ВЕСТИШ
ДРЕВНЕЙ ИСТОРИЙ
оОООо
%
И 3 ДАТЕЛЬСТВО
АКАДЕМИИ НАуК СССР
19 5 7

АКАДЕМИЯ НАУК СОЮЗА ССР
ИНСТИТУТ ИСТОРИИ
ВЕСТНИК
ДРЕВНЕЙ ИСТОРИИ
4(62)
ЖУРНАЛ ВЫХОДИТ ЧЕТЫРЕ РАЗА В ГОД
ИЗДАТЕЛЬСТВО АКАДЕМИИ НАУК СССР
МОСКВА 1957

>хож<>х<)хохохох<шшжшт^^
Акад. В. В. Струве
ИНТЕРПРЕТАЦИЯ ДОКУМЕНТА № 19 ИЗДАНИЯ
М. В. НИКОЛЬСКОГО
Настоящая статья посвящается выдающемуся советскому
археологу и историку — М. Е. Массону —к славному творческо¬
му юбилею его плодотворной научной работы, подарившей
исторической науке столь много точных фактов и точных выводов.
Документ, опубликованный М. В. Никольским в его издании «Доку¬
менты хозяйственной отчетности древнейшей эпохи Халдеи из собрания
Н. П. Лихачева» под № 19, написан на круглой глиняной табличке, по¬
добной тем, которые использовались для документов хозяйственной от¬
четности храма богини Баба эпохи Урукагины и его непосредственных
предшественников. Надпись на лицевой стороне таблички разделена на 5,
а на оборотной — на 6 столбцов. М. В. Никольский (ук. соч., стр. 19) ха¬
рактеризует содержание документа следующим образом: «Список старей¬
шин (аЬ-Ьа = ассир. аЬи, §іЬи) и их семейств, состоящих из жен, детей
и слуг; все прикреплены к храму богини Вау. Числом всех 55; из них 7 ста¬
рейшин, 9 матерей семейств, И детей мужского пола, 17 —женского, 6 слуг
мужского пола и 5 — женского. В список внес их управляющий Эниг-
галь. Год 5-й без указания царя или патеси». ·
Перед именем каждого лица, учитываемого составителем документа
в качестве включенного в список, стоит· вертикальный полукруглый знак,
соответствующий единице. Он ставился в древнешумерский период перед
личными именами в списках работников, в договорах и в судебных реше¬
ниях, причем не делалось отличия между мужскими и женскими именами1.
Документ Ник., 19 стал в советской историографии предметом спе¬
циального изучения, и была предпринята попытка сделать на основании
ого весьма ответственный вывод, который вызывает, по крайней мере
у меня, некоторые сомнения.
Насколько мне известно, документ Ник., 19 еще ни разу не был полно¬
стью переведен 1 2, поэтому раньше чем обратиться к его интерпретации,
нужно прежде всего дать точный перевод этого текста, который ниже и
приводится.
1	См. у А. Деймеля (Ог., 26, 1927, стр. 53).
2	Деймель дал лишь транскрипцию текста (Ог., 26, стр. 31—33) и там же
(стр. 52—54) весьма обстоятельный комментарий к его содержанию.

4
В. В. СТРУВЕ
Лицевая сторона
«I. !І3Дибба, 2жена Урша(г)паддака. 3Вдова это. 41 Эдинбаарана(д), 51 Эги(г)аба-
ду, 61 Урнегун, 7сыновья ее. 8(1) Нинэн	, 9 (1)
II.	дочери её. 21 Хебаба, Зжена Урнинмар. 4Вдова это. б1 Эннизанаг, б1 Лугалиту-
(д)дату(д), 7сыновъя её. 81 Нинсигарарабба, 91 Шешазаггишемуду, юдочери её.
III.	іі Дингирурму. 2Мужчина это. 31 Нангаррашаг. 4Женщина это. 5Внуки4 её.
б1 Саггатука. 70тец5 это. 81 Нинбарагдари, 9жена его. і01 Энтур, псын его. і21 Нину(?)6ма.
131 Уруазаганелул,
IV.	іДочери его. 21 Эулли, Зжена Урнинни. 4Вдова это. б1 Дуду, 6сын ее. 71 Ги-
мигиамаше, 81 Ша(г)урунише, 91 Шагшаг, і01 Нинекалбадиммизи. пдочери её. 121 Ни-
гинмуд,
V.	ікорабелыцик. 2Отец это. 31 Нангарамаму, 4рабыня его. 51 Энкиурму, 6раб era.
71 Нани, 8раб Несаг’а, 9рыбака. і01 Нимгирси. цОтец это. І21 Гимигиамаше, 13женаего.
Обо ротная сто ро на
I.	іі Гимиб, 2дочь его. 31 Нинша(г)лалтук, дочь Лупа(д)*а, бнадзирателя. 61 Ги-
миб, 71 Нинмудакуш, 8рабыни Пасир’а7. 91 Урэнки, ю(работник) хлева (?)8. пОтец это.
II.	іі Нинаббаниргал, 2жена его. 31 Урумуанаг, 4дочь его. б1 Гуаббадуг, бчеловек
Даманму. 71 Энанаму, 81 Киаш, 9рабы его. 3о1 Зана, прабыня его. 121 Агригнутил,
III.	ічеловек Даманму. 21 Гимигиамаше, 3дочь его. 41 Нинмарлугалму, 5раб его.
6(1	)му. 7Мать Энда это. 81 Аббазили, 9дочь её. і01 Нинуруанидуг. пВдова это.
IV.	іі Хекиазагга, 2мать её. 31 Эриндани, 41 Урбаба, 51 Уркудсара, 6сыновья её.
71 Ашуэринме, 8дочь её. 91 Нинкиаша, і0рабыня её. ц1 Тиразаггиси, і2корабельщик.
131 Димни, і4раб его.
V.	jBcero9 7 отцов10 11, 26 рабов человека11, 311 мальчиков12, 49 матерей ребенка, 517 де¬
вочек13, рабынь человека14 15.
VI.	і(Итог)1б55 человек маленьких и больших16. 2Они кГуаббе17 идут. 3Люди, слу-
и18 4богини Баба. 5Эниггаль19, 6заведующий хозяйством, 7к имени их написал. 5(год)».
3	Так я обозначаю упомянутый выше знак вертикального полукруга.
4	В интерпретации употребленного здесь шумерского термина ama-tu(d)-da я сле¬
дую В. К. Шилейко, предложившему в своем труде «Вотивные надписи шуме-
рийских правителей» (Петроград, 1915, стр. XXVIII, прим. 1) перевести этот термин,
как «внук» или «внучка». Свою интерпретацию В. К. Шилейко подкрепил наблюдением,
что те два лица, которые в поименном перечне документа названы ama-tu(d)-da, были
включены в общем итоге в число «детей». Деймель же (ук. соч., стр. 53) включил
в итоговой части документа этих двух ama-tu(d)-da в число ата «матерей», несмотря
на то, что один из них является лицом мужского пола. Поэтому он должен был прийти
к выводу, что слово ата «мать» было применено здесь и по отношению к лицу мужского
пола, но подобное предположение является в данном контексте невозможным. Ведь
в документе противопоставляются ата «матери» — аЬ-Ьа «отцам». Буквально же
ama-tud-da значит: «в матери рожденный», т. е. рожденный не «в жене», стало быть
не в первом, а во втором поколении. Ранее я переводил этот термин как «раб или рабы¬
ня, рожденные в доме» (см. В. В. Струве, Вестник Ленингр. Университета, № 8,
1957, стр. 2, прим. 3), но факт включения обоих ama-tud-da в число детей свободных
людей убедил меня в правильности интерпретации, предложенной В. К. Шилейкой.
6	ab-ba, см. об этом слове ниже.
6	Этот знак читает L. L е g г a i n, Le temps des rois d’Ur, P., 1912, том таблиц,
табл. LVII-«ù».
7	Часть приморского города Гуабба. Далее я остановлюсь на вопросе о нем.
8	Я читаю ki-zal'(?). BSL, 461, 146 дан аккадский эквивалент qa-bu.... Я восста¬
навливаю qa-bu-(u) «хлев». Данное лицо, очевидно, было связано с земледелием.
9	su-nigin.
10	В шумерских документах хозяйственной отчетности обозначение подсчитывае¬
мых категорий ставится в единственном числе.
11	Тем самым составитель списка подчеркивает, что это частновладельческие·
рабы, а не рабы государственно-храмового хозяйства.
12	Букв, «добросердечные мужского пола» (sà(g)-dug-nita). Этим термином отме¬
чался юный возраст у людей и животных (см. Ог., 26, стр. 53).
13	Букв, «добросердечные женского пола» (sà(g)-dug-mi).
14	То есть пять частновладельческих рабынь.
15	Gú-an-Sé означает в шумерской бухгалтерии общее число включенных в пе¬
речень лиц или предметов, названных в основной части документа.
16	Очевидно, указание на возрастное, а не на социальное деление.
17	Надо полагать, что составитель документа называл приморский город государ¬
ства Лагаша, а не просто «берег моря».
18	Шумерское urum обозначает собственность, владение, принадлежность.
19	Эниггаль был в течение многих лет заведующим хозяйством храма Баба.

ИНТЕРПРЕТАЦИЯ ДОКУМЕНТА № 19 ИЗДАНИЯ М. В. НИКОЛЬСКОГО 5
Этот документ стал предметом изучения в исследовании И. М. Дьяко¬
нова «О площади и составе населения Шумерского „города-государства"»
{ВДИ, 1950, № 2). Автор статьи пытается установить то общее количество
населения города-государства Лагаша, которое соответствовало бы числу
взрослого свободного населения этого государства, определенного в извест¬
ной надписи конуса ВС Урукагины в 36 000 человек 20. Для этого
И. М. Дьяконов ставит перед собой задачу определить среднюю числен¬
ность шумерской семьи и полагает, что подобные данные он может найти
в документе Ник., 19, который, как он заявляет, «приводит список семейств,
оставшихся без кормильцев и живших на земле храма Бау». Согласно
интерпретации И. М. Дьяконова, документ «включает поименный перечень
и цифровые итоги для 10 семейств среднего достатка», и этот статистический
материал, как кажется автору, «дает, в общем, удовлетворительную основу
для суждения о средней величине семьи» (ук. соч., 25). На основании этого
скудного материала он устанавливает статистическую таблицу, содержа¬
щую сводные данные для указанных 10 семейств как в абсолютных циф¬
рах, так и в процентном отношении (ук. соч., стр. 83).
Я, лично, весьма сильно сомневаюсь в возможности каких-либо зна¬
чимых статистических выводов, сделанных на основе подобных небольших
чисел. Допуская же эту возможность, я имею право требовать от исследо¬
вателя, оперирующего со столь бедным материалом, сугубой филологи¬
ческой точности при интерпретации документа, содержание которого слу¬
жит основанием для его построения.
Однако ряд пунктов в интерпретации документа Ник., 19, предложен¬
ной И. М. Дьяконовым, вызывает сомнение. Сильнейшее сомнение вызы¬
вает прежде всего утверждение И. М. Дьяконова, что документ Ник., 19
приводит список семейств, оставшихся без кормильцев, поскольку лишь в
четырех из перечисленных семейств главами последних являются женщины,
названные «вдовами»21. В семи же случаях семьи возглавлены мужчинами,
четыре из которых в поименном перечне документа названы отцами 22,
причем у одного из четырех отмечена еще его профессия —«корабельщик»
(л. ст., V, 1), а у другого профессия—«(работник) хлева (?)» 23. Из тех трех
мужчин, которые, являясь главами семейства, не названы в поименном
перечне «отцами» и обозначены таковыми лишь в итоговой части документа,
двое определены как «мужи» некоего Даманму24 *, и один, наконец, охарак¬
теризован как «корабельщик» 26.
Из четырех лиц, названных «отцами» в поименном перечне Ник., 19,
трое имеют жену, которая названа по имени и включена в состав учиты¬
ваемых в итоге лиц 26. Лишь у одного из четырех «отцов» не названа
жена, и семья его состоит только из рабов27. У первых же трех «отцов» пе¬
речисляются наряду с их женами и дети, как сыновья, так и дочери, а
вместе с ними и рабы. Дети и рабы, подобно женам, перечислены по име¬
нам и входят в число 55 человек конечного итога 28. Надлежит подчерк¬
нуть, что среди членов семей первых трех отцов нет внуков или внучек,
20	F. Thurea u-D а n g і n, Die sumerischen und akkadischen Köningsinschrif-
ten, Lpz, 1907, стр. 50, стб. VIII, стк. 5.
21 См. л. ст., I, 1—3; II, 2—4; IV, 2—4; III, 10—11. На вопросе же о женщине,
от имени которой (III, 6) сохранился лишь последний слог «му», я остановлюсь ниже.
22	Л. ст., III, 6—7; IV, 12—V, 2; об. ст., I, 10—11; I, 9—11.
23	Об. ст., I, 10.
24	Об. ст., II 5—6, 12 — III, 1.	|
26	Об. ст., IV, 11—12.
26	Л. ст., III, 8—9; V, 12—13; об. ст., II, 1—3.
27	Л. ст., IV, 12 — V, 9.
28	Л. ст., III, 10 — IV, 1; V, 10 — об. ст., I, 8—II, 4.

6
В. В. СТРУВЕ
которых нет и среди лиц, перечисленных в связи с теми тремя мужчинами,
которые, не будучи названы «отцами» в поименном перечне, названы
таковыми в итоговой части документа. Но внуки должны были бы иметься,
конечно, среди членов семейств этих «отцов», если бы, как утверждает
акад. А. И. Тюменев, в документе Ник., 19 действительно были перечис¬
лены «отцы и вдовы умерших глав семьи, возглавлявшие осиротевшие
семьи» 29. Поскольку же внуки не упомянуты среди членов семейств «от¬
цов», перечисленных табличкой Ник., 19, то я считаю интерпретацию до¬
кумента, даваемую акад. А. И. Тюменевым, весьма мало вероятной. Мало
того, я считаю ее и невозможной, ибо никак не могу допустить возможность
замещения умерших глав всех семи семейств одними их «отцами», при пол¬
ном отсутствии их «сыновей». Дело в том, что мы имеем документ от IV года
царствования Урукагины, в котором перечислен 31 умерший глава се¬
мейства и вместе с тем для 11 из них указан их заместитель30, причем из
этих заместителей лишь два являлись их отцами 31, шесть же — их сыно¬
вьями 32, 1 — братом (стб. VI, 7—8), а двое — слугами 33. Поэтому над¬
лежит признать, что «отцы» в документе Ник., 19 являются не замести¬
телями умерших глав семейств, а самими еще здравствующими главами п
поэтому у трех из них указаны их «жены», а не «вдовы» их сыновей.
Правда, И. М. Дьяконов пытается защитить свою интерпретацию до¬
кумента Ник., 19 в качестве списка семейств, оставшихся без кормильцев,
предположением, что в лице «отцов» надо видеть «стариков». Однако «ста
рик» является лишь вторичным значением слова ab (SL, № 128,3 b), пер¬
вичным же значением этого слова было «отец», «глава семейства»34 35. Следует
также отметить, что в шумерском языке имелся специальный термин Su-gi
«старик» Зб. В тексте Ник., 19 значение «отец» для термина ab является тем
более закономерным, что в итоговой части документа этот термин противо¬
стоит термину «мать детей» (об. ст., V, 1—6). Говоря о «матерях детей»,
надлежит в связи с этим указать, что одна из матерей списка Ник., 19, а
именно вторая из перечисленных вдов, по имени Хебаба, имела, кроме
сыновей и дочерей, еще и внука и внучку (л. ст., Ill, 1—7). Следовательно,
категория внуков принималась во внимание составителем документа Ник.,
19. Если же она употреблялась только по отношению к двум из малолетних
лиц, упоминаемых в списке 36, то, очевидно, во всех других случаях име¬
лись в виду дети, и стало быть «отцы», упомянутые в тексте Ник., 19, не
были еще «стариками». Окончательный и решающий аргумент против
предложенного И. М. Дьяконовым истолкования термина ab в Ник., 19
дает сопоставление этого документа с другими документами архива храма
богини Баба.
К сожалению, ни акад. А. И. Тюменев, ни И. М. Дьяконов при анализе
как данного документа, так и многих прочих документов архива храма
Баба не учли необходимости сопоставить документы между собой в целях
выявления возможной идентичности упоминаемых в них лиц 37. Одним
29	А. И. Тюменев, Государственное хозяйство в древнем Шумере, М.—Л.,
1956, стр. 143, прим. 5.
30 А 1 1 о t е de la F u y e , État des décès survenus dans le personnel de la dé¬
esse Bau sous règne d’Urukagina (DP 138), RA, VII (1910), стр. 139—146.
81 Стб. II, 5-7; IV, 1-3.
32	Стб. I, 4—5; II, 10—11; III, 6—7; IV, 15 — V, 1; V, 9—10.
33	Стб. V, 5—6 и 7—8.
34	§L, № 128, 3 а. Отец в узком смысле этого слова обозначался в шумерском языке
словомvad (см. Or., 26, стр. 52).
35	SL, № 354, 149. В древнешумерских текстах хозяйственной отчетности этот тер¬
мин обозначает существа преклонного возраста, будь это человек или животное.
36	См. выше, примечание 4
37	К сожалению, в указанных работах обоих авторов имеются примеры забвения
не только историко-филологической, но и простой исторической методики. Так, напри¬

ИНТЕРПРЕТАЦИЯ ДОКУМЕНТА № 19 ИЗДАНИЯ М. В. НИКОЛЬСКОГО 7
из примеров подобной методической погрешности является отказ обоих
авторов от изучения персонажей, упомянутых в документе Ник., 19, в связи
с другими документами архива храма Баба, которые также их называют.
Поэтому и для И. М. Дьяконова и для акад. А. И. Тюменева все без исклю¬
чения лица, входившие в состав поименного перечня текста Ник,, 19, оста¬
лись пустыми именами, лишенными плоти и крови, вследствие чего харак¬
теристика этих лиц в ряде, случаев, как будет показано ниже, оказалась
произвольной.
Правда, для превращения имен, перечисленных в поименном списке
документа Ник., 19, в конкретные, осязаемые персонажи общества Лагаша
эпохи Урукагины требовалось условие, осуществление которого связано
с большой затратой труда. Необходимо было для выполнения указанной
задачи приступить к составлению указателя имен, титулов, социальных
категорий» географических названий и т. п., представленных в тексте до¬
кументов всего архива хозяйственной отчетности храма богини Баба, а не
только в тексте таких документов, которые хранятся в одном каком-ни¬
будь музее 38. Только с помощью такой кропотливой работы мне удалось,
например, установить генетическую связь между рядом документов» раз¬
бросанных по музеям различных стран, при изучении царско-храмового
хозяйства III династии Ура 39.
Систематическое проведение подобной работы в безбрежном море
документов хозяйственной отчетности архивов III династии Ура было,
конечно, мне одному не под силу. Весьма нелегким было для меня создание
названных указателей и для сравнительно небольшого архива документов
храма богини Баба, которым я стал заниматься в последние годы 40.
мер, при интерпретации небольшого текста — Ник., 58, в котором отмечена
общая сумма ячменя (6821/а гур-саггал)-рдя шуб-лугалей бога Нингирсу в 4-й раз
года патесиата Урукагины, И. М. Дьяконов (ВДИ, 1950, № 2, стр. 87) и акад.
А. И. Тюменев (ук. соч., стр. 167), исходя из обычной нормы зернового доволь¬
ствия шуб-лугалей в 72 сила или Ѵг гур-саггал, определяют число шуб-лугалей бога
Нингирсу в 1365 человек (результат деления 682 1/2 : 1/2)· Однако оба автора, упу¬
стили при этом свидетельство документа № 6 издания М. I. Hussey, Sumerian
tablets in the Harvard Museum, Cambridge 1912. Документ датирован тем же годом, па¬
тесиата Урукагины, что и Ник., 58, и содержит отчет о размерах второй зерновой вы¬
дачи шуб-лугалям. Здесь в I и II столбцах 33 шуб-лугаля и 11 тяжело вооруженных
воинов (уку-уги) получали не 1/2, а 1 гур-саггал, и лишь 4 шуб-лугаля и 3 уку-уги
получали 1/2 названной меры зерна. На это свидетельство документа о выдаче зерна
в двойном размере шуб-лугалям я указал уже в 1934 г. (ИГАИМК, № 97, стр. 26—27).
Впоследствии я узнал, что данное наблюдение сделал еще в 1928 г. А. Деймель
(Ог., 34—35, 1928, стр. 34). Ни акад. А. И. Тюменев, ни И. М. Дьяконов не учли свиде¬
тельство данного документа собрания Гарвардского музея. Следует отметить тот факт,
что акад. Тюменев в своей книге неоднократно ссылается на этот документ, но тем не ме¬
нее не учел существенный и для его книги факт двойной выдачи зерна шуб-лугалям
в год патесиата Урукагины.
38	Указатель, обнимающий часть имен табличек собрания Н. П. Лихачева, приложен
к изданию М. В. Никольского. Указатели имен имеются в изданиях: TSA и STH.
Используя эти указатели, акад. А. И. Тюменев попытался сделать более осязаемыми
«кузнеца Шаха» (ук. соч., стр. 187, прим. 6) и некоего служащего при дворе жены Уру¬
кагины, а затем при дворе его сына (ук. соч., стр. 186, прим. 1).
39	В. В. Струве. Новые данные об организации труда и социальной структуре
общества Сумера эпохи III династии Ура, СВ, VI (1949), стр. 149—184.
40	В составлении картотеки мне оказывает существенную помощь мой референт,
молодой египтолог О. Д. Берелев. При составлении картотеки я использовал почти
исчерпывающее издание документов храма Баба, выполненное в транскрипции А. Дей-
мелем и опубликованное в первой серии журнала «Orientalia». К сожалению, это
издание не было использовано акад. А. И. Тюменевым в его упомянутой выше моно¬
графии и вследствие этого во второй части этой работы («Энсиальное хозяйство») авто¬
ром не были учтены многие документы храма Баба, хранящиеся в Переднеазиат¬
ском отделе государственных музеев Берлина. Насколько ценен материал этих доку¬
ментов для тех вопросов, изучению которых посвящена книга акад. А. И. Тюменева,
я покажу в настоящем моем исследовании.

8
В. В. СТРУВЕ
: Хотя большая работа по составлению указателей еще далеко не завер¬
шена и даже по существу лишь начата, но тем не менее уже в настоящий
момент результаты ее оказали мне весьма существенную помощь при изу¬
чении документа Ник., 19. Конечно, при сопоставлении имен изучаемого
документа Ник., 19с тождественными именами других документов храма
Б$ба следует избегать поспешных выводов, чтобы не соединить в единую
личность два различных персонажа 41. Так, вторая из вдов поименного
перечня Ник,, 19, Хебаба, была женою некоего Урнинмар’а (И, 2—4),
а третья вдова Эулли — женою некоего Урнинни (IV, 2—4), и поэтому
весьма заманчиво было бы предположить, что этих двух мужчин — Ур¬
нинмар’а и Урнинни — надлежит отождествить с двумя другими Урнин·
мар’ом и Урнинни, которые в документе Ник., 14 (II, 10) отмечены в ка¬
честве умерших. Подобное предположение, казалось, является еще более
приемлемым ввиду того, что, согласно свидетельству документа Ник., 14,
оба названных в нем Урнинмар и Урнинни входили при своей жизни в от¬
ряд : тяжеловооруженных воинов (уку-уги), начальником которых был
Дамацму (Ник., 14, II, 10), а последний упоминается и в документе Ник., 19.
Тем не менее, несмотря на всю заманчивость отождествления персонажей
с именами Урнинмар и Урнинни документа Ник., 19 с носителямитех же имен
в документе Ник., 14, это отождествление является невозможным. Дело в
том, что Урнинмар и Урнинни документа Ник., 14, являвшиеся при жизни,
как мы выше видели, воинами отряда Даманму, пребывали в живых еще
в VI году Урукагины, согласно свидетельству таблички № 135 француз¬
ского издания документов времени до Саргона (DP, 135, III, 5 и И), в ко¬
тором были перечислены вместе с воинами прочих отрядов и воины отряда
Даманму. В документе Ник., 14 были перечислены среди умерших еще и
четыре человека из отряда надзирателя Уду, рекрутировавшегося из рыба¬
ков реки,— Урнингирсу, Уригигал, Эки и Урбаба — и также один чело¬
век — Лугалшагга — из отряда Лугалэзен, рекрутировавшегося из па¬
стухов 42. Все эти лица названы в составе отрядов указанных надзирате¬
лей Уду и Лугалэзена в том же документе DP, 135 от VI года Урукагины 43,
в котором дается поименный перечень 167 воинов, проверенных царем Ла-
гаша во дворце (DP, 135, XV, 1—11).
Если же Урнинмар и Урнинни, воины отряда Даманму, как и выше
перечисленные воины отрядов Уду и Лугалэзена, были еще живы в VI году
Урукагины, то они никак не могли быть мужьями вдов Хебаба и Эулли,
отмеченными в документе Ник. , 19, датированном V годом Урукагины. На¬
званные здесь УрнинмарцУрнинни должны были быть какими-то иными но¬
сителями этих нередких имен, неимеющими ничего общего с Урнинмар’ом
и Урнинни, воинами отряда Даманму, ушедшими из жизни уже после мо¬
мента составления документа DP, 135. К этому времени и придется теперь
приурочить недатированный документ Ник., 14 44.
41	Ср. мое указание на необходимость соблюдения осторожности при отождеств¬
лении носителей одинаковых имен в документах архивов III династии Ура (СВ, VI,
1949, стр. 164). Конечно, здесь проблема большего контекста осложнялась еще и тем,
что изучаемые документы могут принадлежать различным архивам, причем данный
факт не всегда может быть установлен.
I2 Ник., 14, V, 5—10 и VI, 1—3. Указание на то, что они рекрутировались из
числа рыбаков реки и из пастухов, дано не в* Ник., 14, а в БР, 135.
43	В БР, 135, VIII, 7—11, перечислены вышеназванные люди из отряда Уду, а
в столбце XII, 3 этого документа отмечено имя Лугалшагга из отряда Лугалэзен.
44	Я в дальнейшем постараюсь еще более уточнить датировку документа Ник., 14,
и тогда этот любопытный источник приобретет еще большую историческую ценность
для исследователя. Возможно, что вследствие уточнения его датировки доку¬
мент Ник., 14 придется интерпретировать по-иному, чем это до сих пор предпола¬
галось.

ИНТЕРПРЕТАЦИЯ ДОКУМЕНТА № 19 ИЗДАНИЯ М. В. НИКОЛЬСКОГО 9
Отказываясь от отождествления Урнинмар’а и Урнинни документа
Ник., 19с Урнинмар’ом и Урнинни, воинами из отряда Даманму, засвиде¬
тельствованными несколькими документами архива храма богини Баба,
я зато буду настаивать на отождествлении двух других лиц, включенных
в поименный перечень таблички № 19, с двумя из представителей отряда
воинов вышеназванного Даманму. В противоположность никак не оха¬
рактеризованным Урнинмар’у и Урнинни каждый из этих двух лиц, вхо-
.дивших в состав перечня документа Ник., 19,— Гуаббадуг и Агригну-
тил — назван «человеком Даманму» (об. ст. II, 5—6 и II, И—III, 1),
то есть, действительно, они являлись тяжеловооруженными воинами, кото¬
рыми, начиная со второго года Лугаланды 45 4б, руководил часто упоминае¬
мый в документах Даманму 46.
К сожалению, имена воинов, входивших в отряд Даманму, встречаются
в документах намного реже, но все же на основании моей картотеки имен
можно установить, что среди имен воинов, имевших своим начальником
Даманму, на самом деле числились Гуаббадуг и Агригнутил. Это видно
из двух документов, первым из которых является табличка 4681 собрания
Переднеазиатского отдела государственных музеев Берлина, опубли¬
кованная впервые А. Деймелем (Or., 26,1927, 2, стр. 36—39). Она датиро¬
вана II годом царствования Урукагины и содержит поименный перечень
77-ми шуб-лугалей, перечисленных по отрядам своих начальников. За
ними следуют отряд в шесть рыбаков и отряд в восемь ремесленников.
В заключении поименного списка выступают 17 человек., перечисленные
в индивидуальном порядке, а не по отрядам 47.
Среди отрядов шуб-лугалей документ перечисляет на последнем месте
поименно и состав отряда в 16 человек, руководимого Даманму. Шестым
и седьмым из воинов этого отряда названы в поименном перечне Гуаббадуг
и Агригнутил (ѴАТ, 4681, VII, 8—9). Поскольку отряд Даманму состоял
из тяжеловооруженных воинов, то надлежит сделать, как я полагаю, бес¬
спорный вывод, что во II году царствования Урукагины и Гуабба¬
дуг и Агригнутил не могли быть стариками, а должны были быть физи¬
чески сильными мужчинами. Не могли они быть стариками и в V году Уру¬
кагины, в год составления документа Ник., 19, ибо, как указано выше, оба
названных воина входили в состав отряда Даманму еще и в VI году царство¬
вания Урукагины. Из документа DP, 135, IV, 6—10 и 15—V, 2 видно, что
Агригнутил был копейщиком фаланги, а Гуаббадуг входил в состав ее
щитоносцев, охранявших копейщиков фаланги, стоявших за ними 48.
Таким образом, на основании приведенного материала можно безого¬
ворочно утверждать, что в период составления документа Ник., 19 ни Агриг¬
нутил, ни Гуаббадуг не были стариками. Не мог быть стариком и второй
из «отцов» поименного перечня документа Ник., 19, а именно Нигинмуд,
названный «корабельщиком» (л. ст., IV, 12—V, 2). То, что среди лиц, от¬
правлявшихся в приморский город Гуаббу, имелись и корабельщики,—
кроме Нигинмуд’а еще и Тиразаггиси(об. ст., IV, И—12),— нас не должно
удивлять. Они, очевидно, должны были быть использованы для работы
45	В неполном указателе, приложенном М. В. Никольским к своему изданию.
Даманму встречается еще в связи с тремя документами: № 8, об. ст., I, 1; № 13, л
ст., III, 7; № 14, л. ст. II, И.
46	Ог., 21 (1926), 1 (стр. 19) и 37 (стр. 48). Может быть, он тождествен со слугой
Энлитарзи, верховного жреца, упоминаемого RTG, № 16.
47	К сожалению, нельзя установить, какую цель преследовал составитель этого
поименного перечня. Дело в том, что плохо сохранилось заключение документа, кото¬
рое, как известно, указывало на цель составления текста. Для настоящего исследова¬
ния, правда, решение указанной задачи не имеет существенного значения.
48	Я следую здесь интерпретации, предложенной А. Деймелем (Ог., 26,
стр. 58—59).

10
В. В. СТРУВЕ
по перевозке лиц, перечисленных в документе Ник., 19, вниз по реке и
каналам в Гуаббу на берегу моря (Ог., 26, стр. 54). Уже из-за одного этого
нельзя было Нигинмуд’а причислить к старикам, ибо вряд ли мог старик
справиться с делом управления речным судном, для чего при низком уровне
развития техники требовались весьма значительные ловкость и сила.
Кроме того, предположению о преклонном возрасте Нигинмуд’а-корабель-
щика противоречит то обстоятельство, что он, как я полагаю, входил в
в ряды армии и мог поэтому во время пути, в случае нападения, превра¬
титься из корабельщика в бойца. О вхождении же Нигинмуд’а в число
воинов свидетельствует с большой долей вероятности табличка из част¬
ного собрания Венглера, опубликованная в транскрипции и с коммен¬
тарием А. Деймелем (№ 2, Ог., 26, стр. 39—40 и 56). Текст датирован
V	годом без указания того правителя, к которому относился данный год,,
но поскольку текст и по своей конструкции и по упоминаемым в нем име¬
нам весьма близок документу Ник., 3 и табличке БР, № 136, датируемой
V	годом Урукагины, то и табличку собрания Венглера можно с большой до¬
лей вероятности приурочить ко времени царя-реформатора, как это и сде¬
лал А. Деймель (Ог., 26, стр. 39). Во всех трех названных табличках пере¬
числяются поименно и по своим отрядам лица, которые были подвергнуты
«проверке» (zag-ne-uS) 49. Все перечисленные в трех документах лица раз¬
деляются на две партии — «людей богини Баба» и «(людей) Пасир’а (-го¬
рода)»60, причем численность первой партии значительно превышает чис¬
ленность второй. Надлежит отметить, что и в табличке Ник., Зи в БРГ
136 все перечисленные лица названы в итоге «имуществом богини
Баба», независимо от того, являются ли они «людьми богини Баба» или
«людьми (города) Пасир’а».
Среди 100 лиц, отмеченных или поименно, или по отрядам в табличке
собрания Венглера, назван и «Нигинмуд корабельщик» вместе с двумя
другими корабельщиками (№ 2, л. ст., стк. 21—23). Я полагаю, что
отождествление корабельщика Нигинмуд’а документа Ник., 19 с кора¬
бельщиком Нигинмуд’ом таблички собрания Венглера не слишком смело.
Правда, среди документов хозяйственной отчетности храма богини Баба
встречается нередко имя «Нигинмуд», и в моей картотеке я нахожу ряд ссы¬
лок на носителей данного имени, но большинство из них бесспорно не могут
быть отождествлены с корабельщиком Нигинмуд’ом Ник., 19. Так, я имею
ряд ссылок на Нигинмуд’а, работавшего в хозяйстве храма в качестве ов¬
чара б1. Встречается в моей картотеке упоминание Нигинмуд’а, являв-
49	Заключение хорошо сохранилось как в табличке Венглера, так и в Ник., 36,
но в заключении документа DP, 136, там, где можно было бы ожидать термин «проверка»,
сохранился знак ап и еще концы знака ib2, означающего «бедро», «середина». Разру¬
шенное место текста вряд ли допускает возможность включения еще другого знака,
кроме начала знака ib2, и я поэтому предполагаю, что это полуразрушенное место
надлежит восстановить [і]Ь2-ап «это середина». Последнее выражение, очевидно, озна¬
чает, что перечисленные в документе «100 людей, принадлежащих богине Баба», яв¬
ляются «серединой», «ядром» сил, мобилизованных для войны с Уммой. Согласно ко¬
нечному предложению текста таблички, «великим надзирателем» названных 100 людей,
принадлежащих Баба, является упомянутый и в начале этой таблички, а также и
в других документах, надзиратель Урсаг. Установление этих «100 людей» в качестве
«середины», «ядра» под общим начальством надзирателя Урсага могло иметь место
в результате новой zag-us «проверки»; к определению термина zag-us «проверка» см.
А. Деймель, Or., 26, стр. 56.
50	Об этом городе я буду говорить ниже, когда остановлюсь на вопросе о надзира¬
теле Лупаде (Ник., 19, об. ст., I, 4—5) и о двух рабынях Пасир’а (Ник., 19, об. ст., I,
6—8).
51	ѴАТ, 4480 (Ог., 20, 1926, 69, стр. 24), датированный II годом Лугаландыг
Fortsch, 110, датированный III годом Лугаланды; RTC, 40, датированный IV
годом Лугаланды; Fortsch, 111, датированный IV годом Лугаланды; там же, 126,
датированный VI годом Лугаланды; DP, 259, датированный годом патесиата Урука-

ИНТЕРПРЕТАЦИЯ ДОКУМЕНТА № 19 ИЗДАНИЯ М. В. НИКОЛЬСКОГО И
шегося садовником * 51 52 * * 55 56 57 58, и упоминание Нигинмуд’а, служившего в качестве
eden63. Имеется одна ссылка, отмечающая носителя имени Нигинмуд, но
без указания той работы, которую он выполнял б4. В указателе, приложен¬
ном к изданию архаических шумерских табличек Женульяка, носители
имени «Нигинмуд» связываются еще с профессиями писца и кузнеца, а
также с пока еще трудно определимой специальностью tug2-gab (TSA,
стр. 116). Все перечисленные носители имени Нигинмуд различных профес¬
сий, конечно, не могут быть отождествлены с корабельщиком Нигинмуд’ом,
и поэтому с последним может быть отождествлен засвидетельствованный
в табличке собрания Венглера корабельщик Нигинмуд. Может быть, с этим
корабельщиком Нигинмуд’ом Ник., 19 и таблички № 2 собрания Венг¬
лера надлежит сопоставить и того носителя имени Нигинмуд, который был
связан с выдачей рыбы в V году не названного в документе правителя δδ.
Бесспорно, корабельщик мог иметь какое-либо отношение и к рыболов¬
ству. Этому сопоставлению не противоречила бы и датировка документа,
поскольку отмеченный ею V год можно было бы без натяжки отождествить
с V годом Урукагины, которым датирована и табличка Ник., 19 и таб¬
личка собрания Венглера.
Для настоящего исследования является, конечно, существенным не
столько связь корабельщика Нигинмуд’а Ник., 19 с рыболовством,
сколько с военным делом, а данный момент может быть установлен
на основании заключения документа № 2 собрания Венглера, в котором
сказано: g[u-an-§e] 100 lu bir-zag-u§-sa bäd-da na(d)-am En-ig-gal nu-banda
mu bi-Se e-sar 5. «Щтог]: 100 человек фалангитов δβ проверенных. Это
на стене лежащие. Эниггал, заведующий хозяйством, к их именам написал.
5 (год)».
Эти 100 человек, в числе которых был и корабельщик Нигинмуд, охра
няли, очевидно, ту стену центрального квартала города Лагаша — Гирсу,
о построении которой повествует надпись конусов В и С Урукагины
(стб. II, 14 — III, 1) и свидетельствует ряд документов хозяйственной отчет¬
ности храма Баба 67. Несомненно, для защиты цитадели, являвшейся
основной опорой сопротивления Лагаша, назначались, начиная с IV года
царствования Урукагины68, лишь испытанные люди. Когда же в течение
V года потребовалась надежная охрана для отправления из Лагаша жен¬
щин и детей в менее угрожаемый город Гуаббу, то корабельщик Нигинмуд
был снят с охраны стены и переведен на судно для перевозки женщин и
детей в Гуаббу. Может быть, корабельщик Нигинмуд, так же как и Агриг-
нутил и Гуаббадуг, входил в состав отряда тяжеловооруженных воинов.
По крайней мере в поименном перечне копейщиков и щитоносцев от VI года
Урукагины назван в отряде тяжеловооруженных воинов начальника
гины; Ник., 155, датированный I годом царствования Урукагины; ѴАТ, 4681 (Or., 26,
1927, 6, стр. 39), датированный II годом Урукагины; DP, 101, датированный III годом
Урукагины (?); DP, 135, датированный VI годом Урукагины. Следующие не датирован¬
ные документы называют овчара Нигинмуд’а: Ник., 16І, Ник., 163 и ѴАТ, 4678 (Or.,
21, 1926, 3, стр. 30).
б; DP, 120, датированный II годом царствования Урукагины. В указателе TSA
имеется пять ссылок на «садовника Нигинмуд’а» (стр. 116).
51 DP, 120, IX, 3. Пока еще нельзя вскрыть точное значение этого титула или
профессии (см. §L, № 168, 10).
54	F ö г t s с h, 73, датированный V годом Лугаланды. Правда, возможно,
что упоминаемый здесь Нигинмуд должен быть отождествлен с овчаром Нигинмуд’ом,
поскольку речь здесь идет о передаче названным лицом мелкого скота.
55	ѴАТ, 4836 (Or., 21, 1926, 119, стр. 64).
56	См. Or., 26 (1927), стр. 56. Здесь Деймель дает разъяснение термина bir.
57	См. Or., 2 (1920), стр. 13 сл. Здесь А. Деймель дал очень полезную сводку
текстов, связанных со строительством «стен».
58	Ниже я покажу, сколь опасным стало, начиная с IV года царствования Урука¬
гины, его положение в борьбе с Лугалзаггиси.

12
В. В. СТРУВЕ
Амарки 59 и некий Нигинмуд (DP, 135, 11,8). Он, правда, не назван «ко¬
рабельщиком», но «корабельщик Нигинмуд» документа Ник., 19 мог быть
включен в ряды ополчения Лагаша,каки вышеупомянутый овчар Нигин¬
муд, который, согласно свидетельству того же самого документа от VI года
Урукагины, был включен в составленный из овчаров отряд, которым руко¬
водил начальник Амарэзен 60.
Возможно, что и второй корабельщик поименного перечня Ник., 19,
Тиразаггиси, тождествен с тем Тиразаггиси, который в табличке ѴАТ,
4681 (И, 7, Or., 26, 1927, стр. 37) от II года Урукагины включен в со¬
став отряда легковооруженных воинов, руководимых Шешлудуг’ом. Но
я не настаиваю на последнем отождествлении, ибо одно уже назначение
корабельщика Тиразаггиси на судно, предназначенное для перевозки жен¬
щин и детей из Лагаша к берегу моря, противоречит, как я уже говорил,
причислению его и Нигинмуд’а к разряду стариков. Если же среди «от¬
цов», упомянутых Ник., 19, Агригнутил, Гуаббадуг, Нигинмуд и Тирэ-
заггиси бесспорно не являлись «стариками», то и прочие три «отца» — Саг-
гатука (л. ст., III, 6—7), Нимгирси (л. ст., V, 10—11) и Урэнки (об. ст.,
I, 9—11) не могут считаться «стариками». И если, с одной стороны, отно¬
сительно последних трех и нет в тексте Ник., 19 указания на их профессию,
которое позволило бы отождествить их с людьми не преклонного возраста
или же объясняло бы их включение в список документа 61, то, с другой сто¬
роны, и нет никаких указаний, требующих их особого выделения из числа
прочих семи «отцов».Еслипервые четыре «отца» не являлись «стариками»,
то таковыми не были и последние три, которые имели в составе своих се¬
мейств «жен», а не «снох»; «детей», а не «внуков».
На основании всего вышесказанного можно заключить, что И. М. Дья¬
конов ошибался,когда утверждал, что те семь лиц, которые в итоговой части
документа Ник., 19 названы «отцами», уже не являлись более полноцен¬
ными работниками и воинами храма богини Баба, а лишь «стариками».
Столь же необоснованно допускаемое И. М. Дьяконовым причисление
к «списку семейств, оставшихся без кормильцев» и семьи «старосты рабо¬
чего отряда» (ugula, РА) и «рыбака» (Su-kua) (ВДИ, 1950, № 2, стр. 82,
прим. 5).
59	Амарки, начальник отряда тяжеловооруженных воинов (уку-уъи), многократно
упоминается вместе с Даманму в документах архива храма Баба в качестве начальника
первого из двух отрядов воинов уку-уги: STH, I, 7, III, датированный II годом Уру¬
кагины, вторая выдача; ѴАТ, 4658	(Or., 34/35,1928, стр. 10), датированный II го¬
дом Урукагины, третья выдача; STH, I, 8, III, датированный III годом Урукагины,
первая выдача; STH, I, 9,III, датированный III годом Урукагины, третья выдача;
STH I, 10, III, датированный III годом Урукагины, четвертая выдача; STH, I, 11,
II, датированный III годом Урукагины, вторая (?) выдача; DP, 138, VII, датиро¬
ванный IV годом Урукагины; DP, 135, III, датированный VI годом Урукагины. Но
в данном шестом году Амарки и его отряд исчезают из документов выдачи зернового
довольствия, которое в этом году стало выдаваться не четыре раза в год, а каждый ме¬
сяц. Об этом свидетельствуют шестая (DP, 121), десятая (STH, I, 13) и одиннадцатая
(STH, I, 12) выдачи этого года, в которых упоминается один лишь отряд тяжелово¬
оруженных воинов, руководимый Дамдиннгирму. Очевидно, в 5-м месяце VI года войска
Урукагины потерпели тяжелое поражение. Этим же моментом войны с Лугалзаггиси
следует датировать табличку Ник., 14. См. выше, стр. 8. В указателе кТюменев,
ук. соч., Амарки почему-то пропущен.
60	DP, 135, XIII, 2. Во II году Урукагины еще не был организован отряд из ов¬
чаров, в вышеупомянутом документе ѴАТ, 4681, XII, 2 (Or., 261,927, 6, стр. 39), от II
года Урукагины овчар Нигинмуд назван вместе лишь с одним товарищем по профес¬
сии Энду.
61	Правда, для Урэнки (Ник., 19, об. ст., I, 9—10) указана профессия, название
которой я читал ki-zal и предложил интерпретировать как«(работник) хлева» (см. выше),
но я не нашел ни в моей картотеке имен, ни в моей картотеке титулов и профессий осно¬
вания для конкретизации этого персонажа документа Ник., 19.

ИНТЕРПРЕТАЦИЯ ДОКУМЕНТА № 19 ИЗДАНИЯ М. В. НИКОЛЬСКОГО 13
Из слов И. М. Дьяконова следует с очевидностью, что он рассматривал
упомянутых среди лиц поименного перечня Ник., 19 «рыбака Несаг’а»
(V, 8—9) 62 и «надзирателя Лупад’а» (об. ст.,І, 4—5) как скончавшихся
глав двух семейств. Однако контекст, в котором названные лица упоми¬
наются, противоречит такому предположению. «Несаг-рыбак» упоминается
в тексте таблички в связи с семьей вышеназванного корабельщика Нигиы-
муд’а. После упоминания рабыни Нигинмуд’ а Нангарамаму, бывшей,
очевидно, его фактической женой, и его раба Энкиурму (л. ст. IV, 12—V, 6)
текст гласит: «Нани, раб Несаг’а-рыбака» (л. ст. V, 7—9). Я полагаю,
что контекст, в котором упоминается в документе «Несаг-рыбак», дейст¬
вительно, не позволяет рассматривать его как главу (хотя бы и скончав¬
шегося) отдельного самостоятельного семейства. Так же обстоит дело
и с Лупад’ом-надзирателем. Он упоминается только в связи с семьей неко¬
его Нимгирси (названного «отцом»), которая состояла из самого Нимгирси,
его жены Гимигиамаше и его дочери Гимиб (л. ст., V, 10 — об.
ст., 1,2). Далее текст называет: «Нинша(г)лалтук, дочь Лупад’а надзира¬
теля», а затем—«Гимиб, Нинмудакуш рабыни Пасир’а» (об.ст.,ѴІ, 3—8).
В только что приведенном контексте и «Лупад-надзиратель», подобно «ры¬
баку Несаг’у», едва ли может быть определен в качестве скончавшегося
главы самостоятельной семьи.
Сделанный только что вывод находит потверждение и в сопоставлении
данных документа Ник., 19 с другими документами, упоминающими «Не¬
саг’а-рыбака» и «Лупад’а-надзирателя». В моей картотеке имеется немало
ссылок на рыбака «Несаг’а» и несколько ссылок на «надзирателя Лупад’а»,
вполне достаточных для того, чтобы определить местопребывание послед¬
него и установить его место среди персонала храма Баба.
Но раньше чем разобраться в этих данных, нужно подчеркнуть, что
и Несаг и Лупад не были включены в поименный перечень разбираемого
мной документа Ник., 19 и тем самым не входили в его итоговое число
«55 человек, малых и больших» (об. ст., VI, 1). В поименном перечне доку¬
мента все лица, входившие в указанное итоговое число, отмечены знаком
вертикального полукруга 63, при именах же «рыбака Несаг’а» и «надзира¬
теля Лупад’а» этого вертикального полукруга нет, точно так же, как нет
его и при именах Урша(г)паддак’а, мужа вдовы Дибба (I, 2), Урнинмар’а,
мужа вдовы Хебабы (II, 3), и Урнинни, мужа вдовы Эулли (IV, 3). Заме¬
тив это обстоятельство, И. М. Дьяконов, очевидно, счел его доказательст¬
62	Я безоговорочно принял, подчиняясь закону большого контекста, транскрип¬
цию этого имени, данную А. Деймелем (Ог. 26, 1, стр. 32). Он предложил читать его
«He-саг» вместо «He-куш», как оно написано в самой табличке. И. М. Дьяконов при
обсуждении настоящей статьи не согласился с этим исправлением, и поэтому я
дам здесь аргументацию его. Переходя к ней, надлежит подчеркнуть, что данное лицо,
рыбак по профессии, являлся, подобно нижеупомянутому «надзирателю Лупад’у», од¬
ним из наиболее примечательных представителей персонала храма богини Баба, посколь¬
ку он так же, как и Лупад, являлся рабовладельцем. Стало быть, его имя должно встре¬
чаться неоднократно в документах архива храма, но имя «He-куш» не было засвиде¬
тельствовано в исчерпывающей картотеке имен архива храма Баба, составленной Дей¬
мелем, и поэтому последний решился в своей транскрипции имени заменить знак куш
почти тождественным знаком саг. Замена древним шумерийским писцом столь близких
по своему графическому облику знаков, как куш и саг, могла, конечно, иметь место и
является вполне допустимой. Так мы имеем в Tablettes sumériennes archaïques, 40, II,
6 замену значка ка тем же знаком куш. Внеся ’ же подобное исправление в написание
данного имени, Деймель получал, вместо не засвидетельствованного в архиве имени,
имя одного из видных работников храмового хозяйства—«рыбака Несаг’а», который
многократно упоминается в документах архива. Я пришел к такому же выводу, что
и Деймель, и принял предложенное им чтение «He-саг», так как и я в моей работе
над древними шумерийскими архивами опираюсь на закон большого контекста.
63	См. выше, прим. 3. Число имен, перед которыми стоит этот вертикальный полу¬
круг, в точности совпадает с вышеуказанным итоговым числом «55».

14
В. В. СТРУВЕ
вом того, что Несаг п Лупад к моменту составления списка уже сконча¬
лись и таким образом точно так же, как и мужья вдов, не были включены
в итог «55 человек малых и больших», среди которых, конечно, числились
только живые. Однако сопоставление документа Ник., 19 с другими те¬
кстами архива храма Баба заставляет усомниться в правомерности этого
заключения И. М. Дьяконова.
Несаг-рыбак упоминается в большом числе документов этого архива 64 65,
из которых видно, что он был надзирателем рыбаков моря 6Б; деятельность
его засвидетельствована начиная со II года Энлитарзи и кончая VI годом
Урукагины 66, а отсюда вытекает, что в V году Урукагины, которым да¬
тирована табличка Ник., 19, этот Несаг был еще жив и поэтому упомяну¬
тый вывод И. М. Дьяконова относительно Несаг’а в Ник., 19 оказывается
ошибочным. Однако нужно еще объяснить, почему же Несаг в таком случае
не попал в число «55 человек» итога в этом документе 67.
Напомню тот контекст, в котором он упоминается в документе: «Ни-
гинмуд корабельщик. Это отец. Нангарамаму, его рабыня. Энкиурму, его
раб 68. Нани, рабНесаг’а-рыбака»(л.ст. IV—V, 9). Затем следует перечис¬
ление членов новой семьи, семьи «отца» Нимгирси, о котором речь будет
ниже. Стало быть, Нани, раб «рыбака Несаг’а», был включен в состав семьи
корабельщика Нигинмуд’а и о причине этого можно лишь догадываться.
Самым вероятным представляется мне предположение, что Несаг, надзира¬
тель отряда рыбаков моря, отдал на некоторое время своего раба корабель¬
щику Нигиымуд’у, с которым у него, конечно, были установлены деловые
64	Согласно моей картотеке следующие документы архива храма Баба сообщают
о «рыбаке Несаг’е»: DP, 283 (Энлитарзи, 2 г.); ѴАТ, 4822 (Энлитарзи, 5 г.);
F 6 г t s с h, 20 и 134; Ник., 271 (Лугаланда, 1 г.); RTC, 35 и DP, 278 (Лугаланда,
2	г.); DP, 282 и 290 (Лугаланда, 3 г.); F б г t s с h, 158 (Лугаланда, 4 г.); Ник., 265 и
F б г t s с h, 25 (Лугаланда, 5 г.); RTC, 32 и ѴАТ, 4813 (Лугаланда, 6 г.); DP,
297; 299; 309 и 324 (Урукагина, 2 г.); Fortsch, 24 и 104 и DP, 280 (Урукагина,
3	г.); Ник., 52; TSA, 47 и DP, 311 (Урукагина, 4 г.); STH, 28 (Урукагина, 4 (?)
г.); TSA, 19 (Урукагина, 4 г., первая выдача); STH, 29 (Урукагина, 4 г., четвертая
выдача); Ник., 19 (Урукагина, 5 г.); DP, 135 (Урукагина, 6 г.). Рыбака «Несаг’а»
упоминают еще следующие таблички, датированные годом, но без упоминания прави¬
теля: ѴАТ, 4870; DP, 289 и 304 (3 г.); Amherst, 1;ѴАТ, 4812; 4477 и 4887; Ник.,
269; RTC, 31 и 36 (4 г.); Fortsch, 151 (5 г.); ѴАТ, 4427 (6 г.). Несколько недати¬
рованных табличек также упоминают «рыбака Несаг’а»: RTC, 30; Ник., 276; ѴАТ,
4426. Утверждение акад. А. И. Тюменева (ук. соч., стр. 164, пр м. 5), что имя
Несаг не упоминается в общих списках (акад. Тюменев, упоминая документы TSA, 19
и STH, 29, говорит, что «названные в этих документах имена не повторяются в общих
списках», а между тем первым именем, упоминаемым в обоих документах, является имя
Несаг), не соответствует действительности: Несаг, как и другие имена табличек TSA,
19 и STH, 29, упоминаются в общих списках табличек DP, 171, 177 и 191, причем
эти последние документы были известны акад. А. И. Тюменеву, так как он ссылается на
них в других местах своей книги.
65	О Несаг’е, надзирателе отряда рыбаков моря, см. А. Д е й м е л ь, Or., 21
(1926), стр. 68—69.
66	DP, 135, IX, 12 — X, 15. Вслед за отрядом Несаг’а упоминается еще другой
отряд рыбаков моря, возглавленный надзирателем Шубур’ом (XI, 1 — XII, 1).
67	Нужно со всей силой подчеркнуть, что не существует никакого противоречия
между поименным перечнем и итоговой частью документа Ник., 19. Все цифры итоговой
части документа находят свое полное соответствие в данных поименного перечня его
персонажей, отмеченных вышеуказанным вертикальным полукругом: 7 отцов, 6 ра¬
бов, 11 мальчиков, 9 матерей, 5 рабынь и 17 девочек могут быть установлены среди
лиц, перечисленных в поименном перечне документа. Одной из ошибок И. М. Дья¬
конова в составленной им таблице (ВДИ, 1950, № 2, стр. 83) является опущение
им «9 матерей детей», вследствие чего для читателя остается в таблице непонятной об¬
щая сумма свободных.
68	В составе семьи корабельщика Нигинмуд’а перечислены только его рабыня и раб,
без упоминания его жены и детей, но последние могли быть вывезены из Лагаша уже
раньше. В конце моего исследования я попытаюсь выявить причину отправления лиц,
перечисленных в поименном перечне Ник., 19, в Гуаббу.

ИНТЕРПРЕТАЦИЯ ДОКУМЕНТА № 19 ИЗДАНИЯ М. В. НИКОЛЬСКОГО 15
связи, обусловленные профессиями их обоих. Если Нани, раб Несаг’а,
временно входил в семью Нигинмуд’а, то последний, надо полагать, полу¬
чал для путешествия в Гуаббу паек из закрома управления храма богини
Баба и за Нани. Поскольку же и Нигинмуд и постоянный хозяин раба
Нани — Несаг входили в состав персонала хозяйства храма богини Баба,
то и не требовалось по отношению к Нани особой отметки в тексте
таблички Ник., 19.
Совсем в другом положении, нежели Нани, находились Ниншаглалтук,
дочь надзирателя Лупад’а, а так же рабыни Гимиб и Нинмудакуш, кото¬
рые названы рабынями Пасир’а (об. ст., I, 3—8), одного из пригородов
Гуаббы, в котором находился храм бога Эа 69. Все три названных лица бы¬
ли включены в вышеупомянутую семью «отца» Нимгирси, в составе которой
наряду с ним самим перечислены и его жена Гимигиамаше и его дочь
Гимиб (л. ст., V, 10 — об. ст., I, 2). Нимгирси входил в состав персонала
хозяйства богини Баба и, следовательно, он, его жена и дочь получили
довольствие на время путешествия в Гуаббу из закрома храма Баба. Что
же касается Ниншаглалтук, которая названа, как я уже сказал, дочерью
надзирателя Лупад’а, то с ней обстояло дело, несомненно, иначе, посколь¬
ку отец ее был связан с пригородом Гуаббы Пасир’ом. В документе от
IV года Урукагины сообщается, что в Пасир’е Лупад дарит богу некото¬
рое количество овец, посвященных богу Энки Пасир’а и что эти овцы на¬
ходятся у верховного жреца Лугалдалла (БР, 98, VI, 3 —VII, 5), кото¬
рый был верховным жрецом святилища Абзу Пасир’а бога Энки (БР,
206, от V года Лугаланды). В трех документах, датированных V годом
Урукагины, надзиратель Лупад связывается еще более определенно с
Пасир’ом.
Первый по времени из этих трех документов, табличка Ник., 3, отме¬
тил проверку военных отрядов, которую проводил в начале года сам
Урукагина. В этом документе были перечислены на последнем месте два
отряда — отряд надзирателя Шештур’а (об. ст., V, 5—VI, 15) и отряд
надзирателя Лупад’а (об. ст., VI, 16—VII, И); эти отряды названы «людь¬
ми Пасир’а» (об. ст., VII, 12) в противоположность отрядам, предшест¬
вующим в списке, которые определены как «люди богини Баба» (об. ст.,
V, 4). После проверки Урукагиной в V году военных сил Лагаша из них
были выделены в том же V году наиболее надежные люди для охраны стен
укреплений Лагаша. Об этом свидетельствует второй из указанных до¬
кументов — табличка № 2 собрания Венглера. Здесь также рядом с име¬
нем Лупад’а стоит отметка «(люди) Пасир’а» (Ог., 26, стр. 40). Наконец,
последний по времени из этих трех документов — БР, 136 — зафикси¬
ровал создание отряда, названного «серединой», гевр. «ядром» (см. выше).
В этот «ударный» отряд, начальником которого был назначен надзиратель
Урсаг, были включены в полном составе известные нам уже из таблички
69	И. М. Дьяконов ошибочно полагает (ВДИ, 1950, №2, стр. 83), что «три
рабыни обозначены как принадлежащие храму Абзу-пасира», на самом деле здесь
обозначены не три рабыни, а только две и принадлежат они не Абзу Пасир’у, а
Пасир’у. Абзу Пасир’а и Пасир не одно и тоже. Пасир был одним из пригородов Гѵ-
аббы и был связан с хозяйством храма Баба. Он упоминается,кроме таблички Ник., 19,
еще, например, в документах V года Урукагины: табличке Венглера, 2 (Ог., 26,
стр. 40 и комментарий, стр. 56); БР, 136, XI, 12; Ник., 3, об. ст., VII, 11 и др. В Па-
сир’е было святилище богу Эа, или Энки, которое называлось «Абзу Пасир’а», т. е.
водная пучина, местопребывание бога Эа Пасир’а. Энтемена, патеси Лагаша, повест¬
вует в надписи на алебастровой табличке, посвященной его строительной деятель¬
ности, что «он богу Энки, царю Эриду Абзу Пасир’а построил» (ЭАК, стр. 30а, IV,
5—V, 1). Здесь в V году Лугаланды верховным жрецом был «Лугалдалла верховный
жрец Абзу Пасир’а» (Е)Р, 206, л. ст., IV, 7 — об. ст., I, 1). Таким образом, Пасир
и Абзу Пасир не одно и то же, и смешивать их — значит допускать ошибку.

16
В. В. СТРУВЕ
Ник.,3 отряды «людей Пасир’а», возглавленные надзирателями Шешту-
р’ом и интересным для данного исследования Лупад’ом 7о.
Коль скоро на основании свидетельства приведенных мной докумен¬
тов Лупад был тесно связан с пригородом Гуаббы Пасир’ом, то и его дочь
Ниншаглалтук, оказавшаяся по какой-то причине вместе с двумя его
рабынями в Лагаше в семье некоего Нимгирси, должна была получить
довольствие на время путешествия в Гуаббу из закрома Пасир’а. Поэтому
в табличке Ник., 19 и была отмечена для дочери Лупад’а и его двух ра¬
бынь связь с Пасир’ом. Очевидно, на основании данного документа
или специальной выписки из него было по прибытии в Гуаббу возмещено
довольствие, выданное в Лагаше указанным трем лицам.
Таким образом, очевидно, что Лупад, также как и вышеупомянутый
Несаг, в момент составления документа Ник., 19 был жив. Что Лупад
был упомянут в качестве живого в табличке Ник., 19, подтверждается еще
и следующим обстоятельством. Табличка, которой посвящено настоящее
исследование, близка по времени документу БР, 136, составленному, ве¬
роятно, около середины V года Урукагины, в котором упоминается над¬
зиратель Лупад заведомо в качестве действующего лица. Кроме того, все
три документа—и Ник., 19, и Венглер, 2, и БР, 136 — отражают тесно
связанные между собой мероприятия правительства Урукагины, обуслов¬
ленные создавшейся в то время исторической обстановкой.
К сожалению, на это последнее обстоятельство не обратили внимания
ни И. М. Дьяконов в его статье, ни акад. А. И. Тюменев в его книге 71.
На ситуацию, сложившуюся в это время для Лагаша, проливает свет над¬
пись АО, 4598, важная для историка, несмотря на ее фрагментарность 72.
В советской историографии до сих пор никто не пытался изучить надпись
АО 4598, точно так же как никто у нас не подвергал еще систематическо¬
му изучению заключительные строки документов хозяйственной отчетно¬
сти храма богини Баба. Между тем в двух табличках — БР, 545 73 и
70	DP, 136, IX, 2—XI, 13. Отряды же «людей богини Баба», перечисленные
в табличке Ник., 3, лишь частично были включены в «ударный» отряд, засвидетельст¬
вованный документом DP, 136. Зато в него были включены несколько лиц, которые
были назначены, согласно табличке Венглера, 2, для охраны стен укреплений Лагаша,
а именно Эмукашдуг (Венглер, 2, л. ст., 1 и DP, 136, II, 3) и Бауммум (Венглер, 2,
л. ст., 10 и DP, 136, III, 9). Данное наблюдение дает мне основание предполагать,
что документ DP, 136 был составлен на несколько месяцев позже, нежели табличка
Венглера, 2, так как я считаю маловероятным, чтобы бойца, назначенного на один уча¬
сток фронта, через несколько дней перекидывали на другой. По отношению к целым
отрядам подобная переброска могла иметь место, но вряд ли по отношению к одному
воину.
71	Издание таблички Венглер, 2 осталось недоступным И. М. Дьяконову и
А. И. Тюменеву, так как они не использовали указанное выше издание Деймеля
в первой серии «Orientalia».
72	Издана Тюро-Данженом в G. С г о s, Nouvelles fouilles de Tello, P., 1910—14;
стр. 213—215. В русской историографии этот документ привлек внимание В. К. Ши-
лейко, который дал оригинальное толкование одного места этого текста, (ук. соч.,
стр. XXI, прим. 7).
73	Любопытно отметить, что акад. Тюменев ссылается в прим. 4 страницы 154 своей
книги на документ DP, 545, но последний интересует его исключительно с точки зре¬
ния «государственного хозяйства древнего Шумера». В связи с этим невольно встает
вопрос о закономерности решения проблем государственного хозяйства Лагаша в от¬
рыве от истории того периода, в рамках которого складывалась хозяйственная жизнь
изучаемого города-государства Никто ведь не мог бы дать положительную оценку
ТРУДУ» посвященному государственному хозяйству Афин второй половины V века до
н. э. и не учитывающему самым внимательным образом события Пелопоннесской войны.
Для истории Шумера война Лагаша в эпоху Урукагины с Уруком и Уммой имела
весьма крупное значение, и поэтому историк хозяйства времени Урукагины
и его предшественников должен исследовать все источники данного отрезка вре¬
мени и изучать их не однобоко, а во всей их многогранности.

ИНТЕРПРЕТАЦИЯ ДОКУМЕНТА № 19 ИЗДАНИЯ М. В. НИКОЛЬСКОГО 17
Ник., 227 — сохранились в заключительной части текста весьма ценные
данные для истории войны Лагаша с коалицией враждебных городов-
государств, возглавляемой городом Уруком.
Французский шумеролог Ламберт в 1954 г. выяснил, что сопоставление
этих текстов позволяет реконструировать ход военных событий в IV—VI
годах царствования Урукагины74. Сравнительно лучше сохранившийся
текст III столбца фрагментированной надписи АО, 4598 можно транскри¬
бировать и интерпретировать следующим образом: gir-suki [e]75-ma-da5
uru-ka-gi-na-ge tukul e-da-sig bad-be i-ni-mii tas-ni-i-til 76 uru-ni-se ba-tum 77
2-kam-ma-ka-[ ]-gin. «Гирсу он засадил (воинами) 78. Урукагина сразил¬
ся. Стена его (т. е. Гирсу) сверкала (оружием воинов). Ташниитил 79
в свой город вернулся. Во второй раз он пришел».
Если можно согласиться с предложенной интерпретацией текста, то
последний отражал четыре события, имевшие место в течение двух из
годов царствования Урукагины: 1) обеспечение Гирсу, укрепленной цен¬
тральной части Лагаша, достаточным количеством войска; 2) подход
врага к самим стенам Гирсу; 3) отражение Урукагиной врага; 4) вторже¬
ние врага во второй раз. С помощью текста заключительных строк доку¬
ментов хозяйственной отчетности и документов DP, 545 и Ник., 227 можно,
с большой долей вероятности, установить те два года царствования Уру¬
кагины, в течение которых свершились события, отмеченные в надписи
АО, 4598.
Дело в том, что в документе DP, 545, датированном четвертым годом
Урукагины, определяется момент месячной выдачи ячменя для скота
временем lu-unugki-ga uru-da i-da-tus-a «когда муж Урука вместе с городом
сидел», то есть осаждал столицу Урукагины. Из этого свидетельства
DP,545 надлежит, кажется, сделать вывод, что первое вторжение врага в об¬
ласти Лагаша, о котором говорит надпись АО, 4598, следует датировать
IV годом Урукагины, а вторичное вторжение врага — V годом царя-ре-
форматора. Данный вывод полностью подтверждается свидетельством
заключительного текста документа Ник., 227, датированного VI годом
Урукагины 80. Здесь определяется время передачи некоторого количества
кож заведующим хозяйством Уриги своему подчиненному Дунне: itu
iu-unugki-ga 3-kam-ma gin-na-a «месяцем, когда муж Урука (был) в тре¬
тий пришедшим».0 Стало быть, действительно, второе вторжение врага
должно быть датировано V годом Урукагины, и таким образом устанавли¬
вается факт, что в течение трех лет, начиная с IV года Урукагины, об¬
ласть Лагаша была жертвой вторжений врага. Отсюда ясно, что рассмат¬
74	RAss. 1954, № 2, стр. 92 и прим. 1—4 (рецензия на монографию Ed. S о 1 1 b е г-
ge г, Le système verbal dans les inscriptions «royales» présargoniques de Lagas, Genève,
1952).
75	Восстановление Сольберже (ук. соч., стр. 92, прим. 1).
76	Так предлагает читать это имя М. Lambert (ук. соч., стр. 93). Е. S о li¬
be г g е г, ук. соч., стр. 92, прим. 1, читал это имя ur-ni-né-til.
77	Здесь Сольберже обрывает данную им транскрипцию текста.
78	da5 означает «сажать (деревья)» (см. Lambert, ук. соч., стр. 89—90). Нет ос¬
нований принять предположение Ламберта (ук. соч., стр. 92, прим. 2), что этот
знак имел значение «укреплять».
79	Это, очевидно, имя военачальника враждебного войска. Возможно, что таково
было имя Лугалзаггиси до его окончательной победы над Урукагиной.
80	Документ, правда, датирован лишь «VI годом» без указания имени правителя,
но за датировку годом правления Урукагины говорят имена чиновников — заведую¬
щего хозяйством Уриги, resp. Уригиамаше, и некоего Дунне, resp. Дунненум, которые
не встречаются в табличках F о г t s с h, 110; Ник., 234; 236 и 239, датированных го¬
дами Лугаланды. За ту же датировку документа правлением Урукагины говорит, ко¬
нечно, и его заключительная часть, упоминающая о вторжении врагов. О военных собы¬
тиях в годы правления Лугаланды мы ничего не знаем.
2 Вестник древней истории, № 4

18
В. В. СТРУВЕ
риваемые в настоящей работе документы (Венглер, 2; БР, 136 и Ник., 19),
датированные V годом Урукагины, отмечали мероприятия последнего,
обусловленные угрожающим положением на фронте. Опасаясь нового
наступления неприятеля на укрепления Гирсу, он усиливает отряды,
охранявшие стены, как об этом сообщает табличка Венглера, 2. Несколь¬
ко позже он организует, согласно свидетельству документа БР, 136г
«ударные» отряды для эффективной борьбы с неприятелем. Наконец, в це¬
лях уменьшения не способного к бою населения в пределах укреплений
Гирсу он проводит эвакуацию женщин и детей. Именно последнее меро¬
приятие Урукагины нашло отражение в табличке Ник., 19, которая со¬
общает об отправлении из Лагаша в приморский город Гуаббу, очевидно
речным путем, девяти женщин и 28 детей свободного населения с шестью
рабами81 и пятью рабынями. В число этих женщин и детей были включены
и члены семей семи мужчин из свободного населения, которые должны
были управлять кораблем и охранять находившихся на нем женщин и
детей во время путешествия по каналу и реке к берегу моря. Часть из
этих семи мужчин, как, например, корабелыпик Нигинмуд, вернулись сно¬
ва в Лагаш, а часть из них, возможно, была оставлена в Гуаббе для по¬
полнения местного гарнизона.
Если такова была цель мероприятия Урукагины, зафиксированная
в табличке Ник., 19, то, конечно, отпадает толкование И. М. Дьяконовым
содержания последней как текста, который во всем своем объеме приводит
«список семейств, оставшихся без кормильцев» (ВДИ, 1950, № 2, стр. 82).
Но в таком случае становятся весьма сомнительными и те выводы о сред¬
ней величине свободной семьи в древнем Шумере, которые И. М. Дьяко¬
нов попытался сделать на основании документа Ник., 19 (там же, стр. 83).
81	Надо полагать,что в древнем Шумере рабы не привлекались к военной службе.

Вяч. Иванов
ПРОИСХОЖДЕНИЕ И ИСТОРИЯ ХЕТТСКОГО
ТЕРМИНА PANKU- «СОБРАНИЕ»
TJonpoc о panku- представляет большой интерес для изучения проблемы
•"сохранения пережитков родового строя и для исследования происхож¬
дения государства на древнем Востоке. Однако, хотя вопрос о хеттском
собрании неоднократно обсуждался в трудах советских историков, его
всестороннему рассмотрению препятствовало недостаточное внимание
к данным древнейших хеттских источников (в частности, хеттско-аккад-
ской билингвы Хаттусилиса I) и к лингвистическим фактам. Между тем
тесное сочетание языковедческого и исторического анализа особенно не¬
обходимо при исследовании происхождения этого термина, так как это
одрн из тех хеттских социальных терминов, которые имеют индоевропей¬
скую этимологию г. Поэтому сравнение хеттского panku- с родственными
словами других индоевропейских языков позволяет установить древней¬
шее значение слов этого корня и проследить их историю в период, пред¬
шествовавший появлению древнейших хеттских письменных памятников.
1.	Значение общеиндоевропейского *bhnghti и других производных от
корня *bhengh~. Хеттское существительное panku- «собрание» по проис¬
хождению является субстантивированным прилагательным panku- «сово¬
купный» (это видно и из склонения этого существительного, которое
изменяется по типу прилагательных на -и-). Хеттское прилагательное
panku- родственно древнеиндийскому bahii- и греческому παχύς, восхо¬
дящим к общеиндоевропейскому *bhnghu1 2. Это общеиндоевропейское при¬
лагательное образовано от корня *bhengh- посредством суффикса *-(е)и-,
который выступает и в ряде других индоевропейских прилагательных со
значениями «тяжелый», «глубокий», «высокий» и т. п. 3 * * * * 8. Характерное для
1	Ср. о таких терминах Н. Kronasser, Vergleicbende Laut- und Formenlehre
des Hethitischen, Heidelberg, 1956, стр. 220.
2	Этимология хеттского panku- была впервые дана Е. Н. Sturtevant, Indo-
European bh corresponds to Hittite p, JAOS, 50 (1930), № 2, стр. 125—126; он же,
The gutturals in Hittite and in Indo-European, «Language», 6 (1930), стр. 216. Рекон¬
струкция общеиндоевропейского *bhnghii принята в большинстве современных работ
по хеттскому языку, ср. Е. Benveniste, La flexion pronominale en hittite,
«Language», 29 (1953), стр. 258; Kronasser, ук. соч., стр. 53; менее вероятной пред¬
ставляется реконструкция формы с огласовкой *е—*bhenghu-, которую предлагает
О. Szemerenyi, Hittite pronominal inflexion and the development of syllabic liquids
and nasals, KZ, 73 (1955), 1/2, стр. 77. Со стороны значения данная группа слов до
настоящего времени подробно не исследовалась.
8	Ср. о семантике индоевропейских прилагательных на -u- F. S р е с h t, Der
Ursprung der Indogermanischen Deklination, Gottingen, 1947, стр. 108—109.

20'
ВЯЧ. ИВАНОВ
индоевропейских прилагательных на -и- значение интенсивного качества
имелось и у прилагательного ^ЬМ^11 и, как показывает сравнение слов
этого корня в древнегреческом и древнеиндийском языках.
Древнегреческое παχύς 4 и формы степеней сравнения этого прилага¬
тельного в поэмах Гомера употребляются для обозначения крупной
величины, больших размеров как отдельных частей тела, так и всего
тела человека. На то, что имеется в виду большая величина тела чело¬
века или частей тела без каких-либо определенных дополнительных
оценок, указывает употребление одного и того же прилагательного по
отношению к шее циклопа Полифема (і 372) и по отношению к Энею
(Е 309), Одиссею (ζ 128; ζ 230; θ· 20) и его родственникам (σ 195;
ω 369).
Сходные значения устанавливаются для παχύς в сочетании с назва¬
ниями предметов (посоха, диска, камня и т. п.). В таких сочетаниях в
поэмах Гомера παχύς и другие производные от корня παχ- <*
обозначают большой размер, величину, ширину, толщину, густоту.
Поэтому они нередко сочетаются с другими словами, имеющими значение
«большой», «длинный» и т. п. (μειζων, μακρότερον, μήκος). Обычно с
помощью этих слов дается качественная характеристика. О количествен¬
ной характеристике можно говорить (и то с оговорками) только по отно¬
шению к αύλός ... παχύς ... αίματος (χ 18—19) «широкая струя крови» (речь
идет о большом количестве крови, текущей из носа, поэтому и употреб¬
лено слово αύλός, буквально «трубка»). Вряд ли можно полностью отде¬
лить этот случай от сочетания παχύς с αίμα «кровь» в «Илиаде» (Ф* 697):
αίμα παχύ, которое обычно переводят «густая кровь». Некоторые (довольно
редкие) случаи, когда παχύς благодаря семантике определяемого сущест¬
вительного приближается к значению «многочисленный», можно привести
из позднейших авторов: в применении к τράπεζα «стол» в значении
«обильный стол» («стол, заставленный многочисленными яствами») — у
Филострата; в применении к перифразу в смысле «пространная, много¬
словная речь» — у Лонгина5. Но такого рода употребление παχύς в древ¬
негреческом не получило распространения.
Совсем иную картину представляет санскрит, где ЬаМ- является чрез¬
вычайно употребительным словом с основным значением «многочислен¬
ный». Панини в своей грамматике (1,1, 23) относил ЬаМіі «многочисленный»
к числу слов, определяемых как ваткЬуа «(название) числа»6. Продуктив¬
ность ЬаМ- в этом значении в санскрите очень велика: число производных
от ЬаМ- и сложных слов, первым компонентом которых является ЬаЬи-
«много-», доходит почти до ста7. Начало распространения этих производ¬
ных и сложных слов можно видеть еще в ведическом языке; но ведический
же позволяет установить, что значение ЬаМ- не является исходным. На
непервоначальный характер значения «многий, многочисленный» у дринд.
ЬаЬіі- указывают не только некоторые случаи употребления этого слова
4	По-видимому, это слово встречается уже в греческих надписях линеарного
письма Б, см. о pa-ke-we: М. Ventris — J. Chadwick, Documents in Mycenaean Greek,
Cambridge, 1956, стр. 403; cp. о форме pa-ko-wa В. Георгиев, Второе дополнение
к словарю крито-микенских надписей, София, 1956, стр. 63 (cp. -ow- = oF, предпо¬
лагаемое в этой форме, и -au- из индоевропейского *-ои- в хеттских формах типа ро¬
дительного падежа от panku	pangauas).
5	См. примеры Н. G. Liddell — R. Scott, Greek-English Lexicon, т. II2, Oxf.,
1948, стр. 1351.
6	Рену в своем переводе грамматики Панини передает samkhyä посредством фран¬
цузского «(nom de) nombre», L. R е п о u, La grammaire de Pänini, I, P., 1948, стр. 5.
7	См. их перечень в большом санскритском словаре* Российской Академии
Наук: О. Böhtlingk — R. Roth, Sanskrit-Wörterbuch, т. 5, СПб., 1868,
♦стр. 49—61.

ХЕТТСКИЙ ТЕРМИН PANKU- «СОБРАНИЕ»
2î
в «Ведах», но и древние производные от bahü- и вообще от корня bamh-/bah-
в индоиранском.
В древнеиндийском имеются производные от этого корня, которым со¬
ответствуют древнегреческие производные, образованные от того же кор¬
ня с помощью тех же суффиксов: древнеиндийская форма превосходной
степени bamhistha- соответствует τάχιστος (но с другой огласовкой кор¬
ня); древнеиндийское производное от bahü — bahula- в точности соответст¬
вует древнегреческому παχυλός8. Эти два слова можно считать общими
для древнеиндийского и древнегреческого; их образование можно с изве¬
стным вероятием отнести к дописьменному периоду, к которому относится
возникновение многих явлений, общих для древнегреческого и древне¬
индийского. Поэтому можно предположить, что значения древнеиндийских
bamhistha- и bahula- могут отражать древнее состояние. Действительно,
значения этих слов оказываются гораздо ближе к значению древнегрече¬
ского παχύς, чем значение bahü-. Эти два производных слова, сохранив
более древнее значение, тем самым юказались тесно между собой связан¬
ными. В особенности это очевидно в классическом санскрите, где bahü-
полностью утратило следы более древнего значения, заметные в «Ведах».
На особое семантическое положение bamhistha- и bahula- в санскрите
со свойственной ему проницательностью обратил внимание Панини, кото¬
рый в своей грамматике (VI, 4, 157) называет bamhistha- превосходной
степенью к bahula- (а не к bahü-, значение которого ко времени составле¬
ния грамматики Панини уже заметно отличалось от значения bamhistha-).
В «Ригведе» близость bamhistha- и bahula- проявляется, в частности,
в подборе слов, с которыми они сочетаются: bamhistha- употребляется в
«Ригведе» только один раз — в качестве определения carma «защита,
защищенное место»: bamhistham garma «крепчайшая, сильнейшая защита»
(RV, V, 62, 9 — в обращении к Митре-Варуне). Bahula- в «Ригведе»
дважды сочетается с тем же словом garma: garma bahulam «широкая
защита»9 (RV, V, 55, 9; VI, 51, 5).
Значения дринд. bahula- особенно показательны для сопоставления
с семантикой древнегреческого παχύς. Ведическое словосочетание bahulä
gäbhasti «широки (толсты) руки» (RV, VI, 19,3) соответствует гомеров¬
скому χειρί παχείη (Е 309; ζ 128) «толстой рукой»10. Подобно тому, как
в «Илиаде» и «Одиссее» παχύς и другие слова того же корня (παχ-) упот¬
ребляются параллельно с иными словами, обозначающими крупную
величину, большие размеры, в «Ригведе» bahula- во многих случаях
сочетается с прилагательными prthü- «широкий», urü- «обширный»,
8	У Гомера не засвидетельствовано; известно у Аристотеля в наречной форме
παχυλώς «грубовато».
9	В последнем переводе «Ригведы» данное сочетание переводится «ausgedehnten
Schutz» — К. F. G е 1 d η е г, Der Rig-Veda aus dem Sanskrit ins Deutsche übersetzt,
4. 2, Cambridge (Mass.), 1951, стр. 154, и «reichlichen Schutz» (там же, стр. 63).
10	В этих сочетаниях можно было бы видеть косвенный аргумент в пользу гипо¬
тезы о связи bahu- и т. п. с древнеиндийским bâhùh «рука», авестийским bazuh «рука»,
древнегреческим πήχυς «локоть», германским *bögu-. Но фонетические обоснования
этой гипотезы, приводимые Н. Hirt, Indogermanische Grammatik, т. II, Heidelberg,
1921, стр. 75, сомнительны, а наличие в «тохарском» слова А Б роке, Б райке «рука»
подтверждает большую древность этого названия рук и (или части руки); см. об этимо¬
логии этого слова Е. Benveniste, Analyse d’un vocable primaire: indo-euro¬
péen * bbâghu-, «bras», BSL, 52 (1956), fase. 1, стр. 60—71 (где вызывает возражение
объяснение «тохарских» слов, так как соответствие «тохарского» А Б о и «тохарского» Баи
обычно свидетельствует о монофтонгизации au в о, см. W. Krause, Westtochari-
sche Grammatik, ч. 1, Heidelberg, 1952, стр. 6—7). Вопрос о связи этих двух
групп слов (panku-, παχύς и bahu-, с одной стороны, роке, πηχυς и bahut, с другой)
относится к области гипотетических догадок о доистории общеиндоевропейского
языка.

22
ВЯЧ. ИВАНОВ
gabhirá- «глубокий». В особенности часто bahulá- употребляется в соче¬
тании с prthú- (семь раз)11. Так, в только что упомянутом месте (RV,
VI, 19, 3) рядом с bahulá gábhasti стоит prthú karásna; эти параллель¬
ные словосочетания синонимичны, и то и другое означает «широки
руки» 11 12. Синонимичность существительных (gábhasti- «рука» и karásna-
«рука») подчеркивает близость значений определяющих их прилагатель¬
ных bahulá- и prthú-. В остальных случаях prthú- и bahulá- относятся
к одному и тому же существительному: иногда к ним присоединяется
gabhirá- «глубокий» или urú- «обширный», благодаря чему создается
нагромождение эпитетов, показывающих величину определяемого пред¬
мета. В «Ригведе» такое сочетание bahulá- и prthú- часто применяется
к dyàvâ-prthivï «земля и небо» (двойное божество), напр., RV, IV, 23,
10:	prthvï bahulé gabhïré «широкие, обширные, глубокие» (о земле и
нѳбѳ)
Те места «Ригведы» (I, 185, 7; IV, 23, 10; X, 178, 2), где bahulá-
в сочетании с prthú- определяет dyavä-ppthivi, представляется целесооб¬
разным сопоставить со следующим авестийским текстом, где древнеиран¬
ские производные от тех же корней используются для характеристики
огромных размеров земли: avavaitya bqzasca fr atasca pairi. tanuya, ya&a
ím zá, astiöa ïm zâ avaiti bqzo yavaiti fra&asöit «я отгоню (буквально
«отделю, отстраню») [его душу от местопребывания душ] на такое рас¬
стояние в высоту и в ширину как земля; а земля так же огромна в
вышину, как и в ширину»13 (Yasna, 19, 7). Здесь для характеристики
необъятности земли употребляются существительные fra&ah < *pleth-os
«ширина» и bqzah <*bbengh-os «высота» (ср. образованное посредством
того же суффикса греческое тгос^-о«;); морфологическая однотипность двух
этих существительных соответствует морфологической однотипности
образованных от тех же корней ведических прилагательных prthú-
< *plth-ú- и bahu-(la)- < *bhçgh-u-, сочетающихся в аналогичном кон¬
тексте. Сравнение указанных мест «Ригведы» и «Авесты» позволяет уста¬
новить, что в древних индоиранских языках производные от *bhengh-
служили для обозначения огромных размеров земли14 (и неба), ее
протяженности во всех направлениях — как в горизонтальном, так и в
вертикальном (то есть в вышину). В древнеиранском bqzah стало обоз¬
начать протяженность только в вертикальном направлении: это авестий¬
ское слово имеет значения «высота, глубина» (ср. сакское baysga- «глу¬
бокий» и древнеинд. gabhirá- «глубокий», сочетающееся с prthú- и
bahú- в качестве определения к dyáva-prthivi в «Ригведе», IV, 23, 10 и X,
178, 2). Сопоставление древнеиранского с древнеиндийским позволяет
11	Н. Grassmann, Wörterbuch zum Rig-Veda, Lpz, 1873, стр. 903, приводит
шесть случаев, но он при этом не учитывает RV, VI, 19, 3, где bahulá- и prthú- оп¬
ределяют синонимичные существительные (см. ниже).
12	Ср. перевод Гельднера: «breit (sind) ... Arme, umfangreich die Hände» (ук. соч.,
ч. 2, стр. 116).
13	Перевод этого места дается согласно Ch. Bartholomaе, Altiranisches
Wörterbuch, Strassburg, 1904, стб. 962; перевод первой половины этого предложения,
данный Н. Reichelt, Avesta Reader, Texts, Notes and Index, Strassburg, 1911, стр.
174, повторяет толкование Бартоломэ. С авестийским bqzah сопоставляется осетинское
бжзджын «толстый, тучный, густой, плотный» и сакское baysga- «глубокий». Семанти¬
ческая близость этих слов к другим рассмотренным выше заставляет усомниться в
правильности формы *dbanza-, предполагаемой в последней статье Е. Benvenis-
t е, Études sur la phonétique et l’étymologie de l’ossete, BSL, 52 (1956), fase. 1, стр.
19—21. Пользуюсь случаем принести благодарность В. И. Абаеву за любезно сообщен¬
ные им сведения об осетинском слове.
14	О необъятности размеров земли согласно ведическим космогоническим представ¬
лениям ср. А. В. Keith, The religion and philosophy of the Veda and Upanishadas,
Cambridge (Mass.), 1925, стр. 78, 174.

ХЕТТСКИЙ ТЕРМИН PANKU- «СОБРАНИЕ»
23
предположить для общеиндоиранского (общеарийского) корня, к которо¬
му восходят bamh-/bah- и b^z-, древнее значение очень большой вели¬
чины, обширности, огромности.
Вместе с тем производные от корня bamh- / bah- в древнеиндийском
имеют и значения «плотный, крепкий, густой». В «Ригведе» bahú- в
одном случае выступает в качестве определения к tamas «тьма» (RV, VI,
10, 4) в значении «густой, плотный». Значение «крепчайший» устанавли¬
вается для формы превосходной степени bámhistha- (ср. выше). Корневой
глагол bamh-, насколько можно судить по засвидетельствованным в
«Ригведе» причастным формам (личные формы глагола в «Ведах» не
засвидетельствованы), имел значение «быть крепким, плотным, сильным»;
каузативный глагол bamháya- в санскрите имеет значение «укреплять».
Санскритское прилагательное bahala- (в «Ведах» не засвидетельствован¬
ное) имеет значения «плотный, густой» (применительно к какому-либо
веществу или жидкости — ср. у Гомера αίμα παχύ «густая кровь»). Связь
значений «обширный, широкий» и «густой, крепкий, плотный» у произ¬
водных от корня bamh-/bah- оставалась очень тесной еще в классиче¬
ском санскрите, как об этом свидетельствует грамматика Панини. Панини
{VI, 4, 157) считал bamháya- отыменным глаголом, образованным от
bahulá- (ср. также выше о связи bahulá- и bámhistha- в оценке
Панини).
Значения «крепкий, плотный, густой, обширный», имеющиеся у про¬
изводных от этого корня, легко объясняют употребление некоторых из
этих производных в наречной функции для обозначения интенсивности
действия: страдательное причастие прошедшего времени badhá от bamb¬
uc закономерным выпадением носового 1б) в форме местного падежа ед.
ч. bádhé (RV, I, 181, 7, ср. bádha-srtva, RV, I, 122, 10), а также bahú
(форма ср. р., им. —вин. п.) в двух местах X мандалы «Ригведы» имеют
значения «с силой, сильно, очень». Это отвлеченное значение, по-види¬
мому, вторично по сравнению со значениями «обширный, густой», кото¬
рые устанавливаются с большой достоверностью благодаря совпадению
древнегреческих и древнеиндоиранских фактов. Вторичным является и
значение «многочисленный».
Для объяснения связи более древних значений «обширный, густой»
с более новым значением «многочисленный» существенно употребление
в «Ригведе» слова bahulá-, значение которого, как отмечалось выше, отра¬
жает весьма архаичное состояние. Bahulá- в «Ригведе» часто выступает
в качестве определения к гауі- «богатство, добро»: rayím bahulám «обиль¬
ное богатство» (RV, III, 1, 19; IX, 72, 8; IX, 107, 21). Здесь bahulá-
сохраняет связь с обычным своим значением «обширный»; но в то же
время речь идет об обширной совокупности благ. Этому отвечает и употреб¬
ление bahú- в качестве определения к vasavía «богатство»: bahú vasavyám
(RV, II, 13, 13) «обильное богатство». Как отмечалось выше, для производ¬
ных от корня bamh-/bah- и, в частности, для bahú-, в древности были ха¬
рактерны значения «обширный» и «густой, плотный». В случаях, когда
речь шла о множестве, совокупности предметов, эти два значения тесно
сближались: совокупность предметов является обширной (многочислен¬
ной) и вместе с тем густой (ср. русское «гуща» в применении к толпе, сбо¬
рищу). Эту древнюю связь различных значений bahú можно увидеть на
следующем ведическом, примере: колчан, полный стрел, в «Ригведе» наз¬
ван bahvinám pitá bahúr (RV, VI, 75, 5). Здесь bahú- употреблено дваж¬
ды: в форме род. пад. мн. ч. bahvinám «многочисленных (густо заполняю¬
щих колчан, обильных стрел)» применительно к стрелам, и в форме им. пад 1515	А. М а edone 11, Vedic Grammar, Strassburg, 1910, стр. 404.

24 ‘
ВЯЧ. ИВАНОВ
ед. ч. bahús в применении к колчану, который назван «отцом (pitá) стрел».
В применении к колчану прилагательное bahú- в данном контексте означа¬
ет «включающий целую совокупность (густо заполняющих колчан стрел)».
Таким образом, в этом ведическом примере значения обширности, густоты
и собирательности оказываются тесно между собой связанными. Подоб¬
ное употребление bahú- в значении собирательности, совокупности сле¬
дует признать первичным по отношению к значению многочисленности,
которое уже в «Ригведе» отмечается и для bahú- (в ряде случаев), и для
bahulá- (в редких случаях, из которых лишь один RV, VII, 76, 3 — можно
признать относящимся к древнему тексту). Первичное собирательное
значение bahú- в более поздних частях «Ригведы» сливается со вторичным
значением «многочисленный»16. В санскрите этот древний оттенок значе¬
ния полностью исчезает и вытесняется значением «многочисленный».
Таким образом, сопоставление древнегреческих и индоиранских· фак¬
тов позволяет установить для *bhnghú- древние значения «обширный;
густой». Ведические факты говорят о древнем употреблении этого прила¬
гательного в собирательном значении: «обширный, густой, охватываю¬
щий целую совокупность предметов». Как будет показано ниже, хеттские
факты совпадают с ведическими; это позволяет предположить, что собира¬
тельное значение было очень древним, но отсутствие соответствующих
фактов в древнегреческом делает возможным и другое объяснение, соглас¬
но которому налицо результаты параллельного семантического развития
в древнеиндийском и хеттском индоевропейского прилагательного со зна¬
чением «обширный, густой».
Значение, установленное выше для общеиндоевропейского *bhnghú-,
согласуется и с семантикой литовского bingus, которое многие лингви¬
сты связывают с этой же группой слов17. Литовское bingus употребляется
чаще всего в качестве эпитета к слову «конь» (arklys, zirgas)18 для харак¬
теристики его достоинств; в этом употреблении bingus может иметь зна¬
чения «красивый, статный, видный, откормленный» и т. п. Значение «от¬
кормленный (ispenétas)»19 может быть сопоставлено со значением παχύς
«толстый, тучный, мясистый» у Гомера; другие значения bingus могут
быть сопоставлены с гомеровским употреблением формы сравнительной
степени от παχύς πάσαων в стереотипной формуле, где этот эпитет применя¬
ется к Одиссею и его родственникам, чья внешность была украшена боги¬
ней Афиной (ζ 230; &20; σ 195; ω 369). Для установления значения данного
корня в старолитовском языке особый интерес представляет глагол biñgti
(bingsta,-o), встречающийся в литовских памятниках XVI в. в значении
«увеличиться, усилиться, превысить меру», которое соответствует значе¬
16	См. об употреблении в X мандале «Ригведы» (102, 8) bahu- в форме единствен¬
ного числа в сочетании с собирательным существительным jana «род, люди» («воины»
в данном гимне) В. В. Иванов, Социальная организация индоевропейских племен
по лингвистическим данным, «Вестник истории мировой культуры», 1957, № 1, стр. 47,
прим. 21. Ср. о возможном отражении собирательного значения в персидском
Е. Р. Ham р—Н. G. Güterbock, Hittite suwaya-, «Revue hittite et asianique»,
58 (1956), стр. 25, прим. 7.
17	См. K. Brugmann, Lateinische Etymologien, «Indogermanische For¬
schungen», IX (1898), 2 Hft, стр. 346—353. Эта этимология, как и объяснение латыш¬
ского biezs «плотный, густой» и других слов балтийских языков, сопоставляемых с
bahu-, представляет некоторые фонетические и семантические трудности, которые можно
было бы объяснить более поздним смешением в балтийских языках производных от
двух разных корней (ср. литовское bingüs и bangüs «сильный, проливной, бурный»).
16 См. многочисленные примеры, приведенные в «Lietuviq kalbos iodynas» (re-
dagovo J. В а 1 6 i k о n i s), m. I. А — В, Vilnius, 1941, стр. 683.
19	См. там же, стр. 683; «Dabartines lietuviii kalbos iodynas», Vilnius, 1954,.
стр. 80.

ХЕТТСКИЙ ТЕРМИН PANKU- «СОБРАНИЕ»
25'
ниям производных от корня *bhengh- в древнеиндийском и древнегрече¬
ском.
Корневой глагол *bhengh-, с которым может быть связано литовское
bingti, в древнеиндийском отражен только в производных отглагольных
(в том числе причастных) формах; о существовании родственного глагола
в греческом может свидетельствовать производное πάχ-ετος, в котором
выделяется суффикс отглагольных имен -έτος20. В хеттском языке соот¬
ветствующий глагол не сохранился, но в его функции в древнехеттском
языке употреблялся производный глагол pangariia-«yBenH4HBaTbCH». Этот
глагол архаичного типа на -arija-, морфологические особенности которого
позволяют отнести его возникновение к дописьменному периоду развития
хеттского языка, сохранил древнее значение, присущее рассмотренньш
выше производным от корня *bhengh-. Значение глагола pangariia- можно
точно определить на основании древнехеттской надписи царя Телепинуса,
где pangariia в стереотипной формуле чередуется с синонимичным гла¬
голом makke§- «умножаться, стать многочисленным, увеличиваться», ср.
дважды повторяющуюся формулу e-eâ-har pa-an-ga-ri-ia-at-ta-ti «кровь
увеличивалась (в количестве), крови становилось много» (Tel., Il, § 27,
31; 32—33) и вариант этой формулы e-eS-har ma-ak-ki-eë-ta «крови стано¬
вилось все больше и больше» (Tel., II, § 30, 48). Глагол makkeë-, чере¬
дующийся в данном тексте с pangariia, образован посредством продуктивно¬
го суффикса -е§ от прилагательного mekki- «многочисленный», родственного
греческому μέγας «большой». Поэтому следует отметить, что форма сравни¬
тельной степени от μέγας— μείζων у Гомера сочетается в ряде случаев с
производными от корня παχ-: с формой сравнительной степени πάσσων и
с прилагательным πάχετος, по корню родственными pangariia-. Близость
значений хеттских глаголов makk-es- и pang-ariia- находит соответствие в
связи родственных древнегреческих слов μείζων и πάσσων, πάχετος.
Вместе с тем хеттское eshar pangariiattati «кровь увеличивалась (в коли¬
честве), крови становилось много» можно сравнить с цитированным выше
αυλός . . . παχύς . . . αίματος «широкая струя крови» у Гомера (ср. также
частое употребление литовского biîïgti в контексте, где речь идет о бо¬
лезни: «болезнь увеличивается; болезнь становится злее, опаснее»).
Хеттские глаголы на -arija-, к числу которых принадлежит pangariia-,
первоначально соотносились с архаичными именными основами на -(а)гі-,
от которых они были образованы, ср. etriia- «кормить»: etri «еда». Но
в большинстве случаев эти основы на -агі- не засвидетельствованы, ср.
supp-arija- «спать» (:§ир- «спать»), gimmant-aria- «зимовать» (:gimmant-
«зима») и т. п. Глагол pangariia- занимает промежуточное положение
между глаголами на -ariia-, сохранившими живую связь с именами на
-гі, и глаголами, полностью ее утратившими. Именная основа pangar (і)-
(родственная древнеиндийскому bahala- «плотный, густой») сохранилась
в окаменевшей форме творительного падежа pangarit, употреблявшейся
в функции наречия, но значение этой формы далеко отошло от значения
глагола pangariia-. Семантическое развитие формы pangarit было тесно
связано с развитием значений родственного прилагательного panku-.
2.	Особенности употребления хеттской формы pangarit и прилага¬
тельного panku-. Морфологическая связь между основой на -и	panku-
(древнеиндийск. bahú-) и основой на *-г—pangar- (древнеиндийск. bahal-)
соответствует древнейшим закономерностям индоевропейского именного
словообразования, ср. аналогичную связь между хеттским park-u- «высо¬
кий» и «тохарским A»párkár, хеттским tep-u- «маленький» и древнеиндий¬
20	Ср. P. Chantraine, La formation des noms en grec ancien, P., 1930, стр. 300i
E. Schwyzer, Griechische Grammatik, I, München, 1939, стр. 502.

26
ВЯЧ. ИВАНОВ
ским dabh-ra- и т. п. Родство хеттских слов panku и pangarit было пред¬
положено уже давно21, но до настоящего времени оно не было доказано,
так как не было обращено внимание на сходство в значении и употребле¬
нии этих слов, отчетливо обнаруживающееся в ряде хеттских текстов.
Между тем это существенно не только для изучения генетической связи
между данными словами, но и для определения точного значения слова
pangarit. Значение этого слова определялось обычно на основании значе¬
ния производного глагола pangariia-; поэтому pangarit переводится «во
множестве, массой» 22.
Но следует подчеркнуть, что форма pangarit встречается только в тек¬
стах военного характера в применении к войску. Сходным образом во
многих случаях употребляется и прилагательное panku- «совокупный,
целый». Это совпадение не может быть случайным, так как в ряде мест
анналов Суппилулиумаса pangarit употребляется в стереотипной формуле
о поражении и гибели вражеского войска: ERÍNmesluKÜR pa-an-ga-ri-
it BA.BAD «вражеское войско погибло целой массой (целиком)», а в со¬
седних строках то же вражеское войско определяется прилагательным
panku- «целый, совокупный» (ср. 2 BoTU 37, I, 5—6 и I, 8—10; KUB,
XIX, И, I, 6 и 1,8—9; 1,12 и 1,17; KUB, XXIII, 2, III, 53 и 54 и др.).
Особенно показательно следующее место анналов Суппилулиумаса (фраг¬
мент 15, F, IV, 9—10, ср. там же, 12)23: [...nu-kán- u-ni pa-]an-ku-un
SU-TI [ku-en-ta] nu ERÍNME^L1^KÚR pa-an-ga-ri-it BA.BAD «[и упомя¬
нутое ц]елое племя [он разбил], и вражеское войско погибло целиком».
Эти тексты показывают, что значение pangarit в этой формуле близко
к значению panku-: оба. слова служат для обозначения величины целого
войска (обширное войско = целое войско). Это соответствует контексту:
речь идет о полной победе полководцев, поддержанных богами, над их
противниками24. Поэтому употребление pangarit в данной формуле можно
•сравнить с употреблением panku- в астрологическом предсказании, где
речь идет о гибели целого (обширного) войска (KUB, VIH, I, III, 6),
•ср. также приведенное сочетание ERÍNME^ L1^KÚR pa-an-ga-ri-it «враже¬
ское войско целиком» и сочетание LÚKÚR ERÍNMES· Ш.а pa-an-ku-uS
21	S t u г t е V a n t, The gutturals..., стр. 216.
22	A. Gö tze, Madduwattas, Lpz, 1928 (MVAG, 32, 1, Hethitische Texte in Umschrift
Hit. Ill), стр. 115. Перевод, предложенный (без доказательств) Форрером: «inge¬
samt (?) » BoTU, 2, стр. 31*, остался незамеченным ввиду того, что он был указан ми¬
моходом (в примечаниях к текстам, транслитерированным Форрером), причем анализа
соответствующих примеров (в отличие от Гётце) Форрер не дал. оа данным Гётце тол¬
кованием примеров употребления pangarit до настоящего времени следовали и другие
хеттологи: J. Friedrich, Zu А024, 3, ZA, NF, II, (1925), 3/4 Hft, стр. 374; о н
ж е, Hethitisches Wörterbuch, вып. 2, Heidelberg, 1953 (далее цитируется Fried¬
rich, HW, 2), стр. 157; H. G. Güterbock, The deeds of Suppiluliuma as told
by his son, Mursuli, II, JGS, X (1956), № 2, стр. 60, 63, 66, 68; № 3, стр. 75, 80, 91;
«N® 4, стр. 112, 114—115, 117—119 (далее цитируется: Güterbock, DS). Гётце
предположил также, что pangarit тождественно идеографическому написанию SU.
DIM-it «с силой». С этим нельзя согласиться, так как наряду с §U.DIM-it существуют
и другие падежные формы: SU.DIM-az, §U.DIM-za, тогда как pangarit — окаменев¬
шая падежная форма именной основы, от которой другие падежные формы не засвиде¬
тельствованы.
23	Цитируется по изданию: Güterbock, DS, стр. 75.
24	Предлагаемый перевод pangarit «целиком» в выражении «вражеское войско
погибло целиком» не противоречит тому, что в нескольких случаях вслед за этим
говорится о большом числе взятых пленных (KUB, XIX, II, I, 9 и I, 17), так
как здесь идет речь не столько о физическом уничтожении всего войска, сколько о его
разгроме. Следует отметить, что (согласно реконструкции Güterbock, DS, стр. 64) в
в KUB, XIX, II, I, 9 за pangarit следует mekki- «многочисленный» (о пленных), ср.
звыше о связи родственных глаголов pangarija- jp makkeS-.

ХЕТТСКИЙ ТЕРМИН PANKU- «СОБРАНИЕ»
27
•«соединенное (целое) войско врага» (KUB, IX, I, III, 24), pa-an-ku-u§
L^KUR «объединенный враг (враг со всем своим войском)» (KUB, XXIII,
55, 12)25 26. Правильность такого понимания указанной формулы в анналах
Суппилулиумаса подтверждается другим местом тех же анналов: па-а$-
zahu-u[-m]a-an-du-u§tar-ah-hi-irnu L^KÚR pa-an-ga-ri-it BA.BAD «и они
их (т. е. врагов) всех победили, и враг погиб полностью (целиком)» (КВо,
V, 6, I, 27). В последнем примере pangarit близко по значению к слову
humant- «весь»26, которое в других текстах выступает в качестве синонима
panku-, ср., например, panku- в конце перечисления GUD UDU NINDA.
KUR4.RA pankún27 «(и) бык, (и) овца, (и) «хлеб (насущный) совокупно
■(т. е. все вместе; буквально «совокупный» — форма вин. над. ед. ч.)»
и синонимичное humant- «весь» в параллельном тексте: IS-TU GUDÖi А
XJDUÖi aniNDAKAS C7/¿-n/GESTINhumandaz «со всеми быками,овцами,
хлебом, пивом и вином» (наставления должностным лицам храма, 1,46—47)28 29
panku- в выражении sumeS LUMES URUHatti рапк觫вы, (все) объединенные
люди страны Хатти»(КиВ, XXI, 37, лиц. ст., 40) и humant- в параллель¬
ном тексте [ëumjes20 LÜMEs KURURU ISmirika humantes «вы все люди
страны Исмирика» (KUB, XXVI, 41, обор, ст., И).
Сходство в употреблении прилагательного panku- и формы pangarit
обнаруживается и при изучении другой стереотипной формулы, в кото¬
рой pangarit употребляется в связи с приходом целого войска30.
В этой формуле — L^KÚR pa-an-ga-ri-it ú-it «враг пришел со всей совокуп¬
ностью войск, целой массой» обращает на себя внимание то, что глагол
25	Ср. также поврежденное pa-an-ga-u-i- L[^KUR] «целому (вражескому) в[ойску]
^буквально: врагу)» в анналах Суппилулпумаса, фрагмент 15, F, IV, 29 (Güter¬
bock, DS, стр. 75).
26	Ср. сочетание humant- и pangarit (по реконструкции Гётце) в рассказе о
Маддуваттасе (§ 8, л. ст. 44—45)—G ö t z e, Madduwattas, стр. 12.
27	Текст Во 2823, впервые напечйтанный Götze, AM, стр. 240.
28	Цитируется по изданию E. S tu г te ѵ an t and G. Bechtel, A Hittite chres-
tomathy, Philadelphia, 1935, стр. 130. Параллелизм двух приведенных словосочета¬
ний (ранее не отмечавшийся) свидетельствует об ошибочности гипотезы Götze, AM,
стр. 239—240, согласно которой panku- в положении после существительного означает
«каждый, всякий». Против гипотезы Гётце говорят и другие доводы. В принципе не¬
верна мысль, что в хеттском различное положение прилагательного может приводить
к коренным различиям в смысле (ср. об этом Somme г—F alkenstei n, HAB, прим.
2 на стр. 30). Приводимые Гётце сочетания pankuS euKÚR и l^KÜR pankus,
несомненно, имеют одинаковое значение: «объединенный враг (т. е. совокупное враже¬
ское войско)». Серьезным недостатком указанного места работы Гётце является произ¬
вольное истолкование ряда примеров, вырванных из контекста: так, из указанного
выше астрологического предсказания Гётце приводит сочетание zahhija panganі, кото¬
рому он приписывает значение «в каждой битве», между тем panku- Ъ этом тексте, как
и во многих других, связано с ERÍNMES-ti «войску». В KUB, XIX, II, I, 6 pankun
•связано не только с luKUR, но и с последующим ERÍNmes (см. выше, ср. также о дан¬
ном месте R. S. Hardy, The old Hittite kingdom. A political history, отдельный
•оттиск из AJSLL, LVIII, 1941, Private edition, Chicago, стр. 214). Поэтому гипо¬
теза Гётце не выдерживает критики. Очевидно, Гётце позднее сам усомнился в правиль¬
ности своего предположения, так как panganа§ в ритуальном тексте KUB, XII, 58, II,
13—14, переведенное им ранее (Götze, AM, стр. 240) «каждого (eines jeden) (чело¬
века)», в более поздней работе А. G о e t z e, The Hittite ritual of Tunnawi, New Haven,
1938, стр. 15, переводится «всего (all)» (человечества). Однако, следуя ошибочной точке
зрения Гётце, Friedrich, HW,2, стр. 157 среди значений panku- указывает «каж¬
дый».
29	Реконструкция поврежденного места по А. Goetze, Kizzuwatna and the
problem of Hittite geography (Yale Oriental Series, Researches, т. XXII), New Haven,
1940, стр. 44.
80 Древнейшая хеттская надпись царя Аниттаса, 2BoTU, 7 + 30,5; KUB, XXI,
10, 12; КВо, III, 22,5; KUB, XIII, 27, л. ст., 22; ср. КВо, V, 6, II, 1.

28
ВЯЧ. ИВАНОВ
стоит в форме единственного числа 31 ; это соответствует значению сово¬
купности, целостности, устанавливаемому для pangarit (ср. обычное
употребление прилагательного panku- в форме единственного числа 32).
Употребление pangarit в связи с выходом или приходом целого войска
следует сопоставить с употреблением panku- в сочетании pa-an-ku-u&
KASKAL-aS «всеобщий выход» 33 в аккадско-хеттском словаре (КВо, I,
35, 12).
Поскольку pangarit является окаменевшей формой архаичного слова,
встречающегося только в таких архаичных текстах, как надпись Аниттаса,
и в анналах Суппилулиумаса 34, употребление этой формы должно отражать
особенности значения производных от корня pank- <* bhçgh- в древне-
хеттском языке. Связь первоначального значения массивности, густоты,
обширности, общего для всех древних производных от этого индоевропей¬
ского корня, и позднейшего значения совокупности, собирательности
прослеживается не только при анализе употребления pangarit, но и при
исследовании текстов, в которых в качестве определения войска высту¬
пает прилагательное panku-. В анналах Мурсилиса II словосочетание
pankus ERINMES «целое войско» применительно к войскам противника
употребляется тогда, когда описываются трудности, с которыми стал¬
кивался Мурсилис в своих походах. Говоря о труднодоступности страны
Арипсас, походом на которую пошел Мурсилис, составитель анналов
сообщает: nam-ma-at me-ik-ki pâr-ku nu-kân KUR-e ku-it hu-u-ma-an
§a-ra-a pa-a[-an] e-eS-ta na-an ERINMES pa-an-ku-uS har-ta «потом она
(страна Арипсас) очень высокая, и которая страна вся поднята вверх, ее
целое войско держало» (т. е. «и страну, которая вся поднята вверх, целое
войско держало»), обычная для хеттских относительных предложений
конструкция 35 — КВо, IV, 4=2BoTU, 58, В, IV, 7—8). Повествуя о
борьбе Мурсилиса с бежавшими от него врагами, которых он называет
рабами 36, анналы Мурсилиса сообщают, что гора Ариннандас, на которой
31	Ср. аналогичную формулу ERINMES SU.ТЕ-ma pa-an-ga-ri-it ап-da а-гі
«войско же племен пришло в полном составе (целиком)» в анналах Суппилулиумаса
(табл. 7, фр. 28, А, II, 1, G ü te г b о с k, DS, стр. 91), где глагол а-ri так же стоит
в форме единственного числа (соответственно реконструкции Ф о р р е р а, 2, BoTU,
41, 6, и вопреки мнению Götze, Madduwattas, стр. 115).
32	Известно только два места, где panku- употреблено в форме множественного
числа: в винительном падеже множественного числа pankuS в KUB, XXIII, 76, 8 (в ка¬
честве определения к тетііапііё«слов») и в именительном падеже множественного числа
pangaues при перечислении богов в KUB, XXX, 36, II, 3.
33°См. о значении этого сочетания Götze, AM, стр. 239.
34	Другие тексты Нового царства, в которых встречается данное слово, возможно,
примыкают к тем же анналам, ср. о KUB, XXI, 10, F о гг е г, 2 BoTU, стр. 31 ; о КВо,
VII, 16 — G ü t е г b о с k, DS, стр. 49. Исключение составляет рассказ о Маддуват-
тасе, в одном месте которого, как уже указывалось выше, по Гётце реконструируется
это слово. В текстах, которые могут отражать особенности разговорного языка ново-
хеттской эпохи, слово pangarit не встречается.
35	Götze, AM, стр. 35, переводил kuit в этом предложении как союз «так как».
Но это противоречит смыслу (причинной связи между труднодоступностью страны и
численностью гарнизона нет); надо думать, что kuit в этом предложении следует пони¬
мать как относительное местоимение — так же, как в предыдущем предложении (IV,
6), Еерно переведенном И. Фридрих, Краткая грамматика хеттского языка, М.,
1952 (далее цитируется как Фридрих, КГХ), § 208 в, стр. 125.
36	NAMRAmes —особая категория рабов — государственные рабы-военноплен¬
ные, игравшие большую роль в жизни хеттского общества. См. о NAMRAmes ЗВАХ, II,
стр. 285. Были предложены два объяснения того, что Мурсилис в данном тексте назы¬
вает жителей неприятельской страны (Арцавы) своими рабами-военнопленными
(NAMRAmes). Согласно одному объяснению, Мурсилис в предвкушении того, что жи¬
тели Арцавы превратятся в его рабов, заранее называет их рабами—объяснение Б. Гроз¬
ного, принятое F. Sommer, Die Ahhiyava-Urkunden, München, 1932, прим. 1 на

29
ХЕТТСКИЙ ТЕРМИН PANKU- «СОБРАНИЕ»
укрылись враги, была очень высокой. После этого в летописи говорится:
NAMRAME^ma-an pa-an-ku-uS har-ta ERÍNMES-ia-kán pa-an-ku-(us
áe-ir es-ta) «рабы же всей массой ее занимали и войско цело(е было ввер¬
ху)» (KUB, XIX, 15, обор., III, 42) 37 38. Следует подчеркнуть, что в этом
месте прилагательное panku- употребляется дважды — в качестве опре¬
делений к двум собирательным существительным, графически изобра¬
жаемым идеограммами с показателями мн. ч.: ERINMES и NAMRAMES38;
это употребление связано с собирательным значением panku-. Из конте¬
кста, в котором употребляется pankus ERÍNMES и pankus NAMRAMES
в указанных^ случаях, следует, что значение совокупности у panku-сочета-
талось со значением обширности (совокупное войско, следовательно, об¬
ширное, многочисленное). Именно поэтому обширность войска упомина¬
ется наряду с труднодоступностью местности в качестве обстоятельств,
определявших характер военных действий. Это употребление panku-
в качестве определения к существительному собирательному очень близко
к употреблению bahú- в «Ведах» в сочетании с собирательным существи¬
тельным (ср. выше). Использование субстантивированного прилагательного
(позднее сушествительного) panku- в качестве названия хеттского собра
ния непосредственно связано с рассмотренным выше применением
panku- в качестве определения войска.
3.	Состав хеттского собрания {panku-) по данным политических доку¬
ментов древнехеттского пёриода. Древнейшим хеттским памятником, в
котором в качестве социального термина употребляется существительное
panku-, является хеттско-аккадская билингва Хаттусилиса 1. Начало
хеттского текста этого документа, где встречается слово panku-, по¬
вреждено, поэтому особое значение приобретают данные аккадского ва¬
рианта, где в качестве эквивалента хеттского слова panku- выступает
аккадское nagbat и. Это аккадское слово, этимология и значение которого
явились предметим длительной дискуссии39, встречается только в спе¬
стр. 71, и J. Friedrich, Hethitisches Elementarbuch, ч. II, Lesestücke, Heidelberg,
1946 (далее цитируется как F г i е d г i ch, НЕ, II), стр. 67. Но Гётце убедительно
показал, что арцавская война началась из-за отказа Арцавы выдать большую массу
хеттских государственных рабов, бежавших в область Арцавы (Götze, AM, стр. 219);
поэтому NAMRAmes может относиться в данном тексте и к бывшим рабам (NAMRAmes)
которых Мурсилис хочет силой вернуть себе (ср. там же, стр. 218). Это объяснение
позволило бы предположить,что арцавская война была одновременно и войной с восстав¬
шими рабами (ср. сочетание идеограмм NAMRAmes «рабы»и ERÍNmes «войско» в при¬
водимой ниже цитате). Но вопрос этот окончательно не решен. С. Альп, автор новей¬
шего специального исследования о NAMRAmes, принимает первое объяснение (S. Alp,
Die soziale Klasse der NAMRA-Leute, «Jahrbuch für kleinasiatische Forschung», I (1950),
стр. 116, cp. на стр. 114 о жителях Арцавы), но излагает и точку зрения Гётце (там
же, прим. 23 на стр. 127), не приводя никаких возражений.
37	Представляется несомненным, что panku- в указанных местах апналов Мурси-
лиса соответствует по значению pangarit в следующем месте анналов Суппилулиумаса,
фрагмент 19, I, 6—7: [ííURSAGTi-ua-ta-as-§a-an-maLEK]ÚR pa-an-ga-ri-it har-ta
«..[гору же Тиватассас в]раг держал целым (своим войском)» (реконструкция G fi¬
te г b о с к, DS, стр. 80). Поэтому pangarit в данном тексте следует переводить так
же, как panku- в приведенных выше местах анналов Суппилулиумаса (на это не обра¬
тил внимания Гютербок, следующий в данном случае, как и в других местах своей ра¬
боты, переводу pañgarit, предложенному Гётце).
38	На сходство ERÍNmes с NAMRAmes в отношении синтаксическом в литературе
уже было обращено внимание (Фридрих, КГХ, стр. 125-—126).
39	Долгое время господствовала точка зрения Е. F. Weidner, Politische
Dokumente aus Kleinasien, «Boghazköi-Studien», 8 Hft, Lpz, 1923 (далее цитируется:
Weidner, PDK), прим. 1 на стр. 100, согласно которой nagbatu является формой
женского рода, производной от nagbu «совокупность» (что соответствует значению
panku-). Необычная форма этого слова (nagbatu вместо закономерного *nagabtu, cp с

30
ВЯЧ. ИВАНОВ
циальном контексте, связанном с описанием войска 40. В аккадских те¬
кстах из Богазкёя nagbatu засвидетельствовано в двух памятниках: в ука¬
занном выше документе Хаттусилиса I (в грех местах, из них один раз·
в начале, HAB, I, 1—2 — в сочетании с ERÍNM^S «войско») и в аккад¬
ском тексте государственного договора новохеттского периода в предло¬
жении Lu nakru i-na libbi mati-§u i-na na-ag-pa-ti-Su ir-ru-ub 41 «враг в
сердце страны его в своей совокупности вторгнется», где сочетание
і-па nagbati-âu является точным эквивалентом pangarit в приведенной
выше хеттской стереотипной формуле, повествующей о приходе враже¬
ского войска. В аккадских текстах иного происхождения (т. е. не из Бо¬
газкёя) слово nag/kbatu (в сочетании i-na nakbati-ëa) встречается только*
в предсказаниях в стереотипной формуле: umman .. . i-na na-ak-ba-ti-èa
i-ma-(aq-)qu-ut «войско ... падет в своей совокупности»42. Эта аккад¬
ская фраза была переведена на хеттский язык посредством формулы ра-
an-ga-u-i ERÍNMEá-ti ma-uS-zi «целому войску (суждено) пасть (в
битве — zahhija)» (буквально «в битве целому войску падение будет»—
KUB, VIII, I, III, 6) 43. Анализ аккадских текстов, в которых встречается
nagbatu, показывает, что это слово было точным эквивалентом хеттского
Sommer— Falkenstein, HAB, прим. 3 на стр. 29) связываласьѴтем, что оно
встречается только в богазкейских текстах, аккадский язык которых не безупречен.
Но несколько лет назад В. фон Зоден указал на наличие nakbatu в аккадских текстах,
не связанных с Малой Азией (W. von Soden, Zum akkadischen Wörterbuch. 11. nak¬
batu, Or., 16, 1947, 1, стр. 78—79). В связи с этим фон Зоден предложил новое объяс¬
нение этой формы как производной от корня kbt «быть тяжелым», основываясь на чере¬
довании nakbatu с идеограммой DUGUD «тяжелый» в аккадских текстах; но в его статье
не учитываются в достаточной мере данные богазкейских текстов (в частности то, что,
в HAB, I, 1, за nagbatu следует kabtuti, т. ѳ. производное от того же корня kbt) и
не изучаются фразеологические сочетания, в которых употребляется слово nagbatu.
Для понимания хеттского panku- гипотеза фон Зодена ничего не дает, так как при
определении значения слова nagbatu (по фон Зодену «целостность, сомкнутость») он
исходит из семантики хеттского эквивалента этого слова (поэтому делать обратные
заключения было бы методически неверно). Ландсбергер в письме к Фридриху предло¬
жил перевод nakbatu «Hauptmacht» (Friedrich, HW, 2, стр. 157), против чего
в рецензии на словарь Фридриха возражает Гётце, ссылающийся на установленное
Т. Гастером сравнение nagbatu с угаритским ngb (А. Götze, JAOS, 74, 1954,
№ 3, стр. 190); ср. об этом сопоставлении Иванов, ук. соч., стр. 45—46.
40	Может быть, это имеет в виду Нейфельд, когда он замечает (по поводу НАВ,
I, 1): «nagbati refers to a body of warriors» («nagbati относится к отряду воинов»)
(Е. N е u f е 1 d,. The Hittite laws, translated into English and Hebrew with commentary,
L., 1951, прим. 92 на стр. ИЗ). Но это утверждение Нейфельд не подкрепил анали¬
зом фактического материала аккадских текстов.
41	Издание Weidner, PD К, стр. 100.
42	См. Soden, ук. соч., стр. 78; о хеттском переводе ср. Иванов, ук. соч.,
стр. 46.
43	Сочетание безличной формы mauszi (от глагола mau§- «пасть») с формой дат.—
мест. над. имени существительного может пониматься двояко: или «будет падение
войску», или «будет падение (потери) в войске»; вариант Friedrich, НЕ, II,
стр. 75: «es wird im Heere (fallen=) Verlusten geben». Фридрих оставил без перевода
panga ni, очевидно, под влиянием Гётце, ошибочно связывавшего в этом предложении
pangaui с предшествующим zahhii а «в битве» (Götze, AM, стр. 240, ср. выше о по¬
нимании panku- в этой работе Гетце). В более раннем переводе этого текста, вышедшем
до появления книги Гётце, Фридрих связывал ERÍNmes с pangaui (J. Friedrich,
Aus dem hethitischen Schrifttum, II, АО, 25, Hft 2, 1925, стр. 28), но это делало его
перевод противоречивым. Именно сочетание pangaui с ERÍNMEíi-ti показывает оши¬
бочность перевода Фридриха: ясно, что речь идет о "гибели целой совокупности войск,
а не об отдельных потерях. Такое понимание соответствует контексту: до этого предска¬
зывается близящаяся смерть царя, гибѳль^страны, восстание. Значение местного падежа,
которое Фридрих приписывает ERINMES-ti, безусловно, имеется yjzahhija «в битве»,
сочетание двух форм zahhii а и ERINME^-ti в значении местного падежа мало вероятно.
Скорее всего первая форма имеет значение местного падежа, а вторая форма — зна¬

ХЕТТСКИЙ ТЕРМИН PANKV- «СОБРАНИЕ»
31
panku- (и pangarit) в качестве определения войска. В соответствующих
друг другу аккадской и хеттской формулах предсказания о гибели це¬
лого войска имеет место такое же отождествление аккадского nagbatu
и хеттского panku- в сочетании с ERÍNME^ «войско», как и в первых
строках билингвы Хаттусилиса L Поэтому аккадский текст этих строк
памятника (HAB, I, 1—2): [LUGAL GAL T]a-ba-ar-na a-na ERINME^
na-ag-pa-ti ù a-na kab-tu-ti [iq-bi] следует перевести «[Великий царь T]
абарна целому войску 44 * и сановникам [сказал]». Соответствующее хет-
тское предложение представляется возможным реконструировать и пере¬
вести следующим образом:	LUIGAL-GAL] Ta-ba-ar-na ра-а [n-ga-u-i
ERÍNME^-ti Ï7 LU“EsV GAL] · GAL] me-mi-iS-ta «великий царь целому войску
и сановникам сказал» (HAB, II, 1—2)46. Если в приведенных
строках panku- в качестве определения к ERINMEö «войско» соответ¬
ствует аккадскому nagbatu, выступающему в той же функции, то в двух
других местах того же текста существительное panku- «собрание» является
эквивалентом аккадского существительного nagbatu (HAB, IV/ III, 61;
IV/III, 62). На основании аккадского перевода этого хеттского сущест¬
чение дательного. Правильность предлагаемого перевода подтверждается при сравне¬
нии с параллельным местом того же текста: nu ma-a-an dSIN-as a-ki ERÍNME^-kán ma-
us-zi (KtJB, VIII, I, III, 13) «и когда месяц умрет, войско падет».
44	Возможность такого перевода учитывали и Somme г—F alkenstein,
HAB, стр. 30, но они предпочли другое понимание этого текста, исходя из того, что
в других местах памятника существительное nagbatu соответствует существительному
panku (см. там же). Однако в остальных местах билингвы nagbatu употребляется вне
сочетания с ERÍNmes в отличие от разбираемого предложения. Поэтому перевод дан¬
ного места должен быть основан не на сравнении с другими местами этого текста, а на
основании сравнения с сочетаниями nagbatu и ERÍNmes в других аккадских памят¬
никах. Согласно предложенному Гастером и Гётце (см. об этом выше) сопоставлению
аккадского sabe nagbati и угаритского sbi ngb (встречающегося в эпосе о Керете),
употребление слов данного корня по отношению к войску (аккадское §abe= угаритское
sbi) следует признать очень древним. В этой связи следует отметить, что Гастер, пред¬
лагая данное сопоставление, основывался на общепринятой интерпретации текста до¬
кумента Хаттусилиса; поэтому он склонен был считать и аккадское и угаритское соче¬
тания «техническим термином, тождественным хеттскому pankus,обозначающему „толпу“
или окружение царя» (Т. Gaster, The Ganaanite epic of Keret, «Jewish quaterly
review», 37, 1947, № 3, стр. 290). Однако сравнение с другими случаями употребле¬
ния аккадского nagbatu позволяет предположить для sbi ngb в случае, если это угарит¬
ское сочетание действительно тождественно аккадскому sabe nagbati, значение «сово¬
купное войско», что лучше согласуется с контекстом, в котором употребляется данное
сочетание в эпосе о Керете (см. «Mission de Ras-Shamra», т. II,«La légende de Keret»,
publiée par Ch. Viro lleaud, P., 1936, стр. 38 и стр. 44); cp. Иванов,
ук. соч., стр. 45—46.
46	Предлагаемая реконструкция отличается от общепринятой реконструкции
Зоммера и Фалькенштейна в двух отношениях. В соответствии с изложенным выше пони¬
манием аккадского ana ERIN^es nagbati хеттский эквивалент этого сочетания восста¬
навливается в виде pangaui ERINMES-ti (ср. о возможности такой реконструкции
Sommer— Falkenstein, HAB, стр. 30). Предлагаемый перевод этого сочета¬
ния соответствует тому переводу данного предложения, который принят в некоторых
новейших хеттологических работах («Grosskönig Tabarna sprach zu den gesamten Trup¬
pen» — E. von Schüler, Die Würdenträgereide des Arnuwanda, Or., 25, 1956, 3,
стр. 216 — со ссылкой на статью S. Alp, «Belleten», XI, 43, стр. 412). Однако авторы
этих работ придерживались реконструкции Зоммера pa[ngaua§ ERÍNMES-ti], которая
по существу противоречила их переводу, так как в сочетании с собирательным сущест¬
вительным ERÍNmes прилагательное panku- обычно выступает в форме единственного
числа (см. об этом выше). Поэтому интерпретация pangauaS как формы дательного па¬
дежа множественного числа в указанных работах С. Альпа и Э. фон Шулера представ¬
ляется маловероятной. Вторым отличием предлагаемой реконструкции от общеприня¬
той является введение идеограммы lúmesgal-gal в качестве встречающегося в хет-
тском варианте билингвы эквивалента аккадского kabtuti (см. об этом ниже).

*32
ВЯЧ. ИВАНОВ
вительного можно установить, что оно первоначально обозначало собра¬
ние воинов 46. Это согласуется с содержанием данного памятника, который
является обращением царя к собранию и в то же время содержит при¬
зывы к войску беречь будущего царя в битве и помогать ему в случае
восстания или войны 47.
В пользу предположения о том, что термин pankuS в древности от-
носился к совокупности свободного (мужского) населения Хеттского го¬
сударства, свидетельствует и опубликованный в 1953 году Ф. Зоммером
ранее неизвестный фрагмент царского указа древнехеттского периода,
в котором имеется следующая строка: LUMESURU Ha-at-ti pa-an-ku-uS
URUHa-a-[t-ti] (музейный № 76/e r. 18)48 «люди страны Хатти, панкус страны
Ха[тти]». Если сопоставить эту фразу с приведенной выше (KUB, XXI,
37, V, пер., 40) Sumes LÚMES URUHatti pankuS «вы (все) объединенные
люди страны Хатти» 49 50, то станет ясным, что panku- (как прилагательное
и позже как существительное) применялось к очень обширной совокуп¬
ности свободных, способных носить оружие (за вычетом всех рабов) б0.
Но все же вполне вероятно, что уже в эпоху Хаттусилиса I имелись
значительные ограничения состава панкуса, связанные с местом житель¬
ства. В пользу этого предположения говорит то, что ряд мест §11 доку¬
мента Хаттусилиса, к сожалению, сильно поврежденных, может быть
истолкован как запрещение населению некоторых местностей (и даже
местным старейшинам — L^*MESSU.GI) «говорить» (с Мурсилисом,
б}гдущим царем), что обосновывается ссылкой на мятежные действия
жителей города Таппассандаса. Поэтому можно предполагать, что в пан¬
кус входило главным образом население центра Хеттского государства —
Хаттусаса. Однако нет никаких данных для того, чтобы предполагать
какие-либо дополнительные ограничения состава панкуса.
Гипотеза Гётце 51 и Зоммера 52, принятая и некоторыми другими за-
46	Ср. определение панкуса как собрания воинов, данное акад. В. В. Струве,
«Всемирная история», т. І,М., 1956,стр. 373. Ср. также частое употребление аккадского
puhru(m) «(народное) собрание» в значении «войско», отмечаемое в ассирийских тек¬
стах: Th.J akobsen, Primitive democracy in ancient Mesopotamia, JNES, II (1943),
№ 3, прим. 44 на стр. 166—167.
47	Ср. Иванов, ук. соч., стр. 46. Предлагаемое объяснение первоначального
значения существительного panku- позволяет объяснить, почему оно (в отличие от дру¬
гих хеттских субстантивированных прилагательных) было словом одушевленного (яе-
среднего) рода, ср. об этом М. Mole, Contributions a 1‘etude du^genre grammatical
en hittite, «Rocznik orientalistyczny», XV (1949), стр. 30.
48	F. Sommer, Zu den letzten Publikationen hethitischcn Keilschrifttexte aus
Berlin, OLZ, 1953, 48 Jg., № 1/2, стр. 15 (о переводе pankus, данном Зоммером, ср.
ниже). Если удастся реконструировать этот царский указ, то он может оказаться таким
же ценным источником по истории древнехеттского периода, как и памятники Хатту¬
силиса и Телепинуса. В содержании фрагментов этого указа есть много общего с доку¬
ментами Телепинуса и Хаттусилиса; речь идет о междоусобице, убийствах, упомина¬
ется панкус.
49	Ср. также выражение pa-a[n-ku]-us KUR URUHa-at-ti «в[с]я (целая) страна Хат¬
ти» в первой молитве Мурсилиса во время чумы (I, 49—50 — издание А. G ö t z е, Die
Pestgebete des Mursilis, «Kleinasiatische Forschungen», I, Hft 2, Weimar, 1929, стр. 246;
прилагательное panku в сходном контексте, где речь идет о всеобщей болезни, ср. также
в KUB, V, 1, I, 47; 3, I, 44 и 47).
50	Это ограничение не было принято во внимание Р. X а р д и (ук. соч., стр. 214)
в данном им определении состава панкуса в эпоху Хаттусилиса I. Ср. более точное
определение в ЗВ АХ, II, стр. 291.
51	А. Götze, Das Hethiter-Reich, ihre Stellung zwischen Ost und West (АО, 27,
Hft 2), 1928, стр. 20; A. G ö t z e, Kleinasien (W. О t t o, Handbuch der Altertumswis¬
senschaft, 3Abt., IT., 3B. Dritter Abschnitt. Munich, 1933, стр. 80—81); о н ж е, Het¬
hiter, Churriter und Assyrer, Oslo, 1936, стр. 60—61.
52	Sommer— Falkenstein, HAB, стр. 186, 211; F. Sommer, Hethiter
und Hethitisch,Stuttgart, 1947, стр. 28; о н ж е, Zu den letzten Publikationen..., стр. 15.

ХЕТТСКИЙ ТЕРМИН «PANKU - «СОБРАНИЕ»
33
рубежными учеными53, согласно которой в панкус уже в эпоху Хаттусилиса I
входили только представители знати, не находит подтверждения в тек¬
стах, относящихся к этому времени. Против этого предположения го¬
ворит то, что, как сообщается в начале анализируемого документа, Хатту-
силис I обратился с речью к совокупности воинов (паннусу) и к санов¬
никам (аккадское kabtuti — HAB, I/II, 1—2). Если бы важнейшие долж¬
ностные лица — представители знати (kabtuti) составляли панкус, то
такая формулировка была бы тавтологией. По-видимому, наряду с нанку-
сом, в который входили воины (часть свободного населения страны
Хатти), существовал совет знатных должностных лиц — аккадск.
kabtuti.
Термин kabtuti в аккадском варианте документа Хаттусилиса встре¬
чается еще раз, когда речь идет о бедствиях, которые отстраненный на¬
следник (сын сестры царя) мог принести населению страны. Говоря о
возможных бедствиях, которые могли случиться по вине отстраненного
наследника, царь стремится доказать, что, отстраняя бывшего наслед¬
ника, он действовал в интересах свободного населения страны — санов¬
ников и других подданных царя. Иными словами, царь доказывает, что
он действовал в интересах своих слушателей — сановников и членов пан-
куса, к которым обращена его речь. В этом месте (HAB, I, 22—23) kabtuti
сочетается с JRMES «подданные» как обозначение двух основных кате¬
горий жителей страны и соответственно двух основных категорий слуша¬
телей, к которым обращался царь 54 (соответствующий хеттский текст
не сохранился). Далее в хеттском варианте (HAB, II, 41; соответствующий
аккадский текст не сохранился) Хаттусилис, обращаясь во втором лице
множественного числа к своим слушателям и призывая их в случае буду¬
щей войны помогать Мурсилису, называет их ІИМЕ§-/А Ù LÜME^
GAL.G AL «мои подданные и великие люди». Сопоставление этих двух
мест двуязычной надписи делает вероятным предположение, что идеограм¬
ма LÚME§ G AL. G AL «великие люди» в хеттском тексте соответствует
kabtuti в аккадском тексте. Это предположение подтверждается и другим
местом хеттского варианта надписи, где говорится о подданных прадеда
царя, нарушивших его завещание. Снова называются (НАВ, § 20, III,
43) две категории жителей: ÍRMES-iS,í7LEeMESGAL.GAL «его поддан¬
63 См., напр., L. Delaporte, Les hittites, P., 1936, стр. 63; G. Con¬
ten au, La civilisation des hittites et des hurrites du Mitanni, P., 1948 (nouv. éd.),
стр. 57; О. Gurney, The Hittites., L., 1952, стр. 63, 68; cp. рецензию на эту книгу
A.	Hahn, «Word», Il (1955), №3, стр. 440; (cp. также отчет о докладе А. Hah п,
The Hittite pankus and Telepinus, 2. 46—47, Or., 24, 1955, 4, стр. 406); H. S c h m ö-
k e 1, Geschichte des Alten Vorderasien («Handbuch der Orientalistik», hrsg. von
B.	S p u l e r, T. 2, ч. 3), Leiden, 1957, стр. 122, 125, 143. Более осторожную позицию
занимает H. G. Güterbock, Authority and law in the Hittite kingdom («Authority
and law in the Ancient Orient», Suppl, to JAOS, № 17,	1954), стр. 19, cp. также
M.	Riemschneider, Die Welt der Hethiter, Stuttgart, 1954, стр. 50.
54	Зоммер (Sommer — Falkenstein, HAB) и вслед за ним Friedrich
(НЕ, II) восстанавливает в этом месте помимо сохранившихся LÚMES kab-tu-ti-ia
IRMEÖ-i, а также [ERÍNMEb-i]a. Но эта реконструкция ни на чем не основана. Во всех
сохранившихся местах как аккадского, так и хеттского текста говорится только
о двух категориях жителей страны и слушателей царя; поэтому в указанном месте
нельзя восстанавливать обозначение какой-то третьей категории. Зоммер не обратил
на это внимания и поэтому не смог найти правильный хеттский идеографический эк¬
вивалент акадского kabtuti. Зоммер реконструирует [LÚMESDUGUD] вместо нужного
ILÚme§GAL.GAL]. Но, как показал Э. Шулер (ук. соч., стр. 210—233), L^DUGUD
является военным титулом, не обозначавшим высшие военные должности. Поэтому,
вопреки мнению самого Э. Шулер а (ук. соч., стр. 216—217), результаты его иссле¬
дования требуют пересмотра реконструкции текста, предложенной Зоммером.
\3 Вестник древней истории, Хе 4

34
ВЯЧ. ИВАНОВ
ные и великие люди» («великие люди» названы и строчкой ниже — ІІ1Г
45). Эти же две категории упоминаются также и в дальнейшем, в настав¬
лениях царя своему наследнику (HAB, III, 59, текст ногрежден).
Если сравнить эти места с аккадским текстом (HAB, I, 22), где на¬
званы деѳ категории жителей страны — kabtuti и 1RMES, то станет
очевидным, что эти две социальные категории назывались: одна — в ак¬
кадском варианте kabtuti, в хеттском LUMES GAL.GAL «великие люди»,
другая — ив хеттском и в аккадском IRMES «подданные». Очевидно,
в обращении царя к своим слушателям:	IRMES-/A U LUMES GAL.
GAL термин LÜMES GAL.GAL соответствует kabtuti в начале доку¬
мента Хаттусилиса. Но так как там сказано, что Хаттусилис обраща¬
ется к kabtuti и панкусу (ERÍNMES nagbati), то обращение IRM£s-
ІА «мои подданные» нужно отнести к членам панкуса.
Если приведенный ряд сопоставлений указанных мест двуязычной
надписи правилен, то нужно признать, что Хаттусилис говорит о двух
основных категориях свободных жителей страны Хатти: о «подданных»
(ÏRMES), входиеших в состав панкуса (pankuS, ER1NMES nagbati),
и о сановниках — «великих людях» (LUMES GAL.GAL, kabtuti). Надо
думать, что совокупность этих знатных лиц рассматривалась как особый
орган, отличный от панкуса· На это указывает начало документа Хатту¬
силиса — царь обращается к панкусу и kabtuti.
Более точно определить состав панкуса и kabtuti (= LÍ7MES GAL-
GAL) на основании даных документа Хаттусилиса не представляется воз¬
можным. Но некоторые косвенные данные можно извлечь из фрагмента
2 BoTU, Юр = КВо, III, 27, который был составлен одновременно с
рассматриваемым двуязычным текстом, возможно, по тому же поводу
(т. е. по случаю назначения Мурсилиса наследником) и скорее всего дол¬
жен считаться фрагментом этого же памятник 55. В этом фрагменте Хат¬
тусилис обращается к своим «подданным» (IRMES — КВо, III, 27.
15); судя по словоупотреблению двуязычного документа Хаттусилиса,
это обращение должно относиться к тем, кто входит в панкус (см. выше).
Далее во фрагменте речь идет о придворных должностных лицах, в том
числе о «сынах дворца» 56 57 (DUMUMES Ё. GAL — КВо, III, 27, 19)
и о мегиеди (ME.SE.DI 57 — КВо, III, 27, 17). Поэтому можно пред¬
полагать, что должностные лица, носившие эти титулы, входили в панкус;
это предположение подтверждается более поздним документом Телепинуса,
в котором перечисляются различные категории лиц, входивших в пан¬
кус, в том числе «сыны дворца» и мешеди (Tel. § 33; II, 66). Среди участ¬
ников панкуса в этом месте документа Телепинуса называются и пред¬
ставители войска — начальники тысяч (а не рядовые воины, что может бьщ>
расценено как сужение состава панкуса по сравнению с эпохой Хаттуси-
55	См. об этом тексте F о г г е г 2 BoTU стр. 4*; А. G ö t z e, Die historische Einlei¬
tung des Aleppo-Vertrages, «Altorientalische Studien Bruno Meissner... gewidmet», I,
1928, стр. 64; H. G. G ü t e r b о c k, Die historische Tradition und ihre literarische
Gestaltung bei Babyloniern und Hethitern, ZA, N. F., X (1938), стр. 99; Sommer —
F а 1 k e n s t e i n, HAB, 1938, стр. 156, 157, 160, 168, 169, 211—212, 220; H а r d у,
ук. соч., стр. 199—200. К вопросу об отношении этого текста к билингве Хаттусилиса
автор предполагает вернуться в другой работе.
56	Титул, встречающийся не только в клинописных хеттских, но и в иероглифи¬
ческих хеттских текстах, см. Е. Laroche, OLZ, 1954, № 8, стр. 327. .
57 См. о происхождении этого аккадского титула А. G о е t z е, рец. на S. Alp,
Untersuchungen zu den Beamtennamen im hethitischen Festzercmoniell, JCS, I (1947),
<№ 1, стр. 81.

ХЕТТСКШІ ТЕРМИН РANKE - «СОБРАНИЕ»
35
лиса). Членам собрания (мешсди, начальникам тысяч и т. п.) в
указанном тексте противопоставляются высшие сановники, которых
имел право судить панкус: главные над мешеди, главные над полевыми
начальниками тысяч (GAL ME.SE.DI, GALi;EMES UGULALI.IM—Те].,
§ 33, II, 71)68.
Для определения состава панкуса в работах некоторых советских
историков 58 59 использовалась стереотипная формула, многократно повто¬
ряющаяся в документе Телепинуса. О каждом из древнехеттских царей
раннего периода (кончая Мурсилйсом I — преемником Хаттусилиса I)
•	V ѵ	ѵ	ѵ	V
в документе Телепинуса говорится: па-ра DUMU^^iSf/ SESMES-
SU LÚME^ ga-e-na-aS-se-es-3a LÜME^ ha-as-sa-an-na-as-sa-as Ü
ER1Nmes“í5í7 ta-ru-up-pa-an-te-es- c-Se-ir «и (тогда 60) его сыновья,
его братья, его свойственники, его кровные родственники (люди его
семьи или его рода) (и) его воины собирались вместе (были объединены)61».
К царям, при которых цареубийство и кровавые распри между цар¬
скими родственниками и свойственниками стали обычным явлением (т. е.
к периоду, отделяющему царствование Мурсилиса от царствования Те¬
лепинуса), эта формулировка не применяется. Но зато своим преемникам
Телепинус предписывает: UR-RA-AM SE-RA-AM ku-is am-mu-uk EGIR-
an-da LUGAL-uS ki-Sa-ri na-pa SESMÉ*-SU DUMU^-SU LI>Es
ga-e-na-aS-Si-iS LÚME^ ha-aS-Sa-an-na-aS-Sa-aS Ü ERÍNMES -SU
ta-ru-up-pa-an-te-e£ a-Sa-an-du «Отныне, кто после меня царем станет,
то (тогда) его братья, его сыновья, его свойственники, его кровные род¬
ственники (люди его семьи или его рода 62) (и) его воины да будут объеди¬
нены» (Те]., II, 40—42, §29). Для правильной интерпретации этой
формулы (которая в документе Телепинуса прилагается и к Хаттусилису
I—TeL, I, § 5, 13—15) следует сопоставить ее с соответствующими дан¬
ными текста Хаттусилиса. В документе Хаттусилиса содержится призыв
к объединению всех, к кому он обращается, под властью будущего
58	Возможно, что о функциях совета высших сановников речь идет в следующем
параграфе документа Телепинуса (2 BoTU, 23 F, § 34, 13—15), который обычно про¬
пускается в переводах на современные языки. Однако текст этого параграфа сильно
поврежден: сохранилось только начало, в котором перечисляются высшие должности.
С вопросом об отражении в документе Телепинуса функций совета высших сановников
в работах ряда советских и зарубежных историков связывалась проблема хеттского
термина tulija- «собрание». Но вопрос об этом термине, который часто встречается
в хеттских и лувийских текстах, требует рассмотрения в специальной работе.
50 См. H. М. Никольский, Реформа хеттского царя Телепина, ИАН БССР,
1948, № 2, стр. 54—55; И. М. Д ь я ко нов, ЗВАХ, II, стр. 291. Акад. В. В. Струве,
первоначально придерживавшийся сходной точки зрения (см. В. В. Струве,
Древний Восток, 1936, стр. 314—315), позднее видоизменил ее в связи со своим пони¬
манием термина tullija-.
60	Смысл частицы-ара-еще подлежит уточнению, ср. Фридрих, КГХ, § 304,
стр. 153 (Tel., 1, § 1, 2-4; I, § 1, 13—15; I, §8,24-26).
61	Как показано в работе Götze, Die Pestgebete des Mursilis, стр. 222—223,
хеттский глагол tarup-является эквивалентом аккадского puhhuru «собирать». В дан¬
ном тексте tarup-обычно переводится «быть объединенным», "см. F о г г е г, 2 BoTU,
стр. 12*, мнение которого принято и другими учеными, cp. G ö t z e, Die Pestgebete
des Mursilis, стр. 223, о н ж е, Kleinasien, прим. 1 на стр. 80, и F. Sommer, рец.
на кн. Götze, Kleinasien, OLZ, 1935, № 5, стр. 279. Фридрих переводит taruppanteâ
eSir — «они были объединены» («Sie waren vereint» — Friedrich, НЕ, I, Heidel¬
berg, 1940, § 200, стр. 63; Фридрих, КГХ, стр. 121). Этот же перевод принят
И. М. Дунаевской (ЗВАХ, II, стр. 254). Но все же нельзя считать исключенной
и возможность перевода «собирались (на собрание)» (ср. аккадское puhru(m) «собрание»·
от puhhuru).
"Во всех других случаях употребления этой формулировки в том же тексте
порядок обратный: сначала сыновья, потом братья, сначала родственники, потом свой¬
ственники.
3*

36
ВЯЧ. ИВАНОВ
царя — Мурсилиса (HAB, II, 46). Обращается же Хаттусилис к своим
подданным (IRMES), входящим в паннус (ERINMES nagbati), и к знат¬
ным сановникам (LUMES GAL.GAL=kabtuti). Есть все основания
думать, что если существовал совет высших сановников, то в него прежде
всего входили родственники и свойственники царя, как правило, зани¬
мавшие высшие государственные должности. Поэтому «братья, сыновья,
свойственники и кровные родственники» царя в приведенной формули¬
ровке документа Телепинуса соответствуют скорее всего kabtuti (LÜMES
GAL.GAL) — «знатным, великим людям» текста Хаттусилиса. Остаю¬
щиеся за вычетом этих категорий «(царские) воины» (ERINMES) в тексте
Телепинуса соответствуют этому же слову в сочетании ERINMES
nagbati — аккадском термине, передающем хеттское pankus в тексте
Хаттусилиса. Судя по этому, Телепинус призывает к объединению как
своих высших сановников, так и своих «воинов», входивших в состав пан-
куса.
Документы древнехеттского периода свидетельствуют о существовании
больших различий между этими двумя категориями подданных. В указан¬
ном выше фрагменте 2BoTU, 10ß = КВо, III, 27, царь грозит жестоким
наказанием должностным лицам (членам собрания), которые дерзнут
ослушаться его приказа. В то же время представителям царского рода,
повинным в кознях и даже в восстаниях против царя, не грозит такое
наказание. Напротив, царь в билингве Хаттусилиса и в документе Теле¬
пинуса всячески подчеркивает свое милостивое отношение к своим вра¬
гам — членам царского рода 63. Это показывает, что права должностных
лиц — членов панкуса — и права сановников — представителей высшей
знати — были несоизмеримы.
63 См. относительно документа Телепинуса В. В. Струве, О «гуманности»
хеттских законов, В ДИ, 1947, № 4, стр. И—20. Следует отметить, что в «завещании»
Хаттусилиса I не только выражается «милостивое» отношение царя к своим родствен¬
никам, аналогичное тому, что позднее мы находим в документе Телепинуса, но и упот¬
ребляется при этом стереотипная формула, позднее повторенная и в документе Теле¬
пинуса (ср. Н а г d у, ук. соч., стр. 209, прим. 122). В обоих документах царь говорит
о своих врагах, пощаженных им: nu az-zi-ik-ki-id-id-du ak-ku-u§-ki-id-du «и пусть он
(она) ест (и) пьет» (НАВ, II, 33; III, 21—22); nu-ua-za az-zi-ik-kan-du ak-ku-us-kan-du
«и пусть, де они себе едят и пьют»(Те1., II, § 23, 24). Дословное совпадение этих формул
позволяет окончательно доказать уже высказывавшуюся в советской исторической науке
мысль, что многие положения документа Телепинуса отражали давно уже существо¬
вавшие обычаи и установления (ср. Никольский, Реформа хеттского царя Те¬
лепина, стр. 56).
(Продолжение следует)

Проф. С. И. Радциг
К ВОПРОСУ О МИРОВОЗЗРЕНИИ СОФОКЛА
Посвящается памяти академика М. М. Покровского
/Софокл — один из главных представителей художественной мысли
^времени «высочайшего внутреннего расцвета Греции» (Маркс). Этим опре¬
деляется исключительная важность точного понимания не только его ху¬
дожественного мастерства, но и его образа мыслей.
Судить о мировоззрении поэта на основании его драматических произ¬
ведений чрезвычайно трудно, так как его собственные мысли не должны
обязательно совпадать со взглядами кого-нибудь из действующих лиц его
произведений. Тем более это трудно по отношению к Софоклу, которого
вследствие его кажущейся объективности некоторые ученые считали
настоящим представителем «чистого искусства», далеким от практи¬
ческой жизни V Однако еще Демосфен (XIX, 247), цитируя одно из рас-
суждений Креонта в «Антигоне» (175—190) как образец взглядов честного
гражданина-патриота, находил, что здесь выражено отношение самого
поэта к современности. Карл Маркс в словах того же Креонта (ст. 294—
302) относительно силы денег увидел отражение развития денежного
хозяйства в Греции1 2. Это наблюдение можно распространить и на другие
места трагедий Софокла (Ant., стт. 322; 1036 слл., 1063, 1077; Oed. R.,124,
380 сл.Дг.85 и др.).При внимательном исследовании текста Софокла можно
сделать еще немало таких наблюдений. Таким образом, отражение со¬
временной ему жизни в произведениях поэта не оставляет сомнений. В са¬
мом деле, «жить в обществе и быть свободным от общества нельзя» 3.
Такой взгляд на литературу начинает в настоящее время получать преоб¬
ладание и на Западе, как это видно из трудов Боура, Уитмена и особенно
Эренберга 4 *. Последний в образе Антигоны видит даже выражение соб¬
ственных мыслей поэта б.
1	Tycho Wilamowit z-M öllendorff, Die dramatische Technik d$s So¬
phokles, B., 1917; H. D. F. К i t t o, Greek tragedy. A literary study, L.,1939;
W. Schadewald t, Sophokles, Aias und Antigone, «Neue Wege zur Antike», VIII
(1929), 61-109.
2	К. Маркс, Капитал, т. I, 1955, стр. 139, прим. 92.
8	В. И. Ленин, Соч., т. X, стр. 30; ср. В. Г. Б е л и н с к и й, Соч., т VIII,
1955, стр. 82.
4 С. М. В о w г a, Sophoclean tragedy, Oxf., 1944 (далее В о w г a, ST), С. Н. W h i-
t m a n, Sophocles. A study of heroic humanism, Cambridge (Mass.), 1951; V. E h г e n-
b e г g, Sophocles and Pericles, Oxf., 1954 (далее Ehrenberg, SP); M. Р oh 1 е n z,
Die Griechische Tragödie2 , Göttingen, 1954, т. II, Erläuterungen.
6	Ehrenberg, SP, стр. 34; cp. стр. 63.

38
G. И. РАДЦИГ
Если у Эсхила и Эврипида довольно часто можно встретить ясные на¬
меки на современную им действительность или рассуждения общего харак¬
тера, не связанные прямо с действием трагедии, то Софокл настолько ис¬
кусно сплетает их с сюжетной линией, что они порой трудно уловимы.
Некоторые исследователи вследствие этого сомневались даже в возмож¬
ности определения мыслей поэта или ограничивались лишь самыми об¬
щими положениями б.
Тем не менее выяснение мировоззрения поэта нельзя считать делом
безнадежным, но оно требует осторожности, чтобы не навязать поэту
мыслей самого исследователя или не допустить натянутых исторических
сближений 7. Конечно, при сложности этого вопроса вообще многое в его
решении может оставаться спорным.
Обычно критерием для определения мыслей поэта берется повторение
одной и той же мысли в разных местах, особенно при различных окру¬
жающих условиях в разных произведениях, обособленность мысли от окру¬
жающего контекста и т. п. Наиболее важным показателем является на¬
правление самого действия. В этом плане и написано большинство спе¬
циальных работ о Софокле последнего времени 8.
Деятельность Софокла начиналась в такое время, когда «.. .первоначаль¬
ная восточная общинная собственность уже разложилась, а рабство еще
не успело овладеть производством в сколько-нибудь значительной сте¬
пени» 9. Таким образом, преобладание имел еще труд свободных
земледельцев. Экономический и политический расцвет Афин по¬
сле блестящих побед над персами, последовавшее в результате
этого образование большого морского союза под главенством
Афин и затем превращение его в «державу» — αρχή — все это под¬
няло сознание афинского народа и создало основы для развития рабо*
владельческой демократии. Широкие сношения с другими государствами
и приток в Афины иностранцев со всех концов греческого мира способ¬
ствовали обмену опытом и развитию научной и политической мысли. Так
Афины сделались центром культурной жизни всей Греции — «школой
Греции», по выражению Перикла (ТЬис., II, 41, 1). Но остатки старых
отношений еще продолжали держаться, и остракизм Фукидида, сына Меле-
сия (443 г.), остававшегося вождем аристократии, не выбил ее окончательно
из строя: развернулась деятельность аристократических гетерий.
Как удалось выяснить Эренбергу, Софокл, сын богатого владельца
оружейной мастерской, сначала примыкал к аристократической группи¬
ровке Кимона, а позднее был среди друзей Перикла, причем в качестве
казначея союзной казны в 443 г. и в качестве стратега в 441 г. был испол¬
нителем предначертаний Перикла. Однако можно установить, что во мно¬
6	Крайне скептический взгляд высказал G. Norwood, Greek tragedy, L., 1928,
стр. 177, отказываясь идти далее самых общих положений. А. Blumenthal, RE,
S. V, Sophokles, рассматривает взгляды Софокла под углом зрения известной книги
Ницше и дает совершенно ложное освещение мировоззрения поэта.
7	Ehrenberg, SP, 178—182; A. J. A. W а 1 d о с k, Sophocles the dra¬
matist, Cambridge, 1951, стр. 6 слл. (далее W а 1 d о с к, SD). У нас об этом писал еще
Ф. Г. М и щ е н к о, Отношение трагедий Софокла к современной действительной жизни
в Афинах, «Киевские университетские известия», 1874, № 4—8.
8	L. Campbell, Sophocles, L., 1879; F. Allègre, Sophocle. Étude sur
les ressorts dramatiques de son théâtre et la composition de ses tragédies, Lyon, 1905;
Adolph Müller, Aesthetischer Kommentar zu den Tragödien des Sophokles2, Pader¬
born, 1913; H. Weinstock, Sophokles, Lpz — B., 1931; K. Reinhardt, So¬
phokles, Frankfurt am Main, 1933, T. B. L. W e b s t e r, An introduction to Sophocles,
Oxf., 1936; В о w r a, ST; W a 1 d о c k, SD; Whitman, Sophocles.; J. С. О p-
s t e 1 t e n, Sophocles and Greek pessimism, Amsterdam, 1952 (далее Opstelten, SGP);
Ehfenberg, SP.
9	К. Маркс, Капитал, т. I, 1955, стр. 341, прим. 24.

К ВОПРОСУ О МИРОВОЗЗРЕНИИ СОФОКЛА
39
гих отношениях Софокл не разделял взглядов «первого мужа». Эренберг не
коснулся его роли в событиях 411 г., а между тем Аристотель (Rhetorica,
III, 18, р. 1419 а, 26—30) упоминает, что в числе десяти пробулов, которым
было поручено составление плана нового устройства, был Софокл, Правда,
неизвестно, какого именно Софокла имел в виду Аристотель, однако само
отсутствие уточнения скорее всего указывает на то, что речь идет о лице,
широко известном, каковым и был поэт; но в таком случае известие Ари¬
стотеля не стоит в противоречии с теми взглядами, которые обнаружи¬
ваются 'в произведениях поэта.
Софокла, по-видимому, надо представлять человеком, далеким от
сложных философских вопросов и мучительных раздумий, принимавшим
жизнь такой, какова она есть, полным простодушной веры в мудрость,
справедливость и силу богов. Хотя в устах действующих лиц его тра¬
гедий нередки пессимистические рассуждения, но в общем мировоззрение
Софокла проникнуто жизнеутверждающим духом, причем иррациональным
силам противопоставляется личная ответственность человека 10 11. Мудрость
и самообладание — σωφροσύνη — он считает залогом счастья, надмен¬
ность— ΰβρις, по его мнению, порождает тиранию, ведет к неправде, насилию
и т. д. Такая ограниченность миропонимания Софокла,казалось бы, должна
исключать всякий вопрос о влиянии на него учений софистов, и У. Вила-
мовиц-Меллендорф, например, решительно заявлял: «С ионийской нау¬
кой и риторикой он не имеет никакой связи» 11. Однако при ближайшем
рассмотрении трагедий Софокла обнаруживается его знакомство с но¬
выми учениями.
Предположение о влиянии софистов на Софокла становится вполне
правдоподобным, если принять во внимание некоторые хронологические
данные. Протагор родился между 490 и 480 гг., впервые приехал в Афины
около 455 г. 12: позже он был близок к кругу Перикла и мог встречаться
с Софоклом. Известно, что в кружке Перикла велись иногда споры
на софистические темы. Ксенофонт, например, рассказывает (Memorab.,
I, 2, 40—46) о беседе Перикла с Алкивиадом о сущности закона. В кружке
Перикла Софокл встречался и с Геродотом. Он был также в дружбе с фи¬
лософом Архелаем. Им обоим поэт посвятил эпиграмммы, сохранившиеся
в отрывках13.
Для разрешения поставленного нами вопроса большое значение
имеет песня хора в «Антигоне» — первый стасим (ст. 332—375), который
еще древний лексикограф Полидевк называл даже «парабозой», то есть
как бы ключом для понимания всей трагедии; такое значение признается
и новыми исследователями 14. Однако в понимании основной мысли этого
места существуют серьезные расхождения, что осложняется плохой
сохранностью текста, которая порождает различные неясности и попытки
исправления его, иногда весьма произвольные. Поэтому мы начнем с вни¬
мательного рассмотрения этой песни, придерживаясь по возможности
10	Ср. Белинский, Соч., т. III, 1953, стр. 424; Opstelten, SGP, стр. 8;
Whitman, Sophocles, стр. 39.
11	U. W i 1 a m о w i t z-M öllendorff, Die griechische Literatur des Altertums («Die
Kultur der Gegenwart», I, вып. 8)3, Lpz, 1924, стр. 75; о н ж е, Die griechische Tra¬
gödie und ihre drei Dichter («Griechische Tragödien», т. IV), B., 1923, стр. 329.
12	D i о g. Laer t., IX, 55 сл.; G. В u s о 1 t, Griechische Geschichte, т. III,
4.	I, Gotha, 1897, стр. 515; T. A. S i n с 1 a i г, A history of Greek political thought,
L.,	1951, стр. 52, относит приезд Протагора к 450—445 гг.
13	Е. Diehl, Anthologia lyrica Graeca3, ч. 1, Lipsiae, 1949, стр. 79; W e b s t e г,
Introduction..., стр. 52.
14	P ol 1 u x, Onomast., IV, 111; W. Schmid und О. S t ä h 1 i n, Geschi¬
chte der griechischen Literatur, т. II, München, 1934, стр. 105, 350 (далее Schmid —
S t ä h 1 i n, GGL).

40
С. И. РАДЦИГ
редакции в изданиях Пирсона и Макре 15. Прежде всего рассмотрим
общее содержание песни.
Когда страж сообщил Креонту, что кто-то нарушил его приказ и.совершил
погребальный обряд над телом Полинина, это вызвало негодование царя
и раздумье хора. После этого следует интересующая нас песнь. Она начи¬
нается с прославления могущества человека: «Много есть изумительно¬
го (δεινά), но ничего нет изумительнее (δεινότερον) человека». Он разъез¬
жает на кораблях по морю, плугом бороздит Землю-мать. Он — хитро¬
умный (περιφραδής, 347), покорил себе и птиц, и зверей, и рыб. Он изо¬
брел и речь, и мысль, привык жить в городах и укрываться в домах
от непогоды. «На все у него есть средства (παντοπόρος); без средств
(άπορος) не идет ни на какое предстоящее дело. Только Аида не может
он избежать; от трудных же болезней придумал он спасенье. Если чем-
то хитрым превыше чаяния бывает у него изобретательность его искусст¬
ва, он приходит иногда ко злу, иногда ко благу, и, если соблюдает
(рукопись παρεφων; поправки: περαίνων, γεραφων; некоторые читают: παραιρ"ν —
«нарушает») закон страны и правду, утвержденную клятвой во имя
богов16, тогда он высок бывает в государстве (υψί'πολις)17, но нет ме¬
ста в государстве (άπολις, Беллерман и Джебб: „лишается государства“)
тому, кто привык творить недоброе ради дерзновения. Да не будет со
мной участником очага или моим единомышленником тот, кто делает это»
(ст. 360-375).
В этой песне бросается в глаза противоположение между начальной
частью и концом: после прославления силы и ума человека делается не¬
ожиданный поворот—осуждается дерзновение мысли человека, причем хор
решительно заявляет, что не желает иметь ничего общего с таким че¬
ловеком. Такое осуждение человеческого «суемудрия» похоже на какую-
то полемику. Обращает на себя внимание нарочитое противопоставление
этимологически близких слов: παντοπόρος — άπορος, ύψίπολις — άπολις. По¬
этому и важно, чтобы слова παντοπόρος и ύψι πόλις замыкали первую мысль
и не соединялись в одном предложении с противоположными им άπορος и
άπολις без интерпункции, как в издании Диндорфа — Меклера.
Еще Т. Бергк в своей «Истории греческой литературы» обращал внима¬
ние на важное значение разбираемой песни, говоря, что в ней «трагик
указывает на границы, которые человек не может безнаказанно пере¬
ступать»18. Конечный смысл этой песни не ускользнул и от внимания
М. Круазе, который, отмечая высокое художественное достоинство песниг
так характеризовал отношение хора к сообщенному событию: «В четырех
строфах, полных гордого вдохновения и важной философии, все победы
человечества проходят перед нами, чтобы остановиться как бы повисшими
в воздухе перед неизбежным крушением»19. Круазе заставляет, таким
образом, задуматься над смыслом последних стихов этой песни. Еще далее
шел в объяснении этой песни Адольф Мюллер. «Очевидно, — писал он, —
вторая половина содержит главную мысль, и она показывает всего Со¬
фокла» (ук. соч., стр. 18слл. и 121 слл.). Но А. Мюллер сомневался, чтобы
уже в «Антигоне» могла быть полемика против «опасного» учения софис¬
15	Sophoclis Fabulae, recognovit А. С. Pearson, Oxonii, 1923; So¬
phocle. Texte établi et traduit par P. Masqueray, т. I, P., 1929.
16	С толкованием Эренберга (SP, стр. 62) «правду богов, призванную клят¬
венно» нельзя согласиться. Нет смысла в сочетании: «призывать клятвенно правду».
17	Беллерман и Джебб объясняют это выражение так: «возвеличивает свое
государство». Boypa(ST, стр. 85) переводит: «высоко стоит его государство». Но
ясно, что здесь речь идет о самом человеке. Правильное толкование дано Э р е н б е р-
г ом (SP, стр. 62 сл.).
13 Th. В е г g k, Griechische Literaturgeschichte, т. Ill, В., 1884, стр. 416.
19	А. et М. С г о i s е t, Histoire de la littérature grecque, т. Ill3, P., 1913, стр. 291.

К ВОПРОСУ О МИРОВОЗЗРЕНИИ СОФОКЛА
41
тов, которая позднее явно видна в трактовке образа Одиссея в «Филок-
тете». Таким бразом, сделав правильное наблюдение, автор не решился
признать вытекающих из него последствий. Вопрос сводится, следователь¬
но, лишь к тому, можно ли допустить влияние на Софокла софистических
учений в пору постановки «Антигоны», то есть в 442 г.
Близко к этому подошел и Блюменталь (ук. соч.). Но этот ученый,
найдя правильную основу, извратил ее собственной тенденцией. Увлекае¬
мый теориями Ницше, он даже в основной концепции «Антигоны» увидал
признаки начинающегося разложения греческой культуры, так как будто
бы здесь прославляется нарушение законности. Он признает у Софокла
наличие риторики, но ограничивает это признание тем, что она у него будто
бы не является самоцелью. «Хотя он (то есть Софокл.— С. Р.), — читаем
мы тут, — заимствовал кое-что у Эврипида и нового дифирамба в просо¬
дии и технических подробностях, он не допустил влияния на свое твор¬
чество тенденций софистики, разлагающих искусство п государство»
(там же). Эта отрицательная аргументация, как видим, страдает большой
субъективностью и даже противоречивостью, так как автор приписы¬
вает поэту свои личные антипатии и отвергает теоретически то; что при¬
знает существующим в действительности. В последнее время рассмотрению
первого стасима «Антигоны» уделялось место почти во всех специальных
трудах о Софокле — Боура, Уэбстера, Уалдока, Уитмена и др. Наиболее
обстоятельное исследование дано Эренбергом, который признал в этой
песне голос самого поэта и вместе с тем выражение мыслей всего госу¬
дарства (πόλις — SP, стр. 64). Полепц (Gr. Tr.,1 Band, стр. 197) полагает,
что в песне 1-го стасима не высказывается осуждения ни Креонта, ни
Антигоны, а выражается мысль самого поэта, сводящаяся к тому, что
«собственное мнение человека» (Selbstbestimmung) может вести к гибели
не только его самого, но и все государство.
Вопрос о влиянии софистов на Софокла неоднократно затрагивался
и в общих сочинениях, и в специальных статьях 20.
Ему посвятил специальное исследование Нестле21, известный своим круп¬
ным трудом об Эврипиде и многими работами по философии и особенно
об учениях и о влиянии софистов. Положительное решение вопроса дают
и Крист, и Шмид—Штелин, и Геффкен22, и Уэбстер 23, и Поленц(ук. соч,
II, стр. 84 сл.).
В последнее время к этой точке зрения присоединились
Уалдок, Уитмен и Эренберг. Но у Уитмена это мнение получило даже
крайнюю форму: он готов признать, что сам Софокл принимал учение
Протагора о человеке как мере всех вещей 24. Такой вывод, конечно, не
может быть признан правильным. Из всего сказанного можно видеть, что
принципиальное признание отражения софистических учений у Софокла
принимается почти всеми, но остаются большие расхождения в пони¬
мании отношения к ним самого поэта и в определении конкретного смысла
20	W. Schm id, Probleme aus der sophokleischen Antigone, «Philologus», 62
(1903), стр. 1—34; H. В e n g 1, Staatstheoretische Probleme in Rahmen der attischen,
vornehmlich euripideischen Tragödie, Diss., Coburg., 1929, стр. 10.
21	W. Nestle, Sophokles und die Sophistik, CI. Ph., 1910. К сожалению, эта
работа оказалась мне недоступной.
22	W. Christ, Geschichte der griechischen Literatur, bearb. von W. Schmidt
T. I, München, 1912, стр. 328; Schmid — Stählin, GGL, II, стр. 310, 316, 347,
350, 357 сл.; J. Geffcken, Griechische Literaturgeschichte, т. I, Heidelberg, 1926,
стр. 169.
23	Webster, Introduction..., стр. 19, 38, 52, 105; о н ж е, Political interpre-
tations in Greek literature, Manchester, 1948, стр. 41—55, cp. Busse, Kulturgeschi¬
chtliche Anschauungen in den Dramen des Sophokles, «Neue Jahrbücher für Philologie»^
III (1927), стр. 129—135.
24	W h i t m а n, Sophokles, стр. 98.

42
С. И. РАДЦИГ
этих учений в сюжетной связи трагедии. Вот поэтому-то и требуется даль¬
нейшее рассмотрение вопроса.
Центральным моментом трагедии Софокл поставил конфликт между
божеским законом и человеческим произволом. Особенно ярко эту мысль
он выразил в сцене допроса Антигоны (стр. 441—525). Последняя объяс¬
няет свой поступок как веление «неписаных, незыблемых законов самих
богов»—■ αγραπτα κάσφαλη	νόμιμα (ст. 450—460). А руководит этими
законами сама Правда — Δίκη. Тем самым Софокл отзывается на жи¬
вотрепещущий вопрос своего времени, когда с особенной остротой в раз¬
ных кругах афинского общества обсуждался вопрос о значении неписа¬
ного закона —άγραφος νόμοζ 2δ. Уже Гераклит говорил, что «все чело
веческие законы питаются единым — божеским» (fr. 114, Diels). Несколько
позже Перикл в «Надгробном слове» (Thuc., II, 37, 3) говорил о неписа¬
ных законах как о таких, «неисполнение которых навлекает на виновных
всеми признаваемый позор». Эренберг (ук. соч., стр. 141) правильно
указал, что в речи Перикла имелись в виду законы общественные в отли¬
чие от религиозных и нравственных законов Софокла. Ксенофонт пере¬
дает беседу Сократа с софистом Гиппием на тему о неписаных законах
(Memorab., IV, 4, 19—25). О беседе Перикла с Алкивиадом о сущности
закона упоминалось выше. Геродот высказывал мысль о различии в по¬
нимании сущности законов у разных народов (III, 38).
Среди учений софистов особенно широкое распространение получила
теория естественного права — закона самой природы (φύσις), который
лучше всех человеческих законов (νόμοι), имеющих лишь временное
и условное значение. Но различные общественные группы по-разному
представляли себе этот естественный закон: аристократы видели его в
древних родовых установлениях, а демократы воплощали* в нем свои
идеалы новых социальных отношений. Ясно, что речь Антигоны и следует
рассматривать в свете всех этих учений. Но если Гегель и некоторые его
последователи старались представить Антигону выразительницей лишь
семейного начала 25 26, это было сужением ее представлений, так как это
начало естественно включается в общее представление о высшем законе.
Это — те самые законы, о которых красочно говорится в песне хора в
«Царе Эдипе»: «Высокие, рожденные в небесном эфире — отцом их яв¬
ляется единый Олимп, а не смертная природа людей, и никогда их не
усыпит забвение» (ст. 865—870). Исключительная преданность брату, о
которой Антигона заявляет в своей предсмертной речи (ст. 891—928),
не может быть понята иначе, как отзвук принципов родового строя, ко¬
торые во времена Софокла еще крепко держались в сознании. Хотя эта
речь вызывала и продолжает еще вызывать недоумения исследователей
и даже сомнения в ее подлинности 27, однако все это происходит только
25	R. Н i г Ζ е 1, Agraphos nomos, Lpz, 1900, стр, 24 сл.; о н ж е, Themis, Dike und
Verwandtes, Lpz, 1907, стр. 151 слл.; E. В u г 1 e, La notion du loi naturel dans
■ l’antiquité grecque. Thèse, Trévoux, 1908, стр. 281; S i n с 1 a i г e, ук. соч., L., 1951,
стр. 49 сл.; W e b s t e r, Political interpretations..., стр. 56 слл.; S chmidt — Stäh-
1 i n, GOL, II, стр. 456 сл.
26	Г. В. Ф. Г с г ел ь, Лекции по эстетике, русский пер., т. 1, М., 1938, стр. 225, 226;
т. II, М., 1940, стр. 39, 45; G. W. F. Hegel, Sämtliche Werke, т. XIV, Vorlesungen
über die Aesthetik, т. III, B., 1928, стр. 551—556; он ж e , т. XVI,Die Philosophie
der Religion, стр. 133 сл.; он же, Философия права, стр. 198; Белинский,
Соч., т. V, М., 1954; стр. 28 сл., т. VI, М., 1955,^ стр. 18; т. VII, М., 1955, стр. 153;
Н. Г. Чернышевский, Эстетические отношения искусства к действительности,
Соч., т. II, М., 1949, стр. 23; о н ж е, Возвышенное и комическое, Соч., т. II, стр. 167;
Weinstock, Sophokles, стр. 97 слл., 121—126. Решительную критику взгляда
Гегеля дает P. F г i e d 1 ä n d e r, Die griechische Tragödie una das Tragische, «Die
Antike», I (1925), стр. 309.
27	K i t t о, Greek tragedy, стр. 127; Whitman, Sophokles, стр. 263.

К ВОПРОСУ О МИРОВОЗЗРЕНИИ СОФОКЛА
43
вследствие непонимания пережитков древнейшей психологии. Эта мысль
явно заимствована у Геродота (III, 119); встречается она и у некоторых
восточных писателей 28. Ведь нельзя забывать и того, что, как отмечали
Маркс и Энгельс, «...сквозь греческий род явственно проглядывает дикарь
{например, ирокез)» 29. Конечно, и сама категория неписаных законов
грекам представлялась весьма неопределенно 30. Но напрасно Эрен-
берг утверждает, будто эти неписаные законы не имеют ничего
общего с семейными традициями или с вопросом о погребении (там же,
стр. 30,	35). Если Антигона выступает против приказа Креон¬
та, это вовсе не значит, что она была противницей государства31. Таким
образом, совершенно отпадает толкование Гегеля, будто в этой трагедии
семейное начало вступает в конфликт с государственным. Гегель идеали¬
зировал образ Креонта, видя в нем носителя идеи государственности.
Мы не будем сейчас останавливаться на рассмотрении этих двух образов,
а также на вопросе об основной идее этой трагедии, так как это требует
отдельного специального исследования. Важно то, что уже многие ученые
убедительно показали тираническую основу образа Креонта, прикры¬
вающегося маской благородства 32, причем даже и те, которые пытаются
отстаивать гегелевское понимание33, вынуждены сделать в этом отноше¬
нии серьезные уступки, лишающие такое понимание достаточных оснований.
Они сводят сущность трагедии к противопоставлению двух начал, не заме¬
чая того, что между Антигоной и Креонтом нет противопоставления, так как
она олицетворяет высшую законность, а он — произвол и беззаконие34.
При чтении песни первого стаспма мысль, прежде всего, обращается на
того человека, который совершил дерзкий поступок, то есть на Антигону.
Уитмен первую часть песни относит к Антигоне как выразительнице
«героического типа гуманности», вторую же рассматривает как голос
хора, который будто бы не имеет в виду ни Антигоны, ни Креонта35.
Однако в дальнейшем становится ясно, что не Антигона.нарушила закон
страны и правду богов: наоборот, она свято соблюла все это, пожертвовав
даже своей жизнью, а попрал этот неписаный закон Креонт, который
с таким самодовольством и холодной жестокостью кичился государствен¬
ной мудростью. Он заявлял, что поставит на своем, даже вопреки воле
самого Зевса (ст. 1040). Он-то и был вознесен выше всех в государстве —
ѵфі'тгоЬс — но в конце концов оказывается отверженным— остсоХц (ст. 370).
Да и мог ли хор в этой песне осуждать поступок, в котором неза¬
долго перед тем готов был видеть дело самих богов? А во втором стасиме
28	Е. В ruh п, Sophokles Antigone, В., 1904, стр. 35 сл.; он же, Eine neue
Auffassung der Antigone, «Neue Jahrbücher für das klassische Altertum», I (1898),
стр. 248—262; Bowra, ST, стр. 95.
29	К. M а р к с и Ф. Э н г е л ь с, Избранные сочинения, г. II, М., 1948, стр. 242.
30	Ehrenberg, SP, стр. 22—50.
31	W h і t m а n, Sophokles, стр. 88, 90.
32	Ф. Г. М и щ е н к о, Креонт и Антигона, «Филологическое обозрение», XX
(1901), стр. 40—62; Е. В г u h n, Eine neue Auffassung..., стр. 248—262; о н ж е, So¬
phokles Antigone, Einleitung, стр. 18 слл.; Friedländer, ук. соч., стр. 309, 312;
Weinstock, Sophokles, стр. 110 слл.; W і 1 а m о w і t z-M öllendorff, Die
griechische Tragödie..., стр. 345; Bowra, ST, стр. 72, 103; W h i t m a n, Sophokles,
стр. 90—96; W а 1 d о c k, SD, стр. 31.
33II и m b о r g, Kreon, RE, т. IV, Suppl. Bd. 1924, стб. 1048—1056; Blumenthal,
ук. соч., стб. 1083, сл. Но в недавнее время Шадевальд (ук. соч., стр. 93—9.7)
опять вернулся к мысли о виновности Антигоны, cp. W h i t m а п, Sophokles, стр. 89.
Отчасти к этому примыкает Webster, Political Interprétations, стр. 53, который пред¬
ставляет конфликт между Антигоной и Креонтом как разрыв между индивидуумом и
государством.
34	W h i t m a n, Sophokles, стр. 90; Ehrenberg, SP, стр. 32, 55, 57.
35	W h i t m a n, Sophokles, стр. 91.

44
С. И. РАДЦИГ
(ст. 622 сл.) хор намекает на безумие Креонта36. Таким образом, становится:
очевидным, что в первом стасиме осуждается именно его «суемудрие»,
которое рассматривается как гордыня — üßpic; (cp. Ed., ст. 872 сл.),
а сам он изображается с типичными чертами тирана. Его «мудрость»
оказывается посрамленной при сравнении с здоровым и простым, бесхитро¬
стным чувством естественности и природы, представленным в образах Анти¬
гоны, Исмены и Гемона. Так, пренебрегая общепринятыми учениями ре¬
лигии, Креонт с большой развязностью заявляет: «Я знаю хорошо, что
никто из людей не может нанести осквернения богам» (ст. 1043 сл.). Это
напоминает нам известное выражение Протагора о богах. С такой же само¬
уверенностью, как бы кичась вольнодумством, Креонт грозит Антигоне
казнью, хотя бы она была ему ближе по крови любого, кто чтит одного и того
же Зевса Оградного, то есть является его сородичем (ст.486 сл.). В разговоре-
с Гемоном он доходит до такого обольщения властью, что требует пови¬
новения даже в делах, заведомо несправедливых. «Тому, кого поставит
государство,— говорит Креонт,— надо повиноваться и в малых делах,
и в справедливых, и в противоположных» (ст. 666 сл.). Не решаясь ска¬
зать прямо: «даже в несправедливых делах», он прикрывает свою мысль
хитрым выражением: «противоположных». Мы узнаем во всем этом струк>
модного вольнодумства «учителей мудрости», как называли себя софисты.
И это особенно заметно, когда мы представляем себе подвиг Антигоны и
благочестивое направление мыслей самого поэта. Кроме того, и Тиресий
в своей обличительной речи показывает, что Креонт попирает божеские и
человеческие законы (ст. 1015, 1072 сл.), проявляет чисто тираническое
своенравие (ocinhxSi’oc — ст. 1028), нарушает требования благоразумия и
здравого смысла — eißouXioc(ст. 1050, 1098, ср. ст. 1025 сл., 1031 сл., 1090).
Сам Креонт, наконец, признается, что лучше всего жить, соблюдая
установленные законы (ст. 1113 сл.). Хор подчеркивает эту мысль, говоря
о необходимости, для смертных покоряться воле судьбы (ст. 1137 сл.),
и заключает трагедию наставительным выводом из всего действия пьесы:
«Благоразумие есть самое первое условие счастья. Нельзя по отношению
к богам ни в чем проявлять нечестия. А гордые речи надменных людей
казнятся жестокими ударами, и это на старости научает их благоразумию»
(ст. 1348—1353). Благочестивая богобоязненность и покорность воле
богов — вот мировоззрение среднего афинянина, и оно разделяется самим
поэтом. Самоуверенность и самомнение Креонта заводят его в противо¬
речие с велениями богов и мнением людей (ст. 733 сл.). А между тем эти
рассуждения Креонта имеют во многих случаях софистическую окраску.
В своем самообольщении он мнит себя мерою всех вещей, и падение его
означает несостоятельность его взглядов 37. Мы можем, таким образом,
сказать, что песня первого стасима направлена именно против них.
Макс Вундт сводил всю мысль этой песни к противопоставлению отдель¬
ной личности государству. «В связи со смелым поступком Антигоны,—
писал этот ученый,— и уже в ясном предчувствии судьбы Креонта хор
поет о могуществе и величии человека. В этом смелом развитии челове¬
ческого духа лежит в слишком большой степени соблазн, что отдельная
36	W а 1 d о с k, SD, стр. ИЗ, 115.
37	S с h m і d—S t à h 1 i n, GGL, стр. 344, 350; Weinstock, Sopohkles,
стр. 117 слл. ; тщетно пытается опровернуть такое понимание К i t t о, Greek
tragedy, стр. 161; W h i t m a n, Sophokles, стр. 98 сл.»наоборот, держась совершенно
ни на чем не основанной и чисто упадочнической теории самоуничтожения героической
личности, мерой всего считает сильную личность и образец ее видит в лице Антигоны.
На самом же деле это уже не героизм,который автор хочет приписать Антигоне, а «сверх¬
человечество» в духе Ницще и извращение смысла трагедии. Webster, Political
Interprétations..., стр. 67, объявляет Антигону выразительницей того же «индивидуа¬
листического идеализма», носителем которого был, по его мнению, Сократ.

К ВОПРОСУ О МИРОВОЗЗРЕНИИ СОФОКЛА
45
личность становится выше целого. Она теряет полис (απολτς , стр. 370),
то есть всю совокупность социальных отношений, которые связывают
человека с землей, с богами и людьми его родины. Велик в государстве
(ύψ! πόλις, ст. 370) лишь тот, кто и в этом высшем развитии интеллекта
основывает свое существо твердо на законе и религии отечества» 38. Дей¬
ствительно, эта мысль о тщете человеческого разума перед лицом боже¬
ственного промысла проходит и через другие трагедии Софокла и является
типичной для всего его миропонимания. Но Антигона ли носительница
идеи такой «дерзости»? Сходные мысли мы находим и в «Царе Эдипе».
«Гордыня порождает тирана»,— рассуждают там старцы хора,— и эта
гордыня, как они думают, приводит людей к гибели. Старцы со своей сто¬
роны заявляют, что непрестанно своим заступником будут иметь бога.
«Если же кто-нибудь,— продолжают они,— идет преступным путем,
действуя руками или словом, если он не боится Правды и не чтит престолов
йогов, если станет несправедливо удовлетворять свою корысть или в без¬
умии не воздержится отч посягательства на что-нибудь неприкосновенное,
тогда да сразит его злая судьба в воздаяние за его злосчастную надмен¬
ность» (ст. 872—891). Старцы хора в этой трагедии считают повинным в
таком поступке Эдипа, когда тот усомнился в правоте оракулов. Тем
в большей степени виновен в этом Креонт в «Антигоне».
В обеих трагедиях проходит одна и та же точка зрения. «Смертному
роду надо мыслить по-смертному (δνητά φρονεΐν), зная, что кроме Зевса,
нет другого распорядителя (ταμίας) грядущей судьбы»,— такое рассуж¬
дение хора сохранилось из недошедшей трагедии «Терей» (фр. 531). «Тра¬
гедия Софокла есть песнь о ничтожестве человеческой мудрости,— заме¬
чает М. Вундт об «Антигоне».—.В те более спокойные времена при Пе¬
рикле жизнь развертывала новое интеллектуальное богатство, но трагик
возражает ему своим: нет» (там же, стр. 230 сл.). Он требует от человека,
по мнению этого ученого, смирения и покорности. Голландский исследо¬
ватель Опстельтен (SGP, стр. 6 и 206) склонен видеть в этих высказываниях
героев Софокла пессимизм самого поэта,— правда, не холодный,
безнадежный, но естественный, присущий человеческой натуре, дале¬
кий от пессимизма Шопенгауэра. Но мы должны признать более
справедливым мнение английского ученого Грина, который пришел
к заключению, что рассеянные в разных местах рассуждения о
зависти богов и т. п. вовсе не выражают взглядов самого поэта: «Они ука¬
зывают скорее на склонность людей приписывать внешним причинам
всякие несчастия и непредвиденности»39 . Мысль Софокла была хорошо
схвачена В. Г. Белинским, который писал: «Но благородный свободный
грек не преклонился, не пал перед этим страшным призраком (то есть
судьбой. — С. jР.), а в великодушной и гордой борьбе с судьбою нашел
свой выход и трагическцм (курсив подлинника. — С. Р.) величием этой
борьбы просветил мрачную сторону своей жизни: судьба могла лишить его
счастья и жизни, но не унизить его духа, могла сразить его, но не побе¬
дить»40 .
Исследователи уже обращали внимание на то, что в конце трагедии
«Трахинянки» (ст. 1266—1274) Гилл выражает весьма нечестивую мысль
о бесчувствии и жестокости богов, которые детей своих (в данном случае
имеется в виду отношение Зевса к Гераклу) обрекают на страшные муки.
Это — уже критика религиозной традиции. Подобная критика встре¬
чается в «Филоктете», поставленном в 409 г., где герой (ст. 446—452)
38	М. Wundt. Geschichte der griechischen Ethik, I, Lpz., 1908, стр. 226.
39	W. G h. Greene, Moira, Fate, Good and Evil in Greek thought, Cambridge
(Mass.), 1948, стр. 146.
40	Белинский, Соч., т. Ill, Μ., 1953, стр. *424.

46
С. И. РАДЦИГ
жалуется на то, что боги губят хороших людей и щадят негодных41. В этом
видят влияние Эврипида. Однако такие горестные мысли можно найти
и в бесспорно ранних произведениях Софокла, как «Аякс», да и в самой
«Антигоне» есть жалобы героини на богов, которые допускают ее гибель,
несмотря на проявленное ею благочестие (ст. 921—924). Все это подтвер¬
ждает возможность найти и в «Антигоне» отклики софистических учений.
Даже при беглом чтении трагедий Софокла можно заметить обильное
использование поэтом фигур речи и таких искусственных выражений
(антитеза, парономасия, анафора, аллитерация и т. д.), которые напоми¬
нают технику первых риторов. Французский ученый О. Наварр подобрал
большой материал из трагедий Софокла и в том числе из «Антигоны»,
позволяющий говорить о риторских и софистических элементах у Софокла42.
Он высказывает даже мысль, что Горгий сам много позаимствовал для
своего искусственного стиля из трагедии и особенно из Софокла (там же,
стр. 110 сл.), Геффкен отмечает следы влияния юридической практики
в пользовании аргументами от возможности и правдоподобия — еіхота43.
Нечего и говорить, что в «Филоктете» образ Одиссея представляет тип
софиста в худшем смысле слова 44. К этому очень близки и некоторые
рассуждения Креонта. Его претенциозные разглагольствования о прин¬
ципах государственного управления явно почерпнуты из литературы
этого рода.
Вопрос о происхождении человеческой культуры, поставленный в ин¬
тересующей нас песне хора, занимал уже и ранее мыслителей. Еще в
«Прикованном Прометее» Эсхила есть место, где Прометей рассказы¬
вает, как люди с его помощью вышли из первобытного состояния, научи¬
лись строить себе дома, различать зиму и лето, узнали высокую науку
чисел и письма, подчинили себе диких зверей, стали плавать по морю·на
кораблях, нашли средства от болезней, установили гадания и жертво¬
приношения, стали добывать металлы из недр земли и т. д. (ст. 442—504).
Сравнивая это место с песней Софокла, Уитмен пишет: «Песня отзы¬
вается духом Прометея» (Sophokles, стр. 91). Но нетрудно заметить, что
между этими двумя местами есть и существенное различие: культурные
блага по версии Софокла добыты человечеством самостоятельно, тогда как
по версии Эсхила они даны ему Прометеем. В более ранней версии Гесиода
совершенно отсутствовал этический элемент, недоступный еще его эпо¬
хе,— явный признак того, что у Эсхила и Софокла обнаруживаются до¬
стижения мысли V века. Вместе с тем такая связь между «Антигоной»
и «Прометеем» служит лучшим подтверждением подлинности последнего,
которую некоторые буржуазные ученые думали отвергнуть45. С другой
стороны, открывается возможность заключить, что Протагор позаимство¬
вал сюжет для своей «притчи» именно из трагедии Эсхила. Некоторое сход¬
ство с песней Софокла имеет начало хоровой песни в «Хоэфорах» Эсхила
(ст. 585—638). Но это сходство лишь внешнее: характеризуется «дерзость*
4* Campbell, Sophocles, стр. 18; Müller, Aesthetischer Kommentar
стр. 23; S c h m i d—S t ä h 1 i n, GGL, стр. 374, 465; Norwood, Greek tragedy,
стр. 159 сл.
42	О. Navarre, Essai sur la rhétorique grecque avant Aristote, P., 1900, стр
73-75, 102—107; Schmid — Stählin, GGL, стр. 494.	>
43	Geffçken, GL, т. I, ч. 1; стр. 314, ч. 2, стр. 164, прим. 58.
44	Schmid — Stählin, GGL, стр. 316; В eng 1, Staatstheor. Probleme..
стр. 67; Webster, Introduction..., стр. 153.
45	Историю этого вопроса см.: Schmid — Stäh lin, GGL, т. Ill, München,
1940, стр. 281—308; G. Thomson, Aeschylus. The Prometheus bound, Cambridge,
1932, стр. 38 елл.; L. S é c h a n, Le mythe de Prométhée, P.,1951,стр. 58—64. В последнее
время эта мысль нашла дальнейшее подтверждение в том, что не дошедшая до нас трагедия
«Триптолем», поставленная в 468 г. (фр. 540), как оказалось, содержит прямую реми¬
нисценцию из «Прометея» (ст. 789) (Р о h 1 е n z, ук. еоч., II, стр. 43).

К ВОПРОСУ О МИРОВОЗЗРЕНИИ СОФОКЛА
47
женщины, которая под влиянием страсти решается на самые ужасные
злодейства. Здесь Софокл мог найти только формальный образец для своей
песни. Зато несомненное сходство но существу видно в «притче» Прота¬
гора,которая приводится в диалоге Платона (Protagoras, ст. И—12, р. 320
С—322 D). Есть основание предполагать, что эта «притча» заимствована
Платоном из сочинения Протагора о первоначальном состоянии (περί
τής εν άρy ft καταστάσεως) и что близкие к этому мысли имелись в его
сочинении «О государстве» (Περί πολιτείας) 46. Объясняя устройство
человеческой жизни, Протагор представляет все дело как результат того,
что Прометей похитил вместе с огнем искусную мудрость Гефеста и
Афины. Дальнейшее является уже достижением самого человека. Он
разделил звуки и слова, то есть изобрел членораздельную речь, нашел
себе жилище, одежду, обувь, пищу и т. д. Пытались люди создавать воен¬
ное искусство и основывать города, но это им не удавалось, пока Зевс не
даровал людям — и притом всем без исключения — Стыд и Правду.
Только после этого стала возможной у них гражданская добродетель и
государственная жизнь. '
Как мы видим, здесь развиваются те мысли, которые намечены в
«Прометее» Эсхила. Недаром Протагор для доказательства пользуется
как раз мифом о Прометее, так как, очевидно, эта версия мифа получила
широкую известность — новое подтверждение подлинности трагедии. Вы¬
деляя человека, как такового, Протагор подводит Есе рассуждение к зна¬
менитой формуле: «человек есть мера всех вещей». Вместе с тем отстра¬
няется мысль и о богах, о которых ничего определенного человеку не
известно («относительно богов я не знаю, существуют они или нет» —
фр. 4, Diels). Гражданские свойства человеческой натуры, которыми че¬
ловек отличается от всех других существ, вполне соответствуют учениям
естественного права. Упоминание об изобретении речи вполне подходит
к его грамматическим и риторическием занятиям, в чем он сходился с
Продиком (Plato, Phaedrus, 51, р. 267 С).
Сходство песни Софокла с рассуждениями Протагора уже обращало
на себя внимание и было отмечено новыми комментаторами — Вруном,
Беллерманом и Джеббом. Бласс посвятил этому вопросу специальную
статью46 47, в которой осторожно высказывал мысль лишь об одинаковом
источнике двух рассматриваемых мест и этот источник видел в каком-то
орфическом сочинении. Но это лишь попытка одно неизвестное объяснить
через другое.
Чрезвычайно важно для решения этого вопроса то обстоятельство, что
у Софокла повторяются не отдельные мысли Протагора, а весь ком¬
плекс его рассуждений. Это уже не может быть объяснено случайным сов¬
падением, но свидетельствует, что Софокл был знаком с учением Прота¬
гора, а, вводя под конец свое критическое заключение, он показывает
свое отрицательное отношение к нему. И оно не должно нас удивлять после
того, что было сказано нами выше и что мы знаем о мировоззрении Со¬
фокла в целом.
Мысль о софистическом источнике песни Софокла подтверждается
также сходным местом в трагедии Эврипида «Просительницы» (ст. 195—
218). Тезей в своей речи старается опровергнуть крайне пессимистическую
точку зрения каких-то софистов, будто зло преобладает в мире над добром,
46	D і о g. Laer t., IX, 55; Н. Diels, Fragmente der Vorsokratiker, т. II4,
В., 1922, стр. 220; Т. Г о м п e p ц, Греческие мыслители, ру^ск. пер., т. I, СПб.,
1911, стр. 333 сл., 377 и 380; H.Gomperz, Sophistik und Rhetorik, Lpz. —В., 1912.
стр. 159 слл.; Sinclair, ук. соч., стр. 52 сл. и 55.
47	F. В 1 а s s, Zu Sophokles’ Antigone und Platons Protagoras, «Neue Jahrbücher
ür Philologie», 155 (1897), стр. 477—480.

48
С. И. РАДЦИГ
и прославляет божественную премудрость, которая вывела людей из ди¬
кого состояния, дала им разум и речь, оплодотворила землю, чтобы дать
им пропитание, устроила им жилища для укрытия от непогоды, научила
плавать по морю и т. д. Словом, это — повторение мотивов начальной
части песни в «Антигоне» Софокла с тою только разницей, что там эти
блага представляются делом самого человека, а здесь — благодеянием
божества. Нестле тщательным разбором этого места Эврипида показал,
что оно содержит мысли Диогена из Аполлонии, Протагора и особенно
Гераклита 48. Это еще раз подтверждает нашу мысль об источнике песни
Софокла.
Другие места этой же трагедии Эврипида, особенно спор о лучшем го¬
сударственном управлении (ст. 399—510) и сходство его с подобным же
политическим спором у Геродота (III, 80—82), приводят прямо к заклю¬
чению, что в основу их положены сочинения современных софистов 49,
и имеется много данных, чтобы предполагать здесь влияние Протагора 50.
Большое сходство с разбираемой песней Софокла, кроме того, представ¬
ляет отрывок из трагедии Эврипида «Эол», поставленной до 423 г.51.
«Ограничена сила человека,— читаем мы тут,— но хитростью ума он
покоряет и страшных зверей моря, и питомцев земных и воздушных су¬
ществ» (фр. 27). В противоположность нашему месту, Эврипид останав¬
ливается на противоречии внешней слабости и несравненной силы ума
человеческого. Это — своего рода поправка к тому, что мы находим в
начальной части песни Софокла.
Из всего сказанного видно, что рассуждения о силе и слабости человека
были ходячей темой в середине V в. и, следовательно, могли быть хорошо
известны Софоклу. Анализ песни первого стасима «Антигоны» показал, что
Софокл был знаком с новыми учениями, но, как человек консервативного
образа мыслей, не принимал их; в этом отношении он составляет проти¬
воположность Эврипиду, который не только знал, но и принимал большин¬
ство из учения софистов. «Его (Софокла.— С. Р.) мышление и чувство¬
вание,— замечает М. Вундт,— коренятся везде еще на совершенно при¬
митивном, религиозном понимании жизни. Но в то же время на этой почве
выросла богатая личная жизнь» (ук. соч., стр. 232). Действительно,
Софокла более всего занимает сам человек с его внутренним миром и глу¬
бокими внутренними переживаниями; в этом его жизненность и непре¬
ходящая ценность для нашего времени.
48	W. Nestle, Euripides, der Dichter der griechischen Aufklärung, Stuttgart,
1901, стр. 63—72; P о h 1 e n z, ук. соч., II, стр. 82 сл.
49	Nestle, Euripides, стр. 300—304; V. A. S c h ö f f e r, Demokratia, RE, I
S/bd., стб. 348 сл.; В e n g 1, Staatstheor. Probleme..., стр. 39—43, 79. Любопытно сов¬
падение мыслей на тему о спокойной жизни подданного в сравнении с трудами правителя
в речи Креонта в «Царе Эдипе» (584—586) и подобных же пожеланий Иона в трагедии
этого имени (Ion., 525 сл.); см. В eng 1, Staatstheor. Probleme..., стр. 82. Дюммлер
видел тут заимствование у софиста Антифонта — F. Dümmler, Prolegomena zu
Platons Staat, Basel, 1891, стр. 15—20.
50	Schmid — Stählin, GGL, II, стр. 572 сл.; Sinclair, ук. соч.,
стр. 36 слл.
51	Schol. Aristoph. Nubes, 1371; Schmid — Stählin, GGL, II, стр. 408;
В e n g 1, Staatstheor. Probleme..., стр. 10.

К. К. Зельин
ИЗ ИСТОРИИ ТОВАРНОГО ПРОИЗВОДСТВА
во II — I вв. до н. э.
Проблема развития товарного производства в древности не может не
интересовать каждого, кто изучает экономику и социальные отношения
одной из стран эллинистического периода. При изучении этой проблемы
совершенно недостаточно констатировать лишь развитие торговых сно¬
шений, так как само по себе оно еще не дает возможности понять специ¬
фику данного исторического периода: торговля могла развиваться в неоди¬
наковой мере в самой различной исторической обстановке и была связана .
с условиями, резко отличавшимися друг от друга в зависимости от уровня
техники производства и от характера общественной структуры.
Несомненно, что мы не имеем никакого основания отождествлять на¬
блюдаемые в древности явления с теми, которые характеризуют период
индустриального развития в век капитализма. И в эллинистический период
сохраняет свое значение во многих отношениях натуральное хозяйство,
продолжают существовать и развиваться многообразные формы непосред¬
ственного господства и подчинения. Но наряду с этим наблюдается и
сравнительно быстрый рост товарного производства и денежного оборота.
Задача и заключается прежде всего в том, чтобы в какой-то мере определить
уровень развития этого производства и вместе с тем уяснить его связь
с формами внеэкономического принуждения. При этом нельзя ограничиться
некоторыми общими идеями, широкими формулами, как, например,
утверждением, что в эллинистический период наблюдается рост товарности
хозяйства или что в результате македонского завоевания происходит
распространение античных форм рабовладения и городского хозяйства
на Востоке.
Следует попытаться, прежде всего, выделить хотя бы некоторые крите¬
рии, пользуясь которыми мы могли бы судить о степени развития товар¬
ного производства, притом критерии, которые доступны для наблюдения
даже на таком неполном и своеобразном материале, каким являются ис¬
точники по истории древнего мира. Понятно, что эти критерии будут
отличаться несколько общим характером, и все же сведения, которые за¬
ключаются в источниках, таковы, что они позволяют уловить специфи¬
ческие черты в этом отношении в развитии данного исторического периода.
«Основой товарного хозяйства является общественное разделе¬
ние труда» (В. И. Ленин, Развитие капитализма в России, т. 3,
стр. 15). Развитие товарного хозяйства ведет к увеличению числа отдельных
отраслей промышленности, к созданию разнородных хозяйственных
4 Вестник древней истории, К? 4

50
К. К. ЗЕЛЬИН
единиц. Но вследствие роста общественного разделения труда расширяются
и рынки для товаров. Поэтому наряду с дифференциацией производства
отдельных продуктов, превращающихся в потребительные стоимости лишь
посредством обмена, совершается и развитие рынка. В этом отношении
представляет интерес не только установление торговых сношений между
отдаленными странами древнего мира, но и наличие и роль местных рин¬
ков, обслуживавших потребности обмена в масштабе ограниченной тер¬
ритории (округа), крупной области, или целой страны.
Понятно, что и в международной торговле и в обмене внутри сравни¬
тельно небольшой области существенное значение имели крупные города—
политико-административные, торгово-ремесленные центры, центры не
только,— а может быть, иногда и не столько,— производства, сколько
потребления. Это влияние больших городов могло быть очень различ¬
ным и, конечно, оно было не таким, как в новое время, в эпоху возникно¬
вения капиталистического хозяйства, но оно было значительно и не могло
не оказать воздействия на сельское хозяйство.
Купеческий капитал обслуживает только товарный обмен, то есть обмен
товаров посредством купли и продажи (К. Маркс, Капитал, III, 1950,
стр. 338). Поэтому развитие товарного производства находит себе всегда вы¬
ражение и в увеличивающейся роли денежного оборота. Многократно
цитировались слова К. Маркса в III томе «Капитала» (стр. 344) о том, что
«в античном мире влияние торговли и развитие купеческого капитала
постоянно имеет своим результатом рабовладельческое хозяйство», но
часто при этом не делалось попытки конкретизировать это положение на
историческом материале определенного периода, или же эти попытки
оказывались не вполне удовлетворительными. Притом для такой конкре¬
тизации необходим соответствующий документальный материал, который
имеется далеко не для всех эпох.
Для изучаемого нами периода ми—I вв. до н. э.) источники содержат
интересные данные как о росте элементов денежного хозяйства, так и о
быстром развитии рабовладения и других форм внеэкономического при¬
нуждения.
Намеченные общие вопросы лишь подводят нас к собственному пред¬
мету изучения: исследованию роли товарного производства и денежного
обращения в области сельского хозяйства. Для этого необходимо по воз¬
можности установить степень подчинения сельского населения рынку,
наличие конкуренции в связи со стремлением использовать землю, харак¬
тер аренды, развитие и формы ренты, значение наемного труда в сельском
хозяйстве. Но ответ на эти вопросы возможно дать лишь в результате
более детального изучения хозяйства в данной стране.
Таким образом, могут быть намечены следующие вопросы, ответ на
которые давал бы возможность осветить проблему развития товарного
производства в интересующий нас исторический период: 1) общественное
разделение труда и обособление отдельных отраслей производства,
2) развитие обмена и рынков, 3) значение крупных центров, 4) развитие
элементов денежного хозяйства, 5) рост рабовладения и роль других форм
внеэкономического принуждения (войны, пиратство и проч.) в экономике
II—I вв. до н. э., 6) различные формы конкуренции в связи с переходом
земли из рук в руки, 7) характер аренды, 8) формы ренты и 9) значение
наемного труда в сельском хозяйстве.
Понятно, как велика сложность каждого из этих вопросов. Многие
важнейшие проблемы экономической истории древнего мира остаются
нерешенными, а иногда даже и непоставленными. В этой области науч¬
ного знания отсутствуют еще как достаточно выработанные и общепри¬
знанные приемы исследования, так и система точных понятий, кото¬

ИЗ ИСТОРИИ ТОВАРНОГО ПРОИЗВОДСТВА ВО II —I вв. до н. э.
51
рые помогли бы разобраться в комплексе исторических явлений, характе¬
ризующих изучаемый период. При изучении должны быть использованы
источники различного рода, число которых все возрастает: литературные,
эпиграфические, папирологические, нумизматические и археологические.
В настоящей статье мы предполагаем остановиться лишь на некоторых
из признаков, перечисленных выше, а именно нашестом—девятом, то есть
попытаться подметить воздействие товарного производства на сельское
хозяйство в одной из эллинистических стран. Наиболее удобным материа¬
лом для изучения этого воздействия представляются папирологические
памятники эллинистического Египта, поскольку они наиболее обильны
и содержательны, и с ними не может сравниться в этом отношений тради¬
ция по экономической истории других стран. Мы отнюдь не претендуем
на полноту изложения, но ставим своей целью лишь коснуться некоторых
вопросов социально-экономической истории эллинистического Египта
в связи с общей проблемой товарного производства. Проявлялась ли при
применении откупной системы борьба частных интересов? Какой характер
имела аренда и можно ли различить отдельные типы арендаторов в связи
с неоднородностью сельского населения? Каковы были формы ренты
и можно ли, хотя бы лишь в самых общих чертах, наметить направление
их развития? В связи с этим может быть лучше выяснен и вопрос о «по¬
денщине» и ее социальном и экономическом значении.
Всем известна та огромная роль, которую в эллинистическом Египте
в сфере экономики играло государство, неустанно и властно вмешиваясь
в экономическую жизнь страны, подвергая мелочному регулированию
многообразные отрасли хозяйственной деятельности. Поэтому уже а
priori можно предполагать, что те или иные явления в развитии товарного
производства будут носить на себе яркий отпечаток этого вмешательства,
получат иной характер и значение, чем те же явления в другой истори¬
ческой обстановке.
* *
*
М. И. Ростовцев в одной из ранних своих работ писал, что все госу¬
дарственное хозяйство Египта при Птолемеях основано было на откупе
(Ростовцев, ИГО, 1899, стр. 11). В такой форме это положение неправиль¬
но. Как выяснил Ростовцев позже, в государственном хозяйстве Птоле¬
меев, наряду с откупом, имело огромное значение и непосредственное
взимание ренты-налога (εκφόριον, см. Wilcken, Grundzüge, стр.
180 сл.). В этой двойственности организации поступлений сказыва¬
ется двойственный характер эллинистической экономики: смешение эле¬
ментов натурального и денежного хозяйства (см. U. Wilcken, Ostraka
aus Aegypten u. Nubien, I, стр. 199 сл.). Доходы и расходы государства,
храмов и частных лиц, оплата чиновников, военных и наемных рабочих,
штрафы, накладываемые судом и администрацией,— все носит отпечаток
этой двойственности как в III, так и во II—I вв. Система откупа была, не¬
сомненно, обусловлена развитием денежного обращения (Wilcken, Grund¬
züge, стр. 182), так же как ее первое появление в древней Греции было
связано с первоначальным развитием товарного хозяйства.
Хотя в Египте налоги, сдававшиеся на откуп, взимались и деньгами
и натурой и соответственно с этим и откупа (ώναί) делились на αί προς
γενήματα ώναΐ и αί προς άργύριον или χαλκόν Ισόνομον ώναί, доход, посту¬
павший от откупщиков государству как от тех, так и от других, пред¬
ставлял собою всегда денежную сумму (Ростовцев, ИГО, стр. 14).
С другой стороны, зерно, которое уплачивалось арендаторами и владель¬
цами земли, шло не всегда для личного потребления, оно представляло
4*

52
К. К. ЗЕЛЬИН
собою товар, могло быть реализовано на рынке, а следовательно, и по
отношению к операциям с землею законен вопрос относительно их связи
с развитием товарного хозяйства.
Проявление конкуренции, охоты за землей и деньгами приходится
искать как 1) в сфере купли-продажи, так и 2) в области арендных
отношений. Продажа из царской казны применялась в следующих слу¬
чаях: а) откуп податей, б) сдача общественных работ, в) продажа земли
и доходных статей. Во всех этих трех случаях применяется термин ώνή,
совершается «купля-продажа» на определенных, установленных правитель¬
ством условиях. Принципом является получение царем наивысшего дохода
(Eleph., XIX, 21—23: οπως|πλεΐον γι'νηται τω βασιλεύ), избежание всякого
ущерба в этом отношении (ί'να μηθέν τω βασιλει διαπέσγ;). Средством дости¬
жения этой цели был аукцион. Вот здесь-то и могла найти и действи¬
тельно находила себе выражение конкуренция, «перебивание» ώνή (ύπερ-
βάλλειν). Эта конкуренция неразрывно связана с самым принципом откупа.
Однако в обстановке полиса, даже такого как Афины конца V века,
эта конкуренция проявлялась лишь в редких случаях в виде «перебивания»,
надбавки на ту сумму, которую предлагали за получение на откуп той
или иной подати1.
Обычно откуп податей брали на себя одни и те же лица. Понятно, что
государство терпело при таком положении дел известный ущерб,
В эллинистическом Египте положение изменилось. Охотников полу¬
чить откуп, по крайней мере вШ в. до н, э., было достаточно, а принцип
аукциона, «перебивания», проводился последовательно. Элефантин-
ские папирусы конца III в. до н. э. живо рисуют нам стол¬
кновение интересов, связанных с продажей земли. Эти папирусы обычно
использовались для показа всемогущества Птолемеевского государства
я отсутствия права собственности на проданные правительством землю и
доходные статьи (Rostowzew, Studien, стр. 18 сл.). Однако это лишь одна
сторона дела. Не меньшего внимания заслуживает и отношение частных
лиц к таким продажам.
Папирусы из Элефантины сообщают нам сведения не о жрецах малень¬
кого святилища, расположенного в какой-нибудь небольшой коме: дело
идет о лицах, являвшихся верховными жрецами в одном из древнейших,
пользовавшемся огромным авторитетом храме (Эдфу), которому в течение
более чем столетия правительство уделяло исключительное внимание. Иму¬
щество жреческой семьи разнообразно. Земельные владения состоят из не¬
скольких сравнительно небольших (около 30 арур) участков, в общей
сложности составляющих около 100 арур. Таким образом, перед нами
землевладельцы среднего масштаба. Остальное имущество составляют дом
и части дома в Эдфу и пастофории.
Жрец Пинюрис с братьями смог уплатить лишь часть цены за землю—
высокое поле в Ткойтоу и 30 арур в Тменпсобтис,— а именно первый
из четырех взносов, из которых состоит эта цена (τιμή). Они спешат подать
заявление (Eleph., XVI =d. Eleph., 2) практору (πράκτωρ των Ιερ όν), подчинен¬
ному Эвфрония, Милону, чтобы направить дело желаемым для себя образом.
Указав на свою денежную несостоятельность, они предлагают передать зем¬
лю некоему Ксенону, сыну Дионисия, с тем, чтобы он внес остающиеся три
доли и чтобы царь, таким образом, не потерпел никакого ущерба (d.
Eleph., 2,9). Ксенон со своей сторонытакже подал заявку о своем желания
приобрести землю в Тменпсобтис (Eleph., XVII). Он, однако, стремится за¬
получить не только эту землю, но и остальное имущество семьи. Он пред
лагает уплатить все остающиеся три взноса и все сборы за это имущество,
1	An do с., De mister., 133—134; Ростовцев, ИГО, стр. 6 сл.

ИЗ ИСТОРИИ ТОВАРНОГО ПРОИЗВОДСТВА ВО II—I вв. до н. э.
53
а именно за дом в Эдфу, еще за половину дома, за пастофорий, за 2γ2 ару-
ры в Петларэс, за 15 арур в Ткойтоу, за дом и землю в Тсенана и еще за
пастофорий и землю (ЕІерЬ., XX).
Однако дальше дело пошло не так гладко, как хотелось авторам за¬
явлении: переуступить землю Ксенону им не удалось. В дело вмеша¬
лись представители высшей администрации: Мнесарх иАнтипатр. Анти-
патр в письме к Милону предупреждает его, что на ώνή, о ко¬
торой идет речь, претендует некто Поэрис, сын Махойта, с братьями и
что так решил и Мнесарх (лпцо, занимавшее, по-видимому, еще более
высокий пост, чем Антипатр). Сохранилось еще одно заявление — опять
по тому же поводу — от Патуса, сына Махой (вероятно, речь идет о брате
Поэрис). И Патус пишет, что он готов взять на себя обязательства, свя¬
занные с землей Пинюриса (ЕІерЬ., XIX, Зел. Ύφίστ[αμα]ι της γης
и проч.), и, очевидно, собираясь предложить большую сумму,
чем Ксенон, просит адресата (некоего Аполлодора, также стоявшего над
Милоном в административной иерархии) обратиться к Милону, чтобы вое
препятствовать заключению договора с Ксеноном. Мотивирует он это
уже приведенными выше словами:	όπως πλεΐον γι'νηται τ£4 βασιλεύ
(«с целью увеличения царских доходов» — ЕІерЬ., XIX, 21 сл).
Что лежало в основе действий Милона по отношению к Ксенону, труд¬
но сказать: издатель элефантинских папирусов, Рубензон, думает, что,
может быть, дело шло о покровительстве земляку или о подкупе (см.
комментарий к ЕІерЬ., XIX). Как бы тони было, все это хорошо показы¬
вает, интересы скольких людей связаны были с продажей того или иного
земельного участка. Но перед нами вовсе не картина свободной конкурен¬
ции частных предпринимателей: в эту игру вовлекаются должностные
лица, и не только чиновник, непосредственно руководящий делом (Милон),
но и другие представители царской администрации, притом более высо¬
кого ранга (Эвфроний, Антипатр, Мнесарх, Аполлодор), которые использу¬
ют свое положение, поддерживая того или иного из кандидатов. Можно
предположить, что при этом важную роль играл подкуп; источники также
сообщают о множестве злоупотреблений, связанных с откупами
и тяжело отражавшихся на плательщиках.
Несостоятельность Пинюриса и его братьев всколыхнула окружающее
общество: появляются все новые лица, подаются заявления, оспаривается
законность владения, люди спорят, дают клятвы, стремятся доказать, что
именно им следует отдать землю. Дело затягивается: некоторые докумен¬
ты помечены последним месяцем 223/2 г. (ЕІерЬ., XXIII).
Неизвестное нам лицо уже предлагало за землю έν Ψεγ 600 драхм,
теперь оно готово предложить еще большую сумму (ЕІерЬ., XXI). На
сцену выступает некий Паниск, сын Пстамона, Πέρσης της έπιγονης.
Он утверждает (ЕІерЬ., XXIII), что земля в Петларэс и в других местах
принадлежит ему, что он внес за нее плату. Пинюрис, наоборот, дает
клятву относительно небольшого участка в Тсенана, что это его земля,
что его отец оставил эту землю Татрес, матери Пинюриса, по завещанию
(ЕІерЬ., XXII). Новое предложение делает Фатрей, сын Палэ. он хочет
уплатить за дома, пастофорий, другой пастофорий в Ренебейос, за γέρας и
остальную недвижимость (ЕІерЬ., XXIV). ЕІерЬ., XXV представляет
еще заявку на покупку дома бывшего верховного жреца Птомфиса,
брата Беренебтиса и Пинюриса.
Земля связана с другими операциями, с обязательствами по отношению
к государству. Жрецы в ЕІерЬ. оказались не только несостоятельными при
покупке земли, но и должниками государству в отношении обязательств
храма по доставке дорогих льняных тканей (βύσσινα ο&όνια, ЕІерЬ.,
XXVII а и Ь). За Беренебтисом, сыном Эстфения, недоимки с 246/5 г.

54
К. К. ЗЕЛЬИН
до н. э. и с 229/8 г., за его племянником, Эстфением, сыном Пинюриса, —
с 225/4 г. Поручителями их были сыновья того и другого, а залогом явля¬
лась их земля. Теперь эта земля (30 арур) идет в продажу.
Элефантинскпе папирусы знакомят нас со сложной борьбой интересов,
связанных с продажей земли государством. Характерны для эллинисти¬
ческого Египта два обстоятельства: 1) земля является своего рода товаром,
объектом разнообразных расчетов, сделок, интриг и т. д., 2) все эти сделки
совершаются под знаком борьбы за увеличение доходов государства, хо¬
тя в действительности и частные лица (и потерпевшие, и жаждущие по¬
лучить землю или другое имущество), и чиновники разных рангов — все
они руководствуются своими личными стремлениями. Понятно, какое
великое значение имело в таких условиях покровительство видного долж¬
ностного лица, его σκέπη, принадлежность к его дому (οικία).
Подобные же явления наблюдались и при других видах «продажи из
казны» (ώνή), в особенности при продаже права сбора налогов. Злоупо¬
требления и обманы откупщиков совершаются при попустительстве, а не¬
редко и покровительстве местных властей.
В связи с предшествующим изложением важно отметить, что перед
нами не просто злоупотребления «власть имущих», но результат расчетов,
комбинаций и интриг, связанных с рыночной ценностью продаваемого
объекта, с перспективами наживы, с использованием конъюнктуры.
Поэтому недаром Птолемеи призывали: «Совершайте куплю по справед¬
ливости и не пытайтесь на кого-либо ложно доносить или возводить
клевету...»(’Αγοράζετε δέΙ [τάζ ώνάς δικαίως καί]μέλλετε μη [θ] ένα συκοφαντήσειν|...
[μηδέ] δ[ια]βαλ<λ>ε·ιν, ΌΡΖ, 112, стк. 3—4).
В указе диойкета Диоскурида в 156 году звучат те же мотивы. Мно¬
гие, приплывая в Александрию, подавали жалобы на действия чиновни¬
ков, особенно же на откупщиков налогов (των προς ταΐ’ς τελωνίαις), и
далее мы встречаем ряд терминов, характеризующих их деятельность:
это вымогательство (περί τε διασεισμων), обман	(παράλογε ι<·'ν),
клевета (συκοφαν&εΐσ&αι, ΌΡΖ, ИЗ, стк. 9 сл.). Высказав далее благой
принцип политики Птолемеев относительно того, чтобы никому не причи¬
нялось несправедливости, автор указа опять напоминает об откупщи¬
ках, занимающихся доносами (стк. 15—16:	μάλιστα δέ των |συκο¬
φαντεί έπιχειρουντων τελωνών). Если учесть, что при ώνή требовались по¬
ручители, а шансы благополучно с выгодой для себя собрать налог были
далеко не всегда вполне верными, то будет понятно, какая запутанная
ситуация могла получиться в результате невыполненных обязательств.
Беспощадное вмешательство государства приводило к новой ώνή уже не
откупа налога, а к продаже имущества поручителей, заключавшегося
нередко в недвижимом владении. Таково, например, известное дело
Зоиды середины II века до н. э. относительно продажи сада в Мемфисе.
С течением времени все более суживались возможности выгодной комби¬
нации, все беспощаднее реализовался фискальный принцип, все больше
возрастали злоупотребления чиновников, меньше становилось желающих
взять на себя тяжелое бремя откупа подати. Поэтому понятен призыв
правительства полностью соблюдать условия ώνή, ни в каком случае не
причиняя какого-либо ущерба царской казне (υΡΖ, 112, стк. 9 сл.).
Однако, надо учитывать, что ώνή вовсе не сводились лишь к ώνή пода
тей, практика продажи земли из царской казны и во II в. продолжалась,
не говоря уже о продаже земли частными лицами. Поэтому было
бы поспешно делать вывод о полном поглощении частной инициативы все¬
могущим государством (тем более, что правительство Птолемеев во II—I вв.
ни в какой мере всемогущим не было), об упадке борьбы за землю с
целью наживы, о деградации элементов товарного производства. Важно

ИЗ ИСТОРИИ ТОВАРНОГО ПРОИЗВОДСТВА ВО II—I вв. до н. э. 55
отметить, что система откупа могла применяться лишь в обстановке срав¬
нительно развитого товарного хозяйства, и не случайно, что не только
в управлении больших государств, но и в практике полисов в эллинис¬
тический период ώνη нашла широкое распространение (ср., например, над¬
писи, относящиеся к городам Малой Азии, так называемые «священные
законы» 2, которые иногда представляют почти буквальное сходство с фор¬
мулировками птолемеевского νόμος ώνης, Eleph., XIV).
Если все же отдача на откуп податей и продажа земли государством
в Египте были обставлены так, что откупщикам оставалось сравнительно ма¬
ло простора для деятельности (хотя, как мы видели, эти ограничения не
могли защитить население от притеснений и обманов с их стороны), то
за пределами Египта дело обстояло иначе. Литературные памятники
(FI. Ios., Ant., XII, 4), надписи я папирусы (Teb., 8) свидетельствуют о широ¬
ком применении откупа при сборе податей с подчиненных Египту владе¬
ний в Малой Азии, Сирии и Иудее и о крупном масштабе спекулятивных
операций откуп пиков, занятых в этом деле. Птолемеи в организации фи¬
нансового управления в этих областях явились прямыми предшественни¬
ками римских публиканов (Ростовцев, ИГО, стр. 237 сл.).
Из рассказа Иосифа Флавия (Ant., XII. 4) следует, что, по-видимому,
в начале 11 в. до н. э. система сдачи сбора податей в зависимых обла¬
стям на откуп и в Египте и в царстве Селевкидов получила новый размах.
Египетский царь продавал наиболее богатым в каждом городе (τοΐς
δυνατούς τών εν εκίστγ) πόλει) право на сбор податей (Ant., XII, 4, 3, 169).
Гер( й рассказа Флавия, Иосиф, обвинил других участников аукциона,
что о и предлагают слишком незначительную сумму, и сам предложил
вдвое больше. П шятно, что для сбора этой суммы ему потребовалась
i оенная сила (2000 пеших воинов ему предоставил Птолемей Эпифан),
а самый сбор сопровождался убийством богачей, ответственных за вне¬
сение податей с города, и конфискацией их имущества. Иосиф собрал
множество денег и извлек огромные выгоды из откупа податей (Ant.,
XII, 5, 184 сл.), хотя ему и пришлось присылать подарки и Птоле¬
мею, и царице Клеопатре, и их друзьям, и всем, имевшим влияние при
дворе* покупая их благоволение.
* *
*
Прежде чем перейти к вопросу о влиянии развития товарного про¬
изводства на аренду в позднеэллинистическом Египте, необходимо выяс¬
нить, что представляла собою эта аренда, каков был в основном состав
арендаторов.
После появления книги М. И. Ростовцева «Studien zur Geschichte des
römischen Kolonates» стало общепризнанным, что в эллинистическом
Египте громадную роль играла аренда государственной земли (cp. Ros-
towzew, Studien, стр. 2 и passim). Ростовцев собрал большой материал,
характеризующий совершенно зависимое, «прекарное» положение аренда¬
торов царской земли (Rostowzew, Studien, стр. 47 сл.). На одной сторо¬
не — всемогущее государство, не берущее на себя никаких обязательств,
на другой — несчастные арендаторы, вынужденные соглашаться на все,
что только им будет предложено, удовлетворять все требования, какие
предъявит к ним правительство, работать так, как им укажет царская
администрация.
В настоящее время некоторые черты в этой картине изменились. Не
столь безусловным представляется решение вопроса о принудительной
2	Fr. S о к о 1 о w s к і, Lois sacrées de l’Asie Mineure, P., 1955.

56
К. К. ЗЕЛЬИН
аренде; выяснилось также, что еще во II в. до н. э. арендатор царской зе¬
мли нередко заключал формальный и индивидуальный договор с пред¬
ставителями администрации (Bürgsch., №№ 1—5). Но все же в общем
характеристика положения царских земледельцев оставалась прежней·
Даже в работе О. О. Крюгера «Сельскохозяйственное производство в
эллинистическом Египте. Зерновые культуры» (ГАИМК, вып. 108, 1934,
стр. 9—114), который стремился собрать сколь возможно обильные све¬
дения о применении рабского труда, все же не раз говорится о том, что
на полях работали крестьяне, мелкие арендаторы, что положение их было
крайне тяжелым и нроч. (ср., например, ук. соч., стр. 16—17, 79, 81—82
и др.).
С иными взглядами на значение аренды в эллинистическом Египте
мы встречаемся в работах акад. В. В. Струве. В конце своего доклада
на X Международном конгрессе историков в Риме «Значение некоторых
из демотических папирусов ГМИИ» (М., 1955, сгр. 25 слл.) акад. В. В.
Струве останавливается на вопросе о характере аренды в эллинистическом
Египте. Материалом ему служит демотический папирус № 140 ГМИИ от
105 г. до н. э. Контрагентами в этом документе являются, с одной стороны,
богиня Хатор и жрецы Патириса, с другой,— четыре арендатора. Со¬
циальное положение определяется лишь для одного из них. Это — «ге¬
гемон», муж, который получает одежду (и) зерно, Пату, сын Пахонсу(?)
(стк. 9), или, как поясняет акад. В. В. Струве, солдат-ветеран, получав¬
ший пенсию. К сожалению, в своем кратком изложении акад. В. В. Стру¬
ве не указывает границ арендованного участка (остров Хатор), который
сдается на пять лет. Возможно, что среди имен владельцев соседних
участков встречаются имена, уже известные нам по другим папирусам
из Гебе лена.
Акад. В. В. Струве обращает особое внимание на строку И, ту статью
договора, в которой, по его мнению, «находит свое выражение основное
отличие между арендой рабовладельческого периода и арендой феодаль¬
ной». Это отличие подробнее, впрочем, автором не раскрывается. Из кон¬
текста можно думать, что оно заключается в том, что арендатор рабовла¬
дельческого периода обрабатывал землю с помощью рабов, тогда как в
феодальную эпоху этот момент отсутствовал. Арендаторы в рассматрива¬
емом документе обязуются mh п ih pr-t rm-t sdb [h-tnb] n wjc ... n pr-t
[sm], T. e. «заполнить (участок) скотом, посевным зерном, людьми,
утварью всякой земледельца... зимой и летом». Автор приходит к выводу:
арендаторы в папирусе № 140 ГМИИ из Патириса не были непосредст¬
венными производителями, поскольку они «заполняли» и «людьми» арен¬
дованный ими островной участок. Далее следует весьма широкое и исто¬
рически важное положение: «Распоряжались „людьми” арендаторы и в
прочих известных нам арендных договорах» (стр. 27). Акад. В. В. Стру¬
ве считает часть этих «людей» рабами.
Для характеристики экономики Египта II в. до н. э. существенен и
другой вывод автора о том, что в рабовладельческий период рабочая сила
пенилась мало, что земля, как ценное имущество, не доверялась бедней¬
шим слоям населения и что землевладельцы Египта не боялись (и в этом
автор снова видит противоположность феодальной эпохе) остаться без
арендаторов. Таковы главные положения акад. В. В. Струве, касающи¬
еся аренды в эллинистическом Египте, основанные как на папирусе № 140
ГМИИ, так и на ряде других демотических памятников.
Совершенно верным является указание акад. В. В. Струве на тот ин¬
терес, который представляет клаузула договора, где идет речь о снабже¬
нии арендованного участка людьми (rmt). Также следует согласиться и с
тем, что в арендных договорах, содержащих эту клаузулу, аренда¬

ИЗ ИСТОРИИ ТОВАРНОГО ПРОИЗВОДСТВА ВО II—I вв. до н. э.
57:
тор или арендаторы, вероятно, не были непосредственными про¬
изводителями. Однако толкование rmt как рабов представляется не до¬
казанным. Значение этого термина в демотических памятниках неодина¬
ково и зависит от контекста. Иногда оно очень широко и не имеет специ¬
фического социального оттенка, например rmt nЬ (каждый, всякий) или
rmt s 2 (2 человека, W. Erichsen, Demotisches Glossar, Kopenha¬
gen, 1954, стр. 247 s. v.). Иногда этим термином пользуются, чтобы
указать происхождение данного лица, например, ni rmt.w (n) Kmj
(египтяне). Интересно выражение ni rmt.w n dmj (W. Erichsen, Dem.
Les., II, 1 стр. 87,7), то есть деревенские люди, обитатели комы. Иногда,
наконец, rmt употребляется как обозначение живых людей в противо¬
поставлении wcb.w— мертвым или же, наоборот, rmt служит для обозна¬
чения мумий (в документах хоахитов), например, Dem. Les., II, 1, стр.
143,7. В таком же, так сказать, социально нейтральном смысле мы встре¬
чаем это слово в описаниях примет, притом не но отношению к рабам
(см., например, Dem. Les., 11,1 , стр. 20,8: rmt hj). В выражении rmt
nmh речь идет, очевидно, о свободном человеке, как бы ни толковать
это выражение: был ли rmt nmh управляющим (согласно мнению акад.
В.	В. Струве, ук. соч, стр. 26), или же арендатором (Dem. Les., II, 2, s. v.,
и H. Thompson, Arch, from Siût, № 10597, примечание кстк. 8). Часто rmt
в сочетании с другим словом указывает на профессию человека, напри¬
мер, rmt hwt (земледелец), или на его социальное положение, например,
rmt S5 (большой человек, богатый, Dem. Glossar, стр. 247). Отсюда видно,,
что слово rmt само по себе не имеет специфического значения как со¬
циальный термин.
В доступных нам документах эллинистического времени нет ни однога
црямого указания на то, что rmt— рабы. Но в таком случае следует рас¬
смотреть, обязательно ли толкование rmt как рабов в этой статье. В при¬
веденной формуле, очевидно, перечисляются условия, необходимые для
того, чтобы арендованный участок был возделан. Этими условиями являет¬
ся наличие семян, скота, орудий всякого рода, «людей». Но из этой
формулы вовсе не следует, чтобы эти «люди» были непременно*
рабами: они могли с равной долей вероятности быть свободными или
зависимыми земледельцами. Арендатор лишь берет на себя обязательство,,
что на участке будет применена рабочая сила, что он не останется без.
работников. Таким образом, из самой формулы отнюдь не вытекает, что
арендатор снабжал участок рабами.
Акад. В. В. Струве далее утверждает, что «распоряжались „людьми“*
и в прочих известных нам арендных договорах» (ук. соч., стр. 27). Одна¬
ко приведенная статья встречается вовсе не во всех известных нам аренд¬
ных договорах, но лишь в некоторых. Поэтому обобщение не является^
достаточно обоснованным. Учитывая, что аренда в древности, как, впро¬
чем, и в более позднее время, могла иметь совершенно различный хозяй¬
ственный и социальный смысл, мы заранее имеем основание предполагать,
что отношения окажутся более сложными, чем они рисуются акад. В. В.
Струве. Поэтому надо думать, что известный свет на эти отношения может
бросить изучение состава арендаторов и владельцев земли, сдаваемой в
аренду.
Действительно, оказывается, что во всех тех договорах, в которых
имеется формула о «заполнении» участка «людьми», контрагенты принад¬
лежат к определенным социальным слоям: это — либо военные люди,
либо представители жречества и связанных с ним кругов населения.
Так, например, d. Heid., 723: rmt PHj-lknrmt Swn — арендаторы, жрец
(hm-ntr) —владелец земли; d. Berl., 3102: арендатор— c>bk nDmc, владелец
земли — wn (пастофор); d. Rein., 1: арендатор — катэк Андрон, сынПтоле-

58
К. К. ЗЕЛЬИН
мея, владелец — Дионисий, сын Кефала, Πέρσης της έπιγονής; Arch. fr.
Siût, 10 597: арендатор —wynn rm htr -n-p-mw hn p stn n Nygntrwsl
Hrklts s L[k]wprn, владелец земли — hr-hb n t hs-tnT-cnh n Sywt Tef-hcp
s P-te-Чт. Едва ли случайно, что в тех договорах, в которых встречается
статья о «заполнении» участка людьми, нередко арендаторы — военные
люди, притом, как в d. Rein. 1, воин высшего разряда — катэк.
Сомнение может возникнуть по поводу d. Berl., 3102, где арендатором
является сйп («крестьянин, земледелец», см. Dem. Les., II, 2, s. ѵ. и Arch,
fr. Siût, Glossar, s. v.). Это обстоятельство заставляет присмотреться к
вопросу о том, что нам известно об этих «земледельцах» в документах
птолемеевского времени. Во многих случаях этот термин связывается со
словом bk «раб», например, cSm bk n Втс или bk n Sbk, то есть
речь идет о гиеродулах, храмовых служителях или рабах. Эти гиероду-
лы были не только низшими служителями храма, принимавшими то или
иное участие в религиозных церемониях, но и ремесленниками, обрабаты¬
вавшими камень, дерево и металл, работавшими на постройках, пасту¬
хами храмовых стад или арендаторами храмовых земель 3. Надсмотр¬
щики и рабочие высших категорий, как полагает Томпсон, являлись,
несомненно, на практике свободными людьми, хотя номинально были
рабами (bk) бога.
Рабы-земледельцы (c>m bk, γεωργοί), держали землю храма, переда¬
вали ее по наследству, распоряжались ею без ограничений со стороны
жрецов и даже располагали соседними участками, принадлежавшими от¬
части храмам, отчасти царю (γη βασιλική), так, как если бы они составля¬
ли их частную собственность. Правда, Томпсон при этом прибавляет, что
эти «рабы» обязаны были арендовать землю и следить за ее орошением,
обрабатывать ее согласно распоряжениям храма или государства (там же).
Но в данной связи для нас существенны не особенности права вла¬
дения, но “m bk как социальный тип. В этом же отношении ясно, что,
так же как и βασιλικοί γεωργοί, c^m и bk были людьми различного
социального положения и достатка. Среди них были, можно думать,
и люди, которые по своему имущественному положению приближались
скорее к такому слою населения, как катэки или жрецы низших ка¬
тегорий, чем к положению «царских земледельцев» крестьянского типа.
В d. Cairo, 30 647 (документ об аренде царской земли) один bk Sbk вы¬
ступает как поручитель, а для этого, вероятно, надо было располагать из¬
вестным достатком.
Хотя дошедшие до нас арендные договоры птолемеевского времени и
немногочисленны по сравнению, например, с актами о продаже недви¬
жимости, все же на основании их можно сделать вывод, что формула о
«заполнении» людьми употребляется в тех из них, где арендаторы — лю¬
ди сравнительно зажиточные; они обрабатывали участки не сами, но ру¬
ками других.
Акад. В. В. Струве полагает, что данные других демотических доку¬
ментов подкрепляют его взгляд на существо аренды в птолемеевский
период. Он пишет: «Часть этих людей являлась несомненными рабами,
о наличии которых нам свидетельствуют демотические документы, как
например, брачные договоры» (ук. соч., стр. 27). С этим обоснованием,
однако, согласиться нельзя. Действительно, в брачных договорах не раз
упоминаются рабы, но при этом нет ни слова о том, что их труд приме¬
нялся на полях. Следовательно, утверждение акад. В. В. Струве вовсе не
несомненно, но лишь гипотетично. Демотические документы не иозволя-
3	См. Н. Thompson, Two demotic self-dedications, JEA, 26 (1941), стр. 19;
также В ii г g s c h., № 1, комментарий, § 30, стр. 36.

ИЗ ИСТОРИИ ТОВАРНОГО ПРОИЗВОДСТВА ВО II—I вв. до н. э.
59
ют сделать вывода, что эти Ьк и bkt и были теми rmt, о которых мы чита¬
ем в тексте некоторых арендных договоров. Ссылка же на работу О. О.
Крюгера не убедительна, так как в этой работе речь идет о дарственной
земле (имении Аполлония), а не о тех участках среднего или даже неболь¬
шого размера, о которых говорится в папирусах из Гебелена и в брач¬
ных договорах. Поэтому заключение акад В. В. Струве, что арендаторы
«в известных нам демотических документах принадлежали к господст¬
вующему классу, к классу рабовладельцев», мотивировано недоста¬
точно.
Далее в докладе акад. В. В. Струве мы читаем: «Мало ценилась в
рабовладельческий период рабочая сила; зато большое значение имела
в глазах общества плодородная земля» (ук. соч., стр. 27). Что касается
последнего положения, то оно в известной мере справедливо, притом не
только для рабовладельческого периода, но и для других исторических
эпох. Приходится сказать «в известной мере», так как в некоторые пери¬
оды (например, в эпоху Поздней Римской империи) земля, даже и плодо¬
родная, не всегда привлекала к себе охотников обрабатывать ее: ценность
этой земли зависела от целого ряда условий. Но первая половина приве¬
денного положения является просто неправильной. Именно статья, содер¬
жащая обязательство «заполнять» участок людьми, думается, показы¬
вает обратное. Появление этой статьи в птолемеевский период (в арендных
договорах доптолемеевского времени ее нет) скорее свидетельствует об
опасении нехватки рабочей силы, о стремлении к тому, чтобы земля не
осталась необработанной. И уже во всяком случае приводимая автором
клаузула (ук. соч., стр. 27) говорит не столько о том, что не было недо¬
статка в арендаторах, сколько о желании гарантировать возвращение зе¬
мельного участка его владельцу. И это вполне понятно: акад. В. В. Струве
в своей работе несколькими страницами выше очень убедительно показал
неустойчивость владельческих отношений в Египте этого времени, господ¬
ствовавшую тогда неуверенность в действительности юридических доку¬
ментов. Действительно, не только сиутский процесс (см. Arch. fr. Siut),
или известный процесс Гермия, но и многочисленный ряд жалоб, за¬
явлений и тяжб подтверждают эти наблюдения.
Таким образом, вывод о применении рабского труда на полях арен¬
даторов птолемеевского периода и в демотических памятниках не полу¬
чает необходимого подтверждения и остается предположением, требую¬
щим дальнейших доказательств.
Даже при беглом ознакомлении с данными источников видно, что со¬
став арендаторов на всех землях Египта неоднороден. Удобнее всего про¬
следить это явление последовательно на землях различных категорий.
В 100 г. Псененупис отдает в краткосрочную аренду часть храмовой
земли, арендованной им вместе с его μέτοχοι (Gr. II, 33). Аренда этой ком¬
пании откупщиков носит предпринимательский характер. М. И. Ростовцев
сделал в свое время даже общий вывод о том, что «крупная аренда, оче¬
видно, характерна для общественных (то есть гоезщарственных.—К. 3.)
земель Птолемеевского Египта» (Ростовцев, ИГО, стр. 163), Однако, не
говоря о том, что двух приводимых им примеров недостаточно для того,
чтобы прийти к такому выводу, заметим, что и на протяжении господства
Птолемеев в характере аренды могли произойти изменения, и это сооб¬
ражение не позволяет делать общие заключения без рассмотрения данных
по отдельным столетиям. Сейчас все же важно лишь указать на приве¬
денный документ как на несомненный пример аренды с предпринима¬
тельскими целями.
Совершенно очевидно, что арендатор, о котором говорится в этом до¬
кументе, представляет собою иной социальный тип, чем те многочислен¬

60
К. К. ЗЕЛЬИН
ные арендаторы царской земли, о которых постоянно идет речь в папиру¬
сах того времени (конца II века). В одной из описей (ТеЬ.,84)мы находим
ряд сведений о размерах участков царских земледельцев: это — участки
в 4, 6, 7, 10 арур, то есть приблизительно соответствующие наделам
наибеднейших воинов (μάχιμοι). Тотортайос, сын Петосириса, имеет две
аруры, но, вероятно, это еще не все его владение, так как опись далеко
не полна (ТеЬ., 84, 103). В каком положении находились эти «зажиточ¬
ные» арендаторы, видно из другого документа (ТеЬ., 56), в котором к
Марресу, сыну Петосириса, обращается его брат Петесух. Петесух сооб¬
щает о том, что их долина была затоплена и что у жителей его комы со¬
всем нет корма для скота. Он просит брата сначала воздать благодарение
богам, а затем «спасти многие жизни» (σώσαι ψυχάς πολλάς), поискав около
своей деревни для прокормления обитателей этой комы арур пять (на
этот раз уже είς την τροφήν ήμών, речь идет о людях).
Петосирис, сын Гаркойфия (ТеЬ., 84, 35) имеет два участка арендо-
ѣанной царской земли в 2 и 4^- аруры. Но, очевидно, этого не хватает, так
как он вместе с Петенуписом и другими работает в 116—115 г. до н. э.
еще «земледельцем» (γεωργός), то есть арендатором земли, посвященной
(τής άνιερωμένης) богу Сокнебтюнису (ТеЬ., 63, 22). Так же и Гор,
сын Петехонта, имевший 8 арур царской земли (ТеЬ., 84, 30), «подрабаты¬
вает» на клере Бакхия, сына Мусэя (ТеЬ., 62, 121), а Гарфаэсис, сын Пе¬
тосириса, арендовал 5 арур на клере Гармиусиса, сына Птолемея (ТеЬ.у
84, 55 и 84, 95 сл.). Иногда участок в 6 арур арендует не один царский
земледелец, а несколько (ТеЬ., 85, 75: Гарпаэсис, сын Тотоэса, и μέτοχοι).
Очевидно, именно этим сравнительно маломощным арендаторам и угро¬
жали прежде всего те административные меры, о которых идет речь в
документах как более общего, так и более частного характера. В постанов¬
лениях 118 года запрещается продавать дом царского земледельца, в кото¬
ром хранятся его земледельческие орудия, самые орудия и скот (ТеЬ.,
5,231—235). К этому слою арендаторов, вероятно, принадлежали и те
земледельцы, залоги которых отобрал стратег Фаний, чтобы покрыть
недоимки (ТеЬ., 61 Ь, 377). Нам кажется, что одного наличия этих залогов
(ένεχυρασιών) недостаточно, чтобы заключить, что мы имеем дело с зажиточ¬
ными элементами. Ведь этих залогов едва-едва хватило для покрытия
недоимок (ТеЬ., 61 Ь, там же), а из приведенных строк постановления
118 года видно, что реквизиции при этом подвергались и жилище, и скот,
и орудия земледельца.
Можно согласиться с тем, что перед нами не совершенно лишенные вся*
кого имущества люди, но следует все же признать, что эти арендаторы
крестьянского типа и составляют большую часть населения комы.
Из среды этих царских земледельцев выходят и лица, снимающие в
аренду наделы катэков и клерухов и обрабатывающие их своим личным
трудом4.
Арендаторы храмовой земли также не представляли чего-либо одно¬
родного. Мы не можем в этой связи затрагивать сложный вопрос о поло¬
жении храмовой земли во II—I вв. до н. э., укажем лишь на тот несо¬
мненный факт, что и земля храмов, и их доходные статьи, и даже самые
святилища (мелкие) сдавались нередко в аренду или продарались.
ВМагдоле (в Фаюме) земли бога Суха сдавались в аренду (ТеЬ., 82). Это
были преимущественно виноградники и масличные насаждения. Аренда¬
торы в Магдоле, в противоположность арендаторам храмовой земли в
Керкеосирисе, по большей части носят греческие имена. Среди них,
4	См. К. К. 3 е л ь и н,’ Земли клерухов в Керкеосирисе по данным тебтюнис-
ских папирусов, В ДИ, 1948, № 3.

ИЗ ИСТОРИИ ТОВАРНОГО ПРОИЗВОДСТВА ВО II—I вв. до н. э.
61
однако, встречаются немногие имена, сходные с именами арендаторов в
Керкеосирисе (cp. ТеЬ., 82, 16 и 63, 6; 82, 25 и 63, 9). Можно думать, что
это одни и те же лица, вкладывавшие свои средства в аренду храмовых
земель и доходных статей. На γη ιερά, как и на землях клерухов, мы
находим двоякого рода людей: 1) собственно владельцев, представляв¬
ших, по-видимому, средний в отношении их материального положения
слой населения, и 2) арендаторов, непосредственно трудившихся на земле
и находившихся в далеко не завидном положении.
В отношении этой категории арендаторов нет во всяком случае ни¬
каких оснований считать, что они эксплуатировали чужой труд. Когда
мы находим в демотических договорах клаузулу, содержащую обязатель¬
ство арендатора доставить «людей», rmt, то естественнее всего на основа
нии приведенного материала предположить, что при этом подразумева¬
ются мелкие арендаторы, непосредственные производители на полях
Египта, о которых так часто упоминают папирусы; о рабах же в связи с
обработкой полей, за исключением папирусов, относящихся к крупным
имениям έν δωρεά (то есть документов III в. до н. э.), в рассмотренных
источниках нет почти ни слова.
Таким образом, документы показывают, что по крайней мере часть
арендаторов принадлежала к непосредственным производителям и что
приведенное выше заключение акад. В. В. Струве (арендаторы «в извест¬
ных нам демотических документах принадлежали к господствующему
классу») действительно лишь по отношению к некоторым категориям арен¬
даторов, а не ко всем арендаторам.
Можно ли при изучении аренды в эллинистическом Египте подметить
заинтересованность в ней тех или иных кругов общества или же во II—I вв.
и в этой области проявлялось только стремление государства найти лю¬
бым способом арендаторов, которые обработали бы втуне лежавшие
участки царской земли? В этой связи обратим внимание на аренду земли
храмами.
Наличие более или менее обширной храмовой земли (γη Ιερά) от¬
нюдь не обусловливало отсутствия интереса руководителей хозяйственной
жизни храмов к земле, лежавшей по соседству. И вот мы видим, что кро¬
ме γή Ιερά в собственном смысле слова есть еще земля бога, составляющая
в то же время часть «царской» земли. Это обстоятельство доставило много
затруднений истолкователям папирусов ТеЬ., 84, 93 и др. Участки, о
которых идет речь, несомненно, арендованы и представляют участки γη
βασιλική. Однако их арендаторы — не отдельные лцца, но весь жреческий
коллектив, храм в лице своего бога. Таким образом, земельное хозяй¬
ство храма довольно сложно: он использует γη ιερά, прочно принадле¬
жавшую ему, и в то же время часть царской землина равных основаниях
с прочими арендаторами.
Конечно, не сами жрецы обрабатывают эту землю: арендованные уча¬
стки, так же как и участки храмовой земли, берут «у бога» βασιλικοί γε¬
ωργοί, которые и уплачивают за них соответствующую арендную плату.
Amh., 40 (письмо к жрецам храма одного из их собратьев) дает очень яр¬
кую картину конкуренции на почве аренды царской земли. М. И. Ростов¬
цев указал, что термины, которыми пользуется автор этого письма, сви¬
детельствуют о сдаче государством земли в аренду. Но он считает землю,
о которой идет речь, храмовой землей (Rostowzew, Studien, стр. 60, прим. 1).
Однако вернее видеть в земле Amh., 40 не γη ιερά, но участки царской
земли, отданные в аренду. Автор письма, некий Эпиодор, упрекает
жрецов храма в том, что они не позаботились заблаговременно о приобре¬
тении храму хороших земель, и потому все лучшие аруры были взяты
какими-то греками, а для храма остались самые худшие участки. С боль¬

62
К. К. ЗЕЛЬИН
шими усилиями (¡μετά πολλού ίδρώτος ), путем взяток удалось изменить ре¬
шение в пользу храма. Таким образом, из-за аренды лучших участков
царской земли шла ожесточенная борьба, и АтЪ., 40 выясняет нам борю¬
щиеся стороны: ими являются жречество и греки. Каких же греков имеет
в виду папирус? Они могли быть прежде всего местными жителями, катэ-
ками, которые нередко, как это можно видеть из Тебтюнисских папиру¬
сов, кроме клера, снимали еще участок на царской земле.
Очень характерен термин, который Атй., 40 употребляет для обо¬
значения храмовой аренды:	εις δέ τον τού θεού κληρον (стк. 9). Присмот¬
римся ближе к этому «клеру бога». У бога Пстесуха всего 53/8 аруры храмо¬
вой земли. Храм его принадлежит к разряду второстепенных. Но он
арендует еще и царскую землю, сколько именно, точно сказать нельзя:
указано 183/4 аруры при перечислении трех держателей и, кроме того, не¬
которое количество земли у четвертого (ТеЬ., 93, 55 сл.). Если даже пред¬
положить, что у последнего лишь 5 арур, а всего 233/4, то все же количество
арендованной земли оказывается более чем в четыре с половиной раза
превосходящим размеры γη ιερά. Бог Местасютмис также имеет в Кер-
кеосирисе царскую землю (ТеЬ., 106,9), у бога Суха аренды в районе-
Керкеосириса нет. По-видимому, в Керкеосирисе аренда была развита
больше у второстепенных святилищ, обладавших небольшим количест¬
вом храмовой земли. Наряду с этой арендой храма или, вернее, бога,
существовала и индивидуальная аренда отдельных участков жрецами.
Об этом свидетельствуют не только часто встречающееся обозначение
жрецов как «царских земледельцев», но и более конкретные указания.
В папирусе № 42 жрец в своем прошении заявляет, что он сдал в аренду
принадлежащие ему 6 арур. Он сдает их в субаренду, разумеется, за
цену выше средней, а именно по 6 артаб за аруру, тогда как обычная плата
часто равна 411/12 артаб.
Мы видим, таким образом, какой сложный характер носит аренда во
II в. до н. э. в Египте. Эту аренду нельзя подвести под одну упрощенную
формулу: размеры арендуемой земли, цели аренды, социальный состав
арендаторов были различны; в частности, следует отметить наличие срав¬
нительно крупной аренды наряду с мелкой, обусловленной недостаточ¬
ным размером участка крестьянина.
* *
*
При том значении, которое имело во всем древнем мире и в частности
в Египте сельское хозяйство, чрезвычайно важно выяснить формы ренты,
иначе говоря те формы, с помощью которых в распоряжении государства,
храма или частных лиц оказывался прибавочный продукт земледельца.
Главной формой дохода от земли было ехсрорюѵ, т. е. плата натурой
за пользование землей, иначе говоря рента продуктами. В
характеристике этой формы ренты в «Капитале» (К. Маркс, Капитал,
III, 1950, стр. 807 сл.) выделим следующие моменты, особенно существен¬
ные в рамках настоящего изложения и в связи с особенностями данных
источников. 1) Рента продуктами в ее чистом виде предполагает нату¬
ральное хозяйство. 2) Вместе с этой формой появляются более круп¬
ные различия в хозяйственном положении отдельных непосредственных
производителей, некоторые из них приобретают средства эксплуатировать
чужой труд (ук. СОЧ-, стр. 808—809). 3) Рента продуктами постоянно в
большей или меньшей мере сопровождается остатками предыдущей фор¬
мы, т. е. ренты, которая должна доставляться непосредственно в виде тру¬
да, следовательно, барщинным трудом, и это одинаково, является ли зе¬

ИЗ ИСТОРИИ ТОВАРНОГО ПРОИЗВОДСТВА ВО II—I вв. до н. э.
63.
мельным собственником частное лицо или государство (ук. соч.,
стр. 807).
Поскольку экфорий натурой был в эллинистическом Египте (да и не
•только в Египте) главной формой доходов от земли, постольку' можно
утверждать, что существовало натуральное хозяйство. Однако наличію
ренты деньгами показывает, что по крайней мере часть продукта непо¬
средственного производителя должна была быть превращена в товар. «Сле¬
довательно,-- прибавляет К. Маркс,— характер всего способа произ¬
водства более или менее изменяется» (ук. соч., стр. 810). Превращению-
натуральной ренты в денежную не только непременно сопутствует, но да¬
же предшествует образование класса неимущих поденщиков, нанимаю¬
щихся за деньги (ук. соч., стр. 812). В эллинистический период (если
судить на примере Египта) мы встречаемся со всеми тремя видами ренты,
предшествующими возникновению капиталистической ренты. Остановим¬
ся на отдельных, наиболее существенных вопросах, связанных с общей
проблемой ренты.
Уже в саисский и персидский периоды, насколько можно судить на
основании частных юридических документов, дошедших до нас от этого-
времени, существовала рента продуктами, притом в форме издольщины.
Новыми, доброкачественными в научном отношении публикациями этих
документов являются сборники М. Малинина и Хьюза5.
У М. Малинина имеется три арендных договора (№№ XII, XIII,
XIV), относящихся к одному и тому же времени (533, 534 и 535 годам
до н. э.). В № XII дело идет о земле, расположенной на домене Амона
Коптского нома, в №№ХІІІ и XIV — о земле, посвященной заупокойному
культу (champ de fondation). Арендная плата в № XII составляет
одну треть от всех растений, которые будут произрастать на поле.
Остальные дветрети урожая делятся на шесть равных частей и из них одна
отдается владельцу земли, а 5/6 — арендатору и его сотоварищам, кото¬
рые, таким образом, получают всего 6/9 урожая, то есть работают почти
исполу. В № XIII урожай делится на две части, так же как и налог, ко¬
торый должен быть уплачен храму Амона. № XIV имеет иной характер:
здесь весь урожай идет в пользу владельца земли, арендатор же упла¬
чивает и налог храму. Это объясняется, очевидно, тем, что аренда являет¬
ся формой отработки долга.
В сборнике Хьюза изданы семь договоров об аренде земли, впрочем,,
два из них те же, что и у Малинина. Все они также говорят об издоль¬
щине. В № 1, например, сдается участок подо льном, арендатор должен
отдать четверть урожая. В №№ 5 и 6 арендная плата равна одной третиг
но дополнительные условия различны: в № 6 остальные две трети делят¬
ся на шесть частей и из них б/6 получает арендатор (так же как и в № XII
у Малинина): в № 5 остающиеся 2/3 делятся на четыре части и 3/4 из них
идут владельцу земли и лишь х/4 арендатору, то есть последний получает
лишь уб часть всего урожая, являясь настоящим гектемором. Возможно,,
что при заключении этого договора влияли какие-то особые условия.,
так как все остальные сделки все же более благоприятны для арендатора,
чем в данном случае.
Все рассмотренные договоры заключены между частными лицами,
хотя многие из них принадлежат к жреческой корпорации, а земля пред¬
ставляет собою землю, дарованную храму в целях заупокойного культа,
или же участки на домене бога.
5	M. M a 1 i n i n e, Choix de textes juridiques en hiératique «anormal» et en dé¬
motique, p. I, P., 1953; G. R. Hughes, Saite Demotic Land Leases, Chicago, 1952.

64
К. К. ЗЕЛЬИН
В эллинистическом Египте положение в этом отношении изменилось:
как при аренде государственной земли, так и при заключении частных
договоров арендная плата устанавливается не в виде доли урожая, но
как определенное количество зерна с единицы площади (т. е. аруры), иначе,
говоря, проводится квантитативный принцип6. В этом нет ничего уди¬
вительного, поскольку формы ренты продуктами могут быть чрезвычай¬
но разнообразны. К. Маркс писал о бесконечных различных комбина¬
циях, «...в которых различные формы ренты могут сочетаться, фальсифи¬
цироваться и сливаться» (К. Маркс, Капитал, III, стр. 809).
Изменилось ли положение мелких арендаторов при Птолемеях и ес¬
ли изменилось, то в каком направлении? Арендная плата с одной аруры
•была очень различна в зависимости от качества земли: с нормальных в
•отношении плодородия участков взимался экфорий в размере4, 411/12, 5
и т. д. артаб с аруры, с запущенных,затопленных или солончаковых участ¬
ков — 3, 2 Ѵ2, 2, 1 7а, 7 2 артабы. Нам точно неизвестен размер всего
урожая с аруры. В общем л он был равен 10—12 артабам 7 *. Таким
образом, экфорий соответствовал приблизительно половине или не¬
сколько меньшей части всего урожая. Однако приходится учитывать и
другие обстоятельства. Урожай далеко не всегда был нормальным. Ср.,
например, случай вТеЬ.,62 Ь, 369 сл. Помимо экфория, с землевладель¬
цев взимался ряд сборов как натурой, так и деньгами, и, следовательно,
они должны были или отдавать часть урожая, или продавать ее. Наконец,
во многих случаях арендная плата была выше пяти артаб. В этом отноше¬
нии представляет интерес один из немногих арендных договоров, сохра¬
нившихся в документах из Гебелена (d. Heid., 723).
Пророком и первосвященником Нехутом, сыном Патуса, была сда¬
на в аренду всего лишь одна арура. Участок находился на земле богини
Хатор. Два арендатора взяли на себя следующие обязательства: дать 15
артаб пшеницы, 2 артабы лука, 200 штук рапса, 10 связок сена, 5 мер
огурцов, кроме того, шафран, лупинус и даже букет цветов, а также
соорудить стену вокруг участка из нильской земли. Наоборот, в важном,
но плохо сохранившемся другом арендном договоре из Гебелена (d.
Rvl., 26) дело идет об уплате лишь одной десятой урожая (впрочем, это
место сильно фрагментировано).
В целом, таким образом, доля прибавочного продукта, взимаемого с
земледельца, несомненно, не уменьшилась, а может быть, даже и увели-
6	В статье «Основные черты эллинизма» (ВДИ, 1953, № 4), стремясь показать, что
аренда в эллинистическом Египте представляла собою нечто иное, чем аренда в эпоху
капитализма, что термины «аренда» и «арендатор» часто некритически применяются
к отношениям в древнем мире, мы указали, что «царские земледельцы» были своего
рода «полурабскими издольщиками» (термин В. И. Ленина), что для них характерны
такие признаки, как «наибольшая оседлость населения, наибольшая привязанность
к земле». При этом формальный, буквальный смысл термина, конечно, не имелся в виду:
мы хотели указать лишь на фактическое положение мелких арендаторов, а не на юри¬
дическую формулировку статьи относительно экфория. Для пояснения своей мысли
приведем пример. В сансскую эпоху нередко арендатор платил с участка Ѵ3 урожая.
Если предположить, что нормальный урожай был такой же, как при Птолемеях, или
даже меньше, то экфорий равнялся 31/2 — 3 артабам с аруры. При Птолемеях усло¬
вия изменились: арендатор платит не треть, не четверть, не половину, но вносит эк-
форпп согласно квантитативному принципу, а именно около пяти артаб с одной аруры.
При нормальном урожае эти пять артаб составляли Ѵ2 или 2/5 всего урожая, то есть
арендатор по-прежнему фактически известную долю своего урожая должен был отда¬
вать собственнику земли. Изменилось ли по существу его положение, несмотря на кван¬
титативный принцип? Нам думается, что нет, что по существу он мало отличался от тех
лаой в царстве Селевкидов, которые платили pars quota.
7А. Б. Ранович, Эллинизм и его историческая роль, М. — Л., 1950,
-стр.196.

ИЗ ИСТОРИИ ТОВАРНОГО ПРОИЗВОДСТВА ВО II—I вв. до н. э.
65
чилась (ведь при издольщине, как мы видели, нередко экфорий равен
был лишь Ѵ3 всего урожая).
В связи со сказанным интересно одно из известий, содержащихся в
архиве Зенона (PSI, 502). Речь идет об оценке земли, произведенной
агентами Аполлония (когда уже хлеб созрел). Крестьяне решительно от¬
казались принять эту оценку и настаивали на том, чтобы были соблю¬
дены первоначальные условия договора с ними, согласно которому они
должны были уплатить одну треть урожая. Таким образом, арендаторы
желали издольщины в буквальном смысле. Как нам кажется, эти данные
свидетельствуют, что их положение, если и изменилось, то в худшую
сторону: та доля, которую они должны были отдать арендодателю в ре¬
зультате оценки урожая, произведенной представителями администра¬
ции имения, вызывает протест арендаторов. В конце концов крестьяне
предложили свою более низкую оценку (шсотір^аі;), которая и была
принята администрацией.
Экфорий в большинстве случаев (если дело шло о пахотной земле)
уплачивался натурой. Но далеко не целиком рента поступала в этой фор¬
ме. Развитие денежного обращения привело к тому, что рента продуктами
была частично заменена денежной рентой.
В первых пяти документах, помещенных в Biirgsch., говорится о сда¬
че в аренду царской земли в самом конце III в. до н. э. Арендная плата
обычная — in parte quanta, за исключением № 4. Все тексты, вероятно,
из Фаюма. В документе № 4 идет речь о сдаче трех арур земли, на ко¬
торой произрастают трава и вика,— по-видимому, бывшего клера, вновь
вошедшего в состав царской земли. Рента уплачивается в денежной фор¬
ме, в царскую трапезу, по 10 серебряных монет за аруру (всего 30 монет).
Едва ли можно видеть в этом случае указание на коммутацию натураль¬
ной ренты. Уже в первой половине ІТІ в. мы встречаемся со сходной по
форме арендой (Petrie, II, 46). В том и другом случае мы имеем дело с
adaeratio ренты, то есть той ее формой, которая возникает из простого
превращения формы ренты продуктами (см. К. Маркс, Капитал, III,
стр. 809, последний абзац). Все же наличие денежной ренты (как и на¬
логов в денежной форме) показывает, что ни о каком чистом натураль¬
ном хозяйстве не может быть речи, что денежное обращение проникает в
земельные отношения и в какой-то мере начинает подчинять себе и
сельское хозяйство.
Развитие товарного производства неизбежно вызывает применение
наемного труда. В источниках по истории эллинистического периода мы
нередко находим указания на это. «Превращение мелкого производителя
в наемного рабочего,— писал В. И. Ленин,— предполагает потерю им
средств производства — земли, орудий труда, мастерской и пр.— т. е. его
„обеднение“, „разорение“» («Развитиекапитализма в России», т. 3,стр. 19).
Но было бы, конечно, ошибочным делать обратный вывод, а именно,
что «обеднение», «разорение», даже массовое, всегда приводит к тому,
что наемный рабочий становится господствующим типом в производстве.
Именно для древности хорошо известны периоды широкой экспро¬
приации мелких (да и крупных) собственников, которая приводила, од¬
нако, не к установлению режима наемного труда и развитию начал
капиталистического производства, но к совершенно иным результатам
(в Греции IV века до н. э.,в восточном Средиземноморье во II в. до н. э.
и проч.).
б Вестник древней истории, № 4

К. К. ЗЕЛЬИН
К осторожности в обобщениях побуждает и другое соображение, ко¬
торое, как нам кажется, особенно необходимо учитывать, имея дело с
материалом по истории эллинистического Египта. Не всякий работник,
получающий денежное вознаграждение, является представителем наемно¬
го труда какрезультата развития товарного про¬
изводства. Это развитие совершалось в древности в условиях ши¬
рокого применения внеэкономического принуждения. Элементы денеж¬
ного обращения проникали, и иногда в значительной мере, в тол¬
щу отношений, характеризующих старинные, давно налаженные, а ино¬
гда даже и сравнительно недавно сложившиеся порядки непосред¬
ственного господства и подчинения. Поэтому счи¬
тать, что всякий раз, как в источниках упоминается денежное возна¬
граждение работников (οψώνιον), мы имеем дело с результатом «обед¬
нения» и «разорения», то есть с применением наемного труда, по меньшей
мере неосторожно, это может привести только к искажению исторической
действительности. В этом случае, как и во многих других, задача исто¬
рика заключается, как когда-то писал О. Тьерри, в том, чтобы разли¬
чать, вместо того, чтобы смешивать8.
Для пояснения высказанного соображения рассмотрим некоторые
случаи, о которых упоминается в папирусах, нив какой мере не пытаясь
охватить соответствующий (очень большой) материал. При этом при¬
дется выйти за рамки интересующего нас периода (II—I вв. до н. э.),
так как более многочисленные и важные известия о найме относятся к
крупному хозяйству γη έν δωρεά первой (и отчасти второй) половины
III в. до н. э.
Укажем кстати, что οψώνιον получали отнюдь не только неимущие
бедняки, работавшие в имении, или бедные ремесленники, но и сравни¬
тельно хорошо оплачиваемые группы населения, как, например, военные
и чиновники (см. Heichelheim, WS, табл, на стр. 123 сл.): эпистаты,
фи ланиты, землемеры, логевты, эфоды и т. д. В своем заявлении, напри¬
мер, μαχαιροφόροι (стражники) во II в. до н. э. из местечка Филотерис
в Фаюме просят, чтобы им, пяти человекам, был выдан οψώνιον за
месяцы Тот и Фаофи (Fay., 302). Другой пример (Ann. Serv., XX, 1920,
№ 51) из архива Зенона: виноградари (αμπελουργοί) Аполлоний и Менипп
обращаются с просьбой об уплате им οψώνιον за ночную караульную
службу. Они пишут, что отправились в Бакхиаду (кому) и произвели
там инспекцию (έχωροβατή|σαμεν). Там они захватили некоего Атфея, нахо¬
дившегося в бегах по случаю реквизиции у него огорода (?). Каким бы
способом ни вычислялось οψώνιον этих караульщиков, ясно, что они не
принадлежат к категории «поденщиков».
В других случаях данные слишком неопределенны, чтобы положи¬
тельно можно было решить вопрос о том, с кем мы имеем дело. В письме
Аполлония к Зенону (Ann. Serv., XXIV, 1924, № 98) указывается,
например, что Зенон хорошо сделал, дав для вязки сена (εις την δέσμευσιν
του χόρτου) 200 драхм медью.
Эдгар пишет, что эта сумма предполагает очень большую площадь,
на которой производилась эта работа. Но письмо оставляет нас в полной
• неизвестности, о ком идет речь: были ли то свободные или рабы, поден¬
щики или царские земледельцы, пригнанные для этой работы в принуди¬
тельном порядке; Единственный вывод, который мы можем сделать, это
тот. что для производства сельскохозяйственных работ в некоторых слу¬
чаях требовалась затрата денежных сумм,— истина, подтверждаемая чуть
ли не любым сборником папирусов как III, так и II в. до н. э.
8	Aug. Thierry, Lettres sur l’histoire de France, P., 1846, стр. 25.

ИЗ ИСТОРИИ ТОВАРНОГО ПРОИЗВОДСТВА ВО II—I вв. до н. э. 67
Остановимся' на папирусе № 1536 из берлинского собрания. Его со¬
держание подробно разбирал О. О. Крюгер (ИГАИМК. 108, 1934, стр. 81),
тем не менее, может быть, небесполезно уточнить некоторые данные.
О. О. Крюгер указывал, что «наряду с отдельными работниками на цар¬
ской земле применялся в данном случае во время жатвы труд каких-то
групп («жители Гефестии». «люди, присланные Феофилом»). Одной из этих
категорий выдается ежедневно по две артабы на человека».
Присмотримся к сообщению. Некий Тосотом говорит, что сжали 35
артаб (очевидно, на царской земле), а на клере, помимо того, что сжали
гефестиоты,— 37 артаб. Гефестиоты сжали 18 артаб и, наконец, сын Эсор-
мосия1—4 артабы. После этого прибавляется, что присланным Феофилом
поденным рабочим, занятым на жатве, Тосотом дал по 2 артабы. Прислан¬
ные Феофилом, таким образом, в самом документе названы поденщи¬
ками (стк. 13—15: τοϊς παρά θεοφίλου| τοίς καθ·'η μέραν θεριζου|σ[ι]). Изда¬
тель (Фирек) считает Феофила подрядчиком, поставляющим жнецов,
которые и получают ежедневную плату натурой — 2 артабы. Так как
гефестиоты сжали сравнительно немного (18 артаб), то, очевидно, главная
работа и была проделана τοΐς παρά Θεοφίλου. О. О. Крюгер совершенно
правильно считает гефестиотов «пригнанными из определенной местности»
(там же). Но и относительно Феофила мы не можем сказать, был ли он
«подрядчиком» (ein Unternehmer), или же каким-то должностным лицом,
или хозяйственным агентом, и его жнецы также не должны ли были
работать в принудительном порядке. Таким образом, и здесь вопрос
не совсем ясен.
В других случаях, однако, не возникает сомнений, что речь идет не
о вольнонаемных рабочих, но о людях, принудительно отправленных к
месту работы. Так, например, дело обстоитв НіЬ., 44, в CZ, 59301 (см.
О. О. Крюгер, ук. соч., стр. 81 сл.), в PSI, 515 (молотьба), в BGU, 1507
(тоже), в PSI, №№371, 492, 425, 421 (cp. Rostovtzeff, LE, стр. 67). В по¬
следнем папирусе охраняющие насыпи (χωματοφΰλακες) просят выдать
им плату как деньгами, так и натурой (δψώνιον καί σιτομετρι'αν), угрожая
в случае ее неполучения анахоресисом. Как указывает М. И. Ростовцев,
это, очевидно, крестьяне одной из ком на территории γη έν δωρεά, в прину¬
дительном порядке отбывающие эту повинность.
В Hamb., 27 арендатор одного из участков на земле Аполлония пишет,
что он получил от некоего Оннофриса упряжки и трех земледельцев, ра¬
ботающих за плату (μίσθιοι). Автор письма просит прислать 8 драхм из
расчета платы 2 обола за пахоту одной аруры. Таким образом, на каж¬
дого приходится по 8 оболов, то есть по 4 аруры пахоты. Однако и здесь
остается невыясненным, кто эти γεωργοί μίσθιοι: возможно, что и в этом
случае Оннофрис их посылает в принудительном порядке. Плата по
2 обола в день за тяжелую работу заставляет думать скорее об этом.
Вспомним строки Менандра: «Два обола в день! Достаточно для ячмен¬
ной кашицы голодному!» (Menand., Loeb Class. Libr., 1930, Έπιτρέποντες,
стк. 14—15).
Но, конечно, помимо пригоняемых по принуждению обитателей
окрестных ком (или даже и более отдаленных), работали люди, с которыми
нередко заключались формальные договоры на тех или иных условиях;
эти договоры, однако, часто не выполнялись: вмешивалась местная ад¬
министрация, и договор аннулировался (Rostovtzeff, LE, стр. 74), или
же γεωργοί,* недовольные нарушением обещанных условий, прибегали
к анахоресису.
Свободные рабочие, исполнявшие за плату ту или иную работу, обыч¬
но обозначаются термином έργάται (Col. Z., 44; CZ, 59 013; Col. Z.,37;
BGU, 1507). Вывод О. О. Крюгера по отношению к последнему докумен¬
5*

68
К. К. ЗЕЛЬИН
ту, что в εργάται, о которых говорится, мы должны признать рабов,
не является убедительным: на это нет прямых указаний, а термин εργάται
и аналогия с уже приведенными известиями о сельскохозяйственных ра¬
ботах скорее свидетельствуют о том, что и здесь εργάται — свободные,
хотя и работающие в принудительном порядке.
Таким образом, данные, которые мы имеем относительно тех случаев,
когда дело идет о целой группе людей, работающих за плату, больше
говорят о принудительном труде за невысокую плату, о древней практи¬
ке посылки целых партий рабочих. Дух времени сказывается лишь в
том, что вместо вознаграждения натурой они получают οψώνιον. Оче¬
видно, в этих условиях работали нередко крестьяне целых деревень во
главе с их πρεσβύτεροι (Rostovtzeff, LE, стр. 74).
Нечто иное представляют собою индивидуальные договоры о найме.
Один из них дошел до нас на демотическом берлинском остраке№ 6528®.
Это — частный договор, заключенный Семпамонтес, дочерью Паниска(?),
с Хестотом, сыном Эриэя, и людьми Паэриса (возможно, его μέτοχοι).
Договор дошел в испорченном состоянии, но суть его в том, что Семпа¬
монтес отдает своего сына Памонтес в качестве сельскохозяйственного
рабочего от девятого Паофи сроком на 8 месяцев. Ежемесячная оплата его
труда — 25 артаб пшеницы, которые должны быть контрагентами отме¬
рены, доставлены и вручены Семпамонтес в ее доме в Фивах (всего за
8 месяцев — 200 артаб). Кроме того, наемник получает Ѵ2 меры (hin?)
масла клещевины. Все это уплачивается в два срока: зимою и летом.
В случае перерыва в своей работе Памонтес должен поставить вместо себя
заместителя, в противном случае он уплачивает за каждый пропущенный
месяц свою двойную плату, то есть 50 артаб. Мы видим, что в этом до¬
говоре плата сельского наемного рабочего гораздо выше, чем оплата тру¬
да крестьян, пригнанных для работы по распоряжению администрации.
Едва ли можно из этого документа (как и из других) сделать вывод, что
в рабовладельческий период рабочая сила мало ценилась. Работодатели
суровой клаузулой относительно двойного взноса хотели застраховать
себя от возможного перерыва в работе.
Кое-какие, хотя и очень скудные, данные о наемных рабочих есть и
в греческих документах II века до н. э.
В обширном счете (ТеЬ., 121—94 или 61 года до н. э.), наряду с та¬
кими отметками, как: Паусирису земледельцу — 2000 драхм, золотых дел
мастеру — 800 драхм за хлеб, на дорогу 80 драхм, на вино воину (μαχί(μωι)),
пришедшему в Гермайон иСухиэйон,—800 драхм и т. п.,— мы находим
и такую запись: дорожные.расходы (ναύλου «фрахт») в кому Тали двум
работникам (εργατών β) — 300 драхм. Платежи эргатам упоминаются в па¬
пирусах №№ 145, 175, 224, 252 (Descriptions). В других папирусах есть
указания на μισθωται. В ТеЬ., 86 храмовый сад и огород около Арсино-
итополиса обрабатывает μισθωτής Петесух, сын Маррэя, другой участок—
наемник Διοδ [Πά [σ]ιτος и οί μέτοχοι (ср. также ТеЬ., 94, 24).
Все эти разрозненные и в общем мало вразумительные данные не
дают представления о значении батраков в сельском хозяйстве Египта
этого времени. Однако наряду с ними дошла и общая формула, на ос¬
новании которой можно, казалось бы, сделать более широкие выводы.
Это — известное место из папируса Par., 63 (переизданного Магаффи в
Petrie, III, стр. 18 сл. и У. Вилькеном в UPZ, 110). Par., 6J (164 г.)—
обширный документ, в котором очень яркими чертами рисуется положе¬
ние египетской хоры в связи с распоряжением правительства об обяза¬
тельном привлечении к обработке царской земли всех δυνατούντες и разъ- 99	W., S р i е g е 1 b е г g, Demotica, II, SBAW, 1928, Phil.-hist, Kl., 2 Abt., № 31.

ИЗ ИСТОРИИ ТОВАРНОГО ПРОИЗВОДСТВА ВО И—I вв. до н. э.
69
яснении местным чересчур усердным администраторам нелепости привле¬
чения к этой повинности άδυνατοϋντες. В папирусе достаточно отчетливо
перечисляются группы населения, входящие в эту категорию. Поводом
к этому разі мнению послужило заявление (Ιντευξις), сделанное в Але¬
ксандрии воинами следующих разрядов: τφν τ’έπιλέκτων καί των (έπταρούρων)
καί (πενταρούρων) μαχίμων καί|των επί των φυλακίδων [τ]εταγμένων ναυκληρομαχί¬
μων (стк. 20—23).
Очевидно, к ним относятся слова строк 86 сл. Было бы ребяческим,
как полагает Герод, понимание указа в том смысле, что следует при¬
нуждать к обработке земли и тех, кто в Александрии и ночью и днем
трудится, выполняя литургии, и прочих άδυνατοϋντες (то есть немощных
в материальном отношении), и привлекать семьи тех, кто (так трудится)
в городе, к этой работе. Из следующих строк выясняется, что в состав
тех, кого нелепо было бы привлекать к γεωργία, входят 1) υποτελείς τηι
τε ιχ&υηράι καί ζυτηράι καί ταΐς άλλαΐς ώναίς, 2) большая часть обитающих
в комах лаой, которые, вследствие недостатка в необходимом, поденным
трудом (διά την τ<7ν δε|ώντων σπάνιν έργατεύοντες) доставляют себе средства
к жизни (стк. 97 сл.), 3) многочисленные люди, числящиеся в списках
воинов и с трудом добывающие себе необходимую пищу на выдачи из
царской казны, 4) некоторые из μάχιμοι (или, скорее, большая их часть),
не могущие сами обрабатывать свои клеры, но делающие займы зимой
за большие проценты из расчета на доход от аренды. Еще раз эти груп¬
пы населения упоминаются далее в стк. 131 сл: ταλαιπώρων λα<7ν καί των
μαχίμων καί των άλλων των άδυνατοΰντων, и в стк. 196 сл. по случаю εντευ-
ξις,% снова поданной теми же επίλεκτοι и μάχιμοι в Александрии. Таким
образом, υποτελείς, λαοί и беднейшие воины составляют тот слой населения,
который именуется άδυνατοϋντες. Можно ли отсюда заключить, что основное
население деревни превратилось чуть не сплошь в батраков, лишенных
земли и других средств существования, кроме своих рук? Думается, что
едва ли так. Всему циркуляру 164 года свойственны риторичность сти¬
ля и сгущение красок. Поэтому нельзя принимать высказываемые авто¬
ром этого письма положения за точное отражение объективной действитель¬
ности. Конечно, египетская деревня была разорена, а бедные разряды
воинов (μάχιμοι и другие) по своему положению мало отличались от лаой
В этом отношении письмо содержит драгоценные данные, подтверждаемые
и другими документами. Но даже и в тексте этого письма можно усмот¬
реть, что εργασία являлась средством подработать, что, по-видимому, эти
έργατεύοντες все же сидели и работали на земле. Они становятся έργατεύοντες
διά τήν των δεόντων *σπάνιν, то есть из-за недостатка в необходимом, из-за
того, что, очевидно, им не хватает их заработка. Этот заработок мог
поступить лишь от земли, так как, если бы его не было вовсе, то при¬
шлось бы говорить не о скудости των δεόντων, но о полном отсутствии средств
к существованию. Конечно, население египетской деревни было неодно¬
родно по своему составу и имущественному положению10. Среди этого населе¬
ния было, очевидно, много элементов, для которых необходимо было
искать работу в качестве έργάται. Тем не менее едва ли можно противопо¬
лагать им как классово отличную прослойку, как имущее население дерев¬
ни γεωργοί βασιλικοί (в их массе). Мы видим, что очень часто крестьяне
окрестных деревень в III в. до н. э. выступают в качестве таких έργάται
или γεωργοί в документах, относящихся к крупным имениям ένδωρεα. При¬
том таковыми (т. е. наемными рабочими) они делаются часто в прину¬
дительном порядке. Этих данных недостаточно, чтобы говорить о
10	См. рецензию К. К. 3 е л ь и н а на книгу А. Б. Р а н о в и ч, Эллинизм и его
историческая роль, ВДИ, 1951, № 2, стр. 147.

70;
К. К. ЗЕЛЬИН
превращении основной массы деревенского населения в батраков или
поденщиков. Конечно, во II в. процесс дальнейшего обеднения крестьян
мог пойти дальше. Едва ли возможно было бы появление такого документа,
как Par., 63, с его рассуждениями относительно άουνατοϋντες в III в.
Внешние войны и внутренняя борьба II века не могли не сказаться на
неустойчивом положении египетского крестьянина. Но все же и во II в.
правительство в своей земельной политике, в своих фискальных запросах
ориентировалось на труд основной части деревенского населения —
на массу γεωργοί βασιλικοί, а не на μισθωτά*' или έργάταί. Влияние фискальной
политики Птолемеев, политические осложнения и дальнейшее проникно¬
вение товарного производства в сельское хозяйство ухудшали положе¬
ние крестьян, побуждали их к анахоресису, вызывали социальные дви¬
жения, но не меняли коренным образом отношений в деревне.
Мы пытались проследить в своем изложении некоторые явления, свя¬
занные с развитием товарного производства. Эти явления в тех или иных
масштабах и формах всегда имеют место, если существует товарное про¬
изводство. Общественное разделение труда, рост значения обмена, раз¬
витие внешнего и внутреннего рынка, распространение денежного обра¬
щения, возрастающая власть денег, проникновение элементов денежного хо¬
зяйства в область земельных отношений, борьба за землю в се различных
формах, применение наемного труда,— все это можно наблюдать и во
II—I вв. до н. э. Однако основу всего развития продолжали составлять
отношения непосредственного господства и подчинения, рабство и другие
формы зависимости, а не свободный наемный труд. Таким образом, и в
рассматриваемый период, как и вообще в древности, отсутствовали
условия, при которых только и возможно вполне развитое товарное про¬
изводство и денежное хозяйство.

А. Р. Корсунский
ДВИЖЕНИЕ БАГАУДОВ
Движение багаудов относится к числу малоисследованных сторон со¬
циальной жизни римской Галлии и Испании. Буржуазная историогра¬
фия решает вопрос о багаудах, как и о других народных движениях в
Римской империи, двояким образом. В некоторых исследованиях вовсе
отрицается наличие массовых народных движений в Римской империи1;
высказывается утверждение, что народ, находившийся под гнетом госу¬
дарства и аристократии, не способен был играть хоть сколько-нибудь
значительную роль в обществе1 2; данные же источников о багаудах и о
других народных восстаниях либо игнорируются, либо сводятся к дей¬
ствиям деклассированных элементов, к бандитизму 3. Другие исследова¬
тели занимают внешне совершенно противоположную позицию, не только
отмечая возникновение народных движений в Поздней империи, но и
рассматривая все эти движения, независимо от их характера и масштаба,
как социальные революции. Такие авторы применяют термин «революция»
и по отношению к военным переворотам III в. 4 и к восстаниям багаудов
в Галлии5. В работах данных исследователей народные движения рассмат¬
риваются вне связи с характерными для данной эпохи классовыми от¬
ношениями 6.
1	См. Фюстель деКулан ж, Римский колонат, СПб., 1908, стр. ИЗ:
«...не вскрывается ни одного признака, чтобы колоны восставали против своего поло¬
жения под шум нашествий и беспорядков».
2	F. L о t, La fin du monde antique et le début du moyen âge, P., 1951, стр. 261.
3	O. Seeck, Geschichte des Untergangs der antiken Welt, В., 1920, VI, стр. 115;
А. Grenier, La Gaule romaine, ESAR, Baltimore, 1937, III, стр. 592; О. Bro¬
gan, Roman Gaul, L., 1953, стр. 231, 232; J. E 1 u 1 e , Histoire des institutions, I,
P. 1955, стр. 653; L. de Valdeavellano, Historia de España, I, ч. 1, Madrid,
1955, стр. 237; Historia mundi, IV, Bern, 1956, стр. 239.
4	М. Rostovtzeff, The social and economic history of the Roman Empire,
Oxford, 1926, стр. 449—454, 460.
5	A. Schaffer, Römer und Germanen bei Salvian, Breslau, 1930, стр. 75.
6	В буржуазной историографии борьба народных масс против господствующего
класса представляется как восстание против «буржуазии» (Rostovtzeff, ук. соч.,
стр. 448—454). См. также САН, XII, Cambridge, 1939, стр. 267; F. W. W a 1 b a n k ,
The decline of the Roman Empire in the West, L., 1956, стр. 45), или как характерная
для эпохи средневековья жакерия (А. Piganiol, Histoire de Rome, P., 1946,
стр. 502; F. L о t., ук. соч.,стр.245). Некоторые зарубежные историки, как, например,
Томпсон, критикуют точку зрения буржуазных исследователей, пытающихся пред¬
ставить народные движения действиями «разбойников» (См. E. А. Thompson,
А history of Attila and the Huns, Oxf., 1948, стр. 69). Томпсон указывает на экономи¬
ческие предпосылки крестьянских восстаний. Французский историк Лятуш считает
бесспорным, что багаудия ускорила падение римского господства в Галлии (R. La¬
to и с h e, Les grandes invasions et la crise de l’occident au V-e siècle, P., 1946,
£тр. 118). Но подробно на движении багаудов эти авторы не останавливаются.

72
А. Р. КОРСУНСКИЙ
В обоих случаях, следовательно, для буржуазной историографии ха¬
рактерно стремление затушевать антагонистические классовые противо¬
речия рабовладельческого общества и связь с последними народных дви¬
жений, развертывавшихся в Поздней римской империи.
Углубленное изучение классовых отношений в Римской империи по
существу начато лишь советскими историками, которые рассматривают
народные восстания III—V вв. как форму классовой борьбы масс произ¬
водительного населения — крестьян, колонов и рабов — против господ
ствующего класса крупных землевладельцев и рабовладельческого го¬
сударства. Исследование роли народных движений в истории римского
государства с позиций марксистской историографии представляет боль¬
шую заслугу В. С. Сергеева, Н. А. Машкина и других советских исто¬
риков. Но в изучении указанной проблемы сделаны пока лишь первые
шаги. Различными исследователями высказываются существенно отли¬
чающиеся друг от друга оценки характера движения багаудов и прочих
выступлений народных масс в Римской империи. Еще до войны в совет¬
ской исторической литературе получил распространение взгляд, согла¬
сно которому народные восстания, происходившие в период Поздней им¬
перии в Галлии и некоторых других частях римского государства, пред¬
ставляли собой революции рабов и колонов. Эта концепция особенно об¬
стоятельно разработана А. Д. Дмитревым7.
В последнее время советские исследователи, рассматривая смену ра¬
бовладельческого строя феодальным в Западной Европе как социальную
революцию, характеризуют обычно движения багаудов, агонистиков и
другие современные им выступления народных Масс как восстания и не
применяют по отношению к ним термин «революция рабов и колонов».
Ряд советских историков отметил некоторые специфические черты ука¬
занной социальной революции — отсутствие в ней передового класса 8,
руководящую роль крестьянства мало романизированных областей Им¬
перии 9, реакционный характер некоторых выступлений городского плеб¬
са10 11 и проч. Все эти выводы советских историков имеют большое значе¬
ние для решения проблемы падения Римской империи.
В названных статьях, носящих преимущественно общий теоретический
характер, отсутствует, однако, обстоятельный анализ народных движе¬
ний, развертывавшихся в западных провинциях римского государства11.
7 А. Д. Д м и т р е Движение багаудов, В ДИ, 1940, № 3—4, стр. 101—114;
он же, Социальные движения в Римской империи в связи с вторжениями варваров,
Черновицы, 1949 (докторская диссертация, машинопись).
8	С. И. Ковалев,К вопросу о характере социального переворота в западной
Римской империи, В ДИ, 1954, № 3, стр. 41—43. См. также М. Я. С ю з ю м о вг
К вопросу о процессах феодализации в Римской империи, ВДИ, 1955, № 1, стр. 51—67.
9	Е. М. Ш т а е р м а н, Проблема падения рабовладельческого строя, ВДИГ
1953, «N*2 2, стр. 53. См. также А. И. Кузьмин, Начало кризиса рабовладель¬
ческого строя древнего Рима, Автореферат, М., 1955, стр. 11.
10	М. Я. Сюзюмов, Политическая борьба вокруг зрелищ в Восточно-рим¬
ской империи IV—V вв., «Учен, записки Уральск, гос. ун-та», вып. II, истор., 1952,
стр. 99, 104—106.
11	Подобного анализа нет и в статьях А. Г. Бокщанина, О проблеме паде¬
ния рабовладельческой формации, «Преподавание истории в средней школе», 1952,
№ 5, стр. 22—35, и А. П. Каждая а, О некоторых спорных вопросах становле¬
ния феодальных отношений в Римской империи, ВДИ, 1953, № 3, стр. 77—106.
Помимо отмеченных выше работ А. Д. Дмитрева, движение багаудов рассматривается
в советской историографии лишь в статье Н. И. Львова, Из истории кризиса Римской
империи во 2-й половине V в. н. э., «Ученые записки Московского городского педаго¬
гического института им. Потемкина», т. XIII, вып. 2,1950, стр. 5—104. Но, уделяя ос¬
новное внимание политическим событиям в Галлии во 2-й половине V в., Н. И. Львов
дает лишь весьма беглую характеристику восстаний багаудов.

ДВИЖЕНИЕ БАГАУДОВ
73
Данная статья представляет собой посильную попытку выяснить ха¬
рактер одного из наиболее значительных выступлений народных масс в
позднеримском обществе — движение багаудов12.
Изучение движения багаудов затруднено тем обстоятельством, что све¬
дения о нем в источниках крайне скудны и отрывочны. В произведениях
римских историков — Евтропия, Аврелия Виктора, Орозия и Евсевия,
а также в панегириках Эвмена, Мамертина и др. восстаниям багаудов
в Галлии в III в. уделяется очень мало внимания. Так же лаконичны сооб¬
щения о восстаниях багаудов и армориканцев в V в. в Галлии и в Испании
у Зосима, в Галльской хронике, в житии Германа Оксеррского, у Сидо
ния Аполлинария, Меробода и у некоторых других авторов. (Несколько
более обстоятельна характеристика багаудов, содержащаяся у Сальвиана.
Но все же, рассматривая все эти указания источников о выступлениях
багаудов в свете имеющихся в нашем распоряжении данных о социальных
отношениях в западных провинциях Римской империи в III—V вв., мы
можем получить представление о характере движения багаудов.
В упомянутых выше работах А. Д. Дмитрева привлечен широкий
круг источников и собран большой материал о багаудах. Но интерпрета¬
ция данных источников и общая оценка движения багаудов, предлагаемая
указанным автором, вызывает серьезные возражения. Восстание багаудов,
происходившее в Галлии в III в., характеризуется А. Д. Дмитревым как
«грандиозный взрыв революции багаудов», как «всеобщее восстание пора¬
бощенных масс» (ВДИ, 1940, №3—4, стр. 106—107). Участники движе¬
ния — это главным образом сельские рабы и колоны, к которым присоеди¬
няются разоряемые крестьяне (там же). На сторону восставших переходят
и римские военные отряды. Программа восстания — экспроприация
земель и имущества магнатов. Масштабы восстания А. Д. Дмитрев харак¬
теризует также указанием на взятие багаудами Августодуна и разруше¬
ние ими последнего. Страх перед разраставшимся восстанием побудил
галльского императора Тетрика капитулировать перед Аврелианом (там же,
стр. 105—107). Однако далеко не со всеми выводами А. Д. Дмитрева
можно согласиться.
Следует прежде всего отметить, что представление А. Д. Дмитрева
о хронологических рамках восстания не подтверждается источниками.
Мнение о том, что первое упоминание о багаудах относится к 270 г., осно-
варо на ошибочном толковании одного источника — панегирика Эвмена.
В издании этого памятника Беренса,которым пользовался А. Д. Дмитрев,
указывается, что Августодун осаждали багауды13. Беренс руководство¬
вался при издании текста панегирика Эвмена конъектурой Юстуса Липсия,
заменившего слово Batauicae, стоявшее в подлиннике, выражением —
Bagaudicae. Юстус Липсий полагал, что упоминание о батавах ошибочно,
так как об их участии в событиях рассматриваемого периода нет никаких
сведений. Большинство исследователей приняло конъектуру Липсия, хотя
некоторые не соглашались с ней14.
Однако в 1943 г. Жантийом на основании анализа нумизматического
материала и других источников доказал, что галльские императоры в III в.
12	Вопрос о взаимоотношении народных масс Римской'Галлии и «варваров», кото¬
рый должен служить предметом специального исследования, не рассматривается в дан¬
ной статье.
13	«XII Panegyrici Latini», ed. G. B ä h г e n s, Lipsiae, 1911, IX (IV), 4: ...cum
latrocinio Bagaudicae rebellionis obsessa auxilium Romani principis inuocaret...
14	O. Hirsch feld, Die Haeduer und Arvernen unter römischer Herrschaft.
Kleine Schriften, В., 1913, стр. 206. Менее определенную позицию занимал К. Жюл-
лиан, считавший, однако, возможным, что Эвмен подразумевал батавов (С. J u 1-
1 i a n, Histoire de la Gaule, P., 1920, IV, стр. 588; см. также A. Thalamas,
Les origines de la société française, Vichy — Paris, 1945, стр. 117).

74
А. Р. КОРСУНСКИЙ
поддерживали сношения с нижним Рейном и в частности с батавами.
По мнению Жантийома, конъектура Липсия не оправдана15. В последнем
издании панегириков текст Эвмена издан в его первоначальном виде, без
конъектуры Липсия16.
Но еслп первое упоминание о багаудах относится не к 270 или 269 г.,
а к 283 г., то отпадает версия о такой крупнейшей акции восстания, как
взятие и разрушение Августодуна, исчезает всякое основание считать
причиной капитуляции Тетрика страх последнего перед багаудами17, а
время активных действий восставших сокращается с пятнадцати до двух
лет (283—285 гг.)18.
Данные источников требуют внесения существенных поправок также
и в оценку характера движения, состава его участников и результатов вос¬
стания багаудов, которая содержится в работе А. Д. Дмитрева. Утверж¬
дая, что восставшие производили экспроприацию крупных землевладель¬
цев, А. Д. Дмитрев ссылается на Евтропия и Аврелия Виктора. Но у пер¬
вого в указанном тексте(Brev. Hist. Rom., IX, 20) нет никаких указаний
на экспроприацию землевладельцев, а у Аврелия Виктора (Lib. de Caes.,
39) говорится лишь об опустошении восставшими полей.
Нет также оснований считать восстание «всеобщим». Источники доволь¬
но единодушно свидетельствуют о том, что восставшие — это крестьяне19.
Об участии рабов в восстании нет никаких упоминаний. Это не исключает,
разумеется, возможности их участия в восстании, но показывает, что в пред¬
ставлении современников багауды ассоциировались именно с крестьянами,
колонами. Багауды нападали на многие города, но ни одного из них, по-
видимому, не взяли. Если учесть, что в Галлии в это время не было значи¬
тельных контингентов войск, то можно заключить, что неудачи багаудов
были вызваны отсутствием какой-либо серьезной поддержки в городах.
Совершенно не подтверждено источниками мнение А. Д. Дмитрева
(ук.соч., стр. 105—106) о переходе римских войск на сторону восставших20,
15	P. L. Genti llhome, Le désastre d’Autun en 269, REA, XLV (1943), стр.
233—240.
16	E. G a 1 1 e t i e r, Panégyriques latines, I, P., 1949, стр. 124, cp. стр. 111.
17	Кстати, источники прямо указывают, что Тетрика вынудило к переходу на сто¬
рону Аврелиана поведение его собственных склонных к бунтам войск (E u t г о р.,
Breviarium Hist. Rom.) MGH, auct. ant., II, IX, 20).
18	A. Д. Дмитрев, Социальные движения в Римской империи..., стр. 289,
считает подтверждением того мнения, будто Августодун был захвачен багаудами, сооб¬
щение панегирика Константина об осаде города мятежниками, жителями Галлии (Ра-
neg. lat., V (VIII), 4: ...tum demum inrumpendas rebellibus Gallicanis portas reliquerunt,
cum fessi obseruare non possent). Эту ссылку нельзя, однако, признать убедительной, так
как автор панегирика мог подразумевать под мятежными галлами войска галльских
императоров (Тетрика или Викторина).
19	E u t г о р., ук. соч., IX, 20: rusticani; Aurel. Viet., ук. соч., 39: ... ex¬
cita manu agrestium ac latronum, quos Bagaudas vocant...; Euseb., Chron., CCLXVI:
... rusticorum multitudinem opressa...; Oros., Hist. adv. pag., VII, 25: ... collecta
rusticanorum manu, quos Vacaudas vocabant...; Paneg. lat., X (II), 4, 3.
20	Источники, на которые ссылается автор, говорят лишь о мятежах солдат против
Тетрика, но отнюдь не о переходе их на сторону багаудов (см. SHA, Aurel., 32., 3;
А и г. V і с t., ук. соч., 35, 4; О г о s., ук. соч., VII, 22, 12). Утверждение же Д м и т-
р е в а (ук. соч., стр. 107—108), будто один из легионов Максимиана «... отказался
выступить против своих братьев по классу», основывается на болландистских актах
св. Маврикия (Acta Sanctorum, 22 sept., VI, стр. 345), т. е. на источнике, недостовер¬
ность которого давно уже отмечена в специальной литературе (см. С. J u 1 1 і а п,
ук. соч., VII, Р., 1926, стр. 51,53). А. Д. Дмитрев и сам признает, что данный источник
не имеет серьезного научного значения, но в то же время высказывает предположение,
что в основе легенды об отказе солдат фиванского легиона выступить против христиан
лежит исторический факт уклонения римских солдат от борьбы против багаудов (ук.
соч.,стр. 109). Это предположение, не подкрепленное никакими фактами, совершенно не
соответствует имеющимся у нас данным об уровне классового самосознания народных
масс и о социальном составе армии в рассматриваемый период.

ДВИЖЕНИЕ БАГАУДОВ
75
а также его утверждение, будто подавление восстания стоило огромного
труда правительству (ук. соч., стр. 110). Источники показывают, что
Максимиану быстро и без особого труда удалось подавить восстание21.
Таким образом, значение и масштабы восстания багаудов в работе
А.	Д. Дмитрева весьма преувеличены.
Однако было бы, разумеется, неправильно недооценивать это восста¬
ние, свести его к деятельности разбойничьих банд, как делают некоторые
зарубежные историки. Восстание багаудов — не случайное и малозначащее
явление, но характерное выражение того кризиса, который переживало
в III в. рабовладельческое государство. Восстание происходило в условиях
роста крупного землевладения в Галлии и закабаления свободного кресть¬
янства, с одной стороны, внутреннего кризиса Империи и усиления на¬
тиска варваров, с другой22.
Обострение нужды народных масс в связи с опустошениями страны во
время «варварских» вторжений и междоусобиц III в., злоупотребления
чиновников в период междоусобиц23 толкнули крестьян на восстание.
Крестьяне подняли оружие против крупных землевладельцев и импер¬
ских властей. Провозглашение собственных вождей Аманда и Элиана импе¬
раторами говорит о попытке восставших отложиться от Империи, вернуть¬
ся к старым общинным порядкам. Но восстание носило стихийный характер
и, судя по быстроте разгрома восставших Максимианом, не привело к соз¬
данию значительных антиправительственных вооруженных сил. Крестьяне
были изолированы от всех прочих слоев населения в самой Галлии, не го¬
воря уже о других провинциях. В Галлии в это время имели место сепа¬
ратистские настроения среди крупных и средних землевладельцев, но
по отношению к разорявшимся крестьянам все они выступали в каче¬
стве враждебных сил; установление общего фронта этих социальных слоев
с багаудами против империи было невозможно. Таким образом, те данные,
которыми мы располагаем о ходе восстания, его программе и размахе,
не дают никаких оснований рассматривать это выступление народных масс
как революцию.
Восстание не смогло помешать консолидации рабовладельческого рим¬
ского государства, которое реорганизовалось тогда в форме Доминатэ.
После разгрома багаудов Максимианом о них нет никаких упоминаний
в источниках вплоть до начала V в. 24. В последнее же столетие суще-
21	Орозий, подчеркивая, что победа над Карином нелегко далась Диоклетиану
(О ros., ук. соч., VII, 25:.... dificillimo bello et maximo labore superauit...), в то
же время отмечает легкость победы Максимиана над багаудами (ibid.: ... facile agre¬
stium hominum imperitam et confusam manum militari virtute compescuit...). См. также
Eutrop., ук. соч., IX, 20:.... levibus proeliis agrestes domuit...; Aur. Viet ук.
соч., 39: ... fusis hostibus aut acceptis, quieta omnia brevi patraverat. Описание
А. Д. Дмитревым упорного сопротивления восставших войскам Максимиана в «зам¬
ке» багаудов на Марне основано на легенде, относящейся к меровингскому периоду
(см. J u 1 1 і а п, ук. соч., VII, стр. 51).
22	Через рейнскую границу в Галлию прорываются франки и алеманны, северное
побережье страны опустошают саксы. Мы не располагаем, однако, данными о каком-
либо контакте между багаудами и «варварами» в этот период.
23	Mamertini Paneg. genethliacus Maximiano Aug. dictus, III, 5: ... exacer¬
batas saeculi prioris injuriis per clementiam uestram ad obsequium redisse provin¬
cias...
24	А. Д. Дмитрев, ук. соч., стр. Ill, утверждая, что движение багаудов
продолжалось и в IV в., указывает, что, по сообщению Мамертина, император Юлиан
«...обуздал наглых разбойников, действовавших во многих областях». Однако Мамер-
тин называет разбойниками не багаудов, а судей, притесняющих население. См. М а-
mert., Gratiarum actio Juliano imp., 4: Porro aliae quas a vastitate barbarica terrarum
intervalla distulerant, indicum nomine, a nefariis latronibus obtinebantur. В Галлии
в IV в. было немало и подлинных latrones, как видно, в частности, из «Деяний» Аммиана
Марцеллина (XXVIII, 2, 10). Не исключено, что некоторые упоминания источников
о latrones этого периода относятся к мелким разрозненным отрядам багаудов. Но опре-

76
А. Р. КОРСУНСКИЙ
ствования Западной Римской империи движение багаудов принимает
широкие размеры.
Прежде чем остановиться на этом народном движении, следует от¬
метить, что к началу V в. ход социального развития в Галлии сделал
неизбежным обострение классовой борьбы. В Галлии в это время еще ин¬
тенсивнее, чем в предшествующую эпоху, происходит рост крупного зем¬
левладения, сопровождающийся разорением мелких земельных собствен¬
ников и закрепощением колонов. Крестьяне разоряются под влиянием
непосильного налогового бремени 25 и в связи с опустошениями страны,
вызываемыми «варварскими» вторжениями (Apoll. Sid., Ер., VI, 10), или
же становятся жертвами насилий со стороны светских и духовных маг·
натов, отбирающих у них земли (Salv., Degub. Dei, IV, 15, 74—75; V, 10,
53—54). Крестьяне вынуждены отдаваться под покровительство магнатов,
становиться их прекаристами, или попросту колонами (Salv., Degub. Dei,
V, 8, 38; 41). Государство содействует этому процессу, приписывая сель¬
ский плебс Галлии к имениям посессоров (CTh,XI, 1, 26—399 г.). Им-
перское^ законодательство так же неумолимо прикрепляет колонов к
земле в Галлии, как и в других провинциях (CJ, XI, 48, 13; 14).
Земледельцы, ставшие колонами, оказываются, по описанию совре¬
менников, в положении, мало чем отличающемся от положения ра¬
бов 26,
Все шире применяя труд колонов, светские и церковные земле¬
владельцы используют еще в значительных размерах труд рабов, наделяя
их земельными участками или эксплуатируя старым плантационным спо¬
собом 27.
Археологические данные позволяют предположить, что крупные име¬
ния, как, например, поместье Шираган на Верхней Гаронне, к началу
V в. представляли собой подлинные поселения. К поместью, в котором,
судя по его размерам и объему хозяйственных построек, работали сотни
людей, примыкали деревни, где находились, очевидно, зависимые кресть¬
яне, колоны28. Крупное землевладение было распространено главным
образом в южной, а также в центральной части Галлии 29.
В то же время продолжается упадок муниципального строя. Городская
верхушка возлагает всю тяжесть налогов и повинностей на рядовых кури¬
алов, крестьян городской округи (Salv., De gub. Dei, V, 4, 18). Положение
коллегиатов настолько ухудшается, что участь колона или ремесленника
в поместье магната становится для них более приемлемой, чем бремя кол¬
легии (CTh, XII, 19).
деленными данными об этом мы не располагаем; относить же любое сообщение источ¬
ников о latrones к действиям багаудов было бы неправильно.
26	S а 1 ѵ., De gubern. Dei., V, 8, 34; 7, 27—28 и проч. Ср. А р о 1 1. S i d., Ер.
V, 13.
26	См. А. Р. Корсунский. О положении рабов, вольноотпущенников и
колонов в западных провинциях Римской империи в IV—V веках, ВДИ, 1954, № 2,
стр. 66.
27 Там же, стр. 51. О тяжелом положении рабов в этот период имеется
достаточно данных в источниках. Постановления церковных соборов Галлии в V в.
упоминают о бегстве сервов от своих господ в церковные убежища, о самоубийст¬
вах рабов, вызванных жестоким обращением с ними их господ (Cone. Aurisicianum,I
(441), с. V, VI; Cone. Arelatense, II (452), с. XXX, XXXII, LIII (Mansi Sacrorum con¬
ciliorum nova et amplissima collectio, VI, VII,), см. также Salv., De gub. Die,
IV, 3).
28 Cm. A. Grenier, Manuel d’archéologie Gallo-Romaine, 2, P., 1934,
стр. 889—899. О сервах, обрабатывающих поместья магнатов, см. также Salv., De
gub. Dei, IV, 3; 14.
29	K. F. S tr о h e k e г, Der senatorische Adel im spâtantiken Gallien, Tübingen,
1948, стр. 20.

• ДВИЖЕНИЕ БАГАУДОВ
77
Несмотря на интенсивный процесс роста крупного землевладения,
свободное крестьянство не исчезает в Галлии вплоть до конца существо-
вания Западной империи, особенно многочисленно оно в западных и се¬
верных областях Галлии. К числу таких слабо романизированных обла¬
стей Галлии со значительным крестьянским населением относился Армо-
рик 30. Здесь, по-видимому, дольше, чем в романизированных частях
Галлии, сохранились остатки общинного устройства в деревне 31. В
Арморике наряду с основным крестьянским населением имелось также
городское население, знать32.
Если процесс социального развития делал неизбежным обострение клас¬
совой борьбы эксплуатируемых масс против господствующего класса и
рабовладельческого государства, то общая политическая обстановка в
стране создавала также самые благоприятные условия для революцион¬
ного подъема.
К началу V в. власть Империи в Галлии переживает такой упадок, ко¬
торый можно сопоставить лишь с ослаблением Империи в 70-х гг. III в.
Напрягая все силы для отражения готов и других германских племен,
имперское правительство отзывает войска из всех провинций в Италию.
Это обстоятельство благоприятствует активизации сепаратистских сил
в Галлии. Власть в этой провинции захватывает узурпатор Константин,
и имперское правительство вынуждено в течение длительного времени
мириться с его господством в Галлии. Но режим, установленный Констан¬
тином, очевидно, не отличался существенно от прежних порядков, насе¬
ление было отягощено налогами и повинностями так же или даже больше,
чем в предшествующий период. Опустошение страны, вызванное втор¬
жением вандалов, свевов и аланов в 406—407 гг., еще более ухудшало
положение народных масс.
Реакцией народных масс на усиление гнета и эксплуатации явилось
усиление движения багаудов в первом десятилетии V века.
В 30—40-х гг. имперское правительство, по-видимому, стремилось ком¬
пенсировать падение государственных доходов, связанное с захватом зна¬
чительной территории Империи «варварскими» племенами, путем усиления
налогового обложения тех провинций, которые еще оставались под вла¬
стью Рима 33. В то же время ослабление римского господства в Галлии,
создание на территории Галлии вестготского и бургундского государств
способствуют новой активизации народных движений.
Первое упоминание в источниках о багаудах в V в. относится к 408 г.
Отряд имперских войск под командованием гота Сара, возвращавшийся
из Галлии в Италию, был остановлен в проходах Альп багаудами и полу¬
чил возможность продолжать путь лишь после того, как выдал бага удам
всю военную добычу (Zosim., VI, 2,5). Примерно в это же время
в Арморике и некоторых других галльских областях произошло вос¬
стание, закончившееся изгнанием римских магистратов и созданием
30	Характерно, что Иордан (Getica, XXXVI — MGH, auct. ant., V), перечис¬
ляя состав армии Аэция, выступившей в 451 г. против Аттилы, включает армориканцев
наряду с различными «варварами» (франками, сарматами и др.) в число auxiliares, ко¬
торые сражались вместе с римскими воинами.
31	The Cambridge Economic History, I, 1942, стр. 271.
32	В житии св. Германа среди населения, избиравшего епископа, различаются
знать, городской и сельский плебс, духовенство (Vita Germani Episcopi Autissiodoren-
sis auctore Constantino, 2 — MGH, Scrip, гег. Мегоѵ., VII, 1). Археологические рас¬
копки обнаруживают и в Арморике остатки римских вилл, хотя и не в таком коли¬
честве, как в юя^ной или центральной части Галлии (см. А. Grenier, ук. соч., 2,
стр. 872—873).
33	Незадолго до восстания 435 г. в Арморике епископ Герман ходатайствовал о
снижении налогов с населения (Vita Germ., 19, см. также 24).

78
А. Р. КОРСУНСКИЙ *
самоуправления (Zosim., VI, 5, 3). Восстание было подавлено около
417 г.34.
К началу 30-х годов относится новое восстание в Арморике, которое·
подавлял Аэций35. По сообщению Галльской хроники (117, ап. 435),
около 435 г. Gallia ulterior (т. е. северо - западная часть Галлии)
была охвачена восстанием под руководством некоего Тибатона и «отло¬
жилась от римского сообщества».
Одновременно хроника указывает, что под влиянием восстания Тиба¬
тона почти все рабы Галлии стали соучастниками багаудов 36. Против вос¬
ставших был направлен римский полководец Литорий с гуннской конни¬
цей (Apoll. Sid., Carm., VII, 246). Армориканцы в 437 г. потерпели пора¬
жение, руководители восстания, в том числе и Тибатон, были взяты в плен
или перебиты, движение багаудов утихло (Chron. Gall., 119, an. 437).
Но через 10 лет снова произошло восстание в Арморике. Непосредственной
причиной этого мятежа, по-видимому, послужило непомерное налоговое
бремя. В 447 г. Арморик отложился от империи. Аэцием были направлены
для подавления восстания войска аланского короля Гоара, находивши¬
еся на службе у Империи (Vita Germ., 28). Вступление аланов в Арморик
было, однако, предотвращено епископом Германом, который путем пере¬
говоров с Гоаром добился перемирия при условии, что армориканцы по¬
лучат прощение от Аэция и императора (Vita Germ., 28). Отправившись
в Рим, Герман успешно вел переговоры и добился бы прощения для армо-
риканцев, если бы не новое их восстание, вызванное, по словам Констан¬
тина, автора биографии Германа, — «коварством Тибатона» 37. Восста¬
ние было подавлено, и участники его подверглись суровым репрессиям
(Vita Germ., 40).
Определение характера этих восстаний и их значения в политической
жизни Галлии V в. чрезвычайно затруднено скудостью данных источников.
По мнению А. Д. Дмитрева (ВДИ, 1940, №3-4, стр. 112—ИЗ), эти восста¬
ния следует рассматривать как революцию рабов и колонов. К 408—411 гг.
относится, — пишет он,— «первая мощная волна революции багаудов,
сливавшаяся с национально-освободительной борьбой», к 435—437 гг.—
«вторая мощная волна революции багаудов». Основными движущими си¬
лами этой революции, развернувшейся на территории почти всей Галлии,
являлись рабы и колоны, цель их борьбы — получение свободы и экспро¬
приация крупных землевладельцев (там же, стр. 112).
Попытаемся, прежде всего, выяснить взаимосвязь между движением
багаудов и народными восстаниями, происходившими в Галлии в V в.
Характеристику движения багаудов в V в. мы находим лишь в произведе¬
нии Сальвиана. По Сальвиану, главной причиной ухода в багауды была
неспособность выплачивать налоги: ...ad hostes fugiunt, ut vim exactionis
evadant (De gub. Dei, V, 7, 28). Он характеризует багаудов как людей
низшего звания 38, однако свободных и обладавших прежде правами рим¬
ского гражданства (De gub. Dei, V, 6, 24). Отсюда следует, что основную
массу багаудов составляли разорившиеся крестьяне.
34	Е. Stein, Geschichte des spätrömischen Reiches, I Bd., Wien, 1928, стр. 407.
35	J о a n n i s Antioch., Fr. 201, 3 (FHG, IV); Merobavdis, Paneg.,.
II, 8—22 (MGH, auct. ant., XIV); Apoll. S i d., Carm., VII (MGH, auct. ant.,
VIII), 246—250.
36	...a quo tracto initio omnia paene Galliarum servitia in Bacaudam conspiravere
(Chron. Gall., 117, an. 435).
37	Тибатону, по-видимому, удалось каким-то путем освободиться к этому времени
из плена. См. W. Levison, Bischof Germanus von Auxerre und die Quellen zu
seiner Geschichte, «Neues Archiv für ältere deutsche Geschichtskunde», XXIX (1904);;
E. A. Thompson, ук. соч., стр. 126.
38	Ita ergo et cum omnibus ferme humilioribus agitur... (De gub. Dei, V, 7, 1).

ДВИЖЕНИЕ БАГАУДОВ
79
Мы можем предположить, что под то определение багаудов, которое
содержится у Сальвиана, подпадают и беглые колоны: последние формально
считались еще людьми свободными, это были зачастую вчерашние кресть¬
яне, которые, судя по имперскому законодательству IV—V веков, все
чаще стремились путем бегства избавиться от уз колоната. Таким образом,
характеристику участников движения, предлагаемую А. Д. Дмитревым,
следует признать неточной. Разумеется, среди багаудов были и беглые
рабы и коллегиаты, но, по представлениям современников, багауды —
это, прежде всего, крестьяне 39. Крестьянам и колонам, следовательно,
принадлежит ведущая роль в движении багаудов 40.
Багаудия, с точки зрения Сальвиана, это явление не эпизодическое,
связанное с каким-либо отдельным восстанием, а некий стабильный ин¬
ститут. По Сальвиану, сообщества багаудов — это так же, как и варвар¬
ские государства в Галлии, убежища для бедняков, спасающихся от
несправедливостей судей и сборщиков налогов 41.
О действиях багаудов мы располагаем лишь весьма скудными сведе¬
ниями. Источники, прежде всего, подчеркивают их антиримский характер,
стремление сбросить власть империи. Сальвиан характеризует багаудов
не просто как беглецов, но как мятежников (rebelles), как людей, утра¬
тивших права свободных римских граждан (De gub. Dei, V, 6, 24).
В периоды восстаний они являлись наиболее активными борцами про¬
тив римского господства, как это видно из Галльской хроники 42. В обыч¬
ное же время багауды образовывали вооруженные отряды, которые бродили
по всей стране, совершая нападения на виллы магнатов, а также, вероятно,
на плохо защищенные города 43, вступали в столкновения с небольшими
отрядами правительственных войск (Zos., VI, 2, 5). В отдаленных
39	В отрядах багаудов могли находиться, по-видимому, и отдельные группы «вар¬
варов», попавших на территорию Галлии во время набегов со своими племенами и за¬
тем оставшихся в этой провинции. Еще Нибур высказал предположение, что в панеги¬
рике Меробода говорится о наличии в некоторых укрепленных пунктах, которые захва¬
тывал Аэций в Галлии, и багаудов и «варваров» (см. FI. Merobaudis, Carminum
orationisque reliquiae, Sangalli, 1823, ed. B. G. N iebuhrio, стр. 17; cp. интер¬
претацию этого текста Фольмером, MGH, auct. ant., XIV, стр. 17).
40	Выдвижение на первый план в народных движениях периода Поздней империи
крестьян и колонов подтверждается и характером выступлений агонистиков в Север¬
ной Африке в IV—V вв. Имперское законодательство видит в агонистиках-циркумцел-
лионах свободных людей (CTh, XVI, 5, 52; XVI, 5,54); при характеристике социаль¬
ных мероприятий агонистиков источники особенно подчеркивают их борьбу против
ростовщичества и налогового гнета (А u g u s t., Ер., 108, 4, 15; 185, 5, 15; Optat и s,
De shismata donatistarum (CSEL, XXVI, III, 4). Это показывает, что разоряющие¬
ся крестьяне и колоны играли определяющую роль в движении агонистиков. Ра¬
зумеется, и рабы относились к движущим силам народных восстаний в Северной Аф¬
рике в IV—V вв. Ср. также Н. А. Машкин, Движение агонистиков (из истории
Римской Африки IV в.), ИМ, 1935, № 1, стр. 28—52; о н ж е, Агонистики,или циркум-
целлионы в кодексе Феодосия, ВДИ, 1938, № 1, стр. 82—92; он ж е. К вопросу
о революционном движении рабов и колонов в Римской Африке, ВДИ, 1949, № 4,
стр. 51—61; А. Д. Д митрев, К вопросу об агонистиках ициркумцеллионах, ВДИ,
1948, № 3, стр. 66—78; Г. Г. Дилигенский, Социально-экономическое раз¬
витие и классовая борьба в Северной Африке (IV—V вв. н. э.), М., 1955 (машинопись
кандидатской диссертации); о н ж е, Вопросы истории народных движений в поздней
Римской Африке, ВДИ, 1957, № 2, стр. 85—105.
41	Itaque passim vel ad Gothos vel ad Bacaudas vel ad alios abique dominantes bar¬
baros migrant, et commigrasse non paenitet (De gub. Dei, V, 5, 22).
42	О роли багаудов в восстаниях армориканцев см. ниже.
43	Подобные действия багаудов имеет, очевидно, в виду Сальвиан (De gub.
Dei., V, 6, 26), когда сравнивает их с «варварами»: ... Ас sic actum est, ut latrociniis
iudicum strangulati hommes et necati inciperent esse quasi barbari, quia non permitte¬
bantur esse Romani. Cp. описание действий багаудов III в.уМамертина (Paneg.
lat., X (II), 4, 3):... cum militaris habitus ignari agricolae appetiuerunt, cum arator
peditem, cum pastor equitem, cum hostem barbarum suorum cultorum rusticus vastator
imitatus est. Cp. Fl. M e г о b a v d i s, Paneg., II, 8—13, MGH, auct. ant., XIV.

80
А. Р. КОРСУНСКИЙ
от центров римского политического господства местностях Галлии бага-
уды, возможно, создавали свои общины, где не признавались ни римские
законы, ни власть римских чиновников. Может быть, такие свободные кре¬
стьянские общины подразумевает Сальвиан (De gub. Dei, V, 5, 52), когда
сопоставляет багаудов с варварскими государствами 44 45.
Таким образом, в тех описаниях действий багаудов, которыми мы рас¬
полагаем, на первый план выдвигается их борьба против гнета со стороны
римского рабовладельческого государства. Выяснение роли багаудов в
народных восстаниях, происходивших в Галлии в V в., затруднено тем,
что сведения и об этих восстаниях также крайне скудны и отрывочны. От¬
носительно связи восстания 408 г. с движением багаудов мы в источниках
не находим сведений46. Зосим (VI, 5, 3) характеризует это восста¬
ние как выступление армориканцев, примеру которых последовали и
другие провинции. Он не упоминает вовсе об участии багаудов в данном
восстании, хотя вообще-то они ему известны. У Зосима отсутствует также
какое-либо указание на социальную направленность восстания 408 г.
Оно представлено этим автором как чисто сепаратистское выступление.
Следует учесть, что в рассматриваемый период Галлия переживала острый
политический кризис. Правительственных войск здесь не было, господ¬
ство Римской империи в Галлии стало лишь номинальным, в западной
части Галлии находились с 406 г. вандалы, свевы и аланы, которые не
оседали здесь прочно и не переходили, по-видимому, к производительному
труду, как это сделали позднее бургунды, вестготы и франки, но подвер¬
гали страну опустошениям.
Узурпатор Константин вел борьбу против «варваров», вторгнувшихся
в Западную Галлию, и отражал натиск других варваров на Рейне. В таких
условиях восстание в Арморике, очевидно, имело своей целью избавление
от имперской администрации, продолжавшей отягощать население нало¬
гами и повинностями, с одной стороны, организацию обороны, с другой 46.
Такая программа могла объединить самые широкие слои населения Армо¬
рика, начиная от посессоров, вплоть до сельского и городского плебса.
Нельзя, однако, согласиться с теми исследователями, которые опреде¬
ляют восстание в Арморике как чисто сепаратистское выступление47.
Политический кризис, который переживала в это время Галлия, не мог
не способствовать также и обострению классовой борьбы. Это выражается
в активизации багаудов, причем не только в Арморике, но и в других частях
44	По-видимому, на такие общины багаудов делается намек и в сатирическом про
изведении начала V в. Querolus (Querolus sive Aulularia, ed. G. Ranstrand, Gö¬
teborg, 1951, стр. 17).
Когда Querolus заявляет о том, что его привлекает возможность беспрепятственно
грабить и убивать, Лар рекомендует ему отправиться на Луару, так как там царство
произвола и насилий и люди живут не по римскому праву, «... там даже крестьяне про¬
износят речи, а частные лица судят, там все допускается» (Illic jure gentium vivunt
homines... illic etiam rustici perorant et privati judicant ibi totum licet). G. J u 1-
1 i a n, ук. соч., VIII, стр. 176.
45 А. Д. Дмитрев (ВДИ, 1940, № 3-4, стр. 112—ИЗ) не прав, утверждая,
будто императорские эдикты начала V в. называли восставших армориканцев багау*
дами. Эдикт, на который ссылается данный автор (СТЬ, IX, 21, 1), не дает никаких
оснований для подобного утверждения. В нем говорится о порче монеты. По-видимому,
А. Д. Дмитрев подразумевает другой эдикт — GTh, IX, 31, 1, который запрещает
отдавать детей на воспитание пастухам, так как последние часто занимаются разбоем.
Но ни о багаудах, ни об армориканцах здесь нет никаких упоминаний.
48	У Зосима (VI, 5, 3) сообщению о восстании в Арморике предшествует
описание выступления британцев, которые, взявшись за оружие, освободили свои
города от «варваров» и римских чиновников. Армориканцы же, поднимая восстание, по
словам Зосима, подражали британцам: και о Άρμόριχος σπας και ετεραι Γαλατών έπαρ-
χίαι, Βρεττανούς μιμησάμεναι, κατά τον ίσον σφας ήλευθέρωσαν τρόπον, έκβάλλουσαι
μέν τούς °Ρωμαίων άρχοντας, οίκεΊαν δέ κατ’ εξουσίαν πολίτευμα καθίστασαι.
47 Stroheker, ук. соч., стр. 46—50.

ДВИЖЕНИЕ БАГАУДОВ
81
Галлии, вплоть до Альп, во вспышках восстаний рабов и колонов, которые
носят, однако, стихийный и разрозненный характер48, а также в мас¬
совом бегстве рабов и колонов от своих господ. Подобные действия рабов
и колонов подразумевает, очевидно, Рутилий Намациан, когда он, касаясь
подавления мятежей, отмечает, что дукс Арморика Экзуперанций вос¬
становил свободу и законы и избавил господ от участи превращения в рабов
собственных слуг49.
А. Д, Дмитрев, вероятно, прав, когда он утверждает, что в Арморике
и других провинциях развернулась в данный период борьба колонов и ра¬
бов, бага удов против землевладельцев50 *. Но с его характеристикой раз¬
маха и характера этой борьбы согласиться трудно. Нельзя признать об¬
основанными утверждения А. Д. Дмитрева о наличии значительных воен¬
ных сил у багаудов в Альпах к 408 г. б1, о переходе на их сторону большого
количества солдат из правительственных войск 52 53, о поддержке восстаний
рабов и колонов вестготами б3.
Следует признать неудачной также попытку А, Д. Дмитрева доказать,
что о восстаниях багаудов и рабов начала V в. речь идет в таких
произведениях, как СоттопіЮгіит Ориенция и Epigrammae Паули¬
на. В поэме Ориенция, действительно, говорится о гибели многих
48	По сообщению Паулина из Пеллы (Paulin., Eucharist.,CSEL, XVI, 334—335)
в 414 г. в Базасе, во время осады города вестготами, был раскрыт направленный против
знати заговор рабов руководимых свободными юношами (factio seniilis paucorum,
mixta furori insano iuuenum). Это выступление городских рабов, подавленное в самом
зародыше, не носило широких размеров и находилось, возможно, в связи с борьбой
партий среди самой городской верхушки (в Базасе могла в то время существовать
проготская партия среди знати).
49	Rutilius Namatianus, De reditu suo, 215—216, «Poetae lat. minores»,
V, Lpz, 1883): leges restituit libertatemque reducit et servos famulis non sinit esse suis.
Некоторые исследователи на основании этого текста делают вывод, что в Арморике
произошло обращение посессоров в рабство (см. E. А. Thompson, Zosimus
on the End of Roman Britain, «Antiquity», № 119, Sept. 1956, стр. 165). Подобное толко¬
вание указанного отрывка из Намациана, по нашему мнению, не учитывает некоторых
особенностей стиля позднеримских авторов. Последние нередко выражением servitium
обозначали просто унижение, умаление достоинства людей высшего круга. Например,
Сидоний Аполлинарий, Ер. VII, 7, утверждал, что договор Анфимия
с вестготским королем Эйрихом означает для галло-римской знати рабство (...Facta
est servitus nostra pretium securitatis alienae), отнюдь не подразумевая под этим «раб¬
ством» превращение овернских аристократов в сервов. Ср. также оценку сенатором
Лампадием проекта договора Стилихона с Аларихом: Non est ista pax, sed pactio ser¬
vitutis (Zos., V, 29,9). Под свободой же подразумевалась неограниченная возможность
для господ осуществлять свою власть над рабами, колонами и другими зависимыми
от них людьми. Так, например, Кассиодор (Variae, III, 48) объясняет предписание
Теодориха (508 г.) относительно немедленного возвращения беглых рабов в Галлии
их прежним господам тем, что «...не может защитник свободы покровительствовать
подлым рабам» (...пес potest abjecto favere servitio libertatis defensor).
50	Власть в Арморике в это время, по мнению А. Д. Дмитрева, Социаль¬
ные движения...», стр. 475, находилась в руках рабовладельцев, магнатов, представите¬
лей духовенства, городской верхушки. Н. И. Львов, ук. соч., стр. 25, полагает, что
руководящую роль в Арморике, освободившемся от римского господства, играли сред¬
ние слои населения, куриалы.
61	Ссылка на столкновение багаудов в Альпах с Саром малоубедительна. Оста¬
новить в горных породах Альп отряд Сара, который вряд ли был многочисленным
после неудачных военных действий против Константина, мог и сравнительно небольшой
отряд.
52	Дмитрев, ук. соч., стр. 475. Конституции, на которые ссылается автор, не
имеют никакого отношения к багаудам. В одной из них (CTh, VII, 18, 4, 380 г.) уста¬
навливаются наказания за укрывательство дезертиров. Другая (CTh, VII, 18, 15),
изданная за два года до известного нам выступления багаудов в Альпах и не относя¬
щаяся специально к Галлии, говорит о карах для солдат, занимающихся грабежом.
Упоминания об участии воинов в грабежах в эту эпоху встречаются довольно часто
(CTh, IX, 14, 2, 391 г.).
53	Дмитрев, ук. соч., стр. 476. Это положение не подкреплено фактами.
6 Вестник древней истории, № 4

82
А. Р. КОРСУНСКИЙ
граждан из-за междоусобиц и насилий 54 *. Из текста поэмы не видно, од¬
нако, что Ориенций подразумевает здесь именно народные движения. Он
мог иметь в виду столкновения, вызванные борьбой различных группи¬
ровок галло-римской знати 5б, насилия «варварских» завоевателей 56 и
магнатов, использовавших для этой цели своих вооруженных рабов и
колонов 57. Отсутствуют данные о народных движениях и в произведении
Паулина 58.
О	подавлении восстания в Арморике и движения багаудов в 408 г*
в источниках, не считая упомянутого выше краткого сообщения Нама-
циана, нет сведений. Характерно, что хронисты, весьма внимательно от¬
мечающие всякие военные кампании, которые велись имперским прави¬
тельством, умалчивают о применении правительственных войск против ар-
мориканцев и багаудов. По-видимому, после того как правительство Гоно¬
рия с помощью вестготов Атаульфа подавило сепаратистское выступление
Иовина, восстановление римских порядков в Арморике оказалось воз¬
можным с помощью тех сил, которые находились в непосредственном рас¬
поряжении дукса Арморика Экзуперанция.
Таким образом, источники не дают оснований утверждать, что уже в
восстании 408 г. багауды играли руководящую роль. Восстание в Армо¬
рике охватило, очевидно, широкие народные массы, но неги его были
ограничены отделением от Империи; одновременно происходили выступле¬
ния крестьян, колонов и рабов против крупных землевладельцев, но они
носили стихийный и разрозненный характер.
Народное движение, развернувшееся в Галлии в середине 30-х гг. V в.,
отличалось по своему размаху от восстаний начала века.
Следует учесть, что к этому времени политический кризис Западной
Римской империи углубился. Империя лишается значительной части своей
54	О г i е п t i us, Commonitorium (CSEL, XVI), II, 173—176: Multis ficta fidesr
multis periuria,multis causa fuit mortis ciuica proditio, insidiae multum, multum uis
publica fecit...
65	Среди галло-римского населения имелись сторонники и узурпатора Констан¬
тина, и Иовина, и императора Гонория. Падение различных претендентов на полити¬
ческое господство влекло за собой репрессии по отношению к их бывшим приверженцам
(см. E. S t e і п, ук. соч., I, стр. 399; К. F. S t г о h e k е г, ук. соч., стр. 45—46).
56 О г i е п t i u s, ук. соч., 177—178: Concidit infelix cum prole et coniuge mater,
cum seruis dominus seruitium subiit. ,
67 См. CTh, IX, 10, 4. По мнению Дмитрева, Социальные движения...,
стр. 470—471, употребление Ориенцием термина vis publica показывает,что у него
идет речь именно о народных движениях. Но термин vis publica употреблялся рим¬
скими юристами для обозначения не только вооруженных нападений во время бунта,
но и самых различных форм насилия — изгнания собственника имения из его владе¬
ний путем применения вооруженной силы, злоупотреблений чиновников при сборе
налогов или отправлении правосудия, применения пытки по отношению к свободному
человеку и проч. (Dig., XLVIII, 6,3; 5; 6; 7; 10; 12).
58	А. Д. Дмитрев указывает, что в этом стихотворении, касающемся событий на¬
чала V в. в Галлии, имеются следующие строфы:
Nec nos Riphaei prosterneret arcus Alani,
nec servile etiam subverteret omnia bellum
Et qui nunc nostra grassantur clade superbi...
А. Д. Дмитрев пользуется, однако, устаревшим изданием данного произведения (PL,
LXI, стр. 971). Упоминание относительно servile bellum представляет собой конъектуру
Гагнея, издавшего впервые в 1536 г. этот памятник и приписавшего его Клавдию
Марию Виктору. В 1888 г. К. Шенкль в своем издании «Эпиграммы» (CSEL.
XVI, 1, стр. 343, 344, 507) показал необоснованность конъектуры Гагнея и упомянутые
строфы напечатал так, как в подлиннике: nec nos Riphaei prosterneret... omnia bellum,
а также доказал авторство Паулина. См. также О. Bardenhewer, Geschichte
der altkirchlichen Literatur, IV, Freiburg im Breisgau, 1924, стр. 636—637; M. M a n i-
t i u s, Geschichte der christlich-lateinischen Poesie, Stuttgart, 1891, стр. 164—166
H e 1 m, Paulinus, PWRE, 36. Hb., 1949, стб. 2359—2360.

ДВИЖЕНИЕ БАГАУДОВ
83
территории, захваченной «варварами» (Северной Африки, Британии и др.);
правящие круги ослабляет ожесточенная борьба за власть между различ¬
ными группировками знати. В самой Галлии еще более усиливается на¬
тиск «варваров», которые, не ограничиваясь набегами, как прежде, прочно
оседают здесь и создают свою государственность. К 435 г. бургунды втор¬
гаются в провинцию Belgica prima, франки захватывают Кельн и Трир,
вестготы пытаются овладеть Нарбонной. Это ослабление центрального
имперского правительства, с одной стороны, отвлечение военных сил, на¬
ходившихся в Галлии, на борьбу с варварами, с другой, создали бла¬
гоприятные условия для выступления эксплуатируемых народных
масс.
Источники определяют восстание 435 года, прежде всего,как сепаратист¬
ское выступление. Они сообщают о мятеже армориканцев, об отделении
северо-западной Галлии от Римской империи 59. Но Галльская хроника
одновременно характеризует это восстание как движение багаудов 60.
Это свидетельствует о том, что крестьяне, колоны выступают не только
в качестве основной движущей силы восстания, но и играют в нем руково¬
дящую роль.
Багауды Арморика стремятся присоединить к себе сервов и колонов
во всей Галлии; с точки зрения хрониста, они добиваются, если не прямого
участия указанных слоев населения в восстании, то во всяком случае
сочувствия ему. По-видимому, непосредственное участие в мятеже багау¬
дов широкие массы рабов и колонов приняли в Арморике, в остальных же
частях Галлии волнения среди народных масс не привели к сколько-нибудь
крупному вооруженному выступлению 61. О программе восстания в Армо¬
рике мы можем судить лишь по сообщению Галльской хроники об отделе¬
нии Арморика от империи и по тем общим данным, которыми мы распо¬
лагаем о характере деятельности багаудов. Мы видим в этом восстании,
следовательно, попытку освободиться от гнета со стороны римского рабо¬
владельческого государства, как и в 408 г. Но тот факт, что это восстание
происходило под руководством багаудов, позволяет предположить, что его
социальный характер был выражен более резко.
59	А р о 1 1. Sid., Garm., VII,246 (MGH, auct. ant., VIII): Litorius Scythicos equi,
tes tum forte subacto Celsus Aremorico Geticum rapiebat in agmen ...; J о a n. Antioch.
Fr. (FHG, IV, стр. 615)201, 3; Ghron. Gal., 117, an. 435: ... Gallia ulterior.... a Romana
societate discessit... Выражением Gallia Ulterior автор хроники, очевидно, уроженец
Южной Галлии (см. Th. Mommsen, MGH, auct. ant., IX, стр. 618), обозначает се¬
веро-западную Галлию, Арморик.
60	Chron. Gal., 117: ... omnia paene Galliarum servitia in Bacaudam conspiravere;
119: ... Bacaudorum commotio conquiescit.
61	Непосредственное участие почти всех рабов Галлии в восстании вряд ли могло
бы остаться не отмеченным всеми теми римскими авторами, которые описывают полити¬
ческие события в Галлии рассматриваемого периода. Римские писатели в V в. проявля¬
ли такую же настороженность по отношению ко всему,что напоминало bellum servile,
как и те римские авторы, которые описали восстание Спартака и войны рабов в Сици¬
лии. А между тем в произведениях Сальвиана, Сидония Аполлинария, Меробода, в жи¬
тии св. Германа, в хрониках Проспера Тирона (Epitoma Chronicon, MGH, auct. ant.,
IX), Идация и др. нет никаких упоминаний о восстаниях рабов в 30—40-х гг. Следует
также учесть, что в это время значительная часть Галлии находилась в руках франков,
вестготов, бургундов, аланов. Галльская хроника вдобавок говорит не о прямом уча¬
стии рабов «почти всей Галлии» в восстании багаудов, но о сочувствии сервов восстав¬
шим, о наличии заговоров среди рабов в пользу багаудов. Выражение conspiravere,
которое употреблено Галльской хроникой для характеристики действий рабов Галлии,
применялось для обозначения угрожающего поведения сервов и в последующие столег
тия в капитуляриях франкских королей как обычного явления, отнюдь не обязатель*-
но связанного непосредственно с восстаниями — Capitularia regum Francorum, I, №44,
с. 10; № 148, с. 7, MD-H, Legum sectio II. См. А. И. Н е у с ы х и н, Возникновение
зависимого крестьянства как класса раннефеодального общества в Западной Европе
VI—VIII вв., М., 1956, стр. 398—399.
6*

84
А. Р. КОРСУНСКИЙ
У нас нет, однако, никаких данных, которые позволили бы утверждать,
что и на этот раз багауды шли дальше стихийных и разрозненных нападе¬
ний на виллы магнатов, изгнания римских чиновников, прекращения вы¬
платы государственных налогов и т. д. Утверждение А. Д. Дмитрева, будто
багауды осуществляли конфискацию имений крупных землевладельцев 62,
не обосновано никакими фактами.
Восстание 435—437 гг., несомненно, было крупным народным восста¬
нием: восставшие в течение двух лет удерживали известную часть Галлии
в своих руках, для подавления восстания понадобилось вмешательство
центрального правительства. О том, что восстание в Арморике рассматри¬
валось современниками как крупное политическое событие, свидетельст¬
вуют многочисленные упоминания о нем в источниках.
Вместе с тем не следует и преувеличивать размах этого восстания.
Если багаудам удалось продержаться в Арморике в течение двух лет,
то это объясняется в значительной мере одновременным натиском «варва¬
ров» на римские владения в Галлии. Имперские войска вели в то время
в Галлии борьбу против франков, бургундов и вестготов. После того как
Аэций разгромил в 436 г. бургундов, он получил возможность направить
войска против багаудов и подавить восстание63.
Через десять лет в Арморике, однако, снова вспыхнуло восстание.
Единственный источник, который сообщает об этом,— житие Германа,
написанное Константином, и это восстание представляет как сепарати¬
стское 64 *. Об участии багаудов в этом восстании у Константина вовсе
не упоминается.
Но мы имеем, тем не менее, возможность заключить, что и в восстании
447 г. роль основной движущей силы играло крестьянство.
Известные слои населения Арморика, выразителем настроений которых
был епископ Герман, выступили, как свидетельствует Константин, про¬
62	«В Галлии происходило насильственное перераспределение собственности. По¬
местья отбирались, владельцы изгонялись или убивались, на землях собственников
утверждались багауды и солдаты варварских армий» (А. Д. Дмитрев, Социальные
движения в Римской империи ..., стр. 472; ср. ВДИ, 1940, №№ 3-4, стр. 112).
63	Стараясь подчеркнуть обширные размеры восстания 30-х гг., А. Д. Дмит¬
рев (ук. соч., стр. 484) утверждает, что будущему императору Майориану, который
командовал в 436 г. отрядом правительственных войск в Галлии, не удалось подавить
восстание. Автор не указывает, к сожалению, на каких данных источников основано
его положение об участии Майориана в борьбе против багаудов и о результатах этой
борьбы. В панегирике Сидония Аполлинария Майориану, по мнению некоторых иссле¬
дователей, речь идет об отражении Майорианом восставших армориканцев от Тура
(А р о 1 1. S i d., Carm., V, 210—213; см. A. L о у е n, Recherches sur les panégyriques
de Sidoine Apollinaire, P., 1942, стр. 65, 68). Но это отрывочное сообщение не позволяет
судить о том, какую роль призван был сыграть Майориан в подавлении движения багау¬
дов. Энсслин полагает, что Майориан защищал Тур от вестготов (Е n fl 1 i n, Maiorianus,
PWRE, 27. Bd. стр. 584). Также не подтверждено источниками и замечание А. Д. Дми¬
трева, ук. соч., стр. 484, о том, что подавление восстания в Арморике стоило боль¬
ших жертв Аэцию. Автор ссылается на то, что Меробод превозносит победы Аэция,
считая их более выдающимися, чем победы Юлия Цезаря в Галлии. Но уМеробода,
(Paneg., II, 148—153) речь идет в первую очередь о победах Аэция над «варварами»
и нет каких-либо данных о потерях римских войск:... nunc gloria maior, quod iam bar¬
baricae mutatos semine terrae et bellare pares, uno quod tempore cunctos, quod clausos
castris hostes superavit et arces, quae quondam victoris erant, hic dextra recepit
magnanimi luctata ducis.
В источниках вообще нет указаний на то, что багауды располагали армией,
способной давать подлинные сражения правительственным войскам. По свидетельству
Галльской хроники, достаточно было одних предводителей восставших захватить
в плен, а других убить, чтобы движение багаудов утихло (Ghгоп. Gall., 119). По-ви¬
димому, восставшие действовали разрозненными небольшими отрядами.
64	Константин (Vita Germ.,28) представляет восстание в Арморике как отказ
всей области в целом от подчинения римским властям (в первую очередь, по-видимому,
от уплаты налогов): Offensus enim superbae insolentia regionis vir magnificus Aetius...

ДВИЖЕНИЕ БАГАУДОВ
85
тив разрыва с империей и добились заключения перемирия. Перемирие
было сорвано Тибатоном, который известен нам как руководитель бага-
удов, и в 435—437 гг. Константин, не скрывающий своего враждебного
отношения к «коварному» Тибатону, отмечает (Vita Germ., 40), что послед¬
ний сумел увлечь на возобновление восстания (ad rebellionem pristinam)
«непостоянный и недисциплинированный народ» (mobilem et indiscip¬
linatum populum). Таким образом, по Константину, вождю багаудов уда¬
лось вопреки проримской партии, состоявшей, очевидно, из местной
знати и высшего духовенства, снова поднять на восстание народ, т. ѳ.
крестьян, колонов, городских ремесленников 6б. Об участии багаудов в
этом восстании мы можем судить также и по сообщению Галльской хро¬
ники (Chron. Gal., 133), что в 449 г. один из руководителей багаудов,
врач Эвдоксий, бежал к гуннам. Это бегство совпадает с моментом разгрома
восстания в Арморике, сопровождавшегося суровыми репрессиями по
отношению к мятежникам (Vita Germ., 40).
После 449 г. проримская партия, очевидно, упрочила свое влияние.
Она добилась участия армориканцев в боях против Аттилы на стороне
Империи 66. Когда же в 464 г. вестготы пытались захватить Орлеан, они,
по-видимому, не получили поддержки со стороны армориканцев, и коман¬
дующему римскими войсками в Северной Галлии Эгидию удалось нанести
здесь поражение готам 67 68.
О восстаниях багаудов в Испании мы имеем еще более скудные сведения,
чем о народных движениях в Галлии. Идаций (Chronicon, 125—441 г.;
128—443 г.. 141—449 г.) сообщает о борьбе римских военачальников про¬
тив испанских багаудов в 40-х годах V в. Затем поражение восставшим было
нанесено вестготами в 454 г. (там же, 158), после чего уже о них нет более
упоминаний 6Й. Центром деятельности багаудов на Пиренейском полу¬
острове была провинция Тарракон. Последняя принадлежала к числу рома¬
низированных провинций Испании69, в ней имелись императорские
домены70 и обширные владения магнатов 71, но сохранилось и свободное
крестьянство, остатки древнеиберского общинного устройства 72. Мы
можем поэтому предположить, что в состав багаудов так же, как и в Галлии,
входили прежде всего крестьяне и колоны, а также беглые рабы. А. Д. Дми-
трев считает особенностью движения багаудов в Испании связь его с ересью
присциллианистов («Социальныещвижения	», стр. 495). Но это предполо-
66	Vita Germ., 2: plebs urbana vel rustica.
66	Jordanes, Getica, XXXVI. Утверждение Томпсона (ук. соч.,
стр. 167), будто багауды в 451 г. выступили союзниками Аэция против Аттилы, нельзя
признать обоснованным. А. Д. Дмитрев в своей диссертации указывает, что
«рабы массами бежали под знамена Дттилы» (стр. 489), не подтверждая, однайо, это
свое положение убедительными доказательствами.
67	Hydatius, Chronicon (MGH, auct. ant., XI), 218; А p о 1 1. S i d., Ep.
I, 7, 5.
68	А. Д. Дмитрев (ук. соч., стр. 499) счел возможным отнести к движению
багаудов выступление некоего Бурдунела в 496 г., подавленное вестготами. Нов источ¬
нике (Chronicorum caesaraugustanorum reliquiae an. 496, 497—MGH, auct. ant., XI)
нет никаких данных о характере этого восстания, и оно, возможно, представляло собой
просто сепаратистское выступление местного магната.
69	М. Rostovtzeff, The Social and Economic History of the Roman Empire,
Oxf., 1926, стр. 198.
70	О. Hirschfeld, Der Grundbesitz der römischen Kaiser. Beiträge zur alten
Geschichte, II, Lpz, 1902, стр. 307.
71	Исидор Севильский (Hist. Goth., 34 — MGH, auct. ant., XI, 2)
упоминает о сопротивлении, которое знать Тарракона, используя, очевидно, вооружен¬
ные отряды из своих колонов и рабов, оказывала вестготам в 476 г. Ср. Oros., Hist,
adv. pag., VII, 40.
72	А. H а 1 b а n-B lumenstock Das römische Recht in den germanischen
Volksstaaten, I, Breslau, 1899, стр. 41; А. Ba 11 esteros y Beretta, Historia
de España y su influencia en la historia universal, I, Barcelona, 1943, стр. 912.

86
А. Р. КОРСУНСКИЙ
женйе не подтверждено источниками 73. Данных о какой-либо связи между
восстаниями багаудов в Арморике и на Пиренейском полуострове в источ¬
никах не имеется.
Одновременно с первым восстанием армориканцев происходило вос¬
стание также в Британии (Zos., VI, 5,9—И). В представлениях современ¬
ников эти два выступления были сходны по своему характеру (Zos., VI,
5, 11—14) 74. Очевидно, и в Британии основными участниками движения
были крестьяне и колоны 75 *. Среди местной знати имелась в это время,
однако, и проримская партия. Об этом свидетельствует тот факт, что неко¬
торые города обращались с просьбой о помощи к императору Гопорию 7в.
Пб-нйдимому, ив Британии, где уже не было римских войск, восстание не
привело к торжеству народных масс.
На основании всего изложенного выше мы можем установить главные
характерные черты народных восстаний в Галлии в первой половине V в.
Движущими силами этих восстаний явились крестьяне, колоны и рабы.
Свободные крестьяне, которые составляли основной контингент багаудов,
играли роль главной движущей силы восстаний: им, по крайней мере в
определенные периоды, принадлежало руководство движением.
Ни в Галлии, ни в Испании багаудам не удалось создать армий,
способных вести бои с регулярными правительственными войсками, как
это делали в свое время армии Евна, Трифона и Спартака. Несмотря на то,
что вспышки восстаний багаудов отмечаются в весьма отдаленных друг
от друга районах Западной империи, эти выступления носили, как пра¬
вило, локальный характер.
Социальная программа движения багаудов весьма расплывчата. Целе¬
направленной борьбы за уничтожение крупного землевладения и полити¬
ческого господства светских и духовных магнатов восставшие не вели.
Очевидно лишь то, что восстания сопровождались стихийными неоргани¬
зованными нападениями на магнатов, посессоров. Основное же направле¬
ние, которое неизменно принимали восстания, это освобождение от рим¬
ского господства, отделение от римского рабовладельческого государ¬
ства. Восстания багаудов вылились, таким образом, в крупное антирабо-
владельческое народное движение, но они не представляли собой полити¬
ческой революции. Главным и основным признаком революции, как ука¬
зывал В. И. Ленин, является переход государственной власти из рук
одного класса в руки другого класса. Восстания же багаудов не ставили
(и не могли в то время ставить) своей задачей передачу государственной
власти в руки нового передового класса. Политические результаты этих
народных движений ограничены: восстания багаудов сами по себе не при¬
вели к ликвидации римского господства в Галлии и в Испании; мы не видим
также, чтобы они принудили имперское правительство к каким-либо серь¬
езным политическим уступкам. Законодательство в IV—V вв. не только
не идет по линии улучшения положения рабов, но, наоборот, подтверждает
полноту власти господ над рабами77. Восстания багаудов не оказали серь¬
езного влияния на налоговую политику имперского правительства в Гал¬
лии и Испании. Снижение налогов, предусмотренное новеллой Валенти
78 Нельзя считать доказательством такой связи упоминание И д а ц и я (ук. соч.,
141) о том, что в одном случае римские войска истребили отряд багаудов, собравшийся
в церкви Тирриасона, и о ранении местного епископа.
74	R. С. Со 1 1 ingwood and J. N. L. M у г e s, Roman Britain and the
English settlements, Oxf., 1937, стр. 304; Thompson, ук. соч., стр. 165.
75	О колонах и трибутариях Британии см. CTh, XI, 7, 20.
78 Zos., VI, 10, 2; Томпсон (ук. соч., стр. 166) полагает, что эти юрода
обращались за помощью против восставших. С неменьшим вероятием, оДнако, можно
предположить, что они просили защиты от «варваров».
77 См. А. Р. Корсунский, ук. соч., стр. 52—55; М. Я. С ю з ю м о в,
ук. соч., стр. 55—58.

ДВИЖЕНИЕ БАГАУДОВ
87
ниана для Италии и Африки (в последней это было связано с вандальским
завоеванием значительной части территории Римской Африки: N. Valent.,
I, 1,438 г.), не было распространено ни на Галлию, ни на Испанию 78.
Движение багаудов не заставило правительство отказаться от политики
ограничения прав колонов79 и закрепощения последних. В 451 г. Валеи-
тиниан III сделал принадлежность к разряду колонов бессрочной
<N. Val., XXX).
Слабость народных движений, развертывавшихся в Галлии и Испа¬
нии накануне гибели Западной Римской империи, была предопределена
самим социально-экономическим строем и классовой структурой поздне¬
римского общества. В произведениях классиков марксизма-ленинизма от¬
мечена ограниченность классовой борьбы народных масс в римском рабо¬
владельческом обществе. Печать этой ограниченности, как мы видели,
лежит и на движении багаудов. Было бы вместе с тем неправильно недо¬
оценивать значение такого крупного народного движения, как восстание
багаудов, для исторического развития римской Галлии и всего позднерим¬
ского общества и государства. Движение багаудов не могло путем победо¬
носного восстания крестьян, колонов и сервов уничтожить рабство, по¬
мешать ограничению прав колонов или остановить процесс разорения и
закабаления мелких земельных собственников, ликвидировать господство
класса крупных землевладельцев в Галлии и Испании.
Но восстания багаудов, наряду с другими народными движениями,
ускоряли экономически обусловленный процесс распространения новых
способов эксплуатации рабов (переход от плантационных методов исполь¬
зования сервов к наделению их земельными участками). Восстания бага¬
удов стимулировали враждебное отношение народных масс к римскому
рабовладельческому государству. И это непримиримое отношение широких
слоев населения Галлии и Испании к Империи, даже если оно выражалось
во многих случаях лишь в пассивных формах борьбы, подрывало позиции
римского государства в его важнейших провинциях. Если багауды не могли
собственными усилиями свергнуть римское господство, то, отвлекая на
себя военные силы все более слабевшего римского государства, они спо¬
собствовали утверждению в Галлии и Испании вестготов, бургундов, фран¬
ков, свевов и других «варваров», что вело в конечном счете к краху рим¬
ского государства.
Таким образом, восстания багаудов, расшатывая рабовладельческое го¬
сударство, сыграли свою роль в падении Западной Римской империи
и в той, представляющей собой многолетний процесс развития социальной
революции, которая привела в конечном счете к смене рабовладельче¬
ского строя феодальным в Западной Европе.
Полученные нами данные о движении багаудов дают основание реши¬
тельно отвергнуть характерную для буржуазной историографии тенден¬
цию открытого или замаскированного игнорирования такого яркого про¬
явления классовой борьбы народных масс в Римской империи, как движе¬
ние багаудов. Эти данные позволяют нам также отклонить попытки анти¬
исторической модернизации этого народного движения.
78	О. Зеек полагал, что для Галлии и Испании налоги не снижались по той при¬
чине, что оттуда все равно уже невозможно было ничего извлечь (О. S e е с к, ук. соч.,
Anhang zum 6 Bd., стр. 422—423). Однако ряд источников свидетельствует о том, что
в 30—40-х гг. и позднее налоги еще отягощали галло-римское население. См. Vita
S.	Germani, 19, 24; А р о 1 1. Si d., Ер., II, 1; V, 13; VII, 12, 3.
79	В 422 г. издается ряд эдиктов, подтверждающих отсутствие имущественной
правоспособности у колонов (CTh, II, 30, 2; II, 31, 1); при Валентиниане III колонов
подвергают, как и сервов, за совершение некоторых преступлений пыткам (N. Val.,
XXIII); дети от колонов и свободных женщин объявляются сервами (N. Val., XXXI), 6.
запрещается принимать колонов в клир (N. Val., XXXV, 3) и т. д.

ДОКЛАДЫ И СООБЩЕНИЯ
К ВОПРОСУ О ПРОИСХОЖДЕНИИ колхидок
Самыми распространенными памятниками античной нумизматики на Кавказе
являются широкоизвестные серебряные монеты, давно уже вошедшие в научный оби¬
ход под названием колхидок. Но, несмотря на то, что эти монеты неоднократно изда¬
вались, они и сейчас продолжают оставаться недостаточно изученными. Не выяснена
весовая система, к которой они принадлежат, неясно значение помещенных на них
изображений и смысл немногих буквенных обозначений, не изучена техника их чека¬
на, неясна их абсолютная хронология и периодизация и, более того, не вполне убе¬
дительно доказано, кто именно и на какой территории выпускал эти монеты.
Часть исследователей считает, что чеканка колхидок, этих древнейших нумиз¬
матических памятников и свидетелей «возникновения первой грузинской государствен¬
ности указывает на образование классового общества и государства у колхов» 1 не
позднее V века до н. э. и, во всяком случае, не сомневается в подлинно колхском про¬
исхождении монет. Другая, отрицая существование колхидской государственности
в этот период (древние писатели, упоминая колхов, ничего не говорят об их государ¬
ственном строе) и выражая сомнение в колхском происхождении колхидок, полагает,
что их выпуск осуществляли греческие полисы Восточного Причерноморья 1 2. По¬
этому нашей первоочередной задачей является выяснение происхождения этих монет,
чеканили ли их сами колхи или греки-колонисты 3.
Не станем задерживаться на общеизвестных фактах, касающихся этих монет
(район распространения этих монет, разнообразие их вариантов и т. д.), постепенно
входивших в научный обиход еще с начала прошлого столетия4, и сошлемся на
последние публикации, где с большей или меньшей полнотой перечислены основные
типы и номиналы колхидок и даны их репродукции 5. Что же касается многочислен¬
ных вариантов наиболеее распространенного их номинала—полудрахм, издаваемых от
случая к случаю единичными экземплярами^потому известных лишь очень ограничен-
1	Б.А. Куфтин, Материалы к археологии Колхиды, II, Тбилиси, 1950, стр. 13,
14 и 76.
2	А. И. Болтунова, Выступление по поводу проспекта «Всемирной истории»,
ВДИ, 1952, № 4, стр. 172.
3	Все остальные вопросы, комплексное изучение которых, несомненно, помогла
бы нам достигнуть намеченной цели, приходится отложить до другого времени, так
как они требуют кропотливого просмотра огромного фактического материала и дли¬
тельных исследований. К ним, конечно, придется вернуться, после того как будет
выяснен вопрос происхождения колхидок, который, в сущности, является основным.
4	Ранняя библиография работ по колхидкам приведена у Б. Кене, Описа¬
ние музеума покойного кн. В. В. Кочубея.., т. I, СПб., 1857, стр. 427 слл.
5	См., напр., С. И. Макалатия, О находке нового клада колхидских монет,
ВДИ, 1939, № 1; А. Н. Зограф, Распространение находок античных монет на
Кавказе, ТОНГЭ, I (1945), стр. 36; Д. Г. К а п а н а д з е, Заметки по нумизматике
древней Колхиды, ВДИ, 1950, № 3.

ДОКЛАДЫ И СООБЩЕНИЯ
89
ному кругу специалистов, то, чтобы дать о них хотя бы приблизительное представление,
на отдельной таблице нами представлены репродукции некоторых наиболее характер¬
ных вариантов. Однако мы считаем необходимым оговориться, что эта таблица дает
лишь приблизительное представление о том огромном разнообразии вариантов, кото¬
рым характеризуется эта группа монет, пополняемая многими десятками новых вариан¬
тов, поступающих в результате производимых в Западной Грузии археологических ра¬
бот и случайных находок в том же районе. Отсюда ясно, что классификация этих
монет и выяснение других, связанных с ними, вопросов требуют продолжительной
работы
Подавляющее большинство колхидок принадлежит к категории анэпиграфных
монет; мы располагаем лишь очень незначительным числом экземпляров с проставлен¬
ными на них одной или двумя буквами в, которые, пока во всяком случае, не решают
вопроса об их происхождении. Чтобы разобраться в этом вопросе, мы попытаемся
использовать другие признаки, которые и рассмотрим каждый в отдельности.
Грузия вообще чрезвычайно богата находками древних монет, но многочислен¬
ность найденных колхидок бросается в глаза даже в этих условиях. В этом отношении
с колхидками могут сравниться лишь медные монеты XII и XIII в.—Тамары и Русу-
дан. Большое количество зарегистрированных случаев находок отдельных колхи¬
док свидетельствует об их широком распространении во всех слоях населения. Однака
нередки случаи, когда их клады содержат сотни экземпляров, в одном лишьМузее Гру¬
зии таких кладов несколько (Цулукидзевский — 200 экземпляров, Лечхумский — 310,
Чометский — 380, Кобулетский — 291 экземпляр). В те отдаленные времена серебро 88	Например, из хранящихся в фондах Государственного Музея Грузии 1635 эк¬
земпляров этими буквами помечено всего лишь 16 экземпляров, т. е. около 1%.

90
ДОКЛАДЫ И СООБЩЕНИЯ
вообще ценилось значительно дороже, поэтому соотношение серебра и золота было
достаточно высоким, следовательно, и реальная ценность кладов в момент их захоро¬
нения также была весьма значительной. Особого внимания заслуживает и тот факт, что
эти клады за единичными исключениями состоят из местной, а не привозной монеты,
в то время как в большинстве случаев на территориях, населенных варварами, преоб¬
ладает иноземная монета. Значит, налицо все признаки развитого местного денеж¬
ного хозяйства в древней Колхиде, и потому правы те исследователи, которые на
основании степени распространения именно этих монет говорят о «высоком уровне
развития хозяйства колхов».
В греческих полисах Черноморья, как, впрочем, и во всех греческих городах,
в силу развитости товарно-денежных отношений городская монета, прежде всего, была
рассчитана на внутреннее потребление и на мелкие торговые сделки7“8. В ранний период
{вторая половина VI—V вв. до н. э.) в чеканке греческих городов, монета которых
не была рассчитана для обращения на внешнем рынке, наблюдается преобладание
мелких и мельчайших номиналов серебряной монеты 9. В более же позднее время, когда
вместо мелких серебряных монеток стали выпускать медь, серебро, а тем более
золото, представляли уже в обращении сравнительно с медью редкое явление. Пре¬
красной иллюстрацией к сказанному служит материал боспорских городищ: из 359
монет преимущественно эллинистического времени, найденных во время раско¬
пок боспорских городищ Мирмекия и Тиритаки, не было ни одной серебряной 10 11,
а на 506 монет из случайных находок и сборов на городище Патрей пришлись
только две серебряные 11 монеты. Таких примеров можно было бы привести сколько
угодно.
На Востоке же, при меньшей развитости товарно-денежных отношений, монета
больше применялась для крупных расчетов, в силу чего здесь преобладало крупное
серебро и в меньшей мере золото (пример — ахеменидские сикли и дарики, сатрапская
чеканка); мелкая монета почти отсутствует. Аналогичная картина наблюдается и в
Колхиде, где наряду с крупным серебром — колхидками уже с III в. до н. э.
стали также выпускать золото.
Наличие на некоторых колхидках греческих букв (МО— тбл., №№ 24, 25; О
(?) — № 23; А — № 3 и Ф)12, техника их изготовления и весовые данные тоже служили
для некоторых исследователей основанием считать, что колхидки были монетами гре¬
ческих побережных городов и отношение последних к западно-картвельским племе¬
нам было таким же, как Пантикапея, Фанагории и др. к племенам приазовским
и северокавказским 13. Однако с этим нельзя согласиться.
Наличие греческих букв, как отмечалось выше, известно на очень незначитель¬
ном количестве колхидок, составляющих ничтожный процент к общему числу при¬
веденных в известность экземпляров. Наконец, известны и эпиграфические памят¬
ники местного характера, написанные по-гречески, так что говорить о достаточно хо-
7-8 Исключая, естественно, чеканку крупных торговых городов, монета которых была
специально рассчитана на внешний рынок.
9	Прекрасным примером в этом отношении может служить Пантикапей, в ран¬
ней чеканке которого преобладают мельчайшие номиналы, а такие номиналы, как
драхма и триобол, настолько редки, что их можно считать практически отсутствующими
(см., например, А. Б е р т ь е-Д е л а г а р д, Материалы для весовых исследований
монетных систем древнегреческих городов и царей Сарматии и Тавриды, НС, 11(1913),
стр. 72—76).
10	А. Н. 3 о г р а ф, Монеты из раскопок Тиритаки и Мирмекия, МИА, № 4,
1941, стр. 157.
11	К. В. Голенко, Монеты из случайных находок в Патрее (1947—1950 гг.),
ВДИ, 1952, № 3, стр. 147.
12	В данном случае знак О вероятнее всего является стилизованным венком (см.
№ 25 на табл. I).
13	Таково, по сообщению Д. Г. Капанадзе, мнение Е. А. Пахомова.

/ — Цулукидзевский клад (инв. № ГМГ 1472); 2 — Чометский клад (инв. № ГМГ 7903); в — место
находки неизвестно (инв. № ГМГ 3273); 4 — Лечхумский клад (инв. № ГМГ 6657); 5 - там же (инв
ГМГ 6660); б — там же (инв. № ГМГ 6597); 7 — Ахалсонельский клад (инв. № ГМГ 4842); б — Цулу¬
кидзевский клад (инв. № ГМГ 1454); 9 —Лечхумский клад (инв. № ГМГ 6576); 10 — там же (инв.
№ ГМГ 6662); 11 — Ахалсонельский клад (инв. № ГМГ 4821); 12 — там же (инв. № ГМГ 4829);
13 — Цулукидзевский клад (инв. № ГМГ 1581); 14 — там же (инв. № ГМГ 1535); 15 — место находки
неизвестно (инв. № ГМГ 1664); 16 — Кобулетский клад (инв. А1? ГМГ 8963); 17 — там же (инв. АГ° ГМГ
8970); 18 — Цулукидзевский клад (инв. № ГМГ 1528); 19 — Кобулетский клад (инв. № ГМГ 8974)·
20 — там же (инв. № ГМГ 8964); 21 — там же (инв. № ГМГ 8975); 22 — там же (инв. № ГМГ 8952)·
23 — Лечхумский клад (инв. № ГМГ 6355); 24 — там же (инв. № ГМГ 6349); 25 — Чометский клад
(инв. № ГМГ 7097); 26 — Цулукидзевский клад (инв. № ГМГ 1569)

ДОКЛАДЫ И СООБЩЕНИЯ
91
рошо известном факте широкого распространения греческого языка среди негреков
вряд ли стоит. Оттого, например, что парфянские или бактрийские монеты метились
пространными греческими надписями, их никто не станет называть греческими. Гово¬
рить о технике выделки колхидок, как, впрочем, и многих других монет древности,
преждевременно, так как эта сторона дела, к сожалению, пока не изучена и потому
критерием для определения происхождения монет служить не может. Все же следует
отметить, что один экземпляр Цулукидзевского клада, оказавшийся совершенно глад¬
ким, без каких-либо следов чекана, вероятно, представляет собой заготовку (инв.
№ 1569 Гос. Музея Грузии — табл. I, № 26), которую вряд ли стали бы ввозить
в Глубь страны греки-колонисты, так как наблюдение за персоналом и продукцией
монетных дворов в античных городах всегда было чрезвычайно строгим 14.
То же следует сказать и о весе колхидок, так как вопрос о том, к какой
именно системе они принадлежат, не решен и поныне15. Судить об этом, ви¬
димо, придется по крупным номиналам, ибо мелкие совершенно ненадежны и показы¬
вают крайне резкие колебания от 1,45 до 2,80 г. Надо полагать, что колхидки, дей¬
ствительно, чеканились по одной из греческих систем, но это не может служить доказа¬
тельством их греческого происхождения, так как все античные монетные системы
возникли на единой основе.
Необходимо обратить внимание и на то обстоятельство, что колхидки «представ¬
ляют из себя чрезвычайно замкнутую группу монет и до сих пор, по крайней мере, не
встречались в находках вместе с иными монетами»16. В дополнение к глухому упомина¬
нию Бартоломея о находке колхидок с ахеменидским сиклом 17 мы располагаем теперь
абсолютно достоверными и проверенными сведениями о совместной находке колхидок
с другими монетами. Так, например, в Гос. Музей Грузии был доставлен клад, найден¬
ный в 1952 г. близ Кобулети, содержащий 291 колхидку и один электровый кизикин
550—475 гг. до н. э. 18. В 1948 г. там же в Кобулети был найден крупный клад смешан¬
ного состава колхидок с синопскими драхмами времени около середины IV в. до н. э.,
большая часть которого разошлась по рукам19. Наконец, там же и примерно в то же время
зафиксирована совместная находка двух колхидок со статером с именем Александра
Македонского. Так как на первых порах своего существования греческие полисы поддер¬
живали тесные связи с метрополией, то, если бы колхидки чеканились греками, по¬
добные смешанные клады не носили бы столь' случайный* характер. Любопытно, что
большинство зафиксированных случаев находок таких смешанных кладов приходится
на один приморский пункт (Кобулети).
Замечательно также, что в то время, как в Западной Грузии находки колхидок,
как отмечалось выше, исчисляются тысячами, за ее пределы они выходят крайне редко,
и притом единицами, чего бы, конечно, не было, если бы их чеканили колонисты-греки.
За пределами Грузии такие находки отмечались всего лишь два раза — в Херсонесе 20
и Нимфее 21, тогда как значительно менее распространенные типично городские медные
14	А. К. Марков, Древняя нумизматика, ч. 1, СПб., 1901, стр. 61.
16	А. Е. Пахомов, Монетные клады Азербайджана и Закавказья, Баку, 1926,
стр. 15.
16	А. Н. Зограф, Распространение находок античных монет на Кавказе,
ТОНГЭ, I, стр. 36.
17	J. Bartholomei, Lettres numismatiques et archéologiques, relatives
à la Transcaucasie, SPh., 1859, стр. 7.
18	Тип кизикина см. H. F г i t z е, Die Elektronprâgung von Kyzikos,«Nomisma»,
VII, B., 1912, стр. 9, № 2, табл. IV, № 7.
19	Остатки этого клада (101 синопская драхмы и 58 колхидок) опубликованы
К. В. Голенко. Кобулетский клад серебряных монет середины IV в. до н. э.
(предварительное сообщение), CA, ХХѴІІ (1957), стр. 290 сл.
20	Е. А. П а х о м о в, Монетные клады..., вып. 3, Баку, 1940, № 977.
21	В. М. Скуднова, Находки колхидских монет и пифосов в Нимфее, В ДИ,
1952, №2.

92
ДОКЛАДЫ И СООБЩЕНИЯ
монеты Диоскуриады,чеканенные в составе державы Митридата VI уже значительно
позже (I в. до н. э.), как правило, входят в состав находок городищ Северного При¬
черноморья, в Херсонесе, в Керчи, в Мирмекии, в Тиритаке, в Патрее и даже один раз
близ Анкары (Караляр, Турция) 22.
Такое соотношение находок нельзя объяснить простой случайностью и оно осо¬
бенно показательно еще и потому, что медные монеты Диоскуриады прежде всего были
рассчитаны на внутреннее обращение и для небольших рыночных сделок, но не для
внешней торговли.
Примером торговли греков с местным населением могут служить широкоизвест¬
ные торговые сношения в Северном Причерноморье со скифскими племенами, по¬
ставлявшими главным образом хлеб. И хотя торговля хлебом могла быть выгодна
лишь при широких масштабах, несмотря на это она не привела к развитию денежного
обращения у скифов, где материал археологических раскопок дает массу предметов
роскоши греческого происхождения при почти полном отсутствии монет. Последние,
если и попадаются, то явно в порядке исключения 23.
Иная картина наблюдается в Колхиде: местной монетой, колхидками, обильно
насыщены вообще многие районы нынешней Западной Грузии, но большее их коли¬
чество обнаружено именно в районах, расположенных в глубине страны, вдали от моря
(см. приложенную карту). Если в районах предполагаемых греческих полисов со сме¬
шанным греко-колхским населением было найдено лишь четыре клада колхидок (Анак-
лия, Кобулети — два клада, Поти), то далеко восточнее, а иногда даже в горных
районах Колхиды, этих кладов обнаружено значительно больше (Цагери, Мурисцихе,
Они, Джагира,Кумистави, Зарати, Цулукидзе, Недшо, Дабла-гоми, Нигоети, Аджамети,
Чомети, Сохта, Сурами и т. д.). В последний список не включены пункты средней
полосы (три клада в районе Зугдиди, Эргетский, Читацкарский, Джуматский, Земочи-
батский клады), которые по справедливости тоже следовало бы отнести ко второй
группе, так как клады зарыты были далеко от греческих полисов. Та же картина на¬
блюдается и с находками единичных экземпляров.
Такое соотношение говорит о том, что считать широкое распространение кол¬
хидок результатом торговли греков-колонистоп с местным населением, а не развитым
внутренним денежным обращением среди самых же колхов — нет оснований.
Нельзя отрицать того, что развитие колхов первоначально протекало без участия
греков, которые при первом же своем появлении столкнулись здесь с самобытной
культурой, традиции которой не исчезли в момент появления и широкого распро¬
странения колхидок и отразились на них. По поводу, например, изображения быка на
оборотной стороне подавляющего большинства мелких колхидок высказывались самые
различные предположения: одни исследователи связывали его с «неясной ролью в ми¬
фологии западных племен Закавказья» «абхазского золоторогого быка» 24, другие
сравнивали рога быка с молодым месяцем, луной, культ которой так почитался в Гру¬
зии, иные признают его за рабочий скот и т. д.
Мы не станем вдаваться в область предположений, еще не подтвержденных проч¬
ными доказательствами, и основное наше внимание обратим на факты, которые могут
оказать пользу теми или иными де талями. Очевидно одно, что в основу изображений на
колхидках легли местные традиции, давшие им свой специфический стиль. Поэтому
все исследователи единогласно сошлись на том, что изображенная на колхидках чело¬
веческая голова принадлежит местному божеству. Изображение божества в виде ко¬
ленопреклоненной женской фигуры с бычьей головой на крупных колхидках
не находит себе аналогии в греческой мифологии и также принадлежит
22	Пахомов, Монетные клады..., вып. 3, Баку, 1940, №№ 972, 976, 978, 979, 983;
вып. 4, 1949 г., №№ 1300, 1308 и вып. 5, 1949, №№ 1508, 1509, 1510, 1513 и 1514.
23	См., например, Б. Н. Граков, Каменское городище на Днепре, МИА, № 36
(1954), стр. 89, табл. VIII.
24	Е. А. П а х о м о в, Монеты Грузии, ч. I, СПб., 1910, стр. 8.

ДОКЛАДЫ И СООБЩЕНИЯ
93
местному пантеону25. Все это свидетельствует об известной независимости выпускавших
колхидки от Эллинской традиции. Отличаясь от быстро менявшихся эллинских форм, эти
местные сюжеты колхидок сохраняют известное сходство с изображениями некоторых
малоазийских монет, которые в ту пору были тоже очень близки восточному негре¬
ческому миру. Эти местные традиции, которые застали тут первые колонисты-греки,
превратившись в застывшую схему, жили очень долгое время, исчисляемое столетиями
(VI—III вв. до н. э.), потому что заботливо сохранялись поколениями местных же
мастеров с их традициями, верованиями и представлениями.
G другой стороны, в чеканке греческих городов монета постоянно изменялась от
архаической с примитивным изображением аверса я quadratus incursum на реверсе до
более поздней с развитым сюжетом изображений обеих сторон и с постепенным вклю¬
чением в монетный тип имени города и разных добавочных элементов (например, сим¬
волы, монограммы, инициалы или имена магистратов). Да и в самой чеканке всех гре¬
ческих городов на таком продолжительном отрезке времени,как V—III вв.,наблюдается
смена монетных типов 26. Таким образом, если бы чеканка колхидок осуществлялась
Фасисом или другим греческим полисом, это было бы уникальным явлением в грече¬
ской нумизматике, так как такое постоянство монетного типа вообще неизвестно для
греческой чеканки. Тип же колхидок, как известно, не менялся, что характерно как
раз для так называемого варварского чекана. Трудно себе представить, чтоб греки
сразу же по основании полисов, происшедшего примерно в VI в. до н. э., стали
чеканить монеты с сугубо местным сюжетом, сохраняя его столетиями. Процесс влия¬
ния греков на колхов и обратно был очень продолжительным и чрезвычайно сложным,
и понимать его иначе было бы лишь упрощением вопроса.
Необходимо обратить особое внимание и на одно крайне важное обстоятельство:
монеты так называемой племенной чеканки, как правило, всегда являются несомнен¬
ными подражаниями, копирующими наиболее распространенный в той или иной об¬
ласти монетный тип (например, некоторые типы грузинских подражаний алексан¬
дровских и лисимаховских статеров). Колхидки же представлены несколькими ориги¬
нальными типами и никак не подойдут под категорию подражаний.
Совокупность перечисленных выше фактов нумизматического характера убе¬
ждает нас в колхском происхождении этих монет. Но наряду с этим для выяснения
вопроса происхождения колхидок непременно следует учесть и те обстоятельства,
которые предшествовали и частично сопутствовали чеканке этих монет. Хотя это и вы¬
ходит за область нумизматики, сопоставление их с уже имеющимися у нас данными
могло бы способствовать разрешению интересующего нас вопроса и подвело бы более
или менее прочную базу. Мы заранее просим историков и археологов пополнить своими
замечаниями ускользнувшие от нашего внимания подробности и детали.
Появлению колхидок, как известно, предшествовала высокая культура колхской
бронзы. Ряд предметов того времени, как то: массивные бронзовые браслеты, мотыги,
сегментовидные пластинки 27 и прочие домонетные формы денег пока недостаточно
25	См. приложенную к статье таблицу и таблицы упомянутых выше работ А. Н.
3 о г р а ф а (ТОНГЭ, І)и Д. Г. Капанадзе (ВДИ, 1950, № 3).
26	Исключая в известной мере чеканку таких центров, как, например, Афины,
где монета специально выпускалась для внешней торговли. Тип афинских тетра¬
драхм, ввиду их популярности на рынке, был сознательно оставлен без измене¬
ния. Однако сравнение колхидок и афинских монет вряд ли возможно, так как кол¬
хидки были рассчитаны только для внутренней торговли и выпускались значительно
дольше, чем афинские тетрадрахмы и другие близкие им греческие монеты.
27	Б. А. К у ф т и н, К вопросу о древнейших корнях грузинской культуры по
данным археологии, ВМГ, XII—В (1944), примечание к стр. 318 со ссылкой на справку-
Е. А. Пахомова. Кстати, интересные наблюдения над этими древнейшими знаками цен
ности проделаны научным сотрудником Гос. Музея Грузии Д. Л. Коридзе, и нам остает¬
ся пожелать, чтоб они были опубликованы скорее.

94
ДОКЛАДЫ И СООБЩЕНИЯ
изучены, но во всяком случае свидетельствуют о том, что уже в те отдаленные вре¬
мена, еще задолго до появления колхидок, местному населению хорошо были известны
мерила ценности, которые в дальнейшем были заменены монетами.
Материал, добытый во время археологических исследований ряда пунктов Запад¬
ной Грузии (Дабла-Гоми, Вани, Парцхапаканеви, Эшери и др.), свидетельствует о вы¬
соком культурном уровне колхов и родственных им племен, об их общении с греческими
полисами и участии в культурной жизни греческих городов, о появлении социально¬
имущественного неравенства. Остатки каменных сооружений с черепичными кровлями
свидетельствуют о наличии городов и крупных поселений, где уже развились спе¬
циализированные ремесла:	изготовлялись глиняная посуда различной формы
и назначения, металлические изделия и орудия, домашняя утварь и укра-
шенйя из золота, серебра и бронзы, каменные зернотерки, кривые железные ножи
(цалди), употребляющиеся в Грузии и поныне, крупные глиняные сосуды (квеври)г
предназначенные для хранения вина, грузила, пряслица для изготовления прослав¬
ленных льняных тканей и множество других памятников материальной культуры —
все это говорит о высоком развитии в Колхиде и сельского хояйства28. Кстати,
свидетельство Геродота (II, 105) о том, что только египтяне и колхи обрабатывали
лен, и притом одинаковым способом, предполагает, как считают некоторые ис¬
следователи, наличие у обоих этих народов не только одинаковых видов ору¬
дий производства (в первую очередь ткацких станков), но и одинаковых спосо¬
бов производства с соответствующей формой организации труда 29, тем более, что этог
лен предназначался не только для внутреннего потребления, но и для экспорта.
О	наличии прекрасной сети дорог можно судить по свидетельству Страбона,
упоминающего о 120 мостах, построенных через одну только реку Фасис (Strabo,
XI, 3, 4). Все это, конечно, содействовало оживленной торговле как внутри самой
страны, так и с иноземными купцами.
Вследствие этого возникновение колхидок в местной среде и их широкое распро¬
странение представляет собой совершенно естественное явление. Характерно также, чта
процесс развития общественного строя охватил как долину Колхиды, так и горные ее
районы близ перевалов, через которые осуществлялись торговые связи с Северным
Кавказом, о чем свидетельствуют археологические находки в Лехчуме и Верхней
Рачс. И если в обособленных горных районах страны еще сохранялся первобыт¬
но-общинный строй, доживший до средневековья, то общей картины изменить это не
может.
Подтверждение всего этого материала мифами, легендами и преданиями о древней
Колхиде, возникшими в разное время, дает основание говорить не только о высокой
местной культуре, но и о таком обществе, в котором имелись уже все условия для воз¬
никновения государственности. О существовании же государственности у колхов
имеются и конкретные письменные сведения. Полностью подчинить Колхиду Ахеме-
нидам не удалось, но то обстоятельство, что, наряду с другими странами тогдашнего
культурного мира, южные ее области были обложены Ираном данью в размере
300 талантов золота, говорит о многом. Для выплаты такой огромной но тем временам
суммы требовались: 1) соответствующая экономическая база и 2) аппарат, необхо¬
димый для распределения сбора и даже транспортировки ценностей, с чем Ахеме-
ниды, обложившие Колхиду данью, не справились бы без соответствующей помощи
местного аппарата.
Как-то мы уже имели случай ссылаться на свидетельство Плиния, сообщающего
о том, что «в Колхиде царствовал Ээтов потомок Савлак, который, получив во владение
непочатую землю, добыл, говорят, огромное количество золота и серебра в земле пле¬
мени суанов и вообще в своем государстве, славном золотыми рудами» (Plin, NH,
28	Б. А. К у ф т и н, Материалы к археологии Колхиды, II, Тбилиси, 1950,
стр. 1—141.
29	Г. А. Ч а ч а ш в и л и, Из истории грузинского народного ткачества, т. I,
Лен, ВМГ, XIX —В, 1956, стр. 194.

ДОКЛАДЫ И СООБЩЕНИЯ
95
XXXIII, 52 ) 30. Здесь Плиний четко разделяет племя и государство. Ссылку эту допол¬
ним теперь и свидетельством Аппиана, сообщающего имена колхских царей времен Ми-
тридатаѴІЕвпатора,согласно которому колхи, отпавшие от Митридата, смирились лишь
после того, как по их просьбе он дал им царем своего сына (Арр., Mi'thr., 64). За¬
тем после поражения, нанесенного римлянами Митридату, правителем Колхи¬
ды был поставлен местный династ Аристарх (там же, 114), которого упоминают также
Евтропий и Секст Руф (Eutr., VI, 14; Sext. Ruf., XVII). В числе же пленников,
украшавших триумф Помпея, «шел и скипетроносец колхов Олтак» (App., Mithr.,
117).
Для того чтобы установить момент превращения племенных вождей в царей,
перечисленных фактов недостаточно, для этого необходима сумма фактов и деятельное
участие специалистов всех смежных областей исторической науки. Но приведенные ли¬
тературные свидетельства указывают не только на существование колхскйх царей,
но и на традиции царской власти в Колхиде. С этой прочно укрепившейся тради¬
цией вынуждены были считаться и победители колхов, причем даже в тех случаях,
когда колхи фактически утрачивали свою самостоятельность. Известно, что римляне
вообще неохотно давали побежденным царям право на выпуск собственной серебряной
монеты, но для Колхиды они признали это даже в отношении своего ставленника,
который, осуществляя одну из регалий власти, чеканил монету с надписью «Аристарх
Колхский».
Кроме монеты Аристарха, известно еще три типа монет, помеченных именами
колхскйх царей, это — золотой статер колхского царя III в. до н. э. Аки 31 и полу¬
драхма двух типов II в. до н. э. колхского царя Савлака 32. Хотя их принадлежность
к Колхиде и была поставлена под сомнение33, но, так как эти сомнения не были обосно¬
ваны, а монета Аристарха вообще обойдена молчанием, то мы позволим себе не при¬
давать значения этим сомнениям.
С I в. н. э. устанавливаются прочные связи с Римом, в результате чего в Закав¬
казье, и в частности в Грузию, широким потоком начинают поступать римские монеты.
Некоторые их типы, в частности денарий Августа, прививаются так прочно и полу¬
чают здесь такое широкое распространение, что превращаются в натурализованные.
Здесь, на месте возникает чекан не только так называемых их подражаний, ран¬
ние выпуски которых по всем признакам являются полноценной монетой, мало
отличающейся от оригинала.По-видимому, то же происходит и с соперничающей с рим¬
ским денарием парфянской драхмой, относимой к Готарзу. Такой порядок выпуска
монеты продолжался в Грузии до VI века, когда уже при Сасанидах появляются мо¬
неты с грузинской надписью асомтаврули.
Таким образом, в свете изложенного выше вряд ли приходится отрицать местную
чеканку колхидок, что одновременно свидетельствует, на наш взгляд, о зарождении
государственности у племен Западной Грузии.
Д. Капападзе и К. Голенко
30	Правда, называя Савлака, Плиний имел в виду легендарного колхского царя,
«современника Сезостриса», но его сообщение ценно тем, что это имя действительно
было распространено в Колхиде и связывалось с царской властью.
31	См. Д. Г. К а п а н а д з е, Новые материалы к изучению статеров царя Аки,
ВДИ, 1948, № 1, и о н ж е, О достоверности имени выбитого на статере базилевса
Аки, ВДИ, 1949, № 1.
32	К. В. Г о л е н к о, О монетах, приписываемых Савмаку, ВДИ, 1951,
№ 4.
33	А. И. Болтунова, ук. соч. Кстати, насколько нам известно, колхского
происхождения этих монет нумизматы и не оспаривают.

96
ДОКЛАДЫ И СООБЩЕНИЯ
ИЗ ИСТОРИЧЕСКОЙ ГЕОГРАФИИ ДРЕВНЕЙ
КОЛХИДЫ
Колхида, расположенная на территории нынешней Западной Грузии, стала извест¬
на грекам в глубокой древности. Первоначально мало знакомая на Западе, она была
включена в мифологию греков и явилась местом действия различных легендарных
событий (например, похода «Аргонавтов»).По мере того, как греки чаще стали посещать
берега Евксинского Понта, они лучше узнавали Колхиду, мифическая завеса спадала,
и знания о стране становились все более достоверными. Известно, что греческие и рим¬
ские авторы часто упоминают Колхиду, колхов и другие племена, населявшие тер¬
риторию Западной Грузии. На побережье Колхиды и в ее глубине античные писатели
называют ряд городов и населенных пунктов; из них наибольшей известностью пользо¬
вались Фасис, Диоскурия и Питиунт. Флавий Арриан, который в 131 г. н. э. объехал
с инспекционной целью черноморское побережье, оставил подробный отчет о своей
поездке — «Перипл Понта Евксинского». Являясь официальным отчетом (или, вернее,
официальным письмом) императору Адриану, «Перипл» содержит весьма точные ука¬
зания относительно местоположения городов, укреплений и устьев рек Колхиды.
К данным Арриана о древней Колхиде уже ранее обращались Дюбуа де Монпере,
К. Мюллер, Ф. Врун, М. Иващенко и другие. Они оставили ряд ценных исследований
относительно топографии и исторической географии Колхиды. Однако большинство
этих ученых ограничивалось лишь свидетельствами литературных источников, архео¬
логические же и топонимические данные, а также известия местных, в частности гру¬
зинских, источников оставались неучтенными.
Между тем, если посмотреть на свидетельства Арриана, сопоставляя их с изве¬
стиями Плиния, Страбона, Псевдо-Аррианова «Перипла», Птолемея и др., а также
привлекая местный топонимический и археологический материал и грузинские источ¬
ники, то представляется возможным внести некоторые уточнения и изменения в сло¬
жившиеся у нас представления о географии древней Колхиды. Настоящая статья и
представляет такую попытку. В нашей статье мы не будем касаться всех данных Ар¬
риана, а ограничимся лишь изучением того отрезка побережья, который начинается
у г. Поти и устья р. Риони и кончается в районе г. Сухуми.
Река Риони, согласно всеобщему признанию, соответствует реке Фасису древних
писателей. По этому вопросу в научной литературе не имеется существенных разно¬
гласий^ то время как местоположение города Ф acuca до сих пор еще является спор¬
ным. Дюбуа де Монпере, Джавахишвили, Джанашиа и др., базируясь на точном
указании Страбона: «при реке Фасисе лежит город того же имени, торговый порт кол¬
хов, имеющий перед собой с одной стороны реку, с другой озеро, с третьей — море»
(Strabo, XI, 2, 17), приходят к выводу, что город Фасис следует помещать в районе
устья р. Риони у левого ее берега, недалеко от нынешнего города Поти. Следует тут же
отметить, что Дюбуа де Монпере описывает виденные им развалины древнего города
примерно в пяти верстах восточнее г. Поти и считает возможным отождествить эти
руины с городом и крепостью Фасис 1. Однако еще в 1880 г. Ф. Брун 1 2 предложил
иную локализацию г. Фасиса и обратил внимание на указание Арриана, что от р.
Фасиса до р. Хобоса 180 стадиев и между ними, как раз посередине, расположено
еще устье р. Хариента. Отождествляя р. Хобос с нынешней Хоби, Ф. Брун отметил
несоответствие указанного Аррианом расстояния (180 стадиев) с действительным рас¬
стоянием между устьями Риони и Хоби, равным лишь 90 стадиям. «Поэтому,— пишет
Ф. Брун,— я охотно отождествил бы нижнее течение последнего (т. е. Риони.—
Я. Л.), именем своим напоминающего Реон Прокопия, с Арием, Хариеном или Хари-
исом, который, по Аррлану, изливался в море как раз в середине между устьями Хоби
1	Dubois deMontpéreux, Voyage autour du Caucase..., т. Ill, P., 1839,
стр, 67—76.
2	Ф. Брун, Восточный берег Черного моря по древним периплам и по компа-
совым картам, Черноморье, т. II, Одесса, 1880.

ДОКЛАДЫ И СООБЩЕНИЯ
97
и Фасиса, вместе с тем пришлось бы искать устье древнего Фасиса в болотистой низ¬
менности, примыкающей к южной оконечности нынешнего озера Палеастома или
Палестомо» 3. Для подкрепления этого предположения Ф. Брун приводит указанное
Аррианом расстояние между городами Фасисом и Севастополем, равное 810 стадиям.
По мнению Бруна, действительное расстояние между г. Сухуми (Севастополь) и
г. Поти равно лишь 700 стадиям (Черноморье, II, 250).
Вопроса локализации рек Хариента и Хобоса, а также возможности перенесения
устья р. Фасиса южнее нынешнего устья Риони на целых 90 стадиев мы коснемся
несколько ниже. Что же касается предполагаемого Ф. Вруном различия
между расстоянием, приводимьш* Аррианом, и нынешним отдалением г. Сухуми от
Поти, нам оно кажется малосущественным. Расстояние между г. Сухуми и Поти вдоль
современной береговой линии равно примерно 140 км. Даже если принять стадий
Арриана равным 185 м, как это думает Ф. Брун, то и тогда расстояние между Сухуми
и Поти составит 760 стадиев, а не 700. Однако, как это вполне обоснованно показал
Nissen, стад тй Арриана равен в среднем лишь 177,4 м4 5. Что стадий у Арриана не
превышает 178 м, явствует также из сопоставления его данных с величиной расстояния
между теми пунктами, локализация которых не подлежит сомнению. Например, рас¬
стояние между г. Трапезунтом и г. Ризе равно вдоль берега моря 80 км. Арриан опре¬
деляет расстояние между ними в 450 стадиев, разделив 80 км на 450, получаем 177,7 м.
Расположенный на берегу Черного моря г. Афина (нын. Атине, или Пазар), согласно
Арриану, отстоит от Ризе на 270 стадиев; действительное расстояние между ними равно
48 км, длина стадия получается та же. Сопоставление других данных Арриана с дей¬
ствительными расстояниями приводит везде к одинаковым результатам. Если принять
за величину стадия Арриана примерно 178 м, то несоответствие данной Аррианом
суммы расстояний между Поти и Сухуми с действительной длиной этого участка будет
выражаться менее чем в 25 стадиях, а не в НО стадиях, как то кажется Бруну. Подобное
несоответствие вполне допустимо при сравнительной технической неточности измерений
Арриана и при условии изменений очертания береговой линии, наблюдаемых на
Черном море.
В последнее время вопроса локализации г. Фасиса касался проф. Б. А. Куфтин.
Проф. Куфтин вновь старался доказать,что устье р. Фасиса в эпоху Арриана находилось
намного южнее нижнего течения теперешнего Риони. Б. А. Куфтин обращает внима¬
ние на якобы существующее расхождение в вопросе локализации древними авторами
г. Фасиса относительно устья одноименной реки. Покойный ученый приводит опи¬
сание Арриана: «Статуя городской богини стоит при входе с моря в устье Фасиса по
левую сторону ¿у зрісттерт, и ничто не указывает, что она могла быть отде¬
ленной от крепости и примыкающего к последней городского поселения, кото¬
рые, следовательно, также расположены к северу от устья Фасиса» б 7. Далее проф.
Б. А. Куфтин утверждает, что приведенное положение «подтверждается „Безымян¬
ным периплом“, прямо говорящим об этом (там же)». В то же время проф. Куфтин не
мог не обратить внимания на тот факт, что, согласно Птолемею и детальному описанию
Агафия, город Фасис был расположен именно на левой стороне реки; однако он на¬
ходит для этого свое объяснение: «Несомненно, мы имеем в этом указание на совершив¬
шиеся перемены во взаимном расположении города и реки, скорее всего в связи с из¬
менением русла древнего Фасиса... Если согласиться с этим, можно думать, что еще
в эпоху Арриана главные воды Риони имели другое русло, именно реку Пичеру...
Современное же русло Риона,* питаясь, во всяком случае, водами Циви и Техура,
представляло собою как раз ту реку, которую Плиний и Арриан отмечают между
Фасисом и Хобом (т. е. Хопи) под именем Ха-риен» (там же, стр. 111).
3	Ф. Брун, Черноморье, т. II, Одесса, 1880, стр. 250.
4	Н. N і s s е n, Griechische und römische Metrologie, в сб. Iw. Mülle r’a, Hand¬
buch der Klassischen Altertumswissenschaft, т. I, стр. 854—857.
5	Б. А. Куфтин, Материалы к археологии Колхиды, т. I, Тбилиси,
1949, стр. 109.
7 Вестник древней истории, № 4

Ό8
ДОКЛАДЫ И СООБЩЕНИЯ
По нашему мнению, с этим как раз и нельзя согласиться Во-первых, никакого
разногласия в вопросе локализации древними авторами города Фасиса не существует*
Как бы мы ни понимали описание Арриана, «Безымянный перипл» во всяком слу¬
чае не может служить подтверждением мнения проф. Куфтина. Приводим соответству¬
ющее место из перипла:
Είσιοντον δέ ε*ς ποταμόν άφστερ*
του Φασιδος παράκειται Μιλησίων
πόλις °Ελληνις Φασις λεγομένη.
«При входе в реку, по левую
сторону Фасиса расположен эл¬
линский город милетян, называе¬
мый Фасисом»6. Как видно из при¬
веденного контекста, город Фасис
был расположен именно на левой
стороне одноименной реки.
Что касается Арриана, то
даже если его высказывания не
понимать так, как, по-видимому,
понимал их Аноним, то все же
эти слова вовсе не обязывают
думать, что и город Фасис лежал
на правом берегу реки. Правда,
как отмечает проф. Б. А. Куфтин,
Рис. 1. Местоположение развалин крепости ничт0 не указывает на то, что
«Наджихури»	статуя богини могла быть отде¬
лена рекой от крепости и города,
но, с другой стороны, ничто не указывает и на то, что она не могла быть
отделена от города. Можно привести немало примеров, когда культовые места,
святилища и храмы находились на довольно значительном расстоянии от городов.
Достаточно указать на храм Аполлона у г. Басс (в Аркадии), на святилище Аполлона
на острове Делосе, храм и алтарь Посейдона на Сунийском мысе, которые отдалены от
близлежащих городов на несколько километров 7. Одним словом, описанное Арриа¬
ном местоположение городской богини отнюдь не может послужить указанием для
локализации самого города, тем более, что все остальные данные с полной достовер¬
ностью подтверждают, что г. Фасис находился именно на левом берегу реки. Об этом
свидетельствует совершенно точное описание Страбона, приведенное выше, на это
указывают также данные Птолемея, «Безымянного перипла» и Агафия 8. Далее, проф;
Б. А. Куфтин, базируясь на анализе геоморфологических данных относительно изме¬
нений рионской низменности, старается'доказать, подобно Бруну, что устье древ¬
него Фасиса во времена Арриана находилось южнее нынешнего устья
Риони на целых 90 стадиев. Однако все специальные работы (на которые ссылается и
сам проф. Б. А. Куфтин) дают совершенно иную картину: устье Риони должно было
находиться несколько восточнее, чем теперь; многочисленные наносы Риони удлинили
его русло, заставили море несколько отступить 9. В связи с этим г. Фасис вероятнее
6	В. Латышев, SC, 1,1, 274.
7	См. хотя бы «Всеобщая история архитектуры», т. II, кн. 1, М., 1949, стр. 14,
176, 182.
8	С1. Р t о 1 е ш., Geogr., V, 9,2; Латышев, SC, I, 1, 274; Agathias,
Historiae, HGM, II, 272.
9	Н. Шафранов, Образование Палеостома и истока его Капар-чая, сб. МО
МПК, 1882, вып. 2; о н же, Образование Рионской низменности в течение истори¬
ческого периода, «Сборник сведений о Кутаисской губернии», 1885, Кутаис, вып. 1;
он же, Где была греческая колония Фасис? Газета «Кавказ», 1880, № 71.

ДОКЛАДЫ И СООБЩЕНИЯ
99
всего надо искать несколько восточнее нынешнего г. Поти, но ничто не указывает на то,
что устье Риони должно было находиться настолько южнее нынешнего, как это ка¬
жется проф. Куфтину и Ф. Вруну. Следовательно, ни о каком столь значительном
перемещении русла Риони не может быть речи, и древний город Фасиснадо искать
на левом берегу нынешней р. Риони, несколько восточнее г. Поти 10 11. Это предположе¬
ние подтверждается и указанием Эратосфена, которое нам сохранил Страбон. Согласно
Эратосфену, расстояние между Фасисом и Диоскурией по прямой линии равно 600 ста¬
диям (Strabo, XI, I, 16), то есть примерно 111 км11. Расстояние это, отсчитанное от
г. Сухуми, приводит именно в район Поти, а не южнее его 12 13.
Несколько слов о тех развалинах, которые видел и описал в начале XIX в.
Дюбуа де Монпере. Во время своего путешествия от Нокалакеви (в Зугдидском районе)
до Поти Дюбуа завернул на лодке в древний канал (нынешнее название Недаарти),
который связывает Риони с речкой Пичерой. От канала Дюбуа пошел пешком в на¬
правлении Поти через почти непроходимое болото. По дороге на левом берегу Риони,
примерно в 700 шагах от реки, он обнаружил руины древней крепости, стены которой
были сложены из кирпича; по углам этого четырехугольного укрепления были рас¬
положены квадратные башни. Дюбуа не сомневался, что это была именно крепость
Фасиса, описанная и реставрированная Аррианом (Voyage..., Ill, 67—76). После Дю¬
буа, примерно через 50 лет, видел эти развалины Н. Шафранов. По описанию Шафра¬
нова, кирпичная стена была видна только с западной стороны, остальные же три стены
и боковые башни представляли собой лишь земляные насыпи. По словам Н. Шафрано¬
ва, он слышал, что в середине крепости был небольшой холм, в котором был найден
могильник и серебряные треугольные монеты, однако найти следы могильника и об¬
наруженные вещи Шафранову не удалось. В отличие от Дюбуа, Н. Шафранов сопо¬
ставляет эти руины с укреплением города Фасиса, описанным в VI в. Агафием к\
Ныне развалины эти представляют собой окруженные болотом четыре бугорка,
соединенные между собой насыпями твердой земли. Площадь четырехугольника, со¬
ставленного этими бугорками, равна примерно 150 X 170 м. Местные жители назы¬
вают это место «Наджихури», то есть «остатки крепости», «бывшая крепость». На¬
звание это, несомненно, восходит ко времени, когда здесь хорошо были видны руины
крепости. «Наджихури» расположено примерно в 500 м от Риони на левом берегу и
в 6 км восточнее потийского порта. На поверхности бугорков и валов мы видели об¬
ломки керамики, черепиц и кирпичей. Даже поверхностная расчистка одного из бу¬
горков дала нам возможность обнаружить несколько крупных обломков глиняной по¬
суды и, что интересно, несколько целых кирпичей. Обстоятельное описание Дюбуа
с чертежами, приложенными в атласе, и местоположение этих остатков крепостного
сооружения делают вполне вероятным предположение, что именно здесь находилась
крепость древнего Фасиса. Однако для окончательного решения этого вопроса и во¬
проса о том, какая именно это крепость — описанная Аррианом или Агафием,—необ¬
ходимы археологические раскопки земляных насыпей и исследование внутреннего
пространства сооружения.
К северу от Фасиса, на расстоянии 90 стадиев, Арриан указывает судоходную реку
X а р и е н т (Xapieis), а за ней на таком же расстоянии — реку X о б о с
(ХфЗо?). Все исследователи сходятся на том, что река Хобос идентична с нынеш¬
ней рекой Хоби. Это предположение основано, несомненно, на довольно веском ар¬
гументе — полном созвучии наименований Хобоса и Хоби. Однако указание Арриана
нисколько не соответствует этому отождествлению. Согласно Арриану, река Хобос
10	Локализацию Фасиса, предлагаемую Вруном, на основании подробного анализа
источников отверг в свое время доц. М. Бердзнишвили в своей статье
«К локализации города Фасиса» (Труды Тбилисского госуниверситета им. Сталина,
1942, т. XXIII, на груз, языке).
11	Стадий Эратосфена равен 184,75 м.
12	Отождествление древней Диоскурии с нын. Сухуми см. ниже.
13	Н. Шафранов, Образование рионской низменности..., стр. 36—41.
7*

100
ДОКЛАДЫ И СООБЩЕНИЯ
изливается в море на расстоянии 180 стадиев, то есть 30—31 км от Фасиса, река же
Хоби отстоит от устья Риони всего на 15 —16 км, то есть примерно на 90
стадиев. Притом, если р. Хобос — это Хоби, то где же поместить упоминаемую
Аррианом р. Хариент? От Риони до Хоби нет ни одной мало-мальски значительной
речки, которую мог бы упомянуть Арриан, притом назвав ее судоходной. Именно это
несоответствие вызвало у Ф. Бруна и Б. Куфтина желание переместить устье Фасиса
к югу на 90 стадиев, а нынешнее нижнее течение Риони принять за Хариент. Однако,
как мы видели, предположение это не имеет основания, до оно, кроме того, мало помо¬
гает. Если р. Хобос — нынешняя Хоби, то следующая, по Арриану, река Сингам может
быть только рекой Ингури; так именно и предполагают названные ученые. Однако
между Хобосом и Сингамом Арриан указывает 210 стадиев, то есть 36—37 км,
расстояние же между Хоби и Ингури равно лишь 15—16 км, то есть
примерно 90 стадиям.
Вопроса локализации назвайных рек коснулся и покойный акад. С. Н. Джанашиа.
По его мнению, р. Хариент соответствует реке Циви, Хобос — Хоби, Сингам — древ¬
нее название Ингури 14 15. Во-первых, отождествлению Хариента с Циви мешает то
обстоятельство, что мелкая, малозначительная речка, какой является Циви, вряд
ли могла быть даже во времена Арриана пригодной для судоходства; притом ныне
речка эта изливается не в море, а в р. Хоби. Но даже если и отбросить эти обстоя¬
тельства при локализации, предлагаемой акад. С. Н. Джанашиа, то опять-таки остает¬
ся несоответствие указанных Аррианом расстояний с действительным положением
вещей. Еще в 1926 г. в статье «К вопросу о местоположении Диоскурии древних»
М. М. Иващенко высказал несколько иное предположение. Опираясь на данные Арриа¬
на относительно расстояния между Фасисом и Хобосом, М. М. Иващенко счел воз¬
можным отказаться от общепринятой локализации и приурочил р. Хобос к Ингури,
которая отстоит от Риони на 31—32 км, то есть как раз на 180 стадиев. Соответственно
с этим р. Сингам, изливающаяся в море севернее Хобоса на 210, примерно, стадиев,
довольно точно отождествляется, по мнению М. М. Иващенко, с р. Га л изгой 1б.
Предположение это, по нашему мнению, является наиболее правильным. Только
в том случае, если принять за Хобос реку Ингури, точно будут совпадать указанные
Аррианом расстояния с действительными. Кроме того, следует обратить внимание еще
на одно обстоятельство: из описания Арриана мы узнаем, что, выехав морем из Фасиса,
он и его спутники на всем протяжении пути до Севастополя остановились по делу лишь
один раз, а именно в устье р. Хобоса, о чем Арриан уведомлял Адриана в специальном
письме, которое, к сожалению, не сохранилось (РРЕ,§ 13). Принимая во внимание воен¬
но-инспекционный характер поездки Арриана, можно предположить, что р. Хобос
должна была иметь какое-то стратегическое значение, и деловая остановка Арриана
в ее устье должна была быть связана именно с военными (или же торговыми) интересами
Рима 16. Вероятнее всего такой интерес могла вызывать именно р. Ингури, прѳдстав-
14	С. Н. Джанашиа, Тубал-Табали, Тибарени, Ибери, «Известия Ин¬
ститута языка, истории и материальной культуры Груз. ФАН», т. Г, 1937,
стр. 202, на груз, языке.
15	М. М. Иващенко, К вопросу о местонахождении Диоскурии древних,
«Известия Абхазского научного об-ва», 1926, вып. 4, стр. 97.
16	К. Мюллер предполагает даже, что в устье Хобоса Аррианом было построено
новое укрепление, которое Мюллер находит возможным сопоставить с труднолокали-
зуемым Неаполисом Птолемея (G. Müller, GGM, I, стр. 377, 1). По мнению ком
ментатора нового издания «Scythica et Caucásica» Латышева, «не менее вероятно, если
вспомнить сообщение Страбона о сванских золотоносных реках, можно было бы пред¬
положить, что Арриан был занят именно организацией добычи золота для нужд рим¬
ской казны» (БДИ, 1948, «№ 1, стр. 269, 5). В связи с последним предположением инте¬
ресно вспомнить указание Плиния, согласно которому река Хобос течет с Кавказа
через землю сванов (NH, VI, 4), что еще раз подтверждает правильность принятой нами
локализации, так как именно Ингури, а не Хоби берет начало в горах Сванетии.

ДОКЛАДЫ И СООБЩЕНИЯ
101
ляющая собой самую значительную после Фасиса-Риони реку на всем восточном
побережье Черного моря, а не Хоби, сравнительно небольшая и малозначительная
река.
Что касается реки Хариента, то, согласно указанному Аррианом расстоянию, она
может соответствовать лишь реке Хоби. Кроме расстояния, на это указывают также
некоторые топонимические данные. Отзвук названия реки Хариент сохранился в то
понимике берегов именно современной реки Хоби: на левом берегу Хоби, примерно
в 6—7 км от ее устья, расположено селение Хариата (¿¿боофо), а чуть выше в Хоби
изливается ее приток Коратис-цхали (¿ообоотоЬ	Этот топонимический материал
с полной очевидностью свидетельствует, что именно река Хоби называлась в древности
Хариентом.
После реки Хобоса Арриан указывает реку С и н г а м\ расстояние между этими
реками, по словам Арриана, не превышает 210 стадиев. Согласно общепринятому ото¬
ждествлению, река эта должна соответствовать реке Ингури. Однако расстояние, ука¬
занное Аррианом, исключает эту локализацию. Это расстояние, равное 37—38 км,
почти точно приводит к реке Гализге, или же к общему устью рек Окуми и Эрис-цхали.
Последнее кажется более вероятным, так как реки эти более многоводны. Что отож¬
дествление реки Сингам и Ингури лишено основания, видно еще из одного указания
Арриана: согласно Арриану, его экспедиция вплоть до Сингама плыла вдоль берега
прямо на север, а от Сингама повернула «на левую сторону Понта» до реки Гиппа
(РРЕ, § 14). Достаточно взглянуть на карту побережья, чтобы убедиться, что поворот
береговой линии влево, то есть на восток, начинается именно недалеко от названных
рек и уж во всяком случае не у устья Ингури.
Для определения местонахождения Арриановой р. Сингам необходимо обратить
внимание еще на одно обстоятельство. Дело в том, что «Безымянный перипл» указы¬
вает и другое название этой реки; автор перилла говорит, что в его время она имено¬
валась так же Зиганием (τον και Σίγανίν λεγόμενον). Это указание дает возможность
связать вопрос локализации реки Сингам с населенным пунктом Сиганеем (Σιγάνεον),
упоминаемым в «Географическом руководстве» Птолемея17. Город «Зиганей» (Σιγανέος)
17	С1. Р ί о 1 е т., Оео£г., V, 9, 2.

102
ДОКЛАДЫ И СООБЩЕНИЯ
упоминается также в эктезисах церковных кафедр Византийской империи, со¬
ставленных в первой половине IX в. Василием Софенским. В этих эктезисах среди
кафедр, подвластных константинопольскому патриарху, названа митрополия Лазики
с центром в г. Фасисе, в состав которой входил и епископат города Зиганея 18. В связи
с этим не лишено интереса и другое известие, сохранившееся в грузинской рукописи
XI в., представляющей собой свинаксарий, повествующий о мученичестве семи братьев-
христиан,. гонимых императором Диоклетианом. Один из братьев — Квириак погиб
в местечке Зиганее (ЪосообдслЬ), и тут же в схолии дается объяснение: «Зиганеем названа
Гудаква» 19. Гудаква — это нынешнее село Гудава, расположенное на берегу р. Эрис-
цхали. Согласно схолии грузинской рукописи, местечко Зиганей и, надо думать,
также епископская резиденция Зиганей находились на месте нынешней Гудава. Что
в Гудава-Гудаква действительно была епископская кафедра, об этом свидетельствует
и «Летопись Грузии». Согласно этой летописи, царь Баграт III (975—1014 г.) перенес
епископскую кафедру из Гудаквы в Бедию 20. Думаем, что не ошибемся, если и Пто¬
лемеевский населенный пункт Сиганей сопоставим с Гудава. Отождествление пункта
Зиганей-Сиганей с Гудава дает еще один веский довод в подтверждение того, что река
Сингам (та же Зиганий) должна соответствовать нынешней р. Эрис-цхали (возможно,
вместе с р. Окуми), а не реке Ингури.
Севернее р. Сингама Арриан упоминает реку Тарсур, отстоящую от Сингама
па 120 стадиев. 120 стадиев, то есть приблизительно 21 км, отсчитанные от р. Эрис-
цхали, приводят к р. Мокви. Отождествление Тарсура с Моквой подтверждается изве¬
стием «Безымянного перипла», согласно которому Тарсур называется также Мохисом
(M¿xus) (РРЕ, § 47). Между прочим, это отождествление принимают также Ф. Брун
и Б. А. Куфтин, а между тем оно возможно лишь в том случае, если под рекой Синга-
мом подразумевать именно р. Эрис-цхали, а не Ингур, как это делают названные уче¬
ные 21. Принимая идентичность Тарсура и Мокви и в то же время отождествляя
Сингам с Ингуром, Ф. Брун и Б. А. Куфтин противоречат сами себе.
В связи с локализацией р. Тарсура следует, как нам кажется, вспомнить также
одно место из перипла, приписывавшегося одно время Скилаку Кариандскому и известно¬
му ныне под названием «Перипла Псевдо-Скилака». В этом перипле (датируется IV в.
до н. э.) упоминаются город и река Гиин или Гюен (Гит^о<;). При этом, как отмечает
автор, город этот был эллинским, то есть древнегреческой колонией 22. В последующих
источниках мы не встречаем этого города и реки. Не упоминает их и Арриан. Однако
наше внимание привлекла река Кианей, устье которой, согласно «Географическому
руководству» Птолемея, расположено между Сиганеем и р. Гиппом (V, 9, 2). Так как
точно такое же положение имѳзт и р. Тарсур в перипле Арриана, то нам кажется
вполне приемлемым мнение комментатора нового издания «Scythica et Caucásica» В. Ла¬
тышева, который предполагает, что р. Кианей у Птолемея стоит на месте не упоминае¬
мой им реки Тарсура 23.
Замена эта, по нашему мнению, может быть объяснена следующим образом:
у Птолемея, очевидно, был в руках источник (возможно, тот же перипл Псевдо-Скилака),
согласно которому на берегу моря южнее Диоскурии находился город Гюен у устья
18	Р а г t h е у, Hieroclis Sunekdemus et Notitiae graecae episcopatum, Berolini,
1866, 93—95.
19	Рукописный архив Госмузея Грузии, фонд А, рукопись № 97, стр. 436. Ср.
Н. А. Бердзенишвили, Изв. Ин-та языка, ист. и мат. культуры (1941 г.),
№ X, стр. 239; С. Г. Каухчишвили, Сведения византийских писателей о Гру¬
зии, т. IV, вып. 2, стр. 415 (оба на груз, языке).
20	«Картлис Цховреба», изд. С. Каухчишвили, Тбилиси, 1942, стр. 177.
21	Брун, Черноморье, II, стр. 248; Куфтин, Материалы к археологии Кол¬
хиды, I, стр. 106—107.
*2 GGM, I, стр. 61, § 81.
23	В ДИ, 1948, № 2, стр. 250.

ДОКЛАДЫ И СООБЩЕНИЯ
103
одноименной реки. Правда, этого Наименования Птолемей не нашел у Арриана (перипл
которого, несомненно, был одним из основных источников Птолемея при описании
побережья Колхиды), но примерно на том же месте у Арриана указана р. Тарсур*
И Птолемей заменил название этой реки более древним наименованием. Правда, у
Птолемея приведено название «Кианей» (Koavéoç), а не «Гюен» (Гиѵ]ѵо<;), но и это об¬
стоятельство легко объяснимо. Дело в том» что р. Кианей известна и другим авторам,
в частности Плинию и, позднее, Стефану Византийскому, но, согласно данным этих
писателей, река эта являлась одним из притоков р. Фасиса-Риони и впадала в нее на
порядочном расстоянии от моря. К тому же р. Кианей упоминается всегда вместе
с р. Гиппом, притоком Риони, теперешней р. Цхенис-цхали, и обе эти реки названы
при определении местоположения мифической столицы Колхиды — города Эи (57 А их) 24.
Птолемей, как видно, располагал и этими данными, но в то же время, имея в руках
описание Арриана, согласно которому река Гипп впадала в море южнее. Диоскурии, и
приняв обе одноименные реки за одну, сюда же на берег моря перенес и р. Кианей,
заменив ею реку Тарсур. Эта ошибка тем более понятна, что, согласно некоторым
источникам, тут же находилась и р. Гюен, наименование которой легко можно было
связать с названием «Кианей». Наше мнение подтверждается и тем, что Птолемей и
столицу Колхиды — Эю перенес на берег моря (Geogr., V, 9, 2).
Таким образом, можно предполагать, что название Тарсур не является самым
древним наименованием реки Мокви и что эта река в древности была известна под на¬
званием Гюен. Это предположение подтверждают и археологические данные. Как ука¬
зывает проф. Б. А. Куфтин, к югу от устья Мокви, в районе Очамчирского порта были
обнаружены остатки древнегреческого поселения, расположенного на трех холмах.
Уже предварительные раскопки и земляные работы, связанные с постройкой порта,
обнаружили большое количество керамического материала, в частности чернолаковой
аттической керамики, восходящей к V в. до н. э. Этот материал дал возможность проф.
Б. А. Куфтину поставить вопрос об отождествлении этого поселения с греческой ко¬
лонией Гюен 25.
Следующая за Тарсу ром река, согласно Арриану, именуется Гиппом (‘'Itcttos —
лошадь); она отстоит от Тарсура на 150 стадиев, то есть примерно на 26 км. Такое же
расстояние отделяет ее и от Севастополя, то есть — как увидим ниже — нынешнего
Сухуми. Расстояния, указанные Аррианом, приходятся в район р. Кодори, изливаю¬
щейся в море с вершины Кодорского или Искурийского мыса. Река Гипп хорошо извест¬
на древним авторам. Так, например, Страбон упоминает ее вместе с р. Главком как
приток р. Фасиса-Риони (Strabo, IX, 3, 4). Такое же определение дают ей Плиний
(NH, VII, II), Прокопий Кѳссарийский (De BG, VIH, 1; VIII, 8) и др. Эта река без труд^
отождествляется с притоком Риони — Цхенис-цхали (то есть Лошадиная река). Но,
если для названных авторов Гипп — это приток Риони, который соединяется с послед¬
ней на порядочном расстоянии от моря, то у Арриана эта река указана южнее Диоску¬
рии, как изливающаяся в море. Французский переводчик и комментатор Арриана
Chotard называет Гипп «неизвестной рекой», но на составленной им карте помещает её
на месте р. Кодори 26. Брун, опираясь на указание Анонима, что Гипп в его время
назывался Лагумисой, отождествляет ее с протекающей недалеко от Кодори речкой
Лагваш (Черноморье, II, 248). На расстоянии 30 стадиев, то есть 5 км, локализует
Гипп Кисслинг (RF, т. VIII, стб. 1913—1915). Однако расстояния, указанные Арриа¬
ном, лучше всего совпадают с р. Кодори. Кроме того, еще одно указание того же автора
подкрепляет это предположение. Выше мы приводили описание Аррианом направления
его экспедиции, где говорится, что до р. Сингама Арриан и его спутники плыли в се¬
верном направлении, а после Сингама повернули налево (то есть на запад) до р. Гиппа;
24	Плиний, NH, VI, 5; Стефан Византийский,	см. «*'Аіос».
25	Куфтин, Материалы..., т. I, стр. 106—107; т. II, стр. 259—264.
26	Н. Chotard, Le Périple de la Mer Noire par Arrien, traduction, étude
historique ejt géographique, index et carte par H. Chotard, P.t 1860, стр. 146; см.
карту.

104
ДОКЛАДЫ И СООБЩЕНИЯ
пройдя устье последней, они направились вновь в Северном направлении (РРЕ, § 14).
Такое изменение направления было вызвано, несомненно, очертанием береговой ли¬
нии и, если взглянуть на карту данной части побережья, увидим, что отклонение бере¬
га к западу наблюдается именно до устья р. Кодори, начиная от Кодори, берег вновь
продолжается в северном направлении.
Вслед за Гиппом Арриан называет р. Астелеф (^АсттЕХефо<;); отстоящую от
первой на 30 стадиев — 5—6 км, а от Севастополя на 120 стадиев, или 21—22 км.
Ф. Брун отождествляет Астелеф с небольшой речкой Скурча (Черноморье, II, 248).
Действительно, р. Скурча впадает в море в 5—5,5 км от устья Кодори и примерно в
22 км от г. Сухуми. С первого взгляда кажется непонятным, для чего понадобилось
Арриану называть столь незначительную речку, как Скурча, да еще в непосредствен¬
ной близости от Кодори. Однако и это обстоятельство находит себе объяснение. Аноним
V в. отмечает, что река Астелеф в его время называлась «Еврипом», что обозначает
«вход судов» (РРЕ, § 47). Хотя Арриан обычно отмечает судоходность названных им
рек и ничего не говорит в этом отношении об Астелефе, но уже то обстоятельство, что
всего в 5—6 км от Гиппа он упоминает реку, должно, как нам кажется, указывать на
какое-то особое значение этой реки. Поскольку река Кодори ввиду ее быстрого течения
и разветвленной дельты не могла быть использована для стоянки судов, Арриан, надо
полагать, должен был искать где-либо поблизости пригодное для этой цели место. Та¬
ковым могло являться именно устье р. Скурча; речка эта у впадения в море достаточно
глубока, и, кроме того, берег здесь образует небольшую, но вполне удобную для стоян¬
ки судов бухту.
Наконец, последний пункт, локализации которого нам хотелось бы коснуться,
это — Севастополь, или, по словам Арриана, та же Диоскуры я.
В научной литературе можно считать установившимся мнение относительно лока¬
лизации г. Севастополя римской эпохи на месте нынешнего г. Сухуми. Это мнение под¬
тверждается как данными античных авторов, так и археологическим материалом, до¬
бытым раскопками В. И. Сизова 27 и А. С. Башкирова 28, а также периодическими мор¬
скими выносами. Кроме этих свидетельств, имеются еще более убедительные данные
о связи древнего Севастополя с современным Сухуми. Это, во-первых, фрагмент извест¬
ковой плиты с латинской надписью, найденный при постройке Сухумской набережной
и ныне утерянный. В этой надписи упоминается уже известный нам Флавий Арриан
как легат Адриана 29. Существует также и прямая древняя традиция, относящаяся
к X—XI вв., когда на основании интерпретации данных византийских писателей и
переводов грузинского ученого-монаха ЕЕфимия Афонского в Грузии создавался рас¬
сказ о хождении и проповедях апостола Андрея 30. В этом рассказе сообщается, что
апостол Андрей и Семен Канонит «пришли в страну Абхазскую и достигли города
Севаста (в греческом подлиннике — Севастополь.— Н. Л.)»; в одной из рукописей
за этими словами следует: «который ныне именуется Цхумом» 31. Таким образом, это
известие, сохраненное в грузинском источнике, совершенно точно указывает на иден¬
тичность древнего Севастополя и Сухуми (по древнегрузинской транскрипции —
Цхуми). Приведенные данные делают вполне достоверным нахождение Севастополя
на месте нынешнего Сухуми, но тут же встает вопрос о локализации древнегреческой
колонии Диоскурии.
Впервые определения местоположения Диоскурии коснулся Дюбуа де Монпере.
Дюбуа приурочивал Диоскурию к берегу р. Кодори и мысу Искурии (Кодорский
27	В. И. Сизов, Восточное побережье Черного моря, МАК, 1889, М., вып. 2.
28	А. С. Башкиров. Археологические изыскания в Абхазии летом 1925 г.,
«Изв. Абхазского научного об-ва», 1926, вып. 4.	,
29	См. Иващенко, К вопросу о местонахождении Диоскурии древних,
стр. 98—99; К у ф т и н, Материалы..., т. I, стр. 124—126.
30	И. А. Джавахов (Джавахишвили), Проповедническая деятель¬
ность ап. Андрея и св. Нины в Грузии, ЖМНП, 1901, январь, стр. 103.
31	Рукописный архив Госмузея Грузии, фонд А, рукопись № 395, стр. 83.

ДОКЛАДЫ И СООБЩЕНИЯ
105
мыс), сопоставляя при этом название Диоскурии с наименованием мыса Искурии82.
Мнение это разделяли также М. Броссе 32 33, П. Услар 34, К. Мюллер 35 и др. Однако
можно привести целый ряд доводов, которые с полной очевидностью указывают, что
древняя Диоскурия была расположена на том же месте, где и позднейший Севастополь,
следовательно, нынешний Сухуми.
Страбон, перечисляя города и реки северо-восточного берега Черного моря*
говорит: «...наконец, великий Питиунт, в триста шестьдесят стадиев до Диоскурии»
(Strabo, XI, 2, 14). Относительно отождествления древнего Питиунта с нынешней
Пицундой в историографии не существует разногласий; 360 стадиев равны 66,6 км (ста¬
дий Страбона равен 185 м). Это расстояние, отсчитанное от Пицунды, почти в точности
приводит на место нынешнего Сухуми. Согласно данным Плиния, г. Диоскурия в его
время был уже разрушен (NH, VI, 16), однако, как это вполне правильно заметил
М. М. Иващенко (ук. соч., стр. 95), описание Плиния доказывает, что на развалинах
Диоскурии, или во всяком случае в непосредственной от нее близости, уже стал
возникать римский Севастополь. Об этом свидетельствует также указание Арриана о
тем, что «Севастополь прежде назывался Диоскурией...» (РРЕ, § 14). Интересно, что и
в большей части рукописей «Географического руководства» Птолемея читаем: «Диоску¬
рия или Севастополь» (Geogr., V, 9, 2). У Стефана Византийского также указано, что
Диоскурия называется Севастополем (Εθνικά, см. «Διοσκουρίας»). Как видно, еще в древ¬
ности было хорошо известно, что римская крепость Севастополь возникла именно на
месте Диоскурии.
Нахождение г. Диоскурии на месте нынешнего Сухуми подтверждается также
археологическим материалом, добытым за последние годы. Проводимые Абхазским
Институтом языка, литературы и истории АН Груз. ССР археологические раскопки на
Сухумской горе в 1951 г., на горе Гуад-иху в Сухуми в 1952—53 гг. и исследования,
произведенные в Сухумской крепости в 1952 г., дали богатый археологический мате¬
риал, свидетельствующий о том, что во второй половине 1 тысячелетия до н. э.
в районе нынешнего Сухуми существовало крупное торговое городское поселение.
Предварительный анализ и изучение этого материала дали возможность определенно
утверждать, что древний город Диоскурия был расположен на побережье моря близ
современного Сухуми и даже частично на его месте 36. Совсем недавно (в августе
1953 г.) у устья р. Беслети на окраине Сухуми был найден в море примерно в семи
метрах от берега массивный мраморный барельеф изумительной работы. Барельеф этот,
по-видимому, является надгробной плитой, принадлежит, несомненно, к числу гре¬
ческих памятников античной эпохи и по предварительному заключению специалистов
датируется VI—V вв. до н. э.37.В районе, где был найден этот барельеф, примерно
метрах в 70—100 от берега, на дне моря были обнаружены также остатки древних
городских стен. Как отмечает археолог Μ. М. Трашп, «Новые археологические находки,
обнаруженные в море по левую сторону устья реки Беслети, дают право предполагать,
что древний город Диоскурия находился в районе нынешнего Сухуми и что часть
Диоскурии находится на дне Сухумской бухты» 38.
Итак, вышеприведенные данные, по нашему мнению, исключают возможность
приурочения г. Диоскурии к мысу Искурии и делают несомненным положение, что
32	Dubois, Voyage..., I, стр. 316-—317.
33	Mi В г о s s е t, Histoire de la Géorgie, S.-Pet., I, 1849, стр. 61—62.
?4 П. К. Услар, Древние сказания о Кавказе, «Сборник сведений о кавказ¬
ских горцах», вып. 10, 1881, стр. 390—391.
36 FHG, V, 186 и синоптическая таблица.
36	М. М. Трапш, Бырцхский могильник, см. «Печатные тезисы научной сес¬
сии Абх. Ин-та языка, литературы и истории», 1953, 20—21/1, стр. 18—19.
37	М. М. Трапш, Новая археологическая находка в Сухуми, газ. «Советская
Абхазия» от 16 сентября 1953 г., № 182; он же, Мраморный барельеф из Сухуми,
В ДИ, 1954, № 1, стр. 163—165.
88 Трапш, Новая археологическая находка в Сухуми,

106
ДОКЛАДЫ И СООБЩЕНИЯ
эта древняя греческая колония, также как и Севастополь, находилась на побережье
Сухумской бухты.
В Севастополе-Диоскурии экспедиция Арриана закончила свое путешествие,
ибо, как отмечает сам Арриан, «крепость Диоскурии представляет собой конечный
пункт римского владычества на правой стороне от входа в Понт» (РРЕ, § 26). Однако,
узнав о смерти боспорского царя Нотиса II (123—131 г.), как и подобает дальновидному
политическому деятелю, Арриан счел нужным описать императору Адриану и остальной
путь до Боспора на тоъ случай, если бы император задумал что-либо относительно
Боспорского царства. Надо полагать, что Арриан подразумевает тут возможность
захвата и присоединения Боспора к Риму. В отличие от первой части
«Перипла», где Арриан описывает черноморское побережье по личному осмотру, во
второй своей части, начиная от Диоскурии, «Пердпл» основан на литературных источ¬
никах. Мы не будем здесь касаться остальной части «Перипла», но хотели бы вкратце
остановить свое внимание на упоминании Аррианом г. Питиунта.
Город П и т и у н т встречается во многих древних источниках. Согласно Стра¬
бону, «Великий Питиунт» находился в древней Колхиде, являясь ее конечным север¬
ным пунктом на побережье (XI, 2, 14). Местоположение Питиунта не вызывает сомне¬
ния: в научной литературе общепринято помещать его на месте нынешней Пицунды.
Являясь одним из древнегреческих городов Колхиды, Питиунт, как это видно из
контекста Арриана, в первой половине II в. н. э. входил в состав Боспорского
царства.
В связи с этим известием определенный интерес представляет одно место «Геогра¬
фического руководства» младшего современника Арриана — Птолемея. Северной гра¬
ницей Колхиды Птолемей считает р. Коракс; следующим пунктом к северу от этой
реки, согласно Птолемею, является «Картерон Теихос» (Καρτερον Τείχος—«Сильная
стена», а не «Сильная крепость», как переводит В. В. Латышев) зУ.
Б. А. Куфтин считает возможным отождествить «Сильную стену» с Питиунтом,
реку же Коракс с р. Бзыби, но не с ее теперешним, а с древним руслом, которое, соглас¬
но изысканиям А. А. Ростовцева, до V в. н. э. изливалось в Пицундскую бухту, то есть
огибая с востока Пицундский мыс 39 40. Предположение проф. Куфтина кажется нам
весьма основательным; маловероятно, чтобы Птолемей пропустил такой значительный
город, каким являлся Питиунт, тем более, что его источниками при описании восточ¬
ного берега Черного моря, несомненно, были произведения Плиния и Арриана, упоми*-
нающие этот пункт. Что именно «Картерон Тейхос» надо принимать за Питиунт,
на это указывает то обстоятельство, что он помещен у Птолемея после Диоскурии,
сейчас же за пограничной рекой. Это указание хорошо совпадает с описанием
Арриана.
В связи с названием «Картерон Тейхос» некоторый интерес, как нам кажется,
может иметь упоминаемая Гекатеем Милетским «Стена Кораксов» (Κοραξ'.κον τείχος)41.
Поскольку «Перипл» Псевдо-Скилака называет племя кораксов севернее или. вернее,
северо-западнее г. Диоскурии (ΘΘΜ, I, § 77—81, стр. 61), и тут же помещает р. Коракс
и Птолемей, нам кажется возможным сопоставить Καρτεράν Τείχος с Κοραξικόν τείχος
Гекатея. «Стена Кораксов» довольно долго идентифицировалась с так называемой
«Келасурской стеной», идущей южнее Сухуми вдоль р. Келасури и потом в сторону
р. Кодори 42. Но уже в 1926 г. Μ. М.. Иващенко вполне обстоятельно показал, что
«Келасурская стена»построена не раньше VI в. н. э. и ничего общего не имеет со Стеной
39	С1. Р to lern., Geogr., V, 8, 10;	9, 1.
40	Куфтин, Материалы..., т. I, стр. 123—124; А. А. Ростовцев, Пи¬
цундская сосновая роща, ЭКОГО, т. XXIX, вып. 4, 1916, стр. 19.
41	FHG, I, стр. 31, fr. 210.
42	Dubois, Voyage..., I, стр. 310; А. Л а м б e p т и, Описание Колхиды, на¬
зываемой теперь Мингрелией, СМОМПК, вып. 43, стр. 74; К.Кудрявцев, Сборник
материалов по истории Абхазии, Сухум, 1922—1926 гг., стр. 28 сл.

ДОКЛАДЫ И СООБЩЕНИЯ
107
Кораксов 43. Далее, ссылаясь на сведение археолога А. И. Введенского о том, что
в ущелье р. Бзыби, против Бомборской .поляны, находились остатки древней стены,
«идущей от берега моря вглубь» 44, и, отождествляя р. Коракс с Бзыби, М.. М. Иващенко
заключает: «Если Коракс не Кодор, а Бзыбь 45, то стена эта (т. е. стена, упоминаемая
Введенским.— Н. Л.), идущая по направлению к бассейну Бзыби, с большим вероятием
может быть названа Стеной Кораксов, чем стена, идущая к Кодору» 46. Считаем нуж¬
ным отметить, что связь «Картерон Тейхоса» со «Стеной Кораксов» отнюдь не противо¬
речит идентичности «Картерон Тейхоса» и Питиунта. Поскольку и «Стена Кораксов» и
Питиунт находились в ущелье Бзыби, Птолемей, используя разновременные источ¬
ники, мог легко сопоставить эти два объекта и под названием «Сильной стены» поме^
стить на своей карте именно недостающий у него Питиунт. Интересно, что на карте
Птолемея «Картерон Тейхос» помещен в вершине мыса, так же как Питиунт-Пицунда.
Для изучения исторической географии древней Колхиды определенный интерес
представляют также данные известного александрийского ученого, географа и астро¬
нома II в. н. э. Клавдия Птолемея.
После вступления Рима на политическую арену Ближнего Востока и в особенно¬
сти в результате войн с Митридатом Понтийским на Западе появились новые известия
о странах Востока и, в частности, о Кавказе. Птолемей суммировал и перенес па карту
все новые приобретения Рима. Этим объясняется, что его обширный труд «Географи¬
ческое руководство» изобилует оригинальной, до того неизвестной, номенклатурой.
Подобно Арриану и в основном, как видно, используя его «Перипл», Птолемей дает
перечень географических объектов колхидского побережья, на в то же время на¬
зывает несколько населенных пунктов внутренней Колхиды; это—М е х л е с с,	Ма¬
дия, С а р а к е, С у р и й и 3 а д р и с. Ввиду больших погрешностей птолемее¬
вых координат единственным способом интерпретации его данных является их срав¬
нение и сопоставление с известиями других источников и с местным топонимическим
материалом. Однако данные о внутренней Колхиде сравнительно скудны; кроме того,
некоторые пункты, названные у Птолемея, не находят параллелей в других источниках,
вследствие чего их локализация не всегда представляется возможной> или же является
весьма гипотетичной.
Первый пункт, названный Птолемеем внутри Колхиды,— это М е х л е с с
(МехХесгоо*;). Ни в одном древнем источнике название это не встречается. Издатель
Птолемея К. Мюллер считает возможным исправить это название на «Махлессос»
(МахХеааѳ«;) и сопоставляет его с наименованием племени махлиев ( МохХие? ), упоми¬
наемых Свидой и Лукианом. Племя махлиев Мюллер считает идентичным с махело-
нами Псевдо-Арриана, макронами Арриана и манралами Птолемея 47.
По мнению акад. И. А. Джавахишвили, наименование макронов (также как и
птолемеевское «манралы») представляет собой искаженную форму имени позднейших
43	М. М. Иващенко, Великая Абхазская стена, «Изв. Абхазского научного
об-ва», 1926, вып. 4, стр. 61—87; того же мнения придерживается акад. С. Н. Джа¬
на ш и а, Труды, т. I, Тбилиси, 1949, стр. 76 (на груз. яз).
44	Археологический съезд в Тбилиси, Труды подготовительного комитета, М.,
1879, стр. 126.
45	В литературе было высказано мнение относительно отождествления р. Коракса
с р. Кодори (К. Маннерт, Дюбуа, Томашек). Это мнение разделяет также комментатор
нового издания «Scythica et Caucásica» (БДИ, 1948, № 2, стр. 244). Однако данные
Птолемея с полной очевидностью опровергают это предположение. Птолемей опреде¬
ленно указывает, что р. Коракс протекала севернее г. Диоскурии, следовательно, ее
правильнее отождествлять с какой-либо рекой, впадающей в море к северу от г. Су¬
хуми. Сопоставление р. Коракса с Бзыби, предлагаемое Б. А. Куфтиным и М. М. Ива¬
щенко, кажется нам вполне приемлемым.
46	Иващенко, Великая Абхазская стена, стр. 69.
47	С1. Ptolemaei, Geographia. Ed. С. М ü 1 1 e г u s, т. I, часть II, 225.

108
ДОКЛАДЫ И СООБЩЕНИЯ
мегрелов — жителей Западной Грузии 48. Как видно, того же мнения придерживался
и/Германн, когда писал, что племя махлиев.и пункт Мехлесс надо искать в нынешней
Мингрелии49 * 51. Но сопоставление Мехлесса с племенем махлиев — махелонов —
макронов — манралов мало чем помогает локализации этого пункта. Мы постараемся
несколько иначе подойти к этому вопросу.
Прокопий Кессарийский (VI в.) несколько раз называет один из районов Лазики,
то есть древней Колхиды,— Мохересис (Мох^реак;), который отстоит от Археополя
на один день пути. «В этой области множество многолюдных поселков. Из всех земель
Колхиды это самая лучшая. Тут выделывают вино и растет много хороших плодов, чего
нет нигде в остальной Лазике» (De BG, VIII, 14).
По определению проф. С. Г. Каухчишвили и акад. С. Н. Джанашиа, область Мохе¬
ресис соответствует позднейшейНижней Имеретии и должна была включать территорию
между Цхенис-цхали и Риони ьо. Как передает проф. С. Г. Каухчишвили, в 1930 г.
в этих местах проф. Н. А. Бердзенишвили были произведены предварительные изыска¬
ния, в результате которых выяснилось, что именно на данной территории только
на левом берегу Риони в нынешнем Самтредском районе местность, прилегающая к сел.
Даблагоми, и теперь называется Мухури, а восточнее Даблагоми, в 4—5 км от послед¬
него, находится Мухурис-цихе (Крепость Мухури). Во время проверочных раскопок
этой крепости здесь были обнаружены предметы, относящиеся к римско-византийской
эпохе б1.
В связи с Мухурис-цихе интересно, что Прокопий, кроме области Мохересис,
упоминает и город того же имени: «Самые замечательные города здесь Родополис и Мо¬
хересис» (De ВР, II, 29). Возможно, что этот же город назван и в одной из новелл
Юстиниана, только в несколько искаженной форме — Мурисиос (Моиріа.ос) 52 53 * *.
Несомненно, что город Мохересис нельзя отрывать от одноименной области, нам ка¬
жется вполне обоснованным локализовать его именно у нынешней Мухурис-цихе.
Поскольку г. Мохересис в VI в. являлся одним из самых замечательных городов
наиболее цветущей области Лазики, думаем, можно предположить, что он имел
определенное значение и раньше. В связи с этим нам представляется возможным при¬
нять птолемеевский Мехлесс за искаженную форму Мохересиса, тем более, что, как
передает английский переводчик Птолемея — Стевенсон, в одной из рукописей
«Географического руководства»	Мехлесс значится в форме «Мехрессос»
(Мехреаао<;)*гЗ
Пункт Мадия (MaSia) должен быть сопоставлен е городом Мациумом (Ma¬
tium), упоминаемым Плинием в Колхиде (NH, VI 12). Однако локализация этого
пункта пока затруднена, и вопрос этот нам приходится оставить открытым. Отметим
только, что определение комментатора нового издания «Scythica et Caucasica», согласно
которому Мациум — это «позднейшее название каппадокийской Команы, развалины
которой находятся близ современного пункта Токата в восточной Анатолии»64, не
выдерживает критики. Согласно всему описанию Плиния, г. Мациум расположен в Кол¬
хиде, недалеко от р. Фасиса-Риони.
48	И. А. Джавахишвили, История грузинского народа, т. I, 1951,
стр. 390.
49	RE, т. XXIX, 1, стб. 17.
60 С. Г. Каухчишвили, Сведения византийских писателей о Грузии, т. II,
1936, Тбилиси, стр. 177; С. Н.Джа наши а, Труды, т. I, 1949, Тбилиси, стр 97—
98 (оба на груз, языке).
51 Каухчишвили, Известия..., т. II, стр. 178, I.
62 Novella XXXI (XXXIII), Imp. Iustiniani Novellae, ed. C. E. Zachari a e
a Lingenthal, I, Lipsiae, 1881, 192.
53 Edw. Luther Stewenson, Geographie of Cl. Ptolemey, translated in English,
New York, 1932, 171.
64 ВДИ, 1949, № 2, стр. 288, 15.

ДОКЛАДЫ И СООБЩЕНИЯ
109
Следующий пункт С а р а к e (Sapaxrj) Германн отождествляет с селом Saka-
ris 55 — по-видимому, нынешнее село Сакара в Зестафонском районе, расположенное
недалеко от железнодорожной станции Шорапани, чуть севернее последней. К сожале¬
нию, не видно, на чем основано это отождествление. По нашему мнению, правильнее
было бы сопоставить Сараке с самой Шорапани. Дело в том, что село Сакара не встре¬
чается ни в одном из древних источников, Шорапани же в форме «Сарапанис» хорошо
известно римско-византийским авторам. Так, например, Страбон называет Сарапанис
пограничной с Иберией крепостью (XI, 3, 4). Особенно часто фигурирует эта крепость
в источниках византийского времени (Прокопий, Менандр). Нам кажется, что Сараке
Птолемея правильнее всего считать искаженной формой от Сарапанис, тем более, что
в одном, правда, более позднем (VI в. н. э.) источнике, в частности в «Истории» Менан¬
дра, эта крепость названа несколько иначе — Сарапа (Saepia) 5в. Возможно, что
Птолемей неправильно передал именно эту, более краткую форму названия Шорапани.
Пункт С у р и й (SoùpLov) встречается также в «Естественной истории»
Плиния. В Колхиде, как сообщает Плиний, «наибольшей известностью пользовалась
Эя в 15 000 шагах от моря на том месте, где в Фазис с разных сторон впадают большие
реки Гипп и Кианей. Ныне существует только Сурий, названный по имени реки,
впадающей в Фасис в том месте, до которого он, как мы сказали, судоходен для боль¬
ших кораблей» (NH, VI, 13). Несколько выше Плиний указывает, что р. Фасис судо-
ходна для больших судов на 38 500 шагов от берега моря (NH, VI, 13).
Для определения местоположения г. Сурия известный интерес представляет
«Космография», составленная в VII в. н. э. анонимным равенским писателем. Почти
в точности следуя карте Кастория, или так называемой Tabula Peutingerîana, при опи¬
сании пути в Севастополь из столицы Армении Арташата, Равенский аноним от стан¬
ции Fontfelice (Ad fontem felicem — TP) указывает уже совершенно иное направле¬
ние дороги: после Fontfelice он называет станцию Суртум (Surtum) и Сарапана (Sa-
гарапа) б7. С. Т. Еремян довольно убедительно отождествляет станцию’Ad fontem
felicem (Fontfelice AR) со старым Родополем, то есть нынешним Вардцихе близ
г. Кутаиси 56 57 58. Равенский аноним, как видно, следуя какому-то иному источнику, чем
Касторий, указывает на другой путь, идущий от Фасиса-Риони через крепость Шора¬
пани, и по всей вероятности, через Сурамский перевал в Восточную Грузию.С. Т. Ере¬
мян считает, что Surtum Равенского анонима надлежит исправить на Surium и сопо¬
ставить с одноименным пунктом Плиния. Далее, обращая внимание на указание Пли¬
ния, что Фасис судоходен до р. Суриума, Еремян делает заключение, что р. Суриум
соответствует р. Квириле 59. «Местоположение станции Surium,— пишет С. Т. Ере¬
мян,— определяется, таким образом, в районе впадения р. Квирилы в Рион, ниже Шо¬
рапани, каковым пунктом может быть нынешняя деревня и железнодорожная станция
Свири. Этот пункт известен также в грузинских источниках — Свирис-цихе» (там же,
стр. 94).
Подобная локализация Сурия нам кажется довольно убедительной. От Вардцихе
(Fontfelice AR), расположенного у слияния Квирилы и Риони, до Шорапани (Sa-
rapana) единственный пункт, по своему названию подходящий более или менее к Сурию,
это, несомненно, Свири. К тому же, по свидетельству Страбона, Фасис был судоходным
почти до крепости Шорапани (XI, 2,17), то есть примерно до района станции Свири.
В связи с этим нам представляется более вероятным сопоставить р. Сурий Плиния не
с Квирилой, а с одной из впадающих в нее близ Свири речек, тем более, что, как из¬
вестно, древние писатели подразумевали под Фасисом Риони до слияния с Квирилой,
56	RE, т. I, 2, стб. 2390.
5в HGM, II, 28—32.
57	Ravenatis Anonymi Cosmographia et Guidonis Geographia, ed. M. P i n d e r
et G. P а г t h e y, Berolini, 1860, 73—74.
58	С. T. Еремян, Торговые пути Закавказья в эпоху Сасанидов по Tabula
Peutyingeriana, ВДИ, 1939, № 1, стр. 92—93.
59	Еремян, ук. соч., стр. 93.

110
ДОКЛАДЫ И СООБЩЕНИЯ
а затем течение самой Квирилы. Вряд ли лоэтому, называя Сурий притоком Фасиса,
Плиний подразумевал Квирилу. Кроме того, совершенно неправильно утверждение
■С. Т. Еремяна, что пункт Свири известен также в грузинских источниках как Свирис-
цихе. Свирис-цихе, или вернее Сверис-цихе, находится в верховьях р. Квирилы и ни¬
чего общего не имеет со станцией Свири.
Последний пункт, упоминаемый Птолемеем, — 3 а д р и с (Za$pt<;) не встре¬
чается в других источниках, поэтому его локализация очень затруднена, и мы вынуж¬
дены оставить этот вопрос нерешенным. Отметим только, что, по мнению комментатора
нового издания «Scythica et Caucasi са», название «Задрис» следует сопоставить с на¬
именованием племени зидритов, упоминаемых Аррианом в0. Однако для локализации
Задриса это сопоставление мало что дает, так как нам пока не известны ни этническая
принадлежность, ни точная территория расселения этого племени.
Итак, привлечение археологического материала и грузинских источников дало
нам возможность дополнить, а в некоторых случая хи пересмотреть локализацию геогра¬
фических пунктов Западной Грузии, однако локализация некоторых пунктов еще не
может считаться окончательно решенной. Несмотря на большие заслуги нашей архео¬
логии, еще во многих местах лежат под землей невыявленные памятники древности.
К тому же и обнаруженный материал не изучен полностью и далеко не всегда опубли¬
кован.
Н* Ю. Ломоури
ОСНОВНЫЕ ПУНКТЫ И НАПРАВЛЕНИЯ ТОРГОВЛИ
СЕВЕРНОГО ПРИЧЕРНОМОРЬЯ С РОДОСОМ
В ЭЛЛИНИСТИЧЕСКУЮ ЭПОХУ
Родос — этот крупнейший рынок эллинистического времени — имел постоянные
торговые сношения с греческими городами нашего юга. Многочисленный археологи¬
ческий и эпиграфический материал красноречиво свидетельствует об этом. Так, в
одной из надписей половины I в. до н. э. содержится свидетельство о пребывавшем
на Родосе боспорском купце г. В этой надписи упоминаются также и другие куп¬
цы — жители берегов Черного моря. Этот чрезвычайно важный факт показывает, что
торговые связи Родоса с Северным и Южным Причерноморьем были интенсивны, что
купцы этих стран часто приезжали на Родос для торговых операций. В этом отно¬
шении упоминание боспорского купца является прямым свидетельством оживленной
торговли Боспора с Родосом. Однако для подтверждения этого положения следует
обратиться также и к материалу Северного Причерноморья и проследить здесь ту роль,
которую играли родосские купцы в торговле греческих центров Северного Причерно¬
морья.
Эпиграфические данные различных городов северного побережья Черного моря
совершенно определенно свидетельствуют о торговых связях этих городов с родосцами.
Не только боспорские купцы пребывали на Родосе, но и родосские купцы приезжали
в города Северного Причерноморья. Известно, что в Пантикапее была найдена база
из белого мрамора, содержащая надпись 2. Судя по упоминаемому в надписи боспор-
скому царю Перисаду, сыну Спартока, то есть Перисаду II, сыну Спартока III, надпись
относится к первой половине III века до н. э., а именно к 284 г. Из надписи видно, что * 1 2еп В ДИ, 1948, № 2, стр. 251.
1	IG, т. XII, № И.
2	IOSPE, II, № 35.

ДОКЛАДЫ И СООБЩЕНИЯ	Ш
трое родосцев: Иппокл, Дорией и Иппократ, сыновья Агисиарха, поставили статую
царю Перисаду. Имена же этих купцов, в которых отразились в качестве составных их
частей понятия, связанные с войной, силой и верховой ездой: ίππος (конь), κράτος
(сила) и δόρυ (копье), указывают на то, что эти купцы должны быть причислены к выс¬
шему слою рабовладельцев Родоса. На это указывает также и то обстоятельство, что
они ставят статую царю, являясь, таким образом, людьми состоятельными, желающими
поддерживать хорошие отношения с боспорским правительством. Возможно, что эти
крупные родосские купцы имели постоянные связи с Боспором и, может быть, даже
некоторое время жили в его ‘городах.
Надписи называют нам родосских купцов не только для Пантикапея, но и для
других городов Северного Причерноморья. Так, известка большая почетная надпись из
Ольвии, начертанная на мраморной плите 3. Эта ольвийская надпись еще более пока¬
зательна, чем боспорская. Здесь перед нами вырисовывается фигура, несомненно, круп¬
ного родосского купца, который, желая быть известным жителям Ольвии, «оказывает
услуги имеющим с ним дело». Этот купец ведет постоянные торговые дела с ольвийцами,
и его торговые обороты являются, видимо, весьма значительными, так как он дает
деньги на общественные жертвоприношения, «собрав их, —как сообщает надпись,—
в большом количестве». По-видимому, этот родосец снискал всеобщее расположение
главным образом потому, что уже продолжительное время торговал с Ольвией и,
желая продолжать и далее эти торговые сношения, оказывал благодеяния городу.
Примечателен и тот факт, что имя ’Ελλάνικος^ которое носит этот купец, до¬
вольно часто встречается среди родосских эргастериархов Северного Причерно¬
морья. Известно около 20 родосских амфорных ручек с клеймами, содержащими
это имя, причем в Ольвии и в Пантикапее их найдено более чем в других
местах. У нас нет достаточных оснований утверждать, что эргастериарх в клеймах
и родосец ольвийской надписи — идентичны. Тем не менее некоторую возможность
такого отождествления можно допустить и видеть в лице Елланика крупного
экспортера родосских сельскохозяйственных продуктов и главным образом вина.
Вполне вероятно, что Елланик вел свои торговые дела особенно интенсивно в Оль¬
вии и Пантикапее. Судя по начертанию букв, эта надпись из Ольвии относится
к III в. до н. э., то есть к тому же примерно времени, что и первое известие о родос¬
ских купцах из Пантикапея. В настоящее время на ольвийской агоре найдена другая
надпись также в честь родосца с изображением Гелиоса 4 5. Наконец, известна еще
одна надпись, найденная вблизи Херсонеса в 1897 г., где сообщается о проксении,
данной городом родосцу Тимагору б. Этот важный документ, судя по характеру письма
и форме написания букв, а также по написанию буквы А с поперечной чертой с из¬
ломом, относится ко второй половине III века до н. э. Надпись сообщает, что родосцу
Тимагору, сыну Никагора дана проксения и право гражданства, а также право въезда
и выезда из гавани как в мирное, так и в военное время. Последнее обстоятельство
ясно указывает на занятие Тимагора торговлей. Если бы это был один из граждан
Херсонеса, живущий там постоянно, то ни ему, ни его детям не требовалось бы право
беспрепятственного въезда и выезда из гавани. Но именно для торговых операций та¬
кое право фактически значило больше, чем сама проксения и право гражданства.
По-видимому, это был судовладелец, и это право касалось его кораблей, приезжавших
в Херсонес. Родосец Тимагор был столь частым гостем в Херсонесе и так долго зани¬
мался торговыми делами там, что получил проксению и право гражданства. Здесь,
в этой надписи, также выступает богатый родосский купец, представитель высшего клас¬
са рабовладельцев Родоса, о чем свидетельствует также и его имя, произведенное
от τιμάω — «ценю, почитаю».
Таким образом, надписи совершенно определенно свидетельствуют о пребывании
родосских купцов в городах Северного Причерноморья и притом, по-видимому, пре-
3	IOSPE, I 2, № 30.
4	Доклад Е. И. Л е в и на сессии ИИМК 7 апреля 1956 г.
5	IOSPE, 12, № 340.

112
ДОКЛАДЫ И СООБЩЕНИЯ
имущественно крупных купцов, поскольку торговля со столь отдаленными от Родо¬
са странами, как города Северного Причерноморья, несомненно, требовала наличия
собственных торговых кораблей и крупных денежных сумм.
Эти богатые купцы вели торговлю, как мы видели, с самыми выдающимися по
своему значению городами Северного Причерноморья — Пантикапеем, Ольвией и Хер-
сонесом. Здесь, в этих городах, где родосские купцы вели свои торговые дела, они не
жалели средств и тратили большие суммы денег, чтобы снискать себе расположение
как граждан города, так и его правительства. Чем же торговали эти купцы? Прежде
всего они занимались, по-видимому, вывозом хлеба, в котором Родос постоянно нуждал¬
ся. Ввозили же они в Северное Причерноморье сельскохозяйственную продукцию Родо¬
са—вино, оливковое масло. Это доказывают многочисленные амфорные ручки с клеймами
Родоса, находимые на нашем юге. В настоящее время найдено более 10000 амфорных родос-
ских клейм. Согласно местам распространения этих амфорных ручек можно определить на
Северном Причерноморье пункты ввоза родосских товаров. По количеству клейм можно
судить об интенсивности торговли Родоса с- каждым из пунктов Северного Причерно¬
морья. Хотя не все античные города нашего юга подвергались планомерным систе¬
матическим раскопкам (так, соотношение находок таких центров, как Ольвия, где рас¬
копки ведутся длительно и регулярно, и, скажем, Горгиппия,— едва ли отразит
действительную картину родосской торговли в этих пунктах; территория же Кав¬
казского побережья южнее Анапы вообще почти не исследована), тем не менее,
несмотря на эти препятствия, общая картина торговых связей Родоса с Северным
Причерноморьем может быть дана совершенно четко и на основании известного
пока материала. Следует лишь помнить, что цифры находок родосских клейм Горгип-
пии и даже Феодосии (где раскопки были очень незначительны), конечно, меньше, чем
они могли бы быть при систематических раскопках этих мест. К тому же в исследо¬
вании этого вопроса важно не само количество найденных амфорных родосских клейм,
но их соотношение.
Если подвести численный итог всем находкам родосских амфорных клейм на нашем
юге в разных местах, то мы получаем следующую картину родосского импорта по
Периплу Черного моря6.
Тир а— 136 клейм с именами эпонимов; 175 клейм с именами эргастериархов
и названиями месяцев: всего 311 клейм.
Ольвия — 1389 клейм с именами эпонимов и 1538 клейм с именами эргастери¬
архов и названиями месяцев. Всего 29£7 клейм. Кроме того, в открытом водоеме на
агоре найдено более 400 клейм. Следовательно., можно считать, что из Ольвии происхо¬
дит более 3000 клейм.
Каменское городище —два клейма; одно—с именем эпонима, другое—
неразборчиво.
Керкинитид а—24 клейма с именами эпонимов и 39 клейм с именами эрга¬
стериархов и названиями месяцев. Всего 63 клейма.
Херсоне с — 49 клейм с именами эпонимов и 105 с именами эргастериархов
и названиями месяцев. Всего 154 клейма.
Ялта — одно клеймо с именем эпонима и восемь клейм с именами эргастери¬
архов и названиями месяцев. Всего девять клейм.
Неаполь Скифский — 12 клейм с именами эпонимов и 21 клеймо с име¬
нами эргастериархов и названиями месяцев. Всего 33 клейма.
Шарликиат — два клейма с именами, эпонима и одно клеймо с именем эрга-
стериарха. Всего три клейма.
Феодосия — 64 клейма с именами эпонимов и 88 клейм с именами эргастери¬
архов. Всего 153 клейма.
6	Подсчет сделан по материалам неопубликованного каталога амфорных клейм
Е. М. Придика с дополнениями Б. Н. Гракова (Архив ИИМК. Использо¬
ван материал клейм до 1950 г.). Приношу глубокую благодарность Б. Н. Гракову за
возможность использовать этот материал.

ДОКЛАДЫ И СООБЩЕНИЯ
ИЗ
. К и м м е р и к — два клейма с именами эргастериархов.
Н и м ф е й — пять клейм с именами эпонимов и четыре клейма с именами эрга¬
стериархов.. Всего девять клейм.
Т и р и т а к а—20 клейм с именами эпонимов и 47 клейм с именами эргастериар¬
хов. Всего 67 клейм.
Пантикапей — 1124клейма с именами эпонимов и 1230 клейм с именами
эргастериархов. Всего 2354 клейма.
Ми р м е к и й — 161 клеймо с именами эпонимов и 123 клейма с именами эрга¬
стериархов. Всего 284 клейма.
Т а н а и с — 22 клейма с именами эпонимов и 23 клейма с именами эргастери¬
архов. Всего 45 клейм.
Фанагори я—131 клеймо с именами эпонимов и 125 клейм с именами эргасте¬
риархов. Всего 299 клейм.
В асюринская гор а— одно клеймо с названием месяца и именем эргасте-
риарха.
Горгиппия — одно клеймо с именем эпонима и четыре клейма с именами
эргастериархов. Итого пять клейм.
Станица Елизаветинская — 30 клейм с именами эпонимов и 39
клейм с именами эргастериархов. Всего 69 клейм.
Станица Беслен веская — одно клеймо с именем эргастериарха и на¬
званием месяца.
Станица Г и а г и нс к а я — два клейма с именами эргастериархов.
Станица У с т ъ-Л а б и н с к а я — две целые родосские амфоры, то есть два
клейма с именами эпонимов и два клейма с именами эргастериархов. Всего четыре
клейма.
Таковы данные находок родосских амфорных клейм на нашем юге до 1950 г. Они
позволяют сделать некоторые выводы о главных путях и интенсивности торговли
Родоса с городами Северного Причерноморья.
Итак, на основании приведенных данных совершенно четко определяются четыре
основных направления ввоза родосских продуктов на наш юг: первое направление —
западная часть Северного Причерноморья — Ольвия, Тира и отсюда в близлежащее
Каменское городище. Второе — западная часть Крыма — Херсонес, Керкинитида,
отсюда в Неаполь Скифский и Шарликиат и на южное побережье (Ялта). Третье на¬
правление — восточная часть Крыма, прежде всего Пантикапей с близлежащими горо¬
дами — Мирмекием, Тиритакой, Нимфеем, Киммериком и кончая Феодосией. Чет¬
вертое направление — на Таманский полуостров, на Дон, Северное побережье Кавказа
и Кубань, то есть в Фанагорию, Танаис, Горгиппию, ст. Елизаветинскую и в другие
поселения Кубани.
Из этих четырех направлений родосской торговли первое место по коли¬
честву ввоза и интенсивности его занимала западная часть Северного Причерноморья —
Ольвия — Тира. Ольвия по количеству найденных в ней родосских клейм значи¬
тельно превосходит все другие центры ввоза, даже Пантикапей. В настоящее время
из Ольвии известно 2927 клейм, кроме еще неизданных из раскопок о ливийской агоры,
которых не менее 400, в то время как из Пантикапея известно 2354 клейма. В Тире
также, несмотря на то, что она раскапывалась очень мало, найдено 371 клеймо, тогда
как в Херсонесе, который раскапывался в течение долгого времени, найдено всего
154 клейма, в Фанагории — 299 и т. д. Поэтому на основании этих данных в настоящее
время может быть установлено преобладание родосского ввоза на запад Северного
Причерноморья.
Второе место в торговле с Родосом занимали города восточной части Крыма, в пер¬
вую очередь Пантикапей, имеющий, как мы видели, самую большую после Ольвии
цифру найденных родосских клейм — 2354, затем Феодосия, которая, несмотря на
эпизодические и чрезвычайно малые по площади раскопки, насчитывает 153 родосских
клейма, то есть столько же, сколько найдено в Херсонесе( 154 клейма), раскапывавшее¬
ся регулярно уже более столетия. Из малых городов вокруг Пантикапея самое боль-
8 Вестник древней истории, № 4

114
ДОКЛАДЫ И СООБЩЕНИЯ
шое количество родосских клейм найдено в Мирмекии — 284, гораздо меньше в Тири-
таке — 67, совсем немного в Нимфее — девять, и два родосских клейма найдено в
Киммерике. Большее сравнительно с другими городами ко личество клейм, найденных
в Мирмекии, можно, мне кажется, объяснить его близостью к Пантикапею, являв¬
шемуся главным пунктом родосского ввоза в восточной части Крыма.
Третье место по торговле с Родосом занимала юго-западная часть Крыма, а также
его центральная степная часть — территория Неаполя Скифского и южный берег
Крыма. Главные гавани, куда ввозились родосские продукты, были Херсонес
(154 клейма) и Керкинитида (63 клейма). Отсюда родосский ввоз шел в Неаполь
Скифский. Для местного центра, каким являлся Неаполь Скифский, найдено
сравнительно много родосских клейм (33 клейма). Ввоз распространялся не только
на Неаполь Скифский, но й на другие поселения местных народов Северного Причер¬
номорья, из которых, правда, в настоящее время известен только Шарликиат.
Ввозились ли родосские товары в Неаполь Скифский и вообще в степную часть
Крыма непосредственно самими родосскими купцами или эти товары доставляли
херсонесские торговцы-посредники? Найденные в Неаполе Скифском надписи, принад¬
лежащие некоему Посидею, видимо родосцу, поскольку Посидей соорудил памятники
родосским божествам — Зевсу Атабирийскому и Афине Линдской, дают возможность
предполагать, что не херсонесские посредники торговали родосскими товарами, а
непосредственно сами родосские купцы вели свои торговые операции в степном Крыму.
Хотя Посидея можно считать поступившим на службу к скифскому царю родос¬
цем, однако первоначально он, несомненно, являлся родосским купцом.
Единичные родосские клейма найдены и на территории Ялты. Видимо, они про¬
никали сюда йз Херсонеса, так как их количество настолько мало, что нельзя предпо¬
лагать, чтобы в данную местность родосские товары ввозились специально.
Наконец, четвертое место по ввозу родосских товаров занимает Северный Кав¬
каз— Таманский полуостров, Кубань* северо-восточное побережье Черного моря и
Придонье.
Это направление, по-видимому, имело очень большое значение в родосском им¬
порте. Несмотря на сравнительно небольшое количество клейм, найденных в отдель¬
ных пунктах, общая территория их распространения показывает, что торговля с Ро¬
досом в этих областях была,несомненно,очень значительна. Это была торговля Родоса
с местными племенами и народами — меотами, синдами и др. По-видимому, торговые
связи Родоса с племенами Северного Кавказа были более интенсивными, чем торговля
с местным населением Приднепровья — со скифами и другими жившими там племенами.
Как мы видели, в этих областях, за исключением одного только Каменского городища,
где было найдено лишь два родосских клейма, не были обнаружены амфоры с клей¬
мами родосских мастеров. Главной гаванью для местных народов Прикубанья, куда
шел родосский ввоз, была Фанагория — «азиатская столица Боспора». В ней найдено
299 родосских клейм. И на территорию Горгиппии (пять клейм) ввозилось, вероятно,
немало родосских товаров; незначительное число клейм, найденпых в Горгиппии,
следует объяснить тем, что найденные клейма представляют случайные сборы. На¬
стоящих раскопок в Горгиппии почти еще не велось.
Из Фанагории родосские продукты шли к местным народам и племенам на Кубань.
Самым крупным местным значительно эллинизированным поселением являлось горо¬
дище ст. Елизаветинской. Здесь было найдено 69 родосских клейм. Родосские товары
ввозились, видимо, не только сюда — единичные находки родосских клейм имеются1
и в других кубанских станицах — Усть-Лабинской, где найдены даже целые родосские
амфоры, Бесленевской, Гиагинской.
Наконец, родосский ввоз шел и в Танаис. Всего вероятнее,путь шел из Фанагории.
Впрочем, возможно, что в Танаис родосские товары завозились и из Пантикапея; в этом
случае этот город следует исключить из пунктов четвертого направления ввоза родос¬
ских товаров, хотя возможно, что товары ввозились из обоих этих городов. Пока этот
вопрос остается открытым. Известно, однако, что Фанагория очень ценила друже¬
ственные отношения с Родосом. Чеканка в Фанагории серебряной монеты с

ДОКЛАДЫ И СООБЩЕНИЯ
115
родосской эмблемой— цветком граната (Ьаіашііийі} 7, относящейся в началу II в.
до* н. э., то ееть к расцвету родосской торговли, красноречиво свидетельствует о влия¬
нии Родоса в Фанагории и о тех тесных торговых связях, которые у нёе,несомненно,
были с Родосом. Хотя Зограф считал, что изображенный на фанагорийскйх монетах
цветок граната являлся атрибутом Афродиты, однако на монетах Северной? Причер¬
номорья встречается изображение Афродиты и без цветка граната. Интересно и то,
что главная эмблема Родоса — «Гелиос в лучах» также встречается только на монетах
городов Кавказского побережья — в Горгиппии, городе, который, как известно,
также торговал с Родосом. Изображение Гелиоеа здесь очень похоже на изображение
Гелиоса на родосских монетах 8. Эта монета, комментированная уже Зографом, от¬
носится к тому же времени, что и монета Фанагории с Изображением цветка граната.
Таким образом, эмблемы Родоса на монетах Фанагории и Горгипнии указывают на
постоянные торговые, а возможно, и политические связи этих городов с Родосским
государством.
Итак, торговля Родоса с Северным Причерноморьем имела четыре основных на¬
правления. Интенсивнее всего она была в западной части Северного Причерноморья —
торговля с городами Ольвией и Тирой. В восточной части Крымского полуострова глав¬
ным пунктом родосского ввоза был Пантикапей; в западной и центральной части
Крыма — Херсонес и, наконец, на северном побережье Кавказа, Прйкубаиье и При-
донъе — Фанагория и Горгиппия. Торговля с местными племенами Шла также через
ст. Елизаветинскую и через Танаис.
Ю. С. Крушкол
СОЦИАЛЬНО-ПОЛИТИЧЕСКИЕ МОТИВЫ В ФИЛОСОФИИ
ПЛОТИНА ПО ДАННЫМ ЭННЕАД
Глубокий кризис рабовладельческой системы хозяйства, разразившийся в III веке,
нашел свое выражение в идеологии эпохи и сказался, в частности, на характере
философии. Классическая философия, которая в борьбе с пережитками родо-племен¬
ных отношений, устами Прометея провозглашала ненависть к старым богам, в усло¬
виях кризиса рабовладения все больше вырождалась в богословие 1. Если в период
расцвета господствующий класс искал духовное наслаждение в познании природы
вещей * 1 2, то в период упадка III в., устами неоплатоника Порфирия, утверждал, что
цель — «искание счастья в боге и в сходстве с богом» (Porph., Dé abst., II, 3). Наиболее
тесное сближение философии с религией было достигнуто в неоплатонизме, яйляюпщмея,
по сути дела, магико-религиозной системой 3.
Что же представлял собой неоплатонизм, насколько отразились в нем веяния эШ>
хй, что обозначали абстрактные размышления о едином мировом разуме, мировой
душе!»
7	А. Н. Зограф, Античные монеты, тбл. XII, № 12.
8	Зограф, ук. соч., тбл. XII, № 14.
1	А. Б. Р а н о в и ч. Античные критики христианства, М., 1935, стр. XXXVI.
2	Н. А. Машкин, Время Лукреция, Лукреций, «О природе вещей», М.,
1947, т. II, стр. 274.
3	Ранович, Ук. соч., стр. XXXVI. Клефнер называет неоплатонизм философ¬
ствующей абсолютной религией, см. А. D. Kleffner, Porphyrius der Neoplatoniker
und Christenfeind, 1896, стр. 4; К. Heussi, Abriss der Kirehengeschichte, 1956,
стр. 9; Charles Hai n s hl i n, Les origines de la Religion, 1950. См. Ш. Э н ш л e н,
Происхождение религии, 1954, стр. 137.
8*

116
ДОКЛАДЫ И СООБЩЕНИЯ
Буржуазная историография обычно ограничивается общим изложением системы
Плотина, не делая серьезных попыток рассмотреть ее как продукт социальных отно¬
шений эпохи 4 5. Более того, усматривая в неоплатонизме философское течение, при¬
званное удовлетворить почему-то возникшие религиозные искания людей б, некото¬
рые буржуазные историки определяют неоплатонизм как последний, даже высший
этап развития философской мысли в древности 6. Преувеличивая роль неоплатонизма
в прошлом, они пытаются утвердить.его значение для нового времени. Так, Древе
связывает непосредственно с неоплатонизмом все последующие философские системы
(кроме «наивного», с точки зрения автора, материализма), а его значение видит в спо¬
собности одухотворить современную религию 7.
В советской историографии изучению неоплатонизма почти не уделялось внима¬
ния, хотя в общих трудах по истории философии ему отводилось некоторое место.
А. Б. Ранович в работе «Античные критики христианства» лишь касается социальной
роли философии неоплатоников. В свете сказанного попытка вскрыть социально-
политические мотивы в философии Плотина представляется обоснованной.
Общеизвестно содержание неоплатонизма. В основе всего сущего, по Плотину,
находится единое первоначало. От него происходят путем эманации мировой разум
и мировая душа. Мир сверхчувственного бытия представляет собой триединство,
где расположены указанные сущности. Мирообразование, по Плотину, есть процесс
падения души. Мировая душа, обращаясь к материальному, создает небо и населяю¬
щие его божественные сущности. Они формируют небесную природу. Процесс творе¬
ния от первоначала (4π* αρχής) до низшего (έσχατον) происходит по ступеням. Каждой
ступени соответствует определенное неизменное место в зависимости от близости к
высшему единству. Мировая душа определяет положение каждой сотворенной ею
сущности соответственно последовательности творения. Более поздние, то есть низшие
сущности, являются несовершенными. Таким образом, под высшим миром разумеется
не только мир высшего единства, но и мир творений, находящихся под непосред¬
ственным воздействием мировой души, или мир божественных сущностей, богов, ка¬
ковыми считаются и звезды. Небесной природе противостоит земная природа, в кото¬
рой господствует материя, являющаяся в строгом смысле небытием.
Следует отметить, что эта на первый взгляд чрезвычайно абстрактная система
с точки зрения ее основателей имела важное практическое значение и предназначалась
для определенного круга людей. Так, выступая в 263 г. против гностиков, Плотин
встал на защиту традиционных представлений о добродетели и законах (πάντα νόμους)
ради своих друзей (πρός τινας τών φίλων) (Plot., Ennead., II, 9, 9; 10, 15) 8. Автор
считает эту задачу тем более актуальной, что враждебное ему учение (гностицизм)
в большей степени, чем эпикурейство, подрывает установленный веками порядок
вещей.
Какие же группы подразумеваются под категорией «друзей», какова сущность их
4	Следует указать1 на выводы, к которым приходит Е. Bréhi егв «Histoire de la
Philosophie», вышедшей в 1927 г. Он связывает успех неоплатонизма в III в. с распро¬
странением среди богатой интеллигенции монархических идей (стр. 436 сл.) Тот же
автор считает Плотина учеником индийских философов (La Philosophie de Plotin,
1928, стр. 129 и сл.). Поныне пользуется признанием точка зрения Альфёльди,
высказанная в соответствующем разделе САН, т. XII, стр. 188 и сл. Усматривая в
правлении Галлиена эллинистическую реакцию на монархическую идеологию преж¬
них императоров, связанную с солярными культами, автор считает неоплатонизм
системой, призванной поддержать эту реакцию и воздействовать на массы с целью
вернуть их в рамки греко-римских представлений.
5	См. Н. Kellner, Hellinismus und Christentum, 1866, стр. 164.
6	A. Drews, Plotin und der Untergang der antiken Weltanschauung, 1907, стр. 32.
7	Drews, ук. соч., стр. 11,62, 88.
8L. Schmidt, Plotins Stellung zum Gnostizismus und kirchjiches Christentum.
T. u. U., Lpz, 1920, T. XX, стр. 31.

ДОКЛАДЫ И СООБЩЕНИЯ
117
воззрений — вот два вопроса, которые хотелось бы поставить. Однако характер источ¬
ников усложняет эту задачу и вынуждает прежде всего наметить в исследовании
путь, позволяющий вскрыть социально-политические мотивц в отвлеченном философ¬
ском трактате. Удобнее всего начать с выяснения вопроса об отношении Плотина к
окружающему миру. Противопоставляя земной мир высшему миру, философ подчер¬
кивает, что на земле (έν γή) царят несправедливость, беспорядок (Plot., Ennead.,
I, 8, 6,) и зло (Plot., Ennead., I, 2, 1), как следствие нужды, лишений и несовершен¬
ства (Plot., Ennead., V, 9, 10). Между тем в мире божества отсутствуют несправедли¬
вость и зло (μήτε αδικίας... μήτε άλλης κακίας) (Plot., Ennead., I, 8, 6). Там господ¬
ствует добро (αγαθός) (Plot., Ennead., II, 6, 1). Следовательно, невозможно искать
идеалов Плотина в описании земной жизни. Об идеалах Плотина можно, очевидно,
судить по описанию высшего мира. Чтобы это обосновать, нужно выяснить отношение
мира высшего к миру земному. В земном мире, по Плотину, «след жизни и след духа»,
в мире идей — прообраз (αρχέτυπον) того и другого (Plot., Ennead., VI, 7, 15). Земной
шар есть копия (μίμημα) высшего мира (Plot., Ennead., VI, 2, 22). Дело не только в
γοΜ, что все атрибуты земного мира: небо, звезды, земля, вода, животные, люди встре¬
чаются в идеальной форме в высшем мире, но в этом последнем имеются прообразы зем¬
ных искусств, как-то: стратегия, управление хозяйством (οικονομία) и государством
(βασιλικτ,) (Plot., Ennead., V, 9, И). Следовательно, высший мир не только прообт
раз земного, но он живет и управляется идеальным способом, являющимся образцом
для управления на земле. Поэтому Плотин считает, что «разум всего (ό λόγος τού παντός)
лучше всего сравнивать с формирующей мыслью, устанавливающей порядок и закон
государства» (Plot., Ennead., IV, 4, 39). Человек, способный созерцать блеск наверху
(τήν άνω άιγλην), чувствует себя, как путник, вернувшийся на хорошо управляемую
родину (πατρίδα εύνομον) (Plot., Ennead., V, 9, 1). Последователь Плотина Порфщ-
рий призывал заменить земную несправедливость небесной справедливостью (Рогріі.,
De Abst., Ill, 27). Следовательно, можно заключить, что высший мир, согласно учению
неоплатоников, это прообраз земного мира и рассматривается как идеально управ¬
ляемое государство. Если это так, то анализ отношений в этом идеальном государстве
позволяет судить о социально-политическом идеале Плотина. Высший мир Плотина,
как мне кажется, представляет собой социально-политическую утопию той обществен¬
ной группы, интересы которой выразились в его философии.
Для того чтобы судить о характере идеала, нужно определить отношение фило¬
софа к действительности. Описывая окружающую его жизнь, Плотин под¬
черкивает, что добрые получают плохое, плохие — хорошее (κακόν τω άγατω.,.τω φαύλψ
αγαθόν), государствами управляют недостойные правители, добродетельные люди пре¬
вращаются в рабов, злые побеждают в войнах и получают полновластие (Plot., Ennead.,
Ill, 2, 6). Богатство и бедность не определяются степенью добродетели (Plot., Ennead.,
Ill, 2, 15). Войны бесконечны и непрерывны, люди уподобляются животным, нападаю¬
щим друг на друга (Plot., Ennead., Ill, 2, 4). Так характеризуется окружающая
жизнь. Нетрудно заметить в данном случае, что тревожная обстановка III века
оказала влияние на взгляды автора. Но дело не только в этом. Любопытно
выяснить, что особенно порицает Плотин в земной жизни. Недостатками прежде всего
считается всеобщая борьба, ненадежное положение добродетельных людей, несправед¬
ливое обогащение плохих (πένητας αγαθούς και πονερούς πλουσίους). Следует под¬
черкнуть, что πονερός, По разъяснению Плотина, значит жадный (πλεονέκτης)
(Plot., Ennead., Ill, 2, 7). Между тем жадность и стремление к богатству, как под¬
черкивает Порфирий, присущи беднякам, желающим «отнять имущество богатых» 9.
Беспокойному земному миру противопоставляется мир богов, в котором боги и
все существа, его населяющие, вкушают блаженную жизнь. Среди них господствует
правда (αλήθεια), отсутствуют противоречия (άντίτοπον) и покой не нарушается
(ή ατάσις ου παρακινομένη). Жизнь там — мудрость (Plot., Ennead., V, 9, 3). Сле-
9	Cm A. H a r n a c k, Die in apocriticus des Macarius Magnes enthaltende Streit¬
schrift, III, 5, T. h U., t. XXXVII.

118
ДОКЛАДЫ И СООБЩЕНИЯ
довательно, в царстве богов отсутствуют вражда и борьба. Там господствует мир всех
со всеми. Однако это не значит, что в идеальном мире царит всеобщее равенство. Прав¬
да, Плотин пишет, что солнце там равно звездам, а звезды солнцу. Но это не изменяет
особенностей солнца л звезд. Звезда не становится солнцем. «Воздух, свет, солнце или
луна, свет и снова солнце — все одновременно существуют, и все занимают положение
(τάξις) первого, второго и третьего» (Plot., Ennead., IV, 3, 10,). В данном случае речь
идет о степени близости к высшему единству. Тем не менее равенства здесь
нет, и это с точки зрения философа закономерно, так как каждой живой сущности
определена своя сфера деятельности:	«не дело пальца видеть, это качество
принадлежит глазу, но палец должен быть пальцем» (Plot., Ennead., Ill, 2, 3). Спра¬
ведливость в государстве зиждется не на равенстве граждан (Plot., Ennead., Ill,
2, И). «Давно известно, что не может все занимать первое место» (ως ού πρώτα πάντα)
(Plot., Ennead., Ill, 4, 3). Таким образом, в земном и высшем мирах, согласно Пло¬
тину, существует неравенство между теми, кто их населяет. Но неравенство в высшем
и низшем мирах ведет к разным последствиям. В низшем мире неравенство и соперни¬
чество. «Мир (употребляется слово όλος, переводимое на латинский язык словом
mundus) проявляется не как единая сущность, но одновременно как множество живых
сущностей; отдельные его части, будучи различными, вредят друг другу, превращая
друг друга в пищу (τροφήν έποιήσατο), отнимая друг у друга лучшее. Там идет постоян¬
ная борьба, в ходе которой выживает тот, кто выдерживает» (Plot., Ennead., IV, 4, 32).
В высшем мире, где мировая душа определяет положение каждой сотворенной ею сущ¬
ности, соблюдается порядок ступеней, а поэтому там «жизнь богов безопасная и счаст¬
ливая». Там отсутствует зло, и каждая сущность занимает свое место «перед царем всех
вещей» (Plot., Ennead., 1, 8, 2). Следовательно, в идеальном мире богов существуют
неравенство и мир, тогда как в несовершенном мире, среди более поздних, то есть низ¬
ших творений мировой души, царят неравенство и борьба. Последнее обстоятельство
распространяется и на людей. Указав, что в низшем мире живые существа вредят друг
другу, Плотин замечает: «В нашем человеческом хороводе обстоит не лучше» (Plot.,
Ennead., IV, 4, 33).
На основании изложенного, мне кажется, можно заключить, что социальный идеал
Плотина сводится ко всеобщему миру при сохранении и утверждении закономерности
неравенства. Concordia ordinum — вот о чем мечтает философ. Но этот идеал не являет¬
ся чем-то новым, него со времени Августа пропагандировали рабовладельцы. Основ¬
ной смысл «Римского мира» (pax Romana) сводился к пропаганде внутреннего согласия
при неизменности социальных отношений.
Новыми по сравнению с официальной идеологией принципата являются политиче¬
ские взгляды Плотина. Идеальный, исполненный покоя мир соответствующим образом
управлялся. Рассмотрение этого вопроса позволит судить о политических идеалах
Плотина. Нельзя, конечно, утверждать, что в мир богов были механически перенесены
политические принципы Римской империи. Но для «божьей монархии» всегда существо¬
вал земной прообраз 10. Когда-то Цельс, полемизируя с христианами, воскликнул:
«Если бы возможно было, чтобы Азия, Европа и Ливия, эллины и варвары, до предела
расходящиеся между собой, приняли один закон!» (Orig, contra Gels., VIII, 72). Пло¬
тин мечтал о том же, и его идеальный мир управлялся единым законом и был подчинен
высшему единству. Монархия, с точки зрения Плотина,лучшая политическая форма.
Говоря о недостатках души человека, Плотин подчеркивает, что противоречия в чело¬
веке подобны отношениям в плохо организованнохМ государстве, которое отождествля¬
ется с демократией (δημοτικής πολιτεία). Аристократия является несколько лучшей
формой правления, но в условиях совершенства царит один (ενός το αρχον). В этом
случае государство делится на две части, из которых одна—высшая, другая — низшая.
Низшая управляется высшей (Plot., Ennead., IV, 3, 17). Такая форма правления во¬
площена в монархии высшего единства, выступающего в виде деспота. «Он (единое.—
А. Я.) сам занимает высшее положение... Он сам высшее и остальными владеет как
10	Е. Peterson, Der Monotheismus als politisches Problem, Lpz, 1935.

ДОКЛАДЫ И СООБЩЕНИЯ
119
рабами» (αλλ’ώνν υπέρτατος αυτός δούλα πάντα έχει) (Plot., Ennead., VI, 8, 16). Такой
владыка с точки зрения Плотина идеален. Это явствует из описания тех чувств, которые
испытывает человек, удостоившийся мысленно постигнуть и созерцать идеальный мир,
единое. Он воспринимает мир высшего единства, как хорошо управляемую родину
(PJot.,Ennead., V, 9, 1). Не менее определенно проявляются политические идеалы Пло¬
тина при описании царства мирового разума. Мировой разум представляется как
некий великий бог, предшествующий единому, и выступающий перед ним,
как перед великим царем «Так, принято,— продолжает философ, — что в
шествии идут впереди меньшие, за ними все более выдающиеся знатные, затем
придворные уже царственные, после царя наиболее почитаемые, и, наконец, после
всех этих является великий царь, и стоящие перед ним падают ниц». Это истинный царь,
его власть распространяется на все им сотворенное и на божественную коллегию
(θε^ου συντάγματος) (Plot., Ennead., V, 5, 3). Прежде чем сделать выводы из этого
отрывка, укажу, что царство, столь реально изображенное, вовсе не воспроизводит
действительных отношений в империи Галлиена. Это фантазия, закономерно ограничен¬
ная рамками реальности. Но это идеал, ибо философ с явным сожалением замечает:
«Здесь, конечно, иной царь, иные те, кто перед ним выступают» (Plot., Ennead., V,
5, 3). Можно было бы увеличить число примеров, где высшее единство, или мировой
разум, уподобляется земным владыкам. Однако из приведенного очевидно, что полити¬
ческим идеалом Плотина была монархия, опирающаяся на очень узкий круг людей,
непосредственно находящихся при правителе. Среди непосредственно управляемых
высшим единством Плотин выделяет божественную коллегию. В абстрактном значении
речь идет о мировом разуме и мировой душе. В политическом смысле это наиболее по¬
читаемое (τά μετ3 αυτόν τιμία), ближайшее окружение верховного правителя
(βασιλέα ήδη μάλλον βασιλικώτερα) как на небе, так и на земле. Это положение
можно обосновать.
Отношения между божественными сущностями распространяются на души людей:
Плотин, сравнивая положение вещей в высшем и низшем мирах, замечает: «так и у нас
здесь душам не в одинаковой степени дозволено относиться к высшему...»(Plot., Ennead.,
IV, 3,6). Душам людей творец определил соответствующие места, а потому люди не
равны между собой: неравенство происходит от различия душ (Plot., Ennead., IV,
3, 6). Итак, люди находятся в разной степени близости к божеству, олицетворенному
в деспоте. «Одни с ним соединяются, другие сближаются путем стремления, третьим
это определено в меньшей степени, то есть они обладают разными силами» (Plot.,
Ennead., IV, 3, 6); следует тут же оговориться, что в данном случае речь идет не о со¬
циальном неравенстве, а о неравенстве духовном, заключающемся в способности по¬
стигнуть божество. Но как бы то ни было, определенная категория людей, наделенных
соответствующими способностями, претендует на близость к божеству или верховному
правителю. Совершенно очевидно, что упомянутая категория занимает высокое положе¬
ние на социальной лестнице. Плотин выделяет три группы людей, отличающихся друг
«от друга по степени их возможностей постигнуть божество. Первая группа это те,
которые отягощены земными интересами и не имеют сил созерцать единое. Вторая груп¬
па — познакомившіеся с философией чуть-чуть, оторвавшіеся от земных интересов.
Однако они не обладают достаточными добродетелями и возвращаются к практическим
делам. Только третий класс, одаренные богом люди (γένος θειων άνθρ ^πων), имеют
силы и знания для достижения высшего блеска (Plot., Ennead., V, 9, 1). Эта категория
претендует на определенные земные блага. Плотин писал:: «На земле существуют два
вида жизни: один для мудрых, другой для массы людей; жизнь мудрецов обращена к
высшим сферам; (жизнь) обычных людей двояка: одна часть думает о добродетелях
и имеет доступ к кое-чему ценному, скверная же толпа (6 φαύλος όχλος) являет¬
ся у знатных, так сказать, подручным для необходимого (χειροτέχνης τών πρός ανάγκην
τοΐς έπιειστέροις) (Plot., Ennead., II, 9, 9) и. Теперь можно более реально предста- 1111	Переводчик на латинский язык использует для термина έπιείστέροι харак¬
терный в римском праве III века термин honestiores.

120
ДОКЛАДЫ И СООБЩЕНИЯ
вить себе значение «божественной коллегии». Итак, богом одаренные мудрецы претен^
дуют на близость к божеству, столь ярко напоминающему земного владыку, перед
которым все являются рабами. Власть верховного владыки ограничена только его
добрыми свойствами. Между тем мудрецы, признающие над собой верховную власть,
живут от труда «скверной толпы». Таким образом, можно сделать заключение, что
политический идеал Плотина сводился к защите монархии, ограниченной единствен¬
но добрыми качествами правителя, с претензией узкой привилегированной группы
на исключительное положение у трона. Однако следует подчеркнуть, что права на
близость определялись не свободным выбором властителя, а врожденными качествами
мудрецов. Близость к высшему божеству определялась степенью божественности.
Такими представляются социально-политические идеалы Плотина. Теперь можно
попытаться установить, кого Плотин считал достойным постигнуть божество.
Плотин и его последователи обращались к избранным. Историк церкви Евсевий
сохранил фрагмент из Порфирия, где предлагается содержать в тайне книгу «об изре¬
чениях оракулов, так как ею следует делиться только с теми, которые направляют
жизнь к спасению души» (Euseb., Ргаер. Evang., IV, 8). Однако спасти душу могли не
все, так как философия неоплатоников была рассчитана на избранных. Порфирий пи¬
сал, обращаясь к одному из слушателей Плотина: «Прежде всего знай, что мои слова не
относятся к жизни всех людей: они не имеют значения ни для ремесленников, ни для
атлетов, солдат, риторов, то есть всех тех, которые занимаются практической деятель¬
ностью» (Porph., DeAbst., 1, 27). Эта мысль встречается и у Плотина. Он подчеркивает,
что его изложение ведется для тех, кто отвергает телесное и обращается к душе. Кого
следует отнести к этой категории? Решая вопрос об искусствах, Плотин подразделяет
их на возвышенные, имеющие прообраз в мире богов, и низменные. К последним от¬
носятся живопись, танцы,пантомимика,земледелие, медицина, так как они удовлетворя¬
ют потребности тела (Plot., Ennead., V, 9, И). Но это те самые искусства, которые тре¬
буют трудовой деятельности, непригодной, по мнению Порфирия, для философа.
Среди людей, занимающихся трудовой деятельностью, Порфирий называет ремеслен¬
ников, атлетов и т. д., то есть людей занимающихся и теми искусствами, которые
перечисляет Плотин. Таким образом, неоплатонизм был учением для избранных, не
занятых трудом. Аристократический характер неоплатонизма неоднократно подчер¬
кивался12. Однако это определение социальной категории последователей неоплато¬
низма является и слишком общим и совершенно очевидным. Для уточнения вопроса
нужно обратиться к более внимательному изучению самой школы Плотина, расцвет
которой относится ко времени Галлиена 13. В рамках статьи исключена возможность
основательной характеристики этого периода. Важно отметить, что кризис, охватив¬
ший империю, достиг особой остроты. Огромная держава «...казалась распавшейся на
несколько небольших государств...»14. Я полагаю, что, с точки зрения социально-по¬
литической характеристики, кризис III в. следует рассматривать как революционную
ситуацию, когда господствующие классы уже не могли управлять по-старому, а экс¬
плуатируемые, к разряду которых относились теперь не только рабы, но и сблизившие¬
ся с ними в экономическом и политическом положении многочисленные категории не¬
имущих свободных, не хотели жить по-старому 15. В этих условиях господствующие
12	J. В urkchar d't, Die Zeit Konstantin de.« Großen, 1939, стр. 234 сл.;
A. D. К 1 e f f n e r, Porphyrius der Neoplatoniker und Ghristenfeind, 1898, стр. 3;
G. П. Ешевский, Очерки язычества и христианства, М., 1870, Соч., т. I, стр·
445; М. Е. К о р е л и н. Падение античного миросозерцания, СПб., 1911, стр. 109*»
Ш. Эншлен, ук. соч., стр. 139.
13	А. А 1 f ö 1 d і, САН, т. XII. стр. 189, связывает с деятельностью школы
Плотина «ренессанс при Галлиейе».
14	К. Маркс и Ф. Энгельс, Архив, т. V, стр. 8.
16	Обосновать это положение сделана попытка в моей кандидатской диссертации
«Идеологическая борьба в Римской империи в конце III—начале IV веков н. э.», М.,
1953 (рукопись, стр. 76 и сл.)

ДОКЛАДЫ И СООБЩЕНИЯ
121
классы попытались еще раз консолидировать силы в борьбе за сохранение своих эко¬
номических и политических позиций16. Политика правительства Галлиена и была на¬
правлена на реставрацию империи в ее классических формах 17. В такой обстановке
внимание императора к школе неоплатоников, призывавших к установлению клас¬
сового мира при сохранении старого рабства и поддерживавших сильную импера¬
торскую власть, кажется неслучайным.
Что же представляла собой школа Плотина? Порфирий подразделяет школу на
слушателей (ικροατάς) и приверженцев взглядов философа (ζηλωτάς) (Porph., Vita
Plot., VII). К последним относились некто Амелий из Тускула, врач Павлин из Скифи-
ополя, врач Евситахий из Александрии, врач Сет из Аравии, критик Сотиак, ритор
Серапион, сочетавший занятия философией с ростовщичеством.
Таковы последователи философа. Это незнатные люди разных профессий, поэты,
литературные критики, философы, пользовавшиеся покровительством богатых людей.
Сам Плотин жил при поддержке землевладельца, мецената и политического деятеля
Кастриция (Porph., Vita Plot., VII), пользовался гостеприимством богатой женщины
Гемины (Porph., Vita Plot., IX) и благосклонностью Галлиена. Философ Лонгин жил
при дворе царицы Пальмиры — Зенобии и звал к себе Порфирия (Porph., Vita
Plot., XXI). Жизнь этих людей отнюдь не являлась жизнью ушедших от мира мудре¬
цов. По данным того же Порфирия, среди них были шутники типа Амелия, именовав¬
шего себя Америем, так как он предпочитал называться от слова ήμέριος (кратковремен¬
ный), а не от слова Αμέλεια (беспечность) (Porph., Vita Plot., VII). Среди этих людей
было профессиональное соперничество. Так, Плотин состязался в искусстве магии с але¬
ксандрийцем Олимпием, искавшим первенства среди философов, и с каким-то египетским
жрецом, приехавшим в Рим (Porph., Vita Plot., VII). Некоторые греки упрекали Пло¬
тина в плагиате (Porph., Vita Plot., XVII). В школе изучали философию, дискути¬
ровали (Porph., Vita Plot., XII) и до такой степени занимались магией, что але¬
ксандриец Олимпий пытался извести главу школы, подвергнув его злому влиянию
звезд (Porph., Vita Plot., IX). Школа была, очевидно, некоторым подобием пансиона
для детей знати. Из сообщения Порфирия узнаем, что «многие из знатных (εύγενεστάτωυ)
мужчин и женщин присылали перед кончиной Плотину своих детей... как святому
и божественному охранителю. Поэтому дом его был полон юношами и девушками»
(Porph., Vita Plot., IX).
В школе Плотина решались, вероятно, актуальные политические вопросы. Фило¬
соф Ориген, близкий Плотину, написал в годы правления Галлиена книгу о том, что им¬
ператор является единственным законодателем (Porph., Vita Plot., III). Такова в самых β
общих чертах характеристика тех, кого Порфирий причисляет к категории последова¬
телей, приверженцев. Это была пестрая по способностям и роду занятий группа людей,
которые, говоря словами Энгельса,«.. .были или просто зарабатывающими деньги школь¬
ными учителями, или же шутами на жалованьи у богатых кутил»18. Взорам же буржу¬
азных историков нередко являлись полубоги, ищущие утешения в мудрости. Этот
взгляд отрывал неоплатонизм от реальной почвы, выхолащивал его социально-полити¬
ческое содержание и в лучшем случае заставлял искать в их религиозных конструкциях
практический смысл, идеалистически определяемый запросами духа изверившихся
по разным причинам людей. Очевидно, дело обстояло иначе. Школа Плотина это
коллектив зарабатывающих людей, пытавшихся прочнее устроиться при разного
рода покровителях, доказать им свою необходимость. Так, Порфирий в трактате
«О воздержании» изображает в качестве идеала общины философствующих жрецон
Индии, Ирана, Египта, подчеркивает их полезность для государства, а в связи
с этим заботу царей об их содержании и обеспечении (Porph., De Abst., IVr
10 См. «Всемирная история», т. II, М., 1956, стр. 746.
17	Е. М. Штаерман, Кризис рабовладельческого строя в западных провин¬
циях Римской империи. Автореферат диссертации на соискание ученой степени доктора
исторических наук, М., 1956, стр. 25.
18	К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. XV, стр. 607.

122
ДОКЛАДЫ И СООБЩЕНИЯ
8, 16,17). Сделанное мной заключение важно в том смысле, ^то дает возможность
понять зависимость взглядов этих философов и их науки от взглядов и на¬
строений тех людей, которым они служили. Философия римских неоплатони¬
ков должна была являться не чем-то привнесенным, а напротив, быть выражением
интересов той социальной группы, идеологические запросы которой она удовлетворяла.
Высказанное соображение не должно вести к упрощению сложной проблемы, к тому,
чтобы усматривать в неоплатониках торговцев «мудростью», конструировавших свои
системы по заказу богатых покровителей. Маркс писал, что философы «различным
образом объясняли мир» 19. Неоплатонизм ставил перед собой такую же задачу.
Но философия в любом проявлении не может полностью оторваться от реальности.
В неоплатонизме и отразились настроения и чувства социальной группы, близкой
школе Плотина.
Любопытно рассмотреть слушателей Плотина (ακροατάς). Порфирий сообщает, что
Плотина слушало немало сенаторов, среди которых называются Марцелл, Оронтий,
Сибиним, Рогациан, отказавшийся от политической деятельности ради философии,
Кастриций — политики землевладелец (Porph., Vita Plot., VII), и, наконец, император
Галлиен. Кроме этих людей, упоминаются в качестве ревностных последовательниц
Плотина богатые женщины Гемина, Амфиклея и др. Все это были представители рим¬
ской знати (έυγενεστάτων) (Porph., Vita Plot., IX). Вот та категория людей, которые
причисляются Порфирием к слушателям Плотина. Очевидно, речь может итти об очень
высоких социальных кругах, возможно, об узком окружении императора Галлиена.
Косвенно это подтверждается сообщением Порфирия о проекте создания Платонополя,
республики философов. Предполагалось, что здесь будут властвовать философы, и
сам император Галлиен будет наезжать сюда с друзьями (αύτος μετά τών εταίρων)
(Porph., Vita Plot., XII). Других сведений о последователях Плотина у нас нет. Обоб¬
щая сказанное, можно подчеркнуть, что римские неоплатоники в рассматриваемый
период предназначали свое учение для избранных. Избранной категорией в более узком
смысле слова, мне кажется,была римская сенаторская аристократия,группировавшаяся
вокруг императора Галлиена. Возможно, что император Галлиен не был сторонником
старой сенаторской аристократии. Но дело не в этом. Правительство пыталось дейст¬
вовать в интересах господствующего класса рабовладельцев. Однако господствующий
класс не был однороден. Узкой прослойке сенаторской знати противостояли мно¬
гочисленные категории провинциальных рабовладельцев. Мне может быть выдвинуто
возражение, что к III в. сенат значительно изменился, а противоречия между Римом
* и провинциями перестали иметь значение, так как во второй половине III в. все насе¬
ление империи пользовалось тягостными правами римского гражданства. Однако нужно
иметь в виду, что процесс нивелирования в Римской империи заключался в низведении
привилегированного положения граждан полиса до уровня подданных, а не наоборот.
В этих условиях должны были появляться разные по характеру политические требо¬
вания. Каждая из названных прослоек господствующего класса боролась за особые
преимущества в условиях открытой военной диктатуры.
Консервативно-реставраторская политика правительства Галлиена, оперировав¬
шего лозунгами времен Августа20, открывала перед сенаторской знатью определенные
перспективы независимо от симпатии и антипатии правителя и его конкретных меро¬
приятий по отношению к сенаторам 21. Правительство искало в неоплатонизме идеоло¬
гической поддержки политическим мерам, проводившимся ради укрепления колеблю¬
щихся устоев рабства. Римская аристократия, приверженность которой к неоплато¬
19	К. Маркс и Ф. Э н г е л ь с, €оч., т. III, изд. 2-е, стр. 4.
20	См. Штаерман, Кризис рабовладельческого строя..., стр. 25.
21	Это общее положение я пытаюсь более подробно осветить в статье «Религия
и государство в Римский империи в конце III и начале IV в. н. э.».См. Ученые Записки
КГЗПИ, Фрунзе, 1956 г. стр. 64—72. Здесь же делается попытка показать, что религиоз¬
ные построения неоплатоников были, очевидно, использованы правительством Диокле¬
тиана.

ДОКЛАДЫ И СООБЩЕНИЯ
123
низму очевидна, пыталась с помощью этой идеологии привлечь государственную власть
к соблюдению ее узкокорпоративных интересов. Сенаторская аристократия, являв¬
шаяся частью класса рабовладельцев, нуждалась в сохранении старых форм эксплуата¬
ции при утверждении классового мира. Такое стремление было старым и общим для
всего класса, и оно, как я старался показать это, нашло выражение в социальном
идеале неоплатоников.
В условиях кризиса III в. господствующие,классы, ставшие «излишними»22 23, ну¬
ждались в сильной императорской власти. Политические идеалы рабовладельцев в III в.
претерпели изменения. Дело в том, что ко времени кризиса III в. в связи с перегруп¬
пировкой классовых сил, когда антагонизм между рабовладельцами и рабами сменился
непримиримыми противоречиями между эксплуататорами и эксплуатируемыми в более
широком смысле слова (honestiores и humiliores), власть «первого гражданина» стала
недостаточной. Господствующий класс нуждался в открытой диктатуре, воплотившейся
позднее в доминате. Третий век был временем генезиса домината. Именно в это время
общественная мысль (среди господствующих классов) трудилась над выработкой прин¬
ципов, обосновывающих необходимость неограниченной императорской власти. Если
Плиний во времена Траяна позволял себе восторгаться бледной тенью республикан¬
ской традиции 23, то в новых условиях о ней никто не вспоминал. Напротив, хрис¬
тианский апологет Лактанций утверждает, что «не может быть в этом мире многих
правителей» (Div. Inst., II, 4). Власть нераздельна, ибо «то, что доступно разделению,
доступно уничтожению» (Div. Inst., I, 3, 5). Такая постановка вопроса не вызывает
возражений у языческих писателей. Разногласия имеют второстепенное значение.
Однако в них проявились намеченные выше политические противоречия. Христианские
авторы, отразившие настроения провинциальной оппозиции24, по-своему толкуют прин¬
ципы монархической власти. Монарх— божий слуга. Он обладает полнотой власти,
и его воля является единственным критерием в выборе приближенных.
Языческие апологеты, и в частности неоплатоники, обосновывали право на бли¬
зость к верховному правителю врожденными качествами. Таким образом, как социаль¬
ные, так и политические принципы неоплатоников соответствовали духу времени,
были направлены на поддержку политики государственной власти, но они преследовали
определенный расчет на особые преимущества своих последователей в условиях дик¬
татуры. Старая римская аристократия нуждалась в могучем правителе, власть которого
происходила «от бога». Эти идеалы, как кажется, нашли выражение в политических
идеалах неоплатоников п свидетельствовали об эволюции и, если угодно, .нивелирова¬
нии политических воззрений всех прослоек рабовладельцев. Но старая сенаторская
.аристократия, несмотря на изменения, происшедшие в этом сословии, была связана
тысячью нитей со старой римской традицией и требовала исключительности по тради¬
ции. В более позднее время сенатор Симмах писал, обращаясь к императорам: «Позволь¬
те, умоляю вас, нам, старикам, оставить потомкам то, что мы переняли в детстве. Велика
любовь к привычному... Представим себе теперь, что здесь присутствует Рим и ведет
с вами такую беседу — „лучшие из государей, отцы отечества, уважьте мой почтенный
возраст, к которому меня привело благочестие... Дайте мне жить по моему обычаю,
ведь я свободен“ »25. Совершенно очевидно, что сенаторская знать, ярким представи¬
телем которой был Симмах, признавала полноту власти императоров, но она претендо¬
вала на особое положение в государстве, положение, определяемое традицией веков,
когда права олигархии подкреплялись особым положением полиса на Тибре. «Этот
культ,— говорил Симмах о римской религии,— покорил моим законам весь мир, эти
жертвы отогнали Ганнибала от моих стен, сеннонов от Капитолия. Неужели я (Рим.--
22	По поводу этого понятия см. Ф. Э н г е л ьс, «Общественные классы — необхо¬
димые и излишние». К. Маркс и Ф. Э н г е л ь с, Соч., т. XV.
23	В. С. Соколов, Плиний Младший, М., 1956, стр. 271.
24	См. Е. М. Щ таерман, Гонения на христиан, В ДИ, 1940, № 2, стр. 102.
26 Цитировано по работе Р а н о в и ч а, Античные критики христианства,
стр. 250—251.

124
ДОКЛАДЫ И СООБЩЕНИЯ
А. К.) для того сохранился, чтобы терпеть поношения» (там же). Примеры подобного
рода, где выдвигается требование сохранить старую римскую исключительность, пре¬
тензии на господство над миром, завоеванное под эгидой старых богов, можно было бы
привести и из других языческих авторов, начиная с Цельса. Данный пример выбран,
как наиболее яркий. В нем звучит громадная претензия и величайшее бессилие. Ду¬
маю, что эти же настроения, то есть требования узкой группы знати на исключитель¬
ное положение независимо от милости императора, нашли выражение в рассуждениях
Плотина о божественной коллегии. Это учение, как я подчеркивал, выражало претен¬
зии «одаренных богом» мудрецов на преимущества при особе властителя, а в политиче¬
ском отношении означало претензии сенаторской знати на близость к императору.
Дело в том, что под группой мудрецов, достойных постигнуть божество, следует
разуметь последователей Плотина, а в социальном смысле сенаторскую знать. Сообра¬
жения о социальной принадлежности последователей Плотина подтверждают такой
вывод. Добавлю к этому, что проект республики философов в сочетании с трактатом
Оригена об исключительном праве императора на законодательство являются допол¬
нительным подтверждением к сказанному. Ведь так или иначе жители Платонополя
становились в особое положение, хотя и признавали непреложную власть Галлиена.
Вот почему я думаю, что прав А. Б. Ранович, усматривая в неоплатонизме ученио
высших групп римского общества, еще цеплявшихся за традиции прошлого 26.
Но учение неоплатоников нельзя рассматривать как простое удовлетворение
честолюбия. Выше упоминалось, что вдохновленные божеством мудрецы намеревались
жить за счет толпы. Эта же категория, под которой мы разумеем старую сенаторскую
знать, сопротивлялась процессу поглощения Рима провинциями. Близость к власти¬
телю должна была гарантировать господство над миром. Дело в том, что, выдвигая свои
социально-политические требования и этические нормы, старая римская знать пыталась
придать им характер всеобщей значимости. Это проявилось в религиозных конструк¬
циях неоплатоников.
Вопрос о религиозной реформе неоплатоников и их борьбе с христианством за¬
трагивался буржуазными историками. Можно считать очень распространенным взгляд,
что классическая античная философия разрушила старые устои наивной религии языч¬
ников. Неоплатонизм выступил с попыткой придать рационалистическое содержание
мифологии и возродить старых богов применительно к настроениям философствую¬
щей аристократии 27. Принято считать, что последователи Плотина — Порфирий
и Ямвлих применили к религиозной практике философскую доктрину своего учителя
и тем самым постарались возродить умирающий политеизм. Бесспорно, вульгарно¬
философское просвещение в Греции и Риме в известной степени содействовало гибели
старых религий 28. Но это не дает основания судить о причинах попытки возродить
их в «исправленной» форме. Указанная проблема может быть решена в связи с выясне¬
нием социального значения религиозной борьбы неоплатоников. Однако в таком плане
буржуазная наука не ставила интересующего нас вопроса.
Прежде чем попытаться ответить на поставленный вопрос, нужно сделать некото¬
рые предварительные замечания. Энгельс указывал, что римское завоевание привела
в упадок местные божества, между тем как мировая империя нуждалась в мировой ре¬
26	Ранович, ук. соч., стр. XXVIII—XXXIX. Однако я не могу полностью
принять выводы А. Б. Рановича. Если признать неоплатонизм идеологией старой рим¬
ской знати на всем протяжении его истории, то непонятно его довольно широкое рас¬
пространение в более позднее время. Полагаю, что позднее неоплатонизм приспосабли¬
вался к воззрениям тех слоев рабовладельцев, которые были заинтересованы в сохра¬
нении деградирующей системы города-государства.
27 А. Harnack. Lehrbuch der Dogmengeschichte, 1886, т. 1, стр. 666;
А. А 1 f ö 1 d і, САН, 1938, т. XII, стр. 188; Burkchardt, ук. соч., стр. 234;
J. Vogt, Constantin der Große und sein Jahrhundert, 1949, стр, 72.
28 Ф. Энгельс, Бруно Бауэр и раннее христианство, К. Маркс и
Ф. Энгельс, Соч., т. XV, стр. 608.

ДОКЛАДЫ И СООБЩЕНИЯ
125
лигии. Энгельс также указывает, что общая обстановка в империи вынуждала людей
искать спасения в религии. В каждом классе находились представители, выдвигав¬
шие свои религиозные системы. В этих условиях уместно рассматривать попытку не¬
оплатоников реформировать язычество как попытку римской рабовладельческой
аристократии выдвинуть свою систему. Рассматривая социально-политические мотивы
в учении Плотина и полагая, что в них отразились взгляды узкой прослойки сенатор¬
ской аристократии, я стремился показать, что эта прослойка искала господства под
эгидой неограниченной императорской власти. Отразилось ли это стремление в религиоз¬
ной реформе неоплатоников? Общеизвестно, что языческие божества были строго локаль¬
ными. Цельс писал: «Конечно, мы находим у разных народов величайшие различия,
и все же каждый из них думает, что его воззрения наилучшие » (Orig., Contra Cels.,
V, 5). Религиозный синкретизм не ликвидировал религиозного сепаратизма, а
скорее обезличивал богов. Причину этого вскрывает Энгельс, говоря: «Националь¬
ные боги могли терпеть других национальных богов рядом с собою,—и в древности это
«было общим правилом,— но отнюдь не над собой» 2Э. Синкретизм представляется мне
искусственным объединением божеств, не приобретавших всеобщего значения. Поэтому
императоры III в. выдвигают отдельных представителей языческого пантеона в качестве
верховных божеств. Но религии не вводятся законами, а поэтому бог солнца Гелиого-
«бала в глазах людей оставался сирийской святыней. По какому же пути шли неопла¬
тоники? Прежде всего их религиозная доктрина имела сугубо практическое значе¬
ние безотносительно к духовным мукам изверившихся скептиков. Задача сводилась
к приспособлению религии к жизненным условиям в рамках легальности и неизмен¬
ности политических форм. Порфирий замечает: «Я не пришел уничтожать законы, от¬
носящиеся ко всем; я не решаю политических задач. Однако поскольку законы государ¬
ства, при которых мы живем, допускают почитать божество небольшими и неживыми
жертвами, то мы выбираем простейшие жертвы, чтобы сблизиться с божеством в любом
отношении» (Porph., De Abst., II, 33). Смысл простой жертвы заключается в том, что
она «способствует всеобщему миру, ибо чье чувство противится наложению руки на
животное, ум того еще больше убоится нападать на свой собственный род» (Porph.,
De Abst., И, 31). Таким образом, реформа ритуала соответствовала социальным воз¬
зрениям Плотина. Она должна была способствовать сохранению всеобщего мира.
Сама мысль об упрощении культа едва ли была новшеством. Она соответствовала
общим настроениям в условиях нивелирующего воздействия римского владычества.
Но в данном случае эта объективно возникшая идея приобретала социальную окраску
и практическое значение у идеологов определенного класса. Такое же значение приобре¬
тали попытки абстрагировать богов. Высшими сущностями сверхчувственного мира,
по Плотину, являются: «единое», «божественный разум» и «мировая душа». В его тео¬
логии это находит любопытное преломление. Оказывается, «единое» это Уран, «божест¬
венный разум» это Кронос, а «мировая душа» — Зевс, а в латинском пантеоне Юпи¬
тер (Plot., Ennead., Ill, 5, 2; IV, 4, 10). Таким образом, три высокие сущности филосо¬
фии Плотина отождествляются с тремя высшими богами греко-римского пантеона.
Я полагаю, что такая попытка придать локальным божествам, обладающим конкрет¬
ными чертами, абстрактно-философское значение выражала стремление придать мест¬
ным богам характер мировых божеств и всеобщей значимости. В рамках римской им¬
перии Уран не являлся богом для всех. Но всемирная творческая сила признавалась
так или иначе в любой религии. Плотин сформулировал эту высшую силу как единое
первоначало и назвал ее Ураном. Следовательно, вырванный из этнических рамок бог
приобретал всемирное значение. Аналогичное значение приобретали Кронос и Зевс,
каждый из которых, хотя и представлял собой определенного бога, но являлся частью
в триаде Плотина. Так преодолевалась ограниченность местной мифологии. Другие
греко-римские божества тоже толковались в абстрактно-философском смысле29 30,
хотя и занимали подчиненное положение в отношении трех первых. Последнее обстоя -
29	Ф. Энгельс, ук. соч., стр. 607.
30	См. Kellner, ук. соч., стр. 190.

126
ДОКЛАДЫ И СООБЩЕНИЯ
тельство следует рассмотреть подробнее. Греко-римский пантеон в изображении
Плотина приобрел новое значение. Прежде всего неоплатонизм признавал всех богов
и демонов, культ которых был столь распространен в III в. Все они различались только
степенью близости к высшему единству (Plot., Ennead., Ill, 5,6). Порфирий говорит
о верховном боге, о множестве подчиненных богов и демонов, которые не имеют даже
имен, но почитаются в деревнях и городах (Porph., De Abst., II, 37). Таким образом, лю¬
бому божеству находилось место в пантеоне Плотина. Все части вселенной наполня¬
лись божественными сущностями, удовлетворявшими самую мрачную фантазию.
При этом, как подчеркивает Порфирий, не нарушались рамки легальности. Но для
признания этой массы божеств требовалось одно условие. Признавалось, что бог это
то, что связано с единым (&еск; yáp t<¡> excívo) aovTjpévov). Между тем известно, что·
в состав этого единства входили греко-римские Уран, Кронос, Зевс. Каким образом
представлялась связь с высшим единством? Все боги, по Плотину, величественны и
красивы. Но красота их происходит от мирового разума (Plot., Ennead., V, 1, 3).
Но«мировой разум»это Кронос или Сатурн. Таким образом, местные боги обязаны своим
блеском и величием одному из высших греко-римских божеств. Все боги стремятся
к «высшему единству», к которому через них обращаются «города и все земли и все
небо» (Plot., Ennead., VI, 5, 12). Таким образом, к Урану, как к «высшему единству»,
обращены города, земли, небо, боги и т. д. Абстрагированный местный бог превращался
во всемирного бога, и так делалась попытка преодолеть ограниченность синкретизма,
в условиях которого не признавалось превосходство одного бога над другими. Из
общины языческий пантеон превращался в иерархию богов. Зевс, отождествленный
с «мировой душой», старший из богов созерцает «единое», а за ним следуют боги,* демоны,
души ит. п. (Plot., Ennead., V, 9, 10). Правда, в древнем пантеоне тоже соблюдалось
старшинство богов, но Плотин наделяет верховного бога властью, которой тот прежде
не наделялся. Как уже говорилось, Зевс имеет «вечную душу и разум царя» (Plot.,
Ennead., IV, 4, 9). Он царственный, правящий великий предводитель (Plot., Ennead.r
III, 5,8).Следует отметить, что все эти эпитеты Зевса встречались и раньше. Нов древ¬
нем пантеоне Зевс выступал базилевсом,а в новых условиях это полновластный импера¬
тор, по отношению к которому все—рабы,при встрече с которым все падают ниц.Описа-
ние царства мирового разума, которое приводилось выше, подтверждает эту мысль,
хотя там речь идет не о Зевсе, а о другом члене триады или «божественной коллегии».
Таким образом, Олимп превращался из общины в монархию. По Порфирию, бог это»
монарх, так как он правит богами (Macaricus Magn., IV, 20). Я подчеркивал, что
высший мир, по Плотину, это идеально организованная деспотия, где царят неравен¬
ство и мир.
Следовательно, попытка придать абстрактно-философский характер старым бо¬
жествам сводилась к тому, чтобы, во-первых, вывести их из узких рамок полиса и„
во-вторых, возвысить главных из них (греко-римских) над всеми остальными богами.
Чужие боги признавались достойными поклонені*я, но они оказывались подчиненными
римским божествам. Признавалось любое божество, даже Христос, если оно подчиня¬
лось римским законам. Порфирий писал, что Христос напрасно явился простым людям,
он должен был явиться сенату и римскому народу, чтобы в него уверовали, как в бога
(Macar. Magn., IV, 25).
На эту сторону религиозной доктрины Плотина буржуазная историография не
обращала внимания. Для нее религиозные искания неоплатоников заключались в том,
чтобы путем философского истолкования мифов оживить умирающую, но привычную
религию. В действительности же неоплатоники, придавая старым римским богам
всеобщее значение, подчеркивая их, если угодно, политическое превосходство, стре¬
мились приспособить религию полиса к потребностям мировой империи. Прав
А. Б. Ранович, говоря что «неоплатоники цеплялись за древнюю религию, чтобы удер¬
жать любыми средствами расшатывающиеся античные мировые порядки» 31. В этом,
мне кажется, заключался основной смысл предлагаемой ими религиозной реформы.
31	Ранович, ук. соч, стр. 128.

ДОКЛАДЫ PI СООБЩЕНИЯ
127
Для ее осуществления предлагались определенные практические меры в соответствии
с духом времени: упрощались жертвы, упрощался и унифицировался ритуал, созда¬
вались языческие «откровения». Реформированное неоплатониками язычество реши¬
тельно отличалось от религии времен Гомера 32.
Выдвижение неоплатониками на первый план высших божеств римлян было со--
звучно с деятельностью императоров III в. Многие из них провозглашали какого-либо
бога или героя своим покровителем. Так, Постум изображал на монетах Геркулеса,
Марса, Юпитера; Проб выдвигал на первое место Солнце нт. д. 33. Возможно, что вы¬
движение неоплатониками Урана, Кроноса, Зевса (Юпитера) являлось попыткой внести
порядок в избрание императором божественного покровителя. Любопытно, что при
Галлиене особенно часто встречается на монетах изображение Юпитера. Этот же бог
позднее фигурирует на монетах Аврѳлиена, Проба, Кара, Карина, Нумѳриана 34.
Провозглашение неоплатониками греко-римских божеств в качестве высших под¬
тверждает вывод о том, что они выражали взгляды довольно узкого слоя именно рим¬
ской сенаторской знати, так как эта прослойка наиболее упорно держалась за старую
религию, обосновывающую ее господство над миром. Император Юлиан, ревностный
поклонник неоплатонизма, писал, полемизируя с христианами: «И вот, жалкие вы
люди, в то время как мы храним упавшее с неба оружие, которое послал нам великий
Зевс или отец Apec... в виде вещественного залога, что он будет защищать наш
город, вы отказываетесь поклоняться ему и чтить его...»35.
Либаний, говоря о запустении храмов и о пренебрежении к богам, восклицает:
«G помощью этих богов римляне, нападая на противников и сражаясь, побеждали и,
победив, создавали для побежденных лучшие времена, чем до поражения» (Lib., Oratio·
XXX, 5). Этот мотив был настолько актуальным, что он звучит в произведениях всех
апологетов язычества от Цельса до Симмаха.
Все это свидетельствует о том, что если сущность религиозной реформы, предлагае¬
мой неоплатониками, заключалась в превращении религии господствующего полиса во;
всемирную, то цель ее сводилась к утверждению римского господства над миром. Но
для этого нужно было доказать ложность оппозиционных религий, создаваемых в раз¬
ных классах общества империи. Наиболее серьезным противником неоплатонизма было·
ортодоксальное христианство. В борьбу с ним и вступили последователи Плотина.
Изучение характера и исторического значения этой борьбы представляет большой ин¬
терес и заслуживает специального исследования.
А, Л. Кац
ЛЕКЦИОННЫЕ КУРСЫ П. Г. ВИНОГРАДОВА
80-х гг. ПО АНТИЧНОЙ ИСТОРИИ
П. Г. Виноградов вошел в историю русской исторической науки как крупнейший
исследователь социальной истории средневековой Англии. Виноградов-исследователь.
совершенно заслонил собою Виноградова-профессора, а между тем не следует забывать,,
что поколение профессоров-западников (М. М. Ковалевский, И. В. Лучицкий,
Н. И. Кареев и др.), к которому принадлежал Виноградов, было поколением ученых,
занимавшихся всеобщей историей. На протяжении десятков лет эти профессора читали
32	К e 1 1 n е г, ук. соч., стр. 190.
33	САН, т. XII, стр. 359.
34	САН, т. ХП, стр. 360—361.
35	Juliani imperatoris librum contra Christ., I.

128
ДОКЛАДЫ И СООБЩЕНИЯ
лекционные курсы по всем периодам мировой истории; для нас эти курсы представляют
значительный интерес — они дают возможность изучать взгляды этих историков на
примере не отдельной страны и не отдельной проблемы, а на примере западноевропей¬
ской истории на всем ее протяжении. Сам Виноградов очень ценил эту сторону деятель¬
ности наших ученых, подчеркивая,что «... русским профессорам не приходится стыдить¬
ся своих курсов ни перед кем; они вкладывали в них лучшее достояние своего знания
и труда, делали для них даже больше, чем для специальных исследований или печатных
изданий. Сколько можно у нас назвать талантливых профессоров, которые именно
в этой форме проявляли свою ученость и умение» х.
К числу забытых, но чрезвычайно характерных для раннего периода «русской
исторической школы» курсов принадлежит курс молодого Виноградова по истории древ¬
ней Греции, читанный им в Московском университете в 1885—1886 учебном году, и по
истории Римской империи, читанный на Высших женских курсах В. И. Герье в 1884—
1885 учебном году (историю Римской республики читал Герье).
Приступая к курсу по истории Греции, Виноградов прежде всего определяет
свои исходные методологические позиции. Он не скрывает того обстоятельства, что исто¬
рию он рассматривает с точки зрения современной ему действительности. «Как бы мы
ни старались относиться к истории методично, спокойно, все же должны признать ис¬
тинность формулы, высказанной одним из современных историков,— яистория есть по¬
литика прошедшего, а политика — история настоящего*» 1 2. Виноградов не называет
имени этого историка, но он, несомненно, имел в виду известного английского историка
Эдуарда Фримана, указывавшего на связь политики и истории. Всего год перед этим
Виноградов вернулся из Англии, где собирал материалы для своей докторской диссерта¬
ции. О связи истории с политикой говорил и Гизо, книгу которого «История цивилиза¬
ции во Франции» Виноградов в 1877 г. выпустил на русском языке. Другими словами,
лектор апеллирует к передовой буржуазной науке. Э. Фриман, как известно, отстаивал
тезис о господстве общины в период раннего средневековья в Англии, а Гизо
был крупным исследователем проблемы земельной собственности. Это были истори¬
ческие проблемы, над которыми работал сам Виноградов. Но эти историки
были также близки ему своим признанием связи буржуазной истории с политическими
и идейными запросами современности. Однако такое признание, свойственное передо¬
вой буржуазной историографии, уже уходило в прошлое. В те годы, когда Вино¬
градов читал свой курс, на Западе в моду входило другое направление — уверять
в своей научной беспристрастности. Наиболее характерной фигурой в этом отно¬
шении был, как известно, Фюстель де Куланж. Но в признании буржуазной исто¬
риографией этой связи с современностью крылся и источник модернизации исто¬
рического прошлого. Не избежал этого и Виноградов. В истории античности он
видел своего рода аргумент в пользу буржуазных порядков в России, ибо, по мне¬
нию Виноградова, в древности «мы найдем те же элементы, те же затруднения,
что и в современной жизни, хотя в ином масштабе, в более легкой комбинации.
Мы встретимся здесь с вопросами о постановке власти, о степени участия общества
в государственной жизни, с экономическими вопросами, как, например, об отно¬
шении труда к капиталу, с вопросом о роли свободной мысли и традиции в жизни
народа и др.»3.
Для решения поставленной задачи Виноградов выдвинул ряд основных методо¬
логических положений. Первым из таких положений он считает изучение соци¬
ально-экономической истории, основу которой составляет эконо¬
мическое развитие, ибо «хозяйственныйпроцесс...в существенной степени опре¬
деляет процесс социальный—определяет, как сложились классы общественные, какое
1	«Вестник Европы», 1901, № 10, стр. 570.
2	История Греции. Лекции, читанные экстраординарным профессором П. Г. Ви¬
ноградовым. Гектографированный курс 1885—1886 академ. года, стр. 3.
В дальнейшем «История Греции».
3	«История Греции», стр. 4—5.

ДОКЛАДЫ И СООБЩЕНИЯ
129
установилось движение в обществе» 4 5. Вторым положением после изучения истории
общества Виноградов считает изучение истории государства. Причину воз¬
никновения государства лектор объясняет следующим образом: «Государство скла¬
дывается благодаря воздействию природы страны, столкновению с другими нацио¬
нальностями, вследствие того положения, которое принадлежит в государстве изве¬
стному классу, — а социальные группы, конечно, отражают хозяйственные отноше¬
ния — все эти факторы влияют на образование государства» б. Наконец, третье обя¬
зательное положение — изучить духовную жизнь общества. Историю духовной
жизни Виноградов ставит в связь с социально-экономической и политической историей;
он считал, что именно на «материальном фундаменте возникает нравственное и куль¬
турное здание, которое существенно определяется в своих чертах... экономическими,
социальными и политическими условиями» (там же, стр. 164).
Социологическая схема раннего Виноградова носит на себе явные следы влияния
экономического материализма, который вносит в нее известные черты единства; именно
в этот период влияние экономического материализма на Виноградова было наиболь¬
шим. Но вся эта «экономическая» схема лишена классового содержания. Различавший
классы и их интересы в историческом прЬцессе, Виноградов свой анализ этого процес¬
са строит не по линии борьбы классов, а по линии борьбы «общества» и государства.
В связи с этим государство у него выступает как сила надклассовая. Как яв¬
ствует из его формулы происхождения государства, на первое место Виноградов ста¬
вит влияние природных условий и защиту от врагов, то есть причины внешние. Что же
касается внутренних причин образования государства, то в формуле Виноградова
они отодвинуты на второй план, в действительности же Виноградов никогда не счи¬
тал государство классовой организацией, подчеркивая, что внутренняя задача го¬
сударства — «охранить труд и пресекать преступления»6. Во всем этом нельзя не видеть
влияния формулы русской либеральной исторической школы о происхождении
русского государства из борьбы «со степью». Из внеклассовой трактовки государства
у Виноградова вытекало положение о том, что государство гораздо древнее классов,
ибо в первобытном обществе, где не было классов, уже надо было защищаться от со¬
седей. Этим государством, возникшим из военных функций, была тогда, по мнению
Виноградова, родовая организация — «род был государством, а государство явля¬
лось только федерацией родов» 7.
Однако социологическая схема Виноградова была передовой в тогдашней буржуаз¬
ной науке. Она приводила к ряду прогрессивных выводов на примере античной истории.
В то время как в западной историографии все более усиливались реакционные теории,
утверждавшие извечность частной собственности, Виноградов считал догомеровский
период в истории Греции временем господства коллективной собственности. «Основ¬
ной факт тот, — говорит Виноградов, — что в архаическую эпоху индивидуальной
собственности не существовало, а была только собственность родовая, которая постепен¬
но распадалась на собственность семей и потомуже на индивидуальную собственность»
(там же). Кстати сказать; эта научная трактовка проблемы собственности стояла
у Виноградова в вопиющем противоречии с трактовкой проблемы рода. Если в первом
случае Виноградов идет от коллективных форм к индивидуальным, то во втором он
идет в обратном направлении — первоначальной ячейкой древнего общества он считает
моногамную семью, объединение семей образует род, объединение родов — племя.
Это была старомодная, официальная теория, которой придерживался не один
Виноградов; она была весьма удобной в том отношении, что мирила существо¬
вание рода с официальной библейской традицией о моногамной семье как изначальной
ячейке человеческого рода.
4П. Г. Виноградов, История Римской империи (Высшие женские курсы),
1884—1885 гг., стр. 157. В дальнейшем «Римская империя».
5 Виноградов, Римская империя, стр. 133.
в «Римская империя», стр. 165.
7	«История Греции», стр. 41.
9 Вестник древней истории, № 4

130
ДОКЛАДЫ И СООБЩЕНИЯ
Последующий период в истории древней Греции — гомеровский — Виноградов
характеризует как эпоху формирования классов. «В первоначальном обществе главным
основанием для расчленения его на классы является, несомненно, экономический
быт»8, — таков исходный тезис Виноградова; наличие скотоводства и земледелия, когда
«земельный надел служит главным основанием наследства», служит ему основанием
вывести начало классов из земельного неравенства; рост разделения труда приводит
к образованию класса ремесленников, а также купцов, ибо «торговля является уже не
случайным, а постоянным занятием известной группы людей, специально купеческой,
выделившейся из прочих» 9.
Но, излагая образование Спартанского и Афинского государств, Виноградов тем
не менее связывает появление этих государств не с образованием классов, а, как всегда,
с внешними причинами. Он начинает со Спарты, ибо она для Виноградова представляет
классический пример формирования государства путем завоевания; завоеватели —
дорийпы составили господствующий класс спартиатов, завоеванное ахейское населе¬
ние — классы периэков и илотов. Политический строй Спарты Виноградов считает
республикой, поскольку в древнегреческом полисе, как государстве небольшом по
размерам, условия для монархии отсутствовали. Это старое положение о невозмож¬
ности монархии в малом государстве — его развивали французские просветители, в част¬
ности, Руссо, — Виноградов использует для некоторого фрондерства по отношению
к самодержавию. В государстве малом, говорит Виноградов, монархия не может
укрепиться, потому что здесь все совершается на глазах народа; «где ценится каждый
шаг, каждое действие правительства, где замечается каждая ошибка его, слабость,
здесь не может образоваться и развиваться то августейшее положение, обаяние царской
власти, которое развивается в монархии. Монархия должна быть окружена как бы
облаком, здесь всегда должно быть „до царя далеко”» 10 11.
Всю внутреннюю и внешнюю историю Спарты доклассического периода Виноградов
сводит к аграрному вопросу. Весь внутренний строй государства, перестройка государ¬
ственных учреждений проходили в борьбе спартиатов с безземельной частью свобод¬
ных. Борьба за землю была основным двигателем также и внешней политики Спарты.
Первая Мессенская война, например, «объясняется именно тем, что спартанцы при¬
нуждены искать земли» (там же, стр. 108). Но и война не могла удовлетворить потреб¬
ность в земле и поэтому спартанцы прибегали к аграрной колонизации чужих земель.
«Таким образом, — заключает Виноградов,—Спарте необходимо было или постоянно
раздвигать свои границы, или изменять внутренний строй государства» 11.
Афинское государство, по мнению Виноградова, создалось на иной основе, чем
государство спартанское; «история Аттики пошла не от завоевания,как история Спарты;
а от синойкизма» (там же). Отсутствию завоевания Виноградов придавал большое зна¬
чение; поскольку «устройство Афин никогда не представляло... подчинения туземной
массы военною аристократией..., этим самым открыта была до известной степени воз¬
можность демократического развития» 12. Однако Виноградов считает, что сам синой-
кизм был результатом внешних обстоятельств. «Как и естественно ожидать а priori,
соединение между государствами совершилось под влиянием внешнего толчка — внеш¬
ние опасности спаяли части, которые были первоначально разрозненными и само¬
стоятельными. Внешний толчок был дан борьбой против влияния финикиян».
В отличие от Спарты в Афинах был силен торговый слой, боровшийся вместе с
крестьянством против эвпатридов. Однако основным объектом борьбы между атти¬
ческим крестьянством и эвпатридами были общинные земли; «здесь существовали
общественные выгоны, общественные земли, оставшиеся от первоначальной эпохи кол¬
лективной собственности. Разверстка этих земель совершалась под влиянием эвпатри-
8	«История Греции», стр. 56.
9	Там же, стр. 59.
10	Там же, стр. 124.
11	Там же, стр. 114.
12	Там же, стр. 221.

ДОКЛАДЫ II СООБЩЕНИЯ
131
дов, которые выкраивали'для себя лучшие части и сбивали таким образом подначаль¬
ный демос на земли, совершенно неудовлетворительные в хозяйственном отношении.
Вот почему аристократическая партия стала партией равнины, а демократическая —
партией горной»13.
Вся история Аттики вплоть до реформы Клисфена есть история борьбы торговых
слоев и крестьянства против эвпатридов. Именно в этой борьбе создавалась афинская
демократия. Вопросу об афинской демократии Виноградов придавал решающее зна¬
чение во всей истории классического периода Греции. Отдавая ей предпочтение перед
спартанской олигархией и римским абсолютизмом, он указывает на ее отрицательные
стороны. Такой отрицательной стороной был прежде всего рабовладельческий ха¬
рактер общественных отношений в древней Греции. «В этом и заключается тра¬
гическая вина афинской демократии. Весь свой блеск она построила на систематической
эксплуатации рабского труда, на притеснении союзников, истреблении побежденных.
При этих условиях не могло быть прочного расцвета демократических начал, и добытые
для Афин успехи оказали свое всемирно-историческое влияние уже тогда, когда
в самом городе пали свобода и благосостояние» 14.
К числу отрицательных сторон афинской демократии Виноградов относит также
ожесточенность борьбы партий. Он не одобряет, что «олигархи со страшною злобою
относились к демосу и даже к родному городу, государственный строй которого опре¬
делялся демократией» і5, но он порицает также и господство народного большинства
в Афинах. В комментариях к речи Перикла об афинской демократии Виноградов по
существу ведет полемику против суверенитета большинства, ибо оно, «не получая со¬
ответственной подготовки, должного образования, неспособно управлять государством,
меньшинство же богатых и знатных имеет возможность пройти политическую школу,
как следует, и ему должно быть предоставлено ведение государственных дел» 16. Со¬
словным интересам меньшинства, подчеркивает Виноградов, «нет места в афин¬
ской демократии». Следуя известному тезису А. Токвиля (предшественником Токвиля
в этом отношении был Монтескье), Виноградов считал господство большинства непри¬
емлемым и потому, что оно якобы таит в себе опасность абсолютизма. Народные массы,
по его мнению, предпочтут отказаться от политических прав в пользу любого дикта¬
тора, который им обеспечит материальные выгоды. На этом основании Виноградов
время расцвета афинской демократии считает фактической монархией Перикла. Хра¬
нительницей свободы Виноградов считает аристократию, борющуюся за свободу не
ради материальных выгод, а ради самой свободы и не терпящую никакого деспотизма.
Токвиля Виноградов ценил чрезвычайно высоко. В 1896 г. он перевел на русский язык
его труд «Старый порядок и революция».
Не последним изъяном афинских порядков, по мнению Виноградова, является от¬
сутствие системы представительства. Афинская демократия — демократия непосред¬
ственная, где не было места выборам депутатов, не было системы представительных
учреждений, которая, по мнению Виноградова, могла обеспечить интересы всех
классов. «Выход представлялся в организации государственной власти на началах
представительства, политическая свобода в государстве могла сказаться не иначе, как
посылкою депутатов. Но эта форма была не известна в древнем мире» 17.
Другими словами, демократия, за которую боролся сам Виноградов, должна
учесть эти пороки древней демократии. Не ставить крестьянство в рабское положение,
вместо абсолютизма создать представительную систему, не допускать господства
большинства над привилегированным меньшинством, отказаться от классовой борьбы —
такова та политическая программа, с которой обращался Виноградов к русскому
студенчеству, говоря об истории древней Греции.
13	«История Греции», стр. 162.
14	Там же, стр. 328.
15	Там же, стр. 323.
16	Там же, стр. 325.
17	Там же, стр. 280—281.
9*

132
ДОКЛАДЫ И СООБЩЕНИЯ
Изложение римской истории Виноградов начинал, как уже было сказано, с истории
империи. Уже первыми словами своей первой лекции он — ценитель афипской демо¬
кратии — давал понять, что не питает никаких симпатий к деспотизму, историю ко¬
торого ему предстоит излагать. Как бы с сожалением бросая взгляд на уходящую рим¬
скую республику, он восклицает: «Какой контраст между древним Римом с его респуб¬
ликанской доблестью и Римской империей с ее деспотизмом, захватывающим всю власть
в свои руки, убивающим все свежее и самостоятельное! Контраст этот, без сомнения,
невыгоден для истории Римской империи» 18.
В чем причина перехода от республики к империи? Виноградов не упускает из
виду внутреннюю причину гибели республики. Эта причина состояла в гибели
мелкого землевладения, составлявшего социальную основу республиканского строя
и его военной опоры — римских легионов. Но решающее значение в процессе перехода
к империи Виноградов придает причинам внешним. Территория римского государства
все время расширялась, войны начинали играть все большую роль, внешняя поли¬
тика все больше осложнялась, а все это требовало единого руководства. «Необходимость
в сосредоточенной, традиционной, опытной политике заставляет и государственное
управление суживаться все в более и более узкие круги. Масса народа — плохой
советчик, когда дело идет о направлении военных действий, о ведении сложных отно¬
шений с азиатскими державами» 19. Центуриатные и трибутные комиции постепенно
теряют значение, власть сосредоточивается в сенате, а сенатом правит весьма
ограниченное число семейств. Дело завершается переходом власти к одному лицу.
Виноградов приходит к следующему выводу: «Чем тяжелее внешние задачи, чем
больше роли в жизни народа играет война, тем сильнее становится полководец. Вся¬
кое государство в ответ на эти задачи начинает вырабатывать все более и более центра¬
лизованную власть и переходит в монархию или разрушается. Перевес внешних задач
над внутренними — вот то условие, которое вызывает сначала стеснение круга политики
в руках сената, затем переход власти к императору» 20. Таким образом, не рабовладель¬
ческая диктатура, созданная в связи с обострением классовой борьбы, а военная власть,
возросшая в связи с внешними войнами и распространившаяся на гражданское общест¬
во,— вот что представляет собою императорская власть, согласно Виноградову.
На какую социальную силу опиралась эта новая власть? Виноградов отвечает на
этот вопрос в зависимости от тех этапов, которые прошла римская монархия, — прин¬
ципата и домината. К периоду принципата Виноградов целиком применяет теорию
Токвиля, утверждая, что император в период принципата является «представителем
войска и демократической массы, которая готова пожертвовать политическими правами
ради материальных выгод... Императорский деспотизм... всегда представляет результат
сращения военной и демократической тенденций» 21. Теперь император и сенат про¬
тивостоят друг другу как враждебные социальные силы. «Император не только полко¬
водец, но также представитель низших классов по отношению к республике, потому
что именно олигархический характер имели остатки республики во внутреннем управ¬
лении. Каждый шаг императора на его социальном пути, каждый шаг в осуществлении
своей задачи как покровителя низших классов будет в то же время шагом против рес¬
публиканского устройства, против городской автономии»22. Исходя из этого, Виногра¬
дов именует принципат «демократическим деспотизмом».
Что же касается абсолютной монархии эпохи домината, то она выступает в тот
момент, когда сопротивление сената было сломлено и императорская власть приобрела
большую самостоятельность, она перестала зависеть не только от аристократии, но
и от народа, поскольку ей не надо было заискивать перед народом для борьбы с аристо¬
кратией. Таким образом, по мнению Виноградова, создались условия, когда надклассо-
18	«Римская империя», стр. 2.
18 Там	же,	стр.	12.
20	Там	же,	стр.	14.
21	Там	же,	стр.	19—20.
22	Там	я£е,	стр.	239.

ДОКЛАДЫ И СООБЩЕНИЯ
133
вый характер государства мог проявляться без особых препятствий. Поэтому абсолют¬
ная монархия, смотря по обстоятельствам, могла опираться то на народ, то на аристо¬
кратию. Виноградов весьма невысокого мнения об абсолютизме римских цезарей,
во-первых, потому, что эта власть при случае может опереться на народ, а, во-вторых,
он, вслед за Токвилем, ненавидит централизацию. Он саркастически говорит о центра¬
лизованной деспотии, где император играет «по усовершенствованной чиновничьей
клавиатуре», где чиновники вносят во все «графу, план и мундир» и подчас оказывают¬
ся сильнее самих императоров, где вместо граждан живут только подданные, не заин¬
тересованные в процветании государства, и т. д. В этой централизованной империи,
«не допускающей ни свободного слова, ни избирательной власти», царствует «безумие
Цезаря», а «общество» целиком отстранено от управления государством.
Свои симпатии Виноградов отдает сенатской аристократии. Это та самая аристо¬
кратия, которую он, согласно Токвилю, считал носителем свободы, защищаемой как
от деспотизма, так и от народа. В связи с этим Виноградов сочувственно оценивал тех
императоров, которые шли на уступки аристократии. Он старательно выискивает слу¬
чаи, когда императоры были милостивы к сенату и когда, казалось, появлялась надежда
на сотрудничество «общества» и государства; для него это были исторические примеры,
доказывающие полную возможность «единения» монархии и аристократии. Например,
главная цель Александра Севера, по словам Виноградова, состояла в том, чтобы «на
место бесконтрольного абсолютизма поставить правильный, законный строй; при этом
он пришел к убеждению, что строй этот может быть установлен лишь тогда, когда им¬
ператор будет ограничен в своей власти, когда в корне будут изменены отношения им¬
ператора и государства» 23. Таков идеал «правового» государства, подтверждение
которого Виноградов хочет найти в Римской империи.
Большое внимание Виноградов уделяет социально-экономической
истории Римской империи. Он различает три периода в развитии римской экономики.
Первый период составил основу республиканского строя и является периодом «клас¬
сического» рабовладельческого хозяйства. Существенной его чертой является нату¬
ральный характер. Дальнейший рост разделения труда тормозился наличием рабского
труда,составлявшего основу производства. «Исходным фактом в данном случае являет¬
ся то обстоятельство, что рабский труд делает ненужным разделение труда и экономи¬
ческих обязанностей в классе граждан. В античном государстве есть бедные и богатые
граждане, но они являются по отношению к рабскому труду в положении простых
собственников этого труда и не противоположны уже по группам между собою в том
смысле, как противоположны теперь предприниматели и рабочие. Свободного рабочего
не существует, так же как не существует безземельного свободного батрака: существует
единство хозяйства, при котором вся свободная часть населения управляет и пользует¬
ся, вся несвободная — работает, и притом в одинаковой степени для промышленности
добывающей и ремесленной» 24. Каждый город представляет собою экономически зам¬
кнутый мирок, из конгломерата которых, собственно, и состоит хозяйство республикан¬
ского Рима. Основой этого натурального хозяйства в эпоху республики является сво¬
бодная мелкая собственность с примитивной техникой и ручным трудом. «Мелкая соб¬
ственность и мелкое хозяйство» — такова, по Виноградову, основная хозяйствен¬
ная черта периода республики.
Но уже к концу этой эпохи в экономике древнего Рима происходят крупные пере¬
мены. Полоса завоевательных войн разоряла мелкую крестьянскую собственность;
в этом же направлении действовала и конкуренция дешевого привозного хлеба с за¬
воеванных территорий; в связи с этим стало выгодно заниматься разведением виногра¬
да и олив — культур, которые были под силу только крупным хозяйствам. Наконец,
эта полоса победоносных войн дала огромный приток рабов — дешевой рабочей силы,
попавшей главным образом в руки крупных собственников. Этот процесс формирования
крупной собственности особенно усиливается благодаря созданию империи. Опол-
23	«Римская империя», стр. 268.
24	Там же, стр. 134.

134
ДОКЛАДЫ И СООБЩЕНИЯ
чавпшйся против политической централизации и явно ее переоценивавший Виноградов
переносил этот критерий и на централизацию хозяйственную. Он ошибочно полагал,
что благодаря «общей государственной власти древний мир, разрозненный прежними
республиками, сливается в один хозяйственный организм» 25. Но он с полным основа¬
нием указывал на то обстоятельство, что рост хозяйственных связей был на руку круп¬
ной собственности. Кроме того, деспотическая централизация, по мнению Виноградова,
была пагубна еще и потому, что, закрыв гражданам доступ к политической деятель¬
ности, она оставила доступной для них только одну сферу — сферу приобретения
денег. Период империи Виноградов рисует как период всеобщего стяжательства, пе¬
риод падения всех прежних политических и нравственных устоев. «Не власть, а деньги
являются теперь центром всего общественного строя»26, — говорит Виноградов.
Вся страна покрывается латифундиями, основанными на рабском труде. «Круп¬
ная собственность и крупное хозяйство» — такова формула Виноградова для ха¬
рактеристики хозяйственного строя ранней империи.
Ему на смену приходит новый период хозяйственного развития Римской империи,
порожденный кризисом III века. Это был кризис как внутренних, так и внешних от¬
ношений империи. Внутри страны шла гражданская война, поднялись народные мас¬
сы. Восстания народа представляли собою «попытки социальной революции. Начи¬
наются в Африке и Галлии волнения, которые скрывают в себе опасные элементы и ко¬
торые объясняются не только неустройством политической власти, но социальным
брожением. В Африке колоны берутся за оружие, потому что нет возможности платить
налоги. В Галлии начинаются движения низших слоев, которые неоднократно повторя¬
ются в течение III и IV вв.: начинается так называемая бага уда. Последствия анархии
III в. чрезвычайно важны; они не будут уничтожены даже тогда, когда удалось внеш¬
ним образом сплотить власть» 27.
На своих границах империя начинает отступать под натиском варваров. Для
варваров III век был веком создания крупных племенных союзов, способных перейти
в наступление на Рим. Но, с другой стороны, «успех, с которым действуют варвары,
объясняется в значительной степени бессилием римского государства» 28. Это означало,
что завоевательные войны Рима прекратились, а вместе с этим прекратился приток
рабов в римское хозяйство. Рабовладельческое хозяйство оказывается перед угрозой
разорения. «Чтобы противодействовать разорению, необходимо большое напряжение
рабочей силы; но можно ли требовать такого напряжения от работников, эксплуати¬
руемых в хозяйстве по произволу? Поэтому несвободный труд становится несвое¬
временным. Надо внушить работнику особый интерес к тому делу, которым он зани¬
мается, чтобы он продолжал это дело, несмотря на постоянное разорение и ущербы.
Является, таким образом, социальная необходимость поставить раба лучше, чем он
стоял прежде, сделать его человеком, заинтересованным в деле хозяйства и свободным.
Запрос на свободных колонов — переход рабства в крепостничество — эти .факты,
которые намечаются уже раньше, становятся теперь социальной необходимостью»29.
Теперь «самое нравственное понимание рабов изменилось, потому что изменяется эко¬
номическая подкладка. Люди так созданы, что гуманные теории являются почти всегда
в связи с движением в сфере материальных интересов» 30.
Наряду с повышением социального положения рабов происходит понижение со¬
циального положения крестьянства; свободный крестьянин превращается в зависимого
колона. Зависимость крестьянина от землевладельца рождается из экономических при¬
чин, и только впоследствии эта фактическая подчиненность крестьянства закрепляется
законом. Так из двух источников — класса рабов и класса свободного крестьянства—
26 «Римская империя», стр. 240.
26	Там же, стр. 164.
27	Там же, стр. 274
28	Там же, стр. 273.
25	Там же, стр. 275—276.
30 Там же, стр. 147.

ДОКЛАДЫ И СООБЩЕНИЯ
135
стал складываться класс колонов, на труде которого теперь цокоилось крупное земле¬
владение. В этом и состоит отличительная черта в хозяйственном развитии поздней им¬
перии. На смену крупной собственности с крупным хозяйством периода ранней империи
приходит теперь крупная собственность с мелким хозяйством.
Превращение рабов в колонов Виноградов называет «социальным великим перево¬
ротом» 31, знаменовавшим собою замену рабства феодальной эксплуатацией. При этом
он явно переоценивает значение этого явления; он говорит не об элементах феодализма,
зародившихся в недрах античного хозяйства, а о начале уже сложившегося феодализ¬
ма. Рабство он считает изжитым уже в античную эпоху. «В отношении социальном, —
говорит Виноградов, — уже Римская империя выработала ту форму, которая просу¬
ществовала в течение средних веков и сделалась основой общества в новое время.
Рабство исчезло по существу уже в течение Римской империи, исчезло, главным об¬
разом, вследствие хозяйственных причин» 32. Таким образом, периодом перехода от
рабовладельческого строя к феодальному Виноградов считает не V век — общеприня¬
тую дату, — а III век, когда рабовладельческая империя еще существовала и можно
было говорить лишь о складывании элементов феодализма.
Однако этот переход от рабства к крепостничеству не дал выхода из кризиса,
хозяйство продолжало деградировать, на место «единого хозяйственного организма»
снова приходит натуральное хозяйство. Надвигается экономический развал Римской
империи.
Этот рост центробежных сил пытается остановить римская абсолютная монархия.
Абсолютизм усиливает централизацию и делает это при помощи всеобщего закрепоще¬
ния сословий; закрепощение начинается с высших сословий — землевладельцев и
куриалов, а затем дело завершается закрепощением и низших сословий. «Понятно,
что когда была установлена общая крепость — холопство, нельзя было оставить без
крепости низшие сферы земледелия; в этом случае прикрепощение колонов и рабов
является только последним звеном в цепи общего прикрепощения»33. Теорией все¬
общего закрепощения сословий Виноградов пытается обосновать «надклассовый»
характер государства. Другой стороной такого аргумента было утверждение, что
государство якобы не только закрепощает всех, но и помогает всем в одинаковой мере,
в том числе рабам и колонам; если, «с одной стороны, приходится видеть ограничение
их свободы, то, с другой стороны, государство старается избавить их от произвола
землевладельцев» 34 *. Многие императоры предпринимают специальное законодатель¬
ство в защиту эксплуатируемого населения. Например, Антонин Пий своей главной
задачей ставил «возможно незаметное охранение богатой рабочей силы, которая труди¬
лась на всех концах империи и создавала блестящую культуру образованного мира»36.
Однако несмотря на свой «надклассовый» характер, поздняя империя, по мнению
Виноградова, страдала существенным пороком — централизацией. В особенности Ви¬
ноградов ополчается против бюрократии — она вносила полный произвол в управле¬
ние страной. Произвол обострял отношения между государством и подданными.
Империя начинала смотреть на подданных как «на разбойников, которые хотят убежать
от дела, связанного с уплатой иодати»36. Начинается всеобщее бегство населения
со своих мест, к которым оно прикреплено, из корпораций, к которым оно приписано;
в стране, где господствует абсолютизм, водворяется всеобщий беспорядок.
В этих условиях государство вынуждено было, по мнению Виноградова, менять
свою политику, оно «начинает отступать от крайних требований централизации и
бюрократии» и призывает себе на цомощь большую общественную силу — «вождей
общества» — землевладельцев, передав в их руки фактически всю местную властьг
81	«Римская империя», стр. 241.
82	Там же, стр. 296.
88 Там же, стр. 288—289.
84 Там же, стр. 42.
86 Там же, стр. 126.
86 Там же, стр. 288.

136
ДОКЛАДЫ И СООБЩЕНИЯ
Случилось это потому, что помещики 37, благодаря феодализации общества, превра¬
тились в большую социальную силу; Виноградов подчеркивает, что к помещикам шли
мелкие земледельцы за покровительством, что мелкий и слабый люд готов был на лю¬
бую барщину, лишь бы стать под высокую руку помещика, что те, «кто оказывается
без барина, без патрона, попадают в плохое положение». Делу привлечения помещи¬
ков к управлению государством Виноградов придает огромное значение, при наличии
местного самоуправления Виноградов готов примириться даже с абсолютизмом;
«от той или другой организации администрации участь масс зависит гораздо более,
чем от организации политической власти... При организации политической власти,
не особенно удовлетворительной, обыденное управление, администрация может идти
сравнительно хорошо. Пример тому дает прусская монархия, которая, будучи орга¬
низована на началах абсолютизма, развила очень совершенную систему управления» 38.
Но общество поздней Римской империи осталось глухо к призывам государства. Аб¬
солютизм, приучив общество к рабскому повиновению, сделал его неспособным к об¬
щественным делам.
В теории всеобщего закрепощения, развиваемой Виноградовым, совершенно от¬
четливо выступают черты той теории закрепощения, которую создала русская либе¬
ральная историческая наука для объяснения происхождения крепостного права в
России. Крепостничество и абсолютизм осуждается прежде всего с той точки зрения,
что они были помехой к «единению» монархии и «общества». Таков исторический пре¬
цедент, на который Виноградов обращает внимание своих слушателей.
В своем курсе большое место Виноградов отводит вопросам идеологии, которые
он свел, к происхождению христианства. Лектор формулирует два ряда причин, поро¬
дивших христианство. Формирование религии стоит «в несомненной связи с теорети¬
ческими убеждениями общества, с той философией, которая выработалась в нем и
определяет его миросозерцание. Самая эта философия стоит в известном определенном
ряде научного развития, складывается благодаря тому, что известные проблемы вы¬
двигаются как последствия ранее разрешенных задач. Но рядом с этой стороной дела,
которая имеет большое значение, стоит другая. Нравственные воззрения, стремления,
надежды, даже общее теоретическое миросозерцание стоят в связи с определенными
практическими условиями общественной жизни. Не при всех общественных условиях
возможно господство известной теории; поэтому рядом с теоретической связью нрав¬
ственной философии стоит отношение нравственных учений к практике... Нам придет¬
ся, с одной стороны, считаться с известными выработанными философскими школами,
с другой — придется обратить внимание на то, до какой степени требования нравствен¬
ности императорского времени зависят от исторической действительности» 39.
Такая постановка вопроса помогла Виноградову высказать немало плодотворных
мыслей в объяснении происхождения христианства, однако он берет практику инди¬
видуального человека; живя в обществе, человек, в изображении Виноградова, вы¬
ступает как самодовлеющая сила, лишенная классовых черт, не связанная с практикой
класса, изолированная в своих действиях. Это мешает Виноградову до конца понять
процесс складывания христианства. Но, несмотря на эту ограниченность, взгляды
Виноградова на происхождение христианства имеют большой историографический
интерес — это были наиболее передовые взгляды в тогдашней буржуазной науке.
37 Виноградов к понятиям зарубежной истории часто применяет русскую терми¬
нологию: римских землевладельцев он именует помещиками, проконсулов — губер¬
наторам, средневековую городскую ратушу — городской думой, членов городского
совета — гласными, мэра города — городским головой, парижские предместья — по¬
садами, систему местных собраний по конституции 1793 г. во Франции — вечевым
строем, Комитет Общественного спасения — Третьим отделением революционного
правительства и т. д.
88 «Римская империя», стр. 77.
39	Там же, стр. 197—198.

ДОКЛАДЫ И СООБЩЕНИЯ
137
Основной чертой гражданской жизни древней Греции классического периода и
Рима периода республики, по мнению Виноградова, была политическая свобода.
Поскольку перед каждым гражданином была открыта полная возможность полити¬
ческой деятельности, то жизнь каждого человека, если он не был рабом, была на¬
полнена этой деятельностью, человек был поглощен служением гражданским идеалам
и стрехмился к этому служению. Он постоянно ощущал свою связь с обществом, был
активным деятелем той или иной партии. В соответствии с этой исторической действи¬
тельностью религия древнего грека и римлянина республиканского времени была ре¬
лигией светской, оптимистической, она не переносила идеал человека в потусторонний
мир, а стремилась «сосредоточить человека на здешней жизни», учила, что «человек
может достигнуть счастья своими средствами» 40. И сама действительность и религия
были проникнуты едиными гражданскими мотивами, земными и жизнерадостными.
Иная обстановка сложилась в период империи. Вместо отдельных городов-госу¬
дарств, с которыми была связана политическая деятельность граждан республики,
создается огромная империя, где человек, ранее считавший себя членом своего малень¬
кого города-государства, теперь чувствует себя затерявшимся в этой огромной космо¬
политической империи. На место гражданского сознания стал индивидуализм или,
как говорит Виноградов, все общество разбилось «на массу отдельных, сосредоточен¬
ных в себе личностей» 41. Ранее поглощенный служением гражданским идеалам, че¬
ловек теперь, лишенный политических прав и деятельности, погружается в стяжатель¬
ство, гражданская доблесть сменяется политическим безразличием, нравственный
уровень граждан сильно понижается. Лозунг «хлеба и зрелищ» выражал именно это
падение нравственности в эпоху поздней империи.
Такова тогдашняя действительность. Она нашла свое отражение в римской фило¬
софии. Вместо учений Платона и Аристотеля, которые, по мнению Виноградова, вы¬
двигали на первый план познание жизни, получают распространение учения стоиков,
эпикурейцев и неоплатоников, выдвигавших на первый план вопросы этики, вопросы
поведения людей в создавшихся условиях. Все эти философские системы приходят
в основном к одинаковому выводу — к идее равнодушного отношения к окружающей
действительности, и в тех условиях это было вполне закономерно; «равнодушие к внеш¬
нему миру — вот пункт, к которому тяготеют все школы. Понятно, что этот вывод...
глубоко коренится в самой действительности: этот вывод делают философские системы,
когда действительность, среди которой они развиваются, настолько неудовлетворитель¬
на, что кроме равнодушия, человеку другого выхода и нет. Если приводить свой
внутренний мир в связь с этой окружающей действительностью, если ставить свое
счастье в зависимость от того, как оно сложится, то ничего, кроме несчастья, получить¬
ся не может; так тяжело давит окружающая действительность на личность» 42.
И сама действительность, и философия, ею созданная, породили новую религию —
христианство. Виноградов исходит из той мысли, что люди создают себе богов сами,
исходя из своих собственных понятий, подсказанных им действительностью. «Уже в
VI веке греческий философ Ксенофан говорит, что каждый народ творит богов по своему
подобию; так, негры делают их черными; и если бы львы и быки могли говорить и пи¬
сать поэмы, то, наверное, они создали бы подобных себе богов» 43. Появление христиан¬
ства, таким образом, было обусловлено всем ходом римской истории. Язычество со¬
ответствовало историческим условиям республики, когда римское государство состояло
из отдельных городов-государств. Тогда «боги существовали для каждого отдельного
города и борьба городов была в то же время и борьбой богов» 44. С появлением империи
язычество со своим многобожием перестало соответствовать новым историческим усло¬
виям. Единое, централизованное государство нуждалось в едином боге. «Падали от¬
40	«Римская империя», стр. 234.
41	Там же, стр. 212.
42	Там же, стр. 214—215.
48 Там же, стр. 221.
44 Там же, стр. 7.

138
ДОКЛАДЫ И СООБЩЕНИЯ
дельные политические границы, отдельные государства сливались в одну политическую
сферу — в то же самое время в религиозной сфере происходит подобное же движение:
амальгама отдельных культов и богопочитанпй, уничтожение разнообразных рели¬
гиозных вероучений, державшихся государственной и племенной раздельностью» 45 46.
Толпа богов, становившаяся все более многочисленной в римском пантеоне, меша¬
ла единству империи и в конце концов должна была склониться перед богом-само-
держцем.
Но новая религия отразила не только политическую потребность новой действи¬
тельности, она отразила и её этические нормы. В период республики «вопросы счастья
сводятся на усовершенствование и прдведение в порядок здешней жизни, жизни
земной; когда же начинает развиваться запрос на будущую жизнь, это служит дока¬
зательством, что настоящая жизнь перестала удовлетворять и что прежний античный
идеал разлагается» 46. Главная черта христианства — вера в загробную жизнь — поро¬
ждена общественными условиями разлагавшейся Римской империи; в этом был своего
рода идеологический выход для античного мира, запутавшегося в своих противоречи¬
ях; «этот выход выработался... не в силу чисто теоретической работы мысли: этот
выход был дан прежде всего практической потребностью, неудовлетворенностью
земным существованием, которое заставляло людей надеяться на примирение про¬
тиворечий в жизни земной — в жизни загробной» 47.
Виноградов подчеркивает, что распространение идей христианства в народных
массах, с одной стороны, и в верхах римского общества, с другой, имело свои отличи¬
тельные особенности. Что касается народных масс, то вплоть до III века они являются
главными носителями христианства. Успех христианства в народе Виноградов объ¬
ясняет не задавленностью масс и безвыходностью их борьбы, а «практической рели¬
гиозной потребностью, которая никогда не умирала в массах» 48. Эта потребность
обусловлена, по мнению Виноградова, невежеством народа. «Чем ниже мы спускаемся
от верхушки, занятой высоко образованными людьми, тем более мы замечаем, что
в римском мире живет требование непосредственного религиозного чувства в про¬
тивоположность аргументации, в противоположность логическим философским
построениям» 49.
Неудовлетворенность жизнью, порождавшая веру в потусторонний мир, явилась
весьма благоприятной средой для распространения идей, содержавшихся в восточ¬
ных культах — идеи грехопадения, идеи бессмертия души, идеи возмездия, идеи ис¬
купления и связанной с ней идеи умирающего и воскресающего бога и т. п. Именно
поэтому получают большое распространение, культы персидского бога Митры, египет¬
ских Озириса и Исиды, сирийской богини Кибеллы и др. Именно поэтому растет по¬
пулярность давно распространенных в Риме Греческих культов Диониса, Деметры,
Аполлона, Геракла, в той или иной мере содержавшие эти идеи. Раннее христианство
было особенно тесно связано с иудаизмом, с которым оно разошлось лишь в своем даль¬
нейшем развитии; свидетельством этого расхождения была полемика апостола Павла
с приверженцем иудаистских традиций апостолом Петром. Обоих «участников» этой
дискуссии Виноградов считает реально существовавшими личностями.
Процесс формирования новой религии протекал в борьбе с язычеством, которое
не уходило без боя. Сила язычества заключалась не только в силе государства, которым
оно долгое время располагало как государственная религия, но и в силе традиций.
Сила этих традиций, в частности, сказалась в том, что на монотеистическое христиан¬
ство легла печать языческого политеизма; «является стремление допустить существо¬
вание служебных богов, ангелов, демонов, правда, созданных единым богом, но стоя¬
щих в особенно близких отношениях к отдельному человеческому существованию —
45 «Римская империя», стр. 222.
48 Там же, стр. 232—233.
47	Там же, стр. 249.
48	Там же, стр. 218.
49	Там же, стр. 246.

ДОКЛАДЫ И СООБЩЕНИЯ
139
призванных вмешиваться в него, руководить им, видоизменять его, принимать чело¬
веческие молитвы и, сообразно с этим, сообщать божественную благодать. Идея по¬
средничества является в связи со стремлением дать известное место политеизму» 50.
Так протекал основной процесс в развитии христианства, главным носителем
которого были народный массы. Параллельно с этим процессом, а с III века слившись
с ним, развивался другой процесс — распространение христианства в среде высших
классов. Особенностью развития христианских идей в верхах римского общества было
огромное влияние на эти идеи со стороны философии, развивавшейся в тех же истори- .
ческих условиях, что и само христианство. Памятником подобного влияния является
евангелие от Иоанна, где центр тяжести с биографии Христа перенесен на философское
обоснование христианства: распространение христианских идей среди имущих классов
империи усилило борьбу христианства с язычеством, ускорило превращение его в рав¬
ноправную, а затем и в государственную религию.
Говоря об отношениях государства и религии, Виноградов настойчиво подчер¬
кивает политическую основу этих отношений. По политическим причинам римское
государство притесняло раннее христианство. По политическим причинам император
Константин стал искать опоры в христианстве. Борясь со своими противниками за
власть, он «поднимает христианское знамя (labarum), на котором находился вензель
Христа, и, убедившись в деятельной помощи, которую оказало ему христианство, он
сделает христианство одним из краеугольных камней своей политики»60 61. По полити¬
ческим же основаниям христианство было сделано государственной церковью и
становится «социальным фактором, органом управления, главным контролирующим
элементом в чисто политических отношениях» (там же). Церковь вместе с правитель¬
ством становится блюстителем политического единства в государстве. Для этой цели
церковь создает свою централизованную и дисциплинированную организацию; она
борется со всякими ересями, ибо любая догматическая разноголосица так же опасна
для церкви, как социальные потрясения для государства.
Не одобряя этой централизаторской деятельности церкви, Виноградов в то же
время считает церковь благодетельной силой. По его мнению, люди подчиняются церк¬
ви добровольно; он старается подчеркнуть, что, выступая вместе с государством, цер¬
ковь в то же время имеет и другую сторону своей деятельности — она берет под свою
защиту всех пострадавших от властей, создает право убежища для преступников, она
имеет церковный суд, якобы более нелицеприятный и милостивый, чем суд государства,
она развивает благотворительность, она, наконец, не ставя вопроса об отмене рабства,
тем не менее смягчает участь рабов и т. д
Такова в основных чертах концепция истории древнего Рима, созданная Виногра¬
довым. В этой концепции, как мы видим, не поставлена одна из коренных проблем
античной и средневековой истории — проблема перехода от древнего мира к средним
векам, несмотря на то, что она является проблемой падения Римской империи, историю
которой читал Виноградов. Однако если эта проблема не существует в виде отдельной
темы курса Виноградова, то это еще вовсе не значит, что она не существует для самого
Виноградова. Уже само игнорирование этого заключительного раздела курса являет¬
ся своеобразным решением этой проблемы, а отдельные высказывания, которые встре¬
чаются на протяжении всего курса, позволяют с полной уверенностью установить
отношение Виноградова к вопросу о смене Римской империи средневековьем.
Весь курс Виноградова свидетельствует о том, что его автор представлял себе пе¬
реход от древности к средним векам как плавный, постепенный переход без существен-
цого разрыва в общественном развитии. Эту непрерывность развития Виноградов видел
во всех сферах общественной жизни. В области экономики непрерывность, по мнению
Виноградова, состояла в том, что всю свою технику, производственные навыки, виды
хозяйственной деятельности, уровень хозяйства и т. д. средние века целиком полу¬
чили от Римской империи.
60	«Римская империя», стр. 247—248.
61	Там же, стр. 294.

140
ДОКЛАДЫ И СООБЩЕНИЯ
В области социальных отношений Римская империя, по мнению Виноградова,
уже в III веке дала отмену рабства и установление крепостничества. Открывая свой
курс, Виноградов подчеркивает: «История исчезновения рабства и перехода его в
крепостничество есть один из важнейших фактов Римской империи»52 53. Как мы видели
выше, Виноградов настаивает на этом совершенно категоричесАи. Таким образом, уста¬
новление феодальной формы эксплуатации, по мнению Виноградова, произошло еще
в римские времена, и V век, когда происходит падение Римской империи, уже не мог
внести никакого перерыва в сложившиеся социальные отношения. Тот факт, что рим¬
ский институт — христианская церковь — не только сохранился, но укрепился и
оказал сильное влияние на все средневековье, служит для Виноградова неопровержи¬
мым доказательством непрерывности перехода от древнего мира к средним векам.
Разрыв между этими эпохами имел место, по мнению Виноградова, лишь в двух
отношениях. Во-первых, в отношении политическом — на место Римской империи
стали варварские государства, и, во-вторых, в отношении культурном — происходит
варваризация культуры. Однако этот разрыв Виноградов старается смягчить целым
рядом оговорок — влияние римской монархии на формирование королевской власти
в средние века, влияние римских традиций в Священной Римской империи германской
нации, влияние римского права и т. д.
Причина этих настойчивых поисков общих черт между Римской империей и сред¬
ними веками и стремление затушевать различия между этими эпохами совершенно
очевидна. Основная задача, которую Виноградов ставит себе в данном случае, состоит
в том, чтобы снять проблему революционного перехода от древнего мира к средним
векам, переместив центр тяжести этой проблемы с периода бурного V века, когда со¬
вместными ударами угнетенных народных масс империи и варваров-завоевателей была
разрушена рабовладельческая формация, на более ранний период, в хронологические
пределы самой Римской империи. Это обстоятельство делает понятным и другое — на¬
стойчивое стремление Виноградова игнорировать вопрос о роли народных масс в ги¬
бели Римской империи. Упоминавший о народных движениях в эпоху кризиса
III века, Виноградов совершенно не упоминает о народе, когда речь идет о кризисе
V века, приведшем к падению Римской империи. Более того, Виноградов сбрасывает
со счетов не только народ — что в буржуазной историографии является обычным при
решении вопроса о падении Римской империи, — но он всячески старается ослабить
завоевательный характер варварских вторжений. Признавая, что Римская империя
находилась в осажденном положении, теснимая варварами, что варварские народы
в конечном счете ликвидировали римское государство, Виноградов в то же время
старается усилить частный момент, как известно, имевший место в действительности
и состоявший в том, что варвары часто проникали на римскую территорию с разреше¬
ния императоров. Эту «инфильтрацию» он считает главнейшей чертой всего движения
варваров, утверждая, что и само так называемое великое переселение народов было
«менее результатом завоевания, чем результатом постепенного просачивания варваров
через римскую границу» 63. Виноградов подчеркивает: «Мы, несомненно, отвергаем
обыкновенную классификацию на историю древнюю, которая оканчивается падением
Римской и [историю средневековую, которая] начинается изображением варварских
племен» 54.
Все это свидетельствует о том, что в трактовке проблемы перехода от древнего
мира к средним векам Виноградов не занимал в буржуазной науке передовых позиций.
Как известно, традиционная точка зрения буржуазной историографии признавала тот
объективный факт, что переход от античности к средневековью совершается в V веке н. ц.
Несмотря на то, что буржуазные ученые обычно сводили переход к средневековью к гер¬
манскому завоеванию Римского государства, тем не менее эта точка зрения была прогрес-
52	«Римская империя», стр. 7.
53	Там же, стр. 129.
54	Там же, стр. 90. Взятое в квадратные скобки — пропуск в гектографирован¬
ном тексте.

ДОКЛАДЫ И СООБЩЕНИЯ
141
сивной потому, что рассматривала этот переход как социальный переворот, как скачок в
прогрессивном развитии общества. Но в буржуазной историографии были постоянные
попытки отрицать революционный характер этого перехода. Наиболее простой путь
такого отрицания состоял в попытках доказать, что переход от древности к средне¬
вековью в V веке произошел без какого-либо общественного переворота (Фюстель
де Куланж, впоследствии Допш). Другие пытались доказать это другим путем — при¬
урочивая рубеж между этими эпохами к другому времени. Так, известный бельгийский
медиевист Пиренн временем перехода к средним векам считал VII век. Виноградов,
как видим, приурочивал этот переход к III веку. В этом нашли свое выражение попытки
буржуазной исторической науки различными путями обойти бурный V век, когда под
совместными ударами угнетенных народных масс и варварских народов падает Римская
империя, когда совершается революционный переход от рабства к феодализму.
М. А. Алпатов

КРИТИКА И ■'БИБЛИОГРАФИЯ
Я. А. МАНАНДЯН, О торговле и городах Армении в связи с мировой
торговлей древних времен (V в. до н. э.— XV в. н. э.), издание второе,
переработанное и дополненное, Ереван, Издательство Ереванского уни¬
верситета, 1954, 347 стр., тираж 5000 экз., цена 12 р. 45 к.
Книга покойного академика Я. А. Манандяна о торговле и городах в древней Ар¬
мении впервые была издана в 1930 г. В течение 20—30-х гг. Я. А. Манандяном был
написан целый ряд трудов, посвященных различным вопросам экономики древней
Армении А Интерес к жизни производителей материальных благ древней Армении
(отметим, что именно Я. А. Манандян впервые в армянской историографии занялся
специально изучением этого вопроса) и взгляд на древнеармянское общество, как па
общество эксплуататорское, насыщенное непримиримой классовой борьбой, были, не¬
сомненно, следствием приобщения Я. А. Манандяна в эти годы к теории исторического
материализма.
Рецензируемая книга является одним из лучших произведений Я. А. Манандяна,
и ее издание в переработанном и дополненном виде было вполне целесообразным.
Книга состоит из шести глав, в которых последовательно разобрано состояние
торговли и городов в Армении с V в. до н. э. до XV в. н. э.
Главу первую, посвященную внешней торговле Армении в ахеменидский период,
автор начинает со справедливого возражения Максу Веберу, полагавшему, что эконо¬
мическое развитие государства Ахеменидов «стояло на месте», и приводит факты, сви¬
детельствующие не только о стихийном экономическом развитии государства Ахемени¬
дов, но и о сознательных усилиях Дария I, «направленных к развитию мировых тор¬
говых сношений». Вместе с тем автор полагает, что «... глубин народного хозяйства
ни внешняя, ни внутренняя торговля почти не затрагивали и, в общем, хозяйственный
строй Персии, по существу, оставался натуральным» (стр. 7). Нам кажется, что из
этой, в общем верной характеристики следует исключить такие высокоразвитые для
своего времени области государства Ахеменидов, как Вавилония, Финикия, неко¬
торые области Малой Азии.
Переходя к роли Армении в транзитной торговле того времени, автор, опираясь
на известное свидетельство Геродота (I, 194), приходит к правильному выводу о том,
что купцами-посредниками в торговле между Арменией и Вавилонией были не армяне,
как полагали ранее исследователи, а ассирийцы. Разбирая одно из свидетельств Ксе¬
нофонта (Киропедия, III, 2, 25), на основании которого полагали, что уже в ахеменид¬
ский период между Арменией и Индией существовали регулярные торговые связи,
автор делает весьма вероятное предположение, что в тексте слово ’Ινδός следует чи¬
тать Σίνδος и вместо «индийцев» усматривать здесь «синдов» (причерноморских). 11	Феодализм в древней Армении (период Аршакидов и марзпанства), Ереван,
1934; Замечания о положении шинаканов в древней Армении в период марзпанства,
Ереван, 1925; Царские налоги в Армении в период марзпанства, Ереван, 1926; Мате¬
риалы по истории экономической жизни древней Армении, I, «Изв. Института науки
и искусства», № 2, Ереван, 1926; II, Ереван, 1928 (все ук. соч. изданы на армянском
языке).

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
143
Глава вторая, трактующая о хозяйственном подъеме в Армении и об основании
в ней городов в эпоху эллинизма (III—II вв. до н. э.), начинается с характеристики
новых явлений в области мировой торговли, бывших результатом греко-македонского
завоевания. Автор ссылается на авроманские пергаменты в доказательство того, что
влияние эллинизма в восточной Передней Азии не было поверхностным. Армения также
была охвачена подъемом мировой транзитной торговли. Софена, будучи расположенной
ближе других армянских областей к эллинистическому миру, начала развиваться
раньше других. Оживление транзитной торговли привело к возникновению в ней
двух значительных городов — Аршамашата и Каркатиокерта (вар Аркатиокерт).
имевших, по мнению автора, «общий облик соседних эллинистических городов»
(стр. 35).
Параграф «Проникновение эллинизма в Большую, или Великую Армению» явля¬
ется одним из важных дополнений, сделанных автором во втором издании. Здесь разо¬
браны данные греческих надписей из древнего Армавира (некогда — столицы Арме¬
нии). Не все выводы автора, сделанные на основании этих данных, можно считать
одинаково убедительными. Так, например, если рассуждения автора убеждают чита¬
теля в том, что вШ—Пвв. дон.э. Армавир, действительно, был религиозным центром,
где был принят культ Солнца-Аполлона и Луны-Артемиды, а также в том, что
в отправлении этого культа применялся греческий язык, уже принятый в то время
«в высших слоях общества» Армении, то в надписях мы не находим никаких сведений
о наличии в Армавире греческих поселенцев-колонистов, владевших там, как утверж¬
дает автор, земельными участками (стр. 37 и 40)2.
Разбирая данные об основании и расцвете города Арташата, автор подробно оста¬
навливается на значении торгового пути, который вел из Экбатаны через Газаку и
Арташат к портам восточного Причерноморья и далее, разветвляясь, к Амису и Та-
наису. Я. А. Манандян доказывает, что именно этот путь был важнейшей торговой
артерией на севере эллинистического мира, а не кратчайший путь через Каспийское
море и Куру, как полагали раньше.
В следующей, третьей главе рассмотрено развитие торговли и городов в царство¬
вание Тиграна II (95—56 гг. до н. э.). Объясняя причины быстрого возвышения Арме¬
нии в это время, правильнее было бы, на наш взгляд, говорить не о «накоплении»
экономических сил в Армении «в течение веков», а о бурном росте производительных
сил в период, предшествующий Тиграну II и современный ему. Несомненно, в уточне¬
нии нуждаются также суждения автора об общественно-политическом строе Армении
этого времени, о чем будет сказано ниже.
Большую ценность представляют выводы автора о том, что чужестранцы пересе¬
лялись в Армению не только Тиграном II, но и его сыном Артаваздом II и поселялись
помимо Тигранакерта также в других городах Армении. Если учесть, что подобные
переселения применялись еще в первой половине II в. до н. э. при Арташесе I3, то
станет ясным, что действия Тиграна II в указанном направлении не носили случайного,
единичного характера, какой стремились приписать им Моммзен и Рейнак 4 *.
В четвертой главе рассмотрены торговля и города Армении до арабского влады¬
чества (I в. н. э. — середина VII в.). Автор приводит многочисленные факты, свиде¬
тельствующие о том, что международная торговля в первые века новой эры значитель¬
но расширилась по сравнению с эллинистическим периодом как по территориальному
охвату, так и по составу товаров. Торговые связи с Индией и Китаем стали регуляр¬
ными. Северный торговый путь, по которому шли среднеазиатские и, в значительной
степени, китайские товары, по-прежнему проходил через Армению, и важным торго-
2	Подробнее об этом см. Я А. Манандян, Армавирские греческие надписи
в новом освещении, Ереван, 1946.
3	Мовсес Хоренаци, II, 52—53, 56.
4	Т. М ом м з е н, История Рима, III, М., 1951, стр. 44; Th. R ei na ch, Mith-
radates Eupator König von Pontos, Lpz, 1895, стр. 340.

144
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
вым узлом на нем был Арташат, а позднее, с Ѵв., — Двин, новая столица Армении,
выросшая недалеко от Арташата и заменившая его.
Автор исследует рост градостроительства и приписывает это явление исключи¬
тельно оживлению транзитной торговли через Армению.
Жизнь городов Армении в III в. и вообще история Армении этого столетия почти
не освещена источниками. На основании данных, сохранившихся у историка V в.
Фавстоса Бузанда, Я. А. Манандян дает краткие характеристики армянским городам
IV в., преимущественно с точки зрения их транзитно-торгового значения. Более подроб¬
но автор останавливается на Феодосиополе (арм. Карин, ныне Эрзерум), византий¬
ском административном и торговом центре в Западной Армении.
Выдающийся интерес представляют последние три параграфа главы. В первом
из них автор, опираясь на свое прекрасное знание географии Армении, дает интерпре¬
тацию запутанных и искаженных данных Певтингеровой карты и локализует многие
из указанных в ней пунктов. В двух следующих параграфах даны таблицы соотноше¬
ния древнеармянских и современных мер и весов и установлено содержание сасанид-
ской меры веса «пайвасик» (= 16 кг 32 г) и серебряной монеты «драм» или «дирхем»
(= 4,08 г); автор считает, что эти данные позволяют разрешить ряд вопросов, касаю¬
щихся государственных доходов сасанидской Персии и арабского халифата. Уста¬
навливается также значение хлебной меры «кайт» (= 19 кг 584 г).
Пятая и шестая главы рецензируемого труда посвящены истории торговли и го¬
родов Армении с середины VII до XV в.
Рецензируемое исследование объединено определенной концепцией, твердо про¬
водимой автором во всех его частях. Через всю книгу красной нитью проходит мысль
о том, что жизнь городов Армении полностью зависела от степени их участия в меж¬
дународной торговле. Армянские города, по мнению автора, были чисто торговыми,
и расцвет их всякий раз являлся следствием оживления торговли на транзитных пу¬
тях, пролегавших через Армению, и, наоборот, захирениѳ городов — результатом
застоя и затухания торговли на этих путях. Так, на стр. 206 читаем: «... руководящей
силой хозяйственной жизни Армении, способствовавшей быстрому росту ее горо¬
дов, была внешняя торговля Византии с Востоком...», или на стр. 173: «Культурно¬
экономическое развитие городов Армении,., находилось обычно в тесной связи с
развитием мировых торговых сношений по транзитным путям, пролегавшим через
Армению» б.
Разумеется, очень ценно то, что Я. А. Манандян уделил столь много внимания
важному фактору развития городов, каким является транзитная торговля. Но наряду
с этим внешним фактором следовало учесть и внутренний, на наш взгляд, важнейший
фактор, фактор социально-экономического развития самого армянского общества.
Между тем освещение вопросов социально-экономического развития древней
Армении у Я. А. Манандяна совершенно не увязано с его концепцией развития
городов.
Автор дает следующую периодизацию истории армянского общества: III—I вв.
до н. э. — разложение родового строя; I в. до н. э.— начало складывания феодаль¬
ного строя (стр. 69); I—II вв. н. э. —окончательное установление феодального строя,
период дальнейшего существования которого выходит за пределы обозримых в рецен¬
зируемом труде хронологических рамок — XV века (стр. 89 сл.).
Характерно, что эта периодизация совершенно не связана с предлагаемой
Я. А. Манандяном периодизацией истории городов. В некоторых пунктах обе схемы
даже исключают друг друга. Например, интенсивное развитие городской жизни
в Армении в эллинистический период (III—II вв. до н. э.) приходится на время
«разложения родового строя», т. е. этап, для которого совершенно несвойственно мас¬
совое возникновение городов, тем более в форме градостроительства и т. д.;
6	Та же мысль в том или ином виде излагается также на стр. 18, 23 сл., 32, 49,
52 сл., 62, 101, 106, 112, 117, 125, 195, 199 слл., 205, 233, 243 сл., 270, 276 слл.,
283 сл., 286, 300 слл. рецензируемой книги.

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
145
период расцвета городов (I в. до н. э. — I в. и. э.) совпадает с началом склады¬
вания и ранним этапом развития феодализма, обычно характеризуемым, напротив,
упадком городской жизни.
В других случаях автору не удается применить свое обычное объяснение
к этапам подъема или упадка городов Армении. Так например, для V—VIII вв.
автор констатирует глубокий упадок городской жизни и в то же время рост между¬
народной торговли в Передней Азии (стр. 194). На сей раз упадок городов
Я. А. Манандян вынужден приписывать политическим причинам, исключившим Арме¬
нию из международной торговли (разрушение армянских городов персами в 60-х гг.
IV в., восстания армянских феодалов и церкви в V в., византийско-персидские войны
VI—VII вв., арабское завоевание).
Конечно, политические события играют важную роль в жизни городов, но ведь
и до V в. Армения видела и разрушение ее городов, и нашествия чужестранцев, и вос¬
стания, однако они не приводили к полутысячелетнему застою городской жизни. Да
и транзитная торговля через Армению, очевидно, не была парализована, если типичный
«торговый город», Двин, продолжал процветать в течение всего периода упадка го¬
родской жизни.
Для Армении XII в., как отмечает сам Я. А. Манандян, наоборот, характерно
благосостояние городов при потере транзитными путями своего значения. В данном
случае автор также вынужден отойти от своей концепции, связывая культурное и
экономическое оживление в городах «с общим развитием городской жизни в мусуль¬
манских странах Переднего Востока» (стр. 274).
Вместе с тем даваемая автором периодизация истории городов полностью
основана на надежных и точных фактах и, несмотря на увлечение автора значением
транзитной торговли, ни в какой мере не подчинена и нс приспособлена к этапам
ее развития, в чем мы могли убедиться на основаниях двух последних примеров.
Что касается периодизации социально-экономического развития Армении, при¬
веденной выше, то она,по существу, ни на чем не основана. В самом деле, нельзя же
считать достаточным основанием для утверждения о феодальном характере государ¬
ства Тиграна II сообщение Плутарха о том, что в свите Тиграна выступало четыре
царя, или тот факт, что подвластные цари, правители областей и племенные вожди
в случае войны поставляли Тиграну вооруженные силы 6. И можно ли считать засви¬
детельствованный в третьей четверти I в. н. э. Плинием факт деления Армении на
120 административных единиц (praefecturas, quas strategias vocant) несомненным до¬
казательством существования в это время сложившейся системы феодализма? А ведь
этим исчерпываются главные аргументы Я. А. Манандяна 7 * * 10.
Гораздо более определенными фактами, на которые мог бы опереться ис¬
следователь при установлении периодизации истории древней Армении, являются
те же факты истории городов, а также истории государственного развития Армении.
Сложение в III—II вв. до н. э. армянского государства и возникновение в этот же
период армянских городов, их дальнейшее развитие в течение следующих веков, на¬
конец, падение как государства, так и городов в конце IV в. н. э. с последовавшим
длительным упадком государственности и городской жизни ясно указывают на то,
что время с III в. до н. э. по IV в. н. э. является для Армении историческим периодом,
в течение которого возник, сложился, развился и распался определенный общественно¬
экономический строй.
6	Я. А. Манандян, Проблема общественного строя доаршакидской Ар¬
мении, «Исторические записки», 1945, № 15, стр. 24.
7	Манандян, ук. соч., стр. 27. Там же, на стр. 26, автор приводит
некоторые выдержки из Тацита, которые, по его мнению, «...содержат некоторые
любопытные указания на бытовые ее (Армении) особенности, свойственные варварским
государствам, и на феодальные элементы общественного строя этой эпохи». Насколько
это соответствует действительности, читатель может проверить, прочитав указанную
страницу.
10 Вестник древней истории, N° 4

146
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
Этот строй в настоящее время, после трудов С. Т. Еремяна, большинством исто¬
риков признается рабовладельческим строем эллинистического типа8.
Упадок городов Армении, длившийся с V по середину IX в. н. э., был явлением,
характерным для ранних этапов феодализма и наблюдающимся, кстати, также и в За¬
падной Европе, примерно в тех же хронологических рамках, что и в Армении. Нельзя
не видеть принципиального различия между городами III в. до н. э. — IV в. н. э.,
обладавшими характерными чертами рабовладельческих городов эллинистического
периода, и городами IX—XIII вв., находившимися под властью крупных феодалов 9.
Характерно также, что в IX—XIII вв. не возродился ни один из древних
городов Армении. Новые города возникали на новых местах. К сожалению, все
эти важнейшие факты не были использованы Я. А. Манандяном для периодизации
социально-экономического развития Армении.
Оспаривать общую концепцию рецензируемого труда Я. А. Манандяна отнюдь
не означает оспаривать его бесспорные достоинства. Интерес, представляемый этим
трудом, с одной стороны, обусловлен тем обстоятельством, что он явился в свое время
первым исследованием, специально посвященным истории городов Армении и пробу¬
дившим научный интерес к этому объекту изучения. С другой стороны, благодаря пол¬
ноте привлеченного и обработанного фактического материала и обширности библио¬
графических сведений рецензируемая книга до сих пор является и еще надолго оста¬
нется необходимым пособием для исследователя истории Армении.
, Г. X. Саркисян.
А. А. ПЕТ РОВ, Ван Чун—древнекитайский материалист и про-
светительу М., Изд-во АН СССР, 1954, 103 стр.
Книга А. А. Петрова является ценной работой о величайшем китайском философе-
материалисте. Автор уже раньше писал о Ван Чуне и надо только сожалеть, что
его более ранняя работа о нем подверглась сокращениям в некоторых разделах книги
(см. стр. 3, Введение).
Задачей настоящей рецензии является не всесторонний анализ книги и характе¬
ристика ее содержания, что сделал, например, уже В. А. Кривцов (СВ, 1956, Яг \ .
стр. 192—197). Я бы хотел только кратко остановиться на ее положительных сторонах
и подробнее рассмотреть некоторые проблемы библиографии, перевода, числа про¬
изведений Ван Чуна и т. п. с целью дополнения и уточнения данных, приводимых
А. А. Петровым.
Большая ценность работы А. А. Петрова состоит в том, что он рассматривает
не только философские, но и политические взгляды Ван Чуна. Автор очень правильна
показывает, что Ван Чун боролся против многих идеалистических взглядов и суеве¬
рий, но вместе с тем сознательно защищал и восхвалял политические отношения своего
времени. Это было связано с тем, что после разгрома крестьянских восстаний в пер¬
вой половине I в. н. э. наступил относительный расцвет: много крестьян получило
землю, уменьшились налоги и т. п. Близкий по своему социальному положению к на-
8	С. Т. Еремян, Основные черты общественного строя Армении в эллинисти¬
ческий период, «Известия АН АрмССР (общественные науки)», 1947, № 11; о н ж е,
О рабстве и рабовладении в древней Армении, БДИ, 1950, № 1 и др.
9	См.С.Т.Еремян, Развитие городов и городской жизни в древней Армении,
БДИ, 1953, № 3; Г. X. Саркисян, Из истории городской общины в Армении
(IV в. н. э.), БДИ, 1955, № 3.
1	А. А. Петров, Из истории материалистических взглядов в древнем Китае.
Ван Чун, I в. н. э., БДИ, 1939, № 3, стр. 49—71.

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
147
роду, Ван Чун очень часто выступал против конфуцианцев, представителей высшйх
слоев государственного аппарата.
А А. Петров (стр. 11) правильно указывает, что низшие слои были настроены
оппозиционно. Было бы полезно, однако, посвятить больше места этому вопросу уже
потому, что соответствующие главы в «Лунь хэне» Ван Чуна (XVII, 3; XVIII, 1, 2,
3; XX, 1) занимают относительно много места.
Рассмотрение автором произведений Ван Чуна интересно прежде всего тщатель¬
ным изучением данных позднейших библиографических пособий. А. А. Петров отно¬
сит к его произведениям «Лю жу лунь» — «Рассуждение о шести конфуцианцах»,
которое до сих пор никогда не включалось в список книг Ван Чуна. Эту книгу не отме¬
чает даже сам Ван Чун в автобиографической главе «Лунь хэна». Единственное упо¬
минание о ней можно найти в комментарии к биографии Ван Чуна в «Хоу Хань шу»,
где цитируется «Хоу Хань шу» Юань Шань-суна 2.
Однако даваемый А. А. Петровым список произведений Ван Чуна нуждается
в одном дополнении. Читая внимательно автобиографический раздел «Цзы цзи»,
найдем на стр. 4 иероглифы гу цзо ши лунь — именно в том месте, где Ван Чун опи¬
сывает причины написания им разных работ. Перевод этого места звучит точно: «имен¬
но поэтому я написал ,, О правде“». Таким образом, мы встречаемся в данном случае
с названием еще одного произведения Ван Чуна.
А. Форкэ переводит это место: «По этой причине были написаны ,,Рассуждения“,
чтобы показать истину»3. Этот перевод, однако, далеко не точный, даже неприемле¬
мый. Ван Чун никогда не сокращает названий своих произведений до слова «Лунь»;
например, несколькими строками выше в приводимом тексте он пишет «Лунь хэн».
А. Хачинсон переводит этот отрывок лучше: «Поэтому он писал сочинения о правде
этих вещей» 4 *. Но он не считает «О правде» самостоятельным произведением Ван Чуна.
О	том, что «О правде» является особым произведением, свидетельствует тот факт,
что оно различается Ван Чуном в стилистическом отношении от «Лунь хэна». Стиль
последнего Ван Чун характеризует как «ясный и простой» («Дуй цзо» — «О творчестве»,
стр. 7; «Цзы цзи», стр. 4), а относительно «О правде», напротив, утверждает, что «стиль
этого произведения богатый».
Это произведение, очевидно, принадлежит к третьей категории по классификации
Ван Чуна, как ее излагает А. А. Петров (стр. 26) — лунь, то есть «рассуждение».
Так, например, Хуань Тань, которым часто восхищался Ван Чун, назвал свое про¬
изведение «Синь лунь» — «Новые рассуждения», и в эту категорию Ван Чун вклю¬
чает и свой «Лунь хэн».
Это правильно даже в том случае, если будем разделять убедительно аргументи¬
рованный взгляд А. А. Петрова, что данный раздел написан не Ван Чуном, а кем-то
из его поклонников (стр. 20). Таким образом, общее число произведений Ван Чуна
достигает не пяти, а шести.
Следует дополнить утверждение А. А. Петрова, что все книги Ван Чуна, за исклю¬
чением «Лунь хэна», не отмечаются в библиографических списках. Три из них — «Трак¬
тат об обычной морали», «О правлении», «О воспитании характера человека» пере¬
писаны в «Хоу Хань шу И-вень чжи» (гл. 3, стр. 48а, 27а, 246), хотя это произведе¬
ние написано позже и не является составной частью официальной истории династии
«Хоу Хань шу».
Эта история не раз упоминает о «Лунь хэне», как отмечает автор рецензируемой
работы (стр. 21), и в самом тексте (например, гл. 1096, стр. 6а-б), и в комментариях
2	В издании этой книги в труде «Хоу Хань шу бу и», составленном Я о Чжи*
и н е м , гл. 17, стр. 46 это название цитируется как «Да жу лунь» — «Рассуждение
о великих конфуцианцах».
3	«For this reason the Disquisitions have been written to show the truth» (A. For-
k e , Lun-Heng, I. The philosophical Essays of Wang Ch’ung, Lpz—L., 1907, стр. 70).
4	«Therefore he composed treatises on the truth of these things» («China Review»,
VII (1878—79), стр. 377).
10*

148
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
(например, гл. Іа, стр. 13а, гл. 79, стр. 14а). Этот важный факт свидетельствует
о том, что «Лунь хэн» был известен в V в. н. э., когда жил автор «Хоу Хань шу»
Фань Е и не был забыт даже в VII и VIII вв., когда жил комментатор Чжан Хуай.
(Ли Сянь).
Заслуживает внимания замечание А. А. Петрова, что «История Сун» («Сун ши» —
гл. 205, стр. 23а) упоминает о книге «Сюй Лунь хэн» Пян И, которая была позже по¬
теряна. В той же самой главе упоминается также другая интересная книга «Фо дао
Лунь хэн» в трех томах, о которой нет других сведепий. Появление этих книг во время
династии Сун, очевидно, было вызвано первым известным нам изданием «Лунь хэна»
в 1045 г. б.
А. А. Петров уделяет большое внимание старым и новым работам о «Лунь хэне»,
и именно поэтому полезно дополнить его данные. Лю Пань-сую, кроме работ, отмечен¬
ных автором (стр. 30), принадлежит также статья, посвященная изменениям в тексте
«Лунь хэн чжу яо шань» 6. Издательство «Гу цзи чубаныпэ» готовит сейчас к
изданию этот комментарий. Одновременно подготавливается к изданию перевод
«Лунь хэна» на современный китайский язык (под названием «Лунь хэп
цзинь и»).
By Пу опубликовал в ноябре 1927 г. в журнале «Шиши синьбао» серию из восьми
статей «Ван Чун пин чжуань». Выдающееся значепие имеют две работы Хуан Хуя:
«Ван Чу няньпу» и «Лунь хэн цзяо ши», I—IV, Шанхай, 1938. Последнюю работу
можно считать первым комментарием к «Лунь хэну». Ван Чуну посвящены работы
ряда китайских ученых: Ма Сы-гуана —«Ван Чун чжуань», Тайбей, 1937; Се У-
ляна—«Ван Чун чжесюе», Шанхай, 1928; Шэнь Гуань-цюня,—«Ван Чун ди цзяоюй
гуань-дянь» («Взгляды Ван Чуна на воспитание») в журнале «Хуадун ши да сюебао»,
1957, № 1.
Японский ученый Масами Харада посвятил Ван Чуну статью «А consideration of
Lun-beng» 7. Польские китаеведы сообщили 8, что они подготавливают перевод «Лунь
хэна» на польский язык. Первый и пока единственный перевод Форкэ, сделавший это
произведение доступным за пределами Китая, был издан в двух томах в 1907 и 1911 гг.
Не ясно, почему в книге Петрова перевод Форкэ не цитируется. А. Форкэ охаракте¬
ризовал Ван Чуна как материалиста и внес значительный вклад в изучение китайской
материалистической философии.
Теперь я хочу обратить внимание на некоторые неточности, допущенные в тексте
книги, в транскрипции и в переводе цитат. На стр. 13 говорится о 85 главах «Лунь
хэна», а на стр. 28 — о 29 главах. В действительности в первом случае употребляется
выражение лянъ, а во втором — цзюанъ, что в другом месте автор правильно различает
как параграф и глава. Эти данные о числе глав в «Лунь хэне» совпадают, и между ни¬
ми нет никаких расхождений, как это кажется по переводу.
Перевод А. А. Петрова хорош и в целом точен. Однако в некоторых местах допу¬
щены отдельные неточности. Например, на стр. 14 вместо слов «умственно так вырос»
лучше перевести «добился преимущества» и перевод «в потайном месте» дополнить
словами «за занавесом». В переводе биографии Ван Чуна из «Хоу Хань шу» в трех
местах неправильно отделяется комментарий от текста (стр. 13, 14, 15). Место
деятельности Ван Чуна называется не Хуйцзи, а Гуйцзи (стр. 12). На стр. 12 должно
быть юп-юань, а не нонь юань; на стр. 33 — в первом случае «цуншу», а во вто¬
ром — «цун шу».
6 Точные сведения обо всех известных изданиях «Лунь хэна» опубликовал в ре¬
цензии на первый том перевода Форкэ Поль П е л л и о в «Journal Asiatique», XX
(1912), стр. 156—171. Этими данными, вероятно, пользовался и А. А. Петров,
стр. 32—33.
6	«Bulletin of tbe National Library of Peking», III (1929), № 4, стр. 475—478.
7	«The Toyo shiso kenkyu. Annual Report of the Institute of Oriental thougbt», Wase-
da University, Tokyo, 1954, № 5, стр. 183—225.
8	«Przeglad orientalistyczny», II (1955), стр. 248.

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
149
Ван Ман пришел к власти не в 8 г. н. э., как утверждается в книге (стр. 9), ав 9г.,
а Ван Лан умер не в 288 г. (стр. 14), а в 228 г. н. э.
В заключение я хотел бы лишний раз подчеркнуть, что книга А. А. Петрова —
это самая обширная и лучшая работа о Ван Чуне, хотя, конечно, автор не мог уделить
внимания в равной мере всем областям деятельности Ван Чуна. А. А. Петров сам отме¬
чает, что анализу его литературных и критических взглядов должно быть посвящено
большое внимание (стр. 99). Кроме того, надо было бы подробно исследовать главы
«Лунь хэна», посвященные естествознанию. Это дало бы возможность установить
уровень научных знаний при династии Хань. Конечно, в разрешении этого сложного,
но очень важного вопроса китаеведам должны оказать помощь специалисты других
отраслей науки.
В. А. Кривцов отмечает в своей рецензии (стр. 179), что анализ философских взгля¬
дов Ван Чуна в известной степени оторван в книге А. А. Петрова от истории китай¬
ского материализма до Ван Чуна. По моему мнению, это относится не столько к Сюнь-
цзы и Хань Фэй-цзы, но прежде всего к прямому предшественнику Ван Чуна Хуань
Таню, о котором Ван Чун высказывался с большим уважением. Автор настоящей ре¬
цензии попробует заполнить этот пробел в подготавливаемой работе о Хуань Тане.
Т. Покора (Прага)
И. В. НОВИЦКИЙ, Основы рижкого гражданского права, М., Госюр-
издат, 1956, 227 стр.
Автор рецензируемой работы поставил перед собой трудную задачу: дать неболь¬
шой по объему и в то же время достаточно полный по широте рассматриваемых во¬
просов учебник римского гражданского права.
Книга открывается разделом об источниках римского права. Автор удачно начи¬
нает изложение этого раздела, связывая спорный и запутанный вопрос об источнике
права с высказыванием Тита Ливия о законах XII таблиц. Действительно, уместно
напомнить, что сам термин «источник права» обязан своим происхождением не юри¬
сту, а историку, в устах которого он был не юридическим термином, а метафорой.
Автор подводит читателя к выводу, что юридический термин «источник права» заслу¬
живает критического отношения.
При изложении вопроса об эдиктах магистратов,по нашему мнению, было бы це¬
лесообразно дать общее понятие о магистрате и пояснить термин «imperium», тем бо¬
лее, что он неоднократно встречается в дальнейшем изложении.
В книге содержится общая характеристика кодификационных работ, проведенных
при Юстиниане, освещаются основные причины, обусловившие их необходимость,
рассматривается порядок работы комиссии Трибониана. Автор дает общее понятие
об интерполяциях и способах их установления.
Представляется, однако, желательным, чтобы этот раздел был дополнен краткой
характеристикой законодательства Юстиниана с точки зрения существа внесенных
им изменений и отражения в них влияния новых исторических факторов на римское
право. При рассмотрении отдельных институтов автор касается вопроса о влиянии
христианства на римское право, но думается, что этот вопрос заслуживает специаль¬
ного рассмотрения. Это тем более необходимо, что в современной буржуазной литера¬
туре влияние христианства на законодательство Юстиниана нередко сильно преуве¬
личивается. Некоторые авторы, например, утверждают, что под влиянием идей хри¬
стианства в праве Юстиниана трансформировался институт рабства. Жак Эллюль
пишет, что Юстиниан хотя и не уничтожил рабства, но осуждал его. По его мнению,
в праве этого периода была строго гарантирована моральная и физическая охрана
раба г. Между тем христианство веками уживалось с рабством, законодательство 11	J. E 1 1 u 1, Histoire des Institutiones, I., Р., 1955, стр. 624—625.

150
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
Юстиниана и каноническое право ставили право собственности господина на раба
выше каких-либо религиозных соображений. Так, господин имел право истребовать
в течение трех лет беглого раба, пришедшего в монастырь с целью принять
монашество (Nov. Just., 5, 2 и 123, 35).
Как известно, римское право представляло собой, в сущности, систему исков.
Поэтому в книге раздел «Иски» предшествует рассмотрению отдельных институтов
римского права. В этом разделе автор касается вопроса о возникновении государст¬
венного суда, пришедшего на смену системе частной расправы. Освещая основные
черты римского гражданского процесса, И. Б. Новицкий останавливается на вопросе
о двух этапах судопроизводства: ins и iudicium. Прослеживая изменения в граждан¬
ском процессе, автор дает понятие о легисакционном, формулярном и экстраорди¬
нарном процессе, рассматривает важнейшие виды исков, а также особые средства
преторской защиты. Раздел об исках завершается параграфом, посвященном иско¬
вой давности.
Автор совершенно правильно рассматривает принцип «vim vi repellere licet» как
один из пережитков эпохи саморасправы в римском праве. Однако не следует упу¬
скать из вида, что в дальнейшем юридическая доктрина обосновывала этим высказы¬
ванием необходимую оборону. Чтобы у читателя не создалось впечатления, что необ¬
ходимая оборона в современном значении этого слова является пережитком саморас¬
правы, следовало бы показать то особое значение, которое указанный принцип имел
в римском праве. Например, исходивший из этого принципа Ульпиан (Dig., JV, 2,
12,1) считал правомерным, если кто-нибудь, принудивший другого с помощью стра¬
ха дать обещание в свою пользу, сам впоследствии под воздействием страха будет
вынужден освободить этого человека от данного им обещания. Такая самопомощь,
несомненно, является пережитком эпохи саморасправы.
Разбирая составные части формулы, автор отмечает на стр. 36, что она начина¬
ется с назначения судьи. Возможно, следовало бы показать, откуда избирался этот
судья, тем более, что на стр. 39 автор вынужден коснуться этого вопроса.
Третий раздел книги посвящен вопросу о лицах. Раскрывая содержание понятия
лица, автор убедительно показывает, что на примере римского права особенно отчет¬
ливо выступает тот факт, что правоспособность не прирожденное свойство чело¬
века, а надстроечное явление. Положительной стороной рецензируемой работы являет¬
ся стремление автора этимологически пояснять латинские юридические термины. Хо¬
телось бы, чтобы так был пояснен и термин persona, тем более, что он имеет весьма
интересное первоначальное значение.
Автор четко характеризует правовое положение основных категорий населения
Рима: римских граждан, латинов, Перегринов, рабов, вольноотпущенников, колонов.
Следует присоединиться к высказанному автором на стр. 54 мнению относительно
эксплуататорского характера отношений патрона к вольноотпущеннику и ограничен¬
ности последнего в правах. Однако при исследовании его взаимоотношений с патроном
автор останавливается лишь на правах последнего. Это — основная часть проблемы, но
не вся проблема. Дело в том, что эксплуататорские отношения патрона к вольноотпу¬
щеннику имели патриархальную оболочку, которая на некоторых этапах выступала
вполне отчетливо. На патрона также возлагались известные обязанности, сопровождав¬
шиеся весьма суровыми санкциями (по законам XII таблиц —смертью). Точно так же
нуждается в дополнении высказанное в работе мнение, что вольноотпущенник не мог
вызвать патрона в суд и потому был беззащитен против произвола последнего. Вольно¬
отпущенник, действительно, не мог предъявлять против патрона целый ряд исков
(прежде всего — инфамирующие). Но все же с разрешения магистрата он мог предъяв¬
лять некоторые иски к патрону (Dig., II, 4, 4, 1).
Четвертый раздел книги посвящен семейно-правовым отношениям. Автор рассмат¬
ривает римскую семью, агнатское и когнатское родство, брак, личные и имуществен¬
ные отношения между супругами, а также отцовскую власть. Автор обоснованно кри¬
тикует определение брака, данное Модестином (Dig., XXIII, 2, 1),как идеалистиче¬
ское. Однако вряд ли можно упрекнуть Модестина в том, что он пытается создать

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
151
видимость равноправия мужа и жены в римском браке. Он говорит о союзе мужа
и жены, о соединении всей жизни, об общности их права. В этом трудно усмотреть
намек на равноправие: союз этот мог совершаться и при условии подчинения женщи¬
ны мужчине. Зато следовало бы отметить общепризнанное наблюдение, что наиболее
распространенная форма брака во времена самого Модестина—sine manu mariti не
подходила под приведенное определение.
Сделанное автором на стр. 62 замечание, что Юстиниан допустил возможность
расторжения брака по одностороннему заявлению одного из супругов, желающего
постричься в монахи, должно быть дополнено следующим соображением. В этом во¬
просе нормы римского права тесно переплетаются с нормами канонического права.
А каноническое право устанавливает, что люди, состоящие в браке, могут принимать
монашество не иначе, как одна сторона с согласия другой. Следовательно, упомянутое
одностороннее заявление формально предполагает взаимное согласие.
Пятый раздел — «Вещные права» — является одним из трех центральных в книге.
В центре внимания автора находятся главным образом три основных института: вла¬
дение, право собственности и права на чужие вещи. И. Б. Новицкий освещает весь
комплекс вопросов, связанных с этими институтами. Отдельные частные замечания,
которые могут быть сделаны по поводу этого раздела, сводятся к следующему.
В советской литературе по римскому праву стало своего рода традицией начи¬
нать изложение вопроса о владении с высказывания Маркса в работе «К критике ге¬
гелевской философии права»: «Собственное основание частной собственности, владе¬
ние, берется и як факт, как необъяснимый факт, а не как право. Лишь благодаря юри¬
дическим определениям, которые общество дает фактическому владению, последнее
приобретает качество правового владения, частной собственности» 2. Отдает дань этой
традиции и автор. По нашему мнению, приведенные слова Маркса не характеризуют
ни его взгляд на существо владения в Риме, ни на происхождение квиритской собст¬
венности. Следует иметь в виду, что эти слова относятся к раннему периоду
творчества Маркса (1843 г.), когда он еще только начинал критику взглядов Гегеля.
В более поздних работах Маркс называл владение не фактом, а правоотношением3,
подразумевая под ним правоотношение между римским государством и отдельным
римским гражданином по поводу земли4 (ager publicus). Что же касается происхож¬
дения частной собственности, то взгляд на владение как на историческое основание
частной собственности принадлежит Гегелю. На таких же позициях стояли и рим¬
ские юристы, в частности Нерва-сын (см. Dig., XLI, 2, 2). Маркс же впоследствии
показал, что частная собственность возникла не в результате захвата индивида¬
ми предметов природы, а в результате распада первобытной коллективной собствен¬
ности.
Характеризуя содержание права частной собственности, автор на стр. 87 переводит
выражение «ius abutendi» как «право распоряжения». С этим нельзя согласиться.
В источниках термин abuti в применении к вещи имеет двоякое значение: во-первых,
злоупотребление вещью, т. е. употребление ее способом, не соответствующим ее назна¬
чению; во-вторых, употребление вещи таким образом (хотя бы и в хорошем смысле),
при котором она физически уничтожается5. По нашему мнению, оба эти значения
не охватываются понятием распоряжения вещью. Выражение «ius abutendi» следо¬
вало бы перевести как «право злоупотреблять вещью». Интерес римских юристов
к проблеме злоупотребления вещами объясняется глубокими экономическими причи¬
нами, свойственными сфере потребления в античном обществе. Характеризуя экономику
древнего Рима,Маркс писал, что не перепроизводство знаменует собой гибель древней
государственности, а чрезмерное и сумасшедшее потребление, выливающееся в чудо¬
2	К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., изд. 2-е, т. I, стр. 347.
3	См. К. М а р к с, К критике политической экономии, М., 1952, стр. 214—215.
4	См. К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., изд. 2-е, т. III, стр. 62.
5	«Heumanns Handlexikon zu den Quellen des römischen Rechts», Jena, 1907.

152
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
вищность и извращенность6. Естественно, что в условиях этого чудовищного потреб¬
ления богачей-собственников римские юристы были вынуждены настойчиво подчер¬
кивать, что такие несобственники, как узуфруктуарий, не имеют права злоупотреб¬
лять вещью, что и послужило средневековым юристам основанием для признания
в дальнейшем этого права за собственником.
На стр. 98 автор определяет сервитут как вещное право пользования чужой вещью
в том или ином отношении. Такое определение представляется несколько узким. Под
него, в частности, не подходят некоторые из городских сервитутов, упоминаемых
Гаем (Dig., VIH, 2, 2). Так, например, еслив4пользу данного участка установлен сер¬
витут, состоящий в том, чтобы на соседнем участке было построено здание не
выше определенного уровня, то вряд ли можно сказать, что собственник данного
участка пользуется соседним участком в каком-то отношении.
В разделе «Обязательственное право (Общая часть)» рассматривается обширный
круг вопросов. Автор уделяет большое внимание проблемам договорного права, рас¬
сматривает виды договоров в их историческом развитии, освещает вопросы о дейст¬
вительности и о содержании договоров. Наряду с этим значительное место отводится
общим вопросам обязательственного права.
Общие теоретические положения относительно обязательств хорошо увязываются
автором с конкретным материалом римского права. В частности, понятие обязательства
удачно поясняется с помощью определений, содержащихся в источниках. Особенно
хорошо использовано в этом отношении известное определение обязательства в Инсти¬
туциях Юстиниана как «правовых окрв». Следовало бы, пожалуй, только отметить,
что это определение, выразительно передающее связанность должника, несколько
неудачно в других отношениях. Оно, по-видимому, навеяно представлениями раннего
периода развития римского обязательственного права. Под его признаки вполне по¬
дойдут такие контракты, как mutuum и, в особенности, стипуляция. Что же касается
синаллагматических договоров, то такое определение не выражает их сущности —
взаимных обязанностей сторон.
Специальный раздел книги посвящен отдельным видам обязательств. Автор рас¬
сматривает виды контрактов: вербальные, либеральные, реальные, консенсуальные
и безымянные. Наряду с ними излагаются также обязательства как бы из контрактов,
а также обязательства из деликтов и как бы из деликтов. Рассматриваются также
пакты.
Среди отдельных видов контрактов обычно наибольшее количество вопросов вы¬
зывают либеральные контракты, как это отмечает автор на стр. 151—152. В этой
связи заслуживает внимания высказанное в зарубежной литературе мнение, что не¬
давние находки табличек в Геркуланеуме приближают нас к разрешению некоторых
вопросов, связанных с либеральными договорами. Предполагают, что при либераль¬
ном контракте, как и при стипуляции, способ возникновения обязательства был отде¬
лен от обеспечения доказательств. О записи в книгах и о соглашении сторон могли
свидетельствовать testatio и хирограф7.
Заключительный раздел книги посвящен рассмотрению права наследования.
Сделанные замечания относятся к второстепенным вопросам и не могут изменить
общего впечатления, возникающего после ознакомления с ценной и интересной рабо¬
той проф. И. Б. Новицкого. Благодаря своей сжатости, наличию общих теоретиче¬
ских пояснений основных правовых институтов, четкости формулировок, ясности и
доступности изложения рецензируемая книга явится хорошим учебником для студен-
тов-юристов. Наряду с этим она послужит полезным пособием для всякого неюриста,
6	К. Marx, Grundrisse der Kritik der politischen Ökonomie (Rohentwurf) 1857—
1858, M., 1939, стр. 337. Эту чрезмерность в потреблении богатых, выродившуюся
в последние периоды истории Греции и Рима в безумное расточительство, Маркс отме¬
чает также в «Теориях прибавочной стоимости» (т. II, ч. 2, изд. 4-е,	М., 1936,
стр. 204).
7	М. Kaser, Das römische Privatrecht, München, 1955, стр. 454.

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
153
пожелавшего ознакомиться с гражданским правом древнего Рима. Но этим не огра¬
ничивается ее значение. Интересная разработка автором отдельных институтов, новое
освещение некоторых вопросов на основании использования новейшей литературы
представляют значительный научный интерес для всех, специально занимающихся
исследованием проблем римского права.
А. А. Рубанов
Zb. ΖΑΒΑ, Les Maximes de Ptahhotep (Ceskoslovenskâ Akademie
Véd. Sekce jazyka a literatury), Prague, 1956, 176 стр.
Поучение Птаххотепа известно в науке свыше ста лет 1 и, будучи одним из древ¬
нейших египетских дидактических произведений, привлекало к себе внимание многих
ученых. Это отлично показывает собранная проф 3. Жаба с большой полнотой библио¬
графия работ, посвященных поучению Птаххотепа. Среди трудов, рассматривавших
данное произведение, имеются критические исследования текста и его переводы. В наи¬
более полном виде текст был издан сорок лет назад Дэво 1 2, однако обещанный этим
ученым перевод «Поучения» и его исследование так и не были опубликованы. Появив¬
шиеся в последовавшие годы частичные переводы текста и исследования во многом
содействовали дальнейшему прогрессу в понимании поучения Птаххотепа, являюще¬
гося одним из наиболее темных текстов среди древнеегипетских литературных памят¬
ников. Однако очень многое продолжало в нем оставаться непонятным и неясным.
Рецензируемая работа, в основу которой положена защищенная в 1948 г. доктор¬
ская диссертация 3. Жаба, является первой половиной подготовленного автором
исследования. Она состоит из краткого введения, иероглифической транскрипции
«Поучения», его перевода и филологических комментариев. Вторая половина работы—
исследование памятника — составит отдельную книгу.
Во введении автор касается различных источников, содержащих текст «Поуче¬
ния» (их сейчас известно шесть, однако папирус Присс, благодаря которому оно впер¬
вые стало известно, продолжает оставаться не только наиболее полной, но и наиболее
древней рукописью), и сжато излагает историю изучения памятника.
В тщательно выполненной транскрипции автор приводит параллельно все опуб¬
ликованные экземпляры рукописи. Хотя проф. 3. Жаба располагает и нумерует текст·
по стихотворным строкам, следуя в основном разбивке Дэво (в которую он, однако,
вносит необходимые коррективы), сохранение отдельной пагинации каждого источ¬
ника облегчает читателю возможность нахождения любого места, на которое дается
ссылка в старой литературе, независимо от того, каким способом ссылка дана.
Перевод «Поучения» дан по изводам, но параллельно. Он не только наиболее пол¬
ный, но и лучший из всех, сделанных до сих пор. Простое сравнение перевода проф.
3. Жаба с тем, хотя бы, который сделал в 1923 г. такой крупнейший ученый и выдаю¬
щийся знаток древнеегипетского языка как А. Эрман3, показывает это весьма нагляд¬
но. Перевод «Поучения Птаххотепа», выполненный проф. 3. Жаба, — безусловный
успех автора, которого он смог достигнуть, опираясь на предшествующую работу
многих ученых. Это, впрочем, совершенно не означает, что через некоторое время
новый перевод того же текста не окажется лучше: наука движется вперед, совершеп-
1	Впервые опо было воспроизведено: «Гас-simile d’un papyrus égyptien en caractè¬
res hiératiques, trouvé à Thèbes. Donné à la, Bibliothèque royale de Paris et publié par
E. Prisse d’Avennes», P., 1847.
2	E. Dévau d, Les Maximes de Ptahhotep d’après le papyrus Prisse, les papyrus,
10371/10435 et 10509 du British Museum, et la Tablette Carnarvon, part I, Text, Fribouig,
1916.
3	A. E r m a n, Die Literatur der Aegypter, Lpz, 1923, стр. 86—99.

154
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
«твуется знание языка, появляются новые источники4 5 и то, что сегодня является хо¬
рошим, завтра нужно будет улучшать. Да кое-что уже и сегодня может быть исправ¬
лено в общем, повторяю, хорошем переводе проф. 3. Жаба. Так, например, вряд ли
удачен перевод выражения '-mj. t рг как «достояние» (стк. 314). Формально возможный
перевод выражения s^s (стк. 415) как «сын» затемняет смысл абзаца, так как непо¬
нятно, почему сын члена кенбета 6 выполняет судейские функции. Однако Словарь
древнеегипетского языка (т. III, 406, 1) дает возможность иного перевода этого выра¬
жения: «знатный» — значение, которое здесь отлично подходит. Возможно, что и
в каких-либо иных случаях можно предложить лучший перевод отдельных строк,
чем тот, который дан в рецензируемой книге, но именно она, разъяснив многие тем¬
ные места, облегчает другим исследователям возможность дальнейшего изучения текста.
На таком же высоком уровне, как перевод, сделан филологический комментарий.
Жаль, что в книге отсутствует указатель, но, может быть, он будет помещен во
второй части работы?
В заключение хочется высказать пожелание, чтобы в своей кнше, посвященной
исследованию поучения Птаххотепа (если проф. 3. Жаба этого еще не сделал), автор
учел соображения, высказанные по поводу этого произведения акад. Б. А. Тураевым
в его трудах: «История древнего Востока» (т. I, М., 1935, стр. 242) и «Египетская ли¬
тература» (М., 1920, стр. 79 сл.).
Проф. И. М. Лурье
НОВЫЕ РАБОТЫ ПО ИСТОРИИ ЗЕМЕЛЬНЫХ ОТНОШЕНИЙ
И КРЕДИТА В ДРЕВНЕЙ АТТИКЕ
В 1951 и 1952 годах одна за другой вышли две работы — Дж. Файна и М. Финли,
посвященные исследованию одного и того же круга памятников древней Аттики, так на¬
зываемых Ьогоі1. Авторы работали независимо друг от друга, что, естественно, должно
-было привести к некоторому дублированию. Тем не менее, поскольку подход к иссле¬
дуемой проблеме оказался различным, обе работы представляют большой интерес
и ставят ряд важных проблем социально-экономической истории древней Аттики.
Работа Файна состоит из 8 глав. В 1-й главе (стр. 1—27) даются публикации 33 но¬
вых Ьогоі, найденных на афинской Агоре в период 1932—1948 гг., и двух ранее не¬
опубликованных из музеев Греции. Надписи дополнены, по возможности датируются,
распределены по группам, в зависимости от характера отраженных в них контрактов.
Во II главе (стр. 28—40) помещены надписи, ранее опубликованные, но рассеянные
по разным изданиям. Надписи, включенные в IG,II и IG, XII, приводятся лишь в ссыл¬
ках. В последующих главах рассматриваются различные типы Ьогоі, их назначение,
время распространения, основные формы операций, связанных с закладом недвижи¬
мого имущества, их происхождение, содержание, результаты. Детальной и обстоя¬
тельной критике подвергаются расходящиеся с общепринятым мнением теории Паоли
и Мелетопулоса. При этом тщательно рассматриваются все относящиеся к вопросу
4	О наличии еще не изданных рукописей с текстом поучения Птаххотепа сообщает
сам автор, и одна из них — части, относящиеся к папирусу Британского музея 10509,—
ныне уже опубликована: R. Caminos, Literary fragmente in the hieratic script,
Oxf., 1956, тбл. 28—30.
5	Кенбет не всегда является судом — см. I. L о и г i е, А note оп Egyptian law-
courts, JEA, XVII (1931), стр. 62 сл.
1	J. Λ’. A. Fine, Horoi. Studies in mortgage, real security and land tenure in
■ancient Athens, American School of a classical studies at Athens, «Hesperia», Supple-
ment IX (1951), стр. I—VI + 208; Μ. I. F i n 1 e y, Studies in land and credit in an-
cient Athens, 500—200 В. C. The Horos-Inscriptions, New Brunswick—New-Jersey,
1952, VII—IX -f 332 стр.

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
155
эпиграфические и литературные источники. Наиболее интересной и в то же время
наиболее спорной является глава VIII (стр. 167—208) «Заклад и землевладение»,
в которой утверждается, что земля в Аттике была неотчуждаема вплоть до конца V в.
до н. э. и что в связи с этим поздно появляется и заклад недвижимости. Автор подробно
анализирует связанные с отношениями собственности реформы Солона (освобождение
чшорабощенной» земли и закон о завещаниях).
Автор другой работы Финли пришел к теме «horoi» в связи с изучением кредитно-
денежных отношений как составной части деловой жизни греческих государств. Он
убедился в необходимости систематизировать гарантийные аспекты кредита, прежде
всего связь кредита с землей — основной формой богатства в Греции (стр. VII). Хотя
Финли и не отвергает распространенного мнения о наличии единой правовой системы,
общей для всех греческих государств, он считает это не более чем рабочей гипотезой
ж предостерегает против привлечения неафинского материала, кроме как для аналогии.
В то время как Файн уделяет большое внимание'детальной текстологической ра¬
боте над отдельными источниками, Финли, не вдаваясь в детали, на основе того же
.материала ставит ряд важных проблем правового и экономического характера 2. Новые
надписи, опубликованные Файном, Финли поместил в приложении к своей книге,
указав, что работа Файна не поколебала основных его выводов (стр. 182).
Обе работы — и Файна и Финли — представляют собой ценный вклад в изучение
социально-экономических отношений в древней Аттике. Они обобщили очень большой
эпиграфический и литературный материал, поставили ряд важных проблем и привлек¬
ли внимание ко многим трудностям, которые еще стоят на пути исследования эконо¬
мической жизни древней Греции. Общей чертой обеих работ является отсутствие мо¬
дернизации, подчеркивание специфики рабовладельческой Греции и предостереже¬
ние против перенесения современных экономических и правовых категорий в древний
мир 3.
И Файн и Финли остерегаются делать выводы на основании неясных свидетельств
ж в некоторых случаях прямо указывают: «поп liquet»4 *.
Что же представляет собой тот материал, который лег в основу двух рассматривае¬
мых исследований? Это так называемые надписи horoi. Слово boros в греческом языке
многозначно, но только в одном греческом государстве — Афинах оно получило зна¬
чение камня с надписью о закладе данного имущества (обычно участка земли, или до¬
ма, или того и другого вместе). Такие horoi обнаружены, кроме Аттики, еще и на неко¬
торых островах Эгейского моря, но лишь там, где были афинские клерухии, или ве¬
лико было влияние правовой практики Афин (Лемнос, Наксос, Аморгос, Скирос) б.
Основное назначение этих horoi — оповестить об обязательствах, лежащих на соот¬
ветствующем имуществе. Такое оглашение было в интересах кредитора и третьих
лиц, которые могли бы быть вовлечены в какое-либо соглашение, связанное с уже
заложенным имуществом®. Надписи на horoi обычно очень просты: указывается, ка-
2	В работе Финли после предисловия и вводной I главы следуют главы: II. Функ¬
ция horoi, III. Ипотека и prasis epi lysei, IV. Apotimema, V. Собственность, VI. Инди¬
виды, участвующие в сделках, VII. Группы, участвующие в сделках, VIII. Случаи
заклада имущества нескольким кредиторам. К работе приложен полный текст всех
horoi, в том числе и вновь опубликованных Файном. Обстоятельные примечания за¬
нимают значительную часть работы.
3 Finley, ук. соч., стр. 9, 81 слл., 220—201 (прим 28 к стр. 8).
4 Fine, ук. соч., стр. 68, 84; ср. Finley, ук. соч., прим. 22 к IV главе
(стр. 237): I am frankly unable to understand the passage (sc. —Is., II, 9).
6	Из 214 таких horoi, рассмотренных в работе Файна, 192 из Аттики и только 22 — с
островов (стр. 42).
6 Lexeis rhetorikai, Anécdota В e k k e г, I, 285,13 — 19: εστι δέ 6 ορος και σανίδιον τό
-επιτιθέμενον ταΐς οίκίαις και το*ϊς χωρίοις... και έπιγέγραπται αύτοΈς αυτό τούτο οτι πρός
-δάνειον κατέχεται τόδε τό χωρίον, ήδε ή οικία, ενεκα του μηδένα συμβάλλειν τοίς πρό¬
κα τεσχημένοις.

156
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
кое имущество заложено (<$ρος χωρίου или οικίας), какова сумма обязательства и каков
характер сделки. Сделки, обозначенные в horoi, могут быть разделены на три основ¬
ные группы: hypotheke, prasis epi lysei, apotimema (последняя в свою очередь делится)
на apotimema proikos и apotimema μισθώσεως οΥκου)?. Во всех случаях земля или дом
гарантируют выполнение определенного денежного обязательства.
Ногоі являются документом сферы частного права. Установление horoi, по всей
вероятности, не требовалось законом, за исключением, может быть, случаев гарантии
сиротского имущества (μίσθωσις οΥκου). Ногоі не были официальными свидетельства¬
ми заклада. В случае возникновения судебного конфликта между кредитором и долж¬
ником наличие или отсутствие horoi не являлось решающим аргументом в пользу
одной из сторон. Суд решал на основании письменного соглашения о сделке и пока¬
заний свидетелей (Файн, стр. 51 сл.; Финли, стр. 15 сл.). Тем не менее, horoi упоми¬
наются и в судебных речах афинских ораторов IV в. в качестве свидетельства о задол¬
женности владельца земли или дома 7 8.
Отсутствие в Аттике классического периода официального учета земельных вла¬
дений (кадастра) создавало заинтересованность и государства (фиск, военная служба у
политические и административные цели) и отдельных граждан (политические права,
налоги) в гласности всякого рода перемещений земельной собственности9. Отсюда —
большое значение horoi в жизни Афин. По-видимому, в других государствах Греции
существовала своя система оповещения о закладе дома или земли10 11.
Все дошедшие до н£С horoi исследователи относят к периоду IV—III вв. до н. э.
Датировка horoi чрезвычайно затруднена, так как лишь немногие из них (21 из Атти¬
ки) имеют имя архонта. Иногда horoi удается датировать по упоминаемым в них изве¬
стным лицам. Большая часть horoi не имеет других данных для датировки, кроме
формы букв. Но это плохой критерий, особенно, если учесть, что надписи делали
непрофессионалы. Как бы то ни было, те horoi, которые удалось определенно датиро¬
вать, относятся к периоду 400—250 гг. до н. э.
Как известно, первое упоминание о horoi, свидетельствующих о закладе земли
в Аттике, относится еще ко времени Солона (Arist., Ath. Pol., 12, 4). Ни один из этих
horoi до нас не дошел. Файн высказал предположение, что или эти камни, ненавистные
демосу, были намеренно уничтожены, или на них вообще не было надписей, так как
тогда кредитор по желанию получал или самого должника, или его землю (стр. 56 слл.,
167 и 184—185). После сисахфии в течение всего VI и V вв. нет упоминаний о такого*
рода horoi. В конце V или в начале IV в. появляются horoi со свидетельствами о сдел¬
ках prasis epi lysei11. Во II в. до н. э. horoi снова исчезают и, вероятно, появляется но¬
вая система официальной записи закладов (см. Финли, стр. 27; Файн, стр. 54—55).
Большинство датированных аттических horoi (а датирована лишь небольшая часть)
относится к IV в. до н. э.
Сфера horoi — это прежде всего сфера кредитно-земельных и денежных отноше¬
ний. Они позволяют судить о развитии и характере кредитных операций, связанных
7	Наибольшее количество известных· сейчас horoi свидетельствуют о сделке pra¬
sis epi lysei, на втором месте — apotimema, меньше всего — ипотека (F і η 1 е у, у к. соч.,.
стр. 29 и стр. 224 (прим. 9 к III главе).
8	[D е m.], XLII (против Фениппа), 5; D е m., XLI(противСпудия), 6, 16; [D е т.]у
XXV (против Аристогитона), I, 69.
9	Finley, ук. соч., стр. 13 слл.; Fine, ук. соч., стр. 52 со ссылкой на The о-
phrastus, Περί νόμων (fgm. у S t о b., IV, ed. О. H ensi, B., 1909).
10	Лексикографы (Нагросг. и Suid.)flCHO говорят, что horoi — явление афинское.
Они встречаются в областях афинского влияния, но не везде (их нет на Эвбее, Делосе,.
Самосе, в Приенё).
11	Fine, ук. соч., стр. 185; Finley, ук. соч., стр. 29, отмечают, что иногда
horos использовался и для иных целей. Так, например, в Аттике найдены два
horoi, поставленных фратрией Эйкадейс, с надписью: «Никто не вправе сделать
заем под залог этой земли».

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
157
о обеспечением в недвижимом имуществе. Ногоі дают некоторый материал для суждения
о размерах состояний, о распределении богатств, об арендных отношениях, семейном
праве (в связи с приданым). Краткие тексты horoi касаются самых различных аспек¬
тов социально-экономических отношений Аттики. И в то же время в ряде случаев их
толкование представляет большие трудности. Изучение этих надписей началось давно,
но они привлекались обычно мимоходом, в дополнение к литературным свидетельст¬
вам 12. Файн и Финли сделали первую попытку рассмотреть horoi всесторонне, груп¬
пируя их по типам сделок, и на основании этих памятников сделать выводы об имуще¬
ственных отношениях в древней Аттике.
Ногоі свидетельствуют о развитии закладных операций с недвижимостью в Атти¬
ке IV и III вв. до н. э. Наиболее распространенным типом такого рода сделок была
prasis epi lysei — условная продажа с правом выкупа, вернее, освобождения (от обя¬
зательства)13. Из 192 известных нам аттических horoi 115 свидетельствуют о сделках
prasis epi lysei. Это была, по-видимому, самая ранняя форма обеспечения недвижимо¬
стью долгов и самая распространенная в Аттике IV в. до н. э.14 15. При этом получатель
займа продавал заимодавцу с правом обратного выкупа какое-то имущество, обычно
недвижимое, стоимостью не меньшей, чем обязательство. Кредитор, давая ссуду,
становился собственником даваемого ему в гарантию имущества. Но эта собственность
его на время соглашения была условной, неполной, так как по уплате в срок долга
право собственности на условно «проданное» имущество возвращалось прежнему
владельцу — должнику. В случае неуплаты долга по истечении срока кредитор ста¬
новился абсолютным собственником этого имущества.
Сделка prasis epi lysei вызывает ряд вопросов. Прежде всего, в чьих руках —
должника или кредитора — находилось имущество до истечения срока сделки, то есть,
кто владел им? Обязан ли был кредитор в случае несостоятельности должника возвра¬
тить ему излишки стоимости заклада над суммой долга, если таковые были? Имел ли
право должник, если стоимость проданного им условно имущества превышала сумму
долга, заключить новую сделку на этот излишек (σσψ πλείονος αξιον)? Файн подробно
останавливается на этих вопросах. Он полагает, что вначале кредитор брал «продан¬
ное» ему имущество во владение (стр. 156). В этом случае он вместо процента получал
usufruct (доходы с владения), что иногда было выгоднее16. Движимое имущество без¬
12	Первое исследование о horoi появилось еще в 1867 г. (A. S t ö 1 z е 1, «Zeit¬
schrift für Rechtsgeschichte», VI, стр. 96—108), но тогда было известно только около
10 horoi. Значительно больший материал рассмотрен в работах Е. Ziebarth,
«Sitzber. Berl. Akad.», 1897, стр. 664—675 и 1893, стр. 776—784; H. T. W а d е- G е г у,
«Mélanges Gustave Glotz», II, 1932, стр. 879—882.
13	Finley, ук. соч., стр. 35: «Prasis epi lysei — неполная продажа и не про¬
дажа с правом выкупа, а означает буквально продажу с правом освобождения. Это
не фиктивная продажа, а скорее обеспечение в форме условной продажи». Ср. стр. 231
(прим. 45 к III главе): Prasis epi lysei подлежит законам о гарантийных сделках, а не
о продаже. Cp. W. W у s е, Isaios, Cambr., 1904, стр. 431 (прим, к Исею, V, 21):
«Хотя по форме эта сделка была продажей, но с точки зрения намерений сторон это
был заем под реальное обеспечение, в описании которого иногда использовались тер¬
мины, приемлемые только для ипотеки».
14	Fine, ук. соч., стр. 142 и Finley, ук. соч., стр. 31 указывают, что
в источниках сочетание πρδσις έπι λύσει не встречается. Для должника это πρδσις,
для кредитора ώνχ. В надписях horoi обычна формула: оρος χωρίου πεπραμένου έπι λύσει...
Finley, ук. соч., стр. 224, прим. И к III главе: лексикографы потому не
объясняют этого выражения, "что его нет в классической литературе, а вне сочетания
все слова ясны.
15	Обычный процент при сделках prasis epi lysei 10—12% (например, D em., С.
Pan., XXXVII, 5, cp. 29; Syll.3, 1200). Пример, когда кредитор вступает во владение*
Dem., ibid, 10. Finley (ук. соч., стр. 37) сомневается в том, что в такого рода
сделках проценты были всегда обязательны.

158
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
условно всегда переходило к кредитору, ибо с ним должник легко мог ускользнуть.
Постепенно, с развитием заклада недвижимости, имущество начало оставаться у дол¬
жника, который платил кредитору проценты. Любопытно, что проценты при этом исчис¬
лялись не из стоимости имущества, а из суммы долга. В представлении афинян prasis
epi lysei не продажа, а заем под обеспечение16.
В конце 40-х годов XX в. против традиционного представления о характере prasis
epi lysei выступил греческий ученый Мелетопулос17. Он полагает, что это не первич¬
ный, а вторичный контракт (σύμβασις παρεπομένη) с единственной целью обеспечить,
предыдущий контракт о займе. Собственность на имущество не переходит к покупа¬
телю (кредитору), а остается у должника, который имеет право использовать излишек
стоимости имущества сверх суммы долга (τά υπερέχοντα) для гарантии других займов.
Кредитор на время контракта владеет закладом, но может, при желании, оставить его
должнику за определенную ренту. Файн, возражая Мелетопулосу (стр. 133, 144 сл.),.
отстаивает традиционное мнение о prasis epi lysei, а именно, что собственником ста¬
новился кредитор (контракт, не связанный с передачей собственности, не мог назы¬
ваться prasis), и указывает, что в описании Мелетопулоса эта сделка совпадает с ипо¬
текой (почему же два различных наименования для одной и той же сделки?). Должник
оставался во владении имуществом уже в качестве его арендатора, и horoi должны были
предупредить третьих лиц против предоставления ему новых ссуд под ту же гарантию ..
Сам характер сделки (переход права собственности к кредитору) не допускал второго
заклада имущества, разве только сам кредитор давал дополнительную ссуду должни¬
ку, если имущество стоило дороже18. Собственность кредитора на условно проданное-
ему имущество была все же неполной, он мог продать его скорее всего только при
согласии должника, или если это оговорено в соглашении19.
В надписях, свидетельствующих о prasis epi lysei, обычно не указывается срок
соглашения, и нам неизвестна длительность этих контрактов. Но в договоре срок,
по-видимому, указывался, так как при неуплате вовремя долга кредитор становился
безусловным собственником. При этом он не был вправе взыскать разницу, если стои¬
мость имущества не покрывала суммы долга (τό έλλε^πον), и в то же время не должен
был возвращать должнику излишки (τά υπερέχοντα). Так как гарантия могла быть
дороже долга, должник всячески стремился выкупить (в срок)20.
Иногда сделка prasis epi lysei упоминается и в связи с гарантиями другого типа
(имущество сироты, приданое — например, IG, II2, 2658 и 2681), что свидетельст¬
вует о распространенности этой формы обеспечения обязательств. Вне Афин и связан¬
ных с ними островов (Аморгос, Лемнос) сделки типа prasis epi lysei встречаются редка
и в более поздний период (см. «R. de Phil.», 47 (1924), стр. 97 сл.; AJA, XVI (1912)v
стр. И сл.).
Гарантийные сделки с недвижимостью типа prasis epi lysei были неудобны и обре¬
менительны для должника. Поскольку формально право собственности переходила
16	Fine, ук. соч., стр. 156; ср. Finie у, ук. соч., стр. 37: Каков бы ни был’
юридический аспект prasis epi lysei, надо подчеркнуть,'что экономически это была
обычно вовсе не сделка о продаже. В современной...условной продаже должником
является покупатель, а кредитором — продавец. В греческой prasis epi lysei наоборот:
«продавец» — должник, «покупатель» — кредитор.
17	«Πολέμων», IV (1949), стр. 41—72 (изложение — Fine, ук. соч., стр. 143 сл.).
Эта статья была недоступна Финли.
18	Напр., D em., XXXVII, 15; IG, II2, 2693; F i n е , ук. соч., стр. 155.
19	Fine, ук. соч., стр. 158. Сомнительно, чтобы кредитор мог продать имущест¬
во без согласия должника или во всяком случае без его ведома. На horos’e IG, II2,*
2689 —имя первого кредитора стерто и написано другое имя.
20	Fine, ук. соч., стр. 159—160. Возможность досрочного выкупа должна была
оговариваться в договоре. Бессрочные сделки могли быть в том случае, если должник
оставался во владении. Тогда для кредитора это скорее длительное капиталовложе¬
ние, чем долгосрочный заем, нечто вроде длительной аренды.

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
159
к кредитору, это связывало руки должнику, даже если он оставался во владении. Такая
форма обеспечения долга связана, по-видимому, с затруднениями в свободном отчуж¬
дении земельной собственности, которые в живой деловой практике как-то надо было
обходить. Постепенно громоздкая форма ргаэІБ ері Іуэеі вытесняется более удобной
формой гарантийных сделок — ипотекой (отсоФуЗа)).
Ипотека, по мнению Файна, появляется позднее, чем ргаэіэ ері Іуэеі, и некоторое
время сосуществует с ней. Ногоі, свидетельствующие об ипотеке, малочисленны.
По-видимому, эта форма гарантийных сделок внедрялась медленно. Основное отличие
ее от ргаэіэ ері Іувеі в том, что при ипотеке кредитор получает право владения, в та
время как право собственности остается у должника (при ргавів ері Іувеі переходит
право собственности). Должник, как правило, сохраняет имущество во владении на
время действия соглашения. Он может занять еще под то же имущество, если она
стоит дороже (а<кр лХгіоѵос; а^іоѵ), возможно, с согласия первого кредитора21. В слу¬
чае, если должник при неуплате долга в срок терял в пользу кредитора заложенное
имущество, ему, вероятно, возвращались излишки его стоимости в сравнении с суммой
долга (та іжерехоѵта).
До недавнего времени общепринятым было мнение, что при ипотеке владельцем
заложенного имущества оставался должник. Против этого мнения выступил итальян¬
ский ученый Паоли22, полемике с которым уделено большое место в работе Файна
(стр. 63 слл.). Паоли утверждает, что кредитор лишь тогда был защищен против при¬
тязаний других кредиторов и имел реальную гарантию, когда он держал в своих ру¬
ках заложенное имущество. Это происходило или незадолго до истечения срока согла¬
шения, или с самого его начала. Далее Паоли возражает и против существования опре¬
деленного срока гражданской ипотеки в Аттике, полагая, что и после истечения ее
срока кредитор не получал права собственности на заклад, а должник мог в любое
время выкупить его. Контракт, таким образом,не прекращал своего действия и постоян¬
но сохранял свою силу.
Файн, подвергая детальному анализу все приводимые Паоли антич¬
ные свидетельства, убедительно показывает несостоятельность его утверждений
и правомерность традиционного взгляда на аттическую ипотеку, которая, как пра¬
вило23, оставляла должника во владении заложенным имуществом и действие которой
ограничивалось определенным сроком 24 *. В то же время Файн отметил заслугу Паоли,
который показал, как неясны источники относительно захвата кредитором имущества
несостоятельного должника. НуроЬЬеке, судя по известным Ьогоі, была менее распро-
21	Fine, ук. соч., стр. 93 сл. При наличии нескольких кредиторов их компен¬
сировали в порядке приоритета продажей имущества. Finley (ук. соч., стр. ИЗ),,
однако, полагает, что ипотека в Афинах исходит из тенденции замещения (substitution)
и потому, как правило, исключает использование заложенного имущества для гаран¬
тии второго или третьего долга.
22	U. Е. Р а о 1 i, Studi di Diritto Attico, «Publicazioni della R. Universitá degli
studi di Firenze, Fac. di Lettere e di Filosofía», N. S., IX (1930); о н ж e, La
«Datio in solutum» nel Diritto Attico, «Studi Italiani di Fil. cl.», N. S., X (1933),
стр. 181—212; он же, Sul Diritto Pignoratizio Attico, «Archivo Giuridico», IV Ser.,
XXIV (1932), стр. 161—178.
23	Fine, ук. соч., стр. 70 сл., 95: от согласия сторон зависело, кто — кредитор
или должник — владел закладом. Если — кредитор, то он вместо процентов получал
usufruct и ипотека превращалась в antichresis. Весь материал об antichresis относится
к эллинистическому и римскому периодам; в Греции не была распространена практи¬
ка давать кредитору право пользоваться имуществом вместо процентов, за исключе¬
нием, может быть, рабов (Finley, ук. соч., прим. 12 к II главе).
24	Fine, ук. соч., стр. 72 слл., 82 слл.; ср. Fi n 1 е у, ук. соч., стр. 10 слл.,
35 слл. и его возражения Паоли, стр. 238, прим. 23 к IV главе и стр. 295, прим. 12
к VIII главе.

160
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
странена, чем prasis epi lysei. Не всегда можно различить эти формы гарантийных обя¬
зательств.
Вряд ли случайной является скудость сведений о захвате кредитором заложен¬
ного ему недвижимого имущества, контрастирующая с многочисленными свидетель¬
ствами о захвате движимого имущества должника. Это связано, по-видимому, с тем,
что отчуждение земельной собственности, несмотря на отсутствие формальных законо¬
дательных запретов, ограничивалось семейными и родовыми традициями, отчетливо
выступающими в наследственном праве Афин вплоть до IV в. до н. э. Вряд ли можно
предположить, чтобы наследственный земельный участок легко и беспрепятственно
переходил к кредитору, представителю иного рода и другой семьи. И в то же время
сравнительно широкое распространение в IV в. до н. э. закладных операций с землей
свидетельствует, что такая возможность существовала и что семейно-родовые узы,
ограничивавшие свободное распоряжение землей, все более ослабевали 25.
Как уже было сказано, кроме hypotheke и prasis epi lysei, недвижимое имущество
являлось гарантией возврата приданого в случае необходимости (развод, смерть жены),
уплаты процента и возвращения в срок арендованного сиротского имущества. В обоих
случаях гарантия была связана не с задолженностью, а лишь с выполнением опреде¬
ленных обязательств. Общим было и то, что гарантийное имущество подлежало обя¬
зательной оценке (отсюда и наименование apotimema)26.
Однако было и отличие. Гарантия приданого (apotimema proikos) носила условный
характер, так как муж обязан был возвратить его лишь при расторжении брака. Ногоі,
свидетельствующие об apotimema proikos, относятся к сравнительно большим суммам
приданого, характерным для богатых афнняп27. Небольшое приданое, вероятно, не
гарантировалось специально, так как у жениха могло и не быть соответствующего
имущества.
Что касается гарантии сиротского имущества при его аренде (μίσθωσις ο’ίκου),
то здесь обязательство было безусловным и находилось под контролем афинского го¬
сударства в лице архонта. Сиротское имущество по желанию опекуна могло сдаваться
в аренду. При этом архонт посылал специальных людей (apotimetai) для оценки пред¬
лагаемого арендатором в гарантию имущества28. Естественно думать, что, как и в дру¬
гих гарантийных сделках, в случае невыполнения обязательства (в данном случае
арендатором), его имущество должно было перейти к сироте. Однако из II речи Исея
(о наследстве Менекла) видно, что Менекл, арендовавший сиротское имущество, когда
оказался не в состоянии вовремя уплатить следуемую с него сумму, вынужден был
продать свой участок земли и на вырученные деньги расплатился. Неизвестно, являлся
ли этот участок гарантией аренды и каковы были условия договора. Во всяком случае,
поскольку па страже интересов сирот стояло государство, нарушения обязательств
со стороны арендатора влекли за собой тяжкие для него последствия, и вряд ли могли
часто иметь место, тем более, что за деятельностью арендатора следил постоянно опе¬
кун, сдававший отчет подопечному по достижении им совершеннолетия.
2&	F i η е, ук соч., стр. 84 слл., приводит ряд свидетельств о захвате кредито¬
ром имущества несостоятельного должника, включая и движимое и недвижимое иму¬
щество, и заключает, что в IV в. это могло осуществляться и без суда. Ср. Fi η 1 е у,
(ук. соч., стр. 28) о господстве в греческих гарантийных сделках принципа self-help.
26	Finley, ук. соч., стр. 45—46, обращает внимание на экономическое отли¬
чие гарантийных сделок с apotimema от других. В случае prasis epi lysei и hypotheke
отношение: имущество — деньги; дается гарантия, кредитор хочет определить ее
стоимость. При apotimema отношение другое: деньги — имущество (ищут эквивалент
к определенной сумме приданого или к сиротскому имуществу определенной стои¬
мости) .
27	Например, horoi JVs 8—10 у Файна (ук. соч., гл. II, стр. 30, 31) = «Hespe¬
ria», Suppl. VII (1934), стр. 1—2; AJPh, LXIX (1948), стр. 202—203; «Hesperia»,
XIX (1950), стр. 23—24. Суммы соответственно: 1000, 5200, 3000 драхм.
28	Н а трое г., s. у. άποτιμηταί.

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
161
Финли (стр. 46—47) обращает внимание на то, что при наличии apotimema разре¬
шался вопрос о том, какая часть имущества может компенсировать долг. По его мне¬
нию, центральный вопрос в связи с гарантиями во всех системах права — вправе ли
кредитор при несостоятельности должника захватить все гарантирующее долг имуще¬
ство, не зависимо от того, больше или меньше суммы долга его стоимость, — в сделках
с apotimema не возникал. Гарантии и приданого и арендованного сиротского имуще¬
ства ведут пас в мир состоятельных афинских граждан. Беднота, естественно, не фигу¬
рирует в соглашениях такого рода. После того как оценка гарантийного имущества про¬
изведена, apotimema превращается в обычную ипотеку. Каки в других гарантийных
сделках с недвижимостью, должник или несший обязательство оставался во владе¬
нии заклада. Apotimema встречается и в сделках вне сферы семейного имущества.
Так, например, при сдаче в аренду земель, принадлежавших демам, иногда от аренда¬
торов требовали гарантии — apotimema (например, IGJI2, 2498, стк. 3—6; 1172,
стк. 20—22; Финли, horos № 32).
Файн, подробно рассмотрев различные типы гарантийных сделок (главы III—VII),
излагает в заключительной VIII главе возникшее у него в связи с изучением Ьогоі
представление об эволюции земельных отношений в древней Аттике. Он
полагает, что земля в Аттике была фактически неотчуждаема вплоть до Пелопоннес¬
ской войны, хотя допускает, что законодательных запретов в V в. не было. Переход
к свободному отчуждению земли произошел не в результате какого-либо определен¬
ного акта, отменявшего прежние запреты. Это случилось незаметно, прецедент за пре¬
цедентом, в смутные годы Пелопоннесской войны. Файн исходит из того, что в источни¬
ках V в. (до 431 г.) нет упоминаний о займах под недвижимое имущество, все известные
тогда гарантийные сделки говорят о движимом имуществе. Лишь в последней четвер¬
ти V в. появляются упоминания о закладе недвижимости. А Ьогоі известны лишь
с IV в. до н. э. Отсутствие свидетельств о закладе недвижимости, по мнению Файна,
говорит о неотчуждаемости земли (стр. 167, 177, 196 слл., 206 сл., 201 сл.) в Аттике.
Файн понимает, что его утверждение расходится с общепринятым мнением, и очень
осторожен в выводах, но предостерегает от предвзятых, не основанных на источни¬
ках, суждений. Далее, по мнению Файна, между земельными отношениями в Аттике
и Спарте не было существенных различий (неотчуждаемость клеров), и на теории Пла¬
тона влияла не только Спарта, но и практика Афин, где от неотчуждаемости земли
отказались лишь в дни его детства (стр. 266 слл.).
Естественно, что, говоря о системе землевладения в Аттике, Файн обращается
к вопросу о Солоне. Он полагает, что до Солона заем под залог личности был единст¬
венной формой гарантийной сделки, что земля была неотчуждаема, но кредитору было
выгоднее получать землю, чем должника (стр. 179—180). Файн замечает при этом,
что никто не стал бы закладывать себя и попадать в рабство, если бы мог вместо этого
закладывать землю. Файн не учитывает, что личная кабала могла явиться результатом
не первичной, а вторичной сделки (земля уже заложена). В то же время он справед¬
ливо обращает внимание, что еще и в IV в. строго регулируется наследственное право
и право завещаний с целью сохранения имущества в руках семьи или рода и видит
здесь пережиток досолоновской неотчуждаемости земли. Ногоі, снятые Солоном с «по¬
рабощенной» земли (Arist., Ath. Pol., 12, 4), Файн вслед за Вудхаузом29 считает
свидетельствами заклада неотчуждаемой земли. Займы, особо необходимые аттическим
крестьянам в период перехода к культурам оливы и винограда и развития денежного
хозяйства, брались под залог личности. Должник готов на все, лишь бы избежать
рабства, а кредитору нужнее земля, чем раб. Выход — фикция, напоминающая более
поздние сделки (prasis epi lysei)30. Должник оставался на земле, платя арендную
29	W. J. W.oodhouse, Solon the Liberator, 1938, стр. 75 сйл.; ср. N. Lewi s,
AJPh, LXII (1941), стр. 144—156.
30	Файн (ук. соч., стр. 183 сл.) указывает на отличие этих сделок от сделок
IV в. В IV в. — это по форме продажа с передачей права собственности кредитору,
11 Вестник древней истории, № 4

162 .
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
плату кредитору. Право выкупа ре ограничено сроком, запрет отчуждения при этом
не нарушался. Кредитор, не получая полного права на землю, тем не менее извлекал
доходы из обширных владений. При неуплате арендной платы должнику грозило по¬
рабощение, но кредитору это было невыгодно, так как земля в этом случае должна
была вернуться к ближайшему родичу должника. Файн выдвигает это в качестве ги¬
потезы (стр. 181 слл.), не скрывая и слабых ее сторон. Так, пытаясь объяснить, кто же
эти люди, проданные в рабство за пределы Аттики, Файн относит эту продажу к пе¬
риоду до конца VII в. до н. э., когда появляется фикция с prasis epi lysei. Он не ставит
вопроса, кому поступала земля проданных в рабство. Утверждение Аристотеля
ή Ы ποσά γη δί о λίγωναν он считает преувеличением, что, по-видимому, верно31.
Далее Файн (стр. 185 сл.) останавливается на законе Солона о завещаниях, с ко¬
торым обычно связывают отмену неотчуждаемости земли. Здесь он полемизирует
с Вудхаузом и Льюисом, которые говорят о превращении земли в полную собствен¬
ность с этого времени и о неограниченном переходе из рук в руки фамильного поместья,
что, по их мнению, привело к его дроблению и спасло Аттику в дальнейшем от чудо¬
вищного зла — латифундий.
Файн в толковании закона о завёщаниях присоединяется к Жерне32. Он не согла¬
сен с обычным пониманием слов και τά χργ,ματα κτήματα τών έχόντων έποίησεν (Plut.,
Solo, 21, 2) и указывает, что κτγματα не означает землю в частной собственности, отчуж¬
даемую по желанию. Даже в IV в. право завещать воспринималось как право усынов¬
ления (Is., VI, 10; VII, 1—4), причем предпочтительнее inter vivos, чем per testamentum.
Закон о завещании имел прежде всего целью помешать угасанию семьи, затем удер¬
жать имущество в семье завещателя. Усыновленный не имел права завещать имуще¬
ство своего приемного отца. Он не собственник полученного им по завещанию имуще¬
ства. В случае его смерти бездетным имущество переходило родичам усыновившего. И за¬
коны об эпиклере говорят о том же — мужем эпиклеры становился или ближайший
родственник или усыновленный ее отцом при жизни или по завещанию. Завещание
без усыновления появилось лишь в конце IV в. или еще позднее. Нововведением Со¬
лона было то, что ранее усыновление было возможно лишь с согласия родичей, а Со¬
лон дал усыновителю право свободного выбора. Но закон о завещаниях не разрешал
отчуждения земли вне семьи83.
Файн внимательно рассматривает те немногие прямые свидетельства, которые
говорят о покупке или закладе земли в VI—V вв. до н. э., и показывает, что они не
могут служить убедительным доказательством наличия этих операций, так как дву¬
смысленны и сомнительны. Лишь в конце V века появляются бесспорные свидетель¬
ства об отчуждении земли (Isocr., XXI, 2; Lys., XXXII, 15, 23; IG,Ia, 325—333). С на¬
чалом Пелопоннесской войны все способствовало уменьшению значения земельной
собственности и более свободному ее отчуждению. Кроме затянувшейся войны, свя¬
занных с нею бедствий для сельского населения и эпидемии чумы, Файн (стр. 202 слл.)
говорит о трех дополнительных факторах: продажа конфискованных земель, дарова¬
ние права εγκτησις и предоставление гражданских прав. Конфискации, участившиеся
в период войны (гермокопиды, олигархи 411 года, стратеги после Аргинуз, 30 тиранов),
были связаны с открытой продажей конфискованного имущества, в том числе земли
и домов. Это способствовало более свободному обращению и с частными землями.
а фактически — форма реального обеспечения. В VII в. в этой сделке нет элемента
гарантии, это легальная фикция в обход неотчуждаемости земли.
31	О земельных отношениях в Аттике до Солона и сущности его реформ см. К. М. К о-
Лобова, Революция Солона, УЗЛГУ, № 39 (1939), стр. 25—72; С. Я. Л у р ь е,
К вопросу о роли Солона в революционном движении начала VI в., там же, стр. 73—88.
32	L. G е г n е t, La création du testament, REG, XXXIII (1920), стр. 123—168
и 249—290.
33	Fine, ук. соч., стр. 190; ср. К. Freeman, The work and life of Solo,
Cardiff, 1926, стр. 115—116.

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
163
Право приобретения недвижимого имущества, даруемое иноземцам и метекам, также
расшатывало запреты отчуждения земли. Характерно, что в У в. до н. э. случаи
дарования этого права очень редки, и первое бесспорное свидетельство относится
к 424/3 г. (IG,I2, 70, стк. И—12). Право eyxTyjaiç не обязательно связано с покупкой
земельного участка, так как иногда государство само даровало землю вместе с этой
привилегией. Файн полагает (стр. 205), что дарование еухттдсл? в конце V в. сопро¬
вождалось предоставлением земли и, таким образом, не было прямо связано с отчужда¬
емостью ее. Но так как дарственные земли не входили в фамильное имущество, а легко
могли отчуждаться, это расшатывало старые устои. Так же действовало предоставле¬
ние гражданских прав, которое неминуемо влекло за собой право на приобретение
земли и домов.
Бесспорной заслугой Файна является детальный анализ всех свидетельств об
отчуждении земли в VI—V вв., показ недостаточности и неясности этих свидетельств
и предостережение против необдуманных, основанных на предвзятых посылках
суждений. Файн показал слабые стороны аргументации тех, кто постулирует свобод¬
ное и беспрепятственное отчуждение земли в Аттике сразу после Солона. Он правиль¬
но выступает и против переоценки значения закона о завещаниях, показав его огра¬
ниченный характер34. Прав Файн и в том, что земля и в VI и в V в. рассматривалась
прежде всего как достояние семьи и рода, и вряд ли широко практиковалось ее отчуж¬
дение. Это, впрочем, сохраняется и в IV в. до н. э., что особенно наглядно выступает
в речах Исея.
После работы Файна надо гораздо с большей осторожностью, чем прежде, гово¬
рить о сделках с землей в Аттике до Пелопоннесской войны.И тем не менее, с его утверж¬
дением о полной неотчуждаемости земли в Аттике до 431 г. согласиться невозможно.
Случаи конфискации и продажи имущества изгнанников известны еще в VI в.
до н. э.35. В V в. они учащаются36. Это имущество, включавшее и землю, выходило
из сферы семейно-родовой собственности. Указанные явления способствовали свобод¬
ному отчуждению земли, тем более, что формального запрета, насколько нам известно,
в Аттике не было. Сравнительная редкость сделок с землей в Аттике VI и V вв. до Пело¬
поннесской войны связана не столько с ее неотчуждаемостью (ибо все ограничения
относительно семейного достояния в полной мере действовали и в IV в.), сколько с осо¬
бенностями экономического развития Афин того времени.Это был период неуклонного ро¬
ста афинского могущества, внешнеполитического.влияния Афин, развития морокой тор¬
говли, ремесла, производившего на вывоз. В первой половине V в. до н. э. пагубные
последствия развития товарно-денежных отношений для массы земледельческого на¬
селения смягчались большими поступлениями в афинскую казну от союзников и тор¬
говых пошлин. Многочисленные клерухии освобождали Афины от скопления беззе¬
мельных. В условиях устойчивой экономической и политической обстановки сохра¬
нялась известная спаянность граждан полиса как коллектива землевладельцев и по¬
тенциальных рабовладельцев. Государство обеспечивало и из собственных фондов и
с помощью литургий свободную бедноту работой, пособиями. В этих условиях основ¬
ное достояние — земля — сохранялось в прочном владении семьи или рода. Любо¬
пытно, что в наследственных речах Исея, где зачастую дается генеалогия в несколь¬
ких поколениях параллельно с перечислением переходившего по наследству имуще¬
ства, постоянно говорится о последовательном разделе имущества между сыновьями,
34	К доводам Файна можно еще присоединить многочисленные оговорки в законе
Солона, создававшие ’ удобный повод для претензий родственников на завещанное
имущество еще и в IV в. до н. э.
36	Her., VI, 121, 2 — продажа конфискованного имущества Писистрата, куп¬
ленного Каллием.
36 Plut., Them., 25, 3. Трудно согласиться с Файном (стр. 203), что Плутарх
имеет в виду продажу лишь движимого имущества Фемистокла. Слишком велика
вырученная при этом сумма (80—100 талантов), тем более, что Фемистокл много успел
вывезти с собой. О конфискациях имущества см. А n d о с ., I, 95 слл.; IG,I2, 325—333.
11*

164
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
но очень редко о продаже его кем-либо из наследников. Займы в это время гарантиро¬
вались движимым имуществом или поручительством третьего лица.
Во время Пелопоннесской войны и особенно после ее окончания картина резко
меняется. Заклад земли и продажа ее участились, как убедительно показывают и ли¬
тературные свидетельства и закладные документы Ьогоі. Файн прав в том, что эконо¬
мическая жизнь Аттики в IV—III вв. характеризуется новыми чертами в сравнении
с VI—V вв., но он, на наш взгляд, преувеличивает, говоряо полной неотчуждаемости
земли в Аттике VI—V вв. до н. э. и о тождестве афинских земельных отношений этого
периода со спартанскими.
# Надписи Ьогоі позволили поставить и ряд частных, но немаловажных вопросов,
которым большое внимание уделено в работе Финли (гл. V, стр. 53 сл.).Так, суммы,
указанные в Ьогоі, сравнительно невелики, но так как в Ьогоі отмечалась сумма долга,
а не стоимость заложенного имущества, выводы о размерах земельных владений на
основании этих источников делать рискованно. Интересно наблюдение Финли, что
если заложен незастроенный участок в городе, он обозначается словом x<«>piov, если
же участок с домом, то достаточно слова оЪсіа. Земельный участок в городе сам по
себе имел незначительную цену (стр. 61).
Любопытен и сам характер займов, связанных с закладом земли. Анализ сохра¬
нившихся Ьогоі показывает, что землю закладывали не бедняки, остро нуждавшиеся
в.деньгах, и не предприниматели с целью изыскания средств для производительного
их использования. Обычные поводы для этих займов — литургии, уплата налогов
или другие непроизводительные траты37. Непроизводительный характер займов,
связанных с гарантией в недвижимости, особо примечателен, если учесть, что афин¬
ские метеки, игравшие большую роль в производственной жизни Афин, не могли уча¬
ствовать в гарантийных займах, так как не имели права владеть недвижимостью.
Таким образом, земля оказывается вне значительной сферы деловой практики Афин.
Зато, находясь в распоряжении полноправного гражданина, она играла огромную
роль в политической и социальной жизни. В то же время политическая значимость
гражданина отнюдь не определялась, по крайней мере во второй половине V в., а осо¬
бенно в IV в. до н. э., размерами его земельных владений. Как правило, земельные
владения были невелики даже у богатых граждан (Финли, стр. 58 слл.). В IV в. до н. э.
происходит известная концентрация земельной собственности, но индивидуальные
участки заметно не увеличиваются ни в средних размерах, ни в максимальной стоимо¬
сти. Концентрация земли происходит путем скупки богатыми гражданами разрознен¬
ных земельных участков, расположенных в различных демах. Численность населения
в IV в. была меньше, чем в V в., что создавало благоприятные условия для некоторой
концентрации земельной собственности. Однако размеры этой концентрации, по мне¬
нию Финли, не следует переоценивать. Количество бедняков возросло, но это не со¬
провождалось значительным ростом богатства на другом полюсе. Ногоі IV—III вв.,
в отличие от Ьогоі до Солона, не говорят о разорении мелких землевладельцев, вынуж¬
денных отдавать свои участки за долги (стр. 274, прим. 72 к VI главе, стр. 87). В конце
V и особенно в IV в. до н. э. наблюдается тяга в город. Но это не означало экономи¬
ческого ухода от земли. Позднее по времени свидетельство Дионисия Галикарнасского
(De orat. Lys., Argumentum ad or., XXXIV) говорит о наличии в 403 г. до н. э. "бООО
безземельных граждан в Аттике, что составляет, по расчетам Гомма, 20—25% афин¬
ского гражданского населения.
37	F і n 1 е у, ук. соч., стр. 81 слл.: современная ипотека связана с куплей не¬
движимого имущества (оно заложено за неоплаченную часть цены или для финансиро¬
вания строительства и улучшений). В Греции же подобные операции носили качест¬
венно иной характер, обусловленный глубоко отличными от современных экономиче¬
скими отношениями города-государства. В Греции недвижимость обычно продавалась
за полную цену. Нет гарантийных займов и для целей строительства или улучшений.
Примеры займов для производственных целей: X е n., Memorab., 2, 7, 2—12; Dem.,
XL, 52.

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
165
Финли (стр. 284 сл., прим. 22 к V главе) вслед за Виламовицем возражает Гом-
му, который полагал, что безземельные — это синоним фетов (а их число в возрасте
от 18 до 59 лет38 он определял как 11000), и считает, что и среди владевших землей
многие были недостаточно богаты, чтобы оснастить себя оружием, и попадали в число
фетов39. Финли полагает, что в V—IV вв. скорее всего 3Д граждан владели обраба¬
тываемой землей с дополнительным имуществом или без него (стр. 58). Правильно
отмечая недостаточность наших сведений об экономической эволюции земельной соб¬
ственности в Аттике (стр. 62 сл.), Финли, по нашему мнению, неправомерно ставит
знак равенства между V и IV вв. и отрицает какие бы то ни было серьезные экономи¬
ческие изменения в эллинистической Греции 40. Он отрывает, таким образом, полити¬
ческую историю от экономической. Недооцеьивает Финли и падение удельного веса
земельной собственности в экономической жизни Аттики IV в. до н. э., хотя он прав
в том, что неразрывная связь: земля — гражданские права сохраняет формально
свою силу. Вряд ли случайностью являются постоянно встречающиеся в речах орато¬
ров упоминания о так называемом «невидимом» имуществе и о превращении ουσία φανερά
в ουσία αφανές 41,что свидетельствует о развивающейся тенденции к вложению средств
в торгово-денежные и ростовщические операции. Правда, ουσία φανερά не обязательно
означает земельную собственность, а вообще всякое видимое, не поддающееся утайке
имущество (например, скот, рабы). Но очень часто под ουσία φανερά подразумевается
именно недвижимое имущество, противопоставляемое наличным деньгам. Обычно
такие заявления касательно противника в судебных речах имеют целью опорочить
его в глазах судей как человека, стремящегося утаить свое состояние от государствен¬
ных и общественных повинностей, но их распространенность свидетельствует тем не
менее о наличии такой экономической тенденции. Доходы с земли были сравнительно
устойчивы и почти не менялись, между тем как наличные деньги можно было вложить
или в доходное предприятие, или в процентные ссуды. Ослабление полисных связей,
начиная с IV в., выражается в частности и в этом более легком отказе хотя бы от части
земельных владений в пользу движимого имущества. Финлц, отрицая качественные
изменения в экономике полиса классического и эллинистического периода, игнори¬
рует эволюцию, имевшую место в рамках рабовладельческой Греции, приведшую
в конечном счете к ослаблению классической полисной системы. Вопреки недвусмыс¬
ленным свидетельствам источников (Аристофан, Ксенофонт, Исократ, Демосфен), он
фактически отрицает обострение социальных контрастов в Аттике IV в. и бездоказа¬
тельно утверждает, что основной тенденцией было колебание богатства вокруг одного
постоянного уровня. Таким образом, затушевываются острые противоречия, разди¬
равшие афинский полис и все более ослаблявшие его.
В работе Финли специально рассматривается вопрос о различных кредиторах
в закладных операциях. Так, афинское государство, постоянно выступающее в роли
кредитора, обычно не прибегало к земельной гарантии. При несостоятельности госу¬
дарственного должника все его имущество подвергалось конфискации и продавалось
с аукциона. У государства не было достаточного административного аппарата, чтобы
принимать недвижимость в качестве гарантии. Формой гарантии для афинского госу¬
38	См. U. ѵ. Wi 1 а ш о wi t z, Aristoteles und Athen, II, стр. 226—230; A. W.
G о m m e, The population of Athens in the fifth and fourth century, Oxf., 1933, стр.
27. Гомм выдвигает аргументом против цифры Дионисия большое количество клеру-
хов, возвратившихся в Афины к этому времени.
39	Военная служба и в сухопутной армии и во флоте в Афинах IV в. была очень
обременительной в материальном отношении, см. А. Н. M. Jones, The Athens
of Demosthenes, Cambr., 1952, стр. 12 слл.
40	Fi nl e у (ук. соч., стр. VIII—IX) отрицает качественные различия между
экономикой полисов классического и эллинистического периодов. Экономика, по его
мнению,, мало затронута политической борьбой и войнами. Основные пути экономиче¬
ской жизни не менялись в 500—200 гг. до н. э.
41	Например, I s., VII, 39 сл.; XI, 48; L у s., XIX, 45 слл.; XX, 23.

166
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
дарства, выступавшего в роли кредитора, было личное поручительство (εγγύησις).
Любопытно, что при продаже конфискованного имущества из вырученной суммы
раньше удовлетворялись частные кредиторы, а затем уже государство42.
Финли рассматривает возможности использования одной и той же собственности
для гарантии двух или более долгов, с предусмотренным приоритетом в претензиях
кредиторов (стр. Ill слл.). Он полагает, что при согласии сторон можно было ограни¬
чивать гарантию суммой долга. Тогда у владельца сохранялись все права, в том числе
и право дальнейшего заклада того же имущества сверх этой суммы. Это стало возможно
с .развитием apotimema (см. horoi JV® 146—147, Финли, стр. 160), а для hypotheke
такая практика не была засвидетельствована вплоть до опубликования отчеіа полетов
аа 367—366 гг. («Hesperia», X, 1941). Но все же, по мнению Финли (стр. ИЗ), такие
-случаи были редкими, а обычно превалировала концепция замещения (substitution),
цсключавшая использование заложенного имущества для гарантии второго или третье¬
го долга с преимущественным правом первого кредитора.
В качестве кредиторов часто выступают афинские демы, филы, культовые общины
и другие группы. Как правило, они ищут гарантии в личном поручительстве43. Но
ццогдд и в этих случаях при денежных ссудах или сдаче в аренду земельных участков
требовались имущественные гарантии44. Интерес представляют займы сообществ
эранистов и eranos — займы, также иногда гарантируемые46.
Кроме заклада земли и домов, иногда в horoi упоминается заклад эргастериев
с, рабамй или без них46.
Финли (стр. 65 слл.) обратил внимание на то, что эргастерий в литературных источ¬
никах не обозначает обязательно отдельного здания, предназначенного для производ¬
ства. Это мощет быть просто группа рабов, сосредоточенных в одном месте с целью
производства. Очень редко эргастерий — особое здание. Этот момент важен для про¬
мышленной деятельности неграждан, которые не имели права владеть недвижимостью.
~ТТ,	■;■· ! ! 1 '™
;:і 42 F і n i e y, ук. соч., стр. 94. В отчете полетов за 367/6 г. («Hesperia», 1941)
при продаже имущества святотатца удовлетворяются претензии кредиторов. См.
FÂ п е, ук. соч., стр. 152—153; Finley, ук. соч., стр. 36, 111 слл.
43	IG,II2, 1168, 1172, 1590, 2495, 2496; см. Finley, ук. соч., стр. 76, 92 сл.;
Fane, ук. соч., стр. 33 (horos «Ns 18), 90, прим. 108.
44 Например, IG,II2, 1183, стк. 27—32; ср. IG, II2, 2670; horos №23уФайна
(ук. соч., стр. И—12). Ср. Finley, ук. соч., стр. 95 слл.
45	IG,II2, 2701; см. F i п е, ук. соч., стр. 155 и прим. 23; стр. 17 слл. (horos
JVs 28); 37; Finie у, ук. соч., стр. 78, 100 слл. Слово eranos имеет три значения:
дружественный обед (пикник), дружественный заем, или группа, сделавшая его, и
нечто вроде клуба. Финли считает, что eranoі, упоминаемые в horoi, — это дружест¬
венные займы. Этот вопрос заслуживает особого рассмотрения.
46	Например, IG,II2, 2744 (Fine, ук. соч., стр. 158); Dem., XXXVII, 4—5
(Fine, ук соч., стр. 146 слл.); horos № 32 по Файну (ук. соч., стр. 24); D e т.,
XXVII, 9; XXVIII, 12. Finley, ук. соч., стр. 72—73: рабы упоминаются в трех
horoi (№ 89—90) в связи с эргастериями. В пяти horoi упоминаются эргастерий
без рабов. Обычно на horoi рабы не появляются в связи с земельной собственностью.
Отсюда Финли заключает, что рабы не играли большой роли в сельскохозяйственном
производстве Аттики. Однако сам же он в примечании 124 к главе V (стр. 262) упоми¬
нает о закладе сада (огорода) и рабов (horos JV» 178 = IG,II2,2751: ¿ρος κγ[που και]
άνδραπόδ[ων]), уклоняясь от толкования этого текста. Сравнительную редкость за¬
клада рабов Финли правильно объясняет тем, что лишь в случае крайней нужды вла¬
делец отдавал рабов, занятых в производстве, ибо это ослабляло его экономические
позиции и его способность выплатить долг. Но в таком случае на основании horoi
H¡e представляется возможным судить о роли рабов в сельском хозяйстве.
- Поскольку в других имеющихся у нас свидетельствах о поместьях афинян V—
IV вв. почти всегда фигурируют рабы, вывод представляется сомнительным. Вопрос
о роли рабов в сельском хозяйстве Аттики нуждается в специальном изучении.

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
167
Эргастерий не обязательно ремесленное предприятие, это может быть и торговое
помещение. Финли обращает внимание, что греческие авторы (Аристотель, Эсхин)
при перечислении различных форм богатства не упоминают эргастерий (стр. 66 и стр.
256, прим. 81). По-видимому, это подразумевается, когда говорится о рабах или день¬
гах. Эти наблюдения Финли очень важны и требуют большей осторожности в выводах
на основании текстов, где упоминаются эргастерий.
Надписи — Ьогоі позволили поднять ряд важных вопросов экономической жизни
Афинского государства. Многие из этих вопросов, к сожалению, слишком плохо осве¬
щены в источниках, чтобы получить удовлетворительное разрешение.
Значение работ Файна и Финли в том, что они обобщили и систематизировали
большой эпиграфический материал, сопоставили его с литературными источниками,
привлекли внимание к ряду важнейших аспектов экономической истории древних
Афин, в частности, связанных с отношениями гарантированного кредита. Оба автора
свободны от модернизации античной экономики и постоянно подчеркивают ее специ¬
фику. Спорность ряда высказанных в рассматриваемых работах положений не ума¬
ляет их несомненной научной значимости.
Сосредоточив свое внимание на роли земельной собственности в кредитных отно¬
шениях, Файн и Финли, естественно, не могли рассмотреть аттическое землевладение
во всей его многосторонности. Ряд важнейших проблем аграрной истории Аттики,
в частности вопрос об эволюции земельной собственности вѴи IV вв., о ее размерах
и значении в экономической жизни Афинского государства еще не получил должного
освещения в свете всей совокупности известных сейчас источников и требует дальней¬
шего углубленного исследования.
Л. М. Глускина
«Historia Mundi. Ein Handbuch der Weltgeschichte in zehn Bändern», IV.
«Römisches Weltreich und Christentum», Bern, Francke Verlag, 1956,
611 стр.
Издаваемое под редакцией Ф. Вальявека (Мюнхен) и при участии Института евро¬
пейской истории в Майнце десятитомное руководство по всемирной истории «Historia
Mundi» представляет собой международное коллективное издание. По своему харак¬
теру оно больше всего походит на «Кембриджскую историю», хотя и значительно мень¬
ше ее по объему. С «Кембриджской историей» внешне его роднит популярный в общем
и целом характер, отсутствие научного аппарата, большой авторский коллектив. Что
касается внутреннего родства, то в этом отношении «Historia Mundi» не отличается
принципиально от аналогичных буржуазных изданий: она страдает отсутствием ка¬
кой-нибудь единой методологии, модернизацией и стилистическим разнобоем. Систе¬
матики в расположении материала в «Historia Mundi» меньше, чем в «Кембриджской
истории». Печальной особенностью четвертого тома (я не берусь судить о других то¬
мах) является неравноценность в научном отношении отдельных частей: наряду с серь¬
езными разделами (например, «Социально-экономическая история Рима» Гейхельгей-
ма) мы находим такие слабые, антинаучные главы, как «История Иисуса» и «Перво¬
начальная церковь» Штауфера.
Структура тома далека от совершенства. Так, главы, посвященные литературе,
искусству и философии, предшествуют социально-экономической истории Рима, а гла¬
ва о римском праве оторвана от них и помещена после социально-экономической исто¬
рии. Общая характеристика эллинистических государств на Востоке и эллинистиче¬
ской Греции расположена после главы «Падение эллинистических государств». Бро¬
сается в глаза несоразмерность частей. Том называется «Римская мировая империя
и христианство». Заглавие предполагает, что христианству будет уделено достаточно

168
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
места. Однако из 569 страниц текста христианству отведено только 96 страниц, большая
часть которых посвящена истории Иисуса.
Характерен односторонний отбор материала. Все демократические движения или
обходятся полным молчанием, или им отводится несколько строчек. В синхронисти¬
ческой таблице нет ни слова о восстаниях рабов в Сицилии и Италии и о движении
Сатурнина. В тексте книги Серторию уделено 13 строк, а восстанию Спартака —
всего одна фраза (стр. ИЗ).
Рассмотрим отдельные части рецензируемого тома.
Одной из самых больших по объему и наиболее серьезных по содержанию глав
является «Социально-экономическая история Рима», принадлежащая перу извест¬
ного специалиста по истории античного хозяйства Гейхельгейма. В ней собран боль¬
шой и свежий материал. Гейхельгейма выгодно отличает от многих историков антич¬
ного хозяйства то, что он не скрывает роли в Риме рабского труда (стр. 401, 407—408,
415, 423) и тяжелых форм эксплуатации рабов (стр. 423). Однако и у Гейхельгейма
мы находим ряд методологических пороков, свойственных буржуазной историографии,
и, прежде всего, — модернизацию античных отношений. Рим изображается им как
капиталистическое государство. На стр. 418—419 идет перечисление крупнейших
римских «капиталистов» I в. до н. э. Италийские имения этого периода были органи¬
зованы, по мнению автора, на капиталистический лад.
Характерно также, что Гейхельгейм главное внимание обращает па денежный
капитал, денежное обращение, торговлю, торговые пути, цены и другие явления, отно¬
сящиеся к сфере обращения, а не производства. Этому последнему уделено относитель¬
но мало места и хотя, как указывалось выше, Гейхельгейм не умаляет роли в производ¬
стве рабского труда, однако, он далек от того, чтобы исследовать по-настоящему эту
форму эксплуатации, равно как и другие ее формы, встречавшиеся в римском хо¬
зяйстве.
Насколько большое значение придает Гейхельгейм денежному обращению, по¬
казывает одно его замечание: «Разрушение валюты часто является достаточным для
разрушения цивилизации» (стр. 431). Вместе с тем он чрезвычайно преувеличивает
и модернизирует такой аппарат денежного обращения в Римской империи, как банки
(стр. 441).
Положительной стороной этой главы является исследование колебания цен, ко¬
торые Гейхельгейм старается проследить почти на всем протяжении римской истории.
Особенно интересен огромный рост цен на хлеб, начавшийся между 140 и 137 гг. до
н. э. и вызванный, как думает Гейхельгейм, большим числом следующих друг за дру¬
гом неурожаев (стр. 412). В 138 г. цена на хлеб поднимается на 500% по сравнению со
Д40 г., а в 124 г. — до 1200%. Гейхельгейм думает, что именно эти резкие колебания
цен на основной предмет питания широких народных масс и были причиной восста¬
ний рабов и народных движений этого периода: «Многочисленные восстания рабов
и пролетариев, — говорит он, — были следствием этих обстоятельств, которые под¬
готовили и усилили волнения Гракхов в Риме... Только в 121/120 г., когда Г. Гракх
не случайно потерял большинство, мы находим ясное падение цен» (стр. 412).
Таким образом, первый и, быть может, самый сильный взрыв гражданских войн
в Риме, по мнению Гейхельгейма, был вызван таким, в сущности, случайным для
политической истории Италии обстоятельством, как ряд неурожаев! В этом односто¬
роннем объяснении проявляется примитивное понимание роли экономического факто¬
ра и не учитывается вся сложная совокупность взаимоотношений между экономикой
и политикой.
Гейхельгейм считает, что правовое положение рабов в первые века империи на¬
столько улучшилось, «что приблизительно с середины II в. после Р. X. разница между
свободным и рабом делается относительно ничтожной» (стр. 427). Последнее утвержде¬
ние необосновано. Анализ юридических памятников убедительно показывает, что de
jure положение рабов не только не улучшилось, а наоборот, в IV в. даже ухудшилось.
Постановления о рабах Клавдия, Нерона, Адриана и Антонина Пия, которые обычно-
приводят для доказательства смягчения юридического положения рабов, касались.

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
169
только крайних и уродливых проявлений власти рабовладельцев. Это была мера са¬
мозащиты рабовладельцев как класса от неразумных действий отдельных представи¬
телей класса. В целом же правовое положение рабов оставалось тем же самым: раб
был и продолжал оставаться вещью: «С точки зрения гражданского права, — писал
Ульпиан в начале III в., — рабы считаются ничем».
Гейхельгейм приукрашивает «процветание» Средиземноморского бассейна
в период империи и всячески раздувает цивилизующую роль римлян. По
его мнению, «неримский мир деревенской культуры Евразии и Африки под
римским влиянием в большинстве стран достиг более высокого развития и настолько
вырос в своем военном потенциале, что уже со времен Марка Аврелия начал угрожать
Римской империи» (стр. 448). В орбиту влияния римской цивилизации Гейхельгейм
включает сельское хозяйство даже таких стран и районов, как Индия, Китай, Сибирь,
Центральная Африка.
Это, конечно, колоссальное преувеличение. Присутствие в отдаленных от Среди¬
земноморья пунктах Африки и Евразии единичных римских изделий и монет еще не
свидетельствует о регулярных экономических связях, а тем более о сколько-нибудь
заметном влиянии греко-римской культуры на «варварскую» периферию, не говоря
уже о влиянии ее на высокоразвитые общества Китая и Индии. Что же касается воен¬
ного потенциала, то, конечно, непосредственные соседи Римской империи заимство¬
вали у нее кое-что из военной техники. Но, с другой стороны, как известно, и Рим
немало заимствовал у «варваров» в последние периоды своей истории. «Неримский
мир деревенской культуры» начал грозить Римской империи не столько потому, что
выросла его мощь, сколько потому, что упало, благодаря внутреннему кризису, воен¬
ное могущество империи.
Перейдем к христианству. Выше уже указывалось на непропорциональность раз¬
делов, посвященных этому вопросу, по сравнению со всем томом, а также на внутрен¬
нее несоответствие между ними. Научный уровень глав о христианстве чрезвычайно
низок. Даже не поставлен вопрос о предпосылках христианства. Ведь нельзя же счи¬
тать постановкой вопроса одну фразу, говорящую о единой империи, как предпосылке
распространения христианства (стр. 128). Равным образом нельзя считать анализом
идеологических предпосылок христианства несколько фраз о стоиках и гностиках
в главе «Изменение греческого мышления», тем более, что там этот материал подан
совсем не в плоскости предпосылок новой религии.
Это, конечно, не случайно. Для подавляющего большинства буржуазных исследо¬
вателей раннего христианства вопроса об его исторических предпосылках вообще не
существует. В лучшем случае представители так называемой «мифологической школы»
изучали происхождение мифа о Христе, но они никогда не ставили по-настоящему
вопроса даже об идеологических предпосылках христианства как религии, не говоря
уже о предпосылках экономических и социально-политических. Тем менее могли серьез¬
но заниматься проблемами генезиса христианства богословы и представители «истори¬
ческой школы». Для них христианство — либо божественное откровение, для кото¬
рого не нужно никаких исторических предпосылок, либо творение гениальной лично¬
сти, стоящей, строго говоря, также вне времени и пространства.
На такой вневременной и внепространственной точке зрения на христианство
стоит и коллектив авторов четвертого тома «Historia Mundi». Нужно подчеркнуть,
что стоит весь коллектив, а не только авторы трех глав о христианстве, так
как и редактор и авторы других разделов, кбнечно, несут солидарную ответственность
за появление в научном историческом произведении ненаучной н е и с т о-
рической точки зрения.
В соответствующих главах полностью отсутствует какой бы то ни было анализ
социально-политических условий Палестины и городов диаспоры, влияния на новую
религию восточных и греко-римских идеологических течений и пр. Для Штауфера,
автора глав «История Иисуса» и «Первоначальная церковь», чрезвычайно характерно
такое заявление: «Иисус в свою эпоху стоял совершенно один среди своего народа.
Он сражался с религией Торы. Но он закончил эту борьбу абсолютно одиноким, без

170
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
всякого союза с какой-нибудь духовной или политической силой античного мира»
(стр. 308). Трудно подыскать более яркое выражение идеалистической концепции!
Земная биография Иисуса излагается чрезвычайно подробно: на нее отведено
почти столько же места, сколько на самые большие главы тома: «Эпоха Римской импе¬
рии» и «Социально-экономическая история Рима».
На основании каких источников и с помощью каких критических методов Штауфер
пишет историю Иисуса? Источники — главным образом, четыре канонических еван¬
гелия, «Деяния апостолов» и некоторые послания, а также «Церковная история» Евсе¬
вия, «Апология» Тертуллиана, Плиний Младший, Иосиф Флавий, Тацит, Светоний,
раввинская литература и литература ислама. «Метод» — отсутствие всякой истори¬
ческой критики. Штауфер заранее составил себе воображаемую биографию Иисуса
и каждый «факт» ее подкрепляет ссылкой на то или другое произведение новозавет¬
ной литературы. Те места источников, которые противоречат данному факту, игнори¬
руются. Как правило, все бесчисленные несообразности и внутренние противоречия
евангельского рассказа замалчиваются. Когда же Штауфер иногда пытается как-то
примирить эти противоречия, он, естественно, оказывается беспомощным. Так про¬
исходит, когда он пытается согласовать хронологию синоптиков (полтора года деятель¬
ности Иисуса) с хронологией 4-го евангелия (около четырех лет) (стр. 130—132).
Для Штауфера как будто не существует двухсотлетнего периода евангельской
критики, которая камня на камне не оставила от традиционной евангельской истории,
и он с «наивностью» младенца верит каждому слову об Иисусе, которое он находит
в своих «источниках». Указание Светония на волнения иудеев «по подстрекательству
Хреста» (С1., 25) Штауфер безоговорочно принимает за свидетельство об Иисусе Хри¬
сте (стр. 129). Так же безоговорочно он принимает на веру знаменитую 44-ю главу
XV книги «Летописи» Тацита (стр. 129), породившую, как известно, огромную ли¬
тературу. Он считает, что хотя раввинская традиция об Иисусе носит полемический ха¬
рактер, но именно поэтому историку необходимо ее привлечь. Автор бездоказательно
утверждает, что «древнераввинские свидетельства об Иисусе по большей части неза¬
висимы от евангелий. Некоторые из них восходят ко дням Иисуса и раннеапостольским
временам» (стр. 129—130). Штауфер готов привлечь даже литературу ислама, забывая,
что мусульманская традиция об Иисусе сложилась поздно, когда христианская ми¬
фология была уже подробно разработана.
Штауфер верит в чудеса, которые совершает Иисус. Он ссылается на то, что эти
чудеса были констатированы не только христианами, но и людьми посторонними и
даже врагами (источники — те же: евангелия и талмуд — стр. 137—138). Приходится
только удивляться, каким образом в таком относительно серьезном издании, как
«Historia Mundi», могут печататься столь явные нелепости!
Вторая статья Штауфера — «Первоначальная церковь» — стоит на таком же
низком уровне, как и первая. В ней фигурируют почти те же источники и те же «кри¬
тические» приемы исследования, граничащие с детской наивностью. Иногда Штауфер
видит в источнике то, чего там не существует. Так, чтобы доказать, что апостол Иоанн
зимой 95/96 г. был изгнан на о. Патмос, он ссылается на 15 гл. биографии Домициана
у Светония (стр. 305). Но в этой главе говорится только о казни Флавия Клемента.
Третья статья по христианству — «Христиане в Римской мировой империи» —
написана К. Шнейдером. Она лучше первых двух. Автор обнаруживает известное
критическое чутье и осторожное отношение к христианским источникам. Это проявля¬
ется, например, в вопросе о гонениях.' Шнейдер отбрасывает многие христианские
легенды о мучениках, считая, что в ряде случаев источники фальсифицированы (стр.
319—322). Он делает попытку определить социальный состав христиан в I в.: «При
переходе от I ко II веку христианство в Империи представляет приблизительно сле¬
дующую картину: чувствуется еще происхождение общин из ремесленников, мелких
граждан, вольноотпущенников и рабов, особенно в Риме...На западе в число христиан
вступает все больше и больше солдат» (стр. 323). В общем правильно рисует Шнейдер
развитие организационных форм христианских общин I—II вв. и возникновение мо_
нархического епископата, которое он датирует временем не раньше середины II в

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
171
Автор справедливо отмечает, что все попытки отнести этот процесс к более раннему
периоду основаны на легендах.
В заключение нужно остановиться еще на одном вопросе. Это — проблема паде¬
ния Римской империи и античной культуры вообще. В IV томе нет раздела, специаль¬
но посвященного этой теме, и отдельные замечания разбросаны по различным главам.
При этом каждый автор выдвигает свою точку зрения. Так, для Гейхельгейма решаю¬
щими факторами в падении античности были денежный кризис, с одной стороны
(стр. 431, 432, 438, 442), и усиление варварской («деревенской») периферии,—с другой
(стр. 429—430, 448). Для Эймара такой фактор—понижение рождаемости (стр. 71) и т. д.
В наиболее общей форме пытается ставить вопрос редактор тома Ф. Вальявек в своем
предисловии. Перечислив различные решения проблемы, которые давали историки,
начиная с Гиббона, он говорит: «Факт тот, что не одна какая-нибудь причина, но целый
ряд их привел к распаду Империи и ее культурных основ. Может быть, правильно
выделить среди них то, что огромные рамки Римской империи ставили в эпохи кризиса
такие задачи, которые выходили за пределы возможностей центрального правительства
и которым не соответствовали условия сношений...К этому нужно прибавить очевид¬
ный упадок римско-италийской народности, на которую первоначально опиралась
Империя» (стр. 9—10). Таким образом, за почти двухсотлетний период буржуазная
наука в вопросе о падении античного мира не подвинулась ни на шаг вперед, вращаясь
в заколдованном круге «множественности факторов».
Подведем некоторые итоги. «Historia Mundi» является последним словом буржуаз¬
ной исторической науки в области больших сводных трудов. Это — труд коллектив¬
ный, каким только и могут быть в наше время большие синтетические работы. Однако
тот беглый разбор, которому мы подвергли четвертый том, с несомненностью говорит
о снижении научного уровня обобщающих трудов буржуазных ученых по древней
истории. И по объему и по расположению материала четвертый том, включающий в себя
значительную часть античной истории, сильно уступает соответствующим разделам
довоенных коллективных изданий: «Кембриджской истории», сериям Берра, Глотца
и др. Что касается освещения фактов и общей методологии, то здесь мы либо не нахо¬
дим ничего нового, либо в некоторых вопросах, как, например, происхождение хри¬
стианства, вынуждены констатировать шаг назад.
Проф. С. И. Ковалев
* *
*
«Historia Mundi» была задумана как всемирная история в двояком смысле: как
история всего человечества и как труд, в котором должны принять участие исследова¬
тели всех или во всяком случае большинства стран мира. Однако ни в том ни в другом
смысле она не оправдывает своего названия и задач, поставленных ее основателем,
покойным немецким историком Ф. Керном. Авторами «Historia Mundi» являются
ученые стран Западной Европы, а сама история, во всяком случае в рецензируемом
томе, в основном ограничена рамками Средиземноморского бассейна. Мы не найдем
в нем истории независимых племен Северной Африки, Европы и Азии в период суще¬
ствования Римской империи. Романоцентризм характерен и для того материала, ко¬
торый содержится в IV томе. Главное внимание уделено Риму и Италии. История
провинций и окраин римского мира занимает весьма незначительное место.
В томе 15 глав, довольно резко отличающихся друг от друга по своему научному
уровню. Объем рецензии позволяет нам остановиться лишь на некоторых из них.
В .эпоху империализма в буржуазной историографии Рима появляется тенденция
защитить римскую политику от обвинения в агрессивности и милитаризме с явной
целью маскировки агрессивных помыслов и практики современных империалисти¬
ческих кругов, считающих себя наследниками великодержавной политики Ридоа.
В 20-х гг. появилась работа французского историка Оло, полагавшего, что в своей
восточной политике в период III—II вв. до н. э. Рим руководствовался исключительно

172
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
любовью к грекам и стремлением защитить их свободу1. Английский историк Скал-
лард ополчился на историков, определяющих римскую политику III—II вв. до я. э.
как «агрессивный империализм»* 2. Он утверждал, что аннексия чужих земель не явля¬
лась целью Рима, которым руководила идея «оборонительного империализма». Кон¬
цепция автора первой главы — «Превращение Рима в мировую державу» — Пёшля
мало чем отличается от взглядов Оло и Скалларда. Он и не ищет новых аргументов.
Он просто применяет доводы Оло к западной политике Рима. Завоевания Рима на
Западе он тоже объясняет стремлением Рима защитить греков от варваров. Автор за¬
бывает о том, что греки были таким же пришлым элементом в Западном Средиземно¬
морье, как и карфагеняне, что они умели сами, когда это нужно, с достаточной реши¬
мостью защищать собственные интересы. Автор закрывает глаза на то, что результа¬
том римской политики в Западном Средиземноморье было не освобождение греков, а их
подчинение, что сами греки это понимали и оказывали Риму сопротивление. «Защита
греков» со времен сицилийской экспедиции Алкивиада стала избитым политическим
лозунгом, которым охотно прикрывались агрессоры. Принимать эту маскировку за
чистую монету может лишь человек, не сведущий в истории или поставивший перед
собой цель ее фальсификации.
Проникновение Рима в район Адриатического моря рисуется автором как дей¬
ствие, направленное против экспансионистских устремлений иллирийцев, угрожав¬
ших грекам (стр. 18). Завоевание долины По, где не было греков, автор оправды¬
вает необходимостью защиты Италии против кельтов, забывая о том, что несколькими
строками выше он говорил о защите греков от италиков.
Рассматривая II Пуническую войну, автор делает курьезное заключение, что Рим
достиг гегемонии не вследствие стремления своей правящей верхушки к завоеваниям,
а в результате противодействия таким агрессорам, как карфагеняне, кельты, самни-
ты(?!) «Угроза извне вызвала противодействие, —утверждает автор,— а римская по¬
литика...была политикой защиты и обороны» (стр. 25).
Специальный раздел главы посвящен выходу Рима в восточную часть Среди¬
земноморья. И здесь Пёшль считает освобождение Греции обусловленным не только
политическими целями Рима, но и глубокими симпатиями к грекам и греческой куль¬
ту ре (стр. 29).
Несомненный интерес представляет глава «Мир и культура эллинизма» (автор
А. Эймар, обработка Ф. Шнитцлера). Автору удалось показать политические и эконо¬
мические условия жизни эллинистических государств. Свежий материал содержит
раздел этой главы «Старая Родина». Здесь ярко, хотя и в несколько общей форме,
дана картина упадка греческого полиса, обнищания населения и социальной борьбы.
Автором широко использован материал папирологии и надписей.
С интересом читаются страницы, посвященные эллинистической культуре. Наибо¬
лее удался автору краткий очерк развития религии в период эллинизма (стр. 75—80).
Но и эта интересная глава не свободна от ряда недостатков, свойственных бур¬
жуазной науке. Один из них — модернизация. Так, например, автор вслед за Ростов¬
цевым верхушку эллинистического общества именует «буржуазией» (стр. 67,71). Опи¬
сывая источники обогащения эллинистической «буржуазии», автор опускает такой
источник, как эксплуатация рабского труда. Имеет место и переоценка значения лич¬
ности Александра Македонского (стр. 53).
Глава «Римская история от Гракхов до Августа» (автор Ф. Эдкок) представляет
собой довольно беглое и поверхностное изложение событий последнего столетия Рес¬
публики. Она содержит лишь факты политической истории. Восстаниям рабов в Си¬
цилии и восстанию Спартака автор уделяет всего лишь несколько строк, которые пока¬
зывают, что он не понял их значения (стр. 100, ИЗ). Автор даже не называет имен
. 1 M. H o 1 1 e a u x, La politique romaine en Grèce et dans l’Orient Hellénistique
au III siècle, P., 1926.
2	H. Scullard, A history of the Roman World, 753—146, L., 1951.

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
173
Спартака и других руководителей движений рабов. Освещая события Союзнической
войны 91—88 гг., Эдкок даже и не ставит вопроса о социальном составе восставших,
что закрывает ему путь к пониманию характера борьбы, тактики римлян (стр. 105).
Автор, в отличие от Пёшля, создавшего идиллическую картину греко-римской дружбы,
справедливо указывает, что греки в провинциях ненавидели Рим и видели в Митри-
дате Евпаторе защитника эллинизма. Такие противоречия в отдельных главах—очень
частое явление, и составитель тома не счел нужным сглаживать их или оговаривать
свое мнение. Эдкок часто оперирует терминами «капиталисты, «революция», не считая
нужным разъяснить, что он под ними понимает.
Более благоприятное впечатление производит глава «Римская империя» (автор
А. Альфёльди). Автор отказался от обычного способа изложения материала по отдель¬
ным императорам, выделив наиболее существенные проблемы истории Империи. Глу¬
бокое знание источников позволило автору хорошо изложить политическую и сослов¬
ную структуру Империи, вопросы имперской администрации и городского самоуправ¬
ления. Наибольший интерес представляет раздел «Армия — движущая сила внутрен¬
него развития». Вместе с тем, хотя автор неоднократно говорит о положении рабов
и низов населения, социальная история занимает в работе Альфёльди второстепенное
место. Почти совсем не останавливается автор на классовой борьбе в период Империи.
Для современной буржуазной историографии характерен не только полный отказ
от радикального скептицизма в вопросах возникновения христианства, но и отречение
даже от того умеренного рационализма, который, признавая Христа исторической
личностью, пытался очистить евангельскую легенду от явных несообразностей и про¬
тиворечий. Наиболее характерный пример трактовки истории христианства в совре¬
менной историографии—глава Е. Штауфера «История Иисуса» (стр. 129—190). Пред¬
метом этой главы, как это уже видно по ее названию, является не христианство как
религия, имеющая определенные социальные корни, возникшая в определенной обще¬
ственной среде, испытавшая влияния других религий и философских систем, а Иисус
Христос, легендарный основатель христианства. Христос — это не только предмет
изучения данной главы, но и центральная фигура всего тома. Ему уделено в десять
раз больше места, чем Гракхам, Марию, Сулле, Цезарю и Августу вместе взятым.
Католический историк игнорирует все достижения научной критики источников
о личности Христа. Для него не существует вопроса о времени написания по¬
сланий апостола Павла и евангелий, так же как и проблем христианских интер¬
поляций в произведениях языческих авторов. Сквозь зубы он вынужден сказать, что
сообщение Иосифа Флавия об Иисусе, «к сожалению, обработано христианами и не
может быть полностью реконструировано». Этот единственный пример критического
отношения к источникам относится к произведению иудейского писателя. Что касается
христианских источников, то автор не допускает даже возможности их критики.
От обзора источников Штауфер переходит к вопросам хронологии жизни Иисуса
Христа. Как известно, в вопросах хронологии евангельская литература содержит
вопиющие противоречия, свидетельствующие о неисторичности самой личности Хри¬
ста. Штауфер, закрывая глаза на причины этих противоречий, выбирает из евангель¬
ских дат наиболее приемлемые. Датой рождения Христа он считает 7 г. до н. э. «С точ¬
ностью» до месяца определяются и такие «исторические события» как крещение,
очищение храма, арест Иоанна Крестителя и прочие. В разделе «К вопросу о происхожде¬
нии и рождении Иисуса» Штауфер дает несколько рационалистическую трактовку
пресловутому непорочному зачатию. «Иисус, — объясняет Штауфер, — был сыном
Марии, что в смысле тогдашнего семейного права означает, что отец его был неизве¬
стен». «Иосиф взял Марию в свой дом, усыновил по всем правилам ее сына и этим ввел
его в дом Давида» (стр. 133). Автор трактует встречу Юпитера и Сатурна в знаках ры¬
бы в 7 г. до н. э., предсказанную вавилонскими астрономами, как признак появления
нового властителя, которому пришли поклониться волхвы с Востока. Даже самые „
фантастические сообщения о чудесах Иисуса признаются Штауфером исторической
реальностью. Штауфер предлагает подойти к этим чуд сам «с законными методами
классической критики источников, которая обращается к древнейшим, непосредствен¬

174
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
ным и непартийным свидетельствам источников» (стр. 137). Такими источниками он
считает.... евангелия и полемические упоминания об Иисусе в талмуде.
Осветив в подобном духе «предварительные вопросы» истории Христа, Штауфер
переходит к самой истории. В хронологической последовательности он излагает жизнь
и деятельность Христа, начиная с его присоединения к Иоанну Крестителю, основав¬
шему общину в пустыне. О последней, как полагает Штауфер, говорят вновь найден¬
ные рукописи из района Мертвого моря. Между тем рукописи Мертвого моря не дают
ничего нового о личности Иисуса Христа, что вынужден глухо признать и сам
Штауфер.
Что же нового дает «история Христа» Штауфера? Ровным счетом ничего. Он изла¬
гает евангелия, не отступая от них ни на йоту. Историческим он признает и тайную
вечерю, и пророческие слова Иисуса, и иудин поцелуй. Арест Христа он изучает во
всех деталях, как какую-либо военную операцию, придавая ему значение, о котором
даже не помышляли авторы евангелий. Десяток страниц посвящен процессу над Иису¬
сом Христом. Со смехотворной серьезностью разбирается вопрос об исчезновении тела
Христа. Штауфер ставит его в связь с найденным в Палестине императорским декре¬
том против разрушителей гробниц и похитителей трупов, забывая о том, что подобные
декреты издавались неоднократно без всякой связи с «телом Христовым». Автор не
сомневается и в воскрешении Иисуса Христа (стр. 189).
Как бы ни относились к писаниям Штауфера другие авторы тома, несомненно, era
статья придает всему тому отпечаток косности и рутины. Нашему читателю даже труд¬
но поверить, что книга с такой статьей появилась в 1955, а не в 1255 году.
В целом, несмотря на отдельные интересные главы, рецензируемая книга свиде¬
тельствует о том, что в области разработки древней истории в годы после Второй миро¬
вой войны буржуазная историография не только не продвинулась вперед по сравне¬
нию с уровнем тридцатых годов, но даже сделала в некоторых вопросах значительный
шаг назад.
А. И, Немировский
ч
«Historia, Zeitschrift für alte Geschichte»,I, 4(1952)—V(1956), Baden·
Baden, со II тома Wiesbaden, Fr. Steiner Verlag.
О	целях и характере международного журнала «Historia» информировал читате¬
лей В ДИ П. Н. Тарков в рецензии на три первые номера первого тома1. Редактируют
журнал Г. Бенгтсон (Вюрцбург), К. Штрохекер (Тюбинген) и Г. Вальсер (Берн) с ря¬
дом сотрудников. Содержание журнала делится на несколько разделов: статьи, научные
сообщения, рецензии, сообщения о журналах и мелкие заметки. Наш обзор составлен
тематически.
Древний Восток. Г. Бруннер (Тюбинген) дает обзор новых исследований па
истории Египта до его завоевания Александром (III, стр. 106—120).
В работе отмечается, что был закончен большой словарь египетского языка
(Германская академия, 1926—1953) и издан «Reallexikon der ägyptischen Religionsge¬
1	ВДИ, 1952, Л° 3, стр. ИЗ—118. Четвертый номер первого тома вышел толька
в 1952 г., выпуски второго тома выходили в 1953—1954 гг., выпуски третьего
тома — в 1954—1955 гг. Начиная с четвертого тома (1955 г.) время выхода томов
совпадает с календарным годом. Каждый том имеет четыре выпуска (всего око¬
ло 500 страниц). Сдвоенный 2—3 номер четвертого тома был посвящен 70-летик>
В.	Энслина.

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
175
schichte» (Berlin, 1952). Найдены новые источники, относящиеся ко времени I и II ди¬
настий (гробницы), Древнего царства (пирамиды и храмы), к периоду между Древним
и Средним царствами (исторические надписи), к правлению Тутмоса III, Аменофиса
II -(документы о должниках, ставших рабами?) и эфиопской династии.
Очень важна дискуссия о ходе объединения Египта. Завоеванию Египта гиксосами
предшествовал почти пятидесятилетний период упадка. Автор исследует влияние
гиксосов на египетскую экономику (на металлургию, в частности), указывает на
все усиливающееся влияние греческих солдат во времена XXVI династии.
В заключение автор останавливается на календаре и все еще неточной хронологии
древнейшего периода (согласно всеобщему мнению, начало XII династии— около 2000 г.
до н. э., а Менеса относят ко времени 2850 г. (Шток, Шарф) и 3200—3100 гг. (У. С.
Смит, Паркер и др.). Центр тяжести новых исследований падает на изучение египет¬
ской культуры и прежде всего религии, в то время как экономические и социальные
вопросы остаются в тени; в работе Бруннера мы все время встречаемся с понятием
«феодализм» в Древнем царстве и т. п.
Проведенный Ф. М. Гейхельгеймом (Торонто) анализ относящегося ко времени около
1150г. дон. э. пространногогиератическогопапируса2 (II, стр. 129—135) подтверждает,
что многие черты египетского земледелия эллинистической и римской эпох (некоторые
формы имущественных отношений, деление почвы на категории по качеству, планиро¬
вание посевов, некоторые категории чиновников) непосредственно связаны с эпохой
фараонов. Гейхельгейм усматривает все же разницу (и прежде всего в ремесле) между
«полуфеодальным» Египтом эпохи фараонов и «капиталистическим» птолемеевским
Египтом.
Статьи Б. Шпулера (Гамбург) «Хорезмийская культура по исследованиям
С.	П. Толстова»3 (I, стр. 601—615) и Б. Рубина (Эрланген) «Возникновение
кавалерии катафрактариев в свете хорезмийских раскопок» (IV, стр. 264—283) рас¬
сматривают советские исследования в Средней Азии. В основу сообщения Шпулера
положены две монографии С. П. Толстова, вышедшие в 1948 г., и некоторые более
поздние его статьи и статьи его сотрудников, опубликованные в БДИ, «Вопросах исто¬
рии», в «Известиях АН СССР» и других органах. Заслугой Толстова, пишет Шпулер,
является то, что он открыл новую эпоху в истории Хорезма. Шпулер суммирует прежде
всего результаты археологических исследований; его теоретические взгляды прояв¬
ляются в значительно меньшем внимании к выводам С. П. Толстова об общественном
строе, а также в многочисленных оговорках относительно этих выводов.
Рубин в своей статье рассматривает некоторые подробности возникновения и раз¬
вития панцирной кавалерии. Он согласен с основными выводами главы IV «Древнего
Хорезма» Толстова и постоянно их придерживается. Автор исследует ассирийское
влияние на возникновение катафрактариев, их проникновение в Причерноморье,
Парфию, Рим и Китай; он прослеживает эволюцию римской кавалерии (со време¬
ни Цезаря) и подчеркивает значение галопа, занесенного с кельтско-германского и
иранско-туранского просторов, для развития средиземноморского военного искус¬
ства во времена господства «классической» формы. Перечень литературы (стр.
279—283) содержит много русских и советских работ, которым Рубин дает вы¬
сокую оценку.
Побере жье Эгейского моря в бронзовый век. Результаты исследований 1940—1950 го¬
дов собраны в интересном сообщении А. Дж. Б. Уэйса (Александрия) «История Греции
в III и II тысячелетиях до р. X.» (II, стр. 74—94, библиография стр. 74—75). Во вступ¬
лении Уэйс отвергает точку зрения, переоценивающую при интерпретации археологи¬
ческого материала внешние влияния и роль набегов. По его мнению, можно считать,
что в общих чертах хронология этого периода установлена; точной же до сих пор не
2	A. U. G a r d i n e r, The Wilbour papyrus, I—III, 1948.
3	Cp. B. Spul er, Zur Übersetzung von S. P. Tolstov «Auf den Spuren der alt-
choresmischen Kultur», B., 1953 («Historia», III, CTp. 253).

176
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
существует. Далее автор рассматривает еще некоторые проблемы — отвергает, напри¬
мер, теорию о северном происхождении греческой неолитической культуры. В Элладе
не существует преемственности между неолитом и ранней бронзой; культура RH4 имеет
родственные черты с культурами RM и RK, она явно не индоевропейская, и Уос ищет
ее родину на западе Малой Азии. Начиная с последних попыток уточнить египетскую
хронологию (Шток), начало эпохи RM относится приблизительно к 2600 г. (Матц),
однако, это очень спорно. Период SH датируется между 2000—1900 и 1600—1550 гг.,
эпоха PH кончается перед самым 1100 г. Между периодами RH и SH имеется археоло¬
гический разрыв. Новое население Уэйс считает греками. Отметив непрерывность пере¬
хода от эпохи SH к эпохе PH, Уэйс рассматривает обстоятельства возвышения Микен.
Все больше оснований приобретает теория о господстве Микен самое позднее начиная
с PM II (во время PM III прослеживается их влияние в Малой Азии, Сирии и Палести¬
не). Установленная Фурумарком хронология периода поздней бронзы, по мнению
Уэйса, излишне подробна и уточнена; египетские и хеттские синхронизмы дают возмож¬
ность датировать правильно, но не абсолютно точно. Новые находки на Кипре и в Ки¬
ликии свидетельствуют против теории о нарушении связи центра микенской культуры
с ее периферией в конце эпохи PH III С. Датировка циклопических сооружений ос¬
тается спорной (Уэйс относит их к последней трети XIV в.). Эти постройки, кроме ми¬
кенской крепости, были уничтожены почти на 100 лет раньше, чем сама микенская кре¬
пость (до 1210 г.); вероятно, дело дошло до внутренней (династической?— Атрей и
Фиест) борьбы и осады Микен. Цитадель была уничтожена дорянами. Преемственность
между периодами поздней бронзы и железа свидетельствует о том, что новые пришель¬
цы были родственны прежнему населению Греции.
Сообщение Вл. Милойчича (Мюнхен) (IV, стр. 466—473) посвящено новым рас¬
копкам (начиная с 1953 г.) в районе Лариссы. Неолитическое развитие северо-восточной
Фессалии является гораздо более сложным, чем считалось ранее; до культуры Сескло
обнаружены еще четыре неолитические фазы, в каждой из которых имеются три сту¬
пени развития (в средней—следы жилища типа мегарон, в связи с этим необходимо пе¬
ресмотреть теорию о его северном происхождении). Для изучения культур Димини
и Рахмани эти раскопки также имеют большое значение. В Гремнос-Магула, на север¬
ном берегу Пенея было обнаружено поселение, обитаемое начиная с протогеометри-
ческого периода до эпохи Римской империи. Это место (древняя Аргура?) было извест¬
но уже в архаический период, а может быть, и раньше. Поселение в эпоху SH было,
вероятно, греческим. Милойчич снова отмечает возможность преемственности между
эпохами RH и SH (греческое поселение в период RH?).
X. Дж. Стар (Иллинойс) в своем сообщении «Миф о минойской талассократии»
(III, стр. 282—291), ссылаясь на археологические данные, указывает, что представле¬
ние об абсолютном минойском господстве (или в период РМ уже греческом?) Крита
над Эгейским морем возникло в результате ошибочного (в соответствии с современным
колониализмом) и модернистского освещения проблем древности. У критян не было
специального военного флота, они не выработали систему контроля над морем, а, на¬
против, занимались пиратством.
У. Э. Браун (Истон) в сообщении «Владение землей в микенском Пилосе» (V,
стр. 385—400) анализирует пилосские таблички Еа 28— Eq 146, сравнивает их прежде
всего с данными гомеровского эпоса и приходит к выводу, что в Пилосе существовала
земля, находившаяся в частной собственности свободных (ktoinai ktimenai), сдавав¬
шаяся в аренду некоторым свободным и рабам, и общественная земля (ktoinai kekei-
menai), пожалованная «царям» и военачальникам как témenos и во владение «landed
gentry»— ktoinookchoi и некоторым другим лицам. Пастбищами распоряжались «вер¬
ховные пастухи», имевшие право сдавать часть земли (гомеровские е^хатіаі?) в аренду
4	В настоящем обзоре приняты следующие сокращенные обозначения археоло¬
гических периодов: RH — раннеэлладский, SH — среднеэлладский, PH — поздне¬
элладский; RM, SM и РМ — соответственно ранне-,средне- и позднеминойский; RK —
раннекикладский.

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
177
частным лицам, которые обрабатывали ее и постепенно захватывали на правах соб¬
ственности. Браун понимает трудности анализа табличек и предварительность своих
выводов; некоторые его построения (например, понимание терминов ката и kamaeus)
чрезвычайно смелы и при современных возможностях прочтения линейного письма
В кажутся преждевременными.
Время возникновения греческих городов-государств. М. Ланг (Брин Мар)
в статье «Убийство Гиппарха» (III, стр. 395—407) пытается с помощью анализа
сочинения Фукидида (VI, 53, Зел.) установить подлинный ход действий заговор¬
щиков против тиранов и возникновение различных версий традиции о борцах против
тирании. Д. М. Лиги (Манчестер) (IV, стр. 26—38) считает перенесение останков
Тизамена из ахейской Гелики в Спарту (так же как и состоявшееся ранее перенесение
останков Ореста из Тегеи) составной частью дипломатии Спарты и датирует его
между 560 и 555 годами.
В статье Ф4 Р. Бюста (Мюнхен) «Амфиктиония, конфедерация, симмахия» (III,
стр. 129—153) высказывается предположение, что коллективность, т. е. взаимное пору¬
чительство, а не двусторонние договоры с гегемоном, были основой дельфийской сим-
махии(?) и антиперсидского союза греческих городов в 481 г.; по мнению автора, на
форму последнего особенно сильно повлиял пример дельфийской амфиктионии, проис¬
хождению и развитию которой посвящена первая, наиболее важная часть статьи.
Дельфийская амфиктиония образовалась из местного племенного союза у Малийского
залива (название Амфиктион?); речь идет об ионическом союзе (первоначальное староио¬
ническое деление—12 гиеромнемонов—сохранилось и позднее), подорванном или унич¬
тоженном дорийским переселением. Но его форма — коллективизм — сохранилась
и легла в основу новой, надгосударственной организации — исторической дельфийской
амфиктионии.
М. П. Нильсон (Лунд) в статье «Ранняя Греция с точки зрения ее внутренней ис¬
тории» (von innen gesehen) (III, стр. 257—282) высказывает свои замечания об эконо¬
мической истории ранней Греции. Мы рассмотрим только наиболее важные. От каких-
либо выводов относительно минойской эпохи автор воздерживается. В микенскую
эпоху он подчеркивает значение Микен как экономического центра (склады и мастер¬
ские в пригородах Микен, гончарная мастерская возле Микен, сеть дорог). Гомеровский
эпос изображает в основном преддорический общественный строй; речь идет о «свобод¬
ном феодальном государственном строе» (стр. 263). Рассуждения Нильсона о филах
наглядно показывают, к чему может привести незнание общих положений о развитии
первобытного человеческого общества (стр. 264—265): оперируя поверхностными этимо¬
логиями названий ионических фил (вооруженные люди, пастухи, благородные люди, зем¬
ледельцы), автор приходит к выводу, что ионийцы (а, возможно, и ахейцы) в преддори¬
ческую эйоху были разделены на «классы» по социальному положению. Позже, особен¬
но вследствие неурядиц во время переселения дор^ццев, сохранилась формальная
принадлежность к этим классам. Так, по мнению Нильсона, произошел переход от
«классов» к «племенам», «доказывающий», что кастовость была неприемлема для со¬
циального ощущения греков (!).Вопрос о собственности на землю Нильсон считает
основной проблемой архаической эпохи. Кроме разбора надписи из Эпизефирских
Локр (Wilamowitz, SB Berl. Ak., 1927, стр. 7 сл.), его анализ проблем античной
истории не дает ничего нового. Причиной великой колонизации, говорит Нильсон,
является перенаселение и недостаток земли; развитие ремесла и торговли в городах
является другой формой решения земельного вопроса. Модернистский взгляд на
тиранов, «опирающихся на пролетариат», не вносит в решение вопроса ничего нового.
Большинство статей, касающихся истории V в.у посвящено- его запутанной хроно¬
логии и спорным частным вопросам (поводом для этого часто служит издание ATL
и комментарии Гомма к Фукидиду); проследить тонкую (иногда сверхсложную) аргу¬
ментацию этих статей вкратце невозможно, ограничимся изложением основных вы¬
водов.
Хронологические методы Геродота очень подробно исследуют Н. Дж. Л. Гаммойд
(Клифтон) (IV, стр. 371—411) и Г. Штрасбургер (Франкфуртн/М.)(Ѵ, стр. 129—161).
12 Вестник древней истории, № 4

178
КРИТИКА и И БИБЛИОГРАФИЯ
Оба они в принципе защищают достоверность датировки Геродотом (Гаммонд также
и Фукидидом) событий V века и более ранних и исследуют источники его хронологи¬
ческих выводов. Гаммонд восстанавливает хронологию войн Афин с Эгиной, греко-
персидских войн и «пятидесятилетия». Традиционную дату архонтата Фемистокла за¬
щищает Р. Дж. Ленардон (Колумбия) (V, стр. 401—419). П. А. Брант (Оксфорд)
в своей статье «Эллинский союз против Персии» (II, стр. 135—163) полемизирует с ав¬
торами ATL, без оснований недооценивающими размах греческого союза 481 года
и переоценивающими роль Спарты в этом союзе. Делосский морской союз во многом
был связан с греческим союзом, но не был его частью и существовал наряду с ним.
И, наконец, Г. Бенгтсон (III, стр. 301—307), интерпретируя так называемый папирус
Sosyla («Hermes», 41, 1906, стр. 103 сл.), доказывает, что властелин Карии Гераклеид
участвовал в битве у Артемисия в 480 г.
В рецензируемом журнале дискуссию вызвал вопрос о хронологии «пятидесятиле¬
тия». Центральным вопросом дискуссии является спорность сроков ¿гак называемой
третьей Мессенской войны (спорно δεκάτω ετει — Thuc., I, 103,1). T. Д. М. Льюис
(Оксфорд) (II, стр. 413—418) и X. Н. Ван Рой (Блюмфонтейн, Южная Африка) (III, стр.
407—412) отвергают чтение δεκάτω^ в То время как И. Шарф (Геттинген) (III, стр. 153—
162) и Гаммонд в вышеупомянутой статье защищают его. По их мнению, третья мессен-
ская война происходила в 469/8—460/59 гг.; сильное землетрясение в Спарте в 464 г.
вызвало самую опасную фазу этой войны (подробнее см. у Гаммонда, установившего,
что имели место два вспомогательные похода афинян в Спарту в 464 и 462 гг.— таб¬
лица на стр. 381).
Дж. Барнс (Оксфорд) (II, стр. 163—176) доказывает, что сообщение Диодора о по¬
ходе Кимона на Кипр в 450/49 г. является контаминацией двух походов, первый из
которых (462 г.) Фукидид не описывает. Борьбу в Египте Барнс относит к 461—456 гг.
К очень похожим выводам приходит И. Шарф в статье «Первая египетская экспедиция
афинян» (III, стр. 308—325). Между 464/3 г. и летом 462 г. Кимон предпринял поход
на Кипр; когда суда были отведены в Египет, Кимон вернулся в Афины, где между
тем возвысился Эфиальт (у Барнса также). Потери афинян в Египте обычно преувели¬
чиваются. Египетский поход явился выражением аристократической внешней полити¬
ки Кимона (со Спартой против Персии). А. Э. Раубичек (Принстон) (III, стр. 379—380)
предполагает, что годом возвращения Кимона из изгнания и началом пятилетнего пе¬
ремирия со Спартой является 458/7.
С выводами авторов ATL перекликаются три следующие статьи. Р. Сили (Бангор)
(III, стр. 325—333) отвергает их утверждение, что вследствие заключения Каллиева
мира, сообщение о котором он считает недостоверным, форос с афинских союзников
в 449/8 г. не взимался; это произошло в 447/6 г., когда афиняне были ослаблены в битве
у Коронеи. А. У. Гомм (Глазго) полемизирует с Мериттом в статьях «Thticyd., II,
13,3» (II, стр. 1—21) и «Thucyd.., II, 13,3: ответ профессору Меритту» (III, стр. 333—
338; ответ на критику Мериттом статьи автора в «Hesperia», 23 (1954) стр. 185—231).
Речь идет о состоянии резервов афинских финансов в начале Пелопоннесской войны.
Гомм защищает текст рукописей Фукидида, реконструирует состояние афинской казны
в 454/3—432/1 гг. (максимум—9700 талантов в 446/5 г.) и исследует источники по¬
ступлений и цели выдач. Обе статьи Гомма исходят в принципе — и, по моему мнению,
совершенно справедливо — из критики методов Меритта и других авторов ATL, кото¬
рые на основе очень сомнительных и весьма гипотетических комбинаций с отрывоч¬
ными данными финансового учета стремятся воссоздать полную картину состояния
финансов Афин.
В статье «Происхождение демократии» (I, стр. 515—548) В. Эренберг (Лондон)
основателем афинской демократии считает Клисфена (критерием служит решающее
влияние народного собрания и совета). Но полное выражение «идеи демократизма»
находят лишь тогда, когда появляется их законченная терминология. В Афинах это
произошло совершенно определенно в 90-х годах V в. (анализ «Просительниц» Эсхила,
текстов Геродота, III, 80—82, понятий δημοκρατία и Ισονομία). Экономические и со¬
циальные основы афинской демократии Эренберг не исследует; ясно, что изучение тер-

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
179
минов для решения данной проблемы может иметь лишь вспомогательное значение,
Г. Штрасбургер в статье «Геродот и Афины Перикла» (IV, стр. 1—25) посредством
анализа сочинения Геродота (V, 55—96; VI, 121—131) опровергает существующее
мнение, что Геродот прославляет Афины времени Перикла, самого Перикла (доказа¬
тельств того, что Геродот был близким другом Перикла, нет) и демократию как аб¬
страктную государственную форму. Геродот был последователем панэллинской точки
зрения (Фурии!) и прославлял Афины лишь постольку, поскольку они стояли во главе
общей борьбы греков против персов.
В статье Дж. Э. М. ДеСэнт Круа (Оксфорд) «Характер Афинской державы» (III,
стр. 1—41) делается попытка доказать несправедливость утверждения, будто союзники
афинян ненавидели их. «Было ли или не было господство Афин политическим притес¬
нением и экономической эксплуатацией», масса граждан союзных общин приветство¬
вала это господство на протяжении всего существования державы. Автор не решает
вопроса об объективном характере Афинской державы, а лишь рассматривает отноще-
ние к Афинам граждан союзных общин. Основное доказательство автора следующее:
восстаниями руководили олигархи, сторонники Спарты (когда же не достает доказа¬
тельств, автор пользуется предположениями: «правдоподобно, что...»). Широкие
массы граждан были лояльны по отношению к Афинам и во время Пелопоннесской
войны. Греческие общины в IV и уже в V вв. были разделены на бедных и богатых.
Так называемая «греческая страсть к автономии полиса» (Эренберг) часто отступала
перед классовым чувством; демократы и олигархи часто отдавали предпочтение непол¬
ной автономии и зависимости перед преобладанием другой партии. Действительно,,
афинский народ поддерживал сторонников демократии в союзных общинах, но «не*
экспортировал революцию», а напротив, у него часто просили помощи, чем сами союз¬
ники способствовали превращению союза в империю. Автор не хочет защищать импе¬
рию, так как афиняне в определенной степени эксплуатировали союзников. С точки
же зрения народа союзных общин, афинская гегемония, совершенно очевидно, имела
больше положительных сторон, чем отрицательных.
Совершенно правильно автор придает такое большое значение классовым инте¬
ресам в греческих государствах. Но нельзя картину расстановки классовых сил,
взятую у Аристотеля, в неизменном виде переносить в V в. Подобное решение вопроса
является таким же односторонним, как и точка зрения его противников, и звучит,
независимо от того, хочет ли этого автор или нет, как защита империализма (при опре¬
деленных условиях). Политическая направленность статьи выступает особенно явно,
когда автор противопоставляет демократию «в марксистском понимании» (власть бед¬
ных в интересах только бедных) демократии в «нашем» понимании, являющейся будто
бы властью всех.
В статье «Афины и Мелос в Мелосском диалоге Фукидида» (II, стр. 2г53—273;
приложение III, стр. 58—59) М. Треу (Мюнхен) стремится доказать, что Мелос не был
нейтральным, когда на него в 416 г. напали Афины: с 425 г. он был членом афинской
империи и задолжал Афинам часть дани, что явилось причиной похода афинян. Фуки¬
дид не упоминает об этом потому, что в «Мелосском диалоге» он хотел изобразить
не фактическое положение (Geschichte als Tat), а «Geschichte als Gedanke, Gesetz und
Wille» (стр. 273), а также потому, что для него речь шла о вневременной теме, о какой-
то «Diätetik der Macht» (J.Vogt, Dämonie der Macht, «Welt als Geschichte», 10 (1950),
стр.9).Как решение автором фактических вопросов (авторы ATL и другие исследователи
предполагают, что Мелос никогда не платил форос, что его привлечение в союз в 425 г.
было чисто формальным), так и его теоретические построения и терминология вызы¬
вают недоверие. Разъяснение содержится в его следующей статье «Стратег Демосфен»
(V, стр. 420—447). Подробно анализируя тактику Демосфена (особенно рассматривая
систему опорных пунктов еттеіхіа^о? на неприятельской территории), Треу прихо¬
дит к выводу, что тактика Демосфена знаменовала собой крупный шаг вперед в срав¬
нении с тактикой Перикла. Тактика Демосфена имела смысл для широко задуманных
стратегических планов и главным образом для «стратегии простора». Это привело
к тому, что Демосфен стал «одиноким, непонятым предшественником нового века».
12*

180
КРИТИКА, И БИБЛИОГРАФИЯ
(стр. 447). В истории там существует «пространственная связь событий», где «порывы про¬
странственного инстинкта поднимаются до сознания пространства, где человеческий
дух включает пространство в свои планы» (стр. 446—447).Источник этих рассуждений
Треу становится в данном случае вполне понятным, поскольку он снова прибегает
к цитатам из Фогта, на сей раз из его статьи «Понимание пространства и простран¬
ственный порядок в римской политике» в официальном нацистском сборнике «Das
neue Bild der Antike» (II, 1942, стр. 100 слл.). В конце этой статьи говорится о «чувстве
пространства» германских вождей (!).
Конституции Афин во время Пелопоннесской войны посвящена статья Де Сэнт
Круа (V, стр. 1—23). Автор пишет, что нет доказательств для утверждения, будто
афинская конституция 411—410 г. лишала фетов основных политических прав в на¬
родном собрании и в суде; όπλα παρεχόμενοι имели исключительное право на занятие
официальных должностей, но народное собрание могло лишить их этого права, что
и было в действительности скоро сделано. Тридцатая глава «Афинской политии»
Аристотеля не описывает умеренно демократическую конституцию пяти тысяч, кото¬
рой симпатизировал умеренный демократ Фукидид.
Э. Рушенбуш (Гамбург) (V, стр. 123—128) указывает, что на задней стороне плит
с фрагментами афинского кодекса 403 года сохранились обломки кодекса тридцати
тиранов, а не закона 410—405/4 годов.
Взаимоотношения Афин и Карфагена во время Пелопоннесской войны рассматри¬
ваются в статьях М. Треу (III, стр. 41—57; двойная версия Фукидида об отношении
Алкивиада к Карфагену дает возможность показать развитие его представлений об
Алкивиаде) и К. Ф. Штрохекера (III, стр. 163—171), который проводит интересный
анализ надписи SEG, X, 136 от 407/6 г. о переговорах между Афинами и Карфагеном,
направленных против сицилийских греков.
Тот же К. Ф. Штрохекер в статье «Начатки монархической теории в софистике»
(II, стр. 381—412) приходит к заключению, что взгляды Платона, Ксенофонта и Исо¬
крата на правителей (Herrschertheorie) являются откликом на возрастающее значение
монархической власти в Греции в ту эпоху; они вызывают софистический спор, вытекаю¬
щий из антитезы хороший — плохой правитель. Отклики на начало этого спора автор
прослеживает у Геродота, Фукидида и Эврипида.
Период кризиса города-государства. Р. Сили в статье «Каллистрат из Афидны и его
современники» (V, стр. 178—203) прослеживает карьеру этого афинского политического
деятеля первой половины IV в., а также проводит просопографическое исследование
изменений в составе ведущих политических групп в Афинах в этот период. Автор при¬
ходит к очень одностороннему (в статье рассматривается только внешняя политика)
и неверному выводу о том, что политику Афин в первой половине IV в. нельзя рассмат¬
ривать с точки зрения экономических и классовых отношений, а только с точки зре¬
ния соотношения сил этих политических групп. Р. Е. Смит (Манчестер) в статье «Оппо¬
зиция внешней политике Агесилая в 394—371 гг. до р. X.» (II, стр. 274—288) указы¬
вает, что в Спарте наряду с антиафинской линией Агесилая существовала еще анти-
афинская линия группы Агесиполия и Клеомброта.
С помощью очень сложной аргументации В. ден Бёр ( Лейден) в статье «Полити¬
ческая пропаганда в греческой хронологии» (V, стр. 162—177) стремится показать,
с какой целью и каким образом, оперируя именами царей Спарты, спартанские поли¬
тические деятели и историки начала IV в. создали ошибочную, сохранившуюся и у
Платона, традицию в изображении Мессенской войны, будто бы помешавшей Спарте
в 490 г. оказать помощь Афинам в борьбе против персов.
К источникам по истории Сицилии IV в. обращаются Л. Фойт (Мюнхен) в статье
о жизнеописаниях Диона, принадлежащих Непоту и Плутарху (III, стр. 171—192)
и Г. Д. Уэстлэйк (Манчестер) — «Сицилийские книги „Филиппин” Феопомпа»
(II, стр. 288—307; попытка определить их объем и характер).
Очень характерен большой интерес к личности Александра Македонского и выбор
тем по этому вопросу. Сообщение Р. Андреотти посвящено историографии Але¬
ксандра в 1940—1950 гг. (I, стр. 583—600). Эта статья показывает, что дискуссия раз¬

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
т
вернулась прежде всего вокруг личности Александра, его военных операций и полити¬
ческой деятельности; экономическим и общественным проблемам уделялось минималь¬
ное внимание.
Источники, в которых сохранились сообщения об Александре, рассматривает
Л. Пирсон (Стенфорд) (III, стр. 429—455). Дневник Александра (Εφημερίδες), так на¬
зываемые Σταθμοί, его письма, завещание и т. д. — все без исключения были поддел¬
ками эллинистической эпохи; разумеется, когда-то они основывались на подлинных
документах или же (Εφημερίδες) на достоверных источниках (например, сообщения
Птолемея). Две статьи Ф. Р. Бюста — II, стр. 177—188 (с важными коррективами
в III, стр. 497: автором речи, обращённой к восставшим солдатам, является Клитарх)
и II, стр. 418—431 (источником для Арриана служило сочинение Клитарха; «торжество
смирения») касаются событий в Описе в изложении Арриана. Ф. Мерлан анализирует
письмо Исократа Александру (Epist., 5) (III, стр. 60—81). Письмо подлинное; оно пре¬
достерегает Александра от академического воспитания, все внимание сосредоточи¬
вающего на эвристике и не подходящего для деятельности правителя; в этом письме —
квинтэссенция исократовой философии воспитания и сжатое повторение его борьбы
в течение всей жизни с академией.
Важнейшие вопросы идеологии Александра рассматриваются в статье Р. Андреот-
ти (Ѵ,стр. 257—302). Подробно исследуя на основе широчайшего круга документов раз¬
витие греческих этико-политических понятий и теорий в V и, главным образом, в IV в.,
Андреотти показывает, что развитие греческой мысли не было нарушено или неожи¬
данно изменено влиянием гения Александра. Автор указывает, между прочим, на раз¬
витие антитезы греки — варвары, в которой критерием постепенно становится обра¬
зованность, а не этническая принадлежность, на понятие ομόνοια, образ совершенного
правителя и т. д. Традиция придала Александру и его взглядам самое разнообразное
выражение в зависимости от обстоятельств и нужд каждой эпохи, в которую она соз¬
давалась.
Эллинистический Египет 5. Г. Бенгтсон (III, стр. 456—463) исследует несколько
надписей 242 года с Коса, очевидно, в то время союзника Птолемеев (Abh. Berl. Akad.,
1952, I). Г. Фолькман (Кельн) (V, стр. 448—455) рассматривает культ Птолемеев (по
финикийским надписям) в городах (кроме Александрии) в первой половине III в. и его
влияние на сравнительно быструю эллинизацию Кипра. Просопографические проб¬
лемы государства Птолемеев первой половины II в. изучают В. Переман и Е. Ван’т
Дак (Лувен) в статье «По поводу одной гортинской надписи (IC, IV, 208): Птолемей
Макрон, Нумений и Гиппал» (III, стр. 338—345).
Держава Селевкидов. Несколько новых дат, найденных в клинописном списке ца¬
рей, приводит Г. Бенгтсон (IV, стр. 113—114). Заслуживает внимания обширная
статья А. Эймара (Париж) «Вокруг вступления на престол Антиоха IV» (II,стр. 49—73).
С помощью коррективов в родословной Селевкидов этого периода Эймар опро¬
вергает существовавшее до сих пор представление (главным образом Бевана)
об обстоятельствах вступления на трон Антиоха и показывает, что Антиох
захватил власть сразу же после смерти Селевка IV (не позже начала 174 г.). Особенно
интересны выводы автора в широком плане; он упрекает исследователей в том, что они
смешивают эллинистическое династическое право с современным и считают греков
монархистами. Автор сознает, насколько смело делать общие выводы из столь частных
фактов, да к тому же еще гипотетических. Но, говорит Эймар, «отказываясь заниматься
общими проблемами, мы осудим йауку быть самоцелью; моей же слабостью является
с радостью воспользоваться случаем, если он представляется, и использовать
науку как средство» (стр. 73). Следует приветствовать ту точку зрения Эймара, что
при интерпретации даже самых мелких фактов можно и нужно не забывать о более
широкой взаимозависимости явлений.
Греция в эллинистическую эпоху. М. Треу (III, стр. 219—228) изучает возникнове¬
ние «Истории» Полибия в связи с несохранившейся биографией Филопемена, принад¬
5	Ср. статью Гейхельгейма (см. выше, стр. 175).

182
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
лежащей Полибию. В статье «Время заключения этолийско-акарнанского союзного
договора» (IV, стр. 46—51) Г. Клаффенбах (Берлин) приводит новые доказательства
для датировки надписи IG, IX2, 1, ЗА временем до 262 г. до н. э.
Несколько в стороне стоят две статьи о топонимике Малой Азии: статья У. Кар-
пггедта (Геттинген) (III, стр. 232—301) и ответ на нее Дж. М. Кука (Бристоль) (IV,
стр; 39—45). Авторы приходят к различным выводам, решая вопрос о положении
Палайскепсиса и значении частицы Раіаі- в названиях местностей Малой Азии и дру¬
гих районов.
Северное Причерноморье. Статья Р. Вернера (Мюнхен) «Династия Спартокидов»
(IV, стр. 412—444) является одной из немногих, в которой благодаря ее теме использо¬
вана советская литература, и то не в полной мере. Так же каки Шпулер (см.стр. 175),
Вернер приветствует советские археологические исследования, но его отношение к вы¬
водам советских ученых «зарезервировано». В первой части статьи подробно рас¬
сматривается хронология Спартокидов (стр. 415—430 и таблица на 430 стр.). Упомя¬
нем только некоторые, наиболее значительные отклонения от данных В. Ф. Гайдуке¬
вича в работе «Боспорское царство». Вернер отвергает принятую в настоящее время
точку зрения В. В. Латышева, что «Seleukos» у Диодора (XII, 36, 1)—описка вместо
«Satyros»; Селевк был, по его мнению, младшим братом и соправителем Сатира I
в 433/2—393/2 гг. Имеются мелкие отклонения в датировке событий после смерти Пери-
сада I, которую автор относит ко времени до 311/10 г. Для хронологии III и II вв. до
н. э. Вернер использует нумизматические источники, но не знаком с работой А. Н. Зог-
рафа «Античные монеты». Вторая часть статьи (стр. 430—444) посвящена титулам
Спартокидов и династическим проблемам. Воцарение Спартокидов не было делом рук
Афин. Титул архонта они переняли у Археанактидов; архонт — это тиран, опорой
которого являются солдаты (часто иностранные — сравнение с сицилийской тиранией).
Сосредоточение власти было необходимо для подавления варваров, а вообще Спар-
токиды были «мирные» и стремились ввести у себя греческий образ жизни. Участие
младшего брата в правлении, очевидно, вплоть до эпохи Перисада I было династиче¬
ским правилом. Закрепившийся, начиная со Спартока III, титул PocatXeú<; связан с
развитием эллинизма. Некоторые замечания Вернера‘ могут помочь в выяснении
отдельных фактов истории Боспорского царства. Но он не знаком с частью советской
литературы (например, он не знает даже работ С. А. Жебелева) и следует формаль¬
ному методу комбинаций, не принимая во внимание, например, состав населения
Боспорского царства, а также его отношение к варварам и т’.д. Автор бездоказательно
отвергает вывод В. В. Струве о восстании Савмака (ВДИ, 1950, № 3, стр. 23 слл.).
Рим. Историография. Статья Ф. Бёмера (Бонн) (II, стр. 189—209) посвящена разви¬
тию римской историографии от Фабия Пиктора до Целия и Азеллиона. Автор отвергает
деление ранних римских историков на анналистов и прагматиков. По его мнению,
от Фабия до Веннония римская историография развивалась по негреческому образцу
(изложение ab urbe condita, регистрация событий в форме летописи). Затем постепенно
под греческим влиянием у Кальпурния Пизона, Кассия Гемины и особенно у Фанния
появляются налеты прагматизма и попытки нарушить господствующую со времени
Фабия Пиктора практику. Первым преодолел ее Целий Антипатр, создавший истори¬
ческую монографию; Азеллион был первым теоретиком нового направления, которое
по существу означало победу влияния Панэтия и кружка Сципиона.
Ю.Вольский(Вроцлав) на примере завоевания Рима галлами(V, стр. 24—52) рассмат¬
ривает достоверность и развитие традиции в освещении раннего периода римской исто¬
рии. Анализируя сообщения Полибия и сравнивая их с археологическими данными, ав¬
тор приходит к заключению, что не только все известные из Диодора, Ливия и др. под¬
робности о завоевании Рима являются целиком неисторическими, но что и сообщения
Полибия не свободны от неисторических добавлений. Нашу осведомленность в этих во¬
просах Вольский выразил следующей латинской фразой:«Celtae Romanis ad Alliam fuga¬
tis urbem praeter Capitolium ceperunt, accepto praemio ab obsidione discesserunt». Воль¬
ский исследует методы младших анналистов (дублирование и заимствования из позд¬
нейшей истории для удовлетворения правил риторики и успокоения публики).

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
183
Эпоха республики. Проблеме государственного управления посвящено сообщение
Е. Стюарта Стевли «Конституция римской республики» (V, стр. 74—122). Автор даеткри-
тический анализ литературы 1940—1954 гг. (перечень приведен на стр. 120—122) и пред¬
лагает несколько своих решений. В вопросе о возникновении и развитии центуриатного
управления Стевли защищает (в противовес ряду исследователей) мнение о его проис¬
хождении (как организации армии) в царскую эпоху. Возникновение центуриатного
народного собрания он, как и большинство исследователей, относит к началу V в.
В основном такой же датировки придерживается Е. Шёнбауэр в статье «Римское цен-
туриатное устройство в свете нового рассмотрения источников» (II, стр. 21—49):
реформа, установившая центуриатный строй, преодолела «родовое государство», она
была направлена против патрициев. Центуриатное народное собрание было, однако,
аристократическим и консервативным. Другой темой, рассматриваемой в статье Стев¬
ли, является lex curiata. Вопрос о его происхождении (царская эпоха?) но решен. Автор
склоняется к точке зрения тех ученых, которые связывают lex curiata с действием права
ауспиций (Стевли: auspicia maxima), а не с Imperium. В вопросе о происхождении кон¬
сулата большинство исследователей (в том числе Стевли) признают традиционную
теорию о свержении царей и дату возникновения консулата. Защищает автор и тра¬
диционное толкование консульской коллегиальности (защита против восстановления
царской власти); по этому вопросу было выдвинуто много других решений, часто необ¬
основанных. За традицию стоит Стевли и в вопросе о происхождении диктатуры, но
он сомневается, что вето трибунов было действенно и против решений диктаторов. Что
же касается существа Imperium, то Стевли не высказывается ни против точки зрения
Моммзена (неделимость, неограниченность, царское происхождение), ни за республи¬
канское происхождение этой формы власти (Хойе, Вочи, Коли). Вероятно, в царскую
эпоху Imperium был временной военной властью (над союзниками?), в эпоху же респуб¬
лики он приобрел новое, более широкое содержание. Последней проблемы, реформы
центуриатного народного собрания в III в. до н. э., касается также вторая часть ука¬
занной выше статьи Шёнбауера. Публикация так называемой «tabula Hebana»6 вызвала
оживление дискуссии, но данные, извлекаемые из таблицы, толкуются очень различно.
Интерпретируя эти данные и решительно исправляя Цицерона, «De rep.», 2, 22, 39,
Шёнбауэр пришел к выводу, что согласно реформе (она была проведена К. Флами-
нием около 323 г. в интересах среднего слоя крестьян, голосующих в первом классе)
в каждой трибе имелись две «Stimmtribus», так что общее число голосов составляло
70 + 18 голосов всадников + 1 capite censi = 89; классы сохранялись только внутри
Stimmtribus. Стевли в своем исследовании опровергает точку зрения Шёнбауэра.
Анализ остальных точек зрения показывает, что в частностях не достигнуто
удовлетворительных и совпадающих выводов. В общем же установлено, что реформа
была проведена в интересах нобилитета и против богатеющих торговцев из городских
триб, так как центр тяжести реформы лежит в установлении порядка голосования
при выборах центуриатных властей по трибам. Сообщение Стевли, кроме всего прочего,
представляет ценность еще благодаря критике гиперкритицизма.
Тот же автор в статье «Provocatio в V и IV вв. до р. X.» (III, стр. 412—428) при¬
ходит к заключению, что закон Валерия Публиколы от 507 г.— неподлинный. Факти¬
чески возможность обращения к народу существовала с первой половины V в. (по за¬
конам XII таблиц и для уголовных споров). Теперь же, согласно закону Валерия от
300 г., была введена обязанность магистрата иметь в виду provocatio при смертной
казни и при телесном наказании. Наконец, в статье «Проведение выборов во время
Interregnum» (III, стр. 193—211) Стевли защищает (против Моммзена и др.) и углубляет
точку зрения, что в республике interrex сам выбирал двоих из кандидатов в консулы
и представлял их народному собранию только для утверждения.
Ф. М. Гейхельгейм (III, стр. 211—219) по сагунтским монетам датирует договор
6	«Anzeiger der österreichischen Akad., phil.-hist. Kl.», 1950, стр. 87 сл. Речь идет
о неполной надписи о rogatio от 19 г. н. э. относительно оказания Германику посмерт¬
ных почестей.

Г84
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
между Сагунтом и Римом, относя его ко времени до 226 г., и исследует роль этого до¬
говора при возникновении Второй пунической войны. Г. Вальсер в статье «Причины
первой римско-иллирийской войны» (II, стр. 308—318) высказывается за достоверность
сообщения Аппиана (Шуг., 7) против откровенно проримского Полибия (11,2—12).
Г. Скаллард (Лондон) в заметке о Каннах (IV, стр. 474—475) сообщает подробности
битвы 216 года.
Просопографический характер носят заметки Т. Р. С. Браутона (Брин Мар)
«Заметки о римских магистратах» (II, стр. 209—213; М. Антоний оратор, Марий, над¬
пись 3Арх. АеХт., 1889, 133, 13), Г. Бенгтсона «Кв. Цецилий Метелл Цел ер (cos. 60 г.) и
индусы» (III, стр. 229—236) и две статьи Р. Сайма (Оксфорд): IV, стр. 52—71 (список 45
сенаторов, не включенных Браутоном в работу «The Magistrates of the Roman Republic»,
1—2, N. Y., 1951—1952) и V, стр. 204—212 (дополнение 41 имени, отсутствующего
в RE, VIII А, критика новых частей RE за растянутость и неточность).
Религиозных проблем римской республики касается статья М. Ван Дорена (Гент)
(III, стр. 488—497), посвященная исследованию политического значения peregrina
sacra 7.
В статье «Цицерон и Матий. К психологии революционной ситуации в Риме»
(V, стр. 53—73) А. Хойе (Геттинген) возражает против общепринятой точки зрения,
что в письмах Цицерона и Матия (август 44 г.) встречаются два понятия «дружбы»:
политическое и римское у Цицерона и неполитическое и неримское у Матия8. В поня¬
тии amicitia у Матия Хойе усматривает выражение характера принятых у римлян
личных отношений внутри политических групп, а в письмах их обоих — отражение
отношения авторов к римской «революции»: деликатный Цицерон об этом не говорит,
чтобы не задеть Матия; Матий, чье мышление не было столь ясным, вообще не осознал
«революции». Ошибочные представления Хойса о римской «революции» и прежде
всего чрезмерно психологизирующие методы приводят его к ошибочным выводам.
Но наиболее ярким примером ненаучных методов исследования может служить
статья Дж. Г. Коллинса (Нью-Йорк) «Цезарь и разложение власти» (IV, стр. 445—
465), рассматривающая развитие характера Цезаря под влиянием его усиливающейся
власти. Анализируя источники и прибегая к многочисленным сравнениям с деятелями
и событиями позднейшего времени (Наполеон, Людовик XIV, заговор против Гитлера),
Коллинс приходит к заключению, что к концу жизни Цезарь стал циничным и гор¬
дым. Доказательство: «Правильнее будет сказать, что республика (нобилитет и Цице¬
рон.— Я. П.) отвергла Цезаря, чем Цезарь отверг республику. Его блестящий гений
разбился о невыполнимую задачу сделать республику способной господствовать в им¬
перии, и Цезарь прибегнул к деспотизму с презрением и, может быть, с горечью»
(стр. 464—465). Сильным было также влияние Клеопатры в последние годы, когда Це¬
зарь страдал манией величия. Вот к каким выводам могут привести ненаучные методы
исследования.
Довольно пространная статья М. Рамбо (Лион) (III, стр. 346—378) является по¬
пыткой восстановить подробности и определить место битвы при Фарсале. Попытка
автора основывается на мнении, что сообщение Цезаря в «Bellum civile» является тен¬
денциозным и сознательно опускающим сведения об обстановке, а также топографи¬
ческие и метеорологические данные, могущие показать крайне неблагоприятное рас¬
положение войск Цезаря перед битвой.
Принципат. Г. Фолькман (Кельн) (III, стр. 81—86) вносит мелкие изменения в до¬
полнения и интерпретацию глав И и 26 Res gestae divi Augusti, отстаивает точку зре*
ния, что у Августа был Imperium maius, и исследует цели Res gestae. Э. Т. Салмон
(Онтарио) в статье «Эволюция принципата Августа» (V, стр. 456—478) доказы¬
7	В пространной рецензии на книгу Н. Н. Scullard, Roman politics 220—
150 В. С., Oxf., 1951, М. Гельцер критикует тезис автора о решающей роли «Grup¬
pen» в римской политике той эпохи (I, стр. 634—642).
8	Хойе не знаком с углубленным разбором этого понятия в работе С. Л. У т ч е н-
к о, Идейно-политическая борьба в Риме накануне падения республики, М., 1952^

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
185
вает ту мысль, что юридическая основа положения Августа в государстве не явилась
результатом осуществления ранее разработанного плана, а развивалась ностепенно.
Август с самого начала задумал удержать власть в своих руках, но осуществлял это
постепенно, исходя из конкретных потребностей и чувства осторожности. Автор про¬
слеживает этот процесс в подробностях с 27 до 2 г. до н. э., завершающего, по его мне¬
нию, развитие правовой основы власти Августа (титул pater patriae). Анализируя глав¬
ным образом эпиграфические и археологические памятники, Г. Ниблинг (Франкфурт
н/М.) (V, стр. 303—331) приходит к заключению, что началом официального государ¬
ственного культа lares и geni а Augusti (и первым годом эры magistrorum vici) нужно
считать 7 г. до н. э.
Статья Ф. Г. Майера (Рим) «История римского населения и статистика надписей»
(II, стр. 318—351) посвящена основным социальным проблемам римского общества.
Автор стремится исследовать «роль рабов и вольноотпущенников в изменении струк¬
туры римского населения» (стр. 319). Решение этого вопроса, по его мнению, важно как
для экономической истории Рима, так и для выяснения причин его падения. Можно ли
вообще определить число рабов и вольноотпущенников в составе населения Рима?
Майер приходит к следующим основным выводам: I. Общее число населения Рима
установить нельзя; анализ методов, к которым приходится прибегать для решения
этой задачи, показывает, что все наши данные являются неполными и должны допол¬
няться субъективными догадками, часто опирающимися на аналогию с более поздними
временами и даже современностью. Можно установить только очень приблизительные
данные, которые не могут лечь в основу дальнейших точных исследований. II. Нельзя
установить количество рабов (предположения колеблются между 127 000 и 500 000),
а, также число вольноотпущенников и потомков несвободного населения. Утверждение
Франка, что число граждан, не свободных по происхождению, достигало 90% »несостоя¬
тельно. Статистика имен из сохранившихся надписей очень неполна, да и в наших
критериях для определения происхождения по именам нет уверенности. III. По этим
причинам установить происхождение несвободного населения нельзя; несвободное на¬
селение восточного происхождения явно преобладало, но все-таки выводы Франка
и Нильсона о влиянии ориентализации на падение империи надо принимать очень ос¬
торожно. IV. Об участии несвободного населения в экономической жизни мы распо¬
лагаем также лишь общими данными (свидетельствующими о том, что оно было значи¬
тельным); точные цифры (например, Гуммерус) могут ввести в заблуждение, так как
они основаны на ненадежном учете имен в надписях.
Сведение Майером воедино результатов уже проведенных исследований и его отри¬
цание расовых теорий Франка и Нильсона чрезвычайно ценно. Подробное изучение
существа вопроса, а не только установление количественного соотношения имен долж¬
но показать, является ли скепсис Майера преувеличенным.
Значительное внимание уделяет журнал проблемам государственного и военного
управления в эпоху принципата. А. Г. М. Джонс (Кембридж) в статье «Императорская
и сенатская юрисдикция при раннем принципате» (III, стр. 464—488) исследует новые
формы юрисдикции, касающиеся римских граждан. В гражданской юрисдикции при
переходе к империи до решительной ломки понятий дело не дошло (развитие appellatio,
начиная с поздней республики: при Августе его распространение в основном в Италии
и в провинциях; первичная юрисдикция императора и консулов). В уголовной же юрис¬
дикции, напротив, имела место решительная ломка (первичная юрисдикция императора
и сената, но без права provocatio ad populum; ее законное основание). Развития импер¬
ского аппарата касается статья Пфлома (Париж) «Хронология карьеры Л. Цезения
Соспеса» (II, стр. 431—450; его cursus honorum во времена Домициана — Адриана,
GIL, III, 6818;различная политика Траяна и Адриана; должность префекта frumenti —
табличка префектов на стр. 444).
Проблемы армии во время принципата освещают Э. Сандер (Берлин) в статье «К си¬
стеме рангов римской армии: gradus ex caliga» (III, стр. 87—105) и Г. Р. Уотсон (Ноттин-
гам) в статье «Жалованье в римской армии. Светоний, Дион и quartum stipendium»
(V, стр. 332—340). На основании надписей и данных Домашевского Сандер ис-

186
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
следует развитие унтер-офицерского корпуса (immunes, principales, beneficiarii,
officiales) в I—III вв. н. э. Уотсон изучает подробности выплаты жалования сол¬
датам при Диоклетиане и — на основании данных папирусов — финансы солдат в
Египте.
В статье Э. Кёстермана (Киль) «Процессы об оскорблении величества при Тибе¬
рии» (IV, стр. 72—106) исследуется отношение Тацита к Тиберию. Автор не согласен
с существующей точкой зрения, что Тацит подбором и толкованием фактов очернил
Тиберия; эта точка зрения основана главным образом на осуждении Тацитом процессов
majestatis до 23 г. (Ann., IV, 6, 2). Анализируя эти процессы на основе первых трех
книг «Анналов», Кёстерман пришел к мнению, что Тацит не только не подбирал компро¬
метирующие Тиберия факты, но некоторые совсем опустил.
Идеологией Римской империи занимается Г. Вальсер в статье «Император как
vindex libertatis» (IV, стр. 353—367). В процессе развития империи и в соответствии
с ним изменялось и содержание традиционного термина vindex libertatis; для Августа
он был (на монетах) пропагандистским лозунгом — император выдавался за «обнови¬
теля» республиканской свободы; при Клавдии содержанием этого понятия являлось
освобождение римского народа от власти плохих императоров (уже не императоров
вообще), а в области внешней политики — освобождение варваров от власти свое¬
вольных варварских владык; при Константине и Лицинии в исследуемом понятии от¬
разился упадок империи: император защищает свободу населения от нападения
варваров.
К периоду домината частично относятся две статьи, рассматривающие вечно жи¬
вую и спорную проблему датировки и происхождения жизнеописаний императоров
в «Historia Augusta». Э. Голь (Берлин) (IV, стр. 220—228) в противовес Г. Штерну
отстаивает старый тезис Дессау, что авторы НА черпали нужные им сведения непо¬
средственно у Аврелия Виктора, а значит, 360/361 год является terminus post quem
для ее возникновения. А. Шастаньоль (Версаль) (IV, стр. 173—188), анализируя дан¬
ные об италийских провинциях, содержащиеся в жизнеописании Тетрика (Trig. tyr.,
24,5), приходит к заключению, что датой опубликования НА является конец 397—
начало 398 г. (пропагандистские цели языческих сенаторов), а к концу 398 — началу
399 г. относится редакция списка провинций, использованного Полемием Сильвием
в качестве источника.
Все, кто занимается историей Римской империи, будут приветствовать сообщение
о подготовке обширного коллективного научного комментария к «Historia Augusta»
(I,. стр. 652).
Доминат. Из источников наибольшее внимание привлекло жизнеописание Кон¬
стантина, приписываемое Евсевию9. Против авторства Евсевия высказывается П. Пети
(Париж) в статье «Либаний и Vita Constantini» (I, стр. 562—582; сравнение с речами
Либания; первоначальный вариант жизнеописания написан до 348 или даже 340 г.;
при Феодосии оно было переработано и приписано Евсевию; его целью было вызвать
императора на решительные действия против язычников). Авторство Евсевия защищает
И. Фогт (Тюбинген) в статье «Vita Constantini Евсевия о конфликте между Констан¬
тином и Лицинием» (II, стр. 463—471; рассказ о борьбе между императорами, содер¬
жащийся в жизнеописании, нельзя приводить как довод против авторства Евсевия).
Против аргументации Пети направлена статья Ж. Моро (Саарбрюккен) «К проблеме
Vita Constantini» (IV, стр. 234—245; автор ищет другое объяснение для совпадений
в жизнеописании и у Либания; выводы неубедительны)10. Наиболее общие проблемы
творчества Либания рассматривает П. Пети в статье «О публикации и распространении
речей Либания» (V, стр. 479—509). Историческая достоверность сочинений Либания
зависит от их целей и назначения. Либаний регулировал общественное назначение
9	См. A. Pi g ani о 1, «Historia», I, стр. 82—84; П. H. Т а р к о в, ВДИ, 1952,
№ 3, стр. 117.
10	Этот же автор публикует (V, стр. 254—256) сообщение «Fragment, découvert
à Sinope de Г édit de Constantin de accusationibus».

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
187
«своих произведений (для широкой публики — панегирики, для двора — политические
речи, часто в форме реляции к высокопоставленным лицам, для узкого круга друзей —
доверительные речи, например Ог. I). К сожалению, не всегда легко определить, для*
кого было предназначено произведение; в данном случае может помочь анализ стиля
(интенсивность употребления риторических средств).
Общие проблемы поздней империи затрагиваются в статье В. Сестона (Париж)
«От comitatus Диоклетиана к comitatenses Константина» (IV, стр. 284—296). Автор
в противовес Д. ван Берхему защищает точку зрения Моммзена, что военная реформа
начала домината явилась общим делом Диоклетиана и Константина в том смысле, что
принцип двух армий и зародыши этих армий существовали еще при Диоклетиане, но
что Константин завершил этот процесс и придал обеим армиям организационную осно¬
ву. Далее автор исследует подготовленность Диоклетиана к обороне границ, а также
его comitatus.
Наибольшее внимание привлекает к себе личность и особенно религиозная поли¬
тика Константина. Предметом рассмотрения в статье И. Штрауба (Бонн) «Отречение
Константина на пути к Капитолию» (IV, стр. 297—313) являются две «проблемы»:
момент обращения Константина в веру и его христианское «Sendungsbewusstsein».
В таком же духе написана статья И. Карайанопуло (Афины) «Константин Великий
и культ императора» (V, стр. 341—357). Автор опровергает утверждение Т. Прегера,
что Константин почитался как бог и был отождествлен с Гелиосом. И. Фогт (IV,
стр. 339—352) рассматривает развитие суждений Юлиана о Константине от панегири¬
ков (356 и 358/59 гг.) к прямым нападкам в Ъцьтыоч ij Kpovta (362/3 г.)
Статья А. Альфёльди (IV с,тр. 131—150), посвященная «идеологической тематике»
росписей на потолке в императорском дворце в Трире, является скорее произведе¬
нием публистического характера, чем научным исследованием.
Процесс развития региональной префектуры претория и восстановление списка
префектов в 337—361 гг. исследует Ж.-Р. Паланг (Экс-ан-Прованс) (IV, стр. 257—
263). А. Г. Джонс (IV, стр. 229—233) прослеживает карьеру префекта претория
Востока Флавия Филиппа (IV в. н. э).
К. Ф. Штрохекер (IV, стр. 314—330) исследует предысторию союза римских сена-
торов-язычников с высокопоставленными военными чиновниками франкского про¬
исхождения, закончившуюся после смерти Валентиниана II, когда Арбогаст провоз¬
гласил императором ритора Евгения и правил от его имени в течение двух лет в
западной части империи. Автор прослеживает карьеру франкских полководцев при
преемниках Валентиниана I, их отношение к Риму и их связи с языческой интелли¬
генцией.
Дж. Бегнан (Торонто) в статье «Перегрин Протей и христиане» (IV, стр. 107—112)
стремится воспроизвести биографию этого христианина, а позднее киника, жившего
во II в. н. э. Дж. Дауни (Вашингтон) (IV, стр. 199—208) прослеживает развитие
термина «филантропия» и его отношение к христианской ¿уатст* в IV в. н. э., рас¬
сматривает влияние языческой философии на христианство.
Несколько статей посвящено проблемам римских провинций. Особенное значение
имеют прежде всего сообщения об археологических раскопках (об этом см. ниже).
У. Карштедт в статье «Территории Патр и Никополя во времена империи» (I,
стр. 549—561) рассматривает подробности территориального деления провинции
Ахайи в первом веке империи; А. Э. Бок (Мичиган) в статье «Население римского и
византийского Караниса» (IV, стр. 157—162) на основании данных папирусов про¬
слеживает существенное сокращение населения Египта в промежутке между 171/2 и
310 гг. н. э.
Одна статья — Э. А. Томпсона (Ноттингам) «Passio S. Sabae и раннее вестготское
общество» (IV, стр. 331—338) — касается вопросов общественной организации варва¬
ров. Томпсону удалось на основании данных, упоминаемых passio (Саба был заму¬
чен в 372 г.), восстановить некоторые черты родового общества вестготов в IV в. н. э.
В вестготской деревне господствует демократия и крепкая родовая солидарность. Вест¬
готская знать оказывает давление на общину при помощи совета конфедерации, кото¬

188
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
рый еще, очевидно, не имел принудительной власти. Прежнее равенство эпохи Тацита
в IV в. н. э. исчезло. Богатство, а с ним и власть, сосредоточились в частных
‘руках,и уже в эпоху Ульфилы среди вестготов существовало резкое имущественное раз¬
деление. Христианство, очевидно, было распространено среди низших слоев населения.
Статья Томпсона показывает, как сильно может помочь при изучении «варварских»
источников знание и понимание основ родового строя, хотя автор нигде прямо не
ссылается на сравнительный материал.
Ряд статей посвящен также истории Византии.
Сообщения об археологических раскопках (поскольку они не были затронуты выше).
Ф. Г. Майер (Тюбинген) в статье «К истории города Старого Пафоса» (III,
стр. 121—125) сообщает о результатах английских раскопок 1950—1953 гг., охваты¬
вающих период от халколита до классической эпохи. П. М. Дюваль (Париж) (V,
стр. 238—253) характеризует основные места и результаты раскопок 1941—1955 гг.,
имеющих значение для изучения истории Галлии периода от 600 г. до н. э. до конца
Римской империи, и дает подробный перечень литературы по этому вопросу.
В. Шлейермахер (Франкфурт н/М.) в статье «Римская археология на Рейне от 1940
до 1950 гг.» (II, стр. 94—110) изучает «поселения городского типа» (stadtartige
Siedlungen) со слабым римским влиянием, расположенные на местах кельтских
oppida в период, последовавший сразу же после смерти Цезаря: Кельн, Страсбург,
Трир, а также исследует вопросы о limes и terra sigillata.
Отметим также статью Ж. Ж. Хатта (Страсбург) (II, стр. 234—241), характеризую¬
щую — в историческом аспекте — результаты раскопок Страсбурга, исследование
Г. Штадтмюллера (Мюнхен) (III, стр. 236—251), представляющее собой попытку вос¬
становить римскую дорожную сеть в южной Албании и Эпире посредством комбина¬
ции сообщений Itineraria и археологических данных. Р. Фелман (Брюгге) в статье
«Новые исследования Швейцарии позднеримского времени» (IV, стр. 209—219) стре¬
мится уяснить картину перехода от IV к VI—VII вв. посредством комбинации резуль¬
татов самых последних археологических исследований и литературных данных.
Римской эпиграфике посвящены три маленькие заметки, датирующие и интерпре¬
тирующие надписи: CIL, VI, 12 (Ф. Бёмер, III, стр. 252—253); CIL, VI, 9635 (он же,
IV, стр. 114—115); GIL, XVI, 81 (Пфлом, II, стр. 364).
Нумизматике посвящены прежде всего обобщающее исследование Дж. К. Джен¬
кинса и Р. А. Дж. Гарсона «Греческая и римская нумизматика, 1940—1950» (II, стр.
214—234), затем статья К. Христа (Мюнхен) «Исторические проблемы греко-сицилий¬
ской нумизматики» (III, стр. 385—395). Автор исследует основания и правильность
исторических выводов, то интерпретируя изображения на монетах, то анализируя
целые клады. Он дает таблицу находок с указаниями литературы, датой и перечнем
находок и пытается восстановить картину обращения денег в V—III вв. до. н. э.
Нам остается упомянуть о трех заметках историографического характера. М. Гель-
цер во II томе на стр. 378—380 опубликовал краткую биографию Ф. Мюнцера, пав¬
шего 20.Х. 1942 г. жертвой расового преследования в Терезине. К. Б. Уэллс составил
(V, стр. 358—381) библиографию работ М. Ростовцева, включающую 444 названия.
Интересную попытку оценить значение Гиббона предпринял А. Момильяно в статье
«Вклад Гиббона в исторический метод» (II, стр. 450—463). Автор считает, что вели¬
чайшая заслуга Гиббона не ограничивается высказыванием открывающих дорогу но¬
вому идей, воспринятых от Монтескье и Вольтера. Передовым является то, что эти
философские идеи он соединил со всем объемом знаний и методами исследования, на¬
копленными поколениями ученых-историков в результате изучения древностей, и та¬
ким образом слил воедино казалось бы несоединимое. Другим выдающимся вкладом
Гиббона в науку было соединение религиозной и светской истории.
В информационной части ежегодника, в разделе сообщений о журналах, самое
значительное, а в последнее время почти исключительное место занимают сообщения
Б. Шпулера о журналах «Советская археология» и «Вестник древней истории». В этих
сообщениях Шпулер дает краткое содержание статей, опуская редакционные пере¬
довые «Вестника древней истории» и некоторые принципиальные теоретические

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
189
«статьи; с помощью кавычек и в примечаниях он отмежевывается от марксистских
выводов.
Несколько слов в заключение. Большая часть статей, помещенных в рас¬
сматриваемом журнале, отличаетсй высоким исследовательским уровнем. Однако
наряду с ценными исследованиями встречается ряд подробных решений совсем незначи¬
тельных вопросов, в то время как основным проблемам, особенно экономическим и об¬
щественным, посвящено минимально мало внимания. В тех же случаях, когда авторы
ставят более широкие проблемы, в большинстве своем они проводят традиционные,
часто модернистские, теории или приходят, как, например, Нильсон, к совершенно
антиисторическим выводам.
Ян Печирка (Прага)
ИЗ НОВОЙ ЮГОСЛАВСКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
ПО ДРЕВНЕЙ ИСТОРИИ
(.Краткие аннотации)
В современной югославской литературе по древней истории преобладают работы,
посвященные прошлому югославской территории, северных областей Балканского
полуострова и придунайских стран. Встречаются также работы по истории Греции
и Рима или по истории античной культуры, но их немного и они посвящены лишь
некоторым специальным вопросам. В настоящем обзоре вначале будут рассмотрены
публикации эпиграфических памятников, далее исследования из области эпиграфики,
древней ономастики, исторической топографии, работы, посвященные отдельным во¬
просам античной культуры, ит. п. Затем рассматриваются работы, построенные преиму¬
щественно на археологическом материале.
D. Rendit -М і ос е v ic, Novi i neobjebodanjeni natpisi iz Dalmacije, «Vjesnik»,
LUI (1952), стр. 211—232. Публикация более сорока латинских надписей эпохи импе¬
рии из различных мест Далмации, преимущественно с адриатического побережья.
Среди них — вотивы и надгробия, интересные наличием местных имен и принадлеж¬
ностью некоторых посвятителей к категории вольноотпущенников. Интересна надпись
в честь Геренния Ясона, префекта collegii fabrum et centonariorum, содержащая пере¬
числение его званий и должностей (№ 36). Памятная надпись Марка Сатрия Валента,
вольноотпущенника и севира, соорудившего памятник себе, жене, детям, libertis 1і-
bertabusque eorum (№ 24), любопытна по своей необычной формуле.
М. Suic, Novi natpisi iz sjeverne Daimacije, «Vjesnik», LUI (1952), стр. 233—
248. Публикация 36 надписей из северной Далмации (Либурнии), среди которых не¬
сколько вотивов Юпитеру, Сабазию, нимфам. Весьма любопытен вотив с фрагментиро¬
ванным рельефным изображением Дианы на стеле с подписью: D (ianae) ' a(ugustae)
s(acrum) [EJuhemer(us) servus Aug(usti) v(otum) l(ibens) s(olvit) m(erito).
Имеются также посвящения Сильвану и два вотива императорам III и IV вв.
Карину и Грациану. Интересен вотив magnae deorum matri augustae на фрагменти¬
рованной стеле с изображением богини, совершенный некоей Верридией Психе, из
древней Сении, где найдеаы также и остатки самого метроона, сооруженного из крас¬
ного мрамора (см. «Arheoloska istrasivanja u Senju», там же. стр. 251 сл).
D. Rendí c-M i ос e v i c, Novi ililrski epigrafícki spomenici iz Ridera (Muni¬
cipium Riditarum), «Glasnik», VI (1951), стр. 49—64. Публикация 16 латинских надпи¬
сей, найденных на территории древнего Ридера (совр. Данило, близ Шибеника). Три
надписи содержат посвящения Сильвану, одна — Юпитеру, остальные представляют
собой почти исключительно надгробия позднеримского времени, с местными именами,

190
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
в сочетаниях, свидетельствующих о далеко зашедшем процессе романизации Дал¬
мации.
D. Serge jevski, Novi i revidirani rimski natpisi, «Glasnik», VI (1951), стр,
301—310. Публикация 17 обломков латинских надписей, найденных в сороковых
годах в Боснии, а также републикация двух надписей, известных ранее, для которых
автор предлагает новые чтения. Среди находок — вотивы Юпитеру (в том числе ех
voto бенефициария V македонского легиона), вотивы Сильвану и Гераклу. На одной
из републикуемых надписей автор читает распространенное кельтское имя Arbo.
В. GabriceviCyO nekim mitrickim natpisma Sarajevskog muzeja, «Glasnik»,
VIII (1953), стр. 141—144. Изучая латинские монограммы на двух каменных квад-
рах Сараевского музея, происходящих из Голубиче близ Бигача (в сев. Боснии), автор-
расшифровывает их как обозначения священных митраистских титулов. Из этого он
делает вывод о существовании в древности митреума в Голубиче. Он также обращает
внимание на то, что на митраистскрм рельефе из Коньича имя Митры читается в кос¬
венном падеже Meteri (а не Metri, как читал Патч). Автор допускает возможность
идентификации имени иранского божества с каким-либо местным доримским именем.
Митраистские памятники из Голубича датируются им IV в. н. э.
D.	Rendí с-М іо с еѵ i с, lUri и natpisma greckih kolonija и Dalmaciji, «Vjesni k»,
LUI (1952), стр. 25—57. Рассматривая собственные имена, встречающиеся в греческих
и латинских надписях на далматинском побережье и близлежащих островах, автор
отмечает высокий процент иллирийских местных и личных имен и полное совпадение*
многих из них с именами мессапийской эпиграфики южной Италии (Саллентинского
п-ва). Таковы Drossos, Blatios из надписей, найденных в Иссе (Далмация) и drossihi,
blattes, blaves мессапийских надписей. Принимая во внимание, что историческая тра¬
диция приписывает колонизацию далматинского побережья сиракузянам (Ps.-Scymn.,
414), автор полагает, что под водительством сиракузских греков в Далмацию пере¬
селились также южноиталийские мессапы и япиги,— племена, родственные иллирий¬
цам, и что, следовательно, некоторая часть имен иллирийского происхождения в дал¬
матинских надписях должна быть отнесена за счет южноиталийского этнического эле¬
мента.
Ф. П а η а з о г лу, Прилог датовану грчких натписа из римске Македони/еу
«36. филоз. фак.», III (1955), стр. 15—28. В греческих надписях из Македонии встре¬
чаются даты провинциальной македонской эры, начинающейся со 148 г. до н. э., а так¬
же даты, исчисленные от битвы при Акциуме (32г. дон. э.) с примечанием: έτος σεβαστόν.
Основываясь на палеографических данных, автор показывает, что в эпоху империи,
в особенности же в III в., были часты случаи употребления актийскойэры без каких-
либо примечаний, и это не раз вводило в заблуждение издателей.
Г. В. О р л о ef Нове варщанте виминацких монета царева Гордиана III и Филипа
Оца, «36. филоз. фак»., III (1955), стр. 264—267. Публикация некоторых вариантов
монет Виминация, чеканенных при Гордиане III и Филиппе I отце в 240—256 гг. н. э.,
когда эта римская колония пользовалась своим, полученным от Гордиана III, правом
чеканки. Автор устанавливает, в частности, что на монете Филиппа, IV года эры Ви¬
минация, был изображен портрет Гордиана II, а на монете Деция Траяна, XI года,_
портрет Филиппа I.
М. Бу ди ми р, ΛΑΥΡΙΟΝ ΠΕΔΙΟΝ и Taurisci, Taurunumt «36. филоз.
фак.», Ill (1955), стр. 269—289. Путем сопоставления с родственной топонимикой,
автор устанавливает иллирийскую принадлежность племенного и местного наименова¬
ний: тавриски, Таврунум. Он показывает также, что нередкий переход начального d
вІи наоборот во фракийских и иллирийских именах, в их греческой транскрипции,
позволяет связывать соседнее фракийское наименование Аабрьоѵ πεδίον с именем
таврисков, считая его дериватом этого племенного наименования.
М. S иі Су Gdje se nalazih jezero iz 24 pogl. Pseudo Skilakova Peripîa?t «Glasnik»,
VIII (1953), стр. Ill—129. Рассматривая вопрос о соответствии реальной географик
данных перипла Псевдоскилака, автор показывает, что вся 24 глава перипла является
позднейшей вставкой, текст которой имеет много географических несообразностей

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
191
P. М а р и Ъ, Прилози антично/ ucmopuju Cepóuje, «Старинар», III—IV (1955),
стр. 25—42. Работа состоит из нескольких отдельных исследований, посвященных
вопросам исторической географии и топографии Сербии. В первом из них («Данные гре¬
ческих авторов о дунайских странах и начало эпохи железа в Сербии») автор критиче¬
ски рассматривает античные данные о среднем течении Дуная и объясняет с истори¬
ческой точки зрения возникновение мифологических и географических представлений
о бифуркации Дуная и о соединении его с Адриатикой. Автор рассматривает, в част¬
ности, дунайскую топонимику Аполлония Родосского из песни IV «Аргонавтики» и со¬
поставляет Кавлиакскую скалу со скалистым плато, на котором стоит современный
Белград, а Ангурскую гору с находящейся в 20 км от Белграда горой Авала, извест¬
ной уже и в древности своими рудными месторождениями. Рассматривая вопрос о ду¬
найской географии Геродота, автор приходит к выводу, что он был очень точно осве¬
домлен о течении р. Истра и его сведения нуждаются лишь в соответствующем истолко¬
вании. Однако собственные попытки автора отожествить геродотовы притоки Истра
с реками дунайского бассейна далеко не всегда убедительно доказывают соответствие
данных Геродота современной географической карте. Знакомство греков со средним
течением р. Дуная автор объясняет тем, что уже в древности в этом районе разрабаты¬
вались железные и серебряные месторождения.
Второй этюд («Упоминали ли греческие писатели доримский Сингидунум?») посвя¬
щен вопросу об идентификации наименования римского лагеря у устья Савы — Син-
гидунума авторов эпохи империи. Это наименование автор считает кельтизированным
иллирийским именем и производит его от гипотетического Singa, сопоставляя с засви¬
детельствованным Аполлонием Родосским для среднего течения Дуная именем синдов
(li'YYа, CTt'YYatot — cjívSoi). Третий этюд посвящен вопросу о происхождении имени
племени скордисков, названных так, по Птолемею (Geogr., V, 6, 8), от горы Скарда,
которую автор локализует между Большой и Западной Моравой, Дунаем и Савой.
Последний этюд выясняет положение Прокопиевой Аврелианы (De aedif., IV, 4) — наи¬
менование, которое автор сопоставляет с нумизматической легендой Metallis Aurelia-
nis на медной монете этого императора. Автор локализует древнюю Аврелиану в мест¬
ности, ныне называемой Косма, недалеко от древнего Сингидуна, где имелись древние
рудные разработки и где были найдены упомянутые монеты.
В ццлом очерки представляют большей частью весьма проницательные и суще¬
ственные для науки исследования, расширяющие и уточняющие наше понимание древ¬
них географических данных.
В. Milan, Iliri i Prailiri, «Vjesnik», LUI (1952), стр. 7—12. Возражая ученым
(прежде всего, Шухгардту), видевшим в древних иллирийцах два «слоя»— индоевро¬
пейский и доиндоевропейский (urillyrier), автор показывает, что все древнейшие мест¬
ные имена северо-восточных берегов Адриатики являются именами индоевропейского
происхождения. Таким образом, он устанавливает языковую однородность древнеил¬
лирийской культуры, археологически восходящей к поздним этапам лужицкой культу¬
ры, что, по его мнению, соответствует древним представлениям о родственности пелас¬
гов и пеласгической культуры с греками и римлянами и их культурой.
В. Z g а п / е г, Kelti ulliriku, «Vjesnik», LUI (1952), стр. 13—22. Статья распа¬
дается на два самостоятельных этюда: 1) о кельтах и далматах, 2) Сигидунум — Бел¬
град. В первом из них оспаривается мнение Патча (RE, IV, стб. 2454) о том, что древ¬
ние иллирийские далматы были смешаны с кельтами. Хотя далматы и были соседя¬
ми действительно смешанных с кельтами яподов и могли сами испытывать извест¬
ный нажим со стороны кельтов, однако местные имена и другие языковые реликты
иллирийской эпохи на далматской территории не содержат в себе кельтских
элементов.
Во втором этюде автор выясняет происхождение древнего наименования Белгра¬
да — Сингидунум, указывает на широкое распространение первой части этого наиме¬
нования: Сингидава в Дакии, Сингос в Халкидике и Сингиакум в Галлии. Это наводит
его на мысль, что первая часть наименования Сингидуна—доиндоевропейского проис-

192
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
хождения. С другой стороны, он указывает на его сходство со славянским именем
Сегедина, которое он толкует как «место при слиянии двух рек», что вполне совпадает
с положением древнего Сингидуна.
М. М. Вас иѣу Аргонаути на Дунаву, «Глас», CGXII, Од. др. н., № 2 (1953),
стр. 67—96. Исследование распространения в дунайском бассейне некоторых сортов
древней керамики; во-первых, определяемой автором в качестве «ионийского букке-
ро», далее с черным пролощенным орнаментом и, наконец, керамики с рельефной гео¬
метрической орнаментацией. Автор рассматривает культуру среднего течения реки
Дуная как производную в значительной степени от ионийской. Он считает, что эти
места были столь же посещаемы греками, как и берега Адриатики. Версия сказания
об аргонавтах, ведущая Арго по Дунаю в Адриатическое море,— не более как отраже¬
ние реального ионийского мореплавания в этом бассейне с торговыми и рыболовными
целями. Идея бифуркации Дуная — отзвук рассказов о реальных связях бассейна
среднего течения реки Дуная с Адриатикой по р. Саве.
P. L і s іс а г, Ста Korkira і kolonije antic kih grka na ladranu, Skopie, 1951,
144 стр. + XIX табл. Рассмотрение письменных и археологических данных об антич¬
ных поселениях восточных берегов Адриатики. Особое внимание автор уделйет вопросу
об иллирийском этническом и культурном элементе в восточной Адриатике. В работе
специально исследуется проблема книдской колонизации Черной Коркиры (соврем.
Корчула), которую автор склонен относить к VI—V вв. до н. э.— на основании архео¬
логических данных и истории колонизации берегов Адриатики из других древнегре¬
ческих центров. Особая глава посвящена греческой надписи из Лумбарды на о. Кор¬
чула, содержащей псефизму о распределении клеров между основателями греческой
колонии. Касаясь упомянутых в надписи Ίσσανοι, которых считают жителями гре¬
ческого города Иссы, он склонен определять их скорее в качестве местных жителей
(иллирийцев) из Иссы и Черной Коркиры. Изучая встречающиеся в надписи собствен¬
ные имена, автор приходит к тому выводу, что община, от имени которой состав¬
лена псефизма, была смешанным (миксэллинским) поселением. Автор выясняет значе¬
ние упомянутых в надписи έφέρποντες τής πόλιος как городской аристократии и
в связи с этим изучает имущественную и социальную дифференциацию членов
общины.
М. Б у д и м и р, Грци и пеласти (Српска академща наука. Посебна издана.
CLXVII, Од. лит. и ез., кн. 2), Београд, 1950, 70 стр. Отожествляя древних иллирийцев
с пеласгами (или как он считает более правильным их называть,— пеластами, осно¬
вываясь на схолии к Илиаде, XVI, 233), автор находит иллирийско-пеласгические эле¬
менты в греческих и италийских диалектах, в древнейшей культурной балканско-апен¬
нинской общности. Последнюю он усматривает, например, в восьмигодичной системе
исчисления времени. Разделяя, подобно многим другим ученым, мнение о смешении
на Балканском и Апеннинском полуостровах местных доиндоевропейских языковых
и культурных явлений с привнесенными извне индоевропейскими, он во всех областях
культуры пытается обнаружить следы этого смешения двух различных начал: даже
самый строй греческого гекзаметра содержит, по его мнению, следы подобного двой¬
ственного происхождения.
Р. М а р и t, Cmyduje из ucmopuje, ]'езика и старине, «Глас», ССШ, Од. др. наука,
н. с., № 1 (1951), стр. 83—105. Под этим названием объединено несколько этюдов, имею¬
щих самостоятельное значение, из которых нами рассматриваются лишь наиболее
существенные:
I. «К древнейшей истории Белграда». Рассматривая происхождение наименования
римского Сингидуна, находившегося на месте позднейшего Белграда, автор указы¬
вает, что основа этого фракийского, позднее кельтизированного имени — Signa —г
сохранялась еще в эпоху средневековья в имени острова на Дунае, расположенного
в 30 км от Сингидуна. Далее, автор предлагает локализовать на месте нынешнего Же-
лезника, где обнаружены следы сооружений римского времени, упоминаемую итине-
рариями между Сингидуном и Таврунумом civitas Confluentes.

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
т
II. <Ловые надписи из Маргума (соврем. Орашъе); к экономической истории рим¬
ской Сербии». Публикация двух латинских клейм, оттиснутых —- одно на обломке
кирпича, другое — на тулове амфоры, датируемой концом I — началом II в. н. э.
Первый из этих текстов автор читает как (figlina) Marg(ensis) P. Pe(rcenii) [q(uestoris)
Marg(i) соответственно аналогичному штемпелю на кирпиче из Виминация. Находка
свидетельствует о существовании в древнем Марге производства кирпича, которое ав¬
тор считает частным предприятием, принадлежавшим, может быть, квестору Марга.
Вторую надпись автор восстанавливает как T(iti) Fl(avii) Tal(iátense vinum natum
diffusum) ann(o) I, на основании аналогичных текстов в GIL, XV, 4539. Географическое
наименование Tali ata засвидетельствовано Птолемеем для территории древней Сербии
между Маргом и Эгетой, близ современной Доньи Милановца, где имеются остатки по¬
селения римской эпохи. Таким образом, в этом пункте в I—II вв. н. э. имелось виноде¬
лие и гончарное производство (амфора с клеймом была изготовлена специально для
местного талиатского вина).
D. Rendí С~М і о с е ѵ i С, Onomastícka pitanja za teritorija ilirskih Dalmata,
«Glasnik», VI (1951), стр. 33—47. Рассматривая собственные имена, встречающие¬
ся в происходящих из древней Далмации надписях, автор извлекает из них
значительный материал, характеризующий социальные отношения иллирийских
далматов римского времени. Употребление в ранних надписях одного лишь прено-
мена без патронимиков, а также литературные и археологические данные о древних
далматах указывают, по его мнению, на то, что еще в эпоху Августа последние
жили в условиях родового строя и не имели частной собственности. Свидетельством
разложения рода и выделения патриархальной семьи являются надписи племенных
вождей (principes), экономическое укрепление* которых основывалось на развитии
частновладельческих отношений и появлении патриархального рабства, которое
автор, однако, не считает существенным социально-экономическим фактором. Распро¬
странение патриархальной семьи и частной собственности характеризуется появлением
патронимиков в надписях, с прибавлением обозначения filius или без него. Развитие
сельского хозяйства подтверждается распространением культа Сильвана. Надписи
показывают, как с углублением романизации в Далмации распространяется и римская
форма семьи — из прозвищ образуются родовые имена. Этим символизируется окон¬
чательная победа классового общественного порядка над родовым, правда, лишь
в городских центрах (муниципиях).
М. Б у д и м и ру Протословенски и староанадолски индоевропл(аниу *36. филоз.
фак.», II (1952), стр. 255—280. Протославянские имена отделяются географически
от древнегреческих палеоанатолийскими именами: автор показывает это на анализе мест¬
ных наименований «скифского» и хеттекого круга, а также и на других языковых явле ¬
ниях. При этом он производит целый ряд, с нашей точки зрения, весьма плодотворных
сопоставлений, ставя в один ряд Rhiphaia, Arbimphei, Argippaioi и сопоставляя их со
славянским chribu (хребет), а до сих пор никак не отожествлявшееся и ни с чем не ассо¬
циировавшееся «скифское» наименование Kardia (у Гезихия), со славянским ghordh,
город и с древнеанатолийским kerta. В глубокой древности существовала единая этни¬
ческая и языковая среда, представленная пеласгами, иллирами, яподами, микенцами
(ахейцами), критянами, объединенными также и значительной культурной общностью,
которую автор усматривает в отдельных, более или менее явных, пережитках матри¬
архата и в сакральном значении числа восемь.
М. Б у д и м и р, Алаксандусу «Историски часопис», I (1948), №1-2, Београд,
1949, стр. 12—23. Вслед за Б. Грозным, указывавшим на неслучайность сходства хетт-
ского имени Alexandus с греческим Alexandros, автор прослеживает родственные зву¬
чания в греческих и малоазийских именах, сопоставляя Alexandros, с одной стороны,
и xanthos, с другой, е такими именами, как Skamandros, Maiandros, Antandros и др.
Параллелизм греческих ахейцев и achí java хеттских источников он подкрепляет та¬
кими примерами как Ахайа на о. Родосе и ypachaioi в Киликии.
Р. Maputo JedaH приповедни мотив у натписма из Enudaypat «Жива антика»,
IV, I (1954), стр. 90—92. В известной эпидаврской надписи, сообщающей об исцеле-
13 Вестник древней истории, № 4

194
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
ниях, происшедших в храме Асклепия, содержится рассказ о том, как Асклепий даро¬
вал новые глаза Антикрату из Книда, потерявшему зрение на войне. Автор прослежи¬
вает широкое распространение этого сказочного мотива в древнем Египте, а также
в сказках балканских народов нового времени.
М. II. Б у р и $, Тукидид и пегово дело, «36. филоз. фак.», II (1952), стр. 333—376.
Характеристика методики и научных приемов Фукидида, которой предпослан разбор
античных и византийских данных его биографии.
М. М а р к о в ut, Ad Heracliti frg. V, «36. филоз. фак.», II (1952), стр. 377—382.
Указывая на противоречивость и недостаточность истолкований этого отрывка Герак¬
лита у Дильса (Fr. d. Vorsocr.4, 12, В2), у Д. Недельковича («Хераклит», Беогр., 1924,
стр. 12) и у Г. Майнарича (Н. Majnaritf, Heraklit, Zagreb, 1951, стр. 34), автор предла¬
гает свои перевод (в сопоставлении с Нірросг., De morbo, 1), толкующий место в том
смысле, что очищение кровью бесполезно для того, кто запятнал себя ею.
М. Н. В у р и $, Софистпи и njuxoe историски знача,	«36. филоз. фак.»,.
IV (1955), стр. 521—589. Софисты, как представители греческой теоретической мыслщ
рассматриваются всесторонне, хотя на первый план выдвинуто исследование их исто¬
рического значения. Автор подчеркивает большую произвольность позднейших
суждений о софистах, ввиду отсутствия подлинно софистических сочипсний, на изу¬
чение которых могли бы опереться исследователи. Софисты при известной общей
демократической тенденции были весьма различны в своих политических стремлени¬
ях. Алкидам в своем требовании освобождения всех рабов представлял собою лишь
крайность, подобно Антифону с его утверждением анархического беззакония. Софис¬
тов объединяет их рационализм и позитивизм, проявившиеся в беспощадной критике
не только концепций, основанных на мифологических представлениях, но также и в спе¬
кулятивно-космологической философии. Софисты провозглашали первенство челове¬
ческого разума, в смысле утверждения антропоцентрического мировоззрения, соот¬
ветственно которому человек вместе с его культурой является мерою всех вещей. Этим
определяется и историческое значение софистики как философского направления,
открывшего для греческой науки новые пути своей разработкой научной диалекти¬
ки. Этим софисты оказали существенное воздействие на все отрасли науки, в том
числе и на историческую науку, плодом чего в значительной мере явился труд Фу¬
кидида.
В. Н е с т е р о в иѣу Архитектура старое века, Београд, 1952, 513 стр., 631 илл.
Популярная история архитектуры древних народов (в том числе Индии и Китая). Пред¬
посылая своему изложению очерк истории первобытной архитектуры, автор не ограни¬
чивает изложение истории архитектуры классического Востока архитектурой Египта и
Месопотамии, но останавливается также на архитектуре Сирии и Малой Азии. Исто¬
рии античной архитектуры предпослан очерк архитектуры древней Эгеиды, Крита, Трои
и Микен. Изложение построено на широком общеисторическом и историко-культур¬
ном фопе.
Р. М а put, Жаба как символ солнца, «Жива антика», IV, 2 (1954), стр. 278—
279. Автор оспаривает этот тезис, высказанный в заглавии статьи и принадлежащий
М. Дсонна (ВСН, LXXIV (1950), стр. 1 сл.). Он показывает, что слова Публилия Сира
(Pubi., 1803): «Лягушка в болоте соскочила с золотого трона» относятся к фабуле сказ-
кп о царевне-лягугаке и представляют собой известный фольклорный мотив, стой лишь
разницей, что в античной сказке в лягушку обращался царь, а не царевна.
М. В. Г арашани ну К проблему Димини миграцще, «Glasnik», VII (1952),
стр. 27—40. Рассмотрение давно и широко дебатируемого в науке вопроса о связи древ¬
нефессалийской культуры эпохи энеолита и ранней бронзы (культуры Димини) с се¬
веробалканскими энеолитическими культурами крашеной керамики. Автор отрицает
возможность установления прямой зависимости между названными культурами, по¬
скольку внимательное изучение не дает абсолютных совпадений ни в орнаментике, ни
в технике керамики. Совпадают лишь керамические формы, распространение которых
наблюдается далеко за пределами рассматриваемых культур. Автор находит возмож¬
ным говорить лишь о зависимости и связи северобалканских и причерноморских энсо-

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
195
литических культур между собою. Так, он допускает влияние западноболгарской Бонн¬
ской культуры на культуру Гумельниды (Румыния), хронологически более позднюю,
чем Боннская культура, и синхронную культуру Винчи, в отношении хронологии кото¬
рой автор придерживается общепринятой точки зрения.
В. В. Гавела, Винча и илири, «Старинар», III—IV (1955), стр. 16—24. Автор
выступает против теории К. Шухгардта (С. Schuchhardt. Vorgeschichte v. Deutschland,
1939, стр. 84), видевшего в носителях культуры, представленной в Винче, праиллиров.
Он показывает, что характерная для собственно иллирийской территории керамика
имеет мало общего с характерной как для ранней, так и для поздней стадии Винчи
ленточной керамикой и с весьма богатой и разнообразной терракотой. Незаметны
в Винче также и признаки «пндогерманизации», на которых настаивал Шухгардт,
определяя их, в частности, как усиление иллирийского элемента. И наоборот, наличие
в Винче керамики паннонских типов позволяет автору установить близость Винчи
к Лужицкой культуре и в особенности к ее позднему периоду, так называемому билан-
ско-палатенскому (в Силезии), продолжающемуся вплоть до латенской эпохи. Появле¬
ние же в Винче паннонской керамики относится к VIII в. до п. э.; это совпадает, по
мнению автора, с концом эпохи бронзы в данном районе дунайского бассейна. Автор
производит весьма любопытное сопоставление «паннонской» керамики в Винче, ха¬
рактеризующейся формами, близкими к урнам Вилланова, и «рогатыми» ручками (ansa
cornuta), со знаменитым сосудом в виде птицы, относящимся к ранним горизонтам
Винчи.
М. М. Вас и t, Jопека колони]а Винча, «36. филоз. фак.», I (1948), стр. 85—235.
Детальное исследование — в свете широких археологических и исторических парал¬
лелей— археологических материалов, найденных при раскопках древней Винчи.
Автор устанавливает культурный параллелизм между ионийскими колониями побе¬
режья Черного моря и древнейшими слоями Винчи, равно как и ионийских некро¬
полей с некрополем Винчи, ближайшие аналогии которому в отношении устройства
могил и погребального инвентаря он находит на о. Березани. Несмотря па единич¬
ность предметов, которые могли бы быть сочтены за более или менее несомненные
образцы ионийского импорта, автор склонен видеть в поселении Винчи ионийскую
колонию, возпикшую в качестве рыболовной станции несколько позже Истроса
и других ионийских колоний черноморского побережья. Работа содержит весьма
детальную характеристику находок, в первую очередь, керамических, а также
статуэток и других предметов ритуала и культа, для которых автор находит доста¬
точно параллелей во Фракии, на о-вах Эгейского моря, на Крите и даже в Египте.
Основными занятиями населения Винчи были, судя по археологическим данным,
земледелие, рыболовство и рудное дело.
М. М. В acut, Тенедос и Винча, «Глас», ССХІѴ, Од. др. наука, н. с., № 3
(1954), стр. 111—118. Рассматривая предметы погребального культа, найденные в Вин¬
че и в ее непосредственной близости — двойную бронзовую вотивную секиру labris
и фрагментированную глиняную урну с обращенными в разные стороны рельефными
изображениями человеческого лица, автор связывает эти вотивы с культом Зевса-
Диониса. Ближайшим к Винче центром этого культа являлся, судя по нумизматическим
данным, о. Тенедос, лежащий на пути ионийской колонизации берегов Черного моря.
В Винчу, по мнению автора, культ этот мог быть занесен вряд ли ранее конца VII —
начала VI в. до н. э., поскольку возникновение поселения в Винче он относит ко вре¬
мени, непосредственно следующему за колонизацией берегов Фракии.
М. М. В а си Дионисос и наш фолклор, «Глас», ССХІѴ, Од. др. наука, н. с.,
№ 3 (1954), стр. 129—137. Детальное исследование культа Диониса, в особенности
в его малоазийских и фракийских проявлениях, и его связей с различными местными
божествами. Рассматривая позднейшие оргиастические празднества в современных
селениях Дубоке и Кости, автор возводит его происхождение к дионисийскому оргиаз-
му иллирийцев и фракийцев и считает многие его черты занесенными из Малой Азии
по Дунаю — артерии, по которой ионийцы в поисках металлических руд проникали
во Фракию.
13*

196
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
М. М. В а с и £, Хтонско-аграрииj култ у Винчи7 «Глас», ССІІІ, Од. др. наука,
п. с., № 1 (1951), стр. 33—60. Изучая могилу, корреспондирующую с древнейшим гори¬
зонтом Винчи и содержавшую 9 скелетов, автор отмечает в ней наличие ботров (колод¬
цев или ям ритуального назначения) и “ритуального же очажного места (¿ахара).
Все это говорит, по его мнению, о наличии в Винче хтоническо-аграрного культа,
в известной степени грецизированного, о чем свидетельствуют, якобы, находки в на¬
званных культовых местах лесбосской чернолощеной керамики (буккеро) VII—VI вв.
до н. э. Эти находки имеют важное значение для хронологии Винчи, поскольку они
происходят из ее древнейших слоев. Существенны они и для определения происхожде¬
ния и предмета самого культа. Женские вотивные статуэтки Винчи автор считает изо¬
бражениями Геры, культ которой, имевший также и хтонический характер, засвиде¬
тельствован для Фракии и Мезии. Известные в Винче в небольшом числе сидящие (или
коленопреклоненные) статуэтки автор склонен связывать с аграрными божествами
Дамией или Ауксезией (ипостасями Деметры и Коры). В заключительной части ра¬
боты рассматриваются пережитки античного хтонического культа в сербском фоль¬
клоре.
М. М. В а с и $, Однос винчине пластике према грчко]' apxajcnoj пластици,
«Глас», ССІІІ, Од. др. наука, н. с., № 1 (1951), стр. 1—32. Определяя зависимость форм
мраморных и алебастровых статуэток, найденных в культурных слоях Винчи, от ар¬
хаической ионийской, а также египетской пластики сансского времени, автор относит
к архаической эпохе и соответствующие слои Винчи (VII—VI вв. до н. э.), указывая,
что ионийская колония в Винче могла возникнуть лишь после основания Истроса
(656 г. до н. э.). Устанавливая восточное происхождение алебастра, послужившего
материалом для статуэток из Винчи, автор полагает, что разрыв между нижним и верх¬
ним залеганием алебастровых статуэток, которые он определяет как архаические и эл¬
линистические, вполне соответствует подобному же hiatus’y в истории древнегреческой
алебастровой пластики. Несмотря на примитивизм и схематизм статуэток Винчи (пре¬
имущественно фигурки куросов и кор), изучение их форм и стилистических деталей
(трактовка глаз, пальцев ног, головные уборы, одежда и т. п.) позволяет отметить
целый ряд совпадений с архаической ионийской и египтизирующей (сансской) плас¬
тикой.
М. М. В ас и $, Crepundia и Symbola, «Глас», GCXIV, Од. др. наука, н. с., № 3
(1954), стр. 165—172. Некоторые предметы, найденные в Винче: изображения птиц,
двуглавые привески, привески в виде расходящихся лучей автор считает вотивами и ре¬
лигиозными символами, параллели которым он находит в материковой, островной
в малоазийской Греции. Эти сопоставления убеждают автора в принадлежности элли¬
нистическому времени тех слоев Винчи, в которых были найдены (на глубине 4—
4,5 м) упомянутые предметы.
J.Korosek7 А. В епас7 М. Garasanin, D. Garasanint Око <аргоЫе~
matіке>> Vince, «Glasnik», VI (1951), стр. 5—32. Авторы этой статьи протестуют против
приемов, с помощью которых М. М. Васич доказывает происхождение древней Винчи
как ионийской фактории в VII—VI вв. до н. э. Они указывают на то, что Васич игно¬
рирует целый ряд фактов первостепенной важности: отсутствие в Винче металла,
отсутствие керамики, изготовленной на гончарном круге, чрезвычайную примитив¬
ность винчанской пластики и т. д. Он отвлекается от того, что в Винче не найдено ни¬
каких подлинно ионийских или происходящих из материковой Греции предметов и не
учитывает, что поселившиеся в Винче греки должны были бы хоть до какой-то степени
сохранить свойственный им на родине жизненный уровень. То, что Васич называет ке¬
рамикой «буккеро», в действительности не является таковой; керамические орнаменты
рассматриваются им оторванно от техники и от керамических форм, что недопустимо,
так как одинаковые орнаментальные мотивы могут встречаться от неолита до средне¬
вековья. Паннонская же керамика из находок в Винче, которую Васич совершенно
произвольно считает поздней, в действительности датируется микенскими металличес¬
кими изделиями. Васич, по мнению авторов статьи, искажает реальные археологичес¬
кие факты, в частности, во многих случаях определяет как могилы то, что в действи¬

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
197
тельности ими не является, называет герооном обычное жилище со следами пожарища,
и т. д. Авторы подчеркивают, что только тщательная проверка археологических фактов,
почерпнутых из раскопок Винчи, может дать правильные ответы на все спорные и тем¬
ные вопросы.
Б. Б. Гавела, Однос кикладских идола и египетских ushabti — фигура према
винчанским статуетама, «Зборник», I (1948), стр. 327—340. Выступая против распро¬
страненного в литературе мнения, принятого также и М. М. Васичем (Преистори/ска
Винча, I, стр. 143), в отношении материала из находок на некрополе Винчи, автор по¬
лагает, что кикладские каменные и терракотовые идолы, находимые в погребениях,
а также и вне погребений, являются изображениями божеств. Следовательно, они
не имеют ничего общего с египетскими ушебти, клавшимися в могилу в качестве
изображения, символизирующего самою умершего.
М. S и і с, Líburnski nadgrobni spomenik («Liburnski cipus»), «Vjesnik», LUI (1952),
стр. 59—97. Исследование своеобразных конической формы надгробных памятников из
камня, известных в северной Далмации, на территории, связанной с именем племени
древних либурнов, и датирующихся первыми столетиями н. э. Автор приходит к заклю¬
чению, что эти сооружения представляют собой пережиток культуры древних либур¬
нов, которых греческая мифологическая традиция связывает с феаками царя Алкиноя,
относя их, таким образом, к догреческому периоду средиземноморской истории. С либур-
нами склонен связывать автор и некоторые доиндоевропейские языковые пережитки,
сохранившиеся на севере Далмации в исторические времена. Он указывает, кроме того,
на наличие пережитков матриархата у либурнов исторических времен, отмеченных
Псевдоскилаком и Страбоном, а также на обилие имен женских божеств (местных ипос¬
тасей Афродиты). Об известном религиозном консерватизме свидетельствует, по его
мнению, и господство обряда трупоположения в Либурнии, сходного с соответствую¬
щими явлениями в археологии древнего Пицена (на востоке средней Италии). В связи
с этим автор ставит вопрос о балканском происхождении своеобразной архаической
цивилизации Пицена.
Д. Г арашанин, Археолошки споменици у Београду и околни, «Годишніак
музе ja града Београда», I (1954), стр. 45—98. Обзор археологических памятников,
происходящих из раскопок и случайных находок в окрестностях Белграда. Автор из¬
лагает историю заселения территории Белграда вплоть до раннесредневекового вре¬
мени и публикует важнейшие эпиграфические памятники, образцы скульптуры, ке¬
рамики и т. д. Некоторые из этих памятников бесследно исчезли во время Второй ми¬
ровой войны, и сопровождающие статью воспроизведения являются их единственной
документацией.
F. S t а г è, Ilirske najdbe zelezne dobe v Lubljani, Lubl., 1954, 135 стр. -f- LXXXV
табл. Публикация археологического материала эпохи раннего железа, происходящего
из раскопок древнеиллирийского некрополя на территории современной Любляны,
центра нынешней Словении (древнеримской Эмоны). Некрополь расположен на дворе
Словенской академии наук и искусств и раскапывался в 1948—1950 гг. лишь частично.
М. В а с и $, Кличевачка некропола, «Старинар», н. с., III—IV (1952—1953), 1955,
стр. 1—17. Публикация материала из раскопок некрополя у Кличевца, относящегося
к эллинистической эпохе и представляющего своеобразную местную культуру под
сильно преломившимся греческим влиянием. Любопытны керамика, имеющая нечто
общее с позднеапулийской керамикой, также развившейся под греческим и этрусским
влиянием, и терракотовые статуэтки, одна из которых, с грубой геометрической орна¬
ментацией, имеет параллели в Керчи, среди местных терракот с подвесными членами.
А. В е п а с, Nacin stanovanja и prehistoriskim periodima Bosne i Hercegoviney
«Glasnik», VII (1952), стр. 121—138. Суммируя результаты археологического изучения
территории Боснии и Герцеговины, автор пытается извлечь из материала дапные ис¬
торико-бытового и социального характера. Он указывает, что для неолитической эпохи
характерны открытые поселения на берегах рек, с жилищами в виде землянок. Раскоп¬
ки (1949—1951 гг.) поселения Небо, в долине р. Билы, относящегося к Бутмирской
культуре, показывают, что верхние части землянок держались на жердях и были об-

198
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
мазапы глиной. Загоны для скота (в Бутмпре) также были выстроены из жердей,
а хранилища припасов устраивались в земле, в ямах. Существовали жилища и на по¬
верхности почвы, воспроизводившие все же в плане форму землянок.
Переход к эпохе бронзы связан, по мнению автора, с резкой экономической и со¬
циальной трансформацией, поскольку поселения из открытых становятся защищенными
и укрепленными. Наиболее характерные из них — пещерное поселение Грустовача,
около Санекого Моста и Градина пад Алиходжей (в долине Била).
Эпоха раннего железа связывается с именем иллирийцев. Поселения этой эпохи
представляют собой возвышенные сооружения на сваях, типа террамар пли свайных
поселений, по не на озерах, как в Швейцарии и других местах, а на реках. Образцом
этого типа поселения служит хорошо исследованная палафитта близ Доньей Долипы,
где прямоугольные жилища, состоящие из трех помещений с чердаком, расположены
террасообразно. Некоторые из поселений имели оборонительные сооружения. Развитие
подобных поселений эпохи железа характеризуется сохранением отмеченных бытовых
и архитектурных форм, при все усиливающемся кельтском и греческом влиянии.
D. Serge jevski, Kasno-anticki spomenici iz Sipova, «Glasnik». VII (1952),
стр. 41—57. Публикация и исследование остатков древней семейной усыпальницы
{как это явствует из сохранившейся латинской надписи), найденной в конце прошлого
века па берегу р. Плпва, близ г. Шипова (в западной Боснии). Мавзолей был. украшен
фронтоном с портретными и символическими изображениями в сильно варваризованном
стиле, свидетельствующими, однако, о том, что долина реки Плива находилась в древ¬
ности в тесных отношениях с романизованным побережьем Адриатики (т. е. с Салоной)
и поселение (муниципий), находившееся на месте современного Шипова, было относи¬
тельно крупным и богатым.
D. Serge jevski, Kasno-anticki mauzolef и Turbetu, «Glasnik», VI (1951),
стр. 135—145. Публикация и исследование результатов раскопок древнего мавзолея,
открытого в 1942 г. в Турбете, близ Травника (Босния). Архитектура мавзолея необыч¬
на сочетанием гипогея с наземным сооружением. Автор находит ей параллели в рим¬
ской Салоне и датирует мавзолей IV—V вв. н. э.
В. Gab ricevic, Liturgijsko znacenje prikaza na reversu Mitrine kühne sliize,
«Glasnik», VII (1952), стр. 19—25. Изучая изображения на фрагментированном рель¬
ефе из митреума в Коньице, открытого в 1897 г., автор отмечает значительное свое¬
образие републикуемых им изображений и констатирует, что темою их были следующие
моменты митраистского ритуала: пиршество верных, пиршество Митры и Солнца и сце¬
на тавроктопии. Попутно с выяснением культового значения указанных сцен, автор
отмечает также и некоторую эволюцию самого митраистского культа и его мистических,
идей, которую он претерпел па западе в IV в. н. э.
J. К о г о s е с , Sloveni i drvena kultura, «Glasnik», VI (1951), стр. 65—79. Оспа¬
ривая теорию болгарского археолога Миятева («Славянска керамика в Блгария и ней-
ното значение за славянската археология на Балкана», София, 1948), соответственно
которой доисторические славяне употребляли лишь деревянные изделия, вследствие чего
от их древнейшей культуры не сохранилось археологических следов, автор, принимая
точку зрения советских ученых, относит возникновение славянских племен к концу
античного периода, а происхождение их культуры ищет, соответственно, в культуре
древних венетов, лужичаи, дьяковской культуре и т. д. Он оспаривает также миение
польского лингвиста Лера-Сплавинского, поддерживающего теорию восточного про¬
исхождения славян.
J. К о г о s е с, Neki elementi slovenske materialne kujture VI i VII veka, «Glasnik»,
VII (1952), стр. 5—17. Автор отрицает возможность местного происхождепия культу¬
ры западных славян на основе лужицкой культуры, ввиду значительного промежутка
времени, разделяющего ее позднейшие проявления и ранпеславянскую культуру:
К наиболее древним и достоверным памятникам последней он причисляет керамик}
так называемого «пражского» типа, датирующуюся временем от V в. н. э., а также
некоторые характерные бытовые предметы из погребений: кресала, гребни и т. д. В ка¬
честве образцов древнейших славянских жилищ он называет польские землянки, в ка¬

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
199
честве культовых памятников — древнеславянское святилище в Птуе, VII в. н. э.
К этому же времени относятся моравские купольные гробницы. Автор придает большое
значение, в отношении установления истоков славянской культуры, выводам Б. А. Ры¬
бакова и И. Вернера («Reinecke Festschrift», 1950, стр. 150 сл.), независимо друг от
друга пришедших к одинаковым результатам в отношении признания днепровского
происхождения за эмалями Мощинского клада и «готскими» фибулами могильника
Суук-су. Вернер, привлекающий также и западный материал, видит в культуре Суук-
су один из этапов славянской экспансии в VII в. н. э. Он включает в область славян¬
ской культуры также и Мартыновскую культуру с ее разновидностями, к которым при¬
надлежат, по его мнению, Чадавица в Югославии и некоторые древние поселения на
Украине. Автор считает неудачной попытку Кастелица («Varstvo spomenikov», Lubl.,
1949, стр. 61 сл.) включить в круг раннеславянских памятников могильник в Бледе,
культура которого, по мнению автора, имеет скорее древнегсрманскио черты.
Л. Е.

ХРОНИКА
К 75-ЛЕТНЕМУ ЮБИЛЕЮ
ПРОФЕССОРА ВЛАДИМИРА НИКОЛАЕВИЧА ДЬЯКОВА
В декабре 1957 г. исполнилось 75 лет со дня рождения и 50 лет научно¬
педагогической деятельности профессора Владимира Николаевича Дьякова.
В. Н. Дьяков родился 1 декабря 1882 года в Москве. По окончании классической
гимназии и историко-филологического факультета Московского университета он был
оставлен проф. Р.. Ю. Виппером при Университете на кафедре всеобщей истории,
а затем направлен для дальнейшей научной специализации в Фрейбургский универ¬
ситет (Баден).
По возвращении из заграницы в Москву В. Н. Дьяков был вынужден прервать
свою связь с Московским университетом, в виду постигшего университет в 1911 году
разгрома министром Нассо и ухода из него ближайших руководителей и товарищей, и
переключиться на педагогическую работу в средних учебных заведениях.
Только в послереволюционный период возобновилась работа В. Н. Дьякова в
ВУЗ‘ах, сначала профессором Смоленского и Белорусского университетов (1918—
1924 гг.), а с 1925 г. в учебных заведениях и рабфаках Москвы, и одновременно науч¬
ным сотрудником Музея Изобразительных искусств в Москве и Музея в Алупке.
В 1935 г. с восстановлением исторических факультетов В. Н. Дьяков становится про¬
фессором кафедры истории древнего мира МГПИ им. К. Либкнехта, а с 1938 г. и по
настоящее время — МГПИ им. В. И. Ленина, временами занимая должность про¬
фессора также в МГПИ им. Потемкина и МГУ. В течение ряда лет, с 1948 по 1956 г.,
В. Н. Дьяков являлся также старшим научным сотрудником Института истории АН
СССР.
Характерной особенностью В. Н. Дьякова как историка является его способность
чрезвычайно конкретно и осязаемо воспринимать историческую действительность.
Отсутствие схематизма, ощущение всей полноты материальной и духовной жизни
народа, пристальное внимание к творческой активности народных масс в истории
находят яркое воплощение во всей его научной и педагогической работе. Вместе с тем
ему свойственны конкретность и красочность изложения, которые отнюдь не засло¬
няют четкую проблематику излагаемого материала, а, наоборот, способствуют его
более ясному восприятию. Уже первые его статьи, опубликованные в дореволюционные
годы («Среди рабочего люда в древних Афинах», «На заводах и в мастерских древнего
Рима», Книга для чтения по древней истории, М., 1913—1915 гг.), обладая отмечен-
ными достоинствами, свидетельствуют о постоянном внимании к жизни и быту народ¬
ных масс.
В еще большей степени это характерно для дальнейшей научной деятельности
В. Н. Дьякова, отличающейся широтой творческих замыслов. В 20-х годах в связи
с работой в музеях Крыма, на долгие годы предопределившей его интерес к древней
истории Черноморского побережья, им были основательно изучены археологические
памятники Крыма и написаны и опубликованы статьи о древностях Ай-Тодора и по
истории и археологии Крыма.

ХРОНИКА
201
Особое значение имеет его докторская диссертация «Таврика в период римской
оккупации» («Ученые записки МГПИ им. В. И. Ленина», т. XXVIII, М., 1942), за¬
щищенная в 1943 году. Этой работой Владимир Николаевич, одним из первых в совет¬
ской исторической науке, сосредоточил внимание на истории Понта и этим самым
стимулировал интерес советских античников к отечественной истории. В эти годы
им публикуются в «Вестнике древней истории» ряд статей по истории Таврики.
Глубокий интерес В. Н. Дьякова к древней истории Причерноморья нашел свое от¬
ражение в издании работ советских историков, выходящих в течение ряда лет под его
руководством и по его инициативе под общим названием «Причерноморье в античную
эпоху». Эта серия, насчитывающая к настоящему времени уже 9 монографий, является
в известной мере продолжением исследований по истории древнего Понта, начатых в
свое время крупнейшим русским ученым В.В. Латышевым. Эта тематика отражена так¬
же в ряде кандидатских диссертаций учеников В. Н. Дьякова, посвященных истории
Гераклеи, Синопы, Византия, и со временем, по замыслу В.Н. Дьякова, будет обобщена
в виде капитального труда.
С 40-х годов проф. В. Н. Дьяков работает преимущественно в области древней
истории Рима, задуманной им как «История римского народа в античную эпоху».
Первая часть этого труда посвящена возникновению классового общества и государ¬
ства в древнем Риме («Ученые записки МГПИ им. В. И. Ленина», т. 46, вып. 2, М.,
1947). Следующие разделы этого исследования уже подготовлены к печати и сданы
в издательство. Последний раздел, посвященный периоду римской империи, публику¬
ется в настоящее время в виде ряда статей в «Ученых записках МГПИ им. В. И. Лени¬
на».
Одновременно В. Н. Дьяков ведет большую работу над написанием учебника по
истории древнего мира. В 1952 году вышел в свет курс «История древнего мира» под
редакцией В. Н. Дьякова и Н. М. Никольского, в котором перу Владимира Николае¬
вича принадлежит вся история древнего Рима. В 1956 году появилось второе значи¬
тельно переработанное и улучшенное издание его, утвержденное уже в качестве учеб¬
ника для педагогических институтов. Эти учебники привлекли внимание зарубежной
исторической науки. Первое издание переведено на болгарский и венгерский языки,
второе — переводится на немецкий язык в ГДР.
Следует отметить еще одну сторону научно-педагогической деятельности
В. Н. Дьякова — подготовку им молодых научных кадров. Число учеников
В. Н. Дьякова, насчитывающее уже более 20 молодых ученых, защитивших под его
научным руководством кандидатские диссертации, ежегодво возрастает. В.Н. Дьяков
создал целую школу молодых античников.
Ученый с громадной эрудицией, задумавший и претворивший в жизнь ряд чрез¬
вычайно ценных научных мероприятий и изданий, высоко принципиальный и вдум¬
чивый исследователь, внимательный научный руководитель, отличающийся большой
отзывчивостью и чуткостью, блестящий лектор и педагог, мастер слова — таким знает
и ценит В. Н. Дьякова советская историческая наука.
Проф. В. Н. Дьяков полон творческих планов и замыслов. Талантливый популя¬
ризатор античной истории, Владимир Николаевич проводит в настоящее время боль¬
шую работу над публикацией последней части «Истории римского народа в античный
период». Одновременно он руководит подготовкой альбома иллюстративных материа¬
лов по истории древнего мира и, вместе с тем, редактирует очередные монографии в
серии «Причерноморье в античную эпоху», и читает курс истории древнего мира в
МГПИ им. В. И. Ленина. Эта разнообразная по характеру и чрезвычайно продуктив¬
ная работа свидетельствует о неиссякаемости творческих сил юбиляра. Редакция
«Вестника древней истории», многочисленные друзья и ученики профессора В. Н. Дья¬
кова приветствуют его в день славного юбилея и желают ему много сил и бодрости,
новых творческих успехов на благо нашей исторической науки.

202
ХРОНИКА
К 75-летнему юбилею
профессора СЕРГЕЯ ИВАНОВИЧА РАДЦИГА
В мае 1957 г. исполнилось 75 лет со дня рождения профессора кафедры класси¬
ческой филологии Московского университета доктора филологических наук Сергея
Ивановича Радцига.
Окончив Московский университет, Сергей Иванович с 1905 года преподавал древ¬
ние языки и греческую литературу па Московских Высших женских курсах. После
Великого Октября С. И. Радциг одно время читал лекции по античной и западноев¬
ропейской литературе в Ярославском государственном университете. С 1934 г. начал
преподавать в Институте философии, литературы и истории (ИФЛИ), а затем после
включения этого института в МГУ состоит профессором университета. С 1945 по осень
1949 г. был заведующим кафедрой классической филологии. За успешную многолет¬
нюю научно-педагогическую деятельность Сергей Иванович награжден орденом
Трудового Красного Знамени и орденом Лепина.
С.	И. Радциг принял самое активное участие в составлении хрестоматии
«Древний мир в памятниках его письменности», где дал много новых перево¬
дов. Ко времени преподавания в Ярославском университете относятся его статьи:
«Романтические мотивы в творчестве Эврипида» (Сборник Яросл. гос. ун. за 1920 г.) и
«Что такое классическая филология?» (гам же, 1922 г.). В 1939 г. Сергей Иванович
выпустил книгу «Античная филология», а в 1940 г. вышел его учебник «История древ¬
негреческой литературы», который перерабатывается для нового издания. В 1946 г.
появился в свет коллективный труд в издании Академии наук «История греческой ли¬
тературы», где Сергей Иванович написал статьи по вопросам гомеровского эпоса и о
творчестве Эсхила. Для истории Греции имеют большое значение переводы Сергея
Ивановича «Афипской политии» Аристотеля, а также 19 речей Демосфена (М., 1954)
со статьей «Демосфен, оратор и политический деятель».
Сергей Иванович является автором ряда статей в БСЭ и на протяжении ряда
лет активно сотрудничает в журнале «Вестник древней истории».
Сергей Иванович Радциг понимает классическую филологию в самом широком
смысле, как «всестороннее изучение классического, т. е. древнего греко-римского
мира».
Блестящий лектор, энтузиаст своей науки, он страстно пропагандирует необхо¬
димость изучения античного мира и ратует за классическое образование.
Приветствуя Сергея Ивановича Радцига с его 75-летием, редколлегия и редакция
«Вес і ника древней истории» желают ему многих лет здоровья и дальнейших успехов
в его научно-педагогической деятельности.

ПРИЛОЖЕНИЕ
SCRIPTORES
HISTORIAE AUGUSTAE
АВТОРЫ
ЖИЗНЕОПИСАНИЙ
АВГУСТОВ
ПРОДОЛЖЕ НИЕ

SCRIPTORES HISTORIAE AUGUSTAE
Перевод С. П. Кондратьева
под ред. А. И. Доватура
Примечания С. П. Кондратьева
VIII. Юлий Капитолин
ГЕЛЬВИЙ ПЕРТИНАКС
I.	(1) Отцом Публия Гельвия Пертинакса был вольноотпущепшік Гсльвпн Сукцесс.
который, как передают1, дал сыну имя Пертинакса в ознаменование того, что сам он
непрерывно и упорно1 2 занимался торговлей шерстью3. (2) Пертинакс родился в Апен-
нине, в имении матери. В тотчас, когда он родился, жеребенок забрался на крышу и,
недолго там пробыв, свалился оттуда и околел. (3) Обеспокоенный этим обстоятель¬
ством, отец отправился к халдею. Когда последний предсказал ребенку великое буду¬
щее, отец сказал на это, что он напрасно потратил деньги4. (4) Выучившись грамоте
и счету, мальчик был отдан на обучение греческому грамматику, а затем Сульпицию
Аполлинарию, после которого Пертинакс сам стал преподавать грамматику. (5) Но
так как это занятие не давало ему достаточного заработка, он — при содействии
консуляра Лоллиана Авита, который был патроном его отца,— стал домогаться долж¬
ности центуриона. (6) Затем в правление императора Тита Аврелия он отправился
в Сирию в качестве начальника когорты и — ввиду того, что он пользовался казенной
почтой, не имея дипломов,— был вынужден, по распоряжению наместника Сирии,
совершить пешком путь от Антиохии до места своей службы.
II.	(1) Выслужившись, благодаря своему рвению, во время Парфянской войны,
он был переброшен в Британию, где и пробыл долгое время. (2) После этого он коман¬
довал конным отрядом в Мезии. Затем он ведал распределением выдаваемого государ¬
ством питания по Эмилиевой дороге. Потом он командовал германским флотом. (3)
Мать его последовала за ним в Германию и там скончалась; говорят, что ее могила
и сейчас еще цела. (4) Оттуда он был переброшен в Дакию с жалованием в двести тысяч
сестерциев, но, по чьим-то проискам, вызвал подозрение у императора Марка и был
отстранен. Позже, однако, он опять был принят на службу при содействии зятя Мар¬
ка — Клавдия Помпеяна в качестве его будущего помощника по командованию воин¬
скими частями. (5) Заслужив одобрение в этой должности, он был зачислен в сенат.
(6) Затем, после новых его успехов, была раскрыта интрига, которая плелась против
1	Принимаем конъектуру Клотца (Rheinisches Museum, N. F., 78, 1929, стр. 289)—
fertur (рукописное чтение fatetur).
2	Пертинакс означает «упорный, цепкий, настойчивый».
3	В рукописях lignariae. Переведено по конъектуре Моммзена (lanariae).
4	В рукописях разночтение: stirpem и stipem. Принимаем второе чтение.

206
VIII. ЮЛИЙ КАПИТОЛИН
него, а император Марк, чтобы вознаградить его за нанесенную ему обиду, дал ему зва¬
ние бывшего претора и поставил во главе первого легиона. Тотчас же вслед за этим
Пертинакс отстоял от врагов Ретийские области и Норик. (7) За проявленное здесь
выдающееся рвение он,благодаря стараниям императора Марка,был намечен в консу¬
лы6. (8) У Мария Максима имеется речь, содержащая перечисление похвал ему и всего
того, что он сделал и перенес. (9) И помимо этой речи, которую было бы долго переда¬
вать, Пертинакс очень часто получал похвалы от Марка и на солдатских сходках,
и в сенате, и Марк открыто высказывал сожаление, что он не может назначить Перти-
накса префектом претория, ввиду того что тот является сенатором. (10) После по¬
давления волнений, вызванных Кассием, Пертинакс из Сирии отправился для
охраны Дуная, а затем получил в управление обе Мезии, а вскоре Дакию.
(И) После удачного управления этими провинциями он был назначен управлять
Сирией.
III.	(1) До управления Сирией Пертинакс действовал бескорыстно, но после
смерти Марка он пристрастился к деньгам; за это он навлек на себя насмешки со сто¬
роны народа. (2) После управления четырьмя консульскими провинциями — консуль¬
ство свое он провел вне Рима — он богатым человеком вступил в римскую курию,
которую он до тех пор, хотя и был сенатором, ни разу не видел. (3) Он немедленно по¬
лучил приказ от Перенна удалиться в Лигурию, в имение своего отца — надо сказать,
что его отец держал в Лигурии сукновальную мастерскую. (4) Прибыв в Лигурию,
Пертинакс скупил много земель и окружил отцовскую мастерскую бесчисленным ко¬
личеством зданий, оставив внешний вид отцовской постройки неизменным. Там он
пробыл три года и — через посредство своих рабов — занимался торговлей. (5) После
убийства Перенна Коммод пошел навстречу Пертинаксу и написал письмо
с просьбой отправиться в Британию. (6) Пертинакс отправился туда и удер¬
жал воинов от всяких мятежей, хотя они и были готовы провозгласить импера¬
тором кого угодпо, а в особенности — самого Пертинакса. (7) В эту пору Пертинакс
подвергся порицанию за недоброжелательство: говорили, что он ложно обвинил перед
Коммодом Антистия Бурра и Аррия Антонина в посягательстве на императорскую
власть. (8) В Британии он сам усмирил мятежи против Коммода, подвергшись при
этом огромной опасности и чуть было не был убит во время мятежа легиона,— во вся¬
ком случае, он был оставлен среди убитых. (9) За это Пертинакс отомстил очепь же¬
стоко. (10) Наконец, он впоследствии просил отозвать его, говоря, что легионы настрое¬
ны по отношению к нему враждебно — за то, что он отстаивает дисциплину.
IV.	(1) После прибытия его преемника ему самому было поручено попечение о вы¬
даваемом государством питании. (2) Затем он был назначен проконсулом Африки.
Во время этого проконсульства он, говорят, вытерпел множество мятежей, черпая
бодрость из прорицаний 6, исходивших из храма Небесной богини. После этого он
был назначен префектом Рима. (3) В этой должности Пертинакс — после Фусциаяа,
человека сурового — показал величайшую мягкость и человечность и очень угодил
самому Коммоду, так как...7 Пертинакс вторично был назначен консулом8. (4) В это-
время Пертинакс не уклонился от участия в замысле убить Коммода, о котором ему
сообщили другие. (5) После убийства Коммода префект претория Лет и спальник
Эклект пришли к нему, чтобы ободрить его, и увели его в лагерь. (6) Там Пертинакс
обратился к воинам с речью, пообещал денежный подарок, сказал, что Лет и Эклект
вручают ему императорскую власть. (7) Был пущен ложный слух, будто Коммод умер
6 Около 175 г. н. э.
6	В переводе следуем конъектуре, которой придерживается и Холь — vaticinatio¬
nibus (eum reddentibus)» certum.
7	HeJm предлагает следующее дополнение: quia illi ^indulgebat. quare etiam, cum
ipse VII consul/ esset, iterum cons. Pertinax factus es<t)> («так как потворствовал ему.
Поэтому, когда сам Коммод был в седьмой раз консулом, Пертинакс вторично был на¬
значен консулом»).
8- 192 г. н. э.

ГЕЛЬВИЙ ПЕРТИНАКС
207
от болезни, так как и воины побаивались, как бы их не стали допрашивать. Словом,
сначала небольшая кучка провозгласила Пертинакса императором. (8) Он стал импе¬
ратором в возрасте свыше шестидесяти лет, накануне январских календ. (9) Когда
он ночью прибыл из лагеря в сенат и велел открыть помещение для заседаний, сторожа
не оказалось на месте, и Пертинакс остался в храме Согласия. (10) Когда к нему при¬
шел Клавдий Помпеян, зять Марка, и начал оплакивать участь Коммода, Перти¬
накс стал уговаривать его Припять императорскую власть. Но тот отказался,
так как видел, что императором уже провозглашен Пертинакс. (11) Тотчас же все долж
ностные лица вместе с консулом явились в курию и — по прибытии туда Псртипакса —
ночью объявили его императором.
V.	(1) После хвалебных речей Пертинаксу, произнесенных консулами, и после
осуждения Коммода, высказанного в возгласах сената, сам Пертинакс выразил призна¬
тельность сенату и особенно префекту претория Лету, который был виновником убийст¬
ва Коммода и провозглашения Пертинакса императором. (2) Однако, когда Пертинакс
выразил признательность Лету, консул Фалькон сказал: «Каким ты будешь императо¬
ром — мы заключаем из того, что позади тебя мы видим Лета и Марцию, слуг Коммо¬
да в его преступлениях». (3) На это Пертинакс ответил ему: «Ты мал од, консул, и не
понимаешь необходимости склоняться перед обстоятельствами. Они повиновались
Коммоду против воли, а как только представилась возможность, опи показали, каковы
были их постоянные желания». (4) В тот же самый день, когда он был назван Августом,
и жена его Флавия Тициана была названа Августой — в тот самый час, когда он вы¬
полнял обеты на Капитолии. (5) Он первый из всех императоров получил наименование
отца отечества в тот день, когда был назван Августом, (6) и одновременно проконсуль¬
скую власть и право четырех докладов. Все это оказалось для него знамением. (7)
И вот Пертинакс отправился в Палатинский дворец, который тогда стоял пустым —
ведь Коммод был убит в Вектилианских палатах. Когда трибун в первый день просил
у него пароль, он дал такой: «Будем воинами»,— тем самым выражая свое порицание
бездеятельности предшествовавшего времени; этот пароль он давал п раньше, во всех
тех случаях, когда командовал войском.
VI.	(1) Этого упрека воины не стерпели и стали немедленно думать о смене импе¬
ратора. (2) В тот же день Пертинакс пригласил на обед должностных лиц и видных
сенаторов (Коммод этого обычая не соблюл). (3) Когда на следующий день после ка¬
ленд стали низвергать статуи Коммода, воины ворчали, тем более, что император дал
вторично тот же пароль. Боялись военных походов иод начальством старого импера¬
тора. (4) Наконец, за два дня до нон, в самый день добрых пожеланий, воины хотели
привести в лагерь знатного сенатора Триария Материи Ласцпвия, чтобы поставить
его во главе Римского государства. (5) Но он, неодетый, убежал, явился к Пертинаксу
в Палатинский дворец и затем скрылся из Рима. (6) Под влиянием страха Пертинакс
утвердил все то, что дал воинам и ветеранам Коммод. (7) Он заявил также, что при¬
нимает от сената императорскую власть (которую он уже взял на себя). (8) Он полно¬
стью отменил сыск по делам об оскорблении величества и поклялся в этом, возвратил
тех, кто был отправлен в ссылку по обвинению в оскорблении величества, реабилито-
ровал память тех, кто был казнен. (9) Его сына сенат назвал Цезарем, но Пертинакс
и для жены не принял звания Августы, и относительно сына сказал: «Когда заслужит».
(10) Так как Коммод своими бесчисленными номинальными назначениями внес беспо¬
рядок в среду бывших преторов, то Пертинакс провел сенатское постановление и ве¬
лел тех, которые не исполняли должности претора, а получили ее номинально, считать
ниже тех, кто действительно был претором. (11) Этим, однако, он вызвал у многих
огромную ненависть к себе. Он велел пересмотреть цензовые списки.
VII.	(1) Всех доносчиков он велел строго наказать, однако мягче, чем это делали
предшествовавшие императоры, и назначал каждому, навлекшему на себя обвинение
в доносительстве, наказание, сообразуясь с его положением. (2) Он же предложил
закон, согласно которому ранее составленные завещания не теряли своей силы до тех
пор, пока не будут оформлены другие, и наследство не должно было вследствие этого
переходить в императорскую казну. (3)0 себе он объявил, что ни от кого не примет

208
VIII. ЮЛИЙ КАПИТОЛИН
наследства, которое будет ему назначено из лести или вследствие запутанной тяжбы,
с целью лишить наследства законных наследников и близких родственников. (4) К по¬
становлению сената он добавил следующие слова: «Лучше, отцы сенаторы, управлять
бедным государством, чем путем преступлений и бесчестных поступков получить горы
богатств». (5) Обещания Коммода насчет денежных подарков и раздач он выполнил.
О продовольственном снабжении он заботился очень обдуманно. (6) Так как государ¬
ственное казначейство было при нем так бедно, что, по его признанию, там был только
один миллион сестерциев, Пертинакс вынужден был, вопреки собственному заявле¬
нию, взимать поборы, введенные Коммодом. (7) Когда консуляр Лоллиан Генциан
обратил его внимание на то, что он не выполняет своего обещания, Пертинакс сослался
на соображения необходимости. (8) Он произвел аукцион вещей Коммода, причем
приказал продать его мальчиков и наложниц, исключая тех, которые были, по-види¬
мому, насильно привлечены в Палатинский дворец. (9) Из тех, кого он тогда велел
продать, многие были впоследствии возвращены на службу и тешили Севера; некото¬
рые — благодаря другим государям — достигли сенаторского звания. (10) Шутов,
носивших позорным образом постыднейшие имена, он продал, конфисковав их иму¬
щество. (11) Деньги, полученный от этой продажи,— а это составило огромную сумму,—
он роздал воинам в качестве подарка.
VIII.	(1) От вольноотпущенников он потребовал выдачи даже того, чем они обога¬
тились при распродажах, которые устраивал Коммод. (2) Что же касается вещей Ком¬
мода, проданных на аукционе, то наиболее замечательными были следующие: одежда
с шелковой основой, тканая золотыми нитями, не говоря уже о туниках, плащах без
рукавов и далматских, с рукавами, о военных плащах с бахромой, о пурпурных хла¬
мидах по греческой моде и лагерных;—(3) бардские накидки с капюшоном, воинские
плащи и гладиаторское оружие с золотом и драгоценными камнями. (4) Продал он
и геркулесовские мечи, гладиаторские шейные цепи, сосуды из янтаря, золота,
слоновой кости, серебра и стекла, (5) а также... из того же материала и самнитские
•сосуды для кипячения смолы и вара, употребляемых для уничтожения волос на чело¬
веческом теле и придания ему гладкости. (6) Были тут и повозки, сделанные по новому
образцу с различными соединяющимися один с другим ободами колес и замечательными
сидениями, дававшими возможность — при помощи поворотов — укрываться от
солнца или удобно пользоваться свежим воздухом; (7) были и другие, отмеривавшие
длину пути, показывавшие время; — и прочее, служившее для удовлетворения пороков
Коммода. (8) Кроме того, он вернул господам тех, кто ушел из частных домов во дво¬
рец. (9) Императорские пиры, бывшие чрезмерно многолюдными, оп ввел в определен¬
ные границы. (10) Он сократил все расходы, которые производил Коммод. По примеру
императора, который проявлял бережливость, все стали воздержанными, вследствие
чего жизнь подешевела: (И) ведь устранив ненужные расходы на императорский двор,
он уменьшил издержки вдвое против обычного.
IX.	(1) Он установил награды для людей, находящихся в походе. Он заплатил
долги, которые он сделал в первое время по вступлении во власть и восстановил поря¬
док в государственном казначействе. (2) Он выделил определенную сумму на обще¬
ственные работы, назначил деньги на исправление дорог, заплатил очень многим жа¬
лование за прошлое время. Наконец, он добился того, что императорское
казначейство было в состоянии справляться со всеми издержками. (3) Образовавшую¬
ся в течение девяти лет задолженность по выдаваемому государством (на основании
установлений Траяна) питанию он, отбросив веякую щепетильность, объявил недей¬
ствительной. (4) В бытность свою частным человеком он не избег подозрения в жад¬
ности, так как, разорив большими процентами владельцев земель у Сабатских Бродов,
сильно расширил свои владения, (5) так что, в конце концов, он был прозван — с на¬
меком на стих Луцилия — полевым нырком. (6) Многие писали в своих сочинениях,
что в провинциях, которыми он управлял как консуляр, он проявил корыстолюбие:
так, говорят, он продавал за деньги освобождение от работы и военные командировки.
<7) Наконец, хотя имущество его родителей было очень незначительным и он не полу¬
чил никакого наследства, он вдруг стал богачом. (8) Он вернул всем имения, отнятые

ГЕЛЬВИЙ ПЕРТИНАКС
209
Коммодом, но не даром. (9) Он всегда принимал участие в ординарных заседаниях
сената и всегда о чем-нибудь докладывал. Он был всегда вежлив с теми, кто привет¬
ствовал его или обращался к нему с просьбами. (10) Тех, кто был схвачен по ложным
доносам рабов, он — после осуждения доносчиков — освободил и распял таких рабов;
в некоторых случаях он отомстил и за умерших.
X.	(1) Против него злоумышлял Фалькон... он жаловался в сенате... желая стать
императором... (2)... поверил, в то время, как какой-то раб, будто бы сын Фабии и...
из фамилии Цейона І^оммода, выступил со смехотворными притязаниями на Палатин¬
ский дом... его узнали, и последовал приказ бить его бичами и вернуть господину. (3)
Те, кто ненавидел Пертинакса, увидали, говорят, в этом наказании удобный повод,
чтобы поднять мятеж. (4) Фалькона он, однако, пощадил и испросил у сената согласие
оставить его безнаказанным. (5) В дальнейшем Фалькон спокойно прожил, пользуясь
своим состоянием, и умер, оставив наследником сына. (6) Впрочем, многие утверждают,
что Фалькон и не знал о замысле передать ему императорскую власть. (7) Другие гово¬
рят еще, что рабы, которые и раньше подделывали его отчеты, возвели против него об¬
винение с помощью ложных свидетельств. (8) Но интригу против Пертинакса вел
префект претория Лет и те, кого оскорблял безупречный образ жизни Пертинакса.
(9)	Лет раскаивался в том, что сделал Пертинакса императором,— вследствие того, что
тот бранил его как подателя глупых советов по некоторым вопросам. (10) Кроме того,
на воинов произвело тяжелое впечатление то, что Пертинакс во время дела Фалькона
приказал — на основании показаний одного раба — казнить многих воинов.
XI.	(1) И вот триста вооруженных воинов, построившись клином, направились из
лагеря к императорским палатам. (2) В этот именно день, как утверждают, когда Пер¬
тинакс приносил жертву, в жертвенном животном не нашли сердца. Когда же он за¬
хотел искупить это неблагоприятное знамение вторичной жертвой, то не нашел глав¬
ной части внутренностей. Тогда еще все воины находились в лагере. (3) Когда же они,
выйдя из лагеря, собрались для несения службы при императоре и Пертинакс — вслед¬
ствие неблагоприятного знамения при жертвоприношении — отменил назначенный
на этот день выход в Атеней (с целью послушать поэта), то те. кто явился для несения
службы, стали возвращаться в лагерь. (4) Но неожиданно эта толпа прошла до Пала¬
тинского дворца, и не было возможности ни остановить ее, ни дать знать о ней импера¬
тору. (5) Да и ненависть всех придворных к Пертинаксу была столь велика, что они
сами подстрекали воинов к преступлению. (6) Воины нагрянули к Пертинаксу, когда
он распределял обязанности между дворцовой челядью, и прошли по портику Палатин¬
ского дворца до того места, которое называется Сицилией и столовой Юпитера. (7) Уз¬
нав об этом, Пертинакс выслал к ним префекта претория Лета. Однако последний,
уклонившись от встречи с воинами, вышел через портик, закрыв голову, и удалился до¬
мой. (8) Когда же они прорвались во внутренние покои, Пертинакс вышел к ним и ус¬
покоил их длинной и убедительной речью. (9) Но некий Таузий, из тунгров, своими
речами вновь пробудив у воинов гнев и опасения, метнул в грудь Пертинаксу копье.
(10)	Тогда, молясь Юпитеру Мстителю, Пертинакс закрыл свою голову тогой и был
добит остальными. (И) Эклект, убив двоих воинов, погиб вместе с ним. (12) Прочие
же дворцовые спальники (своих он, став императором, отдал своим выделенным детям)
разбежались. (13) Многие рассказывают, будто воины ворвались в спальню и там убили
Пертинакса, бегавшего вокруг ложа.
XII.	(1) Пертинакс был старик почтенного вида, с длинной бородой, курчавыми
волосами, тучного телосложения, с несколько выдававшимся животом; рост его был
вполне подходящим для императора. Красноречием он не отличался и был скорее лас¬
ков, чем добр; простодушным его никогда не считали. (2) Будучи на словах приветли¬
вым, он на деле был скупым и даже почти скрягой, так что когда он был частным чело¬
веком, у него подавались на пирах половинные порции салата-латука и артишоков. (3)
В тех случаях, когда ему не присылали в подарок ничего съестного, он — независимо
от числа присутствовавших друзей — выдавал на три перемены блюд девять фунтов
мяса. (4) Если же присылали съестное в большом количестве, то он откладывал часть
его и на следующий день, хотя приглашал на пир всегда многих. (5 Даже став пмпе-
14 Вестник древней истории, М 4

210
VIII ЮЛИЙ КАПИТОЛИН
ратором, он, обедая без гостей, придерживался того же обыкновения во время обеда.
(6)	Если у него являлось когда-нибудь желание послать друзьям что-либо со своего
стола, то он посылал по два свиных ребрышка или порцию рубцов, иногда куриные
ножки. На своем домашнем пиру он никогда не ел фазана и никому его не посылал.
(7)	Когда он обедал без друзей, то звал к своему столу жену и Валериана, который
когда-то вместе с ним занимался преподаванием,— чтобы вести просвещенные бесе¬
ды. (8) Известно, что из тех лиц, которым Коммод поручил управление делами, Перти-
накс не сместил никого, ожидая дня рождения Рима, так как этот день он хотел сделать
началом новой жизни; поэтому, говорят, и слуги Коммода готовились убить его
в бане.
XIII.	(1) Он чувствовал отвращение к императорской власти и ко всему, что свя¬
зано с ней, и всегда открыто показывал свою нелюбовь. Словом, он хотел оставаться
в глазах других таким, каким он был раньше. (2) В курии он держал себя в высшей
степени почтительно, преклонялся перед благосклонным к нему сенатом и — словно
сам он был префектом Рима — со всеми вступал в беседу. (3) Он хотел даже сложить
с себя императорскую власть и вернуться к частной жизни. (4) Детей своих он не хотел
содержать в Палатинском дворце. Он отличался такой скупостью и страстью к наживе,
что, будучи уже императором, занимался — через своих людей — торговлей в Сабат-
ских Бродах совершенно так же, как он это делал в бытность свою частным человеком.
(5) Однако большой любовью он не пользовался. Все те, кто высказывался свободно,
плохо отзывались о Пертинаксе, называя его хрестологом, который хорош на словах,
а на деле плох. (6) Так называли его и его земляки, которые приезжали к нему, когда
он стал императором, целыми толпами, но ничего хорошего от него не получили. Пи¬
тая страсть к наживе, он охотно принимал подарки. (7) Он оставил после себя сына,
дочь и жену, дочь Фавия Сульпициана, которого он назначил на свое место префектом
Рима. (8) Пертинакс обращал мало внимания на поведение своей жены, которая от¬
крыто любила одного кифариста. Вдобавок, и сам он, как говорили, находился в по¬
зорнейшей связи с Корнифицией. (9) Придворных вольноотпущенников он сильно
прижал, чем также навлек на себя жестокую ненависть.
XIV.	(1) Предзнаменования его гибели были следующие. За три дня до того, как
он был убит, ему показалось, что он видит в водоеме человека, бросающегося на него
с мечом в руках. (2) Утверждают, что в тот день, когда он был убит, в его глазах не
было видно зрачков с отражающимися в них, заметными для смотрящих в глаза, обра¬
зами. (3) Когда он приносил жертву перед ларами, раскаленные угли потухли, хотя
обычно они воспламеняются. Как было сказано выше, в жертвенных животных не было
найдено ни сердца, ни главной части. За день до его смерти были также видны днем
около солнца очень яркие звезды. (4) Сам он, говорят, был виновником знамения,
указывавшего на то, что Юлиан будет его преемником: когда Дидий Юлиан представил
ему своего племянника, за которого он помолвил свою дочь, Пертинакс обратился
к молодому человеку с наставлением уважать своего дядю: «Уважай моего сотоварища
и преемника». (5) Дело в том, что Юлиан был его сотоварищем по консульству и преем¬
ником по проконсульству. (6) Воины и придворные ненавидели его, народ же при вести
о его смерти сильно негодовал, так как понимал, что благодаря ему можно было бы
восстановить все старинные порядки. (7) Воины, убившие его, насадили его голову
на пику и понесли ее через весь город в лагерь. (8) Останки его — вместе с возвращен¬
ной назад головой — были помещены в гробнице деда его жены. (9) Его преемник Юли¬
ан нашел его тело в Палатинском дворце и похоронил его с теми почестями, какие были
возможны. (10) Юлиан никогда официально не упоминал о нем ни перед народом,
ни в сенате, но после того, как и сам он был уже покинут воинами, сенат и народ при¬
числили Пертинакса к богам.
XV.	(1) При императоре Севере Пертинакс получил со стороны сената полное при¬
знание своих заслуг,и были устроены торжественные похороны его изображения,причем
сам Север почтил его своей надгробной хвалебной речью.(2) Сам Север — в знак любви
к хорошему императору — принял от сената имя Пертинакса. (3) Сын Пертинакса был
назначен фламином отца. (4) Товарищество маркианцев, ведавшее священнодействия-

ДИДИЙ ЮЛИАН
211
ми в честь божественного Марка, было названо гельвианцами в честь Гельвия Перти-
накса. (5) Были добавлены цирковые игры в память дня рождения его власти, отме¬
ненные впоследствии Севером, а также другие — в день его рождения, которые суще¬
ствуют и до сих пор. (6) Родился он в августовские календы в консульство Вера и Би-
була9,аубит был за четыре дня до апрельских календ в консульство ФальконаиКлара10 11;
он прожил шестьдесят лет, семь месяцев, двадцать шесть дней, императором пробыл
два месяца и двадцать пять дней. (7) Он произвел раздачу народу — по сто денариев
на каждого. Преторианцам он обещал по двенадцати тысяч серебряных монет, а дал
по шести тысяч. Обещанное не было выдано войскам ввиду того, что этому помешала
смерть. (8) Что он чувствовал отвращение к императорской власти — это доказывает¬
ся письмом, приложенным Марием Максимом к его жизнеописанию. Я не пожелал
поместить его здесь, так как оно слишком длинно.
IX. Элий Спартиан
ДИДИЙ ЮЛИАН
I.	(1) Прадедом Дидия Юлиана, который получил императорскую власть после
Пертинакса, был Сальвий Юлиан, бывший два раза консулом, префектом Рима и зна¬
током права, что особенно прославило его. (2) Матерью его была Клара Эмилия, от¬
цом — Петроний Дидий Север; братьями его были Дидий Прокул и Нуммий Альбин,
дядей по матери — Сальвий Юлиан; дед со стороны отца был медиоланским инсубром,
а дед со стороны матери — из Гадруметской колонии. (3) Воспитан он был у Домиции
Луциллы, матери императора Марка. (4) Он был зачислен в коллегию двадцати мужей
по ходатайству матери Марка. В квесторы он был намечен раньше достижения закон¬
ного для этой должности возраста. (5) По ходатайству Марка он получил затем долж¬
ность эдила и по его же ходатайству стал претором. (6) После преторства он командо¬
вал в Германии двадцать вторым, «Первородным», легионом. (7) Затем он долго и без¬
упречно управлял Бельгикой. С помощью наскоро набранных вспомогательных отря¬
дов из провинциалов он остановил здесь вторгшихся кавхов, германскую народность,
жившую по реке Альбису. (8) За это он удостоился консульства11 по представлению им¬
ператора. (9) Укротил он и каттов. Затем он получил в управление Далмацию и за¬
щитил ее от соседних врагов. Потом он управлял нижней Германией.
II.	(1) После этого он получил в свое ведение попечение о выдаваемом государ¬
ством питании в Италии. В это время некий морской воин 12 — Север — обвинил
его в том, что он — вместе с Сальвием — составил заговор против Коммода. Однако
так как Комм од казнил уже многих сенаторов, притом знатных и могущественных,
обвиненных в оскорблении величества, то, чтобы не навлекать на себя еще более тяж¬
ких нареканий, он оправдал Дидия, а обвинителя присудил к смертной казни. (2) Поело
оправдания Дидий был снова послан управлять провинцией. Затем он управлял Вифи-
нией, но уже не с такой славой, как другими провинциями. (3) Он был консулом вместо
с Пертинаксом и был преемником его по проконсульству в Африке. Пертинакс всегда
называл его своим сотоварищем и преемником. В тот день, когда Юлиан, помолвив
свою дочь за своего родственника, пришел к Пертинаксу и сообщил ему об этом, тот—
знаменательным образом — сказал: «И относись к нему с должным уважением, так
как он — мой сотоварищ и преемник»; — ведь за этим очень скоро последовала смерть
Пертинакса. (4) После убийства последнего, когда Сульпициан хотел, чтобы его провоз¬
9	126 г. н. э.
10	193 г. н. э. Возраст Пертинакса в 193 г. вычислен неправильно. Казобон пред¬
лагал читать не «шестьдесят», а «шестьдесят шесть» (так считал и Дино Кас¬
сий, LXXIII, 10,3).
11	175 г. н. э. (?)
12	В рукописях clarissimum militem. Перевод дан по конъектуре Новака —
classiarium militem.
14*

212
IX. ЭЛИЙ СПАРТИАИ
гласили императором в лагере,и Юлиан, узнав о созыве сената, пришел вместе со своим
зятем в сенат, он нашел двери запертыми и встретил там двоих трибунов, Публиция
Флориана и Векция Апра, которые стали убеждать его занять свободное место. (5)
Когда он стал говорить им о том, что уже провозглашен другой император, они задер¬
жали его и повели в преторианский лагерь. (6) Когда они прибыли в лагерь, там пре¬
фект Рима и тесть Пертинакса Сульпициан произносил речь на сходке и требовал для
себя императорской власти. Юлиан, стоя на стене, давал непомерные обещания, но
его никто не хотел впускать. Сначала Юлиан уговаривал преторианцев не делать им¬
ператором того, кто отомстит за Пертинакса, а затем написал на таблицах, что он вос¬
становит память о Коммоде. (7) Тогда он был впущен в лагерь и провозглашен импера¬
тором; преторианцы просили только не причинять никакого зла Сульпициану за то,
что он хотел стать императором.
III.	(1) Тогда Юлиан — по ходатайству преторианцев — назначил префектами
претория Флавия Гениала и Туллия Криспина, а Мавренций, который был раньше
на стороне Сульпициана, окружил его императорским конвоем. (2) Действительно,
пообещав преторианцам по двадцати пяти тысяч каждому, Юлиан дал им по тридцать
тысяч. (3) Затем, после выступления на солдатской сходке, он вечером прибыл в сенат
и отдал себя в полное распоряжение сената. Состоялось сенатское постановление, он
был удостоен трибунских полномочий и проконсульских прав и включен в список
патрицианских фамилий. (4) Были названы Августами и жена его — Манлия Скантил-
ла и дочь — Дидия Клара. (5) Затем он удалился в Палатинский дворец, вызвав туда
жену и дочь; полные страха и против своего желания они явились туда, как бы пред¬
чувствуя грозящую им гибель. (6) Вместо Сульпициана, он назначил префектом Рима
своего зятя Корнелия Репентина. (7) Между тем, народ ненавидел Дидия Юлиана,
так как был уверен, что исправление злоупотреблений времен Коммода будет произ¬
ведено авторитетом Пертинакса, и считалось, что Пертинакс убит по злому умыслу
Юлиана. (8) И уже те, кто начинал ненавидеть Юлиана, прежде всего стали распро¬
странять слухи, будто в первый же день своей власти Юлиан с презрением отказался
от стола Пертинакса и приказал приготовить себе роскошный пир с устрицами, птицами
и рыбами. Это была, как известно, ложь: .(9) ведь есть сведения о том, что Юлиан до-
* :ходил в своей бережливости до того, что на три дня делил поросенка, на три дня —
и зайца, если кто-нибудь случайно их ему присылал; часто, хотя бы по этому поводу
не было никаких религиозных предписаний, он обедал без мяса, довольствуясь струч¬
ками и всякими овощами. (10) Затем, он вообще ни разу не обедал до тех пор, пока
не был похоронен Пертинакс; пищу он вкушал, погруженный в глубокую печаль вслед¬
ствие убийства Пертинакса, а в первую ночь он не смыкал глаз, встревоженный такими
тяжелыми обстоятельствами.
IV.	(1) Как только рассвело, он принял явившийся к нему в Палатинский дворец
еенат и всадническое сословие и к каждому обращался самым ласковым образом, на¬
зывая — в зависимости от возраста — братом, сыном или отцом. (2) Однако народ
и у ростр, и перед курией осыпал его невероятной бранью, надеясь, что его можно
заставить сложить с себя ту власть, которую дали ему воины. [Бросали в него и кам¬
нями]. 13 (3) Когда он—с воинами и сенатом — спускался в курию, вслед ему посыла¬
лись проклятия; когда он совершал жертвоприношения, высказывались пожелания,
чтобы жертвы оказались недействительными. (4) В него даже кидали камни, хотя
Юлиан все время хотел движением руки умилостивить народ. (5) Войдя в курию, он
^произнес речь — ласковую и благоразумную. Он поблагодарил за то, что его призна¬
ли, за то, что и сам он, и его жена и дочь получили имя Августов; он принял также
прозвание отца отечества, но отверг постановку себе серебряной статуи. (6) Когда он
направлялся из сената па Капитолий, народ преградил ему дорогу, но был оттеснен
и разогнан силой оружия, причем многие были ранены; подействовали и обещания
раздачи золотых, которые Юлиан сам показывал в руке, чтобы ему скорее поверили.
t(7) Затем пошли смотреть цирковое представление. На скамьях разместились как по¬
13	Эти слова устраняет из текста Моммзен.

ДИДИЙ ЮЛИАН
213'
пало, и народ удвоил свою брань по адресу Юлиана и призывал для охраны города
Песценния Нигра, который, как говорили, был провозглашен императором. (8) Все
это Юлиан перенес спокойно и во все вреіия своего правления действовал очень мяг¬
ко. Народ же сильнейшим образом негодовал против воинов за то, что они будто бы за
деньги убили Пертинакса. Многое из того, что было установлено Коммодом и отменено
Пертинаксом, Юлиан восстановил с целью снискать расположение народа. (9) Он не
предпринял ничего ни против Пертинакса, ни в его пользу, что на очень многих про-
извело тягостное впечатление: (10) было ясно, что из страха перед воинами ничего не
говорилось об оказании почестей Пертинаксу.
V.	(1) Юлиан не боялся ни британских, ни иллирийских войск. Он послал старше¬
го центуриона с приказанием убить Нигра, но боялся главным образом сирийских войск.
(2) И вот Песценний Нигер в Иллирике, Септимий Север в Сирии с теми войсками, ко¬
торыми они предводительствовали, отложились от Юлиана. (3) Получив известие об
отпадении Севера, который не был у него под подозрением, он очень встревожился:
он явился в сенат и потребовал, чтобы Север был объявлен врагом; (4) что же касается
воинов, которые пошли за Севером, то он назначил день, после которого они должны
были считаться в числе врагов, если останутся с Севером. (5) Кроме того, от сената
были отправлены послами к воинам консуляры, чтобы уговорить их отвергнуть Севе¬
ра и признать императором того, кого избрал сенат. (6) Среди других был отправлен
послом Веспроний Кандид, старый консул яр, издавна ненавистный воинам за то,
что он был суровым и скупым командиром. (7) Был послан и преемник Северу — Вале¬
рий Катулин, как будто можно было сменить того, кто уже имел на своей стороне вои¬
нов. (8) Кроме того, послан был и центурион Аквилий, известный как убийца сенато¬
ров,— для того чтобы убить Севера. (9) Сам Юлиан приказал вывести преторианцев
в поле укреплять башни, но вывел он воинов ленивых, испорченных городской рос¬
кошью, совершенно не желавших заниматься военными упражнениями,— таких, что
каждый из них за плату нанимал себе заместителя для выполнения предписанной ему
работы.
VI.	(1) Север шел на Рим с войском, готовым к бою, а у Дидня Юлиана ничего
не выходило с преторианскими войсками; народ же с каждым днем все больше и боль¬
ше ненавидел его и смеялся над ним. (2) Считая Лета сторонником Севера, Юлиан
приказал убить его, выказав неблагодарность после оказанного ему великого благо¬
деяния: ведь благодаря Лету сам Юлиан ускользнул от рук Коммода. Вместе с Летом
он велел убить и Марцию. (3) Но пока Юлиан занимался этим, Север захватил ра¬
веннский флот, а сенатские послы, обещавшие Юлиану свое содействие, перешли на
сторону Севера. (4) Префект претория Туллий Криспин, посланный против Севера,
чтобы двинуть флот, был отбит и вернулся в Рим. (5) Увидя это, Юлиан обратился
к сенату с просьбой, чтобы навстречу войску Севера вышли вместе с сенатом девы-
весталки и прочие жрецы и умоляли, протягивая священные повязки,— такой беспо¬
лезный... готовил он против воинов-варваров. (6) В то время, как он старался об этом,
ему возразил авгур консуляр Плавций Квинтилл, заявляя, что не должен быть им¬
ператором тот, кто не может бороться с противником силой оружия. (7) С ним согласи¬
лись многие сенаторы. Поэтому разгневанный Дидий вытребовал воинов из лагеря,
чтобы они принудили сенат к повиновению или перебили его. (8) Но от этого решения
он отказался: ведь не подобало Юлиану стать во враждебные отношения с тем самым
сенатом, который ради Юлиана объявил Севера врагом. (9) Поэтому он пришел в сенат
с более разумным предложением и просил вынести сенатское постановление о разделе
власти, что и было немедленно исполнено.
VII.	(1) Тогда все вспомнили о знамении, виновником которого был сам Юлиан,
когда он принимал императорскую власть. (2) Дело в том, что, когда намеченный в кон¬
сулы, высказывая о нем свое мнение, произнес: «Я предлагаю провозгласить импера¬
тором Дидия Юлиана»,— Юлиан подсказал ему: «Добавь и Севера»— это прозвище
своего деда и прадеда Юлиан присвоил и себе. (3) Кое-кто, однако, говорит, что у Юли¬
ана не было замысла перебить сенат, так как сенат так много сделал для него. (4) По¬
сле сенатского постановления Дидий Юлиан тотчас же послал к Северу одного из пре¬

214
IX. ЭЛИЙ СПАРТИАН
фектов, Туллия Криспина. (5) Сам жѳ он назначил третьего префекта Ветурия Мак-
рина, которому Север прислал письмо, предлагая ему стать префектом. (6) Однако
в народе говорили, и Север подозревал, что Юлиан притворно предлагает мир и что
префекту претория Туллию Криспину поручено убить Севера. (7) В сущности, Север
предпочитал быть врагом Юлиана, а не разделять с ним власть, и воины были соглас¬
ны с Севером. (8) Север тотчас же написал очень многим лицам в Рим и тайно послал
эдикты, которые были обнародованы. (9) Юлиан же дошел до такого неразумия, что
во многих случаях прибегал к услугам магов, когда, как он думал, можно было либо
смягчить ненависть народа, либо связать оружие воинов. (10) Маги заклали некоторых
животных несогласно с правилами римских священнодействий и произносили свои
не освященные религией заклинания, а Юлиан совершил гадание с зеркалом, во время
которого, говорят, завязывают мальчикам глаза, над головой их произносят заклина¬
ния, а потом велят смотреть в зеркало. (И) И рассказывают, что мальчик увидел тогда
и прибытие Севера, и низложение Юлиана.
VIII.	(1) Что касается Криспина, то после встречи с передовыми отрядами Севера
он был казнен Севером по совету Юлия Лета. (2) Были отвергнуты также постановле¬
ния сената. Когда Юлиан, созвав сенат, спросил мнения о том, что теперь надлежит
делать, он не получил от сената никакого определенного ответа. (3) Затем он, по соб¬
ственному почину, велел Лоллиану Тициану вооружить гладиаторов в Капуе и выз¬
вал из Террацины Клавдия Помпеяна, чтобы разделить с ним власть, так как Клавдий
был зятем императора, и долго командовал войсками. Тот, однако, отказался, отве¬
тив, что он и стар, и слаб глазами. (4) На сторону Севера перешли и воины из Умбрии.
(5) А Север еще раньше послал письменный приказ сторожить убийц Пертинакса.(б)
Вскоре Юлиан был покинут всеми и остался в Палатинском дворце с одним из своих
префектов — Гениалом — и зятем Репентином. (7) Наконец, был поставлен вопрос
о том, чтобы сенатским решением отнять у Юлиана императорскую власть. Она и была
отнята, а императором тотчас же был провозглашен Север, причем был пущен ложный
слух, будто Юлиан умертвил себя ядом. (8) В действительности же сенат послал лю¬
дей, под наблюдением которых Юлиан был убит в Палатинском дворце руками рядо¬
вого воина, тщетно взывая к покровительству Цезаря, то есть Севера. (9) Овладев им¬
ператорской властью, Юлиан выделил свою дочь, наделив ее состоянием, которое
было немедленно отнято у нее вместе с именем Августы. (10) Тело Юлиана было выдано
СеЕером его жене Манлии Скантилле и дочери для погребения. Он был похоронен в усы¬
пальнице прадеда у пятого милевого столба по Лабиканской дороге.
IX.	(1) Вот что ставили в вину Юлиану: что он был обжорлив, любил игру в кости,
занимался упражнениями с гладиаторским оружием — все это уже стариком, тогда
как раньше, в юности, он никогда не бесславил себя этими пороками. Ставили ему
в вину также высокомерие, хотя он, даже став императором, держал себя очень уни¬
женно. (2) Напротив, он был очень приветлив на пирах, очень благожелателен в своих
письменных заключениях, очень умерен по части щедрот. (3) Прожил он пятьдесят
шесть лет и четыре месяца; императором был два месяца и пять дней. (4) Больше всего
его упрекали в том, что он сделал своими руководителями по управлению государст¬
вом тех, кем он сам должен был бы управлять, опираясь на свой авторитет.

СПИСОК СОКРАЩЕНИЙ, ВСТРЕЧАЮЩИХСЯ
В ВДИ № 4— 1957г.
AJSLL — American Journal of the Semitic Language and Literature
АО —«Der Alte Orient», Lpz
AR —Archiv für Religionsgeschichte
ATL—B. D. Meritt, H. T. Wade-Gery, M. F. Mc. Gregor, The Athenian Tribute Lists,
III, Princeton, 1950
BCH — Bulletin de Correspondance Hellénique
BoTU2,— E. F о r r e r, Die Boghazkoi Texte in Umschrift, Bd. 2, Leipzig, 1926
BSL — Bulletin de la Société de linguistique de Paris
Bürgsch — K. Sethe und J. P a r t s c h, Demotische Urkunden für das Bürgschaftsrecht
(Abhandl. d. Sächs. Ak. d. Wiss.) Phil.—hist. KL, XXXII, B, 1920
CAH — Cambridge Ancient History
CJ — Classical Journal
CSEL — Corpus Scriptorum Ecclesiasticorum Latinorum
GTh — Codex Theodosianus
Годишник — Годишник My3eja града Бебграда
Глас — Глас српске академике наука. Од. друштвен. наука
DP — Allote de la Fuye, Documents Présargoniques, I—V, P., 1908, 1909, 1912, 1913,
1920
FHG — Fragmenta Historicorum Graecorum, ed. C. Müller
Förtsch — W. Förtsch, Altbabylonische Wirtschaftstexte aus der Zeit Lugalanda’s und
Urukagina’s, Lpz, 1916 (VAT, вып. XIV, ч. 1)
FGHJ — Die Fragmente der griechischen Historiker, ed. F. Jacoby
Glasnik — Glasnik zemaljskog миге ja u Sarajevu
GL — Grammatici Latini
GGM — Geographi Graeci Minores, ed. Müller
•Götze, AM — A. Götze, Die Annalen des Mursilis, L, 1933 ·
Зборник — Зборник филозофског факултета
ЗВАХ—«Законы Вавилонии, Ассирии и Хеттского царства», перевод и комментарий
под ред. И. М. Дьяконова, ВДИ, 1952, №№ 3, 4
ЗКОГО — Записки Кавказского Отделения Географического общества
НАВ — Хеттско-аккадская билингва Хаттусилиса I (по изданию F. Sommer und
A. Falkenstein, Die hethitisch-akkadische Bilingue des Hattusilis, München, 1938).
HE—Historia Ecclesiastica
H GM — Historici Graeci Minores
ИГО — M. Ростовцев История государственного откупа в Римской Империи
от Августа до Диоклетиана (Записки историко-филологического факультета С.-Пе-
терб. Университета, г. LI), СПб., 1899.
JAOS — Journal of the American Oriental Society
JCS — Journal of Guneiform Studies
JE А — Journal of Egyptian Archaeology

216
СПИСОК СОКРАЩЕНИЙ
JNES — Journal of Near Eastern Studies
КГЗПИ — Киргизский Государственный Заочный Пединститут
КВо — «Keilschrifttexte aus Boghazkoi», L., (серия)
KZ—Zeitschrift für vergleichende Sprachforschung auf dem Gebiete
der indogermanischen Sprachen
KUB—«Keilschrifturkunden aus Boghazksi» B.
L. E.—M. Rostovtzeff, А Large Estate in Egypt in the third cent. В. С., А study
in Economic History (University of Wisconsin Studies in the social sciences and
History № 6) Madison. 1922
MDAI — Mitteilungen des deutschen archäologischen Instituts. Athenische Abteilung.
MGH — Monumenta Germaniae Historica
MVAG — Mitteilungen der Vorderasiatisch-Aegyptischen Gesellschaft
OLZ— «Orientalistische Literaturzeitung»
Or.— Orientalia (Roma)
PSI — Publicazioni délia Société italiana per la ricerca dei Papiri, greci et latinu
in Egitto 1912, слл.
RAss — Revue d’Assyriologie
RE A — Revue des Etudes Anciennes
REG — Revue des Etudes Grecques
RTC—Fr. Thureau-Dangin, Recueil des tablettes chaldéennes, P., 1903
RV—Rig-Veda (по изданию T. Aufrecht, Die Hymnen des R igveda, I—II, B., 1955)
SAK—F. Thureau-Dangin, Die sumerischen und akkadischen Königsinschriften, Lpz,
1907
SEG — Supplementum Epigraphicum Graecum
SL — A. Deimel, Sumerisches Lexikon, Roma, 1925—1934
Sommer — Falkenstein, HAB — F. Sommer und A. Falkenstein, Die hethitisch-akka-
dische Bilingue des Hattusilis, München, 1938
STH — M. I. Hussey, Sumerian Tablets in the Harvard muséum, Cambridge, 1912
CB—Советское Востоковедение
СМОМПК — Сборник материалов по описанию местностей и племен Кавказа
TSA — H. Génouillac, Tablettes sumériennes archaïques, P., 1909
ТОНГЭ — Труды отдела нумизматики Гос. Эрмитажа
UPZ — Urkunden der Ptolemaeer Zeit
VAT — Vorderasiatische Schriftdenkmäler der königl. (staatl.) Museen zu Berlin
Vjesnik — Vjesnik za archeologiju i historiju dalmatinsku
ZA — Zeitschrift für Assyriologie, Neue Folge

СОДЕРЖАНИЕ
ВЕСТНИКА ДРЕВНЕЙ ИСТОРИИ ЗА 1957 ГОД
СТАТЬИ
Проф. В. И. Авдиев (Москва) — Изучение истории древнего Востока в Со¬
ветском Союзе	 3	13
Л. С. Васильев (Москва) — Аграрные отношения в Китае в начале I тыс.
до н. э	 2	106
Проф. Η. Ф. Дератани (Москва) — Классическая филология в СССР за
сорок лет	 3	55
Г. Г. Дилигенский (Москва)— Вопросы истории народных движений в позд¬
ней Римской Африке 	'	 2	85
А. И. Доватур (Ленинград) — Оргеториг	и	Ариовист	 3	104
За глубокое овладение теоретическим	наследием Ленина	 1	3
К. К. Зельин (Москва) — Из истории товарного производства во II—I вв.
до н. э	 4	|49
Вяч Иванов (Москва) — Происхождение и история хеттского термина
рапки—«собрание»	 4	19
Л. Н. Казаманова (Москва) — Некотооые вопросы социально-экономи¬
ческого строя критских полисов	  -3	76
Проф. С. И. Ковалев (Ленинград) — Сорок лет советской историографии
по древнему Риму	-	 3	42
Проф. К. М. Колобова (Ленинград) — Войкеи на Крите	 2	25·'
Ю. К. Колосовская (Москва) — К вопросу о романизации Дакии	. .	1	81
A.	Р. Корсунский (Москва) — Движение багаудов	 4	71
B.	И. Кузищин (Москва)—Распространение латифундий в И талии в конце
Республики	 1	64
Проф. С. Я. Лурье (Львов)—К вопросу о характере рабства в микенском
рабовладельческом обществе	 2	6
В. М. Массон (Ленинград) — Древнеземледельческие племена Южного
Туркменистана и их связи с Ираном и Индией 	 1	34
Проф. Г. А. Меликишвили (Тбилиси) — Древняя история Закавказья
в советской исторической науке	 3	66
Н. Ф. Мурыгина (Новосибирск) — Сопротивление фракийских племен
римской агрессии и восстание Андриска	 2	69
А. Г. Периханян (Москва) — Иеродулы и Ιεροί храмовых объединений
Малой Азии и Армении	 2	47
Поворотная веха в развитии исторической науки 	 3	3
Проф. С. И. Радциг (Москва)—К вопросу о мировоззрении Софокла . .	4	37
И. С. Свенцицкая (Москва) — Зависимое население на землях городов
Западной Малой Азии в период эллинизма	 3	91
Акад. В. В. Струве (Ленинград) — К столетию со дня рождения В. С. Го¬
ленищева 	 2	3
Акад. В. В. Струве (Ленинград) — Интерпретация документа № 19 из¬
дания М. В. Никольского	‘	 4	3
Акад. А. И. Тюменев (Ленинград)—Изучение истории древней Греции
в СССР за сорок лет (1917—1957 гг.) 	 3	28
Проф. В. М. Штейн (Ленинград) — Политико-экономический трактат
древнего Китая «Гуань-цзы» 	 1	48
ДОКЛАДЫ И СООБЩЕНИЯ
М. А. Алпатов (Москва) — Лекционные курсы П. Г. Виноградова 80-х гг.
по античной истории	 4	127
Н. В. Арутюнян (Ереван).—Новонайденная клинописная таблетка из
раскопок Кармир-Блура	 3	144

218
СОДЕРЖАНИЕ ВДИ ЗА 1957 ГОД
Ян Буриан (Чехословакия)—Тактика африканских племен в борьбе про¬
тив римлян во времена Тиберия	 2	131
Д. Капанадае (Тбилиси) и К. Голенко (Москва) — К вопросу о происхож¬
дении колхидок	 4	88
П. О. Карышковский (Одесса).— Заметки по нумизматике античного При¬
черноморья 	 2	138
А. Л. Кац (г. Фрунзе) — Социально-политические мотивы в философии
Плотина по данным эннеад	 4	115
Г. Г. Козлова (Москва)—Отражение эпохи ранней римской империи в ро¬
мане Ксенофонта Эфесского «Эфесские повести»	 2	159
Я. Н. Коржинский (Львов)—Отношение раба к выходу на волю (по ма¬
териалам римской комедии)	 3	149
Ю. С. Кругикол (Москва)—Основные пункты и направления торговли Се¬
верного Причерноморья с Родосом в эллинистическую	эпоху	...	4	110
Я. Ю. Ломоури (Тбилиси) — Из исторической географии древней Кол¬
хиды 	 4	96
А. А. Мотус (Ленинград) — О датировке начала восстания Спартака	3	158
A.	И. Немировский (Москва) — Племена Италии во II тысячелетии до
нашей эры	 1	102
Я. М. Пооновская (Москва) —О царских кенотафах древнего	Египта	.	.	3	122
Б. Я. Селецкий (Ленинград) —О датировке потери римлянами Цирты во
время войны с Югуртой	 3	167
B.	М. Смирин (Москва) —К вопросу об освещении в античной историогра¬
фии событий, предшествовавших заговору против	Цезаря	....	1	121
Лроф. Я. М. Гронский (Ленинград)—Оксиринхская дидаскалия к тет-
• ралогии Эсхила о Данаидах	 2	146
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
А. К. Бергер (Москва)В. Д. Блаватский, Земледелие в антич¬
ных государствах Северного Причерноморья	 1	132
А. К. Бергер (Москва), А. И. Болтунова (Москва), С. Я. Ковалев (Ленин¬
град), Я.#. Мерперт(Москва).—«Всемирная история», Академия наук
СССР, том II		 3	178
Г. М. Бонгард-Левин, Д. В. Деопик (Москва) — Новые материалы по
древнейшей истории Индии	 2	188
Я. Б. Брашинский (Ленинград).— Эпиграфические памятники из ма¬
териковой Греции	 2	207
Проф. А. Брюсов (Москва) —«Ethnographisch-archäologische Forschun¬
gen», herausgegeben von H. Kothe und К. H. Otto	 2	182
Л. M. Глускина (Ленинград)—Новые работы по истории земельных отно¬
шений и кредита в древней Аттике	 4	154
Л. Я. (Москва)—Краткие аннотации. Новая иностранная литература по
истории Ближнего Востока	 1	171
Л. Я. (Москва)—Новая зарубежная литература по истории Греции и Рима	2	220
Л. А. Елъницкий (Москва).— Из новой Югославской литературы по
древней истории (краткие аннотации)	 4	189
А. Л. Кац (г. Фрунзе)—С. И. Ковалев и Е. М. Штаерман, Очерки
истории древнего Рима	 3	216
Лроф. С. Я. Ковалев (Ленинград) и А. И. Немировский (Москва)—«Histo-
гіа Mundi, Ein Handbuch der Weltgeschichte in zehn Bändern», IV. .
«Römisches Weltreich und Christentum»	 4	167
JO. К. Колосовская (Москва) — И. T. Кругликова, Дакия в эпоху
римской оккупации	 2	176
А. Р. Корсунский (Москва)—Е. L е ѵ у, West Roman Vulgär law. Law of
property 	 1	166
Лроф. И. Лурье (Ленинград) — Новые данные о свободных земледельцах
и рабах в Египте Среднего царства	 1	144
Лроф. И. М. Лурье (Ленинград)— Z Ь. 2 а b а, Les Maximes de Ptahhotep	4	153
Лроф. С. Я. Лурье (Львов) — Обзор новейшей литературы по греческим
надписям микенской эпохи	 3	196
Б. И. Надэль (Ленинград)—Проблема языка и населения доримской Италии	1	155
Ян Печирка (Прага)—«Historia. Zeitschrift für alte Geschichte» ....	4	174
T. Покора (Прага) — А. А. Петров, Ван-Чун — древнекитайский
материалист и просветитель	 4	146
Проф. С. Я. Радциг (Москва)—V. Ehrenberg. Sophocles and Pericles	1	150
А. А. Рубанов (Москва) — И. Б. Новицкий, Основы римского
гражданского ппава 	·	 4	149

СОДЕРЖАНИЕ ВДИ ЗА 1957 ГОД
219
В. Рубин (Москва) — Чжан-Инь-линь,	Древняя	история Китая 1	137
Г. X. Саркисян (Ереван) — Я. А. Манандян. О торговле и городах
Армении в связи с мировой	торговлей	древних	времен	 4	142
Л. А Тахо-Годи (Москва) — И. Тренчени-Вальдапфель,
Гомер и Гесиод	 3	213
<7. Я. Шейнман - Топіитейн (Москва)—«История греческой литера¬
туры» под редакцией С. И. Соболевского, М. Е. Грабарь-Пассек,
Ф. А. Петровского, т. II			 2	168
Н. В. Шепелева (Москва).— Ли Я - н у н , Рабовладение и феодализм
в Китае	 2	200
ХРОНИКА
Г. Д. (Москва) — Конференция авторов и читателей журнала «Вестник
древней истории» . 		 2	235
Л. Е. (Москва) — Сессия Отделения исторических наук АН СССР и пле¬
нум ИИМК АН СССР, посвященные результатам археологических
и этнографических исследований 	 2	232
Ю. В. Иванова (Москва) — Изучение памятников иллирийской эпохи
в Албании . 		 1	183
К 75-летнему юбилею проф. Владимира Николаевича Дьякова ....	4	200
К 75-летию професора Сергея Ивановича Радцига	4	202
Проф. С. Л. Утченко (Москва)—Письмо в редакцию	 1	195
О. С. Широков, Л. И. Бабенко (Черновицы) — Письмо в редакцию . .	1	193
ПРИЛОЖЕНИЕ
А. Я. Доватур (Ленинград)—История изучения Scriptores Historiae Augu¬
stae 	 1	245
Избранные латинские надписи по социально-экономической истории
ранней Римской империи (Указатель)	 1	199
Список сокращений и опечатки в приложении к ВДИ, 1955, №№ 2—4 и
1956, №№1—4			 .	1	228
Scriptores Historiae Augustae. Перевод С. П. Кондратьева под ред.
А. И. Доватура. Примечания С. П. Кондратьева	 1	257
2	241
3	221
•	4	203
E.	М. Штаерман (Москва) — Scriptores Historiae Augustae как истори¬
ческий источник	 1	233

СОДЕРЖАНИЕ
Акад. В. В. Струве (Ленинград) — Интерпретация документа № 19 издания
М. В. Никольского	 8
Вяч. Иванов (Москва) — Происхождение и история хеттского термина panku—
«собрание»			 19
Проф. С. И. Радциг (Москва) — К вопросу о мировоззрении Софокла	 37
К, К. Зелъин (Москва) — Из истории товарного производства во ІТ—I вв. до н. э. 49·
А. Р, Корсунский (Москва)	—	Движение	багаудов	 71
ДОКЛАДЫ И СООБЩЕНИЯ
Д. Капанадзе (Тбилиси) и К. Голенко (Москва) — К вопросу о происхождении
колхидок 	 88
Я. Ю. Ломоури (Тбилиси) — Из	исторической	географии древней Колхиды .	96·
Ю. С. Крушкол (Москва) — Основные пункты и направления торговли Север¬
ного Причерноморья с Родосом в	эллинистическую эпоху	Î10
А. Л. Кац (Фрунзе) — Социально-политические мотивы в философии Плотина
по данным Эннеад	115
М. А. Алпатов (Москва) — Лекционные курсы П. Г. Виноградова 80-х гг. по
античной истории	127
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
Г. X. Саркисян (Ереван)— Я.А.Мана ндя н, О торговле и городах Армении в
связи с мировой торговлей	древних	времен	142:
Т. Покора (Прага) — А. А. Петров, Ван Чун — древнекитайский материа¬
лист и просветитель	146
А. А. Рубанов (Москва) — И.Б. Новицкий, Основы римского гражданского
права	149·
Проф. Я. М. Лурье (Ленинград) —Zb. 2 á b a, Les maximes de Ptahhotep .	158
Л. M. Глускиш (Ленинград) — Новые работы по истории земельных отношений
и кредита в древней Аттике	154
Проф. С. Я. Ковалев (Ленинград) и А. И.Немировский (Москва) — «Historia Mundi.
Ein Handbuch der Weltgeschichte in zehn Bändern» IV. «Römisches Weltreich
und Christentum». 	 167
Ян Печирка (Прага) — «Historia. Zeitschrift für alte Geschicthte»	174
Л. E. (Москва) — Из новой югославской литературы по древней истории
(краткие аннотации)	189
ХРОНИКА
К 75-летнему юбилею профессора	Владимира	Николаевича	Дьякова	 200
К 75-летнему юбилею профессора	Сергея Ивановича Радцига	202
ПРИЛОЖЕНИЕ
Scriptores Historiae Augustae. Перевод С. П. Кондратьева под ред. А. И. Дова-
тура. Примечания С. П. Кондратьева	208

SOMMAIRE
Acad. V.V. S trouvé (Léningrad)— L’interprétation du document № 19 de 1’ édi¬
tion de M. V. Nikolski	 3
V. Ivanov (Moscou) — Vorigine et l’histoire du terme hittite panku — «réunion» 19
Prof. S. L Radtzig (Moscou) — Sur la philosophie de Sophocle	 37
K.	K.Zéline (Moscou) — Pour l’histoire de la production de marchandises aux
II—I siècles avant notre ère	 49
A. R. Korsounski (Moscou)— Mouvements des bagaoudes	 71
RAPPORTS ET COMMUNICATIONS
D.	S. Kapanadse (Tbilissi) et K. Golenko (Moscou) — Sur l’origine des monnaies
colchidiennes	 88
N.	Iou. Lomoouri (Tbilissi)—De la géographie historique de l’ancienne Golchide. 96
J ou. S. Krouchkol (Moscou)	Principaux points et directions du commerce des pays
du littoral nord de la mer Noire avec Rhodes à l’époque hellénistique	110
A.L. Katz (Frounsé)—Des motifs sociaux et politiques dans la philosophie de Plotin
d’après les Ennéades	115
M. A. Alpatov (Moscou) — Les cours d’histoire antique de P. G. Vinogradov des
années 80.	 127
CRITIQUE ET BIBLIOGRAPHIE
S.	Kh. Sarkissian (Erevan) — la. A M a n a n d i a n, Du commerce et des villes de
l’Arménie en leurs rapports avec le commerce mondial dans l’antiquité. .	142
T.	Pokora (Prague) — A. A. P étrov, Van Tchoun, matérialiste et propagateur
des lumières de l’ancienne Chine	146
A. A. Roubanov (Moscou) —I. B. N ovitski. Les bases du droit civil romain. . .	149
Prof. I. M. Lourié (Léningrad) — Zb. 2âba, Les Maximes de PtahÇotep . . .	153
L.	M. Clouskina (Léningrad) — Nouveaux travaux sur l’histoire dés rapports
agraires et du-crédit dans l’ancienne Attique	 154
S. I. Kovalev (Léningrad) et A. Il Nèmirovski (Moscou) — «Historia Mundi. Ein
Handbuch der Weltgeschichte in zehn Bändern» JV. «Römisches Weltreich und
Christentum»	167
Jan Petchirka (Prague) — «Historia. Zeitschrift für	alte Geschichte»	174
L. E. (Moscou) — De la nouvelle littérature yougoslave concernant l’histoire
ancienne (brèves annotations).	 189
CHRONIQUE
Le 75-ème anniversaire du professeur V. N. Diakov	200
Le 75-ème anniversaire du professeur S. I. Radzig	202
SUPPLEMENT
Scriptores Historiae Augustae. Traduction par S. P. Kondratiev sous la rédaction
de A. I. Dovatour. Commentaires de S. P. Kondratiev	 203

Редколлегия ВДИ и Издательство АН СССР настоятельно просят авторов ВДИ
при подготовке и корректировании их статей тщательно придерживаться
нижеследующих правил. *
1. Присылать рукописи обязательно в трех экземплярах, перепечатанными на
машинке. Печатать следует на одной стороне листа, через два интервала. 2. Все крат¬
кие ссылки давать в тексте статьи, более подробные ссылки — в сносках, через два
интервала. 3. Сноски помещать внизу страницы, а не в конце статьи. Нумерация сно¬
сок — постраничная. 4. Имена и названия произведений древних авторов давать и
латинской транскрипции; имена и названия трудов зарубежных авторов — на языке
оригинала. 5. Последовательность цитирования монографий: автор (инициалы перед
фамилией),название работы (без кавычек), место и год издания, страница. 6. После¬
довательность цитирования журнальных статей: автор, название статьи (без кавы¬
чек), название журнала (полное название дается в кавычках, сокращенное — без
кавычек), том журнала, год издания (в скобках), выпуск или номер (в течение года),
страница. 7. Отдельные элементы сноски на одну работу отделяются запятыми; сноски
на различные работы отделяются точкой с запятой. 8. Классики марксизма-ленинизма
цитируются по новейшему изданию. 9. Цитаты на древних языках должны сопровож¬
даться переводом. 10. К каждой статье прилагается список употребляемых сокраще¬
ний в двух экземплярах. Просьба сокращения употреблять по образцам предыдущих
номеров ВДИ. И. Иллюстрации следует давать в пригодном для воспроизведения
в печати виде (фото-контрастные и рисунки — тушью); на обороте каждого рисунка
следует указывать: название статьи, номер рисунка, текст подписи под рисунком.
Все эти данные должны быть указаны и в особом списке иллюстраций, который следует
присылать также в двух экземплярах. Кроме того, все знаки в тексте, которые не могут
быть воспроизведены буквами русского, латинского и греческого алфавита, должны
быть также дублированы на кальку для изготовления клише. 12. Оригинал статьи
должен быть подписан автором. 13) При правке корректур автор должен опираться
на свой экземпляр статьи, совершенно идентичный с посланным в редакцию. 14. Все ци¬
таты, и особенно цитаты на древних языках, должны быть тщательно проверены и ясно
написаны. При корректурах автор может исправлять в цитатах только типограф¬
ские опечатки. 15. При правке корректур следует: а) выносить правку на то поле
корректуры, куда обращен корректорский знак, по возможности ближе к исправляе¬
мому месту; б) не употреблять одних и тех же корректорских знаков в пределах
одной гранки.
Редакция просит также авторов по выходе их работ из печати присылать в редакцию
списки замеченных опечаток и редакционных ошибок в их статьях.
* *
*
Редакция ВДИ просит все научные учреждения и всех лиц, знающих о
существовании неопубликованных переводов источников по истории древнего
Востока и античного мира, сообщить в редакцию краткие сведения о перевод¬
чике и месте нахождения рукописи.

Исправление к ВДИ № 2 за 1957 г.
В статье А. Г. Периханян «Иеродулы и ιεροί храмовых
объединений Малой Азии и Армении» на стр. 64 внизу стра¬
ницы, сноска 6-я, по техническим причинам выпали следую¬
щие строки:
6 εποιχος της χώρας, «присельник, поселенец на земле»,
напрашивается на аналогию с сирииским термином
«сидеть», с тем же значением «при-

Редакционная коллегия:
^ проф. В. И. Авдиев
проф. Н. Ф. Дератани
чл.-корр. АН СССР С. Л5. Киселев (глав¬
ный редактор)
. к.и.н. Н. М. Постовская
к. и. н. О· И. Савостьянова
акад. В. В. Струве
к. и. н. 3. 5. Удальцова
проф. С. Л. Утченко (зам. гл. редактора)
Адрес редакции: Москва, Волхонка, 14, Институт истории АН СССР
Телефон Б-8-81-42
Подписано к печати 12/ХІІ 1957 г. Формат бумаги 7СХ1С8,(„. Бум. л. 7 Печ. л. 19,18+1 вкл
УЧ.-И8Д. 21,8	Тираж 3225	Зак. 2011	Т-Б10873
2-я тип. Издательства АН СССР. Москва. Шубинский пер., д. 10