Текст
НОВАЯ
НОВЕЙШАЯ
ISSN 0130-3864
11(11»1*11Я
АМЕРИКА 500 ЛЕТ НАЗАД: ВЗГЛЯД СКВОЗЬ СТОЛЕТИЯ
ЖИЗНЬ И ТВОРЧЕСТВО Н. И. КАРЕЕВА
I НИКОЛАЙ I В «КРЫМСКОЙ ЛОВУШКЕ»
МАСОНСТВО ДАЛЕКОЕ И БЛИЗКОЕ
ФРАНЦУЗСКИЕ ДИНАСТИИ:
БУРБОНЫ, ОРЛЕАНЫ, БОНАПАРТЫ
БУДДИЗМ. ОСНОВЫ УЧЕНИЯ
ЗАСТОЛЬНЫЕ БЕСЕДЫ В СТАВКЕ ГИТЛЕРА
АРХИВ ВНЕШНЕЙ ПОЛИТИКИ
РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
■
1992
РОССИЙСКАЯ
АКАДЕМИЯ НАУК
ИНСТИТУТ
ВСЕОБЩЕЙ ИСТОРИИ
новШ
НОВЕЙШАЯ
ИСТОРИЯ
4
ИЮЛЬ-АВГУСТ
1992
ЖУРНАЛ
ОСНОВАН В МАЕ 1957
ГОДА
ВЫХОДИТ 6 РАЗ В ГОД
СОДЕРЖАНИЕ
СТАТЬИ
Член-корр. РАН Поляков Ю.А. Гражданская война в России: Последствия внут¬
ренние и внешние 3
Аизип Б.А. Альтернативы Германской истории в конце XIX - начале XX века.... 15
Виноградов ВЛ. Николай I в "Крымской ловушке" 27
Гарсиа Уидобро Г. (Чили). Америка 500 лет назад: современный взгляд 41
В ПРЕЗИДИУМЕ РОССИЙСКОЙ АКАДЕМИИ ПАУК
Академик Кудрявцев В.Н., вице-президент РАН. Гуманитарные и обществен¬
ные науки: состояние и перспективы. Доклад на Координационном Совете по
гуманитарным и общественным наукам 46
Обсуждение доклада 52
ДОКУМЕНТАЛЬНЫЕ ОЧЕРКИ
Соловьев О.Ф. Масонство далекое и близкое 55
Ревякин А.В. Французские династии: Бурбоны, Орлеаны, Бонапарты 82
ИСТОРИЯ МИРОВЫХ РЕЛИГИЙ
Академик Бонгард-Левин Г.М. Будда и основы его учения Ш
ПОРТРЕТЫ ИСТОРИКОВ
Золотарев В.Н. (Сыктывкар). Николай Иванович Кареев (1850-1931) 128
ПО АРХИВНЫМ ФОНДАМ
Соколов В.В. Архив внешней политики Российской Федерации - историкам 156
ПУБЛИКАЦИИ
Застольные беседы в ставке Гитлера 166
Ql ИЗДАТЕЛЬСТВО "НАУКА"«МОСКВА
КРИТИКА и БИБЛИОГРАФИЯ
РЕЦЕНЗИИ
Строганов А.И. История Латинской Америки. Доколумбова эпоха - 70-с годы XIX века. М.,
Могильпицкий Б.Г. СГомск). П.Н. Кудрявцев. Сочинения. Избранное. М., 1991
Черкасов ПЛ. Е.Б. Черняк. Судебная петля. Секретная история ЛЬл^ических процессов
на Западе. М.» 1991 к
Адо А.В. В.Н. Малов. Ж.Б. Кольбер. Абсолютистская бюрократия и французское об¬
щество. М., 1991
Смирнова НД. К. Ш т у р м - Ш н а б л ь. Переписка Франца Миклошича с южными славя¬
нами. Марибор, 1991
Посконин В.С. Национальный фронт как он есть. Париж, 1989
202
205
207
209
211
213
НАУЧНАЯ ЖИЗНЬ
Милюкова В.И. О советско-американских ч российско-американских отношениях в 1933-
1992 гг
| Б.Н. Билунов|
| Я. А. Эльфонд|
РЕДАКЦИОННАЯ КОЛЛЕГИЯ
Г.Н. СЕВОСТЬЯНОВ (главный редактор)
А.В. АДО, В.А. ВИНОГРАДОВ, В.Д. ВОЗНЕСЕНСКИЙ (ответственный секретарь),
Т.М. ИСЛАМОВ, НЛ. КАЛМЫКОВ, ФЛ. КОВАЛЕВ, И.И. ОРЛИК, I0.A. ПИСАРЕВ,
В.С. РЫКИН, НЛ. СМОЛЕНСКИЙ, В.В. СОГРИП, ЕЛ. ТРЯПИЦЫН (зам. главного
редактора), Л.Я. ЧЕРКАССКИЙ, Е.Б. ЧЕРНЯК, А.О. ЧУБАРЬЯП, Е.Ф. ЯЗЬКОВ
Адрес редакции: Москва, 121002, Арбат, д. 33/12, тел. 241-16-84
©Отделение истории РАН, 1992 г.
©Институт всеобщей истории РАН, 1992 г.
©Издательство "Наука”, 1992 г.
Статьи
©1992 г.
Член-корр. РАН Ю.А. ПОЛЯКОВ
ГРАЖДАНСКАЯ ВОЙНА В РОССИИ:
ПОСЛЕДСТВИЯ ВНУТРЕННИЕ И ВНЕШНИЕ
Тема гражданской войны никогда не предавалась забвению в нашей стране.
То утихая немного, отступая на задний план перед новыми событиями, то ярко
вспыхивая вновь, память об этих годах тревожит старые раны, порождая мучи¬
тельные раздумья у стариков, смущая неожиданными открытиями юные души.
Поколения граждан СССР воспитывались на героике и романтике революции.
Молодые еще, но уже повидавшие войну люди в 20-е годы декламировали свет¬
ловскую ’'Гренаду”. Миллионы мальчишек 30-х видели любимого героя в Чапае¬
ве, по многу раз отсиживая на сеансах беспримерно популярного фильма братьев
Васильевых. Не сосчитать, сколько юношей и девушек вступили на пылавшие
дороги Отечественной войны под звуки полюбившихся песен о гражданской -
"Каховка” и "Орленок”, "Дан приказ ему на Запад", "Боевой восемнадцатый
год". Отзвуки этих песен, хотя и приглушенные громовыми раскатами Отечест¬
венной войны, продолжали жить в народе в 50-е, 60-е, 70-е годы.
Бесстрашные разведчики, лихие конники, "комиссары в пыльных шлемах",
комсомольцы-орлята, беззаветно сражавшиеся за власть Советов, громившие,
как пелось в песнях, псов-атаманов и польских панов, наймитов Антанты и саму
Антанту, кайзеровских солдат и японских самураев, рубившие головы гидре
контрреволюции, труженики тыла, ковавшие победу в нетопленых цехах, герои
великого почина со станции Москва-Сортировочная - десятилетиями оставались
примерами для подражания.
А тем временем за рубежом писались воспоминания, научные труды, слага¬
лись оды в честь героев й мучеников белого движения. Воспевались их отвага,
преданность долгу, верность несчастной Родине в борьбе с извергами-большеви¬
ками, готовность нести мученический крест через подвалы Лубянки и застенки
Одесского губчека.
Ненависть, непримиримость пронизывали с обеих сторон все, что писалось,
декламировалось, говорилось, пелось о гражданской войне.
РеволюГщя и гражданская война перепахали поле национального самосознания
с небывалой до того в российской истории глубиной. Происходившее отражало
насилие и противоречия, существовавшие в старом обществе, и неизбежно по¬
рождало новое насилие - еще более жестокое, грубое, новые противоречия -
еще более острые.
События 1917 г. и нескольких последующих лет стали, таким образом,
величайшим потрясением. Оно проявилось в социальных, экономических, поли¬
тических переломах в жизни людей, крушении привычных устоев и понятий,
возникновении небывалых отношений, когда, кто был ничем, становился всем, и,
напротив, кто был всем, превращался в ничто. Память о революции и гражданс¬
кой войне навсегда вошла в народное сознание, стала неотъемлемой его частью.
Итак, гражданскую войну видели, отражали, изучали и победители, и побеж¬
з
денные. Обе стороны допускали искажения и тенденциозность. Это было на оп¬
ределенном этапе неизбежно - слишком много крови пролилось, слишком сильно
сказывалась взаимная ненависть. Политические оценки, рожденные острой борь¬
бой в 1917-1922 гг., перешли в науку, а инерционность мышления пронесла эти
стереотипы через годы и десятилетия. Однако в конце 80-х - начале 90-х годов
общественное сознание изменилось коренным образом. Стало очевидно, что пора
по-иному взглянуть на раскол общества, случившийся 74 года назад. Во-первых,
потому что время залечило раны тех уже далеких лет, выросли новые поколе¬
ния, свободные от взаимных гнева и ярости. Во-вторых, потому, что в нашем
обществе за последние годы произошли революционные преобразования.
Теперь стало не только возможным, но и необходимым писать о революции и
гражданской войне иначе. Главное при этом - объективно показывать все враж¬
довавшие силы: белых, красных, зеленых, "жовтоблакитных”. Все они были
субъектами истории, участвовали в событиях, и независимо от того, кого мы лю¬
бим, а кого ненавидим, надо освещать их деятельность в соответствии с факта¬
ми, их действительной ролью и значением.
Но сейчас налицо новые перекосы. Ныг ешняя необъективность, как реакция
на тенденциозность прежних лет, не служит ни науке, ни справедливости. Новое
время требует терпимости - политической, исторической. Надо воздать должное
всем героям и мученикам, всем участникам давней борьбы, людям своего
времени с их страстями, верой и заблуждениями, ошибками и грехами, идеалис¬
там и материалистам, коммунистам и монархистам, анархистам и республи¬
канцам.
Гражданская война оказала огромное влияние на все последующее развитие
страны. В советской историографии эти аспекты практически не рассматрива¬
лись. Выделялся лишь вопрос о разрушении производительных сил, затормозив¬
шем общее поступательное развитие СССР. Но проблема воздействия граждан¬
ской войны на жизнь советского общества гораздо шире: она включает не толь¬
ко экономику, но и социальную сферу, политику, общественную психологию.
Ниже рассматриваются отдельные аспекты, характеризующие влияние граж¬
данской войны и интервенции в Советской России на социально-экономические и
политические процессы в 20-30-е годы.
РАЗРУХА
Емкое слово "разруха" в известной степени характеризует то поистине ужас¬
ное положение, в котором оказалась страна в результате гражданской войны и
иностранной интервенции. Многочисленные данные, часто совпадающие, часто
расходящиеся друг с другом, но не опровергающие общих выводов, свидетельст¬
вуют о колоссальном ущербе, нанесенном гражданской войной экономике стра¬
ны. Тогда не знали массированных бомбардировок - разрушения городов в ре¬
зультате военных действий были невелики. Пожалуй, действительно значитель¬
ным разрушениям подвергся только Ярославль. Однако в целом запустение
(в смысле территориального охвата и распада инфраструктур) не знало равных в
истории России. Конечно, потери в результате монгольского нашествия и смуты
начала XVII в. были огромными. Но надо учитывать несоизмеримость цивилиза¬
ционных уровней. Уничтожение производственных структур в начале XX в. зна¬
чительно тяжелее поражало экономику, чем разрушения в древности и в средние
века. Экономическая жизнь страны находилась на грани полного замирания.
В.И. Ленин не преувеличивал, говоря, что Россия после гражданской войны ока¬
залась в положении человека, избитого до полусмерти: "Семь лет колотили ее, и
тут, дай бог, с костылями двигаться!"1
1 Ленин В.И. Поли. собр. соч., т. 43, с. 68.
4
Промышленное производство уменьшилось в 1920 г. по сравнению с 1913 г. в
пять раз, добыча угля - в три раза, нефти - больше, чем в два раза, выплавка
чугуна - в 33 раза2. Хлопчатобумажное производство упало до уровня середины
XIX в., о металлургии - и говорить не приходится. Сократились посевные площа¬
ди, поголовье скота, снизилась урожайность. Страна задыхалась от нехватки
продовольствия. Предварительно подсчитанная к 1922 г. сумма ущерба, нанесен¬
ного стране, составила 39 млрд, золотых рублей, что превышало четвертую
часть всего довоенного достояния страны3.
Созданное в 1924 г. в СССР общество "Содействия жертвам интервенции"
организовало учет индивидуальных претензий пострадавших от войны граждан.
К июлю 1927 г. в общество поступило 1135 тыс. обращений. "Заявленные в "Об¬
щество" претензии говорят о потерях, которые понесли около 7,5 млн. человек
или 8,8% населения пораженных интервенцией районов", - отмечается в издан¬
ном в 1929 г. сборнике "К десятилетию интервенции". Иными словами, в оккупи¬
рованных районах почти каждый десятый житель, включая детей и стариков,
был либо убит, либо ранен, либо подвергся насилию, аресту, ограблению. Даль¬
нейшие подсчеты показали, что общая сумма ущерба должна быть дополнена
еще несколькими миллиардами рублей.
Материальные потери России в результате межгосударственных войн, не
считая второй мировой, были несоизмеримо больше, чем у других государств.
Даже такие страны, как Польша, Сербия, которые были полностью оккупиро¬
ваны чужеземными войсками, понесли меньшие потери.
Существуют различные виды потерь. Во-первых, непосредственные потери
от военных действий, их определить легко. Хотя разрушения в городах были
невелики, некоторые, например, Уральск, Екатеринодар, Грозный, Царицын,
сравнительно долго находились в осаде, и они пострадали больше других.
В ходе военных действий взрывались мосты, железнодорожное полотно, теле¬
графные линии, станционные сооружения, подвижной состав, путевое хозяйство.
Особенно значительный размер потерь на транспорте объяснялся тем, что про¬
движение войск осуществлялось главным образом вдоль железнодорожных ма¬
гистралей. Поэтому у станций и вокзалов вспыхивали жаркие бои, а подрыв пу¬
тей и мостов был равен военной операции.
Крестьянское хозяйство страдало главным образом от реквизиции лошадей,
подвод для армии, скота и продовольственных продуктов для снабжения войск.
Через иные районы линия фронта проходила по нескольку раз, и в редких слу¬
чаях это оказывалось безболезненным для населения. Огромный ущерб нанесли
деревне действия различных банд, особенно в Средней Азии (басмачи), на Север¬
ном Кавказе, на Украине, в Сибири.
Во-вторых, нарушение нормальных экономических связей, распад необходи¬
мых хозяйственных инфраструктур, ибо страну на протяжении длительного вре¬
мени разрезали линии фронтов. Прекратился естесгвенный обмен сырьем, топли¬
вом, продовольствием, промышленными изделиями. В масштабах такой большой
и многообразной по своим природным условиям страны, как Россия, хозяйствен¬
ные связи были жизненно важными.
В ходе и итоге войны и интервенции предприятия, лишенные топлива и сырья,
останавливались. В свою очередь прекращали работу каменноугольные шахты,
рудники, лишенные рынка сбыта. Текстильные фабрики центра не имели хлопка,
а хлопковые плантации Средней Азии не могли сбыть выращенное волокно. Из¬
нашивались станки: им не было замены. Ветшали фабричные корпуса, новое
строительство прекратилось. А деревня не получала необходимых сельхозору-
дий. На заводах и фабриках, на крестьянском поле не хватало рабочих рук -
основная масса работоспособного населения была мобилизована в красную или
2 См. Поляков ЮЛ. Переход к нэпу и советское крестьянство. М.» 1968, с. 54.
3 См. Любимов Н.Н. Баланс взаимных требований. М. - Л., 1924, с. 17.
5
белую армии, находилась в отрядах зеленых, больших и малых атаманских
бандах.
В-третьих, людские потери. Население (в сопоставимых границах) уменьши¬
лось с осени 1917 г. по 1922 г. почти на 13 млн. человек4 *. Это означало, что
страна лишилась одного из каждых 10-11 своих граждан. При этом большая
часть погибла не от пуль и шашек, а от недоедания и эпидемии. В разоренной,
лишенной медикаментов стране эпидемии, прежде всего сыпного тифа, стали
подлинным бичом народа, парализуя в иных городах производственную и общест¬
венную деятельность. Драматичность положения отражают произнесенные Ле¬
ниным в декабре 1919 г. слова: "Или вши победят социализм, или социализм
победит вшей!"5 Если же учитывать снижение прироста населения по сравнению
с мирным временем, то потери превысят 25 млн. человек6.
Массовая эмиграция (1,5-2 млн. человек покинуло страну), в которой значи¬
тельную часть составляли представители интеллигенции, была чувствительным
ударом для интеллектуального потенциала. В целом людские потери сказались
на всем последующем развитии страны. Появление 4,5 млн. беспризорных7 по¬
родило множество проблем от чисто практических до нравственно-психологи¬
ческих.
В-четвертых, потери от проведения вынужденных войной мероприятий. Чрез¬
вычайные меры были необходимы для достижения победы, но ослабляли эко¬
номику в целом и способствовали ее разрушению. И без того слабая промыш¬
ленность была милитаризована, страна бросала все ресурсы сырья и топлива для
производства оружия, боеприпасов, обмундирования. Деревня была лишена необ¬
ходимого инвентаря. Ее истощали и обескровливали принудительное изымание
всех продовольственных излишков, трудовая, гужевая повинности. Продраз¬
верстка подрывала стимул крестьянина к расширению или хотя бы сохранению
производства.
Все это вместе взятое породило глубокий кризис в экономике страны, по¬
требовало огромных усилий и сравнительно долгого времени для ее восста¬
новления. Если в основном народное хозяйство было поднято к довоенному уров¬
ню за пять лет, то по ряду отраслей восстановление длилось еще не менее пяти
лет.
Опробование новых методов хозяйствования на основе нэпа проходило не в
нормальной обстановке, а в условиях полуразрушенной экономики, когда усилия
направлялись на восстановление старого. Таким образом, влияние гражданской
войны и интервенции сказывалось в экономике на протяжении всех 20-х годов,
помешало в полной мере продемонстрировать преимущества нэпа, породило мно¬
гие его трудности и противоречия.
’’КТО БЫЛ НИЧЕМ...”
В годы революции и гражданской войны осуществлялись глубочайшие, не
имевшие аналогов в истории социальные перемены.
Произошла ликвидация целых классов - помещиков, крупной и средней бур¬
жуазии, были нанесены серьезные удары по зажиточному крестьянству - кула¬
честву. Эти социальные слои лишились средств производства, которые перешли
к государству. Их представители частично погибли в вооруженной борьбе в
4 Поляков ЮЛ. Советская страна после окончания гражданской войны. Территория и население.
М., 1986, с. 98. По вопросу о людских потерях существуют разные точки зрения. Называется даже
цифра 36-38 млн. человек, что, на наш взгляд, не имеет научной основы. Подробнее см. Не¬
зависимая газета, 12.Ш.1992.
6 Ленин В.И. Поли. собр. соч., т. 39, с. 410.
е
Поляков ЮЛ. Советская страна после окончания гражданской войны, с. 128.
7 Гражданская война и военная интервенция в СССР. Энциклопедия. М., 1983. с. 187.
6
рядах белогвардейских войск и подпольных организаций, частично эмигрировали,
частично - стали советскими служащими.
Тем самым облегчалось выдвижение представителей рабочих и крестьян,
главным образом рабочих, на низшие и средние руководящие должности в на¬
родном хозяйстве и государственном управлении. Открытие возможностей для
возвышения, проявления общественной активности для выходцев из этих клас¬
сов было справедливым. Однако эта справедливость основывалась на несправед¬
ливости по отношению к свергнутым, побежденным. Так или иначе, но была
сделана попытка найти путь к обществу социальной справедливости. Однако уже
то, что подразумевалась справедливость для большинства при явном ущемлении
прав меньшинства, делало этот путь ненадежным. Такой путь означал расплату
за века угнетения и насилия со стороны меньшинства. Как расплата за прошлое
это может быть объяснено и оправдано. Настоящее получило проценты с прош¬
лого. Тем не менее, для будущего этот метод строительства нового общества
оказался неприемлемым и с практической, и с нравственной, и с теоретической
сторон. Но, повторим, в годы революции и гражданской войны ликвидация экс¬
плуататорских слоев привлекла и воодушевила большинство народа. Классовое
расслоение порождалось тогдашней реальной жизнью. Классовая борьба стала
фактором огромной силы.
Никогда, быть может, с такой обнаженностью и остротой в столь гигантских
масштабах факт классового противостояния не возникал в истории. Несомненно,
здесь есть объективная основа, но нельзя недооценивать значение пропагандист¬
ской работы большевиков. Семена пропаганды падали на взрыхленную почву.
Всходы были значительны. Обостренность классового сознания достигла преде¬
ла. Большинство крестьян и рабочих считало, что помещики, капиталисты вмес¬
те с Антантой стремятся снова надеть на них вековое ярмо. Именно классовое
сознание позволило, несмотря на тяготы войны, ошибки, просчеты, перегибы
большевиков, обеспечить поддержку широких масс Советской власти.
Уравнительная справедливость (распределение земли, помещичьего живого и
мертвого инвентаря, городских квартир и т.п.) за счет экспроприации экспро¬
приаторов не могла быть продолжительной. Она могла поддерживаться возрас¬
танием общественного производства. Но его не было и в условиях войны быть
не могло. Тем не менее уравнительного запала хватило на время гражданской
войны. Уравнительность наглядна, доходчива. Получение помещичьей лошади
действует на психику крестьянина сильнее всех речей и программ. Но война и
разорение сказывались все ощутимей. Отсюда - общая бедность. Рождалась
привычка к общему, но более или менее равному низкому уровню жизни. Нару¬
шение уравнительной бедности в годы нэпа стало одним из его существенных
противоречий, вызвало недовольство многих рабочих, служащих, низших слоев
крестьянства и, соответственно, облегчило свертывание новой экономической
политики. Низкий, но одинаковый в массе уровень жизни позволил перенести
тяготы индустриализации и коллективизации, а затем войны 1941-1945 гг. и по¬
слевоенного восстановления.
Но уравнительность, не создавая должного стимула, неизбежно снижала эф¬
фективность и качество труда, что вело к нарастанию негативных явлений,
тормозило развитие страны. Сказалось и то, что культурный уровень, интеллек¬
туальный потенциал народа снизились. Однако значительные усилия по ликви¬
дации неграмотности, привлечению рабоче-крестьянской молодежи в рабфаки
дали свои результаты - открыли путь для выдвижения талантливой молодежи.
В своей основе это был прогрессивный и важный процесс. Но, как и во многом
другом, стремительность нанесла вред. Вера в то, что классовое чутье может
творить чудеса, заставляла создавать все новые ’’кузницы кадров”, предостав¬
лять высокие посты для выдвиженцев ”от станка и от сохи”. Фактор времени,
7
естественной разумности был отброшен. Это неизбежно снизило планку требо¬
вательности, средний уровень культуры, подорвало профессионализм.
Привычка к бедности рождала психологию аскетизма. И в годы гражданской
войны и после ее окончания партийным и советским работникам было неудобно
жить богаче, одеваться лучше, чем окружающие. Каралось так называемое
"хозобрастание" коммунистов. Партийцы, в том числе руководящие, жили скром¬
но. Это создавало впечатление равенства и демократизма. Но жизнь брала свое.
И наряду с проявлениями скромности имелось не меньшее количество фактов
чванства, зазнайства, роскоши партийных, советских, военных деятелей.
Общая бедность в годы гражданской войны породила такие уродливые явле¬
ния, как скрытые привилегии. Если во время войны дополнительное снабжение
высших слоев рассматривалось как временное, то с конца 20-х годов преиму¬
щества в выделении квартир, дач, санаториев и льготы для получения продуктов
питания и ширпотреба постоянно возрастали, приведя в конце концов к коррум¬
пированию и разложению правящей верхушки.
Переход предприятий в собственность государства и организация на части по¬
мещичьей земли совхозов имели очень противоречивые последствия. Предприя¬
тиями стали управлять "красные директора". Они были для рабочих "свои", что
имело несомненное политическое значение. Но их компетентность была явно
недостаточной. Наладить производство на прежнем уровне не удалось. Этому
мешали военные трудности, некомпетентность и падавшая трудовая дисциплина.
Однако на ударных предприятиях производство удавалось поддерживать на вы¬
соком уровне. Принцип ударности, т.е. сосредоточения основных сил и средств на
решающих участках, в определенном смысле себя оправдывал. Он широко прак¬
тиковался и в последующие годы, а его результативность служила аргументом в
пользу социалистического способа ведения хозяйства.
Уравнительность и социально-экономические преобразования носили двойст¬
венный характер. С одной стороны, они были частью целенаправленной поли¬
тики, обусловленной идеологическими мотивами - задачей коммунистического пе¬
реустройства общества. С другой - это диктовалось военно-политической и эко¬
номической обстановкой, требовавшей чрезвычайных мер. Крайне трудно опре¬
делить соотношение обоих факторов. Часто бывало и так, что под те или иные
меры, обусловленные военной необходимостью, позднее подводилась теоретиче¬
ская база. Введение продразверстки вызывалось потребностями в продовольст¬
вии, получить которое из деревни в тех условиях нельзя было путем нормаль¬
ного экономического обмена. Но в дальнейшем, к концу 1920 г., продразверстка
стала краеугольным камнем военно-коммунистической идеологии.
Обесценивание денег в условиях тотального дефицита и соответствующая на¬
турализация обмена рассматривались теоретиками как шаг к ликвидации рынка и
установлению коммунистического распределения. Хотя после окончания войны
продразверстка была заменена налогом, деньги восстановлены в правах, рынок
признан и поощрен, военно-коммунистическая идеология, как стало ясно позже,
пустила глубокие корни в сознании людей и в общественной практике.
Классовый подход, как уже говорилось выше, в годы гражданской войны был
доведен до абсолюта. Рабочие и крестьянская беднота имели преимущество при
занятии должностей в аппарате Советов, в наркоматах, в военном ведомстве,
при получении образования. Конечно, это не означало, что представителям дру¬
гих классов были перекрыты все пути служебного продвижения. И в управ¬
ленческом, административном аппарате, и в руководстве предприятиями, и в ар¬
мии служили сотни тысяч выходцев из дворян, купечества, интеллигенции. Они
могли занимать и занимали порой высокие должности. Однако недоверие к "чуж¬
дым элементам", к "спецам" было значительным, если они не доказывали свою
преданность Советской власти вступлением в компартию, и их деятельность, как
правило, осуществлялась под контролем "классово надежных" больших и малых
начальников.
R
Институт комиссаров в армии, пожалуй, самый наглядный пример такого конт¬
роля. Военспецу доверялось командование воинскими частями и подразделения¬
ми, вплоть до армий и фронтов, но комиссар-коммунист имел право контроля и
нес полную ответственность за состояние дел, ход операций и политическую на¬
дежность командира.
Полноту классового принципа олицетворяло и введение с фиксацией в Консти¬
туции категории "лишенцев” - лиц, законодательно лишенных права избирать и
быть избранными в органы власти. К ним относились все, кто пользовался наем¬
ным трудом (владельцы фабрик, заводов, мастерских, магазинов, ресторанов,
богатые крестьяне), и священнослужители.
Классовый подход опирался на объективную реальность. Иначе невозможно
представить себе, почему большинство трудящихся твердо и искренне стояли за
Советскую власть, не поддержали меньшевиков и эсеров, не говоря уже о Де¬
никине, Врангеле, Колчаке, Юдениче.
Большевики, исходя из идеи максимального классового размежевания и проти¬
востояния, провозгласив и создав диктатуру пролетариата, осуществив беспо¬
щадную борьбу против тех, кто считался отечественными и международными
эксплуататорами, оказались правы в смысле достижения своих целей - взятия и
удержания политической власти, осуществления радикальных революционных
преобразований.
МИРОВАЯ РЕВОЛЮЦИЯ И ИНТЕРВЕНЦИЯ
Классовый подход в годы первой мировой войны получил в массовом сознании
глобальное звучание. Мировая революция, о жизненной важности и неизбеж¬
ности которой твердили Ленин и Троцкий, Бухарин и Зиновьев, в 1917 г. для
народа была не более, чем абстракцией. В 1918-1920 гг. вопросы революции и
контрреволюции в мировом масштабе наполнились реальным, доступным пони¬
манию каждого солдата содержанием. В сознании большинства рабочих, красно¬
армейцев и значительной части крестьян развитие событий трактовалось так: в
феврале - марте 1918 г. немецкие империалисты вторглись в Россию, чтобы
уничтожить власть рабочих и крестьян. В ноябре 1918 г. немецкие трудящиеся
свергли империалистов, и германские войска ушли из России, стране стало легче.
Но империалисты Антанты и США, стремясь восстановить власть российских
помещиков и капиталистов, напали на революционную Россию. Нужно было
дать им отпор, во-первых, и раздуть мировой революционный пожар, во-вторых.
Это было ясно, понятно, конкретно.
Антисоветская интервенция нанесла огромный урон мировому сообществу в
целом. Она породила в народе и в руководстве страной недоверие к "западным
демократиям”, сказывавшееся все 20-30-е годы, проявлявшееся и во время
второй мировой войны и после нее в период "холодной войны”. На Западе
разумных и пристойных объяснений интервенции не найдено8. Конечно, можно
спорить о степени влияния интервенции на общий ход и масштабы гражданской
войны. Может быть, численность интервенционистских войск стран Антанты и
США была не очень впечатляющей. Но потому и трудно определить роль ин¬
тервенции, что ее воздействие отнюдь не сводилось только к посылке войск.
Интервенция инициировала гражданскую войну, подкрепила, помогла спло¬
тить белогвардейские силы, скоординировав их. С точки зрения международных
отношений, а также юридической основы австро-германскую интервенцию, ко¬
8 Тому, как готовилась, осуществлялась и объяснялась интервенция, уделено огромное внимание
в воспоминаниях лидеров западных стран, правительственных документах. См., например: Documents
of British Foreign Policy, 1919-1939, v. 1-7 (1919-1920). London, 1947-1975; Churchill W.S. V. 4. 1916-
1922. Stricken World. London, 1975; Wilson W. The Papers of Woodraw Wilson, v. 48. Princeton, 1985.
9
нечно, нельзя смешивать с интервенцией стран Антанты, США, Японии. Но для
России не имело значения, было ли австро-германское вторжение осуществлено в
соответствии с мирным договором или нет. Важно, что сам договор был резуль¬
татом вторжения, грабительским, похабным, а австро-германская и турецкая ок¬
купация означала свержение сил революции в огромных регионах, способствова¬
ла укреплению сил контрреволюции.
Интервенция стран Антанты, США, а также Японии не может быть оправ¬
дана ни с правовой, ни с нравственной стороны; вооруженное вмешательство
иностранных государств во внутренние дела России являлось безнравственным.
Ссылки на защиту от германской угрозы до ноября 1918 г. были абсолютно
неубедительны, особенно применительно к Дальнему Востоку, как и заявления о
непредставительности Советов. Во-первых, о представительности той или иной
власти может судить только народ данной страны, а не иностранные прави¬
тельства. Во-вторых, режимы Колчака, Деникина, Юденича, Врангеля, которые
активно поддерживались странами Антанты и США, не имели никакой реирс-
зентцтивной основы, никакой легитимности.
Чем же руководствовались западные державы? Конечно, ликвидация долгов,
частной собственности иностранцев в России, осуществленная с революционной
удалью, затрагивала интересы Запада. Вопросы о долгах и собственности можно
было бы урегулировать и мирно. Но Антанта и США до 1922 г. не делали прак¬
тически никаких шагов для их решения. Урегулирование советско-германских
отношений в начале 1922 г. в Рапалло дало убедительный пример мирного,
взаимовыгодного решения вопросов, оказавшихся неразрешимыми для стран Ан¬
танты и США. Они начали с блокады и интервенции. Сначала заговорили ору¬
дия, и лишь ряд лет спустя - дипломаты. Поэтому можно сделать вывод, что в
основе политики государственных деятелей Антанты, США и Японии лежал
классовый подход. Иными словами, эти лидеры опасались, что революционное
движение в странах Западной Европы, Америки может принять серьезные раз¬
меры и нарушить политическую стабильность. Революционное движение в Гер¬
мании, принявшее огромный размах с осени 1918 г., революции в Венгрии, Тур¬
ции давали веские основания для таких опасений. Но и советское правительство
подливало масло в огонь, открыто заявляя о своей уверенности в мировой рево¬
люции и стремлении к ней.
Безусловно, Красная Армия не могла всерьез угрожать западным странам, и
упреки в ее агрессивности в связи с польской кампанией 1920 г. преувеличены.
Но несомненно другое - противоречивость советской дипломатии, заложенная
уже в самом "Декрете о мире". Очевидное и легко объяснимое стремление изму¬
ченного войной государства к миру сочеталось со столь же очевидной надеждой
на революционный взрыв в странах Западной Европы.
Снова и снова взвешивая виновность обеих сторон в вооруженном столкно¬
вении 1917-1922 гг., автор этих строк приходит к выводу о большей ответ¬
ственности Запада. Никуда не деться от того факта, что не красные войска
были в Европе, а западные и японские дивизии и эскадры в России, не советские
миноносцы курсировали в Ламанше, а французские, английские, американские,
японские крейсера блокировали на Западе и Востоке, Севере и Юге берега
России.
Лидеры РКП(б) мечтали о революции на Западе и советовали европейским
коммунистам действовать активно, а лидеры стран Антанты и США действо¬
вали сами и давали российской контрреволюции не благие советы, а оружие для
борьбы с большевиками.
Так или иначе идея мировой социалистической революции, рожденная в нед¬
рах международного рабочего движения, а не в России, но получившая именно в
ней гигантское развитие, стала фактором не только идеологическим, но и поли¬
тическим.
10
Выросшая из реальных противоречий общества, концентрированно воплотив¬
шихся в мировой войне, эта идея не стала реальной в масштабе планеты. Рево¬
люция как средство разрешения противоречий в рамках одной страны или груп¬
пы стран - реальность исторического процесса. Но революция как глобальный,
планетарный, основанный на общих закономерностях взрыв или серия одновре¬
менных взрывов - не осуществилась. Развитие человечества выразилось в соче¬
тании революционных потрясений с эволюционными переменами. Впрочем, их
связь представляется очевидной.
Оценивая прошлое, мы обязаны признать, что призрак коммунизма в ходе
революции и гражданской войны воплотился в России в реальность. При этом
надо видеть две стороны проблемы. Первая: в исторической перспективе, как
показал 70-летний опыт, идея мировой революции оказалась иллюзорной. Вто¬
рая: в конкретно-исторической действительности первой четверти XX в., и преж¬
де всего в российской революции, российской гражданской войне, а затем и в
попытках социалистического строительства в 20-е и последующие годы, идея
коммунизма была реальным фактором социально-политической и экономической
жизни. К тому же то, что происходило в России, оказывало и непосредственное и
опосредованное влияние на всю планету, и применительно ко времени револю¬
ции и гражданской войны боязнь влияния революции, боязнь экспорта революции
породила широкомасштабный экспорт контрреволюции. Интервенция и была
формой экспорта контрреволюции.
ПРЕОДОЛЕНИЕ ХХОСА
В ходе гражданской войны удалось осуществить новое объединение государ¬
ства. Во время революции старая Российская империя распалась. Независимость
и отделение от России провозгласили Польша, Финляндия, Украина, Прибал¬
тийские страны, Закавказье. Возникли разного рода государственные объеди¬
нения на Северном Кавказе, в Поволжье, в Средней Азии и Казахстане. Это
было не просто самоопределение народов. Это был распад государства. Это бы¬
ла анархия. Три линии наличествовали в происходившей борьбе. Центробежную
тенденцию представляли разного рода национальные движения и партии, стре¬
мившиеся к полному или частичному отделению от России. Центростреми¬
тельную тенденцию олицетворяли противоположные и боровшиеся между собой
силы - красное и белое движения.
Однако белому движению было труднее - и в этом одна из его слабостей -
найти общий язык с национальными течениями. Лозунг ’'Единой и неделимой
России", хотя и предусматривал определенную автономию для отдельных наро¬
дов, не обеспечивал реального единства не только с народными массами, но и с
националистическими лидерами.
Сепаратизм пользовался немалой поддержкой населения, однако не мог
разрешить многих возникавших социальных, экономических, политических, этни¬
ческих проблем. Лидеры сепаратистских движений порой запутывались в интри¬
гах с зарубежными покровителями и в борьбе со своими национальными мень¬
шинствами. Яркий пример - Грузия, боровшаяся с осетинами, абхазцами и ад¬
жарцами, допустившая сначала немецкую, а потом английскую оккупацию.
Вообще о влиянии иностранной интервенции на положение дел в националь¬
ных районах надо сказать особо. Нетрудно представить, что присутствие не¬
мецких войск в Прибалтике, Белоруссии, на Украине, Кавказе, английских - в
Туркмении, на Кавказе, французских - на Украине, румынских - в Бессарабии
имело решающее значение для прихода к власти тех или иных политических
групп и течений. Разумеется, иностранное воздействие оказывалось не только
путем прямой оккупации. Но оно, несомненно, делало национальные проблемы
еще более сложными.
и
Хотя большевики восстанавливали или устанавливали советскую власть в на¬
циональных районах большей частью при помощи Красной Армии, возникно¬
вение национальной советской государственности, выдвижение национальных
кадров, активная деятельность национальных компартий, стремление (далеко не
всегда реализуемое) учесть национальную специфику позволили создать благо¬
приятные условия для восстаногления (пусть с большими потерями) единства
Российского государства.
Курс на превращение страны в федеративное государство из ряда республик
при наличии большого числа автономий встретил поддержку большинства насе¬
ления, оказался правильным.
От России отделились Польша, Финляндия, Прибалтика. Румыния оккупиро¬
вала Бессарабию, западноукраинские и западнобелорусские земли отошли к
Польше. Всего территориальные потери составили 800 тыс. кв. км с населением
в 30-32 млн. человек9. В 1920-1921 гг. произошло становление новых государ¬
ственных границ.
Эти потери были ощутимы. Но если исходить из того, что предоставление
независимости Польше и Финляндии было исторически неизбежным, советская
республика сумела остановить распад Российского государства, найти приемле¬
мую для того времени форму государственного устройства.
ВОЮЮЩАЯ ПАРТИЯ
Война, интервенция оказали серьезное негативное воздействие на положение
внутри коммунистической партии. Партия стала правящей в условиях ожес¬
точенного классового противоборства. Слабое, не имевшее аппарата советское
правительство опиралось на партию. Ее представители, став из подпольщиков
или полуподпольщиков руководителями всех сторон жизни гигантского государ¬
ства, сразу же оказались в состоянии открытой войны со своими смертельными
врагами - интервентами и белогвардейцами. Это наложило решающий отпеча¬
ток на жизнь и деятельность самой коммунистической партии. О какой внутри¬
партийной демократии могла идти речь, если на карте стояла судьба революции?
Коммунисты жертвовали своими жизнями, и, естественно, не слишком заботи¬
лись о цене жизни других. Обстановка не терпела расхлябанности, промедления.
Если надо подавить вспыхнувший внезапно контрреволюционный мятеж или
мобилизовать коммунистов на отпор прорвавшемуся отряду белоказаков, то
никто не созывал для оперативного решения партийную конференцию. Посколь¬
ку борьба за власть Советов очень часто сводилась к борьбе военной, силовой,
военные методы руководства стали неизбежными. Для преодоления хаоса, анар-.
хии нужна была железная дисциплина в партии, руководившей жизнью страны.
В таксой обстановке сформировались руководящие кадры коммунистической пар¬
тии, укрепились иерархические организационные формы, сложилась психологиче¬
ская однозначность, непримиримость к классовым врагам, нетерпимость ко вся¬
кой другой идеологии, кроме коммунистической.
Сам характер борьбы - не на жизнь, а на смерть - вырабатывал в партийных
кадрах твердость, жестокость, двухцветное - красно-белое - видение мира. Ко¬
нечно, в жизни партии были и демократические черты - на съездах, конферен¬
циях открыто высказывались различные мнения, в адрес руководителей раздава¬
лась нелицеприятная критика, порой развертывались жаркие дискуссии.
После окончания гражданской войны возникла объективная возможность осу¬
ществить демократизацию партии и на этой основе ввести и развить демокра¬
тические начала в стране. Однако трудности первых послевоенных лет затор¬
мозили этот процесс. А в дальнейшем Сталин сознательно использовал адми¬
9 Поляков ЮЛ. Советская страна после окончания гражданской войны, с. 47.
12
нистративно-командные традиции и нравы периода гражданской войны для ук¬
репления партапп рата, свертывания внутрипартийной демократии. Гражданская
война и интервенция создали мощную психологическую и организационную ос¬
нову для этого процесса, имевшего серьезнейшие негативные последствия.
При всех огромных материальных и моральных потерях и издержках граж¬
данской войны одни проблемы проявились сразу и потребовали значительных
усилий для их преодоления, другие - несколько позже, третьи впоследствии за¬
тормозили развитие страны. Но было одно обстоятельство, чрезвычайно важное
для понимания последующей истории - сам факт одержания победы Республикой
Советов. Велико его значение. В самой большой стране мира произошла рево¬
люция. Впервые в истории эксплуататоры были свергнуты и низвергнуты. Все
произошло так, как предсказывали и рассчитывали марксисты-коммунисты. Все
силы старого мира - и внутренние и внешние - эполчились на молодую рес¬
публику, но трудящиеся отбили натиск 14 держав и отстояли завоевания рево¬
люции. Это ли не наглядное и явное свидетельство того, что выбранный путь -
правилен, что жертвы и потери не напрасны, что Россия взметнула красный стяг
над всем миром, и трудящиеся с надеждой смотрят на нее? Так считали лидеры
партии, и эти идеи были положены в основу партийно-государственной пропа¬
ганды.
Стало фактом, что советский строй, несмотря на огромные материальные и
моральные потери, имел неоспоримую политическую и нравственную поддержку
большинства населения. Жертвы и потери получили объяснение и оправдание.
Строй, созданный революцией, выдержал испытание на прочность, приобрел пси¬
хологическую легитимность.
Укрепив авторитет советской власти и коммунистической партии, заслужив¬
ших репутацию сильных, твердых, решительных, беспощадных, несгибаемых,
победа обеспечила политическую стабильность в стране. Дополнив этот завое¬
ванный в войне авторитет мерами экономического порядка (нэп), Советы полу¬
чили уникальную возможность невозбранно осуществлять планы социалистиче¬
ского переустройства общества.
Во время войны получили своеобразную апробацию принципы и методы руко¬
водства государством, жизнью общества, рожденные революцией. Они казались
надежными и верными. Поэтому система государственного управления и об¬
щественно-политических структур, сложившаяся во время войны, осталась прак¬
тически без изменения после перехода к миру. Изменения затронули лишь эко¬
номическую сферу.
Можно было дать возможность развитию демократии, и это стало бы благом
для страны и народа. Но зачем? - открыто и подспудно рассуждали в руковод¬
стве страной и партией, в партийных массах. Ведь победа достигнута в условиях
диктатуры пролетариата. Стало быть диктатура полностью оправдала свое ис¬
торическое значение.
Можно было ослабить классовую узду, укрепить гражданский мир, широко
привлекая различные общественные силы к участию в жизни страны. Но зачем?
Ведь классовый подход полностью доказал свою правильность. Можно было
ввести политический плюрализм, разрешив деятельность иных, кроме коммуни¬
стической, партий и организаций. Но гражданская война доказала силу и зна¬
чение коммунистической партии, сбросила другие партии в мусорную яму ис¬
тории, продемонстрировала целесообразность однопартийной системы. Такой
примерно была господствующая схема мышления партруководства.
Победа в гражданской войне и над иностранными интервентами способство¬
вала, таким образом, укреплению и закостенению марксистско-ленинских догм,
появлению инерции, которая с годами не пропадала, а набирала силу, что приво¬
дило ко все большим негативным последствиям.
13
Парадокс истории в том и заключается, что победа революционных сил, от¬
крывая возможность для возрождения демократии, в то же время уничтожила
эту возможность.
Демократия могла стать желанным ребенком победы, но сама победа не же¬
лала этого. Она рождала самоуспокоенность, а не стремление к переменам.
В области экономической Советы к 1921 г. потерпели поражение и, признав это,
круто изменили экономическую политику. В политической жизни этого не
произошло.
Изложенное выше отнюдь не претендует на всестороннее рассмотрение влия¬
ния гражданской войны на последующую историю страны, а является лишь по¬
пыткой постановки проблемы. Нет сомнения, что о прямом и косвенном влиянии
на все стороны жизни народа гражданской войны, усугубленной иностранным
вмешательством, будет написано немало книг. Такие исторические потрясения,
оставившие неизгладимый след в народном сознании, заслуживают самого глу¬
бокого изучения.
14
©1992 г.
Б.А. АЙЗИН
АЛЬТЕРНАТИВЫ ГЕРМАНСКОЙ ИСТОРИИ
в конце XIX - начале XX века
Проблема альтернативности общественного развития привлекает все большее
внимание советских исследователей. За последние годы вышли в свет моно¬
графии, опубликован ряд статей методологического и конкретно-исторического
характера, состоялись "круглый стол" в Москве и научный семинар в Челя¬
бинске, специально или в значительной мере посвященные вопросам альтерна¬
тивности общественного развития1.
Интерес к этой проблеме не случаен. Исследование прошлого отдельных
стран и народов, а также всемирной истории под углом зрения альтернативности
социально-экономического, политического, духовного развития представляет не
только умозрительный, но и существенный практический интерес, позволяя выя¬
вить оптимальные варианты общественного развития, определить наиболее бла¬
гоприятные возможности их реализации. Это особенно актуально в наше время
глубоких и многообразных перемен в жизни нашей страны, государств Цент¬
ральной и Восточной Европы.
Можно отметить некоторые важные результаты исследовательских усилий
советских ученых в данной области. Речь идет не просто о восстановлении и
более или менее подробном комментировании взглядов классиков марксизма, хо¬
тя само по себе уже это важно, если учесть, что значительная догматизация
марксизма в недалеком прошлом, как отметил Б.Г. Могильницкий1 2, долгое время
не оставляла места категории альтернативности общественного развития в мето¬
дологическом инструментарии советской исторической науки.
Представляется плодотворным ряд предложенных советскими исследователя¬
ми подходов к анализу проблемы выбора пути исторического развития. К ним
можно отнести, в частности, рассмотрение альтернативности в двух планах - он¬
тологическом и гносеологическом3, анализ диалектики объективного и субъек¬
тивного, действительного и возможного, необходимого и случайного в предпо¬
сылках и в самом содержании альтернативных ситуаций4, связи и соотношения
категорий альтернативности, свободы исторического выбора и исторической не¬
обходимости (закономерности) как формы альтернативности, исторического ха-
v
1 См.: Могильницкий Б.Г. Альтернативность исторического развития в ленинской теории со¬
циальной революции. - Методологические и историографические вопросы исторической науки, вып.
9. Томск, 1974; его же. Историческая альтернативность: методологический аспект. - Новая и
новейшая история, 1990, № 3; Иштван X. В.И. Ленин об исторической альтернативе. - Вопросы
философии, 1980, № 12; Галкин И.С. Создание германской империи 1815-1971. М., 1986; Воло¬
буев П.В. Выбор путей общественного развития: теория, история, современность. М., 1987; Ко¬
вальченко ИД. Методы исторического исследования. М., 1987; XX век: альтернативы развития.
’’Круглый стол". - Рабочий класс и современный мир, 1989, №1,2; Политические альтернативы в
германской истории XX века. Тезисы научного семинара. Челябинск, 1990 (Отчет об этом семинаре
см. Новая и новейшая история, 1991, № 3); Михайлов М.И. Проблема объединения Германии в тру¬
дах К. Маркса и Ф. Энгельса. - Ежегодник германской истории. М., 1991; Зимина ЛА. Альтерна¬
тивность общественного развития как проблема теории и политики перестройки. М., 1991.
2 Могильницкий Б.Г. Историческая альтернативность, с. 3,5.
3 Ковальченко ИД. Указ, соч., с. 73.
4 Там же, с. 73-75; Волобуев П.В. Указ, соч., с. 19; Ковалев А.М. Что же такое социализм? М.
1991, с. 16.
15
рактера самой этой связи5 *. Заслуживает внимания предложенная советскими
учеными типология исторических альтернатив, их разных уровней (общесоциоло¬
гического и койкретно-исторического)8, отличительных особенностей внутри- и
межформационных альтернатив, их непосредственной связи с ”переломными си¬
туациями”, ’’критическими”, “узловыми” точками в историческом процессе и с
заметным обострением в этих точках борьбы социальных сил. Один из участ¬
ников “круглого стола” Ю.П. Лисовский отмечает, что "этапь’ развития завер¬
шаются обычно ломкой, взрывами, мутационными сдвигами. Именно в узло¬
вых точках происходит вызревание альтернативных направлений развития”7.
П.В. Волобуев же считает, что "переломная ситуация - это такое состояние
общества, когда противоборство альтернативных тенденций достигло большой
остроты и назрел, стал необходимым выбор такой возможности, которая, пре¬
вратившись в действительность, позволяет осуществить крутой поворот (пере¬
лом) в развитии общества и радикально решить основные задачи, поставленные
перед людьми историей”8. “Особенно острый характер эта борьба, - указывает
Б.Г. Могильницкий, - прибретает на общесоциологическом (межформационном)
уровне, когда на целые столетия определяется магистральный путь развития
общества”9. В настоящее время мы имеем только самое общее определение
исторической альтернативы, по существу, воспроизводящее (с некоторыми нюан¬
сами) мысль классиков марксизма о сочетании в понятии альтернативы двух
сторон исторического процесса - объективной и субъекттвной. “Альтернатива, -
говорит Г.Г. Водолазов, - это диалектическое единство необходимости и свобо¬
ды, это выбор, опирающийся на объективную логику истории’’10 11. Каждая “тен¬
денция-альтернатива, - пишет Б.Г. Могильницкий, - включает в себя как объек¬
тивные (материальные, экономические), так и субъективные (стоящие за нею
социальные силы, их политическую организацию, социально-психологический
климат общества и психологию его различных слоев, их ментальность и т.п.)
предпосылки своей реализации в исторической действительности”11. На эту же
характерную черту исторической альтернативности указывает и И.Д. Коваль¬
ченко, подчеркивающий, что “альтернативность в общественно-историческом
развитии наиболее ярко выражает его основную специфику, состоящую в орга¬
ническом сочетании в ней объективного и субъективного”12. Нам представ¬
ляется, что речь должна идти, однако, не только о терминологической, а в пер¬
вую очередь о содержательной четкости в определении понятий исторической
альтернативы и альтернативности. Здесь имеют место определенные крайности.
Спорным представляется утверждение С.С. Неретиной о том, что “альтернативу
историческому развитию... искать надо не вовне, а прежде всего в мышлении
каждого из нас”13. Здесь явно недооценивается или полностью элиминируется
роль объективной, материальной основы альтернативности. Неточно и утверж¬
дение В.И. Максименко о том, что альтернатива - это выбор реального бу¬
дущего, “которое проектируется в "материале” настоящего, но ничем в нем не
представлено"14. Неправомерно, однако, противопоставлять историческую аль¬
тернативность исторической необходимости. Безусловно, прав Б.Г. Могиль-
5 Могильницкий Б.Г. Историческая альтернативность, с. 9.
8 Волобуев П.В. Указ, соч., с. 35-36.
7 XX век... - Рабочий класс и современный мир, 1989, № 1, с. 61.
8 Волобуев П.В. Указ, соч.» с. 29.
9 Могильницкий Б.Г. Указ, соч., с. 10-12, 18. См. также: Ковальченко ИД. Указ, соч., с. 73, 77,
80; XX век... - Рабочий класс и современный мир, 1989, № 2, с. 89.
10 XX век... - Рабочий класс и современный мир, 1989, № 2, с. 77.
11 Могильницкий Б.Г. Указ, соч., с. 7.
12 Ковальченко ИД. Указ, соч., с. 91. Ср.: Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т. 8, с. 119; т. 39, с. 175.
13 XX век... - Рабочий класс и современный мир, 1989, № 2, с. 85.
14 Там же. с. 91.
16
ницкий, подчеркивающий, что альтернативность является ’’формой существова¬
ния исторической необходимости”15. На отсутствие у ученых единства в по¬
нимании термина “альтернатива” указывал на семинаре в Челябинске и А.И. Бо-
розняк16. Предстьвляют интерес попытки наметить возможные варианты ре¬
шений альтернативных ситуаций (застой общества, социальная революция, со¬
циальная реформа), а также выработать четкое научнее определение самого
понятия исторической альтернативы. Здесь, однако, предстоит еще весьма
значительная работа. Пока в теоретической разработке категорий исторической
альтернативы и альтернативности и в особенности в применении их к кон¬
кретному анализу истории отдельных стран, к всемирно-историческому процессу
в целом сделаны лишь первые шаги. Участник "круглого стола” в Москве
О.Р. Квирквелия справедливо отметил, что усиление интереса к историческим
альтернативам привело к существенному размыванию этого понятия, и призывал
к большей терминологической четкости в определении понятия исторической
альтернативности17. Еще предстоит выработать точное и емкое определение
понятия исторической альтернативы, которое отражало бы во всем его бо¬
гатстве сложную, многогранную, диалектически противоречивую ее структуру,
взаимосвязи и взаимодействия отдельных ее элементов, механизм их функ¬
ционирования, закономерности возникновения и разрешения альтернативных си¬
туаций.
В самом общем виде механизм функционирования и систему взаимодействия
элементов, а также различные варианты разрешения альтернативных ситуаций
в историческом процессе можно представить следующим образом. В зависимости
от задач, решаемых обществом, от характера и глубины общественно-эконо¬
мических противоречий, соотношения социальных сил и степени осознания этих
задач и противоречий обществом, отдельными его слоями возникают различные
варианты осуществления объективно назревших потребностей. Они существенно
различаются по своему характеру, уровню и значению, охватывая все сферы
общественной жизни, весь ее спектр - от социально-экономического базиса до
политической и идеологической надстройки. Тесно связанные между собой, они
оказывают значительное, подчас решающее воздействие друг на друга и, в
конечном счете, - на весь ход общественного развития. Так, политическое ре¬
шение может иметь, и во многих случаях имеет определяющее значение для
реализации выбора базисно-экономического и социального уровней; реализация
той или иной альтернативы в сфере экономики может содействовать или, на¬
против, тормозить социальное и политическое развитие и т.д. На переломных
этапах общественного развития, в его "критических точках” выкристаллизовы¬
вается и выходит на передний план ведущая, главная для данного этапа аль¬
тернатива, складываются элементы определенного варианта развития, реализа¬
ция которого позволяет обществу осуществить необходимые, диктуемые объек¬
тивными потребностями и субъективными интересами отдельных социальных
групп преобразования, перейти на новую ступень развития либо избрать новое
его направление. Но снятие "главной”, доминирующей в данный момент аль¬
тернативы немедленно порождает целый веер новых, различных по уровню и
характеру, затем - новую доминирующую альтернативу, "снятие” ее в крити¬
ческий момент и т.д. Таким путем осуществляется общественный прогресс,
независимо от его формы - революционной или эволюционной, быстрой, скачко¬
образной или медленной, постепенной.
Существенно при этом то, что выбор пути, выработка той или иной рав¬
нодействующей осуществляется всегда в ходе острой, подчас ожесточенной
общественной борьбы, столкновений различных социальных групп, слоев, клас¬
15 Могильницкий Б.Г. Указ. соч. с. 9. См. также: Ковальченко ИЛ Указ, соч., с. 82.
15 Новая и новейшая история, 1991, № 3, с. 246.
17 XX век... - Рабочий класс и современный мир, 1989, № 2, с. 83.
17
сов, партий, олицетворяющих собой различные, нередко диаметрально противо¬
положные тенденции общественного развития и стремящиеся в ходе этой борьбы
реализовать свои собственные потребности и интересы. От расстановки и соот¬
ношения этих сил, от степени осознания их представителями своих интересов и
стоящих перед обществом задач в конечном счете зависит определение варианта
развития, реализация той или иной альтернативы. При этом в каждый данный
момент отнюдь не всегда побеждает оптимальная с точки зрения социального
прогресса альтернатива. Консервативные силы, исходя из своих узкоклассовых,
узкопартийных интересов, могут, если обладают достаточными возможностями,
навязать обществу решения, способные не только затормозить его поступатель¬
ное движение, но даже временно повернуть его вспять.
Развитие общества, напротив, значительно ускоряется, если побеждают силы,
с которыми связано будущее и которые олицетворяют собой исторический про¬
гресс.
Возможны вместе с тем иные - промежуточные - варианты. При опре¬
деленном соотношении сил внутри общества оно может оказаться не в состоянии
в критический момент выбрать оптимальный вариант развития и в относительно
короткие сроки кардинальным образом решить стоящие перед ним задачи. Их
окончательная реализация в этом случае отодвигается на более или менее
отдаленное будущее, а общество, испытывая долгое время острую социально-
политическую напряженность, вынуждено растрачивать жизненные силы во
внутренних коллизиях.
Последний вариант наглядно демонстрирует, в частности, история Германии
конца XIX - начала XX в. Специальных работ, посвященных анализу конкретно¬
исторических вариантов развития отдельных стран и народов пока немного.
Исследованию альтернатив развития по преимуществу российского общества
посвящена значительная часть упомянутой выше монографии П.В. Волобуева.
Главной темой ’’круглого стола”, состоявшегося в Москве в 1989 г., стал анализ
политических альтернатив развития советского общества от 20-х годов до со¬
временности. Рассмотрению альтернатив истории Германии в XIX в. в связи с
объединением страны и возникновением в 1871 г. Германской империи посвя¬
щены отмеченные выше монография И.С. Галкина, статья М.И. Михайлова.
Эта проблема нашла свое отражение в работах А.С. Ерусалимского18.
Настоящая статья посвящена рассмотрению важнейших политических альтер¬
натив германской истории того времени, от осуществления которых зависело
решение коренных социально-экономических и прочих задач, стоявших перед
немецким обществом, и во многом определение главных направлений его даль¬
нейшего развития. При этом указанные альтернативные варианты рассмат¬
риваются - что представляет общеметодологический интерес - в органической
связи с особенностями сложившейся к тому времени социально-экономической,
политической, а также психологической и духовной ситуации, вызвавшей их к
жизни и во многом определявшей механизм их действия, конкретные процессы их
становления и "снятия” в критическую, переломную эпоху развития немецкого
общества и государства.
♦ * ♦
Общие контуры государственно-политического строя и социальной структу¬
ры Германии начала XX в. сложились в период создания Германской империи в
60-е - начале 70-х годов XIX столетия. Коренной национальной задачей, оп¬
^8 Ерусалимский А.С. Предисловие. - Бисмарк О. Мысли и воспоминания, в 3-х т. М., 1950-1951;
его же. Бисмарк. Дипломатия и милитаризм. М., 1968. Из новейших крупных зарубежных работ
отметим книгу Э. Энгельберга: Engelberg Е. Bismarck: Urpreusse und Reichsgrunder, Bd. I-П. Berlin,
1986-1990.
18
ределявшейся потребностями капиталистического развития страны, уже с пер¬
вых десятилетий XIX в. стала ликвидация многовековой раздробленности, объе¬
динение земель и создание единого германского государства. Борьба за объе¬
динение страны составляла главное содержание, национальную особенность гер¬
манской революции 1848-1849 гг. и последующего развития вплоть до 1871 г.
При этом возникла вполне реальная политическая альтернатива, отражавшая
два возможных пути достижения объединения страны. Один - путь народной
революции, коренной ликвидации унаследованных от средневековья многочис¬
ленных немецких государств и княжеств, вопиющих феодальных пережитков и
создания единой демократической Германской республики. За такой путь вели
борьбу прогрессивные силы немецкого народа, прежде всего сознательные слои
пролетариата, его вожди А. Бебель и В. Либкнехт, пользовавшиеся поддержкой
К. Маркса и Ф. Энгельса. Это был путь, наиболее отвечавший интересам не¬
мецкого народа - рабочего класса, крестьянства, буржуазии, перспективам раз¬
вития страны, интересам народов Европы.
Однако ввиду слабости демократических сил, незрелости пролетарских масс и
нерешительной позиции буржуазии верх одержал другой, менее благоприятный
для нации путь. Дело объединения страны оказалось в руках прусского юн¬
керства, создавшего объединенное германское государство в соответствии с соб¬
ственными интересами и целями. Королевско-прусский ’’революционер" Отто фон
Бисмарк осуществил объединение страны железом и кровью - путем ряда ди¬
настических войн и революции сверху. Был реализован так называемый мало¬
германский вариант объединения "сверху" под главенством Пруссии, без Австрии
в противоположность другому - великогерманскому варианту: под руководством
Австрии. Германия обрела "свое единство в прусской казарме"™. Был заложен
фундамент милитаристско-бюрократической монархической государственности,
специфической буржуазно-парламентской демократии и законности, той социаль¬
ной структуры ""твердокаменной" буржуазно-юнкерской... Германии"19 20, которая
обеспечила условия утверждения политического господства прусского юнкерства,
свободного капиталистического предпринимательства, интенсивной эксплуатации
народных масс и развития внешней экспансии.
Создание Германской империи, аннексия Эльзаса и Лотарингии, бисмарков-
ские реформы, сложившееся соотношение социальных сил в объединенной Гер¬
мании, с одной стороны, превратили угрозу европейской войны в "европейскую
институцию"2^, с другой - посеяли семена неизбежной и неотвратимой в
будущем народной революции, призванной разрушить здание "прусской казар¬
мы", сломать "обшитый парламентскими формами, смешанный с феодальными
придатками и... находящийся под влиянием буржуазии, бюрократически сколо¬
ченный, полицейски охраняемый военный деспотизм"22, как характеризовал
К. Маркс социально-политический строй возникшей в 1871 г. Германской им¬
перии.
Так, уже при создании единого германского государства была в значительной
мере подготовлена почва для будущих социальных потрясений23, наметились
контуры будущей политической альтернативы: война или революция. Указанная
19 Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т. 17, с. 272.
20
Ленин В.И. Поли. собр. соч., т. 23, с. 4.
2^ Маркс К. и Энгельс Ф. Соч. т. 17, с. 271.
22 Маркс К. и Энгельс Ф. Соч. т. 19, с. 28.
23 См.: Wehler H.-U. Das Deutsche Kaiserrcich 1871-1918. Gottingen, 1973, S. 227. Тот факт, что
своими корнями революция 1918—1919 гг. в Германии уходила в глубь Второй империи с ее специфи¬
ческими экономическими, социально-классовыми, политическими, идеологическими и прочими струк¬
турами и была в значительной мере обусловлена обострением присущих им противоречий, подчерки¬
вают многие современные историки ФРГ, в их числе, кроме упомянутого выше Г.-У. Велера, -
Д. Штегман, В. Моммзен, Ю. Кокка, Г.А. Винклер и др.
19
альтернатива наполнялась реальным содержанием, принимала все более четкие
очертания по мере того, как с началом эпохи империализма резко обострились
присущие капиталистическому обществу противоречия, ширился размах и нарас¬
тала острота социальных, национальных и межгосударственных конфликтов.
Однако альтернатива - война или революция - стала доминирующей не сразу.
С конца XIX в., в особенности в первые годы XX столетия, в политической жиз¬
ни страны складывалась и все более отчетливо обрисовывалась ситуация, при
которой доминирующей становилась иная дилемма: революция или реформа.
Она уходила своими корнями в реальную действительность, отражая главные
тенденции и закономерности того времени.
С образованием Германской империи две линии экономического развития в их
сложном сочетании, переплетении и взаимодействии определяли лицо герман¬
ского общества в конце XIX - начале XX в. С одной стороны, прусский путь
развития капитализма в сельском хозяйстве в значительной мере консервировал
социально-экономический строй, феодальные пережитки в немецкой деревне,
закреплял безраздельное господство в ней помещиков и зависимость от них мно¬
гомиллионного крестьянства, гегемонию прусского юнкерства, традиции реак¬
ционного пруссачества в объединенной Германии. С другой - стремительное
экономическое развитие Германии24 * придавало динамизм эволюции социального
строя страны, сопровождалось интенсивным ростом могущества немецкой бур¬
жуазии, быстрым образованием узкого и чрезвычайно влиятельного слоя моно¬
полистической финансовой элиты, стремившейся к расширению своего поли¬
тического влияния внутри страны и к внешней экспансии, значительным ростом
численности рабочего класса и резкой поляризацией общества, углублением клас¬
совых противоречий и обострением классовой борьбы.
Можно отметить по меньшей мере четыре ряда противоречий в общественной
жизни Германии конца XIX - начала XX в., порожденных сложностью социально-
экономического базиса, быстрым развитием новейших монополистических и госу¬
дарственно-монополистических форм капитализма на не расчищенной от дока¬
питалистических отношений почве и определявших специфику назревавшего в
стране политического кризиса. Основное противоречие, носившее антагонисти¬
ческий характер, - между трудом и капиталом, между пролетариатом и пра¬
вящими классами, прежде всего монополистической буржуазией, осложнялось и
дополнялось другими противоречиями - внутри господствующих классов, между
разными группами буржуазии, а также между буржуазией и юнкерством.
Эти противоречия, резко обострившиеся в начале XX столетия, породили
опасную социальную напряженность, вызвали нестабильность в обществе, под¬
вели страну еще перед первой мировой войной к политическому кризису, чре¬
ватому революционным взрывом. На исходе первого десятилетия XX в. в стране
уже явственно обозначились все главные признаки складывавшейся револю¬
24 т*
Ввиду относительно позднего создания национального государства и других причин промыш¬
ленный переворот в Германии завершился к концу XIX в. - позднее, ием в других крупных ка¬
питалистических странах Европы, что обеспечило сравнительно высокую техническую вооружен¬
ность германской экономики, возможности ее общего быстрого роста и ускоренного развития про¬
цессов монополизации. По темпам роста промышленного производства Германия в два-три раза
опережала "старые" капиталистические страны - Англию и Францию, лишь незначительно уступая
Соединенным Штатам Америки. См.: Мировые экономические кризисы. 1848-1935, т. I-П. М., 1937,
с. 164-338; Семенов В.В. Капитализм и классы. М., 1969, с. 321. Крутые сдвиги произошли при этом
в структуре германской промышленности: рост производства средств производства был даже выше,
чем в США. Вместе с тем наряду со значительным развитием старых отраслей тяжелой индустрии -
каменноугольной и железоделательной - высокими темпами развивались новые отрасли, в частности
электротехническая. В результате стремительного скачка Германия в начале XX столетия вышла по
объему промышленного производства на второе после США место в мире. - Кучинский Ю. Очерки
по истории мирового хозяйства. М., 1954, с. 27. Об экономическом развитии Германии после 1871 г.
см. также: Mottek Н., Becker W., Schroter A. Wirtschaftsgeschichte Deutschlands. Ein Grundriss, Bd. Ш.
Berlin, 1975; Geschichte der Produktivkrafte in Deutschland von 1800 bis 1945, Bd. 2. Berlin, 1985.
20
ционной ситуации, отмеченные К. Каутским в 1909 г.25 Начало мировой войны
временно прервало процесс вызревания революции в Германии, возобновившийся
уже в 1916 г. и приведший к революции в ноябре 1918 г.
По вопросу о средствах и методах борьбы с массовым движением трудящихся
и с ’’социал-демократической угрозой”, по другим коренным проблемам внут¬
ренней и внешней политики в правящих кругах Германии уже задолго до начала
мировой войны 1914-1918 гг. развернулась острая полемика. Спор, по существу,
шел о выборе пути дальнейшего социального развития, связанном с возник¬
новением в обществе новой альтернативной ситуации, о том, будет ли развитие
протекать в форме ’’спокойной”, постепенной, мирной эволюции, означавшей в
тех условиях прежде всего консервацию многих отрицательных сторон старого
социального строя и существующей системы власти, или примет бурный, рево¬
люционный характер, опасный для режима и основ эксплуататорского общества.
Речь шла в этих спорах конкретно о применении двух главных методов: насилия,
подавления, с одной стороны, уступок, мирных реформ - с другой26. Метод
насилия, прямого подавления, репрессий в отношении рабочего движения и со¬
циал-демократии, все чаще применявшийся в предвоенные годы, отстаивали
представители крупнейших монополий старых отраслей тяжелой промыш¬
ленности совместно с юнкерством и военщиной. В этих кругах, в среде ин¬
дустриальных магнатов - А. Тиссена, Г. Стиннеса, Э. Кирдорфа, К. Штумма,
семьи Круппов, возглавлявших такие мощные по тем временам монополи¬
стические объединения, как Рейнско-Вестфальский каменноугольный синдикат,
Чугунный и Стальной синдикаты, металлургический и металлообрабатывающий
концерн фирмы Круппа, - вынашивались замыслы насильственной расправы над
рабочим движением, государственного переворота и запрещения партии немец¬
ких рабочих, планы безудержной внешней агрессии и насильственного передела
мира. Главным рупором их политики был Пангерманский союз. Их идеи и уст¬
ремления активно поддерживали и широко пропагандировали такие организации,
как Флотский союз, Военный союз, Союз борьбы против социал-демократии,
Союз сельских хозяев и др.
За более либеральный путь частичных реформ, уступок отдельным слоям
рабочего класса высказывались представители монополий новых отраслей про¬
мышленности (химической, электротехнической), некоторых крупнейших банков,
части немонополистической буржуазии: президент Всеобщей электрической ком¬
пании (АЭГ) В. Ратенау, банкиры Г. фон Сименс и А. фон Гвиннер, крупнейший
предпрйниматель-электропромышленник Р. Бош, директор пароходной компании
ГАПАГ, личный друг кайзера Вильгельма II А. Баллин. Энергичными пропа¬
гандистами идей и планов этой группировки, предпочитавшей более гибкую
рабочую политику, ратовавшей за частичные уступки, выступавшей на мировой
арене за преимущественно мирную экономическую экспансию, создание Средин¬
ной Европы под эгидой Германии, были буржуазные профессора, политики,
публицисты - Г. Дельбрюк, Ю. Вольф, П. Рорбах, Ф. Науман и др.
26 Kautsky К. Der Weg zur MachL Berlin, 1909. Русс, пер.: Каутский К. Путь к власти. М., 1959;
О назревании глубокого политического кризиса в Германии см.: Klein F. Das Heranreifen einer politi-
schen Kriese in Deutschland. -Zeitschreft fur Geschichtswissenschaft, 1955, H. 4; idem. Deutschland, 1897-
1917. Berlin, 1961; Stenkewitz K. Gegen Bayonett und Dividende. Berlin, 1960; Geschichte der deutschen
Arbeiterbewegung in acht Bahden. Berlin, 1966, S. 146; Kocka J. Klassengesellschaft im Krieg. Deutsche
Sozialgeschichte 1914-1918. Gbtting, 1973, S. 2.
40 См. Ленин В.И. Поли. собр. соч., т. 20, с. 67. См. также: Kuszynski J. Klassen und Klassenkampfe
im imperialistische Deutschland und in der BRD. Berlin, 1972; Gutsche W. Zum Funktionsmechanismus zwi-
schen Staat und Monopolkapital in Deutschland in der ersten Monaten des ersten Weltkrieges (1914-1915). -
Zeitschrift fur Geschichtswissenschaft, 1973, H. 1; Handke H. Strukturwandlungen der Arbeiterklasse und
staatsmonopolisdsche Regulierung der sozialen und politischen Entwicklung in Deutschland von den achtziger
Jahren des 19. Jhr. bis zum ersten Weltkrieg. - Wirtschaft und Staat im Imperialismus. Berlin, 1976;
Europastrategien des deutschen Kapitals 1900-1945. Koln, 1977.
21
Еще в 1872 г. профессора и политики, так называемые "катедер-социалисты"
(’’социалисты на кафедре”. - Б.А.), создали Союз социальной политики, активно
пропагандировавший идеи социального реформаторства, стремившийся к сбли¬
жению с реформистским крылом социал-демократии. Видными деятелями этого
Союза были Г. Шмоллер, Л. Брентано, А. Вагнер, В. Зомбарт и др.27 Осу¬
ществления крупных социальных реформ с целью получения поддержки в массах
(прежде всего пролетариата) идей "социальной империи”, усиления индустриаль¬
ной мощи капиталистической Германии и завоевания ею мировых позиций
добивался созданный в 1896 г. Ф. Науманом Социально-национальный союз (про¬
существовал до 1903 г.). Как и "катедер-социалисты", руководители Социально¬
национального союза стремились к сближению и сотрудничеству с правым, ре¬
формистским крылом социал-демократии28.
В 1901 г. буржуазные идеологи, представители интеллектуальных кругов и
либеральные политики образовали Общество социальных реформ, также раз¬
вернувшее энергичную пропагандистскую деятельность. В числе руководителей
и активных участников этого Общества были бывший прусский министр тор¬
говли Г. фон Берлепш, издатель главного органа Общества "Soziale Praxis"
("Социальная практика") Э. Франке, видные национал-либералы Э. Вассерман,
Г. Пааше; леволибералы М. Гирш, Г. Пахнике; политические деятели, связан¬
ные с религиозными кругами А. Штеккер, Л. Вебер, Ф. Науман; видные эко¬
номисты Г. Шмоллер, В. Зомбарт, А. Вагнер; представители союзов предпри¬
нимателей. В 1914 г. число членов Общества достигло 2 млн. человек29.
Социальной революции эти деятели с конца XIX столетия все настойчивее
старались противопоставить идею социальной реформы30, рассчитывая с по¬
мощью политики уступок трудящимся, отдельных преобразований снять нарас¬
тавшую в обществе напряженность и предотвратить взрыв революции в стране.
Политические силы, стоявшие за проведение реформ, за постепенные об¬
щественные ггоеобразования, заметно активизировались в начале XX в. во мно¬
гих странах3 \ В Англии их представлял Д. Ллойд Джордж, во Франции -
А. Бриан, Ж. Клемансо, в Италии - Ф. Нетти, Дж. Джолитти, в США - Т. Руз¬
вельт, В. Вильсон. Новые методы, связанные с буржуазным реформаторством,
пытались осуществлять и государственные деятели Германии.
Еще О. Бисмарк наряду с репрессиями против рабочих и социал-демократов
проводил политику социальных реформ (законы о страховании рабочих), а Виль¬
гельм II в начале 90-х годов XIX в. провозгласил свой "новый курс", обещая
улучшение положения рабочих32. В начале XX в. такую политику старался
осуществлять рейхсканцлер Б. Бюлов (законы о бирже, о союзах и собраниях,
попытки реформировать прусское избирательное право).
Особенностью Германии, где либерализм традиционно был слаб, являлось то,
что реформизм бюловской политики, в отличие от реформизма в других странах,
осуществлялся не на либеральной, а на консервативной основе, в соответствии
27 VolkerlingF. Derdeutsche Kathedersozialismus. Berlin, 1959.
28 Die biirgerliche Paitaien in Deutschland, Bd. П. Leipzig, 1970, S. 376.
29 Saul K. Staat, Industrie, Arbeiterbewegung im Kaiserreich. Dusseldorf, 1974, S. 26-28.
30 Как свидетельствовал видный представитель реформистского крыла германской социал-де¬
мократии Г. Фольер, уже с 90-х годов XIX в. самыми популярными в Германии стали выражения "со¬
циальная политика" и "социальная реформа". - Vollmar G. Die Sozialpolitik in Deutschland und Frank-
reich. Dresden, 1903, S. 3. Ростокский экономист P. Эренберг также констатировал в те годы, что в
академических кругах все более росло стремление к осуществлению социальных реформ. - Saul К.
Op. cit., S. 24.
3^ КертманЛ.Е., Рахшмир П.Ю. Буржуазия Западной Европы и Северной Америки на рубеже
XIX-XX веков. М., 1984, с. 86 и др.
32 См.: Born К.Е. Staat und Sozialpolitik seit Bismarcks Sturz. Wiesgaden, 1957; Kirchhoff HJ. Die
Staatliche Sozialpolitik im Ruhrbergbau 1871-1914. Koln und Opladen, 1958; Ritter GA. Die Ar¬
beiterbewegung im Wilhelminischen Reich. Berlin-Dahlem. 1959.
22
со стратегической концепцией Бюлова о соединении ’’консервативного и либе¬
рального духа”33.
Однако даже в весьма проблематичной перспективе постепенного рефор¬
мирования полуабсолютистской политической системы, едва обозначившейся с
созданием так называемого бюловского консервативно-либерального блока
(1907—1909 гг.), могущественные консервативные круги усмотрели чрезмерные
уступки левым силам и угрозу своим интересам. Летом 1909 г. они взорвали
блок. Преобладающие позиции в рейхстаге заняли представители правоэкстре¬
мистских сил, большинство получил союз политических партий консерваторов и
католического Центра. Попыткам осуществления даже умеренного реформа¬
торского курса был нанесен чувствительный удар. Несмотря на поддержку по¬
литики реформ со стороны значительной части имущих классов и весьма
влиятельного правого крыла рабочего движения, альтернатива - революция или
реформа - не стала главной в истории Германии того времени. В милитаристской
юнкерско-буржуазной стране отсутствовали достаточно глубокие, имевшиеся, в
частности, в Англии и в некоторых других европейских странах традиции и
предпосылки для существенных демократических преобразований реформистским
путем34.
С переходом к империализму правые реакционные политические силы зна¬
чительно активизировались во многих капиталистических странах Европы35.
Однако в Германии позиции этих политических кругов, опиравшихся на мощь
военно-бюрократического, полицейского, монархического государственного аппа¬
рата подавления, были особенно прочными, а возможности - особенно значи¬
тельными. Специфические черты германского юнкерски-буржуазного империа¬
лизма значительно усиливали правоэкстремистские тенденции в стране.
Этому же способствовали неуклонное нарастание в начале XX в. угрозы ми¬
ровой войны и связанные с этим усиленная гонка вооружений (англо-германское
соперничество в морских вооружениях, строительство ’’дредноутов”, военный
закон 1913 г.), усиление шовинистических и националистических тенденций в
официальной идеологии и пропаганде, в массовом сознании и психологии не¬
мецкого народа. Одновременно с внутриполитической напряженностью усилива¬
лась напряженность международная. Обострявшиеся противоречия между двумя
могущественными по тем временам военно-политическими группировками дер¬
жав - Антантой*и Тройственным союзом, - с большой силой проявившиеся, в
частности, во время двух марокканских кризисов 1905 и 1911 гг. и балканских
войн 1912-1913 гг., приближали военное столкновение мирового масштаба. Ак¬
тивные выступления против нараставшей военной опасности представителей
революционных антиимпериалистических сил германского рабочего движения, а
также протесты пацифистских кругов в германском обществе оказались не в
силах ликвидировать угрозу войны, но зато в немалой мере способствовали росту
социальной напряженности в стране.
В этих условиях наиболее реакционные представители правящих кругов, зна¬
чительная часть господствующих классов Германии, решительно отвергнув по¬
литику реформ, сделали ставку на репрессивные меры, на применение военной
силы в борьбе против рабочего класса, а также на большую войну, с помощью
которой рассчитывали не только переделить мио в своих интересах, но и
33
См. Цфасман А.Б. Рейхсканцлер Бюлов и консервативно-либеральная альтернатива 1907-
1909. - Политические альтернативы, с. 11-12.
34 Хотя, по мнению Г.-У. Велера, осуществление политики частичных реформ способствовало
некоторому смягчению социальной напряженности (Wehler H.-U. Bismark und Imperialismus. Kbln.-
Bcrlin, 1968, S. 464), в целом, как отмечает К. Зауль, политика реформ в Германии потерпела крах.
(Saul К. Op. cit., S. 9-10). По словам К. Каутского, "в области рабочего законодательства, а также
любых других социальных реформ царит полный застой”. - Каутский К. Указ, соч., с. 94.
35 Кертман Л.Е., Рахшмир П.Ю. Указ, соч., с. 125.
23
предотвратить революцию. Так, дилемма "революция или война", оттеснив ди¬
лемму "революция или реформа", вышла на передний план и стала к началу
второго десятилетия XX в. ведущей, доминирующей в политической жизни
Германии. От соотношения общественных сил зависело, по какому пути пойдет
страна, какой из двух вариантов развития будет избран и реализован обществом.
* * *
В начале XX в. в Германии на базе упомянутых выше глубоких эконо¬
мических сдвигов, динамичного становления германского империализма, изме¬
нений в социальной структуре страны резко возросла контрастность немецкого
общества, все отчетливее вырисовывались контуры двух общественных лагерей,
противостоявших друг другу и грозивших столкнуться в решающем проти¬
воборстве.36 Имущие классы - крупная (в том числе монополистическая) и
средняя буржуазия вместе с землевладельцами-юнкерами - согласно официаль¬
ной статистике, насчитывали в 1907 г. 3,7 млн. человек, составляя сравнительно
небольшую долю населения страны в 6,5% от общего числа в 61,7 млн.
человек3'.
Несмотря на относительную малочисленность, этот социальный лагерь, в
котором наряду с доминировавшими консервативными кругами были представ¬
лены также буржуазно-либеральные, реформистские и пацифистские элементы,
имел преобладающее влияние в обществе. Сила этого лагеря определялась не
только сосредоточением в руках его представителей технико-экономических,
государственно-административных, военных, политических и идеологически-про-
пагандистских возможностей, но и очень высокой степенью организованности,
составлявшей характерную особенность германского империализма38. К этому
лагерю господствующих классов примыкало к тому же большинство мелкобур¬
жуазных общественных слоев Германии, насчитывавших 5,4 млн. человек и со¬
ставлявших 1/12 часть населения39. Эти слои испытывали усиливавшийся гнет
финансового капитала, но находились в экономической зависимости от господ¬
ствующих классов, были связаны с ними духовно и политически. Всеобщее ув¬
лечение радужными перспективами империалистической "мировой политики",
широко рекламируемыми планами создания обширной колониальной империи,
страх перед революцией и "социализацией" затрудняли осознание этими слоями
действительных объективных тенденций империализма и их собственных клас¬
совых интересов. Политика экспансии, курс на утверждение мировых позиций
германского империализма и противостоявших этому курсу тенденций внутри
страны получил у большинства представителей этой социальной группы сильную
поддержку. На пути революции в Германии стоял, таким образом, мощный
заслон.
36
См. общую характеристику сдвигов в структуре немецкого общества в конце ХЕК - начале
XX в.: Лукин-Антонов Н. Очерки по новейшей истории Германии 1900-1914 гг. М., 1925, с. 40.
Kuczyński J. Tjut Soziologie des imperialistischen Deutschland. - Jahrbuch fiir Wirtschaftsgeschichte, 1962,
Teil П. Berlin, 1962, S. 11.
37
Лукин-Антонов И. Указ, соч., с. 40, 46-47. См. также: Handke Н. Einige Probleme der inneren
Struktur der herrschenden Klasse in Deutschland vom Ende des 19. Jahrhunderts bis zum ersten Weltkrieg. -
Studien zum deutschen Imperialismus vor 1914. Berlin, 1976, S. 107; idem. Einige Probleme der
Sozialstruktur im imperialistischen Deutschland vor 1914. - Jahrbuch fiir Geschichte, Bd. 15. Berlin, 1977
S. 277.
3fl
Об особенностях германского империализма см.: Исследования по истории германского
империализма в начале XX в. М., 1987; Forschungsergebnisse zur Geschichte des deutschen Imperialismus
vor 1917. Berlin, 1980.
39 Лукин-Антонов H. Указ, соч., с. 45-46.
24
в значительной мере выбор политической альтернативы и ход германской
истории в начале XX в. определялись также особенностями и возможностями
другого социального лагеря, численно значительно более крупного, чем первый.
Он составлял ббльшую часть - более 4/5 (или 82,3%) населения страны и
включал в себя массу работников наемного труда, пролетариев и полупролета¬
риев, все активнее отстаивавших свои жизненные интересы40. В связи со
стремительным индустриальным прогрессом страны и быстрой концентрацией
производства темпы роста рабочего класса и степень его сосредоточения на
крупных и крупнейших предприятиях были весьма значительными. В этом
немецкий рабочий класс намного превосходил медленно увеличивавшийся и
распыленный на мелких и мельчайших предприятиях французский, хотя и
значительно уступал русскому. В немецком рабочем классе, сложившемся на
стадии высокого развития капитализма, особенно заметно росла передовая его
часть, его ядро - промышленный пролетариат, прежде всего в отраслях тяжелой
промышленности, в производстве средств производства. Немецкий рабочий кйасс
располагал крупными профсоюзными и другими массовыми организациями, во
многих отношениях лучшей на Западе массовой партией41, представлял в начале
XX в. значительную социальную силу и играл крупную роль в общественной
жизни страны. Вместе с тем в рабочем классе происходили существенные
структурные сдвиги, шел глубокий процесс дифференциации, затронувший также
партию и другие рабочие организации и сопровождавшийся постепенным уси¬
лением влияния в них реформистских и центристских сил. В немецком рабочем
классе быстро выделился привилегированный и весьма влиятельный слой "рабо¬
чей аристократии". Накануне войны 1914-1918 гг. рабочая аристократия состав¬
ляла около 9% рабочего класса42. В годы первой мировой войны оппорту¬
нистические лидеры уже полностью интегрировались в систему государственно-
монополистического капитализма.
В партии немецких рабочих существовало и активно действовало довольно
значительное марксистское левое крыло. Однако соотношение сил, несмотря на
радикализацию масс, было не в пользу левых, так как политическое сознание
многих немецких трудящихся не являлось революционным. Немецкие рабочие не
имели серьезного самостоятельного революционного опыта, были воспитаны
условиями "мирного" капитализма, на парламентских и легалистских традициях и
длительное время подвергались массированному идеологическому и политиче¬
скому воздействию со стороны буржуазии и реформистских сил внутри рабочих
организаций. Быстрое увеличение численности немецкого рабочего класса за
счет интенсивного притока разорявшихся крестьян, ремесленников и т.д. также
существенно сдерживало рост классового сознания немецких рабочих. В своем
большинстве они не дифференцировались идейно и политически от немецкой
буржуазии и продолжали в кризисных ситуациях идти за правыми лидерами
социал-демократии43.
Все сказанное существенно ослабляло этот социальный лагерь, в нем росли
тенденции, подрывавшие его единство и сплоченность, в противоположность про¬
тивостоявшему ему социальному лагерю, все более консолидировавшемуся по
40 Там же, с. 45.
41 Число членов свободных (социал-демократических) профсоюзов в Германии выросло с 329 230
членов в 1896 г. до 2 478 861 члена в первом квартале 1914 г. — Geschichte der Freien Deutschen
Gewerkschaftsbundes. Berlin, 1982, S. 60. Число членов социал-демократической партии составило в
1913 г. 982 850 человек. — Fricke D. Handbuch zur Geschichte der deutschen Arbeiterbewegung, Bd. I,
S. 296. В 1914 г. число членов СДПГ превысило 1 млн. (1086 тыс. человек). — Международное рабо¬
чее движение. Вопросы истории и теории, т. 3. М. 1981, с. 305.
42 См.: Михалевский БЛ. О рабочей аристократии в Германии накануне первой мировой войны.-
Вопросы истории, 1955, № 1; Международное рабочее движение. Вопросы истории и теории, т. 2. М.,
1976, с. 79; Kuczyński J. Klassen und Klassenkampfe, S. 115.
43 См Geschichte der deutschen Arbeiterbewegung, Bd. 1-3. Berlin, 1966; Bd. 2, S. 52; Bd. 3, S. 195.
25
мере нарастания напряженности в обществе, в особенности в условиях войны и
революционного кризиса.
В результате сложилось такое соотношение сил, при котором ни один из двух
социальных лагерей не оказался способным до конца осуществить свои цели,
решить в соответствии с собственными интересами главную политическую аль¬
тернативу, перед которой стояло германское общество: представители правящих
классов, империалистические и милитаристские круги сумели направить развитие
событий на путь войны, но выиграть войну им не удалось, так же как не удалось
предотвратить взрыв революции; представители другого социального лагеря,
прежде всего его сознательный и активный авангард, оказались не в силах пре¬
дотвратить войну, но сумели начать революцию, которая нанесла чувствитель¬
ный удар по силам империализма и войны, хотя довести революцию до ре¬
шающей победы они оказались не в состоянии. Антиимпериалистическая рево¬
люция в Германии, разразившаяся в ноябре 1918 г., не смогла раскрыть все свои
потенции44. В результате в ближайшей перспективе последовало установление в
стране фашистской диктатуры, еще более страшная и разрушительная война
нацистской Германии за мировое господство, новое, еще более сокрушительное
поражение и тотальный крах германской военной машины.
Выявление и принятие немецким обществом оптимальных и прогрессивных
политических альтернатив развития имело в прошлом и имеет в наше время
огромное значение для судеб не только немецкого, но и других народов Европы и
мира.
Рассмотренные в настоящей статье политические альтернативы германской
истории конца XIX - начала XX столетия имеют, как и сама эта история,
неповторимую специфику. По своему конкретному содержанию они полностью
принадлежат тому времени, являясь неотъемлемой частью исторической ситуа¬
ции той эпохи, со своими закономерностями и особенностями, и, естественно, не
могут быть перенесены в эпоху иную, в условия нашего времени: слишком из¬
менился мир, другой стала сама Германия. То же можно сказать и об альтер¬
нативных вариантах истории других стран и народов.
Анализ конкретных исторических процессов и ситуаций прошлого, общест¬
венных альтернатив разного уровня и характера, выяснение на конкретно¬
историческом материале закономерностей их возникновения и разрешения, меха¬
низма их действия, их связи и зависимости от различных факторов: эволюции
социальной структуры общества, соотношения противоборствующих социальных
сил, стоящих перед обществом задач - обогащает бесценным опытом, дает на¬
дежный методологический ключ к исследованию современности и выбору опти¬
мальных вариантов общественного прогресса.
В этом заключается ценность изучения альтернативных ситуаций прошлого,
вероятных вариантов исторической эволюции отдельных стран и народов, все¬
мирно-исторического процесса в целом.
Новейшие оценки Ноябрьской революции в Германии даны в докладах Эрнста Диля и
Я.С. Драбкина на конференции Комиссии историков СССР и Г,ДР в Берлине в сентябре 1988 г.,
посвященной 70-летию революции и основания КПГ. Об оценке революции 1918-1919 гг. в Герма¬
нии см.: Новая и новейшая история, 1989, № 6; Айзин Б.А. Исторические условия и особенности
назревания революции в Германии в начале XX в. - Ежегодник германской истории, 1988. М., 1991;
Сокольская Н.Ф. XXVD научная конференция Комиссии историков СССР и ГДР "Ноябрьская
революция в Германии и основание КПГ". - Там же.
26
© 1992 г.
В.Н. ВИНОГРАДОВ
НИКОЛАЙ I В ’’КРЫМСКОЙ ЛОВУШКЕ”
Думается, настало время населить российскую внешнюю политику живыми
людьми, а не некими символами — носителями определенных принципов, обус¬
ловленных классовой принадлежностью. Пришла пора снять ’’табу" с рассмот¬
рения личного участия императоров в формировании и осуществлении внешне¬
политического курса, следует представить их роль во всей полноте и положи¬
тельных, и отрицательных проявлений.
Наше внимание в этой статье обращено к незаурядной фигуре императора
Николая I и его роли в Крымской войне. В истории Европы эта война была един¬
ственным на протяжении столетия (1815—1914 гг.) катаклизмом, в который ока¬
зались вовлечены крупнейшие державы Европы — Россия, Англия, Франция, на
пороге вступления была Австрия; прочие же конфликты втягивали в свою ор¬
биту двух, максимум трех участников. В истории России это событие имело ог¬
ромное значение — война сокрушила феодальные устои в экономике и общест¬
венной жизни и открыла эпоху реформ. С точки зрения роли личности она проде¬
монстрировала всю пагубность сосредоточенйя неограниченной власти в руках
одного человека, окруженного лестью и ослепленного верой в свое божественное
предназначение.
Рассматриваемая страница мировой истории до сих пор привлекает к себе при¬
стальное внимание мировой историографии, прежде всего английской и амери¬
канской. После 1815 г. Великобритания знала множество колониальных походов,
но за 100 лет пережила лишь одну войну с достойным противником. Поэтому
крымская эпопея занимает особое место в летописях британской политической
жизни. Тогда на Черном море в последний раз можно было видеть стопушечные
парусные корабли; их эра отходила в прошлое, и на смену им шли стальные
чудовища-броненосцы. Солдатами в красных мундирах, высадившимися под
Евпаторией, командовали выходцы из лучших аристократических фамилий, и
многие из них сложили головы в далекой России.
Отчаянную атаку бригады английской легкой кавалерии в сражении под Ба¬
лаклавой, полегшей под русскими ядрами, воспел поэт А. Теннисон. Поэтому для
британца Крымская война — предмет не только ума холодных размышлений, но
и сердца горестных замет. Тем более, что спустя всего 15 лет все основные ста¬
тьи Парижского мира 1856 г., завершившего Крымскую войну, были перечерк¬
нуты. Так во имя чего же лилась кровь?
Зарубежная историография крымской эпопеи насчитывает десятки томов, вы¬
шедших только в последние годы; здесь и исследования, и публицистика, и попу¬
ляризаторские работы, и даже иллюстративный материал1. На фоне этого
изобилия советская историография, рассматривавшая отечественную историю
до 1917 г. как второстепенное направление, выглядит, мягко говоря, несолидно: 1
1 Henderson G.B. Crimean War Diplomacy.Glasgow, 1947; Gooch BrD. The New Bonapartist Generals in
the Crimean War. Hague, 1959; Gibbs P. The Crimean Blunder. London, 1960; Pemberton W.B. The Battles
of the Crimean War. New York, 1962; Anderson O. A Liberal State of War. New York, 1967; Barker A J. The
Vainglories War. London, 1970; idem. The War against Russia 1854—1856. New York, 1971; Warner Ph.
The Crimean War. London, 1970; Dowty A. The Limits of American Isolation: the US and the Crimean
War. New York, 1971; Hogg B. The Hoose of Drums and Trumpets. London, 1971; French-Blake R. The
27
после двухтомника Е.В. Тарле вышли лишь сравнительно небольшие книжки
Л. Горева, И.В. Бестужева, Х.М. Ибрагимбейли, были разделы о ’’крымской
дипломатии" в монографиях В.И. Шеремета и В.Н. Виноградова2 и отдельные
статьи. Однако будем надеяться, что отечественная наука еще не сказала
последнего слова по комплексу проблем, связанных с Крымской войной 1853—
1856 гг.
Не может быть сомнений в том, что к развязыванию Крымской войны при¬
вела недальновидная политика Николая I. На третьем десятилетии пребывания
на престоле он потерял присущую ему в начале царствования осторожность,
утратил сдержанность, чувство ответственности, привычку советоваться с опыт¬
ными сановниками. Обстановка лести и угодничества, господствовавшая при дво¬
ре, могла вскружить голову и менее самонадеянному человеку, чем Николай I.
Император лишился способности здраво и критически оценивать позицию других
держав, усвоил обычай толковать ее в желательном для себя духе. Поскольку
власть самодержца была огромна, поспешность и безответственность его реше¬
ний пагубно влияли на внешнюю политику России.
Эти качества ярко проявились во время визита царя в Англию в июне 1844 г.
Никакой подготовки к переговорам не было — Николай не поставил в извест¬
ность о своих планах даже сопровождавшую его свиту, полагавшую, что импера¬
тор отправляется, по обыкновению, "на воды в Германию". И вдруг поступило
распоряжение капитану корабля — взять курс на Альбион. Хозяева узнали о
прибытии высокопоставленного гостя за 48 часов.
20 мая (1 июня) царь высадился в Вулидже и в тот же день прибыл в Лондон.
Свои впечатления от встречи с ним королева Виктория изложила в письме к дя¬
де, бельгийскому королю Леопольду: "Он производит потрясающее впечатление,
все еще очень красив, его профиль прекрасен, манеры исполнены достоинства и
грации, он исключительно вежлив... Он — воплощение внимательности и поли¬
теса. Выражение глаз — грозное, ни с чем не сравнимое, я никогда ничего подоб¬
ного не встречала"3.
Внезапный визит прошел, как представлялось Николаю I, блестяще: войска
дефилировали на смотрах церемониальным маршем, принц Альберт, супруг
королевы, щеголял в фельдмаршальском мундире, свет блистал на спектаклях и
раутах, королева Виктория излучала приветливость, а ее министры были сама
предупредительность. Отъезд несколько задержался — сушили специально
жошенную траву, ибо император, в подражание Суворову, спал на матрасе,
набитом сеном. Наконец, охапка была доставлена на корабль "Черный орел", и
он развел пары.
По пути можно было подвести итоги визита. В перерыве между военными
смо1 >ами, театральными представлениями и светскими увеселениями император
изложил британцам свое видение будущего раздела влияния на обломках Османс¬
кой империи, которая, как ему казалось, вот-вот должна была испустить дух.
Ответы министров ее величества были крайне сдержанны — они прочили держа¬
Crimean War. Hamden, 1972; Hibbert Chr. The Distraction of Lord Raglan. Boston, 1972; Seator A. The
Russian Army in the Crimea. Readling, 1973; Holt E. The Crimean War. London, 1974; Nicholson /.The
British Army of the Crimea. Readling, 1974; Barbaxy J. The Crimean War. Hammonsworth, 1975; Empleton
J. The Crimean War. London, 1975; Judd D. The Crimean War. London, 1975; Bayley Ch. C. Merceneries for
Crimea. Montreal, 1977; Seator A. The Crimea War. New York, 1977; Curtiss J. Sh. Russia's Crimean War.
Durham, 1979; Troubetzkoy A.S. The Road to Balaklava. Toronto, 1986.
2 Тарле Е.В. Крымская война, т. 1—2. M. —Л., 1950; Горев Л. Война 1853—1856 гг. и оборона
Севастополя. М., 1955; Бестужев И.В. Крымская война. М., 1956; Ибрагимбейли Х.М. Кавказ в
Крымской войне 1853—1856 гг. и международные отношения. М., 1971; Виноградов B.Ht
.Великобритания и Балканы: от Венского конгресса до Крымской войны. М., 1985; Шеремет Б.И.
Османская империя и Западная Европа, вторая треть XDC в. М., 1986.
3 Troubetzkoy A.S. Op. cit., p. 10.
28
ве султана еще много лет существования, хотя и небезоблачного. Но царь при¬
нял их за согласие в принципе с его замыслами, а разъяснить истинное положение
вещей и тем более возражать никто в его окружении не решился.
Полгода билось российское внешнеполитическое ведомство канцлера Карла
Васильевича Нессельроде, пытаясь получить письменное подтверждение того,
что было сказано в устных беседах. Наконец, глава Форин оффис лорд Абердин
упомянул в записке факт ’’обоюдного обмена наших мнений, в которых, мне
кажется, мы были вполне солидарны и которые я надеюсь иметь в виду во всех
отношениях касательно востока”4. О сути переговоров не упоминалось ни сло¬
вом. Записка осталась в личном архиве министра. Она даже не была передана в
хранилище внешнеполитического ведомства. Иными словами, ей не было при¬
дано статуса официального документа и она ни к чему не обязывала преемников
Абердина. Всеми этими “мелочами” в Зимнем дворце и в российском министерст¬
ве иностранных дел пренебрегли, решив, что с сент-джемским кабинетом достиг¬
нута договоренность и остается лишь ждать, пока у "больного человека”, т.е.
Османской империи, не начнется агония.
Николай, пребывавший во власти этой идеи, возобновил на новогоднем балу
1853 г. беседу с британским послом Г. Сеймуром о разделе сфер влияния на об¬
ломках Османской империи. Трагическое заблуждение российского самодержца
заключалось в том, что он воображал, будто можно перекинуть мостик между
противоположными интересами России и Великобритании в ближневосточных,
балканских и вообще европейских делах. Не могло быть ничего более ошибоч¬
ного. На самом деле Лондон издавна рассматривал Высокую Порту в качестве
хранительницы ключей от Черноморских проливов, стража на путях по Среди¬
земному морю и всеми силами стремился продлить дни Османской империи. В
связи с этим считался основополагающим принцип статус-кво, целостности ее
владений. Всякое посягательство на ее власть в Юго-Восточной Европе рассмат¬
ривалось как угроза британским интересам.
Британский и российский кабинеты концептуально исходили из разных прин¬
ципов. Николай I взял на себя неблагодарную и безнадежную миссию поддержа¬
ния шатавшихся тронов. По его собственному свидетельству, задача его жизни
заключалась в том, чтобы сражаться с "адскими принципами революции”5. Уже
русские историки прошлого века дали уничтожающую характеристику россий¬
скому курсу. Ф.Ф. Мартенс отмечал, что "Император Николай I оставался неу¬
томимым защитником порядков, давно потерявших право на существование”6.
С.С. Татищев констатировал "добровольное подчинение наших государственных
интересов мнимой солидарности интересов соединенной Европы”7. А.Г. Жомини
писал о попытке сохранить”отжившее свой век здание”8, сооруженное в 1815 г.
Россия и Великобритания представлялись Николаю I двумя бастионами, о ко¬
торые разбились грозные валы революции. Однако было нереальным его стрем¬
ление привлечь Англию к охране традиционных устоев, окрепшее под влиянием
потрясений 1848 г.
Казалось, были признаки, позволявшие надеяться на альянс. Хотя английская
пресса бушевала и депутаты парламента негодовали в связи с венгерским похо¬
дом И.Ф. Паскевича, в "верхах” сохраняли спокойствие и глава британской
внешней политики Г.Дж. Пальмерстон разъяснял парламенту: "Австоия явля¬
4 Мартенс Ф.Ф.Собрание трактатов и конвенций, заключенных Россиею с иностранными
державами, т.12. СПб., 1898. с.233.
5 Зайончковский А.М. Восточная война 1853—1856 гг. в связи с современной ей политической
обстановкой, т.1. СПб., 1898. Приложения, с.117.
6 Мартенс Ф.Ф. Указ, соч., т.12, с.123.
7 Татищев С.С. Внешняя политика императора Николая I. СПб., 1887, с.626.
8 Etude diplomatique sur la guerre de Crimee, v.I. S.-Peterburg, 1878, p.49.
29
ется важнейшим элементом баланса сил в Европе... Все, что может прямо, кос¬
венно и даже отдаленно и случайно искалечить Австрию, низвести ее с положе¬
ния дёржавы первого ранга и превратить ее во второстепенную, явится большим
несчастьем для Европы”9. Так что отношение к венгерской революции было по
крайней мере неоднозначным. Банкирский дом Бэринг и К° предоставил
полупустой казне громадный заем10 11 в 5 млн. ф. ст. (35 млн. руб.), позволивший
осуществить дорогостоящую экспедицию против восставших венгров. В дове¬
рительной беседе с российским послом в Лондоне Ф.И. Брунновым Г.Дж. Паль¬
мерстон обронил фразу, которую тот счел нужным передать в Петербург: “Так
кончайте же скорее!”, а ’’железный герцог” А. Веллингтон поздравил дипломата
По случаю сдачи армии генерала Гёргея 11.
По указанию из Зимнего дворца Бруннов не жалел красноречия, доказывая
солидарность интересов Англии и России, т.е. самодержавия и сент-джемского
кабинета, в сохранении ’’порядка” на континенте: ’’Будучи соединены в своих
стараниях, они в состоянии гарантировать всеобщий мир. Будучи разъединены в
своих видах и действиях, они лишат Европу лучшей опоры ее спокойствия”12.
При этом не учитывалось, что стороны, хоть и стремились к порядку, смотрели
на события по-разному. Для британского правительства, парламента и
лондонского Сити падение абсолютистских режимов в странах Европы и замена
их на конституционные не представляли никакой угрозы; напротив, можно было
рассчитывать на духовную солидарность с пришедшими к власти новыми силами.
Тревожила Уайт-холл лишь возможность нарушения баланса сил, отсюда — и
резкая реакция на события в Венгрии, ибо одной из ведущих составляющих
равновесия, созданного после 1815 г. для того, чтобы воспрепятствовать уста¬
новлению на континенте российской гегемонии, являлась Габсбургская империя.
Выражаясь современным политическим языком, Николай I в крайней степени
идеологизировал внешнюю политику России; но идеологические шоры оборачи¬
вались утратой реализма и погружением в мир иллюзий. Британская дипломатия,
напротив, возвела в ранг доктрины прагматизм. Россия представлялась в Лон¬
доне главной угрозой хранимого и оберегаемого баланса, и попытки Николая I и
канцлера Нессельроде привлечь британский кабинет на свою сторону наталки¬
вались на вежливый отказ, а во внутренней переписке сопровождались саркасти¬
ческими комментариями. ’’Они сделали мне формальное предложение о вступ¬
лении в Священный союз, — писал Пальмерстон. — Намеки Нессельроде на
венские договоры я считаю нахальством”13.
Навязчивой идеей царя, рожденной не трезвым видением обстановки, а верой
в предопределенную свыше миссию помазанников Божьих, являлась между¬
народная изоляция Франции, с его точки зрения, очага непрекращавшихся смут и
подрывных учений. Даже признав официально Луи-Филиппа и Наполеона III, он
считал их узурпаторами в душе и, главное, провозглашал это во всеуслышание.
Тарле так писал об этой стороне российской внешней политики, навязанной ей
самодержцем: "Надлежало вбить клин между Англией и Францией, расколоть,
уничтожить именно в Восточном вопросе солидарность, существовавшую между
двумя державами, в руках которых сосредоточивалась, в сущности, почти вся во¬
енно-морская сила на земном шаре”14. Таким воззрениям царя способствовало
наличие у Великобритании и Франции многочисленных точек столкновения инте¬
9 Opinions and Policy of Viscount H. J. Palmerston. London, 1852, p. 481—482.
10 Нифонтов A.C. Россия в 1848 году. M., 1949, с. 39.
11 Мартенс Ф.Ф. Указ соч., т. 12, с. 254—255.
12 Там же, с.241.
10 Виноградов В. Н. Указ . соч., с.213.
14 Тарле Е.В. Крымская война.— Тарле Е.В. Соч., т.8. М. 1959, с.96—97.
30
ресов: в 30-годы XIX столетия Франция захватила Алжир, с вожделением погля¬
дывала на Тунис, оказывала покровительство египетскому паше Мухаммеду-
Али, врагу и сопернику турецкого султана, опиралась на сильную ’’французскую
партию” в Греции, построила сильную эскадру на Средиземном море, которое в
Лондоне склонны были считать сферой своего господства. На Уайт-холле опа¬
сались франко-русского сближения, чему объективно ничто не препятствовало,
кроме позиции Николая I. По мнению герцога Десажа, "просвещенные русские в
отчаянии от упрямства своего самодержца в его отвращении к нам. Они доста¬
точно громко заявляют, что следовало бы сделать все, чтобы объединиться с
нами, что это естественная политика для их страны и нашей”15. Пальмерстон,
но уже с озабоченностью, свидетельствовал то же самое: "Не следует упускать
из виду, что великой опасностью для Европы является возможность франко¬
русской комбинации; в настоящее время препятствуют ей личные чувства
императора, но это не может продолжаться в ^чно”16.
Но пока что царь твердо держал в своих руках управление внешней полити¬
кой. Узнав об очередном англо-французском конфликте (а их случалось немало),
он с радостью сказал: "Когда я был в Англии (в 1844 г. — В.В.), мне немудрено
было заметить, что дружба с Францией уже тогда была мнимая, и все держалось
на волоске к совершенному разрыву!"17 В монаршей проницательности никто не
смел усомниться, и упускалось из виду, что происходил не поворот в отношениях
между двумя державами и тем более не "новая эпоха в политике"18, а всего
лишь зигзаг, после которого все возвращалось на круги своя: Париж одумывался
и вновь шел на сближение с Великобританией, что вызывалось внутренней сла¬
бостью режимов Луи-Филиппа и императора Наполеона III. Они не могли себе
позволить пойти на международную изоляцию, бросить серьезный вызов "влады¬
чице морей", а пути к сотрудничеству с Россией, объективно вполне возможному,
перекрывал Николай I, одетый в броню легитимистских традиций.
Великобритания в свою очередь нуждалась во Франции как противовесе силь¬
нейшей на континенте державе, России, и следовавших за ней Пруссии и Авст¬
рии. Отнюдь не чуждый идеологического оформления своего прагматического
курса Пальмерстон декларировал: ’’Великой целью нашей политики должно быть
создание западной конфедерации свободных государств для противодействия вос¬
точной лиге деспотических правительств"19. Цель — давать отпор трем
реакционерам: Николаю I, австрийскому канцлеру К.Меттерниху и прусскому
принцу Вильгельму, пытавшимся под флагом Священного союза законсервиро¬
вать на континенте изжившие себя режимы, — была бы благой, существуй она,
так сказать, в чистом виде. В действительности все было гораздо сложнее. Опыт
венгерской революции, и не только он, показал, что в Лондоне принцип баланса
сил превалировал над правом народов на самоопределение, что же касается Юго-
Восточной Европы, то на Уайт-холле и в Вестминстере напрочь забывали, что
народы этой части континента тоже имеют какие-то права. Роли здесь менялись,
и осуществлялся совсем иной подход: британский и венский кабинеты стояли на
страже прерогатив "законного монарха", а Николай I под них "подкапывался".
В английском парламенте и прессе императору при каждом повороте событий
на Балканах приписывались неуемные захватнические замыслы, и делалось это в
оскорбительной форме. Влиятельный член палаты общин, радикально настро¬
енный банкир Т.Аттвуд, например, говорил в августе 1833 г., что "пройдет нем-
15 Webster Ch. К. The Foreign Policy of Palmerston 1839—1841. London, 1969, p.812.
Bourne K. The Foreign Policy of Victorian England. Oxford, 1970, p. 231.
17 Зайончковский A.M. Указ, соч., т.1. Приложения, с. 128.
18 Георгиев А.В. Внешняя политика России на Ближнем Востоке в конце 30 — начале 40-х гг.
XIX в. М.» 1975, с. 127.
19 Pemberton W.D. Lord Palmerston. London, 1954, p.81.
31
нэго времени... и эти варвары научатся пользоваться мечом, штыком и мушке¬
том почти с тем же искусством, что и цивилизованные люди”, а посему надлежит
не мешкая объявить войну России, "подняв против нее Персию, с одной стороны,
Турцию с другой, Польша не останется в стороне, и Россия рассыплется, как
глиняный горшок”. Николая задевали выпады некоторых английских депутатов
против него лично, а заодно и против Екатерины II, названной "чудовищной баб¬
кой чудовищного императора” и даже "разнузданной проституткой”20.
Угрозы против низвергателей тронов, на которые не скупился Николай, пода¬
вление революции в Венгрии, оккупация Дунайских княжеств способствовали
формированию его образа как безудержного завоевателя, нетерпимо относя¬
щегося к проявлению свободомыслия где бы то ни было. Русофобия охватывала
Англию, образ врага был создан и прочно утвержден в сознании миллионов лю¬
дей. В 1853 г. лидер консерваторов в палате общин Б.Дизраели, выражая широ¬
ко распространенные настроения, говорил: "Мы противодействуем политике
России, ибо, если она преуспеет в приобретении Константинополя, то добьется
столь преобладающего влияния в европейских делах, что это станет опасно для
цивилизации Европы и нанесет ущерб первейшим интересам Англии”21. Кабинет
приобрел редко выпадавшую в истории свободу маневра и возможность предста¬
вить свой собственный далеко не альтруистический курс на Востоке в виде спра¬
ведливой обороны от неуемных посягательств российского императора.
На самом деле, отказ петербургского кабинета от территориальной экспансии
на Балканах окончательно оформился еще в 20-е годы XIX в. Накануне войны
1828—1829 гг. он был трижды зафиксирован в актах международного значения:
в англо-русском протоколе от 23 марта (4 апреля ) 1826 г., в англо-русско-фран¬
цузской конвенции 1827 г. и в так называемом "Протоколе о бескорыстии”, под¬
писанном в декабре того же, 1827 г. Трудно, наконец, совместить широко рас¬
пространенный в западной историографии тезис о стремлении царизма поставить
Черноморские проливы под свой контроль, а заодно прибрать к рукам Констан¬
тинополь, с такой его акцией, как подписание в 1840 г. и в последующих конвен¬
ций о Проливах, по которым Босфор и Дарданеллы закрывались для военных
судов всех стран, а русский военно-морской флот оказывался запертым в Черном
море.
Все сказанное отнюдь не означает, что российская политика на Балканах и в
отношении Османской империи утратила экспансионистские черты. Но они про¬
являлись в стремлении укрепить и расширить свое влияние в регионе, опираясь
на консервативные круги в тех или иных странах. Экспансионизм принял полити¬
ческий характер, и его пагубное влияние на развитие социальных, политических
и идеологических процессов в Юго-Восточной Европе очевидно. Самым мрачным
проявлением этого курса явилось участие царизма в подавлении революционного
движения в Дунайских княжествах в 1848 г., но было немало и других отрица¬
тельных моментов.
В Петербурге полагали, что слабая, раздираемая центробежными силами Вы¬
сокая Порта не сможет сопротивляться его натиску и удастся утвердить россий¬
скую гегемонию на Балканах и Ближнем Востоке. Кардинальная ошибка этого
курса заключалась в том, что в расчет бралась одна Турция и не принимались во
внимание могущественные соперники.
Великобритания, Франция, Австрия, взявшие на вооружение принцип сохра¬
нения в неприкосновенности владений Порты, вступили в соперничество с Рос¬
сией. Владычица морей ревниво оберегала морские пути империи в Средизем¬
номорье, препятствуя появлению здесь российского андреевского флага. В завя-
20 The Mirror of Parliament, № 1Л, 3. УШ. 1833; № LUI, 7. XII. 1833.
21
Мопуреппу W.F. The Life of Benjamin Disraeli, v. 3. London, p.539.
32
завшемся противостоянии Россия — Запад все преимущества были на стороне
последнего. Турецкие реформаторы во главе с самым выдающимся из них
М.Решидом-пашой обращали свои взоры и надежды к Западной Европе: здесь
находился рынок сбыта для турецкой сельскохозяйственной продукции и источ¬
ник получения промышленных изделий, вооружения и кредитов; здесь был сосре¬
доточен опыт развития по конституционному пути, которому они, с поправкой на
местные условия и исламскую специфику, собирались следовать; наконец, из за¬
падных столиц раздавались заверения в поддержке власти султана в его распол¬
завшихся по всем швам владениях. Что могла противопоставить этому Россия?
Почти ничего. При схожести аграрной ориентации экономики условий для вза¬
имовыгодной торговли в сколько-нибудь существенных размерах не существо¬
вало. Что же касается самодержавного строя, то абсолютизма, да еще и помно¬
женного на мусульманский фундаментализм, было предостаточно в самой Тур¬
ции. Несмотря на формально дружественные отношения, существовавшие меж¬
ду Османской и Российской империями после подписания Адрианопольского мира
1829 г., влияние последней в Стамбуле со второй половины 30-х годов XIX в. не¬
уклонно падало.
Тревожные для самодержавия признаки отмечались и в его отношениях с госу¬
дарственными образованиями в Юго-Восточной Европе, в первую очередь с Гре¬
цией и Дунайскими княжествами. Утверждение национальной государственности
на полуострове шло исключительно сложно и было далеко от завершения; хрис¬
тианское население продолжало, и не без основания, возлагать надежды в его
осуществлении на Россию. Но, с другой стороны, наличествовали и крепли фак¬
торы, способствовавшие отчуждению. По выражению барона Жомини, России
нечего было продавать балканским странам и нечего было покупать у них. Таким
образом, фактор экономического тяготения, влиявший на политику, отсутство¬
вал. То же можно сказать и о сфере идеологии. Что могла предложить официаль¬
ная Россия поднявшимся к самостоятельной жизни народам Юго-Восточной
Европы? Формулу "самодержавие, православие и народность", выдвинутую ми¬
нистром просвещения графом С.С. Уваровым? Отсталый крепостнический строй?
Абсолютистское правление в его самых одиозных формах? Отсутствие какого-
либо намека на народное представительство?
Все это было чуждо прогрессивным кругам балканского общества, тяготев¬
шим к буржуазно-демократической идеологии Западной Европы, жадно изучав¬
шим опыт конституционного развития, стремившимся утвердить привлекатель¬
ные для них социальные и политические порядки. Наконец, последнее по счету,
но отнюдь не по значению соображение — Запад представлялся балканским дея¬
телям серьезным и перспективным торговым партнером.
Оговоримся еще раз: положение было сложным, Россия как страна, способ¬
ствовавшая освобождению, продолжала пользоваться на Балканах значитель¬
ным авторитетом, но тенденция к охлаждению уже наметилась. Обнаруживалась
закономерность — как только какая-либо страна добивалась с русской помощью
восстановления государственности или укрепления автономии, ее правящие кру¬
ги занимали по крайней мере сдержанную позицию по отношению к Петербургу.
Проявлялось это иногда в форме, обидной для русского самолюбия. Так, молодой
король Греции Оттон, посаженный на престол при активном участии России, не
пожелал дать прощальной аудиенции командующему средиземноморской эскад¬
рой адмиралу П. Рикорду, а прислал к нему с приветствием своего адъютанта.
Уже в конце 30-х годов в России высказывались сожаления по поводу того, что
Греция прониклась духом учений, исходящих от "морских держав", т.е. Англии и
Франции22. В Дунайских княжествах, Валашском и Молдавском, после 1848 г.
22 Татищев С.С. Указ, соч., с. 299, 303, 305.
2 Новая и новейшая история, № 4
33
"русская партия" вообще сошла со сцены и борцы за их объединение и создание
Румынии ориентировались целиком на поддержку западных держав.
Осенью 1838 г. произошел знаменательный эпизод — совместные маневры
английской и турецкой эскадр у берегов Анатолии. Одновременно 15 русских во-
енных.кораблей крейсировали в Черном море вблизи берегов Турции. Эти взаи-
моугрожающие акции показывали всю степень напряженности. Десятилетием
позже, в 1849 г., возник конфликт, вызванный требованием Австрии и России
выдать бежавших в турецкие пределы венгерских и польских повстанцев. По хо¬
ду дел британская эскадра в нарушение Лондонской конвенции 1841 г. вторглась
в Дарданелльский пролив, и лишь после больших усилий российской дипломатии
и угрозы, что в таком случае и черноморский флот может появиться на Босфоре,
британские корабли удалились.
Таким образом, у Николая I имелось достаточно причин для тревоги. Сам он
писал о "состоянии ничтожества, в которое приведена Оттоманская империя
англо-французским всемогуществом"23.
Отсюда рождалась мысль —изменить положение по ходу представлявшегося
ему неминуемым раздела державы султана, укрепить свои позиции в тех струк¬
турах, которые возникнут на ее обломках. Но царь не сумел извлечь уроки из
печального опыта 40-х годов. Его кардинальная ошибка, вылившаяся для него в
личную трагедию, заключалась в неспособности осознать необратимость утраты
прежнего влияния на Востоке и в нежелании смириться с этим.
Обратимся теперь к событиям, непосредственно предшествовавшим Крымс¬
кой войне. Существовали ли у Николая I основания поднимать на принципиаль¬
ную высоту завязавшийся спор о Святых местах, о праве православного или
католического духовенства служить в почитаемых храмах, в местах христианс¬
кого первородства перед лицом несомненного натиска "латинян", поощряемых и
ведомых императором французов Наполеоном III? И тут мы вынуждены
оговорить свое несогласие с мнением Евгения Викторовича Тарле, полагавшего,
что Святые места — лишь ширма, скрывавшая политические вожделения, ибо
"полная вздорность и искусственность этих споров даже с чисто церковной точки
зрения"24 была очевидна.
Религия в Османской империи в условиях чужеродного и иноверческого гнета
играла особую роль. Православие формировало духовный облик народа, под его
сенью сохранялась и развивалась национальная культура и под его знаменем
развертывалась освободительная борьба: крест выступал в ней против полу¬
месяца. И для середины XIX в. это не было анахронизмом — важнейший этап
национального движения болгар проходил тогда под знаком создания своей авто¬
кефальной церкви. Во всех русско-турецких договорах, начиная с Кючук-Кай-
нарджийского 1774 г., говорилось о покровительстве православной церкви ее
иерархам и мирянам. Конечно, под этой оболочкой скрывались политические
замыслы. Но российский монарх всегда выступал как*оплот православной веры.
Поэтому отступать в, казалось бы, ветхозаветном споре о правах на святыни
Иерусалима и Вифлеема значило для Николая I нанести немалый ущерб своей
репутации защитника веры и смириться с серьезным моральным уроном. Были ли
в российском ведомстве иностранных дел опасения, что намерение царя, всту¬
пившего в спор о Святых местах, восстановить и упрочить свои позиции в Ос¬
манской империи может привести к катастрофе? Знакомство с внутренней пере¬
пиской российских дипломатов свидетельствует, что такие мрачные предчувст¬
вия имели место. Обстановка в Европе сложилась взрывоопасная: только что
объявивший себя императором французов Луи-Наполеон Бонапарт жаждал ук¬
23 Центральный государственный архив древних актов (далее — ЦГАДА) , ф. 1292, д. 6, л. 68.
24 ^арле Е.В. Крымская война, т. I. М.— Л., 1950 с. 135.
34
репить свою власть с помощью крупного внешнеполитического успеха. Он почти
открыто искал повода к войне, и столкновение с Россией было для него как нель¬
зя более желанным - оно давало возможность взять реванш за гибель в 1812 г.
великой армии его дяди Наполеона I. Канцлер Нессельроде, которому нельзя
отказать в опыте и личной осторожности, предавался тревожным размыш¬
лениям. Он вкладывал в уста новоявленного повелителя французов следующее
рассуждение: начинать войну на границах Франции опасно, "три великие держа¬
вы Севера едины в стремлении меня остановить и заставить соблюдать догово¬
ры. Англия относится с подозрением и следит за мной. Вторгнуться в Германию,
Италию, а тем более в Бельгию — значит поднять коалицию. Мне придется бо¬
роться против четырех”.
Иное дело — Ближний Восток. Здесь наступит очередь России остаться в
одиночестве против всего мира: "Если Константинопольские проливы будут
открыты для нас, соединенные морские силы Турции, Англии и Франции легко
справятся с русским флотом. Проникнуть в Черное море, уничтожить здесь рус¬
скую торговлю, сжечь города, перебросить подкрепления повстанцам Кавказа —
все это в раскладе на троих не потребует слишком разорительных жертв
людьми и деньгами”25.
Увы, этим здравым и вполне обоснованным опасениям канцлер предавался в
сугубо доверительном личном письме. Ему и в голову не приходило серьезно и
всесторонне изложить их в царском кабинете. Перед самодержцем появлялся
’’другой Нессельроде”, исполнительный чиновник и преданный слуга его вели¬
чества. Самое большее, на что он решился, — это осторожные намеки, а надо
было бить в набат. Так, в докладной записке от 20 декабря 1852 г. (1 января
1853 г.) перечислялись причины, создававшие для Франции благоприятную
политическую обстановку: ”На ее стороне — общественное мнение, возбуж¬
даемое против нас подозрениями, кои враги наши пытаются поддержать в Ев¬
ропе в связи с так называемыми честолюбивыми задними мыслями России на
Востоке, представляя нас жаждущими использовать любой предлог для их осу¬
ществления... Несомненно, французский кабинет воспользуется подобными до¬
водами в Англии, и они не преминут произвести впечатление на публику, неве¬
жественную и слепую, ревниво следящую за Россией в восточных делах”. И да¬
лее: " Мало надежд на то, что мы, в случае войны, найдем в Англии союзника”.
Напротив, если Россия зайдет слишком далеко, "Великобритания обратится
против нас или, по меньшей мере, придаст своей позиции характер вооруженного
нейтралитета”. На человека менее самонадеянного, более осмотрительного и
осторожного намеки Нессельроде, вероятно, произвели бы впечатление. Но с
Николаем I нужно было действовать по-иному: чтобы остановить его, требова¬
лось нелицеприятно высказать все в глаза. Однако на это у Нессельроде явно не
хватало пороха. Вместо этого он советовал разъяснить Лондону и Вене справед¬
ливость предъявляемых Порте требований о положении христиан, и тогда,
убедив их в чистоте российских намерений и в упрямом нежелании Порты пойти
им навстречу, удасться-де обеспечить ”во время войны если не сотрудничество,
то по крайней мере нейтралитет Австрии и Англии"26.
Бесполезной, а значит, и бессмысленной затеей считал намерение Николая I
— зафиксировать в договоре международного характера вырванные у турок
обязательства — Бруннов. История сохранила его аргументацию — не формулы
трактатов, а реальное соотношение сил определяло в конечном счете русско-
турецкие отношения: "Не надо слишком натягивать вожжи... Более или менее
длинная, более или менее жесткая статья ничего в действительности не
прибавит к нашему влиянию в Турции. Его истоки — в делах, а не в словах"27.
25
Зайончковский А.М. Указ, соч., т. I. Приложения, с. 365.
26 Там же, с. 355—357.
27
Мартенс Ф.Ф. Указ, соч., т. 12, с. 314.
2* 35
Но свои опасения дипломат выражал в личном письме. В официальных же
депешах он сообщал царю успокоительные известия, укреплявшие того в уве¬
ренности, что с Великобританией воевать ни в коем случае не придется, хотя
глава ее внешнеполитического ведомства лорд Кларендон предупреждал, что
англо-русская договоренность невозможна, ибо "послужила бы сигналом к под¬
готовке интриг всякого рода и восстаниям христианских подданных Порты"28. А
премьер-министр Абердин, настроенный миролюбиво, давал понять,что пассив¬
ность Англии возможна лишь в случае, если спор ограничится Святыми местами
и вопросами богослужения там29.
Все эти сигналы были пропущены мимо ушей. Решив снарядить чрезьычайное
посольство в Константинополь, царь стал подыскивать кандидата на роль его
главы. Два крупных деятеля, А.Ф. Орлов и П.Д. Киселев, поспешили отклонить
эту сомнительную честь30, что, однако, свидетельствует отнюдь не в их пользу
— не нашлось на Руси государственных мужей, готовых рискнуть карьерой ради
пользы Отечества. Затем царский : ыбор пал на князя А.С. Меншикова, изве¬
стного в петербургском свете своим остроумием, а в более серьезных кругах —
дилетантством во всех делах, с которыми он сталкивался в жизни.
Миссия Меншикова в Стамбул вошла во все дипломатические хроники как об¬
разец развязности, бестактности и неумелости, тогда как западные державы со
знанием дела, искусно осуществили смешение формы и содержания, тона и сущ¬
ности переговоров. Инициатором выступил Пальмерстон, бросивший фразу: "На¬
шу позицию тактичного и покорного ожидания у задней двери в то время, как
Россия с неистовыми и наглыми угрозами ломится в дом, я считаю глупой"31. Это
стало лейтмотивом дальнейшей трактовки деятельности злополучного по¬
сольства, сохраняющейся вплоть до наших дней. Меншиков "олицетворял оскор¬
бительную наглость"32, пишет потомок знаменитого княжеского рода А.С. Тру¬
бецкой, живущий в Канаде. И, как вывод: перед лицом "провокационной дипло¬
матии" у Англии оставался один выход — поднять брошенную перчатку и всту¬
пить в войну. Так высказывался на состоявшемся в октябре 1990 г. советско-
американском симпозиуме в Вашингтоне, посвященном традициям имперской
политики России, проф. Д. Голдфрэнк33.
Более важным, чем форма, конечно, являлось содержание переговоров. Дис¬
куссия о Святых местах, о праве христианского духовенства проводить богослу¬
жения в почитаемых храмах протекала вполне мирно и завершилась франко-рус¬
ским компромиссом, чему способствовал не кто иной, как спешно вернувшийся в
Стамбул заведомый враг России британский посол лорд Стрэдфорд-Редклифф.
Изумлению российских дипломатов не было предела — самый опасный против¬
ник неожиданно оказался на их стороне. Нессельроде выражал надежду, что
"дьявол окажется не так черен, как его малевали"34.
Сам Стрэдфорд-Редклифф остался доволен своей ролью примирителя и пос¬
редника, и у него были на то основания.Ему было крайне важно способствовать
урегулированию конфликта вокруг Святых мест,, чтобы вычленить из всего
комплекса спорных вопросов один-единственный — требование петербургского
кабинета расширить права на покровительство православным подданным сул¬
28 Архив внешней политики России (далее — АВ ПР), ф. Канцелярия, д. 300, л. 42—48, 1853 г.
Депеша Кларендона от 23 марта 1853 г.
29 Мартенс Ф.Ф. Указ, соч., т. 12, с. 314.
30 Goldfrank D. Russia's Tura to Rigid Armed Diplomacy 1849—1854 (manuscript), p. 17—18.
31 Pemberton W.B. Lord Palmerston, p. 210.
32 Troubetzkoy AS. Op. cit.,p. 49.
33 Goldfrank D. Policy Traditions and the Menshikov Mission (manuscript), p. 31.
34 ЦГАДА,ф. 11, д. 1226, 12—13.
36
тана, чтобы представить его перед британской общественностью и перед Евро¬
пой вообще в качестве агрессивной стороны.
В историографии стало традицией приводить предъявленные Россией требо¬
вания в авторском изложении, не прибегая к цитированию, и давать им самую
резкую оценку, усматривая в них поползновение на установление царского гос¬
подства в регионе: ”С помощью договора царь...просил султана отказаться от
всякого подобия власти над более чем 14 млн. своих подданных”35. Вторая ха¬
рактерная черта состоит в том, что выводы делаются на основе первоначальной,
самой резкой редакции предъявленных документов, а не исходя из последнего,
значительно смягченного их варианта; и в конце концов для определения степени
виновности сторон в сползании к войне важно не то, с чего началась дискуссия, а
то, на чем она оборвалась.
Мы поступим иначе и приведем выдержки из проектов. Сущность их в самом
категоричном варианте состояла в следующем: "Блистательная Порта обязу¬
ется перед Российским императорским двором сохранять и уважать права гречес¬
кой православной церкви в Святых местах Иерусалима и его окрестностей”36.
Эта формулировка встревожила турок, так как явно выдавала намерение Нико¬
лая I под флагом заботы о православном культе укрепить в султанских владе¬
ниях свои позиции, тем более что она должна была быть зафиксирована в акте,
имевшем характер международного договора. Говорилось также, что "министры
императорского Российского двора ... как и в прошлом, будут вправе делать
представления в пользу церквей Константинополя и других мест, а также ь
пользу клира и эти представления будут приниматься как исходящие от соседней
и искренне дружественной державы”37.
Несмотря на серьезность предъявленных требований, рискнем высказать сле¬
дующее предположение: если бы турки приняли все, что им предлагали, ничего
или почти ничего в реальной жизни не изменилось бы. Мы разделяем точку зре¬
ния Бруннова, что не бумаги, сколь бы громко они ни назывались и какие бы вы¬
сокие подписи под ними ни стояли, а практическое соотношение сил определяло
российские позиции на Востоке. Характерным был не такой уж давний и не забы¬
тый в то время казус: после подписания Бухарестского мирного договора 1812 г.
отечественная дипломатия 14 лет тщетно пыталась заставить турок выполнить
некоторые его положения. Лишь в 1826 г., когда сложилась уникальная, в выс¬
шей степени благоприятная для России ситуация, удалось повторить эти поло¬
жения в Аккерманской конвенции. Затем маятник политической конъюнктуры
качнулся вновь, и султан отрекся от конвенции. Понадобилась новая война
1828—1829 гг., чтобы эти условия претворить в жизнь. Что же говорить о
1853 г., когда российское влияние в Константинополе было сведено к минимуму?
И император Николай I был не так уж далек от истины, говоря об "англо¬
французском всемогуществе” в османской столице. Мы вряд ли ошибемся, если
выскажем предположение, что условия навязываемой туркам конвенции остались
бы мертвой буквой.
Но главное заключалось в другом. Меншиков, натолкнувшись на упорное соп¬
ротивление турок, которыми чуть не в открытую руководил Стрэтфорд-Ред-
клифф, быстро уступил, о чем и информировал британского посла. Последний пи¬
сал жене 9 мая: "Я имел удовольствие получить от русского уверение, что он
опустил худшее в очень скверном договоре”38. В новой, уже третьей по счету
редакции, предложенной Меншиковым 5 мая, говорилось о сохранении на основе
35 Byrne L.G. The Great Ambassador. Ohio State University Press, 1964, p. 261.
36 Зайончковский A.M. Указ, соч., т. I. Приложения, с. 383.
37 Там же.
38 Lane-Poole St. The Life of Lord Stratford de Rodcliff. London, 1890, p. 270.
37
строгого статус-кво прав и привилегий православного духовенства. Всякое упо¬
минание о каких-либо обязательствах султана перед Россией исчезло, и ничего
существенного в сложившееся положение новый проект не вносил. Это свиде¬
тельствовало об отказе Петербурга от гегемонистских претензий. Незадачливый
посол растерял всю свою самоуверенность, в его демаршах появились проситель¬
ные нотки, он уверял собеседников, что императорское правительство ’’чуждо
претензиям на преобладание в чем-либо”39.
Стрэтфорд-Редклифф, чтобы представить российские требования перед бри¬
танской общественностью вызывающими, не остановился перед прямым под¬
логом: вместо слов ’’делать представления” (о положении православного духо¬
венства) он написал ’’давать приказы”, и в этом искаженном виде текст обсуж¬
дался в парламенте!40
Миссия Меншикова закончилась провалом; но летом 1853 г. конференция пос¬
лов в Вене выработала формулу, в которой деликатно, в необидной для султана
форме упоминались русско-турецкие договоры в Кючук-Кайнарджи (1774 г.) и
Адрианополе (1829 г.). Забрезжила надежда на сохранение мира. Глава британ¬
ского внешнеполитического ведомства лорд Кларендон с удовлетворением конс¬
татировал, что державы становятся арбитрами (он употребил термин "рефери”) в
случае русско-турецкого спора и, что подразумевалось, не дадут Турцию в обиду.
Тем не менее Николай I, хотя и с опозданием осознавший, что занес ногу над
пропастью, согласился с выработанными в Вене предложениями, означавшими
уже не сохранение, а уменьшение его веса в балканских и ближневосточных
делах. Не было уже и речи о двустороннем русско-турецком договоре; спор,
втянувший в себя ’’всю Европу”, могла завершить односторонняя нота Порты с
перечислением выработанных в Вене положений.
Но из Стамбула пришел отказ. Великий визирь Решид-паша внес в текст
венских предложений поправки, менявшие их суть. Из него исчезло не только
всякое право России на покровительство православным обитателям Османской
империи, но даже ее право на вмешательство в пользу христиан в виде диплома¬
тических демаршей. В пояснительном письме визирь отвергал любую возмож¬
ность наблюдения с российской стороны за делами подобного рода. Россию прос¬
то выдворяли с Балкан. Этого Николай I стерпеть не мог.
В Лондоне ощущалось смущение: ведь британская дипломатия участвовала в
выработке 'венской ноты”, Кларендон ее одобрил, а тут вдруг Порта проявила
самостоятельность, от которой все давно отвыкли. В английскую столицу дошли
сведения, позднее подтвердившиеся, что за спиной Решида стоял Стрэтфорд-
Редклифф. Посол действительно официально советовал визирю принять "ренс¬
кую ноту”, а лично от себя рекомендовал ему внести поправки, делавшие ее
заведомо неприемлемой для Петербурга. Британский дипломат тревожился, как
бы ” абстрактная идея мира не возобладала над всеми другими соображениями и
турок не предоставили бы самим себе"41. Он беспокоился напрасно.
В недрах Уайт-холла зародилась было мысль отправить строптивца в отстав¬
ку, но вскоре она была оставлена. В кабинете возобладал воинственный курс,
представленный Пальмерстоном; колебания и сомнения премьер-министра были
преодолены.
Николай I совершил фатальную ошибку, распорядившись ввести войска в
Дунайские княжества в виде "материальной гарантии” того, что с российскими
претензиями посчитаются. Нессельроде тщетно уверял, что никаких оснований
для беспокойства не существует и Россия привержена к поискам мирного исхода.
Никто ему не верил, хотя это было сущей правдой. Царь не имел возможности
39 Зайончковский А.М. Указ, соч., т. I. Приложения , с. 409—415.
40 Parliamentary Debates, 3-rd ser., v. 130, p. 1234.
41 Lane-Poole St. Op. cit., p. 288.
38
вести широкие наступательные операции — сил и средств для этого недос¬
тавало. Свои размышления он доверил бумаге. Приведем выдержки из записки
от 16—17 мая 1853 г., посвященной возможным "эпохам” развития кризиса после
занятия Дунайских княжеств: ’’Ежели это не подействует на турок, тогда нас¬
тупит время к усилению понудительных мер. Желательно, чтобы австрийцы
приняли в них участие, заняв Герцеговину и Сербию; переходить же и тогда
Дунай я не намерен”. "Я полагаю объявить туркам, что, ежели не согласятся на
наши предложения, я объявлю независимость княжеств и Сербии”. "Ежели и
угроза не подействует, тогда наступит время угрозу исполнить и признанием
независимости княжеств положить начало разрушению Оттоманской империи.
Один Всемогущий Бог определить может, что за сим последует. Но приступать к
дальнейшим действиям я и тогда не намерен"42.
Вряд ли история знает другой подобный случай балансирования на краю воен¬
ной пропасти без какого-либо плана дальнейших действий и без малейшего шан¬
са на их конечный успех.
Дипломатическая переписка между заинтересованными державами по инерции
продолжалась осенью 1853 г., и все стороны старались представить в ней свои
позиции как можно благородней. Но желанный для Великобритании повод к раз¬
рыву был обретен с оккупацией Дунайских княжеств. Либеральное большинство
в британской палате общин лояльно приняло предложенную правительством вер¬
сию о безудержной агрессивности России. Дизраели позволил себе некоторое сво¬
бодомыслие и подверг сомнению официальную интерпретацию. Он советовал "не
спешить с выводом, что Россия горит желанием расширить свою территорию". И
не Англии с ее действиями в Индии и Бирме, и не Франции, завоевавшей Алжир,
бросать ей обвинения. В активности царя и его позиции он никакого коварства не
усматривал: ”Я обязан сказать, что, ознакомившись с этой "секретной и кон¬
фиденциальной" перепиской, я полностью отвергаю обвинения его в двуличии.
Он информировал нас как о своих будущих планах, так и о текущих наме¬
рениях, и я утверждаю, что корреспонденция отличается исключительной откро¬
венностью". По части лицемерия, считал Дизраели, не все благополучно и у бри¬
танской стороны, ибо здравый ум не в состоянии разобраться, чем же являлись
переговоры в 1844 г. — завершились ли они официальной договоренностью о
консультациях по турецким делам или свелись к обмену мнениями между двумя
джентльменами. И повинен был в этой путанице, по словам Дизраели, "инди¬
вид, занимающий самый выдающийся пост в этой стране" (т.е. премьер-министр
Абердин, возглавлявший в 1844 г. ведомство иностранных дел). Однако в Бри¬
тании партийные и личные разногласия отходят на второй план, когда затраги¬
ваются вопросы, считающиеся национальными. Поэтому Дизраели, покрити¬
ковав кабинет за неспособность избежать конфликта, объявил, что консервато¬
ры поддержат корону в войне "за честь страны и в поддержку лучших интересов
империи"43.
Война стала неизбежной — слишком большие надежды возлагались на нее
заинтересованными сторонами.
Наполеон III жаждал укрепить свой трон, стать доминирующей силой на кон¬
тиненте и утвердиться на Ближнем Востоке с помощью громкой победы.
Порта усмотрела в начавшемся конфликте уникальный и последний шанс —
воспользоваться участием в антирусском походе для того, чтобы восстановить
свои пошатнувшиеся позиции в Юго-Восточной Европе, вдохнуть свежие силы в
дряхлеющую империю.
Перед британским кабинетом в первый и, как оказалось, в последний раз в
42 Зайончковский Л.М. Указ, соч., т. I. Приложения, с. 604.
43 Parliamentary Debates, 3-rd Ser., v. 132, p. 290—291, 301, 282.
39
XIX столетии возникла возможность образования общеевропейской антирусской
коалиции, стало быть — перспектива нанести сокрушительный удар по позициям
России на Балканах и Ближнем Востоке и вообще добиться общего ослабления
своего соперника.
Николай I решил расширить свое влияние на балканские и ближневосточные
дела. При существовавшей расстановке сил его планы были обречены на провал.
А когда царь спохватился, было уже поздно: отступление сулило неизбежные по¬
тери. Своими непродуманными маневрами царь помог оппонентам представить
Россию как воплощение агрессивности, а войну против нее — как справедливую.
Конкретные цели России рисовались Николаю I следующим образом: "Все хри¬
стианские области Турции по необходимости станут независимыми, вновь станут
тем, чем они были, — христианскими государствами, княжествами, и, как тако¬
вые, они вступят в семью христианских государств Европы. Гарантировать сво¬
боду религии, их организацию, их отношения между собой и с соседями — все
это должно быть предметом урегулирования на чрезвычайном конгрессе, кото¬
рый, я бы хотел, чтобы состоялся в Берлине"44.
Конечно, при всем при том подразумевалось, что российский император станет
протектором всех этих государств (впрочем, Николай проявлял готовность поде¬
литься правами на покровительство со своим австрийским партнером Францем-
Иосифом). Выражение "независимость" в интерпретации Николая I следует при¬
нять с оговорками. В общем и целом обрисованные им планы преследовали тра¬
диционные для России цели подрыва влияния Османской империи и поддержки
создания на Балканах национальных государств.
Сдаче позиций без боя Николай I предпочел войну без шансов на успех. Рос¬
сии она принесла и славу обороны Севастополя, и горечь Парижского мира, и
осознание правящими кругами неизбежности реформ. Николай I не увидел ее
конца, этот самонадеянный человек сошел в могилу в феврале 1855 г. при обсто¬
ятельствах, породивших слухи о самоубийстве45.
44 ЦГАДА, ф. 1292, on. 1, д. 6, л 68. Помета Николая I на докладе К.В. Нессельроде от 8(20)
мая 1853 г.
4^ Сейчас большим доверием пользуется версия, согласно которой у царя простуда перешла в
эмфизему легких, от которой он и скончался. — Зайончковский П.А. Правительственный аппарат
самодержавной России. М.» 1978 с. 181.
40
© 1992 г.
ГОНСАЛО ГАРСИА УИДОБРО (Чили)
АМЕРИКА 500 лет НАЗАД: СОВРЕМЕННЫЙ ВЗГЛЯД
500 лет назад с каравеллы Колумба увидели неведомую прежде землю.
С этого момента началась новая страница в истории человечества - расширение
рамок ойкумены, освоение гигантского континента, получившего название Но¬
вый Свет.
Что это было: открытие, колонизация, христианизация язычников? Завое¬
вание, порабощение, индейское сопротивление? Встреча двух миров, двух куль¬
тур? Каждая из этих концепций имеет приверженцев и в научных кругах, и среди
широкой общественности. Интерпретация событий, берущих начало в октябре
1492 г., неоднозначна и зависит как от позиции, занимаемой исследователем, так
и от точки зрения, с которой они рассматриваются.
В наши дни, в канун 500-летия, эти различные позиции выявились особенно
наглядно, так как на первом плане оказался вопрос: годовщину какого события
мы отмечаем? Перефразируя латинскую пословицу, можно утверждать: ’’Скажи
мне, чтб ты празднуешь, и я скажу, кто ты”.
В самом общем плане существующие концепции могут быть сгруппированы по
трем направлениям. Европоцентристское подчеркивает вклад и значение миссии
европейцев в Новом Свете; латиноамериканское выделяет значимость культур и
традиций коренных народов континента, чье развитие было прервано чуже¬
земным нашествием; последнее, примирительное, отмечает в первую очередь
такой аспект, как встреча двух миров. Поэтому необходимо прежде всего опре¬
делить - чтб же именно мы чествуем, не забывая, разумеется, о главном: высад¬
ка европейцев на американский континент изменила ход исторического развития
и ее значение для всего человечества бесспорно.
Заметим, что большинство интерпретаций этого события основано на узком,
зачастую умозрительном подходе: события рассматриваются со стороны одного
народа, одного континента и в рамках одного времени - прошедшего. Следова¬
тельно, они рассматриваются пристрастно, исходя из определенных интересов,
логических и идеологических построений и вступая тем самым в противоречие с
другими точками зрения.
Конечно, такой подход отнюдь не является единственно возможным и, как мы
убедимся в дальнейшем, событие, 500 лет со дня которого мы отмечаем, можно
рассматривать не только с местнических позиций, но и с общечеловеческих, беря
за основу человека, и из другого временного измерения - из будущего.
Но предварительно остановимся на указанных выше концепциях.
Америка, открытая 500 лет назад (европоцентристская концепция). Многие
люди отметят как знаменательную дату день "открытия Америки” Колумбом
Гонсало Гарсиа Уидобро - экономист, социопсихолог, член Гуманистического интернационала,
атташе по культуре и вопросам печати посольства Чили в Москве. Статья получена редакцией в ру¬
кописи. - Ред.
41
12 октября 1492 г., которое явилось результатом его знаменитого плавания,
предпринятого для поисков западного пути в Индию. Безусловно, это событие
имеет все основания быть отпраздновано, хотя рассматривать его как "откры¬
тие” - по крайней мере, ошибка, если не преднамеренное искажение.
Во-первых, ошибочна информация о том, что Колумб был первым европей¬
цем, ступившим на американский континент. Ведь несколькими столетиями рань¬
ше викинги и другие скандинавские мореплаватели уже высаживались на его
берегах. Известно, что Бьярни Херьюлфсон, исландский торговец, в 986 г. посе¬
тил Северную Америку, а около 1000 г. Лейф Эриксон, плывя в Гренландию,
высадился на этой земле и дал ей название Винландия. Однако долгое время об
этих исторических фактах было практически неизвестно.
Мы знаем, что викинги успешно проникали в различные местности европей¬
ского континента. Почему же они не закрепились в Америке? Почему европей¬
цам не было известно об открытых викингами землях?
Очень возможно, что викинги все же укоренились вдоль северного побережья
американского континента, как это им удалось на Гренландском побережье, где
они расселились небольшими группами, и лишь неблагоприятные климатические
условия и отсутствие поддержки со стороны своей "штаб-квартиры” помешали
им достичь здесь такого же процветания, какого они достигали в большинстве
случаев, когда высаживались вдоль Северной Европы.
Возможно также, что европейцы знали о существовании открытых викингами
земель - от них самих или же из других источников. Недаром биографы Колумба
неоднократно поднимали вопрос о возможности получения адмиралом доступа к
информации, связанной с морскими течениями, маршрутами и землями в "Океа¬
ническом море” (Атлантическом океане), и о некоей географической карте, ко¬
торая могла помочь ему в трудном, полном драматизма 70-дневном плавании.
Кроме того, напомним, что Колумб до конца жизни так и не осознал, что
открыл новый материк, и умер в уверенности, что это и есть Индия, к которой
он стремился. Да и в течение последующих столетий земли, принесенные им
испанской короне, назывались Западными Индиями.
Во-вторых, если мы говорим об "открытии” как таковом, эта тема неожи¬
данно приобретает своеобразное звучание. Можно открыть что-то неизвестное,
что-то, о чем никто не имеет представления, например, землю, никогда ранее не
виданную никем из людей. Но говорить об открытии Америки - континента,
населенного миллионами людей, разными народами, часть которых достигла
высокого уровня развития в области техники, социальной и духовной сферах, -
значит отрицать тот факт, что американские аборигены имели представление о
земле, которую населяли, отрицать саму их человеческую сущность.
Это отрицание выражается в равнодушии, пренебрежении, отказе признать у
других существ наличие собственных намерений, целей. Их намерения воспри¬
нимаются как чуждые или даже противостоящие, а единственным методом по¬
давления этих намерений становится насилие во всех его формах - физическое,
расовое, религиозное, экономическое или моральное.
Мы не сомневаемся: Колумб осознавал, что открыл новые земли. Он "открыл”
континент для себя и тех, кто его послал. Он открыл также местное население,
но не воспринял их как человеческие существа, скорее как объект своих наме¬
рений и действий. Уже во время первого плавания Колумб превратил в рабов
нескольких индейцев, и в этом акте насилия можно увидеть символ и прообраз
того обращения, которое европейцы уготовили коренным народам континента.
И в наши дни, когда речь заходит об "открытии” Америки, многие все еще
смотрят на это событие глазами европейцев 1500 г. Но если это так, то в са¬
мом сокровенном уголке своего сознания такой человек обнаружит - на пороге
XXI в.! - презрение к американским аборигенам и преклонение перед европей¬
цами.
42
Сопротивление индейцев (латиноамериканская концепция). Некоторые иссле¬
дователи, прежде всего в странах Латинской Америки, рассматривают высадку
европейцев на американском континенте как попытку подчинения культуры
одного народа культуре другого, привезенной из Европы. С этой точки зрения
празднование 500-летия является оскорблением для коренного населения Аме¬
рики, отрицанием культуры доколумбовых цивилизаций. Сторонники такого под¬
хода хотят призвать мировую общественность заклеймить позором насилие, на¬
чавшееся пять веков назад и называемое колонизацией. Они определяют коло¬
низацию как истребление коренного населения, нарушение прав человека, отказ
в праве пользоваться своим достоянием, порабощение индейцев, разгром культу¬
ры древних цивилизаций континента.
Не составит большого труда сверить с источниками и рассказать о тех ужа¬
сах, на которые оказались способны европейские завоеватели Америки. Но в
рамках данной статьи нет необходимости ни углубляться в эти исследования, ни
тем более брать на себя роль судьи. Признавая реальность этих фактов, мы в то
же время в первую очередь должны обратить внимание на последствия, выте¬
кающие из латиноамериканской концепции, и их значение для сегодняшнего дня.
Порабощение американских народов европейскими государствами было выра¬
жением главной социальной цели - грабежа для первоначального накопления
капитала и дальнейшей колонизации земель. Оно осуществлялось под прикры¬
тием мракобесных взглядов и идей христианизации и на других континентах, но в
Америке проявилось с особой силой. Однако вспомним: европейские народы на¬
ходились в те времена под таким же гнетом, как и завоеванные ими американ¬
ские аборигены. Галеоны везли золото лишь для сеньериальной верхушки Ев¬
ропы.
Поэтому, даже оставляя в стороне требование сторонников латиноамерикан¬
ской концепции о решительном осуждении мировым сообществом действий ев¬
ропейцев в Америке (что практически невозможно), следует признать, что под¬
держка данной концепции, как, впрочем, и европоцентристской, является ана¬
хронизмом. Это взгляд из прошлого, не признающий и не принимающий все
происшедшее в Америке в течение пяти столетий.
Может ли такой подход в существующей сегодня многокультурной и много¬
национальной Америке способствовать сохранению этнического и культурного
разнообразия и в то же время помочь интеграции этносов Америки в мировое
сообщество? На этот вопрос следует ответить отрицательно. В то же время
латиноамериканская концепция ничего не дает и для понимания и решения
проблем будущего Латинской Америки. Наоборот, такая позиция, движимая не¬
приятием всего европейского, предрасполагает к насильственным действиям, не
несущцм в себе никакого конструктивного начала.
Встреча двух миров и двух культур (примирительная концепция). Праздно¬
вание 500-летия как ’’Встречи двух цивилизаций”, или двух культур, на первый
взгляд кажется наиболее обоснованным по сравнению с предыдущими, диамет¬
рально противоположными концепциями, поскольку в его основе лежит попытка
преодолеть противоречия между ними. Однако это определение требует по край¬
ней мере трех комментариев. Во-первых, следует дать объяснение, что пони¬
мается под словом ’’встреча”, во-вторых, почему речь идет только о двух куль¬
турах, и, в-третьих, нуждаются в разъяснении этические и психосоциальные ас¬
пекты этой концепции.
1. Когда речь идет о ’’встрече” двух или более групп, мы представляем, что
каждая из них вышла откуда-то и встретила другую, случайно или предна¬
меренно, на своем пути. Но можно ли определять термином ’’встреча” такое дей¬
ствие, когда один из ее "участников” приходит в дом к другому и насильственно
захватывает его? Здесь можно усмотреть, мягко говоря, недоброжелательность,
43
в данном случае к американским аборигенам. К тому же европейцы пришли на
новый континент не в целях ’встречи" с американцами, а стремясь использовать
их для собственного обогащения. Поэтому термин "встреча" двух культур пред¬
ставляется нам натяжкой, прежде всего в семантическом смысле.
2. Говорится о встрече "двух культур". Но что об этом могут думать десятки
мцллионов американцев африканского происхождения, потомки африканцев, при¬
везенных в Америку в качестве рабов на смену уничтоженной местной "рабочей
силе"? Разве их культура и человеческий опыт, их верования, ритуалы, искус¬
ство не вошли составной частью в американскую цивилизацию в первые же
столетия ее становления? Позднее азиатские и арабские иммигранты также уко¬
ренились в Латинской Америке, и их потомки сегодня стали президентами в
таких странах, как Перу и Аргентина. Справедливо ли, принимая во внимание
вышесказанное, сегодня говорить о чествовании "встречи двух культур"?
3. В социально-психологическом смысле нельзя перечеркнуть историю, даже с
самыми лучшими намерениями. Во взаимном опыте отношений конфликты зани¬
мают слишком большое место, отражаясь в психологии народов, и в случае их
неправильного решения и восприятия коллективной психикой они выльются в
страх, недоверие и дисгармонию в будущем. С этой точки зрения, говорить о
"встрече" двух миров значит молчаливо оправдывать форму и содержание завое¬
вания Америки, узаконивая прошлые механизмы отношений. Прошлое и то, что
оно означает для народов, не должно ни замалчиваться, ни забываться, оно
должно быть осознано.
Безусловно, примирительный дух, содержащийся в концепции "встречи", до¬
стоин всячески : похвал, но примирение не может строиться на незнании истори¬
ческих фактов и человеческих поступков, лежащих в их основе. Поэтому психо¬
социальные аспекты предстоящего юбилея необходимо проанализировать.
Как видим, каждая из представленных здесь концепций страдает определен¬
ной узостью взгляда. Этого недостатка можно избежать, если мы подойдем к
500-летию с позиций философии гуманизма.
Взгляд, устремленный в будущее. Народы, не способные научиться чему-либо
на уроках собственной истории, обречены на ее повторение. Человечество не мо¬
жет позволить себе роскошь отметить 500-летие, не осознав глубоко предыду¬
щий исторический опыт.
Если формы социальных отношений определенного исторического времени
были присущи лишь этому времени и нежелательны для переноса в другие
исторические времена, то мы должны понять, что от отношения к прошлому
зависит наше будущее. Поэтому оценка прошлого в дискриминационном ключе,
с выражениями ненависти или же наивным желанием примирения не дает
твердой основы для построения желаемого будущего.
Сегодня в нашем, все более взаимозависимом мире любая концепция, пред¬
полагающая разделение людей по их происхождению - расе, полу, возрасту,
культуре, религии и т.д., представляет собой возврат в прошлое. Не эти вто¬
ростепенные признаки характеризуют человека как такового, а его способность
к свободному волеизъявлению, его целенаправленные действия в мировом про¬
странстве. Человек по своей сущности творец и преобразователь окружающей
его действительности, что относится как к природным, так и социальным усло¬
виям, в которых ему суждено родиться и жить. В этом смысле в наши дни уда¬
лось преодолеть содержание общественных моделей, присущих XV-XVI вв., но
форма данных моделей, поскольку все еще существует разделение людей и
насильственный характер их общественных отношений, во многом сохранилась.
Поэтому мы и предупреждаем об опасности, которую представляют три выше¬
упомянутые концепции, сохраняющие этот подход.
Сознание человека не пассивно и не инертно, оно активно. Исследователь,
44
рассматривая прошлое, привносит свой менталитет, использует определенные со¬
циальные категории как инструмент познания и рассматривает прошлое, исходя
из настоящего. Исторический процесс понимается как результат целенаправ¬
ленного стремления народов преодолеть влияние предопределяющих его причин,
а не как процесс прогресса и регресса в историческом движении, напоминающем
маятник.
Но исходя из настоящего, мы думаем о будущем. Исследуя историю пяти¬
вековой давности и наталкиваясь на препятствия, встречающиеся на этом пути,
ученый в своем понимании истории "от человека" должен основываться на сле¬
дующих положениях:
1. Признание, а не отрицание фактов, в результате которых было прервано
развитие доколумбовых цивилизаций. Подавление стремления народов реализо¬
вать свою судьбу, расовое, экономическое, политическое и религиозное порабо¬
щение являются механизмами экспансии и завоевания и представляются нам
сегодня глубоко реакционными.
Прежде чем интерпретировать факты, необходимо понять, что существуют
различные интересы, которые предопределяют появление различных концепций.
Надо суметь описать намерения и мотивы действий отдельных людей и со¬
циальные процессы, понять, что доводы каждого действующего лица были ис¬
тинны для него самого в момент действия. Не существовало и не существует
единой правды для всех. Для Колумба и его общества их правда была истинной
потому, что отвечала их интересам. Однако американские аборигены не могли
принять эту "правду".
2. Сотрудничество между народами, призванными совместными усилиями ре¬
шать проблемы человека и общества, уменьшать разрыв в общественном раз¬
витии, технологии и науке, который существует сегодня между развитыми и раз¬
вивающимися странами.
3. Солидарность между народами и готовность ненасильственного разрешения
всех конфликтов; необходимый в связи с этим пересмотр концепции военного
противостояния и нарастающее сокращение огромных ресурсов, предназначен¬
ных для военно-промышленного комплекса.
4. Рассмотрение истории с точки зрения модели будущего, которое мы стре¬
мимся построить. Эта модель должна служить точкой отсчета в процессе пере¬
живаемых нами перемен. Другими словами, надо изменить условия в мире, веду¬
щие к насилию, в которых до сегодняшнего дня осуществляется исторический
процесс, основанный на гигантских антагонизмах или навязывании одной модели
развития в ущерб другой.
Все эти рассуждения могут показаться абстрактными, на самом же деле в
нашу переломную эпоху они становятся весьма злободневными.
Размышляя о дате, отстоящей от нас на пять столетий, следует отбросить
прямолинейную и причинностную концепцию истории, рассматривать историче¬
ский процесс с позиции человеческой интернациональности. Это значит рассмат¬
ривать историю с точки зрения мира, не разделенного границами, с существую¬
щим в нем разнообразием рас и культур, в центре которого стоит человек; мира,
устремленного к формированию великой общепланетарной человеческой нации.
45
В Президиуме Российской академии наук
17 апреля 1992 г. состоялось заседание Координационного
Совета РАН по гуманитарным и общественным наукам. Вице-
президент РАН академик В.Н. Кудрявцев представил на об*
суждение доклад, подготовленный на основе материалов, раз¬
работанных специалистами институтов гуманитарного^ и об¬
щественного профиля РАН.
© 1992 г.
Академик В.Н. КУДРЯВЦЕВ, вице-президент РАН
ГУМАНИТАРНЫЕ И ОБЩЕСТВЕННЫЕ НАУКИ:
СОСТОЯНИЕ И ПЕРСПЕКТИВЫ
I. ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА
Общественные науки в СССР за 70-летний период своей истории прошли
через тяжелые испытания. С начала 30-х годов советское обществоведение
стало на путь догматизации и застоя, превратилось в инструмент партийной
политики, марксистская методология анализа общественных процессов была пре¬
вращена из инструмента научного поиска и творчества в упрощенную и омертв¬
ленную схему. Незаслуженно пострадали многие честные ученые, был нанесен
урон свободомыслию, нелицеприятной критике, объективному изучению действи¬
тельности. Учреждения обществоведения во многом оказались заполненными
людьми, далекими от науки, способными лишь к повторению пропагандистских
штампов.
Крах тоталитаризма в нашей стране оздоровил интеллектуальный и нравст¬
венный потенциал общества, освободил обществоведение от команд и опеки
сверху, раскрепостил сознание ученых. Вместе с тем он обнажил реальный кри¬
зис общественных наук, имеющий теоретический, методологический, организа¬
ционный и кадровый аспекты.
В содержательном, теоретическом плане ситуация оказалась наиболее слож¬
ной. Выявилась несостоятельность основных догм, на которых основывалось
обществоведение в течение последних десятилетий: марксизм-ленинизм как за¬
конченное и единственно верное учение; социализм как самый передовой и спра¬
ведливый общественный строй; коммунистическая партия как единственный вы¬
разитель дум и чаяний эпохи и т.д. Новые же идеи и направления научной
работы еще только формируются.
В организационном аспекте обнаружились устаревшие структуры как науки в
целом, так и ее институтов и учреждений с пережившей себя проблематикой и
застоявшимися штатами.
В методологическом плане выявились несостоятельность многих методов и
46
средств исследования, непригодность программ, учебников и учебных пособий,
способов подготовки молодой научной смены.
В кадровом отношении обнаружилось несоответствие многих научных сотруд¬
ников и преподавателей вузов современным требованиям. Проявилось негатив¬
ное отношение части ученых, в основном старшего поколения, к изменению точ¬
ки зрения на социализм и марксистско-ленинскую идеологию, их неспособность к
творческой работе по исследованию современных проблем, а также теорети¬
ческая слабость молодых ученых-обществоведов, их недостаточная профессио¬
нальная квалификация.
В различных общественных науках кризис проявляется по-разному. В худшем
положении находятся те из них, которые были призваны объяснять и оправ¬
дывать социальную действительность СССР, например, соответствующие отрас¬
ли философии, политэкономии, истории. Другие науки, типа социологии и психо¬
логии, не получили должного развития, поскольку давали результаты, не укла¬
дывавшиеся в общепринятые догмы. Третьи - изучали зарубежные страны, опыт
их экономического и социально-политического развития, международные отноше¬
ния. Наконец, дисциплины, которые исследовали не "реальный социализм", его
теорию и практику, а общеисторические и общечеловеческие проблемы, - исто¬
рия древних и средних веков, археология, лингвистика и т.п. - испытывали за¬
труднения не столько идеологического, сколько финансового и кадрового ха¬
рактера.
Кризис обществоведения, не преодоленный до сего времени, обусловлен ныне
рядом трудностей. Главная из них - острая нехватка исследователей, занимаю¬
щихся самыми современными проблемами. Члены Академии, научные работники
институтов стареют, приток же молодых не отвечает потребностям времени.
Мешает науке острый информационный голод, связанный с тем, что многие
документы недоступны, часть архивов все еще закрыта, нет банков данных,
недостает информационной техники.
Все труднее обстоит дело с изданием научных работ, в результате чего не¬
малое их число просто не доходит до широкой общественности.
Преодоление кризиса в обществоведении предполагает прежде всего реши¬
тельную переоценку ценностей. Главный перелом уже произошел: наука не
связана путами "единственно верной" идеологии, в качестве которой фигуриро¬
вал марксизм-ленинизм.
Обществоведы получили возможность публично излагать свои взгляды. В ре¬
зультате проявилась скрывавшаяся под маской идеологического единства па¬
литра мнений по ключевым вопросам теории - о сути и значении марксизма, об
отношениях к социализму и капитализму, о социальной структуре общества, о
власти и т.п.
Однако инерция научной деятельности оказалась столь велика, что первые
попытки как-то изменить, осовременить ее содержание и формы растворялись в
пересмотрах научных планов, в результате чего прежние темы лишь обретали
модные и звучные названия. С помощью призывов, наскоком, без серьезных пре¬
образований в организации научных исследований реализовать имеющийся ин¬
теллектуальный потенциал не удается.
Отличительной чертой последних лет является значительно большая, чем
когда-либо ранее, вовлеченность представителей большой науки в руководство
политической и хозяйственной жизнью страны. Однако во взаимоотношениях
политики и науки серьезных перемен не произошло. Общественные науки по-
прежнему нередко рассматриваются как средство обоснования объявленного по¬
литического курса, хотя и нового, но далеко не всегда реалистического.
Между тем преодоление кризиса в обществоведении предполагает отказ от
комментаторства уже принятых государственных решений, от описательности
социальных процессов. Необходимо ориентировать науку на разработку глубин¬
ных теоретических проблем развития нашего общества и мирового сообщества.
47
В научной среде следует учитывать и поддерживать плюрализм мнений и терпи¬
мость к взглядам других ученых, расширять сотрудничество обществоведов и ес¬
тествоиспытателей, добиваться использования рекомендаций и прогнозов ученых
на практике. Необходима определенная деполитизация общественных наук, ут¬
верждение такого положения, при котором научная истина была бы превыше
всех иных соображений.
Гуманитарные и общественные науки в Российской академии наук имеют
свою специфику. Во-первых, поскольку речь идет об академической науке, необ¬
ходимо обеспечить фундаментальность тематики исследований и ожидаемых ре¬
зультатов. Во-вторых, следует всемерно содействовать расширению и развитию
российской проблематики, что, разумеется, не только не исключает изучения
других аспектов научного знания, но и предполагает решение задач возрождения
России как неотъемлемого члена всего мирового сообщества. Российская акаде¬
мическая наука должна поддерживать тесные связи с научными учреждениями
стран СНГ и других государств мира.
II. МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ПРОБЛЕМЫ ОБНОВЛЕНИЯ
ОБЩЕСТВОЗНАНИЯ
В каждой из гуманитарных и общественных наук сегодня множество собст¬
венных проблем, выявление которых - дело специалистов. Однако есть ряд за¬
дач, имеющих общий, методологический характер, постановка и решение кото¬
рых на новом уровне будет способствовать обретению социальными и гумани¬
тарными науками современного научного статуса. В этом смысле первоочеред¬
ными представляются задачи переосмысления понимания научности, истины при¬
менительно к обществоведческим теориям, пересмотра устоявшихся взглядов на
соотношение науки и политики, науки и идеологии, партийности и различных
методологий.
Понятия, которыми долгое время обществоведы описывали социальные про¬
цессы, несли большую идеологическую нагрузку и отражали не столько реаль¬
ную картину исторического развития, сколько ожидания и гипотезы, норма¬
тивные установки о том, каким бы хотелось видеть новое общество и обнов¬
ленного человека.
Сегодня резко возросла значимость эмпирических исследований, методов полу¬
чения первичной информации о всех сторонах общественной жизни. Конечно,
результаты эмпирических исследований необходимо ’’структурировать”, встраи¬
вать й определенные теоретические положения, которые, однако, не должны
доминировать, приводить к однобокому видению реальности. Отказ от изживших
себя догм, схем, стереотипов, моделей не должен превратиться в замену их дру¬
гими, более изощренными. Смысл изменений - в становлении обновленного об¬
ществознания, в котором факты реальной общественной жизни, истории не
могли бы толковаться произвольно, под давлением вненаучных, в том числе
идеологических, факторов. История научных революций в естествознании пока¬
зывает, насколько трудна эта задача. Но история же свидетельствует, что нет
другого пути научного понимания социальной действительности.
ООтаваясь на почве реализма, нельзя не признать, что общественные науки
были и будут тесно связаны с идеологией. Однако, определяя их новое место и
роль в обществе, нужно способствовать созданию таких условий, в которых
идеологический компонент имел бы подчиненный характер. Важно, чтобы кри¬
тический анализ, конкуренция научных школ и направлений были бы естест¬
венным проявлением свободы научной мысли. Необходимо всемерно поддержи¬
вать плюрализм мнений, развитие различных научных школ, обеспечить сво¬
бодное высказывание ученых, не допускать "наклеивания ярлыков” и преследо¬
вания за научные взгляды. Приверженность к той или иной политической плат¬
форме - личное дело ученого.
48
Сегодня общественное мнение склонно обвинять ученых-обществоведов в
том, что следование их советам и рекомендациям привело к нерешенным пробле¬
мам во внутренней и внешней политике. С этим нельзя согласиться. Если ре¬
шение верховных властей носит волюнтаристский характер, принято без долж¬
ного понимания существа вопроса, без учета его социальных последствий, зна¬
чит, принимавшие решение были некомпетентны и с них главный спрос.
Вместе с тем и ученые-обществоведы не безгрешны. Многие из них с убеж¬
денностью доказывали "неоспоримые преимущества" жестко централизованной
плановой экономики перед рыночной, намечали неосуществимые пути построе¬
ния бесклассового общества, выдвигали искусственные идеи о развитом и зрелом
социализме, о новой исторической общности - советском народе, о "нерушимой и
вечной" дружбе народов и т.п., что, естественно, использовалось политиками,
принимавшими решения. Из этого следует, что ученые-обществоведы в опреде¬
ленной степени ответственны перед народом за тот кризис, в котором оказалась
страна.
Нормативный подход, господствовавший в советском обществознании многие
десятилетия и весьма распространенный до сих пор, заключается в том, что
конструировались модели идеального социального устройства, в основе которых
лежали некие абстрактные принципы. Эти модели, соответствующие заданному
политическому курсу, пытались целенаправленно воплощать в жизнь. Как пока¬
зала наша история, эти модели практически не были осуществлены: они были
утопичны, для их реализации отсутствовали необходимые материальные и духов¬
ные предпосылки. В результате идеалы, модели и нормы поведения в значитель¬
ной степени дискредитированы и обесценены. Люди перестали в них верить.
Задача гуманитарных и общественных наук состоит в том, чтобы отказаться
от искусственных построений, глубоко анализировать реальную действитель¬
ность, тенденции и закономерности ее развития, помочь руководству страны в
разработке конкретных путей, средств, способов выхода из кризиса и обновления
всего нашего общества.
III. АКТУАЛЬНАЯ ТЕМАТИКА ИССЛЕДОВАНИЙ
Гуманитарные и общественные науки, как и общество в целом, пребывают в
переходном периоде, когда имеют место как стихийные, хаотичные, так и це¬
ленаправленные процессы. Быстрота, глубина перемен во многом зависят от
организационной деятельности. Для этого нужны глубокие гуманитарные знания.
Сегодня, когда финансовые возможности для проведения фундаментальных ис¬
следований и прикладных разработок, как никогда, ограничены, выбор наиболее
перспективных, важных для развития общества направлений исследований имеет
ключевое значение и для общества, и для развития самих общественных наук.
Главной задачей современного российского обществоведения остается изуче¬
ние того общества, в котором мы живем. Различные аспекты этой проблемы для
философских, экономических, исторических, правовых, политологических и дру¬
гих наук диктуют разные методы исследований, разную тематику и т.п. Вместе с
тем основные усилия ученых-обществоведов должны быть направлены на дости¬
жение приоритетных идей: раскрытие процессов переходного периода, законо¬
мерностей становления, обновления нашего современного общества, прогнозиро¬
вание его ближайшего будущего.
В области социальной философии требуется ответ на основной вопрос: о
социально-экономической, политической и духовной природе нашего общества.
Должна быть раскрыта историческая ретроспектива возникновения нашей об¬
щественной системы, проанализированы возможные, но не реализованные аль¬
тернативы, а главное - определены основные черты общества сегодняшнего дня
и различные варианты его развития в обозримом будущем. Требуют разработки
проблемы соотношения общечеловеческих, классовых и национальных ценное-
тей, эволюции и революции, классовой борьбы и гражданского согласия, взаимо¬
отношений личности и государства. Особое внимание необходимо уделить
философским концепциям свободы, гуманизма, достоинства человека, демокра¬
тии, равенства и социальной справедливости. Разработка идей гуманного, демо¬
кратического общества - задача всех ученых-гуманитариев.
В исторической науке на первый план выходит разработка соотношения
цивилизационного и формационного подходов к анализу исторического развития.
Классово-формационный подход требует углубления и уточнения прежде всего в
связи с анализом современного капитализма и специфики развития стран, кото¬
рые в свое время были отнесены К. Марксом к "азиатскому способу производ¬
ства". Необходима разработка конкретных проблем новейшей истории, ликви¬
дация "белых пятен". Что касается истории нашей страны, то необходимо пере¬
осмыслить развитие послереформенной России (вторая половина XIX - начало
XX в.), этапы подготовки и проведения революции 1917 г. Требуют изучения
реальная история коллективизации сельского хозяйства, гражданской и Великой
Отечественной войн, послевоенного развития.
Наука о государстве и праве призвана создать фундаментальные труды, по¬
священные теории правового государства, разработать такие вопросы, как плю¬
рализм форм собственности, современная концепция прав и свобод человека,
взаимоотношения государства и личности, народа и власти, суверенитета и прав
народов. Требуют разработки хозяйственное, гражданское, земельное, финансо¬
вое право, обширный круг вопросов международного публичного и частного
права.
Одна из ключевых задач юридической науки - анализ проблем перехода от
унитаризма к новым формам организации отношений между государствами, на¬
циями и народностями, как теми, которые готовы войти в содружество госу¬
дарств, так и теми, которые объявили об иных намерениях.
В области экономической науки главное значение приобретает проблема пере¬
хода к рыночным отношениям. Нужно разработать эффективный механизм пере¬
хода к этим отношениям в промышленности, торговле, сельском хозяйстве, во
внешней торговле. Главное - найти ответ на вопрос, как совместить экономику с
социальной защищенностью трудящегося человека.
Необходимо деидеологизировать экономическую науку; резко расширить ис¬
следования проблем приватизации и разгосударствления в современной экономи¬
ке; расширить и углубить исследования институтов социально-экономической
системы, существующей в рамках свободной рыночной экономики; глубоко
исследовать проблемы бюджетной, кредитной, монетарной и налоговой политики
в процессе перехода к свободной рыночной экономике; резко расширить исследо¬
вания в области определения рациональной социальной и экономической занято¬
сти населения, социальной защиты трудящихся; повысить конструктивность ис¬
следований аграрных проблем.
Научные разработки в области социологии целесообразно нацелить на анализ
реальной социально-политической ситуации в стране, раскрытие закономерностей
и тенденций в общественном развитии, на изучение общественных настроений,
интересов, мнений. Главное здесь - изучение социально-политических механиз¬
мов и последствий перехода к рыночному хозяйству, а также проблемы межна¬
циональных отношений.
Психологическая наука призвана сосредоточить внимание на исследовании
психологии личности, коллектива, социальных, в том числе и классовых, общ¬
ностей. Изучать изменения, происходящие в психологии человека в условиях
глубоких перемен в экономической, социальной, политической и духовной жизни
общества.
Важно привлечь внимание к проблемам воспитания молодого поколения, отно¬
шения человека к системам ценностей планового и рыночного общества, отноше¬
50
ния его к религии, культуре, науке, к общечеловеческим стандартам поведения и
общения людей.
Лйтературоведение и наука о языке сохраняют значение главных провод¬
ников духовной культуры в жизнь общества. Исследуя духовную культуру, ли¬
тературоведы призваны способствовать развитию многонационального художест¬
венного творчества, углублять исследования современной российской и зарубеж¬
ной литературы и искусства, разрабатывать проблемы преемственности поколе¬
ний и новаторства, пути и средства повышения духовной культуры.
IV. ОРГАНИЗАЦИОННЫЕ МЕРЫ
Необходима серьезная организационная перестройка гуманитарной и общест¬
венной науки, как, впрочем, и академической науки в целом. Приобретают
доминирующее значение программно-целевые организации, создающиеся времен¬
но (по контракту, договору и т.п.) группы ученых, независимо от их штатной
принадлежности, для решения конкретной научной задачи. Актуально создание
рынка научных кадров. При этом могут существовать и большие, стабильные
институты, обеспечивающие преемственность в науке.
Одна из первостепенных задач обществоведов - повышение профессиональ¬
ной квалификации. Представляется целесообразным уже в 1992-1993 гг. создать
систему курсов для повышения квалификации обществоведов, разработав для
них специальные программы по основным гуманитарным специальностям.
Необходимо решительно изменить методы научной работы обществоведов, в
особенности экономистов, юристов, философов, историков. От сугубо "литера¬
турного” творчества необходимо смелее переходить к использованию архивных
материалов, статистики, эмпирических исследований, пользуясь опытом, накоп¬
ленным в некоторых отраслях обществоведения (экономические науки, социо¬
логия, психология). Необходимо расширить творческие дискуссии, семинары уче¬
ных, публичные диспуты и т.д.
Требуют дальнейшего укрепления и развития международные связи ученых-
обществоведов. Изменение ситуации в Центральной и Юго-Восточной Европе не
должно служить препятствием для развития научных контактов с учеными этих
стран. Полезно создавать и осуществлять двусторонние научные проекты с уче¬
ными разных стран и различной политической ориентации.
Нужно существенно улучшить и модернизировать издательскую деятельность
в сфере общественных наук, шире использовать “малые формы” издательской
деятельности, журнальную и газетную периодику. Следует практиковать систе¬
матические выступления обществоведов в прессе, на радио и телевидении.
Важно решить задачу эффективного использования результатов исследований
обществоведов государственными учреждениями. Следует установить постоян¬
ные договорные отношения между обществоведческими учреждениями и госу¬
дарственными ведомствами в целях проведения научной обществоведческой экс¬
пертизы проектов государственных решений, подготовки рекомендаций и прогно¬
зов, проведения опросов общественного мнения и т.п.
Необходимо формировать и укреплять связи общественной науки с практикой.
Наука обогащает, направляет практику. Практика опровергает или подтверж¬
дает достижения науки, стимулирует ее прогрессивное развитие.
Назрела необходимость в продолжении процесса демократизации научной жиз¬
ни. Многие вопросы демократизации академической жизни нашли отражение в
разработанных "Основных принципах организации и деятельности научно-иссле¬
довательского института РАН". Следующим шагом в этом направлении яв¬
ляется пересмотр в рамках происходящих процессов демократизации и разра¬
ботка нового Положения об Отделениях РАН. Среди документов, составляю¬
щих нормативно-правовую базу деятельности РАН, находятся Положение о
собственности РАН, Положение о контрактной системе и ряд других. Одновре¬
менно следует пересмотреть сложившуюся структуру институтов и их подразде¬
лений в интересах интенсификации работы ученых.
В течение 1992 г. целесообразно провести серию совещаний по проблематике
исследований в рамках отдельных гуманитарных и общественных наук, включая
дискуссии по наиболее острым и актуальным вопросам современного развития
нашего общества.
ОБСУЖДЕНИЕ ДОКЛАДА АКАДЕМИКА В.Н. КУДРЯВЦЕВА
В ходе обсуждения были высказаны различные взаимодополняющие сооб¬
ражения.
Академик И.Т. Фролов, д. филос. н. А.В. Дмитриев считают, что пред¬
ставителям общественных наук следует избавляться от комплекса вины, необ¬
ходимо объяснять происходящие явления и видеть перспективу. Было отмечено,
что кризис происходит во всех общественных науках в мире, эти науки пере¬
живают переходный период и к этому нужно относиться спокойно и взвешенно.
Кроме того, И.Т. Фролов и другие обратили внимание на то, что сложилась
парадоксальная ситуация, когда представители технических и естественных наук
объясняют, что нужно делать обществоведам. Вряд ли это можно признать
полезным. Необходимо сотрудничество гуманитариев и естественников. Присут¬
ствующие обратили внимание на тот факт, что руководство РАН имеет слабое
представление об общественных науках и эту ситуацию следует менять. Оши¬
бочно полагать, что своими достижениями наша наука обязана только предста¬
вителям естественных и технических дисциплин.
Этот тезис подчеркнул в своем выступлении и академик Л.И. Абалкин. К со¬
жалению, отметил он, оценки общественным наукам даются на уровне публицис¬
тики. Процесс в общественных науках неоднозначен и противоречив. Между тем
общественные науки дали мировые имена, нобелевских лауреатов. Начать
следует с изучения места и роли общественных наук в академии, с гуманизации
исследований, проводимых в РАН. В отличие от представителей технических
направлений, мы имеем принципиально иной, меняющийся объект исследования.
Мир подвижен, многомерен. Нужно историческое изучение различных концепций
с тем, чтобы яснее понять современную ситуацию. Следует определить, в чем
суть государственных интересов России, иначе происходит скатывание к нацио¬
налистическому, шовинистическому подходу. Важно установить систему приори¬
тетов исследования в общественных науках. Если пойти на сотрудничество с
коммерческими структурами, то фундаментальная наука погибнет.
Академик ИД. Ковальченко высказал идею о том, что путь взаимных претен¬
зий гуманитариев и представителей естественных наук неконструктивен. Сейчас
общественным наукам нужно помочь. И вряд ли следует идти по пути передачи
институтов академии в вузы, - это не решает проблемы. Существенный недо¬
статок в развитии общественных наук заключается в том, что они не могли
выходить на высокий уровень обобщения общественно-исторического развития,
ибо такой возможности не было. Сейчас нужно преодолеть этот недостаток. Как
ни странно, но и конъюнктура, и идеологическое давление остались. Нам
следует определиться, от чего и к чему мы движемся. Речь идет по сути о созда¬
нии многоукладной рыночной экономики. Но рынок - не панацея и не главный
путь вхождения в цивилизацию. Поэтому нам нужно все осмыслить и действо¬
вать сообща.
Д. филос. н. МЛ. Титаренко, поддержав основные идеи доклада В.Н. Куд¬
рявцева, отметил, что трудно деидеологизировать науку, тем более ту, которая
занимается внешнеполитическими вопросами. В подходе к общественным наукам
главным должен быть принцип "не навреди". Разрушить все можно очень быст-
po. Нельзя перечеркивать ранее достигнутое. Многие научные результаты об¬
ществоведов выдержали испытание временем. Наши достижения признаются
зарубежными коллегами. Мы не должны заниматься комментаторством, необ¬
ходимо давать четкий анализ ситуации. К сожалению, к западным общество¬
ведам прислушиваются больше, чем к нам.
Член-корр. РАН Т.Т: Тимофеев указал, что, по его мнению, в академии еще
мало обществоведческих институтов. В концепции развития гуманитарных и об¬
щественных наук следует более подробно отразить научно-исследовательскую
деятельность в области международных отношений, политологии, междисципли¬
нарных исследований.
Член-корр. РАН А.В. Брушлинский обратил внимание на важность вопроса о
компетентности рассмотрения проблем общественных наук. Презумпция компе¬
тентности должна быть положена в основу любого обсуждения, в том числе и
особенно на Президиуме РАН. Важно определить, чтб в марксизме нам по¬
могает, а что мешает. Нужны дискуссии научных посол, состязательность, борь¬
ба с монополизмом в науке. Оратор поддержал идею проведения ряда совещаний
и конференций по выяснению положения общественных наук в нашем обществе.
Академик Б.Н. Топорнин считает необходимым увязать критику обществен¬
ных наук с перспективами их развития. Президиум РАН с помощью институтов
должен определить те проблемы, которые являются приоритетными для раз¬
вития общественных наук. Говоря о национальных отношениях, выступавший
подчеркнул, что пока и теория и практика в этом вопросе находятся в тупике.
Это происходит потому, что, на первый взгляд, теория ясна, однако практика
идет совсем по другому пути. Следует поддержать курс РАН на независимость,
она не должна быть государственной организацией и общественные науки
должны развиваться независимо.
Член-корр. РАН В.С. Степин, говоря о ситуации в общественных науках,
высказал мнение, что кризис - это не сегодняшнее состояние дел в общест¬
венных науках. Мы сегодня значительно дальше от кризиса, чем раньше. Другое
дело, что кое-что мы в этом процессе растеряли. Ситуация такова, что одна
наука все хуже понимает другую. Между тем нам есть, что сказать, философы
готовы поделиться своими достижениями. В частности, в философии науки и
техники мы добились международно признанных результатов. Реконструкция
общественных наук должна быть осуществлена через внедрение контрактной
системы и путем соединения исследовательской работы с образованием.
Академик В.В. Журкин пояснил, что сейчас, по сути, речь идет о выживании
общественных наук в РАН. Нам нужна стратегия развития структуры. Наши
науки развивались в условиях господства карательных органов, когда навязы¬
вались специфические формы марксизма. Господство одной теории, навязывае¬
мой сверху, часто репрессивными методами, не могло привести к плодотворным
результатам. Сейчас следует быстро разобраться и принять комплекс мер.
Существует ряд фундаментальных программ. Одна из них - “Возрождение Рос¬
сии". Это возможность для общественных наук не только отстоять себя, но и
продвинуться вперед, тем более что здесь мы могли бы наладить контакты с
представителями естественных наук.
Гуманитариям следует быть значительно активнее. Это касается и выступ¬
лений на Общем собрании РАН, и на Президиуме, а также в средствах массовой
информации. Нужна программа обновления общественных наук, ее этапов.
Происходит процесс втягивания наших специалистов в государственные струк¬
туры. Этим людям стоит побывать на заседаниях Президиума и взять под за¬
щиту интересы общественных наук.
Д.и.н. В.К. Волков отметил, что следует показать реальную картину в об¬
ществе и место интеллигенции в России. За последние 70 лет проводилась поли¬
тика геноцида российской интеллигенции. Возник кадровый вакуум. Об этом
53
должны знать в Президиуме РАН и в руководстве страны. Состояние культуры
следует рассматривать как сферу духовного производства. Нужно все менять,
ибо наблюдается правовое невежество, распад личности, моральная деградация.
Без гуманитарных наук у страны нет будущего.
Д. филос. н. В.А. Ядов считает необходимым включить естествоиспытателей
в рассмотрение обществоведческих проблем. Следует объяснить, что у них и у
нас существуют разные оценки результатов научной деятельности. Вся мировая
наука ищет адекватные социальные теории. Более того, сейчас в мировой науке
происходит перераспределение ресурсов в пользу гуманитарных наук. Не нужно
указывать, что должны делать экономисты или социологи. Нельзя также упре¬
кать в непомерной численности сотрудников академии, ибо это не решает
проблемы - ни у естествоиспытателей, ни у гуманитариев. Нужна новая струк¬
тура социального знания, включающая культуру, логику и методологию науки.
Академик ВЛ. Янин не согласился с И.Д. Ковальченко в том, что наука не
поднималась до уровня обобщения, оставаясь на уровне изучения особенного.
Другое дело, что не было документальных источников. В науке следует дове¬
риться личностям, пусть они формируют коллективы. Мы тем сильнее, чем силь¬
нее наши междисциплинарные контакты.
Д.э.н. Н.М. Римашевская высказалась за то, чтобы финансирование общест¬
венных наук осуществлялось на таком же уровне, как и технических наук.
Д.и.н. Б.И. Козлов считает, что кризис общественных наук - следствие кри¬
зиса политической системы, действовавшей в стране 70 лет. Нельзя все ломать,
начнется деградация. Только общественные науки могут помочь обществу.
Необходим новый имидж общественных наук в массовом сознании.
Академик В.А. Мартынов подчеркнул, что главное сейчас - преодоление кри¬
зиса в общественных науках и именно академическая наука играет в этом веду¬
щую роль. Наконец-то в общественных науках возникает многообразие школ и
направлений. Задача академии - поддержать этот процесс. Наши общественные
науки развиваются в общем русле мировой науки. Необходима гуманизация
научно-технического процесса. Главный критерий - это человек.
В обсуждении приняли участие и другие ученые, поддержавшие основные
соображения, высказанные в ходе обсуждения.
И.В. Хаманев
54
Документальные очерки
© 1992 г.
О.Ф.СОЛОВЬЕВ
МАСОНСТВО ДАЛЕКОЕ И БЛИЗКОЕ
Орден "вольных каменщиков" ведет родословную с 1717 г., когда лондонские
ложи основали ассоциацию братьев с целью мирного обновления общества на
принципах веротерпимости, взаимного уважения, равенства и соблюдения прав
человека. Из Великобритании масоны шагнули в другие страны, на их долю вы¬
пало немало трудностей и испытаний.' Глава центра Великий Восток Франции
профессор Жан-Робер Рагаш размышлял: "Странная судьба: презираемое, вну¬
шающее страх, насмешки, заигрывания, осуждения, запреты масонство три века
после рождения по-прежнему находится на посту. Возникнув в нынешней форме
на заре века Просвещения, оно пережило режимы, революции, конфликты, кри¬
зисы"1 .
Довольно обширная зарубежная литература об ордене не дает, однако,
ответа на многие вопросы, освещая главным образом внутренние, обрядовые
стороны без раскрытия его причастности к делам прошлого и современности.
Мало занимались этой проблематикой и советские ученые1 2. В настоящем доку¬
ментальном очерке сделана попытка комплексного рассмотрения истории, фило¬
софии, символики, структуры и функционирования братств.
I. В ВЕК ПРОСВЕЩЕНИЯ (XVIII в.)
Среди мифов, окружающих появление масонства, можно назвать мифы о
связи этого события с Иисусом Христом, пророком Моисеем, царем Соломоном,
известными деятелями и философами античности. Но теперь общепринято
соотносить возникновение ордена с трансформацией средневековых гильдий
строителей, сооружавших в Англии величественные соборы, дворцы и замки, для
чего от них требовался солидный запас точных знаний, помноженных на вдох¬
новенный талант воображения. Такие специалисты наряду с чисто професси¬
ональными, оперативными навыками имели еще и высокие духовные качества,
поскольку "мастер, намеревавшийся выразить в камне истины божественные и
человеческие, был одновременно архитектором, организатором работ, камен¬
щиком, плотником, каменотесом и скульптором"3. Они ревностно хранили сек¬
реты зодчества, которые постепенно передавали подмастерьям и ученикам.
Обычно масоны собирались для обсуждений своих дел в специальных поме¬
щениях, что сопровождалось ритуалом. По мере прекращения крупных строи¬
тельных работ в ложи стали вступать представители протестантского духовен¬
ства, купечества, предпринимателей, люди свободных профессий. "Начав дея¬
тельность во времена средневековья в качестве ремесленных ассоциаций (отсю¬
да название — франкмасонство4), оно с XVIII в. становится целой системой.
1 Humanisme, Avril 1990, р.З.
2 См. Генри Э. Эволюция международного масонства. — Новые заметки по истории
современности. М., 1976; Черняк Е.Б. Невидимые империи. Тайные общества старого и нового
времени на Западе. М., 1987; Минц И.И. Метаморфозы масонской легенды. — История СССР, 1980,
№ 2; Замойский Л.П. За фасадом масонского храма. Взгляд на проблему. М., 1990; Уколова В.И.
Под ёнью королевской арки (вступит, статья). — Морамарко М. Масонство в прошлом и
настоящем. М.,1990.
3 Naudon. Р. Histoire generale de la franc-maęonnerie. Friburg, 1981, p.27.
4 Объединение вольных или свободных каменщиков.
55
Туда принимались лица всех вероисповеданий, разделявшие общие религиозные
принципы, чтобы прививать посредством аллегорий и символов, связанных со
строительным искусством, высокую мораль и заниматься благотворитель¬
ностью"5.
Первые шаги
Орден сразу стал на сторону буржуазии в борьбе с феодализмом и католи¬
ческой церковью во имя гуманизма, фундаментальных общечеловеческих цен¬
ностей, что изначально придавало масонству прогрессивный характер. Надо
отметить близость воззрений его представителей идейно-политическим течениям
Просвещения, зачинатели которого выдвигали также требования устранения
абсолютной монархии и введения республиканского правления. Специфика орде¬
на выражалась отчасти в ранее почти неизвестной форме объединения членов в
замкнутые кружки (ложи) с филиалами во многих государствах, в своеобразии
внутренних обрядов и видов действий с применением символики, представлявшей
сложный симбиоз древних мистерий Запада и Востока, верований иудеев и ранне¬
христианских сект.
Свободолюбие масонства, быстро распространяемые молвой слухи о его под¬
линных и мнимых тайнах, в частности, в области познания скрытых сторон при¬
роды и бытия с помощью оккультных наук, привлекали в ложи людей различ¬
ного имущественного состояния, положения в обществе и религиозных убеж¬
дений. Титулованные дворяне общались там запросто с незнатными лицами или
даже слугами, прелаты церкви обменивались мнениями с учеными, писателями,
поэтами. Получалось подобие демократического клуба, который отвечал наряду
с духовными запросами стремлению приносить общественную пользу. В силу
социально-экономических причин роль христианства к началу XVIII в. несколько
ослабела. Перед лицом многочисленных расколов, появления ересей и сект,
успехов скрытого атеизма официальные церкви оказались не в состоянии пол¬
ностью властвовать над умами людей. Да и правительства остро нуждались в
подкреплении духовных установлений внеконфессиональными формами. "Масон¬
ство — одно из мистических морально-религиозных движений буржуазного об¬
щества. Уже не церковь, но еще не партия — таким было масонство при своем
возникновении в начале XVIII в. Культ, догматика, ритуал еще роднили его с
церковью. Стремление влиять на политику путем продвижения в различные
звенья государственного аппарата своих братьев, некоторые черты организации,
традиционные дискуссии предвосхищали многие черты политической партии"6.
Здесь верно, хотя и не полно выявлена сущность ордена "вольных каменщиков".
В Англии возникновение масонства было обусловлено рядом причин. После
революции XVII в. и реставрации монархии новая Ганноверская династия
отказалась от неограниченного управления страной в пользу крупной буржуазии,
смирилась с властью парламента. Компромисс был достигнут на почве союза
богатого купечества с новым дворянством и частью аристократии, представ¬
ленной партией вигов7. Английский капитал нуждался в новых формах господ¬
ства. Был взят курс на проведение форсированного сгона крестьян с земли,
повышение налогового обложения низших слоев, колониальные войны. Масон¬
ство используется в качестве средства распространения британского влияния в
мире и противостояния буржуазно-радикальным тенденциям в обществе.
Итак, 24 июня 1717 г., в день Св. Иоанна Крестителя, четыре лондонские
ложи создали первую в мире Великую ложу, влияние которой распространялось
5 Encyclopaedia Britannica, v.9. London, 1973, p.842.
6 Неманов И.Н., Рожнова МЛ., Рожнов В.Е. Когда духи показывают когти... М., 1969, с.87.
7 См. Мортон А. История Англии. М., 1950, с.250—254.
56
лишь на столицу Великобритании с окрестностями. Ее великим мастером стал
дворянин Э.Сейер, заместителем — плотник Дж.Лемболл. Все должностные ли¬
ца ложи подлежали ежегодному переизбранию. Вскоре она стала возглавляться
только лицами знатного происхождения: доктором права Дж.Дезагюлье, графом
Монтегю, принцами Уэльскими. "Тем самым ремесленные братства превратились
в организацию среднего класса, желающую состоять под руковоством аристо¬
кратов. Это свойственное англичанам стремление сказывается и по сей день"8.
Главным документом масонства поныне считается "Книга конституций"
пастора Дж.Андерсона, одного из видных руководителей ордена в Англии,
утвержденная в 1723 г. Она открывается разделом "О Боге и религии", в
котором говорится, что адепт ордена "обязан своим призванием повиноваться
нравственному закону и, если он хорошо понимает это, то не будет ни тупым
отрицателем Бога, ни безбожным развратником". Следующий раздел назывался
"О гражданской власти, высшей и подчиненной". В нем отмечалось: "Каменщик,
где бы он ни жил и ни работал, есть мирный подданный гражданских властей, и
он никогда не должен вмешиваться в комплоты и заговоры против мира и
благоденствия народа, нарушать своих обязанностей к начальству". Это поло¬
жение было призвано доказать лояльность масонов государству и его законам.
Далее предусматривалось, что члены ложи "должны быть люди добрые и вер¬
ные, свободные по рождению, зрелого и рассудительного возраста, не крепос¬
тные, не женщины, не безнравственные или неприличные люди, но люди с доб¬
рым именем"9.
Сравнительно простое по внутреннему устройству английское масонство
быстро перестало удовлетворять аристократию и крупную буржуазию. При¬
мерно с середины XVIII в. вводятся высокие степени посвящения для узкой
руководящей элиты так называемого красного масонства, поскольку "закон
любви" к ближним скрепляется, мол, кровью10. Масонство высоких степеней
(обычно до 33) называлось андреевским, или шотландским, в честь апостола
Андрея Первозванного, покровителя Шотландии. Если официальной целью голу¬
бого масонства было занятие внутренним самоусовершенствованием каждого
брата, красные масоны считали своим долгом пропаганду и распространение
влияния ордена. Они образовывали отдельные ложи, доступ в которые откры¬
вался лишь части иоанновских мастеров, дававших новые клятвы в сохранении
верности и тайны. Ритуалы приема отличались сложностью, сочетая в себе пос¬
вящение в средневековые рыцари с разыгрыванием театрализованной легенды о
сооружении Соломонова храма.
В литературе отсутствуют описания функций масонов высоких степеней, поч¬
ти ничего не говорится о тайных ложах, не вскрывается механизм взаимо¬
отношений голубого и красного масонства. Можно лишь утверждать, что масоны
высоких степеней, объединенные в особые капитулы, определяли внутреннюю
жизнь ордена и его общие задачи. Встречающиеся иногда утверждения о
наличии какого-то верховного масонского правления, якобы координирующего
действия "вольных каменщиков" чуть ли не во всемирном масштабе, не отве¬
чают действительности уже потому, что в ходе множества важных исторических
событий масонство не выступало сплоченной политической силой и его различные
отряды занимали подчас диаметрально противоположные позиции.
Затем масонство разделилось на несколько систем, главным образом, из-за
особенностей ритуалов, характера и числа степеней посвящения. Вообще,
трудно переоценить значение обрядовой стороны в деятельности ордена, кото¬
Robbins A. English-Speaking Freemasonry. London, 1930, р.34, 37.
9 См. Пыпин А.Н. Русское масонство. ХУШ в. и первая четверть XIX в. Пг., 1916, с.19—21.
Соколовская Т. Тайная масонская инструкция шотландским мастерам. — Море, 1907, № 6,
с.781.
57
рая также служила одним из средств привлечения в его лоно многих сторонников,
поскольку Т4ила в себе некий скрытый смысл. Что же касается систем, то они
различались по странам — английская, французская, шведская, по именам созда¬
телей — Фесслера, Циннендорфа, Шредера и др., существу занятий — розен¬
крейцеры, иллюминаты. Приверженцы разных систем то враждовали, то мири¬
лись друг с другом, часто происходили расколы, что также свидетельствует о
разобщенности масонства и отсутствии у него единых конкретных задач.
^Внимательное изучение источников не позволяет согласиться с утвер¬
ждениями об уникальности как идеологии масонства, так и его внутреннего
устройства. Воздвигнутое на фундаменте христианского учения в протестантской
трактовке, оно впитало в себя черты иудаизма, обрядности духовно-рыцарских
орденов и средневековых строительных братств,
От Парижа до Бостона
Распространение влияния ордена за пределы Англии было связано со слож¬
ностями международных отношений, а главное — внутреннего развития разных
стран в век Просвещения. Сперва иноземные ложи основывались англичанами,
отчасти представителями местного населения, с ними связанными. Этот еще сла¬
бо изученный процесс проследим на примере Франции, немецких земель и британ¬
ских колоний в Америке, будущих Соединенных Штатов.
Согласно не вполне достоверным данным, первая масонская ложа Франции
возникла в Дюнкерке в 1721 г. Более точные сведения имеются об основании в
Париже 12 июня 1726 г. братства "Святой Томас" английскими эмигрантами во
главе с Ч.Редклиффом, сторонниками свергнутого короля Якова Стюарта. Через
три года "политический" раскол в ней привел к появлению ложи "Луи д' Аржан".
Постепенно создаются братства во французских портах, занимавшихся торгов¬
лей с Соединенным королевством (Бордо, Валансьен, Гавр, Ля Рошель и др.).
Лондон признал законной управлявшую ими Великую английскую ложу Франции,
которая мало себя проявила из-за опасений местных ассоциаций подвергнуться
прямому или косвенному влиянию зарубежного центра. В 1755 г. она стала неза¬
висимой Великой ложей Франции11.
Несколько позднее образуются так называемые шотландские ложи, члены
которых занимались и подготовкой реставрации Стюартов, чего им и их союз¬
никам совершить не удалось. В этих братствах преобладали ревностные
католики, склонные к мистике и оккультизму. Им принадлежала инициатива
внедрения в практику внутренних работ высоких степеней посвящения, связан¬
ных с традициями рыцарских орденов, особенно тамплиерского, разгромленного
французским королем Филиппом Красивым еще в начале XIV в., но якобы
сумевшего передавать из поколения в поколение свои тайны избранным. В этой
связи обычно ссылаются на парижскую речь от 1736—1737 гг. А. Рамсея,
выходца из знатной шотландской семьи, который говорил: "Наши предки,
крестоносцы, хотели объединить в едином братстве подданных всех государств",
дабы со временем основать "духовную нацию", создать "новый народ, который,
будучи выходцем из многих наций, объединил бы их узами добродетели и нау¬
ки"* 12. Считается, что он дополнил три начальные степени (ученика, подмас¬
терья, мастера) тремя рыцарскими степенями, причем в дальнейшем число сте¬
пеней все увеличивалось.
Французские ложи пополняли представители титулованной знати, буржуазии,
отчасти католического духовенства, которые фрондировали с абсолютизмом,
11 См.: Lepage М. L'ordre et les obediences. Paris, 1956, p.62; Hutin S. Les francs-maęons. Paris, 1968,
p.68—69; Naudon P. La franc-maęonerie. Paris, 1977, p.33—37.
12
Naudon P. La franc-maęonnerie, p.46—48.
58
хотя в масонах ходили король Людовик XV и немало его приближенных. Людо¬
вик XVI к ордену не принадлежал, в отличие от двух его братьев, будущих коро¬
лей Людовика XVIII и Карла X. Словом, масонство, к великому недовольству
Ватикана, существовало легально. Еще в 1738 г. папа Клемент XII опубликовал
буллу с осуждением ордена и угрозой отлучения от церкви католиков, которые к
нему принадлежат. Масоны обвинялись в ереси, а также в занятиях нелегальной
деятельностью, опасной для "спокойствия" государств. Осуждение было под¬
тверждено в 1751 г. папой Бенедиктом XIV. Однако французы игнорировали эти
угрозы и количество лож продолжало возрастать.
Трения внутри братств, касавшиеся обрядовых вопросов и личности руково¬
дителей, привели в 1773 г. к выступлениям большинства братьев в пользу вве¬
дения "масонской демократии". Они выбрали своим руководителем молодого, но
уже популярного кузена Людовика XYI — герцога Шартрского Филиппа и созда¬
ли управляющий центр Великий Восток Франции с одновременной реоргани¬
зацией высоких степеней, ритуалов и принятием нового регламента. Меньшая
часть масонов, представленная главным образом мастерами парижских братств,
осудила такие меры и сохранила Великую ложу Франции. Оба центра действуют
и поныне, причем преобладающим по численности состава и влиянию всегда
оставался первый центр.
Существо реформ состояло в замене пожизненных мастеров регулярно изби¬
раемыми, что знаменовало победу выходцев из третьего сословия над благо¬
родными; вводились ограничения на прием в ученики с 21 года, подмастерья — с
23 и мастера — с 25 лет, учреждалось казначейство, признавались лишь некото¬
рые из высоких степеней. Адоптивные (женские) ложи отныне зависели от муж¬
ских. Сестра Филиппа Шартрского, герцогиня Бурбонская, стала великим масте¬
ром женских лож, ее сменила близкая подруга королевы Марии-Антуанетты
принцесса де Ламбалль. Если в 1776 г. масонство Франции насчитывало 30 тыс.
членов в 300 братствах, то в 1787 г. их было уже до 40 тыс. в 1250 ложах при
населении страны 26 млн. человек. Наиболее известна парижская ложа Девяти
сестер, в которую входило немало будущих активных деятелей революции —
аббат Сийес, Байи, Петион, Бриссон, Камилл Демулен, Дантон, Кондорсе, Каба-
нис, Ласепед и др. Однако из 150 редакторов "Энциклопедии наук, искусств и
ремесел" к масонам принадлежали всего лишь 10 человек13.
По-иному шло внедрение масонства в государственные образования Германии.
Первой считают основанную в Гамбурге 6 декабря 1737 г. ложу Абсалом, в
которую был посвящен прусский наследный принц, будущий король Фридрих II.
Он содействовал созданию в Берлине в 1740 г. ложи Трех глобусов, других
братств, имевших аристократический характер, за исключением ассоциаций с
преобладанием купечества в Гамбурге и Франкфурте. Во главе стояли местные
суверены или их приближенные. Немецкое масонство с самого начала отличалось
пышной обрядностью и чинопочитанием, стремлением выделить своих адептов
из простых смертных, подняться на недосягаемую высоту "сокровенных" знаний,
окутать прошлое ордена "покровом непроницаемой тайны и отодвинуть его
возникновение к возможно более далеким временам... На этой почве началось
активное мифотворчество, создание самых причудливых легенд и фантазий"14.
Немецкие масоны занимались оккультными науками, прежде всего алхимией.
Этим отличалась и пустившая глубокие корни система "строгого послушания". В
то же время идеи рационализма и гуманизма привлекали в ложи крупных фило¬
софов и писателей. Масонами являлись известные личности — Лессинг, Гердер,
i з
Hutin S. Les franc-maęons, р.84—85; Hourtouille F. Franc-maęonnerie et Revolution. Paris, 1989,
р.ЗЗ.
14 Масонство в его прошлом и настоящем, т.1. М., 1914, с.74.
59
Гёте, Фихте, которые проявляли критическое отношение к идеологии ордена15.
Остановимся кратко на отношении к масонству евреев, значительное коли¬
чество которых проживало в немецких землях. Их борьба за политическое рав¬
ноправие с христианами проявлялась и в желании вступать в масонские братства,
куда им доступ был закрыт: согласно действовавшему положению посвящение
иудеев, мусульман и язычников запрещалось. Тогда евреи основали в Вене в
1780—1781 гг. Орден азиатских братьев с участием христиан, а также ’’турок,
персов, армян и коптов”. Вскоре он распространился и на Германию, где в него
вступили герцог Лихтенштейнский, графы Вестенбург и Тун. В братствах, поя¬
вившихся в Праге, Инсбруке, Берлине и Гамбурге, занимались изучением рели¬
гиозных вопросов и каббалистической литературы. А в берлинскую ложу вхо¬
дили даже известные деятели из окружения будущего прусского короля Фрид¬
риха-Вильгельма—Бишовсвердер и Вёльнер, ставшие затем министрами. В
начале 90-х годов XVIII в. Орден азиатских братьев перестал существовать16
Лишь в XIX в. евреи добились права вступать в ложи.
Известностью пользовались примыкавшие к немецкому цасонству ордена
розенкрейцеров, т.е. рыцарей розы и креста, символизировавших вечность мате¬
рии природы и духа, смысл которых они пытались разгадать, а также баварских
иллюминатов, т.е. просветленных. Адепты розенкрейцерства претендовали на
обладание особыми знаниями тайн природы, занимались алхимией, поисками
философского камня, пытались создать в колбах микроскопических людей — го¬
мункулусов. Основание ордена было окружено многочисленными легендами, вос¬
ходившими к раннему средневековью. Его основателем считается, по легенде,
человек по имени Христиан Розенкрейц, который родился в конце XIV в. в
бедной немецкой дворянской семье. Розенкрейц отправился на Восток, побывал в
Марокко, где изучал магию и оккультизм, а по возвращении в Германию основал
закрытое братство. Нередко к розенкрейцерам причисляют крупных средневе¬
ковых ученых Агриппу, Парацельса, Кампанеллу, видных мистиков М.Майера,
Я.Беме, Р.Флудда17.
В советской литературе истоки и сущность розенкрейцерства изображаются
не всегда верно. На основании приверженности этому движению некоторых про¬
светителей Е.И.Парнов, к примеру, бездоказательно утверждает: ’’Усиливая
растущую в обществе оппозицию гнетущему засилью иезуитов, розенкрейцеры
объективно способствовали Реформации. Они, безусловно, стремились к осво¬
бождению философской мысли от оков средневекового мистицизма ”. Однако
несколькими строчками ниже он справедливо развенчивает их крайний мистицизм
и занятие "златоделанием”18. На самом деле розенкрейцерство было и остается
объединением людей, занимающихся оккультными науками, к которым обычно
относят герметику, каббалу, астрологию, хиромантию, медиумизм, алхимию, ма¬
гию, теургию. Орден розенкрейцеров во второй половине XVIII в. имел девять
степеней посвящения, к которым впоследствии прибавилась десятая — Соломо¬
нова. Ее обладатели назывались магами и приравнивались к библейским проро¬
кам. Главой ордена считался высший маг. Обрядность в общих чертах напоми¬
нала масонскую, прием членов был ограничен19.
Основатель ордена иллюминатов А.Вейсгаупт (1748—1830) учился в
иезуитской гимназии, затем стал профессором естественного и церковного права
15 Меринг Ф. Легенда о Лессинге. — Литературно-критические статьи, т.1. М.—Л., 1934, с.456.
16 Katz J. Jews and Freemasons in Eu гное 1723—1939. Cambridge (Mass.), 1970, p.33—50.
17
Naudon P. Histoire generale de la franc-maęonnerie, p.30.
18 Парнов Е.И. Трон Люцифера. Критические очерки магии и оккультизма. М., 1985, с. 194—195.
Подробнее см.: Schneider Н. Quest for Mysteries. Ithaka, 1947; Faivre A. Uesotćrisme au XVIII
siecles en France et en Allemagne. Paris, 1973: Bayard J.-P. La Symbolique de la Rose-Croix. Paris, 1975.
60
в г. Ингольштадте в Баварии. Он вступил в масонскую ложу в Мюнхене, достиг
одной из высоких степеней. В 1776 г. создал собственный орден, внутренняя
структура которого была почти полностью заимствована у иезуитов. В поста¬
новлениях заявлялось, что он "не имеет целью никаких деяний, которые послу¬
жили бы во вред государству, религии или добрым нравам и не поощряет в
таковых своих членов". Все намерения основателя ордена иллюминатов своди¬
лись лишь к тому, чтобы "возбудить в человеке интерес к улучшению и усовер¬
шенствованию его нравственности, воспитать в нем человечные и общественные
инстинкты". Основная идея — изначальная свобода и равенство людей состав¬
ляет "сокровенный внутренний смысл божественного учения Христа"20. Вейс-
гаупт отличался монархическими убеждениями и пользовался покровительством
многих знатных особ. В орден вступили министры некоторых германских госу¬
дарств, епископы, князья. Смутные идеи вольнолюбивого толка в духе деизма
французского Просвещения привлекли видных профессоров Гёттингенского уни¬
верситета — Коппе, Федера, Мартенса, Песталоцци. Среди адептов ордена су¬
ществовала строгая дисциплина, основанная на повиновении законспирированным
начальникам, которые скрывались за звучными псевдонимами. Вейсгаупт имел
кличку "Спартак". Он требовал от членов максимального соблюдения тайны в
своих действиях, а также слежки друг за другом. Факт возникновения ордена в
Баварии — католической цитадели Германии — привел в бешенство Ватикан и
иезуитов, по наущению которых местное правительство начало борьбу против
иллюминатов, первоначально обвинив их в заговорщических планах, а затем
зачислив в родоначальники якобинцев.
Приписывавшиеся иллюминатам радикальные намерения были лишь на бума¬
ге. Наводнявшая орден сановная знать и не помышляла о каких-либо революци¬
онных преобразованиях. Это подтверждается по существу единственным обстоя¬
тельным исследованием французского ученого Ле Форестье, которое и поныне
сохраняет свое значение. Рассмотрев подробно идеологию баварских иллюми¬
натов, структуру и методы их действий, он отмечал, что "набор фраз" и
"громогласные тирады" против привилегий власть предержащих и деспотизма
монархов не должны приниматься всерьез, ибо они оставались пустыми декла¬
рациями. Политические и социальные теории ордена с объявлением денег и
собственности главными причинами падения нравов и человеческих страданий не
представляли даже "эскиза коммунистической программы". "Как раз напротив,
орден считает и настойчиво повторяет, что улучшение участи человечества
станет следствием не насильственной революции, а весьма медленной эволюции,
ведущей к изменению нравов общества"21. Словом, иллюминаты лишь
повторяли известные масонские принципы, пытаясь, правда, отчасти осу¬
ществить их на практике, выступали за гражданское равенство и братство. Их
приверженность деизму выражалась открыто.
Деятельность баварских иллюминатов сводилась первоначально к пропаганде
своих идей в немецком масонстве, прежде всего среди влиятельных лиц, которых
они стремились привлечь в орден. В этом был достигнут частичный успех, бла¬
годаря стараниям сподвижника Вейсгаупта Книгге. Орден насчитывал около 300
членов, включая знатных особ Австрии и Венгрии. Как установил Ле Форестье,
к концу 1784 г. в ордене состояло 650 членов, согласно другим данным,— 2400, и
он даже приобрел "важное значение". Против ордена решительно выступили
розенкрейцеры, захватившие лидерство в берлинской ложе Трех глобусов.Они
публично обвинили иллюминатов в том, что те составляют секту, которая "хочет
20
Шустер Г. Тайные общества, союзы и ордена, Т.П. СПб., 1907, с.93.
21
Le Forestier R. Les illumines de Baviere et la franc-maęonnerie allemande. Paris, 1914, p.323, 327—
328.
61
подорвать религию и превратить масонство в политическую систему"22. В то же
время на иллюминатов усилились нападки католической церкви,
манипулировавшей аналогичными доводами. Начались раздоры в руководстве
ордена из-за соперничества между Вейсгауптом и Книгге.
В марте 1785 г. правитель Баварии Карл-Теодор запретил деятельность
иллюминатов. Вейсгаупт бежал в Готу под покровительство местного монарха
Эрнста. Орден закрыли и в ряде других германских земель, а также в Австрии и
Венгрии. "На самом деле иллюминаты, обвиненные бездоказательно в свобо¬
домыслии, атеизме, эпикурействе, цареубийстве и предательстве своих стран,
были оклеветаны". Они не хотели образовывать государства в государстве, ибо
не преследовали никакой эгоистичной или враждебной ему цели, а ограни¬
чивались стремлением улучшить человека и сделать из него достойного граж¬
данина; они проповедовали космополитизм, но их нельзя подозревать в намере¬
нии уничтожить всякую любовь к религии, правителю и родине, ибо "настоящий
космополит — это хороший отец семьи и хороший гражданин государства,
которого судьба сделала его подданным"23. Всякая организованная деятельность
ордена прекратилась во второй половине 80-х годов XVIII в. И тем не менее
сразу же возникла легенда, будто орден был тайно реформирован в Баварии,
став еще более могущественным и играя крупную закулисную роль во многих
исторических событиях.
Североамериканское масонство возникло как путем самостоятельного созда¬
ния лож, так и в качестве филиалов Великой лондонской ложи. Процесс развития
масонства отличался там сложностью и запутанностью; документальные свиде¬
тельства почти не сохранились. Первым масоном считается Дж.Белчер, приня¬
тый в 1704 г. в одно из братств столицы Великобритании. Старейшей в Север¬
ной Америке признается ложа Св.Иоанна в Филадельфии. Она была основана в
1729 г. Через два года после ее создания туда вступил выдающийся просве¬
титель и государственный деятель Б.Франклин, ставший затем великим масте¬
ром. Его усилиями была издана "Книга конституций" Андерсона24. Среди
адептов мы видим плантаторов, купцов, лиц свободных профессий только из
белого населения. Негры и цветные в братства не допускались. Ложи попол¬
нялись эмигрантами из Европы.
В 1730 г. Великая лондонская ложа назначила эсквайра Д.Кокса великим
провинциальным мастером британских колоний Нью-Йорка, Нью-Джерси и
Пенсильвании. Инструкциями он уполномочивался назначать должностных лиц в
братства и создавать таковые в пределах обозначенных территорий без каких-
либо взаимных обязательств, кроме требований точного соблюдения положений
"Книги конституций" и ежегодного сообщения в Лондон названия лож и списка их
членов25. Центр делегировал своим ответвлениям серьезные полномочия, делая
их, на первый взгляд, полностью автономными. Однако налицо была и специ¬
фическая зависимость, позволявшая Лондону в случае необходимости оказывать
на них влияние.
Скорее всего, Кокс активно не занимался масонской практикой. Широкую дея¬
тельность развернул сменивший его в 1733 г. Г.Прайс, уроженец Лондона, пере¬
селившийся в Бостон. Он создал там Великую провинциальную ложу, основал
еще несколько братств в колониях Северная Каролина и Джорджия, которые
считаются первыми "законными" ассоциациями на американском континенте в
силу санкции англичан26. После прибытия в Северную Америку английской
22 Ibid., р.396-409.
23 Ibid., р.486.
24 Robbins A. Op.cit., р.240—241; Dictionnaire de la franc-maęonnerie. Paris, 1987, p.430, 482.
25 Robins A. Op.cit., p.241—242.
Dictionnaire de la franc-maęonnerie, p.431.
62
армии там появились и военные ложи. В войне колоний за независимость в
1775—1783 гг. активную роль играли масоны. Но не в качестве представителей
обособленной силы, а как часть буржуазной системы, зародившейся на демокра¬
тических принципах французских просветителей, с которыми были тесно связаны
американские деятели.
Среди руководителей американской революции и основателей США было
немало масонов, включая Дж.Вашингтона, Д.Отиса, С.Адамса, Дж.Уоррена,
Дж.Маршалла и др. Членами ордена являлись представители командного состава
американской армии. Однако масонские ложи в революции не участвовали и не
занимались политической деятельностью. Некоторые братья выступали на
стороне англичан.Соратник Франклина по Великой пенсильванской ложе
У.Аллен снарядил для них на свои средства целый полк. Непатриотично вели
себя массачусетские масоны во главе с великим мастером Дж.Роу. Но таких
среди масонов было меньшинство. Под декларацией о независимости США от 4
июля 1776 г. стоят подписи многих "вольных каменщиков". Особенно почитается
Вашингтон, в честь которого неподалеку от столицы США сооружен Масонский
национальный мемориал. Мраморный холл украшен бронзовой статуей первого
американского президента весом восемь тонн. Он изображен в фартуке, с
молотком в руке и при всех своих регалиях. На стенах выгравированы масонские
тексты27.
Вначале братства Северной Америки работали по трем степеням иоан-
новского масонства. В дальнейшем начали вводиться и высокие степени. В
каждом из штатов возникли самостоятельные великие ложи; вопрос о создании
единого центра для всей страны ставился эпизодически и решения на получил.
Деятельность великих лож координировалась в рабочем порядке и в ходе нере¬
гулярных конференций их руководителей. В сентябре 1786 г. конвент 13 лож
Пенсильвании принял решение освободиться от юрисдикции Лондона, куда было
направлено официальное письмо. По ошибке оно попало в обе действовавшие
тогда в Англии великие ложи "древней" и "современной" систем, которые дали
согласие на отделение, что было равносильно отказу от всякого контроля и за
другими американскими великими ложами.
Среди россиян
Происхождение масонства нашей страны окутано дымкой легенд, уходящих
корнями к великому посольству Петра I в Великобританию в январе—апреле
1698 г. По преданию, царь узнал о существовании братств ордена у их предста¬
вителя К.Рена. А возвратившись на родину, он якобы основал собственную ложу
в Москве, руководителем которой стал его близкий друг Ф.Лефорт, главным
надзирателем — генерал П.Гордон, а младшим надзирателем — сам Петр.
Позднее будто бы появился тайный клуб "Общество Нептуна" во главе с
Лефортом при Школе математики и навигации. Возможно, в клуб этот входили
Ф.Прокопович, А.Меншиков, А.Черкасский,Ф.Апраксин и М.Голицын наряду с
английским генералом на русской службе шотландцем Дж.Брюсом и
приглашенным из Англии известным математиком Фергарсоном28.
Дореволюционные и иностранные ученые считают легенду о масонстве Петра
Великого апокрифической, не приводя, однако, для доказательства этого весо¬
мых доводов. Между тем они самоочевидны: в период пребывания Петра I в
Англии там имелось лишь несколько разрозненных лож, которые не распро-
27
См. Масонство в его прошлом и настоящем, т.2, с.251—252; Замойский Л.П. Указ.соч., с.З—4.
28
См. Пыпин А.Н. Указ.соч., с.88; Веселаго Ф. Очерк морского кадетского корпуса. СПб., 1852,
с.22.
63
огранялись даже на всю страну. Не было и единого их центра. Религиозно-нрав¬
ственные вопросы мало волновали молодого российского самодержца. Вполне
правдоподобно объяснение английского историка Э.Кросса о том, что легенда
была, видимо, пущена в ход позднейшими русскими масонами, которые распе¬
вали в ложах "Песнь Петру Великому" Державина и вспоминали о нем 29.
Вообще же масоны всех стран ссылаются на старинное происхождение своих
лож, появление которых связывается и с именами крупных деятелей.
Первые достоверные сведения о масонах в России совпадают, с одной сторо¬
ны, со временем появления их в других странах, а с другой, появляются в мо¬
мент обострения трений в высших эшелонах власти между аристократией и сред¬
ним дворянством после кончины Петра I.
В протоколах Великой ложи Англии сохранилась запись о назначении 24
января 1731 г. великим провинциальным мастером для России и Германии
(совокупности немецких земель) капитана Джона Филлипса30. Значит, ложи
масонов существовали там по крайней мере уже в 1730 г. Имеются сведения и о
том, что одной масонской ложей в нашей стране управлял в 1732 г. шотландец
на русской службе Джеймс Кейт (1696—1758). Начав карьеру с чина подпол¬
ковника лейб-гвардейского Измайловского полка, он дослужился до генерала, но
в последние годы жизни перешел на прусскую службу. К сожалению, в извест¬
ных ныне источниках ничего не сказано ни о названиях братств, ни об их
конкретной деятельности. О первом десятилетии существования масонства
можно судить, в частности, по проповедям придворных духовников Антонского,
Флоринского, Мациевича, Ляшевицкого и других сразу после воцарения Елиза¬
веты Петровны в ноябре 1741 г. Почти в идентичных выражениях они обруши¬
вались на "скотоподобных, безбожных атеистов, еретиков, отступников, расколь¬
ников, армян", выступая также против "нрава и ума епикурейского и фрей-
масонского"31.
В 1740 или в 1741 г. Кейт был избран великим провинциальным мастером
только для России, его же двоюродный брат управлял Великой ложей Англии32.
На допросе в Тайной канцелярии в 1747 г. племянника адмирала Н.Ф.Головина,
молодого графа Н.Н.Головина, вернувшегося из Пруссии, где он служил в армии
волонтером, ему предложили рассказать без утайки о вступлении во "франк¬
масонский орден", назвать других членов, сообщить законы и уставы общества.
Головин лишь признал свою принадлежность к масонству и указал на принад¬
лежность к ордену графов Захара и Ивана Чернышевых33. А в 1746 г. некто
М.Олсуфьев подал донесение императрице о масонской ложе в Петербурге,
работающей по сложному орденскому ритуалу и с наличием у членов высоких
степеней. Во главе ее 35 участников стоял великий мастер Р.И.Воронцов, тогда
конференц-министр, среди братьев значились поэт и драматург А.П.Сумароков,
офицеры кадетского корпуса и гвардейских полков П.Мелиссино, Д.Остервальд,
С.Перфильев, Н.Свистунов, М.Дашков, Ф.Мамонов, М.Щербатов, трое князей
Голицыных, С.Трубецкой, Н.Апраксин, И.Болтин, С.Мещерский, П.Бутурлин и
Cross A. British Freemasons in Russia during the Reign of Catherine the Create. — Oxford Slavonic
Papers, v. IV. New Series, 1971, p.43.
30 Gould. The History of Freemasonry. Its Antigneties, Symbols, Constitutions, Customs etc.[s.l., s.a.],
v.3, p.201.
Пыпин A.H. Указ.соч., c.89—90; Летописи русской литературы и древности, т.П, М., 1859,
отд.З, с.22.
32 Пыпин Л.Н. Указ соч., с.89. Отметим, что имя Кейта как основателя братств ордена в России
фигурирует во многих застольных масонских песнях XVIII в.
33 См. Пекарский П. Дополнения к истории масонства в России XVHI столетия. СПб., 1869, с. 170.
И.Г.Чернышев в 50-е годы являлся обер-прокурором Сената, З.Г.Чернышев командовал русскими
войсками при взятии ими Берлина в 1760 г. во время Семилетней войны, позднее занимал пост
главнокомандующего Москвы и был известен покровительством тамошним масонам.
64
другие лица знатного происхождения с большим весом в обществе, сделавшие на
различных поприщах блестящую карьеру. Разночинцы составляли в ложе явное
меньшинств^). Из всех поименованных лиц лишь немногие были иностранцами34.
О существовании лож стало известно вскоре после их появления, но вступали
туда, по всей вероятности, преимущественно представите/ и аристократии. В
общем же дворянское общество относилось к масонам либо отрицательно, считая
их безбожниками, либо безучастно-насмешливо. Многие его видные представи¬
тели отказывались вступать в ложи. Крайне неодобрительно смотрели на адеп¬
тов ордена мелкопоместные дворяне.
Масоны России, видимо, поддерживали контакты с английскими и немецкими
ложами, о чем достоверных данных в литературе нет. Распространение братств
ордена в стране шло очень медленно. За период с 1750 по 1770 г. их насчи¬
тывалось всего 17, главным образом в Петербурге, а также в Москве, Риге,
Митаве, Архангельске35. Часть целиком состояла из иноземцев и работала
только на иностранных языках. Беря в среднем цифру 20 для членов одной ложи,
получим в общей сумме 340 человек, что было каплей в море даже в среде
дворянства. В качестве организованной силы масонство не могло оказывать ощу¬
тимого воздействия на общественно-политическую жизнь.
Если верить малочисленным и скудным по содержанию сведениям, то ложи
вели традиционные для них обрядовые работы и были вне связи с политикой.
При этом можно сослаться на неоконченную "Повесть о самом себе" крупного
масона, известного литератора И.П.Елагина (1725—1796). По его словам, ои
вступил в орден в 1750 г., движимый любопытством и тщеславием вкупе с
надеждой найти среди подвизавшихся там вельмож покровителей и друзей, что
редко оправдывалось. Занятия "свободных каменщиков" казались ему игрой лиц,
желающих "на счет вновь приемлемого забавляться, иногда непозволительно и
неблагопристойно". Справлялись там обряды странные, проводились "действия
почти безрассудные", слышались "символы нерассудительные, катехизы, уму не
соответствующие". "Ни я, ни начальники, — признавал он, — иного таинства не
знают, как разве со степенным видом в открытой ложе шутить и при торжест¬
венной вечере за трапезой несогласным воплем непонятные реветь песни и на
счет ближнего хорошим упиваться вином, да начатое Минерве служение окон¬
чится празднеством Вакху". Вследствие глубокого разочарования, неофит почти
прекратил посещение собраний ложи и "прилепился к писателям безбожным",
найдя почитателей и проповедников в лице Вольтера, Руссо, Гельвеция. И толь¬
ко "благодать Божия", а точнее, наставления одного английского масона, поме¬
шали его окончательному нравственному падению36.
Колоритное представление о масонах 70-х годов XVIII в. дает дневник моло¬
дого адепта ордена, служащего Сената А.Я.Ильина, который состоял в ложе
Г.П.Гагарина "Равенство", но посещал собрания и других братств. Доступ в них
был свободно открыт для дворян, офицеров, купцов, лиц свободных профессий,
но большого числа желающих вступить в ложи не было. На собраниях присут¬
ствовало 12—30, нередко до 100 человек. Говорились велеречивые речи, произ¬
водился сбор средств в фонд благотворительности, участники вовсю развле¬
кались, охотно употребляли горячительные напитки. В дневнике немало записей,
вроде следующих: "весело было", "выпили пунша два стакана", один брат "пот¬
чевал нас по дружеству шампанским" и, наконец, "был много пьян". В ложах на
уровне Ильина почти не обсуждали сколько-нибудь важных проблем. Только в
записи от 30 июня 1776 г. имеется упоминание, что совет ложи "Равенство"
34 Летописи русской литературы и древностей, t.IV, М., 1862, отд.З. Донесения о масонах, с.49—
52.
35 Пыпин Л.Н. Указ.соч., с.499—501.
36 См. Русский архив, 1864, №1, с.93—104.
3 Новая и новейшая история, № 4
65
рассматривал вопрос о "нынешнем нехорошем состоянии масонства и как бы
оное поправить"37.
Многие дореволюционные историки и их зарубежные последователи замал¬
чивают мистические настроения и действия петербургских масонов, а если их и
касаются, то абстрагируются от классовой подоплеки. Секретарь французской
миссии в Петербурге в 1775 —1780 гг. Корберон, сам масон высокого ранга,
регулярно посещал ложу генерал-майора артиллерии, грека по происхождению
П.И.Мелиссино, да и другие ложи, где завязал тесные связи с масонами Одо¬
евским, Измайловым, Брюлем. Разговоры касались мистических материй и
прежде всего алхимических опытов по деланию золота у Мелиссино, который
обещал посвятить француза в тайны, сулившие дать ему ценные познания.
Генерал даже основал собственную масонскую систему с семью степенями, в
которую был посвящен и Корберон на собрании прямо в его служебном каби¬
нете38.
Замкнутость и напускная таинственность работ розенкрейцеров или марти¬
нистов вызывали недовольство масонов других систем, в связи с чем Елагин
обратился в 1786 г. к капитулу своих лож с жалобой на всю организацию марти¬
нистов, предполагая, что за ней могут скрываться козни распущенного иезу¬
итского ордена. И такая оценка была не лишена оснований, ибо среди мос¬
ковских масонов существовала довольно строгая дисциплина, высшие начальни¬
ки — "маги", находившиеся в Берлине, оставались неизвестными рядовым брать¬
ям, скрывалось и их местопребывание39.
Мартинисты предприняли попытку установить прямые контакты с наслед¬
ником престола Павлом через хорошо его знавшего знаменитого архитектора
В.И.Баженова, направившего просветителю Н.И.Новикову о беседах с великим
князем какую-то бумагу, в которой тот отзывался о масонах с выгодной стороны
и, видимо, выражал недовольство своим положением. Эта бумага была показана
Новиковым Н.Н.Трубецкому, переславшему ее копию в Берлин. В дальнейшем
еще дважды Баженов посещал великого князя, вручая ему некоторые рели¬
гиозно-мистические сочинения из типографии Новикова. Но тот встретил архи¬
тектора настороженно, а в следующий раз даже с гневом отозвался о масонах,
очевидно опасаясь быть скомпрометированным в глазах Екатерины II40. Марти¬
нисты одновременно сносились и с масоном Алопеусом, доверенным лицом Пав¬
ла, занимавшим пост посланника России в Пруссии41.
Правительство смотрело на это с особым подозрением, что крайне пагубно
сказалось на дальнейшей судьбе просветителя. Помимо факта передачи наслед¬
нику престола мистически-религиозных книг, после ареста Новикова в его бума¬
гах было обнаружено"письменное сочинение о разных родах государственного
правления, подобно Монтискиеву сочинению о разуме правительств". Хотя в
соответствующем донесении местных властей и не было прямо указано на
авторство Новикова, последнее подразумевалось. В сочинении восхвалялось
правление, где есть государственный сенат с избранными "почтенными мужами"
и от народа депутатами, как в древнем Риме. Далее описывались устройства
государств, о России кратко сообщалось, что императрица правит самовластно и
от нее все зависит42.
о?
Из дневника масона 1775—1776 гг. Чтения в императорском обществе истории и древностей
российских при Московском университете, 1908, кн.4, с.2—13.
38 Corberon М. Un diplomate franęais a la cour de Catherine П (1775-1780). Journal intime, Paris, 1901;
v.I, p.106-107; v.II, p.3, 139, 175.
Вернадский Г.В. Русское масонство в царствование Екатерины П. СПб, 1901, с.75—76.
49 Новые документы по делу Новикова. Сборник Императорского русского исторического
общества. (РИО), Т.П. СПб., 1868, с. 120.
41 Вернадский Г.В. Указ.соч., с.239.
4^ Летописи русской литературы и древности, т.Ш, М., 1861, отд.2, с.35—36.
66
■ Опала масонства при Екатерине II имела сугубо ограниченные пределы. Гоне¬
ниям, в сущности, подверглась лишь просветительская активность Н.И.Нови-
кова. Императрицу страшила возможность нового крупного крестьянского вос¬
стания. как огня, она боялась и резонанса в империи революционных событий во
Франции. Что же касается аристократической фронды с ее масонскими ответ¬
влениями, то никаких специфических мер против них не принималось. Вопреки
утверждениям некоторых дореволюционных русских и зарубежных ученых,
деятельность масонских лож законодательно не запрещалась, хотя их руково¬
дители, несомненно, учитывая отношение к ним Екатерины II, сами свернули и
без того ограниченную активность43.
Конгрессы ордена
Распространение масонства с выявившимися различиями ритуалов, систем,
идеологии и способов действий вызвало к жизни тенденцию к обсуждению
спорных вопросов и выработке общих позиций. С 1764 г. по 1782 г. в немецких
землях созывалось несколько конгрессов, на которых велась борьба между
приверженцами мистических направлений системы "строгого послушания". Так,
Карл фон Гунд ввел в употребление ритуал тамплиеров в сочетании с тради¬
циями шотландского рыцарства. Протестантский пастор Старк создал орден
Клериката, используя распространенную в Петербурге систему генерала Мелис-
сино. Оба деятеля пытались объединить своих сторонников на конгрессе в Коло
в 1772 г. На берлинском конгрессе в следующем году между сторонниками
магическо-алхимических поисков и "божественной теургии" было заключено
перемирие44. В лидеры системы "строгого послушания" выдвинулся герцог
Фердинанд Брауншвейгский, которому удалось провести представительный кон¬
гресс в Вильгельмсбадене в июле 1782 г. с участием части руководителей
западного масонства, а также России. Большинство представляло мистические
течения, меньшинство — рационалистические, в частности, близкие баварским-
иллюминатам. Задачи конгресса, по словам его инициатора, состояли в "познании
смысла существования масонства и преследуемой им цели". Несмотря на серьез¬
ные разногласия, был достигнут компромисс на базе сохранения рыцарских степе¬
ней. Герцога Брауншвейгского избрали "великим генеральным мастером ордена".
Конгресс также принял устав "вольных каменщиков" с разделами: "О долж¬
ностях к Богу и религии", "Бессмертие души", "О должности к государю и
отечеству", "О должности к человеку вообще", "О благосостоянии". Вот некото¬
рые его положения: "Первая твоя клятва принадлежит Богу... Исповедуй на
всяком месте божественный закон Христа Спасителя и не стыдись никогда, что
ты ему принадлежишь. Евангелие есть основание наших обязательств. Ежели
ты ему не веришь, то ты не каменщик". Отцы государства изображались пред¬
ставителями Провидения на земле. "Если они ошибаются, сами они отвечать
будут перед Судьею Царей; но твое собственное рассуждение, почасту неспра¬
ведливое, не может уволить тебя от повиновения. Молись об их охранении.
Обнажи со рвением все способности твои для великого блага, блага отечества".
Настоятельно рекомендуемое уставом "нравственное совершенство самого се¬
бя", в сущности, сводилось к молитвам и проникновению в сокровенную суть
христианства. Специально подчеркивалась необходимость изучать смысл "иерог¬
лифов и символов", предлагавшихся орденом, обращалось внимание на строгое
соблюдение его законов45. Но обязательной силы для масонских объединений
43 Вернадский Г.В. Указ.соч., с.240.
44 Faivre A. Op.cit., р.147-150. Dictionnaire de la franc-maęonnerie, p.1248-1249.
45 См. Море, 1907, № 6, с.769—780.
3*
67
такие решения не име и. К тому же это был первый и последний предста¬
вительный масонский конгресс.
К свободе, равенству, братству
Из всех крупных исторических событий, с которыми связано масонство, специ¬
ального внимания заслуживает Великая французская революция. Роль ордена в
ее подготовке и развитии не выяснена до конца. Революция была объявлена
следствием заговора "вольных каменщиков", добивавшихся свержения монархии
и подрыва устоев католицизма. Такой тезис содержится в пространном сочинении
аббата Баррюэля, изданном на многих европейских языках, включая русский.
Оказывается, масоны совместно с баварскими иллюминатами строили прямо-таки
дьявольские козни46. Они выступали в союзе с философами-"софистами", состо¬
явшими в "тайных обществах". В рамках Великого Востока Франции якобы дей¬
ствовал некий Центральный комитет, а число адептов ордена доходило до 600
тыс., из коих по крайней мере 500 тыс. были приверженцами идеи равенства.
Они опирались на помощь баварских иллюминатов. Система доказательств
Баррюэля строилась на тенденциозном комментировании уставных положений
ордена иллюминатов и высказываний его руководителей. Последователи аббата
ссылались на показания мага и авантюриста Калиостро, сочинившего под
контролем итальянской инквизиции легенду о заговоре, который якобы соста¬
вили около 20 тыс. масонских лож (180 тыс. членов) с помощью огромных сумм
денег из банков Амстердама; Роттердама, Лондона и Генуи47. Эта версия в раз¬
личных модификациях продолжает служить базой для нынешних антимасонских
мифов.
Первоначально масоны открещивались от абсурдных обвинений, о чем свиде¬
тельствует, в частности, рукопись неизвестного автора "Взгляд на философов и
революцию французскую". В ней содержится критика сочинений Баррюэля и его
единомышленника аббата Прояра, которые, "ведомые ревностью, заблудили по
пути правды, обвиняя людей невиновных, именно масонов, коих они не знали ни
учения, ни обрядов, тем меньше таинств". Далее подчеркивался христианский
характер орденского учения, отличавшегося от церковного лишь тайным совер¬
шением обрядов. "Секта иллюминатов" совершенно отлична, писал неизвестный
автор, от масонов, что следовало бы знать Баррюэлю. "Иллюминаты суть не
что иное, как отрасль философов парижских. Вейсгаупт привел в систему всю
развратность, весь яд философии, вооружался с ними вместе противу иезуитов,
коим масоны никогда не противились, но иезуиты всегда вооружались против
масонов"48. Иезуиты здесь отождествлялись с якобинцами. Французская
революция под ^ргалась решительному осуждению. При всей примитивной наив¬
ности такой аргументации в рукописи верно отражалась первая реакция "воль¬
ных каменщиков" на революцию во Франции, которая страшила их не меньше,
чем католическую церковь или же иезуитов. Они полностью отрекались от при¬
писывавшегося им свободомыслия и вольтерьянства.
Лишь в 60-е годы XX в. под руководством главы Великого Востока
Анксьонназа прошло научное обсуждение вопроса о роли масонов в Великой
французской революции с участием ряда крупных специалистов. Обнаружилось,
что в 1789 г. Филипп Орлеанский запретил ложам участие в демократических
клубах. Главарем контрреволюционного мятежа в Вандее оказался масон де
Шаретт. Конвент поручил Барреру начать расследование деятельности лож, ибо
46 Barruel (abbe). Memoires pour seivir 1'histoire du Jacobinisme, v.I-IV. Hamburg, 1796-1799.
47 См. Черняк Е.Б. Западноевропейское масонство ХУШ века. — Вопросы истории, 1981, №12,
с.116.
4^ Архив РАН, ф.489, оп.З, д.661, с.2-3, 15-17.
68
они подозревались в роялизме. Правда о роли масонства в революции пришлась
не по вкусу некоторым руководителям Великого Востока, которые в течение
нескольких лет препятствовали публикации научных сообщений на эту тему49.
Современные исследователи в связи с празднованием 200-летия Французской
революции вновь вернулись к этой проблеме. Для их подхода характерно выде¬
ление трех последовательных фаз, которые соответствовали предпосылкам
самого события, его начальной стадии, последующему ходу и якобинской дикта¬
туре. В большой монографии историк-любитель Ф.Уртуй на основе изучения
масонских архивов пришел к заключению о крупном, в основном идеологическом
вкладе масонства в дело формирования передовой элиты общества под лозун¬
гами равенства, братства и свободы, что превратило его в "острые копья" раз¬
розненной, но значительной оппозиции монархическому строю. Из 1165 членов
Генеральных штатов около 200 принадлежали к ордену, примерно 100 человек
постоянно выступали за революционные меры, приблизительно 60 занимали
весьма умеренные позиции и до 40 защищали старый строй. По мере развер¬
тывания революции масоны принимали в ней более активное участие, стремясь
осуществить на практике "гуманные и либеральные" идеалы, превратить тог¬
дашний государственный строй в ограниченную монархию на английский
манер50.
Параллельно, отмечалось в названных работах, Филипп Орлеанский вел слож¬
ные интриги, чтобы получить трон конституционного монарха. Хотя он и являлся
главой Великого Востока, орден его устремлений не разделял. Ложи инструкций
из центра в таком роде не получали. Масоны стали весомой силой в Учреди¬
тельном собрании, и потому на выпущенных им почтовых марках видны орден¬
ские эмблемы. Братья были авторами Декларации прав человека и гражданина,
сохраняя влияние на события 1789—1792 гг. Якобинская диктатура отбросила их
в сторону. Филипп Орлеанский публично отрекся от ордена, что не уберегло его,
как и многих других адептов ордена, от гильотины. Среди руководителей яко¬
бинцев остались масоны — Кутон, Марат, Дантон, Демулен, Шометт и др. При¬
надлежность Робеспьера к ордену документально не подтверждается. "Как бы
то ни было, революция означала конец масонства старого режима. Очень быстро
братья рассеялись по всем направлениям общественного движения, а ложи боль¬
ше не собирались.'В течение двух-трех лет произошел значительный упадок
масонской деятельности. Редкие ложи дожили без волнений до 1793 г., единич¬
ные пережили революцию. Чаще всего речь шла не о настоящих пресле-*
дованиях, а о потере интереса к масонству большинства братьев- их ориентации
на политическую активность или на эмиграцию"51.
Век Просвещения, оставивший потомкам столько загадок, знаменовал и
возникновение нового общественного фактора в лице масонства, которое в це¬
лом представляло собой союзника буржуазии в ее борьбе с феодализмом и рели¬
гиозной нетерпимостью. Об этом свидетельствует прежде всего роль членов ор¬
дена в образовании Соединенных Штатов Америки, в истории Великой фран¬
цузской революции, их содействие выработке принципов свободы, равенства и
братства. Масоны начали движение к фундаментальным общечеловеческим
ценностям. В системе лож развивалась посвященческая деятельность, шли
духовные поиски внутренней церкви в рамках символического толкования посту¬
латов христианства. Такие ассоциации политикой почти не занимались, кон¬
центрируясь на оккультных науках в сочетании с практической филантропией.
49 GuichardA. Les francs-maęons. Paris, 1969, p.124-125.
50 Hourtouille F. Op.cit., p.449—451; Lamarque P. Les francs-maęons et Etats Generaux de 1789 et a
1'Assamblee nationale. Paris, 1981, p.15-16; Hutin S. La franc-maęonnerie et la Revolution franęaise. Paris,
1989, p.9.
Dictionnaire de la franc-maęonnerie, p.465-466.
69
Масонство появилось и разрослось в довольно организованное сообщество лю¬
дей, объединенных близкими моральными нормами и установками. Кардиналь¬
ным здесь стала постоянная готовность достижения компромиссов буржуазии с
аристократией, почти с любыми властями предержащими, что позволяло ордену
приспосабливаться к изменявшимся обстоятельствам.
II. В ВИХРЕ ПОЛИТИЧЕСКИХ БУРЬ (XIX в.)
Продолжавшиеся острые столкновения между буржуазией и феодализмом
выливались в серию войн и революций, которые переплетались с освободи¬
тельными движениями угнетенных народов. На таком фоне шло внутреннее раз¬
витие масонства, зависевшее от социально-экономических и духовных условий
различных стран. Шла политизация части лож Франции, Бельгии, Испании,
Пьемонта, Неаполя, стран Латинской Америки. Одновременно расширялись тра¬
диционные занятия по моральному самосовершенствованию адептов масонства в
англоговорящем мире, немецких землях, Скандинавии.
Свершения карбонариев
Масонство Франции оправилось от революционных потрясений лишь в
правление Наполеона Бонапарта, когда были восстановлены оба центра орде¬
на — Великий Восток и Великая ложа. Существует легенда о вступлении буду¬
щего императора французов в одно из военных братств на Мальте по возвра¬
щении из Египта. Его первая супруга Жозефина являлась членом ордена. Сам
же Наполеон оказывал ему покровительство, почти все маршалы, многие
генералы, офицеры и немало государственных деятелей, лиц свободных
профессий были масонами. Великий Восток возглавил Жозеф Бонапарт,
заместителем стал его брат Люсьен. За ними шел второй консул, председатель
Сената, ближайший советник императора, ’’великий хранитель" граф Ж.Кам-
басерес. Число лож системы Великого Востока увеличилось с 300 в 1804 г. до
1219 в 1814 г. "Орден, — констатировал А.Меллор, — стал государственным
масонством, как и церковь со своими епископами, называемыми "фиолетовыми
префектами". Скованная таким образом чудовищная арматура усиливалась еще
военными ложами. "Великая империя" протянула свои щупальца за рубеж.
Иными словами, получилась организация, которую сегодня назвали бы
"тоталитарной"52. Но и тогда часть масонов оказалась в рядах тайной
оппозиции, как роялистской, так и республиканской.
В начале XIX в. во Франции действовал так называемый Верховный совет
шотландского ритуала, управлявший в основном ложами адептов высоких
степеней и отчасти братствами голубого масонства с тремя степенями. Наслед¬
никами мистических традиций розенкрейцеров, так называемых филалетов,
филадельфов, герметического и примитивного обрядов стали сторонники ритуа¬
лов Мемфис и Мишраим53 с 92 степенями посвящения, которые в дальнейшем
объединились. Верховные советы и правления этих ритуалов имелись во многих
странах, сотрудничая друг с другом на основе специальных соглашений. Ими
проводились и международные конференции. В отличие от Великих Востоков
состав таких братств отличался большим консерватизмом, их члены нередко
занимались оккультными науками.
После ликвидации первой империи во Франции масонство возглавил Людо¬
вик XVIII, многие видные адепты перекрасились в ревностных сторонников
52 Humanisme, Avril 1990, р.50; Naudon Р. La franc-maęonnerie en France, p. 55; Mellor A. Quand les
francs-maęons etaient legilimistes. Paris, 1986, p. 138, 139.
53
Мемфис — столица египетских фараонов, Мишраим (иврит) — Египет.
70
монархии. Автор "Марсельезы” Руже де Лиль прославил в поэме царя
Александра I, вернувшего трон Бурбонам, как "героя века и гордость истории”.
Государственные дела вершил премьер-министр, "брат” Деказ, друг короля.
Вместе с тем проникновение в ложи представителей радикальной буржуазии
привело к усилению там республиканских настроений, чему способствовали и
тайные политические общества вроде "Друзей истины” и "Рыцарей свободы”,
основанные примерно в 1818 г. По мнению П.Мариеля, внедрение элементов
карбонаризма спасло французское масонство от "мертвой анемии"54.
Чтобы лучше понять существо движения итальянских карбонариев, не только
оставивших яркий след в ранней истории Рисорджименто, борьбе за националь¬
ное освобождение и объединение Италии, но и оказавших немалое влияние на
аналогичные процессы во многих странах, вернемся на несколько лет назад. В
западной науке карбонаризм зачастую считается одной из разновидностей
масонства, что, видимо, восходит к эдикту папы Пия VII от 13 августа 1814 г.,
объявившего обе организации единым целым. Но так ли это? Карбонарии (бук¬
вально "угольщики") появились на юге Италии еще в 1807—1808 гг. Немало
людей этой профессии занимались выжиганием древесного угля и продажей его в
особых лавках — вентах. Основатели организации из мелкой буржуазии и
интеллигенции назвали вентами свои низовые ячейки, нацеленные на освобож¬
дение страны от гнета французских завоевателей посредством массовых
активных действий, включая вооруженные выступления. Масонские братства
для этого явно не подходили — в силу миролюбия, малочисленности и значи¬
тельной децентрализации55.
Руководители карбонариев кардинально переработали устав масонского орде¬
на, наполнив его новым содержанием. Вента состояла только из учеников и мас¬
теров, причем переход от низшей степени к высшей мог осуществляться и через
несколько дней. Посвящение в первую степень было организовано просто: кан¬
дидат с завязанными глазами клялся на кинжале "повиноваться своим вождям,
защищать патриотов и родину от врагов", затем ему говорили, что союзом руко¬
водит более высокое общество, члены которого не раскрывались. Группа
братств одной области подчинялась материнским вентам в Неаполе, Салерно,
Анконе, Александрии и в других городах, которые, в свою очередь, возглавля¬
лись высокой вентой. В организации действовал принцип иерархической соподчи-
ненности вент и их членов, осуществлялся строгий контроль за соблюдением
дисциплины. Широко использовались конспиративные приемы, заимствованные у
масонов. Поскольку планы борьбы строились в расчете на привлечение город¬
ских низов и крестьянства, отличавшихся религиозностью, то соблюдались цер¬
ковные догматы поклонения Христу в католической интерпретации. Бог объяв¬
лялся первым карбонарием и покровителем тайного общества. Но в идеологии
важное место занимала идея естественного равенства людей56.
Будучи социально неоднородным, карбонаризм даже во время расцвета не был
единым, венты раскалывались конфликтами между умеренными и радикалами.
Первые стремились лишь к конституционной монархии, вторые выступали за
свержение королевской власти в Неаполе и провозглашение республики. Массы
проявляли недовольство отсутствием у руководства экономических требований,
политические лозунги их явно не удовлетворяли. Карбонарии сыграли решаю¬
щую роль в неаполитанской революции 1820 г. и в ограничении абсолютизма, но
были оттеснены от власти умеренно-либеральной буржуазией. Не удалось им и
54 Mariel Р. Les carbonari. Paris, 1974, р.157.
55 См. Сидоренко Е. Итальянские угольщики начала XIX века. (Опыт исторического
исследования). СПб, 1913, с.30, 186, 191.
56 Ковальская М.И. Движение карбонариев в Италии. 1808-1921 гг. М., 1971, с.59-79, 86-97.
71
сформулировать четкую программу борьбы в новых условиях. Интервенция
Австрии по решению Священного союза позволила восстановить неограни¬
ченную монархию Бурбонов в Неаполе. Венты прекратили свое существование.
Организационные формы карбонаризма стремились использовать революционеры
других стран.
В период зарождения движения карбонариев среди греческих эмигрантов в
России возникло тайное братство для подготовки освобождения их родины от
османского гнета. Организатором национально-освободительного движения стало
"дружественное общество" — "Филики Этерия", созданное в сентябре 1814 г. в
Одессе тремя купцами, из которых двое ранее входили в масонские ложи Греции.
Структура и методы деятельности напоминали карбонарские в сочетании с
элементами, отличавшими орден "свободных каменщиков". Все члены делились
на четыре степени, вербовка новых адептов происходила в индивидуальном
порядке и сопровождалась клятвой на Евангелии в присутствии священника.
Текст ее сводился к обязательству действовать против тиранов и их приспеш¬
ников вплоть до уничтожения, а также к строгому соблюдению секретов. Эте-
ристами руководил строго законспирированный руководящий центр. Однако один
из членов общества раскрыл факт его существования царским властям. Тем не
менее Александр I, оказывавший покровительство греческой эмиграции, не
препятствовал развертыванию такой деятельности. В 1820 г. общество без сог¬
ласия властей России возглавил генерал А.Ипсиланти, уволенный из-за этого от
должности57. В январе 1821 г. этеристы начали безуспешное восстание против
османов. После поражения в войне с Россией в 1828-1829 гг., согласно Адриано¬
польскому мирному договору, Турция признала автономию Греции, а в апреле
1830 г. и ее независимости. "Филики Этерия" оказалась единственным тайным
обществом в Европе, которое при международной поддержке все-таки добилось
реализации своих конечных целей.
В Испании масонство появилось еще в 1728 г., но было вынуждено дейст¬
вовать в подполье из-за преследований инквизиции. Только в годы правления
Жозефа Бонапарта деятельность ордена несколько оживилась благодаря его
стараниям. Позднее братства Гранады, Мадрида, Кадиса и других центров стали
руководителями либеральной оппозиции, которой они дали "хорошо законспи¬
рированную прочную организацию, имевшую разветвления по всей стране".
Большое значение имела ложа Кадиса (Кадикса), ведшая успешную пропаганду
в войсках. Считается, что руководители испанской революции являлись масо¬
нами. В.К.Пискорский отмечал: "Риэго и Мигуэль были членами тайных револю¬
ционных обществ, карбонарского и масонского, имевших наибольшее число
последователей в Кадиксе и Севилье"58.
Примерно в 1812 г. полковника испанской повстанческой армии Риэго, кото¬
рый командовал батальоном, французы взяли в плен и отправили в Лион. Вскоре
он заинтересовался масонскими идеями и вступил учеником в местное братство.
Риэго и его сподвижники — офицеры, поднявшие знамя восстания против
королевского деспотизма 1 января 1820 г., почти два месяца не получали ни
помощи, ни даже сочувствия от населения городов. Масонство ограничилось
одними обещаниями, и восстание выдохлось. Колонна Риэго была разгромлена,
сам он чудом спасся бегством. Только в конце февраля последовал ряд городских
восстаний, в королевских войсках началось брожение, что и заставило короля
Фердинанда капитулировать, согласившись на введение конституции. Стихийные
выступления низов, передовых офицеров, объединенных в тайные общества,
привели к свержению властей в отдельных городах, поддержанных некоторыми
57 Арш. ГЛ. Тайное общество "Филики Этерия". М., 1965, с.49-55, 61, 92-93.
со
Пискорский В.К. История Испании и Португалии. 2-е изд. СПб., 1909, с.225; Майский И.М.
Испания 1807-1917 гг. М., 1967, с.113-114.
72
армейскими частями. Завязалась острая борьба между правыми и левыми сила¬
ми. Последние имели опору в системе народных клубов и в так называемой
"армии наблюдения". Масонские ложи стали пополняться более умеренными
элементами, вследствие чего их покинула крайне левая группа, создавшая собст¬
венную организацию "коммунерос" (защитников городских коммун). Они исполь¬
зовали масонские ритуалы, но выдвигали чисто политические требования в
защиту прав и свобод человека: освобождение испанского народа, месть тира¬
нам, борьба против влияния церкви, поддержка неимущих59.
Период трехлетнего существования в Испании системы конституционной мо¬
нархии освещен в литературе применительно к интересующему нас вопросу
недостаточно пол но. Сопоставляя противоречит Ае высказывания современников
событий и их ученых комментаторов, убеждаешься в отсутствии у испанских
масонов единого направляющего центра, в наличии разногласий между членами
лож, принадлежавшими к различным политическим течениям. Выходит, что
масоны Испании действовали, притом по коренным вопросам, не в соответствии с
указаниями собственного, видимо, чисто номиналы >го руководства в лице Риэго,
а как члены различных партий, политических клубов, группировок. Словом, ор¬
ден не существовал в качестве общенациональной организованной силы. Значит,
он не мог определять специфику революции в Испании. Стремление испанских
масонов приписать себе заслугу "либерального восстания" не подтверждается ни
одним подлинным документом, который позволил бы определить роль ордена или
установить принадлежность к нему главных руководителей. Так, до сих пор не
доказано посвящение Риэго во Франции60.
Иная картина наблюдалась в Португалии, где масонство подвергалось жесто¬
ким преследованиям властей и католической церкви. Ложи до начала XIX в. дей¬
ствовали в подполье. Во время французской и английской оккупации они легали¬
зовали свою деятельность, поскольку интервенты покровительствовали ордену.
В 1812 г. в стране существовали 12 братств и Великая ложа в Лиссабоне. При
получении известий о событиях в Испании часть адептов во главе с Эмманюэлем
Фернандесом Томасом создала группу "Санедрион", которая сыграла главную
роль в революции 1820 г. и в приходе к власти многих масонов, включая великих
мастеров С.Майора и С.Карвалье. Были отменены феодальные порядки, упраз¬
днена инквизиция, церковное имущество пущено в продажу, королю Иоанну VI
пришлось управлять на основе конституции. Собрание выборных приняло новый
устав организации с французским ритуалом, названной Великим Востоком Лузи¬
тании. Однако восстановление абсолютизма в 1823 г. привело к запрещению
ордена, многие его члены эмигрировали во Францию Великобританию61.
Почти одновременно ширилось движение за независимость испанских и порту¬
гальских колоний в Латинской Америке — Бразилии, Мексики, Боливии, глав¬
ным образом, пдд руководством тайных обществ и отчасти масонских лож, кото¬
рые отражали неоднозначные интересы тех или иных социальных слоев и враж¬
довали друг с другом. В 1822 г. несколько братцев образовали Великий Восток
Бразилии при участии решительных сторонников независимости во главе с Ледо,
склонявшегося даже к провозглашению республики. В противовес ему Бони-
фасио создал ложу Апостолонадо, которая выступала за единство с Португалией
под властью ее короля. Консервативная группировка победила, сторонники Ледо
и он сам были отправлены в ссылку62. Примерно к 1820 г. испанские офицеры
59 Майский И.М. Указ.соч., с. 125.
60 Dictionnaire de la franc-maęonnerie, p.424.
61 См.: История XIX века под ред. Лависса и Рамбо, т.З, М.» 1938, с.252; Dictionnaire de la franc-
maęonnerie, p.951,952.
См. статью В.И.Ермолаева в коллективной монографии "Война за независимость в Латинской
Америке (1810-1826)” (М., 1964), с.196-197.
73
экспедиционного корпуса основали в Мексике ложи шотландского ритуала, куда
вступило немало местных жителей. Возникли и более демократические братства
Йоркского ритуала, выступавшие за федералистский принцип строительства
независимого государства. В дальнейшем они превратились в подобие полити¬
ческих клубов для обсуждения важных государственных дел.
Прав советский историк М.С.Альперович, отмечая, что ложи не являлись
политическими партиями в полном смысле слова, но фактически играли роль
таковых. Американский исследователь А.Томас пишет: "В столице и крупных
городах появились предшественники позднейших консервативной и либеральной
партий в виде двух разветвлений масонской ложи "Йоркского ритуала" и "шот¬
ландского ритуала", членов которых называли "эскосесос" (консерваторы) и
"йоркинос" (либералы)". Советские и иностранные авторы специально не
выделя эт участия масонства в процессе освобождения Латинской Америки от
колониального гнета, считая его несущественным. Профессор Лондонского уни¬
верситета Дж.Линч подчеркивает: "Революции в Испанской Америке охватыва¬
ли весь континент, но они были несогласованными. У них были общее происхож¬
дение и общая цель, но они различались по своей политической и военной органи¬
зации; они зависели каждая от своего конкретного окружения и одновременно
объединить свои усилия против Испании не сумели"63. Следовательно, масонство
не стало каким-то общим направляющим и координирующим центром, его
относительно ощутимая политическая роль проявлялась лишь в отдельных
странах.
Подобное положение отчасти объяснялось фактом создания братств в качес¬
тве филиалов ордена в США, Франции, Испании, Португалии с отличными друг
от друга политическими и идеологическими установками, которые, впрочем,
сводились к единой цели — освобождению своих земель от иностранного господ¬
ства. Тем самым масонские ассоциации преследовали явно политические цели,
превращаясь в тайные общества. Так, С.Боливар во время приема в ложу Кади¬
са "Рыцари разума" в 1803 г. поклялся вести борьбу за "Республику стран Латин¬
ской Америки". Он пытался основать объединенное государство, наподобие
США, чего, однако, сделать не удалось. Вместе с тем усилиями лидеров освобо¬
дительного движения — масонов Миранды, Идальго, Сан-Мартина, О'Хиггинса,
которые вели за собой бблыпую часть населения в южной части нового конти¬
нента, там образовались независимые Бразилия, Мексика, Колумбия, Венесуэла,
Перу, другие страны64.
Политические битвы начала XIX в., идентичные по социальному содержанию,
проявлялись в двух главных формах: непосредственной борьбе за власть в рам¬
ках отдельных государств (Неаполь, Пьемонт, Испания, Португалия), освободи¬
тельных войнах за независимость (Греция и страны Латинской Америки). Руко¬
водящей силой выступали тайные политические общества, которые зачастую
использовали приемы ордена, а в ряде случаев выступали и в масонском обличье.
Но говорить о главенстве масонов представляется неправомерным.
Консерваторы, либералы, революционеры
Несмотря на раскол английского масонства в середине XVIII в., обе великие
ложи "древней" и "современной" систем, спорившие по поводу толкования "Книги
конституций" Андерсена и признания обряда "королевской арки" как своего рода
дополнения степени мастера, продолжали расширять сеть братств в метрополии,
°*’ Томас А. История Латинской Америки. М., 1960, с.585-586; Альперович М.С. Война за
независимость Мексики (1810-1825). М., 1964, с.343; Линч Дж. Революции в Испанской Америке.
1808-1826. М., 1979, с.ЗОЗ.
64 Humanisme, Avril 1990, р.43.
74
колониях и в других странах. В 1768 г. Первая ложа приняла предложение
Великой ложи Франции о “дружеской переписке между ними". А через пять лет
последовало аналогичное соглашение с Великой немецкой ложей в Берлине,
затем с масонскими центрами Португалии и Швеции. Усиливалась и тяга к
единству ордена со стороны рядовых членов, что поощрялось правительством. В
октябре 1813 г. состоялось подписание соглашения о создании Великой
объединенной ложи Англии на основе признания истинным древним масонством
трех первых иоанновских степеней с добавлением “королевской арки". В это
время в метрополии имелось 522 братства, в колониях и других странах — 20765.
В США развивалась масонская система из 50 великих лож, включая и ложу в
округе Колумбия, которая сохранилась до наших дней. В отличие от предста¬
вляемых ими штатов каждый масонский центр объявил себя суверенным и неза¬
висимым, что выражалось в следовании собственным традициям и ритуалам.
Отметим также образование в 1801 г. в Чарльстоне капитула древнего и
принятого шотландского обряда — Верховного совета. Возникли стремления к
превращению чуть ли не каждой ложи в подобие религиозного храма, а также
использованию братских связей в избирательных кампаниях. Ряд президентов
США принадлежали к ордену, вызывая к себе недоверие со стороны недавних
иммигрантов — католиков. Происходили шумные антимасонские кампании, дело
дошло до обязательств великих лож предоставлять все документы специальному
государственному чиновнику. Над орденом нависла серьезная опасность, кото¬
рую не без труда сумели устранить. Через свои филиалы в странах Латинской
Америки США осуществляли и политическое влияние, пытаясь подчинить
бывшие испанские и бразильские колонии Вашингтону. Так, Великая ложа
Пенсильвании создала на Кубе до 10 братств, она вместе с Великой ложей Нью-
Йорка действовала в Мексике; эти две ложи и Великая ложа Мериленда образо¬
вали до 20 братств в Венесуэле66. Такая линия нашла юридическое закрепление
в доктрине президента-масона Монро от 1823 г., которая осуждала основание
новых колоний и вмешательство европейских держав в американские дела.
, Во Франции конца 20-х годов XIX в. по мере нарастания социальных проти¬
воречий усиливалась активность либеральной оппозиции, связанной с масонскими
ложами и организациями карбонарского типа, которые по структуре напоминали
итальянские при почти полном упразднении обычной для вент обрядности. Пер¬
вые выступали за переход страны к парламентской монархии английского образ¬
ца и состояли из крупных буржуа, адвокатов, публицистов, университетских пре¬
подавателей, банкиров. Вторые представляли республикански настроенные
городские низы и мелкую буржуазию67. Как установлено, главным ядром
оппозиции правлению “брата" Карла X стало тайное общество “Помоги себе, и
тебе поможет небо", часть руководителей которого были масонами ложи Друзья
истины. Несмотря на различие взглядов, республиканцы и либералы-монархисты
заключили негласный союз. Молодые масоны из “передовых лож и вент" создали
в рабочих кварталах Парижа склады оружия, революционные комитеты в каж¬
дом из 12 округов столицы, наметили план восстания. После трехдневных боев в
июле 1830 г. правительство капитулировало. Занимавшее ранее выжидательную
позицию руководство Великого Востока поспешило присоединиться к победи¬
телям, одержавшим верх благодаря народному выступлению. Вскоре группа
либералов из членов ордена — банкир Лафитт, генерал Лафайет, политики
Одиллон Барро и К.Перье совместно с частью легитимистов добились создания
65 Robbins A. Op.cit., р.80-85; Dictionnaire de la franc-maęonnerie, p.49-50.
66 Dictionnaire de la franc-maęonnerie, p.326, 432,799, 813.
67 Perreux G. Au temps des societes secretes. Paris, 1931; Baylot J.La voie substituee. Liege, 1968,
p.237.
75
конституционного королевства во главе с Луи-Филиппом Орлеанским, сыном
руководителя Великого Востока, казненного в 1793 г. якобинцами. Масонская
делегация во главе с Лафиттом поспешила засвидетельствовать верноподданни¬
ческие чувства новому монарху68. Члены ордена приняли участие в революци¬
онных событиях в Бельгии, Испании, Италии, Польше, других странах.
Постепенно среди населения Франции зрели республиканские убеждения, что
находило живой отклик и в рядах масонства. С одной стороны, некоторые ложи
скрытно занимались политической деятельностью, с другой — развивались
стремления к коренному реформированию внутреннего устройства ордена для
придания ему большего демократизма. Среди лож, стремившихся к проведению
реформ, отметим братства Искусство и Дружба, Атеней иностранцев, Друзья
свободы, Друзья мудрости, Неразрывная троица, Строгие наблюдатели, входя¬
щие в Великий Восток Франции. Они действовали в контакте с тайными
обществами "Друзья народа", "Права человека", "Семейства", "Времена года"69.
Левая оппозиция в ордене одержала верх. Число занимавшихся политикой лож
перевалило за 30. В их "легальные филиалы" превратились редакции популярных
газет "Насиональ", "Реформа" и "Мирная демократия". С опорой на широкие
общественные слои они подготовили и осуществили буржуазно-демократическую
февральскую революцию 1848 г. Программа в изложении "Мирной демократии"
сводилась к всеобщей амнистии, избирательной и парламентской реформам,
гарантиям "труда народу", "союзу и братскому сотрудничеству руководителей
промышленности и трудящихся", "миру и священному союзу между всеми
народами". Провозглашались порядок, основанный на свободе, и всемирное
братство. Великий Восток приветствовал новую власть, о чем свидетельствовал
адрес, преподнесенный в Ратуше делегацией во главе с заместителем
председателя ордена Бертраном министрам-масонам Гарнье-Пажесу и Кремье, а
также генеральному секретарю правительства Паньеру. В ответном слове
Кремье, в частности, заявил: "Республика сделает все, что делает Масонство.
Она станет блистательным залогом единения народов всех частей земного шара,
на всех сторонах нашего треугольника, и Великий архитектор вселенной с
высоты небес улыбнется этой благородной идее Республики"70. Вскоре Великий
Восток признал своими лозунгами свободу, равенство и братство. Правительство
декретировало ряд крупных демократических преобразований, включая отмену
рабства, частично инспирированных и масонами71. За событиями во Франции
последовали революции в Италии, Германии, Австрии, Венгрии при том или
ином участии представителей "вольных каменщиков". Но они потерпели
поражение.
Орден сыграл видную роль в объединении Италии в 1850-1870 гг. и создании
на Апеннинах единого королевства. Основатель тайного общества "Молодая
Италия" Мадзини и его ближайшее окружение состояли в масонах. Масонами
были Саффи, Бертани, Кампанелла, Сави, Гарибальди. В этой связи нельзя сог¬
ласиться с Л.П.Замойским, который имеет иное представление о ряде сущест¬
венных моментов участия масонов, в частности Гарибальди, в Рисорджименто.
Вслед за Гарибальди, считает автор, на сцену вышли некие закулисные лидеры,
а Великий Восток Италии (ВВИ) возглавил банкир Демми72. На самом же деле
Гарибальди являлся масоном высшей, 33-й степени шотландского обряда, за год
до смерти он получил 92-ю степень ритуала Мемфис, который и возглавил.
Согласно уставу ордена, его избрали в 1864 г. руководителем ВВИ на один год,
68 Chevallier Р. Histoire de la franc-maęonnerie franęaise, v.n. Paris, 1974, p.197-199.
69 История XIX века...т.З, c.349; Baylot J. Op.cit., p.241-251.
7° Chevallier P. Op.cit., v.II, p.292—299.
Baylot J. Op.cit., p.257, 263; Humanisme, April 1990, p.15.
z 3амойский Л.Ц. Указ.соч., с. 164.
76
после чего великим мастером стал геолог Л.Фраполли, ранее сражавшийся
простым волонтером в рядах гарибальдийцев. Лемми являлся не только банки¬
ром, но и литератором, входил в состав ’’Молодой Италии”, финансировал экспе¬
диции Гарибальди, сражался вместе с ним в битве при Аспременте (1862 г.). В
орден он вступил в 1877 г., великим мастером стал лишь в 1896 г., когда
Гарибальди уже не было в живых73.
Французское масонство во время Второй империи приобрело официальный
характер, руководители Великого Востока назначались Наполеоном III. Многие
братья-республиканцы эмигрировали, другие ушли в подполье. Поражение в вой¬
не с Пруссией способствовало активизации деятельности лож Парижа. Отноше¬
ние к Парижской коммуне отличалось противоречивостью. Рядовые члены Ком¬
муны из сторонников О.Бланки поддержали ее начинания, хотя и не без колеба¬
ний. Масонское руководство пыталось примирить революционеров с версаль-
цами, среди которых имелось тоже немало "вольных каменщиков". Из 90 избран¬
ных членов Коммуны масонами являлись 16 человек74. 11 апреля 1871 г.
премьера А.Тьера и его министра, члена ордена Ж.Симона, посетила масонская
делегация, перед которой глава правительства настаивал на подчинении
восставших "законной власти". Тогда собрание парижских братств решило "энер¬
гично" потребовать у противника мира на основе программы Коммуны. Новую
делегацию Тьер принял 22 апреля, подтвердив прежнюю позицию.
После обсуждений и даже манифестаций на улицах со знаменами лож в Вер¬
саль выехали их два делегата, которым премьер резко заявил о невозможности
договариваться с мятежниками. Но даже такие демарши были дезавуированы
руководством Великого Востока. Лишь 30 апреля масонская ассамблея решила
присоединиться к Коммуне официально и направить свой батальон, который еще
не был сформирован. Из известных деятелей Парижской коммуны следует
отметить масонов Г.Ранвье, Ж.Валлеса, III.Веслея, Э.Юда, Г.Флуранса, Ф.Пиа.
Отличились в сражениях польские масоны В.Врублевский и Я.Домбровский. По
оценке современного журнала "Юманисм", участие масонов в событиях объясня¬
лось "массовым вступлением молодых революционеров, в частности бланкистов,
в ложи крупных городов, участием французских масонов-эмигрантов из Лондона
в составе Первого Интернационала". После разгрома Коммуны часть масонов
подверглась наказанию, другие выехали в США и Англию. Автор коммунисти¬
ческого гимна "Интернационал" Э.Потье был принят в нерегулярную ложу поли¬
тических изгнанников "Эгалитаристы" в Нью-Йорке в 1875 г. Автор музыки
гимна П.Дегейтер также являлся членом ордена75.
К.Маркс в беседе с корреспондентом газеты "Уорлд" говорил об "индивиду¬
альном" участии масонов в деятельности Коммуны, подчеркивая, что восстание
было совершено рабочими Парижа, его вожди и организаторы принадлежали к
Интернационалу'6. После поражения коммунаров совет Великого Востока зая¬
вил, что масонство "осталось полностью чуждым преступному мятежу, который
напугал весь мир, покрыв Париж кровью и руинами". Аналогичная оценка дава¬
лась в докладе 1 августа 1871 г. генеральной ассамблее ордена великого мастера
Ф.Бабо-Ларибьера, рассыпавшегося в похвалах "великому" Тьеру. Руководство
отклонило даже требование об амнистии коммунаров, которых ожидал жестокий
суд77.
Масонство американского континента продолжало оказывать влияние на ход
событий. В Гражданской войне в США в 1860-1866 гг. масонские центры север¬
73 Dictionnaire de la franc-maęonnerie, p.482-483, 396, 634, 693.
74 Chevallier P. Op.cit., v.n, p.492-495.
75 Humanisme, Avril 1990, p.16, 18.
76 См. Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т.17, с.635.
77
Baylot J. Op.cit., р.400-401; Dictionnaire de la franc-maęonnerie, p.280.
77
ных и южных штатов предпринимали попытки решения конфликта мирными
средствами. Так, в апреле 1861 г. Великая ложа штата Теннесси специально
обратилась к Великой ложе Нью-Йорка с предложением использовать свое
влияние для прекращения кровопролития. Однако в ответ последовала ссылка на
политический характер конфликта, в который масонство вмешиваться не может.
Была лишь достигнута обоюдная договоренность об оказании гуманитарной
помощи масонам обоих воевавших лагерей. В то же время Великая ложа Нью-
Йорка высказалась против создания военных братств в частях армии северян,
что послужило бы примирению адептов ордена, разделенных линией фронта. В
послевоенный период происходил рост численности масонства, братья занимались
в основном практической филантропией78.
На завершающей фазе борьбы населения последних испанских колоний в
Америке за независимость значительным было участие в ней масонов Кубы,
которым длительное время приходилось действовать в глубоком подполье, неся
значительные жертвы. В 1880 г. существовало 113 лож с 6600 активными члена¬
ми под управлением шести орденских центров. Великие кубинские патриоты
Хосе Марти и Антонио Масео, как и многие их сподвижники, были масонами.
Несмотря на поражение в освободительной войне, она оставила глубокий след в
истории острова.
Исторический раскол
Становление Третьей республики во Франции проходило в обстановке острого
столкновения монархистов и сторонников новой власти. С вынужденным уходом
Тьера с поста президента и избранием на его место представителя реакции мар¬
шала Мак-Магона начались гонения на демократические силы и подготовка к
реставрации Бурбонов. Масонские ложи ставились под контроль полиции и
нередко запрещались под предлогом тайного проведения антигосударственной
деятельности. Неудачная попытка Мак-Магона при подстрекательстве монар¬
хистов провести переворот путем роспуска Национального собрания привела в
ходе выборов к победе умеренных республиканцев, которые возглавляли прави¬
тельства до 1890 г. Президентом стал Жюль Греви, по некоторым данным
масон. В центральном аппарате и органах местного самоуправления помещиков и
католическое духовенство сменили адвокаты, учителя, нотариусы, торговцы —
люди, связанные с братствами или близкие к ним.
Отражением политического сдвига влево была коренная реформа Великого
Востока на конвенте 1877 г., выразившаяся в исключении из устава ссылок на
религиозные символы, вопреки мнению совета ордена и его председателя А.Сен-
Жана. Разделяя преобладавшее в обществе мнение, наш соотечественник
Г.Н.Вырубов, крупный помещик, химик по образованию и позитивист по
убеждению, говорил: "Наука, все в этом убеждены сегодня, носит светский
характер. Братство и терпимость — вот наша религия, и нам не нужна иная, ибо
все религии и философии исчезают, переходя в бесконечно малое состояние на
фоне этих универсальных двигателей человеческого прогресса"79. Была принята
следующая формулировка: "Франкмасонство всецело является филантропи¬
ческим и прогрессивным учреждением, ставящим целью поиски истины, изучение
всемирной морали, наук, искусств и путей осуществления благотворительности.
Его принципы — полная свобода совести и солидарность людей. Оно никого не
исключает за убеждения и выдвигает девизом свободу, равенство и братство80.
Предусматривалось, что Великий Восток не исповедует ни атеизм, ни материа¬
78 Robbins A. Op.cit., р.290—291.
79 Chevallier Р. Op.cit., v.n, р.545-546.
80 Hutin S. Les francs-maęons, d.IOQ
78
лизм. Тем не менее масоны довольно активно выступали за отделение церкви от
государства и школы от церкви, резко бичевали обскурантизм, что в целом
носилЬ прогрессивный характер.
В знак протеста более консервативное англосаксонское и германское масон¬
ство официально порвало с Великим Востоком, хотя некоторые контакты между
организациями сохранились, сделавшись еще более конспиративными. Эта мера
не коснулась лож Верховного совета, который считался англичанами единст¬
венно правильной масонской организацией. Несмотря на усилия ряда предста¬
вителей лож Верховного совета провести аналогичные реформы, руководство
осталось на прежних позициях, сохранив в уставе ссылки на Великого архитек¬
тора вселенной и бессмертие души.
Умеренные республиканцы находились в тесной связи с Великим Востоком.
Будучи выходцами из средней и мелкой буржуазии, а также интеллигенции, лиде¬
ры этой группировки вели за собой значительную часть крестьянства и отдель¬
ные отряды рабочего класса под знаменем национального единства и укрепления
государственных институтов. Тогдашнее руководство ордена придавало особую
важность решениям 1877 г., ибо масонский центр представлял республиканские
идеалы, его адепты численностью от- 17 до 30 тыс. проявляли значительную
активность в общественной жизни. Наиболее динамичные деятели были скорее в
рядах левых радикалов и социалистов, чем в центре, который чаще всего управ¬
лял страной. Но нельзя считать тогдашние правительства масонскими. Конвенты
ордена разрабатывали проекты реформ, будучи ’’законодательными лабора¬
ториями”, но они принимались лишь выхолощенными или вовсе отклонялись,
подобно требованиям отмены смертной казни или разрешения разводов по
обоюдному согласию супругов. Ложи занимались борьбой с туберкулезом и алко¬
голизмом, строительством дешевых жилищ81. В области внешней политики был
сделан упор на возвращение Франции захваченных Германией Эльзаса и Лота¬
рингии, даже с помощью военной силы. "Победа всеобщего избирательного пра¬
ва, лаицизма и позитивизма в Великом Востоке оказалась полной. Отныне масон¬
ство сделалось поставщиком кадров и школой республиканской партии. В общем
оно отождествляло себя со средней и мелкой буржуазией, которые через свои
элиты стремились отобрать дело управления страной у самых высоких общест¬
венных классов, и история Третьей республики доказывает успешность этого”82.
Рост рабочего движения во Франции, зарождение и первые шаги социалис¬
тической партии проходили в обстановке столкновений между буржуазией и
аристократией, которая опиралась на католическую церковь. Речь шла о
степени участия в государственном управлении. Однако буржуа и аристократы
находили общий язык, включая и совместное участие в многочисленных прави¬
тельствах.
В то же время монархисты и Ватикан широко использовали в своих полити¬
ческих интересах связи республиканцев с Великим Востоком. Антимасонская
кампания во Франции приняла особенно широкий размах с 1885 г. при участии
публициста Г.Жоган-Пажеса, писавшего под псевдонимом Лео Таксиль. Вначале
он подвизался на ниве антиклерикализма и выпустил ряд произведений против
католической религии, затем неожиданно заявил о возвращении в лоно церкви и
начал выпускать антимасонские сочинения прямо-таки фантастического содержа¬
ния с изрядной дозой порнографии. Суть "открытий” состояла в обнаружении
тайной группы "люциферова” масонства, которая из США якобы руководит все¬
ми ложами мира. Повторяя на новый лад версии аббата Баррюэля, Таксиль
изображал масонов орудием дьявола, замыслившего страшный заговор ради
ниспровержения правительств и церквей. Пасквили публициста были пронизаны
81 Humanisme, Avril 1990, р. 19-20.
82 Chevallier P.Op.cit., v.n, p.549-550.
79
антисемитизмом и воинствующим обскурантизмом, доказывалось участие ’ сата¬
нинского лагеря" в революционном движении83.
Каковы бы ни были субъективные намерения Таксиля, его кампания объек¬
тивно служила реакционным силам Франции. Видимо, неслучайно высшие и мест¬
ные власти с олимпийским спокойствием взирали на каскад "разоблачений", не
пытаясь полож ть конец комедии. Не устраивал ли такой спектакль самих масо¬
нов? Ведь мистификация являлась и своеобразной рекламой их мнимого могу¬
щества. 19 апреля 1897 г. Таксиль собрал в Париже огромную аудиторию, обе¬
щая новые "открытия". Однако уже первые его фразы сначала ошеломили при¬
сутствовавших, а потом вызвали бурное возмущение. Он цинично заявил, что
дурачил французов, желая повеселиться над слишком доверчивыми католиками.
Впоследствии Таксиль вновь выпускал "боевые и острые памфлеты" и умер "при
не очень ясных обстоятельствах"84, остававшихся неизвестными даже специа¬
листам. В дальнейшем оружие антисемитизма и антимасонства широко
использовалось, в частности, в России царской охранкой и черносотенцами.
Несмотря на многочисленные провалы, католическая реакция Франции не пре¬
кращала кампании против масонов. Но теперь ей были приданы более четкие
организационные формы с поисками чуть ли не научной критики противников. В
1897 г. по инициативе аббата Ж.Турмантена в Париже возник "Антимасонский
комитет" и журнал "Обличение франкмасонства". Другой аббат — де ля Рив
возглавлял "Антимасонский совет Франции". Появились и аналогичные общест¬
ва.
Согласно традициям, ложи были наследниками мастерских строителей, где
трудились одни мужчины. Адоптивные женские братства являлись во многом
декоративными ассоциациями, дополнением законных лож. Мировое феминис¬
тское движение, добиваясь равноправия женщин во всех областях личной и
общественной жизни, стремилось обеспечить их допуск в обычные ложи, что
встречало решительное сопротивление руководства. Инициаторами выступили
пламенный оратор и журналист, борец с реакцией и мракобесием Мария Дересм
и политический дея^ ль, врач по профессии республиканец Жорж Мартен. При
поддержке многочисленных сторонников Дересм была посвящена сразу в степень
маете ja одной из провинциальных лож 14 января 1882 г. С этим, однако, не
согласилась вышестоявшая инстанция, постановившая "усыпить" или приостано¬
вить участие в ордене отважной женщины. Лишь через 10 лет Мартен и Дересм
преодолели запрет посредством создания смешанного, т.е. для мужчин и женщин,
международного ордена "Человеческое право". Орден распространялся на другие
страны под управлением собственного верховного совета, который мог присваи¬
вать и высокие степени — до 33-й. Целью провозглашалось объединение
мужчин и женщин в "совместной работе освобождения" ради предоставления им
равных прав85.
Другим направлением являлась деятельность лож системы верховных сове¬
тов. Они действовали во Франции, Великобритании, США, Канаде, Испании,
Бельгии, Греции, Швейцарии, Бразилии, Перу, Колумбии, Уругвае, Аргентине,
на Кубе, а также в Турции. На их конгрессе в Лозанне в 1875 г. была достигнута
договоренность о периодическом созыве конференций для обмена мнениями и
принятия рекомендаций. Подтверждалась приверженность древним заветам,
включая веру в Великого архитектора вселенной и бессмертие души. Со второй
половины XIX в. активизировались попытки обновления оккультистских тради¬
ций века Просвещения, что способствовало созданию орденов "Голден даун",
83 Q4. Крывелев И.А. Габриел ь-сатаноборец. М., 1978.
Там же, с. 138.
88 $witkow N. La franc-maęonnerie feminine. Paris, 1933, p.9-17.
80
Восточного храма в Англии, мартинистов во Франции, построенных по типу
масонских с управляющими верховными советами и ложами86. К ним относились
Теософские общества Е.П.Блаватской в России и полковника Г.Олкотта в
США, которые занимались мистическим "богопознанием" на базе индиви¬
дуального опыта с помощью астрологии, герметики, спиритизма, восточных
культов. Хотя такие ассоциации не признавались законными центрами "вольных
каменщиков", между ними существовали контакты.
Итак, масонство развивалось в русле основных особенностей эпохи. На поли¬
тическую арену вступил пролетариат с собственной организацией и идеологией.
Ослабление консервативных сил вынуждало правящие группировки стремиться к
консолидации своих рядов. Поднимавший голову капитал постепенно объеди¬
нялся и сращивался с аристократией, разделявшие их в прошлом противоречия
отодвигались на задний план, хотя еще и долго давали о себе знать.
Окончание следует
86 Dictionnaire de la franc-maęonnerie, p.l 143-1144; Bayard J.P. Op.cit., p.202-208.
81
©1992 г.
А.В. РЕВЯКИН
ФРАНЦУЗСКИЕ ДИНАСТИИ:
БУРБОНЫ, ОРЛЕАНЫ, БОНАПАРТЫ
Нашим современникам республиканский строй во Франции представляется
чем-то органичным. Это и не удивительно, учитывая, что республика непре¬
рывно существует в этой стране вот уже свыше 120 лет - много дольше, чем
где-либо еще, за редким исключением, на европейском континенте. Но нельзя
забывать, что именно во Франции борьба за республику была особенно ожес¬
точенной и длительной. Победа над монархией далась лишь в результате не¬
скольких революций и серии политических и социальных реформ, составлявших,
может быть, самый драматичный период ее истории.
Французская монархия была одной из древнейших в Европе. Ее начали со¬
здавать еще в раннем средневековье франкские короли из династий Меровингов
(448-752 гг.) и Каролингов (752-987 гг.). Окончательно она сложилась как на¬
циональное государство французского народа при королях из династии Капе-
тингов, правивших без малого 800 лет, начиная с 987 г. За это время фран¬
цузская монархия пережила немало взлетов и падений, не раз была на волосок от
гибели, например, во время Столетней войны 1337-1453 гг. или религиозных
войн второй половины XVI столетия. Корона Франции переходила от прямых
потомков Гуго Капета (987-996 гг.) к боковым ветвям основанной им династии; с
1328 г. - к Валуа, а с 1589 г. - к Бурбонам. При королях Генрихе IV (1589-
1610 гг.), Людовике XIII (1610-1643 гг.), Людовике XIV (1643-1715 гг.) и Людо¬
вике XV (1715-1774 гг.) монархия достигла наибольшего расцвета, олицетворяя
величие, могущество и стабильность государства.
Но в последней четверти XVIII в. приближение капиталистической эпохи
ознаменовалось обострением всех общественных противоречий, внешним прояв¬
лением которых явился затяжной финансовый кризис государства. Людовик XVI,
вступивший на престол в 1774 г., пытался поправить положение. Но непосле¬
довательные рефюрмы, проводившиеся им "сверху", не дали ожидаемых резуль¬
татов. И тогда он был вынужден уступить общественному мнению, требовав¬
шему проведения глубоких реформ и добивавшемуся участия в управлении го¬
сударством представителей "нации". Людовик XVI решил созвать Генеральные
штаты, открытие которых в мае 1789 г. послужило детонатором глубокой, все¬
охватывающей и кровопролитной революции.
Революция конца XVIII в. нанесла сокрушительный удар по монархии во
Франции. Но вот что примечательно. Когда нечто подобное произошло и в
Англии в середине XVII в., там по мере успокоения гражданских бурь и поли¬
тических страстей монархия не только возродилась, но и органически вошла в
жизнь нового постреволюционного общества. Во Франции же подобные попытки,
неоднократно предпринимавшиеся на протяжении конца XVIII-XIX вв., успеха не
имели. Причины эпохального упадка монархической формы правления во Фран¬
ции являются предметом живого интереса историков* 1. Обобщить мнения, выра¬
1 Отечественные историки, к сожалению, до последнего времени не разделяли этого интереса.
Поэтому ограничимся здесь лишь перечнем наиболее крупных работ зарубежных авторов: Castillon
du Perron М. Louis-Philippe et al revolution franęaise, t. 1-2. Paris, 1963; Rothney J. Bonapartism after
Sedan. Ithaca. 1969: Caxtrie D.de. Le Brand refus du comte de Chambord. La Ićgitimitć et les tentatives de
restauration de 1830 & 1886. Paris, 1970; idem. Rois etreints de la France. Paris, 1979; Cabanis J. Charles X,
roi ultra. Paris 1972; Le NabourE. Charles X. Le dernier roi. Paris, 1980; Mettra C. La France des Bourbons,
L 1-2. Bruxelles, 1981; Puy de Clinchamps Ph.du. Le royalisme. Paris, 1981; Rials S. Le Ićgitimisme. Paris,
1983; Jackson R.A. Vivat rex: histoire des sacres et couronnements en France. Strasbourg, 1984; Girard L.
Napoldon Ш. Paris, 1986; Buzon Ch.de. Henry V comte de Chambord, on le "fier suicide" de la royautd. Paris,
1987; Pujo P. La monarchie aujourd'hui. Une nouvelle enquete. Paris, 1988.
82
женные в историографии по этому поводу, дать краткую, но по возможности це¬
лостную характеристику развития французской монархии от революции конца
XVIII в. до окончательной победы республиканского строя в последней трети
XIX в., показать при этом роль самих французских королей, которые, вопреки
известной формуле, не только " царствовали, но и правили”, - таковы цели
настоящего документального очерка.
ПЕРВЫЙ АКТ ДРАМЫ
Странное впечатление производили на зрителей 1200 мужчин сурового облика
в черных накидках, сутанах и камзолах с зажженными свечами в руках, соб¬
равшиеся 4 мая 1789 г. в Версале на паперти церкви Версальской богоматери.
Во главе с архиепископом Парижским, королевской четой, членами королевской
семьи и принцами крови они готовились прошествовать к кафедральному собору
Святого Людовика. Это были депутаты Генеральных штатов, избранные от
трех сословий королевства. Судя по их серьезным, напряженным лицам, не ве¬
рилось, что они явились сюда на праздник открытия Генеральных штатов, не
созывавшихся французскими королями 175 лет. Никто из них не догадывался,
что при их участии в Версале разыгрывался первый акт растянувшейся, впро¬
чем, на целое столетие драмы прощания Франции с монархией.
Неправдоподобность, даже сюрреалистичность ситуации подчеркивало учас¬
тие в церемонии то ли прославления, то ли оплакивания монархии настоящего и
будущих королей Франции. Им суждено было испить горькую чашу крушения
тысячелетней монархии. В этот день, празднуя открытие Генеральных штатов,
они оказались невольными соучастниками ее разрушения - представители как
старшей ветви династии - Бурбоны, правившие Францией два столетия, так и
младшей ветви - Орлеаны, ждавшие своего звездного часа. Вот имена этих ко¬
ролей в порядке обретения ими права престолонаследия: Людовик XVI Бурбон
(1754—1793), получивший корону от своего деда Людовика XV в 1774 г.; мало¬
летний сын Людовика XVI Луи-Шарль, герцог Нормандский, объявленный после
смерти своего отца в 1793 г. королем Людовиком XVII, но фактически не царст¬
вовавший; братья Людовика XVI - Луи-Станислас-Ксавье, граф Прованский,
считавшийся королем Людовиком XVIII (1755-1824) с 1795 г., после смерти
племянника, но правивший Францией лишь с 1814 г., и Шарль-Филипп, граф
д’Артуа, который стал королем Карлом X (1757-1836) в 1824 г.; старший сын по¬
следнего Луи-Анту ан, герцог Ангулемский, по праву первородства с 1830 г. пре¬
тендовавший на корону Франции под именем Людовика XIX; наконец, Луи-Фи-
липп, герцог Шартрский, сын Луи-Филиппа-Жозефа, герцога Орлеанского, воца¬
рившийся в 1830 г. под именем Луи-Филиппа I (1773-1850).
Революция конца XVIII в. круто обошлась с ними и их близкими. Были каз¬
нены Людовик XVI, его жена королева Мария-Антуанетта, его сестра Елиза¬
вета, герцог Орлеанский, отец Луи-Филиппа I. В тюрьме угасла жизнь Людови¬
ка XVII. Физически и духовно надломленными вышли из заточения дочь каз¬
ненного короля Мария-Тереза и двое братьев Луй-Филиппа I. Почти четверть
века пробыли на чужбине Людовик XVIII, Карл X, Людовик XIX и Луи-Филипп I.
ТРИ МОДЕЛИ
Хотя в конце XVIII в. монархия понесла тяжелые потери, но монархическая
идея, носителем которой она была, не умерла. Напротив, в начале XIX в. она пе¬
режила во Франции своеобразный ренессанс. В международной политике преиму¬
щество перед другими режимами ей давали широкие династические связи -
родство с испанскими и итальянскими Бурбонами. Во внутренней политике много
значили симпатии старого дворянства, до 1789 г. занимавшего ключевые позиции
83
в армии, государственном аппарате, экономике. Большое значение имела и под¬
держка католического духовенства.
Но существовали и более глубокие социальные причины жизнеспособности
монархии в начале и даже середине XIX в. Они коренились в инерционных про¬
цессах общественной жизни, которые была не в силах преодолеть никакая поли¬
тическая революция. Традиционные системы коммуникации затрудняли циркуля¬
цию людей и идей. Отсюда характерный для Франции на протяжении всего
XIX в. разрыв в уровнях политизации населения между столицей и провинцией,
городами и сельской местностью, где проживало большинство населения. В
условиях господства производственных отношений доиндустриальной стадии ка¬
питализма элитарные слои были представлены главным образом крупными зе¬
мельными собственниками дворянского и недворянского происхождения. Эти так
называемые "нотабли” на местах обладали огромной властью над людьми,
традиционно играли роль связующего звена в отношениях между королем и под¬
данными. Такая структура общественно-политических отношений естественным
образом воспроизводила монархию.
Тому, что монархия вдруг обрела как бы второе дыхание, способствовала и
политическая конъюнктура конца XVIII в. Период Великой французской рево¬
люции нередко сравнивают с лабораторией, в которой опробовались различные
формы устройства государственной власти: конституционная монархия, демокра¬
тическая республика, революционная диктатура и т.д. Причем все режимы, ос¬
нованные на демократических и республиканских принципах, быстро саморазру-
шались, обнаруживая свою неэффективность. К началу XIX в. страна скатилась
к военной диктатуре, вскоре укрывшейся за пышным фасадом империи. Принцип
монархии - наследственная единоличная власть - возобладал, однако он был вы¬
ражен в форме отрицания легитимной монархии.
Из лона революции вышли три главные модели государственного устройства,
к выбору между которыми в дальнейшем сводилась борьба за путь развития
французской государственности, - конституционная монархия, демократическая
республика, авторитарная империя. После 1789 г. политическое развитие Фран¬
ции шло как бы по спирали, на каждом витке наблюдалась последовательная
смена монархии, республики, империи. Впервые полный цикл был пройден в
1789-1814 гг., когда на смену попыткам реформировать традиционную монархию
пришла провозглашенная в 1792 г. республика, первая, по принятому в истории
Франции счету, которая, однако, рухнула в результате военного переворота
1799 г., расчистившего дорогу империи, также первой. Этот цикл повторился в
1815-1870 гг.: конституционная монархия во главе сначала с Бурбонами, а затем
с Орлеаном была сметена революцией 1848 г., основавшей эфемерную Вторую
республику, павшую жертвой нового диктатора, не замедлившего восстановить
Вторую империю. Те же этапы политического развития, хотя и в не столь ярко
выраженном виде, Франция пережила в 70-80-х годах XIX в., когда власть от
монархистов, господствовавших в так называемой "республике без республикан¬
цев", перешла к собственно республиканской партии, но основанный ею режим
оказался первоначально довольно шатким и едва не стал добычей очередного
кандидата в диктаторы во время буланжистского крйзиса 1886-1889 гг. На этот
раз Третья республика выстояла и, несмотря на подстерегавшие ее опасности,
вошла в историю Франции как самый жизнестойкий режим после 1789 г.
Его поразительная, по французским меркам, долговечность (без малого
70 лет) объясняется прежде всего тем обстоятельством, что в последней трети
XIX в. республиканский строй во Франции, наконец, обрел адекватную социаль¬
но-политическую основу. Железнодорожное сообщение, почти поголовная гра¬
мотность населения, беспрецедентное развитие средств массовой информации
(прессы, телеграфа) политизировали провинцию и деревню. Массы людей таким
образом освободились от влияния традиционной элиты. Сформировалась и заняла
господствующее положение новая элита, состоящая из профессиональных поли-
84
тиков-деятелей государственных, общественных и профессиональных организа¬
ций, реализующих свои цели посредством всеобщего избирательного права. С уп¬
рочения Третьей республики начинается современная история Франции. С этого
времени республиканский режим мог менять форму (Четвертая в 1946-1958 гг.,
Пятая с 1958 г. республики), но никогда, за исключением периода оккупации
1940-1944 гг., не изменял своей сути.
Закономерность политической истории Франции в XIX в. распределила роли в
той драме, первый акт которой был разыгран в мае 1789 г. Будущее Капетингов
оказалось тесно связанным с судьбой монархии. Революция конца XVIII в. их
многому научила, им пришлось отказаться от несбыточных иллюзий. Олицет¬
воряя связь с традицией, они тем не менее согласились с неизбежностью рефор¬
мирования традиционной монархии. Был введен институт национального предста¬
вительства, формировавшегося на основе крайне ограниченного (цензового) изби¬
рательного права. Такой режим и получил название цензовой монархии. В от¬
ношении к нему обнаружились политические различия между Бурбонами и Ор-
леанами. Первые в своем стремлении модернизировать монархию склонны были
ограничиться минимальными и по возможности декоративными нововведениями,
подчас откровенно пренебрегая общественным мнением. Вторые, во многом
побуждавшиеся давним соперничеством с Бурбонами, готовы были идти подчас
так далеко, как того требовала политическая конъюнктура. В итоге Бурбоны
стали в истории Франции XIX в. едва ли не символом реакции, а Орлеаны -
умеренного либерализма, с оттенком коварства и беспринципности.
Еще в конце XVIII в. определились и главные соперники Капетингов в борьбе
за Францию: республика и империя. Больше всего они пострадали от республики:
она лишила их трона, казнила королевскую семью, присвоила плоды правления
династии, существовавшей девять столетий. Те из них, кто лично пережил
революцию, запомнили республику как кровавый режим цареубийц, символы
которого внушали ужас и отвращение. Эти же чувства она вызывала и у их
потомков.
Но Первая республика оказалась недолговечна, и вместе с последними ее
защитниками, сложившими голову на гильотине или сосланными на каторгу,
казалось, навсегда миновала угроза с ее стороны. Гораздо более опасным со¬
перником представлялась империя, стремительно набиравшая силу в начале
XIX в. Она не только поставила на колени почти всю Европу, но и основала
новую династию Бонапартов, явно рассчитывавших, несмотря на свое “низкое”
происхождение и "недостойный” путь к власти, занять респектабельное место в
семье европейских монархов. Умело соединив древний принцип единовластия с
прогрессистской идеей революционной диктатуры, новоявленный с 1804 г. им¬
ператор Наполеон I (1769-1821) создал невиданный режим - плебисцитарную
монархию, отчасти напоминавшую традиционную военную тиранию, отчасти
предвосхищавшую тоталитарные режимы XX в. Вокруг него сплотились все, кто
боялся возвращения Бурбонов, опасаясь возмездия за свои прегрешения перед
законной династией. Вот в этом-то режиме Капетинги и усматривали своего
главного противника.
БУРБОНЫ
МУЧЕНИК ИЛИ ТИРАН?
То обстоятельство, что Людовик XVI умер не своей смертью, окруженный
скорбящими родственниками, а был казнен по приговору революционного три¬
бунала, наложило отпечаток трагизма на всю его судьбу и обусловило поляр¬
ность мнений о нем. Для одних, склонных видеть в Людовике XVI невинно
убиенного i ученика, он был добрым королем, страстно увлекавшимся охотой и
85
всякими ручными поделками, особенно слесарными, но вместе с тем обладавшим
и обширными научными познаниями, главным образом в области географии. Для
другцх, считавших его казнь заслуженной карой, Людовик XVI был прежде всего
тираном, вставшим на пути прогрессивных преобразований, а потому и сброшен¬
ным с трона. К счастью, истина не всегда лежит посредине между крайними
суждениями, но потому-то и обнаружить ее непросто.
Людовик XVI не обладал качествами, необходимыми государственному дея¬
телю. Нерешительность и непоследовательность были у него в характере.
Стоит ли удивляться, что неудачи преследовали его по пятам. Вынужденный
созвать Генеральные штаты, король не нашел с ними общий язык. А когда
депутаты третьего сословия объявили себя Национальным собранием и призвали
депутатов двух других сословий присоединиться к ним, чтобы выработать
конституцию, он решил им помешать. Однако выдержки ему хватило ровно на
четыре дня, по прошествии которых он санкционировал деятельность Нацио¬
нального собрания, уступив ему часть своего суверенитета. Но под влиянием
придворных кругов Людовик XVI снова круто меняет свою политику - отправ¬
ляет в отставку популярного среди конституционалистов первого министра Нек-
кера и тайно подтягивает войска, готовя роспуск собрания. Эти действия короля
спровоцировали восстание в Париже 14 июля 1789 г. Однако, передумав еще
раз, Людовик XVI вернул Неккера и в знак примирения с Парижем надел трех¬
цветную революционную кокарду.
Все, что предпринимал Людовик XVI, страдало половинчатостью и не могло
приостановить процесс перемен, зато еще больше накаляло атмосферу. Когда в
очередной раз распространились слухи о готовившемся перевороте, 5-6 октября
1789 г. толпа парижан захватила Версальский дворец и увезла королевскую
семью в столицу, поместив ее под гласный надзор народа в Тюильрийский дво¬
рец. А нелепая, закончившаяся неудачей, попытка короля бежать с семьей из
Парижа в ночь с 20 на 21 июня 1791 г. стоила ему свободы, а главное, он поте¬
рял доверие.
Незадачливость Людовика XVI не позволила ему стать лидером контррево¬
люции, хотя он и являлся ее знаменем, впрочем, больше по занимавшемуся им
положению. С первых дней революции самые деятельные и непримиримые роя¬
листы покинули его. Королевский двор, еще летом 1789 г. многочисленный и
пышный, насчитывавший до 6 тыс. человек, начал таять. Часть придворных
добровольно оставляла свои должности, отправляясь в эмиграцию; других король
увольнял под давлением революционных клубов. Рвались связи Людовика XVI с
аристократическим обществом, его способность влиять на события становилась
все более призрачной. Днем и ночью солдаты Национальной гвардии не спускали
глаз с членов королевской семьи, сопровождая их даже во внутренние покои.
Королевский двор постепенно превратился в пародию на самого себя. Затянутые
в мундиры придворные и слуги в ливреях, строгий придворный церемониал,
который пытались сохранить, - все это выглядело нелепо на фоне ежедневно
заполнявшей дворец будничной толпы новых чиновников и депутатов во фраках,
офицеров и солдат в повседневной форме, откровенно пренебрегавших этике¬
том, вплоть до отказа преклонять колено перед королем.
Роль укротителя революции оказалась Людовику XVI явно не под силу. Но,
может быть, уступая неодолимому течению, он мог направить его в более без¬
опасное для себя лично и во всяком случае более мирное русло? Некоторые его
поступки могут дать повод для такого предположения. 14 июля 1790 г. Людо¬
вик XVI принес клятву верности революции, внушив многим надежду на ее
счастливое завершение. 14 сентября 1791 г. он с легкостью поклялся соблюдать
новую конституцию, предоставлявшую ему исполнительную власть, законода¬
тельная же вручалась Законодательному собранию. Но в то же время продол¬
жал интриговать против революции, ведя секретную переписку с европейскими
дворами и руководителями контрреволюционной эмиграции. Увидев в развязы-
86
вании внешней войны последний шанс на спасение монархии, король стал со¬
знательно подталкивать Францию к конфликту с европейскими державами.
В апреле 1792 г. началась война, которая в соответствии с надеждами роя¬
листов и самого короля обернулась серией поражений французских войск. От
Людовика XVI в его опасной политической игре требовалось одно - терпение и
осторожность. И вдруг 13 июня 1792 г. он, воспользовавшись своим правом вето,
отменил принятые Национальным собранием санкции против священников,
отказавшихся присягнуть на лояльность властям. Разразился политический
кризис, болезненно отозвавшийся на настроении народных низов. 20 июня в
Тюильрийский дворец ворвались рассерженные санкюлоты, кричавшие ’’Долой
господина Вето!” Практически беззащитный Людовик XVI сумел успокоить
разгоряченных людей, надев фригийский колпак и выпив вместе с ними за "здо¬
ровье нации”. Но остатки доверия к себе со стороны улицы потерял оконча¬
тельно. И когда пришло известие о манифесте герцога Брауншвейгского, коман¬
довавшего армиями противника, который угрожал парижанам карами, если они
допустят какой-либо вред королевской семье, в ночь с 9 на 10 августа вооружен¬
ные отряды санкюлотов снова захватили Тюильрийский дворец. Людовику XVI
не оставалось ничего другого, как вместе с семьей укрыться в здании Законо¬
дательного собрания. Это его и спасло: дворец вскоре подвергся разгрому, в ходе
которого погибли многие из его защитников и обитателей. Три дня королевская
семья находилась под защитой Законодательного собрания, пока не было приня¬
то решение об отстранении Людовика XVI от власти и переводе с семьей в баш¬
ню Тампль, бывшее владение ордена тамплиеров, уже на положении узников.
Драматическую перемену в своей судьбе члены королевской семьи внешне
перенесли хладнокровно. В башне Тампль их оказалось пятеро - король, коро¬
лева, сын Луи-Шарль и дочь Мария-Тереза, сестра короля Елизавета. Чтобы
отвлечься от грустных мыслей, они старались занять себя, кто как мог. Ели¬
завета штопала одежду, король и королева занимались образованием детей,
играли с ними в кегли. Однако удары судьбы сыпались один за другим. 20 сен¬
тября 1792 г. Национальный конвент упразднил монархию. Бывший король
номинально стал обыкновенным ’’гражданином Луи Капетом”. На основании
документов, свидетельствовавших о незаконных связях Людовика XVI с эмиг¬
рацией, которые были найдены в Тюильрийском дворце, он был обвинен в госу¬
дарственной измене. Процесс над ним начался в Конвенте 10 декабря 1792 г., и
уже в середине января следующего года ему был вынесен смертный приговор.
Трижды приговор ставился на голосование, и каждый раз депутаты подтвержда¬
ли свой вердикт, хотя в одном случае большинством всего в один голос. 21 янва¬
ря 1793 г. Людовик взошел на эшафот на площади Революции (ныне площадь
Согласия). До последнего мгновения он сохранял достоинство и самообладание,
которых так не хватало ему в политической деятельности. Перед самой смертью
он, обращаясь к собравшейся вокруг толпе, воскликнул: "Французы! Я умираю
безвинно и молю Бога, чтобы моя кровь не пала на мой народ”.
ТАЙНА ГИБЕЛИ ЛЮДОВИКА XVII
"Король мертв. Да здравствует король!" Согласно древнему правилу престо¬
лонаследия, корону получает старший из живущих сыновей почившего монарха.
Таковым 21 января 1793 г. оказался ьосьмилетний Луи-Шарль, носивший титул
дофина Франции после смерти в 1789 г. своего старшего брата Луи-Жозефа.
Находившиеся в эмиграции роялисты и провозгласили его королем Людовиком
XVII2.
2 Castelot A. Louis ХУП. Paris, 1968; Dupland Е. Vie el mort de Louis XVH. Paris, 1987.
87
Учитывая обстоятельства, в которых эказался юный принц, он был обречен
либо навсегда остаться в заключении, либо стать жертвой очередного полити¬
ческого убийства. Но некуда деться от нравственной стороны вопроса: могут ли
вообще быть оправдания умышленного убийства ребенка? Самое же ужасное
заключается в том, что палачи не пожелали ограничиться его физическим
устранением. Они предварительно уничтожили его морально, с редким цинизмом
рассчитывая в его лице унизить, опозорить всю королевскую семью. Содеянное
ими далеко выходит за границы нравственности и приличия. Может быть, по¬
этому столь неохотны упоминания о трагедии малолетнего принца в анналах
революции.
3 июля 1793 г. Луи-Шарля внезапно перевели в другое помещение башни. Так
начался чудовищный эксперимент с целью ’’перевоспитания” юного Капетинга в
духе ’’равенства”. Этот замысел родился в голове прокурора Парижской Ком¬
муны Шометта. В качестве наставников в новой вере к Луи-Шарлю приставили
комиссара Коммуны сапожника Симона и его жену. В условиях полной изоляции
ребенка от семьи и внешнего мира они день и ночь прилагали усилия к трму,
чтобы изменить его привычки, сломить волю, привить ранее чуждые представ¬
ления и ценности. Методы "воспитания” были соответствующие: лишение пищи,
побои, оскорбления, мелкие поблажки и удовольствия, если мальчик начинал
вести себя "правильно". Уже к концу третьего месяца мучители Луи-Шарля
могли быть довольны. Он вел себя как настоящий санкюлот - сквернословил,
богохульствовал, проклинал аристократов и королеву. Надо полагать, особое
удовлетворение они испытывали, когда дофин Франции подавал Симону шле¬
панцы, вытирал ему полотенцем ноги, чистил ботинки его жены, прислуживал за
столом.
Но все это было только подготовкой к мерзкому спектаклю, разыгранному
революционной юстицией осенью 1793 г. во время следствия и процесса по делу
"вдовы Капет". Против Марии-Антуанетты было выдвинуто обвинение в заго¬
воре с целью свержения республики. Но одновременно в вину бывшей королеве
вменялся разврат в отношении своего сына - инцеста. И в роли свидетеля на
этом процессе выступал Луи-Шарль. Нет надобности подробно описывать ход
тах называемого следствия, заключавшегося в допросах Луи-Шарля, очных
ставках между ним и его сестрой, а также с теткой. Достаточно сказать, что
ребенок дал требуемые показания, которые были тщательно запротоколиро¬
ваны. 16 октября Мария-Антуанетта была гильотинирована.
История этого процесса настолько невероятна, что с самого начала возникли
подозрения в том, что якобы вместо сына Людовика XVI суду был предъявлен
двойник. Подозрения эти небеспочвенны и по настоящее время не опровергнуты,
тем более что остаток жизни и смерть Луи-Шарля окутаны тайной. Все это
время вокруг его имени велись политические торги. Так, освобождения его и его
сестры добивался испанский король, их дальний родственник, обещая взамен
дипломатическое признание Французской республики. Но о самом Луи-Шарле,
его положении и здоровье ничего не было известно. Поэтому официальное
извещение о смерти узника Тампля 8 июня 1795 г. вызвало недоверие. Рас¬
пространились слухи о том, что Луи-Шарль жив и скрывается под чужим именем.
Впоследствии к Марии-Терезе в разное время с просьбой признать в них брата
обращались 27 человек. Позднее появились и более веские основания для сом¬
нений в достоверности официальной версии смерти мальчика. Вскрытие его
предполагаемого захоронения в 1846 и 1894 гг. не позволило идентифицировать
останки. По-видимому, тайна гибели Людовика XVII не будет раскрыта никогда.
И это лишь подчеркивает трагизм его короткой жизни.
88
РЕСТАВРАЦИЯ
24 июня 1795 г., когда известие о смерти племянника достигло графа Про¬
ванского, последний бы и объявлен королем Людовиком XVIII. Он больше под¬
ходил на роль политического лидера,’чем Людовик XVI. С самого начала рево¬
люции граф Прованский требовал от своего старшего брата решительного
отпора противникам монархии. В 1790 г. он даже пытался отстранить короля от
власти, чтобы самому управлять страной в качестве наместника королевства. В
1791 г. он одновременно с Людовиком XVI ударился в бега, но оказался удач¬
ливее брата, благополучно добравшись до Брюсселя. Во главе контрреволю¬
ционной эмиграции граф Прованский в 1792 г. воевал против Франции на стороне
интервентов, а в 1793 г. помчался в Тулон, занятый в то время англичанами, но
опоздал - крепость сдалась в руки республиканцев. Возможно, лишь ухудшение
здоровья удерживало его в дальнейшем от ратных подвигов.
После казни Людовика XVI граф Прованский объявил себя регентом при
малолетнем короле Людовике XVII. В этом качестве он с 1793 г. пребывал со
своим крохотным двором в Вероне, пользуясь гостеприимством правительства
Венеции. Там и застало его известие о смерти Луи-Шарля. Перемена в статусе
поначалу принесла только моральное удовлетворение, осложнив и без того
неустроенную жизнь. В 1796 г. Венеция по требованию французского прави¬
тельства предложила "веронскому королю" покинуть ее пределы. С этого вре¬
мени для него начались скитания по Европе: 1797 г. - Бланкенбург в Пруссии;
1799 г. - Митава (нынешняя Елгава) в России; 1801 г. - Варшава, по третьему
разделу Польши в 1795 г. отошедшая к Пруссии; 1805 г. - снова Митава. Та¬
ковы лишь основные этапы странствований Людовика XVIII, пока в 1808 г. он не
обрел сравнительно спокойное пристанище в замке Хартвел в Англии. В Митаве
8 июня 1799 г. состоялась его встреча с "тампльской сиротой" Марией-Терезой.
В 1795 г. она - единственная из оставшихся в живых узников Тампля - была
освобождена республиканцами и с тех пор неотлучно находилась при дворе свое¬
го деда австрийского императора Франца II. Каких только неприятностей не
довелось Людовику XVIII испытать за это время - и унижения со стороны якобы
дружественных правительств, использовавших беглого короля как карту в своих
дипломатических играх, и стесненный быт живущего на благотворительность
изгнанника (в Бланкенбурге, например, он как простой мещанин был вынужден
снимать три комнаты в доме местного пивовара), и полная безысходность впе¬
реди: за годы эмиграции жизнь изменилась до неузнаваемости и Бурбоны выгля¬
дели какими-то реликтами, забытыми Богом и людьми.
Все невзгоды разом отодвинулись в прошлое после отречения Наполеона
Бонапарта 5 апреля 1814 г. Около трех часов ночи в замок Хартвел прискакал
гонец с долгожданным известием: "Сир, отныне Вы король!" - "Разве я и раньше
не был королем?" - с этими словами Людовик XVIII отправился спать3. Это был
ответ человека, непоколебимо уверенного в своих династических правах на ко¬
рону. Но Людовик XVIII вполне отдавал себе отчет, как непросто ему будет
править в стране, где за четверть столетия его отсутствия выросло поколение
людей, не знавших Бурбонов и не испытывавших к ним никаких добрых чувств,
кроме, может быть, любопытства. Поражение монархии в 1789-1792 гг. послу¬
жило для него серьезным уроком. Пожалуй, единственный из Бурбонов он
твердо придерживался мнения: или монархия будет дополнена конституцией, или
ее уже не будет никогда.
24 апреля 1814 г. Людовик XVIII высадился с корабля в Кале, откуда от¬
правился в замок Сент-Уан. Здесь в ходе переговоров с делегацией Сената (од¬
ной из палат империи) и был заключен имевший большое значение для всей
3 Lever Е. Louis ХУШ. Paris, 1988, р. 333.
89
Европы компромисс между Капетингом и представителями новой Франции: ко¬
роль царствует в силу божественного права, но своим подданным он дарует
Хартию (конституцию), ограничивающую его власть. Он оставлял за собой всю
полноту исполнительной власти, а законодательную делил с двухпалатным пар¬
ламентом. Палата депутатов формировалась на основе цензового избирательно¬
го права, палата пэров назначалась королем.
Это был важный политический прорыв к гражданскому миру и цивилизации.
После долгих лет деспотизма Наполеона I Франция по своему государственному
устройству приблизилась к уровню передовых государств того времени - Англии,
США. Перед ней открылась возможность прекращения гражданских распрей и
мирного эволюционного прогресса, обеспечивающего права и свободы граждан.
И не беда, что начало царствования Людовика XVIII не было безоблачным - Сто
дней Наполеона, волна белого террора, антиправительственные заговоры. После
исторической эпохи внутренней и внешней войн, подавления свобод, насилия над
личностью нельзя было ожидать от французов образцового правосознания. Да и
сами правовые механизмы взаимоотношений граждан и государства еще только
складывались: в 1817 г. был принят избирательный закон, по которому право
голоса получило около 100 тыс. наиболее состоятельных граждан; в 1818 г. - за¬
кон о парламентском контроле над государственным бюджетом; в 1819 г. -
весьма либеральный закон о печати4. К тому же с началом правления Людо¬
вика ХУШ наступил долгожданный мир, были урегулированы споры с державами
антифранцузской коалиции, быстро стабилизировалось положение в экономике,
деформированной десятилетиями войн.
Достижениями своего правления Людовик XVIII не в последнюю очередь был
обязан удачному выбору министров, среди которых особенно выделялся герцог
Ришелье. Проницательный политик, талантливый администратор, он обладал
большим управленческим опытом, приобретенным за годы эмиграции в долж¬
ности генерал-губернатора Новороссии. С его именем связаны почти все либе¬
ральные реформы первых лет Реставрации. Ришелье был инициатором и такой
специфической меры, как реорганизация королевского двора.
Этот институт традиционной монархии играл важную роль. Быть принятым
при дворе значило принадлежать к высшим уровням социальной иерархии. При
этом до 1789 г. двор представлял собой довольно обособленную часть правящей
элиты, что подчеркивалось и формой одежды, и специальным этикетом. До поры
до времени эта обособленность лишь повышала авторитет двора, но уже к концу
XVIII в. стала фактором его изоляции. После революции, расколовшей элиту нА
враждовавшие фракции, сохранение двора в прежнем виде являлось уже вопию¬
щим анахронизмом, к тому же опасным для монархии, что, между прочим, пока¬
зали Сто дней. Суть реформы Ришелье как раз и состояла в том, чтобы превра¬
тить двор в инструмент консолидации правящей элиты вокруг законной динас¬
тии. В 1820 г. часть придворных должностей была упразднена, часть - переиме¬
нована, а их общее число - сокращено. Но главное - широкий доступ к ним полу¬
чили наряду с дореволюционным дворянством дворянство империи и буржуазия.
Однако эта реформа оказалась ограниченной: она затронула только личный двор
Людовика XVIII, не коснувшись дворов остальных членов королевской семьи5.
ПРОБЛЕМА ПРЕСТОЛОНАСЛЕДИЯ
Людовик XVIII был бездетен и лишен надежды когда-либо иметь детей. Его
брак с Луизой-Марией-Жозефиной Савойской, которая умерла в 1810 г., был
чистой формальностью. В этих условиях наибольшими правами на корону
4 Jardin A., Tudesq A.-J. La France des notables. Paris, 1973, p. 44,47-51.
5 Mansel Ph. U Cour sous la Revolution, 1'exil et la Restauration, 1789-1830. Paris, 1989, p. 140-145.
90
обладал его младший брат граф д’Артуа. Но ко времени возвращения во Фран¬
цию оба они были уже немолоды - одному исполнилось 59, другому - 57 лет.
Никакой уверенности в том, что Людовик XVIII успеет передать корону брату,
не могло быть. К тому же сам он, по-видимому, этого не желал, не видя в брате,
с которым расходился в политических мнениях, достойного продолжателя
начатого им дела созидания конституционной монархии. Правда, у последнего
было двое сыновей. К старшему, Луи-Антуану, герцогу Ангулемскому, стояв¬
шему вторым в списке вероятных наследников, Людовик XVIII явно благоволил,
называя его в кругу близких "надеждой" и видя в нем своего единомышленника.
Но тот, как и старый король, был бездетен. А младший сын графа д’Артуа,
Шарль-Фердинанд, герцог Беррийский, в феврале 1820 г. был убит фанатиком-
бонапартистом Лувелем. Линия Бурбонов вообще могла прекратиться на герцоге
Ангулемском, если бы через шесть месяцев после гибели мужа Мария-Каролина,
герцогиня Беррийская, не родила сына Генриха, прозванного "дитя чуда". Таким
образом, за продолжение династии можно было пока не беспокоиться, зато непо¬
средственное будущее монархии внушало серьезную тревогу.
В начале 20-х годов здоровье короля, давно страдавшего от подагры, резко
ухудшилось. Его совсем перестали слушаться ноги, и отныне все время он про¬
водил в большом кресле-каталке, за что насмешники тут же окрестили его "ко-
ролем-кресло". Особенно ужасен был последний год жизни Людовика XVIII, ко¬
гда ему, как младенцу, не доставало сил держать голову, а его обезображенное
язвами тело заживо разлагалось, источая запах тления. 16 сентября 1824 г.
Людовик XVIII умер.
ПОСЛЕДНИЙ БУРБОН ИА ТРОПЕ
Под именем Карла X корону унаследовал граф д'Артуа. Не слишком усерд¬
ный в науках, легкомысленный и упрямый, склонный к мимолетным увлечениям,
но и способный на серьезную привязанность, новый король во многих отноше¬
ниях был противоположностью своему более основательному и благоразумному
предшественнику. Летом 1789 г. граф д'Артуа в спорах с Людовиком XVI на¬
стаивал на самых решительных мерах против своевольных депутатов третьего
сословия. При этом он настолько скомпрометировал себя, что немедленно после
падения Бастилии был вынужден податься за границу. Вокруг него и стала
группироваться контрреволюционная эмиграция. Он был непременным организа¬
тором и участником всех основных ее военных акций против революционной
Франции. Поражение монархической контрреволюции заставило его умерить
пыл. Он поселился в Англии, где и жил до 1814 г.
Граф д'Артуа был женат на Марии-Терезе Савойской, сестре жены Людови¬
ка XVIII, но своим вниманием ей не докучал. Исключительное место в его жизни
принадлежало другой женщине - мадам де Поластрон, двоюродной сестре гер¬
цогини Полиньяк, фаворитки Марии-Антуанетты. Связь с ней определила судьбу
будущего короля. Перед смертью в 1805 г. мадам де Поластрон взяла с него
слово, что он прекратит разгульную жизнь, которую до сих пор вел, и обратится
к Богу. С этого времени граф д'Артуа стал ревнителем нравственности и благо¬
честия, попав под влияние аббата Латиля, духовника своей бывшей любовницы.
Граф д'Артуа активно участвовал в восстановлении монархии. В марте
1814 г. он вел переговоры с союзниками, а 12 апреля въехал в Париж и в тече¬
ние нескольких дней до прибытия Людовика XVIII управлял Францией в качест¬
ве наместника королевства. Вот когда в полной мере обнаружились его полити¬
ческие расхождения с королем. Он считал чрезмерными те политические уступ¬
ки, на которые согласился пойти Людовик XVIII ради возвращения трона, и, по
существу, возглавил оппозицию режиму конституционной монархии справа, из¬
вестную как партия ультрароялистов. Его действия в оппозиции не оставляли
места для иллюзий относительно характера будущего правления.
91
Но поначалу Франция оказала вполне доброжелательный прием новому ко¬
ролю, слишком свежа была в памяти грустная картина агонизирующего на троне
Людовика XVIII, чтобы французы не испытали чувства облегчения, даже радос¬
ти при виде этого полного величия и энергии человека. Молва наградила его
лестным прозвищем - ’’король-рыцарь". Даже у либералов, левой оппозиции мо¬
нархии, Карл X поначалу не вызывал аллергии: одним из первых его шагов в
области внутренней политики стала отмена цензуры печати6.
Но чуда не произошло. В следующие полтора-два года Карл X предпринял
такие меры, которые ущемляли коренные интересы или убеждения широких
слоев населения, в частности и значительной части правящей элиты. Из армии
уволили 250 наполеоновских генералов; закон о святотатстве карал смертной
казнью за осквернение святых даров; закон о так называемом миллиарде для
эмигрантов (т.е. возмещение ущерба тем, кто в годы революции бежал из
страны) оскорблял патриотические чувства большинства французов, разделив¬
ших судьбу родины во время революции; была распущена Национальная гвар¬
дия; предпринимались попытки восстановить право первородства (старшинства)
при разделе наследства, нарушавшее принцип гражданского равенства, и про¬
вести "вандальские законы" против свободы печати. Эти, а также другие дейст¬
вия короля и руководимого им правительства привели к расколу в правитель¬
ственном лагере. Часть консервативной партии под давлением общественного
мнения перешла в оппозицию. Страна приближалась к политическому кризису.
Предотвратить его можно было конституционными методами. Для этого было
достаточно, чтобы Карл X пошел навстречу требованиям оппозиции. Но такая
политика ему глубоко претила. Он осознавал себя монархом по милости Бога, а
не по воле французской нации, а потому и не считал себя связанным в действиях
ее мнением. Фактически Карл X отказался от политического наследия Людови¬
ка XVIII, который пытался соединить - и на первых порах небезуспешно -
божественное право королей с конституционным правом нации. Карл X пред¬
почитал видеть в Хартии лишь одну из традиционных "вольностей", даруемых
королем своим подданным. Он избрал путь отказа от компромисса 1814 г., не
представляя, что тем самым подрывает политическую основу монархии7.
Глубоко символично, что Людовик XVIII за десять лет своего правления так и
не выбрал времени для церковной коронации, хотя до него не было случая,
чтобы король уклонился от таинства миропомазания. Весьма вероятно, что он
опасался стать королем "в большей мере", чем того хотели французы. Иначе
повел себя Карл X. Стремясь подчеркнуть богоданность своей власти, он
короновался 29 мая 1825 г. в Реймском соборе.
Эта средневековая церемония произвела гнетущее впечатление на общество.
Значительную его часть, отнюдь не отождествлявшую себя с католической
церковью, шокировал вид Карла X, распростертого ниц перед алтарем. Нелепо
выглядел он и тогда, когда в соответствии с древним обычаем обходил ряды
золотушных больных, осеняя их крестом и приговаривая: "Король коснулся тебя,
Бог тебя исцелит!" Из 121 больного пятеро действительно исцелились. Многих
покоробила и нарочитая роскошь многодневного торжества, собравшего в
Реймсе всю столичную знать, дипломатический корпус и многочисленных гостей
из разных стран. А праздничное убранство древнего собора, напоминавшее
мишуру театральных декораций, вызывало откровенную насмешку. "Где моя
ложа?" - слышалось в заполнявшей его толпе8.
Коронационные торжества, как того и добивался Карл X, действительно стали
впечатляющим событием, о котором долго не смолкали пересуды. Они под¬
6 Garnier J.-P. Charles X. Le roi. Le present Paris, 1967, p. 13.
7 Ibid., p. 52-54.
8 Ardisson Th. Louis XX: contre-enquete sur la monarchie. Paris, 1986, p. 130.
92
твердили репутацию французского двора как “самого блистательного в Европе”,
на него по мере сил и возможностей равнялись дворы других стран. Но внут¬
риполитические последствия коронации оказались отрицательными. Двор все
больше отрывался от вкусов, интересов и запросов общества. А это служило
источником политической напряженности.
На выборах в палату депутатов 1827 и 1830 гг. либеральная оппозиция
дважды подряд одержала убедительную победу. Политический кризис достиг
величайшего накала. И тогда Карл X своими действиями ускорил развязку. В
августе 1829 г. он назначил правительство во главе с герцогом Жюлем де По-
линьяком. Новый глава правительства принадлежал к семье, к которой Карл X
издавна питал привязанность (Жюль был сыном известной фаворитки Марии-
Антуанетты), но которая еще с дореволюционных времен была крайне непо¬
пулярна во Франции. Перед новым правительством Карл X поставил задачу -
восстановить королевский абсолютизм.
Во исполнение его воли и появились ордонансы 25 июля 1830 г. об отмене
свободы печати, роспуске палаты депутатов, повышении избирательного ценза и
назначении новых выборов в палату. Можно подивиться самонадеянности
правительства - он не отдало никаких распоряжений на случай массовых беспо¬
рядков в столице. Сам Карл X, подписав ордонансы, со спокойной совестью
уехал на охоту.
Протест журналистов и печатников, потерявших работу на основании ордо¬
нансов, получил массовую поддержку. На улицах собрались толпы возмущенного
люда, которые уже 27 июля стали вооружаться и строить баррикады. Спустя
два дня Париж полностью оказался во власти повстанцев. Карл X, пребывавший
вместе с семьей сначала в замке Сен-Клу, затем - в Рамбуйе, не отдавал себе
отчета в происходившем. Прежний опыт - в молодости он был свидетелем вос¬
стания 14 июля 1789 г. в Париже - его так ничему и не научил. Лишь в ночь с 29
на 30 июля он наконец дал согласие на отставку прат тельс ва Полиньяка и
отмену ордонансов. Но деятели либеральной оппозиции, верховодившие в Па¬
риже, попросту отмахнулись от него. Оставленный всеми, 2 августа Карл X под¬
писал отречение от престола в пользу своего малолетнего вш ^а.
Непросто подвести итог 16 лет правления Бурбонов. Действительно, в конце
этого периода Франция была страной во всех отношениях более благополучной,
чем в начале. Приметы общего подъема наблюдались в промышленности, сель¬
ском хозяйстве, технике, науке, не говоря уже о литературе и искусстве, для
которых Реставрация была едва ли не золотым веком. Немалая заслуга в том
принадлежала Бурбонам, которые обеспечили стране минимум условий для пло¬
дотворной созидательной деятельности - мир и относительно высокий уровень
гражданских и политических свобод. Но Бурбоны не сумели до конца исполь¬
зовать тот шанс, который предоставила им история в 1814 г. Вместо того, чтобы
уверенно повести страну по пути развития парламентаризма, укрепления консти¬
туционных прав и свобод граждан - пути, который единственно обещал выжи¬
вание монархии в новых исторических условиях, - они, особенно в правление
Карла X, своими недальновидными действиями способствовали разгоранию граж¬
данских распрей.
Карл X, подписав отречение в пользу внука, потребовал и от своего сына по¬
ступить так же. Можно представить себе чувства герцога Ангулемского, всю
сознательную жизнь готовившегося принять корону и в решающий момент вы¬
нужденного от нее отказаться. Но те несколько минут, пока он не подписал от¬
речение, формально он считался королем. Он и вошел в историю династии под
именем Людовика XIX, поставив печальный рекорд самого короткого царст¬
вования.
93
ОРЛЕАНЫ
Звездный час младшей ветви королевской династии настал 7 августа 1830 г.,
когда палата депутатов, предварительно объявив трон вакантным, предложила
его Луи-Филиппу, герцогу Орлеанскому, и его потомкам по мужской линии в
порядке первородства. Через два дня состоялась церемония гражданской коро¬
нации: герцог Орлеанский принял присягу на верность конституции, подписал
Хартию, после чего ему были вручены королевские регалии. Отныне он име¬
новался Луи-Филиппом I, “королем французов”.
Столь необычная церемония возведения на трон, противоречившая вековым
традициям династии, о которых совсем недавно напомнил Карл X, символи¬
зировала важную перемену в характере режима конституционной монархии по
сравнению с периодом Реставрации. Хотя его основные составляющие - король,
Хартия, палаты - оставались неизменными, их относительная роль изменилась.
Власть короля отныне основывалась не на божественном праве, а на сувере¬
нитете нации. Хартия рассматривалась в качестве договора между французским
народом и свободно избранным им королем, который теперь обязан был уважать
конституционные права и свободы граждан. Не случаен был и выбор имени
короля. Чтобы подчеркнуть новое качество королевской власти, не годились от¬
дельно взятые имена ни Людовик, ни Филипп, слишком уж отдававшие наф¬
талином.
Следовательно, был сделан крупный шаг в направлении укрепления консти¬
туционного строя и перехода от наследственного к выборному способу передачи
государственной власти. Возникла некая промежуточная между наследственной
монархией и республикой форма государственности. Она несла неизгладимый от¬
печаток личности нового короля. Именно в его лице лидеры либерального дви¬
жения приветствовали эту, по выражению одного из лидеров орлеанистов Оди¬
лона Барро, “лучшую из республик”9.
ВИНА ПЕРЕД ДИНАСТИЕЙ
Сын Луи-Филиппа-Жозефа, герцога Орлеанского, и принцессы Луизы-
Аделаиды де Пентьевр, Луи-Филипп родился в 1773 г. и от деда унаследовал
титул герцога Шартрского. Принц крови, близкий родственник короля (“Бурбон
левой руки"), наследник богатейшего во Франции состояния, он, по всей ве¬
роятности, должен был разделить участь Бурбонов во время революции. Однако
политическая метаморфоза его отца, открыто порвавшего с династией и под
именем “гражданина Филиппа Эгалите" примкнувшего к левому флангу рево¬
люционных сил, направила и его жизнь по другому руслу10.
Несчастья, которые во время революции и сразу после нее обрушились на
Бурбонов, в конечном счете постигли и Орлеанов. Филипп Эгалите, избранный
членом Конвента, в январе 1793 г. проголосовал за казнь Людовика XVI. Но
вскоре сам был осужден на смерть революционным трибуналом. Два его сына -
герцог Монпасье и граф Божоле - оказались в тюрьме. Луи-Филипп избежал
ареста. С 1791 г. он находился в армии, сначала в чине полковника, потом -
генерала. В кампанию 1792 г. он принимал участие в знаменитых сражениях при
Вальми и Жемаппе. После измены главнокомандующего французскими войсками
генерала Дюмурье ушел за линию фронта, куда заблаговременно переправил и
сестру Аделаиду, дав повод для преследований революционными властями отца.
Окончательно разошедшись с революцией, Луи-Филипп, однако, не примкнул
и к роялистской эмиграции. До 1795 г. Луи-Филипп вместе с сестрой и своей
9 Broglie G. de. Op. cit., p. 266.
10 Lucas-Dubreton J. Louis-Philippe. Paris, 1938; Castrie de. Louis-Philippe. Paris, 1972; Colling A.
Louis-Philippe. Homme d'argeant. Paris, 1976.
94
воспитательницей мадам де Жанлис находился в Швейцарии, зарабатывая на
жизнь уроками. Затем совершил поездку по Скандинавии, а с 1796 г. путе¬
шествовал по США, где свел знакомство с Джорджем Вашинггоном. В Америке
к нему присоединились оба брата, отпущенные на свободу правительством Ди¬
ректории, но вскоре они умерли. Узнав, что его мать, с самого начала не одоб¬
рявшая политическую деятельность мужа и расставшаяся с ним задолго до тра¬
гической развязки, нашла убежище в Испании, Луи-Филипп отправился на Кубу
в надежде получить от колониальных властей разрешение на въезд в метро¬
полию, но безрезультатно.
В феврале 1800 г. Луи-Филипп прибыл в Лондон. "Генерал Эгалите", гро¬
мивший интервентов и роялистов, предан забвению, Луи-Филипп снова повел
себя как принц крови, законный обладатель титула герцога Орлеанского. Пер¬
вое, что он сделал в английской столице, - в знак примирения с Бурбонами
отправился с визитом к графу д’Артуа. Тот принял опального родственника. В
1807 г. состоялось и его первое за 18 лет свидание с Людовиком XVIII. при¬
сутствовавшая на этой встрече герцогиня Ангулемская упала в обморок при ви¬
де сына цареубийцы. Трудному возвращению Луи-Филиппа в аристократическое
общество помогла женитьба в 1809 г. на Марии-Амалии, дочери низложенного
Наполеоном неаполитанского короля, матерью которой была родная сестра Ма¬
рии-Антуанетты. Но как ни старался Луи-Филипп загладить вину перед динас¬
тией, роялисты относились к нему с неприязнью и подозрительностью.
Это ярко проявилось во время Ста дней Наполеона, когда Людовик XVIII
потребовал от Луи-Филиппа немедленного отъезда в Англию, где и продержал
его в течение двух лет. Вернувшись на родину в 1817 г., герцог Орлеанский
сторонился политики, посвящая все силы и время восстановлению разваленного
за четверть века состояния. В этом он значительно преуспел. Потепление в
отношении к себе двора он почувствовал только при Карле X, который предо¬
ставил ему почетный титул "королевского высочества", по статусу полагавшийся
детям монарха.
Но высочайшая милость оказалась явно не ко времени. Во второй половине
20-х годов взоры либералов все чаще обращались к главе младшей ветви ди¬
настии. В нем они видели человека, который мог более последовательно прово¬
дить политику компромисса, столь многообещающе начатую в 1814 г. Их вдох¬
новлял пример Англии, где "славная революция" 1688 г. путем замены правящей
династии привела к укреплению конституционного строя. Силой обстоятельств
Луи-Филипп был поставлен перед трудным выбором, который однажды уже
погубил его отца и которого он лично, может быть, страшился. До последнего
момента он демонстрировал верность Карлу X и законной династии, хотя и не
лишал надежд оппозицию. Свое решение Луи-Филипп принял лишь 31 июля
1830 г.
АРИСТОКРАТ ПОД ВНЕШНОСТЬЮ БУРЖУА
Легкость, с какой герцог Орлеанский взошел на трон, во многом объяснялась
его популярностью в средних слоях общества, привычно называемых буржуаз¬
ными, т.е. ни праздная аристократия, ни работники физического труда. Этой
популярностью он во многом был обязан своему образу жизни, близкому и по¬
нятному тысячам его сограждан. Праздность и легкомысленные забавы были ему
чужды. Поглощенный управлением своим огромным состоянием, он знал цену
деньгам и времени, будучи экономным и расчетливым, избегал показной рос¬
коши. Его наследственный дворец Пале-Рояль был открыт и гостеприимен для
всех, кто в нем нуждался. В нарушение сословных, да и родовых, традиций гер¬
цог Орлеанский слыл образцовым супругом и отцом. Жена родила ему десятерых
детей, из которых зрелого возраста достигли пять сыновей и две дочери. Такая
плодовитость лишь подчеркивала контраст его семьи с Бурбонами, испытывав-
95
шими все возраставшие трудности с воспроизводством династии. Луи-Филипп
часто выходил на прогулку под руку с женой в окружении детей - такая кар¬
тинка не могла не тронуть всякого добропорядочного буржуа11.
Своим привычкам герцог Орлеанский не изменил, став королем. Он словно
задался целью опровергнуть все ходячие представления о величии королевской
власти. По свидетельству Виктора Гюго, "он редко посещал обедню, не ездил на
охоту и никогда не появлялся в опере. Был недоступен для попов, псарей и
танцовщиц; это было одной из причин его популярности среди буржуа. У него
совсем не было двора. Он выходил на улицу с дождевым зонтиком под мышкой,
и этот зонтик надолго стал одним из слагаемых его славы"11 12. Короче, Луи-
Филипп I вел себя не по-королевски, а так, как можно было ожидать от долж¬
ностного лица, правящего на основании "договора" с нацией. С этой точки зрения
логичным было и то, что в противоречие с традициями наследственной монархии
он не отдал свое имущество в государственную казну, а разделил между дс smh,
оставив себе право пользования им.
Оборотной стороной личной популярности ксж оля было заметное снижение
престижа королевской власти. В правление Луи-Филиппа I она утратила ореол
таинственности и недосягаемости, который еще сохраняла при последних Бур¬
бонах. На это критически отреагировали художественные круги Франции. Рацио¬
нализм и практицизм Июльской монархии не волновал воображение писателей и
поэтов, которые в большинстве своем оказались весьма строги к ней, как, на¬
пример, Стендаль в "Люсьене Левене"13. Среди немногих, кто замолвил за коро¬
ля-буржуа доброе слово, был Гюго.
Утрата королевской властью ореола святости - закономерный процесс. И он
не представлял бы опасности для Июльской монархии при условии ее внут¬
риполитической стабильности и эффективного функционирования конституцион¬
ной власти. Но оба эти условия отсутствовали. Июль 1830 г. так и не стал во
Франции аналогом "славной революции" в Англии. Он открыл новый период
гражданских распрей, то и дело принимавших форму республиканских, бонапар¬
тистских и роялистских восстаний и заговоров. Положение усугубили и социаль¬
ные конфликты на почве пауперизма, ростом которого в рабочих кварталах
ознаменовались первые успехи промышленной революции. Было бы неспра¬
ведливо предъявить Луи-Филиппу I счет за эти потрясения. Они были следст¬
вием глубинных противоречий общества, возникшего на развалинах старого по¬
рядка и впитавшего как положительный, так и отрицательный опыт конца
XVIII - первой трети XIX в. Чтобы разрешить их, требовались время и усилия
всего народа. Луи-Филипп I, оказавшийся у власти в это неспокойное время,
вынужден был доступными методами бороться за самосохранение режима. Как и
большинство властителей в сходной ситуации, он не проявил особой изобрета¬
тельности - на подавление беспорядков были брошены военная сила, репрессив¬
ное законодательство, грозившее карами за проведение уличных собраний, при¬
зывы к восстанию, создание политических ассоциаций, оскорбление короля, по¬
пытки изменить форму правления и т.д. К концу 30-х годов он добился некото¬
рого умиротворения страны.
С этого времени Луи-Филипп I получил возможность продолжить либеральные
реформы, прерванные в самом начале 30-х годов, когда были приняты законы о
муниципалитетах, национальной гвардии и выборах в палату депутатов. По¬
следний вдвое снижал избирательный ценз и примерно в той же пропорции -
приблизительно до 200 тыс. человек - расширял круг граждан, обладавших пра¬
вом голоса. К продолжению реформ его побуждало и начавшееся в 1840 г. дви-
11 Broglie G. Op. ciL, р. 206-215.
12 Гюго В. Собр. соч., в 15-ти т.; т. 7. М.» 1954, с. 291.
13 Стендаль. Собр. соч., в 12-ти т.; т. 2-3. М., 1978.
96
жение в поддержку демократизации избирательного закона, принявшее форму
кампании банкетов - единственный разрешенный законом вид массовых собра¬
ний. Но даже самые умеренные требования не получали одобрения короля.
Малочисленность корпуса избирателей, совпадавшего в основном с элитой
"нотаблей”, затормозила развитие парламентаризма. В 1839 г. был принят пер¬
вый в истории французского парламента регламент его работы. Но в нем не
нашел отражения основополагающий принцип ответственности министров перед
палатой депутатов. В дальнейшем произошел чуть ли не откат к худшим вре¬
менам Реставрации. В 40-х годах отчетливо проступили такие черты политиче¬
ского облика Луи-Филиппа I, как властолюбие и презрение к низшим классам.
Оказалось, что под внешностью буржуа скрывался аристократ, тайно испове¬
дующий сословные предрассудки и, несмотря на присягу конституции, верящий в
божественное происхождение своей власти. Абсолютистским наклонностям коро-.
ля потакал его премьер-министр Франсуа Гизо, любивший повторять: ’’Трон - не
свободное кресло”14. Их альянс отбросил мрачную тень на последние годы
Июльской монархии. Путем фальсификации выборов, прямого или завуалирован¬
ного подкупа избирателей и парламентариев они манипулировали палатами и по
своему усмотрению решали почти все важные вопросы государственного прав¬
ления. Такая практика, умаляя роль парламента в политической жизни, в конеч¬
ном счете дискредитировала режим конституционной монархии.
Возможно, вслед за Реставрацией Июльская монархия вошла бы в историю
как время упущенных возможностей, если бы не успех ее экономической поли¬
тики. Он был тем более заслужен, что экономическое процветание провозгла¬
шалось приоритетной целью режима - вспомним знаменитый призыв Гизо к сто¬
ронникам избирательной реформы: ’’Обогащайтесь посредством труда и береж¬
ливости и вы станете избирателями!” В 30-40-е годы Франция вступила в полосу
небывалого экономического подъема, которому правительство Луи-Филиппа I
немало содействовало рядом продуманных мер, в частности созданием транспорт¬
ной инфраструктуры. В 1836 г. был принят закон о проселочных дорогах, а в
1842 г. - о железных дорогах, которые способствовали резкому ускорению же¬
лезнодорожного строительства. Это в свою очередь стимулировало развитие
промышленности по всей технологической цепочке. Однако промышленный бум
способствовал не укреплению режима, а обострению присущих ему противо¬
речий. На его волне значительно усилился класс капиталистических собственни¬
ков и предпринимателей, все более тяготившихся всевластием "нотаблей” и тре¬
бовавших продолжения либеральных реформ15.
КУЛЬТ НАПОЛЕОНА
Сойдя с пути реформ, Луи-Филипп I незаметно оказался в положении Кар¬
ла X - с той только разницей, что либеральная оппозиция ему исходила не из
стен парламента и даже не от вполне управляемых избирателей, а со стороны
аморфной массы граждан, лишенных избирательных прав. Укрывшись за час¬
токолом штыков и репрессивных законов, он мог повлиять на них еще только
идеологическими средствами. Луи-Филипп I, правда, был лишен возможности,
подобно Карлу X, призвать на помощь традиционные монархические ценности -
режим Июльской монархии был основан на их отрицании, да и сами эти ценности
девальвировались. Зато мог использовать в своих интересах весьма полнокров¬
ную патриотическую традицию, зародившуюся в эпоху войн республики и импе¬
рии, тем более что он сам как бывший революционный "генерал Эгалите" имел к
ней прямое отношение. Луи-Филипп I всячески поддерживал свою репутацию
защитника родины и "солдата свободы", а своим сыновьям предназначил воен-
14 Castrie de. Rois et nines de France, p. 310.
15 Jazdin. A., Tudesq A.-J. Op. ciL, t. 1, p. 159-161.
4 Новая и новейшая история, Me 4 97
ную карьеру. Его старший сын, Фердинанд, носивший с 1830 г. титул герцога
Орлеанского, уже в 15-летнем возрасте имел чин полковника, а в дальнейшем
командовал корпусом Орлеанских стрелков. Он и его младшие братья, принц
Жуанвильский в звании адмирала и герцог Омальский - генерала, отличились в
войне за покорение Алжира.
Предъявив права на продолжение военно-патриотической традиции конца
XVIII - начала XIX в., Луи-Филипп I оказался в двусмысленном положении по
отношению к наследию империи. С одной стороны, бонапартизм с его претен¬
зиями на императорскую корону был опасным соперником орлеанизма. С дру¬
гой - оба они находились в более или менее явной оппозиции к легитимизму. И
кроме того, у них имелись общие корни. Многие военачальники Наполеона I
вышли из поколения командиров "производства 1792 г.", к которому принадле¬
жал и "генерал Эгалите". Со времени Реставрации Луи-Филипп поддерживал
тесные отношения с "товарищами по оружию", несмотря на враждебное к ним
отношение Бурбонов. После смерти в 1821 г. Наполеона немало видных бона¬
партистов открыто встали на сторону Орлеанов. Примечательно, что во время
коронации Луи-Филипп I принял королевские регалии именно из рук бывших
военачальников империи: Макдональда - корону, Удино - скипетр, Мортье -
меч. Двойственным оставалось отношение Луи-Филиппа I к бонапартизму и на
троне. Он решительно пресекал бонапартистские заговоры, но дорожил причаст¬
ностью к славе "великой эпохи" и сделал многое для возвеличивания Наполео¬
на I: превратил Версальский дворец в музей военной доблести, ввел в армии
маршальские звания, назначил пенсии ветеранам наполеоновских войн и т.д. В
беззастенчивую эксплуатацию памяти императора Наполеона I превратилась
церемония возвращения на родину его праха 1840 г.16 Насаждая культ Напо¬
леона, правительство Луи-Филиппа I добилось, однако, не столько повышения
авторитета Июльской монархии, сколько усиления бонапартизма, сошедшего
было с политической сцены.
ПАДЕНИЕ ИЮЛЬСКОЙ МОНАРХИИ
Шанс на выход из тупика, в который Июльскую монархию завела политика
стареющего Луи-Филиппа I, оставляла перспектива перехода короны к его
старшему сыну Фердинанду. Тот снискал известность не только храбростью на
поле боя, но и широтой либеральных идей, часто приводивших к размолвкам с
отцом. Фердинанд был женат на Елене Мекленбург-Шверинской, которая
разделяла его взгляды. У них родилось двое сыновей: старший носил престижный
титул графа Парижского, младший - герцога Шартрского. Будущее династии,
таким образом, выглядело обнадеживающе, трудности монархии казались вре¬
менными. Но случайная гибель Фердинанда 13 июля 1842 г. в результате до¬
рожного происшествия спутала все карты17. Наследником трона в порядке пер¬
вородства стал граф Парижский, которому было всего четыре года. Возник во¬
прос о регентстве, так как Луи-Филиппу I исполнилось 69 лет, а совершенноле¬
тия наследника еще долго надо было ждать. И снова, в который раз за послед¬
ние десятилетия, жесткие правила престолонаследия сыграли свою злую шутку с
французской монархией. Регентом стал старший из оставшихся сыновей Луи-
Филиппа I герцог Немурский, известный консервативными убеждениями и поли¬
тической негибкостью. В итоге монархия опять недосчиталась многих своих сто¬
ронников.
Ее дискредитацию довершила в 1847 г. серия скандалов, связанных с корыст¬
ными, аморальными поступками лиц, входивших в ближайшее окружение коро-
левской семьи. Дом Орлеанов потерял авторитет прежде, чем был свергнут с
16 Brozlie G. Op. cit., р. 185-190.
17 Bonnet-Roy F. Ferdinand-Philippe due d'Orleans, prince-royal 1810—1842. Paris, 1947.
98
трона. Запрет на проведение банкета оппозиции 22 февраля 1848 г. привел к
восстанию в Париже, Луи-Филипп I поспешно отрекся от короны и 24 февраля в
случайно нанятом экипаже бежал из столицы. Тем временем герцогиня Орлеан¬
ская вместе с детьми и в сопровождении герцога Немурского направилась в
палату депутатов, надеясь добиться признания своего сына королем. Но развер¬
нулись дебаты, прерванные лишь появлением в зале заседаний повстанцев, ко¬
торые заставили депутатов провозгласить республику.
Июльская монархия пала без сопротивления. Не выступил в ее защиту даже
могущественный вице-король Алжира герцог Омальский, в распоряжении кото¬
рого имелись боеспособные войска. 3 марта он и принц Жуанвильский покинули
Алжир и присоединились к семье экс-короля, которая нашла убежище в Англии.
Здесь Орлеанам помог устроиться их родственник бельгийский король Лео¬
польд I, женатый вторым браком на дочери Луи-Филиппа I Луизе. От первой
жены Леопольд I унаследовал замок Клермонт в окрестностях Лондона. Его он и
предоставил в полное распоряжение семьи Луи-Филиппа I, который здесь и скон¬
чался 26 августа 1850 г.
БОНАПАРТЫ
Среди французских монархов XIX в. самым знаменитым является ’’император
французов” Наполеон I. По сей день изумляет стремительное восхождение на
вершину власти этого человека, всем обязанного своим незаурядным способ¬
ностям да еще времени, в которое ему довелось жить, потакавшее честолюб¬
цам, не связанным нравственным императивом.
НАЧАЛО КАРЬЕРЫ
Наполеон Бонапарт родился в Аяччо на Корсике 15 августа 1769 г. в семье
небогатого дворянина Шарля Бонапарта и Летиции, урожденной Рамолино. Он
был вторым сыном в многодетной семье, кроме него было еще семь детей:
четыре мальчика - Жозеф, Люсьен, Луи и Жером и три девочки - Элиза,
Полина и Каролина. В 16 лет Наполеон закончил артиллерийское училище и в
чине младшего лейтенанта получил назначение в провинциальный гарнизон.
Впервые его способности заметили и вознаградили в 1793 г. при осаде захва¬
ченного англичанами Тулона, за взятие которого он получил звание бригадного
генерала. Однако слишком тесная связь с якобинцами, в частности с братом
Максимилиана Робеспьера Огюстеном, едва не стоила ему военной карьеры пос¬
ле переворота 9 термидора. 5 октября 1795 г. он по поручению Конвента пода¬
вил роялистский путч в столице. За это его произвели в дивизионные генералы и
назначили главнокомандующим Внутренней армии.
К этому времени относится и начало его романа с Жозефиной Богарне, с
которой он в марте 1796 г. вступил в гражданский брак. Его жена была шестью
годами старше. Родилась она на Мартинике в креольской семье. В 1780 г. ее
привезли во Францию и выдали замуж за виконта Александра де Богарне, от
которого она родила сына Евгения и дочь Гортензию. Во время революции
виконт стал депутатом Учредительного собрания, и судьба его, увы, была типич¬
на для той эпохи - в 1794 г. он закончил жизнь на эшафоте. Вдова не долго
горевала и предалась рассеянному образу жизни, который свел ее с могу¬
щественным членом Директории Полем Баррасом, покровительствовавшим на
первых порах Наполеону. Баррас был рад выдать за него замуж наскучившую
ему любовницу. Молодой генерал, очевидно, не питал особых иллюзий относи¬
тельно своей супруги, которая в первые годы их брака изменяла ему: непод¬
дельная страсть заставляла его на многое смотреть сквозь пальцы. Влияние Жо¬
зефины в какой-то мере помогло неопытному в политике Бонапарту.
4*
99
ПЕРВЫЙ КОНСУЛ
Героем дня и кандидатом в диктаторы Бонапарта сделали искрометные,
захватывающие дух победы руководимой им армии в итальянской кампании
1796-1797 гг. и почти фантастическая, вошедшая в легенду экспедиция в Египет
в 1798-1799 гг. Вернувшись из нее, Бонапарт осуществил 9-10 ноября 1799 г.
(18-19 брюмера VIII г. по революционному календарю) государственный пере¬
ворот, сделавший его фактически единоличным правителем Франции. Диктатуру
первого консула, номинально его соправителями являлись еще два консула, зак¬
репила конституция VIII г.
Несмотря на безграничное властолюбие, в 1799 г. Бонапарт вряд ли по¬
мышлял о короне. Первоначально он руководствовался не готовой концепцией
власти, а политическим оппортунизмом. Франция, растерзанная гражданскими
распрями и истощенная войной, нуждалась в просвещенном деспотизме пострево¬
люционного, т.е. учитывающего результаты революции образца. Этой объек¬
тивной необходимости Бонапарт в значительной мере удовлетворял. В короткий
срок он добился решающих побед в войне с Австрией и Англией, подписав с
ними в 1801-1802 гг. весьма выгодные для Франции мирные договоры. Он быст¬
ро и решительно расправился с противниками внутри страны. Как только под¬
вернулся предлог, он сослал на Сейшельские острова несколько десятков авто¬
ритетных якобинцев, силой регулярной армии подавил движение шуанов в Бре¬
тани. Вместе с тем Бонапарт объявил эмигрантам амнистию, открыв дверь для
примирения с частью роялистов. Он добился того, что оказалось не под силу его
предшественникам, - устранил непосредственную угрозу реставрации Бурбонов,
поначалу с надеждой взиравших на саморазрушение республики. Без промедле¬
ния первый консул занялся реконструкцией экономики, правовой системы и
государственного управления. Один перечень преобразований занял бы много
места. Упомянем лишь глубокую реформу финансовой системы, включая созда¬
ние Французского банка и укрепление новой денежной единицы - франка, адми¬
нистративную и судебную реформы, подготовку нового гражданского кодекса,
вошедшего в историю под названием "Кодекса Наполеона”, который закрепил
перемену в общественных отношениях, происшедшую под влиянием революции
конца XVIII в. Эти преобразования не только стабилизировали общество, но,
по существу, заложили институционные основы капиталистической цивилиза¬
ции XIX в.
ИМПЕРАТОР ФРАНЦУЗОВ
Мысль о том, чтобы придать своей диктатуре некоторую респектабельность,
овладевала Бонапартом постепенно и не без влияния бывших конституционных
монархистов, находившихся в его окружении, таких, как Шарль Морис Талей¬
ран. Окончательное решение созрело около 1802 г., когда первый консул потре¬
бовал продления своих полномочий, а затем - объявления себя пожизненным
консулом18. Наконец, 18 мая 1804 г. Бонапарт добился провозглашения себя им¬
ператором. Правда, новоявленная монархия имела "родимые пятна" республики.
Так, конституция XII г. формально не отменила республиканский строй. Она
лишь предоставила императору "управление республикой", требуя от него "ува¬
жать и заставлять уважать равенство прав, политическую и гражданскую сво¬
боду" граждан. Только с 1808 г. французское государство стало официально име¬
новаться империей. Сохранялись и некоторые республиканские учреждения:
всеобщее избирательное право, законодательные палаты. Однако они не играли
существенной роли, оставаясь ширмой самовластия, или использовались только в
той мере, в какой было выгодно режиму.
18 Манфред А.З. Наполеон Бонапарт. М., 1989, с. 377-378.
100
Законодательная власть была полностью подчинена исполнительной, сосредо¬
точенной в руках императора. При отсутствии разделения властей ни о каком
парламентаризме не могло быть и речи. Реально не применялось и всеобщее
избирательное пр аво. Изредка проводились плебисциты, на которых граждане
липп» отвечали "да" или "нет" на поставленный вопрос. Голосование было от¬
крытым, что создавало властям идеальные условия для давления на избира¬
телей.
Не нуждаясь в гражданах, свободных в своем выборе, Бонапарт уничтожил и
остатки политических свобод. Он объявил войну прессе, видя в ней главный бич
режима: газетам запретили касаться широкого круга политических тем. Вскоре
большинство из них вообще закрыли, а оставшиеся - четыре в столице и по
одной в департаментах - оказались под пятой властей. Это затруднило как фор¬
мирование, так и свободное выражение общественного мнения. Правительство
стало полагаться на профессионалов подглядывания и подслушивания, чьими
услугами охотно пользовался сам Бонапарт. Ему принадлежит сомнительная
заслуга образования министерства полиции. При его поддержке это министерство
приобрело большой вес в государстве, что в сочетании с тысячами политических
узников и граждан, поставленных под гласный надзор властей, придавало бона¬
партистскому режиму ярко выраженный полицейский характер.
Одним из первых был возрожден принцип божественного происхождения мо¬
наршей власти. Согласно конституции XII г. Бонапарт объявлялся императором
французов "милостью Божией и в силу конституции".19 2 декабря 1804 г. в со¬
боре Парижской богоматери состоялась пышная коронация Наполеона I, кото¬
рую возглавил специально приглашенный для этой цели папа Пий VII. Но Бо¬
напарт придал этой древней церемонии несколько иной символический смысл.
Приняв благословение папы, он собственноручно возложил на себя импера¬
торскую диадему, а на Жозефину - корону.
НА ВЕРШИНЕ МОГУЩЕСТВА
С провозглашением империи был официально учрежден и двор Наполеона I.
В основном он строился по образцу двора последних Бурбонов, что не исключало
и некоторого своеобразия в этикете, мундирах, иерархии должностей. Да и рас¬
полагался он в бывших королевских дворцах и замках - Тюильри, Фонтенбло,
Сен-Клу. Лишь Версальский дворец не мог принять императорский двор: во вре¬
мя революции он был превращен в музей и требовал длительного ремонта. Даже
цивильный лист был установлен в том же размере, что и двору Людовика XVI в
1791 г., - 25 млн. фр. Бросалось в глаза и значительное преобладание в нем
военных над гражданскими лицами20.
Функцию связующего звена между императором и нацией, кроме двора,
должно было выполнять и новое дворянство, к созданию которого Наполеон I
шел постепенно. Одним из первых шагов к этому явилось образование в 1802 г.
Почетного легиона. Стать его членом можно было только за особые заслуги пе¬
ред императором. Все, кто состоял в нем, вознаграждались окладами и льготами.
В 1803 г. были учреждены особые сенаторские пожалования в виде рент и двор¬
цов-резиденций. А с возобновлением войн в Европе отличившиеся военачальники
стали получать вознаграждение в виде земельной собственности и рент за счет
побежденных стран с предоставлением звучных титулов по имени мест сражений,
крепостей и т.д. В 1808 г. все эти разрозненные меры были приведены в систе¬
му. Сложилась следующая иерархия титулов: князья, герцоги, графы, бароны и
кавалеры. Обладатели их составили дворянство империи, единственно признан¬
ное законом. Правда, представители старого, дореволюционного, дворянства
19 Собу ль А. Первая республика 1792-1804. М., 1974, с. 359.
20 Mansel Ph. Op. cit., p. 72-78.
101
могли к утратившим законную силу титулам присоединить новые. Таким обра¬
зом, грани между старым и новым дворянством оказались подвижными, но разли¬
чие оставалось: первое было связано преимущественно с земельной собствен¬
ностью и родословной, второе — исключительно с государственной службой и
заслугами конкретного лица^1.
К концу первого десятилетия после переворота 1799 г. Наполеон I достиг
небывалого могущества и славы. Почти все монархи Европы склонили перед ним
голову. Вдоль границ Франции возникла цепочка марионеточных государств, уп¬
равлявшихся ближайшими родственниками императора. Вице-королем Италии
стал его пасынок Евгений Богарне; королем Неаполитанским - брат Жозеф,
впоследствии перемещенный на испанский трон; его место в Неаполе занял зять
императора Мюрат, женатый на его сестре Каролине; королем Вестфалии -
другой брат, Жером, и т.д. После глубокого спада, обусловленного революцией,
быстро пошла в рост экономика Франции. Не дремали и музы. Правда, никому
не было позволено писать и печатать, что вздумается. Но в прихожей импера¬
тора толпились живописцы, архитекторы, скульпторы, возвеличивавшие своими
творениями империю.
Впрочем, обольщаться этими достижениями не следовало. Правительства и
народы побежденных стран ненавидели ’’узурпатора'*. Англия не складывала ору¬
жия. Существовали трудности и в экономике. Промышленный подъем был свя¬
зан отчасти с поставками в армию, отчасти с ’’парниковым эффектом" конти¬
нентальной блокады. Производство росло на фоне отраслевых диспропорций,
ослабления конкуренции и всевозможных дефицитов. Имперские амбиции Напо¬
леона обескровливали Францию в прямом и переносном смысле. Рано или поздно
должна была наступить катастрофа.
ДИНАСТИЧЕСКИЙ БРАК
Неопределенно выглядело и династическое будущее Бонапартов. Брак На¬
полеона с Жозефиной оказался бездетным. Юридически это не составляло про¬
блемы, поскольку конституция XII г. разрешала императору усыновлять детей и
внуков своих братьев. Проблема была чисто человеческая: Наполеону хотелось
передать корону родному сыну, тем более что он убедился в своей способности
иметь потомство - в самое последнее время у него от любовной связи со знат¬
ными дамами Элеонорой Денюель де ла Плень и графиней Марией Валевской
родились внебрачные дети. От Элеоноры - сын Леон, а от графини Марии - сын
Александр-Флориан-Жозеф-Колона. Наполеон решил развестись с Жозефиной, с
которой накануне коронации вступил в церковный брак. Не составило труда по¬
лучить у папы разрешения на развод. Но с выбором невесты возникли слож¬
ности.
Речь шла о заключении династического брака, который бы не только дал-
наследника, но и породнил Бонапарта с легитимными монархами Европы. Пер¬
вым делом Наполеон посватался к сестре российского императора Александра I,
Анне Павловне, но получил отказ. Тогда он попросил руки Марии-Луизы - до¬
чери австрийского императора Франца I, который, тревожась за наследие Габс¬
бургов, ответил согласием. 2 апреля 1810 г. в Лувре состоялась свадьба Напо¬
леона I с эрцгерцогиней австрийской Марией-Луизой, приходившейся внучатой
племянницей казненной французской королеве Марии-Антуанетте. Год спустя у
них родился сын Наполеон-Франсуа-Жозеф-Шарль, получивший титул Римского
короля. Новая супружеская жизнь по-настоящему увлекла Наполеона, даже на
некоторое время ослабившего внимание к государственным делам. Он был без
ума от сына-наследника. Его волновала молодая жена, как, может быть, никто
21
Bergeron L. L'episode napoleonien, t. 1. Paris, 1972, p. 79-84.
102
из женщин со времени романа с Жозефиной. Гордость внушало то, что с ним
породнились высокомерные потомки римских императоров.
’•ПОЛЕТ ОРЛА"
В политическом плане брак Наполеона I с Марией-Луизой явился кульми¬
нацией бонапартистской эпопеи. С этого времени для империи началась полоса
трудностей и поражений. Экономический кризис 1810-1811 гг., военная ката¬
строфа 1812 г., наконец, отречение 5 апреля 1814 г. среди всеобщей апатии и
измены - таковы лишь главные вехи ее упадка и краха. По условиям договора
11 апреля, заключенного между Францией и союзниками в Фонтенбло, Напо¬
леону I отдавался в суверенное владение остров Эльба и назначалось содержа¬
ние в размере 2 млн. фр. Не забыты были и прочие члены семьи Бонапартов -
все они получили щедрые ренты. Что касается императрицы и Римского короля,
то стараниями австрийской дипломатии они были разлучены с Наполеоном. Со¬
гласно договору 11 апреля им во владение предназначалось герцогство Парм-
ское.
20 апреля состоялось душераздирающее прощание Наполеона I с гвардией в
дворике Фонтенбло. В весьма унылом настроении он отправился в ссылку. Три
дня спустя двинулись в путь и Мария-Луиза с сыном - в Вену. Еще в дороге
между супругами завязалась оживленная переписка, в которой они выражали
трогательную заботу друг о друге. Но стоило Наполеону, уже по прибытии на
Эльбу, потребовать приезда жены, как та ответила твердым отказом, ссылаясь
на свой долг матери и представительницы рода Габсбургов. Возможно, причиной
размолвки стал приезд на Эльбу Марии Валевской. Не исключено, что Мария-
Луиза сама дала к ней повод: к этому времени ее захватил роман с графом
Найпергом, главным министром герцогства Пармского. Тем не менее Наполеон
продолжал забрасывать ее письмами, а в период Ста дней тщетно ждал ее воз¬
вращения с сыном в Париж22.
Триумфальный ’’полет орла” через Францию в марте 1815 г. потряс совре¬
менников. Повергнутый в прах император в мгновение ока воспрял и снова
оказался во главе полумиллионного войска, готового сражаться с противником. В
чем-то это был уже другой человек - усталый, надломленный. Поражения 1812-
1814 гг., измена близких людей и соратников в 1814 г., трагедия отречения не
прошли даром. Но, может быть, эти несчастья и побудили его проявить полити¬
ческую широту, чтобы объединить под своим знаменем всю нацию. Наполеон I
не только признал принципы Хартии 1814 г., но и пообещал провести свободные
выборы, создать ответственное перед палатами министерство, гарантировать
свободу печати и культов. Он поддержал либеральную программу учреждения
конституционной монархии. Новая конституция была вынесена на плебисцит, но
он дал сомнительные результаты. Хотя голосов "нет”, по обыкновению, было по¬
дано ничтожно мало, 4,2 тыс., в голосовании приняло участие всего лишь около
трети избирателей - 1,3 млн. Франция без энтузиазма встретила ’’своего” импе¬
ратора.
Поражение в битве при Ватерлоо 18 июня 1815 г. положило конец власти
Наполеона I. Последовали повторное отречение, сдача в плен англичанам и
ссылка, теперь уже на далекий остров Святой Елены. Там он умер 5 мая 1821 г.
"ОРЛЕНОК”
По случаю кончины Наполеона I в Парме был объявлен трехмесячный траур.
8 августа 1821 г. Мария-Луиза тайно обвенчалась с графом Адамом Адаль¬
22 Chastnet G. Marie-Louise. L'imperatrice oubliee. Paris, 1983, p. 245 ets.
103
бертом Найпергом, от которого к тому времени имела двоих детей. Было бы
преувеличением считать, что, поглощенная радостями и заботами нового брака,
мать забросила своего первенца, но старший сын нуждался в гораздо большем
внимании, чем другие дети. К обычным психологическим трудностям ребенка,
росшего без отца, добавились политические, ибо с самого нежного возраста сын
Наполеона стал объектом интриг и спекуляций23. Венскому двору не нравилось
его первое имя - Наполеон. Его стали звать вторым именем, но на немецкий
лад - Франц. Венский конгресс лишил его наследственных прав на герцогство
Пармское. Лишь в порядке компенсации Австрия предоставила ему титул гер¬
цога Рейхштадского по названию одного из поместий в Богемии. Кроме того, за
ним неотступно следовали фанатично настроенные бонапартисты, для которых
он оставался законным наследником императорской короны, Наполеоном II.
Поэтому члены австрийского правительства не спускали с него глаз, и, чтобы
Парма не стала бонапартистской меккой, его разлучили с матерью. Вся эта
суета, конечно, была непонятна ребенку, которого к тому же воспитывали как
австрийского принца. Но двусмысленность его положения при дворе - как члена
дома Габсбургов и в то же время пленника - со временем стала очевидной.
Окончательно прозрел Франц, когда ему разрешили пользоваться богатой
библиотекой императорского двора, в которой он обнаружил книги о своем отце.
Любознательный подросток, увлеченный военной историей, постепенно превра¬
тился в блестящего юношу, мечтавшего о военной карьере, что вызвало беспо¬
койство иностранных правительств и даже всесильного канцлера Меттерниха.
В 1828 г. он получил в подарок от деда - австрийского императора - чин
капитана егерского полка, а свое 20-летие встретил уже в чине подполковника.
Революция 1830 г. взбудоражила австрийский двор и всю монархическую Ев¬
ропу. На Франца снова стали поглядывать как на вероятного претендента на
французскую императорскую корону. Но ни опасениям, ни надеждам, которые
мог внушать Франц, не суждено было исполниться. В середине 1831 г. у него
открылся туберкулез легких, и спустя год, 22 июля 1832 г., Римский король
Наполеон II, принц Пармский, герцог Рейхштадский, скончался. Обстоятельства
так и не позволили "орленку" расправить крылья. В историю французских ди¬
настий он вошел как одна из самых загадочных и романтических фигур.
Мария-Луиза после смерти графа Найперга в 1829 г. в третий раз вышла
замуж. И снова ее избранником оказался первый министр герцогства Пармского
граф де Бомбель, назначенный на эту должность австрийским правительством.
После нескольких лет ничем не примечательной жизни в декабре 1847 г. Мария-
Луиза скончалась, так же как и Франц, от туберкулеза. Овдовев/граф де Бом¬
бель Принял постриг и стал епископом Амьена.
ПРЕТЕНДЕНТ 4
Как будто злой рок преследовал монархическую идею во Франции. Не только
Бурбоны и Орлеаны, но и Бонапарты не избежали проблем престолонаследия.
Со смертью Наполеона I бонапартизм как политическое движение пошел на
убыль. Даже ярые приверженцы новой династии понимали, что воспитанному при
чужеземном дворе Наполеону II императорская корона Франции оказалась бы
слишком тяжела. Его преждевременная кончина вызвала у них скорее вздох
облегчения, чем горя. Она расчистила дорогу принцам дома Бонапартов, среди
которых еще в начале 30-х годов выдвинулся Шарль-Луи-Наполеон Бонапарт
(1808-1873).
Он был третьим сыном в семье младшего брата Наполеона I Луи Бонапарта и
Гортензии, дочери Жозефины от первого брака. В главные претенденты его вы¬
23 Castelot A. UAiglon Napoleon deux. Paris, 1961, p. 296-297; Martinaud G. Le Roi de Rome. Paris,
/982.
104
двинуло, во-первых, отсутствие мужского потомства у старшего брата Наполео¬
на I Жозефа, скончавшегося в 1844 г.; во-вторых, лишение династических прав
детей следующего по старшинству брата Наполеона I Люсьена, скончавшегося в
1840 г.; в-третьих, ранняя смерть старших братьев самого Луи-Наполеона - На¬
полеона-Шарля в 1807 г. и Наполеона-Луи в 1831 г., - сделавшая его единст¬
венным наследником своего отца. Когда и тот умер в 1846 г., Луи-Наполеон ока¬
зался первым в ряду законных претендентов на императорскую корону.
Первые годы жизни Луи-Наполеон провел в Голландии, королем которой его
отец стал в 1806 г. по воле императора. Его юность прошла в Швейцарии, где он
жил вместе с матерью. Образование получил сначала в Аугсбурге, затем, приняв
швейцарское гражданство, в военной школе города Туна, некоторое время
служил капитаном швейцарской армии. В 1832 г. Луи-Наполеон появился в
Париже, где он ласково был принят королем Луи-Филиппом I, однако не под¬
дался обаянию ’’короля-буржуа”. В 1836 г. он попытался поднять вооруженный
мятеж в Страсбурге, но был арестован и выслан в США, в 1840 г. тайно вер¬
нулся во Францию и попытался взбунтовать гарнизон Булони. Тогда терпение
Луи-Филиппа I лопнуло. Арестованный Луи-Наполеон предстал перед судом
палаты пэров и был приговорен к пожизненному заключению24.
Наказание он отбывал в крепости Ам, откуда на посрамление Июльской
монархии и потеху всей Европы сбежал в 1846 г. Но и в заключении проявился
неугомонный характер Луи-Наполеона: он умудрился стать отцом двух детей. В
тюрьме были написаны несколько сочинений на общественно-политические темы
с высказываниями о государственном устройстве Франции. Это не частый слу¬
чай, когда претендент на корону выступал в роли публициста. Его сочинения
дают возможность сопоставить предвидения автора с практикой Второй импе¬
рии. Суть предложений Луи-Наполеона заключалась в следующем: Франция
нуждается в режиме, который сочетает лучшие качества монархии и республики,
отсекая их недостатки, прежде всего парламентаризм. Последний неприемлем,
потому что уводит от конкретных дел в область бесконечных дискуссий и кри¬
тики правительства. На смену парламентской "говорильне" должно прийти до¬
статочно властное, но вместе с тем популярное правительство, имеющее целью
практические результаты в экономическом развитии, улучшении материального
положения трудящихся классов, охране общественной нравственности25.
С 1846 г. Луи-Наполеон жил в Англии, пока не грянула революция 1848 г.,
позволившая ему вернуться на родину и включиться в политическую борьбу. На
этом поприще он проявил исключительную ловкость, добившись избрания в сен¬
тябре 1848 г. депутатом Учредительного собрания, а в декабре 1848 г. прези¬
дентом республики. Деятельность Луи-Наполеона в должности президента де¬
тально описана в знаменитых памфлетах К. Маркса26 и В. Гюго27, а также
публицистами и историками.
ВТОРАЯ ИМПЕРИЯ
Первым шагом к восстановлению империи явился государственный переворот
2 декабря 1851 г., который привел к установлению диктатуры номинального
президента республики. По примеру своего дяди Луи-Наполеон придал ему вид
законности посредством плебисцита. Спустя год была провозглашена наслед¬
ственная власть императора, также подтвержденная плебисцитом 10 декабря
1852 г. Чтобы подчеркнуть преемственность своего правления, Луи-Наполеон
24 Chatelle A. La route des coups d'etats. Paris, 1983.
25 Boilet G.-E. La doctrine sociale de Napoleon Ш. Paris, 1969.
26 Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т. 8.
27
Гюго В. Наполеон Малый. - Гюго В. Собр. соч., в 15-ти т.; т. 5. М., 1954.
105
Бонапарт принял имя императора Наполеона III (1852-1870), считая своим пред¬
шественником никогда не царствовавшего Римского короля.
Переход от Второй республики ко Второй империи осуществился довольно
легко; последнюю от монархии Орлеанов отделяло не так много времени. Новая
власть вполне могла рассчитывать на поддержку хотя бы части дворянства, осо¬
бенно послереволюционного. К ее услугам была роскошная королевская рези¬
денция и все соответствующие службы. В Тюильрийском дворце и разместился
новый двор, быстро воссозданный по образцу Первой империи. Были восстанов¬
лены строгий придворный этикет, многочисленные придворные должности, импе¬
раторская гвардия. В том же размере, что и Наполеону I, был определен ци¬
вильный лист.
Одной из первых забот нового императора стало продолжение династии. По
закону он, как и Наполеон I, мог назначить себе наследника из членов импе¬
раторской семьи. В 1852 г. династическими правами обладали только последний
из братьев Наполеона I Жером (он умер в 1860 г.) и его сын Наполеон, которому
исполнилось 30 лет. Его-то Наполеон III и назначил наследником, не собираясь,
однако, передавать ему корону. Как некогда Наполеона I, его мучило желание
завещать трон родному сыну. О сватовстве к дочери кого-либо из царствующих
монархов не могло быть и речи: в их глазах Наполеон III был таким же "узур¬
патором”, как и его дядя, но при этом не внушал такого же трепета. Поэтому
свой выбор он остановил на дочери весьма знатного испанского дворянина графа
де Монтихо Евгении, графине Теба. С ней он без проволочек и вступил в брак
29 января 1853 г. Весьма привлекательная и элегантная 26-летняя императрица
вполне могла украсить собой двор. Но даже в личную жизнь императора она не
внесла мира и покоя. Свидетельством тому были частые семейные ссоры, про¬
исходившие чуть ли не на глазах придворных. Впрочем, повод к ним нередко
подавал сам император, открыто изменявший жене. А отсутствие политического
чутья сделало императрицу Евгению крайне непопулярной во французском об¬
ществе. В 1856 г. у императорской четы родился долгожданный наследник принц
Наполеон-Эжен-Луи-Жан-Жозеф.
В первые годы империи политическая жизнь Франции как бы замерла. Хотя
институты парламентской демократии, такие, как законодательные палаты, вы¬
боры депутатов, политическая печать и другие, не были упразднены, они пре¬
вратились в ширму неограниченной власти Наполеона III. Стержнем государства
стал подчиненный императору аппарат исполнительной власти, начиная с ка¬
бинета министров и кончая префектами департаментов и мэрами городов и
коммун. Палаты были бессильны. Поскольку не публиковались стенограммы де¬
батов, они не могли стать даже трибуной гласности. На выборах власти прибе¬
гали к разнообразным уловкам, чтобы повлиять на результат голосования: пере¬
краивали избирательные округа, выдвигали официальных кандидатов, мешали
предвыборной кампании оппозиции, требовали от кандидатов присяги на вер¬
ность императору. Цензуры формально не было, но издание газет и журналов
было чрезвычайно затруднено. Все эти и другие ограничения дополнялись откры¬
тым произволом полиции в отношении рядовых граждан. На основании так назы¬
ваемого закона общественной безопасности она получила возможность беспре¬
пятственно преследовать всякого, кого подозревала в антиправительственном
образе действий или мысли.
Однако для развития экономической сферы правительство империи создало
широкие возможности. Снятие ограничений на деятельность акционерного капи¬
тала, заключение договора о свободной торговле с Англией, реконструкция Па¬
рижа, строительство Суэцкого канала, проведение в столице Франции всемирных
выставок в 1855 и 1867 гг. - все это и многое другое способствовало усилению
деловой активности и ускорению индустриализации. Наполеон III в большей ме¬
ре, чем его предшественники на французском троне, понимал важность эконо¬
106
мического прогресса. Он приблизил к себе группу видных экономистов и пред¬
принимателей, в прошлом известных сен-симонистов, таких, как Мишель Ше¬
валье, братья Перейра, Талабо, Жюльен, Фердинанд Лессепс, им прежде всего и
принадлежит авторство и исполнение упомянутых мер.
И все же главной опорой режима были не предпринимательские круги, а
верхушка французской армии. Наполеон III вполне удовлетворил ее жажду по¬
бед, чинов и наград. Все его правление - нескончаемая череда больших или ма¬
лых войн, зачастую откровенно авантюристических. Еще на посту президента
Наполеон предпринял военную интервенцию против Римской республики с целью
восстановления светской власти папы. В 1854 г. он вступил в конфликт с Рос¬
сией - началась Восточная (Крымская) война; в 1859 г. - вмешался в итальян¬
ские дела, спровоцировав войну с Австрией; в 1863 г. - послал экспедиционный
корпус в Мексику; в 1867 г. - направил войска в Италию против Гарибальди
и т.д. В итоге к концу 60-х годов Франция, рассорившись едва ли не со всеми
державами, оказалась в глухой внешнеполитической изоляции, между тем как на
ее восточных границах вместо маломощных государств возникли две новые цен¬
трализованные державы, готовые в свою очередь предъявить счет Франции. Но
несмотря на политическую бессмысленность и даже вредность войн империи,
генералитет, для которого кастовые интересы значили больше национальных,
стоял горой за Наполеона III.
Дорогостоящие военные авантюры вызвали внутриполитические осложнения,
в частности в связи с бюджетным дефицитом. Император в начале 60-х годов
пошел на диалог с либеральной оппозицией и на некоторые послабления в об¬
ласти внутренней политики - сначала незначительные, а с 1863 г. довольно
существенные: восстановление свободы печати и собраний, контроль палат за
деятельностью министров. В 1869 г. парламент обрел все права законодательной
власти - законодательной инициативы, обсуждения и вотирования законопроек¬
тов, утверждения государственного бюджета. Тогда впервые был провозглашен
принцип ответственности министерства перед палатами.
Все эти меры означали перерастание бонапартистской диктатуры в конститу¬
ционную монархию классического типа. Наполеону III удалось то, перед чем спа¬
совали в свое время Карл X и Луи-Филипп I, - реформирование режима в соот¬
ветствии с духом времени и требованиями либеральной оппозиции. Но судьба его
правления тем не менее оказалась плачевной. Камнем преткновения послужил
глубокий политический раскол общества, часть которого решительно не хотела
принять империю, считая ее режим незаконным, установленным насильствен¬
ными средствами и ими же сохраняемым. Таких взглядов придерживалась лево¬
либеральная оппозиция, в значительной мере настроенная республикански. Не¬
смотря на свою малочисленность в парламенте, она пользовалась большим влия¬
нием в политически активных слоях населения - интеллигенции, организованном
рабочем классе - и в крупных городах. Но плебисцит 8 мая 1870 г. большинством
в 7,3 млн. голосов против 1,5 млн. одобрил новую ориентацию правительства28.
Однако время Второй империи истекало.
СЕДАН И КОНЕЦ ИМПЕРИИ
Крах Второй империи ускорили опрометчивые, безрассудные действия
Наполеона III в июле 1870 г. в ходе конфликта с Пруссией из-за испанского
трона. Трудно понять, чем руководствовался император, когда, добившись явной
дипломатической победы - снятия кандидатуры принца Леопольда Гоген-
цоллерна-Зигмарингена, которую поддерживал Бисмарк, потребовал от Пруссии
дополнительных, заведомо унизительных для нее гарантий; или когда принял на
веру знаменитую фальшивку Бисмарка - "эмскую депешу", не потрудившись ее
28 Girard L. Op. cii., d. 447.
107
перепроверить. Возможно, сказалось обострение болезни Наполеона III (камни в
мочевом пузыре), от которой он невыносимо страдал. В какой-то мере болез¬
ненным состоянием императора можно объяснить то, что он поддался уговорам
некоторых лиц из своего окружения, в том числе императрицы Евгении, требо¬
вавших примерно наказать Пруссию за несговорчивость.
Скоропалительно объявленная 19 июля 1870 г. война выявила изъяны воен¬
ной машины империи и обернулась ее сокрушительным поражением. 28 июля
Наполеон III отбыл в действующую армию, возложив регентство на императри¬
цу. Вместе с группировкой войск под командованием маршала Мак-Магона он
был окружен в городе Седан и 2 сентября сдался на милость победителя. Едва в
Париже было получено это известие, как вспыхнуло восстание, и 4 сентября
Франция была провозглашена республикой.
Лишившись своей главной опоры в лице армии, империя развалилась как кар¬
точный домик. Пруссаки интернировали Наполеона III в замке Вильгельмсхёэ
близ Касселя. Императрица Евгения с сыном принцем Наполеоном-Луи поспешно
бежали в Англию. "Вакуум власти" заполнило "правительство национальной обо¬
роны", созданное депутатами Законодательного корпуса, которое постановило
провести выборы в Учредительное собрание. Правда, после капитуляции Седана
оставалась боеспособная группировка войск под командованием маршала Базена,
сохранившего верность императрице-регентше и готового двинуться на Париж,
чтобы подавить "мятеж". Но для этого требовалось, как минимум, согласие
Пруссии, которая, однако, не спешила выручать попавшую в беду династию Бо¬
напартов. С капитуляцией группировки Базена 27 сентября 1870 г. рухнула и
надежда на восстановление империи.
Последние годы жизни Наполеон III провел с семьей в замке Чизлхерст близ
Лондона, где и умер в начале января 1873 г. вследствие неудачной хирургиче¬
ской операции. Императрица Евгения почти на полстолетия пережила своего
супруга и скончалась в 1920 г. Их единственный сын Наполеон-Луи служил офи¬
цером английских колониальных войск и погиб в 1879 г. на войне с зулусами.
Поскольку прямой наследник Наполеона III не оставил потомства, главой дома
Бонапартов стал двоюродный брат последнего императора и племянник Напо¬
леона I принц Наполеон-Жозеф-Шарль-Поль (1822-1891). Он был лишен фа¬
мильного честолюбия и не стремился реализовать свои династические права. То
же самое можно сказать и обо всех его потомках по прямой линии. От его брака
с принцессой Клотильдой Савойской, дочерью короля Виктора-Эммануила II,
родился Наполеон-Виктор (1862-1926), который в дальнейшем возглавил импера¬
торский дом. Он был женат на дочери "короля бельгийцев" Леопольда II
принцессе Клементине. У них родились дочь Клотильда и сын Луи-Нацолеон-
Жером-Виктор (род. в 1914 г.). Будучи участником движения Сопротивления в
годы второй мировой войны, последний заслужил право вернуться на родину. От
брака с Алисой де Фореста у него четверо детей, в том числе старший сын
Шарль-Наполеон (род. в 1950 г.), унаследовавший титул императорского принца.
Внук Карла X Генрих, граф Шамбор, умер, не оставив наследника, в 1883 г.
Он похоронен в монастыре Кастаньвицца близ Герца, где покоились Карл X,
Людовик XIX, Мария-Тереза, герцогиня Ангулемская, Мария-Луиза. Это кладби¬
ще, называемое "Сен-Дени Эмиграции", стало местом притяжения легитимистов.
Но скитальческая судьба преследовала последних Бурбонов и после смерти.
В годы первой мировой войны монастырь оказался в полосе боев и австрийская
императрица Цита, внучка Марии-Луизы, организовала эвакуацию гробов своих
предков в тыл. Вскоре империя Габсбургов распалась, и монастырь оказался в
Италии. В 1924 г. власти города Гориция, заинтересованные в туристах, вспом¬
нили о Бурбонах и не без труда отыскали их гробы в замке Шенбрунн. Но
прошло еще восемь лет, прежде чем они вернулись на место своего вечного
успокоения. Там они находятся и поныне, хотя в 1947 г. еще раз сменили "граж¬
108
данство", когда территория с монастырем и кладбищем отошла к Югославии.
Внук Луи-Филип па I, называвшийся Филиппом VII, умер в Англии в 1894 г.
Его сын Филипп, герцог Орлеанский, стал официальным претендентом на фран¬
цузский престол из рода Орлеанов под именем Филиппа VIII (1869-1926). В мо¬
лодости он прославился тем, что вопреки закону 1886 г. об изгнании глав и
наследников династий, когда-либо царствовавших во Франции, явился на армей¬
ский призывной пункт для прохождения военной службы. В дальнейшем Филипп
VIII не вмешивался в политику, хотя и не скрывал симпатий к крайне правой
организации "Аксьон франсэз". Он был больше известен как дамский ухажер и
страстный охотник, объездивший весь мир в поисках экзотической дичи. Его
брак с Марией-Доротеей Австрийской оказался бездетным.
Со смертью Филиппа VIII титул претендента перешел к младшему сыну Ро¬
берта, герцога Шартрского (младшего брата Филиппа VII), Жану, герцогу Гизу,
принявшему имя Жана III (1874-1940). Он также не занимался политикой, зато
увлекался военной историей и игрой на барабане. Свое время он делил между
фамильными замками во Франции и Бельгии и поместьем в Марокко. В 1899 г.
Жан III женился на своей кузине Изабелле Орлеанской.
От их брака 9 июля 1908 г. родился сын Генрих, которому по достижении со¬
вершеннолетия отец присвоил титул графа Парижского. С 1940 г. он является
претендентом под именем Генриха VI. В 1931 г. он женился на Изабелле Ор¬
леанской и Браганской, от которой имеет 11 детей. Наследник короны Генрих,
граф Клермонтский, родился в 1933 г., образование получил во Франции, яв¬
ляется кадровым офицером. Его жена - герцогиня Мария-Тереза Вюртемберг¬
ская, дочь главы королевского дома Вюртемберга. В семье графа Клермонтско-
го две дочери и два сына, старший из них, родившийся в 1961 г., - Франсуа.
На первый взгляд в современной Франции, кроме памятников старины, мало
что напоминает о монархии. Традиционные монархические партии не сумели пе¬
режить неудачу реставрации в конце XIX в. Первыми сошли со сцены бонапар¬
тисты, потерявшие в лице убитого в Африке принца Наполеона-Луи последнюю
надежду. Вскоре та же участь постигла орлеанистов, брошенных на произвол
судьбы своим лидером. Граф Парижский, возглавивший в 1883 г. под именем
Филиппа VII королевский дом Франции, встал под знамя правоверного легити¬
мизма. Но буланжистский кризис поглотил и эту партию. 90-е годы XIX в. озна¬
меновались политическим признанием республики видными деятелями монархи¬
ческой партии.
Но безвозвратно канув в историю, партии легитимистов, орлеанистов и бона¬
партистов оставили глубокий след в политической жизни Франции. К ним гене¬
тически восходят некоторые важные черты ее современной политической куль¬
туры.
Традиционализм, антипарламентаризм, клерикализм - черты, свойственные
политической культуре легитимистов, проявились в деятельности крайней нацио¬
налистической реакции конца XIX - начала XX в. Во время дела Дрейфуса к ней
открыто примкнул претендент на престол Филипп VIII. Идеологом этого союза
стал философ Шарль Моррас, приравнявший свой ''интегральный национализм" к
роялизму: "Чтобы здравствовала Франция, да здравствует король!"29
Иная судьба ожидала наследие орлеанизма, в значительной мере воплотив¬
шееся в практику парламентаризма Третьей и Четвертой республик. В эти годы
правление носило сугубо представительный характер, т.е. народ осуществлял
свой суверенитет не прямо путем референдума, выборов главных должностных
лиц и т.д., а исключительно через своих представителей, таким образом противо¬
поставленных остальным гражданам. В этом трудно не распознать отголосок
цензового избирательного права. Именно орлеанистам принадлежит также заслу¬
29 Osgood SM. French Royalism since 1870. The Hague, 1970,. p. 52, 61-62, 72.
109
га использования тактики политических компромиссов на основе парламентского
центра30.
Что касается бонапартизма, то присущие ему авторитаризм, антипарламен¬
таризм, плебисцитарный характер правления в известной мере проявились в дея¬
тельности генерала де Голля. Примечательно, что и бонапартизм, и голлизм
опирались на харизматическую легитимность, а потому нуждались в ярком лиде¬
ре, с которым прежде всего отождествляла себя партия его сторонников31.
На протяжении столетий монархия была частичкой плоти французского об¬
щества. Она оставила в культуре народа глубокий след, который стал одним из
слагаемых его исторического наследия. Но в силу объективных причин, среди
которых не последнюю роль сыграл и крайне радикальный характер революции
конца XVIII в., монархия стала оплотом традиционализма. В конце XVIII и в
XIX в., когда решалась ее судьба, она открыто солидаризировалась с консерва¬
тивной, антидемократической реакцией, под какими бы цветами та ни высту¬
пала. В до предела политизированном обществе Франции того времени этого бы¬
ло достаточно, чтобы она окончательно утратила значение символа общена¬
ционального единства и уступила место республике, сильной как раз своими де¬
мократическими и патриотическими традициями.
30 Broglie G.de. Op. cit., p. 367-368.
31 Choisel F. Bonapartisme et gaullisme. Paris, 1987, p. 359-360.
110
История мировых религий
©1992 г.
Академик Г.М. БОНГАРД-ЛЕВИН
БУДДА И ОСНОВЫ ЕГО УЧЕНИЯ
Одна из трех мировых религий и древнейшая из них - буддизм. Он возник в
Индии в середине первого тысячелетия до н.э. и просуществовал на индийской
земле почти два тысячелетия вплоть до XIII в. н.э. В течение этого огромного
исторического периода он перешагнул границы Южно-Азиатского субконтинента,
распространился и укрепился во многих странах Южной, Юго-Восточной и
Центральной Азии, Дальнего Востока. Однако именно в Индии определились
главные направления этой религии, были оформлены основы доктрины, ведущие
философские учения, написано большинство текстов, установлены принципы ор¬
ганизации общины - сангхи, выработалась своеобразная буддийская культура.
Влияние индийского буддизма и индобуддийской культуры на культурные и
исторические судьбы народов огромно, и в настоящее время оно проявляется во
многих сферах жизни.
ДРЕВНИЙ БУДДИЗМ
Долина Ганга - прародина буддизма - в V в. до н.э. представляла собой
наиболее развитую часть Индостана. К этому времени здесь уже образовался
ряд раннеклассовых государств, появились города - центры торговли и ремесла,
резко обозначились социальные и имущественные различия. Укрепилось и со¬
словное деление общества: ритуально-культовые функции предписывалось вы¬
полнять брахманам, государственные и военные - кшатриям, сельское хозяйст¬
во, ремесло и торговля отводились вайшьям, шудры же должны были служить
трем высшим сословиям - варнам, могли они заниматься также ремеслом. Ве¬
дущей религией того времени был брахманизм, освящавший варновое деление
общества.
VI-V вв. до н.э. занимают особое место и в истории индийской культуры. Это
было время напряженных духовных исканий, отмеченное возникновением необ-
рахманских (так называемых шраманских, цли еретических) течений религиозной
мысли, таких, например, как буддизм и джайнизм. С первых шагов своего су¬
ществования новые общины вступили в соперничество между собой и с брах¬
манизмом. Антибрахманская направленность буддизма, его веротерпимость по¬
степенно стали привлекать к нему последователей. Учение Будды завоевывало
все больше сторонников, и к эпохе царя Ашоки (III в. до н.э.) буддизм приобрел
огромную популярность.
Несмотря на длительную историю изучения буддизма (буддология насчиты¬
вает более 150 лет), многие кардинальные проблемы остаются нерешенными.
Острые споры среди последователей вызывают такие важные вопросы, как ха¬
рактер первоначального учения Будды, историчность создателя буддийской док¬
трины, связь буддизма с предшествующими и синхронными ему религиозными и
религиозно-философскими течениями, аутентичность канонов различных буддий-
111
ских школ первым проповедям Будды, неоднозначно решается вопрос о причинах
необыкновенной популярности буддизма в первый период его истории и о при¬
чинах его угасания и фактического ухода из своей прародины.
Сиддхартха Шакьямуни (отшельник из шакьев), с именем которого традиция
связывает создание буддийского учения, был, по-видимому, лицом историческим.
Хотя факты его биографии, изложенные преимущественно в поздних буддийских
сочинениях, как бы растворились в колоссальном количестве легендарных сооб¬
щений, главные события его жизни можно выделить довольно четко. По пре¬
данию, он родился в кшатрийской семье, был сыном вождя племени шакьев в
местечке Лумбини в предгорьях Гималаев (близ столицы Капилавасту - совре¬
менный Непал), в положенное время женился любимая жена родила ему сына.
Но после того, как Сиддхартха познал страдания людей, их старость и смерть,
он стал размышлять о причине несчастий человека. В 29 лет он оставил мир и
сделался странствующим монахом под именем Гаутама (на языке п&ли - Го-
тама).
Для обретения духовных познаний он отправился в лесную обитель мудрецов-
отшельников, занимался йогической практикой, затем брал уроки медитации. Од¬
нако неудовлетворенность полученными познаниями побудила Гаутаму искать
истину самостоятельно. В лесу Урувела (близ современного города Бодх-Гайя -
Южный Бихар) он, по преданию, дал обет молчания и одновременно усилил
аскетизм. Однако несколько лет такой жизни не открыли истины обессилевшему
Гаутаме.
Тогда он оставил аскетические упражнения и семь дней провел в медитации.
Буддисты утверждают, что эти дни сидения под смоковницей в созерцательной
позе оказались решающими в судьбе первоучителя: он достиг "просветления"
(состояния бодхи), принесшего ему знание тождественности бытия и страдания,
видение истоков мировой скорби и способов ее устранения. С этого времени по¬
следователи Гаутамы, называемого после "просветления" Буддой, т.е. пробуж¬
денным, просветленным, и ведут летосчисление своего учения.
Жизнь основателя буддизма после достижения "просветления" описывается в
источниках крайне скудно, зато пространно излагаются его проповеди. Первая из
них, согласно традиции, была произнесена в местечке Сарнатх, близ г. Варанаси
(Бенарес), перед пятью отшельниками. Эти пять первых учеников составили яд¬
ро буддийской общины.
Согласно традиции, Будда более 40 лет бродил по городам и селам Индии,
проповедуя новое учение (в текстах оно называется дхарма - праведный закон).
Предание рассказывает, что Будда умер на 80-м году, оставив многочисленных
учеников - монахов и светских последователей буддийской доктрины.
Обычно исследователи датируют смерть Будды 486 или 483 гг. до н.э., но в
последние годы все чаще стали приводиться солидные аргументы в пользу более
поздней даты. Сейчас многие ученые относят смерть Будды к 430 г. до н.э. или
даже к 350 г. до н.э.
Поскольку самые ранние жизнеописания Будды были составлены спустя не¬
сколько веков после его смерти и в дошедших до нас текстах правдоподобные
сведения тонут в потоке вымышленных и просто фантастических легенд, в буд-
дологии долго господствовала теория французского индолога Э. Сенара о жизни
Будды как о "солнечном мифе". Сейчас ученые считают, что Будда - единолич¬
ный создатель раннебуддийской доктрины - личность неисторическая, но Шакья¬
муни - основатель буддийской монашеской общины или один из первых ее со¬
здателей - существовал реально. Был ли он Сиддхартха или носил другое имя -
сказать трудно, однако в данном случае допустимо полагаться на прочность са¬
мой буддийской традиции.
В буддологической науке остро дискутируется вопрос о характере первона¬
чальной проповеди. Что можно отнести к учению самого Будды, а что является
результатом позднейших редакций и дополнений? Из огромного числа сохранив-
112
шихся текстов самые ранние (на языке пали) были записаны в I в. до н.э. на Шри
Ланке и принадлежат школе тхеравада (на санскрите - стхавиравадинов, или
"старейших") - направлению, прочно обосновавшемуся на острове с III в. до н.э.
Несмотря на развитую в древности традицию устной передачи текстов, дошед¬
ший до нас целиком буддийский канон - "Типитака" (на санскрите - "Трипитака",
буквально: три корзины, т.е. три раздела канона: "Виная-питака", или собрание
дисциплинарных правил, "Сутта-питака", или собрание текстов, "Абхидхамма-пи-
така" - философская часть) на языке пали носит явные следы дальнейшей тек¬
стовой обработки. Создание в Индии буддийских сутр продолжалось до середины
первого тысячелетия н.э., и их авторство для придания им большей авторитет¬
ности приписывалось Учителю или его непосредственным ученикам.
Буддизм зародился в эпоху напряженных духовных поисков и дискуссий и
неизбежно должен был стоять на уровне общих культурных достижений. Скорее
можно предположить, что палийский канон, как и каноны других школ на сан¬
скрите, представляли собой определенную интерпретацию раннего учения и от¬
разили кардинальные положения своих школ. Таким образом, выявление идей,
принадлежащих создателю доктрины, надо проводить осторожно и с большими
оговорками. Особенно важны изучение обстановки, в которой зародился буддизм,
наследия других направлений, анализ существа полемики соперников, связи с ос¬
новной - брахманистской - религиозно-философской традицией.
Установленные к настоящему времени факты свидетельствуют о том, что
изначально буддизм не был независим от других религиозно-философских тече¬
ний Индии. Подобно остальным еретическим движениям его адепты не призна¬
вали авторитета священных текстов - вед и выступали против брахманской ор¬
тодоксальной традиции.
Центральным при определении своеобразия раннего буддизма является его
сопоставление с брахманизмом, вернее, с той формой ортодоксальной традиции,
которую придали ей создатели упанишад - религиозно-философских трактатов
VII-IV вв. до н.э. Дух неприятия брахманских догм и идей как бы пронизывает
все раннебуддийские тексты. На протяжении многих столетий представители
обоих направлений вели непрекращавшуюся полемику. Буддисты всячески под¬
черкивали оригинальность своей системы, доказывали ее абсолютную незави¬
симость от брахманизма и превосходство над ним.
Тем не менее новое вероучение немало заимствовало из традиционной рели¬
гиозной символики: использование знака свастики, возведение памятных, погре¬
бальных сооружений - ступ, ставших в буддизме одним из основных объектов
культа, почитание деревьев, цветка лотоса, животных. Бытовая обрядность буд¬
диста-мирянина в целом оставалась прежней: не существовало особых буддий¬
ских обрядов, которые совершались бы при рождении ребенка, наречении имени.
Подобно брахманизму, буддизм признает карму (закон морального воздаяния за
совершенные и совершаемые поступки) и сансару (закон перерождения - кру¬
говорот перерождения существ).
Связь учения Будды с предшествовавшими или синхронными ему ортодок¬
сальными, а также реформаторскими (еретическими) доктринами не подлежит
сомнению. Одни и те же идеи могли переходить из одного учения в другое и либо
становились центральными в нем, либо исключались вовсе как несистемные.
Изучение параллелей такого рода существенно и для понимания самих доктрин,
и для выявления закономерностей их возникновения, развития и взаимовлияния.
Это не означает, что буддизм свои центральные положения непосредственно
заимствовал из других религиозно-философских систем. Скорее допустимо гово¬
рить об общем духовном климате эпохи, определившем круг проблем и понятий,
которыми пользовались самые различные течения. Весьма широкое распростра¬
нение буддизма заставило ученых отчасти преувеличивать степень его ориги¬
нальности и коренное отличие от традиционных систем. Между тем он явился
закономерным следствием единого процесса эволюции общеиндийской духовной
113
культуры и не может быть правильно оценен без анализа отдельных этапов
этого процесса.
Новое вероучение отражало сдвиги в духовной и социально-политической сфе¬
рах североиндийского общества. Буддизм, как уже отмечалось, возник в эпоху
образования крупных государств в долине Ганга, победы принципа централиза¬
ции над племенной раздробленностью, освящаемой брахманизмом. Показатель¬
но, что наличие централизованной власти считалось в новом учении важным ус¬
ловием "защиты морали". Именно в этой системе впервые в индийской традиции
сложилось представление о сильном правителе, "вращающем колесо праведного
могущества".
Военное сословие, стремившееся к политической власти, охотно принимало
буддизм. Не отвергая варн в целом, буддизм рассматривал их как наследст¬
венные профессиональные группы, что подрывало идею сословного превосход¬
ства. Равенство людей по рождению было одной из первооснов учения. Родови¬
тость, этническая и сословно-кастовая принадлежность считались малосущест¬
венными качествами, не способными ни серьезно облегчить достижение нирваны,
ни воспрепятствовать этому. Важнейшими считались нравственные заслуги че¬
ловека.
Свою проповедь создатель нового вероучения обращал к разным слоям об¬
щества, причем преимущественно к горожанам, среди которых он нашел мно¬
жество приверженцев. Это обстоятельство не могло быть случайным: в город¬
ских населенных пунктах новые явления индийской жизни давали себя знать
особенно отчетливо, и буддизму здесь скорее сопутствовал успех.
Буддизм призывал прежде всего к религиозному освобождению, пропаган¬
дируемое им идеальное общество понималось как "царство духовности", не за¬
пятнанное грехами обычного человеческого существования. Тем более приме¬
чательно, что сугубо материальные проблемы не исключались. Они затрагива¬
лись в проповедях общего характера, о них говорили и с людьми, обращав¬
шимися в буддизм. Будда повторял неоднократно, что положение представите¬
лей низших слоев значительно улучшится с их вступлением в общину.
Отрицая многие догмы брахманизма, буддизм не отвергал ранние мифологи¬
ческие представления и ритуалы. С точки зрения существа нового учения воп¬
росы богопочитания не имели сколько-нибудь принципиального значения. Если
верить тексту, Будда утверждал, что его доктрина не противоречит положениям
древней дхармы. Это означало допустимость соблюдения мирянами привычных
для них норм повседневной жизни. Они могли поклоняться божествам ведийского
пантеона и совершать прежние обряды.
Светские буддисты - упасаки не отказывались от семьи, собственности, тру¬
довой деятельности, общественных прав и обязанностей.
"Дух обновления" норм жизни проявлялся и в отношении к женщине. Пропо¬
веди Будды привлекали не только мужскую, но и женскую аудиторию. Не счита¬
лось сколько-нибудь предосудительным излагать ей основы учения, отвечать на
вопросы, разъяснять отдельные положения доктрины. Наряду с общинами буд¬
дийских монахов возникали и сообщества монахинь. Палийский канон весьма де¬
тально разрабатывал для них дисциплинарные правила. Один из разделов его
носит название "Тхери-гатха" ("Песнопения женщин-монахинь"). Здесь собраны
образцы религиозной поэзии, многие из которых отмечены печатью подлинного
вдохновения. Мирянки в случае смерти мужа могли вступать в брак вторично.
Все эти положения радикально расходились с предписаниями брахманизма, отка¬
зывавшего женщине в праве на какую-либо самостоятельную духовную жизнь.
Популярности буддизма в немалой степени способствовала его языковая толе¬
рантность: проповедь новой доктрины могла вестись и фиксироваться на любом
языке или диалекте. Брахманизм же языком религиозных текстов признавал ис¬
ключительно санскрит.
В проповедях затрагивались и чисто практические вопросы. Если монахам
114
надлежало не помышлять о земных делах и благах, то мирянам, напротив, пред¬
лагалось рачительно вести хозяйство, стремиться к материальному благополу¬
чию и обеспеченности.
Буддизм отнюдь не чуждался житейских проблем. Конечно, ядром доктрины
оставалось учение о достижении нирваны, т.е. освобождение от собственного
"я”, преодоление любых мирских связей и как результат - ’’абсолютная свобода”.
Но с ним органически уживался, казалось бы несовместимый, свод сугубо прак¬
тических заповедей.
Было бы вульгаризацией объявлять буддизм радикальным социальным уче¬
нием, а Будду - социальным реформатором. Изображенное в канонических сочи¬
нениях идеальное общество не имело никакой реальной основы, и даже в мо¬
нашеской "общине равных” принцип равенства нередко нарушался. По словам
индийского философа Дебипрасада Чаттопадхьяи, "Будда - единственный из
всех современных ему пророков мог предложить народу иллюзию свободы, ра¬
венства и братства, которые как неизбежный результат законов социального
прогресса попирались и подрывались в действительности”.
Ядром раннего буддизма считаются так называемые четыре благородные ис¬
тины. Их перечислением открывалась проповедь в Сарнатхе, предместье г. Бе¬
нареса ("Первая Бенаресская проповедь”).
"Благородные истины”, согласно сутрам, в самом сжатом виде представляют
собой положения о том, что: 1) жизнь в мире полна страданий, 2) существует
причина этих страданий, 3) можно прекратить страдания, 4) есть путь, ведущий
к прекращению страданий. Здесь четко указывается, что предлагаемое учение -
не абстрактная схема, а практическое наставление, способное принести непо¬
средственную пользу и "религиозное освобождение”. Переход в новую веру обе¬
щает избавление от тягот повседневного бытия.
Что же для этого нужно? Будда отвечает, прибегая к традиционной идее.
Источник всех страданий - рождение, причина последнего - поступки, совер¬
шенные в прошлой жизни. Приверженность к земным благам, страсти, связанные
с ними, не только отягощают нынешнее существование человека, но и предо¬
пределяют его новые воплощения. Чтобы разорвать цепь страданий, бедствий и
все новых и новых рождений, нужно уяснить иллюзорность этих ценностей; нахо¬
дясь в неведении (авидья), каждый становится жертвой страданий. Достижение
"истинного знания” означает вместе с тем и прекращение страдания как тако¬
вого. Это высшее состояние именуется нирваной (буквально "уничтожение”, "за¬
тухание”).
По существу, все учение Будды есть ответ на один кардинальный вопрос: как
достичь нирваны? Необходимым средством для этого служит так называемый
"восьмеричный путь”, или постепенная (восьмеричная) трансформация психоло¬
гии адепта. Свое название этот метод самотренировки получил от "восьми сту¬
пеней совершенствования”. В соответствии с провозглашенным Буддой психоло¬
гическим подходом ко всем проявлениям жизни перемена в сознании верующего,
трансформировавшая личность, считалась основой всех других перемен в его
жизни. Поэтому "путь” начинается актом, относящимся к сфере мышления. Пер¬
вая ступень - правильные взгляды - означает достижение "четырех благородных
истин”. Осознание их приводит человека к "правильному стремлению”, т.е. к
желанию достичь нирваны. Оно реализуется как в поведении индивида, так и в
его внутреннем состоянии.
Вступление на путь религиозного совершенствования должно выражаться так¬
же в соблюдении трех важнейших заповедей: правильной речи (воздержание от
лжи), правильного поведения (ненанесение вреда другим существам и т.п.), пра¬
вильного образа жизни (добывание пропитания только честными способами).
Внутреннее изменение заключается затем в "правильном усилии” (контроль за
состоянием психики, недопущение эгоистических помыслов и т.д.) и "правильном
направлении мысли” (не должно думать "это - я”, "это - мое”, т.е. концент¬
115
рировать внимание на собственной личности). "Путь” завершается "правильным
сосредоточением”, достижением состояния полной отрешенности от мира и из¬
бавления от каких бы то ни было желаний. Идеологи буддизма уверяли, что
прохождение через эти восемь стадий обеспечивает человеку полное душевное
успокоение, которое ничем уже не может быть нарушено. Одновременно оно оз¬
начает, что тот, кто этого достиг, никогда более не воплотится в мире и не бу¬
дет подвержен порождаемым им страданиям. Иными словами, существо док¬
трины Будды сводилось к тезису, который повторялся во многих проповедях:
все, что не способствует достижению нирваны, не должно быть объектом сосре¬
доточения.
"Освобождение” в буддизме означает не стремление к счастливой, полной
страстей и вечной жизни (в иных, неземных условиях), а избавление от нее.
Учение о "четырех благородных истинах” и "восьмеричном пути” не являлось
абстрактной схемой или чисто теоретическим наставлением. Акцент на практи¬
ческий характер знания и пути ясно отражает религиозно-этическую направ¬
ленность буддизма уже в ранний его период. Традиция приписывает Будде слова
о том, что, как воде в океане присущ привкус соли, так его учение имеет лишь
"вкус спасения”. Осознание иллюзорности мира, непривязанность к земным бла¬
гам, а равно достижение "истинного знания” не обеспечивают прекращение стра¬
дания как такового. "Восьмеричный путь”, ведущий к постепенной трансфор¬
мации психики адепта - единственное средство достижения "освобождения”. В
соответствии с провозглашенным Буддой психологическим подходом к любым
проявлениям жизни, перемены в сознании верующего, которая трансформиро¬
вала его личность, считались основой всех других перемен его существования.
Когда Будду спрашивали о природе мира, его происхождении и законах, он,
как свидетельствует традиция, отвечал "благородным молчанием". Этот свое¬
образный ответ вызвал глубочайшие разногласия в среде исследователей буд¬
дизма. Согласно каноническим текстам, Будда объясняет свое нежелание выска¬
заться по данным вопросам тремя причинами: эти проблемы непосредственно не
связаны с практическими вопросами человеческой жизни, не вытекают из по¬
ложений доктрины, наконец, не способствуют прекращению страданий. Собст¬
венно, третья причина обосновывает первые две. Учение не связано с "абстракт¬
ной проблематикой” именно потому, что его единственная цель - определение
пути, ведущего индивида к "освобождению” - нирване. Будда иллюстрировал
свой взгляд такой метафорой: человек, в теле которого застряла стрела, ста¬
рается извлечь ее, а не тратит время на размышления по поводу того, из какого
материала она сделана и кем пущена.
Может быть названа и еще одна причина нежелания ранних буддистов всту¬
пать в споры, касающиеся законов развития и существования мира, - острое со¬
перничество с другими доктринами, где этические проблемы фактически игно¬
рировались. Ранний буддизм, очевидно, сознательно противопоставлял себя тем
течениям, которые не уделяли внимания этике. Не занимаясь специально во¬
просами метафизики, он переносил центр тяжести на этику. Именно она и весь
комплекс проблем, касающихся норм человеческого поведения, оставляли широ¬
кие. возможности для разработки той или иной системы предписаний. Этим по¬
рождался тот дух практицизма, которым пронизан весь ранний буддизм.
Но неверно было бы утверждать, что данное учение не рассматривало ни од¬
ного положения, имеющего отношение к проблемам мироздания. Прежде всего
был выдвинут принцип, получивший название "теории зависимого происхожде¬
ния" (санскритское "пратитья-самутпада”). Он заключается в признании всеоб¬
щего закона относительности: каждая вещь возникает под воздействием другой
вещи и сама предопределяет появление третьей. Нет ничего абсолютно постоян¬
ного, все изменяется и подчинено принципу причинности. Отсюда делался и
чрезвычайно важный доктринальный вывод об отрицании индивидуальной души.
116
Вообще-то нет достаточных оснований думать, что такой постулат исходит
непосредственно от самого Будды.
В дальнейшем этот тезис становится общим для всех буддийских школ. Здесь
вводится термин "анатман" (не душа), заменивший традиционное для брахма¬
низма понятие "джива". Разумеется, буддисты не отвергали реальности индиви¬
дуального "я” в качестве конкретного явления, известного из опыта, но стреми¬
лись доказать его искусственный и условный характер. Считалось, что индиви¬
дуальное "я" - один из моментов повседневного восприятия жизни - при после¬
довательном анализе оказывается разделенным на ряд качеств и состояний, т.е.
в конечном счете иллюзией.
Человеческая личность предстает не чем иным, как меняющимся состоянием
постоянно меняющихся элементов - дхарм (положение распространялось и на
описание физического мира). Отсюда вытекала мысль об отсутствии материи как
таковой, отсутствии вечной субстанции. Такой всеохватывающий радикальный
антисубстанциализм составлял одну из основ раннего буддизма. По словам вы¬
дающегося русского буддолога Ф.И. Щербатского, нет "никакой души, никакого
бога, никакой материи, ничего вообще длительного, постоянного, субстанцио¬
нального". Существуют лишь дхармы. Некоторые буддийские сочинения говорят
о том, что главная заслуга Будды состояла в разработке учения о дхармах, их
взаимосвязи и постепенном угасании, когда человек приближается к нирване и
входит в нее. Согласно буддийским текстам, понимание существа учения о дхар¬
мах сложно, оно доступно лишь монахам (бхикшу; на пали - бхиккху) и лицам,
достигшим успехов в медитации. Термин "дхарма" (на пали - дхамма) необык¬
новенно многозначен. Под ним понимается учение Будды, закон, буддийский
текст, элемент, идея, мысль, свойство. То или иное значение вытекает из кон¬
текста. Перевод этого термина, как и многих других технических терминов буд¬
дизма на европейские языки, крайне труден.
Учение о дхармах, упоминаемое в большинстве сочинений, систематически из¬
лагается в текстах Абхидхармы - особого раздела канона, составленного в III-
I вв. до н.э. Согласно ему, буддийскому образу мысли чужды такие понятия, как
"человек", "мир", "душа", "я", "бог" и т.д. Буддисты разложили психофизио¬
логическую жизнь человека на простейшие прерывные импульсы сознания -
дхармы, пребывающие во внепространственном потоке. Точку зрения на созна¬
тельную жизнь можно уподобить кинематографу. Обычный зритель видит на
экране фильм, достигающий духовных высот, адепт же "видит" механизм кино-
проекции: для него существует лишь движение отдельных кадров, "сотканных"
из восприятий цвета, образов, линий, вспыхивающих и гаснущих в луче света.
Отрицая в категоричной форме доктрину души, буддизм вводит новое поня¬
тие, которое должно правильно определить то, что в других доктринах ошибочно
именовалось душой. Этим понятием становится сантана (буквально - "поток",
"последовательность"). Выбор слова сам по себе показателен. Хотя личность -
лишь ряд взаимосменяющих друг друга состояний, она остается, пусть частично,
чем-то единым и все ее элементы сохраняют связь между собой. Это происхо¬
дит, учил Будда, благодаря некоей внутренней силе (прапти), обеспечивающей
целостность личности и удерживающей в равновесии комплекс, который вклю¬
чает явления трех типов. К первому относятся физические характеристики ор¬
ганизма (отдельные части, функции и т.д.), ко второму - ментальные свойства
личности (сознание, эмоции, восприятие - психика в широком смысле слова), к
третьему - внешние предметы и явления, рассматриваемые в той мере, в какой
они воздействуют на ментальные аспекты сантаны (впечатления, воспоминания,
воображение и другие психические категории, отражающие опыт от общения с
окружающим миром).
Эти три типа явлений вступают между собой во взаимодействие и как бы
растворяются друг в друге благодаря прапти. Так создается сантана, т.е. та
разноплановая, сложная, неоднородная конструкция, которая в обычной жизни
117
именуется личным "я". Буддийское представление оказывается несравнимо более
трудным для понимания, чем представления других систем; это в немалой сте¬
пени объясняется тем, что психологические мотивы занимают столь важное мес¬
то в доктрине раннего учения.
Несомненно, Будда хорошо знал системы, распространенные в его время, и
полемизировал с ними. В брахманистском тезисе о единой и целостной душе он
усматривал противоречие кардинальному тезису изменчивости и бренности мир¬
ской жизни. Если душа столь очевидно реальна, то почему отказывать в реаль¬
ности и значимости прочим сущностям, которыми привыкло оперировать созна¬
ние рядового человека? В каноническом тексте "Самьютта-никая" эта мысль
развивается так: обычно говорят, что тело изменчиво, а душа постоянна, но при
более пристальном взгляде на общеизвестные факты опыта создастся совсем
иное впечатление. Тело меняется относительно медленно, оно способно жить
почти столетие, душа же (психическое состояние индивида) преобразуется еже-
мгновенно. Где же постоянство? Именно наблюдение над психикой личности
убеждает во всеобщей изменчивости и иллюзорности.
Представление о сантане служит в буддийской доктрине предпосылкой к свое¬
образному восприятию идеи кармы (дословно - деяние, принцип воздаяния по
заслугам). Смерть есть неизбежное прекращение сантаны, ’’приостановка пото¬
ка”, причем прежние связи рвутся и целое окончательно распадается на эле¬
менты. Однако действия и интенсивные психические напряжения, вызванные
прекратившейся сантаной, не исчезают вовсе, они предопределяют изменения в
элементах и сказываются на особенностях новых ’’потоков”, которые опять и
опять возникают в непрерывном круговороте бытия. В этом смысле новое су¬
ществование - результат событий, отмеченных в предыдущем. Подобная идея
очень далека от брахманистского представления о непрерывных перевоплоще¬
ниях конкретных людей и других живых существ.
Как же буддисты объясняли природу и суть перерождения, утверждая одно¬
временно иллюзорность души и индивидуального “я”? Наиболее точный ответ
можно получить, обратившись к тем образным сравнениям, с помощью которых
раскрывается идея. Когда двигающийся шар, поясняет, например, буддийский
комментатор V в. н.э. Буддхагхоша, сталкивается с другим шаром, он как бы
передает ему свое движение; теперь движется уже второй шар, а первый оста¬
навливается. Точно так же и с личностью человека, вернее, с сантаной: смерть
прекращает существование индивида, но совершенные им дела воздействуют на
новые существования.
В ’’Милинда-панхе” - сочинении, воспроизводящем диалог индогреческого царя
Менандра (Милинды) с мудрецом Нагасеной (оно дошло до нас в переводе на
пали, сделанном на Шри Ланке в начале новой эры), приводится несколько иных
метафор. Когда от одной лампы зажигают другую, невозможно рассмотреть час¬
тицы, переходящие от светильника к светильнику, но пламя принимает уже
иную форму. Подобно этому, знания и опыт, воспринятые учеником от учителя,
продолжают мысли и впечатления ранее живших людей. Процесс не имеет
конца, несмотря на то, что его выразители обречены на смерть. Такого рода
аналогии прекрасно передают суть той части буддийского учения, для которого
идея изменчивости и непрерывного движения жизни в ходе перерождения была
несравненно более важной, чем конкретный ответ на вопрос, что непосредст¬
венно движется и изменяется.
Отношение раннего буддизма к брахманистской системе во всей сложности
можно проследить на примере трактовки древнейшего пантеона. Когда, по тра¬
диции, молодой брахман Сангарава спросил Будду, существуют ли боги, тот, гла-
, сит традиция, ответил утвердительно. Божества включены в число представ¬
лений, о которых регулярно должен вспоминать верующий. В духе традиционной
для брахманизма склонности к тенденциозным этимологиям буддисты трактовали
понятие ’’дева” (божество) трояко: тот, кто сияет; тот, кто предается игре и на-
118
слаждению; тот, кто приносит дары, - причем стремились объединить все значе¬
ния в некоем едином комплексе.
В канонических текстах сохранились отрывки, указывающие на признание
раннебрахманистских божеств и подчеркивающие необходимость поклонения им.
Власть последних над природой, согласно буддизму, исключительно велика. Они,
например, вызывают дождь. В одном из текстов повествуется о том, что небо¬
жители намеренно останавливают дождь (жизнь), дабы монах, случайно оказав¬
шийся без крыши над головой, не был им застигнут.
В раннебуддийских сутрах фигурируют практически все основные боги древ¬
него ведийского пантеона, хотя их атрибуты и меняются. Даже буддийская эти¬
ка иногда выглядит примиренной с традиционным культом: указывается, что ве¬
рующий, неукоснительно соблюдая моральные заповеди Будды, может после
смерти достичь ранга божества.
Не только официально признанные брахманизмом объекты почитания проник¬
ли в буддизм, но и народные верования. Буддисты-миряне обращаются к луне,
когда жаждут потомства или мечтают о рождении сына-наследника, с этой же
целью они поклоняются дереву ньягродха, точнее, духу, обитающему в нем.
Судя по каноническому палийскому сочинению ’’Дигхе-никая", к духам взывали
даже монахи. В одной буддийской легенде рассказывается, что дух дерева, уви¬
дев скитающегося в лесу, но все еще помышляющего о мире монаха, преподал
ему урок подлинно буддийского отношения к ценностям жизни, в результате чего
тот, осознав свои заблуждения, встал на ’’путь истины”.
Из сказанного может создаться впечатление, что буддийское представление о
божествах в принципе довольно близко к брахманистскому. В действительности
это совершенно не так. Прежде всего по буддийской доктрине, они могущест¬
венны только в мирских делах, в достижении же главной религиозной цели -
нирваны не способны оказать помощь, ибо стоят ниже архатов (тех, кто спо¬
собен войти в нирвану). Они такие же существу, как и люди, но наделены лишь
большей властью, помнят о прежних воплощениях, не подвержены болезни и
могут достигнуть нирваны, однако никаких привилегий от этого не получают.
Божества подчиняются закону кармы; этот взгляд, разделявшийся и брахма¬
низмом, в буддизме получил особенно последовательное развитие. Многие из не¬
божителей превращаются в людей, заслуживших теперешнее свое положение
прежними делами, основные боги ведийского пантеона олицетворяют лишь сте¬
пень или стадию процесса духовного восхождения личности.
Принимая древнейших богов, буддизм выказал полнейшее безразличие к их
традиционным атрибутам. Связь каждого из них с той или иной сферой жизни и
природы здесь совершенно утрачена. Они теряют индивидуальность и скорее
напоминают обожествленных героев или святых, нежели представителей мира
сверхъестественного.
Меняется и состав пантеона. Специфически буддийским божеством выступает
Мара - бог чувственных желаний и бренных радостей - всего того, что ведет к
’’духовной смерти”. Его сопоставляют с богом смерти Ямой. Мара искушает
монахов, как искушал и самого Будду. Он соблазняет смертного наслаждениями
и тем приковывает его к ’’цепи перерождений”. Свойственная буддизму острота
постановки этической проблемы проявляется в данном случае в том, что этот
носитель зла, окруженный армией злых духов, занимает значительное место в
буддийском вероучении: он своего рода дьявол буддизма. Яркая этическая на¬
правленность буддизма, не имевшая аналогии в брахманистской традиции, потре¬
бовала персонификации того, что противостояло его нравственному идеалу, со¬
здания зримого образа вселенского зла и включения его в пантеон.
Мара должен был как бы оттенить моральную высоту Будды, и последний
всегда одерживал нелегкую, но полную победу над искусителем.
Принятие прежних богов в новую религию объяснялось, видимо, двумя причи¬
нами: стремлением привлечь к себе тех, кто не был готов совсем отказаться от
119
привычных верований и обрядов, а также желанием обратить старую систему в
орудие торжества новой доктрины. Традиционные ведийские боги в буддийских
текстах оказываются приверженцами Будды, взывают о помощи, почитают его.
В каноне пересказывается древний сюжет о затмении, которое индийцы объяс¬
няли как нападение демона Раху на бога Солнца Сурью: демон поглощает све¬
тило и среди дня наступает ночь. В буддийском варианте Сурья молит Будду
вступиться за него, и тот апеллирует к Раху. В конце концов последний идет к
"владыке демонов" и просит его отпустить Сурью. Иначе, говорит он, "явится
Будда и вселит в меня ужас". Здесь Будда выступает не только покровителем
ведийских божеств, их заступником, но и могущественным властителем, кото¬
рого боятся даже демоны.
Эти божества призваны были распространять новое учение. Один из главных
брахманистских богов Брахма оказывался самым ревностным его проповедником.
Такие сюжеты использовались для того, чтобы освятить собственную традицию,
связав ее с важнейшим богом брахманистского пантеона. Вместе с тем такого
рода экскурсы в ведийскую мифологию должны были подчеркнуть, что новая
религия не порывает с предшествующими верованиями, что она является на¬
следником ортодоксальной традиции, а не ее непримиримым противником.
При этом буддизм отнюдь не довольствуется ролью продолжателя брахма¬
низма. Во всех канонических текстах он рисуется гораздо более действенным,
способным легко обуздать зло и защитить приверженцев своего учения. Сам
Будда не включен в пантеон, он сохраняет черты творца новой доктрины и
человека, не чуждого радостям и страданиям; в то же время он выше богов, гла¬
венствует над ними и исполняет роль арбитра в их распрях и свершениях. По¬
скольку, согласно доктрине, каждый, достигший просветления, способен войти в
нирвану, то перед приверженцем его как бы открывался путь к свободе от ти¬
рании прежних божеств и даже к власти над ними.
Буддизм последовательно, иногда с резкой категоричностью, отрицает идею
возникновения вселенной в результате деятельности бога-творца. Эта идея, по
заявлению самих адептов, противоположна кардинальным положениям их док¬
трины. Жрецы-брахманы твердят о Создателе, но никто никогда не видел его,
отмечается в одном из буддийских текстов. Как же можно находить высшую
цель в духовном единении с ним? Не значит ли это готовить лестницу, чтобы
подняться на верхний этаж дворца, хотя никому не известно, где он расположен
и какова его высота? Люди, стремящиеся к всеединому богу, подобны юноше,
который хочет жениться на девушке, но не знает ни ее имени, ни рода, ни места,
где она живет.
Канонические тексты ставят и другие вопросы, призванные подчеркнуть
неубедительность брахманистской концепции миросоздания: разные школы назы¬
вают творцов, какое же имя истинно? Ведь мир полон страдания, и если он
создан демиургом - Ишварой (Брахмой), то творец был либо не всесилен, либо
исполнен зла, ведь ввергнув существа в полную бедствий сансару, разве не дол¬
жен был он спасти их от нее?
В качестве самого веского довода выдвигается положение, согласно которому
вера в Ишвару как творца вселенной разрушает представление о моральной от¬
ветственности индивида. Раз все создано кем-то, этот "кто-то" и предопределяет
каждое, пусть самое незначительное, событие. В таком случае человек оказы¬
вается лишь производным от некоей высшей воли. Иными словами, ни для мо¬
рали, ни для заповедей или правил поведения, ни для праведного пути места в
жизни не остается, утверждали проповедники. Буддизм усматривает в тезисе о
вселенском творце вызов самой сути своей доктрины и отвергает его в кате¬
горической форме.
Последовательность, с которой буддизм отрицал веру в творца, демиурга дала
основание многим исследователям называть данное учение атеистическим и не
считать его религией. Однако относить буддизм, даже ранний, к атеистическим
120
течениям неправомерно. Против этого свидетельствует и факт признания ве¬
дийских божеств, и создание собственно буддийского пантеона, и исключитель¬
ная роль, приписываемая личности "первоучителя".
Будда, хотя и не рассматривался в раннем буддизме как бог в традиционном
смысле, всегда изображался существом, наделенным сверхъестественными каче¬
ствами, способностью творить чудеса, главенствовать над богами. По мнению
основателя отечественной буддологии И.П. Минаева, одними из первых обще¬
буддийских культов стал культ мощей Учителя, трансформировавшийся позже в
культ ступ (ритуальное сооружение), а также культ священного дерева Бодхи,
под которым, по традиции, Сиддхартха достиг просветления. Эта ритуальная
сторона типологически была близка традиционным религиозным верованиям.
Нет сомнения и в том, что буддизм в начальной стадии своего развития яв¬
лялся религией, ибо в качестве идеала утверждал религиозную цель - нирвану.
Средства ее достижения (медитация, йогические упражнения) тоже носили сугубо
религиозный характер. Будда выступал объектом религиозного поклонения.
Одним из краеугольных камней системы считается вера (шраддха) в "перво¬
учителя" и его всезнание. В буддистских текстах шраддху называют основой
совершенствования индивида, ведущей к достижению нирваны, для тех же, кто
не порывал с мирской жизнью, - единственным средством освобождения.
Принципиальным положением буддийской доктрины является идея "средин¬
ного пути" - постоянной приверженности некоей линии, одинаково удаленной от
двух полярных точек. Уже в трактовке аскетизма сказался этот чисто буддий¬
ский подход: он не отвергался, но и не принимался полностью. Мысль о том, что
следует избегать крайностей, была, по преданию, высказана Буддой в его пер¬
вой проповеди и потом бесконечно варьировалась е канонических сочинениях.
Она же непременно присутствует в теоретических построениях. Буддисты всегда
гордились тем, что занимают "среднюю позицию" по отношению к другим систе¬
мам. Такая приверженность к "середине" остается постоянной чертой буддийской
доктрины на всем протяжении ее исторического развития.
Согласно раннебуддийским наставлениям, в обычных условиях человек не мо¬
жет непосредственно подготовиться к вступлению в нирвану. Ему надлежит от¬
решиться от всех мирских связей - от семьи, касты, собственности - и вступить
в монашескую общину - сангху.
Возникновение сангхи относится к начальному периоду истории буддизма.
Вступление в нее сопровождалось обрядом "ухода из мира". Будущий монах
пооле формальной просьбы о принятии в общину брил голову, надевал накидку из
лоскутов и выбирал себе наставника. Однако полноправным членом он стано¬
вился только по достижении 20 Лет и после формального посвящения. Этому
предшествовал испытательный срок, во время которого изучались основы док¬
трины и устав общины. Выход из сангхи не сопровождался наказанием за от¬
ступничество, но если монах нарушал главные дисциплинарные правила, зани¬
мался воровством или оказывался замешанным в убийстве, он в соответствии с
"Книгой норм" сурово карался и мог быть навсегда изгнан из общины. Два раза в
месяц в новолуние и в полнолуние собирались все монахи, от тяжело больного
кто-либо приносил заверение в его негреховности, читались эти правила и
каждый из присутствовавших должен был публично заявить, грешил он или нет,
если да, то община определяла ему наказание. Человек, раскалывавший единст¬
во общины, подвергался немедленному изгнанию. Монахи не могли иметь собст¬
венности, кроме желтой одежды и чаши для подаяний, не' полагалось добывать
пропитание трудом, а надлежало жить только милостыней. Вся энергия должна
была направляться на внутреннее самосовершенствование.
Первоначально сангха не имела четкой организационной структуры. Если в
первый период сангха строилась по общинному образцу, основные вопросы жизни
решались на собрании полноправных членов и должностные лица выбирались, то
121
затем действительного равенства уже не стало: учитывалось, например, проис¬
хождение монаха, его прежний социальный статус.
О духе неравенства свидетельствует и положение вновь принятых в общину:
в течение длительного времени ученичества они фактически были слугами своих
наставников. По мере того как монастыри богатели, развивалось их хозяйство и
росла потребность в рабочей силе, переход послушников в полноправные члены
становился более затруднительным, и многие пожизненно оставались послушни¬
ками, как бы бесплатными слугами сангхи. Постепенно к исполнению ряда работ
начали привлекать рабов, что первоначально категорически запрещалось.
Иначе говоря, идея "общечеловечности", декларируемая в буддийских пропо¬
ведях, принимала иное выражение даже в доктринальном установлении. На
практике в ранний период истории буддизма в сангху были привнесены те эле¬
менты имущественного неравенства, против которых буддизм выступал с такой
категоричностью.
Ранний буддизм, как уже отмечалось, учил, что достичь нирваны могут лишь
монахи, но полного отделения сангхи от общества не было. Монахи, заинтере¬
сованные в щедрых подаяниях и дарах, старались приблизить к себе мирян, что¬
бы не только распространить свое учение, но и получить от них материальную
поддержку.
Даже в начальный период буддизм не выступал в качестве единой, внутренне
однородной системы. Согласно традиции, сразу же после смерти Будды в г. Рад-
жагрихе состоялся первый собор его приверженцев, обсуждавший дальнейшие
судьбы учения. Историчность данного собрания подвергается в науке серьезным
сомнениям. Однако многочисленные ссылки на него в индийских текстах, а также
в тибетских и китайских переводах, позволяют допускать реальность каких-то
разногласий в общине.
Тексты, оставленные многими школами буддизма, повествуют следующее:
после кончины Будды один из его приверженцев, Упананда, говоря о возникших
в общине противоречиях, объяснял их деспотическим характером Учителя, прак¬
тические наставления которого были законом для монахов; теперь же, заявил
Упананда, они более свободно определят свой путь. Очевидно, эпизод демон¬
стрирует обозначившуюся уже тенденцию не скрывать разногласий в понимании
сущности учения и предоставить каждому из формировавшихся течений разви¬
ваться самостоятельно. Вероятно, с тем же связан и другой рассказ: после
смерти Будды записи его проповедей, сделанные на бамбуке или шелковых
свитках, были собраны вместе и объявлены не подлежащими критике. Непосред¬
ственные ученики Будды пытались сохранить восходящее к нему ядро учения,
опасаясь, возможно, что в процессе дробления движения на отдельные секты на¬
чальные идеи будут утрачены или подвергнутся противоречивым толкованиям.
О данном факте свидетельствуют поздние сочинения (даже созданные через ты¬
сячелетие), авторы которых стремились обосновать расхождения в трактовке
правил поведения монахов и доктринальных положений учения.
Второй собор буддистов состоялся, по преданию, спустя столетие после пер¬
вого. Здесь разногласия в дисциплинарных вопросах проявились вполне отчет¬
ливо. В результате образовалось пять школ, в качестве ведущих выделились
стхавиравадины, защитники первоначального учения и ревнители замкнутости
монашества, и махасангхики, стоявшие за более широкое толкование доктрины,
за сокращение различий между монахами и мирянами.
Позиция махасангхиков - монахов из Вайшали - отражала стремление к де¬
мократизации общины, к ослаблению исключительности монахов. Они ставили
под сомнение моральные и интеллектуальные способности архатов (тех, кто
может добиться через монашество нирваны), их свободу от страданий, мудрость
и всезнание. В дальнейшем расхождение вылилось в разделение буддизма на две
фактически самостоятельные религии: хинаяну (малый путь, или малая колес¬
ница) и махаяну (большой путь, или большая колесница).
122
Третий собор, относимый к периоду царствования Ашоки, состоялся в столице
империи Паталипутре (современный г. Патна) и имел важные для развития буд¬
дизма последствия: согласно его решениям миссионеры направлялись не только в
различные области Индии, но и в соседние страны Кашмир, Гандхару, южные
области Средней Азии, гималайские страны, Западный Декан, Юго-Восточную
Азию. На Шри Ланку, согласно традиции, во главе миссии отправился сын Ашо¬
ки - Махендра. С этого времени буддизм стал претендовать уже на роль миро¬
вой религии.
БУДДИЗМ МАХАЯНЫ
В первые века нашей эры в различных частях Индии особое распространение
получает махаяна. Она вовлекла в сферу своего влияния более широкие слои
мирян, причем разработанные ею мифологические представления и ритуальные
предписания обеспечили ей значительно большую популярность по сравнению с
опиравшейся преимущественно на монашество хинаяной. Кстати, слово "хиная¬
на" употреблялось только в текстах махаянской традиции и выражало тем самым
известное пренебрежение со стороны последней к более замкнутому и считав¬
шемуся более ортодоксальным течению буддизма. В дальнейшем махаяна преоб¬
ладает на севере.
Именно с этим обстоятельством связан и тот факт, что за ней закрепилось
наименование "северного буддизма", тогда как хинаяна получила название "юж¬
ного буддизма". Такого рода географически ориентированные определения не ли¬
шены смысла. Дело в том, что в Тибет, Китай, Монголию, Корею, Японию и
некоторые другие районы Центральной Азии и Дальнего Востока буддизм про¬
ник в форме махаяны, тогда как на Шри Ланке, в Бирме, Таиланде, Камбодже,
Лаосе, Вьетнаме и отчасти Индонезии он распространился как одна из хинаян-
ских школ. Судьбы двух ветвей буддийского учения в странах Азии сложились
по-разному. Если хинаянский буддизм на протяжении всего своего существования
менялся относительно мало и отдельные его направления и школы в настоящее
время довольно близки друг другу, что было обусловлено их сходной концеп¬
туальной базой, то "северная ветвь" претерпела серьезную внутреннюю транс¬
формацию и, взаимодействуя с "национальными" культурами и религиями, значи¬
тельно видоизменялась. В своем предельном выражении процесс двусторонних
влияний привел к возникновению таких специфических форм буддизма, как ти¬
бетский ламаизм, или дзэн (чань) буддизм Китая и Японии. В целом, махаяна
представляет собой намного более разнородное явление, и это делает важным
вычленение ее изначальных положений и доктринальных установок.
Сказанное выше об особенностях двух ветвей буддизма вполне применимо и к
созданной ими литературе. В хинаянской традиции самым значительным по со¬
держанию и по объему произведением и поныне остается палийский канон. На¬
против, литература махаяны поражает разнообразием жанров; оригинальные ра¬
боты создавались вплоть до позднего средневековья. В связи с этим одна из
центральных проблем буддологии заключается в хронологическом соотнесении
главных направлений буддизма, установлении их генетической связи и отноше¬
ния к первоначальному пласту воззрений.
Поскольку палийские тексты раньше других попали в поле зрения европей¬
ских ученых, основополагающая роль их в истории рассматриваемой системы
долгое время не подвергалась сомнению. С точки зрения буддологов XIX - на¬
чала XX в., палийский канон был не только древнейшим сводом буддийских сочи¬
нений, но и аутентичным отражением взглядов самого Будды, тексты же махаян¬
ской традиции якобы свидетельствовали о постепенном отходе от духа и буквы
первоначального учения, отходе, имевшем следствием полное извращение смыс¬
ла доктрины. Махаяне не раз даже отказывалось в праве считаться подлинной
школой буддизма.
123
Среди первых, кто позволил себе усомниться в этих выводах, были русские
исследователи И.П. Минаев, В.П. Васильев, Ф.И. Щербатский. Прежде всего
они привлекли внимание к тому обстоятельству, что палийский канон значи¬
тельно отстоит по времени от эпохи, к которой принято относить жизнь Будды:
впервые записан на Шри Ланке в 80-х годах до н.э., т.е. через несколько сто¬
летий после смерти основателя учения. Древнейшие махаянские тексты дати¬
руются I в. (не позднее), а значит, никакой ’’хронологической пропасти" между
памятниками двух направлений в действительности не было.
Проблема соотнесения воззрений махаянистов со взглядами Будды и его бли¬
жайших приверженцев продолжает оставаться дискуссионной, дднако находя¬
щийся в распоряжении исследователей материал противоречит мнению ученых
"палийской школы", видевших в махаяне позднейшую и "деградировавшую"
форму буддизма.
Махаяна не знала единого канона, обязательного для всех ее ответвлений,
однако ряд представлений и идей принимались всеми без исключения школами и
стали основой ее учения.
Эти общие представления сводились к следующему. Было отброшено тра¬
диционное для раннего буддизма восприятие образа первоучителя - историче¬
ского Будды. С точки зрения махаянских школ, реаЯьный Шакьямуни - не более
чем иллюзорное воплощение некоего божественного принципа, существующего
извечно и не зависящего от места и времени. Будда Шакьямуни, пропагандируя
новую религию, был лишь орудием "трансцендентного Будды", принявшего об¬
лик человека для проповеднической деятельности.
Та божественная сила, что возвестила людям путь к "освобождению", спо¬
собна проявить себя в других существах. В текстах такие люди называются
бодхисаттвами (т.е. "наделенными просветлением", или "существами, стремящи¬
мися к просветлению", "стремящимися стать Буддой"). Согласно хинаяне, путь
бодхисаттвы смогли пройти лишь прошлые будды (их было всего 24) и Будда
Шакьямуни. Тот же путь должен еще пройти будущий будда - Майтрея.
Идея "множественности бодхисаттв" - нововведение махаяны. В связи с этим
трансформировалось и представление о религиозном идеале. Концепция архат-
ства, олицетворяющего, по мнению хинаянистов, знание и внутреннюю углуб¬
ленность, подверглась суровой критике: высказывались сомнения в подлинном
совершенстве архатов, которые не могут до конца отрешиться от понятия "я",
"мое". Им вменялось в вину то, что они помышляют исключительно о собствен¬
ном "освобождении", а достигнув его, остаются безразличными к страданиям дру¬
гих и даже как бы противопоставляют себя прочим существам.
С точки зрения махаянистов, в этом сказывается эгоистический дух хинаяны,
а элитарное положение архатов (считалось, что ими становились лишь монахи)
свидетельствовало о двойственности идеала хинаянистов, об узости их целей и
учения в целом. Остро критиковалось махаянистами и разработанное позднехи-
наянскими школами учение о пратьека-буддах, т.е. буддам, которые, достигнув
нирваны, видят свою миссию исполненной, свою задачу выполненной.
В отличие от архатов и пратьека-будд бодхисаттва, согласно махаяне, не про¬
тивопоставляет себя рядовым людям, но, будучи совершенным, сознательно пре¬
бывает в мире, чтобы помочь им найти дорогу к "освобождению". Его основные
атрибуты — абсолютное всезнание (мудрость — праджня) и одновременно состра¬
дание (каруна) - означают, что он воплощает в себе идею освобождения от
любых мирских уз и вместе с тем выступает как практический наставник и спа¬
ситель, помогающий верующему обрести "религиозную истину". Число бодхи¬
саттв и махаянистов беспредельно, они населяют как земной шар, так и все
иные миры. Поскольку каждый верующий может стать бодхисаттвой, а это был
один из главных вкладов махаянистов в эту концепцию, махаяну нередко назы¬
вают бодхисаттваяной - "путем или колесницей бодхисаттвы".
Ранний буддизм основное внимание обращал на индивида, достигающего "ос-
124
вобождения" благодаря собственным усилиям. В одном из важнейших канони¬
ческих сочинений на языке пали "Махапаринаббана-сутта" говорится: "Не ищи
защиты у других; будь сам защитой себе". Эта результативность личных деяний
последовательно увязывалась с всевластием "закона кармы", который будто бы
предопределял судьбу человека и его возможности в достижении нравственного
совершенства.
Позиция махаяны в этом вопросе принципиально иная. Согласно ее доктрине,
все существа считаются равными перед религиозным идеалом, поскольку приро¬
да Будды присутствует в каждом из них. Закон кармы не отменен, но далеко не
столь всеобъемлющ. Главное же заключается в том, что активным началом вы¬
ступает не воля индивида, а помощь "внешних" спасителей-бодхисаттв. Именно
они действуют и мыслят в каждом, кто идет по пути "духовного совершен¬
ствования". Человек, таким образом, остается пассивным, его проявления оказы¬
ваются следствием активности вторгающихся в его судьбу сверхличностных сил.
Бодхисаттва, гласит один из текстов, взял на себя обет не покидать мир, пока
не будет спасена последняя, ничтожная пылинка: "Если болен весь мир, то болен
и я". В этом состояла их особая жертвенность, их высшая цель помочь другим
достичь нирваны, а также сделать их полностью счастливыми в мире. В ма¬
хаянских общинах положение монахов было менее привилегированным, чем в
хинаянских: "движение индивида к нирване" вовсе не требовало полного отказа
от мира и ухода в сангху.
Второй доктринальный принцип, общий для всех махаянских школ, выражался
в представлении о "трех телах Будды" (трикая). Если хинаяна признавала исто¬
рического Шакьямуни как первооткрывателя доктрины (после достижения нирва¬
ны, став Буддой, он продолжает существовать в человеческом облике и пропо¬
ведует дхарму), то махаяна видела в нем воплощение божественного начала,
первооснову всего сущего, выступающего в "трех телах", т.е. трех ипостасях,
взаимно дополняющих друг друга. Первое из них - дхармакая (тело закона) -
олицетворяет изначальную и неизменную реальность. Второе - самбхогакая (те¬
ло блаженства) - связано с пребыванием Будды в сверхъестественных сущест¬
вах, всезнающих, всемогущих, всеблагих. Третье - нирманакая (тело преобразо¬
вания) - с принятием им человеческого облика. Исторический основатель учения
был лишь одним, но не единственным из проявлений этого последнего аспекта
природы Будды. Концепция "трех тел" должна была решить коренную задачу
махаянской метафизики: примирить идею реальности первоучителя с представле¬
нием о сверхъестественных качествах бодхисаттв, чисто религиозной верой в их
содействие, а также с представлением о бесконечности будд "прошлого, настоя¬
щего ц будущего".
Создание собственно буддийского пантеона является третьей отличительной
чертой махаяны. Она провозглашала божественными всех бодхисаттв, а их, по
утверждению одного из текстов, столько, сколько песчинок на берегах Ганга.
Будда превратился в божество уже в ранних махаянских сутрах; религиозная
значимость же всех других святых определялась их причастностью к его "косми¬
ческой природе". Дхармакая становится объектом религиозного почитания. Учи¬
теля Будду уже окружают многочисленные боги, "великие бодхисаттвы", свя¬
щенные небожители; всем им поклонялся верующий - последователь махаяны.
Культовая практика позднейшей махаяны по своей многоплановости и раз¬
нообразию не уступала параллельно формировавшемуся ритуалу индуизма. В
данном аспекте буддизм постепенно все более сближался с ортодоксальной ре¬
лигией; грани как бы стирались, он заимствовал ряд мифологических сюжетов из
собственно индуистских текстов. К концу средних веков некоторые боги "боль¬
шой колесницы" перешли в индуистский пантеон.
Главными направлениями философии махаяны были шунья-вада (учение
мадхьямиков) и ^огачара (учение виджнянавадинов). Крупнейший представитель
125
первой, наиболее влиятельной школы - Нагарджуна по традиции жил в Южной
Индии. Уже в самом начале V в. н.э. появился китайский перевод его сочинений,
и это позволяет датировать время его жизни примерно II-IV вв. н.э. Биогра¬
фические данные о Нагарджуне, как и о большинстве других индийских фило¬
софов и ученых, скудны. К тому же точно такое имя носили несколько буддий¬
ских проповедников, что затрудняет задачу реконструкции действительной био¬
графии философа махаяны. Почти ничего не зная о его жизненных перипетиях,
общественных симпатиях и личных пристрастиях, мы располагаем, однако, бога¬
тейшим материалом, раскрывающим взгляды этого буддийского мыслителя.
Общее число приписываемых ему сочинений около 200 и среди них важней¬
шее - "Мула-мадхьямика-карика". Мало кто из философов Индии оставил после
себя столь обширное наследие; самая сохранность произведений указывает, что
авторитет Нагарджуны был незыблемым в течение многих веков. В буддийских
монастырях, расположенных на севере Индии, именно его учение считалось наи¬
более адекватным воплощением философского аспекта буддизма в целом. Тибет¬
ская традиция отдает школе мадхьямиков особое предпочтение: труды Нагард¬
жуны воспринимались как обязательная часть буддийской доктрины.
Основу учения составляет отношение к природе реального. При этом Нагард¬
жуна решительно выступает против концепции хинаяны. Согласно Нагарджуне,
любые находящиеся в мире вещи иллюзорны, и единственное, что можно ска¬
зать о нем, - это то, что он ”пуст" (отсюда и второе наименование школы:
шуньявада - ’’учение о пустоте").
Как справедливо указывал академик Ф.И. Щербатский, лингвистическое зна¬
чение слова шунья не дает полного представления о смысле данного термина в
философии Нагарджуны. Мир "пуст", но он "пуст" потому, что до конца пронизан
идеей относительности, т.е. все в нем подчинено закону "зависимого сущест¬
вования". "Пустота", таким образом, выступает синонимом всеобщей относи¬
тельности. Однако поскольку каждая вещь несет на себе печать относительного
в одинаковой мере и иерархия каких-либо уровней отсутствует, постольку сово¬
купность иллюзорного предстает как нечто внутренне единое и нерасчленимое.
Важным моментом в системе взглядов Нагарджуны является представление о
Будде. Идея "реального Будды", характерная для хинаяны, отвергается реши¬
тельно и бесповоротно. Противопоставление Будды и мира обычных ценностей
считается несостоятельным. Допустить, что Будда и воплощаемая в нем нирвана
существуют отдельно от мира, оставаясь в то же время внутренне соединен¬
ными с ним (как учили хинаянисты), значит, писал Нагарджуна, поставить Аб¬
солют в зависимость от мира, видеть в нем лишь конечный результат транс¬
формации последнего. Универсальная относительность делала это невозможным,
тем более неправомерны , по мнению философа, попытки находить природу Аб¬
солюта в первосоздателе буддизма (Гаутаме Шакьямуни) или в каком-то архате.
В соответствии со свойственным его доктрине духом негативизма Нагарджуна
подвергает критической переоценке представления хинаяны об "освобождении" и
пути к нему. "Четыре благородные истины" и "восьмеричный путь" принимаются
им, но только как определенный уровень познания; подлинная мудрость застав¬
ляет увидеть в них исключительно "пустоту". Что же в таком случае нирвана?
Ответ Нагарджуны парадоксален: нирвана - это сансара, т.е. зримый, измен¬
чивый мир, от которого она ничем не отличается. Смысл данного тезиса раскры¬
вается исключительно при учете общего характера избранного философом мето¬
да. Когда Нагарджуна говорит, что нирвана равна сансаре, он лишь подчерки¬
вает, что мысль, усматривающая в нирване нечто отличное от чего-тр, противо¬
поставленного ей, и воспринимающая мир как нечто двойственное, не постигает
подлинного существа нирваны. Утверждать реальность "освобождения" - значит
придавать вещественный облик и не освобождению, т.е. миру.
В произведениях философов махаяны важное место отведено доказательст¬
вам абсурдности положения о боге-творце. Уже один из первых философских
126
текстов "северного буддизма", приписываемый Нагарджуне, носит название "Оп¬
ровержения мнения о том, что бог создал мир, а также опровержения того, что
Вишну есть единственный творец мира" (текст опубликован и исследован
Ф.И. Щербатским). Автор отрицает идею бога-творца с исключительной кате¬
горичностью. Примечательно, что полемика ведется именно с индуизмом. Неда¬
ром в заглавии работы упомянут Вишну, в котором, вероятно, видели вопло¬
щение "триединого образа" - бога создателя, хранителя и разрушителя.
Для индийского буддизма первых веков нашей эры характерна деятельность
крупных монастырей в различных частях субконтинента. Популярность его по-
прежнему зависела от поддержки могущественных царей и влиятельных санов¬
ников, проводивших политику веротерпимости. В VI-VII вв. буддийские монас¬
тыри стали крупными феодальными собственниками. Обитателей их снабжали
всем необходимым десятки деревень, пожалованных монастырям царями.
С VIII в. на большей части территории Индии буддизм приходит в упадок,
уступив по силе влияния индуизму - вишнуизму и шиваизму.
Выяснение причин упадка буддизма представляет одну из сложнейших проб¬
лем индологии. Несомненно, что здесь действовал целый комплекс факторов как
культурного, так и социально-политического характера. Периоды наибольшего
распространения буддизма не случайно совпали с расцветом централизованных
империй, включавших территории многочисленных народностей и племен отром-
ного субконтинента. Выдвинутый буддизмом идеал вселенского правителя, бес¬
спорно, импонировал представителям господствовавших в Северной Индии ди¬
настий, ставивших целью объединение страны под своей властью.
С крушением сильных централизованных государств положение изменилось. В
условиях политической раздробленности община лишалась не только материаль¬
ной, но и идеологической поддержки влиятельного кшатрийства и богатого купе¬
чества из варны вайшьев. К тому же буддизм не призывал к радикальным преоб¬
разованиям. Учение Будды об идеальном устройстве общества, основанного на
равенстве людей по рождению и абсолютном приоритете моральных заслуг, ока¬
зывалось на практике утопией. Имущественное расслоение началось и в сангхе -
"общине равных". В ней появляется своя элита, при приеме в общину учиты¬
валась варновая принадлежность будущего бхикшу.
Весьма существенно, что в раннем буддизме практически сохранились все
формы добуддийского народного культа. Своеобразие новой религии в полной
мере способны были оценить только монахи, миряне продолжали совершать ста¬
рые религиозные обряды и в этом мало отличались от брахманистов. Принятие
новой веры почти ничего не меняло в их жизни. Поэтому даже в эпоху расцвета
буддизма временное ослабление брахманизма не лишило его традиционного
влияния.
Позиция брахманизма усилилась, когда он обратился к широко распростра¬
ненным народным верованиям. Буддизм начинает терять своих приверженцев,
что убыстрялось с каждым столетием. В период Гуптов (IV-VI вв. н.э.) создан¬
ное этой династией государственное образование избрало индуизм в качестве
основной религии.
Индуисты привлекали на свою сторону в первую очередь буддистов-мирян
(монастыри как крупные центры буддийской образованности сохранились вплоть
до XI—XIII вв.). Изначальная для буддизма тенденция к разрыву между сангхой и
рядовыми верующими во многом определила в дальнейшем его непопулярность в
широких кругах населения, что не прошло незамеченным и для самих теоретиков
махаяны.
Уйдя из Индии, буддизм сохранился в других странах Востока, стал главной
религией ряда регионов Азии, хотя многие древние концептуальные установки
подверглись существенному изменению.
Особого внимания заслуживает вопрос о роли буддизма в судьбах современ¬
ных стран Азии. Но этому должен быть посвящен специальный очерк.
127
Портреты историков
© 1992 г.
В.П. ЗОЛОТАРЕВ
НИКОЛАЙ ИВАНОВИЧ КАРЕЕВ
(1850-1931)
Обретение собственной истории и истории человечества - примечательная
особенность нашего времени. Упорным трудом исследователей из небытия из¬
влекаются имена, события и целые "полосы" истории, доселе мало известные да¬
же специалистам, а многое из, казалось бы, изученного было и остается неадек¬
ватным историческим реалиям. Сегодня мы имеем возможность вернуть отечест¬
венной культуре ее наиболее значительных, но еще совсем недавно запретных
выразителей, к числу которых, безусловно, принадлежит Николай Иванович Ка¬
реев.
В одном очерке - каким бы объемным он ни был! - тему о Карееве не исчер¬
пать. Поэтому ставится задача попытаться обрисовать жизненный путь и много¬
образную деятельность историка, кратко очертить его воззрения, охарактеризо¬
вать научное наследие Кареева и тот вклад в сокровищницу общечеловеческих
знаний, который он внес. Те же любознательные читатели, которые пожелают
пополнить свои знания об этом ученом, могут обратиться к последним его и о
нем публикациям1.
Журнал "Новая и новейшая история" уже обращался к личности и отчасти к
научному творчеству Кареева в связи с выходом в свет большой книги его вос¬
поминаний "Прожитое и пережитое". В содержательной статье-рецензии д.и.н.
В.А. Дунаевский весьма подробно, с привлечением доселе не изученных архив¬
ных источников рассмотрел воспоминания Кареева. Мы же в своем очерке, как
указано выше, осветим более широкий круг вопросов, связанных с жизнью и дея¬
тельностью академика, коснемся самых крупных его трудов, обойдя по указан¬
ной причине его воспоминания. Кареев - исследователь такого масштаба и глу¬
бины мысли, такого научного авторитета и популярности, какими пользовалась
лишь весьма небольшая группа российских историков. Поэтому он заслуживает
того, чтобы к его личности вернуться еще раз. Тем более что в наше время рез¬
ко возрос интерес общественности к истории и историкам.
1
Дворянский род Кареевых - старинный и необычный по своему происхож¬
дению. По преданию, его основатель татарин Едигей Карей (Корей) выехал в
XIII в. из Золотой Орды в Рязань и принял крещение под именем Андрея. Его
сын, Епифа.) Кареев, как и сам Карей, упоминается Н.М. Карамзиным в "Исто¬
рии Государства Российского"1 2 вместе с другими боярами и слугами рязанского
1 Кареев Н.И. Прожитое и пережитое. JL, 1990; Дунаевский В.А. ’’Прожитое и пережитое”. О
жизни и творчестве Н.И. Кареева. - Новая и новейшая история, 1991, № 6.
2 Карамзин Н.М. История Государства Российского, в 3-х кн. М., 1988-1989; кн. 1, т. 4, прим.
379; т. 5, с. 35, прим. 247. Мало что прибавляет к сведениям ’’отца русской истории” о роде Ка¬
реевых Д.И. Иловайский . - История Рязанского княжества. М., 1858, с. 196-197.
128
Н.И Кареев (1850-1931)
князя Олега. Епифан искусно вел переговоры Олега с Мамаем и Ягайлом. Ве¬
роятно, сам Епифан, а скорее - его отпрыски ушли из Рязани под "руку Мос¬
ковского князя": не им ли обязано своим возникновением подмосковное сельцо
Кореево (ныне не существующее), упоминаемое в завещании князя Владимира
Андреевича, одного из сподвижников Дмитрия Донского3 * 5. После этого след рода
в российской истории теряется.
Дед Николая Ивановича, Василий Елисеевич Кареев (1786-1846), участвовал
в ряде "дел против неприятеля" с 1807 до 1814 г., дослужился до генеральского
чина. Отец историка, Иван Васильевич Кареев (1822-1887), пошел по стопам
своего родителя - стал военным, однако прежде воспитывался в военном корпусе
горных инженеров, но, не окончив специальных классов, поступил в полк, кото¬
рым командовал его отец, Иван Васильевич, участвовал в Крымской войне
1853-1856 гг., после ранения в чине майора вышел в отставку и был городничим
сначала в Гжатске, а затем в Сычевке Смоленской губернии.
24 ноября (6 декабря) 1850 г. в Москве в православной дворянской семье
Ивана Васильевича Кареева и дочери смоленского помещика средней руки Оси¬
па Ивановича Герасимова - Елизаветы Осиповны - родился мальчик, которого
нарекли Николаем. Он-то и стал впоследствии историком Николаем Ивановичем
Кареевым.
Семья дворян Кареевых всегда жила небогато. Николай сначала воспиты¬
вался дома - не было средств для его определения в гимназию. Отцу пришлось
продать березовую рощу в сельце Аносове - его получила в приданое Елизавета
Осиповна, - чтобы на вырученные деньги определить сына в 1-ю Московс; ую
гимназию, одну* из лучших по тому времени. Помещалась она у Пречистенских
ворот (позже эта местность называлась Волхонкой). Управлял гимназией извест¬
ный латинист М.А. Малиновский. Он подобрал прекрасных преподавателей, сре¬
3 См.: Соловьев С.М. История России с древнейших времен, в 18 кн. (Отв. ред. И.Д. Коваль¬
ченко, С.С. Дмитриев), кн. 2. М., 1988, с. 452.
5 Новая и новейшая история, №4 129
ди которых блистал словесник Е.В. Белявский. Поскольку гимназия славилась
своими учителями, то в ней неиссякаем был ручей одаренной молодежи. По¬
следние свою альма-матер прославили даже больше, чем их наставники. Гим¬
назию окончили историк С.М. Соловьев, его сын философ В.С. Соловьев,
Н.И. Кареев, П.Н. Милюков, Н.В. Берг и многие другие.
Кареев был одноклассником Владимира Соловьева, дружил с ним и был вхож
в дом прославленного историка.4 Кареев учился блестяще, и все годы пребы¬
вания в гимназии его имя постоянно красовалось на ’’Золотой доске”. Главное же
заключалось в том, что юный Кареев в гимназии не только получил редкую по
своей разносторонности сумму знаний, но и научился осознанному и не по
возрасту зрелому оформлению мыслей в слово. Заслуга в этом его любимого
учителя Белявского. Результат же даже по тому времени из ряда вон выхо¬
дящий: шестиклассник опубликовал две свои работы5, одна из которых была
удостоена благожелательной рецензии в "Журнале Министерства народного про¬
свещения” (ЖМНП) и гимназической премии - 70 томов книг по словесности.
Сочинения Кареева-гимназиста свидетельствуют, что круг его интересов уже
определился: история и словесность, причем эти интересы остались неизменными
до конца его жизни.
После гимназии Кареев сразу же, в августе 1869 г., поступил на историко-
филологический факультет Московского университета.
К этому времени там подобрались на редкость талантливые профессора,
многие из которых вошли в анналы исторической науки и университетского обра¬
зования России. Уже несколько лет блистал С.М. Соловьев, занявший в феврале
1871 г. к неописуемой радости студентов пост ректора. Деканом факультета за
все время студенчества Кареева был самобытный философ П.Д. Юркевич. Из
профессоров кафедры всеобщей истории выделялись В.И. Герье и М.С. Ку-
торга. Но кумиром Кареева, как и многих студентов Московского университета,
стал академик словесности Ф.И. Буслаев, ученый с мировым именем, человек
редкой скромности и душевности. Его одного из всех профессоров университета,
встречая на улице, студенты называли по имени-отчеству. Кареев сблизился с
Буслаевым, стал бывать на его пятничных журфиксах. Симпатия была взаимной
и осталась у обоих на всю жизнь. Но "не захватил” впечатлительного Кареева
"свод изображений из лицевых апокалипсисов русских рукописей" - он слишком
остро воспринимал "живую” российскую действительность того времени. Ничего
не было в России тогда важнее и острее, чем решение крестьянского вопроса.
"Вся будущность России, ее внутреннее спокойствие, ее богатство, просвещение,
свобода, прогресс и вместе внешнее ее величие - все это лежит в правильном и
справедливом решении аграрного вопроса, который у нас нынче на первой оче¬
реди”4 5 6, - эту мысль К.Д. Кавелина разделяли тогда все прогрессивно мыслящие
круги российского общества.
Она пришлась по душе и Карееву. Интерес к крестьянскому вопросу развился
у Кареева и под впечатлением попавших под руку дневниковых записей анг¬
личанина А. Юнга, путешествовавшего по Франции накануне Великой француз¬
ской революции. Он "изменил” Буслаеву и перешел к Герье, который сразу же
одобрил тему его кандидатского (выпускного) сочинения - описание жизни фран¬
цузских крестьян по Юнгу7. Оно было, как сам Кареев много позже признавался,
4 Отдел рукописей Государственной библиотеки им. В.И. Ленина (далее - ОР ГБЛ), ф. 119
(Н.И. Кареев), п. 44, ед. хр. 12, л. 1.
5 См.: Кареев Н. Фонетическая и графическая система древнего эллинского языка. М., 1868. Ре¬
цензию см. ЖМНР, 1869, № IX, с. 175-182; Кареев Н. Краткая русская история для народных школ.
М., 1869. (Напечатана под искаженной фамилией "Кажеев”.)
6 Кавелин КД. Разговор с социалистом-революционером. - Кавелин КД. Наш умственный строй.
Статьи по философии, русской истории и культуре. М., 1989, с. 439.
7 Через 8 лет, дополнив, усовершенствовав и изменив название, он издал ее. См. Кареев Н.И.
Очерк истории французских крестьян с древнейших времен. Варшава, 1881.
компилятивным, но это не помешало Карееву успешно защитить его в комиссии
и окончить университет самым почетным образом. Выпускника Кареева остави¬
ли на кафедре для приготовления к профессорскому званию, хотя знали, что это
приглашение, кроме беспрепятственной возможности сдавать магистерские экза¬
мены в течение трех лет, ему материально ничего не дает. Доброжелатели, пом¬
ня о стесненных денежных делах родителей Кареева, пытались как-то помочь
этому незаурядному таланту: в начале августа 1873 г. он получил заманчивое
приглашение от окружного инспектора Я.И. Вайнберга на учительскую работу в
3-ю Московскую гимназию. Так там появился молодой преподаватель истории и
географии, быстро завоевавший авторитет и у учителей, и у учеников, особенно
у последних, смотревших на Кареева как на убежденного либерала.
К этому времени относится одно описание внешности Кареева, принадле¬
жащее перу его московской приятельницы Н.П. Корелиной: "Мне он внушал
некоторый страх своей импозантной наружностью. У него был большой лоб,
длинные русые волосы, голубые глаза, правильные черты лица. Во всей фигуре
было что-то олимпийское. Он был очень хорошо сложен, хотя не высок ростом.
Вообще был красив"8. Верность словесного портрета Кареева подтверждается
несколькими фотографиями, относящимися к тому времени.
Близились магистерские экзамены. Кареев страшно волновался, в особенности
перед экзаменом по всеобщей истории у Герье, но все обошлось, как и по поли¬
тической экономии на экзамене обошлось у добрейшего А. И. Чупрова9.
Встал вопрос о теме магистерской диссертации. Герье предложил писать об
Эразме Роттердамском10 11, но Кареев довольно настойчиво просил продолжить
изучение французского крестьянства времен Великой французской революции.
С крайним неудовольствием профессор согласился. Для выполнения работы
нужна была командировка в Париж. Получить ее и тогда было непросто, тем
более на министерские средства. Но все же Кареев в начале сентября 1877 г.
уже был в Париже.
Он засел за стол в Национальной библиотеке и вскоре написал своему другу
М.С. Корелину в Москву: "Вот категория материала, с которыми вожусь все это
время: 1) феодальное право (кутюмы, обычаи, трактаты...), 2) крестьянские тре¬
бования (1789 г.), 3) брошюрная и периодическая пресса 1789-99 гг., 4) зако¬
нодательство конституанты, легислативы и Конвента. Кроме того, 5) некот. соч.
XVIII в., главным образом экономисты и 6) новые сочинения, относящиеся к
эпохе и вопросу. Когда переберусь в архивы, еще сам не знаю"11. Лишь через
несколько месяцев, после тщательной проработки перечисленных категорий
источников, Кареев переступил порог Национального архива, где хранились
документы по эпохе Великой французской революции. Он брал один картон с
документами за другим, обнаруживая в них массу интересных данных и по эпохе,
и по истории крестьянского вопроса. Там, где проблема становилась для него
совершенно ясной, он писал готовый к набору текст. Наконец, к началу июля
1878 г., диссертация была готова. Ее одобрил видный историк и публицист, рево¬
люционный народник П.Л. Лавров. Окончательно сформулировали ее название -
"Крестьяне и крестьянский вопрос во Франции в последней четверти XVIII века".
Находясь в Париже, Кареев был занят не одной диссертацией. Он установил
знакомства с широким кругом лиц - французов и русских эмигрантов, активно
посещал митинги и собрания, писал письма в Россию, в которых делал прозор¬
ливые оценки настоящего и будущего Франции12.
8 Корелина Н.П. Моя полувековая дружба с Николаем Ивановичем Кареевым, 30.Ш.1931 г. -
Центральный Государственный Исторический Архив (далее - Ц1ИА), ф. 2202, оп. 4, д. 3, л. 1-3.
9 Кареев И.И. Прожитое и пережитое, с. 139.
10 ЦГИА, ф. 2202, оп. 3, д. 3, т. 2, л. 147 об.
11 Там же, л. 47.
12 Кареев Н.И. Прожитое и пережитое, с. 9-11,144 и след.
131
Из Парижа, лишь ненадолго заехав в Москву, Кареев поспешил в Аносово,
где в спокойной и привычной обстановке окончательно отработал текст диссер¬
тации. 13 июля 1878 г. он сообщил Корелину: ’’Остается только набело отделать
да печатать, если скоро деньги приищешь. Сам я за границей приобрел только
долги, а в будущем, кроме диссертации, расходы не малые"13. Деньги были
найдены, и книга в 610 страниц к концу 1878 г. (хотя в нижней части титульного
листа стоит "1879") готова была в количестве 1 тыс. экземпляров. Необходимое
количество экземпляров Кареев передал в Совет историко-филологического
факультета, где предстояла ее защита в качестве магистерской диссертации.
Получил экземпляр и В.О. Ключевский. Встретив как-то молодого историка, он
в упор спросил его: "А вы не боитесь, что вас обвинят в социализме?"14
Ключевский был прозорлив, но не настолько, чтобы его предсказание сбылось
полностью. И все же защита, состоявшаяся 21 марта 1879 г., происходила почти
скандально. Герье (первый оппонент) был крайне недоволен и учеником, и его
диссертацией. Он выступил резко критически, упрекая Кареева в предвзятых
оценках. Тот не удержался от запальчивых реплик, и это еще более рассердило
самолюбивого Герье. Дело грозило принять непоправимый оборот. Но вот со
скамьи первого ряда поднялся молодой и популярный тогда доцент М. Ковалев¬
ский. Взошел на кафедру и произнес блестящую речь в защиту своего коллеги.
Второй оппонент, им был еще не имевший ученого звания П.Г. Виноградов,
отделался бесцветным отзывом15. В итоге диссертация была "признана присутст¬
вовавшими в заседании членами факультета единогласно удовлетворительною, а
сам Кареев - достойным искомой им степени"16.
Книга Кареева о крестьянах Франции кануна и самой революции была первой
большой оригинальной работой в России на эту тему. Она единодушно была
названа "пионерским исследованием". Во французских научных кругах работа
получила восторженные оценки. Хотя с выхода в свет книги Кареева прошло
более столетия, она, тем не менее, не утратила своего значения и сегодня.
Что же нового внесло исследование Кареева в историю французского кресть¬
янства второй половины XVIII в.? Чтобы беспристрастно ответить на этот
непростой вопрос, обратимся к оценкам и выводам, принадлежавшим самим
французским ученым того и более позднего времени. Это необходимо сделать,
поскольку мы располагаем рецензиями на книгу Кареева, опубликованными в
периодической печати Франции и России сразу же по выходе в свет труда рус¬
ского ученого.
Многие обратили внимание прежде всего на выбор Кареевым темы для своего
исследования - крестьянство страны, а оно составляло подавляющее большин¬
ство нации. Это очень точно выразил Лавров: "Нужно было действительное
участие представителей нации в истории, чтобы историк (Н.И. Кареев. - В.З.)
обратил внимание на историю народа"17. Конечно, нельзя сказать, что француз¬
ские ученые не занимались исследованием положения крестьянства кануна и
времени самой революции. Но книга Кареева по сравнению с их трудами имела
значительные преимущества: и в использовании более широкой Источниковой
базы, и в строгой научной интерпретации документов эпохи, и в масштабности
мышления, и в глубине мысли русского историка.
Чтобы подтвердить только что высказанные суждения, заглянем во француз¬
скую периодику того времени. В одном весьма популярном еженедельнике чи¬
13 ЦГИА, ф. 2202, оп. 2, д. 11, л. 2.
14 Кареев Н.И. Прожитое и пережитое, с. 140
15 Обстоятельства защиты Кареевым диссертации см. Критическое обозрение, 1879, № IX, с. 17-
36; № X, с. 45-48. Московские ведомости, 25.Ш.1879, с. 6.
16 Материалы о защите Н.И. Кареевым магистерской диссертации... и копия магистерского дип¬
лома. - ЦГИА, ф. 418 (Московск. ун-т), оп. 48, д. 146, л. 5.
17 Там же, д. 1879, № 4, л. 2.
132
таем: "Книга Кареева... является оригинальным исследованием, подготовленным
в Париже на основе неизданных документов из архивов Национальной биб¬
лиотеки’’18. Занимаясь подготовкой книги, Кареев, продолжал далее журнал, по-
видимому, пользовался теми же неизданными документами, что и Ипполит Тэн,
создавая свой труд о революции. Журнал, вероятно, имел в виду его "Проис¬
хождение современной Франции" (т. 1-5. Париж, 1876-1898). ’’Между тем вы¬
воды в их работах не всегда одинаковы. Люди, которые слепо верят в не¬
опубликованные документы и считают, что они проливают один и тот же свет,
кто бы их ни читал, должны сравнить главу, в которой Тэн описывает положение
и умонастроения провинциального дворянства после реформы Конституционной
Ассамблеи с соответствующей главой книги русского исследователя. Это день и
ночь. Наиболее оригинальная часть исследования Кареева - это часть, посвя¬
щенная отношениям крестьянства и буржуазии. Большинство историков, писав¬
ших о французской революции, останавливались на отношениях крестьян с пра¬
вительством. дворянством и церковью; взгляд, таким образом, расширен и до¬
полнен’’19. В книге Кареева имеется глава, специально посвященная этой про¬
блеме. Она названа "Буржуазия и крестьянство". Эту заслугу Кареева перед
исторической наукой не преминул отметить и русский журнал: "Вопрос об
отношениях их (крестьян. - В.З.) й буржуазии сравнительно менее разработан, и
подробное рассмотрение его составляет одну из заслуг г. Кареева... На чьей
стороне симпатии г. Кареева - это ясно из всего сказанного"20.
А теперь перейдем к рецензиям на труд Кареева тех ученых, которые
хорошо известны в мировой историографии. Н.Д. Фюстель де Куланж прямо
сказал на одном из заседаний Академии, нравственных и политических наук
Франции, состоявшемся осенью 1879 г.: "Я считаю, что книга Кареева, напи¬
санная на основании подлинных и достаточно многочисленных источников, уже
проливает значительный свет на эту тему... Это плод серьезной работы, и я
считаю, что французы могли бы многое узнать из этого исследования, которое
русский предпринял об этой части нашей истории"21.
Сходную мысль высказал и другой деятель в области гуманитарных наук
Франции того времени Виктор Дерели: "Труд Кареева... восполняет значи¬
тельный пробел в нашей национальной истории... и является прежде всего
образцом книги по-настоящему доброжелательной и беспристрастной в подлинно
научном понимании". Далее, говоря о том, что книга Кареева противоречит
некоторым устоявшимся оценкам и может вызвать дискуссии, Дерели не без
остроумия заметил: "Революция, в сущности, ничего не теряет'от таких дис¬
куссий"22.
Давая столь высокие оценки тому, что нового внесла работа Кареева в
изучение эпохи и ее вопросов, рецензенты некоторые важные новации русского
историка все-таки, на наш взгляд, увидеть тогда не смогли. Это - освещение
классовой борьбы французского крестьянства в предреволюционное и револю¬
ционное время, общий взгляд историка на крестьянство и его отношение к нему.
Кареев, характеризуя классовую борьбу во Франции, писал не только о собы¬
тиях в сельской местности, но и о движении в городах. "Коммунальное движение
городов XI-XIII вв.... внешнюю важностью и драматичностью своих событий
затмило совершавшееся одновременно движение сельских общин: не одни города
добивались свободы от феодальных сеньоров, добивались ее и поселяне, и, если
18 La Revue politique et litteraire. Revue des cours litteraires (2-t Serie), Paris, 1879, № 17, 24.V.1879.
Bulletin, p. 1124.
19 Ibid., p. 1124.
20 Вестник Европы, 1879, № 5, с. 283, 191.
21 Seances et trav^ux de I'Academie des sciences naturelies et politiques, v. УШ-IX. Paris, 1879.
22 Derely V. Les paysans et question des paysans en France pendant le dernier du ХУШ siecle, par N. Ka-
reieff. - La Philosophic Postive, Paris, 1880, № 5, p. 312, 313.
133
благодаря молчанию летописцев и отсутствию подходящих документов, мы не
можем представить такой же истории этого движения, какая существует для
городов, то все-таки несомненно, что движение это существовало”23. Кареев не
остановился на констатации этого факта, он пошел далее, отметив в заклю¬
чительной главе своего исследования: "Как бы то ни было, сам народ напоминал
национальному собранию о своих просьбах, и знаменитое ночное заседание 4 ав¬
густа, когда в принципе был отменен феодальный порядок, было естественным
следствием крестьянских волнений”24.
Если к этому добавить, что Кареев разделял французское крестьянство на
зажиточную часть, половников, батраков и нищих и очень значительное место
отводил освещению их жизни - особенно последних двух групп, - то будет по¬
нятно, сколь оригинально и продуктивно с точки зрения дальнейшего исследова¬
ния этой проблемы подошел к ее освещению русский историк. Не все ли это
имел в виду К. Маркс, который, получив книгу от автора и прочитав, назвал ее
"превосходной”25. Того же мнения придерживался и Ф. Энгельс, который 10 го¬
дами позже (1889 г.) заметил, что "лучшая работа о крестьянах - Кареева”26.
Ни у кого не вызывает сомнения, что "Крестьяне...” Кареева заложили проч¬
ную основу для формирования "русской школы” франковедения, получившей все¬
европейское признание. Выдающиеся французские историки почитали за честь
причислять себя к "русской школе". А. Матьез на склоне лет искренне сожалел,
что в юности он не овладел русским языком, чтобы в подлиннике читать иссле¬
дования ученых "русской школы"27. Ж. Лефевр считал себя учеником Кареева и
Лучицкого и опирался в своих изысканиях по аграрной истории Франции на их
труды28.
К 200-летию Великой французской революции монография русского историка
была переиздана во Франции факсимильным способом. Марсель Дорини в прило¬
жении к газете "Монд” назвал Кареева "наиболее известным сегодня автором по
аграрному вопросу"29.
* * *
Диспут на защите показал Карееву, что дверь на кафедру Московского
университета для него закрыта. А между тем новый магистрант был в долгах
как в шелках: университет выделил на защиту лишь мизер, который едва ли
покрыл и десятую часть расходов на печатание объемной диссертации. И снова -
в который у^ке раз? - Кареев в раздумье: остаться учителем 3-й Московской
гимназии, значит, в течение продолжительного времени придется выплачивать
долги, к тому же будет теряться опыт университетской работы. Кареев был в
это время "сторонним преподавателем" университета, чего он так не хотел: про¬
зябать "сторонним преподавателем", будучи в более чем натянутых отношениях
с Герье, - крайне шаткое положение. Но тут последовало предложение про-
23 Кареев Н.И. Крестьяне и крестьянский вопрос во Франции в последней четверти ХУШ века.
М., 1879, с. 14.
24 Там же, с. 406.
25 Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т. 34, с. 286.
26 Там же, т. 37, с. 125.
27 Историк-марксист, 1929, № 14, с. 68.
од
“ Фридлянд Ц. Изучение Великой французской революции в СССР. М., 1930, с. 7.
29 Le Mond, 1989, № 12, р. 32. Подробнее о диссертации Н.И. Кареева см.: Фролова Н.И. Зна¬
чение исследований Н.И. Кареева для разработки истории французского крестьянства в эпоху фео¬
дализма. - Средние века, вып. 7. М., 1955, с. 315,334; Вебер Б.Г. Первое русское исследование
французской буржуазной революции ХУШ в. - Из истории социально-политических идей. (Под ред.
Н.М. Дружинина, А.М. Панкратовой, Е.В. Тарле и др.). М.» 1955, с. 642-663 и др.
134
фёссора Н.М. Благовещенского, ректора Варшавского университета, занять
должность экстраординарного профессора с окладом 2700 рублей в год30. В
Варшаву манила и близость к границе: 16 часов - до Берлина, 20 часов - до
Вены, еще несколько часов - и можно оказаться в милом сердцу Париже. Без
раздумий была направлена Благовещенскому телеграмма о согласии занять пред¬
ложенную должность.
2
Кареев прожил и проработал в Варшаве с августа 1879 по январь 1885 г. Без
малого пять лет в Привислинском крае - особая страница жизни Кареева,
которая остается еще не заполненной нашими исследователями. И все же,
видимо, это было время напряженнейшей научной работы молодого профессора.
В одном из писем оттуда он восклицал: "А я так поглощен своей работой, что
мало слежу за здешней жизнью и редко с кем видаюсь!” И добавлял: ’’Меня не
оторвать от письменного стола”31. Его деятельность развивалась по четырем
основным направлениям: организация преподавания всех отделов всеобщей исто¬
рии на современном научно-методическом уровне; написание докторской диссер¬
тации и ее защита; осуществление исследований по польской истории; политиче¬
ская деятельность.
До Кареева в Варшавском университете преподавал весьма известный ориен¬
талист О.М. Ковалевский (1801-1878), профессор, основатель научного монголо¬
ведения в России. Лекции по всеобщей истории в Варшавском университете Ко¬
валевский сводил к изложению истории Востока, Греции и Рима32. Истории
Европы нового времени он, по существу, не касался, а если случалось ее затра¬
гивать, то вел занятия по устаревшему курсу В.Я. Шульгина33. Исследователь
его жизни и научного наследия Г.Ф. Шамов заметил: ’’Его (О.М. Ковалевского. -
В.З.) лекции по всеобщей истории не оставили следа у слушателей”34.
Карееву, хорошо знакомому с довольно высоким уровнем преподавания исто¬
рии Европы нового времени в Московском университете, а также во Франции,
стоило затратить немало труда, чтобы поднять курс всеобщей истории в Вар¬
шавском университете на уровень современных достижений мировой историче¬
ской науки35. Одновременно он стремился улучшить и преподавание истории в
гимназиях. С этой целью Кареев первым в России в сентябре 1884 г. начал чи¬
тать студентам Варшавского университета лекции по методике гимназического
преподавания истории. Это было таким новшеством, что послушать молодого
профессора приходили и студенты других факультетов36 *.
В эти же годы Кареев, пользуясь частыми поездками во Францию, Германию,
Австро-Венгрию, написал и успешно защитил докторскую диссертацию "Основ¬
ные вопросы философии истории” (т. 1-2. М., 1883)3'. В ней Кареев прежде
всего продемонстрировал результаты тщательного изучения всего того, что бы¬
30 ЦГИА, ф. 2202, on. 1, д. 60-65, л. 2.
31 Там же, оп. 3, д. 3, т. 2, л. 154.
32 Ковалевский О.М. Программа курса всеобщей истории (на 1870/71 учебный год). - Вар¬
шавские университетские известия, 1871. № 3, с. 327-328.
33 ЦГИА, ф. 2202, оп. 3, д. 3, т. 2, л. 149.
34 Шамов Г.Ф. Профессор О.М. Ковалевский. Очерк жизни и научной деятельности. Казань,
1983, с. 103.
35 Ему это удалось, о чем, в частности, см.: Кареев Н.И. Введение в курс новейшего времени.
Варшава, 1881; его же. Введение в курс истории Древнего мира. Варшава, 1882; его же. Введение в
курс истории средних веков. Варшава, 1883; его же. Введение в курс истории нового времени. Вар¬
шава, 1884; его же. Введение в курс истории древнего Востока. СПб., 1887.
36 ЦГИА, ф. 2202, оп. 2, д. 148-150, л. 3 об.
3^ Материалы о защите Н.И. Кареевым 28 марта 1884 г. докторской диссертации и копия дипло¬
ма доктора наук. - ЦГИА, ф. 418, оп. 52, д. 221, л. 1-16.
135
ло написано по философии истории на основных европейских языках. Итог сфор¬
мулировал сам Кареев в письме к Корелину от 20 октября 1882 г.: “Господи!
Сколько писалось книг по философии истории и как мало из всего этого вышло
толку. Знаете ли, что менее всего философски решен вопрос о сущности исто¬
рического процесса. Интересно знать, как бы [Вы] определили эту вещь? Без
нее, мне кажется, и ногой нельзя ступить в истории”38. Действительно, только
философски мыслящий исследователь может дать наиболее объективное отобра¬
жение изучаемой им эпохи. Через восемь месяцев Кареев “окончил... диссерта¬
цию и даже успел ее прочесть, переправить, переладить”39 - это из письма из
Аносова все тому же адресату от 27 мая 1883 г. А вот знаменательное резюме
автора о своем уже оконченном труде: “В общем я доволен работой: по полноте
материала, по разносторонности, по единству главной идеи, по соответствию с
состоянием современной науки, по обстоятельности критики и по систематич¬
ности собственной моей теории, не хвалясь, могу сказать: ни в одной литературе
нет ничего соответствующего... Окончательный план такой: 1) выяснение отно¬
шения между философией и историей, 2) субъективные элементы философии
истории, 3) общие основы для теории прогресса и 4) теория прогресса”40.
К этой самооценке прибавим малоизвестное суждение весьма компетентного
человека П.Л. Лаврова. Лавров дважды назвал “Основные вопросы философии
истории” “замечательным трудом”, а для убедительности не преминул при этом
добавить, что “разница в оттенках мысли едва может устранить общий характер
согласия между нами”41. Мы склонны посчитать, что самооценка “Основных
вопросов философии истории” и мнение о них Лаврова более объективны, не¬
жели многочисленные критические статьи, появившиеся вслед труду Кареева, на
которые он ответил целой книгой42, да и оценки советских философов43.
Одновременно с написанием “Основных вопросов философии истории” Кареев
собирал источники для созданных позже почти двух десятков исследований по
истории Польши. В них он проявил себя как незаурядный исследователь-по-
лонист. Его интересовали ключевые проблемы прошлого Польши: история поль¬
ского сейма, реформация и контрреформация в польских землях, реформы конца
XVIII в., историография “падения Речи Посполитой”. Между тем в отечествен¬
ной и польской исторической науке укоренилось неправильное мнение, будто
исследования Кареева по сюжетам польской истории носят несамостоятельный и
полонофильский характер44.
В политической деятельности Кареев выступал за польско-русское сближение
на подлинно демократической, гуманистической основе, критиковал русифика¬
торскую политику царских сановников. Все это и многое другое ставило Кареева
в оппозицию к существовавшим в Привислинском крае порядкам. Независимая и
подлинно прогрессивная деятельность Кареева в Варшаве обратила на себя
внимаг: е вездесущих жандармов. И даже когда в середине ноября 1882 г. Ка¬
реев по взаимной договоренности посетил больного И.С. Тургенева в Бужевале,
близ Парижа, его рассказ об этом (он хранится в архиве) замечателен и достоин
отдельного изложения - жандармы следили за ним и за границей. Благовещен¬
38 ЦГИА, ф. 2202, оп. 3, д. 3, т. 2, л. 160 об.
39 Там же, л. 124.
40 Там же.
41 Лавров П,Л. Опыт истории мысли нового времени. Т. 1. Задачи истории мысли. До истории.
Женева., 1888, с. 78, 101-102.
Кареев Н.И. Моим критикам. Защита книги "Основные вопросы философии истории". Варша¬
ва, 1884.
43 История философии в СССР, в 5 т. (Ред. коллег.: В.Е. Евграфов, М.Г. Иовчук, Л.А. Коган
и др.). М., 1968-1988; т. 3, с. 403-406 и др.
ąą Грабенъский В. История польского народа. СПб., 1910, с. 587; История и историки. Исто¬
риографический ежегодник за 1978 г. М., 1981, с. 149-153.
136
ский уже при первой встрече с Кареевым предупредил его о том, что в ауди¬
тории надобно быть осторожным, потому что в ней есть доносители: "Имейте в
виду, чтобы не нажить себе неприятности"45. Позже он же конфиденциально
сообщил Карееву, что после одного из его очередных возвращений из-за границы
жандармский офицер показывал ректору фотографию и интересовался, не
Кареев ли на ней изображен. Благовещенский дал отрицательный ответ и тем
спас его от дальнейших неприятностей. Но это был тревожный сигнал. Следо¬
вало серьезно подумать о возвращении в Россию.
3
Тем временем в Петербургском университете в связи со смертью 6 ноября
1884 г. профессора кафедры всеобщей истории В.В. Бауера открылась вакансия.
Узнав об этом из газет, Кареев сразу же выехал в Петербург. Однако ока¬
залось, что на это место претендовали еще два профессора: И.В. Лучицкий из
Киева и А.С. Трачевский из Одессы. Университет тянул с решением вопроса, а
желание Кареева оставить "варшавскую травлю" было столь велико, что он дал
согласие работать профессором Александровского лицея, о чем не без удовлет¬
ворения сообщал одному своему московскому другу: "Я не в Варшаве более, от¬
куда стремился чуть ли не со дня приезда туда"46. Вскоре он занял доцентскую
должность и в Петербургском университете, а затем на Высших женских курсах.
Но главная работа, конечно, шла в университете: педагогическая, научная и об¬
щественная.
Кареев сыграл большую роль в улучшении постановки преподавания и изу¬
чения всеобщей истории в столичном университете. Говоря об этой стороне
деятельности Кареева, профессор И.М. Греве свидетельствовал: "В универси¬
тете... он поднял преподавание новых веков всеобщей истории в такой момент
высшей школы, после введения устава 1884 г., когда там гибли свобода и
жизненность учения. Он широко развернул чтение общих и специальных курсов,
[занялся] первоначальной организацией семинарских занятий по источникам, про¬
являя [при этом] выдающуюся стойкость и последовательность"47. Да, эти
качества потребовались от Кареева, чтобы отстоять в университете более или
менее полнокровные курсы новой истории стран Запада, поскольку правитель¬
ством делалось все для того, чтобы "вытравить" новую историю из учебных
планов. "Я знаю, - писал Кареев Герье, - что к всеобщей истории в научном и
европейском смысле отношение теперь не особенно авантажное... положительно
делается все, чтобы всеобщую историю затерять"48. Потребовалась граждан¬
ская мужественность Кареева, чтобы такое положение всеобщей истории в учеб¬
ных заведениях России квалифицировать как "принципиальное безобразие"49.
Столь независимое, твердое поведение Кареева вызвало непонимание некото¬
рых его коллег50. Кареев же недоумевал: "Я, кажется, не высокомерен, не наха¬
лен, не язвительный человек, более уступчивый, чем стремящийся господство¬
вать, сравнительно легко забываю неприятности и т.д. Отчего все это?"51
Чтобы как-то продвинуть дело, Кареев пошел на прием к министру народного
просвещения И.Д. Делянову и имел с ним беседу по вопросам преподавания
всеобщей истории в университетах и гимназиях. Визит его, как и следовало
ожидать, оказался безрезультатным. Однако Кареев не успокоился и впоследст¬
45 ЦГИА, ф. 2202, оп. 2, д. 48-59, л. 14.
46 Там же, on. 1, д. 60-65, л. 2 об.
47 См.: Речь, 1913, № 307, с. 3; Русская школа, 1897, № 4, с. 271.
48 ОР ГБЛ, ф. 70, п. 47, д. 7.
49 Там же, п. 46, д. 7.
50 Там же, ф. 119, п. 9, д. 78.
51 ЦГИА, ф. 2202, оп. 2, ед. хр. 15, л. 2.
вии; так, зная, что советы факультетов и университетов располагали прерогати¬
вами в научно-учебной деятельности, он направил 15 марта 1897 г. в совет
историко-филологического факультета тщательно составленную докладную за¬
писку о реформе исторического образования в университетах, где предлагал про¬
вести комплекс важных мероприятий52. Если Кареев стремился круто изменить
порядки, царившие в организации учебно-научной жизни университета - а это
изменение, как думал он, в близком будущем не могло не повлечь за собой и
эволюцию общественно-политического строя России, - то следовало еще до
этого убедить общественное мнение в необходимости реформ. И историк исполь¬
зовал любую легальную возможность, чтобы доказать: Россия может и должна
устроить свою жизнь на принципах демократии. Но в конце XIX - начале XX в. в
его речах резкая критика преобладала над конструктивными предложениями.
Примером может послужить речь Кареева, произнесенная в “Союзе взаимопо¬
мощи русских писателей” по случаю празднования годовщины отмены крепост¬
ного права в России, в которой он, как сообщал царю министр внутренних дел, в
частности, заявил: “Русская действительность так мрачна, так отвратительна,
что праздновать 19 февраля было бы нелепо. От реформ Александра II не
осталось ничего, и то, что замышляет правительство в близком будущем, прямо
зловеще"53.
Во время выступлений студентов в феврале 1899 г., требовавших от админи¬
страции свободы собраний, Кареев встал на сторону молодежи. Прогрессивно
настроенные профессора университета поддержали его. Когда на одном из Сове¬
тов университета его ректор Сергеевич в присутствии помощника попечителя
учебного округа Лаврентьева повел себя “невозможно”,54 профессора решили
лишить ректора председательства в Совете. На середину зала выступил пат¬
риарх русского славяноведения В.И. Ламанский и громким отчетливым голосом,
в котором чувствовалось внутреннее убеждение, сказал ректору: “Василий Ива¬
нович! Мы обращаемся к вам с товарищескою просьбой. Уйдите в отставку из
ректоров, студенты вас не любят, не губите университет. Мы так будем вам
благодарны”. Зал не шелохнулся. Карееву стало стыдно за коллег. Он быстро
встал со своего места и громко сказал: “Владимир Иванович, я к вам присоеди¬
няюсь”55. Сергеевич разразился гневной тирадой, что он здесь “по воле государя
императора”.
Мы располагаем рядом документов,56 которые подтверждают факт защиты
Кареевым студентов в феврале 1899 г. Логическим завершением всей этой
истории стало увольнение Кареева из университета и Высших женских курсов
“без объяснения причин”. Конечно, студенческие волнения и отношение к ним
Кареева стали лишь толчком к такому решению властей. Главной же причиной
было негативное отношение профессора к государственному и общественному
строю России.
Покинув стены университета, Кареев продолжил свою деятельность в качест¬
ве редактора исторического отдела “Энциклопедического словаря Брокгауза и
Эфрона". Кроме того, он добивался разрешения издавать исторический журнал,
но власти не позволили.
Его все более захватывала политика. Кареев настолько “вошел” в нее, что
перед 9 января 1905 г. был выбран вместе с другими 10 политическими деяте¬
лями ходатайствовать перед председателем Совета министров С.Ю. Витте и
52 Ленинградский государственный исторический архив (далее - ЛГИ А), ф. 14, оп. 27, д. 622.
53 Центральный государственный исторический архив в Ленинграде (далее - ЦГИАЛ), ф. 1282,
on. 1, д. 701, л. 2.
54 Кареев Н.И. Прожитое и пережитое, с. 205.
55 Там же, с. 206.
См.: Протоколы заседания Совета университета от 16, 17, 22 и 25 февраля 1899 г. - ЛГИА,
ф. 14, оп. 2, д. 1533, л. 214, 218 об. и др.; ОР ГБЛ, ф. 119, д. 14, л. 8-10 и др.
138
министром внутренних дел П.Д. Святополк-Мирским о предотвращении возмож¬
ного кровопролития. Им это не удалось. Кровь невинных и обманутых людей
пролилась, а депутация была арестована и отправлена в Петропавловскую кре¬
пость. Арест Кареева, правда, освобожденного через несколько дней, поднял его
авторитет среди прогрессивной общественности столицы.
Начавшаяся революция вынудила Николая II подписать манифест 17 октября
1905 г., по которому разрешалось создание политических партий и назначались
выборы в Государственную думу. Кареев вступил в организовавшуюся консти¬
туционно-демократическую партию и даже являлся председателем ее городского
комитета. Он баллотировался кандидатом в депутаты от Петербурга в Думу и
стал ее членом. Полный оптимизма и радужных надежд, он направился на первое
заседание первого российского парламента. В отличие от многих других депута¬
тов его оптимизм уже через месяц после торжественного открытия Думы сильно
поубавился, а затем и исчез вовсе. Переломным днем стало 13 мая 1906 г., когда
председатель Совета министров И.Л. Горемыкин произнес речь - ответ на адрес
1-й Государственной думы, которую Кареев метко определил как "lasceite ogni
speranze" ("оставьте всякую надежду")57. Но до этого дня Кареев активно рабо¬
тал в Думе. Он выступал по принципиальным вопросам: по национальному и об
организации думского правительства.
Поднимаясь впервые на думскую кафедру - она была так отлична от при¬
вычной ему университетской, - Кареев заявил: "Мы явились сюда защищать
права и достоинства попранной человеческой личности". Он призывал депутатов
"основать новую Россию, которую точно так же должны будем любить, но
Россию, которая будет существовать не сама для себя и не для охраны каких-
либо исторических традиций - для своих граждан. На фронтоне той России,
которая была для нас подавляющей нас субботой, были написаны совсем другие
слова, не свобода, не равенство, не братство, а знаменитая формула: "Самодер¬
жавие, православие и народность"". Кареев страстно говорил о равенстве для
всех народов, населявших Россию: "В России, кроме русской земли, есть земля
польская, латышская, эстонская, грузинская и разных других национальностей.
И тогда только можно будет Россию назвать русской землей, когда все нацио¬
нальности, оставаясь поляками, евреями, немцами, грузинами и так далее, будут
считать себя русскими тражданами. Россия должна предоставить всем народам,
ее населяющим, полную свободу своего национального самоопределения, и от
этого, уверяю вас, выиграет, между прочим, и сама господствующая в настоя¬
щее время национальность"58.
Другое выступление Кареева на заседании Государственной думы было
посвящено не менее важному вопросу - задачам ответственного перед Думой
правительства. Кареев прекрасно знал эту проблему, прежде всего на основании
исторического опыта Франции. Он тщательно подготовил речь, и она была вос¬
принята депутатами с большим вниманием. Интерес к речи Кареева подогре¬
вался слухами о возможных практических шагах ближайших сановников царя и
видных деятелей конституционно-демократической партии по созданию прави¬
тельства общественного доверия59.Карееву, конечно, было известно о таких
попытках создать "министерство Думы". И его речь была посвящена обоснова¬
нию исторической необходимости формирования правительства, ответственного
лишь перед Думой. Прежде всего историк констатировал, что Россия находится
57 Кареев Н.И. Выборы в Петербурге в первую Государственную думу. К 10-летию I Государст¬
венной думы. Пг., 1916, с. 5.
58 Сборник речей депутатов Государственной думы I и П созыва, кн. 1. СПб., 1908, с. 63-65. См.
также: Государственная дума. Стенографический отчет, т. 1, ч. 1. СПб., 1906, с. 120—123, 156, 1071 —
1072 и др.
59 Извольский Л.П. Воспоминания. М., 1989, с. 137 и след.; Милюков П.Н. Воспоминания. М.,
1991, с. 249-257.
139
в историческом тупике , из которого, по его мнению, ее можно вывести только
посредством ’’полного единения монарха и нации”. Он конкретизировал это "еди¬
нение” в виде образования "министерства, взятого из большинства палаты”, как
"соединительного звена между монархом и Думой”. Царь при этом должен был
действовать в той области, "которая ему принадлежала бы по конституции”.
В подкрепление своих мыслей депутат-историк привел историю Франции, где в
1789 г. не было найдено единения Генеральных Штатов с королем и эта страна
пошла по пути "потрясений” и "ужасов внутренней анархии”. Как человек гума¬
нистического склада мыслей и поведения, Кареев заявлял: "Нам нужно этого
избежать”60. Эта речь Кареева была напоминанием царю, что медлить с созда¬
нием правительства Думы уже больше нельзя! А руководителям своей партии
Кареев советовал быть настойчивее и смелее, иначе исторический шанс будет
упущен навсегда. И действительно, лидер кадетов П.Н. Милюков развернул
энергичную деятельность, был составлен ориентировочный список министров
такого правительства61. Примечательно, что в нем оставалась вакантной долж¬
ность министра народного просвещения. Из воспоминаний М.М. Ковалевского
известно, что на этот пост планировалась кандидатура Кареева62. Однако, по¬
скольку ни одно предложение Кареева не было реализовано, он страшно разо¬
чаровался в политической деятельности и это заставило его вернуться в лоно
привычной ему исследовательской работы историка. В большую политику он
более не вернулся, хотя и подвергал ее анализу в своих выступлениях на
митингах, в журнальных и газетных статьях. Этот пласт его наследия создавался
по горячим следам событий и служил как бы подсобным материалом для крупных
исторических трудов, среди которых главное место в период его петербургской
жизни и деятельности занимала "История Западной Европы в новое время”. Она
создавалась историком в течение четверти века: первый том вышел в 1892 г., а
последний, седьмой, - уже накануне Февральской революции.
Коротко невозможно полностью охарактеризовать "Большую историю” Ка¬
реева63.
Однако опровергнуть мнение о ней как о "труде... эклектическом по сущест¬
ву” и не являющемся "воплощением какой-либо стройной социологической систе¬
мы”64, а также дать ему общую оценку считаем крайне нужным. Нередко можно
услышать, что "История Западной Европы в новое время”. Кареева - это, мол,
не научное, а лишь учебное и популярное издание. Попытаемся убедить читате¬
ля в ошибочности обоих утверждений. Начнем, пожалуй, с последнего, а затем
перейдем и к первому.
Уже сам объем ее - повторимся: 7 томов в 9 книгах (более 5 тыс. страниц!) -
не позволяет отнести "Историю Западной Европы в новое время” к подобного
рода изданиям. Да и атрибутика многотомника - научный аппарат, поразительно
широкое использование выдающихся по своей значимости документов эпохи,
разного рода указатели и т.д. - все это, безусловно, признаки не учебных и
популярных, а научных изданий. Об этом же свидетельствует и источниковая
база труда. Критики заявляли, что он-де rfe был основан на архивных источ¬
никах, особенно 5, 6 и 7 тома, которые посвящены истории Запада XIX - начала
XX в. Но кто же позволил бы дать в руки историку документы текущей эпохи?
Да и много ли трудов (чтобы иметь основание делать Карееву упреки) по
современной истории написаны на основе архивных источников? Отсутствие или
60 Сборник речей депутатов Государственной думы I и П созыва, кн. 1, с. 83.
61 Милюков П.Н. Указ, соч., с. 253.
62 Ковалевский М.М. Моя жизнь. Воспоминания. - История СССР, 1969, № 4, с. 78.
63 Подробнее об этом см.: Золотарев В.П. ’’История Западной Европы в новое время" Н.И. Ка¬
реева: замысел и воплощение. - История и историки. Историографический ежегодник за 1981-
1982 гг. (Под ред. М.В. Нечкиной). М., 1987, с. 201-213.
14Q64 См. Очерки истории исторической науки в СССР, в 5,т. М., 1955-1985; т. 3, с. 478.
недостаток архивных материалов могли быть компенсированы личными наблю¬
дениями историка, свидетел’ ствами очевидцев и участников приметных и неза¬
метных событий, периодикой эпохи и т.д. И все это как раз и продемонстрировал
Кареев в последних томах своей “Большой истории”.
Хорошие заработки в Варшаве, а затем и в Петербурге, рождественские,
пасхальные и летние вакации давали ему возможность очень часто бывать в
главнейших странах Запада, чью историю второй половины XIX - начала XX в.
он освещал в выходивших томах своей “Истории”. Имея в виду эту сторону
дела, Кареев признавался: “Во время этих поездок я бегал по книжным мага¬
зинам, знакомился с научными новинками, приобретал книги и т.п.”65 Для
убедительности можно привести документ, недавно обнаруженный нами в одном
из архивов, - это письмо-репортаж Кареева о многолюдном митинге 80-х годов
XIX в. в Мюнхене с участием А. Бебеля. Письмо было отправлено в Одессу
профессору Новороссийского университета А.А. Борзенко, занимало восемь
страниц, написанных убористым кареевским почерком; к сожалению, первые две
страницы утеряны. Заданность нашего очерка не позволяет привести уцелевшее
полностью, хотя оно того заслуживает. Отберем из него лишь три коротенькие
цитаты. “Входных билетов, - не без гордости сообщал он своему адресату, -
продано было до 30 000!Такое собрание я видел первый раз в жизни”66. А затем
речь в его письме идет о втором митинге в предместье Мюнхена, называемом
"Швабия”. Он начался в 8 часов вечера и закончился в половине первого ночи.
На нем выступил Бебель. Тема следующая: “Социал-демократия и ее против¬
ники”67. Далее идет описание, что и как происходило, так сказать, хронометраж
митинга. И "громадное большинство присутствующих в первый раз видит энер¬
гичного защитника своих интересов, эту “грозу” буржуазии и вообще рейхстага...
Оратор очертил все партии, коснулся их прошлого и настоящего: бичевал многие
из них с силою, присущей такому таланту”.
Закончил он словами: “Умер Лассаль, умер Маркс, умрут все, умрет Бебель и
Либкнехт, но не умрет Социал-Демократия”68.
Чем же примечательна “История Западной Европы в новое время”? Отметим
пока три, как представляется, самые главные характерные черты многотомника
Кареева. Историк сосредоточил материал вокруг фундаментальных событий
прошлого. В центре первого тома - феодализм и католицизм, второго - Рефор¬
мация, третьего - Просвещение и Великая французская революция, четверто¬
го - влияние Великой французской революции на Европу и социальные движения
первой трети XIX в., пятого - революции 1830 и 1848 гг., шестого и седьмого -
экономические отношения, социальные и социалистические движения последней
трети XIX и начала XX в.
Это придало многотомнику Кареева стройность и позволило ему осуществить
единство плана. Хотя он и не принимал марксистское членение истории на об¬
щественно-экономические формации, тем не менее в его “Истории Западной
Европы в новое время" просматривается движение истории как смены феода¬
лизма капитализмом, перерастание последнего в империализм.
В “Истории Западной Европы в новое время”, особенно в четвертом, пятом и
шестом томах, посвященных истории Европы XIX в., Кареев уделил много вни¬
мания истории экономических отношений, социальных и социалистических дви¬
жений.
Ученый не без гордости писал, что “в двух посвященных XIX столетию томах
65 Кареев Н.И. Прожитое и пережитое, с. 211.
66 Государственный архив Одесской области (далее - ГАОО), ф. 161 (А.А. Борзенко), т. 1, д. 87,
л. 1-4об.
67 Там же.
68 Там же.
141
"Истории Западной Европы" всему этому отведено столько места, как нй ввод¬
ном подобном общем труде на каком бы то ни было языке"69.
На это сразу же обратило свой взор недремлющее око цензуры. Пятый и шес¬
той тома "Истории Западной Европы" выходили в свет с большим трудом. Пя¬
тый том был задержан в ноябре 1898 г. В письме к Корелину 20 ноября 1898 г.
Кареев писал: "Мой V том (в 888 cip.) в самый день цензурного срока подвергли
задержанию, и вот уже прошло более двух недель, а я не имею никаких све¬
дений"70. В тот же день Кареев сообщил об этом и Герье, огорченно добавив:
"Я нахожусь в неизвестности, чем все еще кончится"71. А в письме своему другу
В.П. Бузескулу 20 января 1899 г. Кареев писал о мытарствах, которые ему
пришлось испытать, чтобы пятый том увидел свет. "Возни было немало, - писал
Кареев, - так что пришлось съездить в Цензурный комитет и в Главное управ¬
ление по делам печати. Только 7 декабря его разрешили выпустить"72.
По этой же причине столь же трудным путем шел к читателям и шестой том
"Истории Западной Европы". В воспоминаниях Кареев, восстанавливая в памяти
обстоятельства выхода из печати шестого тома, писал: "Когда этот том был
отпечатан, и я уже ожидал получения его первых экземпляров, как мне дали
знать, по постановлению Цензурного комитета он был задержан в типографии. Я
ездил объясняться по этому поводу к читавшему его цензору, в Цензурный
комитет и в Главное управление по делам печати. Цензор указывал мне на
места о польской конституции... стал говорить, что в этом томе слишком под¬
робно излагается учение социализма и коммунизма... Дело тянулось шесть не¬
дель, пока цензура не сменила гнев на милость на том основании, что книга
очень толстая, да и цена ей пять рублей, т.е. большого распространения она не
получит"73.
Однако расчет цензуры не оправдался. Толстый и дорогой по цене том не
только прочли, но и самым тщательным образом изучили.
Мнение рецензентов было, за некоторым исключением, единодушным: отече¬
ственная историография новой истории стран Запада пополнилась выдающимся
трудом. Приват-доцент Московского университета С.Ф. Фортунатов, рецензируя
шестой том "Истории Западной Европы в новое время", писал: "Новая книга
Н.И. Кареева не имеет себе равных даже в западноевропейской исторической
литературе"74. Он считал "его (Кареева. - В.З.) историю XIX столетия не толь¬
ко крупным вкладом в историческую литературу, но и книгой очень важной для
политического развития русского общества"75. Исключением стала рецензия в
"Историческом вестнике", автор которой скрывался под инициалами "Р.С.". Он
писал, что автор "посвящает обширные исследования Интернационалу, анархиз¬
му, Парижской Коммуне, а все литературное движение Европы или вовсе не
затрагивается, или рассматривается лишь мельком", что Кареева "Лассали,
Марксы, Бакунины... сильно занимают; о Шиллере, Гёте он упоминает лишь
вскользь"76.
Сюжеты шестого тома, против которых выступили царская цензура и ре¬
цензент "Исторического веетника", были как раз очень нужны и специалистам-
69 Кареев Н.И. Западноевропейская абсолютная монархия XVI, XVII и XVHI вв. СПб., 1908,
с. VII.
70 ЦГИА, ф. 2202, оп. 3, ед. хр. 3, т. 2, л. 111.
71 ОР ГБЛ, ф. 70, оп. 46, ед. хр. 8, л. 2.
72 Архив РАН (Ленинградское отделение - далее ЛО), ф. 825, оп. 2, ед. хр. 91, л. 5 об.
73 Кареев Н.И. Прожитое и пережитое, с. 245-246.
74 См. Русские ведомости, 1910, № 64, с. 4.
75 Там же, с. 5. В 1917 г. историк-марксист А.Е. Кудрявцев, оценивая семитомную ’’Историю
Западной Европы в новое время” Н.И. Кареева, писал: "С появлением VII тома заканчивается труд,
равного которому мы не найдем во всей западноевропейской историографии”. - См. Летопись, 1917,
№ 5/6, с. 367.
76 Исторический вестник, 1909, № 7, с. 317.
142
историкам, и учащейся молодежи. Библиотека Российской студенческой колонии
г. Гренобля (Франция) обратилась к Карееву с просьбой "прислать нам некото¬
рые (мы боимся просить все) Ваши труды. Особенно хотелось бы, - писали сту¬
денты, - иметь... "Историю Западной Европы" VI т., выпуск 1,2"77.
Каждая глава многотомника Кареева сопровождается библиографическими
указателями литературы и источников на многих европейских языках. С каждым
новым изданием "Большой истерии" Кареев постоянно обновлял эти, по словам
одного рецензента, "драгоценнейшие библиографические указания"78, которые
"составляют ценную сторону капитального труда Н.И. Кареева"79.
Кареев отдал созданию своей "Истории Западной Европы в новое время"
25 лет жизни. Это - подвиг ученого. Это - хотя и частично, но выполненный
завет Чернышевского и Лаврова. Однако труд Кареева еще недостаточно оце¬
нен в современной советской историографии.
По своим научным достоинствам "История Западной Европы в новое время",
по нашему мнению, должна быть переиздана: того она явно заслуживает.
В это же время Кареев выступил одним из оппонентов марксистской теории
исторического процесса, опубликовав в 1896 г. книгу "Старые и новые этюды об
экономическом материализме". В 1913 г. она была переиздана под названием
"Критика экономического материализма, старые и новые этюды". Обе эти книги
представляют собой собрание статей историка, опубликованных в разных
русских журналах в пору борьбы с легальным марксизмом. Поскольку Кареев
искал и находил в марксистской теории уязвимые места - отсутствие фундамен¬
тального труда, в котором была бы показана и обоснована марксистская кон¬
цепция всемирно-исторического процесса, абсолютизация экономики и недооцен¬
ка духовного фактора, явно заниженная роль личности в истории, односторонняя
интерпретация событий и явлений с узкоклассовых позиций и т.д., - постольку,
критикуя их, и подчас довольно резко, он выглядел в глазах ортодоксов марк¬
сизма не столько оппонентом, сколько его противником. Последняя оценка и бы¬
ла закреплена в 1928 г. в одном из энциклопедических изданий80. Она вызвала
резкое и обоснованное возражение со стороны Кареева81, остающееся до сего
времени мало известным даже специалистам.
Внимательное изучение научного наследия Кареева, особенно тех его плас¬
тов, где непосредственно интерпретируется марксистское учение, показывает,
что Кареев не был противником Маркса и его теории. Но он и не мог стать его
догматическим поклонником: Кареев был хорошо знаком со всеми сколь-либо
значительными общественными теориями того времени и рассматривал марксизм
как одну из них, имевшую свои сильные стороны. Но - этим Кареев превосходил
ортодоксов марксизма - считал, что марксизм не лишен и весьма важных, с его
точки зрения, вышеуказанных недостатков. Читая статьи и книги Кареева конца
XIX - начала XX в. с критикой марксизма, приходишь к мысли, что Кареев как
будто бы предвидел, во что воззрения К. Маркса и Ф. Энгельса могли превра¬
титься, если объявить их верными на все времена, если относиться к ним как к
вечной данности82.
Кареев в годы эти вернулся к своему давнишнему замыслу, зародившемуся
еще в первую его заграничную командировку 1877-1878 гг., - создать исследо¬
77 Институт русского языка и литературы (далее - ИР ЛИ), ф. 422, ед. хр. 13, л. 5.
78 См. Мир божий, 1901, № 11, с. 93.
79 См. Исторический вестник, 1902, № 2, с. 703.
80 См. Малая советская энциклопедия, 1-е изд., т. 3. М., 1928, с. 722. Здесь Кареев характери¬
зуется как "историк-идеалист, противник марксизма".
81 ОР ГБЛ, ф. 119, п. 43, д. 7, л. 1-6 об.
82 Подробнее об отношении Кареева к марксизму см.: Проблемы отечественной и всеобщей
истории в трудах русских историков XIX - начала XX века. Межвузовский сборник научных трудов.
Воронеж, 1985 с. 97-110.
М3
вание о рабочих и о рабочем вопросе во Франции эпохи Великой французской
революции83. Но тогда исполнить замысленное помешали обстоятельства. Те¬
перь же они изменились к лучшему. Кареев вернулся в университет и на Высшие
женские курсы, стал хорошо зарабатывать - теперь можно было часто и на
довольно длительное время ездить с научными целями в Париж. Его настой¬
чивая полемика с марксистами помогла лучше понять одну из сильных сторон
этого учения - постоянное внимание прежде всего к рабочему классу, занимав¬
шему все большее место в современном обществе. В России после революции
1905-1907 гг. обострился интерес общественности к местному самоуправлению.
И Кареев обратился к Парижским секциям времен Великой французской револю¬
ции - этим самоуправлявшимся общинам, сыгравшим столь выдающуюся роль
во всех переломных пунктах революции. В 1910-1911 гг. историк совершил три
поездки в Париж, где тщательно исследовал деятельность Парижских секций.
Кареев своей внушительной внешностью, открытым и одухотворенным ли¬
цом, врожденным чувством достоинства и великолепным французским сразу же
расположил к себе служащих архива. Они искренне старались помочь русскому
исследователю, к тому же уже известному среди самых выдающихся француз¬
ских историков.
В последующие семь-восемь лет Кареев выпустил один за другим 13 научно-
исследовательских, хорошо документированных этюдов по избранной проблеме -
последний был опубликован в 1918 г.84, - которые в общей сложности заняли 658
страниц журнала ’’Русское богатство”.
Но написать большое исследование не удалось: начавшаяся первая мировая
война и последовавшие за ней события отгородили русских ученых от Запада.
Однако и то, что ему удалось опубликовать по истории Парижских секций,
является ценным приобретением отечественной историографии, о чем свидетель¬
ствует то, что некоторые работы историка по этому сюжету были быстро пере¬
ведены на французский язык.
4
Кареев восторженно приветствовал Февральскую революцию 1917 г. в Рос¬
сии, Октябрь лее встретил как неизбежность. Он считал: в русской революции -
как, впрочем, и в западноевропейских - порыв к свободе таил в себе и волю к
разрушению. Так оно и произошло.
Своеобразие взглядов Кареева на революцию заключается в том, что он в
отличие от своих российских и западных коллег-историков рассматривал порывы
социальных бурь на Западе как единый и длительный поток, как бы поочередно
захватывавший то одну, то другую страну. Приходилось лишь ждать, когда же
Россия будет вовлечена в этот процесс85. Поэтому наступление цикла рос¬
сийских революций он рассматривал как закономерность, вытекавшую главным
образом из ситуации, подготовленной всем ходом российской истории. Вместе с
этим Кареев учитывал и влияние на российский революционный процесс рево¬
люций в странах Запада.
С этих позиций для него "было ясно, что русская политическая, интеллек¬
туальная и экономическая жизнь развивается в направлении все более и более
назревавшей революции. Пришествие ее было естественным и необходимым,
83 Кареев Н.И. Русская книга о французских рабочих в эпоху Великой революции. - Русское
богатство, 1911, № 5, отд. П, с. 1.
84 Кареев Н.И. Коммунистические стремления времен Великой французской революции. -
Ежемесячный журнал, 1918, № 4, 5, 6, с. 176-192. Ее третья часть (а она-то в связи с затронутым
сюжетом нас очень интересовала), в которой автор намеревался вести речь о попытке Г. Бабефом
"практического осуществления коммунизма в тогдашнем понимании" (там же, с. 192), к сожалению,
не была написана.
85 Кареев Н.И. Прожитое и пережитое, с. 289.
144
т.е. законосообразным моментом нашей исторической эволюции, ее неизбежной,
неотвратимой стадией, потому что предотвратить ее могло бы только чудо -
отказ царя от самодержавия, а высших сословий от привилегий, но это чудо, в
сущности, повлекло бы за собою тот же результат"86. Как видим, акценты на
сложнейшую проблему, продолжающую дебатироваться и в наше время, исто¬
риком расставлены предельно ясно: при любых условиях российская революция
была неотвратимой. Однако, утверждая это, Кареев, как прозорливый исследо¬
ватель общественных потрясений, вовсе не считал тот путь, по которому пошла
российская революция, столь же закономерным, как ее закономерный приход.
"Никто не станет отрицать, - писал он в 1923 г., - что, не будь войны и ее
неудач, будь Николай II не тем, чем он был, и окружай его не такие люди,
которые его окружали и от его имени правили Россией, ее история пошла бы
несколько иным путем, хотя бы в более или менее определенном эволюционном
направлении"87. Кареев говорил об альтернативности российской революции и
российской истории в 1917 г.
Важное отличие взглядов Кареева на революцию в России от воззрений его
коллег, как и, впрочем, от заявлений некоторых современных советологов и на¬
ших "историков-демократов", состоит также и в том, что он отнюдь не считал,
что процесс революции в России должен повторить то, что было некогда в стра¬
нах Запада, особенно во Франции88.
Итак, революцию, которую Кареев ждал и для приближения которой он
много сделал, в России произошла. Историк сразу же включился в работу по
устроению жизни на новых началах. Он занимался и в Петрограде, и особенно в
селах Смоленской губернии большой просветительской работой, говорил откры¬
то и ясно с народом, без оглядки назад. Он проповедовал совершенное общест¬
венное и государственное устроение России. Идеалом такого устройства для него
было правовое государство, подлинный гимн которому он "пропел" в своем
превосходном историческом сочинении "Происхождение современного народно¬
правового государства", написанном еще в условиях самодержавной России89.
В этом смысле он возлагал большие и небезосновательные надежды на пер¬
вое Временное правительство, в которое вошли некоторые его сотоварищи:
П.Н. Милюков, А.А. Мануйлов, О.П. Герасимов. Однако события развивались
стремительно и не по тому пути, по которому, как полагал Кареев, должны были
бы идти. Да и во главе их становились люди, неспособные направить их по более
или менее безболезненной дороге. Кареев явно был недоволен тем, что очень
значительную власть получил А.Ф. Керенский. В отличие от подавляющего
большинства политиков, рассматривавших последнего как "спасителя России",
Кареев не заблуждался: Керенский - не на своем месте, он вовсе не подходит к
той роли, которую он стремился сыграть на огромной политической сцене России.
И историк оказался прав. Его надежды на создание в России "современного
народно-правового государства" рухнули с приходом к власти большевиков. Но
Кареев еще не отчаивался: он рассчитывал на эволюцию большевистского
режима. Однако эта вера уже с начала 1918 г. у него стала угасать, хотя пуб¬
лично - по вполне понятным сегодняшнему читателю причинам - он тогда об
этом не говорил. Как и не писал в воспоминаниях, законченных им летом 1928 г.
Но историк зафиксировал мысли в, казалось бы, не "исторических" бумагах, к
счастью, уцелевших и дошедших до нас.
Свои размышленил и переживания Кареев запечатлел на обрывках бумаг, где
его рукой были начертаны не строгие научные оценки и формулы, а, как ни
86 Там же.
87 Там же.
88 Там же.
89 Кареев Н.И. Происхождение современного народно-правового государства. СПб., 1908.
145
странно, поэтические строки. Но от этого мысли, оформленные в стихи, отнюдь
не потеряли своей ценности. Заглянем в эти любопытные архивные папки, где в
хронологическом порядке систематизированы кареевские стихи. Вот первое
большое стихотворение, почти маленькая поэма, написанная за три дня - 26-
28 января 1918 г. Она не имеет названия. Читатель с первых строк узнает, кому
она посвящена:
"Двух узников перевели
Вчера в больничные палаты.
И караулить их пришли
Вооруженные солдаты.
Недужный узник дважды свят,
Лишен здоровья и свободы.
Его несчастье крепко чтят
С начала мира все народы"90.
Эти строки о Ф.Ф. Кокошкине и А.И. Шингареве, убитых 7(20) января 1918 г.
в питерской Мариинской больнице. Новым властям тогда пришлось немало
приложить стараний и изворотливости, чтобы оправдаться. Была создана спе¬
циальная комиссия, которая мало что ’’прояснила” в этом варварском убийстве
двух известных политических деятелей ’’матросами-анархистами”. Стихи Каре¬
ева, очевидно, написанные на основе ходивших в январскую стужу 1918 г. слу¬
хов и свидетельств тех, кто видел эту "ужасную драму”, рисуют сцены расправы
над”рыцарями свободы”. С Кокошкиным было сразу же покончено, но с Шин-
гаревым несколько замешкались:
"Убийц увидел пред собою:
"Ах, братцы! - только крикнул он. -
Что делаете вы со мною?!"
Была неравною борьба,
Исход ее был тот же самый.
Так завершилась их судьба
Бессмысленной ужасной драмой".
Кто же виноват в произошедшей драме? Ужель те, у кого "ум мутен и чувст¬
во озверело”? Кареев прекрасно знал простых русских людей, чтобы их одних
винить в этом. За ними стояли другие люди, не столь простодушные, как эти
"матросы-анархисты". Они сбили их с толку:
"В их головах был полный мрак,
В сердцах у них играла злоба.
В убитых чудился им враг,
И лозунг был их - мстить до гроба.
Вокруг твердили им одно:
"Смотрите, вот враги народа.
Им если будет жить дано,
Погибла русская свобода!"
Поэма Кареева заканчивается пророческими словами:
"Наступит день, и ваш завет
Узрит свободная Россия,
Когда воспримет правды свет
Народа темная стихия.
А вас чтить будем мы, тиранам
Венцы мученья вы стяжали"91.
90 Архив РАН (ЛО), ф. 980 (Н.И. Кареев), on. 1, л. 19.
91 Там же, л. 19-20.
146
Гражданская война своим черным крылом не коснулась ни семьи Кареева, ни
его самого. Быть может, потому, что всю вторую половину 1919 и почти пол¬
ностью 1920 г. он провел в своем родовом гнезде - хуторе Аносове, с крестья¬
нами которого у него были наилучшие отношения. Они хорошо помнили, что
Кареев сдавал им свои земли на самых выгодных для них условиях. В голодные и
неустроенные годы, проведенные им в Аносове, крестьяне ближайшей деревни
бесплатно снабжали молоком многочисленную семью Кареевых.
Вернувшись в Петроград, Кареев встретил более чем недружелюбное отно¬
шение к себе новых властей. В 1923 г. он был отстранен от чтения лекций по
истории Европы нового времени в университете и вынужден был читать курс
исторической географии и этнографии в Географическом институте и в разных
других учебных заведениях, долго не просуществовавших. Он также работал в
созданном историческом исследовательском институте при Петроградском уни¬
верситете.
Тем временем грустное настроение у такого оптимиста, каким был Кареев,
конечно же, сменялось шуточно-ироническим. Оно вылилось в акростихе "Рома¬
нов”, посвященном некоему Николаю Ильичу Романову:
"Романов, Вы и Николай?!
Опасно это сочетанье:
Мы перешли в советский рай,
А это, право, клич восстанья.
Но то, что Вы еще Ильич,
Опасность эту с Вас снимает,
Вы потому не бунта клич"92.
Эти стихотворные строки были написайы историком в 1926 г., когда вовсю
продолжалась работа по увековечиванию памяти В.И. Ленина и искоренению
всех тех, кто вызывал у властей какое-либо подозрение в лояльности к ним.
Кареев все это наблюдал в действительности, которая была им обобщена не
столько шуточно-иронически, сколько сатирически-зло.
Внутренне он протестовал также и против почти непреодолимых препятствий,
воздвигавшихся новыми властями ученым-историкам, желавшим получить загра¬
ничные научные командировки. Своей ученице Ольге Антоновне Добиаш-Рож-
дественской93, первой в России женщине - доктору всеобщей истории, он по¬
святил акростих, в котором эзоповым языком говорит о неразумном действии
властей:
"Давно Вам так близок французский приход,
О нем Вы немало соскучились верно.
Блистают вдали Ланглуа там и Лот
И жаждут увидеться с Вами безмерно...
О, даст ли погода Вам ехать туда,
Лишит ли, напротив, Вас этого счастья,
Горит перед Вами надежды звезда.
Архангел рассеит туманы'ненастья"94.
В это же время начинаются и гонения на старые школы российских исто¬
риков, которые привели к резкому снижению профессионального уровня исто¬
рических исследований. Кареев доверил бумаге свои горькие раздумья об исто¬
рической науке:
92 Там же, л. 21/27.
93 Подробнее см.: Ершова В.И. О.А. Добиаш-Рождественская. Л., 1989.
94 Архив РАН (ЛО), ф. 980, on. 1, л. 21.
147
"Без всяких прежних суеверий
Наука лечит так глаза:
Берется лишь одна слеза
И смотрят, нет ли в ней бактерий.
К операциям в преддверии
Ныне ищутся бактерии.
Вот так штука!
Ай да наука!"95
Одновременно с “операциями в преддверии” в общественных науках на¬
саждался классовый и узкопартийный подход. Несогласных с идеологическим
деспотизмом бичевали на страницах периодики, прорабатывали на разного уров¬
ня собраниях и совещаниях. Особенно рьяно занималась этими делами молодежь,
не имевшая ни солидных знаний, ни теоретической подготовки, ни тем более
жизненного и исследовательского опыта. Досадно сознавать, что "несмышлены¬
ши” действовали под патронатом "революционных историков", не получивших
сколько-нибудь серьезного признания до 1917 г. и теперь жаждавших его. Горечь
и недоумение Кареева отразились в небольшом стихотворении "Как немалый
было спор":
"Собиралась молодежь,
Поднимала тут галдеж.
Я вас коммунистее,
Я вас всех марксистее.
Ах, уж этот наш марксизм,
Диалект-матерьялизм,
Ничего нет голосистее,
Но и тоже водянистее"96.
Нетерпимость к другим взглядам, возведение марксистской теории в ранг
единственно верной, научной приводили к отгораживанию молодой советской
исторической мысли от мировой историографии с ее плюрализмом взглядов и
концепций, с широкими возможностями публикаций разных мнений, проведения
дискуссий. Кареев видел, что такая изоляция классово-партийной советской нау¬
ки от мировой историографии затормозит ее развитие, приведет, особенно ново¬
европейскую историю, к резкому сужению ее Источниковой базы (документы
лежат в архивах и библиотеках зарубежных стран, куда выезд закрыт), порушит
плодотворные связи отечественных историков с коллегами в странах Запада,
устанавливавшиеся на протяжении десятилетий. Ко всему этому был резко огра¬
ничен - все по тем же идеологическим соображениям - приезд в СССР зарубеж¬
ных историков, даже самых авторитетных, ежели они не придерживались марк¬
систских взглядов на общественные науки. Опять Кареева одолевали раздумья,
вылившиеся в примечательное стихотворение:
"Как?! Дошла нам к себе пустить,
Хоть и не жить, а только погостить?
Да разве ж это допустимо?
Пусть Допш проваливает мимо.
Конечно, в исторической науке
У Допша есть большой багаж,
И можем мы читать его без скуки,
Но облик-то его совсем не наш:
Он не купается в лишь нашей речке,
Да и танцует не от нашей печки"97.
95 Там же.
96 Там же.
97 Там же.
148
Последние четыре процитированных стихотворения Кареев написал в конце
20-х годов. Но эти мысли он высказывал и ранее, как теперь стало известно из
его опубликованных воспоминаний, в 1923 г.98
В целом вторая половина 20-х годов для Кареева была очень трудным вре¬
менем. Судьба наносила ему удар за ударом.
В один из февральских вечеров 1926 г. Кареев и его жена Софья Андреевна
возвращались из театра, где были на музыкальном концерте - Софья Андреевна
была прекрасной музыкантшей. Ничто не предвещало беды. Совсем рядом с до¬
мом ей стало плохо: защемило сердце. Еле-еле вошли в квартиру, и она сразу же
скончалась. Софье Андреевне не исполнилось еще 63-х лет, она была любящей
и заботливой женой. Кареев признавался: "Меня постигло величайшее несчас¬
тье - внезапная кончина моей жены... Все мои знакомые совершенно правильно
говорили, что только любящая жена могла создать для меня наиболее удобные
условия продуктивной работы: это была сущая правда"99. Всю бытовую сторону
семьи вела Софья Андреевна. Зять историка, художник О.Г. Верейский, вспо¬
минал об этом: " Он (Кареев. - В.З.) был в быту, во всех домашних делах совер¬
шенно беспомощен и наивен. Я помню постоянные его вопросы: "Сонюша, а где
у нас...?" Это о самых элементарных вещах. Каждый вечер в один и тот же час
раздавался его голос: "Сонюша, не пора ли чайку?""100.
Но смерть жены не сломила окончательно Кареева. Спустя два года после
пережитого несчастья он сознавался: "Хотя мне пошел 78 год, я чувствую себя
годным для работы, а между тем от общественной деятельности я отшит совер¬
шенно, от преподавательской почти, а писательская тормозится невозможностью
печататься. Я не знаю, что было бы со мною, если бы я не жил в семье"101. По¬
следнее предложение - выражение благодарности своей замечательной дочери
Елене Николаевне Верейской, которая вместе с мужем и двумя сыновьями,
как могла, создавала обстановку душевной теплоты и сердечности в доме, где
они все вместе жили. Это, конечно, как-то скрашивало душевный дискомфорт,
несчастья, свалившиеся на убеленную сединами голову старого историка. Такое
настроение постоянно сопровождало Кареева с 1923 г., когда он начал отсчи¬
тывать неумолимо надвигавшиеся свои "закатные годы"102. Причем такое на¬
строение с каждым годом усиливалось.
Тяжким для Кареева был и 1927 г., когда у него с братом, Василием Ива¬
новичем, отобрали Аносово. Как член-корреспондент Академии наук, он обра¬
тился с просьбой оставить за ними их скромный дом, небольшой участок земли с
естественным смешанным лесом. Сначала как будто бы власти благожелательно
отнеслись к просьбе ученого, но затем, как мы узнаем из обширного письма
Кареева от 23 июля 1927 г. из деревушки Шалово (близ Ленинграда)103 к своему
другу И.М. Гревсу, «дело о возвращении хутора приняло непредвиденный обо¬
рот. Еще недавно Леночке (дочери Кареева. - В.З.) один из ее корреспондентов
писал, что дело идет хорошо, как вдруг учреждение отменило свое прежнее
решение и отказало брату в его просьбе, хотя и с обещанием заменить отоб¬
ранный хутор другим, из чего еще, бог знает, что выйдет. Это известие меня
очень расстроило: и обманутых надежд брата жаль, и дальнейшая его судьба
тревожит, и досадно, что пришлось даром истратить в течение десяти месяцев
98 Кареев Н.И. Прожитое и пережитое, с. 274.
99 Там же, с. 296.
100 О.Г. Верейский - В.П. Золотареву, 17 февраля 1982 г. (архив автора).
101 ЦГИА, ф. 2202 (М.С. Корелин), оп. 3, д. 3, т. 1, л. 82, 82 об. Н.И. Кареев - Н.П. Ко¬
релиной, 5 января 1928 г.
102 Кареев Н.И. Прожитое и пережитое, с. 295.
103 В свое родное Аносово ехать уже не позволяли. В Шалове в это время жил К.А. Федин. Он
был дружен с Кареевым. См. Федин К.А. 1921-1928 годы. Горький среди нас. (Картины литератур¬
ной жизни). М., 1968, с. 146-147.
149
хлопот больше 500 рублей из своего кармана. К счастью, что последнее время
создалась привычка не волноваться, привычка K"vćsiguation" ("покорность судь¬
бе, смирение ")»104.
Но привычка, разумеется, действовала далеко не безотказно. Вновь заглянем
в только что процитированное нами письмо к Гревсу: "Первые дни в Шалове у
меня ушли на довольно внимательное прочтение большой книги Бухарина об
экономическом материализме. Думал даже написать ее разбор (моих взглядов
она не переменила), но a aguciban? (для чего, зачем? - В.З.). Ведь даже в возоб¬
новленном Институте мне не дали бы прочесть"105. Да, публиковать критику
сочинения одного из партийных идеологов - уже непозволительная роскошь. Но
ведь у Кареева лежат готовые мемуары. Их-то можно опубликовать - они инте¬
ресны и поучительны для молодого поколения. К тому же в них не было анти¬
государственных мыслей. "Когда я их писал, я удовлетворял своей интимной по¬
требности вспомнить старое. При жизни их, конечно, и думать нечего напе¬
чатать, а потом при том направлении, которое приняли наши общественность и
наше печатное слово, кому будет интересно читать повествование о себе какого-
то "буржуазного" профессора?"106. И снова, несмотря на якобы выработанную
покорность судьбе, все тот же гнетущий мотив: "Вот это сознание своей "непри-
чемности", - доверительно признавался другу Кареев, -в общественном смысле
всегда тяготит"10*.
В декабре 1928 г. на Кареева опять свалилось большое горе: в одну из ночей
был арестован его сын Константин. Производившим арест сотрудникам ГПУ
Николай Иванович пытался внушить: "Мы ничего ни у кого не украли, мы
никого не избили, и мы никого не убили. За что же вы арестовываете сына?" На
что один из чекистов ответил: "Не беспокойтесь, мы во всем разберемся"108 109.
Константина отвезли в тюрьму. Разбирались тщательно почти два месяца. В од¬
ном из писем к Корелиной от 24-30 января 1929 г. Николай Иванович с трудом
успокаивал себя: "Теперь ни для кого из моих родных и здешних знакомых не
секрет, что Константин сидит семь недель в доме предварительного заключения.
И он сам, и мы убеждены, что в основе этого лежит недоразумение, а потому
относимся к этому спокойно, но все-таки это крайне неприятно. За все это время
я с ним виделся три раза и один раз Леночка"1^9. Наконец-то свершилось: 4 фев¬
раля Константин Николаевич, похудевший и состарившийся, вернулся домой. Он
пришел, как и арестовывался, ночью. А уже утром следующего дня радостный
стец написал письмо все той же Корелиной: "За все это время и он (Констан-
T IH. - В.З.) (у меня было три свидания) и мы были относительно спокойны, так
как совершенно искренне были убеждены, что причиной всего - какое-то недора¬
зумение. Все дело - в знакомстве с заподозренными лицами"110. Теперь мы
знаем, что Константин Николаевич был в гостях у какого-то довольно высо¬
копоставленного советского деятеля Ленинграда. Последнего арестовали, заодно
"замели" и всех, кто у него бывал.
Арест и пребывание в тюрьме Константина Николаевича не прошли бес¬
следно: его выслали из Ленинграда без права проживания в нем когда-либо, а от
отца отвернулись даже близкие знакомые. "Можно даже сказать, - писал Кареев
5 февраля 1929 г. Корелиной, - что, когда я бываю в Москве, у меня оказы¬
вается больше домов, где я бываю, чем здесь (в Ленинграде. - В.З.). Да и приез¬
104 Архив РАН (ЛО), ф. 726 (И.М. Греве), он. 2, д. 134, л. 17.
105 Там же, л. 15.
106 Там же, л. 16 об.
1°7 Там же.
108 Запись беседы В.П. Золотарева с О.Г. Верейским, состоявшейся 16 сентября 1981 г. (архив
автора).
109 ЦГИА, ф. 2202, оп. 3, д. 3, т. 1, л. 93 об.
150110 Там же» л- 98.
жающие в Питер (Бузескул, Петрушевский, Егоров, Богословский) больше меня
посещают, чем питерцы”11!
Рядом с этими мрачными событиями были, правда, и радостные. В декабре
1928 г. Кареев узнал, что его хотят избрать почетным членом Академии наук.
18 декабря 1928 г. он так отозвался на эту новость: "В Ак. Наук внесено
некоторыми академиками избрать меня в почетные члены. Я был бы рад, если
бы в почетные члены выбрали, напр., Фриче, а меня в действительные, но... До
сих пор точно и определенно не знаю, кто наиболее сопротивляется избранию
моему в академики, о котором поднимал вопрос Бузескул”111 112. Откуда Карееву
было знать, что решено укреплять академию членами РКП(б)? Имевший не
более ученых заслуг, чем Кареев, зато вступивший в РКП(б) в 1917 г. литера¬
туровед В.М. Фриче (1870-1929), был избран действительным академиком, а
всемирно известный Кареев - лишь почетным. 5-13 февраля 1929 г. Кареев все
же не без радости писал Корелиной: "Меня выбрали в почетные члены Ак. наук,
но я отнесся к этому высшему в ученом мире отличию довольно-таки равно¬
душно. Тем не менее пойду сегодня на торжественный акт, где "будут провозг¬
лашены”, как сказано в пригласительном билете, вновь избранные”113. "Меня
окрылила было надежда скоро увидеть свои воспоминания в печати, да дело как-
то затянулось, и ничего определенного впереди не видно. Рукопись находится в
одном издательстве”114, - писал в одном из писем Кареев. Менее чем через год
вторично появилась надежда опубликовать "Прожитое и пережитое”, но и она
оказалась тщетной115. Полоса невезения продолжалась. Кареев еще находил
силы сопротивляться. Он успокаивал себя: должны же прийти хорошие дни! Эти
мысли нашли выражение в стихотворении "В жизни не без неудач” (1930 г.):
"В жизни не без неудач,
Есть в ней также и утехи,
Раз сорвалось что, не плачь!
У кого же нет помехи?
Не печалься, крепко жди
Ясных дней ты впереди”116.
Напрасно ждал ученый "ясных дней впереди”. Сфабрикованное "дело историков
С.Ф. Платонова и Е.В. Тарле" в ноябре 1929 г. - январе 1930 г. в Ленингра¬
де привело к аресту и высылке коллег Кареева: С.Ф. Платонова, Е.В. Тарле,
М.К. Любавского, Ю.В. Готье и др.117 А вскоре прокатился по стране процесс
"Промпартии" - 25 ноября - 7 декабря 1930 г. Едва он закончился, как вновь
начался поиск классового врага на историческом фронте. 18 декабря 1930 г. в
Москве заседала методологическая секция историков-марксистов с обсуждением
вопроса "Буржуазные историки Запада в СССР (Тарле, Петрушевский, Кареев,
Бузескул и др.)"118, а в январе - феврале 1931 г. в спешном порядке прошли три
объединенных заседания института истории при Ленинградском отделении Ком¬
мунистической академии и местного отделения Общества историков-марксис¬
тов119. Не имея возможности подробно рассмотреть сохранившиеся материалы
111 Там же, л. 98 об.
112 Там же, л. 73.
113 Там же, л. 99.
114 Там же, л. 97, 97 об.
115 Попытки Кареева опубликовать свои мемуары освещены во вступительной статье к книге:
Кареев Н.И. Прожитое и пережитое, с. 37-40.
116 Архив РАН (ЛО), ф. 980, on. 1, л. 24.
117 Брачев В.С. "Дело” академика С.Ф. Платонова. - Вопросы истории, 1989, № 5, с. 125.
118 Историк-марксист, 1931, т. 21, с. 44-86 (на этих страницах подробная стенограмма упомяну¬
того совещания).
119 Зайдель Г., Цвибак М. Классовый враг на историческом фронте. М.-Л., 1931. .
этих заседаний, тем не менее следует остановиться хотя бы на самом сущест¬
венном, инкриминировавшемся Карееву.
Н.М. Лукин, открывая московское совещание, связал имя Кареева с процес¬
сом "Промпартии", закончившимся лишь за 11 дней до этого, приписал историку
желание способствовать реставрационным устремлениям свергнутых классов и
выдвинул надуманный тезис - последний был аляповато развит в специальном
докладе, посвященном Карееву, с которым выступила молодая и неопытная
Н.П. Фрейберг, - об “антимарксистских выкриках" историка на страницах ино¬
странных изданий.
Кареев узнал обо всем этом из вечернего выпуска ленинградской “Красной
газеты”120. Ни одно из выдвинутых чудовищных обвинений такой боевой поле¬
мист, как Кареев, не мог оставить без ответа. Он, конечно, знал, что ни в газе¬
ту, ни в журнал его опровергающие статьи не будут допущены. Поэтому исто¬
рик избрал другой путь и обратился в самое авторитетное научное учреждение,
почетным членом которого он стал совсем недавно, - Академию наук. Кареев
написал подробное письмо президенту АН СССР А.П. Карпинскому и непремен¬
ному секретарю В.П. Волгину, в котором отметил, что академик Лукин вышел
за рамки чисто научной полемики, что его “заявления и фактически погрешают
правдой, потому что во всех моих писаниях академик Лукин не может указать ни
одного листа, который бы отражал упомянутые реставрационные стремления,
как и не существует и ряда антимарксистских работ моих в иностранной печати,
с какими бы то ни было методологическими выкриками”121.
Мы внимательно прочитали вступительное слово Лукина, в котором он бранил
историка и упоминал иностранные издания, где Кареев печатал свои историо¬
графические статьи. Речь идет о вышедшем в 1928 г. в Париже двухтомном
сборнике “Historie et historiens depuis 50 ans. Mćthodes, organisations et rćsultats du
travail historique de 1876 a 1926”, где был опубликован отчет Кареева о русской
исторической науке за 50 лет. Ничего такого, о чем говорил Лукин, там нет.
Составляя отчет по просьбе авторитетнейшего французского журнала, Кареев
понимал, какие условия сложились в его родной стране, и был предельно осторо¬
жен, объективен, аргументируя как подачу фактического материала, так и оцен¬
ки и выводы. Сам Кареев так резюмировал содержание своей статьи в письме к
Корелиной от 3 сентября 1928 г.: 'Статья эта "Отчет о русской исторической
науке за 50 лет", написанная мною по поручению редакции "Revue historique",
уже напечатана как отдельная статья в сборнике... Имейте в виду, что в статье
моей только 29 маленьких страничек (а давали мне только 16), на которых я
должен был написать о наших архивах, ученых обществах, изданиях докумен¬
тов, справочниках, университетском преподавании, работах по русской истории,
по Востоку и античному миру, по ср. векам и новому времени, так что я часто
был вынужден называть только авторов, писавших о том-то, не приводя загла¬
вий... и почти всегда без характеристик, хотя бы кратких, таких, как привел
выше"122- Где уж тут было до пропаганды устремлений свергнутых классов и
"антимарксистских выкриков"!
Письмо в Академию наук было написано Кареевым быстро - всего за один
день. 28 декабря он лично опустил его в почтовый ящик: один экземпляр письма
Карпинскому, другой - Волгину. Однако Кареев не получил не только ответа ни
от первого, ни от второго адресата, но хотя бы и уведомления, что письма
дошли до них.
Он был настолько потрясен "новой моралью", что 30 января 1930 г. решил
лично встретиться с Лукиным, - об этом мы узнаем из последнего его письма к
Корелиной, которое писалось долго: 20 января оно было начато, а 4 февраля
120 Красная газета, 26.ХП. 1930.
121 Архив РАН (ЛО), ф. 208, оп. 3, д. 253, л. 4.
122 ЦГИА, ф. 2202, оп. 3, т. 1, л. 40, 40 об.
152
еще не окончено; таковым оно и осталось в письменном столе историка: Вчера
(т.е. 30 января. - В.З.) я заходил на одно заседание Ак. наук (они теперь пуб¬
личные) и созерцал и слушал Лукина. Последний - ученик Виппера, которого он
тоже не пощадил в своем докладе. Что касается до моего протеста, о котором я
Вам писал месяц назад, то он, конечно, остался ударом хлыста по воде, и только
нужно ожидать нового нападения”123.
Все эти проработки старых и заслуженных историков, включая и Кареева,
самым пагубным образом сказались на их здоровье. У Кареева еще хватило сил,
чтобы написать свое последнее стихотворение "Видали ли вы, как матерого
зверя...”
"Так пожалейте, о други, и меня,
Когда и я, к стене припертый,
Сижу, как неподвижный истукан,
Перед кружком ретивых живописцев,
Рисующих и пишущих портрет
Попавшей в руки их добычи.
Ах, тяжело пробыть в такой осаде
Известное количество часов
И чувствовать себя затравленным медведем
Иль городом, обложенным со всех сторон
Жерлами беспощадных пушек,
Пока не настанет блаженный час
Прихода вожделеннейшей свободы"124.
Судьба уготовила Карееву совсем другое: затравленный на страницах периоди¬
ческой печати и разного рода проработками, он скоропостижно скончался 18 фев¬
раля 1931 г. Елена Николаевна Верейская в неопубликованных воспоминаниях
так воспроизвела последние минуты жизни своего отца: "В 1931 г. мы с ним (речь
идет о О.Г. Верейском, муже Елены Николаевны. - В.З.) вместе сидели у посте¬
ли моего умирающего отца, и нас обоих глубоко потрясло, когда отец, уже в
агонии, вдруг громко стал декламировать ’’Вакхическую песнь” А.С. Пушкина,
начиная со слов ”Ты солнце, святое, гори!”, и прочел ее до конца, закончив: ”Да
здравствует солнце, да скроется тьма!”. Это были его последние слова”125. Так
завершился большой - и далеко не простой - жизненный путь ученого. Его
смерть не была отмечена ни единой газетной строкой.
5
Николай Иванович Кареев оставил огромное научное наследие включающее
и опубликованные, и архивные труды. В книге "Из далекого и близкого прош¬
лого. Сборник этюдов из всеобщей истории в честь пятидесятилетия научной
жизни Н.И. Кареева” (Пг. - М., 1923) помещен список научных трудов ученого,
охватывающий время с 1868 по 1923 г. и включающий более 350 названий.
Однако в опубликованном перечне за 1917-1923 гг. названы не все работы, а о
тех, которые находились в личном архиве ученого, даже и не упоминается.
Кроме того, в нем не могли быть указаны исследования, которые появились пос¬
ле выхода в свет упомянутого сборника. Эти пробелы восполняет составленный
автором данного очерка перечень научных трудов Кареева за 1917-1931 гг.126,
где названы его работы, написанные в указанное время и находящиеся в архивах
123 Там же, ф. 890, оп. 3, д. 3, т. 1, л. 126.
124 Архив РАН (ЛО), ф. 980, on. 1, л. 24.
125 О.Г. Верейский - В.П. Золотареву, 2 февраля 1982 г. (архив автора).
125 Кареев Н.И. Прожитое и пережитое, с. 362-368.
153
нашей страны, а также те, которые были опубликованы у нас или за рубежом.
Этот список включает более ПО наименований, но и его нельзя считать окон¬
чательным, так как могут быть обнаружены еще неизвестные сочинения . Каре¬
ева. Таким образом, на сегодняшний день научное наследие ученого исчисляется
более чем 460 работами. Причем учет его архивных работ производился, исходя
из их объема, - мелкие заметки и довольно пространные письма историка к
своим коллегам - соотечественникам и зарубежным исследователям и общест¬
венным деятелям разных стран далеко не всегда учитывались. Интересно отме¬
тить, что только личный фонд Кареева в ОР ГБЛ содержит более 12 тыс. лис¬
тов. Кроме того, материалы историка (и о нем) нами были обнаружены еще в
11 архивохранилищах нашей страны.
Самыми же значительными исследованиями Кареева, вышедшими в свет пос¬
ле 1917 г., следует считать книгу ’’Общие основы социологии" (Пг., 1919) и четы¬
рехтомник "Историки французской революции"127.
Кареев - наряду с Лавровым и Ковалевским - по праву считается одним из
основателей и, пожалуй, самым плодотворным исследователем "субъективной
школы русской социологии", которая получила мировое признание. Американский
социолог Ю. Геккер в связи с этим отмечал: "Кареев - наиболее яркий пред¬
ставитель субъективной школы. Как философ истории он возвел социологию в
ранг науки... в которую... внес больший вклад, нежели многие видные социо¬
логи"128. Эти же мысли предельно кратко выразил выдающийся русский социо¬
лог Ковалевский, назвав Кареева "пионером в этой области человеческого зна¬
ния в России"129.
"Историки французской революции" - плод более чем 50-летней подвиж¬
нической изыскательской деятельности Кареева. Он написал такую историо¬
графию Великой французской революции, какой не имели тогда французы. До
появления этого исследования французская историческая наука располагала не¬
большими историографиями Великой французской революции, принадлежавшими
перу П. Жане130, Альбера Ле-Pya131, П. Буасонада132, Карона133 и некоторых
других. Все они, вместе взятые, гораздо беднее работы Кареева. Но они, как
могли, все-таки удовлетворяли до поры до времени интерес ученых к исто¬
риографии "вселенского переворота конца XVIII в." После появления труда рус¬
ского ученого к ним стали обращаться лишь из академического интереса.
Самой характерной чертой "большой историографии" Великой французской
революции Кареева следует считать ее уникальную всесторонность: ни один
сколь-либо значительный исследователь истории Французской революции не ус¬
кользнул от внимания русского историографа. Эта ее особенность стала бы
более наглядной* если бы был издан четвертый том "Историков французской
революции", где освещены "философии истории" Французской революции конца
XVIII в., авторами которых были самые значительные и разные мыслители
нового времени. В этом томе с особой яркостью проявился талант Кареева
связывать научное наследие рассматриваемых ученых с эпохой, в которой им
пришлось жить и творить. Но и через перцые три тома труда Кареев прочертил
ярким пунктиром обусловленность взглядов историков "своим временем".
127
Кареев Н.И, Историки французской революции. Т. 1. Французские историки первой половины
XIX. века. Л., 1924; т. 2. Французские историки второй половины XIX века и начала XX века. Л.,
1924; т. 3. Изучение Французской революции вне Франции. Л., 1925 (на переплете стоит "1924”);
т. 4. Французская революция в философии истории (рукопись книги окончена 28 февраля 1924 г.). -
ОР ГБЛ, ф. 119, п. 36, д. 1-16, л. 1-286.
128 Hecker J. Russian Sociology. London, 1934, p. 149.
129 Ковалевский M.M. Социология, в 2 т., т. 1. СПб., 1910, с. VII.
130 Janet Р. Philosophie de la Revolution franęaise. Paris, 1875.
131 Le Roy A. Les historiens de la Revolution franęaise. Paris, 1882.
132 Boissonnade P. Etudes relatives a Ibistoire economique de la Revolution franęaise. Paris, 1906.
154 133 Caron P. Manuel pratique pour 18 etude de la Revolution franęaise. Paris, 1912.
Ко всему этому следует еще добавить удивительное умение Кареева исполь¬
зовать источниковый материал, а также тактичное и умеренное цитирование им
авторов, которое самым обстоятельным образом показывает сильные и слабые
стороны их концепций.
Не случаен поэтому тот интерес, с каким были встречены "Историки фран¬
цузской революции" Кареева в отечественной научной литературе134. Все, кто
писали об этом труде, отмечали выдающиеся его качества. Конечно, за пре¬
делами их внимания не остались и недостатки "большой историографии" Каре¬
ева. Однако, как бы там ни было, но по глубине замысла, стройности изложения,
обширности историографического материала, самостоятельности суждений и оце¬
нок "Историки..." остались, по справедливому замечанию В.М. Далина, "единст¬
венным, пожалуй, во всей историографии революции" трудом135.
Гражданский и профессиональный долг советских историографов должен со¬
стоять и в том, чтобы очистить накипь времен с научного наследия Николая
Ивановича Кареева и его многочисленных учеников и тем самым помочь и ему, и
им занять достойное место в мировой историографии.
134 На этот труд и предшествующие?ему публикации откликнулись: Лукин Н.М. - Печать и ре¬
волюция, 1922, кн. 3(6), с. 234; Историк-марксист, 1926, Лй 1, с. 124-127; № 5, с. 204; Волгин В.П. -
Общественные науки в СССР 1917-1927. М., 1928, с. 117, и др.
135 Далин В.М. Историки Франции XIX-XX веков. М., 1981, с. 93.
155
По архивным фондам
© 1992 г.
в.в. СОКОЛОВ
АРХИВ ВНЕШНЕЙ ПОЛИТИКИ
РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ - ИСТОРИКАМ
Историко-документальное управление Министерства иностранных дел сущест¬
вует уже более 30 лет. Важнейшее подразделение этого управления - нынешний
Архив внешней политики Российской Федерации - более чем вдвое старше.
Однако писать о нем "было не принято", так как Архив до последних лет являл¬
ся фактически закрытым для советских и иностранных исследователей. Тем не
менее интерес ученых к документам Архива всегда был велик, и они с нетер¬
пением ожидали, когда же будет, наконец, открыт доступ к "тайнам и козням
Кремля" на международной арене. Теперь это свершилось.
Российские и зарубежные исследователи, познакомившись с "кухней" советс¬
кой дипломатии, увидели, что такое тоталитаризм на практике, узнали о той
роли бывшего союзного МИД, которую А.А. Громыко без обиняков определил
как "помощника ЦК КПСС". Конечно, эта функция на протяжении десятилетий
несколько менялась и зависела в значительной мере от влияния наркома (минист¬
ра) в советской иерархии. Но суть оставалась одна: за каждой внешнеполитичес¬
кой акцией стояло решение руководства партии или личное мнение ее руководи¬
теля.
Остановимся на некоторых вопросах, в частности на истории создания Архи¬
ва, документальном содержании фондов, перспективах использования архивных
документов. Это представляется особенно важным для понимания тех труднос¬
тей, с которыми Архив сталкивается в повседневной работе.
Архив внешней политики, создававшийся с самого начала как ведомственный
архив, предназначенный для удовлетворения оперативных потребностей минис¬
терства, никогда не замышлялся как широко доступный научно-исследовательс¬
кий центр - с библиотекой, научно-справочным аппаратом, множительной техни¬
кой и т.д. Поэтому он не располагает ни надлежащим читальным залом, ни
путеводителем по фондам, ни соответствующим штатом сотрудников. Тем не
менее усилиями прежних руководителей Историко-дипломатического управления
многое было сделано для улучшения деловой работы Архива, строительства
нового здания, оснащения его более совершенными стеллажами, приобретения
копировальной техники. В настоящее время Архив внешней политики Рос¬
сийской Федерации (АВП РФ), расположенный в двух зданиях - ризалите Вы¬
сотного административного здания на Смоленской-Сенной, 32/34 и в Плотнико-
вом пер., 11, - имеет более 26 км стеллажей, на которых размещены свыше
1 300 тыс. архивных дел... А начинался он с маленькой комнаты при канцелярии
наркома.
156
* * *
Известно, что первый нарком иностранных дел Л.Д. Троцкий непосредственно
делами наркомата занимался мало. Исполнявший с начала марта обязанности
наркома, а 30 мая 1918 г. официально назначенный наркомом Георгий Василье¬
вич Чичерин придавал большое значение сохранности документов. Видимо, ска¬
зались здесь и семейное воспитание, и та атмосфера культурной дворянской
среды, которая окружала будущего дипломата, и его собственная работа в архи¬
ве российского МИД. Отношение Чичерина к архиву высказано было позже в
виде образного сравнения: "НКИД нуждается в документах, как РККА нуждает¬
ся в патронах"1.
Поэтому первый архив НКИД возник при канцелярии наркома как личный
архив, преобразованный после переезда НКИД в здание на Кузнецком мосту в
Текущий политический архив. Наверное, отсюда пошла бытовавшая потом
почти 40 лет традиция формировать архивные фонды секретариатов наркомов и
их заместителей.
В июне 1920 г. впервые в качестве самостоятельной структурной единицы в
Наркоминделе появился Общий архив НКИД. Возглавил его Евгений Александ¬
рович Адамов, получивший позднее за свои многочисленные труды по междуна¬
родному праву и истории международных отношений степень доктора истори¬
ческих наук и звание профессора в виде исключения без защиты кандидатской и
докторской диссертаций.
В обязанности Общего архива НКИД входило: собирать, классифицировать,
обрабатывать и хранить несекретную переписку всех существовавших тогда
шести политических отделов наркомата. Секретная и телеграфная переписка
наркома, а также ноты, подписанные им и его заместителями, договоры оста¬
вались в текущем политическом архиве при канцелярии наркома. Согласно реше¬
нию коллегии НКИД от 27 октября 1922 г., Общий архив стал подчиняться непо¬
средственно секретариату коллегии НКИД. Постепенно роль его возрастала.
Уже в октябре 1926 г. в Общий архив на правах подотдела вошел Текущий
политический архив.
По мере расширения всесторонних связей Советского государства с внешним
миром и создания дипломатических и консульских представительств за рубежом
возрастал объем документов, поступавших из-за рубежа, а иногда и просто хра¬
нившихся непосредственно в полпредствах (посольствах) и консульских учреж¬
дениях. Острые политические конфликты, возникшие в 1927 г. с рядом стран в
связи с убийством в Варшаве советского полпреда П.Л. Войкова, сотрудников
генконсульства СССР в Кантоне (Гуаньчжоу), обыском английской полицией в
помещениях советско-английского акционерного общества "Аркос", последовав¬
шим затем разрывом дипломатических отношений с Великобританией, и другие
подобные факты побудили руководство Наркоминдела позаботиться о большей
сохранности документов советских загранучреждений. Была создана комиссия, в
состав которой вошли А.М. Коллонтай, Я.Х. Давтян, И.И. Спильванек. Члены
комиссии обследовали положение в Общем архиве и представили коллегии
НКИД доклад, в котором резко критиковалось сложившееся положение. Указы¬
валось, что архив представляет собой склад неразобранных и несистематизи¬
рованных материалов, поступающих на хранение из-за границы, отсутствует
план обработки этих материалов1 2.
Учитывая решение комиссии, коллегия НКИД приняла 8 декабря 1929 г.
решение об объединении всех документальных материалов наркомата, секрет¬
1 АВП Российской Федерации (далее - АВП РФ), ф. 04, оп. 59, п. 437, д. 57714, л. 33.
2 Там же, ф. 048, оп. 33, п. 5, д. 15, л. 341-345.
157
ных и общих, в единый Политархив, руководить которым назначила опытного
дипломата И.Л. Лоренца3.
В последующие годы деятельность Политархива неоднократно рассматрива¬
лась на заседаниях коллегии НКИД, и там принимались решения, направленные
на дальнейшее совершенствование деятельности архивной службы в тесной
увязке с задачами оперативной дипломатической работы.
19 апреля 1936 г. заместитель наркома Б.С. Стомоняков утвердил первое
положение о Политархиве, предусматривавшее наряду с хранением и учетом
документов, включая межгосударственные договоры и соглашения, подлинные
картографические материалы о государственных границах СССР, разработку
архивных материалов, составление досье и справок по вопросам внешней поли¬
тики СССР и его взаимоотношений с зарубежными странами и многое другое4.
На начало Великой Отечественной войны в Политархиве насчитывалось
более 0,5 млн. архивных дел, из них секретные дела составляли только несколь¬
ко больше одной десятой. НКВД еще не успел проникнуть во все поры дипло¬
матической службы. Для этого в НКИД был в 1939 г. назначен В.Г. Деканозов.
27 июня 1941 г. заведующий Политархивом И.К. Зябкин докладывал гене¬
ральному секретарю Наркоминдела А.А. Соболеву о плане эвакуации архивов
из Москвы, для чего предусматривалось разбить их на группы. К материа¬
лам первостепенной важности были отнесены подлинные договорные акты
(около 2 тонн), ноты и приказу по НКИД (около 1 тонны), архивы секретариатов
наркомов и коллегии НКИД (около 6 тонн), архивы территориальных отделов
центрального аппарата НКИД, личные дела сотрудников.
Работники Политархива, работая с утра до глубокой ночи, за четыре дня упа¬
ковали все документы и материалы первой очереди, подготовив их к эвакуации.
Тары не хватало. 2 июля 1941 г. Наркоминдел запросил в Управлении делами
Совнаркома СССР дополнительно 200 ящиков и 200 мешков, а на другой день -
еще 400 ящиков. Но Наркоминдел был не единственным учреждением, которому
предстояло эвакуировать свои архивы.
5 июля 1941 г. Совет Народных Комиссаров СССР издал распоряжение,
согласно которому наркоматам и учреждениям предписывалось принять меры
по разгрузке архивов от материалов, не подлежащих длительному хранению.
В соответствии с этим постановлением в НКИД был издан приказ от 7 июля о
создании комиссии "по разгрузке архивов и текущего делопроизводства от мате¬
риалов, не имеющих оперативной и научно-исторической ценности". Председа¬
телем комиссии стал А.П. Павлов, в нее вошли также Г.Н. Зарубин, И.К. Зяб¬
кин, Г.Ф. Саксин, В.Н. Павлов и др. Все они стали впоследствии известными со¬
ветскими дипломатами, а тогда только начинали свою дипломатическую карье¬
ру. Комиссия, мобилизовав сотрудников архива и ряда других отделов НКИД,
проделала эту гигантскую работу в кратчайшие сроки, причем просмотр мате¬
риалов, их отбор и оформление на уничтожение проводился самым тщательным
образом, без скидок на обстоятельства. Например, был уничтожен не представ¬
лявший особой ценности весь несекретный фонд Отдела печати за 1917-1941 гг.
Конечно, имелись и огрехи, но связаны они были больше с тем, что новое поко¬
ление советских дипломатов, "воспитанных партией", нетерпимо относилось к
своим изгнанным из НКИД предшественникам, так называемым "врагам наро¬
да". "Вас расстрелять мало", - заявил руководителям Политархива тогдашний
заместитель наркома Деканозов, разговаривавший с сотрудниками на привычном
ему языке, когда узнал, что была уничтожена личная переписка Чичерина с зару¬
бежными политическими и общественными деятелями.
К 17 июля 1941 г. было упаковано и готово к отправке 510 ящиков (око¬
3 Там же, л. 64.
4 Там же, оп. 14, п. 8, д. 2, л. 7-11.
158
ло 26 тонн). На другой день, 18 июля, Совет по эвакуации издал распоряжение
за подписью Н.М. Шверника, в котором говорилось:
"1. Разрешить Наркоминделу эвакуировать из г. Москвы в г. Мелекесс Куй¬
бышевской области особо секретную часть политического архива НКИД.
2. Обязать Куйбышевский облисполком выделить НКИД соответствующее
помещение для размещения архива.
3. Обязать НКПС выделить Наркоминделу 6 вагонов для перевозки архива и
сопровождающей его охраны”^.
28 июля первая партия архивов прибыла к месту назначения. Архив в Меле-
кессе разместили в помещении клуба организации, именовавшейся ’Тлавмука”, а
дипломаты, работавшие в архиве, стали для посторонних ’’сотрудниками клуба”.
В конце августа в Мелекесс прибыла оставшаяся часть архивов во главе с
тогдашним заведующим Политархивом И.К. Зябкиным.
Осенью в Куйбышев (Самара) переехал центральный аппарат Наркоминдела.
Работа в архиве не прекращалась, несмотря на тяжелые условия, в которых
приходилось действовать сотрудникам. Только в 1942 г. в Куйбышев из Меле-
кесса было отправлено по запросам руководства более 3,5 тыс. архивных дел.
Продолжалась научная обработка фондов.
После победы Советской Армии в битве на Курской дуге первая партия
архивных документов вновь была доставлена в Москву, а все остальные архи¬
вы - в феврале 1944 г.
Нужно отдать должное военному поколению архивистов, которые, невзирая
на величайшие бытовые и служебные трудности, сумели сохранить для потомков
ценнейшие документальные материалы.
В декабре 1945 г. в соответствии с постановлением Совнаркома было создано
Архивное управление МИД СССР, куда вошел и Политархив. Это решение
правительства предусматривало значительное расширение функций архивной
службы в связи с общей активизацией внешнеполитической деятельности СССР
после окончания Великой Отечественной войны. В составе Архивного управле¬
ния появились новые отделы: научно-издательский, Архив внешней политики
России, т.е. документы бывшего царского министерства иностранных дел, нахо¬
дившиеся до этого в ведении НКВД, и архив иностранных государств, созданный
из вывезенных из Германии и других стран так называемых трофейных архивов,
которые начали возвращать их законным владельцам только спустя почти два
десятилетия.
В августе 1958 г. Архивное управление было преобразовано в Историко-дип¬
ломатическое управление МИД, состоявшее из Архива внешней политики
СССР, Архива внешней политики России, научно-исследовательского и научно¬
издательского отделов. Сложившаяся структура оказалась устойчивой и просу¬
ществовала более трех десятилетий.
Это преобразование совпало с очень значительным для Архива внешней поли¬
тики СССР событием - переездом в новое здание. Если раньше Архив ютился в
подвалах дома на Кузнецком мосту, где находился Наркоминдел, то теперь он
переселился в ризалит Высотного административного здания на Смоленской пло¬
щади, в специально оборудованные для этой цели хранилища - с кондициони¬
рованием воздуха, светонепроницаемыми стеклами. Сейфы, в которых хранились
наиболее важные и секретные документы, могли выдержать, по утверждению
завода-изготовителя, непрерывное нахождение в огне в течение 48 часов. Таким
образом, архив получил по тем временам первоклассные хранилища.
К сожалению, тогдашнее руководство МИДа не сумело предвидеть того
информационного ’’бума”, который за несколько лет ’’съел” имевшийся незна-
5 Крутицкая Е. Сохранить для потомков. - Страницы мужества, стойкости и героизма в истории
советской дипломатической службы, вып. V. М., 1969, с. 75.
159
чительный резерв площади архивохранилищ. Уже в середине 60-х годов остро
встал вопрос о строительстве нового архивохранилища. После многочисленных
ходатайств и согласований были выделены финансовые средства на строитель¬
ство нового здания архива. Но потребности архивистов в полной мере учтены
не были.
Вместо здания в 12 этажей, как задумывалось, было предложено построить в
целях экономии средств восьмиэтажное здание архива. Предполагалось даже
вселить в это здание Архив внешней политики СССР и Архив внешней политики
Российской империи, что с самого начала создавало немыслимые условия для
работы. Только благодаря энергии и настойчивости одного из ветеранов Истори¬
ко-дипломатического управления эксперта С.И. Повальникова эту непродуман¬
ную акцию удалось предотвратить и сохранить архивные помещения на Б. Сер¬
пуховской, 15. Строительство нового здания растянулось на 10 лет; за это время
архивная техника ушла вперед.
Летом 1977 г. первые сотни тысяч дел были перемещены в новое здание
по Плотникову пер., 11. Остальные дела перевозились летом следующего года.
Была проделана колоссальная физическая работа, в основном женщинами - сот¬
рудницами архива, глубоко преданными своему делу. При этом текущая опе¬
ративная деятельность архива не прерывалась ни на один день. В переезде
принимали участие многие сотрудники архива - и ныне работающие, и те,
которые уже ушли на заслуженный отдых. Это - А.П. Бурова, В.В. Дурдинова,
Л.С. Митрофанова, Р.И. Монахова, Н.В. Тимофеева и др.
С конца 60-х до начала 80-х годов, когда в стране шла "тихая” реабилитация
сталинизма, а в государственных и партийных архивах вновь закрывались уже
открытые фонды, сотрудники Архива внешней политики (в то время - АВП
СССР) планомерно проводили работу по возвращению научной общественности
и народу славных имен многих репрессированных советских дипломатов, публи¬
куя о них различные очерки, в том числе и в служебных изданиях МИД.
По мере того как набирали силу гласность и новое мышление, становилось
ясным, что для Верховного Совета СССР вопросы об архивах и о государствен¬
ной тайне никак не являются приоритетными. Тогда по инициативе Э.А. Ше¬
варднадзе министерство обратилось к правительству СССР с просьбой разре¬
шить до выработки в стране законов об архивах, о государственной тайне и т.д.
применять 30-летний принцип давности для открытого доступа исследователей к
архивным материалам Министерства иностранных дел. Но потребовалось много
месяцев, прежде чем этот вопрос был согласован с разными инстанциями.
10 августа 1990 г. правительство СССР приняло постановление, согласно ко¬
торому все документы Архива внешней политики по истечении 30-летнего срока
хранения считаются рассекреченными. Исключение составляют документы,
затрагивающие особо важные государственные интересы, а также касающиеся
основных прав человека, его чести, безопасности и достоинства.
Конечно, это был принципиальный прорыв, сразу выводивший Архив внешней
политики СССР на уровень мировой практики в этой области. Но архив оказался
не готов к новой ситуации ни организационно, ни технически. Прежде всего не
было ни финансовых ресурсов, ни людей для проведения необходимых работ,
связанных с подготовкой научно-справочного аппарата, рассекречиванием до¬
кументов, расширением читального зала и т.д. Выделявшиеся же в течение
1990-1991 гг. ограниченные средства не позволяли полностью решить проблемы
архива, вытекавшие из постановления правительства.
В общем, в лучших традициях административно-командной системы, вопросы
рассекречивания и значительного расширения круга читателей легли дополни¬
тельным бременем на сотрудников архива. Возникло парадоксальное явление:
каждое нововведение в архивной работе, будь то микрофильмирование докумен¬
тов, проблема реабилитации дипломатов, репрессированных сталинским режи¬
мом, вопросы компьютеризации архивных материалов и т.д. - не подкрепляется
ни дополнительным финансированием, ни увеличением штата сотрудников. А
ведь возможности человека не безграничны, поскольку все это делается наряду с
обычной архивной работой, т.е. с приемом на хранение новых материалов,
архивно-технической обработкой, экспертизой ценности архивных документов,
ответами на многочисленные запросы отделов и управлений МИД, различных
организаций и отдельных граждан.
К тому же все это происходит в чрезвычайно сложных экономических усло¬
виях, когда необходимо приспосабливаться к новым реглиям, когда рушатся при¬
вычные структуры и возникает неуверенность в завтрашнем дне.
Но, несмотря на трудности, процесс рассекречивания начался. В настоящее
время уже рассекречено несколько десятков тысяч дел об отношениях СССР с
рядом европейских государств и США за предвоенные и военные годы.
Читатели “Дипломатического вестника”, журналов “Международная жизнь” и
“Новая и новейшая история” уже смогли познакомиться с большим количеством
-документов, связанных с проблемами советско-германского военного сотруд¬
ничества в 20-е годы, заключением пакта Молотова-Риббентропа в 1939 г. и
договора о дружбе и границе с их секретными протоколами, поездкой в ноябре
1940 г. главы Советского правительства В.М. Молотова в Берлин и его шифро¬
телеграммами И.В. Сталину о ходе переговоров, с вопросами советско-финляндс¬
кой “зимней войны" и вхождения в 1940 г. советских войск в Прибалтику и др.
Говоря о содержании фондов Архива, хотелось бы отметить, что они в ос¬
новном строятся по хронологическому и страноведческому принципам. Источни¬
ками формирования фондов являются подразделения центрального аппарата
МИД и его загранучреждения. Документы в архивных делах систематизируются
согласно утвержденной в Архиве номенклатуре, в принципе единой для всех под¬
разделений министерства, но отличающейся в зависимости от конкретной страны
рядом нюансов. Например, в фонде посольства Российской Федерации в Голлан¬
дии могут быть документы, связанные с морским судоходством. Но подобных
документов, естественно, не окажется в делах посольства Российской Федерации
в Мали. По этой примерной номенклатуре ноты формируются в дело по фор¬
мальному признаку (хронология) в “наряд нот”. Переписка по политическим воп¬
росам откладывается в дела с индексами раздела 100, по экономическим вопро¬
сам - раздела 200, по консульским вопросам - раздела 500 и т.д. Знание такого
порядка классификации документов помогает быстро найти нужное дело в описи,
не перечитывая ее от начала до конца. Это особенно важно, когда приходится
просматривать объемные описи за ряд лет.
Продолжая рассказ об архивах, можно назвать несколько больших групп
материалов, которые числятся в 1626 фондах. Прежде всего это коллекция
“Международные договорные акты".
Она складывалась со времени создания Политархива и особенно быстро стала
расти после того, как Совет Министров СССР принял 2 марта 1951 г. постанов¬
ление о возложении на МИД обязанностей хранения подлинных международ¬
ных договорных актов. Коллекция состоит из трех частей: двусторонние дого¬
ворные акты, многосторонние договорный акты с участием Российской Федера¬
ции (СССР) и документы о демаркации и редемаркации государственной гра¬
ницы. Как правило, дела этой коллекции в читальный зал не выдаются, чтобы
не нарушить скрепляющие их печати. Большинство этих договоров публикуется
в периодических изданиях и в серии “Международные договоры", издаваемых
Международно-правовым управлением МИД Российской Федерации.
Следующей группой материалов являются фонды секретариатов минист¬
ров (наркомов), их заместителей, членов коллегии НКИД, материалы и поста¬
новления коллегии МИД (НКИД). Эти 30 фондов, формировавшиеся в основ¬
ном в 20-40-е годы, - фонды Г.В. Чичерина, Л.М. Карахана, М.М. Литвинова,
Н.Н. Крестинского и других - содержат богатую переписку по курировавшимся
ими странам. Образование фондов секретариатов продолжалось до середины
6 Новая и новейшая история, №4 161
50-х годов, когда борьба против культа личности прекратила в 1957 г. практику
создания именных фондов. Возникший тогда же Генеральный секретариат уже
не концентрировал в своем фонде ту разномастную палитру документов, которая
была характерна для фондов министра и его заместителей.
В фонде секретариата замнаркома иностранных дел Лозовского (Дридзо)
с 1939 по 1946 гг., насчитывающего более 1700 дел, можно найти записки
в ЦК ВКП(б), докладные наркому, записи его бесед с иностранцами, а также бе¬
сед других сотрудников НКИД, нотную переписку с иностранными дипломати¬
ческими представителями в Москве, главным образом стран Востока, которые он
курировал, сводки и бюллетени отдела печати НКИД, справки по различным
внешнеполитическим проблемам, в том числе характеристики на зарубежных
государственных и общественных деятелей, переписку Всесоюзного общества по
культурным связям с заграницей (ВОКС), АН СССР, Союза обществ Красного
Креста и Красного Полумесяца (СОКК), Союза советских писателей и др.
Наряду с общими вопросами хранится переписка с отдельными странами, где
говорится, например, о шагах египетского правительства по установлению
дипломатических отношений с СССР в 1943 г., военном сотрудничестве с Китаем
против Японии в 1945 г., визитах Сун Цзынвеня и Цзян Цзинго в Москву, прод¬
лении торгового договора, о советской консульской сети в Китае, об установле¬
нии в марте 1941 г. дипломатических отношений с Таиландом, основных сторонах
внешней и внутренней политики Японии в свете советско-японских отношений,
о подготовке Японией войны против СССР, заключении Тройственного пакта
между Германией, Италией и Японией в 1940 г., ликвидации японских нефтяных
и угольных концессий на Северном Сахалине, межсоюзном контрольном механиз¬
ме для Японии и др.
Здесь названы далеко не все вопросы, которыми приходилось заниматься Ло¬
зовскому. Диапазон его интересов был очень широк и охватывал как страны
Европы, так и Дальнего Востока.
Значительно большее количество архивных дел и, соответственно, докумен¬
тов по различным вопросам хранятся в фондах секретариатов тех министров,
которые находились на своем посту более продолжительное время. Так, в фонде
секретариата Чичерина насчитывается свыше 9 тыс. дел, в фонде секрета¬
риата Литвинова - около 3 тыс. дел, в фонде секретариата Молотова - свыше
12 тыс. дел.
Территориальные управления и отделы МИД объединяют, наряду с общими
делами Отдела, фонды по конкретным странам. Названия отделов, например
"1-е Европейское управление", и число стран, в него входящих, могут меняться,
но дела референтуры или сектора по той или иной конкретной стране продол¬
жают сдаваться в архив по строго определенной описи в порядке хронологии.
По каждой из стран, с которыми Российская Федерация как наследующая дела
СССР поддерживает дипломатические отношения, формируется фонд, который
состоит из документов переписки по этой стране. Число дел в зависимости от
страны и активности внешнеполитических связей различно, но принцип формиро¬
вания архивных дел остается общим.
Возьмем для примера фойд референтуры по Норвегии. В нем содержатся
дела, отражающие ход переговоров о заключении торгового соглашения между
Россией и Норвегией в 1920-1921 гг., проекты концессионных договоров, доку¬
менты об установлении дипломатических отношений между двумя странами
в 1924 г. Имеются материалы о переговорах по различным вопросам, в частнос¬
ти о пактах о нейтралитете и ненападении, заключенных в 20-30-х годах. Доку¬
менты периода второй мировой войны свидетельствуют о совместной борьбе
двух народов против фашизма, об освобождении советскими войсками Северной
Норвегии. Архивные материалы послевоенных лет отражают общую конфрон-
тационность советской политики в связи со вступлением Норвегии в НАТО.
162
В то же время продолжалось торгово-экономическое сотрудничество, в частнос¬
ти между северными районами двух стран.
Часть управлений и отделов, не имеющих четко направленных страновед¬
ческих структур и выполняющих чисто внутриминистерские функции, сдают свои
материалы в архив по другим признакам. Например, личные дела сотрудников
сдаются Главным управлением кадров и учебных заведений по номерам. Истори¬
ко-дипломатическое управление или Управление Государственного протокола
имеют свою специфику при формировании архивных дел. Сюда же относятся
Договорно-правовой отдел, Валютно-финансовое управление, Центральная науч¬
ная библиотека и многие другие. Знание всех этих многочисленных особенностей
и отличает опытного архивиста от дилетанта.
Следующей категорией архивных материалов являются фонды посольств.
Фонды посольств Российской Федерации за границей образуются непосредст¬
венно в посольствах и постоянно пополняются. Существуют так называемые
’’мертвые фонды", т.е. фонды тех посольств, которые перестали существовать,
например посольство в ГДР. В настоящее время материалы фондов посольств в
связи с улучшением средств связи несколько обеднели по сравнению с довоенным
временем. Но все же многие документы можно найти только там. В фондах
посольств откладывается нотная переписка с министерством иностранных дел
страны пребывания и посольствами третьих стран, переписка по культурным
вопросам, обмену студентами.
Во многих посольствах составляются такие документы, как хроника событий,
обзоры печати страны пребывания, характеристики на государственных деяте¬
лей. Учитывая бедность наших библиотек, где не всегда можно найти газеты
Боливии или Иордании, обзоры печати, сделанные работниками посольства,
имеют большую ценность для российских исследователей.
По характеру документации к фондам посольств примыкают и фонды пред¬
ставительств Российской Федерации при международных организациях, в част¬
ности при ООН (Нью-Йорк), при Европейском отделении ООН (Женева), при
ЮНЕСКО (Париж) и др.
Консульские учреждения МИД за рубежом создают свои фонды. Характер
этих материалов однотипный. Но в силу многочисленности этих фондов они
могут представлять интерес для тех исследователей, которые занимаются не
столько изучением "большой политики", сколько исследованием деталей двусто¬
ронних отношений или истории конкретной страны. В этой связи хотелось бы
упомянуть документы консульских учреждений 20-х годов. Именно в одном из
них были обнаружены автографы Н.К. Рериха.
В фондах дипагентств и представительств НКИД (МИД) на территории Рос¬
сии и бывшего СССР содержится документация консульского характера, пред¬
ставляющая исторический интерес. В Архиве хранятся свыше 30 таких фондов,
существовавших в основном в довоенные годы. В настоящее время МИД России
имеет на своей территории лишь три представительства (Санкт-Петербург, Сык¬
тывкар, Находка) - в городах, в которых действуют иностранные консульства.
Интерес для исследователей представляют фонды полпредств Советской
России при независимых правительствах Армении, Азербайджана и Грузии в
1918-1921 гг., а также фонды уполномоченных Советской России при прави¬
тельствах Украины, Беларуси, Средней Азии. Развитие отношений между обра¬
зовавшимися республиками и центром, становление государственности в будущих
республиках Казахстана и Средней Азии находят отражение в материалах этих
фондов.
В фондах, посвященных советским делегациям на международных совеща¬
ниях и конференциях, содержатся документы не только советских делегаций, но
и официальные материалы сессий различных органов самих организаций. Это
и Мирная конференция в Брест-Литовске в 1918 г., Генуэзская конференция
1922 г., Конференция по разоружению в рамках Лиги наций 1932 г., конференции
6* 163
глав государств и правительств в Тегеране, Ялте и Потсдаме, конференции по
созданию ООН в Сан-Франциско, Парижской мирной конференции 1947 г. и др.
Из-за недостатка места трудно назвать здесь все международные конференции.
К этой группе фондов относятся и сессии Совета министров иностранных дел
СССР, США и Великобритании, занимавшиеся вопросами послевоенного мирно¬
го урегулирования, конференции в Берлине 1954 г. и Женеве 1955 г., материалы
Нюрнбергского и Токийского процессов.
Одним из направлений деятельности архива является сбор материалов лич¬
ного происхождения, связанных с историей советской дипломатии. Эта работа
была начата около 10 лет назад, и сейчас архив располагает уже 139 личными
фондами советских дипломатов разных поколений. Есть материалы, отражаю¬
щие деятельность Г.В. Чичерина, В.А. Антонова-Овсеенко, А.М. Коллонтай,
Я.З. Сурица, Я.А. Берзина, С.С. Александровского. Среди последних поступле¬
ний - документы, переданные послами, ушедшими в отставку совсем недавно,
это материалы Г.П. Аркадьева, В.Ф. Грубякова, Л.Н. Мусатова и др. Сюда же
примыкает и фотофонд.
Материалы личных фондов - воспоминания, переписка, плакаты и грамоты,
юбилейные медали - в отличие от обычных служебных документов, хранящихся
в архиве, обладают яркой иллюстративностью, эмоциональностью. Они дают
возможность почувствовать дух эпохи.
Благодаря сыну С.И. Аралова, Мстиславу Семеновичу Аралову, сохранив¬
шему документы отца, мы стали обладателями неизвестных ранее автогра¬
фов Г.В. Чичерина, послов Я.Х. Давтяна, Л.М. Карахана, Ф.Ф. Раскольникова,
М.М. Славуцкого, советского живописца и графика Е. Лансере и многих других.
Сотрудники документального Историко-дипломатического управления МИД
благодарны Евгении Николаевне Меньшиковой за переданные на постоянное
государственное хранение в АВП РФ материалы, связанные с жизнью и дея¬
тельностью ее супруга, посла СССР в ряде стран и министра иностранных дел
РСФСР М.А. Меньшикова. Он - автор интереснейших воспоминаний об Индии,
Джавахарлале Неру. Человек самых разносторонних интересов, Меньшиков
собрал целую библиотеку, в которой имеются книги и по истории, и по филосо¬
фии, и по искусству. Среди материалов этого личного фонда - автографы раз¬
личных политических и общественных деятелей, например уникальный авто¬
граф Рабиндраната Тагора.
Проделанная энтузиастами своего дела - А.И. Калининой, Т.Г. Цыбуковой,
Е.А. Лаченковой - работа по комплектованию личных фондов продолжается.
Архив был бы благодарен всем, у кого есть какие-либо подлинные документы,
связанные с историей российской дипломатии, за передачу их на надежное
государственное хранение.
^Историко-документальное управление ведет большую научную работу, в
результате которой в архиве откладываются на хранение документальные обзо¬
ры отношений России (СССР) с зарубежными странами, информационные справ¬
ки по общим проблемам, а также различные сборники документов. Со времени
своего создания Управление опубликовало более 100 томов документов. Уда¬
лось, наконец, сказать полную правду о событиях кануна второй мировой войны,
издав в 1990 г. сборники документов 'Тод кризиса" и "Полпреды сообщают...".
Публикаторская деятельность Управления продолжается, хотя оно сталкивается
часто с большими финансовыми трудностями.
Но ни одна даже самая квалифицированная публикация не сможет заменить
непосредственную радость ознакомления с подлинным документом, позволяю¬
щим порой увидеть автограф того или иного политического деятеля, пометы на
полях и т.д. Сегодня наблюдается рост интереса к Архиву. Так, в 1986 г. у нас
работали 36 исследователей, в том числе один иностранец, в 1990 г. их было
уже 120, в том числе 25 зарубежных, а в 1991 г. - 155, в том числе 46 ученых
164
из-за рубежа. Правда, пока у нас в читальном зале всего восемь столов, и нас
“спасает” то, что исследователи, к счастью, приходят не одновременно.
Сложившаяся практика такова: исследователь получает доступ к докумен¬
тальным материалам архива по ходатайству научного учреждения или же
посольства, когда речь идет об иностранцах. В ходатайстве указана тема, по ко¬
торой собирается работать исследователь, и ее хронологические рамки. Посколь¬
ку описи пока в архиве не выдаются, так как они имеются лишь в одном
экземпляре, необходимом для служебных целей, то дела для читателей подби¬
раются непосредственно работниками архива. Почти все ходатайства о допуске
к работе в архиве получают положительное решение. Исключение составляют
лишь темы, не профильные для архива, по которым отсутствуют докумен¬
тальные материалы.
Иногда исследователи обращаются к нашим архивам в надежде познако¬
миться с процессом принятия того или иного решения. Но таких документов у
нас нет. В лучшем случае в архиве могут быть лишь документы, содержащие
предложения МИД по тому или иному внешнеполитическому вопросу, но отнюдь
не ход обсуждения этих предложений на правительственном уровне. Нередки
случаи, когда инициативные предложения исходили не из МИД, особенно по
таким чрезвычайной важности вопросам, как размещение ракет на Кубе, вступ¬
ление советских войск в Афганистан и др.
Но при всем несовершенном пока порядке доступа к архивным документам в
последнее время наметился существенный прогресс. Этому способствовала боль¬
шая работа по рассекречиванию документов. Многие исследователи смогли уже
получить необходимые им материалы.
Сотрудники надеются, что в недалеком будущем при поддержке ученых и
государства они смогут создать для работы исследователей надлежащие условия,
приближающиеся к мировым стандартам.
165
Публикации
© 1992 г.
ЗАСТОЛЬНЫЕ БЕСЕДЫ В СТАВКЕ ГИТЛЕРА
(июль 1941 - июль 1942 гг.)
ПРЕДИСЛОВИЕ
Гитлер был необычайно говорлив. Конечно, его коньком являлись речц на
многолюдных собраниях и митингах: в ходе этих выступлений он, входя в раж,
оказывал на слушателей прямо-таки магическое воздействие. Тем более что Гит¬
лер сводил содержание своей речи к одной-двум простейшим формулам, для
усвоения которых в накаленной атмосфере массового сборища не требовалось
никакого мыслительного усилия.
Но фюрер охотно разглагольствовал и в других случаях. В годы германо-со¬
ветской войны Гитлер подолгу бывал в ставке "Волчье логово", расположенной в
Восточной Пруссии, где вместе с ним находились Борман, Кейтель, Йодль и
труппа других чинов различных ведомств, причастных к ведению военных дейст¬
вий. Вот перед этой свитой и высказывался нацистский главарь во время обедов
и ужинов - многословно и цветисто. Соответствующие записи получили название
"застольных бесед"; на деле же то были не беседы, а монологи (так озаглавлено
одно из изданий этого документа). В лучшем случае Борману или Кейтелю (из¬
редка Геббельсу или Герингу, наведывавшимся из Берлина) удавалось вставить
слово, но почти все время вещал именно Гитлер. При этом ход военных опе:
раций, т.е. то, что, собственно, и занимало последнего во время пребывания в
"Волчьем логове", в "застольных беседах" практически не затрагивалось. Темы,
которых касался Гитлер, были разнообразны - ведь фюрер считал себя компе¬
тентным буквально во всем и обо всем говорил с ученым видом знатока, а при¬
сутствовавшие смотрели ему в рот и восторгались его мудростью.
Особенно охотно Гитлер прибегал к историческим сюжетам, считая, по-види-
мому, что уж здесь равного ему нет. На деле, как видно из настоящей публи¬
кации, он все ставил с ног на голову, любой процесс, любую ситуацию рассмат¬
ривал лишь с расовой точки зрения. Такой подход пронизывал собой высказы¬
вания Гитлера, даже если тот или иной вопрос не имел никаких точек соприкос¬
новения с расовыми проблемами.
Искажения исторической истины в разглагольствованиях Гитлера объясня¬
лись, в частности, тем, что он не получил систематического образования, не знал
многого, о чем брался судить (я "изучил не более 10% того, чему обучаются
другие", сообщил как-то Гитлер своим слушателям).
Наряду с расовым подходом ко всем социальным явлениям, отличительной
чертой высказываний Гитлера в ходе "застольных бесед" была ложь. Примеры
этого настолько многочисленны, что трудно выбрать из них самые впечатляю¬
щие; и все же некоторые из них приведем. В одной из бесед, стремясь доказать,
будто славяне - это различные в расовом отношении народности, Гитлер отри¬
цал, что болгары принадлежат к славянам, поскольку происхождение у них...
туркменское. Чехи якобы тоже не славяне, а потомки монгольских племен. Ка¬
саясь причин поражения германской армии под Москвой в декабре 1941 г., Гит¬
лер утверждал, будто зима 1941/42 г. по температуре была такой, какой в
России не бывало 150 лет, и к тому же наступила внезапно (!). Одна из полевых
ставок Гитлера в годы войны против СССР находилась в Виннице, и именно
166
этот город он выбрал для лживых упражнений на тему о медицинском обслужи¬
вании в СССР. По его словам, в городе будто бы имелась лишь одна амбула¬
тория, где больные ждут приема врачей с 8 часов утра до 12-13 часов дня; необ¬
ходимость же посещения больного на дому должна удостоверяться местным или
окружным комиссаром (?). На том же уровне достоверности находились и рассуж¬
дения Гитлера по поводу пожара рейхстага 27 февраля 1933 г. и судебного про¬
цесса по этому делу. Чудовищной ложью были заявления Гитлера, будто у ком¬
мунистов имелся план устройства в один и тот же день и в одно и то же время
10 тыс. пожаров.
Под стать этому утверждение нацистского главаря относительно причин отпо¬
ра частей польской армии немецкому вторжению в Польшу, согласно которому в
1939 г. серьезное сопротивление вермахту с польской стороны оказывали исклю¬
чительно те генералы, в жилах которых текла немецкая кровь. Здесь мы имеем
дело со случаем, подчеркивал Гитлер, когда расистское мировоззрение проявля¬
лось в особенно яркой форме - как надругательство над общеизвестными
фактами.
И тем не менее ’’застольные беседы” представляют интерес. Он определяется
прежде всего тем, что эти беседы, проходившие в непринужденной обстановке,
располагавшей к откровенности, содержали много признаний Гитлера о мотивах
его различных шагов во внутренней политике и в отношениях с другими стра¬
нами. "Застольные беседы” Гитлера предоставляют также много (по сравнению
с другими источниками) материала для суждения о предвзятости и субъектив¬
ности, с какими фюрер оценивал зарубежные страны, их национальные особен¬
ности и потенциальные возможности, что имело первостепенное значение для
перспектив войны. Главное же - публикуемый документ позволяет гораздо
лучше, чем по другим источникам, представить психологический портрет дикта¬
тора-недоучки, не только повелевавшего значительной частью Европы, но и во¬
зомнившего себя мудрейшим из мудрых, светочем знаний во всех областях.
"Застольные беседы” дают возможность проследить умонастроение Гитлера,
круг его интересов в различные моменты войны в связи с принятием тех или
иных стратегических решений. А они незримо присутствовали во время этих
бесед, хотя и не являлись предметом прямого обсуждения. Следует иметь в ви¬
ду, что публикуемая часть записей в основном относится к марту-июлю 1942 г.,
т.е. к тому времени, когда германский вермахт, оправившись от поражения под
Москвой, готовился к новому наступлению на германо-советском фронте (только
теперь на его южном участке) и успешно вел это наступление. Отсюда - побед¬
ный, заметно усиливавшийся день ото дня мажорный тон высказываний Гитлера.
Он особенно проявлялся там, где речь шла о политике на оккупированных
советских территориях. Фюрер сформулировал ее, в частности, так: "В восточ¬
ных областях, чтобы прийти к поставленной цели, можно действовать абсолютно
жестоко, А 1а Сталин”. В другой раз Гитлер говорил, что "не следует вводить для
завоеванных народов никакого обязательного школьного обучения. Знания
русских, украинцев, киргизов и их умение читать и писать нам только во вред”.
В этой связи он коснулся того, какое значение имеет знание народами своего
прошлого: "Ведь это позволило бы более способным умам выработать опреде¬
ленное знание истории, а тем самым прийти к некоторым политическим идеям,
острие которых постоянно направлялось бы против нас”. Другими словами, насе¬
ление порабощенных стран Гитлер хотел превратить в законченных манкуртов,
людей, лишенных исторической памяти, без которой личность в подлинном смыс¬
ле этого слова немыслима. Это дополнялось циничными рекомендациями лишить
население оккупированных территорий медицинского обслуживания, даже приви¬
вок от опасных болезней.
Гитлер не допускал и мысли о самоуправлении порабощенных народов. "Путь
самоуправления, - говорил он, - ведет к самостоятельности! При помощи демо¬
кратических институтов завоеванное силой не удержать. Я придерживаюсь здесь
точки зрения британских тори. Если я порабощаю свободную страну лишь для
того, чтобы вернуть ей свободу, то к чему все это?" Продолжая данную тему и
оперируя примерами из английской колониальной истории, Гитлер заявил: "Ин¬
дийская свобода не продержалась бы и 20 лет". Мы можем теперь по достоин¬
ству оценить "прозорливость" нацистского фюрера: после завоевания Индией
независимости прошло уже не 20 лет, а 40 лет, а страна существует и будет
существовать как суверенное государство.
При чтении "застольных бесед" бросается в глаза острая враждебность по
отношению к США и Англии, особенно к государственным деятелям этих стран,
враждебность, пожалуй, не меньшая, чем по отношению к СССР. В одной из
бесед Гитлер утверждал, например: "США никак не доказали, что они вообще
что-то дали миру - ни в области прогрессивного развития, ни в духовном
руководстве американским народом". В таких и подобного рода оценках ярко
проявился авантюризм Гитлера и его приспешников, который сильнейшим
образом способствовал тотальному поражению Германии во второй мировой
войне. Такой же характер носят и высказывания об Англии, ее потенциале.
Характеристики, которые Гитлер давал Рузвельту и Черчиллю, предельно
злобны и состоят из площадной брани. Так, по словам фюрера, "Рузвельт - ду¬
шевнобольной; это по всей форме заявил несколько лет назад один профессор".
Гитлер рекомендовал пользоваться в отношении президента США термином
"преступник", а о Черчилле он призывал говорить, как о "пьянчуге". Еще один
аналогичный перл: "Рузвельт обделывает свои политические гешефты с такой
подлостью, какая присуща не разумному неловеку, а душевнобольному крети¬
ну". А вот характеристика, данная нацистским главарем премьер-министру
Англии: "При объективной оценке Черчилля в нем не обнаружить ровным сче¬
том ничего, кроме "квадратной морды с открытым ртом"; это человек, не оста¬
навливающийся в своем самоутверждении ни перед чем, да и в своей частной
жизни он отнюдь не джентльмен, а продажный лгун".
Резко отличаются от этого отзывы Гитлера о Сталине, которого тот, безус¬
ловно, уважал, чувствуя в нем родственную натуру. Так, в "застольной беседе"
11/12 июля 1941 г., т.е. всего через три недели после нападения Германии на
СССР, он говорил: "Сталин - это одна из своеобразнейших фигур мировой исто¬
рии". Спустя год Гитлер заявил в том же кругу: "Сталин, с одной стороны, - бес¬
тия, с другой - гигант. Социальные проблемы его не интересуют. Люди гибнут,
а ему до этого дела нет". И несколько позднее вновь: "У меня есть книга о
Сталине; следует сказать, это колоссальная личносхь... Железным кулаком он
подчинил себе эту гигантскую страну". Во всех оценках, данных им Сталину,
совершенно отсутствует злобная ругань, с которой неизменно он говорил о Руз¬
вельте и Черчилле.
"Застольные беседы" дают возможность проникнуть в существо одной из
проблем, имевших немаловажное значение для развития нацистского рейха, -
отношения его правящей верхушки к религии. Несмотря на то, что некоторые
высшие церковные иерархи поддерживали гитлеровский режим и освящали его
преступные дела, Гитлер и его единомышленники относились к церкви враж¬
дебно. Это объяснялось, в частности, тем, что человеколюбивые идеалы хрис¬
тианства были несовместимы с антигуманистическим мировоззрением нацизма.
Нацисты не могли также мириться с тем, что кто-либо помимо них самих мог
оказывать влияние на людей. Гитлер заявил, например: "Главная цель поповской
работы - подрыв национал-социалистской политики, поскольку католическая
церковь вечно пыталась во времена нацистской напряженности беззастенчиво
усиливать свои властные позиции за счет германского народа". Надо при этом
иметь в виду, что фюрер был католиком. Фашисты не могли примириться с тем,
что многие католические священники и священнослужители других конфессий
подымали голос протеста против зверств, чинимых в тюрьмах и концлагерях, в
оккупированных странах.
168
Публикуемый источник обладает существенно большей ценностью, чем
публичные выступления Гитлера, где преобладала демагоги", а подлинные его
взгляды часто маскировались. В “застольных беседах” в этом не было нужды,
ибо Гитлер адресовался к узкому кругу приближенных, разговаривая с которыми
не надо было приукрашивать свои взгляды, сколь бы одиозны они ни были.
Значение этого источника заключается и в том, что в отличие от мемуаров, в
которых те или иные высказывания, как правило, воспроизводятся по памяти,
что снижает их достоверность, это - исторический документ, запись, сделанная
не через 20-30 лет, а во время самого события. Мы лмеем дело, таким образом,
с источником, который в наибольшей степени аккумулирует воззрения руководи¬
теля “третьего рейха” на многие стороны современной ему действительности, на
историю, на место Германии в системе государств и т.д. "Застольные беседы”
Гитлера - это зеркало, которое отражает истинную суть германского фашизма -
одной из разновидностей расизма и тоталитаризма как идеологии и властной
системы.
Настоящие материалы в переводе на русский язык Г.Я. Рудого публикуются в
СССР впервые и взяты из готовящегося к выпуску издательством “Республика"
сборника "Вторая мировая война глазами противника”.
Л.И. Гинцберг
ИЗ ЗАСТОЛЬНЫХ БЕСЕД В СТАВКЕ ГИТЛЕРА*
2.8.1941 г. днем
(“Волчье логово”)
[...] Пакт с Россией никогда не обязывал меня занять какую-либо иную пози¬
цию в отношении опасности внутри страны. Но сами по себе наши коммунис-
Из книги: Picker Н. Hitlers Tischgesprache im Fiihrerhauptquartier. 2 Auflage. Stuttgart, 1981.
C21 июля 1941 no 11 марта 1942 г. по распоряжению заместителя фюрера по партии рейхсляй-
тера Мартина Бормана велось стенографирование (от первого лица), а с 21 марта 1942 по 31 июля
1942 г. - конспективная запись (в третьем лице) высказываний Гитлера в его ставке - так называе¬
мые "застольные беседы". Они собраны, прокомментированы и изданы на языке оригинала в 1976 г.
референтом Гитлера Генри Линкером, лично ведшим конспективную запись.
О том, как и в каком составе проходили эти застольные беседы Гитлера, немецкий издатель
сообщил следующее:
"При входе в обеденный зал Гитлера приветствовали, все его сотрудники, выстроившиеся
напротив входной двери с вытянутой в знак "германского приветствия" рукой. Гитлер лаконично и
четко благодарил и садился за стол. По правую и левую руку от себя он усаживал генерал-
полковника Альфреда Йодля, начальника штаба оперативного руководства вермахта, и д-ра Отто
Дитриха, имперского шефа печати; напротив садились генерал-фельдмаршал Вильгельм Кейтель и
рейхсляйтер Мартин Борман. Кроме них в ставке всегда находились сотрудники "постоянной адъю-
тантуры при фюрере и рейхсканцлере": генерал-майор Рудольф Шмундт (он же начальник управ¬
ления личного состава Главного командования сухопутных войск), капитан ВМФ Йеско фон Путт-
каммер, майор Герхард Энгель и майор авиации Николаус фон Белов. Далее - гражданские адъю¬
танты Гитлера: группенфюрер СС Шауб и бркгаденфюрер СС Альберт Борман, а также офицеры-
порученцы: гауптштурмфюреры войск СС Рихард Шульце и Ганс Пфайфер (в 1944-1945 гг. - Отто
Гюнше) и лейб-врачи Гитлера - профессора Брандт и Морелль. Кроме них обычно присутствовали
связные лица отдельных ведомств и министерств: посланник (позже посол) Вальтер Хевель (ми¬
нистерство иностранных дел), генерал Карл Генрих Боденшатц ("люфтваффе"), генерал СС Карл
Вольф (от СС), генерал Вальтер Буле (организационное управление ОКХ), адмирал Теодор Кранкке
(ВМФ), полковник генерального штаба (позже генерал-майор) Вальтер Шерф (военно-исторический
отдел штаба Верховного главнокомандования вермахта) и д-р Вернер Кеппен (министерство по де¬
лам оккупированных восточных областей), помощник генерала Йодля по ВВС полковник авиации Эк¬
хардт Христиан, представитель официозного информационного агентства "Дойчес нахрихтенбюро" -
баннфюрер "Гитлерюгенд" Гейнц Лоренц, адъютант Кейтеля майор Габриэль и офицер службы
169
ты мне симпатичнее, чем какой-нибудь Штаремберг* 1. Это были грубые натуры
и, поживи они в России подольше, вернулись бы назад совершенно исцелен¬
ными. [...]
Тем, чем была для Англии Индия, для нас будет Восток. Только бы мне уда¬
лось внушить немецкому народу, что означает это для его будущего! Колонии -
сомнительное владение. А эта земля нам обеспечена. Европа - понятие, обус¬
ловленное не географическими, а кровными признаками. [...]
Мировая история знала до сих пор лишь три битвы на уничтожение: Канны,
Седан и Танненберг2. Мы можем гордиться тем, что две из них даны германс¬
кой армией. К ним добавились теперь наши сражения в Польше, на Западе
и сегодня - на Востоке. Все остальные - битвы на преследование противника.
О битве в Тевтобургском лесу3 мы имели ложные представления; виной тому -
романтизм наших профессоров истории: в лесу и тогда вести бои было столь же
несподручно, как и сегодня.
Что касается русского похода, то тут противостояли друг другу два взгляда.
Один: Сталин изберет тактику отступления 1812 г.; другой: нам придется рассчи¬
тывать на ожесточенное сопротивление.
Придерживаясь последнего взгляда, я поначалу был в том одинок. Я говорил
себе, что сдача русскими таких промышленных центров, как Петербург и Харь¬
ков, равноценна их собственной сдаче, что отступление при этих условиях будет
для них подобно самоуничтожению и потому русские в любом случае попытают¬
ся удержать эти позиции. Так оно и произошло - нам пришлось ввести все наши
силы, и ход развития подтвердил мою правоту. Америка, даже если бы она це¬
лых четыре года работала не покладая рук как сумасшедшая, не смогла бы воз¬
местить того, что уже потеряла русская армия. Если Америка оказывает по¬
мощь Англии, то делает она это в надежде приблизить тот момент, когда можно
будет стать наследницей ее владений.
Сам я не доживу до того дня, но радуюсь, что однажды немецкий народ
увидит, как Англия объединится с Германией, чтобы сообща выступить против
Америки. И тогда мы найдем настоящего союзника; они [англичане] беспримерно
наглы, но я все же восхищаюсь ими, у них есть многое, чему следует поучиться.
Если кто и молится за победу нашего оружия, так это персидский шах - как
только он сможет опереться на нас, ему больше нечего бояться Англии.
Первым делом мы заключим с Турцией договор о дружбе на той базе, что
передадим ей защиту Дарданелл. Ни одной державе не следует ничего искать
там для себя.
Что касается плановости хозяйства, тут мы стоим еще в самом начале, но я
представляю себе, что это будет что-то прекрасное - создать общегерманский и
европейский экономический порядок.
Если взять в целом все, что таится в европейском пространстве (Германия,
Англия, северные страны, Франция, Италия), то какие же скрыты в них силы
творческого созидания! Надо спросить себя: что по сравнению с этим американ¬
ские возможности?
связи капитан Клеккель (позже майор Зандер)".
Заголовок публикуемых отрывков дан переводчиком. Все неоговоренные примечания принадле¬
жат немецкому издателю. - Прим, перев.
1 Князь Рюдигер фон Штаремберг - участник мюнхенского путча Гитлера в 1923 г. Позднее
стал противником Гитлера, а с 1930 г. руководил австрийским хаймвером, вице-канцлер Австрии
в 1934-1936 гт.
р
Так называемая "Танненбергская битва", в которой германская 8-я армия под командованием
Гинденбурга и Людендорфа 26-30 августа 1914 г. разбила окруженную русскую 2-ю армию генерала
Самсонова. - Прим, перев.
о
° В 9 г. н.э. предводитель германского племени херусков Арминий разбил там войско римских ле¬
гионеров. -Прим, перев.
17С
Англия с гордостью указывает на готовность доминионов сохранить империю.
Да, конечно, такая готовность есть нечто прекрасное, но она имеется только до
тех пор, пока центральная власть в состоянии ее удержать.
Гигантское воздействие окажет то, что над всем новым рейхом будет власт¬
вовать одна вооруженная сила - СС 4, что будет только одна администрация!
2.8.1941 г. вечером
(’’Волчье логово")
Когда, наподобие России, запирают свою страну на замок, то делают это для
того, чтобы не было масштаба для сравнения.
Сталин должен был ввести большевизм в Прибалтийских странах, ибо жизнь
там для его оккупационной армии явилась бы попросту невыносимой. А этого он
как раз и не хотел. [...]
8 и 9.9.1941 г. ночью
и 10.9.1941 г. днем, вечером и ночью
("Волчье логово")
[...] При заселении нами русского пространства "имперский крестьянин" будет
жить в исключительно красивых поселениях. Германские органы и учреждения
должны располагаться в чудесных зданиях, а губернаторы - во дворцах. Вокруг
административных учреждений следует строить все, что необходимо для поддер¬
жания жизни. А вокруг города на расстоянии 30-40 км заложить кольцо прек¬
расных деревень, связанных между собой наилучшими дорогами. Из всего этого
возникнет другой мир, в котором мы дадим жить русским так, как они того
пожелают. Но только при одном условии: над ними господствуем мы.
27.1.1942 днем
("Волчье логово")
[...] Настоящее мировое господство может быть основано только на собст¬
венной крови. Римское государство принялось за вольноотпущенников, только
полностью исчерпав свою кровь. Лишь после третьей Пунической войны появи¬
лись легионы вольноотпущенников. Не приди христианство, кто знает, как сло¬
жилась бы история Европы. Рим полностью захватил бы Европу, а штормовая
волна гуннов разбилась бы о его легионы.
Рим был сломлен христианством, а не германцами и гуннами.
То, что сегодня вопроизводит большевизм на материально-технической осно¬
ве, дало христианство на основе теоретико-метафизической. [...]
Англичане состоят из различных расовых груцп. Отсюда - опасность, что
классовая борьба превратится в борьбу расовую. Расовая война не разразится,
если люди будут выискиваться не по внешности, а по тому, как они себя заре¬
комендовали. [...]
28.1.1942 г. ночью
(в поезде из ставки фюрера
"Волчье логово" в Берлин)
[...] Если эта война будет стоить нам четверть миллиона убитых и 100 тыс.
калек, эти потери окажутся восполнены тем превышением роста рождаемости,
4 Гитлер сам был членом возникших из ’’Ударного отряда Гитлера’’ охранных частей НСДАП -
СС (от нем. die Schutzstaffeln), с 1 апреля 1927 г. с членским билетом № 187. К тому же с 2 сентября
1930 г. он являлся "высшим фюрером" штурмовых отрядов НСДАП-СА (от нем.: die Stunnabteilun-
gen).
171
которого немецкий народ может достигнуть после того, как мы станем хозяевами
власти [на Востоке]. Эти люди во множестве возродятся у нас вновь в тех
поселениях, которые я создам для германской крови на Востоке. [...]
Любая жизнь должна быть туплена кровью, начиная с родов. Если кто-то
говорит, что, мол, такая жизнь ему не по вкусу - ну, что ж, тогда ему можно
лишь посоветовать лишить себя жизни. Ибо дело идет к тому, что ему каждый
день придется сталкиваться с ужасами. Но зачем же быть пессимистом? Ведь в
жизни всегда так много прекрасного! Почему бы ему не держаться за это?
Творческие силы обретает оптимист. Но любому делу предшествует вера.
17.2.1942 г. днем
("Волчье логово")
Настоящий фашизм дружествен немцам. Но совершенно враждебна германс¬
кому миру эта итальянская придворная камарилья. Дуче сказал мне однажды во
Флоренции5: "Мои солдаты - порядочные, бравые парни, а вот офицерам моим я
доверять не могу!"
В последний раз, когда я его видел6, это прозвучало еще трагичнее.
19.2.1942 г. ночью
("Волчье логово")
Не успеваем мы прийти в какую-нибудь колонию, как сразу устраиваем там
детские сады и больницы для аборигенов. От этого я прихожу в ярость. Любая
белая женщина деградирует до уровня девки на посылках для черных, а затем
еще поспешают туда попы и начинают делать из них ангелочков. А результат
всей этот материнской заботы - отрицательное отношение к немцам. Вот это
самое худшее! В понимании туземцев это - притеснение. Им этого не уразуметь.
И в благодарность за все на нас смотрят как на мелких людишек, получающих
радость от применения полицейской дубинки.
Русские до старости не доживают, только лет до 50-60. Зачем же делать им
прививки от болезней? Наших врачей поистине приходится силой заставлять не
делать там прививок, не давать мыться. Шнапса пусть пьют сколько душе
угодно и табак курят тоже сколько хотят. Даже у нас имелись не желающие
никаких прививок. А впрочем, дерьмом черные покрываются именно тогда,
когда миссионеры прикрывают их наготу одеждой. В своей естественной среде
они вполне чистоплотны. Для миссионеров же вонь человеческая - амбра небес¬
ная, ведь они сами - свиньи. Если наши свиньи-попы выведывают в испо¬
ведальне грехи у семилетнего р< эенка, то тем самым они наставляют его впер¬
вые на путь греховный. Точно то же происходит и тогда, когда они берутся
поучать туземцев. [...]
22.2.1942 г. ночью
("Волчье логово")
Наш аппарат печати сам по себе - нечто удивительное. Закон о прессе7 поза¬
ботился о том, чтобы разногласия между правительственными деятелями не
выяснялись на глазах у всего народа. Пресса предназначена вовсе не для того.
5 Встреча Гитлера с Муссолини состоялась 28 октября 1940 г.
Имеется в виду посещение Муссолини ставки Гитлера ’’Волчье логово" 25-29 августа 1941 г.
7 Важнейшим инструментом Гитлера для руководства прессой как средством "разъяснения и вос¬
питания” явился закон об авторстве от 4 октября 1933 г.
172
Мы покончили с представлением, будто государственно-политическая свобо¬
да состоит в том, что каждый может высказывать все, что ему заблагорассудит¬
ся. Д-р Дитрих, хотя ростом и маловат, тем не менее выдающийся, искусный
специалист. Пишет он неважно, но речи его зачастую вполне приличны. Я горд
тем, что с этими несколькими людьми для меня оказалось возможным то, что
было сделано 22 июня 1941 г.: разом повернуть руль на все 180 градусов. В этом
мы неподражаемы по сравнению с прессой любой другой страны. [...]
3.3.1942 г. полдень
(’’Волчье логово”)
Если мы дадим какой-нибудь захваченной стране право создать свои воору¬
женные силы или свою авиацию - с нашим господством покончено.
Путь самоуправления ведет к самостоятельности! При помощи демократичес¬
ких институтов то, что завоевано силой, не удержать. Я придерживаюсь з^есь
точки зрения британских тори. Если я порабощаю свободную страну лишь для
того, чтобы вернуть ей свободу, то к чему все это? Тот, кто пролил кровь, имеет
право на господство. Индийская свобода не продлилась бы и 20 лет. Ныне анг¬
личане упрекают себя в том, что неверно правили этой страной, ибо она не про¬
являет по сему поводу никакого восторга. Но тем не менее они действовали
правильно. Вот ожидать восторга - нелепо. Не будь англичане там господами,
не было бы там сейчас 380 млн. индийцев. Англия эксплуатировала Индию. Но
английское господство пошло на пользу и самой Индии.
Мы не можем спустить на восточные области свору наших школьных учите¬
лей. Иначе потеряем и родителей, и детей. Потеряем там весь народ, ибо
образование ему на пользу не пойдет. Лучше всего было бы научить их только
языку жестов. По радио общине будет преподноситься то, что ей полезно:
музыка в неограниченном количестве. А умственной работе их учить не следует.
Мы не можем разрешить им выпускать печатные издания! Вы когда-либо
видели, чт '‘бы европейская культура там вознаграждалась? Возникает духовный
анархизм! Счастливее всего эти люди живут, когда их по возможности предос¬
тавляют самим себе. Иначе выращиваем своих собственных врагов! Пойди мы
навстречу нашим школьным учителям, нашим первым делом было бы учредить в
Киеве университет.
Вообще не следует давать человеку больше, чем необходимо. Этим мы его
только обременяем! Лучше показать ему прекрасное. Я исхожу из того, что
необходимо ребенку. Это наверняка было идеалом Древней Греции периода ее
расцвета: воспитывать человека в красоте. А им сегодня прививают знание!
Школьное образование должно давать только общие знания, а уже на нем
базируются затем знания специальные. Я должен направлять воспитание на
великие цели, ведь масштаб событий возрастает. [...]
В общем и целом я изучил не более 10% того, чему обучаются другие. Что
касается моей подготовки, то я всегда справлялся с ней очень быстро. И тем не
менее историю я усек. [...]
23.3.1942 г. понедельник, вечером
(’’Волчье логово”)8
[...] Борман пользуется у Гитлера исключительным авторитетом, представ¬
ляет перед ним весь гражданский сектор и часто подолгу находится с ним наеди¬
не. Борман - "железный канцлер" партии. Он обладает несокрушимой работоспо¬
собностью, принимает ошарашивающие решения и держится с абсолютной уве¬
ренностью. Вот только мысли свои он выражает и произносит значительно
хромче всех остальных. [...]
8 Здесь и далее записи велись не стенографически, а конспективно, в третьем лице. - Прим,
перев.
173
Сразу после ужина шеф велел принести ему очки для чтения сообщений
’’Пресс-Дитриха”, а затем на основании некоторых из них перешел к вопросам
вооружения и ведения войны. Особенно обрадовало его итоговое донесение об
успехах подводных лодок. [...]
Фюрер [...]: Было бы очень мило передать по радио итоговое победное сооб¬
щение о действиях подводного флота. Потоплено 72 тыс. тонн, т.е. больше, чем
американцы могут построить за один месяц9. Им наверняка придется строить
огромное число судов. Ну, сами-то корабли сварганить можно, а вот машины -
нет. В этом-то и вся загвоздка.
Рузвельт - душевнобольной, это по всей форме заявил несколько лет назад
один профессор. Он объявляет войну10, а затем, будучи совершенно не подго¬
товленным к ней, не только дает целиком вышвырнуть себя из Восточной Азии,
но и разрешает своим торговым судам сновать туда-сюда у побережья США,
словно в мирное время. А мы тут как тут и щелкаем их почем зря. Сообщения
печати тоже говорят, что человек этот не в своем уме. Ведь то, что он делает,
доводит всю страну до истерики. Иначе как могло случиться, что в Чикаго
радиоскетч о том, будто в США высадились марсиане, вызвал панику среди
разумных людей?
Сей мистер Рузвельт явно не принял в расчет и наше подводное оружие. Тут
у нас преимущество в том, что мы с самого начала ограничились всего несколь¬
кими типами, отвечающими потребностям серийного выпуска подводных лодок.
В каждой подлодке может быть изменено то или другое, но основная конструк¬
ция остается прежней.
Вообще наш подводный флот - решающее оружие войны. Да если бы мис¬
теру Рузвельту удалось вывести Исландию из войны и использовать ее в ка¬
честве восточной перевалочной базы, как он любит выражаться, всего Запад¬
ного полушария, англичанам потребовалось бы обеспечивать себе лишь неболь¬
шой кусок морского пути от Исландии до собственной суши. А сейчас им прихо¬
дится обеспечивать всю Атлантику, а значит, не только северный английский
маршрут является районом военных действий наших подлодок. Таким образом, в
войне в Атлантике, как и в Средиземном море, им помогают длинные ночи по
шесть-восемь часов. [...]
Подпись: Борман
28.3.1942 г.
("Волчье логово")
[...] Сегодня корреспонденты опубликовали следующее указание Гитлера нас¬
чет линии политики в отношении США, которое он продиктовал вчера за столом
Лоренцу:
"В последнее время приходится неоднократно наблюдать, что в полемике
против США приводятся непригодные аргументы. То, в чем мы обвиняем дан¬
ную нацию, - это полное отсутствие культуры. Например, отвратительное
обожествление звезд киноэкрана свидетельствует об общем отсутствии дейст¬
вительно великих идеалов. Ярко выраженная погоня за сенсационностью, не ос¬
танавливающаяся перед такими омерзительнейшими изображениями и описа¬
ниями, как дамский бокс, борьба в грязи и иле, публичная демонстрация уродов и
выродков, а также выставление на публичное обозрение самых гнусных
преступников и т.п., - все это бесспорное доказательство бескультурья этой
страны. Ввиду вышесказанного мы считаем г-на Рузвельта не имеющим права
выступать в качестве судьи Германии. * В
Q
В действительности они уже тогда строили в 10 раз больше.
1 ° Имеется в виду приказ Рузвельта от 11 сентября 1941 г. открывать огонь по германским воен¬
ным кораблям.
174
Данный аргумент должен выдвигаться на первый план нашей дискредитации
этого ханжи. Однако совершенно неверно высмеивать имеющее место в Соеди¬
ненных Штатах цивилизаторское развитие в области техники.
Главное же - это то, что превосходнейшим очагом прогресса и его крупней¬
ших успехов служат не США, а наш рейх. Лучшие автострады мира имеет
Германия, самые быстроходные автомобили производятся у нас; это ясно показа¬
ли результаты крупных международных автогонок. Германские исследователи и
изобретатели создали новые исходные материалы, к которым в США относятся
с презрением. Сегодня, когда Соединенные Штаты теряют свои владения и
экономическую базу в восточноазиатском регионе, эти новые производственные
материалы делают нас независимыми, между тем как США испытывают труд¬
ности из-за практиковавшейся ими формы хозяйствования.
По всем этим причинам мы имеем право со всей решительностью протесто¬
вать против претензии Соединенных Штатов выступать в качестве опекуна нас
и Европы. США ничем не доказали, что они вообще что-то дали миру - ни в
области прогрессивного развития, ни в духовном руководстве американским
народом”. [...]
31.3.1942 г.
("Волчье логово”)
Во время обеда шеф заговорил о германо-болгарских и германо-турецких
отношениях. Во второй половине дня ожидался приезд германского посла в
Турции фон Папена. Шеф высказался в том духе, что Турция для нас как
союзник гораздо важнее, чем Болгария.* Поэтому он в любое время готов
заключить с турками торговый союз на той базе, что мы будем поставлять им
оружие, а они взамен гарантируют неприкосновенность своих проливов. Как
страна, примыкающая к Средиземному морю, мы имели бы от этого договора ту
выгоду, что нам не пришлось бы самим охранять эти проливы.
Существующий же в Турции режим служит гарантией того, что она - ста¬
бильный союзник. Ведь переход государственной власти от Кемаля Ататюрка к
Инёню показал, что авторитарная система в Турции достаточно укреплена и
настолько глубоко укоренилась среди национально мыслящего населения, осо¬
бенно молодежи, что о ней можно говорить как о системе вполне стабильной.
К тому же турецкий режим по своему религиозному направлению, магометан¬
ству, не представляет собой такого фактора, который имел бы тенденцию к
сближению с Россией или какой-либо другой великой державой. Полная проти¬
воположность Болгарии.
Болгарская церковь отчетливо тяготеет к Москве. Болгарское население и
сегодня, т.е. во времена советской системы, по своей основной позиции все еще
панславистское. Например, когда болгарский премьер-министр вернулся из
Германии после весьма выгодного заявления о вступлении в пакт трех держав11,
то на Софийском вокзале население бурными аплодисментами встретило вовсе
не его, а... прибывшую советскорусскую футбольную команду. К этому добав¬
ляется то, что Болгария не имеет прочного режима, а царь Борис постоянно
сидцт на бочке с порохом. Поэтому самое идеальное для расстановки сил в
мировой войне - союз с Турцией. Ведь таким образом мы всегда застрахованы от
соскальзывания Болгарии в политический фарватер России.
1.4.1942 г. вечером
("Волчье логово”)
За ужином шеф высказался по проблеме Германия - Франция.
Ему постоянно втолковывают, что мы должны привлечь французов к себе,
11 Это произошло 1 марта 1941 г.; речь идет о болгарском премьер-министре Богдане Филове.
175
перетянуть их на свою сторону и т.п. Французы, каждый по отдельности, с
нашими людьми любезны. Но достаточно трем французам сойтись вместе - и
вот уже национализм, а тем самым - установка против Германии. [...]
Сколько уже раз заявлял он о своей готовности ставить милосердие выше
права и приказывал в случае убийства немецких солдат не расстреливать зара¬
нее объявленное число заложников! А теперь они опять коварно убили двух
немецких офицеров. Французы просто не достойны нашего дружественного
обращения с ними. Они подлизываются к США, хотя его [фюрера] взгляды на
франко-американские отношения им г точности известны12. Но он без обиняков
выскажет правительству Виши свое мнение, как только будет закончена акция
против России и тыл его окажется свободным. А пока он подождет, до тех пор -
дело дипломатов правильно видеть положение вещей и о своих наблюдениях
сообщать домой.
Посол в наше время не имеет права ограничиваться лишь тем, чтобы вра¬
щаться в дипломатических кругах. Он [...] должен изучать менталитет народа,
приобретать собственный взгляд на внутренние побуждения народа, на имею¬
щиеся в нем течения, на их расслоение (здоровая буржуазия, трусливая буржуа¬
зия, прогнившие княжеские кланы и т.д.). Но германская дипломатия настолько
далека от мира сего, что даже не опекает германство за рубежом, не направляет
его, не руководит им (каким зарубежным немцам помогло хоть какое-нибудь
германское консульство?), и потому он, Гитлер, оказался вынужден, к неудоволь¬
ствию министерства иностранных дел, создать Заграничную организацию13.
3.4.1942 г. вечером
("Волчье логово")
После ужина шеф завел разговор о расовом облике Англии и Германии.
Англия имеет великолепную человеческую селекцию в своих высших слоях.
Нижние слои - дерьмо. Совершенно иначе обстоит дело у нас, где как раз попе¬
речный срез низших слоев населения куда более отраден. [...]
Поэтому он охотно вел бы войну против большевизма вместе с английским
военно-морским флотом и авиацией в качестве своих партнеров. [...]
Но история неумолимо идет своим собственным путем и устраивает так, что
проблема сосуществования даже при наличии родства по крови решается таким
образом, что в результате борьбы более сильный берет под свою опеку более
слабого, а дуализм никоим образом не допустим.
Так 80 лет назад произошло с Пруссией и Австрией14. Так обстоит сегодня
дело с Германией и Англией.
5.4.1942 г. днем
("Волчье логово")
[...] Ему, Гитлеру, уже давно пришло в голову, что различные народы, напри¬
мер русские и японцы, которые сами не дали никаких разумных изобретений,
заполучают себе, если намереваются производить какое-то изделие, из Америки,
Англии или Германии по одному экземпляру данного изделия - ну, скажем,
1 Правительство Виши, вопреки воле Гитлера, и после объявления войны между Германией и
СПА поддерживало с последними дипломатические отношения.
13
Заграничная организация НСДАП была создана в мае 1931 г., а с 30 января 1937 г. включена
в качестве государственной в состав имперского министерства иностранных дел; ее руководитель
Эрнст Вильгельм Боле, таким образом, официально стал статс-секретарем этого министерства.
14 Имеется в виду австро-прусская война 1866 г., из которой Пруссия вышла победительницей,
обеспечив себе главенство во всей Германии. - Прим, персе.
176
какой-нибудь станок, - как-то раздобывают технические чертежи к нему и затем
из трех таких станков мастерят четвертый, который, естественно, и оказывает¬
ся самым лучшим. До какой степени может доходить бесстыдство в этой облас¬
ти, ему показало годичное сотрудничество с Советами.
Бессовестнейшим образом используя его тяжелое положение, Советы под ко¬
нец потребовали продажи им даже инструментов артиллерийского наблюдения,
крейсеров, более того, линкоров вместе с чертежами. Поскольку для него все
это было хождением по острию ножа, ему пришлось поставить Советам тяже¬
лый крейсер "Лютцов". Но, слава Богу, ему удалось избавить от этого артилле¬
рию путем задержки поставки отдельных деталей артиллерийских систем.
Однако благодаря этому он приобретал в свое время опыт, который послужил
ему уроком навсегда: стоило у нас появиться русским специалистам для покупки
какой-нибудь машины и им на соответствующих заводах показывали все,
интересовавшее их, как они тут же заявляли, что хотят видеть выставленную в
каком-то определенном углу определенного цеха модель этой машины, причем
называли ее совершенно правильно. Благодаря коммунистической организации
своего государства они создали соответственную систему шпионажа, которая
прекрасно служила им и в это время.
После обеда шеф высказался насчет героической борьбы финнов15. После
своей первой войны с русскими финны явились к нему и предложили стать
германским протекторатом. Он не сожалеет, что отклонил тогда это предложе¬
ние. Ведь героическое поведение этого народа, который за 600 лет в одних толь¬
ко войнах провел 100 лет, заслуживает высочайшего уважения. Было гораздо
правильнее сохранись такой народ в качестве своего союзника, нежели вклю¬
чить его в Германский рейх, ибо это вызвало бы только трудности. Финны как
один наш фланг и турки - как другой были для него идеальным решением нашей
системы обеспечения флангов вообще.
Помимо этих соображений Карелия, а тем более ее климат, для нас, немцев,
непригодны. Если ему, шефу, однажды доведется посетить там наших храбрых
солдат и те его спросят, что он думает об этой бесплодной земле, которую даже
русские никогда не пытались заселить, ему останется лишь присоединиться к жа¬
лобным стенаниям наших солдат16.
Норвегия же заслуживает иной оценки, так как в ней благодаря Гольфстриму
климатические условия более благоприятны. Поэтому рейхсфюрер СС Гиммлер
пусть оставит все надежды на замену своими концентрационными лагерями
колоний русских штрафников на Мурманском канале. Он, шеф, нуждается в ра¬
бочей силе этих людей гораздо настоятельнее, чтобы понастроить в этом огром¬
ном русском регионе требующиеся военные заводы.
В остальном же русское пространство, которое подпадет под нашу власть,
настолько полно всяческих проблем, что работы нам вполне хватит на ближай¬
шие столетья.
На Центральном участке предстоит сперва культивировать бесконечные бо¬
лота растениями, тростником и т.п., чтобы предотвратить таким образом
исключительно сильные русские холода будущих зим. [...] И наконец, срочно не¬
обходимо насадить на Украине леса, дабы не допустить сильных ливней, кото¬
рые там сущий бич. [...]
На вопрос, что должно произойти с Ленинградом, шеф разъяснил: Ленинград
15 Советско-финляндская война (30.XI.1939 г. - 13.Ш.1940 г.) привела Гитлера к убеждению, что
Красная Армия была еще слишком слаба с точки зрения подготовки своих командных кадров и слиш¬
ком несовременна, чтобы сопротивляться вермахту. Приобретенные через Швецию его армейским
адъютантом Энгелем документальные кинофильмы о советско-финляндской войне дали Гитлеру и
его военному окружению возможность надеяться на успех "блицкрига” против СССР.
16 Но Гитлеру была нужна Карелия ввиду ее богатых месторождений никеля в районе Петсамо
(с 1947 г. - советская Печенга) и одноименного незамерзающего фьорда.
177
должен деградировать. Как он сказал сегодня трем награжденным "Дубовыми
листьями к Рыцарскому кресту" гостям, число жителей Ленинграда в результате
голода уже упало до 2 млн. Если учесть, что, по сообщению турецкого посла в
России, даже в городе дипломатов Куйбышеве прилично питаться невозможно, и
если принять также во внимание, что русские во многих местах поедают мясо
павших лошадей, можно нарисовать себе картину того, как будет и впредь
сокращаться население Ленинграда. Разрушение города бомбежками и артилле¬
рийскими обстрелами должно тоже внести лепту в его уничтожение.
Нева в будущем должна стать границей между Финляндией и нами. Приве¬
дению в негодность подлежат также ленинградский порт и портовые сооруже¬
ния, ибо владеть Балтийским морем как внутренним германским морем можем
только мы одни. А потому надо позаботиться о том, чтобы на периферии нашего
рейха не существовало ни одного крупного порта. Совершенно независимо от
этого следует полностью удовлетворить потребности нашего военно-морского
флота постройкой наших собственных портов и вообще портов на Балтике, в
частности, для того, чтобы мы никоим образом не нуждались в ленинградском
порте, к тому же замерзающем на полгода.
5.4.1942 г. вечером
("Волчье логово")
Сегодня за ужином шеф весьма презрительно отозвался о поведении цент¬
ральных органов Германии после краха 1918-1919 гг.17
Многие промышленники в то время старались, чтобы оружие, созданное в хо¬
де сурового процесса германского развития, не стало известно врагу. Но цент¬
ральные органы никоим образом не оказывали им в этом поддержки и даже,
более того, поставили их в тяжелое положение, обвинив в государственной изме¬
не. Между тем выполнение Версальского диктата18 проконтролировать было не¬
возможно. [...]
Если тенденцию к вооружению Германии желали устранить на самом деле, то
Версальский договор для того достаточных возможностей на давал. Кто мог бы
помешать нам тогда строить в большом количестве быстроходные катера - ведь
тоннаж их не был ограничен этим диктатом! Можно было строить военные
корабли во много раз большего тоннажа, чем это требовалось официально
показать19. Ведь ни один человек не замечал, к примеру, что тяжелый крейсер
по своему водоизмещению ни в коей мере не соответствовал предписанным
размерам. Точно так же удалось превратить 100-тысячную армию в самое нас¬
тоящее офицерское и унтер-офицерское училище, а путем сокращения сроков
1? Имеется в виду поражение Германии в первой мировой войне и Ноябрьская революция 1918-
1919 гг.» которые истолковывались реакцией как "удар ножом в спину" непобежденной армии. -
Прим, перев.
18
Речь идет о навязанном Германии державами-победительницами Версальском мирном догово¬
ре 1919 г., ограничивавшем ее вооружение и вооруженные силы. - Прим, перев.
19
Рейхсвер Веймарской республики под командованием генерал-полковника фон Секта в 1926 г.
при помощи заклейменного Лигой наций и Германией СССР создал в районе Липецка тайное военное
училище, до конца 1933 г. готовившее немецких военных летчиков и танкистов для рейхсвера, а сле¬
довательно, и для позднее созданного вермахта. Советы предоставили не только место и казармы, но
и необходимые учебные самолеты и танки. Позже они в рамках учебного процесса, а также сотруд¬
ничества с германскими промышленными предприятиями разрешали рейхсверу проводить на их тер¬
ритории испытания новых конструкций немецких истребителей и бомбардировщиков, а также различ¬
ных типов танков германского производства. В качестве компенсации за это сотни высших советских
офицеров получали в Германии специальное образование на учебных курсах в военных учебных
заведениях рейхсвера. Гитлер и Сталин прекратили сотрудничество своих вооруженных сил в конце
1933 г., так как это больше не соответствовало их военным концепциям, а потому удивительно
хорошо функционировавшее товарищеское сотрудничество германских и советских офицеров посте¬
пенно сошло на нет. - Прим. нем. изд.
178
военной службы всего за несколько лет обучить военному делу так много людей,
что в случае необходимости в нашем распоряжении всегда могли оказаться
сухопутные войска численностью от 800 до 900 тыс. человек.
Но, конечно, трусливые зайцы на такое дело пойти были неспособны. Когда
он [фюрер] дал первое задание приступить к выпуску 120-миллиметровых ору¬
дий, кто-то из этих жалких трусов приказал произвести вместо 16 штук всего
шесть. Тогда ему пришлось разъяснить этим господам, что если мы уже все
равно стали обходить положения договора, то в какой именно мере это будет
противоречить данному договору, абсолютно никакой роли больше не шрает. Ни
один человек не сможет помешать нам построить на германо-французской
границе бетонные бункеры, и замаскировать их под подвалы для детских садов,
больниц и т.п. Когда началась германо-французская война, в нашем распоря¬
жении уже имелась система блиндажей, подобная нашему Западному валу.
Сегодня задача органов наших вооруженных сил - следить за тем, чтобы
французы не сотворили чего-либо подобного. Ему бросилось в глаза, что адмирал
Дарлан, заместитель главы французского правительства Виши, в своем обра¬
щении к французам среди кучи всяких пустяков высказал в качестве цели своей
политики также и мысль о превентивных действиях во имя будущего20. К сожа¬
лению, он, шеф, не нашел еще повода спросить его о значении этого таинст¬
венного заявления. Ибо в таком случае вынужден был бы указать ему, что тот
явно предается тем мыслям, которые у фюрера появились еще со времени
начала его борьбы. Это какая-то темная затея, наподобие того, как если бы
какой-то мелкий фокусник попытался обвести вокруг пальца старого фокусника с
многолетним стажем. Задача Франции на ближайшие 50 лет одна - отработать
вину за Версаль.
За ужином рейхсфюрер СС [Гиммлер] сказал, что, по его мнению, с фран¬
цузской проблемой удастся покончить, если ежегодно проводить среди немецкого
населения Франции ’’вылавливание рыбы сетью” по принципу принадлежности к
германской крови. Надо стараться с ранних лет помещать детей этого слоя насе¬
ления в германские интернаты и тем изолировать их от случайной принадлеж¬
ности к французской национальности, указав им на то, что в их жилах течет
германская кровь и, значит, они принадлежат к великому немецкому народу.
По этому поводу шеф высказался так: сам он - не особенный сторонник всех
этих попыток онемечивания, если при этом не удастся привить германское миро¬
воззрение.
Но в случае с Францией надо хорошенько обдумать следующее. Призыв к
Франции о военном сотрудничестве не может базироваться на идейной позиции
основной массы населения, а основывается исключительно на том, что французы
уже несколько раз использовали в своих интересах благоприятную для них
расстановку сил на континенте, например, свое вступление в Тридцатилетнюю
войну21. Повсюду, где только удавалось, их здорово колотили. Так было при
Фридрихе Великом22, в 1940 г. и т.д. То, что под главенством такого уникаль¬
ного военного гения, как корсиканец Наполеон, Франция одержала всемирно¬
го
Последняя встреча французского адмирала Дарлана с Гитлером произошла 11 мая 1941 г. в
Бергхофе. В результате безмерно преувеличенных требований Геринга, Гиммлера и Риббентропа
Дарлан убедился в том, что франко-германское сотрудничество больше не сулит ему никакой выго¬
ды. В ноябре 1942 г. он отправился в Северную Африку и, прекратив военное сопротивление фран¬
цузов в Марокко и Алжире, предоставил англичанам и американцам возможность высадки их войск в
Северной Африке для военных действий против Германии и Италии. Кроме того, 13 ноября 1942 г.
он дал французскому флоту приказ подчиниться англичанам и американцам или же - поскольку это
невыполнимо - потопить свои корабли.
21 Тридцатилетняя война (1618-1648 гг.), закончившаяся Вестфальским миром, закрепила победу
Франции и Швеции над Священной Римской империей германской нации. - Прим, перев.
22 Речь идет о Семилетней войне (1756-1763 гг.) Пруссии против Франции, Австрии, России. -
Прим, перев.
исторические победы, никакой роли не играет. Основная масса французов склон¬
на к мещанству, а потому, если бы ее руководящий слой лишился германского
подрастающего поколения, это явилось бы для нее тяжким ударом.
Рейхсфюрер СС перевел разговор на свой опыт общения с голландским лиде¬
ром националистов Муссертом. Ему бросилось в глаза то, что Муссерт пытается
заполучить обратно свой легион. Он захотел объяснить ему, Гиммлеру, что
воюющий в настоящее время на Востоке Голландский легион нужен ему для
ьэдготовки военного захвата власти в самой Голландии. Но он, Гиммлер, не
оставил ему никакой надежды на это, а, наоборот, указал, что после окончания
войны Голландия сможет иметь своих солдат ровно столько, сколько легионеров
сражается сейчас на Восточном фронте. Для защиты страны никакого
голландского войска не потребуется, ибо после войны защита эта - исключи¬
тельно наше дело. Содержание же более крупной голландской армии лишь для
репрезентативных целей так же не нужно. [...]
В связи с этим шеф рассказал, что и в разговоре с ним Муссерт тоже как-то
странно говорил о присяге легионеров на верность третьему рейху. Поэтому он
спросил Муссерта: неужели он думает, что ему, фюреру, самому легко далось
разделение Австрии на многие маленькие гау23, чтобы избавить ее от сепара¬
тистских тенденций и включить в "Великогерманский рейх"? Ведь как-никак
Австрия за своими плечами имеет более чем 500-летнюю собственную историю,
в которой не обошлось без поистине великих кульминационных точек.
Естественно, при конфликтах по этим вопросам следует обращаться с гол¬
ландцами и норвежцами весьма осторожно. Надо постоянно иметь в виду, что и
Бавария в 1871 г.24 тоже не желала присоединиться к Пруссии; она уговаривала
Бисмарка довольствоваться ее включением в более крупный, основанный на
общности крови союз под названием "Германия". Он, шеф, тоже не объявлял в
1938 г. австрийцам, что хочет включить их общины в состав Германии; наобо¬
рот, все время указывал на то, что желает объединить их вместе с Германией в
"Великогерманский рейх". То же самое надо постоянно показывать представ
вителям германской расы на северо-западе и севере Европы; разъяснять, что в
конечном счете речь идет о Германской империи, о "рейхе", который имеет в
лице собственно Германии самый сильный источник своей мировоззренческой и
военной мощи.
Рейхсфюрер СС подчеркнул это своей репликой, смысл которой сводился к
тому, что о каком-то однозначном чувстве принадлежности к "рейху" сегодня в
Голландии не может идти и речи. [...]
Шеф заявил, что ни при каких обстоятельствах нельзя допускать, чтобы ка¬
жущиеся нам ценными представители других национальностей проходили
военную подготовку в рядах только германского вермахта, если при этом нельзя
заранее гарантировать безупречную мировоззренческую ориентацию этих эле¬
ментов на Германский рейх. Поэтому он скептически относится к использованию
всех иностранных легионов на Восточном фронте. Нужно все время иметь в
виду, что каждый из этих легионеров, если только он еще не пришел к осоз¬
нанию своей кровной принадлежности к Германскому рейху в качестве созда¬
ваемого нового, еще более крупного единства "Европа,", чувствует себя преда¬
телем своего народа.
Какие опасности это влечет за собой, показывает распад Дунайской монархии.
Ведь и там тоже верили, что смогут привлечь на свою сторону другие народы,
например, поляков, чехов и т.д., если обучить их военному делу в рядах авст¬
рийской армии. Но в решающий момент пришлось констатировать, что именно
2Э
Области. - Прим, перев.
24 При объединении германских государств под главенством Пруссии под властью короля Виль¬
гельма I Гогенцоллерна, ставшего германским императором. - Прим, перев.
180
эти люди стали знаменосцами борьбы против нее. Потому и не годится создавать
Германский рейх под старым германским флагом. В столь же малой степени, в
какой под флагом Пруссии удалось привести Баварию в 1871 г. в Германскую
империю, можно привести сегодня народы германской расы под черно-бело-
красный флаг старого Германского рейха. Вот потому-то он заранее и дал
НСДАП, как носительнице объединения всех германцев, новый символ, который
станет и символом всех германцев, - флаг со свастикой.
Затем шеф особенно предостерег от проведения онемечивания Чехии и Поль¬
ши в более крупном масштабе.
В связи с этим рейхсфюрер СС сообщил, что полячество, как наиболее стой¬
кая народная общность, должно быть поставлено в безвыходное положение и он
возьмет его в железные клещи германства. Он уже договорился с д-ром Гансом
Франком, генерал-губернатором захваченной Польши, что округ Краков с его
одноименным чисто немецким главным городом, а также Люблинский округ
должны быть заселены немцами. Действуя с этих исходных позиций, удастся
постепенно вытеснить полячество.
По этому поводу шеф высказался так: снисходительное обращение с поляка¬
ми, постоянно практиковавшееся в нашей истории в связи с разделами Польши,
совершенно неуместно. Полячество вообще-то уцелело только потому, что
русские властители не принимали его достаточно всерьез, а также и потому, что
ему удавалось сманеврировать в отношении немцев и занять политическое поло¬
жение, превратившее его (прежде всего усилиями обхаживающего его католи¬
цизма) во влиятельный фактор германской внешней политики.
Но, в первую очередь, надо’следить за тем, чтобы немцы не смешивались с
поляками и тем самым польский руководящий слой не обогащался новым при¬
током германской крови. Рейхсфюрер СС совершенно прав, считая, что в 1939 г.
действительно серьезное сопротивление с польской стороны оказывали исклю¬
чительно те генералы, в жилах которых течет немецкая кровь. Старый опыт
говорит, что самые ценные германские отпрыскквнедрялись в руководящий слой
этой страны, в которой они являлись гостями, и тем самым оказывались поте¬
рянными для германства, между тем как в уцелевших германских народных
ipynnax концентрировались только неполноценные элементы, до сих пор считаю¬
щие себя приверженными германству.
Столь же осторожно, как с поляками, нужно обращаться и с чехами, которые
располагают полуторатысячелетним опытом игры в верноподданных, не вызы¬
вая при этом недоверия к себе. Как много чехов обреталось в годы его юности в
Вене, быстро овладело там венским диалектом, а затем ловко просачивалось во
влиятельные органы государства, экономики и т.д.!
Нельзя упускать из вида, что эта война была бы выиграна еще в мирных
условиях, если бы рейх сохранялся в расовом отношении на высоком уровне и в
чистоте. Ведь наша сила, например в отношении намного превосходящих нас по
численности США, состоит в том, что наше германское расовое ядро значи¬
тельно больше и охватывает более 4/5 всех германцев.
9.4.1942 г. вечером
(’’Волчье логово”)
[...], Политик должен судить о любом другом политике в первую очередь по
тому, какой позитивный вклад он внес. Ведь в политике можно руководст¬
воваться только своим собственным пониманием, исходя из реальных событий,
а потому никогда нельзя говорить, что то или иное могло бы произойти
по-другому, ’’если бы” решение задающих тон людей или исход войны были бы
другими. [...]
Политик вообще должен отвыкнуть от употребления словечек "если бы”.
Ведь каково было бы теперь положение вещей, если бы чехи были одарены хоть
181
немного фантазией, а поляки обладали бы чуть большим пониманием реальности
и чуть большей добросовестностью в своей работе! Именно то, что поляк - фан¬
тазер, а чех - человек, мыслящий исключительно реалиями, дало нам воз¬
можность быстро произвести новое урегулирование условий в бывшей Чехии и
бывшей Польше.
Трудно даже представить себе, что было бы, "если бы" итальянский фронт в
Албании25 не был остановлен личным вмешательством Муссолини. Это озна¬
чало бы, что в тот момент, когда сосредоточение наших войск на юго-востоке
Европы еще не было достаточно подготовленным, все Балканы оказались бы в
огне. Самым худшим при этом являлось то, что заверениям русских об их миро¬
любии доверять было никак нельзя. Вероятно, тогда не удалось бы склонить
болгарского царя к допуску германских гражданских команд26 в Болгарию для
подготовки концентрации там германских войск, так как он по натуре отнюдь не
волк, а лис и потому весьма неохотно подверг бы себя такой гигантской опас¬
ности. Лис, как известно, всегда охотнее всего выбирает такие пути, на которых
он в случае необходимости сможет замести свои следы.
Что касается трудностей на албанском фронте, то он [фюрер] в свое время
обдумывал, как поступить, если военные части отходят без приказа и остановить
их невозможно. Он пришел тогда к выводу: никакого иного выхода, кроме
расстрела, нет. Но расстреливать надо не простого пехотинца, этого жалкого
червяка, который выносит на себе всю тяжесть войны да к тому же терпит все
трудности с продовольственным снабжением и не в состоянии справиться со
вшами, этим сущим бичом. Нет, расстреливать надо именно любого старшего
командира отходящей части, не останавливаясь даже перед расправой с самыми
высшими генералами27.
10.4.1942 г. днем
("Волчье логово")
За обедом шеф разъяснил то различие, которое следует делать при оценке
внутренней пропаганды и пропаганды на зарубежные страны.
Радиопередачи, предназначенные для Англии, должны содержать много музы¬
кальных номеров, соответствующих вкусу англичан, чтобы те, получая эти но¬
мера во все большей мере, привыкали слушать наше радио. Информационная
часть наших передач на Англию должна воспроизводить факты, воздерживаясь
от всяких оценок. Например, сообщения о деловой заинтересованности английс-,
ких высших финансовых кругов в определенных видах военного производства, в
ведении войны и в характере этого ведения должны подаваться так, чтобы вы¬
воды из этих сообщений английские радиослушатели делали сами. Чисто факти¬
ческие сообщения должны действовать по принципу: капля камень точит.
Своему же собственному народу, само собой разумеется, в информационных
радиопередачах надо не только сообщать факты, но и давать им однозначное
толкование в духе постоянного просвещения. Ведь собственный народ можно
пропагандистски лучше всего поднять на большие дела однозначными, меткими
25 тх
Имеется в виду отступление итальянцев в Албанию после того, как предпринятое без согла¬
сования с Гитлером наступление на Грецию с 28 октября 1940 г. было отбито с большими потерями
для них. Прорыв германскими войсками с территории Болгарии укреплений на северо-востоке Греции
произошел 9 апреля 1941 г.
26
Болгарский царь Борис Ш в конце января 1941 г. дал согласие на то, чтобы с 2 марта 1941 г. в
страну вступили германские войска, предназначенные для наступления на Грецию.
27
Следуя гитлеровскому "образцу", Сталин приказал расстрелять по приговору военного трибу¬
нала почти всех высших офицеров своего окруженного в ходе продвижения германских войск в райо¬
не Белостока фронта, в том числе командующего фронтом генерала Дмитрия Павлова и начальника
его штаба. - Прик. нем. изд.
182
оценками. Поэтому он рекомендует нашей собственной информационной службе
вновь и вновь вещать о"пьянчуге Черчилле" и "преступнике Рузвельте". [...]
11.4.1942 г. вечером
("Волчье логово")
[...] За ужином шеф высказал мысль, что индивидуальная свобода не есть
признак особенно высокой ступени культуры. [...] Когда людям дают полную
свободу, они ведут себя как обезьяны. Никто не желает терпеть, чтобы другой
имел больше, чем он сам. И чем теснее они живут вместе, тем больше вражда
между ними. Чем больше ослабляются тугие вожжи государственной организа¬
ции и дается простор индивидуальной свободе, тем сильнее судьбы народа
направляются на путь культурного регресса.
Вечное разглагольствование насчет [народного] сообщества его просто сме¬
шит: великие болтуны считают, будто общность эту можно сколотить болтов¬
ней. Когда у него на родине крестьянские парни и батраки с прилегающих
хуторов сходились за жбаном пива, то чувство общности выражалось благодаря
алкоголю в виде совместной попойки и поножовщины. Только появление жандар¬
ма вновь сплачивало всю эту пьянь в единое большое сообщество.
И если Сталин в прошедшие годы применял в отношении русского народа
такие же методы, как в свое время Карл Великий^ в отношении германского,
то, учитывая культурный уровень русских, тут и говорить не о чем. Сталин
тоже пришел к выводу, что русских надо охватить строгой государственной орга¬
низацией, дабы политически обеспечить борьбу за существование всех объеди¬
ненных в составе СССР народностей.
Поэтому для осуществления господства над покоренными народами на вос¬
токе нашего рейха высшим должен стать принцип: как можно шире отвечать их
стремлению к индивидуальной свободе, избегать их какой-либо государственной
организации и тем самым держать представителей этих народностей на как
можно более низком уровне культуры.
Надо постоянно исходить из того, что задача этих народов по отношению к
нам прежде всего такая - служить нам экономически. Поэтому наша главная
цель - стараться всеми силами забрать из захваченных русских областей все, что
можно оттуда взять. Что же касается стимула к изъятию и отправке их сельско¬
хозяйственной продукции, к использованию их рабочей силы в горно-металлур¬
гической промышленности и на военных предприятиях, то его следует создавать
для них в той мере, которая достаточна для того, чтобы можно было предложить
йм промышленные изделия и прочие товары для покупки в наших лавках.
Если же хотят сверх того заботиться и о благе каждого отдельного индивида,
то без государственной организации по образцу нашего административного уп¬
равления здесь не обойтись, иначе мы породим лишь ненависть к себе. Ведь чем
примитивнее люди, тем сильнее воспринимают они любое ограничение их личной
свободы как принуждение. К этому добавляется, что посредством государст¬
венной административной организации дается возможность сплотиться в более
крупное единство и эвентуально даже противопоставить эту организацию нам.
Самое большее, на что мы можем пойти в отношении их административной орга¬
низации, это общинное управление, да и то лишь в той мере, в какой требуется
для сохранения рабочей силы, т.е. для обеспечения ежедневных потребностей
отдельного индивида.
Образование деревенских общин надо тоже осуществлять так, чтобы между
соседними общинами не могло возникнуть никакой общности. Во всяком случае
надо не допускать устройства единых церквей для крупных молитвенных целей.
28
Карл Великий (742-814) - король франков (с 768 г.) и император Священной Римской империи
германской нации (с 800 г.). - Прим, перев.
183
В наших интересах, чтобы каждая деревня имела собственную секту, развиваю¬
щую собственное представление о Боге. Даже если таким образом в отдельных
деревнях возникнет культ колдунов, как, скажем, у негров или индийцев, мы
должны это только приветствовать, ибо это увеличивает число разделяющих
моментов на русской территории.
Если он [Гитлер] заранее говорит, что создание крупной государственной
администрации там излишне и наши комиссары в восточных областях должны
выполнять лишь функции надзирателей и хозяйственных руководителей, то тем
самым, само собой разумеется, он отрицает всякую другую форму организации
для порабощенных народов.
Поэтому туда не должен прийти ни один учитель, не следует вводить для
завоеванных народов никакого обязательного школьного обучения. Знания рус¬
ских, украинцев, киргизов и т.д., их умение читать и писать кзм только во вред.
Ведь это позволило бы более способным умам выработать определенное знание
истории, а тем самым прийти к некоторым политическим идеям, острие которых
постоянно направлялось бы против нас.
Гораздо лучше установить в каждой деревне радиогромкоговоритель, чтобы
таким образом рассказывать людям всякие новости и давать им развлека¬
тельный материал, нежели делать их способными к приобретению политических,
экономических и тому подобных знаний. Поэтому никому и в голову не должно
прийти сообщать покоренным народам по радио какие-либо сведения об их
предшествующей истории; нет, по радио надо передавать только музыку и опять
же музыку! Ведь веселая музыка стимулирует радость труда. А если люди могут
много танцевать, то это даже по нашему опыту времен системы (т.е. Веймарс¬
кой республики. - Пер ев.) приветствуется поголовно всеми.
Единственное, что должно быть организовано в оккупированных русских
областях, так это транспорт. Транспортное освоение этой страны - одно из важ¬
нейших предварительных условий господства над ней и ее хозяйственного ис¬
пользования. Поэтому организации транспортной системы надо учить и завоеван¬
ные народы. Но это - единственное, в чем мы должны их "образовывать”.
Что касается гигиены и санитарии, то тут у нас нет никакой заинтересо¬
ванности в том, чтобы как-то просвещать их нашими знаниями и тем самым
давать им совершенно нежелательную для нас базу для чудовищного роста
народонаселения. Поэтому я запрещаю проводить в этих областях санитарные
акции нашего типа. Не нужны и никакие обязательные прививки. Немецкие
врачи должны обслуживать только немцев в немецких поселениях. Сущий бред
осчастливить покоренные народы нашими знаниями в области стоматологии. Тут
надо действовать с абсолютной осторожностью. Если страдающий зубной болью
захочет лечиться у зубного врача, что ж, пусть лечится - в порядке исключения.
Величайшее безумие в отношении оккупированных восточных областей - это
дать порабощенным народам оружие. История учит: все господствующие нации
погибали, как только они позволяли порабощенным народам иметь оружие.
Да, можно прямо сказать, что предоставление оружия покоренным народам -
это conditio sine qua non29 гибели народов-господ. Поэтому необходимо, чтобы
поддержание безопасности и порядка во всем захваченном русском пространстве
обеспечивалось нашими собственными войсками. Оккупированные восточные
области должны быть покрыты сетью военных опорных пунктов. Все немцы,
проживающие в этом пространстве, обязаны поддерживать с ними личный
контакт, а это значит - чувствовать себя лично связанными с ними. Они должны
быть так четко организованы, чтобы планируемая на перспективу германская
поселенческая политика могла бы постоянно продвигать в покоренное нами
русское пространство становящееся все более сильным германское народное
ядро.
29
Необходимое условие (лат.).
184
12.4.1942 г. вечером
("Волчье логово")
[...] За ужином шеф заметил, что со своими сообщениями союзникам Германии
он должен быть весьма осторожен. К сожалению, в отношении итальянцев ему
тоже пришлось констатировать, что они не соблюдают достаточной секретности
по поводу тех его сообщений, которые непосредственно затрагивают их
собственные интересы. Они не выказали никакой озабоченности, когда в печати
появились всякие намеки насчет планов на будущее. Поэтому он рассказывает
им только то, что им абсолютно необходимо знать, и лишь тогда, когда это
становится абсолютно необходимо30. В остальном же он заставляет их блуждать
в потемках, а если они уж очень настаивают на формулировании им своей
политики, дает уклончивые ответы.
Как это не надо делать, можно поучиться у англичан. Ведь нет на свете
другой такой прессы, которая бы со ссылкой на "хорошо информированные ис¬
точники" выбалтывала так много, как английская. Да, в своей газетной болт¬
ливости Англия заходит так далеко, что правительство использует эту газетную
болтовню для влияния на общественное мнение, например в отношении Нор¬
вежской операции, хотя это отнюдь не отвечает общим планам ведения Англией
войны. Русские в этом отношении действуют куда более ловко. Не говоря уже о
том, что в своей прессе они ничего о собственных военных планах не сообщают;
все, что касается их вооруженных сил, они сопровождают гигантской маски¬
ровкой. Вся финская война 1940 г., а также русское вступление в Польшу, кото¬
рые были проведены с доисторически древними танками и оружием, с плохо
информированными солдатами, были сплошным маскирующим маневром. Ведь
Россия к тому времени уже располагала таким вооружением, какое делало ее
мировой державой наряду с Германией и Японией. [...]
С 19 на 20 апреля 1942 г., полночь
("Волчье логово")
[...] Интересно высказанное о высокой политике офицером-порученцем
Гитлера Шульце и адъютантом Кейтеля Габриэлем, а также Лоренцем:
а) бывший японский министр иностранных дел Мацуока31 при посещении Бер¬
лина заявил Гитлеру, что тот может положиться на Японию;
б) посол Осима своими неоднократными прошениями об отставке решающим
образом способствовал тому, что Япония 7 декабря 1941 г. - когда мы попали в
атаки зимы и русских, т.е. оказались в "сплошном дерьме", - вступила в войну и
тем облегчила наше положение. Фюрер радостно встретил эту весть, хлопнув
себя по ляжкам; после тяжкого бремени войны на Востоке он почувствовал
такое облегчение, что стал в большом возбуждении объяснять присутство¬
вавшим новое международное положение;
в) фюрер впервые узнал о полете Гесса от Лоренца за чаем и сразу же про¬
диктовал первое сообщение об этом. Он был очень раздражен тем, что ему
ничего не докладывали о предшествовавших бессмысленных пробных полетах.
Фюрер считал, что возвращение Гесса в Германию исключено, так как для него
есть только два варианта: "сумасшедший дом или расстрел". Поэтому Гесс
должен сам позаботиться о своем новом существовании.
30
По этому принципу Гитлер действовал и в отношении своих фельдмаршалов, генералов и
руководителей нацистской партии.
31
Мацуока, бывший для Гитлера персоной гратиссима, 16 июля 1941 г. был смещен с поста ми¬
нистра иностранных дел Японии якобы за то, что поддерживал Гитлера в войне против СССР.
Императорский же совет и правительство Японии в то время хотели любой ценой избежать военного
столкновения с СССР
185
25.4.1942 г. днем
(Имперская канцелярия, Берлин)
[...] Во время обеда в Имперской канцелярии министр внутренних дел Фрик
заговорил с фюрером о совершенном в последние дни побеге французского
генерала Жиро из германского плена. На это шеф сказал: надо сделать все,
чтобы схватить этого человека. Насколько ему известно, это человек толковый;
нельзя заранее сказать, станет ли он руководящим деятелем Сопротивления или
нет, если примкнет к голлистам. [...] Для нас бегство генерала Жиро, которому
давались всяческие поблажки, - характерный показатель подлинных взглядов
французов. Поэтому в отношении французов на период перемирия, а также и
при заключении мирного договора надо сохранять ясную голову и на основе
исторического опыта принимать решения без той сентиментальности, которая
была проявлена в деле Жиро.
Недостаточно ограничиваться толью сохранением островов в Атлантике.
Если мы хотим обеспечить наше господствующее положение на континенте, мы
должны приобрести военные базы и на бывшем французском Атлантическом
побережье. Мы должны, далее, не забывать, что значительная часть германской
истории разыгрывалась в древнем королевстве Бургундия, что оно - часть той
немецкой земли, которую французы украли у нас во времена нашей слабости.
4.5.1942 г. вечером
(“Волчье логово”)
За ужином шеф заметил, что уплата вызванных войной рейха долгов32 не
представляет никакой проблемы:
1. Завоеванные германским мечом территории, как он недавно уже говорил,
принесут такое огромное увеличение национального богатства, что во много раз
перекроют военные расходы.
2. Включение 20 млн. человек, дешевой рабочей силы, в германский хозяйст¬
венный процесс - это тоже та прибыль, которая далеко превышает возникшие
из-за войны имперские долги. Надо подсчитать, какая выгода будет получена от
того, что иностранный рабочий вместо, скажем, 2 тыс. рейхсмарок, как наш про¬
мышленный рабочий, получает в год всего 1 тыс. Весьма странно, что на это до
сих пор обратили внимание лишь совсем немногие германские хозяйственные
руководители. Даже сам имперский министр хозяйства партайгеноссе Функ толь¬
ко в связи с вычислением суммы национального дохода сказал, насколько сильно
поднимется уровень жизни немецкого народа за счет притока многочисленной
иностранной рабочей силы и вызываемого ее применением удешевления ручного
труда.
В конечном счете история учит: от долгов еще ни один народ в мире не погиб.
Поэтому и нашему хозяйству следует порекомендовать только одно: при тех
военных расходах, которые несет с собой война33, в финансовом отношении на¬
до быть тысячекратными оптимистами.
32
В апреле 1945 г. - 387 млрд, рейхсмарок.
33
Военное производство германской промышленности для целей вермахта составило в 1939-
1944 гг. 120 млрд, марок.
186
9.5.1942 г. вечером
(’’Волчье логово")
После отъезда имперского министра Розенберга один из присутствовавших
господ завел разговор о выращивании хлопка на Кавказе. По этому поводу шеф
заметил: [...] Кавказ играет роль в наших расчетах в силу своей особо
значительной роли крупного источника нефти. Если мы хотим получать оттуда
нефть, мы должны взять Кавказ под самый строгий надзор, ибо этот чреватый
кровной местью регион из-за вражды между отдельными племенами сделает
невозможной его выгодную эксплуатацию. Поэтому совершенно неправильно,
когда сегодня министерство иностранных дел как официальный орган дает в
отношении этого региона невыполнимые обещания. Поскольку официальная
инстанция в отличие от печатной пропаганды имеет право давать только такие
обещания, которые она обязана выполнять, следует быть осторожным и с теми
заверениями, которые фон Папен дает Турции, даже если он, фюрер, и 1ртов
пойти на определенные уступки.
Но прежде всего министерство иностранных дел должно воздерживаться от
всякой болтовни о сотрудничестве. Насколько трудно осуществить сотруд¬
ничество, показывает пример Румынии и Венгрии, которые в то время, когда мы
так нуждаемся в нефти и пшенице, накапливают эти продукты, чтобы иметь их
под рукой на случай эвентуальной войны друг с другом [...]
10.5.1942 г. вечером
("Волчье логово")
За ужином шеф заговорил о достижениях в тылу. Героизм в тылу настолько
огромен, что он решил пожаловать одному рабочему с военного предприятия
"Рыцарский крест Креста за военные заслуги". Рабочие военной промыш¬
ленности в ходе 14-часовых смен производят противотанковые пушки и тому
подобное для фронта, причем даже ранее поставленного им, фюрером, срока.
В сельском хозяйстве тоже проявляется такая же готовность трудиться.
Поэтому он заберет с Украины последнюю корову, лишь бы тылу не пришлось
голодать. Именно с этой точки зрения он придает такое огромное значение
транспортной проблеме на Украине. [...]
12.5.1942 г. вечером
("Волчье логово")
[...] Цель его, шефа, политики на Востоке с точки зрения долговременной
перспективы - освоить это пространство, переселив туда с миллион германских
людей, сделав его областью поселений. Надо приложить все силы к тому, чтобы
с железной настойчивостью доставить туда миллионы немцев. Не позже чем
через 10 лет он хотел бы получить оттуда сообщение, что во вновь включенных
или оккупированных нами восточных областях (Данциг, Западная Пруссия, район
Варты, правительственный округ Цихенау и Белостокский округ) снова
проживает минимум 20 млн. немецких людей. [...]
Если мы хотим исправить ошибки, допущенные в прошлые века в восточных
областях, надо проводить там радикальную политику германизации. Точно так
же, как Тевтонский орден действовал не в лайковых перчатках, а принес туда
вместе с Библией и меч, наши откомандированные на Восток люди должны
одержать верх в качестве борцов за святую веру национал-социалистского
мировоззрения и, если надо, осуществлять наши народно-германские интересы с
беспощадной жестокостью. [...]
Если мы хотим сделать Эльзас и Лотарингию снова чисто германскими
областями, каждый, кто сам по доброй воле не заявляет о своей приверженности
германству. должен быть оттуда изгнан. [...]
187
В восточных областях, чтобы прийти к поставленной цели, можно действовать
абсолютно жестоко, а 1а Сталин. Он, фюрер, твердо убежден, что в том случае,
если партия сможет сделать это за 50 лет, они приобретут целиком и полностью
германский облик. [...]
О способности славян к германизации ничего обобщенного сказать нельзя, так
как само понятие "славяне" пропагандировалось и коренилось со времен царской
России в рамках панславянской политики в качестве обобщающего обозначения
совершенно различных в расовом отношении народностей. [...]
13.5.1942 г. вечером
("Волчье логово")
[...] Крым следует отстроить так, чтобы и спустя длительное время никто не
мог вынудить отдать этот прекрасный уголок германского труда. Поэтому
срочно необходимо построить на этом полуострове порты и крепостные форты
на перешейках (Перекопском и Чонгарском, а также в Керчи). Мы и здесь
должны создать себе сильные позиции [...] против вражеских вооруженных сил.
Подобное обеспечение он считает для Крыма достаточным, ибо мы не имеем
никаких ярко выраженных интересов на Черном море, а также и в Дарданеллах,
кроме экономических. Поскольку в остальном нам до Средиземного моря дела
нет, он видит исключительные возможности прийти после войны к тесной дружбе
с Турцией.
За ужином шеф заговорил о политике Англии и сказал следующее: Англия
только при своем полном поражении ясно увидит, что первую роль в Европе ей
уже больше не играть. Тупо держась за политическое завещание своих крупных
государственных деятелей о "европейском балансе", она полностью упускает из
вида, что противники у нее могут быть не только в Европе, и потому
совершенно не осознает изменившуюся ситуацию, при которой над периферией
ее империи нависла гроза в лице России, Японии и США.
Насколько твердолобы ее нынешние политики, видно уже из того, что еще
несколько лет назад один из них в частной беседе вполне серьезно говорил: если
дело дойдет до войны между Англией и Германией, то в конце ее Германия
станет британским доминионом.
Единственным англичанином, действительно осознавшим сегодня полити¬
ческую реальность, был герцог Виндзорский [бывший король Великобритании
Эдуард VIII], который хотел пойти навстречу нашим требованиям насчет
колоний, что дало бы нам возможность заселить север Австралии и таким
образом стать идеальным щитом Англии от экспансии Японии. Но этого
человека заставили уехать из Англии, а вместо компромисса с Германией стали
искать дружбы с США - страной, которая не обладает необходимым моральным
правом выиграть борьбу за новый мировой порядок и, окажись на нашем месте,
никогда бы не выдержала русской зимы 1941/42 г. [...] Рузвельт обделывает свои
политические гешефты с подлостью, какая присуща не разумному человеку, а
душевнобольному кретину.
[...] За ужином шеф высказал свое отношение к нынешней французской
политике. Он указал прежде всего на то, что французы, стремясь сидеть сразу
на всех стульях, оказываются сидящими между ними. Виной тому то, что душа
французского народа совершенно разорвана; ведь только в одном правительстве
Виши пять или более различных направлений: националисты, антисемиты,
клерикальные дружки евреев, роялисты, революционеры и т.д. и т.п. А если к
тому же во Франции в данный момент не хватает энергичного человека, то ника¬
кого ясного политического решения и не принимается, хотя оба единственно
приемлемых пути французской политики вполне очевидны:
а) отказаться от своей европейской территории и, перенеся свое прави-
188
тельство в Северную Африку, а также используя все возможности своей
колониальной империи, продолжать войну против Германии;
б) примкнуть к политике держав "оси" и тем самым спасти большую часть
своей европейской территории, а также при неизбежных при заключении мира
территориальных потерях в пользу Германии, Италии и Испании получить
компенсацию в виде своего продвижения в Центральную Африку.
Если Франция выберет из этой альтернативы второе, она имеет шанс принять
активное участие в войне против Англии и США и тем самым приобрести не
только Африку, но и благожелательное отношение к себе держав “оси". Ибо при
вступлении Франции в войну транспортное сообщение с Северной Африкой
становится просто пустяковым делом. Испания тоже получила бы стимул
вступить в войну, а французский флот сразу же превратился бы в значительную
военную опасность.
Само собой, таким решением Франция ставит на карту все. [...] Народ,
будущее которого зависит от столь серьезной альтернативы, нуждается в таком
человеке, который сделал бы выводы из изменившегося политического поло¬
жения. Маршал Петэн - не тот человек. Хотя он и пользуется значительным
политическим авторитетом у всего французского народа, это авторитет старца.
При решениях, от которых зависит все и вся, люди столь преклонного возраста,
как маршал Петэн, обременены слишком большим опытом. [...] Приходится
сожалеть, что среди сотрудников Петэна нет людей, способных на необходимые
четкие решения. К примеру, Лаваль не имеет за собой ничего, кроме парла¬
ментского прошлого. Правительство Виши поэтому - правительство без факти¬
ческой силы, и как таковое оно постоянно является опасным фантомом. [...]
15.5.1942 г. вечером
("Волчье логово")
[...] Если люфтваффе - военно-оперативное оружие в высшем смысле этого
слова, то пресса - идейно-оперативное оружие в высшем смысле того же слова.
Иногда нам приходится в течение трех дней внезапно менять направление всего
политического освещения в наших газетах и предпринимать поворот на 180
градусов. Это вообще возможно только при том условии, что этот мощный
инструмент целиком находится в наших руках. Пример тому - 22 июня 1941 г.
[вступление в Россию].
За год до того мы были вынуждены совершить поворот от своей позиции
фанатичного врага России к нашему германо-советскому соглашению. Для
старых национал-социалистов это было прямо-таки как нож в спину. Но, к
счастью, члены нашей партии и тут показали себя настолько дисципли¬
нированными, что смена курса была понята ими без лишних слов.
22 июня 1941 г. произошел полный поворот - неожиданно, внезапно, как
говорится, в один миг. Такие вещи можно делать, только если действительно
целиком и полностью держишь прессу в своих руках как оперативное оружие
идейного воспитания. [...]
18.5.1942 г. вечером
("Волчье логово")
За ужином [...] шеф заметил: именно наше столкновение с Россией наиболее
впечатляющим образом доказывает, что руководитель государства должен сам,
единолично принимать решение о нанесении удара, когда считает войну
неизбежной.
Письмо, найденное у сына Сталина34 и написанное ему одним из его друзей
34 Сын Сталина Яков Джугашвили попал в немецкий плен в июле 1941 г. под Витебском, был
переведен в лагерь Заксенхаузен и в 1943 г. покончил жизнь самоубийством, бросившись на
проволочное заграждение. - Прим. нем. изд. . од
незадолго до нашего наступления, содержит буквально такие слова: перед
"прогулкой в Берлин" тот хочет еще раз повидать свою Аннушку.
Если он, Гитлер, послушался бы своих плохо информированных генералов и
ожидал решения от них, русские в соответствии с этими планами упредили бы
нас, а на хороших среднеевропейских дорогах русские танки невозможно было
бы остановить...
19.5.1942 г. днем
("Волчье логово")
[...] Шеф заговорил о том, что одна дивизия Советов на Керченском полу¬
острове бьется особенно храбро, вплоть до полной гибели. Речь явно идет о так
называемой мировоззренческой [НКВД] дивизии. Можно только порадоваться
тому, что таких дивизий не слишком много, а это значит, что Сталину не
удалось привить коммунистические взгляды всей Красной Армии.
Фельдмаршал Кейтель сказал по этому поводу, что основная масса русских
людей и по сей день все еще слишком тупа. Но Сталин хочет - как показал
допрос его сына и его секретаря - использовать немецкую интеллигенцию для
более высокого развития русских людей, так как тогда Европа и Азия станут
неприступным бастионом большевизма и таким образом послужат базой-
трамплином для победы мировой революции.
19.5.1942 г. вечером
("Волчье логово")
За ужином шеф беседовал с министром иностранных дел Риббентропом о
внутриполитическом положении в Англии.
Основная масса англичан никогда так не полагалась на помощь США, как на
силу русских. Поэтому в Англии образовалось два лагеря: один - просоветский, а
другой - контрсоветский. Если советская армия и в этом году получит от нас
сокрушительные удары, среди английского населения начнется брожение. [...]
Затем речь зашла о каннибализме среди партизан, а также в Ленинграде, где,
как можно судить, каждую неделю умирает примерно 15 тыс. человек [...]
20.5.1942 г. вечером
("Волчье логово")
[...] Англичане видят в Черчилле единственного человека, пригодного для
политического руководства ими. При этом они вполне отдают себе отчет в его
негативных качествах, но явно воспринимают его как истинного представителя
английского характера. Если сравнить Черчилля и лидера англичан в первой
мировой войне, фанатика Ллойд Джорджа, нельзя не заметить, что масштаб
лидера в Англии ужасающим образом мельчает. Ведь при объективной оценке
Черчилля в нем не обнаружить ровным счетом ничего, кроме "квадратной морды
с открытым ртом"; это человек, не останавливающийся в своем самоутверж¬
дении ни перед чем; да и в своей частной Жизни он отнюдь не джентльмен, а
продажный лгун и субъект, не гнушающийся в своих речах продавать распивоч¬
но ина вынос все тот же вздор "пьянчуги". [...]
29.5.1942 г. вечером
(Имперская канцелярия, Берлин)
За обедом шеф упомянул, что эта зима стала для нас особым испытанием
потому, что обмундирование солдат, их оснащение и моторизация не отвечали
требованиям такой зимы и температурам до минус 50 градусов по Цельсию. Если
кому-то угодно говорить о зимнем кризисе, то этот кризис был обусловлен
именно этим.
190
Следует добавить и угнетенное душевное состояние, вызванное воспо¬
минанием о том, что Наполеон потерпел поражение от русской зимы и что зима
1941/42 г. по температуре и холодам явилась такой, какой в России не бывало за
последние 150 лет, да к тому же и наступила она внезапно.
Причина того, что немецкий народ выдержал этот кризис, состоит в том, что
фронт и тыл преодолели его сообща. До тех пор, пока такой образ действий жив
в народе, государство не погибнет, ибо твердые духом мужчины держат свое
знамя.
Жаль только, что и эта война снова пожнет свою кровавую жатву среди
лучших представителей нашего народа. Так, на фронте погибло в семь раз
больше берлинских партайгеноссен, чем не состоящих в партии берлинцев.
При просмотре киножурналов нам порой показывали и иностранные доку¬
ментальные фильмы. Однажды, к примеру, мы смотрели русский еженедельный
киножурнал о советской победе над нашими войсками в декабре прошлого года.
Музыкальным вступлением служил звон колоколов всех московских церквей,
затем показали фейерверк советских зениток при отражении наших воздушных
налетов; мы увидели таинственный силуэт Кремля - места пребывания и
деятельности Сталина, которым Гитлер открыто восхищается, как гением.
Показали и хождение, причем в полном церковном облачении и с крестом,
православных священников из дома в дом, от избы к избе, с призывом к
мужчинам и женщинам, молодым и старым, всеми силами постоять "за святую
землю русскую". Затем - формирование красных войск, особенно кавалерии,
последствия необычайных морозов, которых здесь не видывали уже более
100 лет и которые заставляют всех носить валенки и ватники. Потом - первые,
а дальше и крупные группы немецких военнопленных без шинелей, без пер¬
чаток, без зимнего обмундирования, пританцовывающих от холода, трущих себе
уши и носы, с руками, засунутыми глубоко в карманы, - голодные, глядящие
навстречу неведомой судьбе. И тем не менее - ни одного искаженного страхом
лица: вот они, неизвестные солдаты, безымянные герои! Мы увидели на экране
бесконечное множество замерзших немецких танков, цистерн, грузовиков,
орудий - все брошено, потому что нет пригодного при таком морозе горючего и
зимней одежды. И все из-за того, что командование сухопутных войск не
доставило все необходимое своевременно на фронт. [...]
За обедом шеф говорил: всю Европу надо к определенному сроку полностью
очистить от евреев. Это необходимо уже хотя бы потому, что среди евреев есть
определенный процент фанатиков, которые хотят вновь высоко поднять
еврейство. Поэтому он и не рекомендует ссылать евреев в Сибирь, ибо они при
их устойчивости к климатическим условиям только еще сильнее закалят там свое
здоровье. Куда правильнее, поскольку арабы не желают иметь их в Палестине,
транспортировать евреев в Африку и там подвергнуть воздействию такого
климата, который отрицательно действует на сопротивляемость человека, и
таким образом исключить пересечение их интересов с интересами европейцев.
[...]
2.6.1942 г. вечером
("Волчье логово")
Вечером Гитлер остановился на публикациях русской прессы о битве под
Харьковом, а также на зимнем наступлении. Русские пытаются сейчас объяснить
свои неудачи всякими теориями - что ж, любой, у кого что-то сорвалось,
выдумывает всякие глупые теории для затушевывания собственных просчетов!
Достаточно вспомнить хотя бы о выдвигавшейся у нас во время первой мировой
войны, после битвы под Верденом, "теории усталости" войск. Выражения
подобного рода всегда служат доказательством отсутствия мужества немедленно
прекратить не сулящую успеха операцию.
191
Фюрер сказал далее, что Советы невероятно вредят сами себе тем, что,
заботясь об армии, они привели к полному развалу внутренне хозяйство и
продовольственное снабжение населения. Нельзя говорить: я забочусь только об
армии, а потому условиям жизни внутри страны никакого внимания не уделяю.
Ведь тогда условия жизни внутри страны пожирают саму армию.
Если перенести все это на нашу военную промышленность, то мы должны
заботиться о правильном соотношении трудового вклада, которого мы ожидаем
от рабочего, с его ограниченным питанием. Он, шеф, стоит на той точке зрения,
что пусть лучше рабочий работает вместо 14 часов всего 8, а остальное время
отдыхает. В это время на военном производстве пусть работают по три смены
военнопленные, которых мы так или иначе вынуждены кормить. [...]
5.6.1942 г. вечером
("Волчье логово")
За ужином говорилось о вчерашнем визите шефа в Финляндию. Шеф сам
упомянул о маршале Маннергейме: этот великий финский борец за свободу был
явно польщен чествованием по случаю его 75-летия, а президент Финляндии
Рюти произвел на него, фюрера, большое впечатление своими спокойными и
открытыми манерами. Ведь финны - героический народ. [...]
Затем шеф довольно ехидно спросил посланника Хевеля, как после воз¬
вращения из Финляндии министр иностранных дел принял его во время доклада о
поездке. Ведь сам министр в этой поездке никакого участия не принимал. Г...]
7.6.1942 г. днем
("Волчье логово")
Визит венгерского премьер-министра Каллан
[...] За обедом шеф рассказывал, что новый венгерский премьер-министр
Каллаи вчера передал ему всего две “небольшие" просьбы регента Хорти, а
именно: пусть Господь Бог и он, фюрер, спокойно взирают на то, что Венгрия
конфликтует с Румынией из-за Зибенбюргена (Трансильвания. - Перев.). Для
Венгрии это столкновение с Румынией есть борьба с Азией. Ведь для Венгрии
граница между Азией и Европой проходит как раз там, где кончается сфера
православной церкви, ибо только область между этой границей принимала
участие в европейском культурном развитии и во всех таких крупных событиях,
как Реформация, Возрождение и т.д. Поэтому Венгрия издавна враг России, и
она не могла понять политики третьего рейха, когда тот в свое время заключил
соглашение с Россией. Далее он, Каллаи, указал, что Тиса имеет для Венгрии
значение, подобное Рейну для Германии. Точно так же, как Рейн для немцев,
Тиса для Венгрии - национальная река, а не национальная граница. [...]
22.6.1942 г. вечером
(Имперская канцелярия, Берлин)
Во время ужина в Имперской канцелярии д-р Геббельс сообщил: едва ли
какой-нибудь другой генерал столь глубоко понимает важность пропагандист¬
ского воздействия, как Роммель. Этот факт тоже говорит о том, сколь идейно
восприимчивым, современным генералом в лучшем смысле этого слова он
является. После сообщения одного военного корреспондента о взятии Роммелем
Тобрука слушали вечернюю радиопередачу о наступлении нашего Африканского
корпуса и известие о производстве Роммеля в генерал-фельдмаршалы.
В заключение шеф сказал: он не верит, что можно сохранить боевой дух
таких войск, как английский африканский корпус, после того как тот целых три
года не имел ничего, кроме поражений.
Разговор перешел на сербское повстанческое движение. По этому поводу
192
шеф заявил: там, где находятся болгары, хорошо знающие балканские условия,
царит спокойствие. И там, где расположены дивизии СС или полицейские войска,
с поддержанием общественной безопасности и порядка тоже все как надо. Но
там, где стоит германский ландштурм (ополчение из непригодных к военной
службе. - Перев.\ дело уже хуже, а там, где итальянцы - ну, что тут можно
сказать! - полное отсутствие порядка. В этом он видит доказательство посто¬
янно высказываемого им мнения: степень разумности осуществляемых в пов¬
станческих областях мер всегда обратно пропорциональна гуманности приме¬
няемых там методов.
Там, где пускают поезда под откос или совершают покушения, где скрывают
агентов-парашютистов (история с покушавшимися на Гейдриха), надо немедлен¬
но расстреливать бургомистров, хватать мужчин и в тяжких случаях тоже рас¬
стреливать, а женщин отправлять в концентрационные лагеря.
Рейхсфюрер СС добавил к этому, что именно подобными методами действо¬
вали в истории с убийством Гейдриха. Было отдано распоряжение о расстреле
всех родственников соучастников, т.е. не только их жен и детей, но и родителей,
что позволило обнаружить виновных.
Шеф продолжал: безусловная обязанность государственной власти -
действовать. До тех пор пока государственная власть действует энергично, она
сильнее, чем любой нарушитель спокойствия, ибо за ней стоят твердо организо¬
ванные органы. Доказательство этой точки зрения - ликвидация Рёма35.
Попытку путча удалось затоптать, как малую искру, потому, что отряды СА
еще не находились в руках путчистов. [...]
Когда перешли к проблеме ожидаемого английского вторжения на континент,
шеф высказал следующие мысли: англичане имели для этого три возможности -
в Норвегии, в Голландии и в Испании. При попытке высадки в Испании могло
случиться так, что это вызвало бы новую испанскую гражданскую войну.
Голландия могла оказаться для них твердым орешком потому, что Цейтцлер
[начальник штаба группы армий Рундштедта] летал там и на Атлантическом
побережье, словно шмель, туда-сюда, не давая нашим войскам спать перед
лицом опасности непосредственного соприкосновения с врагом.
Норвегию же приходилось тщательно охранять.'Полагаться на сведения гео¬
графических справочников о том, что в местных шхерах имеются лишь
ограниченные возможности для высадки, было нельзя. Это уже доказала
высадка англичан в свое время36.
27.6.1942 г. вечером
(“Волчье логово")
За ужином шеф снова заговорил о победе Роммеля. Он подчеркнул: взятие
Тобрука - совершенно невероятный успех, который в нынешнем положении
следует рассматривать как перст Божий для немецкого народа. Точно так же,
35 Речь идет об учиненной Гитлером 30 июня 1934 г. и вошедшей в историю под названием
"Ночь длинных ножей" кровавой расправе (руками СС под главенством Геринга и Гиммлера) со
своими собственными сообщниками по партии и соперниками в борьбе за абсолютную власть во главе
с начальником штаба СА (штурмовых отрядов) Эрнстом Рёмом. Они отражали настроения
мелкобуржуазной массы нацистского движения, требовавшей осуществления демагогических
псевдосоциалистических обещаний фюрера ("второй национальной революции"). Одновременно были
убиты опасный личный конкурент Гитлера, лидер оппозиционного крыла в НСДАП Грегор Штрассер
и бывший рейхсканцлер Германии генерал Курт фон Шлейхер, располагавший секретным досье о
психическом расстройстве фюрера на почве сифилиса. Эта кровавая акция Гитлера, совершенная
менее чем за полгода до убийства Кирова 1 декабря 1934 г. и начала массовых репрессий в СССР,
получила одобрительную оценку Сталина. По словам А.И. Микояна, приведенным в телефильме
"Свидетель" В.М. Бережковым, Сталин отозвался о Гитлере так: "Какой молодец! Вот так надо
расправляться с политическими противниками." -Прим, перев.
36 Южнее Тронхейма 18 апреля 1940 г.
7 Новая и новейшая история, № 4
193
как вступление в войну Японии произошло в критический момент войны на
Востоке, так и удар Роммеля против английского североафриканского корпуса
пришелся прямо в разгар испанских интриг. [...]
Если переговоры между Черчиллем и Рузвельтом длились в Вашингтоне
целых восемь дней37, то это не в последнюю очередь следует отнести за счет
того, что Роммель решающим образом подорвал позицию Англии в Средиземном
море. Его, шефа, переговоры с дуче никогда не продолжались больше одного-
полутора часов. Все остальное время было заполнено протокольными трапезами
и т.п. Только во время албанского кризиса переговоры затянулись на полтора
дня, так как он должен был снова подбодрить дуче. [...]
28.6.1942 г. вечером
(’’Волчье логово")
(На обед был приглашен рейхсмаршал Геринг.)
За, ужином шеф снова занимался изучением возможности нашего Африкан¬
ского корпуса прорваться в Египет38. Роммель должен снабжаться так, чтобы
иметь все, чего желает. Кроме того, надо, если возможно, побудить египетского
короля бежать, чтобы англичане в целях позднейшей вражеской пропаганды не
увезли его с собой. Если король сделает это, необходимо после захвата Египта
германскими войсками торжественно вновь интронизировать его. В этом единст¬
венном случае он, фюрер, ничего против монархии не имеет [...]
Далее шеф подтвердил точку зрения фельдмаршала Кейтеля, что захват
нами Александрии в еще большей мере, чем взятие Сингапура (а в удержании
его были непосредственно заинтересованы английские денежные тузы), привел
бы английский народ в ярость и заставил бы взбунтоваться против Черчилля.
Поэтому следует лишь желать, чтобы посланник США в Каире благодаря плохо
зашифрованным им каблограммам и дальше столь же хорошо информировал нас
об английском военном планировании.
30.6.1942 г. вечером
("Волчье логово")
На обеде присутствовал произведенный в генерал-фельдмаршалы мастер
оборонительных боев на северном участке Восточного фронта фон Кюхлер39.
Шефа порадовало, как фельдмаршал с миной обывателя на лице рассказывал о
тяжелых оборонительных боях в районе Волхова. Насчет взятых пленных он
упомянул, что среди них было к тому же 10 тыс. раненых. О них даже не
сообщалось, ибо, поскольку не было возможности оказать им в болотистой
местности никакой медицинской помощи, они погибли. О русском боевом духе он
сказал, что солдаты даже на самом переднем крае русской линии не проявляли
никакой заинтересованности в дальнейшем продолжении борьбы и у них была
только одна мечта - вернуться домой. Тем не менее они дрались как звери, до
последнего дыхания, и их приходилось уничтожать одного за другим.
Такого явления, которое имело место в мировую войну в 1916-1917 гг., когда
русские при нашем наступлении втыкали штыки в землю и прятались в окопах,
чтобы сдать позицию, нигде наблюдать не приходилось.
37
Они проходили с 18 по 26 июня и касались обещанного Сталину открытия второго фронта в
Италии, на Балканах или во Франции.
38 К 30 июня 1942 г. Роммель продвинулся до перевала Эль-Аламейн в Египте и, таким образом,
находился всего в 100 км от Александрии.
Генерал-фельдмаршал Георг фон Кюхлер - зарекомендовал себя как командующий армией
еще в польской и французской кампаниях, 17 января 1942 г. сменил генерал-фельдмаршала
Вильгельма Риттера фон Лееба на посту командующего группой армий ’’Север”.
194
1.7.1942 г. вечером
(’’Волчье логово”)
За ужином шеф подчеркнул: вермахт ни в коем случае не должен заботиться
о внутриполитических делах. Его задача - быть меченосцем за пределами
страны. Поэтому деятельность вооруженных сил в мирное время должна
служить исключительно подготовке этой борьбы за пределами Германии.
Когда затем разговор перешел на падение Севастополя, генерал Йодль
высказал мнение о том, что наше чрезвычайное сообщение об этом прозвучало в
унисон английскому чрезвычайному сообщению об отставке английского
генерала Риччи, проигравшего битву за Тобрук. Прежде всего, посчитал шеф,
наше чрезвычайное сообщение о падении Севастополя превосходно совпало с
тем заседанием английской палаты общин, на котором обсуждались результаты
политики Черчилля.
На реплику рейхсляйтера Бормана, что реакция депутатов палаты общин на
наше чрезвычайное сообщение последовала еще сегодня ночью, шеф заявил:
можно представить себе, какой “восторг” испытали англичане, и без того утвер¬
ждавшие, что Черчилль “жалок”, но у них нет никакого другого руководящего
ума.
Насколько “жалок” Черчилль, насколько он, в частности, связывает свою
политику с собственными частнокапиталистическими интересами, показывает то,
что во время операции против Нарвика40 его племянник был послан туда в
качестве корреспондента, чтобы снабжать его описаниями взятия Нарвика
англичанами. Таких людей, как Черчилль, это вполне понятно, надо усмирять не
оружием, а ясным языком железных фактов. [...]
2.7.1942 г. вечером
(“Волчье логово”)
[...] После ужина имперский шеф печати д-р Дитрих передал фюреру
сообщение о том, что англичане дали своей прессе точно такое указание, как
сказал фюрер за обедом. Тенденция этого указания действительно такова:
английская мировая империя была бы потрясена потерей Индии; сдача же
Египта, напротив, создает Англии трудностей меньше, чем германскому руко¬
водству. Ведь Англия посредством взрывов портов и дорог, а также миниро¬
вания Суэцкого канала решающим образом начала нарушать коммуникации
снабжения и транспортные пути, и Германия, таким образом, оказалась в
ловушке. [...]
Весьма важно, чтобы наша пропаганда тоже немедленно начала действовать,
вновь и вновь трубя на весь мир, что для Египта наконец-то наступил час
свободы. Если этот лозунг подать ловко, его воздействие на подчиненные
Британской империи страны, а особенно на Ближний Восток окажется
исключительно сильным. [...]
4.7.1942 г. днем
(“Волчье логово”)
[...} Когда в связи с одной депешей заговорили об американских делах, шеф
сказал: США вечно ведут политику при помощи подкупа. Не покупая у Бразилии
некоторое время каучук, они внушили ей, что являются его главным покупа¬
телем. А когда это подействовало, они в качестве политической компенсации за
уступки с ее стороны заявили, что готовы покупать у Бразилии весь ее каучук.
40 С 28 мая до 6 июня 1940 г. Нарвик, из-за которого шли жестокие бои, находился в английских
руках.
195
Рейхсмаршал подтвердил: то, что США, действуя подобными методами, ушли
столь далеко, объясняется расовой неполноценностью населения этих - приме¬
чательно, враждебных немцам! - южноамериканских государств. Эта неполно¬
ценность проявляется и в поведении по отношению к находящимся там немцам,
которое порождено низостью этих народов, их низменными инстинктами,
направленными на то, чтобы ’’всыпать” более высоким существам. Собственно
говоря, нам следовало бы однажды высадиться там и двинуть по носу этому
’’дерьмовому народу”. "Ради Бога, только не высаживаться!” - воскликнул шеф.
Он, мол, рад любому немецкому солдату, который сможет "высадиться обратно”.
4.7.1942 г. вечером
(’’Волчье логово”)
[...] Название линкора своим именем фюрер отклонил, ибо иначе беда,
которая может постигнуть этот корабль, будет истолкована суеверными людьми
как дурной знак. Представим себе, например, что этот боевой корабль проведет
год или больше на ремонте в доке. Как неблагоприятно подействовало, к
примеру, на Советы сообщение о разрушении севастопольского форта имени
Сталина! [...]
За ужином шеф на основании одной депеши упомянул о том, что пра¬
вительство протектората Чехия и Моравия при помощи волны митингов
призвало чехов к теснейшему сотрудничеству с Великогерманским рейхом и
заклеймило каждого, кто стоит в стороне, как предателя чешского народа.
Эта волна собраний - результат беседы, которую он, Гитлер, имел по случаю
торжественных похорон обергруппенфюрера Гейдриха (9 июня 1942 г.) с
президентом Гахой в Имперской канцелярии. Он сообщил Гахе и сопро¬
вождавшим его членам чешского правительства: мы не потерпим тяжкого
нарушения имперских интересов в протекторате, и в таком случае предстоит
выселение ьсех чехов, что для нас, уже произведших переселение нескольких
миллионов немцев, никакая не проблема. Выслушав это, Гаха просто ос^л как
мешок, да и его сотрудники тоже.
После небольшой паузы они спросили, естественно в осторожной форме,
можно ли им сообщить об этом чешскому народу. Поскольку он, шеф, считает
чехов трудолюбивыми и интеллигентными рабочими, а также ввиду того, что в
обеих частях протектората находятся особенно крупные германские военные
предприятия и он очень заинтересован в восстановлении там покоя, он согласен
на проведение в протекторате разъяснительной работы по данному вопросу.
То4, что акция организована правительством протектората с абсолютно четкой
прогерманской тенденцией, не в последнюю очередь можно отнести на счет
государственного министра Майсснера. После приема у фюрера Майсснер
совершил вместе с чешскими господами небольшую прогулку по саду [Имперской
канцелярии] и в ответ на их робкие вопросы заверил их, что заявление фюрера
насчет выселения чехов, насколько он его знает, - последнее слово фюрера в
этом деле. Это было понято чешскими господами настолько хорошо, что свою
дальнейшую политику они однозначно согласовали с принципом: просоветские
интриги Бенеша и его людей должны быть ликвидированы и в борьбе за
сохранение чешской национальности они нейтральными остаться не могут. [...]
Господа из протекторатского правительства были явно обрадованы тем, что
могут дать теперь своему собственному народу убедительные основания сорвать
личину с людей Бенеша. У них до сих пор просто не было более такого
идеального оружия, как: "Кто не за меня - тот против меня!", с помощью
которого они могли избавиться от своих врагов. Во всяком случае, при прощании
с Гахой и его людьми у фюрера сложилось впечатление, что они ушли с
облегчением, так как им дозволено разъяснить своему народу те последствия
антигерманских действий, на которые он им намекнул.
196
8.7.1942 г. днем
(’’Волчье логово")
За обедом шеф выразил особенную радость по поводу того, что плывший в
Архангельск английский конвой из 38 судов потоплен нашими самолетами и
подводными лодками; уцелело всего шесть кораблей. [...] Свои сегодняшние
рассуждения насчет разгрома караванов фюрер заключил констатацией: для
владельцев корабельных верфей это поистине золотое дно.
9.7.1942 г. днем
("Волчье логово")
За обедом шеф высказал недовольство газетной заметкой о поездке на
Украину министра по делам оккупированных восточных областей Розенберга. В
ней референт министра по печати, майор Кранц, предостерегает немецкое
гражданское население от ложных надежд на повышение продовольственных
норм за счет нынешнего урожая на Украине. Поскольку в любом народе
пессимистов больше, чем оптимистов, безответственно подобными высказы¬
ваниями прессы уже сейчас лишать людей надежды на разрядку продоволь¬
ственного положения и утяжелять им жизнь более, чем необходимо. В остальном
же такие высказывания, как майора Кранца, - деловые и верные.
Предсказание насчет того, сможет ли немецкое гражданское население путем
повышенных продовольственных рационов получить пользу от урожая на
Украине, в настоящее время делать еще совершенно не следует. Дело не в том,
что урожай якобы недостаточен, а в том, чтобы перевезти зерно издалека на
территорию старого рейха. Это исключительно транспортная проблема. [...]
17.7.1942 г. днем
("Волчье логово")
За обедом шефу доложили, что часеление Украины разделено Советами не на
деревни, а на бригады, чтобы охватить его в военном отношении и наблюдать за
ним. И мы, сказал шеф, не смогли бы сделать ничего более умного, чем
перенять эту систему!
Насколько сильно государство там притянуло к себе все, видно из того, что
все врачебное сословие в Советском Союзе огосударствлено. В таких городах,
как Винница, имеется лишь одна амбулатория, в которой больные ждут приема
государственными врачами и врачихами от 8 до 12-13 часов. После полудня или
вечером те же врачи обязаны посещать пациентов на дому; необходимость
посещения удостоверяется местным или окружным комиссаром. Жизненный
уровень врачей, если соразмерить его со стоимостью одного костюма (900
рублей), очень низок; ведь они зарабатывают 550-700 рублей в месяц, т.е., по
нашим понятиям, от 55 до 70 рейхсмарок. Даже при том, что еда на Украине
немыслимо дешева, но радиоприемники стоят ужасно дорого. [...]
17.7.1942 г. вечером
("Вервольф"41 )
За ужином шеф заговорил о менталитете итальянцев, выражающемся в том,
чтобы без особенных усилий приписывать себе все возможные заслуги. Типичное
выражение этого менталитета, в частности, состоит в том, что итальянцы в
своей истории фашизма изображают конечную фазу первой мировой войны
таким образом, будто победа была достигнута именно их мужественными
действиями в пользу союзников.
41 "Оборотень” (от нем. der Werwolf) - кодовое наименование ставки Гитлера в районе Винницы.
-Прим, перев.
197
На том же уровне находится и их постоянное утверждение во время западной
кампании, будто они своим "неучастием в войне" сковывали минимум 60
французских дивизий. Теперь же, по французским данным, выясняется: это были
не 60, а всего семь дивизий, которые во время западного похода дислоцировались
на итальянской границе, причем три из них удалось отвести оттуда без особых
трудностей. Этот факт очень опечалил итальянцев. Но они быстро преобра¬
зились. Хотя в течение трех лет их здорово мутузили, они, один-единственный
раз одержав победу, тут же забыли про полученные удары, и теперь вся Ита¬
лия - в угаре победы^...]
В заключение шеф затронул проблему вывоза продовольствия с Украины. До
тех пор пока не станет возможным улучшить положение с транспортом до такой
степени, чтобы доставлять продукты с Украины в любом количестве, надо
рассматривать едущих на родину отпускников как идеальнейшее и простейшее
транспортное средство, а потому давать каждому для него самого и для членов
его семьи продуктов, сколько он в состоянии унести.
18.7.1942 г. вечером
("Вервольф")
[...] Учитывая постоянные сообщения английской прессы о [предстоящем]
создании "второго фронта", фюрер поручил имперскому шефу печати д-ру
Дитриху подготовить для него интервью с каким-либо иностранным коррес¬
пондентом, основным мотивом которого являлись бы вопросы Восточного по¬
хода. Поскольку каждый извлекает из интервью то, что кажется ему самому
наиболее важным, при этом можно было бы мимоходом, как бы между прочим,
затронуть вопрос о "втором фронте". [...]
Он, шеф, размышляет о том, что, имея дело с такими детскими умами в
военном отношении, как англичане, от них можно ожидать чего угодно, но при
этом нельзя игнорировать саму английскую - еврейскую по своей сути - печать.
Точно так же, как мы в свое время упредили нападение Советов соот¬
ветствующими оборонительными мерами, так и сегодня мы должны провести все
приготовления, чтобы достойным образом встретить при высадке на Евро¬
пейский континент английских солдат, которыми командуют нули в военном
отношении.
Свои соображения по теме "второй фронт" он сформулировал бы таким
образом: это интервью должно подействовать на англичан как холодный душ.
Поэтому, чтобы не навредить цели данного интервью, он не скажет, что в
создание "второго фронта" вообще не верит. Наоборот, выскажется в таком
духе, что в силу немецкой военной скрупулезности и основательности надо быть
готовыми ко всяким эвентуальным возможностям, в том числе и ко "второму
фронту".
В ответ на просьбу имперского шефа печати он сказал: интервью должно
быть дано тому иностранному корреспонденту, который до сих пор особенно
охотно поддерживал работу немецкой прессы. Будет ли то представитель
большой или малой, дружественной или нейтральной страны, никакой роли не
играет: ведь все равно интервью -ив этом имперский шеф печати прав -
напечатают газеты всего мира.
Разумеется, свои мысли на тему "второй фронт" он, шеф, мог бы высказать и
в публичной речи. Но произносить речи без подходящего для них повода -
опасно. Ведь интеллигентные люди и так сразу заметят каждую соринку в глазу
и наверняка поймут, что такая речь должна довести до их сведения опре¬
деленные вещи. Если же такое намерение проявится слишком явно, желаемое
воздействие заранее окажется иллюзорным. А если вопрос о "втором фронте"
будет включен в интервью о проблемах Восточного похода, самое главное
198
Mó^tćT быть сказано во второстепенных фразах так, чтобы это не бросалось в
глаза. [...]
21.7.1942 г. вечером
("Вервольф")
[...] За ужином шеф дал дальнейшее указание показывать в Чехии и Моравии
еженедельные киножурналы исключительно немцам, так как иначе чехи выучат
немецкий язык гораздо быстрее, чем при обязательном обучении.
Кроме того, после ужина он дал указание по поводу инцидента с одним
пленным русским генералом: самый последний немецкий солдат - ценнее взятого
в плен иностранца, даже если тот и генерал.
По поводу хода развития событий в СССР, особенно в связи со сталинской
крупной "чисткой" генералитета, шеф заметил следующее: совершенно не ясно,
не стали ли со временем противоречия между Сталиным, с одной стороны, и
Тухачевским и его сторонниками - с другой, так сильны, что Сталин боялся
своего убийства этим кругом военных^ [...] Миры Сталина и бывшего царского
офицера Тухачевского настолько разошлись, что между ними возникла пропасть.
Сталин считал, что со своими планами мировой революции и своим запла¬
нированным нападением на Центральную и Западную Европу выиграть может
только он, а переориентировка христианской веры с метафизического на
материальное в конце XIX - начале XX в. не удалась.
Если вдуматься, Европе грозила бы огромная опасность, не нанеси он, шеф,
своего удара. Ведь за Сталиным стоит еврей. Еврейский же лозунг диктатуры
пролетариата требует ликвидации пролетариатом существующей системы
господства, а затем распространения власти переплетенного с еврейством
меньшинства народа, так как сам пролетариат руководить не способен.
При победе Сталина, таким образом, получился бы отвратительнейший ком¬
мунизм. (События испанской гражданской войны дали достаточные примеры для
всех стран Центральной и Западной Европы.) Когда война закончится, Европа
вздохнет с облегчением. Ведь поскольку с окончанием этой войны из Европы
будет выкинут последний еврей, коммунистическая опасность с Востока будет
уничтожена огнем и мечом.
22.7.1942 г.
("Вервольф”)
Центральная Россия кажется по своей почве довольно большой "песочницей".
Но зато Украина неслыханно прекрасна. Глядя с самолета, думаешь, что видишь
под собой "землю обетованную". Климат на Украине мягче, чем у нас, скажем,
в Мюнхене, земля - невероятно плодородна, а люди, особенно мужчины, ярко
выраженные лодыри. Вчера я, сказал шеф, совершил поездку на катере по
одной украинской реке, по Бугу, который по своему ландшафту похож на наш
Везер и берега его тоже покрыты лесом. К сожалению, берега поросли
водорослями, земля по большей части невозделана или же на ней пасется скот,
так как население, которому все достается без труда благодаря естественному
плодородию, явно озабочено тем, чтобы не делать больше, чем безусловно
необходимо. Повсюду видишь спящих людей. При этом украинцы достигли
однажды невиданного расцвета культуры, я думаю, это было в XI-XII вв., в то
время как сегодня их церкви обладают только дешевыми иконами со всякой
мишурой. Наглядным доказательством их культурного регресса служат их музеи,
которые, насколько я мог видеть, являются сборищами всякого хлама и рухляди
деревенско-патриархального характера.
199
22.7.1942 г. вечером
("Вервольф")
[...] Во время беседы после ужина шеф констатировал, что Советы стали бы
для нас невероятно опасны, если бы им удалось под провозглашаемым КПГ их
лозунгом "Войне больше не бывать!" похоронить солдатский дух немецкого
народа. Ведь в то самое время, когда они у нас внутри боролись при помощи
террора КПГ, прессы, забастовок, короче говоря, всеми средствами пацифизма,
Россия создавала невиданную военную промышленность.
Невзирая на пропагандировавшуюся в Германии болтовню о гуманизме,
Россия удивительным образом использовала человеческую рабочую силу и при
помощи стахановской системы побуждала советских рабочих трудиться не
только быстрее, чем средний рабочий в Германии и в капиталистических
государствах, но и дольше.
Чем больше мы знакомились с советскими условиями жизни, тем больше
радовались, что уже нанесли удар. Ведь в ближайшие 10 лет в СССР возникло
бы множество индустриальных центров, которые постепенно становились бы все
более недосягаемыми [для авиации] и создали бы Советам просто невероятное
вооружение, в то время как Европа деградировала бы до уровня объекта
советских планов мирового господства.
Потешаться над стахановской системой просто глупо. Вооружение Красной
Армии - лучшее доказательство того, что эта система, использующая мен¬
талитет русского рабочего чрезвычайно успешна.
К Сталину тоже надо испытывать безусловное уважение. Он в своем роде -
гениальный малый! Свои прообразы - Чингисхана и т.д. - он знает хорошо, а его
экономическое планирование настолько всеобъемлюще, что оно, пожалуй,
превзойдено только нашим четырехлетним планом. Для него, шефа, нет сомне¬
ний в том, что в СССР, в противоположность капиталистическим странам,
таким, как США, безработных быть не может. [...]
26.7.1942 г. вечером
("Вервольф")
[...] За ужином шеф заметил: это хорошо, что в ходе войны миллионы
немецких мужчин смогли изучить коммунизм на его советской родине. При
дневном свете лицо коммунизма теряет в своей привлекательности так же много,
как женщина, которую постоянно видишь при свечах, часов этак в 11 ночи,
когда мужчины легко поддаются туману и восхищаются ею.
Подобное [коммунизму] происходит и с христианством. [...]
Эта война со временем покончит со всем тем, что могло бы стать для нас
опасным.
Таким образом, совершенно изменится положение Англии в Европе. Если
Англия имеет какую-то европейскую миссию, то миссия эта - только гаранти¬
рование европейской безопасности на море, точно так же, как мы гарантируем
ее на Востоке. [...]
За ужином шеф сказал: он искал бы компромисса с Англией на той базе, что
колонии нам совершенно не нужны. Трудность представляет уже сама по себе
проблема поддержания связи Великобритании с ее колониями, расположенными,
скажем, в Африке. Ведь сохранение таких связей требует создания военно-
морских - и еще более - авиационных баз. В данный момент наше положение со
всемирно-стратегической точки зрения для этого наиболее неблагоприятно.
Связь же с захваченными восточными областями, напротив, никаких трудностей
не представляет, ибо с ней вполне можно справиться постройкой шоссе и
железных дорог.
200
Наличие у нас восточных областей с их чрезвычайными сырьевыми возмож¬
ностями делает ненужной потребность в колониях. Чай, пряности, сахарную
свеклу, каучук мы можем получать оттуда. [...] А приобретать и осваивать
колонии из-за одного только этого неразумно.
Как рассказали генерал Шмундт и полковник Шерф 26.7. вечером, сулящее
ошеломляющий успех наступление этой весной (которое Советы ожидали в
районе Ростова, но никак не Воронежа) - это исключительно творение самого
Гитлера. Как однажды смущенно констатировал Кейтель, согласно заповедям
военной академии, это ошибка, но ошибка, ведущая к победе.
27.7.1942 г. вечером
("Вервольф")
[...] За ужином шеф остановился на интригах Советов в последние годы перед
войной. Совершенно очевидным было стремление Советов воздействовать на
Балканы в своем духе и таким образом создать себе благоприятную базу-
трамплин для прыжка против нас и против всей Европы.
До достижения этой цели они пытались сдерживать нас казавшимися просто
чудесными торговыми договорами, чтобы тем самым завершить подготовку к
удару против нас и перекрыть нам нефтяной кран.
То, что это было именно так, подтвердила их позиция во время войны. Напа¬
дение на Финляндию зимой 1939 г. не имело никакой другой цели, кроме захвата
на Балтике опорных пунктов против нас. Летом 1940 г. они хотели разделаться с
Румынией как нашим единственным нерусским поставщиком нефти. Но их
вероломный план был подорван быстрым проведением нами кампании на Западе
и окончательно сорван молниеносным походом против Югославии. Поэтому они
вдруг и демаскировались, когда Сталин со словами "Мы навсегда останемся
друзьями!" обнял нашего посла фон дер Шуленбурга (при проводах японского
министра иностранных дел. - Перев.) и прервал направленные против нас
советско-английские переговоры с мистером Криппсом.
Если Черчилль - шакал, то Сталин - это тигр. Если пользу из этой поли¬
тической игры извлекли мы и захватом огромных областей на Востоке получили
почти все сырье, необходимое для существования нашего народа, то с нашей
стороны это было правильно. Только вот никеля нам будет еще не хватать в
дальнейшем, а это особенно жаль, ибо никель вообще незаменим для произ¬
водства высококачественной стали. Поэтому необходимо в мирное время создать
крупные запасы никеля в виде никелевых монет.
При новом преобразовании рейха мы должны всегда помнить: важно, чтобы
государство было достаточно велико, дабы быть автаркическим. Это стало
видно во время войны на примере трудностей Италии, которой не хватало угля,
и Англии, существование которой было поставлено под угрозу потоплением ее
кораблей.
201
Критика и библиография
Рецензии
ИСТОРИЯ ЛАТИНСКОИ АМЕРИКИ. ДОКОЛУМБОВА ЭПОХА - 70-е годы
XIX века. М.: изд-во "Наука", 1991, 519 с.
Выход в свет рассматриваемого труда - важ¬
ное событие в отечественной исторической нау¬
ке. Это первый том всеобъемлющего многотом¬
ного издания по истории Латинской Америки от
древнейших времен до современности, подготав¬
ливаемого отделом стран Латинской Америки
Института всеобщей истории РАН. В работе над
ним участвует большой коллектив историков-
латиноамериканистов^.
Цель, поставленная авторами многотомни-
ка, - на основе новейших исследований отечест¬
венной и зарубежной исторической науки воссоз¬
дать общую картину истории Латинской Амери¬
ки как составной части всемирной истории со
своими оригинальными и самобытными чертами.
Первый том в постановке и достижении этой
цели представляется особенно важным, ибо он
охватывает значительнейшие вехи в истории
этого обширного региона: доколумбовы цивили¬
зации, трехвековую колониальную эпоху, Войну
за независимость, становление и развитие неза¬
висимых латиноамериканских государств вплоть
до 70-80-х годов XIX в.
Всем этим крупнейшим событиям, к сожале¬
нию, уделен лишь один том задуманного издания,
что заставило авторов ряд важных вопросов
осветить кратко или даже оставить "за кадром".
В разделе о доколумбовой Америке, например,
рассмотрены лишь индейские цивилизации Анд и
Мексики. Мало внимания уделено особенностям
развития отдельных территорий в колониальный
период (Ла-Платы, Чили и других), идеологии
Просвещения и Войны за независимость. За пре¬
делами тома оказалась история британских,
французских и голландских колоний Карибского
Редакционная коллегия: Н.М. Лавров (отв.
редактор), М.С. Альперович, А.Н. Глинкин,
Л.А. Ивкина (уч. секретарь), Н.Г. Ильина,
Н.П. Калмыков, Е.А. Ларин, С. А. Созина.
Авторский коллектив: М.С. Альперович,
А.Н. Глинкин, В.М. Гончаров, Ю.А. Зубрицкий,
Л.А. Ивкина, Н.Г. Ильина, Н.П. Калмыков,
К.В. Комаров, Н.М. Лавров, Е.А. Ларин,
Н.С. Леонов, Н.Д. Луцков, В.Н. Селиванов,
Л.Ю. Слезкин, С.А. Созина, В.Е. Тихменев,
И.И. Янчук.
бассейна. Почти ничего нет о Великой Колумбии
и внутренней политике Боливара после достиже¬
ния странами Южной Америки независимости.
Отсутствует и общий раздел о характерных
чертах развития отдельных стран в 20-70-е годы
XIX в. Авторски^ коллектив видит решение
задачи "синтеза национальных историй" в рамках
отдельных монографий (с. 11). Но думается, что
это скорее задача обобщающих трудов, чем
конкретных исследований.
В то же время в большинстве случаев авторы
постарались "сэкономить" объем тома за счет
вопросов, по которым у них имелась возможность
отослать читателя к уже имеющейся
литературе, и сосредоточили внимание на менее
исследованных сюжетах. Хотя это и обобщаю¬
щий труд, в значительной степени он основан на
первоисточниках и самостоятельном авторском
исследовании проблем. Впервые воссоздан ход
исторических процессов во всех 20 латиноамери¬
канских странах от провозглашения независи¬
мости до 70-80-х годов XIX в., дан сводный
очерк развития индейских цивилизаций, коло¬
ниальной эпохи. Перед читателем предстает ши¬
рокая и многоцветная панорама бурной истории
латиноамериканских народов. Вместе с тем авто¬
ры стремились выявить глубинные пружины ис¬
торических явлений. Большую обобщающую
смысловую нагрузку несут введение и заклю¬
чение, где сформулирован ряд свежих и ориги¬
нальных выводов.
Так, в нынешний год 500-летия открытия
Америки особый интерес вызывает трактовка
авторами этого события, поскольку сам термин
"открытие Америки" в последнее время все
чаще заменяется другим - "встреча двух куль¬
тур". Во введении обосновывается мысль о том,
что обе формулы справедливы и дополняют друг
друга (с. 7). Да, это встреча двух культур, двух
цивилизаций с последующим их синтезом. Но это
и открытие Америки для остального мира. Это
не просто "встреча", а драматическое неравное
столкновение двух миров, завершившееся пора¬
бощением индейского населения, превращенного
в "объект эксплуатации, христианизации и вклю¬
чения в систему нравственных и эстетических
ценностей завоевателей" (с. 7).
202
В связи с этим во введении ставится вопрос о
формировании латиноамериканской цивилизации
как продукта синтеза индейских, европейских и
негритянских культур и этносов при активной
интегрирующей роли романо-католического ва¬
рианта европейской цивилизации. Однако евро¬
пейские влияния и идеи преломились здесь свое¬
образно, с иными последствиями, чем в Европе.
Жаль, что эти мысли не получили более обстоя¬
тельного развития в основном тексте тома. Ве¬
роятно, стоило бы специальный раздел посвятить
отличительным чертам латиноамериканской ци¬
вилизации.
Часто в исторической литературе можно
встретить утверждения о том, что главной при¬
чиной отставания народов Азии, Африки и Ла¬
тинской Америки от наиболее развитых госу¬
дарств мира явились колониализм и иностранный
капитал. О тормозящей буржуазный прогресс в
странах Латинской Америки роли иностранного
капитала говорится кое-где и на страницах тру¬
да. Но в целом авторы стоят на иных позициях.
Они справедливо обращают внимание на огром¬
ный разрыв в уровнях исторического развития
между индейской и европейской цивилизациями
ко времени "встречи" двух миров, который
объективно предопределил отставание и зависи¬
мые формы интеграции Нового Срета в мировой
капиталистический рынок (с. 55). В таких усло¬
виях европейская колонизация, а затем вторже¬
ние иностранного капитала гигантски ускорили
развитие стран Латинской Америки (с. 8-9, 55,
473). Другое дело, что эти процессы имели и
свою негативную оборотную сторону, порождали
серьезные диспропорции и противоречия.
Авторы поддерживают и развивают концеп¬
цию многоукладной экономики в колониальный
период, взаимно переплетающимися составными
частями которой были первобытнообщинный,
патриархально-натуральный и мелкотоварный,
феодальный, рабовладельческий и развивающий¬
ся раннекапиталистический уклады (с. 7, 83, 87).
В этом, по мнению исследователей, корни проти¬
воречивости и своеобразия последующего разви¬
тия стран Латинской Америки, в том числе ге¬
незиса капитализма - во многом иного, чем в
Европе.
Особое внимание уделено ведущей роли
агроэкспортного латифундизма в капиталисти¬
ческом развитии латиноамериканских стран, что
в прошлом у нас часто отрицалось. "Крупные
землевладельцы, скотоводы и плантаторы, тесно
связанные с креольским торгово-ростовщическим
капиталом... ориентировались на внешний рынок
и стали активным элементом складывания ран¬
некапиталистического уклада", - отмечают ав¬
торы (с. 105). В развитии агроэкспортного лати¬
фундизма в Латинской Америке на приведенном
в книге конкретном материале мы можем
увидеть немало сходного с эпохой "огоражи¬
ваний" и борьбы с "бродяжничеством" в Англии.
Данное обстоятельство определило гегемо¬
нию агроэкспортной олигархии и в носившей
черты буржуазной революции Войне за незави¬
симость. "Именно эти круги формировавшейся
креольской буржуазии, выдвинув лозунг "сво¬
боды внешней торговли", в канун XIX в. вышли
на авансцену политической борьбы и выдвинули
из своей среды плеяду вождей и руководителей
надвигавшейся Войны за независимость", - под¬
черкивают авторы (с. 106).
Но все же эти позиции не всегда последо¬
вательно выражены. В частности, отмеченные
выше справедливые, на наш взгляд, характе¬
ристики древних индейских цивилизаций сосед¬
ствуют с определением их как рабовладель¬
ческих, с отождествлением эксплуатации общин
государством с рабовладельческой эксплуата¬
цией (с. 17, 28, 52, 470), что вряд ли правомерно.
Ведь эксплуатация общинников государством в
восточной деспотии, на которую делается ссыл¬
ка, таковой по общему признанию наших вос¬
токоведов не является. И вообще раннеклас¬
совые образования подобного типа трудно под¬
даются четкому формационному определению.
Они в одних условиях могут эволюционировать в
сторону формирования рабовладельческого об¬
щества, в других - феодального. В данном же
случае, как это явствует и из текста, здесь
скорее типологическая близость к азиатскому
способу производства.
Нередко встречаются определения землевла¬
дельческой верхушки как феодальной, ретро¬
градной силы, противостоящей буржуазному
прогрессу (с. 252, 280, 309, 312, 473). Такие
характеристики могут использоваться лишь в
отношении ее наиболее консервативных групп,
слабо связанных с товарным агроэкспортным хо¬
зяйством. Иначе сводятся на нет высказанные
авторами и отмеченные нами выше оценки агро¬
экспортного латифундизма и его доминирующей
роли в буржуазном прогрессе рассматриваемых
стран, аргументировано обоснованные в книге.
Противоречивость иногда проявляется и в
оценке Войны за независимость и ее итогов,
когда торжество в результате войны агроэкс¬
портной олигархии оценивается как преграда на
пути капитализма. Прогрессивные деятели не¬
редко упрекаются в том, что они не разрушили
экономическую основу власти латифундистов,
плантаторов (с. 244, 252 и др.). На деле же
именно "пробуржуазный" характер агроэкспорт¬
ной олигархии во многом обусловил буржуазную
направленность войны. Закрепление ее господст¬
ва открыло путь буржуазному прогрессу общест¬
ва, хотя и в консервативном его варианте. В тех
условиях реально ему не противостояла более
радикальная перспектива. Сокрушение планта¬
203
ционного агроэкспортного хозяйства в Гаити в
результате самой радикальной и победоносной
народной революции привело не к торжеству
капитализма, а к консервации на многие десяти¬
летия отсталости и полунатурального хозяйства.
В работе обстоятельно показаны сложный
характер консервативных движений в социально-
политической жизни Латинской Америки XIX в.,
их неоднородность. В рядах этих движений мы
видим как явно ретроградные элементы, так и
связанные с буржуазным развитием круги агро-
экспортной олигархии. ’’Пробуржуазные” черты
можно обнаружить в политике диктатора Росаса
в Аргентине и в ее итогах, о чем свидетельст¬
вует текст соответствующего раздела и приве¬
денные в нем факты (с. 252, 256, 258). Однако с
этим не вполне согласуются содержащиеся тут
же утверждения о застое в эпоху Росаса (с. 252).
В силу переходного характера латиноаме¬
риканского общества XIX в., его неоднородности,
многоукладное™ лагерь консерваторов включал
в себя и широкие массы пестрого, забитого,
обездоленного населения, городских и особенно
сельских низов, индейцев, объединенных наст¬
роениями консервативно-патриархального про¬
теста против экспансии капитализма и капита¬
листической эксплуатации, против разрушения
традиционных устоев жизни. Этими настрое¬
ниями масс пользовались консервативные лиде¬
ры - каудильо, находя в них социальную опору в
борьбе против буржуазно-либеральных сил,
состав которых также был неоднороден. Авторы
обращают внимание на данные стороны лати¬
ноамериканской действительности XIX в. Черты
"народного консерватизма" просматриваются,
например, в деятельности М.И. Бельсу в Бо¬
ливии (с. 385). Типичный пример неординарности,
самобытности латиноамериканского консерва¬
тизма, совмещения его "пробуржуазности" с
апелляцией к традиционным устоям - деятель¬
ность Гарсиа Морено в Эквадоре, подробно
проанализированная в книге (с. 350-353).
Но иногда в тексте встречаются формули¬
ровки, отражающие наши прежние упрощенные,
"спрямленные" представления об этих явлениях.
Вряд ли 1 эжно считать каудильизм для XIX в.
"безусловным фактором регресса” (с. 384). Он
отвечал реалиям латиноамериканского общества
той поры в большей мере, чем заимствованные
из Западной Европы и Северной Америки ат¬
рибуты представительной демократии, бывшие
для основной массы населения пустым звуком
и имевшие очень ограниченный эффект, что по¬
нял уже Боливар, установивший авторитар¬
ный режим.
В связи с этим не стоит переоценивать реаль¬
ное значение демократических конституционных
институтов, которые отстаивали либералы, стре¬
мившиеся внедрить передовые европейские и
североамериканские формы политического уст¬
ройства в иную реальность, игнорируя местные
условия и традиции. Подобная переоценка чувст¬
вуется в ряде мест, хотя в отдельных случаях
обращается внимание на слабости латиноамери¬
канского либерализма (с. 352, 370). И не стои¬
ло бы, пожалуй, упрекать передовых деятелей
Латинской Америки XIX в., с позиций сегодняш¬
него дня, в том, что они "лишали местное насе¬
ление избирательных прав" (с. 383), когда вво¬
дили эти права для определенной части общест¬
ва. В ту пору даже самая передовая капита¬
листическая страна Европы Англия еще была
далека от всеобщего избирательного права.
Потребовалась длительная полоса исторического
развития, прежде чем в Латинской Америке
эти формы начали наполняться реальным
содержанием.
Что касается политики США в отношении
Войны за независимость в Испанской Америке,
и в частности анализа "доктрины Монро", то,
к сожалению, акцент здесь сделан на полеми-
чески-"разоблачительном" подходе (с. 188-190,
461-463).
Конечно, в таком обширном труде, охва¬
тывающем много сложных, дискуссионных, часто
малоисследованных сюжетов, можно найти ка¬
кие-то недостатки, спорные моменты, неудачные
формулировки. Но не они характеризуют работу.
К тому же имеют право на существование и
разные точки зрения на те или иные события,
что является непременным условием творческого
развития науки, поисков более глубокой и все¬
объемлющей научной истины и исторической
правды.
Сам факт, что чтение книги вызывает жи¬
вой отклик, желание активно включиться в об¬
суждение поднятых в ней вопросов, говорит о
научной значимости и содержательности этого
фундаментального исследования, актуальности
сформулированных в нем положений и выводов.
Большой круг читателей сможет получить до¬
вольно полное, систематизированное представ¬
ление об исторических судьбах Латинской Аме¬
рики, о неповторимом колорите и самобытности
ее истории. Книга послужит ценным пособием
для студентов вузов, преподавателей и всех, кто
интересуется историей Америки.
А.И. Строганов,
кандидат исторических наук,
доцент кафедры новой и новейшей истории
Московского государственного университета им.
М.В. Ломоносова
204
П.Н. Кудрявцев. СОЧИНЕНИЯ. ИЗБРАННОЕ. Составитель С.А. Аси-
повская. М.: нз-во "Наука", 1991, 344 с.
Имя П.Н. Кудрявцева - ученика и преемника
Т.Н. Грановского на кафедре всеобщей истории
Московского университета - не принадлежит к
числу самых громких в истории отечественной
исторической науки. Сегодня оно известно лишь
немногим специалистам. Даже в общих историо¬
графических курсах, как правило, встречаются
только упоминания об этом незаурядном ис¬
торике . Однако историография не должна огра¬
ничиваться рассмотрением лишь своих вершин¬
ных достижений: это не только обедняет реаль¬
ный исторический процесс, но и затрудняет
осмысление его действительных закономернос¬
тей. В полной мере это относится и к отечест¬
венной историографии всеобщей истории, яркий
расцвет которой в конце XIX - начале XX в. был
в немалой мере подготовлен усилиями пред¬
шествовавших поколений исследователей, зало¬
живших основы изучения всеобщей истории в
России.
В их ряду видное место принадлежит Кудряв¬
цеву, органически сочетавшему интерес к теоре¬
тическим проблемам исторической науки, широту
взглядов, тщательную работу с источниками, ле¬
жавших в основе его исследовательских выво-
дов^, и активную преподавательскую деятель¬
ность, т.е. качества, характерные для русской
либеральной историографии в пору ее расцвета.
Между тем произведения Кудрявцева давно
стали библиографической редкостью. К тому же
никогда не публиковались его лекционные курсы,
являющиеся бесценным источником для сужде¬
ний о его педагогическом мастерстве.
Уже это позволяет характеризовать первую
после 1917 г. публикацию в серии "Памятники
исторической мысли" избранных произведений
Кудрявцева как заметное событие в нашей
научной жизни. Сразу же отметим удачный под¬
бор материалов для данной публикации, зна¬
комящей современного читателя с разными
1 Исключение составляет лишь книга
Е.В. Гутновой "Историография истории средних
веков", где дается краткая, но емкая характе¬
ристика исторических взглядов П.Н. Кудрявцева.
- См. Гутнова Е.В. Историография истории
средних веков. М., 1985, с. 294-296.
^Такой характер носит его капитальная мо¬
нография "Судьбы Италии от падения Западной
Римской империи до восстановления ее Карлом
Великим" (М., 1850), которую Грановский ставил
в один ряд с классическими монографиями запад¬
ноевропейских ученых по всеобщей истории, ука¬
зывая, что она составляет "важное приобретение
не только для русской, но и для исторической ли¬
тературы вообще". - Грановский ТЛ. Соч., ч. П.
М., 1892, с. 182.
сторонами деятельности историка. Это - курс
по истории гуманизма и Реформации в Евро¬
пе, прочитанный в Московском университете
в 1848/49 учебном году, две статьи, посвящен¬
ные теоретическим проблемам исторической
науки, и два очерка из самой известной книги
П.Н. Кудрявцева "Римские женщины. Истори¬
ческие рассказы по Тациту", относящейся к жан¬
ру научно-популярной литературы, где автор
предстает блестящим мастером увлекательной
исторической прозы.
Публикацию венчают содержательные ста¬
тьи Т.Д. Сергеевой и С.А. Асиновской. В первой
из них предпринимается развернутый анализ ис¬
торических взглядов Кудрявцева. Обращаясь к
историко-теоретическим представлениям учено¬
го, Т.Д. Сергеева сумела показать непреходя¬
щую актуальность многих из них, их созвучие
современным дискуссиям о природе историчес¬
кого познания. В статье С.А. Асиновской дан
историко-археологический обзор курса "Гуманизм
и Реформация в Европе”. Наряду с его архео¬
графическими описаниями С.А. Асиновской де¬
тально охарактеризованы взгляды Кудрявцева
по этим вопросам, показана их связь с прогрес¬
сивными политическими убеждениями историка.
Существенную помощь читателям окажут об¬
стоятельные примечания к опубликованным в
рецензируемом издании произведения Кудряв¬
цева, сделанные Т.Д. Сергеевой.
Особенно теплых слов заслуживает соста¬
витель этого издания С.А. Асиновская, стяжав¬
шая себе имя в науке многолетним изучением и
публикацией трудов Грановского. Естественным
продолжением этой работы стала подготовка ею
настоящей публикации.
Разумеется, не все, публикуемое в данном
издании, представляет для современного чита¬
теля одинаковый интерес. В свете сегодняшних
знаний многие положения, например, содер¬
жащиеся в курсе по истории гуманизма и Рефор¬
мации в Европе, выглядят устаревшими. Едва ли
сейчас можно согласиться и с общей концепцией
этого курса, трактующей гуманизм и Рефор¬
мацию как чисто духовные движения.
Однако, как и всякий действительно крупный
ученый, Кудрявцев сумел поставить ряд вопро¬
сов, выходящих за ограниченные рамки своего
времени, что, собственно, и делает его труды
интересными для нас. Сошлемся в данной связи
на две его методологические статьи. Первая
посвящена вечной, но неизменно актуальной
проблеме, сформулированной уже в ее загла¬
вии, - "О достоверности истории” (1851 г.). Ста¬
тья является развернутым ответом на опубли¬
кованную в 1851 г. работу президента Академии
наук С.С. Уварова, отвергавшего возможность
205
достоверного понимания прошлого. В полемике с
ним на обширном историографическом материале
Кудрявцев обосновал положение о поступатель¬
ном характере процесса познания, в ходе кото¬
рого возрастает достоверность наших знаний о
прошлом. Наука, был убежден он, "все более и
более утверждается в сознании своих сил и ус¬
пехов" (с. 168).
Вместе с тем Кудрявцев не разделял ха¬
рактерной для прошлого столетия эйфории отно¬
сительно природы научной истины. "Конечно, -
писал он, - если хотят от науки полной и во всех
отношениях совершенной истины, так чтоб в
избранном предмете исследов 1ния не оставалось
ничего более ни темного, ни спорного, мы
беспрекословно должны согласиться с автором
мемуара и однажды навсегда отказаться от всего
богатства современной исторической литерату¬
ры: с такой точкой зрения ни одна классичес¬
кая монография не выдержала бы и первой про¬
бы" (с. 172-173). Отказываясь от претензии на
всезнайство, история, подчеркивает Кудрявцев,
"ищет истины в области, подлежащей ее веде¬
нию, и средствами ей доступными и не может
похвалиться , что уже овладела знанием, вполне
равносильным самому предмету" (с. 173). Весь
ход рассуждений Кудрявцева перекликается с
методологическими дискуссиями XX в., невольно
заставляя вспомнить известный афоризм JL Фев¬
ра: "Историк не тот, кто знает. Историк тот, кто
ищет"3.
Не утратили своего значения и соображения
Кудрявцева о том, что "успехи истории как нау¬
ки измеряются не одною только мерою прибли¬
жения ее к идеалу, но и тем, сколько уже она
победила незнания" (с. 173). Другими словами,
проблема исторической истины - это проблема
не столько окончательного результата, сколько
дви. сения на бесконечном пути от незнания к
знакию, когда, как справедливо подчеркнул
здесь же Кудрявцев, отсутствуют наперед при¬
нятые план и масштаб. Никто, таким образом,
не может претендовать на знание "единственно
верного" пути к достижению исторической исти¬
ны. Лишь общими усилиями всех историков воз¬
можно, выражаясь словами Кудрявцева, "успеш¬
ное искание исторической истины", что, как сле¬
дует из статьи, доказывается всей историей на¬
шей науки.
Мысль о великом будущем исторической
науки пронизывает и вторую статью Кудрявце¬
ва - "О современных задачах истории" (1853 г.),
в которой рассматривается в полемике с Гра¬
новским вопрос об отношении истории к естест¬
венным наукам. Современного читателя могут
привлечь здесь мысли о многосторонних связях
настоящего с прошлым, о необходимости, не до-
о
Цит. по: Гуревич Л.Я. Уроки Люсьена Фев¬
ра. - Февр. JI. Бои за историю. М., 1991, с. 507.
206
вольствуясь одной славной стороной прошлого,
искать назидания в бедствиях отживших поко¬
лений и их слабостях.
Особенно большой интерес вызывают суж¬
дения Кудрявцева о природе исторической науки
и ее взаимоотношениях с другими формами
познавательной деятельности человека. Призна¬
вая важность поставленного Грановским вопроса
о сближении истории с естествознанием, он в то
же время решительно отстаивает специфику ис¬
торической науки, невозможность свести ее
основополагающие принципы к законам, постули¬
руемым другими науками. Весьма актуально зву¬
чит его предостережение против игнорирования
этого обстоятельства. "История, - указывал уче¬
ный, - разрабатывается сама из себя, из своего
собственного содержания; по тесной связи, су¬
ществующей между разными отраслями знания,
она также пользуется пособием или содействием
других наук для более верного разъяснения неко¬
торых сложных вопросов; но самая мысль исто¬
рическая, или, что то же, понимание смысла
исторических событий, прежде всего принадле¬
жит ей самой, потому что может быть только
выводом из ближайшего и пристального наблю¬
дения над их постепенным ходом" (с. 204-205).
С этих позиций Кудрявцев выступает не
только вслед зь своим учителем против попыток
"объяснить ход истории философской мыслью",
но и уже в прямой полемике с ним - против
некритического перенесения на историю дейст¬
вия естественных законов, в частности против
утверждения академика К.М. Бэра о том, что
"ход всемирной истории определяется внешними
физическими условиями".
Следует вообще подчеркнуть актуальность
полемики Кудрявцева с Грановским. И сейчас не
утратила своей значимости центральная мысль
Кудрявцева о том, что в решении своих задач
история должна идти собственным путем,
решать "свои вопросы чисто исторически". Не
прекращающиеся и сегодня призывы к истории
выйти из тесного круга собственно исторического
метода и вступить на поприще естественных
наук, неизбежно порождают вопросы, сформу¬
лированные уже Кудрявцевым: "Как заставить
историю сделаться не тем, что она есть? Как
хотеть от нее, чтоб она усвоила себе приемы, ей
несвойственные?" Равно сохраняют свое зна¬
чение и предлагаемые им ответы на эти воп¬
росы. Указывая на необходимость использования
исторической наукой результатов исследований и
наблюдений естествоиспытателей, Кудрявцев
заключает: "Идя к той же цели, но своим
собственным путем, она будет иметь в них вер¬
ное средство для поверки тех положений, кото¬
рых достигает в той же самой сфере своими
средствами" (с. 199).
Значение данного издания не ограничивается
методологическими статьями Кудрявцева. Вни¬
мание читателей, несомненно, привлечет и яркая
"вступительная лекция в новую историю", осве¬
щающая духовные предпосылки перехода к
средним векам к новому времени, и широкая
панорама духовной жизни европейского общест¬
ва, воссоздаваемая в курсе "Гуманизм и Рефор¬
мация в Европе", и, наконец, увлекательные
рассказы о знаменитых римских женщинах, свое¬
образной методологической посылкой которых
является положение, что "судьба женщины,
материальная и нравственная, неразрывно соеди¬
нена с историей общества, среди которого она
поставлена" (с. 209).
Настоящее издание является органическим
продолжением вышедших в этой же серии лек¬
ций Грановского^. Трудно переоценить значение
этих изданий, открывающих для широких чита¬
телей неизвестные или полузабытые страницы
прошлого отечественной науки. Остается поже¬
лать, чтобы за ними последовали новые публи¬
кации, позволяющие проследить становление
изучения и преподавания в России всеобщей ис¬
тории.
Б.Г. Могилъницкий,
доктор исторических наук, профессор
Томского государственного университета
^Грановский Т.Н. Лекции по истории сред¬
невековья. Составитель С.А. Асиновская. М.,
1986.
Е.Б. Черпяк. СУДЕБНАЯ ПЕТЛЯ. СЕКРЕТНАЯ ИСТОРИЯ ПОЛИТИЧЕ¬
СКИХ ПРОЦЕССОВ НА ЗАПАДЕ. М.: изд-во ’’Мысль”, 1991, 606 с.
Последняя книга ведущего научного сотруд¬
ника Института всеобщей истории РАН, д.и.н.
Е.Б. Черняка существенно расширяет поле ис¬
следования истории судебных и политических
процессов на Западе с древнейших времен до
конца XIX в. как за счет разработки новых проб¬
лем, так и за счет привлечения новейшей ли¬
тературы .
Избранная автором тема заслуживает прис¬
тального внимания, так как ее научная разра¬
ботка существенно расширяет и обогащает наши
подчас схематичные представления об истори¬
ческом процессе, долгое время подававшемся в
отечественной историографии односторонне. В
сущности, все сводилось к прямым формам клас¬
совой борьбы и массовым демократическим дви¬
жениям. Е.Б. Черняк не скрывает, что продол¬
жает придерживаться марксистской методологии
истории. Но его понимание этой методологии
никогда не было догматически-начетническим.
Он всегда стремился к максимальному расши¬
рению рамок марксистской методологии, и это
характерно для всех работ Е.Б. Черняка. В ис¬
торической палитре Е.Б. Черняка всегда пред¬
ставлен широкий спектр красок, что позволило
ему создать множество оригинальных, интерес¬
ных, пользующихся широкой популярностью ис¬
следований в области политической истории За¬
пада от средневековья до новейшего времени.
Е.Б. Черняк часто брался за такие темы, перед
которыми в нерешительности останавливалось
большинство советских историков.
1 См.: Черняк Е.Б. Приговор веков. Из исто¬
рии политических процессов на Западе. М., 1971.
Научная значимость избранной автором темы
состоит, по его словам, в следующем: "Во мно¬
гих судебных процессах, как в фокусе, сосредо¬
точились классовые противоречия, политические
и идеологические столкновения, нашли выраже¬
ние особенности социальной психологии, быта и
нравов. Процессы являлись той областью борь¬
бы, в которой особенно ярко проявлялись че¬
ловеческие качества, нравственный облик ее
участников, где ставились проблемы морального
характера" (с. 3). Можно поставить вопрос и в
более широком плане: судебные политические
процессы - неотъемлемая составная часть исто¬
рии всех без исключения стран; это те истори¬
ческие страницы, которые совершенно необхо¬
димы для самого понимания истории. Заслуга
Е.Б. Черняка состоит прежде всего в том, что в
очередной раз он восполняет существующие в
науке очевидные пробелы.
Еще А. Матьез подчеркивал, что одна из
задач историка заключается в том, чтобы "уста¬
новить связь между политической историей и
полицейской историей" (с. 414). Выяснению этой
важной для понимания политической истории
связи посвящены многие работы Е.Б. Черняка, в
частности и данная книга.
Автор привлек обширный документально¬
историографический материал, позволивший ему
создать масштабную картину политических про¬
цессов на Западе - начиная с библейского сюже¬
та о казни Иисуса Христа и до конца XIX в. Под
искусным пером Е.Б. Черняка оживают такие
исторические персонажи, как Жанна д'Арк, Ма¬
рия Стюарт, Карл I Стюарт, Людовик XVI и
Мария Антуанетта> Дантон и Робеспьер, Авра¬
ам Линкольц и многие другие деятели, обречен¬
207
ные на смерть приговором суда или рукой убий¬
цы. Автор не ограничивается изложением офи¬
циально принятых версий, основанных на опубли¬
кованных протоколах расследований. Он как бы
ведет собственное расследование, предлагая раз¬
личные версии известных событий на основе
имеющихся в его распоряжении документальных
источников.
В книге показывается, что судебные процес¬
сы сыграли, хотя и не главную, но важную роль
в большинстве узловых исторических событий: в
ликвидации феодальной раздробленности и воз¬
никновении централизованных абсолютистских
государств, в борьбе абсолютизма против своих
противников "справа” и "слева”, в утверждении
как современных западных демократий, так и
диктаторских режимов. Политические процессы
сопровождали создание, развитие и распад коло¬
ниальных империй, сопутствовали контрреволю¬
ционным интервенциям, милитаризации и агрес¬
сивным устремлениям. История знает примеры
идеологических и расистских процессов. Все их
разновидности в той или иной мере рассмотрены
в книге.
Автор выявляет активную, хотя и закулис¬
ную роль политической полиции в организации, а
то и в фабрикации процессов. По его мнению, в
определенных обстоятельствах политическая по¬
лиция может играть самостоятельную роль в го¬
сударственной системе, не подчиняясь, а направ¬
ляя действия официальных властей.
Е.Б. Черняк строго придерживается избран¬
ных им историко-географических рамок, подчер¬
кивая, что его интересует только западный исто¬
рический опыт, к тому же затрагивающий проб¬
лематику XX в. Между тем значение его вы¬
водов и соображений явно выходит за установ¬
ленные им "западные" рамки, порождает неиз¬
бежные ассоциации с "восточным" опытом. В
связи с этим сама собой напрашивается идея о
необходимости создания аналогичного исследова¬
ния о политических процессах на Востоке, тем
более что в сюжетах здесь нет недостатка, а
исторические уроки представляются не менее
поучительными.
В ходе своего исследования каждый историк,
наверное, вправе избирать для себя роль проку¬
рора, адвоката или судьи. Многое здесь зависит
от исследуемого сюжета. И тем не менее пред¬
почтительной, на мой взгляд, представляется
роль беспристрастного судьи, озабоченного лишь
справедливостью выносимого приговора. Именно
с этих позиций поиска исторической правды
написана книга Е.Б. Черняка.
Отмечая высокий исследовательский уровень
и бесспорные литературные достоинства книги,
хотелось бы высказать отдельные замечания.
На мой взгляд, в ряде случаев автор увле¬
кается чрезмерной детализацией описываемых
событий, он "перенаселил" книгу второстепенны¬
ми и третьестепенными персонажами, что зачас¬
тую затрудняет читательское восприятие. В дру¬
гих случаях он ограничивается скороговоркой
(1815-1865 гг., конец XIX - начало XX в., "дело
Дрейфуса"). То же относится к сюжету об Иису¬
се Христе, предложенном лишь в схеме. Кстати,
строго говоря, Палестина, где происходили опи¬
сываемые события, - не Запад, что выходит за
избранные самим автором рамки. Остается впе¬
чатление какой-то незавершенности книги, вне¬
запно обрывающейся "делом Дрейфуса", изло¬
женным всего лишь на полутора страницах.
Наконец, последнее замечание относится к
оценке автором террора эпохи Великой фран¬
цузской революции. На основе своей известной
концепции о восходящей и нисходящей линиях во
Французской революции Е.Б. Черняк склонен, на
мой взгляд, к искусственному разделению терро¬
ра на две фазы: террор оправданный на восхо¬
дящей линии развития революции - до конца
1793 г., и террор бессмысленный на нисходящей
линии - с начала 1794 г. (с. 311-318).
Нет никаких оснований искать в терроре ка¬
кое-либо разумное обоснование. Он бессмыслен и
аморален. Хотя Е.Б. Черняк не разделяет ста¬
рых большевистских догм, апологетизировавших
террор, он тем не менее не преодолел до конца
влияния прежнего традиционного подхода к это¬
му явлению.
Едва ли не с самого начала террор служил не
только средством борьбы с контрреволюцией, но
и инструментом фракционной борьбы в самом
революционном лагере. Государственный терро¬
ризм всегда и везде свидетельствовал прежде
всего о нравственной, а зачастую и социально-
экономической несостоятельности режима, ис¬
пользовавшего гильотину, расстрелы и тюрьмы
как главные, если не единственные средства
удержания власти.
Бессмысленно искать "классовое" обоснова¬
ние террора, разившего якобы только "врагов
народа" из сред i привилегированных сословий.
Сбреди казненных по приговорам революционных
трибуналов во Франции дворянё составляли все¬
го 8,25%, священнослужители - 6,5, состоятель¬
ные буржуа - 14, зато рабочие - 31,25 и крестья¬
не - 28%. По общепринятым оценкам, в эпоху
террора погибло от 40 до 42 тыс. человек, в том
числе 17 тыс. на гильотине по приговорам рево¬
люционных трибуналов. За это же время при¬
мерно 0,5 млн. французов оказались в тюрьмах,
и
часто не ведая своей вины£. Террор ударил и по
самой революции, серьезно подорвав ее нравст¬
венную силу и привлекательность. Историк не
См.: Grand Larousse encyclop^dique en dix
volumes. T. 10. Art "Terreur". Paris, 1961; Creer D.
The Incidence of the Terror During the French
Revolution: A Statistical Interpretation. Cambridge,
1935, p. 26, 27, 37, 165.
208
может не видеть прямой связи между больше¬
вистской апологией якобинского террора и терро¬
ром, продолжавшимся несколько десятилетий в
СССР. Впрочем, Е.Б. Черняк совершенно опре¬
деленно склоняется к осуждению якобинского
терроризма.
В целом рецензируемая работа представляет
весомый вклад в научную разработку средне¬
вековой и новой истории Запада. Она привлечет
внимание широкой читательской аудитории,
интересующейся исторической проблематикой.
ПЛ. Черкасов,
доктор исторических наук,
ведущий научный сотрудник
Института всеобщей истории РАН
В.Н. Малов. Ж.Б. КОЛЬБЕР. АБСОЛЮТИСТСКАЯ БЮРОКРА¬
ТИЯ И ФРАНЦУЗСКОЕ ОБЩЕСТВО. М.: изд-во ’’Наука”, 1991, 260 с.
Книга В.Н. Малова, доктора исторических
наук, ведущего научного сотрудника Института
всеобщей истории РАН - первое в отечествен¬
ной литературе специальное исследование, пос¬
вященное Жану Батисту Кольберу (1619-1683).
Выдающийся государственный деятель эпохи
Людовика XIV, он в течение почти четверти
века (1661-1683) руководил экономикой Фран¬
ции. Крупномасштабная реформаторская дея¬
тельность Кольбера и ее последствия - одна из
центральных проблем истории французского аб¬
солютизма в период его высшего подъема. Но
этот сюжет представляет и более широкий инте¬
рес. В лице Кольбера перед историком предстает
великий министр, наделенный громадной влас¬
тью, предпринявший попытку силами авторитар¬
ного государства добиться качественного ускоре¬
ния экономического развития французского об¬
щества, внести коррективы в его социальную
структуру. Вопрос о реальных возможностях та¬
ких перемен и их исторических пределах вызы¬
вал и вызывает живой интерес. Не удивительно,
что изучение деятельности Кольбера породило
большую литературу (кольбертистику), вызвало
к жизни не только различные, но и противопо¬
ложные точки зрения. Как справедливо отмечает
В.Н. Малов, "вопрос о сущности, оригинальности
и действенности политики Жана Батиста Коль¬
бера... традиционно является остро дискуссион¬
ным во французской историографии" . В послед¬
ние 20-30 лет изучение истории Франции XVII в.
значительно продвинулось вперед. Результаты
многочисленных исследований дают много нового
для понимания характера деятельности Кольбе¬
ра, ее исторического значения. Между тем
последние крупные обобщающие исследования о
Кольбере были созданы еще в 30-е годы. Пот¬
ребность в новом крупном труде, отвечающем
современному уровню жизни, ощущалась уже
давно. Ныне, с появлением труда В.Н. Малова,
Малов В.Н. Прошлые и нынешние взгляды
на деятельность Ж.Б. Кольбера. - Новая и
новейшая история, 1991, № 2, с. 204.
такая книга создана. Она заполняет существен¬
ную лакуну в нашей и международной историо¬
графии.
Основанная на успешно защищенной автором
в 1990 г. докторской диссертации, книга пред¬
ставляет собой тщательно выполненное кро¬
потливое конкретное исследование и одновре¬
менно широко задуманную попытку научного
синтеза. Объектом изучения является вся рефор¬
маторская деятельность Кольбера, а не тот или
иной отдельный ее аспект. Широте замысла
соответствует источниковая основа книги. Наря¬
ду с многочисленными публикациями документов,
использован крупный массив источников различ¬
ного типа из Национального архива и Нацио¬
нальной библиотеки Франции, Государственного
архива Венеции, Архива Ватикана, рукописного
отдела Государственной публичной библиотеки
им. М.Е. Салтыкова-Щедрина. Интересный ма¬
териал дали трактаты и памфлеты кольберов-
ского времени, некоторые из них впервые вовле¬
чены в научный оборот.
Общий подход к рассматриваемой теме автор
связывает с современным состоянием кольбер-
тистики. Ее общепризнанным выводом является
то, что реформы Кольбера не были вызовом
абсолютизму со стороны "гениального буржуа",
якобы предвидевшего последующую судьбу
монархии (концепции "предложения Кольбера",
выдвинутая в 1911 г. Э. Лависсом). Напротив,
политика Кольбера, пишет В.Н. Малов, "может
быть понята только как политика абсолютной
монархии на известной стадии и в известной
функции ее существования, а не как нечто внут¬
ренне чуждое абсолютизму" (с. 3).
Книга открывается специальной главой
"французский абсолютизм в середине XVII в."
Выполняя отчасти вступительную функцию,
глава представляет и самостоятельный интерес.
Автор дает здесь свою интерпретацию проблемы
французского абсолютизма. Этот вопрос издавна
вызывал споры в отечественной историографии
(напомним работы С.Д. Сказкина,
Б.Ф. Поршнева, А.Д. Люблинской,'А.Н. Чисто-
звонова, Н.Е. Колосова) и не имеет в ней обще¬
209
принятого решения. В целом В.Н. Малов раз¬
деляет концепцию французского абсолютизма
как классического образца этого государствен¬
ного строя. В книге он развивает ставшее тра¬
диционным у нас понимание абсолютизма как
особого типа "феодальной монархии", существо¬
вание которого было связано со специальны¬
ми для переходной эпохи условиями "равнов¬
есия классовых сил" - дворянства и буржуазии
(с. 4-6). В то же время, основываясь на разра¬
ботках советских историков 70-80-х годов и на
своих размышлениях и поисках, автор стремится
обновить и обогатить это представление, сфор¬
мулированное в XIX в., адаптируя его к совре¬
менному уровню знаний.
Интересна предложенная В.Н. Маловым пе¬
риодизация истории французского абсолютизма,
основанная на институциональном подходе. Кри¬
терием периодизации исследователь выбрал
менявшуюся роль главных государственных уч¬
реждений в системе власти. Он выделяет в этой
истории период "судебной монархии" (примерно
до середины XVI в.), сменившейся монархией
"судебно-административной"; со времени Рише¬
лье и после него, когда резко возрастает значе¬
ние непосредственно административных мето¬
дов управления, идет становление абсолютной
монархии "административно-судебного" типа
(с. 10-15).
Именно в условиях этого перехода и развер¬
тывалась деятельность Кольбера, направленная
на модернизацию и укрепление французского
государства. В книге тщательно рассмотрены
главные составляющие своеобразного "нового
курса" Кольбера. Специальные главы посвящены
его мерам по упорядочению финансовой системы
и достижению финансовой стабильности (глава
Ш), впервые в историографии проанализированы
социальная политика Кольбера, его попытки
"скорректировать" структуру общества, поощряя
"полезные профессии" и сокращая "дурные
профессии" (глава IV).. Большое внимание
уделено политике Кольбера по поощрению
торговли, энергичной государственной поддерж¬
ке промышленного производства, его усилиям до¬
биться широкого выхода Франции на пути морс¬
кой и океанской торговли (гл. V).
В.Н. Маловым выявлены характерные чер¬
ты политического и экономического мышления
Кольбера, видение им ближайших задач и конеч¬
ных целей замысленных преобразований. Пос¬
тавлен и вопрос - в какой мере оригинален был
Кольбер в своих замыслах и путях их реализа¬
ции? В этой связи автор основательно изучил
соотношение преемственности и новаторства в
воззрениях и политике Кольбера сравнительно с
его предшественниками - меркантилистами XVI-
XVII вв.: М. Сюлли, Б. Лаффема, А. Ришелье и
др. В кольберовском меркантилизме, как показы¬
вает В.Н. Малов, соединились устремления к
активной роли в мировой торговле и одновре¬
менно к напряженному всеобъемлющему "про¬
мышленному строительству". Именно эта его
характерная черта позволяет говорить о "коль-
бертизме" как о "высшем синтезе" в сфере мер¬
кантилистской политики.
Конечной задачей "кольбертизма" было за¬
воевание для Франции мировой экономической
гегемонии. Политической гегемонии в Европе,
достигнутой Францией к 60-м годам XVU в.,
должно было соответствовать, по замыслу
Кольбера, и ее экономическое преобладание
(с. 144-147). Эту политику по ее объективной
значимости В.Н. Малов определяет как "экспе¬
римент большой исторической важности": то
была попытка "придать качественное ускорение
развитию французского позднефеодального об¬
щества, т.е. социальной системы, ориентирован¬
ной на замедленные темпы прогресса" (с. 209).
В какой мере эти грандиозные замыслы соот¬
ветствовали историческим возможностям Фран¬
ции того времени и насколько они могли быть
реализованы? И вообще, каково в целом место
Кольбера и "кольбертизма" в истории Франции
эпохи абсолютизма? В.Н. Малов обстоятельно
обосновывает свое понимание этих проблем, и
его размышления в этой связи привлекут внима¬
ние читателей. Внутренней политике абсолю¬
тизма, по мысли автора, было органически при¬
суще противоречие между консервативным, тра¬
диционалистским началом - охрана старинных
привилегий, феодальных прав и традиционных
ценностей - и началом модернизаторским, дина¬
мическим, диктовавшимся объективными требо¬
ваниями общественного развития. Кольбер и его
политика представляли вторую "прогрессивную
сторону" этого противоречия (с. 207), при том,
что конфликт между консервативным и модер¬
нистским началами существовал и внутри самого
Кольбера и был присущ его политике. В книге
даны тщательно выверенные, там, где это воз¬
можно по состоянию источников, статистически
выраженные - что'п стребовал о очень большого
и скрупулезного труда - реальные итоги "коль-
беровского эксперимента", показаны достигну¬
тые реформатором успехи и постигшие его
неудачи. В собственно политической сфере проч¬
но закрепилось наметившееся еще при Ришелье
преобладание административных методов госу¬
дарственного управления, утверждение "адми¬
нистративно-судебной монархии". Были достиг¬
нуты существенные успехи в финансах до того,
как начались с 1672 г. бесконечные войны Людо¬
вика XIV, в торговой, промышленной, коло¬
ниальной политике, создании флота. В целом,
как отмечает автор, "определенный толчок был
дан, но качественный перелом не наступил"
(с. 209). Очевидно, в условиях общеевропейской
конъюнктуры того времени он и не мог насту¬
пить.
210
Работу В.Н. Малова вряд ли можно отнести
к жанру исторических биографий, тем более
рассчитанных на широкого читателя. Это преж¬
де всего фундаментальное научное исследование.
При всем том, при чтении книги перед читателем
явственно вырисовывается исторический портрет
Кольбера, очень рельефный и убедительный.
Этому помогают возникающие порою в тексте
детали, мелкие, но выразительные. Так, входя
утром в свой кабинет, Кольбер обычно с
удовольствием потирал руки в предвкушении
насыщенного рабочего дня (с. 205) - великий
труженик, работавший "на износ", он любил
свою работу, как, впрочем, и его государь, Лю¬
довик XIV, тоже любил свою работу - "ремесло
короля". Созданный портрет имеет и вполне оп¬
ределенную социо-профессиональную характе¬
ристику. Это тип выдающегося администратора,
представителя французской бюрократии, но бю¬
рократии периода ее "героической молодости",
ее "бури и натиска", когда она эффективно
утверждалась вместе с формированием в рамках
абсолютизма административной или "админист¬
ративно-судебной", по терминологии В.Н. Мало¬
ва, монархии.
В одном отношении, однако, портрет Коль¬
бера остается неполным - его деятельность
детально рассмотрена в основном до 1672 г.,
когда начало франко-голландской войны поло¬
жило предел главным реформам неутомимого
министра. Конечно, рассмотрен исторически наи¬
более значимый период жизни Кольбера; но все
же он еще 10 лет оставался генеральным конт¬
ролером финансов. Вероятно, это хронологи¬
ческое ограничение стоило как-то в книге огово¬
рить. Представляются несколько прямолиней¬
ными приводимые в книге при анализе фран¬
цузской монархии XVII в. традиционные харак¬
теристики абсолютизма как "феодальной мо¬
нархии", "государства феодальной формации"
(с. 6-7, 207), наделенного также некоторой
"прогрессивной исторической миссией: (с. 5).
Само это понятие - "историческая миссия" - вы¬
зывает ассоциации с телеологическим подходом к
движению истории.
В целом же книга В.Н. Малова - заметное
явление в историческом франковедении. Она
существенно обогащает знания об одном из наи¬
более интересных периодов французской истории
начального этапа нового времени.
А.В. Адо
доктор исторических наук, профессор
кафедры новой и новейшей истории
Московского государственного университета
им. М.В. Ломоносова
К. Schturm-Schnabl. DER BRIEFWECHSEL FRANZ MIKLO-
SICH'S MIT DEM SODSLAVEN. Maribor: Obzorja, 1991, 855 S.
К. Штурм-Шнабль. ПЕРЕПИСКА ФРАНЦА МИКЛОШИЧА
С ЮЖНЫМИ СЛАВЯНАМИ. Марибор, 1991, 855 с.
Известная своими трудами по истории куль¬
туры и национального возрождения словенцев
австрийская исследовательница Катя Штурм-
Шнабль опубликовала переписку видного словен¬
ского ученого и общественного деятеля Франца
(Франо) Миклошича (1812-1891). Фундаменталь¬
ное издание писем, приуроченное к 100-летию со
дня смерти Ф. Миклошича, продолжает тради¬
цию, уходящую в XIX в., когда российские уче¬
ные посредством такого рода публикаций оста¬
вляли весомые свидетельства взаимного обога¬
щения славянских культур^.
Миклошич принадлежал к влиятельным в
Гамбургской империи кругам словенской интел¬
лигенции, боровшейся за утверждение нацио¬
нального самосознания через развитие языка и
^См., например, Попов НА. Письма к М.П.
Погодину из славянских земель (1835-1861). - В
кн.: Чтения в Императорском обществе
древностей российских при Московском
Университете, кн. 4. М., 1879.
культуры. Он продолжил дело просветителей,
которые, используя особый статус Иллирийских
провинций в составе наполеоновской империи^,
смогли заложить основы движения, завершив-
3
шегося формированием словенской нации .
В 30-е годы прошлого столетия Миклошич
стал членом "Славенского общества", созданного
в г. Грац преимущественно лицами духовного
звания. Оно занималось изданием словенских
книг, собиранием фольклора. Этот кружок стал
р
Иллирийские провинции были созданы
Наполеоном на территории Далмации, Истрии,
Каринтии, Горицы и некоторых других
югославянских областей между рекой Савой и
Адриатикой,
о
См. Schturm-Snabal К. L'influence de la
Revolution Franęaise sur le mouvement de
I'affirmation de l'individualitć nati iale slavćne. -
L'image de la France rfevolutionaire dans les pays et
les peuples de 1'Europe Centrale et du Sud-Est. Paris,
1983.
211
центром распространения иллиризма - общест¬
венно-политического и культурного течения,
ставившего целью создание "Великой Иллирии",
охватывавшей югославянские и частично примы¬
кавшие к ним неславянские области.
Литературно-языковое объединение южных
славян рассматривается идеологами иллиризма в
качестве предпосылки их политического объеди¬
нения в будущем. Причем деятели хорватского
Возрождения, например Л. Гай, уже видели бу¬
дущее в сближении и полном слиянии языка,
литератур и культуры южных славян на хорват¬
ской основе. ’Теория единого народа" в разных
ее вариантах снискала популярность и в сербской
среде. В противовес загребской "Великой
Иллирии" сербская буржуазия выдвинула свою
концепцию южнославянского единения, но под
главенством сербов. Это нашло выражение в
обозначении всех или части южных славян назва¬
ниями "югославяне" или "сербы’А
Сторонники иллиризма в Словении видели в
слиянии всех славян Австрийской империи в
"единый славянский народ" средство против опас¬
ности германизации. Однако в подавляющем
большинстве "словенские иллирийцы" выступали
за развитие национального языка и культуры.
В 1848 г. они составили ядро движения, бо¬
ровшегося за объединение трех населенных сло¬
венцами губерний в единое Королевство Слове¬
нии. К этому движению был близок и Миклошич.
Список трудов Миклошича включает 34 кни¬
ги и более 100 статей. В письмах, опубликован¬
ных в рецензируемом сборнике, он предстает
почти исключительно как ученый-лингвист.
Только в переписке с известным хорватским
политиком и публицистом И. Ткалацем и своим
основным корреспондентом и последователем
В. Ягичем проскальзывают его взгляды на на¬
циональные проблемы и на взаимодействие куль¬
та 5
тур народов Балканского полуострова4'.
К. Штурм-Шнабль придерживалась темати¬
ческого принципа в последовательных хроноло¬
гических рамках. Письма приводятся полностью,
без изъятий на том языке, на котором они были
написаны (словенский, немецкий, сербско-хорват¬
ский, французский, итальянский). Но в каждом и:
них как бы присутствует та основная научная
проблема, которой занимался в каждый конкрет¬
ный период своей деятельности Миклошич.
Подробный комментарий позволяет значительно * В
4 Лещил о вская И.И. Идеологическое
развитие южнославянских народов Австрийской
империи в период национального пробуждения. -
В сб.: Балканские исследования. Проблемы
истории и культуры. М., 1976, с. 67.
5и. Ткалац придерживался концепции общ¬
ности европейской культуры, развитие которой
должно привести к европейской федерации.
212
расширить представление о сфере занятий кор¬
респондентов, а также о настроениях в широких
кругах общественности Вены и Петербурга,
Загреба и Любляны.
Современный итальянский исследователь
А. Тамборра называл Ф. Миклошича "великим
славистом"0. И действительно, его заслуги в
области славянского языкознания, литературы,
фольклора не подлежат сомнению. Он являлся
также составителем трехтомника "Албанские
исследования", издал фундаментальные труды о
славянских элементах в румынском и новогре¬
ческом языках, о тюркизмах в языках южных и
восточных славян, о цыганских наречиях на Бал¬
канах. А в начале 80-х годов Миклошич, объеди¬
нив небольшой коллектив лингвистов, издал па¬
раллельный шестиязычный словарь славянских
языков - русского, древнерусского, болгарского,
сербского, чешского, польского, а также фран¬
цузского и немецкого?.
Миклошич не был только кабинетным уче¬
ным. В его переписке с В. Ягичем, И. Штрос-
смайером, Дж. Даничичем и М. Берчичем в 70-е
годы, когда он исследовал проблему взаимо¬
влияния балканских языков, проявился истори¬
ческий подход. По приглашению епископа
Штроссмайера Миклошич жил в районе Срема,
среди албанцев-католиков, бежавших из родных
мест в XVHI в., спасаясь от мусульманизации.
Албанская диаспора на Балканском полуострове
была весьма обширной, и за чисто научными
исследованиями взаимовлияния - в данном слу¬
чае хорватского и албанского языков (в Дал¬
мации) - прослеживаются пути миграции албан¬
ского населения.
Большой интерес представляет та часть
обширной переписки Миклошича, которая позво¬
ляет проследить его связи с российскими уче¬
ными. Его первые шаги на научном поприще
приветствовал основоположник сравнительного
славянского языкознания в России А.Х. Восто¬
ков. Более 50 имен деятелей науки и культуры
присутствуют в письмах Миклошича и как кор¬
респонденты, и как авторы трудов по славис¬
тике. Это - президент "Общества любителей
древней письменности" князь П.П. Вяземский;
украинский публицист, историк и фольклорист
М.П. Драгоманов: "славист номер один", про¬
фессор Петербургского университета И.И. Сре¬
зневский; исследователь истории и культуры
прибалтийских славян А.Ф. Гильфердинг; автор
трудов по истории Сербии, археологии и этно¬
графии Юга России В.И. Григорович; византи-
е
^Tamborra A. Imbro Tkalac е 1'Italia. Roma,
1966, р. 33.
^Miklosich F. Dictionnaire abrógć de six Langues
Slaves (Russe, Vieux-Slave, Bulgare, Serbe,
Tchespue et Polonais) ainsi que Francaise et
Allemand St.Petersbourg - Moscow - Vienne, 1885-
нист, крупнейший знаток славянских и запад¬
ноевропейских литератур А.Н. Венеловский;
историк и государственный деятель барон
М.А. Корф; славянофил и панславист В.И. Ла-
манский; историк, сторонник норманской теории
М.П. Погодин и др.
Миклошич был прекрасно осведомлен о
научной жизни России. Из писем южнославянских
ученых, живших в Петербурге, можно составить
представление о широком круге интересов Мик-
лошича. Он получал практически все издания,
связанные с развитием славистики в России. Осо¬
бенно интересна переписка с уже упоминавшимся
Q
Ягичем, не только сообщавшим о книжных но¬
винках, но и державшим своего учителя в курсе
всех наиболее ярких событий.
Труды Миклошича нашли признание в России.
Среди дипломов и поздравительных адресов,
полученных к 70-летнему юбилею, в архиве уче¬
ного находится документ следующего содер¬
жания: ’’Совет Императорского Новороссийского
Университета (г. Одесса) в заседании своем
о
°Хорватский славист Ватрослав Ягич долгое
время жил в России. В 1872 г. он стал доцентом
Одесского университета, а в 4880 г. после
кончины И.И. Срезневского, получил его
кафедру в Петербургском университете.
6 октября 1883 года избрал члена Императорско-
королевской Венской Академии наук и орди¬
нарного профессора славянской филологии в
Венском Университете Франца Миклошича во
внимание к его заслугам в науке к профессорской
деятельности почетным членом Университета".
В обширном приложении к одному из поздрави¬
тельных писем Штурм-Шнабль привадит обра¬
щение к юбиляру от отдельных российских уче¬
ных, а также научных, в частности студенческих
(с. 606-609), обществ.
Опубликование переписки Миклошича с юж¬
ными славянами - значительный вклад в сла¬
вистику. Дополнительную ценность изданию
придает превосходный комментарий и весь спра¬
вочный аппарат, свидетельствующие о высоком
профессионализме составителя. Штурм-Шнабль
обнаруживает хорошее знание трудов не только
балканских современников Миклошича, но и рос¬
сийских и советских ученых. Отметим также,
что книга актуальна и в наши дни, когда так
часто игнорируются уроки прошлого, происходит
фетишизация языка и национальных культур.
ЯД. Смирнова
доктор исторических наук,
ведущий научный сотрудник
Института всеобщей истории РАН
LE FRONT NATIONAL A DfiCOUVERT. Sous la direction de N. Mayer
et P. Perrineau. Paris: Presses de la FNSP, 1989, 366 p.
НАЦИОНАЛЬНЫЙ ФРОНТ КАК ОН ЕСТЬ. Париж, 1989, 366 с.
Результаты перврго тура президентских вы¬
боров 1988 г. во Франции принесли сенсационную
новость: в стране прочного республиканского
консенсуса, готовившейся к пышному праздно¬
ванию 200-летия Великой французской револю¬
ции, 4,5 млн. избирателей отдали свое предпоч¬
тение лидеру крайне правого Национального
фронта Ж.-М. Ле Пену. Д силу каких причин
этот бывший депутат-пужадист , снискавший
печальную славу участника кровавых репрессий
в Алжире и пропагандиста ценностей "третьего
рейха", добился высокого уровня популярности в
В середине 50-х годов студент-юрист Ж.-
М. Ле Пен входил в состав руководства
"Движения Пьера Пужада" - мощного
выступления французских торговцев с позиций
яростного шовинизма и антипарламентаризма
против Четвертой республики. В
исследовательской литературе пужадистскос
движение часто квалифицируется как
фашистское.
стране с давними демократическими традициями?
Кто входит в Национальный фронт и голосует за
него? В чем специфика его доктрины и осо¬
бенности структуры? Наконец, какое будущее
уготовано этому политическому формированию,
нарушевшему традиционную картину француз¬
ской политической жизни?
Ответ на эти вопросы можно найти в книге,
изданной под эгидой французского Националь¬
ного фонда политических наук. В се основу
легли выступления 18 ученых, принявших учас¬
тие в работе специального "круглого стола" в
марте 1988 г. Большое количество авторов и
различие их исследовательских подходов, на
первый взгляд, могли бы придать работе бес¬
связный характер. Однако руководители автор¬
ского коллектива Н. Мейер и II. Псррино сумели
не только избежать этой опасности, но и вос¬
пользоваться преимуществом "мозаичного" под¬
хода к освещению такого многогранного явле¬
ния, как успех Национального фронта на выбо¬
рах 1988 г. "Односложных принципов объяснения
213
политического феномена не существует, - от¬
метил в предисловии французский политолог
Р. Ремой. - Успех любого политического объеди¬
нения, особенно если этот успех становится
широким, обязательно является результатом
действия множества совпадающих факторов".
К тому же "любой гражданин - избиратель или
партийный активист - привносит в политическую
жизнь всю многогранность своей личности"
(с. 12).
Ремон вместе с авторами книги считает
лепеновское движение следствием глубинных
изменений современного французского общества,
в частности ускоренной урбанизации и массовой
иммиграции, чьи последствия не были вовремя ни
обнаружены, ни исправлены (с. 14). В этом отно¬
шении успех Национального фронта "близок к
успеху пужадизма, который тоже был протестом
против некоторых форм модернизации”. Анало¬
гию можно провести и со студенческим дви¬
жением мая 1968 г., также явившемся реакцией
на тот же тип модернизации. Движение Пу-
жада, социально-политический кризис мая-июня
1968 г., выступления экологистов, Национальный
фронт - все эти феномены выражают
последствия социальных изменений в форме
определенной политики и идеологии” (с. 14).
Структура книги продиктована характером
конкретных исследований и подразделена на че¬
тыре основные части: "Национальный фронт во
французской политической системе”, "Люди”,
’’Идеи”, "Завоеванные территории". Сопровож¬
дающие книгу обширная библиография и пере¬
чень неопубликованных работ различных иссле¬
довательских центров позволяют судить о сте¬
пени изученности Национального фронта во
французской науке.
Путь лепеновского движения к победам на
выборах в 1980-е годы был не прост. В первое
десятилетие своего существования Националь¬
ный фронт представлял собой малочисленную
правоэкстремистскую группировку, объединяв¬
шую бывших вишистов, пужадистов, оасовцев,
неофашистов и монархистов. Всех его членов
связывала тема борьбы с "цветной” иммиграцией.
Предложенная политологом Ж.-И. Камю
периодизация ранней истории Национального
фронта включает в себя 1972-1974 гг. - этап
острой борьбы за лидерство в организации, зая¬
вившей о себе как о "социальной, народной и на¬
циональной правой силе” (с. 20); 1974-1978 гг. -
период "создания региональных партийных
структур, регулярной партийной прессы и руко¬
водящих органов” (с. 22); 1978-1981 гг. - время
"идеологического поворота к национал-попу¬
лизму”, когда были уточнены программные
установки партии и началась активная борьба за
массы (с. 29). Эта борьба увенчалась "истори¬
ческим рекордом популярности крайне правых во
Франции" (с. 49).
214
Среди множества разноплановых факторов
этого успеха П. Перрино и П. Игнази особо
выделяют "антииммигрантскую, антиналоговую
и антиэтатистскую тематику речей Ле Пена",
из-за чего "лепенизм пустил свои корни во всех
слоях французского общества” (с. 50, 51); тип,
характер и последовательность выборов сере¬
дины 80-х годов, создавших для развития
лепеновского движения "благоприятный инсти¬
туционный контекст" (с. 67); общее поправение
настроений французских избирателей после побе¬
ды социалистов на выборах 1981 г. и возросшую
"мускулистость" классических правых партий
(с. 69); кризис представительства, выразившийся
в общей демобилизации электората, упадка
доверия к политике, институтам власти, партиям
и политическим деятелям (с. 74). К этому
следует добавить присущий Ле Пену бесспорный
талант народного трибуна, его опору на хорошо
структурированную организацию, опыт дейст¬
венного использования средств массовой инфор¬
мации и артистическое умение предстать жерт¬
вой преследования со стороны "мэтров от
политики” (с. 77,78).
Как показали исследоваия Г. Биренбаума,
Б. Франсуа и К. Исм аль, обратившихся к со¬
циологическим характерам "людей Ле Пена”,
тип партийной элиты Национального фронта в
последние годы серьезно изменился. На смену
"историческим” лепеновцам пришли нотабли, чи¬
новники, адвокаты, врачи, преподаватели уни¬
верситетов, стремившиеся показать свою рес¬
пектабельность, серьезность и компетентность
(с. 87). На уровне рядового членства Нацио¬
нальный фронт сохраняет черты "молодой и
мужской партии” со значительным предста¬
вительством студенчества и сильной народной
фракцией (с. 108, ПО). Анализ мотивов голо¬
сования за Ле Пена свидетельствует, что
социальная база Национального фронта весьма
размыта, так как ему удалось предстать выра¬
зителем всеобщих тревог - страха перед без¬
работицей, навязчивых мыслей об опасности,
поисков путей к самоутверждению и даже пани¬
ческого ужаса перед эпидемиями (с. 148-149).
Авторы с тревогой замечают, что на этой ос¬
нове Национальный фронт дал выход авто¬
ритарным настроениям, более или менее явно
присутствующим во французском обществе
(с. 149).
Доктрина Национального фронта опирается
на традиционалистско-общинные и антипрогрес-
систские взгляды, сочетающиеся с социал-дар¬
винизмом, расизмом и экономическим либера¬
лизмом (с. 175). Как подметил исследователь
П.А. Тагиефф, многие идейные установки фрон¬
та заимствованы у "новых правых" и перелицо¬
ваны таким образом, чтобы формально вписаться
в традицию Великой французской революции.
Целью своей деятельности Ле Пен не раз
объявлял ’’новую Французскую революцию,
которая наконец-то даст слово народу”. Но
можно ли говорить о подлинном признании рево¬
люционного наследия, если историческая память
лепеновцев страдает крайней избирательностью
и не распространяется на филантропические
идеалы революции, ее призывы к равенству,
правовой гуманности и этическому индивидуа¬
лизму; если такие идеологи фронта, как П. Ма¬
ри, аббат Жорж и М. Пьер, и не думают скры¬
вать своих контрреволюционных взглядов
(с. 198, 200)? Все это, вместе взятое, создает
особый "лепеновский синдром”, характеризую¬
щийся анти этатистским и, антипарламентскими и
антиинтеллектуалистскими настроениями, среди
которых с особой силой звучат темы иммиграции
и безопасности (с. 228-229).
Распространению ”лепеновского синдрома”
посвящены исследования группы ученых, обра¬
тившихся к анализу предвыборных ситуаций
1983-1988 гг., сложившихся в Париже, Марселе,
департаментах Нор и Сена-Сен-Дени. Большин¬
ство французов, проголосовавших за Ле Пена,
заключают авторы, не считали себя ни крайне
правыми, ни близкими к Национальному фронту.
Их выбор был продиктован скорее протестом
против других партий, против коррумпиро¬
ванного политического класса, против чередую¬
щихся левых и правых правительств и их бес¬
силия, против всей системы, из которой эти люди
исключены (с. 344). Следовательно, пока во
Франции будет продолжаться кризис и свиреп¬
ствовать безработица, полагают авторы, у
Ле Пена найдутся потенциальные избиратели.
Пока классические правые и левые партии будут
травить друг друга, политическое пространство
для крайне правых будет сохраняться (с. 349).
Не со всеми положениями книги можно
согласиться. Для широких заключений о побуди¬
тельных мотивах вхождения в лепеновскую пар¬
тию опрос всего лишь 50 членов Национального
фронта, как это делает в своем очерке Б. Ор-
фали (гл. 6), явно недостаточен. Анализ мотивов
людей, проголосовавших за Ле Пена, тоже
требует привлечения более широкого круга
данных, чем опрос, проведенный под руковод¬
ством Ж. Блондель и Б. Лакруа лишь в двух
городах - Париже и Бордо (гл. 8). Опреде¬
ленного усовершенствования требует и струк¬
тура книги: разговор о массовой базе логичнее
вести не до, а после разбора особенностей
доктрины партии. Наконец, исследуемые пробле¬
мы было бы полезно рассматривать в более
широком историческом и международном кон¬
тексте. Это позволило бы лучше показать общее
и особенное Национального фронта в сравнении
с движением Пужада и другими национал-попу¬
листскими выступлениями, а также ответить на
вопрос, почему из всех западноевропейских стран
именно Францию захлестнула наиболее мощная
волна расизма и ксенофобии.
Большой фактический материал, собранный и
проанализированный авторами книги, представ¬
ляет безусловный интерес для специалистов по
истории Франции.
В.С. Посконин,
кандидат исторических наук,
доцент кафедры новой и новейшей истории
Московского государственного
университета им. М.В. Ломоносова
215
Научная жизнь
О СОВЕТСКО-АМЕРИКАНСКИХ
И РОССИЙСКО-АМЕРИКАНСКИХ ОТНОШЕНИЯХ в 1933-1992 гг.
2 апреля 1992 г. Научный совет РАН
"История международных отношений и внеш¬
ней политики России" провел "круглый стол" по
теме: "Узловые проблемы советско-амери¬
канских и российско-американских отношений.
1933-1992 гг. (в свете новых архивных мате¬
риалов)". Около ста историков-международников
институтов РАН и других научных центров, дип¬
ломатических работников Министерства иност¬
ранных дел Российской Федерации (МИД РФ)
приняли участие в этом мероприятии.
Председатель Научного совета академик
С.Л. Тихвинский, открывая заседание, отметил,
что главная его задача заключается в том, что¬
бы прояснить и оценить состояние научных ис¬
следований в области истории советско-амери¬
канских и российско-американских отношений и
выдвинуть конкретные предложения по их про¬
фессиональному совершенствованию.
Сейчас, когда на международной арене сло¬
жилась новая политическая ситуация, значе¬
ние постепенного формирования взаимовыгодно¬
го сотрудничества, партнерских отношений меж¬
ду Российской Федерацией и США, которые
должны прийти на смену прежним враждебным,
полным взаимных подозрений отношениям, при¬
обретают приоритетное значение.
Открытие ранее засекреченных архивов даст
возможность более основательно исследовать ис¬
торический опыт советско-американских отноше¬
ний, дать более доказательные и освобожденные
от идеологических шор оценки.
Затем с докладом "Проблемы изучения совет¬
ско-американских и российско-американских от¬
ношений в 1933-1992 гг." выступил академик
Г.Н. Севостьянов, в котором он обстоятельно
рассмотрел состояние изучения истории взаимо¬
отношений между Россией, СССР и США на
различных этапах их развития. Он отметил, что
американские историки сделали гораздо больше
своих российских коллег в области изучения от¬
ношений между США и СССР. В США опубли¬
ковано значительное количество документов по
внешней политике, в том числе и по советско-
американским отношениям. Например, известное
издание госдепартамента "Foreign Relations of the
United States", включающее документы с 1917 по
216
1956 г., составляет более 150 томов; документы
о внешней политике Ф.Д. Рузвельта с 1933 по
1939 г. насчитывают 40 томов. Издано много
мемуаров государственных деятелей и диплома¬
тов, монографий и статей, посвященных анализу
политики США в отношении СССР, начиная с
1917 г. Но при всем многообразии подходов аме¬
риканской историографии присуща общая тен¬
денция оправдывать внешнеполитические акции
США и давать необъективные и односторонние
оценки внешней политике Советского Союза.
Оценивая состояние отечественной историо¬
графии межгосударственных отношений с США,
Г.Н. Севостьянов отметил, что отечественная
американистика переживает в настоящее время
трудный период, который характеризуется за¬
метным спадом интереса специалистов, умень¬
шением числа фундаментальных исследований.
Если в изучении истории русско-американских
отношений следует отметить значительные успе¬
хи: выход в свет ценной публикации документов
под руководством С.Л. Тихвинского "Россия и
США: становление отношений" (М., 1980), полу¬
чившей международное признание, глубоких мо¬
нографических исследований Н.Н. Болховити¬
нова, Г.П. Куропятника, Р.Ш. Ганелина, то
результаты исследований советско-американских
отношений малоутешительны. Многие из опуб¬
ликованных работ были излишне идеологизи¬
рованы (чего, впрочем, не лишены и труды
американских историков), носили откровенно
антиамериканский, "разоблачительный" характер
и не выдержали испытания временем. Давая, как
правило, необъективную, враждебную США
трактовку событий, касающихся советско-аме¬
риканских отношений, мы неизбежно наталки¬
вались на противоборство со стороны американс¬
ких историков, развязывая тянувшиеся годами
дискуссии и полемику, определявшуюся конъюн¬
ктурными соображениями и политическими моти¬
вами. Но недопустимо огульное нигилистичес¬
кое отношение к своим предшественникам, что
подчас имеет место в наши дни. Не вина, а беда
наших исследователей заключалась прежде
всего в узости исгочниковой базы, в недоступ¬
ности архивных документов и материалов.
Перспективной представляется подготовка и
издание совместных с американскими учеными
трудов, раскрывающих поворотные моменты в
отношениях двух государств. Это могли бы быть
работы, освещающие важные этапы двусто¬
ронних отношений, будь то история интервенции
США в годы гражданской войны, сотрудни¬
чества в 20-е годы - деятельности ARA, Амтор-
га, показ значения технической помощи, эконо¬
мических и научных связей. Несмотря на сущест¬
венный вклад советских историков в освещение
советско-американских отношений в предвоен¬
ные годы, во время второй мировой войны
и "холодной войны” (работы В.Л. Малькова,
Д.Г. Наджафова, А.Ю. Борисова и других, двух¬
томная публикация документов "Советско-аме¬
риканские отношения во время Великой Оте¬
чественной црйны. 1941-1945 гг.", все же оста¬
ются неисследованными еще многие вопросы,
касающиеся этих богатых историческими собы¬
тиями этапов отношений двух государств.
Сегодня на первый план выступает задача пс
подготовке многотомной публикации документов
и архивных материалов по истории советско-
американских отношений начиная с 1917 г. и до
начала 90-х годов. При этом документы следует
публиковать без каких-либо купюр, а в издания
должны войти официальные материалы о науч¬
ных, экономических, военных и культурных свя¬
зях. Не менее важное значение имеет подго¬
товка публикации документов по истории "холод¬
ной войны". Работа в этом направлении начата
Институтом всеобщей истории РАН в сотрудни¬
честве с американскими учеными, чему необхо¬
димо всемерно содействовать.
Предварительное ознакомление с материала¬
ми архива МИД РФ, Центрального государ¬
ственного архива Октябрьской революции,
Центрального государственного архива народно¬
го хозяйства, Центрального государственного
архива Советской Армии, Центрального государ¬
ственного архива Военно-Морского флота, Цент¬
рального государственного архива литературы и
искусства, Архива РАН показало исключитель¬
ное богатство имеющихся там еще не публико¬
вавшихся документов, которые могли бы стать
прочной основой для написания трудов по исто¬
рии советско-американских отношений.
Наступило время, отметил докладчик, для
разработки широкой самостоятельной научной
программы по изучению истории советско-аме¬
риканских отношений. Она должна включать
публикацию документов, подготовку монографий
и статей, проведение конференций и
симпозиумов. Важную роль в объединении науч¬
ных сил и координации их работы в этом направ¬
лении может сыграть научный совет РАН "Исто¬
рия международных отношений и внешней поли¬
тики России". Быцо бы целесообразно создать
при научном совете секцию по изучению истории
россииско-американского и советско-американс¬
кого сотрудничества 1.
Директор Института мировой истории РАН
д.и.н. А.О. Чубарьян поддержал вывод Г.Н. Се¬
востьянова о кризисном состоянии исследований
по истории советско-американских отношений
как в кадровом, так и в концептуальном отно¬
шениях. Главный изъян состоит в идеологизиро¬
ванное™ исследований советских ученых. Ключ
к разумным, сбалансированным выводам по
мотивам принятия политических решений,
касающихся отношений между СССР и США,
лежит в максимальном использовании архивных
документов и материалов, подготовке сборников
документов как важнейшей базы научных иссле¬
дований, непредвзятом научном диалоге с аме¬
риканскими исследователями. Важнейшей ос¬
тается задача всестороннего анализа причин и
последствий "холодной войны", роли СССР и
США в ее возникновении.
Начальник Историко-документального управ¬
ления МИД РФ (ИДУ МИД РФ) к.и.н. И.В. Ле¬
бедев осветил главные направления в деятель¬
ности Архива внешней политики Российской Фе¬
дерации и Архива внешней политики Российской
империи ИДУ МИД РФ. В их задачу входит со¬
действие в разработке новой концепции внешней
политики России, в частности главных направле¬
ний развития российско-американских отношений.
Проблему архивов развил также д.и.н.
Е.Г. Кутовой (Управление анализа и прогнози¬
рования МИД РФ), бывший сотрудник посольст¬
ва СССР в США и заместитель постоянного
представителя СССР при ООН. Он высказался в
пользу развертывания широкой работы по возв¬
ращению России значительного количества рос¬
сийских и советских архивных материалов, нахо¬
дящихся как в американских официальных уч¬
реждениях, так и в различных исследовательских
центрах и частных коллекциях США.
Затем слово было предоставлено заместите¬
лю начальника ИДУ МИД РФ к.и.н. В.В. Соко¬
лову. Он подтвердил, что архивы МИДа, ка¬
сающиеся советско-американских отношений с
1917 г. до начала 60-х годов, открыты для иссле¬
дователей. Анализируя состояние советско-аме¬
риканских отношений в предвоенный период, он
констатировал предельно идеологизированный, а
отсюда и негативный подход США к политике
Советского Союза, чему в большей степени
способствовала политика изоляционизма и невме¬
шательства в агрессивные акции фашистских
держав в Европе. Об этом се щетельствуют
обширные архивные фонды первых советских
мае 1992 г. была создана такая секция,
которую возглавил Г.Н. Севостьянов и в состав
которой вошли ведущие отечественные
историки-американисты.
217
представителей СССР в США JLK. Мартенса,
Б.Е. Сквирского, а также наркомов М.М. Лит¬
винова и В.М. Молотова.
Заместитель председателя Научного совета
д.и.н. Л.Н. Нежинский затронул некоторые воп¬
росы советско-американских отношений и между¬
народных отношений 30-х годов.
Д.и.н. О.А. Ржешевский (Институт всеобщей
истории (ИВ И) РАН) рассказал о новых дипло¬
матических документах, освещающих советско-
американские отношения с начала второй миро¬
вой войны до нападения Германии на СССР.
Новые документы показывают, что в рас¬
сматриваемый период между СССР и США
велись напряженные переговоры. Было проведе¬
но около 30 встреч между послом СССР в США
К.А. Уманским и зам. госсекретаря США
С. Уэллесом, которые позволяют теперь сделать
вывод, что в отношении двух стран начали
проявляться тенденции к сближению, что идео¬
логические и политические разногласия отходили
на задний план.
О малоисследованных страницах советско-
американского сотрудничества в годы второй
мировой войны, в частности о боевом взаимо¬
действии ВВС США и СССР, рассказал к.и.н.
А.С. Орлов (Институт военной истории).
Анализ новых архивных документов о сос¬
тоянии советско-американских отношений 1944—
1947 гг. сделал д.и.н. В.Л. Мальков (ИВИ РАН).
Он подчеркнул необходимость широкого исполь¬
зования американских и английских архивов.
К.и.н. Д.С. Ахалкаци (Институт США и Ка¬
нады РАН) обрисовал советско-американские
отношения периода "холодной войны". Он оста¬
новился, в частности, на берлинском кризисе
1948 г. и корейской войне 1950-1953 гг. Новые
архивные материалы, отметил он, дают осно¬
вание для пересмотра побудительных мотивов
советской внешней политики этого времени.
В ряде выступлений было рассмотрено совре¬
менное состояние отношений России и США. По
убеждению д.и.н. Е.Д. Пырлина (Институт стра¬
тегических исследований) политика США в отно¬
шении России еще не сложилась. США не заин¬
тересованы в развале России. Однако в политике
США заметны элементы "стратегии принуж¬
дения". Россия не рассматривается американцами
как великая держава. США, считает Е.Д. Пыр-
лин, ставят задачу разрушить интеллектуальный
потенциал России. Остаются и конфронтацион¬
ные моменты в двусторонних отношениях.
Д.и.н. Ф.Д Волков (Московский государст¬
венный институт международных отношений,
МГИМО МИД РФ) поддержал предыдущего
оратора. Он высказал ряд критических заме¬
чаний в отношении внешней политики России
времен перестройки. По его мнению, Россия
идет на непродуманные уступки США, не имеет
до сих пор стратегии и тактики во внешней
политике. Ученые-международники призваны
содействовать выработке внешнеполитической
концепции России, написанию новых учебников,
в которых выявлялись бы не только негативные,
но и позитивные моменты в российской внешней
политике.
Точку зрения о том, что США не хотят до¬
пускать создания второй великой державы в
лице России, разделил к.и.н. В.М. Лакеев
(Управление анализа и прогнозирования МИД
РФ). Он отметил, что окончательно принципы
отношения Российской Федерации с США еще
не выработаны, что в политических кругах США
и среди ведущих американских аналитиков расп¬
ространено два подхода к России: враждебнокон¬
фронтационный, исходящий из якобы живучести
имперских устремлений России (Бжезинский,
Киссинджер), и признающий необходимость про¬
ведения разумной политики в отношении Рос¬
сии, предусматривающий развитие взаимовыгод¬
ного сотрудничества и установление подлинно
партнерских отношений (Никсон, Рейган, Тей¬
лор и др.)
Доктора исторических наук Р.Ф. Иванов
(ИВИ РАН) и Н.К. Петрова (Институт рос¬
сийской истории РАН) проанализировали в своих
выступлениях, построенных на новых архивных
материалах, значение и влияние общественного
мнения США и СССР в период Великой Оте¬
чественной войны на формирование союзничес¬
ких отношений США и СССР.
Ряд интересных соображений высказали док¬
тора исторических наук И.Г. Усачев (МГИМО
МИД РФ) и СИ. Алпатов (Одесский госунивер-
ситет), кандидаты исторических наук В.И. Ба-
тюк и В.В. Егорова (Институт США и Канады
РАН).
В дискуссии также принял участие уче¬
ный секретарь Отделения истории РАН к.и.н.
В.С Шилов.
В заключение С.Л. Тихвинский отметил пло¬
дотворность обсуждения ключевых проблем ис¬
тории советско-американских и российско-амери¬
канских отношений. Были рассмотрены насущ¬
ные задачи научного исследования в свете новых
подходов и оценок, поднят важный вопрос о
более широком доступе к архивам как к осново¬
полагающей базе для научных исследований.
Решение всех этих проблем возможно лишь при
тесном взаимодействии с МИД России, в сотруд¬
ничестве с которым Научный совет крайне заин¬
тересован.
В.И. Милюкова
218
БОРИС НИКОЛАЕВИЧ БИЛУНОВ
15 марта 1992 г. на 46-м году жизни скоро¬
постижно, неожиданно для всех ушел из жизни
известный ученый-болгарист Б.Н. Билунов. Он
не успел завершить начатых дел, написать заду¬
манные монографии и статьи, прочитать очеред¬
ные лекции студентам.
Б.Н. Билунов родился в 1946 г. □ семье
участника Великой Отечественной войны. Дет¬
ство и юность прошли в подмосковном городе
Люберцы. Его рабочий путь начался в 1963 г.,
когда он пришел шлифовщиком на завод сель¬
скохозяйственного машиностроения им. Ухтом¬
ского. Потом была учеба в техникуме, работа на
различных заводах Москвы, в специализирован¬
ном издательстве ВНИИ сельскохозяйственной
техники и в ТАСС.
В 1965 г. Б.Н. Билунов поступил на за¬
очное отделение исторического факультета
Московского государственного университета
им. М.В. Ломоносова и окончил его экстерном в
1970 г. Именно в годы учебы определился его
профессиональный выбор, верность которому он
сохранил до конца своей жизни: история Болга¬
рии нового времени. Под руководством профес¬
сора JLB. Гориной написал дипломную работу
"Публицистическая деятельность Любека Кара-
велова в 60-е годы XIX в.". Тогда началось его
увлечение южнославянской проблематикой на
страницах русской периодической печати второй
половины XIX в.
В 1971 г. после службы в армии он поступил в
аспирантуру по кафедре истории южных и запад¬
ных славян МГУ. Его научным рукодителем стал
профессор В.Г. Карасев, крупный знаток балкан¬
ской проблематики, особенно истории обществен¬
но-политической мысли XIX в. Годы учебы в
аспирантуре, длительная стажировка в Софийс¬
ком университете, знакомство с ведущими бол¬
гарскими коллегами-историками сыграли боль¬
шую роль в становлении Б.Н. Билунова как уче¬
ного. В 1974 г. он успешно защитил кандидат¬
скую диссертацию "Публицистическая деятель¬
ность Любека Каравелова в русской периоди¬
ческой печати 60-х годов XIX в." и был оставлен
для преподавательской работы на кафедре.
За годы работы в университете в полной
мере раскрылся преподавательский талант Бо¬
риса Николаевича. К нему охотно шли специали¬
зироваться студенты, для работы с которыми он
никогда не жалел ни сил, ни времени, ни - самое
главное - своих знаний и идей. Неординарными,
сугубо авторскими были читаемые им лекцион¬
ные курсы. Именно в них со всей полнотой про¬
явился его профессионализм, широта и глубина
знаний. Одинаково содержательными были его
лекции по исторической географии, новой исто¬
рии Болгарии, истории зарубежных славянских
народов после второй мировой войны. Большой
популярностью пользовались его спецкурсы по
истории русско-болгарских отношений и общест¬
венных связей в XIX в. Б.Н. Билуновым были
подготовлены десятки специалистов по истории
Болгарии, в том числе и несколько кандидатов
наук. Познаниями Бориса Николаевича в этой
области широко пользовались не только его
ученики, но и приезжавшие для научной работы
в Москву историки из Болгарии и Польши.
В 1982 г. Б Л. Билунов перешел на работу в
Отдел науки ЦК КПСС, но и после этого не
порывал связей с кафедрой. Оставаясь ее
доцентом, читал лекции, руководил аспирантами
и стажерами. Продолжал и научную работу. Им
была задумана большая, новаторская работа по
истории русско-болгарских отношений второй
половины XIX в., но довести ее до завершения
он не успел: были написаны только отдельные
фрагменты.
В последние месяцы жизни Б.Н. Билунов
работал старшим научным сотрудником Инс¬
титута славяноведения и балканистики РАН.
В 1987—1988 гг. он был членом редколлегии
журнала "Новая и новейшая история", активно
помогал журналу своими знаниями и советами,
выступал на его страницах с содержательными
материалами.
Все, кто знал Бориса Николаевича, ценили
его не только как ученого и преподавателя, но и
как глубоко интеллигентного человека: чуткого,
внимательного, открытого людям, терпимого к
иному мнению. Вокруг него всегда царила атмос¬
фера дружелюбия. Б.Н. Билунов был инте¬
ресным собеседником, ценителем хорошей лите¬
ратуры и тонкого юмора и, как считали знатоки,
прекрасным шахматистом. Борис Николаевич
был русским интеллигентом в лучшем, высоком
смысле этого понятия, интеллигентом, не реф¬
лексирующим по каждому поводу, а действую¬
щим и работающим во благо своей великой
страны, патриотом которой он оставался до кон¬
ца жизни. Именно таким и сохранится Борис
Николаевич в памяти всех нас, его товарищей
и коллег.
219
ЯКОВ АНДРЕЕВИЧ ЭЛЬФОНД
В январе 1992 г. ушел из жизни доктор ис¬
торических наук, профессор Саратовского госу¬
дарственного университета Яков Андреевич
Эльфонд.
Я.А. Эльфонд родился 28 декабря 1918 г. в
г. Иркутске в семье рабочего. В 1944 г. закончил
с отличием исторический факультет Сара¬
товского государственного университета
им. Н.Г. Чернышевского. С тех пор, за исклю¬
чением девяти лет работы в Челябинске, куда он
был приглашен для участия в создании нового
университета, вся его научно-исследовательская
и преподавательская деятельность была связана
с Саратовским университетом. Как ученого,
Якова Андреевича отличали большая широта
научных интересов, способности пропагандиста
научных знаний. Он подготовил и защитил в
Ученом совете Ленинградского государственного
университета в 1953 г. кандидатскую диссер¬
тацию, посвященную освободительной войне
украинского народа в XVII в.
С середины 50-х годов Я.А. Эльфонд обра¬
тился к изучению истории международного рабо¬
чего движения 20-30-х годов XX в. В 60-80-х го¬
дах он опубликовал ряд интересных монографий
и статей, в которых были введены б научный
оборот ранее неизвестные документы, восста¬
новлены имена многих деятелей международного
рабочего движения, ставших жертвами тотали¬
таризма. В 1974 г. в Специализированном совете
ЛГУ им была успешно защищена докторская
диссертация по проблемам единого рабочего
фронта. Из-под пера Я.А. Эльфонда вышло
6 монографий и свыше 70 других работ по
истории и историографии Коминтерна.
Я.А. Эльфонд был преподавателем и воспи¬
тателем целого поколения молодых исследовате¬
лей. Им было подготовлено свыше 25 кандида¬
тов исторических наук, четверо его учеников
стали докторами исторических наук. Являясь
членом Специализированных советов по защите
кандидатских диссертаций, Я.А. Эльфонд способ¬
ствовал подготовке кадров молодых ученых
историков, помогал им своим опытом, делился
знаниями.
В течение многих лет он читал ряд общих и
специальных курсов. Особенно большой интерес
студентов и аспирантов вызывали его лекции по
историографии и источниковедению. Под редак¬
цией и при активном участии Я.А. Эльфонда бы¬
ло издано несколько сборников документов, вы¬
ходили научные труды историков Саратовского и
Челябинского университетов.
Все годы университетской учебы и после¬
дующей работы Я.А. Эльфонд постоянно нахо¬
дился в гуще общественной жизни, был страст¬
ным популяризатором исторических знаний.
В памяти всех, кто знал Якова Андреевича,
он останется до конца преданным науке исследо¬
вателем, прекрасным воспитателем молодежи,
душевным, отзывчивым человеком.
220
ЧИТАТЕЛЯМ НАШЕГО ЖУРНАЛА
В последних номерах 1992 г. и в начале 1993 г. в нашем журнале будут печататься научные
материалы, посвященные интеоесным и малоизвестным событиям всемирной истории:
1. Статьи: "Народная демократия: реальность или миф?", "О современной историографии П Ин¬
тернационала. Освобождение от стереотипов", "Роль Коминформа в развитии стран Центральной и
Юго-Восточной Европы в 40-х годах", "Цивилизация и революции", "О периодизации новой и
новейшей истории. Дискуссионные предложения", "Ренессанс Макса Вебера (истоки, дискуссии, тен¬
денции)". Серия статей о новых архивных учреждениях и ранее закрытых архивных фондах. Пуб¬
ликации материалов из этих фондов. Будет продолжена публикация статей по методологии истории и
теории исторического процесса, а также по проблемам истории мировой культуры.
2. Материалы по истории второй мировой и Великой Отечественной войн: "Готовил ли Советский
Союз превентивную войну против Гитлера?", "Тайна дела № 1713. Следствие по делу Власова и его
сообщников", "Неопубликованные воспоминания начальника тыла Советской Армии генерала
А.В. Хрулева" "Из дневников военных лет И.М. Майского", "Крутые повороты в судьбе адмирала
Н.Г. Кузнецова", "Советско-германские переговоры летом 1939 г. Роль в них германского посла Шу-
ленбурга и временного поверенного в делах СССР в Берлине Астахова". Отклики на статью гене¬
рала армии М.А. Гареева "0(5 изучении истории Великой Отечественной войны".
3. Очерки по истории мировых религий: "Библия в современном мире", "История папства", "Ис¬
тория католицизма и протестантизма в странах Западной Европы", "Роль миссионерства в истории.
Новый подход", "Ислам. Прошлое и настоящее".
4. Серия материалов, посвященных 500-летию плавания Христофора Колумба: "Великие геогра¬
фические открытия и европейский менталитет", "Христофор Колумб: гений и время", "Открытие
Колумба и отклики на Руси", "Эпоха Ренессанса и великие географические открытия", "Современный
индеанизм и завоевание Америки".
5. Продолжены серии исторических очерков:
Судьбы европейских династий: "Последние Романовы", "Дом Романовых после 1917 г.", "Ганно¬
верская и Виндзорско-Маунтбэттенская династии в Великобритании".
Деятельность российских дипломатов: "Граф П.А. Толстой - первый посол России в Констан¬
тинополе", "Министр иностранных дел России А.П. Извольский", "Российский дипломат Г.А. Стро¬
ганов", "К.О. Поццо-ди-Борго: дипломат реставрации на службе Российской империи", "Дипломат и
писатель А. Евстафьев".
Жизнь и научное творчество видных историков в рубрике "Портреты историков": академик
Е.В. Тарле, академик В.П. Потемкин, академик Ф.А. Ротштейн, академик Н.И. Конрад, академик
А.Л. Нарочницкий, академик С.Д. Сказкин, академик В.М. Хвостов, А.З. Манфред, Б.Ф. Поршнев,
А.С. Ерусалимский, Я.М. Захер, Л.И. Зубок, И.И. Звавич.
Жизнь и деятельность ведущих представителей мировой общественной мысли и социалисти¬
ческого движения: "Эдуард Бернштейн без стереотипов", "Карл Каутский: новый взгляд", ”Ф. Лас¬
саль: правда фактов".
6. Из воспоминаний советских дипломатов Г.М. Корниенко, Н.Т. Федоренко, А.А. Рощина и
других.
7. Политические портреты Геринга, Геббельса, Канариса, Хорти, Антонеску, Маннергейма,
Салазара. Психоаналитические портреты Сталина и Гитлера. Молотов глазами иностранных дип¬
ломатов.
8. Из зарубежной книги: К. Чакыров. "О Людмиле Живковой" (записки ее помощника), фельд¬
маршал Э. Манштейн "Утерянные победы" (Гитлер как верховный главнокомандующий. Сталин¬
градская битва), мемуары французского посла в Москве и Берлине в 30-х годах Р. Кулондра (Москва
в 1937 г. Гитлер и его окружение).
22]
9. Продолжится публикация материалов по вопросам преподавания истории в вузах и средней
школе. Будут помещены статьи по актуальным проблемам новой и новейшей истории, о современном
развитии ведущих стран Западной Европы, о переменах в странах Восточной Европы. Продолжится
обсуждение новых учебных программ и учебников, в частности "Зарубежная история XX в.", "Исто¬
рия стран Центральной и Юго-Восточной Европы XX в." и других. Будут систематически публи¬
коваться информационные материалы о работе кафедр новой и новейшей истории в университетах и
педвузах, методических объединений преподавателей истории в гимназиях и школах с углубленным
изучением гуманитарных дисциплин, письма преподавателей вузов и учителей средней школы.
В СЛЕДУЮЩЕМ НОМЕРЕ ЧИТАЙТЕ:
Об изучении истории внешней политики России
Миссия Криппса в Москву в 1940 г.
Российская эмиграция в Парагвае
Сталин и Мао Цзэдун
Трагедия генерала Д.Г. Павлова. 1941 г.
Портрет историка. Л.Е. Кертман
Масонство далекое и близкое
Синто - религия японцев
Из дневников Геббельса. 1945 г.
222
SUMMARIES OF ARTICLES
Ccrr. Mem. of the RAS Yu.A. Polyakov. The Civil War in Russia: Internal and External Aftermaths.
The author casts a new glance at the consequences of the Civil War and foreign intervention that had an
impact on Russia's history. He also considers economic, socio-political and international aftermaths of the
Civil War, and appreciates the role the communist party and the Soviet state played in Russia's history in
1917-1922. The author advocates national concord and rejects the ideology of class struggle.
B.A. Aizin. Alternatives of the German History at the Turn of the 20th Century.
Basing himself on a vast array of sources, the author examines the problem of an alternative social develop¬
ment on the example of the German history at the turn of the centure. He formulates the concept of "historical
alternative" and analyses possible variants of the German history's development in the period under review. The
main alternatives he considers are: "war or revolution" and "revolution or reform".
V.N. Vinogradov. Nickolas I in the ’’Crimean Trap”.
The article tells about the futile attempts made by the Russian tsar to strengthen Russia's positions in the
Middle East and the Balkans, trying to use to his advantage the controversy over the Holy places. The tsar did
not believe in the futility of these attempts and their fatal end, because the loss of positions was explained by
the country's backwardness. So Nickolas I was reluctant to cede without resistance and thus got involved into
the Crimean War.
G. Garcia Iluidobro (Chile). Reflections on the 500th Anniversary of Columbus' Sail.
The author of the article, being an economist and diplomat, analyses the main concepts of Columbus*
endeavour: the discovery of America (Eurocentrist), resistance of Indian Americans to colonisation (Latin
American) and "the two worlds meet" (conciliating). In the author's opinion, each concept is based on a separate
group of facts, without taking into account others. Besides each of them reflects narrow ideological and politi¬
cal interests. A true approach should be based on the philosophy of humanism focused on man himself.
CO NT E N S
Articles. Corr. Mem. of the Russian Academy of Sciences Yu.A. Polyakov. The Civil War in
Russia: Internal and External Aftermaths. B.A. Aizin. Alternatives of the German History at the Turn of the
20th Centure. V.N. Vinogradov. Nickolas I in the "Crimean Trap". G. Carcia Huidobro (Chile). Reflections
on the 500th Anniversary of Columbus' Sail. In the Presidium of the Russian
Academy of Sciences. Academician V.N. Kudryavtsev, Vice-President of the RAS. Social
Sciences: the State and Prospects. Report at the Coordinating Council on Social Sciences. Discussion of the
Report. Documentary Essays. O.F. Solovyov. Free Masons: Past and Present. A.V. Revya¬
kin. The French Dynasties: Bourbons, Orleans, Bonapartes. History of World Religi¬
ons. Academician G.M. Bongard-Levin. Buddhism. Fundamentals of Teaching. Portraits of
Hi storians. V.N. Zolotarev. Nickolai Ivanovich Kareyev. Archi v e s . V.V. Sokolov. Archives
of Foreign Policy of the Russian Federation. Publications. Table Talk at Hitler's Headquarters.
From a Foreign Book. Critique and Bibliography. Book
Reviews. Scientific Life.
223
СВЕДЕНИЯ ОБ АВТОРАХ
АИЗИП Борис Аронович, доктор исторических наук, ведущий научный сотрудник Института
всеобщей истории РАН, ответственный редактор "Ежегодника германской истории", специалист по
германской истории, автор монографий "Подъем рабочего движения в Германии в начале XX в." (М.,
1954), "Революционные германские социал-демократы против империализма и войны" (М., 1974) и
многих научных работ.
БОНГАРД-ЛЕВИП Григорий Максимович, академик РАН, главный редактор "Вестника древней
истории", крупный специалист по истории и культуре древней Индии, автор монографий «"Индика"
мегасфена и надписи Ашоки» (М., 1960), "Индия эпохи Маурьев" (М., 1980), "От Скифии до Индии.
Древние арии: мифы и история" (М., 1983) (в соавторстве), "Индия в древности" (И., 1985) (в соав¬
торстве) и многих других исследований.
ВИНОГРАДОВ Владилен Николаевич, доктор исторических наук, профессор, зав. отделом Инс¬
титута славяноведения и балканистики РАН, специалист по истории Румынии, Великобритании, исто¬
рии международных отношений на Балканах в XIX - начале XX в., автор монографий "Крестьянское
восстание 1907 г. в Румынии" (М., 1958), "Россия и объединение Румынских княжеств" (М., 1961),
"У истоков лейбористской партии" (М., 1965), "Румыния в годы первой мировой войны” (М., 1969),
"Очерки общественно-политической мысли в Румынии" (М., 1975), "Британия и Балканы от Венского
конгресса до Крымской войны" (М., 1985) и других работ.
ЗОЛОТАРЕВ Василий Павлович, доктор исторических наук, доцент Сыктывкарского государст¬
венного университета, автор монографии "Исторические концепции Н.И. Кареева: содержание и эво¬
люция" (Л., 1988) и ряда работ по историографии европейских стран нового времени.
ПОЛЯКОВ Юрий Александрович, член-корреспондент РАН, председатель Научного совета РАН
по исторической демографии и исторической географии, крупный специалист по истории гражданской
войны в России и проблемам народонаселения страны, автор многих трудов по указанной пробле¬
матике, в частности монографий "Переход к нэпу и советское крестьянство" (М., 1967), ’Территория
и население Советской страны после окончания гражданской войны" (М., 1986).
РЕВЯКИН Александр Васильевич, кандидат исторических наук, старший научный сотрудник
Института всеобщей истории РАН, автор ряда работ по новой истории Франции.
СОЛОВЬЕВ Олег Федорович, доктор исторических наук, специалист в области истории СССР и
международных отношений, автор монографий "Международный империализм - враг революции в
России" (М., 1983), "Обреченный альянс" (М., 1986) и ряда других работ.
Вниманию заинтересованных организаций
Журнал "НОВАЯ И НОВЕЙШАЯ ИСТОРИЯ"
принимает заказы на рекламу
по телефонам:
241-16-84,241-11-26
Технический редактор НЛ. Торчигина
Сдано в набор 5.05.92 Подписано к печати 6.07.92 Формат бумаги 70x100 1/16
Печать офсетная. Усл.печ.л. 18,2 Усл.кр.-отт. 270,0 тыс. Уч-изд.л. 23,9 Бум .л. 7,0
Тираж 14642 Заказ 2809 Цена 2р. Юк.
Адрес редакции: 121002, Москва, Г-2, Арбат, д. 33/12, тел. 241-16-84
2-я типография издательства "Наука”, 121099, Москва, Г-99, Шубинский пер., 6
2 p. 10 к.
Индекс 70620
Книги из серии
«ПАМЯТНИКИ ИСТОРИЧЕСКОЙ МЫСЛИ»
высылает наложенным платежом магазин № 3
«Книга — почтой » «Академкнига »
Кудрявцев П. Н.
ЛЕКЦИИ. СОЧИНЕНИЯ. ИЗБРАННОЕ.
(Памятники исторической мысли).
1991. 344 с. 6 р.
В центре издания не публиковавшиеся ранее лекции выдающегося рус¬
ского историка, представителя плеяды передовых ученых Московского уни¬
верситета П. Н. Кудрявцева (1816—1858), посвященные гуманизму и Ре¬
формации в Европе. В книгу включены также ставшие библиографической
редкостью историко-методологические статьи ученого и очерки из его изве¬
стного сочинения «Римские женщины по Тациту». Издание сопровождается
статьями, содержащими анализ исторических трудов П. Н. Кудрявцева,
комментариями.
Ф е в р Л.
БОИ ЗА ИСТОРИЮ.
(Памятники исторической мысли).
1991. 629 с. 12 р.
•Люсьен Февр — крупнейший историк XX века, один из создателей шко¬
лы «анналов». В сборник вошли ранее не переводившиеся на русский язык
статьи Л. Февра. Уже сами их названия — «История и психология», «Как
жить историей», «Проблемы человеческой географии», «Торговец XVI сто¬
летия»— свидетельствуют о том, что проблемы, а точнее История, зани¬
мавшая Февра и столь им любимая, максимально приближена к человеку,
в какое бы время человек не жил — в средние века или новое время.
Заказы на книги направляйте по адресу:
117393 Москва, ул. Академика Пилюгина, д. 14, корп. 2
ISSN 0130-3864 Новая и новейшая история. № 4 1992