АКАДЕМИЯ НАУК СОЮЗА ССР
ИНСТИТУТ ИСТОРИИ
ВЕСТНИК
о
4 (66)
ЖУРНАЛ ВЫХОДИТ ЧЕТЫРЕ РАЗА В ГОД
ИЗДАТЕЛЬСТВО АКАДЕМИИ НАУК СССР
МОСКВА 1958

Акад. В. В. Струве
ОСНОВНЫЕ ВЕХИ ВОЙНЫ УРУКАГИНЫ
И ЛУГАЛЗАГШСИ
Насколько мне ¿известно, до сих пор еще никто не попытался устано-
вить ход событий войны между Урукагиной, царем-роформатором Лага-
ша, и Лугалзаггиси, бывшим первоначально патеси Уммы1. В I томе
нашей Всемирной истории (стр. 208) я впервые изложил данное весьма
существенное событие в истории досаргоновского Шумера несколько бо¬
лее развернуто. В исследовании же прошлого года я попытался наполнить
историю войны Урукагины и Лугалзаггиси еще более конкретным содер¬
жанием на основании нескольких моих наблюдений, а также наблюдений,
сделанных другими исследователями1 2. Теперь я снова обращаюсь к
этой теме, так как за последнее время я сделал дополнительно несколько
новых наблюдений, и мне придется ради получения цельного впечатления
о ходе названной войны в настоящей моей работе повторить кое-что из
сказанного мною раньше.
Я начну с положения, что война Лагаша с Уммой возникла еще в ран¬
ние годы царствования Урукагины. Причиной войны, очевидно, был тот
факт, что во втором году своего правления Урукагина принял царский
титул, что являлось официальным заявлением о намерении его играть
ведущую роль в отношении соседних городов-государств, управляемых
патеси. Патеси Уммы, северный сосед и вечный враг Лагаша, несомнен¬
но, должен был рассматривать и этот факт и реформы нового правителя
Лагаша, умалявшие власть знатных и богатых людей3, как определен¬
ный вызов себе. Вражда между двумя соседними городами-государствами
должна была скоро перерасти в войну, и я имею некоторое основание
предположить, что военные действия между ними начались уже во вто¬
1	См. S. H. L а n g d о п, САН, I, стр. 388; А. М oret, Histoire de l’Orient (се¬
рия «Histoire Generale»), т. I, 1936, стр. 347—348. Акад. А. И. Тюменев, Государ¬
ственное хозяйство древнего Шумера, 1956, стр. 152, так мало учитывает события
войны между Лугалзаггиси и Урукагиной, что он готов объяснить факт переведения
«людей кормления» в шестом году царствования последнего на ежемесячное доволь¬
ствие следующим образом: «такое изменение сроков выдачи находилось, по-видимо¬
му, в связи как с переменой заведующего хозяйством, так и с реформой всей систе¬
мы выдач. Дело в том, что одновременно с уваличением чиача сроков выдач сокра¬
щался размер самих выдач». Из этих слов автора явствует, что он совсем не прини¬
мает во внимание военную обстановку при объяснении изменения сроков выдачи
довольствия «людям кормления».
2	ВДИ, 1957, №4, стр. 16 сл.
3	К определению социальной направленности реформ Урукагины см. пока «Все¬
мирная история», АН СССР, т. I, стр. 207. Более детально я рассмотрю данную проб¬
лему в исследовании, посвященном переводу и комментарию всех дошедших до пас
исторических надписей Урукагины.

4
АКАД. В. В. СТРУВЕ
ром году царствования Урукагины. Основанием для данного предполо¬
жения является, по моему мнению, надпись так называемой «овальной
пластинки», автором которой все исследователи признают Урукагину,
хотя в сильно фрагментированном тексте этого памятника имя царя-ре-
форматора не сохранилось4. Здесь на «овальной пластинке», как и в над¬
писи конусов В и С от первого года царствования Урукагины, были пере¬
числены злоупотребления, имевшие место в предшествующее время; од¬
нако злоупотребления, перечисленные на «овальной пластинке», не то¬
ждественны тем, которые описаны к текстах конусов В и С: здесь дополни¬
тельно перечислены другие виды злоупотреблений5, в том числе и такого
характера, о которых в надписи первого года царствования ничего не
говорилось6. Поэтому я полагаю, что надпись «овальной пластинки» должна
быть датирована несколько более поздним временем, вероятнее всего
вторым годом царствования Урукагины, когда интерес к злоупотреб¬
лениям, допущенным предшественниками, мог быть еще настолько силь¬
ным, что вызывал в памяти и дополнительные факты к отмеченным уже
злоупотреблениям и такие их виды, которые ранее не упоминались.
Если же надпись «овальной пластинки» действительно относится ко
второму году царствования Урукагины, то она может служить основанием
для предположения, что уже тогда война между Лагашем и Уммой нача¬
лась. И в самом деле, лишь при таком предположении может быть объяс¬
нено включение в данную надпись, посвященную деяниям Урукагины,
изложения истории войны Энтемены с Уммой, которое является эксцерп-
том из надписи Энтемены, составленной этим правителем Лагаша в озна¬
менование своей победоносной войны с Урлуммой, патеси Уммы7. Надо по¬
лагать, что предшественник Урукагины Энтемена, правивший лет за 25 до
него, укрепил свое положение в борьбе с Уммой союзом с патеси Урука
Лугалкинишудуду. Во всяком случае, он придавал этому событию сю ль
большое значение, что посвятил ему ряд надписей на так называемых
глиняных гвоздях, из которых до нас дошло пока шесть экземпляров8.
Из факта включения в надпись «овальной пластинки» эксцерпта над¬
писи Энтемены о его победоносной войне с Уммой можно сделать не только
вывод о том, что война Урукагины с Лугалзаггиси уже тогда началась,
но с немалой вероятностью и вывод о том, что сначала Лагаш вел войну
с некоторым успехом: лишь в этом случае Урукагина стал бы включать
в свою надпись рассказ о героических деяниях своего предшественника,
полагая, что снова возвращаются для Лагаша славные дни Энтемены, по¬
бедителя Уммы9. Соглашаясь с подобным толкованием надписи «оваль¬
4	Единственным исследователем, подчеркнувшим отсутствие имени Урукагины
в надписи «овальной пластинки», был S. N. Kramer, Sumerian historiography
(«Israel exploration fund», т. III, вып. 4), стр. 229, прим. 28. Надпись «овальной
пластинки» издана F. Thurea u-D а n g і n, Découvertes en Chaldée. Partie épi¬
graphique, стр. L; транскрипцию и перевод см. он же, Die sumerischen u. akkadi-
schen Kônigsmschriften, Lpz, 1907, стр. 54—57. В моей работе об исторических над¬
писях Урукагины я попытаюсь выявить те аргументы, которые говорят в пользу
включения «овальной пластинки» в число эпиграфических памятников Урукагины.
5	Например, злоупотребление, упомянутое в надписи «овальной пластинки»
стб. 1, 10—21, не тождественно злоупотреблению, отмеченному в конусе В и С, стб.
III, 18—IV, 1. Оно является весьма существенным дополнением к последнему.
6	Так, связанное с семейным правом злоупотребление, отмеченное в надписи
«овальной пластинки», не имеет своего соответствия в надписи конусов В и С.
7	Этот эксцерпт заполнил конец III столбца и первой половины IV столбца. К пере¬
воду надписи Энтемены см. Kramer, ук. соч., стр. 224—226.
8	О. Kriickmann, Miscellanea Orientalia, «Analecta Orientalia», т.* 12,
Roma, 1935, стр.' 200—201.
9	Если Урукагина включил бы в свою надпись изложение победы Энтемены,
чтобы поддержать бодрость своих сторонников, поколебленную неудачами на войне,
то он, конечно, построил бы надпись «овальной пластинки» несколько иначе, пример¬
но так, как он построил надпись на табличке А.0.4598, о которой речь будет ниже.

ОСНОВНЫЕ ВЕХИ ВОИНЫ УРУКАГИНЫ И ЛУГАЛЗАГГИСЙ
5
ной пластинки», следует думать, что в разрушенной второй половине
четвертого ее столбца вслед за изложением победы Энтемены шло опи¬
сание успехов самого Урукагины. Завершением надписи являлось сохра¬
нившееся в ее пятом столбце перечисление построенных царем храмов10 11.
Предположение, что военные действия во втором году царствования
Урукагины были удачными для последнего, поддерживается, как я по¬
лагаю, свидетельством документа хозяйственной отчетности DP 339, да¬
тированного четвертым годом Урукагины11. Содержание этого любопыт¬
ного документа следующее:
«I. і 1 Пузурмама, 21 Галбалаг, 3 1 Камбаэ, 4 (принадлежащие) Шаг-
шаг12^ У Анаму6 садовника 7 они пребывают.
II.	i 1 Урлугалэдинна, 2 1 Меаннедуг, 3 1 Пусуэ, 4 (принадлежащие)
Гимбаба 13. 5 У Этур 5 садовника
III.	J они пребывают. 2 1 Куку, 31 Сима, 4 1 Кинимусу, (принадлежа¬
щие) в Гимтарсирсир14.7 У Лугалэнишэ сына Эгудда
IV.	1 они пребывают. 2 1 Пузурмакуш15,3 1 Абумбалаг, 4 1 Ураб ,
¿(принадлежащие) Аэнникиаг16.
V.	i У Урки 2 садовника з они пребывают.
VII17.! Всего: 12 игинуду18,2 уроженцы19 города Уру-аз20.3 Урука-
гина 4царь ¿Лагаша
VIII. J из дворца давал им выходить21,2 для Шагшаг3 их давал22.
Садовникам бона23 их распределила24».
Из данного текста мы узнаем о судьбе 12 игинуду, т. е. рабов, пере¬
численных поименно, причем не все из этих имен являются шумерийскв-
10	Надпись на «овальной пластинке» дышит спокойствием, хотя, надо полагать,
что в ней упоминались и военные действия не только Энтемены, но и самого Урукагины.
11	Этот текст был издан Allotte de la Fuy е, Documents Presargoniques,
вын. II, ч. 1, № 339. Он был транскрибирован и переведен R. S с h о 1 t z, Die Strue¬
tur der sumerischen engeren Verbalpräfixe, MVAG, 39, 2,1934, стр. 62—63, иМ. Lam¬
bert, RAss, XLVII (1953), стр. 68. A. Deimel, «Orientalia» (I сер.), 43—44 (1929),
стр. 121, № 2, дал только транскрипцию. Акад. Т ю м е н е в, ук. соч., стр. 143, прим.
3, указывает лишь на то, что он содержит «список игинуду, принадлежавших дочерям
Урукагины».
12	Жена Урукагины.
13	Старшая дочь Урукагины.
14	Вторая дочь Урукагины. О ней речь еще будет ниже.
15	Может быть, последний знак куш в имени «Пузурмакуш» должен читаться
иначе.
16	Имя сына Урукагины. Различные варианты написания его имени собраны
Deimel, ук. соч., стр. 125.
17	VI столбец таблички остался свободным от текста.
18	Буквальный перевод «глаз не поднимающий». Большинство исследователей
видит в них рабов.
19	Буквально «дети».
20	Буквально «город собаки». К значению слова az «собака», «дикая собака»—
см. A. Deimel, Sumerisches Lexikon (далее SL), № 131, 2.
21	e-ta-e(d3)-de3 является формою несовершенного вида, выражавшей часто мно¬
гократное действие (см. В. В. Струве, Категория времени и замена идеограмм в
шумерийском языке и письме, ВЛГУ, № 8, серия Истории языка и литературы, вып.
2, 1957, стр. 86 сл.).
22	mu-na-sum-ma, та же форма, что и вышеприведенная. - Имя Шагшаг, жены
Урукагины, имеет послелог дательного падежа.
23	Как известно, шумерийский язык не знал грамматического рода, но я полагаю,
что контекст требует в данном предложении считать, что имя жены Урукагины яв¬
ляется здесь подлежащим.
24	e-ne-ha-la «она им их распределила». Эта глагольная форма выражает совер¬
шенное действие. Очевидно, Урукагина в несколько приемов выдавал рабов из двор¬
ца своей жене, являвшейся управительницей и хозяйства своих детей, а она, получив
в конце концов 12 игинуду, распределила их одновременным распоряжением между
четырьмя садовниками. Садовником являлся, согласно свидетельствам других доку¬
ментов, и Лугалэнише, хотя он здесь садовником не назван.

6
АКАД. В. В. СТРУВЕ
ми25. Поэтому является весьма существенным то обстоятельство, что в
заключительной части документа указывается на место происхождения
перечисленных рабов, а именно на город Уру-аз «Город собаки»26. По¬
следний упоминается в ряде надписей великого лагашского воителя Эан-
натума, в качестве города, который был разрушен победоносным лагаш-
ским правителем, убившим при этом патеси этого города27. По контексту
этих надписей, к сожалению, трудно локализовать город Уру-аз. Они
называют его после Уммы, Урука, Ура и Ларсы (?)28, но наличие в нем,
как мы выше видели, и шумерийского населения дает основание для его
локализации не в самом центре Шумера, а где-нибудь на восточной
окраине последнего29.
Для нашего исследования локализация Уру-аз, пожалуй, и не столь
существенна. Существенным является для меня факт, что данный город-
государство был во время войны Эаннатума с Уммой на стороне врагов
Лагаша. Врагом Лагаша город-государство Уру-аз был, очевидно, и в
дни войны, которая велась в годы царствования Урукагины между Лага-
шем и Уммой. В результате удачных боевых действий войск Лагаша и
имел место, надо полагать, новый разгром города Уру-аз и захват
некоторого количества его населения, превращенного в рабов30. Хотя
и табличка БР 339 датируется, как мы видели, уже четвертым годом
царствования Урукагины, но разгром города Уру-аз может быть отне¬
сен тем не менее к несколько более раннему времени. Дело в том,
что перечисленные 12 игинуду из Уру-аз были переданы сперва
в царское хозяйство, в котором они несколько времени, несомненно,
трудились. Передача их из царского хозяйства в хозяйство, управляе¬
мое царицей Шагшаг, не была единовременным актом, так как в доку¬
менте применяются глагольные формы, выражающие многократное дей¬
ствие. Очевидно, что окончательное завершение процесса передачи мог¬
ло затянуться вплоть до четвертого года царствования Урукагины, ког¬
да военное счастье уже начало изменять Лагашу.
Мы имеем даже основание предполагать, что уже в третьем году царя-
реформатора военная ситуация стала складываться не в пользу Лагаша.
Дело в том, что я имею некоторое право высказать догадку о наступле¬
нии в третьем году Урукагины события, существенно изменившего соот¬
ношение сил враждующих сторон. Этим событием был, как я думаю, со¬
юз Урука и Уммы, в результате которого Лугалзаггиси, патеси Уммы,
25	Это наблюдение сделал S с h о 1 t z, ук. соч., стр. 62, прим. 3 к DP 339.
26	Ср. название города Лагаша, означавшее «Место ворон».
27	Thureau-Dangin, SAKI, стр. 20 b, IV, 12—15; стр. 24 с, IV, 16—19;
стр. 26 Ь, Л7, 4—5. В последней надписи упоминается лишь о разгроме города, но не
об убийстве его патеси.
28	Ki-dingir babbar «место бога солнца», что, казалось бы, можно было сопоста¬
вить с Ларсой, где солнечный бог преимущественно почитался. Возможность подоб¬
ного сопоставления высказывалась в литературе, см. хотя бы Ed. М е у е г, GdA,
І3, 286.
29	S с h о 1 t z, ук. соч., стр. 62, прим. 3 к DP 339, не может возвести некоторые
из этих 12 имен ни к шумерийским, ни к семитским именам. Если это действительно
так, то следует искать происхождение этих имен в области, смежной с Эламом.
30	М. Lambert, RAss, XLVII (1958), причисляет документ DP 339 к текстам,
связанным с торговлей, но данный документ не упоминает ни о ценах, ни о тамкарах,
которые пестрят в табличках, изданных тем же французским шумерологом (М. Lam¬
bert, Textes commerciaux de Lagash, RAss, XLVII, стр. 57—69). Не могу я также со¬
гласиться с предположением автора, высказапным на стр. 66, что и документ Ник.
293 и две таблички берлинского Переднеазиатского музея, содержащие документы
купли-продажи рабов, имеют отношение к торговле с Уру-аз. Дело в том, что в этих
трех табличках Уру-аз не упоминается, а купля-продажа рабов могла иметь место
не только в Уру-аз, но и в других городах Шумера, да и в самом Лагаше.

ОСНОВНЫЕ ВЕХИ ВОИНЫ УРУКАГИНЫ И ЛУГАЛЗАГГИСИ
7
сын Укуша, патеси Уммы, объявил себя «царем Урука»31. Объединение
Урука и Уммы являлось, несомненно, событием, чреватым тяжелыми
последствиями для Лагаша. В самом деле, если до этого события «муж
Уммы» не мог, очевидно, вторгнуться в пределы Лагашского государства,
то теперь, после союза Урука и Уммы, враги Урукагины настолько уси¬
лились, что могли вторгнуться в пределы Лагашской области и могли
тем самым заставить население ее, жившее вне города, искать спасения
за стенами главного города.
О	том, что в третьем году царствования Урукагины какие-то роковые
события бросили свою мрачную тень на сознание руководящих кругов
Лагаша, свидетельствует один любопытный текст, документ № 174 изда¬
ния М. В. Никольского, на который обратил впервые должное внимание
В. К. Шилейко в исследовании, не отмеченном, к сожалению, ниунас,ни
за рубежом32. На двух столбцах лицевой стороны названного документа пе¬
речислены различные жертвоприношения скотом ив заключение отмечается
некоторое количество ячменя 33. В четырех строках первого столбца
оборотной стороны таблички перечисление жертвоприношений продол¬
жается. Наряду с вышеуказанным ячменем отмечается здесь эммер. За¬
тем называется учреждение, из которого были выданы эммер и ячмень34 *.
Список жертвоприношений заканчивается «восемью головами мужскими»
и «тремя головами женскими», т. е. «восемью рабами» и «тремя рабынями»36.
С последней, пятой строки первого столбца таблички начинается заклю¬
чительная, разъясняющая часть документа: «5о долготе дней жизни (Н)х
1Гим]тар[сир]сирра362 бога Месанду з оракул вопросив, 4 оракулу при¬
несла. III год»37.
31	Свидетельством заключения союза Уммы и Урука в третьем году парствова-
ния Урукагины является тот факт, что уже в четвертом году царствования последнего
урукиты, как мы увидим ниже, выступают врагами Лагаша.
32	В. К. Шилейко, Из Лихачевского собрания, «Сборник статей в честь гра¬
фини Прасковий Сергеевны Уваровой», М., 1916, стр. 284—300. Здесь В. К. Шилейко
исследует, наряду с указанным документом № 174, еще и два других документа того
же издания, а именно №№ 17 и 300. Он сделал их предметом специального изучения,
так как в них имелись налицо, по его мнению, «новые или малоизвестные данные,
ведущие к более полному познанию эпохи» (ук. соч., стр. 284). В настоящей работе
я остановлюсь лишь на последней части исследования В. К. Шилейки, посвященной
документу Ник. 174 (ук. соч., стр. 288—290).
33	Полный, дословный перевод таблички потребует весьма подробного коммента¬
рия, который чрезмерно отяготил бы мое исследование. Поскольку же точный перевод
текста не является необходимым для решения поставленной передо мной задачи, то
я и ограничусь здесь лишь пересказом большей части текста таблички.
34	Я полагаю, что bar-gur является названием учреждения, из которого выданы
ячмень и эммер, а не личным именем.
36	Так, совершенно закономерно, переводит D е і ш е 1, Or., I сер., 26 (1927),
стр. 28; ср. такое же обозначение рабов: 1 sag. nita, 2 sag-mi «1 раб, 2 рабыни» в доку¬
менте DP 513, транскрибированном и переведенном Lambert, RAss, XLVII, стр.
60—61.
36	Восстановив таким образом это полуразрушенное имя, В. К. Шилейко смог
датировать изучаемую им табличку третьим годом Урукагивы. А. Деймель, давший
транскрипцию таблички (Or., 1 сер., 26, № 24, стр. 9), также восстановил здесь «Гим-
тарсирсир», но тем не менее считал (там же, стр. 28, в комментарии к табличке) Гим-
тарсирсир дочерью Лугаланды, а не Урукагины, хотя о н ж е, Or., I сер., № 43—44
(1929), стр. 125, вполне правильно называет Гимтарсирсир второй дочерью Урука¬
гины. Деймель мог бы датировать табличку правлением Лугаланда лишь в том слу¬
чае, если бы он данное полуразрушенное имя восстановил «Уртарсирсир», т. е. име¬
нем сына Лугаланды, но условия лакуны не говорят в пользу подобного восстанов¬
ления.
37	Я цитирую перевод В. К. Шилейки. Перевод, который предложил А. Дей¬
мель (ук. соч., стр. 28), несколько отличается от него, но и немецкий шумеролог
признает, что речь идет о жертвоприношениях богу Месанду ради продления жизни
Гимтарсирсир.

8
АКАД. В. В. СТРУВЕ
Бог Месанду, о котором здесь идет речь, упоминается часто в спис¬
ках богов, получавших жертву 38, а также и в так называемых «текстах-
гар»39. Текст, датированный шестым годом Лугаланды, свидетельствует
о наличии закрома бога Месанду40. Следует отметить, что последний по¬
лучал особенно обильные жертвы в годы правления Лугаланды. Уру-
кагина уже в пятом месяце года своего патесиата их сократил41. Дочь
Урукагины Гимтарсирсир принесла богу Месанду богатейшие жертвы,
но это было разовое жертвоприношение, обусловленное желанием царев¬
ны получить оракул. Надо полагать, что Месанду являлся тем бо¬
гом, который давал оракул и благодаря этому пользовался и в
дальнейшем почетом, хотя, казалось бы, он не упоминался в текстах
Лагаша среди богов, игравших выдающуюся роль42.
В. К. Шилейко поставил при изучении этого документа существенный
вопрос о причине вопрошения царевной Гимтарсирсир оракула у бога
Месанду о продлении дней ее жизни. На этот вопрос В. К. Шилейко пред¬
ложил следующий ответ: «какое-то общественное бедствие, быть может
неудачная война, или, еще вернее, эпидемия заставили дочь Урукагины
призадуматься о близком конце/)43. Остроумное предположение об эпиде¬
мии в Лагаше как причине боязни царевны за свою жизнь, кажется мне
весьма вероятным. В самом деле, бежавшее из области под защиту город¬
ских стен Лагаша население должно было жить здесь в ужасающих ус¬
ловиях. Вспомним описание Фукидидом скученности населения Аттики,
искавшего спасения за стенами Афин от ужасов вторжения пелопоннесских
войск. «Когда они (т. е. беженцы) явились в Афины, то помещений там
нашлось только для немногих; кое-кто нашел приют у друзей или род¬
ственников. Большинство же афинян поселилось в городских пустырях,
во всех святынях богов и героев, за исключением расположенных на акро¬
поле и Элевсиния, а также некоторых других, крепко запертых святилищ.
Под давлением теперешней нужды заселен был даже так называемый
Пеларгик, лежавший у подошвы акрополя и необитаемый в силу за¬
клятья»; «Многие устроились в крепостных башнях и вообще, где и как
могли: город не мог вместить в себе всех собравшихся; впоследствии они за¬
няли даже длинные стены, поделивши их между собою, и большую часть Пи¬
рея»44. В результате чрезмерной скученности населения и начала свирепст¬
вовать страшная болезнь, описанная Фукидидом в главах 47—53 II кни¬
ги его труда. Очевидно, подобная же эпидемия возникла и в переполнен¬
ном Лагаше, что и вызвало у царевны Гимтарсирсир опасения за свою
жизнь. О событиях, следовавших за третьим годом царствования Уру¬
кагины, свидетельствует весьма любопытная фрагментированная над¬
пись, которая была раскопана в городище Телло и издана Ф. Тюро-Дан-
женом в 1910 г.45. Я попытаюсь дать интерпретацию этого фрагментиро-
38	См., например, DP 62, I, 7; Ник. 23, VII, 7; Ник. 26, V, 1 и др.
39	Например, DP 152, V, 3; Ник. 62, V, 16 и др.
40	Издание W. Förtsch, Altbabyloaische Wirtschaftstexte aus der Zeit Lugal-
andas und Urukaginas, № 85, IV, 2.
41	D e i m e 1, Or., I сер., 32, стр. 72. Здесь же приведены и различные варианты
написания имени этого бога.
42	Согласно заманчивому предположению Д еймеля (ук. соч., стр. 72), имя
месяца «Месенду», встречающееся в текстах эпохи Аккада, должно быть сопоставлено
с именем бога Месанду.
43	Шилейко, ук. соч., стр. 289.
44	Ф у к и д и д, II, гл. 17. Я следую переводу Ф. Мищенко — С. Жебелева,
Изд. Сабашниковых, М., 1915.
45	Она была издана в большом труде G. С г о s, Nouvelles fouilles de Tello, P.,
1910, стр. 213—215, с автографией, транскрипцией и переводом. Образцовая автогра¬
фия Ф. Тюро-Данжена может заменить оригинал. Надпись, известная под «N« А. О.
4598, увековечена на предмете из обожженной глины с округлой поверхностью, опре¬
деляемом Тюро-Данженом, правда, с вопросительным знаком, в качестве конуса.

ОСНОВНЫЕ ВЕХИ ВОИНЫ УРУКАГИНЫ И ЛУГАЛЗАГГИСИ
9
ванного текста, положив в основу перевод его, предложенный Ф. Тюро-
Данженом, и учитывая замечания других исследователей46, а также
и мои наблюдения, сделанные при изучении его.
От текста сохранились лишь три фрагментированных столбца, но тем
не менее его содержание и при столь плачевном состоянии сохранности
оказывает историку, как мы увидим ниже, существенную помощь при
уста^влении тех событий, которые заполняли последние годы царство¬
вания Урукагины. Начало и конец всех трех столбцов надписи отбиты,
последняя строка начальной лакуны первого столбца упоминала, очевидно,
богиню Нанше, которой были посвящены благочестивые деяния царя,
описанные в сохранившейся части столбца.
Іх+1 [d*Nanse-ra]
Х_І_2 І7 Sirarakl gin-a 47
x_j_3 al-mu-na- du348
x+4
ka-ba
• é-ninnu 49 50 51x+5\
x+6 IM-dn*
x+7 [k]un-bao0
x_l_g [é]-sirara3 tkil -sum
x+glil-dug
x+10	51
II x_|_1 ul52 u353 54-su-mu-[mu]1
x+2
ud u-kam-ma-ka
x+3 ba-5ag5-§ag5-gee-és55
Іхц_і [Богине Нанше]
Х_І_2 Канал, в место Сирара идущий,
х_^_3он вырыл.
х_І_4 У устья его
Х_І_5 (храм) Энинну
х+6 он построил.
х_1_7 У водоема его
Х_1_8храм Сирарашум
Х_І_9 [он по]строил
х+10
II х_^ роскошные (жертвы), моления
Х_І_2 в десятый день
х+3 были выполнены.
46	На текст А. О. 4598 обратили свое внимание: Т у р а е в, ук. соч., т. I, стр.
86; В. К. Ш и л е й к о, Вотивные надписи шумерийских правителей, 1915, стр.
XXI, прим. 7; Е. Sollberger, Le système verbal dans les inscriptions «royales»
présargoniques de Lagas, Genève, 1952, стр. 92, прим. 1,и M. Lambert, RAss.,
XLVIII (1954), стр. 92.
47	«Канал в место Сирара идущий», т. е. текущий в священный город богини
Нанше, упоминается и в надписи Урукагины на цилиндре А (III, 6) ив его же надпи¬
сях на цилиндрах В и С (XII, 39).
48	Та же форма глагола применяется при описании сооружения канала и в надпи¬
си цилиндра А, III, 7.
49	Это название храма бога Нингирсу означает в буквальном переводе «дом пя¬
тидесяти», т. е. числа, священного богу Энлилю, отцу бога Нингирсу. В качестве от¬
ца главного бога Л агата Энлиль и выдвигает в надписи на сталагмитовом сосуде,
раскопанном в Ниппуре, Энтемену из 3600 человек в правители Лагаша. На чрезвы¬
чайную близость Нингирсу и Энлиля указывает факт связи первого со священным
числом Энлиля «пятьдесят».
50	Тот бассейн, в котором скапливались воды наводнения.
51	Эта строка почти совсем исчезла. В конце ее сохранился лишь маленький го¬
ризонтальный клин. Затем следует лакуна.
52	К слову ul см. D ѳ i m e 1, SL, № 441, 2, 4, 5, 6, 7, И, 14.
63	u3 лишь в текстах эпохи III династии Ура засвидетельствован со значением
союза «и», «также» (см. SL, № 455, 2). Поэтому, надо полагать, мы имеем здесь пре¬
фикс и3, образующий имена существительные, подобно nig2, nam и т. д. (см. SL,
№ 455, 28).
54	Я полагаю, что расположение и написание сохранившихся знаков требует
восстановления знака mû. К глаголу su-mu-mu см. SL, № 354, 203 иА. Falken¬
stein, Grammatik der Gudea-Texte, т. I, § 37, стр. 124. Sollberger, ук. соч.,
стр. 159, № 356, прим. 4, предлагает для всей данной строки чтение ul-u-sil0-in, соот¬
ветствующее фонетическому написанию слова ulusin, означавшему «пиво из эммера».
Интерпретации, предложенной швейцарским шумерологом, противостоят следую¬
щие две трудности. На первую он сам указал, а именно, что чтение si для знака su
(«рука») не засвидетельствовано. Вторым затруднением является то обстоятельство,
что последний знак строки, согласно автографии Тюро-Данжена, не соответствует
написанию знака in. Указанный знак был Тюро-Данженом безоговорочно отождеств¬
лен со знаком SAR, читаемым также и mi'1.
55	Я следую интерпретации Тюро-Данжена, поддержанной Sollberger,
ук. соч., стр. 159, № 356.

10
АКАД. В. В. СТРУВЕ
4"ga-e a-na bi-tug56 57	Х+4«Я’ чт0 я сДелал?>>
, с c-na-dug 57	х+5Я емУ сказал*
х , 6nig-ä-zig-se nu-aka58 59 х_|_6 (<ДЛЯ зла59 я не действовал».
х+7 иг 60 ud-da	х+7 Враг (же) днем,
х+8 [gee61 ulnjbguio- [da e-nä]62 63	x+8 [ночью у го]рода моего [поко]птся».
Ill
ki
x+1 ·
x+2gir-zu
X+3 [e]-ma-da564
x+4 Uru-ka-gi-na-ge
x+5tukul e-da-sig65
x+6bad-bi i-ni-mu67 68
x_l_7ur i-ni-til6 8
uru-ni-se ba-tum
63 III
x-J-8 1
x+9
x+10
2-kam-ma-ka
[mu]-gin 69
х+1
х+2Гирсу
х^_3он засадил (воинами).
х 1>УРУкагина
х_^ сразился66.
х+6 Стену его (т. е.
Враг остался там
х+7
х+8
х+9
х+10
в город свои он
Во второй раз
он [ве]рпулея
Гирсу) он возвысил,
живым,
вернулся
56	Я следую интерпретации Тюро-Данжена. См. Sollberger, ук. соч., стр.
156, № 344.
57	Очевидно, Урукагина обращается к великому богу Лагаша, к богу Нингирсу.
58	Подобно Sollberger (ук. соч., стр. 137, № 264), я нахожу здесь продол¬
жение речи Урукагины, так как в дальнейшем упоминается «мой город».
59	Буквально: «к злу».
60	Подобное написание слова иг «враг» засвидетельствовано. См. примеры его
в SL, № 575, 14.
61	Восстановлено мной на основании контекста.
62	Сохранившийся конец знака мог бы быть условно отождествлен с верхним концом
знака па. Если последний заполнял большее место строки, чем я предполагаю, то после¬
лог -da, мной восстановленный, должен быть удален. Вполне же уместный здесь по¬
слелог -е не имел бы своей графической реализации, так как предшествующее слово
оканчивалось гласной.
63	Здесь сохранились лишь неясные следы какого-то неопределенного знака.
64	Следую чтению Sollberger, ук. соч., стр. 92, прим. 1, nLambert,
ук соч., стр. 92.Слово da5 может иметь значение,согласно SL, № 132,6,«устанавливать»,
«сажать». Правда, это значение сопровождается Деймелем вопросительным знаком,
но Lambert, RAss, XLVIII, стр. 90, принимает безоговорочно это значение для
глагола da5.
65	Перевод, который предложил Sollberger, ук. соч., стр. 92, прим. 1, сле¬
дующий: «Урукагина был разбит оружием». Этот перевод не может быть принят, по¬
скольку послелог -е не следует за подлежащим пассивной конструкции глагола.
66	Буквально: «оружием ударил».
67	Глагол mu означает «строить» (5L, № 152, 39), nLambert (ук. соч., стр. 92)
и Sollberger (ук. соч., стр. 92, прим. 1) использовали это значение для своей
интерпретации. Ламбер перевел «он более возвысил стену», а Зольберже: «он дал вы¬
расти стене». Для своей интерпретации они должны были бы сослаться еще на сви¬
детельство одной из берлинских табличек (ѴАТ 4753) от четвертого года Урукагины,
изданной Деймелем (Or, I сер., № 2, стр. 14). Здесь перечислен ряд лиц, кото¬
рые были обязаны принять участие в строительстве «стены богини Баба». Очевидно,
в результате военных неудач требовалось срочно укрепить систему обороны столицы.
Б моем исследовании «Интерпретация документа № 19 издания М. В. Никольского»
(БДИ, 1957, № 4, стр. 17) я перевел данное предложение: «Стена его (т. е. Гирсу) свер¬
кала (оружием)». Глагол mu имеет также значение «сиять», «сверкать» (SL, № 152,
40), но, учитывая свидетельство вышеуказанной берлинской таблички, я принимаю
перевод, предложенный Ламбером и Зольберже.
68	Буквально: «враг был жив там». Зольберже и Ламбер видели в содержании
этой строки имя собственное Урнинетил (Зольберже) или Ташниитил (Ламбер).
В В ДИ, 1957, № 4, стр. 17 я еще был согласен с интерпретацией двух указанных ис¬
следователей и видел здесь также имя собственное, имя военачальника враждебного
* Урукагине войска.
69	Таким образом, Е. Зольберже и М. Ламбер весьма существенно дополнили
интерпретацию текста, предложенную Тюро-Дапженом в 1910 г.

ОСНОВНЫЕ ВЕХИ ВОИНЫ УРУКАГИНЫ И ЛУГАЛЗАГГИСИ
И
События, нашедшие свое отражение в сохранившейся части этой столь
разрушенной надписи, связаны с той войной, которую пришлось вести
царю-рсформатору Лагаша с соседними городами-государствами. Текст
сообщает о таких существенных фактах, как вторжение врага в область
Лагаша, о сражении с ним войска Урукагины, об отступлении врага в
свой город и, наконец, о новом наступлении его на Лагаш; все эти события
изложены в самой надписи без указания тех лет царствования Урукагины,
которыми они должны быть датированы, но уточнение их хронологиче¬
ского определения тем не менее возможно. Дело в том, что, согласно наб¬
людению М. Ламбера70, два документа хозяйственной отчетности из
архива храма богини Баба, датированные временем Урукагины, также
свидетельствуют о вторжениях врагов в область Лагаша. В первом из
них, датированном четвертым годом царствования Урукагины, сообщается
об осаде «города», т. с. Лагаша, «мужем Урука»71. Поскольку в документе
определяется момент месячной выдачи зерна скоту временем осады вра¬
гом столицы Урукагины, то, по-видимому, можно сделать вывод, что
первое вражеское вторжение в область Лагаша, засвидетельствованное
изученной нами надписью А. О. 4598, надлежит датировать четвертым
годом Урукагины. В таком случае вторичное вторжение неприятеля, о
котором также сообщала, как мы выше видели, указаннаянадпись, следует,
отнести к пятому году царя-реформатора. Данный вывод становится не¬
сомненным, если привлечь свидетельства второго из вышеназванных
документов хозяйственной отчетности храма богини Баба, датированного
шестым годом Урукагины72. Здесь некая хозяйственная операция опре¬
деляется во времени третьим вторжением «мужа Урука». Из данной же
датировки третьего вторжения устанавливается с несомненностью, что
второе вторжение «мужа Урука» имело место в пятом году Урукагины.
Путем сопоставления свидетельства надписи А. О. 4598 со свидетельством
двух документов хозяйственной отчетности от четвертого и шестого годов
Урукагины выявляется, таким образом, весьма существенный факт, что в
течение трех лет, в четвертом, пятом и шестом годах царствования Урука¬
гины, область Лагаша становилась жертвой вторжения врага. Установ¬
ление этого важного факта должно быть со всей серьезностью учтено ис¬
следователем архива документов хозяйственной отчетности храма богини
Баба времени Урукагины, так как военные действия, имевшие место на
территории Лагаша в течение трех лет, не могли не отразиться на хозяй¬
ственной жизни этого города73. Установив датировку событий, нашедших
свое отражение в надписи А.0.4598, надлежит остановиться на вопросах
о цели составления надписи и о том, каково было содержание несохра-
нившегося конца этого фрагментированного текста.
Уже первоиздатель надписи Ф. Тюро-Данжен сопоставил содержание
той строки надписи (II, х + 6), в которой Урукагина заявляет «для зла
я не действовал», с подобным же утверждением писца, сторонника Уру¬
кагины, в его известной элегии о разрушении области Лагаша. Автор
элегии заявляет: «Грех (со стороны) Урукагины, царя Бирсу, не сущест-
70 Я указал на это уже в ВДИ, 1957, № 4, стр. 16—17.
71 Это документ БР 545. См. сказанное мной в ВДИ, 1957, № 4, стр. 17.
72	Это документ Ник. 227, датированный, правда, лишь шестым годом без ука¬
зания имени правителя, но см. мою аргументацию в пользу датировки документа вре¬
менем Урукагины в ВДИ, 1957, № 4, стр. 17, прим. 80.
73	В моем исследовании в ВДИ, 1957, № 4, стр. 3 слл. я попытался показать, как
военные события нашли свое отражение в некоторых из документов указанного архи¬
ва, но, конечно, это только начало такой работы. Надлежит изучить весь комплекс
названных документов и с этой точки зрения, и результаты изучения оправдают, не¬
сомненно, затраченный труд.

12
АКАД. В. В. СТРУВЕ
вуст, но (со стороны) Лугалзаггиси, патеси Уммы. Пусть богиня его Ниса-
ба несет этот грех на своем челе»74. Поэтому Б. А. Тураев, касаясь над¬
писи А.0.4598, следующими словами определил цель составления ее:
«Один из найденных в Теллохе обломков дает нам и образец размышле¬
ния над вечной проблемой о невинном страдальце. Современник Урука-
гины спрашивает, почему благочестивый царь “был побежден“,— ведь
он „выкопал канал для богини Нины у ее города, у его устья он выстро¬
ил Энинну..., а у его резервуара храм Сирара-Шум... 10 дней прино¬
сились жертвы. Он говорит: „какой грех я совершил?“ Он не совершил
греха»·75.
Несмотря на всю соблазнительность толкования надписиА.О. 4598,
предложенного Б. А. Тураевым, я не думаю, что последняя является ли-
^ратурным памятником, связанным с проблемой о невинном страдальце.
Дело в том, что этому толкованию противоречит правильный перевод
строки х + 1 ИІ столбца надписи, из которого следует, что Урукагина
«не был разбит», но «оружием ударил» «сразился»76, а из дальнейше¬
го текста мы узнаем, что результатом этого сражения было не пораже¬
ние, а скорее победа Урукагины, поскольку его враг отступил к своему
городу.
Я готов предположить, что надпись завершилась изложением собы¬
тий, связанных со вторым наступлением врага, которое, как мы теперь
знаем, также не имело успеха. Очевидно, согласно тенденции надписи,
благочестивые деяния Урукагины и отсутствие у него «зла» имели для него
благоприятные последствия. Надпись могла быть составлена по повеле¬
нию самого Урукагины, чтобы поднять мужество его сторонников и уст¬
рашить его противников внутри Лагаша указанием на то, что боги к
нему действительно благорасположены и в конечном итоге даруют ему
победу.
Не принесло победу над Урукагиной и третье наступление его врагов,
продолжавшееся месяц, судя по свидетельству вышеупомянутого доку¬
мента хозяйственной отчетности от шестого года царя Лагаша: здесь не¬
кая хозяйственная операция датируется «месяцем, когда муж У рука
(был) в третий (раз) пришедшим»77.
Как известно, катастрофа наступила для Урукагины в седьмом году
его царствования. Надо полагать, что четвертое наступление Лугалзаггиси
на Лагаш увенчалось успехом в результате измены в лагере Урукагины,
а именно, отпадения от последнего восточной части его государства, об¬
ласти Нинмар с ее населением, закаленным в борьбе с воинственными
племенами Элама. Лугалзаггиси, используя измену города Нинмар,
главного города восточной части государства Лагаша, заставил капи¬
тулировать Урукагину, но вместе с тем разрешил ему свободный отход
из крепости Гирсу78. Подобная уступчивость Лугалзаггиси по отноше¬
нию к побежденному врагу, была, очевидно, обусловлена тем, что над
74	Thura u-D angi n, SAKI, стр. 58, обор. Ill, 6 — IV, 3.
75	Тураев, ИДВ, I, стр. 86.
76	Б. А. Тураев и не мог тогда дать правильный перевод указанной строки над¬
писи, поскольку активная конструкция соответствующего предложения была установ¬
лена позже. См. выше. прим. 65.
77	См. В ДИ, 1957, № 4, стр. 17. Конечно, уже в конце пятого царствования
Урукагины экономика Лагаша в сильнейшей степени пострадала в результате двух
вторжений врагов (см. А. D e i m e 1, Or., (I сер., № 32, 1928, стр. 48 и 75).
78	D e i m e 1, Or., I сер., № 2, 1920, стр. 3, первый внес ясность в ситуацию,
сложившуюся в последний, седьмой год Урукагины. Я склонен думать, что его пред¬
положение о тождестве Урукагины, царя-реформатора Лагаша, с Урукагиной, сыном
Энгильса, надписи Маништусу надлежит принять.

ОСНОВНЫЕ ВЕХИ ВОЙНЫ УРУКАГИНЫ И ЛУГАЛЗАГГИСИ
13
ним самим нависла угроза войны с Саргоном, царем Аккада, и ему при¬
ходилось срочно готовиться к отражению войск последнего. Поэтому Лу-
галзаггиси не мог дождаться безоговорочной капитуляции Урукагины, но
сохранил ему жизнь. В Лагаше же он, конечно, отменил все мероприятия,
проведенные царем-реформатором, а затем сделал столицей государства
Лагаша город Нинмар, которому он был обязан конечной победой над Уру-
кагиной. Когда Саргон Аккадский обрушился на Лугалзаггиси и разгро¬
мил города-государства Шумера, то он расправился и с Лагашским го¬
сударством, но столицей его он называет в своей триумфальной надписи
не Лагаш или Гирсу, а Е-Шп-тагк1: «Дом Нинмар он разгромил, его
стену он разрушил и его область, от Лагаша до моря, он разгромил.
Свое оружие в море он омыл»79.
Таковы были основные вехи войны между царем-реформатором Уру-
кагиной и Лугалзаггиси, которые во всем своем объеме не были еще от¬
мечены ни в одном из трудов по истории древнего Востока.
79	A. Poebel, Historical texts (University of Pennsylvania. The University
Museum. Publications of the Babylonian Section, t. IV,9N° 1), ctp.174,ct6. 1,48—56.

Проф. М. Э. Матье
К ПРОБЛЕМЕ ИЗУЧЕНИЯ ТЕКСТОВ ПИРАМИД
Более десяти лет прошло с тех пор, как была опубликована моя статья
«Тексты пирамид — заупокойный ритуал (о порядке чтения текстов
пирамид)» (ВДИ, 1947, № 4). В этой статье мною было предложено новое
истолкование Текстов пирамид и вытекавший отсюда иной порядок их
чтения.
Я исходила из следующих соображений:
1)	Поскольку на стенах египетских храмов и гробниц обычно изобра¬
жались обряды, которые происходили в этих помещениях, и писались
тексты, которые при этом произносились, то и Тексты пирамид должны
являться записями изречений, произносившихся в каждом помещении
внутри пирамид во время совершавшихся там обрядов.
2)	Анализ расположения Текстов пирамид показал, что, действительно,
их высекали в том или ином месте отнюдь не случайно. Так, около про¬
ходов из одного помещения в другое высечены то тексты, содержащие
обран\*ния к божественным стражам дверей, то тексты об открытии врат
неба или земли, что также вполне уместно, поскольку в египетских ри¬
туалах открывание дверей зала или молельни символизировало откры¬
вание дверей неба или подземного мира1.
3)	Из определения Текстов пирамид как погребального царского ри¬
туала непосредственно следовало, что тексты каждой пирамиды должны
рассматриваться как запись такого ритуала; естественно поэтому, что
начало каждой записи составляет первая от входа в пирамиду группа 11	Сравнение с царскими гробницами Нового царства показало, что и там около
дверей расположены аналогичные тексты или изображения стражей, причем удалось
найти точное совпадение некоторых изречений у дверей в пирамидах с изображени¬
ями в царских гробница с Нового царства. Так, в пирамиде Пепи I при выходе из вход¬
ной комнаты в коридор имеется заклятие против стерегущих двери белого волка и
льва (изр. 551), которые как бы иллюстрируют фигуры льва и волка, изображенные
на стене около двери в гробницах царицы Тити и царевича Хаэмуаса, сына Рамсеса III
(G. В e n ё d i t e, Tombeau de la reine Thiti, MMAFC, V, 1889, табл. V; E. Schia¬
parelli, Relazione sui lavori della Missione Archeologica Italiana in Egitto, т. I.
Exploratione della «Valla della Regine», Torino, 1923, рис. 98). Другим примером
может служить текст на той же стене в пирамиде Пепи I, в котором содержится закля¬
тие против павиана и требование пропустить умершего фараона (изр.^ 549, § 1349),
и изображения павианов, стерегущих проход в гробнице Тити (В ё п ё d i t e, Thiti,
табл. 111). Cp. также аналогичных павианов на скульптурной группе XXV династии
из коллекции Биссинга; в сопровождающей надписи имеется молитва о защите
"плоти покойного (W. В i s s i n g, Eine Affengi*hppei«>]>es Mantimehe aus Theben, AZ,
68, 1932, стр. 110—111).

К ПРОБЛЕМЕ ИЗУЧЕНИЯ ТЕКСТОВ ПИРАМИД
15
текстов, а конец записи находится в последнем помещении — в комнате
саркофага, так как ритуал записан в таком порядке, в каком шла процес¬
сия с гробом царя; совершение ритуала начиналось еще в долине, в ниж¬
нем пирамидном храме, и продолжалось во всех основных помещениях
царского архитектурного погребального комплекса — по крытому про¬
ходу от нижнего храма к верхнему, в самом верхнем храме, во дворе
около пирамид, а затем уже в самой пирамиде.
4)	Эти выводы подтверждались рядом аналогий: а) с ходом заупо¬
койного ритуала по изображениям и текстам в гробницах царей и вель¬
мож Нового царства; б) с ходом царских погребальных мистерий, содер¬
жание которых дошло до нас в записи времени Среднего царства; в) с
ходом ежедневного храмового ритуала (см. ниже).
Все эти разнообразные источники убедительно подтверждают, что Тек¬
сты пирамид, несомненно, представляют собой запись того этапа древнего
царского погребального ритуала, который совершался во внутренних
помещениях пирамид, и что последние его обряды происходили в комнате
саркофага.
Таков был основной тезис моей статьи, после чего следовала попытка
восстановить самое содержание ритуала (об этом см. ниже).
Несмотря на то, что эта моя статья приведена с аннотацией в библио¬
графии, издаваемой И. Янсеном 2, к сожалению, египтологи, даже спе¬
циально заинтересованные в данном вопросе, не обратили на нее вни¬
мания. Так, в 1950 г. появились работы Г. Рикке и 3. Шотта3, в которых
авторы так же, как и я, доказывают, что Тексты пирамид являются запися¬
ми царского заупокойного ритуала и что, следовательно, их надо читать,
начиная от входа. Основываясь на работах Рикке и Шотта, в 1956 г. опу¬
бликовал большую статью И. Шпигель4, который сделал попытку восста¬
новить ход ритуала погребения фараона Унаса на основании текстов
его пирамиды — самой древней из пирамид, в которых имеются записи
текстов. На мою работу и у Шпигеля также ссылок нет.
Однако, хотя в отношении определения характера Текстов пирамид
и основного направления их чтения выводы всех указанных четырех ра¬
бот совпадают, тем не менее в восстановлении хода ритуала и в объ* мне¬
ниях его содержания, а также в порядке чтения отдельных групп текстов
имеются большие расхождения. Это неудивительно, так как изучение
Текстов пирамид связано с большими сложностями: Тексты пирамид, как
всякий ритуал, содержат много различных мифологических намеков и
символических обозначений, которые в современных исследованиях тол¬
куются различно и во многом остаются пока еще темными.
Правильное понимание Текстов пирамид чрезвычайно важно не толь¬
ко при изучении многих вопросов истории древнего Египта, но и ряда
проблем истории мировой культуры. Поскольку теперь предстоит большая
и кропотливая работа по детальному изучению Текстов пирамид в свете
нового их истолкования, которая потребует усилий не одного исследова¬
теля, мне представляется существенным уже сейчас высказать некоторые
соображения относительно дальнейшей разработки данной проблемы.
Я не собираюсь в настоящей статье давать исчерпывающий анализ
2	J. М. A. Janssen, Annual Egyptological bibliography, 1947, Leiden, 1948,
№ 208: «Matthieu, M. Textes des Pyramides — Rituel funéraire, Вестник, t. 4 (1947),
30—56. Traité de l’ordre suivant lequel ces textes doivent être lus. En russe».
3	H. Ricke, Bemerkungen zur ägyptischen Baukunst des Alten Reichs и
S. Schott, Bemerkungen zum ägyptischen Pyramidenkult, «Beiträge zur äg. Baufor¬
schung und Altertumskunde», Heft 5, Tiairo, 1950.
4	J. Spiegel, Das Aufers* îung ritual der Unaspyramide, Ann. Sei v., LT IГ
(1956), стр. 339-439.

6
ПРОФ. М. Э. МАТЬЕ
всех расхождений в толковании обрядов царского заупокойного ритуала
Древнего царства, которые имеются в работах Рикке—Шотта, Шпигеля
и моей, равно как не собираюсь предлагать свою реконструкцию всех эта¬
пов ритуала. Это — дело будущего.
Здесь я остановлюсь лишь на некоторых наиболее важных принци¬
пах, которые, с моей точки зрения, должны быть положены в основу даль¬
нейшего изучения ритуала Текстов пирамид, и на вопросе об источниках,
которые должны быть при этом использованы.
В ходе моих исследований по истолкованию Текстов пирамид я, в от¬
личие от Рикке и Шотта, считала и считаю необходимым привлекать воз¬
можно более широкий и разнообразный сравнительный материал, рас¬
сматривая каждый вопрос во взаимосвязи со всеми доступными исследо¬
вателю аналогичными фактами. При этом, используя позднейшие ана¬
логии, нужно всегда учитывать, как и почему изменялись заупокойные
обряды в связи с конкретной исторической обстановкой того или иного
периода, что позволит привлечь и такой материал,- торый с первого
взгляда может показаться не соответственным, а на а юм деле чрезвы¬
чайно важным.	іѵі і
К сожалению, Шотт, Рикке и Шпигель игнорироншии мою статью, и
приведенный в ней большой сравнительный материал < позднейших пе¬
риодов остался вне поля зрения этих ученых, хотя Шоят и сам признает,
что нахождение Текстов пирамид в позднейших гробницах помогает
определить их место в ритуале (Schott, стр. 106). В качестве примера Шотт
указывает, что изр. 134, судя по росписи в гробнице Антефокера, произно¬
силось во время доставки саркофага к гробнице, а изр. 643, § 1822 — во
время перевоза саркофага через Нил, как это видно по росписи в гробнице
Рехмира. Однако при восстановлении ритуала Текстов пирамид Шотт
очень мало использует тот материал, который он сам считает столь важ¬
ным. Между тем, если бы Шотт и Рикке использовали этого рода источ¬
ники в достаточной мере, то они, возможно, пошли бы по иному пути в
истолковании Текстов пирамид.
Одно из главных положений работы Рикке и Шотта состоит в том,
что Тексты пирамид, высеченные, как известно, на стенах внутренних
помещений пирамид, отражают, однако, в своей основной массе обряды,
совершавшиеся не внутри пирамиды, а в примыкавших к ней наземных
помещениях. Поскольку всякое дальнейшее исследование Текстов пира¬
мид невозможно без предварительной проверки правильности этого те¬
зиса, рассмотрим подробнее, каким образом пытаются его обосновать
Рикке и Шотт.
Выводы их построены следующим образом: поскольку после погребе¬
ния фараона помещения внутри пирамиды становились недоступными и
никакие обряды в них совершаться не могли, то непосредственно к этим
помещениям относятся только те тексты, которые отражают немногие
обряды, совершавшиеся там при вносе саркофага и канон, а также те,
которые содержат заклятия против змей, относившиеся, по мнению Рик¬
ке и Шотта, к помещавшимся внутри пирамид коронам фараона. Основ¬
ная же масса текстов, написанных на стенах пирамидных помещений,
воспроизводит погребальный ритуал и повторявшие его поминальные
обряды, совершавшиеся после погребения в наземных храмах при
пирамиде. Благодаря тому, что слова обрядов были записаны внутри пи¬
рамид, они как бы звучали и там, причем, по выражению Шотта, если
умерший фараон что-либо из них неясно «слышал», он мог «прочесть»
текст обряда, «как партитуру» (Schott, стр. 151).
, Поэтому, по мнению Рикке и Шотта, внутренние помещения пирамид
конца V— VI династий строились в соответствии с расположением внеш¬

К ПРОБЛЕМЕ ИЗУЧЕНИЯ ТЕКСТОВ ПИРАМИД
17
них сооружений заупокойного царского ансамбля, в который, как из¬
вестно, входили, кроме пирамиды, два храма — нижний, в долине, и
верхний, у восточной стороны пирамиды; эти храмы соединялись мону¬
ментально оформленным переходом, украшенным рельефами. Верхний
пирамидный храм состоял из следующих основных частей: преддверия
(1), большого двора с портиками (2), зала с молельнями, в которых сто¬
яли статуи царя (3), святилища, где приносили жертву умершему фара¬
ону (4), кладовых (5) и сокровищниц (6). Часть храма была расположена
перед стеной, окружавшей пирамиду, тогда как наименее доступная часть
со святилищем находилась уже на территории пирамидного двора, в не¬
посредственной близости к пирамиде. В свое время Л. Борхардт предло¬
жил деление верхнего пирамидного храма на два — «открытый»» и «ин¬
тимный»5. Рикке, считая, что Борхардт не учел функционального назна¬
чения помещений верхнего храма, при объяснении этих функций исхо¬
дит из располоя чия древнейших царских гробниц и храма бога мертвых
Хентиаментиу кбидосе: по мнению Рикке, «интимный» храм развился
из открытого м Сі а для жертвоприношений, существовавшего перед аби¬
досскими царсі и гробницами, а «открытый» храм — из храма Хенти¬
аментиу, наход іегося при входе в абидосский некрополь (Ricke, стр.
25). Однако, пс мнению Рикке, на основе абидосского храма Хентиамен¬
тиу в верхнем пирамидном храме образовалась только его более отдален¬
ная от входа часть — зал с молельнями для статуй, а передняя часть
верхнего пирамидного храма представляет собой позднейшее добавление,
поскольку она появилась в верхнем пирамидном храме со времени Хеф-
рена. В итоге Рикке делит верхний пирамидный храм не на две части,
как это делал Борхардт, а на три: переднюю часть храма (Vortempel),
далее — зал, соединяющийся с молельнями, в которых стояли культо¬
вые статуи фараона (Verehrungstempel) и, наконец, святилище, в котором
приносились заупокойные жертвы (Totenopfertempel). Таким обра¬
зом, с добавлением перехода к нижнему храму и самого этого храма у
Рикке—Шотта получается пять частей надземного пирамидного ансамбля.
По мнению Шотта (Schott, стр. 153), этим частям соответствуют сле¬
дующие помещения внутри пирамид: входная комната, находящаяся по¬
сле спуска в пирамиду, соответствует нижнему храму в долине; коридор
между входной и средней комнатами соответствует переходу между ниж¬
ним и верхним храмами; средняя комната с примыкающим к ней с вос¬
тока сердабом — передней части верхнего храма, его двору с портиками
и залу с молельнями, в которых стояли культовые статуи; комната сарко¬
фага — святилищу, в котором приносились жертвы умершему царю.
Рикке несколько видоизменяет схему Шотта, считая, что средняя комната
в пирамиде соответствует двору верхнего храма, сердаб — молельне со
статуями, комната саркофага — передней части храма, а пристроенная
снаружи к северной стене пирамиды молельня соответствует святилищу
верхнего храма (Ricke, стр. 123—124, рис. 49).
Эта гипотеза Шотта и Рикке не может быть признана доказанной.
Ближайшее ее рассмотрение показывает, что в своих рассуждениях ав¬
торы, во-первых, обходят важнейшие факты, если последние противоре¬
чат их схеме, а во-вторых, допускают не только явные натяжки, но и
прямые несоответствия с фактическим материалом.
Мы уже видели, что даже при определении «соответствий» над¬
земных и подземных помещений пирамидных ансамблей между Рик¬
ке и Шоттом имеются расхождения6. Но этого мало, авторы и сами вынуж¬
5	L. Borchardt, Das Grabdenkmal des Königs Sahure, I, Lpz, 1910, стр. 12.
6	Положения Рикке и Шотта вообще далеко не всегда совпадают: так, Шотт на
стр. 141 пишет, что храмы Древнего царства были заброшены только в Новом царстве,
2 Вестник древней истории, № 4

18
ПРОФ. М. Э. МАТЬЕ
дены не раз признавать, что предполагаемые ими соответствия не под¬
тверждаются фактическим расположением текстов по комнатам внутри
пирамид. Шотт, например, прямо говорит, что изречения для предполо¬
женных им обрядов нижнего храма полностью не встречаются во вход
ной комнате внутри пирамид, равно как и изречения для обрядов на дворе
верхнего храма и в той его части, которая отведена молельням со статуями,
не находятся целиком в средней подземной комнате — ив том, и в другом
случае часть текстов оказывается на стенах соседних внутренних поме¬
щений (Schott, стр. 153). Говоря о соответствии текстов входной комнаты
в пирамидах с обрядами нижнего храма, Шотт снова указывает на то,
что не все соотношения между текстами и помещениями могут быть разъ¬
яснены (Schott, стр. 176).
Если бы предлагаемые Рикке и Шоттом сопоставления помещений бы¬
ли правильны, таких недоразумений не могло бы быть. Достаточно было
бы расположить три внутренние комнаты в пирамидах после коридора
так же, как расположены якобы соответствовавшие им части верхнего
храма, то есть по одной оси. Однако строители пирамиды Унаса и других
царей почему-то этого не сделали.
Уже одно это обстоятельство ставит под сомнение гипотезу Рикке и
чШотта, но и помимо этого ряд фактов находится в противоречии с ней.
Так, если тексты внутри пирамид должны были служить как бы отзву¬
ком совершавшихся наверху поминальных служб и быть «партитурой»
для умершего фараона на случай, если бы он не «расслышал» слов обря¬
дов, спрашивается, почему же в пирамидах Унаса и Тети нет записей тех
обрядов, которые «по соответствию» должны были происходить в ниж¬
нем храме и в проходе к верхнему храму7. Ведь «соответствующие» им
помещения в пирамидах Унаса и Тети имеются, а текстов на их стенах
почему-то нет. Авторы недостаточно продумали этот вопрос и пытаются
объяснить отсутствие текстов в указанных помещениях тем, что записи
здесь могли быть ограничены лишь наиболее существенными текстами,
или тем,что в это время при частичном отклонении от заупокойных обря¬
дов прославления в нижнем храме и проходе могли быть опущены
(Schott, стр. 152-153)8.
Точно также нельзя признать вместе с Рикке, что находящаяся вне
пирамиды у ее северной стены молельня соответствует святилищу
верхнего храма: во-первых, при таком рассуждении одно наземное по¬
мещение «соответствовало» бы другому наземному же, а ведь по теории
Рикке—Шотта весь смысл «соответствий» в том, что обряды, совершавшиеся
наверху, должны были «звучать» благодаря Текстам пирамид в закрытых
покоях пирамид; здесь этого не получается; во-вторых, Рикке упускает
из вида, что эта северная молельня пристраивалась после окончания по¬
гребения для прикрытия замурованного входа в пирамиду, и уже по од¬
ному этому не могла бы отражать какой бы то ни было этап уже закон¬
чившегося ритуала.
Неясно, почему наружные и внутренние помещения должны были
совпадать только начиная со времени Унаса, как это получается по ги¬
потезе Рикке — Шотта, поскольку первая запись ритуала сделана в пи-
поскольку там обнаружены graffiti Среднего царства, а Рикке на стр. 46 и 50 правиль¬
но указывает, что при постройке пирамиды Аменемхета I были уже в большом коли¬
честве исиользованы блоки с рельефами из пирамидных храмов Хеопса и Хефрена
и что, следовательно, эти храмы были разрушены уже ко времени Аменемхета I (ср.
«Песнь арфйста», «Жалобы Ипусера» и пр. тексты).
7	Как известно, в пирамидах Унаса и Тети записи текстов начинаются с конца
коридора перед средней комнатой.
8	Ш п и г е л ь (стр. 341, прим. 1) не соглашается с объяснениями Шотта, но и его
попытка ответить на эти вопросы столь же неубедительна (см. ниже).

К ПРОБЛЕМЕ ИЗУЧЕНИЯ ТЕКСТОВ ПИРАМИД
19
рамиде Унаса. Ведь если гипотеза Рикке и Шотта правильна, то,казалось
бы, и до Унаса следовало писать тексты внутри пирамид, чтобы они от¬
ражали службу, происходившую в храме. Рикке и Шотт пытаются объяс¬
нить отсутствие текстов до Унаса тем фактом, что якобы до конца V ди¬
настии в царском заупокойном ритуале происходили изменения, отражав¬
шие усиление или ослабление различных культов — Осириса, Ра — при
том или ином фараоне; в тесной связи с изменениями в погребальном ри¬
туале находились и перемены в окружавших пирамиду сооружениях; к
концу же V династии культ принял устойчивые формы, и тогда начали
записывать тексты обрядов на стенах помещений внутри пирамид. Но ведь
одинаково оформлять внутренние помещения пирамид начали после
У н а с а и знать об этом в его время, когда появилась первая запись ри¬
туала, не могли, равно как не могли знать и того, что ритуал в будущем
останется устойчивым. Ведь, вероятно, и до Унаса считали, что принятый
в каждое данное время ритуал установлен навек (если вообще об этом ду¬
мали), а значит могли бы давно начать его записывать.
Помимо всего сказанного, натянутость схемы Рикке — Шотта ясно
видна и из того обстоятельства, что они часто проходят мимо тех данных
источников, которые противоречат их гипотезе. Если бы схема Рикке—
Шотта соответствовала действительности, то, несомненно, что содержание
рельефов, украшавших стены нижних и верхних пирамидных храмов и
соединявших их переходов, должно было бы совпадать с содержанием
текстов, написанных на стенах «соответствующих», по мнению Рикке —
Шотта, помещений внутри пирамид. Такое совпадение явилось бы силь¬
нейшим аргументом в подтверждение гипотезы Рикке — Шотта. Однако
эти исследователи уклонились от анализа данных рельефов в целом, ис¬
пользуя их только в тех немногих случаях, когда изображения якобы
подтверждают выдвинутую схему9. Порой же, когда сами авторы замечают
противоречие между рельефами и своими домыслами о назначении того
или иного из верхних помещений пирамидного ансамбля, они пытаются
выйти из этого затруднительного положения с помощью произвольных
предположений. Так, Рикке (стр. 117) постулирует, что рельефы на сте¬
нах переходов из нижних храмов в верхние, как и в других культовых
помещениях при пирамидах, якобы не иллюстрируют те
культовые действия, которые здесь происхо¬
дили, и находятся с ними лишь в косвенной связи (Ricke, стр. 117)10.
Остановимся подробнее на тематике рельефов пирамидных ансамблей',
так как здесь мы имеем очень важный источник для суждения о характере
того обряда, который совершался в данном помещении. Рассмотрим те¬
матику тех рельефов, которые игнорированы в работе Рикке и Шотта.
В настоящей статье я не могу дать обзор всех дошедших до нас ре¬
9	Так, Рикке вскользь говорит, что изображение триумфов царя на стенах во¬
круг двора верхнего храма было уместно якобы постольку, поскольку эту часть храма
он определяет как святилище Ра, а Ра, говорит Рикке, всегда присутствовал, когда
царь «вытряхивал» (ТП, § 1827) своих врагов (!) (Ricke, стр. 73). Натянутость таксго
объяснения не нуждается в комментариях. В то же время, когда содержание рельефов
хорошо согласуется с построениями Рикке и Шотта, они это подчеркивают. Так,
Шотт, указывая, что на стенах святилища заупокойного храма (Totenopfertempel по
Рикке) Пепи II изображены носители даров, которые складывают принесенные ими
вещи перед ложной дверью, подчеркивает, что здесь указаны имена, титулы и звания
носителей, и что, следовательно, на данном рельефе изображен конкретный состав
погребального шествия (Schott, стр. 203). Таким образом, в данном случае Шотт при¬
знает, что рельефы содержат подлинное изображение совершавшихся в определенных
помещениях обрядов и даже точно воспроизводят участников последних.
10	Так, изображения царя в виде льва или грифона, попирающего врагов, кото¬
рые имеются на рельефах нижней части стен проходов у Сахура, Ниусерра и Пепи II,
имеют, по мнению Рикке, возможно, апотропаическое значение (R і с к е, стр. 117).
2*

20
ПРОФ. М. Э. МАТЬЕ
льефов11, но достаточно и нескольких примеров, чтобы показать, что их
тематика, несомненно, была связана с назначением помещений, в которых
они находились. Так, стены портиков дворов верхних храмов и стены
проходов, окружавших эти дворы, занимали рельефы, посвященные
прославлению царя как могучего победоносного правителя и_смелого ис¬
кусного охотника. Частично этой же теме отведены и стены центральных
зал нижних храмов и переходов, соединявших оба храма. В этой связи
следует напомнить, что в ряде пирамидных храмов11 12 были найдены мно¬
гочисленные обломки статуй, изображавших пленных врагов. Эти статуи
были явно разбиты нарочно, очевидно, во время каких-то обрядов. Же-
кье13 правильно сопоставляет их с глиняными статуэтками, изображав¬
шими иноземцев; на таких статуэтках, а также на глиняных черепках
писались тексты, содержавшие проклятия врагам фараона — как инозем¬
цам, так и восставшим египтянам. Такие статуэтки и горшки с надписями
разбивались во время совершения определенных обрядов, причем счита¬
лось, что так же погибнут и враги14. Очевидно, такое же назначение име¬
ли и разбитые статуи врагов из пирамидных храмов. Если допустить, что
в колонном дворе и близлежащих помещениях, наряду с прославлением
доблести умершего царя, совершались и обряды, имевшие целью уничто¬
жить врагов, то связь рельефов с обрядами этой части храма намечается
достаточно четко. Не случайно статуэтки изображают представителей
тех же народностей, которых на рельефах убивает фараон15. Необходимо
учесть при этом, что в колонных дворах верхних пирамидных храмов бы¬
ли обнаружены большие жертвенники, на которых приносились в жертву
животные. Как известно, при ряде заупокойных и иных обрядов по древ¬
неегипетской ритуальной символике эти животные изображали врагов
-Осириса-царя; отсюда вполне вероятно, что эти жертвоприношения были
связаны с указанными выше обрядами. Убедительное подтверждение это¬
му имеется в материалах по жертвам, приведенных в работе Ж. Леклана16,
ігде автор собрал изображения жертвенных быков, на головах которых
укреплены головки негров или азиатов. Автор (стр. 141 сл.) приходит
11	Обнаруженные до сих пор остатки рельефов из пирамидных ансамблей
(верхний и нижний заупокойный храм и соединявший их переход) IV династий на¬
столько фрагментированы, что судить по ним о содержании изображений в том или
ином помещении невозможно. Рельефы в храме ромбоидальной пирамиды Снофру
в Дашуре: Ahmed F a k h г у, The excavations of Snofru’s monuments at Dahshur,
Ann. Serv., LU, 1954, стр. 563 слл., табл. VIII—XVII. Рельефы в пирамидном храме
Хеопса: J.-Ph. Lauer, Note complémentaire sur le temple funéraire de Khéops, Ann.
Serv,. XLIX, 1949, стр. 111 слл., табл. I—И. Рельефы в пирамидном храме Хефрена:
U. Hölscher, Das Grabdenkmal des Königs Chephren, Lpz, 1912, стр. HO и рис.
462—163. Лучше сохранились рельефы в пирамидных храмах V и VI династий, но
и здесь имеются большие лакуны. Например, Borchardt, Sahure; Selim-
Hassan, The causeway of Wnis at Saqqara, ÄZ, 80, 1955, стр. 136—139; G. J é q u i
•e r, Le monument funéraire de Pepi II, т. I—III, Le Caire, 1936, 1938, 1939.
12 У Ниусерра (L .В о r c h a г d t, Das Grabdenkmal des Königs Ne-user-re, Lpz,
1907, стр. 42), Унаса (J é q u i e r, Pepi II, III, стр. 28), Пепи II (J é q u i e r, Pepi
П, III, стр. 27—29, табл. 47—48).
13	J é q u i e r, Pepi II, стр. 29.
14	K. S e t h e, Die Achtung feindlicher Fürsten, Völker und Dinge auf altägypti¬
sche Tongefässcherben des Mittleren Reiches, APAW, 1926, № 5; H. А. Мещер¬
ски й, К палеографической датировке древнеегипетских текстов, содержащих про¬
клятия, ДАН СССР, 1929, стр. 245—247; G. Р о s e n e г, Nouvelles listes de proscrip¬
tion, ChE, № 27 (1939), стр. 39 слл.; он же, Nouveaux textes hiératiques de proscrip¬
tion, «Mélanges Syriens, offerts à René Dussaud», I, P., 1939; он же, Princes et pays
d’Asie et de Nubie, Bruxelles, 1940; A. J i r k a, Bemerkungen zu den Ägyptischen soge¬
nannten «Achtungstexte», Ar Or, 20 (1952), № 1-2, стр. 107—109.
15	J é q u i e r, Pepi II, III, стр. 28.
16	J. L e с 1 a n t, La «Mascarade» des boeufs gras et le triomphe de l’Egypte, MIDAI,
44 (Wiesbaden, 1956), стр. 128—145.

К ПРОБЛЕМЕ ИЗУЧЕНИЯ ТЕКСТОВ ПИРАМИД
21
к правильному выводу, что эти быки символизировали врагов и что их
жертвенное заклание должно было обеспечить победу фараона над ино¬
земцами.
Внутренние помещения верхнего храма украшали рельефы, изобра¬
жавшие вход царя в его вечное жилище, встречавших его богов, покло¬
нявшихся ему вельмож, приготовления к ритуальному пиру17. На сте¬
нах святилища мы видим царя, принимающего жертвы от вельмож, ве¬
реницы которых как бы направляются в глубь святилища от дверей, ве¬
дущих из кладовых храма18.
Тот факт, что в пирамидных храмах разных фараонов некоторые сце¬
ны (убийство пленных, привод добычи и т. п.) явно построены по одному
образцу и повторяют одна другую вплоть до имен членов семьи побеж¬
денного ливийского вождя, мог бы дать повод усомниться в том, что в
пирамидных храмах воспроизводились подлинные события из жизни того
или иного фараона. Однако это не совсем так. Разумеется, вполне ве¬
роятно, что сцены, прославлявшие доблесть царя, были в целом выдержа¬
ны по стандартным образцам и могли показывать такие победы царей,
которых на самом деле и не было. Однако наряду со стандартными изоб¬
ражениями встречаются и такие, которые бесспорно воспроизводят кон¬
кретные подлинные события — таков, например, рельеф из перехода
.между двумя храмами Унаса с изображением привоза из Элефантины
пальмовидных колонн для пирамидного храма Унаса, о чем прямо гово¬
рится в надписи на рельефе19; таковы сцены голода среди ливийцев, по¬
казанные на стенах того же перехода пирамиды Унаса20. Характерно,
что при изображении процессии вельмож в пирамидных храмах Сахура и
Пепи II у многих фигур имеются надписи, сообщающие имена, титулы
и должности людей21; перед нами члены семьи определенного фараона и
вельможи его двора, действительно участвовавшие некогда в погребаль¬
ных обрядах ихумершего владыки. Жекье (Рері II, II, стр. 58) обратил
внимание на то, что у некоторых фигур придворных Пепи II имена унич¬
тожены и заменены другими, а в одном случае уничтожена и вся фигура
вельможи: очевидно, изображениям впавших в немилость придворных не
было места на стенах пирамидного храма фараона. Уже один этот факт
показывает, какое большое значение придавалось содержанию рельефов
этих храмов и насколько изображенные здесь люди, события, обряды
должны были воспроизводить или подлинные обряды и их конкретных
участников, или культовую символику, вполне понятную всем, имевшим
доступ в пирамидный храм22. И в том и в другом случае тематика релье¬
фов, несомненно, была обусловлена назначением помещения и совер¬
шавшимися в нем действами.
При определении связи рельефов с помещениями может помочь и сра¬
внение с рельефами и росписями гробниц вельмож: вряд ли случайно, что
и там, и тут мы имеем в помещениях, расположенных ближе ко входу и,
следовательно, более доступных, такие изображения, которые прослав¬
17	J é q u i e г, Рері II, II, табл. 35, 46—60.
18	J é q и і е г, Рері II, II, табл. 61, 62, 81, 82 и стр. 54 сл.
19	«Привоз из мастерских Элефантины гранитных колонн для (пирамиды) „Пре¬
красны места Унаса“» — Selim Hassan, The causeway of Wnis..., стр. 138.
20	E. D г i о t о n, RA, T. XXVII (1947), стр. 100, рис. 1.
21	В о г c h а г d t, Sahure, II, табл. 17, 39, 47, 48, 50; J é q u i e г, Рері II, II,
табл. 46, 48 и др.
22	Этому не противоречит указанное выше наличие на рельефах пирамидных
храмов некоторых композиций, выполненных чисто канонически и, возможно, не соот¬
ветствовавших подлинным масштабам или обстановке того или иного похода: для
официального культа все равно следовало прославлять царя как мощного владыку
и победителя всех соседних народностей.

22
ПРОФ. М. Э. МАТЬЕ
ляют жизненный путь умершего царя или вельможи, а во внутренних по¬
мещениях, вход в которые был, очевидно, возможен для ограниченного
числа определенных лиц, находим изображения погребальных обрядов,
в частности, жертвоприношений. Если нам не всегда еще сразу бывает
ясна связь тематики рельефов с обрядами, совершавшимися в том зале,
молельне или проходе, где они расположены, это еще не значит, что такой
связи не было. Эту связь следует выяснять, а не отбрасывать рельефы, как
нечто не имеющее прямого отношения к функции помещений пирамидных
ансамблей, как это делают Рикке и Шотт.
Итак, мы имеем достаточные основания считать, что тематика
рельефов отражает обряды, происходившие в данных наземных помеще¬
ниях, и что эти обряды в большинстве случаев вовсе не повторяют те,
которые отражены в Текстах пирамид. Следовательно, тезис Рикке и
Шотта о «соответствии» наземных помещений внутренним не только не
находит подтверждения в рельефах наземных помещений, но и опровер¬
гается их содержанием.
Таким образом, Рикке и Шотт, придя так же как и я, к выводу,
что Тексты пирамид представляют собой запись заупокойного ритуала,
в дальнейшем исследовании этого вопроса пошли по ложному пути; как
показано выше, их тезис является недоказуемым. Стремясь его доказать
во что бы то ни стало, авторы нередко допускают произвольный отбор
фактов, натянутые истолкования и сопоставления, причем они, видимо,
не замечают, что в основе их рассуждений лежат не объективные данные
источников, а лишь та самая гипотеза, которую им надлежит аргументи¬
ровать. В дальнейших рассуждениях авторы уже оперируют этой гипо¬
тезой, как вполне установленным фактом, и на ней-то и строят свои
последующие выводы о путях развития архитектуры царских заупокой¬
ных ансамблей Древнего царства и совершавшихся в них обрядов. Рикке
и Шотт уделяют в своей работе таким попыткам очень много места в
ущерб более подробному анализу связей Текстов пирамид с функциональ¬
ным назначением тех помещений, в которых находятся Тексты. При¬
веду некоторые примеры.
Прежде всего вряд ли можно признать закономерной самую попытку
истолковав планировку и оформление храмов IV династии с помощью
текстов, записанных через века на стенах пирамид конца V—VI дина¬
стий и расположенных там в соответствии с обрядами, происходившими
именно в этих пирамидах. Ведь планировка помещений внутри пирамид
конца V—VI династий отличается от расположения помещений в пира¬
мидах IV династии (а следовательно, отличались и обряды обоих периодов).
Казалось бы, уже по одному этому не следовало привлекать расположен¬
ные в определенной последовательности тексты из пирамид
V—VI династий для объяснения архитектурных особенностей
храмов IV династии. Хотя ряд текстов, безусловно, гораздо
древнее времени их записи, тем не менее совершенно очевидно, что раз¬
мещение их в определенном порядке в той или иной пирамиде стояло в
зависимости от хода погребального ритуала данного времени. Изменения
в ритуале, несомненно, отражались и на размещении текстов: некоторые
гимны или заклятия могли включаться в другие (или новые) этапы риту¬
ала. Некоторые обряды при этом отмирали и появлялись новые, соответ¬
ственно выходили из употребления одни тексты и возникали другие. Это
прослеживается даже при сравнении пирамид Унаса и Тети с более позд¬
ними пирамидами Пени I, Меренра и ПепиП. Нет сомнения, что и ритуал
периода IV династии отличался от обрядов времени Унаса. Все сказан¬
ное требует использовать Тексты пирамид для восстановления заупокой¬
ной архитектуры и ритуала IV династии с большой осторожностью. К со¬

К ПРОБЛЕМЕ ИЗУЧЕНИЯ ТЕКСТОВ ПИРАМИД
23
жалению, мы не находим этого в рассуждениях Шотта и Рикке, рекон¬
струирующих историю развития пирамидных ансамблей IV дина¬
стии, хотя при этом им и приходится прибегать к ряду натяжек.
Так, Шотт,определив группу текстов во входной комнате пирамиды
Пепи I как изречения обряда «отверзания уст», считает, что она состоит
из 10 изречений. По теории Рикке и Шотта о «соответствии» внешних и
внутренних помещений в пирамидных ансамблях эти обряды должны
были происходить в нижних пирамидных храмах; из всех таких храмов
только в нижнем храме Хефрена имеется 10 колонн; отсюда Шотт и де¬
лает вывод, что эта группа текстов восходит ко времени Хефрена (Schott,
стр. 179). Этот вывод, сам по себе достаточно странный, окажется еще
менее обоснованным, если мы проверим, действительно ли все изречения
выделенной Шоттом группы текстов относятся к обряду «отверзания
уст». На самом деле из всех этих изречений (539—552) об «отверзании уст»
говорится только в изр. 540, и то очень мало, и в одном параграфе изр. 545
{§ 1340). На каком же основании вся группа причисляется авторами к
данному обряду?
При определении назначения всех текстов во входных комнатах вну¬
три пирамиды Шотт исходит из того, что по его теории входная комната
«соответствует» нижнему храму и поэтому в ней должны находиться тек¬
сты тех обрядов, которые совершались в последнем, согласно предположе¬
ниям Грдзелова, Дриотона и Вандье23, к которым в общем примыкают и
Рикке с Шоттом. Это — обряды причаливания лодок с телом царя и со¬
провождавшими его людьми, обряды очищения, бальзамирования и «от¬
верзания уст» (Schott, стр. 174 слл.; рис. 50 на стр. 175). Исходя из сво¬
ей предвзятой мысли о «соответствии», Шотт делит все тексты на стенах
подземной входной комнаты пирамиды Пепи I, согласно схеме, предло¬
женной для надземного нижнего храма. При этом Шотт не обращает вни¬
мания на те изречения, которые не содержат никаких указаний на пред¬
положенные им обряды. Между тем таких текстов очень много24 и при
учете их и в данном случае тезис о «соответствии» оказывается по мень¬
шей мере шатким.
Таким образом, уже самое определение 10 изречений как изречений
обряда «отверзания уст» неубедительно. Но Шотт, увлеченный своей тео¬
рией, этого не замечает. Считая, что взаимосвязь этих изречений с ко¬
личеством колонн нижнего храма Хефрена особенно подтверждается
первым изречением группы (изр. 539), он останавливается на нем под¬
робнее. Оно посвящено подъему фараона на небо, причем в первой по¬
23	B.Grdseloff, Das ägyptische Reinigungszelt, Le Caire, 1941; E. D г i o-
t о n, Ann. Serv., XL (1941), стр. 1013—1014 (рецензия на предыдущую работу); V ап·
d i е г, Manuel, II, стр. 54 (последний ближе к Грдзелову, чем к Дриотону).
24	Например, в группе, относимой Шоттом к текстам обряда причаливания, име¬
ются указания и на очищения (изр. 553, § 1368), а также на «открытие дверей неба
и kbh» (изр. 553, §1361), что противоречит построению Шотта, который, переходя
к группе текстов, относимых им к обряду очищения, подчеркивает, что в этой группе
появляется «в качестве новой темы» открытие дверей неба, которой не было места
в изречениях причаливания, так как там обряды происходят снаружи храма(!). Од¬
нако на самом деле эта тема там есть! Далее, Шотт произвольно, в угоду своей предвзя¬
той идее, выделил две группы обрядов очищения, поместив между ними группу
«бальзамирования», однако в первой группе «очищения» об этом фактически говорится
только в изр. 563, 564, 565 и 567. Во второй группе — только в изр. 325 говорится
об умывании царя, все же остальные изречения посвящены теме восхождения Пепи
на небо (569—570), тому, как он там перевозит Ра (584), как ему строится лестница
(474), как ему открыты двери и он блистает на небе звездой (585). Из группы изрече¬
ний, выделенных Шоттом в качестве текстов обряда бальзамирования, один только
рефрен в изр. 576 можно как-то связать с бальзамированием, поскольку здесь повто¬
ряется: «Пепи не разлагается, Пепи не зловонен!», хотя такой рефрен уместен и на
любом этапе перевозки уже набальзамированного тела.

24
ПРОФ. М. Э. МАТЬЕ
ловине изречения все части тела царя уподобляются различным богам
(§ 1303—1315): «Голова Пени — голова орла» и т. п. Путем сложных
группировок богов и истолкований этих группировок Шотт приходит
к выводу, что слова про обожествление каждого члена умершего царя
произносились перед одной из статуй в нижнем храме Хефрена. Шотта
не смущает даже то, что статуй было 23, а уподоблений имеется 26: он
предполагает, что перед тремя статуями читали по два уподобления! Не¬
чего говорить, что путем таких рассуждений можно доказать любое жела¬
емое положение.
Такие же натяжки имеют место и при попытке Рикке — Шотта выде¬
лить в верхнем пирамидном храме особую часть, которую они называют
«врата Нут». Отмечая, что пространство, соединявшее двор с залом, в
котором находились молельни со статуями, было подчеркнуто в архи¬
тектурном отношении, Шотт считает, что по «соответствиям» помещений
тексты, в которых якобы содержались слова обрядов, происходивших в
этой части верхнего храма, должны находиться на стенах прохода из
средней комнаты внутри пирамиды в комнату саркофага (Schott, стр. 199).
Поскольку в одном изречении здесь призываются «высокие врата, кото¬
рых никто не может достигнуть» и которые названы «вратами Нут» (изр.
360, § 603, см. Schott, стр. 199), то Шотт и Рикке принимают это назва¬
ние для указанного места в верхних пирамидных храмах. Различное ар¬
хитектурное оформление «врат Нут» в различных храмах авторы объяс¬
няют следующим образом: для обрядов, совершавшихся первоначально
во «вратах Нут», следовало бы ожидать более древних текстов, чем те,
которые имеются в пирамидах V—VI династий; эти тексты так же, как и
архитектурное оформление «врат Нут», должны восходить ко времени
Хеопса. Авторы считают, что такими текстами являются гимны богине
Нут. Однако эти гимны в пирамидах написаны на западной стене комнаты
саркофага, а не в проходе в эту комнату, то есть, совсем не там, где по
теории «соответствия» помещений должны были бы находиться тексты,
связанные с «вратами Нут». Вместо того, чтобы задуматься, не закономер¬
но ли находятся гимны Нут именно на западной стене комнаты саркофага,
авторы пытаются связать количество гимнов Нут с... аналогичным коли¬
чеством колонн в той части верхнего пирамидного храма, которую они
называют «вратами Нут». Шотт, указывая, что с его точки зрения гимны
Нут делятся на две группы, из которых одна состоит из восьми изречений
(427—434), а вторая из четырех (443—446, 428), приходит к заключе¬
нию, что эти цифры как раз подходят к количеству колонн во «вратах
Нут» храма Хеопса, где имеется два ряда колонн — в одном ряду восемь
колонн, а в другом — четыре (Schott, стр. 216; Ricke, стр. 61). Хотя в
верхнем храме Хефрена приблизительно похожее по форме архитектур¬
ное подразделение находится совсем в другом месте храма, до двора, и
имеет всего шесть колонн (в одном ряду — четыре, в другом — две),— это
не смущает авторов, и Рикке говорит, что здесь просто на каждую колон¬
ну приходилось по два гимна. Прослеживая затем изменения в архи¬
тектуре верхних пирамидных храмов V и VI династий, авторы указы¬
вают, что у Сахура это была просто ниша; отмечая при этом, что в текстах
прохода из средней комнаты в комнату саркофага пирамиды Унаса вме¬
сто «врат Нут» упоминаются «врата Нуна» (Schott, стр. 199), авторы свя¬
зывают это с тем, что в культе шла борьба против уподобления загроб¬
ной участи царя мифологической судьбе Осириса, и что поэтому «врата
Нут», как матери Осириса, и были якобы заменены «вратами Нуна».
Во всем этом рассуждении о «вратах Нут» пе только крайне со¬
мнительна сама мысль о сопоставлении количества гимнов с количеством
колонн, не только все время видны явные натяжки при попытках найти

К ПРОБЛЕМЕ ИЗУЧЕНИЯ ТЕКСТОВ ПИРАМИД
25'
какие-то способы сопоставить эти цифры, но имеется и просто ряд фак¬
тических неточностей. Так, хотя в изречении 272 в пирамидах Унаса и
Тети действительно говорится о «вратах Нуна», но в текстах пирамиды
Унаса тут же, на стене прохода в комнату саркофага имеется и изречение
245, в котором говорится, что Унас приходит к Нут, а в текстах пирамид
Тети в изр. 360 (§ 603) именно Нун должен открыть врата Нут для царя.
Таким образом, нет никаких оснований считать, что Нут «заменена» Ну-
ном,— оба божества упоминаются во всех пирамидах. Далее, хотя сам
Шотт указывает, что гимны Нут в пирамидах Пени I, Меренра и Пени II
помещены на западной стене комнаты саркофага, как раз там, где стоял
саркофаг, тем не менее он почему-то считает, что гимны произносились не
у саркофага, а у «врат Нут». Между тем, если бы и Шотт, и Рикке не ста¬
вили своей главной задачей во что бы то ни стало доказать «соответствие»
наружных и внутренних помещений пирамидного ансамбля, они должны
были бы заметить, что гимны Нут и по смыслу теснейшим образом свя¬
заны именно с саркофагом; как известно, сам саркофаг мыслился богиней
неба Нут. Авторы не только как-будто проходят мимо этого, но даже не
обращают внимания на то, что к группе гимнов Нут примыкает изр. 435,
которое находится тут же и содержит ответ самой Нут, явно показыва¬
ющий, что все эти тексты связаны с предыдущими и, далее, что все они
относятся именно к саркофагу. Следовательно, тексты гимнов Нут со¬
вершенно закономерно расположены на западной стене комнаты сарко¬
фага; они связаны с обрядами этой комнаты и не имеют никакого отно¬
шения к количеству колонн верхнего пирамидного храма, равно как тек¬
сты с упоминанием то «врат Нут», то «врат Нуна» никоим образом не
являются доказательствами изменений роли Осириса или Ра в царском
за у по койном культе.
Можно было бы еще увеличить примеры подобных попыток объяснить
ход развития архитектурного оформления отдельных частей пирамидных
ансамблей путем сопоставления наружных помещений с текстами комнат
и коридоров внутри пирамид и в особенности путем сравнения числа
гимнов с числом колонн или статуй25.
Авторы сами смогли бы убедиться в неправильности своих заключе¬
ний, если бы они при своих реконструкциях развития заупокойной ар¬
хитектуры и культа Древнего царства учитывали весь объем затрагива¬
емых вопросов и проверяли бы свои выводы на более широком фактиче¬
ском материале. Однако, стремясь доказать свои гипотезы, авторы этого
не делают или делают недостаточно. Так они выдвигают само по себе ин¬
тересное положение, что выбор типа колонн для оформления того или
иного храма был не случаен, а находился в связи с определенным харак¬
тером заупокойного культа при данном фараоне, в частности, с усиле¬
нием или ослаблением роли того или иного божества. Авторы пытаются
привести конкретные примеры, которыми они хотят подтвердить свои
доказательства культовых и архитектурных перемен в царских усыпаль¬
ницах. Но, к сожалению, эти примеры не убедительны. Рикке и Шотт,
например, считают, что пальмовидные колонны в верхних храмах Сахура
и Унаса символизировали пальмовую рощу некрополя древних царей
Буто (стр. 21—22, 77—78, 83); наличие же в храме Нефериркара лото¬
совидных колонн они объясняют усилением культа Ра, с которым был
связан лотос, а появление у Ниусерра колонн в виде связок папирусов —
возможным усилением культа Гора, родившегося по мифу в зарослях 2626 Такова, например, попытка установить связь между количеством статуй в верх¬
нем храме Хефрена и группой текстов в пирамиде Тети (Schott, стр. 193 слл.)·

26
ПРОФ. М. Э. МАТЬЕ
папирусов в Дельте26. При этом упускается из виду, что пальмовидные
колонны имеются и в нижних храмах Сахура27 и Унаса28, хотя авторы
никак не связывают нижние храмы с бутийской некропольской рощей.
Одновременно возникает еще один вопрос — если Ниусерра для своего
заупокойного храма выбрал папирусовидные колонны в целях популяри¬
зации культа Гора, то почему же для входа в свой солнечный храм он
предпочел пальмовидные колонны, которые авторы связывают с некро¬
полем Буто и которые, казалось бы, были совсем неуместны в солнечном
храме, где по теории авторов следовало бы ждать лотосовидные колонны?
Неудивительно, что в ряде случаев подобные широкие, но недостато¬
чно обоснованные выводы опровергаются новыми фактическими данными.
Так, по гипотезе Рикке и Шотта культ Ра при Хеопсе еще не играл роли
в цДрском заупокойном культе (Ricke, стр. 55); одно из доказательств
этого Рикке видит в том, что у пирамиды Хеопса были обнаружены то¬
лько три ладьи, а не пять, как у пирамиды Хефрена. Рикке определяет
три ладьи Хеопса, как ладьи Сокара, Верхнего и Нижнего Египта, ха¬
рактерные же для солярного культа дневная и ночная ладьи, говорит
Рикке, у Хеопса отсутствуют. Однако, как известно, теперь у пирамиды
Хеопса обнаружены еще две ладьи29. Равным образом раскопки не под¬
твердили и предположения Рикке о том, что около ромбоидальной пи¬
рамиды Снофру30 был храм Хентиаментиу (Ricke, стр. 42, рис. 12).
Не имея возможности в рамках настоящей статьи изложить все воз¬
никшие у меня в связи с работой Рикке и Шотта вопросы, укажу еще
лишь один: мне кажется, что авторы слишком часто привлекают для
объяснения развития культа и архитектуры формы древнейших, додина-
етических и раннединастических святилищ и гробниц правителей Верх¬
него и Нижнего Египта. Нет сомнений, что представления о загробном
мире (как и вообще религиозные представления) в различных местах до¬
лины Нила при своем возникновении и дальнейшем развитии были раз¬
личны в зависимости от условий, в которых протекала здесь жизнь че¬
ловека, и от конкретной обстановки развития общества31. Общеизвестны
26	Эго усиление роли Гора при Ниусерра авторы только постулируют и пробуют
подкрепить свое предположение указанием на то, что последний строитель солнечного
храма избрал себе имя Менкау-Гор.
27	V а n d і е г, Manuel, II, стр. 104.
►	28 S е 1 і m Hassan, The causeway of Wnis..., стр. 138; V а n d i e r, Manuel,
II, стр. 127.
29	Относительно различных определений назначения ладей Хеопса см. J. Ö е г-
п у, А note on the recently discovered boat of Cheops, JEA, 41 (1955), стр. 75 слл.
30	Ahmed Fakhry, The excavations of Snofru’s monuments..., стр. 568—
569; H. Ricke, Baugeschichtlicher über die Kultanlagen der Südlichen Pyramide des
Snofru in Dahschur, там же, стр. 623. Эти же раскопки показали, что в нишах нижнего
храма той же пирамиды Снофру были статуи царя, тогда как по гипотезе Рикке здесь
должны блли находиться короны и канопы. В указанной статье, посвященной рас¬
копкам Фахри, Рикке пытается все же доказать возможность своего предположения
(стр. 617 сл.): поскольку статуи Снофру были найдены в обломках, Рикке допускает,
что в двух нишах были короны, а статуи были только в четырех нишах, причем здесь
же находились якобы и вместилища с внутренностями. Следует отметить, что в ра¬
боте Рикке—Шотта короны и канопы располагаются авторами в зависимости от их
построений в различных частях пирамидного ансамбля достаточно произвольно, при¬
чем объяснения таких размещений указанных предметов подчас просто странны.
Так, Рикке считает (стр. 107), что короны и канопы Хеопса якобы были оставлены
в нижнем храме потому, что им не было места в верхнем. Спрашивается, если по риту¬
алу надо было сделать для них надлежащие помещения в верхнем храме, почему это¬
го не было сделано, если ритуал и архитектурное оформление усыпальниц были вза¬
имно обусловлены? Вообще, неясно, почему по гипотезе Рикке и Шотта для каждой
канопы требовалась отдельная молельня — ведь во всех известных случаях находки
царских каноп они помещались вместе в одном ящике (вспомним хотя бы канопы ма¬
тери Хеопса, царицы Хетепхерес).
31	М. Э. М а т ь е, Древнеегипетские мифы, Л., 1956, стр. 20.

К ПРОБЛЕМЕ ИЗУЧЕНИЯ ТЕКСТОВ ПИРАМИД
27
различия в верованиях и обрядах Верхнего и Нижнего Египта, в том чи¬
сле и различия в типах погребений; несомпенно, что они в известной сте¬
пени повлияли на сложение царской усыпальницы Древнего царства.
Тем не менее, не следует каждую деталь ритуала или каждую часть пи¬
рамидных ансамблей IV—VI династий возводить непременно к погре¬
бениям то «земледельцев» Буто, то «кочевников» Абидоса32. Необходимо
учитывать все те изменения, которые все время происходили в обществе,
культуре, технике, религиозных верованиях. При всем консерватизме
заупокойного царского обряда все же и он подвергался изменениям в
процессе общего исторического развития Египта времени Древнего цар¬
ства. Право же, не стоит возводить даже изречение об открытии дверей
молельни непременно к додинастическим погребениям Буто! (Schott,
стр. 213).
Мне кажется, приведенных примеров достаточно, чтобы показать,
насколько тезис Рикке и Шотта о якобы существовавшем «соответствии»
внутренних и наружных помещений царских заупокойных ансамблей
неприемлем.
Неслучайно, что его не принимает и Шпигель. По мнению последнего,
так же, как и по моему мнению, тексты, написанные в пирамидах, содер¬
жат ритуал, совершавшийся в тех самых помещениях, где эти тексты
находятся, то есть внутри пирамид (Spiegel, стр. 340 слл.). Шпигель вся¬
чески пытается уйти от полемики с Рикке и Шоттом, но его оговорки ни¬
как не могут скрыть того факта, что по сути дела он коренным образом
расходится с концепцией Рикке — Шотта, ибо он не только считает, что
в Текстах пирамид заключены слова обрядов, происходивших внутри
пирамид, но и о содержании этих обрядов его представления иные, чем
у Рикке и Шотта. Достаточно наивные оговорки Шпигеля о том, что
совершенно разные итоги его собственного исследования и работы Шотта
никак не колеблют выводов последнего, не только не убеждают в этом,
но, напротив, еще более подрывают тезис Шотта о «соответствии» внут¬
ренних и наружных помещений. В самом деле, Шпигель то предлагает
считать, что и внутри пирамид, и в их наружных помещениях могли про¬
исходить одинаковые обряды (что уже противоречит всему построению
Рикке—Шотта), то пытается объяснить отсутствие текстов во входной
комнате и коридоре пирамид Унаса и Тети предположением, что
комната саркофага в этих пирамидах «соответствовала» не только свя¬
тилищу верхнего храма, но одновременно и нижнему храму (!), вслед¬
ствие чего и не было надобности писать тексты обрядов нижнего храма на
стенах «соответствовавшей» ему по Рикке—Шотту входной комнаты (Spie¬
gel, стр. 341). Но Шпигель, видимо, не] учитывает, что одним своим пред¬
32	Вообще следует пересмотреть тезис о том, что только абидосское погребение
отражает обряды кочевников и только бутийское — земледельцев. Этот тезис, кото¬
рый принят не только Шоттом и Рикке, но и W. Н е 1 с k, Herkunft und Deutung ei¬
niger Züge des frühägyptischen Königsbildes, «Anthropos», 49 (1954), вып. 5—6, стр.
961—991, отнюдь не так бесспорен, как эго кажется указанным авторам. Здесь не
место для подробного его разбора, однако, позволительно задать вопрос: в какое же
время, по мнению сторонников данной гипотезы, в Абидосе жили кочевники? Во всяком
случае, как показали раскопки в Эль Амра и Махасне, в период энеолита, т. е.
задолго до сложения культа Хентиаментиу, здесь кочевников уже не было. Абидос-
ские культы раннединастического периода выросли на основе земледельческих куль¬
тов конца додинастического периода, как и культы не столь уж далекого от Абидоса
Коптоса. Речь может идти только о некоторых пережитках кочевнических верова¬
ний, но и их надо определять, а не постулировать. С другой стороны, погребения
около жилищ свойственны не только древнейшим поселениям Дельты, но и Фаюма.
Следовало бы задуматься также и над тем, насколько правильно связывать Буто
именно с земледельцами, поскольку вся история Египта показывает, что для Дельты
характерно как раз не земледелие, а скотоводство.

28
ПРОФ. М. Э. МАТЬЕ
ложением считать комнату саркофага «соответствовавшей» двум частям
надземного пирамидного ансамбля он по сути дела перечеркивает и самый
принцип «соответствия» Рикке—Шотта и все их сложные реконструкции
развития пирамидных ансамблей IV—VI династий.
То, что Шпигель не следует теории Рикке и Шотта, вполне законо¬
мерно, так как проводимое им детальное исследование текстов не позво¬
ляет оторвать последние от самой пирамиды. Однако и построения Шпи¬
геля следовало бы проверить в свете широкого сравнительного материала,
как письменного, так и изобразительного. Бесспорно, попытка восста¬
новить ритуал времени определенного фараона на основании текстов
пирамиды последнего вполне правомерна и даже является необходимой
в процессе подробного изучения Текстов пирамид. В своей работе
1947 года я пыталась восстановить ход ритуала в пирамидах V—VI
династий лишь в общих чертах. Я при этом не касалась отличий ритуа¬
ла времени Унаса от ритуала времени Неферкара, хотя, несомненно,
такие отличия были — за это говорит и иная форма сердаба у Унаса и
Тети по сравнению с остальными пирамидами, и отсутствие текстов во
входных комнатах и коридорах обеих этих ранних пирамид, и наличие
в них некоторых текстов, которых нет в других (например, так назы¬
ваемого «Каннибальского гимна»), и, наоборот, наличие таких текстов в.
других пирамидах, которых мы не найдем у Унаса и Тети. Поэтому впол¬
не возможно, что некоторые расхождения в реконструкции хода риту¬
ала внутри пирамид у меня и у Шпигеля объясняются этим обстоятель¬
ством. Но в то же время следует иметь в виду, что изменения в ритуале от
Унаса до Неферкара не могли быть очень резкими, иначе не сохранилось
бы общее единство планировки помещений в пирамидах и такое же един¬
ство в размещении основных групп текстов. Я полагаю, что, если бы
И. Шпигель, столь внимательно изучающий Тексты пирамид, привлек
для проверки своих построений больше позднейших источников, он не
настаивал бы на предлагаемом им порядке чтения текстов в некоторых
помещениях внутри пирамид, несколько отличного от порядка принятого
мною, Шоттом и Рикке. Шпигель предполагает, что обряды в средней
комнате совершались после окончания службы в комнате саркофага
и относились к установке статуй в сердабе (Spiegel, стр. 346). Поэтому
он читает тексты в пирамиде Унаса в следующем порядке: сначала тексты
на западной стене коридора, затем, минуя среднюю комнату,— на се¬
верной стене прохода из средней комнаты в комнату саркофага, далее—
список жертв на^северной стене комнаты саркофага и примыкающей к
ней части восточной стены, тексты на южной и восточной степах той же
комнаты, на южной стене прохода в среднюю комнату, на западной,
южной, восточной и северной стенах этой комнаты, и, наконец, на восточ¬
ной стене коридора33. Но из такого порядка вытекает, что процессия
проходила из коридора в комнату саркофага через среднюю комнату без
всяких молитв или обрядов, а это само по себе маловероятно.
33	Шпигель считает, что жрец, идя внутрь пирамиды, проходя по ее помещениям
и выходя из нее, все время читал тексты, находившиеся справа от него (8 р і е g е 1,
стр. 349). По-видимому, здесь сказывается еще влияние 3 е т е (РТ, т. IV, стр. 2).
Шпигель сам же нарушает свой принцип чтения текстов, минуя тексты средней ком¬
наты при входе в нее, и далее, когда он предполагает, что часть участников ритуала
возвращалась из средней комнаты во входную для принесения там в жертву быка
(стр. 357). При этом он игнорирует порядок развития ритуала в пределах комнат:
укажу хотя бы на то, что в текстах северной стены средней комнаты Унаса говорится
о том, что Ра и Гор строят лестницу для царя (изр. 305, 304), а на южной стене тексты
говорят о восхождении царя по этой лестнице (изр. 267 и 271). Шпигель же читает
тексты южной стены раньше текстов северной.

К ПРОБЛЕМЕ ИЗУЧЕНИЯ ТЕКСТОВ ПИРАМИД
29
Я в своей работе исходила из того, что обряды в средней комнате со¬
вершались до обрядов в комнате саркофага, которые, с моей точки зрения,
связаны с последним этапом ритуала — «воскрешением» царя34. Рикке и
Шотт также считают тексты комнаты саркофага отражением конца всей
погребальной службы, заканчивавшейся, по их мнению, принесением жертв
по так называемому «большому жертвенному списку» (Schott, стр. 151).
Правильность такой реконструкции хода заупокойного ритуала, при
которой оказывается, что он заканчивался в комнате саркофага, под¬
тверждается сопоставлением с гробницами вельмож Нового царства.
В этих гробницах при изображении заключительной части заупокойного
ритуала встречаются те же тексты, что и в комнате саркофага. То же
явление мы наблюдаем и в конце ежедневного храмового ритуала, кото¬
рый рядом моментов был связан с ритуалом заупокойным 35. В своей статье
1947 года (стр. 48—50) я приводила следующие примеры. Почти в самом
конце храмового ритуала чистота статуи бога в итоге заключительных
очищений характеризуется словами жреца: «Твои уста — уста молоч¬
ного теленка в день, когда его родила его мать» 36. В тех же словах провоз¬
глашается в текстах на северной стене комнаты саркофага в пирамиде
Неферкара и абсолютная чистота фараона, как бы возродившегося к но¬
вой жизни после обрядов очищения и умащения: «Твои уста — уста молоч¬
ного теленка в день его рождения» (изр. 35). В конце заупокойного ритуала
в росписях гробницы везиря Рехмира (XVIII дин.), и при этом как раз око¬
ло таблицы жертв, изображена сцена подъема статуи покойного везиря
вельможами, изображающими детей Гора, причем тут же приведены сло¬
ва, которые говорит жрец: «...везирь Рехмира, правогласный. Я дал тебе
детей Гора под тебя, да несут они тебя, да будешь ты силен в них! Дети
Гора... поспешите под вашего отца, Осириса-Рехмира! Поднимите
•его!»37. Такая же сцена подъема статуи (в данном случае — умершего
•фараона) вельможами—«детьми Гора» имеется в конце «Мистерий Се-
нусерта I», где этот обряд также предшествует заключительным жертвам
и ритуальному пиру38. А в надписях на северной стене комнаты сарко¬
фага в пирамиде Неферкара и именно перед таблицей жертв мы читаем:
«Осирис-Неферкара! Дал тебе Гор этих своих четырех детей, да будешь
ты силен ими! Он сказал им: поспешите под Неферкара, поднимите его!»
(изр. 648) (ВДИ, 1947, № 4, стр. 47—48, рис. 8).
Далее, именно в конце ежедневного храмового ритуала мы встре¬
чаем очищение статуи бога ладаном и приношение головных повязок и
корон39, то есть те обряды, которые отражены опять-таки в текстах се¬
верной стены комнаты саркофага в пирамиде Неферкара (изр. 23—34,
37—171); любопытно, что при этом совпадают и сорта масел и благово¬
ний, количество каждений и т. п.
С другой стороны, в гробнице Тутанхамона мы находим и фактиче¬
ское подтверждение совершения обряда возлияния многих масел именно
в конце обряда, уже при закрытии гробов; вспомним, что внутренний,
золотой гроб Тутанхамона был настолько залит маслами, что они, пре-
34	В том числе обряды отверзания уст, то есть возвращения царю способности
•есть и пить, обряды принесения жертв, возложения одеяний и царских регалий, встре¬
ча царя с его «отцом» Атумом, брак с Исидой (М а т ь е, ук. соч., стр. 46 сл.).
35	А. М о г е t, Le rituel du culte divin journalier en Egypte, P., 1902, стр. 33 сл.
36	Там же, стр. 207, XXXV, 6.
37	Ph. V i г e y, Le tombeau de Rekhmara, MMFC, V (1889), табл. XXX и XXV.
38	K. Sethe, Dramatische Texte zu altägyptischen Mysterienspielen, II, Lpz,
1929, стр. 221, сцена 37.
30 Moret, Rituel, стр. 204 сл. Напомню, что ряд глав Книги мертвых, относя¬
щихся к возложению на мумию амулетов и повязок, также стоит в копце свитков
Книги мертвых (гл. GLV слл).

30
ПРОФ. М. Э. МАТЬЕ
вратившись в течение столетий в твердую массу, прочно слепили вну¬
тренний гроб Тутанхамона со вторым. Значение же этого обряда дают
нам снова тексты северной стены комнаты саркофага в пирамиде Нефер-
кара:	«Приходит Гор, наполненный маслом, обнял он своего отца Оси¬
риса... О Неферкара, я пришел к тебе... Я тебя наполню маслом, кото¬
рое вышло из ока Гора, наполнись им! Оно соединяет твои кости, соби¬
рает тебе твои члены!» (изр. 637). Надо также отметить, что тематика
росписи на северной стене комнаты саркофага в гробнице Тутанхамона
чрезвычайно близка к содержанию текстов на северной же стене ком¬
наты саркофага в пирамиде Неферкара (БДИ, 1947, № 4, стр. 49—50).
Эти росписи состоят из трех сцен40: справа изображено отверзание уст
мумии Тутанхамона его преемником Эйе и, следовательно, эта часть
росписи полностью соответствует текстам правой же части северной сте¬
ны у Неферкара, где высечены изречения отверзания уст (изр. 12—22,
34—42, 45—49). Среднюю часть росписи Тутанхамона занимает сцена
встречи ожившего в результате обряда отверзания уст Тутанхамона с
богиней неба Нут. Той же теме посвящены и изречения на стене у Не¬
феркара, где говорится о появлении воскресшего фараона и его встре¬
чах с богами и в первую очередь с его небесной матерью —Нут: «Нут
схватывает руку Неферкара, Нут творит путь для Неферкара» (изр. 624).
«О высокая... Неферкара идет к тебе, да откроются ему эти (двери неба)»
(изр. 272). Тексты здесь явно характеризуют Неферкара как воскрес¬
шего царя: «Неферкара — это Осирис, вышедший из ночи» (изр. 624)г
он впервые получает теперь эпитет «живущий вечно»41 (изр. 268, § 372 а)>
о нем говорится, что «сон и усталость (т. е. смерть) — это ужас и отвра¬
щение для него» (изр. 412, § 721). Замечательно, что и облики обоих ца¬
рей идентичны даже в деталях: Тутанхамон изображен в одеянии и
уборе царя, в руках у него булава и посох, и точно так же рисуют тексты
и образ воскресшего Неферкара: «Ты являешься в царском головном убо¬
ре, с посохом и булавой» (изр. 412, § 431).
В третьей и последней сцене разбираемой росписи Тутанхамона по¬
следнего обнимает Осирис; за Тутанхамоном стоит его «ка». Эта сцена
снова чрезвычайно близка к текстам последней, левой части стены Не¬
феркара, из которых видно, что фараон, сопутствуемый своим «ка» и очи¬
щенный Гором, встречается со своим небесным отцом Ра (изр. 268, 412„
726). Наличие в Текстах пирамид бога Ра там, где в гробнице царя Нового
царства мы встречаем Осириса, не противоречит отождествлению обоих
обрядов, так как в соответствующем тексте из гробницы Рехмира мы чита¬
ем: «Твой отец Осирис принял тебя в свои объятия в имени своем Ра-Хо-
рахте» 42.
Характерно, что в текстах комнаты саркофага, связанных с воскре¬
сением царя, говорится, что он, подобно воскресшему Осирису, «поместил
гіСтину на место лжи» (изр. 627, § 1775 Ь): вспомним, что спустя много
веков, в конце гимна Осирису, после описания воскресения последнего *
пели: «утверждена правда для владыки своего, обращен тыл ко лжи!»43.
40	G. Steindorff, Die Grabkammer des Tutanchamun, Ann. Serv., 38 (1938),
табл. CXVI.
41	Неслучайно, что в том же изречении в пирамиде Унаса этого эпитета царь не-
имеет: изречение было написано там в средней комнате, следовательно, до обрядов
воскрешения тела; очевидно, в ритуале Унаса это изречение стояло еще в иной связи.
42	V і г е у, Rekhmara, табл. XXXVI. Ср. также изображение встречи воскрес¬
шего Рамсеса IX и Ра на задней стене зала саркофага в гробнице этого фараона (E. L е-
f é b u г e, Les hypogées royaux de Thèbes, MMAFC, III, 1889, табл. XXI).
43 A. Moret, La légende d’Osiris à l’époque Thébaine d’après l’hymne à Osi¬
ris du Louvre, BIFAO, XXX (1931), стр. 725—750, табл. Ill; M a т ь e, Древнееги¬
петские мифы, стр. 118.

К ПРОБЛЕМЕ ИЗУЧЕНИЯ ТЕКСТОВ ПИРАМИД
31
В пользу того, что последний этап царского погребения отражен в
текстах комнаты саркофага, существенные доводы приводит и Шотт: он
указывает, что именно здесь находится изречение обряда «унесения но¬
ги» (Schott, стр. 158). Как известно, этот обряд совершался в са¬
мом конце службы44 *.
Таковы факты, достаточно убедительно показывающие, что заклю¬
чительный этап ритуала внутри пирамид происходил в комнате сарко¬
фага. Предположение Шпигеля, что тексты на южной стене средней
комнаты содержат обряды, сопровождавшие установку статуй в сердабе,
само по себе могло бы показаться достаточно убедительным, однако на
самом деле в приведенных им текстах нет ни одного прямого указания на
статуи, их перенесение или установку. Речь здесь идет о небесном пла¬
вании царя, о сооружении лестницы для его подъема на небо и т. д. Шпи¬
гель истолковывает эти тексты в свете своей гипотезы, но это толкование
представляется мне достаточно субъективным46. Если бы оно было под¬
тверждено всем ходом развития ритуала, его можно было бы принять,
как рабочую гипотезу. Однако мы уже видели, что целый ряд фактов
указывает на окончание ритуала в комнате саркофага. Поэтому мне ка¬
жется, что тексты средней комнаты следует понимать в их прямом зна¬
чении — воспевания подъема души умершего царя на небо, а не отно¬
сить их к статуям фараона.
Разрешению этого вопроса, как и многих других в истолковании ри¬
туала Текстов пирамид, должно помочь более широкое привлечение ана¬
логий из позднейшего материала. Общеизвестно, что изречения из Текстов
пирамид сохранились в религиозных текстах последующих веков, в ча¬
стности, в Текстах саркофагов и в Книге мертвых46. Так, в начале своей
работы Шотт (стр. 136) напоминает о сохранении изречений из Текстов
пирамид в обрядах отверзания уст, очищений, посвящения статуй, освя¬
щения храмов и пр. Изречения 247—252 имеются в Книге мертвых под
названием: «Изречение давания духу выходить из великой двери неба»47
(гл. 174). Шпигель правильно добавляет, что этот текст по своему по¬
ложению в пирамиде Унаса (над дверью западной стены средней комнаты)
не случайно находится в непосредственной близости к усеянному звезда¬
ми потолку комнаты (Spiegel, стр. 423).
Однако позднейшие источники используются еще далеко недостаточно,
равно как недостаточно привлекается и изобразительный материал. При¬
веду еще несколько примеров того, насколько плодотворны такие сопо¬
ставления. В пирамиде Унаса при входе в среднюю комнату на правой
стене коридора читаем: «Назад, ты, бык, который будет убит!.. Пади!
Скользи!» (изр. 314); аналогичный текст в пирамиде Пени I дает исклю¬
чительно важный вариант: «Назад, бык!.. Твоя голова в руке Гора, твой
хвост в руке Исиды!» (изр. 538). Мы узнаем, таким образом, что в закла¬
нии жертвенного быка в ритуале пирамид участвовали лина, изображав¬
шие Гора и Исиду,— факт, приобретающий особое значение при сопо¬
ставлении с ритуалами Среднего и Нового царства. Дело в том, что в «Ми-
44	H. II. Nelson, ТЬе rite of «Bringing the foot» as portrayed in the temple re¬
liefs, JEA, 35 (1949), стр. 82 сл.
46	Равно субъективны и его толкования текстов в комнате саркофага. Совер¬
шенно неясно, например, почему в изр. 219 под именем Осириса надо понимать душу
«ба» фараона Унаса? (Spiegel, стр. 363). Таких вопросов можно было бы задать
много.
46	Ср. например, G. D а г е s s у, Stèle de la XIX dynastie avec textes du Livre
des Pyramides, Ann. Sorv., 16 (1916), стр. 57 сл.
47	A. E r m a n, Die Entstehung eines «Totenbuchtextes», ÄZ, 32 (1894), стр. 18
сл.; Schott, стр. 154 и 194: первое изречение должпо по записи в гробнице 82 в
Фивах (врем. Туімеса III) «дать духу подняться на небо, как звезде».

'32
ПРОФ. М. Э. МАТЬЕ
стернях Сенусерта I» в сцене заклания быка мы видим именно Гора
и Исиду, причем первый вырывает свое око из жертвы, якобы прогло¬
тившей его (сцены 3—4). Очень интересно, что в росписи гробницы
Рехмира жрица, участвующая в жертвоприношении быка, держит его
за хвост, в полном соответствии с приведенным текстом из пирамиды
Пени I48.
Не менее поучительно и сравнение содержания текстов средних ком¬
нат пирамид с «Мистериями Сенусерта I» и ежедневным храмовым ритуа¬
лом. В «Мистериях» приведены обряды, в которых несколько раз различ¬
ным образом изображалась смерть и воскресение победившего смерть
царя: молотили полбу (смерть), из которой делали хлеб (воскресенье) и
подносили его царю в виде «ока Гора» (сцена 5); ставили ветку дерева на
ладью — символ Осириса, попирающего Сета, причем исполнявшие роли
детей Гора родичи фараона говорили Сету: «ты не удалишься из-под того,
кто больше тебя!» (сцена 7); Гор являлся готовым отомстить за отца (сце¬
на 8); молотили ячмень (смерть) и наказывали молотивших животных
(победа Осириса над смертью — Сетом) (сцена 9); головы убитых теленка
и гуся, символизировавших Сета, подносили воздвигнутому символу
Осириса — столбу «джед» (победа над смертью), причем Исида и Нефтида
говорили «детям Гора»: «Встаньте под упавшего!» (то есть «поднимите
царя») (сцены 12—14). Описание обрядов, символизирующих победу
царя над смертью и притом в ряде случаев совпадающих с перечислен¬
ными действиями «Мистерий», имеется в изречениях на стенах средней
комнаты в пирамиде Неферкара: здесь, на входной северной стене, после
кратких заклинаний, обращенных к богам с просьбой помочь царю в его
восхождении на небо (изр. 303—305), царь жнет ячмень и полбу (изр.
685), царь получает «око Гора» и тем самым овладевает своей душой «ба»
(изр. 687)— тема воскресения; царские родичи, исполняющие роли де¬
тей Гора, связав лестницу, поднимают царя на небо (изр. 688)49; этой
лее теме воскресения царя, овладевшего «оком Гора»— душой «ба», по¬
священы и остальные тексты северной стены (изр. 679; 689; 690; 310; 691).
На соседней западной стене мы находим дальнейшие аналогии к сценам
«Мистерий»: Исиду и Нефтиду, приветствующих царя (изр. 474), и эпи¬
вод унижения Сета, который должен нести Осириса: «...поднимает его
Сет после того, как он услышал угрозу богов, говоривших о боже¬
48	V і г е у, Rekhmara, табл. XXVI.
49	Шотт (етр. 187) указывает, что изр. 688 близко к сцене 37 из «Мистерий Се¬
нусерта I», являющейся частью заключительного этапа мистерий. Это не должно нас
смущать, так как необходимо иметь в виду, что тексты, в которых в той или иной
форме упоминается подъем царя на небо по лестнице, имеются почти в каждом поме¬
щении внутри пирамид: в коридоре до входной комнаты: П. изр. 474; во входной ком¬
нате: П. изр. 271; 568; 572; М. 572; 306; Н. 568; в коридоре между входной комна¬
той и средней: Т. 480; П. 333; 530; М. 530; Н. 530; 306; в средней комнате: У. 306;
304; 271; П. 474; 478; 480; М. 474; 478; Н. 304; 688; 478; 480; 271; в комнате сарко¬
фага: Т. 333; Н. 625 (изр. 474 и 480 являются вариантами изр. 306). Все эти изречения
встречаются среди текстов, говорящих о подъеме царя на небо, что повторяется в раз¬
ных гимнах. В «Мистериях» же небесная лестница связана только с одним моментом—
подыманием статуи царя в конце ритуала (символическое изображение воскресе¬
ния царя). Очень важно, что сопровождающий данную сцену рисунок, несомненно,
воспроизводит то же действие, что и приведенная выше роспись из гробницы Рехмира,
где семеры поднимают статую умершего. Зете приводит в качестве аналогии подоб¬
ную же сцену из гробницы Педиамонемипета (Sethe, Dramatische Texte, стр. 256).
Мы видели, что у Рехмира данная сцена происходит в конце ритуала, как и в пиршиде
Неферкара. Очевидно, текст изр. 688, ранзе, в пирамидах, относившийся к воспева¬
нию одного из подъемов царя на небо, был в «Мистериях» приурочен к подъему в по¬
следнем этапе ритуала, где он и остался, как это видно по гробницам Рехмира и Пе¬
диамонемипета. В пирамиде же Тети и Неферкара этот последний подъем выражался
другими словами, а именнэ изр. 333 и 625.

К ПРОБЛЕМЕ ИЗУЧЕНИЯ ТЕКСТОВ ПИРАМИД
33
ственном отце» (изр. 477). Дальше Тот точит нож, отрубает головы и выре¬
зает сердца «противников» умершего царя, то есть жертвенных животных,
символизирующих врагов Осириса-царя. Как и в «Мистериях», этими
жертвами, очевидно, являются бык и гусь, ибо следующее за изречением
477 изречение 270 изображает умершего царя плывущим в ладье не¬
бесного перевозчика и не боящимся ни живых, ни мертвых, ни гуся, ни
быка.
Не менее интересные результаты дает сопоставление рассмотренной
группы текстов из средней комнаты пирамиды Неферкара с главами
23—25 храмового ритуала, где говорится и об овладении оком-душой
и о построении лестницы. Глава 27 храмового ритуала, в свою очередь,
очень близка к текстам на стене прохода из средней комнаты Неферкара
в комнату саркофага.
Примеров подобной близости Текстов пирамид с позднейшими источ¬
никами можно было бы привести и больше. Эта близость не может быть
случайной и требует самого пристального внимания.
В своей работе 1947 года я указывала на сохранение (конечно, в об¬
щих чертах) преемственности в содержании обрядов, совершавшихся
внутри пирамид, с обрядами, происходившими в подземных гробницах
фараонов Нового царства. Как известно, эти гробницы явно делятся на
две части и по плану, и по содержанию надписей и изображений. Первую
часть составляют идущие от входа коридоры, иногда пересекающие залы
и в ряде случаев заканчивающиеся залом с колоннами. Тексты этих ко¬
ридоров начинаются с так называемых «солнечных литаний», то есть
75 обращений к различным ипостасям солнечного божества, причем,
как указывают сценические примечания, эти обращения должны были
читаться над 75 различными статуэтками и, таким образом, несомненно,
являлись ритуальными текстами. За «литаниями» следуют тексты и изо¬
бражения «Книги врат» и «Книги Амдуат», рисующие плавание солнеч¬
ной ладьи по потусторонним заводям, связанное как с судьбой души
умершего царя, так и с загробными странствованиями самого солнеч¬
ного бога. Вторая часть гробницы часто уже самой планировкой отде¬
ляется от первой, так как она устраивается ниже. В этой второй части
находится главный «золотой» зал, где стоял саркофаг, зал, предшест¬
вующий «золотому», и ряд помещений различного ритуального назна¬
чения. Тексты и изображения в этой части гробницы содержат обряды
«отверзания уст», «отрицательную исповедь» царя на загробном суде,
ряд глав из «Книги врат» и «Книги Амдуат», перечень жертв, изображе¬
ния воскресающего и воскресшего фараона, то есть, иными словами, здесь
отражен весь тот комплекс обрядов, который, как я установила в свое вре¬
мя, исходя из текстов пирамиды Неферкара, совершался в зале сарко¬
фага. Судя по ряду данных, эта вторая часть гробницы царей Нового
царства мыслилась как преисподняя. Об этом говорит и факт частого рас¬
положения ее ниже уровня первой части, и даже самое название спуска
в нее, прямо называвшегося Ра-сетау, то есть мифологическим наимено¬
ванием входа в преисподнюю.
Деление гробниц фараонов Нового царства в принципе идентично
делению внутренних помещений в пирамидах. И там, и здесь тексты и
изображения на стенах первых от входа помещений отражают такие
обряды заупокойного царского ритуала, которые имеют отношение к
судьбе души умершего царя. И там, и здесь в последних, наиболее уда¬
ленных от входа помещениях, предназначенных для хранения тела царя,
тексты и изображения отразили ритуалы, имевшие целью «воскресить»
это тело. Эти совпадения чрезвычайно важны, так как они подтверждают 33 Вестник древней истории, № 4

34
ПРОФ. М. Э. МАТЬЕ
правильность того, что последний этап ритуала происходил в комнате
саркофага60.
Думаю, что исследователям, пытающимся восстановить ход риту¬
ала по Текстам пирамид, крайне важно учитывать наличие указанной
преемственности в царских заупокойных ритуалах Древнего, Среднего
и Нового царств. Совершенно обязательно при этом использовать и изо¬
бразительный материал, как из пирамидных храмов, так и позднейший.
Все это во многом поможет понять общие линии содержания ритуала пи¬
рамид, что, в свою очередь, облегчит истолкование отдельных этапов
этого ритуала. При этом нельзя ограничиваться простой ссылкой на на¬
личие того или иного изречения из Текстов пирамид в позднейшей руко¬
писи или гробнице — необходимо сравнить и общий контекст обоих па¬
мятников, и связь их с помещением. Шпигель же этого не делает. Так,
на стр. 377 своей работы в примечании 2 Шпигель правильно указал, что
изречение 260 имеется в Текстах саркофагов б1 62 63, где оно прямо озаглав¬
лено «Начало Книги оправдания человека в некрополе»52. Этот текст
говорит о загробном суде, на котором царю, как сыну Геба, обе Истины
присуждают престол Геба. В пирамиде Унаса этот текст стоит рядом с
изречениями 257 и 258, относящимися к той же теме. Однако Шпигель
не делает никаких дальнейших выводов. Между тем, в изр. 257, § 304
говорится о «споре на небе» (§304 а), о божестве, «рассудившем» против¬
ников (§ 306 с)53,а в изр. 258, §309(1 —о том, что царь «не сидит в боже¬
ственном суде»: следовательно, тема загробного суда не ограничивается
изр. 260, а охватывает ряд текстов. Наличие этой темы в пирамиде Уна¬
са, очень важное само по себе, важно еще и потому, что содержащие ее
тексты находятся в средней комнате; думаю, что не случайно тема за¬
гробного суда царя, спустя века, получив другое содержание, уже в
виде 125 главы Книги мертвых в царских гробницах Нового царства64 65
встречается в числе иных текстов на стенах помещения, предшествую¬
щего залу саркофага.
Необходимым этапом в дальнейшем изучении заупокойной службы
в пирамидах должны явиться попытки восстановить эту службу по ма¬
териалам каждой пирамиды, так, как это попробовал сделать Шпигель по
текстам пирамиды Унаса. Даже учитывая наличие крупных лакун в тек¬
стах той или иной пирамиды, такая работа будет иметь большое значе¬
ние. Необходимо, далее, правильно определить и разъяснить подлинную
роль, которую играли в заупокойном ритуале различные «города» — Саис,
Буто, Летополь, Гелиополь, Абидос. До сих пор этого еще в должной
мере не сделано: если я в своей работе не смогла охватить этот материал,
имеющий большое значение66, то в работе Рикке и Шотта этим «городам»
отведено слишком много места, а значение их все же не получило аргу¬
ментированного истолкования. Полагаю, что и здесь следует шире ис¬
60	Порядок помещений в царских гробницах Нового царства подтверждается,
между прочим, и названиями коридоров на плане гробнипы Рамсеса IV, дошедшем
до нас на папирусе Туринского музея, где они названы, начиная от входа, первым
вторым, третьим и четвертым (Н. С а г t е г and AI. Gardiner, The tomb of Ram¬
ses IV and the Turin plan of a royal tomb, JEA, IV, 1917, стр. 130 сл.).
61	A. de B u c k, The Egyptian Coffin texts, Chicago, I, 1935, стр. 1 сл.
62	Cp. Schott, стр. 195.
63	По мнению Зете, это бог Тот (К. Sethe, Übersetzung und Kommentar zu den
altägypti chen Pyramidentexten, Glückstadt—Hamburg, I, 4, стр. 360).
54 См. например, гробницу Рамсеса IV (L e f é b u r e, Les hypogées..., табл.
XIII—ЬѴ), гробницу Рамсеса VII (LD, III, 226).
65 Достаточно вспомнить, какую роль играют «города» в «Мистериях енусерта I»
или в изображениях погребальных обрядов в гробнице Рехмира.

К ПРОБЛЕМЕ ИЗУЧЕНИЯ ТЕКСТОВ ПИРАМИД
35
пользовать позднейший сравнительный материал (ту же гробницу Рех-
мира и др.).
Работа по восстановлению ритуала Текстов пирамид только начина¬
ется. При сложности вопроса вначале неизбежны и разные мнения, и
просто ошибки. Тем лучше следует представлять себе всю совокупность
данных, рисующих конкретную историческую обстановку, в которой
сооружалась та или иная пирамида и которая обуславливала особенности
общерелигиозных концепций данного периода; тем тщательнее необхо¬
димо изучать сами Тексты пирамид, не выделяя отдельные изречения из
всего контекста окружающих их записей; тем шире нужно привлекать
весь дошедший до нас сравнительный материал.

ÿ w r&) rg> f§> (чл (v> <\/> (V> an an an rvp r&
М. А. Дандамаев
СОЦИАЛЬНАЯ СУЩНОСТЬ ПЕРЕВОРОТА ГАУМАТЫ1
Еще со времен Дункера в литературе получило широкое распростра¬
нение мнение, что переворот Гауматы был реакцией мидийской знати
против персидского господства, что Гаумата стремился к восстановлению
гегемонии мидян над персами, к реставрации Мидийского царства1 2.
В настоящей работе мы попытаемся показать, что эта столь широко
распространенная точка зрения3 имеет мало опоры в источниках и упро¬
1	Автор выражает свою глубокую благодарность акад. В. В. Струве, В. И. Аба¬
еву, а также сотрудникам сектора древней истории Института истории за ряд ценных
замечаний, которые учтены в этой статье.
2	См. например: М. D и п с к е г, Geschichte des Alterthums, т. II, Lpz, 1867,
стр. 816—817; F. Spiegel, Erânische Alterthumskunde, т. II, Lpz, 1873, стр. 310;
F.	Justi, Geschichte des alten Persiens, B., 1879, стр. 50; J. P r á § e k, Geschichte
der Meder und Perser (далее сокращ. GMP), т. I, Gotha, 1906, стр. 261; акад. В. В.
Струве, История древнего Востока, М.—Л., 1941, стр. 374—375; «Всемирная
история», т. II, М., 1956, стр. 24; М. М. Д ь я к о н о в, История древнего Ирана,
ВИ, 1946, № 1, стр. 134; В. И. Авдиев, История древнего Востока, М., 1953, стр.
542.
3	Считать, что переворот Гауматы носил мидийский характер, отказывался еще
G.	R а W 1 i п s о n, The history of Herodotus, II, L., 1940, стр. 549—553. Но он, исхо¬
дя из совершенно ошибочной теории, что магизм — скифская религия, переворот
Гауматы считал движением, направленным против «арийской» религии, религиозной
«революцией», имевшей целью передать власть от военной касты жрецам. Мнение,
что переворот Гауматы привел к установлению теократической власти мидийских
магов, было поддержано и многими другими исследователями (см. например:	W.
Hutecker, Ueber den falschen Smerdis, Königsberg, 1885, стр. 61; C. Hu art
et L. Delaporte, L’Iran antique, Élam et Perse et la civilisation iranienne, P.,
1943, стр. 250; W. Henning, The Murder of the Magi, JRAS, 1944, стр. 133 сл.;
J. J unge, Darei os I. König der Perser, Lpz, 1944, стр. 43). Сторонники этой точки
зрения ссылаются на сообщение Геродота (III, 79) и Ктесия (fr. 15) об избиении ма¬
гов при вступлении Дария на престол (та (хауосроѵіа). Но, как показал Маркварт
(«Philologus», 55, 1896, стр. 234—236), представление об обычае избиения магов обя¬
зано своим происхождением ложному истолкованию названия древнеперсидского
месяца багаядиш и праздника, который отмечался в этом месяце. Совпадение празд¬
ника бадалдиги с днем убийства Гауматы дало повод к созданию легенды о магофонии.
Слово *bagayäda было воспринято как *magu-zati «избиение магов». Henning,
The murder..., стр. 133—136, стремясь доказать реальность магофонии, ссылается на
слово mwgzt в согдийско-манихейском фрагменте TM 393 (стк. 27). По его мнению,
слово это восходит к др.-перс. *maguzati (т. е. та цауофоѵіа). Однако в этом фраг¬
менте речь идет вовсе не об избиении магов при Дарии, а об убийстве их Александром
Македонским. Как известно, зороастрийская традиция считала последнего символом
зла, исчадием ада, порождением Аримана. Его обвиняли в убийстве зороастрийских
жрецов (магов), в сожжении Авесты и т. д. Следовательно, появление слова mwgzt
в согдийско-манихейском фрагменте было вызвано отношением зороастрийской тра-

СОЦИАЛЬНАЯ СУЩНОСТЬ ПЕРЕВОРОТА ГАУМАТЫ
37
щает сложную и своеобразную историческую обстановку, сложившуюся
в конце 20-х годов VI в. до н. э. в Персии.
Прежде всего надо сказать, что восстание, возглавленное Гауматой,
началось вовсе не в Мидии, а в местности Пишияувада, которая, как это
видно из описания восстания Вахьяздаты в Бехистунской надписи (III,
41—43), была расположена в восточной Персии. Местность эту многие
исследователи не без оснований отождествляют со столицей Кира и Кам-
биса Пасаргадами4. К тому же Бехистунская надпись (IV, 9—10) со¬
вершенно ясно указывает, что восстание Гауматы было в первую очередь
связано с Персией, говорится, что он возмутил именно Персию. При
описании восстания Вахьяздаты 5 сказано, что он восстал в Персии вто¬
рым. Значит, первым, кто поднял восстание на территории самой^Пер¬
сии, был именно Гаумата.
Далее, источники не дают никаких данных для того, чтобы утвер¬
ждать, что Гаумата хотел сделать положение Мидии более привилегиро¬
ванным, чем положение Персии или даже остальных стран. Часто счи¬
тают, что о более привилегированном положении Мидии в царствование
Гауматы свидетельствует освобождение подвластных персам народов
от податей и воинской повинности на три года (Her., Ill, 67). Но ведь
это освобождение получили не только мидяне, а все народы Персидской
империи. Надо сказать, что это мероприятие Гауматы заслуживает спе¬
циального рассмотрения. Нельзя в отмене податей на три года видеть
лишь только демагогический прием, как это постоянно делается. На
самом деле положение было более сложным. Хотя Геродот пишет, что
впервые налоги были введены при Дарии, однако из того факта, что Гау¬
мата отменил их, видно, что они существовали уже при Кире и Камбисе.
Это видно также из вавилонского Манифеста Кира, из различных мест
Геродота (III, 13; IV, 165), из сообщений Ксенофонта (Cyrop., VII, 4, 2;
VIII, 1, 9) и Арриана (Ind., I, 3). При Кире и Камбисе существовала
система подарков (δώρα) и налогов (φόροι). Кто не платил подати, дол¬
жен был доставлять подарки, и наоборот. Система эта не была упорядо¬
чена и на практике вела к тяжелым поборам без учета экономических
возможностей стран, входивших в состав Персидской империи. Положе¬
ние Персии в завоеванных странах к концу царствования Камбиса было
очень непрочным. При такой обстановке и были отменены подати и воин¬
ская повинность. Очевидно, что это было сделано с нелью удержать поко¬
ренные народы в составе империи, а не специально ради интересов мидян.
К тому же освобождение от податей не было беспрецедентным делом в
практике персидских царей. Согласно Геродоту (VI, 59), всякий царь
диции к Александру Македонскому и к Дарию не имеет никакого отношения. По¬
этому мы не можем согласиться с мнением Хенгинга, что маги стремились предать
забвению истинное происхождение магофонии, обвиняя в ней Александра Македон¬
ского вместо Дария. Наконец, не следует упускать из виду и тот бесспорный и засви¬
детельствованный многими источниками факт, что маги были придворными жреца¬
ми Ахеменидов (см. Her., VII, 19 и др.; С tes., Pers., fr. 15; P s.-P 1 a t., Alk., I,
121; C i c., De div., I, 41; Leg., 2,26). После издания части персепольских таблеток
на эламском языке не подлежит сомнению, что маги, начиная со времени царствования
Дария, играли важную роль при царском дворе и пользовались большим влиянием.
Они жили в царской столице Персеполе и получали необходимые для изготовления
хома и совершения возлияний продукты из царской кладовой (см. A. Poebel,
AJSLL, 55, 1938, стр. 133—134; G. G а m е г о η, Persepolis treasury tablets (далее
ΡΪΤ), Chicago, 1948, стр. 6—8; R. H a 1 1 о k, JNES, IX, 1950, стр. 239—240; J. H ar¬
ma t t a, AL, IV, 1954, стр. 288). Можно отметить и тот факт, что в Персеполе среди
скульптурных ^изображений рядом с Дарием изображен и маг в молитвенной позе
(см. F. Justi, ZDMG, 50, 1896, стр. 660).
4	См. например, J. О р р е г t, JA, XVII (1851), стр. 380; W. Hinz, ZDMG,
102 (1952), стр. 35—36.
6	Бехистунская надпись (в далън. сокр. Beh.), Ill, 23—24.

38
М. А. ДАНДАМАЕВ
персов при вступлении на престол не взимал недоимки за прошлые годы.
При вступлении же на престол Гауматы простого сложения недоимок
не было достаточно для успокоения народов, недовольных тяжелыми
поборами Кира и Камбиса. В целях сохранения самой Персидской импе¬
рии необходимо было отказаться от произвольных поборов и перейти
к упорядоченной фискальной системе. Иначе империя распалась бы.
Гаумата отменил временно подати, чтобы провести фискальные реформы,
и благодаря этому ему удалось, пока он являлся царем, сохранять цело¬
стность государства. Поэтому видеть в отмене податей Гауматой анти¬
персидское мероприятие, как это часто делается, значит игнорировать те
исторические условия, которыми была вызвана эта отмена. Судя по Бе-
хистунской надписи, захвату власти Гауматой предшествовали волне¬
ния в Персии и в других странах, направленные против Камбиса. Эти
волнения привели Гаумату к царской власти и прекратились вместе с его
воцарением. Он восстал 11 марта 522 г. и не позж^чем через месяц, был
признан в Вавилонии, откуда мы имеем, начиная с 14 апреля, датирован-4
ные по его царствованию документы6. К 1 июля 522 г. Гаумата получил
всеобщее признание и стал царем всей империи 7. Утверждения некоторых
исследователей 8, что Египет, Сирия и Лидия не признали Гаумату, нахо¬
дятся в прямом противоречии с сообщениями Бехистунской надписи,
Геродота и других источников9, которые единодушно свидетельствуют о
том, что в течение всего царствования Гауматы государство не знало
никаких восстаний и мятежей10.
См. J. Strassmaier, ZA, IV (1889), стр. 123—125, 148 сл.
7	См. Beh., § И; W. Н і if z, ZDMG, 92 (1938), стр. 146 сл.; G. Cameron,
AJSLL, 58 (1941), стр. 314 сл.; R. Parker and W. Dubberstein, Babylo¬
nian chronology 626 В. С.— A. D. 45, Chicago, 1942, стр. 12.
8	См., например, Pr а sek, GMP, I, стр. 274.
9	Beh., § 11; H e r., Ill, 67; А e s с h., Pers., 774; C t e s., Pers., fr. 13; lus t.,
IX, 12 сл.
10	Распространенное мнение, что будто бы во время царствования Гауматы Пер¬
сидская империя находилась в состоянии постоянных восстаний, что Вавилон и Элам
отпали от Персидской империи еще при его жизни и что восстания Фравартиша,
Фрады, Вахьяздаты и Нидинту-Бела были направлены против него (см. С. Leh¬
man n-Н а и р t, Wann lebte ZaratuStra? Сб. «Oriental studies in honour of С. Pavry»,
L., 1933, стр. 280; F. König, Der falsche Bardi ja; Dareios der Grosse und die Lügen¬
könige (далее: FB), Wien, 1938, стр. 25, 38, 195—199; H. N y b e r g, Die Religionen des
alten Iran, Lpz, 1938, стр. 345; E. Herzfeld, сб. «India Antiqua», Leyden, 1947, стр.
184), находится в противоречии с данными источников. Бѳхистунская надпись совер¬
шенно ясно указывает, что все эти восстания вспыхнули только после убийства Гау¬
маты и были направлены против Дария. В этой надписи (I, 73—75) говорится:
«когда я убил мага Гаумату, затем (pasiva)... Ассина... восстал в Эламе». Pasiva
(в аккадском варианте аг-кі, в эламском meni) —десятки раз встречающееся наречие со
значением «затем», «после» (значение это отрицать никому в голову не приходило, но
многие молчаливо игнорируют его). Отсюда ясно, что восстание Ассины произошло
после вступления Дария на престол. Вслед за Лесиной восстал Нидинту-Бел в Ва¬
вилоне. Когда Дарий подавлял восстание последнего, вспыхнули восстания Вахьяз¬
даты в Персии, Фравартиша в Мидии, Фрады в Маргиане, Чиссатахмы в Сагартии
и т. д. (см. Beh., И, 5—8). Таким образом, все эти восстания возникли после 29 сен¬
тября 522 г., когда был убит Гаумата, и именно при известии об его убийстве и всту¬
плении Дария на престол. Что до момента убийства Гауматы не происходило ника¬
ких восстаний, видно также и из § 6 Бехистунской надписи, где сказано, что Ахура-
]^азда вручил Дарию царство над 23 странами после того, как он стал царем. Значит,
к самому началу царствования Дария все 23 страны, которые перечислены в надписи,
еще входили в состав империи. Кениг (FB, стр. 38) с особой настойчивостью стре¬
мится доказать, что восстание Нидинту-Бела произошло еще при жизни Гауматы и
было направлено именно против него. X. Нюберг пишет об этом, как о факте, не под¬
лежащем сомнению. Но, не говоря о Бехистунской надписи, против этого положения
свидетельствуют и вавилонские деловые документы. Первый контракт, относящийся
к Нидинту-Белу (Навуходоносор III), датирован 6 октября 522 г. (см. J. Strass-
maler, Inschriften von Nabuchodonoscr, König von Babylon, Lpz, 1889, документ

СОЦИАЛЬНАЯ СУЩНОСТЬ ПЕРЕВОРОТА ГАУМАТЫ
39
Многие исследователи11, считающие, что действия Гауматы носили
антиперсидский характер, опираются на слова Бехистунской надписи
(I, 50—51): KaraSim atarsa «народ боялся его» (т. е. Гауматы). Но даже из
самой Бехистунской надписи — этой официальной версии, толкующей
события в угоду Дарию,— ясно можно заметить, кого народ боялся, Гау¬
маты или Дария. Когда Гаумата стал царем, весь персидский народ едино¬
душно перешел на его сторону, а вступление Дария на престол ознаме¬
новалось серьезным и длительным восстанием в самой Персиде. Против
Дария восстал тот самый народ (kara), который не восставал против Гау¬
маты.
Наконец, многие историки считают возможным говорить о мидийском
характере переворота Гауматы, исходя из того факта, что перед тем,
как его убили, он находился вДіцдии, в области Нисайя. Полагают, что
в Мидию он перенес свою столицу, считая для себя опасным оставаться в
Персии. Отсюда делается вывод, что персы относились к Гаумате враж¬
дебно и тогда, когда остальные народы признали его* 11 12. Однако Геродот
(III, 68—69) и Ктесий (fr. 29) пишу*, что маг Смердис жил и был убит
в Сузах. Разумеется, оба греческих автора неправы, когда переносят
убийство Смердиса в Сузы, поскольку Бехистунская надпись указывает,
что он был убит в Мидии, в местности Нисайя. Но сообщения Геродота
и Ктесия все же указывают на то, что столицей Смердиса были Сузы.
Пребывание же его в Мидии следует объяснить другими причинами. Из¬
вестно, что еще Кир II, сообразно с сезоном года, как это делали и после¬
дующие персидские цари, жил в различных местах своего обширного
государства, в том числе и в Мидии13. Гаумата был убит в конце сентября,
т. е. в то время года, которое Ахемениды большей частью проводили в
Экбатанах. Поэтому нет ничего удивительного в том, что Гаумата про¬
водил лето недалеко от Экбатан, в знаменитой Нисайе, богатством и бла-
годатностью климата которой восхищались многие античные авторы.
Кроме того, если бы Гаумата восстанавливал мидийские привилегии,
это нашло бы отражение в Бехистунской надписи. Дарий не преминул бы
сообщить, что Гаумата отнял власть у персов, а он сам оказал персам ве¬
ликую услугу, вернув им эту власть. Однако ничего этого в Бехистун¬
ской надписи нет. Дарий ставил Гаумате в вину не то, что тот восстано¬
вил мидийское господство, а захват царства рода Дария. При описании
событий, связанных с царствованием Гауматы, в Бехистунской надписи
нет ничего, что говорило бы о промидийском характере его политики.
Это тем более достойно внимания, что во всех прочих случаях (при опи¬
сании восстаний Нидинту-Бела, Фравартиша, Фрады, Арахи и т. д.)
в Бехистунской надписи совершенно ясно выступает антиперсидский
характер мятежей против Дария. Но там, где в надписи речь идет о цар¬
ствовании Гауматы, на первое место выступает Персия, а не Мидия.
Именно Персия играет в перевороте Гауматы первостепенную роль, на
его сторону переходит сначала именно «весь персидский народ», а потом
только мидяне и остальные народы (Beh., I, 41—42). В Бехистунской
надписи нет и речи о противопоставлении Гауматой мидян и персов, о
том,чтоот его царствования мидяне приобрели какие-нибудь особые выгоды,
»одержали над персами какой-либо триумф. Нет ничего подобного и в
№ 3), а Гаумата был убит еще за неделю до этого. Кроме того, другой контракт, состав¬
ленный 20 сентября 522 г., датирован еще по царствованию Гауматы (см. Strass гп aie г,
ук. соч., стр. 127 сл., 151 сл., документ № 8).
11	См., например, F. Spiegel, Die altpersischen Keilinschriften, Lpz, 1881, стр. 8.
12	См., например, Duncker, GdA, стр. 553 и 816.
13	Xen., Cyrop., VIH, 6. 22; Strabo, XI, 13,5; A rr., Anab., Ill, 16, 7.

40
М. А. ДАНДАМАЕВ
других надписях Дария14. Правда, у Геродота (III, 67) вскользь сказано,
что об убийстве мага Смердиса горевали все народы, кроме персов. Но
Геродот не говорит, что одни мидяне жалели о его гибели, и вообше у
Геродота в описании событий времени царствования Смердиса нельзя
найти ничего, что говорило бы об особом интересе мидян к последнему.
Наоборот, и при Смердисе персы выступают как господствующий народ.
Наконец, следует отметить, что у Эсхила (Pers., 774) Мард (так у него
назван Гаумата) не имеет к мидянам никакого отношения. Стоит так¬
же обратить внимание на то, что,по Ктесию,борьба мага Сфендадата (так
Ктесий называет Гаумату) за власть носила чисто личный характер, а не
была направлена к освобождению мидян от персидского господства. Все
сказанное заставляет нас искать причины переворота Гауматы не в Ми¬
дии, а в Персии. Попытаться понять его политику можно только при учете
той политической и социальной борьбы, которая имела место еще при
Камбисе. Поэтому необходимо вкратце остановиться на социальной по¬
литике Камбиса и на отношении к нему официальной персидской тра¬
диции
Мн огие смотрят на Камбиса как на эпилептика, без всякой рацио¬
нальной цели совершавшего бессмысленные преступления, как на «взбал¬
мошного холерика», который под конец жизни стал «бешеным сумасшед¬
шим»15. Исследователи этого направления, разумеется, обходят вопрос
о социальных причинах деспотизма Камбиса. Немногочисленные против¬
ники этой точки зрения, стремясь обелить Камбиса, отбрасывают в сто¬
рону настойчивую традицию, засвидетельствованную персидскими, еги¬
петскими, еврейскими, греческими и латинскими источниками, считая ее
тенденциозной выдумкой египетских жрецов16. Разумеется, и эта точка
зрения неприемлема для нас, так как она не учитывает документально
засвидетельствованных фактов. К тому же, как нам кажется, греческая
традиция, настойчиво подчеркивающая дикий деспотизм и болезненность
Камбиса, имеет в основе своей персидский источник.
Из целого ряда фактов можно заметить враждебность Дария и его
сподвижников к Камбису. Обращает на себя внимание та форма, в кото¬
рой в Бехистунской надписи (I, 43) сообщается об убийстве Камбисом
Бардии. В надписи сказано, что Камбис убил своего «единокровного
и единоутробного брата». Особое подчеркивание родственных отношений
между Камбисом и Бардией в данном контексте, как это отметил акад.
В. В. Струве (БДИ, 1949, № 2, стр. 19), указывает на враждебность Дария
к, Камбису.	7
Рассказывая о смерти Камбиса, автор Бехистунской надписи прибегает
к очень своеобразному выражению— uvamarSiyuS amariyata.no нашему
мнению, выражение это содержит глухой намек на то, что, с точки зрения
Дария, Камбис умер заслуженной им смертью, не избегнув кары за со¬
вершенные им преступления17.
Враждебное отношение к памяти Камбиса со стороны Дария можно
заметить и в следующем. В то время как могила Кира II охранялась как
14	И. М. Дьяконов, История Мидии, М.—Л., 1956, стр. 432, хотя сам и выступает
против того мнения,что Гаумата стремился к восстановлению Мидийского царства,
тем не менее считает, что эта версия нашла отражение в надписях Дария Pers. С и
N-Ra. Однако в этих надписях нет никаких данных для такого вывода.
15	См, например, S. Percy, A history of Persia, I, L., 1921, стр. 158; König, ГВ,,
стр. 332 и прим.; Huart et Delaporte, L’Iran antique..., стр. 249.
16	См., например, Hutecker, Smerdis, стр. 16—19; J. P г а s e k, Kambyses, Lpz, 1913,.
стр 3—4 и 23.
17	См. пашу статью «Uvämarsiyus amariyatä», которая будет опубликована в сб.
в честь 70-летия акад. В. В. Струве.

СОЦИАЛЬНАЯ СУЩНОСТЬ ПЕРЕВОРОТА ГАУМАТЫ
41
государственная святыня специально для этого назначенными магами18,
Камбису не была даже построена гробница. Среди многочисленных скуль¬
птурных изображений Пасаргад, Персеполя и Суз также нет ничего, уве¬
ковечивающего память Камбиса. По-видимому, все, что могло напоми¬
нать о нем, уничтожалось, в то время как могилы и скульптурные изобра¬
жения остальных Ахеменидов охранялись государством до конца суще¬
ствования державы. Неверно было бы объяснять такое отно¬
шение со стороны Дария и его окружения к Камбису тем, что последний
принадлежал к старшей линии Ахеменидов. Ведь памятники, связанные
с именем его отца Кира II, также охранялись государством, и они сохра¬
нились до сих пор.
Наконец, след персидской традиции, осуждавшей действия Камбиса,
можно заметить и в том месте труда Геродота (III, 80), где знатный перс
Отана жаловался на произвол Камбиса по отношению к персидской зна¬
ти. Все это заставляет полагать, что античная традиция, идеализирующая
Кира и осуждающая Камбиса, является отражением официальной пер¬
сидской традиции. Эта традиция противопоставления Кира и Камбиса
была воспринята Эсхилом (Pers., 768—772), Геродотом (III, passim),
Ктесием (fr. 13), Платоном (Leg., Ill, 694, А, В, С), Ксенофонтом (Сугор.,
VIII, 8), Помпеем Трогом (Just., IX, 8) и вообще всей античной литера¬
турой. Из последней традиция эта была заимствована раннехристиан¬
скими писателями (Орозий), а позже и современной' историографией.
При этом объяснение противопоставления Кира и Камбиса ищут не в
реальных исторических условиях Персии VI в. до н. э., а только в лич¬
ных качествах этих царей. Однако вполне естественен вопрос: какая имен¬
но социальная группа в Персии идеализировала Кира и осуждала Кам¬
биса, и чем была вызвана такая диаметрально противоположная оценка
деятельности того и другого?
Здесь нельзя упускать из виду своеобразие в возникновении и раз¬
витии Персидского государства, которое, по нашему мнению, имело иск¬
лючительно большое значение для истории всего ахеменидского Ирана.
Едва возникнув при Кире II, Персидское государство буквально через
два десятилетия, еще не освободившись от господства родоплеменных отно¬
шений, стало величайшей мировой державой. Именно в силу этого Пер¬
сия не прошла исторического пути, который характерен для большинства
других рабовладельческих государств. Это — путь борьбы имеющей
тенденцию к неограниченному господству царской власти против родо¬
вой знати, отстаивающей упорно свои прежние привилегии. При Кире II
эта борьба еще не начиналась. Сам Кир был по происхождению предста¬
вителем родовой знати. Когда его положение изменилось, противоречия
между его властью и привилегиями родовой знати еще не были заметны,
так как и царь и родовая знать были пока заинтересованы в дальнейших
завоеваниях, чему взаимная борьба помешала бы. Эти завоевания были
и в интересах родовой знати, которая обогащалась во время грабитель¬
ских войн. Между Киром II и родовой знатью, видимо, состоялся ком¬
промисс, условиями которого были: 1) царствование Кира над всеми
персами, 2) сохранение значения и определенных привилегий родовой
знати19. Те привилегии знати, которые Геродот (III, 70, 88) связывает
со свержением Смердиса, приписывая их установление Дарию, на самом
деле восходят к Киру II20. Как это видно из самого Геродота, привилегии
18	Р 1 i n., NH, VI, 26, 29; А г г., VI, 29, 7; S t г а Ь о, XV, 3, 7.
19	Намек на этот компромисс содержится и у Ксенофонта (Сугор., VIII,
5, 25—27).
20	См. D uncker, GdA, II, стр. 811; V. Floigl, Cyrus und Herodot,
Lpz, 1881, стр. 13, прим. 2; P г á s e k, GMP, I, стр. 204.

42
М. А. ДАНДАМАЕВ
эти существовали до Дария, а при нем были только восстановлены, а не
введены вновь21.
Как кажется, именно в этом компромиссе нужно видеть причину идеа¬
лизации Кира официальной персидской традицией.
; Но государство развивалось, выходило из рамок патриархально¬
родовых отношений, завоевывались все новые и новые страны, а между
тем царская власть была ограничена привилегиями родовой знати.
В борьбе за освобождение от этих ограничений царская власть опирается
на более широкие слои населения, составлявшие основу боевой мощи
страны. Почти весь известный мир был завоеван еще Киром. На долю
Камбиса остался только Египет. Надо было перейти к определенному,
более или менее урегулированному управлению покоренными странами
и попытаться найти в этих странах какую-нибудь социальную опору
проперсидской ориентации ради упрочения самого же персидского гос¬
подства. Но здесь обнаруживались тенденции родовой знати к безгра¬
ничному ограблению завоеванных стран, к сосредоточению высших#долж-
ностей в этих странах в руках представителей исключительно своей среды.
Обнаружились с достаточной ясностью противоречия между родовой
знатью и царской властью, имевшей тенденцию перерасти в независимую
от привилегий родовой знати монархию, ликвидировать эти привилегии
и в конечном счете уничтожить родовую знать как социальную категорию.
Как мы попытаемся показать дальше, объективно к этому и была направ¬
лена социальная политика Камбиса. Геродот очень подробно рассказы¬
вает о поступках Камбиса, которые, по его мнению, свидетельствуют о
тяжком умопомешательстве этого царя22. Но все эти поступки Камбиса
были направлены, как это видно из труда Геродота, против знати23. Под
последней же может подразумеваться только родовая знать. Ведь за
короткий срок существования персидской мировой империи служилая
знать как таковая еще не успела образоваться и происходила в массе
своей опять-таки из знати родовой. Геродот (III, 89) рассказывает, что,
согласно оценке самих персов, Камбис был суров и высокомерен, за что
заслужил прозвище 8ез7гоЧт]; в отличие от Кира, которого за доброту к
персам называли отцом. Под персами, которым так не нравился крутой
нрав Камбиса, у Геродота, конечно, имеется в виду знать ведь он полу¬
чал свою информацию о персидских делах от представителя знати Зо-
лира24. Поэтому причину враждебности официальной персидской тради¬
ции к Камбису следует искать в его борьбе против привилегий и значе¬
ния родовой знати. Но борьба Камбиса против родовой знати проходила
'В трудных для него условиях. Эфиопский поход потерпел неудачу, вос¬
стал Египет, в самой армии Камбиса назревал против него заговор знати,
наконец,вспыхнуло восстание Гауматы. Вскоре после этого Камбис умер.
Но те тенденции к сильной централизованной царской власти и унич¬
тожению привилегий родовой знати, которые так ярко обнаружились в
царствование Камбиса, не исчезли вместе с ним. Они существовали и
продолжали оказывать свое влияние на дальнейший ход исторического
развития. Поэтому нам кажется, что при анализе и оценке событий, свя-
21	Вот некоторые йз этих привилегий: царь имеет право брать жену только из
круга дочерей семи знатных родов; представители этих родов имеют право беспрепят¬
ственного входа к царю, право наследственного наместничества в своих областях, при¬
вилегию носить тиару, право подавать царю советы, с которыми царь должен был
считаться (см. Н е г., I., 208; II, 1; III, 2; 3; 68; 73 и 77).
22	Н ег., III, 6; 25; 27; 29; 31—32; 37—38 и др.
23	Геродот пишет, что Камбис убил сына знатного перса Прексаспеса, содрал
кожу с судьи-взяточника Сисамны и велел закопать в землю 12 самых знатных
(бн-о'-оос; то'с’сті 7гризтоі<п) персов.
24	См. В. В. G т р у в е, ВДИ, 1948, № 3, стр. 15.

СОЦИАЛЬНАЯ СУЩНОСТЬ ПЕРЕВОРОТА ГАУМАТЫ
43
данных с переворотом Гауматы,не следует упускать из виду эти и проти¬
воположные им тенденции, а надо искать дальнейшее развитие их взаим¬
ной борьбы. Действительно, тенденции эти со всей яркостью показали
себя во время полных драматизма событий 522—521 годов и,если иметь
в виду только одну Персию, явились лейтмотивом этих событий.
Для оценки переворота Гауматы чрезвычайно важен вопрос, к какой
социальной группе принадлежали те шесть человек, которые вместе с
Дарием убили Гаумату и беречь потомство которых Дарий призывает в
своей надписи последующих царей. Интаферн принадлежал к знатному
роду, который уже при Кире II стремился к независимости от царской
власти (Xen., Сугор., VIII, 3, 21). Отана происходил из рода Ахеменидов
(Her., Ill, 2). Сестра его была женой Кира II, на одной дочери его был
женат Дарий (Her., Ill, 68—69), на другой женился Ксеркс I (Ctes.,
Pers, ir. 20). Род Отаны йолучал от царя каждый год мидийские платья
и другие ценные подарки. Согласно Геродоту (III, 84), Отана и его род
не обязаны были подчиняться царю, если не нарушали при этом персид¬
ских законов. Гобрий происходил из знатного рода Патейсхорейев (Strabo,
XV, 3, 1). Видарна также происходил из знатного рода. О Багабухше
говорится как о знатном персе, который еще при Кире II был послан
сатрапом в Аравию (Хеп., Сугор., VIII, 6, 7).	1
Сам Дарий, как известно, происходил из рода Ахеменидов. Таким
образом, не подлежит никакому сомнению, что убийцы Гауматы были
представителями родовой знати. При этом Дарий сыграл в заговоре про¬
тив Гауматы отнюдь не ту главную и решающую роль, которую он при¬
писывает себе в Бехистунской надписи и которая ему отводится в исто¬
риографии25.
После убийства Гауматы между семью заговорщиками начались споры
о форме правления, как об этом рассказывает Геродот (III, 80—84). Боль¬
шинство современных историков не склонны были считать эти споры
реальными для Персии конца VI в. до н. э. Но акад. В. В. Струве
(ВДИ, 1948, № 3, стр. 12 сл.) показал несостоятельность таких
сомнений, найдя в Накши-Рустамской надписи «В» Дария отраже¬
ние (разумеется, косвенное) основных мотивов политической дискуссии,
подробному изложению которой мы обязаны Геродоту. Но, если даже
абстрагироваться от Накши-Рустамской надписи, ничего невозможного
ь такой дискуссии все же нет. При Кире II, как выше говорилось, влия¬
ние и мощь родовой знати не уменьшались, а, наоборот, вследствие за¬
хвата новых стран расширялись. Но Камбис уже стремился к полной
независимости от родовой знати. При Гаумате борьба между царской
властью и родовой знатью стала еще более ожесточенной. Яркое отраже¬
ние эта борьба нашла в речи Отаны, направленной против монархии.
Напомнив своим знатным сообщникам, до какой степени дошел произ¬
25	См. например, Th. N ö I d e k e, Aufsätze zur persischen Geschichte, Lpz, 1887,
гтр. 30; J u n ц e, Dareios I, стр. 47. Согласно Геродоту (III, 67—72), организа¬
тором заговора был Отана, который привлек на свою сторону Гобрия. Затем к ним
присоединились Интаферн, Мегабиз (Багабухша) и остальные. Когда заговор уже
был организован и подготовлен, в число заговорщиков включился и Дарий. У К т е-
•с и я (Pers., fr. 14) Дарий также не играет видной роли и в списке заговорщиков
стоит на самом последнем месте. Эсхил убийцей Марда считал Интаферна. Сам Да¬
рий в Бехистунской надписи среди своих соратников также ставит его на первое ме-
«сто. Насколько можно судить по схолиям к «Персам» Эсхила, Гелланик также считал
убийцей Марда Интаферна (FHG, I, стр. 68, fr. 167). Здесь, по-видимому, нашел отра¬
жение тот факт, что Интаферн являлся наиболее активным участником заговора и
в убийстве Гауматы сыграл первостепенную роль. Таким образом, за исключением
Бехистунской надписи, тенденциозность которой в данном случае очевидна, ни один
источник не считает Дария душой заговора против Гауматы.

44
М. А. ДАНДАМАЕВ
вол Камбиса, Отана продолжает: μετεσχήκατε δέ και της του μάγου υβριος26.
Это место не оставляет никаких сомнений относительно того, против
кого боролся Гаумата. Он не признавал привилегий родовой знати, откры¬
то попирая их. И, когда Геродот, а за ним и другие античные авторы пи¬
шут, что Смердис, став царем, не приглашал к себе знатных персов, здесь
скорее всего следует видеть игнорирование им права представителей ро¬
довой знати на беспрепятственный вход к царю.
Из речи Отаны мы видим, что во многом действия Гауматы не были
беспрецедентными, что в определенной степени его политическим пред¬
шественником был уже Камбис. Многозначителен сам факт, что персид¬
ская традиция устами Отаны ставит Камбиса в один ряд с Гауматой.
Последний в своей социальной политике шел гораздо дальше Камбиса,
стремясь, во-первых, к неограниченной царской власти и оттеснению ро¬
довой знати на задний план; а во-вторых, к расширению социальной базы
империи путем привлечения на свою сторону различных слоев покорен¬
ных народов. Несомненен тот факт, что в самой Персии Гаумата в борь¬
бе против родовой знати опирался$на широкие слои свободного населе¬
ния. Но возможно, что он шел еще дальше. Отмена податей и воинской
повинности на три года, кроме сохранения империи от распада, возмож¬
но, преследовала другую, более важную цель, а именно — поставить
царскую власть вне прямой, непосредственной зависимости от персов.
В этом случае опять-таки проиграла бы в первую очередь родовая знать,
сократились бы источники ее богатства и могущества. Наконец, в-треть¬
их, Гаумата стремился к религиозной централизации культа в иранских
странах, по крайней мере, в Персии и Мидии.
После свержения Гауматы персидская родовая знать уже не верила
в то, что царская власть будет гарантировать ее привилегии, и хотела
сосредоточить всю власть в своих руках. Родовая знать стремилась к
олигархии. Но Дарий выставил ряд доводов в пользу монархии. В конеч¬
ном итоге, как это видно из Геродота и надписей Дария, было достиг¬
нуто следующее компромиссное решение 1) один из семи убийц Гауматы
станет по жребию царем; 2) последний будет беспрекословно соблюдать
привилегии родовой знати; 3) в свою очередь, знать будет поддерживать
царя. Относительно того, каким образом Дарий стал царем, все античные
источники единодушны. Здесь сообщение Геродота подтверждает и его
придирчивый критик Ктесий, который не упустил бы возможности изоб¬
личить Геродота во лжи, если бы ему самому не была известна персид¬
ская традиция, которую использовал и Геродот. Шесть претендентов
на престол договорились, что из них тот станет царем, чей жеребец при
восходе солнца заржет раньше остальных. В таком выборе царя, засви¬
детельствованном всеми источниками27, кроме Бехистунской надписи,
по нашему мнению, нет ничего невозможного. Это не легенда, как пола¬
гают многие исследователи, а способ решения при помощи гиппомансии.
Дарий стал царем как один из представителей знатных заговорщиков, а
не как представитель царского рода по праву наследования престола·
В противном случае не было бы надобности в гиппомансии28.
26	«И вы (сами) терпели от бесчинства мага» (Н ег., III, 80).
27	Н е г., III, 85—88; Plat., Epist., VII, 332 A; Leg., Ill, 659 b; C t e s.>
Pers., fr. 15; lust., X, 4; P oly ae n., VII, 11, 2; Amm M а г с., XXIII, 6, 36.
28	Захват царской власти Дарием как ближайшим наследником Камбиса, не¬
смотря на то, что он в Бехистунской надписи многократно повторяет, что власть при¬
надлежит его роду, исключен. Ведь в этом случае не Дарий должен был стать царем,
а его отец или даже дед, которые были живы и значительно позднее. Нельзя согла¬
ситься с теми исследователями, которые полагают, что Гистасп отказался от престола
ввиду преклонного возраста. Ведь он возглавил подавление восстания в Парфии и

СОЦИАЛЬНАЯ СУЩНОСТЬ ПЕРЕВОРОТА ГАУМАТЫ
45
Большинство представителей родовой знати примирилось с избранием
Дария на престол 29.В тяжелые для Дария 522—521 годы эта знать на деле
показала свою преданность ему. Зато иначе отнеслись к захвату Дарием
царской власти подвластные персам народы и масса самого персидского
народа. Вспомним, что Гаумата, когда он стал царем, встретил совершен¬
но другое отношение. Геродот (III, 67 сл.) пишет, что весь народ охотно
перешел на его сторону и только знать относилась к нему подозрительно,
а позже и выступала против него. Бехистунская надпись, несмотря на
свой официальный характер, полностью подтверждает известную нам
из Геродота картину. После воцарения же Дария персидский народ вос¬
стал против него и упорно боролся с ним. Когда перс Вахьяздата, под
именем Бардии и, вероятно, приняв, таким образом, политическую про¬
грамму своего предшественника Гауматы, восстал против Дария, он нашел
в Персии большую поддержку. Основная масса персидского народа пере¬
шла на его сторону и выступила против Дария30.
Теперь для дальнейших суждений о сущности переворота Гауматы
нам не обойтись без привлечения знаменитого § 14 Бехистунской надписи31.
Здесь изложена негативная политика Гауматы и позитивная политика
Дария. Ниже мы приводим то место из § 14, которое и до сих пор вызы¬
вает разногласия: adam niyaüärayam karahyä abicaris gai&ämcä mäniam-
cä vi&biscätyädis Gaumata	admä. Остановимся сначала на содержании
отдельных терминов, затем на выяснении синтаксической конструкции
и, наконец, попытаемся дать перевод и интерпретацию этого текста.
Из всех предложенных для abicaris толкований лучшим остает¬
ся «пастбище» 32. Для gai^à лучшим является перевод «движимое имущест¬
Гиркашш, когда Дарий стал царем. Последнему в это время было не более 27—28 лет
(Нег.,І, 209; G t е s., Pers., fr. 19), а он был старшим сыном Гистаспа (Н е г., I, 209).
Значит, самому Гистаспу в 522 г. было около 50 лет, возраст отнюдь не преклонный.
Все источники, за исключением Бехистунской надписи, подчеркивают, что Дарий до
своего воцарения был незначительным частным человеком (Her., Ill, 139; Plato,
Leg., Ill, 695 c; J u s t., X, 13—14). Да и сам Дарий везде первым и основным аргу¬
ментом в пользу того, что он законный царь, считает «желание Ахура-Мазды», который
«принес царство» ему. Правда, Дарий происхддил из царского рода Ахеменидов, но
к этому роду принадлежал, скажем, Отана, который имел такое же право на престол,
как и Дарий. Совершенно очевидно, что здесь дело не в каких-то наследственных пра¬
вах па престол, а в реальном соотношении политических сил, которые привели Дария
к власти.
29	Но не все. Интаферн, человек необузданного честолюбия (X en., Сугор.,
VIII, 3, 21) и исключительной смелости, вовсе не думал отказываться от престола
и готовил против Дария заговор. Дарий сначала испугался, не свидетельствует ли по¬
ступок Интаферна о заговоре шести знатных персов против него. Но узнав, что дей¬
ствия Интаферна не согласованы с остальными, Дарий успокоился и только после
этого велел предать Интаферна со всей семьей смертной казни (Н er., Ill, 118—119).
Дарий, очевидно, считал, что Интаферн нарушил соглашение, достигнутое между
знатью и царем.
30	Восстание Вахьяздаты требует специального исследования.
31	Работа над этим местом надписи имеет более чем столетнюю историю. Уже
первый исследователь надписи Дж. Раулинсон (JRAS, X, 1847, стр. 206) отме¬
чал особую трудность интерпретации этого параграфа, указывая, что орфография
ряда важнейших слов сомнительна, этимология почти неясна. С тех пор исследова¬
тели многократно возвращались к этому месту. Однако и в настоящее время имеются
серьезные разногласия в его переводе. Буржуазные ученые ищут в Бехистунской над¬
писи отражения феодальных отношений. Они полагают, что никакой существенной
разницы в общественном строе Персии ахеменидской, парфянской и сасанидской не
было. Такие иранисты, как Фои, Кёниг и Херцфельд, довели эти антиисторические
концепции буржуазной историографии до их логического конца и в § 14 Бехистун¬
ской надписи ищут «рыцарей круглого стола», феодальную знать, ленные владения,
крепостных и т. д. (см. W. F оу, ZDMG, LIV, 1900, стр. 341—355, 374; FB, König,
стр. 74—76; Е. Herzfeld, Altpersische Inschriften, В., 1938, s. v. abicaris, gaiDa).
32	Gp. ново-перс. ëarïdan «пасти», пехлев. ëarak «пастбище» (F о y, ZDMG, LIV,
стр. 551—553).

46
М. А. ДАНДАМАЕВ
во»33. Мы не можем признать правильными отождествления персидского
abicaris с арамейским nksy, а gaiftá с арамейским же bty, как это предлагает
В. О. Тюрин34. Эти отождествления основаны на предположении, что
в арамейском варианте Бехистунской надписи порядок последовательности
терминов был такой же, как и в персидском. Однако в аккадских вариан¬
тах сузских надписей Ахеменидов при переводе персидского выражения
uvaspam umartiyam порядок обратный. Да и в самой Бехистунской над¬
писи (§63) при переводе персидских выражений sakau&im и tunuvatam на
аккадский язык порядок обратный. Тем более мы не должны ожидать
последовательности оригинала в арамейском переводе, так как послед¬
ний представлял собой особую редакцию надписи. Но и помимо этого
против отождествлений В. О. Тюрина говорит сильнее всего тот факт, что
в арамейском варианте Бехистунской надписи персидскому ѵі& всегда
Сбответствует bty; В. О. Тюрин же отождествляет bty не с viübiscá,
как это всегда делает переводчик надписи на арамейский язык, а с gai&a.
К тому же В. О. Тюрин полагает, что порядок следования прямых дополне¬
ний в арамейском варианте соответствовал персидскому. В таком случае,,
каким термином в арамейском могло быть переведено персидское vra¬
bisca? Очевидно, как и во всех остальных случаях, только через bty.
Предполагать, что в арамейском варианте одним термином bty могли
• быть переведены два различных персидских слова (gai&á и vi&biscá), к
тому же находящихся рядом в одном и том же контексте, не приходится.
Поэтому по-прежнему остается в силе отождествление vi&biscá с bty,
установленное еще Грейем35.
Персидскому mániya в эламском соответствует kur-tas. Последнее
слово хорошо известно из персепольских таблеток на эламском языке.
В этих документах слово kur-tas встречается постоянно для обозначения
мужчин, женщин и детей, работающих в царском хозяйстве36. Кэмерон
производит kur-tas в конечном счете от персидского каг «делать». Но
Гершевич (ук. соч., 142) справедливо отвергает эту этимологию и пола¬
гает, что kur-tas происходит от авестийского geroSa «дом» и имеет зна¬
чение «домашний слуга» по аналогии с санскритским grhya с тем же зна¬
чением. Это подтверждается и персидским mániya, соответствующим kur-
tas и имеющим, как справедливо полагает Гершевич, значение «домаш¬
ний слуга» (olxeTYjc)· Он же обращает внимание и на тот факт, что в то¬
харском языке manye обозначает рабов. Согласно В. О. Тюрину (ВДИ,
1951, № 3, стр. 36), kurtas — это разорившиеся свободные, работающие
за плату. И. М. Дьяконов (Мидия, стр. 329) полагает, что «основная мас¬
са kurtas состояла из рабов». Учитывая приведенную выше аргументацию
Гершевича о происхождении и значении слов kur-tas и mániya, этот вывод
И. М. Дьяконова надо признать обоснованным. Однако слово kur-tas,
33	См. Chr. В artolomae, Altiranische Wörterbuch, Strassburg, 1904, стб.
476—479. В эламском варианте abica is соответствует lu-tas, а gaiDä переведено
через as. Оба эламских слова являются άπαξ λεγόμενα. В последнее время Н. Paper,
The phonology and morphology of Royal Achaemenid Elamite, Ann Arbor, 1955, стр.
6, предложил для них очень вероятное толкование. Он видит в знаке LU идеограмму
UDU, а в as идеограмму ZIZ, употребленные в общем смысле «сельское хозяйство».
34	В. О. Тюрин, К установлению значения социально-экономических терми¬
нов Бехистунской надписи, Тр. ИЯ АН СССР, VI (1956), стр. 514—518.
36	L. Gray, JAOS, XXXIII (1913), стр. 282.
36 Кэмерон (РТТ, стр. 42—43) полагает, что слово kur-tas в персепольских
таблетках не имеет того значения, что в § 14 Бехистунской надписи, и его персидский
коррелат mäniya он переводит «царский дом». Но I. Gerschevitch, AM, II,
1952, стр. 40, справедливо возражает, что в § 14 Бехистунской надписи перед kur¬
tas нет детерминатива для обозначения места и поэтому слово это не может обозначать
«дом». А в персепольских таблетках kur-tas всегда предшествует детерминатив для
обозначения лиц. Поэтому отождествление mäniya и kur-tas не вызывает сомнений.

СОЦИАЛЬНАЯ СУЩНОСТЬ ПЕРЕВОРОТА ГАУМАТЫ
47
по-видимому, имело и более широкое значение: среди работавших в хозяй¬
ствах персидских царей, вероятно, были и обедневшие, но лично сво¬
бодные люди. Поэтому при интерпретации этого термина § 14 Бехис-
тунской надписи надо исходить из общей оценки политики Гауматы
и Дария.
Переходя к синтаксическому анализу, отметим, что слова abicaris
gai&àmcà màniyamcà являются прямыми дополнениями. Kàrahyà до
сих пор переводили дательным падежом. Однако данная форма этого
слова выступает в древнеперсидском не только в качестве дательного,
но также и родительного падежа. В § 14 это слово лучше перевести
родительным падежом, так как соответствующее ему эламское слово стоит
в родительном падеже. [tas]-su-ib-na (Beh., I, 49). Поэтому kàrahyà в § 14
указывает, что имущество, выраженное прямыми дополнениями, пред¬
ставляет собственность kàra.
Vi$bis(cà) является инструментальным падежом. Кент, полагая, что
инструментальный падеж выполняет, в частности, функции винительного,
переводит vi&biscà «и дома»37. При этом Кент ссылается на выражение
màniyamcà vrôbiscà, а также на Auramazdam arlàcà,^e инструменталь¬
ный падеж artàcà он переводит винительным. Однако в обоих слу¬
чаях, на которые ссылается Кент, слова, стоящие в инструментальном
падеже, в силу природы своей неразрывно связаны с предшествующими
им словами, стоящими в винительном падеже. Пастбища, рабы и движи¬
мое имущество неразрывно связаны с хозяйствами (viSbiscà). Таким же
образом, согласно мировоззрению зороастрийцев, Ахура-Мазда и «арта»
неотделимы друг от друга. Поэтому нет оснований приравнивать инстру¬
ментальный падеж к винительному, рассматривая его как частный слу¬
чай последнего. Это скорее инструментальный присоединительный падеж:
«Ахура-Мазда вместе с „артой”». Энклитическое местоимение dis стоит
в винительном падеже множественного числа, но относится к hàràhyà.
Последнее, хотя и является словом, выступающим в единственном чис¬
ле, иногда встречается и в собирательном смысле (например, Beh., II,
19-20).
Слово maniya стоит в винительном" падеже ед. числа, но, по нашему
мнению, употреблено здесь в собирательном смысле, как немного выше
kàra.
Имея в виду все сказанное, мы можем перевести цитированное место
из § 14, не прибегая к помощи скобок, следующим образом: «Я вернул
народа-войска пастбища и движимое имущество и рабов вместе с хозяй¬
ствами, которых его лишил маг Гаумата»38.
Теперь можно перейти к интерпретации текста. Бехистунская надпись
говорит о возвращении Дарием для kàra определенных видов имущества.
Под kàra многие исследователи понимают только крестьян-общинников
и рядовых воинов. И. М. Дьяконов (История Мидии, стр. 433), не оспаривая
в общем такого значения, полагает, что в §14 к kàra отнесена и «наиболее
отсталая местная родовая знать». Нам представляется, что термин kàra
37	R. G. Kent, Old Persian grammar. Texts. Lexicon, New Haven, 1953, §252
и стр. 120.
38	Эламский вариант следует перевести (Beh., 49—50): «Я восстановил в хозяй¬
ствах [на]рода lu-tas и as и kur-tas, которые Гаумата маг отнял у него». Аккадский
вариант в (оответствующем месте сильно разрушен. Сохранились только слова, ко¬
торые следует перевести: «Я [вернул] народу..., что этот маг Гаумата отнял у него».
В арамейском варианте сохранились только слова nksihum btihum, т. е. «их имуще¬
ства (и) их дома». По видимому, конструкция арамейскогЪ предложения была другая,
чем в персидском варианіе, что не противоречит общему характеру арамейского ва¬
рианта, который в отличие от персидского и эламского стоит особняком и близок
к аккадскому переводу.

48
М. А. ДАНДАМАЕВ
является еще более общим, что этот термин охватывал не только массы кре-
стьян-общинников и рядовых воинов, но также и знать, и вообще всех
свободных людей общества39, в котором еще сравнительно незадолго до
описываемых в Бехистунской надписи событий господствовал родовой
строй. Во всяком случае нет оснований полагать, что слово кага вклю¬
чало только людей, находившихся в антагонистическом отношении к
знати. Антагонистические социальные группы персидского общества
этого времени в ахеменидских надписях носят другие названия, а имен¬
но и ішшѵапЬ и зкаияИз. Первое название охватывает знать, а второе —
экономически зависимую от знати бедноту40. Поэтому мы не можем согла¬
ситься с теми исследователями, которые, понимая под кага только кре¬
стьянские массы, полагают, что Гаумата в интересах знати предпринял
поход против персидского народа, разрушая его храмы, отбирая паст¬
бища и стада, отнимая детей и жен общинников, чтобы заставить их
работать в царском хозяйстве41.
Если стать на такую точку зрения, станет непонятной даже официаль¬
ная версия этих событий, изложенная в Бехистунской надписи, где (I,
40—42) совершенно ясно говорится, что сразу после восстания Гауматы
«весь народ...перешел на его сторону и Персия, и Мидия, и другие стра¬
ны», и что (Вей., I, 48—50) никто до Дария против Гауматы не высту¬
пал. Если бы Гаумата угнетал и разорял основную массу народа, ей не¬
зачем было бы переходить на его сторону. Ведь большинство персидского
народа не перешло на сторону Дария, а было покорено только силой.
Если Дарий возвратил крестьянам-общинникам имущество, будто бы
отнятое Гауматой, непонятно, почему такое благодеяние было послед¬
ними так враждебно встречено. По-видимому, насилия и конфискация
имущества были предприняты Гауматой не с целью обогащения42, а что¬
бы сломить могущество родовой знати. Следует иметь в виду также, что
в убийстве Гауматы простой народ не принимал никакого участия. Он,
наоборот, враждебно встретил убийство его родовой знатью, и Дарию
не* удалось удержать под своей властью место, где восстал Гаумата, и
область, где последний был убит. С другой стороны, если Гаумата отни¬
мал имущество крестьян-общинников, чтобы отдать его знати, заставлял
их работать на знать, то непонятно, почему знати понадобилось убить
такого верного защитника ее интересов.
Мы не должны удивляться, что Дарий, рассказывая о негативных
мероприятиях Гауматы и собственных позитивных, прибегает к общим
выражениям, не поясняя конкретно, против кого выступал Гаумата и
какой социальной группе вернул он сам имущество, отнятое его врагом.
Вместо ясного ответа на этот кардинальный вопрос Бехистунская над¬
пись изображает Дария защитником народа вообще, а не какого-либо его
социального слоя. Совершенно ясно, что такое тенденциозное освещение
социальной политики Гауматы и идеализация политики Дария являются
39	См. например, Beh., I, 31—32: «Когда Камбис убил Бардию, народу (kärahyä)
не было известно, что Бардин убит». Очевидно, что здесь под кага имеются в виду не
только крестьяне, но и знать — см. Beh., I, 66: «Я народ (karäm) на место поставил».
Ясно, что Дарий «поставил на место» все слои населения. Cp. Beh., I, 75: «Лесина
говорил народу (kärahyä) так: я царь в Эламе». Вряд ли только к одним крестьянам-
общинникам и рядовым воинам обращался Лесина, а не ко всему населению в целом,
включая, конечно, и знать. Ср. далее Beh., II, 75—76: «Фарвартиша держал связан¬
ным у ворот моих. Весь народ (кага) смотрел на него».
40	См. Beh., IV, 65 и DN — Rb 9.
т 41 См., например, J. Hertel, Die Zeit Zoroasters, Lpz, 1924, стр. 42; К. Gal¬
ling, АО, XXXVI (1937), стр. 37; Т ю р и н, Тр. ИЯ АН СССР, VI, стр. 521.
42	Ведь в его распоряжении были колоссальные богатства ахеменидских дворцов!

СОЦИАЛЬНАЯ СУЩНОСТЬ ПЕРЕВОРОТА ГАУМАТЫ
49
преднамеренными. Ведь это обычная царская надпись, верить каждому
слову которой было бы наивно43.
G другой стороны, неправильно также видеть в Гаумате революцио¬
нера, предшественника Маздака, борца за интересы крепостных кресть¬
ян, угнетенных низов, как это полагают Херцфельд и Кёниг44. Нам пред¬
ставляется, что прав И. М. Дьяконов (История Мидии, стр. 433), который
полагает, что от реформ Гауматы пострадала родовая знать. Реформы Гаума-
ты были направлены против персидской родовой знати и не затрагивали
интересов массы персидского народа. Причину той поддержки, которую
эти массы, видимо, оказывали Гаумате, следует искать в том, что родовая
знать господствовала в экономике, угнетала крестьян-общинников. По¬
этому реформы Гауматы объективно были в интересах большинства народа,
и поэтому, как только Дарий стал отменять его установления, по всей импе¬
рии разразились восстания. В той или иной степени многие восстания
объективно были направлены к восстановлению порядка, введенного
Гауматой, к уничтожению привилегий персидской родовой знати (Вахьяз-
дата), уничтожению совершенно исключительного положения персов
в империи (Фравартиш, Нидинту-Бел и др.). Как мы видели выше, Дарий
получил царский престол как представитель родовой знати, именно из
рук этой знати. Эта зависимость Дария от родовой знати нашла яркое
отражение во всех источниках. У Страбона (XV, 3, 24) прямо сказано,
что «семь персов умертвили магов и передали царство Дарию». Послед¬
ний принимал всевозможные меры, чтобы привязать к себе родовую знать,
обеспечить ее преданность. В этом отношении он зашел, видимо, весьма
далеко: Платон (Leg., Ill, 695, В, С, D, Е) пишет, что Дарий разделил
царство на семь частей между своими сообщниками в убийстве Смердиса.
Сообщение это, хотя и не соответствует действительности, могло возник¬
нуть только при том исключительном положении, которое персидская
родовая знать заняла при Дарии 45. Эта знать не только при Дарии, но
также и при последующих царях являлась важнейшей опорой царской
власти. Эсхил (Pers., 956—960) говорит о шести наследственных персид¬
ских князьях, которые по своему значению и оказываемой им чести были
близки к самому царю. А из книги Эсфирь узнаем, что приближенными
Артаксеркса были «семь князей персидских и мидийских, которые могли
видеть лицо царево и сидели первыми в царстве» 46. Все остальные источ¬
ники единодушно подтверждают эту картину господствующего положе¬
ния родовой знати у персов. В господстве этой знати, по нашему мнению,
следует видеть причину слабости Ахеменидской империи и узости ее со¬
циальной базы даже в самой Персии. Вплоть до крушения империи Ахе-
43	Полный учет субъективного фактора в Бехистунской надписи требует спе¬
циального исследования.
44	Н е г z f е 1 d, Altpersische Inschriften, стр. 52; König, FB, стр. 210—212.
45	Выше мы старались выявить социальные причины идеализации Кира II и осу¬
ждения Камбиса официальной персидской традицией. Интересно отметить, что по¬
следняя идеализировала также Дария. Он сам оставил ряд надписей, где изображает
себя врагом лжи, защитником справедливости, мудрым и умеющим сдерживать свой
гнев царем. В Персеполе и Сузах до сих пор сохранилось множество скульптурных
памятников, которые изображают Дария в схватках с разного рода чудовищами,
олицетворявшими ложь и зло. Все преемники Дария на персидском престоле с гор¬
достью упоминают в своих надписях, что они являются его потомками. Поразительно,
до какой степени идеализации Дария, следуя официальной персидской традиции, до¬
шел Эсхил в трагедии «Персы». Платон (Leg., Ill, 694, А, В, С) пишет, что Кир да¬
вал подданным большую свободу, но такому состоянию пришел конец при Камбисе.
При Дарии же, продолжает Платон, свобода персов была почти полностью восста¬
новлена. И далее, сам Платон объясняет, в чем заключалось дружелюбие Дария к пер¬
сам, указывая, что он разделил царство между своими сторонниками из знати.
46	Кн. Эсфирь, I, 14 (цитировано по русскому переводу).
4 Вестник древней истории, № 4

50
М. А. ДАНДАМАЕВ
менидов большую роль в Персии играли родоплеменные отношения, пле¬
менная обособленность, разобщенность 47, сковывавшие развитие рабо¬
владельческого способа производства. В руках представителей персид¬
ской родовой знати были сосредоточены все важнейшие должности не
только в самой Персии, но также и в завоеванных странах. Это,всвок>
очередь, вело к грабежу этих стран, замедляло в них развитие произво¬
дительных сил.
, Хотя Дарий и являлся ставленником родовой знати, тем не мене&
посл^грозного урока, полученного в 522—521 гг., он стремился к сохра¬
нению массы рядовых персов как боеспособного населения 48, преданного
царю и готового подавить любые восстания. Дарию удалось временно
ослабить борьбу между крестьянскими массами и родовой знатью Персии,
Ъбложив покоренные народы данью и освободив персов от налогов и
принудительных работ. Это привело к тому, что персидский народ вел
паразитический образ жизни за счет грабежа десятков других народов.
Империя, основанная на узкой базе не занимавшегося в массе своей про¬
изводительным трудом персидского народа, не могла долго противо¬
стоять восстаниям со стороны покоренных народов. А вместе с отпаде¬
нием отдельных стран и, следовательно, уменьшением прибавочного про¬
дукта, поступавшего от них, знать все сильнее эксплуатировала персид¬
ский народ. Последний разорялся, становился негодным к военной служ¬
бе и заменялся наемным войском. Поэтому при первом же столкновении
персидской армии с войском Александра Македонского обнаружилась
неизбежность крушения Ахеменидской империи.	і
47	С момента возникновения империи Ахеменидов до ее последнего часа войска
выступают в поход, построившись по народам и племенам (Н е г., VII, 6; 67; Хеп.,
Сугор., V, 3, 38—39; Anab., I, 8, 9; А г г., Anab., III, 8, И; Curt.,Anab., IV,
6—7, 12.
48	См. В. О. Тюрин, Внутренняя политика Дария I, 1941 (неизданная канди¬
датская диссертация), стр. 198—200; В. В. Струве, В ДИ, 1948, № 3, стр. 24.

Я. А. Ленцман
РАБЫ В ЗАКОНАХ СОЛОНА
К ВОПРОСУ О ДОСТОВЕРНОСТИ [АНТИЧНОЙ ТРАДИЦИИ
Законы Солона1 охватывали почти все стороны общественной и личной
жизни афинян. В этом плане достаточно хотя бы самым беглым обра¬
зом просмотреть главы 20—24 плутарховой биографии великого афин¬
ского законодателя. Перечисленные в них законы касаются: активного
участия в политической борьбе, порядка*выхода эпиклер замуж, разме¬
ров приданого, завещаний, норм поведения женщин вне дома, жертво¬
приношений, брачных и похоронных обрядов, поощрения ремесел, прав
и обязанностей незаконных детей, прелюбодеяний, наград за истребле¬
ние волков, пользования колодцами, вывоза оливок, посадок деревьев
и ряда других вопросов. Не менее ярко свидетельствуют о многообразии
этих законов и речи ораторов IVв.; например, Эсхин в речи против Ти-
марха заявляет (I, 6 сл.): «Смотрите, афиняне, сколь много внимания уде¬
лил нормам благоразумного поведения тот древний законодатель Солон,
и Драконт, и другие законодатели тех времен. Ведь, во-первых, они
издали законы о поведении наших детей и точно указали, как должен
себя вести свободнорожденный ребенок и как следует его воспитывать,
во-вторых, они составили законы об отроках, а в-третьих, и о других
возрастных группах, притом не только о частных лицах, но и о выступаю¬
щих на собраниях». Излагая содержание законодательства Солона, Эс¬
хин касается здесь только тех законов, содержание которых он исполь¬
зует против Тимарха; однако даже из этого перечисления ясен достаточно
широкий диапазон древнейшего афинского законодательства. Общее число
законов Солона достигает сотни1 2. Обилие их и разнообразие наталкивают
на мысль: нельзя ли из столь большого собрания юридических докумен¬
тов извлечь какие-нибудь данные о положении рабов в солоновской Ат¬
тике?^
Вопрос о достоверности законодательства Солона, о том, какая часть
приписываемых ему законов в действительности восходит к деятельности
афинского реформатора или, по крайней мере, к его времени, является
1	Разумеется, далеко не все законы, приписывавшиеся в древности Солону, фак¬
тически восходят к афинскому законодателю. Среди них, несомненно, имеются бес¬
спорно подлинные, большое число сомнительных и заведомо подложные.
Впредь до рассмотрения датировки отдельных интересующих нас законов мы бу¬
дем для краткости называть «законами Солопа» и те, которые действительно ему при¬
надлежали, и те, которые только приписывались ему античной традицией.
2	См. А 1 у, Solón, RE (1927), стб. 958—970. *
4*

Я. А. ЛЕНЦМАН
|52
очень сложным. Упоминания о законах Солона с изложением их содер¬
жания, а иногда и приведением текстов, сохранились у многих античных
авторов. Главными источниками являются биографии Солона у
Плутарха и Диогена Лаэртского (I, 55—61). Довольно много законов,
приписываемых Солону, приводят ораторы IV в.: Лисий, Эсхин, особенно
Демосфен; некоторое число законов можно найти у Диодора Сицилий¬
ского (I, 77, 5; 79, 4; XII, 18, 3). Единичные указания на законодатель¬
ную деятельность Солона дают значительно более ранние авторы: Геродот
(И, 177) и Аристофан (Nub., 1187 сл. и Аѵ., 1354.слл.).
Подлинность части этих законов вызывает большие сомнения. Так,
Андокид цитирует (1,95 сл.) закон об охране демократии, приписываемый
им Солону; между тем в этом законе говорится о Гармодии и Аристогей-
тоне. Геродот в указанном выше месте считает автором закона тгзрі αργίας
Солона', Диоген Лаэртский (I, 55) относи? тот же закон, ссылаясь на
Лисия, к Драконту, а Плутарх (Sol., 2), со ссылкой на Теофраста, счи¬
тает его инициатором Писистрата. Относимый Диогеном Лаэртским к Со¬
лону закон (I, 56), воспрещающий опекуну женитьбу на матери своих
подопечных, стоит в противоречии с афинской практикой IV в. и, оче¬
видно, не может восходить к Солону3. Из приведенных примеров, а их
число можно значительно увеличить, следует, что далеко не все «законы
Солона»* могут быть отнесены к его времени или к нему лично.
Пристальное изучение источников, относящихся к доклассическому
периоду истории Афин, показало, что авторы IV в., освещающие в той
или иной связи деятельность Солона, рассматривали ее прежде всего
через призму идейно-политической борьбы своего времени4. Отсюда
некоторые исследователи, принадлежавшие к гиперкритической школе,
делали вывод, что вся античная традиция о ранней истории Афин яв¬
ляется мало- или совсем недостоверной. Представители этой школы:
К. Ю, Велох, Ш. Жиллиар, особенно И. М. Линфорт, у нас Р. Ю. Вип¬
пер, считали, поскольку речь идет о Солоне, надежно засвидетельство¬
ванными только его поэтические произведения и почти полностью отвер¬
гали данные традиции о содержании его законодательной деятельности.
Методические установки гиперкритиков были с предельной четкостью
сформулированы автором интересной книги о Солоне И. М. Линфортом5,
который в предисловии к своему труду писал: «Мною была занята скеп¬
тическая позиция равным образом по отношению к древней легенде,
как и к современной гипотезе. Если данная позиция кажется чересчур
скептической, то об этом нечего сожалеть..., автор не предлагает критиче¬
ского обсуждения солоновского кодекса законов, так как нет уверенности,
что такого рода обсуждение может оказаться действительно плодотвор¬
ным» (ук. соч., стр. III). И действительно, вся книга Линфорта построена
лишь на материале одних стихов Солона без использования каких-либо
свидетельств о его законодательстве. Ясно, что такой подход к источни¬
кам предельно ограничивает возможности исследования и препятствует
полноценным историческим обобщениям.
Попутно заметим, что гиперкритицизм далеко не освобождает иссле¬
дователя от опасности субъективизма; лучшим примером в этом отноше¬
нии может служить сам Белох, о котором метко отозвался в 1936 г. шотланд¬
ский историк А. Р. Берн: «Среди живых историков древней Греции нет
ни одного имени, которое можно было поставить выше имени К. Ю. Бе-
лоха, благодаря его критическому блеску и часто спасительному скеп¬
3	Н. F. J о 1 о w і с z, The wicked guardian, JRS, XXXVII (1947), стр. 82 сл.
4	М. fylühl, Solons sogenannte χρε^ν αποκοπή im Lichte der antiken Überlie¬
ferung, «Rheinisches Museum», LXXXXVI. (1953), стр. 214—223.
5	Ivan M. Linforth, Solon the Athenian, Berkeley, 1919.

РАБЫ В ЗАКОНАХ СОЛОНА
53
тицизму; однако иногда бывают времена, когда хочется сказать, что Бе-
лох не принимает в греческой истории ничего, кроме своих собственных
выводов» 6.
Скептицизм ученых гиперкритического направления в отношении
законов Солона аргументировался в их трудах не столько про¬
тиворечивыми сведениями античной традиции, сколько убеждением
в невозможности сохранения каких-либо надежных данных
об истории VI века у афинских авторов IV столетия, чьи сочинения дошли
до нас в относительно большом количестве. Эти ученые полагали, что раз¬
рушение Афин Ксерксом имело столь же катастрофические последствия
для сохранности исторических памятников VI века, как пожар Рима во
время нашествия галлов для древнейшей римской традиции. Гиперкри¬
тики, ссылаясь на случаи отнесения одних и тех же законов к разным
законодателям, заявляли, что античные авторы вообще не располагали
надежными сведениями о происхождении тех или иных памятников зако¬
нодательства и что они по традиции приписывали все ранние афинские
законы Солону.
Однако, как показал в ряде исследований Ф. Э. Эдкок7, скептицизм
указанных исследователей во многом шел чересчур далеко. Анализируя
античную традицию о ранних греческих законодателях, Эдкок заметил,
что авторы доэллинистического времени, как правило, очень бережно
относились к традиции и что лишь начиная с Диодора Сицилийского
и особенно Диогена Лаэртского заметно серьезное ее искажение. По¬
скольку речь идет об авторах IV века, можно с уверенностью сказать,
что в их распоряжении имелся свод раннеаттических законов, восходя¬
щий к VI в. Приведенные в X речи Лисия фрагменты законов Солона,
о которых более подробно речь пойдет ниже, без сомнения восходят к
началу VI в.; об этом неоспоримо свидетельствует их архаичный язык,
малопонятный для современников Лисия. Ораторы IV в. во многих слу¬
чаях приписывали те или иные законы персонально Драконту, а не Соло¬
ну. Такое различение, как указывает Эдкок, было бы невозможным, если
бы в то время отсутствовала твердо установленная традиция.
Во второй четверти нашего столетия исследователи ранней истории
Аттики стали все более отходить от скептицизма своих предшественни¬
ков. В книгах К. Фримен, У. Дж. Вудхауза и в статьях ряда других
ученых заметно более положительное отношение к античной традиции
о Солоне. В послевоенной литературе наблюдается, насколько можно
судить по имеющимся в нашем распоряжении сведениям, почти полное
отсутствие интереса к источниковедческим вопросам в связи с деятель¬
ностью Солона. В единственной вышедшей после войны книге о Солоне,
принадлежащей перу К. Хэнна, не высказывается ни малейшего сомне¬
ния в достоверности не только ранней, но даже позднеантичной тради¬
ции о Солоне8.
Такое пренебрежение к источниковедческим проблемам вряд ли мож¬
но признать правильным; оно, на наш взгляд, представляет собой не шаг
вперед, а скорее шаг назад от работ гиперкритической школы, которая,
несмотря на неприемлемость ее позиций в целом, сделала немало интерес¬
ных наблюдений по отдельным источниковедческим вопросам. Поскольку
8	А. R. Burn, The world of Hesiod, L·., 1936, стр. XIII.
7	См. особенно его статью: F. E. A d с о с k, I. Literary tradition and early Greek
code-makers, «The Cambridge Historical Journal», II (1927), стр. 95 слл.
8	К. H ö n n, Solon, Staatsmann und Weiser, Wien, 1948. Хэнн с «точностью» до
одного года указывает даты различных событий в истории Аттики не только VIII,
но и IX в. до н. э., принимая на веру все, даже самые невероятные утверждения антич¬
ной традиции.

54
Я. А. ЛЕНЦМАН
речь идет о законодательстве, приписываемом Со лону, методически пра¬
вильный путь состоит во всестороннем анализе каждого из этих законов
в отдельности; только на надежном основании такого, по возможности,
комплексного изучения каждого закона можно прийти к твердым выво¬
дам об их датировке и принадлежности. Основной задачей настоящей статьи
является попытка проанализировать в источниковедческом плане те за¬
коны Солона или приписываемые ему, в которых речь идет о рабах. Та¬
кого рода попытка представляет собой необходимую предпосылку для
дальнейшей работы над историей возникновения античных форм рабства
в Аттике VI века.
Следует еще отметить, что в данной статье мы не будем касаться зна¬
менитого запрета δανεισμοί πασιν επί τοΐς σώμασιν (Arist., Ath. pol., 2,2),
который был главной исторической заслугой афинского законодателя.
Этот и многие связанные с ним вопросы имеют, разумеется, громадное
Значение для изучения состояния Аттики в VII в. Однако и у Аристотеля,
и в соответствующих местах у других античных авторов говорится о
запрете долгового рабства, которое играло большую роль до Соло¬
на, но было им отменено и с тех пор перестало иметь какое-либо суще¬
ственное значение, по крайней мере в Аттике9. Задача настоящей статьи
ограничена: собрать те сведения о рабах в Аттике, которые относятся ко
времени не накануне реформ Солона, а непосредственно после этих ре¬
форм; именно эти сведения проливают свет на положение рабов в обще¬
ственных условиях, сложившихся в результате реформ Солона.
Разумеется, отмена долгового рабства неизбежно должна была повлиять
на последующее развитие рабовладельческих отношений в Аттике.
В частности, на наш взгляд, правильно довольно распространенное в на¬
шей литературе суждение, что запрет порабощения афинян открыл пути
для усиленного привоза рабов извне; такого рода суждение подтвержда¬
ется всем ходом дальнейшего исторического развития Афин в VI, а осо¬
бенно в V и IV вв. до н. э. Однако отсутствие прямых свидетельств о
рабстве в Аттике непосредственно послесолоновского времени заставля¬
ло всегда сомневаться в том, начался ли ввоз иноплеменных рабов в
Аттику до Солона, при нем, или же значительно позже. Из самого факта
запрета порабощать соплеменников вовсе еще не следует с необходимостью
вывод, что уже на рубеже VII и VI вв. в Аттике имелось значительное
количество экзогенных рабов. Такое заключение настоятельно нуждает¬
ся в дополнительной аргументации и, прежде всего, в подтверждении
его источниками. Рассмотрим, не дает ли законодательство Солона ка-
^шх-либо данных для проверки этого утверждения.
Как известно, в политических законах Солона нигде нет речи о рабах.
Читатель соответствующих глав биографии Солона у Плутарха и «Афин¬
ской политии» Аристотеля выносит впечатление об исключительно
остром и напряженном положении накануне реформ; в результате силь¬
нейшего обострения социальной борьбы между евпатридами и порабо¬
щаемой ими беднотой в Аттике возникла революционная ситуация. Обра¬
щает внимание и то, что Солон говорит о продаже многих афи¬
нян в рабство (Solo, 3, 24 сл.; 24, 8—15), о δουλοσύνη (3, 18; ср.
24, 7, 13 и passim). Но все эти места касаются бедственного положения
аттической бедноты накануне реформ. В послереформенных произ¬
9	Некоторые ученые, главным образом юристы, считают, что Солон запретил про¬
давать в рабство только несостоятельных частных должников. Эти исследова¬
тели Доказывают, правда на основании очень ограниченного фактического матери¬
ала, что законодательство Солона не распространялось на тех афинян (и их детей),
которые не были в состоянии заплатить свои долги государству. См. Е. W е i s s,
Griechisches Privatrecht, Lpz, 1923, т. I, стр. 499, прим. 9 и стр. 508.

РАБЫ В ЗАКОНАХ СОЛОНА
55
ведениях самого Солона мы нигде не найдем ни малейшего указания на
рабство. Казалось бы, что ввиду молчания наших источников мы вместо
ссылок на свидетельства древних действительно вынуждены ограничить¬
ся лишь мало убедительными общими рассуждениями о том, что реформы
Солона открыли путь для развития античных форм рабства.
Все же дело обстоит не так уж плохо. С именем Солона связывалось
несколько законов, в которых в той или иной связи речь идет о рабах,
об их правах и обязанностях, главным образом о том, что им запрещалось
делать. Этих законов немного, они не относятся ни к экономической
политике, ни к политическому устройству Афин; датировка их, даже
в самых общих рамках, представляет немалые трудности. Может быть,
именно этим обстоятельством и объясняется тот факт, что до сих пор,
насколько мне известно, им не было посвящено ни одной специальной
работы. Однако, если бы удалось достаточно аргументировать раннее
происхождение этих законов, мы получили бы некоторые сведения о ста¬
тусе рабов в Афинах не до, а после реформаторской деятельности
Солона. Это, в свою очередь, позволило бы частично восстановить важ¬
ное, до сих пор все еще недостающее звено в истории развития рабства
в Аттике. На фоне относительного обилия сведений о рабах в Афинах
классического времени предположения о роли и значении рабства в период
от Солона до Клисфена оставляли впечатление схематических построений,
лишенных опоры в источниках, и поэтому постоянно возбуждали сомне¬
ния. Почва для такого рода сомнений была бы утрачена, если бы в источ¬
никах можно было обнаружить хотя бы некоторое количество вполне
надежных сообщений о рабстве в Аттике именно в VI в. до н. э.
Тексты законов Солона о рабах приводятся, а иногда и цитируются
в произведениях многих античных авторов. Такого рода ссылки мы най¬
дем в следующих источниках: Lys., X, 19; Hyper., V, 22; Aesch., I, 10,
15, 138 и 139; Plut., Sol., 1, 3 и 23, 2; Moral., 152d и 751b; Schol. Plat.,
Phaedr., 231e. Всего мы имеем, таким образом, И упоминаний законо¬
дательства Солона о рабах. Но это только кажущееся обилие, поскольку
многие свидетельства просто, или с весьма незначительными отклонениями,
повторяют друг друга. Так, оба места из «Моралий» Плутарха, первая
-ссылка из его же жизнеописания Солона, текст схолиаста и, наконец,
последние два места из речи Эсхина против Тимарха — все эти шесть
■свидетельств источников относятся, очевидно, к одному и тому же зако¬
ну. Некоторые другие упоминания также взаимно связаны. Поэтому
представляется целесообразным привести сначала все соответствующие
места из указанных источников и лишь после этого перейти к их анализу
по родственным группам.
T. 1. Lys., X, 19: οΐκήος καί βλάβης την δούλην είναι όφείλειν 10 11
Τ. 2. Hyper., IV, 22 (Colin): Σόλων... είδώς δτι πολλαΐ ώναι [ποιούν]ται εν τη
πόλει, ε&ηκε νόμον δίκαι[ον, ώζ] παρά πάντων όμολογεΐται, «τάζ ζη[μίας ας αν]
-έργάσωνται οί οίκέται και τά ά[δικήμ]ατα διαλύειντόν δεσπότην παρ’ ώ [άν έργάσ]ωνται
οί οίκέται» 11.
10	Здесь дается только текст рукописи этой речи Лисия. Об эмендациях и пере¬
воде см. ниже.
11	Парижский папирус, на котором записана речь «Против Афиногена»
(в различных изданиях Гиперида она по-разному нумеруется), плохо сохранился. По
этой причине текст интересующего нас закона дошел со значительными лакунами.
Что касается конъектур различных издателей, здесь следует указать на следующие:
ποιούνται предложил Иенсен; Ревийу и Дильс предпочитают ψεύδονται, а Бласс
и Кеньон — γίγνονται. ’Αδικήματα — Иенсен, άναλώματα — Ревийу, αμαρτήματα—
Вейль. Мне были доступны только два последних издания речей Гиперида:	H у р é-
'Г i d е, Diseours, par G. С о 1 i n., P., 1946, и «Minor Attic orators», т. II, by J. O. B u г 11
<(Loeb), 1954. Указанные в данном примечании разногласия в отношении восполнения

56
Я. А. ЛЕНЦМАН
«Солон..., зная, что в городе производится много покупок, установил
справедливый, как всеми признается, закон: „Ущерб, который причинят
рабы, и их провинности должен возместить хозяин, у которого будут
работать рабы“».
Т. 3. Aesch., 1,9 —10:	‘О νομοθέτης... προστάττει... καϊ περ'ι παιδαγωγών
έπιμελείας.
«Законодатель... приказывает... вести наблюдение также за рабами,
сопровождающими детей».
Т. 4. Aesch., I, 1512: Έάν τις ύβρίζη είς παΐδα... ή άνδρα ή γυναίκα, ή των
ελευθέρων τινά ή τών δούλων, ή εάν παράνομόν τι ποιή είς τούτων τινά, γραφάς
ύβρεως είναι πεποίηκεν καί τίμημα έπέθηκεν, ο τι χρή παθεΐν ή άποτεΐσαι.
«Если кто-нибудь нанесет оскорбление ребенку... или мужчине, или
женщине, ияи кому-нибудь из свободных или из рабов, или же если
совершит, что-либо противозаконное по отношению к кому-нибудь
из этих 'лиц, закон предписывает вчинять иски об оскорблении и
наложил, меру взыскания, которую должен понести или уплатить ви¬
новный».
Т. 5. Aesch., I, 138: Δοΰλον — φησίν ό νόμος — μή γυμνάζεσθαι μηδέ ξηραλοιφε-Τν
εν ταις παλαίστραις.
«Рабу,— говорит закон,— нельзя ни упражняться, ни натираться мас¬
лом в палестрах».
Т. 6. Aesch., I, 139: Πάλιν ό αυτός είπε νομοθέτης «Δοΰλον ελευθέρου παιδος
μήτ5 εράν μήτ5 επακολουθεΐν, ή τυπτεσθαι τη δημοσία μάστιγι πεντήκοντα πληγαίς».
«И опять сказал тот же законодатель: ,,Рабу не разрешается ни лю¬
бить, ни сопровождать свободнорожденного ребенка, или получит публич¬
но пятьдесят ударов кнутом*».
Т. 7. Plut., Sol., 1, 3: Σόλων... νόμον έγραψε διαγορευοντα δοΰλον μή ξηραλοιφενν
μηδέ παιδεραστεΐν.
«Солон... составил закон, запрещающий рабу натираться маслом и
любить мальчиков».
Т. 8. Plut., Sol., 23, 2: ετι δ5 ούτε θυγατέρας πωλε^ν ουτ* άδελφάς δίδωσι.
πλήν άν μή λάβη παρθένον άνδρί συγγεγενημένην.
«А также не разрешает продавать в рабство ни дочерей, ни сестер,
кроме тех случаев, когда захватит девушку, имевшую связь с мужчиной».
Т. 9. Plut, Moral., 152d: Συ γάρ — έφη ό Αίσωπος — οΰπω γέγραφας δ τι
δμοιον ήν, οίκέτας μή μεθύειν, ώς έγραψας ^Αθήνησιν οΐκέτας μή εράν μηδέ ςη-
ραλοιφεΐν.
«Ты же,— сказал (обращаясь к Солону) Эсоп, — еще не составил по¬
добного закона, чтобы рабы не пьянствовали, как составил закон, чтобы
в Афинах рабы не занимались любовью и не натирались маслом».
Т. 10. Plut., Moral., 751b: ώς καί Σόλων κατέβαλε* δούλους μέν γάρ è(Jav
άρρένων παίδων άπεΤπε καί ξηραλοιφε'ιν, χρήσθαι δε συνουσίαις γυναικών ούκ
έκώλυσε.
«Так же отверг и Солон: ведь он запретил рабам любить мальчиков
и натираться маслом, но не воспрепятствовал иметь связи с женщина¬
ми».
лакун имеют существенное значение для понимания смысла закона, но, как будет
показано ниже, не влияют на его датировку.
12	Тот же текст, с незначительными отклонениями, приведен и в одной из речей
Демосфена (XXI, 47). Мы остановились на тексте Эсхина ввиду того, что у Демосфена
нет ссылки на принадлежность данного закона Солону. В Т. 4 дается текст параграфа
15-го, а не 1б-го, так как, по общему мнению исследователей, последний параграф был
включен в рукопись речи Эсхина кем-то из последующих комментаторов. Термин
οίκετικά σώματα в § 16 абсолютно исключает возможность приурочить этот закон
ко времени Солона; съф. ВДИ, 1951, № 2, стр. 61; ср. Э. Л. К а з а к е в и ч, Термин
δούλος и понятие «рао» в Афинах IV в. до н. э., ВДИ, 1956, № 3, стр. 129 сл.
I

РАБЫ В ЗАКОНАХ СОЛОНА
57
Т. 11. Schol.13 Plat., Phaedr., 231е: сО δέ Σόλων τοΐς έλευθ-έροις το
επιτήδευμα τετήρηκε δούλον κωλύσας έραν ξηραλοιφεΐν τε καί τον αστράτευτο ν καί
τον λιπόντα την τάςίν και τον μηδέ θρέψαντα τους γονέας μηδέ θάψαντα καί το·
φρούριον προδεδωκότα.
«Солон же... сохранял образ жизни, достойный свободных, запретив-
любить и натираться маслом рабу, а также человеку, не служившему
в войске, покинувшему боевой строй, не накормившему и не похоронив¬
шему родителей и предавшему свой гарнизон».
Все приведенные здесь свидетельства приписывались в античности
Солону. На это указывается прямо в местах, взятых из Лисия, Гиперида,
Плутарха и схолиаста.Что же касается свидетельств, заимствованных из-
речи Эсхина против Тимарха, то и в этом случае вряд ли могут быть со¬
мнения в том, что оратор считал автором соответственных законов Солона
или, в крайнем случае, Драконта13 14. Однако, как уже отмечалось в начале
статьи, данное обстоятельство отнюдь еще не предрешает вопроса о при-
надлежностй этих законов Солону. И в самом деле, при более близком,
рассмотрении приведенных свидетельств мы убедимся, что, по крайней
мере, одно из них значительно более позднего происхождения.
Из наших текстов ко времени Солона можно с уверенностью отнести,
например, Т. 8. Об этом говорит все его содержание. Свидетельство Плу¬
тарха полностью гармонирует со всеми имеющимися сведениями о рефор¬
мах Солона. Провозглашенный великим афинским законодателем запрет
долгового рабства был бы неполным, если бы не были в какой-то степени-
ограничены права глав семейств в отношении их ближайших родствен¬
ников. Благодаря Т. 8 исключалась возможность погасить задолжен¬
ность путем продажи в рабство дочерей и сестер неоплатных должников.
Продажа их в рабство была возможна только при строго определенных
условиях. Аналогичное законодательство встречается у многих народов
древности в ранние периоды их исторического развития. В данной связи
следует все же оговорить, что продажа дочерей и сестер в рабство, по всей
вероятности, производилась за пределы Аттики. В римских законах
XII таблиц члены семьи также продавались, как известно, «по ту сторо¬
ну Тибра». Все же, хотя Т. 8 и относится, на наш взгляд, ко времени Со¬
лона, данный закон не дает никаких дополнительных сведений о рабстве
в самой Аттике, а указывает лишь на возможность продажи афинянок за
пределы их родины.
Несколько более полезно для целей нашего исследования Т. 3. Правда,
у нас нет никаких прямых доказательств того, что Солон издавал какие-
либо предписания о нормах поведения подростков в общественных ме¬
стах, да и сомнителько, чтобы записи такого рода предписаний сохрани¬
лись на протяжении более чем двух столетий, отделяющих его от Эсхи¬
на. Однако наличие института παιδαγωγός можно проследить не только
в V, но и довольно далеко вглубь VI века до н. э. Так, согласно Геродоту
(VIII, 75), некий Сикинн был рабом и παιδαγωγός детей Фемистокла. Си-
кинн, очевидно, является лицом историческим, так как Геродот сообщает,
что он был послан Фемистоклом накануне битвы при Саламине с ложным,
донесением к Ксерксу и что в последующем Фемистокл добился для него
гражданских прав в Феспиях. Таким образом, наличие, рабов, сопрово¬
13	Автором этих схолиев является неоплатоник Термин Александрийский; см.
11Е, э. ѵ. Негшеіав (1913), стб. 732—735.
14	Законы, приведенные в §10, 15, 138 и 139, приписываются Эсхином всегда
некоему νομοθέτης. Под этим словом афиняне IV века понимали Солона, так же как
под ό ποιητής подразумевался Гомер. В начале речи против Тимарха Эсхин прямо го¬
ворит о великих законодателях древности, называя Солона и Драконта; см. § 6—9
слл., особенно § 14.

58
Я. А. ЛЕНЦМАН
ждавших детей своих хозяев, можно считать твердо засвидетельствованным
для начала V века. В нашем распоряжении имеются аналогичные сведе¬
ния и для более раннего времени. У Элиана мы найдем два сообщения
о рабах-провожатых в VI в. В первом случае (V. Η., III, 21) он передает
ан&едот о встрече мальчика Фемистокла и его провожатого —■ раба
с Писистратом. Во втором отрывке (XIV, 20) рассказывается о παιδαγωγοί
города Сибариса, разрушенного, как известно, в 510 г. Эти данные сви¬
детельствуют, что ив течение VI в. в знатных семьях Аттики уже существо¬
вали рабы-провожатые15. В качестве таковых использовались обычно
старые, часто увечные рабы-иноземцы; в классическую пору и на стату¬
этках и в литературе их наделяют чертами варваров. Следовательно,
из факта существования института παιδαγωγοί и учитывая отмену Соло-
ном эндогенного рабства, уы вправе сделать вывод о наличии в Аттике
того ¡времени некоторого количества экзогенных рабов.
Исключительный интерес представляет для целей нашего исследо¬
вания Т. 1. Наш источник — первая речь против Теомнеста16— доста¬
точно своеобразен. Спор между истцом]и ответчиком идет по поводу так
называемого обвинения словом (κακηγορίας). Теомнест во время пред¬
шествовавшего процесса обвинил истца в том, что тот убил своего отца.
Однако при предварительном рассмотрении дела у диайтета Теомнест
заявил, что не чувствует за собой вины, так как закон запрещает назы¬
вать кого-либо «отцеубийцей»; он же не употребил указанного в тексте
закона слова, а сказал только, что истец убил своего отца (Х,6). Лисий,
считая такое оправдание казуистикой17, настаивает на необходимости
вести спор не о словах, а по сути дела, и в качестве иллюстрации при¬
водит несколько древних законов, терминология которых, разумеется,
значительно отличалась от принятой во времена Лисия. К числу таких
архаических законов принадлежит и Т. 1. Данная речь Лисия, как видно
из X, 4, датируется вполне точно 384/3 г. до п. э. К этому времени, очевид¬
но, еще достаточно четко ощущалось различие между законами старыми,
которые действовали до конца Пелопоннесской войны, и новыми закона¬
ми, свод которых был составлен после падения Тридцати тиранов путем
публичного пересмотра всех действовавших до того времени законов 18.
Лисий перечисляет (X, 16—19), полностью или в отрывках19, пять
15	См. также RE, s. v. Paidagogos (1942), стб. 2375 слл.
16	Lys., XI — вторая речь против Теомнеста,— по общему мнению, представ¬
ляет собой лишь пересказ, притом относительно поздний, первой речи; поэтому она
не может быть сочтена самостоятельным источником.
17	Переводчики и издатели речей Лисия во французской серии Г. Бюде (L у-
s i a s, Discours, traduits par L. G е г n е t et M. B i z о s, P., 1924, т. I; cp. новое из¬
дание текста и перевода речей Лисия, принадлежащее перу тех же авторов, Р., 1955,
стр. 140 слл.) во введении к данной речи напоминают, что греч. άνδροφόνος в законе
означало не «муже- или отцеубийца», а «осужденный за муже- или отцеубийство»,
опираясь на Dem., XXIII, 29. Если принять их толкование этого слова, тогда надо
будет признать, что спор в L у s., X и XI в значительной степени утратит свой казуи¬
стический характер.
18	О кодификации 403 г. будет сказано несколько ниже в связи с анализом Т. 2.
Б данной связи важно обратить внимание на конец параграфа 15, где оратор требует
-зачитать του τους τούς νόμους τού Σόλωνος τούς παλαιούς. Порядок слов
в этой фразе свидетельствует о том, что оратор осознавал какое-то различие между
законами Солона вообще,— таковыми он считал кодифицированные в 403 г.,— и,
по его словам, древними законами Солона. Лисий неоднократно говорит о законах
Солона (XXX, 2, 26, 28; ср. фрагмент XI в издании Жернэ и Бизоса); однако только
в речи против Теомнеста подчеркивается древность цитируемых в ней законов.
19	Среди перечисленных в § 16—19 текстов или отрывков законов мы имеем грам¬
матически законченные фразы в законах о заключении в колодки, о поручительстве
Аполлона и о процентной ставке. У нас, разумеется, не может быть уверенности в том,
что Лисий привел текст этих законов полностью, но все же основное их содержание
дано без существенных купюр. В этой связи стоит отметить, что в §§15 и 16 оратор
ч

РАБЫ В ЗАКОНАХ СОЛОНА
59
законов Солона, которые сам он подчеркнуто определяет как древ¬
ние. Все эти законы действительно весьма архаичны и по языку и по
содержанию. Большую часть встречающихся в их тексте терминов ораг
тор поясняет современными ему греческими словами. Такие слова, как
Ίτοδοκάκκη, δρασκάζειν, άπΐλλειν и т. д., вышли из употребления в IV в.;
другие, например, στάσιμος, приобрели с течением времени совсем иной
смысл. Вряд ли может быть какое-либо сомнение в глубокой древности
приводимых в данной речи законов. Достаточно одного такого места
из Лисия, чтобы окончательно убедиться в безосновательности утверж¬
дений гиперкритиков о том, что в IV в. не сохранилось никаких запи¬
сей подлинного солоновского законодательства. ,
Ввиду того что язык цитируемых Лисием законов явно архаичнее,
чем язык дошедших до нас в большом числе элегий Солона, вполне уме¬
стен вопрос: имеем ли мы в таком случае право приписывать данные зако¬
ны именно этому законодателю? Мне кажется, что ответ на этот вопрос
должен звучать утвердительно. Учитывая известный нам по другим источ¬
никам уровень общественного развития Аттики, вполне естественно ожи¬
дать, что Солон во многих случаях ограничивался формулированием и
записью норм обычного права, которые складывались в течение столе¬
тий, и лишь иногда менял эти нормы. Следы аналогичного обращения
легко найти и у Гомера и особенно у Гесиода* 20. Кроме того, необходимо
иметь в виду, что формировавшаяся юридическая терминология времен
■Солона была, разумеется, более архаичной, чем язык его элегий, который,
несмотря на сильное еще влияние эпоса, был ближе к разговорному. По¬
этому архаичность словарного фонда в анализируемых нами параграфах
из X речи Лисия нисколько не препятствует отнесению соответственных
законов Солону, а, наоборот, скорее подтверждает такую датировку.
Сочетание терминов οίκεύς и δούλη, встречаемое в рукописи Т. 1, также
находит полную параллель только в гомеровском эпосе21.
Трудность анализа Т. 1 состоит, следовательно, не в датировке дан¬
ного свидетельства, которая, на наш взгляд, абсолютно несомненна. Ка¬
мень преткновения заключается в восстановлении фрагмента; дело в
том, что единственным первоисточником для этой, как впрочем и для мно¬
гих других речей Лисия, является Палатинский кодекс X22. Между тем
в Т. 1 кодекс не дает никакого смысла. Ввиду такого положения различ¬
ные издатели речей Лисия по-разному исправляли это место. В настоящее
время23 широко принята конъектура немецкого филолога третьей четверти
прошлого века Г. Фробергера; иное чтение предлагает К. Гудэв оксфорд¬
ском издании Лисия. Наконец, особый вариант эмендации данного места
отстаивают новейшие издатели речей Лисия, упомянутые уже выше
предлагает зачитать законы вообще, а в § 18 — только «конец вот этого закона».
Закон о заключении в колодки (X, 16) повторяется в несколько более развернутой
форме Демосфеном (XXIV, 105). Совсем по-иному обстоит дело с законами, о которых
идет речь в §§ 17 и 19, где приводятся лишь скудные фрагменты, по которым очень
трудно создать представление о содержании этих законов в целом.
20	В этом плане представляет интерес статья А. Hoekstra, Hésiode, Les
Travaux et les Jours, 405—407; 317—319, 21—24. L’élément 'proverbial et son adapta¬
tion, «Mnemosyne», III (1950), стр. 89—114. Сравнивая места, общие у Гесиода и
у Гомера, автор выделяет народные пословицы, использованные в эпосе.
21	См. Я. А. Л е н ц м а н, Об историческом месте гомеровского рабства, В ДИ,
1952, № 2, стр. 43 сл.
22	Лаврентинский кодекс С, как уже было доказано еще в прошлом столетии, не¬
сомненно, имеет в качестве своего архетипа Палатинский кодекс X и поэтому не мо¬
жет учитываться в качестве самостоятельной рукописи. Кстати, в T. 1 имеется полное
совпадение X и С.
23 Обстоятельную сводку различных конъектур ученых более раннею времени
см. в труде М. С. К у торг и (Собр. соч., СПб., 1894, т. I, стр. 172, прим. 4).

60
Я. А. ЛЕНЦМАН
Л. Жерн^иМ. Бизос. Для наглядности начнем с сопоставления всех этих,
вариантов.
I	(Cod. Pal. X): οίκήος καί βλάβης την δουλην είναι οφείλειν
II	(Фробергер): οίκήος καί δούλης διπλήν την βλάβην οφείλειν
III	(Гудэ): οίκήος [καί] βλάβης την διπλήν είναι οφείλειν
IV	(Жернэ и Бизос): οίκήος [καί] βλάβους τήν απλήν τιμήΐ οφείλειν
Как видно, предлагаемое Л. Жернэ и М. Бизосом чтение уводит нас^
очень далеко от рукописного текста; вместо преодоления трудностей,
авторы уходят от них. Эмендация Гудэ наиболее близка к тексту руко¬
писи; она сводится фактически лишь к устранению союза καί и к за¬
мене дифтонга ои в слове δουλην буквами ιπ. Конъектура Фробергера.
дает значигельно лучший вариант с точки зрения норм классического-
языка IV века, но также довольно серьезно отклоняется от рукописного'
текста. Само собой разумеется, у нас нет ни малейших оснований тре¬
бовать, чтббы текст закона Солона соответствовал литературным образцам>
классического времени. Исходя из указанных соображений, следовало
бы, пожалуй, считать наиболее приемлемой конъектуру Гудэ. Тем не·
менее я не .думаю, что в данном случае можно просто отбросить союз,
καί; падеж и число первого и третьего слова в Т. 1 одни и те же, по¬
этому союз между ними вполне уместен. С другой стороны, слову οίκεύς
по смыслу наиболее соответствует слово δούλη. Поэтому можно предполо¬
жить, что единственная ошибка переписчика состояла в замене ело»
βλάβη и δούλη. Если это так, то Т. 1 следует читать: οίκήος καί δούλης
τήν βλάβην είναι οφείλειν. Такое чтение данного места было принято еще
в первой половине прошлого века; так же понимал его вначале и упо¬
мянутый уже Г. Фробергер. В русском переводе речей Лисия С. И. Со¬
болевский следует именно этой ранней, а не более поздней конъектуре
Г. Фробергрра, переводя Т. 1 следующим образом: «платят за поврежде¬
ние слуги и рабыни».
Несколько слов об эмендации δουλην на διπλήν (resp. άπλήν). Обос¬
нованием этой эмендации для всех издателей и исследователей речей
Лисия служило, по-видимому, следующее соображение. В греческом
законодательстве IV века существовал принцип, наиболее четко сформу¬
лированный Демосфеном (XXI, 43): «Законы предписывают возмещать
ущерб в двойном размере, если таковой нанесен умышленно, и в равном,—
если без умысла», (ср. Plat., Leg., 936 d; Lys., I, 32). Принятие упомянутой
эмендации, разумеется, предполагает, что в том же законе имелась еще
особая оговорка, вроде έκών или εκούσιος. Все же, учитывая, что перед,
нами лишь небольшой фрагмент закона, притом, как это видно из терми¬
нологии, весьма древнего по сравнению с законодательством IV века, на
наш взгляд, нет необходимости настаивать именно на этой эмендации.Впол¬
не возможно, что ц T. 1 речь могла идти просто о возмещении ущерба,
притом необязательно в двойном размере. Размеры возмещения нанесен¬
ного ущерба указывались далеко не во всех случаях. Возможно также^
предположить, что указание διπλάσιαν могло быть в дальнейшей части
закона,і как это мы видим, например, в одном месте у Платона (Leg.,
936 d). Все^ эти соображения делают указанную эмендацию весьма спор¬
ной и заставляют нас сохранить в T. 1 рукописное δούλη.
Нам остается еще рассмотреть весьма существенный вопрос о том, что
же конкретно означает оборот οίκήος καί δούλης βλάβη. Грамматически-
можно с равным основанием предполагать здесь как genit, subiectivus, так и
genit, obiectivus—в зависимости от того, причинил ли раб ущерб или сам:
понес его. Мнения интерпретаторов T. 1 значительно расходятся24^
24	Как genit, subiectivus понимает данное место, например, Дж. Сэндс в своем-
комментарии к «Афинской политии» Аристотеля, 52,2; см. J. Е. Sandys, Aristotle’s*

РАБЫ В ЗАКОНАХ СОЛОНА
61
В пользу понимания данного места в первом из указанных значений говорит
наличие особого юридического термина δίκη ανδραπόδων (по отношению
к животным — τετραπόδων). Под данным термином подразумевалась от¬
ветственность рабовладельца за убыток, который причиняли его рабы
(или животные) третьим лицам. Указанные виды исков представляли
•собой частные случаи исков об ущербе вообще. Типичными примерами
закоца, налагающего на рабовладельца обязанность возмещения убыт¬
ков, причиненных его рабами, могут служить цитируемый Гиперидом
закон Солона (Т. 2) и упомянутое выше место из «Законов» Платона (936d).
•Сюда же, по-видцмому, относится и замечание Аристотеля о компетен¬
ции εισαγωγείς по отношению к рабам (Ath. pol., 52,2)25.
За понимание Т. 1 как genit, obiectivus говорит прежде всего его кон¬
текст, В параграфе, непосредственно предшествующем Т. 1, оратор пред¬
лагает зачитать «конец вот этого закона» (τουτουίτοϋ νομού τό τελευταΐον),
но в следующем параграфе даны два фрагмента: сначала δσοι δέ πεφασμέ-
νως πωλουνται (Cod. Pal. X)26, а уж затем следует Т. 1. Первый фрагмент
находит полную аналогию у Плутарха (Sol. 23, 1), где говорится о штра¬
фах, налагаемых за изнасилование женщин, «кроме тех, которые открыто
.продают себя». Внутренняя связь этих двух фрагментов, приписывае¬
мых и Лисием и Плутархом Солону, кажется мне неоспоримой. Это обсто-
-ятельство, в свою очередь, дает основание полагать, что и в анализируе¬
мом нами фрагменте речь шла о насилии, совершенном над рабами или
рабынями27.
Все же в таком случае надо будет признать, что либо сам Лисий, либо
жакой-то из его переписчиков уже не понимал смысла цитируемого в ре¬
чи закона, так как в противном случае он бы не пояснил πωλεΐσθαι через
βαδίζειν. Мне кажется, что наиболее вероятна именно последняя возмож¬
ность, и поэтому я бы остановился на переводе Т. 1: «должен возместить
ущерб, причиненный рабу или рабыне».
Но даже если принять, что в Т. 1 речь идет об ущербе, причиненном
рабу или рабыне, то и в этом случае закон не преследовал цель защищать
.интересы раба или рабыни; законодатель стремился максимально охра¬
нять не рабов, а лишь их собственников. Рабы интересовали Солона
лишь в плане охраны собственности рабовладельцев. Рабовладельче¬
Constitution' of Athens, L., 1912, стр. 201."¡’На это место в комментарии Сэндса
мне любезно указала Э, Л. Казакевич. Во втором смысле понимают T. 1 Л. Жернэ и
М. Бизос, а также многие другие ученые, особенно западноевропейские специалисты
по истории древнегреческого частного права.
25	Здесь стоит отметить, что и δίκη τετραπόδων также восходит к солоновским
■законам. Плутарх (Sol., 24, 1) сообщает, что Солон издал закон, согласно ко¬
торому собака, укусившая человека, должна быть выдана потерпевшему с ошейни¬
ком и привязанной к нему веревкой в три локтя длиной. Ср. намек на тот же закон у
Ксенофонта (Не11.,ІІ,4, 41) и фрагмент из речи Лисия «В защиту собаки» у Гар-
лократиона, s. ѵ. καρκίνος. В основе и одного (Т.1) и другого (Plut., Sol., 24, 1) зако¬
на лежит один и тот же юридический принцип: между рабами и четвероногими, с
точки зрения закона, нет существенной разницы. И те и другие являются лишь объ¬
ектом собственности: материальную ответственность за их поступки несут полностью
лх хозяева.
26	В кодексе С, который, как уже отмечалось выше, переписан с X, мы имеем
πολουνται через о; эта эмендация переписчика объясняется тем, что в тексте речи
данное слово поясняется как синоним βαδί£ειν.
27	Ближайшей параллелью T. 1 в постулируемом нами понимании этого фраг¬
мента следует считать закон одного из наиболее ранних древнегреческих законода¬
телей Харонда, сохранившийся в «Мимиамбах» Г е р о н д а (II, 46 слл.):
Свободный, если он рабу изувечит,
Иль изнасилует, двойной платить должен
Штраф по суду...
Перевод Б. В. Горнунга

62
Я. А. ЛЕНЦМАН
ский характер данного закона станет еще более очевидным, если понимать
его в том смысле, что за ущерб, нанесенный кому-либо рабом, материаль¬
ную ответственность несет владелец раба. Спор здесь идет только между
рабовладельцем и третьим лицом, которое нанесло или же претерпело«
ущерб. И в том и в другом случае^рабы выступают как лишенный свощх
личных прав- объект собственности. Принимая во внимание, что ар*
хаический язык закона несомненно свидетельствует об его большой древ¬
ности, следует признать, что переход от патриархальных к античным фор¬
мам рабства начался в Аттике очень рано; во всяком случае,при Солоно
этот процесс уже продвинулся довольно далеко вперед.
Сопоставив теперь T. 1 и Т. 2, мы легко заметим, что, наряду с
кое-какими чертами сходства, между ними имеются й весьма существенные
различия. Подобие этих двух законов, которые иногда отождествлялись
в литературе, фактически ограничивается выше отмеченным моментом:
и в Т Л и в Т. 2 речь идет о материальной ответственности за ущерб,
имевший место в результате каких-то отношений между рабами и третьи¬
ми лицами; притом в обоих свидетельствах раб трактуется лишь как пред¬
мет собственности рабовладельца, или, как это образно определил один
из византийских риторов, απρόσωπος έστιν28. Мотивировка этого прин¬
ципа в контексте Т. 2 ярко отражает образ мышления рабовладельца —
частного собственника. Непосредственно после приведения Т. 2 Гиперид
продолжает: «И правильно; ведь если раб совершит что-то дельное или
найдет занятие (εργασίαν), все это идет его владельцу». Отсюда следует
общий для T. 1 и Т. 2 принцип: раб уже в силу своего рабского состоя¬
ния не мбжет считаться юридическим лицом. Однако во всем прочем оба
свидетельства резко отличаются друг от друга.
Прежде всего очень велики расхождения в терминологии. В T. 1 рабы на¬
зываются ^иначе, чем в Т. 2. Больше того, Лисий (там же) поясняет архаи¬
ческий для его времени термин οΐκήος синонимом θεράποντος, в то время
как в Т. 2 дважды употребляется другой термин — οίκέτης. Расхождение в
терминологии играет в данном случае большую роль; оно показывает,
что T. 1 и Т. 2 не восходят к одному архетипу. Не менее важны и расхо¬
ждения в содержании обоих свидетельств. Однако для уточнения этих
расхождений необходимо предварительно напомнить предмет судебного
спора в речи Гиперида «Против Афиногена».
Сущность дела состояла в том, что истец29 купил у некоего Афино¬
гена понравившегося ему мальчика-раба вместе с его братом и отцом;
последнего звали Мидасом. Афиноген уговорил истца приобрести одно¬
временно с рабами, притом за ту же сумму в 40 мин, и лавчонку на агоре,
где Мидас торговал благовониями. Спустя три месяца истец к своему
величайшему ужасу обнаружил, что долговые обязательства за товары
в купленной им лавчонке составляют целых пять талантов (=300 мин).
Ко всему этому в контракте о приобретении трех рабов и лавчонки истец
подписал обязательство уплатить все лежащие на последней долговые
обязательства. В этих обстоятельствах Гиперид стремится доказать, что
задолженность за благовония обязан покрыть не истец, а Афиноген, ибо
в то время Мидас принадлежал ему и он несет юридическую ответствен¬
ность за все действия его бывшего раба.
В подкрепление своего требования истец приводит целый ряд законов,
часть из которых заведомо не относится к данному делу. Т. 2 является
28	Цитирую по L. В eauchet, Histoire du droit privé de la république Athé¬
nienne, P., 1897, T. II, стр. 453.
29	По предположению Бласса, к которому присоединяется издатель речей Ги¬
перида в серии^Г. Бюдэ—Колен, истца звали Эпикратом; см. Hypéride, Discours,
стр. 210, прим. 3.

РАБЫ В ЗАКОНАХ СОЛОНА
63
последним и по замыслу оратора, по-видимому, самым тяжелым орудием
во всей этой батарее ссылок. По существу говоря, для того чтобы подкре¬
пить позицию истца, необходимо было найти закон, который бы, в отличие
от принципа римского законодательства noxa caput sequitur, защищал
противоположный тезис, а именно, что в случае продажи раба его преж¬
ний владелец продолжает нести материальную и юридическую ответст¬
венность за все действия раба, совершенные последним до его продажи
следующему владельцу. Разумеется,« T. 1 был бы непригоден для аргу¬
ментации оратора, стремившегося убедить гелиастов в ответственности
Афиногена за действия Мидаса.
Насколько соответствует этому требованию Т. 2? Оба известных мне
издателя речей Гиперида (ср. прим. 11) считают, что таково и есть со¬
держание этого закона. Однако здесь все же уместны некоторые сомне¬
ния. Вряд ли после слова δεσπότην требуется еще определительное пред¬
ложение παρ’ ω[άν έργάσ]ωνται οί οίκέται. Δεσπότης по отношению к рабам,
насколько мне известно, может означать только рабовладельца, а не
нанимателя 30. Отсюда следует, что восполнение лакуны [αν εργάσ] также
не является несомненным. К сожалению, я не в состоянии предложить
приемлемое восполнение. Что касается общего смысла придаточного пред¬
ложения, то можно полагать, что в нем речь шла о сдаче рабов^в наем:
cp., Dem., LUI, 20.
Каким же временем можно датировать Т. 2? Гиперид считает данный
закон принадлежащим Со лону, подчеркивая при этом (IV, 21), что именно
этот законодатель был «наиболее благосклонен к демосу». Однако в
Афинах IV века принято было ссылаться на «законы предков» и особен¬
но на «демократа» Солона. Во время слушания дела это обеспечивало
положительное отношение хотя бы части гелиастов к ораторам; послед¬
ние зачастую злоупотребляли этим обстоятельством. Поэтому одного
только свидетельства Гиперида недостаточно для того, чтобы быть уве¬
ренным в принадлежности Т.2 именно Солону. Против такой датировки
можно привести несколько весьма веских соображений.
Прежде всего, в отличие от Т.1, язык Т.2 типичен для IV, а никак не
для начала VI в. В качестве доказательства древности Т.2 обычно ссы¬
лаются на оборот ζημίας έργάζεσθαι, якобы восходящий к архаическому
времени. Так, Л. Жернэ в недавно вышедшем сборнике его статей заявля¬
ет: «оборот ζημίας έργάζεσθαι кажется архаичным; он, несомненно, не
происходит из языка классической эпохи»31. Еще более категорически
пишет издатель речей Гиперида в серии Loeb'a Дж. О. Бартт:	«ζημίας
έργάζεσθαι, очевидно, представляет собой древний юридический оборот»32.
Основания для такого рода утверждений, переходящих из книги в книгу,
мне неизвестны. Интересующий нас оборот не встречается ни у одного
из наиболее ранних авторов; а ведь в данном случае речь могла бы идти
только о Солоне и его предшественниках. Между тем этот оборот встре¬
чается у Исея (VI, 20) и у Страбона (V, 1, 9, р. 215)33. РечьИсея об имении
Филоктемона была произнесена в 364 г. до н. э.34, а речь Гиперида про¬
30	Поэтому вряд ли можно согласиться с мнением J. W. Jones, The law and
legal theory of Greeks, L., 1956, стр. 281, прим. 1: «У Гиперида слова 7гарэо>, вероятно,
означают, что сданный в аренду раб делает ответственным за свои проступки не хо¬
зяина, а нанимателя»; ср. стр. 266, прим. 4.
31	L. G е г n е t, Droit et société dans la Grèce ancienne, P., 1955, стр. 156, прим. 2.
32	«Minor Attic orators», т. II, стр. 447, прим. б.
33	Указанием на оба места, и у Исея и у Страбона, я обязан любезности
Э. Л. Казакевич, за что приношу ей глубокую благодарность.
34	В § 14 говорится, что прошло уже 52 года со времени Сицилийской экспе¬
диции.

64
Я. А. ЛЕНЦМАН
тив Афиногена — вскоре после 330 г. до н. э.35. Ввиду всего этого вряд ли
можно утверждать, что данный оборот является «архаическим», или же
что он не принадлежит к «классической эпохе».
Да и по существу нет никаких оснований относить Т.2 к началу VI в.
Закон Т.2 мог возникнуть только в такой обстановке, когда определен¬
ная прослойка рабов уже относительно часто работала вне дома своего
хозяина, сдавалась им в наем или же меняла своих владельцев. Глагол
іртаСеа&осі также указывает скорее на использование этих рабов в ремесле,
рудниках или скорее всего в мелкой торговле, чем в домашнем обслу¬
живании. Все эти соображения заставляют нас решительно отказаться
от дагировки Т.2 временем великого афинского законодателя36.
Гипёрид предваряет Т.2 характерной мотивировкой, кстати говоря,
также приписывая ее самому Солону. Согласно Гипериду, необходимость
издания этого закона выявилась в связи с наличием многих покупок
(<Lvod). Связь между покупками и рабами можно и в данном случае объяс¬
нить двояким образом в зависимости от того, производили ли рабы покуп¬
ки или же сами они были предметом купли-продажи. Французский изда¬
тель речей Гиперида отдает предпочтение второй возможности и перево¬
дит данное место: «зная, что часто производятся покупки (рабов) в городе».
Если к тому же принять вместо а[5іху)ц]атос предлагаемое Ревийу воспол¬
нение ос [ѵосХыцІаш 37, то отнесение Т.2 ко времени Солона станет еще менее
вероятным. У нас нет оснований предполагать столь значительное раз¬
витие товарно-денежных отношений и рабства в Аттике начала VI века38.
Однако если нельзя датировать Т.2 временем Солона, то следует все
же попытаться определить, хотя бы приблизительно, время издания
этого закона. Здесь мы можем высказать лишь несколько довольно об¬
щих соображений. В качестве terminus ante quem, думается, можно с
уверенностью принять 403 год. Как уже указывалось выше, данная речь
Гиперида датируется вполне точно временем после 330 года. Ссылка
«оратора на закон именно Солона заставляет нас отнести Т.2 ко времени,
отстоящему, по крайней мере, на два-три поколения от 330 г. Последний
пересмотр свода законов имел место в Афинах сразу же после ниспро¬
вержения тирании Тридцати. Согласно Андокиду (I, 83 сл.)39, экклесия
приняла тогда постановление в принципе «пользоваться законами Со¬
лона... и Драконта». Однако, учитывая необходимость привести эти
35	В § 32 указывается, что прошло более 150 лет со времени событий, связанных
«с битвой при Саламине.
36	Л. Ж ер нэ (ук. соч., стр. 156 и прим. 2) относит Т. 2 к Солону «и по языко¬
вым соображениям и по существу». О его «языковых соображениях» пам пришлось
достаточно подробно говорить выше в связи с оборотом £т)ща? epyefeadat. Что же
касается аргументации «по существу», то он указывает на следующие моменты:
1) принцип, положенный в основу данного закона, известен нам из других ранних
законодательств; 2) в общей формулировке Т. 2 нет еще различений и уточнений,
присущих более позднему времени; 3) гиперидов термин о»хётг)?, возможно, пред¬
ставляет собой омоложенное оіхебд из Т. 1. Все эти соображения кажутся мне неубе¬
дительными. Если бы Л. Жернэ внимательно сравнил Т. 1 и Т. 2, он вряд ли утвер¬
ждал бы, что принцип Т. 2 встречается в других ранних законодательствах. Т. 2,
несомненно, значительно более разработано, чем Т. 1; считать эти законы одновремен¬
ными вряд ли возможно. Гипотеза об «омоложении» olxeo's могла бы быть принята
толькЬ в том случае, если бы была доказана генетическая связь между Т. 1 и Т. 2. Та¬
ковая отсутствует. Слово оіхетт)? является одним из наиболее распространенных
терминов, обозначавших рабов. Нельзя же в любом случае предполагать, что оно
заменило слово olxeu's*
37	См. выше, прим. И. В пользу этой конъектуры высказывается и Л. Ж ер-
н э (ук. соч., стр. 155, прим. 2).
38	Все указанные соображения заставляют меня отказаться от предложенной
мною в 1951 г. датировки Т. 2 временем Солона (ВДИ, 1951, № 2, стр. 56).
39	Красочное описание предыстории пересмотра законов дает Лисий в речи
«Против Никомаха» (XXX, 2—4, И и 25).

РАБЫ В ЗАКОНАХ СОЛОНА
65
законы в соответствие с новыми условиями общественной жизни, афин¬
ское народное собрание поручило буле избрать особую комиссию номо-
фетов и обнародовать проект свода законов для всеобщего обсуждения.
После утверждения нового кодекса буле и комиссией из 500 номофетов,
избранных по демам, весь свод должен был быть вырезан на камне, «что¬
бы каждый желающий был в состоянии его обозреть». В случае, если
бы цитируемый Гиперидом закон вошел в жизнь после упомянутой ко¬
дификации, он явно был бы слишком недавнего происхождения для того,
чтобы приписать его авторство Солону. К тому же законы, включенные
в кодекс 403 года, с течением времени все чаще стали приписываться
Солону или Драконту.
Труднее предложить для Т.2 terminus post quem. Поскольку речь
идет об Афинах, то наиболее раннее свидетельство о конфликтах, которые
могли бы послужить предлогом для издания аналогичных Т.2 законов,
это, пожалуй, псевдо-Ксенофонтова «Афинская полития» (I, 10 сл.). Здесь
же в одном месте отмечается факт сдачи рабов в наем (I, 17). На
этом основании можно было бы условно отнести Т.2 к середине или вто¬
рой половине V в.
Среди приведенных выше свидетельств особое место занимает Т.4.
В отличие от подлинно солоновских законов, отличающихся краткостью,
в Т.4 обстоятельно перечисляются все категории лиц — потенциальных
объектов оскорбления: мужчины и женщины, свободные и рабы, даже
дети. Не менее характерно и то, что хотя в Т.4 не указан размер на¬
казания, но одновременно говорится, по какой, так сказать, статье
подлежит наказанию виновный; предусмотрено здесь также не менее
двух мер наказания; одна из них — в виде денежного штрафа40. Все эти
штрихи, особенно последний, характерны для афинского судопроиз¬
водства IV в., но не для времени Солона. Да и вряд ли можно предпола¬
гать столь высокий уровень развития судебного дела в то время, когда
в Аттике только возникало законодательство. Термин παράνομος встре¬
чается впервые у авторов середины V в.; до этого соответствующее поня¬
тие определялось словами типа δυσνομΐα. Таковы соображения, застав¬
ляющие датировать Т.4, по крайней мере в дошедшей до нас редакции
данного закона, временем значительно позже Солона. Это, разумеется,
не исключает возможности возникновения какого-то прообраза Т.4 еще
в очень раннюю пору. Возможно, что отмеченные подробности были вне¬
сены в закон об оскорблении уже после его возникновения соответственно
духу более позднего времени41. Кстати сказать, между формулировками
Т.4 и закона, приведенного в следующем параграфе речи Эсхина против
Тимарха, также имеются весьма значительные различия. Последний закон
разработан намного более обстоятельно, чем Т. 4.
Наше свидетельство отличается от других анализируемых в данной
статье законов Солона не только по форме, но и по существу. Основной
тенденцией всех предшествовавших свидетельств было, как мы видели,
стремление как-то отделить свободных от рабов. В данном свидетельстве
выступает противоположная тенденция: в некоторых, строго определен¬
ных случаях рабы, очевидно, приравнивались к свободным. Согласно
Т. 4, насилие над рабами в принципе расценивалось так же, как над сво¬
бодными. Данное обстоятельство вызывало удивление и у самого оратора,
который пытается увидеть здесь проявление заботы Солона о...моральном
40	^Αποτε'ίσαι — технический термин для обозначения денежных штрафов.
41	Текст Т. 4 повторяется без каких-либо существенных отклонений и в одной
из речей Демосфена (XXI, 46 сл.). Упоминания об этом законе можно найти
и у других античных авторов. Ссылки на источники и на литературу см.: E. W e i s s,
стр. 160—163.
б Вестник древней истории, № 4

Я. А. ЛЕНЦМАН
уровне свободных: «Ибо законодатель,— заявляет Эсхин (I, 17),— усерд¬
ствовал вовсе не ради рабов; он предписал не оскорблять рабов, желая
приучить вас держаться подальше от оскорбления свободных».
О попытках как-то защитить рабов от ißpi<; свидетельствует не только
Эсхин, но и ряд других ораторов того же столетия: Демосфен (XXI,
46 сл.), Гиперид и Ликург (Athen., VI,.267 а). Демосфен также выражает
недоумение, почему закон защищает рабов от оскорблений, и доказывает,
что законодатель стремился в данном случае осудить самый факт такого
преступления вне зависимости от того, кто является жертвой пре¬
ступления: свободный или раб. Как бы то ни было, обоих орато¬
ров — и Эсхина и Демосфена — ставит в тупик одно и то же обстоятель¬
ство: защита рабов законом. Очевидно, в середине IV в. это стало уже
непонятным ввиду того, что резко изменилось общественное положение
рабов. Следует подчеркнуть в данной связи, что перелом в отношении
к рабам в Афинах имел место задолго до времени жизни упомянутых
ораторов. Примерно столетием раньше неизвестный автор «Афинской
политии» (I, 10) тоже жаловался на то, что, в отличие от Лакедемона,
в Афинах граждане не имеют права бить чужих рабов. Следовательно,
у нас нет оснований сомневаться в самом факте частичной охраны рабов
афинским законодательством.
Какими причинами следует объяснить относительную мягкость афин¬
ских законов? В качестве подлинной причины этого явления вряд ли
может быть принято объяснение Эсхина и аналогичное толкование Демо¬
сфена. Эти люди, столкнувшись с непонятным им общественным явле¬
нием, искали объяснения, исходя из условий окружающей их обстановки·
Как мы видели, они не могли даже представить себе, что закон рабовла¬
дельческого общества может взять под защиту раба в качестве человека.
Несколько ближе к истине, как мне кажется, псевдо-Ксенофонт, который
выдвигает в качестве причины такого странного, на его взгляд, предпи¬
сания закона то обстоятельство, что в Афинах трудно отличить по внеш¬
нему виду свободного от раба, и поэтому толкует запрет бить чужих
рабов как средство охраны беднейших граждан от оскорбления. Од¬
нако и этот автор явно не учитывает того момента, что запрет избиения
рабов чужими был выгоден не только свободной афинской бедноте, но
прежде всего богатым рабовладельцам. Последние, как известно, еще
во время Пелопоннесской войны, а возможно и раньше, сдавали в наем
большое число своих рабов. Охрана рабов законом, хотя бы перед побоя¬
ми, представляла собой некоторую гарантию интересов их владельцев.
Следовательно, и имущей верхушке афинских рабовладельцев, получав¬
ших большие прибыли от сдачи рабов в наем, и городской бедноте было
выгодно обеспечить хотя бы какую-то охрану рабов. В условиях широко
распрбстраненного частновладельческого рабства Афины были вынуж-
дещьі бтказаться от той лаконской практики жесточайшего обращения
с рабами, которая вызвала столь неумеренное восхищение автора оли-
гархцческого памфлета.
Можно ли дать иное объяснение причин появления Т. 4? Предполо¬
жим, что данный закон восходит к древним нормам обычного права, отно¬
сящимся ко временам патриархального рабства, когда в рабе видели не
только рабочую скотину, но и человека. В таком случае целью Т. 4 была
бы защита человеческого достоинства рабов. На такой точке зрения стоит,
в частности, американский ученый Г. Р. Морроу, к анализу концепции
которого мы перейдем несколько ниже. Однако при такого рода пред¬
положении вызывает удивление не только сохранение этого закона на
протяжении нескольких веков бурного развития Афин, но и продолжаю¬
щаяся разработка данного закона и его обрастание все более детализи-

РАБЫ В ЗАКОНАХ СОЛОНА
67
рованными предписаниями. А ведь, согласно Морроу, этот закон в клас¬
сическую пору был уже анахронизмом.
Следует также отметить, что Т. 4, как, впрочем, и другие анализиро¬
вавшиеся в нашем исследовании законы о рабах, воспринимает рабов
в качестве объектов, а не субъектов права: в нем запрещается произво¬
дить какие-то действия над рабом, а не самому рабу.
В отличие от многих частных δίκαι, γραφή ύβρεως носила публично¬
правовой характер 42. Ответчик в случае признания его виновным платил
штраф в пользу полиса, а не истца или потерпевшего. Право вчинять
иск имели не только пострадавшие, но и другие лица. Так как эволюция
законодательства, как правило, идет от частного права к публичному, име¬
ются основания полагать, что γραφή ύβρεως возникла уже после Солона.
Вопрос о времени возникновения γραφή ύβρεως очень сложен. Этот во¬
прос, разумеется, значительно шире, чем датировка Т. 4, которой мы
касались выше. Последнее известное мне исследование данного вопроса—
это статья упомянутого Г. Р. Морроу, появившаяся два десятилетия на¬
зад 43. Морроу посвящает интересующему нас вопросу довольно много
места в своем труде, хотя основная тема его исследования — это не столько
законодательство о насилиях над рабами, сколько юридический анализ
случаев убийства рабов в Аттике. Его выводы о глубокой древности афин¬
ских законов, воспрещавших убийство рабов, кажутся правильными.
Иное дело — законодательство о γραφή ύβρεως. Между тем, автор статьи
считает «возможным доказать, что оба закона — и о φόνος и о ΰβρις —
древние» (ук. соч., стр. 226). В пользу древности закона об убийстве Г. Р.
Морроу выдвигает следующие соображения: 1) согласно традиции, дела
об убийстве — древнейшая часть афинских законов; 2) требование ри¬
туального очищения после убийства раба должно быть весьма древним
именно в силу его связи с религиозным ритуалом. Оба эти соображения
достаточно вески для того, чтобы согласиться с выводом автора. Что каса¬
ется закона о ΰβρις, то, по словам Морроу, «имеются хорошие доводы
в пользу утверждения, что он по меньшей мере столь же древний, как Со¬
лон. Необычность...его предписаний, охраняющих рабов, сам термин
δβρις, столь древний и с таким трудом поддающийся точному определе¬
нию, его тесные связи с религиозными чувствами — все это хорошие до¬
казательства в пользу древности этого закона» (там же).
Мы привели столь длинную цитату из статьи Г. Р. Морроу, чтобы
показать, какое глубокое качественное различие имеется между его ар¬
гументами в пользу древности одного и другого законов. Действительно,
нет оснований сомневаться в большой весомости его соображения о древ¬
ности законов об убийстве. Это твердо засвидетельствовано традицией о
мероприятиях Драконта и не вызывало сомнений ни у кого из исследо¬
вателей. Что же касается аргументации Морроу о γραφή ύβρεως, то все
приведенные им соображения представляются крайне слабыми. Предпи¬
сания, охраняющие рабов, в самом деле необычны; однако, как было
показано выше, они полностью соответствовали интересам афинских ра¬
бовладельцев классической поры. Понятие ΰβρις действительно очень
древнее и встречается в древнейших литературных памятниках, но ведь
в данном случае речь идет не о слове, а о законе, который не засвидетель¬
ствован ни для VI, ни для V в. Трудность уточнения смысла соответст¬
вующего закона также во многом надумана. В IV в. под действие этого
закона подпадали вполне определенные поступки. Диапазон подсудных
действий, охватываемых этим законом, в IV веке значительно шире, чем
42	См. J ones, ук. соч., стр. 117 сл.; Weiss, ук. соч., стр. 161.
43	G. R. Morrow, The Murder of Slaves in Attic Law, CPh, XXXII (1937),
стр. 210—227.
6*

68
Я. А. ЛЕНЦМАН
убийства; под действие этого закона подпадала также αίσχρουργία и ряд
аналогичных преступлений. Основное различие состояло, по-видимому,
лишь в публично-, а не частноправовом характере судебного дела. Нако¬
нец, связь γραφή ύβρεως с религиозными чувствами также не была орга¬
нической. Она выступает отчетливо в речи Демосфена против Мейдия, но
как же было оратору не использовать такой выигрышный момент, если
нападение на него было произведено во время празднества, да притом еще,
когда сам он выступал в качестве одного из должностных лиц? Закон об
оскорблении имел, во всяком случае в IV в., вполне светскую окраску;
случаи же применения данного закона в более раннее время нам неизве¬
стны. Все сказанное вовсе не предрешает поздней датировки γραφή ύβρεως,
а говорит лишь об отсутствии достаточно веских соображений в пользу
древности данного закона.
Остальные свидетельства источников (Т.5—Т.7 и Т.9—Т.11) по форме
и.по содержанию очень близки друг другу, и, очевидно, восходят к од¬
ному и тому же первоисточнику. Если даже отбросить Т.944иТ. ІО45 как
простой пересказ Т. 7, разукрашенный кое-какими несущественными
подробностями, и то останется несколько источников, восходящих к од¬
ному ядру: к закону, который запрещал рабам έρ£ν и ξηραλοιφε ьѵ. Очень
ценно то обстоятельство, что на протяжении многих столетий, от Эсхина
до Гермия Александрийского, традиция об этом законе не обросла раз^
личными домыслами.	^
Как мы видели, все античные авторы упорно приписывали данный
закон Солону. Для такого рода мнения имеются достаточно веские осно¬
вания, даже если абстрагироваться от единодушия традиции. Глагол ξηρα-
λοιφέω встречается у греческих писателей редко 46, притом почти исклю¬
чительно в текстах, связанных с анализируемым нами законом Солона.
Очевидно, данное слово не принадлежит к числу часто встречавшихся в
литературе IV в. На этом основании можно предположить, что соответ¬
ственный запрет имел место еще до кодификации 403 г. и, следовательно,
восходит к «древним», по выражению Лисия (X, 15), законам Солона.
С другой стороны, ничто не препятствует отнести запрет рабам έρα.ν
и ξηραλοιφεΐν к Солону. И тот и другой обычай пользовались распростра¬
нением, в Элладе с незапамятных времен и твердо засвидетельствованы
для Аттики начала VI века. Это видно и из литературных и из археоло¬
гических источников. Из множества примеров мы приведем здесь только
два. Т. 10 представляет собой отрывок известного сочинения Плутарха
«О любви». Непосредственно после приведенного нами свидетельства
здесь следует отрывок из элегии Солона (Diehl, Sol., 12), явно свиде¬
тельствующий об увлечении афинского законодателя той самой любовью,
которую он запрещал рабам. Второй пример: на некоторых аттических
сосудах чернофигурного стиля, датируемых второй четвертью VI в.,
иногда встречаются изображения различных бытовых сценок, имевших
место в палестрах. Так, на одной гидрии из Лейдена воспроизведены два
эпизода, иллюстрирующие натирание маслом в палестре. На обоих
рисунках изображены юноша и мальчик, готовящиеся к натиранию мас¬
44	Т. 9 заимствован нами из «Пира семи мудрецов». Принадлежность данного
сочинения Плутарху долгое время оспаривалась. В последние годы все же преобладает
мнение, что оно вышло из-под пера беотийского писателя. См. К. Ziegler, RE,
s. v. Plutarchos (1951), стб. 883 сл.
45	Т. 10 взят из «О любви» Плутарха. И это произведение считается ныне под¬
линно плутарх^вским; см. Ziegler, ук. соч., стб. 796 сл.
46	В греческо-английском словаре Лидделя—Скотта—Джонса, s. ѵ. указано всего
лишь четыре места в источниках, касающихся древней Греции; из них три относятся
к нащим Т. 7, Т. 9 иТ. 10. Четвертое из указанных в словаре мест (фрагмент из Со¬
фокла) осталось мне недоступным.

РАБЫ В ЗАКОНАХ СОЛОНА
69
лом47. Оба эти примера показывают, что в начале VI в. уже имелись
условия для появления такого закона.
Участие в соревнованиях и, следовательно, тренировка в палестрах і
считались неотъемлемым правом каждого эллина. Поэтому нет ничего L
удивительного в том, что уже ранние законодатели стремились сохра-І
нить это почетное право только за свободными, запретив рабам натира-!
ние маслом и, следовательно, участие в гимнастических соревнованиях.»
По всем этим соображениям можно, в согласии со всей античной тради¬
цией, считать Т. 5 действительно принадлежащим Солону.
В этой связи стоит обратить особое внимание на Т.11. Схолиаст при¬
равнивает к рабам определенные категории свободного населения. Как
он отмечает, права ераѵ и ^paXoicps'Sv были лишены не только рабы, но
и лица, не служившие в войске, беглецы с поля боя, изменники и сыновья,
которые не выполнили своего сыновьего долга по отношению к родителям.
Все эти люди ввиду совершенных ими проступков фактически были по¬
ставлены вне рядов граждан и вообще свободных мужчин. Списки таких
неполноправных лиц схолиаст, очевидно, позаимствовал из какого-то
более раннего источника48. Таким образом, указанный запрет в истори¬
ческом плане должен расцениваться как показатель исключения рабов
из общественной жизни. Если у Гомера раб — это несчастное человеческое
существо, участь которого достойна сожаления и сочувствия, а у Гесиода
рабы — это прежде всего домочадцы, образ жизни которых мало чем
отличается от жизни трудового крестьянина, то данный закон Солона
уже создает пропасть между свободными и рабами именно в силу рабского
состояния последних. Следовательно, Т.5 представляет собой определен¬
ную параллель Т. 1. Принцип материальной ответственности рабовла-і
дельца за раба предполагает отрицание за последним человеческих прав.?
То же^отрицание, правда взятое в совсем иной плоскости античного
мышления, лежит в основе Т.5—Т.7 и Т.9—Т.11. В той или иной мере
оба эти закона знаменуют собой различные стороны одного и того же
процесса — перехода от патриархальных к античным формам рабства.
Нами рассмотрены все законы о рабах, приписывавшиеся в древности
Солону. К более позднему времени, согласно проделанному анализу,
принадлежат только сообщения Гиперида и частично Эсхина. Выделен¬
ные выше законы о рабах, действительно восходящие к Солону или его
времени, дают важные сведения о положении рабов в период становления
античного рабства. Исчерпывающая оценка их значения в этом пла¬
не может быть дана лишь в свете социально-экономического развития
Аттики того времени в целом. Для этого необходимо изучить данное зако¬
нодательство, с одной стороны, на фоне всего комплекса реформ Солона и,
с другой,— в сравнении с данными о рабах в законах Драконта. Обе
задачи выходят далеко за рамки данной статьи, цель которой ограничена
лишь источниковедческой задачей — определить, какие из приписывав¬
шихся Солону законов о рабах в самом деле относятся ко времени вели¬
кого афинского реформатора.
47	См. J.D. Beazley, The Development of Attic Black-Figure, Berkeley, 1951,
стр. 80, табл. 38, рис. 1—2.
48	Так, Диодор Сицилийский (XII, 16, 1) сообщает, что Харонд издал
закон, согласно которому людей, покинувших боевой строй или вообще не взяв¬
шихся за оружие в защиту своего полиса, заставляли сидеть в течение трех дней на
агоре одетыми в женское платье. Мера наказания, предложенная Харондом, в прин¬
ципе немногим отличалась от приводимой схолиастом.

Л. П, Маринович
ГРЕЧЕСКИЕ НАЕМНИКИ В КОНЦЕ
V—НАЧАЛЕ IV вв.до н. э.
(Имущественные отношения и социальный состав)
Основным источником для изучений греческого наемного войска на
рубеже V и IV вв. до н. э. является «Анабазис» Ксенофонта. Как и дру¬
гие сочинения Ксенофонта, «Анабазис» имеет ярко выраженный тенден¬
циозный характер. Это сказывается на освещении проблем социального
строя Греции, в критике недостатков демократии, в провозглашении пре¬
восходства аристократических институтов, в лаконофильстве Ксено¬
фонта.
Как автор «Анабазиса» Ксенофонт помимо общей своей концепции^
проводит идеи о превосходстве эллинов над варварами, о необходимости
похода против персов, преувеличивает собственную^ роль в походе и свои
военные способности и, что особенно важно для рассматриваемой темы,
стремится представить наемников в лучшем виде. Но несмотря на субъек¬
тивизм и тенденциозность автора, «Анабазис» является источником исклю¬
чительно важным для изучения истории наемничества именно потому,
что Ксенофонт был плотью от плоти и кровью от крови этих солдат. Кроме
того, события похода греков, все обычные стороны военной и хозяйст¬
венной жизни наемников не должны были подвергнуться какому-либо
тенденциозному освещению. Ценность «Анабазиса» как точного истори¬
ческого источника сейчас считается общепризнанной*.
«Анабазис» подвергался многостороннему исследованию: его исполь¬
зовали, например, для выяснения политических и философских взгля¬
дов Ксенофонта1 2, для характеристики племен, населяющих Малую Азию
и Закавказье 3, для изучения истории военного дела 4. Много писали об
отступлении «десяти тысяч». Детально изучался их путь, выяснялись
1 P. Masquera у, Xénophon, Anabase, I, P.,	1930, стр·	16—17;
М. И. Максимова, Ксенофонт и его «Анабазис», в кн. Ксенофонт, Анабазис,
М.—Л., 1951, стр. 241 сл.
2	J.'liucci oni, Les idées politiques et sociales de Xénophon, Ophrys, 1946,
стр. 33 сл.
3M. И. Максимова, Ангинные города Юго-востонного Принерноморья,
М.—Л., 1956, стр. 118 сл.
4	W. R'üstow u. Н. Köchly, Geschichte des griechischen Kriegswesen von
der ältesten Zeit bis^uf Pyrrhos, Aarau, 1852; J. Kromayer u. G. Veith, Heer¬
wesen und Kriegsführung der Griechen und Römer, München, 1928; Г. Дельбрюк,
История военного искусства, I, М., 1936, стр. 139—140, 144 сл.

ГРЕЧЕСКИЕ НАЕМНИКИ В КОНЦЕ V — НАЧАЛЕ IV вв. до н. э.
71
мельчайшие подробности5. Однако из поля зрения историков в значитель¬
ной мере выпали сами действующие лица — наемники. Если ученые и
останавливались иногда на вопросе организации наемного войска, на
характере, морали и поведении наемников 6, то данные об их экономиче¬
ском положении и различном имущественном состоянии почти не рас¬
сматривались. Парк — автор единственной обстоятельной монографии
по истории греческого наемничества доэллинистического времени — в гла¬
ве «Век Кира II и Дионисия I»7 тоже в общем ограничился историей по¬
хода. Показательны также работы по «Анабазису», вышедшие за послед¬
ние 15 лет. Их авторов интересует главным образом выяснение датировки,
композиции и тенденции этого произведения 8.
Между- тем «Анабазис» дает возможность поставить вопрос о матери¬
альном положении наемников Кира, об их имущественной дифферен- ■*
циации, т. е. в конечном счете вопрос о причинах, толкнувших тысячи
людей на службу в наемном войске.
«Анабазис» рассказывает о наемниках на службе не у греков, а у пер¬
сов. Своеобразные условия службы в Малой Азии должны были опреде¬
лить некоторые специфические черты «десяти тысяч», однако характер
отношений внутри армии и, что особенно важно, имущественное поло¬
жение были сходны для всех наемников изучаемого периода. Поэтому
наемников Кира Младшего следует рассматривать как типичное явление.
Ксенофонт указывает, что большинство воинов пошло в наемники не
из-за нужды (ού σπάνει βίου), а потому, что они наслышались о щедрости·
Кира. Некоторые из них оставили родителей, а иные покинули и детей,
чтобы накопить для них богатство (Xen., Anab., VI, 4, 8).
Прямых указаний на различное имущественное положение наемник
ков сравнительно немного: так, после битвы при Кунаксе, когда греки
сожгли чдсть обоза, чтобы обеспечить движение, некоторые воины дарили
лишние вещи нуждавшимся (III, 3, 1). Далее, Ксенофонт в речи перед
лохагами Проксена после убийства 5 стратегов говорил, что лишь у не¬
многих есть средства на покупку продовольствия (III, 1, 20), третье
свидетельство такого же характера—V, 1, 6.
В значительной мере имущественным неравенством можно объяснить
разногласия в войске, возникавшие по поводу дальнейших планов.
В Котиоре при попытке основания колонии часть хотела остаться до тех
пор, пока не соберет достаточно средств для содержания семьи, другие
выступили за немедленное возвращение домой, третьи согласны были
остаться совсем (V, 6, 15 сл.). Таким образом, здесь выступают три группы
наемников, различных по своему положению,— одних ничто не ждет
на родине, и они готовы остаться жить на новом месте, другие являются
более обеспеченной частью войска, наконец, большинство мечтало о
возвращении домой, но не с пустыми руками, а лишь после того, как
' цель, ради которой они рисковали, была бы достигнута. У них еще был
5	А. В о и с h е г, L’Anabase de Xénophon, Paris — Nancy, 1913; E. Hoffmei¬
ster, Durch Armenien, eine Wanderung und der Zug Xenophons bis zum Schwarzen
Meer, Lpz—B., 1911.
6	Masquera у, ук. соч., I, стр. 21 сл.; H. W. Р а г k е, Greek Mercenary Sol¬
diers from the earliest Times to the Battle of Ipsus, Oxf., 1933, стр. 23 сл.; L u с c ί¬
ο n i, ук. соч., стр. 29 сл.; Éd. Delebecque, Notes sur l’«Anabase», «Lettres
d’Humanité», VI, P., 1947, стр. 48 сл.; он же, Essai sur la vie de Xénophon, P.,
1957, стр. 102 сл.
7	Parke, ук. соч., стр. 23 сл.
8	Ed. Delebecque, Xénophon, Athènes et Lacédémone, Notes sur la compo¬
sition de l’Anabase, REG, t. 59—60 (1946—1947), стр. 71 сл.; G. H ö e g, Xenophontos
Kyrou Anabasis, Oeuvre anonyme ou pseudonyme ou orthonyme? «Classica et mediaeva-
lia» XI (1950), № 1—2, стр. 151 сл.; F. Robert, Les intentions de Xénophon dans
l’«Anabase», «L’Information littéraire», № 2 (1950), стр. 55 сл.

72
Л. П. МАРИНОВИЧ
дс*м, семья, и наемную службу они рассматривали как своего рода отхожий
промысел, причем дело было не в обогащении, а в приобретении средств
для помощи семье (V, 6, 30).
Мысль о поселении где-нибудь на берегу Понта встречала поддержку
и сочувствие среди некоторых воинов. Однако этого хотела только часть
наемников, другая же, более многочисленная, упорно сопротивлялась
этому. В Кальпийской бухте войско расположилось на берегу моря, но
греки не захотели разбивать лагерь там, где можно было построить го¬
род, им даже казалось, что самый приход в эту местность объясняется
злым намерением некоторых лиц, замышлявших основать здесь полис.
Слухи, ходившие в войске, были настолько, видимо, упорными и полу¬
чили такое распространение, что плывущие мимо корабли охотно приста¬
вали к берегу, услышав, что здесь будто бы основывается город, а живу¬
щие по соседству направляли к грекам послов (Xen., Anab., VI, 6, 3—4).
Следует думать, что стратеги Тимасион и Форакс в своих предло¬
жениях солдатам точнее всего должны были учесть их различные стрем¬
ления. Что же они обещают?Тимасион соблазняет возможностью обога¬
титься в Эолиде, Фригии и Троаде (V, 6, 22—26), т. е. вновь стать наем¬
ником в той же самой Малой Азии ради обогащения, Форакс говорит о
прекрасном и богатом Херсонесе, где желающие смогут поселиться,
а другие — поехать отсюда домой.
^так, и здесь наблюдается то же: одни стремятся продолжать жизнь
наемника, другие — где-нибудь поселиться, третьи — вернуться домой.
Имущественное неравенство среди наемников представляется несомнен¬
ным. Вопрос заключается в том, действительно ли та часть, которая *
испытывала нужду, составляла меньшинство, как указывает Ксенофонт
(VI, 4, 8).
Необходимо учесть, в каком контексте сделано Ксенофонтом рассма¬
триваемое замечание. Автор рассказывает о попытке основать поселе¬
ние на берегу Понта, и приведенное высказывание должно объяснить и
оправдать неудачу этой попытки. Кроме того, как уже указывалось
выпщ, Ксенофонт хотел представить наемников, среди которых он нахо¬
дился, в более благоприятном свете (Luccioni, ук. соч., стр. 31).
Еще в самом начале похода можно выделить группу солдат, которые
не думали о возвращении домой. В Тапсаке Менон предлагал своим вои¬
нам перейти раньше других Евфрат, обещая, что Кир в случае, если дру¬
гие отряды не пойдут дальше и войско вернется, назначит наемников
Менона, как самых верных, фрурархами и лохагами (Xen., Anab., I,
4, 15). Следовательно, Менон не сомневался в том, что его солдаты и в
дальнейшем хотят служить у Кира. В речи перед битвой при Кунаксе
Кир высказывает надежду, что он убедит многих предпочесть службу
у него возвращению на родину (I, 7, 4). После битвы к Артаксерксу пе¬
решли 340 фракийцев под командой Мильтокифа (II, 2, 7) и аркадянин
Никарх с 20 солдатами своего лоха (III, 3, 5).
Число тех, кто не думал о возвращении в родной полис, было не так
незначительно, как о том можно судить по описанию Ксенофонтом собы¬
тий, в Котиоре. Еще в начале отступления Ксенофонт выражает опасе¬
ние, что греки, подобно лотофагам, забудут дорогу домой (III, 2, 25).
В Гераклею пришло 8 000 воинов, к Севту же нанялось около 6 000, осталь¬
ные 2 000 (четверть войска), продав оружие, разъехались, кто куда мог,
часть вернулась на родину, другие — смешались с населением городов
(VII, 2, 3; 7, 23; Diod., XIV, 31,5; 37,1).
На службе у Севта не в первый раз встает вопрос о возможности части
наемников остаться и осесть на землю. Севт кроме оплаты обещает дать
землю и укрепленное место у моря и на вопрос Ксенофонта, примет ли

ГРЕЧЕСКИЕ НАЕМНИКИ В КОНЦЕ V — НАЧАЛЕ IV вв. до н. э.
73
он их, отвечает утвердительно (Xen., Anab., VII, 2,37—38; ср. VII, 3,
18-19).
Из нанявшихся к Севту родину увидели, наверное, немногие. От Сев-
та воины переходят к спартанцам, воюют под командой Фиброна, Дер-
килида и Агесилая в Малой Азии с 400 г. до н. э., затем часть их пере¬
правляется вместе с Агесилаем в Европу и участвует в битве при Коро-
нее в 394 г. до н. э. (VII, 8, 24; Xen., Hell., Ill, 1, 6, 2,7; IV, 2,5 сл.;
Hell., Оху., XVI, 2). После роспуска войска Агесилаем, возможно, более
молодые, особенно из Фессалии, поступили на службу к Ясону9.
Ксенофонт, без сомнения, преувеличил число тех, кто видел в наемной
службе не источник существования, а средство обогащения. В этом, кро- *
ме рассмотренного материала «Анабазиса», убеждает история греческих
наемников в это же время в Сицилии. Но по сравнению с последующим
временем в самом начале IV в. было гораздо меньше обездоленных, шед¬
ших в наемники из нужды.
Состав наемников, отправившихся с Киром, был разнохарактерным.
Небольшую часть их составляли солдаты, уже раньше служившие у Ки¬
ра (I, 1,2; 4,12). Ксенофонт указывает, что у Кира еще до похода служили >
стратеги и лохаги, которые приходили к нему ради обогащения (I, 9,
17). Среди них был Ксений, командир сопровождавших в 405 г. до н. э.
Кира эллинских гоплитов (I, 1,2; 2,1). Видимо, к ним принадлежал Ме-
нон (I, 1,10; 2,6; II, 6,28).|
Проксен, Софенет и Сократ были ξένοι Кира (I, 1,11); ддя Проксена,
по его собственным словам, Кир был дороже отчизны (III, 1,4). К началу
похода Сократ и Пасион были в числе тех, кто осаждал Милет (I, 2,3).
Ксений и Пасион имели какие-то прежние заслуги перед Киром (I, 4, 8).
В войске Кира были изгнанники: Гавлит с Самоса (I, 7, 5), Тимасион .
из Дардан (III, 1,47; V, 6,23), Архагор из Аргоса (IV, 2,13), из Спарты
Клеарх, полностью порвавший с родиной (I, 1,9), милетяне, надеящиеся
с помощью Кира вернуться в свой город (I, 2,2). По сравнению с более
чем тринадцатитысячным войском эти изгнанники представляют ничтож¬
ное количество. Однако кажется более правильным сопоставить их не
с общим числом солдат, а с теми 65 наемниками, которых Ксенофонт
называет по имени. В таком случае количество изгнанников получается
уже не столь незначительным. Безусловно, среди той части войска, кото¬
рая хотела осесть в Малой Азии, было какое-то число и изгнанников.
Среди «десяти тысяч» мы видим беотийского беглого раба лидийца *
Аполлонида (Xen., Anab., Ill, 1,26 и 31), пелтаста из племени макронов,
бывшего раба в Афинах (IV, 8, 4—6), бывшего фессалийского кулачного
бойца Войска (V, 8, 23), бежавшего от правосудия за убийство Дра-
контия (IV, 8, 25 сл.; ср. Isae., IV, 28), и* юношу Силана из Макисты,
может быть, убежавшего из дома в поисках приключений (Xen., Anab.,-
VII, 4, 16).
Таким образом, наемники Кира были неоднородны по своему имуще¬
ственному положению и составу. Здесь были солдаты-профессионалы,
участники Пелопоннесской войны, уже неспособные к мирной жизни,,
изгнанники, беглые рабы, преступники. Но большинство составляли еще
вчерашние граждане, видевшие в наемной службе временное занятие.*
Воины Кира мечтали улучшить свое положение, обогатиться, вернуться
домой. Но мечты оставались мечтами, богатство не приходило, надежды
рушились, наемники продолжали свою службу, постепенно превращаясь
в солдат-профессионалов. Диодор объясняет поступление бывших воинов
8 R. J. В on η е г, Xenophon’s Comrades in Arms, «Classical Journal», X (1915),
№ 5, стр. 199—200.

74
I
Л. П. МАРИНОВИЧ
Кира к Севту тем, что они привыкли вести жизнь солдат (БіосІ., XIV,
37, 1—2).
Нарисованную Ксенофонтом картину пестрого состава наемников
дополняет Исей, давая возможность более конкретно представить различ¬
ные типы наемников и те разнообразные причины, которые приводили
людей в наемное войско. IV речь Исея рисует два типа наемников. Один,
афинянин Никострат, нашел в наемной службе за границей (Івае., IV,
1, 18 и 26) удобный случай для увеличения своего состояния. В проме¬
жутках между походами он вел какие-то денежные дела10 11 и составил за
И лет службы (Івае., IV, 8) значительное состояние в 2 таланта (IV, 7).
Он не стремился возвратиться на родину, не поддерживал никакой с ней
связи, у него не было семьи, и ближайшими его родственниками на суде
оказались его двоюродные братья. Вероятно, в последнее перед смертью
время он служил в войске Фарнабаза, с которым персидский сатрап в
374 г. до н. э. напал на Египет, так как тело Никострата было привезено
в Афины из Аки, места сбора этого войска11.
Второго наемника, афинянина Хариада, заставило стать воином су¬
дебное преследование. За воровство он был схвачен и брошен в тюрьму
(Іэае., IV, 28), но сумел бежать из Афин и поступил на службу. Здесь
Хариад познакомился с Никостратом, вместе с которым, по его словам,
вел какие-то дела (IV, 18 —20, 26). Он, видимо, не оставлял надежды
вернуться ^а родину, ожидая лишь, когда за давностью лет преступление
потеряем силу и будет забыто. Через 17 лет (IV, 29) он возвращается в
Афины и выступает как один из многочисленных претендентов на состоя¬
ние Никострата. Очень интересно указание Исея на то, что судебные
дела относительно имущества афинян, убитых за границей после много¬
летнего отсутствия, не единичны (IV, 21).
Во II речи Исея говорится о двух братьях-наемниках. Некто Эпоним
из Ахарны умер, оставив двух сыновей и двух дочерей. Молодые люди
выдали сестер замуж, дав им в приданое по 20 мин каждой (И, 3—5),
и отправились на службу во Фракию к известному командиру наемников
Ификрату12. Через несколько лет они вернулись, вскоре одного усыновил
муж младшей сестры, а другой вновь стал наемником. Перед нами люди
иного положения, чем Хариад и Никострат. Они обладают некоторым,
правда весьма скромным, состоянием, судя по размеру приданого сестер.
Выдав их замуж, братья остаются в стесненном положении и решают служ¬
бой поправить свои дела. Во Фракии они отличились и приобрели неко¬
торое имущество (Івае., II, 6).
Наконец, в речи IX выступает тоже, видимо, наемник, но более высо¬
кого положения. Астифил был под Коринфом в 394—390 гг., в 378—371 гг.
воевал против Спарты, а в промежутке — в Фессалии13. После более
10	I s а е., IV, 18—20. Может быть, это были операции, связанные со скупкой
награбленного, ср. Xen., Ages., I, 17—18.
11	I s а е, IV, 7, 19—20; Diod., XV, 41; Р о 1 у а е n, III, 9, 56; W. J u d е і с h,
Kleinasiatischen Studien, Marburg, 1892, стр. 160; Аке—эммендация, представляюща¬
яся наиболее правильной. W. W у s е, The Speeches of Isaeus, Cambridge, 1904, стр.
59 и 376,1 s é e, Discours, texte établi par P. Roussel, P., 1922, стр. 76.
12	I s a e., II, 6. Речь идет о службе Ификрата во Фракии у афинян или у Нотиса.
Мнения по этому поводу расходятся. См. Wy se, ук. соч., стр. 236—237; Bonner,
ук. соч., стр. 203. Во всяком случае, говорится о событиях начала 80-х гг. IV в.
до н. э.
13	I s а e., IX, 14. Источники ничего не сообщают о войне в Фессалии между 390—
378 гг. до н. э<. По предположению Боннера (ук. соч., стр. 204), Астифил мог
служить у Ясона. Правда, тираном Ясон стал не раньше 379 г., но неизвестно, когда
впервые он с^братил свою армию против фессалийских городов. Кроме того, в Фесса¬
лии были ча&сы конфликты между отдельными аристократическими родами, у ко¬
торых мог служить, по мнению Уайза, и Астифил — W у s е, ук. соч., стр. 635.

ГРЕЧЕСКИЕ НАЕМНИКИ В КОНЦЕ V — НАЧАЛЕ IV вв. до н. э.
75
чем 23 лет службы, став лохагом, он вернулся в Афины и погиб под Ми-
тиленой, сражаясь в гражданской армии (IX, 1). Не материальная нужда
заставила его стать наемником. У Астифила было поместье, перешедшее
к нему по наследству от отца (IX, 3,17 и 28). Размер земельного владения
неизвестен14. В надписи 378 г. встречается имя Астифила как внесшего
проект о разрешении вхождения Мефимны в Афинский союз15. В этой
же речи, возможно, говорится еще об одном наемнике. Это истец, брат
Астифила по матери, который в то время, когда Астифил погиб, находил¬
ся ТвТпоходе за границей (Ізае., IX, 3).
Столь же разнообразны были наемники и по своему этническому со¬
ставу. Отдельные виды войска были набраны из определенных областей
Греции. В войске Кира наблюдается в этом отношении та же картина,
что в Пелопоннесской войне. Большинство гоплитов было из Пелопонне¬
са, прежде всего из Аркадии, затем — из Ахайи (Хеп., АпаЬ., I, 1,6;
2,3; VI, 2,10 и др.)· Дорийская фаланга особенно славилась и ценилась,
а Аркадия еще до похода Кира была главной поставщицей гоплитов 16.
И во время Пелопоннесской войны все наемники-гоплиты, место’проис¬
хождения которых известно, были набраны в Пелопоннесе17. То же
можно сказать и относительно пелтастов. Фракия была родиной этого
вида оружия. Все упоминаемые Фукидидом и Ксенофонтом в «Неііе-
піса» (в книгах, описывающих Пелопоннесскую войну) пелтасты —
из Фракии18, подавляющее большинство пелтастов Кира — фракийцы:*
800 пелтастов Клеарха — фракийцы (I, 2, 9), 500 пелтастов Менона —
энианы, олинфяне и долопы (I, 2, 6). Не случайно, что пелтасты были
именно у Клеарха, набиравшего войско в Херсонесе, и Менона — стра¬
тега фессалийца Аристиппа19.
Наконец, гимнетами были пращники с Родоса и критские лучники и
в Пелопоннесской войне и среди наемников Кира: Родос славился свои¬
ми пращниками20, а Крит — лучниками21.
Аркадяне, ахейцы, фракийцы, критяне, родосцы неоднократно упоми¬
наются как отдельные группы. Они, видимо, были набраны целыми отря¬
дами, иногда вместе с низшими командирами. Кажется весьма вероятным,
что в состав войска вошли отдельные отряды, оформившиеся еще
во время Пелопоннесской войны и продолжавшие существовать после
нее.
Но перечисленные группы не исчерпывают всего этнического состава
наемников. Ксенофонт в ходе рассказа упоминает в связи с тем или иным
событием отдельных лиц, называя обычно место их происхождения.
Это позволило, собрав все имена, составить таблицу (смГ стр. 76).
Имен этих немного — всего 65, преобладают командиры, упоминания
Ксенофонта носят случайный характер, поэтому вряд ли можно говорить,
что эта таблица отражает в какой-то мере соотношение отдельных этниче¬
ских частей в войске, хотя и в ней преобладают пелопоннесцы (32 из 65),
14	Вполне возможно, что Фудипп, родной брат отца Астифила, был триерархом
{GІА, II, 811 с, 224 d, 117, 120).
15	S у I I.3, I, № 149; Ch. Michel, Recueil d’inscriptions grecques, Bruxelles,
1900, № 88.
16	Athen., 1, 27e—28a.
17	T h u с., I, 60, 1; III, 34, 2—4; IV, 52,2; 76, 3; VI, 43; VII,19, 4; 57, 9; 58,
3; VIII, 28, 4.
w Там же,	IV,	129, 2; V, 6, 2;	VII, 27,	1—2; X e n., H e	11., I,	3,	10;	cp.Ari-
fitoph., Acharn.,	153 сл.; X e n.,	Memor.,	III, 9, 2.
19	Фессалия тоже славилась пелтастами, X en., Hell., VI, 1, 9.
20	T h u с.,	VI,	43; X e n., Anab., III, 3, 15—20; 4, 14—17.
21	T h u с.,	VI,	25, 2; 43; VII,	57, 2; X	e n., Anab., I, 2,	9;	III,	3,	7,	15—20;	4,
14—17; IV, 2, 28. Cp. X e n., Hell., IV, 2, 16.

%
76
Л. П. МАРИНОВИЧ
а среди них — аркадяне (16 из 32). Таблица кажется интересной в другом
отношении — как показатель исключительной пестроты этнического со¬
става наемников. В таблице мы видим выходцев из многих областей гре¬
ческого мира от Сиракуз и Фурий на западе до Хиоса, Крита и Малой
Азии на востоке. 65 наемников происходят из 31 полиса и области. Это
явление новое по сравнению с предшествующим временем.
Амфиполь
— 2
Л окры — 1
Дарданы
— 2
Фракия
— 1
Эвбея — 1
Лидия
— 1
Олинф
— 1
Акарнания — 1
Эолида
— 1
Фессалия
- 2
Аркадия (5 полисов) — 16
Мисия
— 1
Амбракия
— 1
Спарта — 5
Хпос
— 1
Афины
— 8
Ахайя — 5
Самос
— 1
Беотия
- 2
Элида — 4
Крит
— 1
Мегары
— 1
Сикион — 1
Фурии
- 1
Этеи
— 1
Аргос — 1
Сиракузы
— 2
В рассматриваемое время грек, вынужденный стать наемником даже
в силу затруднительных материальных обстоятельств, не мог быть совер-1
шенно неимущим. В начале IV в. до н. э. гоплиты еще оставались основ¬
ной частью войска. Из 13 000 наемников Кира более 10 000 были гоплита¬
ми (Хеп., АпаЬ., I, 2, 3, 6, и 9; 4, 3). У гоплита, как правило, был слуга,
чаще 'всего раб22. Оружие было собственностью каждого воина 23. Цена
гоплитского доспеха неизвестна. При распродаже имущества, конфис-
кованногалпо процессу гермокопидов, были проданы дротик (δοράτιον)
за 2 драхмы 5 оболов, копье, по-видимому, без втока (δόρυ άνευ στύρακ (ос))
за 1* драхму 4 обола 24. Во всяком случае, полные доспехи стоили
дорого25.
Слуги с оружием и другими вещами26 находились в обозе. Обоз —(
неотъемлемая часть всякого войска того времени. Помимо слуг и лич¬
ных вещей воинов, в обозе находились жрецы27, ремесленники 28, врачи 29,
купцы 30, глашатаи 31, трубачи 32, гетеры 33, погонщики 34, обозные сол¬
даты 35, вьючный скот 36, палатки 37, награбленное добро, продовольст- * 80 81 * * 84 * 86 8722	T h и с., VII, 75, 5; X е n., Anab., II, 5, 32; IV, 2, 20; VII, 3, 20 и др.; Hell.,
VI, 2, 23; Ages., I, 30; Р о 1 у а е п., Ill, 9, 52 и др.
23	X e п., АпаЬ., I, 2, 2; III, 3, 18; VII, 2, 3; cp. Hell., Ill, 4, 17; IV, 2, 7; были,
правда, отдельные случаи, когда наниматель давал оружие. Lys., XIX, 21 fr., I,
6, 1 (Lysias, Discours, т. II, P., 1926).
24	W. K. Pritchett, The Attic Stelai, «Hesperia», XII (1953), N° 4, стр. 254*
В. Д. Блаватский, Очерки военного дела в античных государствах Северного
Причерноморья, М., 1954, стр. 48.
46	П. М о н с о («Exercitus», D.—S., т. 2, стр. 901) определяет стоимость доспеха
гоплита примерно в 150 драхм.
!)Хе n., АпаЬ., I, 10, 3—4 и 18; IV, 3, 30; VI, 5, 1; VII, 3, 18 и 27; 4,
18 и др.
47	X e n., Anab, I, 7, 18; VI, 5, 2 и др.; T h и с., VI, 69,2.
48	X en., Lac. polit., XI, 2; 7; Cyrop., VI, 2, 37.
48 X e n., Anab., Ill, 4, 30; cp. Lac. polit., XIII, 7.
80	X e n., Hell., VI, 2, 23; 4, 9; Cyrop., II, 4, 32; IV, 5, 42; VI, 2, 38—39.
81	X e n., Anab., II, 2, 20; III, 1, 46; 4, 36; V, 2,18; 7, 3.
84 Там же, II, 2,4; IV, 3, 29; VII, 4, 16; cp. T h и с., V, 10, 3; VI, 69, 2.
88 X e n., Anab., IV, 1, 14; 3, 19 и др.
84 Видимо, рабы, судя по тому, что погонщик мула сказал Ксенофонту, что ему
поручили гнать мула, хотя он родился свободным. Хеп., Anab., V, 8, 5.
86	Там же, IV, 1, 13; VI, 5, 4.
88 Х'е n., Anab., I. 5, 5, 7; II, 2, 4; IV, 1, 12—13 и др.; cp. X e n., Lac. polit.,.
XI, 2; X e n., Oec., VIII, 4.
87	X ел'., Anab., Ill, 2, 27.

ГРЕЧЕСКИЕ НАЕМНИКИ В КОНЦЕ V — НАЧАЛЕ IV вв. до н. э.
77
вие 38. Во главе обоза стоял специальный начальник 39. Яркую картину
обоза рисует Ксенофонт40: в обозе находятся—продовольствие (хлеб, вино,
приправы), одежда, ручные мельницы, все, что может понадобиться боль¬
ному, ремни, запасы дерева, топоры, лопаты, мотыги, косы, ремесленники-
кузнецы, плотники, кожевенники с их инструментом, которые за плату
обслуживают всех, в них нуждающихся, купцы — έμποροι и κάπηλοι.
В обозе везли также общественное имущество, составлявшееся из добычи,
захваченной при совместных набегах (Хеп., АпаЬ., VI, 6, 2). По мере уве¬
личения оно делилось между солдатами, частично же шло на нужды всего
войска. Так, иА общественного имущества греки одарили скифина, кото¬
рый довел их до моря (IV, 7, 27). Общественный скот они подарили Кле-
андру, гармосту Византии (VI, 6, 37). Обсуждался вопрос, кормить ли
за общественный счет командиров тех кораблей, которые греки предпо¬
лагали захватить для переправы (V, 1, 12). В жертвы приносился общест¬
венный скот.
Обоз численно обычно превосходил войско. Находящиеся здесь люди,
как правило, не принимали участия в военных действиях. Ксенофонт назы¬
вает их οχλος 41.
Обоз был предметом постоянных забот. Однажды даже часть наемни¬
ков покинула строй и бросилась охранять, кто вьючный скот, кто вещи
или гетер (IV, 3, 30). Обоз требовал специальной охраны. Для большей
безопасности он обычно помещался в центре войска, иногда войско строи¬
лось в каре так, чтобы повозки и толпа нестроевых находились под его
защитой (III, 2, 36).
Большой обоз постоянно тормозил движение. Этим объясняется, что
дважды во время отступления греки должны были уменьшать его, остав¬
ляя лишь самое необходимое (III, 2, 27—28; 3, 1; IV, 1, 12—14).
* *
*
За свою службу наемники получали жалованье, подарки, часть при¬
были . В какой мере могло обогатить солдат жалованье?
Кир нанял солдат за дарик в месяц, т. е. около 5 оболов в день (Хеп.,
АпаЬ., I, 3, 21). В Тарсе оплата в связи с подозрениями солдат, что их
ведут против царя, была увеличена до 1,5 дариков в месяц, т. е. около
7,5 оболов в день (там же), Тимасий иФоракс обещали платить по кизики-
ну в месяц, т. е. около 5 оболов в день 42, столько же Севт (VII, 3, 10),
спартанцы — по 1 дарику в месяц (VII, 6, 1). Лохагу платили вдвое боль¬
ше, чем рядовому, а стратегу — вчетверо, согласно установленному
обычаю (VII, 2, 36; 3, 10; 6, 1 и 7).
І Таковы цифры, которые сообщает Ксенофонт. Прежде всего их следует
поставить в связь с другими свидетельствами об оплате. Этих свидетельств
немного и относятся они, главным образом, ко времени Пелопоннесской
войны 43. Под Потидеей гоплиты получали 2 драхмы — одну для себя
38	Хеп., АпаЬ., I, 10, 18; IV, 1, 13; 5, 8.
39	ctp^cov сттратю'и сгхеіхроріхои — Хеп., Lac. polit., XIII, 4.
40 X е п., Сугор., VI, 2, 31—39; cp. X е п., Oec., VIII, 4.
41 X е п., Anab., III, 2, 36; 3, 6; IV, 3, 15 и 27; VI, 5,3; ср. Сугор., IV, 2, 6.
42	X en., Anab., V, 6, 23 и 26. Стоимость кизикина колебалась, см. F. В ru¬
ne 11 i, Scenofonte Vocabolario, Torino, 1946, стр. 80.
43	В источниках ничего не говорится о существовании различия в оплате наем¬
ников и граждан, но нет прямых указаний и на равенство. Единственным подтверж¬
дением положения об одинаковой плате, кроме полного молчания авторов о разнице
в ней, является, может быть, I Филиппика Демосфена, в которой оратор в своих подсче¬
тах средств, нужных для содержания армии, включающей граждан и наемников, не

78
Л. П. МАРИНОВИЧ
другую — для слуги 44, во время Сицилийского похода морякам платили
1 драхму (Thuc., VI, 31, 3). По афино-аргосскому договору гоплиту и лег¬
ковооруженному полагались 3 эгинских обола в день ( т. е. около 4,5 ат¬
тических), а всаднику — 1 драхма (V, 47, 6). В 413 г. в Афины пришли
фракийские пелтасты для участия в сицилийском походе, но опоздали.
Афиняне отослали их обратно, так как платить им 1 драхму за войну
в Декалее казалось слишком дорого 45. Далее, Тиссаферн обещал давать
морякам 1 драхму, но потом снизил оплату до 3 оболов 46. В это время
афинские моряки получали 3 обола (Thuc., VIII, 45, 2).
Джонс 47, исходя из того, что· Фукидид сначала говорит о шести обо¬
лах, а затем о трех — считает, что щ413 г. плата наемникам была умень¬
шена вдвое. Гомм 48 рассматривает более высокий размер оплаты не как
обычный, но как обусловленный особыми обстоятельствами. Думается*
что в отношении моряков Гомм прав, и участникам Сицилийской экспе¬
диции платили больше, чем обычно. Доказательством этому является слу¬
чай с пелтастами — тот размер жалованья, который казался возможным
для Сицилии, где рассчитывали расплачиваться захваченным богатством,
был слишком высоким для войны в Греции. Плата моряков в 1 драхму
была выше обычной. Что же касается гоплитов, то нет никакой необходи¬
мости искать причину уменьшения оплаты с 6 оболов до 3 и говорить о
внезапном уменьшении оплаты вдвое, так как в афино-аргосском до¬
говоре говорится не об оплате гоплита и легковооруженного, а лишь
о ее части 49. Поэтому размер оплаты гоплита по Фукидиду — 6 оболов
}в день.
Об оплате в IV в. (имеется в виду время до Александра) известно, что
во время подготовки Спарты к Олинфскому походу союзным государст¬
вам было разрешено вместо людских контингентов вносить деньги из рас¬
чета: ; за воина — 3 эгинских обола, за всадника — вчетверо больше
(Хеп./ Hell., V, 2, 21). Деньги эти обозначены термином jua&óc и должны
были быть равны оплате гоплита.
Таким образом, первоначальная оплата Кира и оплата других нани¬
мателей «десяти тысяч» согласуется с существующим в то время разме¬
ром жалованья и не представляет чего-либо исключительного. Если срав¬
нить цифры времен Пелопоннесской войны, 401—400 гг. и 80-х гг. IV в.,
то мы увидим их уменьшение: 6 оболов — около 5 оболов — около 4,5 обо¬
лов. Может быть, они свидетельствуют о падении размера оплаты.
делаетникаких различий в их оплате (D е m., IV, 28—29). Правда, в ней говорится толь¬
ко об одной части оплаты и, как предполагает Гриффис (G. F. Griffith, The Mer¬
cenaries of the Hellenistic World, Cambr., 1935, стр. 296), может быть, вторая часть
была неодинаковой. Это представляется, однако, мало вероятным.
44	Thuc., Ill, 17, 3; ПІ у л ь т е с (RE, s. ѵ. σιτηρέσιον считает это место ин¬
терполяцией, так как размер оплаты ему представляется слишком большим.
45	Thuc., VII, 27, 2. В источниках нет ни одного указания на разницу оплаты
наемников разных видов вооружения — гоплитов, пелтастов, легковооруженных.
См. V, 47, 6. Оплата всадников была вдвое (V, 47,' 6), втрое и даже вчетверо (X en.,
Hell., V, 2, 21) больше того, что получала пехота. Подробный разбор источников по
оплате всадников см. М. A. Martin, Les Cavaliers Athéniens, P., 1887,
стр. 347—353.
48 T h u с., VIII, 29. Кир увеличил оплату до 4 оболов. X е n., Hell., I, 5, 4—7;
Plut., Alcib., 35.
47	A. H. М. J ones, The Economic Basis of the Athenian Democracy, «Past and
Present», № 1 (1952), стр. 16 и 28, прим. 33.
48	A. W. Gomme, A Historical commentary on Thucydides, II, Oxf., 1956,
стр. 27Î).
49	Thuc., V, 47, 6; Шультес (RE, s. v. σιτηρέσιον) считает, что 3 обола
заключали в себе деньги на продовольствие и собственно заработок. Вряд ли это так,
так как сумма в 3 обола обозначена термином σ-ζτος, а для определения всей оплаты
уже давно существовал термин μισθός.

ГРЕЧЕСКИЕ НАЕМНИКИ В КОНЦЕ V — НАЧАЛЕ IV вв. до н. э.
79
Впрочем, рассмотренного материала все-таки недостаточно, чтобы на¬
стаивать на подобном выводе.
Приведенные данные об оплате наемников еще ничего не говорят об
их имущественном положении, о том месте, какое занимали они в общест¬
ве. Для выяснения этого следует сопоставить жалованье наемников с за¬
работком других категорий оплачиваемого населения и попытаться далее,
исходя из прожиточного минимума, выяснить, насколько велика была эта
оплата.
О размере оплаты, получаемой другими представителями наемного
труда, известно немного. При строительстве Эрехфейона в 409—407 гг.
рабочие получали 1 драхму в день, независимо от того, был ли рабо¬
тающий гражданином, метеком или рабом50. В 329 г. в Элевсине работаю¬
щие получали от 1,5 до 2,5 драхм, на Делосе в начале IV в. квалифициро¬
ванный работник — 1,5 драхмы в день, а работник в 279 г.— 5 обо¬
лов 51.
Определение прожиточного минимума наемника представляется невоз¬
можным, так как нельзя учесть все его потребности, их размер и стои¬
мость. Можно только привести примерные подсчеты той доли, которую
занимал расход на хлеб в его оплате. Дневная норма хлеба на человека
была 1—2 хойника в день: об одном хойнике говорит Геродот (VII, 187).
Работникам на Делосе в начале III в. давали 1,5 хойника 52, 2 хойника
получали во время перемирия спартанцы, осажденные на о. Сфактерия
(Thuc., IV, 16, 1). Стоимость зерна была различной в зависимости от
места, времени года, политической обстановки и других факторов, но
в общем в IV в. медимн пшеницы стоил 4—6 драхм 53. Итак, если мы возь¬
мем среднюю цену в 5 драхм за медимн, то получится, что солдат должен
был тратить на хлеб для себя ежедневно 1—12/з обола. Следует учесть,
что гоплит обычно кормил и слугу. Может быть, взятые цифры несколько
преувеличены. Во всяком случае 2 обола в день, которые первоначально
в Афинах получали граждане за посещение народных собраний, являются
лишь самым скудным прожиточным минимумом 60 61 62 63 б4. Софронисты получали
на содержание βΐς τροφήν — 1 драхму в день, эфебы — 4 обола (Arist.,
Ath. pol., 42, 3). Демосфен в очень экономном подсчете средств, нужных
на содержание армии, берет 2 обола в день как сумму, необходимую для
дневного пропитания (IV, 28—29). Όψώνιον работников на Делосе равнял¬
ся 2 оболам65 66. Прокорм общественного раба в Элевсине в III в. обходился
в 3 обола56.
Если прибавить к расходам на продукты питания стоимость одежды
ит. п., то станет ясно, что оплата обеспечивала наемникам весьма скром¬
ную жизнь.
Наемная служба привлекала, видимо, не только и не столько оплатой,
сколько надеждой на долю в добыче, ожиданием награды. При наборе вои¬
нам обещали золотые горы. Молва о щедрости Кира распространилась
по всей Греции, и, соединясь с представлением о сказочных богатствах
Востока, во много раз преувеличила ее. Тимасий и Форакс соблазняли
наемников обещаниями богатства, Севт — различными дарами, волами,
60	IG, I2, 372—374.
61	Griffith, ук. соч., стр. 308—309. Следует учесть изменение в ценах в кон¬
це IV в.
62	IG, XI, fasc. 2, «№ 158 А, стк. 37 сл.
63	A. J а г d é, Les céréales dans l’antiquité grecque, P., I, 1925, стр. 167.
64	Arist., Ath. pol., 41, 3; эта оплата была затем повышена до 3 оболов. См.
также Aristoph., Eccl., 308.
66 IG, XI, fasc. 2, № 158 A, стк. 37 сл.
66 J a г d é, ук. соч., стр. 160.

Л. П. МАРИНОВИЧ
so
-землей и укрепленной местностью у моря. Наниматели рано постигли
истину, что увеличения усердия, смелости и даже преданности солдат
можно добиться лишь наградами и подарками 57.
Предлоги для них могли быть самыми различными. Агесилай затра¬
тил не менее 4 талантов на награды тем городам и лохагам наемников, ко¬
торые явятся с наилучшим по вооружению отрядом. Наградами было
оружие прекрасной работы и золотые венки (Xen., Hell., IV, 2, 6—7).
Кир обещает золотой венок и 5 мин серебром (т. е. 1,5 годовой оплаты)
каждому воину после окончания похода (Xen., Anab., I, 4, 13; 7, 7). Ифи-
крат награждал наемников оружием (Polyaen., Ill, 9,4). Ясон,имевший
до 6000 наемников, не только уделял внимание их обучению, но и награж¬
дал цх, увеличивая жалованье в два, три и даже четыре раза, делая им
различные подарки, ухаживая за ними во время болезни и устраивая им
пышные погребения (Xen., Hell., VI, 1, 6). Ификрат после сражения да¬
вал каждому воину из добычи часть соразмерно его труду и во время
праздников и пиршеств более храбрых сажал на первое место. Это он де¬
лал, чтобы они были 7грогЬ[л6т8роі 58. Наемников привлекали не только
ценность даров, но и отличия. Честолюбие имело здесь большое значение.
Вообще наемник ценил заботы нанимателя, особенно материальные.
Агесилай, хотя и израсходовал около 4 талантов, но выиграл, так как
все дрпобрели прекрасное оружие (IV, 2, 7).
Интересен в этом отношении рассказ Ксенофонта о наемниках у сатра¬
пов Эолиды. Мания, сохранив после смерти своего мужа власть над Эоли-
дой, подчинила несколько приморских городов с помощью наемного
войска. При осаде стен этих городов она наблюдала за ходом сражения
и тех, кого считала достойным похвалы, награждала щедрыми дарами.
Таким образом она сформировала прекрасное наемное войско (III, 1, 13).
Маншо убил ее зять Мидий. Вскоре в Эолиду вторглись спартанцы под
командой Деркилида и заняли несколько городов без всякого сопротивле¬
ния"; так как со стоявшими в них греческими гарнизонами после смерти
Мании скверно обращались (III, 1, 16).
Однако более всего наемники надеялись обогатиться посредством гра¬
бежей 59. Организаторами этих грабежей обычно выступают сами команди¬
ры. Так, под Трапезундом Ксенофонт на собрании воинов предложил
целый план их организации (Xen., Anab., V, 1, 8—9). Нанявшись к Фиб-
рону, по пути из Фракии в Малую Азию воины совершают набег с целью
грабежа. Случай представляется очень верным. Желающих оказывается
много — около 600 человек, но Ксенофонт берет лишь наиболее близких
ему лохагов,как бы в награду за их верность.Они не хотят ни с кем делить¬
ся уже готовым попасть в их руки добром и уходят тайком (VII, 8, 9 сл.).
Одним и£ самых больших был грабительский поход на дрилов (V, 2, 1 сл.).
Наемники использовали любую возможность, чтобы что-нибудь захватить.
Например, в стране моссинойков они вмешались в борьбу двух племен,
57	Например. X е n., Anab., 1, 7, 7—8; Hell., VII, 1, 46; Ages., II, 8; Сугор.,
II, 1, 22—24; 2, 28; 3,6; 4,9; VI, 2, 9; VIII, 4, 29—30; 5, 23.
58	Polyaen, III, 9, 31. Полнен рассказывает также о другом весьма ориги¬
нальном способе Ификрата сделать воинов более усердными. Когда у них было много
денег, он уводил их в богатые города, чтобы они быстрее растратили деньги и из-за
нужды в них были бы старательнее (ff7toi>&á£oiev). А когда у него не было денег для
оплаты, он переводил их в места малонаселенные, чтобы им хватило денег как можно
Дольше — III, 9, 35.
69 Интересно отметить, что после битвы при Кунаксе до выхода к морю, пока гре¬
ки не почувствовали себя увереннее, грабежей совсем не было. В книгах III и IV
{до 8, 22) есть одно только сообщение о взятом у врага имуществе — конях, но они
могли быть захвачены еще до битвы при Кунаксе. О грабежах до гибели Кира —
X е п., Anab., I, 2, 19 и 25—27; 3, 14.

ГРЕЧЕСКИЕ НАЕМНИКИ В КОНЦЕ V — НАЧАЛЕ IV вв. до н. э.
81
помогли ради грабежа одному из них и, победив, разграбили захвачен¬
ное укрепленное место (V, 4, 1 сл.). По мере продвижения вдоль берега
моря стремление к грабежу росло, так как наемники хотели вернуться
домой не с пустыми руками (V, 6, 20; VI, 1, 17). Для этого они выбирают
вождя. Было решено, что когда все вместе ходят за добычей, то она стано¬
вится общественным достоянием. Но когда ходили отдельными отрядами,
то добычу забирали себе эти отряды (VI, 6, 2, 8 и 28).
Грабеж приводит к нарушению обязательств по отношению к нанима¬
телю. Хотя по условиям найма вся добыча шла Севту 60, наемники забира¬
ли часть ее себе (VII, 6, 28—28). Грабили даже деревни Медосада, отдан¬
ные ему Севтом, так что Мздосад потребовал оставить его владения, грозя
в противном случае обращаться с греками как с врагами (VII, 7, 1—3).
Пленных греки, как правило, продавали в рабство. Так, были обраще¬
ны в рабство пленные киликийцы, и Кир обещает Сиеннесию вернуть
их, если они найдутся (I,	2, 27). После битвы при Кунаксе в
стычке с Митридатом взято было в плен 18 всадников (III, 4, 5). При
затруднительных условиях движения в горах, когда было решено взять
с собой лишь самое необходимое, греки отпустили всех недавно взятых
в плен рабов (IV, 1, 12—13). В Западной Армении были захвачены все
жители одной из деревень (IV, 5, 24). Большое число было взято аркадя-
нами в Вифинии (VI, 3, 3; ср. VI, 5, 3), много пленных захвачено по дороге
из Кальпийской бухты в Хрисополь (VI, 6, 38). Во Фракии после одного
из сражений среди добычи было взято 1000 рабов (VII, 3, 48). Ксенофонт,
оправдываясь перед солдатами в том, что он убедил их наняться к Севту,
который не платит, говорил, что греки одни не могли бы захватить
рабов и мелкий скот, которых теперь «на вашу долю пришлось много»
(VII, 6, 26—29). Рабы были среди добычи, захваченной во время нападе¬
ния на владения Асидата (VII, 8, 12, 16 и 19).
Но и сами греки могли в любой момент стать жертвой нападения и
быть обращены в рабство. Так и случилось в Византии, где Аристарх про¬
дал не менее 400человек, в основном больных, оставленных в городе ушед¬
шим войском (VII, 2, 6).
В этом отношении «десять тысяч» не представляют какого-нибудь ис¬
ключения. Захват добычи, ограбление городов, продажа в рабство —
характерная черта военных действий как до похода 401 г., так и после
него61. Но в наемном войске стремление к обогащению приобретает еше
большие размеры и значение. Деятельность наемника не определялась
уже чувством гражданского долга. Это был человек, шедший на риск»
ради денег, война была его работой, и за нее он хотел и стремился полу¬
чить все, что только можно было.
Таковы экономические условия, в которых существовали наемники:
В их жизни экономический фактор играл большую роль, чем в гражданской ·
армии. Он определял характер наемников, их мораль, отношения внутри
войска.
Наемное войско не представляло единства. Если и устанавливались
более тесные связи, то только внутри сравнительно небольших групп, обыч¬
в0 Как велика могла быть эта добыча, свидетельствуют условия найма греков
к Севту. Он рассчитывал расплачиваться деньгами, вырученными от продажи захва¬
ченной добычи. Ср. выплату жалованья из добычи: Hell. Оху., XVII, 4, а также
X е п., Hell., Ill, 1, 28 — Деркилид; IV, 8, 21 — Дифрид; IV, 8, 30 — Фрасибул;
V, 1, 24 — Телевтий. От продажи взятого в плен экипажа десяти сиракузских триер
Ификрат получил 60 талантов для расплаты с наемниками — D і о d., XV, 47, 7.
61	Например, в «Киропедчи» неоднократно высказывается мысль, что имущество
побежденного принадлежит победителю, а добыча является наградой за мужество:
I, 5, 9; II, 1, 17; 3, 2; III, 3, 45; IV, 1, 20; 2, 26; VI, 2, 22; VII, 1,12—13; 18 и 2,
11; см. также X en., Hell., V, 1, 17; Hell. Оху., XVI, 6.
6 Вестник древней истории, № 4

82
Л. П. МАРИНОВИЧ
но"этнически однородных. Вот иллюстрация отношения наемника к свое¬
му войску: когда однажды надо было перейти реку, и все были в затруд¬
нении, не зная, как осуществить переправу, один родосец предложил
свои услуги, обещая переправить всех, но за награду в 1 талант
(III, 5, 8—11). Во время одного из переходов по снегу на прива¬
ле сидевшие у костров не пускали опоздавших, если они не давали им
чего-нибудь за это (IV, 5, 5). В 373 г. наемники, спасаясь бегством, броси¬
ли на о. Коркира, наряду с хлебом, вином и рабами, больных воинов
(Xen., Hell., VI, 2, 26). Это только отдельные факты, но они весьма харак¬
терны.
В наемной армии складываются новые отношения между командирами
и воинами. В полисной армии характер отношений определяло то,
что все были гражданами. Командир не имел никакой особой воинской
власти над воином и в случае нарушения им дисциплины мог лишь после
окончания похода привлечь его к ответственности, предав суду города.
В наемной армии эти отношения становятся прочнее. У офицера-наем-
ника, особенно ставшего профессионалом и потерявшего связь со своим
полисом, не было ничего, кроме солдат, с которыми он связал свою судь¬
бу. Вряд ли было преувеличением заявление Клеарха своим воинам: «Раз
вы не хотите мне повиноваться, я последую за вами... Ведь вы являетесь
для меня и отечеством, и друзьями, и соратниками, и не разлучаясь с вами,
я буду в почете, где бы я ни находился, а без вас, думается мне, я не буду
в состоянии ни оказать услугу другу, ни отомстить врагу» (Хеп., АпаЬ.,
I, 3, 6). Солдаты находятся в полной зависимости от стратега. Это обус-,
ловливает более высокую дисциплину в наемной армии 62.
Но, с другой стороны, повиновение воинов-наемников очень непрочно,
и целиком зависит от выплаты жалованья. Вот весьма показательное при¬
знание об отношении наемников к командиру: во время переговоров
послов Фиброна с Севтом они высказали опасение, как бы Кее*
нофонт, пользующийся,по словам Севта, большой любовью солдат и умею¬
щий привлекать их речами на свою сторону, не воспрепятствовал уводу
войска*'На что Гераклид, приближенный Севта, ответил, что если Хармин
и Полиник, собрав солдат, пообещают им жалованье, то «они не очень-то
будут о нем вспоминать и побегут» за ними (VII, 6, 5). Наемникам было все
равно, кому служить. Их взгляды по этому вопросу определил Клеарх во
время переговоров с Тиссаферном. Они очень просты: раньше Кир
был силен. Наемники служили ему верно, надеясь на всяческие блага.
Теперь силен Тиссаферн, и они готовы также верно служить ему (II,
5, 11—14).
Когда воины стали подозревать, что Кир ведет их не против писидий-
цев, возникло недовольство. Борьба с Тиссаферном или варварскими пле¬
менами представлялась j менее рискованной [и более верной, чем далекий
поход рротив царя. Многие высказались за возвращение, но большинство
лишь боялось продешевить, оказаться обманутыми, хотело за более труд¬
ный поход и получить больше63. Киру, по словам одного из наемников
(I, 3, 19), надо было убедить воинов идти с ним, и прибавка жалованья ре¬
шила исход дела. Поход продолжался, хотя у некоторых осталось подозре-
62	Ксенофонт свой план улучшения афинской конницы привлечением в нее наем¬
ников аргументирует тем, что лакедемонская конница улучшилась с того времени,
как в нее вошли наемники. И в других городах, по словам Ксенофонта, наемное вой¬
ско пользуется доброй славой, потому что нужда возбуждает великое усердие:
τά ξενικά έρώ εύδοκιμουντα ή γαρ χρεία μεγάλην προθυμίαν συμβσλλενται— X en., Hipp.,
IX, 3—4.
63	Luccioni (ук. соч., стр. 32) видит в неповиновении войска шантаж наем¬
ников, многим из которых было знакомо искусство получения надбавки.

ГРЕЧЕСКИЕ НАЕМНИКИ В КОНЦЕ V — НАЧАЛЕ IV вв. до н. э.
83
ние,что их ведут против царя. В Тапсаке, где Кир объявил действительную
цель похода, стало ясно, что все дело в деньгах. Солдаты заявили, что не
пойдут с Киром, если им не дадут столько же денег, сколько получали
участники прежнего похода Кира в глубь страны к Дарию, похода, пред¬
принятого к тому же не с военными целями, а по вызову Кира отцом
(I, 4, 11 - 13).
С гибелью Кира все надежды рушились. Воины ищут нового нанима¬
теля, все равно — кого. Сначала греки хотят сделать заместителем Кира
Ариея и его посадить на персидский престол. После его отказа они пред¬
лагают свои услуги Артаксерксу для борьбы с мисийцами, писидийцами
и другими народами. Особенно рекомендует Клеарх наемников для похода
против египтян, которых, по его словам, не смогут покорить никакие дру¬
гие силы, кроме греческого войска. Во время переговоров, которые ве¬
дутся через Тиссаферна, выясняется, что для сатрапа представляется
удобный случай захватить царскую власть, опираясь на наемников
(II, 5, 12—23). Попытки найти нового нанимателя среди персов ни к чему
не привели.
Лишь только греки вышли к морю, вновь начинаются поиски нани¬
мателя. Они готовы пойти за кем угодно. Стратеги Тимасий и Форакс
обещают жалованье, и все согласны идти с ними (V, 6, 19 сл.). Из Трапе-
зунда греки послали Хирисофа к наварху Спарты Анаксибию в Геллес¬
понт и очень разочаровались, когда Хирисоф прибыл только с триерами.
Воины предполагали, что он привезет им что-нибудь (άγοντα тЕ σφίσιν
т)К£іѵ), но он вернулся лишь с обещанием Анаксибия платить им, когда
они покинут Понт (VI, 1, 16). Вторично Анаксибий обещает платить сол¬
датам жалованье, если они переправятся в Геллеспонт (VII, 1, 3). Платы
он не дал, а приказал грекам покинуть Византий, якобы для того, чтобы
произвести подсчет, но затем велел стратегам вести войско в Херсо-
нес, где оно получит деньги. Обманутые солдаты вторглись в Визан¬
тий, причем они, по словам Ксенофонта, предлагали своему командиру
взять власть в городе, опираясь на них. «Теперь,—говорили они,— ты
можешь обогатить нас, если пожелаешь, а мы возвеличим тебя» (VII,
1, 15 сл.)— вполне возможный случай установления тирании.
Вновь солдаты оказались без нанимателя, и здесь появляется фива¬
нец Койратид 64 *, который странствовал по Элладе, хотя и не был изгнан¬
ником: он мечтал стать полководцем и предлагал свои услуги всем горо¬
дам и народам, нуждавшимся в стратеге. Это — тип командира-профес-.
сионала, нанимавшего войско и готового служить кому угодно, новый66
для рассматриваемого времени, но впоследствии получивший широкое
распространение. Греки готовы следовать за Койратидом до места назна¬
чения, получая лишь продовольствие, в надежде на богатую добычу.
Но когда стали раздавать запасы, выяснилось, что продуктов не хватит
даже для того, чтобы прокормить всех воинов в течение одного дня, и
Койратид должен был уйти, отказавшись от своих планов. Перед нами
пример того, что для набора войска нужно было обладать определенными
средствами.
64	X е і^., Anab., VII, 1, 33 сл.; о Койратиде известно, что во время Пелопоннес¬
ской войны он командовал в Византии в 411—408 гг. беотийской частью гарнизона,
гармостом которого был Клеарх —Хе n., Hell., I, 3,	15. Он сдался афи¬
нянам во время предательского захвата города с другим стратегом Геликсом и был
отослан в Афины, но, когда сходил с корабля в Пирее, скрылся и бежал в Декелею —
Xen., Hell., I, 3, 21—22.
66	Ср. Фалина из Закинфа, бывшего в чести у Тиссаферна, так как он выдавал
еебя за человека, опытного в военной тактике и в искусстве биться в тяжелом воору¬
жении. Xen., Anab., II, 1, 7 и 10 сл.; 2, 1.
6*

I
Л. П. МАРИНОВИЧ
84
Наконец, греки поступают на службу к Севту. Наемники рады, что
нашли, наконец, человека, который будет платить им. Но Севт постоянно
задерживал плату. Отношения между ним и греками все более обостря¬
лись. Между тем силы Севта очень выросли за счет местных племен, он
стал тяготиться беспокойным греческим войском и был рад избавиться
от него, когда пришли послы от Фиброна с предложением о найме. Греки
нанимаются на службу к спартанцам (VII, 6, 7—8; 8, 24).
Наемники всегда были готовы бросить одного нанимателя и перейти
к предлагающему большую плату. Еще до начала Пелопоннесской вой¬
ны и Перикл и коринфяне допускали возможность того, что Спарта пере¬
манит от афинян моряков-наемников (Thuc., I, 121, 3; 143, 1—2). Прибав¬
ки одного обола оказалось вполне достаточно. Лисандр на пиру у Кира
добился увеличения оплаты моряков до 4 оболов, в результате чего очень
скоро, как говорит, конечно, несколько преувеличивая, Плутарх, вра¬
жеские корабли опустели. Большая часть команды перешла к тому, кто
больше платил, а оставшиеся перестали быть усердными и бунтовали,
доставляя только ежедневные неприятности своим стратегам (Xen., Hell.,
I, 5, 6 сл.; Plut., Lys., IV).
Между нанимателями и наемниками постоянно возникали конфликты
H3-3à задержки66 и невыплаты жалованья. Наемники переходили на сто¬
рону врага, отказывались повиноваться командирам, устраивали настоя¬
щие мятежи. Например, Ксенофонт угрожает Севту в случае неуплаты
солдатам причитающихся им денег тем, что греки могут оставить его и
начатъ помогать его врагам, фракийцам (Xen., Anab., VII, 7, 31—33).
Демосфен в 351 г. жалуется на то, что наемные войска, «заглянув мимохо¬
дом туда, где ведется война нашим государством, предпочитают плыть
к Артабазу и еще куда-нибудь в другое место, военачальнику же остается
идти за ними — и естественно: нельзя же начальствовать, не платя жа¬
лованья» 67.
Во время Пелопоннесской войны, в 411 г. до н. э. вспыхнул мятеж в
пеі$ёцдском флоте (Thuc., VIII, 83; 84, 1—3). В 403 г. спартанское войско,
находившееся на о. Хиосе, не получая платы, летом кормилось плодами
и тем* что нанималось за плату на полевые работы, но с наступлением
зимы лишилось этого источника пропитания. Голодные, неодетые и не¬
обутые, наемники устроили заговор, решив попасть на Хиос (Хеп.,
Hell.,11, 1, 1—6). В 389 г. матросы отказались садиться на суда из-за
невыплаты им жалованья Спартой (V, 1, 13). Особенно опасные размеры
принял мятеж в наемном войске персов в 395 г. (Hell. Оху., XIV—XV).
Число примеров можно значительно увеличить.
Таково было экономическое положение греческих наемников на
рубеже V и IV вв. до н. э. в Малой Азии. Наемники в предшествующее
время имели небольшое значение. В IV в. до н. э. роль их сильно воз¬
растает. «Анабазис» в известной мере представляет начало этого про¬
цесса.
История греческого военного дела до этого времени не знала набора
такого большого числа наемников(более 13 000).Правда,в ближайшее время
после похода 401 г. до н. э. наемные отряды также были сравнительно
невелики, и в этом отношении войско Кира стоит несколько особняком.
66	Задержка жалованья — постоянное явление в истории наемничества. Хеп,
АпаЪ., 1, 2, И; VII, 5, 4; 7, 25. Сюжетом многих примеров Псевдо-Аристотелевой эко¬
номики является изобретение средств для расплаты с войском:	[Arist.], Oec,
В, II, 8; 10; И; 16, 2; 23, 1—3; 24; 26; 27; 29; 30, 1; 37; 39; 40; см. также Роіуаеп,
III, 9, 59.
67	Dem., IV, 24. Демосфен, Речи (пер. С. И. Радцига), М., 1954.

ГРЕЧЕСКИЕ НАЕМНИКИ В КОНЦЕ V — НАЧАЛЕ IV вв. до н. э.
85
Причину этого следует искать в той обстановке, которая сложилась
к концу V в. до н. э. Совсем недавно окончилась Пелопоннесская война,
продолжавшаяся 27 лет. Многие солдаты за это время утратили связь ·
с родиной. Некоторые отвыкли от повседневного труда земледельцев,
ремесленников и предпочли опасную жизнь воинов. У других не было
средств, чтобы вернуться к прежним занятиям или начать новую
жизнь. В таких условиях Кир мог без труда сформировать нужное ему
войско68.
Рынок дая найма еще не был развит. По словам Исократа, в это время,,
еще не было отрядов наемников (ούκην ξενικόν οι,δέν), и нуждающийся в войске
должен был тратить большие средства на подарки тем, кто набирал воинов,
чем на оплату самих воинов (V, 96). При формировании войска Киру
пришлось воспользоваться личными связями. Проксен, Софенет иСократ,
которые нанимали для него солдат, были ξένοι Кира (Хеп., АпаЬ., I, 1,
И). Кир, кроме того, использовал политическую борьбу в греческих по¬
лисах. 2000 греков нанял для него Клеарх69, бывший тиран Византия
(I, 1, 9). В формировании наемного войска Кира принял участие фессалиец
Аристипп, на родине которого происходили междоусобные распри (I, 1,
10). Развитие наемничества приводит к возникновению отрядов воинов-
профессионалов во главе с командирами, готовых пойти на службу к кому
угодно и куда угодно, лишь бы им платили.
«Анабазис» рисует наемничество в переходный период: у наемников
Кира’было еще много общего с наемниками времени Пелопоннесской вой-’
ны, но в то же время выступают уже новые черты, характерные для IV в.
до н.э. Новыми чертами,характеризующими процесс развития наемничест¬
ва в IV в., являются рост неимущих среди наемников и распро¬
странение в связи с этим планов колонизации и оседания на землю, увели¬
чение числа изгнанников, бблыпая этническая пестрота. Наемники Кира
интересны,в частности, именно тем, что у них, как мы пытались показать,
можно обнаружить все эти черты, но* еще сравнительно мало развитые.
Свое развитие они получат в IV в. в связи с изменениями в социально-
экономической и политической жизни.
IV в. до н. э. для греческих полисов был временем кризиса, порожден¬
ного общими закономерностями развития рабовладельческого способа
производства. Развивается рабство, изменяются отношения собственно¬
сти. И в сельском хозяйстве, и в ремесле происходит разорение неимущих
масс населения. Гражданская община разлагается, а вместе с ней разла¬
гается и гражданское ополчение. Все меньше свободных могут найти себе
применение. В связи с этим растет абсолютное число наемников, а среди
них увеличивается процент неимущих по сравнению с предшествующим
временем. >
Исократ и Демосфен вполне определенно связывают наемничество с
бедностью. Исократ пишет, что многие из-за недостатка средств стано¬
вятся наемниками: πολλούς δέ δΓ ένδειαν Τ(7ν καΙΓ ημέραν έπικουρεΐν αναγκα¬
ζόμενους (IV, 168). Отмечая происшедшие за первую половину IV в. до н. э.
изменения в наемничестве, Исократ указывает, что если около 400 г.
до н. э. наемников надо было рекрутировать из граждан, то в середине
IV в. до н. э. их было легче набрать из бродяг (έκ τών πλανομένίον — V, 96).
Согласно Демосфену, многие охотно пошли бы на службу в качестве
наемников, чтобы что-нибудь получить и, таким образом, освободиться
68	У Диодора не возникает никаких сомнений относительно того, что наемники
Кира были участниками Пелопоннесской войны (XIV, 23, 4).
69	Интересно отметить продолжительность службы упоминаемых И сеем наемни¬
ков, срок службы которых известен: Никострат— 11 лет (IV, 8), Хариад — 17 лет
(IV, 29), Астифал — 23 года (IX, 14).

86
Л. П. МАРИНОВИЧ
от своей теперешней бедности: ί'ν’εύπορίαν τιν’ έκαστος έαυτώ κτησάμενος,
απαλλαγή τής ύπαρχουσης πενίας (XIV, 31).
Если в начале IV в. Кир или Дионисий должны были при найме сулить
солдатам большое жалованье и богатые дары, то в 351 г. Демосфен
был уверен, что сможет нанять воинов, оплачивая им только часть жало¬
ванья (2 обола) с тем, чтобы остальное они дополняли грабежом (IV,
28-29).
Как уже отмечалось, среди наемников Кира была группа солдат, ко¬
торые хотели осесть в Малой Азии. Аналогичная картина наблюдается
в Сицилии, где большинство наемников было тоже из Греции. Историки
ничего не сообщают о стремлении воинов Дионисия или Диона вернуться
домой. Напротив, желая обеспечить верность своих наемников, Диони¬
сий отдает им для поселения захваченные города. Так, после взятия Леон¬
тин он поселил в них десять тысяч наемников (Diod., XIV, 78, 2—3), наем¬
никам он отдал Тавромений (XIV, 96, 4).
В связи с обезземеливанием планы колонизации в IV в. развиваются.
В частности,Исократ рассказывает, что по стране из-за бедности (δι5 ενδειαν
των καθ5 ημέραν) бродят многие греки (V, 120; VIH, 24). Причину этого
явления он видит в недостатке земли и считает, что выходом является
захват новых земель и основание городов. В речи «О мире» Исократ гово¬
рит о необходимости захватить часть земель Фракии, чтобы основать здесь
города и помочь грекам, которые находятся в нужде и из-за бедности бро¬
дят с места на место (VIII, 24). Еще в 380 г. до н. э. в «Панегирике» он
выдвигает идею похода на Персию, которая становится одной из основ¬
ных во всей его деятельности. Исократ призывает Филиппа возглавить
поход на Восток, чтобы захватить земли, поселить там бездомных, кото¬
рые бродят по всей Греции, бедствуя сами и принося вред другим (V,
120—122). Под этими бездомными, наряду с другими, Исократ подразу¬
мевает и наемников.
Рост противоречий между богатыми и бедными обостряет социальную
борьбу в городах, сопровождавшуюся изгнанием победившими своих про¬
тивников. Борьба эта осложняется внешними событиями, многочислен¬
ными войнами. Число изгнанников в течение IV в. растет 70. Возрастает
и их количество среди наемников. Разумеется, многие после изгнания не
теряли связь друг с другом и продолжали борьбу за свое возвращение.
Однако часть ^изгнанников становилась наемниками. Источ¬
ники называют мессенцев в 403 г. (Diod., XIV, 34, 2—3; ср. Hell. Оху.,
XV,	3), Конона у nepQOB (Diod., XIII, 106, 6; XIV, 39, 1—3), возможно,
милетян у Тиссаферна (Polyaen., VII, 16, 1; ср. Xen., Anab., I, 2, 2), Ка-
липпа, одного из друзей Диона (Plato, Ер., VII, ЗЗЗе—334с; Diod.,
XVI,	31, 7; 36, 5; Plut., Dion., 54—57), Клеарха из Гераклеи, будущего
тирана (Just., XVI, 4—5), Атромета, отца Эсхина (Aesch., II, 147). Несом¬
ненно, число наемников-изгнанников было больше, чем прямо указано
в источниках. Не всем изгнанникам удавалось вернуться на родину, после
возвращения возникали многочисленные тяжбы относительно конфиско¬
ванного имущества, и далеко не все получали его обратно71. Они разоря-
^•70 I s о с г., IV, 168; V, 96. В 324 г. указ Александра о возвращении изгнанников
собралось услышать более 20 000 человек, Diod., VIII, 8, 5. См. также Е. В а -
1 о g h, Political refugees in Ancient Greece from the period of the tyrants to Alexan¬
der the Great, Johannesburg, 1943, стр. 30 сл.
71 Например, декреты об имуществе изгнанников: из Митилен — OGIS, I, № 2;
М. N. Т od, А Selection of Greek Historical Inscriptions, II, Oxf., 1948, № 201; Тегеи —
там же, № 202; см. также X е n., Hell., V, 2, 10 и М. J. Finley, Studies in Land
and Credit in Ancient Athens, 500—200 В. C., New Brunswick, 1951, стр. 247, прим.
13 и 14 и стр. 255.

ГРЕЧЕСКИЕ НАЕМНИКИ В КОНЦЕ V — НАЧАЛЕ IV вв. до н. э.
87
лисъ и были вынуждены покидать родной город и искать счастья в
наемной службе на чужбине.
Таким образом, в результате роста противоречий между богатыми и
бедными, развития рабства, бесконечных войн и внутренней борьбы грече¬
ское наемничество к концу IV в. до н. э. достигает значительного развития.
Начало этого процесса можно видеть на примере наемников Кира, которые
имеют еще много общего с наемниками Пелопоннесской войны, но их отли¬
чают уже и новые черты, характерные для дальнейшего развития наем¬
ничества. О том, какое значение приобретает наемничество в IV в., сви¬
детельствует хотя бы следующий пример: в 351 г. Демосфен в своем плане
формирования боеспособного войска, которое не зависело бы от наемни¬
ков и не включало большого числа их, предлагал три четверти этого вой-
ока составить из наемных солдат, а лишь одну четверть из граждан (IV,
21). С развитием наемничества тесно связано возникновение поздней гре¬
ческой тирании, одного из характерных явлений века кризиса полиса.
Ш	И

В. М. Смирин
О ПОЛИТИЧЕСКОЙ ПОЗИЦИИ ЦИЦЕРОНА
В ГОДЫ ^УЛЛАНСКОЙ диктатуры
(Опыт разбора ранних речей)
В основу настоящей статьи положен один из наиболее разработан¬
ных, изученных до мельчайших подробностей источников—произведения
Цицерона (ранние речи). Несмотря на это,попытка более или менее обсто¬
ятельного разбора хорошо уже известных науке данных представляется
оправданной не только в силу того, что отечественная литература о Цицеро¬
не, к сожалению, небогата, но и потому, что даже в специально посвящен¬
ных Цицерону работах, появляющихся в наших изданиях, приходится
встречаться с противоречивыми утверждениями и выводами, которые вы¬
сказываются подчас без достаточной аргументации.
Так, в недавно напечатанной статье о Верринах 1 мы читаем, что в пе¬
риод, к которому относится речь за С. Росция Америйского, Цицерон,
выступивший «с разоблачениями нобилитета», «был всецело на стороне
демократической оппозиции». Речь эту автор безоговорочно относит к пе¬
риоду, когда Цицерон не только «отстаивал интересы всадников», но даже
«выступал от их имени»1 2., Точка зрения автора3 не подкреплена никакими
ссылками на источники. К противоположным выводам приходит автор
другой статьи, специально посвященной общественно-политическим взгля¬
дам Цицерона. Из этой статьи мы узнаем, что в той же речи за С. Росция
Цицерон «всяческивосхваляет Суллу и одобряет происшедший переворот».
Приведенные в статье цитаты, по мнению автора, свидетельствующие, что
«Цицерон не колеблется, в выборе своей позиции и прямо говорит о при¬
соединении к партии С^ллы»4, представляют собой вырванные из контекс¬
та общеизвестные пассажи, в которых говорящий по весьма опасному
вопросу оратор пытается уверить слушателей в своей лояльности по отно¬
шению к сулланскому режиму.
Ни та, ни другая точка зрения, впрочем, не нова. Взгляд на молодого
Цицерона, как на демократа,пользовался особым распространением вплоть
1	Т. И. Кузнецова, Речи Цицерона против Берреса. Цицерон. Сборник ста¬
тей, М., 1958.
2	Там же, стр. 79.
3	Подобная точка зрения часто встречается в курсах истории римской литерату¬
ры и в популярных работах. См., например, «История римской литературы» под ред.
Н. Ф. Д е р а т а н и, М., 1954, стр. 139; С. И. Ковалев, Марк Туллий Цицерон,
в кн. Письма Марка Туллия Цицерона, т. I, М.—Л., 1949, стр. 389.
4	А.А. Моту с, Общественно-политические взгляды Цицерона, Ученые записки
ЛГПИ им. А. И. Герцена, т. 102, Исторический ф-т, Л., 1955, стр. 382.

ЦИЦЕРОН В ГОДЫ СУЛЛАНСКОИ ДИКТАТУРЫ
89’
до появления в 1909 г. работы Р. Гейнце о начале политической деятельно¬
сти Цицерона 5. Автор стремился доказать, что молодой оратор не защи¬
щал в своих речах интересы популяров и был всего ближе к умеренным,
многочисленным как в среде нобилитета, так и вне ее. Сделав ряд верных
наблюдений и отметив некоторые слабые стороны критикуемых им воззре¬
ний, Гейнце ограничился попыткой поставить каждую речь в связь с кон¬
кретной политической обстановкой, но не смог дать исчерпывающий ана¬
лиз многочисленных политических намеков, содержащихся в ранних речах
Цицерона. Ограниченность взглядов Гейнце заставляла его преумень¬
шать политический момент в судебных речах и исходить из постулата,
будто Цицерон в них не стремился вторгаться в область политики глубже,
чем того требовали узко понимаемые непосредственные интересы дела.
После статьи Гейнце большинство исследователей в той или иной форме
принимает тезис о связи Цицерона с нобилитетом уже с самого начала-
политической карьеры 6.
Представителем точки зрения, усугубляющей односторонность взгля¬
дов Гейнце, является Чачери, автор двухтомного труда «Цицерон и его
время». Он утверждает, будто Цицерон в своих речах не выступал ни
против знати, ни против сулланской партии, не находился в оппозиции,
к «реставратору конституции и государства» Сулле и клеймил «демо¬
кратов»7.
Другое истолкование связь Цицерона с нобилететом получает у привер¬
женцев точки зрения, нашедшей выражение в работах Ж. Кар-
копино, видевшего в римской знати силу, оппозиционную сул¬
ланской диктатуре8.В несколько иной форме мы находим этот тезис,напри¬
мер, у В. Шура, который считает, что Цицерон в это время защищал инте¬
ресы умеренной сенатской оппозиции 9.
М. Гельцер, автор статьи «Цицерон как политик» в RE находит уже
в ранних речах Цицерона ту политическую линию, которой он придер¬
живался в течение всей деятельности. Приветствуя победу нобилитета
и восстановление старого государственного строя, Цицерон осуждает
жестокости сулланской диктатуры, в которой видит лишь преходящее
явление 10 11. Эта «средняя» точка зрения, по-видимому, пользуется в со¬
временной западноевропейской науке наиболее широким распростране¬
нием п.
Характерным недостатком большинства упомянутых работ, которые
нередко содержат интересные и ценные наблюдения, является односторон¬
ний подход к предмету, схематизация сложного материала, особенно
опасная при анализе источника, доносящего до нас подлинное дыхание
напряженной политической жизни своего времени.
Недавно появившаяся статья советского исследователя М. Е. Гра-
барь-Пассек «Начало политической карьеры Цицерона (82—70 гг. до
5	R. H е і n Z е, Ciceros politische Anfänge, Abh. d. phil.-hist. Klasse d. königl.
sächs. Ges. d. Wiss., Bd. XXVII, 1909. Об истории вопроса см. стр. 947—948 (ср. также
E. C i a c e r i, Cicero e i suoi tempi 2, т. 1, Milano, 1939, стр. 20, прим. 1).
6	Следует, впрочем, отметить, что еще один из первых переводчиков речи за С.Росция
на русский язык, И. Ростовцев, возводил отстаиваемые в ней взгляды к «умеренной
аристократической партии» (Речь Марка Туллия Цицерона в защиту Секста Росция
Америйского, пер. И. Ростовцева, 2-е изд., Киев, 1879, стр. 17).
7	Ci aceri, ук. соч., стр. 23—30.
8	J. С arcopino, Sylla ou la monarchie manquée, P., 1947, стр. 147 слл.
9	W. Schur, Das Zeitalter des Marius und Sulla, «Klio», 46, Beiheft (N. F., 33,
Beiheft), Lpz, 1942, стр. 214—215.
10	M. Geizer, Cicero als Politiker, RE, т. VII А, стб. 827 слл.
11	См., например, H. W. B e n a r i о, Cicero’s Marius and Caesar, «Class. Phil.»,.
T. LII, 1957, стр. 179. Автор говорит о Цицероне, как о стороннике оптиматов, который,,
однако, был потрясен событиями, последовавшими за победой Суллы.

90
ß. M. СМИРИН
н. э.)»12 характеризуется стремлением автора рассмотреть вопрос о свя¬
зях Цицерона с нобилитетом на фоне общей картины политической борьбы.
Основные мысли автора не вызывают возражений, но дальнейшая раз¬
работка вопроса, нам кажется, позволяет уточнить ряд выводов.
* *
*
От времени сулланской диктатуры до нас дошли две речи Цицерона.
Одна — по гражданскому делу — в защиту П. Квинкция (81 г.) и вторая—
речь в защиту С. Росция Америйского (80 г.), о которой известно, что
она была первым выступлением Цицерона в уголовном процессе (первые
речи Цицерона по гражданским делам, видимо, не сохранились 13). Обе
речи интересуют нас лишь в плане их политического содержания, лишь
с точки зрения содержащихся в них политических намеков, оценок, тре¬
бований. Поэтому фактическая сторона разбираемых в этих речах судеб¬
ных дел будет затрагиваться в той только мере, в какой это необходимо
для нашей темы.	^
Дело Квинкция само по себе не ставило перед оратором никаких поли¬
тических задач, но известный «щекотливый» момент в процессе имелся.
Прежний защитник и поверенный Квинкция, Алфен, богатый римский
/ всаднйк, был приверженцем партии Цинны и при господстве цин-
нанцев14 успешно вел дело. Во время проскрипций он погиб, и против¬
ник Квинкция Невий возлагал большие надежды на то, что имя про-
скрибированного Алфена должно бросить тень на все дело подзащитного
Цицерона и что он, Невий, пользуясь обстоятельствами и тем влиянием,
которое доставил ему своевременный переход на сторону сулланцев,
сумеет добиться благоприятного для себя решения. Действительно, ему
удалось еще до суда поставить своего противника в невыгодное положение,
выдвинув поддержанное претором Долабеллой унизительное требование,
чтобы Квинкций внес залог в обеспечение уплаты на случай проигрыша
це^а или чтобы он доказал посредством спонсии несостоятельность утвер¬
ждений Невия (вместо того, чтобы Невий сам доказывал справедливость
этю£ притязаний). Подзащитный Цицерона вынужден был согласиться
на последнее требование, и разбираемая ниже речь была произнесена
именно в спонсионном процессе. Дело не было важным, но трудным
и для начинающего оратора ответственным.
В речи наиболее тщательно разработан самый опасный для Квинк¬
ция вопрос — о политической стороне чисто имущественного по существу
дела. Это естественно, так как Цицерон, по-видимому, понимал, что
если в данном вопросе его противники будут обезоружены, то остальные
• их аргументы в значительной мере потеряют свою действенность. Поэто¬
му речи по малозначительному гражданскому делу Цицерон предпосы¬
лает чрезвычайно острое введение, ставя затронутые в нем вопросы на¬
столько резко, насколько позволяли условия времени.
Цицерон прежде всего обращает внимание на поддержку Невия груп¬
пой весьма знатных и влиятельных лиц 15. Их покровительство (gratia,
12	Цицерон. Сборник статей, М., 1958, стр. 3 слл.
13	См. Cic., р. Quinct., 4. По крайней мере у нас нет оснований связывать на¬
чало судебной деятельности Цицерона, как это делает Ф. Клингер (F. Klinger,
Römische Geistwelt3, München, 1956, стр. 106), с победой Суллы и «восстановлением
упорядоченной общественной жизни».
14	Термин «цинйанцы» для этого времени представляется более правильным
нежели «марианцы». Во всяком случае Асконий говорит о Cinnanae partes (A s с о n.,
In^toga cand., 90); cp. G i c., Vat., 23: eruor Cinnanus.
15	Cic., p. Quinct., 7: huiusce aetatis homines disertissimos fortissimos, nostrae ci¬
vitatis, qui communi studio, summis opibus Sex. Naevium defendunt; cp. так же 72:
homines nobilissimi ac potentissimi; и др.

ЦИЦЕРОН В ГОДЫ СУЛЛАНСКОИ ДИКТАТУРЫ
91
summa gratia) позволяет Невию надеяться, что благоприятное решение
суда будет обусловлено его положением (ex opibus — 5), а не заботой об
установлении истины (non ex veritate). Именно такой оборот приняло
дело при рассмотрении его пристрастным и несправедливым претором
(praetoris iniquitate et iniuria — 9). Правда поругана (multis incommodis
veritas debilitata — 4), право попрано (...summam per iniuriam — 10), все
враждебно обиженному: ему не удалось добиться не только равноправия
(ius par), но и простой объективности магистрата (non magistratus aequus
reperiri potuerit — 10). Это не случайность, но результат того, что насилие
и покровительство (vis et gratia) теснят истину (veritas). Если бы дело
Квинкция оказалось проигранным и в этой инстанции, это означало бы,
что в государстве не осталось уже ничего ни здорового, ни святого (5) и
что ничья слабость16 не может уже рассчитывать на защиту.
Развивая эту мысль, Цицерон не мог забывать,'что в арсенале аргу¬
ментов его противников не последнее место занимало утверждение, что
положение сторон в процессе при господстве «той партии» было, так ска¬
зать, обратным, что «в те времена» противник Квинкция не мог рассчиты¬
вать на успех из-за связи подзащитного Цицерона и его тогдашнего по¬
веренного Алфена с влиятельными тогда людьми 17. Задача опроверже¬
ния этого обвинения заставляет Цицерона коснуться самого острого пунк¬
та, связанного в какой-то степени с оценкой положения как сторон в про¬
цессе, так и дел в государстве при господстве враждебной сулланцам пар¬
тии. Невыгодность положения оратора по условиям спонсии заключалась
в том, что, выступая в соответствии с процедурой первым, он должен был
заранее отвести возможные обвинения Невия против его подзащитного.
Цицерон при этих обстоятельствах не мог уклоняться от опасных момен¬
тов и должен был принять открытый бой. Ход его аргументации представ¬
ляет для нашей темы большой интерес.
Как характеризует Цицерон самого Алфена — человека, близкого
(что он сам признает) к видным деятелям антисулланской партии, в част¬
ности, к М. Бруту,— и погибшего вовремя проскрипций? Хотя Цицерон
и оговаривается, что вопрос о том, что за человек был Алфен, по его мне¬
нию, не относится к делу (qualis is fuerit... nihil ad rem arbitror pertinere),
поскольку есть возможность доказать, что защита Квинкция велась им
при помощи законных средств (per ius et magistratum — 68), тем не менее
в речи дается портрет Алфена. Цицерон не проявляет никакой тенденции
к очернению памяти проскрибированного. Это — не бесчестный сутяга,
не нищий, но богатый римский всадник, хорошо ведущий свои дела 18.
Алфен действительно принадлежал к «той партии» (erat... illarum parti¬
um — 69), но это объясняется воспитанием, которое он, оказывается,
получил в доме самого Невия. Даже гибель в числе проскрибированных
не ставится Цицероном в вину Алфену,— ведь он погиб «с теми и за тех,
кому сочувствовал» (quos diligebat). Не позорнее ли такой гибели про¬
цветание самого Невия, который, убедившись, что друзья его не могут
победить, «сумел приобрести дружбу тех, которые побеждали» (70).
Цицерон не оспаривает, что Алфен действительно был влиятельным
(gratiosus) человеком «в те времена», что он обладал известным могущест¬
вом «propter partium studium»: он был близок к М. Бруту, на чье содей¬
16	Так переводит Ф. Ф. Зелинский более выразительное цицероновское «humili¬
tas».
17	Gic., р. Quinct., 68: An vero id, quod Hortensium, quia nuper iniecit, et quia
Naevius semper id clamitat, dicturum arbitror, non fuisse Naevio parem certationem
cum Alfeno illo tempore, illis dominantibus?	Ц
18	Gic., p. Quinct., 62: Credo aliquem electum hominem egentem, litigosum, im¬
probum, qui posset scurrae divitis cotidianum convicium sustinere. Nihil minus; eques
Romanus locuples, sui negotii bene gerens...).

92
В. М. СМИРИН
ствие мог рассчитывать, что положение Алфена позволяло и ему добивать¬
ся определенных решений в ущерб справедливости (si fretusgratiapostulabat
aliquid iniquius Alfenus — 70), — все это так. Но ведь все это и в еще боль¬
шей степени, говорит Цицерон, можно отнести к самому Невию, который
пользовался тогда еще большим влиянием. Цицерон, возвращая своим
противникам их собственные обвинения, упрекает Невия в близости ко
всем, «кому тогда насилие и нечестие предоставляли самые большие
возможности, которыми те и пользовались» (69). Сам Невий, по
словам Цицерона, и воспитал Алфена в духе ненависти к нобилитету.
Во время гражданских войн он отнюдь не сочувствовал сулланцам, а если
теперь он пользуется их поддержкой, то это свидетельствует не о его мо¬
ральном превосходстве над Алфеном, но лишь о его сообразительности и
ловкости (ingenio, venustate, artificio tu facile vicisti — 70). Прибегая
к подобным обвинениям против Невия, Цицерон подчеркивает, однако,
вынужденность этого приема — он отнюдь не хотел касаться этого вопро¬
са, ведь самая память об этих делах должна исчезнуть (nolo eam rem com¬
memorando renovare, cuius omnino rei memoriam omnem tolli funditus ac
deleri arbitror oportere — 70). Что же касается собственно защиты Алфе¬
ном Квинкция, то, по утверждениям Цицерона, несмотря на то даже, что
она велась через одиозный во времена сулланской диктатуры институт
трибунов (63 слл.), формальная законность этой защиты не может оспа¬
риваться, поскольку она велась в законных формах (per ius et per magist¬
ratui^ — 68).
Позволяют ли нам эти высказывания Цицерона заключить вместе с
М. Е. Грабарь-Пассек, что «только человек, которого никто не мог запо¬
дозрить в сочувствии марианцам, мог позволить себе чисто политические
выпады против некоего Невия...»?19
Цицерон сравнивает Алфена, оставшегося верным своим убеждениям
и погибшего, с переметнувшимся на сторону сулланцев Невием, и сравне¬
ние оказывается не в пользу последнего. Цицерон обвиняет людей, поль¬
зовавшихся влиянием при господстве циннанцев, в преступном злоупо¬
треблении своими возможностями в корыстных целях. Но те же обвинения
Цицерон выдвигает и против влиятельных лиц времени сулланской дикта¬
туры. Более того, он показывает, что при Сулле положение даже ухуд¬
шилось. Если «тогда» Невий был только «могущественнее» своих против¬
ников, то «теперь» покровительство видных сулланцев сделало его про¬
тивника совершенно беззащитным против тех же преступных притя¬
заний 20.
£сли в числе источников могущества сторонников партии Цинны
Цицерон рядом с «vis» называет «scelus», то в речи за С. Росция этот тер¬
мин появится и в приложении к злоупотреблениям сулланцев.
Цицерон в разбираемой речи оценивает дело циннанцев как заслужива¬
ющее полного забвения, как дело, самая память о котором должна быть
искоренена. В этом он, возможно, следует официальной сулланской фор¬
муле (отсіода же, по-видимому, глухие выражения: «те времена», «та пар¬
тия»), однако в данном контексте слова Цицерона могли звучать и как
ппрзыв не расследовать поведение людей «в те времена» (выпады против:
Нёвця подаются им как вынужденные). Таким образом, выпады Цицерона
против «марианцев» в речи за Квинкция оказываются на поверку глухими
и мало выразительными. Они ничего на дают для выяснения сложного
вопроса об отношении Цицерона к партии Цинны и меньше всего свиде¬
тельствуют о сочувствии Цицерона сулланскому режиму, отдельные сто¬
19	Сб. «Цицерон», стр. 8; ср. там же, стр. 16—17.
20	С і с., р. Quinct. 87: Contra istum potentia sua tum tantum modo superiorem
fuisse, nunc nobis vix respirandi potestatem dare.

ЦИЦЕРОН В ГОДЫ СУЛЛАНСКОИ ДИКТАТУРЫ
93
роны которого уже во вводной части речи получают отнюдь не лестную
оценку и который при сравнении с циннанским на приводимых в речи
конкретных примерах ничего не выигрывает. Что же касается отрицатель¬
ного отношения Цицерона к режиму сулланской диктатуры, в частности,
к сулланскому террору, то уже речь за Квинкция содержит материал,
позволяющий говорить об этом с достаточной определенностью.
При чтении речи нас не может не поразить одна деталь: что означает
резкое и неожиданное обвинение Невия в том, что он покушается не толь¬
ко на имущество, но на «жизнь и кровь» своего противника21. Цицерон
не раз подчеркивает решающее, а может быть и роковое значение, которое
будет иметь для его подзащитного исход спонсии. Дело идет de capite
(31, 32,44), о том, чтобы противник Невия «не находился среди граждан...
не числился среди живых, чтобы решился вопрос о его жизни и достоин¬
стве» (43). Цицерон предупреждает Невия, что тот не может убить (iugu-
lare) своего^дродственника Квинкция без того, чтобы не запятнать себя
величайшим нечестием (44) и т. п. Но действительно ли в процессе речь
шла о жизни Квинкция? Риторические декламации Цицерона о судьбе,
угрожающей его подзащитному, показывают, что мы имеем дело с явным
преувеличением: «Тот, чье имущество пошло с торгов... не только исклю¬
чен из числа живых, но, если это возможно, поставлен в худшее
.положение, чем даже мертвые...» (49).
Зачем понадобилось Цицерону столь преувеличенное изображение
несчастий своего подзащитного? Только ли, чтобы пробудить в судьях
чувство жалости к нему? Случайно ли Цицерон в произнесенной в сле¬
дующем году речи за С. Росция формулирует обвинение против Хрисо-
гона в выражениях, дословно повторяющих только что цитированные?22.
В речи за С. Росция они соответствуют действительным обстоятельствам
дела,— а здесь? Нет ли здесь в сетованиях о судьбе человека, вычеркну¬
того из списков живых и поставленного в худшее положение, чем даже
мертвые, какого-то скрытого намека на судьбы проскрибированных?
Такое предположение может сначала показаться натянутым, но дальней¬
ший ход цицероновской декламации постоянно возвращает нас к нему:
«О ком в самых людных местах выставлены объявления, тому не разре¬
шено даже погибнуть тихо и незаметно» (50). Разве не должны были вы¬
звать эти слова в то время у слушателей прежде всего мысль о проскрип¬
циях? Лишь опосредствованно они могли быть связаны с действительно
разбиравшимся делом. И развертываемая далее Цицероном картина долж¬
на была напоминать слушателям прежде всего о жертвах сулланского
террора, чье имущество также шло на продажу: «человек, о котором
кричит глашатай, назначающий цену,— тот, кто еще при жизни своими
глазами видит свои же похороны, если только можно назвать похоронами
сборище не друзей, собирающихся почтить память усопшего, а аукцион¬
ных торгашей, которые, словно палачи, намереваются растерзать и изор¬
вать на части остатки того, что составляло его жизнь» (50).
Нс производит ли весь отрывок впечатление относящегося в первую
очередь к тем «bonorum emptores», о которых Цицерон говорил и через год
в речи за Росция Америйского (72; 151), к которым вполне подходило такое
определение, как carnifices, что дало самому Цицерону повод к печаль¬
ному каламбуру: Nescimus per ista tempora eosdem fere sectores fuisse
•collorum et bonorum (p. R. Am., 80). Но так открыто Цицерон мог говорить,
21	С і с., p. Quinct., 39: non pecuniam modo, verum etiam hominis propinqui san¬
guinem vitamque eripere conatur. Cp. там же, 46:.... fateatur se non pecuniam, sed vitam
•et sanguinem petere.
22	G i с., р. Rose. Am., 7: Primum a Chrysogono peto, ut pecunia fortunisque nost¬
ris contentus sit, sanguinem et vitam non petat.

94
В. М. СМИРИН
по-видимому, лишь через год, когда условия несколько изменились (см.
ниже). В нашей же речи он ограничивается игрой двусмысленностей типа
цитированных и еще более прозрачных намеков. В самом деле, Цицерон,
дереходит к рассуждениям о том, сколь осторожно относились «предки»
к крайним мерам, «ведь они понимали, что значит описывать чужое иму¬
щество» — alterius bona proscribere. Здесь уже произнесено и самое слово,
и, как будто для того, чтобы у слушателя не осталось впечатления, что
это лишь случайная обмолвка, чтобы не осталось никаких сомнений на¬
счет того, что именно имеет в виду оратор, Цицерон прибавляет: «Ведь
ни один благонамеренный не захочет зарезать человека даже по праву.
Он предпочтет, чтобы о нем вспоминали как о том, кто, хотя мог погубить,
пощадил, нежели как о том, кто, хотя мог пощадить, погубил» (51). Таков
образ действий ѵігі boni даже ndÉ отношению к злейшим врагам (in homi¬
nes. .. inimicissimos).
Не может быть никаких сомнений, что в условиях своего времени все
эти и подобные рассуждения Цицерона могли восприниматься только как
развернутое сравнение судьбы своего подзащитного с судьбой проскри-
бированных. Нетрудно заметить, что сравнение это натянуто и плоха
вяжется с конкретным содержанием дела. Тем не менее, Цицерон пользует¬
ся даже этой возможностью для того, чтобы с помощью намеков высказать
свою точку зрения на вопросы более значительные, чем того требовал не¬
посредственный разбор дела. В этой части речь за Квинкция имеет опре¬
деленный подтекст, который придает острое звучание и 'другим намекам
Цицерона 23.
Зачем понадобилось Цицерону вдаваться в область скользких парал¬
лелей? Ответ может быть лишь один: чтобы подчеркнуть свою оппозицион¬
ность в этом вопросе. Но, поскольку в судебной речи оратор не мог забы¬
вать о ее практических целях, мы и для этой линии речи должны искать
определенный практический смысл и внутреннюю связь со всей аргумен¬
тацией Цицерона. Эта внутренняя связь становится ясной после разбора
того противопоставления характеристик Квинкция и Невия, которые мы
находим в речи, и на котором, в частности, построена ее заключительная
часть.
Мы помним, что в начале речи Цицерон говорит о поддержке Невия
знатнейшими людьми и о беззащитности Квинкция. Кому же принадле¬
жит поддержка знатных сулланцев и против кого направлены их усилия?
Как характеризует Цицерон Квинкция? Оставляя в стороне (видимо, не
без основания) его политические симпатии 24, Цицерон сообщает нам, что
его подзащитный «человек старинного склада»25. Он привык жить, «сохра¬
няя друзей уважением, а состояние бережливостью» (59). Он не бросает
друзей в беде ради приобретения новых, более выгодных связей (93), дом
его'открыт для таких добрых чувств, как pudor и sanctimonia. Officium,
fides, diligentia — не стали еще для него пустыми словами (93). Его об¬
раз жизни прост и скромен 26. И для такого человека, доказывает Цице-
potí, не находится места при господстве нобилитета.
Кого же поддерживают знатнейшие люди государства? Принадлежит ли
Бевий к их кругу? Нет,— происхождение его весьма невысокое (55; 95).
Политические симпатии Невия не отличаются постоянством. Богатство
23	Ср., например, его рассуждение о том, что такие понятия, как «наглый, жадный,
вероломный» (audax, cupidus, perfidiosus), стали привычными и банальными (vul-
gà^ia et obsoleta) (56). Ср. 94, о живущих cum audacia perfidiaque.
« 24 В словах Цицерона «non ab afflicta amicitia transfugere» (93) можно видеть на¬
мек на политические связи Квинкция.
26	С і с., р. Quinct., 59: Antiquam" officii rationem dilexit, cuius splendor,
omnishis moribus obsolevit...
26 Ci c., p. Quinct., 93: vitam omnino semper horridam atque arridam...

ЦИЦЕРОН В ГОДЫ СУЛЛАНСКОИ ДИКТАТУРЫ
9 5
его из тех, что легко наживаются и легко проживаются. Ошживет среди
роскоши и распущенности, и дом его открыт для всякого рода страбтей и
разврата (93).	г ; * "■
Подобный образ жизни столь же соответствует «нынешним нравам»
(his moribus — 93), сколь не соответствует им образ жизни Квинкция(59).
В данном процессе речь идет не просто о столкновении имуществен¬
ных интересов двух сторон, говорит оратор, но о столкновении двух обра¬
зов жизни (vitae ratio — 92). Сельская и лишенная утонченности (inculta)
бережливость пытается отстоять себя против роскоши и распущенности,
беззащитность (inopia) и истина — против бесчестности и покровительст¬
ва. Цицерон противопоставляет образу жизни человека «старинных пра¬
вил» образ жизни выскочки, карьериста нового типа, прихлебателя побе¬
дителей, угрожающего стать над ними господином 27.
Стремясь (как и в более поздних речах) представить разбираемый
казус как отражение более общего — затрагивающего все общество и
государство — явления, Цицерон уже во вступительной части речи, ри¬
суя неравное положение сторон, намекает на опасность, связанную с тем,
что люди, пользующиеся благодаря своей знатности силой в государстве,
не находят для своего влияния и могущества (gratia et potentia) лучшего
применения, чем поддержка жадных устремлений человека такого рода,
как Невий (9). Нетрудно видеть, что это та же самая мысль, которая ле¬
жит в основе всей аргументации в речи за С. Росция, где, как мы увидим
ниже, Цицерон, почувствовав основное противоречие сулланской дикта¬
туры, подчеркивает несоответствие ее официальной аристократически-
рестдвраторской идеологии и реальной социально-политической практики,
основанной на союзе с сомнительным с точки зрения аристократии эле¬
ментом — карьеристами нового типа (военного или бюрократического).
В речи за С. Росция Цицерон уже открыто проводит мысль, что, потвор¬
ствуя таким людям, нобили становятся орудием в руках этих преступных
элементов, стремящихся к карьере и обогащению за счет достойных и
знатных людей, гибнущих в проскрипциях. Та же мысль по существу
является основной и в разбираемой речи, но здесь она не высказывается
открыто, хотя в заключительной части речи Цицерон формулирует ее
в той же форме прозрачных намеков, в какой он развивает всю линию,
связанную с вопросом о проскрипциях: «... Не дошло еще до того, чтобы
жизнь и имущество честнейших людей оказались во власти тех, которые,
отказавшись от правил людей благонамеренных (virorum bonorum), пред·
почли наживать и проживать по примеру Галлония и кроме того... живут,
руководствуясь дерзостью и вероломством. Если позволено жить тому,
кому не хочет позволить этого С. Невий, если честному человеку есть место
в государстве (in civitate) и вопреки желанию Невия...» (94).
Не является ли такая постановка вопроса, гораздо более широкая,
нежели конкретный судебный казус (имя С. Невия здесь становится соби¬
рательным, как обозначение определенного типа, характерного для своего
времени), тем заключением, к которому приводит вся «скрытая», под¬
текстовая линия речи, развивающаяся параллельно «внешней» аргумента¬
ции, построенной на анализе фактической стороны дела. Именно здесь
эти две линии сходятся. Вводная часть речи, разоблачающая господство
gratia в судах и вообще в государстве, опровержение аргументов Невия
и его покровителей, апеллирующих к политическому прошлому защитни¬
27	Квинкций и Невий в речи Цицерона изображены как определенные типы
(в речи за С. Росция им соответствуют Росций и Хрисогон со своим окружением).
Этого элемента обобщения не замечает Гейнце (ук. соч., стр. 957), который
видит в цицероновском портрете Квинкция лишь свидетельство необразованности
последнего и узости его кругозора.

'96
В. М. СМИРИН
ка РЖиыкция Алфена, замаскированное выступление, самого Цицерона
с осуждением сулланского террора,— все это именно благодаря такой ши¬
рокой постановке вопроса увязывается в не вполне — по условиям вре¬
мени — стройное, но, во всяком случае, внутренне единое целое. Вся
речь приобретает звучание, сходное со звучанием речи за С. Росция,
хотя основные мысли Цицерона и выражены в ней в гораздо более слабой
форме.
Социальная основа оппозиционности Цицерона в этой речи лишена
строго определенного характера. Если в речи за С. Росция прямота и
резкость постановки вопроса не только потребовали от Цицерона четкого
определения платформы, с которой им велась критика сулланского режи¬
ма (см* ниже), то в речи за Квинкция более глухому и неопределенному
способу выражения соответствует и менее ясная позиция самого оратора,
который ограничивается тем, что дает почувствовать свое общее отрица¬
тельное отношение к господствующему режиму как таковое, не вдаваясь
в детали. Это может быть связано с тем, что в начале 81 г., когда речь эта
произносилась, не было еще определившейся реальной силы, оппозицион¬
ной режиму диктатуры, но можно было обращаться к глухому и скрытому
недовольству политическими методами диктатора, недовольству, которое
должно было иметь широкое распространение в различных слоях римско¬
го общества и которое уже тогда не могло быть чуждым и пользовавшемуся
плодами победы Суллы нобилитету 28.
Речь за С. Росция Америйского была произнесена через год после толь¬
ко что разобранной. Несмотря на краткость этого промежутка времени,
политическая обстановка в Риме успела измениться. На очередь дня ста¬
ло «восстановление республики» — попытка закрепить «победу нобилите¬
та» законодательным путем. Была разработана и проведена в жизнь слож¬
ная система законодательных мер, с помощью которых Сулла, наученный
опытом событий 88—87 гг., надеялся предотвратить новое возрождение по¬
литических группировок, опирающихся на народное собрание,— так
называемая «сулланская конституция»/ Сам Сулла, оставаясь диктатором,
предпочел подчеркнуть законность своей власти избранием в консулы »
(Арр., ВС, I, 103). Безудержный террор уступал место новым методам.
Реформированные суды получили возможность приступить к разбору
первых дел. Проскрипции давно уже были в прошлом (р. Rose. Am. 128;
27) 29, стало возможным говорить в прошедшем времени о временах бес¬
порядочных и безнаказанных убийств, когда темные элементы могли вер¬
шить свои дела и обогащаться, пользуясь политической обстановкой.
Но люди эти, выдвинувшиеся и разбогатевшие во времена разгула терро¬
ра, не собирались отказываться от тех возможностей, которые тогда перед
28	Еще одна вопрос не может здесь быть нами обойден: не была ли речь за Квинк¬
ция издана (а следовательно, и переработана) в более позднее время? М. Гель-
ц е р (ИЕ, VII А, стб. 835) отвергает это предположение на основании того, что мало
-значительнее дело Квинкция должно было быстро потерять интерес. Однако общность
основных положений обеих речей не позволяет отвергнуть возможность того, что на¬
ша речь была опубликована после шумного успеха речи за С. Росция и в связи с ним.
В таком случае речь могла подвергнуться известному редактированию (если это пред¬
положений справедливо, то не исключено, что некоторые отмеченные здесь параллели
требуют «обратного» истолкования). Однако трудно думать, что редактирование мо¬
гло существенно изменить политическую направленность речи (оно могло лишь за¬
острить ее). Да и заметное при сравнении речей различие как в способе выражения
взглядов, так и в позициях, с которых они излагаются, указывает не только на об¬
стоятельства дела, но и на время.
29	Несмотря на ясные свидетельства источников, Т. И. Кузнецова (сб. «Цицерон»,
стр. 79) находит возможным характеризовать время произнесения этой речи, как
«время Жесточайших проскрипций».

ЦИЦЕРОН В ГОДЫ СУЛЛАНСКОИ ДИКТАТУРЫ
97
ними открылись, о чем свидетельствует все дело С. Росция30. Дело это,
фактически, сводилось к основному вопросу, волновавшему римское об¬
щество: явятся ли нормы вновь установленных законов лишь ширмой
для продолжения преступной деятельности авантюристов из окружения
диктатора или речь идет о более серьезной переоценке некоторых сторон
сулланской диктатуры.
С различием обстановки связана и гораздо более резкая, нежели в ре¬
чи за Квинкция, постановка политических вопросов. Именно с разъясне¬
ния этой стороны дела и начинается речь. Мотивом служит необходимость
объяснить, почему представленная «величайшими ораторами и знатней¬
шими людьми» (1) защита предпочла поручить выступление в суде оратору
малоизвестному и незнатному. Дело в том, говорит Цицерон, что auctori¬
tas et amplitudo этих людей не позволяют им касаться политических
вопросов, что неизбежно в данном деле (2). Говорить о таких вещах в неспо¬
койные времена (iniquitas temporum — 1) опасно и в особенности тем,
чьи слова могут получить больший вес, чем хотелось бы им самим (2).
Именно поэтому за это дело берется человек скромного положения — Ци¬
церон, хотя и ему приходится помнить, что «non modo ignoscendi ratio,
verum etiam cognoscendi consuetudo iam de civitate sublata est» (3), и ему
«обстоятельства времени препятствуют говорить свободно» (9). Тем не
менее Цицерон применяет здесь тот же прием, что и в речи за Квинкция.
Понимая, что «обстоятельства времени» являются наиболее сильным ору¬
жием его противников (...tempore ipso pugnarent — 28), что они рассчи¬
тывают на то, что защитник не рискнет затронуть некоторых сторон дела
(58—61), оратор строит всю свою защиту на подробном разборе именно
этих сторон. В самом начале речи он выдвигает встречное обвинение про¬
тив вольноотпущенника и приближенного СуллыХрисогона и недвусмыслен¬
но заявляет о своем намерении превратить дело Росция в дело Хрисогона.
Цицерон играет своей смелостью, обещая «не только сказать все, что
я считаю относящимся к делу, но сказать охотно, смело и свободно» (31).
Однако с самого начала речи он ясно определяет пределы своей критики,
объясняя, что если он и упоминает при изложении дела имя диктатора, то
лишь honoris causa (6). И в дальнейшем Цицерон неоднократно подчерки¬
вает, что Сулла не знал о преступлении Хрисогона (21, 25, 26, 110, 127,
131—132). Эти замечания сопровождаются льстивыми эпитетами и срав¬
нениями (6, 127, 131—132, 136), тем более преувеличенными, чем более рез¬
кой по существу становится критика режима диктатуры. В начале же речи
Цицерон пользуется случаем также, чтобы отмежеваться от противной
Сулле партии в лице одного из наиболее одиозных представителей ее —
Фимбрии, человека «преступнейшего и безумнейшего». Впрочем, и здесь,
как в речи за П. Квинкция, оратор, не ограничиваясь осуждением Фимб¬
рии, использует сравнение для того, чтобы показать, насколько образ дей¬
ствий Хрисогона и его приспешников совпадает с образом действий худ¬
ших из их политических противников (32—34).
^ Но в вопросе о политическом значении процесса, который должен стать
«пробным камнем» для намечающихся новых тенденций в политике дик¬
татора, Цицерон действительно последователен. Он подчеркивает, что
в данном процессе стоит вопрос не только об осуждении или оправдании
невинного, но и о том, чтобы «возможно скорее подавить губительное и
непереносимое могущество людей такого рода (как Хрисогон)» (36), чтобы
вывести государство из положения, которое Цицерон открыто характеризу¬
ет как «бедственное» (rei publicae calamitas — 14).
30	Хотя срок проскрипций давно истек, но опасность быть убитым и занесенным
в списки проскриптов посмертно по-прежнему существовала.
7 Вестник древней истории, № 4

98
В. М. СМИРИН
Именно в этой политической стороне дела и лежит центр тяжести речи.
Это видно из того, что разбор дела Росция по существу кончается в § 81.
Остальная часть речи посвящена обвинению действительных убийц
и политическим выводам. Именно эти последние и представляют для нас
основной интерес. Обстоятельств дела мы не будем касаться, так как они
достаточно хорошо известны. Прежде всего нам следует остановиться на
вопросе о позициях, с которых выступает Цицерон в разбираемой речи.
Более резкая и прямая, чем в речи за Квинкция, постановка конкретных
политических вопросов требует от оратора и более четкого определения
своей политической платформы.
'В нашей учебной и популярной литературе получило распространение
утверждение, будто Цицерон в речи за С. Росция отстаивает интересы всад¬
ников (см. прим. 3). Несостоятельность этой ничем не подтверждаемой
точки зрения очевидиц. Речь за С. Росция произносилась Цицероном перед
судьями-сенаторами и была рассчитана на успех среди них (ср. 73: non vi¬
des, apud quos agatur). Поэтому в ней могли иметь место лишь те обвине¬
ния проти^сулланского строя (точнее, против определенных его сторон),
которые должны были получить отклик и сочувствие в сенатской среде
(ср. 12: nisi... qui vester animus sit, ostendetis). Цицерон уверяет своих
слушателей, что как сама речь, так и содержащиеся в ней требования не
только не направлены против «дела нобилей», но, напротив, должны укре¬
пить его, ибо дзло выигрывает (splendidior fiet), если негодяи получают
отпор (142), что «если победа нобилей должна послужить к чести и пользе
государства», то его речь должна найти сочувствие у людей «лучших»
и «знатнейших» (там же).
Правда, в отдельных замечаниях Цицерон решается упрекать нобили¬
тет в целом или даже делать намеки на возможный конец его господства
(139; 149). Однако самый факт, что мотивы эти, получившие впоследствии
подробное развитие в Верринах, в интересующей нас речи почти отсут¬
ствуют, может служить дополнительным подтверждением того, что Цице¬
рон в ней ограничивает свои оппозиционные высказывания пределами,
приемлемыми діія сенатской знати31. Он постоянно подчеркивает, что его
критика существующего порядка есть критика изнутри господствующей
партии. «Однако я имею полное право порицать то, что в этой партии мне
не нравится (si quid in hac parte mihinonjplaceat),—заявляет Цицерон,—
ибо я не боюсь, что кто-нибудь сочтет меня чуждым делу знати» (non enim
vereor, ne quis alienum me animum habuisse a causa nobilitatis existi¬
met — 135).
Сам Цицерон, начиная свою'речь, говорит, что его защита поддержи¬
вается группой видных нобилей, которые не решаются выступить сами.
Это не какие-нибудь безвестные сенаторы, а люди in quibus summa aucto¬
ritas est atque amplitudo (2), homines nobilissimi atque integerrimi nost¬
rae civitatis (119) 32.
31	Ср. Граба p ь-П ассек, ук. соч., стр. 16: «... эта оппозиция сулланской
диктатуре шла в данном случае не из демократических кругов, а, напротив,со стороны
части побилитета^ приверженцев сенатско-республиканского строя, который потерял
свое многолетнее влияние...».
32	Вряд ли, ,однако, оправданы попытки использовать называемые Цицероном
имена (27, 77, 147, 149) для выявления основных представителей сенатской оппози¬
ции, которая связывается в таких случаях с родом Метеллов. Нобили — защитники
С. Росция — были просто связаны старыми связями с его отцом. Они явились, сле¬
дуя своему долгу (propterea, quod officium sequuntur— 1), но это не дает оснований
считать их настроенными более оппозиционно, нежели другие. Более интересно заме¬
чание Цицерона, что до того, как он стал якобы суллапцем, сильнейшим его желанием
было примирение сторон (ut componeretur — 136). Упоминая о Кв. Сцеволе, погибшем
во время господства циннанцев, Цицерон также счел нужным подчеркнуть, что тот
погиб «от рук тех, кого хотел спасти примирением» (per conpositionem). Нет ли здесь

ЦИЦЕРОН В ГОДЫ СУЛЛАНСКОЙ ДИКТАТУРЫ
99
Что же «не нравится» Цицерону в партии сулланцев? Против чего он
считает возможным.и нужным выступить? «Сейчас, впервые после долгого
перерыва,—пишет Цицерон,—происходит суд по делу об убийстве, хотя за
это время совершены убийства возмутительнейшие и величайшие. Все
надеются, что суд... не окажется слишком мягким в отношении открытых
злодеяний и ежедневных убийств» (И). Принципиальное значение этого
процесса очень велико. Ведь в данном случае обвинение исходит от людей,
непосредственно замешанных в том самом убийстве, в котором обвиняется
подсудимый. Единственным мотивом обвинения является стремление
Хрисогона, купившего с торгов имение отца подсудимого (убитого, как
показывает Цицерон, с его ведома и его же стараниями внесенного в про¬
скрипционный список), избавиться на всякий случай от законного наслед¬
ника погибшего.
Типичность этого дела не подлежала сомнению. Сам обвинитель Рос¬
ция Эруций признает, что это «было такое время, что люди убивались
открыто (vulgo) и безнаказанно» (80). Цицерон, отвечая ему, характери¬
зует тех, кто совершал эти убийства, как «дробителей» (так переводит
слово «sectores» Ф. Зелинский, стремящийся сохранить каламбур под¬
линника) чужих затылков и имений. В Риме «толпы убийц» (multitudo
sicariorum) обогащались этим кровавым способом (там же). Но из кого же
состояли эти толпы, спрашивает оратор в другом месте (93)?— Конечно,
из тех, кто покупал имения (qui in bonis erant occupati), или из тех, кто
был нанят этими последними (qui ab iis conducebantur). Хотя Цицерон
на протяжении речи несколько раз подчеркивает, что не хочет говорить
«против дробителей вообще», чтобы не задеть слишком большого числа
лиц (94; 124), тем не менее в этом следует видеть лишь ораторский прием.
Сам оратор в начале речи призывает судей «отвратить опасность, гро¬
зящую всем» (7). Цицерон угрожает судьям дальнейшим развитием этого в
зла: «Если вы в этом процессе не выскажете открыто вашего мнения,
то алчность, порочные наклонности и дерзость заявят о себе так смело,
что убийства будут совершаться не только тайно, но прямо здесь на фору¬
ме, перед твоим трибуналом, М. Фанний, у ваших ног, судьи, на самых
скамьях» (12).
Наиболее возмутительную сторону дела Цицерон видит в том, что
«головорезы и гладиаторы», убийцы богатого землевладельца из муници¬
пальной аристократии, который был сторонником нобилитета во время
«недавних событий, когда опасность угрожала достоинству и благополу¬
чию всех нобилей» (16), ожидают узаконения своей преступной практики,
присуждения им их «добычи» от такого, сильного своим моральным ав¬
торитетом учреждения, как сенаторский суд (8).
«Тот, кто правил всем, был занят другими делами»33, лишь этим
позволяет себе Цицерон объяснить тот факт, что эти темные элементы
долгое время бесчинствовали, «как будто над республикой нависла веч¬
ная ночь». Они даже перебили тех, кто выступал обычно обвинителями
в судах по делам об убийстве. Но надежды их напрасны — «пока будет
существовать государство, будет твориться суд» (91).
Что общего с «делом нобилитета» могут иметь эти люди? Между тем, че¬
рез Хрисогона они оказываются связанными с правящей партией, и сул-
прямого обращения к той части сенаторов, которая в годы гражданской войны оста¬
валась в Риме и занимала умеренную позицию (ср. L i ѵ., Ер., 83: ... per eos qui concor¬
diae studebant)?
33	Такое объяснение, между прочим, должно было не только подчеркнуть ло¬
яльность оратора по отношению к диктатору, но и показать последнему, чего ждет от
него теперь римский нобилитет.
7*

100
В. М. СМИРИН
яанцы-нобили, связывая «свое дело с Хрисогоном», ставят себя тем са¬
мым в незавидное положение.
Of оскорбительном для знати могуществе низкородного выскочки
Хрисогона Цицерон говорит особенно много. Он всячески старается под¬
черкнуть как силу Хрисогона («человек едва ли не самый могуществен¬
ный в нашем государстве» — 6), так и его низкое происхождение («если он
по обыкновению негодных и нечестивых вольноотпущенников будет сва¬
ливать все это на своего патрона» — 130). Цицерон уверяет своих слуша¬
телей, что могущество людей, подобных Хрисогону, не только позорно
для сената («пусть подумают, не позорно ли для тех, кто не мог вынести
высокого положения всадников, выносить господство презренного раба»—
140), но и опасно, так как несовместимо с основными политическими прин¬
ципами римской аристократии. «Раньше это господство (Хрисогона) да¬
вало себя знать в другом. Куда же оно стремится теперь, куда проклады¬
вает себе путь, вы сами можете видеть: к вашей верности (fides), к вашей
присяге, к вашим судам, к тому, что одно только осталось в государстве
священным и неиспорченным 34. Неужели и здесь Хрисогон считает, что
он что-то может, неужели даже и сюда хочет он распространить свое мо¬
гущество?» (140—141).
Могущество людей, подобных Хрисогону, опасно для сената, так как
поДрывает его престиж, ущемляет его политические права: «Да отвратят
боги, судьи, чтобы то (учреждение), которое предки хотели называть го¬
сударственным советом (consilium publicum), стало считаться оплотом
(praesidium) „дробителей“» (151).Превращение сената и сенаторов в простое
орудие авантюристов-выскочек — вот та опасность, на которую Цицерон,
как мы видели, намекал еще в речи за Квинкция и на которую он постоян¬
но указывает слушателям в разбираемой речи35. Хрисогону и его окруже¬
нию (как год назад — Невию) Цицерон противопоставляет людей старо¬
го закала36. Цицерон недаром подчеркивает, что, хотя у лиц, организо¬
вавших убийство С. Росция-отца, и было много древних покровителей
и г&степриимцев, унаследованных от предков, тем не менее они перестали
уважать и почитать их и отдались под защиту и покровительство Хри¬
согона (106).
Такое обращение их к Хрисогону вполне естественно. Ведь и его бо¬
гатство из тех же источников. Описывая богатый дом Хрисогона 37,
Цицерон замечает: «А как вы думаете, сколько у него столового серебра,
ковров, картин, статуй и мрамора? Столько, конечно, сколько можно было
свалить во время беспорядков и грабежей из многих блестящих домов
в один» (quantum e multis splendidisque familiis in turba et rapinis coa-
cevari una in domo potuit — 133)38.
. Все это позволяет Цицерону, не ограничиваясь разбором частного
случая, поставить вопрос прямо: «Для того ли воспрянувшая знать ору¬
жием возвратила себе государство, чтобы вольноотпущенники и презрен¬
ные рабы по своему произволу могли расхищать имущество нобилей и
34	G ісС., р. Rose. Am., 140: quod solum prope in civitate^sincerum sanctum-
que restat. Gp. p. Quinct., 5: Quoisi tu iudex nullo praesidio fuisse videbere contra vim.
et gratiam solitudini atque inopiae,... profecto nihil est iam sanctum atque sincerum
in civitate.
35	Ci’c., p. Rose. Am., 6: postulat, ut ad hanc suam praedam tam nefariam adiutores
vos profiteamini; cp. там же, 151.
36	См., напр., там же, 26: hominesantiqui; 27: in qua muliere, indices, etiam nunc...
quasi exsempli causa vestigia antiqui officii remanent.
37	И в этой речи мы находим противопоставление «образа жизни образу жизни»—
на этот раз Хрисогона и Росция.
38	Cp. Schol. Gron., p. 436, 14 (об утерянной части речи): In hoc capite de potentia
Chrysogoni invidiam facit, ut enumeret singula deliciarum genera, quod habeat plures
possessiones, mancipia, quae omnia dicit de rapinis ipsum habere.

ЦИЦЕРОН В ГОДЫ СУЛЛАНСКОИ ДИКТАТУРЫ
101
наше достояние?» (141). Требование, выдвигаемое Цицероном, ясно и не¬
двусмысленно — людям, подобным Хрисогону, не должно быть местд
в рядах правящей партии.
Но, хотя Цицерон постоянно подчеркивает в своей речи, что его обви¬
нения касаются лишь Хрисогона и никоим образом не имеют в виду са¬
мого Суллу, который, как «достоверно известно» оратору, не знал о пре¬
ступных действиях своего фаворита, тем не менее речь содержит и ряд мо¬
ментов, которые относятся именно к политике Суллы, а не к злоупотреб¬
лениям его окружения. Такова, прежде всего, та оценка, которую полу¬
чают в речи проскрипции: «Берегитесь судьи,— грозит сенаторам Цице¬
рон,— чтобы не показалось, что вы являетесь виновниками новой и значи¬
тельно более жестокой проскрипции. И ту первую... сенат все же не захотел
взять на себя (suscipere), чтобы не казалось, что с общественного одобре¬
ния (publico consilio) предпринято нечто более суровое, чем допускают
установления, соответствующие обычаям предков» (153). Осуждение по¬
литики проскрипций звучит в жалобах Цицерона на «привычность бед¬
ствий», притупляющую человеческие чувства./Не просьбой об оправда¬
нии С. Росция, а призывом положить конец «жестокости к согражданам»
(domestica crudelitas), от которой, по словам Цицерона, страдают госу¬
дарство и народ римский (154), заключает он свою речь.* Сомнение оратора
в законности проскрипций выражается в том тоне, в каком он говорит
о законе, которым они были установлены,— он даже «не знает», «Валериев
ли это закон или Корнелиев» (125). Сулле же адресованы жалобы на отсут¬
ствие возможности «высказываться открыто» (libere dicere) и не для низ¬
ших сословий, а для сенаторов. Эти сетования, которыми наполнена вся
речь, напоминают нам о словах Саллюстия, заявлявшего в своей «Исто¬
рии» (устами Лепида), что знать получила господство над народом ценой
собственного рабства (Sail., Hist., I, 55).
Действительно, этим и им подобным жалобам в речи соответствуют
определенные требования политического характера, которые, в отличие
от уже разобранных, не выставляются открыто, а излагаются в завуали¬
рованной форме под видом описания уже достигнутого положения. «Ведь
те, кто хочет порицать дело знати,— говорит Цицерон,— жалуются, что
Хрисогон обладает столь большой властью, те же, кто его [т. е. дело зна¬
ти] одобряют, возражают, что никто ему этой власти не давал. И нет уже
никого столь глупого или столь бесстыдного, чтобы сказать: „Я бы хотел
сказать, если бы было дозволено “ .Говори. Дозволено. „Я бы сделал“ .Делай.
Дозволено. Никто не запрещает. „Я бы предложил“. Предлагай, только
справедливо, все одобрят. „Я бы рассудил“. Все похвалят, если ты рассу¬
дишь справедливо и как положено (ordine). Пока было необходимо и дело
требовало этого, один обладал всей полнотой власти. После этого он учре¬
дил (creavit) магистратов и установил законы, для каждого восстановлена
теперь возможность оказывать свое влияние [на ход дел] (procuratio
autoritasque)» (138—139).
Эти выраженные Цицероном в прикрытой форме требования, несо¬
мненно, соответствовали внутренним чувствам, затаенным настроениям
большинства римских нобилей, которые уже в 82 г. надеялись, что за
избранием Л. Валерия Флакка интеррексом последуют выборы консулов
и возвращение к «нормальному» порядкулюсударственной жизни (Арр.,
ВС, I, 98, 459).
' Мы видим, таким образом, что и в данной речи Цицерон выходит за
пределы разбираемого казуса. Но если в речи за Квинкция наиболее да¬
леко идущие «экскурсы» в область чисто политическую даны в форме
намеков, туманных сентенций, связанных — пусть чисто внешне и искус¬
ственно — с теми или иными деталями дела, то в речи за С. Росция оратор

102
В. М. СМИРИН
часто вынужден разграничивать то, что непосредственно связано с
задачей защиты подсудимого, с тем, что имеет более общее значение39.
Так именно «от себя» (mea sponte) произносит Цицерон ту (к со¬
жалению, не дошедшую до нас полностью) часть речи (130—143), где он
подводит итог разрозненным замечаниям, разбросанным по всей речи, и
останавливается на вопросах, которые, по его собственным словам (129),
«затрагивают всех» 4о. Эта часть речи непосредственно связана с ее за¬
ключением, где Цицерон, возвращаясь к делу Росция, ставит вопрос уже
не как частный, а как общий, затрагивающий интересы всего государства
в целом (см. 143—154).
, Такой характер защитительной речи Цицерона явился полной неожи¬
данностью для его судебных противников и, очевидно, для слушателей
(60). Молодому оратору удалось найти для нападок на террористический
режим диктатора такую позицию, которая была весьма трудно уязвима
с точки зрения официальной идеологии, прокламирующей восстановле¬
ние господства «лучших». Смелость, которою явно гордится Цицерон,
была основана на точной оценке политической обстановки и простиралась
настолько далеко, насколько можно было зайти без риска подвергнуть
себя действительной опасности41. Но с каких бы позиций ни выступал
оратор, осуждавший жестокости сулланского террора, разоблачавший
творившиеся вокруг проскрипций злоупотребления, его разоблачения на
деле могли лишь подрывать, а не укреплять диктатуру, и впоследствии
Цицерон, вспоминая о своей юношеской речи, мог с полным основанием
Гордо называть своим противником' не забытого уже, вероятно, к тому
времени Хрисогона, а самого всесильного диктатора 42.
Речь Цицерона имела успех и выдвинула его в число наиболее популяр¬
ных ораторов Рима (Cic., Brut., 312, 314). Цицерону поручаются новые
судебные дела. Одно из них нам известно. Это процесс по делу о граждан¬
ском статусе женщины из Арреция (Цицерон рассказывает о нем в Р. Саес.,
97). Окончание этого процесса относится к 79 г., к моменту, когда Сулла
сложил с себя диктатуру («Sulla vivo», а не «Sulla dominante»), т. е. ко
времени непосредственно после речи з^ С. Росция 43. В речи этой Цицерон
оспаривал законность принятого во время диктатуры Суллы постановле¬
ния о лишении жителей некоторых этрусских городов прав гражданства.
Мы можем убедиться, таким образом, что Цицерон не обнаружил никако¬
го намерения прерывать свою карьеру оппозиционного оратора 44. Объек¬
том его нападок после сложения диктатуры Суллой становятся, по-види¬
мому, сначала отдельные постановления диктатора, позднее Цицерон
выступает с Верринами — фундаментальным трудом, посвященным разоб¬
лачению основных учреждений т. н. сулланской конституции, в том
39	С і с., р. Rose. Ат., 129: Verum quaeso а vobis, indices, ut haec pauca, quae re¬
stant, ita audiatis, ut partim me dicere pro me ipso putetis, partim pro Sex. Roscio.
40	G i c., p. Rose. Am., 143: Verum haec omnis oratio [130—142], ut iam ante dixi,
mea est, qua me uti res publica et dolor meus et istorum iniuria coegit.
41	Эта сторона выступления Цицерона была еще в 1879 г. отмечена И. Р остов-
ц е в ы м (ук. соч., стр. 18): «Нужно было много такта и большого искусства, чтобы
не* задеть ни Суллы, ни аристократической партии и вместе с тем не показаться че¬
ловеком, не имеющим честных, независимых убеждений,— и Цицерон исполнил это
блестящим образом».	<
42	G i с., De off., II, 51: ... nos adolescentes contrA L. Sullae dominantis opes pro
S.	Roscio Amerino fecimus.
43	См. H e i n z e, ук. соч., стр. 966; Gi aceri, ук. соч., стр. 30, прим. 4.
44	Между прочим, эти факты заставляют отвергнуть распространенное мнение
(основанное на сообщении Плутарха — Р 1 u t., Сіе., 3, 6; 4, 4) о непосредственной
связи' путешествия Цицерона на Восток с его выступлением в процессе С. Росция
(см. G e 1 z е г, RE, т. VII А, стб. 838).

ЦИЦЕРОН В ГОДЫ СУЛЛАНСКОИ ДИКТАТУРЫ
103
числе того самого сенаторского суда, к моральному авторитету которого
' обращался он в речи за С. Росция.
^ Итак, мы видели, что в годы диктатуры Суллы Цицерон охотно берется
за дела, требующие выступления против влиятельных сулланцев. Дела,
связанные с борьбой против «влияния» власть имущих, были, как сообщает
сам Цицерон (De off., II, 51), особенно выигрышными для защитника, и
Цицерон, как мы видели, подчеркивает этот момент в своих речах. Следует
помнить о роли такого рода выступлений для карьеры оратора. Мы не
должны, однако, забывать, что в самих интересах дела, имеющего благо¬
даря тем или иным — иногда косвенным — обстоятельствам политиче¬
ский оттенок, оратору следовало найти в политической обстановке момен¬
та такие стороны, которые могли быть использованы в интересах подза¬
щитного. Это не только требовало точной ориентировки в сложной полити¬
ческой борьбе, учета как основных ее направлений, так и мелких колеба¬
ний тех или иных социальных прослоек и политических группировок, но и
вынуждало оратора занять определенную политическую позицию.
Разбирая с этой точки зрения две речи Цицерона времени сулланской
диктатуры, мы можем отметить, что в них отразилась известная эволюция
его политической позиции.
В речи за Квинкция Цицерон ограничивается общими намеками на свое
отрицательное отношение к положению, сложившемуся при господстве
сулланцев, обращаясь, очевидно, к скрытому недовольству в различных
слоях римского общества.
В речи за С. Росция Цицерон находит позицию, выступая с которой,
он может позволить себе более конкретную и более острую критику мето¬
дов действия Суллы и его окружения. Возможность такого выступления
была, как мы видели, связана с распространением оппозиционных настрое¬
ний среди сенатской знати, особенно среди умеренной ее части. Поэтому
критика Цицерона в этой речи не касается официальной идеологии сул¬
ланской партии, не затрагивает (если не считать отдельных глухих
замечаний) идеи аристократической республики.
После отказа Суллы от власти, когда появляется возможность открыто
нападать на отдельные законодательные установления недавнего диктато¬
ра, политическая позиция Цицерона вновь становится более широкой, но
уже откровенно связанной с определенной социальной основой — именно
в это время Цицерон начинает последовательно защищать интересы всад¬
ников.
Насколько соответствовала позиция Цицерона в годы сулланской дик¬
татуры его собственным политическим воззрениям? (О возможности тако¬
го расхождения недвусмысленно говорит сам Цицерон в известной ти¬
раде из речи за Клуенция —139 сл.). Этот вопрос требует специального
разбора политических взглядов Цицерона и их эволюции, что выходит
за пределы нашей темы.
I

ДОКЛАДЫ И СООБЩЕНИЯ
КУМРАНСКИЙ ФРАГМЕНТ «МОЛИТВЫ» ВАВИЛОНСКОГО
ЦАРЯ НАБОНИДА
В 1956 г. Ж. Милик, известный издатель и исследователь рукописей Мертвого
моря, опубликовал ряд арамейских отрывков, найденных в наиболее «плодоносной»,
четвертой^умраь ской пещере1. Эти отрывки издатель отнес к «циклу Даниила».
По палеографическим и орфографическим соображениям он датирует их второй поло-
вилой I в. до н. э. В 1957 г. Геварьяху 1 2 переиздал один из этих отрывков, состоящий
из\ четырех кусочков (под названием «Молитва Набонида»). Ниже приводится тран-
слЕтерацйя и перевод этого отрывка.
Tlранслите рация
1.	mly s[l]P dy sly nbny m[l]k *[twr wbb]l mlk5 [rb5 kdy hwy ktys]
2.	bShn5 b’yS5 bptgm ДШ smy]5 btymñ [mdynP bShn5 b^ys5]
3.	kty§ hwyt Snyn §bc wbq[P hwyt] swy 5[nh	3
4.	whPy §bq lh gzr whw3 [gbr] yhwdy m[n bny glwP bbbl whw5]
5.	h[hw]y wktb lmcbd yqr wr[bwt hdr] Ism 5[lb Smy3 wkn ktb kdy]
6.	kty§ hwyt4 bShn5 ЬГузэ bptgm Th smy5] btymn5 [mdynt5]
7.	snyu lbc msP hwy[t 5nth Plby] ksp5 wdhb5 [nh§> wprzP]
/8. 30 5 bn5 hsp5 nm dy [hwyt sb]r6 dy Thyn h[mwn]
1
Перевод
i	Слова молитвы, которую произнес ÑBNY (Набонид)7, Ца[р]ь А[ссирии и Вави]-
лона, іцарь [великий, когда был поражен]2 2 злой проказой5 (кожным воспалением)
по велению4 б[ога неб]ес5. В TYMÑ (Тейма) 6 [городе злой проказой] 7 3 я был по¬
ражен (в течение) семи лет 8 и ско[ту был] 9 подобен я [ .	4 и
грех(и)10 мой (resp. мои) отпустил (resp. простил)11 ясновидец12, а он [муж]13 иудей-
1	J. Т. М i 1 і k, «Prière de Nabonide» et autres écrits d’un cycle de Daniel, «Revue
Biblique», 63 (1956), № 3, стр. 407—417.
2	H. M. I. Gevaryahu, The Qumran fragment of the prayer of Nabonidus,
«Studies in the Dead Sea scrolls. Lectures delivered at the Third annual conference
(1957) in memory of E. L. Spkenik», Jerusalem, 1957, стр. 12—23 (на яз. иврит).
3	Ed. р .: wmñ 5[nsy5] §wy 5[nh wkdy hwdyt cwyty] — et loin [des hommes]
je« fus relégué. [Mai, quand j’eus çonfessé mes péchés]. . . О принятом нами дополнении
Геварьяху см. ниже прим. 9.
4	У Геварьяху (стр. 13) — hwyt, по-видимому, опечатка.
5	Уже после напечатания статьи Милика был обнаружен подошедший к этому
месту маленький клочок с отчетливо читаемым словом btymn, которое было правильно
дополнено Миликом.
0 Остроумное дополнение Геварьяху.

ДОКЛАДЫ И СООБЩЕНИЯ
105
ский и[з сыновей вавилонского изгнания14 и он]5 разъ[яс]нил и написал 15, чтобы
были возданы почесть и [вели]чие 16 имени бо[га небес. И так он написал: когда] 6 тьг
был поражен проказой з[лой по велению бога небес] в Тейме [городе] 7 (в течение)
семи лет молился [ты богам] (из) серебра и золота (меди и железа], 8 дерева, камня,
глины, 17 потому что [ты был убеж]ден, что боги о[ни] . . .
Примечания
1	Тождество этого имени с именем последнего нововавилонского царя Набонида
(Nabü-náMd «Набу возвышен»; у Б ер о с а, согласно Флавию, САр., I, 20, это имя
передано по-гречески Napówvj&oq) вытекает из всего контекста фрагмента и, прежде
всего, из упоминания города Теймы (см. ниже).
2	[keti§] — страд, прич. РёсІ1 от ketas. В библейско-арамейском языке этот глагол
не встречается; в Таргум Онкелос этим причастием передано соответствующее библей¬
ское слово naguca «поражен» болезнью (см. Ps., 73, 14). Ниже это слово сохранилось
дважды: сткк. 3 и 7.
3	Ср. Dt., XXVIII, 35: sehín rac=Trg. Onk.: síhaná bisa — вид кожного заболевания
(может быть лишай?).
4	Gp. Esth., I, 20; Dan., IV, 14; Esr., IV, 17, а также Dan., III, 16.
5	Как справедливо указал Геварьяху (стр. 12, прим. 2), здесь с одинаковым осно¬
ванием возможны различные дополнения: 5[Ш Ту]5 «бога всевышнего» (Милик);5[lh 5lh]5
«бога богов» (Геварьяху); ДШ smyY «бога неба, resp. небес» (Хаберман). Я предпочел
последнее дополнение, имея в виду его большее соответствие общей религиозной кон¬
цепции Набонида.
6	Об этом географическом названии см. ниже.
7	Как отмечает Геварьяху (стр. 12, прим. 3), это дополнение не является надеж¬
ным. См. выше прим. 2.
8	Навуходоносор в кн. Даниила был оборотнем также в течение семи лет. См. Dan.,
IV, 13; 20; 22; 29.
9	Весьма смелое дополнение Геварьяху, однако оно может быть подкреп¬
лено аналогичными текстами из кн. Даниила, в которых царь «Навуходоносор»
также уподобился животным. Так, в Dan., IV, 13 мы читаем: ulebab hewá yityehib leh
wesibca ciddánin yahlepün calóhí «и сердце зверя ему будет дано, и семь лет сменятся
над ним»: в Dan., V, 21: welibbeh cim héweta sawwí. . .cisba ketórín yetacamijneh «и серд¬
це его звериному уподобилось .... травою, как волов, его’кормили».
10	wht^y может быть и единственным и множественным числом. Решение этого
вопроса зависит от понимания двух следующих слов. См. след, примеч.
11	SBQ LH представляет трудность для4 понимания. Милик (Геварьяху, стр. 13,
прим. 5) видит в слове Ш ошибку писца и вместо Ш читает 1у «мне», а оба эти слова
переводит как евр. slh 1у «отпустил мне», опираясь, по-видимому, на Is., 50, 1. Ге¬
варьяху (стр. 13, прим. 5) понимает Ш как евр. 1\ѵ «ему» и переводит оба слова
«„ns5 lww (5w: „slh lww)», т. e. «простил ему». При этом остается неясным, кто и кому
простил «мои грехи» (или: мой грех), поскольку речь ведется от первого лица царем
Набонидом? Мне представляется, что можно понять смысл всего выражения, сохраняя
дошедшее ¡ рукописное чтение. Прежде всего необходимо уточнить значе¬
ние употребляемого здесь глагола §bq. Библейским глаголам «прощать», «отпу¬
скать» грехи — slh resp. ná5—в арамейских^переводах Библии соответствует глагол sbq
(для глагола slh ср. Num., XIV, 19—20 и Dt., XXIX, 19; для глагола ns5 ср. Gn.,
IV, 13; XVIII, 24; 26; L, 17). В библейско-арамейском sbq употребляется в значении
«оставить» = евр. czb). Для искупления же грехов в одном-единственном месте у Dan.,
IV, 24 (wahátayák besidqa peruq) употреблен глагол prq = евр. prq, равнозначный гла¬
голам slh, resp. ns\ В переводе же с еврейского на арамейский глагол prq передается
посредством того же глагола §bq (см. Ez., XVI, 63). Таким образом, имеющийся в на¬
шем отрывке глагол sbq следует понимать как перфект 3-го лица ед. числа, т. е. «про¬

106
ДОКЛАДЫ И СООБЩЕНИЯ
стил» или «отпустил». Что касается спорного слова Ш, то его можно понимать двояким
образом: а) если прямое дополнение wht3y понимать как единственное ¡.число, то lh
может быть добавочным дополнением к сказуемому наряду с вынесенным на первое
место прямым дополнением — букв: «мой грех — он простил его» (т. е. «грех»). Так,
начало параграфа 117 Законов Хаммураби читается: sum-ma a-wi-lam e-hi-il-tum (те¬
перь читается: e’iltum) is-bazw-ma, что D. Н. Müller, Die Gesetze Hammurabis und
ihr Verhältnis zur mosaischen Gesetzgebung sowie zu den XII Tafeln, Wien, 1903,
■стр. 31, переводит: «Wenn, nachdem einen Mann eine Schuld gedrückt (erfasst) hat»,
а акад. В. В. Струве, Борьба с рабством должничеством в Вавилонии и Палестине,
«Палестинский сборник», вып. 3(66), 1958, стр. 6: «если мужа долговое обязательство
схватило его» (разрядка моя.— И. А.; оба слова «мужа» и «его» стоят в винительном
падеже и являются прямыми дополнениями к глаголу «схватило»). Ср. также в арабском
языке конструкцию типа: Zeidun mata abühu, т. е. «Зейдун, умер отец его» = «Умер
отец Зейда». б) Если же объект wht5y понимать как множественное число — «мои грехи»,
то Ш, по-видимому, может означать dativus при сказуемом без связи с прямым допол¬
нением: «простил себе» («и мои грехи он (мне) простил себе»). Мне представляется
более вероятным первый вариант. В том и другом случае предлог с местоименным
суффиксом не может найти адекватного выражения в русском переводе.
12	В кн. Даниила это слово встречается во множ, числе: gäzerln и wëgâzërayyâ
(см. Dan., II, 27; IV, 4; V, 7; И).
13	Ср. Dan., IV, И; 4tay gebar bëmalkutâk «есть муж в твоем царстве».
14	Ср. Dan., V, 13: 5ant-hñ Dâniyyël dï min benë gâlütâ di yehüd «ты тот Даниил,
который из сыновей плена иудейского?».
15	Ср. Dan., VII, 1: helmâ këtab (Даниил) «сон этот записал».
16	Сочетание yëqâr и hadar неоднократно употребляется в кн. Даниила (IV, 27;
33, ср. V, 18: Ürëbütâ wîqârâ wëhadrâ «и величие и почесть и слава».
17	Ср. Dan., V, 23: wëlëlâhë kaspä wedahäbä nëhâSâ parzëlâ 5äcä wë5abnâ . . . §ab-
bahtâ «и богов из серебра и золота, меди, железа, дерева и камня ... ты славил».
В нашем отрывке сохранен тот же перечень и в том же порядке с прибавлением лишь
богов из глины (tsp5).
Чтение и понимание этого отрывка нельзя, разумеется, считать надежным. Но и
в этих условиях отрывок заслуживает внимания историка.
Перед нами легендарный, фольклорный рассказ, несомненно, относящийся к цик¬
лу Даниила, хотя имя этого легендарного мудреца в сохранившейся части отрывка не
упоминается. С некоторыми легендами, не включенными в каноническую книгу Да¬
ниила 7, мы знакомы по таким апокрифическим сказаниям об иудейском мудреце и
ясновидце Данииле, подрывающем веру вавилонских и персидских царей в идолов,
как «Belus in Babylone», «Draco in Babylone» и др. Некоторые из этих легенд, перене¬
сенные на почву персидского фольклора, вошли в сказания о легендарном царе Кей-
Кавусе и были впоследствии использованы Фирдоуси в «Шахнаме» 8. Однако кумран-
ский отрывок обращает на себя внимание прежде всего тем, что в нем отчетливо вы¬
ступают некоторые исторически достоверные зерна: имя вавилонского царя Набо-
нида, ни разу не встречающееся в Библии, титулатура, упоминание Теймы как места
семилетнего пребывания Набонида и, быть может, также «болезнь» Набонида.
Хильдегард Леви, в стремлении доказать ассирийско-арамейскую тенденцию
в религиозно-политической концепции Набонида, обратила внимание на то, что титу-
7	Д. Бартельми высказал интересное предположение, что кумранская община,
возможно (peut etre), не рассматривала книгу Даниила как каноническую (D. Bar¬
th е 1 е m у and J. Т. М i 1 i k, Discoveries in the Judaean desert. Qumran Cave I,
Oxf., 1956, стр. 150).
8	См. интересное исследование H. L e w у, The Babylonian background of the
Kay-Kaus legend, Ar. Or., XVII (1949), стр. 28—109.

ДОКЛАДЫ И СООБЩЕНИЯ
107
латура Набонида примыкает скорее к ассирийским формулам, нежели к вавилонским 9.
Если правильно дополнение Милика: «Набонид, царь А[ссирии и Ва]вилона
царь [великий]», то характер титулатуры, принятой в кумранском фрагменте, указы¬
вает на знакомство его автора с подлинной нововавилонской традицией.
Еще более важно в этом отношении упоминание Теймы (TYMN) в качестве места
длительного пребывания Набонида. Город Тейма (клинописное название — Te¬
ma), неоднократно встречающийся в Библии под названием tym?, tm\ tymn, tmn
^LXX:	Ѳаір,аѵ), находился, по-видимому, в северо-западной части центральной
Аравии10.
Надо полагать, что новый свет на всю проблему Теймы и ее значение в политике
Набонида прольет предстоящая публикация трех новых надписей (стел) Набонида
9	H. L е w у, ук. соч., стр.75. Так, титулатура Набонида в его надписи № 1 (S. L а п-
■g d о η, Die Neubabylonischen Kônigsinschriften, Lpz, 1912, стр. 218) гласит: Nabium-
na?id sarru rabû sarru dannu sar kissati sar Bâbili gar kibrâti erbetti «Набонид, царь вели¬
кий, царь могучий,царь вселенной,царь четырех стран света», что, как указывает X. Ле¬
ви ,напоминает формулы ассирийских царей Синахериба, Ашшурбанипала и др. и отли¬
чается от принятой в Вавилонии формулы «царь Вавилона» и «любезный Мардуку».
Ср., например, надпись № 1 Навуходоносора (L a n g d о η, ук. соч., стр. 70). О ти¬
тул атуре вавилонских царей см. также H. Winckler, Noch einmal die babylo-
nischen Kônigstitel, Altorientalische Forschungen», Erste Reihe, III, Lpz, 1895, стр.
201—243; P. G a г e 1 1 i, Nabonide, «Supplément au dictionnaire de la Bible», P., 1958
(с этой статьей я получил возможность познакомиться лишь после сдачи в на¬
бор настоящей работы), стр. 278, вслед за J. Lewy отмечает также, что Набонид
называл ассирийских властителей своими «царственными предками» (sarrâni abbêia),
т. е. таким титулом, каким он не называл ни одного из вавилонских царей.
10	К локализации Теймы см. Sidney Smith, Babylonian historical texts relating
to the capture and downfall Oi Babylon, L., 1924, стр. 76—82 (особенно стр. 78). Is.
Press, A topographical-historical encyclopaedia of Palestine, т. IV, 1955, стр. 928—
929, приведя сведения о Tëymàn — большом городе в Эдоме — и Taymà — современ¬
ной деревне друзов на севере Харрана,— предполагает, что Набонид завоевал именно
Харранскую Тейму, основанную переселенцами из Аравии. Ср. Б. А. Т у р а е в,
История древнего Востока, II, 1935, стр. ИЗ, со ссылкой на «Хронику» Набонида,
в которой, начиная с седьмого года, постоянно отмечается факт местопребывания На¬
бонида в Тейме; Тураев замечаеі: «Что это значит? Винклер, Иеремиас и др. полагают,
что неспособный царь был устранен, его отправили в заключение в какую-то
Тему...» (разрядка моя.— Я. А.). Однако имеются основания предполагать, что речь
идет об аравийской Тейме. В сатирическом памфлете против Набонида (Smith,
ук. соч., стр. 83 слл.) в стб. II, 23 указано, что ana (âluJTe-ma-5 qi-rib A-mur-ri-i
is-ta-kan pânï-[su] «против Теймы в Амурру он обратил свое лицо». В «Хронике» На¬
бонида (Smith, ук. соч., стр. 110 слл.) под третьим годом его правления записан
поход против Амурру и Адумму (стб. I, стк. 16—17: ...-ma §а (mâtu) Amurri a-na[...
(mâtu) A]-du-um-mu it-ta-du-u), a начиная с седьмого года, следуют записи о пребы¬
вании Набонида в Тейме. С этим согласуется также сообщение Ксенофонта
(Сугор., 1,5, 2) о завоевании Аравии: ...ύττγκοον δέ πεποιημένος τόν ’Αραβιών βασιλέα
«приведя в подчинение себе царя арабов». Наконец, написание TYMN в кумранском
фрагменте также свидетельствует, что речь идет об аравийской Тейме. Кроме того,
в пользу этого отождествления говорят интересные сопоставления, привлеченные
X. Леви (ук. соч., стр. 108), относительно аравийского похода Кей-Кавуса. Говоря
об этом походе, Фирдоуси употребляет термин Nîmrôz, который является персидским
эквивалентом арабского {aman «юг» (в Библии tymn также означает «юг»). В то же вре¬
мя арамейским эквивалентом как перс, nîmrôz, так и арабск. jaman является термин
tymn, который, по мнению Леви, представляет собой архаическую форму названия
оазиса Têmâ в Аравии.

108
ДОКЛАДЫ И СООБЩЕНИЯ
найденных в 1956 г. Райсом при раскопках мечети в Харране 11. Как сообщает Райс
(ук. соч., стр. 469), в ближайшее время ожидается публикация этих новых историче¬
ских текстов Набонида дешифровавшим их профессором Геддом (G. J. Gadd). Профес¬
сор Гедд сделал об этих надписях доклад на XXIV Международном конгрессе ориен
талистов в Мюнхене (1957), и благодаря любезности И. М. Дьяконова, участника этого
конгресса, мне известно в общих чертах содержание надписи одной из этих стел, имею¬
щей непосредственное отношение к интересующему нас сейчас вопросу.
В этой Харранской надписи сообщается о предпринятом Нэбонидом походе против*
арабов, завоевании Теймы и еще нескольких населенных пунктов:	Da-da-nu
(ср. библ. Dëdân, очевидно, к юго-западу от Теймы?), Pa-dak-ku (средневеко¬
вый Faddaq, в трех днях пути от оазиса Хайбар), Ні-ib-ra-a (соврем. Хайбар по дороге
от Теймы в Медину), Ja-dah-hu (согласно историку Якуту, в районе оазиса Хайбар)
и Ja-at-ri-bu (Ятриб — древнее название совр. Медины). Не предрешая результата
будущих специальных изучений этого важного текста, уже сейчас можно с уверен¬
ностью сказать, что названный перечень населенных пунктов и весь географический
контекст подтверждают аравийскую локализацию Теймы 11 12.
Завоевание Теймы и создание опорного пункта Вавилонии в Аравии было обус¬
ловлено торговыми и военно-стратегическими соображениями, так как Тейма нахо¬
дилась на важном перекрестке караванных путей и контролировала торговлю с Ара¬
вией 13. «Невозможно было бы найти более подходящего места для контроля над тор¬
говыми путями с севера на юг и с востока на запад, чем Тейма», замечает по этому по¬
воду Сидней Смит 14. Интересно отметить, что в этом вопросе Набонид следовал поли¬
тике ассирийских царей, в частности Тиглатпилесера III, сделавшего своими данни¬
ками «аравийские царства арабов, Муза, Тейма, Савейское и др.»15, Синахериба,
а также Навуходоносора, пытавшегося еще в 567 г., в период борьбы с Египтом, уста¬
новить свой контроль над этими путями16.
Неясным, однако, остается вопрос о причине или причинах переноса Набонидом
своей резиденции в Тейму и длительного в ней пребывания 17, что, несомненно, чрез¬
вычайно обострило его и без того напряженные взаимоотношения с вавилонским
жречеством 18 19. Не исключена возможность, что важную роль здесь играли обстоя¬
тельства и соображения религиозно-политического характера. Дело в том что
Тейма была одним из трех крупнейших центров культа луны, наряду с Харраном1£>
11	См. первое сообщение о раскопках в Харране в 1952—1956 гг. D. S. R і с е,
From Sîn to Saladin: excavations in Harran’s Great Mosque, with new light on the Baby-
lonian King Nabonidus and his 104-year-old mother, ILN, vol. 231, № 6172, Sept. 21,
1957,/ стр. 466—469.
12	Cp.Garelli^ ук. соч., стр. 280—281, что, впрочем, не исключает наличия еще
одной Теймы.
13	См. Smith, ук. соч., стр. 77 и 81—82; «Всемирная история», т. I, 1956, стр.
484 и 567 (И. М. Дьяконов); В. И. Авдиев. История древнего Востока,
1953, стр. 494.
14	Smith, ук. соч., стр. 81. Автор утверждает, что значение «памфлета» как
исторического источника заключается в том, что он «дает первую точную информацию
относительно Теймы» (стр. 82—83).
15	Т у р а ев, ук. соч., стр. 46.
16	Smith, ук. соч., стр. 81—82.
17	Поход на Тейму состоялся в третий год правления Набонида, и оставался он
в ней вплоть до 11-го года, а может быть и позднее, вплоть до 540—539 гг. (Smith,
ук. соч., стр. 53 и 76—78).
18	См. «Всемирная история», I, стр. 567.
19	Небезынтересно, быть может, отметить, что поход на Тейму Набонид начал пос¬
ле торжественного завершения реставрации храма Сина (E-HUL-HUL) в Харране.
Недовольство вавилонского жречества ущербом, нанесенным этим храму Мардука
в Вавилоне (E-SAG-i LA), нашло свое отражение в «Памфлете» (стб. II).

ДОКЛАДЫ И СООБЩЕНИЯ
109
и У ром 20, с которыми, как известно, Набонид находился в тесных взаимоотноше¬
ниях.
Особое предпочтение, оказываемое Набонидом лунному божеству вообще и Хар-
ранскому Сину в частности, объяснялось рядом причин, в том числе, быть может,
также и его склонностью к продолжению религиозно-политической тенденции
новоассирийских царей, определенно тяготевших к культу Харранского Сина 21.
Не меньшее, однако, значение имели и другие причины, коренившиеся в некоторых
общих процессах религиозного развития Передней Азии в VI в. и в известных особен¬
ностях развития самого культа Сина. В VI в. явно обозначается тенденция возникнове¬
ния универсальных религиозных представлений, таких, например, как учение Иезекиеля
и зороастризм. В этом плане особый интерес приобретает и широкое распростра¬
нение культа Сина, приобретавшего все более абстрактное и универсальное значение.
В этом отношении весьма показательна судьба культа Харранского Сина, обнару¬
жившего поразительную действенность и устойчивость в веках. Культ Луны в Хар-
ране пережил бури времен и просуществовал почти до XIII в. н. э., соперничая даже
с такими мировыми религиями, как христианство и ислам. Недаром, как указывает
Райс, надписи Набонида были установлены строителями мечети в качестве порогов,
которые прихожане-мусульмане должны были попирать ногами, выказывая этим
свое презрение к языческому культу Луны 22.
Широкое распространение культа Луны в Аравии VI века подтверждается также
недавними раскопками английской исследовательницы Томпсон 23. А известная стела
из Теймы с арамейской надписью от VI в. до н. э. 24 свидетельствует об установлении
здесь Набонидом харранского культа Сина 25. Оставаясь безвыездно в течение ряда
лет в Тейме, Набонид пренебрегал справлявшимся в Вавилоне ежегодным торжест¬
венным праздником в честь Мардука, предполагавшим обязательное участие в нем
царя. В основе такой политики Набонида, пошедшего на разрыв с вавилонским жре¬
чеством, лежали, по-видимому, не столько соображения узкорелигиозного характера,
сколько более широкая религиозно-политическая концепция. Если Мардук был и
оставался богом города Вавилона, покровителем столицы и, в лучшем случае, власти-
тел ем Вавилонии, то Син приобретал в глазах Набонида более универсальное значе¬
ние властителя «всей совокупности стран» (kissat mâtâti)26. Представление об универ¬
сальности Сина могло явиться идеологической основой для поставленной Набонидом
цели создания большой «империи Сина» 27 с тремя важнейшими опорными пунктами ее:
Вавилония (Ур), северная Месопотамия (Харран) и Аравия (Тейма). В этом, может
быть, одна из главных причин особого интереса, которыиНабонид проявлял к Тейме.
Кумранский фрагмент, снова привлекающий внимание к воЯ^юсу о взаимоотно¬
шениях Набонида с Теймой, представляет интерес и в другом отношении — в плане
проявленного иудеями интереса к Набониду, находящемуся в Тейме. В найденной
Райсом надписи Набонида сообщается: «Я вернулся из Темы в Вавилон, расселил мой
народ на чужбине» (цитирую по записи И. М. Дьяконова). Не исключена возмож-
20	Существует мнение, что Ур был заселен семитическими переселенцами из Ара¬
вии (Н. Lew у, ук. соч., стр. 67, прим. 158).
21	Ср., например, имя знаменитого ассирийского царя Синахериба (Sîn-ahTiê-riba).
22	Р а й с (ук. соч., стр. 466) отмечает, что во избежание преследований хариан¬
ские язычники называли себя сабиями.
23	G. Caton Thompson, The tombs and Moon temple of Hureidha (Hadra-
maut) (Report of the research committee of the Society of antiquaries of London, № XIII),
Oxf., 1944 (L e w у, ук. соч., стр. 66, прим. 157).
24	CIS, pars secunda, табл. IX и т. I, стр. 107—115.
25	Smith, ук. соч., стр. 80; ср. «Всемирная история», I, 484.
26	Р. Jensen, Texte zur assyrisch-babylonischen Religion («Keilinschriftliche Biblio¬
thek», VI, 2). (B., 1915), № 4, стб. II, стк. 38 (цитирую по H. L e w у, ук. соч., стр. 42,
прим. 71 и стр. 65).
-7 Подобно тому, как в свое время Эхнатон пытался придать Атону более универ¬
сальное значение как властителю внеегипетских территорий Нубии и Сирии.

HO
ДОКЛАДЫ И СООБЩЕНИЯ
ность, что среди этих переселенцев могли быть и иудеи. Это согласуется с наблюде¬
ниями Гедда, что приведенный нами перечень аравийских населенных пунктов, череа
которые пролагало путь в Аравию войско Набонида, совпадает с теми именно населен¬
ными пунктами, в которых жили иудеи в доисламской Аравии. Согласно арабской тра¬
диции, Хайбар, например, был основан иудеями после разрушения Иерусалима.
Если это так, то в данном обстоятельстве можно найти удовлетворительное объясне¬
ние причины встречи иудейского мудреца с Набонидом в Тейме. Здесь выступает и
зародыш той легенды, которая впоследствии в видоизмененной форме вошла в состав
книги Даниила. Победоносное шествие Сина, олицетворяемое Набонидом, могло
представлять для иудеев интерес с его оборотной стороны как унижение и падение
Мардука-Бела — символа перенесенных иудеями бедствий и унижений, связанных
с завоеванием Навуходоносора. «Падение» Мардука легко могло восприниматься
иудеями как результат победы и мести Яхве, приобретавшего все более отчетливо
выступающие черты универсализма. Отсюда и возникает заключенная в кумранском
фрагменте легенда о Набониде, излечившемся в результате вмешательства иудейско¬
го бога через иудейского мудреца. Когда впоследствии имя Набонида из¬
гладилось из памяти поколений и на первом плане истории нововавилон¬
ской эпохи продолжал оставаться знаменитый Навуходоносор, он и был
. включен в качестве действующего лица первых глав книги Даниила, пре¬
следовавшей совершенно определенные цели, которые вытекали из исторической
обстановки II века до н. э. Как мы увидим ниже, кумранский фрагмент позволяет
безболезненно заменить имя Навуходоносора соответствующим исторической дейст¬
вительности именем Набонида. Что касается исторического факта пребывания Набо¬
нида в Тейме, то, к сожалению, кумранский фрагмент не раскрывает истинных причин
столь длительного пребывания там Набонида. Вряд ли, однако, имеются основания,
чтобы вместе с Геварьяху считать единственной причиной этого — «проказу» Набо¬
нида, о чем сообщается в кумранском фрагменте.
Обратимся к вопросу о «болезни» Набонида и попытаемся сопоставить указание
кумранского фрагмента о болезни Набонида с другими свидетельствами источников,
в первую очередь с клинописными. В знаменитом цилиндре Кира (ВМ, 90920) 28, со¬
ставленном тотчас же после захвата Вавилона Киром, в стк. 3 читается: ....ma-tu-ú
is-sak-na а-иа e-nu-tu ma-ti-su. Это место переводится по-разному29,однако особо интере¬
сующее нас здесь слово ma-tu-ú большинство исследователей понимают как «слабый»
28	Найден Рассамом еще в 1879 г. на холме Каср (под которым обнаружены остатки
дворца Навуходоносора) и впервые издан Пинчсом в 1880 г., после чего неоднократно
переиздавался.
29	F. Н. Weissbach, Die Keilinschriften der Achämeniden, Lpz, 1911, стр. 3:
ein schwacher wird eingesetzt zur Beherrschung seines Landes; cp. T у p а e в, История
древнего Востока, т. II, стр. 116: «слабый был поставлен властвовать над своею стра¬
ной». Sidney Smith, ук. соч., L., 1924, стр. 46: а man of no account was appointed
to the priesthood of his land. Такое понимание этого текста Сидней Смит ставит в связь
с Dan., II, 48—49 (48: «Тогда возвысил царь Даниила и дал ему великие и богатые да¬
ры, и поставил его властелином над всею землею Вавилонскою и главным начальни¬
ком над всеми мудрецами Вавилона») и под «ничтожным человеком» понимает не царя,
а иудея (Даниила), назначенного им в качестве начальника. На стр. 108 названного
труда, в сводке событий царствования Набонида под 554 г. Сидней Смит отмечает:
«назначение чужеземных правителей?» (appointment of foreign governors?), ссылаясь
при этом на приведенную выше стк. 3 цилиндра Кира, Хронику Набонида I, 3—5
(? текст этого места настолько разрушен, что вряд ли вообще можно извлечь из него
что-либо положительное) и Dan., II, 48—49. Не входя в рассмотрение грамматических
и филологических оснований перевода Смита, отмечу, однако, что с его пониманием
этого места нельзя, как мне представляется, согласиться потому, что весь контекст
цилиндра и тесно связанного с ним «Манифеста» Кира ясно говорят, что речь идет
о самом Набониде.

ДОКЛАДЫ И СООБЩЕНИЯ
111
в абстрактном смысле, а не в смысле физической, телесной слабости, resp. болезни.
Между тем, здесь невольно возникает вопрос о возможности понимания matu не толь¬
ко в его основном значении «быть или стать меньшим», «уменьшаться», «быть слабым»,
но также и в более конкретном смысле, равнозначном термину lillu, выражающему
как физические, так и умственные недостатки человека (?) 30. По такому пути пошла
уже в 1949 г. X. Леви (ук. соч., стр. 33). Увлеченная сопоставлениями между «безу¬
мием» Кей-Кавуса и Набонида, названная исследовательница подчеркивает в значе¬
нии matu выражение умственного недостатка (a mental defect). Не исключена, однако,
возможность, что глагол в данном контексте обозначал болезнь в широком смысле
как физическую, так и умственную, подобно существительному lillu. Некоторые ос¬
нования для такого предположения наметил еще Делич 31. Возвращаясь к Набониду,
следует отметить, что и в других источниках можно найти некоторые намеки как на
физическую болезнь Набонида, так и на то, что страстный поклонник Сина, пренебрег¬
ший Мардуком и центром его культа, считался в жреческих кругах Вавилона «безум¬
цем». Так, в сатирическом памфлете вавилонского жречества Мардука против Набо¬
нида (ВМ, 38299) 32, правда, в сильно поврежденных местах, имеются указания на
изменения облика Набонида — I, 17: it-te-ki-ir-§u §e-e-du «...злой дух изменил его»;
I, 30: ut-tak-ki-ir zi-mu-su «его выражение лица изменилось». Весьма любопытно так¬
же указание I, 21: ina mati la i-mu-ru-us man-ma-an «никто в стране его не видел»,
что, быть может, следует понимать как намек на длительное пребывание Набонида
в Тейме. В связи с этим интересно отметить указание Хроники Набонида (ВМ, 35382)33
на то, что во время похода на Тейму Набонид заболел, но выздоровел (I, 14).
Укажу, наконец, еще на один весьма интересный в этой связи текст кн. Исайи,
XIV, 12. Стихи 4—23 гл. 14-й, посвященные падению Вавилона, так же как гл. 13-я,
поздний характер которой не подлежит сомнению, давно уже рассматриваются биб¬
лейской критикой как более поздняя интерполяция 34. Если это так, то обращает на
себя внимание аллегорическое обращение, употребленное автором гл. XIV, 12: «как
упал ты с неба Ьёіёі (hyll) ben-sahar...» Этот απαξ λεγόμενον» вызвавший са¬
мые разноречивые толкования, до сих пор не нашел удовлетворительного объяснения 35.
30	См F, T h u г е а u-D a n g i n, RAss., XIX (1922), стр. 176, прим. 1.
31	Fr. D е 1 i t z с h, Assyrisches Handwörterbuch, Lpz, 1894, s. v. matü. Сразу же
после основного значения: «abnehmen, sich mindern, gering werden, gering sein» Делич
ставит этот глагол в контекст с болезнью, выделяя раздел «Krankheit etc.».
32	Smith, ук. соч., стр. 83 слл.
33	Smith, ук. соч., стр. 110 сл.— I, 14: ...im]rus-ma iblut(ut); перевод Смита
стр. 115: «....fell sick but recovered».
34	См., например, A. D i 1 1 m a n n, Der Prophet Jesaja, für die sechste Auflage
herausgegeben und vielfach umgearbeitet von R. Kittel, Lpz, 1898, Einleitung,
стр. XXV; cp. также новейшие работы: M. Сегал, Введение в Библию (яз. иврит),
т. II (Иер., 1955), стр. 295—298 (он же, Исайя, «Encyclopaedia ВіЫіса» (Thesaurus
rerum biblicarum), III, 1958, стбб. 917—918); O. E i s s f e 1 d, Einleitung in das
Alte Testament 2, Tübingen, 1956, стр. 395.
35	LXX: èoiGcpôpoç (букв, приносящий утро, т. е. утренняя звезда); Vulg.: Lucifer;
W. Gesenius, Hebräisches und Aramäisches Handwörterbuch über das AT, Lpz,
1905, стр. 161, приведя традиционный перевод слова hyll «der Morgenstern», предпо¬
читает, однако, толкование, предложенное еще Велльгаузеном, а именно «Луна» (viel¬
leicht aber eher der Mond). При этом Гезениус, возводя это слово к корню Ы1, предла¬
гает, однако, отличную от массоретов огласовку: oder ...richtiger hël§l. Последнюю
сводку различных мнений о значении hëlël дал недавно N. Tur-Sinay, «Ency¬
clopaedia Biblica», II, 1954, стр. 808. Сам Тур-Синай предлагает понимать под этим
выражением имя одного из военачальников вавилонского царя, аккадское звучание
которого было примерно Ellil-banä-iskhur — «Энлиль сотворил милость». К сожалению,
Тур-Синай не учел в своей сводке мнение, высказанное по этому вопросу L e w у,
ук. соч., стр. 97.

\m
ДОКЛАДЫ И СООБЩЕНИЯ
В 1949 г. Хильдегард Леви (ук. соч., стр. 97), впервые, насколько мне известно,
попыталась отнести загадочное обращение h§lel к Набониду. При этом X. Леви пред¬
лагает следующую эмендацию: массор. чтение hglel, которое она считает необъясни¬
мым, исправляет на rngholal «глупец», «безумный» (fool, insane person). Однако право¬
мерность такой эмендации в настоящее время исключается. Дело в том, что в кумран-
ском свитке кн. Исайи (IQIsa)3TO слово читается с добавочным знаком йод между вто¬
рым и третьим коренным: hylyl 36. Это дошедшее до нас древнее написание делает не¬
приемлемыми и эмендацию X. Леви, и вариант огласовки, предложенный Гезениусом.
Наиболее правдоподобным представляется мне толкование этого слова, предложенное
еще Велльгаузеном37, а именно, «луна», «месяц»38 (ср. арабское hiläl «молодой месяц»,
«полумесяц» 39). Такое метафорическое наименование Набонида Луной как нельзя
лучше подходит к знаменитому почитателю Сина. В то же время это свидетельствует
о хорошем знакомстве автора 14-й главы кн. Исайи с внутриполитической и религиоз¬
ной ситуацией последних лет нововавилонского царства 40. Если можно согласиться
с таким пониманием и отождествлением 41 слова Ьуіі в Is., XIV, 12, то в той же главе
мы найдем еще одно косвенное свидетельство о болезни Набонида. Обращаясь к цо-
следнему царю павшего Вавилона, автор этой главы(ст.ІО) говорит: gam 5attä hulletä 42
36	См. «The Dead Sea scrolls of St. Mark’s monastery», ed. by M. Burrows...,
I, New Haven, 1950, табл. XII, стк. 14. Кстати, совершенно необъяснимо, почему изда¬
тели читают предыдущее слово mhsmy§ (? — И. Л.)вместо ясно читаемого в факсимиле
mhsmym?
37	Y. Wellhausen, Prolegomena zur Geschichte Israels5. 1899, стр. Ill,
прим. 2.
38	Неясным остается вопрос, имеется ли в виду новый месяц или лунный серп
старого месяца.	4
39	X. К. Баранов, Арабско-русский словарь, 1957, стр. 1090.
40	Не исключена возможность, что поэтически одаренный автор 14-й главы кн.
Исайи применил здесь игру слов: «луна» и «безумный», поскольку глагол Ы1 (дерива¬
том которого является hyll) означает и «светить», «блистать» (откуда арабское hiläl
«лунный серп») и «представляться (или: быть) безумным», «быть осмеиваемым».
41	В пользу того, что автор 14-й главы кн. Исайи имел здесь в виду Набонида,
соблазнительно высказать еще одну гипотезу. В перечне прегрешений павшего царя
имеется следующая любопытная инвектива: 5äslräw Іо5 pätab bäyetä «узников своих он
не отпускал домой» (ст. 17). Если только здесь не имелось в виду противопоставление
Набонида Киру, то в нем можно усмотреть противопоставление Набонида Авель-Мар-
дуку (562—560). Как известно, Авель-Мардук единственный раз встречается в Библии
под именем ^éwil merödak (II Reg., XXV, 27). В стихах 27—30 указанной главы рас¬
сказывается, что Авель-Мардук освободил из заключения пленного иудейского царя
и приблизил его к себе, что можно было рассматривать как благоприятный поворот
в отношении ко всем пленным иудеям. Следует при этом вспомнить, что от смерти На¬
вуходоносора и до вступления на престол Набонида, т. е. между 562 и 556 гг., в Вави¬
лоне происходила ожесточенная внутренняя борьба, в ходе которой сменились три царя:
Авель-Мардук, Нериглиссар и Лабаши-Мардук. В своем манифесте при вступлении
\на престол Набонид объявляет себя продолжателем политики царей Навуходоносора
и Нериглиссара, а из поврежденных строк 29—34 ясно вытекает, что Набонид резко
отмежевывается от политики Авель-Мардука и Лабаши-Мардука — см. L а n g-
d о п, ук. соч., надпись № 8, стб. V, сткк. 14—34, стр. 276 слл.; ср. перевод Т у р а е-
в а (ук. соч., стр. 94): «Я — могучий посланник Навуходоносора и Нериглиссара,
царей, бывших до меня. Их люди доверены мне, против их повелений я не буду по¬
грешать, их духу я буду угождать. Эвиль-Меродаху и Лабаши-Мардуку (я не буду
подражать),ибо они преступили их заветы».Таким образом, не исключена возможность,
что упрек, содержащийся в приведенном выше стихе 17-м, имеет в виду политику Набо¬
нида, отошедшего от благоприятной к иудеям политики Авель-Мардука.
42	В огласовке Гезениуса — hullita. В IQIsa это слово читается hlytb.

ДОКЛАДЫ И СООБЩЕНИЯ
ИЗ
катбпй «и ты занемог, подобно нам». Употребление семантически емкого глагола ЬІЬ
(основное значение — «быть слабым», «быть больным», «терпеть муку»; ср. вавил. таі-й)
также, возможно, было обусловлено игрой понятий, заключенных в этом глаголе.
Таким образом, на основании приведенных разрозненных и подчас косвенных
свидетельств различных источников можно предполагать, что автор кумранского от¬
рывка, по-видимому, и в этом случае опирался на некоторые подлинные факты из исто¬
рии царствования Набонида, восходящие к подлинной вавилонской традиции.
Наконец, нельзя также не обратить внимания на то, что сама по себе форма «мо¬
литвы», с которой обращается к божеству Набонид кумранского отрывка, весьма ха¬
рактерна для исторического Набонида, от которого дошел до нас ряд «молитв» 43.
На основании всего сказанного мы вправе, кажется, прийти к выводу, что автор
рассматриваемого кумранского отрывка был знаком с подлинной нововавилонской тра¬
дицией.
Выше было отмечено, что первоиздатель Милик отнес этот фрагмент к циклу легенд
о Данииле. Очевидным основанием для такого сближения является весьма близкое
сходство основного сюжета отрывка с четвертой главой книги Даниила, согласно ко¬
торой за свои прегрешения 44 Навуходоносор стал оборотнем и семь лет, подобно жи¬
вотным, питался травой 45. Общим между книгой Даниила и кумранским отрывком
является и то, что в них иудейский мудрец и ясновидец выступает обличителем идоло¬
поклонства. Большая близость наблюдается также между стилем и лексикой отрывка
и книги Даниила 46.
Подобное сходство между двумя этими памятниками явилось толчком для нового
пересмотра некоторых из многочисленных и неясных вопросов композиции книги Да¬
ниила, особенно первой ее части (главы 2—6). Уже давно было обращено внимание на
несоответствие Навуходоносора как героя глав 2—5 книги Даниила историческому
правителю Вавилона, носившему это имя, и на то, что в образе библейского Навухо¬
доносора в действительности выступают черты исторического Набонида 47.
43	См. уже упомянутый Сиппарский цилиндр Набонида — S. L а n g d о n, Neu¬
babylonische Königsinschriften («Vorderasiatische Bibliothek» 4), Lpz, 1912, №1, I, 1—
50. стр. 218 слл.; cp. Smith, ук. соч., стр. 44—45 и И. М. Дьяконов, История
Мидии, М.— Л., 1956, стр. 414—415, прим. 3, в котором говорится о сне и разговоре
с Мардуком по поводу сооружения храма Сина (Эхульхуль) в Харране. Во втором «ви¬
дении» Набонид молится и раздумывает о смысле союза между планетами и Сином.
Управляющий дворцом вызывает дух Навуходоносора, который толкует этот сон в бла¬
гоприятном для Набонида духе (см. L а n g d о п, ук. соч., №8, VI, 3—36, стр. 278;
Smith, ук. соч., стр. 49).
44	В библейско-арамейском слово hätäy единственный раз встречается в Dan.,
IV, 24.
45	Сопоставление см. выше в примечаниях к тексту.
46	Из 41 слова, полностью сохранившихся в отрывке, только пять слов отсутствуют
в книге Даниила, из них одно — имя собственное — Набонид (вообще отсутствует
в Библии), другое — географическое название Тейма (не встречается в библейско-
арамейском). Вопрос о палеографии, языке и лексике отрывка нуждается в специаль¬
ном рассмотрении.
47	См. Н. W і п с k 1 е г, Die Zeit der Herstellung Judas, Altorientalische For¬
schungen, Zweite Reihe, т. I, 1898, 213 слл.; Smith, ук. соч., стр. 36—68; W. von
Soden, Eine Babylonische Volksüberlieferung von Nabonid in den Danielerzählungen,
ZAW, NF, 12 (53) (1945), 2/3, стр. 81—89; H. L e wу, ук. соч.,стр. 33 слл.; Gevarya-
h и, ук. соч., стр. 33 слл.; работа J. L е w у, The late Assyro-Babylonian cult of the
moon and its culmination at the time of Nabonidus, «Hebrew union College Annual»,
XIX (1946) — остается мне недоступной. Незадолго до опубликования нашего фраг¬
мента в пользу такого отождествления выступил А. Parrot, Babylone et l’An-
cien Testament, P., 1956, стр. 92 (cp. R. Dussaud, «Syria», XXXV, 1958,
стр. 121).См. также D. Freedman, BASOR, № 145 (Febr. 1957), стр. 31.
8 Вестник древней истории, № l.

114
ДОКЛАДЫ И СООБЩЕНИЯ
Так, приписываемые Dan., II, 12 слл. «Навуходоносору» враждебные взаимоотно¬
шения с вавилонским жречеством и его приказ «уничтожить всех мудрецов (sc. жре¬
цов.— И. А.) Вавилона» (wa5ámar lehobádá lékol hakkime babel — Dan., II, 12;
cp. II, 24), совершенно не соответствующие известной нам политике этого царя, весьма
подходят для исторического Набонида. Рассказ главы третьей книги Даниила о прояв¬
ленной «Навуходоносором» в связи с сооружением огромного золотого истукана необыч¬
ной для Вавилонии религиозной нетерпимости (требование поклонения этому идолу
«народов, племен и языков»: cammayyá Чшппаууа welissánayyá — III, 4) также ни¬
как не вяжется с действительной политикой Навуходоносора, но зато весьма соответ¬
ствует обстоятельствам правления Набонида и его вражде с вавилонским жречеством
в связи с предпочтением Сина Мардуку. Сидней Смит (ук. соч., стр. 78) отметил еще одну
интересную деталь. Согласно Dan., V, 21, Навуходоносор, став оборотнем, жил с ди¬
кими ослами (wecim cárádayyá medorgh, «и с дикими ослами (было) его местопребыва¬
ние»). Употребленное здесь арамейск. слово cárad, соответствующее евр. carod resp.
pere548 (cp. Gen., XVI, 12 и др.), означает вид диких ослов, обитавших в Аравии.
В свете кумранского отрывка это наблюдение приобретает еще большее звучание.
Отметим, наконец, еще одно наблюдение Зодена (ук. соч., стр. 86—87), обратившего
внимание на то обстоятельство, что, согласно Dan., IV, 33, Навуходоносор после се¬
милетней отлучки беспрепятственно вернулся на свой трон, никем не занятый, что
опять-таки подходит для истории Набонида, которого на время его пребывания в Тейме
официально замещал его сын Белшарусур, reps. Белшаццар * 48 49. Правда, в интересую¬
щих нас главах книги Даниила встречаются и такие высказывания, которые больше
соответствуют исторической деятельности Навуходоносора, нежели Набонида, на¬
пример похвальба царя в Dan., IV, 27, о великолепном украшении Вавилона 50. Од¬
нако такие места легко объясняются дальнейшими напластованиями и эволюцией ле¬
генды, когда имя Набонида постепенно стиралось из памяти и вытеснялось более впе¬
чатляющей деятельностью Навуходоносора 51.
В задачу настоящей статьи ни в коем случае не входит вопрос о пересмотре столь
сложной и запутанной проблемы, какой до сих пор является характер, композиция и
датировка книги Даниила. Мы коснулись затронутых вопросов лишь для того, чтобы
вместе с Геварьяху отметить, что давно уже высказанные гипотезы о возможности отож¬
дествления легендарного Навуходоносора глав 2—5 книги Даниила с историческим
Набонидом получили в свете кумранского отрывка несомненное свое подтверждение.
Но если дело обстоит таким образом, то невольно возникает вопрос о своевременности
смягчения «не в меру строгого суда» библейской критики над книгой Даниила 52 * * * * *.
Против этого отождествления неоднократно выступал W. В a u m g а г t п е г, Neues
keilschriftliches Material zum Buche Daniel?, ZAW, NF, III (1926), стр. 38—56; он
ж e, Herodots Babylonische und Assyrische Nachrichten, Ar. Or., XVIII (1950), № 1—2,
стр. 97 — 100 и 104 — 106.
48	Cp. L. Köhler, Archäologisches. №21: Pere5 = Equus Grevyi Oustalet, ZAW,
NF, 3(44), (1926), стр. 59—62.
49	Это отчасти засвидетельствовано также в Харранской стеле Набонида.
60	Конечно, и Набонид вел большое строительство, но его скорее упрекали в том,
что он больше внимания уделяет святилищам Сина, а Тейму застраивает «подобно
дворцу в Вавилоне» (см. Н. L е w у, ук. соч., стр. 59).
61	Уже Г е р о д о т (I, 188) в своем сообщении о AaßuvyjToc; утратил точную исто¬
рическую нить смены вавилонских царей, а Иосиф Флавий (Antt., X, И, 2)
прямо отождествил Валтасара с Набонидом.
52 ТІак, Гинсберг, один из крупнейших современных арамеистов, автор фундамен¬
тального исследования о книге Даниила (Н. L. Ginsberg, Studies in Da¬
niel, N. Y., 1948), к сожалению, мне недоступного, в своей последней обобщающей ста¬
тье «Даниил» в «Encyclopaedia Biblica», («Thesaurus rerum biblicarum», II, 1954,
стр. 686—697; яз. иврит), говоря о легендарности рассказов первой части, заключает:
«и даже зерна истории в них до сих пор не найдено, и кто знает, будет ли найдено во-

ДОКЛАДЫ И СООБЩЕНИЯ
115
Разумеется, при этом необходимо соблюдать большую осторожность, чтобы предосте¬
речь себя от невольных, но понятных увлечений. В связи с этим Заслуживает внимания
небольшая заметка Фридмена, посвященная «Молитве» Набонида * б3. Справедливо, на
наш взгляд, признавая вавилонское происхождение основного ядра глав 1—6 книги
Даниила (особенно глав 3—5), Фридмен пытался по-новому интерпретировать смысл
загадочных слов mène, téqël, pérès, написанных таинственной рукой на стене во время
знаменитого «Пира Валтасара» из главы 5 книги Даниила. Исходя из общепринятой
теперь «монетарной» или «весовой» гипотезы для истолкования загадочных слов Dan.r
V, 25—28 б4 65, Фридмен предлагает несколько видоизменить отождествление этих за¬
гадочных слов, предложенное в 1948 г. Гинсбергом, согласно которому под тремя за¬
гадочными весовыми. единицами:	mène «мина», téqël «сикль», pèrës «полумина»
соответственно подразумеваются три вавилонских царя: Навуходоносор, Эвиль-Ме-
родах и Белыпаццар. В свете кумранского фрагмента Фридмен предлагает заменить
ничтожного Эвиль-Меродаха, едва ли заслуживающего, по словам Фридмена,
even a shekel’s worth of recognition (стр. 32) Набонидом. Вряд ли, однако, с этим мож¬
но безоговорочно согласиться, поскольку это решение отнюдь не единственно воз¬
можное.
Несомненно, что имя Набонида вполне соответствует всему содержанию сцены
«Пира» 55 в главе 5 Даниила, той самой сцены, в которой, по словам известной рево¬
люционной песни: «...деспот пирует в роскошном дворце, тревогу вином заливая...».
Неуклюжая замена Набонида Навуходоносором в качестве отца Валтасара, resp.
Белыпаццара (Dan., V, 2; И 13; 181; 20—22), как справедливо отмечает Фридмен,
произошла после того, как подлинная вавилонская традиция померкла и имя забы¬
того Набонида из вавилонского ядра сказания было заменено палестинским автором1
в главах 2—4 именем Навуходоносора. Вероятнее всего, что в основе загадочных слов·
в надписи на стене имеется намек на конкретные исторические лица. Однако предло¬
женное Фридменом истолкование вызывает сомнения. Прежде чем толковать три слова
стихов 26—28 (ménë, téqël, pérès), необходимо разрешить вопрос, почему в стихе 25-м
этих непонятных слов не три, а четыре (ménë, ménë, téqël üparsîn). Если исходить
только из стиха 25-го,то ведь возможно реконструировать имена четырех нововавилон¬
ских царей. Но даже если ограничиться толкованием загадочных слов в стихах 26—
28, то и тогда неосновательно предположение Фридмена, что одно из них обозначает
Белыпаццара, никогда не царствовавшего наследника (в лучшем случае—соправите-
обще». Не менее строгим является также окончательное суждение Смита (ук.
соч., стр. 107) о книге Даниила как о unhistorical in the strict sense.
63 D. H. Freedman, The prayer of Nabonidus, BASOR, № 145 (Febr. 1957),
стр. 31—32.
54 Эту гипотезу высказал еще в XIX в. Ch. С 1er mont-G anneau, Mané,
Thécel, Pharès et le festion de Balthasar, «Journal Asiatique», sér. VIII, t. 8 (1886),
стр. 36 слл. (=«Recueil d’Archéologie orientale», I, P.,	1888, стр. 136 слл.).
65 Следует отметить, что сцену «Пира», закончившегося падением Вавилона, мож¬
но было бы, соблюдая величайшую осторожность, сопоставить с некоторыми отдален¬
ными намеками других источников. Так, «святотатство» Валтасара (Dan., V, 2—4, 23)
можно сопоставить с святотатственным непочтением к Мардуку, приписываемым На-
бониду в упомянутом уже много раз сатирическом памфлете вавилонского жречества
(стб. V, сткк. 14—27). Набонид, как герой пиршеств, выступает перед нами в его соб¬
ственной «Хронике», где рассказывается о каком-то пьянстве солдат Набонида (III,
27). Геродот (I, 191, 20) сообщает, что Вавилон был взят, когда «по случаю празд¬
ника они в это самое время танцевали, веселились...». Наконец, Ксенофонт
(Сугор., VII, 5, 7—31) также сообщает о штурме Вавилона и убийстве царя в его дворца
во время празднества. Все это, вероятно, говорит о том, что и палестинский автор
или редактор книги Даниила, с одной стороны, и Геродом и Ксенофонт,— с дру¬
гой, пользовались сходным фольклорным материалом, восходящим к вавилонской тра¬
диции.
8*·

116
ДОКЛАДЫ И СООБЩЕНИЯ
ля на время аравийского похода Набонида; см. «Памфлет», II, 18 слл.), как царя.
К тому же, при понимании Фридмена получается, что Набонид «оценивается» в
«сикль», а его не царствовавший сын — в «пол-мины». Наконец, если «весовая» гипо¬
теза Клермон-Ганно в целом представляется убедительной, то отнюдь не бесспорным
является понимание tql как téqël «сикль», ибо возможны и другие огласовки. Укажу в
связи с этим на незаслуженно забытое в научной литературе исследование значения
этих загадочных слов, опубликованное еще в начале нашего века И. Соловейчиком56.
В этой своей работе И. Соловейчик, подвергнув тщательному рассмотрению все
предложенные до него толкования, приходит к выводу, что слово tql является не
существительным, а активным причастием от глагольной основы tql «взвешивать» и
может быть огласовано: tâqïl resp. tâqël, а весь стих 25 он переводит: «мина весит два
фараса» (т. е. две мины). Правда, слабым местом в реконструкции И. Соловейчика
является то, что одну из «мин» стиха 25-го (menë, ménë) он считает диттографией, а
wawB слове wprsyn(KOTOpoe он понимает как двойств, число përâsayin) — позднейшей
интерполяцией. Тем не менее, это исследование указывает на возможность и других
истолкований. Как справедливо заметил Соловейчик, «...толкование загадочного изре¬
чения, переданное в стихах 26—28, основано на аллитерации, парономазии и игре
слов» (стр. 351). Поскольку пока еще нет убедительного филологического раскрытия
этих трех элементов, составляющих основу криптограммы, имеется широкий про¬
стор для всевозможных догадок, а это, следовательно, лишает окончательной убеди¬
тельности любую из них на данном уровне наших знаний 57.
Обратимся к последнему вопросу: о месте «Молитвы» Набонида в иудейской лите¬
ратуре и о значении ее для истории и идеологии кумранской общины. Геварьяху (ук.
соч., стр. 20—22) полагает, что этот документ, являющийся, по его словам, «иудейской
интерпретацией деяний Набонида» и «легендой о иудействующих царях», по своему
характеру относится к литературе иудейского миссионерства 58. При всей соблазни¬
тельности такого истолкования оно вызывает сомнение: невольно возникает вопрос:
а на кого, на какой круг читателей рассчитано такое «миссионерское» произведение
на арамейском языке? Как показал недавно скончавшийся профессор Чериковер 59,
даже иудейско-александрийская литература на греческом языке не является апологе¬
тической, миссионерской в собственном смысле слова, поскольку она прежде всего
была рассчитана только на читателей-иудеев. С неменьшим основанием правомерна
такая постановка вопроса относительно читателей арамейской легенды о Набониде.
Мне представляется, что наш отрывок по своему характеру является иудейским ва¬
риантом той вавилоно-персидской традиции о Набониде, которая в своем дальнейшем
развитии дивергировала в различных направлениях вплоть до Геродота, книги Дани¬
ила в ее современнойформеи Фирдоуси, переработавшего.персидский вариант легенды
о Набониде в виде легенды о Кей-Кавусе. Если допустить, что автор этого отрывка был
знаком с подлинной вавилонской традицией о Набониде, то получается, что кумран-
ский фрагмент представляет посредствующее звено между вавилонской традицией и
книгой Даниила в ее нынешней форме. Другими словами, кумранский фрагмент ра¬
56 И. Соловейчик, О значении загадочных слов: Мани, Факел, Фарес,
ЖМНП, 1904, февраль, стр. 295—357.
67 В силу этих же причин и соображений я уклоняюсь как от отождествления че¬
тырех царств или четырех династий из «сна» Навуходоносора (гл. 2). Г е в а рьяху
(ук. соч., ртр. 19) высказывает предположение, что первые три царства — халдей¬
ские (I — Набопаласар, Навуходоносор и его сын; II — Нериглиссар и его сын;
III — Набонид), а четвертое — персидско-мидийское.
58	Геварьяху (ук. соч., стр. 21—22) допускает даже возможность считать
историческим зерном подобного рода «миссионерскую» деятельность иудея,усмотрев¬
шего в борьбе Набонида с Мардуком-Белом благоприятный повод для попытки отвра¬
щения Набонида вообще от идолопоклонства.
59	V. Tcherikover, Jewish apologetic literature reconsidered, «Eos,» XLVII1
(1957), fasç. 3, стр. 169—193.

ДОКЛАДЫ И СООБЩЕНИЯ
117
скрывает нам часть того субстрата, из которого в конечном итоге сложилась книга
Даниила, также имевшая внутрииудейское религиозно-политическое назначение. Го¬
воря далее о взаимоотношениях между кумранским фрагментом и Кумранской общи¬
ной, в библиотеке которой этот фрагмент был обнаружен, Геварьяху (ук. соч., стр. 22)
утверждает, что «у этой молитвы нет никакой связи с учением секты. Молитва возникла
значительно раньше становления секты». Разумеется, никакой непосредст¬
венной связи между этим маленьким отрывком и идеологией общины установить,
кажется, невозможно. Однако этот отрывок представляет известный интерес для изу¬
чения корней важнейших элементов кумранской идеологии. Как известно, одним из
основных стержневых моментов религиозной и общественной идеологии кумранской
общины является учение об извечной противоположности и борьбе двух начал — добра
и зла, света и тьмы, и соответственно этому — учение о борьбе сыновей света и сыновей
тьмы. Это учение, красной нитью проходящее через все основные дошедшие до нас
произведения Кумранской общины («Устав», «Комментарий на Хабаккука», «Дамас¬
ский документ», «Война сыновей света против сыновей тьмы»), в своей основе является
дуалистическим и поэтому а priori привлекает внимание к ее восточному или, точнее,
иранскому источнику 60. Однако до сих пор мы как будто не могли выйти за пределы
такого лишь априорного предположения. Кумранский отрывок, как кажется, можно
рассматривать как реальное посредствующее звено между ассиро-вавилон¬
ской и персидской традицией и Кумраном. Интересно в этой связи отметить, что свое¬
образные следы подлинной ассиро-вавилонской традиции установлены недавно в биб¬
лейских рукописях, принадлежавших кумранской общине . Так, в первом кумран-
ском свитке Исайи (IQIsa)61 62 сохранился ряд точных вокализаций ассиро-вавилонских
слов и имен, например: ассирийское имя turtânu—одного из послов Синахериба к Хиз-
кии — читается в массор. тексте Jes. 20, I (=Н R. 18, 17) — tartán (LXX: ѲарЯаѵ),
a в кумранском тексте Исайи (IQIsa3— табл. XVI, стк. 4) — twrtn; ассиро-вавилонское
имя sar-usur передано массоретами как sar^eser (Jes. 37, 38 = II R. 19, 37; ср. Jer.
39,3) (LXX : lapaaáp), а в IQIs3 сохранилось написание sr4vsr в2; вместо массорет-
ского (Jes. 37, 38) 5ârârât (LXX: 5ApapáD) мы встречаем в кумранском списке (табл.
XXXI, стк. 19) написание hwrrt (Олбрайт читает 5wrr(,) 63. Вряд ли такое совпадение
кумранской вокализации с ассиро-вавилонской можно считать случайным. Такого
рода произношение и вокализация, несомненно восходящие к подлинной ассиро-ва¬
вилонской традиции, свидетельствуют о тесных связях между членами Кумранской
общины и Месопотамией, о чем говорит и рассмотренный нами кумранский фрагмент
«Молитвы» Набонида. Следует поэтому признать заслуживающим большого внимания
вскользь высказанное Фридменом (вслед за Олбрайтом) предположение, что Кумран-
ская община включала в свой состав более поздних мигрантов из Вавилонии. Этот
факт, возможно, раскрывает нам тот реальный источник, из которого в Кумранскую
общину проникли и элементы точной ассиро-вавилонской вокализации, и знакомство
с подлинной традицией о Набониде, отраженное в кумранском фрагменте, и, наконец,
дуалистическое учение о борьбе сыновей света и сыновей тьмы — основной элемент
общественной и религиозной идеологии общины.
И. Д. Амусин
60	См. J. Licht, The Thanksgiving scroll, Jer., 1957, стр. 28—29, прим. 12 со
ссылкой на недоступную мне работу С. К. Kuhn, ZThK, 1952, стр. 313.
61	W. F. Albright, New light on early recensions of the hebrew Bible, BASOR,
№ 140 (Dec. 1955), стр. 29—30. Олбрайт (стр. 30) называет IQIs3 вавилонским
ответвлением (offshoot) протомассоретской традиции текста.
62	Издатель IQIs3 М. Burrows читает: sr’ysr.
63	Смешение aleph и he — частое явление в кумранских рукописях.

118
ДОКЛАДЫ И СООБЩЕНИЯ
К ВОССТАНОВЛЕНИЮ ОДНОЙ ИСТРИНСКОЙ НАДПИСИ
В III—IV томе журнала «Dacia» (стр. 401 сл.)С. Ламбрино опубликовал найденную
на раскопках в Истрии надпись, датируемую II в. до н. э. (см. рис. 1). Публикация
С. Ламбрино была почти без изменений перепечатана Т. В. Блаватской в ее книге
«Западнопонтийские города в VII—I веках до нашей эры» (М., 1952, стр. 245, № 10).
При переиздании Т. В. Блаватская сохранила все недостатки публикации С. Лам¬
брино. Так, восстанавливаемые в конце строки 1 буквы тсі в слове empnqvieuovToi;
выносятся за квадратные скобки, как если бы они ясно читались. Зато ясно видимые
pt, в начале строки 4 в слове Дюстхоир(8ои вносятся в квадратные скобки как вос¬
становленные. В начале строки 5 о выносится за квадратные скобки, между тем как
в надписи, судя по фотографии, эта буква стерта. Наконец, в последней строке печа¬
таются как ясно читаемые буквы то, тогда как прочесть их решительно невозможно.
Здесь читается, правда, недостаточно отчетливо, буква р.
В книге Т. В. Блаватской при переиздании надписи допущены и другие неточ¬
ности. В строке 1 слово Sr^p-coi напечатано без і после ?), хотя і ясно читается. В строке
7 напечатано тгаратеоЭоо-Эаіі между тем как две последние буквы восстанавливаются
и должны быть заключены в квадратные скобки, # читается недостаточно ясно, а вто¬
рая ос в слове удвоена; таким образом, следует печатать тсараатго8ост9[аі]. В слове
Кархг)8оѵі°<; (строка 4) восстанавливаемое окончание ю<; не взято в квадратные скоб¬
ки. Это относится и к первому слогу слова	(конец строки 6), который в надписи
не сохранился.
В интерпретации С. Ламбрино и Т. В. Блаватской интересующая нас надпись
гласит:
1
5
10
5Έδοξε τήι βουλήι και τ]ώι δή<ι>μωι· έπι[μηνι]
εύοντος 5Απατο]υριου τού Παρμενίσ[κου]
6 δε"ΐνα του Αριστοδή]μου ε’πεν* έπειδ[ή]
0 δεΊίνα Διοσκουρί]δου Καρχηδόνιος
σϋτον μεταπεμψάμεν]ος είς την πόλιν π[αρα]
κληθείς υπό των άρ]χόντων και τού δή
μου 		]αι και παρααποδόσθαι
τήι πόλει και .... ]ετασθαι τά σιτικά
	ασε πωλεϋ[ν	]
	το
Перевод Τ. В. Блаватской: «Было решено советом и народом при эпимении Апа-
туре, сыне Пармениска; такой-то, сын такого-то, сказал: поскольку такой-то, сын
Диоскурида, карфагенянин, пославший хлеб (?) в город, когда архонты и народ про¬
сили его... и перепродавший городу и.., хлеб... продавший...».
Обратимся к восстановлению текста.
Строка 5. [σΊίτον μεταπεμψάμεν]ος είς τήν πόλιν. Глагол μεταπέμπομαι обозначает
дословно «посылать за кем-чем», отсюда «призывать». Так, в «Анабасисе» Ксенофонта
читаем (I, 4, И): Κύρος μεταπεμψάμένος τούς στρατηγούς των Ελλήνων ελεγεν, т. е.
«Кир, призвав к себе стратегов эллинов, сказал». Следовательно, всю предложенную
конструкцию нужно перевести «посланный в город за хлебом». Нам| неизвестно соче¬
тание μεταπέμπομαι τινά είς τινά. Это не согласуется и с дальнейшим текстом, из
которого следует, что купец-карфагенянин продавал хлеб в Истрии. Таким образом,
предложенное восстановление представляется неприемлемым.
В разбираемой надписи четкий [стойхедон не соблюдается. Поэтому восстановить
текст возможно только по общему смыслу надписи и особенностям греческого канце¬
лярского стиля.
Как правило, в надписях, поставленных honoris causa, имеется характеристика
«душевных качеств» чествуемого лица. Формула этой характеристики крайне однооб¬
разна. Так, в истрийской надписи № 6 (Т. В. Блаватская, ук. соч., стр. 243,
читаем: [επειδή πρότερόν τε Σώπα]τρος άνήρ άγ[αθός γενόμενός περί τον] δήμον ήμω[ν...]κτλ,
τ. е. «Так как и раньше Сопатр, будучи человеком хорошим по отношению к народу

ДОКЛАДЫ И СООБЩЕНИЯ
119
нашему» и т. д. Аналогичные формулы дают и другие надписи из Истрии, Одесса1;
они входят в употребление в греческих почетных декретах начиная с IV в.1 2. Таким
образом, можно ожидать аналогичную формулу и в разбираемой надписи: επειδή о δε~ι
να Διοσκουρίδου Καρχηδόνιος άνήρ άγαθ·ός . . .
Но выражение άνήρ άγαθ-ός не сочетается со словами είς τινά. Обычно употреб¬
ляется формула άνήρ άγαμός περί τον δήμον или τήν πόλιν. Человек, в честь которого
принимается постановление, не является местным жителем: он — карфагенянин. Сле¬
довательно, в надписи должен быть отмечен факт его прибытия в Истрию. И дей¬
ствительно, мы получим вполне удовлетворительный смысл, восстановив интересующую
нас фразу следующим образом: επειδή о δε~ΐνα Διοσκουρίδου Καρχηδόνιος άνήρ άγαθ-ός
άφικόμενος είς τήν πόλιν.
Строки 5—6. παρακλήσεις υπό των άρχόντων και του δήμου. Глагол παρακαλέω не
употребляется в том смысле, какой приписывает ему Т. В. Блаватская в своем пере¬
воде: «просить сделать что». Он встречается только в значении «приглашать» τινά είς
и мог бы быть употреблен в связи с предыдущим άφικόμενος. Впрочем, возможно и
другое толкование лакуны: περί τής γνώμης τών άρχόντων καί του δήμου. Но, каки ы ни вос"
станавливать чтение лакуны, очевидно, что чествуемый карфагенянин прибыл в Истрию
согласно специальному решению, по постановлению истрийских властей.
Лакуна в строке 7 заполняется вторым слогом [слова δήμου и глаголом καταπέμ-
πεσθ-αι, который логически должен предшествовать глаголу παρααποδόσθ-αι — доставил
и передал. Слово παρααποδόσθ-αι представляет особый интерес, так как больше нигде
не встречается. Слово παράπρασις обозначает обычно (Б.— Б., δ. νΛ продажу по
цене ниже рыночной. Так как специальное значение слова здесь выражается пристав¬
кой παρα, можно предполагать, что и глагол παρααποδόσθ-αι употреблен в смысле
«продал по цене ниже рыночной».
Лакуна в строке 8 дополняется прежде всего указанием на то, кому был продан
хлеб —τήι πόλει. Окончание фразы — ετασθ-αι τά σιτικά может быть дополнено глаголом
μελετάομαι, который требует после себя винительного падежа.
Наконец, строки 9 и 10, вероятно, должны были содержать .^разрешение на право
торговли и указание — где именно было разрешено ею заниматься.
Таким образом, восстановление надписи может быть примерно следующим:
1	[ΕΔΟΞΕ ΤΗΙ ΒΟΥΛΗΙ ΚΑΙ Т] ΩΙ ΔΗΙΜΩΙ Ε[ΠΙΜΗΝΙ]
ΈΥΟΝΤΟΣ ΑΠΑΤΟΥ]ΡΙΟΥ ΤΟΥ ΠΑΡΜΕΝΙΣ [ΚΟΥ]
ο δείνα ΑΡΙΣΤΟΔΗ] ΜΟΥ ΕΙΠΕΝ ΕΠΕΙΔ[Η]
ο δε"ΐνα ΔΙΟΣΚΟΥ]ΡΙΔΟΥ ΚΑΡΧΗΔΟΝ[ΙΟΣ]
5 [ΑΝΗΡ ΑΓΑΘΟΣ ΑΦΙΚΟΜΕΝΟ]Σ ΕΙΣ ΤΗΝ ΠΟΛΙΝ ЩАРА]
ΚΛΗΘΕΙΣ ΥΠΟ ΤΩΝ ΑΡ] ΧΟΝΤΩΝ ΚΑΙ ΤΟΥ [ΔΗ]
ΜΟΥ ΚΑΤΑΠΕΜΠΕΣΘΑ]Ι ΚΑΙ ΠΑΡΑΑΠΟΔΟΣΘ[ΑΙ]
ΤΗΙ ΠΟΛΕΙ ΚΑΙ ΜΕΛ]ΕΤΑΣΘΑΙ ΤΑ ΣΙΤΙΚΑ '
ΚΑΙ ΕΠΕΙΔΗ Η ΠΟΛΙΣ *Ε]ΑΣΕ ΠΩΛΕΙ[Ν ΕΝ ΤΗΙ Π]
10 [ΟΛΕΙ ΚΑΙ ΕΝ ΤΗΙ ΧΩ]Ρ[ΑΙ ΤΟ ΣΙΤΟΝ ΑΥΤΟΥ]
Перевод: «Совет и народ постановил, когда эпимением был Апатурий, сын Парме-
ниска. Такой-то, сын Аристодема, внес предложение. Так как такой-то, сын Диоску-
рида, карфагенянин, человек хороший, прибывший в город по приглашению архонтов и
народа, доставил и продал городу по цене ниже обычной, и позаботился о хлебе, и
так как город разрешил продавать в городе и округе (?) хлеб его...».
Разбираемая здесь надпись является одним из важнейших источников по истории
Карфагена первой половины II в. до н. э. Несмотря на свою фрагментарность она дает
возможность сделать ряд важных выводов.
Поражение во Второй Пунической войне тяжело отозвалось на экономической жиз¬
ни Карфагена. Была потеряна Испания, окончательно потеряна Сицилия, выход за
пределы Геркулесовых столпов был для карфагенских купцов затруднен. Все это не
1 Т. В. Блаватская, ук. соч., стр. 244, № 9; стр. 249, № 14.
2 Буіі., Р, № 132, 133, 137, 185, 226, 310, 318 и др.

120
ДОКЛАДЫ И СООБЩЕНИЯ
Истрийская надпись № 10
могло не привести к сокращению карфагенской торговли в Западном Средиземноморье.
В поисках новых рынков карфагеняне все большее внимание обращали на восток Сре¬
диземноморского бассейна, стремясь проникнуть и в моря,прилегающие к этому району.
В 1925 г. У. Вилькен опубликовал интереснейший документ—ναυτική συγγραφή
II в. из Египта 3. В строке 20 папируса среди участников соглашения, заключенного
группой купцов для организации торговой экспедиции на юг Красного моря, упоми¬
нается Δημήτριος 5 Απολλώνιου Καρ[χη]δόνιος [των τήν έξω (?) #άλ]ασσαν πλοϊζομένων.
У. Вилькен (ук. соч., стр. 97) убедительно доказал правильность чтения εξω. Мно.
жественное число, употребляемое здесь, говорит о том, что плавание за пределы
Средиземного моря стало своего рода торговой специализацией для значительной
группы купцов. Как показывает наша надпись, эти последние проникли во II в. ив
Черное море. *г
Отдельные карфагенские купцы получили на востоке Средиземноморья настоль¬
ко широкую известность своим богатством и торговыми связями, что некоторые по¬
лисы приглашали их для оказания экономической помощи. Так было и с героем нашей
надписи, который прибыл в Истрию по специальному приглашению местных властей.
Рост значения карфагенской торговли на востоке Средиземного моря во II в.,
отмечаемый разбираемой надписью, был значительным достижением внешней политики
Ганнибала, который, выполняя волю торгово-ремесленных кругов своего государства,
готовя новую, на этот раз победоносную войну с Римом, стремился к максимальному
расширению торговых и политических связей Карфагена.
В надписи говорится о снабжении Истрии хлебом, которое осуществил чествуе¬
мый карфагенянин. В. Ф. Гайдукевич 4 отмечает, что во II в. до н. э. греческие города
Северного Причерноморья вследствие роста соседней скифской державы, усиливав¬
шей свой напор на греков, перестали быть сколько-нибудь значительными хлебными
экспортерами. Такая конъюнктура должна была оказаться исключительно благо¬
3	U. W і 1 с к е п, Puntfahrten in der Ptolemäerzeit, «Zeitschrift für aegyptische
Sprache und Altertumskunde», t. 60 (1925), стр. 86—102.
4	B.| Ф. Гайдукевич, Боспорское царство, M.— Л., 1949, стр. 298—300.

ДОКЛАДЫ И СООБЩЕНИЯ
121
приятной для ввоза в Истрию африканского хлеба, чем и занимался, по всей види¬
мости, карфагенянин, сын Диоскурида. Любопытно, что, заключая свою сделку с Ис-
трией, карфагенянин, согласившись продать городу некоторое количество хлеба,
выговорил себе в дальнейшем право заниматься самостоятельной хлебной торговлей
в пределах Истрии, включая, может быть, и ее сельские территории. Эта последняя
операция, без сомнения, с лихвой возместила его убытки от дешевой продажи хлеба
городу.
Не исключено, что карфагеняне во II в. установили торговые связи и с Северным
Причерноморьем.
Разбираемая надпись имеет чрезвычайно важное значение не только для изучения
истории Карфагена, но и для истории Истрии. Из нее несомненно следует, что в первой
половине II в. Истрия, подвергавшаяся опустошительным нападениям соседей, ис¬
пытывала продовольственные затруднения и была вынуждена пригласить для оказа¬
ния помощи чествуемого купца. Обращает на себя внимание, что βουλχ не принимает
участия в приглашении карфагенянина; его приглашают магистраты (архонты) и на¬
род. Наконец, если наше чтение буквы р в последней строке правильно, то перед нами
единственная надпись из причерноморских городов, в которой упоминается городская
χώρα· Важность этого указания очевидна.
Я. Шифман

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
?ЬДЦМ1-ІЧЫТ->Ч,НГг4У^14ІНІ^^
Е. М. ШТАЕРМАН, Кризис рабовладельческого строя в западных
провинциях Римской империи, М., Изд-во АН СССР, 1957, 512 стр.,
тираж 2000 экз., цена 20 р. 40 к.
Е. М. Штаерман давно уже известна советским историкам как крупнейший спе¬
циалист по вопросам, связанным с историей Римской империи. Тем приятнее привет¬
ствовать выход в свет ее солидной и обширной монографии «Кризис рабовладельче¬
ского строя в западных провинциях Римской империи», являющейся несколько сокра¬
щенной переделкой ее докторской диссертации (защищалась в июне 1956 г. в Ученом
Совете Института истории АН СССР). В этом своем труде автор — и следует признать
с полным на то основанием и правом — ставит перед собою весьма трудную и ответ¬
ственную задачу — сделать первую в марксистской исторической науке попытку чрез¬
вычайно многообразные и сложные явления так называемого «кризиса Римской импе¬
рии III века» показать как результат начавшегося общего кризиса рабовладельче¬
ского способа производства и под связанные с ним политические и идеологические
явления подвести социально-экономический базис, их определяющий и объясняющий.
Следует прежде всего отметить чрезвычайную актуальность этой задачи. В настоя¬
щее время проблема падения Римской империи, начальным этапом которого является
«кризис III века», привлекает особое внимание как советской, так и западной буржуаз¬
ной исторической науки. У нас в последние годы на эту тему развернулась весьма
острая и еще не законченная дискуссия, инициатором которой, между прочим, явилась
та же Е. М. Штаерман х. На Западе со времени Великой Октябрьской революции
вопрос о падении Римской империи также все более привлекает внимание историков.
В 1921 г. появилось второе издание монументального труда Отто Зеека 1 2, в 1926 г.
вышла в свет весьма нашумевшая «Социальная и экономическая история Римской импе¬
рии» М. Ростовцева 3, в которой много места уделено «социальной революции», каковой
автор провозгласил кризис III века; с 1926 г. стала выходить «История поздней Рим-
1Е. М. Штаерман, Проблема падения рабовладельческого строя, В ДИ,
1953, № 2, стр. 51 сл.: А. П. К а ж д а н, О некоторых спорных вопросах истории
становления феодальных отношений в Римской империи, ВДИ, 1953, № 3, стр. 77—
106; А. Р. Корсунский, О положении рабов, вольноотпущенников и колонов
в Западных провинциях Римской империи в IV—V вв., ВДИ, 1954, № 2, стр. 47—69;
С. И. Ковалев, К вопросу о характере социального переворота III—V вв.
в Западной Римской империи, ВДИ, 1954, N° 3, стр. 33—44; М. Я. С ю з ю м о в,
К вопросу о феодализации Римской империи, ВДИ, 1955, № 1, стр. 51—67;
Е. Э. Липшиц, Проблема падения рабовладельческого строя и вопрос о начале
феодализма в Византии, ВДИ, 1955, №4, стр. 63—71.
2	О. S е е с k, Geschichte des Untergangs der antiken Welt, B., 1921 сл.
3	M. ' Rostowtzeff, Economic and Social history of the Roman Empire,
Oxford, 1926 (нем. пер. 1931 г., итальянский — 1933 г.).

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
123
-ской империи» Р. Штейна4. В послевоенное время количество исторических трудов,
посвященных тем же проблемам, особенно увеличилось 5, причем стали появляться и
отдельные монографии, ставящие специальной задачей изучение самого кризиса
III века и его причин. Кроме работ итальянских историков А. Кальдерини 6 и И. Се¬
вери 7, особое значение имеет вышедший в 1952 г. двухтомный труд крупнейшего не¬
мецкого специалиста по истории Рима Франца Альтгейма, трактующий о причинах
-«заката» древнего мира, а по существу тоже посвященный кризису III века8. Фр. Альт-
гейм, в связи с крушением «Третьего Рейха», решительно переключился от своих преж¬
них исследований в области древнейшей истории Италии и Рима и римской религии
к вопросам, связанным с падением Римской империи. В поисках аналогий и паралле¬
лей для пережитого им он до необычайных размеров преувеличивает значение внеш¬
него военного фактора. «Всегда и везде,— утверждает он,— основные причины лежат
во внешней политике, и ей всегда принадлежит примат» (стр. 2); «лишь внешний кри¬
зис и в данном случае вызвал внутренний» (стр. 29 и др.)· Ведущее значение экономиче¬
ских и социальных явлений он решительно отрицает и по существу ими не занимается.
В противоположность подобным тенденциозным концепциям Е.М.Штаерман в сво¬
ей монографии особенно многосторонне и детально анализирует социально-экономиче¬
ские процессы, имевшие своим результатом разложение системы рабовладельческих
отношений, достигшей, по ее мнению, наибольшего развития в I и в первой половине
II вв. н. э. Весьма подробно автор изображает, как со второй половины II в., в связи
с обостряющейся классовой борьбой, обнаруживается изменение производственных
отношений, в частности, значительные перемены во взаимоотношениях различных форм
собственности. «Античная форма собственности», представленная средней величины
рабовладельческими виллами на городских территориях, преобладавшая в период
расцвета рабовладельческой системы хозяйства, начинает уступать по своему значе¬
нию экзимированным сальтусам, находящимся вне городской территории и потому сво¬
бодным от муниципальных ограничений. Такие крупные имения обрабатывались уже
не столько рабами, сколько колонами и различного вида зависимыми земледельцами
(вплоть до посаженных на землю рабов), все более смыкавшимися в единую эксплуати¬
руемую массу непосредственных производителей; однако они уже прикреплены к земле
и имеют в своем владении орудия производства. На этих экзимированных сальтусах
и происходил процесс зарождения отношений, близких к феодальным, и потому такие
владения земельных магнатов представляли собою более прогрессивную по сравне¬
нию с «античной» форму собственности. Постепенно поглощали они и другие виды
собственности — общинную, продолжавшую существовать на части территорий за¬
падных провинций, в особенности в придунайских областях, даже в период наиболь¬
шего развития рабовладельческого хозяйства, а также императорские домены. Про¬
цесс этот автор детально прослеживает по материалам, касающимся земельных отно-
щений в Галлии, Британии, Испании, Африке и в Придунайских провинциях (стр.
151—257).
Политические события бурного III века (гражданские войны, калейдоскопическую
омену так называемых «солдатских» и «сенатских» императоров, сепаратистские дви¬
жения в провинциях), а также ожесточенную борьбу весьма пестрых идеологических
течений и направлений этого времени (например, преследования христиан при Деции
и Валериане) Е. М. Штаерман ставит в непосредственную связь как с обострившейся
4	И. Ste n, Geschichte des Spätrömischen Reiches, Wien, 1928 сл.
5	Особо следует отметить работы F. W. W а 1 b a n k, The Declin of Roman
Empire in the West, L., 1946; S. Katz, The Declin of Rome, New York, 1955.
6	A. С a 1 d e г i n i, La crise del ’III Secolo d. Ch., Milano, 1945.
7	J. Severi, La crise dell’impero nel III Secolo, Bologna, 1949.
8	F. A 1 t h e i m, Niedergang der alten Welt. Eine Untersuchung der Ursachen,
TT. I—II, Frankfurt a. M., 1952. Эта обширная монография является некоторой перера¬
боткой ранее вышедшей работы того же автора «Die Krise der Alten Welt in III Jahr¬
hundert der n. Z. und ihre Ursachen», тт. I—III, B., 1943.

124
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
классовой борьбой, так и с борьбой между представителями старой «античной формы
собственности» и новой, преимущественно провинциальной, землевладельческой
знатью. В классовой борьбе Е. М. Штаерман считает возможным установить новый ее
этап, так как начиная с III века главной движущей силой были уже не рабы, а кресть¬
яне и другие земледельцы, стоявшие на различных ступенях зависимости. В борьбе же
между защитниками античной формы собственности и новым магнатством, владевшим
экзимированными сальтусами, большое участие на стороне первых принимала армия,
так как солдаты и ветераны являлись тоже частью рабовладельческого класса, владели
земельной собственностью, сходной с муниципальной, и представляли собою, по выра¬
жению автора, «резерв городского сословия», даже его высшего слоя — декурионов.
Особое внимание уделяет Е. М. Штаерман кульминационному пункту политиче¬
ского кризиса, которого он достиг в правление императора Галлиена (стр. 420—480).
Правительство этого императора^ по ее мнению, в последний раз сделало безнадежную
попытку реставрации империи в ее классических формах, с опорой на муниципаль¬
ные круги, на античную форму собственности, на городские организации и коллегии,
что и вызвало непримиримую ненависть к этому императору аристократии западных
провинций, инспирированный ею мятеж Постума и создание независимой от Рима
«Галльской империи», просуществовавшей целых 15 лет. Лишь начавшееся движение
багаудов заставило эту все более крепнувшую аристократию Запада, в особенности
Галлии, вернуться под власть Рима и то лишь после смерти ненавистного ей импера¬
тора. В общем же, неудача реставраторских попыток правительства Галлиена пока¬
зала, как заключает автор, что «никакими мерами уже нельзя было предотвратить
дальнейшее развитие кризиса рабовладельческого способа производства и упадок
античной формы собственности. Позиции крупных землевладельцев все усиливались,
и правительство чем далее, тем более вынуждено было считаться с этой социальной
группой» (стр. 481). Это подтверждается той политикой компромисса между различ¬
ными группами собственников, которую вынуждены были вести «иллирийские» импе¬
раторы и, наконец, окончательной, по мнению автора, победой в западных провинциях
крупных земельных магнатов в период правления Диоклетиана и Константина: автор
даже говорит о прямом «союзе императорского правительства (Диоклетиана и Мэкси-
миана) с провинциальной аристократией Запада» (стр. 501).
Таким образом, в своей монографии Е. М. Штаерман дает очень стройную, ориги¬
нальную, и, вместе с тем, вполне марксистскую концепцию весьма сложного и далеко
еще не изученного периода античной истории. Кризис III века в этом обширном и
весьма солидном в научном отношении исследовании очень последовательно и вполне
ясно изображен как политическое следствие кризиса рабовладельческого способа про¬
изводства и как один цз важнейших этапов на пути перехода от рабовладельческой
форхѴіации к феодальной.
Обширная монография Е. М. Штаерман является ценным вкладом в марксист¬
скую историографию древности также благодаря целому ряду включенных в ее труд
отдельных, чрезвычайно богатых материалом, экскурсов в область социально-экономи¬
ческих явлений II—III вв. и связанных с этими явлениями идеологических течений.
Так, автор весьма убедительно опровергает укоренившееся мнение относительно пас¬
сивного характера идеологии низших слоев общества II —III вв. Опираясь на лите¬
ратурные источники (басни Федра, изречения Сира, стихотворения Коммодиана и др.),
на эпитафии того времени, Е. М. Штаерман убедительно показывает преобладание
в настроениях низов активной морали, призывов к уважению бедности и трудовой
жизни, проповеди борьбы за добро против зла, за уничтожение частной собственности
и установление общности имущества. В «коллегиях малых людей», сменяющих преж¬
ние «фамильные коллегии», возникают представления о единстве «бедных и трудящих¬
ся», укрепляется противопоставление их «сильным и богатым», подготовляются сов¬
местные выступления всех категорий эксплуатируемых против эксплуататоров. Имен¬
но эти боевые настроения низов, а не смягчение нравов или «гуманные» идеи стои¬
ческой школы, как то утверждают буржуазные историки, и вызвали у господствую¬
щего класса необходимость идти на некоторые уступки —например, на законодатель¬

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
125
ные мероприятия по ограничению власти господ над рабами и некоторому улучшению
положения последних (стр. 78 и др.)· В связи с этим автор также правильно проте¬
стует против переоценки влияния восточных религий (стр. 138 сл.): «идеи, близкие
к христианским, были популярны среди низших классов Запада, что и облегчило рас¬
пространение христианства» (стр. 136, прим. 86).
Совершенно правильно трактует автор также понятия «романизация» и «варвари¬
зация» провинций (стр. 151). Под романизацией Е. М. Штаерман понимает развитие
в провинции рабовладельческих отношений в их высшей, классической форме, сопро¬
вождаемое соответственной степенью усвоения римской культуры; под варвариза¬
цией — кризис рабовладельческой системы хозяйства, упадок муниципальной жизни,
перемещение центра тяжести экономической и социальной жизни из города в деревню,
в крупный домен и село, что естественно связано с оживлением местного ремесла и мест¬
ных культурных традиций, никогда полностью и не замиравших в сельских районах
провинций. В связи с этим большое место уделяет Е. М. Штаерман изучению следов
общинной собственности, сохранившейся в особенности в западной Галлии, в южных
районах африканских провинций и на Дунае, и стремится вскрыть процесс превраще¬
ния свободных общинников в зависимое земледельческое население крупных земельных
владений знати.
Очень большого внимания заслуживают в книге Е. М. Штаерман также ее суждения
о политических программах, отраженных в романах Апулея и Филострата, о полити¬
ческих тенденциях «Римской истории» Диона Кассия и сборника биографий Августов
(SHA), очень тонкий анализ политического значения философских произведений Пло¬
тина и целый ряд других ее замечаний, касающихся идеологий различных слоев Рим¬
ского общества II—III вв. н. э. Это позволяет Е. М. Штаерман «наметить три основные
политические программы различных групп правящего класса» (стр. 306—309), из-
за осуществления которых, по ее мнению, и развертывалась вся политическая борьба
в III веке. Это программы: 1) земельной знати западных провинций, 2) крупных
собственников восточных провинций, 3) муниципальных рабовладельческих кругов.
Далее автор делает попытку выявить специфику идеологии армии (стр. 317—319),
а также идеологию и некоторые смутные desiderata широких трудящихся масс, хотя
и полагает, что «по-видимому, никакой четкой программы свободные труженики и
рабы не имели» (стр. 319—320). Как ни шатки, в некоторой части даже недостаточно
обоснованы и потому мало убедительны, эти реконструкции, все же они представляют
собою первую попытку постановки и предварительного решения самых основных
проблем политической истории III века.
Такой широкоохватывающий характер монография Е. М. Штаерман могла при¬
обрести лишь благодаря применению комплексного метода как в анализе отдельных
исторических явлений, так и в установлении между ними органической связи, откры¬
вающей возможность вскрытия основных закономерностей. «Только комплексное рас¬
смотрение всех явлений, — пишет сам автор,— может помочь вскрыть некоторые за¬
кономерности и нарисовать более или менее полную картину» (стр. 14); «...как кризис
отразился на таких основных институтах рабовладельческого общества, как фамилия,
вилла, город, какие изменения он вызвал в его классах»,— поясняет он несколько выше
(стр. 13). В комплексном использовании всех видов источников автор показал как
исключительную эрудицию, так и высокое мастерство. Источники всякого рода —
литературные, юридические, эпиграфические, археологические, нумизматические —
привлекаются в таком количестве и цитируются столь обильно, что читатель
готов сетовать на автора за некоторое злоупотребление сырым материалом в
ущерб стройности его работы. Ведь иногда приводимые на ряде страниц вы¬
писки из Дигест, цитаты из Корпуса латинских надписей, перечисление изо¬
бражений и легенд на монетах и пр. приобретают столь безудержный характер,
что сам автор оказывается как бы подавленным их пестротой и многообразием
и в заключение должен признать «противоречивость» скопленных им матери¬
алов. Но если благодаря этому работа Е. М. Штаерман может казаться несколько
сырой и требующей большей фильтрации материала, то нельзя отказать автору

126
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
в признании поразительной добросовестности в смысле привлечения и использования
громадного количества источников. Все же желательно было бы многое сократить,
иное перенести в примечания или особые приложения.
Должен вместе с тем напомнить, что и общая концепция Е. М. Штаерман и ее ре¬
шение проблемы падения рабовладельческого строя не нашли себе единодушного
признания в среде советских историков. По ряду относящихся сюда вопросов, затро¬
нутых Е. М. Штаерман в ее предварительных публикациях на страницах «Вестника
древней истории» развернулась, как уже упоминалось выше, весьма оживленная дис¬
куссия (см. прим. 1 — указанные статьи А. П. Каждана, А. Р. Корсунского, С. И. Ко¬
валева, М. Я.Сюзюмова и др.в ВДИ за 1953—1955 гг.), которая побудила Е. М. Штаер¬
ман в своей диссертации и в монографии несколько пересмотреть свои положения.
Так, справедливо указывалось, что 1) «полисный строй и полисную собственность (=ан¬
тичная форма собственности) нельзя считать сущностью рабовладельческих отношений»9:
2) в III—У вв. рабство продолжало играть важнейшую роль в экономической жизни
Римской империи; 3) нельзя проводить столь резкую грань между «муниципальной»
и «экзимированной» земельной собственностью в отношении применяемых ими мето¬
дов ведения хозяйства — ив среднего размерах виллах и в крупных имениях знати
использовался труд и рабов и колонов, и потому между владельцами этих земель но
могло быть столь непримиримого антагонизма; 4) мелкая земельная собственность не
исчезла в IV — V вв. ни в Италии, ни тем более в провинциях, мелкие хозяйства
вовсе не были полностью поглощены крупными, так что нельзя установить в послед¬
ние века империи какой-то «необычайной» концентрации земли и столь далеко зашед¬
ший процесс феодализации общественных отношений, как то склонна считать
Е. М. Штаерман.
Считая вполне справедливым и приведенные выше замечания, должен отметить,
что многие из них теперь Е. М. Штаерман учла и некоторые свои утверждения смяг¬
чила, правда, иногда лишь в отдельных выражениях и формулировках (см. стр. 509).
Но к приведенным выше замечаниям мне представляется необходимым присоединить
и некоторые свои. Прежде всего следует отметить, что Е. М. Штаерман в своей моно¬
графии совершенно игнорирует внешнюю историю Римской империи — столь бурную
в III веке, в особенности в его середине: грозные нашествия возникших в это время
мощных союзов «варварских» племен (франков, аламанов, готов), грандиозный раз¬
гром ими римских провинций (в 258 г., опустошив Галлию, франки проникли до южного
побережья Испании), полную оккупацию «варварами» некоторых из них (Дакия) и
частичное заселение других в качестве федератов, разрыв, в особенности готами, ос¬
новных торговых путей10 11— все это нельзя рассматривать только как «причины, усугуб¬
лявшие кризис». «Римская империя пала в результате двойного удара — изнутри и
извне»,— совершенно правильно замечает проф.С.И.Ковалев П.В такое страшное время,
когда инстинкт самосохранения должен был временно смирять и алчность и скопидом¬
ство, вряд ли можно сепаратистские движения в охваченных пожарами и залитых
кровью провинциях сводить лишь к программным разногласиям между императором
Галлиеном и местными крупными землевладельцами (стр. 420—481). Безусловно,
вопросы внешней обороны играли первенствующую роль и в возникновении Галльской
империи, и в «узурпациях» Ингенуя и Регалиана в Дунайских провинциях, также как
в одновременном образовании Пальмирской империи Одената, Валбаллата и Зенобии,
как вскоре затем и в тетрархии Диоклетиана. Во всяком случае, игнорировать эти
чрезвычайно мощные стимулы никак нельзя.
9	А.П.Каждан, ук. соч, стр. 79; С. И. Ковалев, ВДИ, 1956, № 1, стр. 53. Да
и существовала она лишь в классический период полисной автономии и автаркии!
10	«Народы, обитающие в прилегающих к Истру областях, благодаря своим непре¬
рывным опустошительным набегам, не оставили целой ни одной части Италии и Илли-
рика, разграбляя их без всякого сопротивления со стороны кого бы то ни было (oo8svó<;
аѵтіатаріѵои)»,—пишет, несомненно следуя Дексиппу, 3 о с и м (Historia Nova, I, 31).
11	Ковалев, ВДИ, 1954, № 3, стр. 43.

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
127
А в связи с этим стоит и другой дефект в концепции E. М. Штаерман: автор ни¬
как не желает признать глубокой дероманизации «римской» армии III века. Между
тем известно, что не только чуждой и чужеродной для «античной формы собственно
сти» являлась в III веке вся та половина воинского состава римской армии, которая и
официально называлась «вспомогательными войсками» (auxilia) — все эти когорты,
алы, нумеры и пр., формировавшиеся из разных «союзных» племен, еще мало затро¬
нутых влиянием рабовладельческих отношений. Но и основные контингенты римской
армии — ее легионы — уже набирались из населения мало затронутых романизацией
сельских местностей, провинциальных виков и пагов, сохранявших, как хорошо по¬
казал сам автор, особенно на севере и западе Римской империи, значительные пере¬
житки общинно-родового строя. Так, когда в 193 г. дунайская армия Септимия Севера
заняла Рим, то, как жалуется очевидец Дион Кассий, «город переполнился толпами
пестрого военного люда, дикого по внешнему виду, с отвратительно искаженной речью
и мужицкими нравами» (72, 2). Поэтому нет никаких оснований трактовать солдат
III века как представителей слоя мелких и средних рабовладельцев, говорить об
единстве их интересов с рабовладельцами-муниципалами, об общей с ними тенденции
сохранить прежнюю «античную форму собственности» и пр. Автора вводят в заблуж¬
дение эпитафии и другие надписи, идущие от некоторых удачников-ветеранов, имев¬
ших счастливый случай проникнуть в среду правящего городского сословия. Между
тем, массовые солдатские могилы безымянны, да и автору известно, что «представители
народных масс редко имели средства для сооружения дорого стоивших надгробных
памятников или более или менее пространных надписей» (стр. 124). Поэтому ничто
не дает ему основания настойчиво утверждать, что «основная масса солдат
была тесно связана со средним и мелким (= городским) землевладением» (стр. 407
и др.), что «солдат был, во всяком случае, будущим ветераном, т. е. землевладельцем
и членом сословия декурионов» (стр. 12). Скорее совсем наоборот: при взятии вой¬
сками городов солдаты с необычайной свирепостью расправлялись с городскими зем¬
левладельцами, с муниципальной знатью. Так, в 262 г. солдаты Галлиена учинили та¬
кую резню в Византии, что «у византийцев из древней знати не осталось ни одной
семьи; спасся лишь тот, кто был в путешествии или находился на военной службе»12.
Раньше, во время гражданской войны 193—197 годов, при таком же, по мнению авто¬
ра, представителе «консервативной», «реставраторской» политики и идеологе сословия
декурионов — Септимии Севере (стр. 362—363) то же самое произошло с жителями
Лаодикеи, Антиохии и Лугдуна, а позднее, в 270 г., с населением Августодуна, причем
в последнем случае мятежные солдаты помогали восставшим рабам и крестьянам.
Именно с крестьянами, а не с муниципалами у солдат, в особенности в III веке, было
больше общих интересов, и известны случаи, когда жалобу крестьян на угнетение их
местными властями или землевладельцами составляет от их имени и подает импера¬
тору проживающий в том же паге солдат или даже бенефициарий. Нет никаких со¬
мнений, что классическое изображение горькой солдатской доли в речи солдата Перен-
ния у Тацита13 сохраняет всю свою силу и для III века: «Мы, как рабы, повинуемся
центурионам и трибунам... Старики, мы прослужили по 30—40 походов и почти все
изувечены... Переживет ли кто эти бедствия — его тащат в отдаленные страны и под
видом яполей“ дают ему болото или негодный участок. Военная служба поистине тяж¬
ка и жалка: душа и тело оценены в 10 ассов поденно — и за эту сумму должны мы при¬
пасать платье, оружие, палатку, откупаться от жестокости центурионов, от лагерных
работ. Зато, свидетель Геркулес, нет конца побоям и ранам! Зимой мерзни, летом
трудись, проливай кровь на войне, голодай во время мира!». Что же здесь общего
с муниципалами?
Есть и ряд отдельных частных утверждений автора, с которыми вряд ли можно
согласиться и которые представляют собою явные натяжки. Так/Пертинакс изобра¬
12	SHA, Vita Gall., 6, 8—9.
13	Т а с., Annal., I, 17.

128
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
жается «сенатским» императором: «он был, по-видимому, выдвинут воспользовавшей¬
ся переворотом группой крупных собственников и пытался действовать в ее интере¬
сах»,— пишет автор (стр. 330). «Политика Пертинакса была инспирирована именно се¬
натскими кругами»,— повторяет он в другом месте (стр. 331). Это резко расходится
с показаниями источников: Геродиан сообщает, что Пертинакс был сыном вольноот¬
пущенника, «происходил из простого и незнатного рода и далеко отстоял от людей бла¬
городных». При известии о его избрании преторианцами «толпы народа устремились
к лагерю преторианцев, опасаясь, что солдаты будут упрямиться, и хотели силой за¬
ставить их провозгласить Пертинакса императором14». Популярной была и его поли¬
тика — отмена портовых и береговых пошлин, разрешение занимать под обработку
пустующие и заброшенные земли в Италии и в провинциях, суровые меры против бес¬
чинств преторианцев и пр. Поэтому он и был убит всего через три месяца после избра¬
ния и заменен крупнейшим богачом-сенатором Дидием Юлианом.
Е. М. Штаерман правильно называет Коммода, Септимия Севера и Каракаллу
«первыми солдатскими императорами», хорошо изображает их борьбу с провинциаль¬
ной землевладельческой знатью и ее цитаделью — сенатом, но совершенно напрасно
считает их покровителями городов и «античной формы собственности». Септимий Север,
как уже упоминалось, подверг жесточайшему разгрому восточные города, так как они
решительно стояли на стороне его соперника — Песценния Нигера. Известно, как рас¬
правился с Александрией Каракалла и как тяжелы были для городов возложенные
на них, ввиду стремительно растущих расходов на армию, новые поборы и повинности
(munera), «веночные деньги», бесплатные поставки продовольствия, фуража и одежды
для войск, постои при их постоянных передвижениях и пр. Развал городского хозяй¬
ства особенно ярко стал проявляться именно при этих первых «солдатских императо¬
рах». Даже знаменитый эдикт 212 г., столь щедро жаловавший «всем перигринам ойку¬
мены» вместе с правами гражданства «все установленные виды муниципального строя»,
показывает, что императорское правительство уже не придавало этим прежде столь
ценимым привилегиям большого значения. Не без основания Дион Кассий рассмат¬
ривает эдикт как простое уравнительное фискальное мероприятие, ставящее задачу,
ввиду истощения казны, распространить и на неграждан тяжелые поборы, от которых
они раньше были избавлены 15.
Императора Филиппа (244—249 гг.) не следует называть «арабским шейхом»
(стр. 7). Прозвище «Араб» он получил потому, что происходил из среды римских коло¬
нистов в Аравии. Отец его носил чисто римское имя Марин 1б, он умер во время прав¬
ления Филиппа, и изображения его чеканились на монетах. Дунайских узурпаторов
Ингенуя и Регалиана E. М. Штаерман пытается изобразить ставленниками местной
аристократии (стр. 479), по аналогии с галльскими императорами Постумом, Лелианом,
Тетриком и др., хотя известно, что в противоположность Галлии крупного землевла¬
дения на Дунае не было. Вместе с тем, эти дунайские императоры пользовались такой
популярностью и поддержкой среди местного населения, что во время карательной
экспедиции против них Галлиен предписал своим солдатам поголовно истреблять не
только всех воинов их армии, но и все мужское население Мезии 17. Это свидетельство
Требеллия Поллиона E. М. Штаерман неудачно стремится отвергнуть путем нагро¬
мождения весьма сомнительных догадок (стр. 478). Деление империи при Диоклетиане
(тетрархия) будто бы было проведено не ввиду ее опасного внешнего положения, а «для
борьбы с народными восстаниями» (стр. 498—499). Но этому противоречит сам выбор
резиденций для обоих Августов — Никомедии и Милана — и для двух Цезарей — Сир-
мия и Трира, а также и хронологическая последовательность событий: ведь поход
Максимиана против повстанцев в Африке (квинквегентанеев) происходил лишь в
296—297 гг., значительно позднее его похода за Рейн против германцев. Победа же над
14	Herod., II, 2.
15	G а s s. Dio, 77, 9.
16	Aurel. Victor, Epit. de Caes., 28, 4.
17	SHA, Trig. Туг., 9, 3—8.

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
129
багаудами в 285—286 гг. одержана была им. по единодушному показанию источников
(Орозий, Евтропий, Аврелий Виктор), без особого труда и напряжения сил 18.
В общем, наиболее слабой стороной монографии Е. М. Штяерман является ее
ярко выраженная тенденция подчинить весьма сложный и многосторонний историче¬
ский процесс теории о будто бы непримиримом антагонизме между «античной формой
собственности», в действительности давно уже утратившей свое значение и силу, и
«экзимированными» крупными сальтусами, трактуемыми как новый, «прогрессивный»
вид хозяйственной организации, уже не рабовладельческого, а так сказать, «колоно-
владельческого» типа. Но для доказательства этого тезиса автору, несмотря на громад¬
ное количество всякого исторического материала, привлекаемого им и свидетельствую¬
щего о его исключительной эрудиции, не хватает, в сущности, прямых данных источни¬
ков, подтверждающих его основные положения. Ему приходится идти методом «цеп¬
ной аргументации», строя одно предположение на фундаменте другого, столь же в об¬
щем шаткого, воздвигая, таким образом, многоэтажное здание гипотез. Особенно мало¬
убедительной является аргументация в его пространных нумизматических экскурсах.
Впрочем, научная совесть автора и его обширный опыт в области исследователь¬
ской работы часто побуждают его самого признаваться в недостаточной фундирован-
ности его тезисов и выводов. Поэтому он иногда говорит «о «противоречивости» дан¬
ных относительно позиций или программы того или другого из многочисленных импе¬
раторских правительств III века (например, Северов — стр. 340—342, также стр. 348)
и все свое изложение сопровождает выражениями, свидетельствующими о неуверен¬
ности. Слова «возможно», «вероятно», «по-видимому», «можно предположить», «быть
может», «судя по тому», «очевидно» и тому подобные оговорки рассыпаны по всем стра¬
ницам монографии, в особенности в последней ее части: таких выражений, например,
на одной стр. 480 можно насчитать до десятка! Однако читателя не могут убедить эти
недостаточно аргументированные положения, так как хотелось бы иметь более твер¬
дую почву под ногами.
Но все же и это не меняет уже высказанного мною мнения, что монография
Е. М. Штаерман «Кризис рабовладельческого строя в западных провинциях Римской
империи» представляет выдающийся и по актуальности темы и по глубокой эрудиции
автора научно-исследовательский труд, в котором автор по-новому ставит и пытается
разрешить ряд проблем, связанных с вопросами разложения рабовладельческой форма¬
ции и подготовки ее к переходу в феодальную. Ни на русском, ни на иностранных язы¬
ках нет такого труда, в котором бы, благодаря комплексному методу, столь широко
применяемому автором, была бы сделана попытка поставить в закономерную связь
явления экономические, социальные, политические и идеологические, относящиеся
к кризису III века, и было бы показано историческое значение этого кризиса. Во вся¬
ком случае, с концепцией, в которую Е. М. Штаерман стремится объединить весь чрез¬
вычайно сложный и разнообразный материал, касающийся этого времени, принужден
будет считаться каждый научный работник, интересующийся этим периодом античной
истории.
Проф. В. Н. Дьяков
ЭПИГРАФИЧЕСКИЕ НОВОСТИ ИЗ ГРУЗИИ
Книга Т. С. Каухчишвили «Греческие надписи Грузии», Тбилиси, 1951 (Изд.
АН ГрузССР, на груз, яз.) содержит надписи, известные до 1951 г. После издания
этой работы в Грузии найдены следующие греческие надписи:
1)	Надпись на цилканской гемме* 1.
В сентябре 1951 г. во время пахотных работ в сел. Цилкани (в восточной Грузии)
18	А. Р. Корсунский, Движение багДудов, ВДИ, 1957, №4, стр. 75.
1 Впервые опубликована в «Мат. по арх. Грузии и Кавказа», I, 1955, стр. 211—
218 (на груз, яз., резюме на русск. яз.).
9 Вестник древней истории, № 4

130
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
олучайно открыли погребение, в инвентаре которого среди других вещей был найден
талисман, хранящийся ныне в сейфе № 8 Государственного музея Грузии. Талисман
представляет собой овальную аметистовую гемму, на лицевой стороне которой изобра¬
жена Менада, а на тыльной — помещена греческая надпись-заклинание. Большая
ось тыльной стороны — 3 см, малая — 2,3 см. Соответственно с этим буквы — малень¬
кие, но весьма четкие.
Большая часть надписи, как бывает в магических надписях, является комплексом
отдельных букв. На центральной части камня расположена следующая двадцатистроч¬
ная надпись: ιαω| ιεου| ιαη | + ρηι + |ωιομαζ | μουλαχ | ιαει | ιεω | αβρασαξ| ιαεη | ιαεωου | αεωουι
εωουια|ωουιαε|ουιαεω|υιαεωοΙ[ιαε]ωυο(?&)|. . .κεβρι|. . . ηι|. . .η. С левой стороны вдоль
центральной надписи имеются следующие 6 строк: αιηωιουαιαβλαη . .. | να&αναλβα|+ νη +
-J-υωραηρ |ιαρβα^αγραμνη-f- ιεβ)αω|χαβαρβαρθαρουιοχαχ. С правой стороны вдоль
центральной надписи расположены следующие 6 строк: σεσεγγενφαραγγη|£ωβαρραβαυ
κύριε επαγαΦω | και ευτυχώςκ(? σ)τωριω τω|φορουντι|ιλεου ιωνιαοιωεαυ|ιαρβαθ-ι αωωηιοεηι*
В приведенной надписи лишь небольшая часть букв составляет текст определенного
смыслового значения, а именно: κύριε, έπ5 άγαθω κaι ευτυχούς Κτωρωί (ΡΣτωρίω) τω-
φορουντι ιλέου. Перевод: «Господи, помилуй к добру и счастью Ктория (? Стория),
носителя (сего)».
Греческие заклинательные тексты, содержащие комплексы, похожие на иностран¬
ные слова, или же вовсе лишенные значения, часто встречаются в II—V вв. н. э. В них
в одинаковой мере засвидетельствованы имена Христа, архангелов, предтечи и нехри¬
стианских божеств. Магическая часть нашей надписи в литературе полностью нигде
не повторяется, но соответствующий материал для отдельных мест можно найти в пу¬
бликациях 2.
Изучение палеографии надписи и привлечение параллельного материала дает
возможность датировать ее III—IV вв. н. э. Принимая во внимание и содержание
надписи и изображение на гемме Менады, можно заключить, что талисман должен
был защитить носителя от болезней, главным образом от психических заболеваний.
Судя по содержанию (в начале текста — κύριε), надпись— христианская.
2)	Надписи бичвинтской мозаики 3.
Из значительных находок бичвинтской археологической экспедиции 1952—1957 гг.
надо отметить греческие надписи, находящиеся на мозаичном полу алтарной части
церкви, в 300 м к ЮЗ от центрального храма.
В восточной части алтаря сохранился фрагмент . . . ω, следовательно: ΑΩ: «έγα>
ε»μι τό άλφα και τό ώ, λέγει κύριος», «Я есмь Альфа и Омега, начало и конец, говорит
господь». . . Это известное место из «Апокалипсиса Иоанна» (1, 8 и 21, 6), встречаю¬
щееся на стенах храмов и на предметах церковной утвари с первых веков н. э.
Западнее этого фрагмента, в том же алтаре, в центре выведен круг (диаметр при¬
близительно 60 см), правая сторона которого повреждена, а в уцелевшей части чи¬
тается шестистрочная надпись:	υπέρ | ε - χης ωρ | ελ - αι πα -1 το — υο -1 κο -. . .
Надпись дополняю так: υπέρ ευχής 5Ωρέλ και παντός του οΥκου [αυτού] «В моление за
Орэла и за весь его дом».
Бичвинтская мозаичная надпись с точки зрения палеографии характеризуется
следующим: она написана простым, строгим, но не экономным заглавным почерком.
Не особенно высокие буквы широки (вышина букв приблизительно 5,5 см, а ширина
букв: η — 3,7 см, σ — 4,3 См, τ — 6,0 см) ε, σ и о круглы, υ и λ имеют слева орнамент
в виде крюка. Горизонтальный штрих π выходит за пределы параллельных штрихов.
Угловатая <х пересечена опущенной влево наклоненной линией. Сравнительно высокое
Р имеет маленькую круглую головку (вышина в 1 строке — 6,2 см, во 2 — 6,9 см, а
головка в обоих случаях приблизительно 3,5 X 3,0 см). У * слегка закруглен ниж¬
ний штрих и верхний; η,τ и χ угловаты и просты. Закругленная ω имеет высокую
среднюю линию. В тексте нет лигатур. Нет знаков ударения и аспирации. По очерта-
2	Об этом подробнее см. первую публикацию данной надписи.
8	Впервые опубликованы в «Сообщ. АН ГрузССР», XVI, № 1, 1955, стр. 73—80.

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
131
ниям букв бичвинтская надпись имеет параллели, датированные преимущественно
V—VII вв. 4.
В смысле правописания бичвинтский памятник придерживается норм классиче¬
ского греческого языка: η и и на своих местах, αι-дифтонг представлен дифтонгом.
Относительно других языковых норм нельзя судить, так как надпись фрагментиро¬
вана (например, не известно, есть ли сокращения или смещение падежей. Последнее
менее вероятно, так как исполнитель надписи кажется знатоком книжного греческого
языка).
Надписи аналогичного содержания не известны на территории Грузии, но в дру¬
гих местах они встречаются. Надписи типа ύπέρ ευχής... большей частью встречаются
на датированных византийским временем памятниках. Я полагаю, что они встречаются
на памятниках V—X вв. н. э.
В тексте бичвинтской мозаичной надписи внимание привлекает слово о[κος.
Это слово имеет много значений. В нашей надписи оно означало «дом» в смысле «род»,
«семья», «потомство», «домочадцы».
В бичвинтской мозаичной надписи самым интересным является имя того лица,
который в моление за себя и за свой дом (домочадцев) что-то сделал в этой церкви.
Скорее всего надо предположить, что если не весь этот памятник, то мозаичный пол
сделан по его инициативе, на его средства. Орэл в одинаковой мере мог быть и свет¬
ским лицом и духовным (так как «до IX в. в грузинской церкви все епископы были же¬
наты, имели семьи» 5). Человек, который мог потратить столько средств на церковный
дар, должен был быть высокого звания .и положения. В исторических документах того
времени не встречается ни правитель, ни вельможа, ни епископ — носитель имени
«Орэл». Но и имена Дзеваха питиахша, Берсумы питиахша, эпитропа Иодмангана
и др. стали известны сравнительно недавно. Среди вновь открытых имен многие
привлекают внимание своей необычной формой (например, такие редкие имена, как
Ковак, Бевразурия и др.).
Имя «Орэл» среди известных до сих пор собственных имен нигде не удостоверено.
По структуре оно не греко-римское. Такого имени нет и в других странах Черномор¬
ского побережья 6. Я полагаю, что это местное имя той же конструкции, что и Натэл-и
(-Натэла), Беврэл-и, Мезрэл-и, Фубэл-и, Вершэл-и и др. В этих именах суффикс
«эл» присоединяется к корню, общему географическим названиям. Например, Мёзер-и—
деревня в Сванети (около Бечо), Мезири — там же гора и святыня, Мезрэл-и —
собственное имя (мужское); Вирша — деревня в Ксанском ущелье, Виршэл-и —
собственное имя.
Относительно имени «Орэл» можно сказать следующее. «Ор-и» — деревня в ол-
тисском крае, в таоскарской общине. Там же находится «Ортиси». В ахалцихском рай¬
оне есть деревня «Орал-и». Название деревни «Орта» в артаанском крае засвидетель¬
ствовано в документе XI в., в грамоте католикоса Мелхизедека. Судя по этому мате¬
риалу, географические названия с корнем «Ор» встречаются в южной Грузии. Мне
не известно ни одного подобного названия в Абхазии, но собственное имя Орэл сущест¬
вовать там могло. Проф. И. 3. Цинцадзе считает одного корня с «Орэл»’ом имя кип¬
чака (половца) «Ореви», засвидетельствованное в русской летописи. Следовательно,
в обоих случаях корень «Ор», а «ев» русский суффикс 7.
4	Подробнее см. первую публикацию.
5	И. А. Джавахишвили, История грузинского народа, I, 1928, стр. 189
(на груз. яз.).
6	IOSPE, I—IV, индексы; L. Zgusta, Die Personennamen griechischer Städte
der nördlichen Schwarzmeerküste, Praha, 1955.
7	Иного мнения об этой надписи придерживается Л. А. Мацулевич (От¬
крытие мозаичного пола в древнем Питиунте, ВДИ, 1956, №4, стр. 148—149), кото¬
рый считает ее погребальной, поминальной или посвятительной и датирует ее IV в.
Учитывая археологические раскопки экспедиций следующих лет, я датирую бичвинт-
скую надпись V—VII вв. и считаю ее бесспорно ктиторской.
9*

132
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
3)	Надпись на сухумском светильнике 8.
Археологическая экспедиция 1954 г., проведенная на территории г. Сухуми под
руководством Μ. М. Трапша, наряду с другими работами, раскопала участок гр. Один-
ца, расположенный около дома отдыха «Северный флот», к востоку от железнодорож¬
ной станции. Объектом раскопок являлись развалины четырехугольной башни, зани¬
мавшие площадь приблизительно в 17 м2. После раскопок центральной части этой
площади выявились 3 разновременных культурных слоя. Второй, по мнению Μ. М.
Трапша, датируется II—III вв. н. э. Во втором культурном слое, наряду с другими
предметами, найдено четыре глиняных светильника, среди них — один краснолако-
вый, изящной работы, остальные три — сделаны примитивно, от руки, из плохо от¬
мученной глины с большой примесью песка. На одном из этих светильников имеется
древнегреческая надпись. Упомянутый светильник хранится в Абхазском институте
языка, литературы и истории под № 217. По общему впечатлению, форма светильника
овальная. Сторона, содержащая надпись, плоская. Ее длина 8 см, а ширина самой
широкой части 6,5 см. Вся эта площадь окаймлена простым орнаментом. Около цент¬
рального отверстия помещены изображения, похожие на солнца, слева — одно, спра¬
ва — два. Эту площадь занимает вдавленная греческая надпись из шести строк. И
надпись и изображения сделаны до обжига светильника.
Привожу транскрипцию надписи: περαθ-εις91 προσκυνει | κυριν ερμην | μαρκύριν 10 111 υπέρ
σωτη|ριας. Надпись читается так: περα&είς προσκύνει κυριν Έρμήν Μαρκύριν υπέρ
σωτηρίας. Перевод: «Странник, поклоняйся владыке Гермесу - Меркурию ради спа¬
сения».
Из языковых особенностей надписи надо отметить следующее: вместо классических
форм κύριον и Μερκούριον в надписи имеем κυριν и Μαρκύριν, значит в именительном
падеже ¡вместо окончания ιος встречается окончание — ις. В специальной научной
литературе неоднократно отмечалось то, что с I в. н. э. в греческих и латинских
собственных именах окончания -ιος и - ius сменились окончаниями - ις и -is.
Не говоря о другом параллельном материале, нельзя не вспомнить печать из Арма-
зисхеви с портретным изображением и греческой надписью: 5Ασπαυρούκις πιτιάξης n.
Форма Άσπαυρούκις того же образования, что и Μαρκύριν и κύριν. Μαρκύριν и в другом
отношении привлекает внимание. Как известно, это имя распространено в формах:
лат. — Mercurius, греч.— Μερκούριος, а в сухумской надписи имеем Μαρκύριν. Во-первых,
коренное ε заменено а, a во-вторых,— вместо ου написано только υ. В литературе
для имени «Меркурия» засвидетельствованы следуюшие формы: Mercurius, Merqurius,
Mircurias, Mirqurios12. Следовательно, первый слог этого слова пишется через гласные
«е» и «і», «а» встречается только в нашем случае.
Греческий язык на довольно раннем этапе своего развития характеризуется боль¬
шими изменениями в системе гласных. Известно, что в безударных слогах в соседстве
с сонорным звуком а часто заменяет ε; в ряде случаев Hj ε заменяла а13. Форму
Μαρκύριν надо понять так же: в имени Μερκούριος ε является безударным гласным и
находится рядом с сонором р; поэтому ε заменена а.
В написании имени Меркурий наблюдается и вторая особенность: оно написано
через υ, а не через ου (Μαρκύριν вместо Μαρκουριν). В словаре Прайзигке на основании
8	Впервые опубликована в «Тр. Абхазск. ин. яз., лит. и ист.», XXVIII, Су¬
хуми, 1957, стр. 227—236.
9	В первой публикации было περάσεις и περάσεις. П. В. Ернштедт, познакомившись
со статьей, в частном письме исправил чтение на περαθ-εις. Я принимаю его исправ¬
ление с благодарностью.
10	П. В. Ернштедт в этом месте скорее читает μ, чем ѵ (т. е. μαρκυριμ). После
проверки надписи остаюсь при своем мнении и оставляю чтение μαρκύριν.
11	Каухчишвили, Греческие надписи Грузии, стр. 261—262.
12	W. Kroll, Mercurius. RE, Hb. 29, 1931; I.— S. — J., s. v.
13	G. Hatzidakis, Einleitung in die neugriechische Grammatik, Lpz, 1892,
стр. 330—332.

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
133
работы Вессели приводится форма Μερκύ (ριος?) Πέτρος14. Следовательно, относи¬
тельно этого имени можно сказать, что обычно оно пишется через ου, но иногда и
через υ.
В нашей надписи, кроме случая Μαρκυριν, υ встречается трижды (προσκύνει, κυριν,
υπέρ) и во всех трех случаях это — υ классического времени. Что касается формы
Μαρκυριν, то надо заключить, что автор знает это имя в таком написании. Нельзя
данный υ счесть за простую описку, так как в надписи ошибок вообще нет: она
написана правильным литературным языком и без орфографических ошибок. В связи
с этим напомним, что имя Сулла в латинских текстах писалось через u (Sulla), а в
греческих — через υ (Σύλλας). Таким образом, звук «у» и в этом примере в греческом
передан посредством буквы υ.
Надпись сухумского светильника сделана заглавными буквами, но скорописью.
Сами буквы неравномерны, даже одни и те же буквы написаны неодинаково. В об¬
щем буквы широкие и низкие. Некоторые из них (ε, σ, о, μ, р, ω) закруглены. Встре¬
чается лигатура для комплекса ει. К очертанию отдельных букв можно привести па*
раллельный материал, датированный примерно первыми веками н. э. 15 16.Поэтому
на основании изучения языковых данных и очертания букв эту надпись надо датиро¬
вать первыми веками н. э.
Рассматриваемая надпись сделана на глиняном светильнике. По форме этому
светильнику аналогичны два: один — открытый в Херсонесе с надписью ΧΡΥ (най¬
денные вместе с ним монеты относятся к I—IV вв. н. э., следовательно, и светильник
датируется этим временем ) 1в, второй светильник тоже из Херсонеса, и издатель по¬
местил его в группу материалов, датированных эллинистическим временем 17. Форма
эта не является характерной для светильников эллинистического и римского време¬
ни. Думается, что описываемый светильник — местный (как два других, открытых
одновременно в Сухуми).
Упоминание бога Гермеса под двумя именами необычно. Если бы автор назвал
его одним именем, все равно было бы понятно, о каком божестве идет речь. Несом¬
ненно, упомянув оба имени, автор подчеркнул какую-то одну сторону функций этого
бога. Именно то, что Гермес является Меркурием (а Меркурий, в первую очередь,
связывается с торговлей, т. е. из многих функций Гермеса выделена именно эта). Что
означает фраза на сухумском светильнике: «Странник, поклоняйся владыке Гермесу-
Меркурию ради спасения»? Если принять во внимание то обстоятельство что Гермес-
Меркурий являлся божеством торговли и покровителем путешественников, то надо
думать, к нему обращались странствующие купцы. Вещь найдена на территории
Диоскурии Себастополиса, города, имевшего сношения как с другими городами При¬
черноморья, так и с населенными пунктами внутри страны. Поэтому понятен и харак¬
тер надписи на светильнике: проживающие на сухумской территории торговцы, ко¬
торым приходилось разъезжать, поклоняются своему божеству в надежде на покрови¬
тельство и сохранение жизни с его стороны.
Надпись на сухумском светильнике — интересный эпиграфический памятник,
удостоверяющий в Диоскурии-Себастополисе культ Гермеса (как божества торговли
и путешественников).
Т. Каухчигивили
14	Namenbuch enthaltend alle griechischen, lateinischen. . . Menschennamen. .. bear
beited. . . von Dr. Fr. P г e i s i g k e, Heidelberg, 1922.
15	Подробнее см. первую публикацию надписи, стр. 231—232.
16	ОАК за 1892 г., СПб., 1894, стр. 23, № 6.
17	Г. Д. Белов, Отчет о раскопках в Херсонесе за 1935—1936 гг. Госиздат.,
ым. АССР, 1938, стр. 247, рис. 90.

134
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
CLAUDE F. A. SCHAEFFER, Le palais royal d'Ugarit, IV, P.,
1956 (Ugaritica III)
Отнюдь не частым событием в науке о древнем Востоке является издание фунда¬
ментальных трудов, которые представляют собой одновременно и публикацию мате¬
риала и серьезные исследования. Поэтому следует особо отметить сборник статей по
материалам раскопок в Угарите, изданный французским ученым Клодом Шеффером
в 1956 г.— его книгу «Ugaritica III»1. Трудно переоценить значение этого издания,
для участия в котором были привлечены и специалисты смежных областей.
Первая статья К. Шеффера «Собрание оттисков хеттских печатей и цилиндров
на таблетках южного архива дворца Рас-Шамры» (стр. 1—86) дает ценнейшие данные
прежде всего для решения проблем хронологии.
Как правило, хеттские печати принадлежат царям или членам царской семьи.
Оттиски их сохранились на таблетках с договорами и письмами из угаритского цар¬
ского архива. Из корреспонденции хеттского царя Мурсиля II (стр. 8—И) мы уз¬
наем, что угаритский царь, хотя и подчинялся хеттам, однако господствовал над бо¬
лее обширной территорией, чем Угарит. Так, ему платили дань цари Ушната и Си-
аны 1 2. Возможно, что их можно отождествить с Усанат и Шиану, упоминаемыми
в текстах о битве при Каркаре ассирийского царя Салманассара III (853 г. до н. э.) 3.
Интересно, что в Южном архиве отсутствуют документы хеттского царя Муваталлу.
Далее идут оттиски печатей Хаттусиля III и Тутхалии IV. Опять в науке встает во¬
прос о том, имело ли место не долгое правление царя Суппилулиумы II 4. Ряд сохра¬
нившихся оттисков печатей царей Кархемиша и Амурру (стр. 20—32) помогает уста¬
новить еще целый ряд синхронизмов и событий международного характера времени
хеттского преобладания. Кроме того, сохранилось много оттисков печатей всевозмож¬
ных хеттских должностных лиц. В заключение статьи автор останавливается на ха¬
рактере и происхождении печатей царей и цариц Угарита, делая вывод, что случаи
применения и форма печатей заимствованы угаритскими царями от хеттов. Следую¬
щая статья Шеффера (стр. 87—93) озаглавлена: «Матрица одной из печатей хеттского
царя Мурсиля II, извлеченная из пожарища царского дворца Угарита». Весьма воз¬
можно, что оброненная печать Мурсиля II является свидетельством пребывания са¬
мого царя в Угарите. По мнению автора, можно полагать, что в битве при Кадеше на
стороне хеттов участвовало угаритское войско под командованием царя Никмепа, из¬
вестного из многих угаритских документов. Далее (стр. 94—95) К. Шеффер анализи¬
рует подробно «Хеттскую триаду на одном надвеске из электрума из Рас-Шамры»
и «Один хеттский цилиндр из Алеппского музея» (стр. 96).
Э. Ларош (Е. Laroche) является автором статьи «Хеттские иероглифические до¬
кументы, найденные во дворце Угарита» (стр. 97—160). В основном, хеттские ие¬
1	Настоящее издание подытоживает итоги раскопок ряда лет, публиковавшиеся
ранее в отдельных изданиях (см. статьи Шеффера в «Syria», XXXI, 1954, 1, стр.
14—67; AAS, IV—V (1954—1955), стр. 149—162; CRAI, 1955, 2, стр. 249—263; AAS,
IV—V (1954—1955), стр. 213—218; «Antiquity», № 116 (1955), стр. 226—229, а также
J. N о и g а у г о 1, Le palais royal d’Ugarit III. Textes accadiens et hourrites
des archives ouest, west et centrales, P., 1955; о н ж e, Nouveaux textes accadiens du
Palais d’Ugarit (campagne 1954), GRAI, 1955, № 2, стр. 141—145; он же, Les
nouveaux textes babyloniens de Ras-Shamra (campagne 1955), GRAI, 1956, № 1, стр.
126—135; cp. Gh. V i г о 1 1 e a u d, GRAI, 1955, № 1, стр. 73—83; 1956, № 1, стр.
60—67.
2	Встречается также и в тексте РШ 13341 (см. J. Bottéro, Les Habiru, P.,
1954, стр. 123).
3	ARAB, § 611. Локализуются на побережье, между Арвадом и Симирой (см.
P. D h о г m e, Les pays bibliques et l’Assyrie, P., 1911, стр. 13).
4E. Laroche, Suppiluliuma II, R Ass, 1953, № 2, стр. 70—78.

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
135
роглифы писались на печатях и сохранились на их оттисках наряду с хеттской (несий-
<ской) клинописной легендой. Автор подверг обстоятельному исследованию иероглифи¬
ческие знаки; их параллельное клинописному начертание способствует дальнейшему
изучению и познанию хеттской иероглифики. Все иероглифические надписи Ларош
делит на три категории: а) принадлежащие хеттским царям и царицам, б) из Кархе-
миша на Евфрате, в) принадлежащие хеттским «имперским» чиновникам. На странице
133 ученый дает нам таблицу синхронных царствований Угарита, Хеттской державы,
Кархемиша и Амурру. Статья X. Г. Гютербока (Н. G. Güterbock) посвящена уже упо¬
минавшейся выше «хеттской иероглифической надписи, на матрице печати Мурсиля И»,
найденной в Рас-Шамре (стр. 161—163).
Вслед за этим следует опять статья Шеффера «Ваза бракосочетания царя Ник-
мада угаритского с египетской царевной» (стр. 164—168). В ней автор анализирует
обломки каменного сосуда египетской работы, на которой вырезано иероглифами
имя Никмада (неизвестно, которого по счету: I, II или III). На сосуде времени Нового
царства изображена египетская брачная церемония. Однако, на наш взгляд, вывод
о бракосочетании с египетской царевной хотя и возможен, но слишком поспешен,
принимая во внимание отсутствие других данных об этом событии.
О	связях с Египтом повествует и статья Шеффера «Бронзовый меч из Угарита
о картушем фараона Мернептаха» (стр. 169—178). Наличие этого меча среди угарит-
юких находок помогает установить, что современником этого фараона в Угарите был
царь Аммурапи.
К этим статьям примыкает заметка Ш. Дерош-Ноблекур (Ch. Desroches-No-
blecourt) «Интерпретация и датировка сцены, выгравированной на двух фрагментах
алебастрового сосуда, найденного при раскопках дворца Угарита» (стр. 179—220).
О египетском влиянии в Угарите времени фараона Аменхотепа III свидетельствует
«Скарабей бракосочетания Аменофиса III с царицей Тией, найденный в царском двор¬
це Угарита», публикуемый П. Кригером (Р. Krieger, стр. 221—226).
Интереснейшей проблеме кипрского письма и наличия его в Угарите посвящена
статья Шеффера «Особый кипрский шрифт в Угарите» (стр. 227—232). Автор дает лишь
беглый обзор найденных памятников и вновь ставит вопрос о многоязычии населения
древнего Угарита, где на улицах и базарах говорили на угаритском, хурритском,
аккадском, хеттском, кипрском и египетском языках, что подтверждается докумен¬
тами 5. Более детальному разбору «кипро-минойских» таблеток посвящена статья
О. Массона (О. Masson) «Кипро-минойские документы из Рас-Шамры» (стр. 233—250).
При раскопках 1953 года было найдено три таких документа, датируемых XIV—
XIII вв. до н. э., но до сих пор их еще не удалось прочесть; шрифт их сильно отличается
ют линейного письма А. Автор подробно проанализировал все знаки и составил из них
таблицы.
Следующая статья Шеффера (стр. 251—275) озаглавлена «74 бронзовых пред¬
мета вооружения и орудий труда, принадлежащих верховному жрецу Угарита».
На ряде предметов этого клада отмечено, что они принадлежат (l)rb khnm «верховному
жрецу» или же (l)Hrsn rb khnm «Харцину, верховному жрецу». Металлографический
анализ показывает, что железо еще не применялось для изготовления орудий, ибо
ого процент в металле (0,37—0,38%) можно отнести за счет естественных примесей.
Типы орудий указывают на связь с Малой Азией и Кавказом. В заключительной статье
тот же автор исследует «Мечи царя Угарита» (стр. 276—279). К сожалению, они все
анэпиграфны, но на одном из них сохранилась рукоятка из слоновой кости, на кото¬
рой изображен просящий пощады враг. Место находки — один из внутренних дворов
дворца. Шеффер датирует их 1400—1350 годами. Длина мечей — 46 см.
М. Гелъцер
5 См. также Cl. F. А. S с h а е f f е г, The Cuneiform Texts of Ras Shamra—
Ugarit, Oxf., 1939.

136
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
W. L. WESTERMANN, The Slave Systems of Greek and Roman anti-
quity, Philadelphia, 1955, 180 стр.
Новая работа американского историка, посвященная античному рабству,
не может не привлечь к себе самого пристального внимания советских исследо¬
вателей античности. Как известно, даваемая советскими историками трактовка ро¬
ли рабства в истории античных обществ обычно встречается в штыки предста¬
вителями буржуазной историографии. Критика взглядов историков-марксистов
по этим вопросам нередко ' выходит на Западе за рамки академической полемики
и принимает явно выраженный политический характер, сопровождаясь нападками
на всю марксистскую науку. Тем более важно уяснить, каковы же позитивные
взгляды буржуазных историков на проблему рабства и насколько научно состоя¬
тельной является их аргументация.
Рецензируемая книга представляет собой редкое явление в зарубежной историо¬
графии античности. Тематика, связанная с историческим значением рабства, не поль¬
зуется ныне успехом в буржуазной литературе. Если многие весьма и весьма далекие
от марксизма ученые прошлого века осознавали определяющую роль рабства в древности
и не были склонны ни преуменьшать численность рабов, ни замалчивать антагонизм
между рабами и рабовладельцами, — в качестве иллюстрации достаточно назвать хотя
бы известное исследование А. Валлона,— то примерно с начала нашего столетия под
влиянием ряда обстоятельств, среди которых не последнюю роль сыграло влияние
модернизаторской концепции Эд. Мейера, в буржуазной литературе все более усили¬
валась диаметрально противоположная тенденция. Под флагом необходимости кри¬
тического рассмотрения источников всячески преуменьшается значение античного
рабства; подавляющее большинство свидетельств древних авторов о численности ра¬
бов характеризуются как недостоверные, положение рабов безудержно идеализи¬
руется, а сам институт рабства в приложении даже к Греции и Риму объявляется чем-
то привходящим. Единственное исключение допускается лишь для небольшого отрезка
истории Римской республики (вторая половина II — начало I вв. до н. э.), но и для
этого времени развитие рабства объясняется каким-то случайным, неповторимым сте¬
чением обстоятельств.
Господство такого рода тенденции неизбежно предопределило падение интереса
к проблеме античного рабства как исторического явления. На протяжении всей пер¬
вой половины XX века не появилось ни одной монографии, которая была бы посвя¬
щена изучению античного рабства, взятого как целое. Единственную работу, прибли¬
жающуюся к такого рода исследованию, представляла только известная справочная
статья автора рецензируемой книги в Реальной энциклопедии Паули. При этом лю¬
бопытно напомнить, что указанная статья появилась не в основном издании энци¬
клопедии, но лишь в VI дополнительном томе, вышедшем в 1935 г., т. е. почти 40 лет
после того, как было начато переиздание этого классического справочного пособия
(основной том RE, в котором должна была быть помещена статья «Sklaverei», вышел
в свет в 1927 г.).
Хотя подборка свидетельств источников о рабах в указанной статье далека от
полноты, все же, в сравнении, например, с книгой Валлона, она отличалась более бо¬
гатым и, главное, разнообразным использованием источников, прежде всего эпигра¬
фических и папирологических, а также учетом большого количества специальных
исследований.
В последующие два десятилетия интерес к проблеме античного рабства в буржу¬
азной литературе продолжал падать, а отмеченная выше тенденция все более усили¬
валась. Немаловажную роль в данном отношении сыграла упомянутая статья Уэстер-
мана. Опираясь на высказанное им «последнее слово науки», авторы различных кур¬
сов по истории древней Греции со все более возрастающим пренебрежением характе¬
ризовали роль рабства даже в таких полисах, как Афины, а ныне считают возможным
даже вообще умалчивать о наличии рабов. Так, автор раздела, посвященного истории
древней Греции во II томе «Historia Mundi», известный немецкий историк древности

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
137
Ф. Шахермайр ухитрился вообще «не заметить» существования рабов в Элладе. В ре*·
цензиях и обзорах трудов советских и зарубежных марксистских ученых, появляю¬
щихся в таких журналах, как «Gnomon» и «Historia», основной упрек рецензентов-
сводится к тому, что античники-марксисты преувеличивают роль рабства, которое,
мол, не играло мало-мальски существенной роли ни в Греции, ни даже в Риме. Та
немногочисленные исследования советских историков, с которыми ознакомился
Уэстерман (работы А. Д. Дмитрева и С. Т. Еремяна), отбрасываются им без деловой
аргументации, как ненаучные (стр. 130 и 137 сл).
Все сказанное выше относится ко взглядам представителей буржуазной историо¬
графии античности на рабство в целом. Этой характеристике нисколько не противо¬
речит тот факт, что в первой половине текущего столетия на Западе появилось неко¬
торое количество важных работ по отдельным частным вопросам рабства *. Авторы
этих работ не ставят перед собой задачу определить историческую роль и удельный
вес рабства в те или иные периоды античности, а ограничиваются исследовани¬
ем, иногда весьма скрупулезным и квалифицированным, отдельных частных во¬
просов.
В этом плане единственным исключением является школа профессора Тюбинген¬
ского университета И. Фогта, который вместе со своими учениками издал с 1953 па
1957 годы несколько небольших работ по важным вопросам истории рабства в Элладе
и частично в Риме 1 2. Не говоря уже о том, что тематика указанных книг касается уз¬
ловых вопросов античного рабства, важно отметить, что все они представляют части
одного целого. Недаром последняя работа руководителя этой группы имеет симпто¬
матическое посвящение «Collegis et discipulis investigatoribus servitutis antiquae».
Фогт и его ученики весьма далеки от марксизма; тем не менее они не склонны
ни преуменьшать число рабов, ни отрицать их роль и значение в древности. Сам
Фогт открыто заявляет, что советские ученые оценивают античное рабство значитель¬
но правильнее, чем западноевропейские историки-модернизаторы.
Таким образом, до последнего времени на протяжении нескольких десятилетий
Уэстерман был единственным крупным буржуазным ученым, который занимался про¬
блемой античного рабства в широком плане, и именно его концепция, фактически,
определяла собой точку зрения не только американской, но и западноевропейской
историографии по данному вопросу. Это заставляет нас пристально присмотреться
к системе его взглядов и подвергнуть ее развернутому анализу.
Значительная часть рецензируемой книги представляет собой простую перепе¬
чатку, лишь с небольшими редакционными изменениями, текста соответствующих
разделов статьи в RE. Это свидетельствует о неизменности взглядов Уэстермана на
протяжении по крайней мере двадцатилетия. Автором были полностью переработаны
лишь главы о рабстве в восточном Средиземноморье после Александра и заново на¬
писаны последние пять глав о рабстве в Поздней империи.
Во всех отмеченных разделах книги широко использованы результаты многочис¬
ленных специальных исследований самого Уэстермана по таким вопросам, как дан¬
ные Афинея о численности рабов в античной Греции, манумиссии, рабские восстания
и т. д. В значительно меньшей мере это можно сказать о новой литературе пред¬
мета. Не говоря уже о почти полностью игнорируемой им советской и вообще марксист¬
ской литературе, Уэстерман прошел мимо довольно большого числа работ буржуаз¬
1	Например, G. R. М о г г о w, Plato’slaw of slavery, 1939; L. G e r n e t, Droit
et société dans la Grèce ancienne, P., 1955 (сборник статей); см. также библиографи¬
ческий список, приложенный к рецензируемой книге.
2	J. V о g t, Sklaverei und Humanität im klassischen Griechentum, 1953; он же,.
Struktur der antiken Sklavenkriege, 1957; G. M i c k n a t, Studien zur Kriegsgefangen¬
schaft und zur Sklaverei in der griechischen Geschichte, 1954; рецензию см. ВДИ,.
1956, № 2, стр. 107—111; S. L a u f f е г, Die Bergwerkssklaven von Laureion, тт. I—
II (1955—1956). Все указанные работы вышли в издании Академии наук в Майнце..

138
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
ных ученых. В частности, в рецензиях В. Сестона 3 и Ж. Лабарба 4 указано несколько
неучтенных им статей. Выводы некоторых из них иногда ставят под сомнение те или
иные умозаключения Уэстермана. Его ссылки на другие исследования буржуазных
ученых также не всегда свидетельствуют о знакомстве его с новой, в том числе даже
t американской, литературой предмета 5.
В рецензируемой книге концепция Уэстермана изложена, можно сказать, с пре¬
дельной ясностью. Многие идеи, которые лишь в завуалированной форме высказы¬
вались в RE, нашли предельно четкое завершение в книге.
Характерно уже само название книги — «Системы рабства в греческой и римской
античности». В последней своей статье, представляющей нечто вроде автореферата
рецензируемой книги 6, Уэстерман пишет: «Множественное число „системы рабства“...
представляет собой твердое убеждение автора, что рабство, подобно другим человече¬
ским учреждениям, никогда не является одним и тем же в различных местах. Даже
в мире греческих городов-государств развивавшиеся здесь системы рабства никогда
не представляли единого стандартного образца» (стр. 19).
Против замечания о различиях между формами рабства, например, в Гортине
или в Афинах, возражать не приходится. Однако нельзя признать правильным и пло¬
дотворным отказ от общей характеристики роли такого крупного явления всемирно-
исторического значения, как античное рабство в целом. Между тем, во всей книге крас¬
ной нитью проходит отказ автора от анализа черт подобия между различными систе¬
мами рабства, отрицание им каких-либо общих закономерностей. К тому же Уэстер¬
ман не желает учитывать в мало-мальски значительной степени таких важнейших
аспектов античного рабства, как воздействие последнего на свободный труд, техни¬
ческий застой, влияние на общий ход социально-экономического развития и ряд дру¬
гих моментов, обусловленных рабовладельческим характером античных обществ.
Во «Вводных замечаниях...» Уэстерман останавливается на методологии подхода
к проблеме рабства в античности. Он подчеркивает, что сознательно избегал употреб¬
ления «эмоциональных»терминов вроде: «ужасы рабства,... bestia servilis,... челове¬
ческий товар», так как ему «... казалось, что они нарушают картину рабского труда
и его практики в античности» (стр. X). Дело здесь, разумеется, вовсе не в личных сим¬
патиях или антипатиях автора к «эмоциональности» изложения. Имея тут в виду,
очевидно, Валлона, Уэстерман полемизирует с аболиционистским подходом к рабству,
характерным для прогрессивных буржуазных историков прошлого столетия. Под¬
черкиваемый им отказ от употребления «эмоциональных» терминов обусловлен прежде
всего последовательно проводимой им на протяжении всей книги идеализацией поло¬
жения рабов не только в Греции, но даже и в Риме.
Несколько дальше Уэстерман заявляет, что по образцу гомеровского рабства
«мягкая форма земледельческого и домашнего рабства сохранялась вплоть до II в.
до н. э. в тех областях греческого мира, где не развивалось ремесленное производство»
(стр. 3). Такого рода заявление, которое полностью игнорирует тяжкую судьбу лакон-
ских илотов, афинских гектеморов и аналогичных им общественных слоев, оказалось
возможным лишь благодаря тому, что Уэстерман счел целесообразным провести «рез¬
кое разграничение между настоящим рабством и крепостной зависимостью» (стр. 1:
actual slavery and serfdom). Определяя последнюю как «прикрепление к месту, а не
к человеку...» (там же), он отказывается от анализа положения илотов и пенестов,
но включает в предмет своего исследования афинских демосиев и критских войкеев.
В связи с этим необходимо сразу же указать, что античность не знала того «рез¬
кого разграничения», которое постулирует автор. Античные писатели сплошь и рядом
обозначали илотов «рабскими» терминами. В одном из параграфов договора о пере-
3	«Revue des études latines», XXIII (1955), стр. 480 сл.
4	«L’Antiquité classique», XXV (1956), 1, стр. 209—211.
5	Так, он игнорирует почти полностью упомянутые выше работы Морроу и Жерне.
* «Eos», XLVIII (1956), 1, стр. 19—25.

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
139
ыирии между Афинами и Пелопоннесским союзом (Thuc., IV, 118, 7) илоты явно
•определяются как δούλοι. Уж если исходить из собственного определения Уэстерма-
ном раба (прикрепление к человеку), то, чтобы быть последовательным, он должен
был отказаться от анализа положения войкеев и демосиев; ни те, ни другие, несом¬
ненно, не были частновладельческими рабами. И в юридическом статусе и в материаль¬
ном положении различных групп античных рабов наблюдается множество самых раз¬
нообразных переходных форм и оттенков. Последнее полностью признает и хорошо
показал сам Уэстерман. Поэтому постулируемое им «резкое разграничение», скажем,
илотии от рабства афинского типа, несомненно, было продиктовано не данными источ¬
ников, а прежде всего стремлением уклониться от привлечения тех свидетельств древ¬
них авторов, которые могли бы поставить под угрозу всю его трактовку античного
рабства в целом.
Общая концепция античных «систем рабства» у Уэстермана может быть сведена
к следующим положениям.
Количество рабов в различных обществах античного мира было, как правило, не¬
велико. Только благодаря стечению ряда исключительных обстоятельств их число
иногда резко возрастало, но лишь на очень исторически краткий промежуток време¬
ни. Практически Уэстерман признает наличие большого количества рабов только
в Афинах и немногих других полисах V—IV вв. в Элладе и в Римской республике
конца II — начала I вв. до н. э. Однако, по его мнению, и здесь число рабов силь¬
но преувеличивалось как античными авторами, так и современными исследова¬
телями.
Рабский труд не играл решающей роли в производстве. Поскольку речь идет об
Афинах классического периода, Уэстерман почти полностью отрицает использование
труда рабов в сельском хозяйстве, умалчивает об эргастериях и признает безоговороч¬
но количественное преобладание рабов над свободными лишь в Лаврийских рудни¬
ках. Даже в отношении Рима конца республики Уэстерман, признавая наличие здесь
очень большого числа рабов, все же подчеркивает, что римская цивилизация I в.
до н. э. не была цивилизацией рабовладельческой, хотя рабы широко использовались
и в сельском хозяйстве и в ремесле.
Положение рабов, по Уэстерману, было вполне сносным. Согласно защищаемой
им «теории градаций», отсутствовала четкая грань между рабами и свободными. Рабы
подразделялись на множество групп; некоторые из последних, например, государствен¬
ные или храмовые рабы, находились фактически на положении свободных и могли
получать не только полную личную свободу, но и права гражданства. Распространен¬
ность института вольноотпущенничества не только в Риме, но и в классических Афи¬
нах свидетельствует об отсутствии каких-либо трудностей при переходе из рабского
статуса в свободный.
В силу всего этого Уэстерман категорически возражает против утверждения,
что институт рабства был причиной падения античной цивилизации. Восстания рабов
на рубеже II и I в. до н. э. были вызваны в конечном итоге случайными причинами;
их обусловили в первую очередь обстоятельства перехода от земледелия к ремеслен¬
ному производству. Других рабских восстаний античность вообще не знала.
Отношение христианской церкви к рабам мало чем отличалось от отношения гос¬
подствующих слоев империи. Нет оснований приписывать падение рабства распро¬
странению христианства. Положение рабов в раннехристианских общинах было
таким же, как в светском обществе.
Такова в общих чертах концепция Уэстермана. Вполне очевидно, что, если бы
он с самого начала не декларировал «резкого разграничения» между slavery и serfdom,
все его построения сразу бы рухнули. Но даже оставаясь в том кругу, который уста¬
новил себе автор рецензируемой книги, все же легко убедиться, что его выводы были
достигнуты путем предельно бесцеремонного обращения с источниками. Несколько
ниже это будет показано при анализе отдельных разделов. Что касается методики
Уэстермана в целом, то весьма поучительно остановиться несколько подробнее на
•оценке его книги в буржуазной литературе. Выше отмечалось, что труд Уэстермана

140
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
был восторженно принят многими зарубежными рецензентами 7, которые не жа¬
леют ому таких эпитетов, как «классическое руководство», «изумительная объектив¬
ность», «великий труд» и т. д. Критические замечания по адресу книги в целом выска¬
зывают только Уэллес, который вряд ли правильно считает ее «... скорее анализом,,
чем синтезом», и А. X. М. Джонс 8, на взглядах которого стоит остановиться несколька
подробнее.
Изложив общую картину рабства в книге Уэстермана, рецензент высказывает
свое согласие с автором и подчеркивает «несомненную ошибочность определения Афин
как wрабовладельческой демократии“». Однако в то же время Джонс отмечает ряд
«преувеличений» в книге. Он показывает, что Уэстерман «не играл достаточно коррек¬
тно, отказавшись процитировать большое количество данных» о рабах в эргастериях,.
и отмечает, что «законы против чересчур жестокого обращения с рабами свидетельст¬
вуют не только о просвещенности правительств, но и о наличии значительного коли¬
чества жестоких рабовладельцев», что «свидетельства как литературных, так и эпигра¬
фических памятников о многочисленных побегах рабов также показывают, что не все
рабы были довольны своей судьбой». Таким образом, даже согласный с концепцией
Уэстермана Джонс отмечает ряд характерных для него «некорректностей».
Думается, что речь здесь должна идти не об отдельных упущениях Уэстермана,.
а о всем методе его работы. Он категорически отвергает чуть ли не все данные антич¬
ных источников как о количестве рабов, так и о зверском обращении с ними рабовла¬
дельцев, бесцеремонно замалчивает целый ряд важнейших свидетельств о роли рабского
труда в производстве и вполне сознательно рисует искаженную, фальсифицирован¬
ную картину безмятежной жизни античных рабов.
Ко всему этому необходимо самым настойчивым образом предостеречь читателя
от чересчур доверчивого отношения к справочному аппарату первых четырех глав.
Они буквально пестрят всякого рода опечатками, ошибками и неточностями, которые·
частично перешли сюда из статьи автора в RE, частично же были добавлены в книжном
издании. Полный список занял бы много места. Лейстнер отмечает в книге Уэстермана
около 80 опечаток; однако это явное преуменьшение: в одних только первых четырех
главах количество неправильных или неточных ссылок на источники достигает сотни.
' При сличении первых глав рецензируемой книги и текста статьи в RE легко убе¬
диться, что последний без каких-либо существенных изменений был перепечатан в
книге. Единственное значительное дополнение было внесено лишь в заключительную
часть III главы в связи с недавно опубликованными новыми данными о рабах в арамей¬
ских папирусах из Сиены (Верхний Египет). Насколько я мог заметить, Уэстерман
снял только две фразы из текста статьи, напечатанной, напомним, в 1935 г. Оба места
весьма показательны: это, во-первых, заявление о том, что «основу наших современ¬
ных знаний о рабстве в истории Греции и Рима заложил Э. Мейер...» (RE, стб. 894),.
и, во-вторых, что «с точки зрения народонаселенческой политики рабство вообще
не оказало благоприятного воздействия ни в расовом, ни в численном отношении»
(там же). Если первая фраза является реверансом по адресу немецкой модернизатор-
ской историографии, то вторая отдает явно фашистским душком. Думается, что
именно поэтому сам Уэстерман снял эти предложения в книжном издании 9.
7	Кроме указанных выше рецензий Сестона и Лабарба, в этом плане показатель¬
ны рецензии: С. В. W е 1 1 е s, AJPh , LXXVII (1956), стр. 316—318; J. W, S wa i n,
CPh, LI (1956), стр. 203 сл.; M. L. w. Laistner, «The American Historical Re¬
view», LXXI (1955—1956), стр. 613 сл.
8	A. H. M. Jones, «The English Historical Review», LXXII (1956), стр. 272—275.
9	В свете всего указанного нельзя признать пр4вильным замечание Э. Л. Ка¬
закевич, Термин ЗоііХо? и понятие «раб» в Афинах IV в. до н. э., ВДИ, 1956,.
№ 3, стр. 123, прим. 4, которая возражала против моей характеристики концепции
Уэстермана, как «принимающей местами согласно ядуху времени“ ярко выраженный
фашистский характер» (слова, отмеченные курсивом, к сожалению, пропущены в ци¬
тате у Э. Л. Казакевич).

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
141
Переходя к анализу взглядов Уэстермана на рабство в Греции, необходимо пре¬
жде всего остановиться на интерпретации рабства у Гомера. Он считает нужным под¬
черкнуть «поразительно ограниченное число рабов даже у наиболее богатых вождей».
По его словам, «тип рабства был столь мягким, что его иногда трудно отличить от пат¬
риархальной клиентелы или крепостной зависимости» (стр. 2). Количество рабов-
мужчин, «несомненно, невелико. Точно известны только свинопас Евмей и Долий»
(там же). О слабом развитии рабства свидетельствуют, по его мнению, такие косвен¬
ные соображения, как отсутствие специальных набегов за рабами, наличие наемного
трудя в земледелии и скотоводстве и т. д. Историческое значение гомеровского раб¬
ства состояло, по Уэстерману, в том, что оно отразило общую картину положения
рабов во многих областях эллинского мира вплоть до II в. до н. э.
Ни одно из указанных положений не может быть принято без весьма существенных
•оговорок. Если строго придерживаться только текста гомеровских поэм, то число
50 рабынь в хозяйствах Алкиноя и Одиссея (Od.f VII, 103 слл. и XXII, 421 слл.)
.вряд ли может расцениваться как незначительное, тем паче, что объем порученных
им работ был достаточно велик. Правда, это число явно округлено, но из поэм неясно,
занижено оно или завышено. Данные табличек линейного письма В указывают ско¬
рее на первую возможность10 11. Что касается численности рабов-мужчин, то, кроме
упомянутых автором Евмея и Долия, несомненным рабом был купленный Евмеем
Месавлий (Od., XIV, 450), рабами были Мелантий и шесть других сыновей Долия.
Еще важнее указания Евмея, что многочисленные стада Одиссея пасут как наемные,
так исобственные пастухи Одиссея (XIV, 102); под последними могли под¬
разумеваться только рабы типа Евмея. Непонятно, как в свете этих общеизвестных
♦свидетельств можно утверждать, что количество рабов у племенных вождей было
«поразительно» ограничено11. К тому же нет ни малейших оснований считать картину
гомеровского рабства типичной для многих районов Эллады классического времени.
■Сам Уэстерман исключает отсюда те полисы, где был распространен ремесленный
труд, и те районы, где применялся труд илотов и пенестов. Но ведь после исключе¬
ния этих групп полисов у нас вообще не остается никаких областей Эллады, для ко¬
торых имелись бы хоть какие-нибудь сведения о рабстве 12.
Для доклассического периода автор использовал весьма ограниченное количество
источников. Вне поля его зрения остались такие источники, как «Щит Геракла», эле¬
гии Феогнида, фрагменты из Гесиода 13, отрывок из Гераклида Понтийского о Перианд-
ре, не говоря уже о некотором количестве коринфских пинаков и других археологи¬
ческих и эпиграфических памятников І4.
Главы II—IV, в которых речь идет о классической Греции, соответственно посвя-
лцены: а) источникам рабства и численности рабов, б) занятиям рабов и юридическим
-аспектам рабства, в) социальной обстановке (social setting) полисного рабства. Неко¬
торую ценность представляет раздел об использовании рабов в производстве;
-автор привлек большое количество эпиграфических памятников; к тому же здесь мень¬
шіе прямых искажений источников. Однако и в этом разделе Уэстерман явно извращает
10	См. Я. А. Ленцман, Пилосские надписи и проблема рабовладения в микен¬
ской Греции, ВДИ, 1955, № 4, стр. 41 слл.
11	Более объективные буржуазные исследователи, например Г. Микнат (см. выше,
.прим. 2), не говоря уже о многих ученых прошлого столетия, как Бухгольц и Валлон,
•вовсе не склонны занижать число рабов в гомеровских поэмах.
12	Вряд ли и Уэстерман решился бы приписывать столь всеобъемлющее значение
данным Гортинских законов.
13	Подборку данных из этой группы источников о рабах см.: Я. А. Ленцман,
Послегомеровский эпос как источник для социально-экономической истории ранней
Греции, ВДИ, 1954, № 4, стр. 63—66.
14	Археологические и эпиграфические свидетельства о раннегреческом рабстве
»подобраны в статье П. Оливы, Po^atky otrokafske vyroby v antickem Recku, «Ces-
¿koslovensky casopis historycky», 1954, стр. 78—92.

142
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
картину использования труда рабов, особенно в сельском хозяйстве. Ввиду того чта
обстоятельный разбор всего материала этих глав не представляется возможным в рам¬
ках рецензии, мы остановимся здесь только на четырех узловых моментах концепции
Уэстермана: 1) численность рабов, 2) использование их в производстве, 3) теория
«градаций» и юридическое положение рабов и 4) вопрос о вольноотпущенниках.
Исследование численности рабов занимает главное место как в «греческих», так
и в «римских» главах рецензируемой книги. Разумеется, этот вопрос очень важен
и для советских историков. Однако рабовладельческий характер античных обществ
с точки зрения исследователей-марксистов вовсе не сводится ни к определению ко¬
личества рабов в тех или иных обществах древности, ни даже, что несомненно более
важно, к установлению относительной численности рабов, занятых в производстве.
Установление, например, капиталистического способа производства в какой-либо
стране происходит значительно раньше, чем возникает численное преобладание про¬
летариата над другими классами общества. Mutatis mutandis это замечание относится
и к другим социально-экономическим формациям, в том числе и к рабовладельческой.
В приложении к античности важно прежде установить, является ли рабский труд ве¬
дущим в ключевых для данного общества отраслях производства. Для Афин таковыми,,
на наш взгляд, следовало бы считать крупные ремесленные мастерские — эргастерии.
Затем очень важно определить степень воздействия рабского труда на труд свобод¬
ных: имел ли место процесс низведения свободных к уровню рабов. В этом плане весь¬
ма показательно отношение античных философов к физическому труду, как к рабскому
занятию, позорящему свободных. Кроме того, для установления рабовладельческого
характера общества очень существенно выяснить основу экономической мощи господ¬
ствующего класса. В Афинах таковой, несомненно, являлось рабовладение. Поэтому
возражение упомянутого выше А. X. М. Джонса, что Афины нельзя характеризовать
как «рабовладельческую демократию», так как многие бедные граждане сами занима¬
лись физическим трудом, основано лишь на недоразумении. Однако Уэстерман абсо¬
лютно не касается всех указанных нами моментов и ограничивается исследованием
в первую очередь вопроса о численности рабов. Ввиду этого и мы вынуждены здесь
концентрировать свое внимание прежде всего на том аспекте рабства, которым зани¬
мается автор рецензируемой книги.
Пытаясь определить количество афинских рабов, он всячески уменьшает, а за¬
частую и прямо отбрасывает те свидетельства античных авторов, которые не согла¬
суются с его взглядами. В некоторых случаях он даже умалчивает о важных доку¬
ментах. Вот несколько примеров его «методики». Известное сообщение Фукидида о
бегстве 20 000 афинских рабов в Декелею (VII, 27, 5) Уэстерман относит ко всему пе¬
риоду 412—404 гг. и делает абсолютно необоснованный вывод, что в то время «в Ат¬
тике было немногим больше, чем 20 000 рабов» (стр. 8). Он категорически отбрасывает
не только недостоверное свидетельство Афинея (VI, 272 с) о 400 тысячах рабов в Ат¬
тике при Деметрии Фалерском, но и значительно более правдоподобное, хоть и силь¬
но фрагментированное сообщение Гиперида(фр.29, Бласс).ПомнениюУэстермана, равным
образом недостоверной следует считать информацию Ксенофонта о тысяче рабов у Ни-
кия и о нескольких сотнях рабов у Гиппоника и Филоменида (Vect., IV, 14 сл.). План
Ксенофонта создать государственный фонд рабов «по три на каждого из афинян» (там
же, IV, 17) Уэстерман толкует таким образом, что эти 65 тысяч полисных рабов дол¬
жны были «в значительной мере» заменить частновладельческих рабов (стр. 9). Между
тем, в тексте у Ксенофонта, обстоятельно излагающего свой план, нет на это ни малей¬
шего намека. В результате всех этих «операций» Уэстерман предполагает, что числа
рабов в Аттике в начале Пелопоннесской войны составляло от 60 до 80 тысяч І5, а


15	Для сравнения напомним, что еще лет 30 тому назад в «Кембриджской древней
истории» (т. V, стр. 11) вовсе несклонный к преувеличению числа рабов М. Н. Тод,
который располагал теми же источниками, что и Уэстерман, определял численность
рабского населения Афин в 80—100 тысяч, допуская возможность наличия здесь даже
120 тысяч рабов.

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
14S
в IV в. их количество вряд ли сильно увеличилось. Разумеется, при такой «ме¬
тодике» исследования, когда множество неугодных автору свидетельств источни¬
ков объявляется недостоверными, а другие толкуются самым произвольным образом,
можно «доказать» абсолютно все что угодно, вплоть до того, что в Афинах вообще
не было ни одного раба.
Многие источники, относящиеся к V в., упоминают о случаях продажи военно¬
пленных в рабство 16. Однако вместо того, чтобы признать эти факты и сделать отсюда
необходимые выводы, Уэстерман и здесь всячески преуменьшает или замалчивает
невыгодные для него свидетельства источников. Например, Диодор (XI, 62) сообщает
о сражении при Евримедонте, что Кимон захватил 20 000 военнопленных.
Уэстерман, касаясь данного сообщения, заявляет (стр. 7), что к нему следует отно¬
ситься «со скептицизмом», так как, во-первых, Диодор является нашим единственным
источником по данному вопросу, а во-вторых, неизвестно, проданы ли пленные, или
выкуплены. Само собой разумеется, что после всех этих оговорок и сомнений у чита¬
теля должно остаться впечатление, что обращение 20 000 пленных в рабство не имело
никакого влияния на развитие рабовладельческих отношений в Элладе. Умалчивает
Уэстерман о продаже тем же Кимоном пленных эйонцев (Thuk., I, 98, 2), о захвате
одним лишь афинским отрядом в 446 г. 2000 рабов в Центральной Греции (IG, I2, 1085),
о порабощении не менее 7000 пленных афинян и их союзников в Сицилийской экспе¬
диции (Thuk., VII, 87, 4; ср.Plut., Nik., 29 и Diod., XIII, 33) и т. д. В двух последних
случаях речь идет о тысячах рабов или порабощаемых, причем количество не
подлежит сомнению. Уэстерман проявляет в данном случае прямо-таки странную за¬
бывчивость.
Об	использовании рабов в производстве общий вывод Уэстермана таков (стр. 14):
«Даже в Афинах, в одном из немногих городов, где ремесленное рабство было высоко
развито, более чем сомнительно предположение, что рабский труд преобладал над
свободным где-либо, за исключением горного дела и, возможно, домашнего хозяйства
и розничной торговли». Оставляя вопрос об использовании труда рабов в сельском хо¬
зяйстве для последующего анализа, проверим прежде всего, насколько соответствуют
истине приведенные утверждения Уэстермана в отношении горного дела и ремесла.
Свидетельств античных источников о Лаврионских рудниках дошло до нашего
времени довольно много. Рабочие этих рудников повсеместно называются «андрапо-
дами», следовательно, они были несомненно рабами, даже с точки зрения самого Уэс¬
термана (стр. 5). Только лишь в двух местах (Dem., XLII, 20; Xen., Vect., IV, 22)
говорится о том, что в рудниках работали и свободные. Возникает вопрос, каковы
были функции этих свободных? У Демосфена речь идет несомненно о предпринима¬
теле, хотя тот и жалуется, что работал физически в рудниках 17. Из свидетельства
Ксенофонта следует, что некоторые афиняне работали в Лаврионе вплоть до старости;
по всей вероятности, это были самостоятельные предприниматели или администраторы.
Количество их, по сравнению с числом рабов, было абсолютно ничтожным. Уэстер¬
ман, прекрасно ознакомленный с относящимися к данному вопросу источниками,
все же говорит лишь глухо о «преобладании» рабов І8. Признавая тяжесть условий
труда в рудниках, он заявляет, что «опасность была одинакова для горняка-раба и
свободного». Это заведомая неправда, так как большинство рабов было занято под
землей, а считанные свободные руководили работами.
‘ Признавая связь рабства и ремесленного производства, Уэстерман обязан был, по
крайней мере, поставить вопрос о том, кто же являлся основной рабочей силой в афин-
16	Обстоятельную сводку мест у Геродота и Фукидида, где идет речь о продаже
военнопленных в рабство, для Греции V века см. G. Th omson, Studies in Ancient
Greek Society, т. II, The First philosophers, L., 1955, стр. 197—201.
17	L a u f f e г, ук. соч., т. I, стр. 8 слл.
18	Опять-таки для сравнения укажем, что в САН, V, стр. 5, говорится: «рабы...
монополизировали (разрядка моя. — Я. Л.) определенные занятия,
например горное дело и домашнюю службу».

144
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
чжих эргастериях: рабы или свободные. Разумеется, не следует преувеличивать ни
числа крупных мастерских, ни количества занятой в них рабочей силы. Как бы то ни
было, необходимо было отметить, что в эргастериях работали почти исключительно
рабы и что число их, согласно имеющимся сведениям, составляло иногда по нескольку
десятков на эргастерий.
В главах, посвященных классической Греции, автор стремится создать впечатле¬
ние о ничтожном применении рабского труда в сельском хозяйстве Аттики. Такому
впечатлению частично противоречат приводимые им же свидетельства, не говоря уже
о тех, о которых он умалчиваетг\Согласно сводке данных о вольноотпущенниках в
Афинах в третьей четверти IV в. (стр. 13), из 79 отпущенных на волю мужчин 12 чело¬
век было занято в сельском хозяйстве, что составляет около 15%. К этому надо доба¬
вить, что сельскохозяйственные рабы, по всей вероятности, отпускались на волю не¬
сколько реже, чем городские, так как в городе рабы скорее могли найти самостоятель¬
ную работу, чем в деревне, и им легче было накопить необходимые для выкупа средства.
Уэстерман умалчивает о многих свидетельствах использования рабов именно в сель¬
ском хозяйстве. Данные Фукидида о росте рабовладения в Аттике он интерпретирует
как относящиеся только к ремесленному производству. Между тем Thuk., I, 139, 2
(рабы, бежавшие в Мегариду), I, 142, 4 (речь Перикла: возможность побегов к пело¬
поннесцам) и VI, 91, 7 (речь Алкивиада: добровольный переход сельских рабов
к лакедемонянам) скорее могут относиться к сельским, чем к городским рабам 19.
О рабах, занятых в земледелии, упоминает иногда Аристофан 20, довольно много
говорит о них и Ксенофонт (например, Oec., III, 10 и passim). Все эти данные
игнорируются Уэстерманом.
При рассмотрении вопросов о численности рабов и об их использовании в произ¬
водстве Уэстерман все-таки как-то ссылался на источники. Но уже совершенно
-фантастически выглядитъ его теория «градаций». Наиболее четко автор формулирует
эту теорию в связи с анализом положения демосиев (стр. 10). «Государство
к качестве собственника, несомненно, обладало высшим правом принимать меры для
их освобождения. После отпуска на волю отсутствовали юридические препятствия
для их продвижения вплоть до полноты гражданских прав, если государство на это
соглашалось. Хотя демосии составляли относительно небольшую прослойку класса
рабов, важно рассмотреть их положение, так как оно показывает широкий диапазон
в привилегиях рабов и в отношении к ним. Все это вело к признанным градациям
в статусе рабов. Эти градации, характерные для греческих и эллинистических типов
рабства, не дают возможности провести одну резкую линию различия между свобод¬
ным и рабом».
Приведенная длинная цитата представляет собой, так сказать, квинтэссенцию
концепции Уэстермана. Его суждения как две капли воды похожи на аргументацию
современных апологетов капитализма, заявляющих о ликвидации антагонизма между
пролетариатом и буржуазией путем продажи мелких акций рабочим или ничтожного
участия последних в прибылях того или иного предприятия. В приложении к антич¬
ности теория градаций имеет три стороны, на которых следует остановиться несколь¬
ко подробнее. Это: 1) градации внутри класса рабов, 2) юридический статус рабов и
3) возможности перехода из рабского состояния в свободное.
Рассматривая положение различныхѴрупп рабов, Уэстерман, как мы видели, об¬
ращает особое внимание на демосиев. Однако вне зависимости от того, достигало ли
их число 300, 600 или 1200 человек, — источники указывают различные цифры, —
они составляли лишь небольшой отряд класса рабов, и нельзя на основания их
несколько привилегированного положения делать какие-либо выводы о всей массе раб-
19	См. Э. Л. Казакевич, ВДИ, 1958, № 2, стр. 108 слл. Э. Л. Казаке¬
вич любезно указала мне также на порочную интерпретацию Уэстерманом
ποστασίου δίκη (см. ниже).
20	См. С. И. Соболевский, Аристофан и его время, М., 1957, стр. 315.

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
145
ского населения Афин 21. К тому же рабы были лишены какой бы то ни было воз¬
можности менять по собственному усмотрению свои занятия. Для любого афинского
раба, где бы он ни работал: в Лаврионских рудниках, в эргастерии или на полях
Аттики, был наглухо закрыт путь к превращению в демосия. Если бы Уэстерман
стремился объективно изучить положение различных прослоек класса рабов, он был
обязан как минимум: 1) учитывать их численное соотношение и 2) указать на невоз¬
можность перехода рабов из одной группы в другую. Ни то, ни другое не было им
сделано.
Уэстерман довольно много места уделяет сравнению материального положения
рабов и свободных. Как большинство буржуазных ученых, он подчеркивает, что за¬
нятые при строительстве Эрехтейона рабы получали такую же плату, как свободные,
и что их владельцы работали вместе с принадлежавшими им рабами. Все это верно,
но автор почему-то «забыл» упомянуть, что значительная часть заработной платы раба
шла в карман его хозяина. В Афинах того времени было нормой, что собственник по¬
лучал за каждого самостоятельно работавшего раба по оболу в день. Несомненно, то
же имело место и при строительстве Эрехтейона. Следовательно, фактический зара¬
боток раба был намного ниже, чем плата свободных бедняков, не говоря уже о рабо¬
владельцах.
В юридическом плане рабы, как известно, отличались от свободных рядом при¬
знаков. Они считались собственностью рабовладельца, не имели ни политических, ни
личных прав, были лишены гарантированной законом собственности, наказывались
только бичеванием и могли давать показания перед судом только под пыткой. Обо всем
этом стоило напомнить только потому, что Уэстерман, отказываясь указать четкие
различия между рабами и свободными, концентрирует все свое внимание лишь на
переходных группах 22. Мы уже привели его положение о возможности получения
гражданских прав демосиями. Между тем общеизвестно, сколь ревностно стреми¬
лись ограничить численный состав полноправных граждан афиняне и с каким тру¬
дом получали эти права, притом лишь в исключительных случаях, метэки. А ведь
рабов отделяла столь же труднопроходимая пропасть от лично свободных метэков,
как последних от граждан.
По мнению Уэстермана (стр. 25), слова Платона («Горгий», 483 Ь) о том, что раб
вынужден терпеть несправедливость и не имеет никого, кто бы оказал ему помощь,
«не соответствуют истине... ни юридически, ни с точки зрения обычных норм». Это
утверждение подкрепляется в книге ссылкой на известное место из псевдо-ксенофон-
товой «Афинской политии» (I, 10—12). Однако автор обрывает цитату перед срав¬
нением положения афинских рабов с положением лаконских илотов. Между тем, из
аналогии вполне очевидно, что афинские законы охраняли рабов от избиения
их чужими, но никоим образом не защищали раба от его владельца 23. Очевидно,
Платон лучше знал условия жизни афинских рабов, чемУэстерман. На стр. 22 сл. автор
заявляет: «вообще имеется поразительно мало надежных данных о злоупотреблении
собственников правом телесного наказания рабов», но умалчивает при этом об Ари¬
стофане, в комедиях которого примеров такого рода имеется вполне достаточно 24
Третья сторона теории градаций — возможности перехода из рабского состояния
в свободное — тесно связана с вопросом о вольноотпущенниках. Последнему Уэстер¬
ман приписывает величайшее значение, считая (стр. 18), что в классический период
21	Аналогичную ошибку совершает Уэстерман и в главах, посвященных Риму.
Привилегии нескольких императорских вольноотпущенников и рабов Тиберия или
Клавдия не дают никаких оснований для заключения о благосостоянии римских
рабов в целом.
22	Доверившись авторитету Уэстермана, один из рецензентов его книги, У э л-
л е с (ук. соч., стр. 317) пришел даже к выводу, что и «в греческом мире всегда имело
место сомнение, что такое яраб“».
23	Н. Frisch, The Constitution of the Athenians, Kôbenhavn, 1942, стр. 205.
24	С. И. Соболевский, ук. соч., стр. 317—321.
10 Вестник древней истории, № 4

146
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
«распространение манумиссий... привело к изменению всего облика рабства». Така»
формулировка представляет собой сильное преувеличение. Если даже в третьей чет¬
верти IV в. в Афинах ежегодно и отпускалось на волю около 50 рабов, и то, принимая
средний срок жизни раба в неволе в 20 лет,— цифра скорее завышенная, чем зани¬
женная, — общее число вольноотпущенников составит что-то около 1 % рабов. Од¬
нако дело не столько в количестве вольноотпущенников, сколько в их юридическом
статусе. Согласно Уэстерману, обязанности вольноотпущенников по отношению к их
бывшим владельцам были почти фиктивными и легко кассировались путем т. н.
άποστασίου δίκη. Определение последней дает Гарпократион (s. ѵ.): «Некое дело,
дозволенное отпустившим на волю в отношении отпущенных, если те отпадут или
возьмут себе другого опекуна и не будут выполнять все то, что приказывают законы.
Осужденные вольноотпущенники должны стать рабами, а оправдавшиеся считаются
уже окончательно свободными». Из приведенного определения ясно, что в Греции
вольноотпущенники несли ряд повинностей по отношению к своим бывшим хозяевам.
В случае пренебрежения своими повинностями они всегда могли быть возвращены
в рабское состояние. Полную свободу они могли получить, только будучи несправед¬
ливо привлеченными к суду 25. Итак, этот закон, как и следовало ожидать, был на¬
правлен на защиту интересов рабовладельцев, которые, благодаря ему, сохраняли оп¬
ределенную власть над своими бывшими рабами и иногда были материально заинтере¬
сованы в отпуске рабов на волю.
Как же интерпретирует этот недвусмысленный закон Уэстерман? Во-первых, он,
нигде не приводит текста из Гарпократиона, хотя очень много о нем пишет. Во-вторых,
άποστασίου δίκη он, вопреки значению слова, называет законом об «осво-
бождении»от обязанностей (release, стр. 25), а не о «нарушенииобязанностей»,как следу¬
ет из смысла слова. В-третьих, он толкует данный закон таким образом, что под него
подпадали фактически лишь такие случаи, когда вольноотпущенники предварительно
договаривались с бывшими хозяевами о вчинении фиктивных исков с тем, чтобы после
оправдания получить полную свободу. Такие случаи, вообще говоря, были возможны,
и несколько, правда, сильно фрагментированных надписей полностью подтверж¬
дают такую возможность. Однако они неизбежно должны были составлять лишь не¬
большую долю общего количества дел по этому закону. Единственное четкое место
в литературных источниках, где идет речь об этом законе (Dem., XXV, 65), вовсе не
оставляет впечатления о фиктивном характере дела.
Вопрос о манумиссиях, безусловно, заслуживает серьезного изучения, однако
нельзя, подобно Уэстерману, рассматривать его только в плане стирания граней между
свободными и рабами. Манумиссии были выгодны и рабовладельцам. Задачей объек¬
тивного историка было всестороннее исследование роли манумиссий в античности.
Нами оставлены без разбора некоторые существенные для концепции автора мо¬
менты. К таковым относятся: толкование терминов, обозначавших рабов 26, допросы
рабов под пыткой 27, случаи клеймения рабов в Элладе, количество свободных,
не имеющих рабов, оценка рабских восстаний и др. Надлежащее рассмотрение всех
этих вопросов потребовало бы слишком много места в и так уже непомерно раз¬
росшейся рецензии.
Разбор посвященных Греции глав рецензируемой книги позволяет прийти к вы¬
воду, что в них порочна не только концепция автора, но и методика исследования источ¬
ников .
5
Я. А. Лещмаѣ
. 26 Такому пониманию полностью соответствует определение вольноотпущенников
у Хрисцппа (А Ь Ь е п., VI, 267Ь); ср. Я.А. Л е н ц м а н. О древнегреческих терминах,
обозначающих рабов, ВДИ, 1951, № 2, стр. 53.
26	Я. А. Л енцман, О древнегреческих терминах..., стр. 48 сл.
27	Э. Л. Казаке,вич, ук. соч., стр. 126 сл.

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
147
* *
*
Основная тенденция рецензируемой книги — преуменьшить роль рабовладе¬
ния — отчетливо прослеживается и в разделах, посвященных эллинизму (гл. V—VIII).
Характерна в этом отношении глава, посвященная рабству в эллинистическом Египте.
По мнению Уэстермана, в основной отрасли египетской экономики — сельском
хозяйстве — рабский труд не находил применения. Ставится под сомнение и исполь¬
зование рабского труда в ремесленном производстве. Таким образом, сфера примене¬
ния рабского труда ограничивается домашним хозяйством. Доказательства этого
положения носят произвольный характер: так, в качестве свидетельства об ограни¬
ченной роли рабского труда в ремесленном производстве автор привлекает раздел
о масляной монополии Податного устава Птолемея Филадельфа, где речь идет о масло¬
делах, юридически свободных, владевших до этого указа орудиями производства.
В то же время в богатейшем архиве Зенона Уэстерман насчитывает лишь 20 вполне
определенных упоминаний о рабах (стр. 31), хотя наряду с документами, прямо ука¬
зывающими на наличие рабов в ремесленных мастерских и проанализированными са¬
мим же Уэстерманом в более ранней работе (Upon slavery in ptolemaic Egypt, N. Y.,
1929), в этом архиве можно найти ряд документов, дающих косвенные указания на
применение труда рабов. Укажем в качестве примера на один из них — письмо ткача
Пайса к Зенону о некоем смутьяне, которого Пайс обвиняет в воровстве шерсти и
советует Зенону отрубить ему руки(Р. Cairo— Zen., № 59484). Едва ли такое письмо
было бы возможно по отношению к какому-либо свободному работнику: здесь идет
речь не о передаче дела в суд, а о наказании обвиняемого по усмотрению Зенона.
Констатируя, что в документах III в. есть группа указов из Египта, в которых
рабы рассматриваются как класс, отличающийся от свободных рабочих (Р. Lili, I,
№ 29), Уэстерман, исходя из отсутствия прямых документальных доказательств,
считает их лишь подражанием греческому законодательству, не нашедшим применения
в египетской практике. Той же тенденцией проникнуты и выводы Уэстермана о коли^
честве рабов в эллинистическом обществе.	■:>
Хотя Уэстерман и указывает, что в период эллинизма рабовладельческая система
распространилась на новые районы восточного Средиземноморья, вместе с тем он
утверждает, что численное отношение рабов к свободным возросло незначительно.
Вторым основным положением Уэстермана является утверждение, что в эллини¬
стическом обществе наблюдается смягчение рабской системы, как одно из проявлений
процесса стирания классовых различий под абсолютизмом эллинистических монархий.
Это смягчение он видит в изменении философских представлений о рабах (появление
теорий стоиков о равенстве всех людей перед всеобщим универсальным законом), в
присвоении некоторыми храмами права убежища для рабов, в появлении рабских
организаций (эранос и коллегий). Но поскольку Уэстерман не приводит каких-либо
других данных об экономическом и социальном положении рабов, то его вывод
остается скорей «общим впечатлением», чем твердо установленным на основании источ¬
ников фактом. Как известно, теоретические рассуждения стоиков о равенстве всех
людей отнюдь не означали отрицания рабства как института в практической жизни.
Коллегии, эранос, храмы с правом убежища для рабов были лишь единичными явле¬
ниями, не оказывавшими заметного влияния на положение массы рабов. Движения
рабов в Пергаме, на Делосе и в Лаврийских рудниках указывают на то, что в эллини¬
стическом обществе противоречия между рабами и рабовладельцами были достаточно
сильными, чтобы привести рабов к открытым выступлениям против рабовладельцев.
Показательно, что различия между восточным и греческим рабством Уэстерман
ищет преимущественно в области правовых отношений. Одна из важнейших причин
^различий, по его мнению, заключалась в том, что греки в период полиса достигли
большей зрелости законодательной мысли, чем их предшественники в странах передней
Азии. Эта зрелость выразилась, по Уэстерману, в более логическом понимании раз¬
ницы между свободным и несвободным и в большей семантической точности в терми¬
нах. Автор не замечает, что это правильное наблюдение находится в резком противо¬
10*

148
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
речии с его основным тезисом о незначительной роли рабского труда. Ведь эта «зре¬
лость законодательной мысли» и точность терминологии могли возникнуть лишь как
отражение более развитых рабовладельческих отношений, более четкой классовой
дифференциации общества.
Уэстерман не уделяет внимания влиянию рабства на положение иных категорий
трудового населения. Между тем, из некоторых конкретных наблюдений, содержа¬
щихся в его книге, напрашиваются выводы, подтверждающие это влияние и прямо
противоречащие основной мысли автора. Так, Уэстерман указывает, что формы кон¬
троля над работниками царских монополий и «царскими земледельцами» были сходны
с формами контроля над рабами, отмечает в качестве признаков принадлежности
к классу рабов отсутствие личной неприкосновенности, свободы передвижения и
выбора места работѣ. Все это лишний раз подтверждает, что при изучении роли раб¬
ства в античности нельзя ограничиваться только выяснением численности рабов.
В целом концепция рабовладения в эллинистическом обществе в рассматриваемой
работе Уэстермана носит односторонний и явно тенденциозный характер и не может
служить основой для создания объективной картины рабовладельческих отношений.
А.	И. Павловская
* *
*
Истории рабства впериод римской республики в рецензируемой
работе посвящены главы IX—XII. Содержание этих глав вкратце таково. Достовер¬
ных данных о рабстве в западной части Средиземноморья, т. е. в Сицилии, Италии,
СевернойАфрике и Испании чрезвычайно мало. Поэтому дать связную картину «запад¬
ной рабской системы» вплоть до III в. до н. э. не представляется возможным. Уэстерман
приводит отрывочные данные источников о рабах, относящиеся к Сицилии, Карфагену
и Лацию. По его мнению, обращение в рабство военнопленных имело место на Западе
еще в отдаленную эпоху, при этом он ссылается на учение классического права о jus
gentium. Рабство в Лациуме V—IV вв. в отличие от II—I вв. до н. э. было домашним,
патриархальным, свойственным малым общинам (стр. 59). Рабов было очень мало,
и отношения рабов и хозяев этого времени характеризуются как простые и дружеские.
Автор отвергает как недостоверные, отражающие условия II—I вв. до н.э., сообще¬
ния Ливия о восстаниях рабов в V в., так как, по его мнению, страха перед рабами,
с одной стороны, и ненависти рабов к господам, с другой, в этот период еще быть не
могло.	1
Рабство стало играть роль важного фактора римской жизни лишь в эпоху быстрого
территориального расширения Рима сначала в Италии, но особенно в Западном Среди¬
земноморье; количество рабов в Риме особенно возросло после Пунических войн.
Период от начала II Пунической войны до 150 г. Уэстерман определяет как время
развития рабовладельческих плантаций и крупных ранчо, а также применения рабов
в ремесле.. Отрезок 150—30 гг. до н. э.28 он считает периодом наивысшего расцвета
«ранчо-плантационной рабской системы» и «индустриального рабства», когда чис¬
ленность рабов и масштабы использования их труда достигли небывалых размеров,
а положение рабов в обществе было наиболее бесправным и презренным. Поскольку
именно от этого периода до нас дошла наиболее богатая информация источников, то
имеется возможность дать связную картину западной рабской системы, которая имела
коренные отличия от восточной рабской системы. Для «западной системы», по мнению
Уэстермана, характерны три главных отличительных признака: массовое порабощение
военнопленных, а также жителей покоренной области, затем широкое использование
рабского труда в сельском хозяйстве и, наконец, жестокое обращение с рабами и весьма
низкое социальное положение рабов. Результатом этой суровости и грубости «запад-
28	Даже не весь отрезок 150—30 гг., а скорее 100—30 гг., см. стр. 70 рецензируе¬
мой работы.

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
149
ной рабской системы» являются великие рабские восстания в Сицилии в 135—132 гг.
до н. э.29 и в 104—101 гг. и восстание в Италии в 73—71 гг. до н. э. Однако они вызы¬
вались, по Уэстерману, не рабовладельческой эксплуатацией, как известно, самой
жестокой и неприкрытой из всех форм угнетения, а обилием рабов, бывших совсем
недавно воинами и привыкших к опасностям и жестокостям войны, относительной
свободой, которая предоставлялась рабам-пастухам вследствие характера их обя¬
занностей, и затем жестокостью отдельных (разрядка моя. — В. К.) господ. Чи¬
тателю остается неясным, почему же в таком случае к рабам, восставшим якобы из-за
отдельных жестоких притеснений, присоединялись тысячи других рабов. Уэстерман
отмечает, что великие рабские восстания были вызваны условиями жизни рабов в
латифундиях, а своих руководителей они находили среди сельскохозяйственных рабов.
Отмечая, что в I в. до н. э. в Италии и Сицилии рабов было больше, чем где бы
то ни было и когда бы то ни было, Уэстерман тем не менее не считает возможным ут¬
верждать, что римская цивилизация I в. до н. э. была цивилизацией, основанной на
рабстве. Подчеркивая эту мысль, автор отвергает даже концепцию Макса Вебера, счи¬
тавшего рабство причиной социальной дифференциации римского общества. По мне¬
нию автора, положение Вебера возникло из преувеличенного представления о соот¬
ношении рабского труда и труда свободных. Можно сказать, что последний вывод
Уэстермана является основным тезисом и главным итогом разбираемых глав. Собрав
большой фактический материал, автор излагает и интерпретирует его неизменно в
указанном направлении.
Вышеизложенные особенности «западной рабской системы» составляют одну сто¬
рону концепции Уэстермана, наряду с которой существует другая сторона, противо¬
стоящая первой и в конце концов вытесняющая ее. Так, отмечая наплыв рабов в Ита¬
лию и массовое обращение в рабство пленных и покоренных жителей, автор приводит
многочисленные, главным образом косвенные, соображения, значительно ослабляю¬
щие данный вывод. Захваченные в плен, продававшиеся обычно на месте их пленения,
весьма часто выкупались своими родственниками или земляками и лишь в редких
случаях попадали в Италию. В ряде случаев жалобы провинциалов на незаконную
продажу жителей римскими командирами принимались сенатом, и обращенные в раб¬
ство выкупались за общественный счет (например, жалобы жителей Коронеи и Абдер,
стр. 62). Автор считает, что не все пленные продавались в рабство, часть обычно унич¬
тожалась, например, большая часть мужского населения Карфагена и Коринфа после
их падения погибла в тюрьме, бежала или была перебита 30.
Подвергая критической обработке сохранившиеся.в источниках немногочисленные
цифры, Уэстерман считает их завышенными и постоянно придерживается минималь¬
ного варианта. Он ссылается на сокращение числа рабов в результате подавления раб¬
ских восстаний, на широко развитую в Риме практику отпуска на волю, на уменьше¬
ние в конце Республики доставки рабов-мужчин рабочего возраста, хотя указания
на этот счет в источниках смутные (стр. 72). Пираты также предпочитали получить
хотя бы небольшой выкуп за пленных, чем продавать их в рабство. Разгром Архелаем
главного пиратского рынка Делоса и борьба Помпея против пиратов свели роль этого
источника рабства на нет. В итоге Уэстерман, определяя соотношение рабского и сво¬
бодного населения в I в. до н. э., считает завышенными весьма скромные соотношения,
установленные Белохом, — 3 раба на 5 свободных в Италии. Автор считает, что соот¬
ношение рабов и свободных в это время напоминает соотношение свободного и рабского
населения в США в 1850 г., где 51 раб приходился на сотню свободных (стр. 69). Все
эти соображения высказываются для того, чтобы предостеречь читателя от преувеличе¬
ния численности рабов в Италии и Сицилии в эпоху наивысшего развития рабства.
Несомненно, этой же цели служат соображения о соотношении свободного и раб¬
-	29 А. П. Дьяконов, О хронологии I сицилийского восстания, В ДИ, 1940,
№ 1, установил более точную дату начала восстания — 138 г.
30	Стр. 62. Уэстерман предпочитает в данном случае, вероятно, мнение более
позднего историка Зонары сообщению Аппиана.

150
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
ского труда. Автор всячески стремится ослабить распространенное в науке
и признаваемое им же положение о массовом применении рабов в сельском хозяйстве
на Западе. По его мнению, рабский труд был господствующим лишь в скотоводстве,
что же касается других отраслей сельского хозяйства, то, не говоря о катоновском
времени, даже в I в. до н. э. роль свободного труда была велика (стр. 69). Харак¬
терно, что, анализируя соотношение свободного и рабского труда в сельском хозяй¬
стве, автор здесь же дает свои цифры свободного и рабского населения (2 : 1), пы¬
таясь подкрепить этим вывод о большой роли свободного труда в сельском хозяй¬
стве. Роль же рабского труда в италийском ремесле была, по Уэстерману, несрав¬
ненно меньшей, чем в сельском хозяйстве, хотя он признает тенденцию к увеличе¬
нию этой роли. С другой стороны, подчеркивается увеличение числа рабов, заня¬
тых непроизводительным трудом обслуживания высших классов (стр. 63).
Как уже упоминалось выше, третьей чертой «западной рабской системы», отме¬
чаемой Уэстерманом, является жестокость обращения с рабами и весьма низкое со¬
циальное положение рабов, что, якобы, отличает ее от «восточной системы». Однако
приведенный и препарированный автором материал скорее призван натолкнуть чи¬
тателя на другой вывод — вывод о том, что положение рабов в Риме в период интен¬
сификации рабской эксплуатации было довольно сносным. Для аргументации Уэстер-
мана характерны его ссылки на примеры преданности рабов своим господам и даже на
то, что рабы могли не работать в дождливую погоду. Сделав оговорку, что из-за харак¬
тера юридических источников нельзя установить правовое положение рабов в последний
век республики и в I в. н. э., Уэстерман тем не менее на основе изучения юридических
памятников Ранней империи пытается обрисовать правовое положение рабов, находя
его довольно высоким как в гражданском, так особенно в сакральном праве. Восстания
рабов возникали, по Уэстерману, под влиянием довольно случайных причин, восстав¬
шие рабы никогда не протестовали против института рабства как такового, а стреми¬
лись лишь улучшить свои непосредственные условия (стр. 78).
Главы книги Уэстермана, посвященные Римской республике, играют особую
роль в обосновании его концепции античного рабства. В соответствии с этой концеп¬
цией говорить о рабстве, как о едином, однородном, повсеместно распространенном
социально-экономическом явлении, определявшем сущность жизни того или иного
общества, нельзя. Существует несколько «рабских систем», в частности, восточная и
западная, отличающиеся друг от друга не большим или меньшим развитием рабства,
так сказать не количественно, а качественно, развивающиеся в разных направлениях
и из разных основ. Вот почему Уэстерман дает не историю рабовладельче-
с кого общества, где рабство определяло всю его сущность и характерные
моменты, несомненно, общие каждому рабовладельческому обществу, а описание раз¬
личных рабских систем в том или другом обществе, наряду с которыми существовали
и другие системы, например, система свободного труда. Несмотря на известное, в от¬
дельные исторические моменты большое развитие той или иной системы, она не опре¬
деляла сущность цивилизации, в рамках которых развивалась.
Нетрудно заметить, что указанное понимание рабства в древности, получившее
отражение в заглавии книги, направлено против марксистско-ленинской концепции
общественно-экономических формаций вообще и концепции рабовладельческой обще¬
ственно-экономической формации в частности. Рабство как таковое достигло наивыс¬
шего расцвета именно в пределах «западной рабской системы», вот почему характе¬
ристика последней является, по существу, центральным моментом всей работы. Отсюда
и полемическая направленность соответствующих глав книги Уэстермана, отнюдь не
теряющая своей остроты от того, что проводится она в спокойном академическом тоне.
В основу своей аргументации автор ставит важный, но все-таки никак не выражающий
сущности явления вопрос о численности рабского населения, пытаясь опереться при
этом на данные, сохранившиеся в источниках. Подчеркнутая скрупулезность и полнота
в подборе этих данных должны, по мысли автора, показать неправильность представ-
ленйя о господстве рабовладельческих отношений в Риме. Уэстерман хочет подвести
читателя к выводу, что, собрав все дошедшие факты, можно говорить даже для периода

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
151
наивысшего расцвета рабства лишь о весьма скромном количестве рабов по сравнению
со свободными и о господстве рабского труда в одном лишь скотоводстве (а в других
областях хозяйства он вряд ли даже преобладал). Тенденциозность этого вывода
усугубляется тем, что время расцвета «западной рабской системы» Уэстерман ограничи¬
вает минимальным сроком (150—30 гг. до н. э.— даже скорее 100—30 гг.), т. е. не¬
сколькими десятилетиями. Уже в эпоху Варрона наблюдается уменьшение притока
рабов - мужчин и изменение взгляда на рабов в сторону улучшения их положения.
Автор постоянно подчеркивает, что он стоит на почве фактов, тех данных, которые
сохранились в источниках, он лишь «забывает» отметить, что приводимые им цифры,
положенные в основу его концепции, являются лишь жалким и случайным сколком
■с древней статистики и лишь частично отражают реальную картину. Уэстерман игно¬
рирует давно известное в науке мнение на этот счет, прекрасно выраженное Валлоном:
ч<Если бы мы собрали все тексты древних писателей, то все же не получили действи¬
тельной, реальной картины. В самом деле, исторические рассказы дают далеко не исчер¬
пывающие сведения по этому вопросу. Пленников еще считали во времена первык
войн Италии, во время Самнитских войн, когда, имея равные шансы на успех, особенно
заботливо отмечали потери, понесенные той и другой стороной... Но впоследствии Рим
знал одни лишь победы, не имея оснований опасаться чего-либо даже в случае какой-
нибудь неудачи, он значительно меньше стал интересоваться этим подсчетом. При¬
вычка часто заставляла пренебрегать упоминанием их числа, которое само собой на¬
прашивалось... О них не говорят даже в общих терминах, за исключением некоторых
замечательных случаев или таких, которые отмечены какими-либо особенностями» 31.
Автор почему-то не замечает разницы между относящимися к ранней истории
Рима сообщениями Ливия, Диодора и др. о мелких, вплоть до нескольких сотен, одной
или двух тысяч, количествах рабов, и лишь случайными цифрами, дошедшими до нас
от II—I вв., когда рабство достигло наивысшего расцвета и спрос на рабов, есте¬
ственно, был наибольшим,— разницы, объясняемой прежде всего слишком большим
притоком рабов, которых перестали считать з2. Не учитывать эти особенности наших
источников и строить на основе случайно сохранившихся данных широкую теорию —
значит искажать реальную историческую картину.
Высокие цифры рабов постоянно вызывают у Уэстермана решительное недоверие.
Сообщение, например, такого надежного источника, как Страбон, о массах рабов,
ежедневно продаваемых на Делосе, по его мнению, является сильным преувеличением.
Данные Ливия о продаже в рабство 90 тысяч тевтонов и 60 тысяч кимвров внушает
ему также подозрение, не дублирует ли оно число пленных эпиротов 33. Выводы
А. Шнейдера (А. Schneider, Zur Geschichte der Sklaverei in alten Rom, Zürich,
1892, стр. 15) о миллионе галлов, имевшихся в Риме еще до завоеваний Цезаря, Уэстер¬
ман решительно отвергает (стр. 63). Сведения Плутарха и Аппиана о захвате Цезарем
1 млн. кельтов в 58—51 гг. он считает неприемлемыми.
Если сообщения Ливия, Страбона, выводы Шнейдера отвергаются автором без
особой аргументации, то для опровержения данных Плутарха и Аппиана он, ссылаясь
на «Commentarii de bello Gallico», утверждает, что Цезарь якобы в 58—52 гг. прово¬
дил примиренческую политику по отношению к галлам и лишь после осады Алезии
31	А. Валлон, История рабства в античном мире, М., 1941, стр. 298.
32	Например, Цицерон как плохой военный, очень дороживший титулом импера¬
тора, данным ему солдатами во время его проконсульства в Киликии, много говорив¬
ший о добыче и трофеях, захваченных под его командованием, не сообщает цифру
■своих пленных, конечно, прекрасно ему известную, а упоминает лишь об их продаже.
Судя по тому, что уже на третий день продажи выручка достигла 12 млн. сестерциев,
число рабов было очень велико (С і с., ЕрівС ad АН., V, 20, 5). Кстати, Уэстерман не
упоминает об этом факте.
33	Округленность цифр в данном случае возникла, вероятно, потому, что до нас
дошла эпитома главы, а не сама глава.

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
Î V)
начал практиковать широкое обращение пленных галлов в рабов. В данном случае
Уэстерман совершенно не учитывает того факта, что «Записки» Цезаря, написанные
в 51 г., в момент усиления антицезарианской оппозиции в Риме, в условиях непроч¬
ного положения Цезаря в Галлии, представляют чрезвычайно тенденциозный доку¬
мент, где искусственная перестановка событий, искусная комбинация недостоверных
цифр, многочисленные умолчания являются обычными приемами34. Естественно,
в этих условиях следовало отдать предпочтение конкретным данным Плутарха и Ап-
пиана, использовавших, без сомнения, кроме «Записок», другие, более достоверные
источники.
Еще более решительно отвергаются Уэстерманом сообщения, относящиеся к ран¬
ней римской истории, в частности, данные Ливия о захвате Капитолия в 460 г. 2,5 ты¬
сячами рабов и изгнанников (Liv., III, 15, 5)35, о подстрекательстве рабов к восстанию
Аппием Гердонием (Liv., 3, 15, 9). Однако аргументы Уэстермана здесь совершенна
произвольны: невероятность наличия столь большого количества рабов в Риме V в.;
хорошие отношения рабов и господ, исключавшие какое-либо недовольство со стороны
рабов (стр. 59, 69—70).
Еще ярче тенденциозность Уэстермана проявилась в вопросе о положении рабов
в Риме, где его полемика с прогрессивной буржуазной историографией (например,
Валлоном), но главным образом с марксистско-ленинским пониманием института раб¬
ства становится еще более острой. Для доказательства сравнительно неплохого, по
его мнению, положения рабов Уэстерман использует мелкие, чисто случайные факты:
освобождение рабов от работ в дождь, в праздники, освобождение раба-доносчика и
т. п. исключения. Иногда то или иное явление истолковывается в противоположном
его сущности смысле; так, классическая формулировка Варрона о делении орудий
производства на три вида, где раб был определен как instrumentum vocale, имеет в
виду, по мнению Уэстермана, отличие раба от других орудий и свидетельствует об
улучшении его социального положения. Обращение же с рабом как с вещью якобы
говорит о признании его человеческих качеств, отличающих его от других объектов
(стр. 81).
Вызывает также решительное возражение стремление автора, несмотря на неко¬
торые оговорки, использовать для характеристики правового статуса рабов в поздней
Республике юридические памятники эпохи Ранней империи, отстоящей на 100—200
лет от изучаемого периода. Автор считает также возможным распространить учение а
jus gentium классического права, явившееся отражением длительной эволюции раб¬
ства, не только на эпоху ранней республики, но даже и на еще более ранние эпохи
истории Западного Средиземноморья. Наконец, Уэстерман не видит разницы между
римской familia ранней республики, в составе которой раб считался членом, хотя н
бесправным, и теми громадными толпами рабов отдельных рабовладельцев поздней
Республики, которые уже ничего общего не имели с организацией древней familia,
разве только что доведенную до деспотизма patria potestas, направленную теперь
непосредственно против рабов.
Преувеличение живучести организации ранней римской familia, характеризую¬
щейся патриархальным отношением к рабам, которое к тому же чрезмерно идеализи¬
руется автором, с одной стороны, использование позднего материала юридических
источников Ранней империи, когда под влиянием начавшегося кризиса рабовладения
в Италии происходит некоторое улучшение в положении рабов, с другой, составляют
в рецензируемой книге искусственную комбинацию, опираясь на которую, автор дает
неверное, тенденциозное, изображение положения рабов даже в период их наиболее*
интенсивной эксплуатации. Отмеченные выше особенности свидетельствуют о том,
34	Р. Ю. Виппер, Очерки истории римской империи, М., 1908, стр. 232;
М. R amb a ud, L’art de la déformation historique dans les «Commentaires» de César,
P.t 1953.
35	Wes termann, реценз, соч., стр. 69.

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
153·
что всвоем существе разбираемая концепция глубоко статична и антиисто¬
рична.
В рассмотренных главах чрезвычайно мало внимания уделено производственному
аспекту рабства, отражающему наиболее глубокие особенности и специфику рабовла¬
дельческих отношений. Процесс производства, организация рабочей силы, формы
хозяйства, влияние рабского труда на развитие экономики вообще и т. д. и т. п. мало
интересуют автора. В связи с этим богатый и добротный фактический материал трак¬
татов Катона и Варрона, некоторые данные о кампанских villae rusticae 36 слабо ис¬
пользованы в работе. Хотя Уэстерман говорит о латифундиях, средних поместьях,
ранчо, крестьянских фермах, но как был организован производственъ й процесс, какая
рабочая сила применялась, какие виды хозяйства имели место, их доходность и т.д.—
все эти вопросы остаются вне поля его зрения. В работе недостаточно используются
богатые и разнообразные данные римской комедии, в которой, как известно, за грече¬
ской оболочкой скрываются римские бытовые условия.
Автор недооценивает большую роль и значение долгового рабства в Риме в V—
IV вв. до н. э., необоснованно отвергая сведения Ливия и, особенно, как это ни странно,
слабо используя обильные данные законов XII таблиц. А между тем анализ этих
данных позволил бы нарисовать более или менее обстоятельную картину рабства в
раннем Риме, дать которую автор отказывается якобы из-за отсутствия или недосто¬
верности наших источников.
Нельзя согласиться с Уэстерманом относительно его определения operarius Ка¬
тона как свободного, хотя и зависимого работника, не живущего постоянно в имении
(стр. 68—69). Уэстерман полемизирует с Варроном, который определенно считает
operarius рабом (I, 18, 1). В качестве решающих аргументов он приводит соображения
о количестве рабских кроватей и одеял, перечисленных Катоном среди разнообраз¬
ного инвентаря масличного сада и виноградника. Однако нужно заметить, что предпо¬
ложение Уэстермана о том, что на одной кровати спал один раб, является произволь¬
ным и вряд ли соответствует действительности. Обычно рабы спали по двое 37, о чем.
кстати говорит наличие 16 подушек на восьми кроватях (Cato, 10), но они могли спать,
конечно, и по трое и больше. Как показывают раскопки villa rustica в Кампании, ка¬
морки рабов достигали 8—9 кв. ж, где жило несколько человек, спавших на одной
большой кровати 38. К тому же перечисление рабочего персонала, данное Катоном,
где вместе с виликом, ключником, свинопасом и др. оказываются и 5 operarii, показы¬
вает, что социальное положение упомянутых лиц было одинаковым. В противном слу¬
чае, если бы operarii были свободными людьми, они были бы каким-то образом выде¬
лены. Вот почему выводы Уэстермана об исключении из рабского персонала масличного*
сада пяти operarii (из 13 чел. остается восемь), из виноградника — 10 operarii (из 15
чел. остается пять) не могут быть приняты. А в связи с этим положение о значительном
преобладании свободного труда над рабским в эпоху Катона оказывается необосно¬
ванным.
Общая тенденция книги Уэстермана еще более отчетливо прослеживается в гла¬
вах, посвященных рабству впериод империи. Следует заметить, что задача
автора здесь заметно облегчается, поскольку для империи, особенно для ее позднего
периода, рабский труд вследствие общего кризиса рабовладельческой формации по¬
степенно начинает заменяться трудом колонов или поселенных на землю рабов. За¬
конодательство империи также фиксирует некоторые улучшения в положении рабов,
происшедшие как в связи с общим ходом развития рабовладельческого общества, так.
36	R. С. Carrington, Some Ancient Italian Country Houses, «Antiquity»,
1934, № 3, дает классификацию архитектурных типов вилл, в частности, так называе¬
мых I и II іипов, которые получили широкое распространение в II—I вв. до н. э.
Косвенным образом эти данные могут быть использованы для изучения эпохи поздней.
Республики.
37	М. Е. Сергеенко, Помпеи, М.— Л., 1949, стр. 301.
38	С е р г e е н к о, ук. соч., стр. 301.

'154
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
и под влиянием начавшего ощущаться особенно после войн III в. недостатка в рабочей
силе. Основное заключение Уэстермана состоит в том, что в первые века Римской им¬
перии наблюдается уменьшение числа рабов, смягчение условий их жизни и дальней¬
шее стирание «барьеров» (стр. 104) между свободой и рабством. Не говоря уже о том,
что Уэстерман не рассматривает экономических причин, вызвавших эти изменения,
лодбор примеров, которыми он аргументирует свои положения, является в значи¬
тельной степени односторонним. Так, отмечая сокращение числа рабов, Уэстерман
широко использует данные египетских папирусов. На основании данных о подушной
подати он делает вывод о соотношении рабского и свободного труда в римском Египте,
хотя наличие незначительного количества рабов в податных списках Филадельфии не
может являться достаточным основанием для того, чтобы говорить о преобладании
свободного труда в городском ремесле, не говоря уже о том, что эти списки могут
содержать чисто случайные данные (стр. 87 сл.). В то же время он с сомнением отно¬
сится к тем данным источников (например, к свидетельствам Сенеки — стр. 88), ко¬
торые свидетельствуют о большом числе рабов. Хотя Уэстерман сознает недостаточ¬
ную убедительность приводимых им примеров: он пишет, что статистически нельзя
доказать «прогрессивный упадок относительного числа рабов в течение трех первых
веков империи», но,— добавляет он,— «все же всегда считались с уменьшением раб¬
ского населения» (стр. 101). Анализируя происхождение рабов и источники их полу¬
чения, Уэстерман слишком большое значение придает естественному воспроизводству
рабов в доме их господ, преуменьшая роль других источников рабства, в частности, пи¬
ратства, в особенности для восточного Средиземноморья. Однако в надписях Эгей¬
ского бассейна мы встречаемся с упоминаниями о похищении пиратами свободных
и рабов вплоть до III в. н. э. (например, IGI, III, 171; IGI, V, I, 653 и др.).
Как и в разделах по республике, Уэстерман постоянно проводит мысль о посте¬
ленном стирании граней между свободой и рабством. В связи с этим отпуск рабов на
волю он рассматривает именно как достижение рабами условий свободы. Однако он
не учитывает, во-первых, того, что в большинстве случаев вольноотпущенники про¬
должали выполнять ряд обязанностей по отношению к своим господам, и часто в дей¬
ствительности это было лишь иной формой зависимости. В этом отношении достаточно
сослаться на серию манумиссий из Калимны времени империи, где детально оговари¬
ваются условия освобождения. В большинстве этих манумиссий указывается, что
-освобожденный должен оставаться у бывшего господина до самой своей смерти. В од¬
ной из надписей прямо сказано, что освобожденная рабыня должна делать все то же,
-что делала, будучи в рабском состоянии39. Во-вторых, рост вольноотпущенничества
в период империи является неопровержимым свидетельством непроизводительности
того самого рабского труда, незначительность которого Уэстерман пытается все время
доказать.
Труд рабов как основной вид производительного труда менее интересует Уэстер¬
мана, чем описание положения рабов и отношения между ними и их хозяевами.
Автор постоянно подчеркивает тенденцию к улучшению этих отношений. Так,
он пишет, что в Египте отношения между рабами и их владельцами и между вольноот¬
пущенниками и их патронами, «как показывают папирусы, были в целом скорее близ¬
кими и сердечными, чем напряженными» (стр. 104). Уэстерман признает применение
пыток к рабам, хотя, по его мнению, «в папирусах удивительно мало свидетельств об
этом» (стр. 105). Однако помимо египетских папирусов, данные которых неправомерно
используются автором для характеристики положения рабов для всей империи, у нас
имеются свидетельства надписей об обязательном применении пыток к рабам и си¬
стеме физических наказаний ДЛя рабов (например, IGI, III, 174; IGI, V, 1, 654). Это
вряд ли согласуется с мнением Уэстермана о сердечности отношений между господами
и рабами.
39	«Annuario della scuola archeologica di Atene e della missione italiana in Oriente»,
XXII—XXIII (1952), № 155 сл.

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
155
Большое значение в смягчении рабства автор придает влиянию императорских
рабов и вольноотпущенников. Он отмечает «стремительный рост их влияния», в особен¬
ности на политическую жизнь империи. Говоря об изменении в положении рабов в
Италии и Сицилии в первые века империи в сторону увеличения гуманности в обраще¬
нии с ними, Уэстерман пишет: «Это движение может быть связано с ростом преиму¬
ществ, достигнутых servi publici в Италии и римских и латинских колониях на западе:
этому, вероятно, содействовало почетное положение, занимаемое императорскими
рабами и вольноотпущенниками» (стр. ИЗ). Между тем, совершенно очевидно, что как
бы высоко ни были вознесены по прихоти своих господ отдельные рабы, в этом случае
совершенно оторвавшиеся от своего класса, это не влияло на улучшение положения
всего класса в целом, и между привилегированными рабами и всей остальной массой
рабов лежала пропасть. Дай само «почетное» положение императорских рабов и воль¬
ноотпущенников было непрочным: гнев или смерть их господина вели к падению их
могущества, а иногда, и к гибели (как это было, например, с Нарциссом, любимцем
Клавдия — Tac., Ann., XIII, 1).
Уэстерман возражает против взглядов тех ученых, которые связывают упадок
античной культуры с рабством (стр. 119 сл). Так, он отрицает, что применение рабского
груда задерживало технический прогресс. Единственными социальными условиями,
вызвавшими «упадок системы рабства в течение периода империи», он считает прекра¬
щение войн и разбоя, дороговизну рабов и превращение свободных крестьян в колонов.
Уэстерман не принимает во внимание, что уже сами древние связывали необходимость
отдачи земли колонам с непроизводительностью рабского труда. Еще Колумелла от¬
мечал, что в отдаленном поместье поля следует сдавать колонам, а не рабу-вилику;
«это правило в особенности относится к полям, засеянным хлебом, которым колон
может принести гораздо меньше вреда, чем виноградникам и садовым насаждениям.
Рабы же и этим полям приносят величайший вред» (I, 7). Таким образом, Уэстерман
меняет местами причину и следствие: сокращение рабского труда он выводит из раз¬
вития колонагных отношений, вместо того, чтобы видеть в этих отношениях следствие
невыгодности и непроизводительности труда рабов.
Относительно рабства в Малой Азии Уэстерман присоединяется к выводам Ро¬
стовцева в его книге о колонате. Так же как и для других частей империи, он приходит
к заключению о незначительном применении рабского труда и о значительной мягкости
в обращении с рабами (стр. 121—122). Наиболее серьезные возражения вызывает
утверждение Уэстермана о том, что рабы не применялись в сельском хозяйстве. Он
говорит только о домашних рабах у богатых горожан и землевладельцев (стр. 127).
Что жз касается сельскохозяйственных рабов, то он пишет, что «доказательств обра¬
ботки земли с помощью рабов нет» (стр. 126, прим. 109). Между тем, уже для эллини¬
стического времени мы имеем свидетельства об использовании рабов крупными зем¬
левладельцами (OGIS, 215; AJA, XVI (1912), стр. 12—14). Сам Уэстерман пишет, что
условия землевладения и методы производства были взяты римскими императорами
в тех формах, которые развились в эллинистический период (стр. 126). Между тем,
для эллинистического периода совершенно четко засвидетельствовано существование
сельскохозяйственных рабов, что автор должен был учесть и для времени империи.
К тому же в нашем распоряжении имеются и прямые свидетельства источников о зе¬
мледельческих рабах в восточных провинциях, относящиеся к III в. н. э. Достаточно
назвать надпись с о-ва Феры, где говорится о рабах, посаженных на землю, опреде¬
лены размеры участков и перечисляется инвентарь, которым они пользуются
(«δούλοι, έπι τάς χώρας — IGI, III, 343). О сельскохозяйственных рабах упоминается и в
другой надписи III в. из Гиераполя (IGRR, IV, 808). Правда, формы эксплуатации
этих рабов существенно отличались от форм эксплуатации, распространенных в Ита¬
лии и Сицилии в период Республики, но Уэстерман вообще не ставит вопроса о поло¬
жении δούλοι, έπι τάς χώρας. Значительное количество рабских надгробий, опуб¬
ликованных в последнее время (в частности, собрания сирийских и фригийских над¬
писей), позволяют сказать, что представление Уэстермана о незначительном количе¬
стве рабов в восточных провинциях не соответствует имеющимся данным.

156
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
Главы, посвященные рабству в поздней Римской империи (XX—
XXIX) были написаны Уэстерманом заново для рецензируемого издания. Соответст¬
вующие разделы отсутствовали в его статье в RE. Добавление этих глав само по*
себе симптоматично: материал источников, относящихся к IV—V вв. н. э., в наимень¬
шей степени противоречит основным тезисам Уэстермана, подробно рассмотренным
выше. В Поздней империи действительно имел место процесс падения удельного веса
тРУДа рабов в сельском хозяйстве и известное нивелирование различий между рабами
и низшими слоями свободных. Поэтому, когда Уэстерман отмечает эти процессы в
применении к данному конкретному периоду, ему нет необходимости насиловать факты
в такой степени, в какой это сделано в предшествующих главах. Между тем, поскольку
эпоха Поздней империи не рассматривается Уэстерманом как эпоха коренного кризиса
античных хозяйственных и общественных форм, грани между этой эпохой и более ран¬
ними периодами в его изложении стираются, и факты, относящиеся к IV—V вв., как
бы придают большую убедительность всей концепции о слабой роли и «мягкости» ан¬
тичного рабства.
Следует, однако, отметить, что и для Поздней империи размеры распространения
рабского труда нередко преуменьшаются Уэстерманом, а соответствующие сведения
источников постоянно ставятся им под сомнение. Так, сообщения агиографической
литературы о массовом отпуске рабов на свободу, а значит косвенно и об их много¬
численности, по мнению Уэстермана, преувеличены. Следует осторожно относиться
также и к известному сообщению Синезия о том, что нет такого дома, в котором не
было бы скифских рабов. Автор полагает далее, что в исторической литературе к
рабам относят иногда такие слои населения, которые в действительности не являлись
рабами. Так, упоминаемых в отчетах гермополитанского нома 7rocü8eç имений Апи-
она не следует считать рабами — это были наемные рабочие (стр. 134).
Сельское хозяйство восточных областей империи, например Каппадокии и Арме¬
нии, основывалось не на рабском труде,— здесь Уэстерман без всякой аргументации
отвергает выводы советского исследователя С. Т. Еремяна40, но на труде полусвобод¬
ных прикрепленных к земле крестьян (стр. 137). Даже рабы, упоминаемые Сальви-
аном, это по существу не рабы, так как они получают деньги за свой труд — stipendia
(стр. 138).
Многие важные стороны позднего рабства, например, имущественная правоспо^
собность рабов, условия их отпуска на свободу, положение рабов церкви и фиска,
а также рабов, используемых в промышленности и торговле, вовсе не освещены
автором.
Уэстерман оказывается не в состоянии раскрыть причины изменения роли раб¬
ства в позднеримском обществе. Это объясняется прежде всего методологическим по¬
роком концепции автора: проблема рабства для него — это главным образом пробле¬
ма этического и морального порядка. Эволюция рабства рассматривается вне свя¬
зи с процессом развития экономики Римской империи. Причины отмирания раб¬
ства как института не имеют в его изображении никакого отношения к определен¬
ным хозяйственным условиям; решающими факторами, уничтожившими рабство
уже в новое время, он считает гуманизм XVIII века и буржуазную демократию
(стр. 162).
Уэстерман подвергает критике концепцию Валлона и Ренана, утверждавших,
будто сокращение числа рабов вызвано было влиянием христианской церкви. Хри¬
стианство в Римской империи, доказывает автор, вполне мирилось с институтом
рабства (стр. 154).
Вместе с тем, по мнению Уэстермана, христианство благотворно влияло на раб¬
ство. В этом направлении действовали христианский догмат о равенстве всех людей
перед богом и совместное участие рабов и свободных в отправлении различных рели¬
гиозных обрядов. Благотворное влияние христианства выражалось, по мнению автора,
40	С. Т. Ер ем ян, О рабстве и рабовладении в древней Армении, ВДИ,
1950, ' № 1, стр. 12—26.

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
157
и в том, что христианская церковь, внушая рабам убеждение в необходимости поко¬
риться судьбе, проявлять терпеливость и послушание, сообщала им новую жизненную
силу, помогала переносить свою участь. Затем постепенно христианская церковь пе¬
решла от примирения с рабством к этическому его отрицанию.
Игнорирование автором классовой сущности христианства мешает ему правильно
оценить отношение последнего к рабству. В связи с этим оказываются возможными
и столь наивно звучащие положения, как замечание относительно облегчения христи¬
анской церковью участи рабов путем распространения среди них чувств смирения и
покорности судьбе. Уэстерман не учитывает, что христианская церковь в Поздней
империи сама уже являлась крупным землевладельцем, и ее экономическое могущество
в значительной мере зиждилось на эксплуатации рабов.
Уэстерман совершенно игнорирует классовую борьбу рабов в Поздней империи.
То обстоятельство, что в этот период не было рабских мятежей, подобных восстаниям
II—I вв. до н. э., кажется автору достаточным основанием для того, чтобы не зани¬
маться этим вопросом. Между тем, в источниках отражены различные формы классо¬
вой борьбы рабов в Римской империи, начиная от пассивного сопротивления рабо¬
владельцам и вплоть до участия в массовых народных движениях, направленных против
римского государства (движения багаудов, агонистиков),и содействия варварам, втор¬
гавшимся в империю.
В.	Уэстерман решительно отклоняет выводы советского историка А. Д. Дмитрева
относительно того, что восстание вестготов против империи в 378 г. сопровождалось
восстаниями рабов и колонов 4І,но не подтверждает свою точку зрения анализом источ¬
ников.
Пытаясь опровергнуть положение Ф. Энгельса о том, что население провинций
ожидало варваров как спасителей, В. Уэстерман обращается к источникам, но исполь¬
зует их крайне односторонне. Он приводит упоминания Иеронима и Эвнапия об опу¬
стошениях, которые производили варвары на римской территории, не учитывая од¬
нако, убедительных данных источников (того же Иеронима, Эвнапия, Сальвиана и
других римских авторов) о присоединении местного населения к варварам, о том, что
известная часть провинциалов действительно предпочитала римскому владычеству
господство варваров.
Круг источников, привлеченных автором для выяснения затронутых им проблем,
крайне узок. Совершенно недостаточно привлечены данные о позднеримских рабах,
имеющиеся в юридических, папирологических и литературных источниках. Во многих
случаях автор основывается в своих выводах не на самостоятельном исследова¬
нии источников, но на работах современных зарубежных историков. Так, оспаривая
точку зрения С. Т. Еремяна о господстве рабовладельческой системы хозяйства
в древней Армении, Уэстерман опирается лишь на книгу французского историка
Груссе.
В отдельных случаях автором допущены фактические ошибки, Сальвиан име¬
нуется епископом Арля, аСидоний Аполлинарий епископом Массилии (стр. 142), хотя
первый был пресвитером в Массилии, а второй епископом Клермона.
Подводя итоги рассмотрению книги Уэстермана, необходимо признать, что данная
работа не содержит объективно-научного изложения истории античного рабства.
Отказываясь проследить историю рабства в связи с экономическим развитием общества,
автор ограничил свою задачу сбором сведений о численности рабов и их положении
в различные периоды и в различных странах. Если бы эта задача была выполнена удов¬
летворительно, книга У эстермана могла бы по крайней мере претендовать на роль по¬
лезного справочника. Однако этого не произошло: в книге приводится немало дей¬
ствительно важных фактов и интересных наблюдений, но множество не менее важных
фактов, если они противоречат концепции автора, обходятся молчанием, а самый под¬
бор фактического материала чрезвычайно тенденциозен. Именно поэтому эта концеп¬
41	А. Д. Д м и т р е в, Восстание вестготов на Дунае и революция рабов,
БДИ, 1950, № 1, стр. 66—80.

158
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
ция, основными моментами которой являются преуменьшение роли труда рабов в ан¬
тичности и идеализация их положения, не может быть признана сколько-нибудь обос¬
нованной и научно-состоятельной. Она направлена не только против марксистско-
ленинского учения о рабовладельческой формации, но по сути дела и против прогрес¬
сивной домарксистской историографии рабства и является ярким отражением реак¬
ционных тенденций современной буржуазной историографии.
А. Р. Корсунский, В. И. Кузищину
И. С. Свенцицкая
НОВЫЕ КНИГИ И СТАТЬИ ПО ЕГИПТОЛОГИИ
(Краткие аннотации)
I. КНИГИ
Les grandes découvertes4 archéologiques de 1954, Le Caire, 1955, 154 стр., илл. Спе¬
циальный номер «La revue du Caire», выпущенный с целью популяризации открытий
египетских археологов в 1954 году: неолитическая стоянка, находки в Хелуане и Сев.
Саккара, пирамида Сехемхета (III дин.), барки, открытые при гизехских пирамидах,,
раскопки между Мемфисом и Ком-эль-Фахри, в Фивах, Абидосе, Абусире и близ.
Александрии.
Е. Brunne r-T raut, Die altägyptischen Scherbenbilder (Bildostraka) der Deu¬
tschen Museen und Sammlungen, Wiesbaden, 1956, 146 стр. , 68 табл. Иллюстрированный
каталог остраконов с рисунками, из германских собраний.
М. Z. G h о п е і m, The euried pyramid, L., 1956, 155 стр., илл. Научно-популяр¬
ный очерк о раскопках ступенчатой пирамиды Сехемхета (III дин.) в Саккара, произ¬
водимых под руководством автора книги.
T. J а m е s, The Mastaba oj Khentika, L., 1953, 78 стр., 43 табл. Публикация ма-
стабы везиря Хентика (время Тети и Пени I, VI дин.). Рец. см. СЬ. Eg., XXIX (1954)^
58, стр. 256—257.
А. de Buck, The Egyptian Coffin texts, Chicago, 1935—1956; т. I — 405 стр.,.
T. II — 405 стр., T. Ill—409 стр., т. IV — 413 стр., т. V — 399 стр., т. VI — 415 стр.
Первый том охватывает «Изречения» 1—75, второй — 76—163, третий — 164^—267,.
четвертый — 268—354, пятый — 355—471, шестой — 472—786. При каждом tomo
имеется указатель источников и соотносительный указатель изречений.
R. Caminos, Literary fragments in the Hieratic script, Oxf., 1956,	71 стр.,.
30 табл. Публикация плохо сохранившихся фрагментов иератических текстов лите¬
ратурных произведений Среднего царства, переписанных в самом конце XVIII дина¬
стии (из коллекции В. С. Голенищева, принадлежащих ГМИИ им. Пушкина в Москве).
Первая группа отрывков относится к рассказу об удовольствиях птичьей охоты и рыб¬
ной ловли; вторая группа образует риторическое повествование чиновника Схотеп-
ибраанха о царской охоте в Фаюме или в Дельте, вероятно Аменемхета II; в третьей
намечается мифологическая сказка о богине Nsrt, в четвертой собраны отдельные мел¬
кие фрагменты из Синухета, Мерикара и Птаххотепа, а также неидентифицированные
куски.
W. Не Ick, Urkunden der 18 Dynastie, Urkunden des* ägyptischen Alter¬
tums begründet von G. Steindorff, B., Heft 17, 1955, стр. 1227—1368; Heft 18,.
1956,-стр. 1369—1538; Heft 19, 1957, стр. 1539—1645. Выпуск 17 (§§ 365—407) содержит
исторические надписи Тутмоса III и Аменхотепа II; выпуск 18 (§§ 408—485)—био¬
графические надписи современников Тутмоса III и Аменхотепа II; выпуск 19. (§§ 486—
561) — исторические надписи Тутмоса IV и биографические надписи его современ¬
ников.

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
159'
J. В а г п Sy Five Ramesseum рарутіу Oxf., 1956, 44 стр., 23 табл. Публикация пяти
папирусов, описанных Гардинером в общих чертах. Первый, принадлежащий писцу Си-
собку, является вступительной повестью к какому-то поучению, второй представляет
собой сборник афоризмов, остальные содержат рецепты и заклинания. В предисловии:
говорится о технике реконструкции и закрепления сильно разрушенных папирусов.
М. С г а тп е Гу Archäologische und epigraphische Klassifikation Koptischen Denk¬
mäler des Metropolitan Museum, Wiesbaden, 1957, 39 стр., 64 табл. Классификация
коптских стел из коллекции Metropolitan Museum в Нью-Йорке.
jS* М е г с е г. Literary criticism of the Pyramid textSy L., 1956, 122 стр. Исследова¬
ние о генезисе и литературном стиле Текстов пирамид.
W. H е I с ку Untersuchungen zu Manetho und den ägyptischen Königlisteny B., 1956,
91 стр. Сравнительный анализ античных источников (книги Сотиса и Псевдо-Эратосфе¬
на), с одной стороны, и древнеегипетских документов (анналов V и XVIII династий и.
рамессидских списков царей), с другой стороны.
L. Christoph е, Temple d'Amon à Karnaky les divinités des colonnes de la gran¬
de salle hypostile et leurs épithétesy Le Caire, 1955, 138 стр., XXVIII табл. Исследова¬
ние надписей Сети I, Рамсеса II и Рамсеса IV на колоннах гипостильного зала Кар¬
нака.
J. J а п s s е Пу Annual Egyptological bibliography 1956у Leiden, 1957, стр. 1422—
1607. Очередной том библиографического ежегодника по египтологии, охватывающий.
635 названий (№№ 4346—4981).
С.	С I а і Гу Strong man Egyptologist. Being the dramatised story of Giovanni Bel-
zoniy L., 1957, 184 стр., 1 илл. — фронтиспис. Биография Дж. Бельцони — археоло-
га-любителя начала XIX века.
Р. М о п t е ty Isis ou А la recherche de V Égypte ensevelie y P., 1956, 272 стр. Очерк,
истории археологических открытий в Египте.
O.	Н е ІскуЕ. OttOy Kleines W örterbuch der Àgyptologiey Wiesbaden, 1956, 418 стр.
Справочное издание, рассчитанное на студентов и ученых смежных дисциплин. Авторы
стремились отразить состояние современной науки, однако, во многом статьи «Словаря»
носят на себе печать личных воззрений авторов, стоящих на реакционно-идеалисти¬
ческих позициях.
Н. К е е Sy Das alte Ägypten. Eine Kleine Landeskunde у В., 1955. I часть *— девять
очерков по географии и культуре Древнего Египта: 1. Нил и времена года; 2. Водное
хозяйство и почва; 3. Собственность и ее использование; 4. Сельское хозяйство, садо¬
водство; 5. Домашние животные; 6. Нил как магистраль; 7. Судостроение и приста¬
ни; 8. Торговые пути; оазисы; 9. Сырьевые ресурсы Древнего Египта. II часть — Го¬
рода и ландшафты: 1. Мемфис и Гелиополь; 2. Дельта; 3. Гераклеополь и Фаюм;
4. Абидос; 5. Фивы; 6. Эль-Амарна; 7. Ассуан, Элефантина, Филэ; 8. Напата.
F.	L exäy Verefny zivot ve starovék 'em Egypte у 1—2, Praha, 1955., 150 стр., илл.,
4 табл. Книга знаменитого чешского египтолога Франтишека Лекса посвящена соци¬
ально-экономической жизни и администрации древнего Египта. Во II томе дан перевод
на чешский язык важнейших надписей и папирусов.
F о Ike R у s t е d t, Nagra glimtar frSn det fornegyptisna lantbruket och trädg urdsköt-
selny KiL, 1956, 81 стр. Справочное пособие по сельскохозяйственным культурам и
обработке земли в древнем Египте.
G.	Р о s е п е г, Littérature et politique dans l'Egypte de la XII dynastiey P., 1956,
171 стр. Исследование литературных памятников XII династии с целью выявить в них
политические тенденции того времени.
S. S с h о t ty Zum Krönungstag der Königin Hatschepsüty Göttingen, 1955, стр. 195—
219. Доклад на историко-филологическом факультете, характеризующий общественно-
политические предпосылки и обстановку в момент воцарения Хатшепсут, главные
черты ее правления и его конец.
P.	М о п t е t, La vie quotidienne en Égypte au temps des Rams es y P., 1956, 346 стр.
Книга из серии «La vie quotidienne», знакомящая читателя с разными сторонами жизни*
в Египте Нового Царства. Наиболее широко развиты главы о деревне, о ремеслах, о цз-^

160
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
ре и о жизни отдельных сословий. Много внимания уделено семейному быту и погре¬
бальным обрядам.
«Akten des VIII Internationalen Kongresses für Papyrologie», Wien, 1956, 174 стр.,
табл, в тексте. Сборник речей и докладов, прочитанных на восьмом папирологическом
конгрессе в Вене в 1955 г. Из 30 докладов подавляющее большинство (23) цоевящено
греко-римскому периоду и Византии, остальные семь — коптско-арабскому Египту
(на английском, немецком, французском и итальянском языках).
Н. Kees, Der Götterglaube im Alten Aegypten, B., 1956, 479 стр., 10 табл., указа¬
тели. Второе дополненное издание, в котором текст оставлен без изменений, а все но¬
вые данные и исправления к каждой странице даны в конце книги. В предисловии из¬
ложены композиционные идеи автора: выделить доминирующие черты истории еги¬
петской религии, наиболее подробно представить в книге решающие концепции и
этапы: архаические культы, период объединения и становления, системы Гелиополя и
Мемфиса, фиванский культ Амона, роль Осириса и завершающий синкретизм.
Н. К е е s, Totenglauben und Jenseitsvorstellungen im Alten Ägypten, 2 Aufl., 1956,
315 стр., 7 табл. Книга содержит систематическое изложение результатов многолет¬
них исследований автора по истории заупокойного культа в Египте Древнего и Сред¬
него царства.
G.	R и d п i z к у, Die Aussage über «Das Auge des Horus». Eine altägyptische Art
geistiger Äusserung nach dem Zeugniss des Alten Reiches, Kopenhagen, 1956, 60 стр. Дис¬
сертация, посвященная «оку Гора». Автор считает, что «око Гора» символизировало
«жизненную силу» царя, которая переходила к его наследнику путем отождествлений
и ритуальных актов во время коронации и в обрядах njsw d'. htp.
A.	В а d а w у, А history of Egyptian architecture, Giza, 1954, 212 стр., 129 рис.,
8 табл., указатели. Первый том задуманной автором полной истории египетской ар¬
хитектуры в пяти томах; охватывает додинастический период, Раннее и Древнее
царство.
Е. I V е г s е п, Canon and proportions in Egyptian art, L., 1955, 75 стр., 8 схем.
Исследование теоретических и конструктивных закономерностей, легших в основу
при построении стоящей мужской фигуры в египетском изобразительном искусстве.
B.	А а / / е s, Egyptische brieven, Amsterdam, 1956, 63 стр. и перевод: Briefe über
ägyptische Kunst, München, 1956, 67 стр. В письмах автора излагаются его впечатле¬
ния о памятниках египетского искусства, полученные во время пребывания в Египте.
H.	Hickman п, Musicologie pharaonique, Kehl (Rhin), 1956, 65 стр. Исследова¬
ние по истории древнеегипетской музыки.
Н. Junker, Weta und das Lederkunsthandwerk im Alten Reich, Wien, 1957,33стр.
Исследование титула и профессии чиновника Wt>, считавшегося связанным с умаще-
ниями при пирамиде Менкаура (его надписи были опубликованы Daressy,Rec. Tr.,
14, стр. 165; Montet и Sethe, Uric., 22). Выяснив значение знаков ¿ и/) , автор доказы¬
вает, что Wt) не имел отношения к косметике, а был мастером художественных из¬
делий из кожи при дворе какого-то царя, не обязательно IV династии.
Naguib Riad, La médecine au temps des pharaons, P., 1955, 319 стр. Научно-
популярные очерки по истории древнеегипетской медицины, написанные врачом.
H. G г а р о w, Grundriss der Medizin der alten Ägypter I—II—III, В., t. 1,1954—
102 стр.; t. II, 1955 — 149 стр.; т. Ill, 1956—168 стр. Три первых тома давно заду¬
манного автором всестороннего филологического исследования египетских .медици-
ских текстов. В первом томе определяется круг древнеегипетских представлений об
анатомии и физиологии человека; во второхм томе дается перечень медицинских папи¬
русов, анализ их содержания, стиля и языка; третий том посвящен понятиям египтян
о здоровом и больном теле, уточнению списка болезней и деятельности врачей.
А. Ermann, Kurzer Abriss der ägyptischen Grammatik, 4-е издание, Graz,
1955, 64 стр. Литографированное учебное пособие для начинающих; содержит очень
краткий конспект по грамматике, краткую хрестоматию, списки двухсогласных
знаков, наиболее употребительных детерминативов и вспомогательный словарь.

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
161
Е. Е d е Z, Altagyptische Grammatik, I, Roma, 1955, 397 стр. Настоящий I том по¬
священ морфологии египетского языка времени Древнего царства.
С. Е. S а п d е г-Н а п s е п, Studien zur Grammatik der Pyramidentexte, Copenhagen,.
1956, 239 стр.В первой главе («Учение о формах») рассматриваются в обычном порядке
расположения материала все части речи; во второй («Учение о предложении») полный
синтаксис и порядок слов; однако автор предупреждает, что данная работа не являет¬
ся грамматикой в собственном смысле, а касается лишь наиболее существенных и труд¬
ных сторон языка Текстов пирамид.
II. СТАТЬИ
ПУБЛИКАЦИИ
J.Lecla nt, Fouilles et travaux en Égypte, 1955—1957, Or., 27 (1958), 1, стр. 75—
101. Обзор археологических работ в Египте за два года. Нубия — проведено пять кам¬
паний в связи с будущим затоплением долины Нила в этом районе, начаты фотограм¬
метрические съемки в Абу-Симбеле. Восточная пустыня — найдены новые надписи чи¬
новников Древнего царства поблизости от Wadi el Mueilha. Ком-Омбо — произведено
списывание и фотографирование текстов для будущей публикации. Эсне — продолжа¬
ются работы в храме под руководством Сонерона (Sauneron), исследовано и спи¬
сано 640 надписей,из которых 600 не были еще опубликованы; первый том сдан в печать.
Карнап— продолжаются работы по реконструкции II пилона; найдены блоки с надпи¬
сями, голова большой статуи из черного гранита в стиле Среднего царства. Деир-эль
Медине — начата систематизация документов, найденных при раскопках IFAO в
1955 и 1956 гг. Вади-Гассу — Викентьев приступил к публикации надписи из Umm
Huetut. Найден фрагмент надписи с именем Монтуемхета. Абидос — J. Yoyotte ско¬
пировал в 1955 г. карийские и кипрские надписи на стенах двух рамессидских храмов.
Лахун — в апреле 1956 г. была расчищена от огромных блоков известняка и обломков
кирпичной пирамиды погребальная камера принцессы Nfrpth, родственницы Аменем-
хета III. В ней найден пустой саркофаг и много ценных предметов. Митрахинэ — про¬
изведена перевозка колосса Рамсеса II в Каир. R. Anthes приступил к обследованию
почвы в Мемфисе с целью произвести раскопки. Им начато также изучение маленького
храма Рамсеса II (№ 24) в юго-восточном углу стены храма Птаха. Саккара — продол¬
жаются работы под руководством Закарии Гонейма у пирамиды Сехемхета и под ру¬
ководством J. Lauer’a по реконструкции фасада стены пирамиды Джрсера; под руко¬
водством Emery открыта гробница царицы Гора-Кейт (?), I дин. Заеиет аль
Ариан — в северной части расчищены гранитные блоки и саркофаг (в 1954 г.). Танис —
P. Montet разобрал в 1956 г. гробницу Шешонка III,не трогая внутренних блоков; ма¬
териал для постройки ее был взят из разных мест и относится к периоду от Сенусерта
III до XXI династии; найдены интересные фрагменты двух стел Рамсеса И. Западная
граница Дельты—Александр Бадауи обнаружил молельню позднего периода на бе¬
регу озера Mareotis. Обзор египетских и египтезирующих предметов, найденных вне
Египта в 1955—1956 гг. (Судан, Центральная Африка, Рас-Шамра, Израиль, Сузы,,
Ассирия, Турция, СССР, Греция, Югославия, Аполлония, Сев. Африка, Франция).
Fouilles et travaux, ChEg, XXXII (1957), 64, стр. 247—248. Сообщения о новых
археологических работах в Египте. Абу-Роаш — Лейденский музей, под руковод¬
ством Klasens’a продолжает раскопки в некрополе I династии. Абусир — немецко-
швейцарской экспедицией под руководством Штокка и Рикке в развалинах солнечного,
храма Усеркафа найдена нетронутая голова царя в короне Нижнего Египта (натураль¬
ной величины), предположительно, самого Усеркафа. Карнап — проведена работа по
реконструкции: колосс с картушами Пайноджема поставлен на место, две поздние
стелы водворены в гипостильный зал, расчищен вход. Луксор — продолжается
расчистка входа, базы колонн освобождены от земли; между аллеей сфинксов Некта-
неба и Нилом открыты остатки города римской эпохи. Курна — при уборке земли по¬
зади «колоссов Мемнона» обнаружены базы колонн, по величине такие же, как в гипо- 1111 Вестник древней истории, № 4

162
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
стильном зале в Карнаке, найдена новая голова колосса Аменхотепа III (больше 2 м
в высоту) из розового гранита и фигура сфинкса (?) из этого же материала; ось зау¬
покойного храма его определяется в 600 м. Элефантина — установлено, что теменос
Hega-ib был покрыт куполом из кирпича; в кулуарах находились разные статуи
Среднего царства.
W. V у с і с h /, Zur Geschichte und Archaologie des Sudans, «Aegyptus», 37 (1957),
1, стр. 60—62. В связи с перестройкой Ассуанской плотины, 50% памятников Судан¬
ского списка древностей 1952 г. № 2, не считая 10 новых пунктов находок, подвергнет¬
ся затоплению в районе между Мероэ и Фарасом. Веркуттер указывает в своем предва¬
рительном докладе не менее 60 объектов, обследование которых было рассчитано на
20 лет. Но ввиду срочной необходимости их спасения, он предлагает проводить работу
одновременно наибольшему числу археологов с помощью лабораторий в Хартуме.
Проект представлен Суданскому правительству для обсуждения.
А.	К I а s е п s, The excavations of the Leiden museum of antiquities of Abu Roasch,
ORM, 38 (1957), стр. 58—68. Отчет о работе в первом сезоне (1957): раскопано 81 по¬
гребение I династии. Приложено 2 плана, 5 таблиц (18 фото) и список всех архаичес¬
ких некрополей Египта.
Н. Goedicke, А provision-far of the time of Asosisf Rev. Ég., 11 (1957),
стр. 61—71. Публикация небольшого кувшина из коллекции Британского музея
(№ 57322), относящегося к царствованию Джедкара-Исеси (V дин.).
J.Vandier} Le groupe et la table d' of fraudes d' Ankhoudjes, Rey. Ég., 11 (1957),
стр. 145—155. Публикация двух памятников Древнего царства, недавно приобретен¬
ных Луврским музеем:	1) скульптурная группа заупокойного жреца Менкаура
и егожены ; 2) стол для жертвенных приношений, принадлежавший этому лицу
(VI дин.).
P.Krieger, Un portrait d'Amenemhat ///, Rev. Ég., 11 (1957), стр. 73—75.
Публикация небольшой головы сфинкса из алебастра (Лувр, №10 938), приписывае¬
мой автором Аменемхету III.
Е. В runner-T гаи ty Frühe Kupferstatuette eines unbekleideten Mannesy Ág.
St., стр. 12—16. Публикация медной статуэтки (Мюнхен, № 1591), из б. коллекции Бис-
синга, предположительно XII династии.
А. Gardine г, Hymns to Sobk in a Ramesseum papyrus, Rev. Ég. 11 (1957), стр.
43—56. Перевод двух гимнов Собку, XIII династии, опубликованных автором в его
Ramesseum Раругі, табл. 18—21, с историко-религиозным комментарием.
W. Н е I с ку Die Berufungdes Vezirs W¿r, Ag. St., стр. 107—117. Публикация двух
больших текстов, списанных автором в 1952 г. с восточной стены правого крыла попе¬
речного зала гробницы № 131 фиванского некрополя, принадлежавшей Усер-амону,
везирю Тутмоса III.
Я. М. Stewarty А possible contemporary parallel to the inscription of Suty and
Ногу JEA, 43 (1957), стр. 3—5. Публикация бюста чиновника времени Аменхотепа III
(Вг. Mus., № 968), с надписью, содержащей гимн Солнцу.
J. С I е г е, Notes sur la chapelle funéraire de Ramses I a Abydos et sur son inscrip¬
tion dédicatoirey Rev. Ég., 11 (1957), стр. 1—38. Републикация памятников заупокой¬
ной молельни Рамсеса I, расположенной в северо-восточном углу стены абидосского
храма Сети I.
J.J ап ssenyDie Grabstele des Ptahemheb (Theben No. 193), Ag. St., стр. 143—148.
Публикация большой заупокойной стелы Птахемхеба, чиновника храма Амона. По
стилистическим признакам стела относится к XIX дин.
С Г, S с h а е f f е Гу Une épée de bronze d'Ugarit (RasShamra) portant le cartouche de
Mineptahy Rev. Ég., 11 (1957), стр. 139—143. Публикация бронзового меча, найденного
в 1953 г. в Рас-Шамра, в восточной части дворца (I слой, пункт № 912). Это самая
поздняя находка, свидетельствующая об угаритско-египетских связях в конце XIX
дин.
R. Camino Sy Two stelae in the Kurnáh temple of Sethos /, Ag. St., стр. 17—29.

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
163
Републикация парных стел, изменение картушей которых показывает, что Аменем-
сесу наследовал Мернептах-Сиптах, а последнему — Сети II.
J. L е с I а п t, Osiris, p]-wsb-i]d, Ag. St., стр. 197—204. Публикация молельни
Осириса-Небанха у северных ворот большого гипостильного зала в Карнаке, откры¬
той в 1900 г. (время Тахарки).
Н. N. Chittick, An inscription on Gebet Barkal, JEA, 43 (1957), стр. 42—44.
Публикация надписи на отвесной скале близ Напаты, содержащей пять царских кар¬
тушей, из которых два определяются как принадлежащие Тахарке и Настасену.
G. Р о s е п е г, Le conte de Néferkarê et du général SiSéné, Rev. Ëg., 11 (1957),
стр. 119—137. Публикация двух близких литературных фрагментов: 1) табл. № 13 539
Восточного Института в Чикаго; 2) Papyrus Chassinatl verso и I recto.
R. Faulkner, Ptahhotpe and the disputants, Äg. St., стр. 81—84. Новый ком¬
ментированный перевод отрывка о спорщиках из «Поучения Птаххотепа» (Рар. Prisse,
5, 10—6,3; Pap. Brit. Mus. 10 509, 1,16—2,5).
Е. P. U p h i l l, The stela of Ankhefenmut, JEA, 43 (1957), стр. 1—2. Публикация
стелы VII века до н. э. из коллекции Центральной библиотеки в Кройдоне; стела по¬
священа Осирису потомком Такелота. Стела была вновь найдена в развалинах част¬
ного лондонского дома.
S. Bosticco, F rammento inedito delV obelisco campense, «Aegyptus», 37 (1957),1,
стр. 63—64. Публикация фрагмента обелиска из Гелиополя, перевезенного Августом
в Рим, с надписью Псамметиха II.
G. Н и g h е s, A demotic letter to Thoth, JNES, XVII (1958), 1, стр. 1—12. Публи¬
кация демотического письма Чикагского музея № 19422, относящегося ко времени
Дария I (около 502 г. до н. э.). Папирус содержит жалобу писца Эфу «богу Тоту» на
притеснения со стороны начальства.
Е. А. J е I і п к о ѵ а, Sale of inherited property in the first century В. C. , JEA,
43 (1957), стр. 45—55. Публикация демотического папируса Британского музея
№ 10075 юридического характера, происходящего из так называемого «Мемфисского ар¬
хива» и относящегося к 18 году Птолемея Филопатора Филадельфа.
В. S t г і с к е г, De heilige uil, ORM, 38 (1957), стр. 1—14. Публикация рельефа
и двух статуэток сов из коллекции Лейденского музея, относящихся к эллинистиче¬
скому Египту.
J. W. Curtis, Coinage of pharaonic Egypt, JEA, 43 (1957), стр. 71—76. Публи¬
кация первых египетских монет XXIX и XXX династий, из которых самыми ранними
автор считает серебряные монеты Нектанеба I.
S. Wângstedt, Zwei Quittungen aus der demotischen Ostrakonsammlung zu
Uppsala, Äg. St., стр. 379—382. Публикация двух демотических остраконов римского
времени из коллекции музея в Уппсале: 1) № 1546 — квитанция об уплате налога
на плотину (36 год Августа) и 2) № 1268 — то же, за пользование храмовой баней
(1 год Гая).
D. Meredith, Berenice T roglodytica, JEA, 43 (1957), стр. 56—70. Публикация
результатов раскопок в г. Беренике на побережье Красного моря (греко-римское
время).
J fcerny, Р. Kahle, R. Рагке г, The Old Coptic horoscope, JEA, 43 (1957),
стр. 86—100. Публикация, новый перевод и комментарий к P. Lond. 98, содержащему
гороскоп на 13 апреля 95 г. н. э., составленный во II в. н. э.
R. Р а г k е г, А late memorial tablet, Rev. Ég·, И (1957), стр. 160. Публикация не¬
большой коптской таблички позднего времени, вероятно,из монастыря в Эсне, содержа
щей биографию монахини и даты.
ИСТОРИЯ
У. С а ро villa, Contributio alV espansioni culturale dell' Egitto antico, «Aegyp¬
tus», 37 (1957), 1, стр. 1—22. Обзор, посвященный теме культурного влияния древнего
Египта на окружающие страны, начиная с первобытных времен до греко-римской
эпохи.
11*

164
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
E.	S e i d I, Vom Erbrecht der alten Ägypter, ZDMG, 107 (1957), 2, стр. 270—281.
Автор доказывает, что право наследования было связано с обеспечением заупокойного
культа.
F.	L е X a, La société égyptienne а V époque préhistorique, Ar. Or , 25 (1957), 4, стр.
525—530. Доклад, в котором автор, привлекая материалы погребений Меримде-Бени-
Салама и пережиточные мотивы Текстов пирамид (Руг. 399 с; 406 Ь; 437; 843; 308;
152—160; 510), пытается доказать, что абсолютный деспотизм развился уже в прими¬
тивной общине палеолита. Концепция автора представляется неприемлемой.
Н. J и п к е г, Die Feinde auf dem Sockel der Cha sechem-S tatúen und die Darstel¬
lung von geopferten Tieren, Äg· St., стр. 162—172.
H. В г и n n e r, Die Lehre vom Königserbe im frühen Mittleren Reich, Äg. St.,
стр. 4—11.
J. Spiegel, Erwähnung unbenannter Personen auf Denksteinen des Mittleren
Reichs, Äg. St., стр. 315 — 321. Статья о происхождении пометок ri rh-tw.f «неиз¬
вестен» и smh «забыт» на стелах, принадлежавших лицам, чьи имена были утеряны
или стерты по каким-либо причинам. Стелы большей частью относятся к Среднему
царству.
J.Vandier, Réflexions sur l'histoire de la XII dynastie, Rev. hist., CCXIX (1958),
стр. 16—31. Размышления о том, насколько документальные данные о политике царей
XII дин. могут быть подтверждены литературными памятниками этой эпохи.
W. К. S і р т s о п, Sobkemhet, a vizier of Sesostris III, JEA, 43 (1957), стр. 26—
29. К вопросу об усилении роли визирата за счет царской власти в период XII—XIII
династии.
Н. Goedicke, The route of Sinuhe's flight, JEA, 43 (1957), стр. 77—85. Опыт
идентификации географических названий «рассказа Синухета» и реконструкции
вероятного пути Синухета.
С. А I d г е d, Year twelve at Amarna, JEA, 43 (1957), стр. 114—117. Желая под¬
твердить гипотезу о долгом соправлении Аменхотепа III и Аменхотепа IV, автор пы¬
тается доказать, что «торжество 12 года», изображенное в гробнице Мерира II,предста¬
вляет собой не хеб-сед Эхнатона, а празднество по случаю его единоличного вступле¬
ния на престол.
А. Gardiner, The so-called tomb of queen Tiye, JEA, 43 (1957), стр. 10—25. Пу¬
тем анализа надписей автор доказывает, что так называемый саркофаг царицы Тии был
предназначен не ей, а Эхнатону; решительно отрицая гипотезу о соправлении с Амен¬
хотепом III, Гардинер считает наилучшим подтверждением своей точки зрения письма
Амарнского архива №№ 23, 26, 27.
С. А I d г е d, The end of the El Amarna period, JEA, 43 (1957), стр. 30—41. На ос¬
новании физического сходства, аналогии имен, титулов и сана it ntr «тесть царя», автор
утверждает: 1) что Эйе был сыном Юйя, следовательно родным братом царицы Тии и
жреца Анена; 2) что Нефертити была дочерью Эйе от первого брака.
С. Keith-S eel е, Some remarks on the family of Ramesses III, Äg· St., стр.
296—314.
R. Parker, The length of reign of Ramses X, Rev. Ц (1957), стр. 161.
W. Erichsen, Einige demotische Urkundenvermerke, Äg· St., стр. 76—80. Иссле¬
дование канцелярских отметок на полях демотических документов Птолемеевской
эпохи.
W. R. D а w s о п, The discoverer of the Rosetta stone, JEA, 43 (1957), стр. 117.
Из истории египтологии (биография А. J. Boussard).
,	РЕЛИГИЯ
А.	Pi а п к of f, Le livre de U Am Dual et les variantes tardives, Äg. St., стр. 244—
¿4?.
W. Till, Zum Sprachtabu im Ägyptischen, Äg· St., стр. 322—337.
W. W о Vf, jjber die Gegenstandsbezogenheit des ägyptischen Denkens, Äg· St., стр.

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
165
403—410. Отталкиваясь от позиций реакционной, субъективно-идеалистической фи¬
лософии, автор тщетно пытается объяснить некоторые особенности языка и мышления
древних египтян.
Р. С h і т i t s, Tilapia in ancient Egypt, «FAO fisheries bull.», 10 (1957), 4, стр.
211—215. Крупный французский специалист по рыбоводству на основании рельефов
Аххотепа и Каэманха (Древнее царство) и фиванской гробницы XVIII дин. доказывает,
что разведение Tilapia и все прудовое рыбоводство были известны в Египте с древней¬
ших времен (Tilapia nilotica-jnt, священная рыба Хатор).
É. D г i о t о п, Un cryptogramme relatif aux souffles de vie, Äg. St., стр. 44—50.
Публикация пятнадцати скарабеев и дешифровка высеченной на них криптограммы,
содержащей магическое изречение: «Амонра-сентер (или царь NN) дает дыхание (жиз¬
ни) тому, кто его любит».
О. F і г с h о w, Die Boten der Götter, Äg. St., стр. 85—92. К вопросу о терминах
h’ytyw, ndstyw, sm^yw.
H. Goedicke, A lion-cult of the Old Kingdom connected with the royal temple, Rev.
Eg., 11 (1957), стр. 57—60.
H. Кее s, Zur Überlieferung des Totenbuch-Kapitels 99 und seiner Vorläufer, Äg.
St., стр. 176—185.
S. M о r e n z, Rote Stiere. Unbeachtetes zu Buchis und Mnevis, Äg. St., стр. 238—
243.
КУЛЬТУРА
A. B a d a w y, Architectural provision against heat in the Orient, JNES, XVII
(1958), 2, стр. 122—128. Часть статьи о защите от зноя на Востоке посвящена соответ¬
ствующим мероприятиям в древнем Египте.
J. С а р а г t, Dans le studio d'un artiste, ChÉg, XXXII (1957), 64, стр. 199—217.
Посмертно опубликованная статья об эволюции стиля амарнского портрета и о методах
работы скульптора Тутмоса.
/. С а р а г t, Pensées d'éternité sur un mode plaisant, ChÉg, XXXII (1957), 64,
стр. 159—177. Посмертная статья, в которой автор утверждает, что произведения
древнеегипетского искусства, предназначенные для гробниц, все же носили оптими¬
стический характер.
J. С а р а г t, Au pays du symbolisme, ChÉg, XXXII (1957), 64, стр. 219—246. По¬
смертная статья о развитии символических изображений в египетском искусстве.
J. С а р а г t, Les belles demeures, ChÉg, XXXII (1957), 64, стр. 179—197. Опи¬
сание художественной обстановки дворцов и вилл, главным образом по материалам
Амарны. Посмертно опубликованная статья.
A.	Hermann, Beiträge zur Erklärung der ägyptischen Liebesdichtung, Äg. St.,
стр. 118—139.
B.	Lanczkow ski, Sprechen und Schweigen im alten Ägypten, Äg. St., стр. 186—
196.
G.	R о e d e r, Die Arme der Osiris-Mumie, Äg. St., стр. 248 — 286. Исследование
большого количества бронзовых фигур Осириса в виде мумии и таких же рельефов
и изображений царя и частных лиц; классификация их по положению рук и другим
типологическим признакам с целью разграничения и локализации художественных
школ.
H.	Senk, Zur Kunst geschichtlichen Bedeutung altägyptischer Scherbenzeichnungen
(Bildostraka), «Forschungen und Fortschritte», 32 (1958), 2 , стр. 50—55. Доклад автора
на Мюнхенском конгрессе востоковедов в 1957 г., составленный по материалам Н.
Schäfer, Altägyptische Zeichnungen auf Scherben, 1916 г. и E. Brunner-Traut, Die Alt-
ägyptischen Scherbenbilder, 1956. I часть—о материале, красках, тематике и датиров¬
ке, II часть — о мастерстве, и разбор острак №№ 28, 29, 30 из публикации Brun¬
ner-Traut.
A. J. А г к e II, Ancient red glass at University College, London, JEA, 43 (1957),
стр. 110; W. C. Turner, Ancient sealing wax red glass, там же, стр. HO—112,

166
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
Полемика о датировке печатей из красного стекла из коллекции Лондонского универ¬
ситета (конец или середина Нового царства).
С. А I d г е The «funerary cônes» of Ramesses //, JEA,43 (1957),стр. ИЗ. Устано¬
вление поддельности погребальных конусов Рамсеса II и других подобных им пред¬
метов.
Z. Z âb а, Die «Sackpfeifen-Syrinx» der Berliner Terrakotta № 8798 und ihre Stel¬
lung in der Geschichte der Musikinstrumente, besonderes der Orgel, Äg. St., стр. 411—425.
МЕДИЦИНА
F. J onckheere, Le «Préparateur des remedes» dans V organisation de la phar¬
macie égyptienne, Äg. St., стр. 149—161.
L. Matiegkova, Drei organische Adstringentien in den altägyptischen medi¬
zinischen Papyri, Ar. Or., 26 (1958), 1, стр. 1—27. В статье использованы медицинские
папирусы Е. Smith, Ebers, Hearst, Chester-Beatty, Berl. 3038 и Brit. Mus. № 10059
с целью установить фармакологическое значение трех растений: ивы, акации и Zizi-
phus Spina Christi.
C.	Sande r-H a n s e n, Kleinigkeiten aus der Medizin, Äg· St., стр. 287—288.
Уточнения смысла двенадцати слов из pap. Ebers и pap. Edwin-Smith.
ЯЗЫК
J. С e г n ÿ, Some Coptic étymologies, A g. St., стр. 30—37.
J. C lere, Nouvelles observations sur Vexpression pr\ 1¿rw, Rev. Ég., 11 (1957),
стр. 158. Автор предлагает чтение pr n.f hrw.
J. С l e r e, Le nom égyptien des «pincettes», Rev. Ég., 11 (1957), стр. 157. По над¬
писи стелы VI, I, 3 из Кавы (t’t).
J. С I è r e, Sur un cliché des biographies de la Première Période Intermédiaire et de
la XI dynastie, Äg. St., стр. 38—43. Исследуя выражение n spîwthtïm из гробницы
Анхтифи, опубликованной Вандье в 1950 г. (Mo’alla, стр. 180—181), автор находит,
что ?т в данном случае является не наречием, а предлогом + суффиксальное место-
имение 1 лица: lm(.l).
É.Drioton, À propos de Vexpression b]k îm, Rev. Ég., 11 (1957), стр. 39—42.
Автор приводит дополнительные аргументы в пользу чтения b^k.k (Imj), предложенно ¬
го М. Donadoni («Acmé», 4, стр. 217).
E.	Edel. Inschriften des Alten Reichs. V. Die Reiseberichte des Lirw-hwyf (Herchuj),
Äg. St., стр. 51—75. Филологический и историко-географический анализ этого текста.
А. Gardine г, «То wait» in Middle Egyptian, JEA, 43 (1957), стр. ИЗ. По мнению
автора, слово s^w в отчете Тутмоса III о битве при Мегиддо значит «ждать», а не «сто¬
рожить», как его переводили до сих пор.
А. Gardine гу The reading of the geographical term , JEA, 43 (1957), стр. 6—9.
Отвергая чтение Зете tp smc, автор приводит аргументацию в пользу старого чтения
tp rs (Эрман, Гриффит) и приходит к выводу, что термин этот выражал общее понятие
«дальнего юга», т. е. всей территории, вплоть до Элефантины, враждебной гераклео-
польскому союзу.
А. Ga г d i п ery Minúscula Léxica у Äg· St., стр. 1—3. Автор предлагает дополне¬
ния к I тому Wb: l)abyt «кладовая»; 2) Inn «если, кроме»; 3) ік «орудие пытки»; 4)
whmwty «повторение, дубликат». Кроме того, предлагает включить обороты \Ь г.к «бе¬
регись!», Irw ln «сделано (таким-то)», и уточняет значения нескольких других слов.
H. G о е d i с к е, Hry-dtf, suckled calfy Rev. Ég, 11 (1957), стр. 159. Автор предла¬
гает новый перевод этого термина (см. Wb II 136,6).
Н. Goedicke, Quotations in Old Kingdom incsriptions, Äg. St., стр. 93—106.
Исследование о разговорном языке Древнего царства.
F.	Н і п t z е, Zu den Wörtern für «Herz» und «Magen» im Agyptischeny Äg· St.,
стр. 140—142.

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
167
G.	Lefebvre, Sur quelques mots égyptiens, Äg. St., стр. 205—211. Несколько
кратких замечаний о словах из pap. Ebers и других медицинских текстов.
F. Lex а, Beiträge zu den unveränderlichen Partizipien aus dem Gebiete der Per¬
sonennamen, Äg. St., 8, стр. 212—218.
H.	de M eu len a e r e, Une formule des inscriptions autobiographiques de basse époque,
Äg. St., стр. 219—231. Филологическое исследование вводной автобиографической
формулы, начинающейся словами wcb ^rh îrt-f, распространенной в Птолемеев¬
ском Египте.
H. d e Meulenaere, Notes d'onomastique tardive, Rev. Ég., 11 (1957), стр. 78—
84. Уточнения к 30 именам, приведенным в словаре собственных имен Ранке (т. II).
P. M ont et, La rentrée des céréales en Haute-Egypte, Äg· St., стр. 232—237. Автор
доказывает, что иероглиф ^ обозначал k;nj «большая корзина для срезанных колосьев»
и «носильщик такой корзины».
R.	Parker, The problem of the month-names: a reply, Rev. Ëg., 11 (1957), стр.
85—107. Продолжение острой дискуссии автора с А. Гардинером по вопросу о суще¬
ствовании в Египте лунного календаря (см. Rev. Ég., 10, 1956, стр. 9—31).
Н. Polotsky, The «emphatic» sdm.n.f form, Rev. Ég., 11 (1957), стр. 109—
117.
J. Rabinowitz, Semitic éléments in the Egyptian Adoption papyrus publishedby
Gardiner, JNES, XVII (1958), 2, стр. 145. Автор-семитолог указывает, что фраза
urram §eram «в будущем», из контрактов Рас-Шамра XIV в., имеет египетские со¬
ответствия в опубликованном Гардинером папирусе, относящемся к XX династии.
S.	S с h о t t, Eine ägyptische Bezeichnung für die Litaneien, Äg. St., стр. 289—295.
Исследование о храмовых перечнях богов и слове wdn, обозначавшем чтение этих
списков.
J. Vergote, La fonction du pseudoparticipe, Äg· St., стр. 338—361.
A.	V о l t e n, Zwei ägyptische Wörter, die im Wb nicht stehen, Äg· St.,стр. 362—365.
1) | J p	Оварр.) «препятствие, неудача»; 2) p ® «смотри»=демотЛуБ,метатеза: cp.
копт. 6 С Тб »восходящее к энклитической частице Jgkt и архаическому iS.k«cMOTpn ты».
W. V у с i с h I, Über eine ägyptische und arabische Bezeichnung des Kalksteines,
OLZ, 52 (1957), 9/10, стр. 393—395.
B.	w a n d e Walle, Les déterminatifs dissimilés des noms d'animaux, Äg· St.,
стр. 366—378.	^
W. Westendorf, Der Rezitationsvermerk ts-phr, Äg· St., стр. 383—402. Ис¬
следование функции примечания ts-pbr «(читать) наоборот», встречающегося после
некоторых восклицаний и изречений в египетском языке.
H. Е. Семпер

ХРОНИКА
IMJI-^^UIUfU^ЯИИ■ЯЯЯЯИИf^Jl-^LfЦJL^^JlJl■^UfL^l*ЛЦ^^^-^Ц^
К ШЕСТИДЕСЯТИЛЕТИЮ ПРОФЕССОРА
ВСЕВОЛОДА ИГОРЕВИЧА АВДИЕВА
17 октября 1958 г. состоялось чествование доктора исторических наук профес¬
сора Всеволода Игоревича Авдиева, известного советского востоковеда, лауреата
Сталинской премии, заведующего сектором истории древнего Востока Института
востоковедения АН СССР и заведующего кафедрой древней истории Московского уни¬
верситета, в связи с исполнившимся шестидесятилетием со дня его рождения и трид¬
цатипятилетием его научной деятельности.
Окончив в 1920 г. исторический факультет Московского университета, В. И. Авди¬
ев до 1924 г. работал в Историческом музее, а затем — в Музее изобразительных ис¬
кусств, где в течение ряда лет вплоть до Великой отечественной войны заведовал от¬
делом древнего Египта. Уже в 1923 г. он выступил в печати со статьей, посвященной
деятельности Музея Института Классического Востока в Москве («Среди коллекцио¬
неров», № 6, стр. 57—59), а в следующем, 1924 г., вышла в свет его монография «Древне¬
египетская реформация». Эта работа, несмотря на то, что положения ее во многом были
позднее пересмотрены самим автором, сохраняет и до сих пор свое значение как первая
книга на русском языке, в которой был собран обильный фактический материал и
дан систематический анализ интереснейшего периода истории Египта — периода
реформ Аменхотепа IV.
За 35 лет своей научной деятельности В.И.Авдиев опубликовал более 150 научных
работ по широкому кругу проблем истории древнего Востока. Широта научных инте¬
ресов и эрудиции — одна из наиболее характерных черт творческой деятельности
юбиляра. Будучи по своей основной специальности египтологом, В. И. Авдиев наряду
с многочисленными статьями и монографиями по специальным вопросам истории древ¬
него Египта опубликовал и много работ, свидетельствующих о том пристальном вни¬
мании, с которым он постоянно следит за новыми открытиями во всех областях истории
древнего Востока, как Ближнего, так и Дальнего. Известен также глубокий интерес
В. И. Авдиева к проблема^ древнейшей истории Закавказья и Средней Азии. Итогом
этих многолетних работ явилась «История древнего Востока» (1-е изд. в 1948 г.»
2-е изд. в 1953 г.), за которую В. И. Авдиеву была присуждена Сталинская премия.
Этот труд, получивший высокую оценку в нашей и зарубежной печати, переведен на
многие иностранные языки и верно служит делу пропаганды марксистских истори¬
ческих идей среди широких кругов интеллигенции нашей страны, стран социалисти¬
ческого лагергя и передовых ученых капиталистического мира. Заслуженный успех
того труда объясняется, несомненно, прежде всего его партийностью, остротой кри¬
тики буржуазных концепций, четкостью, с которой им противопоставлены марксист¬
ские исторические идеи. Достойна удивления та широта эрудиции его автора, которая
позволила одному ученому изложить историю всех стран древнего Востока от Нила
до Хуаи-хе и при'этом внести много оригинального в принципиальные вопросы изу¬
чения истории этих стран с позиций марксизма-ленинизма. К тому же «История древ¬
него Востока»В. И. Авдиева насыщена богатым и свежим фактическим материалом; так,

ХРОНИКА
16
например, автор разрабатывает и те разделы истории, которые лишь недавно получили
освещение во вновь открытых источниках. В этом труде привлекает также внимание
глубокий интерес автора к вопросам развития производительных сил и культуры стран
древнего Востока. Такой же широтой проблематики отличаются и специальные иссле¬
дования В. И. Авдиева по истории Египта: среди них мы видим работы по истории
религии и культуры, по истории
классовой борьбы, по вопросам воз¬
никновения государства и роли об¬
щины.
Работы и выступления В. И. Ав¬
диева по социально-экономическим
проблемам истории древнего Египта
и древнего Востока в целом сыграли
большую роль в той дискуссии, ко¬
торая развернулась в тридцатых го¬
дах по вопросу о способе производ¬
ства в странах древнего Востока. В
этой дискуссии В. И. Авдиев вслед
за академиком В. В. Струве отстаивал
точку зрения о рабовладельческом
характере древневосточных обществ.
Большой двухтомный труд пос
вятил В. И. Авдиев «Военной исто¬
рии древнего Египта»/ Важнейшей
отличительной чертой этой ценной
работы, за которую ее автору была
присуждена степень доктора истори¬
ческих наук, явл^ртся марксистский
анализ связи вопросов истории войн,
военной техники, стратегии и так¬
тики с развитием производительных
сил страны. Интересны и наблюдения автора над отражением военно-политических тен¬
денций в идеологии древнего Египта. В последнее время В. И. Авдиев мно^о внимания
уделяет сложной и важной проблеме культурного влияния древнего Египта на другие
страны древнего мира. Ряд работ В. И. Авдиева посвящен разоблачению фальсифи¬
кации исторического процесса в буржуазной историографии. Другая серия историо¬
графических статей раскрывает роль русской и советской науки в изучении древ¬
него Востока.
Памятникам Голенищевской коллекции посвящена серия работ юбиляра, опубли¬
кованных в изданиях! Московского музея изобразительных искусств.
Обширна и плодотворна педагогическая деятельность В. И. Авдиева. Уже много
лет он ведет курс истории древнего Востока в Высшей партийной школе при ЦК КПСС,
с 1935 по 1942 г. читал этот курс и вел специальные семинары в Московском институте
истории, литературы и философии и в Московском городском педагогическом инсти¬
туте, ас 1942 г. читает историю древнего Востока на историческом факультете Мос¬
ковского университета, где ныне возглавляет кафедру истории древнего мира. Лекции
В. И. Авдиева отличаются теми же чертами, что и его книги: партийностью, свежестью
фактического материала, широкими обобщениями.
В. И. Авдиев ведет и большую общественную работу, отдавая в последнее время
много сил развитию культурных связей с народами стран социалистического лагеря,
а также с передовыми учеными капиталистических стран. В настоящее время В. И. Ав¬
диев является членом президиума Советского общества дружбы и культурных связей
со странами арабского Востока, в котором ведет большую общественную работу
Отмечая шестидесятилетие В. И. Авдиева, мы желаем юбиляру еще многих лет
успешной работы в области сложных проблем истории древнего Востока.

170
ХРОНИКА
К 10-ЛЕТИЮ СО ДНЯ СМЕРТИ А. В. МИШУЛИНА
В сентябре текущего года исполнилось десять лет со дня смерти А. В. Мишулинау
талантливого историка и прекрасного организатора, посвятившего всю свою жизнь
делу развития советской науки в области древней истории.
Окончив в 1919 г. мелекесскую гимназию, он поступил в Самарский государст¬
венный университет на историко-филологический факультет. Товарищи Александра
Васильевича по университету, с которыми и в дальнейшем ему привелось трудиться на
одном поприще, всегда вспоминали бурные годы его студенческой жизни, его кипу¬
чую энергию, высокую принципиальность в решении различных вопросов историчес¬
кой науки и безграничный энтузиазм в деле
пропаганды марксизма-ленинизма как методоло¬
гической основы изучения древней истории. Та¬
ким энтузиастом своего дела оставался А. В.
Мишулин на протяжении всей своей жизни.
Наиболее характерными чертами в работе
А. В. Мишулина были смелость, систематичность
и последовательность в разработке наиболее ак¬
туальных проблем античности, политическая
острота и высокая партийность.
Круг научных интересов Александра Василье¬
вича был обширен и значителен, но всегда в них
можно было видеть то основное, чему он уделял
наибольшее внимание. Не впадая в какое-либо
преувеличение, можно сказать,что таким основ¬
ным во всей его научно-исследовательской, да и
в научно-популяризаторской работе, которой он
всегда придавал немалое значение, являлось изу¬
чение актуальных проблем, непосредственно свя¬
занных с историей основных производителей материальных благ античного общества
с историей классовой борьбы в древнем мире, с историей развития рабства. Он умел вы¬
двигать на первый план наиболее важные,острые и наименее разработанные вопросы ис¬
тории античности и концентрировать на них внимание коллективам котором он работал.
Еще в ’аспирантуре Института истории РАНИОН по секции древней истории
А. В. Мишулин с увлечением работал над изучением социальной теории Платона, на¬
ряду с разработкой истории восстания Спартака, которому он посвятил специальную
монографию, вышедшую в свет в 1936 г. Эта монография потребовала большого, кро¬
потливого труда, поскольку ее автор почти не имел предшественников в разработке
данной темы, а круг источников для нее оказался столь же узок и ограничен, сколь и
труден для использования. В книге были собраны и изучены все известия древних ав¬
торов о Спартаке, сформулированы различные проблемы спартаковского восстания,
разработана хронология и география этого движения, показаны его размах, место и
значение в истории рабовладельческого общества и в истории классовой борьбы. Впер¬
вые разработанная так всесторонне, эта проблема привлекла внимание не только со¬
ветских специалистов в области древней истории, но и зарубежных исследователей, а
также широких кругов советской интеллигенции, учащейся молодежи, людей различ¬
ных специальностей. Эта работа и ныне не утратила своего большого значения.
Одной йз ранних работ А. В. Мишулина была его статья «О воспроизводстве в
античной общественной формации» *, явившаяся ценным вкладом в изучение экономи¬
ческих проблем истории древнего мира.
Много внимания и сил было уделено им делу изучения трактата Витрувия, особен¬
но его X книги, которой Александр Васильевич придавал большое значение1 2.
Много ле? Александр Васильевич отдал изучению истории античной Испании.
1	«Известия ГАИМК», т. XIII, вып. 8, М., 1932.
2	ВДИ, 1946, № 4.

ХРОНИКА
171
В центре его внимания стояли такие вопросы, как этногенез испанских племен,
переход их от первобытно-общинного строя к классовому, их борьба за независимость
во время карфагенской экспансии и особенно против римского завоевания. Глубокой
симпатией к героическому народу, отстаивавшему свою независимость, пронизана вся
эта работа. Важно отметить, что писалась она во время войны в труднейших условиях
эвакуации университета. Конечно, трудности эвакуации и невозможность использовать
новейшие зарубежные публикации и исследования того времени не могли не сказаться
на его работе. Тем не менее он создал значительный труд по истории Испании, завер¬
шив свое исследование 197 годом. Эта работа по возвращении в Москву весной 1943 г.
была защищена им в качестве докторской диссертации под названием «Античная Испа¬
ния и ее вступление в борьбу за независимость». Однако Александру Васильевичу не
удалось увидеть свою работу опубликованной. Из-за трудностей военного и послевоен¬
ного периода она вышла в свет лишь в 1952 г., уже после смерти автора, лод редакцией
С.	Л. Утченко и Я. А. Ленцмана. Сам автор считал эту работу делом своей жизни
и горячо призывал молодое поколение античников продолжать и углублять изуче¬
ние истории античной Испании.
Активный борец за передовую советскую науку, горячий патриот своей родины,
член КПСС с 1927 г., А. В. Мишулин всегда боролся с буржуазной фальсификацией
древней истории, отстаивал приоритет и показывал богатство русской науки в области
исследования истории древнего мира.
Высокая научная принципиальность А. В. Мишулина видна во всей его деятель¬
ности и особенно в его работе в журнале «Вестник древней истории», бессменным редак¬
тором которого он был до конца своих дней. Роль А. В. Мишулина в издании В ДИ труд¬
но переоценить. Он отдавал журналу все свои силы и вместе с большим коллективом
авторов поднял его до уровня руководящего научного и боевого органа в деле изуче¬
ния древней истории.
С 1938 г. и по день своей смерти Александр Васильевич был руководителем сектора
древней истории Института истории АН СССР. Он сумел сделать сектор центром науч¬
ной мысли в этой области. Вокруг сектора и ВДИ концентрировались лучшие науч¬
ные силы античников страны, принимавших активное участие в их работе.
Возвратясь из эвакуации, Александр Васильевич занялся восстановлением изда¬
ния ВДИ, прерванного условиями военного времени, наряду с деятельностью по воз¬
рождению работы сектора древней истории Института истории АН СССР. Одновремен¬
но А. В. Мишулин был заместителем директора ИИМК, а в 1946—1948 гг. состоял рек¬
тором Академии общественных наук. Вместе с тем Александр Васильевич не оставлял
педагогической работы и читал лекции в Московском государственном университете
и в Высшей партийной школе при ЦК КПСС. Немало сил и внимания было отдано им
подготовке учебников для средней и высшей школы по древней истории.
Летом 1948 г. началось резкое ухудшение здоровья Александра Васильевича.
Лечение не давало результатов, и 19 сентября Александра Васильевича уже не стало.
Все это произошло так быстро и неожиданно, что он, по существу, до самой смерти не
отошел от своей работы и умер, будучи полон больших замыслов.
Крупный деятель советской исторической науки, Александр Васильевич никогда
не был кабинетным ученым. Напротив, он был активным общественником, верным
сыном ленинской партии, рассматривавшим свою научную деятельность как участие
в общенародном труде по построению коммунистического общества, в борьбе Партии
за укрепление и развитие марксистско-ленинской исторической науки.
Правительство высоко оценило работу А. В. Мишулина. Он был награжден орде¬
ном Трудового Красного Знамени и медалями. Его жизненный путь — образец предан¬
ного служения науке и родине3.
3	Список научных трудов А. В. Мишулина см. ВДИ, 1948, № 4. Посмертно, кроме
«Античной Испании», вышли в свет книги: Спартак. Научно-популярный очерк2. Под
ред. и со вступит, статьей С. Л. Утченко. М., Учпедгиз, 1950; История древнего мира.
Учебник для 5—6 классов средней школы. Под ред. А. В. Мишулина. М., Учпедгиз,
1949, 1950, 1951,1952, 1953.

172
ХРОНИКА
ПАМЯТИ АКАДЕМИКА Р. ТАУБЕНШЛаТа
25	июня 1958 г. в Варшаве скончался всемирно-известный ученый, патриарх поль¬
ской папирологии, профессор античного права Варшавского университета, основатель
и директор Варшавского института папирологии, действительный член Польской Ака¬
демии наук Рафаил Таубеншлаг. Вклад, внесенный Р. Таубеншлагом в науку о древ¬
нем мире, настолько велик, что весть об этой невозместимой утрате для польской и ми¬
ровой науки отзовется глубокой болью в сердцах всех, кому дороги интересы исто¬
рической, папирологической и правоведческой науки.
Проф. Р. Таубеншлаг родился 6 мая 1881 г. в Перемышле (Пшемысле). После
окончания гимназии и юридического факультета Ягеллонского университета в Крако¬
ве Р. Таубеншлаг совершенствовал свои знания в Лейпциге у основоположника юри¬
дической папирологии знаменитого Миттейса, великим продолжателем дела которого он
стал. Начало научной деятельности Р. Таубеншлага совпало с переломным моментом
в истории античной науки и античного правоведения. Появление нового вида бога¬
тейших источников — папирусов— поставило перед наукой в числе других важнейших
проблем также вопрос о характере местного права в восточных римских провинциях,
о взаимоотношении его с греко-римским правом, о характере и формах рецепции рим¬
ского права в восточных провинциях. И здесь уже в самом начале своего творческого
пути Р. Таубеншлаг сделал крупное открытие, обнаружив воздействие местного пра¬
ва на греко-римское, и доказав, что в Египте и других восточных провинциях римское
право воспринималось не в его классической («италийской») форме, а в форме эллини¬
зированной, развивавшейся под влиянием местного народного права. В дальнейшем
проф. Таубеншлаг стал пионером сравнительного изучения древневосточного и греко¬
римского права в их взаимодействии и взаимопроникновении. Это способствовало бо¬
лее плодотворному раскрытию сущности социально-экономических процессов, нахо¬
дивших свое выражение в явлениях права. Со времени появления в 1907 г. первого пе¬
чатного труда, посвященного этим проблемам («Die ptolemäischem Schiedsrichter und
ihre Bedeutung für die Rezeption des griechischen Privatsrechts in Aegypten»), в течение
51 года не прекращалась кипучая творческая работа проф. Таубеншлага, давшего
науке более 250 научных работ, среди которых множество фундаментальных моно¬
графий и ценных исследований по всем разделам юридической папирологии, общепри¬
знанным главой которой он стал после смерти Миттейса. Р. Таубеншлаг принадлежал
к той плеяде папирологов, трудам которых юридическая папирология обязана своим
существованием в качестве самостоятельной научной дисциплины. За время, прошед¬
шее после выхода в 1912 г. первого обобщающего труда Миттейса— Вилькена («Grund¬
züge und Chrestomathie der Papyruskunden»), наука обогатилась таким колоссальным
количеством новых папирусных источников и новых исследований, что назрела настоя¬
тельная необходимость в создании синтетического труда по истории греко-римского
права в Египте. Можно сказать с полным основанием, что из современных папирологов
и историков права только Р. Таубеншлагу было по плечу выполнение этой грандиозной
задачи. Глубокий и несравненный знаток всех видов относящихся сюда первоисточни¬
ков (греческие и латинские папирусы, острака, греческие и латинские надписи, римская
юридическая литература, документы восточного права и т. д.) и необъятной исследо¬
вательской литературы вопроса, Таубеншлаг, опираясь на его многочисленные кон¬
кретные исследования и монографии, создал свой наиболее знаменитый труд: «The law
of Greco-Roman Egypt in the light of the papyri. 330 в. C. — 640 а. С.» (1-й том
вышел в Нью-Йорке в 1944 г., 2-й том в Варшаве в 1948; 2-е издание вышло в Варшаве
в 1955 г.). Этот труд является единственным в мировой литературе полным изложением
предмета, дающим синтетическую картину права греко-римского Египта во всех взаи¬
моотношениях и связях различных систем права в его провинциальной практике.
В этом труде Таубеншлаг дал не только обобщающую картину всех правовых учрежде¬
ний и институтов греко-римского и византийского права Египта (этим преимуществен¬
но занимался и Миттейс), но осветил также такие важнейшие для социально-экономи¬
ческой истории древности проблемы, как вопросы собственности на землю, рабства,

ХРОНИКА
173
гражданских прав в их социальном аспекте и т. п. Не случайно этот труд Таубеншла-
га — подлинная энциклопедия греко-римского права в Египте — сразу же после
выхода стал настольной книгой всех изучающих историю древнего мира.
Посвятив свою жизнь исследованию главным образом права греко-римского
Египта, проф. Таубеншлаг был в то же время необычайно разносторонним и эрудиро¬
ванным исследователем различных областей истории права. Диапазон творческих ин¬
тересов проф. Таубеншлага поистине поразителен. Среди его трудов мы встречаем мно¬
гочисленные исследования по римскому праву, средневековому и польскому праву,
международному праву, новому и современному гражданскому и уголовному праву,
а также, как было указано, древневосточному праву. .
Наряду с научно-исследовательской работой проф. Таубеншлаг уделял много сил
и энергии педагогической работе по выращиванию польских национальных кадров па-
пирологов и историков древнего права. Начиная с 1912 г. более 20 лет проф. Таубен¬
шлаг читал курс римского права в Ягеллонском университете. Университетские кур¬
сы и учебные пособия, созданные проф. Таубеншлагом, выдержали многократные
издания.
После нападения гитлеровской Германии на Польшу проф. Таубеншлаг эмигри¬
ровал сначала во Францию, а после гитлеровской оккупации Франции — в США.
После освобождения Польши проф. Таубеншлаг вернулся (в 1947 г.) на родину. Здесь,
окруженный заботами правительства и научной общественности Польской Народной
Республики, проф. Таубеншлаг до самой смерти продолжал свою неустанную и плодо¬
творную научно-исследовательскую и педагогическую работу. В последние десять лет
жизни с особой силой развернулись творческие и организаторские способности проф.
Таубеншлага. В этот период он создал Варшавский институт папирологии, ставший
международным центром папирологических исследований. Другой важной вехой дея¬
тельности академика Таубеншлага является основанный им в 1946 г. «The Journal of
Juristic Papyrology». С неослабевающей энергией проф. Таубеншлаг до конца своих
дней заботливо выращивал кадры польских специалистов — папирологов и правове¬
дов, среди которых можно назвать таких уже полностью сформировавшихся ученых,
как И. Моджеевский, Г. Купишевский, А. Свидерек и др., уже ряд лет обогащающих
науку многими ценными исследованиями.Можно без преувеличения сказать, что бла¬
годаря усилиям проф. Таубеншлага и его школы, расширившей и углубившей социаль¬
но-экономические аспекты юридической папирологии, а также благодаря заботе и по¬
мощи польского правительства папирологическая наука послевоенной Польши
по праву заняла ведущее место в мировой науке, а основанный Таубеншлагом жур¬
нал стал международным форумом папирологов и историков древнего права. С боль¬
шим интересом и вниманием относился проф. Р. Таубеншлаг к работе советских
ученых.
Международное признание выдающихся научных заслуг проф. Таубеншлага и его
огромного авторитета нашли особо яркое выражение в избрании Таубеншлага членом
ряда зарубежных академий и научных обществ. Исполнившееся в 1956 г. 75-летие
со дня рождения и 50-летие научной деятельности Р. Таубеншлага было отмечено ме¬
ждународной общественностью изданием монументального трехтомного труда, посвя¬
щенного Таубеншлагу — Symbolae Raphaeli Taubenschlag dedicatae («Eos», vol.
XLVIII, fase. 1 (1956) и fase. 2—3, 1957),— содержащего исследования ста авторов
более 20 стран.
Смерть застала Р. Таубеншлага за подготовкой издания очередного тома JJP
и правкой корректур первых двух томов собрания его трудов — «Opera minora»,
охватывающих более 200 исследований в области папирологии, римского, греческого и
восточного права. Надо надеяться, что ученики и сотрудники проф. Таубеншлага с че¬
стью будут продолжать дело своего славного учителя и впредь высоко держать знамя
польской папирологии.

174
ХРОНИКА
ПАМЯТИ АКАДЕМИКА Г. И. КАЦАРОВА
(1874—1958)
Болгарская и мировая наука о древности понесла тяжелую утрату: на 84 году жиз¬
ни умер Гаврил Илиев Кацаров — выдающийся ученый и общественный деятель, со¬
здатель важнейшего из ныне функционирующих историко-археологических учрежде¬
ний Болгарии — Болгарского Археологического Института — и воспитатель мно¬
гих поколений деятелей науки в своей стране.
Посвятив жизнь преимущественно изучению культуры древних народов Балкан¬
ского полуострова, Г. И. Кацаров проявил себя как весьма разносторонний исследо¬
ватель. Он изучал памятники материальной культуры, систематизировал, комменти¬
ровал и переводил тексты древних авторов, касающиеся истории Фракии и Македо¬
нии, публиковал эпиграфические документы на греческом и латинском языках, клас¬
сифицировал памятники древнейших фракийских культов и других проявлений древ¬
ней идеологии.
Г. И. Кацаров за свою более чем пятидесятилетнюю научную жизнь опубликовал
и тем самым ввел в научный обиход огромное количество археологических и эпиграфи¬
ческих памятников, собрал и систематизировал весьма обширный материал по древ¬
нефракийской географии и топографии. Отдавая много сил первичной публикации ар¬
хеологических и исторических источников, Г. И. Кацаров создал также большое
количество обобщающих и популярных работ в области истории культуры Фракии
и Македонии и по различным вопросам истории древней Греции и Рима вообще. Сочи¬
нения его публиковались, помимо болгарского, также на русском, немецком и др. ев¬
ропейских языках, открывая этим широкий доступ для ученых различных стран к ма¬
териалам по истории ближайших северных соседей древней Греции и придунайских
провинций древнего Рима.
Перу Г. И. Кацарова принадлежит большое число статей по вопросам балкан¬
ского антиковедения в энциклопедии Паули — Виссова х.
Будучи передовым общественным деятелем, Г. И. Кацаров еще г. начале своей пе¬
дагогической карьеры принимал участие в студенческом движении, боровшемся
с реакционным режимом болгарского правителя Фердинанда, в результате чего был
подвергнут политическим репрессиям и временно отстранен от преподавания. Прояв¬
ляя уже в то время глубокий интерес к русской культуре, он в дальнейшем весьма
тесно сблизился с русской наукой и активно сотрудничал в тогдашних русских исто¬
рико-филологических изданиях: «Филологическом обозрении» и «Журнале Министер¬
ства Народного Просвещения».
Г. И. Кацаров всегда проявлял большой интерес к вопросам культуры социальных
низов в древности, классовой борьбе народных масс, революционным движениям и ис¬
следовал эти темы с глубоко демократических позиций.
В его работах, посвященных проблемам возникновения древнемакедонской
культуры, он боролся с реакционными теориями, усматривая основу македонской куль¬
туры, и в частности происхождение ее этнических элементов, в культуре иллирийских
племен. Немало внимания уделял он и вопросам истории славянских народов.
Г. И. Кацаров безоговорочно приветствовал социалистические преобразования,
осуществившиеся в Болгарии после ее освобождения от немецко-фашистского ига в
1944 г. За свои труды в области исторической науки, ее организации и популяризации
он был удостоен в 1950 г. Димитровской премии I степени. В связи с этим Г. И. Каца¬
ров писал: «Для меня очень большая радость видеть, что мы имеем уже молодое поколе¬
ние археологов, которые с большим усердием и посредством новых методов продолжают
дело старых тружеников в области нашей науки».
Память о Г. И. Кацарове — одном из наиболее выдающихся и передовых ученых
нашей эпохи, обогатившем науку огромным новым материалом и ценными исследо¬
ваниями, всегда будет чтиться советскими историками и археологами. 11 Библиографию работ Г. И. Кацарова см. в книге «Гаврил Илиев Кацаров»,
София, 1953.

ПРИЛОЖЕНИЕ
SCRIPTORES
HISTORIAE AUGUSTAE
АВТОРЫ
ЖИЗНЕОПИСАНИЙ
АВГУСТОВ
ПРОДОЛЖЕНИЕ

тш
SCRIPTORES HISTORIAE AUGUSTAE
Перевод С. П. Кондратьева
Под ред. А. И. Доватура
Примечания С. П. Кондратьева
Перевод стихов Ф. А. Петровского
XIX. Юлий Капитолин*
ДВОЕ МАКСИМИНОВ
I.	(1) Чтобы твоей милости, величайший Константин, не показалось скучным чи¬
тать об отдельных государях или детях государей в отдельных книгах, я решил огра¬
ничить себя и охватить в одном томе жизнь двоих Максиминов, отца и сына. (2) Затем
я сохранил тот порядок изложения, который,согласно желанию твоего благочестия,
был сохранен Тацием Кириллом, светлейшим мужем, который сделал перевод с гре¬
ческого на латинский язык. (3) И это я буду соблюдать не в одной этой книге, но и в
большей части последующих, исключая жизнеописания великих императоров, дея¬
ния которых, более многочисленные и более славные, требуют и более длинного изло¬
жения. (4) Максимин старший выдвинулся при императоре Александре, военную же
службу он начал при Севере. (5) Он был родом из фракийского поселка, на границе
с варварами; варварами же были его отец и мать, из которых первый был из страны го¬
тов, а вторая из племени аланов. (6) Говорят, что имя отца было Микка, а матери —
Габаба. (7) В первое время эти имена называл сам Максимин, впоследствии же, придя
к власти, он приказал скрывать их, чтобы не обнаружилось, что император происхо¬
дит от обоих родителей-варваров.
II.	(1) В раннем детстве он был пастухом, был он также главарем молодежи, уст¬
раивал засады против разбойников и охранял своих от их нападений. (2) Первая его
военная служба была в коннице. Он выделялся своим огромным ростом; среди всех
воинов он славился своей доблестью, отличался мужественной красотой, неукротимым
нравом, был суров, высокомерен, презрителен в обращении, но часто проявлял спра¬
ведливость. (3) Первой причиной его известности при Севере было следующее. (4) В
день рождения своего младшего сына Геты Север устроил военные игры, назначив в ка¬
честве наград серебряные вещи, то есть, браслеты, шейные цепи, пояски. (5) Тут юноша
и полуварвар, с трудом говоривший по-латыни, почти что на фракийском языке при
всех просит императора дать ему разрешение состязаться с теми, кто занимал на воен¬
ной службе не последнее место. (6) Удивленный его большим ростом, Север, чтобы не
нарушать военной дисциплины, поставил его на первый раз против лагерных служи¬
телей, но выбрал из пих самых храбрых. (7) Максимин без передышки победил шест¬
надцать лагерных служителей, оп получил шестнадцать незначительных невоенных
наград, и было приказано записать его на военную службу.
* Перевод сделан по изданию Э. Холя (1927 г.).
12 Вестнин древней истории, № 4

178
XIX. ЮЛИИ КАПИТОЛИН
III.	(1) Случилось, что на третий день после этого Север выехаіга поле и увидал,
как Максимин цо-варварски резвится среди толпы; он тотчас же приказал трибуну
призвать его к порядку и научить правилам римской дисциплины. (2) Тогда Максимин,
поняв, что император говорит о нем, как варвар возмечтал, что он уже известен госу¬
дарю и отмечен им среди множества; он подошел к ногам императора, ехавшего верхом.
(3)	Тут Север, желая узнать, насколько тот вынослив в беге, пустил коня, делая много
поворотов. Когда престарелый император уже утомился, а Максимин, не останавли¬
ваясь, пробежал большое расстояние, Север сказал ему: «Ну что, фракиец, хочешь еще
побороться после бега?». Тогда Максимин ответил: «Сколько угодно, император».
(4)	После этого Север сошел с коня и велел померяться силой с Максимином самым бодрым
и сильным воинам. (5) Тут Максимин, как обычно, без передышки победил семерых
самых сильных и — единственный из всех— кроме награды серебром получил в пода¬
рок от Севера золотую шейную цепь; ему было приказано всегда стоять во дворце сре¬
ди личной охраны государя. (6) С этого времени он и стал заметным, славным среди
воинов; его любили трибуны, уважали соратники, он мог добиться от императора всего,
чего хотел. Север помогал ему даже получать военные чины, хотя он и был совсем юным.
Он выделялся среди всех своим высоким ростом, крупным телосложением, красотой,
огромными глазами и белым цветом кожи.
IV.	(1) Известно, что он часто выпивал за день капитолийскую амфору вина и съедал
по сорока фунтов мяса, а по словам Корда,— даже по шестидесяти. (2) Он всегда воз¬
держивался от овощей и почти всегда — от холодной воды, если только его не одолева¬
ла жажда. (3) Он часто собирал свой пот и сливал его в чаши или в маленький сосуд
и затем показывал два или три секстария этого пота. (4) При Антонине Каракалле он
в течение долгого времени нес службу центуриона и часто исполнял другие военные
обязанности. В правление Макрина, которого он сильно ненавидел за то, что тот убил
сына его императора, он ушел с военной службы, приобрел себе земельные владения
во Фракии, в том поселке, откуда он был родом, и все время поддерживал сношения с
готами. Готы особенно любили его словно своего соплеменника. (5) Аланы, приходив¬
шие к берегу реки, признавали его своим другом и обменивались с ним дарами. (6) Но
после того как Макрин был убит вместе со своим сыном, Максимин, узнав о том, что
Гелиогабал — как сын Антонина — стал императором, пришел к нему, уже будучи
в зрелом возрасте, и просил его относиться к нему так же, как относился его дед Се¬
вер. Однако при этом грязном человеке Максимин не мог иметь никакого значения.
(7) Говорят, что Гелиогабал, шутя с ним самым непристойным образом, спросил его:
«Говорят,Максимин,что в былое время ты одолевал и шестнадцатой двадцать, и три¬
дцать воинов. А можешь ли ты тридцать раз закончить с женщиной?»(8) Тогда тот, уви¬
дев, что беспутный император начинает вести такие речи, оставил военную службу.
(9) Однако друзья Гелиогабал а удержали Максимина, боясь, чтобы к бесславию Гелио¬
габал а не добавилось еще и то, что он удалил из своего войска храбрейшего человека
своего времени, которого одни называли Геркулесом, другие —Ахиллом, третьи —
Гектором, а иные — Аяксом.
V.	(1) Во время правления этого в высшей степени грязного человека он только носил
почетное звание трибуна, но никогда не подходил к его руке, никогда не приветствовал
его. В течение всех этих трех лет он разъезжал в разные стороны; (2) то он был занят
своими полями, то отдыхом, то лечил притворные болезни. (3) Узнав — после убий¬
ства Гелиогабал а,— что государем объявлен Александр, он немедленно поспешил
в Рим. (4) Александр принял его с поразительной радостью, поразительными привет¬
ствиями и произнес такие слова в сенате: «Отцы сенаторы, Максимин, трибун, которо¬
му я добавил широкую пурпурную полосу, пришел ко мне,— тот самый Максимин, ко¬
торый в правление того грязного чудовища не мог нести военной службы, который при
божественном отце моем Севере был в большом почете, о чем вы знаете понаслышке».
(5)	Он немедленно поставил Максимина трибуном четвертого легиона, который он сам
составил из новобранцев, и превознес его в таких словах: (6) «Я не вверил тебе, мой
дражайший и любезнейший Максимин, старых воинов потому, что боялся, что ты не
будешь в состоянии исправить их пороки, выросшие при других начальниках. (7) Ты

ДВОЕ МАКСИМИНОВ
179
получаешь новобранцев, научи их военному делу в духе твоих нравов, твоей доблести,
твоего трудолюбия, чтобы ты один создал мне много Максиминов, желанных для го¬
сударства».
VI.	(1) Итак, получив легион, он немедленно начал обучать его. (2) Каждый пятый
день он приказывал воинам заниматься бегом и производить подобие военных дейст¬
вий; их мечи, копья, панцири, шлемы, щиты, туники и все их оружие он ежедневно
осматривал, (3) сам проверял даже их обувь, вообще являлся как бы отцом для воинов.
(4)	Некоторые трибуны упрекали его, говоря: «Зачем ты столько трудишься, занимая
уже такое положение, что мог бы получить звание военного начальника». Он, говорят,
ответил: «Чем выше я буду, тем больше буду трудиться». (5) Он сам занимался с вои¬
нами борьбой и валил на землю по пяти, шести, семи и даже по пятнадцати человек.
(6)	Все завидовали ему, и какой-то заносчивый трибун огромного роста, известный своей
доблестью и потому самонадеянный, сказал ему: «Не великое дело, если ты, будучи
трибуном, побеждаешь своих воинов». Тогда Максимин спросил его: «Хочешь, поме¬
ряемся силой?» (7) Когда противник выразил свое согласие и пошел на него, Максимин
ударил его ладонью в грудь и повалил на спину, а потом сказал: «Дайте другого, но
уже настоящего трибуна». (8) Кроме того, как передает Корд, он был такого высокого
роста, что на один дюйм превышал восемь футов, а его большой палец был так велик,
что он носил на нем как кольцо браслет с правой руки своей жены. (9) Едва ли не у всего
народа на устах рассказы о том, что он мог руками притянуть к себе телегу, что на¬
груженную дорожную повозку он вез один; ударяя коня кулаком, он выбивал ему
зубы, ударяя его ногой — ломал ему голени; туфовые камни он растирал в порошок,
раскалывал молодые деревья. Словом, одни называли его Милоном Кротонским, дру¬
гие — Геркулесом, а иные — Антеем.
VII.	(1) Человека, отличавшегося всеми этими качествами .Александр, ценитель вели¬
ких заслуг, на свою гибель поставил во главе всего войска к радости всех, особенно три¬
бунов, военных начальников и воинов. (2) Наконец, Максимин подчинил своей военной
дисциплине все его войско, пребывавшее в правление Гелиогабала по большей части
в состоянии оцепенения. (3) Это обстоятельство имело, как мы сказали, для Александ¬
ра, который был превосходным императором, но в таком возрасте, что он сразу же мог
вызвать к себе пренебрежительное отношение,— самые тяжкие последствия. (4) Когда
Александр находился в Галлии и стал лагерем неподалеку от какого-то города, он был
неожиданно убит,в то время как он пытался бежать к матери,воинами,подосланными,
по словам одних, самим Максимином, а по словам других — трибунами-варварами;
Максимин был уже раньше провозглашен императором. (5) Причиной убийства Але¬
ксандра одни называют одно, другие—другое. Некоторые говорят, что Маммея совето¬
вала своему сыну прекратить войну в Гермайии и отправиться на Восток и поэтому сре¬
ди воинов вспыхнул мятеж.(6) Некоторые же говорят, что Александр был слишком
строг и хотел раскассировать легионы в Галлии, как он это сделал на Востоке.
VIII.	(1) После убийства Александра войско впервые провозгласило Августом
в лице Максимина — человека из военных кругов, еще не сенатора, без постановления
сената. Его сын был дан ему в соправители; о нем мы вскоре расскажем то немногое, что
нам известно. (2) Максимин действовал всегда очень хитро и не только управлял своими
воинами в силу своей доблести, но и внушал им величайшую любовь к себе путем раз¬
дачи наград и предоставления выгод. (3) Никогда ни у кого он не отнимал пайка.
(4) Он никогда не позволял находившимся в его войске воинам заниматься,как это часто
бывает, плотничьим или каким-либо другим ремеслом, единственным упражнением для
его легионов были неоднократно устраивавшиеся им охоты. (5) Но обладая такими
достоинствами, он в то же время был так жесток, что одни называли его Циклопом,
другие — Бузиридом, иные — Скироном, некоторые — Фаларидом, а многие — Ти-
фоном или Гигантом. (6) Сенат так боялся его, что официально и частным образом да¬
вались обеты, давали их и женщины с детьми, чтобы он никогда не увидел городаРима.
(7)	Ведь они слыхали, что одних он распинал на кресте, других заключал в тела только
что убитых животных, иных бросал на растерзание диким зверям и засекал розгами —
и все это, не обращая внимания на положение человека: казалось, он хотел, чтобы
12*

180
XIX. ЮЛИИ КАПИТОЛИН
везде царила военная дисциплина. Сообразуясь с последней, он хотел исправлять
также и гражданские порядки, (8) а это не подходит для государя, который хочет, чтобы
его любили. Он был убежден в том, что власть нельзя удержать иначе как жестокостью.
(9) Вместе с тем он опасался, как бы вследствие его низкого, варварского происхожде¬
ния его не стала презирать знать.(10) Кроме того, он помнил, как презрительно обра¬
щались с ним в Риме рабы знатных лиц, а прокураторы и не смотрели на него. (И) Как
это бывает при глупых предрассудках, он ожидал с их стороны такого же отношения
к себе и после того, как он стал императором. Столь сильно бывает в душе сознание
своего неблагородства!
IX.	(1) Для того чтобы скрыть незнатность своего происхождения, он уничтожил
всех, кто знал о его роде, даже некоторых друзей, которые из жалости к его бедности
многое ему дарили. (2) И не было на земле более жестокого зверя, который в такой сте¬
пени во всем полагался только на свои силы, как будто его самого нельзя было убить.
(3) Наконец,— ввиду того^ что он считал себя чуть ли не бессмертным, вследствие круп¬
ных размеров своего тела и великой доблести, какой-то мим, говорят, произнес в теат¬
ре в его присутствии греческие стихи, смысл которых по латыни — следующий: (4) «И
кто не может быть убит одним, того убивают многие. Огромен слон, но убивают и его;
могуч лев, по убивают и его; могуч тигр, но убивают и его. Остерегайся многих, если не
боишься одиночек». И это было уже сказано в присутствии самого императора. (5) Но
когда последний стал спрашивать друзей, что такое сказал этот мимический шут, ему
было сказано, что он распевает старинные стихи, написанные против суровых людей,
иіМаксимин, как фракиец и варвар, поверил этому. (6) Он не терпел около себя нж.од-
ного знатного человека и вообще властвовал по образцу Спартака или Афиниона. (7)
Кроме того, он погубил тем или иным способом всех слуг Александра. (8) Он враждеб¬
но относился ко всем его распоряжениям. И относясь с подозрением ко всем его друзь¬
ям и слугам, он становился все более и более жестоким.
X* (1) Хотя нравы его были таковы, что он жил по образу диких зверей, но он стал
еще более суровым и лютым после направленной против него интриги некоего консу-
'ляра Магна, который вошел в соглашение со многими воинами и центурионами с целью
убить его, желая сам получить императорскую власть. (2) Интрига была следующая:
было решено — когда Максимин, наведя мост, захочет двинуться против германцев,
его противники перейдут вместе с ним, затем мост будет разведен, и Максимин, окру¬
женный в варварской стране, будет убит, Магн же захватит императорскую власть.
(3)	Ведь, став императором, Максимин сразу начал вести все войны, и притом как че¬
ловек опытный в военном деле, с большой храбростью, желая сохранить составившееся
о нем мнение,.и на глазах у всех превзойти славу Александра, которого он убил. (4) По¬
этому, будучи императором, он ежедневно руководил упражнениями воинов, сам так¬
же вооруженный, показывая войску много приемов рукой и телодвижениями. (5) И
вообще говорят, что всю эту интригу выдумал сам Максимин, чтобы иметь возможность
больше проявить свою жестокость. (6) Наконец,он без суда, без обвинения, без доноса,
без защитника погубил всех их, отнял у всех имущество и, убив более четырех тысяч
человек, все-таки не мог насытиться.
XI.	(1) При нем же было и выступление осдроенских стрелков, отпавших от Ма-
ксимина, так как они любили Александра и тосковали о нем; он, как им было известно,
был убит Максимином, и никто не мог разубедить их в этом. (2) Словом, они сами объ¬
явили своим вождем и императором одного из своей среды — Тита, которого Макси¬
мин уже уволил с военной службы. (3) Они надели на него порфиру, украсили знаками
царской власти, -окружили его словно его воины — все это, впрочем, против его воли.
(4)	Но он был убит во время сна в своем доме одним из своих друзей по имени Ма¬
ке доний, который был огорчен тем, что ему предпочли Тита; он предал его Максимину
и принес его голову императору. (5) Максимин сначала поблагодарил его, но впослед¬
ствии возненавидел его, как предателя, и убил. (6) Вследствие всего этого Максимиіг
становился с каждым днем все более лютым, подобно диким зверям, которые от ран
приходят в большую ярость. (7) После этого он перешел в Германию со всем войском, с
^маврами, осдроенами, парфянами и со всеми, кого вел с собой на войну Александр.

ДВОЕ МАКСИМИНОВ
181
8) Он вел с собой восточные вспомогательные отряды главным образом потому, что
против германцев наиболее пригодными оказываются легковооруженные стрелки,
(9) У Александра было достойное удивления военное снаряжение, к которому, говорят,
Максимин многое добавил.
XII.	(1) Итак, вступив в зарейнскую Германию, он сжег на протяжении тридцати
или сорока миль варварской земли поселки, угнал стада, забрал добычу,перебил мно¬
жество варваров, повел назад воинов богатыми, взял в плен несчетное количество л»>
дей, и если бы германцы не бежали с равнин в болота и леса, он подчинил бы всю Гер¬
манию римской власти. (2) Тут он много действовал и собственными руками; попав в
болото, он был бы окружен германцами, если бы свои не освободили его в то время, как
он завяз в болоте вместе со своим конем. (3) Его варварское безрассудство доходило до
того, что онсчиіал обязательным для императора действовать всегда своей собственной
рукой. (4) Словом, он дал в болоте как бы морское сражение и перебил здесь очень мно¬
го народа. (5) Победив Германию, он послал в Рим сенату и народу написанные под его
диктовку письма такого содержания: (6) «Мы не умеем, отцы сенаторы, говорить столь¬
ко же, сколько мы сделали. Приблизительно на протяжении сорока или пятидесяти
миль мы сожгли германские поселки, угнали стада, захватили пленных, убили воору¬
женных, сражались в болоте. Мы дошли бы до лесов, если бы глубина болот не поме¬
шала нам перейти их». (7) Элий Корд говорит, что это обращение составил он сам.
(8)	Это вполне вероятно: в самом деле, есть ли в нем что-нибудь, чего не мог бы сказать
воин-варвар. (9) В таком же смысле, но с большим уважением он написал народу, так
как он ненавидел сенат, который, как он думал, относился к нему с большим презре¬
нием. (10) Кроме того, он приказал нарисовать картины с изображением того, как ве¬
лась война, и выставить их перед курией, чтобы живопись говорила о его подвигах.
(И) Эти картины после его смерти сенат велел убрать и сжечь.
XIII.	(1) При нем было множество других войн, из которых он всегда возвращался
первым победителем, с огромной добычей и пленными. (2) Имеется его обращение, по¬
сланное им в сенат. Вот его копия: «В короткий срок, отцы сенаторы, я провел столько
войн, сколько ни один из прежних императоров. Я доставил в римскую землю столько
добычи, сколько нельзя было даже надеяться получить. Я Привел столько пленных,
что для них едва хватило римской земли». Остальная часть обращения не относится
к этим событиям. (3) Усмирив Германию, он прибыл в Сирмий, готовясь идти войной
на сарматов и мечтая в душе подчинить римской власти все северные страны вплоть до
Океана; (4) и он сделал бы это, если бы прожил дольше, как говорит греческий писа¬
тель Геродиан, который, насколько мы можем понять, из ненависти к Александру
очень благожелательно относился к Максимину. (5) Однако римляне не могли выно
сить его жестокость. Он привлекал к себе доносчиков, подсылал обвинителей, выду¬
мывал преступления, убивал невинных, осуждал всех, кто только ни являлся на суд
к нему, превращал богатейших людей в бедняков, добывал себе деньги только тем,
что делал несчастными других, без всякой вины погубил многих консуляров и воена¬
чальников: некоторых он сажал в порожние повозки, других держал под стражей,
в сущности — он не пропускал ни одного повода проявить свою жестокость. Поэтому
римляне задумали отложиться от него. (6) Однако не только римляне, но — ввиду сви¬
репости, которую он проявил и по отношению к воинам,— и находившееся в Африке
войско,,подняв внезапно крупнейший мятеж, провозгласили императором старого
Гордиана, мужа весьма почтенного, который был там в звании проконсула. Последо¬
вательность событий во время этого выступления была следующая.
XIV.	(1) Был в Ливии прокуратор императорского казначейства, который, радея
об интересах Максимина, грабил всех. Он был убит деревенским населением при уча¬
стии некоторых воинов, которые прогнали1 тех, кто из уваяцщия к Максимину, защи¬
щал этого счетного чиновника. (2) Когда виновники убийства увидали, что им придет¬
ся прибегнуть к более сильным средствам, они облекли в порфиру проконсула Гордиа¬
на, мужа, как мы сказали, почтенного, в преклонных годах, украшенного всеми вида¬
1 Конъектура Холя: ре1<(1епіев).

182
XIX. ЮЛИИ КАПИТОЛИН
ми доблести, посланного в Африку Александром согласно сенатскому постановлению.
Наступая на него с обнаженными мечами и всякого рода оружием, они облекли его
в порфиру и заставили принять императорскую власть, несмотря на то, что он с криком
отказывался и падал на землю. (3) И сначала Гордиан принял порфиру неохотно, но
потом, видя, что все это дело не пройдет безнаказанно ни для его сына, ни для всей его
семьи, он уже без возражений взял на себя императорскую власть, и все жители Афри¬
ки провозгласили его Августом вместе с его сыном в городе Тисдре. (4) Оттуда он по¬
спешно прибыл в Карфаген с царской пышностью, с телохранителями, с дикторскими
связками, увитыми лавром; отсюда он направил сенату в Рим письмо, которое там —
вследствие ненависти к Максимину — было принято с радостью, причем был убит на¬
чальник преторианских воинов Виталиан. (5) Сенат также провозгласил Гордиана
старого и Гордиана молодого Августами.
XV.	(1) После этого были перебиты все доносчики, все обвинители, все друзья
Максимина. Убит был и префект Рима Сабин, заколотый в толпе народа. (2) После всех
этих событий сенат, еще больше опасаясь Максимина, открыто и свободно объявляет
Максимина и его сына врагами. (3) Затем сенат рассылает письма во все провинции, что¬
бы те пришли на помощь ради общего спасения и свободы; все послушались этих писем.
(4) Словом, везде друзья, администраторы, военные начальники, трибуны и воины
Максимина были перебиты. (5) Немногие города сохранили верность общественному
врагу; предав тех, кто был послан к ним, они через доносчиков быстро сообщили обо
всем Максимину. (б) Вот копия письма сената: «Римский сенат и народ, которых госу¬
дари Гордианы начали освобождать от жуткого чудовища, желают проконсулам, на¬
местникам, легатам, военным начальникам, трибунам, должностным лицам, отдельным
городским общинам, муниципиям, городкам, поселкам и укреплениям благоденствия,
которое они сами теперь начинают вновь приобретать. (7) Благодаря покровительству
богов мы удостоились получить в государи проконсула Гордиана, безупречнейшего
мужа и почтеннейшего сенатора; мы провозгласили Августом не только его самого,
но также — в помощь ему по управлению государством — его сына Гордиана, бла¬
городного молодого человека. (8) Ваше дело теперь — действовать в согласии с нами
для того, чтобы осуществить спасение государства, защитить себя от преступлений
и преследовать это чудовище и его друзей, где бы они ни находились. (9) Мы даже
вынесли Максимину и его сыну приговор, как врагам».
XVI.	(1) Вот копия постановления сената: «Когда собрались в храме Кастора за
пять дней до июльских календ2, консул Юний Силан прочитал полученное из Африки
от императора, отца отечества, проконсула Гордиана, письмо: (2) «Отцы сенаторы,—
молодежь, которой поручена защита Африки, против моего желания призвала меня
к власти. Но я добровольно подчиняюсь необходимости, учитывая в то же время и вашу
волю. Ваше дело — вынести постановление, какое вам угодно. До суждения сената
я буду в состоянии нерешительности и сомнения».(3) После прочтения письма в сенате
сразу же раздались возгласы: «Гордиан Август, да хранят тебя боги! Повелевай сча¬
стливо! Повелевай, благополучно! Ты освободил нас! Благодаря тебе спасено госу¬
дарство! Все мы благодарим тебя!». (4) Консул поставил вопрос: «Отцы сенаторы, что
вы решаете относительно Максиминов?». Последовал ответ: «Враги, враги! Кто убьет
их, заслужит награду!». (5) Опять консул сказал: «Какое решение угодно вам принять
относительно друзей Максимина?» Раздались возгласы: «Враги, враги! Кто убьет их,
заслужит награду!». (6) Опять раздались возгласы: «Врага сената распять на кресте!
Врага сената убить, где бы он ни был! Врагов сената сжечь живыми! Гордианы Авгу¬
сты, да хранят вас боги! Будьте оба счастливы! Повелевайте оба счастливо! (7) Вну¬
ка Гордиана мы назначаем претором! Внуку Гордиана мы обещаем консульство! Пусть
внук Гордиана называется Цезарем! Пусть третий Гордиан получит преторство!»
XVII.	(1) Получив это постановление сената, Максимин, чел'Лек по природе
дикий, пришел в такую ярость, что его скорее можно было принять за зверя, нежели
за человека. (2) Он бросался на стены, иногда ложился на землю, испускал беспоря¬
2238 г.

ДВОЕ МАКСИМИНОВ
183
дочные крики, хватался за меч, как будто мог им перебить весь сенат, рвал царскую
одежду, некоторым наносил побои и, по сообщениям некоторых, выколол бы глаза
ювоему юному сыну, если бы тот не скрылся. (3) Причина его гнева против сына была
следующая: как только Максимин стал императором, он приказал сыну отправиться
в Рим, а тот из чрезмерной любви к отцу не исполнил этого приказа: Максимин думал,
что, будь его сын в Риме, сенат ни на что бы не осмелился. (4) Пылавшего гневом
Максимина друзья увели в спальню. (5) Не будучи в силах сдерживать свое бешенство,
юн, говорят, чтобы забыться, в первый день напился до того, что перестал понимать
то, что произошло. (6) На следующий день, пригласив друзей, которые не могли уже
видеть его, но молчали и в душе одобряли действия сената, он устроил совещание по
вопросу о том, что следует предпринять. (7) С совещания он отправился на сходку;
на этой сходке он много говорил против африканцев, многб — против Гордиана, еще
больше — против сената и призывал воинов отомстить за общие обиды.
XVIII.	(1) Речь его на сходке была чисто военная. Вот какой она была: «Соратники,
мы сообщаем вам о деле, хорошо вам известном: африканцы нарушили долг верности;
в самом деле, когда они его соблюдали? Гордиан, слабый старик, уже близкий к смер¬
ти, принял императорскую власть. (2) А безупречные отцы сенаторы, те самые, кото-
рые убили и Ромула и Цезаря, объявили меня врагом, хотя я сражался за них и по¬
беждал для них,— и не только меня, но и вас, и всех, кто заодно со мной, а Гордианов,
•отца и сына, они назвали Августами. (3) Итак, если вы — мужи, если есть у вас силы,
пойдем против сената и африканцев; всем их достоянием будете владеть вы». (4) Раздав
жалование, притом в огромном размере, он направился с войском к Риму.
XIX.	(1) Что же касается Гордиана, то прежде всего в Африке против него поднялся
некий Капелиан, начальник мавретанцев, смещенный с должности Гордианом. (2) Когда
Гордиан послал против него своего молодого сына, то в ожесточенной битве сын его был
убит; сам Гордиан окончил жизнь, удавившись в петле,— он знал, что у Максимина
много сил, а у африканцев сил нет, но зато много коварства. (3) Тогда Капелиан, по¬
бедив от имени Максимина, истребил в Африке всех сторонников Гордиана, конфис¬
ковал их имущество, никого не щадя, так что вообще казалось, что он делает все это в
духе Максимина. (4) Словом, он разорил города, разграбил святилища, разделил ме¬
жду воинами сделанные богам приношения, избивал в городах и простой народ, и пер¬
вых лиц. (5) Кроме того, он старался завоевать расположение воинов, заранее подготов¬
ляя себе путь к императорской власти на тот случай, если бы, Максимин погиб.
XX.	(1) Когда это стало известно в Риме, сенат, опасаясь природной, а теперь уже
и неизбежной жестокости Максимина, избрал после смерти обоих Гордианов императо¬
ром Максима3, бывшего префекта Рима, который отличился, занимая много высоких
должностей, человека родом не знатного, но прославившегося своими доблестными
деяниями, и Клодия Бальбина4 *, известного своими изнеженными нравами. (2) Народ
провозгласил их Августами, а воины и тот же народ назвали Цезарем маленького вну¬
ка Гордиана. (3) Таким образом, государство попыталось опереться против Максимина
на трех императоров. (4) Из них Максим был в смысле образа жизни — более воздер¬
жан, в смысле осторожности — более осмотрителен, в смысле доблести — более стоек.
(5)	Словом, сенат и Бальбин доверили ему ведение войны против Максимина. (6) После
отправления Максима на войну против Максимина Бальбин оказался в большом за¬
труднении в Риме вследствие внутренних войн и мятежей в городе, особенно когда...
были убиты народом по наущению6 Галликана и Мецената. Но эти люди из народа
были растерзаны преторианцами, а Бальбин был не в силах справиться с этими мяте¬
жами. Вообще, большая часть города была при этом сожжена. (7) Услыхав о -смерти
Гордиана и его сына в связи с победой Капелиана, Максимин почувствовал себя как бы
возрожденным императором. (8) Однако, когда до него дошло второе постановление
сената, в силу которого Максим, Бальбин и Гордиан были провозглашены императо¬
3	Марк Клавдий Пупиен Максим.
4	Децим Целий Кальвин Бальбин.'
6 Конъектура Холя: <аисІогіЬиз>.

114
XIX. ЮЛИИ КАПИТОЛИН
рами, он понял, что ненависть сената к нему неизменна и что он, по общему мнению,
действительно является врагом.
XXI.	(1) Он решительно двинулся на Италию. Узнав, что против него послан Мак¬
сим, он, придя в еще большую ярость, в боевом порядке подошел к Гемоне. (2) Но об¬
щий замысел провинциалов состоял в том, чтобы, уничтожив все то, что могло служить
для пропитания, укрываться внутри городов и морить голодом Максимина с его вой¬
ском. (3) Наконец, когда он, расположившись лагерем в поле, не нашел никакого про¬
довольствия, его собственное войско воспылало враждой к нему за то, что оно страдает
от голода в Италии, где оно надеялось восстановить свои силы после перехода через
Альпы; сначала оно роптало, а затем начало даже высказываться свободно. (4) Когда
Максимин пожелал наказывать за это, войско сильно вознегодовало, но молча пода¬
вило на время свою ненависть: в подходящий момент оно сразу проявило ее. (5) Очень
многие говорят, что самое Гемону Максимин нашел пустой и покинутой, глупо раду¬
ясь тому, что будто бы целый город отступил перед ним. (6) После этого он подошел
к Аквилее, которая, поставив против него по стенам вооруженных людей, закрыла во¬
рота. Под руководством консуляров Менофила и Криспина была организована оборона.
XXII.	(1) Во время тщетной осады Аквилеи Максимин направил в этот город пос¬
лов. Народ готов был согласиться с ними, но Менбфил и его сотоварищ воспротиви¬
лись, говоря, что и бог Белен6 дал через гаруспика ответ, что Максимину суждено быть
побежденным. (2) Вследствие этого воины Максимина, говорят, хвастались впослед¬
ствии, что против них сражался Аполлон и что это была победа богов, а не Максима
или сената. (3) По словам некоторых, они выдумали это, так как им было стыдно, что
они, вооруженные, были таким образом побеждены почти невооруженными людьми.
(4) Итак, Максимин, наведя мост на бочках, перешел реку и начал осаждать Аквилею,
став вплотную под ее стенами. (5) Начался сильный штурм и решительный бой, причем
граждане защищались от воинов серой, огнем и другими подобного рода средствами;
некоторые из воинов бросали оружие, на других горела одежда, у иных вытекли глаза,
разрушались также военные машины. (6) Среди всего этого Максимин со своим юным
сыном, которого он провозгласил Цезарем, обходил вокруг стен на таком расстоянии,
чтобы чувствовать себя в достаточной безопасности от бросавшихся копий, и обращался
с просьбами то к своим, то к горожанам. (7) Однако это нисколько не помогало. Осы¬
пали бранью и его — за его жестокость, и его сына, который был замечательно красив.
XXIII.	(1) Думая, что война затягивается вследствие бездеятельности его сторон¬
ников, Максимин казнил своих военачальников в такое время, когда отнюдь не следо¬
вало прибегать к этому. Этим он возбудил против себя еще больший гнев со стороны
своих воинов. (2) К этому присоединился еще недостаток в продовольствии, так как
сенат отправил письма во все провинции и ко всем стражам гаваней, чтобы никакое
продовольствие не попадало в руки Максимина. (3) КрбМеТбго, он разослал по всем
городам бывших преторов и квесторов для устройства охраны во всех местах и за¬
щиты всего от Максимина. (4) Наконец, осаждавший сам стал испытывать бедствия,
какие обычно испытывает осажденный. (5) Среди всего этого приходили известия о том,
что весь мир объединился в ненависти к Максимину. (6) Напуганные этим воины, чьи
близкие находились наАльбанской горе, как-то в полдень, во время передышки от
боев, убили Максимина и его сына, лежавших в палатке, а затем, насадив их головы
на пики, показали их аквилейцам. (7) В соседнем городе были немедленно опроки¬
нуты Статуи и изображения Максимина, его префект претория был убит вместе с
наиболее известными его друзьями. Головы их были даже посланы в Рим.
XXIV.	(1) Таков был конец Максиминов, заслуженный жестоким отцом, ноне за¬
служенный добрым сыном. Смерть их вызвала огромную радость у провинциалов,
тяжкую печаль у варваров. (2) После убийства общественных врагов горожане при¬
няли к себе просивших их об этом воинов, но с тем·условием, чтобы они прежде всего
совершили поклонение перед изображениями Максима, Бальбина и Гордиана, причем
все говорили, что первые Гордианы были причислены к богам. (3) После этого из Акви-
	 Г
6В рукописи Р другой рукой надписано: Марс (шагЬеп^.

ДВОЕ МАКСИМИНОВ
185
леи было за деньги послано в лагерь, который страдал от голода, огромное количество
провианта, и на следующий день, когда воины подкрепили свои силы, они пошли на
сходку, и все присягнули Максиму и Бальбину, называя при этом первых Гордианов
божественными. (4) Трудно выразить, сколь велико было веселье, когда через всю Ита¬
лию несли в Рим голову Максимина, и все выбегали навстречу, чтобы принятъ участие
в общей радости. (5) Максим же, которого многие называли Пупиеном, в Равенне гото¬
вился к войне, командуя вспомогательными войсками из германцев. Узнав о том, что
войско перешло на его сторону и на сторону его сотоварищей, а Максимины убиты,
(6), он, немедленно распустив вспомогательные войска из германцев, которые были у
него приготовлены против врага, отправил в Рим украшенные лавром письма, при¬
несшие в город огромную радость, так что все стали возносить благодарственные моле¬
ния перед жертвенниками, в храмах, часовнях и священных местах. (7) Бальбин, че¬
ловек по природе робкий, трепетавший при одном имени Максимина, заклал гекатом¬
бу и приказал совершать по всем городам моления с такими же жертвоприношениями.
(8) Затем Максим прибыл в Рим, вступил в сенат и, после того как ему была выражена
благодарность, произнес речь на сходке, а оттуда удалился вместе с Бальбином и Гор-
дианом — как победители — в Палатинский дворец.
XXV.	(1) Важно знать, каково было сенатское постановление и каков был в горо¬
де тот день, когда пришло известие о гибели Максимина. (2) Прежде всего, человек,
посланный из-под Аквилеи в Рим, мчался, меняя лошадей, с такой стремительностью,
что прибыл в Рим на четвертый день после того, как оставил Максима в Равенне. (3)
Случилось так, что в этот день давались игры; в то время как Бальбин и Гордиан сиде¬
ли в театре, туда неожиданно вошел вестник и, прежде чем успели что-либо объявить,
весь народ воскликнул: «Максимин убит!» (4) Таким образом, весть была предвосхи¬
щена, и присутствовавшие императоры выразили общую радость кивками и тем, что
сами присоединились к ней. (5) Зрелище было прервано, и все тотчас же поспешили к
своим святыням, а затем знатные устремились в сенат, а народ — на сходку.
XXVI.	(1) Сенатское постановление было следующее: после того как Бальбин
Август прочитал в сенате письмо, в сенате раздались возгласы: (2) «Врагов сената,
врагов римского народа преследуют боги! Юпитер всеблагой, тебе благодарность!
Чтимый Аполлон, тебе благодарность! Максим Август, тебе благодарность! Бальбин
Август, тебе благодарность! Божественным Гордианам мы назначаем храмы! (3) Имя
Максимина, еще раньше стертое с памятников, теперь следует стереть в наших душах!
Голову общественного врага бросить в проточную воду! Пусть никто не хоронит его
тело! Кто грозил смертью сенату, сам убит, как он того и заслуживал! Кто грозил
оковами сенату, сам, как и следовало, погублен! (4) Святейшие императоры, мы благо¬
дарим вас! Максим, Бальбин, Гордиан, да хранят вас боги! Мы все жаждем видеть вас
победителями врагов! Мы все жаждем присутствия Максима! Бальбин Август, да хра¬
нят тебя боги! Украсьте предстоящий год своим консульством! Пусть Максимина сменит
Гордиан!» (5) Затем Куспидий Целерин, у которого спросили его мнение, держал та¬
кую речь: «Отцы сенаторы, после того как стерто имя Максиминов и Гордианы провоз¬
глашены божественными, мы назначаем в честь этой победы нашим государям Макси¬
му, Бальбину и Гордиану статуи со слонами, назначаем триумфальные колесницы,
назначаем конные статуи, назначаем трофеи». (6) После этого сенат был распущен и
были назначены благодарственные моления по всему городу. (7) Государи-победители
удалились в Палатинский дворец. Об их жизни мы будем говорить в порядке очереди
в другой книге.

СПИСОК СОКРАЩЕНИЙ, ВСТРЕЧАЮЩИХСЯ
В ВДИ № 4—1958 г.
AAS — Annales archéologiques de Syrie
Äg. St.— Ägyptologische Studien (dem 70 Geburtstag H. Grapow gewidmet)
AJA — American Journal of Archaeology
AJPh — American Journal of Philology
AJSLL — American Journal of the Semitic Language and Literature
AM	Mitteilungsn des deutschen archäologischen Instituts. Athenische Abteilung
АО — «Der Alte Orient», Lpz
APAW — Anzeiger der Preussischen Akademie der Wissenschaften
ARAB —D. D. Lückenbill, Ancient Records of Assyria and Babylonia, I, II, Chicago,
1926, 1927
Ar. Or.— Archiv Orientalny
ÄZ — Zeitschrift für die ägyptische Sprache und Altertumskunde
BASOR — Bulletin of the American Schools of Oriental Research
BC — Bellum Civile
BIFAO — Bulletin de d’institüt Français d’Archéologie Orientale au Caire
BMB — Bulletin de Musée de Beyrouth
ВЛГУ — Вестник Ленинградского государственного ун-та
CA — Советская археология	*
САН — The Cambridge Ancient History
ChE —Chronique d’Égypte
CTA — Corpus Inscriptionum Atticarum
CIL — Corpus Inscriptionum Latinarum
CIS — Corpus Inscriptionum Semiticarum
CPh — Classical Philology
CRAI — Comptes rendus de l’Académie des Inscriptions et des belles lettres
DP —Al lotte de la Fuye, Documents Présargoniques, I — V, P., 1908,
1909, 1912, 1913, 1920
FHG — Fragmenta Historicorum Graecorum
FuF — Forschungen und Fortschritte
IG — Inscriptiones Graecae
IGI — Inscriptiones Graecae insularum maris Aegeli
IGRR — Inscriptiones Graecae ad res Romanas pertinentes
ILN — Illustrated London News
JA — Journal Asiatique
JA OS — Journal of the American Oriental Society
JE A — Journal of the Egyptian Archaeology
J HS — Journal of Hellenic Studies
J NES — Journal of Near Eastern Studies
J RAS — Journal of the Royal Asiatic Society
J RS — Journal of Roman Studies
MDAI — Mitteilungen des deutschen archäologischen Instituts
MM A FC — Mémoires de la Mission Archéologique Française au Caire
MM FC —-Mémoires de la Mission Française au Caire
MS — Mélanges Syriens offerts à M-eur Réné Dussaud, I, II, Paris, 1939
MVAG — Mitteilungen der Vorderasiatisch-Aegyptischen Gesellschaft
NH — Naturalis Historiae
OAK — Отчеты Археологической Комиссии
OGIS — Orientis Graecae Inscriptiones Selectae, 1903—1905
OLZ — Orientalische Literaturzeitung
OR — Orientalia
ORM — Ouidheidkundige-mededelingen uit het Rijksmuseum van Oudheden te Leiden
RA — Revue archéologique

СПИСОК СОКРАЩЕНИЙ
187
RAO—Ch. Clermont — Ganneau: Recueil d’archéologie orientale
RAss — Revue d’assyriologie
RB — Revue Biblique
REG — Revue des Etudes Grecques
Rev. Eg.— Revue d’Egyptologie
Rev. bist.— Revue historique
SAKI — F. Tureau-Dangin. Die sumerischen und akkadischen Königsinschriften,
Lpz, 1907
S	HA — Scriptores Historiae Augustae
ТрИЯ — Труды Института Языкознания АН СССР
WZKM — Wiener Zeitschrift für die Kunde des Morgenlandes
ZA — Zeitschrift für Assyriologie
ZDMG — Zeitschrift der Deutschen Morgenländischen Gesellschaft
ZThK — Zeitschrift für Theologie und Kirche

СОДЕРЖАНИЕ
ВЕСТНИКА ДРЕВНЕЙ ИСТОРИИ ЗА 1958 год	Стр. №
СТАТЬИ
Г. М. Бонгард-Левин ( Москва) — Калингская война и еѳ значе¬
ние в истории правления Ашоки	 33	3
Л. М. Глускина (Ленинград) — Афинские метеки в борьбе за восстанов¬
ление демократии в конце V века до н. э	 70	2
М. А. Дандамаев (Москва) —Социальная сущность переворота Гауматы	36	4
А.	И. Доватур (Ленинград) — Социальная и политическая терминология
в «Афинской политии» Аристотеля 	 55	3
A.	Донини (Италия) — Рукописи из окрестностей Мертвого моря и проис¬
хождение христианства	 114	2
И. М. Дьяконов (Ленинград) — О работе с шумерскими историческими
источниками	 48	2
Я. Я. Залесский (Ленинград) — Этруски в Лигурии	 52	1
Вяч. Иванов (Москва) — Происхождение и история хеттского термина
panku — «собрание» (окончание)	 3	1
Проф. М. А. Индра (Bhargava municipal college, Simla) — Концепция
государства общественного благополучия у Ашоки	 72	1
Э. Л. Казакевич (Москва) — О роли ранних форм капитала в Афинах ІѴв.
до н. э. (В свете экономической теории Маркса)	 29	2
Э. Л. Казакевич (Москва) — Рабы йак форма богатства в Афинах IV в.
до н. э. . .	  90	2
К. М. Колобова, Э. Д. Фролов (Ленинград) — Аристотель и его греческие
комментаторы (В поисках формулы стоимости) 	 14	2
Я. А. Ленцман (Москва) — Рабы в законах Солона. К вопросу о досто¬
верности античной традиции	 51	4
С, Я. Лурье (Львов) — Политическая тенденция трагедии «Евмѳниды» 42	3
Л. Я. Маринович (Москва) — Греческие наемники в конце V — начале
IV	в. до н. э	 70	4
Проф. М. Э. Матъе (Ленинград) — К проблеме изучения Текстов пира¬
мид 	 14	4
Г. А. Меликигивили (Тбилиси) — К вопросу о хетто-цупанийских пересе¬
ленцах в Урарту . 		 40	2
Научное наследие Маркса и изучение древней истории	 3	2
Ю. В. Откупщиков (Ленинград) — Внешняя политика Афин 438—431 гг.
в свете трагедий Эврипида	 35	1
С. А. Огиерсв (Москва) — О первом литературном оформлении римской	w_
республиканской идеологии	 84	8
Дроф. Л. Д. Позднеева (Москва) — К проблеме источниковедческого ана¬
лиза древнекитайских философских трактатов	 3	8
B.	М. Смирин (Москва) — О политической позиции Цицерона в годы сул-
ланской диктатуры (опыт разбора ранних речей) 		 88	4
Акад. В. В. Струве (Ленинград) — Основные вехи войны Урукагины и
Лугалзаггиси	 3	4
Проф. М. Я. Сюзюмов (Свердловск) — О наемном труде в период кодифи¬
кации римского права	  132	2
В.	В. Шлеев (Москва) — К истории Ванского царства (Урарту) второй
половины VIII — первой половины VII вв. до н. э	 16	1
Ю. Б. Юсифов (Баку) — Хозяйственные документы из Суз и хронология
ранних Ахеменидов	 18	3
ДОКЛАДЫ И СООБЩЕНИЯ
И. Д. Амусин (Ленинград) — Документы из Вади-Мурабба’ат . . . . "	104	1
И. Д. Амусин (Ленинград) — Кумранский фрагмент «Молитвы» вавилон¬
ского царя Набонида	 104	4
О. Берзин (Москва) — Синдика, Боспор и Афины в последней четверти
V	в. до н. э	 124	1

СОДЕРЖАНИЕ В ДИ ЗА 1958 ГОД
189
B.	М. Брабич (Ленинград) — Об изображении эмблемы коллегии квин-
децимвировна монетах римского императора Вителлин	 168	1
И. Б. Брашинский (Ленинград) — Торговые пошлины и право беспош-
линности на Боспорѳ (IV век до н. э.)	 129	1
И. Б. Брашинский (Ленинград) — Понтийская экспедиция	Перикла . .	110	3
Г. И. Георгиев (Болгария) — Мнимоминойская надпись	 106	3
О. Д. Дашевская (Москва) — К вопросу о локализации трех скифских
крепостей, упоминаемых Страбоном	 143	2
Л. А. Елъницкий (Москва) — К эпиграфике Гарни и Апарана	 146	1
Л. А. Елъницкий (Москва) — У истоков древнеримской культуры и го¬
сударственности 	 142	3
/7. О. Карышковский (Одесса) — Стоимость монетных металлов в Ольвии
и в Боспорскоіѵг государстве в IV в. до н. э	 121	3
Ю. Крушкол (Москва) — Монеты из раскопок Патрэя 1949—1951 гг. . .	136	3
И, А. Л апис (Ленинград) — Новые данные о гиксосском владычестве в
Египте	 97	3
Я. И. Львов (Москва) — Борьба за единство Римской империи и за преоб¬
ладание Рима в произведениях Клавдия Клавдиана	 156	3
Казимир Маевский (Польша) — Западнославянские земли в древности в
Римской империи	 150	1
Б. И. Надэлъ (Польша) — Филологические и дипломатические заметки к
Боспорским манумиссиям	 137	1
Я. Я. Пикус (Москва) — Эволюция 'ô&ovnqpa в эллинистическом Египте
в свете Р. Rev. = SB/Bh. 1 и PP. Tebt. 703 и 5	 93	1
М. Я. Рижский (Чита) — О применении рабского труда в сельском хозяй¬
стве Италии в I в. н. э	  156	2
Проф. М. Е. Сергеенко (Ленинград) — Земельная реформа Тиберия Грак-
ха и рассказ Аппиана	   150	2
Я. А. Стучевский (Москва) — К толкованию данных папируса Вильбура
о землепользовании и налогообложении в Египте времени Рамессидов	77	1
Дим. Цончев (Болгария) — Новые данные о римской дороге Филиппо-
поль — Эск—Дакия 		 164	1
И. Шифман (Ленинград) — К восстановлению одной истрийской надпи¬
си 	 118	4
КРИТИКА И .БИБЛИОГРАФИЯ
Ш. В. Абрамидзе и Я. Ломоури (Тбилиси) — Новые работы грузинских
историков по истории античности 		 172	1
C.	М. Бациева (Ленинград) — S. N. Kramer, From the tablets of Su¬
mer 			 204 2
С.	Я. Бенклиев (Воронеж) — П. Карышковский, Восстание Спар¬
така 	 187	1
Проф. И. Я. Бороздин (Воронеж) — Хрестоматия по истории древнего
мира (Пособие для преподавателей средней школы)	 177	3
М. Л Гаспаров (Москва) — Зарубежная литература о принципате Ав¬
густа 					 . 		 221	2
М. Л. Гелъцер (Вильнюс) — Glaude F. A. Schaeffer. Le palis
royal d’Ugarit	 134	4
В. Дзагурова (Махачкала) — M. И. M a к с и м о в a, Античные города
Юго-восточного Причерноморья	 184	3
Проф. В. Я. Дьяков (Москва) — Е. М. Ш т а ѳ р м а н, Кризис рабовла¬
дельческого строя в западных провинциях Римской империи	....	122	4
Л. Е. (Москва) — По страницам новых публикаций и исследований	.	.	212	1
Л. Е. (Москва) — Аннотации иностранных журналов по греко-римской
истории, филологии и археологии	 241	2
Л. Е. (Москва) — Библиографические заметки	 198	3
Из новых поступлений московских библиотек	 223	1
B.	В. Каракулаков (Сталинабад) — Исследования по древней истории в
журнале «Studii çi cercetäri de istorie veche»	 188	1
Я. О. Карышковский (Одесса) — A. H. 3 о г р а ф, Монеты Тиры	....	181	2
C.	А. Кауфман (Москва) — Арабы в Сирии до Ислама. R. D ussaud,
La pénétration des arabes en Syrie avant 1‘ Islam	 209	2
T. С. Каухчишвили (Тбилиси) — Эпиграфические новости из Грузии	.	.	129	4
А. Кац (Фрунзе) — В. С. С о к о л о в, Плиний Младший	 179	3
А. Р. Корсунский, В. И. Кузищин, Я. А. Ленцман, А. И Павловская,
И. С. Свенцицкая (Москва) — W. L. Westermann, The slave Sys¬
tems of Greek and Roman antiquity	 136	4

190
СОДЕРЖАНИЕ В ДИ ЗА 1958 ГОД
В. И. Куаищин (Москва) — Н. А. Машкин, История древнего Рима,
изд. 3-ѳ . .	 185	2
Ю. Кроль (Ленинград) — ГоМо-жо,	Эпоха	рабовладельческого строя	196	2
И. М. ЛурьеI—J. Öerny and А.	Gardiner,	Hieratic	Ostraca	.	191	3
И. Маяк (Москва) — Dietmar Kienast, Cato der Zensor, Seine
Persönlichkeit und seine Zeit	 195	3
Г. А. Меликишвили (Тбилиси), В. И. Абаев (Москва), М. А. Дандамаев
(Ленинград) — И. М. Дьяконов, История Мидии от древней¬
ших времен до конца IV в. до н. э		 166	3
Э. М, Менабде (Тбилиси) — А. И.Тюмѳнѳв, Государственное хо¬
зяйство древнего Шумера			 166	2.
Б. И. Надэлъ (Польша) — Фракия и античный мир. Сборник Гаврил Ка-
царов	 189	2
Б. И. Надэлъ (Польша) — G. Michailoy, Inscriptiones Graecae in
Bulgaria repertae	 187	3
А. И. Павловская (Москва) и В. К. Пухтинский (Нежин)—Древняя Гре¬
ция, под ред. акад. В. В. Струве и Д. П. Каллистова	 174	2
Л. Д. Позднеева (Москва) — Сыма Цянь, Избранное. Перевод В. Па-
насюка, общая редакция, предисловие и комментарий Л.	И.	Думана	172	2
И. С, Свенцицкая (Москва) — Проблемы истории Греции и эллинисти¬
ческих государств в «Ученых записках» университетов и педагоги¬
ческих институтов 		 177	1
Н. Е. Семпер (Москва) — Новые статьи по египтологии	(аннотации)	233	2
Н. Е. Семпер (Москва) — Новые книги и статьи по египтологии (крат¬
кие аннотации)	 158	4
К.	Б. Старкова. (Ленинград) — Новая литература о рукописях из ок¬
рестностей Мертвого моря	 196	1
Акад. В. В. Струве (Ленинград)—Предварительный ответ на статью
И. М. Дьяконова	  252	2.
И* А. Стучевский (Москва) — Abd El-Mohsen Bakir, Slave-
ry in pharaonic Egypt	 201	2:
ХРОНИКА
И. Борщ (Москва)—Заседание, посвященное памяти Цицерона ....
Проф. Я. Ф. Дератани\(Москва) — Научные сессии кафедр классической
филологии Московского и Ленинградского университетов
Г. И. Кацаров (1874—1958)
К 10-летию со дня смерти А. Б. Рановича
К 10-летию со дня смерти А. В. Мишулина
К 60-летию профессора В. И. Авдиева
В. Куаищин (Москва) — Кафедра истории древнего мира МГУ в 1957 го-
Конференция, посвященная творчеству Цицерона (в Варшаве)
Е. Некрасова, М. Толмачев (Москва) — Наскальная живопись Сахары . .
Памяти академика Р. Таубѳншлага
Памяти Н. Ф. Дератани			 . .
Памяти Исидора Михайловича Лурье
Я. Печирка, Я. Олива, А. Шмидтова, Э. Свободова (Прага) — Междуна¬
родная конференция античников в Либлицѳ (Чехословакия) . . . .
Акад. А. Тюменев (Ленинград) — Письмо в редакцию
3. Ямпольский (Баку) — Древняя история в научных изданиях Азербайд-
жанской ССР
В. Я. и Л. Е. (Москва) — Изучение древней истории в 'Венгрии ....
219	3.
244	1
174	4
210	3
170	4
168	4
253	2
262 2
222	3
172	4
246	1
233	3
230	1
232	3
214	3
254	2
ПРИЛОЖЕНИЕ
Scriptores Historiae Augustae. Перевод С. П. Кондратьева под ред.
А. И. Доватура. Примечания С. П. Кондратьева		 ,	251	1
»	»	»	»	»	(продолжение)	 263	2
»	»	»	»	»	(продолжение)	 237	3
»	»	»	»	»	(продолжение)	 175	4ѵ

СОДЕ РЖА НИ Е
Акад. В. В. Струве (Ленинград)— Основные вехи войны Урукагины и Лугал-
заггиси	·	 £
Проф. М. Э. Матъе (Ленинград)—К проблеме изучения Текстов пирамид . . <	14
М. А. Дандамаев (Москва).— Социальная сущность переворота Гауматы . .	36
Я. А. Ленцман (Москва) — Рабы в законах Солона. К вопросу о достоверности
античной традиции	 51 . ·
Л.П. Маринович (Москва).— Греческие наемники в концеV— начале ІѴвв.дон.э. 7(И
В. М. Смирин (Москва).— О политической позиции Цицерона в годы сулланской
диктатуры (опыт разбора	ранних речей). 		 88
ДОКЛАДЫ И СООБЩЕНИЯ
И. Д. Амусин (Ленинград)—Кумранский фрагмент «Молитвы» вавилонского
царя Набонида	 104
И. Шифман (Ленинград)—К восстановлению одной истрийской надписи . . .	118
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
Проф. В. Н. Дьяков (Москва)— Е. М. Штаерман, Кризис рабовладельче¬
ского строя в западных провинциях Римской империи	 122
Т. С. Каухчишвили (Тбилиси)— Эпиграфические новости из Грузии	 129
М. Л. Гелъцер (Вильнюс)—Cl. F. А. Schaeffer, Le palais royal d’Ugarit 134
A. P. Корсунский, В. И. Кузищин, Я. A. Ленцман, A. И. Павловская,
И. С. Свенцицкая (Москва)— W. L. Westerm апп, The Slave
Systems of Greek and Roman antiquity	-	 136
H. E. Семпер (Москва)^- Новые книги и статьи по египтологии (краткие анно·
• тации)	 158
ХРОНИКА
К 60-летию профессора	В. И.	Авдиева	 168
К 10-летию со дня смерти А. В. Мишулина		 170
Памяти академика Р.	Таубеншлага	 172
Г. И. Кацаров (1874—1958)	 174
ПРИЛОЖЕНИЕ
Scriptores Historiae Augustae. Перевод С. П. Кондратьева" под редакцией
А. И. Доватура. Примечания С. П. Кондратьева (Продолжение) ....	175·

SOMMAIRE
Acad. V. V. Strouve (Léningrad)— Les points essentiels de la guerre entre Uruka-
gina et Lugalzagguissi	 3
Prof. M. E. Matié (Léningrad)— Du problème de l’étude des textes des pyramides 14
M. A. Dandamaev (Moscou)— L’essence sociale de la révolution de Gaumata	36
Ja. A. Lentsman (Moscou)— Esclaves dans les lois de Solon. La question de
certitude de la tradition antique		 51
L.	P. Marinovitch (Moscou)— Les mercenaires grecs à la fin du V — au commence¬
ment du IV s. avant n. è. . . . .	 70
V. M. Smirine (Moscou) — La position politique de Cicéron pendant les an¬
nées de dictature syllane (essai d’analyse de ses discours de cette période) 88
RAPPORTS ET COMMUNICATIONS
L D. Amoussine (Léningrad) — Le fragment Koumran de la «Prière» du roi de Baby¬
lon Nabonid		 104
/. Ôhifman (Léningrad)— De la reconstitution d’une inscription istrienne 118
CRITIQUE ET BIBLIOGRAPHIE
Prof. V. N. Diakov (Moscou)— E. M. Chtaérman, La crise du système
esclavagiste dans les provinces occidentales de l’Empire Romain . .	.	122
T. S. Kaoukhtchichvili (Tbilissi) — Nouvelles épigraphiques de la Géorgie . . .	129
M.	L. Gueltser (Vilnus) —Cl. F. A. S c h a e f f e r, Le palais royal d’Ugarit, IV	134
A. R. Korsunski, V. I. Kouzichtchine. J. A. Lentsman, A. I. Pavlovskaïa, I. S. Sven-
sitskaïa (Moscou)—W. L. Westermann,The Slave Systems of Greek and Ro¬
man Antiquity	 136
A. E. Semper (Moscou)— Nouveaux livres et articles sur l’égyptologie (brèves
annotations)	 158
CHRONIQUE
Le 60-ème anniversaire du professeur	V.	I.	Avdiev	 168
Le dixiéme anniversaire de la	mort	de	A.	V.	Michouline 		 170
A la mémoire de l’académicien R. Taubenchlag 		 172
G. I. Katsarov (1874—1958) .	. 		 174
SUPPLÉMENT
.Scriptores Historiae Augustae. Traduction de S. P. Kondratiev sous la rédaction de
A. I. Dovatour. Commentaires de S. P. Kondratiev		 175
СПИСОК ОПЕЧАТОК,
ЗАМЕЧЕННЫХ В ВДИ № 3 ЗА 1958 г.
Страница
Строка
Напечатано
Следует
читать
173
3-я, сверху
ехистунская
Вехистунекая
45
5-я снизу
У афины
У Афины