всеиндийской сатьяграхи (1919—1922 гг.),
когда ее участники в местечке Чаури-Чаура сожгли полицейский участок. Так
было и во время второй возглавленной им кампании за сварадж 1930 г.
Начиная вторую сатьяграху во имя свараджа в 1930 г., Ганди писал: ’’Бри¬
танская империя была зачата в условиях аморальности, поскольку она была
создана для усиления эксплуатации индийских ресурсов... Страницы истории,
написанные англичанами, убедительно свидетельствуют, что для достижения
цели они не считали никакое мошенничество чрезмерным, никакое насилие
слишком страшным”44 *.
Сатьяграха 1930 г. началась получившим широкий резонанс в Индии и за ее
пределами соляным походом Ганди, продемонстрировавшим силу его воздей¬
ствия на индийские массы. Вместе с 78 своими сторонниками он отправился
на берег моря в местечко Данди варить соль в знак протеста против соляной
монополии англичан, убеждая массы своим личным примером в необходи¬
мости активного, но ненасильственного гражданского неповиновения англий¬
ским властям. Десятки тысяч людей последовали за ним. Биограф Ганди Луи
Фишер сказал, что Ганди сделал две вещи в 1930 г.: он заставил англичан
понять, что они жестоко порабощали Индию, и он убедил индийцев в том,
что, подняв головы и выпрямив спины, они сбросят со своих плеч ярмо рабства.
Англичане били индийцев палками и расстреливали их. Индийцы не мстили, не
жаловались и не отступали. Это сделало англичан бессильными, а индийцев не-
победимыми .
Ганди поднял на борьбу всю Индию. Когда же в разных частях страны
начались массовые выступления с применением силы, а англичане, поняв, какую
грозную опасность представляет для их господства в Индии Ганди, пошли на
переговоры с ним, он вновь приостановил кампанию и согласился принять
участие в конференции ’’Круглого стола” в Лондоне (1931 г.).
Вскоре после того, как Ганди, не добившись успеха, вернулся в Индию, кам¬
пания неповиновения возобновилась. Однако английское правительство не про¬
являло желания идти на какие бы то ни было уступки. Свыше 100 тыс. членов
41 См. Неру Дж. Указ, соч., с. 488.
42 The Quintessence of Gandhi in His Own Words, p. 7-8.
43 The Moral and Political Writings of Mahatma Gandhi, v. I, p. 258.
44The Moral and Political Writings of Mahatma Gandhi. V. III. Non Violent Resistence and
Social Transformation. Oxford, 1987, p. 285-286.
4^Fisher L. Gandhi. His Life and Message for the World. London, 1954, p. 102.
100
Конгресса были арестованы в январе 1932 г., был посажен в тюрьму и Ганди.
Там он несколько раз объявлял голодовку (против принятия правительством
общинного решения, против неприкасаемости). Когда по Индии распространи¬
лась весть о том, что жизнь Ганди находится в опасности, кампания была пре¬
кращена. Ганди выпустили из тюрьмы.
Чувствуя, что теряет контроль над массовым движением, Ганди решил в мае
1933 г. приостановить всеобщую сатьяграху, а с 1 августа 1933 г. начать инди¬
видуальную сатьяграху. Он опять был арестован. Сотни конгрессистов после¬
довали за ним в тюрьму. Ганди выпустили из тюрьмы в 1934 г., когда в ожида¬
нии опубликования нового акта об управлении Индией он принял решение пре¬
кратить сатьяграху. Он вышел из ИНК и призвал своих последователей отдать
все силы выполнению конструктивной программы: домашнему ткачеству, дви¬
жению за индусско-мусульманское единство, отмене института неприкасаемых.
В жизни Ганди были периоды, когда от отходил от непосредственного руко¬
водства деятельностью ИНК. Так было после прекращения первой кампании
гражданского неповиновения в 20-х годах. Так было и во второй половине
30-х годов. С одной стороны, многие лидеры ИНК теряли веру в эффективность
методов ненасилия, с другой стороны, Ганди не одобрял участия ИНК в орга¬
нах самоуправления, создававшихся англичанами. Но он всегда оставался духов¬
ным вождем индийского национально-освободительного движения.
ПОБЕДА И ТРАГЕДИЯ ГАНДИ
Когда началась вторая мировая война, Ганди, следуя своему учению о нена¬
силии, не поддержал усилий Англии в войне, хотя искренне сочувствовал борьбе
с фашизмом. В 1942 г. Ганди объявил, что наступил решающий этап борьбы за
полную независимость Индии. ”Я убежден, — писал он, - наступило время пол¬
ного отделения Индии от Англии. Окончательный и немедленный организован¬
ный уход Британии из Индии стал, наконец, реальностью... Я требую бескров¬
ного конца противоестественного господства и наступления новой эры”46.
Одновременно Ганди выдвинул лозунг ’’Прочь из Индии!”, поддержанный
ИНК на заседании его Рабочего комитета. В августе 1942 г. Всеиндийский ко¬
митет ИНК принял резолюцию о немедленном предоставлении Индии неза¬
висимости и начале под руководством Ганди кампании не сотрудничества с
властями за удовлетворение этого требования. Приветствуя принятие Всеин-
дийским комитетом ИНК резолюции о бескромпромиссной борьбе за немедлен¬
ное предоставление Индии независимости, Ганди произнес исторические сло¬
ва: ’’Действуй или умри”.
Конгресс был объявлен вне закона, но остановить массовое движение про¬
теста было уже нельзя. Вся страна была охвачена революционным броже¬
нием. Имя Ганди стало символом самоотверженности и жертвенности во имя
независимости. Хотя революционная борьба далеко не всегда шла в русле
сатьяграхи и ненасилия, Ганди не терял связи с массами. Он не только поддер¬
жал восстание моряков в феврале 1946 г., проходившее под тремя флагами:
Конгресса, Мусульманской лиги и Коммунистической партии, но и выступил
в качестве одного из посредников в переговорах между восставшими и англо-
индийскими властями.
В период подготовки к провозглашению независимости Индии, когда борьба
между Конгрессом и сторонниками Пакистана достигла апогея, Ганди отдавал
все силы для прекращения братоубийственной индусско-мусульманской резни.
В августе 1946 г. он находился в Калькутте, где четыре дня длилось крова¬
вое побоище. Рискуя жизнью, Ганди совершил миротворческую поездку по
46 100 Years of the Indian National Congress, p. 7 3.
101
окрестным деревням и Бихару, куда перекинулось пламя индусско-мусуль¬
манских погромов. Кое-где ему удалось приостановить кровавые столкно¬
вения, но завоевать на свою сторону большинство мусульман он не смог, они
шли за Джинной и готовы были умереть за Пакистан.
Для Ганди это означало крушение его идеи индусско-мусульманского единства.
По предложению нового вице-короля Индии лорда Маунтбэттена он прервал
поездку во имя индусско-мусульманского единства и прибыл в Дели для об¬
суждения вопроса о предоставлении Индии независимости. Во время перегово¬
ров Ганди еще упорно противился разделу страны, но повернуть вспять ход
истории было невозможно. Политический реализм Ганди взял верх над его
мировоззренческой позицией в вопросе о единстве Индии. На сессии Всеин-
дийского комитета Конгресса он присоединился к его большинству, проголо¬
совавшему за план Маунтбэттена о передаче власти двум независимым госу¬
дарствам - Индии и Пакистану.
Первое правительство Индии при прямой поддержке Ганди возглавил
Джавахарлал Неру. Ачариа Крипалани, бывший в то время председателем ИНК,
назвал Ганди ’’Отцом нашей нации”, а Джавахарлал Неру в ’’Послании к нации”
по случаю провозглашения независимости Индии 15 августа 1947 г. писал о
Ганди: ”В этот день мы обращаемся мысленно прежде всего к архитектору на¬
шей свободы, Отцу нашей нации, который воплотил древний дух Индии, под¬
нял факел свободы и осветил окружавшую нас темноту. Мы часто были его
неверными последователями и нарушали его заветы. Но не только мы, все
последующие поколения будут помнить эти заветы и запечатлеют в своих
сердцах облик этого великого сына Индии, возвышенного в своей вере,
силе, мужестве и скромности, и мы никогда не позволим загасить факел сво¬
боды, как бы ни были сильны штормовые ветры и бури”47.
Ганди провел 15 августа 1947 г. в Калькутте, отметив провозглашение
независимости постом и молитвой, скорбя о разделе Индии и тех страшных
жертвах, которые его сопровождали.
Он объявил, что не сможет участвовать в официальной церемонии провоз¬
глашения независимости и должен остаться в Калькутте с тем, чтобы добиться
установления общинного мира в городе, не раз бывшем свидетелем страш¬
ных индусско-мусульманских погромов. Это была нелегкая миссия. Ганди
объявил пятнадцатую в своей жизни и первую в независимой Индии голодов¬
ку и прекратил ее только тогда, когда представители всех проживающих в го¬
роде религиозных общин поклялись у постели ослабевшего от голода Ганди
не допускать больше в Бенгалии религиозных волнений. Действительно,
с этого дня в Бенгалии в течение многих месяцев было спокойно, в то время
как в Пенджабе и некоторых других провинциях Индии происходили
индусско-мусульманские побоища.
После установления мира в Калькутте Ганди счел необходимым отправить¬
ся в Пенджаб. Был сентябрь 1947 г. В дороге Ганди узнал, что Дели тоже ох¬
вачен религиозно-общи иными волнениями. Он решил, что его место там, где
еще можно остановить кровопролитие.
Однако здесь ему пришлось с горечью убедиться, что его слово, поднявшее
на борьбу миллионы индийцев, далеко не всегда доходит до сознания людей,
ослепленных общинной враждой. И тогда он вновь обратился к голодовке.
На пятый ее день стало ясно, что жизнь Ганди в опасности. Сотни представите¬
лей индусской, сикхской, мусульманской, христианской и иудейской общин,
индусской шовинистической организации Раштрия севак сангх, участвовавшей
в погромах, официальный представитель Пакистана, председатель первого уч¬
редительного собрания Индии Прасад, глава правительства Дж. Неру, лидер
47 Ibid., р. 109.
102
мУСУльман ” членов ИНК Абул Калам Азад пришли к обессилевшему от голо¬
довки Ганди, поклялись установить мир между общинами и гарантировали
письменно обязательство защищать жизнь, собственность и веру мусульманского
меньшинства, вернуть занятые индусами мечети и обеспечить безопасность
деловой активности мусульман-предпринимателей.
Ганди прекращает голодовку. Однако это вызывает недовольство тех, кто
стремится раздуть в независимой Индии пламя коммунализма.
Раздел оставил глубокий след в сознании индийцев. Власть Ганда над ними
уже не беспредельна. Тем не менее люди по-прежнему собирались у дома Ганда,
чтобы послушать своего учителя. А он говорил им, что во имя жизни на Земле
во всем мире, и прежде всего в самой Индии, должен победить здравый смысл.
Независимая Индия должна освободиться от порождающей насилие нетерпи¬
мости друг к другу представителей различных религиозных общин и этнических
групп, а в отношениях между государствами, как и в отношениях между
людьми, должен воцариться принцип взаимоуважения; великие державы долж¬
ны разоружаться, дабы избежать страшных катастроф, общечеловеческие цен¬
ности и ненасилие должны править миром.
Это были пророческие идеи, глубокий смысл которых начал доходить до
сознания людей только на рубеже XXI столетия. Ганди не дожил до этого.
В те трудные для страны месяцы конца 1947 - начала 1948 г. Ганди постоян¬
но подвергался смертельной опасности. 30 января 1948 г. он, как обычно, от¬
правился на вечернюю молитву. Его ждало около 500 молящихся. Когда он
подходил к маленькой деревянной скамейке, на которой обычно сидел во время
молитвы, он улыбнулся, вскинул руки и соединил ладони для традиционного
приветствия благословения. В этот момент к нему бросился член Раштрия се¬
вак сангх Натурам Годсе и три раза выстрелил в него в упор. Улыбка мед¬
ленно сошла с лица Ганди, руки упали, ”0 Боже” — прошептал он, и его не стало.
Погребальная церемония состоялась в Раджгате близ Дели, у вод святой
Джамны. Свыше миллиона людей стояли на солнце. В нескольких сотнях ша¬
гов от реки был разложен погребальный костер. На тонких бревнах сандалового
дерева, осыпанных ладаном, лежало тело Ганди, головой к северу.
В четыре часа сорок пять минут после полудня сын Ганди Рамдас зажег погре¬
бальный костер. Языки пламени слились в один огненный столб. Тело Ганда
превратилось в золу и пепел. Это была его последняя жертва на алтарь свободы
и единства Индии.
Известие о смерти Ганда мгновенно облетело весь мир. Он был простым
гражданином своей страны, лишенным богатств, всякой собственности, титулов,
официальных постов, академических званий. И тем не менее главы правительств
всех государств, за исключением сталинского режима СССР, папа римский, ар¬
хиепископ кентерберийский, далай-лама Тибета и сотни других религиозных
и политических деятелей прислали свои соболезнования. Его память почтил
Совет Безопасности ООН; флаги ООН были приспущены.
Прах Ганда покоится в мемориале в Раджкоте. Каждый год в день его рож¬
дения 2 октября на площади перед мемориалом собираются с ручными прял¬
ками его соотечественники — члены ИНК, старые соратники, молодежь, офи¬
циальные лица, нередко президент или премьер и в течение всей поминальной
церемонии занимаются домашним ткачеством.
Сюда, к мемориалу Ганди, чтобы почтить его память, приходят гости Индии,
представители иностранных государств.
Жизнь Ганди закончилась его великой победой — завоеванием независимости
Индии — и одновременно его трагическим поражением — ограниченностью
влияния его миссии ненасилия на людей не только во всем мире, но и в его
Индии, невозможностью решить с помощью своего учения религиозно-общинную,
103
религиозно-этнические и кастовые проблемы не только в условиях колониаль¬
ной Индии, но и в Индии, прошедшей ныне более 40 лет по пути независимости.
Учение Ганди составляет неотъемлемую часть политической культуры совре¬
менной Индии. Многие его идеи находят отражение в ее официальной идеоло¬
гии. Выступая в печати и по радио в связи с празднованием столетнего юбилея
со дня рождения Махатмы, Индира Ганди, в то время премьер-министр Индии,
говорила: ’’Махатму Ганди будут помнить как пророка и революционера...
Сейчас, оглядываясь на прошедшие полвека, мы лучше понимаем влияние
личности и учения Гандиджи, хотя полностью оценить его мы еще не в состоя¬
нии. Мы слишком близки к нему и находимся на переходном этапе. Должны
пройти десятилетия, прежде чем мы сможем полностью оценить все то, что он
сделал для Индии и для всего человечества”48.
К идеям Ганди обращаются для обоснования официальной концепции
”индийского социализма”. На традиции ненасилия ссылаются во внешнеполити¬
ческих соглашениях, в том числе в Делийской резолюции, подписанной М. Гор¬
бачевым и Р. Ганди.
После завоевания Индией независимости здесь получили распространение
социальные и политические движения под сформулированными Ганди лозун¬
гами всеобщего благоденствия - сарводайя - и ненасилия. В 50-е годы это была
возглавленная ближайшим соратником Ганди В. Бхаве кампания против касто¬
вых и классовых различий, коммунализма, за принцип бхудан - добровольное
дарение земли малоимущим и неимущим крестьянам, а в середине 70-х годов -
движение сарводайя под руководством Дж. Нараяна.
Нараян выступал за соединение гандизма с социализмом и выдвинул ло¬
зунг ’’тотальной революции”, основанной на ненасилии. Возглавленные им вол¬
нения в штатах Гуджарат и Бихар побудили правительство выступить против
его трактовки учения Ганди и его действий.
В 80-е годы сколько-нибудь значительных движений под гандистскими ло¬
зунгами в Индии не было. В то же время борьба за власть в стране побудила
Раджива Ганди и других руководителей ИНК популяризировать идею о том,
что именно их партия является главным наследником учения Ганди о ненасилии.
Сегодня к разработке идей ненасильственной революции, ненасилия в по¬
литике, межнациональных, межгосударственных и социальных отношениях
обращается все большее число политических деятелей, публицистов и ученых.
Однако о Ганди, как ни странно, вспоминают не так уж часто. А между тем,
может быть, обращение к его учению и его жизни позволило бы нам понять,
почему ненасилие, оказавшееся столь действенным при завоевании независи¬
мости Индии, зачастую так малоэффективно сегодня в самой Индии, в ряде
других стран и на международной арене.
Обращаясь к памяти Ганди в день столетнего юбилея ИНК, видный индий¬
ский мыслитель и политический деятель, один из президентов независимой
Индии С. Радхакришнан сказал: ’’Хотя Ганди внес огромный вклад в возрож¬
дение нашего народа, в возрождение его интеллектуальных и моральных воз¬
можностей, так долго подавлявшихся вследствие порабощения, хотя он в тече¬
ние более чем одного поколения возглавлял и контролировал национально-
освободительное движение, история которого хранит много священных воспо¬
минаний и самопожертвований, наше национальное возрождение не главная
и не высшая суть его великой деятельности”49. По мнению Радхакришнана,
она имеет общечеловеческую значимость.
Так в чем же сила Ганди, в чем состоял глубокий смысл жизни Махатмы,
в чем его историческая роль?
46 Ганди И. Статьи, речи, интервью. М., 1975, с. 203, 200.
4 9100 Years of the Indian National Congress, p. 275.
104
Памятник Махатме Ганди в Москве
СМЫСЛ жизни
Сам Ганди считал, что смысл его жизни заключается в служении истине.
Именно в нем видел он свою миссию. Об этом же говорили и его современ¬
ники. По словам Радхакришнана, ’’Ганди останется в истории как великий про¬
рок Истины и Любви при решении всех национальных и международных кон¬
фликтов. Ясно и смело сказал он нам, что современное общество, раздираемое
кровавыми конфликтами, — это не то общество, которое должно существовать.
Мы должны построить общество, основанное на мире, и мы не сможем этого
сделать, пока не обеспечим для этого истинную моральную основу”5 0.
Ганди всю свою жизнь исходил № того, что истину, в конечном счете, ука-
зует Бог, но он отнюдь не считал, что служение истине должно заключаться
в отказе от решения мирских проблем во имя слияния с Богом и вечного бла¬
женства в потустороннем мире. Его служение истине носило сугубо земной ха¬
рактер. Истина для него заключалась именно в том, что юна открывала путь
к обеспечению человеческой жизни на Земле.
Человека же он никогда не воспринимал в отрыве от природы и общества.
Человек, по его глубокому убеждению, мог жить полной жизнью, только если
он не причинял зла ничему сущему на Земле, в гармонии с природой и только
в свободном обществе. Его родина была в зависимости от Англии, порабощена
ею, поэтому для него борьба за истину была неотделима от борьбы за свобо¬
ду - ’’Хинд сварадж”.
5 0 Ibidр. 276.
105
Служа истине, считал Ганди, человек должен прежде всего победить в себе
психологию раба, воспитанную веками угнетения и насилия, а для этого он
должен освободиться от страха за свою жизнь, за свои земные блага. Бесстра¬
шие должно стать основой новой морали, был глубоко убежден Ганди, только
бесстрашие может принести индийцам в борьбе за сварадж желанную победу.
Бесстрашие, в понимании Ганди, должно было быть не только физическим,
но прежде всего нравственным. С насилием нельзя бороться насилием, оно по¬
рождает лишь новые кровавые конфликты. Следовать путем ненасилия зна¬
чит проявлять бесстрашие. Только подлинно бесстрашный человек может
противопоставить грубой физической силе силу духа. И в конечном счете
ведь не сила оружия, а сила духа принесла индийцам желанное освобождение
от британского господства.
Бесстрашие включает жертвенность. Бесстрашный человек готов пойти на
любые жертвы, но Ганди призывал не к жертвам во имя абстрактного блаженства,
а к жертвам во имя конкретных земных целей. Голодовки Ганди были именно
такими жертвами. Он считал, что бороться за истину должен каждый человек,
но изменить существующие недостойные человека условия может только ор¬
ганизованная борьба народных масс. И в этом была сила Ганди. Поднять массы
на борьбу, научить их упорству в истине, привести их путем ненасилия к цели -
в этом видел он свою миссию. Но он был глубоко убежден в том, что право
повести массы имеет только тот, кто действует личным примером. Поэтому
для него его голодовки имели нравственное значение, да они действительно
оказывали влияние и на английские власти, к которым были обращены его тре¬
бования, и на массы людей, которые объединялись во время кампаний нена¬
сильственного гражданского неповиновения независимо от своего имуществен¬
ного и социального положения, кастовых и религиозных различий (хотя влия¬
ния последних на политическую борьбу Ганди, как мы видели, так и не смог
преодолеть).
Ганди обладал огромной нравственной силой. Он мог не только поднять народ
на борьбу, но и приостановить движение тогда, когда на насилие народ начинал
отвечать насилием. Конечно, далеко не во всех случаях ему это удавалось,
но сегодня нужно задуматься над тем, когда борьба индийцев за сварадж была
более эффективной - в тех случаях, когда они шли путем организованного не¬
насильственного движения или когда в отдельных местах вспыхивали восста¬
ния, сопровождавшиеся актами насилия?
Придавая большое значение соблюдению принципов ненасилия, Ганди в то
же время всегда возражал против понимания сатьяграхи как пассивного сопро¬
тивления. (Когда же он сам употреблял по-английски термин ’’пассивный”, то
вкладывал в него понятие ненасильственный.) По его словам, он призывал
к активной борьбе, где нет места покорности. ’’Ненасилие, которое я пропове¬
дую, — это активное ненасилие сильных”, — писал Ганди. Он полагал, что не¬
насилие не только условие борьбы, но и лучшая форма организации масс.
Именно в этом он видел его преимущество над политическим террором, ко¬
торым увлекалась в 20-30-х годах часть революционно настроенной молоде¬
жи Индии, в этом он прямо противопоставлял свое учение марксизму.
Ганди не раз писал, что, может быть, является большим революционером,
чем многие из тех, кто претендует на это звание, но проповедует нена¬
сильственную революцию, потому что каждый акт народного насилия губителен
для народного прогресса51. Он считал себя революционером, поскольку стре¬
мился коренным образом изменить жизнь в интересах самых угнетенных
51 The Moral and Political Writings of Mahatma Gandhi, v. I, p. 349- 350.
106
и обездоленных, но в то же время подчеркивал, что эти изменения исключа¬
ют насилие не только над меньшинством, но и над отдельной личностью.
Всю свою жизнь Ганди стремился к социальной справедливости. Еще в нача¬
ле политической деятельности его привлекла антиэксплуататорская направ¬
ленность социалистических идей и первой революции 1905 г. в России. После
Октябрьской революции в России он писал: ’’Идеал большевиков подкреплен
чистейшим самопожертвованием бесчисленного множества мужчин и женщин,
которые ради него отдали жизнь. Идеал, который освящен самопожертвова¬
нием таких великих душ, как Ленин, не может быть напрасным”52.
Ганди не отрицал близости многих своих идеалов идеалам социализма.
Основное различие между своим учением и социализмом он видел не в цели,
а в средствах. Признавая самоотверженность многих индийских коммуни¬
стов в борьбе за свободу, он в то же время обвинял их в том, что они стремят¬
ся ’’пересадить” в Индию не оправдавший себя русский опыт — социализм
’’сталинского типа”.
’’Социализм - прекрасное слово, и, насколько мне известно, при социализме
все члены общества равны... Такой социализм чист, как кристалл. Он требует,
таким образом, кристально чистых средств для своего установления. Нечистые
средства приводят к нечистому концу, — писал Ганди в 1947 г. — По моим
сведениям, в мире нет ни одной истинно социалистической страны”5 3.
Большевизм был для Ганди неприемлем, потому что стремился насадить
социалистические идеалы с помощью насилия и классовой борьбы. Такой со¬
циализм, по глубокому убеждению Ганди, был нежизнеспособным.
Ганди нередко противопоставлял свою ненасильственную революцию
большевистской революции, основанной на насилии, и всей практике пре¬
творения в жизнь социалистических идеалов в СССР. Однако, осуждая насилие
большевиков и прежде всего сталинского режима, постоянно подчеркивая, что
с помощью насилия нельзя покончить с несправедливостью, враждой людей и
народов, он в то же время видел в России в 40-е, как и в 20-е годы, страну’,
защищающую интересы обездоленных. Во время войны с фашизмом он поднял
свой голос в защиту СССР. ’’Если Россия будет побеждена, - писал он, -
кто же тогда на свете останется у бедняков? Нельзя, чтобы Россию победи¬
ли”54.
В течение долгой жизни Ганди его общественные взгляды подвергались
определенным изменениям. Ганди, как уже говорилось, не был теоретиком.
Тем не менее в письмах, статьях, памфлетах и книгах он четко формулировал
свои идеалы. Важнейшими его работами были ’’Хинд сварадж”, ”Сатьяграха
в Южной Африке”, ’’История моего эксперимента с Истиной” (’’Моя жизнь”),
’’Конструктивная программа”, ’’Беседы о Гите”.
Первая работа была издана в Индии в 1910 г. и тут же запрещена английски¬
ми властями; последние написаны на закате жизни. Если в начале 20-х годов
он идеализировал натуральные формы производства средневековой Индии, то
в 30-е годы стал обращать все больше внимания на необходимость сочетания
защиту мелкого предпринимательства с развитием крупного национального
капиталистического предпринимательства через государственный сектор, кото¬
рый бы ограничивал национальный капитализм и направлял его. ’’Моя полити¬
ка не аптикапиталистическая, — не раз говорил он. — Идея заключается в том,
чтобы взять у капиталистов долю рабочего”55. Однако, отказавшись от идеа¬
5 2 Young India, 15.XI.1928.
5 3 The Moral and Political Writings of Mahatma Gandhi, v. Ill, p. 592.
5 4Цит. по: Комаров Э.Н., Литман А.Д. Указ, соч., с. 83.
55Thc Mahatma. A Marxist Symposium. New Delhi-Bombay-Ahmedabad, 1963, p. 35.
107
лизации натурального хозяйства, Ганди продолжал осуждать эксплуататорский
характер капиталистической системы. Он признал необходимость развития
машинной индустрии, но по-прежнему был против подчинения человека ма¬
шине. Не отрицая наличия конфликта между интересами труда и капитала,
Ганди в то же время полагал, что ’’этот конфликт может быть разрешен, если
каждый будет выполнять свой долг”.
Ганди считал, что капитализм, существующий на Западе и развивающийся
в его собственной стране, несовместим с подлинным свараджем и не может
иметь будущего в Индии, но это вовсе не означает, что должно быть уничтоже¬
но свободное предпринимательство. Капиталисты не только участвуют в борь¬
бе за сварадж, но и остаются одной из ведущих общественных сил независи¬
мой Индии. ’’Капитализм нежизнен, — писал он, — но не капиталисты, которые
поддаются изменениям”5 6.
Это его высказывание, как и многие другие, подобные ему, определялось
вовсе не тем, что он был идеологом буржуазии, как долгое время утвержда¬
лось во многих работах советских историков. Такая позиция вытекала из общих
моральных установок Ганди. Он всегда воевал со злом, но никогда не призывал
к физическому уничтожению носителей зла. На них он считал возможным воз¬
действовать нравственными средствами. Ганди несомненно отдавал себе отчет
в том, что люди не равны между собой не только по своему социальному и
имущественному положению, но и по своим умственным и нравственным
данным, и не раз говорил об этом. Тем не менее в течение всей жизни ему были
присущи и уравнительные идеалы, и, быть может, главным средством для их
осуществления он считал самоограничение - брахмачария, которому следовал
всю жизнь.
Ликвидации разрыва между богатством и бедностью должна была служить
защита трудовой собственности и мелкого производителя от государства,
а также от помещиков и капиталистов путем нравственного усовершенствова¬
ния последних и их добровольного самоограничения.
Ганди были присущи и коллективистские представления, которые нашли
отражение в поддержке им кооперативных форм собственности. По существу,
его учение о всеобщем благе или всеобщем возрождении - сарводайя - ис¬
ходило из необходимости гармоничного сочетания частной (в идеале только
трудовой), государственной и кооперативной собственности.
Идеи Ганди оказали большое влияние на формирование социально-экономи¬
ческой концепции ’’национального социализма” Дж. Неру, но между ними име¬
лись и существенные различия. Сам Неру говорил, что основу его концепции
составляли идеи синтеза элементов капитализма и социализма, это была кон¬
цепция ’’третьего пути” развития; учение же Ганди в значительно большей сте¬
пени было проникнуто поисками альтернативы капитализму и социализму,
и поэтому оно рассматривается многими в современной Индии в качестве
одного из вариантов все более популярного в странах Востока альтернатив¬
ного развития.
Политические идеалы Ганди оформились, в основном, во второй период
его жизни. Он полагал, что Индия нуждается в отличных от политических ин¬
ститутов Запада новых формах правления, в основе которых должны лежать
традиционные институты общинного самоуправления - панчаяты. В идеале
армия и полиция должны состоять из добровольцев, а порядок и законность
обеспечиваться властью большинства, придерживающегося принципов нена¬
силия. Тем не менее Ганди признавал, что до тех пор, пока не будет усовершен¬
ствована сама природа человека и не изменится мировой порядок, в независи-
56 Ibid., р. 10.
108
мой Индии будут и солдаты, и полицейские. Главным же он считал то, что
в независимой Индии государство будет защищать равно интересы всех своих
граждан, независимо от их социального статуса, религиозной, кастовой, этни¬
ческой принадлежности. Индия его мечты должна была оставаться многообраз¬
ной и стать единой.
Ганди всегда подчеркивал, что его мировоззрение основано на индийских
ценностях, индийской цивилизации и что нельзя механически переносить в Ин¬
дию социально-экономические, политические и этические институты народов
и стран, принадлежащих к другим цивилизациям, другим культурам.
Все религиозно-философское обоснование социальной и политической про¬
грамм Ганди, как показано выше, основывалось на традиционных индусских
образах - сатьяграха, ахимса, брахмачария, сарводайя. В то же время на его
учении лежала определенная печать секуляризма, вытекающая из традицион¬
ной индусской терпимости и его представления о единой сущности всех рели¬
гий. Говоря о принципах индуизма, он неизменно подчеркивал, что они созвучны
многим принципам других религий. Он утверждал, что в каждой религии
по своему интерпретируются общечеловеческие ценности, что существует
’’общая основа всех религий” и ’’универсальная и абсолютная Истина”, ко¬
торая выше ’’ограниченности отдельных верований и религиозных систем”57.
Придавая первостепенное значение общечеловеческим ценностям, Ганди
в то же время создал, по существу, прагматическую религию, которая слу¬
жила вполне конкретным политическим и социальным целям.
Было бы неправильным утверждать, что между прагматической религией,
служащей решению социальных и политических проблем его родины, и его
поисками присущих миру в целом высших истин лежало неопреодолимое
противоречие. Напротив, они как бы дополняли друг друга. Судьбы народов
Индии были для него неотделимы от общечеловеческих судеб, а в индийской
культуре он находил отражение общечеловеческих ценностей.
Только духовное совершенствование, считал Ганди, может помочь как
можно большему числу людей, осознать необходимость ненасилия и только это
осознание может положить конец насилию над природой, войнам и конфлик¬
там между народами. В книге 30-х годов Ганди так характеризовал смысл
своей деятельности: ”Я не учил ничему новому... Слова ”правда” и ’’ненасилие”
столь же древние, как горы. Все, что я сделал - я постарался воплотить в жизнь
оба понятия эти столь широко, как это было в моих силах”. ”Я просто попы¬
тался собственным путем применить вечные истины к нашей повседневной
жизни и нашим проблемам”58. И в то же время Ганди сам постоянно под¬
черкивал общечеловеческую значимость своего учения. Еще в 1925 г. в ’Пись¬
ме к американскому другу” от утверждал: ”Я могу сказать без высокомерия
и с должной скромностью, что мои заветы и мой метод действи¥&®й>но отно¬
сятся в своей основе ко всему миру”59. А в 1937 г. в письме к другому ев¬
ропейскому корреспонденту писал: ”У меня нет иного послания, кроме того,
что ни для одного народа на Земле, ни для всего человечества в целом нет
иного избавления, кроме Истины и ненасилия во всех областях жизни без
исключения”60.
В последние годы жизни Ганди все чаще задумывался над международ¬
ными проблемами. По его глубокому убеждению, избежать мировой катастро¬
фы можно только в том случае, если отношения между народами будут стро¬
5 7 The Moral and Political Writings of Mahatma Gandhi, v. I, p. 450.
5 8 Tendulkar D.G. Op. cit., v. IV, p. 66-67.
5 9The Moral and Political Writings of Mahatma Gandhi, v. I, p. 50.
6 °Ibid., p. 60.
109
иться на принципах ненасилия. Вторая мировая война только закончилась,
началась ”холодная война” между великими державами, в разных концах
земного шара вспыхивали новые конфликты, а Ганди призывал к разоруже¬
нию как к первому шагу по пути ненасилия и верил, что человеческая муд¬
рость побудит все народы и их правителей стать в конце концов на этот путь.
’’Моя жизнь — это и есть мои заветы людям”, — сказал о себе Махатма Ганди.
Всю свою жизнь он стремился доказать, что к насилию нельзя прибегать даже
во имя самых высоких идеалов, а поднять массы на организованную ненасиль¬
ственную борьбу за эти идеалы можно только следуя их духовным традициям
и признавая в то же время приоритет общечеловеческих ценностей перед со¬
циальными, классовыми и национальными интересами. Следуя по этому пути,
он добился свободы для своей страны и оставил заветы грядущим поколе¬
ниям. И в этом глубокий смысл его жизни.
110
(0 1991 г.
Ю.В. БОРИСОВ
ФАВОРИТКИ ЛЮДОВИКА XIV*
Ищите женщину! Всемирно известная формула французской народной мудрос¬
ти. Ищите женщину настойчиво и упорно, если хотите понять тайные пружины,
которые привели к войне, к дворцовому перевороту или к падению одного госу¬
дарственного деятеля и замене его другим, к заключению или разрыву диплома¬
тического союза. Примеры? Их дает в избытке эпоха Людовика XIV.
Фаворитки короля оказывали влияние не только на жизнь Версальского двора,
но и на внутреннюю и,внешнюю политику Франции. Сила этого влияния, его формы
и результаты зависели от личных качеств, придворных связей и целей знатной да¬
мы — очередной привязанности Его Величества. С течением времени король все
более внимательно прислушивался к мнениям и советам близких ему женщин.
Их было много, и разных. В юношеские годы пылкое чувство объединило
Людовика с Луизой де Лавальер. Молодая женщина, получившая не придворное,
а провинциальное воспитание, была предана королю. Она редко вмешивалась в
большую политику, но весьма активно продвигала на доходные государственные
посты своих родственников и друзей.
Все в жизни меняется. И Луизу сменила маркиза Франсуаза де Монтеспан. Эта
королевская фаворитка, бросившая мужа, фактически царствовала при дворе.
Ее гнева боялись члены семьи Людовика и самые высокопоставленные лица в
королевстве. Маркиза была в курсе важнейших политических решений. К ее
мнению прислушивались министры, генералы и послы. Эта хищная женщина
обогащалась за счет государственной казны. Огромные суммы тратились на содер¬
жание ее дворца под Парижем, на покупку земель и драгоценностей.
Свое падение Монтеспан подготовила собственными руками. Она познакомила
короля с Франсуазой Скаррон, которая вошла в историю под именем маркизы
Ментенон. Ментенон стала второй (после смерти Марии Терезии) законной женой
Людовика XIV. Они сочетались церковным браком, так никогда и не обнародован¬
ным. Непризнанная королева играла тайную, но активную политическую роль. Важ¬
нейшие вопросы внутренней и внешней политики страны решались в ее присутст¬
вии и при ее участии.
В Испании Ментенон имела при дворе ’’своего человека” — принцессу Юрсен,
выполнявшую фактически в течение ряда лет функции премьер-министра испан¬
ского короля Филиппа V, внука Людовика XIV. С Юрсен тесно связана вся дра¬
матическая история франко-испанских отношений в период тяжкой и многолет¬
ней войны за испанское наследство.
Четыре женских портрета... Много это или мало? Немного. Особенно если
учесть ту большую роль, которую женщины играют в истории и политике.
ФАВОРИТКИ КОРОЛЯ
”Я всем приказываю: если вы заметите, что женщина, кто бы она ни была,
забирает власть надо мной и мною управляет, вы должны меня об этом предуп¬
редить. Мне понадобится не более 24 часов для того, чтобы от нее избавиться и
*Главы из книги проф. Ю.В. Борисова ’’Дипломатия Людовика XIV”, которая выйдет в
издательстве ’’Международные отношения”. См. также: Новая и новейшая история, 1991,
№ 1.
111
дать вам удовлетворение”1. Так говорил Людовик XIV своим придворным. Он
любил подчеркивать, что государственные интересы для него всегда выше лич¬
ных. ’’Время, которое мы отдаем нашей любви, никогда не должно наносить
вреда нашим делам”. Высказав в ’’Мемуарах” эту мысль, король заметил: ’’Как
только вы дадите свободу женщине говорить с вами о важных вещах, она заста¬
вит вас совершать ошибки”2.
Смесь правды и лжи! Да, редкий случай в истории: трудолюбивый король.
Плохо ли, хорошо ли, но государственными делами Людовик XIV занимался
ежедневно, всю свою жизнь (после смерти Мазарини, разумеется). Правда, и для
женщин у него оставалось время. Они играли в жизни монарха большую и важную
роль. В молодости король часто менял свои привязанности. И каждая из его
фавориток имела официальное положение при дворе. Вместе с Людовиком XIV
молились его законная и незаконная семьи. Стоило распространиться слуху,
что Его Величество обратил свой взор на какую-то очаровательную даму, как
ей начинали оказывать знаки внимания. Придворные вставали, когда она вхо¬
дила и выходила. Многочисленные дети, появлявшиеся на свет божий от фаво¬
риток, получали титулы герцогов и графов, занимали генеральские и адмираль¬
ские должности. Все они обладали большими личными состояниями, вступали
в браки с отпрысками самых известных аристократических семей Франции и
Европы.
Содержание фавориток дорого обходилось государственной казне. Сластолю¬
бивый монарх был щедр. Он одаривал любовниц дворцами, поместьями, землями,
драгоценностями, деньгами. Их просьбы безропотно удовлетворяли министры и
другие государственные чиновники. Даже отвергнутые фаворитки до конца дней
своих пользовались милостями владыки.
Играли ли дамы сердца короля политическую роль? На этот вопрос трудно
дать однозначный ответ. Все они с помощью короля получали выгодные долж¬
ности, титулы и звания для своих родственников и друзей, возвышали одних,
изгоняли других Но реальное и многолетнее влияние на внутреннюю и внешнюю
политику страны оказывала лишь вторая, хотя и официально непризнанная, жена
Людовика XIV — Франсуаза де Ментенон.
Получив единоличную власть, Людовик XIV, попирая законы Божьи и челове¬
ческие, дал волю эмоциям. Нельзя сказать, что он быстро и легко менял свои
сердечные привязанности. Нет. Роман с Луизой де Лавальер продолжался десять
лет. Молодая женщина любила Людовика искренне, не преследуя далеко идущих
эгоистических целей.
Луиза родилась в 1644 г. в Туре в католической дворянской семье. Ей было
17 лет, когда она стала фрейлиной Элизабеты Шарлотты, жены Филиппа Орлеанско¬
го. Девушка была наивной, скромной, привлекательной. Маркиза де Севиньи заме¬
чала: ’’Эта маленькая фиалка, прятавшаяся под травой, стыдилась быть любовни¬
цей, быть матерью, быть герцогиней”3.
Вначале король скрывал свою связь с Лавальер, нигде вместе с ней не появ¬
лялся, а в 1663 г. она переехала во дворец. У Лавальер было двое детей от Лю¬
довика XIV. Уже в раннем детстве малышей у матери отобрали. Сын стал графом
Вермандуа, адмиралом Франции, дочь — мадемуазель Нант — вышла замуж за
принца Конти и рано овдовела.
Всеми делами фаворитки занимался генеральный контролер финансов Коль¬
бер. Когда Людовик XIV находился в армии, он пересыпал ему письма молодой
женщины, глубоко несчастной потому, что искренне полюбила мужчину, бывшего
Щит. по Noailles. Histoire de madame de Maintenon et des principaux evenements du regne de
Louis XIV, 1.1. Paris. 1858, p. 313.
2Memoires de Louis XIV. Paris, 1978, p. 258, 259.
3Rousset C. Histoire de Louvois et de son administration politique et militaire, t. III. Paris, 1 886,
p.352.
112
на ее беду монархом. По поручению короля Кольбер купил для Луизы имение
Вожур в Ренеи в департаменте Сен-Сен-Дени. Акт о покупке датирован 13 мая
1667 г. Стоимость — 800 тыс. ливров, целое состояние. Неизвестно, посещала ли
когда-либо мадемуазель де Лавальер принадлежавшие ей владения, но она стала
герцогиней Вожур4.
Сама Луиза у Людовика XIV ничего не просила, но и от его даров не отказы¬
валась. Она получала крупные суммы от Кольбера и тратила деньги быстро и без¬
рассудно. Фаворитка любила драгоценные камни и скупила их в большом коли¬
честве у герцогини Мазарини.
...Ничто не вечно под луной. Уже в 1666 г. придворные стали замечать призна¬
ки охлаждения короля к ’’хромоножке из Тура” (Луиза с детства немного при¬
храмывала). Появилось новое увлечение — замужняя дама, маркиза Франсуаза
де Монтеспан.
Жестокость Его Величества, казалось, была безграничной. Он поселил Луизу
и Франсуазу в замке Сен-Жермен-ан-Ле в смежных апартаментах с одной входной
дверью и настаивал, чтобы женщины делали вид, что поддерживают хорошие
отношения: вместе обедали и гуляли в парке, играли в карты. Возвращаясь с
охоты, Людовик проходил к Луизе, переодевался и, едва бросив ей несколько
слов, направлялся к Монтеспан, у которой оставался весь вечер. Злая на язык
Элизабета Шарлотта писала: ’’Мадам Монтеспан издевалась над мадемуазель Ла¬
вальер, обращалась с ней плохо и вынужцала короля поступать таким же обра¬
зом. Он относился к ней жестоко и насмешливо, доходил до оскорблений. Когда
король направлялся через комнату Лавальер к Монтеспан, то, побуждаемый
последней, оставлял свою маленькую собачку — красивого спаниеля по имени
Малис — герцогине со словами: ’’Держите, мадам, вот ваша компания! Этого
вам достаточно”5.
Людовик заставил Луизу стать крестной матерью младшей дочери Монтеспан.
На следующий день после крестин брошенная фаворитка приехала к настоятель¬
нице монастыря кармелиток в Париже на бульваре Сен-Жак с просьбой постричь
ее в монахини. Но в святую обитель принимали только девушек, а не женщин
со скандальной репутацией. Вновь и вновь возвращалась Луиза в слезах к настоя¬
тельнице и в конце концов своими мольбами тронула ее сердце.
Из жизни мирской 30-летняя женщина ушла в мир религии. В апреле 1674 г.
она бросилась на колени перед Марией Терезией, просила и получила у нее про¬
щение. Последнее посещение мессы. Сентиментальный монарх ударился в слезы,
но он не задерживал бывшую любовницу. Выйдя из часовни, она села в карету
вместе с двумя своими детьми. Родители и друзья разместились в другом экипа¬
же. Собрались придворные. Луиза в парадном платье была изящной и привлека¬
тельной. Одни присутствовавшие плакали, говоря, что это похороны, другие —
вслух восхищались молодой женщиной. Вспоминали, что 13 лет назад, день в день,
Луиза приехала в Фонтенбло как придворная дама. Теперь за ней навсегда закры¬
лись тяжелые двери монастыря. Герцогиня Вожур получила новое имя: сестра
Луиза-Милосердие6. У нее появился и новый постоянный адрес: монастырь кар¬
мелиток, бульвар Сен-Жак, Париж. В монашеской келье провела она 36 лет, боль¬
ше половины своей жизни.
Молодая, полная сил Луиза ушла в небытие. Наступила ’’эпоха Монтеспан”.
Так говорили при дворе.
Франсуаза Монтеспан происходила из знаменитого аристократического рода
Рошешуар. По своему внешнему облику она отвечала тогдашним придворным
вкусам: полная, светловолосая, с голубыми глазами. Но новая фаворитка не
4 См. Lair J. Louise de la Valliere et la jeunesse de Louis XIV. Paris, 1 881, p. 410.
5 Cm. Breton G. Histoire d’amour THistoire de France, t. IV. Paris, 1960, p. 141.
6 Cm. Lair J. Op. cit., p. 291 -293.
отличалась ни аристократическими манерами, ни благородным характером. Ей,
правда, нельзя было отказать в уме и наблюдательности. Но это нисколько не
мешало Монтеспан быть женщиной капризной и, как говорили при дворе, язви¬
тельной, ’’кусающейся”. Ее злого языка боялись,и не без оснований: она не щади¬
ла никого, лишь бы развлечь и заинтересовать Людовика XIV. И в то же время в
Монтеспан было много детского, ребяческого. Она могла запрячь шесть мышей в
изящную маленькую карету. У нее были свои козы, о которых она заботилась.
Она отдавала своим забавам много внимания и, разумеется, денег.
Монтеспан отличали тщеславие, самовлюбленность. Если королеве шлейф нес
ее паж, то Монтеспан — придворная герцогиня. В присутствии фаворитки даже
герцогини сидели не на стульях, а на табуретах. В Версале она имела 20 комнат,
а Мария Терезия — 10 вместе с комнатами для придворных дам. У фаворитки
был собственный двор, ее посещали генералы, министры, послы.
Все желания фаворитки выполнялись точно и быстро. Она захотела иметь
свои корабли в морях Леванта — и их построили и вооружили за государствен¬
ный счет. Очередная блажь: Монтеспан понадобились медведи в саду и даже в
помещении — она получила их. В одну из ночей ’’невоспитанные хищники” обод¬
рали обои в комнатах дворца в Версале, и с ними пришлось расстаться. Монтес¬
пан, любительница азартных игр, проигрывала в карты целые состояния, и ко¬
роль платил ее долги. Однажды под Новый год она проиграла более 600 тыс. лив¬
ров, а через три месяца еще 4 млн. ливров. Расплачивалась неизменно государст¬
венная казна7.
Людовик XIV не жалел денег на свою фаворитку. Кольбер приобретал для нее
дорогие серьги, браслеты, колье из бриллиантов. Недалеко от Версаля, в Кланьи,
построили для Монтеспан дом, но она заявила, что такое помещение подходит
только для певички из оперы. Здание сломали и построили по плану архитектора
Мансара большой дворец, стоивший 28 млн. ливров. 12 января 1674 г. Людо¬
вик XIV писал Кольберу: ’’Мадам Монтеспан очень хотела разбить сад уже этой
осенью; сделайте все необходимое, чтобы удовлетворить ее просьбу,и сообщите
мне о мерах, какие вы примете для этого”8. Расходы на поместье маркизы соста¬
вили 405 тыс. ливров. Для сравнения скажем, что в то время бюджет французско¬
го флота составлял 12,5 млн. ливров.
Не только в Кланьи, но и в Версале ’’султанша” (так между собой называли
де Монтеспан придворные) чувствовала себя хозяйкой. ’’Госпожа де Монтеспан
пишет мне, что Вы, Кольбер, спрашиваете ее, какие еще пожелания следует учесть
в ходе строительных работ в Версале, — писал Людовик. — Вы правильно сделали,
поступив таким образом. Продолжайте угождать ей всегда”9. И министры угожда¬
ли, строились дворцы, оказывались почести. Фаворитку охранял отряд именитых
дворян. От кого? От ревнивого мужа.
Маркиз де Монтеспан имел поместье поблизости от франко-испанской границы.
Он был небогат и, несмотря на древность рода, не вылезал из долгов.
Когда король обратил на Монтеспан внимание, она — надо отдать ей должное —
забеспокоилась и просила мужа поскорее покинуть Версаль. Маркиз не сделал
этого и жестоко поплатился. Он любил жену и не хотел ее уступать никому, даже
Его Величеству. Обманутый супруг устраивал Людовику сцены ревности, открыто
жаловался на короля придворным. Его успокаивал даже Мольер. В комедии ’’Ам¬
фитрион” прославленный драматург писал: ’’Делить супругу с Юпитером не по¬
зорно”.
Маркиз так не считал. Он вламывался в комнату жены, грозил забрать детей,
которые по закону принадлежали ему. Монтеспана безвинно посадили в Басти¬
7См. Chandernagor F. L’Allee du roi. Paris, 1 981, p. 294.
8Clement P. Madame de Montespan et Louis XIV. Paris, 1 86 8, p. 49.
9Циг. по Савин А.Н. Век Людовика XIV. М., 1930, с. 55.
114
лию. Но история была слишком скандальной и неприличной и ревнивца вскоре
выпустили из грозной тюрьмы, испугавшись огласки любовной истории короля.
Маркиза отправили в поместье, где он устроил ’’похороны” бывшей супруги.
Монтеспан собрал родных, друзей, прислугу и объявил им о кончине Франсуа¬
зы. На следующий день во дворе замка можно было увидеть странное шествие:
несколько человек несли пустой гроб, обтянутый черной материей, за ним шли
маркиз и двое его.детей, юноши-служки со свечами в руках пели. Перед тем
как войти в часовню, Монтеспан приказал открыть двери настежь с громким воз¬
гласом: ’’Мои рога слишком велики для узкого входа”. Гроб опустили в землю и
имя маркизы высекли на надгробном камне.
Маркиз Монтеспан так до конца дней своих не простил жене измены. Он отпра¬
вил письмо Марии Терезии, в котором сообщил о любовной истории короля, что,
разумеется, усилило ненависть Людовика XIV к маркизу. Король побаивался
отвергнутого мужа и внимательно следил за его появлением в столице. 17 мая
1679 г. Его Величество писал Кольберу: ’’Господин Монтеспан в Париже и следо¬
вало бы наблюдать за его поведением. Этот сумасшедший способен на экстрава¬
гантные выходки”. Генеральному контролеру финансов поручалось принять меры,
чтобы маркиз покинул Париж’’как можно быстрее”10.
В таких условиях развод Монтеспан, и без того противоречивший жестким
традициям католической церкви, стал еще более затруднительным. Для обрете¬
ния неверной супругой свободы требовалось по закону несколько лет. После
многочисленных отсрочек и выполнения бесчисленных формальностей генераль¬
ный прокурор Парижского парламента принял решение о прекращении брачного
союза супругов Монтеспан. Маркиз вел себя на суде достойнейшим образом,
защищая интересы двоих детей, разоренных продажей имущества отца. Агенты
короля вынуждены были согласиться на материальную компенсацию маркизу.
Итак, Франсуаза де Монтеспан властвовала при дворе. Она присутствовала
на всех придворных церемониях, занималась вопросами этикета и моды, вершила
судьбы придворных. Одним она давала состояния, звания, титулы, других —
разоряла, изгоняла, подвергала опале. Политика ее интересовала мало, но госу¬
дарственными делами она вынуждена была заниматься. Стихией маркизы были
дворцовые интриги.
Шло время и отношения Люцовика с фавориткой становились все более на¬
пряженными. Монтеспан утомляла и раздражала короля своими капризами, не¬
померными требованиями, неуемной жаждой денег и власти. Конец многолетней
связи приближался. В апреле 1675 г. произошел публичный разрыв между Фран¬
суазой и королем. Она уехала в Париж.
Прошло несколько лет, инадМонтеспан нависла угроза обвинения в покушении
на жизнь короля.
...Генерал-лейтенант парижской полиции Никола де ла Рейни неуверенной по¬
ходкой вошел в кабинет государственного секретаря по военным делам Лувуа,
положил перед государственным секретарем объемное досье и сказал: ’’Читайте!”.
Через насколько минут Лувуа поднял голову. Руки у него дрожали: ”Мы должны
предупредить короля”. Собеседники посмотрели друг на друга с тревогой и стра¬
хом1 11 1.
Для такой реакции были основания. Монтеспан оказалась втянутой в ’’дело о
ядах”. Расследование его началось в 1677 г. Арестовали нескольких ’’колдуний”
и раскрыли настоящий вертеп убийц-отравителей. Замешанными в уголовной
истории оказались племянницы Мазарини, графиня Суассон, герцогиня Буйон,
маршал Люксембург, многие придворные, крупные чиновники. Главную преступ¬
1 °Циг. по: Clement Р. Op. cit., р. 21.
11 См. Breton G. Op. cit., р. 190.
115
ницу Вуазен сожгли 22 февраля 1680 г. В этот день Мольер остался без зрителей:
все отправились смотреть публичную казнь, ставшую редким явлением1 2.
Перед Лувуа лежали показания Маргариты Вуазен, дочери казненной. Маргари-
Tą обвинила Монтеспан в преступных замыслах против короля. Лувуа приказал
Рейни хранить досье в строжайшей тайне.
’’Дело о ядах” приобрело совершенно неожиданный для Людовика XIV оборот.
Дальнейшее следствие стало лично для него опасным. Поэтому Правовая палата,
специально созданная для подготовки суда, была распущена в июле 1682 г. Она
успела отправить на костер 36 человек.
Современные историки и юристы заново изучили документы той далекой эпо¬
хи. Многие обвинения в адрес Монтеспан отпали. У маркизы не было преступных
намерений в отношении короля, не замышляла она и убийств своих соперниц.
Но Франсуаза посещала Вуазен и присутствовала на ее колдовских сеансах.
Все это мы знаем теперь, в конце XX в. Но 300 лет назад французский монарх
рассуждал иначе. Он был напуган и прекратил все контакты с ней. Однако она
продолжала появляться в Версале.
Майским утром 1691 г. необычная сцена в Версальском дворце привлекла
внимание придворных. Из окон апартаментов, занимаемых Франсуазой Монтес¬
пан, два человека выбрасывали мебель. Охрана потребовала прекратить бесчинст¬
ва. Неожиданно появился герцог Менский, сын отвергнутой фаворитки, и заявил:
’’Это делается по моему приказу!”. Оказалось, что помещения перешли к небла¬
годарному отпрыску и он их освобождал таким образом.
И после разрыва с Монтеспан Людовик XIV продолжал выплачивать ей круп¬
ные суммы. Летописец двора Донжо записал в своем дневнике 12 апреля 1707 г.,
что Монтеспан ежегодно получала от короля 1 млн. 200 тыс. ливров. Безмерной
была монаршья щедрость!
Монтеспан покинула двор в 1692 г. Последние годы жизни она провела в оди¬
ночестве, вымаливая прощение у Бога, измучила себя постами и молитвами. Во
искупление грехов она носила подвязки и пояс с железными гвоздями. Ее по¬
стоянно терзал страх смерти и ада.
Монтеспан умерла в 1707 г. в возрасте 66 лет. До этого она просила мужа о
прощении, хотела вернуться к нему. Но маркиз ответил, что и слышать не хочет
о своей бывшей жене.
Заслуженная расплата за женское предательство, скажет читатель. Возможно.
Но судьба жестоко наказала Монтеспан: она сама познакомила короля с будущей
соперницей. Недаром пословица говорит: ’’Хочешь потерять мужа — познакомь
его с подругой”.
Увы, сказано точно. Такова жизнь.
НЕПРИЗНАННАЯ КОРОЛЕВА
Кто же она, счастливая соперница ’’султанши” Монтеспан? Франсуаза д’Обиньи,
вошедшая в историю под именем маркизы де Ментенон. Родилась она 27 ноября
1635 г. в городе Ниоре, в 410 километрах от Парижа, в небольшом домике на
улице Пон. Дом находился поблизости от тюрьмы, где ее отец отбывал когда-то
наказание за неуплату долгов.
Франсуаза была внучкой гугенота Агриппы д’Обиньи, одного из героев рели¬
гиозных войн во Франции. О нем говорили: поэт и разбойник, смелая шпага и
быстрое перо. Агриппа, вначале безгранично преданный Генриху IV, возненави¬
дел короля за измену вере. Сын Агриппы — Констан, отец Франсуазы, также об¬
ладал неукротимым нравом: застав жену с любовником, он убил ее. Убийца,
фальшивомонетчик, картежник, Констан наделал кучу долгов и бежал на Марти¬
1 2См. Bordonove G. Les rois qui ont fait la France. Paris, 1 983, p. 188.
116
нику. Через несколько лет вернулся и опять женился. Франсуаза была дочерью
от второго брака. Мать рано умерла. Жизнь девочки стала тяжелой. Ее крестили
в католическую веру, а воспитывала ее тетя, убежденная гугенотка. Незадолго
до смерти отца, который стал губернатором Мартиники, Франсуаза побывала у
него на острове.
Когда возвращались во Францию, на корабле девушке стало плохо, она надол¬
го потеряла сознание. Решили, что она умерла. Моряки уже подготовились к по¬
хоронам, но неожиданно Франсуаза стала приходить в себя. Чудо спасло буду¬
щую непризнанную королеву Франции. Спустя годы Франсуаза рассказала эту
историю епископу города Мец. Он заметил: ”Из такой дали зря не возвращают¬
ся, возвращаются для свершений”13.
Необычно складывалась ее жизнь. В 1652 г. 16 лет ее выдали замуж за 42-лет¬
него Поля Скаррона, талантливого поэта. Франсуаза была привлекательной шатен¬
кой, с черными глазами и смуглым лицом индианки. Она обладала такими ред¬
кими для ее возраста качествами, как сдержанность и рассудительность. ”Я пред¬
почла замужество монастырю”, — говорила Франсуаза. И в течение восьми лет
она ухаживала за тяжело больным мужем, разделяя с ним и беды, и радости.
Поль Скаррон свой ад прожил на земле. Паралич — видимо, следствие перене¬
сенного в детстве полиомиелита — искривил Скаррона как букву ”Z”: колени
были прижаты к животу, голова склонена к правому плечу, руки почти не дви¬
гались, только с помощью специального приспособления он мог писать. Ночью
он испытывал страшные боли. Мучения свои скрывал нечеловеческими усилия¬
ми. Иногда страдания становились нестерпимыми и больной кричал. Скаррон
принимал опиум, но даже он не всегда действовал: Франсуаза нередко целыми
ночами сидела около мужа» помогала его мыть, одевать, кормить. Скаррон вос¬
хищался женой. Из писем поэта видно, что он был счастлив с ней. Этих людей,
таких разных, связывала общая нелегкая судьба. Поль Скаррон умер в 1660 г.
Жил Скаррон на улице Сен-Луи в доме, аренда которого обходилась недеше¬
во — 350 ливров в год. Семью посещали многие именитые люди, и в их числе
маркиз Монтеспан.
Мадам Монтеспан, познакомившись с мадам Скаррон, пригласила ее в качест¬
ве воспитательницы своих детей — незаконнорожденных детей короля. Скаррон
поселилась в доме на улице Вожирар.
Знакомство двух Франсуаз для одной обернулось крушением всех жизнен¬
ных планов. Ментенон воспитывала детей Людовика XIV, а он приглядывался
к этой серьезной, спокойной, рассудительной, воспитанной, начитанной женщи¬
не — прямой противоположности шумной, капризной, раздражительной Монтес¬
пан, — ангельское создание так красиво говорило о Боге, о душе. Все это привле¬
кало короля, уже основательно уставшего от бурной жизни. Он с интересом и
удовольствием читал письма мадам Скаррон, повествующие о жизни детей Его
Величества. Письма привлекали простотой и ясностью изложения, литературным
языком, которому способная женщина научилась у своего мужа и его друзей —
литераторов.
Дружеские отношения двух Франсуаз постепенно перерастали во враждебные.
Мадам Скаррон пыталась предотвратить конфликт. Даже через много лет она
говорила:’’МадамМонтеспан и я были самыми близкими подругами в мире”14.
Поистине лицемерная дружба двух соперниц.
Однако Франсуаза Скаррон проявила незаурядное искусство обольщения.
Года два она ’’героически” сопротивлялась притязаниям Людовика и уступила
только тогда, когда убедилась, что король влюблен в нее. В 1678 г., когда Монтес¬
пан вернулась с курорта Бурбон-л’Аршамбо (в 289 километрах от Парижа), где
13 Chandernagor F. Op. cit., р. 52.
14Циг. по: Noodles. Op. cit., 1.1, р. 468.
117
она находилась несколько месяцев, место, которое ей ранее принадлежало, уже
прочно заняла соперница.
Новая фаворитка во многом повторила историю своих предшественниц. Уже в
1674 г. она появилась при дворе в качестве фрейлины Элизабеты Шарлотты. Отно¬
шения у мадам Скаррон с ее ’’госпожой” были прохладными. Ни славы, ни денег
они вдове не принесли. Помог Франсуазе, как и другим своим избранницам в
прошлом, король. На полученные от него 200 тыс. ливров она купила в 40 кило¬
метрах от Версаля, в районе Шартра, имение Ментенон15. Дворец в стиле ренес¬
санса, построенный при Франциске I, был отремонтирован. Людовик XIV как-то
назвал свою пассию мадам де Ментенон; под этим именем она и вошла в историю.
Перемены в жизнь Ментенон внесла смерть королевы 31 июля 1683 г. Мария
Терезия умерла в возрасте 53 лет. В начале своей болезни она испытывала лишь
недомогание. Но медицина в те времена была варварской. Первый врач короля
Дакен приказал вскрыть больной вену и пустить кровь. Один из его помощников
предупредил, что это может грозить королеве смертью. Дакен настаивал. Через
несколько часов после кровопускания Мария Терезия скончалась. Ее смерть не
представляла политического события. Эта полная маленькая блондинка, плохо
говорившая по-французски, не пользовалась влиянием при дворе.
Король, казалось, был потрясен смертью жены. В это трудно было поверить,
хотя во имя собственного престижа внешне Людовик XIV соблюдал приличия:
он изображал нежного супруга, неизменно проводившего ночи в семейной спаль¬
не. И Мария Терезия была вынуждена любезно относиться к фавориткам мужа,
принимать их у себя. Людовик не только полностью подчинил себе жену, но и
бесконтрольно распоряжался ее личным состоянием.
Когда закончилась церемония похорон, были описаны драгоценности короле¬
вы. Обшая сумма составила 514 тыс. ливров, — на 424 тыс. меньше, чем к свадь¬
бе: Людовик XIV раздаривал драгоценности жены своим любовницам.
После смерти Марии Терезии что-то надломилось в сознании Людовика. Ко¬
роль, устав от развлечений, преисполнился религиозного страха, боялся небесно¬
го наказания за земные грехи. Обстановка в Версале изменилась: придворные
вели себя более сдержанно и осторожно. Впрочем, нравы при дворе остались преж¬
ними, просто, опасаясь гнева короля, трусливо скрывалось то, что раньше де¬
монстрировалось открыто и нагло.
Монарх, вдруг сделавшийся богобоязненным, решил жениться на Ментенон.
Тайное бракосочетание состоялось в 1683 г. (или в 1684 г. — существуют раз¬
личные версии) в часовне в Версале. Венчал рабов божьих духовник короля
Лашез. Присутствовали Лувуа, архиепископ Парижа Арле де Шамваллон, первый
лакей Его Величества Бонтан. Вскоре для Ментенон отвели комнаты в Версаль¬
ском дворце напротив апартаментов короля16.
Итак, Франсуаза д’Обиньи, внучка гугенота, вдова поэта, стала женой короля
Франции. Но разве бывает полное, безоблачное счастье? Брак мадам Ментенон
остался для всех тайной, он не был узаконен, публично не объявлен при жизни
Людовика (а тем более после его смерти). Фаворитка так и осталась фавориткой.
Жестоко поступил по отношению к любимой женщине король! Несмотря на все
ее настояния, он не решился возвести на трон вдову несчастного Скаррона.
Тщательно скрывая свою глубокую обиду, Ментенон на всех официальных
церемониях вела себя как придворная, а не королева. Казалось, она не претендо¬
вала на особое положение, жила в Версале скромнее, чем Монтеспан (она зани¬
мала четыре небольшие комнаты).
Ментенон критически относилась к придворным дамам. Она, например, пи¬
сала: ’’Женщины нашего времени для меня неперенрсимы, их одежда — нескром¬
15См. Saint-Rene Taillandier. Madame de Maintenon. Paris, 1 923, p. 1 03.
16 См. Сен-Симон. Мемуары, т. II. M., 1936, с. 141, 142.
118
на, их табак, их вино, их грубость, их леность - все это я не могу переносить”.
Столь же нелестную оценку давала она и придворным мужам: ”Я вижу страсти
самые различные, измены, низость, безмерные амбиции, с одной стороны, с дру¬
гой — страшную зависть людей, у которых бешенство в сердце и которые думают
только о том, чтобы уничтожить всех”1 7.
Что же можно сказать о самой непризнанной королеве Франции? ’’Мадам Мен¬
тенон была женщиной не только суровой и жесткой: все в ней подчинялось при¬
личиям и расчету. Ее набожность была не пылкой, порывистой, как у Лавальер,
а сдержанной, обдуманной. Ее щепетильность всегда была выгодной для ее мате¬
риальных интересов. Не лживая, но очень осторожная; не вероломная, но всегда
готовая если не пожертвовать друзьями, то, по крайней мере, покинуть их;
скорее создающая видимость добра, чем творящая добро. Без воображения,
без иллюзий, эта женщина превосходила других скорее рассудком, чем сердцем.
Она была вооружена против всех соблазнов. Страх скомпрометировать свое доб¬
рое имя защищал ее от всех опасностей”17 18. Справедливая оценка историка Топена.
Расчет. Всегда и во всем расчет. Пожалуй, и к здоровью короля Ментенон отно¬
силась внимательно потому, что прежде всего думала о собственных интересах
Герцог и летописец эпохи Сен-Симон замечает, что она следила за каждым шагом
Людовика и особенно большое значение придавала его врачам. Именно Ментенон
добилась изгнания из Версаля Дакена и назначения на его место Фагона. Фагон,
по словам Сен-Симона, ’’принадлежал к числу блестящих и сильных умов Европы;
любознательный ко всем вопросам, имеющим отношение к его ремеслу, он был
выдающийся ботаник, хороший химик, искусный и знающий хирург, отличный
врач, замечательный Драктик”19. Высокая оценка! Но она не спасает средневеко¬
вую медицину от заслуженной критики.
Отношения между супругами складывались необычно. Интимная жизнь короля
претерпела перемены. Франсуаза не обладала достоинствами молодости: она была
на три года старше Людовика XIV. ’’Французский король — противоположность
другим государям: у него молодые министры и стара)! любовница”20, — говорил
Вильгельм Оранский. Людовик жаловался духовнику Ментенон Годе де Маре,
епископу Шартра, на ее холодность21.
Известный французский историк Луи Бертран писал: ’’Людовик XIV был разо¬
чарован. Новая супруга вступила в конфликт со всеми его вкусами, со всеми
влечениями, со всем, что было свойственно его натуре. Невозможно представить
себе супругов столь отличных друг от друга. У нее не было никакой женской
нежности. И к тому же ее едва ли можно было считать настоящей женщиной”.
Бертран продолжает: ’’Король должен был жестоко страдать от недостатков
своей супруги, от этой буржуазной посредственности, которая, возможно, подхо¬
дила директрисе Сен-Сира (лицей для благородных девиц, созданный Ментенон. —
Ю.Б.), но ни в коей мере королеве Франции. Несмотря на все, он так высоко
ценил ее верность и преданность, что терпел ее до конца”22.
Будем справедливы: и Ментенон переносила супруга с трудом. Эгоизм Людо¬
вика XIV не знал границ. В угоду своим желаниям он не считался ни с чем и ни
с кем. Ментенон, больная, с высокой температурой и головной болью, должна
была посещать балы, отправляться в различные поездки вместе с двором. Она
боялась сквозняков — он настежь открывал окна в любую погоду. Она любила
рано ложиться спать — он работал поздно и непременно хотел даже ночью иметь
собеседницу.
17Циг. по: GaxotteP. La France de Louis XIV. Paris, 1946, p. 228.
18 Topin M. L*Homme au masque de for. Paris, 1870, p. 252-253.
1 9Сен-Симон. Указ, соч., т. I, с. 200.
2 9Flassan. Histoire generale et raisonnee de la diploma tie franęaise, t. 4. Paris, 1811, p. 400.
21 Breton G. Op. cit., p. 201.
2 2Bertrand L. Louis XIV. Paris, 1923, p. 327.
119
Всегда ли Франсуаза безупречно соблюдала принципы церковной морали?
У мадам Скаррон был в свое время любовник — аристократ Луи де Вилларсо.
Несколько лет продолжался роман. И сейчас в замке, когда-то принадлежавшем
Вилларсо, можно увидеть написанный им лично портрет обнаженной Ментенон.
Королева могла покаяться и еще в одном грехе: она, набожная и чопорная,
в течение многих лет поддерживала дружеские отношения со знаменитой кур¬
тизанкой, великой блудницей Нинон де Ланкло. Эта более чем сомнительная
с точки зрения религиозной морали дружба была полезной Ментенон: Нинон
имела обширнейшие связи. Она была в курсе всех придворных интриг и умела
хранить тайны. В салоне Нинон можно было встретить самых знаменитых людей
королевства. Виделись подруги тайно и редко.
Говорят, что осознание своих грехов помогает понять и простить чужие. Мен¬
тенон, хладнокровная и самолюбивая, ничего не прощала. Она вынуждена была
не замечать любовные интриги своего супруга: более 10 лет продолжалась связь
Людовика XIV с Анной де Роан, рыжеволосой красавицей. Непризнанная королева
мирилась с этим увлечением. Мирился и супруг де Роан, ’’вынужденный рогоно¬
сец” (слова Сен-Симона). Он смотрел на любовные похождения своей супруги
сквозь пальцы. Причины? Более чем основательные: ’’Вся семья обогащалась
за счет этой связи”23. Король, как всегда, был щедр.
Как ни странно, но такая ситуация устраивала Франсуазу. Обладая богатей¬
шим жизненным опытом, она понимала, как легко потерять то исключительное
положение, в котором находилась. Да и надежда официально занять место коро¬
левы ее никогда не покидала. Людовик XIV растерял свой юношеский пыл, хотя
иногда еще позволял себе ’’мужские шалости”, поэтому высоко ценил выдержку,
спокойствие, такт и ум супруги.
Играла ли Ментенон политическую роль? Ответы на этот вопрос различные,
иногда взаимоисключающие. Приведем некоторые из них.
Сен-Симон, упорно подвергавший критике Людовика XIV и его близких,
считал Ментенон женщиной ’’амбициозной, ненасытной и скрытной”, стремив¬
шейся все захватить, все взять в свои руки: дела государства и церкви, выбор
генералов и адмиралов, назначения епископов, послов и придворных. Сен-Симон
называл Ментенон интриганкой, любыми средствами добивавшейся влияния
не только на короля, но и на его брата, на наследника престола, на других членов
королевской семьи. Идеал Ментенон — всеобщее обожание ее персоны. ’’Все хо¬
рошо, если это связано с ней; все отвергается, если делается без нее. Люди, дела,
назначения, правосудие, помилования, религия — все без исключения в ее руках;
король и государство являются ее жертвами”24. Эти слова Сен-Симон дополнил
выводом: ”В одном только она не изменяла себе: в страсти к господству и власт¬
вованию”25.
А вот мнение пресловутого ’’центра”, избегающего крайностей. Герцог де Ноай
утверждал, что влияние Ментенон ’’было значительно меньшим, чем об этом го¬
ворили. Претензии на управление королем и государством не соответствовали
ни ее характеру, ни склонностям ее разума”26. Такая оценка, правда, не поме¬
шала герцогу заметить, что ”ее мнение всегда имело вес, ее протекция была могу¬
чей” 7. И все же: ’’Трудно точно определить ту степень влияния, каким, благода¬
ря доверию короля, обладала мадам де Ментенон”28. По словам герцога, ни одна
из женщин, близких к Людовику XIV, и в их числе его непризнанная супруга,
23См. Сен-Симон. Указ, соч., т. II, с. 132,433.
24Циг. по: Noailles. Op. cit., t. II, р. 194.
2 3 Сен-Симон. Указ, соч., т. II, с. 173.
26Noailles. Op. cit., t. II, p. 19.
27Ibid.,p. 196.
2’Ibid., t. IV, p. 69.
.120
”им не управляла и не оказывала на политику доминирующего, длительного и
решающего влияния”29.
И, наконец, приведем оценки, признающие политическую роль неофициальной
королевы.
Русский историк А.Н. Савин писал: ”В последние годы царствования Людо¬
вика XIV большое влияние на государственный совет оказывала г-жа Ментенон.
Государственные секретари, которые по вечерам делали доклад королю, по утрам
часто забегали к маркизе, чтобы рассказать ей о важнейших делах. И эти неофи¬
циальные визиты представляли очень важную стадию в обсуждении и решении ка¬
кого-либо дела”3 °.
Как замечал историк французской дипломатии Пикаве, ’’трудно отрицать”
участие Ментенон в определении внутренней и внешней политики Франции. Правда,
по его словам, известный вес в решении государственных дел имели все фаворит¬
ки Людовика XIV (от скромной Лавальердо правящей Ментенон). ’’Все политики
Европы интересовались мадемуазель де Лавальер и мадам де Монтеспан так же,
как и мадам де Ментенон”31. Точку зрения Пикаве разделяет академик Камил
Руссе: ’’Несомненно, мадам де Ментенон была важной особой в государстве. Не¬
сомненно, ее покои стали святилищем правительства и там решалась внутренняя
и внешняя политика Франции. Несомненно, из этих комнат выходили министры и
армейские генералы. К сожалению, не менее несомненно, что эти генералы и ми¬
нистры в своем большинстве являлись посредственными людьми и политика,
вырабатываемая в присутствии мадам де Ментенон, очень часто приносила резуль¬
таты, достойные сожаления”32. Много раз повторил Руссе слово ’’несомненно”. Он
убежден в своей правоте. И имеет для этого основания.
Ментенон фактически ’’занимала должность” доверенного лица короля. Она
была в курсе многих дел и событий, не претендуя на открытое руководство ими.
Маркиза часто останавливалась на полпути не потому, что встречала непреодоли¬
мые препятствия, а из-за собственной нерешительности. Однако Ментенон умело
’’работала” с нужными ей людьми. После ее смерти осталось около 80 томов пи¬
сем, из которых к концу XVIII в. сохранилось 40 томов. Маркиза переписывалась
с известными людьми Франции — принцами, герцогами, графами, генералами и
адмиралами, со многими аристократами и аристократками, оказывавшими влия¬
ние на политику страны. Она стремилась окружить себя сторонниками и друзьями.
Среди них были влиятельные при дворе люди — маршал Аркур, герцоги Буффле
и Вилеруа, граф Тессе. Они с помощью своей высокой покровительницы опреде¬
ляли назначения на высшие посты в армии, в дипломатическом ведомстве и госу¬
дарственном аппарате, были в курсе политических и военных событий. Разумеется,
все эти люди отвечали ей взаимностью.
Среди двух правящих кланов: Лувуа и Кольберов Ментенон отдавала предпоч¬
тение последним. Это был ее твердый курс. Иногда она пересматривала в соот¬
ветствии с ним собственные взгляды. Ментенон, например, писала о Сеньоле —
сыне Жана Батиста Кольбера, что он ’’хотел захватить все должности отца и не по¬
лучил ни одной. Он умен, но не умеет вести себя; обязанностям он предпочитает
развлечения. Сеньоле так преувеличивал достоинства и заслуги своего отца, что
убедил всех в том, что он сам не только не достоин, но и не способен его заме¬
нить”33.
Резко критическая оценка тем не менее не мешала Ментенон сблизиться с
Сеньоле. При этом она учитывала мнение его сестер, влиятельных при дворе
29Ibid., 1.1, р. 314.
3 ° Савин А.Н. Указ, соч., с. 86.
3 'Picavet С. La diploma tie franęaise au temps de Louis XIV (1661 -1715). Paris, 1930, p. 136.
3 ^Rousset C. Op. cit., t. III, p. 355.
3 * 3 Ibid., p. 361.
121
герцогинь Шеврез и Бовилье. 4 октября 1689 г. Сеньоле получил портфель госу¬
дарственного секретаря по делам флота и занял место в Государственном совете.
Пост министра иностранных дел остался у семьи Кольберов: брата Кольбера
Круасси сменил его сын Торси. Засилье семьи покойного генерального контролера
финансов! И ’’тайная королева” приложила ко всем назначениям руку.
Сеньоле умер в 1690 г. в возрасте 39 лет. Считали, что он стал жертвой собст¬
венных необузданных страстей. По протекции Ментенон государственным секре¬
тарем по делам флота был назначен граф Поншартрен, к этому времени уже
занимавший пост главы финансового ведомства.
Одних Ментенон назначала, других — смещала. Но с главным своим врагом —
Лувуа справиться она так и не смогла. А он энергично препятствовал обнародо¬
ванию ее тайного брака. Ментенон никогда не любила этого человека. Все в нем
ее отталкивало: грубое, красное лицо, его резкость и лицемерие. Она презирала
Лувуа за высокомерие с низшими и пресмыкательство перед высшими.
Было еще одно обстоятельство, имевшее для Франсуазы первостепенное зна¬
чение: Лувуа поддерживал Монтеспан и делал это твердо, последовательно. Имен¬
но военный министр ’’прикрыл” фаворитку, когда обнаружилась ее причастность
к ’’делу о ядах”. И Монтеспан оказывала поддержку Лувуа пока имела влияние
на короля. У каждой из двух соперниц Франсуаз были свои друзья и свои враги.
В пику Лувуа Ментенон хвалила государственного секретаря по иностранным
делам Круасси, при каждом удобном случае расписывала королю его достоинст¬
ва — сдержанность, гибкость и компетентность. В то же время она прозрачно на¬
мекала Людовику XIV, что решительность, с какой Лувуа всегда отвечал на слож¬
нейшие вопросы, отнюдь не гарантировала от ошибок. Ментенон приводила при¬
меры, когда государственный секретарь давал поспешные, неправильные, необос¬
нованные пояснения.
Властного Лувуа тяготила необходимость работать с королем в присутствии
молчаливой, внимательно-сосредоточенной свидетельницы. При ней приходилось
читать самые секретные донесения, обсуждать планы военных кампаний, решать
судьбы войны и мира. ’’Мое присутствие стесняет Лувуа. Я тем не менее никогда
ему не противоречу. Король много раз говорил ему, что он может выражать свои
мысли совершенно свободно”34, — писала Ментенон в одном из своих личных
писем. Она не упомянула о том, что ей было неприятно каждый день видеть давя¬
щую фигуру человека из железа, который, казалось, был полностью поглощен
беседой, а на самом деле не пропускал ни одного жеста, ни одного движения, ни
одного слова непризнанной королевы. Какая для нее мучительная пытка!
Интриги Ментенон не проходили бесследно. Король все враждебнее относился
к военному министру. А Лувуа не замечал возраставшего недоверия Людови¬
ка XIV. Один эпизод сыграл в жизни Лувуа печальную роль. Король своим личным
распоряжением переместил полк кавалерии. Через некоторое время он неожи¬
данно узнал, что Лувуа отменил его приказ. Монарх был раздражен. Он не простил
государственному секретарю опрометчивого шага. А тонкая и расчетливая Мен¬
тенон время от времени напоминала о своеволии Лувуа.
Военный министр явно недооценивал силу политического влияния Ментенон,
хотя прочность ее положения была очевидной. Члены королевской семьи, ми¬
нистры, придворные через нее нередко обращались к королю. В Версальском
дворце она сидела в кресле в присутствии Людовика, его сына — наследника пре¬
стола, его брата, английских коронованных особ. При этом она избегала дорогих
нарядов, не носила драгоценностей, одевалась со вкусом, но скромно, не по воз¬
расту. Ее называли ’’дамой в черном”, хотя платья черного цвета Ментенон носила
редко — король этот цвет не любил.
Попасть на прием к маркизе было не легче, пожалуй, чем к самому королю.
34Циг. по: Noailles. Op. cit., t. III, p. 670.
122
Она принимала только в назначенный день и час. Посетителям отводились счи¬
танные минуты: ни для кого не делалось исключения. Даже самые близкие к Мен¬
тенон люди — маршалы Аркур, Тиссе, Вилеруа не допускались дальше порога ее
передней, переступив который она немедленно прерывала разговор. Все вопросы
решались на ходу: при выезде королевы из Версаля или во время ее возвраще¬
ния домой.
Утро маркизы начиналось рано и проходило в беседах с известными и неиз¬
вестными людьми. Занималась она и благотворительностью. Часто встречалась с
руководителями ведомств, реже — с командующими армиями, если они хотели
сообщить ей какие-нибудь сведения. Уже в 8 часов утра Ментенон направлялась
к тому или иному министру, обычно к военному или финансов.
В апартаментах Ментенон Людовик XIV работал, а его супруга читала или вы¬
шивала. Присутствующие говорили громко. Ментенон делала вид, что поглоще¬
на чтением или вышиванием, но ничто не ускользало от ее внимания. Маркиза
редко высказывала свое мнение. Король сам советовался с ней. Ответы всегда
были сдержанные. Она никогда не проявляла заметного, видимого интереса к
тому или иному событию или лицу.
Главное состояло в том, что у Ментенон имелся свой собственный метод воз¬
действия на решение государственных дел. Маркиза заранее договаривалась по
тому или иному вопросу с заинтересованным министром. Ей, как правило, не
перечили. Поэтому о том или ином назначении, например, договаривались до
доклада королю. Ментенон извещала министра, что она хочет с ним предваритель¬
но поговорить, и тот ждал, иногда задерживая решения и до встречи с королевой
не докладывая о деле Людовику XIV. Затем министр, например, представлял
королю список кандидатов на должность. Иногда сам Людовик останавливался
на том, кого уже ’’назначила” Ментенон. В этом случае обсуждение немедленно
прекращалось. Если выбор монарха падал на другого человека, не одобренного
предварительно его супругой, министр предлагал рассмотреть весь список. При
этом специально называлось несколько имен. Король расспрашивал докладчи¬
ков, нередко колебался, интересовался мнением Ментенон. Она улыбалась, про¬
износила несколько слов о ком-нибудь другом, затем возвращалась к уже на¬
званному кандидату, т. е. ’’нужному” человеку, и дело решалось. Таким же обра¬
зом Ментенон добивалась для ’’своих людей” наград и назначений. При ее косвен¬
ном участии решались до трех четвертей всех вопросов, рассматриваемых коро¬
лем. Король не подозревал тайного сговора. Умело поставленный спектакль
повторялся изо дня в день.
Вот почему при дворе придавали такое большое значение беседам Людовика
XIV с его приближенными в покоях Ментенон. Фактически все министры зависе¬
ли от нее. Вместе с тем с ее помощью они укрепляли свою власть.
Ментенон умело оберегала своих сторонников. В ожидании министра или
после его ухода она интересовалась мнением короля о том или ином государст¬
венном деятеле, генерале или дипломате, тонко превозносила заслуги, вернопод¬
даннические чувства своих людей. Это была своеобразная круговая порука. И не
дай Бог кому-то возражать маркизе или даже просто не согласиться с ней. Если
министр не придерживался ее точки зрения, то она всегда и, как правило, доволь¬
но быстро добивалась его падения. Цель достигалась просто: в ход шли ложь,
домыслы, наветы. Так Ментенон подорвала влияние Лувуа. Многим изощренная
в интригах ханжа испортила карьеру. А они даже и не подозревали, откуда дул
ветер, приносивший беды и опалу.
В одном, и очень важном для нее, вопросе маркиза столкнулась с трудностя¬
ми. Государственный секретарь по иностранным делам Торси почти никогда не
работал в ее апартаментах, и ей не удавалось с ним встречаться. Торси ведал не
только дипломатической службой, но и почтой. Он часто приносил маркизе вы¬
123
держки из писем, но она узнавала лишь то, что Людовик XIV хотел ей сообщить.
Торси докладывал королю дипломатические донесения немедленно после их
получения, независимо от времени. Постоянного расписания их встреч не сущест¬
вовало, хотя Ментенон этого усиленно добивалась, рассчитывая оказывать влия¬
ние и на внешнюю политику страны через тех, кто ею непосредственно занимался.
Торси старательно избегал ’’западни маркизы”, доказывая, что срочность дипло¬
матических дел исключала строго установленные часы встреч. Разумеется, Менте¬
нон и в сфере дипломатии знала многое, но далеко не все. Она не имела возмож¬
ности своевременно оказывать влияние на внешнеполитические решения в угод¬
ном ей направлении. Маркиза получала информацию только из бесед короля нае¬
дине с ней и прекрасно понимала, что знает недостаточно. Сен-Симон писал: ’’Имен¬
но в силу ее чрезвычайного желания вмешиваться в иностранные дела, как она
вмешивалась во все остальные, и ввиду невозможности устроить так, чтобы ко¬
роль работал над ними у нее, она прибегла к интригам, при помощи которых сде¬
лала принцессу Дез Юрсен всемогущей в Испании, и удержала ее в таком поло¬
жении вплоть до Утрехтского мира (завершившего в 1715 г. войну за испанское
наследство. — Ю.Б.) через головы министра Торси и французских послов в Испа¬
нии и стало быть... вопреки интересам Испании и Франции”3 5.
Политика и религия всегда были для Ментенон взаимосвязаны. Правда, искрен¬
ность ее веры сомнительна. Она лишь внешне проявляла религиозное рвение, оста¬
ваясь в помыслах и в поступках мелочной, суетной, тщеславной, корыстной.
Ментенон не хотела быть официально причастной к политике преследований
протестантов. Но она была в курсе подготовки к отмене Нантского эдикта, одоб¬
рила запрет на свободу совести. Герцог Ноай признает, что маркиза принимала,
’’может быть, чрезмерное” участие в осуществлении планов принудительного
обращения гугенотов в католическую веру.
Это не мешало Ментенон неоднократно писать в своих личных письмах, что
следует ’’завоевывать гугенотов добротой”; она, мол, сторонница торжества като¬
лицизма, но противница жестоких методов, к которым прибегал Лувуа. По мне¬
нию историка католицизма Орсибаля, супруга короля ’’стояла в стороне” от анти-
протестантской кампании* 36. Наивное утверждение, явно недооценивающее влия¬
ние Ментенон.
Борьба с ’’ересью” требовала воспитания дворянства в католическом духе.
С этой целью Ментенон создала в 1686 г. учебное заведение для девушек из не¬
богатых дворянских семей. Находилось оно в Сен-Сире, неподалеку от Версаль¬
ского дворца. При Наполеоне в 1808 г. здесь разместилась военная школа. От
учебного заведения для аристократок до школы для офицеров — такой путь
прошло знаменитое здание Сен-Сира.
В институте обучалось 250 дворянок. Они здесь и жили. Все было обставле¬
но с большим вкусом: тщательно окрашенные, сверкающие чистотой учебные
классы, спальни, скромная, но удобная мебель, на стенах — географические карты.
Ментенон проводила много времени в Сен-Сире. Она приезжала туда утром,
в 6 часов, а заканчивала работу поздно вечером. Королева сама учила девиц
орфографии, истории, литературе, читала специальный курс по вопросам воспи¬
тания детей. Директриса была женщиной дотошной, и на кухне она лично пробо¬
вала еду, приготовленную воспитанницам.
В Ватикане хотели превратить Сен-Сир в монастырь. Но эта идея не встретила
поддержки в Версале. И папа согласился, чтобы доходы от знаменитого аббатст¬
ва Сен-Дени были отданы новому учебному заведению.
Людовик XIV с одобрением относился к начинанию Ментенон. Беседуя однаж¬
3 5Сен-Симон. Указ, соч., т. II, с. 164.
36Orcibal J. Louis XIV et les protestants. Paris, 1951, p. 92.
124
ды с поэтами Расином и Буало, он говорил: ”Не забудьте упомянуть в анналах
моего царствования основание института (в Сен-Сире. — Ю.Б.)”3 7.
Однако именно Сен-Сир едва не явился причиной падения Ментенон. В качестве
преподавательницы она пригласила некую мадам Гюйон, пользовавшуюся влия¬
нием среди учениц. Гюйон проповедовала кетизм (от слова ’’кеютюд”, что озна¬
чает душевный покой) — идеи испанца МоЯиноса, которого инквизиция запрятала
в тюрьму, мистические взгляды, согласно которым человек должен совершенство¬
ваться, пассивно созерцая себя. Высказывания Гюйон подверг критике Жак Бос-
сюе — ’’самый громкий голос христианского мира и лучший советник госуда¬
рей” (по словам Наполеона Бонапарта). Епископ выдвинул против Гюйон 35
пунктов обвинения. Главный: теория чистой любви и пассивного внутреннего
совершенствования противоречила ’’моральной дисциплине церкви”.
Ситуация осложнилась после вступления в борьбу на стороне Гюйон другого
крупного католического деятеля архиепископа Франсуа Фенелона. Он занимал
официальный пост воспитателя внука короля — герцога Бургундского. Спор
двух титанов католической веры так и не был решен. Но злополучную проповед¬
ницу, которую Bocctoe называл не иначе, как змеей, бросили в Бастилию. Исто¬
рия стала известна в Риме. Папа выступил со специальным посланием (буллой),
в котором осудил взгляды Гюйон. Вмешательство Рима задело Людовика XIV.
Дело едва не дошло до разрыва с супругой. Победу одержал Боссюе. Ментенон
тяжело переживала падение Фенелона, которого выслали в Камбре, она уважала
и ценила этого человека.
После изгнания Фенелон опубликовал книгу под названием ’’Телемак”. Замы¬
сел был остроумный. Под покровом древнегреческой старины автор изобразил
французские порядки. В одной из глав, под вымышленным именем, нетрудно
было узнать Людовика XIV. Он ревниво относится к своей власти, окружает
себя мелкими, нечистоплотными людьми, поэтому и предвидеть будущее ни ему,
ни его окружению не под силу. Фактически Фенелон критиковал режим абсолю¬
тизма, представляя его как своего рода пустыню, где бесправное население ли¬
шено всех гражданских прав. Придворная жизнь невозможна без лести; стоит
только отвернуться от монарха, как льстецы попирают смельчака ногами. К та¬
ким выводам пришел осужденный в Версале и в Риме архиепископ.
Жизнь Ментенон полна противоречий. Богобоязненная женщина, вопреки
католической морали, стала любовницей короля. Все знала, многое могла и вмес¬
те с тем всего боялась, скрывая свои истинные мысли и эгоистические цели. Она
обвенчалась с Людовиком XFV, но так и не была официально признана королевой.
История только через 170 лет после смерти Ментенон, уже во время Фран¬
цузской революции, поставила ее в один ряд с членами королевской семьи, по¬
хороненными в базилике Сен-Дени в Париже: их прах одновременно был развеян
по ветру восставшими парижанами. В этот день к основательнице Сен-Сира отнес¬
лись как к королеве.
Слова горькие, по-человечески трагические. Слова для надгробия маркизе
Франсуазе де Ментенон.
СВОЙ ЧЕЛОВЕК В МАДРИДЕ
Холодной декабрьской ночью 1714 г. карета, сопровождаемая вооруженными
всадниками, из замка Кадрак под Мадридом на большой скорости направлялась к
франко-испанской границе. По числу гвардейцев можно было предположить,
что охраняли видного государственного деятеля или опасного преступника. Ни
то, ни другое! В карете находилась пожилая женщина с тонким лицом, сохранив¬
3 7Циг. по: Saint-Rene Taillandier. Op. cit., p. 177.
125
шим следы былой красоты. На ней не было верхней одежды, только пышное прид¬
ворное платье, которое не защищало от мучительного холода. Сидевшая рядом
служанка не могла предложить своей госпоже ни крова, ни пищи. Кто же была
эта аристократка, которую так стремительно выдворяли из Испании? Принцесса
Юрсен, почти полтора десятилетия являвшаяся фактической правительницей ис¬
панского государства.
Девичье имя Юрсен — Мария Анна де ла Тремуай. Она прожила 80 лет. Редкое
по тем временам долголетие! В 15-летнем возрасте вышла замуж за принца де Ша¬
ле де Талейрана, дальнего предка Шарля Мориса Талейрана. Жила в Испании, за¬
тем в Италии, где ее супруг внезапно скончался. Вышла замуж во второй раз за
герцога Браччиано.
Женщина честолюбивая, властная, энергичная, смелая, она обладала и привле¬
кательной внешностью: высокий рост, тонкая талия, голубые глаза, каштановые
волосы, красивое лицо, хотя его портил длинный галльский нос. Всем своим
поведением, обходительностью, вежливостью, доброжелательностью она привле¬
кала людей.
Событием, оказавшим решающее влияние на жизнь Юрсен, было знакомство
с мадам Скаррон, в будущем маркизой Ментенон. Дамы быстро нашли общий
язык. Они, испытывая друг к другу уважение, подружились. Когда внук Людо¬
вика XIV герцог Анжуйский стал королем Испании Филиппом V, встал вопрос о
его женитьбе. По рекомендации Ментенон Юрсен принимала участие в выборе
невесты. 3 декабря 1700 г. принцесса писала французскому послу в Мадриде
Аркуру: ”В Версале не считают, что королю нужно дать в жены эрцгерцогиню;
склоняются к принцессе Савойской” (Марии Луизе — дочери герцога Савойи
Виктора Амедея II было всего 13 лет). Этот выбор поддержала и Ментенон, убеж¬
давшая Аркура в том, что привести молодую девушку в Испанию должна имен¬
но Юрсен. Она ’’умна, обходительна, вежлива, знает иностранцев”38, — замечала
супруга Людовика XIV. 20 апреля 1701 г. Торси сообщил, что король выбрал
принцессу для сопровождения королевы Испании из Турина до Мадрида.
Юрсен была для Марии Луизы и воспитательницей, и подругой. Она ухаживала
за королевой, как за ребенком: одевала, раздевала, укладывала спать, следила
за питанием. Здесь трудностей не возникало. А вот сложности испанского этике¬
та преодолевать было непросто. Ужас у Юрсен вызывали национальные костюмы
придворных дам: пять-шесть металлических обручей — от талии вниз — поддер¬
живали море юбок, сзади был прикреплен длинный шлейф, а спереди нечто вроде
фартука, скрывавшего ноги. Женские ноги показывать в Испании запрещалось.
Церковь рассматривала это как преступление. Юрсен решила снять шлейф и фар¬
тук. Вопрос был серьезный: этикет при дворе в Мадриде соблюдался свято. Юрсен
обратилась за советом к Торси. Государственный секретарь считал, что не следует
нарушать традиции страны. Тогда Юрсен послала в Версаль куклу, одетую в испан¬
ское платье. Людовик XIV и Ментенон вынесли приговор: при появлении на пуб¬
лике королева должна быть одета в строгом соответствии с обычаями Испании.
Именно Юрсен превратила в королеву 13-летнюю девочку. Правда, девочка
была от природы понятлива и восприимчива к советам своей воспитательницы.
Мария Луиза обладала многими человеческими качествами, которых был лишен
ее супруг. Она была умна, энергична, решительна. Между двумя женщинами
всегда царило согласие, основанное на взаимных восхищении и уважении. Юная
королева стремилась использовать уроки своей наставницы, чтобы помочь мужу
стать человеком действия. Он не обладал характером настоящего мужчины:
апатичный, пассивный, трусоватый, король легко становился игрушкой в руках
людей корыстных и нечестных. Сколько раз спасала его от беды верная Юрсен.
38См. Cermakian М. La princesse des Ursins. Sa vie et ses lettres. Monreal-Paris-Bruxelles
1969,p. 54,225,226.
126
Юрсен не претендовала на пост первого министра Испании. Но именно она
определяла политические настроения Марии Луизы, а через нее — короля, нежно
любившего свою жену. По словам Сен-Симона, принцесса ’’прибрала к рукам”
Филиппа V и Марию Луизу; она ’’хотела править, а не удовольствоваться простым
влиянием”39. Торси считал, что государственные ’’дела находились исключитель¬
но в руках королевы и Юрсен” и ’’если бы хотели создать человека, который мог
бы занять место принцессы, то следовало бы его делать по ее модели”.
Не будем преувеличивать достоинства Юрсен. Она имела и серьезные недостат¬
ки, причинявшие окружающим немало забот. Это была женщина экспансивная,
несдержанная. Когда ее оскорбляли, она никогда не думала о последствиях своих
ответных действий, проявляла поспешность и неосторожность. Принцесса не
побоялась обвинить Торси в двуличии, Людовика XIV — в легковерии. Она фак¬
тически правила Испанией, используя свои связи при французском дворе. Энергич¬
ная женщина поддерживала тесные отношения с государственными секретарями
по иностранным делам Круасси и его сыном Торси, с канцлером Поншартреном,
с маршалами Вилеру а и Ноай.
Однако решающее значение для положения Юрсен при испанском дворе имела
ее дружба с супругой Людовика XIV. По словам придворного летописца Донжо
(запись в его дневнике от 3 октября 1703 г.), Юрсен убедила Ментенон, что она,
непризнанная королева, ’’будет управлять Испанией через ее посредничество”40.
Какими мотивами руководствовалась Ментенон в своей ’’испанской полити¬
ке”? Она прекрасно понимала, что положение в Испании после воцарения Филип¬
па V оказывало влияние на всю систему международных отношений в Европе,
на внешнюю и военную политику Франции. Влиять на испанские дела — означало
пользоваться реальной властью, к которой всегда стремилась непризнанная ко¬
ролева. А для этого надо было действовать через голову Торси и посла короля в
Мадриде, иметь в этом городе своего человека. Этим доверенным человеком и
стала Юрсен.
Без участия принцессы в Мадриде не принимали ни одного серьезного реше¬
ния. Она выступала в роли посредницы между Францией и Испанией и была в боль¬
шей мере французским послом в Мадриде, чем сам посол. Эта талантливая жен¬
щина, обладавшая дипломатическими способностями, говорила на трех языках,
знала дворы Европы. Ее высокое происхождение позволило ей познакомиться
с дипломатией Ватикана. Образцом для Юрсен всегда была французская дипло¬
матия. Она распространяла при испанском дворе нравы и обычаи Версаля. Ее
переписка с Людовиком XFV, с Ментенон, с министрами, генералами, диплома¬
тами короля, ее сообщения о положении в Испании говорили о глубоких знаниях
законов, финансовых, военных, религиозных проблем этой страны. Она уже
после года своего пребывания в Мадриде прекрасно разбиралась в интригах двора.
По просьбе Людовика XIV и Торси Юрсен отправляла в Версаль еженедельные
доклады.
На протяжении 15 лет советником и другом Юрсен был некий Обиньи, человек
незнатный, ’’серое преосвященство”, ее доверенное лицо, как утверждали — фак¬
тический муж. Никакого государственного поста Обиньи не занимал, но его при¬
нимал Людовик XIV при каждом приезде в Париж. Ментенон писала после первой
же встречи с Обиньи, ’’послом” Юрсен: ’’Трудно найти более разумного, более
вежливого, более скромного человека, чем он. Здесь весьма им довольны”. Эту
высокую оценку разделял и Людовик: он был ’’очень доволен Обиньи”.
Фактически Юрсен была наместницей Людовика XFV и Ментенон в Испании и
активно занималась государственными делами. Ей помогал финансист Жан Ори,
сын книготорговца. По словам принцессы, этот человек обладал умом ’’глубо-
3 9Dangeau. Journal, t. IX. Paris, 1 857, p. 119.
4 °Ibid., p. 310.
127
ким, деятельным, способным к решительным действиям, то есть таким, какой
необходим для этой страны”41.
Послом в Мадриде был назначен престарелый кардинал Эстре, ему исполнилось
74 года. Человек неумный, высокомерный, деспотичный. Он обладал именно теми
качествами, какие не следовало иметь французскому представителю в суровой,
замкнутой стране. Но в Версале этому не придали никакого значения. Более того,
кардинала официально назначили первым министром Испании. Сенсационная но¬
вость была обнародована и очень встревожила испанских аристократов. ”Я боюсь,
что нация, естественно обладающая гордостью, расценит как знак презрения со
стороны Франции то обстоятельство, что в Испанию прислали, может быть, одного
из самых выдающихся гениев, но тем не менее не в качестве советника, а в качест¬
ве правителя”42. С этой иронической оценкой Юрсен трудно не согласиться.
Силы сторон были неравны. Кардинал - стар, неумен, груб. Принцесса — сооб¬
разительна, дипломатична. Она создала своего рода лестницу управления, где каж¬
дому было отведено свое, строго определенное место: Ментенон руководила
Юрсен, Юрсен — Марией Луизой, Мария Луиза — супругом, Филиппом V. В этой
системе кардинал был чужим, посторонним лицом. А между тем Эстре засыпал
Версаль жалобами, утверждая, что принцесса не заботилась об укреплении фран¬
цузского влияния в Испании.
Со своей стороны Юрсен бомбила Версаль письмами, настаивая, чтобы кар¬
динал Эстре был послом, а не главой испанского правительства. Она сообщала
об опасных настроениях аристократов, о недовольстве французской политикой в
Испании такого влиятельного человека, как испанский кардинал г. Толедо -
Поргокарреро.
В конечном счете король согласился с Юрсен и Эстре занял пост посла в Мад¬
риде. Война между ними стала открытой, когда принцесса, ссыпаясь на испанский
этикет, запретила Эстре входить к королеве. Посол ненавидел Юрсен. В своих
чувствах он был не одинок. Эстре поддерживал герцог Бовилье, бывший воспи¬
татель герцога Анжуйского, считавший, что ’’выскочка” забрала слишком боль¬
шую власть над Филиппом V и его женой. Но Юрсен не сдавалась. Она посылала
в Версаль, одно за другим, тревожные письма, утверждая: ’’Кардинал больше не
тот, каким он был. Его разум сильно ослабел, его живость выродилась в ярость...
Он уже не хозяин своих чувств, еще в меньшей степени своего языка”43.
Главная сила Юрсен заключалась в поддержке Марии Луизы, которая не терпе¬
ла Эстре, заявляя: ’’Для меня этот человек — чудовище”. Конфликт завершился
отзывом кардинала из Мадрида. Заменил кардинала его племянник — аббат Эстре.
Он уже не мог сделать ни одного шага без согласия Юрсен. Но аббат пошел по
стопам своего дяди и обвинял герцогиню во всех смертных грехах, в том числе
и в любовной связи с Обиньи. В письме аббата, вскрытого Юрсен (она проде¬
лывала эту операцию регулярно), против строк, где говорилось о ее отношениях
с Обиньи, она написала: ’’Что касается женитьбы — нет!”. Невероятная для дипло¬
матии история. Но принцесса пошла еще дальше. Копии с ее пометкой на полях
были отправлены брату Юрсен и Аркуру. Письмо попало в Версаль. Его зачитали
на Государственном совете вместе с ’’резолюцией” Юрсен. Людовик XIV был
возмущен. Он никому не прощал попрание тайны дипломатической переписки.
И вот словно Юпитер-громовержец ударил молнией по грешной земле. 10 апре¬
ля 1704 г. Людовик предписал Юрсен выехать во Францию или Италию. Она не¬
медленно покинула Мадрид. Мария Луиза направила королю длинное письмо,
восхвалявшее принцессу, ее способности наставницы. Как писала королева, она
носит национальный испанский костюм, никуда не выходит, не пишет писем,
41 Циг. по Erlanger Ph. Philippe V d’Espagne. Paris, 197 8, p. 81.
4’Ibid., p. 88.
43Ibid., p. 92.
128
проводит время за вязаньем и игрой в карты. Подданные — испанцы в восторге!
Добрые намерения Марии Луизы несомненны. Она хотела защитить свою
воспитательницу-подругу. Поздно. Король принял соломоново решение: не воз¬
вращать в Мадрид Юрсен и отозвать аббата Эстре. Вместо него Людовик XIV
назначил послом герцога Грамона, представителя старой аристократической
семьи. Грамон сказал Марии Луизе, что она больше никогда не увидит свою ’’мат¬
рону”. Реакция королевы была неожиданной: ’’Скажите мне, герцог Грамон,
какие претензии у короля к мадам Юрсен? Что сделала эта бедная женщина,
чтобы с ней так недостойно обращались?”.
Мария Луиза просила Людовика XIV принять Юрсен. Более осторожно на том
же настаивала Ментенон. В Мадриде Мария Луиза действовала энергично. Она ог¬
раничила вмешательство Грамона и версальской администрации в деятельность
правительства. Перед французами, к радости испанцев, Филипп V поставил не¬
пробиваемую стену секретности. Изменился и характер переписки с Версалем:
из нее исчезла доверительность; официальные документы стали неконкретными,
пустыми, а письма королевы — насмешливо-ироническими.
Юрсен остановилась в Тулузе. Как пишет Сен-Симон, она ”не теряла мужест¬
ва, имея такую надежную защитницу, как мадам де Ментенон”. Непризнанная
королева хотела управлять Испанией и ’’глубоко была убеждена в том, что смо¬
жет сделать это только при помощи принцессы Юрсен”44, — замечает Сен-Симон.
В Тулузе с согласия короля Юрсен посетил граф Тессе, посланец Ментенон.
Они проговорили день и часть ночи. Выводы Тессе убедили Людовика XIV в не¬
обходимости познакомиться с принцессой. Она приехала в Париж 4 января 1705 г.
Король принял ее через неделю. Беседа длилась неслыханно долго — около трех
часов без свидетелей, с глазу на глаз. На следующий день Юрсен встретилась с Мен¬
тенон. Король убедился в том, что принцесса прекрасно знала Испанию и будет
ему полезна в этой стране, он решил вернуть ее в Мадрид. Сообщили об этом и
Грамону, который попытался убедить Филиппа V, что принцесса осложнит его
семейную жизнь: Мария Луиза будет делить между нею и мужем ’’свою нежность
и свое время”. Король-внук отправил письмо королю-деду, настаивая на том,
чтобы Юрсен не возвращалась в Испанию. Узнав об этом, Мария Луиза устроила
супругу ужасную сцену, и он в тот же вечер опроверг свое послание.
События развернулись совсем не по тому сценарию, который вначале подго¬
товили в Версале. До приезда Юрсен Людовик XIV и его супруга считали, что
принцессе не следует возвращаться в Мадрид. Онй думали, что Мария Луиза успо¬
коится, отвыкнет от своей наставницы. На испанскую королеву давили со всех
сторон, добивались, чтобы она отказалась от принцессы. В конечном счете вы¬
яснилось, что это невозможно. И Людовик XIV пришел к выводу: судьба отно¬
шений между Испанией и Францией, поддержка Филиппом V французской поли¬
тики зависят от присутствия в Мадриде Юрсен.
Король уверовал в принцессу, советовался с ней, обсудил даже возможные
кандидатуры на пост посла в Мадриде. Амнистия Юрсен означала обвинитель¬
ный приговор Грамону. Принцесса не хотела видеть рядом с собой послов-аристо¬
кратов: слишком капризными, избалованными и своевольными были эти люди.
Она предпочитала делового буржуа, без претензий, профессионального диплома¬
та. Юрсен предложила свою кандидатуру на эту должность — Амело, представ¬
лявшего Францию в Португалии, Венеции, Швейцарии.
Беседы с Амело проходили в апартаментах Ментенон. Были уточнены основ¬
ные цели французской политики в Испании. По просьбе Торси Юрсен подгото¬
вила записку о положении дел в этой стране. Она предлагала предоставить Филип¬
пу V 2—3 млн. ливров для приведения его дел в порядок.
На принцессу сыпались, как из рога изобилия, королевские дары. Король уве-
**Dangeau. Journal, t. X. Paris, 1862, p. 230.
5 Новая и новейшая история, № 4
129
личил ее пенсию на 10 тыс. франков; пожаловал 12 тыс. экю на поездку в Испа¬
нию. Брат Юрсен, Нуармутье, стал герцогом. Другому брату — аббату Тремуай
была обещана кардинальская мантия.
Итак, победа! И ловкая аристократка решила показать характер, не торопиться
с отъездом в Мадрид. Ссылаясь на крайнюю усталость, плохое состояние здо¬
ровья, она писала Грамону (он еще не покинул свой пост) 21 января 1705 г.:
’’Если я решу возвратиться в Мадрид, то уеду только весной. Я очень устала от
путешествия, которое недавно совершила. Время года меня пугает, и к тому
же у меня есть несколько домашних дел, которые я хотела бы закончить, если
это возможно’ .
Последняя беседа Юрсен с Людовиком XIV и Ментенон состоялась в Версале
22 июня 1705 г. в пять часов утра. В такое раннее время собирались столь влия¬
тельные люди!
После приема у королевской четы Юрсен выехала в Мадрид. Она получила от
пребывания во Франции значительно больше, чем могла надеяться: король назна¬
чил посла по ее рекомендации, принцесса заручилась поддержкой государствен¬
ного секретаря по иностранным делам Торси. Наконец, — и это было главным —
сам Людовик XIV знал теперь, чего она стоит. И он пришел к выводу, что на эту
женщину можно положиться.
Итоги поездки оказались блестящими, а возвращение — триумфальным. В
ее честь устраивали праздники, полыхали фейерверки, рекой лилось вино на
приемах. В Канилласе, в семи-восьми километрах от Мадрида, толпа послов и
придворных ожидала Юрсен. Вечером за ней приехала карета короля.
Самые радужные перспективы открывались перед принцессой: Людовик XIV
энергично ее поддерживал. 21 декабря 1705 г. он писал Амело: ’’Мое решение
состоит в том, чтобы Вы сообразовывались полностью с ее чувствами... Я убеж¬
ден в правоте ее намерений, и Вы не можете ошибиться, следуя ее советам”46.
Со своей стороны Юрсен расхваливала Амело, с которым действительно тесно
сотрудничала. 6 января 1706 г. она писала из Мадрида: ’’Король никогда не будет
иметь посла, столь усердного по службе, столь прилежно относящегося к делам”.
В Версале Юрсен шли навстречу по всем вопросам. Вот один пример. В течение
года она не получала денег из Франции; война лишила ее денежных поступлений
и в Испании. В августе 1707 г. она поплакалась Торси. Он прочел письмо Юрсен
королю и получил приказ полностью выплатить ей все ’’недоимки”.
И Людовик XIV и Ментенон были довольны своей представительницей в Мад¬
риде. Они положительно оценивали и деятельность Амело. Юрсен действовала
по всем финансовым и военным вопросам в полном согласии с послом. Обста¬
новка представлялась безоблачной, и Ментенон писала принцессе 10 октября
1706 г., что ’’нет ни малейшей тучки в разуме короля в отношении Вас с тех пор,
как Вы уехали”.
Туч не было и на горизонте двух женщин. Казалось, ничто не могло подорвать
их дружбу. Ментенон писала Юрсен 29 августа 1706 г.: ”Я прошу Вас и Вашего
посла гордиться мною. Какой бы глупой я ни была, невозможно допустить, чтобы
я не знала помыслы короля о Вас”* 4 7.
Разумеется, Ментенон и Юрсен отличались друг от друга характерами, поведе¬
нием, взглядами. Принцесса была энергичной, решительной оптимисткой. Мен¬
тенон, наоборот, все видела в черном цвете. Она в ходе войны за испанское на¬
следство испытывала пораженческие настроения, поддерживала самые тяжелые
условия перемирия и мира, означавшие капитуляцию Франции.
Ментенон в разных формах и под разными предлогами настаивала на отрече¬
4 *Cermakian. Op. cit., р. 326.
44 Ibid., р. 352.
4 7Ibid., р. 342.
130
нии Филиппа V от престола. Но позиция королевской семьи была жесткой. Король-
внук писал королю-деду: ’’Могу вообразить — и я возмущен этим, — что меня
вынудят покинуть Испанию. Пока в моих венах течет кровь, этого, несомненно,
не произойдет”4 8.
В Лувре можно увидеть литографию: король и королева Испании сидят за
столом. За их спинами видна Юрсен. Посол Амело стоя выслушивает заявление
короля: он и его жена-не покинут свой народ, не побегут перед врагом. Филипп V
произнес знаменитую фразу: ’’Скорее погибнуть, чем уступить корону”.
В Версале думали иначе. Министры и придворные были смертельно напуганы
поражениями армии Франции. Ее генералы проигрывали одну битву за другой.
20 августа 1706 г. войска Филиппа V были разбиты под Сарагосой, столицей про¬
винции Арагон. Торси, выражая настроения Ментенон и ’’партии мира” при Вер¬
сальском дворе, настаивал на отречении испанского короля от престола. Он счи¬
тал, что его семья должна покинуть Испанию. Но испанцы не хотели сдаваться.
31 гранд, виднейшие аристократы, направили письмо Людовику XIV с просьбой
о военной помощи.
Филипп V не хотел расставаться с троном. А Торси стремился к заключению
мира. Для государственного секретаря позиция Испании имела определяющее
значение. В Версале решили направить маршала Ноай в Мадрид, чтобы выяснить
ситуацию на месте. По поручению Торси он должен был получить от Филиппа V
письмо, дающее Людовику право договариваться о судьбе испанской короны с
австрийским эрцгерцогом, если к этому вынудит военная ситуация.
Планы Ноай, продиктованные Торси, разбились о сопротивление Юрсен. Она
не хотела слышать никаких аргументов, ни угроз, ни обещаний, заявляя вместе
с королевской четой, что, если Франция объявит Испании войну, испанцы высту¬
пят с оружием в руках против французов. Маршала убедили, что войну со страна¬
ми имперской коалиции можно и нужно продолжать.
Вернувшись в Версаль, Ноай немедленно сообщил свои выводы королю. Его
Величество отбросил колебания. 19 октября Государственный совет решил напра¬
вить в Испанию 27 пехотных батальонов и 6 тыс. кавалеристов. Ноай выехал для
организации военных действий в Руссильон. Людовик писал герцогу Вандому:
’’Мое решение принято. Следует исходить из того положения Испании, которое
Вы мне представили, и использовать в течение, по крайней мере, шести месяцев
мои войска, чтобы облегчить католическому королю успех действий, имеющих
“ 9
своей целью сохранение его на троне .
Итак, Ментенон потерпела поражение от Юрсен, именно так французская ко¬
ролева оценила решения, принятые ее супругом. Своего гнева Ментенон никак
не проявила: она всегда внешне безропотно подчинялась монаршей воле. Более
того, Ментенон после месяца молчания пишет Юрсен письмо, в котором восхва¬
ляет ее ’’благородное, честное и незаинтересованное поведение”. Лицемерие всег¬
да было излюбленным оружием бывшей мадам Скаррон.
Но вопросы войны и мира оставались нерешенными. Между союзницами-про¬
тивницами расхождения усиливались. Ментенон всеми силами стремилась добить¬
ся мир&, Юрсен энергично выступала за продолжение войны, замечая, что ’’следует
бояться неожиданных резких действий со стороны Испании, приходящей в ярость
от того, что она будет раздроблена”. Такая постановка вопроса вызвала недо¬
вольство Ментенон. Она писала в Мадрид 10 октября 1706г.: ”Вы, мадам, добрая
француженка и добрая испанка, заслуживаете сожаления”* 49 50. Но эта сравнительно
сдержанная оценка сохранится недолго. Вскоре супруга короля упрекнет Юрсен
в том, что она в большей мере испанка, чем француженка. Это был первый тре¬
4 'Erlanger Ph. Op. cit., р. 168.
49Ibid.,p. 202.
9'Cermakian. Op. cit., p. 364.
5е
131
вожный для принцессы сигнал, правда, не имевший далеко идущих последствий.
Дело в том, что дипломатическая ситуация круто изменилась. В Лондоне и Гааге
отклонили французские предложения. Людовик 28 ноября 1706 г. писал королю-
внуку, что больше ему ни о чем не следует думать, кроме войны. И вскоре, 25 ап¬
реля 1707 г. англо-португальские войска потерпели поражение от испанцев и фран¬
цузов. Через три дня Юрсен писала Ментенон, что эта победа сделала Филиппа V
’’настоящим королем Испании”.
Все острее сталкивались два противоположных подхода к войне. Ментенон,
опасаясь краха монархии во Франции, любыми доступными средствами добивалась
мира; ее поддерживал Торси. Позиция Юрсен была иной. Она понимала, что речь
шла о судьбе Филиппа V и его империи, ее личной судьбе, и делала все возможное,
чтобы противостоять пораженческим настроениям в Версале. В своих письмах
Юрсен убеждала Ментенон в необходимости продолжать войну, в возможности
ее выиграть. Она выдвигала оригинальные, хотя и не всегда обоснованные планы
ведения военных действий, укрепления финансов. Сотни писем принцесса отпра¬
вила французским министрам, генералам, дипломатам. Цедь была одна: доказать,
что союзники требовали капитуляции”, недостойной французов”.
Ментенон оставалась на прежних позициях. 24 мая 1708 г. она писала Юрсен:
’’Действительно, мадам, нам очень необходим мир”. Да, военная обстановка про¬
должала ухудшать положение Франции. Пал на севере страны важный в страте¬
гическом отношении город Лилль. Именно после этого события папа признал
Карла Ш королем Испании. Требования руководителей антифранцузской коали¬
ции становились все более жесткими. Но Юрсен настаивала на продолжении войны.
Она писала Торси 22 ноября 1708 г.: ’’Вспомните, я'умоляю Вас, что Вы еще име¬
ете более 100 тысяч человек во Фландрии. Все идет хорошо в Испании, и это дает
основания надеяться на лучшее”51 *.
Безвыходная, казалось, обстановка оказывала на Людовика XIV влияние. Он
колебался, испытывая давление со стороны ’’партии мира”. В апреле 1709 г. ко¬
роль писал Филиппу, что голландцы не хотят лишить его всех владений. При такой
политике Юрсен становилась помехой для Версальского двора. Понимая это, прин¬
цесса, скорее всего, рассчитывая получить отказ и в Версале, и в Мадриде, настаи¬
вала на своем отъезде. Возражал посол Амело. 30 апреля 1709 г. он писал Людо¬
вику XIV: ”Я считаю очень важным, чтобы мадам Юрсен оставалась при испанской
королеве”.
Голландцы и англичане в Гааге требовали от Торси, чтобы французы силой из¬
гнали из Испании Филиппа V. Информируя Юрсен о своих переговорах в Голлан¬
дии, Торси сообщил ей 27 мая 1709 г.: ’’Нет ничего более печального, чем ежеднев¬
но выслушивать несправедливые требования и рассуждения, быть вынужденным
уступать силе и бесполезно использовать убедительные доводы, которые с трудом
выслушивают”. Юрсен отвечала государственному секретарю: ’’Самое лучшее,
что Вы могли бы сделать, это вернуться в Версаль, ничего не подписав (англо-
голландские предварительные условия мирного соглашения, унизительные для
Франции. - Ю.Б.) ”5 2.
В Версале готовились отдать приказ об отзыве французских войск из Испании.
В Мадриде решительно возражали против такого решения. Ментенон с нескрывае¬
мым раздражением писала Юрсен 17 июня 1709 г.: ’’Итак, Вас следует оставить
с испанцами, так как мы больше не можем Вас поддерживать, более того, нам
трудно поддерживать самих себя. Отомстите, мадам, за наше плохое поведение,
сопротивляясь собственными силами всем нашим врагам. Здесь имеются воен¬
ные, которые считают, что Вы можете это сделать. Другие говорят, что Вы будете
подавлены. Я всегда надеялась на чудо для Вашего короля и Вашей королевы.
51 Ibid., р. 385,390, 391.
5aIbid.,p. 397.
132
Вот Вы и находитесь в таком положении, когда Вам следует ожидать чудес и их
требовать”53.
Но в Мадриде надеялись не на чудо, а на военную помощь Франции. Мария Луи¬
за умоляла Людовика XIV, чтобы он не выводил своих солдат из Испании. Она
писала Ментенон: ’’Сделайте все, что Вы умеете так хорошо делать, когда хотите
оказать услугу Вашим друзьям”54. Юрсен настаивала на отправке 20 батальонов
французских войск в Испанию.
Словесная перепалка между бывшими союзницами продолжалась. ’’Все мое
преступление перед Вами состоит в том, что я желаю мира... Бесполезно Вам
говорить, в каком положении мы находимся, так как Вы не хотите верить”55, —
писала Ментенон принцессе 21 июля 1709 г.
Между тем Юрсен — то ли набивая себе цену, то ли всерьез — ставила вопрос
об отъезде из Мадрида. В июле — августе 1709 г. она неоднократно говорила об
этом королю Испании и его жене. Мария Луиза в двух письмах Ментенон сообща¬
ла, что находится в полном смятении: она не сможет обойтись без принцессы.
Но в Версале не хотели считаться ни с чем и нанесли Юрсен тяжелый удар: в сен¬
тябре 1709 г. Амело отозвали из Мадрида.
Положение Юрсен становилось все более сложным. Она понимала: ее плохо
встретят при французском дворе. Слишком много она знала о делах и людях и
в Версале, и в Мадриде. К тому же влияние ее упало: в Версале Юрсен больше не
слушали, да и не хотели слушать. Если раньше Ментенон поддерживала малейшее
желание принцессы, то теперь она испытывала к ней растущую неприязнь. Юрсен
поняла, что больше играть ”в отъезд” нельзя и ей необходимо остаться в Мадриде.
1 сентября 1709 г. она сообщила Ментенон: ’’Король завтра уезжает, чтобы стать
во главе армии, твердо решив скорее погибнуть, чем позволить покрыть себя по¬
зором. Он оставляет королеву регентшей. Оба они мне твердо приказали не уез¬
жать, считая, что не смогут обойтись без меня в такое время. Министры утверж¬
дают то же самое, и я вынуждена, несмотря на все принятые мною решения, подчи¬
ниться Их Величествам”56.
Ментенон уже не скрывала своего раздражения. Она писала принцессе: ’’Ваше
отдаление от Франции доходит до враждебности”, обвиняла ее в борьбе против
мира, в поисках денег для продолжения войны, для закупок зерна, оружия, сна¬
ряжения. В другом письме супруга короля упрекала Юрсен за ее ’’оскорбитель¬
ную иронию”, за ее ’’химерическую” надежду сохранить Испанию под властью
династии Бурбонов. Она считала, что предложения принцессы неосуществимы,
и к тому же в Версале ”не любят, когда дамы говорят о делах”. Ментенон обви¬
няла Юрсен в том, что она перестала быть француженкой. Ответ из Мадрида был
написан в достаточно резких выражениях: ’’Добиваясь продолжения войны, я,
возможно, более француженка, чем любая другая... Тем лучше, если во Франции
не любят, когда женщины говорят о делах; мы во многом можем упрекать муж¬
чин, не подпускающих нас к делам. Беда в том, что некоторые женщины имеют
больше чести, чем они, и их ошибки делают нас мученицами в этом мире”57.
Разумеется, Людовик XIV не вмешивался в словесную перепалку двух влия¬
тельных женщин. Да, возможно, и не знал о ней. Объективно же король давал
бывшим союзницам пищу для раздоров. Позиция короля в испанском вопросе
была неустойчивой, колеблющейся. С одной стороны, гордыня Людовика и не¬
сомненно присущие ему родственные чувства не позволяли выступить против
собственного внука и отдать его на растерзание противникам. С другой — небла¬
гоприятный для Франции ход войны вынуждал к поискам мира. На этом нас¬
5ЭIbid., р. 398.
54 Ibid., р. 3 99.
5 5Ibid.; р. 400.
56 Ibid., р. 402,403.
5 7 Ibid., р. 413.
133
таивало и ближайшее окружение монарха. И тем не менее король устраивал на¬
стоящие разносы министрам, которые хотели убедить его в необходимости за¬
вершить войну любой ценой.
Дважды Людовик поручал Ментенон сообщить Юрсен, что она сама должна
решить вопрос о своем пребывании в Мадриде. Торси, считая просьбы принцессы
об отъезде лицемерными, писал, что она ’’ежедневно ищет Тювые отговорки,
чтобы избежать отъезда из Испании”. По совету Ментенон маршал Вилеруа ре¬
комендовал Юрсен не ехать в Версаль, а дождаться заключения мира где-нибудь
в Лангедоке или в Провансе, или отправиться в Рим. Но, как всегда, последнее
слово принадлежало королю. 17 марта 1710 г. он сообщил принцессе, что ей
следует оставаться при Марии Луизе: Людовик опасался, что в противном случае
королевская семья будет в моральном отношении полностью деморализована.
Приказ короля еще более ожесточил Ментенон. По словам Торси, она была
’’убеждена в том, что не было другого решения, кроме войны с Испанией”. Ес¬
тественно, враждебность непризнанной супруги короля к принцессе возрастала.
Она прямо писала Юрсен 27 июля 1710 г.: ”Вы ожесточены против нас... Я не
могу больше искать у Вас утешения”* 5 8.
Ментенон искала утешения у других, настраивала их против Юрсен, критикуя
ее политику. Королева писала маршалу Ноай 23 ноября 1710 г.: ’’Умные головы...
всегда были убеждены в том, что нам не удастся добиться мира, сохраняя Испа¬
нию, и каждый добрый француз должен желать, чтобы Филипп V удовольствовал¬
ся разделом, ожидая более благоприятных обстоятельств. Они считают, что ко¬
роль должен потребовать от мадам Юрсен поддержать эту точку зрения и постепен¬
но добиваться ее осуществления”.
Ментенон не учитывала, что военное счастье переменчиво, как погода в весен¬
нее время. В 1710 г. маршал Вандом одержал над имперскими войсками под
деревней Виллевисиоза победу, имевшую решающее значение для хода войны.
Как отмечал Торси, эта победа ’’меняет, бесспорно, весь характер дел в Испании
и одновременно в Европе”5 9.
По словам Торси, Ментенон была ”не очень довольна” победой Вандома. Но
со свойственным ей лицемерием она писала Юрсен, которую совсем недавно
обвиняла во всех смертных грехах, 11 октября 1711 г.: ”Я говорю и буду гово¬
рить всю мою жизнь, до тех пор пока не увижу что-либо новое, что я знаю в Вас,
мадам, только такие качества, как справедливость, честность, благородство,
прямота и доброта”. Вот уж, поистине, не верь глазам своим!
По всем внешним признакам сотрудничество между двумя высокопоставлен¬
ными дамами было восстановлено. Этому способствовало улучшение дипломати¬
ческой ситуации. Завершились секретные англо-французские переговоры. Реаль¬
ной стала перспектива мира в Европе. И в этих условиях Юрсен твердо стояла на
страже интересов испанской королевской семьи. Она вела тайную войну с пре¬
тендентом на испанский трон в случае отречения Филиппа V. Это был герцог
Орлеанский, сын брата Людовика XIV Филиппа и его второй жены Элизабеты
Шарлотты.
Юрсен стремилась подорвать престиж герцога Орлеанского, обвинить его в
заговоре. По ее инициативе захватили бумаги, из которых следовало, что испан¬
ские аристократы, если Франция их покинет, хотели бы иметь во главе герцога
Орлеанского и были готовы, чтобы его поддержать, пожертвовать своим иму¬
ществом и своими жизнями. Людовик XIV получил от Филиппа V письмо, разобла¬
чавшее заговор сторонников герцога. Двух испанских генералов бросили в тюрь¬
му. История получила огласку. К недовольству Версаля Юрсен разжигала кон¬
фликт. Дофин потребовал головы герцога Орлеанского. Канцлер Пошлартрен по¬
5 ’Ibid., р. 425.
5’Ibid., р. 437.
134
лучил приказ короля привлечь герцога к суду. Понимая, что эта история представ¬
ляла опасность для династии, Людовик XIV просил внука и его жену ’’смягчить
дело”, простить мятежного родственника.
В события вмешалась смерть дофина, скончавшегося 3 марта 1711 г. Жесто¬
кая в те времена болезнь — оспа — унесла жизнь и наследника престола, и его
жены. Герцога Орлеанского обвинили д отравлении супругов. Он требовал от
Людовика XIV суда, готов был отправиться в Бастилию. Король избегал публич¬
ного скандала. Но Юрсен продолжала ’’военные действия”. По ее наущению в
Пуату арестовали монаха-францисканца, подозреваемого в подготовке убийства
короля Испании. И опять немедленно распространился слух, что следы вели к
герцогу Орлеанскому. Герцог в глазах многих был жестоким, беспощадным
отравителем; его часто видели пьяным, разговаривал он языком человека галер,
богохульничал.
Людовик XIV тем не менее упорно отстаивал честь семьи. Он был недоволен
поведением Юрсен, ее атаками на племянника-авантюриста. Вскоре, правда, прин¬
цессе стало не до интриг.
Всегда и везде хорошее идет рука об руку с плохим, жизнь — со смертью. Ро¬
ковой для судьбы Юрсен стала смерть королевы Марии Луизы 13 февраля 1714 г.
Она долго и мучительно болела туберкулезом. Для принцессы эта была невоспол¬
нимая потеря. Но Юрсен хотела сохранить свое политическое влияние в Испании
и с этой целью обрекла, как писал Сен-Симон, Филиппа V на ’’странное одино¬
чество”. Король выходил ”на публику” только с Юрсен60. Без ее приказа мини¬
стры ничего не делали.
Бесчисленная рать врагов принцессы ожила. Они действовали против нее в
Версале. В Мадриде гранды не прощали ставленнице Людовика XIV настойчивое
внедрение в Испании французских традиций и образа жизни. По тем же мотивам
против Юрсен выступали могущественные силы — католическая церковь, инкви¬
зиция. К тому же принцесса была плохим психологом, не всегда разбиралась в
истинных целях как друзей, так и врагов. Доказательства? Выбор второй жены
Филиппа V.
Среди многочисленных кандидаток Юрсен остановилась на дочери герцога
Пармы, Элизабет Фарнез. Ей было 22 года, ’’засиделась” по тем временам в де¬
вицах: Элизабет перенесла оспу и лицо ее было рябым. Но она в избытке обла¬
дала такими качествами, как практицизм, решительность, знание своих целей и
возможностей. Это была женщина злобная, завистливая, обеими руками ухватив¬
шаяся за сделанное ей брачное предложение.
Ментенон оказалась более прозорливой, чем Юрсен. Она писала принцессе
26 сентября 1714 г.: ’’Описание королевы Испании, которое Вы мне прислали,
очень двусмысленно: одного слова, когда Вы ее увидете, мне будет достаточно,
чтобы составить о ней верное представление. Латинский, немецкий, французский
языки, танцы, живопись — приятные таланты, когда они сочетаются с любовью и
разумом. Если имеются только эти качества, то я не придаю им значения. Вы,
надеюсь, также”6 1.
Выбор Фарнез был не единственной ошибкой Юрсен. Она доверилась, в качест¬
ве посредника в отношениях с двором Пармы, лицемерному и коварному аббату
Альберони. В 1702 г. герцог Вандом представил его Людовику XIV. Затем аббат
попал на службу к Филиппу V. Человек честолюбивый, мечтавший о том, чтобы
стать кардиналом до 60 лет, а затем папой, аббат решил изгнать из Мадрида прин¬
цессу. ’’Обвинительный материал” у Альберони имелся. Юрсен была несдержанной
в словах, позволяла себе критиковать Элизабет. Все эти опасные промахи Альбе¬
рони фиксировал. Он собирал ’’досье” для подходящего случая.
6 °Dangeau. Journal, t. XV. Paris, 1858, p. 159.
61 Cermakian. Op. cit., p. 513.
135
15 августа 1714 г. в Парме заочно (в отсутствие жениха; так было принято у
аристократии) состоялась свадьба Филиппа V и Элизабет. Представитель Людо¬
вика XIV имел при себе письмо короля, в котором говорилось, что ’’герцогиня
Юрсен, отлично ориентирующаяся в состоянии дел в Испании, верная католи¬
ческому королю, занимающаяся воспитанием принцев — его детей, пользующаяся
к тому же покровительством короля, заслуживает самого бережного обращения
со стороны новой королевы; это будет в то же время надежным путем к счастью
и к любви короля, ее мужа”. Но, как писал Обиньи, Элизабет Фарнез решила
’’лететь на своих крыльях”.
Альберони подготовил коварный план и согласовал его с герцогом Пармским
и его дочерью. Он предложил Элизабет ’’радикальное лекарство”: изгнание Юрсен.
Согласно плану аббата при встрече Элизабет с Юрсен офицеры охраны арестуют
принцессу и не будут спускать с нее глаз. Были подготовлены приказ об аресте
Юрсен и письмо Элизабет королю Испании, королева должна была лишь перепи¬
сать эти бумаги. Альберони считал, что Филипп смирится со свершившимся фак¬
том. Он учитывал, что молодого короля тяготила зависимость от Юрсен, вмеши¬
вавшейся в семейные дела. Сообщив Фарнез свой план, аббат предложил ей поду¬
мать до утра. Она всю ночь не смыкала глаз, и в конце концов согласилась с
Альберони.
Юрсен выехала из Мадрида 19 декабря 1714 г. и ждала королеву в замке Кад-
рак. Элизабет приехала ночью. Принцесса встретила ее не у двери кареты, как
полагалось по правилам испанского церемониала, а на лестнице. Предлог — холод
на улице. Но нарушение этикета было бесспорным. Однако Элизабет сделала вид,
что ничего не заметила. Женщины шли бок о бок и вместе скрылись за дверью.
Свидетелей их беседы не было. В своем письме Людовику XIV принцесса сообщи¬
ла, что Элизабет назвала ее ’’наглой” и ’’дерзкой”. Затем она позвала офицера —
начальника гвардейцев — и приказала ему отвести Юрсен в ее комнату, не позво¬
ляя ей ни с кем встретиться, переговорить. В 11 часов вечера карета в сопровож¬
дении 50 гвардейцев отправилась в путь к границе Франции. На улице шел снег.
Пять суток продолжалась поездка. Сдала принцесса на соломе. А ведь она 14 лет
делала все возможное, чтобы сохранить Филиппа V на испанском троне!
Некоторые авторы утверждают, что изгнание Юрсен было согласовано с Фи¬
липпом V. Он хотел, наконец, освободиться от тирании женщины, которая по¬
давляла его разум, волю и чувства на протяжении многих лет. Документы, под¬
тверждающие эту версию, неизвестны. Но известно, что король встретил жену
в Гвадалахаре как ни в чем не бывало. Свадьба состоялась в их апартаментах.
Филипп оказался мстительным человеком. Он не только выслал из Испании
двух племянников Юрсен, но и в самых резких тонах отозвался о своей бывшей
наставнице в письме Людовику XIV. Со своей стороны Элизабет написала в Вер¬
саль, что принцесса невоспитанна и груба и любое проявление внимания к ней бу¬
дет рассматриваться как оскорбление. Герцог Орлеанский, не забывший обид,
потребовал, чтобы ни один член его семьи не виделся с опальной Юрсен. Ворота
Версальского дворца для нее закрылись. Торси передал Филиппу V слова Людо¬
вика: ’’Что касается мадам Юрсен, не следует отрицать, что достойна сожаления
потеря женщины, которой оказывалось доверие. Но если это делается для блага
моего внука, то утешиться легко”6 2.
Но самой Юрсен утешиться было трудно. За свое долгое служение династии
Бурбонов она не получила вознаграждения. Правда, по статье седьмой мирного
договора, подписанного в Утрехте, Юрсен полагалось 30 тыс. экю. Предусматри¬
валось также, что английская королева Анна передаст ей герцогство Лимбург
или другие земли в испанских Нидерландах, это имело важное значение для Юрсен.
Она никогда не была богатой и в завещании назвала сумму своих долгов —
6 2Erlanger Ph. Op. cit., p. 287.
136
100 тыс. экю. Долгов можно было избежать, получив земельное владение. Лю¬
довик XIV поручил Вилару, который вел переговоры вРаштадтте, отстаивать
интересы принцессы. Ее противниками выступали представители императора, с
ними французам надо было побороться, но в Версале избегали дипломатического
торга. В конечном счете Юрсен не получила ни земельных владений, ни денег.
Так бесславно закончила свою долгую и сложную политическую карьеру фран¬
цузская аристократка, верой и правдой служившая Филиппу V. Ее отношения с
Ментенон не восстановились и после смерти Людовика XIV. Политика сблизила
двух честолюбивых женщин, она же их и развела.
137
© 1991 г.
Е. В. КОТОВА
ДИНАСТИЯ ГАБСБУРГОВ
В последнее время отмечается повышенный интерес к судьбам европейских
династий, уже угасших и ныне царствующих. Это связано, видимо, с желанием
по-новому осмыслить прошлое, понять, что двигало историю, какие силы опре¬
деляли ее развитие. В этой связи нельзя сбрасывать со счетов такой важный
фактор, как роль правящей династии. Судьба государства в значительной степе¬
ни зависела от того, кто стоял во главе его — умный и решительный политик,
умевший предвидеть последствия своих действий, или незначительная фигура,
игрушка в руках различных политических сил.
Во многих странах сейчас активизируются монархические движения. Приме¬
нительно к государствам, образовавшимся на развалинах Австрийской империи,
можно говорить о ностальгическом отношении к прошлому, когда габсбургская
монархия играла одну из ведущих ролей в Европе. Устанавливающиеся сегодня
на новой основе тесные связи между Австрией, Венгрией и Чехо-Словакией за¬
ставляют вновь задуматься над тем, что объединяло раньше эти части дунайской
монархии и какие противоречия привели к ее распаду в 1918 г. Для этого нужно
обратиться к истории правящего дома Габсбургов, объединявшего на протяже¬
нии нескольких столетий под своим началом разные земли и народы.
Династия Габсбургов зародилась в Швейцарии. Ее родоначальником считает¬
ся Гунтрам Богатый (середина X в.), владевший землями в швейцарских облас¬
тях Аргау и Тургау. Здесь и был построен давший название династии замок Габс¬
бург. Первой значительной фигурой среди Габсбургов был Рудольф I, избранный
в 1273 г. императором ’’Священной Римской империи”. В 80-х годах XIII в. он
приобрел Австрию и Штарию. К этим землям в течение следующего столетия
были присоединены Каринтия, Крайна и Тироль. Так образовалось ядро наслед¬
ственных владений Габсбургов, что позволило им стать одним из сильнейших
германских княжеских родов. С 1438 г. Габсбурги постоянно вплоть до 1806 г.
(за исключением 1740-1745 гг.) избирались императорами ’’Священной Рим¬
ской империи”.
Габсбурги продолжали расширять свои владения с помощью династических
браков. Пожалуй, самым ярким примером в этом отношении является австрий¬
ский эрцгерцог, с 1493 г. император Максимилиан I (1459—1519). Женившись
на Марии Бургундской, последней представительнице рода, он приобрел Нидер¬
ланды и Франш-Конте. Максимилиан I устроил брак своего сына Филиппа Краси¬
вого с испанской инфантой Хуаной Безумной, тем самым обеспечив за своими
наследниками и испанский престол. Однако Максимилиан I не только умножал
владения Габсбургов, но и стремился к их реальному объединению, проводя
административные реформы, направленные на централизацию управления. Это
был просвещенный монарх, при дворе которого покровительствовали худож¬
никам и ученым. Следует отметить, что XVI и XVII вв. были не только эпохой,
когда власть Габсбургов простиралась на наиболее обширные территории, но и
временем расцвета культуры и искусств в их землях, активного меценатства
и собирательства художественных коллекций.
Внук Максимилиана I Карл занял в 1516г. испанский престол, а в 1519 г. был
Из подготовленной к печати Политиздатом книти ’’Судьбы европейских монархий”.
138
избран императором ’’Священной Римской империи”. Карл V (1500—1558) уна¬
следовал огромные владения Габсбургов в Европе (австрийские земли, Испанию,
Нидерланды, Сицилию) и испанские владения в Новом Свете, которые во время
его правления были значительно расширены. Карл V с полным основанием мог
сказать, что в его империи никогда не заходит солнце. Он стремился воплотить
в жизнь идею ’’всемирной христианской монархии”.
С именем Габсбургов связана концепция единой империи, объединяющей ряд
европейских стран, а в идеале — всю Западную Европу, во главе которой стоит
германский император. На протяжении нескольких десятилетий XVI в., в годы
правления Карла V, эта идея, казалось, была близка к воплощению. Даже после
разделения в 1556 г. наднациональной империи Габсбургов государства, строив¬
шиеся на принципах национального абсолютизма, еще в течение столетия были
вынуждены считаться с грозной габсбургской опасностью1. Это был звездный
час династии Габсбургов, время, когда она во многом определяла судьбу Европы.
Именно Габсбурги выступили главной движущей силой «контреформы.
стремясь подавить охватившее Европу движение, которое угрожало существова¬
нию их империи. Карл V воевал с немецкими протестантскими князьями. Одна¬
ко его силы были истощены длившейся долгие годы схваткой с главным сопер¬
ником Габсбургов на континенте — Францией. Император в этой борьбе потерпел
ряд поражений.
В 1556 г. Карл V отрекся от престола и разделил свои владения. Испанию,
Нидерланды, Франш-Конте и итальянские земли он передал своему сыну Филип¬
пу II, а титул императора и австрийские земли получил его брат Фердинанд. По¬
следний был женат на сестре Людовика II Ягеллона, короля Венгрии и Чехии,
и после смерти Людовика в 1526 г. в битве с турками при Мохаче занял оба пре¬
стола. Так было положено начало разделению габсбургской династии на две линии:
австрийскую и испанскую.
В начале XVII в. силы контрреформации в Германии активизировались. В про¬
тивовес Протестантской унии в 1609 г. была создана Католическая лига во гла¬
ве с Максимилианом Баварским. Оба лагеря готовились к решающему столкно¬
вению. Немецкие Габсбурги преследовали цель, покончив с протестантизмом
в Германии, вместе с испанскими Габсбургами завоевать господство над Евро¬
пой. Реальная угроза габсбургской агрессии нависла над Францией. Европа стоя¬
ла на пороге войны, которая разразилась в 1618 г.
Тридцатилетняя война была первой общеевропейской войной. ’’Главным стерж¬
нем, вокруг которого группировалась совокупность европейских политических
проблем XVII в., - писал советский историк Б.Ф. Поршнев, — стал вопрос о Габс¬
бургской империи, или, по терминологии современников, об австрийском доме.
Именно этот центральный вопрос решался в первую очередь на полях Тридцати¬
летней войны”2. Война закончилась победой антигабсбургской коалиции, но
империя не была разгромлена. Вестфальский мир 1648 г. закрепил политическую
раздробленность Германии. В результате войны почти во всех габсбургских вла¬
дениях был восстановлен католицизм. Однако стремлению Габсбургов возродить
универсальную империю Карла V был нанесен сокрушительный удар.
После завершения Тридцатилетней войны взоры правителей империи обра¬
тились на восток, откуда вновь исходила турецкая опасность. Габсбургские на¬
следственные земли были сплочены в одно государство главным образом перед
лицом этой опасности. В 80-е годы XVII в. Османская империя предприняла
еще одну попытку вторгнуться в Австрию. Когда в 1683 г. турки осадили Вену,
’Подробнее см.: Поршнев Б.Ф. Тридцатилетняя война и вступление в нее Швеции и Мос¬
ковского государства. М., 1976, с. 9-14; Черняк Е.Б. Пять столетий тайной войны. М.»
1985, с. 60-87.
2Поршнев Б.Ф. Указ, соч., с. 9.
139
войска австрийского императора Леопольда I (1658—1705) нанесли им сокру¬
шительное поражение, что позволило в течение нескольких последующих лет
освободить Венгрию. В знак благодарности венгерский рейхстаг передал корону
святого Штефана Леопольду I с правом наследования по мужской линии габс¬
бургского дома. Война с Турцией закончилась в 1699 г. Почти вся Венгрия, за
исключением южной части Баната, была признана владением Габсбургов.
Правивший после смерти Леопольда I его сын Иосиф V (1705-1711) пытал¬
ся усилить императорскую власть, укрепить абсолютизм в Австрии. Он забо¬
тился о развитии мануфактур в своих наследственных землях, проводил поли¬
тику меркантилизма.
При его преемнике и брате Карле VI (1711—1740) произошло важное для
истории династии событие: Габсбурги потеряли свои испанские владения. Испан¬
ская ветвь династии угасла в 1700 г. со смертью короля Карла II. После войны
за испанское наследство французский король Людовик XIV, женатый на испан¬
ской принцессе, возвел на престол своего внука Филиппа Бурбона. 6 марта 1714 г.
Карл VI от имени Германской империи подписал Раштатгский мир, признав тем
самым новую королевскую династию Испании. С этого времени уже не могло
быть и речи об установлении габсбургского господства над Европой. Центр тя¬
жести политики Габсбургов окончательно переместился в Центральную Европу;
главной их заботой стала дунайская монархия.
Середина XVIII в. принесла большие изменения в дом Габсбургов. В 1740 г.
угасла мужская линия династии, престол перешел к 23-летней дочери императо¬
ра Карла VI Марии Терезии (1717—1780). Однако, прежде чем стать императри¬
цей, ей пришлось вести упорную борьбу со сторонниками баварского курфюрста
Карла Альбрехта, предъявившего свои права на австрийский трон. Война за авст¬
рийское наследство длилась до 1748 г. и завершилась признанием прав Марии Те¬
резии, правда, Австрия потеряла в ходе войны почти всю экономически развитую
Силезию3. Муж Марии Терезии - Франц Стефан Лотарингский (1708—1765) был
избран в 1745 г. императором ’’Священной Римской империи”. Так была осно¬
вана габсбургско-лотарингская линия австрийского дома, хотя до самого конца
правления династии, 1918 г., ее представители продолжали именовать себя Габ¬
сбургами.
Мария Терезия приступила к проведению ряда реформ, призванных преобра¬
зовать находящееся в состоянии финансового кризиса, плохо управляемое разно¬
родное государство в единый организм, способный функционировать в новых
экономических условиях. Финансовая, военная, административная, судебная
реформы были направлены на формирование из разнородных чешско-австрий¬
ских земель централизованного единого государства.
Мария Терезия обладала подлинным талантом выбирать советников и помощ¬
ников. Ее министры — граф Ф.В. Хаугвиц, затем князь В.А. Кауниц — многое
сделали для реформирования государственной системы4. Одним из главных со¬
ветников Марии Терезии был человек буржуазного происхождения, что для того
времени было редкостью, — правовед и публицист Й. Зонненфельс, носитель
идей Просвещения, автор правовой реформы. Мария Терезия, не получившая
глубокого образования, справедливо полагала, что новое время и модернизация
государства требуют значительного числа образованных специалистов. Поэтому
одной из главных ее забот была реформа образования — от начального до выс¬
шего. Основы системы образования, просуществовавшей до 1918 г., были зало¬
жены в период ее правления.
При Марии Терезии изменился стиль правления. Если раньше преобладал испан¬
3Gonda J., Niederhauser Е, Die Habsburger: Ein europ’aischen Phanomen. Budapest, 1978, S. 136.
4 Wagner H. Die Herrscher und ihre Staatsmanner. — In: Ósterreich im Zeitalter des aufgeklar-
ten Absolutismus. Wien, 1983, S. 19.
140
ский стиль с его суровым, четко расписанным этикетом (еще отец Марии Тере¬
зии воспитывался при испанском дворе), то при ней все стало проще, меньше вни¬
мания уделялось внешней стороне. В отличие от доселе царствовавших монар¬
хов, в генеалогическом древе Марии Терезии преобладали немецкие корни, так
как родственники со стороны матери происходили из германских княжеских
родов. Даже типичные черты внешности Габсбургов - габсбургский длинный нос
и выступающая нижняя губа — у нее и ее детей не были ярко выражены.
Детей у Марии Терезии и Франца Лотарингского было 16. Большое количест¬
во детей не редкость в габсбургских семьях. Как всегда, Габсбурги с помощью
брачных союзов крепили связи со многими династиями. Так, дочери Марии Те¬
резии были выданы замуж: Мария Амалия — за герцога Пармы Фердинанда, Ма¬
рия Каролина — за Фердинанда Неаполитанского, Мария Антуанетта — за фран¬
цузского короля Людовика XVI. Сын Иосиф был женат на Изабелле Бурбон-
Пармской, затем на баварской принцессе Марии Йозефе, Леопольд — на прин¬
цессе из испанской бурбонской династии Марии Луизе, Фердинанд — на послед¬
ней представительнице рода Эсте Марии Беатрис, он основал габсбургскую ли¬
нию герцогов Модена-Эсте.
За 500 лет своего правления династия не сформировала единого государства
с единой нацией, она создала уникальное национально-государственное образо¬
вание, характеризуемое понятием ’’австрийский дом”. Для Марии Терезии ди¬
настия, дом Габсбургов представляли высшую ценность. Однако ее сыновья,
Иосиф и Леопольд, под влиянием Просвещения и рационализма прониклись
идеей необходимости служения своему государству. Монарх, глава династии
был призван работать на благо государства и своих подданных. Эти идеи закла¬
дывались и в фундамент воспитания габсбургских принцев5.
Ни об одном из Габсбургов не существует таких противоречивых мнений,
как об Иосифе II (1741—1790). Его называли и народным кайзером, и освобо¬
дителем крестьян, даже кайзером-революционером, и врагом церкви, и доктрине¬
ром. Для австрийских либералов Иосиф II был национальным героем, консер¬
ваторы же осуждали его деятельность.
Иосиф II обладал огромной энергией и работоспособностью, но ему не хва¬
тало знания людей и политического инстинкта Марии Терезии. Младший брат
Леопольд говорил о нем: ’’Иосиф — это человек, которого каждый уважает, но
никто не любит”6. И он платил людям тем же, ценил в них прежде всего испол¬
нительность, четкое выполнение своего долга.
Иосиф мечтал создать современное, хорошо организованное и управляемое
государство, которое бы заботилось о благе населения, а не о славе своего госпо¬
дина. С именем этого императора связаны отмена личной зависимости крестьян,
принятие эдикта о веротерпимости, реформы в области права, социальной поли¬
тики, здравоохранения, образования, поддержка развития сельского хозяйства,
ремесла и промышленности. Однако стремление императора к жесткой центра¬
лизации, желание идти напролом в достижении своих целей привели к нарастав¬
шему сопротивлению политике Иосифа II со стороны различных социальных и
национальных сил7. Методы осуществления задуманных кайзером преобразо¬
ваний не соответствовали реалиям такого сложного и разнородного организма,
какой представляли собой владения Габсбургов. Вместе с тем необходимо под¬
черкнуть, что в результате реформаторской деятельности Марии Терезии и Иоси¬
фа австрийское государство далеко шагнуло вперед по сравнению с 40-ми го¬
дами XVIII в.; были заложены основы его функционирования в новых истори¬
ческих условиях формировавшегося капитализма.
5 Wandr uszka A. Das Haus Habsburg. Die Geschichte einer europaischen Dynastie. S-tuttgart, 1956,
S. 173.
eGondaJ., Niederhauser E. Op. cit., S. 162.
1 Magenschab H. Joseph II. Revolutions von Gottes Gnaden. Graz—Wien, 1979, S. 70.
141
Преемнику кайзера-реформатора, его брату Леопольду II (1747—1792), при¬
шлось отменить ряд постановлений Иосифа и пойти на уступки прежде всего
в национальном вопросе. В частности, он короновался венгерской короной, санк¬
ционировал венгерские законы, усилил сословные представительства земель.
Время вступления его на трон было весьма сложным — 1790 г., второй год
Великой французской революции, всколыхнувшей всю Европу. В стране цари¬
ло беспокойство, различные сословия выступали со своими требованиями, про¬
тестовали против абсолютистской системы, когда императором стал 43-летний
Леопольд II, до этого великий герцог Тосканы. Его правление в этом итальян¬
ском герцогстве считалось образцом просвещенного абсолютизма8. И если бы
не та кризисная внутри- и внешнеполитическая ситуация, в которой оказалась
Австрия, если бы судьба уготовила ему более долгое правление, может быть
этот образованный и одаренный человек смог больше сделать для своей страны.
Ученик Монтескье и физиократов, Леопольд II придавал большое значение ре¬
формированию государства в буржуазном духе, склонялся к конституционно¬
му правлению. Вместе с тем он считал, что необходимо учитывать историческое
своеобразие и традиции земель, входивших в состав владений Габсбургов. В от¬
личие от автократической манеры правления Иосифа, который верил, что лучше
всех знает, что надо делать, и не слушал ничьих советов, Леопольд полагал, что
деятельность правителя должна находить поддержку у его народа. Незадолго
до вступления на трон в Австрии Леопольд писал своей любимой сестре Марии
Кристине, бывшей замужем за штатгалтером Нидерландов Альбрехтом: ”Я ду¬
маю, что государь, даже наследственный, является лишь избранником и уполномо¬
ченным народа, которому он обязан посвятить всю свою заботу и свои труды;
я думаю, что каждая страна должна иметь договор между народом и сувереном,
который ограничивал бы власть последнего” 9.
Однако Леопольду II не удалось воплотить эти идеи в жизнь. За свое двухлет¬
нее правление он смог лишь смягчить государственный кризис. 1 марта 1792 г.
после непродолжительной болезни Леопольд неожиданно скончался. Его наслед¬
ником стал Франц II (1768—1835).
Леопольд имел 16 детей от брака с Марией Луизой из династии испанских Бур¬
бонов. Старший сын — Франц — был наименее одаренным из всех его сыновей.
Еще при Иосифе (у которого были лишь дочери, да и те рано умерли) он был
взят в Вену и воспитывался при дворе в качестве наследника. Однако насильст¬
венное удаление ребенка из родительского дома во Флоренции, где царил дух
образованности и Просвещения, не пошло ему на пользу — он еще больше замк¬
нулся и превратился в сухого педанта.
Второй сын Леопольда — Фердинанд — управлял Тосканой в духе просвещен¬
ного абсолютизма. Эрцгерцог Карл-третий сын - был редким в габсбургской
династии крупным военным деятелем. В 1809 г. он победил Наполеона при Аспер¬
не, что, однако, не спасло Австрию от поражения в войне. Карл известен также
как автор серьезных трудов по военной стратегии.
Один из братьев — Иосиф — стал палатином (наместником короля) в Венгрии,
и его наследники жили главным образом здесь же. Эта линия габсбургской ди¬
настии со временем стала называться венгерской, ее представителей население
страны считало венграми. Иосиф много сделал для развития столицы Венгрии,
где ему впоследствии был поставлен памятник на площади, носящей его имя.
Но, пожалуй, самым талантливым сыном Леопольда был эрцгерцог Иоганн,
которого называли некоронованным королем Альп — его имения находились
в Штирии и Тироле. Блестяще образованный ученый-естествоиспытатель, Иоганн
пользовался популярностью среди населения альпийских земель, о развитии ко-
Wagner Н. Op. cit., S. 23.
Wandruszka A. Op. cit., S. 180.
142
торых заботился. Он вел очень скромный образ жизни и был женат на дочери
почтмейстера. Иоганн, как и его младший брат Райнер, имел либеральные убеж¬
дения, что дало основания франкфуртскому Национальному собранию во время
революции 1848 г. избрать его правителем империи.
Но, несмотря на личные достоинства братьев, австрийский трон по праву перво¬
родства перешел к Францу. Медлительность, неповоротливость ума, отсутствие
фантазии, габсбургское упрямство, любовь к бумагам, стремление, чтобы каж¬
дое движение жизни было письменно зафиксировано, сделали его бюрократом
на троне. Францу не доставало истинного величия государя, да он и не стремил¬
ся соответствовать этому образу. Это был добропорядочный отец семейства,
говоривший на венском диалекте, с утра до вечера занимавшийся своими бумаг
гами — ’’добрый император Франц”, как называли его венцы10. Его коньком
было штудирование различных законодательных актов, а любимым детищем —
изданный в 1811 г. свод гражданских законов.
При императоре Франце изменился статус династии. До этого глава династии
избирался императором ’’Священной Римской империи”, являясь владельцем
наследственных австрийских земель, королем Чехии и Венгрии, владетельным
князем еще многих провинций страны. 11 августа 1804 г. Франц принял титул
императора Австрии, короля Венгрии и Чехии и с этого времени название ’’Ав¬
стрийская империя” стало официальным для всей страны. В 1806 г. Франц отка¬
зался от короны ’’Священной Римской империи”, которая на этом прекратила
свое существование.
Итак, именно Францу - этому бесцветному представителю династии Габсбур¬
гов - выпало на долю управлять страной в сложнейший исторический период
Великой французской революции и наполеоновских войн, когда в Европе мно¬
гое менялось коренным образом. Неспособность императора самостоятельно
решать сложные задачи государственного управления заставляла его искать ум¬
ных помощников. Рядом с Францем возникла фигура, в значительной мере опре¬
делявшая внутреннюю и внешнюю политику Австрии на протяжении десятиле¬
тий — князь К. Меттерних.
Родившийся в 1773 г. в Кобленце, Меттерних в 20-летнем возрасте переселил¬
ся вместе с отцом в Вену. Женитьба на внучке бывшего государственного канц¬
лера Кауница открыла молодому человеку двери венских дворцов. Дипломати¬
ческая служба привела его в 1806 г. в Париж, а уже в 1809 г. он был назначен
министром иностранных дел11. Про Меттерниха говорили, что он служил трем
поколениям дома Габсбургов, хотя никогда не был слугой: императором Фран¬
цем он руководил, за Фердинанда он управлял, а Францу Иосифу давал советы12.
С именем Меттерниха связано установление в послевоенной Европе системы
Священного союза, призванной защищать статус-кво, способствовать сохранению
равновесия сил на континенте и с этой целью обеспечивать сотрудничество госу¬
дарств в подавлении революционных движений.
После всех потрясений и потерь, связанных с наполеоновскими войнами, ду¬
найская монархия стала в 1815 г. одной из ведущих великих держав Европы.
Австрия играла главную роль в созданном на развалинах ’’Священной Римской
империи” Германском союзе, где ее главным конкурентом выступала все более
укреплявшая свои позиции Пруссия. В сфере влияния Габсбургов была и боль¬
шая часть Италии: империи принадлежало Ломбардо-Венецианское королевство,
10Andies Н. Das osterreichische Jahrhundert. Die Donaumonarchie 1804—1918. Wien-Munchen,
1974, S. 10.
1 *O деятельности Меттерниха в качестве посла во Франции см.: Борисов Ю.В. Шарль-Мо¬
рис Талейран, гл. XIX, М„ 1986. Интересно отметить, что Наполеон называл Меттерниха
’’самым большим лжецом века”. - Там же, с. 236.
'2GondaJ., Niederhauser Е. Op. cit., S. 185.
143
в великом герцогстве Тосканском правил младший брат Франца Фердинанд,
в Модене — его двоюродный брат, Парма стала владением его дочери Марии Луи¬
зы, другие итальянские государства были вынуждены считаться с австрийской
гегемонией. Положение Австрии казалось весьма прочным. Как говорил импе¬
ратор Франц о сложившейся в 1815 г. системе: ”На мой век и век Меттерниха
ее хватит”13. В отношении себя он не ошибся, а Меттерниху довелось увидеть
революцию 1848 г.
Два десятилетия правящим кругам Австрии еще удавалось держать ситуацию
под контролем, хотя и в империи, и во всей Европе происходили большие изме¬
нения, На арену политической жизни выходили новые социальные силы, бур¬
жуазия все громче заявляла о своих правах на участие в управлении государством.
В многонациональной дунайской монархии шел процесс роста национального
самосознания населявших ее народов. Все это зрело в недрах страны, удерживае¬
мой жесткой уздой меттерниховской системы. Однако политика сдерживания,
проводившаяся правительством, не могла долго быть эффективной.
Тем не менее до конца правления Франца II в империи внешне царило спо¬
койствие. Император вел тихую, размеренную жизнь в кругу своей семьи. Прав¬
да, его вряд ли можно назвать счастливым отцом семейства. Он был женат че¬
тыре раза. Первые его жены рано умерли. Детей Франц имел от второй жены —
Марии Терезии, дочери Фердинанда Неаполитанского и тетки императора Ма¬
рии Каролины, т.е. они были дважды кузенами - по отцу и по матери, Это близ¬
кое родство не лучшим образом сказалось на детях императорской четы.
Первая дочь Франца, Мария Луиза, по свидетельству современников, была
истеричкой, стараниями Меттерниха ее выдали в 1810 г. замуж за Наполеона I.
Наполеон стремился основать династию и брак с представительницей старейшего
европейского правящего дома казался ему весьма престижным. Меттерних скло¬
нил своего императора к этому решению, представив ему все выгоды такого
союза с властителем Европы14. Однако здесь он просчитался, и Мария Луиза
вскоре вынуждена была вернуться под родительский кров. От брака с фран¬
цузским императором у нее остался сын Наполеон, герцог Рейхштадтский, ко¬
торый воспитывался при Венском дворе, Родные хотели сделать из него настоя¬
щего Габсбурга, но он не мог забыть о своем отце. Ранняя смерть в 1832 г. от
туберкулеза легких избавила его от этого двусмысленного положения. Имя
юного герцога было окутано легендой. Его трагическая фигура не раз вдохнов¬
ляла авторов романтических произведений.
Мария Луиза совсем не интересовалась сыном. Решением Венского конгрес¬
са 1815 г. ей было предоставлено во владение герцогство Парма, где она выш¬
ла замуж за своего обергофмейстера графа Найперга. Ее сестра Леопольдина,
выданная замуж за императора Бразилии Педро, находилась на грани слабоумия.
Однако самым большим ударом для Франца, панически боявшегося наследствен¬
ных болезней, стала умственная неполноценность его первого сына, наследника
престола Фердинанда (1793—1875). Он страдал эпилепсией, и очень скоро выяс¬
нилось, что Фердинанд никогда не сможет управлять страной. Но несмотря на то,
что у императора был еще один сын — эрцгерцог Франц Карл, и Франц и Мет¬
терних не хотели отступать от духа легитимности и придерживались права пер¬
вородства, Меттерних в этой ситуации преследовал и свои собственные цели: он
заставил императора Франца подписать рекомендации наследнику управлять со¬
гласно советам Меттерниха15. Еще при жизни Франца было решено, что осущест¬
влять управление государством при Фердинанде будет эрцгерцог Людвиг, дядя
будущего правителя.
13Ibid., S. 183.
l4Srbik Н. Metternich. Der Staatsmann und der Mensch, Bd. I-II. Munchen, 1925. Bd. I, S. 130.
1 sBertier de Sauvigny G. Metternich et son temps. Paris, 1959, p. 143-144.
144
В 1835 г. во главе огромной империи, игравшей важную роль в Европе, встал
совершенно недееспособный монарх, подставная фигура, решения за которого
принимались другими людьми. У Фердинанда были периоды просветления, когда
он казался вполне нормальным человеком. Император интересовался монетами,
акварелью, ботаникой, техникой, позднее его главным увлечением стали желез¬
ные дороги. Однако все это до тех пор, пока он не погружался в тяжелую де¬
прессию.
Важнейшие роли в управлении империей в это время играли члены высшего
государственного органа - государственной конференции, так называемый триум¬
вират: эрцгерцог Людвиг, Меттерних и граф Ф.А. Коловрат. Причем последний
постоянно находился в оппозиции к Меттерниху и пытался блокировать все его
предложения16. Часто это приводило к невозможности принять решение. А тем
временем положение в стране становилось все более напряженным. Существую¬
щие политические структуры тормозили дальнейшее развитие государства. Пра¬
вительство опасалось общественных и политических последствий экономического
подъема. Серьезную опасность для правящих кругов представляли и националь¬
ные проблемы. Особую озабоченность вызывало национальное движение в Венг¬
рии. Несмотря на жесткую цензуру и полицейский режим, в дунайской монархии
ширилось движение за реформы, все громче раздавались требования установле¬
ния конституционного правления и проведения в жизнь принципов либерализма.
Недовольство системой Меттерниха было настолько сильным, что хватило одной
только искры, чтобы разгорелся пожар. Этой искрой стало сообщение о револю¬
ционных событиях 1848 г. в Париже.
Революция 1848 г. потрясла до основания Австрийскую империю. Система
Меттерниха рухнула, князь был вынужден подать в отставку и покинуть Вену.
Одну из решающих ролей в его падении сыграла эрцгерцогиня Софи, жена млад¬
шего брата императора, как говорили в 1848 г., ’’единственный мужчина в импе¬
раторской фамилии”17. Эта умная, энергичная и честолюбивая женщина, дочь
баварского короля, не могла простить Меттерниху, что он настоял на праве Фер¬
динанда занять австрийский трон. Ее муж, эрцгерцог Франц Карл, был незначи¬
тельной личностью. Он вел такой же образ жизни, как и его отец, был простым
доброжелательным человеком, имел множество знакомых в среде венского
бюргерства. Однако Франц Карл не обладал сильной волей и способностью к ре¬
шительным действиям. Все свои надежды Софи сосредоточила на старшем сыне
Франце, которого воспитывала как наследника престола.
В тревожные дни революции 1848 г. эрцгерцогиня Софи оставалась центром
венского двора. Ей удалось воспользоваться сложившейся ситуацией и с помощью
нескольких сильных фигур из верхних эшелонов власти добиться отречения
Фердинанда в пользу своего 18-летнего сына. 2 декабря 1848 г. началась новая
глава в истории Австрийской империи - эпоха Франца Иосифа, продлившаяся
68 лет.
Эрцгерцог Франц - будущий император Франц Иосиф - родился 18 авгус¬
та 1830 г, и стал первым внуком престарелого императора, имевшим законные
права на престол. Теперь старый император мог быть спокоен — наследование
по мужской линии было обеспечено. Хотя Фердинанд и был женат на пьемонт¬
ской принцессе Марии Анне, надежды на наследника здесь не было никакой.
Франц рос красивым и здоровым. К счастью, с кровью матери он не унаследо¬
вал те душевные заболевания, которые явились причиной многих трагедий в ба¬
варском правящем доме Виттельсбахов.
Франц получил в детстве хорошее воспитание и образование. У него был та¬
лант к языкам: он превосходно говорил по-французски и по-итальянски, хорошо
16 Srbik Н. Op. cit., Bd. II, S. 4-5.
17Redlich J. Kaiser Franz Joseph von Osterreich, Eine Biographic. Berlin, 1929, S. 52.
145
знал венгерский и чешский языки. Софи, набожная католичка, воспитывала
своих четырех сыновей в строгом религиозном духе. Однако Францу не была
свойственна глубокая внутренняя религиозность. Все мистическое было чуждо
его трезвой, рассудительной натуре. И в людях он ценил прежде всего ясность,
простоту и естественность. Искусство, поэзия, музыка играли небольшую роль
в его образовании. Это определило во многом отсутствие высоких духовных
интересов у Франца. Напротив, большое внимание было уделено военному вос¬
питанию, что являлось нововведением в доме Габсбургов, которые редко до
этого выказывали честолюбие на военном поприще. При венском дворе воен¬
ный дух никогда не был сильно выражен. Эрцгерцог Франц был первым наслед¬
ником престола, которого планомерно воспитывали как офицера: все связан¬
ное с этой областью его очень интересовало, хотя он впоследствии и не проявил
способностей военачальника. Обучение Франца было прервано рано — в 18 лет;
он не успел приобрести фундаментальных познаний в области политических и юри¬
дических наук.
Такого рода воспитание сформировало личность будущего монарха. У него
на всю жизнь сохранилась любовь к порядку, дисциплине, униформе, строгому
соблюдению субординации. Главным смыслом его жизни стало выполнение свое¬
го императорского долга.
Итак, этот юный, не отличавшийся особыми талантами представитель дома
Габсбургов встал у руля огромной империи, раздираемой социальными и на¬
циональными противоречиями. В начале своего правления он опирался на под¬
держку нескольких советников, ведущую роль среди которых играли князь
А. Виндишгрец, аристократ старой школы, и его зять князь Ф. Шварценберг, став¬
ший в конце 1848 г. главой правительства. По предложению последнего, юный
эрцгерцог взял себе имя Франц Иосиф, чтобы таким образом продемонстриро¬
вать связь своего правления с заветами столь любимого либералами ’’народного
кайзера” Иосифа II. Свое министерство Шварценберг провозгласил конститу¬
ционным либеральным правительством, призванным управлять согласно кон¬
ституции. Однако это был только маневр, чтобы успокоить общественное мне¬
ние. За этим благопристойным фасадом продолжалось планомерное подавление
революционных выступлений, закончившееся в 1849 г. разгромом венгерской
революции с помощью войск русского царя Николая I. Когда положение не¬
сколько стабилизировалось и позиции верховной власти укрепились, конститу¬
ционность была отброшена. Императорский патент от 31 декабря 1851 г. про¬
возгласил отмену конституции и восстановление абсолютизма18 19. После смерти
в 1852 г. Шварценберга Франц Иосиф сосредоточил в своих руках всю власть.
Главную задачу он видел в сохранении единства и укреплении мощи Австрий¬
ской империи. Достижению этой цели путем жесткой централизации, унифика¬
ции всех сторон государственной жизни и была призвана служить политика ка¬
бинета А. Баха, возглавлявшего правительство до 1859 г.
Хотя революция потерпела поражение, правящие круги не могли не учиты¬
вать серьезных изменений в экономике, социально-политической области, в созна¬
нии, связанных с наступлением капиталистической эры. Реформы, проводив¬
шиеся правительством в 50-е годы, должны были способствовать модернизации
империи. Но буржуазные по своей сути преобразования осуществлялись абсо-
19
лютистскими методами .
Однако политика политикой, а юному императору пора было подумать и о
женитьбе. Это ответственное дело, как и следовало ожидать, взяла в свои руки
эрцгерцогиня Софи. Первая предложенная ею кандидатура — саксонская прин¬
цесса Сидония - была отвергнута Францем Иосифом. Племянница же прусского
1’Quellenbuch zur osterreichischen Geschichte, Bd. III. Wien, 1962, S. 215.
19Die Habsburgermonarchie 1848-1918, Bd. I. Wien, 1973, S. 31.
146
короля принцесса Анна ему понравилась, Софи надеялась таким образом укре¬
пить австро-прусские отношения, но берлинский двор воспротивился этому бра¬
ку. Тогда Софи решила найти невесту в своем баварском доме. Выбор пал на
племянницу Елену, дочь ее сестры Луизы и герцога Макса Баварского. Как по¬
лагала Софи, Елена по складу своего характера и по воспитанию смогла бы до¬
стойно нести тяготы, связанные с императорской короной. Но все ее планы разру¬
шил Франц Иосиф, который влюбился в младшую сестру Елены — очарователь¬
ную Елизавету. Ей не было и 17-ти лет, когда она вышла замуж и стала императри¬
цей Австрии.
Более несхожих людей, нежели Франц Иосиф и его супруга, трудно себе пред¬
ставить. Воспитанная свободно, не терпевшая никакой узды, романтически на¬
строенная Елизавета, для которой духовная жизнь зачастую была более реаль¬
ной, чем все, что ее окружало, и педантичный, прагматичный Франц Иосиф. Внеш¬
ние формы были для него не пустыми формальностями, но выражением порядка,
который должен был сохраняться при всех условиях. С годами эта разность ха¬
рактеров проявлялась все более остро, а пока, в 1854 г., молодые люди были
счастливы. Однако скоро Елизавета почувствовала себя птицей, которую зато¬
чили в золотую клетку. Придворный этикет, соблюдение бесконечных формаль¬
ностей, все, что ограничивало ее свободу, тяготило Елизавету. К тому же Софи
забрала к себе и сама занималась воспитанием внучек — маленькой Софи, кото¬
рая умерла в двухлетнем возрасте, и Гизелы. Франц Иосиф, испытывавший к ма¬
тери глубокое уважение, не мог добиться примирения обеих дам. Елизавета,
часто остававшаяся одна, писала грустные стихи, много читала, но подлинной
ее страстью была верховая езда. Впоследствии, чтобы освободиться от гнетущей
опеки, она стала путешествовать.
Елизавета не вмешивалась в политику, за исключением единственного слу¬
чая, когда она сыграла определенную роль в урегулировании конфликта с Венг¬
рией в 60-е годы XIX в. Во время визита в Венгрию юной императорской четы
венгры были восхищены красотой Елизаветы. Высокая, стройная, с классиче¬
ски правильными чертами лица, сияющими огромными глазами и отливающи¬
ми золотом роскошными каштановыми волосами, Елизавета никого не оставля¬
ла равнодушным. Почувствовав искреннюю любовь венгров, которой ей так
недоставало при венском дворе, она прониклась к ним ответной симпатией. Им¬
ператрица выучила венгерский язык, с удовольствием читала венгерскую лите¬
ратуру и прекрасно говорила по-венгерски, Много времени она проводила в
своих венгерских имениях. Одинокая при дворе, где царила эрцгерцогиня Софи,
Елизавета окружила себя придворными дамами — представительницами венгер¬
ского дворянства. С этих пор ее доверенными лицами и приближенными были
только венгерки. Она поддерживала связи с деятелями венгерской оппозиции,
в частности с ее лидерами Ф. Деаком и Д. Андраши, которые через императрицу
пытались оказать воздействие на Франца Иосифа, с тем чтобы император пошел
навстречу их требованиям: они стремились добиться для Венгрии значительной
самостоятельности в рамках империи. Усилия Елизаветы имели значение для
изменения позиции Франца Иосифа в венгерском вопросе20, В 1867 г. было заклю¬
чено соглашение, согласно которому империя преобразовывалась в дуалистическую
Австро-Венхрию, где вводилось конституционное правление, и Венгрия получа¬
ла большие права в решении своих внутренних дел. Франц Иосиф и Елизавета
были коронованы в Будапеште как венгерские король и королева.
В 1858 г. у Франца Иосифа и Елизаветы родился наследник - принц Рудольф,
которому суждено было стать одной из самых загадочных фигур в габсбургской
династии. Он противоречиво соединил в себе черты характера матери и отца.
Рудольф унаследовал от Елизаветы страстность, необузданность, нервическую
20Corti Е. Elisabeth. ’’Die seltsame Frau”. Salzburg, 1940, S. 158-159.
147
натуру, ироничный ум; от Франца Иосифа - его понимание долга. Рудольф
разделял любовь своей матери к Венгрии и прекрасно говорил по-венгерски.
Как и Франц Иосиф, он был страстным охотником. Умный, одаренный, элегант¬
ный кронпринц пользовался большим успехом в обществе. И вдруг, неожидан¬
но для всех, в январе 1889 г, в охотничьем замке Майерлинг Рудольф застрелил
свою подругу баронессу Мери Вечера и затем покончил с собой. Эта смерть до
сих пор окутана легендами. Существуют разные версии случившегося, и, так
как династия постаралась уничтожить все следы этой трагедии, трудно прийти
к однозначному выводу21.
Елизавета, которая до к ища жизни так и не смогла оправиться от этого уда¬
ра, винила во всем свою ба арскую наследственность, ставшую, как ей казалось,
причиной душевной неуравх э^ешенности сына. Многие видели в этом лишь ро¬
мантическую любовную ист f чю. Рудольф был женат на бельгийской принцессе
Стефании, приходившейся *учкой венгерскому палатину Иосифу Габсбургу,
но не был счастлив в браке. По некоторым сведениям, незадолго до самоубий¬
ства он направил папе Льву XIII письмо с просьбой расторгнуть его брак, но по¬
лучил отказ. В глазах обывателей этот мотив сыграл решающую роль в приня¬
тии кронпринцем рокового решения. Упоминалась также и тяжелая болезнь,
перенесенная им в 1886 г., последствия которой якобы угрожали жизни Рудоль¬
фа, Однако серьезные исследователи видели за всем этим еще и политическую
подоплеку, которая крылась в противостоянии императора и наследника.
В кронпринце прогрессивные общественные круги видели либерала, сторон¬
ника реформ. С ним связывались надежды на перемены в империи. И для этого
существовали веские основания. Рудольф вырос во время расцвета австрийско¬
го либерализма, стараниями матери получил воспитание в либеральном духе.
У него были друзья из круга свободомыслящих людей, он поддерживал связи
с венгерской оппозицией. В 1881 г. Рудольф написал ’^Меморандум о полити¬
ческой ситуации”, предназначенный для Франца Иосифа. В нем наследник пред¬
лагал провести ряд внутриполитических реформ, предоставить больше прав сла¬
вянским народам империи, во внешнеполитической области — совершить пово¬
рот от союза с Германией к союзу с Францией22. Эти идеи не находили отклика
у его отца. Наследник не допускался к ведению государственных дел. После
1886 г. Рудольф все более отдалялся от своей семьи. Его отношение к жизни
становилось скептическим, горечь сквозила во многих его высказываниях. На¬
конец, в предсмертном письме своей младшей сестре Марии Валерии он совето¬
вал ей покинуть страну после смерти Франца Иосифа, так как нельзя предви¬
деть, что случится тогда с Австро-Венгрией23.
Смерть наследника — не первая и не последняя потеря в семье Франца Иоси¬
фа. 1867 г. был не только поворотным в судьбе империи. В этом году трагиче¬
ски завершилась авантюра, предпринятая младшим братом императора Макси¬
милианом. Максимилиан и его супруга, бельгийская принцесса Шарлотта, дви¬
жимые тщеславием и подстрекаемые французским императором Наполеоном III,
приняли в 1864 г. предложенную им мексиканскими клерикалами император¬
скую корону и отправились в Мексику24. В 1854 г. в этой стране началась рево¬
люция и развернулась гражданская война. Либеральное правительство Б. Хуаре¬
са проводило буржуазные реформы. Однако на рубеже 1861-1862 гг. на помощь
реакционным силам пришли англо-франко-итальянские войска. Особенно ак¬
тивную позицию в этой борьбе занимала наполеоновская Франция. При ее под¬
держке и была провозглашена империя, но она не смогла долго продержаться
21 См.: Franzel Е. Kronpzinzen-Mythos und Mayerling-Legenden. Wien-Miinchen, 1963.
22 БартИ. Незадачливая судьба кронпринца Рудольфа. М., 1988, с. 215.
23 Corti Е. Op. cit., S. 422.
24Corti Е. Maximilian und Charlotte von Mexiko, Bd. 2. Zurich, 1924, S. 78.
148
на французских штыках. В начале 1867 г. французские интервенты были вынуж¬
дены покинуть Мексику. Вскоре после этого республиканцы разгромили войска
Максимилиана, который в июне того же года был расстрелян, а его жена в ре¬
зультате перенесенных потрясений сошла с ума.
Испытания такого рода судьба посылала Францу Иосифу еще не раз: само¬
убийство Рудольфа, а затем убийство Елизаветы. На протяжении последних 20 лет
своей жизни Елизавета’ очень мало времени проводила в Вене, и вообще в преде¬
лах империи. Какое-то беспокойство гнало ее по свету, с одного места на дру¬
гое. Единственное, что связывало ее с домом, была младшая дочь Мария Валерия,
родившаяся в 1868 г. Этот ребенок принадлежал Елизавете целиком и полностью.
Она не расставалась с дочерью до самой ее свадьбы в 1890 г., после чего с удвоен¬
ной энергией пустилась в странствования. Оружие убийцы - итальянского анар¬
хиста Л. Лукени — настигло ее 10 сентября 1898 г. в Женеве.
И этот удар Франц Иосиф перенес мужественно. У Франца Иосифа никогда
не было друзей. С многочисленными родственниками из дома Габсбургов его
не связывали теплые отношения. Одиночество императора скрашивали дружная
многодетная семья его дочери Марии Валерии, вышедшей замуж за отпрыска
боковой тосканской линии Габсбургов эрцгерцога Франца Сальватора, и подру¬
га — актриса венского Бургтеатра Катарина Шратт. С ней Франца Иосифа позна¬
комила еще в 1886 г. императрица. Актриса казалась императору воплощением
лучших черт австрийской женщины. Веселый нрав, сердечная теплота, естест¬
венность позволили Катарине завоевать расположение Франца Иосифа. Эта друж¬
ба на протяжении четверти века занимала большое место в его жизни.
После самоубийства Рудольфа наследником стал младший брат императора
эрцгерцог Карл Людвиг, с которым Франц Иосиф никогда не поддерживал тес¬
ных контактов. Он умер в 1896 г., и его старший сын от брака с Марией Аннун-
циатой из династии неаполитанских Бурбонов - Франц Фердинанд (1863—1914)
был объявлен наследником престола. Однако император не торопился посвящать
его в государственные дела. Как и прежде, Франц Иосиф управлял государством
сам. Свой метод работы он сохранил на всю жизнь. Монарх стремился охватить
весь комплекс управления огромной империей, вникнуть в любую мелочь. Каж¬
дый день много времени он посвящал просмотру бумаг. За этими бумажными
делами и мелочами нередко терялись главные проблемы, упускалось что-то важ¬
ное. Император строго соблюдал раз и навсегда установленный порядок. Он не
любил нововведений и в частной жизни отказывался от всех технических нов¬
шеств — телефона, автомобиля и пр. Однако, что касается государственных дел,
то на протяжении почти 70-летнего правления Францу Иосифу неоднократно
приходилось идти на компромиссы. Но главную свою задачу, которой была под¬
чинена вся его жизнь - сохранение империи, - он выполнил.
На рубеже XIX-XX вв. Франц Иосиф являлся для многих олицетворением
империи. К нему относились как к пришедшему из старых времен в новый век
европейскому джентльмену. И сам Франц Иосиф понимал эту свою чуждость
новому миру. 80-летний император говорил экс-президенту США Теодору Руз¬
вельту, на которого он произвел большое впечатление: ”Вы видите во мне по¬
следнего европейского монарха старой школы”25. Вместе с тем Франц Иосиф
был очень популярен, чего нельзя сказать о Франце Фердинанде.
Еще во времена своей бурной юности Франц Фердинанд и его брат Отто созда¬
ли себе не лучшую репутацию. Правда, впоследствии, особенно во время лече¬
ния от туберкулеза в 1895-1898 гг., характер Франца Фердинанда сильно изме¬
нился. Он много работал над восполнением пробелов в своем образовании, осо¬
бое внимание уделял при этом изучению австрийской истории и политики. Тог¬
да же произошло событие, осложнившее и без того не самые лучшие отношения
2 5 Wandruszka A. Op. cit., S. 197.
149
между императором и наследником. Франц Фердинанд встретил свою будущую
жену Софи Хотек, которая вопреки всем династическим правилам не являлась
принцессой какого-либо владетельного дома Европы, а принадлежала старинно¬
му богемскому графскому роду. Ни о каком браке с ней, по мнению Франца
Иосифа, не могло быть и речи. Однако Франц Фердинанд оказался настойчивее
своего дяди, и в 1900 г. после отказа наследника от прав будущей жены и детей
на императорскую корону морганатический брак был заключен. Супруге наслед¬
ника был пожалован титул княгини, затем герцогини Гогенберг. Это был ред¬
кий в династии Габсбургов счастливый брак. Но Франц Иосиф продолжал игно¬
рировать Софи и впервые принял детей Франца Фердинанда лишь после гибели
их родителей26.
Однако до этого еще было далеко. А пока, в начале XX в., Франц Фердинанд
стремился, несмотря на противодействие императора, играть значительную роль
в решении государственных дел, прежде всего в военной области. Наконец на¬
следник получил собственную военную канцелярию и к 1913 г., когда он стал
генеральным инспектором всех вооруженных сил, ему удалось сосредоточить
в своих руках реальную власть в этой сфере. С помощью своих доверенных лиц,
занявших ключевые посты в армии, Франц Фердинанд провел ряд реформ. Его
сильная воля, деспотичный характер, решительность и непреклонность в отстаи¬
вании своего мнения, взрывной темперамент не прибавляли Францу Фердинан¬
ду популярности в глазах либерального общественного мнения, в парламенте
и среди населения. Его опорой была армия.
После принятия австро-венгерского соглашения и введения конституцион¬
ного правления в землях империи возникают различные политические партии.
К концу XIX в. картина партийно-политической жизни страны была весьма пест¬
рой: в основе партийных программ лежали мировоззренческие, национальные
и классовые подходы, так что интересы одной нации могли представлять несколь¬
ко партий, каждая из которых предлагала свой вариант решения национальных
проблем. Многих сторонников имела идея федеративного переустройства мо¬
нархии.
Франц Фердинанд также придавал большое значение решению национального
вопроса. В отличие от кронпринца Рудольфа он не любил венгров и резко вы¬
ступал против дуализма. Франц Фердинанд полагал, что для сохранения импе¬
рии всем населявшим ее народам должно быть предоставлено равноправие и
гарантировано свободное развитие их национальных культур. В окружении на¬
следника вынашивались планы переустройства империи на основе создания фе¬
дерации австронемецких, венгерских и славянских земель27.
Отношения империи с соседней Сербией были сложными. Пришедшая здесь
в 1903 г. к власти династия однозначно приняла сторону России, являвшейся
главным конкурентом Австро-Венгрии на Балканах. Сербия претендовала на
южнославянские земли империи и на аннексированные последней в 1908 г. Бос¬
нию и Герцеговину. Этот захват вызвал взрыв негодования в славянском мире.
Однако Россия, только что пережившая неудачную войну с Японией и револю¬
цию, не решилась вступить в военный конфликт. Поэтому Сербии пришлось
уступить, но она не смирилась с пережитым унижением. Политическая напря¬
женность на Балканском полуострове, где сталкивались интересы ведущих ев¬
ропейских держав, возрастала.
26 Детей опекала затем жена их деда Мария Терезия. Она пыталась устроить судьбу сы¬
новей убитого наследника - герцогов Макса и Эрнста. Во время первой мировой войны
Мария Терезия вела переговоры с германским императором Вильгельмом II о передаче
своим внукам во владение германских земель - Эльзаса и Лотарингии. Но эти попытки
оказались безрезультатными. При фашистской диктатуре братья Макс и Эрнст фон Гоген¬
берг были брошены в концлагерь Дахау. - См.: Wandruszka A. Op. cit., S. 198.
27Gonda J., Niederhauser E. Op. cit., S. 345.
150
28 июня 1914 г. в Сараево прозвучали выстрелы, которые привели к первой
мировой войне. Сербский студент Г. Принцип убил находившихся на военных
маневрах в Боснии Франца Фердинанда и его жену. Всем было ясно, что ответст¬
венность за это преступление несет правительство Сербии. Сенсационное извес¬
тие быстро разнеслось по империи. Нельзя сказать, что оно многих опечалило:
перспектива прихода к власти Франца Фердинанда мало кого устраивала. Одна¬
ко действия Сербии вызвали всеобщее-возмущение и дали наконец военной вер¬
хушке, группировавшейся вокруг наследника, желанный повод для объявления
ей войны,, сыгравшей роковую роль в судьбе династии Габсбургов.
Франц Иосиф был настроен весьма пессимистически. В первые же дни он зая¬
вил: ’’Если монархии суждено погибнуть, то она, по крайней мере, должна по¬
гибнуть достойно”28. К новому наследнику престола, племяннику Франца Фер¬
динанда эрцгерцогу Карлу (1887—1922), император относился с симпатией. Фран¬
цу Иосифу нравились скромность и подчеркнуто уважительное отношение к не¬
му молодого эрцгерцога. Он распорядился, чтобы все руководители министерств
представляли будущему Карлу I доклады о положении в стране. Однако к делам
управления наследник, как и прежде, не допускался. Франц Иосиф еще два года
пытался удержать в своих слабеющих руках все нити управления. Однако силы
оставляли его. Все труднее было контролировать сложную внутриполитическую
ситуацию. Да и ход военных дел давал мало оснований для оптимизма. Здоровье
Франца Иосифа резко ухудшилось. Воспаление легких в ноябре 1916 г. он уже
не смог перенести. 21 ноября его не стало. Вместе с ним ушла целая эпоха -
эпоха империи.
Его преемнику досталось уже разваливающееся, находящееся в состоянии
все более углубляющегося внутреннего кризиса государство. Особенно усили¬
лись дезинтеграционные процессы после смерти Франца Иосифа. Различные со¬
циально-политические силы пытались склонить императора к принятию их проек¬
тов выхода из кризиса, Милитаристская верхушка стремилась к установлению
военной диктатуры. Австронемецкие националисты еще с 1915 г. выдвигали
планы преобразования монархии в австрийское единое государство, подчерки¬
вая его немецкий характер. В то время как центробежные тенденции угрожали
уже самому существованию империи, Карл I назначил в июне 1917 г. главой
правительства известного своей пронемецкой позицией Э. Зайдлера, что вызва¬
ло протест не немецкого населения монархии и подстегнуло сепаратистские
настроения.
Однако тайные действия императора противоречили политике его правитель¬
ства. Пытаясь спасти империю, он искал возможность заключения сепаратно¬
го мира.
Благодаря своим семейным связям Карл рассчитывал договориться с Антан¬
той. После истории с женитьбой Франца Фердинанда император и слышать не хо¬
тел ни о каких браках, заключенных вопреки династическим законам. Когда
стали распространяться слухи о взаимной симпатии Карла и принцессы Белли
Гогенлоэ, Франц Иосиф решительно заявил эрцгерцогу, что будущая императри¬
ца должна быть из правящего рода. После долгих семейных советов была выбра¬
на дочь португальской инфанты Марии Антонии Браганца и последнего герцога
Пармы Роберта Бурбона принцесса Цита (1892-1989). Два ее брата — Сикст
и Ксавье — во время первой мировой войны служили в бельгийской армии и были
близки к правительственным кругам Франции и Англии.
Весной 1917 г. принцы Бурбон дважды встречались с Карлом и обсуждали воз¬
можность заключения сепаратного мира29. В письме Карла, переданном через
™RedlichJ. Op. cit.,S. 348.
29См.: Griesser-Pecar Т Die Mission Sixtus. Ósterreichs Friedensversuch im I. Weltkrieg.
Wien-Munchen, 1988.
151
них президенту Французской республики Р. Пуанкаре, доверительно сообща¬
лось, что император будет поддерживать справедливые требования Франции о воз¬
вращении Эльзаса и Лотарингии, а также о восстановлении государственного су¬
веренитета Бельгии и Сербии. В свою очередь Карл потребовал гарантий сохра¬
нения целостности монархии, что завело переговоры в тупик. Ни с военной, ни
с политической точки зрения этот план заключения сепаратного мира не мог быть
реализован: слишком много у него было бы противников и слишком сильны они
были, чтобы с ними не считаться. Они скорее пожертвовали бы династией, чем
своим положением. Для Карла же речь шла прежде всего о сохранении власти
Габсбургов.
Но обстоятельства были сильнее его. К середине 1918 г. правящим кругам
стало ясно, что невозможно больше игнорировать требования народов империи.
Положение осложнялось еще и тем, что на национальные движения накладыва¬
лась растущая волна выступлений трудящихся масс, измученных затянувшейся
войной. 20 июля правительство Зайдлера ушло в отставку. Новое правительство
М. Гусарека было вынуждено признать, что сохранить империю в прежнем виде
не удастся. Разрабатывались проекты переустройства монархии на федеративных
началах. Но в тех условиях было уже нереально найти решение, которое бы
устраивало все нации.
Карл предпринял последнюю попытку найти выход из создавшегося положе¬
ния, опубликовав 16 октября 1918 г. манифест, который провозгласил созда¬
ние в австрийской части империи союза самостоятельных государств — австро¬
немецкого, чешского, югославянского и украинского (польские земли долж¬
ны были присоединиться к независимой Польше)30. В этом федеративном го¬
сударстве предусматривалось совместное ведение иностранных и военных дел.
Символом единства выступала династия. Однако к этому времени самостоя¬
тельность, независимость составлявших монархию национальных образований
была свершившимся и частично признанным западными державами фактом.
Империя уже не могла быть спасена. 12 ноября 1918 г. была провозглашена Авст¬
рийская республика, 16 ноября — Венгерская. На развалинах империи образова¬
лось несколько независимых государств.
Император Карл, отказавшийся от формального отречения, вынужден был
отправиться в изгнание. Отъезд Карла с семьей в Швейцарию описывает в ме¬
муарах Стефан Цвейг, который, возвращаясь после революции 1918 г. в Австрию,
встретил на границе императорский поезд. Он передал чувства, владевшие мно¬
гими австрийцами в это нестабильное, смутное время: ’’’’Кайзер” - это слово
было для нас воплощением всей власти, всего богатства, символом незыбле¬
мости Австрии... А теперь я видел наследника, последнего императора Австрии,
изгнанником, покидавшим страну. Доблестная череда Габсбургов, которые из
столетия в столетие передавали из рук в руки державу и корону, — она заканчи¬
валась в эту минуту. Все вокруг ощущали в этот момент историю, мировую исто¬
рию”31 .
Но последний австрийский император не смирился со своей участью. Дважды
в 1921 г он с помощью своих сторонников во вновь провозглашенной королев¬
ством Венгрии предпринял попытки вернуть себе хотя бы венгерскую корону.
Однако решительные возражения Антанты против реставрации власти Габсбур¬
гов и укреплявшийся в Венгрии режим Миклоша Хорти сделали эти надежды
иллюзорными. В октябре 1921 г. вооруженный мятеж легитимистов был подав¬
лен, их войска были взяты в плен вместе с королем, а 3 ноября по настоянию
3*Gonda J., Niederhauser Е. Op. cit., S. 382.
31 Цвейг С. Вчерашний мир. Воспоминания европейца. М., 1987, с. 349.
152
стран Антанты был принят закон о лишении Габсбургов прав на венгерский трон.
Венгрия оставалась королевством без короля.
Карла выслали на остров Мадейра, где он и скончался 1 апреля 1922 г. на 35 го¬
ду жизни. Там в маленькой церкви для паломников стоит простой металлический
саркофаг с единственным украшением - изображением тернового венца и над¬
писью на латыни: ”Да свершится воля твоя”. Так завершился жизненный путь
последнего императора из рода Габсбургов.
Его вдова Цита осталась с восемью детьми, старшему из которых - Отто -
было в 1922 г. десять лет. Первая республика разрешила Габсбургам жить
в Австрии при условии, что они не будут претендовать на престол. Однако Цита,
жившая в Швейцарии, никогда не отказывалась от своих прав. Впоследствии
правительство Бруно Крайского разрешило Ците приехать в Вену. Последняя
императрица пользовалась в Австрии большим уважением и симпатиями. Ког¬
да она умерла в 1989 г. уже в очень преклонном возрасте (ей было за 90 лет),
на похороны съехалась вся обширная семья Габсбургов и представители дво¬
рянских родов. Цита была похоронена в семейной усыпальнице — венской Ка-
пуцинеркирхе.
Старший сын последней императорской четы Отто окончил в 1935 г. Лувен¬
ский университет в Бельгии и получил степень доктора политических и социаль¬
ных наук. Во время второй мировой войны он был в эмиграции в Соединенных
Штатах Америки, где активно выступал за восстановление независимости Австрии.
После окончания войны Отто вернулся в Австрию. Но правительство запретило
ему носить титул наследника австрийского престола: он стал именоваться док¬
тором Отто Габсбург. Через несколько лет Отто обосновался в Германии, где в име¬
нии Пёкинг и живет сейчас его семья. В 1951 г. он женился на принцессе Регине
Саксен-Мейнингенской. Отто не изменил габсбургской традиции — у него семь
детей: пять дочерей и два сына - Карл и Георг.
Всю жизнь Отто Габсбург много путешествовал, выступал с лекциями в раз¬
ных странах Европы, Латинской Америки, Ближнего и Дальнего Востока, в США
и Канаде. Он знает несколько языков. Его статьи о международных отношениях
часто появлялись в прессе. За свою разностороннюю деятельность Отто Габсбург
был избран членом Французской Академии гуманитарных и политических наук,
Испанской королевской Академии, Португальской Академии культуры, членом
IIЕН-клуба, удостоен ряда литературных премий. Он выпустил 25 книг по пробле¬
мам политологии, в частности по вопросам европейского единства32. В 1973 г.
он возглавил Паневролейский союз, убежденный сторонник объединенной Евро¬
пы, Отто Габсбург с 1978 г. является депутатом Европейского парламента. В этой
деятельности ему в последнее время помогает младшая дочь Вальбурга (роди¬
лась в 1958 г.), которая играет одну из ведущих ролей в молодежном паневро-
пейском движении. В Австрии Отто Габсбург весьма авторитетен и популярен.
Он избран почетным гражданином многих австрийских городов.
Габсбургский дом находился у власти шесть с половиной столетий и являл¬
ся одной из старейших и сильнейших династий Европы. Его могущество прости¬
ралось на большую часть континента и за его пределы. Габсбурги не без осно¬
ваний считали, что они состоят в родстве со всеми правящими европейскими ди¬
настиями. Однако это никогда не мешало представителям династии ощущать
себя Габсбургами. Ни один из владетельных домов Европы не стал на протя¬
жении исторического развития таким ярким воплощением универсального над¬
национального имперского принципа господства.
32Habsburg О. Entscheidung um Europa. Innsbruck, 1953; idem. Der feme Osten ist nicht ver-
loren. Wien, 1963: idem. Politik fiir das Jahr 2000. Wien - Miinchen, 1968; idem. Die Reich-
sidee: Geschichte und Zukunft einer iibernationalen Ordnung. Wien, 1986.
153
Вопросы преподавания истории
ОТВЕТ НА ПУБЛИКАЦИИ ЖУРНАЛА ПОД РУБРИКОЙ
"В ПОМОЩЬ ПРЕПОДАВАТЕЛЮ ИСТОРИИ"1,
ПОЛУЧЕННЫЙ ИЗ УПРАВЛЕНИЯ ПОДГОТОВКИ
И ПОВЫШЕНИЯ КВАЛИФИКАЦИИ
И ПЕРЕПОДГОТОВКИ
ПЕДАГОГИЧЕСКИХ КАДРОВ
ГОСУДАРСТВЕННОГО КОМИТЕТА СССР
ПО НАРОДНОМУ ОБРАЗОВАНИЮ
Редакция журнала ’’Новая и новейшая история”
Главному редактору т. Севостьянову Г.Н.
Уважаемый Григорий Николаевич!
Направленные Вами в Гособразование СССР материалы, связанные с препо¬
даванием новой и новейшей истории в вузах, изучены Управлением и обсуждены
на заседании научно-методического совета по истории Учебно-методического
объединения педагогических учебных заведений на базе Московского педагоги¬
ческого университета имени В.И. Ленина.
Журналом подняты актуальные вопросы преподавания курса новой и новей¬
шей истории, играющего большую роль в подготовке учителя. Замечания авто¬
ров, включенных в обзор писем, и участников ’’круглого стола” по поводу недо¬
статков в издании учебных программ, учебников и пособий, хрестоматий, мето¬
дической и другой литературы по данному курсу справедливы.
Преподавание новейшей истррии представляет сейчас большую трудность.
Известные события в Восточной Европе, распад системы социалистических го¬
сударств и другие события последних лет требуют пересмотра этого курса, сроч¬
ного издания новых программ и пособий. Научно-методический совет по истории
создал две рабочие группы, поручив ведущим педвузам — Московскому и Ленин¬
градскому педагогическим университетам — подготовить альтернативные прог¬
раммы по новой и новейшей истории для последующего их обсуждения специа¬
листами. Перспективным планом издательства ’’Просвещение” на 1991—1995 гг.
предусмотрен выпуск нового учебника по новейшей истории для исторических
факультетов пединститутов, руководитель авторского коллектива — проф.
С.М. Стецкевич.
По вопросам, касающимся учебных планов подготовки учителей истории,
Управление считает целесообразным сделать необходимые уточнения и разъясне¬
ния. Гособразованием СССР разработан, утвержден (01.08.89) и направлен в
педагогические вузы для практического использования новый учебный план.
На изучение специальных дисциплин отводится 2700 часов, включая 2300 часов
аудиторных занятий. Учебным планом не регламентированы перечень специаль¬
ных дисциплин, их количество, распределение учебных часов между дисциплина¬
1 Новая и новейшая история, 1990, №4,6.
154
ми, порядок и последовательность их изучения, формы организации учебных за¬
нятий и контроля знаний студентов. Эти вопросы вуз решает самостоятельно,
разрабатывая на основе единого для всех учительских специальностей типового
плана собственный план подготовки учителей истории. Учебным планом предус¬
мотрен государственный экзамен по специальности, конкретное содержание
и формы проведения которого также определяются самим вузом. Выбор направ¬
ления дополнительной подготовки специалистов находится в компетенции вузов
и местных органов управления народным образованием.
Необходимые в современных условиях коррективы в подготовку учителей ис¬
тории по учебному плану, утвержденному в 1985 г., педагогические институты
вносят самостоятельно.
Реализация педвузами на практике предоставленных им прав и свободы в под¬
готовке учительских кадров позволит отойти от еше сохраняющихся в ряде инсти¬
тутов, в частности в Курском педагогическом институте, представлений о центра¬
лизованном регулировании конкретных сторон организации и содержания под¬
готовки специалистов.
И.о. Начальника Управления Л.В. Борикова
РАЗМЫШЛЕНИЯ МОЛОДОГО УЧИТЕЛЯ
Пока на страницах журналов идут споры по проблемам преподавания новой и
новейшей истории, учителю школы, особенно начинающему, приходится в своей
практической работе решать целый ряд сложных проблем теоретического, инфор¬
мационного и методического характера.
Одним из важных в школьном курсе является вопрос о взаимосвязи отечест¬
венной истории и истории зарубежных стран. На уроках изучаются отдельные,
обычно ’’усеченные” курсы. Это ведет к дублированию многих теоретических и
фактических вопросов при общем небольшом количестве часов. Например, в
9 классе в первом полугодии изучается война наполеоновской Франции с России
ей, а во втором полугодии - Отечественная война 1812 г. Становление капиталис¬
тических отношений рассматривается сначала в курсе новой истории, затем — исто¬
рии СССР. Так же обстоит дело и с изучением вопросов культуры. Реализация пред¬
ложения рассматривать историю нашей страны как часть мирового исторического
процесса по-прежнему весьма сложна для молодого учителя, поскольку учебные
программы и методики отсутствуют. Если опытный учитель и может внести неко¬
торые изменения в структуру курса, что в целом не решает проблемы, то у начи¬
нающих педагогов решение этой задачи вызывает большие трудности.
Неплохо было бы иметь многовариантные программы для разных уровней
изучения истории: в классах с гуманитарным направлением, с углубленным изу¬
чением предмета и в так называемых технических. В решении этой проблемы учи¬
теля ждут участия вузовских преподавателей. •
Вызывает трудности и излишняя схематизация школьного курса новой и но¬
вейшей истории. Основное внимание в нем уделяется вопросам смены общест¬
венно-экономических формаций, а значит — изучению экономики, рабочего дви¬
жения, внутренней и внешней политики. Так, первый период новой истории пред¬
ставляется как ряд сменяющих друг друга буржуазных революций, что порож¬
дает у учащихся односторонний взгляд на прошлое. Безусловно, некоторых схем
в рассмотрении общих черт революций не избежать, однако нельзя ограничивать¬
155
ся лишь изучением классовой борьбы и высших форм ее проявления. В связи с
этим необоснованно мало часов отведено школьной программой вопросам исто¬
рии культуры и искусства, наука и техники. Изучение истории общественной мысли
сводится к ознакомлению с основными положениями утопического социализма
и некоторыми вопросами теории Маркса. Не умаляя роли основоположников
марксизма, хотелось бы иметь возможность с разных сторон рассмотреть духов¬
ную историю общества, проблемы истории религии, этнографии, культуры быта
и т.п. Таким образом, нужна кардинальная переработка школьной программы
истории нового времени.
Еше сложнее обстоит дело с новейшей историей. При небольшом количестве учеб¬
ных часов, отведенных на этот курс, он построен на основе изучения отдельных
стран. Страноведческий подход дает возможность лишь бегло ознакомиться с
историческими сюжетами развития зарубежных стран, придает характер иллюстра¬
тивности всему курсу новейшей истории. Методические пособия и учебники очень
быстро устаревают, так как сегодня в мире происходят качественные изменения,
идущие вразрез с утверждениями учебников.
В связи с этим именно в курсе новейшей истории возрастает роль таких форм
занятий, как школьная лекция, дающая общие направления развития стран, и се¬
минар, предполагающий большую самостоятельную работу учащихся. Журнал
’’Новая и новейшая история” мог бы оказывать значительную помощь, продол¬
жая публиковать теоретические и документальные материалы и знакомя учителей
с новейшими точками зрения ученых на кардинальные проблемы современного
мира.
Хочется поддержать предложение, высказанное в материалах ’’круглого стола”
по проблемам изучения новой и новейшей истории в педвузах России1, — публи¬
ковать на страницах журнала оригинальные документы и материалы по истории
зарубежных стран. Те небольшие отрывки, которые содержатся в школьных
учебниках, являются лишь иллюстрацией для подтверждения односторонних оце¬
нок и не способствуют развивающему обучению учащихся старших классов.
Представляются важными, на мой взгляд, вопросы о роли личности в истории.
О многих замечательных отечественных и зарубежных деятелях культуры, уче¬
ных, политиках школьники знают очень мало. В курсе новой истории представле¬
ны в основном руководители революционных движений, а новейшая история пред¬
стает на редкость обезличенной.
Проблемы преподавания новой и новейшей истории в педагогических высших
учебных заведениях должны решаться в тесной связи с задачами школьного исто¬
рического образования, так как в целом эти вопросы тесно взаимосвязаны.
О.Д. Третьякова,
учитель истории
средней школы № 28,
г. Владимир
1 Новая и новейшая история, 1990, № 6.
156
Портреты советских историков
© 1991 г.
Э. Ф О Й Г Т (ФРГ)
ИЗ ЖИЗНИ И ДЕЯТЕЛЬНОСТИ А.С. ЕРУСАЛИМСКОГО
”Я все же думаю, что если бы вместо такой формы юбилея, когда один раз в
60 лет на человека обрушивается поток всяких сладких слов, люди, право, чув¬
ствовали бы себя гораздо лучше, если бы эти добрые слова, которые говорятся
в один день, были бы как-то рассредоточены”, — сказал советский историк-герма¬
нист А.С. Ерусалимский в 1961 г. на юбилейном заседании в Институте истории
АН СССР, посвященном 60-летию ученого. ”Я вспоминаю товарищей, которые уш¬
ли из жизни... так и не услышав ни одного доброго слова, хотя они заслуживали
очень многого. А уже после того, как они ушли, им это сказали. Но мне кажется,
что это было поздно. Насколько было бы лучше, если бы им это сказали при жиз¬
ни”1 .
Ерусалимский принадлежал к ученым, пользовавшимся известностью и высо¬
ко ценимым не только в своей стране, но и далеко за ее пределами. Его слово как
специалиста по истории международных отношений конца XIX в. имело вес среди
ученых, его исследования по истории германского империализма подняли изуче¬
ние этой проблемы на новый уровень. И в день юбилея он выступил с докладом
по проблемам внешней политики германского империализма2.
Ерусалимский ощущал свою принадлежность к поколению 20-Х годов: ”Мы
воспитывались в первые годы революции, в годы большой революционной ро¬
мантики, в обстановке установления новых социальных и политических отноше¬
ний в стране. Мы пришли в историческую науку вовсе не из каких-то академичес¬
ких или других побуждений. Мы пошли в историческую науку потому, что мы в
той или другой степени были современниками и в той или иной степени участни¬
ками великой революции. Мы хотели по-новому посмотреть и на прошлое, чтобы
люди поняли настоящее и будущее”3.
Для Ерусалимского эти слова не были пустой риторикой. Родился он в 1901 г.
в небольшом белорусском городке Быхове близ Могилева. Из раннего детства
он вынес воспоминание о событии, сильно его потрясшем: ’’Единственное мое
сознательное воспоминание того периода на Днепре — это пережитый мною ев¬
рейский погром, когда жизнь мою спас один православный священник”4.
1 Необработанная стенограмма речи, произнесенной А.С. Ерусалимским на юбилейном соб¬
рании по случаю его 60-летия в Институте истории АН СССР (далее - Стенограмма). - Архив
АН СССР, ф. 1539, оп. 1,д. 85, л. 1.
2Ерусалимский А.С. Внешняя политика и дипломатия германского империализма в нача¬
ле XX с. (Проблемы и источники). - Новая и новейшая история, 1961, № 6.
Автор очерка исследовала вклад советского ученого в разработку актуальных проблем
германской истории. Stoecker Е. A.S. Erusalimski. Deutsche Geschichte im Leben eines sowjeti-
schen Historikers und Kommunisten. Berlin, 1980.. В данной работе предпринимается попытка
проанализировать научные и политические взгляды ученого на основе изучения еще неисполь¬
зованных материалов, хранящихся в Архиве АН СССР и в личном архиве автора.
’Стенограмма, с. 2.
4 Там же.
157
Вскоре после этого его семья покинула Быхов и переехала на Волгу, в Самару.
Здесь он окончил школу, начал учебу в университете. Как и его сокурсники,
Н.А. Машкин и А.В. Мишулин, он специализировался у молодого профессора
древней истории П.Ф. Преображенского, который в 1919-1921 гг. читал в Са¬
марском университете курс лекций по греческой и римской истории. Очевидно,
Преображенский питал симпатию к этим студентам и, перейдя в 1921 г. в Мос¬
ковский университет, предложил перебраться в Москву и своим любимым уче¬
никам.
В Самаре Ерусалимский занимался изучением социальных условий возникно¬
вения раннехристианской религии. Среди оставшихся после его смерти бумаг хра¬
нится тетрадь со студенческой работой лета 1920 г. ’’Происхождение греческой
философии в связи с общими (экономическими) условиямии народной жизни”.
Полный сознания правильности усвоенных знаний, он так излагал свои взгляды
на основные положения материалистического подхода к истории, который он
считал единственно верным: ”Жизнь сама докажет, что материалистическое ее по¬
нимание единственно верно, верно постольку, поскольку такое понимание есть
выразитель сознания передовой общественной группы, ибо каждая философская
концепция верна относительно, верна до тех пор, пока не появится новая, более
передовая общественная группа со своей передовой и поэтому более верной кон¬
цепцией”. Далее 19-летний студент продолжал: ’’Если раньше материалистичес¬
кое понимание не признавалось совершенно, если теперь исторический материа¬
лизм признан не как сущность исторического процесса, а как единственный на¬
учный метод исторического познания, то надо думать, что недалеко то время,
когда историческое понимание и методы подхода превратятся в объект историчес¬
кого изучения”.5
Ссылками на’’Капитал’’Маркса (о рабах как орудии производства) и работу
”К критике политической экономии” (о потребительской и меновой стоимости
товаров) студент обогащал свою систему доказательств. Критические замечания
профессоров Е.И. Тарасова и П.П. Лебедева очень взволновали юношу. 5 декаб¬
ря 1920 г. он записал в ту же тетрадь ответ на замечания своих учителей (’’Мой
ответ и некоторые дополнения. К вопросу о роли экономического фактора в про¬
исхождении греческой философии”), занявший много страниц. На замечания руко¬
водителя семинара Тарасова он писал: ’’Мир устроен иначе: то, что вчера казалось
непреложной истиной, сегодня становится заблуждением, а иногда и оружием в
руках тех, кто фиговым листком вчерашней истины хочет прикрыть порочную
наготу сегодняшнего дня. То, что вчера действительно было последним словом
научной мысли, сегодня уже нельзя привести в доказательство из опасения полу¬
чить ответ, что ’’сказать еще не значит доказать”. Профессор Тарасов объявил се¬
бя ’’тоже” материалистом. Это и не удивительно. Мы живем в эпоху колоссального
развития естественных и социальных наук. Эта эпоха есть результат великой ре¬
волюции, произведенной самыми светлыми головами 19 века: Ч. Дарвином в нау¬
ках естественных и К. Марксом в социальных. Ясно, что каждый работающий на
научном поприще в исканиях решения того или иного вопроса не может уже раз¬
решать этого вопроса теологией или ссылкой на проявление Мирового Разума,
стремящегося к своему абсолютному воплощению, или же этапом в усовершенст¬
вовании народного духа. Научные вопросы не разрешаются уже применениями
доброго классического идеализма”6.
В ответе профессору Лебедеву студент попытался изложить свое понимание
диалектического единства процесса исторического развития. Он писал: ’’Последо¬
вательный материализм не может мыслиться без диалектики. Диалектика - вот
логика жизни. По мнению П.П. Лебедева, я не соблюдаю основных законов логи¬
5 Архив АН СССР, ф. 1539, on. 1, д. 85, л.З.
6 Там же.
158
ки. Отыскивая реальные условия, в последней мере общественно-экономического
характера, породившие особое философское мышление, я, как это думает П.П. Ле¬
бедев, желая доказать экономическую подоплеку зародившейся философской
мысли, должен был тем самым отбросить все остальные ’’факторы” исторического
процесса и оставить лишь единственный ’’фактор” - экономический”. Использо¬
вание такого метода в историческом анализе казалось молодому студенту несов¬
местимым с уже усвоенными им знаниями, и он следующим образом возражал
своему учителю: ”Материалистическое понимание истории не видит в историчес¬
ком процессе двух сторон, экономическую и идеологическую, связанных между
собой действием соответственных кнопок. Нажим кнопки экономического ’’ба¬
зиса” и высоко соответствующей идеологической ’’надстройки” - такое понима¬
ние историко-познавательной теории есть ее вульгаризация. Исторический мате¬
риализм видит в статичности одних условий, как географических, климатичес¬
ких, ту возможность, в которой развивается исторический процесс. Статичность
этих условий не может вести за собой развитие исторического процесса, в кото¬
ром единственно развивающимся ’’фактором” является экономика, своим разви¬
тием порождающая, развивающая и уничтожающая общественные группы, с вы¬
рабатывающимися у них формами мышления, привычками, чувствованиями,
характерностью и приспособленностью. В сложном комплексе исторических
проявлений, часто взаимно обусловливающих друг друга, часто находящихся
во взаимодействии, единственной переменной, а потом и определяющей величи¬
ной является социально-экономический ’’фактор”. И рассматривать одно из явле¬
ний этого сложного комплекса вне зависимости от взаимодействия различных
явлений, вырывать это явление из сложного комплекса и насаживать на эконо¬
мическую базу — все это противоречит здравому логическому мышлению”7.
Вскоре студент-историк покинул Самару, кажется, без сожаления. Осенний се¬
местр 1921 г. он провел в Московском университете, точнее говоря, на Общест¬
венно-педагогическом отделении факультета общественных наук 1-го Московско¬
го государственного универститета. ’’Тут, в Московском университете, я приоб¬
щался к нашему большому кризису исторической науки, который мы все тогда
видели и испытывали”, — рассказывал Ерусалимский. С огромной страстью стре¬
мились молодые люди постичь противоречивые процессы в жизни столичного уни¬
верситета. ”В Московском университете в те годы было интересное явление:
можно было слушать Луначарского и слушать лекции проф. Ильина на тему
’’Понятие бога у Гегеля”; там можно было слушать М.Н. Покровского и М.М.Бо-
гословского; там можно было слушать А.М. Деборина и идеалиста проф. Г.Г. Шпэ-
та. Там была широкая гамма всей науки, от Маркса до крайнего антимарксиз¬
ма”8.
Советский историк Б.Г. Вебер рассказывал однажды, что Ерусалимский в сту¬
денческие годы углубленно изучал историю русской литературы и духовной куль¬
туры, общественных движений и социальных процессов в России XIX в. При этом
он подпал под влияние трудов М.О. Гершензона, которые благодаря своей остро¬
те и блестящему стилю в начале 20-х годов завораживали молодое поколение.
Таким образом, спектр духовных стимулов, воздействовавших на молодого
историка, расширился, однако направление его исследовательской деятельности
осталось неизменным. Через два года, осенью 1923 г., он завершил дипломную ра¬
боту ’’Иудео-христианская апокалиптика”. Устные экзамены были сданы еще
раньше: история социализма — В.П. Волгину, исторический материализм —
А.М. Деборину, экономия переходного периода - Н.И. Бухарину, история сред¬
них веков — Д.М. Петрушевскому, а также экзамены по истории и философии
древнего мира, психологии и другим дисциплинам.
7 Там же.
8Стенограмма, с.З.
159
Ерусалимский успешно завершил обучение. С какими надеждами и ожиданиями
смотрел он в будущее? Еще ничто не предвещало, что он изменит свои научные
интересы. Как же произошло это изменение, позволившее ученому три с лишним
десятилетия спустя сказать: ’’Для меня Германия — это нечто большее, нежели
область исследования. Для меня Германия нечто гораздо большее. Она связана с
большей частью моей жизни”9.
Историк рассказывал, что Германия очень рано вошла в мир его представлений.
Его отец, коммерческий представитель германских фирм, несколько раз ездил в
Германию. Однажды он взял с собой сына. Это было летом 1914 г. Ерусалимский
вспоминал: ’’Еще будучи мальчиком 13 лет, я стоял на Карлштрассе в Берлине и
видел, как 1 августа 1914 года на фронт отправлялись немецкие войска - ”за кай¬
зера и отечество”. Через месяц я вернулся к себе на родину через Швецию. И тут
я видел, как наши братушки-солдаты отправлялись на фронт против Германии,
чтобы воевать ”за царя и отечество”. В моем сознании мальчика это было боль¬
шим стимулом для размышления. Я никак не мог этого понять”* 1 °.
Между мальчиком, стоявшим 1 августа 1914 г. на Карлштрассе, и выпускни¬
ком 1923 г. пролегли первая мировая война, крах Российской империи, револю¬
ция. Мировая война во всей своей неведомой до того чудовищной масштабности
и с колоссальными последствиями для всех стран стала для ученых-обществове¬
дов тем самым феноменом, который требовал тщательного изучения. Что явля¬
лось причиной такого катастрофического краха системы отношений, существовав¬
ших между государствами? Кто несет ответственность за войну? Можно ли было
избежать мировой бойни? Преподаватели Петроградского и Московского уни¬
верситетов, прежде всего те, кто занимался вопросами истории, сразу же после ре¬
волюции на занятиях стали ставить на обсуждение эти дискутировавшиеся во всем
мире вопросы. Пользовавшийся уважением со стороны молодых людей, окружав¬
ших Ерусалимского, П.Ф. Преображенский, который был ненамного старше
своих студентов, во время войны являлся слушателем семинара А.Н. Савина по
истории международных отношений новейшего времени. С.Д. Сказкин тоже был
среди слушателей курса Савина и почерпнул в нем много полезного для себя.
’’Семинарий по русско-германским отношениям во второй половине XIX в. был
исключительно интересный, — вспоминал он. — Здесь мы впервые знакомились
с тем, как должен историк ставить и исследовать вопросы международных отно¬
шений, исходя из узкого круга дипломатических переговоров и документов и
постепенно расширяя свое изучение до пределов общих исторических условий в
жизни отдельных элементов этих отношений: обществ и государств”11.
Наряду с учебными занятиями по древней истории Преображенский пытался
увлечь студентов актуальными проблемами современности. Ерусалимский, ха¬
рактеризуя причины возникновения у него интереса к истории международных
отношений новейшего времени, писал: ’’Первым мотивом является стремление
осмыслить причины и обстоятельства возникновения мировой войны
1914-1918 гг. — события, которые не могли не наложить глубокого отпечатка на
сознание людей моего поколения. Изучение труда В.И. Ленина ’’Империализм,
как высшая стадия капитализма”, вышедшего в свет в 1917 г., но ставшего ши¬
роко известным только после Октябрьской революции, было воспринято как
подлинное откровение, как великое научное открытие, позволяющее уяснить тай¬
ну возникновения империалистических войн, и притом преимущественно на ма¬
териале, освещающем становление, развитие и формы экспансии германских по¬
колений. Вскоре в Советском Союзе и в других странах стали появляться мате¬
9 Там же.
1 °Там же, с. 4-5.
11 Сказкин С.Д. А.Н. Савин как учитель. - Труды Института истории. Сб. статей. Вып. 1.
Памяти Ал. Ник. Савина. 1873-1923. М., 1926, с. 54.
160'
риалы, освещающие политическую, а в еще большей степени дипломатическую
историю возникновения войны. Мой ‘ университетский учитель, профессор
П.Ф. Преображенский, молодой талантливый ученый, которого впоследствии
постигла трагическая участь многих, обратил мое внимание на появление первых
томов большой коллекции дипломатических документов Германской империи —
’’Die Grosse Politik der Europaischen Kabinette” и на необходимость их критичес¬
кого изучения”12.
В ноябре 1923 г. Ерусалимский был принят в аспирантуру Института истории
Российской ассоциации научно-исследовательских институтов общественных
наук (РАНИОН). Этот институт благодаря своим ведущим ученым давал моло¬
дым сотрудникам ориентиры для научной работы. В то время руководил им круп¬
ный медиевист Д.М. Петрушевский, возглавлявший секцию истории средних ве¬
ков. Пятью другими секциями заведовали профессора: Г.М. Пригоровский -
древней истории; В.П. Волгин - новой и новейшей истории; М.М. Богослов¬
ский — русской истории; М.Н. Покровский — истории русской революции;
П.Ф. Преображенский — этнологии.
М.Я. Гефтер во вступительной статье к опубликованной после смерти Еруса¬
лимского его работе о Бисмарке указывал на разные и далее не всегда совпадаю¬
щие воздействия, исходившие от Российской ассоциации и требовавшие от Еру¬
салимского, как и от других молодых сотрудников, определить свою позицию13.
Гефтер писал о двух линиях, которые перекрещивались в работах Ерусалимско¬
го: первая, восходящая к ’’Декрету о мире”, положившему начало ’’публикации
секретных договоров и дипломатических документов, в которых сквозь призму
интересов царизма и Временного правительства представала картина внешней по¬
литики всех держав, готовивших и развязавших войну... Вторая линия шла к ис¬
следованию от теории, от идейных схваток с противником и жарких дискуссий
тех лет, центром которых было освоение ленинского наследства”14.
Ерусалимский пришел в Институт истории РАНИОН, намерейаясь продолжить
исследования по истории раннехристианской религии. В то же время он не отго¬
раживался от жарких дискуссий по важнейшим вопросам недавнего прошлого,
тем более что 1924 г. давал повод для размышлений о причинах развязанной де¬
сятью годами раньше мировой войны. Преображенский поощрял желание моло¬
дых сотрудников института участвовать в обсуждении актуальных проблем совре¬
менности. Он разглядел в молодом человеке из Самары склонность к изучению
новой и новейшей истории и поддержал кандидатуру своего ученика для ознако¬
мительной поездки в Германию. Летом 1924 г. директор института Петрушевский
подписал Ерусалимскому командировочное удостоверение ’’для ознакомления
с новейшими материалами по древней истории, а также изучения международных
отношений Германии 2-й половины XIX века на основе архивных материалов”15.
Таким образом Петрушевский сформулировал две исследовательские темы, от¬
дав, однако, приоритет первой.
23-летний ученый отправился в Берлин. Его склонность к глубокому осмысле¬
нию окружающего мира уже в то время проявлялась довольно ярко. К этому до¬
бавлялось знание немецкого языка, достаточное для общения и внимательного
чтения специальной литературы. По истечении двух первых недель пребывания в
Германии Ерусалимский писал Машкину: ”Живу я пока в пансионате, в буржуаз¬
ной части города, и все наблюдаю. По внешности жизнь берлинская идет по-старо¬
му. Паркетно-блестящие тротуары, по которым, особенно вечером, много публи¬
12 Ерусалимский А.С. Первоначальный вариант предисловия к книге ’’Германский импе¬
риализм” (далее - Предисловие) . - Архив АН СССР, ф. 1539, on. 1, д. 183, л. 1.
13Гефтер М.Я. Историк, его тема и его время. Вместо предисловия. - Ерусалимский А.С.
Бисмарк. Дипломатия и милитаризм. М., 1968, с. 5.
14Там же, с. 4.
15 Архив АН СССР, ф. 1539, оп. 2, д. 9, л. 2.
6 Новая и новейшая история, № 4
161
ки, ходят как будто без дела, масса автомобилей, электрических реклам и ки¬
но”16.
Но на улицах Берлина молодой историк очень скоро увидел и жаркие полити¬
ческие схватки. ”В прошлое воскресенье я ходил смотреть траурное торжество
десятилетней годовщины со дня объявления войны. А сегодня республиканское
торжество годовщины Веймарской Конституции. Об этих торжествах расскажу
когда-нибудь”, - обещал он в том же письме своему другу. Что же он увидел и пе¬
режил в эти дни? ”Я стоял перед рейхстагом, когда собралась огромная толпа,
выступал Эберт, выступал Лютер, и они вспоминали былую славу начавшейся вой¬
ны 1914 года. Я видел и новую апологетику войны. По странно сложившимся об¬
стоятельствам, по чистой случайности я оказался среди молодежи, которая в са¬
мый торжественный момент вдруг закричала: ’’Долой империалистическую вой¬
ну!”. Это были молодые немецкие коммунисты. Я случайно оказался в их среде
и я сразу почувствовал, что это моя идея, что меня с ними связывает чувство един¬
ства”. Это была Германия 1924-1926 гг., которая ’’уже начала подниматься после
плана Дауэса и начала вступать на путь западной антисоветской ориентации”17.
Ерусалимский обратил внимание на то, что в речах рейхспрезидента Эберта и
рейхсканцлера Лютера не было сказано ни слова и том, как объяснить трагедию
войны, что нельзя допустить повторения мировой катастрофы, ’’зато снова греме¬
ли слова ’’Германия, Германия превыше всего, превыше всего на свете”. Даже
политически неискушенный человек, если он не лишен совести, чувства ответст¬
венности и способности к воображению, не мог не понять, в какую сторону пра¬
вящие круги Германии хотят повернуть историю”, — заключал историк18. ’’Со¬
бытия в Германии меня очень волнуют”, — писал он в одном из писем в конце
1924 г.
Наблюдая возрождение германского империализма, ученый пока что лишь пред¬
чувствовал, к чему эти процессы могут привести. Тогда, в 1924—1925 гг., он даже
не предполагал, что, анализируя именно эти явления, он откроет их причины и
важные взаимосвязи. Все это еще ожидало его в будущем. Документов, раскры¬
вающих отношение Ерусалимского к сложным политическим процессам того
времени, сохранилось мало. Это прежде всего письма, которые дают возможность
составить представление о настроении молодого исследователя, стремившегося
выполнить задание директора института и удовлетворить свои научные интересы.
В главном эти задачи совпадали, в уже упоминавшихся письмах к Машкину он пе¬
речислял книги, которые прочитал либо приобрел, новые публикации по духов¬
ной истории античности. В одном из писем есть такая фраза: ”Я никак не могу
вылезти из материала по Бисмарку. На днях, вероятно, все же вылезу окончатель¬
но”19.
В начале 1925 г. историк, как и предусматривалось, переехал в Париж, чтобы
продолжить работу в парижских библиотеках. Оттуда, из маленького пансиона в
Латинском квартале, где в его комнате не было даже стола, он писал Машкину:
”Ты советуешь бросить или сильно сократить мои занятия Бисмарком, но это
невозможно, т.е. обидно будет, если из всех прочитанных мною книг, сделанных
выписок и проч, большая часть не будет использована. Зачем же я тогда работал?
А я почти все время и потратил на то, что читал и выписывал. У меня одна часть
(’’Бисмарк и образование союза трех императоров”) была написана еще в Берли¬
не. Но после читанного тут вижу, что надо переделать, расширить, детализировать,
чем я теперь и занят. И именно потому, что у нас об этих вещах никто ничего не
знает, нужно, мне кажется, этим заниматься. Впрочем, один человек знает, и это
16 Письмо из Берлина от 10 августа 1924 г.
17 Стенограмма, с. 5.
18 Предисловие, с. 2.
1 ’Письмо из Берлина от 24 октября 1924 г.
162
очень важно как для критики этой работы, так и для возможных дальнейших
работ, в какой бы области исторического знания они не протекали. Я имею в виду
М.Н. Покровского. Сырого материала собрано у меня довольно много как по дип¬
ломатической истории, так и по ’’экономическ [ому] базису” — по последнему,
впрочем, значительно меньше. Приехать с ’’материалами” невозможно; нужна ра¬
бота, и я надеюсь, что если буду усиленно работать (особенно усиленно тут рабо¬
тать нельзя, т.к. библиотека закрывается в 6 ч. вечера, а на дом книг не дают),
месяца через два работа будет более или менее закончена. Она охватит первые
три тома ’’Die Jrosse Politik”. Буду стараться, конечно, сокращать. В частности,
не знаю, стоит ли заниматься ’’базисом”? Как ты думаешь? Кое-что интересное в
материалах у меня имеется, напр [имер], о роли Бисмарка в германской прессе
во время кризиса 1875 г.”20
Ерусалимский стремился получить не только совет друга; до него дошли слу¬
хи, что в институте опасаются, как бы он не отошел от изучения древней истории.
”Не понимаю, почему мои занятия вызвали недоумение, и у кого?” - писал он.
Свои занятия Бисмарком он считал законными: ’’Ведь Преображенский и Петру¬
шевский о моих занятиях знают. К тому же ведь мы обязаны ровно на 50% быть
новыми историками! Чем же вызвано это недоумение? И почему встал вопрос
о моем уходе из древней истории? Ведь древним историкам вменяется в обязан¬
ность заниматься новой историей. Во всяком случае, из древней истории я выхо¬
дить не собираюсь”. Но сразу же вслед за этим высказывал сомнения: ’’Хотя,
признаюсь, меня обуревает ужас, когда я вспомню, что греческ [ий] яз [ык] не
знаю вовсе, латинский и арамейский весьма плохо, а древнееврейский посредст¬
венно”. В одном из промежуточных отчетов Ерусалимский сообщил о своих
прежних исследованиях и, по-видимому, получил одобрение Петрушевского,
направившего ему ответ следующего содержания: ’’Отчет получен, и все в поряд¬
ке. Сидите спокойно и занимайтесь”21.
Наверное, в то время это был ответ, который придал новые силы исследовате¬
лю. Как известно, в дальнейшем им было написано много работ об отдельных ас¬
пектах политики Бисмарка. Первая среди них — ’’Военная тревога 1875 года” —
была подготовлена на основе доклада, сделанного в Институте истории
РАНИОН22. Годом позже историк опубликовал еще одну статью о Бисмарке.
Из нее видно, что ее автор ясно понимал, какую роль играли в те годы в Герма¬
нии споры о политике Бисмарка, особенно внешней. Дискуссии вокруг положе¬
ний Версальского договора придавали большую актуальность историографическо¬
му сюжету о политике Бисмарка в отношении Франции. Ерусалимский писал:
”В политических условиях, созданных Версальским договором, германская
буржуазная историография, неизбежно подчеркивая якобы исконное миролюбие
Германской империи, стала характеризовать политику Бисмарка как мощную по¬
литику мира и рассматривать кризис 1875 г. как одно из звеньев в общей цепи
’’окружения Германии” ”. Анализируя новейшие исследования, посвященные
Бисмарку, автор пришел к выводу, что дискуссии о внешнеполитической ориен¬
тации Бисмарка неслучайно начались именно в это время. ’’Возникнув в опреде¬
ленных условиях, когда среди господствующих классов и среди политических
партий Веймарской Германии стали проявляться различные тенденции, интересы
и просто политические маневры в области международных отношений, — писал
он, — политическая проблема ’’восточной” и ’’западной” ориентации превратилась
в одну из центральных проблем бисмаркианской историографии”23.
2ОПисьмо из Парижа от 1 апреля 1925 г.
2‘Там же.
2 2См.: Уч, зап. Института истории РАНИОН, т. 6. М., 1928.
23Ерусалимский А.С. Проблемы "восточной” и ’’западной” ориентации германской поли¬
тики в бисмаркианской историографии. - Ерусалимский А.С. Германский империализм.
История и современность. М., 1964. С. 279, 281.
6Ф
163
Многие годы фигура Бисмарка занимала воображение Ерусалимского, прово¬
дившего исследования по актуальным проблемам современности. За год до нача¬
ла Великой Отечественной войны ему пришлось редактировать перевод на рус¬
ский язык ”Мыслей и воспоминаний” германского канцлера и писать с точки
зрения конкретных отношений между Германией и Россией вводную статью об
этом великом политике.
Но вернемся к аспиранту из Москвы, который в начале 1925 г. прибыл в Па¬
риж и, судя по письмам, чувствовал себя не совсем счастливым. Он все еще не
преодолел глубокий внутренний кризис, охвативший его в последние годы. Сом¬
нения относительно способности добиться успеха в изучении избранного им пред¬
мета перерастали в сомнения относительно его состоятельности как личности и
способности в будущем устроить свою жизнь. Хотя это и было временным явле¬
нием в жизни молодого человека, тем не менее оно накладывало отпечаток на
его мысли и действия, нахождение на чужбине усиливало потребность в тесном
общении с друзьями. ”Ты знаешь, — писал от Машкину, — как приятно заброшен¬
ному на чужбину, живущему в среде незнакомых людей с чуждой, другой психи¬
кой, другим укладом жизни, другими интересами и другим жизненным темпом, -
как приятно получать письма родных, от которых веет знакомым, обычным, да¬
леким и приманчивым. Б [ыть] м [ожет], в этом сказывается некая присущая нам
идеализация, б [ыть] м [ожет], это консерватизм, т.е. уцепка за привычные формы
и нормы быта, но это так, и с этим ничего не поделаешь. Уехав уже более полуго¬
да тому назад, я как-то начинаю терять чувство московской действительности,
как-то приспособляюсь несознательно к окружающим условиям: по внешнему вы¬
ражению в Германии — я немец, в Париже — француз; этой ’’ассимиляции” содей¬
ствует, вероятно, моя иудейская кровь, а та внутренне-русская складка, которая
является моей второй, а верней, истинной натурой, тянет все же в другую сторо¬
ну и тем сильней, чем больше для этого внешних поводов, короче говоря, стук
ломового извозчика на выбоинах скверно вымощенной улицы полудеревянной
Москвы для меня если не приятней, то родней неумолкаемых гудков бесконеч¬
ной вереницы авто, тянущейся по роскошному, чистому отполированному авеню,
а гармонь, лихо раздающаяся в накуренной, махоркой провонявшей пивной,
порой милей обязательного америко-негро-европейского экзотически-культурно-
го джаз-банда, бесконечно тянущего какое-нибудь пошлое”24 25.
Тоска по родине, по друзьям и коллегам, по привычному окружению и не в
последнюю очередь по Варваре Васильевне, спутнице его жизни и супруге, с ко¬
торой он был связан еще со времен совместной учебы в Самаре, а с другой сто¬
роны желание понять то новое, с чем он встретился за границей, — все это было
характерно для Ерусалимского во время его первой длительной научной коман¬
дировки в Берлин и Париж. В том же письме он писал своему другу: ’’Конечно,
тут интересно. Конечно, европейская жизнь сложна и многообразна. Конечно,
европейская старушка-культура, которую Россия [... ] вечно ненавидит и кото¬
рой также вечно то явно, то тайно поклоняется, конечно, она достойна того,
чтоб к ней приглядеться, чтоб ее изучить. Но если под культурой понимать не
только комплекс общечеловеческих достижений, но и основу, tonus, стиль жизни,
то, на основании моего небольшого опыта, нужно сказать, что европейская куль¬
тура как-то скрывается за культурами национальными. В этом, вероятно, сказы¬
ваются результаты войны: как это ни странно, интернациональные культурные
связи до сих пор налаживаются очень слабо. Для того, чтобы все постичь, изучить,
нужна длительная жизнь тут”2 5.
Из писем молодого аспиранта можно заключить, что он очень сожалел о том,
2 4 Письмо из Парижа от 18 февраля 1925 г.
25 Там же.
164
что у него не оставалось времени для более основательного изучения духовной
и культурной жизни Европы, поскольку большую часть времени он проводил в
библиотеках, занимаясь внешней политикой Германии 70-х годов XIX в.
В начале 1925 г. Ерусалимский возвратился в Москву, имея богатый багаж
знаний, политических наблюдений и впечатлений об общественной жизни стран,
которые были для него ранее совершенно незнакомыми. Приобретенный в этой
поездке опыт в дальнейшем пошел ему на пользу.
Несмотря на неоднократно выражавшееся историком намерение продолжать
занятия древней историей, по возвращении в Москву она все же отошла на задний
план в его научной работе. Почему? Может быть, он поддался сомнениям относи¬
тельно своих способностей к изучению этого предмета или общим для тех лет
настроениям, когда предпочтение отдавалось изучению новой и новейшей исто¬
рии, а изучение древности теряло свой общественный престиж? Ответить на этот
вопрос трудно. Можно констатировать лишь то, что библиография его трудов не
содержит ни одной публикации, посвященной первоначальной области его науч¬
ных интересов26.
Возвратившись на родину, историк тут же включился в жаркие споры о месте
СССР в международном сообществе государств, которые велись в среде формиро¬
вавшегося и укреплявшего свои позиции цеха исследователей-марксистов.
В Москве и других городах возникали новые рабочие группы и институты, кото¬
рые с невиданным до того размахом разворачивали изучение ведущих капиталис¬
тических стран, их политических и экономических связей и взаимоотношений,
а также их отношений с СССР. Вспомним хотя бы знаменитый ’’Институт Варги”,
основанный в 1923 г. Ф.А. Ротштейном и Д.М. Рязановым, а затем переименован¬
ный в Институт мирового хозяйства и мировой политики, в журнале которого с
1926 г. публиковался Ерусалимский.
Видимо, к тому моменту, когда ученый возобновил работу в своем институте,
он преодолел внутренний кризис и вновь нашел себя. С энтузиазмом, характерным
для него на протяжении всей жизни, он приступил к подготовке научных докла¬
дов и первых статей и рецензий. Историки, повлиявшие на окончательный выбор
Ерусалимским сферы своих научных интерерсов — С.Д. Сказкин и Е.С. Тарле,
П.Ф. Преображенский и М.Н. Лукин, М.П. Павлович и Ф.А. Ротштейн, — рассмат¬
ривали различные аспекты межгосударственных отношений конца XIX — и нача¬
ла XX с. Каждая их публикация давала толчок новым дискуссиям. Кроме того,
продолжалась начатая еще в ноябре 1917 г. работа по изучению и преданию глас¬
ности тайных документов из архивов царского и Временного правительств, к ко¬
торой в скором времени был привлечен Ерусалимский. Много лет жизни посвя¬
тил он реализации этого важного дела. ’’Многие страницы научной биографии уче¬
ного связаны с ’’Красным архивом”, с классическим советским документальным
изданием ’’Международные отношения в эпоху империализма”, с критикой зару¬
бежных публикаций”27, — пишет М.Я. Гефтер. Вместе с Е.В. Пашуканисом,
Е.А. Адамовым и А.Л. Поповым в начале 1928 г. Ерусалимский был приглашен
для работы в узком кругу сотрудников Коммунистической Академии, которым
предстояло выработать концепцию планировавшейся официальной публикации
документов. Комиссия под руководством Покровского и Ротштейна, назначенная
правительством, работала очень интенсивно. Многие исследования сотрудников
комиссии были подготовлены в результате тщательного изучения неизвестных до
того времени архивных фондов. К ним относятся и работы Ерусалимского.
После того, как в 1938 г. по решению ЦК ВКП(б) он был назначен членом ко¬
миссии по изданию документов (впоследствии он руководил ею вместе с Рот-
26См.: Ежегодник германской истории. 1969. М., 1970, с. 415-432.
27Гефтер М.Я. Указ, соч., с. 4.
165
штейном в качестве заместителя председателя), под его редакцией вышли мно¬
гие тома ’’Международных отношений”.2 8
Подготавливавшаяся в СССР публикация документов вызвала большой инте¬
рес за границей, особенно в Германии. В июле 1928 г. в Берлине была пpoвęдeнa
неделя советской исторической науки. Это мероприятие отвечало жеданию немец¬
ких и советских историков ближе познакомиться друг с другом. Заслугой руко¬
водителей делегаций двух стран, О. Гёча и М.Н. Покровского, было то, что во вре¬
мя этой встречи удалось заключить соглашение о совместном издании отобранных
документов на немецком и русском языках. Последний из подготовленных то¬
мов вышел в свет на немецком языке в 1943 г. Хотя О. Геча, являвшегося до
1933 г. председателем Германского общества по изучению Восточной Европы,
в 1935 г. фашистские власти лишили кафедры и звания профессора Берлинского
университета, он продолжал работать над изданием собрания документов * 29.
С Течем Ерусалимский познакомился во время приезда немецкого историка в
Москву. После изгнания ученого из университета Ерусалимский писал в ’’Правде”:
”Он всегда хотел знать реальные факты нашей жизни, и в частности научной жиз¬
ни, и автор этих строк вспоминает, что под воздействием ряда непреложных фак¬
тов, приведенных в беседе с проф. Течем, последний отказался от некоторых сво¬
их частных заключений. Этот трезвый буржуазный реализм и понимание необходи¬
мости считаться с фактами и сказались в том, что он являлся одним из тех пред¬
ставителей политических тенденций, которые считали, что в интересах Германии
сохранить нормальные отношения с Советским Союзом”30.
Ерусалимский был хорошо подготовлен для работы над документами: литера¬
тура о Бисмарке, в которую входили также исследования об отношениях между
европейскими государствами в прошлом и настоящем, как он неоднократно под¬
черкивал, ’’никогда не отпускала” его. В 1928 г. он вновь получил возможность
на несколько месяцев поехать в Германию, где велась работа над многими доку¬
ментальными изданиями, прежде всего над серией ’’Большая политика европей¬
ских кабинетов”31. Историк следующим образом характеризовал это время
своей жизни: ’’Исследования в области источниковедения, вскрывшие методы
фальсификации исторических документов в целях апологии империалистической
войны 1914—1918 гг., проводились преимущественно на основе критического со¬
поставления изданных буржуазными правительствами в разное время и с разными
политическими целями больших и малых документов, а также на основе изуче¬
ния вызванной ими политической дискуссии в исторической литературе и публи¬
цистике”32.
Понимание общей концепции и приемов, положенных в основу многотомной
немецкой публикации о происхождении первой мировой войны ’’Большая поли¬
тика европейских кабинетов”, было в значительной степени облегчено личными
наблюдениями над работой по составлению сокращенного издания этой публика¬
ции33, а также в результате бесед, которые автор в то время вел с руководителя¬
ми обоих изданий — проф. А. Мендельсоном-Бартольди (Гамбург) и доктором
Ф. Тимме (Берлин).
2 8 Международные отношения в эпоху империализма. Документы из архивов царского и
Временного правительств. 1898-1917. Сер. II. 1900-1913. М.-Л., 1938-1940; Сер. III. 1914-
1917. М.-Л., 1931-1938.
29См.: Voigt Е. Otto Hoetsch. 1876-1946. Wisscnschaft - und Politik in Leben eines deutschen
Historikers. Berlin. 1978.
30Правда, 11.VI.1935.
31Bie Grosse Politik der Europaischen Kabinette. Sammlung der diplomatischen Akten des Aus-
wartigen Amtes. Hrsg. J. Lepsius, A. Mendelsohn-Bartholdy, F. Thimine, Bd. 1-40. Berlin, 1922-
1927.
3 2 Предисловие, c. 3-5.
33 Die auswi'rtige Politik des Deutschen Reiches. 1871-1914. Berlin, 1928.
166
При исследовании вопросов немецкой историографии Ерусалимский ’’обычно
ставил перед собой только одну и притом ограниченную задачу: проследить ее
идейно-политическую функциональную роль в связи с актуальными — общими и
конкретными — проблемами внешней политики Германии. Ограниченность этой
задачи определялась не столько направлением научных интересов автора, сколь¬
ко длительными, многолетними наблюдениями над развитием немецкой буржуаз¬
ной историографии, традиционным постулатом которой, начиная со времени Ран¬
ке и ’’немецкой исторической школы”, является примат внешней политики”34.
В июне 1928 г, историк отправился в поездку по Европе, имея тщательно проду¬
манный маршрут. Он сообщал другу, что останавливался в Варшаве и Берлине,
из Берлина направился в Саксонскую Швейцарию, оттуда по Эльбе в Чешскую
Богемию, затем в Дрезден и оттуда в Нюрнберг. ’’Этот средневековый бург,
башни, эти дома 11-13 веков, эти Schneidergasse, Schustergasse (переулок Порт¬
ных, переулок Сапожников. - Ред.) — живые остатки немецких цехов. Наконец,
в Нюрнберге в этом году неповторимая выставка — собрание всех работ Альбрех¬
та Дюрера - по случаю 400-летия со дня его смерти”, - писал он3 5. Из Нюрнбер¬
га через Вюртемберг и Баден Ерусалимский направился в Гейдельберг, старый
университетский город. ’’Старый Гейдельберг — город очень своеобразный, хотя
и несколько обманувший мои ожидания: какая-то смесь Латинского квартала в
немецком издании и проходного двора для англо-американского туриста”, — от¬
мечал он. Студенческая жизнь, безусловно, определяла облик города и настроения,
царившие в нем. Старая университетская библиотека с ее богатейшими фондами,
студенческий союз, доклад Герхарда Хауптмана, которого он впервые мог сам
увидеть и услышать; однако еще больше его интересовали встречи со специалиста¬
ми: ”В прошлую среду я был eingeladen (приглашен. — Ред) ужинать к здешнему
доценту Dr.Hajo Holborn (д-р X. Хольборн. - Ред.) - редактору мемуаров Радо-
вица и автору книги о Бисмарке. Хольборн, который оказался гораздо умней,
чем это можно было предположить по его книге, очень, очевидно, обрадовался,
когда увидал, что я напечатал о нем у нас рецензию36, — показывал мне рукописи
Радовица, его путеводитель по Москве (подарок Долгорукого 1875 г.) и даже ме¬
ню какого-то московского дипломатического обеда. Все это хорошо, но у меня
создалось впечатление в результате разговоров с Herm Dr-от (а я сидел у него
с 8 до 1 часа ночи), что вся эта пустопорожняя идеализация Бисмарка и все эти
немецкие концепции об извечном миролюбии — у людей умных — это более или
менее удачно осуществленное желание прикинуться ’’пацифистскими дурачка¬
ми”. Очевидно, эти господа знают, что они делают, и вполне сознательно это дело
и делают”37.
Тремя неделями позже он сообщал ученому секретарю своего института Гольд¬
штейну: прибыл во Франкфурт-на-Майне, ’’предполагаю работать тут в Institut fur
Sozialforschung (Институт социальных исследований. — Ред.). Нужно сказать,
время для работы достаточно неудачное: время каникулярное и поэтому Инсти¬
тут закрыт до 15 сентября. Пока я работаю в библиотеке и пытаюсь проникнуть
в Abteilung fur Auslandskunde, Auswartige Politik und Kolonialwesen (Отдел страно¬
ведения, внешней и колониальной политики. — Ред.). Отсюда я вскоре отправлюсь
в Гамбург, где предполагаю сделать большую часть работы как по вопросам по¬
слевоенной политики Германии, так и по вопросам издания документов мировой
войны”38.
В письме же к другу он добавлял: ”На мое счастье, в здешней библиотеке ока¬
34 Предисловие, с. 3-5.
3 5 Письмо из Гейдельберга от 29 июля 1928 г.
36 См.: Мировое хозяйство и мировая политика, 1926, № 1, С. 144 и др.
3 7 Письмо от 29 июля 1928 г.
38 Архив АН СССР, ф. 354, оп. 2, д. 8, л. 43.
167
зался хороший отдел иудаики, и я тут просматриваю то, что не смог достать в
Гейдельберге... От Кильского института я получил специальное приглашение.
Таким образом мои занятия древней историей снова прерываются, и я приступил
к исполнению своих служебных обязанностей... Сижу я тут как обычный гелер¬
тер (ученый. — Ред.) и мирно работаю”39.
Как мы видим, социально-экономическая история Иудеи была близка ему;
интерес к ней он объяснял в том же письме следующим образом: ’’Для меня война
и революция в Иудее встает теперь на общем фоне римской колониальной поли¬
тики на Востоке (торговые связи с Вавилоном, Индией, даже Китаем и пр.).
Иудейское восстание было сигналом для возможного восстания колониального
Востока против Рима, а на примере иудейской революции любопытно будет прос¬
ледить специфические черты античной социально-классовой борьбы в условиях
колониального порабощения. Все это, конечно, придется связать с аналогичными
движениями вне Иудеи... Для меня теперь в этих вопросах гораздо важнее другое:
методологическая и социологическая проблема ’’влияний” ”40. Здесь он пытался
выработать новый подход, полагая, что многие ученые слишком легковесно об¬
ходятся с такими понятиями, как ’’влияние” или ’’отражение”, слишком мало
задаются вопросом, почему и как оказывается такое ’’влияние” и какие оно дает
результаты. Может быть, именно в этой связи его заинтересовали труды Макса
Вебера. Ерусалимский внимательно следил за лекциями об ученом, работы кото¬
рого в те годы получили широкое распространение в Москве: ’’Макс Вебер, под
окнами рабочего кабинета которого я на днях стоял, пользуется, конечно, очень
большим вниманием. Мне кажется, характерно, что на курсах иностранцев Гей¬
дельбергский университет специально отвел три часа лекциям о Максе Вебере.
Вообще, поскольку я замечаю, начинают появляться на философской улице новые
нотки — неошеллингианство (Гейдельберг: проф. Ясперс), неогегельянство (спи¬
ритуалист. сторона) etc. А в общем и пестро. Всего понемножку, до позитивизма
и марксизма включительно. Впрочем, последний очень силен как общественная
философия”41.
Однако самые важные находки ожидали его в Гамбурге, в Институте внешней
политики и в Архиве мирового хозяйства, а также в кильском Институте мирово¬
го хозяйства и морского сообщения. Здесь у него были, как он неоднократно под¬
черкивал, идеальные условия для работы. Он получил возможность заглянуть не
только в пропагандистскую литературу, которая издавалась различными инстан¬
циями в целях поддержки колониальной экспансии германского капитала, но и
в докладные записки Германского колониального общества и годовые отчеты от¬
дельных немецких фирм. Эти материалы, еще не использовавшиеся в исследова¬
тельской работе, содержали ценные сведения об экономической и колониальной
политике Германии до и после первой мировой войны. На их основе исследова¬
тель подготовил статью ’’Колониальные планы германского империализма”, ко¬
торая была опубликована в 1935 г. в журнале ’’Мировое хозяйство и мировая по¬
литика”.
Легкомысленные рассказы о различных историях, приключавшихся с Еруса-
лимским, которые подчас появлялись в его письмах, не должны, однако, вводить
в заблуждение относительно той серьезности и озабоченности, с которыми он
следил за общественным развитием в Германии. Накопление знаний о структуре,
сущности и механизме действия империалистической системы, прежде всего в
Германии, соединение в его работе исторических исследований и все более вни¬
мательного анализа процессов современности делали его очень чувствительным к
духу времени. В нем начало формироваться то, что позднее Гефтер в характерис¬
39Письмо из Франкфурта-на-Майне от 21 августа 1928 г.
4 ° Там же.
41 Там же.
168
тике Ерусалимского назвал ’’чувством живой истории”, ’’активной близостью к
истории, делаемой его современниками”42. В период формирования Ерусалимско¬
го как ученого, о котором хотелось бы дать читателям подробное представление,
на молодого человека оказывали воздействие различные факторы. Когда он в
1928 г. приехал в Германию и наблюдал во Франкфурте-на-Майне, Гамбурге и Бер¬
лине ’’марширующих по улицам штурмовиков в коричневой униформе”43, ему,
вероятно, вспоминалось раннее детство. Начался новый период жизни историка.
Изучение сущности германского фашизма и антифашистская борьба все более
выдвигались на передний план в его исследованиях. Его научная биография с каж¬
дым годом становилась все богаче; он открывал новые документы, подробно ана¬
лизировал в рецензиях зарубежные публикации, в полемике оттачивал свои науч¬
ные и политические взгляды. Как и многие из современников, он не мог быть
сторонним наблюдателем событий, изучать их на расстоянии.
В последнее время началось переосмысление двух десятилетий между Октябрь¬
ской революцией и началом Великой Отечественной войны. Заслугой советских ис¬
ториков явилось то, что они внесли в международные дискуссии о событиях пред¬
шествовавших пяти десятилетий новые аспекты, которые не остались незамечен¬
ными и за границей44. Статьи Ерусалимского, опубликованные в газетах и жур¬
налах, во многих отношениях несли на себе отпечаток своего времени. Главную
свою задачу он усматривал в том, чтобы способствовать усилению бдительности
по отношению к нараставшей фашистской опасности, в которой историк видел
угрозу для своей страны.
Сегодня, пожалуй, в живых осталось мало друзей Ерусалимского, которые пом¬
нили бы рассказ о том, что произошло с ним в начале лета 1940 г. Эти воспомина¬
ния представляют интерес не только в биографическом плане, поскольку тесно
связаны с вопросом о том, как формировались отношения СССР с Германией и
какие мотивы лежали в основе внешнеполитических решений, принятых в годы,
непосредственно предшествовавшие войне. Ученый был убежден в агрессивном
характере германского империализма. Исторические доказательства на этот счет
давали проводившиеся им исследования, хотя представить себе масштабы этой
агрессивности он не мог, даже опираясь на весь предшествующий опыт. Когда в
начале лета 1940 г. Ерусалимского вызвали в Кремль — туда он был доставлен
в лимузине в сопровождении военного, который ни слова не сказал о целях поезд¬
ки, — историк не имел понятия зачем он понадобился. В присутствии Сталина и
Жданова нарком иностранных дел Молотов поручил ему отредактировать пере¬
вод на русский язык ”Мыслей и воспоминаний” германского канцлера Отто фон
Бисмарка и подготовить к нему в течение трех недель вступительную статью. Еру-
салимский выполнил распоряжение со знанием дела. Работа, написанная им, бы¬
ла издана отдельной брошюрой, а кроме того, напечатана большим тиражом в ис¬
торическом журнале. В один день'автор сделался широко известным как в стра¬
не, так и за ее пределами. Ерусалимский, видимо, исходя из своего твердого убеж¬
дения и многолетних занятий темой ’’железного канцлера”, а также из текущих
политических задач, положил в основу статьи мысль Бисмарка о том, что при
любых условиях Германии необходимо избегать войны с Россией. В условиях
1940 г. Ерусалимский считал, что было бы правильно подчеркнуть именно это.
4 *Гефтер М.Я. Указ, соч., с. 5.
4 3 Стенограмма, с. 5.
44См.: Menzel Th. Dasheutige Russland und die Orientalistik. - Der Islam, Bd. 16, 1927; Bd. 17,
1928; Epstein Fr. Die marxistische Geschichtswissenschaft in der Sowjetunion seit 1927. - Jahr-
bucher fur Kultur und Geschichte der Slawen, Bd. VI, H. 1, 1930; Jonas H. Die Entwicklung der
Geschichtswissenschaft in der Sowjetunion seit dem Ausgang des Weltkrieges. - Zeitschrift fur
osteuropaischeGeschichte, Bd^ 1, 1931; Salomon R. Zur Lage der Geschichtswissenschaft in Russ¬
land. - Zeitschrift fur osteuropaische Geschichte, Bd. 2, 1932; Berliner Monatsheftc, 1934, N 6;
1935, N 2, etc.
169
”А встреча состоялась - пишет Гефтер, - осенью - много после поражения Фран¬
ции и Дюнкерка, изменивших ход мировых событий. Но как раз концовку Сталин
решил изменить. Он снял патриотические курсивы, сократил размер предупрежде¬
ний и весь русский сюжет согласился оставить под условием переноса его куда-то
в середину... ’’Что это было, - спрашивал я Ерусалимского, - каприз, хитрость
или инстинкт человека, мерившего политику ’’эпохами”?” И автор, и заказчик —
Молотов — были тогда обескуражены. Последний не произнес ни слова (как и
присутствовавший на встрече Жданов), Ерусалимский же робко возразил, упи¬
рая на актуальность. Сталин — в ответ: ”А зачем вы их пугаете? Пусть попробу¬
ют” ”45.
За войну всем народам Европы, не только Германии и России, пришлось запла¬
тить высокую цену. Ерусалимский участвовал в этой тяжелейшей для его страны
войне с первого до последнего дня. В качестве корреспондента ’’Красной звезды”
он был свидетелем боев в разных странах Европы, ездил в 1942 г. в Иран с допол¬
нительными поручениями46. Он неутомимо публиковал бесчисленные статьи,
делал доклады. В мае 1945 г. он оказался в Карлсхорсте, где стал очевидцем -
единственный среди историков, — как германский милитаризм и фашизм сложили
оружие и Кейтель от имени рейха подписал акт о безоговорочной капитуляции
Германии. ”Мне довелось присутствовать при безоговорочной капитуляции гит¬
леровской Германии, — вспоминал он. — Это был незабываемый момент. Мне ка¬
залось, вот наступит крах германского фашизма, и мне, историку, больше де¬
лать нечего: я могу переключиться на другую тему”47. На войне, он увидел под¬
линное лицо фашизма. В 1944 г., рассказывал он, ’’будучи на фронте, маршал Ро¬
коссовский разрешил мне съездить и осмотреть Майданек. Товарищи..., то, что я
увидел, не поддается описанию. Я видел 800 тысяч пар женской, мужской и детс¬
кой обуви — венской, берлинской, амстердамской, датской и всякой иной. Я ви¬
дел детские трупы, я видел печи, я видел еще живых людей, которые чудом сохра¬
нились. Целые сутки я провел в этом лагере”48.
После окончания войны Ерусалимский, обогащенный политическим опытом,
еще интенсивнее продолжал работу над избранной им темой: ’’Начальная фаза им¬
периалистических межгосударственных отношений на рубеже XIX—XX вв. и,
в частности, история германского империализма с конца XIX в.” В короткий срок
он подготовил объемистую монографию49, которая в скором времени была из¬
дана и на немецком языке.
Ученый стоял у истоков научного сотрудничества историков СССР и ГДР50.
В его завещании, составленном за три года до смерти, читаем: ’’Прошу передать
моим немецким друзьям: я отдал им несколько лет жизни, т.к. всем своим су¬
ществом ненавижу фашизм”51.
Ерусалимский стремился найти собственные подходы к раскрытию многооб¬
разия и неповторимости исторических процессов. Исследователь старался показать
богатство прошлого в его имманентных индивидуальных формах проявления и
опирался при этом на свои знания о произведениях литературы, поэзии, живописи,
4 5Гефтер М. ’’Сталин умер вчера...”. - Иного не дано. М., 1988, с. 321-32.
46См. опубликованные мною документы: Stoecker Е. Die Kriegstagebucher A.S. Erusalimskis
aus dem Jahre 1942. - Jahrbuch fur Geschichte der sozialistischen Lander Europas, Bd. 27. Berlin,
1983.
4 7 Стенограмма, c. 8.
48Там же, с. 7.
4 9 Ерусалимский А.С. Внешняя политика и дипломатия германского империализма в кон¬
це XIX в. М., 1948.
5 ° См.: Штеккер Э. У истоков сотрудничества историков ГДР и СССР. Деятельность
А.С. Ерусалимского в ГДР в 1955-1958 гг. - Ежегодник германской истории. 1976. М.,
1977.
s 1 Копия завещания находится в личном архиве автора.
170
музыки (особенно он любил Моцарта), характерных для интересовавших его пе¬
риодов, а также обращался к другим, значительно реже использовавшимся ис¬
ториками методам исследования, в частности, к так удивившему итальянского
ученого Эрнесто Раджионери анализу портретов. ”Я помню, — писал Раджионе-
ри, — что на его письменном столе были разложены фотографии деятелей, кото¬
рые играли роль в дипломатии и промышленности, в финансах и культуре Гер¬
мании конца XIX - начала XX в. Он анализировал их характерные соматические
и психологические черты с величайшей тщательностью. Я спросил его из любопыт¬
ства, почему он занимается этим весьма сомнительным анализом портретов, ко¬
торый был модным среди немецких поэтов и публицистов сразу же после первой
мировой войны, а теперь получил столь отдаленный и неожиданный резонанс.
Он тут же меня просветил. Марксистский историк, разъяснял он мне, исходит из
реконструкции социально-экономической формации и выводит из нее свое от¬
ношение к тенденциям и течениям в общественной жизни. В силу этого он рис¬
кует утратить понимание индивидуальности, отодвинуть на задний план и потерять
там отдельные события и отдельных людей и тем самым чересчур сильно упростить
драматический ход истории”* 5 2.
Жизнь сформировала у Ерусалимского чувство тесной связи между прошлым
и настоящим; она научила его также отвергать упрощенно прямолинейные сравне¬
ния внешне схожих процессов и явлений как неправильные и обманчивые.
В жизни ученого отразилась целая эпоха, одной из высших точек которой ста¬
ло начало открытия Советской страны внешнему миру, поиск ею контактов и
взаимопонимания с другими государствами, стремление к диалогу и укреплению
доверия - процесс, начавшийся в середине 50-х годов, в нем участвовал и Еру-
салимский. Назову в этой связи его участие в работе ’’круглого стола” по вопро¬
сам укрепления мира и разоружения в Варшаве в 1961 г., являвшегося первой
встречей деятелей Востока и Запада, и в заседании ЮНЕСКО по вопросам образо¬
вания, на которое он поехал в конце 1956 г. в Нью-Дели в составе советской деле¬
гации. Оттуда он написал письмо, содержавшее весьма характерный пассаж: ’’Если
Вы хотите узнать, может ли история тысячелетий быть сплюснута так, чтобы раз¬
личные наслоения и проявления, относящиеся к различным эпохам, сосущество¬
вали бы одновременно — и пусть там в самых неожиданных и причудливых пере¬
плетениях, — приезжайте сюда, к берегам священного Ганга, и Вы, я полагаю,
сразу в этом убедитесь. То, что я видел за несколько часов моего пребывания в
Банарасе, этой Мекке хиндуизма, таково, что потребовало бы, вероятно, много
дней, чтобы обо всем этом рассказать, и, возможно, десятилетия, чтобы все это
понять. В четверти часа езды от комфортабельного отеля, выдержанного во вку¬
се средних английских администраторов-колонизаторов, Вы видите жизнь, нра¬
вы и представления, свойственные древним и даже доисторическим временам.
[...] Фанатизм и нищета таковы, что они не вмещаются в сознание европейца.
Мне кажется, что я нахожусь на другой планете”5 3.
Всеми силами своей души Ерусалимский поддержал начатое XX съездом КПСС
обновление страны; он воспринимал его во многих отношениях как освобожде¬
ние и как процесс, требующий от каждого высокой научной и общественно-поли¬
тической ответственности. Однако его трагедия состояла в том, что сам он уже
не обладал достаточно крепким здоровьем, чтобы активно включиться в этот
процесс. Жизнерадостный и веселый по натуре, он с малых лет страдал пороком
сердца, который под влиянием тягот войны усилился и в последние годы жизни
доставлял ему очень много страданий. К этому прибавилась безвременная траги¬
ческая смерть его единственной дочери Наташи. С большими надеждами и ожида¬
5 2См. Вступительную статью Э. Раджионери к книге: Erusalimski A.S. Da Bismarck a Hitler.
Roma, 1967, р. XV.
5’Письмо из Банараса (Индия) от 1 декабря 1956 г.
171
ниями следил он за переменами внутри страны, часто говорил об этом со своими
немецкими друзьями.
Наследие Ерусалимского содержит незавершенные исследовательские разра¬
ботки и проекты, необработанные архивные материалы, из которых ясно видно,
что историк стремился поднять историческую науку своей страны на новый уро¬
вень. Исполненный оптимизма и веры в будущее, он рассчитывал еще многое
сделать.
”Я совершил немало ошибок в жизни. Главная ошибка заключалась в том,
что я понял эти ошибки слишком поздно. Поверьте, я прожил нелегкую жизнь,
но я всегда верил в жизнь и все еще верю в нее. Я всегда плохо разбирался в лю¬
дях и все-таки верю в человека, в его талант и в его доброе начало. Я хотел бы,
чтобы каждый человек сохранял свое достоинство и всегда испытывал радость
творческой жиЗни — в большом и малом. Ради этого стоит жить и бороться!”54 —
писал ученый в своем завещании.
Веру в человека, в его созидающее творческое начало историк пронес через
всю свою жизнь. 5
5 4 Личный архив автора.
172
Из зарубежной книги
У. ШИРЕР
"БАРБАРОССА": ОЧЕРЕДЬ РОССИИ
От редакции
Книга американского историка У. Ширера ’’Взлет и падение’’третьего рейха””
была написана в 1955-1959 гг. и впервые опубликована в 1959 г. Ее автор работал
в Германии с 1926 г. по декабрь 1941 г. в качестве журналиста. С осени 1945 г.
он вновь находился в Германии, присутствовал на Нюрнбергском процессе.
В основе труда Ширера лежат секретные документы гитлеровского рейха,
впервые введенные автором в научный оборот: материалы архивов рейхсканцеля¬
рии, НСДАП, министерства иностранных дел, верховного командования вермахта
(ОКБ), верховного командования сухопутных сил (ОКХ), дневники и воспомина¬
ния дипломатов, военачальников, лиц из окружения Гитлера, а также документы
Нюрнбергского процесса.
Книга и в настоящее время не потеряла своей научной значимости. На нее
опираются многие исследователи.
В СССР работа Ширера ’’Взлет и падение ’’третьего рейха”” полностью не из¬
давалась*. Ниже публикуемые фрагменты главы 23 (’’Барбаросса”: очередь Рос¬
сии”) содержат описание событий 1940-1941 гг., предшествующих нападению
фашистской Германии на СССР. Перевод сделан В.И. Волковым по изданию
1964 г.**.
В конце июня [1940 г.] Черчилль попробовал предупредить Сталина личным
письмом об опасности германской агрессии не только для Британии, но и для
России1. Советский диктатор не счел нужным ответить новому (с 10 мая) англий¬
скому премьеру; возможно, подобно многим, он считал, что с Англией факти¬
чески покончено. Во всяком случае, он сообщил немцам об этом английском
маневре. Сэр Стаффорд Криппс, лейбористский лидер левого направления, кото¬
рого Черчилль срочно отправил в Москву в качестве нового посла в надежде
как-то сблизиться с большевиками — надежде совершенно тщетной, как потом
признавался сам Криппс, — был принят Сталиным в начале июля. Свидание, по
мнению Черчилля, было ’’формальным и холодным”. 13 июля Молотов по поруче¬
нию Сталина передал германскому послу письменный меморандум об этом кон¬
фиденциальном разговоре.
Документ этот весьма интересен. Он, как никакой другой, вскрывает меру
ограниченности советского диктатора при его хладнокровных расчетах своей
внешней политики. Шуленбург ’’крайне срочно” и, естественно, ’’совершенно
*В настоящее время в Воениздате вышел 1-й том книги Ширера, охватывающий период
до 1 сентября 1939 г.
**Shirer W.L. The Rise and Fall of the Third Reich. London, 1964.
1 Churchill W. Their Finest Hour. London, 1949, p. 135-136.
173
секретно” переправил бумагу в Берлин. Риббентроп был так признателен ему
за это, что просил передать Советскому правительству, что он ”высоко ценит
эту информацию”. В меморандуме отмечалось, что Криппс зондировал Сталина
насчет советской позиции по главному вопросу: ’’Британское правительство
убеждено, что Германия добивается гегемонии в Европе... Это опасно для Совет¬
ского Союза в такой же мере, как и для Англии. Поэтому обе страны должны
прийти к согласию об общей политике самозащиты от Германии и о восстановле¬
нии европейского баланса сил”.
Ответы Сталина переданы так: ”Он не видит никакой опасности гегемонии
какой бы то ни было державы в Европе. Еще меньшей ему представляется опас¬
ность, что Европа может быть поглощена Германией. Сталин следит за герман¬
ской политикой и хорошо знает нескольких ведущих политических деятелей
Германии. Он не обнаружил с их стороны никакого желания поглощать европей¬
ские страны. Сталин не считает, что военные успехи Германии создают угрозу
Советскому Союзу и его дружественным отношениям с ней”* 2.
Такая потрясающая недальновидность, такое капитальное неведение изум¬
ляют!* Русский тиран, конечно, не знал всех секретов, роивщихся в беспокой¬
ном фюрерском мозгу, но прошлое поведение Гитлера, его общеизвестные амби¬
ции и неожиданно быстрые завоевания — всего этого было более чем достаточно,
чтобы служить предостережением о чудовищной опасности, возникшей для Совет¬
ского Союза. Но Сталину этого непостижимым образом было мало.
Из трофейных немецких документов и свидетельств многих ведущих герман¬
ских персонажей величайшей драмы, разворачивавшейся на подмостках всей
Западной Европы, становится ясно, что именно в эти дни, в момент монументаль¬
ного сталинского благодушия, Гитлер начал обдумывать идею повернуть агрессию
против Советского Союза и уничтожить его. Этот замысел, собственно,существовал
давно и еще за 15 лет до описываемых событий был опубликован в ’’Майн
Кампф”: ’’Таким образом, мы, национал-социалисты, приступаем к продолжению
дела, оставленного шесть столетий назад. Мы прекращаем постоянные герман¬
ские устремления на юг и запад Европы и обращаем свои взоры на земли
Востока... Когда мы говорим о территориальных приобретениях в Европе, мы
имеем в виду прежде всего Россию и соседние с ней вассальные государства. Сама
судьба как-будто указывает нам путь в этом направлении. Эта колоссальная
империя на Востоке созрела для распада”3.
Эта идея восточной экспансии прочно сидела в сознании Гитлера. Пакт со
Сталиным никак на нее не повлиял, он просто ненадолго отложил ее осуществле¬
ние. Действительно, еще не прошло и двух месяцев со дня заключения этой сдел¬
ки, немедленно использованной при ликвидации Польши, как фюрер уже инструк¬
тирует свою армию, разъясняя, что завоеванная польская территория должна
рассматриваться ’’как плацдарм для будущих германских операций”. Это произо¬
шло 18 октября 1939 г., что и послужило содержанием дневниковой записи Галь¬
дера в тот день.
Пять недель спустя, 23 ноября, ораторствуя перед лишенными энтузиазма
генералами о предстоящем наступлении на Западе, Гитлер ни на секунду не за¬
бывал о России. ”Мы сможем противостоять России, — заявил фюрер, — только
развязав себе руки на Западе”. В этот период возможность войны на два фронта -
*Не лишена вероятности также версия, что политическая проницательность в данном
случае изменила все-таки автору, обычно хорошо понимавшему ситуацию, а не Сталину.
После молниеносных военных кампаний Германии в 1939-1940 гг. на фоне вымученной
победы СССР над маленькой Финляндией Сталину оставалось лишь имитировать политиче¬
скую слепоту, что он и делал до 22 июня 1941 г. {Прим, перев.}
2 Documents on German Foreign Policy (далее - DGFP), v. X, p. 207-208.
3Hitler A. Mein Kampf. Boston, 1943, p. 654.
174
вековой кошмар германских генералов — самым серьезным образом занимала
внимание Гитлера, обстоятельно разобравшего этот вопрос на ноябрьском совеща¬
нии с генералитетом. Он не повторит ошибки предыдущих правителей Германии
и позаботится, чтобы армии не пришлось воевать сразу на два фронта.
Поэтому вполне естественно, что после разгрома Франции, изгнания британцев
за Ла-Манш и создания предпосылок очень скорого крушения самой Британии,
мысли Гитлера неизбежно обратились к России. Теперь он мог считать, что руки
у него на Западе свободны и таким образом выполнено единственное и главное
условие, дающее ему возможность начать борьбу с Россией.
Хронология принятия принципиального решения восстанавливается по имею¬
щимся теперь данным. Йодль сообщает, что ’’фундаментальное решение было при¬
нято еще в ходе западной кампании”4. Полковник Вальтер Варлимонт, помощник
Йодля в ОКВ, вспоминает, что 29 июня Йодль на совещании офицеров оператив¬
ного отдела сказал, что ’’Гитлер намерен атаковать СССР весной 1941 г.”. Перед
этим штабным совещанием, согласно Йодлю, Гитлер заявил Кейтелю, что ”он
намерен начать атаку против СССР осенью 1940 г.”. Это было чересчур даже для
соглашателя Кейтеля, который будто бы отговорил фюрера от такого решения,
ссылаясь на неблагоприятную осеннюю погоду, но главным образом на невоз¬
можность за такой краткий срок перебросить почти всю армию с Запада на Восток.
К моменту совещания 29 июля, согласно Варлимонту, ’’дата планируемого вы¬
ступления (против России) была отодвинута до весны 1941 г.”5
За неделю до этого, как мы узнаем из гальдеровского дневника, фюрер еще
считал возможным провести русскую кампанию осенью, если не состоится вторже¬
ние на британские острова. На военном совещании в Берлине 21 июля он пред¬
писал Браухичу побеспокоиться о соответствующих приготовлениях. Из ответов
главкома сухопутных войск становится ясно, что этот вопрос для него и его
генштаба не нов, хотя еще сыроват. Браухич сказал лидеру, что ’’кампания может
занять от четырех до шести недель” и что цель ее - ’’разгромить русскую армию
или, по крайней мере, занять достаточную часть русской территории, чтобы совет¬
ские бомбардировщики не смогли достигать Берлина и Силезского промышлен¬
ного района, в то время как люфтваффе имели бы возможность поражать все важ¬
ные цели в Советском Союзе”. Браухич оценивал число нужных для этого герман¬
ских дивизий в 80—100. Русские силы он определял примерно в 50—75 хороших
дивизий. Записи Гальдера, пересказывающие со слов Браухича содержание его
беседы с Гитлером, показывают, что фюрер был крупно уязвлен сталинскими
территориальными приобретениями. Кроме того, он считал, что Сталин ’’кокетни¬
чает с Англией”, чтобы побудить ее не сдаваться Германии. Но никаких признаков,
что Россия собирается воевать с рейхом, фюрер не замечал6.
На очередном совещании в Бергхофе 30 июля тающие надежды на вторжение
в Англию впервые побудили Гитлера сообщить главкомам о своем решении
насчет России. Гальдер лично стенографировал слова фюрера. Стенограмма свиде¬
тельствует, что Гитлер не только уже принял решение напасть на Советский Союз,
но даже мысленно сформулировал основные стратегические цели7. ’’Британские
надежды, — сказал Гитлер, — связаны с Россией и Америкой. Если надежда на
Россию рухнет, расчеты на Америку также пропадают, потому что исключение
России в громадной степени усилит положение Японии на Дальнем Востоке”.
Чем больше он размышлял над этим, продолжал далее фюрер, тем больше
убеждался, что упрямая решимость англичан продолжать войну коренится ис¬
ключительно в расчетах на Советский Союз. ”В Англии произошло что-то стран¬
4Nazi Conspiracy and Aggression (далее - NCA), v. I-VI. Washington, 1946; v. I, p. 795.
sNCA,v. V, p. 741.
6 Halder’s Diary, 22 July, 1940.
7 Halder’s Diary, 3 August, 1940.
175
ное, — разъяснял он военным. — Британцы были уже полностью нокаутированы.
И опять они на ногах. Россия неприятно встревожена быстрым развитием собы¬
тий в Западной Европе.
России достаточно намекнуть только Англии, что она не желает видеть Герма¬
нию слишком сильной, и англичане, как утопающий, снова начинают надеяться,
что ситуация через шесть—восемь месяцев полностью изменится.
Но если Россия будет сокрушена, последняя надежда Англии исчезнет. Тогда
Германия будет хозяином Европы и Балкан.
Решение: Ввиду этих соображений Россия должна быть ликвидирована.
Весна 1941 г.
Чем быстрее Россия будет сокрушена, тем лучше”. (Выделение части текста
стенограммы сделано самим Гальдером) 8.
Затем фюрер подробно изложил свои стратегические планы, которые, как
теперь уяснили генералы, уже достаточно долго вызревали в его сознании, не¬
смотря на большую загруженность в связи с западной военной кампанией. Опера¬
ция, пояснил фюрер, заслуживает реализации лишь в том случае, если ее цель —
сокрушить советский народ одним мощным ударом. Завоевать часть русской тер¬
ритории недостаточно: ’’Ликвидировать саму возможность существования России!
Вот цель!” — подчеркнул Гитлер. Предстоят два начальных наступления: одно
на юге — на Киев и Днепр, другое на севере — через Прибалтику на Москву. Там
обе части армии должны сомкнуться. После этого, если потребуется, — специаль¬
ная операция по овладению нефтяным бакинским районом. Сама мысль о таких
новых крупных завоеваниях возбудила Гитлера; он уже для себя решил, что будет
делать с добычей. Белоруссия, Украина и Прибалтика будут аннексированы.
Территорию Финляндии он расширит до Белого моря. На всю операцию он вы¬
делит 120 дивизий, оставляя еще 60 на защиту Запада и Скандинавии. Опера¬
ция вторжения, согласно замыслам фюрера, начнется в мае 1941 г. и займет пять
месяцев. Он, правда, предпочел бы провести эту операцию еще в текущем году,
но это оказывается невозможным. На следующий день, 1-августа, Гальдер со
своим генштабом приступил к работе. Хотя впоследствии он заявит, что был
противником самой идеи нападения на Россию, поскольку она безумна, его днев¬
ник за этот день свидетельствует о том, с каким воодушевлением глава генштаба
взялся за новую задачу.
Теперь планирование велось с чисто немецкой тщательностью на трех уровнях:
армейский генштаб, операционный отдел ОКБ генерала Варлимонта, отдел эконо¬
мики вооружений ОКВ генерала Томаса. 14 августа Томас был информирован
Герингом о том, что Гитлер нуждается в русских поставках ’’только до весны
1941 г.”* До этого срока служба Томаса должна была ицательно следить за совет¬
ской индустрией, транспортом и нефтяными районами, т.е. за будущими воен¬
ными целями, а также объектами административного управления на оккупиро¬
ванных территориях.
Несколько раньше, 9 августа, Варлимонт уже выдал первую директиву по
подготовке районов развертывания войск на Востоке для вторжения в Россию.
Соответствующая операция получила кодовое название ’’Aufbau Ost” — ’’Кон¬
струкция Ост”,. 26 августа Гитлер приказал перебросить с Запада в Польшу
10 пехотных и 2 бронетанковых дивизии. Танковые соединения, по его замыслу,
следовало сосредоточить в Юго-Восточной Польше, чтобы они в случае необходи¬
мости могли прикрывать румынские нефтяные районы9. Такое крупное пере¬
*В своем послевоенном отчете Томас подчеркивает, насколько точно в это время посту¬
пали советские товарные поставки в Германию. По его словам, они шли "прямо до начала
нападения’’. Как забавную деталь он упоминает, что ’’даже в последние дни партии каучука
с Дальнего Востока доставлялись русскими на экспрессах’’.
•NCA, v. IV, р. 1083.
9 War Diary, OKW Operations Staff, 26.VIII.1940.Цит. no: DGFP\v. X, p. 549-550.
176
мещение войск на Восток*, узнай Сталин об этом, легко могло возбудить его
подозрения. Поэтому немцы очень старались обеспечить секретность этой акции.
Поскольку какие-то военные передислокации все равно от русских не укроются,
Эрнст Кестринг, военный атташе в Москве, получил задание сообщить советскому
генштабу, что речь идет о замене пожилых рабочих, освобождаемых из армии
для работы в промышленности, более молодыми. 6 сентября Йодль издал дирек¬
тиву, детально определяющую меры камуфляжа и дезориентации. ’’Эти пере¬
группировки, — говорилось в документе, — не должны произвести в России
впечатление, что мы готовим наступление на Востоке”10.
Чтобы вермахт не вздумал почивать на лаврах после своих великих летних
побед, Гитлер издал 12 ноября 1940 г. директиву — обширный совершенно секрет¬
ный план новых военных операций в Европе и вне ее. Впоследствии к некоторым
из этих задач мы еще вернемся. Отметим сейчас только то, что касалось СССР:
’’Начаты политические дискуссии с целью выяснения нынешней позиции России.
Безотносительно к результатам этих дискуссий, все приготовления на Востоке,
по которым были даны устные приказы, подлежат продолжению. Соответству¬
ющие инструкции будут изданы, как только оперативные планы вооруженных
сил будут представлены и одобрены мною”1 \
В тот же день, 12 ноября, в Берлин прибыл Молотов для продолжения ’’поли¬
тических дискуссий” с фюрером.
МОЛОТОВ В БЕРЛИНЕ
Уже не один месяц отношения между Москвой и Берлином портились. Одно
дело было, когда Сталин с Гитлером хитрили и переигрывали третьи державы.
И совсем другое дело стало, когда они начали игру между собой... Это, естест¬
венно, увеличивало неприязнь Гитлера к восточному оппоненту. Русское про¬
движение на Запад следовало остановить, и прежде всего в Румынии, чьи нефтя¬
ные ресурсы были жизненно необходимы Германии, поскольку из-за британ¬
ской блокады морской импорт нефти стал для нее невозможен.
К тому же, дополнительно усложняя жизнь Гитлеру, Венгрия и Болгария тоже
потребовали часть румынской территории. Венгры всерьез собирались в конце
лета 1940 г. вернуть Трансильванию, полученную румынами после первой миро¬
вой войны. Гитлер быстро сообразил, что такая балканская война отрежет Герма¬
нию от основных нефтяных источников и может даже побудить Россию оккупи¬
ровать всю Румынию, лишая тем самым рейх важнейшего стратегического сырья.
К 28 августа ситуация стала столь угрожающей, что Гитлер приказал под¬
готовить пять танковых и три моторизованные дивизии, а также части пара¬
шютистов и десантников к 1 сентября на случай, если бы пришлось силой за¬
хватить румынский нефтеносный регион12. В тот же день фюрер совещался с
Риббентропом и Чиано в Бергхофе, откуда они отправились в Вену. Там они
сообщили о третейском решении фюрера министрам иностранных дел Венгрии
и Румынии, заставив их согласиться на итало-германский арбитраж. Больших
трудов это мероприятие не составило, особенно после выволочки от Риббентропа
обеим сторонам, участвующим в тяжбе. 30 августа в венском дворце Бельведер
*В Польше у немцев было лишь семь дивизий, две из которых они отправили на Запад
в ходе летней кампании. Этих сил, шутил Гальдер, едва хватало для таможенной службы.
Если бы Сталин атаковал Германию в июне 1940 г., Красная Армия, возможно, смогла бы
достичь Берлина прежде, чем было бы организовано серьезное сопротивление.
1 °NCA, v. V, р. 740—741.
1XNCA, v. Ill, р. 403-407.
12 DGFP,v.X,p. 566-567.
177
венгры и румыны приняли решение стран ’’оси”*. Правда, когда румынский
министр Михай Манойлеску увидел карту, на которой примерно половина
Трансильвании оказалась венгерской, он потерял сознание и упал на стол, где были
документы, подготовленные для подписания соглашения. Врачу пришлось при¬
водить его в чувство с помощью камфоры13. За свое послушание, а фактически
за облегчение последующих действий Гитлера, Румыния получила от Италии
и Германии официальную гарантию неприкосновенности оставшейся террито¬
рии**.
Свои очередные планы фюрер сообщил ближайшему окружению спустя три
недели. 20 сентября в совершенно секретной директиве содержался приказ о по¬
сылке военной миссии в Румынию: для внешнего мира цель миссии — помощь
дружественной Румынии в организации и обучении ее вооруженных сил. ’’Факти¬
ческие же цели миссии — которые должны оставаться неизвестными как румынам,
так и германским войскам — следующие: защита нефтяного района... Подготов¬
ка к развертыванию с румынских баз немецких и румынских войск в случае,
если мы будем вынуждены вести войну с Советским Союзом”14.
Эта операция обеспечивала прикрытие южного фланга нового военного фронта,
который фюрер уже мысленно конструировал.
Венский арбитраж и особенно германская гарантия интересов ’’урезанной”
Румынии были восприняты в Москве очень скверно: с русскими по этому случаю
даже не посоветовались. Когда 1 сентября к Молотову явился Шуленбург, чтобы
представить велеречивый меморандум, где Риббентроп пытался объяснить и
оправдать то, что произошло в Вене, советский нарком, как докладывал посол,
’’был весьма сдержан, вопреки своему обыкновению”. Что, впрочем, не помешало
главе правительства заявить немцам резкий устный протест. Молотов обвинил
германское правительство в нарушении статьи 3-й советско-германского пакта
1939 г., которая предусматривала взаимные консультации. Советский Союз,
заявил председатель совнаркома, был поставлен перед свершившимся фактом,
что противоречило германским заверениям насчет ”вопросов, представляющих
общий интерес”15.
В последующие дни ситуация еще больше осложнилась. 3 сентября Риббентроп
прислал в Москву телеграфом большой меморандум. Он отрицал, что Германия
нарушила московский пакт, и сам обвинил русских в том же грехе. Меморандум
был составлен в достаточно жестких выражениях. 21 сентября русские пример¬
но в таком же тоне дали ответ. В нем повторялось, что Германия нарушила пакт,
и напоминалось, что у России имеются еще многочисленные интересы в Румынии.
В заключение большевики саркастически соглашались, в силу ’’некоторых не¬
удобств или ограничений” для рейха, 3-ю статью пакта видоизменить или вообще
убрать16.
Подозрительность Кремля к Гитлеру усугубилась еще двумя сентябрьскими
событиями. Шестнадцатого числа Риббентроп поручил Шуленбургу наведаться
к Молотову и ’’между прочим” сообщить ему, что германские подкрепления
войскам, дислоцируемым на севере Норвегии, проследуют туда через Финлян¬
дию. 25 сентября глава нацистского министерства иностранных дел прислал в
♦Венский арбитраж стоил румынскому королю Карою трона. 6 сентября он отрекся от
власти в пользу 18-летнего сына Михая и укатил со своей рыжеволосой любовницей Магдой
Лупеску в Швейцарию. Спецпоезд из 10 вагонов вез его ’’добычу”. Диктатором страны стал
приятель фюрера генерал Ион Антонеску.
**Но без Добруджи, которую Румыния против своей воли уступила Болгарии.
13The Ciano Diaries, 1939-1943. New York, 1946, p. 283.
14NCA, v. VI, p. 873.
15Nazi-Soviet Relations (далее - NSR). Washington, 1948, p. 178-181.
16 Ibid., p. 181-183,190-194.
178
германское посольство в Москве новую телеграмму. Поскольку Шуленбург
находился в отпуске, информацию, помеченную грифом ’’Совершенно секрет¬
но — государственная тайна”, принял к исполнению поверенный в делах. Вы¬
полнение поручения разрешалось лишь после получения из Берлина специаль¬
ного условного кода17.
Москва извещалась, что ”в ближайшие несколько дней” Япония, Италия и
Германия собираются подписать в Берлине договор о военном союзе. Союз не
будет направлен против России - об этом имеется специальная статья договора.
’’Этот союз, — разъяснял Риббентроп в телеграмме, — направлен исключитель¬
но против американских поджигателей войны. Это, естественно, явно не гово¬
рится, но безошибочно подразумевается из текста договора... Его единственная
цель — привести в чувство элементы, толкающие Америку к участию в войне,
убедительно демонстрируя им, что если это случится, то США придется иметь
дело сразу с тремя великими державами”18.
Советский нарком иностранных дел, чьи подозрения насчет немцев теперь
росли, как грибы после дождя, воспринял эту информацию крайне скептически,
когда вечером 26 сентября получил ее от поверенного в делах Вернера фон
Типпельскирха. Молотов, благодаря педантичному вниманию к деталям, весьма
досаждавшим всем иностранцам, с которыми он имел дело, сразу же заметил,
что, согласно статье 4-й московского пакта, Советское правительство имеет право
ознакомиться с текстом трехстороннего военного договора перед подписанием,
включая ’’любые секретные протоколы” к нему.
Молотов также хотел поподробнее познакомиться с финско-германским со¬
глашением насчет транзита немецких войск, направлявшихся будто бы в
Норвегию. У него имеется только газетная информация, включая депешу коррес¬
пондента ’’Юнайтед пресс” из Берлина. За последние три дня, добавил русский
премьер, в Москве получены сведения о высадке немецких войск как минимум
в трех финских портах ’’без всякого уведомления об этом со стороны Германии”.
’’Советское правительство, — продолжал он, — желает получить текст соглаше¬
ния о пропуске войск через Финляндию, включая секретные части... и получить
информацию об объекте соглашения, против кого оно направлено и такие функ¬
ции выполняет”19 20.
Русских не следовало слишком ожесточать — это сообразил даже не отличав¬
шийся проницательностью Риббентроп, — поэтому 2 октября он отправил
в Москву некий текст, бывший, по его словам, копией финско-германского
соглашения. Он снова повторил, что Тройственный пакт, тем временем уже под¬
писанный в Берлине*, никоим образом не направлен против СССР. Министр
торжественно заверял, что ”не существует никаких секретных протоколов или
других секретных соглашений”2 0.
7 октября рейхсминистр иностранных дел поручает Типпельскирху ’’между
*Пакт был подписан 27 сентября в здании Комической оперы. Состоявшуюся при этом
церемонию я описал в другом месте (Berlin Dairy. London, 1941, р. 532-537). В первых двух
статьях Япония признавала ’’лидерство Германии и Италии в установлении нового порядка
в Европе”, и, соответственно, две страны признавали дилерство Японии, по той же самой
части, в Великой Восточной Азии. Статья 3-я предусматривала взаимопомощь в случае, если
США нападут на одну из трех стран (причем без упоминания США). Лично меня, когда я в тот
день заполнял свой берлинский дневник, больше всего удивило то, что, судя по пакту, Гитлер,
похоже, примирился с перспективой затяжной войны. Чиано, подписавший пакт от имени
Италии, пришел к сходным выводам (The Ciano Diaries, р. 296). И, конечно, пакт, несмотря
на немецкие уверения, был несомненным предупреждением Советскому Союзу.
17 Ibid., р. 188-189.
18Ibid.,p. 195-196.
19Ibid.,p. 197-199.
20 NSR,p. 201-203.
179
прочим” сообщить Молотову о посылке германских ”военных миссий” в Румы¬
нию. Узнав о крайне скептической реакции предсовнаркома Союза ССР (он по¬
требовал ответа на вопрос: ’’Сколько войск вы посылаете в Румынию?”21),
Риббентроп пишет 13 октября послание Сталину. Объемистое немецкое письмо
должно было унять русское беспокойство насчет Германии22.
Этот демагогический и одновременно надменный меморандум изобиловал
пропагандистской чушью и фальсификацией. Ответственность за войну в Европе
возлагалась на Англию и все ее последующие действия. Ясно было одно: ’’Война
как таковая нами выиграна. Вопрос лишь в том, когда Англия... признает свое
крушение”. Германские акции в Финляндии и Румынии, также как и Тройствен¬
ный пакт, фактически — крупное благо для России. Тем временем британские
дипломаты и секретные агенты пытаются посеять рознь между Германией и СССР.
Чтобы пресечь эти происки, почему бы не послать Молотова в Берлин, спраши¬
вает Риббентроп Сталина, где фюрер мог ’’лично объяснить свои взгляды относи¬
тельно формирования будущих отношений двух стран”?
При этом слегка приоткрывается тема будущих переговоров - это, ни много
ни мало, раздел мира между четырьмя тоталитарными режимами. ’’Историческая
задача четырех держав заключается в том, чтобы согласовать свои долгосроч¬
ные политические цели и, разграничив между собой сферы интересов в мировом
масштабе, направить по правильному пути будущее своих народов”.
Эти строки выделены Риббентропом.
С вручением письма в германском посольстве вышла некоторая заминка,
что очень разгневало министра, пославшего сердитую телеграмму Шуленбургу
с требованием выяснить, почему его письмо не вручили до 17 октября и почему,
’’ввиду важности его содержания”, оно не было передано лично Сталину (посол
вручил его Молотову)23. Сталин ответил 22 октября в чрезвычайно сердечном
тоне. ’’Молотов считает, — писал советский вождь, — что он обязан нанести ответ¬
ный визит в Берлин. Поэтому он принимает Ваше приглашение”24. Сталинское
радушие было деланным. Через несколько дней Шуленбург сообщил в Берлин,
что русские заявили протест в связи с отказом немцев поставлять предусмотрен¬
ные экономическим соглашением военные материалы, одновременно снабжая
Финляндию оружием. ”В первый раз — отмечает посол, — Советы упомянули
о наших военных поставках финнам”* 2 5.
12 ноября 1940 г. моя дневниковая запись началась так: ’’Пасмурный день,
промозглая погода. Приехал Молотов, которого встретили крайне холодно и
официально. Проезжавший по Унтер-ден-Линден к советскому посольству
Молотов показался мне похожим на добродушного провинциального учителя.
Но что-то в нем, видимо, есть, раз он уцелел в кровавых кремлевских передрягах.
Немцы бойко болтают об исполнении вековой русской мечты — черноморских
проливах. Себе они оставляют все остальные Балканы: Румынию, Югославию
и Болгарию”.
Кулуарные разговоры немцев, однако, были не так уж далеки от действитель¬
ного содержания молотовских бесед в Берлине. Сейчас* мы довольно много
знаем об этой роковой, странной и, как впоследствии оказалось, судьбоносной
встрече. Трофейные документы германского министерства иностранных дел
*В 1960 г. - Прим, перев.
31 Ibid., р. 206-207.
33 Ibid., р. 207-213.
3 3 * Ibid., р. 214.
34 Ibid., р. 216.
35 Ibid., р. 217.
180
содержат конфиденциальные немецкие записи двухдневных переговоров**.
Все записи, кроме одной, сделаны вездесущим доктором Шмидтом* 2 6.
На первой встрече двух руководителей внешней политики, состоявшейся
в середине дня 12 ноября, Риббентроп держался надменно и высокомерно. Но
собеседник быстро сориентировался и понял суть германской игры. ’’Англия, —
начал Риббентроп, — разбита. Теперь неясно только, когда она формально капи¬
тулирует... Наступает начало конца Британской Империи”. Правда, англичане
надеются на американскую помощь, но ”вступление Соединенных Штатов в войну
для Германии совершенно несущественно. Германия и Италия никогда больше
не позволят высадиться на европейском континенте ни одному англосаксу...
Это вообще не проблема в военном отношении... Державы ’’оси” поэтому плани¬
руют не победу в войне, а скорее свои действия по быстрейшему завершению
уже выигранной войны”.
А поскольку это так, рассуждал далее Риббентроп, настало время, чтобы четыре
державы - Россия, Германия, Италия и Япония - определили бы свои ’’сферы
интересов”. Фюрер пришел к выводу, что все четверо естественным образом
должны расширять свое влияние ”в южном направлении”. Япония уже двинулась
на юг, так же как Италия. Германия, как только завершит установление ’’ново¬
го порядка” в Западной Европе, сразу приобретет себе дополнительное жизнен¬
ное пространство” (где бы вы думали?) в Центральной Африке. В этой связи
Риббентроп поинтересовался, не собирается ли и Россия ’’обратиться на юг в по¬
исках естественного выхода к открытому морю, столь для нее существенному”.
’’Какому морю?” — холодно перебил Молотов. Это был, возможно, не очень
дипломатичный, но зато решающий вопрос, в чем нацистским лидерам еще пред¬
стояло убедиться в ближайшие 36 часов в ходе длительных и тяжелых пере¬
говоров с этим упрямым, приземленным, точным большевиком. Вопрос явно
сбил Риббентропа с мысли, и он не сразу нашел подходящий ответ. Вместо этого
немец пустился в туманные рассуждения о предстоящих ’’великих переменах,
которые произойдут во всем мире после войны”, разглагольствуя о том, как
важно, чтобы ’’оба партнера по русско-германскому пакту успешно делали общее
дело” и ’’совместно умножали свои успехи”. Но после повторения того же вопроса
Риббентроп, наконец, сказал, что, по его мнению, ”в перспективе самый выгод¬
ный выход к морю для России может быть найден в направлении Персидского
залива и Арабского моря”.
По свидетельству переводчика Шмидта, который также вел записи, Молотов
’’сидел с непроницаемым выражением лица”27. Говорил он очень мало, лишь в
конце заметил, что нужны ’’точность и бдительность” при разграничении сфер
интересов, ’’особенно между Германией и Россией”. Хитрый советский эмиссар
приберегал силы для встречи с Гитлером, которая состоялась после обеда. Для
всемогущего нацистского владыки это свидание явилось полной неожиданностью,
крайне неприятной и изнурительной.
Фюрер, подобно своему министру, тоже начал весьма туманно и еще более
масштабно по части глобальных замыслов. Германия ’’нанесет окончательный
удар Англии”. Правда, остается ’’проблема Америки”. Но США ”до 1970 или
1980 года не в состоянии угрожать свободе других наций... Им нечего делать в
Европе, Азии и Африке”. В этом месте Молотов перебил фюрера, выразив согла¬
сие с этой мыслью. Насчет других высказываний Гитлера понимания, однако,
никак не получалось. После того, как нацистский лидер завершил свое много¬
**Их точность была впоследствии подтверждена самим Сталиным, хотя и ненамеренно.
Черчилль во время переговоров в августе 1942 г. в Москве получил копию материалов о бер¬
линских переговорах. ’’Обе версии, - пишет Черчилль, - практически одинаковы”. - Chur¬
chill W. Their Finest Hour, p. 585-586.
26 NSR,p. 217-254.
2 7 Schmidt P. Hitler’s Interpreter. London, 1951, p. 212.
181
словное выступление любезными общими местами, делая упор на отсутствие
коренных разногласий между двумя странами во внешнеполитических желаниях
и общую тенденцию ’’выхода к океану”, Молотов кратко заметил, что ’’заявле¬
ния фюрера носят общий характер”. Теперь он изложит соображения Сталина,
который перед отъездом делегации из Москвы дал ему ’’точные инструкции”.
При этом глава советской делегации вручил их несколько оторопевшему Гитлеру,
не ожидавшему, судя по записям, такого поворота беседы.
’’Русские вопросы буквально пригвоздили Гитлера, — вспоминал впоследст¬
вии Шмидт. — Еще ни один иностранный визитер никогда с ним так не разговари¬
вал”28.
Что Германия делает в Финляндии? — таков был первый вопрос невозмути¬
мого Вячеслава Михайловича. Каков смысл ’’нового порядка” в Европе и Азии,
и какая роль в нем предназначается Советскому Союзу? В чем истинное назначе¬
ние ’’Тройственного пакта”? ’’Далее, — продолжал русский представитель, —
требуют выяснения вопросы, касающиеся русских интересов на Балканах и Чер¬
ном море и связанные с Болгарией, Румынией и Турцией”. Хотелось бы услышать
на эти вопросы ’’ответы и разъяснения”.
Впервые в своей политической жизни Гитлер не смог ответить сразу. Он пред¬
ложил прерваться ’’ввиду возможной воздушной тревоги”, пообещав детально
обсудить поставленные вопросы на следующей встрече.
Спектакль был отложен, но не отменен. И когда на следующее утро 13 ноября
собеседники продолжили переговоры, глава совнаркома возобновил свой без¬
жалостный допрос. Начали с Финляндии, вокруг которой между двумя государ¬
ственными мужами возникла довольно желчная перепалка. Молотов требовал
вывести германские войска из Финляндии. Гитлер отрицал, что ’’германская
армия оккупировала Финляндию”. Это просто транзит через Финляндию в Норве¬
гию. Одновременно фюрер поинтересовался, ”не намерена ли Россия воевать с
Финляндией”. Согласно немецкой записи, Молотов ”дал несколько уклончивый
ответ”, не удовлетворив гитлеровскую любознательность.
”На Балтике не должно быть войны, — настаивал Гитлер. — Это бы очень ослож¬
нило русско-германские отношения”. Чуть позже он повторил свою угрозу, за¬
метив, что такое ’’осложнение” может привести к ’’непредсказуемым последст¬
виям”. Кстати, чего Советский Союз хочет от Финляндии? — прямо спросил
Гитлер. Оказалось, ’’урегулирования по бессарабскому примеру”, т.е. просто
аннексии. При этом обычно совершенно бесстрастный русский поспешил вы¬
яснить ’’мнение фюрера на этот счет”.
Теперь уже нацистский диктатор стал уклончивым. Он просто повторил, что
”с Финляндией не должно быть войны, так как этот конфликт мог бы привести
к далеко идущим последствиям”.
’’Тем самым возникает новый фактор в дискуссии”, — колко заметил на это
Молотов. Диспут по финскому вопросу принял столь жаркий характер, что пере¬
пуганный Риббентроп решился вмешаться, заявив, что ’’нет оснований чрезмер¬
но углубляться в финскую проблему. Возможно, это просто недоразумение”.
Гитлер воспользовался репликой своего министра и быстро сменил тему.
А не попробовать ли соблазнить русских перспективой грандиозного дележа
богатств, награбленных в свое время почти мертвой теперь Британской Империей?
’’Обратимся к более важным проблемам”, — предложил фюрер. ’’После за¬
воевания Англии, - начал он, - Британская Империя - всемирное гигантское
владение размером в 40 мин. квадратных километров - будет разделена. При
этом Россия получит доступ к незамерзающему и действительно открытому
Индийскому океану. Пока что 45 млн. англичан правят 600 млн. жителей Империи.
Он сокрушит это правящее меньшинство. При этом возникают новые глобаль¬
28 Ibid., р. 214.
182
ные возможности... Все страны, которые, возможно, заинтересованы в обанкро¬
тившихся владениях, должны прекратить все разногласия между собой и сосредо¬
точиться исключительно на разделе Британской Империи. Это относится к Герма¬
нии, ФргСнции, Италии, России и Японии”.
Холодно-бесстрастный русский гость не пришел в восторг от этих захваты¬
вающих перспектив. Не разделял он и германскую уверенность — что было им
особо отмечено — в скором разделе Британской Империи. Он бы хотел обсудить
проблемы ’’поближе к Европе”, о Турции, например, а также о Болгарии и Румы¬
нии. ’’Советское правительство, — сказал Молотов, - считает, что германские
гарантии Румынии направлены против интересов Советской России, если поз¬
волительно высказаться прямо”. На протяжении всех переговоров предсовнар-
кома так и высказывался, к большому неудовольствию хозяев. И в данном случае
он потребовал отмены этих гарантий. Гитлер ответил отказом.
В таком случае, продолжал свой прессинг Молотов, учитывая большую за¬
интересованность Москвы в вопросе о черноморских проливах, что скажет фюрер,
’’если Россия даст Болгарии... гарантию на тех же условиях, что итало-герман¬
ская гарантия Румынии?”.
Я подозреваю, что в этом месте настроение фюрера дополнительно испорти¬
лось. Он поинтересовался сначала, просила ли Болгария о таких же гарантиях,
как Румыния? ’’Ему неизвестно о подобном болгарском запросе”. Во всяком
случае, предварительно ему надо посоветоваться с Муссолини, прежде чем давать
русским какой-то определенный ответ на этот вопрос. При этом он сделал злове¬
щий намек, что, ’’если когда-нибудь Германия начнет искать повод для трений
с Россией, ей не понадобятся для этого проливы”. Тут обычно весьма разговор¬
чивый Гитлер свернул беседу с этим невозможным россиянином. ”В этом месте
беседы фюрер обратил внимание присутствовавших на позднее время и сказал,
что ввиду возможных воздушных налетов англичан будет лучше завершить пере¬
говоры сейчас, поскольку основные вопросы, вероятно, уже были достаточно
обсуждены”.
Вечером Молотов дал в честь хозяев банкет в советском посольстве на
Унтер-ден-Линден. Гитлер, изнемогший в трудных беседах с Молотовым и явно
этим раздраженный, на приеме не появился.
Зато появились англичане. Меня удивило, что их бомбардировщики не при¬
летали в первый день советского визита, чтобы напомнить участникам перегово¬
ров, вопреки нацистским заверениям, о своем существовании и даже способности
лягнуть своего противника. Признаюсь, я их ждал, но 12 ноября они не прилетели.
Чиновники с Вильгельмштрассе* испытывали большое облегчение. Но ненадолго.
Вечером 13 ноября англичане появились довольно рано**. В это время в Бер¬
лине темнеет около четырех часов дня. Вскоре после девяти вечера завыли воз¬
душные сирены, послышались залпы зениток противовоздушной обороны и
гудение бомбардировщиков. По свидетельству Шмидта, как раз в этот момент
Молотов произносил тост. Риббентроп уже поднялся, чтобы предложить ответный
тост, когда внезапная воздушная тревога вынудила всю компанию рассеяться
и поспешить в укрытия. Я помню поспешную суету на углу Вильгельмштрассе
и Унтер-ден-Линден, когда гости и хозяева укрывались в бомбоубежище министер¬
ства иностранных дел. Несколько чиновников, и среди них Шмидт, нырнули
в отель ’’Аддон”, откуда кое-кто из нашей репортерской команды вел наблюде¬
ние. Тем самым эти чиновники лишились возможности попасть на возникшую
*На берлинской улице Вильгельмштрассе находилась рейхсканцелярия и министерство
иностранных дел Германии. - Прим, перев.
**Черчилль рассказывает, что налет был приурочен к переговорам: ”0 них мы узнали
загодя и, хотя нас не пригласили присоединиться к дискуссии, нам не хотелось проигнори¬
ровать это событие”. - Churchill W. Their Finest Hour, p. 584.
183
экспромтом заключительную беседу двух министров в бомбоубежище. Записи
из-за вынужденного отсутствия Шмидта вел Густав Хилыер, советник герман¬
ского посольства в Москве — один из переводчиков на переговорах.
Под гул сновавших в ночном небе британских бомбардировщиков и залпы
ловивших их зениток увертливый Риббентроп предпринял последнюю попытку
сагитировать русских. Он вытащил из кармана черновик соглашения, по кото¬
рому трехсторонний пакт превращался в четырехсторонний. Молотов терпеливо
слушал, пока его нацистский коллега читал и комментировал документ.
Центральной в проекте договора была статья 2-я: ’’Германия, Италия, Япония
и Советский Союз обязуются уважать естественные сферы влияния друг друга;
и поскольку эти сферы влияния соприкасаются друг с другом, державы будут
постоянно консультироваться между собой о шагах, предпринимаемых для реше¬
ния возникающих проблем”. Любые разногласия между сторонами должны раз¬
решаться ’’дружественным образом”. Германия, Италия и Япония соглашаются
’’признать нынешние владения Советского Союза и уважать их границы”. Со¬
гласно статье 3-й, четыре страны ’’обязуются не входить в блоки государств и
не придерживаться никаких международных блоков, направленных против одной
из четырех держав”.
Договор, разъяснил Риббентроп, планируется опубликовать, за исключением,
разумеется, секретных протоколов, которые он тут же зачитал. Наиболее важ¬
ный из них касался ’’территориальных интересов” каждой страны. Например,
’’центр тяжести интересов Советского Союза предположительно лежит южнее
территории Советского Союза в направлении Индийского океана”*.
На эту крупную наживку Молотов не клюнул. Проект был явной попыткой
отвлечь русских от традиционной западной ориентации своих политических усилий
в сторону Балтики, Балкан и через черноморские проливы в Средиземноморский
бассейн, где русские интересы неизбежно столкнулись бы с итало-германскими.
СССР, по крайней мере в тот момент, был мало заинтересован в отдаленном
Индийском океане. Его сейчас очень занимали Европа и турецкие проливы, за¬
метил Молотов. ’’Соответственно, одних бумажных соглашений Советскому
Союзу мало, приходится настаивать на эффективных гарантиях своей безопас¬
ности”. Он пояснил далее: ’’Вопросы, которые интересуют Советский Союз на
Ближнем Востоке, касаются не только Турции, но и, например, Болгарии... Судьба
Румынии и Венгрии также интересует Советский Союз и ни при каких собстоя-
тельствах не может быть для него безразличной. Далее, Советское правительство
хотело бы знать, каковы намерения стран ’’оси” относительно Югославии и Гре¬
ции, а также — какие намерения у Германии насчет Польши... Советское прави¬
тельство также заинтересовано в сохранении нейтралитета Швеции... Кроме того,
стоит вопрос о праве выхода из Балтийского моря”.
Неутомимый, бесстрастный русский нарком довел беднягу Риббентропа почти
до состояния прострации, ”похоронив” его под лавиной вопросов. В ответ на
приглашение прояснить эти вопросы нацистский министр запротестовал, заявив,
что его пытают ’’чересчур детально”. ”Он только может повторить снова и снова,
что основной вопрос заключается в том, готов ли Советский Союз и в состоянии
ли он сотрудничать в деле ликвидации Британской Империи”, — из последних
сил допытывался хозяин бомбоубежища.
Молотов дал на этот вопрос довольно язвительный ответ, зафиксированный
Хильгером: ”В своем ответе Молотов указал, что немцы считают войну с Англией
уже выигранной. Цели поэтому, как было сказано по другому поводу (Гитлером),
Германия ведет войну против Англии не на жизнь, а на смерть, ему не остается
♦См. полные тексты советско-германских переговоров в немецких записях в кн.: СССР -
Германия. 1939-1941. Вильнюс, 1989, с. 94-130. - Прим, перев'.
184
ничего иного, как предположить, что Германия ведет борьбу ”на жизнь”,
а Англия - ”на смерть” ”.
Этот сарказм вполне мог и не дойти до Риббентропа — человека монументаль¬
ной дремучести, но сам нарком не шел ни на какой риск. На постоянные уверения
немцев, что с Британией все кончено, он, наконец, задал вопрос: ’’Если так, то чьи
это бомбы падают наверху?*
Попотев в изнурительных торгах с тороватым московским представителем,
проанализировав затем полученную в последовавшие полмесяца информацию
о растущих аппетитах Сталина, Гитлер пришел к окончательным выводам.
Тут следует отметить, что советский диктатор, вопреки всем будущим публич¬
ным заверениям и клятвам, согласился на предложение Гитлера присоединиться
к фашистскому лагерю, правда, за большую цену, чем предлагал Берлин.
26 ноября, меньше чем через две недели после возвращения Молотова из Герма¬
нии, он сообщил Шуленбургу, что Россия готова присоединиться к пакту трех
держав на таких условиях:
”1. Германские войска немедленно покидают Финляндию, которая по договору
1939 г. входит в советскую сферу влияния...
2. В течение ближайших месяцев безопасность Советского Союза со стороны
(черноморских) проливов гарантируется заключением пакта о взаимопомощи
между СССР и Болгарией... и строительством базы для сухопутных и военно-мор¬
ских сил СССР в районе Босфора и Дарданелл на условиях долгосрочной аренды.
3. Зона к югу от Батуми и Баку в общем направлении в сторону Персидского
залива признается центром территориальных устремлений Советского Союза.
4. Предусматривается, что Япония откажется от своих прав на угольные и
нефтяные концессии на Северном Сахалине”29.
Сталин также просил о пяти (вместо двух, предложенных Риббентропом)
секретных протоколах, регламентирующих его новые предложения. Он предлагал
одновременно, что в случае, если Турция станет сопротивляться созданию совет¬
ских баз у проливов, чтобы ’’Италия и СССР совместно выработали и практи¬
чески применили военные и дипломатические санкции” против нее.
За такую цену Гитлер не хотел даже обсуждать им же предложенную сделку.
Он старался изолировать Россию от Европы, а Сталин теперь требует Финляндию,
Болгарию, контроль над проливами, да еще фактически над арабскими и персид¬
скими нефтяными регионами — основными поставщиками Европы! При этом
русские даже не упомянули Индийский океан, куда фюрер безуспешно пытался
направить их ’’территориальные устремления”.
’’Сталин умен и хитер”, — заявил Гитлер своим командующим. — Он требует
все больше и больше. Это хладнокровный вымогатель. Германская победа стала
для России невыносима. Поэтому ее следует как можно быстрее поставить на
колени”30.
Великий и расчетливый нацистский шулер столкнулся, наконец, с равным себе.
Это приводило его в ярость. В начале декабря фюрер велел Гальдеру представить
подготовленный генштабом план нападения на Советский Союз. 5 декабря дис¬
циплинированные Гальдер и Б pay хич выполнили это распоряжение. После четырех-
чаоового совещания с ними Гитлер одобрил план. Информация об этом реша¬
ющем эпизоде содержится в ’’Военном дневнике” ОКВ31 и личном дневнике
Гальдера. Нацистский властитель подчеркивал, что Красная Армия должна быть
разбита одновременно к югу и к северу от припятских болот, окружена и уничто¬
жена, ’’как в Польше”. Москва как военная цель ’’неважна”, заявил он Гальдеру.
*06 этой реплике Молотова Сталин рассказал Черчиллю позднее во время войны. - Chur¬
chill W. Their Finest Hour, p. 586.
2 9 NSR, p. 258—259.
30 Halder’s Diary, 16 January 1941.
31NCA, v. IV, p. 374-375.
185
Важно уничтожить ’’живую силу” русских. Финляндия и Румыния примут участие
в атаке, но не Венгрия. Горная дивизия генерала Дитля из Нарвика в Северной
Норвегии должна переместиться через Северную Швецию в Финляндию для атаки
на советский арктический регион*. Всего для этой крупной кампании предусмат¬
ривалось ’’привлечь 120-130 дивизий”.
Гальдер в своем дневнике именует план вторжения в Россию кодом ’’Отто”.
18 декабря 1940 г. план сменил имя. Он стал называться ’’Операция Барбаросса”.
Под этим названием он и вошел в мировую историю.
В этот день Гитлер перешел свой Рубикон, издав директиву № 21; она начина¬
лась так:
’’Совершенно секретно
Штаб-квартира фюрера
18 декабря 1940 г.
Германские Вооруженные Силы должны быть готовы сокрушить Советскую
Россию в ходе скоротечной кампании еще до завершения войны с Англией**.
Для этой цели сухопутные войска должны развернуть свои соединения, приняв
меры против возможных внезапных нападений...
Приготовления должны быть завершены к 15 мая 1941 г. Следует применять
строжайшие меры, чтобы наши наступательные планы не стали известны вовне”.
Итак, война была назначена на середину следующего мая. ’’Общие цели” были
такие: ’’Основная масса русской армии в Западной России должна быть уничто¬
жена в ходе дерзких операций с глубоким проникновением бронированных соеди¬
нений в расположение противника. Должен быть предотвращен отход непоражен¬
ных, боепригодных войск противника вглубь обширных пространств России.
Конечная цель военной операции — установить линию фронта обороны от азиат¬
ской России по реке Волге и на север до Архангельска”.
Затем в директиве детально описывались основные направления вторжения***.
Определялась роль Финляндии и Румынии. Они должны были служить плацдарма¬
ми для нападения на крайнем севере и юге военного фронта. Кроме того, они
давали свои войска в помощь немцам. Финский фланг был особенно важен. Не¬
сколько финско-германских армий должны были продвинуться к Ленинграду
и Ладоге, перерезать Мурманскую железную дорогу, овладеть месторождением
никеля, добываемого в Петсамо, и занять незамерзающие русские порты на Ледо¬
витом океане. Многое зависело от того, позволят ли шведы транзит германских
войск из Норвегии. Гитлер правильно предположил, что шведы тут уступят.
Основные операции, разъяснялось в директиве фюрера, развернутся по обе
стороны болотистой долины реки Припять. Главный удар планировалось нанести
севернее болот двумя группами армий. Одна должна продвигаться через При¬
балтику на Ленинград. Другая, действуя несколько южнее, должна пересечь
Белоруссию, затем повернуть на север и окружить остатки разбитых русских
сил, отступающих из Прибалтики. И только после этого, по замыслу Гитлера,
*Шведы, не разрешившие западным союзникам транзит через свою страну во время совет¬
ско-финляндской войны, позволили это дивизии Дитля. Позднее, конечно, и Венгрия вступила
в войну с Россией.
**Выделено в оригинале.
***Ряд историков считали, что эта первая директива по илану’’Барбаросса’тне была детали¬
зирована. Это недоразумение основано, возможно, на крайне сокращенной версии ее текста,
изложенной в английском переводе издания ’’Нацистский заговор и агрессия” (США, 1946).
Но полный немецкий текст, приведенный в 26-м томе стенограммы Нюрнбергского про¬
цесса, проясняет этот вопрос, заодно иллюстрируя, насколько далеко уже тогда были раз¬
работаны германские военные планы вторжения в Россию. - NCA, v. III, р. 407-409.
186
предпринималось наступление на Москву. Российская столица, еще две недели
назад представлявшаяся ’’неважной” целью, теперь в глазах будущего завоева¬
теля становилась весьма существенным объектом захвата. ’’Занятие этого го¬
рода, - разъяснялось в директиве, - означает решающую политическую и эконо¬
мическую победу, если не считать захвата основных узлов железнодорожной
сети страны”. При этом указывалось, что Москва не только главный транспорт¬
ный узел России, но и основной центр военного производства.
Третья группа армий должна была наступать южнее припятских болот на Киев.
Главная цель тут заключалась в том, чтобы оттеснить и разгромить советские
войска на всем правобережье Днепра. На самом южном фланге немецко-румын¬
ская группировка должна продвинуться к Одессе и затем по берегу Черного
моря. После этого предстояло взять Донбасс, где было сосредоточено 60% совет¬
ской индустрии.
Таков был грандиозный план Гитлера, завершенный как раз к Рождеству
1940 г. Он был так добротно сработан, что впоследствии в него пришлось вносить
лишь второстепенные поправки. В целях конспирации было изготовлено лишь
девять копий документа: по одному на каждый из трех видов вооруженных
сил и шесть на хранении в штаб-квартире ОКВ. Даже высшим полевым команди¬
рам, как следует из директивы, сообщалось, что план составлен в целях ’’пред¬
осторожности, на случай, если Россия неожиданно изменит свою позицию в от¬
ношении нас”. Инструкции Гитлера требовали доступ к плану ограничить ’’мини¬
мально необходимым числом офицеров. Иначе возникает опасность раскрытия
наших приготовлений, что может привести к серьезнейшим политическим и воен¬
ным осложнениям для Германии”.
Нет никаких свидетельств того, что генералы из генштаба противились реше¬
нию Гитлера напасть на Советский Союз, который своим строгим выполнением
условий пакта сделал возможными германские победы в Польше и на Западе.
После войны Гальдер будет пренебрежительно писать о ’’русской авантюре
Гитлера” и уверять, что армейское руководство с самого начала было против
нее32. Но в обширных дневниковых записях генерала за декабрь 1940 г. об этом
нет ни слова. Наоборот, создается впечатление искреннего энтузиазма автора
дневника по отношению к ’’авантюре”, за планирование которой, кстати, он как
глава генштаба нес основную ответственность.
Как бы там ни было, 18 декабря 1940 г. Гитлер бросил жребий, предопре¬
деливший его будущую участь. Почувствовав, как он потом признавался, боль¬
шое облегчение после принятия наконец важнейшего решения, фюрер укатил
проводить рождественские праздники на Ла-Манш к своим солдатам и летчикам,
сторожившим англичан, — подальше от России. Но освободился ли он от истори¬
ческих воспоминаний о судьбах Карла XII Шведского и Наполеона Бонапарта,
которые после всех своих бесчисленных блистательных побед и завоеваний нашли
свой конец в глубинах России?'Об этом трудно судить. К этому моменту, как
показывают сохранившиеся документы, бывший венский бродяга считал себя
величайшим во всей всемирной истории завоевателем. Мания величия — болезнь
всех завоевателей — владела им прочно.
ШЕСТЬ МЕСЯЦЕВ РАССТРОЙСТВ
После громких и мощных побед весны и раннего лета 1940 г. нацистского
вождя поджидали полгода огорчений. Мало того, что он не смог добить Англию.
Была упущена возможность нанести Британии смертельный удар в Средиземно¬
морье.
На третий день Рождества гросс-адмирал Редер встретился с фюрером
3 2 Halder F. Hitler als Feldhen. Munchen, 1949, S. 22.
187
в Берлине. Новости для вождя были совсем не праздничные: ’’Угрозы для
Британии во всем Восточном Средиземноморье, на Ближнем Востоке и Северной
Африке более не существует... Решительная акция в Средиземном море, на кото¬
рую мы рассчитывали, становится по этой причине невозможной”33.
Гитлер, которого подвели ненадежный Франко, неумелый Муссолини и даже
престарелый маршал Петэн, безнадежно опоздал с завоеванием Средиземноморья.
Незадачливые союзники итальянцы потерпели в египетской пустыне сокруши¬
тельное поражение от англичан. А в снежных горах Албании их били греки. Эти
неожиданные события стали одним из поворотных пунктов в войне и истории
’’третьего рейха”. Причем причиной их была не только слабость союзников Гит¬
лера. В значительной степени сказалась неспособность фюрера освоить более
крупную, межконтинентальную стратегию, о которой ему безуспешно толко¬
вали Редер и даже Геринг.
Дважды в сентябре 1940 г. гросс-адмирал пытался, учитывая, что непосредст¬
венное вторжение в Англию отпадает, внушить Гитлеру новые стратегические
концепции. Первый раз это было 6-го. При второй встрече, 26 сентября, Редер
беседовал с Гитлером наедине и, воспользовавшись этим случаем, прочел своему
вождю обстоятельную лекцию по военно-морской стратегии и о том, как важно
добраться до англичан за пределами собственно Англии. ’’Британцы, - говорил
адмирал, — всегда рассматривали Средиземное море как главный стержень своей
мировой Империи... Италия, окруженная британскими морскими силами, быстро
станет главной целью их нападения... Итальянцы еще не осознали этой опасности,
раз они отказываются от нашей помощи. Германия, однако, должна вести войну
с Великобританией безотлагательно всеми доступными средствами, пока США
еще не могут эффективно вмешаться. Поэтому средиземноморский вопрос
следует решить в течение зимы”.
Решить — но как? Адмирал конкретизировал: ’’Следует захватить Гибралтар.
Канарские острова могут быть взяты с воздуха. Должен быть занят Суэцкий
канал”.
После этого Редер изобразил радужную перспективу, логически вытекавшую из
предыдущего: ’’Необходимо продвижение от Суэца через Палестину и Сирию
до Турции. Если мы доберемся туда, Турция в нашей власти. Тогда и русская
проблема будет представляться в другом свете... Сомнительно, потребуется ли
вообще в таком случае наступление на Россию”.
Мысленно выдворив англичан из Средиземноморья и заполучив в распоряже¬
ние Турцию и Россию, Редер завершил свои прогнозы, правильно предсказав,
что британцы при поддержке США и частей генерала де Голля попытаются укре¬
питься в Северо-Западной Африке для последующих операций против ’’оси”.
Гросс-адмирал был за то, чтобы упредить противника и совместно с вишистской
Францией самим овладеть этим стратегически важным районом.
По свидетельству Редера, Гитлер согласился с ’’общим ходом мыслей”, но
добавил, что должен все это сначала обсудить с Муссолини, Франко и Петэном34.
Что он и сделал, правда, спустя месяц. Нового испанского диктатора фюрер со¬
бирался увидеть 23 октября, Петэна, главу пронацистского правительства Франции
с резиденцией в Виши, — на следующий день, а дуче — в конце месяца.
Франко, обязанный своей победой в гражданской войне массированной немец¬
ко-итальянской военной помощи, питал, подобно всей диктаторской братии,
непреодолимую страсть к чужому добру, особенно плохо лежащему. В июне,
когда пала Франция, каудильо срочно сообщил Гитлеру, что Испания готова
вступить в войну на его стороне в обмен на обширные территории французской
колониальной империи в Африке, включая Марокко и Западный Алжир. Правда,
93 Fuehrer Conferences on Naval Affairs (далее - FCNA), 1940, 27 December, p. 135-136.
34 Ibid., p. 91-97,104-108.
188
при условии, что Германия щедро снабдит испанцев оружием, нефтью и продо¬
вольствием35. Это предложение Франко и послужило поводом к поездке фюрера
23 октября в городок Андей на франко-испанской границе. Но за это время про¬
изошло много разных событий, в частности, Англия никак не желала сдаваться —
и Гитлер был не в лучшем расположении духа.
Изворотливый испанец не поддался на хвастливое утверждение фюрера, что
’’Англия решительно разбита”. Не удовлетворило его и обещание Гитлера дать
Испании территориальную компенсацию во французской Северной Африке ”в раз¬
мере, равном французским потерям от британских колоний” (Франция с Англией
теперь воевали!). Франко жаждал все французские колонии в Африке — ни боль¬
ше ни меньше. Гитлер предложил, чтобы Испания вступила в войну в 1941 г.,
но Франко указал на то, что такая поспешность опасна. Гитлеру надо было, чтобы
испанцы с помощью немецких военных советников, специально доставленных
из Бельгии самолетом, взяли Гибралтар 10 января. С типично испанской гордели¬
востью Франко ответил, что испанцы возьмут английский Гибралтар ’’сами”.
Согласно д-ру Шмидту, присутствовавшему и здесь, Франко без умолку говорил
и говорил своим монотонным фальцетом, пока потерявший терпение фюрер,
сам великий говорун, не вскочил с места, заявив, что дальнейший разговор бес¬
полезен36. ’’Чем подвергаться такому еще раз, - жаловался Гитлер Муссолини
пять дней спустя, — лучше пусть мне вырвут четыре зуба”37.
Девятичасовые переговоры с часовым перерывом на обед в специальном столо¬
вом вагоне фюрера завершились тем, что Франко так и не дал обещания вступить
в войну. Оставив на месте Риббентропа, которому были поручены переговоры
с Серрано Суньером, испанским министром иностранных дел, с целью заполучить
от испанцев что-то документальное, фюрер надеялся хотя бы заключить соглаше¬
ние об устранении британцев из Гибралтара, что позволило бы изолировать англи¬
чан в Западном Средиземноморье. Однако все оказалось тщетно. ’’Подлый трус! -
клял увертливого каудильо Риббентроп, изливая свои эмоции переводчику
Шмидту на следующее утро. — Он обязан нам всем, и он же к нам не присоединя¬
ется!”38.
Встреча с Петэном в Монтуаре 24 октября прошла для фюрера заметно лучше,
так как престарелый, пораженчески настроенный маршал, герой Вердена в первую
мировую войну, главный французский капитулянт во вторую, согласился со¬
трудничать с Гитлером — своим победителем, в последнем усилии повергнуть
совместно Британию, своего недавнего союзника. Более того, он согласился
письменно оформить эту одиозную сделку: ’’Страны ’’оси” и Франция имеют
совпадающие интересы в том, чтобы поражение Англии было завершено возможно
быстрее. Поэтому французское правительство в меру своих возможностей под¬
держит все меры, которые страны ’’оси” предпримут для этой цели”39.
В награду за предательство Франции было уготовано в ’’новой Европе” подоба¬
ющее место. В Африке она из рук фашистских диктаторов должна была полу¬
чить компенсацию за счет Британской Империи, если придется уступить часть
своих колоний другим. Обе стороны договорились держать это соглашение в
абсолютном секрете*.
*Не зная содержания монтуарского соглашения, Черчилль с Рузвельтом, однако, подозре¬
вали наихудшее. Король Англии послал через американские каналы связи личное обращение к
Петэну с просьбой не становиться врагом Англии. Рузвельт тоже отправил послание, преду¬
преждая маршала в довольно жестких выражениях об ужасных последствиях для вишист-
ской Франции в случае предательства по отношению к Британии.
35 DGFP,v. Х,р. 620-621.
36 Schmidt Р. Op. cit., р. 196.
37 Ciano’s Diplomatic Papers. London, 1948, p. 402.
38 Schmidt P. Op. cit.,p. 197.
39 Langer W.L. Our Vichy Gamble. New York, 1947, p. 94-95.
189
Несмотря на бесчестные, хотя и жизненно важные для немцев уступки Петэна,
Гитлер был недоволен. Если верить Шмидту, он желал большего. Ни много ни
мало — активного участия Франции в войне против Англии. Во время долгой
дороги назад в Мюнхен из Монтуара главный переводчик наблюдал разочаро¬
ванного и расстроенного результатами поездки Гитлера. Неудачи фюрера
на этом не кончились.
Во Флоренции 28 октября его ждал дуче. Они встречались последний раз совсем
недавно, 4 октября, на перевале Бреннер. Как обычно, говорил практически
один Гитлер, в очередной раз расписывая союзнику головокружительные перспек¬
тивы. При этом он предусмотрительно умолчал о том, что им посланы войска
в Румынию, тоже бывшую предметом вожделений фашистской Италии. Когда
дуче прознал об этом несколько дней спустя, он вознегодовал. ’’Гитлер всегда
ставит меня перед свершившимся фактом, — изливал дуче недовольство своему
зятю Чиано. — Но на этот раз я отплачу ему его же монетой. О том, что я оккупи¬
ровал Грецию, он узнает из газет. Вот так и рассчитаемся”.
Балканские амбиции Муссолини были такими же разбойными, как и у немцев,
с которыми итальянцы и сталкивались на Балканах. Еще в середине августа немцы
предостерегали друзей-фашистов против каких-либо авантюр в Югославии и Гре¬
ции. В этой связи Чиано пометил в дневнике 17 августа: ’’Это команда ’’Стой!”
по всей линии”. Тогда Муссолини послушался и отложил свои планы стяжать
военную славу на Балканах, что и подтвердил в кротком письме Гитлеру
27 августа. Но перспектива легкого покорения Греции — что хоть как-то можно
было сопоставить с блистательными победами союзника — оказалась непосиль¬
ным соблазном для напыщенного фашистского Цезаря. Его терпения хватило
лишь на два месяца. Правда, дуче крупно ошибся в прогнозах.
22 октября он назначил дату внезапного итальянского нападения на Грецию —
28 октября. В тот же день было отослано письмо Гитлеру (датированное задним
числом 19 октября) с туманными намеками на возможность таких акций без
указания характера действий и даты. В дневнике Чиано замечает в этой связи,
что дуче опасался команды ’’Стой!”. Гитлеру и Риббентропу эти замаскированные
намерения Италии стали известны, когда они возвращались, каждый своим спец-
поездом, из Франции. По приказу Гитлера на первой же немецкой станции
Риббентроп позвонил в Рим, предлагая немедленную встречу глав государств
’’оси”. Муссолини предложил Флоренцию. Когда утром 28 октября фюрер сошел
с поезда в столице Ренессанса, его вне себя от радости привествовал сияющий
Бенито Муссолини: ’’Фюрер, мы уже выступили! Победоносные итальянские
войска сегодня на рассвете пересекли греко-албанскую границу!”.
Все свидетельства сходятся в том, что дуче испытывал немалое наслаждение,
разом отомстив за все предыдущие обиды, когда его приятель Гитлер в очеред¬
ной раз вторгался в очередную страну, предварительно не уведомив своего союз¬
ника. Гитлер был в ярости. Эта безрассудная агрессия против стойкого против¬
ника, да еще в самый неудачный сезон, грозила Германии серьезными неприят¬
ностями на Балканах. Несколько позже фюрер напишет дуче в письме, что он
стремился во Флоренцию с надеждой предотвратить ошибку, но опоздал. Однако,
как сообщает Шмидт, Гитлер сумел взять себя в руки. ’’Сегодня после обеда, —
вспоминал Шмидт, — Гитлер уехал на север с горечью в сердце. Трижды его планы
расстраивались — в Андее, в Монтуаре и вот теперь в Италии. Длинными зимними
вечерами в последующие годы он не раз горько упрекал своих неблагодарных
и ненадежных друзей, партнеров по ’’оси”, и ’’лукавых” французов”40.
Как бы там ни было, надо было что-то предпринимать против британцев, раз
уж прямая высадка в Англии оказалась невозможной. Не успел фюрер вернуться
в Берлин, как необходимость действовать стала еще более настоятельной. В тече¬
40 Schmidt Р. Op. citр. 200.
190
ние недели ’’победоносные” итальянские войска были вдребезги разбиты греками
и обращены в позорное бегство. 4 ноября Гитлер созывает военное совещание
в берлинской рейхсканцелярии. На нем присутствовали Браухич и Гальдер от
сухопутных сил и Кейтель с Йодлем от ОКБ. Решения, принятые Гитлером на этом
совете, можно узнать из дневника Гальдера и из трофейной копии отчета, сделан¬
ного Йодлем для командования военно-морского флота. Эти решения были
оформлены в виде директивы № 18 от 12 ноября, текст которой включен в состав
документов Нюрнбергского процесса41.
Из этих документов следует, что военный флот через своего главкома Редера
все-таки оказал некоторое влияние на стратегическое мышление фюрера, равно
как и необходимость что-то делать с малосостоятельным союзником Италией.
Гальдер отмечает ’’дефицит надежности” у итальянского руководства. В конце
концов решили не посылать войска в Ливию, пока армия маршала Родольфо
Грациани, которая за сентябрь продвинулась на 60миль вглубь Египта до пункта
Сиди Баррани, не достигнет Мерса Матрух, находившегося в 75 милях к востоку
по побережью. А это ожидалось не ранее Рождества — 25 декабря. Пять пикиру¬
ющих бомбардировщиков направлялись в Египет, чтобы атаковать британский
флот в Александрии и бомбить Суэцкий канал.
Обсудили и греческие дела. Итальянский набег, признался Гитлер своим воен¬
ным, был ’’крайне огорчительной ошибкой” и, к сожалению, ставил под угрозу
германские позиции на Балканах. Британцы, заняв Крит и остров Лемнос в
Эгейском море, могли теперь оттуда бомбить нефтяные районы Румынии. А если
они решатся высадить войска на материковую Грецию, возникнет серьезная
опасность для немцев на Балканском полуострове. Чтобы парировать эту угрозу,
Гитлер дал указание армии немедленно подготовить план вторжения в Грецию
через Болгарию силами как минимум 10 дивизий, для чего войска сначала пере¬
правлялись в Румынию. ’’Ожидается, — сказал при этом Гитлер, — что Россия
остается нейтральной”.
Главное же внимание военной конференции 4 ноября (и, соответственно,
директивы № 18) было посвящено вопросу ликвидации британского присут¬
ствия в Западном Средиземноморье. ’’Гибралтар должен быть взят, — говори¬
лось в директиве, — и пролив заперт. Принимаются меры по предотвращению
возможности захвата англичанами любого плацдарма на Иберийском (Пиреней¬
ском) полуострове и ближних атлантических островах”.
Операции по реализации этой части директивы - захвату Гибралтара, испан¬
ских Канарских и португальских островов Зеленого Мыса — присвоили кодовое
название ’’Феликс”. ВМФ также должен был изучить возможность захвата порту¬
гальской Мадейры и Азорских островов. Не исключалась оккупация и в самой
Португалии. На этот случай имелся план ’’Изабелла”, по которому три герман¬
ских дивизии дежурили на испано-португальской границе.
Наконец, часть французского флота и армии освобождались с тем, чтобы
дружественная Франция могла защитить свои владения в Северо-Западной Аф¬
рике от Британии и де Голля. ”Из этой начальной задачи, - писал Гитлер в дирек¬
тиве, — постепенно сформируется полноценное участие Франции в войне против
Англии”.
Похоже, что на военное руководство новые планы Гитлера, обстоятельно
детализированные в изданной через неделю после совещания 4 ноября директиве
№ 18, произвели заметное впечатление, особенно замысел захватить Гибралтар
дерзким германским ударом. Военные сочли идеи фюрера смелыми и проница¬
тельными. В действительности же, это были полумеры, которые, вероятно, цели
не достигали. Кроме того, Гитлер слегка обманывал своих военных. По записям
Гальдера, он 4 ноября уверял их: Франко только что снова подтвердил свое
41 NCA, V. III, р. 403-407.
191
обещание вступить в войну на немецкой стороне, что, как мы видели, не соответ¬
ствовало фактам. Сама по себе идея вытеснить англичан из Средиземноморья
' 'являлась вполне разумной, но имевшихся для этого у Германии средств было
совершенно недостаточно, особенно ввиду слабости Италии.
Военно-морской штаб указал как раз на это обстоятельство в своем доволь¬
но жестком меморандуме 14 ноября, который Редер передал Гитлеру42.
Катастрофа итальянской армии в Греции - в это время войска Муссолини бес¬
порядочно отступали в Албанию - существенно улучшила стратегические пози¬
ции Англии в Средиземноморье. Международный престиж англичан сразу по¬
высился.
Насчет итальянских планов в Египте в меморандуме говорилось четко: ’’Италия
никогда не осуществит наступления в Египет. Итальянское руководство несо¬
стоятельно. Оно не чувствует ситуацию. Итальянские вооруженные силы не рас¬
полагают ни качественным командованием, ни достаточной военной мощью для
успешного проведения необходимых операций в Средиземноморском бассейне
с достаточной скоростью и решимостью”. Поэтому, делали вывод военные
моряки, все эти задачи должна решать Германия. ’’Битва за африканский ре¬
гион, — предупреждал фюрера меморандум, — является основной военно-страте¬
гической целью Германии как воюющей стороны... Исход этой битвы имеет реша¬
ющее значение для исхода всей войны в целом”.
Нацистского диктатора это не убедило. Он всегда считал войну в Средиземном
море и Северной Африке чем-то второстепенным. Когда Редер 14 ноября обо¬
сновал ему идеи морского меморандума, Гитлер твердо сказал, что он ’’все же
больше склонен к русской демонстрации”43. Он тем более был к этому склонен,
так как еще не отошел от тягостных бесед с Молотовым, только утром этого дня
отбывшим из Берлина в Москву. Когда через пару дней после Рождества Редер
снова встретился с фюрером, чтобы обратить его внимание на то, что средизем¬
номорский шанс безнадежно упущен, огорчение фюрера оказалось очень неболь¬
шим. К доводам Редера, что победа британцев над итальянцами в Египте и воз¬
растающая материальная помощь из США требовали сосредоточения всех
германских вооруженных сил, чтобы окончательно разделаться с Англией, Гитлер
оказался глух. ’’Ввиду нынешней политической ситуации и особенно из-за вмеша¬
тельства России, — заявил фюрер, — необходимо любой ценой устранить послед¬
него остающегося на континенте противника, прежде чем окончательно завершать
борьбу с Англией”. С этого момента до самого своего конца он фанатично
держался этой главной стратегии.
8 и 9 января 1941 г. в заснеженном Бергхофе, расположенном над селением
Берхтесгаден в Северных Альпах, фюрер провел военный совет. Горный воздух,
похоже, прояснил его ум. Обширные рабочие записи, сделанные в ходе заседаний
Редером и Гальдером, воспроизводят ход мыслей Гитлера, все время блужда¬
ющих вокруг его стратегических планов. К нему опять вернулся оптимизм. Редер
записывает: ’’Фюрер твердо уверен, что ситуация в Европе не может больше раз¬
виваться неблагоприятно для Германии, даже если мы потеряем всю Северную
Африку. Наши европейские позиции настолько прочны, что исход [африканской
кампании] никак на них не скажется... Британцы могут надеяться победить нас,
только разбив нас на европейском континенте. Фюрер уверен, что это невоз¬
можно”. Он согласен, что прямое вторжение в Англию ’’реально лишь в случае,
если она сильно ослаблена, а Германия имеет полное превосходство в воздухе”.
Флот и люфтваффе, продолжал фюрер, должны сосредоточиться на путях мор¬
ского сообщения с Англией, ликвидируя ее связь по морю с внешним миром.
Такая активная блокада, по его мнению, может ”привести к победе примерно
42 FCNA, 1940, р. 125.
43 Ibid., р. 124.
192
к июлю —августу”. А тем временем ’’Германия должна стать настолько силь¬
ной на континенте, чтобы мы смогли продолжать войну с Англией (и Амери¬
кой)”44. Скобки, поставленные Гальдером в этом месте, весьма многозначи¬
тельны. Это первое документальное упоминание о том, что Гитлер в начале 1941 г.
уже предусматривал возможность войны с США.
Затем нацистский верховный главнокомандующий сделал обзор разных страте¬
гических регионов и изложил, что он намерен там предпринимать. ’’Фюрер счи¬
тает, — это цитата из Редера, — что для исхода войны жизненно важно не допустить
крушения Италии... Он решил предотвратить потерю ею Северной Африки...
Это было бы крупным ударом по престижу стран ’’оси”... Поэтому он решил
помочь итальянцам”. Тут последовало предостережение насчет неразглашения
немецких планов. ’’Фюрер не желает сообщать итальянцам наши планы. Есть
большая опасность, что королевская семья передает информацию британцам!”
Помощь союзнику будет состоять из противотанковых подразделений и
нескольких авиаэскадрилий для Ливии. Кроме того, что более важно, он отправ¬
ляет армейский корпус из двух с половиной дивизий в поддержку отступающим
итальянцам в Албании, куда их загнали греки. В этой связи будет проведена
также операция ’’Марита”*. Передислокация войск из Румынии в Болгарию долж¬
на была начаться немедленно, так, чтобы операцию ’’Марита” можно было начать
26 марта. Поговорил Гитлер также и о надобности провести операцию ’’Аттила” —
запас кодов для обозначения своих агрессивных планов у немцев был неис¬
черпаем, — расписанную в специальной директиве от 10 ноября 1940 г. План
’’Аттила” предусматривал оккупацию Юго-Восточной Франции и захват француз¬
ского флота в Тулоне. Фюрер надеялся на скорую реализацию ’’Аттилы”: ’’Если
Франция начнет причинять нам беспокойство, она будет сокрушена полностью”.
Это, конечно, было бы нарушением Компьенского перемирия, но ни один из
военных — судя по записям Редера и Гальдера — не обратил на это внимание.
Именно теперь Гитлер назвал Сталина ’’хладнокровным шантажистом” и опо¬
вестил своих главнокомандующих о том, что Россию следует поставить на колени
’’как можно скорее”: ’’Если США и Россия вступят в войну против Германии
(здесь он второй раз упомянул о возможности войны с американцами), ситуа¬
ция очень осложнится. Поэтому с самого начала следует исключить угрозу такого
варианта. Если русская опасность будет устранена, мы можем воевать с Англией
бесконечно. Если Россия падет, это очень облегчит положение Японии. А это,
в свою очередь, будет означать усиление опасности для США”.
Так представлял себе стратегическую ситуацию в глобальном масштабе герман¬
ский диктатор в самом начале 1941 г. Через два дня после совещания в Бергхофе
он оформил свои стратегические замыслы в виде директивы № 22. Операция
пересылки войск в Триполи именовалась ’’Подсолнух”; в Албанию — ’’Альпий¬
ские фиалки”45.
Окончание следует
♦План ’’Марита” был изложен в директиве № 20 от 13 декабря 1940 г. Он предусматри¬
вал концентрацию в Румынии 24 дивизий и нападение через Болгарию на Грецию, как только
позволят погодные условия. Директива была подписана Гитлером. - NCA, v. IV, р. 101.
44 FCNA, 1941, р. 8—13.
45NCA, v. Ill, р. 413-415?
7 Новая и новейшая история, № 4
193
Критика и библиография
Рецензии
ГОД КРИЗИСА 1938-1939. Т. I. 29 СЕНТЯБРЯ 1938 г. - 31 МАЯ 1939 г., 555 с.; т. II.
2 ИЮНЯ 1939 г. - 4 СЕНТЯБРЯ 1939 г., 431 с. М.: Политиздат, 1990.
Двухтомная публикация документов и
материалов ’’Год кризиса 1938-1939”, осу-
ществелнная Министерством иностранных
дел СССР, хронологически охватывает период
с сентября 1938 по сентябрь 1939 г. Это был
драматичный год во всемирной истории.
Мюнхенское соглашение, заключенное
29 сентября 1938 г., положило начало
острому политическому кризису в Европе,
который привел мир к страшной разруши¬
тельной войне, разразившейся 1 сентября
1939 г.
У издания есть свои предшественники.
В 70-80-е годы Историко-диапломатическое
управление (ИДУ) МИД СССР издало ряд
солидных сборников документов, имеющих
и сегодня научную ценность1. Однако эти
издания имели общие недостатки. Это были
сборники целенаправленно отобранных
работниками МИД материалов и документов.
По идеологическим и конъюнктурно-поли¬
тическим соображениям многие документы
не публиковались, информация для читателей
строго дозировалась. Только в последние
годы стали делаться первйе шаги по пре¬
одолению этого существенного недостатка.
Одним из них является издание настоя¬
щей публикации.
В рассматриваемом коротком отрезке
времени спрессованы важнейшие события:
отторжение от Чехословакии фашистской
Германией Судетской области, попытки
Лондона и Парижа установить ’’особые”
отношения с фашистским рейхом, захват
вермахтом всей Чехословакии, англо-фран¬
ко-советские военные переговоры в Москве,
1 СССР в борьбе за мир накануне второй
мировой войны (сентябрь 1938 - август
1939 г.). Документы и материалы. М.,
1971; Документы внешней политики СССР.
Т. 21. 1 января - 31 декабрия 1938 г. М.,
1977; Документы по истории мюнхенского
сговора. 1937-1938. М., 1979; Документы
и материалы кануна второй мировой войны
1937-1939, в 2-х т. М., 1981.
советско-гераманские переговоры, заклю¬
чение пакта о ненападении между СССР и
Германией, германо-польская война. По этим
острым проблемам в сборнике собраны
интересные документы,. отражающие поли¬
тику СССР, Англии, Франции, Германии, США
и, в меньшей степени, других государств.
Несмотря на то, что документы, которые
впервые публикуются в СССР, составляют
менее трети от общего количества докумен¬
тов, помещенных в сборнике (148 из 631),
объединение этих материалов под одной
обложкой имеет большое научное, значение,
облегчает исследовательскую работу исто¬
риков. Особо следует отметить 52 документа
из иностранных публикаций, которые до сих
пор не появлялись на страницах советских
изданий.
Наибольший интерес, на наш взгляд,
представляют документы о взаимоотноше¬
ниях СССР и Германии в ’’год кризиса”.
В сборнике помещены материалы о советс¬
ко-германских торгово-экономических и
политических переговорах, текст секретного
протокола к пакту от 23 августа 1939 г.,
разъяснение к протоколу. До недавнего
прошлого эти проблемы лежали в ’’запретной
зоне” для советских историков и практи¬
чески не упоминались в их трудах. Знаком¬
ство с материалами, опубликованными в
сборнике, позволяет сделать вывод о том, что
в советском руководстве с весны 1939 г.
рассматривались различные варианты фор¬
мирования основных направлений внешней
политики СССР в Европе. Именно поэтому
во время англо-франко-советских перегово¬
ров о заключении договора о взаимопомощи
велись параллельные советско-германские
переговоры, на которых обсуждались не
только вопросы торгово-экономических
связей между СССР и Германией, но и
важнейшие проблемы международных
отношений и возможности коренного
поворота во внешней политике СССР - от
переговоров с Англией и Францией к заклю¬
чению пакта о ненападении с Германией.
194
В условиях надвигавшегося международного
конфликта советское руководство не исклю¬
чало того, что придется соблюдать нейтра¬
литет. Опубликованные документы дают
также основания для оценки мотивой приня¬
тия такого решения советским руководст¬
вом.
Представляют большой интерес для исто¬
риков и другие, ранее неизьестные материа¬
лы. К ним следует отнести донесения совет¬
ских полпредов в Лондоне и Париже
И.М. Майского и Я.З. Сурица в НКИД, в
которых не только содержится обычная
информация о внешнеполитической деятель¬
ности английского и французского прави¬
тельств, но дается анализ сложившейся
международной обстановки, делаются вы¬
воды и прогнозы, формулируются конкрет¬
ные предложения.
Материалы, помещенные в сборнике,
проливают дополнительный свет на визит
в Москву министра по делам заморской
торговли Великобритании Р. Хадсона в
марте 1938 г. (док. № 196, 220, 234, 240).
То же можно сказать и об оценках политики
турецкого правительства в телеграммах
заместителя наркома иностранных дел
В.П. Потемкина, переданных им в Москву в
конце апреля и начале мая из Анкары (док.
№ 307, 308, 309, 320). Для понимания
развития отношений между СССР и Финлян¬
дией осенью 1939 г. имеют значение мате¬
риалы о советско-финляндиских переговорах,
включая впервые опубликованные записи
бесед В.М. Молотова с посланником Финлян¬
дии А.С. Ирие-Коскиненом в мае 1939 г.
(докл. №356, 369).
К достоинствам сборника следует отнести
публикацию примечаний к документам. Это
результат большой и кропотливой работы,
проделанной составителями на должном
научном уровне. В большинстве примечаний
даются ссылки на документальные источ¬
ники, что расширяет информативную функ¬
цию публикуемых материалов. Некоторые
примечания имеют вполне самостоятельное
научйое значение. Например, сведения по
архивным документам о советских постав¬
ках вооружений в Китай (прим 5, 129, 130);
данные о торгово-экономических отноше¬
ниях между СССР и Германией и о взаимных
поставках товаров в 1940-1941 гг. (до
22 июня 1941 г.), в том числе и военной
техники (прим. 150 к док. № 575); мате¬
риалы об англо-германских тайных перего¬
ворах в августе 1939 г. (прим. 155, 156
к док. №609, 621).
Оценивая издание в целом, можно кон¬
статировать, что ИДУ МИД СССР подгото¬
вило и издало сборник документов, заслу¬
живающий стать существенным подспорьем
и источником для исследователей и всех, кто
интересуется поднятыми в нем проблемами
и намерен продвинуться вперед в их анализе.
Хотелось бы, однако, высказать и некоторые
замечания.
При подготовке сборника составители
использовали не все источники для сбора
документов, ограничившись в основном
материалами архива МИД СССР. В мировой
практике, в частности в парижском издании
’’Documents diplomatiques francais”, которо¬
му составители сборника отдают явное пред¬
почтение перед другими зарубежными пуб¬
ликациями, для подобных изданий привле¬
каются не только документы министерства
иностранных дел, но и материалы из других
архивов. Применительно к нашей стране
речь может идти об архивах Министерства
обороны, НКВД, Министерства внешней тор¬
говли, которые имели свои каналы получе¬
ния информации и на экспертном уровне
делали оценки сложившейся международной
обстановки. Было бы целесообразно вклю¬
чить в сборник докладные записки советс¬
ких военных атташе, содержащих оценки
военных потенциалов советских партнеров
по переговорам и вероятных противников,
информацию советских представителей об
оценке в военных и торгово-экономических
кругах зарубежных стран военной и эконо¬
мической мощи СССР, реакцию этих кругов
на внешнеполитические акции СССР. Такие
документы обогатили бы сборник.
Наибольшее количество документов,
помещенных в сборнике, представляет собой
запись дипломатических бесед, указания
НКИД советским представителям за рубе¬
жом, телеграммы и письма советских дипло¬
матов в Москву. Это ценные материалы, но
они не дают полной картины внешнеполити¬
ческой деятельности государства, его целей,
хода обсуждения международных проблем и
принятия решений в высших эшелонах
власти. Было бы желательно дополнить эти
документы материалами для ’’внутреннего
пользования” - решениями правительст¬
венных и партийных органов, докладными
записками и справками, составляющимися
в управлениях и отделах НКИД, докумен¬
тами Генерального штаба Красной Армии.
По всей вероятности, такие материалы су¬
ществуют (во всяком случае, они сущест¬
вовали) , ибо без них была бы невозможна
деятельность государственных органов.
В сборнике публикуются сообщения из
газеты ’’Известия” о встречах наркома Моло¬
това с дипломатическими представителями
7*
195
Франции и Англии (док. № 480, 490, 492,
509). Никакой информации, кроме даты
и неменяющегося состава участников, они
не дают. Вероятно, можно было не включать
их в основной текст сборника, а дать в при¬
мечаниях. В то же время в примечания
вынесены важные и интересные документы,
которые заслуживают того, чтобы быть по¬
мещенными в основном тексте сборника.
К таким документам, на наш взгляд, отно¬
сятся: записки наркома М.М. Литвинова от
2 марта (прим. 87), в которой излагалась
позиция СССР по проблемам коллективной
безопасности в Европе, и от 28 апреля
(прим. 100), содержащая оценку предложе¬
ния французского министра иностранных дел
Ж. Бонне от 14 апреля, оценки персональ¬
ного состава военных миссий Франции и
Англии советскими полпредами в Париже и
Лондоне (прим. 148). Думается, что эти
материалы также могли бы быть включены
в сборник на правах самостоятельных доку¬
ментов.
Л.Н. Нежинский, ИА. Челышев
Ю.А. Писарев. ТАЙНЫ ПЕРВОЙ МИРОВОЙ
М.: изд-во "Наука", 1990, 220 с.
Казалось бы, огромное количество опуб¬
ликованных в десятках стран исследований,
в также сборников документов и материа¬
лов, многочисленные мемуары видных дея¬
телей и просто современников той поры,
посвященные развитию международных от¬
ношений и ходу военных действий в годы
первой мировой войны, не оставили белых
пятен в истории той бурной поры. Но зна¬
комство с монографией Ю.А. Писарева убеж¬
дает в том, что даже в освещении таких до¬
сконально изученных событий, как убийство
28 июня 1914 г. в Сараево австрийского
престолонаследника Франца-Фердинанда, еще
сохраняются моменты, остававшиеся либо
вне внимания специалистов, либо вошедшие
в историческую науку в искаженном виде.
Новая работа члена-корр. АН СССР
Ю.А. Писарева тесно связана с его пред¬
шествующими трудами1. Многолетние упор¬
ные изыскания в отечественных, югослав¬
ских, венгерских архивах, изучение фото¬
копий документов, полученных из австрий¬
ских архивов, авторские записи бесед с не¬
которыми непосредственными активными
участниками или очевидцами сараевских со¬
бытий, беседы с потомками упомянутых
в книге исторических деятелей, в частности
с графиней Софией Гогенберг-Ностиц, до¬
черью убитого эрцгерцога, с членом заго¬
ворщической организации ’’Млада Босна”
‘См.: Писарев ЮА. Освободительное дви¬
жение славянских народов Австро-Венгрии.
1905-1914. М., 1962; его же. Сербия и
Черногория в первой мировой войне 1914-
1918 гг. М., 1968; его же. Образование
Югославянского государства. М., 1975 и др.
ВОЙНЫ. РОССИЯ И СЕРБИЯ В 1914-1915 гг.
В. Чубриловичем, с сербским принцем Геор¬
гием Карагеоргиевичем, анализ современ¬
ной событиям периодической печати состав¬
ляют источниковую базу представленного чи¬
тателям исследования.
Если нижняя хронологическая рамка ра¬
боты не нуждается в каких-либо поясне¬
ниях, то выбор ее верхнего рубежа автор
объясняет тем, что в октябре-ноябре 1915 г.,
после военного поражения Сербии, а также
катастрофы, постигшей Черногорию, для
этих двух стран характер мировой войны
претерпел изменение: для них война ”из
оборонительной превратилась в националь¬
но-освободительную” (с. 7). Можно, одна¬
ко, полагать, что для Сербии и Черногории
война с самого ее начала была и оборони¬
тельной, и национально-освободительной.
Время непосредственной подготовки Гер¬
мании и Австро-Венгрии к вторжению в Сер¬
бию автор относит к осени 1913 г. Приказ
о завершении сосредоточения австро-вен¬
герских войск для вторжения в Сербию
был отдан еще 30 мая 1914 г., 5а 26 дней
до сараевских событий, а 8 июня, за 20 дней
до убийства Франца-Фердинанда, Германия
заверила Австро-Венгрию, что окажет ей
полную поддержку.
Вполне обоснованно рассматривая собы¬
тия в Сараево лишь как удобный для Цен¬
тральных держав предлог к осуществлению
их экспансионистских планов, автор уде¬
ляет должное внимание истории возникно¬
вения в 1910 г. и последующей деятельности
организации ’’Млада Босна”, объединившей
патриотически-националистически настроен¬
ную молодежь, возмущенную происшедшей
в октябре 1908 г. аннексией Боснии и Герце¬
говины Австро-Венгрией. Примерно в то же
196
время, что и ’’Млада Босна”, в сербской
армии сложилась тайная офицерская орга¬
низация ’’Объединение или смерть”, более
известная под названием ’’Черная рука”;
деятельность этих организаций автор осве¬
щает на основе выявленных им материалов.
Большое научног по литическое значение
имеет весьма убедительная критика автором
довольно распространенных в литературе
утверждений о какой-то причастности пра¬
вительства Сербии к деятельности ’’Млада
Босна” и участию руководителей ’’Черной
руки” в убийстве Франца-Фердинанда. Рас¬
пространению такой версии и ее живучести
благоприятствовало то, что руководителем
’’Черной руки” был полковник Д. Димит-
риевич (по прозвищу ’’Апис”), являвшийся
начальником осведомительного отдела Ге¬
нерального штаба сербской армии. Эта орга¬
низация была распущена в 1917 г. по сфабри¬
кованному правительством обвинению в ан¬
тигосударственном заговоре и покушении
на принца-регента, которое было полностью
пересмотрено народным судом Югославии
в 195 3 г.
Подтверждая свои соображения о незаин¬
тересованности сербского правительства в во¬
енном конфликте с Австро-Венгрией, автор
напоминает, что еще 5 июня 1914 г. сербский
посланник в Вене Й. Йованович по поруче¬
нию своего правительства посетил начальни¬
ка управления провинций Боснии и Герцего¬
вины Л. Билинского, предупредил его об
опасной ситуации в провинциях, о том, что
среди молодежи ’’могут найтись люди, ко¬
торые зарядят ружье или пистолет боевыми
патронами” (с. 33). Алиби сербского пра¬
вительства исследователь обосновывает и
другими материалами. С достаточным к тому
основанием он пишет о ’’неучастии руко¬
водства ’’Черной руки” в сараевском заго¬
воре” (с. 37). Однако это, думается, не ис¬
ключает того, что убийца Франца-Фендинан-
да Г. Принцип и другие ’’младобоснийцы”
вовсе не были связаны с деятелями ’’Черной
руки”.
Стремясь покончить с русским влиянием
на Балканах и рассчитывая на то, что в случае
военного конфликта удастся добиться ней¬
тралитета Англии, Австро-Венгрия после
длительных и детальных консультаций с Гер¬
манией 23 июля, т.е. почти через месяц после
гибели эрцгерцога, предъявила Сербии ульти¬
матум, который, как пишет автор, был
”по своей наглости и цинизму документом,
какого еще не знала Европа”, его ’’перещего¬
ляла лишь фашистская дипломатия” (с. 67) .
Принятие предъявленных Сербии требований
означало фактическую утрату ею сувере¬
нитета. В течение 48 часов Сербии ’’пред¬
лагалось” согласиться на создание на терри¬
тории Сербии филиала австрийской охранки,
на удаление из государственных учреждений
и армии антиавстрийских элементов, на рос¬
пуск нелояльных по отношению к двуединой
монархии общественных организаций, на от¬
мену свободы печати и т.п. В дополнение
к ноте была направлена декларация под
названием ’’Великосербская пропаганда”, со¬
державшая ряд измышлений о так назы¬
ваемой славянской угрозе европейскому ми¬
ру и безопасности (с. 70) .
Как известно, еще до истечения срока,
установленного ультиматумом, Сербия дала
на него достаточно примирительный ответ.
Но австро-венгерское посольство покинуло
Белград. В создавшейся критической ситуа¬
ции Англия и Франция заняли уклончивую
позицию. Со стороны России, подчеркивает
автор, Сербии были даны рекомендации
обратиться за посредничеством к Англии,
а также добиваться созыва для улаживания
конфликта третейского совещания с уча¬
стием представителей Англии, Франции, Ита¬
лии и Германии (с. 92). Автор при этом
обращает внимание читателей на то, что
сербский посланник в Петербурге М. Спа-
лайкович дезинформировал свое правитель¬
ство подстрекательскими сообщениями, из
которых вытекало, что Россия якобы даже
заинтересована в развязывании войны и рас¬
считывает вместе с Сербией добиться кру¬
шения Австро-Венгрии (с. 92). В действи¬
тельности же германский посол в Петер¬
бурге граф Ф. Пурталес доносил, что даже
в высших военных кругах, приближенных
к царю, ’’настроение было в пользу мира”2.
28 июля сербское правительство решило
просить международный Гаагский суд о по¬
средничестве. Но именно в этот день теле¬
граммой, направленной, как подчеркивает
автор, кружным путем и не правительству
Сербии, а верховному командованию серб¬
ской армии, Австро-Венгрия объявила Сер¬
бии войну.
Сербское правительство, констатирует ав¬
тор, сделало максимум того, ’’что еще зави¬
село от него, чтобы избежать войны” (с. 98).
Автор первым из исследователей обратил
внимание на телеграмму, направленную в тот
же день российским министром иностранных
дел С.Д. Сазоновым в Лондон, содержавшую
просьбу о вмешательстве Англии с целью
посредничества и немедленного приостанов¬
ления Австро-Венгрией военных действий
против Сербии (с. 103) .
2Пурталес Ф. Между миром и войной.
М.-Пг., 1923, с. 28.
197
Уже на первом этапе войны на стороне
Сербии в военных операциях участвовали
русские добровольцы — минеры, артилле¬
ристы, инженеры-понтонщики и другие -
всего около 3500 человек (с. 120). Вскоре
Сербия получила из России 26 артиллерий¬
ских орудий, 30 тыс. винтовок, 50 тыс. полу¬
шубков (с. 122). 28 июля 1914 г. Сербия
запросила у России кредит в 20 млн. руб.;
затем Россия ежемесячно продолжала ока¬
зывать Сербии финансово-экономическую по¬
мощь (с. 147). Значительная помощь пре¬
доставлялась Петербургом также ставшей
жертвой агрессии Черногории.
Весьма интересны суждения автора по по¬
воду ставшей перед Россией с начала первой
мировой войны южнославянской проблемы.
Проблема эта приобрела тем более острый
характер, что Сербия потерпела поражение,
хотя ее армия и правительство, покинув стра¬
ну, продолжали борьбу; Черногория капитули¬
ровала перед австро-германским блоком, а
Болгария примкнула к этому блоку. В наи¬
большей мере интересам России соответство¬
вало бы образование либо великой Сербии,
либо сильного сербо-хорвато-словенского го¬
сударства3. Но и сама Россия подвергалась
большой опасности, так как германский
империализм стремился покорить весь ’’сла¬
вянский Восток” (с. 200).
В капитальном труде, каким является
монография Писарева, впервые в советской
и зарубежной историографии был по-новому
поставлен и исследован ряд принципиально
важных вопросов, например о непосред¬
ственных причинах военного конфликта Ав¬
стро-Венгрии с Сербией и Германии с Рос¬
сией. Раньше большинство историков счи¬
тало, что не только поводом, но и причиной
конфронтации монархии Габсбургов с Сер¬
бией было сараевское убийство, явившееся
в свою очередь следствием антагонизма
между двумя государствами из-за Боснии
и Герцеговины, т.е. на первый план выдви¬
гались противоречия на национальной и даже
на религиозной почве. В работе Писарева
показано, что австрийский и венгерский
3 Политика России на Балканах на протя¬
жении первого года войны подробно рас¬
смотрена Ю.А. Писаревым в статье ’’Проекты
образования югославского государства в го¬
ды первой мировой войны (1914-1915) и
Россия” (Балканские исследования, вып. 8.
М., 1982).
империализм прежде всего стремился обес¬
печить себе экономическое и политическое
господство на Балканах, чему препятство¬
вала Сербия, ориентировавшаяся с 1903 г.
на Россию и опасавшаяся германо-австрий¬
ской экспансии.
Германия в свою очередь пошла на войну
с Россией не вследствие слабости последней,
как утверждали ранее некоторые историки,
а в связи с тем, что Россия начала превра¬
щаться в мощное капиталистическое госу¬
дарство, которое становилось соперником
германского империализма. ”Мы стали вра¬
гами” - заявил Вильгельм II, узнав о пере¬
смотре Петербургом выгодного для Герма¬
нии таможенного соглашения 1904 г.
Чрезвычайно важным является положение
автора о том, что в лагере центральных дер¬
жав имели место и межимпериалистические
противоречия, что сказывалось и на различии
подходов Германии, Австро-Венгрии и Сер¬
бии к проблеме. Австро-Венгрия стояла
за полное уничтожение Сербии как госу¬
дарства, его расчленение, тогда как Германия
была готова пойти на заключение сепарат¬
ного мира с Сербией в случае, если бы по¬
следняя прекратила ориентацию на Антанту
и присоединилась к Центральным державам.
Для Германии, боровшейся за мировое
господство, победа над Сербией была лишь
этапом в осуществлении этой цели, для
Австро-Венгрии же победа над Сербией
означала предотвращение прежде всего сла¬
вянской опасности. Книгу Ю.А. Писарева
отличает глубокое и всестороннее освещение
многих других проблем и широта постановки
общемировых вопросов. Выход ее в свет -
значительное событие в советской историо¬
графии.
В заключительных строках книги автор
сообщает, что он уже работает над трудом
”От национальной катастрофы - к националь¬
ному возрождению”, в котором, надо по¬
лагать, с таким же мастерством будут рас¬
крыты исторические судьбы Сербии и других
славянских народов Балкан в 1915-1918 гг.
и роль России, влияние победы Великого
Октября на судьбы зарубежных славян.
Хотелось бы, чтобы в новой работе автор
несколько шире осветил позиции различных
общественно-политических кругов России
в отношении к Сербии и ее славянских
соседей.
А.Я. Манусевич
198
ДОКУМЕНТЫ ИСТОРИИ ВЕЛИКОЙ
Московского университета, 1990, 528 с.
Новейшая публикация источников осу¬
ществлена в рамках выходящей в изда¬
тельстве МГУ серии книг ’’Великая француз¬
ская революция. Документы и исследова¬
ния”. Потребносзъ в такой работе сущест¬
вует уже давно. В советское время издания
документов, охватывающие важные аспекты
революционной истории, либо пытающиеся
представить ее в целом, печатались главным
образом в 20-х годах. В наши дни возмож¬
ность- их использования студентами, осо¬
бенно провинциальных вузов, затруднена;
они стали библиографической редкостью.
Одно из главных достоинств сборника1 -
значительная часть документов впервые опуб¬
ликована на русском языке, а некоторые
источники непосредственно извлечены из
архивов. Составители обратились к таким
французским публикациям источников, как
’’Парламентские архивы”, материалы тог¬
дашнего официоза-газеты ’’Монитер”, бу¬
маги революционных ассамблей, собранные
Ф. Бюше и П. Ру, полное собрание законов,
декретов, ордонансов, постановлений, а
также мнений Государственного совета, опуб¬
ликованных Ж.Б. Дювержье.
Документы в сборнике воспроизводятся
полностью либо с небольшими изъятиями,
несущественными с точки зрения содержа¬
ния. Это стимулирует самостоятельность в
постижении исторической действительности,
ибо знания добываются непосредственно
из источника. Такой подход принципиально
отличается от практики хрестоматий, даю¬
щих выдержки из документов, способных
послужить лишь иллюстрацией к поло¬
жениям научной и учебной литературы.
Настоящее издание порывает с некото¬
рыми укоренившимися в нашей историчес¬
кой науке догмами. Обычно любой материал
по истории излагается в следующей после¬
довательности: сначала описываются факты,
имеющие отношение к социально-экономи¬
ческой сфере, а затем - к политической.
В данном же случае принят иной порядок
развертывания документов. В первом томе
приведены источники, касающиеся социаль¬
но-политических преобразований, во втором
будут опубликованы материалы, относя¬
щиеся к экономической политике револю¬
ционных властей и народным движениям.
1 Ответственный редактор А.В. Адо. Сос¬
тавители: А.В. Адо, Н.А. Наумова, JI.A. Пи¬
менова, Е.И. Федосова, Г.С. Черткова.
ФРАНЦУЗСКОЙ РЕВОЛЮЦИИ, т. I. М.: изд-во
Такой подход представляется вполне право¬
мерным, соответствующим самому духу
исторических событий. Ведь вначале был
осуществлен слом старой государственной
власти в центре и на местах, а затем последо¬
вали экономические реформы. И важней¬
ший поворот в ходе рево лоции, связанный
с восстанием 10 августа 1792 г., привел
прежде всего к падению монархии и упразд¬
нению цензовой системы, а потом были при¬
няты законы, регулирующие экономические
отношения в деревне.
В вышедшей в свет первой книге опубли¬
кованы наказы Генеральным штатам 1789г.,
материалы, относящиеся к установлению
гражданского равенства, государственно-ад¬
министративным реформам, преобразова¬
ниям судебной системы. Собраны источники
по созданию национальной армии, церковной
политике и, что особенно примечательно,
по мероприятиям революции в сфере обра¬
зования, искусства, культуры.
Удачен вступительный раздел тома, где
приведены наказы (составитель Л.А. Пиме¬
нова) . Все эти документы, ранее малоизвест¬
ные широким кругам историков, впервые
переведены на русский язык. Они дают воз¬
можность ознакомиться с пожеланиями ос¬
новных категорий населения: с мыслями ду¬
ховенства, предложениями дворян, с прось¬
бами и жалобами третьего сословия, с чая¬
ниями крестьян и даже с устремлениями
рабочих-подмастерьев шляпных мастерских
Марселя. Документы позволяют в какой-то
мере уловить воздействие передовой просве¬
тительской идеологии на умы людей. Вместе
с тем наказ рабочих-подмастерьев свиде¬
тельствует об их робости, закрепощенности
сознания, сильных монархических настрое¬
ниях. Читателю будет интересно сопоставить
этот документ с материалами, исходившими
от тех же городских низов через несколько
лет, когда в их лексике стали преобладать
совсем иные ноты, а нижайшие просьбы
превратились в решительные требования.
Впервые на русском языке появилось
большинство документов сборника, касаю¬
щихся муниципальной и судебной реформ.
Это тем более важно, что глубокие перемены
в судопроизводстве, проведенные Учреди¬
тельным собранием, почти не находят отра¬
жения в советской исторической литера¬
туре. Вообще, Н.А. Наумова, собравшая
больше половины всех документов, поме¬
щенных в книге, как и другие составители,
избежала столь свойственного прежде нашей
199
науке якобиноцентризма. В рамках ее проб¬
лематики § 1, посвященный 1789-1791 гг.,
заметно превосходит по размерам § 3, охва¬
тывающий время правления якобинцев.
Если материалы о создании системы рево¬
люционного правления, о якобинском терро¬
ре широко содержались и в изданиях источ¬
ников в 20-е годы, а данные об этом были
известны по научным трудам, то сведения о
демонтаже указанной системы в посттерми¬
дорианский период, об упразднении в это
время Революционного трибунала, о свер¬
тывании секционных собраний и, наконец,
их запрещении мало известны многим чита¬
телям. Сообщающие эти факты только что
обнародованные на русском языке докумен¬
ты позволят рассмотреть исторические явле¬
ния и политические институты не только в
период их расцвета, но с начала и до конца
их существования.
Большой интерес вызовут собранные
Е.И. Федосовой источники о строительстве
новой французской армии, в частности пе¬
реведенные на русский язык материалы по
этой теме, опубликованные в свое время
патриархом марксистского направления
историков революции А. Собулем. Состави¬
тельнице удалось выпукло представить доку¬
менты, связанные с военной реформой фев¬
раля 1793 г., предусматривавшей слияние
батальонов волонтеров с линейными войс¬
ками и распространение принципа выбор¬
ности офицерского состава на всю армию,
показать здесь столкновение мнений мон¬
таньяров и жирондистов. Документы демон¬
стрируют руководящую роль в армейских
делах Комитета общественного спасения,
организовывавшего военные усилия и даже
инструктировавшего генералов по вопросам
тактики ведения войны. Среди важных реше¬
ний, касающихся вооруженных сил, приве¬
ден декрет Совета пятисот о способе форми¬
рования сухопутной армии от 5 ноября
1798 г. Публикация этого документа, как и
некоторых, относящихся к невоенной проб¬
лематике, свидетельствует о преодолении в
отечественной науке представлений, выво¬
дящих время правления Директории за хро¬
нологические пределы Французской револю¬
ции и негативно сказывавшихся на осмыс¬
лении в целом революционной истории.
В рамках зарубежной историографии Ве¬
ликой французской революции в послед¬
нее десятилетие большим потоком идут
работы по проблемам религии и церкви.
Происходит переоценка роли религиозного
фактора в революции в сторону его увели¬
чения. При этом наибольшее внимание уде¬
ляется гражданскому устройству духо¬
венства, расколовшему его и вызвавшему
неоднозначную реакцию основной крестьян¬
ской массы населения в различных районах
страны. В сборнике помещен и соответст¬
вующий декрет Конституанты, и диамет¬
рально противоположные отклики на его
последствия в Вандее и департаменте Кан-
таль. Доклад комиссаров, посланных в
1791 г. в департаменты Вандея и Де-Севр,
проливает свет на своеобразие умонастрое¬
ний местных крестьян и тем самым отчасти и
на причины будущих контрреволюционных
мятежей на западе Франции. Вообще, мате¬
риал, отобранный создателями сборника,
отражает сложные повороты церковной поли¬
тики революционных властей и борьбы вок¬
руг нее. Но воссоздание картины неоправ¬
данно обрывается 1794 г. Между тем и на
нисходящей линии Великой французской ре¬
волюции в том, что касается религии и церк¬
ви, происходило немало драматичного, отра¬
зившегося в документах, в частности в зако¬
нодательных актах. Если с 1795 г. преследо¬
вания приверженцев Рима ослабли, а их дея¬
тельность заметно оживилась и способство¬
вала рехристианизации, то события 18 фрюк-
тидора (4 сентября 1797 г.) круто изменили
положение. За переворотом, целью которого
было предупреждение дальнейших монархи¬
ческих поползновений, последовали жесткие
решения й отношении неприсягнувших свя¬
щенников, не без основания считавшихся
распространителями роялистских настрое¬
ний.
Первый том завершает рубрика ’’Поли¬
тика в области культуры”, в которой даны
разнообразнейшие материалы о народном
образовании, литературе, искусстве, в част¬
ности театре, и других сферах и явлениях
духовной жизни. Один из наиболее объем¬
ных документов - План национального
воспитания, подготовленный М. Лепелетье и
представленный Конвенту Робеспьером уже
после гибели автора. При всем демократиз¬
ме плана, предусматривавшего всеобщее и
равное образование для детей, через доку¬
мент явственно проходит свойственный яко¬
бинцам идеализм и утопизм, когда револю¬
ционную идеологию и общественное воспи¬
тание рассматривают как орудие разрешения
всех проблем. Лепелетье решительно настаи¬
вает на отрыве пятилетних детей от семьи,
в результате чего, по его мнению, ’’сформи¬
руется обновленное, сильное, трудолюбивое,
благоразумное, дисциплинированное поколе¬
ние, которое будет отделено непроходимой
стеной от нечистого соприкосновения с
предрассудками нашего дряхлеющего поко¬
ления” (с. 463).
200
Следует приветствовать включение в сбор¬
ник материалов, связанных с проблемати¬
кой революционных праздников, пользую¬
щейся значительным интересом у француз¬
ских исследователей. В этой проблематике
пересекаются такие элементы обществен¬
ной жизни, как нравы, идеология, массовое
сознание, религия. Документы, характери¬
зующие революционные праздники, отли¬
чаются большой живостью по сравнению с
сухими строками законов. Имеет смысл
обратить особое внимание на те из праздни¬
ков, в которых меньше ощущалась режис¬
сура революционных властей, где проби¬
валась народная карнавальная культура и
лучше обнаруживались настроения санкюло¬
тов.
Читателям будут любопытны источники,
в которых рассказывается о курсе в отно¬
шении памятников прошлого в революцион¬
ной Франции. Здесь приведены и декрет
Легислативы о разрушении памятников, вы¬
зывающих воспоминания о феодализме, и
пять законов об охране древних и памятных
зданий, об организации музеев и архивов.
Такое соотношение материала может поро¬
дить не вполне адекватные представления.
Важно не обойти вниманием такое явление,
как ’’революционный вандализм”, сведения
о котором можно найти в источниках, в част¬
ности в донесениях комиссаров Конвента.
Среди документов, характеризующих
культурную политику революции, опублико¬
ваны и' материалы, касающиеся свободы
печати. Такой подход представляется спор¬
ным, ибо речь идет о собственно политичес¬
кой проблеме, а не о вопросе культуры.
Заслуга составителей сборника состоит в
том, что они решительно порвали с прежними
стереотипами, способствуют утверждению
современного видения Великой французской
революции. Единственное исключение - это
своеобразный ’’робеспьероцентризм”, черес¬
чур обильное воспроизведение речей Ро¬
беспьера. Между тем в СССР имеется немало
изданий его сочинений, тогда как речи выдаю¬
щегося трибуна Мирабо первый и последний
раз опубликованы в 1906 г., а выступления
деятелей знаменитого триумвирата Учреди¬
тельного собрания - Варнава, Дюпора,
Ламета - и вовсе неизвестны советскому
читателю.
Характеризуя справочный аппарат работы,
надо отметить наличие многочисленных и
весьма уместных примечаний к докумен¬
там, раскрывающих содержание трудных тер¬
минов, дающих и иные необходимые пояс¬
нения. В конце книги имеется именной ука¬
затель, сообщающий годы жизни видных дея¬
телей революции. В него вкрались, однако,
досадные погрешности. Неверно приведены
годы рождения Фуше, Билло-Варенна, Фабр
д’Эглантина.
В целом же наше суждение о сборнике
однозначно высокое. Появилось очень нуж¬
ное пособие, помогающее в решении многих
учебных задач. Сделан важный почин. По¬
добные публикации по другим ключевым
темам помогли бы преподаванию истории
в вузе. Одновременно книга удовлетворяет
и более широкой общественной потреб¬
ности, связанной с тягой людей к само¬
стоятельному размышлению над историчес¬
кими событиями, чему содействует, прежде
всего, издание первоисточников.
С.Ф. Блуменау
KANSAKUNTA SODASSA. Т. 1. SOD AST A SOTAAN. Htlsinki, 1989, 350 siv.
НАЦИЯ В ВОЙНЕ. Т.1. ОТ ВОЙНЫ К ВОЙНЕ. Хельсинки, 1989, 350 с.
Событиям полувековой давности, отно¬
сящимся к годам второй мировой войны и
участию в ней Финляндии, посвящено боль¬
шое количество исследовательской и ме¬
муарной литературы. Прежде всего это та¬
кие труды, как 11-томник ’’Война Финляндии
1941-1945 гг.” и 4^гомное издание ’’Исто¬
рия зимней войны”1.
1 Soumen sota, t. 1-11. Helsinki, 1952-
1975; Talvisodan historia, t. 1—4. Porvoo,
1977-1979.
Недавно в Хельсинки начала публико¬
ваться новая обширная работа ’’Нация в
войне”, подготовленная коллективом фин¬
ских историков под руководством про¬
фессора Олли Вехвиляйнена.
Необходимость такого труда вызыва¬
лась тем, что ранее финские авторы уделяли
внимание главным образом описанию хода
военных действий, а другие аспекты - внеш¬
няя и внутренняя политика, состояние эко¬
номики и положение в тылу в целом, эво¬
люция в настроениях населения и армии -
201
оставались почти не затронутыми. Надо
было также учесть недавно опубликован¬
ные в Финляндии исследования М. Екипии,
О. Маннинена, Ю. Невакиви, Т. Полвинена,
X. Сеппяля, X. Сойкканена и др. Нельзя
было не считаться и с тем, что за рубежом
появились многотомные издания о второй
мировой войне. В них содержался большой
фактический материал и давались уточняю¬
щие оценки событий.
В этой связи 15 лет тому назад было при¬
нято решение составить проект нового
труда, который бы раскрывал по возмож¬
ности все стороны участия Финляндии в
войне. Осуществить такую задачу мыслилось
силами историков высших учебных заве¬
дений и исследовательских учреждений.
В духе составленного проекта (’’Суома”)
велась разработка ряда диссертаций и от¬
дельных монографий. Все это в конечном
счете позволило обеспечить определенную
базу для последующего задуманного много¬
томного издания.
Первый том этого издания, подготовлен¬
ный известными в Финляндии историками,
охватывает значительное время с 30-х годов
и до начала боевых действий финских войск
летом 1941 г. против СССР на стороне фа¬
шистской Германии. В обращении к читате¬
лю сказано, что авторы имели прежде всего
цель объяснить, как Финляндия оказалась
участницей войны 1939-1940 и 1941-1945гг.
(с. 6).
Чтобы дать ответ на этот вопрос, авторы
обратились к событиям не самого кануна
войны, а значительно более ранним, когда
формировалась политика Финляндии в отно¬
шении СССР. Без глубокого изучения сущ¬
ности предшествовавшей политики трудно
разобраться, как страна попала в водоворот
войны.
Внешнеполитическая концепция Финлян¬
дии, как видно из книги, исходила из того,
что СССР представлял для нее угрозу, а
поэтому ’’все военные планы составлялись
с учетом этой опасности” и ориентировались
не на достижение добрососедства с восточ¬
ным соседом, а, наоборот, на поиски ’’таких
партнеров для сотрудничества, которые
были бы готовы предложить помощь Фин¬
ляндии”- В этой обстановке ’’взаимоотно¬
шения между обеими странами в течение
всех 1920 и 1930-х годов носили открыто
враждебный характер” (с. 26).
Что же касалось ’’партнеров”, то извест¬
но, что во второй половине 30-х годов актив¬
но шел процесс сближения Финляндии с Гер¬
манией. По словам бывшего президента
У.К. Кекконена, ’’тень Гитлера в конце
30-х годов распростерлась” над Финлян¬
дией2. В книге, однако, этому мало уделя¬
ется внимания. Отмечается только, что
’’были политические силы, которые постоян¬
но ориентировались на сотрудничество с Гер¬
манией”, а ’’официальная внешняя политика
в отношении к гитлеровской Германии прояв¬
ляла сдержанность” (с. 44, 45).
В Советском Союзе германо-финляндские
отношения воспринимались иначе, и совет¬
ское руководство стремилось принять меры,
чтобы закрыть пути использования Финского
залива и финляндской территории враждеб¬
ными СССР агрессивными государствами.
Сразу после захвата Германией Австрии в
1938 г., отмечается в книге, с советской сто¬
роны прилагались усилия, чтобы заключить
совместный с Финляндией оборонительный
договор и использовать четыре небольших
ее острова в Финском заливе для прикрытия
подходов к Кронштадту и Ленинграду. Но
финляндское правительство ’’равнодушно
отнеслось” к этому.
Читатель узнает из книги, какие меро¬
приятия осуществлялись в Финляндии в
области военных приготовлений: увеличение
военных ассигнований, переоснащение армии
более современным оружием и боевой техни¬
кой, соответствующее оборудование возмож¬
ного театра военных действий, проведение
в августе 1939 г. самых крупных за всю
историю страны военных маневров. Но из
этого вряд ли следует делать вывод, что
финляндская армия была в состоянии вести
широкомасштабные боевые действия против
СССР. Финляндия не могла при всем напря¬
жении экономики в полном объеме обеспе¬
чить потребности вооруженных сил. В книге
также констатируется, что ”до зимней войны
(1939-1940 гг. - Н.Б.) оборонительные
планы Финляндии основывались вообще на
положении о том, что страна не будет одна
воевать с Советским Союзом” (с. 73).
Но ориентация Финляндии на Германию
в качестве главной опорной силы в борьбе
против СССР окончилась неудачей. 23 августа
1939 г. Германия заключила договор о нена¬
падении с СССР, что ’’явилось для финнов
неожиданным сюрпризом”. Они восприняли
это как угрозу для себя: ’’Германия уступила
Финляндию, передав ее в сферу влияния
Советского Союза” (с. 105).
О том, как в Советском Союзе официаль¬
но оценивается советско-германский пакт о
ненападении 1939 г., а также наличие секрет¬
ного приложения к нему, теперь хорошо
2 Кекконен У.К. Дружба и добрососедст¬
во. М., 1968, с. 38.
202
известно. Вместе с тем надо сказать, что в
ставших доступными в последнее время
архивных документах не прослеживается
изменение оперативных планов советского
военного командования в отношении
Финляндии после 23 августа и почти до кон¬
ца октября 1939 г., т.е.. до того времени,
когда ясно обозначился срыв советско-
финляндских переговоров в Москве.
Что касается самого хода этих перегово¬
ров, то они освещены в книге довольно
объективно. Отмечается, что ’’Советский
Союз выдвигал свои предложения вполне
сдержанно. Гибкое поведение Сталина пока¬
зывало, что он в ходе переговоров стремился
к достижению соглашения. Атмосфера на
переговорах была деловой”. Здесь же призна¬
ется, что, проявляя гибкость, можно было
избежать военного конфликта, но ’’компро-
миссные предложения были в финляндском
правительстве провалены” (с. 106). Авторы
считают, что ’’Финляндии надо было стре¬
миться избежать возможности войны” и идти
на соглашение с СССР об обеспечении безо¬
пасности Ленинграда в такой мере, как это
было возможно, ”чтобы не создавалось угро¬
зы для обеспечения своей собственной обо¬
роны” (с. 111).
Вскоре после срыва переговоров, 30 нояб¬
ря 1939 г., СССР начал военные действия
против Финляндии. В книге последовательно
излагаются события на фронте на протяжении
всей 105-дневной войны. Делается вывод,
что, если бы война не прекратилась 13 мар¬
та 1940 г. подписанием мирного договора в
Москве, то финляндская армия оказалась бы
в критическом состоянии и ее ”войска смог¬
ли бы продержаться в лучшем случае считан¬
ные дни” (с. 191). Эта констатация сама по
себе не нова в финской литературе, но важно,
что она содержится в обстоятельном научном
труде.
Касаясь вопроса относительно намерения
правительств Англии и Франции направить
свои войска в Финляндию весной 1940 г.
для ведения боевых действий против СССР,
авторы выдвигают соображение о том, что
союзники имели скрытое намерение при
десантировании своих войск в Скандинавию
для последующего прохода их на финскую
территорию взять под контроль шведские
районы добычи руды. ”Ради этого, - отмеча¬
ется в книге, - Англия вынашивала планы
интервенции в Финляндию именно через
Скандинавию”. Тем самым преследовалась
цель исключить ’’возможность поставки руды
из Северной Швеции в Германию” (с. 163).
Последний раздел тома вполне оправданно
назван ’’Огромное напряжение”. Действи¬
тельно, в стране, только что вышедшей из
войны, на плечи народа легла непосильная
тяжесть - готовиться к новой войне, но те¬
перь уже совместно с фашистской Герма¬
нией.
После окончания ’’зимней войны” армия
не была еще полностью переведена на мирное
положение. Численность ее достигала летом
1940 г. почти 195 тыс. человек. Хотя в
мирное время по Конституции верховным
главнокомандующим должен являться пре¬
зидент, однако Маннергейм сохранил за
собой этот пост, что подтверждало намерение
правящих кругов Финляндии втянуть страну
в новую войну.
Вообще, наступивший период рассматри¬
вался лишь как перемирие. Шел процесс
укрепления армии и усиления ее новой бое¬
вой техникой. Обосновывалось это ’’возмож¬
ной новой опасностью со стороны Совет¬
ского Союза”. Но такое утверждение опро¬
вергается в самой же книге. Финляндия,
став на путь активного сотрудничества с
Германией в политическом, экономи¬
ческом, военном и идеологическом отноше¬
ниях, пришла в конечном счете к участию
в осуществлении гитлеровского плана
’’Барбаросса”.
Начав войну против СССР через три дня
после предпринятой Гитлером агрессии, фин¬
ляндская армия к концу лета достигла
старой границы 1939 г. Целью правящих
кругов страны было создание ’’великой
Финляндии”, подчеркнул Маннергейм в при¬
казе, доведенном до личного состава еще
перед переходом финляндской армии в нас¬
тупление. ’’Цель создания великой Финлян¬
дии, - отмечается авторами, - сохраня¬
лась финляндским политическим руковод¬
ством до рубежа 1942-1943 гт., когда пора¬
жение Германии под Сталинградом заставило
переоценить обстановку” (с. 318).
В завершающей части первого тома пока¬
зывается сложное положение, в котором ока¬
залась Финляндия после провала гитлеровс¬
кого плана молниеносной войны против
СССР. Экономически страна была готова
лишь к короткой летней кампании. Доста¬
точных запасов продовольствия и сырья
для промышленности не было. Чувствова¬
лась острая нехватка электроэнергии и горю¬
чего. Солдаты на фронте отказывались вести
наступательные бои.
Но политическое и военное руководство
Финляндии не собиралось порывать с Гер¬
манией. Изменилось лишь ранее данное наз¬
вание войне: с ’’летней” на ’’войну - про¬
должение”. Книга завершается выводом о
том, что ’’напряжение было слишком силь¬
203
ным, чтобы война могла продолжаться
долго” (с. 333).
Внимательное ознакомление с содержа¬
нием первого тома большого труда финских
историков ’’Нация и война” позволяет заклю¬
чить, что сделан новый важный шаг в исследо¬
вании событий второй мировой войны.
В подготовке этой работы к изданию боль¬
шую роль сыграли руководитель авторского
коллектива профессор Олли Вехвиляйнен и
главный редактор Суло Хиетанен. Книга
легко читается, снабжена важными для по¬
нимания военной обстановки схемами и бо¬
гато иллюстрирована документальными
фотографиями, в большинстве своем не пуб¬
ликовавшимися прежде.
Особенно ценно в новом капитальном
издании по истории Финляндии периода вто¬
рой мировой войны стремление большинства
авторов отойти от бытовавшей в прошлом
пропагандистской окраски минувших собы¬
тий, достигнуть наибольшей объективности.
Н.И. Барышников
THE INDEPENDENCE OF MEXICO AND THE CREATION OF THE NEW NATION. Los
Angeles-Irvine, 1989, XII + 374 p.
НЕЗАВИСИМОСТЬ МЕКСИКИ И ВОЗНИКНОВЕНИЕ НОВОЙ НАЦИИ. Лос-Анджелес,
1989, XII + 374 с.
Книга представляет собой сборник ста¬
тей мексиканских, американских и канадс¬
ких историков, написанных на основе докла¬
дов на симпозиуме, состоявшемся в Кали¬
форнийском университете в 1987 г. Авторы
стремились по-новому осмыслить весь комп¬
лекс проблем, которые оказали влияние на
процесс борьбы за независимость Мексики и
формирование мексиканской нации, опи¬
раясь при этом прежде всего на анализ пере¬
мен, происходивших в системе обществен¬
ных отношений.
Книгу в целом отличает серьезный и разно¬
сторонний подход к рассмотрению такого
сложного социально-политического процесса,
корни которого уходят в колониальный
период, каким была война за независимость
Мексики. Изучен и введен в научный оборот
комплекс новых архивных документов.
Авторы использовали материалы Главного
национального архива Мексики, Архива Ин¬
дий в Севилье, а также документы, храня¬
щиеся в отделе рукописей Национальной
библиотеки в Мадриде.
Работа состоит из трех частей и включает
в себя исследования, написанные как на
испанском, так и на английском языках.
В первой части помещены материалы, харак¬
теризующие различные аспекты борьбы за не¬
зависимость в вице-королевстве Новая Испа¬
ния. Особое внимание уделено борьбе корен¬
ного населения против испанских колониза¬
торов. Отметим, что долгое время этот воп¬
рос оставался одним из наименее изученных
аспектов колониальной истории Мексики.
Во второй части анализируются формирова¬
ние новой нации и влияние на него длитель¬
ного испанского господства (1521-1821 гг.),
а также особенности экономического разви¬
тия Мексики и политической жизни страны в
этот период. Третья часть посвящена борьбе
за независимость Мексики, причем авторы
высказывают противоположные оценки вой¬
ны за независимость как революции, ее при¬
чин, задач и последствий. Большинство авто¬
ров книги принадлежит к так называемой
’’объективной школе”, позиции которой тра¬
диционно сильны в мексиканистике. На
части работ заметно влияние ’’новой эконо¬
мической школы” американской историо¬
графии.
Остановимся на наиболее интересных
статьях сборника, содержащих большой
новый материал и во многом неожиданные
выводы.
Профессор Хайме Родригес, руководитель
программы мексиканских исследований
Калифорнийского университета, в статье
”От королевского подданства к республи¬
канскому правлению: роль автономистов в
независимости Мексики”, основываясь на
анализе позиции аристократии Новой Испа¬
нии, приходит к выводу, что она скорее стре¬
милась к местной автономии, чем к полной
независимости от Испании, хотя именно
последнее стремление всегда подчеркивалось
в работах по истории создания мексиканско¬
го государства.
Вирхиния Гедеа попыталась выяснить,
насколько значительным был вклад город¬
ского населения в борьбу за независимость
Мексики. По мере нарастания освободитель¬
204
ного движения в городах Новой Испании
формировались тайные общества. Однако
они, считает В. Гедеа, не были инициаторами
борьбы за независимость и не оказали су¬
щественного влияния на восстание 1810 г.
В то же время эти общества играли значи¬
тельную роль в плане моральной и мате¬
риальной поддержки повстанческого движе¬
ния. Формирование тайных обществ ’’отра¬
жало тот факт, что представители основных
городских центров стремились добиться все
большего участия в принятии решений”
(с. 62). Эти общества, отмечает автор, заслу¬
живают большего внимания, так как предс¬
тавляют собой в зачаточном состоянии
”те основные политические силы, которые
в последующем направляли и контролиро¬
вали общественную жизнь новой страны”
(с. 62).
Истоки распада фискальной системы, соз¬
данной королевским правительством в Мек¬
сике, проанализировал специалист в области
финансов проф. Джон Х.Т. Пейск. Опираясь
на архивные источники, он доказывает, что
кризис финансовой системы в Новой Испа¬
нии берет начало в конце XVIII столетия.
Несмотря на то, что налоги постоянно возрас¬
тали, дефицит бюджета рос значительно быст¬
рее и увеличился с 3 млн. в 1780 г. до
31 млн. песо в 1810 г. (с. 66). Проделанный
анализ позволяет автору сделать вывод,
что на крах налоговой системы вице-коро¬
левства оказали влияние и более ранние
события: война метрополии в Европе, воен¬
ные экспедиции за сохранение колониального
господства Испании, высокие налоги в пользу
церкви.
В статье канадского профессора, декана
исторического факультета университета
Калгари К. Арчера, посвященной военным
аспектам борьбы за независимость Мексики,
показано, что на территории Новой Испании
развернулось одно из самых крупных повс¬
танческих движений нового времени. 80-ты¬
сячная испанская противоповстанческая ар¬
мия милитаризировала страну, но так и
не смогла одержать решающую победу над
25-30 тыс. повстанцев, необученных и плохо
вооруженных. Арчер не согласен с широко
принятой точкой зрения, что к началу 1816 г.
Новая Испания была усмирена и испанцам
удалось восстановить свое господство. Он
считает, что, несмотря на то, что основные
повстанческие силы были рассеяны, парти¬
занские отряды продолжали свои действия,
правда, изменив формы борьбы против коло¬
низаторов. Последние в свою очередь вынуж¬
дены были после шести-восьми лет войны
признать своеобразное статус-кво. Затягивав¬
шаяся война вызвала недовольство в испан¬
ской армии. В результате, когда А. Итурбиде
поднял восстание, не только мексиканские,
но и экспедиционные испанские войска при¬
соединились к нему. Таким образом, создан¬
ная Испанией военная система также ока¬
залась неспособной спасти колониальный
режим.
Изучению проблемы мессианства посвятил
исследование преподаватель Калифорнийско¬
го университета Эрик ван Янг. Он отмеча¬
ет, что среди коренного населения Централь¬
ной Мексики широко были распростра¬
нены мессианские настроения. Питательной
средой для них служили отсталость и огра¬
ниченные взгляды сельского индейского на¬
селения. Однако в 1810-1821 гг. сельский
мессианизм стал одним из важных факторов
в движении за независимость.
Автор статьи ’’Каудильизм и независи¬
мость: симбиоз?” проф. Х.М. Хемилл про¬
слеживает природу происхождения каудиль-
изма, сравнивая поведение М. Идальго и
Ф. Кальехо. Хемилл утверждает, что кау¬
дильизм приобрел специфические формы
во время борьбы за независимость, но корни
этого явления берут начало еще в коло¬
ниальном обществе.
Короткий период пребывания у власти
А. Итурбиде (1821-1823 гг.) стал объектом
внимания преподавателя истории в универ¬
ситете Манитобы Тимоти Эннея. Он считает,
что режим Итурбиде пал потому, что эконо¬
мические, политические и социальные силы
вышли из-под контроля правительства, воз¬
можности которого были ограничены ростом
центробежных сил.
’’Налоги и тирания. Государственные
финансы во время режима Итурбиде, 1821-
1823 гг.” - такова тема исследования Бар¬
бары Тененбаум. Если бы Итурбиде, пола¬
гает она, удалось, создать новую эффектив¬
ную систему сбора налогов взамен коло¬
ниальной, то судьба первой мексиканской
империи сложилась бы иначе. Однако ’’крео¬
льская элита была убеждена, что незави¬
симость означает освобождение от коло¬
ниального налогового бремени Испании, и
выдвигала постоянные требования о предо¬
ставлении негарантированных займов”
(с. 204). Не оказав поддержки Итурбиде,
она лишила его возможности стабилизиро¬
вать положение и вывести страну из финан¬
сового кризиса. Не имея денежных средств,
империя пала.
Финансовым вопросам посвящена вторая
статья Хайме Е. Родригеса, в которой деталь¬
но изучены все обстоятельства получения
Мексикой первых иностранных займов. При¬
205
водимая в книге таблица займов, предостав¬
ленных Великобританией странам Латинской
Америки (с. 223), позволяет сделать вывод,
что получение крупных займов способство¬
вало выходу Мексики из тяжелого финан¬
сового кризиса и в значительной степени
стабилизировало положение страны. В то же
время, считает исследователь, внешний долг
стал серьезным препятствием, которое с
большим трудом удалось преодолеть
впоследствии.
Широкий круг источников, представляю¬
щих наиболее ранние политические докумен¬
ты, был привлечен X. Афеночио, исследовав¬
шим природу идеологии независимости.
После тщательного анализа автор пришел к
убеждению, что теоретической основой всех
этих документов были рационализм и при¬
верженность естественным законам разви¬
тия. В то же время он подчеркивает и влия¬
ние, которое оказали идеи, заложенные в
древней культуре Мексики.
Статья Марии Р. Гонсалес касается проб¬
лем политической истории Мексики после
завоевания независимости. Она отмечает, что
идеи европейского, прежде всего испанского,
Просвещения и стремление к суверенитету
повлияли на формирование как либераль¬
ного, так и консервативного течений общест¬
венной жизни страны. Обе эти тенденции, про¬
явившиеся в первые годы республиканского
правления, получили окончательное оформле¬
ние позже.
Распространение либеральных экономи¬
ческих взглядов в постколониальный пе¬
риод, их роль в восстановлении экономики
Мексики показала Беатрис У. Оркситас.
Условия, существовавшие в стране после
достижения независимости, по ее мнению,
способствовали попыткам вмешательства го¬
сударства в различные сферы, но прежде¬
временно говорить об индустриализации и
формировании классов буржуазного общест¬
ва (с. 274).
Дискуссионные точки зрения на оценку
войны за независимость высказывают аме¬
риканские историки П. Вендевуд, Линда
Хелл, С. Тоупик. Их принципиальные позиции
по проблемам революционного движения на
начальном этапе борьбы за национальную
независимость резко расходятся. П. Вендевуд
считает невозможным сравнивать войну за не¬
зависимость и революцию, предлагая иссле¬
дователям сконцентрировать внимание на
изучении уровня общественного сознания
различных социальных групп. Л. Хелл, наобо¬
рот, находит такое сравнение правомерным.
Она вычленяет факторы, которые объеди¬
няют эти явления. К ним автор относит
недовольство аграрной политикой, голод,
финансовый кризис, растущее сопротивление
властям, появление большого количества
местных лидеров. Наиболее важным факто¬
ром Л. Хелл называет политическую несо¬
стоятельность государства.
С. Тоупик полагает, что независимость
Мексики стала результатом случайного сте¬
чения обстоятельств. Он осуждает насилие и
кровопролитие. Ему импонирует мирный
путь получения независимости Бразилией.
Автор утверждает, что и в Мексике были
условия для достижения свободы без воору¬
женного столкновения с Испанией. Консерва¬
тивная позиция занимаемая Toy пиком, нети¬
пична для исследователей, работы которых
представлены в сборнике.
Рецензируемая книга показывает, как
важно вновь критически проанализировать
то, что сделано в изучении истории стран Ла¬
тинской Америки. Привлекая к ней внима¬
ние советских латиноамериканистов, отме¬
тим также, что сборник включает в себя
солидную библиографию, насчитывающую
более 400 изданий по новой истории Мек¬
сики.
С.В. Давиденко
206
Факты, события, находки
ПОЧТОВЫЕ МАРКИ
ВРЕМЕН ВТОРОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ
Почтовых марок, посвященных кануну
и самой второй мировой войне, великое мно¬
жество. Они издавались более чем в 50 стра¬
нах. Особое значение придавалось таким
темам, как военные победы и поражения,
завоевание территории противника, портреты
государственных деятелей и военачальников,
а также рядовых солдат, партизан и развед¬
чиков, борцов Сопротивления, мужественных
людей, погибших в боях, в тюрьмах или
лагерях смерти.
С 1933 г., когда Гитлер пришел к власти,
и вплоть до поражения Германии в стране
издание почтовых марок широко испольг
зовалось для пропаганды шовинистических
идей, преданности нацизму, необходимости
вооружаться, чтобы силой добиваться своих
целей. Даже в апреле 1945 г., когда Совет¬
ская Армия штурмовала Берлин, в столице
рейха печатались почтовые марки в честь
эсэсовцев. . В канун войны одна за другой
выпускались марки, посвященные внешне¬
политическим акциям Гитлера. В связи
с аншлюсом Австрии на марках появилась
надпись: ’’Один народ, один рейх, один ]
фюрер”. После отторжения у Чехословакии
Судетской области в обращение поступили i
марки с надпечаткой ’’Богемия и Моравия”,
что свидетельствовало о ликвидации госу- i
дарства, ставшего германским протектора- (
том. Причем надпечатка ставилась на мар- ]
ках с портретами чехословацких деятелей - ]
Я. Коменского, генерала М. Стефаника, <
президента Т. Масарика. По воле Гитлера
была создана ’.’независимая” Словакия. Здесь :
имели хождение марки с надпечаткой ”Сло- ।
вацкое государство 1939”. В 1939 г. под ]
нажимом Гитлера Литва вынуждена была ]
уступить Германии Клайпеду. ’’Мемельланд - <
свободен” - эта надпечатка появилась на
марках Литвы с портретом президента ]
А. Сметоны. i
Вторая мировая война началась с нала- (
дения Германии на Польшу. Одержав победу, <
нацисты захватили польские земли, объявив i
их ’’исконно немецкими”, марки с надпе- i
чаткой ’’Данциг - немецкий” тому свиде¬
тельство. На оставшейся территории возник¬
ло генерал-губернаторство, входившее в со¬
став ’’третьего рейха”. Власти губернатор¬
ства сочли подходящим использовать марки
Польши, появившиеся к 20-летию независи¬
мости страны, для немецких надпечаток -
серия посвящена истории Польши, на одной
из марок портрет Ю. Пилсудского. В 1942-
1943 гг. были выпущены марки с портретом
Н. Коперника, которого нацистская пропа¬
ганда представляла немцем по происхож¬
дению.
В мае 1940 г. фашисты оккупировали
Бельгию, а в июле выпустили две марки
с надписью: ’’Эйпен и Мальмеди снова не¬
мецкие” (были аннексированы два этих
округа). В Бельгии имели хождение марки
с портретами монархов из династии Габ¬
сбургов - Иосифа II, Марии Терезии и дру¬
гих, надо полагать для того, чтобы жители
страны не забывали прошлого, когда Бель¬
гия входила в состав Австрийских Нидер¬
ландов.
В 1941 г. немецкие, итальянские и вен¬
герские войска напали на Югославию. В ре¬
зультате этой агрессии Гитлер присоединил
к рейху северные районы Словении, что
также было отражено в марках. От Югосла¬
вии отделили Хорватию, ставшую ’’незави¬
симой” во главе с верным слугой Гитлера
Павеличем. Надпечатка ’’Сербия” па марках
Югославии свидетельствовала о появлении
еще одного ’’независимого” государства.
После первой мировой войны Германия
лишилась своих колоний. За их возвращение
постоянно велась агитация. На Колониальной
выставке в Штутгарте в 1928 г. демонстри¬
ровались почтовые марки с такими надпе¬
чатками: ’’Отдайте Германии ее колонии”,
’’Без колоний Германия нежизнеспособна”.
При Гитлере, о котором говорили, что он
исправит историческую несправедливость,
создается в 1934 г. в структуре национал-
социалистской партии ’’колониально-полити¬
ческий отдел”, который должен был зани¬
маться разработкой планов колониальной
экспансии. В том же году в обращении по-
207
явилась серия из четырех марок с портре¬
тами колониальных деятелей прошлого:
Ф. Лю дерица, Г. Нахтигаля, К. Петерса,
Э. Висмана. Таким образом было отпразд¬
новано 50-летие создания первой немецкой
колонии в Африке.
Нацистская пропаганда представляла Гит¬
лера символом ’’Великой Германии”. Порт¬
рет фюрера непременно печатался на марках
Германии, Богемии и Моравии, генерал-гу¬
бернаторства, полевой почты. В 1941 г.
появились изображения Гитлера и Муссолини
на марках Германии и Италии. На них над¬
пись: ’’Два народа - одна война”. Возвели¬
чивался король Фридрих II, кумир немецкой
военщины. Марки с его портретом были
изданы в 1933 г. Другим идолом милита¬
ризма являлся гене рал-фельдмаршал Гинден¬
бург, умерший в 1934 г. Такого рода надпе¬
чатки, как ” Эльзас”, ’’Лотарингия”, ’’Люк¬
сембург” ставились на марках под портре¬
тами Гинденбурга.
В 1928 г. в Италии отмечали 46-летие
Африканского общества, рьяно занимавше¬
гося пропагандой колониальной экспансии.
Этому событию были посвящены марки
итальянской колониальной Эритреи, Сомали,
Триполитании и Киренаики. В 1936 г. на
марках Эфиопии появилось изображение
короля Виктора-Эммануила III, провозгла¬
шенного императором. Подобная же история
произошла с марками Албании, захваченной
в 1939 г. и включенной в Итальянскую им¬
перию. На марках Венгрии отражены ее тер¬
риториальные приобретения: в 1938 г. при¬
соединена часть Чехословакии, через два
года при активной поддержке Гитлера и Мус¬
солини - Северная Трансильвания ив 1941 г.
территория Бачки, входившая ранее в состав
Югославии.
На марках Франции тема войны отрази¬
лась в выпусках благотворительных серий:
”В пользу раненых”, ’’Нашим солдатам”.
Может быть, для поднятия духа патриотизма
в обращение поступили почтовые миниатю¬
ры с портретами военачальников: Ж. Жоф-
фра, Ф. Фоша, Ж. Галлиени, сыгравших важ¬
ную роль в победе в первой мировой войне.
Что касается Англии, то ее внимание было
сосредоточено на борьбе с немецким флотом.
Зимой 1939 г. в сражении у Ла-Платы между
кораблями ’’Ахилл”, ’’Аякс” и ’’Экзетер”
был выведен из строя немецкий линкор
’’Адмирал граф Шпее” (марки Фолклендских
островов 1974 г.). Серия почтовых марок
Англии под названием ’’Битва за Англию”
рассказывает о сражениях за господство
в воздухе с самолетами немецкой авиации.
В 1964 г. скончался Уинстон Черчилль.
Памяти бывшего премьер-министра посвяще¬
ны шесть марок Англии, а также марки США,
Канады, ФРГ и других стран. Почтовые
миниатюры Гибралтара, Мальдивской рес¬
публики, Фолклендских островов, Того, Ка¬
меруна изображают Черчилля в дни войны.
Есть его портреты с Ф. Рузвельтом (марки
Ангильи, Доминики), с Б.Л. Монтгомери
(марки Ангильи, Сент-Люсии), с Д. Эйзен¬
хауэром (марки Доминики), с Г. Трумэ¬
ном (марки Сент-Люсии). Известны марки
208
Того, Колумбии и Умм-эль-Кайвайна, на
которых напечатаны портреты Черчилля, Руз¬
вельта и Сталина.
В США по интересующей нас теме марок
выпущено немного. В 1942 г. в обращение
поступила серия ’’Защита страны”. Приме¬
чательны марки с изображением флагов
государств, ставших жертвами фашистской
агрессии. После войны на марках воспроиз¬
водились портреты Ф. Рузвельта, генералов
Д. Эйзенхауэра, Д. Макартура, Д. Патона,
Ч. Нимитца.
После поражения Франции в 1940 г. на
неоккупированной территории существовал
профашистский режим маршала Петэна, ко¬
торый прославился как создатель корпо¬
ративного государства, защитник труда,
семьи, отечества (это зафиксировано на
марках). Имеются и такие надписи: ’’Мар¬
шал учредил крестьянскую корпорацию”,
’’Маршал подарил Франции Хартию Труда”.
Портрет Петэна печатался на марках фран¬
цузских колоний до тех пор, пока они не
порывали с режимом Виши и не переходили
на сторону генерала де Голля. В таких слу¬
чаях на портрет Петэна ставилась надпечатка
”Р.Ф.” (’’Республика Франция”). Известны
и такие надпечатки: ’’Французская свободная
Африка” на марках Французской Эквато¬
риальной Африки, ’’Французский Камерун
27.8.40”, означавшая дату присоединения ко¬
лонии к движению де Голля. Интересны над¬
печатки: ’’Свободная Франция”, ’’Сражаю¬
щаяся Франция”, ’’Сопротивление”, ’’Осво¬
бождение”. А вот надпечатка ’’Вальми” на
марках Камеруна должна была напомнить
патриотам о славной победе, одержанной
французами в 1792 г. над армиями Пруссии
и Австрии. •
В Румынии были выпущены марки под
названием ’’Против большевизма”, затем поя¬
вились серии марок ’’Бессарабия” и ’’Буко¬
вина”, марки с портретами короля Михая,
маршала Антонеску, Гитлера и Муссолини.
Надпечатка ’’Одесса 16 Окт. 1941” на марках
Румынии констатировала оккупацию города.
На финских марках 1941 г. отмечен захват
Выборга.
На советско-германском фронте сража¬
лась 8-я итальянская армия, потерпевшая
поражение в боях на Дону зимой 1943 г.
Были разгромлены испанская ’’Голубая ди¬
визия” и голландский легион. Об участии
в боях ’’против большевизма” свидетель¬
ствуют почтовые документы легиона фран¬
цузских добровольцев (блок 1941 г., мар¬
ки 1942 г.). На Дону и под Сталинградом
сражались хорватские усташи (марки Хор¬
ватии^ блок 1943 г.).
28 ноября 1943 г. в Тегеране открылась
конференция глав СССР, США и Великобри¬
тании, обсуждавшая вопросы об открытии
второго фронта и послевоенном сотрудни¬
честве. Немецкой разведке стало известно
о встрече Сталина, Рузвельта и Черчилля.
Стремясь подорвать крепнущее единство
трех держав, гитлеровская пропаганда про¬
рочествовала неизбежный развал союза своих
противников. Одним из средств пропаганды
стали поддельные почтовые марки, внешне
похожие на английские марки довоенных
изданий. Гак на марке, напоминавшей почто¬
209
вую миниатюру 1937 г. с портретами Геор¬
га VI и его жены Елизаветы, был изъят
портрет королевы и заменен изображением
Сталина. В нижней части марки текст: ’’Теге¬
ран 28 XI 1943”. На других фальшивках
имелись надпечатки такого рода: ’’Мировой
большевизм”, ’’Ликвидация империи”. Рабо¬
та по созданию этих марок была выполне¬
на опытными граверами и художниками,
арестованными и находившимися в конц¬
лагере Заксенхаузен.
Тема борьбы с фашизмом за свободу
и независимость СССР была и остается в цен¬
тре внимания советской филателии. За про¬
шедшее со времени окончания Великой Оте¬
чественной войны время выпущено большое
количество почтовых марок, блоков, мар¬
кированных конвертов, почтовых карточек,
а также изданы справочники, каталоги,
брошюры, журнальные и газетные статьи1.
На советских марках отражен подвиг народа,
внесшего решающий вклад в разгром фашиз¬
ма. На двух марках 1941 г. были воспроиз¬
ведены плакаты художников В. Корецкого
’’Будь героем!” (мать напутствует сына,
уходившего на фронт) и Л. Лисицына ’’На¬
родное ополчение”. До сегодняшнего дня
на почтовых изданиях печатаются портреты
героев, погибших в боях. На марках периода
войны запечатлены В. Талалихин, Н. Гастел¬
ло, Л. Доватор, А. Чекалин, 3. Космодемьян¬
ская, комсомольцы-подпольщики Краснодо¬
на. Традиционным стало отмечать крупней¬
шие события Великой Отечественной войны:
оборону Брестской крепости, разгром гитле¬
ровцев под Москвой, прорыв блокады Ле¬
нинграда, Сталинградскую битву, победу
на Курской дуге, освобождение Советской
Армией Румынии, Болгарии, Югославии,
Венгрии, Польши, Австрии, Чехословакии,
Кореи. Придавая значение укреплению анти¬
гитлеровской коалиции и союзнических отно¬
шений, советская почта издала марки о Те¬
геранской конференции глав великих держав
и Дне Объединенных Наций.
На марках СССР запечатчены организато¬
ры и участники антифашистской борьбы
Г. Димитров, Э. Тельман, В. Пик, В. Уль¬
брихт, О. Гротеволь, М. Торез, Ж. Дюкло,
Л. Лонго. П. Тольятти, И. Броз Тито, Г. Геор¬
гиу-Де ж, Хо Ши Мин, Ю. Фучик, М. Глезос.
1 Малов Ю.Г., Малов В.Ю. Летопись Вели¬
кой Отечественной войны в филателии. М.,
1985; Карлов Л.П. Филателия об освободи¬
тельной миссии Советских Вооруженных
Сил. - Новая и новейшая история, 1985, № 2;
Марков В.П. В бронзе и камне воспеты.
М., 1990.
Военным действиям в Африке посвя¬
щены почтовые марки с надпечаткой ”МЕФ”
(’’Ближневосточные силы”), участвовавшие
в боях в Эфиопии, Сомалии, Киренаике. Над¬
печатка ’’ЕАФ” (’’Восточно-африканские си¬
лы”) и ”БМА Сомалия” (’’Британское
военное управление Сомалия”) появились
на марках в связи с изгнанием итальянцев
из Сомалии и началом ее оккупации англи¬
чанами.
В мае 1942 г. немецко-итальянские вой¬
ска заняли Тобрук, намереваясь захватить
Египет. В сражении под Эль-Аламейном
(марка авиапочты Египта 1967 г. и Гренады
1970 г.) они были разбиты и стали отсту¬
пать. Успешными были действия в Африке
вооруженных сил генерала де Голля, всту¬
пивших в Феццан. Боевому пути деголлев-
ской ’’Свободной Франции” посвящены мар¬
ки авиапочты Французской Экваториальной
Африки и других колоний под названием
”От Чада до Рейна” и марки с портретами
военачальников Ф. Леклерка, Ж. Делатр
де Тассиньи, М. Кенига, А. Жюэна. В бас¬
сейне Тихого океана происходили воздуш¬
ные и морские сражения в 1942 г. Они нашли
отражение в марках Австралии, Папуа-Но-
вой Гвинеи, Филиппин; за остров Гуадалка¬
нал в 1943 г. - в марках Соломоновых
островов, на одной из них - лейтенант
Дж. Кеннеди; за атолл Тарава в 1943 г. -
в марках островов Гил бе рта-Эллис; за
Соломоновы острова в 1944 г. - в марках
Фиджи; за остров Лейта, что было началом
освобождения Филиппин,-в марках Филип¬
пин и, наконец, за остров Иводзима на под¬
ступах к Японии - в марках США.
В восточноевропейских странах в обра¬
щение поступило немало почтовых знаков,
рассказывавших об освободительной мис¬
сии Советских Вооруженных Сил, а также
национальных воинских формирований -
польских, чехословацких, румынских, дей¬
ствовавших в составе Советской Армии.
В 1944 г. в обращение поступили марки
Албании с надпечаткой: ’’Правительство де¬
мократической Албании 22.Х.1944”. В нояб¬
ре Народно-освободительная армия заверши¬
ла освобождение страны.
Несколько серий почтовых марок Греции
показывают мужественную борьбу патриотов
с итальянскими и немецкими агрессорами,
захватившими страну, о боях за Крит, об
участии в операциях по изгнанию врага
из Албании, Италии и Северной Африки.
Почтовые эмиссии бывшей ГДР расска¬
зывают о событиях, связанных с деятель¬
ностью Национального Комитета ’’Свобод¬
ная Германия”, созданного в 1943 г. в СССР.
210
Интересны серии марок, посвященные ге¬
роям подпольной ’’Красной капеллы”
X. Шульце-Бойзену, А. Харнаку, А. Кукгофу,
супругам Коппи, руководителям групп Со¬
противления А. Зефкову, Ф. Якобу, В. Бест-
лейну, а также блок с портретом разведчика
Р. Зорге.
В 1942 г. объявили войну Германии и
Японии Мексика и Бразилия, направившие
на фронт небольшие воинские формирова¬
ния (Бразилия отметила этот факт на марках
в 1945 г.). Почта Ирана выпустила в 1949 г.
серию марок, посвященных своему вкладу
в победу над фашизмом. На одной из них
изображен порт Хорремшехр, откуда в СССР
отправлялись военные грузы и продоволь¬
ствие.
Особо следует сказать о почтовой про¬
дукции Японии, правящий класс которой
стремился к созданию так называемой ’’ве¬
ликой сферы сопроцветания”, а на деле -
новой колониальной империи. В этом отно¬
шении примечательна почтовая марка 1942 г.,
на которой воспроизведена географическая
карта ’’Великой Азии”, включавшей в себя
многие страны тихоокеанского бассейна.
С 1937 по 1945 г. Япония вела войну с Ки¬
таем и захватила значительную часть его
территории. Оккупанты использовали здесь
марки Китая, давая свои надпечатки, в част¬
ности на марках с портретами героев ки¬
тайской революции и основателя республи¬
ки Сунь Ятсена. Сюжетами японских ма¬
рок были такие события, как нападение
на Перл-Харбор - базу США на Гавайских
островах, атака на Батаан, где капитулирова¬
ли американо-филиппинские войска. На мар¬
ках с портретами генерала Ноги и адми¬
рала Того, отличившихся в русско-япон¬
ской войне 1904-1905 гг., появилась над¬
печатка, посвященная захвату Сингапура.
Японские войска оккупировали Филиппины,
Таиланд, Бирму, Малайю, Гонконг, Саравак,
Макао, Тимор, султанаты Джохор, Перак и
другие. В большинстве случаев здесь исполь¬
зовались марки местных изданий, но уже
с надпечаткой на японском языке или над¬
писью ’’Великая Япония”.
В ходе борьбы китайского народа против
японских захватчиков появились освобож¬
денные районы Китая, где создавались на¬
родные органы власти и, что интересно,
восстанавливалась работа почтовых учрежде¬
ний и выпускались марки. После капиту¬
ляции Японии произошел коренной перелом
в развитии китайской революции, завершив¬
шийся в 1949 г. образованием Китайской
Народной Республики. Почтовые марки КНР
знакомят нас с деятельностью политических
и военных руководителей КНР; Мао Цзэ¬
дуна, Чжоу Эньлая, Чжу Де, Хэ Луна,
Е. Цзяньина, Тао Чжу, Ли Вэйханя.
Вторая мировая война не знает себе рав¬
ных по числу человеческих жертв и мате¬
риальных разрушений. Люди планеты Земля
не могут и не должны забывать о ее ужасных
последствиях.
Л.П. Карлов
211
Научная жизнь
В Академии наук СССР
ОБЩЕЕ ГОДИЧНОЕ СОБРАНИЕ АКАДЕМИИ НАУК СССР
13-14 марта 1991 г. в Москве проходила
сессия Общего собрания АН СССР. Вступи¬
тельное слово произнес президент АН СССР
академик Г.И. Марчук.
В деятельности Академии наук, сказал он,
рубежным стал 1990 г., когда Указом Прези¬
дента страны ”0 статусе Академии наук
СССР” была особо подчеркнута значимость
фундаментальных исследований в развитии
современного общества, гарантированы
условия, необходимые для выхода на миро¬
вой уровень по основным отраслям науки.
Возрождается атмосфера свободных научных
дискуссий, творческого поиска, начата
децентрализация управления деятельностью
научных учреждений, расширяются права
отделений и институтов.
Сейчас настало время четко определить,
какой смысл мы вкладываем в понятие ’’де¬
мократизация управления наукой”, разрабо¬
тать новые подходы, которые бы обеспечива¬
ли первичным коллективам максимальную
свободу научного творчества. Необходима
также разработка целостной концепции само¬
стоятельности академии, предусматривающей
в то же время эффективное взаимодействие
АН СССР с академиями наук pęcny6nw<, со
всеми социально-общественными и государ¬
ственными структурами страны.
В настоящее время, в момент острого
кризиса нашего общества, подчеркнул
Г.И. Марчук, ответственные задачи встают
перед общественными науками. Что касается
научного осмысления вопросов, связанных с
кризисом нашего общества, его историче¬
ских, экономических и социально-психоло¬
гических аспектов, то здесь пока больше
проблем, чем достижений. Кризис общест-
венных наук не преодолен.
Философам и экономистам необходимо
браться за крупные и наиболее актуальные
проблемы развития нашего общества. Одно
из общих собраний АН СССР следовало бы
специально посвятить проблемам экономики
и философии, особенно в плане активизации
сотрудничества с естествоиспытателями.
Затем президент остановился на задачах,
стоящих перед учеными в области естествен¬
ных наук, выделив такие проблемы, как
охрана окружающей среды, улучшение общей
экологической обстановки, биотехнология,
ресурсосбережение.
С докладом о работе Президиума АН
СССР и выполнении решений общих собраний
АН СССР выступил главный ученый секре¬
тарь АН СССР академик И.М. Макаров. Он
отметил, что Указ Президента страны о
статусе АН СССР определяет основные пара¬
метры перестройки ее деятельности как
составной части социально-экономического
организма страны. В пределах своей компе¬
тенции Президиум АН СССР в сентябре
1990 г. принял постановление, содержащее
программу мер по реализации положений
Указа, по сути дела - о новой политике
в развитии фундаментальной науки.
Демократизация деятельности академии,
сказал докладчик, повышает роль научной
общественности в целом, особенно научных
советов и комиссий по проблемам. Однако
далеко не все научные советы, а их более 350,
выполняют свои основные задачи. Докладчик
подчеркнул также важность дальнейшего
развития сотрудничества АН СССР с науч¬
ными организациями зарубежных стран.
Академия вступила в 11 новых международ¬
ных организаций и теперь является членом
235 организаций практически во всех обла¬
стях современной науки.
Впервые за последние 70 лет, сказал
оратор, в связи с переходом к рыночной
экономике со всей остротой встал вопрос:
как сохранить издание научных работ? Ответ
один - только в корне изменив принципы
взаимоотношений между академическими
учреждениями и издательствами. Главным
критерием выпуска научной литературы
должен стать не объем, а научный уровень
трудов. В сложившейся ситуации придется
пойти на разумное сокращение количества
журналов, что будет способствовать повы¬
шению их научного уровня, уменьшению
убытков издательства ’’Наука”.
В обсуждении докладов приняли участие
212
ведущие ученые страны. Академик В.М. Туч-
кевич обратил внимание, что до сих пор не
утвержден закон об интеллектуальной соб¬
ственности, в результате вся прибыль, полу¬
ченная от идей ученых, идет государству. Это
ненормальное положение. Академик
Н.Д. Кузнецов говорил о необходимости
новой науки - о надежности, которая до сих
пор не разрабатывалась, а между тем пример
Чернобыля убедил, какой вред сегодня
может нанести ненадежность созданного
человеком.
На собрании активно выступали советские
обществоведы. Академик В.Н. Кудрявцев
признал, что положение в общественных
науках трудное. Это объясняется тремя
факторами: малый промежуток времени,
который прошел с начала освобождения
общественных наук от диктата сверху,
сложность сегодняшней ситуации в стране,
инерционность мышления и поведения
ученых. Предстоит возродить человеческие
ценности, Преодолеть взгляд на общество
через призму только насилия и классовой
борьбы. Академик С.С. Шаталин отметил, что,
увлекшись рыночной экономикой, мы стали
забывать такие слова, как регулирование,
прогнозирование, планирование, без чего ни
одна цивилизованная страна не обходится.
Академик П.В. Волобуев, напомнив, что
многие десятилетия в Академии со стороны
естествоиспытателей наблюдалось пренеб¬
режительное отношение к общественным
наукам, в частности к истории, сказал, что
ныне для этого нет оснований. Советские
историки, освободившись от идеологических
оков, начали активное продвижение вперед.
Общее собрание решило ряд организа¬
ционных вопросов. Академик Г.Б. Еляков
избран председателем Дальневосточного
отделения' АН СССР, вице-президентом АН
СССР. Академик В.В. Журкин утвержден
академ иком -секретарем Отделения проблем
мировой экономики и международных
отношений АН СССР.
Ряд ученых, внесших крупный вклад в
развитие науки и создавших труды большого
теоретического и практического значения,
удостоены золотых медалей и премий имени
выдающихся деятелей науки.
ЛЛ. Ларина
ОБЩЕЕ СОБРАНИЕ ОТДЕЛЕНИЯ ИСТОРИИ АН СССР
12 марта 1991 г. состоялось Общее собра¬
ние Отделения истории АН СССР, на котором
обсуждался вопрос об итогах и перспекти¬
вах работы учреждений Отделения.
С докладом выступил академик-секре¬
тарь Отделения истории академик И.Д. Ко¬
вальченко. Он констатировал, что, несмот¬
ря на кризисную обстановку в стране, нега¬
тивно влияющую на отношения общества
и науки, появились факторы, благоприят¬
ные для историографического процесса: снят
идеологический и политический пресс, кото¬
рый длительное время давил на исследовате¬
лей, тормозил развитие науки. Есть у этого
фактора и оборотная сторона. В условиях
обостряющейся политической борьбы во
многих средствах массовой информации
широкое распространение получило легко¬
весное, а иногда и просто неквалифицирован¬
ное освещение вопросов исторического прош¬
лого. Приукрашивание исторического про¬
цесса сменилось противоположным подхо¬
дом. Впрочем, оба эти подхода - следст¬
вие того догматизма и примитивизма, кото¬
рые господствовали в нашей системе гума¬
нитарного образования, в культурно-просве¬
тительской и пропагандистской работе. Поэ¬
тому наша задача - не только научно-позна¬
вательная работа, что, конечно, главное,
но и более активное воздействие на форми¬
рование исторического сознания различных
общественных слоев.
Докладчик отметил неравномерность раз¬
вертывания исследовательского процесса:
от идеологического пресса менее постра¬
дали отрасли науки, изучающие древнейшие
периоды (археология, антиковедение и т.д.).
Отмеченную неравномерность и диспропор¬
ции надо преодолевать, а для эТого уделить
особое внимание разработкам по истории
новейшего периода, прежде всего истории
советского общества. Призыв к актуализа¬
ции исследовательской проблематики не
означает, конечно, покушения на тради¬
ционные, менее деформированные области
научного исследования.
К недостаткам современного состояния
исторической науки докладчик отнес выжи¬
дательную позицию, которую занимают неко¬
торые ученые в современной ситуации (при¬
чем, не только зрелые, но и молодые), гос¬
подство эмпиризма, описательности, отсут¬
213
ствие интересных методологических разра¬
боток. Не преодолен консервативный под¬
ход к тем возможностям, которые появля¬
ются при использовании достижений элект¬
роники и вычислительной техники. Еще
одним недостатком является некоторая
обособленность функционирования отдель¬
ных институтов, недостаточный интерес к
исследовательским и другим проблемам
своих коллег. Для того, чтобы преодолеть
эту взаимоотчужденность, видимо, надо
активизировать работу научных советов,
найти новые формы их деятельности.
В последнее время по объективным
обстоятельствам ослабла связь с коллегами
в республиканских научных центрах. Ее
надо восстанавливать и укреплять, прежде
всего через совместную разработку науч¬
ных проблем и организацию научных про¬
грамм. В области международных научных
контактов надо стремиться к разработке
совместных научных проектов и финанси¬
ровать только этот вид организации науч¬
ного процесса.
Перейдя к рассмотрению проблем мето¬
дологии исторического исследования, док¬
ладчик подчеркнул, что в марксистской
теории необходимо отделить ту систему
идей, которые были подтверждены исто¬
рической практикой и носят непреходя¬
щий характер, от исторически ограничен¬
ного, наносного, а иногда, и просто ошибоч¬
ного. Так, по мнению докладчика, нельзя
отказываться от формационного подхода,
просто заменив его цивилизационным. Надо
найти способ совмещения этих двух методов
описания исторического процесса как
взаимодействующих. Видимо, аналогично
следует решать и вопрос о соотношении об¬
щечеловеческого и классового подходов
в интерпретации истории.
В заключение докладчик остановился
на некоторых назревших научно-организаци¬
онных вопросах.
Председатель Национального комитета
историков Советского Союза академик
С.Л. Тихвинский в докладе о работе Нацио¬
нального комитета в 1990 г. рассказал об
участии советских историков в международ¬
ных конгрессах, коллоквиумах и семина¬
рах, обратив особое внимание на конгресс
Международного комитета исторических
наук в Испании и конгресс по экономи¬
ческой истории в Лувене. Он охарактери¬
зовал мероприятия, планируемые Националь¬
ным комитетом в 1991 г. По обоим докладам
развернулись прения.
Академик Б. А. Рыбаков, поддержав
основные положения доклада И.Д. Коваль¬
ченко, обратил внимание аудитории на необ¬
ходимость ускоренной разработки истории
советского периода отечественной истории.
При этом нельзя опасаться ”горячих точек”
этого периода. Пока же в их изучении
и оценке преобладает ’’митинговый под¬
ход”. Надо обсудить вопрос о завершении
работы над многотомной историей СССР.
Академик Б.Н. Пономарев присоединил¬
ся к мнению Б.А. Рыбакова и добавил, что
срочно необходимо создание, главным обра¬
зом для молодежи, краткого курса истории
СССР советского периода, но вовсе не такого,
как в сталинские времена. В книге с доста¬
точной полнотой должна быть раскрыта
роль В.И. Ленина в создании Советского
государства.
Член-корр. АН СССР В.А. Куманев внес
ряд предложений, направленных на консоли¬
дацию творческой деятельности профессио¬
нальных историков. В его словах прозвучала
тревога по поводу наступления ’’деятель¬
ного невежества” в интерпретации истори¬
ческих фактов. Этот процесс особенно опа¬
сен, поскольку он сказывается на формиро¬
вании мировоззрения подрастающего поколе¬
ния. С научными аргументами в руках нужно
оказать решительное противодействие фаль¬
сификациям. Те же мысли прозвучали в
выступлениях члена-корр. АН СССР Е.И. Дру¬
жининой и д.и.н. А.Я. Манусевича.
Академик П.В. Волобуев констатировал,
что в настоящее время мы переживаем на¬
чальные фазы социальной революции. На пер¬
вый план выдвигаются проблемы собствен¬
ности и власти. В центре обострившейся
политической борьбы оказались вопросы
об оценке Октябрьской революции, Ленина,
марксизма-ленинизма, ибо противник стре¬
мится лишить законной базы существующий
общественно-политический строй. Средства
массовой информации концентрируются на
негативных явлениях и сенсациях. На исто¬
рическое сознание народа, и без того доста¬
точно сумбурное, накатывается новая дефор¬
мирующая его волна. Идеологический деспо¬
тизм партийных органов и цензуры сменяется
деспотизмом неформальных организаций и
средств массовой информации. В свете этого
видна слабость работы профессиональных
историков, известный разброд среди них.
Не хватает конкретных исследований и,
главное, новых методологических подходов,
хотя аналитико-познавательные возможности
марксизма далеко не исчерпаны.
Академик В. А. Виноградов обратил
внимание на необходимость изучения проб¬
лем экономической истории, которая в
настоящее время приобретает особо актуаль¬
214
ное значение. Между тем разработчики этого
направления исторической науки не имеют
даже своей организационной базы.
Академик А.П. Деревянко присоединился
к мнению об особой актуальности изучения
истории советского периода. Теперь, когда
открывается доступ к архивам, необходимо
форсировать завершение работы над обоб¬
щающими трудами и начать создавать новые.
Он также информировал о подготовке сибир¬
скими археологами совместного советско-
японского проекта раскопок позарыкских
курганов, в которых будут участвовать
15 институтов.
С сообщением о положении в славяно¬
ведении выступил директор Института сла¬
вяноведения и балканистики АН СССР
д.и.н. В.К. Волков. Он отметил, что в настоя¬
щее время созрели условия для интеграль¬
ного подхода к изучению истории славян¬
ства как целостности: не только южного
и западного, но и восточного. Создание
интегральной модели развития славянове¬
дения получает теперь организационную
основу в виде межинституционального
Центра общих славянских исследований
при Институте славяноведения и балка¬
нистики АН СССР. Создание такого Центра
особенно важно, поскольку в славянском
мире сейчас преобладают центробежные
процессы.
Член-корр. АН СССР Г.Г. Литаврин оста¬
новился на проблемах, возникающих при
подготовке международного конгресса
византинистов, который пройдет в Москве
в августе 1991 г.
Как в докладе, так и в ряде выступлений
прозвучала озабоченность состоянием финан¬
сирования исторической науки в Академии
наук СССР, поднимались также проблемы
публикаций научных трудов и социальной
защиты сотрудников институтов Отделения.
На этих вопросах довольно • подробно оста¬
новился директор Института всеобщей исто¬
рии АН СССР д.и.н. А.О. Чубарьян. К его
мнению присоединился и академик А.П. Де¬
ревянко. Выступивший вице-президент АН
СССР академик В.Н. Кудрявцев обратил
внимание на противоречивость мнения об
общественных науках: с одной стороны,
это пренебрежение к общественным наукам
и, с другой, как ни странно, — ожидание,
что обществоведы раскроют картину про¬
шедшего и ответят на самые актуальные,
больные вопросы. Из доклада академика
И.Д. Ковальченко следует, что эти надежды
в полной мере не удовлетворяются. Главная
задача теперь - познать современность и
найти пути выхода из кризиса, что невоз¬
можно без знания прошлого. Историкам
необходимо усилить свое воздействие на
общество путем активизации научно-прос¬
ветительной, идеологической деятельности,
координировать исследовательский процесс
в масштабах всей страны, привлекая специ¬
алистов из неакадемических учреждений,
преодолеть пренебрежительное отношение
к обществоведам со стороны представителей
естественных наук в рамках Академии.
Выступавший разделил обеспокоенность
участников собрания проблемами издания
научных трудов и социальной защиты ученых.
Е.А. Никифоров
ПОСТАНОВЛЕНИЕ ОБЩЕГО СОБРАНИЯ
ОТДЕЛЕНИЯ ИСТОРИИ АН СССР ОТ 12 МАРТА 1991г.
Заслушав и обсудив сообщение академи¬
ка-секретаря Отделения истории АН СССР
академика И.Д. Ковальченко ”06 основных
итогах и задачах исторических исследова¬
ний”, сессия Общего собрания Отделения
отмечает, что за прошедший год Бюро От¬
деления, научные советы и учреждения
Отделения проделали определенную работу
по осмыслению современного состояния
и перспектив развития исторических ис¬
следований в стране, преодолению изжив¬
ших исторических концепций и по разработ¬
ке правдивого, свободного от догм и стерео¬
типов взгляда на отечественную и всемирную
историю. Определены ряд направлений и
тем новых перспективных исследований,
проведены крупные научные (в том числе
с участием зарубежных исследователей)
конференции, совещания, симпозиумы по
наиболее актуальным проблемам. Органи¬
зован очередной конкурс научных исследо¬
ваний, финансируемых из резерва Отделе¬
ния. Советские историки приняли актив¬
ное участие в двух международных кон¬
грессах: исторических наук и по экономи¬
ческой истории. Отделение истории пополни¬
лось новыми членами, имеющими большой
научный авторитет. Бюро Отделения заслу¬
215
шало ряд важных в научном и политическом
отношении докладов. Завершена серия инте¬
ресных и ключевых для современного пони¬
мания исторического процесса исследований.
Вместе с тем перестройка исторической
науки еще не отвечает общественным запро¬
сам. Имеет место психология выжидания,
самоуспокоенности и равнодушия. Известное
сопротивление встречает процесс пересмотра
исследовательских планов. Освобождение от
идеологизации исторического прошлого со¬
провождается ее противоположностью -
коммерциализацией исторических знаний,
снижением профессионализма в работе -
столь же опасными явлениями для судеб
исторической науки. Бюро Отделения не
проявляет должной настойчивости в реали¬
зации принятых решений и намеченных
мероприятий. Не все научные советы Отде¬
ления ведут систематическую работу по
координации исследований, выработке
перспективных научных направлений. Нет
должной качественной отдачи от расширив¬
шихся количественно международных науч¬
ных связей. В институтах ослабла исполни¬
тельская дисциплина. В значительной мере
утрачены творческие связи с соответствую¬
щими центрами республик.
Сессия Общего собрания Отделения исто¬
рии АН СССР постановляет:
1. Признать работу Бюро Отделения
истории удовлетворительной.
2. Рекомендовать Бюро Отделения, науч¬
ным советам и ученым советам институтов
шире практиковать организацию конкурсов
целевых и инициативных исследовательских
проектов, контрактную систему разработки
научных тем.
3. Поручить Бюро Отделения рассмотреть
вопросы о развитии исторических исследо¬
ваний в ленинградских учреждениях Отде¬
ления, об эффективности международных
научных связей советских историков, о ра¬
боте журналов Отделения.
4. Обязать Бюро Отделения и предложить
ученым советам институтов разработать меры
по восстановлению и развитию творческих
связей с соответствующими центрами респуб¬
лик, а также регионов и автономий РСФСР.
Считать целесообразным проведение в
1991 г. выездного заседания бюро Отделения
истории совместно с Отделением литературы
и языка АН СССР и научными центрами
республик РСФСР в г. Сыктывкаре для
обсуждения проблем изучения истории куль¬
туры народов РСФСР.
5. Признать необходимым пересмотреть
сеть научных советов, комитетов и комис¬
сий Отделения, имея в виду ликвидацию
или реорганизацию тех из них, деятельность
которых не оправдала своего существова¬
ния или в современных условиях требует
уточнения.
6. Обязать руководство институтов про¬
вести в течение 1991 г. работу по оптимиза¬
ции кадрового состава с учетом научной
актуальности ведущихся исследований, их
кадровой обеспеченности в настоящее время
и в перспективе, а также необходимости
выполнения постановления Президиума
АН СССР о ежегодном омоложении науч¬
ных кадров.
7. Признать ошибочным изменение по¬
рядка финансирования в АН СССР на 1991 г.
и ходатайствовать перед Президиумом АН
СССР о возвращении с 1992 г. к прежнему
порядку финансирования научных исследова¬
ний по программам, с обязательным форми¬
рованием финансового резерва Отделения.
8. Членам Отделения и научным коллекти¬
вам институтов активизировать научно-пуб¬
лицистическую деятельность по каналам
средств масовой информации.
9. Выразить благодарность академикам
М.П. Киму, Б.А. Рыбакову, А.М. Самсонову
за многолетнюю и плодотворную работу
в составе Бюро Отделения. Создать при
академике-секретаре консультативный
совет в их составе для решения стратеги¬
ческих вопросов развития исторической
науки.
10. Поручить Бюро Отделения совместно
с институтами разработать конкретную
программу мероприятий по реализации на¬
стоящего постановления и предложений,
высказанных на Общем собрании Отделения.
216
Научные сессии и конференции
БАЛАНС СИЛ И БАЛАНС ИНТЕРЕСОВ
В МЕЖДУНАРОДНЫХ ОТНОШЕНИЯХ
6 марта 1991 г. проходил семинар
Научного совета АН СССР ’’История между¬
народных отношений и внешнеполитической
деятельности СССР”, на котором обсужда¬
лась проблема ’’Баланс сил и баланс инте¬
ресов в международных отношениях”. В его
работе приняло участие свыше 30 ученых из
различных институтов АН СССР, препода¬
ватели и сотрудники Дипломатической ака¬
демии МИД СССР и Московского государст¬
венного института международных отноше¬
ний (МГИМО) МИД СССР, Академии об¬
щественных наук при ЦК КПСС, руководя¬
щие сотрудники Историко-дипломатического
управления МИД СССР.
Выступивший с основным докладом
д.и.н., проф. Д.М. Проэктор (Институт ми¬
ровой экономики и международных отноше¬
ний - ИМЭМО) отметил прежде всего, что
политика баланса сил во все времена была
и так или иначе остается элементом внешне¬
политической деятельности государств.
Однако содержание основанной на этом эле¬
менте политики в наши дни меняется. С древ¬
нейших времен до современной эпохи науч¬
но-технической революции главным смыслом
ее была опора на военную силу, наращивание
конфронтации или подготовка к очередной
войне. Теперь эта политика становится комп¬
лексной, охватывающей, наряду с военным
потенциалом, экономические, научно-техно¬
логические, морально-интеллектуальные
аспекты, в общем — ’’качество” общества в
целом. Политика баланса сил при опреде¬
ленных условиях способна иметь весьма
негативные и опасные последствия, которые
ведут не только к перманентной гонке воору¬
жений, но к кризисам и конфронтации.
С 1945 по 1985 г. на основе этой доктрины
произошло более 250 военных конфликтов,
часть из них была так или иначе связана с
политикой баланса сил.
В современных условиях по мере все
большей взаимозависимости мира, широкого
и многообразного спектра невоенных, поли¬
тических взаимоотношений политика военно¬
го баланса сил начинает постепенно себя
изживать, хотя этот процесс и происходит
неоднозначно и противоречиво.
На смену баланса военных сил в между¬
народных отношениях все более активно
выходит на передний план баланс интересов
государств как созидательный фактор и бо¬
лее высокая форма их безопасности.
В дискуссии выступил ряд ученых, по¬
зиция которых по отдельным вопросам
обсуждавшейся проблемы была неодно¬
значной. Большинством выступавших под¬
черкивалось, что существуют различные под¬
ходы к общему балансу сил и интересов и
политика военной силы все еще продолжает
оставаться реальным фактором международ¬
ных отношений, что показала, например,
война в Персидском заливе. В то же время
новое политическое мышление выявляет
насущную потребность отказа от военно¬
силовых методов в международных отно¬
шениях в пользу поиска баланса интересов и
отказа от баланса военных сил. Такая тен¬
денция налицо. Она имеет свои историчес¬
кие предпосылки и закономерности (док¬
тора исторических наук В.В. Александров,
Академия общественных наук при ЦК КПСС,
Л.Н. Нежинский, Институт истории СССР,
к.и.н. Л.Ф. Мартынов, Институт Латинской
Америки, и др.).
В ходе рассмотрения проблемы баланса
сил и баланса интересов выявился различ¬
ный подход в оценке роли НАТО, прежде
всего США, в развитии этих новых тенден¬
ций. По мнению одних, НАТО остается на по¬
зициях приверженности политике баланса
сил, хотя внутри самой организации разда¬
ются голоса в пользу ее политизации. Одно¬
временно продолжается наращивание ее
военной мощи, проявляется неприкрытое
стремление играть господствующую роль в
новом миропорядке на всей планете в ущерб
СССР, не оставляя мысли о его ослаблении
(д.и.н. А.С. Протопопов, Институт истории
СССР, Д-С. Чальян, Совет ветеранов МИД
СССР). Другие ораторы, напротив, подвергая
сомнению дальнейшее усиление НАТО, оце¬
нивали его роль в современных условиях в
целом положительно, как силу, работающую
на мирный потенциал, о чем свидетельствуют,
по их мнению, одобрение Западом предло¬
женного СССР принципа оборонной достаточ¬
ности и находящиеся на пути достижения
соглашения договоры по обычным и стра¬
тегическим вооружениям. Они высказывали
убеждение в незаинтересованности Запада,
в том числе США, в нашем ослаблении и
нестабильности, а в стремлении к развитию
сотрудничества (доктора исторических наук
Б.М. Халоша, ИМЭМО, И.Г. Усачев, МГИМО,
д.э.н. С.Е. Благоволил, ИМЭМО).
217
Подводя итоги обсуждения проблемы ба¬
ланса сил и баланса интересов, председатель
Научного совета академик С.Л. Тихвинский
отметил актуальность данной проблемы и
необходимость ее дальнейшего анализа как
политико-методологической основы научного
изучения целого ряда проблем современных
международных отношений и ее влияние на
формирование и реализацию задач внешней
политики государств.
Состоявшееся обсуждение на семинаре
показало необходимость в современных
условиях искать решение спорных межгосу¬
дарственных и межрегиональных вопросов
на основе баланса интересов, а не баланса
военных сил.
С.Л. Тихвинский информировал участ¬
ников семинара, что в начале июня 1991 г.
Научный совет проведет коллоквиум, посвя¬
щенный вопросам международных отно¬
шений кануна нападения гитлеровской Гер¬
мании на Советский Союз и начала Вели¬
кой Отечественной войны.
В.И. Милюкова
Хроника
ПАМЯТИ РУМЫНСКОГО ДИПЛОМАТА
В марте 1991 г. в Румынии под эгидой
Академии наук был учрежден ’’Европей¬
ский фонд имени Титулеску”. Председате¬
лем избран министр иностранных дел Ру¬
мынии Адриан Нэстасе.
16 марта прошла научная сессия ’’Николай
Титулеску - предшественник европейского
единства”. Президент Румынии Ион Илиеску
выразил признательность нации крупному
юристу, дипломату и политическому деятелю
Николае Титулеску (1882-1941 гг.). На
сессии выступили 27 румынских и зарубеж¬
ных ученых.
’’Европейский Фонд имени Титулеску”
позаботится о сохранении доказательств,
связанных с жизнью и творчеством Николае
Титулеску, и будет добиваться осуществле¬
ния его завещания - захоронить его останки
в городе Брашове.
Фонд насчитывает 67 членов учредителей,
среди которых и советский ученый директор
Института всеобщей истории АН СССР д.и.н.
А.О. Чубарьян.
218
{АКАДЕМИК ИСААК ИЗРАИЛЕВИЧ МИНц)
5 апреля 1991 г. скончался видный совет¬
ский историк академик Исаак Израилевич
Минц. Он родился в 1896 г. на Украине, в
бедной семье. Самостоятельную трудовую
жизнь начал рано, с 14 лет. В апреле 1917 г.
Исаак Израилевич вступил в РСДРП (б), а
в 1918 г. пошел добровольцем в Красную
Армию. Боевой путь на фронтах граждан¬
ской войны он начал рядовым красноармей¬
цем, а заканчивал его комиссаром крупных
войсковых соединений, в частности конного
корпуса Червонного казачества.
В 1923-1926 гг. И.И. Минц - учащийся
Института Красной профессуры. По окон¬
чании его он полностью перешел на научную
работу, и основной областью его исследова¬
тельских интересов стали история Октябрь¬
ской революции и гражданской войны.
Параллельно он вел большую педагогическую
работу. Он преподавал и руководил кафед¬
рами в Институте Красной профессуры, на
Международных ленинских курсах, в Сверд¬
ловском университете, МИФЛИ, Высшей
партийной школе при ЦК ВКП (б), МГУ,
Академии общественных наук при ЦК
ВКП (б), МГПИ им. В.И. Ленина и др.
В 1930-1950-е годы вышел в свет ряд его
трудов, посвященных истории Октября,
гражданской войны и внешней политике
СССР. С 1931 по 1949 гг. И.И. Минц являлся
секретарем Главной редакции ’’Истории
гражданской войны”. В 1939 г. он был избран
членом-корреспондентом, а в 1946г.-дей¬
ствительным членом Академии наук СССР
по Отделению истории.
С первых дней Великой Отечественной
войны и до ее окончания И.И. Минц вел
большую пропагандистскую, военно-патрио¬
тическую работу на фронтах. В 1945 г. Ака¬
демией наук он был командирован в Прагу,
где принял и организовал доставку в СССР
дар от чехословацкого правительствах -
’’Русский заграничный архив”, содержавший
богатейшие материалы по истории белого
движения и эмиграции ’’первой волны”.
И.И. Минц достойно представлял советскую
историческую науку на многих международ¬
ных конгрессах и конференциях.
Перу И.И. Минца принадлежат более
250 научных работ, среди которых главная -
трехтомная ’’История Великого Октября”,
вышедшая двумя изданиями в 60-70-х го¬
дах. В ней собран огромный документаль¬
ный и фактический материал, выдвинут ряд
положений, которые не потеряли своего зна¬
чения и сегодня. Более 30 лет (с 1956 г.)
И.И. Минц руководил Научным советом по
комплексной проблеме ’’История Великой
Октярбьской революции” АН СССР, и поныне
являющимся основным научно-исследова¬
тельским центром, объединяющим советских
историков, занимающихся эпохой трех рос¬
сийских революций. Эта деятельность
И.И. Минца снискала ему широкое призна¬
ние и за рубежом. Он возглавлял Междуна¬
родную комиссию по истории Октябрьской
революции, куда входят многие ведущие
историки США, Японии, ряда европейских
стран.
И.И. Минц неоднократно выступал на
страницах журнала ’’Новая и новейшая
история” с содержательными материалами
по международным аспектам Октябрьской
революции.
Научная, педагогическая и научно-органи¬
заторская деятельность И.И, Минца высоко
оценена Советским правительством. Ему
присвоено знание Героя Социалистического
Труда, он награжден орденами и медалями,
удостоен Ленинской и Государственной
премий.
Исаак Израилевич был демократичным,
отзывчивым человеком, до конца дней
сохранявшим в своем характере многие
черты той эпохи, которая сформировала
его, - эпохи русской революции.
Прожив очень долгую жизнь, он прошел
через многие превратности этой эпохи, и
они тоже оставили на нем свою печать.
Память об Исааке Израилевиче Минце
останется в сердцах всех, кто его знал.
Отделение истории АН СССР, редколлегия
и коллектив сотрудников журнала
'Новая и новейшая история"
219
ОТДЕЛЕНИЕ ИСТОРИИ АН СССР
ОБЪЯВЛЯЕТ КОНКУРС
НА ЛУЧШИЕ ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКИЕ РАЗРАБОТКИ
НАПРАВЛЕНИЙ, ПРОБЛЕМ И ТЕМ
ПО ВСЕОБЩЕЙ ИСТОРИИ И ЭТНОЛОГИИ:
1) Исторический материализм и опыт
истории XX века; 2) Проблемы необходи¬
мости и альтернативности в истории; 3) Тео¬
рия истории в современной немарксистской
историографии; 4) Новые тенденции в раз¬
витии западной историографии. Соотношение
понятий ’’цивилизация” и ’’формация”;
5) Теоретико-методологический подход;
6) Типология цивилизаций; 7) История
европейской цивилизации; 8) Встреча двух
цивилизаций. Европа и Америка (историко¬
сравнительный анализ); 9) Место куль¬
туры во всемирно-историческом процессе;
10) Многоукладная экономика и единство
исторического процесса; 11) Мировой ры¬
нок (история и современность); 12) Госу¬
дарство и общество. Исторический аспект;
13) Человек и общество; 14) Обществен¬
ный прогресс в человеческом измерении;
15) Парламенты (история и современ¬
ность); 16) Историческое сознание и исто¬
рическая эпоха; 17) Мировые религии:
Христианство, Буддизм, Ислам (история и
современность); 18) Социалистическая идея
во всемирной истории; 19) Социал-демок¬
ратия в XX в.; 20) Демократия и тотали¬
таризм; 21) Сущность и эволюция либера¬
лизма, консерватизма и радикализма в
новое и новейшее время; 22) Восточная
Европа (время перемен во второй поло¬
вине XX в.); 23) Латинская Америка в ми¬
ровой истории; 24) Массовые движения
в Африке в XX в.; 25) История и теория
международных отношений; 26) Вклад оте¬
чественных историков в развитие мирового
антиковедения.
В конкурсе- может принять участие лю¬
бой исследователь, представивший проект,
в котором должны быть четко обозначены
авторские оценки историографии (в том
числе зарубежной) проблемы, исходные
предварительные концептуальные идеи и их
возможная корректировка, намечаемые для
исследования методы и источниковая база.
Проект разработки темы должен быть рас¬
считан на срок до 3-х лет и предусматривать
конкретный результат: монографию или
сборник статей объемом до 20 а.л.
Оценка поданных исследовательских про¬
ектов и определение победителей конкурса
будет производиться независимой комис¬
сией экспертов, состоящей из числа ведущих
ученых страны.
Отделение истории АН СССР гарантирует
победителям конкурса: оплату результатов
проведенных исследований в сумме не менее
2 тыс. руб. за проект, либо заключение конт¬
ракта на срок до 3-х лет с оплатой работы
по соответствующей должности; издание под¬
готовленных трудов с гонораром.
Конкурсная комиссия готова рассмотреть
и инициативные авторские проекты разра¬
ботки других актуальных в научном и об¬
щественном плане тем.
Срок подачи заявок на конкурс - до
1.10.1991 г.
по адресу: 117334, Москва, Ленинский
проспект,
32-А, Отделение истории.
Справки по телефону: 938-17-76.
220
SUMMARIES OF ARTICLES
Corr. Mem., Academy of Pedagogical Sciences, V.K. Furayev. Some Problems of Teaching History in
Higher Educational Establishments in the Current Situation.
The article deals with topical problems of the development of historical education in higher peda¬
gogical school and outlines new trends of renovating the educational process in teacher-trainingcolleges
of the country.
V.K. Volkov, New Trends in the Development of Historical Thought in the Countries of Eastern
Europe.
The author analyses processes underway in historiographies of Eastern Europe, after the collapse
there of command-bureaucratic regimes and coming in turn radical changes in the political and cultural
life in these countries. These processes reflect a critical approach to outdated stereotypes, as well as
the researchers’ interest in previously considered ’’untopical” themes, in ’’human factor”.
Ya.G. Rokityansky. Historism in the Approach to ’’Communist Manifesto”.
This is an attempt to look anew at the world-famous work of Marx and Engels Communist Mani¬
festo. Unlike other researchers, the present author considers Manifesto to be the document reflecting
in the main Utopian, early Marxian conceptions, biasly presented. Having analysed the previous
history and ideological content of the document, the author revealed the close interconnection
between the Manifesto and the ideological development of the early labour movement, as well as
the sources of this document’s ideological nature. He thoroughly studied the reasons for its popu¬
larity and its becoming the personification of Marxism itself. In conclusion, the author called upon
to more objectively study the ideological heritage of Marx and Engels.
L.N. Brovko. The Church and the Third Reich.
The author, for the first ever time in Soviet historiography, studies the Church’s activities in -
Germany, its different confessions and groups during the fascist dictatorship. He demonstrates far
from simple relationships between the Church and the fascist state, presents in detail the clerical
circles* manysided and contradictory platform, the evolution of many of them from the desire to
fit into the fascist regime up to the open opposition to fascism. He also studied the philosophical
foundations of the confrontation between Christianity and National-Socialism.
CONTENTS
Articles. Corr. Mem., Academy of Pedagogical Sciences, Furayev V.K. Some Problems of Tea¬
ching History in Higher Educational Establishments in the Current Situation. Volkov V.K. New
Trends in the Development of Historical Thought in the Countries of Central and South-Eastern
Europe. Rokityansky Ya.G. Historism in the Approach to Communist Manifesto. Brovko L.I. The
Church and the Third Reich. Publications. Danchev K., Meshcheryakov M.T. Georgi Dimit¬
rov’s Diaries. Reminiscences. Fedorenko N.T. Notes of a Soviet Diplomat. Documenta¬
ry Essays. Polonskaya L.P. Mahatma Gandhi - the Sense of Life. Borisov Yu.V. Favourites of
Louis XIV. Kotova E.V. The Hapsburgs Dynasty. From a Foreign Book. W.L. Shirer. The
Barbarossa Plan. Profiles of Soviet Historians. E. Voigt (FRG). Life and Activities
of A.S. Erusalimsky. С r i t i q u e and Bibliography. F acts, Events. F ind ings. Sci¬
entific Life.
221
СВЕДЕНИЯ ОБ АВТОРАХ
БОРИСОВ Юрий Васильевич, доктор исторических наук, профессор, заслуженный деятель
науки РСФСР, Чрезвычайный и Полномочный посланник СССР, автор монографий ’’Русско-
французские отношения после Франкфуртского мира” (М., 1951), ’’Уроки истории Франции
и современность” (М., 1955), ’’Советско-французские отношения и безопасность Европы”
(М., 1960), ’’Советско-французские отношения” (М., 1964), ’’Новейшая история Франции”
(М., 1966), ’’СССР и Франция: 60 лет дипломатических отношений” (М., 1984), ’’Шарль Морис
Талейран” (М., 1988, 1-е изд.; 1989, 2-е изд.), книга издана на русском, армянском, болгар¬
ском и польском языках, а также многих статей по истории Франции и международным
огтношениям.
БРОВКО Людмила Николаевна, кандидат исторических наук, старший научный сотрудник
Института всеобщей истории АН СССР, специалист по истории Германии, автор книги ’’Гер¬
манская социал-демократия в годы фашистской диктатуры 1933-1945” (М., 1988) и ряда
статей и глав в коллективных монографиях по новейшей истории Германии.
ВОЛКОВ Владимир Константинович, доктор исторических наук, профессор, директор
Института славяноведения и балканистики АН СССР, автор монографий ’’Германо-югослав¬
ские отношения и развал Малой Антанты. 1933-1938” (М., 1966), ’’Операция ’’Тевтонский
меч”” (М., 1966), ’’Мюнхенский сговор и балканские страны” (М., 1978) и других работ
по истории балканских стран и международных отношений в Центральной и Юго-Восточной
Европе.
КОТОВА Елена Владимировна, кандидат исторических наук, научный сотрудник Инсти¬
тута всеобщей истории АН СССР, специалист по истории Австрии, автор ряда статей по внут¬
ренней и внешней политике Австрии XIX в.
ПОЛОНСКАЯ Людмила Рафаиловна, доктор исторических наук, профессор, главный
научный сотрудник Института востоковедения АН СССР, автор монографий ’’Мусульманские
течения в общественной мысли Индии и Пакистана” (М., 1968), ’’Восток идет к идеологии”
(в соавторстве) (М., 1982) и многих других работ.
РОКИТЯНСКИЙ Яков Гершкович, кандидат исторических наук, ведущий научный со¬
трудник Института теории и истории социализма ЦК КПСС, автор многих научных работ по
истории марксизма, утопического социализма и германского рабочего движения, о жизни
и творчестве К. Маркса и Ф. Энгельса, подготовитель ряда томов Полного собрания сочинений
Маркса и Энгельса на языках оригинала (МЭГА).
ФУРАЕВ Виктор Константинович, доктор исторических наук, профессор, член-корреспон¬
дент АПН СССР, заведующий кафедрой всеобщей истории Российского государственного
педагогического университета им. А.И. Герцена, специалист по истории международных
отношений, автор книги ’’Советско-американские отношения 1917-1939” (М., 1964) и других
работ по истории отношений между СССР и США, глав в учебниках для высшей школы.
222
К СВЕДЕНИЮ ПОДПИСЧИКОВ НА НАШ ЖУРНАЛ
В редакцию поступают многочисленные письма подписчиков с жалобами на нерегулярную
доставку нашего журнала. Редакция сообщает, что все номера журналов в 1990 г. и в этом
году выпущены в свет в установленные издательством ’’Наука” сроки. Неполучение подписчи¬
ками номеров журнала или задержка с их доставкой целиком объясняется крайне нечеткой
работой подразделений Министерства связи СССР, в особенности Московского почтампта.
Редакция журнала неоднократно обращала внимание руководителей Министерства связи
СССР и Московского почтампта на нетерпимое положение с доставкой нашего журнала под¬
писчикам, получала ответы с извинениями и ссылкой на объективные обстоятельства.
Редакция прилагает все усилия, чтобы делать номера журнала интересными для широ¬
кого круга читателей. Очень надеемся, что, несмотря на все трудности с доставкой журнала,
возникающие не по нашей вине, подписчики журнала останутся верны ему.
ЧИТАТЕЛЯМ НАШЕГО ЖУРНАЛА
В конце 1991 г. и 1992 г. в нашем журнале будут печататься разнообразные
научные материалы, посвященные интересным и малоизвестным страницам
всемирной истории:
1. Статьи ’’Актуальные проблемы советской историографии”. ’’Цивилизация
и формация”, ’’Цивилизация и революции”, ’’Как создавался IV троцкистский
Интернационал”, ’’Испанская республика и Коминтерн”, ’’Соотношение миро¬
вой революции и мирного сосуществования во внешней политике СССР”, ’’Мос¬
ковские процессы 30-х годов и позиция лидеров западноевропейских компар¬
тий”, ”0 событиях 1956 г. в Венгрии и Польше”, ’’Ренесанс Макса Вебера
(истоки, дискуссии, тенденции) ”, ’’Французская историография Вандеи и шуане-
рии”, серия статей по истории католицизма и протестантизма в странах Запад¬
ной Европы, а также по истории американского и европейского консерватизма.
2. Воспоминания Чрезвычайных и Полномочных послов СССР Н.Т. Федо¬
ренко (Сталин и Мао Цзедун), А.А.Рощина (о Молотове, Вышинском и
работе в ООН), неопубликованные воспоминания академика Б.Б.Пиотров¬
ского, воспоминания одного из руководителей советского партизанского дви¬
жения И.Г.Старинова о встречах с Н.С.Хрущевы м, об издании воспо¬
минаний академика Н.И. Кареева.
3. Материалы по истории второй мировой и Великой Отечественной войн:
’’Мотивы поведения Сталина накануне 22 июня 1941 г.”, ’’Трагическая судьба
командующего Юго-Западным фронтом генерала М.П. Кирпоноса”, ’’Запад¬
ный фронт и судьба генерала Д.В. Павлова”, неопубликованные записки глав¬
ного маршала артиллерии Н.Н. Воронова о Сталинградской битве, мемуары
начальника тыла Советской Армии генерала А.В. Хрулева, главы из но¬
вой книги академика А.М.Самсонова о Великой Отечественной войне,
’’Каким образом дипломатия США получала информацию о ходе германо¬
советских переговоров летом 1939 г.”, ’’Сравнительный анализ германских
и советских документов, связанных с заключением договора 23 августа 1939 г.”,
’’Король Михай, И. Антонеску о событиях 23 августа 1944 г. в Румынии”,
’’Советско-германский пакт 1939 г. и Коминтерн”, ’’Коминтерн после 22 июня
1939 г. Последние рубежи”, ’’Власов и власовцы”.
4. Документальные очерки о Л.Престесе, К.Радеке, внешнеполитиче¬
ской деятельности А.Д. Цюрупы, трудной судьбе советского историка
Д.Б.Рязанова, о Э.Бернштейне, К.Каутском, Ф.Лассале, Б.Мус-
223
солини, Г.Геринге, Г. М ан не р гей ме, Салазаре, Г.Штре зе мане,
Б. Бюлове, об общественно-политической деятельности В. Гюго, истории
спасения золотого запаса России, о тайной войне гитлеровского абвера в 1933—
1939 гг., о падении великой империи Наполеона, о массонстве в прошлом и
настоящем, серия очерков ’’Судьбы европейских монархий"’ (Гогенцоллерны,
французские Бурбоны, Романовы, Савойская королевская династия в Ита¬
лии), ’’Дипломаты России” (С.Д. Сазонов, А.Б. Лобанов-Ростовский, Н.Д. Ки¬
селев и др.).
5. В разделе ”Из зарубежной книги” будут печататься мемуары одного из
руководителей внешнеполитической разведки гитлеровской Германии Шел-
ленберга, главы последнего гитлеровского правительства адмирала Деница,
дневники Геббельса, Чиано, мемуары Черчилля (поездка в Москву
в октябре 1944 г.), неопубликованные воспоминания де Голля, записки
бывшего помощника Т.Живкова, отрывки из книги о последнем годе жиз¬
ни Т.Костова, репрессированном в 1949 г., из воспоминаний Б.Попова
”От участия в Лейпцигском процессе до сибирских лагерей”.
6. Продолжится публикация материалов по вопросам преподавания истории
в средней школе и вузах. Будут помещены статьи о современном развитии веду¬
щих стран Западной Европы, Америки и Азии, о переменах, происходящих
в странах Восточной Европы. Будут опубликованы положения принятой Мини¬
стерством образования РСФСР программы стабилизации и развития российского
образования в переходный период, проекты новых программ по новой и новей¬
шей истории и отклики на них.
Технический редактор Н.П. Торчигина
Сдано в набор 05.05.91. Подписано к печати 25.06.91. Формат 70 X 100 1/16
Печать офсетная. Усл. печ. л. 18,2. Усл. кр.-отт. 266,5 тыс. Уч.-изд.л. 21,4. Бум. л. 7,0
Тираж 14 450 экз. Зак. 1421. Цена 2 р. 10 к.
Адрес редакции: Москва, 121002, Арбат, д. 33/12, тел. 241-16-84
2-типография издательства ’’Наука”, 121099, Москва, Г-99, Шубинский пер., 6
22*1
W' £> -
2 р. 10 к.
Индекс 70620
ПРЕДЛАГАЕМ КНИГИ
ИЗДАТЕЛЬСТВА "НАУКА":
ИСТОРИЯ СОЦИАЛИСТИЧЕСКИХ УЧЕНИЙ. 1989. 1989. 266 с. 4 р. 20 к.
В ’’Ежегоднике” публикуются исследования по истории утопического со¬
циализма и социальной утопии. Ряд статей посвящен проектам радикальных
общественных преобразований в творчестве мыслителей XVIII—XIX вв., Нового
времени, эпохи Возрождения, а также философских утопиях античности. В исто¬
риографических обзорах дается анализ важнейших зарубежных работ по истории
утопического социализма. Раздел публикаций представлен комментированным
переводом ’’Правил ордонанса” В.де Кироги (XVI в.). Рецензии посвящены но¬
вейшим отечественным исследованиям по истории коммунистической и социа¬
листической мысли.
Книга рассчитана на историков.
Каплан А.Б. РЕВОЛЮЦИОННО-ДЕМОКРАТИЧЕСКАЯ ИДЕОЛОГИЯ И УТОПИ-
ЧЕСКИЙ СОЦИАЛИЗМ ВО ФРАНЦИИ XVIII В. АНАЛИЗ СОВРЕМЕННОЙ
ФРАНЦУЗСКОЙ ИСТОРИЧЕСКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ. 1989.190 с. 1 р. 90 к.
Современные французские историки и философы уделяют большое внимание
утопическому коммунизму XVIII в. и революционно-демократическим идеям
кануна Великой французской буржуазной революции. Критический разбор их
работ позволяет проанализировать широкий спектр взглядов отдельных школ:
неоконсервативных, либеральных, левацких, клерикальных.
Книга предназначена для историков и широкого круга читателей.
Заказы просим направлять по одному из перечисленных адресов магазинов ”Книга-по-
чтой” ’’Академкнига”:
117393 Москва, ул. Академика Пилюгина, 14, корп. 2;
197345 Ленинград, Петрозаводская ул., 7;
252208 Киев, ул. ’’Правды”, 80 ”а”;
630090 Новосибирск, Академгородок, Морской проспект, 22.
ISSN 0130-3864 Новая и новейшая история, № 4, 1991