/
Автор: Гарднер Э.С. Холлидей Б. Флеминг Я. Чейз Д.Х. Акимова Б.
Теги: художественная литература роман романы зарубежная литература
ISBN: 5-85874-027-8
Год: 1993
Текст
Я.ФЛЕМИНГ
Б.ХОЛЛИДЕЙ
Д.Х.ЧЕЙЗ
Э.С.ГАРДНЕР
Я.ФЛЕМИНГ
Б. ХОЛЛИДЕЙ
Д.Х.ЧЕЙЗ
Э.С.ГАРДНЕР
Москва
ТОО «ЭЛЕН-КВАДРА»
«НАТАША»
Нижний
Новгород
«ФИДЕС»
1993
ББК 84.7 США
3-35
Издатель В. Борисов
Составление Б. Акимова
Художник А. Сухов
ISBN 5-85874-027-8
© Перевод с английского, составле-
ние. оформление — фирма
«Наташа». 1993
Ян Флеминг
шпион, КОТОРЫЙ ЛЮБИЛ МЕНЯ ' РОМАН Jan Lankaster Fleming
THE SPY
WHO LOVED ME
«Ml
7 Моим читателям
То, что вы прочтете, я обнаружил однажды утром
на своем письменном столе.
Как вы увидите, это история, рассказанная молодой
женщиной, очевидно, красивой и не столь уж неиску-
шенной в искусстве любви. Как следует из ее рассказа,
она, видимо, была не только захвачена романтической
любовью, но и вовлечена в рискованное дело тем самым
Джеймсом Бондом, чьи подвиги на ниве секретной служ-
бы я сам часто описываю.
К рукописи была прикреплена записка, под которой
стояло имя — «Вивьен Мишель*.’. Содержание записки
убедило меня в том, что все написанное — правдиво и
явилось откровением души.
Мне было весьма интересно взглянуть на Бонда под
совершенно другим, так сказать, углом зрения. И, по-
лучив разрешение на некоторые незначительные нару-
шения Закона о государственной тайне, я с большим
удовольствием помог опубликовать эту рукопись.
Ян Флеминг
Часть первая
Я
Глава 1
ИСПУГАННАЯ КОШКА
Я убегала. Убегала из Англии, от своего детства, от
зимы, от вереницы случайных, малопривлекательных
любовных приключений, от немногочисленных предме-
тов мебели и кучи поношенной одежды, которые окру-
жали меня в той моей, лондонской жизни.
Я убегала от серости, затхлости, снобизма, боязни
невидимых горизонтов, от собственной неспособности вы-
рваться вперед в этой крысиной гонке — хотя я и очень
привлекательная крыса. Я убегала почти от всего. Кроме
закона.'
И я пробежала довольно длинный путь — чуть ли,
с небольшим преувеличением, не половину экватора.
Фактически я преодолела путь от Лондона до Дрими
Пайнз Мотор Корт, который находится в десяти милях
к западу от Лейк Джордж, знаменитого американского
туристического курорта в горах Адирондака, огромном
пространстве, покрытом скалами, озерами и сосновыми
лесами, которые составляют большую часть северного
района штата Нью-Йорк. Я начала путешествие первого
сентября, и вот уже наступила пятница тринадцатого
октября. Когда уезжала, мрачная и надменная кленовая
аллея на моей улице была зеленой настолько, насколько
деревья могут быть зелеными в Лондоне в середине
б
августа. Здесь же, среди миллиардной армии сосен, мар-
ширующих на север к канадской границе, настоящие
дикие клены полыхали как разрывы шрапнели. И я
почувствовала, что я, во всяком случае моя кожа, сильно
изменилась, преобразилась: зловещий бледно-желтый
цвет, свойственный многим в той лондонской жизни,
сменил здоровый естественный цвет, который появляет-
ся, если проводишь много времени на воздухе, рано
ложишься спать и делаешь множество других милых, но
скучных вещей, составляющих часть моей жизни в Кве-
беке еще до того, как было решено, что я должна ехать
в Англию, чтобы стать «настоящей леди». Конечно, цвет
лица, свойственный физически здоровым и жизнерадо-
стным людям, румянец во всю щеку нынче не в моде.
Я даже перестала красить губы и делать маникюр, но
для меня это было все равно что сбросить искусственную
кожу, стать самой собой. Глядя в зеркало, я была по-
детски довольна своим внешним видом, и мне вовсе не
хотелось рисовать какое-то другое лицо на своем собст-
венном. Я не хвастаюсь. Мне нужно было убежать от
себя такой, какой я была последние пять лет. Не то,
чтобы я была так уж довольна собой, но ту, другую, я
ненавидела и презирала, и была рада отделаться в том
числе и от ее лица.
Радиостанция УОКО (могли бы придумать название
поблагозвучней), ведущая передачи из Олбани, столицы
штата Нью-Йорк, от которой я находилась милях в
пятидесяти к югу, сообщила время: шесть часов. Далее
шел прогноз погоды. Предупредили о приближающемся
урагане, сильных порывах ветра. Ураган двигался с се-
вера и должен был достичь Олбани около восьми вечера.
Это означало, что ночь будет беспокойная. Но мне было
все равно. Ураганом меня не удивишь, хотя ближайшая
живая душа, насколько известно, находилась от меня
милях в десяти отсюда, если ехать по довольно разбитой
проселочной дороге в направлении к Лейк Джордж. Сама
мысль о том, что скоро станут гнуться сосны, загремит
гром и засверкают молнии, сразу заставила меня почув-
ствовать уют и тепло четырех стен, под защитой которых
можно переждать грозу. И я была одна! Совсем одна!
«Одиночество — любовник, уединенье — сладкий
грех». Где я это вычитала? Кто это написал? Это так
точно совпадало с тем, что я всегда чувствовала с детства,
7
чувствовала до тех пор, пока не заставила себя «отпра-
виться в плавание», «слиться с толпой» — шикарной
толпой, толпой гостей на балу. Но из этой «компаней-
ской ситуации» вышло черт-те что! Я постаралась вы-
бросить из головы воспоминания о неудачах. Вовсе не
обязательно жить в толпе. Художники, писатели, музы-
канты — люди одинокие. Равно как и государственные
деятели, а также адмиралы и генералы. Однако, добавила
при этом я, дабы быть справедливой, это следует отнести
и к преступникам, и к сумасшедшим. Иначе говоря,
следует признаться — что ж теперь поделаешь — силь-
ные личности всегда одиноки. Это, впрочем, не досто-
инство — как раз наоборот, человек должен участвовать
в жизни общества, если хочет быть полезным. То, что
я счастлива в одиночестве, свидетельствовало о моей
ущербности и неврастеничности. Я повторяла себе это
столько раз за последние пять лет, что в тот вечер лишь
пожала плечами и, решив не расставаться со своим оди-
ночеством, пересекла холл и вышла из дома, чтобы
полюбоваться сумерками.
Ненавижу сосны. Они темные. Стоят неподвижно и
под ними нельзя укрыться, нечего пытаться и взобраться
на них. Они очень грязные, покрыты какой-то совсем
не древесной черной грязью. А если испачкаться в ней,
да еще если она смешана со смолой, представляете,
какой ужас?! Я нахожу зазубренные очертания сосен
враждебными. Они стоят так плотно друг к другу, что
создается впечатление, будто целый лес копий преграж-
дает путь. Единственное, что есть в них хорошего —
запах, и когда у меня есть хвойная эссенция для ванн,
я с. удовольствием ею пользуюсь. Здесь в Адирондаке
бесконечные ряды сосен вызывают у меня приступы тош-
ноты. Они покрывают каждый ярд земли в долинах и
карабкаются на вершину горы. Впечатление такое, что
колючий ковер расстилается до самого горизонта — бес-
конечная панорама довольно-таки глупо выглядящих зе-
леных пирамид, ждущих, чтобы их вырубили на спички,
вешалки для одежды и экземпляры «Нью-Йорк Таймс».
Акров пять этих дурацких деревьев были ^ырублены,
чтобы построить мотель, место для него подходящее.
Теперь слово «мотель» стараются не употреблять. При-
нято говорить, например, — «постоялый двор» или «за-
городные нумера» — это потому, что мотели стали
8
ассоциироваться с проституцией, гангстерами и убийст-
вами, так как для этих занятий их анонимность и от-
сутствие контроля создают определенные удобства. А
место это, с точки зрения туризма, было очень хорошее.
По лесу петляла проселочная дорога, идти по которой
даже приятней, чем по той, что соединяет Лейк Джордж
и Глен Фолз на юге. На середине пути — небольшое
озеро, удачно названное Сонным, традиционное место
для пикников. Мотель располагался на южном берегу
озера. Главный корпус, в котором были административ-
ные службы, был обращен фасадом к дороге. Жилые
домики находились позади него. Они шли полукругом.
Их было ровно сорок — в каждом кухня, душ и туалет.
Из любого домика так или иначе видно озеро. Постройка
и планировка — самые современные. Стены отделаны
полированной сосной. Симпатичные островерхие крыши,
кондиционеры, детская площадка, бассейн, телевизор,
поле для игры в гольф, расположенное вдоль озера.
В общем все, что душе угодно. Даже мячи для гольфа
были нетонущими (пятьдесят мячей — один доллар).
Как с питанием? В административном корпусе — кафе-
терий. Дважды в день по озеру доставляли продукты и
напитки. Все это за десять долларов в одинарном номере,
за шестнадцать — в двойном. Неудивительно, что рас-
ходуя около двухсот тысяч, притом, что сезон длится
всего лишь с первого июля до начала октября,— а таб-
личка «Свободных мест нет» появлялась лишь в период
с середины июля до середины сентября — хозяева счи-
тали, что дела идут не блестяще. По крайней мере, так
сказали эти ужасные Фэнси, содержатели мотеля, когда
брали меня администратором всего за тридцать долларов
в неделю плюс питание. Слава богу, они хоть не лезли
в. мои дела! Пело ли у меня сердце? В то утро в нем
загремел небесный хор, когда в шесть утра я увидела,
как их начищенный до блеска «пикапчик» исчез за по-
воротом дороги, ведущей в Глен Фолз, а далее в Трою,
где жили эти чудовища. Мистер Фэнси последний раз
облапал меня, — увернуться не удалось. Его рука, как
быстрая ящерица прошлась по моему телу, прежде чем
я успела наступить ему на ногу каблуком. Только тогда
он меня отпустил. Когда гримаса боли сошла с его лица,
он прошипел: «Ну что ж, сексапилочка, присматривай
за хозяйством хорошенько, завтра в полдень вернется
9
хозяин и заберет у тебя все ключи. Счастливых снови-
дений». Затем он изобразил одну из тех улыбочек, ко-
торые я отказываюсь понимать, и направился к «пикаг-
пу», из которого, сидя на водительском месте, за нами
наблюдала его жена. «Поехали, Джед, — сказала она
резко. — Вечером сможешь удовлетворить свою похоть
на Вест-стрит». Она включила зажигание и прокричала
мне сладким голосом: «Прощай, красотка. Пиши нам
каждый день». Затем погасила свою кривую улыбку, и
я в последний раз увидела профиль ее сморщенного
вытянутого лица, когда машина поворачивала на дорогу.
Фу! Ну и парочка! Кошмар! Но вот они уехали. Впредь
мне лучше сторониться подобных типов.
Я постояла, глядя на дорогу, по которой уехала чета
Фэнси. Затем повернулась и посмотрела на север, чтобы
определить, что с погодой. День был прекрасный, ясный,
как в Швейцарии, и теплый для середины октября. Но
далеко на горизонте собирались, постоянно меняя свою
форму, облака с рваными краями, окрашенные в розовый
цвет лучами заходящего солнца. Быстрые, легкие поры-
вы ветра метались среди вершин деревьев, налетали и
раскачивали единственный фонарь, освещавший желтым
светом пустынную бензоколонку, стоявшую у дороги на
берегу озера. Более продолжительный порыв ветра, хо-
лодный и злой, принес металлический звук раскачива-
ющегося на ветру фонаря. Я почувствовала волнующий
озноб по телу, тут же побежали мурашки, такого раньше
не было. За последними домиками о камни на берегу
озера торопливо бились волны. Серо-металлическая по-
верхность озера то и дело покрывалась бороздами, словно
царапинами от кошачьих когтей, и на их краях иногда
вспенивались белые гребешки. Но в промежутках между
сердитыми порывами ветра воздух снова становился спо-
койным, и казалось, что деревья, стоящие за дорогой,
как часовые, тихо сдвигались вокруг огней ярко осве-
щенного здания за моей спиной.
Внезапно мне захотелось в туалет, и я улыбну-
лась. Позыв был таким, какой бывает у детей, игра-
ющих в темноте в прятки, когда, сидя в шкафу под
лестницей, слышишь тихое поскрипывание половиц и
приближающийся шепот тех, кто тебя ищет. В этот
момент охватывает волнение, и ты поджимаешь ноги в
ожидании экстаза, наступающего, когда тебя обнаружат.
ю
Появляется лучик света, пробивающийся через щелочку
открывающейся двери и — самый важный момент: твое
быстрое «ш-ш-ш, залезайте ко мне!». Мягко закрываю-
щаяся дверь, хихиканье и теплое тело, тесно прижима-
ющееся к тебе. Теперь я уже «большая девочка», но,
вспомнив все это, испытала то же самое ощущение вне-
запного страха — мурашки по спине, «гусиная кожа» —
какой-то первобытный инстинкт принятого сигнала опас-
ности. Меня это позабавило, и я постаралась задержать
в себе это .ощущение. Грозовые тучи скоро разразятся
дождем, а я укроюсь от завывания ветра, от хаоса при-
роды в своем хорошо освещенном, уютном логове, налью
себе стаканчик, буду слушать радио и чувствовать себя
в тепле и безопасности.
Темнело. Вечернего концерта птиц сегодня не будет.
Они давно уже почувствовали приближение грозы и по-
прятались в своих убежищах в лесу, так же как и звери:
белки, бурундуки и олени. На всей этой огромной, дикой
территории только я находилась как на юру. Я еще
несколько раз глубоко вдохнула мягкий, влажный воз-
дух. Влажность усилила запах сосен и мха, еще появился
и сильный прелый запах земли. Словно и сам лес вспотел
от того же приятного возбуждения, которое испытывала
я. Где-то совсем рядом нервная сова громко спросила:
«Кто?» и сразу затихла. Я сделала несколько шагов из
освещенного проема двери и остановилась на середине
пыльной дороги, глядя на север. Сильный порыв ветра
налетел на меня и растрепал волосы. Бело-голубая стре-
ла молнии прочертила горизонт. Через несколько секунд
тихо, как пробуждающаяся сторожевая собака, зарычал
гром, затем налетел сильный шквал, и вершины деревьев
начали плясать и гнуться. Желтый свет фонаря над
бензоколонкой задергался и стал моргать, как будто пре-
дупреждая меня. Внезапно начавшийся дождь сделал
очертания танцующего фонаря расплывчатыми, его свет
потускнел за надвигающейся стеной воды. На меня упали
первые тяжелые капли, я повернулась и побежала.
Захлопнув дверь, я заперла ее и набросила цепочку.
И как раз вовремя, потому что тут же на землю с ревом
обрушился мощный водяной поток, звук его менялся от
тяжелого барабанного грохота по скату деревянной кры-
ши до высокого бренчания по оконным стеклам. Скоро
к этим звукам присоединился звук воды, устремившейся
п
вниз по водосточным трубам. Все это составляло шумо-
вой фон грозы.
Я еще стояла в комнате, лениво прислушиваясь к
звукам снаружи, как вдруг за моей спиной раздался
чудовищный раскат грома. Молния озарила комнату, и
в этот же самый момент прозвучал оглушительный, по-
трясший стены взрыв, от которого воздух завибрировал,
как рояльная струна. Прогремел взрыв колоссальной си-
лы, словно огромная бомба упала всего в несколько ярдах
от дома. Послышался резкий звон упавшего где-то на
пол кувшина и плеск выливающейся на линолеум воды.
Я не могла двинуться с места. Не могла себя заста-
вить. Так и стояла, сжав уши руками. Никогда не ду-
мала, что эффект может быть таким сильным! Оглуша-
ющая тишина снова заполнилась ревом дождя, успока-
ивающим, но как бы говорящим: «Не ожидала, что будет
так страшно? Никогда не видела грозу в этих горах?
А вообще-то убежище у тебя довольно хрупкое. Ты бы
для начала хоть свет выключила. Как насчет удара мол-
нии сквозь потолок этой спичечной коробки? Чтобы по-
кончить с тобой, дом можно поджечь или просто убить
тебя током. Или так тебя напугать, что выскочишь на
дождь и попробуешь преодолеть эти десять миль до Лейк
Джорджа. Тебе ведь нравится быть одной, не так ли?
Ну-ка, попробуй, сможешь?» Комната снова окрасилась
в бело-голубой цвет, и прямо над головой раздался
взрыв, от которого чуть не лопнули барабанные пере-
понки, но на этот раз раскат грома был более продол-
жительным и грохот его был подобен неистовой канона-
де, от которой в баре задребезжали стекла и стаканы с
чашками, а деревянные конструкции дома заскрипели от
давления звуковых волн.
Я почувствовала слабость в ногах, с трудом дотащи-
лась до ближайшего стула и села на него, обхватив
голову руками. Как я могла быть такой глупой, такой
безрассудной? Если бы хоть кто-нибудь пришел и побыл
со мной, хоть кто-нибудь сказал мне, что это всего-на-
всего гроза! Но ведь это не просто гроза! Это катастрофа,
конец света! И все против меня! Надо что-то делать,
сейчас же, сию секунду. Кто-то должен мне помочь! Но
Фэнси рассчитались с телефонной компанией, и связь
отключили. Оставалась только одна надежда! Я побежала
к двери, схватилась за рубильник, зажигавший над
12
дверью табло с красной неоновой надписью «Добро по-
жаловать» или «Свободных мест нет». Может быть кто-
нибудь окажется на дороге? Кто-нибудь, кто был бы рад
укрыться от грозы. Но как только я отпустила ручку
рубильника вниз, молния, которая следила за мной, ос-
лепительно сверкнула, и, когда раздался удар грома,
какая-то гигантская рука схватила меня и бросила на
пол.
Глава 2
МИЛЫЕ СЕРДЦУ ВОСПОМИНАНИЯ
Очнувшись, я сразу же поняла, где нахожусь и что
произошло: я прижалась к полу, ожидая еще одного
удара, и оставалась в таком положении около десяти
минут, прислушиваясь к шуму дождя и размышляя о
том, каковы будут для меня последствия электрического
шока: стала ли я инвалидкой, сжег ли он меня изнутри,
сделал ли так, что у меня теперь не будет детей, или
выбелил мои волосы? А может мои волосы совсем сго-
рели? Я коснулась рукой головы. Все было в порядке,
только на затылке я нащупала шишку. Попробовала
осторожно подвигаться. Ничего, кажется, не было сло-
мано. Никаких повреждений. В этот момент стоящий в
углу большой холодильник фирмы «Дженерал электрик»
заработал, издавая приятный домашний звук, и я поня-
ла, что мир все еще существует и что гроза прошла.
Испытывая слабость, я поднялась на ноги и огляделась,
ожидая увидеть картину хаоса и разрушений. Но все было
так, как я «оставила» — солидно выглядевший стол ад-
министратора, металлическая настольная полка с книгами
в мягкой обложке и журналами, длинная стойка кафете-
рия, десяток аккуратных столиков с окрашенными во все
цвета радуги столешницами.и неудобными металлическими
стульями, большой сосуд с холодной водой и сверкающий
кофейник — все на своих местах, все совершенно обычно,
как всегда. Единственным свидетельством разрушительно-
го урагана, который только что обрушился на меня и эту
комнату, была дыра в окне и растекающаяся по полу лужа
воды. Ураган? О чем я говорю? Разрушительный ураган
был только в моей голове! Была гроза. Сверкали молнии
и гремел гром. Я была напугана сильными раскатами грома
до смерти, как ребенок. Как идиотка, я схватилась за
13
электрическим выключатель, не дождавшись даже про-
межутка между вспышками молний, наоборот, выбрала
момент, когда надо было ожидать новой вспышки. Из-за
этого я потеряла сознание. Так мне и надо, глупой,
несмышленой напуганной кошке! Но подождите, может
я поседела? Рванувшись к сумочке, лежавшей на столе,
я зашла за стойку бара, нагнулась и посмотрела в длин-
ное зеркало под полками. На меня смотрели глаза —
голубые, ясные, но расширенные от страха. Ресницы и
брови были на месте и — темные; лоб, недоуменно
сморщившийся, вокруг него вились и ниспадали по обе
стороны лица до плеч мои темно-каштановые, ничуть не
изменившиеся волосы. Вот так! Я достала расческу и
небрежно провела ею по волосам, потом спрятала рас-
ческу в сумку и защелкнула замок.
Мои часы показывали почти семь. Я включила радио
и пока радиостанция УОКО пугала своих слушателей —
линии электропередач вышли из строя, уровень реки
Гудзон у Глен Фолз угрожающе поднимается, упавший,
вяз заблокировал дорогу у Саратога Спрингс, ожидается
наводнение в Меканиквилле — заделала дыру в окне
картоном и клейкой лентой, достала тряпку и ведро»
вытерла лужу на полу. Потом я побежала по крытому
переходу к домикам» зашла в свой номер справа по
направлению к озеру, разделась и приняла холодный
душ. Падая» я испачкала свою териленовую блузку, по-
этому теперь простирнула ее и повесила сушить.
Я уже почти забыла о своих страхах и грозе и о
том, что вела себя как глупая гусыня, и опять мое сердце
пело в ожидании вечера, который мне предстояло про-
вести в одиночестве; и завтрашнего дня, когда я буду
предоставлена сама себе. Поддавшись порыву, я надела
самый красивый наряд: черные бархатные брюки в стиле
«Тореадор» (сзади на брюках была вшита молния —
выглядела она довольно вызывающе, да и сами брюки
были чрезмерно обтягивающими) и связанный из золо-
тистых ниток свитер «Камелот», с широким отстающим
от шеи воротником; о лифчике я при этом и не вспом-
нила. Гдянув в зеркало и полюбовавшись собой, я под-
вернула рукава до локтей» надела золотистые сандалии
фирмы «Феррагамо» и быстренько вернулась в вести-
бюль. В литровой бутылке «Джентльмен из Виргинии»,
которой мне хватило на две недели, оставался как раз
14
стаканчик. Я положила лед в хрустальный бокал и вы-
лила в него остатки виски, все до капли. Затем подта-
щила от стойки поближе к радиоприемнику самое удоб-
ное кресло, включила радио, закурила одну из пяти
оставшихся сигарет «Парламент», сделала глоток и свер-
нулась клубочком.
Реклама. Все для кошек. Кошкам очень нравится еда
из печенки, приготовленная фирмой «Пусси-фуд»... Ра-
дио мурлыкало, скрадывая неумолимый шум дождя, ко-
торый усиливался, когда сильный порыв ветра бросал
дождевые капли, словно крупную картечь в окна и слег-
ка при этом сотрясал здание. Все было так, как я себе
и представляла — от непогоды меня надежно защищают
стены, мне уютно и весело в этой сверкающей огнями
и хромом комнате. По УОКО возвестили о начале 40-ми-
нутной программы «Музыкальный поцелуй». И вдруг
группа «Кляксы» стала исполнять песенку «Кто-то рас-
качивает лодку моей мечты», и я вновь увидела себя
там, на Темзе, пять лет назад, мы медленно плывем в
лодке мимо Королевского острова, вдали виднеется Винд-
зорский замок, Дерек не спеша гребет, а я вожусь с
переносным проигрывателем. У нас было около десяти
дисков, и когда наступала очередь долгоиграющей пла-
стинки, записанной «Кляксами», и начинала звучать ме-
лодия «Лодка моей мечты», Дерек обязательно просил:
«Поставь это еще раз, Вив, — и мне приходилось опу-
скаться на колени и ставить иголку на то место, где
начиналась эта песенка.
Словом, на глазах у меня выступили слезы, не из-за
Дерека, а из-за сладкой боли воспоминаний о мальчике
и девочке, о ярких лучах солнца, о первой любви с ее
наивными мотивами и любительскими фотографиями, с
письмами «Запечатано поцелуем». Это были сентимен-
тальные слёзы по ушедшему, слезы жалости к себе,
слезы боли, воспоминаний, развевающихся парусом мо-
его детства. Две слезинки скатились по щекам прежде,
чем я успела их смахнуть, тут же решив отпустить
поводья воспоминаниям.
Меня зовут Вивьен Мишель, и в тот момент я на-
ходилась в мотеле «Сонные сосны», предаваясь воспоми-
наниям. Мне было 23 года. Рост — 5 футов и 6 дюймов.
Я всегда считала, что у меня хорошая фигура, пока
девочки-англичанки из Астор-Хауза не заявили, что у
15
меня слишком выпячен зад и что мне надо носить более
плотные лифчики. Глаза у меня, как я уже сказала,
голубые, а волосы темно-каштановые, вьющиеся. Мое
тайное желание — подстричь их в один прекрасный день
под «львиную гриву», чтобы выглядеть старше и эффект-
нее. Мне нравятся мои довольно высокие скулы, хотя те
же самые девочки сказали, что из-за них я выгляжу
«иностранкой», а вот нос у меня слишком маленький, и
рот — слишком большой, поэтому он часто кажется
сексуальным, когда мне это совсем не хочется. По тем-
пераменту я сангвиник. Мне хочется думать, что мой
темперамент романтично окрашен меланхолией, но я
своевольна и независима до такой степени, что это бес-
покоило сестер в женском монастыре и раздражало мисс
Тредголд в Астор-Хауз («Женщины должны быть подоб-
ны ивам, Вивьен. Мужчины должны быть подобны дубам
и ясеням»).
Я канадская француженка. Родилась недалеко от
Квебека, .в маленьком местечке, которое называется
Сент-Фамий, на северном побережье Иль д'Орлеан, вы-
тянутого острова, похожего на затонувший корабль и
расположенного' посередине реки Святого Лаврентия в
том месте, где она приближается к месту впадения в
Квебекский пролив. Я выросла около и, можно сказать,
на этой великой реке, поэтому мое хобби — плавание,
ну и рыбалка, туризм и другие занятия на открытом
воздухе. Я очень плохо помню своих родителей, помню
лишь, что любила отца и не ладила с матерью. Во время
войны, когда мне было восемь лет, они погибли в авиа-
катастрофе при посадке в Монреале: летели на чью-то
свадьбу. По суду моей опекуншей стала моя тетя, вдова,
Флоренс Туссэн. Она переехала в наш домишко и стала
воспитывать меня. Мы с ней довольно хорошо ладили,
и сегодня мне даже кажется, что я ее любила, но она
была протестанткой, а я католичкой, и я стала жертвой
суровых религиозных войн, которые всегда отравляли
жизнь ревнителей веры в Квебеке, почти пополам раско-
лотом на католиков и протестантов. Католики выиграли
сражение за меня, и я училась до пятнадцати лет в мо-
настырской школе Ордена урсулинок. Сестры были очень
строги и придавали большое значение набожности, в ре-
зультате чего я стала докой в вопросах истории религии
и познакомилась с некоторыми довольно непонятными
16
догматами. Я с удовольствием бы занялась другими пред-
метами, которые позволили бы мне стать кем-то еще, а
не только сестрой милосердия или монахиней. И когда,
в конце концов, мне стало там невмоготу и я стала
упрашивать, чтобы меня забрали оттуда, тетя с радостью
вызволила меня из рук этих «паписток». Было решено,
что, когда мне исполнится шестнадцать лет, я поеду в
Англию и продолжу там свое образование. Это решение
вызвало небольшой трам-тарарам местного значения. Не
только потому, что монастырь урсулинок — центр ка-
толических традиций в Квебеке. Монастырь гордится
тем, что владеет черепом Монкальма. На протяжении
двух веков в монастыре не проходило и минуты, чтобы
по меньшей мере девять сестер не молились коленопре-
клоненно перед алтарем в часовне. Все члены моей семьи
были настоящими французскими канадцами, и то, что
я собиралась пренебречь их священными традициями и
сделать это так решительно и разом, вызвало изумление,
разрешившееся скандалом.
Истинные сыны и дочери Квебека представляют со-
бой общество, почти тайное, которое ставит целью до-
стичь такого же могущества, как и кальвинисты Женевы.
И посвященные в это общество мужчины и женщины с
гордостью называют себя канадцами по-французски. Ни-
же, значительно ниже их по положению считаются ан-
глоязычные канадцы, канадцы-протестанты. Еще дальше
идут англичане, сюда относятся все более или менее
недавно прибывшие эмигранты из Великобритании, и,
наконец, — «американцы». Термин, который по-фран-
цузски произносится всегда с пренебрежением. Франко-
канадцы гордятся своим французским языком, хотя
он представляет собой смесь местных диалектов, в кото-
рых полно слов 200-летней давности и которые непонят-
ны настоящим французам. Кроме того, Jibe французский
напичкан офранцуженными английскими словами — я
полагаю, это очень похоже на то, как бурский язык
соотносится с голландским. Снобизм и претензии на ис-
ключительность этого квебекского общества распростра-
няются даже на французов, живущих во Франции. Этих
прародителей франко-канадцев называют здесь просто
«иностранцами». Я рассказала все это так подробно, что-
бы объяснить, что отступничество от веры одного из
членов семьи Мишель, из числа «семей посвященных»
- 17
выглядело для них почти таким же неслыханным пре-
ступлением — да об этом и говорить нечего — как
дезертирство из мафии где-нибудь на Сицилии. И мне
прямо было сказано, что, покидая монастырь урсулинок
и уезжая из Квебека, я сжигаю все мосты и предаю
своих духовных наставников и свой язык.
Моя тетушка благоразумно успокоила мои расходив-
шиеся из-за угрозы общественного остракизма нервы
(почти всем моим друзьям запретили иметь со мной
дело). Но факт остается фактом, я прибыла в Англию с
угнетающим чувством вины и «отличия» вдобавок к мое-
му «колониализму», что являлось ужасной психологиче-
ской нагрузкой. Раздавленная этой душевной драмой, я
должна была появиться в людной школе, где шлифова-
лись манеры молодых леди.
Астор-Хауз мисс Тредголд находился, как и боль-
шинство подобных, сугубо английских учреждений, в
районе Саннинтдейл — это был огромный, похожий на
большую биржу дом в викторианском стиле, верхние
этажи которого были перегорожены оштукатуренными
панелями, образовавшими спальные комнаты для двад-
цати пяти пар девушек; Так как я была «иностранкой»,
меня поселили с другой иностранкой — смуглой /гаван-
ской миллионершей. Под мышками у нее торчали ог-
ромные мышиного цвета пучки волос и она одинаково
увлекалась шоколадной помадкой и египетской кинозвез-
дой по имени Бен Саид. Его фотография со сверкающими
зубами, усами, глазами и волосами вскорости была по-
рвана и спущена в канализацию тремя девицами из
старшей группы дортуара «Роуз», к которой мы обе
принадлежали. А вообще ливанка меня спасла. Она была
такой страшной, вздорной, от нее шел отвратительный
запах, она была так помешана на своих деньгах, что
почти вся школа жалела меня и так или иначе стара-
лись быть добрей ко мне. Но некоторые вели себя иначе.
Они насмехались над моим акцентой, моими манерами,
которые они считали грубыми, полным отсутствием у
меня понятия о том, как подобает себя вести и вообще
над тем, что я канадка. Я тоже, как сейчас помню, была
слишком чувствительной и вспыльчивой. Я не терпела
грубого обращения и насмешек. И когда я отлупила пару
мучительниц, другие вместе с ними однажды ночью на-
валились на меня, когда я спала, и стали меня бить,
18
душить и обливать водой до тех пор, пока я не разры-
далась и не пообещала, что больше не буду драться,
«как лосиха». Потом все постепенно уладилось. Я за-
ключила перемирие со всей школой и занялась унылой
наукой «как стать леди».
Ситуация решительно изменилась после каникул, я
подружилась с девочкой из Шотландии, Сьюзен Дафф;
ей нравились те же занятия на открытом воздухе, что
и мне. Она тоже была единственным ребенком, и ее
родители были рады, что я составляла компанию их
дочери. Мы провели лето в Шотландии, а зимой и весной
катались на лыжах по всей Европе: в Швейцарии, Ав-
стрии, Италии. И мы держались друг друга до самого
окончания школы, в конце нас даже «выпустили» из
школы вместе, а тетя Флоренс внесла за меня пятьсот
фунтов на идиотский выпускной танцевальный вечер в
отеле «Гайд Парк». И я попала в тот же «список» и
танцевала те же идиотские танцы, а молодые люди —
мои партнеры — казались мне грубыми и прыщавыми
и совершенно лишенными мужественности по сравнению
с канадскими юношами, которых я знала. (Но может
быть я и ошибалась, так как один из них, самый пры-
щавый, участвовал в «Гранд нэшнл»* и не сошел с
дистанции!)
И тогда я повстречалась с Дереком. В это время мне
было семнадцать с половиной, и мы со Сьюзен жили в
маленькой трехкомнатной квартире на улице Оулд Чёрч,
неподалеку от Кингз-роуд. Был конец июня, уже поздно
было организовывать один из наших знаменитых «сезо-
нов», и мы решили устроить вечеринку для тех немно-
гих, с кем, повстречавшись, когда-то подружились.
Семья, живущая с нами на одной лестничной площадке,
уезжала за границу в отпуск, и они позволили нам
распоряжаться - их квартирой, * если мы . будем за ней
присматривать, пока они в отъезде. Мы почти разори-
лись, желая «не ударить лицом в грязь» устроив однажды
вечеринку, и я послала телеграмму тете Флоренс и по-
лучила от нее сто фунтов, Сьюзи наскребла пятьдесят,
и мы решили организовать нашу вечеринку как следует.
Мы собирались пригласить человек тридцать, полагая,
• Крупнейшие скачки с препятствиями. Проводятся ежегодно вес-
ной на ипподроме Эйнтри близ Ливерпуля. {Прим, перев.)
19
что приедут только двадцать. Мы купили восемнадцать
бутылок розового шампанского, потому что так казалось
шикарнее, банку икры за десять фунтов, две довольно
дешевые банки печени в масле, которая выглядела впол-
не прилично, когда мы разложили ее на тарелки, и
множество кушаний с чесноком, которыми знаменит Со-
хо. Наделали массу бутербродов из черного хлеба с мас-
лом, кресс-салатом и копченым лососем, добавили кое-
что из традиционных рождественских блюд. Например,
чернослив и шоколад — это была глупая идея, никто
их даже не попробовал, и когда мы все это расставили
на двери, снятой с петель и накрытой блестящей ска-
тертью, чтобы выглядело как буфетная стойка, оказа-
лось, что все похоже на настоящий взрослый стол.
Вечеринка прошла успешно, даже слишком. Пришли
все тридцать приглашенных, а некоторые из них привели
с собой еще и знакомых, так что людей было столько,
что яблоку негде было упасть; гости сидели на лестнице,
а один даже на унитазе, с девушкой на коленях. Шум
и жара были ужасными. Может быть, в конце концов,
мы и не были теми добропорядочными буржуа, какими
себя считали, а может быть, людям действительно нра-
вятся настоящие буржуа, а не те, которые пытаются
изображать из себя таковых. Но случилось самое ужас-
ное — у нас кончилась выпивка. Я стояла у стола, когда
какой-то шутник опустошил последнюю бутылку шам-
панского и заорал придушенным голосом: «Воды! Воды!
Или мы никогда больше не увидим Англии!» Я занерв-
ничала и произнесла с глупым видом: «Но больше ничего
нет.» В это время высокий молодой человек, стоявший
у стены, сказал: «Нет есть. Вы забыли о винной лавке».
Он взял меня за локоть и повел вниз по лестнице.
«Пошли, — твердо сказал он. — Нельзя портить хоро-
шую вечеринку. Мы достанем еще в пивной!»
И мы отправились в пивную, купили две бутылки
джина и горку горьких лимонов. Он настоял на том, что
за джин платит он, а я заплатила за лимоны. Он был
сильно «под мухой», но общаться с ним было все равно
приятно. Он объяснил, что до нашей вечеринки был еще
на одной и что к нам его привела Молодая супружеская
пара Норманов. Они были друзьями Сьюзен. Он сказал,
что зовут его Дерек Моллаби, но я не обратила на это
особого внимания, так как была озабочена тем, чтобы
20
донести бутылки до гостей. Когда мы поднялись по ле-
стнице, раздались радостные возгласы. Но к этому мо-
менту вечеринка прошла свой пик, и гости начали рас-
ходиться. Наконец, никого не осталось, кроме небольшой
группки близких друзей и тех, кому негде было ужинать.
Затем и они потихоньку разошлись, в том числе и Нор-
маны, которые были очень милы. Уходя, они сказали
Дереку Моллаби, что ключ от двери он найдет под
ковриком. А Сьюзен предложила всем пойти в кабачок
«Попотт», что через дорогу — местечко, которое мне
нравилось. В это время Дерек Моллаби подошел ко мне,
отвел волосы, закрывавшие мое ухо, и хриплым шепотом
пригласил побродить с ним. Я согласилась. Думаю, по-
тому, что он был высоким, сильным и взял инициативу
в свои руки.
Мы выплыли на душную вечернюю улицу из квар-
тиры, напоминавшей поле битвы. Сьюзен с друзьями
ушла, а мы поймали такси на Кингз-роуд. Дерек провез
меня через весь Лондон в ресторанчик под названием
«Бамбу» недалеко от Тоттенхэм Корт-роуд, в котором
подавали только спагетти. Нам подали спагетти по-бо-
лонски и бутылку «Божоле». Он выпил почти всю бу-
тылку сам и рассказал мне, что он живет недалеко от
Виндзора, что ему почти восемнадцать лет, что ему
предстоит учиться в школе еще один семестр, что в
команде по крикету у него одиннадцатый номер, что его
отпустили в Лондон на двадцать четыре часа для того,
чтобы встретиться с адвокатами его тетки, которая умер-
ла и оставила ему какие-то деньги. Его родители провели
с ним весь день и отправились в Крикетный клуб, чтобы
посмотреть на стадионе «Лордз» игру с участием команды
«Кент». Потом они вернулись в Виндзор и оставили его с
Норманами. Предполагалась, что он тоже пойдет на ста-
дион, а потом домой спать. Но его пригласили на одну
вечеринку, потом ко мне и вообще как насчет того,
чтобы посетить «Клуб 400»?
Конечно, я оживилась. «400» — лондонский ночной
клуб для высшей знати, а я никогда не была нигде,
кроме винных погребков в Челси. Я немного рассказала
ему о себе, с юмором описала свою школу. С ним было
очень легко. Когда принесли счет, он абсолютно точно
знал, сколько дать на чай, и мне он казался очень
взрослым, я не могла себе представить, что он все еще
21
ходит, в школу. Но английские частные школы для того
и предназначены, чтобы люди в них очень быстро взрос-
лели и учились вести себя. В такси он взял меня за
руку, и мне это показалось нормальным. В клубе его,
кажется, знали. Был приятный полумрак, он заказал
джин с тоником. На столик, который, очевидно, был его
постоянным, поставили полбутылки джина. Оркестр Мо-
риса Смарта играл очень приятную мелодию. Мы пошли
танцевать и сразу попали в такт. Он чувствовал музыку
так же, как и я. Мне действительно все очень нравилось.
Я заметила, как приятно вьются на висках его темные
волосы, что у него красивые руки и что, улыбаясь, он
смотрит прямо в глаза. Мы пробыли в клубе до четырех
утра. Джин был весь выпит, и когда мы вышли на улицу,
мне пришлось держаться за него. Он остановил такси.
Когда он обнял меня в машине, мне это опять-таки
показалось вполне естественным. Он поцеловал меня, я
ответила тем же. Я дважды отводила его руку от груди,
но потом сочла это ханжеством. Но когда рука его по-
ползла вниз, этого я ему не разрешила. Так же воспро-
тивилась его попытке положить мою руку туда, куда
ему хотелось, хотя все мое тело дрожало от желания
подчиниться ему. Наконец, слава Богу, мы подъехали к
дому. Он вышел из машины и проводил меня до дверей.
Мы договорились встретиться еще раз, а он обещал на-
писать мне. Когда мы целовались на прощание, он опу-
стил руки вниз и сильно сжал мои ягодицы. Я все еще
чувствовала его руки, даже после того, как такси скры-
лось из вида. Я взглянула на себя в зеркало, висевшее
над умывальником. Глаза мои сияли так, словно внутри
них были зажжены огоньки, хотя, вероятно, главной
причиной был джин. Я подумала: «О, Боже! Я влюби-
лась!»
Глава 3
ВЕСЕННЕЕ ПРОБУЖДЕНИЕ
Нужно очень много времени, чтобы все это описать,
а в воспоминаниях все проносится мгновенно. Очнув-
шись, я увидела, что все еще сижу в кресле, а по УОКО
продолжается «Музыкальный поцелуй». И кто-то, может
быть, даже Дон Шерли импровизирует на тему песни
«Как она хороша, не правда ли?» Лед в бокале растаял.
22
Я поднялась, подошла к холодильнику и положила в
стакан еще несколько кусочков, затем вернулась, снова
удобно устроилась в кресле и с удовольствием, не спеша,
сделала глоток. Потом закурила и снова очутилась в
этом бесконечном лете.
Дерек закончил школу. К этому времени мы успели
написать друг другу по четыре письма. Его первое письмо
начиналось словом «любимая» и заканчивалось словами
«люблю и целую». Он главным образом писал, сколько
очков получил, играя в крикет; я о танцах, на которые
ходила, о фильмах и спектаклях, которые видела. Он
собирался провести лето дома и с нетерпением ждал,
когда родители подарят ему, как обещали, подержанный
«Эм-джи». Он спрашивал, поеду ли я покататься с ним
на этой машине. Сьюзен очень удивилась, когда я ска-
зала ей, что не собираюсь в Шотландию, а хочу остаться
в нашей квартире, по крайней мере, на какое-то время.
Я ей ничего не рассказывала о Дереке, и, так как я
всегда вставала раньше ее по утрам, она ничего не знала
о письмах. Вообще-то такая скрытность не в моем ха-
рактере, но я дорожила своим «романом», так, по край-
ней мере, я это называла. К тому же «роман» казался
мне таким хрупким, что я не хотела говорить о нем,
чтобы не сглазить и не разочароваться. Насколько я
понимала, я могла стать всего лишь одной из девушек
Дерека. Он был такой симпатичный и такой светский,
для школьника, во всяком случае, что я даже могла себе
представить очередь из девушек высшего лондонского
общества, титулованных и одетых в шикарные платья
из кисеи, дожидающихся его благосклонного внимания.
Поэтому я сказала Сьюзен, что просто хочу поискать
работу и приеду попозже. Когда Сьюзен уехала в Шот-
ландию, пришло пятое письмо от Дерека. Он просил
меня приехать 12-часовым поездом, идущим с Паддинг-
тонского вокзала в воскресенье, в Виндзор. Он будет
ждать меня на станции с машиной.
Так начались наши регулярные, дивные встречи.
В первый раз он встретил меня на платформе. Мы были
несколько смущены, но он так гордился своей машиной,
что немедленно повел меня к ней. Машина была вели-
колепна — черная с обивкой из красной кожи, красны-
ми дисками на колесах и всякими другими штучка-
ми, которыми украшают гоночные машины. Например,
23
блестящим молдингом, опоясывающим капот, большой
анодированной крышкой бензобака и красивой эмблемой
мотоклуба. Мы сели в машину, я повязала волосы цвет-
ным шелковым носовым платком, который дал мне Де-
рек, из выхлопной трубы вырвался замечательно сексу-
альный звук. Мы помчались мимо светофоров по Главной
улице, потом повернули и поехали вверх вдоль реки. В
этот день мы прокатились до самого Брейя, он хотел
похвастаться Передо мной своей машиной. Мы мчались
по узким улочкам, при этом Дерек делал совершенно
ненужные манипуляции с разного рода рычагами на
самых неопасных поворотах. Когда сидишь так низко,
так близко от земли, даже при скорости пятьдесят миль
в час создается впечатление, что летишь со скоростью
по крайней мере 100. Поэтому для начала я ухватилась
за поручень безопасности, расположенный на приборной
доске, и стала уповать на лучшее. Но Дерек был хоро-
шим водителем, и вскоре я уже полностью доверяла его
умению, и дрожь в коленках прошла. Он привез меня
в ужасно симпатичное местечко, в отель «Парижский»,
мы заказали копченую лососину, которая стоила дороже
жареного цыпленка, и мороженое. Потом он нанял лодку
с мотором на лодочной станции, .находившейся непода-
леку, и мы тихонько двинулись вверх по реке, проплыли
под мостом Мейденхед, нашли маленькую заводь, прямо
на этой стороне шлюза Кукхэм. И Дерек ввел лодку в
прибрежные заросли, где нас никто не мог видеть. Он
взял с собой переносной проигрыватель. Я перебралась
на его конец лодки, и мы сидели, а потом лежали рядом
друг с другом, слушая пластинки, наблюдая за птичками,
которые прыгали с ветки на ветку у нас над головами.
Был прекрасный тихий вечер, мы целовались, но не
более, и я успокоилась, поняв, что Дерек вовсе не счи-
тает, что со мной «все можно». Позже налетели комары,
и мы чуть не опрокинули лодку, пытаясь вывести ее из
заводи. Потом быстро поплыли по течению. Нам встре-
чалось много лодок, в которых сидели люди — пароч-
ками и целыми семьями, но я нисколько не сомнева-
лась, что мы казались самыми веселыми и красивыми.
На машине мы добрались до Итона, поужинали яич-
ницей и кофе в ресторанчике «Дом под соломенной
крышей» — Дерек знал это заведение, а после этого он
предложил пойти в кино.
24
Кинотеатр «Роялти» находился на Фарквар-стрит, на
маленькой улочке, ведущей от Замка к Эскот-роуд. Ки-
нотеатр был плохонький, там шли два вестерна, мульт-
фильм и так называемые «Новости», в которых показы-
вали, что делала Королева месяц тому назад. Я поняла,
почему Дерек выбрал этот кинотеатр, когда он заплатил
двенадцать шиллингов за ложу. Таких лож было две, по
обе стороны зрительного зала, каждая была площадью в
шесть футов, темная, с двумя стульями. Как только мы
вошли, Дерек придвинул свой стул ко мне, и начал
целовать и ощупывать меня. Сначала я подумала:
«О, господи, неужели он их приводит сюда?» Но через
некоторое время я немного оттаяла. Его руки продолжа-
ли скользить по моему телу, они были нежными и,
видимо, умелыми. И вот они оказались «там». Я спря-
тала лицо ему в плечо, закусила губу, затрепетала и
когда все это кончилось, я почувствовала, как теплота
охватывает меня, слезы покатились непроизвольно из
глаз и намочили ворот его рубашки. Он нежно поцеловал
меня и прошептал, что любит меня и что я самая за-
мечательная девушка в мире. Я выпрямилась, отодвину-
лась от него, вытерла слезы и постаралась сосредото-
читься на том, что происходило на экране. Я подумала
о том, что потеряла невинность, или что-то вроде этого,
и что теперь он уже больше не будет уважать меня. Но
наступил перерыв, он принес мне мороженое, положил
руку на спинку моего стула и сказал шепотом, что это
был самый замечательный день в его жизни и что мы
должны его повторить еще не раз. И тогда я сказала
себе: «Не будь дурой. Это все проявление нежности. Все
так делают». К тому же ощущение было удивительно
приятным, а ребенка у меня от этого не будет. У ребят
всегда есть желание кого-то ласкать, а если я буду
сопротивляться, он найдёт другую девушку, более уступ-
чивую. Когда опять выключили свет, руки его снова
стали ласкать меня, и мне уже казалось совершенно
естественным, что они коснулись моей груди и что я
почувствовала при этом возбуждение. Поэтому, когда он
прошептал, что теперь я должна так же поласкать его,
я позволила ему взять мою руку и положить ее туда,
куда ему хотелось. Но я не знала, что делать дальше,
мне было ужасно стыдно, я почувствовала себя неуклю-
жей, и ему пришлось мне помочь. Скоро он тяжело
25
задышал мне в шею и выдохнул: «О, детка!» Я почув-
ствовала внезапное возбуждение, потому что заставила
его испытать такое же приятное ощущение, какое испы-
тала сама. Теперь, когда мы оба сделали это, будто исчез
какой-то барьер, нас разделявший, у меня появилось
прямо-таки материнское чувство к нему, я его поцело-
вала, и с этого момента у нас возникли совершенно
другие отношения.
Он отвез меня на вокзал к последнему поезду в
Лондон, и мы договорились в следующее воскресенье
встретиться в это же самое время. Он долго стоял на
платформе и махал мне, пока я видела его при свете
желтых огней этой маленькой и такой милой теперь
моему сердцу станции. Так начался наш настоящий ро-
ман. Все всегда было так же, как в тот первый раз,
разве что обедали мы в разных местах. Река, проигры-
ватель, маленькая ложа в кинотеатре, но теперь приба-
вилось особое возбуждение, возбуждение от физической
близости, и всегда, в лодке ли, в машине или в кино-
театре, мы касались друг друга руками, и по мере того
как лето двигалось к сентябрю, наши прикосновения
становились все более продолжительными и искусными.
Когда я вспоминаю эти дни, мне всегда представля-
ется одна и та же картина: солнечный день, ивы скло-
няются к воде, чистой, как небо. Лебеди скользят по
водной глади в тени деревьев. Ласточки стремглав бро-
саются вниз и, коснувшись воды, вновь взмывают в небо.
Темза медленно несет свои воды от Королевского остро-
ва, мимо шлюза Бовени и плотины Куку, где мы обычно
купались, вниз через Брокасские луга к Виндзорскому
мосту. Наверняка бывали тогда и дожди, и около реки
толпились веселые и шумные люди, наверняка не все
шло гладко и во время наших уединенных прогулок, но
если что и было, я ничего этого не помню. Недели плыли
одна за другой, яркие, сверкающие, полные очарования.
И вот наступила последняя суббота сентября. И хотя
до сих пор мы старались даже не думать об этом, теперь
предстояло открыть новую главу в наших отношениях:
в понедельник возвращалась Сьюзен, мне представилась
возможность получить работу, а Дерек возвращался в
Оксфорд. Мы делали вид, что все останется по-прежнему.
Я все объясню Сьюзен, будут выходные, я смогу ездить
в Оксфорд или Дерек будет приезжать в Лондон. Мы в
26
общем даже ничего не обсуждали, как бы подразумева-
лось само собой, что роман наш будет продолжаться.
Дерек и раньше считал, что я должна встретиться с его
родителями, но он никогда на этом не настаивал, и потом
по субботам у нас было множество других, более при-
ятных занятий. У меня, конечно, возникал вопрос о том,
почему у Дерека не находилось для меня времени в
течение недели, но я утешала себя тем, что он много
играл в крикет и теннис и у него была куча друзей,
которые, впрочем, по его собственным словам, были
ужасно скучными. Я не хотела вмешиваться в эту сто-
рону его жизни, по крайней мере, до поры до времени.
Я была счастлива, что он целиком принадлежал мне
один наш день в неделю. Я не хотела делить его с
другими, в присутствии которых испытывала бы чувство
неловкости. Так что продолжалась полная неопределен-
ность, и я не заглядывала в будущее дальше следующей
субботы.
В этот день Дерек был особенно нежен • и вечером
повел меня в отель «Бридж», мы выпили по три джина
с тоником, хотя обычно почти не пили. Потом он на-
стоял, чтобы за ужином мы выпили еще и шампанского.
И к тому времени, когда мы добрались до своего кино-
театрика, мы оба были эдорово навеселе. Я радовалась,
потому что в этом состоянии меньше думала о завтраш-
нем дне, который положит конец нашим милым встре-
чам. Но когда мы очутились в своей ложе, Дерек вдруг
помрачнел. Он не обнял меня, как обычно, а сел в
стороне, закурил и стал смотреть фильм. Я придвинулась
к нему и взяла его за руку, но он продолжал смотреть
прямо перед собой. Я спросила, в чем дело. После паузы
он упрямо произнес:
— Я хочу спать с тобой. Я имею в виду по-насто-
ящему, как положено;
Я была шокирована. Особенно меня поразил его гру-
бый тон. Конечно, мы уже об этом заговаривали, но
всегда сходились на том, что это будет «потом». Теперь
я пыталась привести те же самые аргументы, но была
очень расстроена и нервничала. И что это ему пришла
в голову испортить наш последний вечер? Он настойчиво
приводил свои аргументы. Я была, по его словам, бес-
сердечной девушкой, цепляющейся за свою невинность.
Он считал, что это ханжество и это было вредно для
27
его здоровья. В конце концов, мы были любовниками,
так почему же не вести себя так, как ведут себя лю-
бовники? Я ответила, что боюсь забеременеть. Он сказал,
что этого легко избежать. Есть такая штучка, которую
он может надеть. Но почему сейчас? — спросила я. Не
может же это произойти здесь? Почему нет? Места мно-
го. И он настаивает на том, чтобы это случилось до того,
как он отправится в Оксфорд. Это как бы сделает нас
мужем и женой.
Обуреваемая страхом, я отметила тем не менее его
последний довод. Возможно, в этом что-то было. Пусть
это станет чем-то вроде печати, скрепляющей нашу лю-
бовь. Но я боялась. Нерешительно я спросила, есть ли
у него эта «штучка». Он ответил, что нет, но в городе
есть аптека, работающая круглосуточно, он пойдет туда
и купит. Он поцеловал меня, быстро поднялся и вышел
из ложи.
Я сидела, тупо уставившись на экран. Теперь я уже
не смогу отказать ему! Он вернется и все будет отвра-
тительно; на грязном полу, в этой мерзкой маленькой
ложе, в этом мерзком захудалом кинотеатре мне будет
больно, а потом он станет презирать меня за то, что я
не устояла. У меня возникла мысль убежатьгна станцию
и ближайшим поездом вернуться в Лондон. Но он разо-
злится. Это ранит его самолюбие. Я перестану для него
быть «своим парнем», и дружба, приносившая радость
нам обоим, рухнет. В конце концов, было ли справедливо
так долго заставлять его терпеть? Может, и правда это
воздержание вредно для его здоровья? Во всяком случае,
рано или поздно должно было этим кончиться. Для таких
вещей не выбирают самого подходящего момента. При-
том, кажется, ни одна девушка не испытывала удоволь-
ствия, когда это происходило в первым раз. Может, даже
лучше поскорее пройти через это? Все, что угодно, толь-
ко бы не разозлить его! Чтобы не случилось, это лучше,
чем конец нашей любви!
Открылась дверь, и свет из вестибюля проник в
ложу. Затем он оказался рядом со мной, запыхавшийся
и взволнованный.
— Купил, — сказал он шепотом. — Было ужасно
неловко. За прилавком стояла девушка. Я не знал, как
это назвать. Наконец, я сказал: мне нужна такая штуч-
ка, чтобы не было детей. Понимаете? Она и бровью не
28
повела. Спросила только какого качества, я сказал —
лучшего, конечно. Я чуть было не подумал, что дальше
она спросит, какого размера. — Он засмеялся и крепко
прижал меня к себе. Я слабо хихикнула в ответ. Лучше
уж быть «своим парнем» и не делать из этого драму
Это не современно. Иначе мы оба окажемся в неловком
положении, особенно он.
Его прелюдия была столь бесцеремонной, что я чуть
не расплакалась. Он отодвинул стул в сторону, снял
пальто и положил его на деревянный пол. Потом он
велел мне лечь, опустился рядом на колени и сдернул
с меня трусики. Он сказал, чтобы я уперлась ногами о
стенку ложи, я так и сделала, но мне было так неудобно
в этой неловкой позе, что я взмолилась:
— Нет, Дерек! Пожалуйста! Не здесь! — Но он уже
оказался надо мной, неуклюже обнимая меня, а я инс-
тинктивно всячески старалась помочь ему, чтобы он
испытал удовольствие и не сердился на меня.
А потом произошло ужасное. Возник луч желтого
света, и близкий голос откуда-то сверху негодующе про-
изнес:
— Чем это вы здесь занимаетесь в моем кинотеатре?
Ну-ка, вставайте, мерзкие свиньи.
Не знаю, как я не потеряла сознания! Дерек под-
нялся, лицо у него было белым, как мел, он торопливо
застегивал брюки. Я с трудом поднялась на ноги, уда-
рившись при этом об стену. Я стояла и ждала, когда
меня убьют.
Темный силуэт в дверном проеме показал на мою
сумку, лежавшую на полу, и белый комочек трусиков
рядом.
— Подбери все это!
Я быстро наклонилась, как будто меня ударили, сжа-
ла трусики в руки, пытаясь спрятать их.
— А теперь убирайтесь! — Он стоял в дверях, за-
гораживая нам дорогу, а мы, как побитые собаки, про-
тискивались мимо.
Хозяин с шумом захлопнул дверь ложи и стоял перед
нами, думая, как я полагала, что мы бросимся бежать.
Двое-трое зрителей с задних рядов зрительного зала
вышли в фойе (голос хозяина должно быть слышал весь
дом). Я задрожала при мысли, что сидящие под нами
могли все слышать, в том числе и инструкции Дерека
29
о том, что я должна делать. Билетерша вышла из своего
помещения, один-два прохожих, которые до этого вни-
мательно изучали афишу, теперь столь же внимательно
смотрели на нас.
Хозяин был полноватый, темноволосый мужчина в
плотно облегающем костюме и с цветком в петлице.
Покраснев от ярости, он смотрел на нас сверху вниз.
— Мерзкие жалкие ублюдки. — Он повернулся ко
мне. — А я видел тебя здесь и раньше. Ты самая обыч-
ная проститутка. Вот вызову-ка я сейчас полицию. Не-
пристойное поведение. Нарушение спокойствия. — Эти
ужасные слова легко слетали у него с языка. Должно
быть, он произносил их и раньше в этом своем грязном
домике с его располагающей к уединению темнотой. —
Ваши имена? — Он вытащил из кармана блокнот и
помусолил огрызок карандаша. Он смотрел на Дерека.
Дерек произнес, заикаясь:
— Э-э, Джеймс Грант, — в фильме заглавную роль
исполнял Кэри Грант. — Э-э, Акакиа-роуд, 24, Нетл-
бед. — Хозяин поднял глаза.
— В Нетлфед нет никаких «роуд». Только Хенли
Окс-форд-роуд.
Дерек настаивал:
— Нет, есть. На окраине, — и неуверенно доба-
вил, — что-то вроде переулка.
— А ты? — Хозяин подозрительно посмотрел на ме-
ня. У меня пересохло в горле. Я сглотнула слюну:
— Мисс Томсон, Одри Томсон. Дом 24. — Я поняла,
что назвала тот же номер, что и Дерек, но ничего
другого мне не пришло в голову. — Томас-роуд, — я
чуть было не повторила «Томсон». — Лондон.
— Район?
Я не знала, что он имеет в виду и беспомощно
уставилась на него.
— Почтовый район, — сказал он нетерпеливо.
Я вспомнила Челси:
— Эс Дабл-ю 6, — тихо произнесла я.
Хозяин кинотеатра захлопнул свой блокнот:
Хорошо, убирайтесь отсюда, оба. Он указал на ули-
цу. Боком мы прошли мимо него, он шел вслед за нами,
продолжая кричать:
— И чтобы ноги вашей не было в моем заведении!
Если увижу хоть одного из вас, вызову полицию!
30
На нас смотрели осуждающие глаза, в спину нам
раздались смешки. Я взяла Дерека за руку (почему не
он взял меня?), и мы вышли на улицу, где ужасно ярко
светили фонари. Не раздумывая, повернули направо и
пошли вверх по косогору, чтобы как можно быстрее уйти
с этого места. Не останавливаясь, дошли до боковой
улицы, прошли по ней и медленно направились туда,
где на вершине холма, у подножия которого стоял ки-
нотеатр, была припаркована машина Дерека.
Дерек не произнес ни слова, пока мы не подошли
совсем близко к машине. Тогда он вдруг деловым тоном
произнес:
— Нельзя, чтобы они узнали номер. Я пойду к
машине, выведу ее со стоянки, подберу тебя напротив
кондитерского магазина «Филерз» на Виндзор Хилл. Ми-
нут через десять. — Затем он отдернул руку и пошел
по улице.
Я стояла и смотрела, как он шел, высокий и статный,
с гордо поднятой головой. Потом повернулась и пошла
назад, к тому месту, где параллельно Фарквар-стрит
какая-то небольшая улочка вела к Замку.
Обнаружив, что все еще сжимаю в кулаке свои тру-
сики, положила их в сумку. Остановившись под уличным
фонарем, я достала зеркальце. Выглядела я ужасно. Лицо
было белым, с зеленоватым оттенком, а глаза — как у
затравленного зверька. На затылке волосы спутались, а
губы вспухли от поцелуев Дерека. Меня передернуло.
«Мерзкая свинья!» Так оно и есть! Я была грязная,
униженная, падшая. Что теперь с нами будет? Проверит
ли хозяин кинотеатра наши адреса и сообщит ли в
полицию? Конечно, кто-нибудь, кто видел нас сегодня
или в одну из предыдущих суббот, нас опознает. Кто-
нибудь запомнил номер машины Дерека, какой-нибудь
маленький гкальчишка, который запоминает номера ма-
шин для забавы. Всегда на месте преступления находится
кто-нибудь не в меру любопытный. Преступление? Да,
конечно, это одно из самых тяжких преступлении в
пуританской Англии — обнаженное тело, непристойное
поведение. Я представила себе, что мог .увидеть хозяин
кинотеатра, когда Дерек поднялся. Ух! Я содрогнулась
от отвращения. Но сейчас Дерек ждет меня. Насколь-
ко было возможно, я привела в порядок лицо, взгляну-
ла на себя в зеркало в последний раз. Больше ничего
31
сделать нельзя. Я поспешила обратно по улице и свернула
на Виндзор Хилл. Я жалась к стене, мне казалось, что
люди будут поворачиваться и показывать на меня паль-
цем. «Вот она’.», «Эта она!», «Омерзительная свинья!»
Глава 4
«ДОРОГАЯ ВИВ»
Но на этом памятный летний вечер еще не кончился
для меня. Напротив магазина «Филерз» рядом с машиной
Дерека стоял полицейский, он о чем-то спорил с Дере-
ком. Дерек повернулся и увидел меня.
— Вот она, господин офицер. Я же сказал, что она
вот-вот подойдет. Ей нужно было, э-э-э, попудрить нос.
Правда, дорогая?
Опять неприятности! Опять ложь! Не дыша, я про-
изнесла «да» и села в машину рядом с Дереком. Поли-
цейский хитро улыбнулся мне и сказал Дереку:
— Хорошо, сэр. Но в следующий раз знайте, что на
этом месте на Виндзор Хилл стоянки нет. Даже для
такой крайней необходимости, как эта.
Он подкрутил свои усы, Дерек включил зажигание,
поблагодарил полицейского и подмигнул ему, давая по-
нять, что он понял его грязную шутку. Мы наконец
тронулись.
Дерек не произнес ни слова, пока мы не свернули
у светофора направо. Я думала, что он подбросит меня
до станции, но он продолжал ехать по Датчет-роуд.
— Фью, — выдохнул он с облегчением. — Ну и
вляпались же мы! Думал крышка. Хорошенькое было бы
дело, если бы мои родители прочитали об этом в за-
втрашних газетах. В Оксфорде я бы имел бледный вид!
— Это было ужасно.
Я произнесла это с таким чувством, что он посмотрел
на меня, скосив глаза:
— Ну ладно, нелегок путь к истинной любви и так
далее.
Он был снова легок и беспечен, уже полностью оп-
равился. А когда приду в себя я?
— Конечно, ужасно стыдно, — продолжал он, как
ни в чем не бывало. — И как назло, как раз в тот
момент, когда все было на мази, — сказал он с еще
большим энтузиазмом, стараясь и меня заразить своим
32
настроением. — Вот что. До поезда еще час. Почему бы
нам не погулять по берегу реки? Это известное в Винд-
зоре место, где гуляют все парочки. Совершенно уеди-
ненное. Жаль идти на попятный: и время, и прочее у
нас есть, и ведь теперь мы, главное, уже решились!
Я подумала, что «прочее» означало «штучку», кото-
рую он купил в аптеке. Я была в ужасе и сказала
торопливо:
— О, но я не могу, Дерек! Я просто не могу! Ты
даже не можешь представить, как ужасно я себя чувст-
вую из-за всего, что случилось!
Он быстро взглянул на меня:
— Что ты хочешь сказать этим «ужасно»? Ты чув-
ствуешь себя нездоровой или это что-то другое?
— Нет, совсем не это. Просто все было так ужасно.
Так стыдно.
— Ах, это, — в его голосе послышалось презре-
ние. — Но мы же выкрутились, ведь так же? Ну, давай,
будь умницей!
Опять! Но мне так хотелось, чтоб он меня успокоил,
хотелось почувствовать его руки, обнимающие меня,
быть уверенной, что он меня все еще любит, несмотря
на то, что все так неудачно для него складывается.
У меня начали дрожать ноги при мысли, что мне пред-
стоит еще раз пройти через все это. Я сжала колени
руками, чтобы унять дрожь, и тихим голосом произнесла:
— Ну, хорошо...
— Вот и молодчина!
Мы пересекли мост, и Дерек съехал на обочину. Он
помог мне выбраться из машины, и, обняв за плечи,
повел через поле по узенькой тропинке, мимо плавучих
домиков, пристроившихся под ивами.
— Жаль, что у нас нет такого домика, — сказал
он. — А. что если взломать дверь в каком-нибудь из
них? Прекрасная двуспальная кровать? Может,* и в баре
найдется что выпить?
— О, нет, Дерек! Ради бога! И так уже достаточно
неприятностей! — Я представила себе громкий голос:
«Что здесь происходит? Вы владельцы этой лодки? Ну-
ка, выходите,, дайте взглянуть на вас!»
Дерек рассмеялся:
— Может, ты и права. Во всяком случае, трава тоже
достаточно мягкая. Разве тебя это не возбуждает? Ты
1 Зарубежный криминальный роман
увидишь. Это замечательно. Мы будем настоящими лю-
бовниками.
— Да, конечно, Дерек. Но ты обещаешь не быть
грубым, да? Боюсь, у меня ничего не получится в пер-
вый раз.
Дерек еще крепче обнял меня:
— Не волнуйся, я тебя всему научу!
Я почувствовала себя лучше, не такой слабой. При-
ятно было идти рядом с ним в лунном свете. Впереди
вырисовывалась небольшая рощица, и я в страхе смот-
рела на нее. Я знала, что это произойдет именно там.
Я должна, должна сделать так, чтобы ему было легко и
хорошо! Не нужно быть такой дурой! Я не должна
реветь!
Тропинка вела через рощицу. Дерек оглянулся.
— Вон туда. — сказал он. — Я пойду впереди. При-
гни голову.
Мы пробирались, раздвигая ветки. Конечно, появи-
лась небольшая полянка. Тут уже кто-то побывал. Ва-
лялась пачка от сигарет и бутылка из-под кока-колы.
Листья и мох были примяты. У меня было такое ощу-
щение, что это была постель в публичном доме, на
которой побывали сотни, а может и тысячи любовников.
Но обратного пути не было. По крайней мере, значит,
эта поляна была подходящим местом, раз ею уже поль-
зовалось так много других.
Дерек был полон решимости и нетерпения. Он рас-
стелил пиджак, чтобы я села на него, и сразу же его
руки стали лихорадочно ощупывать меня. Я пыталась
расслабиться, но все мое тело было напряжено, руки и
ноги были как деревянные. Мне хотелось, чтоб он что-то
сказал, что-нибудь приятное и любовное, но он целеуст-
ремленно шел к цели и обращался со мной почти грубо,
я была для него словно большая неуклюжая кукла. «Бу-
мажная кукла» — так я сама себя определила. Опять
песня ансамбля «Кляксы». В ушах у меня звучал густой
бас Хоппи Джоунза и нежное сопрано — контрапункт
Билла Кенни, до такой степени нежное, что сердце раз-
рывается на части. И все это на фоне пульсирующего
ритма гитары Чарли Фуквуа. На глазах у меня высту-
пили слезы. О, господи, что же это со мной происходит?
Затем неожиданная острая боль, короткий крик, который
я с трудом подавила, и он всей тяжестью опустился на
34
меня: грудь вздымалась, а сердце тяжело билось мне в
грудь. Я обняла его и почувствовала, что его рубашка
мокра.
В таком положении мы лежали несколько долгих
минут. Я смотрела, как сквозь ветви деревьев пробива-
ется лунный свет и старалась остановить слезы. Итак,
свершилось! Великий миг. Миг, которого мне не ощутить
более никогда. Я стала женщиной, девушки дольше нет!
И не было никакого удовольствия, только боль, как мне
и говорили. Но что-то все же осталось. Мужчина, кото-
рого я обнимаю. Я прижала его к себе еще сильнее.
Теперь я принадлежала ему, только ему, а он — мне.
Он будет заботиться обо мне. Мы ведь составляли одно
целое. Теперь я никогда не буду одна. Нас стало двое.
Дерек поцеловал меня в мокрую щеку и поднялся
на ноги. Он протянул мне руки, я одернула юбку, и он
помог мне подняться, заглянул в лицо и в его полуулыб-
ке проскользнуло смущение.
— Надеюсь, тебе было не очень больно?
— Нет. А тебе было хорошо?
— Да, вполне.
Он нагнулся и подобрал свой пиджак. Взглянул на
часы:
— Послушай. До поезда осталось только 15 минут.
Нам нужно спешить!
Мы выбрались на тропинку и пока шли к машине,
я вытащила расческу, причесалась, отряхнула юбку. Де-
рек молча шел рядом со мной. При свете луны лицо его
выглядело замкнутым, и когда я взяла его под руку,
я не почувствовала ответного пожатия. Мне хотелось,
чтоб он был нежным, говорил о нашей следующей встре-
че, но вместо этого я вдруг почувствовала его холод-
ность, он весь ушел в себя; Я еще- не знала, каким
бывают в эти мгновения лица мужчин. Я винила себя.
Получилось, наверное, недостаточно хорошо. Я ревела.
Я ему все испортила.
Мы подошли к машине и молча поехали к вокзалу.
Я остановила его у входа. Освещенное желтым светом
лицо его было напряженным, глаза избегали встречаться
со мной взглядом. Я сказала:
— Не ходи к поезду, дорогой. Я найду дорогу.
Как насчет следующей субботы? Я могла бы приехать в
35
Оксфорд. Или лучше подождать, когда у тебя все про-
яснится?
Словно оправдываясь, он сказал:
— Дело в том, Вив, что в Оксфорде все будет по-
другому. Нужно подумать. Я напишу тебе.
Я пыталась понять, что выражает его лицо. Это
расставание было так непохоже на наши обычные рас-
ставания. Может быть он устал? Только богу было из-
вестно, как устала я! Я сказала:
— Да, конечно. Но напиши побыстрее, дорогой. Мне
интересно, как у тебя идут дела.
Я поднялась на цыпочки и поцеловала его в губы.
Его губы никак не отреагировали на мой поцелуй. Он
кивнул:
— Пока, Вив, — и скривив губы в улыбке, повер-
нулся и пошел к своей машине.
Только через две недели я получила от него письмо.
Я уже дважды писала ему, но ответа не было. Я даже
позвонила в отчаянии. Человек на другом конце провода
пошел, вернулся назад и сообщил мне, что мистера
Моллаби нет дома.
Письмо начиналось так: «Дорогая Вив, это письмо
будет трудно написать». Как Только я это-прочла, я
пошла в спальню, заперла дверь, села на кровать и
собрала все свое мужество. Дальше в письме говорилось,
что прошедшее лето было прекрасным и что он никогда
меня не забудет. Но теперь в его жизни произошли
перемены, ему придется много работать и для «девочек»
нет времени — ни места, ни сил не останется. Он рас-
сказал обо мне своим родителям, но они нашего «романа»
не одобрили. Они сказали, что нечестно продолжать
встречаться с девушкой, если ты не собираешься женить-
ся на ней. «У них полно предрассудков. Боюсь, им не
чужды и глупые, мысли об «иностранках», хотя, Бог
видит, для меня ты ничем не отличаешься от любой
английской девушки, и ты знаешь, как меня умиляет
твой акцент». Родители намерены женить его на дочери,
одного из соседей. «Я никогда тебе об этом не говорил,
теперь я понимаю, что это было не очень честно с
моей стороны, но так уж случилось, что мы с ней
фактически как бы обручены. Нам с тобой так чудес-
но было вместе, ты была такой умницей, что я не
хотел все испортить». Дальше он выражал надежду,
36,
что когда-нибудь мы опять случайно встретимся, а пока
он заказал в «Фортнуме» дюжину бутылок розового шам-
панского, «самого лучшего», чтобы их доставили мне в
память о нашей первой встрече. «И я очень надеюсь,
что это письмо не сильно тебя расстроит. Вив, так
как я действительно считаю тебя самой замечатель-
ной девушкой, слишком хорошей для такого человека,
как я.
С любовью и счастливыми воспоминаниями,
Дерек».
Итак, потребовалось всего десять минут, чтоб разбить
мое сердце, и около полугода, чтобы вернуть его к жизни
вновь. Слушать о чужих болях и страданиях совершенно
неинтересно, так как они одинаковы у всех, так что я
не буду вдаваться в подробности. Я даже ничего не
рассказала Сьюзен. Теперь, оглядываясь на все случив-
шееся, я видела, что с самого начала вела себя как
проститутка, потому что позволяла так с собой обра-
щаться. В этом узком, закрытом английском мире я была
канадка, иностранка, чужой человек легкая добыча.
То, что я не понимала, что со мной происходило, делала
меня еще глупее. Словно вчера на свет родилась! Не за
этим фасадом мудрости и гордости скрывалось слабое
существо, которое выло и ежилось от страха. Некоторое
время я плакала по ночам и молилась, опустившись на
колени, Богородице, к которой давно не обращалась,
чтобы она вернула мне Дерека. Но, конечно, она не
вернула его, а гордость не позволяла мне умолять его
вернуться. Я написала ему коротенькую записку, сооб-
щая, что письмо получила, а шампанское вернула в
«Фортнум». Бесконечное лето кончилось. Остались лишь
горькие воспоминания: «Кляксы», бередившие рану, и
память о кошмаре в кинотеатре в Виндзоре, кошмаре,
который я буду помнить всю жизнь..;,. ... .1 -
Мне повезло. Я получила работуг которую мне очень
хотелось получить. Меня приняли по рекомендации дру-
зей моих друзей — здесь было в порядке вещей устра-
иваться на работу через друзей твоих друзей — в зна-
менитую в районе газету «Челси Кларион», которая на-
чиналась с небольших рекламных объявлений, но со
временем превратилась в информационный центр для
всех, кто интересовался арендой и покупкой помещений
и наймом обслуживающего персонала в юго-восточной
37
части Лондона. К рекламным объявлениям добавилось
несколько страниц редакционных материалов, посвящен-
ных, главным образом, местным проблемам: критикова-
лись, к примеру, уродливые фонари, установленные на
улицах, или плохая работа автобуса на маршруте № 11,
рассказывалось о краже молочных бутылок — словом,
журнал писал обо всем, что касается местных домохо-
зяек, целая полоса журнала отводилась местным сплет-
ням. Ее читали все, и при этом газете удавалось как-то
избегать привлечения к суду за клевету. В передовицах
резко критиковалась политика верноподданных импер-
цев, это было вполне в духе политической атмосферы,
царившей в округе, причем они всегда были выдержа-
ны в определенном стиле, свойственном ведущему этого
раздела, некоему Харлингу, который каждую неделю
(журнал был еженедельным) мастерски выжимал все,
что можно, из нашего допотопного полиграфического
оборудования, базировавшегося в Пимлико. Эта была
совсем не плохая газета, сотрудники ее были энтузи-
астами, работали за гроши, а то и вообще бесплатно,
если рекламных объявлений не было или плата за них
опаздывала, как это обычно было в августе или в период
отпусков. Я получала пять фунтов в неделю, мы не
входили ни в какой профсоюз: были недостаточно солид-
ными; плюс комиссионные от каждого рекламного объ-
явления, раздобытого лично мною.
Итак, я запрятала глубоко внутрь осколки своего
разбитого сердца и решила впредь обходиться без него.
Я буду полагаться только на разум, силу воли и нога,
которые волка кормят, и покажу этим проклятым сно-
бам — англичанам, что если уж ничего другого у меня
здесь не получается, то по крайней мере деньги на жизнь
я буду зарабатывать именно у них. Так я работала днем
и плакала по ночам. Я стала в газете ломовой лошадкой,
поскольку не могла сидеть сложа руки. Я готовила для
сотрудников чай, организовывала похороны и составляла
списки тех, кого нужно пригласить на похороны, писала
едкие статейки для колонки «Слухи», отвечала за раздел
«Конкурсы» . и даже проверяла ответы на кроссворды,
прежде чем они шли в печать. А в промежутках рыска-
ла в округе, хитростью и лестью выбивая реклам-
ные объявления из самых неуступчивых управляющих
магазинами, отелями и ресторанами. Таким образом я
33
увеличивала сумму своих комиссионных, составляющих
25%, счет которым вела суровая шотландка-бухгалтер.
Вскоре я уже хорошо зарабатывала — от двенадцати
до двадцати фунтов в неделю — и редактор подумал,
что он сэкономит, если установит мне зарплату в пят-
надцать фунтов. Он посадил меня в уютную комнату
рядом со своим кабинетом, и я стала помощником ре-
дактора, что, очевидно, подразумевала также и приви-
легию спать с ним. При первой же его попытке ущипнуть
меня пониже спины, я сказала ему, что обручена и что
мой жених в Канаде. Произнеся это, я так зло посмот-
рела ему в глаза, что он все понял и оставил меня в
покое. Во всем остальном он мне нравился, мы отлично
ладили. Редактора звали Лен Холбрук, когда-то он был
репортером в Бивербрук — крупном газетном концерне.
Он заработал достаточно денег и решил открыть собст-
венное дело. Он был из Уэльса, и как все уэльсцы, был
идеалистом. Он решил, что уж коли он не может изме-
нить весь мир, то попробует изменить Челси. Он купил
разорившуюся газету «Кларион» и начал борьбу. У него
были кое-какие сведения об административном совете,
еще что-то о местной организации лейбористской партии.
Он обнаружил, что один подрядчик получил контракт
на строительство муниципального жилого дома и строил
с нарушениями технологии — не добавлял в бетон нуж-
ное количество стали или что-то в этом роде. Обще-
национальные газеты вцепились в «Кларион» мертвой
хваткой за эту историю: тут попахивало клеветой, но,
к счастью, в этот момент в опорах стали появляться
трещины, их сфотографировали. Было проведено рассле-
дование, подрядчик потерял контракт и лицензию, а
«Кларион» на первой странице стала печатать красной
крас-кой изображение Св. Георгия, и поверженного им
Дракона. Были и другие кампании, подобные этой, и со
временем люди стали читать небольшую газету; она
увеличилась в объеме, и вскоре ее тираж достиг почти
сорока тысяч, а общенациональные издания постоянно
заимствовали в ней материалы и взамен время от вре-
мени делились с ней каким-нибудь материалом.
И вот я уже в новой должности помощника редак-
тора, могла больше писать и меньше бегать, а прорабо-
тав в этой должности год, я стала выступать с автор-
скими статьями. «Вивьен Мишель» стала общественной
39
фигурой, а зарплата моя выросла до двадцати гиней.
Лену нравилось, как я работаю, и то, что я не боюсь
людей. И он многому научил меня в профессиональном
плане, например, тому, что вниманием читателя надо
завладевать с первых же строк, что надо употреблять
короткие предложения, избегая слишком правильного
английского языка, и писать надо — это самое глав-
ное — о людях. Сам он этому научился, когда работал
в «Экспрессе», а теперь вбивал все это в голову мне.
Например, он терпеть не мог 11-й и 22-й маршруты
автобуса и постоянно на них нападал в газете. Один из
своих очерков об этих автобусных линиях я начала
следующим образом: «Кондукторы на автобусах 11-го
маршрута жалуются, что им приходится работать по
очень уплотненному графику в часы «пик». Лен про-
шелся своим карандашом по тем строкам, где я напи-
сала: «Люди, люди, помни о людях!»
— Вот как надо написать об этом: «У Фрэнка До-
нальдсона, осмотрительного молодого человека 27 лет,
есть жена Грейси и двое детей, 6-летний Билл и 5-летняя
Эмили. Он очень обижен: «Я не вижу своих детей по
вечерам с самых летних каникул»., — рассказал он мне.
Мы сидели в небольшой уютной гостиной * доме № 36
по Болтон-л ей н. — «Когда я попадаю наконец домой
после работы, они уже спят. Видите ли, я работаю кон-
дуктором на автобусе 11-го маршрута, и мы постоянно
задерживаемся на лишний час с тех пор, как ввели
новый график движения». — Лен замолчал.
— Понимаешь, что я имею в виду? Есть люди, которые
водят эти автобусы. Они интереснее, чем просто автобусы.
И вот ты выходишь и находишь некоего Фрэнка Дональд-
сона, и твой рассказ становится очень естественным.
Дешевка, я понимаю, сентиментальный подход, но
такова журналистика, а я работала в этой области и делала
так, как он меня учил. Заметка вызвала поток писем —
от Дональдсонов, живущих в округе, их жен и коллег
по работе. Кажется, редакторы любят читательские пись-
ма. Если в газету приходят письма от читателей, значит,
газету читают, любят и она приносит пользу.
Я проработала в «Кларион» еще два года, пока мне
не исполнился 21 год. К тому времени у меня уже были
предложения из общенациональных газет: из «Экспресса»
и «Мейл», и я решила, что настала пора из лондонской
40
окраины переместиться в широкий мир. Я все еще жила
вместе со Сьюзен. Она работала в Министерстве ино-
странных дел в каком-то отделе, который занимался
«связями». Она о своей работе не распространялась.
У нее был приятель из того же отдела, я знала, что
очень скоро они обручатся и ей понадобится вся квар-
тира. У меня не было никакой личной жизни — ничего
не значащие дружеские отношения и полуухажива-
ния, которых я сторонилась, и мне грозила опасность в
случае успеха превратиться в энергичную девушку, де-
лающую карьеру, которая выкуривает уйму сигарет и
пьет много водки с тоником, а питается одними консер-
вами. Моими богами, вернее, богинями (Кэтрин Уайт-
хорн и Пенелопп Джильятт были за пределами моей
орбиты) были Друсилла Бейфус, Вероника Папворт,
Джин Кэмпбелл, Ширли Лорд, Барбара Григгс и Энн
Шарпли — известнейшие женщины-журналистки, и все,
чего я хотела, так это быть такими же, как они, больше
мне ничего в мире не было нужно.
Но вот однажды на рекламном пресс-шоу, проводив-
шемся на фестивале «Барокко» в Мюнхене, я повстре-
чалась с Куртом Райнером из Ассоциации западногер-
манских газет (АЗГ).
Глава 5
ПТИЦА С ПОДБИТЫМ КРЫЛОМ
Дождь продолжал лить как из ведра, нисколько не
затихая. 8-часовые «Последние известия» монотонно буб-
нили о разрушениях и несчастных случаях — столкно-
вения сразу нескольких машин на дороге № 9, навод-
нение в районе железной дороги в Скинектади, приоста-
новлено движение транспорта в Трое, предсказывали,
что дождь не прекратится, несколько часов. Штормы,
снегопады и урагаш полностью нарушали обычное те-
чение жизни в Америке. Когда в Америке автомобиль
по каким-то причинам не может быть приведен в дви-
жение, жизнь останавливается, а когда их зваменитые
расписания и графики нарушаются, американцы впадают
в панику, осаждают железнодорожные вокзалы и отде-
ления телеграфа, рассылая телеграммы во все концы
страны. Они ни на секунду не выключают радио в на-
дежде услышать хотя бы намек на улучшение ситуации.
41
Я хорошо представляла неразбериху и хаос на дорогах
и в городах, и с еще большим удовольствием упивалась
своим уединением,
Я почти допила все, что было в стакане, но чтобы
стакан не был совсем пустым, бросила туда несколько
кусочков льда, закурила еще одну сигарету и снова
уселась в кресле. В это время ведущий радиопрограммы
объявил получасовой концерт оркестра «Диксиленд».
Курту джаз не нравился. Он считал увлечение им
дурным вкусом. Еще он меня заставил бросить курить,
не разрешал употреблять спиртное и пользоваться губной
помадой, и жизнь стала серьезным делом, наполненным
посещением картинных галерей, концертных и лекцион-
ных залов. При том, что я пребывала в состоянии, когда
жизнь моя казалось мне бессмысленной и пустой, это
было приятной переменой образа жизни. Более того,
педантичность немецкого характера нашла отклик в до-
вольно-таки основательной серьезности канадского ха-
рактера.
АЗГ представляла собой независимое агентство ново-
стей, которое финансировалось объединением газет За-
падной Германии (нечто подобное «Рейтер»). Курт Рай-
нер был первым представителем ассоциации в Лондоне,
и когда мы встретились, он искал себе помощника-ан-
гличанина, в обязанности которого входило бы прочиты-
вать все ежедневные и еженедельные газеты, выискивая
темы, представляющие интерес для немцев. Сам Курт
выполнял всю работу, связанную с деятельностью выс-
шего дипломатического корпуса и освещал всевозможные
мероприятия. В этот вечер он пригласил меня пообедать
в ресторан Шмидта на Чарлотт-стрит, был очаровательно
серьезен, говорил о важности своей работы и о том,
какое значение она может иметь для англо-германских
отношении. Это был хорошо сложенный, спортивного
типа молодой человек, а его светлые волосы и честные
голубые глаза делали его моложе, чем он был на самом
деле: в действительности ему было тридцать лет. Он
рассказал мне, что родом он из Аусбурга, неподалеку от
Мюнхена, что он единственный ребенок у родителей-
врачей, что оба его родителя были вызволены из конц-
лагеря американцами. Их арестовали по доносу, что они
слушали созническое радио и препятствовали тому, что-
бы их юный Курт вступил в ряды Гитлерюгенда. Обра-
42
зование он получил в Мюнхенской школе и в Универ-
ситете, затем занялся журналистикой, был направлен в
«Ди Вельт», ведущую газету Западной Германии, и
именно оттуда был выбран для теперешней работы в
Лондоне, так как неплохо владел английским. Он спро-
сил меня, чем я занимаюсь, и на следующий день я
отправилась в его двухкомнатную контору на Ченсери-
лейн и показала ему кое-что из своих статей. С типичной
немецкой тщательностью он уже навел справки обо мне
у моих друзей в Пресс-клубе, и через неделю я сидела
в соседней с ним комнате с табличкой «Личный секре-
тарь»; телетайпы Рейтера и объединенного пула теле-
графных агентств по обмену информацией трещали у
меня за спиной. Зарплата у меня была замечательная —
тридцать фунтов в неделю — и вскоре я полюбила свою
работу. Особенно мне нравилось осуществлять телефон-
ную связь с нашим Центром в Гамбурге, нравилось, что
два раза в день мне надо было вовремя успеть передать
сообщения для утренних и вечерних немецких газет. То,
что я плохо знала немецкий, было незначительной по-
мехой, так как не считая того, что составлял сам Курт,
а он передавал это по телефону, весь мой материал шел
по телексу на английском и переводился на другом кон-
це, а операторы телекса в Гамбурге знали английский в
такой степени, что могли даже поболтать со мной, когда
я была у аппарата. Это довольно механическая работа,
но она требовала быстроты и точности исполнения, и
очень забавно было судить, удачный ли материал я
отправляла, по тем вырезкам из немецких газет, которые
приходили несколькими днями позже. Вскоре Курт до-
верял мне настолько, что оставлял на меня весь офис,
и мне надо было справляться со всеми делами самой.
Это было волнующее ощущение — осознавать, что двад-
цать редакторов в Германии зависят от меня, от того,
насколько правильно и быстро я действовала. Все это
казалось мне намного важнее и ответственнее, чем те
банальности, о которых я писала в «Кларион», и я с
удовольствием подчинялась указаниям и решениям Кур-
та, которые всегда к тому же были срочными. Впрочем,
это характерно для любого информационного агентства.
Пришло время, Сьюзен вышла замуж, и я переехала
в меблированную квартиру на Блумзбери-сквер, в том
же доме, где жил Курт. Сначала я сомневалась, хорошо
43
ли это, но он был такой правильный и отношения наши
были такими товарищескими, как он сам обычно гово-
рил, что я поверила, будто ничего неблагоразумного в
этом нет. Конечно, это было легкомыслием с моей сто-
роны. Не. говоря уж о том, что Курт, видимо, превратно
истолковал то, что я легко согласилась с его предложе-
нием снять квартиру в том же доме, теперь стало как
бы совершенно естественным, что мы вместе возвраща-
лись домой из нашей расположенной неподалеку конто-
ры. Стали более частыми и совместные обеды, а со
временем, чтобы сэкономить деньги, он начал приносить
свой проигрыватель ко мне в гостиную, а я готовила
что-нибудь на двоих. Конечно, я понимала, какая опас-
ность мне грозит, и время от времени придумывала, что
якобы должна провести вечер с друзьями. Но это озна-
чало, что пообедав в одиночестве, я сидела сама по себе
в каком-нибудь кинотеатре, испытывая все то отвраще-
ние, которое испытывает любая одинокая женщина, ког-
да к ней начинают приставать мужчины. А Курт оста-
вался все таким же корректным, а наши отношения —
на таком невинном, я бы даже сказала высокоинтеллек-
туальном уровне, что мои опасения и предчувствия стали
казаться совершенно идиотскими, и постепенно я при-
няла этот товарищеский образ-жизни,/который представ-
лялся вполне приличным для взрослых людей по совре-
менным меркам.
Я поверила в это еще больше, когда после почти
трехмесячного нашего мирного сосуществования Курт по
возвращении из поездки в Германию сказал мне, что он
обручился. Она, невеста, была подругой детства, звали
ее Труди, и из всего, что Курт сообщил мне, было ясно,
что они великолепно подходят друг другу. Она была
дочерью профессора философии из Гейдельберга, а без-
мятежные глаза, которые смотрели на меня с любитель-
ской фотографии, блестящие, заплетенные в косы волосы
и аккуратное платье с облегающим лифом и пышной
юбкой были живой рекламой истинной немецкой жен-
щины со святыми понятиями: «Дети, Церковь, Кухня».
Курт посвятил меня полностью в свои дела, связан-
ные с помолвкой, он переводил мне письма Труди, об-
суждал, сколько детей они будут иметь, спрашивал моего
совета относительно убранства квартиры, которую они
планировали купить в Гамбурге, когда у него закончится
44
трехлетняя служба в Лондоне и он подсоберет достаточ-
ную сумму денег на свадьбу. Я стала чем-то вроде их
общей тетушки и сочла бы свою роль смешной, если бы
все это не казалось совершенно естественным, даже ин-
тересным — как если бы у меня было две куклы, с
которыми я играю в «свадьбу». Курт распланировал даже
сексуальную жизнь скрупулезно, в деталях, и то, что
он упорно, поначалу вопреки моему желанию, посвящал
меня и в это, сначала меня смущало, а потом показалось
даже поучительным, так как он говорил обо всем очень
научно. Во время медового месяца в Венеции (все немцы
отправляются в Италию в свой медовый месяц), они,
конечно, будут делать «это» каждую ночь, потому что,
сказал Курт, было очень важно, чтобы этот «акт» был
технически совершенен, а чтобы добиться совершенства,
требуется практика. По той же причине, они будут до-
вольствоваться лишь легким ужином, так как заниматься
этим с полным желудком нежелательно. Отходить ко сну
они будут не позже одиннадцати, потому что очень
важно иметь, по крайней мере, часовой сон, чтобы «пе-
резарядить батареи». У Труди, по его словам, чувства
еще не были разбужены, и она скорее была с точки
зрения секса прохладной, в то время как у него темпе-
рамент был страстным. Поэтому придется готовить Тру-
ди, ведя все эти предварительные сексуальные игры, с
тем чтобы и ее страсть достигла его уровня. С его
стороны потребуется определенная сдержанность, и в
этом деле ему придется проявить твердость, еще он
мне сообщил, что для счастливого супружества совер-
шенно необходимо, чтобы партнеры достигали куль-
минационного момента одновременно. Только таким об-
разом волнующие вершины экстаза становятся в оди-
наковой степени достоянием обоих. Ко1да закончится
медовый месяц, они будут заниматься любовью по средам
и субботам. Если это делать чаще, его «батареи» осла-
беют, что может сказаться на его работоспособности в
конторе. Все это Курт сопровождал употреблением самых
точных научных терминов и даже иллюстрировал диаг-
раммами и схемами, которые чертил вилкой на скатерти.
Лекции Курта, а это были именно лекции, убедили
меня в том, что Курт был необыкновенно утонченный лю-
бовник, и я была вынуждена признать, что испытывала
даже некоторую зависть по поводу этих отрегулированных
45„
и исключительно здоровых удовольствий, которые ждали
Труди. По ночам я мечтала о том, чтобы все это пред-
назначалось мне и чтобы появился некто, кто обращался
бы со мной так же, как — опять же по словам Курта —
«великий скрипач обращается со своим инструментом».
И, само собой, в мечтах именно Курт являлся ко мне в
роли великого скрипача — такой надежный, такой неж-
ный, такой понимающий все физические потребности
женщины.
Шли месяцы, и постепенно тон и частота писем
Труди стали меняться. Я была первой, кто заметил это,
но ничего не сказала. Все чаще и чаще в письмах Труди
жаловалась на то, что период ожидания очень долог,
слова нежности стали более редкими и небрежными, а
об удовольствии от проведенного на Тегернзее летнего
отпуска, где Труди познакомилась с «веселой компа-
нией», после первого описания взахлеб, более вовсе не
упоминалось, что мне показалось также очень подозри-
тельным. Однажды вечером, после того, как в течение
трех недель от Труди не было ни строчки, ко мне домой
пришел Курт. Он был бледен, на глазах стояли слёзы.
Я лежала на диване, читала. Он упал на колени рядом
со мной и уронил голову мне на грудь. Все кончено,
произнес он между рыданиями. Она встретила другого
человека, конечно, на Тегернзее, какого-то врача из
Мюнхена, вдовца. Он сделал ей предложение, и она
согласилась. Любовь с первого взгляда. Курт должен
понять, что такое в жизни девушки случается лишь раз.
Он должен ее простить и забыть. Она его недостойна.
(Л! Опять эта жалкая фраза.) Они должны остаться
друзьями. «Свадьба состоится через месяц, Курт дол-
жен пожелать ей счастья. Прощай, твоя презренная
Труди.*
Курт в отчаянии обнимал меня.
— Теперь у меня есть только ты, — сказал он
сквозь рыдания, — ты должна проявить доброту. Ты
должна меня утешить».
Я, как ребенка, гладила его по волосам и думала,
как мне освободиться от его объятий, но в то же время
я была очень тронута отчаянием этого сильного мужчины
и его зависимостью от меня. Я попыталась заставить
свой голос звучать по-деловому.
46
— Если хочешь знать, это просто счастье, что так
получилось. Ни одна девушка, если она такая непосто-
янная, не может стать хорошей женой. В Германии
полно других, лучших девушек. Успокойся, Курт.
Я попыталась сесть:
— Пойдем, пообедаем, потом в кино. Это тебя от-
влечет. Слезами горю не поможешь. Успокойся!
Я с трудом освободилась из его объятий, и мы оба
встали.
Курт опустил голову:
— Ах, как ты добра ко мне, Вив! Ты настоящий
друг в беде. И ты права. Я не должен быть тряпкой.
Тебе за меня стыдно. А этого я не смогу перенести.
Он улыбнулся мне вымученной улыбкой, пошел к
двери и вышел из квартиры.
Только через две недели мы стали любовниками. Да
это было неизбежно. Я предчувствовала, что так будет,
не стала сопротивляться судьбе. Я не была в него влюб-
лена, и в тоже время во многих отношениях мы стали
так близки друг другу, что следующий шаг — постель —
был неминуем. Подробности очень скучны. Дружеский
поцелуй в щечку от случая к случаю, братский поцелуй
с каждым разом запечатлевался все ближе к моим губам
и однажды стал поцелуем в губы. Затем наступила пауза,
пока я не стала принимать такие поцелуи как само
разумеющееся, потом настала очередь наступления на
мою грудь, потом и на все остальное, все так приятно,
так спокойно, без драм, а затем, однажды вечером в
моей гостиной медленно, без спешки, снимание с маня
одежд, «так как я должен видеть, как ты прекрасна»,
слабые, вялые протесты с моей стороны, а затем те самые
научные операции, которые были подготовлены для Тру-
ди. И как приятно это было, в полном уединении, в
моей собственной квартире! Как безопасно, как неспеш-
но, какими успокаивающими были все меры предосто-
рожности! И каким сильным и нежным был Курт, и все,
что сопряжено с его любовью, было божественно вежли-
во! Один-единственный цветок после каждого свидания,
уборка в комнате после любовного экстаза, нарочитая
корректность в конторе и в присутствии других, ни од-
ного грубого или даже неприличного слова — это было
похоже на серию утонченных операций, совершаемых
хирургом, имеющим лучшие в мире манеры в обращении
47
с больным. Конечно, все это носило довольно бесстраст-
ный характер. Но мне нравилось. Секс в чистом виде,
без страсти и без страха, это делало каждый обычный
день приятным, а меня довольной и умиротворенной,
как изнеженную кошечку. Я должна была сообразить
или во всяком случае догадаться, что женщина, если она
не проститутка, не может удовлетворяться физической
близостью совсем без каких-либо чувств, по крайней
мере сколь-нибудь долго. Физическая близость — это
лишь половина пути к любви. Надо признаться, ни мой
разум, ни большая часть моих инстинктов не участвовали
в наших отношениях. Они оставались пассивными, счаст-
ливо пассивными. Но все мои дни и ночи были так за-
полнены этим человеком, я так сильно зависела от него
большую часть суток, что было почти бесчеловечным не
начать испытывать к нему чего-то наподобие любви.
Я продолжала твердить себе, что у него нет чувства юмора,
что он бесстрастен, не любит шуток, что он как бревно,
и в конце концов уж слишком немец, но все это не мешало
мне прислушиваться к его шагам на лестнице, преклонять-
ся перед теплом и властью его тела и быть всегда радостно
готовой стряпать ему, что-нибудь зашивать и работать на
него. Я сама себе призналась, что становлюсь овощем,
покорной женой-домохозяйкой, которая, как я себе вооб-
ражала, идет по улице на расстоянии шести шагов позади
мужа, словно носильщик-туземец. Но я также вынуждена
признать, что счастлива, довольна и беззаботна, не хочу
никакой другой жизни. Бывали моменты, когда мне хоте-
лось разрушить все это спокойствие, заведенную разме-
ренность каждого дня, хотелось кричать, и петь, и дура-
читься, но я убеждала себя, что это было бы антисоци-
ально, неженственно, создало бы хаос и что это проявление
психической неуравновешенности. Курт научил меня по-
нимать такие вещи. Уравновешенность, ровный темп жиз-
ни, порядок во всем, всегда спокойный голос, взвешенное
мнение, любовь по средам и субботам (после легкого ужи-
на!) — для него все это было необходимыми условиями
счастья и тем, что помогало избавиться от «анархического
синдрома», как он это называл, то есть курения, употреб-
ления спиртного, наркотиков, от джаза, беспорядочных
связей, гонок чна автомобиле, диет, негров и их новых
государств, гомосексуализма, отмены смертной казни и
множества других отклонений от того, что он называл
48
словом «естество» или другими, более выразительными
словами, — иначе говоря, от образа жизни, который
ведут муравьи и пчелы. Ну, что ж, я ничего не имела
против. Всем моим воспитанием я была подготовлена к
простой жизни и была счастлива вернуться к ней, вкусив
разгульной, веселой жизни в Челси и после занятий
никому не нужной журналистикой, не говоря уже о моей
грустной связи с Дереком. И я, вероятно, спокойненько
влюбилась бы в Курта.
Но, как и следовало ожидать, тут все и произошло.
Вскоре после того, как мы стали регулярно спать
вместе, Курт направил меня к надежному врачу-женщи-
не, которая прочитала мне доступную лекцию о контра-
цептивах и снабдила необходимыми противозачаточными
средствами. Но предупредила меня, что даже такие меры
предосторожности не всегда срабатывают. Так оно и слу-
чилось. Поначалу, надеясь на лучшее, я ничего не ска-
зала Курту, а потом по нескольким причинам — потому
что не желала далее хранить тайну в одиночку, потому
что слабо надеялась, что он будет доволен и предложит
выйти за него замуж, и потому что действительно боя-
лась своего состояния — я ему все сказала. У меня не
было ни малейшего представления о том, какой может
быть его реакция, но я, конечно, ожидала нежности,
сочувствия и, по крайней мере, хотя бы видимого про-
явления любви. Мы стояли в дверях моей спальни, го-
товые пожелать спокойной ночи друг другу. На мне не
было никакой одежды, он был полностью одет. Когда я
кончила говорить, он спокойно расцепил руки, которыми
я обнимала его шею, осмотрел мое тело с ног до головы
с чувством, которое я могу назвать лишь смесью злости
и презрения, и потянулся к дверной ручке.
Потом он холодно посмотрел мне в глаза и сказал
очень тихо:. .
— Ну? — вышел из комнаты и спокойно закрыл за
собой дверь.
Я села на край кровати и уставилась на стену. Что
я сделала? Что я не так сказала? Что означает поведение
Курта? Потом, несчастная, полная дурных предчувствий,
легла в постель и ревела, пока не уснула.
Я была права, что плакала. На следующее утро я
зашла за ним, как обычно, вместе идти на работу его
уже не было дома. Когда я пришла в офис, дверь,
49
соединяющая наши комнаты, была закрыта, а когда че-
рез четверть часа или около того он открыл дверь и
сказал, что нам надо поговорить, лицо его было холод-
ным как лед. Я вошла в его кабинет и села по другую
от него сторону стола: служащая, которую, как оказа-
лось, увольняют.
Рефрен его речи, произнесенной деловым бесстраст-
ным голосом был таков: в товарищеском союзе, в каком
мы с удовольствием оба пребывали, — а союз этот дей-
ствительно был для нас обоих приятен — очень важно,
чтобы все шло гладко, согласно заведенному порядку.
Мы были (да «были») хорошими друзьями, и я не буду
говорить, что у меня не было никаких мыслей о же-
нитьбе, о чем-то более постоянном, чем товарищеское
(опять это слово!) взаимопонимание. Отношения между
нами были действительно весьма приятными, но те-
перь, по вине одного из партнеров (исключительно по
моей, надо полагать!) это произошло, и требуется найти
радикальное решение проблемы, которая содержит эле-
менты затруднительного положения и даже опасности на
жизненном пути каждого из нас. О супружестве —
увы, — хотя он «очень высокого мнения о моих каче-
ствах и, более того, о моей физической привлекатель-
ности» — не могло быть и речи. Кроме всяких прочих
соображений, он унаследовал прочные взгляды относи-
тельно смешения крови (Хайль, Гитлер!), и если он
женится, то только на женщине, в жилах которой течет
германская кровь. Соответственно, с искренним сожале-
нием, он пришел к определенным решениям. Главным
было то, что мне необходимо подвергнуться немедленной
операции. Три месяца и так уже довольно опасное про-
медление. Это все будет несложно. Я полечу в Цюрих
и остановлюсь в одной из гостиниц рядом с Главным
вокзалом. Любой таксист довезет меня до этого места из
аэропорта. Я должна буду спросить у консьержа, как
зовут гостиничного доктора, — в Цюрихе замечательные
врачи — и должна буду проконсультироваться у этого
врача. Он все поймет. Все швейцарские врачи понимают.
Он поставит диагноз, что у меня слишком высокое или,
наоборот, слишком низкое давление, или что у меня
нервы не в порядке и я не смогу вынести напряжения
родов. Он переговорит с гинекологом — в Цюрихе пре-
восходные гинекологи — я нанесу тому визит, он под-
50
твердит то, что сказал доктор в гостинице, и подпишет
нужные бумаги. Гинеколог зарезервирует место в кли-
нике, и все будет сделано в течение недели. Будут
соблюдены все меры предосторожности. Процедура эта
совершенно легальна в Швейцарии, и мне даже не надо
показывать паспорт. Я могу назваться любым именем —
именем замужней женщины, конечно. Стоимость опера-
ции будет, однако, очень высокой. Может, сто фунтов,
или даже сто пятьдесят. Но он и это предусмотрел. Он
потянулся к ящику стола, достал конверт и бросил его
на стол. Справедливо после двух лет отличной службы
выплатить мне месячную зарплату вместо расторже-
ния контракта. Сто двадцать фунтов. И он расщедрил-
ся на пятьдесят фунтов из собственного кармана — на
авиабилет туристским классом и на непредвиденные рас-
ходы. Вся сумма была в немецких марках, чтобы избе-
жать проблем с обменом денег.
Курт улыбнулся, ожидая благодарности с моей сто-
роны и восхищения его расторопностью и щедростью.
Должно быть, он почувствовал неловкость, увидев вы-
ражение откровенного ужаса на моем лице, потому что
поспешил продолжить. Кроме того, я не должна волно-
ваться. Такие операции делают многие. Они, конечно,
болезненны и не очень приятны. Он сам очень огорчен,
что такие взаимоотношения, из самых счастливых, какие
ему когда-либо пришлось испытать, подходят к концу.
Но, увы, эти взаимоотношения должны кончиться. И он
добавил: он надеется, что я все понимаю.
Я кивнула и поднялась. Взяла со стола конверт, в
последний раз посмотрела на золотистые волосы и рот,
которые любила, на сильные плечи, и, чувствуя, как
подступают слезы, быстро вышла из комнаты, тихо за-
крыв за собой дверь.
До встречи с Куртом я была птицей с одним подби-
тым крылом. Теперь у меня было перебито и другое.
Глава 6
ОТПРАВЛЯЙТЕСЬ-КА НА ЗАПАД, БАРЫШНЯ
В конце августа, когда все это случилось, Цюрих
был приветлив настолько, насколько этот скучный город
вообще может быть таковым. Чистая, ледникового про-
исхождения, вода озера сверкала, по ее глади скользили
51
яркие парусные шлюпки и водные лыжники, общедо-
ступные пляжи были переполнены загоревшими купаль-
щиками, а угрюмые Вокзальная площадь и Вокзальная
улица, которыми город так гордится, толпами гомонящих
молодых туристов с рюкзаками, спешивших в горы. Здо-
ровая, хорошо организованная праздничная атмосфера
действовала мне на нервы, которые были словно обна-
жены, и наполняла мое сердце страданиями и болью.
Так вот оно, воплощенное представление Курта о жиз-
ни — о естественных радостях, примитивное существо-
вание примитивных животных. И мы с ним вели именно
такую жизнь. На первый взгляд, это было замечательно.
Но светлые волосы, ясные глаза и загар — все это такой
же камуфляж, как и косметика на женском лице. Тоже
глянец, но несколько иного характера. Мысли, конечно,
не новые, но теперь я была обманута дважды: отсутст-
вием духовности Дерека и примитивностью Курта, и я
уже была готова отказать всем мужчинам в каком бы
то ни было доверии. Я не то чтобы надеялась, что Курт
или Дерек женятся на мне, я надеялась, что они будут
добры со мной, будут вести себя как подобает «джентль-
менам», будут нежны со мной, как я, по-моему, была
нежна с ними. Вот в этом-то, конечно, и крылся корень
зла. Я была слишком нежной, слишком услужливой и
хотела прежде всего доставить удовольствие им (полу-
чить удовольствие — дело второе), поэтому-то они и
приняли меня за легкую добычу, за что-то, чем можно
воспользоваться и бросить за ненадобностью. Ну что ж,
теперь с этим покончено! Отныне я буду только брать,
ничего не давая. Мир показал мне свои зубы. Я покажу
им свои. Я вела себя, как новичок, не нюхавший пороха.
Теперь я стала стреляным воробьем. Я гордо подняла
голову, как и подобает настоящей молодой канадке (ну,
скажем, достаточно молодой настоящей канадке!) и, на-
учившись отражать удары, решила, для разнообразия,
раздавать их сама.
Аборт, будем называть вещи своими именами, по-
служил хорошей подготовкой к новой роли. Консьерж в
гостинице посмотрел на меня все понимающими глаза-
ми — такие глаза у них у всех — и сказал, что гости-
ничный доктор в отпуске, но есть другой, не менее
опытный. (Он знал? Догадался?) Доктор Зюскинд осмот-
рел меня и спросил, имею ли я достаточно денег. Когда
52
я сказала, что деньги у меня есть, мне показалось, он
был разочарован.
Гинеколог был еще более откровенен. И у него был
сельский домик: гостиницы в Цюрихе такие дорогие. Не
буду ли я возражать против короткого отдыха перед
операцией? Я посмотрела на него твердым взглядом и
сказала, что Британский консул, мой дядя, пригласил
меня к себе, чтобы я могла восстановить силы после
операции, и я была бы рада, если бы меня поместили в
клинику без задержки. Именно он порекомендовал мне
доктора Зюскинда. Уважаемый доктор, конечно же, зна-
ет консула?
Мой фокус-покус был совсем не плох. И исполняла
я его в своей новой манере — решительной, не терпящей
возражений, да и гамбит был продуман заранее. Бифо-
кальные очки отразили шок. Последовали сухие исчер-
пывающие объяснения и поспешный звонок в клинику.
Да, конечно. Завтра, после обеда. Необходимо взять с
собой лишь вещи, которые понадобятся ночью.
Как я и ожидала, операция была лишь морально
неприятна, физически же совершенно безболезненна, и
через три дня я снова была в гостинице. Решение было
принято. Я вернулась самолетом в Англию, прожила
несколько дней в новой гостинице «Ариэль», что рядом
с лондонским аэропортом, избавилась от некоторых мел-
ких вещей, оплатила счета, потом договорилась о встрече
здесь же, в Хэммерсмите, с агентом фирмы «Веспа» и
отправилась на свидание с ним.
План у меня был следующий: уехать, по крайней
мере на год, и посмотреть другую половину мира. Лондон
я уже повидала. Жизнь здесь била меня слева и справа,
и я едва держалась на ногах. Я решила, что просто-на-
просто это место было не для меня. Я не понимала
слишком сложного мира Дерека и не умела любить той
клинической, хладнокровной современной любовью, ко-
торую предложил мне Курт. Я сказала себе, что это все
потому, что у меня слишком много «сердца». Ни одному
из этих мужчин серце мое не было нужно, им было
нужно только мое тело. То, что я, в конце концов,
пришла к этому старому, как мир, объяснению, к кото-
рому испокон веков прибегают брошенные женщины,
чтобы оправдать свое неумение удержать мужчину, бьь
до, как я позднее поняла, еще более важной причиной
53
моей неудачи, граздо более важной, чем вся эта болтовня
о «сердце». Истина состояла в том, что я была слишком
наивной и бесхитростной, чтобы выжить в джунглях
большого города. Я была слишком легкой добычей для
хищников. В общем и целом я была слишком уж «ка-
надка», чтоб соперничать с Европой. Быть по сему! Раз
я простушка, отправлюсь назад, в те места, где все такие.
Но не для того, чтобы сидеть, хандрить и вести расти-
тельный образ жизни. Я отправляюсь туда, чтобы искать
и рисковать. Всю осень я буду ездить по Америке, за-
рабатывая на жизнь официанткой, приходящей няней,
регистратором, пока не доберусь до Флориды; там я
найду работу в какой-нибудь газете и буду нежиться на
солнышке до весны. Ну, а там посмотрим!
Как только решение было принято, я стала тщатель-
но обдумывать детали своего плана, стараясь не вспоми-
нать о своем несчастье, заглушить, сделать менее болез-
ненным свое чувство вины и стыда, свое ощущение не-
удачницы. Я отправилась в Американскую автомобиль-
ную ассоциацию, расположенную в центре Лондона,
в Пэлл-Мэлл, вступила в нее, получила документы, ко-
торые мне были нужны от них, и переговорила с ними
о транспорте. Цены на подержанные автомобили в Аме-
рике были слишком высокие, так же как и текущие
расходы, но тут мне пришла в глову идея взять мото-
роллер. Поначалу она казалась смешной: ехать по ог-
ромным трансконтинентальным шоссейным дорогам на
таком крошечном средстве передвижения! Но мысль о
том, что я все время буду на свежем воздухе, буду
затрачивать всего один галлон топлива на сотню миль,
что мне не нужны гаражи, что я буду путешествовать
налегке и — чего уж скрывать — что я произведу фурор,
где бы ни появилась, все это заставило меня принять
решение, а агент «Веспы» сделал все остальное.
Кое-что о машинах я знала — каждое североамери-
канское дитя воспитано на машинах. И я взвесила все
положительные стороны небольшой модели мотороллера
с двигателем в 125 см3 и более мощного и скоростного
с объемом мотора 150 см3 — «гран спорт*. Конечно, я
была за более приземистую модель, которая к тому же
могла развивать максимальную скорость до 60 миль в
час. Расход топлива — один галлон на 80 миль, а у
другой модели — один галлон на 100 миль. Но я сказала
$4
себе, что бензин в Америке дешевый и что мне нужна
скорость, а то уйдут месяцы, пока я доберусь до юга.
Агент был полон энтузиазма. Он обратил мое внимание
на то, что в плохую погоду, или если я устану, я могу
взять мотороллер в поезд и какое-то время попутешест-
вовать с ним по железной дороге. Он может получить
около тридцати фунтов скидки с налога на покупку при
стоимости в 190 фунтов, доставив мотороллер к парохо-
ду, который через десять дней будет в Канаде. Это даст
мне дополнительные деньги, которые я смогу потратить
на запчасти и роскошные аксессуары. Меня не нужно
было особо уговаривать. Мы проехали пару раз по объ-
ездной дроге — агент при этом сидел сзади — моторол-
лер летел как птица, и им было легко управлять, словно
это был велосипед. И я решилась. Купила накладку на
седло из леопардовой шкуры и запасное колесо, прекрас-
ные гоночные диски на колеса, зеркало заднего вида,
сетку для багажа, белые переметные сумки, которые
очень хорошо сочетались с серебристой отделкой мото-
роллера, купила спортивное ветровое стекло из органи-
ческого стекла «Перспекс» и белый защитный шлем, в
ктором чувствовала себя прямо как Пэт Мосс. Агент дал
мне несколько хороших рекомендаций относительно
одежды, я пошла в магазин и купила белый комбинезон
с огромным количеством молний, большие мотоциклет-
ные очки, окаймленные меховой бахромой, и довольно
эффектную пару перчаток для мотоспорта из черной
лайки на подкладке. После этого я села у себя в гости-
нице, раскрыла карты и составила маршрут первого эта-
па, начиная от Квебека. Потом я зарезервировала себе
билет на самый дешевый трансканадский рейс до Мон-
реаля, отправила телеграмму тете Флоренс и прекрасным
утром первого сентября отправилась в путь.
Были необычно н приятно вернуться в старые места
после почти шестилетнегог отсутствия. Моя тетя сказала,
что с трудом узнала меня. А меня, конечно, удивил
Квебек. Когда я уезжала оттуда, крепость казалась ог-
ромной и величественной. Теперь она выглядела как
большое игрушечное сооружение из Диснейленда. Все,
что раньше внушало благоговейный страх, теперь не
вызывало никакого почтения и выглядело как декорация
из папье-маше. И великие религиозные войны, жертвой
которых, как я когда-то думала, была и я сама, и вражда
55
между франкоязычными и всеми прочими канадцами -
все это выглядело теперь как мелкая возня местного
значения. С чувством определенной неловкости я поня-
ла, что испытываю снисходительность к важному про-
винциальному городу, к безвкусно одетым крестьянам,
которые живут в нем, и ко всепроникающему, словно ту-
ман, снобизму и мещанству его жителей. Не удивитель-
но, что, будучи воспитанной в этой атмосфере, я ока-
залась плохо подготовленной к жизни в большом внеш-
нем мире. Удивительно, что я все-таки выжила в нем.
Я старалась не показывать своих чувств тете, хотя
подозреваю, что она тоже была. удивлена и даже, воз-
можно, шокирована той метаморфозой, происшедшей со
мной в результате «завершения» моего образования в
Европе. Должно быть, ей хотелось понять смысл этой
метаморфозы, потому что ей было важно знать, насколь-
ко я испорчена той бешеной жизнью, которую я, должно
быть, вела. Она бы упала в обморок, если бы узнала
правду, и я деликатно дала ей понять, что, хотя за мной
и ухаживали, я сумела сохранить невинность в грехов-
ном котле жизни заокеанских городов. Нет, у меня не
было даже временных увлечений. Нет, слава Богу, ни-
какой, даже и незнатный человек — я честно могла это
сказать — не делал мне предложения, и никаких прия-
телей у меня там не осталось. Не думаю, что она мне
поверила. Она высоко ценила мою внешность и прово-
кационно говорила, что я стала «красоткой», что у нее
такое впечатление, что у меня «темперамента хоть от-
бавляй» — французский эвфемизм для «секс-привлека-
тельности» — или, во всяком случае, какие-то признаки
этой привлекательности, и ей казалось невероятным, что
в 23 года у меня нет ни одного мужчины. Она пришла
в ужас от моих планов и нарисовала мне страшную
картину опасностей, которые подстерегали меня в пути.
Америка полна гангстеров. Меня собьют на шоссе и
ограбят. В любом случае, это не для женщины —
путешествовать на мотороллере. Она надеялась, что я
буду осторожной и поеду в дамском седле. Я объяснила,
что у меня очень надежная машина. Возвращаясь из
Монреаля, куда прибыл морем мой мотороллер, я по
мере приближения к тетиному дому волновалась все
больше. Увидев меня в полном дорожном облачении,
56
тетя, однако, немного смягчилась, но все же с некоторым
сомнением заметила, что я буду «производить фурор».
Пятнадцатого сентября я сняла со своего небольшого
банковского счета тысячу долларов в дорожных чеках,
по-научному упаковала переметные сумки, в которые
положила, как я считала, лишь минимум необходимых
вещей, поцеловала на прощание тетю Флоренс и поехала
по Сент-Лоренсу на трассу № 2.
Трасса № 2, соединяющая Квебек с Монреалем, мог-
ла быть одной из самых красивых в мире, если бы вдоль
нее не было огромного количества вилл и купальных
домиков, построенных во время войны. Трасса шла вдоль
великой реки, точно повторяя все ее изгибы, словно
приклеившись к ее северному берегу. Я прекрасно знала
ее с детства, меня всегда брали с собой сюда на пикники
с купаньем. Но с тех пор был открыт морской путь через
Сент-Лоренс, и теперь в порту был настоящий поток
больших судов. С глухим стуком работали их двигатели,
и душу смущали зовущие звуки их гудков.
«Веспа» радостно рокотала, двигаясь со скоростью
около сорока миль в час. Я решила ежедневно в среднем
проезжать пятьдесят-двести миль, то есть находиться за
рулем около шести часов, но я не намеревалась неот-
ступно следовать этому графику. Я хотела все посмот-
реть. Если повстречается какая-нибудь интересная боко-
вая дорога, я поеду по ней, и если увижу красивое место,
остановлюсь полюбоваться.
На дорогах Канады и северной части Штатов есть
очень хорошие «площадки для пикников» — расчищен-
ные от лесных насаждений места на берегу озера или
реки, со множеством уединенных грубо сколоченных ска-
меек и столиков, спрятанных среди деревьев. Я собира-
лась пользоваться ими, чтобы перекусить, если не будет
дождя, и не покупать дорогих продуктов в магазинах, а
готовить в дорогу бутерброды с яичницей и ветчиной на
тостах. Бутерброды, фрукты и кофе в термосе будут моей
дневной пищей, а вечером я буду есть основательно.
Я рассчитывала тратить ежедневно не более пятнадцати
долларов. В большинстве мотелей комната на одного
стоит восемь долларов в день плюс местный налог. Таким
образом, если прибавить сюда кофе с булочкой на за-
втрак, выходило всего десять долларов. Бензин обойдется
не дороже доллара в день. Оставалось пять долларов на
57
обед и ужин, на то, чтобы выпить, если вдруг захочется,
и на несколько сигарет. Я хотела попытаться не выходить
за пределы этой суммы. В картах фирмы «Эссо» и в
литературе, которой меня обеспечила Американская ав-
томобильная ассоциация, на пути, которой я наметила,
отмечались бесконечные достопримечательности, которые
стоило посмотреть. Сразу же после пересечения границы
я буду ехать по стране индейцев, по стране Фенимора
Купера, а потом, например, поеду по местам сражений
времен Американской революции. В большинстве случа-
ев, чтобы посмотреть историческое место, надо было за-
платить около доллара. Но я думала, что все-таки уложусь
в намеченную сумму, а если в какие-то дни это мне и не
удастся, — сэкономлю на еде в другие дни.
«Веспа» оказалась значительно устойчивее, чем я
ожидала, и очень легкой в управлении. После того как
я научилась справляться с крутыми поворотами, можно
было сказать, что я действительно веду мотороллер, а
не просто еду на нем. Он набирал скорость до пятидесяти
миль в час за двадцать секунд — водители обычных
американских «седанов» только удивлялись, когда я взле-
тала вверх по склонам как птица, при этом выхлопная
труба прямо урчала сзади. Конечно, мне приходилось
мириться со свистом, которым обычно встречают симпа-
тичных девушек и который сопровождал меня постоянно,
и с усмешками стариков, но, боюсь, мне очень даже нра-
вилось, что я была чем-то вроде сенсации, как и предска-
зывала моя тетя. И я мило улыбалась направо и налево.
Обочины большинства североамериканских дорог очень
плохие, я боялась, что мою крошечную машину будут
теснить и я постоянно буду попадать в рытвины и канавы,
но, видимо, я выглядела такой хрупкой на своем мото-
роллере, что другие водители обычно объезжали меня, и
весь правый крайний ряд оставался в моем распоряжении.
В первый день все шло так хорошо, что я сумела
приехать Монреаль до наступления ночи и еще двадцать
миль по трассе № 9, ведущей к границе штата Нью-
Йорк, в котором я была на следующее утро. Я остано-
вилась в мотеле, который назывался «Южная тропа», где
со мной обращались как если бы я была первой летчицей
Амелией Ерхарт, или Эми Моллинсон — очень приятное
ощущение, к которому я стала уже привыкать. После
плотного ужина в кафетерии и после того, как я со
58
смущением согласилась выпить вместе с хозяином моте-
ля, я отправилась спать, чувствуя себя взволнованной и
счастливой. День был длинным и замечательным. «Вес-
па» была просто мечтой, все шло строго по моему плану.
Первые 200 миль я проехала за день. Чтобы проехать
следующие 250, понадобилось почти две недели. Ничего
сверхъестественного в этом не было. Как только я пере-
секла американскую границу, я была очарована Анди-
рондакскими горами и почувствовала себя словно во
время летних каникул. Не буду вдаваться в детали, так
как это не отчет о путешествии с демонстрацией видовых
фильмов, но не было ни одного старого форта, музея,
водопада, пещеры или высокой горы, которые бы я не
посетила — не говоря уже об аттракционах, связанных
с жизнью индейцев, в каждом из которых я оставила
свой доллар. Я совершала экскурсии по местным досто-
примечательностям отчасти потому, что мне это дейст-
вительно было любопытно, но главным образом потому,
что я хотела оттянуть день, когда придется покинуть
эти озера, реки и леса и поспешить дольше на юг по
суперпрекрасным автострадам, утыканным вдоль ларька-
ми с хот-догами, к ленточному неоновому свету, ко
всему этому Эльдорадо цивилизации.
Вторая неделя подходила к концу, когда я оказалась
у озера Джордж — в ужасном туристском центре, где
каким-то образом умудрились превратить все — исто-
рию, леса, природу — в кабак. Кроме довольно внуши-
тельного укрепленного форта и безобидных пароходов,
курсировавших до форта Тикондерог и обратно, все ос-
тальное было каким-то кошмаром с бетонными гномами,
Бэмби-оленями и навесами в виде грибов-поганок. Ларь-
ки торговали отвратительными гамбургерами «Биг Чиф»
и конфетками «Миннехаха». Повсюду подстерегали ат-
тракционы типа фотографирования в шкуре шимпанзе,
деревни, освещенной газовыми фонарями (настоящее га-
зовое освещение 1890 г.), или «исторического городка
США», — которым только детей пугать и который мне
вам описывать не нужно. Именно отсюда, от этого ужас-
ного главного пути, в который превратилась трасса № 9,
я умчалась прочь. Я выбрала пыльную окружную доро-
гу, проходившую через лес, которая и привела меня к
мотелю «Сонные сосны» и к креслу, в котором я теперь
сижу и вспоминаю, как здесь оказалась.
Часть вторая
ОНИ
Глава 7
«ПРИХОДИ КО МНЕ В ГОСТИ...»
На улице по-прежнему барабанил дождь, его одно-
образный шум создавал фон журчания воды, выплески-
вающейся из водосточных труб с четырех углов здания.
Мне захотелось спать. Ах, как крепко я буду спать на
знаменитых перкалевых простынях, которые так рекла-
мировал мотель, на роскошной кровати фирмы «Элиот
Фрей», — в комнате, пол которой покрыт ковром, сде-
ланным фирмой «Мэджи», с телевизором и кондиционе-
ром от «Филико», морозильником «Айсмэджик Акрилан»
и мебелью «Симмонс Вивкат». («На нашей мебели с
феноловым покрытием не остается никаких следов — ни
от горящей сигареты, ни от- алкогольных напитков!») Все
эти рекламные приманки современных дорогих мотелей,
включая сияющие никелем душевые «Акрилайт», унита-
зы «Олсонайт Рерлисент» и туалетную бумагу «Дилси»
(современных: тонов и гармонирующих с современным
декором) — все это сегодня будет принадлежать мне,
только мне одной!
Несмотря на все это великолепие, а также прекрас-
ное расположение мотеля, казалось, «Сонные сосны» все
же не . пользовались популярностью. Когда две недели
тому назад я случайно набрела на этот мотель, там было
60
всего лишь два постояльца и ни один номер не был
забронирован на оставшиеся две недели сезона.
Когда я в тот вечер вошла в мотель, за регистраци-
онной стойкой сидела миссис Фэнси, седеющая женщина
со злыми, недоверчивыми глазами и отвратительными
тонкими губами, делающими ее рот похожим на узкую
щель. Она внимательно посмотрела на одинокую девуш-
ку со странными переметными сумками, и когда я повела
свой мотороллер к девятому домику, последовала за
мной, чтобы проверить, не записала ли я в карточку
фальшивого номерного знака. Ее муж, Джед, был более
приветлив и вскоре я поняла почему: когда позже, в
кафетерии, он ставил передо мной кофе, он как бы
невзначай коснулся тыльной стороной ладони моей гру-
ди. Очевидно, он выполнял обязанности и прислуги и
повара. Пока его светло-карие глаза медленно осматри-
вали меня с ног до головы, он занудно жаловался на то,
что у него еще полно работы, что нужно подготовить
мотель к закрытию и что его при этом постоянно отры-
вают от работы, чтобы готовить яичницу для случайных
посетителей. Они, кажется, были управляющими. Вла-
делец жил в Трое. Некий господин Сангинстти, важная
шишка. Владеет огромной собственностью там внизу, в
Кохо-роуд. Ему принадлежит все, что расположено на
берегу реки, «Троянский конь» — придорожная закусоч-
ная на дороге за пределами Олбани. Может, ты знаешь
это место? Я сказала, что не знаю, и господин Фэнси с
хитрой усмешкой произнес: «Если захочешь повеселить-
ся, отправляйся в «Троянский конь». Только одной туда
лучше не ходить. Такая симпатичная девушка, как ты,
может оказаться в неприятном положении. После пят-
надцатого, когда я уеду отсюда, можешь мне позвонить.
Моя фамилия Фэнси. Номер найдешь в телефонной кни-
ге. С удовольствием свожу тебя туда, покажу, как надо
веселиться». Я поблагодарила его, сказав, что я здесь
всего лишь проездом по дороге на юг, и попросила сде-
лать яичницу из двух яиц с беконом.
Но господин Фэнси не оставил меня в покое. Пока
я ела, он сидел за моим маленьким столиком и расска-
зывал скучные истории из своей жизни. Между делом
он задал несколько вопросов о моих планах — кто мои
родители, как я себя чувствую одна так далеко от дома,
есть ли у меня друзья в Штатах? — и тому подобные
61
безобидные вопросы, заданные, как мне казалось, из
естественного любопытства. В конце концов, ему было
около сорока пяти, он годился мне в отцы. Было совер-
шенно ясно, что это отвратительный тип, но таких, как
он, было полно. К тому же миссис Фэнси не спускала
с него глаз, сидя за столом в другом конце зала.
Наконец господин Фэнси оставил меня и пошел к
жене, и пока я курила сигарету и допивала вторую
чашку кофе («Бесплатно, мисс. «Сонные сосны» угоща-
ют»), я слышала, как они тихо говорили. Судя по тому,
что время от времени они начинали смеяться, разговор
шел о чем-то для них приятном. Затем подошла госпожа
Фэнси и закудахтала как наседка над цыпленком насчет
моих рискованных планов («Подумать только! Что же
вы, современные девушки, еще придумаете?!), а потом
села и, стараясь быть обаятельной, насколько это было
в ее силах, спросила, почему мне не остановиться здесь
на несколько дней, отдохнуть и к тому же немного
подзаработать. Оказалось, что от них день назад внезап-
но ушла администраторша, а им надо готовить мотель
к закрытию сезона и у них совершенно нет времени
работать еще и за администратора. Не соглашусь ли я
поработать в этом качестве две недели — полный пан-
сион и тридцать долларов в неделю?
Я подумала, что шестьдесят долларов мне не поме-
шают, так же как бесплатная еда и жилье — ведь я
перерасходовала по крайней мере пятьдесят долларов на
свои туристские увеселения, и это сумма как раз попол-
нит мои финансы. Мне не очень-то понравились супруги
Фэнси, но я сказала себе, что они были не хуже тех,
кого мне доводилось встречать во время странствий. Кро-
ме того, это была первая работа, которую мне предло-
жили, и было любопытно, справлюсь ли я. А может быть,
они дадут мне по окончании рекомендательное письмо,
которое пригодится, если я захочу подработать в других
мотелях по дороге на юг. Задав несколько вежливых
вопросов, я сказала, что идея мне нравится. Казалось,
супруги Фэнси были очень довольны, и Миллисет, как
она себя назвала, показала мне, как регистрировать,
предупредила, чтобы я следила за теми, у кого с собой
мало багажа и кто приезжает на многоместных автомо-
билях-фургонах, и быстро провела меня по всему заве-
дению.
62
Упоминание о машинах-фургонах раскрыло мне гла-
за на хитрость, которая наносит урон мотельному биз-
несу. Оказывается, есть люди, особенно молодые пары,
только что поженившиеся и обзаводящиеся хозяйством,
которые останавливаются в отдаленных мотелях, имея
при себе лишь один-единственный чемодан. На самом
деле в этом чемодане ничего нет, кроме полного набора
воровских инструментов и фальшивых номерных знаков.
Они обычно паркуются под навесом рядом со своим
коттеджем. Они запираются в своем коттедже и ждут,
когда погаснет свет в офисе, а затем принимаются за
работу: осторожно выкручивают шурупы, которыми кре-
пится оборудование в ванной комнате, пробуют, насколь-
ко крепко приделан телевизор и тому подобное. Как
только все служащие мотеля ложатся спать, они прини-
маются за работу по-настоящему: аккуратно складывают
постельные принадлежности, полотенца, занавески, от-
кручивают осветительные приборы, разбирают каркасы
кроватей, откручивают сидения унитаза и даже снимают
сами унитазы, если они знакомы со слесарно-водопро-
водным делом. Конечно, они работают в темноте, поль-
зуясь крошечным фонариком. Когда все готово, скажем,
часа в два ночи, они тихо выносят все через дверь
коттеджа на стоянку и складывают в свой фургон. На-
последок они скатывают ковры и используют их как
чехлы, чтобы замаскировать содержимое фургонов. По-
сле этого они меняют номерные знаки и тихо уезжают
с полным набором всего необходимого для своем спальни
в квартире без мебели, находящейся за много миль от
мотеля, где-нибудь в другом штате!
Еще два или три подобных улова — и они оборудуют
гостиную и еще одну спальню, и им хватит этого на
всю жизнь. Если у них есть сад или веранда, то потре-
буется несколько ночных набегов на дорогие, располо-
женные за пределами города бассейны, там они обзаве-
дутся садовой мебелью, а может даже и газонокосилкой
и дождевальной установкой.
Миссис Фэнси сказала, что у мотелей нет защиты
против такого рода разбоя. Все, что может быть прикру-
чено, — прикручивается, и на всем, на чем можно,
стоит название мотеля. Единственный момент, когда
можно угадать мародеров — когда они регистрируются,
и тогда либо не пускать их вообще, либо караулить всю
63
ночь с дробовиком. У мотелей, расположенных в городе,
другие проблемы — проститутки, убийцы, которые ос-
тавляют трупы в душевых, иногда вооруженные грабежи.
Но волноваться особенно нечего. Если я почувствую
что-то неладное, нужно просто позвать Джеда. Он знает,
что делать в подобных ситуациях, и у него есть оружие.
«Успокоив» таким образом, меня оставили одну пораз-
мышлять о превратностях мотельного бизнеса.
Конечно, все это совсем не сложно. В действитель-
ности, делать было почти нечего, и я даже удивилась,
зачем супругам Фэнси понадобилось брать меня на ра-
боту. Но они были ленивы, а деньги, которые они мне
платили, были не их, и я догадывалась, что какую-то
роль здесь сыграло и то, что Джед надеялся в моем лице
получить безотказного партнера по постели. Но это тоже
было не страшно. Мне просто приходилось увертываться
от его рук, разок в день холодно осаживать его и, ложась
спать, закрывать дверь на стул, чтоб он не мог воспольг
зоваться запасным ключом, что он попытался сделать на
следующую же ночь после моего прибытия.
В первую неделю у нас останавливались на ночь
несколько человек, и я поняла, что от меня ждут помощи
по хозяйству, но это тоже меня не смущало, к тому же
постояльцев становилось все меньше и меньше, а после
десятого октября их вообще не стало.
Видимо, пятнадцатое октября какая-то магическая
дата в мире отдыхающих. В этот день все закрывается,
за исключением заведений, расположенных вдоль авто-
страд. Это как бы начало зимы. Приближался охотничий
сезон, но у богатых охотников есть свои охотничьи клубы
и домики в горах, а охотники победнее оставляют ма-
шины на стоянках в местах пикников и на заре отправ-
ляются в лес за оленями. Как бы то ни было, после
пятнадцатого октября туристы исчезают, а с ними исче-
зает и возможность делать легкие деньги в Аядирондак-
ских горах. По мере того, как день закрытия прибли-
жался, было все больше и больше телефонных разговоров
между супругами Фэнси и мистером Сангинетти. Один-
надцатого числа миссис Фэнси сказала мне, между про-
чим, что они с Джедом уезжают в Трою тринадцатого,
и спросила, не останусь ли я здесь в последнюю ночь
рдна, чтобы присмотреть за мотелем и передать ключи
64
мистеру Сангинетти, который прибудет на следующий
день, чтобы окончательно закрыть мотель.
То, что незнакомую девушку оставляли ответствен-
ной за такую ценную собственность, казалось довольно
странным, но мне объяснили, что супруги Фэнси увезут
всю выручку и журнал регистрации постояльцев, а также
запас продуктов и спиртного с собой, и все, что мне
останется сделать, это выключить везде свет и, запер-
шись на ключ, лечь спать. Мистер Сангинетти приедет
с грузовиками и заберет оставшуюся движимость. После
этого я буду свободна. И я согласилась, заверив их, что
все будет в порядке. Миссис Фэнси расплылась в улыбке
и похвалила меня, но когда я спросила, не даст ли она
мне рекомендательное письмо, она завиляла и сказала,
что это должен решить мистер Сангинетти, но она обя-
зательно скажет ему, как хорошо я работала.
Итак последний день прошел в сборах, они грузили
вещи в машину-фургон, пока в кладовках и в кафетерии
ничего не осталось, кроме большого количества бекона,
яиц, кофе и хлеба для меня и водителей грузовиков.
Я надеялась, что в этот последний день супруги
Фэнси будут любезны со мной. В конце концов, мы
неплохо ладили, я не путалась у них под ногами, а,
напротив, старалась помочь, как только могла. Но как
ни странно, они повели себя совсем не так, как я ожи-
дала. Миссис Фэнси отдавала мне приказания, словно я
была прислугой, а Джед стал нахально и отвратительно
приставать ко мне, говорил гнусные вещи, даже когда
его жена могла это услышать и совершенно открыто
пытался облапать меня всякий раз, когда я была в пре-
делах досягаемости. Я не могла понять такой перемены.
Получалось, что они взяли от меня все, что хотели, и
теперь могли выказать мне свое презрение, и даже, как
мне показалось, — почти отвращение. Я разозлилась и
сказала миссис Фэнси, что передумала, уезжаю и хочу
получить свои деньги. Но она только засмеялась:
— О, нет! Деньги вам отдаст мистер Сангинетти.
Они не могут рисковать. А вдруг, приехав, он пересчи-
тает ножи и, окажется, что их не хватает.
После этого, чтобы не встречаться с ними за ужином,
я сделала себе несколько бутербродов с джемом, запер-
лась в своем коттедже и стала молиться, чтобы скорее
наступило утро и чтобы их здесь уже не было. И вот,
3 Зарубежный криминальный роман
65
как я уже сказала, наконец настало 6 часов утра, и я
увидела, как эти чудовища уезжают. Таким образом, это
была моя последняя ночь в «Сонных соснах», и завтра
я снова отправлюсь в путь. Это был лишь мимолетный
эпизод в моей жизни, не такой уж неприятный, несмотря
на этих Фэнси. Я научилась кое-чему, что может при-
годиться. Я взглянула на часы. Было девять часов. УОКО
из Олбани передавало сообщения об урагане. В горах
дождь прекратился к полуночи. Если повезет, и дождь
не пойдет снова, утром я поеду по сухой дороге. Я зашла
за стойку бара, включила электрическую плиту, достала
три яйца и шесть кусочков бекона. Мне хотелось есть.
Вот тут-то и раздался громкий стук в дверь...
Глава 8
РАЗБОЙНИКИ ИЗ СТРАШНОЙ СКАЗКИ
У меня душа ушла в пятки. Кто бы это мог быть?
Потом я вспомнила. Табло «Есть свободные места!»
Я нажала на кнопку выключателя, когда ударила мол-
ния, а потом забыла выключить это проклятое табло.
Что за идиотка! В дверь снова забарабанили. Ну что ж,
придется выйти, извиниться и сказать, что мотель уже
не работает. Нервничая, я подошла к двери, отперла ее
и держала приоткрыв, на цепочке.
Навеса над крыльцом не было. Неоновое табло «Есть
свободные места» мерцало сквозь пелену дождя, красные
блики плясали на блестящих черных плащах и капюшо-
нах мужчин. Позади них стоял черный седан. Мужчина,
стоявший ближе к двери, вежливо спросил: «Мисс Ми-
шель?»
— Да, это я. Но боюсь, что табло горит по ошибке.
Мотель закрыт.
— Конечно, конечно. Мы от мистера Сангинетти. Из
его страховой компании. Приехали, чтобы произвести
быструю инвентаризацию, перед завтрашней консерва-
цией мотеля. Можно ли нам войти, чтобы не мокнуть
под дождем, мисс? Мы покажем свои удостоверения в
доме. Ужасная ночь!
Я с сомнением посмотрела на одного и другого, но
лиц под капюшонами плащей было не разобрать. Звучало
все убедительно, но мне все это не понравилось, и я
робко сказала: — Но супруги Фэнси, управляющие, они
мне ничего не сказали о том, что вы приедете.
— Конечно, они должны были бы сделать это, мисс.
Мне придется доложить об этом мистеру Сангинетти. —
Он повернулся к мужчине, стоящему позади него.
— Так ведь, мистер Джоунс?
Тот подавил смешок. Почему он хихикнул? — Ко-
нечно, мистер Томсон. — И снова хихикнул.
— О’кей, мисс. Разрешите нам, пожалуйста, войти.
Здесь на улице чертовски сыро.
— Я не уверена... Мне сказали никого не впускать.
Но так как это от мистера Сангинетти...
Я нерешительно сняла цепочку и открыла дверь. Они
ввалились в дверь, — при этом один из них грубо от-
толкнул меня плечом, — и встали рядом, осматривая
зал. Тот, которого назвали мистер Томсон, стал приню-
хиваться. С холодного серого лица на меня смотрели
черные глаза: — Вы курите?
— Да, иногда, а что?
— Я подумал, что вы здесь не одна. — Он взялся
за ручку двери, скинув с нее мою руку, захлопнул дверь,
запер ее и закрыл на цепочку. Оба сняли плащи, с
которых стекала вода, и бросили на пол. Увидев их лица,
я поняла, что нахожусь в опасности.
«Мистер Томсон», очевидно, главарь, был высок и
худ, как скелет, кожа его была серого цвета, будто он
всю жизнь провел в помещении, никогда не выходя на
улицу. Черные глаза медленно скользили по залу, не
выражая никакого любопытства, а тонкие с лиловым
оттенком губы были похожи на незашитую рану. Когда
он говорил, его передние зубы поблескивали серым се-
ребристом металлом, наверное, на них были надеты де-
шевые стальные коронки. Я слышала, что так делают в
России и Японии. Уши у него были плотно прижаты к
костистой, квадратной голове, а жесткие седеющие чер-
ные волосы коротко подстрижены, так что через них
просвечивался череп. На нем был черный строгий одно-
бортный пиджак с подложенными плечами, узкие брюки»
настолько узкие, что костлявые колени выпирали через
ткань, и серая рубашка, застегнутая на все пуговицы,
без галстука. На ногах — остроносые итальянские баш-
маки из серой замши. И башмаки, и вся одежда казались
67
новыми. Он был похож на страшную ящерицу, и у меня
от страха мурашки побежали по коже.
Если первый из мужчин был ужасен, то второй про-
сто неприятен: — маленький, круглолицый молодой че-
ловек с влажными, почти бесцветными голубыми глазами
и мокрыми толстыми губами. Кожа у него была очень
белой, и он, видимо, страдал отвратительной болезнью,
при которой выпадают все волосы, — ни бровей, ни
ресниц, ни единого волоса на голове, похожей на отпо-
лированный биллиардный шар. Если бы я не была так
напугана, я бы испытала к нему жалость, тем более,
что он был, очевидно, простужен, и, сняв плащ, тут же
начал сморкаться. Под плащом на нем была надета чер-
ная кожаная ветронепроницаемая куртка, грязные брюки
и мексиканские ботинки из грубой кожи с ремешками,
какие носят в Техасе. Он был похож на жестокого ре-
бенка, способного отрывать крылышки у мух, и я отча-
янно пожалела, что на мне было так мало одежды, мне
казалось, что я почти раздета.
Он кончил сморкаться, и, кажется, только теперь
увидел меня. Осмотрел меня с ног до головы и удовле-
творенно ухмыльнулся. Потом обошел вокруг меня. Вер-
нулся на место и издал долгий, низкий свист.
— Глянь-ка, Страх, — он подмигнул напарнику, —
какая красотка? Посмотри-ка на эти яблочки. И задница
им под стать. A-а, девочка — пальчики оближешь.
— Не теперь. Позже. Давай займемся делом — ос-
мотрим коттеджи. А леди пока организует нам что-ни-
будь поесть. Как тебе приготовить яйца?
Тот, кого он назвал Стрелком, по-прежнему ухмы-
ляясь, сказал:
— Сделай яичницу, детка. Хорошую, не пережарен-
ную. Как делает мамочка. А то нашлепаю тебя по по-
почке. Ах, ах! — пританцовывая и кривляясь, он дви-
нулся ко мне — я отступила к двери. Я притворилась,
что очень испугана, даже больше, чем было на самом
деле, и когда он совсем приблизился, размахнулась и
изо всех сил ударила его по лицу. Прежде чем он
оправился от неожиданности, я бросилась к столу, схва-
тила стоявший рядом с ним металлический стул и вы-
ставила его перед собой ножками вперед.
Худой засмеялся коротким лающим смехом:
68
— Заткнись, Стрелок. Я сказал — потом. Оставь
эту дуреху. Впереди целая ночь. Делай то, что я велел.
Глаза на лунообразном бледном лице покраснели от
возбуждения. Мужчина потер щеку. Мокрые губы мед-
ленно растянулись в улыбке.
— Ну, бимбо, ты обеспечила себе чудесную ночку!
Она будет дол гой-дол гой, без конца. Поняла?
Я взглянула на них поверх стула, который держала
перед собой. Внутри у меня все дрожало от страха. Это
были какие-то разбойники из страшной сказки. Тем не
менее мне удалось сдержать дрожь в голосе.
— Кто вы? Что все это значит? Покажите мне ваши
удостоверения! Как только мимо проедет машина, я ра-
зобью окно и позову на помощь. Я канадка. Если со
мной что-нибудь случится, завтра у. вас будет куча не-
приятностей!»
— Стрелок засмеялся: — Завтра — это завтра.
А тебе надо думать о сегодняшней ночи, детка. — Он
повернулся к своему худому компаньону: — Может ты
лучше вразумишь ее, Страх. Чтобы она стала поклади-
стей.
Страх взглянул на меня. Выражение его лица было
холодным.
— Лучше не обижайте Стрелка, леди. Этот парень
ни перед чем не остановится. Он не любит, когда жен-
щины его не слушаются. Может, это из-за его внешно-
сти. Он такой с тех пор, как отсидел срок в одиночной
камере в Сэн Кью. Нервная болезнь. Как врачи это
называют, Стрелок?
Стрелок с явной гордостью старательно произнес ла-
тинские слова: «Alopcia totalis». Это означает облысение,
понимаешь? Полное. — Ни там ни там, ни там. Ты
когда-нибудь слышала о таком, красотка?
Страх продолжал:
— Поэтому Стрелок быстро звереет. Считает, что
общество обошлось с ним несправедливо. Может и ты
была бы такой же, если бы заболела этой болезнью.
Поэтому он и стал, как это называют у нас в Трое,
«исполнителем». Его нанимают, когда нужно кое-что
проделать, как мне сейчас, например. Платит ему мис-
тер Сангинетти, он же и решил, что нам лучше при-
ехать сюда и присмотреть за хозяйством, пока не при-
едут грузовики. Мистеру Сангинетти не понравилось, что
69
такая молодая женщина проведет ночь в одиночестве.
Вот он и послал нас составить тебе компанию, бимбо.
Ведь так же, Стрелок?
— Именно так. Конечно, — он захихикал, — про-
сто составить тебе компанию, красотка. Отгонять волков.
По этой вашей статистике, бывают случаи, когда очень
требуется защита. Правильно?
Я опустила стул на крышку стола: — Итак, как вас
зовут? Где ваши удостоверения?
На полке под стойкой бара стояла одна-единственная
банка растворимого кофе «Максуэлл-Хаус». — Стрелок
вдруг повернулся, правой рукой — я и глазом моргнуть
не успел — выхватил пистолет и выстрелил. Банка с
кофе отскочила в сторону и упала на пол. Пока она
падала, Стрелок успел выстрелить еще раз. Й из нее
посыпался кофе. Потом наступила оглушительная тиши-
на, которую нарушил лишь звук покатившейся по полу
пустой банки. Стрелок повернулся ко мне. В руках у
него ничего не было. Пистолет исчез. Глаза светились
удовольствием от собственной меткости. Он'тихо произ-
нес:
• — Ты все еще хочешь посмотреть наши удостовере-
ния, детка?
Небольшое облачко голубого дыма достигло меня, и
я почувствовала запах пороха. У меня дрожали колени.
Я сказала, надеюсь, достаточно презрительно: «Сколько
кофе зря пропало. Ну, и как же вас все-таки зовут?»
Худой сказал:
— Леди права. Тебе не следовало рассыпать кофе,
Стрелок. Но видите ли, леди, именно поэтому его и
зовут Стрелком, что он очень ловко обращается с ору-
жием. Стрелок Морант. А мое имя Сол Хоровиц. Но все
зовут меня Страхом. Понятия не имею, почему. Ты не
знаешь, Стрелок?
Стрелок хихикнул:
— Может потому, что ты когда-нибудь кого-нибудь
сильно напугал, Страх? А может и не одного, а целую
компанию? По крайней мере, мне так рассказывали.
Страх никак это не прокомментировал. Он спокойно
произнес:
— Ну, ладно. Пошли! Стрелок, осмотри коттед-
жи, как я велел. Леди, вы приготовите нам что-нибудь
70
пожевать. Не лезьте, куда вас не просят, а помогайте,
тогда вас не обидят. Поняли?
Стрелок грязно ощупал меня глазами и сказал:
— Это не так уж много, красотка, не так ли? —
Он прошел к стеллажу с ключами, находившемуся за
столом, взял все ключи и вышел через заднюю дверь.
Я поставила стул и насколько смогла спокойно, но помня
о своих тореадорских штанах, прошла по комнате и
зашла за стойку.
Мужчина по имени Страх неторопливо направился
к столику кафетерия, самому дальнему от меня. Он
отодвинул стул, повертел его, поставил и сел на него
верхом. Положив руки на спинку, а подбородок на со-
гнутые руки, он стал смотреть на меня немигающим,
ничего не выражающим взглядом, а потом тихо сказал,
так тихо, что я едва услышала:
— Мне тоже яичницу, леди. И побольше жареного
бекона. И гренков с маслом. А как насчет кофе?
— Посмотрю, осталось, ли что-нибудь. — Я опусти-
лась за стойкой на четвереньки. В банке было четыре
сквозные дырки. Кофе оставалось всего ничего, в основ-
ном все было рассыпано по полу. Я отставила банку в
сторону и собрала что смогла с пола в тарелку, нисколько
не беспокоясь о том, что попадет пыль. Тот кофе, что
оставался в банке, я решила приберечь для себя.
Я специально не поднималась с пола минут пять,
стараясь все обдумать и составить план действий. Эти
мужчины — гангстеры. Они работают на мистера Сан-
гин етти, очевидно, так оно и было: мое имя они могли
узнать только от него или от супругов Фэнси. Все ос-
тальное, что они говорили, было ложью. Их направили
сюда в этот страшный ливень с какой-то целью. Что это
была за цель? Они знали, что я канадка, иностранка и
могу обратиться в полицию на следующий же день, тогда
у них будут неприятности. Стрелок сидел в Сан Квен-
тине. А другой? Конечно! Вот почему он был серый, как
мертвец! Наверное, он тоже только что вышел из тюрь-
мы. Во всяком случае от него так и разило тюрьмой.
Таким образом, я действительно могу сделать им много
неприятностей: например, сказать полиции, что я жур-
налистка и собираюсь подробно описать, что случается
с одинокими девушками в Штатах. Но поверят ли мне?
Это табло «Есть свободные места!» Я была совершенно
71
одна в мотеле и тем не менее оставила табло включен-
ным. Не потому ли, что хотела завлечь кого-нибудь?
Почему я так разоделась, если никого нс ждала? Я ста-
ралась не думать об этом, но не могла. Что же нужно
здесь этим мужчинам? Машина у них обычная. Если бы
они хотели обчистить мотель, они бы приехали на гру-
зовике. Может, их и вправду отправили сюда охранять
это место, а обращаются они со мной так просто потому,
что так принято у гангстеров? В таком случае грозит ли
мне что-нибудь еще хуже? И насколько хуже? Что будет
со мной сегодня ночью?
Я поднялась с пола и занялась приготовлением еды.
Лучше делать так, как они велят. Не надо давать им
повода для раздражения. Скомканный фартук Джеда ва-
лялся в углу. Я подняла его и обвязала вокруг талии.
Если бы хоть какое-нибудь оружие! В ящике для ножей
был ломик для льда и длинный, очень острый нож для
мяса. Я взяла ломик и засунула его за пояс, под фар-
туком. Нож я спрятала под посудное полотенце рядом с
раковиной. Я оставила ящик для ножей открытым и
поставила рядом с ним в линеечку стаканы и чашки,
чтоб их можно было бросать. Слишком по-детски? Но
это все, что у меня было.
Время от времени я бросала взгляд в другой конец
комнаты. И каждый раз встречалась глазами с худым
мужчиной, не спускавшим с меня глаз — с этим зако-
ренелым преступником, прекрасно понимавшим, что у
меня на уме, и представлявшим, как именно я собираюсь
защищаться. Я чувствовала это, но продолжала готовить-
ся к обороне. Как когда-то в школе в Англии, я думала
о том, что, когда они причинят мне боль, а я знала,
что они собираются это сделать, я должна буду тоже
сделать им больно. Когда они схватят меня, будут на-
силовать, убивать, я не должна легко сдаваться.
Насиловать? Убивать? А что же могло случиться со
мной на самом деле? Я не знала. Я знала только, что
оказалась в отчаянном положении. Об этом говорили
лица мужчин — одно безучастное, другое — похотли-
вое. От них обоих я ждала неприятностей. Почему? Я не
знала, но была абсолютно в этом уверена.
Я разбила и влила в миску восемь яиц и осторожно
взбила их веселкой. На сковороде растопила огромный
кусок масла, начала поджаривать бекон. Потом вылила
72
яйца в сковороду и начала помешивать их. Руки мои
были заняты, а голова не переставала работать: как
отсюда убежать? Все зависело от того, забудет или нет
запереть заднюю дверь Стрелок, когда вернется после
осмотра мотеля. Если забудет, я могла выбежать через
нее. О том, чтобы воспользоваться «Веспой», не могло
быть и речи. Я не пользовалась мотороллером целую
неделю. Слишком много уйдет времени, чтобы завести
мотор, тем более на холоде. Мне придется оставить все
свои вещи все свои так нужные мне деньги, и просто
убежать, как зайцу, петляя и запутывая следы — обо-
гнуть коттеджи и укрыться в зарослях деревьев. Я вспом-
нила, что вправо бежать не надо. Там за коттеджами
озеро. Побегу влево. В той стороне не было ничего, кроме
тянущихся на многие мили лесных зарослей. Я вымокну
до нитки, едва успев отбежать от двери несколько ярдов,
и буду дрожать от холода всю оставшуюся ночь. Ноги,
обутые в эти дурацкие сандалии, будут изодраны в
клочья. К тому же я могу и заблудиться. Но все это
придется перетерпеть. Главное — убежать от этих зло-
деев. Все остальное не имело значения.
Яичница была готова, я выложила ее на плоское
блюдо и разложила по краям бекон. На другое блюдо
положила кучу гренков и кусок масла, завернутого в
бумагу, и все это поставила на поднос. Залив кофе
кипятком, я с удовольствием увидела, как на поверхно-
сти воды поднялась пыль. Мне хотелось, чтобы они по-
давились этим кофе. После этого я вышла с подносом
из-за стойки, чувствуя себя значительно лучше в фар-
туке и отнесла его к столику, за которым сидел худой.
Ставя поднос на стол, я услышала, как открылась и
со стуком закрылась задняя дверь. Звука поворачива-
ющегося ключа я не услышала. Быстро оглянувшись,
убедилась, что в руках у Стрелка ничего не было. Сердце
мое начало бешено колотиться. Стрелок подошел к столу.
Я снимала тарелки с подноса. Он взглянул на еду,
подошел ко мне сзади, схватил за талию и уткнулся
лицом мне в шею: «Именно так готовила яичницу моя
мама, детка. Как насчет ночки вместе? Если ты умеешь
это — так же, как умеешь готовить, ты девушка моей
мечты. Ну что, бимбо, договорились?
73
Я держала руку на кофейнике, а он собирался взять
чашку с кипящим кофе через мое плечо. Страх разгадал
мои намерения. Он резко сказал:
— Оставь ее в покое, Стрелок. Я сказал — потом!
Слова прозвучали как удары хлыста и Стрелок сразу
же отпустил меня. Худой сказал:
— Тебе чуть глаза кипятком не выжгли. Ты следи
за этой дамочкой. Хватит валять дурака, садись. Мы на
работе.
На лице Стрелка одновременно появилось выражение
и бравады и послушания.
— Имей сердце, приятель. Мне совсем немного надо
от этой куколки. Но сейчас!
Он вытащил стул из-за стола и сел, а я быстро
отошла в сторону.
Большой радиоприемник и телевизор стояли на под-
ставке рядом с задней дверью. Радио не переставало
передавать какую-то тихую музыку, но до этого момента
я совершенно не отдавала себе в этом отчета. Я подошла
к приемнику и стала вертеть ручку, чтобы сделать звук
погромче. Мужчины тихо говорили друг с другом, слы-
шался только стук вилок и ножей. Теперь или никогда!
Я определила на глаз расстояние до дверной ручки и
бросилась влево.
Глава 9
И ТОГДА Я ЗАВИЗЖАЛА
Я услышала, как пуля ударилась о металлическую
раму двери и, придерживая рукой ломик для колки льда,
чтобы он не впился в меня, стремглав бросилась по
мокрой траве. Смилостивившись, дождь прекратился, но
мои идеальные гладкие подошвы скользили по мокрой
траве, и я поняла, что побегу недостаточно быстро. Я ус-
лышала, как сзади с грохотом распахнулась дверь и голос
Стрелка прокричал:
— Стой — или ты покойница!
Я начала петлять, затем раздались точно направлен-
ные в мою сторону выстрелы, и пули, как пчелы, жужжа
надо мной, шлепались в траву. Еще десять ярдов —
я добегу до угла крайнего коттеджа и окажусь в темно-
те. Я делала обманные движения, двигаясь зигзагами,
по коже пробегал озноб. В окне последнего коттеджа
74
звякнуло разбитое стекло, и я оказалась за углом. Ныр-
нув в промокший насквозь лес, я услышала звук заво-
дящегося мотора. Это еще зачем?
Бежать было ужасно трудно. Сосны, с которых ка-
пала вода, стояли плотными рядами, переплетаясь вет-
вями, царапавшими руки, которыми я закрывала лицр.
Тьма была кромешной, и я ничего не видела уже в ярде
перед собой. А когда вдруг увидела, чуть не заплакала,
потому что поняла, для чего понадобилась машина —
ее слепящие фары отсекли меня от кромки леса. Стара-
ясь скрыться от всевидящих глаз, я услышала, как вновь
заработал двигатель, машина развернулась и я опять
попала в полосу света. Пространства для маневра не
оставалось и я была вынуждена бежать наугад в том
направлении, где между деревьев был хоть какой-то
проход. Когда опять начнут стрелять? В лес я углуби-
лась, едва ли больше чем ярдов на тридцать. Стрельба
может начаться в любую секунду! Вздох, смешанный.с
рыданием, вырвался из моей груди. Одежда порвалась,
а на ногах я ощущала множество ушибов и царапин.
Я знала, что долго мне не продержаться. Нужно будет
найти дерево потолще, попытаться хоть на мгновение
оторваться от лучей фар, забраться под него и затаиться.
Но почему они не стреляют? Я споткнулась. Меня повело
вправо, на мгновение я оказалась в темноте, стоящей на
коленях на насквозь промокших сосновых иглах, рядом
было дерево, такое же, как и все остальные, ветви его
касались земли. Я заползла под них, прижалась к стволу,
и попробовала дышать размеренно. А затем я услышала,
как один из них шел по моим следам. Он не старался
идти тихо — это было и невозможно — он шел уверен-
но, останавливаясь время от времени, чтобы прислушать-
ся. Скоро этот человек по наступившей тишине должен
будет понять, что я затаилась где-то рядом. Й если он
что-нибудь понимает в следах, то без труда обнаружит
место, где кончаются вмятины от моих ног на земле и
сломанные ветви на деревьях. Дальнейшее — лишь во-
прос времени. Я проползла за ствол дерева, подальше
от этого человека и стала наблюдать за фарами, которые
ровным ярким светом освещали блестящие мокрые ветви
над моей головой.
Шаги и хруст веточек приближались. Я уже слышала
тяжелое дыхание. Очень близко голос Стрелка произнес:
75
— Выходи, крошка. Или папа тебя очень сильно
отшлепает. Игра в пятнашки окончена. Пора возвра-
щаться домой к папе.
Маленький луч фонаря начал шарить под деревьями,
аккуратно исследуя их одно за другим. Он знал, что я
где-то рядом. Затем луч остановился и уперся в про-
странство под моим деревом. Стрелок произнес тихо с
удовлетворением: — Хай, детка! Папа нашел тебя!
Нашел ли? Я лежала тихо, едва дыша.
Раздался грохот выстрела, сопровождаемый пламе-
нем, и в ствол дерева над моей головой впилась пуля.
— Это чтобы поторопить тебя, крошка. Следующим
выстрелом я отшибу твои маленькие ножки.
Так вот что было видно из-под дерева! Устав от
страха, я сказала:
— Хорошо, выхожу. Только не стреляй! — и на
четвереньках я выползла из-под дерева, истерически ду-
мая о том, что это прекрасный способ передвижения на
собственную казнь.
Стрелок стоял рядом. Его тускло освещенная голова
вся была в черно-желтых пятнах от света и теней, па-
давших на нее сквозь лес, пронизанных лучами фар. Его
наган был направлен мне прямо в живот. Затем он
показал мне вперед:
. — Ладно. Иди. И без глупостей, а то врежу по твоей
смазливой мордашке.
Униженная, натыкаясь на деревья, я побрела к го-
рящим впереди глазам автомашины. Бессилие и жалость
к самой себе сжали мне горло. За какие грехи мне все
это? Почему Бог выбрал меня в жертву этим двум го-
ловорезам? Теперь они действительно обозлятся. Они
будут мучить меня, а потом почти наверняка убьют. Но
полиция по пулям, извлеченным из моего тела, найдет
их. Интересно, что же за преступление они совершили,
если им безразлично, останутся ли улики против них
после моего убийства? Каким бы ни было их преступ-
ление, они должны быть абсолютно уверены в том, что
никаких улик не останется. Потому что меня просто не
будет! Они похоронят меня, скинут в озеро с камнем на
шее!
Я вышла на опушку леса. Худой высунулся из ма-
шины и обратился с Стрелку:
76
— Порядок. Посади ее назад. И не будь с ней гру-
бым. Оставь это мне. — Он включил заднюю скорость.
Стрелок сел рядом со мной и свободной рукой стал
похотливо меня ощупывать. Я только и смогла ска-
зать: — Прекрати. — У меня больше не было силы
сопротивляться.
Он тихо произнес:
— Тебе не повезло, крошка. Страх — подлый па-
рень. Он сделает тебе очень больно. Сейчас ты скажешь
мне «да» и пообещаешь что сегодня ночью будешь вести
себя со мной хорошо, а я может быть смогу его чуть-чуть
урезонить. Ну, как, крошка?
Я собрала остатки сил:
— Лучше умру, чем разрешу тебе дотронуться до
меня!
— Хорошо, сладенькая. Не хочешь по-хорошему, бу-
ду действовать сам. Считаю, что ты сама накликала на
себя тяжелую ночь. Ты меня поняла?
'Он ущипнул меня так сильно, что я вскрикнула.
Стрелок довольно рассмеялся:
— Так-так. Пой, крошка! Тебе полезно попрактико-
ваться.
Он толкнул меня через открытую дверь черного хода
в коридор, закрыл дверь и запер ее на ключ. Комната
выглядела как и прежде — огни сияли, по радио пере-
давали какую-то веселую танцевальную музыку, огни
мерцали и переливались на полировке. Я вспомнила, как
счастлива была в этой комнате всего несколько часов
назад. О своих размышлениях в этом кресле — отчасти
приятных, отчасти печальных. Какими мелкими выгля-
дели теперь мои детские печали. Как глупо было думать
о разбитых сердцах и об ушедшей юности, когда из-за
угла на меня выскочили из темноты эти головорезы.
Кинотеатр в Виндзоре? Да это была просто небольшая
интермедия, почти фарс. Цюрих? Там было как в раю.
В том мире мало кто знает о настоящих джунглях и
населяющих их чудовищах. Хотя они всегда рядом. Де-
лаешь неверный шаг, разыгрываешь не ту карту — и
попадаешь в них. А там уж ты пропал, потому что мира
этого не знаешь и не владеешь ни оружием, ни знаниями
для борьбы с ними. И у тебя нет компаса, чтобы вы-
браться из него.
77
Человек, которого называли Страхом, неподвижно
стоял в центре комнаты, в расслабленной позе, опустив
руки вдоль тела и бесстрастно разглядывая меня. Затем
поднял правую руку и согнул палец. Мои озябшие, по-
крытые синяками ноги стали непроизвольно переступать,
двинулись в его сторону. Когда до него оставалось всего
несколько шагов, я вышла наконец из транса и вдруг
вспомнила о ломике. Я потянулась рукой к промокшему
поясу брюк и нащупала конец ломика. Будет трудно
вытащить его, взявшись за рукоятку. Я остановилась
перед Страхом. Он продолжал смотреть мне в глаза, к
вдруг его правая рука, как атакующая змея, вылетела
вперед и ударила меня по правой щеке, а затем по левой.
У меня из глаз потекли слезы, но я опять вспомнила о
ломике и «нырнула», делая вид, что стараюсь увернуться
от следующего удара. Одновременно, пользуясь момен-
том, я правой рукой нащупала ломик и, выпрямившись,
бросилась на обидчика, стараясь нанести ему страшный,
какой только могла, удар по голове. Удар достиг цели,
но оказался скользящим, в то же время кто-то сзади
схватил меня за руки и оттащил в сторону.
Из раны над виском на сером лице струилась кровь.
Я смотрела и видела, как кровь стекала к подбородку.
Но выражение лица изменилось. По лицу не было видно,
что ему больно. Только где-то в глубине черных глаз
промелькнула красная искорка. Он сделал шаг в мою
сторону. Рука у меня разжалась, и ломик со стуком упал
на пол. Это случилось непроизвольно — ребенок уронил
оружие. Все! Сдаюсь! Мир!
А потом медленно, словно лаская, он начал бить
меня, сначала ладонью, потом кулаком, выбирая места
для удара с утонченной эротической жестокостью. Сна-
чала я качнулась, затем согнулась пополам и отлетела
в сторону. Потом начала визжать, серое лицо с подте-
ками крови и черными дырами вместо глаз смотрело на
меня, а руки продолжали молотить и молотить.
В себя я пришла в душе своего коттеджа. Я лежала
обнаженной на кафеле пола. Изорванные, грязные ос-
татки моей красивой одежды валялись рядом. Стрелок
стоял, прислонившись к стене, держа руку на кране с
холодной водой и посасывая деревянную зубочистку.
Вместо глаз у него были блестящие щелки. Он выключил
воду, и я кое-как встала на колени. Я знала, что сейчас
П
меня начнет тошнить. Это меня не волновало. Я стала
прирученным, скулящим зверьком, готовым умереть. Ме-
ня начало рвать.
Стрелок рассмеялся. Он нагнулся и похлопал меня
по заднице: — Давай, крошка. После битья всех первым
делом рвет. Потом почисть себя хорошенько, надень
красивое новое платье и приходи к нам. А то яичница
сгорела, пока ты бегала. И без фокусов! Хотя, я думаю,
у тебя не хватит храбрости попытаться еще раз. Я по-
забочусь, чтобы черный ход был закрыт. Не волнуйся,
крошка. Крови не будет. Могут быть только синяки.
Страх прекрасно умеет обращаться с дамами, тебе по-
везло. Он хипповый парень. Если бы он действительно
потерял рассудок, мы бы сейчас копали для тебя могилу.
Молись, крошка. До скорого!
Я услышала, как дверь коттеджа с грохотом закры-
лась, и вдруг почувствовала, что снова могу управлять
своим телом. ~
У меня ушло полчаса, чтобы кое-как привести себя
в порядок. Но мне все время хотелось броситься на
кровать и реветь до тех пор, пока эти гады не придут
ко мне со своими наганами, и не прикончат меня. Но
воля к жизни вернулась ко мне, и я привычными дви-
жениями уложила волосы. Мое тело, слабое, избитое,
ноющее от боли, помня гораздо более сильную боль,
начало подчиняться мне и потихонечку где-то в подсо-
знании забрезжила мысль, что, вероятно, худшее уже
позади. Если бы нет, то почему я все еще жива? По
каким-то причинам этим людям нужно было, чтобы я
была именно здесь, а не где-нибудь еще. Стрелок так
хорошо владел своим оружием, что несомненно мог убить
меня, когда я пыталась сбежать. Пули свистели совсем
рядом. Но, похоже, он хотел лишь испугать меня и
заставить остановиться.
Я надела белый комбинезон. Бог свидетель, он был
достаточно безликим. Все свои деньги я положила в один
из карманов. Просто так, на всякий случай. На какой
всякий случай! Убежать больше не удастся. Ослабевшая,
измученная и побитая, я потащилась через коридор.
Часы показывали одиннадцать. Дождь не возобнов-
лялся. Чуть ущербная луна пробивалась через быстро
летящие рваные облака, отчего лес время от времени осве-
щался белым светом. На желтом фоне дверного проема
79
вырисовывалась прислонившаяся к косяку фигура Стрел-
ка, сосущего зубочистку. Когда я подошла, он посторо-
нился, чтобы пропустить меня:
— Моя крошка! Свеженькая, как огурчик. Немнож-
ко кое-где может быть болит. Придется спать на спине.
Но это как раз то, что нам нужно, не так ли, дорогая?
Поскольку я нс ответила, он схватил меня за руку:
— Но-но. Где твои манеры, красотка? Может быть,
ты хочешь, чтобы тебя обработали с другой стороны?
— Извините. Я ничего не имела в виду.
— Хорошо, хорошо. Он освободил мне дорогу. —
Теперь иди туда и займись кастрюлями и сковородками.
И не зли меня и моего приятеля Страха. Посмотри, что
ты сделала с его красивым целовальником!
Тощий сидел за столом на старом месте. Перед ним
лежала аптечка первой помощи, взятая из стола портье.
Правый висок у него был заклеен большим квадратным
куском пластыря. Я взглянула на него с испугом и
отошла к столу для приготовления пищи. К тощему
подошел Стрелок, сел рядом и они начали о чем-то
говорить тихими голосами, иногда посматривая в мою
сторону.
Приготовление кофе и яичницы возбудило мой ап-
петит. Это было непостижимо. С того момента, когда
эти двое вошли в дверь, я находилась в таком напря-
жении и так была напугана, что не могла проглотить
даже чашку кофе. Конечно, после того как меня вырва-
ло, желудок был пуст, но, каким-то любопытным и, как
я чувствовала, позорным образом, побои, которым я
подверглась, неким необъяснимым образом принесли об-
легчение. Боль, которая была значительно более силь-
ной, чем напряжение от ее ожидания, расслабила мои
нервы и в теле появилась какая-то непонятная точка,
излучающая тепло и спокойствие. Я, конечно же, все
еще испытывала страх; но испытывала на фоне какой-то
фатальной смиренности. При этом организм сигнализи-
ровал мне, что он голоден, он хотел вернуть себе утра-
ченные силы и жить дальше.
Поэтому я приготовила яичницу, сварила кофе и
поджарила тост с маслом и для себя. Отнеся еду им, я
присела к столу в раздаточной, так, чтобы они меня не
видели, съела все, что приготовила, и почти спокойно
закурила сигарету. Делая это, я знала, что поступаю
во
глупо. Это привлекло их внимание. Хуже того, это озна-
чало, что я пришла в себя и мною можно заняться снова.
Но еда и бесхитростный процесс ее поглощения — по-
сыпание яиц солью и перцем, добавление сахара в ко-
фе — все было для меня сейчас почти упоительным,
частью прежней жизни, которой я жила тысячу лет
назад, до того, как появились эти люди. Каждый глоток,
каждый кусочек бекона, жевание тоста с маслом — все
это целиком завладело моими чувствами. Теперь я зна-
ла, что испытывает узник, когда удается тайно передать
ему в тюрьму немного еды, что чувствует военноплен-
ный, когда ему приходит посылка из дома, когда удается
найти воду в пустыне или получить глоток горячего
после того, как тебя, тонущего, вытащили из воды. Само
то, что ты живешь, это такая ценность! Если мне удастся
выбраться из нынешней передряги, я буду благодарна за
каждый глоток воздуха, которым дышу, за каждый съе-
денный кусочек, за каждую ночь с прохладным поцелуем
простыней, со спокойствием нормального спального ложа
за закрытыми и запертыми дверями. Почему я никогда
не осознавала этого раньше? Почему мои родители, моя
утраченная религия не научили меня этому? Во всяком
случае, теперь я это знала. Я сама дошла до этого.
Любовь к жизни рождается от ощущения приближа-
ющейся смерти, от страха перед ней. Ничто не заставит
человека быть благодарным за то, что он живет, пока
над ним не распластаются черные крылья опасности.
Эти судорожные мысли родились от опьянения ужи-
ном, в одиночестве, под прикрытием раздаточной стойки.
На какое-то мгновение я вернулась в старую жизнь.
И чтобы продлить это мгновение, я прикурила еще одну
сигарету.
Примерно через минуту невнятный звук голосов за-
тих. На фоне тихо звучащих по радио «Сказок венского
леса» я услышала звук двигаемого стула. В этот момент
я запаниковала. Я судорожно загасила сигарету в остат-
ках кофе, встала и начала быстро крутить краны и
бренчать тарелками в металлической мойке. Я не смо-
трела, но знала, что Стрелок пересекает комнату. Он
подошел к стойке и перегнулся через нее. Я взглянула
на него, изображая удивление. Он все еще сосал зубо-
чистку, перебрасывая ее из угла в угол своего толстогу-
бого рта. В руках он держал коробку с салфетками,
81
которую поставил на прилавок. Затем выдернул из нес
несколько штук, высморкался в них, бросил на пол и
произнес дружелюбным голосом:
— Ты меня наградила насморком, красотка. Эти гон-
ки по лесу даром не прошли. Да еще и эта неприят-
ность — алопеция. Ну, та самая болезнь, которая ли-
шает волос. Волосы внутри носа тоже выпадают. А из-за
этого знаешь что бывает? Когда простужаешься, из носа
начинает лить. Ты меня простудила, красотка. А поэтому
мне нужно не меньше коробки салфеток в день. Может,
и больше. Ты когда-нибудь такое видела? Ты когда-ни-
будь думала о людях, у которых отсутствуют волосы в
носу? А?!
Глаза без ресниц вдруг стали жесткими:
— Все вы, красотки, одинаковы. Думаете только о
себе. К черту парней, у которых неприятности! Вам
подавай только весельчаков!
Под звуки радио я спокойно произнесла:
— Мне жаль, что у вас такие неприятности. Почему
вы не относитесь сочувственно к моим?
Я говорила быстро, энергично.
— Зачем вы оба пришли сюда и избили меня? Что
я вам сделала? Почему вы не отпускаете меня? Если вы
меня отпустите, я обещаю, что никому не скажу ни
слова. У меня есть немного денег. Я бы могла отдать
вам часть их. Скажем, двести долларов. Больше не могу.
На остатки мне придется добираться до Флориды. По-
жалуйста, ну, отпустите меня, пожалуйста.
Стрелок расхохотался. Он обернулся и прокричал
тощему:
— Эй, Страх, принеси полотенце вытирать слезы.
Эта дырка говорит, что даст нам двести долларов, если
мы дадим ей смотаться!
Тощий слегка пожал плечами и ничего не ответил.
Стрелок повернулся ко мне. Глаза у него были злыми
и беспощадными. Он произнес:
— Информирую, красотка! Мы сейчас играем пьесу.
Тебе в ней дана главная роль. Тебе должно льстить, что
тобою так сильно интересуются такие важные парни,
как Страх и я. И такой босс, как мистер Сангинетти.
— Какая пьеса? Зачем я вам нужна?
Стрелок произнес безразличным тоном:
82
. — Тебя обо всем проинформируют утром. А пока
заткни свою глупую пасть. От твоей болтовни уши вянут.
Я хочу подвигаться. Вот по радио играют какую-то сим-
патичную музычку. Как насчет того, чтобы потанцевать?
Давай покрасуемся немного перед Страхом, а потом от-
правимся на «сеновал» и займемся своими телами. Дви-
гайся, цыпка! — Он вытянул руку, прищелкивая в такт
музыке пальцами и делая быстрые телодвижения.
— Извините. Я устала.
Стрелок зашел за стойку и сердито сказал:
— Ты слишком много болтаешь. Дешевая воровка.
Я покажу тебе такое, от чего ты действительно устанешь!
Неожиданно в его руке появилась неприметного вида
маленькая черная дубинка. С глухим стуком он отпустил
ее на стойку. От этого на поверхности стойки осталась
глубокая вмятина. Крадучись, он стал огибать угол стой-
ки, бормоча что-то себе под нос и не сводя с меня глаз.
Я вдавилась спиной в самый дальний угол помещения.
Это было моим последним усилием, но я должна была
что-то сделать, прежде чем погибну. Я нащупала рукой
открытый ящик с ножами и вилками и резким движе-
нием выдернула все, что смогла ухватить. Его прыжок
оказался недостаточно быстрым, и серебряные стрелы
ножей и вилок полетели ему в голову. Он прикрыл лицо
рукой и, ругаясь, отступил. Я метнула другие ножи и
вилки, потом еще и еще, но они не принесли ему ни-
какого вреда — просто шлепались рядом. Теперь тощий
встал и быстро стал пересекать зал. Я схватила разде-
лочный мясной нож и сделала выпад в сторону Стрелка.
Но он заметил мое движение и нырнул под стол. Не
торопясь, Страх снял пальто и обмотал им левую руку.
Потом они оба подняли стулья и выставив их ножками
вперед, словно быки, нацелившие свои рога на жертву,
стали наступать на меня с обеих сторон. Я сделала один
неудачный выпад в сторону нападавших, а затем нож
был выбит у меня из руки, и единственно, что я могла
сделать, это забежать обратно за стойку,
Продолжая держать стул, Стрелок пошел за . мной,
но пока я стояла, глядя на него и держа по тарелке в
каждой руке, тощий резво перегнулся через стойку и
схватил меня за волосы. Я бросила тарелки, но они
только ударились об пол. А потом мою голову пригнули
к поверхности стойки и Стрелок оседлал меня.
83
— Порядок, Страх. Отпусти ее. Теперь дело за
мной!
Я почувствовала, как его сильные руки обхватили
меня, ломая кости. Его лицо приблизилось ко мне, он
как-то по-звериному впился мне в рот, в то время как
его руки уцепились за молнию комбинезона и расстег-
нули ее до самой груди.
И вдруг у парадного входа раздался резкий звонок.
Все застыли.
Часть третья
ОН
Глава 10
ЭТО ЕЩЕ ЧТО ТАКОЕ?
— Христос, это еще что такое? — Стрелок отпрянул
от меня и опустил руку в карман кожаного пиджака.
Страх опомнился первым. Выражение его лица было
холодным и злобным.
— Встань, за дверью, Стрелок, и не стреляй, пока
я не скажу. А ты, — он выплюнул эти слова в мою
сторону — сделай нормальное лицо. Мы будем стоять
за тобой. И если тебе это не удастся, считай себя по-
койницей. Понятно? Тебя пристрелят. Теперь иди к две-
ри и узнай, кто там. Расскажи им ту же историю,
которую ты рассказывала нам. Ты меня поняла? И чтобы
я не видел этого глупого выражения на твоем лице.
Никто не сделает тебе ничего плохого, если будешь
выполнять то, что я тебе велю. Застегни молнию, черт
бы тебя побрал!
Я судорожно попыталась это сделать, но ее заело.
— Хорошо. Придержи ее руками и двигайся. Я буду
стоять позади тебя. И не забудь: одно неправильное
слово — и получишь пулю в спину. И тот, кто за дверь,
тоже. Теперь дуй к двери!
Сердце у меня бешено колотилось. Всеми правдами
и неправдами, чтобы ни случилось, я собиралась спас-
тись!
85
Теперь в дверь громко стучали. Я медленно подошла
к ней, придерживая рукой комбинезон на груди. Я знала,
что нужно сделать прежде всего!
Когда я подошла к двери, Стрелок нагнулся и открыл
замок. Теперь все зависело от быстроты моих рук. Левой
рукой я взялась за дверную ручку. Поворачивая ее, я
отпустила комбинезон и освободившейся правой рукой
молниеносно отдернула дверную цепочку. Кто-то тихо
ругнулся за моей спиной, и я почувствовала, как ствол
нагана уперся мне в спину. Я рискнула, полагая, что
они не будут стрелять, пока не убедятся, что перед ними
не полицейские и не дорожный патруль. Стрелять они
действительно не стали. Теперь все зависело только от
человека, стоявшего на пороге.
Взглянув на него, я внутренне застонала. Боже, это
один из них! Он стоял совершенно спокойно, полностью
владея собой, и в нем чувствовалась такая же уверен-
ность в себе, как и у тех. Одет он был, как одеваются
гангстеры в фильмах — темно-синий плащ с поясом и
мягкая черная шляпа, низко надвинутая на глаза. Он
был хорош собой, но красота его была мрачной, даже
жестокой. На левой, щеке белел шрам. Я быстро подняла
руку вверх, чтобы прикрыть обнаженную грудь. Он вдруг
улыбнулся — и я почувствовала, что со мной все будет
в порядке.
Сердце у меня екнуло, когда он заговорил. Он был
англичанином.
— Прошу прощения. Я проколол колесо (америка-
нец бы сказал, что у него спустило колесо). — А потом
я увидел табло «СВОБОДНО». Могу ли я снять комнату
на ночь? — Теперь он посмотрел на меня с любопыт-
ством, до него стало доходить, что что-то здесь не так,
То, что я собиралась сделать, было рискованно! Нас
обоих могли запросто убить. Я сказала:
— Извините, но мотель закрыт. Вывеску «СВОБОД-
НО» включили по ошибке».
Говоря это, я согнула указательный палец руки,
которую держала у груди, приглашая его войти. Он
выглядел озадаченным. Я должна была дать ему намек.
— Прокол настолько серьезен, что вы не можете
доехать до Лейк Джорджа?
— Никак не могу. Я уже целую милю проехал на
ободе. Сорвало покрышку.
86
Я незаметно сделала движение головой, приглашая
его войти:
— Ну, хорошо, владелец мотеля прислал сюда людей
из страховой компании. Я должна спросить их. Подо-
ждите, пожалуйста. — Ия снова поманила его пальцем.
Затем повернулась и сделала два шага внутрь помеще-
ния, стараясь держаться поближе к двери, чтобы никто
из находящихся внутри не смог ее захлопнуть. Но они
стояли у стены, держа руки в карманах. Выражение их
лиц несколько отличалось от прежнего. Человек в плаще
понял мой намек и вошел внутрь. Когда он увидел этих
двух, его лицо несколько посерьезнело, но он беспечно
произнес:
— Полагаю, вы все слышали. У вас нет возражений,
чтобы я провел здесь ночь?
Стрелок с пренебрежением произнес:
— Христос! Англичашка! Это что, ООН?
Тощий был краток:
— Никаких шансов, приятель. Вы слышали, что ска-
зала леди. Мотель закрыт. Мы поможем вам заменить
колесо, и вы продолжите свой путь.
Англичанин беспечно ответил:
— Немного поздновато. Я еду на юг и сомневаюсь,
что мне встретится еще какое-нибудь заведение по дороге
до Глен Фолз. Мне было бы предпочтительно остаться
здесь. В конце концов, вывеска «СВОБОДНО» включена.
— Вы слышали меня, мистер, — голос Страха стал
жестким. Он повернулся к Стрелку. — Пошли. Помо-
жем ему поменять колесо. — Оба сделали шаг в сторону
двери. Но англичанин, благослови его Господь, настаивал
на своем.
— У меня есть друзья в Олбани, очень влиятельные
друзья. Вы ведь не хотели бы лишиться лицензии на
содержание мотеля? На вывеске написано «СВОБОДНО»,
дом освещен. Я устал и требую комнату. — Он повер-
нулся ко мне. — Вам это не доставит никаких не-
удобств?
Я задохнулась.
— О, нет. Совсем никаких. Я вмиг приготовлю вам
комнату. Уверена, что мистер Сангинетти не хотел бы,
чтобы мы лишили его лицензии. — Я повернулась к
гангстерам с широко открытыми глазами и невинным
видом. Казалось, они вот-вот вытащат оружие. Но тощий
87
отошел в сторону, Стрелок за ним, и какое-то мгновение
они о чем-то шептались. Я воспользовалась моментом и
кивнула англичанину настойчиво и в то же время умо-
ляюще. Он улыбнулся мне еще раз своей успокаивающей
улыбкой.
Тощий повернулся.
— Хорошо, англичашка. Ты можешь получить ком-
нату. Но не пытайся давить на нас этим трепом насчет
Олбани. У мистера Сангинетти тоже есть друзья в сто-
лице. Может быть, ты прав относительно этой вывески
«СВОБОДНО». Но не дави на свою удачу. Мы здесь
отвечаем за все, и все делается так, как мы скажем.
Договорились?
— Идет. И спасибо. Я возьму свою сумку из ма-
шины.
Он сделал движение, чтобы выйти. Я быстро произ-
несла:
— Я помогу вам, — и поспешила вперед, судорожно
пытаясь застегнуть молнию и испытывая неловкость от-
того, что предстала перед ним в таком виде. Слава Богу,
она внезапно поддалась, и я застегнула ее до самого
горла.
Он нагнал меня. Стараясь быть убедительной, едва
шевеля губами, уверенная, что один из гангстеров стоит
в дверях, наблюдая за нами, я стала говорить:
— Спасибо вам. И слава Богу, что вы приехали!
Они хотели убить меня. Но, ради Бога, будьте осторож-
ны. Это гангстеры. Я не знаю, чего они хотят. Должно
быть, у них на уме что-нибудь плохое. Они стреляли в
меня, когда я попыталась убежать!
Мы подошли к машине. Это был темно-серый двух-
местный «сандербёрд» с мягким бежевым верхом. Вели-
колепная модель. Я ему это сказала. Он ответил, что
машину взял напрокат и добавил:
— Обойдите ее с другой стороны. Изобразите, что
вы ею восторгаетесь. — Он наклонился, открыл низко
расположенную дверцу и стал копаться внутри. При этом
спросил:
— Вооружены оба?
- Да.
— По скольку пистолетов у каждого?
— Не знаю. Маленький очень здорово стреляет, с
двадцати футов или около того. О другом не знаю.
88
Он достал маленький черный атташе-кейс, поставил
его на землю и щелкнул замками. Достал что-то из-под
сложенной в нем одежды и опустил во внутренний кар-
ман. Покопался в кармашке на крышке кейса, вынул
какие-то плоские черные предметы, которые, вероятно,
были обоймами, и спрятал их. Затем прищелкнул чемо-
данчик, сказал:
— Нужно иметь побольше снарядов, — демонстра-
тивно захлопнул дверцу машины и выпрямился. Мы оба
подошли к заднему крылу машины и наклонились, раз-
глядывая спущенное колесо.
— Как здесь насчет телефона?
— Перерезан.
— Поселите меня в номер рядом с вашим.
— Конечно.
— Хорошо. Пошли. И держитесь ближе ко мне, что-
бы они ни говорили и ни делали.
— Да. Спасибо вам.
Он поднялся и улыбнулся.
— Пока рано. Сначала нужно выбраться отсюда.
Мы вернулись вместе. Стрелок, стоявший в дверях,
захлопнул их за нами и запер. Как бы подумав, он
протянул руку к выключателю, погасил табло «СВОБОД-
НО» и сказал:
— Вот твои ключи, англичашка, — и он бросил
ключи на стол.
Я подняла их и посмотрела на номер комнаты. Со-
рок — последняя по коридору налево. Тогда я твердо
произнесла:
— Джентльмен остановится в номере 10, рядом со
мной, — и направилась к стойке, забыв, что все осталь-
ные ключи находились у Стрелка.
Тот последовал за мной, ухмыляясь:
— Номер не пройдет, крошка. Мы ничего не знаем
об этом парне. Поэтому Страх и я будем спать в номерах
рядом с твоим, чтобы убедиться, что тебя никто не
беспокоит. Остальные ключи уже собраны и готовы к
отправке. Есть только номер 40 и больше ничего. — Он
повернулся к англичанину:
— Эй, англичашка, как тебя зовут?
— Бонд. Джеймс Бонд.
— Довольно дурацкое имя. Ты из Англии?
39
— Правильно. Где журнал регистрации? Я для вас
напишу свое имя по буквам.
— Хм. Сильно умный? Каким бизнесом занимаешься?
— Полицейским.
У Стрелка отвисла челюсть. Он облизал губы, обер-
нулся и обратился к Страху, который сидел на’ старом
месте. — Эй, Страх. Ты представляешь? Этот малый —
легавый, английская ищейка. Как тебе это нравится?
Сыщик.
Страх кивнул.
— Я это нюхом почуял. Плевать. Мы не делаем
ничего плохого.
— Ага, — с готовностью подтвердил Стрелок — то-
же правильно. — Он повернулся к мистеру Бонду: —
Не вздумай слушать чушь, которую несет эта маленькая
воровка. Видишь ли, мы из страховой компании. Вроде
экспертов-консультантов. Работаем на мистера Санги-
нетти. Он большой человек в Трое. Владелец этого за-
ведения. Ну, а от администрации поступили жалобы на
исчезновение части движимого имущества. И денег. По-
этому-то мы здесь — чтобы провести что-то вроде рас-
следования. А когда мы задали вопрос этой маленькой
бродяге, она трахнула моего друга ломиком по башке.
Сами посмотрите. — И он махнул в сторону Страха. —
Как вам это нравится? Когда вы приехали, мы собира-
лись провести что-то вроде задержания. — Он повер-
нулся. — Правильно, Страх?
— Как будто так и было.
Я сердито сказала:
— Это сплошная ложь, и вы это знаете. — Я подо-
шла к двери черного хода и указала на пробитую раму
и капельку свинца.
— Откуда здесь это пулевое отверстие?
Стрелок рассмеялся от души:
— Обыщи меня, сестренка. — Он повернулся к
Страху. — Ты видел, чтобы здесь летали какие-нибудь
пули?
— Нет, я не видел. — Голос Страха был раздра-
женным. Вялым жестом он указал на пол рядом со
стойкой:
— Но я видел массу посуды, которую эта леди швы-
ряла в моего приятеля. — Он медленно перевел взгляд
на меня. — Не так ли, леди? И там где-то валяется
90
еще большой разделочный нож. Неплохая мысль, кстати,
привлечь завтра утром к ответственности за нападение.
— Как же вам не стыдно! — начала я горячиться. —
Надо же, куда вас занесло! Вы прекрасно знаете, что я
пыталась защищаться! А что касается этой истории на-
счет вещей и денег, я ее впервые слышу. И это вы тоже
знаете.
Англичанин спокойно вмешался.
— Ну ладно, мне кажется, я появился как раз во-
время, чтобы восстановить мир. Где регистрационная
книга, я хочу расписаться.
Стрелок кратко произнес:
— Книга у босса. Нет смысла расписываться в том,
чего вы не делаете. Вы не будете платить. Заведение
закрыто. Можете воспользоваться номером за счет хо-
зяев.
— Хорошо, спасибо. Очень любезно с вашей сторо-
ны. — Джеймс Бонд повернулся ко мне. — А могу 'я
рассчитывать на яичницу с беконом и кофе? Эти разго-
воры возбудили мой аппетит; Если все это есть, приго-
товить я могу все сам.
— О, нет, — я почти бегом бросилась за стойку. —
Я с удовольствием приготовлю вам ужин.
— Большое спасибо. — Он повернулся спиной к
Стрелку, не торопясь подошел к стойке и взгромоздился
на вращающийся стул, положив свой кейс на стул рядом.
Краешком глаза я видела, как Стрелок развернулся
на каблуках, быстро подошел к тощему, присел и начал
что-то ему настойчиво внушать.
Джеймс Бонд посмотрел на них через плечо, затем
слез со стула, снял плащ и шляпу, положил их поверх
кейса и взобрался обратно на стул. Он безмолвно шн
блюдал за гангстерами в продолговатое зеркало, висев-
шее над стойкой, в то время как я была занята приго-
товлением еды, изредка бросая на него быстрый взгляд.
Рост у него был около шести футов, он был строен
и хорошо сложен. Глаза на худощавом, слегка тронутом
загаром лице были очень светлого серо-голубого цвета;
сейчас, когда он наблюдал за этими опасными людьми,
они были холодны и настороженны. Прищуренный, бди-
тельный взгляд придавал ему почти жестокий вид, ко-
торый и испугал меня, когда я увидела его в первый
раз. Теперь же, увидев, как он может улыбаться, я
поняла, что одно его лицо может вызвать во мне физи-
ческое влечение, чего никогда раньше со мной нс бывало.
На нем была белая шелковая рубашка с тонким черным
вязаным галстуком, свисавшим свободно, без заколки.
Однобортный костюм из темно-синего легкого материала,
вероятно, из альпаки. Сильные, весьма красивые кисти
рук спокойно лежали на стойке. Из заднего кармана
брюк он достал широкий плоский портсигар из темного
серебристого металла и открыл его.
— Хотите? Это «Синиор Сервис». Думаю, теперь
надо переходить на «Честерфилд». — От улыбки кончи-
ки его губ слегка опустились.
— Нет. Благодарю. Не сейчас. Когда все приготовлю.
— Между прочим, как вас зовут? Вы канадка, не
так ли?
— Да. Из Квебека. Но последних лет пять провела
в Англии. Меня зовут Вивьен Мишель. Мои друзья на-
зывают меня Вив.
— Как же, Бог ты мой, вам удалось попасть в такую
переделку? Эти двое — жестокие убийцы, я не видел
таких уже много лет. А Троя — очень плохой город.
Это что-то вроде гангстерского пригородов Олбани. То-
щий только что отсидел длительный срок. Если я оши-
баюсь, я съем свою шляпу. Другой похож на психопата,
самого гнусного типа. Как же все это произошло?
Я рассказала ему все, стараясь быть краткой, но не
упустила ничего важного. При этом я продолжала гото-
вить еду. Он спокойно слушал меня, никак не коммен-
тируя. По радио все еще передавали музыку, но ганг-
стеры сидели тихо, наблюдая за нами, поэтому я гово-
рила тихим голосом. Окончив рассказ, я спросила:
— А то, что вы полицейский, это правда?
— Не совсем. Но я работаю в этой сфере.
— Вы имеете в виду, что вы детектив?
— Что-то вроде этого.
— Я знала это!
Он рассмеялся:
— Откуда?
— О, я не знаю. Но выглядите, — как бы это ска-
зать? — опасно. И тот пистолет, который вы вытащили
из сумки, и патроны... Вы, — я не знала, удобно ли
это спрашивать, но мне нужно было это знать, — Вы
92
официальное лицо? Я имею в виду, вы работаете на
правительство?
Он улыбнулся ободряюще:
— О, да. Об Этом не беспокойтесь. И меня знают в
Вашингтоне. Если мы благополучно выкрутимся, я по-
забочусь об этой парочке. — Его глаза снова стали
холодными. — Я прослежу, чтобы они ответили за то
что сделали с вами.
— Вы мне верите?
— Конечно. Каждому слову. Но вот чего я не могу
понять, так это их замыслов. Похоже, они считали, им
ничего не будет за то, что они собирались с вами сделать.
И сейчас, кажется, они абсолютно не волнуются по
поводу моего появления на сцене. Мне это не нравится.
Они что-нибудь пили? Они курят?
— Нет. Ни то, ни другое.
— Это мне тоже не нравится. Этого не делают толь-
ко профессионалы.
Я окончила приготовление ужина и' поставила перед
ним на стойку. Он ел так, словно был действительно
голоден. Я спросила, все ли в порядке. Он ответил, что
все великолепно, и у меня внутри потеплело. Фантасти-
ческая удача, что этот человек мистическим образом
появился ниоткуда! Совершенно неожиданно. Я покля-
лась себе, что сегодня на ночь помолюсь впервые за
многие годы. Я услужливо вертелась вокруг него, пред-
лагая еще кофе, еще джема. Наконец он ласково рас-
смеялся:
— Вы портите меня. Спасибо, но хватит. Да, забыл.
Вам пора дать сигарету. Вы заработали весь портсигар. —
Он прикурил от Ронсоновской зажигалки, сделанной из
того же металла, что и портсигар. Я коснулась его рукой
и почувствовала как бы электрический удар, пронизав-
ший все мое тело. Вдруг я поняла, что дрожу. Я быстро
собрала тарелки и начала их мыть.
— Ничего я не заработала, — сказала я. — Так
хорошо, что вы здесь. Это чудо. — Я поперхнулась и
почувствовала, что у меня по щекам текут слезы. Тыль-
ной стороной руки я провела по глазам. Он, должно
быть, видел, но сделал вид, что не заметил.
Бодрым голосом он произнес:
— Да, это была удача. Во всяком случае, я надеюсь,
что это так. Но цыплят считать еще рано. Вот что. Мы
93
должны пересидеть этих громил. Подождать, пока они
двинутся — пойдут спать или еще что. Хотите узнать,
как я здесь очутился? Через пару дней об этом напишут
в газетах. Только обо мне там не будет ни слова. По-
этому вы должны обещать, что забудете о моей роли в
этом деле. В действительности все это глупо, все эти
инструкции. Но я обязан их выполнить. Хорошо? Это
может быть отвлечет вас от неприятных мыслей, а они
у вас наверняка сейчас неприятные.
Я благодарно произнесла:
— Да, пожалуйста, расскажите мне. А я обещаю
забыть. Вот вам крест.
Глава 11
ВМЕСТО ВЕЧЕРНЕЙ СКАЗКИ
Я взгромоздилась на сушильный стол около ракови-
ны, чтобы он мог говорить тихо и чтобы быть поближе
к нему. Отказалась от еще одной сигареты, а он закурил
и в течение долгой минуты не отрывал взгляда от зер-
кала, наблюдая за гангстерами. Я тоже смотрела. А они
смотрели на нас с безразличной враждебностью, которая
медленно растекалась по комнате, как отравляющий газ.
Мне не очень нравилось их хладнокровие и то, что они
наблюдали за нами. Они казались такими сильными,
такими неуязвимыми — словно все преимущества были
на их стороне, и времени у них было — вечность. Но
казалось, что и Джеймс Бонд не беспокоится. Он как
бы просто оценивал их, как шахматист оценивает пози-
цию. Меня беспокоила его уверенность в своих силах
и чувство превосходства, светившееся в его глазах.
Он ведь не видел этих людей в деле, не знал, на что
они способны и как в любой момент могут выхватить
оружие и снести наши головы, подобно артисту в цирке,
выстрелом сбивающего кокосовые орехи, а затем бросить
наши тела в озеро, привязав к ним камни, чтобы не
всплыли. Но Джеймс Бонд начал говорить, и я забыла
о своих кошмарах и просто слушала, наблюдая за его
лицом.
— В Англии, — начал он, когда мужчина
или изредка женщина — перебегают от русских с
важной информацией, существует определенная про-
цедура. Возьмем, к примеру, Берлин. Это наиболее
94
распространенный путь для перебежчиков. Сначала их
доставляют в разведку и относятся к ним на первых
порах с очень большой подозрительностью. Это для того,
чтобы проверить и убедиться, что они не двойные аген-
ты, то есть люди, которые делают вид, что перебежали,
а как только служба безопасности дает им добро, начи-
нают шпионить против нас изнутри и передают добытую
информацию обратно русским. Существуют также трой-
ные агенты. Эти люди делают то же, что и двойные, но
потом передумывают и под нашим контролем снабжают
русских ложными сведениями. Понимаете?
В действительности это очень сложная игра. Но в
нее играют и политики и дипломаты, здесь замешан и
национализм, и комплекс силы, который используется в
отношениях между странами. И никто из этой игры
добровольно не выходит. — Это как охотничий инс-
тинкт.
— Понимаю. Моим сверстникам это все кажется
идиотизмом. Все равно как старая детская игра. Нам
нужны новые Джекки Кеннеди. Всеми этими играми
занимаются старики. Они должны передать власть мо-
лодым, у которых подсознание не отягощено манией
войны. Как будто война является единственным реше-
нием всех вопросов. Это же все равно, что бить детей.
Очень похоже! Каменный век какой-то.
Он улыбнулся:
— Сказать по правде, я с вами согласен, но широко
не распространяйте ваши идеи, а то я останусь без
работы. Во всяком случае, после того как перебежчик
проходит через сито в Берлине, его переплавляют в
Англию и там с ним заключают сделку. Он рассказывает
все, что знает о стартовых площадках русских, а взамен
ему выдают британский паспорт и убежище, где русские
никогда его не найдут. Конечно, этого они боятся больше
всего — что русские начнут за ними охотиться и убыот.
А если они работают нормально, им предоставляется
выбор — Канада, Австралия, Новая Зеландия или Аф-
рика. Таким образом, после того, как они расскажут все,
что знают, их переправляют в выбранную ими страну.
А там существует организация, ведающая приемом таких
лиц. Конечно, все это происходит в глубокой тайне.
Организация берет над ним шефство, постепенно подыс-
кивает работу и вводит в общество, так, как если бы
95
они были законными эмигрантами. Это почти всегда
срабатывает нормально. Поначалу у них бывает тоска
по дому, трудности с приспособлением к новому месту.
Но кто-нибудь из организации всегда поблизости, чтобы
оказать помощь, когда они в ней нуждаются.
Джеймс Бонд закурил снова.
— Я не рассказываю вам чего-то такого, о чем рус-
ские не знают. Единственным секретом в этом деле
являются адреса этих людей. Есть один человек. Я его
называю Борис. Он живет в Канаде, в Торонто. Это
просто находка! Золото высшей пробы. Он был одним из
ведущих конструкторов в Кронштадте, руководителем по
созданию определенного типа подводных лодок. Он пе-
решел в Финляндию, а оттуда в Стокгольм. Мы пере-
правили его в Англию. Русские не часто сообщают о
своих перебежчиках. Просто обругают и оставляют в
покое. Если перебежчик занимал высокое положение,
могут забрать его семью и сослать в Сибирь, чтобы
другим неповадно было. Но с Борисом все получилось
по-другому. Они разослали общий приказ всем своим
секретным службам уничтожить его. И организация
под названием СПЕКТР каким-то образом узнала об
этом.
Джеймс Бонд тяжелым взглядом посмотрел на па-
рочку в другом конце зала. Они сидели не шелохнув-
шись, наблюдая и ожидая. Чего? Джеймс Бонд повер-
нулся ко мне:
— Я вас не утомляю?
— О, нет. Конечно нет. Это чрезвычайно интересно.
А эти люди из СПЕКТРА... Я не могла читать о них
где-то в газетах?
— Вероятно, да. Около года назад произошла исто-
рия с кражей атомных бомб. Операция называлась «Ша-
ровая молния». Помните? — Его взгляд блуждал где-то
далеко. — Это было на Багамских островах.
— О, конечно, помню. Об этом писали во всех га-
зетах. В это трудно было поверить. Как в детектив-
ном романе. Простите, а вы к этому тоже имели отно-
шения?
Джеймс Бонд улыбнулся.
— В некотором роде. Но дело в том, что нам
так и не удалось полностью обезвредить СПЕКТР. Ру-
ководство его скрылось. Они представляли собой некую
96
самостоятельную шпионскую сеть. Они замысловато на-
зывали себя Специальным исполнительным комитетом
по контрразведке, терроризму, ответным действиям. Как
я уже сказал, прослышав, что русские хотят убить Бо-
риса, они снова зашевелились и каким-то образом узнали
о его местопребывании. Не спрашивайте меня как. Эти
люди чертовски хорошо осведомлены.
Итак, они сообщили руководителю КГБ в Париже —
местному представителю секретной службы — о том, что
могут выполнить эту работу за сто тысяч фунтов стер-
лингов. Предположительно, Москва дала согласие, пото-
му что дальше из Оттавы знаменитая королевская кон-
ная полиция связалась с нами. У них есть специальное
подразделение, с которым мы тесно сотрудничаем в по-
добных вопросах. Они сообщили, что в Торонто нахо-
дится один бывший гестаповец, парень по имени Хорст
Ульман, и что он устанавливает контакты с местны-
ми бандами. Они спросили, знаем ли мы; об этом. Пр
их сведениям, он намеревался устранить какого-то ино-
странца и был готов заплатить за это пятьдесят ты-
сяч долларов. Ладно. Складываем два и два — и вот у
одного из самых умных парней в нашей конторе мель-
кнула догадка, что это русские стараются организовать
покушение на Бориса. Потому — уголки губ Джеймса
Бонда опустились — меня и послали разобраться в этом
деле.
Он улыбнулся:
— Может быть, лучше включить телевизор?
— О, нет. Продолжайте пожалуйста.
— Ну, хорошо, знаете, у них в Торонто была масса
неприятностей. Это вообще сложный город. А тут еще
разразилась всеобщая война между местными бандами.
Так что — вы, вероятно, читали об этом в газетах —
канадской полиции пришлось призвать на помощь двух
самых опытных сыщиков из криминального отдела
«Скотланд-Ярда*. Одному из них удалось внедрить шу-
строго молодого канадца к «Механикам» — это название
одной из самых жестоких банд в Торонто с филиалами
вдоль всей границы от Чикаго до Детройта. Именно этот
молодой человек и пронюхал про этого Ульмана и про
то, что тот собирался сделать. Ну, мы с приятелями из
канадской полиции занялись этим делом, и, опуская
подробности, выяснили, что действительно готовилось
4 Зарубежный криминальный роыаи
97
покушение на Бориса, и что «Механики» должны были
провести акцию в прошлый четверг, то есть неделю тому
назад. Ульман ушел в подполье, и мы нс могли найти
его следов. Единственное, что мы смогли выяснить через
нашего человека у «Механиков», — это, что Ульман
согласился возглавить команду убийц, в которую входи-
ли три самых жестоких боевика этой банды. Они соби-
рались совершить нападение на квартиру Бориса — про-
сто ворваться через парадную дверь, разорвать его в
клочья и смыться. Это должно было произойти ночью,
незадолго до полуночи. «Механики» должны были уста-
новить постоянный пост перед домом, чтобы проследить,
когда Борис вернется с работы, и не дать ему больше
никуда выйти.
Помимо охраны Бориса, моей главной задачей было
добыть во что бы то ни стало этого Хорста Ульмана,
потому что мы были уже почти уверены, что он человек
из СПЕКТРА, а мне надлежало следить за ними, где
бы они не появлялись. Конечно, мы не должны были
подвергать Бориса опасности. Но, если бы мы спрятали
его в безопасном месте, покушения не было бы, а, сле-
довательно, не было бы и Ульмана. Поэтому я и был
вынужден сделать довольно рискованное предложе-
ние. — Джеймс Бонд мрачно улыбнулся. — Я бы ска-
зал — рискованное для меня. По фотографиям я обна-
ружил, что между Борисом и мной существовало пора-
зительное сходство. Он был приблизительно моего воз-
раста, роста, смуглый, всегда гладко выбритый. Целый
день я наблюдал за ним из полицейской машины скры-
того патрулирования, чтобы изучить его походку и ма-
неру одеваться. В день, на который было назначено
убийство, Бориса должны были спрятать, а мне предсто-
яло занять его место и «вернуться» вместо него к нему
домой.
Не удержавшись, я взволнованно сказала:
— О, вам не следовало так рисковать. А что если
бы они изменили план. И решили убить вас на улице
или использовать бомбу с часовым механизмом, или
что-нибудь еще?
Он пожал плечами.
— Мы думали обо всем этом. Риск, несомненно, был.
Но за то, что я рискую, мне платят. — Он улыбнулся. —
Во всяком случае, как видите, я здесь. Но идти по улице
зэ
было неприятно, и я обрадовался, когда, войдя в дом,
коллеги-канадцы заняли квартиру напротив. Я знал, что
все будет в порядке и просто должен был играть роль
подсадной утки, пока охотники стреляют по диким.
Я мог бы даже не заходить в квартиру, а спрятаться
где-нибудь внутри дома, пока все не закончится, но тут
меня осенило, что утка должна быть настоящей. И я
был совершенно прав, как оказалось. В одиннадцать
часов зазвонил телефон. Мужской голос спросил: «Это
мистер Борис?» Я ответил: «Да. Кто это?» — стараясь
говорить с акцентом. Человек на другом конце провода,
назвавшись вымышленным именем, сказал: «Благодарю
вас. Это из телефонной справочной службы. Мы просто
проверяем номера абонентов в вашем районе. Спокойной
ночи». Я пожелал ему того же и поблагодарил Бога за
то, что он надоумил меня быть в квартире и ответить
на ложный звонок, сделанный с целью убедиться, что
Борис действительно дома.
Последний час прошел в нервном напряжении. Ожи-
далась сильная перестрелка и, вероятно, куча покойни-
ков. Такая перспектива никому не нравится, даже если
тебе кажется, что в тебя-то не попадут. У меня при себе
была пара пистолетов очень крупного калибра. Без де-
сяти двенадцать я занял позицию справа от двери у
сплошной кирпичной стены и приготовился встретить
Ульмана или одного из его бандюг, если они смогут
прорваться в подъезд через полицейский заслон. По
правде говоря, по мере того, как проходили минуты й
я мысленно представлял себе, как машина с убийцами
подъезжает к дому, как из нее вываливаются люди и
тихо взбегают по ступенькам, я пожалел, что не принял
предложение полиции, чтобы это «бдение», как они его
называли, со мной разделил один из их сотрудников.
Это означало, что мне пришлось бы провести с ним
один на один пять часов. Я всегда предпочитаю дейст-
вовать в одиночку. К тому же, я не представлял, о чем
бы мы могли с ним говорить в течение всего этого
времени. Так уж я создан. Итак, часы отстукивали ми-
нуты и секунды. Ровно без пяти двенадцать я услышал
на лестнице шорох резиновых подошв, и вдруг развер-
нулся ад.
Джеймс Бонд остановился и провел рукой по ли-
цу. Жест был таким, словно он либо хотел что-то
99
восстановить в памяти, либо попытаться стереть из нее
какие-то воспоминания. Потом он закурил еще одну
сигарету и продолжил:
— Я услышал, как лейтенант, возглавлявший груп-
пу полицейских, прокричал: «Полиция! Руки вверх!»
А затем раздались одиночные выстрелы и очереди из
молотилки, — он усмехнулся, — то есть, простите, из
автомата, и кто-то вскрикнул. Потом лейтенант закри-
чал: «Берите того!» И в следующий момент на двери, у
которой я стоял, пулями был сбит замок. Внутрь вва-
лился какой-то человек. Он крепко прижимал к бедру
дымящийся автомат и рыскал по комнате, ища Бориса.
Я знал, что это был Ульман — бывший гестаповец. При
моей работе, собственно говоря, достаточно столкнуться
с немцем или русским только один раз. Я взял его на
мушку, выстрелил и выбил оружие у него из рук. Но
он был проворен и прыгнул, укрывшись за открытой
дверью. Дверь была сделана из тонкой древесины, и я
не мог допустить, чтобы в случае, если у него было
другое оружие, он выстрелил первым. Поэтому я выпу-
стил в дверь Z-образную очередь. Причем, стреляя, я
стал опускаться на колени. И хорошо, сделал, потому
что когда я был уже почти на полутон тоже выпустил
короткую очередь, которая чуть не сделала пробор у
меня в волосах. Но две из моих пуль попали ему, как
выяснилось позже, в левое плечо и правое бедро. Он
рухнул за дверью на пол и лежал тихо. _
Бой с другими нападавшими затих где-то внизу, но
на пороге комнаты на четвереньках появился раненный
полицейский, который полз мне на помощь. Он произнес:
«Приятель, помощь нужна?» Ульман выстрелил через
дверь на голос — и убил его. По этому выстрелу я
определил высоту, на которой находилось оружие Уль-
мана, и выстрелил почти одновременно с ним. Затем
отбежал на середину комнаты, чтобы, если понадобится,
стрелять еще. Но больше не понадобилось. Он был еще
жив, когда по лестнице поднялись уцелевшие полицей-
ские, и мы снесли его вниз в машину скорой помощи.
В госпитале его попробовали заставить заговорить. Но
он ни слова не. сказал и на следующее утро-умер. Союз
гестапо и'СПЕКТРА — это серьезное дело.
. Джеймс Бонд вроде бы смотрел на меня, но его глаза
меня не видели. Он сказал:
100
— Мы потеряли двоих и один был ранен. Они по-
теряли немца и одного из нападавших. А еще двое долго
не протянут. Но поле битвы являло ужасную картину
и, — его лицо внезапно осунулось и стало уставшим, —
я достаточно нагляделся на подобные зрелища. Когда
операция была проанализирована, мне захотелось уехать.
Мое руководство и канадская полиция поддержали меня:
они просили, чтобы я доложил обо всем в Вашингтоне
нашим коллегам и заручился их помощью в ликвидации
американского филиала банды «Механиков». Они полу-
чили тяжелый удар, и Специальный отдел канадской
полиции считал, что было бы разумно преследовать и
добить их, пока они не пришли в себя. Я сказал, что
хотел бы спокойно поехать на машине, а не на самолете
или поезде. Мне это было разрешено, поскольку это
заняло бы не больше трех дней. Я взял на прокат этот
автомобиль и сегодня утром на рассвете отправился в
путь. Я ехал довольно быстро, когда попал в эту жуткую
грозу, — отголосок вашей, думаю. Несмотря на грозу,
я добрался до Лейк Джорджа и намеревался заночевать
там, но он выглядел так дьявольски неприветливо, что,
увидев указатель на боковой дороге с рекламой этого
мотеля, я решил попытать счастья. — Он улыбнулся
мне, и вид у него снова стал довольно бодрым. — Ве-
роятно, мне что-то подсказало, что в конце дороги будете
вы и что у вас неприятности. Во всяком случае, за милю
отсюда я проколол колесо, и вот я здесь. — Он снова
улыбнулся, протянул руку и накрыл ею мою руку, ле-
жавшую на стойке. — Забавно как все случается!
— Вы, наверное, страшно устали, просидев столько
за рулем?
— А у меня на этот случай кое-что имеется. Будьте
добры, сварите мне еще чашечку кофе.
Пока я возилась с кофеваркой, он открыл свой кейс
и достал маленькую бутылочку с белыми таблетками.
Взял две и, пока я делала ему кофе, проглотил их.
— Бензедрин. Это поможет мне не уснуть сегодня
ночью. Высплюсь завтра. — Он перевел взгляд на зер-
кало. — Ну, вот и они. Привет. — Он ободряще мне
улыбнулся. — Теперь только не волнуйтесь. Поспите
немного. Я буду рядом, чтобы ничего не случилось.
Музыка по радио стихла, и часы мелодично пробили
полночь
101
Глава 12
ЗАСНЕШЬ — ИМЕЕШЬ ШАНС УМЕРЕТЬ!
Пока Стрелок, шел к двери черного хода и потом
исчез в ночи, тощий медленно приближался к нам, затем
наклонился над краем стойки:
— Ладно ребята. Кончайте трепаться. Уже полночь.
Мы отключаем свет. Мой друг ищет в кладовке аварий-
ные керосиновые лампы. Нет смысла расходовать элек-
троэнергию. Приказ мистера Сангинетти.
Это было разумно, и голос его звучал дружелюбно^
Неужто они отказались от своих планов, какими бы они
ни были, из-за Бонда? Я сомневалась в этом. Мысли, от
которых я отвлеклась, слушая рассказ Джеймса Бонда,
нахлынули вновь. Я должна была провести ночь в ком-
нате, по обе стороны от которой будут эти чудовища.
Я ДОЛЖНА сделать свою комнату неприступной. Но у
них есть отмычки! Бонд должен помочь мне!
Джеймс Бонд широко зевнул:
— Вообще я с удовольствием немного поспал бы.
Я сегодня проделал длинный путь, а завтра он будет
еще длиннее. И вам после всех ваших волнений тоже
бы неплохо вздремнуть.
— Так вы идете, мистер? — глаза тощего сузились.
— У вас довольно-таки ответственная работа.
— Какая еще работа?
— Ну, вы же советчики по вопросам страхования?
Да еще такой дорогой собственности. Я думаю, она стоит
не меньше полумиллиона долларов. Между прочим, вы
сами-то акциями этой компании владеете?
— Нет, не владеем. Мистер Сангинетти никого не
держит у себя на службе с помощью таких уловок, как
акции.
— Это делает честь сотрудникам. Наверно, это хо-
рошие люди. Он должен им безоговорочно доверять. Слу-
чайно не скажете, название компании, к которой он
страхуется?
— «Метро Эксидент энд Хоум». — Тощий все еще
стоялрасслабленно опершись о стойку, но его серое
лица напряглось. — Ав чем дело? Зачем вам это, юь
стер? Может быть, перестанете говорить загадками *
скажете, что вам нужно?
Бонд беззаботно произнес:
102
— Мне тут мисс Мишель рассказывала, что дела в
этом мотеле шли не так уж хорошо. Догадываюсь, что
это заведение не входит в гостиничные корпорации, та-
кие как «Кволити Корте», «Холидей Иннз» или «Кон-
гресс». А не входя в эти корпорации, очень трудно вести
дела. И опять же то, что вас прислали сюда, приятели,
пересчитать ложки, отключить электричество и тому по-
добное... — Взгляд Джеймса Бонда был сочувствен-
ным. — Мне просто пришло в голову, что, должно быть,
это заведение сейчас на мели. Если так, очень жаль. —
Хорошее оборудование, прекрасное место.
Красная искорка, которую я уже однажды видела,
вновь угрожающе засверкала в глазах тощего. Он тихо
произнес:
— Может, перестанете молоть языком, мистер?
Я больше не буду терпеть шуток какого-то англичашки.
Вы меня поняли? Вы что хотите сказать, что этот мотель
был построен незаконно? Может быть, вы думаете, что
это мы его соорудили? А?
— Ну, не сердитесь, мистер Хоровиц. Зачем же
лезть в бутылку? — Джеймс Бонд широко улыбнул-
ся. — А блатные манеры я вам тоже могу продемонст-
рировать. — Внезапно улыбка сошла с его лица. —
Я даже знаю, где вы им научились. Ну, а ВЫ меня
ПОНЯЛИ?
Очевидно, он намекал на гангстерские и тюремные
манеры. Тощий определенно так и понял. Он казался
-озадаченным, но подавил свой гнев и просто сказал:
— Хорошо, умник. Картина ясна. Вы, сыщики, все
одинаковы — ищете грязь там, где ее нет. Куда, к черту,
.задевался мой напарник? Пошли. Давай придавим по-
душку.
Когда мы выходили через черный ход, свет погас.
Мы с Джеймсом Бондом остановились, но тощий про-
должал идти, будто видел в темноте. Из-за угла здания
появился Стрелок с двумя керосиновыми лампами в ру-
ках и вручил их нам с Бондом. Его безволосое лицо,
желтое в свете ламп, расползлось в ухмылке:
— Счастливых сновидений, ребята!
Джеймс Бонд проводил меня до комнаты, вошел и
закрыл дверь.
— Будь я проклят, если знаю, что они затеяли. Но
первое, что нужно сделать — это убедиться в том, что
103
двери и окна закрыты должным образом. Он обошел
комнату, проверяя шпингалеты на окнах, исследуя петли
на дверях, оценивая размеры вентиляционных реше-
ток. — Теперь дверь, — сказал он. — Вы говорите,
что у них есть запасные ключи? Мы заклиним замок, а
когда я уйду, придвиньте к двери письменный стол. Это
будет дополнительной баррикадой.
Он вошел в ванную комнату, нарвал полос туалетной
бумаги, смочил их и скатал в плотные комки. Несколько
штук он затолкал под дверь, повернул ручку и потянул.
Они держали, но если раскачать дверь, ее можно было
открыть. Он вытащил эти комки и отдал мне. Затем
протянул руку к поясу брюк и достал короткоствольный
револьвер.
— Когда-нибудь стреляли из таких штуковин?
Я ответила, что когда-то в юности стреляла из дли-
ноствольного пистолета 22-го калибра по кроликам.
— Хорошо. Это «смит-вессон» в полицейском вари-
анте. Удобное оружие. Запомните: целиться нужно чуть-
чуть ниже. Руку держите прямо. Вот так. — Он пока-
зал. — И старайтесь на курок нажимать, а не дергать.
Но в действительности это не имеет значения. Я услышу
и прибегу. Теперь запомните. Вы в полной безопасности.
Окна очень надежны. Рамы, не сломав, не откроешь. —
Он улыбнулся. — Проектировщики этого отеля достойны
доверия. Они знали все, что нужно знать о взломщиках.
Эти бандюги не будут стрелять в вас через окна в тем-
ноте. Но, на всякий случай, пусть ваша кровать стоит
там, где есть, а вы возьмите подушки, простыни и сде-
лайте себе постель на полу в том дальнем углу. Револь-
вер положите под подушку. Подтащите письменный стол
к двери и поставьте на его край телевизор. Если кто-
’нибудь попытается ломиться в дверь, он столкнет его.
Это вас разбудит, и вы просто выстрелите через дверь
в район ручки, туда, где будет стоять человек. Прислу-
шайтесь, вскрикнет ли он. Вы'все поняли?
Я ответила, что, насколько это было возможно, по-
няла. Мне хотелось бы, чтобы он остался в комнате со
мной. Но' у меня не хватило смелости попросить его об
этом, а у него, вероятно, были какие-то собственные
планы.
104
Он подошел ко мне и нежно поцеловал меня в губы.
Я была так удивлена, что замерла на месте. Он же
беззаботно произнес:
— Извините, Вив, но вы очень красивы. А в этом
комбинезоне вы выглядите самым симпатичным помощ-
ником механика гаража, которого мне когда-либо при-
ходилось видеть. Теперь не волнуйтесь. Поспите немного.
Я за вами пригляжу.
Я обвила руками его шею и тоже крепко поцеловала
его в губы, сказав:
— Вы самый удивительный человек, какого я встре-
чала в своей жизни. Спасибо вам за то, что вы здесь.
И пожалуйста, Джеймс, — будьте осторожны! Вы их не
видели так, как пришлось увидеть мне. Они действи-
тельно очень жестокие. Пожалуйста, останьтесь невре-
димым.
Он снова поцеловал меня, но в этот раз коротко и
отстранил от себя. Затем сказал:
— Не волнуйтесь. Я видел и не таких. Теперь де-
лайте, что я вам сказал и засыпайте. Спокойной ночи,
Вив.
И ушел.
Какое-то мгновение я стояла, глядя на закрытую
дверь, потом пошла почистила зубы и приготовилась ко
сну. Посмотрела на себя в зеркало. Выглядела я ужас-
но — умытая, без грима с кругами под глазами. Ну и
денек! Но главное не это! Я не должна его потерять!
Я не должна позволить ему исчезнуть! Однако в глубине
души я знала, что это все равно произойдет. Он должен
жить один, так же, как и я. Ни одной женщине не
удалось удержать его. И ни одной не удастся. Он был
одинокий, такие люди никого не допускают в свое сер-
дце. Они не могут ни с кем связывать себя. Я вздохнула.
Ну и ладно. Ну и пусть. Пусть уходит. Не заплачу!
И потом не буду плакать, разве я не приняла решение
впредь всегда действовать хладнокровно?
Глупая идиотка! Глупая, влюбленная гусыня! Нашла
время думать о глупостях, как кисейная барышня! Я сер-
дито тряхнула головой и отправилась в спальню, чтобы
заняться тем, что он велел.
Ветер все еще был сильный, и за окном, выходя-
щим во внутренний двор, стоял ужасный шум, издавае-
мый ветвями деревьев. Луна, появлявшаяся в разрывах
105
быстро бегущих облаков, освещала два высоких квадрата
окон, находившихся в разных концах комнаты, и таин-
ственно просвечивала через тонкие с красным узором
занавески. Когда луна пряталась за облаками, пятна
кроваво-красного света, похожего на тот, которым поль-
зуются в фотолабораториях, темнели и становились туск-
лыми, желтыми лужицами света от керосиновой лампы.
Без яркого электрического света эта продолговатая ком-
ната напоминала какую-то жуткую декорацию. Углы
скрывались в темноте и казалось, что сама комната
ждала кого-то, кто созвал бы всех скрывавшихся в тем-
ноте и сказал им, что делать.
Я попыталась успокоиться. Приложила ухо пооче-
редно к стенам соседних номеров, но ничего не услы-
шала. Прежде чем забаррикадировать дверь, я вышла из
комнаты и осмотрелась по сторонам. Из-под дверей 8-го
и 10-го номеров пробивался свет, так же, как из 40-го
номера Джеймса Бонда в конце коридора слева. Все
выглядело мирно и спокойно. Я вернулась в комнату и
оглядела ее в последний раз. Я сделала все, что он велел;
вспомнила, что собиралась помолиться, встала на колени
на ковре и произнесла молитву. Я не только благодарила
Бога, но и просила его о защите. Затем приняла две
таблетки аспирина, прикрутила фитиль и, задув пламя,
отправилась в угол комнаты, где на полу приготовила
себе постель. Расстегнув молнию комбинезона и расшну-
ровав туфли, но не снимая их, я завернулась в простыни.
Я никогда прежде не принимала аспирина, равно как
и других медикаментов. Тщательно изучив показания к
применению, я включила его в аптечку первой помощи,
которую мой практический ум подсказал мне взять с
собой в дорогу. Поскольку силы были на пределе и я
была полностью вымотана, аспирин оказался для меня
таким же сильнодействующим средством, как и морфий.
Я впала в. приятное полусонное состояние, в котором не
ощущала опасности. Кругом была темнота, а перед гла-
зами стояло милое, влекущее к себе лицо. Теперь я
знала, что существуют на свете такие мужчины. С глу-
пой сентиментальностью я вспомнила о первом прикос-
новении его руки, о каждом поцелуе в отдельности.
Потом я в полудреме вспомнила о револьвере, сунула
руку под подушку, чтобы убедиться, что он месте, и
счастливо заснула.
106
И вдруг сразу проснулась, какое-то мгновение лежа-
ла, вспоминая, где я. Ветер прекратился, и стало оченк
тихо. Я осознала, что лежу на спине. Так вот что меня
разбудило. Я бросила взгляд на красный квадрат окна в
верхней части противоположной стены. Луна снова по-
явилась из-за облаков. Какая мертвая тишина! После
многочасовой грозы она казалось теплой и обволакива-
ющей. Мне снова захотелось спать, я повернулась на бок
так, чтобы лицо было обращено в сторону комнаты, й*
закрыла глаза. Но когда я снова стала погружаться в*
сон, мозг пронзила какая-то беспокойная мысль. И преж-
де, чем я успела снова закрыть глаза, они заметили в
комнате нечто необычное. Я неохотно снова открыла их.
Понадобилось несколько мгновений, чтобы осознать, что
же я увидела: тончайшие полоски света в щелях платя-
ного шкафа, стоявшего у противоположной стены. Как
глупо! Я неплотно прикрыла дверь, и лампочка внутри
шкафа, которая работала в автоматическом режиме, не
отключилась. Нехотя я встала с постели. Какая мукаГ
И вдруг, сделав пару шагов, я вспомнила: внутри шкафа
не должно быть света! Электричество ведь отключено!
Мгновение я стояла, приложив руки ко рту, а затем*
когда я повернулась и нырнула за оружием, створки
шкафа с грохотом распахнулись, оттуда вывалилась со-
гнутая фигура Стрелка с фонарем в одной руке и чем.-та
свисавшим в другой, и прыгнула на меня.
Мне казалось, что я пронзительно завизжала, а ма-
жет быть* визг был лишь внутри меня. В. следующее*
мгновение что-то взорвалось рядом с моей головой, и я
почувствовала, что грохнулась на пол.
Затем наступила полная темнота. -
Первое, что я почувствовала*. придя в себя — ужас*
ную жару. Меня волокли по земле. Потом я почувство*-
вала запах дыма и увидела пламя. Я попыталась Крит
чать, но поняла, что из моего горла вырвалось только,
звериное завывание. Я попыталась отбиваться ногами^
Но чьи-то руки крепко держали меня за лодеяжки. Вне-
запно я поняла» что меня тянут по мокрой траве. Сло-~
манные ветром ветки, ударяя меня по голове, дополни-
тельно к старой вызывали новые приливы головной боли.
И рядом со мной оказался на коленях человек,, который
рукой крепко зажал мне рот. Прямо в ухо зашептав
голос — это был голос Джеймса Бонда: «Ни звука! Ле-
жите тихо! Все хорошо. Это я.»
Я вытянула руку и нащупала его плечо. Оно было
обнаженным. Я пожала его, и он убрал руку от моего рта.
— Ждите меня здесь! — прошептал он. — Не шеве-
литесь. — Через секунду вернусь, — и бесшумно уполз.
Бесшумно... Никакой шум, производимый им, не
имел значения: позади меня стоял оглушительный рев
и треск пламени. По деревьям метались оранжевые от-
блески. Я осторожно встала на колени и, превозмогая
боль, повернула голову. Справа от меня вдоль всего ряда
жилых кабин стояла огненная стена. Боже, от чего же
ты спас меня! Я ощупала свое тело и дотронулась до
волос. Повреждений не было. Только на затылке была
пульсирующая шишка. Я поняла, что могу стоять, под-
нялась на ноги и попыталась вспомнить, что же про-
изошло после того, как меня ударили, но не смогла.
Они, должно быть, подожгли мотель, а Джеймс каким-то
образом вовремя оказался рядом со мной и вытащил
меня на улицу.
Между деревьев раздался шорох, он снова был рядом
со мной. На нем не было рубашки, но загорелую, пот-
ную, блестевшую в отблесках пламени грудь перепоясы-
вало что-то вроде сбруи, на которой под левой подмыш-
кой висела кобура с тяжелым автоматическим пистоле-
том. Его глаза блестели от напряжения и возбуждения,
а закопченное лицо и спутанные волосы делали его
удивительно похожим на пирата.
Он мрачно улыбнулся и кивнул в сторону пламени.
— Вот в чем их игра. Сжечь мотель и получить
страховку. Они сейчас рассыпают термитный порошок,
чтобы огонь перекинулся на административный корпус.
Плевать. Если я прихвачу их сейчас, то только спасу
мистеру Сангинетти его собственность. А если мы вы-
ступим в качестве свидетелей, то страховки ему не ви-
дать, как своих ушей. И его посадят. Поэтому давайте
немного подождем и дадим ему возможность занести все
убытки в свои книги.
Я вдруг вспомнила о своем драгоценном имуществе
и робко спросила:
— А мы можем спасти револьвер?
— Все в порядке. У вас пропали только платья, если
вы их оставили в ванной. Я забрал револьвер, когда
108
вытаскивал вас. И еще я выбросил наружу наши сумки.
Все, что спас, я спрятал в лесу. Последними загорятся
навесы для автомобилей, так как у них с обеих сторон
кирпичные стенки. Они в каждый коттедж бросили по
термитной бомбе. Это даже лучше, чем бензин. Они
маленькие и не оставляют никаких следов для сыщиков
их страховых компаний.
— Но вы же могли обгореть!
В темноте на мгновение сверкнули его зубы, обна-
жившиеся в улыбке.
— Поэтому я и снял пальто. Я должен выглядеть
прилично в Вашингтоне.
Мне это не показалось смешным.
— А как насчет вашей рубашки?
Послышался грохот, и в воздух над рядом кабин
взметнулся столб огненных искр. Джеймс Бонд произнес:
— А вот и моя рубашка. Сейчас на нее провалива-
ется крыша. Он замолчал и провел рукой по грязному,
потному лицу, отчего оно стало еще более грязным. —
У меня было предчувствие, что нечто в этом ряде должно
случиться. Вероятно, мне нужно было лучше подгото-
виться. Например, заранее поменять колесо на машине.
Если бы я это сделал, мы бы уже уехали. Мы смогли
бы пробраться к ней за кабинами, доехать до Лейк
Джорджа или Глен Фолз и прислать сюда полицию. Но
я подумал, поменяй я колесо — у наших «друзей» по-
явился бы повод попросить меня уехать. Я бы мог от-
казаться, конечно. Или сказать, что без вас не уеду. Но
тогда могла бы начаться стрельба. Мне удалось бы спра-
виться с обоими, если бы я начал стрелять первым.
А если бы они убрали меня со сцены, вы снова очутились
бы там, откуда мы начали. Вы были главной фигурой в
их плане.
— Я все время это чувствовала. Не знаю, почему.
По тому, как они со мной обращались, я знала, что
ничего не значу для них. Но зачем-то я была им нужна?
— Вы должны были быть причиной пожара. В ка-
честве доказательства Сангинетти привел бы показания
управляющих, ну, этой четы Фэнси — они, конечно,
завязаны в этом деле по уши... (Я вспомнила, как из-
менилось их отношение ко мне в последний день, как
пренебрежительно они обращались со мной, как с ка-
ким-то мусором, который скоро выбросят.) — О том,
109
что они поручили вам отключить электричество, что
само по себе выглядит абсолютно разумно, раз мотель
закрывается, и в последнюю ночь пользоваться кероси-
новой лампой. Остатки лампы были бы найдены. Вы
отправились спать с горящей лампой и каким-то образом
опрокинули ее. Мотель вспыхивает — и все в порядке.
В постройках использовано большое количество деревян-
ных деталей, а ветер доделал бы остальное. Мое появ-
ление вызвало у них досаду, но не более. Мои останки
тоже были бы найдены. Или во всяком случае, моя
машина, наручные часы и металлические части моей
сумки. Не знаю, что бы они сделали с моим оружием
и тем, что лежало у вас под подушкой. Оно могло
доставить им неприятности. Полиция проверила бы ма-
шину через канадцев, а номера на оружии через англи-
чан. Это позволило бы установить мое имя. И почему
мой второй револьвер находился под вашей подушкой?
Это заставило бы полицию поразмышлять. Если бы мы
были, ну, вроде как любовниками, то почему я спал в
таком отдалении от вас? Может быть, мы таковыми не
являлись и поэтому спали так далеко друг от друга, а
я настоял на том, чтобы вы взяли один из моих револь-
веров, чтобы суметь защитить себя ночью? Не знаю, как
они бы вышли из положения. Но думаю, когда я сказал
им, что я полицейский, наши друзья подумали об ору-
жии и о других уликах, которые не будут уничтожены
Огнем и поэтому решили переждать пару часов, а затем
покопаться в золе, чтобы извлечь оттуда подобные вещи.
Они бы, конечно, провели свои раскопки очень осторож-
но, не оставив отпечатков своих ног на пепле. Они же
профессионалы. — Уголки его губ опустились. — Да.
По их стандартам.
— Но почему они вас не убили?
— Они убили. По крайней мере, они так думают.
Когда я оставил вас и направился к себе в комнату,
я подумал, что если они намерены расправиться с вами,
то первым делом они должны отделаться от меня. По-
этому я уложил на свою кровать куклу. Очень хоро-
шо сделанную. У меня уже есть опыт по этой части.
В кровати должно лежать нечто, напоминающее челове-
ческое тело. Это можно сделать из подушек, полотенец
и постельного белья. Нужно иметь что-нибудь похожее
на волосы. Это я соорудил из сосновых игл: темная горка
114
на подушке, почти закрытая простыней. Очень искусное
сооружение. Потом я повесил свою рубашку на спинку
стула, стоящего рядом с кроватью, это еще одна уловка:
видя на стуле рядом с кроватью предмет одежды, пре-
ступник решает, что хозяин одежды — в постели. Я ос-
тавил прикрученную лампу рядом с постелью, чтобы им
легче было продемонстрировать свое искусство стрельбы,
если они им владели. Запихал самодельные клинья под
дверь, а ручку двери подпер спинкой стула, чтобы до-
казать, что не лишен естественного чувства осторожно-
сти. Затем я закинул сумку за плечо и затаился среди
деревьев. — Джеймс Бонд кисло улыбнулся. — Они да-
ли мне час времени. Подкрались так тихо, что я ничего
не услышал. Затем раздался треск выламываемой двери
и короткая серия хлопков — они пользуются глушите-
лями. Потом внутренность кабины озарилась от взрыва.
Я полагал, что все предусмотрел, но оказалось, что это
было не совсем так. Мне потребовалось почти пять ми-
нут, чтобы добраться до вашей кабины, лавируя между
деревьями. Я не волновался. Хоть я и знал, что они
быстрее доберутся до вашей кабины, я был готов в любой
момент выскочить на открытое пространство, услышав
выстрел из вашего револьвера. В какой-то момент, об-
ходя вечером все номера, Стрелок, вероятно, пробил
отверстие в стене, за шкафом в вашей комнате, оставив
только обои, чтобы потом прорезать их острым ножом.
Вероятно, он поставил отбитый кусок стены на место,- а
может быть, и нет. Не знаю. Во всяком случае, ему
этого делать было не нужно. У нас с вами не было
случая зайти в номер 8, да и необходимости тоже. Пер-
вое, что я понял, это то, что ваша комната освещена
горящим пламенем. Я помчался со всех ног, петляя под
навесами для машин, так как услышал, что они возвра-
щаются по коридору, открывая двери всех номеров, бро-
сая туда бомбы и затем аккуратно закрывая двери, чтобы
все выглядело «как положено».
Все это время Джеймс Бонд время от времени бросал
взгляд на крышу административного корпуса, видневшую-
ся над горящими кабинами. И вдруг произнес как бы
между прочим:
— Они подожгли его. Теперь я должен заняться ими;
Как вы себя чувствуете, Вив? Смелость вас не покинула?
Как голова?
iff
Я нетерпеливо произнесла:
— Ох, со мною все в порядке. Но, Джеймс, нужно
ли вам с ними связываться? Пусть уходят. Что они
значат? А вы можете пострадать.
Он твердо произнес:
— Нет, дорогая. Они нас чуть не убили. В любой
момент они могут вернуться и обнаружат, что ваш ре*
вольвер исчез. В этом случае мы лишимся преимущества
внезапности. И я не могу позволить им так уйти. Они
убийцы. Если уйдут, завтра убьют кого-нибудь еще. —
Он весело улыбнулся. — Кроме того, они лишили меня
рубашки.
— Хорошо, тогда вы должны позволить мне вам
помочь. — Я дотронулась до него рукой. — Вы будете
осторожным, хорошо? Я не могу без вас. Я не хочу снова
остаться одна.
Он не обратил внимания на мою руку и сказал почти
холодно:
— Не нажимайте на руку, в которой я держу ору-
жие. Я должен это сделать. Это моя работа. Теперь, —
он вручил мне «смит-вессон», — вы тихо двигайтесь за
деревьями к стоянке N? 3. Она в темноте, и ветер
отгоняет огонь в другую сторону. Вы можете подождать,
вас там не заметят. Если мне понадобится помощь, я
буду знать, где вас найти. С места не двигайтесь. Если
я позову, бегом ко мне. Если со мной что-нибудь слу-
чится, идите вдоль берега озера как можно дальше от
этого места. После этого пожара завтра здесь будет куча
полицейских. Тогда незаметно вернитесь и свяжитесь с
кем-нибудь из них. Они вам поверят. Если начнут спо-
рить, попросите их позвонить в ЦРУ в Вашингтон, —
увидите, как они завертятся. Просто скажите им, кем я
был. В моем снаряжении есть номер, нечто вроде опо-
знавательного знака 007. Постарайтесь не забыть!
Глава 13
ПЕРЕСТРЕЛКА
«Я БЫЛА... Кем же я БЫЛА?»
Зачем он сказал это, подал Богу, судьбе или кто
там еще распоряжался нами сегодня ночью, эту мысль?
Нужно всегда гнать от себя дурные мысли. Они жи-
вут, распространяются в нашем сознании, как звуковые
112
волны. Если Бог или судьба настроены в данный момент
на твою волну, они могут воспринять мысль о смерти,
но истолковать ее превратно, как просьбу!
Поэтому я не буду думать ни о чем подобном, чтобы
не усугублять темный настрой судьбы! Какая ерунда!
Это Курт мне внушил подобные идеи. Он всегда был
набит «космическими ценными реакциями», «крипто-
граммами жизненных сил» и другой тевтонской мисти-
кой, которую я, однако, впитывала, будто он лично
являлся — а он иногда на это намекал — Главной Дви-
жущей Силой или, по крайней мере, ее частью, которая
контролировала все эти вещи. Конечно, Джеймс Бонд
произнес это скорее как суеверное заклинание удачи, —
так лыжники, с которыми я была знакома в Европе,
желали друг другу перед спуском: «Чтоб ты сломал себе
шею и ноги!» Таким пожеланием они хотели отвести
дурной глаз и предотвратить несчастный случай.
А Джеймс Бонд был британцем: он произнес эту на
самом деле ничего не значащую фразу, чтобы приобод-
рить меня. И все же лучше бы он ее не произносил.
Перестрелки, гангстеры, покушения были частью его ра-
боты, его жизни. Но не моей, и я бы предпочла, чтобы
он был более деликатным и человечным по отношению
ко мне в этот момент. Где он сейчас? Крадется в тени,
маскируясь в отблесках пожара, предельно насторожен-
ный, готовый к любым опасностям? И что делают наши
враги? Ждут где-нибудь в засаде? Заговорит ли внезапно
оружие? Последуют ли за этим крики и стоны?
Я добралась до стоянки № 3 под навесом для авто-
мобилей, держась рукой за грубо оштукатуренную кир-
пичную стену и нащупывая дорогу в темноте. Осторожно
сделала несколько последних шагов, выглянула из-за
угла и посмотрела в сторону пляшущих теней пламени,
отбрасываемых другими коттеджами и административ-
ным корпусом. Никого не было видно, ничто не двига-
лось, кроме языков огня, которым налетающий порывами
ветер не давал загаснуть. Стали заниматься огнем сто-
ящие позади коттеджей деревья — с их засыхающих
ветвей в темноту сыпались искры. Если бы не гроза, то
наверняка начался бы лесной пожар, и тогда беспечная
девчонка с разбитой лампой безусловно оставила бы свой
след в истории Соединенных Штатов Америки! Разнес
бы ветер этот пожар? На десять миль? На двадцать?
из.
Сколько бы деревьев, птиц, животных уничтожила бы
эта маленькая погибшая девчонка из Квебека?
Рухнула крыша одного из коттеджей. При ее падения
снова взметнулся огромный столб оранжевых искр. Затем
закачалась резная деревянная крыша административного
корпуса. Она прогнулась и провалилась, как плохо при-
готовленное суфле. В воздух весело взлетели снопы искр,
быстро уносимых ветром в сторону, где они и гасли.
Дополнительная вспышка огня высветила две стоявших
рядом с дорогой автомашины, серый «Сандербёрд» и
блестящий черный «седан». Но никаких признаков при-
сутствия гангстеров не было, равно как и Джеймса Бон-
да. Внезапно я осознала, что не имею никакого пред-
ставления о времени. Посмотрела на часы. Было два.
‘Т’аким образом, с момента, когда все это началось, про-
шло только пять часов! А казалось — недели. Моя Же
прежняя жизнь была теперь как бы отдаленной от меня
годами. Мне было трудно теперь вспомнить даже послед-
ний вечер, когда я сидела и думала об этой жизни. Все
неожиданно стерлось в памяти. Все заполнили страх,
боль, опасность. Это было похоже на кораблекрушение,
авиационную или железнодорожную катастрофу, на зем-
летрясение, ураган. Человек понимает это, лишь когда
что-то подобное случается с ним самим. Черные крылья
беды вмиг закрывают небо, и нет ни прошлого, ни бу-
дущего. Вы проживаете каждую минуту и секунду так,
как будто они последние. Не существует никакого дру-
гого времени и никакого другого места, кроме как сейчас
и здесь.
Тут я увидела своих мучителей. Они шли по траве
в мою сторону. У каждого в руках была большая коробка.
Это были телевизоры. Должно быть, они спасли их от
огня, чтобы продать и заработать немного наличности.
Они шли рядом — тощий и толстый коротышка. Пламя
от горящих коттеджей освещало их потные лица. По*
дойдя к обугленным аркам перехода, ведущего в здание
офиса, они посмотрели вверх на все еще горящую кры-
шу, чтобы убедиться, что она на них не рухнет, и быстро
пересекли переход. Где же Джеймс Бонд? Сейчас такой
подходящий момент, чтобы прихватить их, пока у них
заняты руки! Теперь, поворачивая направо к своей ма-
шине, они были всего в двадцати ярдах от меня. Я вжа-
лась в темноту навеса для машин. Но где же Джейма?
114
Может мне следует побежать за ними и напасть на них
самой? Не будь идиоткой! Если промахнешься, а ты
определенно промахнешься, это будет твоим концом.
А если они сейчас обернутся, увидят ли они меня? Виден
ли мой белый комбинезон в темноте? Я вжалась еще
глубже. Их фигуры виднелись в квадратном проеме вы-
езда из-под навеса. Они шли по траве всего в нескольких
ярдах от все еще вертикально стоявшей северной стены
административного корпуса, до которой ветер пока еще
не давал добраться огню. Вскоре они скроются за углом,
и последняя возможность будет упущена!
Но они вдруг остановились как вкопанные. Перед
ними стоял Джеймс Бонд, твердо держа в руке револь-
вер, нацеленный в пространство между двумя фигурами.
Его голос прозвучал как удар кнута о землю:
— Вот так-то, голубчики. Игры кончились. Повер-
нуться. Первый, кто бросит телевизор, получит пулю!
Они медленно повернулись вокруг, встав лицом к
моему убежищу. А потом Джеймс позвал меня: — Вы-
ходи, Вив! Мне нужна помощь!
Я вытащила тяжелый револьвер из-за пояса и быстро
побежала по траве. Когда до гангстеров оставалось около
десяти ярдов, Джеймс скомандовал:
— Стой там, Вив, я скажу, что тебе делать. —
Я остановилась. На меня уставились два злых лица.
Тощий приоткрыл рот от удивления и напряжения. Стре-
лок изрыгнул поток ругательств. Я навела свой револьвер
на телевизор, которым он прикрывал живот:
— Закрой рот или я пристрелю тебя.
Стрелок осклабился:
— Вот как? Ты очень испугаешься от звука вы-
стрела.
Джеймс произнес:
— Ну, ты, заткнись, или получишь дырку в своей
поганой голове. Теперь слушай, Вив. Мы должны забрать
оружие. Зайди сзади того, кого зовут Страх. Приставь
свой револьвер к его спине и свободной рукой пошарь
у него под мышками. Работа не очень приятная, но
ничего не поделаешь. Если нащупаешь оружие, дай мне
знать, а я скажу, тебе, что делать дальше. Будем делать
все не спеша. Я прикрою другого. А если этот Страх
пошевелится, стреляй.
। is
Я сделала так, как он мне велел. Зашла сзади тощего
и прижала револьвер к его спине. Затем левой рукой
ощупала его правую подмышку. От него исходил отвра-
тительный смердящий запах. Я внезапно почувствовала
омерзение от того, что находилась так близко к нему,
да еще так интимно ощупывала.
Конечно же, у меня дрогнула рука, и он не преминул
этим воспользоваться. Он моментально резким движени-
ем бросил телевизор, изогнувшись, как змея, ладонью
выбил револьвер у меня из рук и прижал меня к себе.
Грохнул выстрел из пистолета Джеймса Бонда, и я
ощутила движение воздуха от пролетевшей пули. А по-
том я стала сопротивляться, как дьявол, отбиваться но-
гами и царапаться. Но это было все равно, что сражаться
с каменной статуей. Он просто еще крепче прижал меня
к себе, и я услышала, как он произнес:
— Хорошо, англичашка. Что дальше? Хочешь, чтобы
даму шлепнули?
Я почувствовала, что хватка одной из его рук ос-
лабла — он попытался достать оружие. Тогда я снова
начала отбиваться. Джеймс Бонд резко произнес:
— Вив, разведите ноги в сторону!
Автоматически я сделала то, что он приказал. Вновь
прозвучал выстрел из пистолета. Тощий выругался и
отпустил меня. В тот же миг позади меня раздался
страшный грохот, заставивший меня обернуться. В мо-
мент выстрела Стрелок с силой швырнул телевизор через
голову в сторону Джеймса Бонда, телевизор попал ему
в голову и сбил с ног.
Когда Стрелок заорал:
— Эй, Страх, линяем! — я нырнула за револьвером
и, распластавшись на траве, выстрелила в него. Я, ко-
нечно, промахнулась, но Стрелок побежал, петляя, слов-
но футболист, по лужайке по направлению к коттеджам.
Тощий, безнадежно отставая, бежал за. ним. Я снова
выстрелила, но. револьвер подпрыгнул вверх, а затем они
оказались вне пределов досягаемости моего оружия, и
Стрелок скрылся в одном из номеров, расположенных по
правой стороне.
Я поднялась на ноги и побежала к Джеймсу Бонду.
Он стоял на коленях на траве, прижимая руку к голове.
Когда я подбежала, он отвел руку в сторону, посмотрел
на нее и выругался. Чуть пониже волос у него была
116
большая рана. Ничего не сказав, я побежала к ближай-
шему окну административного корпуса и разбила его
рукояткой револьвера. На меня пахнуло жаром, но огня
не было. Прямо внизу, так, что я могла достать рукой,
стоял стол, за которым еще недавно сидели гангстеры,
а на нем, среди дымящихся обломков крыши — аптечка
первой помощи. Джеймс Бонд что-то кричал, но я уже
перемахнула через подоконник. Задержала дыхание,
схватила коробку и вывалилась наружу. От дыма из глаз
лились слезы.
Я тщательно, насколько это было возможно, обрабо-
тала рану. Затем достала из аптечки антисептик и боль-
шой кусок лейкопластыря. Рана была неглубокой, но
скоро на этом месте образуется здоровый синяк. Он
сказал:
— Извините, Вив. В этом раунде я сильно напор-
тачил.
Я тоже так думала и спросила:
— Почему ты их просто не пристрелил? С этими
телевизорами в руках с ними было легко справиться.
Он резко ответил:
— Никогда не мог убивать хладнокровно. Но по
крайней мере в ногу я должен был ему выстрелить.
Должно быть, только оцарапал ее и он все еще может
участвовать в игре.
Я ехидно заметила:
— Мне кажется, что тебе тоже чертовски повезло
участвовать в этой игре. Почему Стрелок не убил тебя?
— Для меня это тоже загадка. Похоже, в коттедже
у них что-то вроде штаба. Вероятно, он оставил там
оружие, пока они занимались делом. Может быть, он не
хотел носить с собой патроны из-за того, что кругом
огонь. Во всяком случае, война объявлена, и нам пред-
стоит довольно серьезная работа. Главное — не спускать
глаз с их машины. Они будут очень стараться удрать.
Но сначала они должны как-то убить нас. Они попали
в очень неприятное положение и будут драться как
черти.
Я закончила обработку раны. Джеймс Бонд наблюдал
за первым коттеджем. Потом сказал:
— Лучше перейти в укрытие. У них внутри мо-
жет быть что-нибудь тяжелое, и они, должно быть,
уже кончили перевязку ноги Страха. — Он поднялся на
117
ноги, резко дернул меня за руку и крикнул: — Быст-
ро! — Одновременно я услышала звон разбиваемого где-
то справа стекла и оглушающий грохот, как мне пока-
залось, пулемета. Пули впились в боковую стену адми-
нистративного корпуса у самых наших ног.
Джеймс Бонд улыбнулся:
— Извини еще раз, Вив! У меня сегодня не очень
хорошие манеры. Я исправлюсь. — Он улыбнулся. —
Давай-ка подумаем минутку.
Это была долгая минутка. От пышущего жаром ад-
министративного корпуса с меня катился пот. Огонь пока
не повредил северную стену и тот участок стены неда-
леко от парадного входа, где мы прятались. Все остальное
было морем огня. Но ветер пока гнал его в южном
направлении, и мне казалось, что этот участок кирпич-
ной кладки продержится еще долго. Большинство кот-
теджей уже догорало: на той стороне просеки пламя
уменьшилось, и искры летели все медленнее. Я вдруг
подумала, что пламя должно быть видно на расстоянии
многих миль. Может быть, даже в Лейк Джордже иди
Глен Фолз, но никто почему-то не поспешил на помощь.
Вероятно» дорожная патрульная служба и пожарные бы-
ли по горло заняты в связи с теми разрушениями, ко-
торые произвела гроза. К тому же они наверняка счи-
тают, что огонь не распространится на их любимые леса
по сильно промокшей земле.
Джеймс Бонд сказал:
— Вот что мы будем делать. Во-первых, я хочу»,
чтобы ты находилась где-нибудь, откуда ты мне сможешь
помочь и где бы я о тебе не беспокоился. В противном
случае, насколько я понимаю этих людей, они сосредо-
точатся на тебе, полагая, что я сделаю все, даже дам
им возможность уйти, только чтобы ты не пострадала.
— Это правда?
— Не говори глупостей. Ты под прикрытием разва-
лин этого? дома перейдешь дорогу, стараясь быть неза-
меченной, пойдешь вдоль нее, пока не окажешься прямо
напротив их машины. Веди себя тихо. Даже если один
из них или они оба подойдут к машине, не стрелян,
пока я не скажу. Поняла?
— Но где: же будешь ты?
— Если наша цель — машины, то мы занимаем
так называемую внутреннюю линию обороны. Я буду
на
находиться где-нибудь здесь и дам им возможность на-
пасть на меня. Это ведь им нужно поскорее избавиться
от нас и убраться отсюда. Пусть попробуют. Время ра-
ботает против них. — Он посмотрел на часы. — Уже
почти три. Сколько осталось до рассвета?
— Около двух часов. Здесь светает около пяти. Но
их же двое, а ты один. Они возьмут тебя, как они это
называют, в «клещи».
— Один из крабов потерял клешню. Во всяком слу-
чае мой план — самое лучшее, что я могу предложить.
Теперь иди через дорогу, пока они чего-нибудь не при-
думали. Я отвлеку их.
Он подошел к углу здания, выглянул из-за него и
быстро произвел два выстрела в сторону коттеджа, где
они укрылись. В ответ послышался звон разбитого стек-
ла, а потом угрожающе заработал автомат. Пули рас-
плющивались о кирпичную стену и уносились через до-
рогу в лес. Джеймс Бонд отпрянул и одобрительно улыб-
нулся:
— Давай!
Я побежала направо через дорогу, стараясь, чтобы
строение офиса находилось между мной и последним
коттеджем, а затем стала продираться сквозь деревья.
Они снова цеплялись, рвали на мне одежду и царапали
тело, но на этот раз на мне была подходящая обувь, а
ткань комбинезона была прочной. Я углубилась довольно
далеко в лес, а затем стала двигаться влево. Решив, что
удалилась достаточно далеко, я стала медленно переме-
щаться к тому месту, которое было освещено пламенем.
Я вышла точно туда, куда было нужно, прямо к первой
линии деревьев на расстоянии двадцати ярдов от кото-
рых, на другой стороне дороги, стоял черный «седан».
Мне хорошо было видно освещенное пляшущим светом
пожара поле боя.
Все это время луна то появлялась, то исчезала в
быстро летящих облаках, то освещая все ярким светом,
то оставляя лишь мерцающие отблески огня. Вот она в
очередной раз полностью вышла из-за облаков, и в ее
свете я увидела такое, что чуть не вскрикнула. Тощий,
извиваясь на животе, как червяк, полз по направлению
к северной части офиса. Оружие в его руке ярко блестело
в лунном свете.
119
Джеймс Бонд находился там, где я его оставила, и
чтобы он никуда не исчез оттуда, Стрелок вел непре-
рывную, с интервалами в несколько секунд, стрельбу
одиночными выстрелами по углу стены, к которой про-
бирался тощий. Вероятно, Джеймс Бонд понимал смысл
этой непрерывной стрельбы. Он наверняка знал, что она
велась для того, чтобы прижать его к земле, потому что
он начал двигаться влево по направлению к горящей
половине здания. Вот он уже бежал, низко согнувшись,
по порыжевшей траве через вздымающиеся клубы дыма
и искр по направлению к обугленным, мерцающим руи-
нам левого ряда коттеджей. Я успела заметить, как
он нырнул под один из навесов для машин где-то в
районе пятнадцатой стоянки и исчез. Я решила, что он
попытается среди деревьев, растущих позади коттеджей,
добраться до Стрелка с тыла.
Я наблюдала за тощим. Он почти добрался до угла
офиса. Вот он уже там. Одиночные выстрелы прекрати-
лись. Не целясь, держа оружие в левой руке, тощий
высунул его за угол и вслепую выпустил всю обойму в
сторону передней стены, где Джеймс и я стояли еще
совсем недавно.
Поскольку ответного огня не последовало, он, как
змея, вытянул голову за угол и сразу же отдернул ее.
Затем встал на ноги и помахал рукой, показывая, что
нас там нет.
Откуда-то из-за первого коттеджа вдруг раздались
два выстрела, за ними последовал леденящий кровь
вопль, от которого у меня сердце замерло, и появился
Стрелок, двигавшийся спиной. Он стрелял правой рукой
с бедра, левая висела вдоль тела. Он продолжал бежать
спиной, вскрикивая от боли, но не прекращая стрелять
короткими очередями из автомата. Что-то едва заметно
зашевелилось под одним из навесов и оттуда раздался
ответный выстрел из тяжелого автоматического оружия.
Стрелок засек цель,. выстрелил, и пистолеты Джеймса
Бонда замолчали. Затем заговорили вновь уже из другого
места, и .один из выстрелов Бонда, должно быть, попал
;В автомат, потому что Стрелок неожиданно уронил его
и побежал к черному «седану», откуда тощий, извиваясь,
прикрывал его огнем из двух пистолетов. Пуля Джейм-
са Бонда, вероятно, заклинила механизм автомата, так
как он продолжал самопроизвольно стрелять, крутясь на
120
траве, как огненное колесо фейерверка, и разбрызгивая
пули во все стороны. Затем тощий оказался на води-
тельском месте, я услышала, как завелся двигатель, из
глушителя вырвался дым. Он широко распахнул боковую
дверь, Стрелок нырнул в нее, и от резкого рывка ма-
шины дверь захлопнулась.
Я не стала ждать Джеймса, выбежала на дорогу и
открыла стрельбу по заднему стеклу. Я слышала, как
некоторые из моих пуль ударялись о металл. Но вот
раздался щелчок бойка: патроны кончились. Я стояла и
ругалась: уходят! В этот момент раздались уверенные
звуки выстрелов из пистолета Джеймса откуда-то с даль-
него конца лужайки. Последовал ответ из переднего окна
машины. Это продолжалось до того момента, когда по-
казалось, что «седан» сошел с ума. Он развернулся,
описав большую дугу, и помчался через лужайку прямо
на Джеймса. На мгновение фары автомобиля осветили
его. На обнаженной груди блестел, пот, а он-продолжал
стрелять, стоя в классической позе, словно ожидая на-
падения дикого зверя. Я испугалась, что его задавят, и
помчалась к нему по траве. Но машина вильнула в
сторону и, ревя двигателем, на самой большой скорости
рванула прямиком к озеру.
Я стояла и смотрела, как зачарованная. Лужайка
оканчивалась неподалеку отсюда невысоким утесом —
всего около двадцати футов. Внизу находилось озерцо с
рыбой, а на краю лужайки были расставлены грубо
обработанные столы и лавки, на которых могли сидеть
участники пикников. Машина продолжала лететь вперед,
и, независимо от того, налетит ли она на лавки или нет,
она неизбежно на такой скорости должна была свалиться
в озеро! Но она промчалась мимо всех лавок и в тот
момент, когда я, чтобы не закричать от ужаса; зажала
рот руками, взлетела в воздух и шлепнулась на воду в
горизонтальном положении, произведя гигантский
всплеск и треск. -Потом она очень медленно стала по-
гружаться в воду, образовав водоворот из пузырьков
воздуха и выхлопных газов. Скоро от нее уже ничего
не осталось на поверхности, кроме багажника, части
крыши и заднего стекла, косо глядящего в небо.
Джеймс Бонд , все еще стоял, уставившись в озеро,
когда я подбежала к нему и обхватила его руками:
— С тобой все в порядке? Ты не ранен?
12f
Ошеломленный происшедшим, он повернулся ко мне,
обнял за талию, крепко прижал к себе и как-то неуве-
ренно произнес:
— Да. Со мной все в порядке. — Он оглянулся на
озеро. — Я должно быть, попал в водителя, — в тоще-
го — убил его, а его труп заблокировал акселератор.
Казалось, он стал приходить в себя. Натянуто улыб-
нулся:
— Ну что ж, хорошо. Это определенно упростило
ситуацию. Мы избавлены от многих хлопот. Они умерли
и похоронены в момент смерти. Не могу сказать, что
•мне их жаль. Это была парочка настоящих головоре-
зов. — Он отпустил меня и вложил пистолет в кобуру.
От него пахло порохом и потом. Это было восхитительно.
Я встала на цыпочки и поцеловала его.
Мы повернулись и медленно побрели по траве. Огонь
теперь вспыхивал эпизодически, и поле боя находилось
почти в темноте. На моих часах было 3.30. Вдруг я
.почувствовала себя полностью разбитой.
И как бы эхом моих мыслей прозвучали слова Джеймса:
— Действие бензедрина закончилось. Как насчет то-
го, чтобы немного поспать? Три или четыре коттеджа
остались в хорошем состоянии. Не возражаешь против
номеров 2 и 3?
Я почувствовала, что краснею, но упрямо сказала:
— Мне все равно, что ты думаешь, Джеймс, но я
не оставлю тебя сегодня. Можешь выбирать любой —
2-й или 3-й. Я буду спать на полу.
Он рассмеялся и притянул меня к себе.
— Если ты будешь спать на полу, я тоже. Но мне
кажется, было бы большой глупостью не воспользоваться
прекрасной двуспальной кроватью. Давай остановимся на
номере 3. — Он взглянул на меня, изображая светскую
галантность:
— Или вы предпочитаете номер 2, мадам?
— О, нет. Третий номер — это рай!
Глава 14
Бимбо
В коттедже нечем было дышать. Пока Джеймс
Бонд собирал наш «багаж» в лесу, я открыла форточ-
ку и отвернула угол простыни на двуспальной кровати.
122
Казалось, я должна была бы чувствовать смущение, но
я не чувствовала его. Мне просто нравилось готовить
ему постель при лунном свете. Потом я попробовала,
включить душ и обнаружила, что каким-то чудесным
образом давление в трубах здесь сохранилось полностью,
хотя дальше по линии многие ее участки должны были
расплавиться. Я содрала всю одежду с себя, сложила ее
в аккуратную кучку, зашла в душ и распечатала кусок
мыла «Камея». «Порадуйте ваших гостей розовой «Ка-
меей!» — с ароматом дорогой французской косметики и
нежнейшим действием лучшего питательного крема!» —
вспомнила я рекламную надпись на упаковке. Затем
стала очень осторожно, стараясь не надавливать на си-
няки, намыливать тело.
Из-за шума воды в душе я не слышала, как Джеймс
вошел в ванную комнату. Но вдруг еще две руки стали
меня мыть, ко мне прижалось голое тело, и я ощутила
запах пота и пороха. Я обернулась, и улыбнулась ему.
Его руки обняли меня, и наши губы встретились в по-
целуе, который, казалось, никогда не кончится. Струя
воды, под которой мы стояли, заставила нас закрыть
глаза. Когда я уже почти не могла дышать, он вытащил,
меня из-под воды, и мы снова поцеловались. Когда его,
руки касались моего тела, я испытывала такое сильное
желание отдаться ему, что у меня начинала кружиться
голова.
— Пожалуйста, Джеймс! Пожалуйста, не. надо! Йлк
я упаду. И будь нежнее. Ты мне делаешь больно!
В полумраке лунного света в ванной его глаза были
как две узкие щели. Вдруг они расширились, и в них
появились нежность и смешинки.
— Извини, Вив. Я не виноват. Это. все мои руми^
Они не хотят отпускать тебя, а мм еще нужно вымыть
МЕНЯ. Я ведь грязный. Придется тебе этим заняться.
Меня они не послушаются.
Я рассмеялась и потянула его под душ.
— Хорошо. Но пощады не жди. Последним, кого» Я
мыла, был пони, мне было тогда двенадцать лет. К тому
же я почти ничего не вижу.
Я взяла мыло.
— Нагни голову^ Постараюсь, чтобы мыло в глаза
не попало.
ки
— Если оно попадет в глаза, я... — он вынужден
был замолчать, так как я принялась намыливать его
лицо и волосы. Затем перешла на руки и грудь. Он стоял
нагнувшись, держась обеими руками за водопроводную
трубу.
Я остановилась.
— Остальное — сам.
— Ничего подобного. И остальное вымоешь ты, и
сделаешь это как положено — а что если начнется
мировая война и тебе придется быть медсестрой? Тебе
следует научиться мыть мужчину. Между прочим, что
это за чертово мыло? От меня пахнет, как от Клеопатры.
— Это очень хорошее мыло. В нем содержатся до-
рогие французские ароматические вещества. Так напи-
сано на упаковке. И пахнет от тебя изумительно. Это
гораздо лучше, чем порох.
Он рассмеялся.
— Ну ладно. Продолжай, но поторопись!
Я нагнулась и продолжила и, конечно, через минуту
мы снова были в объятиях друг друга под струей воды.
Наши тела от мыла и воды были скользкими. Он вы*
ключил воду, поднял меня, вынес из-под душа и начал
медленно вытирать банным полотенцем. Я стояла, опер-
шись на его свободную руку и блаженствовала. Потом
я взяла полотенце и вытерла Джеймса. А потом он
поднял меня на руки, отнес в спальню и положил на
кровать, а я через полуприкрытые ресницы наблюдала
за тем, как он задергивал занавески и запирал дверь.
Потом он лег рядом со мной.
Его руки и губы были неторопливыми и наэлектри-
зованными, его тело было нежным и безжалостным. Поз-
же он сказал мне, что, когда наступил главный момент,
я закричала. Я этого не помнила. Помнила только то,
что передо мной неожиданно разверзлась бездна сладо-
стного восторга и поглотила меня. Я впилась ногтями в
его бедра. Потом сквозь дрему я слышала, как он говорил
мне что-то очень приятное, еще раз поцеловал меня,
потом его тело опустилось рядом и затихло. А я лежала
на спине, смотрела в красноватую темноту и прислуши-
валась к его дыханию.
Я никогда в жизни не занималась любовью вот так,
когда участвуют не только тело, но и все чувства. С Де-
реком это было приятно. С Куртом так себе, но эмоций
124
там не было вообще. Это же было нечто совершенно
иное. Наконец-то я поняла, как много секс может зна-
чить в жизни.
Думаю, что знаю, почему мне было так хорошо с
этим человеком, которого я встретила всего шесть часов
назад. Кроме того, что он чрезвычайно привлекателен,
властен, мужествен, он появился ниоткуда, как принц в
сказке, и спас меня от дракона. Он мог бы просто
заменить колесо на своей машине и уехать или, когда
возникла опасность, он мог легко спастись сам. Но он
сражался за мою жизнь, как за свою собственную. А по-
том, когда дракон был повержен, он взял меня как
вознаграждение. Я знала, что через несколько часов он
уедет, несмотря на все протесты любви, без извинений
и не ища предлога. Этим все и кончится.
Каждая женщина немножко любит насилие. Она лю-
бит, когда ее берут. Его восхитительная жестокость по
отношению к моему покрытому синяками телу придала
его любви особое очарование. Конечно же сыграло свою
роль и то, что наши нервы одновременно успокоились
сразу, когда прошло напряжение, исчезла опасность и
нахлынула благодарность, которую я, естественно, испы-
тывала к своему избавителю. Я не чувствовала ни со-
жаления, ни стыда. Для меня этим все не кончится,
будет масса последствий. Скажем, после него другие
мужчины меня не будут удовлетворять. Но какие бы
неприятности у меня ни случились, он никогда о них
не узнает. Я не буду преследовать его и пытаться по-
вторить то, что между нами было. Я буду далеко от
него, отпущу его своей дорогой, на которой будут другие
женщины, бессчетное количество других женщин, кото-
рые, вероятно, доставят ему такое.же физическое удов-
летворение, какое он получил со. мной. Меня это* не
волновало. По крайней мере, я убеждала себя, что меня
это не волнует, потому что ни одна из них никогда не
сможет владеть им так, как это удалось мне. И всю свою
жизнь я буду благодарна ему. Я запомню его навсегда,
как воплощение МОЕГО героя.
Как же я глупа. И что это я устраиваю драму из-за
обнаженного мужского тела, лежащего рядом со мной?
В конце концов, он просто профессиональный агент,
который выполнил свою работу. Его научили пользовать-
ся оружием, убивать людей. Что в этом замечательного?
125
Храбрый, безжалостный с женщинами — это его про-
фессиональные качества, за них ему платили. Он был
кем-то вроде шпиона, который сегодня меня любил. Да-
же не любил. Переспал со мной. Почему я должна делать
из него своего героя, клясться, что никогда его не забуду?
Неожиданно у меня появилось острое желание разбудить
его и спросить:
— Ты можешь быть хорошим? Добрым?
Я повернулась на бок. Он спал и спокойно дышал,
уткнувшись головой под левую подмышку. Правая рука
была засунута под подушку. Снова ярко светила луна.
Через занавески просачивался красный свет. Я низко
склонилась над ним, вдыхая запах мужчины, сгорая от
желания дотронуться до него, провести рукой по его
загорелой спине до самого того места, где загар резко
сменялся белой кожей, не загоравшей под плавками.
Я долго смотрела на него, потом снова легла. Нет,
все же он был именно таким, каким я его себе пред-
ставляла. Да, он был создан для любви.
.... Красные занавески на другом конце комнаты легко
колыхались. Полусонными глазами я старалась разгля-
деть почему. Ветер стих, и снаружи не было слышно ни
звука. Я лениво перевела взгляд на другое окно. Здесь
занавески были неподвижны. Должно быть, с озера дул
легкий ветерок. Да спи ты, ради Бога, — сказала я себе.
И тут неожиданно занавески с шуршанием раздви-
нулись, и огромное, блестящее, похожее на репу лицо,
освещенное луной, заглянуло в комнату.
. . Я никогда не думала, что это придумали писатели.
Но теперь я сама слышала, как, поднимаясь, они терлись
о подушку и ощутила прикосновение воздуха к коже
головы. Я хотела закричать, но звук замер в горле.
Я буквально окаменела. Я не могла пошевелить ни но-
гой, ни рукой. Я думала, что эти выражения тоже взяты
из художественной литературы. Но это было правдой.
Я просто лежала и таращила глаза.
Физически я почти ничего не ощущала. Я не могла
шелохнуться — лежала как доска. Лицо за окном ух-
мылялось. Вероятно, от физического усилия зубы оска-
лились, как у зверя. Лунный свет отражался от зубов,
глаз и от макушки лысого черепа — все это было похоже
на детский рисунок. Лицо привидения медленно повора-
чивалось, рассматривая комнату. Оно увидело белую
126
кровать, очертания двух голов на подушке. Голова пе-
рестала вертеться, и рядом с ней появилась рука, а в
ней — блестящий металл. Рука неуклюже нанесла удар
по окну и разбила стекло.
Звон стекла заставил меня очнуться от оцепенения.
Я закричала и толкнула Джеймса в бок. Вероятно, его
еще раньше разбудил звук разбиваемого стекла, а я
своим толчком даже наверное помешала ему прицелить-
ся. Затем раздался грохот двух выстрелов и жесткий
звук пуль, расплющивающихся о стену над моей головой.
Голова исчезла.
— С тобой все в порядке, Вив? — Голос был нетер-
пеливым, с нотками отчаяния.
Убедившись, что со мной ничего не случилось, он
не стал ждать ответа. Кровать сотряслась, и неожиданно
проем двери осветился лунным светом. Он бежал так
тихо, что я не слышала его шагов по бетонному полу.
Я же продолжала лежать, оцепенев от ужаса, — еще
одно литературное выражение, но очень точное, — за-
сыпанная острыми осколками стекла, и вспоминала
ужасную блестящую, похожую на репу, голову, которая,
должно быть, принадлежала привидению.
Джеймс Бонд вернулся, но не произнес ни слова.
Первое, что он сделал, дал мне стакан воды. Ничего
особенного, — родители всегда поступают так, если их
детям приснится кошмар. Его приход вернул комнате ее
привычные очертания. Пропало ощущение, что ты на-
ходишься в черно-красной пещере с вооруженными при-
видениями. Затем он взял банное полотенце, подставил
стул к разбитому окну, взобрался на него и занавесил
окно полотенцем.
Я наблюдала за тем, как та напрягаются, то опадают
его мышцы, и вдруг подумала, как странно выглядит
человек без одежды, если он не занимается любовью, а
просто движется по комнате, выполняя какую-нибудь
домашнюю работу. Я подумала, что, вероятно, следует
быть нудистом, чтобы относиться к этому спокойно» но
только до сорока лет. Потом сказала:
— Джеймс, никогда не полней.
Он закрепил полотенце, спрыгнул со стула и рассе-
янно произнес:
— Не буду. Ты права. Толстым быть нехорошо.
ш
Потом он поставил стул к письменному столу, где
он стоял прежде, и взял со стола пистолет. Проверил
его, подошел к своей сложенной небольшой кучкой одеж-
де, достал новую обойму, заменил ее, подошел к кровати
и положил пистолет под подушку.
Теперь я поняла, почему он лежал в такой позе —
засунув правую руку под подушку. Я догадалась, что он
всегда так спал. Ну и жизнь — как у пожарного, в
постоянном ожидании вызова. Опасность — его работа.
Он подошел, сел на край кровати с моей стороны. В про-
сачивающихся пятнах света лицо его выглядело расстро-
енным. Он попытался улыбнуться, но у него вышло лишь
некое подобие улыбки.
— Извини, Вив, — сказал он. — Нас опять чуть
не убили, и все из-за меня. Я, должно быть, теряю
бдительность. Если так пойдет дольше, у меня могут
быть неприятности. Помнишь, когда машина ушла под
воду, над водой осталась часть крыши и заднее стекло?
Очевидно, там в углу сохранилось достаточное количе-
ство воздуха. Я свалял дурака, что не довел дело до
конца. Стрелку понадобилось лишь разбить заднее стек-
ло и доплыть до берега. Он был ранен несколько раз.
Ему, должно быть, было очень тяжело двигаться. Но он
добрался до нашего коттеджа: с нами следовало покон-
чить. Не заходи утром за коттедж. Там тебя ждет очень
неприятное зрелище. — Он посмотрел на меня, ища
сочувствия. — Во всяком случае, прости меня, Вив. Я не
должен был этого допускать.
Я выбралась из кровати, подошла к нему и обвила
его шею руками. Его тело было неподатливым. Я при-
тянула его к себе и поцеловала.
— Не будь глупым, Джеймс! Если бы не я, ты бы
не попал во всю эту заваруху. А если бы не ты, где бы
я сейчас была? Вот уже несколько часов, как я была бы
поджарена. Жаль только, что ты так мало спал. Ложись
в постель, я тебя согрею.
Он притянул меня к себе, провел руками по моему
телу и крепко прижал его к своему. Так мы стояли
довольно долго, не шевелясь, и я почувствовала, как в
его тело перетекает мое тепло. Затем он поднял меня и
осторожно положил на кровать. Он взял меня неистово,
почти грубо. И опять кто-то, кто вовсе не был мной,
кричал, а потом мы лежали рядом, прижавшись друг к
123
другу. Его сердце бешено колотилось, а я вдруг обнару-
жила, что моя правая рука вцепилась в волосы на его
груди.
Я разжала согнутые пальцы и дотронулась до его
руки.
— Джеймс, что такое бимбо? — спросила я.
— Зачем тебе это?
— Я скажу, когда ты мне ответишь.
Он сонно рассмеялся.
— На языке гангстеров так называют проституток.
— Я так и думала. Они все время меня так назы-
вали. Наверное это правда.
— Не говори глупости.
— Обещаешь, что не будешь думать обо мне как о
бимбо?
— Обещаю. Ты просто цыпленок. И я чувствую себя
с тобой теленком.
— Что это значит?
— Это значит, что я с ума схожу по тебе. Хватит
вопросов. Спи. — Он нежно поцеловал меня и повер-
нулся на бок.
Я обвила его сзади, крепко прижалась к его спине
и ягодицам. — Так очень приятно спать, Джеймс. Как
ложки. Спокойной ночи, Джеймс.
— Спокойной ночи, дорогая Вив.
Глава 15
СЕРДЕЧНЫЕ ШРАМЫ
Это были последние слова, которые он произнес.
Когда я проснулась на следующее утро, его уже не было.
Только на постели, где он лежал, была вмятина, и
подушка сохраняла его запах. Чтобы в этом убедиться,
я выпрыгнула из кровати и побежала посмотреть, на
месте ли серая машина. Ее не было.
День был прекрасным. На земле лежала обильная
роса, и в траве угадывалась дорожка, протоптанная им,
когда он шел к своей машине. Над просекой с криком
пролетела птица, и откуда-то из глубины деревьев раз-
дался печальный плач голубя.
Руины мотеля были черными и ужасными. Из раз-
валин административного корпуса поднимался призрач-
ный вертикальный шлейф дыма. Я вернулась в коттедж,
5 Зарубежный криминальный ромам
129
приняла душ и быстро начала паковать свои вещи в две
переметные сумки. И здесь на туалетном столике я
увидела письмо. Я села на кровать и прочла.
Оно было написано на фирменной бумаге мотеля,
которая лежала в письменном столе. Почерк был раз-
борчивым и ровным. Написано не шариковой, а перьевой
ручкой.
«Дорогая Вив!
Тебе, видимо, придется давать показания полиции,
поэтому перехожу к делу. Сейчас я еду в Глен Фолз,
где подготовлю полный отчет для полиции. До этого
я сообщу дорожной полиции, чтобы они немедленно
прибыли к тебе. Я также свяжусь с Вашингтоном, и
они почти наверняка обяжут власти Олбани взять
расследование на себя. Я приму все меры, чтобы тебя
не слишком беспокоили и чтобы, после того как ты
дашь показания, тебе разрешили уехать. В Глен Фолз
будут осведомлены о моем маршруте и регистрацион-
ном номере моей машины. Они смогут найти меня, где
бы я ни находился, если тебе понадобится моя помощь
или им дополнительная информация. Тебе не удастся
найти ничего на завтрак, поэтому я попрошу полицей-
ских привести с собой термос с кофе и бутерброды,
чтобы не дать тебе умереть с голоду. Я бы очень
хотел остаться с тобой! Хотя бы для того, чтобы
взглянуть на мистера Сангинетти! Но я сомневаюсь,
что он появится сегодня утром. Полагаю, не получив
сообщения о выполнении задания от своих головорезов,
он умчался в Олбани и сел в первый самолет на юг,
чтобы пробраться в Мексику. Я сообщу в Вашингтон
об этой моей догадке, и, если они пошевелятся, то
смогут перехватить его. За это он получит пожиз-
ненный срок, как говорится «отныне и в вечность»,
или «розарий» на языке, который мы с тобой начали
изучать. А теперь слушай. Ты и в какой-то мере я
спасли страховой компании по крайней мере полмил-
лиона долларов. За это полагается большое вознаграж-
дение. Мне по службе не разрешено получать возна-
граждения. К тому же фактически ты приняла на себя
всю основную тяжесть случившегося и являешься глав-
ной героиней. Не спорь со мной! Я совершенно серьез-
но собираюсь поставить этот вопрос и проследить,
130
чтобы страховая компания тебя не обманула И еще.
Я совсем не удивлюсь, если одного или обоих бандитов
разыскивает полиция и за их головы назначено возна-
граждение. За этим я тоже прослежу. Что касается
будущего. Будь осмотрительна, и пусть тебя не пре-
следуют кошмары. Такое случается не часто. Считай,
что попала в серьезную автомобильную катастрофу,
тебе повезло и ты осталась живой. И будь всегда такой
же чудесной, какая ты есть. Если когда-нибудь тебе
понадобится моя помощь, где бы ты ни находилась,
можешь связаться со мной письмом или телеграммой.
Только не по телефону. Мой адрес: Министерство Обо-
роны, Сториз Гейт, Лондон, Юго-Запад, для меня.
Всегда твой
Дж. Б.
Р. S. Давление в шинах твоего мотороллера слиш-
ком высокое для дорог Юга. Не забудь немного спу-
стить колеса.
Р. Р. S. Попробуй вместо «Камей» мыло «Альпий-
ские цветы».
Я услышала рев приближающихся мотоциклов. Когда
они остановились, раздался короткий вой сирен, опове-
щающий об их прибытии. Я засунула письмо за пазуху,
застегнула молнию и вышла навстречу Закону.
Это были два сотрудника полиции штата, крепкие,
молодые и очень симпатичные. Я почти позабыла о
существовании подобных людей. Они откозыряли мне
так, словно я была представительницей королевской
семьи.
— Мисс Вивьен Мишель? — Говорил лейтенант —
старший по званию. Второй тихо сообщал по радио об
их прибытии.
- Да.
— Я лейтенант Морроу. Мы знаем, что вчера ночью
у вас были неприятности. — Он указал рукой в перчатке
в сторону развалин. — И кажется, немалые.
— О, это пустяки, — произнесла я небрежно. —
В озере машина с трупом. И еще один лежит позади
коттеджа номер три.
— Да, мисс. — Мне показалось, что он не одобрял
моего легкомыслия. Он обернулся к своему напарни-
ку, — О’Доннел, взгляните, что там, ладно?
131
— О’кей, лейтенант. — О’Доннел трусцой побежал
по траве.
— Итак, давайте где-нибудь присядем, мисс Ми-
шель.
Лейтенант наклонился и из сумки, прикрепленной к
седлу, достал аккуратный сверток.
— Привез завтрак. Боюсь, там только кофе и пон-
чики. Подойдет? — Он протянул сверток.
Я одарила его улыбкой мощностью в одну свечу.
— Ужасно любезно с вашей стороны. Я умираю от
голода. У озера есть несколько скамеек. Мы можем найти
такую, откуда не видно утонувшую машину.
Я пошла впереди по траве, и мы сели. Лейтенант
снял фуражку, достал блокнот, ручку и сделал вид, что
читает свои записи, давая мне возможность поесть.
После этого он посмотрел на меня и впервые улыб-
нулся.
— Не беспокойтесь, мисс. Я не собираюсь снимать с
вас допрос. Для этого приедет капитан. Он, кстати, может
появиться в любой момент. Когда я получил команду
срочно двигаться сюда, я располагал только голыми фак-
тами. Но меня очень волнует, что с того момента, как я
получил это задание, меня не оставляют в покое. По пути
сюда на шоссе номер девять я слушал по радио полицей-
ские переговоры. Этим делом, оказывается, заинтересова-
лись не только в Олбани, но и высшее руководство в
Вашингтоне дышит нам в спину. Никогда не слышал столь-
ко переговоров по радио. А теперь, мисс, не могли бы вы
мне сказать, почему Вашингтон вмешался в дело и почему
там узнали о нем раньше, чем в Глен Фолз, хотя отсюда
до Вашингтона не меньше двух часов езды на хорошей
скорости.
Я не смогла удержаться от улыбки, таким он был
простодушным. Я почти слышала, как он кричал О’Дон-
нелу по дороге сюда: «Черт, в любую минуту вслед за
нами сюда может пожаловать Джон Кеннеди!» Я улыб-
нулась:
— Ну ладно, я расскажу вам. Есть один человек,
его зовут Джеймс Бонд. Он тоже причастен к этому
делу. Это он спас меня и пристрелил двух гангстеров.
Он что-то вроде агента английской секретной службы.
Ехал на машине из Торонто в Вашингтон с докладом по
каком-то делу. У него спустило колесо, и он остановился
132
в мотеле. Если бы не это, я сейчас была бы уже покой-
ницей. Полагаю, что он весьма важная фигура. Он по-
дозревает, что мистер Сангинетти попытается удрать в
Мексику или куда-нибудь еще. Но это почти все, что я
о нем знаю, кроме того разве, что он показался мне
чудесным человеком.
Лейтенант выслушал меня с пониманием:
— Наверное, так оно и есть, мисс, если он вытащил
вас из этой передряги. Но он наверняка связан с ФБР.
Они редко вмешиваются в дела местного значения. Толь-
ко если их попросят или если дело имеет общегосудар-
ственное значение.
Издалека раздался пронзительный вой сирен. Лейте-
нант Морроу встал и надел фуражку.
— Благодарю вас, мисс. Я просто хотел удовлетво-
рить свое любопытство. Дальше этим делом будет зани-
маться сам капитан. Не волнуйтесь. Он приятный па-
рень.
Подошел О’Доннел:
— С вашего позволения, мисс.
Лейтенант отошел с ним, слушая его доклад, а я
прикончила кофе и медленно поплелась за ними, думая
о сером «Сандербёрде», который сейчас накручивал мили
по дороге на Юг, и о загорелых руках на его руле.
Кавалькада, поднимая пыль на дороге, вьющейся ере?
ди сосен, выглядела внушительно. Она состояла из штаб-
ного автомобиля, «Скорой помощи», еще двух полицей-
ских машин и «Техпомощи», которая двинулась по траве
в мою сторону и спустилась к озеру. Казалось, каждый
знал свой маневр, и очень скоро вся территория покры-
лась движущимися фигурами в коричневато-зеленых и
темно-синих мундирах.
Плотный человек, направившийся ко мне навстречу
в сопровождении младшего офицера, который, как ока-
залось, был стенографистом, всем своим видом напоми-
нал показательного кинематографического детектива. Он
медленно двигался, был целеустремлен, и у него было
доброе лицо. Он протянул руку.
— Мисс Мишель? Я капитан Стонор из Глен Фолз.
Давайте поговорим где-нибудь в спокойной обстановке.
Например, в одном из коттеджей. Или вы предпочитаете
остаться на воздухе?
133
— Если вы нс возражаете... Я по горло сыта этими
коттеджами. Почему бы вам не посидеть там, за моим
обеденном столом? Кстати, благодарю вас за заботу.
Я умирала от голода.
— Благодарите не меня, мисс Мишель. — Глаза ка-
питана холодно сверкнули. — Это ваш английский друг,
капитан третьего ранга Бонд, помимо всего прочего пре-
дупредил нас и о том, что вы голодны.
Итак, значит он капитан третьего ранга. Это было
единственное звание, которое мне отныне нравилось.
И конечно, этот капитан невольно злился на него: ан-
гличанин — и с такими полномочиями! Да еще вдоба-
вок ко всему связанный с ФБР и ЦРУ! Ничто не могло
бы больше вывести из себя кадрового американского
полицейского. Я решила быть как можно более дипло-
матичной.
Мы присели и после обычных полицейских формаль-
ностей меня попросили рассказать всю историю.
На это ушло два часа. По ходу дела капитан Стонор
задавал вопросы. Время от времени к нему подходили
люди и отрывисто что-то шептали ему на ухо. В конце
беседы силы мои совсем иссякли. Принесли кофе и си-
гареты для меня («На службе не курю, спасибо, мисс
Мишель»). Затем мы все расслабились. Стенографисту
разрешили уйти. Капитан Стонор послал за лейтенантом
Морроу и пошел с ним к рации, чтобы передать пред-
варительный доклад в штаб, а я наблюдала за обломками
черного «седана», которые подняли на верх утеса и та-
щили теперь по траве к дороге. К ним подъехала «Скорая
помощь», и я отвернулась, когда на траву из-под облом-
ков осторожно вытащили мокрый тюк. Страх! Я снова
вспомнила эти холодные, с красными искрами на дне
глаза, почувствовала на себе его руки. Неужели это он?
Я услышала, как капитан сказал:
— Все копии — в Олбани и Вашингтон. Понятно? —
Затем отвернулся и сел напротив меня.
Он смотрел на меня добрыми глазами и говорил
что-то незначительное. Я с пониманием отвечала: «Нет,
нет». Я спросила, когда, по его мнению, мне можно
будет уехать.
Капитан Стонор стазу не дал ответа. Вместо этого
он медленно поднял руку к фуражке, снял ее и положил
на стол. Жест перемирия — копия жеста лейтенанта —
134
заставил меня внутренне улыбнуться. Затем он порылся
в карманах, достал сигареты и зажигалку. Предложил
мне и сам прикурил. Здесь он впервые улыбнулся мне
совершенно неофициально:
— У меня кончается дежурство, мисс Мишель. —
Он удобно откинулся на лавке, скрестил ноги, положил
левую лодыжку на правое колено и обхватил ее рукой.
Неожиданно он стал похож на доброго семьянина сред-
них лет на отдыхе. Он сделал первую глубокую затяжку
и смотрел, как улетучивается дым. Потом произнес:
— Вы можете уехать в любой момент, мисс Мишель.
Ваш друг, капитан Бонд, очень просил, чтобы вас бес-
покоили как можно меньше. И я рад услужить ему и
вам. И, — он улыбнулся с неожиданном юмором, —
мне бы не хотелось, чтобы подобная просьба поступила
из Вашингтона. Вы вели себя очень храбро. Нечаянно
вы оказались среди очень опасных преступников, и я бы
хотел, чтобы мои дети вели себя, окажись они на вашем
месте, точно так же. Этих двух бандюг разыскивали.
Я включу ваше имя на получение вознаграждения по
линии полиции, а также и по линии страховой компании.
Оно, конечно же, будет щедрым. Мы выдвигаем против
этих Фэнси предварительное обвинение в сговоре с целью
обмана. А мистер Сангинетти уже в бегах, как и пред-
полагал капитан Бонд, и сейчас полиция разыскивает
его. Против мистера Сангинетти будет выдвинуто обви-
нение в преступлении, которое карается смертной каз-
нью. Когда мы его поймаем, возможно, вы понадобитесь
в качестве свидетеля. Штат оплатит вам проезд, где бы
вы ни находились, проживание и обратную дорогу. Все
это, — капитан Стонор отряхнул пепел с сигареты —
обычный порядок, полиция за этим проследит. — Про-
ницательные голубые глаза внимательно посмотрели на
меня, а затем прищурились: — Но я не совсем удов-
летворен таким окончанием дела, — он улыбнулся. —
Теперь, когда у меня, так сказать, кончилось дежурство,
мы с вами побеседуем с глазу на глаз...
Я попыталась изобразить интерес и беззаботность,
но мне хотелось знать, что же последует.
— Оставил ли вам капитан Бонд какие-нибудь ин-
струкции, письмо? Он сказал мне, что оставил вас спя-
щей сегодня, рано утром. Что он уехал в районе шести
и не хотел вас будить. Абсолютно правильно, конечно.
135
Но, — капитан Стонор исследовал кончик сигареты, —
ваши показания и показания капитана Бонда свидетель-
ствуют о том, что вы находились в одном номере. Вполне
естественно в этих обстоятельствах. Вы, конечно, же, не
хотели остаться в одиночестве прошлой ночью. Но после
такой захватывающей ночи прощание выглядит несколь-
ко неожиданным. Надеюсь, у вас с ним не было никаких
неприятностей? Не хотел ли он, скажем, воспользоваться
вашим положением, если вы понимаете, что я имею в
виду? — Глаза его извинялись, но он внимательно смот-
рел на меня.
Я покраснела от злости и резко произнесла:
— Конечно нет, капитан. Да, он оставил мне письмо.
Абсолютно открытое. Но я не упомянула о нем, так как
оно не добавит ничего к тому, что вы уже знаете. —
Я расстегнула молнию на груди и вытащила письмо, еще
больше покраснев. Чертов мужик!
Он взял письмо, внимательно прочитал его и вернул:
— Очень хорошее письмо. Очень, э-э, деловое.
Я ничего не понял про мыло.
Я вкратце объяснила:
— О, это шутка. Он считал, что мыло в мотеле
слишком пахло духами.
— Понятно. Да, конечно. Ну, прекрасно, мисс Ми-
шель. — Глаза снова стали добрыми. — Ну, а теперь,
вы позволите мне сказать вам кое-что лично? Как если
бы вы были моей дочерью? А вы ведь могли бы быть
даже моей внучкой, если бы мои дети появились на свет
чуть раньше. — Он хихикнул по-домашнему.
— Пожалуйста, говорите все, что хотите.
Капитан Стонор вытащил другую сигарету и заку-
рил:
— Мисс Мишель, все, что говорит капитан Бонд,
правильно. Вы действительно как бы попали в тяжелое
дорожное происшествие и не хотите, чтобы вас пресле-
довали кошмары, но тут есть нечто большее. Вас не-
жданно-негаданно, как гром с ясного неба, так сказать,
насильно вовлекли в подпольную войну преступников,
войну, которая никогда не прекращается. Вы знаете о
ней лишь по книгам и фильмам. И, как это случается
в кино, сыщик спасает девушку от разбойников. — Он
перегнулся через стол и посмотрел мне прямо в глаза. —
Не поймите меня неправильно, мисс Мишель и, если
136
сочтете мои слова неуместными, просто забудьте о них.
Было бы естественно, если бы спасший вас сыщик стал
в ваших глазах героем, человеком, достойным поклоне-
ния и вы бы даже захотели выйти за него замуж. —
Капитан откинулся назад и улыбнулся, как бы извиня-
ясь. — Встречи, происшедшие при таких обстоятельст-
вах, оставляют шрамы на сердце. Они являются огром-
ным потрясением для любого, черт бы его побрал, граж-
данина. Но больше всего они сказываются на таких
молодых людях, как вы. Я полагаю, — его добрый
взгляд стал немного жестче, — и у меня есть на то
веские основания, что прошлой ночью вы вступили в
интимные отношения с капитаном Бондом. Боюсь, что
это одна из наших наименее приятных обязанностей —
уметь распознавать и такие вещи. — Капитан Стонор
поднял руку. — Я не буду больше проявлять любопыт-
ство, расспрашивая вас о таких личных делах. Они меня
не касаются, но было бы очень жаль, хотя это и совер-
шенно естественно, почти неизбежно, если бы вы поте-
ряли душевный покой из-за этого блестящего молодого
англичанина, который просто спас вам жизнь. — При-
ветливая отеческая улыбка была смешана с иронией. —
В конечном счете все сказано и все произошло — имен-
но так все случается в книгах и в кино, не правда ли?
Почему бы этому не произойти в жизни?
Я заерзала от нетерпения, мне хотелось, чтобы эта
лекция поскорее окончилась и я могла бы уйти.
— Я заканчиваю. Осталось совсем немного, мисс
Мишель. Я знаю, что вы думаете обо мне как о нахале,
но с тех пор как я, служа в полиции, перешагнул через
средний возраст, меня стал интересовать, как я это на-
зываю, послеродовой период, наступающий после таких
происшествий. Особенно, когда выживший участник про-
исшествия молод и на него произвело сильное впечат-
ление то, через что ему пришлось пройти. Если можно,
мисс, хотелось бы поделиться с вами одной мыслью, и
после этого я пожелаю вам всяческих удач и благопо-
лучного путешествия на этом вашем маленьком безум-
ном мотороллере.
Глаза капитана Стонора продолжали смотреть в мои,
но в них сбился фокус. Я знала, что услышу сейчас
нечто, идущее от всего сердца. Это так редко, случается
137
при общении с детьми. Я забыла о том, что хотела
поскорее уйти, и вся обратилась в слух.
— Подпольная война, о которой я говорил — пре-
ступная битва, которая идет, не прекращаясь, неважно
между кем конкретно — между полицейскими и граби-
телями, между шпионами и контрразведчиками... Это
сражение между обученными армиями. Одна сражается
на стороне закона или за то, что ее страна считает
справедливым, другая является противницей закона и
справедливости. — В этот момент капитан Стонор раз-
говаривал сам с собой. Мне показалось, что он говорил
нечто, чрезвычайно для него важное, о чем, вероятно,
он говорил и в своих выступлениях или статьях в ка-
ком-нибудь полицейском журнале. — Но у представи-
телей высших эшелонов всех этих сил, у самых искусных
профессионалов, участвующих в этой войне, есть одно
смертельно опасное качество. Оно свойственно всем —
и «нашим» и «не нашим». — В подтверждение этих слов
сжатый кулак капитана медленно опустился на деревян-
ную крышку стола. В его глазах светилась преданность
своему делу и праведный гнев. — У руководителей и
гангстеров, ФБР, у рперативного состава, у шпионов
высшего класса — контрразведчиков — у всех у них
холодные сердца. Они хладнокровные, безжалостные,
жестокие убийцы, мисс Мишель. Да, даже у «друзей»,
так же как и у «врагов». Они вынуждены быть такими.
Они не выживут, если такими не будут. Вы меня пони-
маете? — Глаза капитана снова были в фокусе и смот-
рели на меня с дружеским расположением. Я была взвол-
нована, — но мне стыдно в этом признаться — сердце
мое оставалось глухо. — Потому мне хотелось бы, чтобы
вы запомнили следующее, моя дорогая. Я переговорил с
Вашингтоном и разузнал кое-что о господине Бонде.
У него выдающийся послужной список. Но держитесь
подальше от ВСЕХ этих людей. Они не для вас. Неваж-
но, как их зовут — Джеймс Бонд или Стрелок Морант.
Они оба и все им подобные живут в джунглях, где вы
провели лишь несколько часов и откуда вам удалось
вырваться. Поэтому пусть у вас не будет ни сладких
воспоминаний об одном, ни кошмарных — о другом. Они
оба отличаются от вам подобных. Это просто совсем
другой тип людей. — Капитан Стонор улыбнулся. Это
как ястребы и голуби, если вы извините меня за это
138
банальное сравнение. Вы меня поняли? — Должно быть,
по выражению моего лица нельзя было сказать, что я
все это восприняла сердцем. Голос его стал резким:
— Ладно. Тогда пойдемте.
Капитан Стонор встал, и я последовала за ним. Я не
знала, что сказать. Я вспомнила свою первую реакцию,
когда Джеймс Бонд появился в двери мотеля: «О, боже,
еще один из этих!» Но я помнила и его улыбку, его
поцелуи, его руки, обнимающие меня. Я смиренно шла
рядом с этим большим уютным человеком, который с
самыми добрыми намерениями поделился со мной своими
мыслями. Но единственное, что мне хочется сейчас —
плотно позавтракать и наконец выспаться где-нибудь за
сотни миль от этого мотеля с романтическим названием
«Сонные сосны».
Когда я уезжала, день был уже в разгаре. Капитан
Стонор сказал, что у меня будет масса хлопот с прессой,
но он постарается не допустить ее ко мне как можно
дольше. Я могла сообщить им о Джймсе Бонде все, кроме
того, чем мы занимались и где его можно найти. Он мог
быть просто человеком, который вовремя появился, сде-
лал свое дело и поехал дальше.
Я упаковала сумки, а молодой полицейский лейте-
нант Морроу прикрепил их к моему мотороллеру и вы-
катил «Веспу» на дорогу. Пока мы шли по лужайке, он
сказал: «Следите за выбоинами на дороге в Глен Фолз,
мисс. Иные из них такие глубокие, что, подъезжая к
ним, лучше сигналить: на дне могут уже находиться
другие водители таких вот маленьких машин. Я засмея-
лась. Он был четок, весел и молод, но без лишних
сентиментов и склонен к авантюрам, судя по всему.
Вероятно, он был более подходящим для меня типом
мужчины.
Я попрощалась с капитаном Стопором и поблагода-
рила его. Затем, видимо, не без оснований, решив, что
вид у меня глуповатый, надела защитный шлем, опу-
стила похожие на блюдца очки, села на мотороллер и
нажала на педаль стартера. Слава Богу, маленький дви-
гатель завелся сразу! Сейчас я им покажу! Я быстро
выжала сцепление и резко рванула машину. Кругом
из-под заднего колеса полетела рыхлая грязь и галька.
А я умчалась, как ракета, и через десять секунд, вклю-
чив прямую передачу, ехала с ровной скоростью —
139
сорок миль в час. Поверхность дороги, насколько видел
глаз, впереди выглядела нормально. Поэтому я позволи-
ла себе обернуться и нахально подняла руку в прощаль-
ном приветствии. Маленькая группа полицейских, сто-
ящая перед дымящимся строением офиса, энергично от-
ветила тем же. А потом я поехала по длинной, прямой
дороге, окаймленной двумя рядами столетних сосен. Мне
показалось, что соснам жаль отпускать меня, не оставив
в памяти никакого следа.
Никакого? А что это там капитан детективов говорил
насчет сердечных «шрамов»? Я ведь ему не поверила
тогда. Мои «шрамы» залечил чужеземец, который спал
с пистолетом под подушкой, секретный агент, который
был известен только под своим кодовым номером.
Секретный агент? Да плевать мне на его профессию!
Номер? Я его уже забыла! Я точно знала, кто он был
и какой он был. И каждую мелочь, связанную с ним, я
буду всю жизнь хранить в своем сердце.
Бретт Холлидей
ПОРОЧНЕЕ АДА РОМАН Brett Halliday
GUILTY AS HELL
1H7
Глава 1
Хэл Бегли, президент и владелец фирмы, носящей
его имя — «Хэл Бегли и Ко» — позвонил по интерфону
секретарше:
— Пригласите ко мне мисс Морз, пожалуйста. Ожи-
дая, Бегли, чтобы не терять времени попусту, быстро
проделал несколько изометрических упражнений. Он был
крупного телосложения, лет тридцати пяти-тридцати ше-
сти, всегда подтянутый и безукоризненно одетый. Осан-
кой он походил на бывшего колледжского спортсмена.
Но это был только имидж, который играл немалую роль
в бизнесе Бегли. На самом же деле Бегли всего один
семестр учился во второразрядном колледже, и спорт его
совершенно не привлекал. Дела его шли хорошо. Два
года назад его подлежащий обложению налогом доход
перевалил за сто тысяч долларов. На Норт-Майами Аве-
ню под его фирму было арендовано несколько дорогих
офисов в престижном здании, а сам Бегли обзавелся
роскошной виллой на Коконат-Гроув с видом на океан.
Держался он приветливо, но решительно и самоуверен-
но — это помогало скрывать, насколько на самом деле
расшатаны его нервы.
Из соседнего кабинета появилась Кандида Морз, не-
заменимая и доверенная помощница Бегли. На ней был
элегантный розовый костюм — творение знаменитого
Нью-Йоркского модельера. И надо отдать Кандиде долж-
ное — она умела его носить. Это была стройная блон-
динка с изящными чертами лица, гораздо моложе Бегли.
143
В ней чувствовался острый ум и честолюбие, и это было
действительно так, в отличие от Бегли, в чем сам он
имел немало поводов убедиться.
Бегли прекрасно сознавал, насколько ему повезло с
этой девушкой. Когда она пришла к нему работать, его
контора располагалась в крохотной конурке в куда менее
фешенебельном здании где-то на задворках, да и сам он
был кругом в долгах. Тогда он именовал себя «консуль-
тантом по менеджменту», а работа его сводилась главным
образом к проверке кандидатов на руководящие долж-
ности. Кандида взялась за дело засучив рукава, и фирма
довольно скоро начала процветать. Бегли глубоко и ис-
кренно уважал свою помощницу, но порой ее энергия и
напористость пугали его.
— О, у нас новый пиджак? — пропела Кандида,
войдя в кабинет. — Очень элегантный!
— Специально к этому уик-энду в Джорджии, —
ответил Бегли, — для поднятия духа. Ты достала список
приглашенных?
Она положила бумагу ему на стол — массивный сруб
орехового дерева, сплошь испещренный дуплами. Обойдя
вокруг стола, она встала рядом с шефом, чтобы просмат-
ривать список вдвоем. Бегли был сильно озабочен все-
возможными делами, однако рука его автоматически за-
лезла под розовую юбку и скользнула вверх по ноге.
— Спасибо моему приятелю Уолтеру Лэнгорну, —
пояснила Кандида. — Конечно в последнюю минуту что-
то может измениться, но по состоянию на вчерашний
вечер картина полная. Я еще увижу его сегодня за
ленчем. Если будут какие-то новости, он мне скажет.
— Кандида, малютка, что бы мы только без тебя
делали?
Его рука замерла, достигнув места, где край чулка
соприкасался с гладкой кожей, в то время как глаза
быстро пробежали вниз по списку. При виде последнего
имени Бегли остолбенел. На мгновение он почувствовал
себя в ловушке.
— Майкл Шейн?! Никто не говорил, что и он там
будет!
Кандида, наклонившись, обхватила его лицо своими
ловкими умелыми руками и поцеловала, и он тут же
почувствовал, как тает. Рука скользнула выше по ее
144
прохладному бедру. Прервав поцелуй, Кандида внима-
тельно осмотрела лицо шефа и стерла помаду.
— Это объясняет сразу многое. Тихий спокойный
уик-энд — с охотой на уток — и подальше от телефо-
нов — чтобы без помех обсудить с группой директоров
Деспарда проблемы высокопоставленных лиц фирмы?
Хэл, я этому ни минуты не верила, да и ты тоже. Ясное
дело — они хотят без помех поговорить с тобой — о
том, каким образом документы по Т-239 попали из сейфа
Э. Дж. Деспарда в руки этим проходимцам из «Юнайтед
Стейтс Кемикал». А ведь мы понятия об этом не имеем,
правда, дорогой?
— Ну, что ты, это для меня слишком сложно, —
ухмыляясь, ответил Бегли. — Где уж мне, бедному не-
доразвитому неандертальцу, даже и понять-то такие сло-
ва. Промышленный шпионаж? А что это такое? Впервые
слышу. Слово шпиона. Только так я и буду себя вести,
и даже под пыткой буду стоять на своем. Будь там только
эти занюханные директора да вице-президенты, я бы на
них наплевал, но вот Майкл Шейн... его я опасаюсь.
Кандида обошла стол и плюхнулась в глубокое крес-
ло. Достав из ящичка на столе сигарету, она закурила,
чиркнув высокой настенной зажигалкой.
— Хэл, присутствие там Шейна означает лишь, что
делу дан официальный ход. Дураку понятно, что они
намеревались тебя расспросить — и с пристрастием. На-
ша же тактика ясна как божий день. Во вторник утром
«Юнайтед Стейтс Кемикал» объявит о выпуске новой
краски. Очень жаль, что люди Деспарда прознали об
этом, но, в конце концов, мы этого не ожидали. Серь-
езно, Хэл, что они могут нам сделать?
— В любом случае ты провернула просто громадную
работу, детка. Но до вторника, заметь, еще четыре дня.
И навредить нам еще можно запросто.
— Право же, я не вижу, каким образом. — Кандида
нахмурилась, внимательно изучая кончики своих туфе-
лек с тонким ремешком вокруг лодыжки. — Я вовсе не
стараюсь смотреть сквозь розовые очки. Если объявление
во вторник не вызовет резкой реакции в обществе, мы
мирно получим с «Юнайтед Стейтс» еще тридцать тысяч.
В конце концов, правда, мы можем их и потерять. Од-
нако скандальная огласка нам даже на руку. Хотя, ко-
нечно, кое-где нас пожурят. Парочку разоблачительных
.145
передовиц нашлепают. Зато, если когда-нибудь потом
другой компании потребуются услуги в сфере промыш-
ленного шпионажа, о нас сразу вспомнят.
— Или нет — если сейчас Деспард заручится судеб-
ным постановлением.
— Хэл, ну, будь благоразумен. «Юнайтед Стейтс»
достаточно изменила формулу, так что за нарушение
ничего не будет. Предположим, две компании просто
шли параллельными путями, и обе независимо друг от
друга разработали новый тип бытовой краски, которая
и не пузырится, и не облупливается от времени. «Юнай-
тед Стейтс» — компания пошустрее и поагрессивнее, вот
она и вылезла с этой краской на рынок первая. Все
просто. Ясное дело — любой в области производства
красителей узнает, через кого они добыли эти сведения.
Но одно дело знать, и совсем другое — доказать все это
в суде.
— Надеюсь, ты, права, — произнес Бегли. — Но
что, если какой-нибудь сообразительный ублюдок вро-
де Шейна вырвет у нашего человека письменное при-
знание?
Кандида улыбнулась и покачала головой.
— Все равно нас он не накроет.
Бегли прищелкнул пальцами по ореховой поверхно-
сти стола, чтобы сдержаться и не выругаться в ответ на
столь категорическое утверждение. Он и сам достаточно
занимался бизнесом и знал, что люди порой ведут себя
нелогично и непредсказуемо, особенно когда обстоятель-
ства с самого начала складывались нетрадиционно.
Кандида продолжала:
— Что до Майка Шейна, то это колосс на глиняных
ногах. Слава его раздута. Из последней стычки с ним
мы вышли с честью.
— Очень приятно слышать такое мнение, детка, —
кисло заметил Бегли. — Мы тогда еле унесли ноги.
Еле-еле. Троих преждевременно отправили на пенсию,
одной компании пришлось выплатить штраф в десять
тысяч зеленых, а Шейн сорвал немалый гонорар.
— Зато молва позволила нам завязаться с «Юнайтед
Стейтс Кемикал» и выбить из них баснословный контракт.
Шейну же просто бессовестно повезло. Но так вечно
продолжаться не может. Хэл, прекрати возвращаться все
время к тому последнему разу. Ты можешь справиться
146
с этим типом одним мизинцем. Лучше я вкратце рас-
скажу тебе об остальных приглашенных. Форбс Холлэм.
президент. Вряд ли он произведет на тебя впечатление,
но помни, что, когда он вошел в дело, фирма «Э. Дж.
Деспард» имела годовой оборот едва ли в полмиллиона
долларов, а как у них дела сейчас, сам знаешь. Форбс
Холлэм-младший — обладатель литературного дара.
Коммерцию презирает, а любимый писатель — Генри
Джеймс. Постарайся не упускать это из виду. Уолтер
Лэнгорн — отметь, что хоть они с мистером Холлэмом
поднялись в фирме до самых высот, тем не менее они
абсолютно разные. В этой компаньице полно подводных
течений. Дальше — Джос Деспард. Кстати, его сестра
замужем за Холлэмом. Деспард — руководитель отдела
исследований и внедрения, но умом особо не блещет.
Фирма — давнее детище его семьи, поэтому он и держит
контрольный пакет акций. Еще два вице-президента —
Ричардсон и Холл. Ричардсон...
Сидя напротив Кандиды, Бегли тщетно старался со-
средоточиться на ее рассказе о приглашенных, включен-
ных в список — он испытывал все нарастающую тревогу.
Выйдя из конторы, Джос Деспард сразу увидел скло-
нившуюся над ящиком с бумагами секретаршу, мисс
Мейнуэринг. С первого взгляда это была типичная старая
дева — плоская, как доска, с вечно поджатыми губами.
Но, если присмотреться сзади, подумал Деспард, то есть
и определенные достоинства. А что, если попробовать
ущипнуть ее за задницу — чисто из спортивного инте-
реса? Наверное, сперва она остолбенеет. Резко выпря-
мится — так резко, что больно ударится о ящик. Ну, а
потом? Кто знает? Может, медленно повернется, снова
нацепит очки и произнесет своим бархатным голосом —
о, этот бархатный тембр возбуждал немалые подозрения
у миссис Деспард, стоило ей заслышать его в телефонной
трубке — «Вот уж не думала, какого вы обо мне мнения,
мистер Деспард!»
Он засунул руки поглубже в карманы — подальше
от греха.
— Я отлучусь на ленч. Не забудьте позвонить в
оружейную лавку и скажите, что сегодня до пяти я
заберу ружье.
147
Выпрямившись, мисс Мейнуэринг повернулась к не-
му своим плоским торсом. Вот теперь можно вынуть
руки из карманов — опасаться нечего. Даже в мыслях
невозможно ущипнуть такую уродину!
— И если позвонит мисс Деспард, — добавил он, —
передайте ей, что я прямо отсюда поеду в аэропорт.
Когда мы будем на месте, я позвоню.
Вышел он, как обычно, без шляпы. Долговязый, су-
хопарый, с длинными, чуть тронутыми сединой волосами
он, казалось, вечно спешил по какому-то крайне важ-
ному и неотложному делу. Хотя ему и минуло пятьдесят
три, порой ему удавалось на несколько дней забывать о
своем возрасте.
На стоянке он влез в свой красный «тандерберд» как
раз в тот миг, когда Уолтер Лэнгорн, возглавлявший
отдел дизайна, выезжал задним ходом на новехоньком
«крайслере». Деспард и Лэнгорн помахали друг другу и
разъехались в разные стороны. Опять у Уолтера такой
ранний ленч, подумал Деспард, и ведь этот везучий
сукин сын может задерживаться сколь угодно долго, не
опасаясь, что какой-нибудь завистливый кретин увидит
его и доложит эту животрепещущую новость жене — по
той простой причине, что у него и жены-то нет. Деспард
нахмурил брови — он так долго вырабатывал это выра-
жение лица, что оно стало для него привычным. Он был
убежден, что оно придает ему сходство с англичанином.
Фирма «Э. Дж. Деспард», небольшое семейное пред-
приятие с допотопным заводиком в маленьком городке
на юге Джорджии, после второй мировой войны пере-
ключилась на разработку и производство синтетических
пластмасс и в настоящее время владела многочисленны-
ми предприятиями не только по всей стране, но и в
Европе. В немалой степени стараниями Джоса Деспарда
головной офис, равно как и выпестованное детище Дес-
парда — отдел исследований и внедрения — были пе-
реведены из Джорджии в Майами, точнее — в промыш-
ленный район на необжитом побережье между Майами
и Северным Майами. Здесь климат был мягче, и океан —
рукой подать, а кроме того, имелись богатые возможно-
сти для развлечений — если только знать, где их искать.
Держа путь по автостраде на восток, Деспард свернул
на Сто третью улицу и покатил к северу по направлению
к Майами, стараясь не превышать скорость. Выехав на
148
Пятьдесят четвертую улицу, он миновал квартал -и ос-
тановился у телефона-автомата. Позвонив, он снова
уселся в машину и нажал кнопку, которая поднимала
выдвижной верх — пользовался он ей крайне редко,
поэтому сейчас, сидя в таком непривычном «тандербер-
де», чувствовал себя словно в маске. Он направился к
северу, в Эдисон-центр. Нащупав в кармане пакетик
жевательной резинки, он развернул его и отправил ре-
зинку в рот. Это тоже была маскировка. В самом деле,
не часто можно было увидеть главу одной из старейших
и почтенных фамилий Джорджии с резинкой во рту.
Деспард свернул налево, к парку Эдисона, и тут же
сердце его екнуло. Со скамейки поднялась девушка и,
перебежав улицу, направилась к его машине. Он оста-
новился у тротуара, поджидая ее. Быстро оглянувшись
по сторонам, она открыла дверцу и шмыгнула внутрь.
Девушка была совсем молоденькая, хотя во внучки
Деспарду, пожалуй, и не годилась. На ней была черная
футболка, короткая юбочка и сандалии. Она тоже жевала
резинку, причем так же быстро и нервозно, как Деспард.
У нее были длинные черные волосы, которые ей не
нравились — поэтому каждый раз, когда она сооружала
новую прическу, она старалась менять и весь свой облик
под стать. Но сегодня — возможно, из-за того, что
позвонил Деспард так поздно — волосы были просто
распущены и ниспадали волнами на худенькие плечи.
На заостренном лице девушки золотились веснушки, бес-
покойные глаза ярко блестели, а помады на губах было,
пожалуй, многовато. Деспард ни разу не видел, чтобы
она съела что-нибудь, кроме картофельных чипсов и
рубленых котлет: пожалуй, она была излишне худощава.
Но в этой черной маечке, подумалось ему, ее маленькая
грудь смотрится просто очаровательно. Порой девушке
недоставало живости, но временами она просто взрыва-
лась, как огнедышащий вулкан.
— Милый, — жалобно сказала она, когда машина
тронулась с места, — ты же обещал, что не будешь так
делать. А если бы папа, к примеру, заболел, сидел дома
и сам подошел к телефону?
— Подумаешь. Я бы спросил: «Это служба доставки
Шварца?»
Она вздрогнула и глубже погрузилась в мягкое сиденье;
149
— Боже, до чего же я балдею от этих кресел... Как
в перине.
— Потому-то я их и приобрел.
— Знаешь, чего мне хочется? Надеть бикини и по-
ехать вдоль Коллинз-авеню с опущенным верхом.
— Неплохая идея. Пожалуй, мы это исполним.
— Правда, давай! Я однажды похоже видела. Ехала
блондиночка в таком купальнике, что не поймешь —
надето на ней что-то или нет. Размером с почтовую
марку, не больше. Посмотришь — вроде совсем голая.
В таком же «берде» с красными кожаными сиденьями,
это надо было видеть, ей-богу! Прямо мурашки по коже.
Кстати, куда мы направляемся?
— Будто не догадываешься?
— Джоси, стоит ли! — запричитала она. — Сейчас,
днем? Вспомни, на той неделе ты из-за этого опоздал в
свою контору и пропустил какую-то дурацкую конферен-
цию. Ладно — я. Скажу отцу, что собираюсь на двухсе-
рийный боевик, да и вообще кому какое дело до меня, в
конце концов? Я, правда, рассчитывала на воскресенье.
Деспард включил сигнал правого поворота.
— В том-то и беда, воскресенье пролетает.
— Черт! Почему же?
— Придется тащится со всей компанией на этот
мерзкий уик-энд, — с отвращением ответил он. —
Уток, видите ли, пострелять. Я уже лет двадцать не
спускал курок. И вообще, если мне хочется утятины, я
иду в ресторан и заказываю порцию без всяких выстре-
лов. Но приказ спустили с самого Олимпа — быть там!
Похоже, мы охотимся на более крупную дичь, чем утки,
причем на двуногую и в брюках.
— Да брось, Джос. В каких еще брюках?
— Это не просто объяснить. Придется подняться за-
темно и стоять в грязи до потери пульса. Знаю я это
болото, как же. Там москиты в два раза крупнее уток.
— Нет, я этого не понимаю! Что ж тогда хорошего,
что ты шурин главы фирмы, если даже собой распоря-
жаться не можешь? Ты уже наработал на него в эту
неделю положенные сорок часов.
— Знаю, солнышко, все это очень противно. Но ин-
тересы фирмы превыше всего. Ничего поделать я не могу.
— Не надо мне ничего объяснять. Надеюсь, ты не
подхватишь другую девчонку на этой тусовке?
150
Он улыбнулся:
— Глупышка.
— Я ведь в это воскресенье могла бы еще куда-ни-
будь закатиться, — с досадой сказала она. — Но сама
заявила, что буду занята.
Он достал из бокового кармана маленькую коробочку
и протянул ей.
— Подарок? — воскликнула она, разом просияв.
Сейчас это была маленькая девочка рождественским ут-
ром. Она разорвала тесемку и развернула маленькую
парфюмерную коробочку. Деспард сосредоточился на по-
токе машин, но краешком глаза заметил, что девушка
разочарована. Но вот она вскрыла коробочку и прочла
надпись на, этикетке, и челюсти ее, работавшие над
жевательной резинкой, замерли.
— Господи, Джос, ведь эти духи стоят пятьдесят
монет за унцию, а во флакончике ровно столько и есть!
Он еще раз потеребил свои воображаемые усы.
— Я думаю, что мои затраты окупятся с лихвой.
— О, можешь не беспокоиться. До сих пор, кажется,
ты не жаловался. — Она положила руку ему на коле-
но. — Очень ты меня огорчил насчет воскресенья, но
придется пережить. Попрошу подружку приехать и сде-
лать мне завивку. Только, первым делом, нужно пере-
лить эти духи в другой флакончик или сменить этикетку.
А то стоит ей их увидеть, и она пристанет с расспросами,
откуда они появились. А она так умеет совать нос в
чужие дела, что я не отверчусь и все ей выложу.
— Она не одобрит?
— Право, не знаю. Возможно, позавидует. — Не-
ожиданно она хихикнула.
— Что ты? — улыбнулся он в ответ.
Она бросила на него быстрый взгляд.
— Мне пришла в голову шальная мысль, но не знаю,
как ты к ней отнесешься. Моя подружка ведь... такая
темпераментная! Просто сумасбродка — по-другому не
скажешь. Я капну ей чуточку этих духов, и она сразу
замурлычет, как киска. Тогда, может, и ее прихватим
на следующее свидание?
На лице Деспарда отразилось раздумье. Девушка
тоже присмирела.
— Как тебе идейка, милый? Мне просто сейчас вдруг
подумалось...
151
Деспард облизнулся. Сердце его глухо стучало, как
тяжелый молот.
— А вообще она... как?
Девушка устроилась поудобнее в мягком сиденье.
— Пальчики оближешь. Все в один голос так гово-
рят. Сто очков вперед мне дает. Но, конечно, решать
только тебе. — Она шевельнулась. — Знаешь, милый,
мне бы не хотелось, чтобы тебя оштрафовали, но не
прибавишь ли ты скорость?
На главной автостоянке у Крэндон-парка Уолтер
Лэнгорн сидел в своем «крайслере», поджидая кого-то.
Поставил машину он небрежно, передние колеса почти
загородили доступ к следующей стояночной площадке.
Заметив приближающийся со стороны моста красный
«фольксваген», Лэнгорн завел мотор, слегка подал ма-
шину вперед, потом назад и отъехал в сторону.
Кандида Морз развернулась и поставила «фольксва-
ген» на освободившееся место. На ней был тот же эле-
гантный розовый костюм. Когда она выбиралась из ма-
шины, юбка задралась складками выше колен, открыв
на мгновение взорам Лэнгорна прелестнейшие ножки во
всем Майами.
Лэнгорн выглядел именно так, как тщетно пытался
выглядеть его коллега Джос Деспард, несмотря на все
старания. У Лэнгорна был вид преуспевающего рантье.
Он прекрасно знал, что Кандида так старательно нала-
живала с ним контакт из-за того, что он был вице-пре-
зидентом химической компании, причем холостым —
сама же она была ключевой фигурой в известной фирме,
занимающейся промышленным шпионажем. Оба сделали
все, чтобы понравиться друг другу. Оказалось, что это
довольно несложно. Они быстро раскусили и оценили
друг друга — красивые, воспитанные, интеллигентные,
немного циничные, прекрасные собеседники. Они встре-
чались уже добрую дюжину раз, и за закрытыми дверя-
ми, и мимоходом, как, например, сейчас. Однажды они
провели целый день на уединенном пляже одного из
островов в Бискайском заливе. После каждой встречи у
Лэнгорна возникало желание, чтобы следующая прошла
иначе. В последние несколько дней он всерьез раздумы-
вал, стоит ли попытаться завлечь ее в постель. Вряд ли,
152
решил он наконец. Сейчас он ничем не связан и не
хотел что-либо менять в своей жизни.
Кандида открыла дверцу и уселась рядом с ним,
когда он достал из портативного холодильника на заднем
сиденье узкогорлую бутылку рейнвейна и старательно
открывал ее штопором.
— О, рейнвейн, — заметила она и, порывшись в
плетеной корзинке, вынула две керамические миски. —
Французский сыр! Бутерброды с салатом и огурцами!
Послушайте, Уолтер, как могло случиться, что вас до
сих пор никто не заарканил?
— Дело в том, что я неплохо бегаю, только и все-
го, — ответил он, извлекая штопор. — Кстати, откуда
вы знаете, может, некая красотка разбила мне сердце и
мне с тех пор не удается ее забыть?
— Охотно допускаю, — засмеялась Кандида. — Это
правда?
— Не помню.
Несколько секунд он молча раскладывал салфетки и
серебряные приборы. Потом, вытащив из холодильника
запотевшие стаканы, разлил в них вино. Они чокнулись,
и Лэнгорн серьезно произнес:
— За ваш успех, если это и в самом деле то, к чему
вы стремитесь.
— Именно к этому я и стремлюсь. Но почему так
официально? Вы так говорите, словно следующим словом
будет — прощайте.
Он кивнул.
— Совершенно верно. Это наша последняя встреча.
По крайней мере, в том варианте, какой мы имеем
сейчас. Через полгода я вам позвоню — узнать, как вы
отнесетесь к тому, чтобы возобновить наши встречи на
другой основе.
— Так вы решили не связываться с «Юнайтед
Стейтс Кемикал»?
— Почти решил.
Она чуть шевельнула губами.
— Так мы не договаривались.
— Кандида, в бизнесе присутствует еще один нюанс.
До сих пор нам удавалось понимать друг друга, не
испытывая нужды в пространных объяснениях. Я не хочу
нарушать правила игры, но желал бы это высказать.
Я отнюдь не считаю себя самым преданным служащим
153
фирмы «Э. Дж. Деспард», и я надеюсь, вы дадите мне
знать, если вдруг окажетесь в затруднительном положе-
нии и я смогу вам чем-нибудь помочь?
Она коснулась его лица.
— Вы и вправду милый, Уолтер, но сейчас, мне
кажется, я вас не понимаю.
— Это не все, — медленно проговорил Лэнгорн. —
Возможно, я предвзято изобразил вам нашего выдающе-
гося президента. Холлэм никогда реально не допускал
меня в фирме к делам вне своей компетенции, но я
давным-давно понял, что недооценивать его нельзя.
Я сказал ему, что обдумываю предложение, которое мне
сделали наши конкуренты...
— Когда? — перебила она.
— Вчера. Если бы я его не знал столь хорошо, то
подумал бы, что он занервничал. Мы с ним — два полюса
по всем решениям, целям, способам. То есть я мог ожидать,
что он придет в восторг от того, что может от меня
избавиться. Однако вышло наоборот. Однако все наоборот.
Я не дал окончательного согласия на то, чтобы остаться,
но если все же соглашусь, то мне положат на десять тысяч
долларов в год больше, а также предоставят полную са-
мостоятельность, прирост в финансировании по дизайну,
право накладывать вето на обширный ряд вопросов, каж-
дые полтора года не меньше шести месяцев в Европе...
— Уолтер, это просто потрясающе!
— Согласен. Но если я все эти годы не заблуждался
относительно Форбса Холлэма, то за всем этим что-то
кроется, нутром чую. Он явно хочет сохранить меня в
игре. Для чего?
Лэнгорн повернул стакан, и в стекле ярко блеснул
солнечный луч.
— Что меня еще занимает, и даже очень — так это
известно ли ему о наших с вами встречах.
— Разве это так ужасно?
— Конечно, нет, дорогая. До тех пор, пока по ка-
кой-нибудь чистой случайности он не сопоставит эти
встречи с неприятностями, которые постигли нас с новой,
не поддающейся шелушению краской, известной в нашем
отделе рекламы как Т-239.
На несколько мгновений воцарилась тишина. Лэн-
горн попробовал свой остывший суп и добавил в него из
перечницы несколько горошинок перца.
154
Кандида прервала молчание:
— Какое это может иметь отношение ко мне?
Ленгорн ответил, тщательно выбирая слова:
— Мы сидим на бочке с порохом. Не удивлюсь, если
на этой неделе рухнет вся административная верхушка
фирмы. В четверг будет совещание директоров, а прав-
ление раскололось пополам. Противники Холлэма только
ждут повода выступить. Думаю, вам следует довести это
до Бегли. Я вообще-то не питаю никаких иллюзий от-
носительно вашего шефа. Для него поездка на уик-энд
в Джорджию может оказаться серьезной ошибкой. Я со-
ветую вам серьезно подумать над тем. чтобы он подхва-
тил вирус, который уложит его в постель до окончания
совещания правления.
— Он не такой уж дурак, Уолтер.
— Не будете ли вы любезны выбирать выраже-
ния потщательнее? — сухо ответил Лэнгорн. Меня
меньше всего интересуют его мозги, но насколько на
него можно положиться — это меня занимает, и даже
очень. У нас есть донесение, что вас видели входящей
в здание офиса «Юнайтед Стейтс Кемикал», что на
дороге 128 в предместье Бостона. Не Хэла Бегли. А Кан-
диду Морз. Я обычно не ошибаюсь в таких делах. Глаза
у него нехорошие. И эти глаза говорят мне, что в
решающий миг Хэл Бегли будет думать только о Хэле
Бегли и ни о ком больше. Если, чтобы выжить, ему надо
подставить кого-другого, тем хуже этому другому. «Хэл
Бегли и Ко» превратится в фирму «Хэл Бегли» — и все.
Без «Ко».
Он зачерпнул ложкой супа.
— Я терпеть не могу всякие свары и конфликты, а
именно это ждет нас на уик-энде. Прольется кровь, вот
увидите! Мне без разницы, кто в итоге одержит верх —
Холлэмы или Деспарды. Возможно, мне следовало по-
слать Холлэма подальше с его предложением, вместо
того чтобы выспрашивать пару дней на раздумья. Одной
из причин, по которой я так поступил, как раз и было
то, что я предпочитаю не выходить из игры, когда на-
зревает катастрофа. Может и я мог бы чем-то помочь.
Вы мне очень небезразличны, дорогая.
Он коснулся ее колена.
— Кандида, вы же совсем ничего не едите.
155
Форбс Холл эм-младший, красивый, темноволосый
молодой человек, сложенный как регбист, постучал в
дверь на тринадцатом этаже отеля «Св. Альбане» на
Майами-Бич. Не дожидаясь ответа, он отпер дверь своим
ключом и вошел.
Было четверть шестого пополудни. Жалюзи в ком-
нате были опущены. Везде в беспорядке валялась одежда.
На ковре лежала пустая бутылка из-под джина. На
смятой постели спала Рут Ди Палма, лежа лицом вниз;
голая рука свесилась с кровати.
Форбс поднял жалюзи, и комнату затопило полуден-
ное солнце. Окна выходили во внутренний двор отеля —
здесь цены были ниже. Рут, по существу, занимала этот
номер весь сезон бесплатно, хотя считалось, что она
готова съехать в любую минуту.
Форбс включил вентилятор и повернул рычажок
пульта" кондиционера на одно деление. Потом уселся на
кровать рядом со спящей девушкой, и рука его скольз-
нула под одеяло.
— Рути, вставай.
Он провел рукой по ее телу. Девушка пошевелилась,
замурлыкав, перевернулась на спину, и вдруг быстро
открыла глаза и уставилась на Форбса. Ему стало ясно,
что у нее нет ни малейшего представления, кто он такой.
Кожа у девушки была чудесного золотистого оттенка,
лицо блестело от какого-то крема — видно, намазалась
перед сном. В лучах солнца ее выгоревшие волосы ка-
зались золотыми. На лице не было ни морщинки, и если
они и впрямь появляются от переживаний, то Форбс был
убежден, что лицо девушки и в шестьдесят лет останется
совершенно гладким.
— Ну, вспомнила? — поинтересовался он, убирая
Руку.
— Вспомнила. А руку верни на то же место.
— Рути...
Она сдернула простыню. Спала она без ночной ру-
башки или пижамы.
— Интересно, а что ты собираешься делать во всей
этой одежде?
— Рут, уже пять часов — странное время для сна,
и я еле-еле вырвался из офиса на каких-нибудь десять
секунд, только чтобы тебя увидеть.
156
— А я выпила таблетку, а то и две. Или целую
пригоршню. Я люблю тебя.
— Ия люблю тебя.
— Пять часов, говоришь? Нечего меня пугать. И во-
обще важно не это, а вот какой сегодня день?
Форбс рассмеялся:
— Вроде пятница.
— Ну, если все еще пятница...
Она снова потянула его за одежду.
— Не будь занудой. Ложись. Я же с утра тебя не
видела.
Форбс скинул туфли, но раздеваться не стал и в
одежде залез под простыню и обнял ее.
— Хочешь узнать, зачем я так рано сорвался из
конторы и приехал сюда, рискуя опоздать на самолет
нашей фирмы?
— Зачем же?
— Я хочу выяснить наконец, что ты решила.
— Я никогда ничего не решаю, — ответила она. —
У меня все само решается.
Он слегка встряхнул ее.
— Ну почему ты не хочешь выйти за меня замуж,
Рути?
— Потому что ты всегда один и тот же, если тебе
так важна причина.
Он опять рассмеялся:
— Я могу изменяться.
— Да, но не очень. И во-вторых, ты весь в работе.
— Но я ненавижу свою работу, — мягко возразил он.
— Нет ты только думаешь, что ненавидишь. И во-
обще, давай займемся любовью. Хотя мне это не очень
хочется. Собственно, я бы с большим удовольствием
посмотрела мультики по телевизору. Но согласна даже
на секс, лишь бы сменить эту тему!
— Рути, ну не надо, — сказал он, пытаясь поме-
шать ей расстегнуть рубашку. — Через час мне надо
быть в аэропорту Опа-Лока, иначе отец накостыляет мне
по шее. Он любит, чтобы все являлись вовремя.
Рут сдвинула за собой две подушки вместе :и, отки-
нувшись на спинку кровати, метнула на него рассержен-
ный взгляд.
— Поверишь ли — я совершенно забыла, что ты
уезжаешь! Ну теперь ты согласишься, что я не гожусь
157
в жены чиновнику с блестящей карьерой. Понимаешь,
я ведь уже сказала Фредди и Адриану, что мы поедем
в Палм-Бич.
— Куда?
— Фредди познакомился с одной дамой, которая
жертвует миллионы для оперного театра. У нее есть
несколько замечательных картин Пикассо. Фредди соби-
рается убедить ее отдать ему одну из них.
— Какой дурак отдаст Пикассо твоему Фредди!
— Он уже придумал, как это сделать. Уверена, через
неделю Пикассо будет у него. И потом я обещала, что
мы вернемся вовремя, чтобы поспеть на «праздник души»
в Стэнвиче. Там будут какие-то уникальные чудики.
— Какое счастье, что я не пойду туда.
— Ну и свинство это с твоей стороны. Бросаешь
меня одну. Дай сигаретку.
Она не отрывала от него глаз, пока он рылся в
поисках сигарет и спичек.
— Кажется, я начинаю все вспоминать. Вечно ты
что-то мне рассказываешь, когда у меня голова не со-
ображает. Ведь в этот уик-энд ты встречаешься с Майк-
лом Шейном.
— Вот видишь? С твоей памятью все в порядке. —
Он поднес к ее сигарете зажженную спичку. Рут выпу-
стила колечко дыма и посмотрела на молодого человека.
— Послушай, Форбс, а не попал ли ты в какой-ни-
будь переплет, о котором я ничего не знаю?
Тряхнув головой, он отбросил со лба длинные волосы.
— Я же рассказываю тебе о всех своих злоключениях.
— Да, в три-четыре часа утра, когда я не в состоя-
нии что-либо воспринимать. Я спросила кое-кого об этом
Майкле Шейне, и вот что мне рассказали. Слушай.
Прежде всего запомни, что он хитрый пройдоха, но не
такой, как другие. Он может быть не только изворотли-
вым, но и опасным. Но тем-то он и отличается от
обычных сорвиголов, что умеет ловчить. Не понимаешь?
Это из-за того, что я еще не в форме — перед завтра-
ком. Вывод вот какой — если у тебя есть что-нибудь,
что тебе было бы желательно скрыть от Шейна, не
смотри ему в глаза.
— Мы с Шейном играем за одну команду. И пусть
трепещет враг.
— Хм.
158
— Рути, ты всегда так обо мне беспокоишься?
— Я? Беспокоюсь о тебе? Ты, может, не красавец,
но зато богатый, образованный, талантливый писатель,
у тебя замечательная машина, куча шикарных шмоток
и еще чудесный черствый, как позавчерашний хлеб па-
почка.
Она смолкла, а потом добавила:
— А удалось тебе все-таки добыть те деньги?
— Рути, это было сто лет назад. А теперь все уле-
тело, как дым. Можешь ты уразуметь, что раз ты вол-
нуешься за меня и за мои деньги, тебе стоит выйти за
меня? Вообще это принято — что жены беспокоятся за
мужей. Вот девочкам — тем наплевать на своих дружков.
— Ну как я могу за тебя выйти, Форбс? Я же на
пять лет старше.
— Я тебя догоню.
— А кроме того, твой отец платит мне еженедельно
до тех пор, пока мы не женаты.
Улыбка сбежала у Форбса с лица. Он схватил ее за
голую руку выше локтя.
— Это правда?
Она с минуту молча смотрела на него, затем пока-
чала головой:
— Нет.
Он отпустил ее.
— Вообще для меня ведь тайна все твои денежные
дела, но и это не объяснило бы, откуда ты берешь деньги.
Мой старик — отчаянный скряга. Ведь все свое состоя-
ние он сколотил сам. Мне пора.
— Погоди еще.
— Да, черт побери, если я хочу сохранить эту ра-
боту, — и мы с тобой миллион раз обсуждали это. Если
бы я мог не есть, я легко прожил бы на свои писатель-
ские гонорары. Три рассказика в полгода — пожалуйста,
двести двадцать пять долларов.
— Ты забыл про старый компьютер, — добавила
она, постучав пальчиками по его лбу. — Если ты едешь
в Опа-Лока на машине, тебе уже давно пора бежать.
Если же полетишь на вертолете, то здесь в пяти минутах
хода вертодром.
Он посмотрел ей в глаза, затем скользнул взглядом
по часам.
159
— Видишь? — повторила она. — Звони на верто-
дром.
Она сбросила простыню и распростерлась на кровати,
не сводя с него глаз.
Форбс выкрикнул «Ура!» и схватил телефон, одно-
временно другой рукой расстегивая рубашку.
Глава 2
А на следующее утро, на рассвете, в утиной засидке
посреди соленого болота в штате Джорджия Форбс Хол-
лэм-младший угощал дымящимся кофе высокого рыже-
волосого частного сыщика, которого звали Майкл Шейн.
Шейн сидел перед входом в засидку, облокотившись
на деревянный столик и держа на изгибе левой руки
двенадцатизарядную полуавтоматическую винтовку. По-
за его была обманчива. Он, словно профессиональный
спортсмен, обладал способностью казаться полностью
расслабленным, а в следующий миг вдруг резко взры-
вался. На скамейке в углу засидки лежала окровавленная
тушка селезня, которого Шейн подстрелил с первого же
выстрела, едва забрезжил рассвет.
— Хотите кофе? — предложил Форбс.
Сыщик взял чашку, поставил на столик и добавил
в нее немного коньяка из плоской бутылки. Потом про-
тянул бутылку юному Холл эму, который сидел на ска-
мейке, вытянув перед собой ноги. Его дробовик стоял
рядом. Форбс еще не стрелял.
— Может, передумаете и выпьете коньяка? — спро-
сил Шейн.
Молодой человек сокрушенно помотал головой.
— Нет, лучше подожду немного. Стыдно признаться,
но вчера я перебрал виски.
— И не один вы.
Форбс рассмеялся:
— .Да, на Бегли жутко смотреть! В жизни не видел,
чтобы кто-то так быстро набрался.
Шейн выпрямился. Глаза его сузились. С юго-восто-
ка приближалась стая уток. Шейн достал небольшой
тонкий манок, приладил его и секунду спустя послы-
шался характерный призывный клич. Стая свернула и
начала снижаться. Черный ньюфаундленд, приваливший-
ся к колену Шейна, встрепенулся. Шейн подмани-
вал уток все ближе и ближе. Они уже были ярдах в
160
.шестидесяти, когда грянул выстрел из соседней засидки.
Утки резко взмыли вверх и полетели назад. Шейн вы-
ругался.
— Это дядюшка Джос, — сказал Форбс. — Никогда
не может рассчитать расстояние.
Закурив сигарету, Шейн произнес:
— Ваш отец сказал, что вы посвятите меня в слу-
чившееся. Сейчас, пожалуй, самое время.
— Наверное, — вздохнул Форбс. — Я понял, что
он задумал, когда он определил нас с вами в одну
засидку. Я только жду, пока аспирин, наконец, подей-
ствует. А что он вам рассказал?
— Достаточно, чтобы я уже мог задавать пару во-
просов. Что это за краска — Т-239?
— Название не значит ровным счетом ничего, мис-
тер Шейн. Буква «Т» берет начало от пигмента — ди-
оксида титана. А номер добавлен лишь для отвода глаз,
чтобы лучше смотрелось в рекламе и на этикетке. Это
алкилированная, водорастворимая эмульсия совершенно
отменного качества. Мы даем трехлетнюю гарантию на
то, что краска не будет шелушиться и облупливаться на
деревянной поверхности после использования согласно
приложенной инструкции. Не знаю, много ли вам изве-
стно о бытовой краске...
— Я живу в гостинице.
— Везет же вам! Пожалуй, я все-таки глотну конья-
ка — кофе, похоже, совсем на меня не подействовал.
Сыщик плеснул изрядную порцию коньяка в чашку
Форбса.
Форбс продолжал:
— Не представляю, как люди, живущие в собствен-
ных домах, ухитряются поддерживать их внешний вид.
Отец считает, что современные краски быстро облезают
из-за того, что дома стали лучше отапливаться и в них
появились приборы — мойки, сушилки, увлажните-
ли, — от которых повышается уровень пара. А пар лезет
буквально повсюду. Он проникает сквозь слой краски
через самые крохотные щели и вызывает вздутия, кото-
рые затем шелушатся. Люди, естественно, думают, что
мы производим некачественный товар, что нам это вы-
годно — чем быстрее облупливается краска, тем больше
ее у нас купят. Это очеиь тревожит отца. Когда это
6 ЗаруСмиш* кг
161
кончится? Только при государственном регулировании.
При социализме. Так он полагает.
Форбс презрительно фыркнул и отпил кофе с конья-
ком.
— Вкусно, черт возьми. Может, нам стоит добавить
пару капель коньяка в каждую банку краски и посмот-
реть, что из этого выйдет?
Он поморщился.
— Нет, мне сейчас не до шуток. Дело-то и впрямь
крайне серьезное. Ведь мы вбухали в Т-239 никак не
меньше двух миллионов. А первая фирма, которая станет
выпускать нешелушащуюся краску, вмиг завоюет рынок.
Поэтому все так и бьются над этим. Так вот, месяцев
восемнадцать назад нам удалось придумать новый состав,
который блестяще зарекомендовал себя в лабораторных
испытаниях. Что, кстати, не обязательно означает, что
такой же результат получится после окраски домов. Сей-
час мы проводим все необходимые эксперименты, уско-
рить которые никак нельзя. Сами понимаете: ведь мы,
например, красим кедровые доски и оставляем их на
длительный срок в самых разных погодных условиях.
Так вот и получилось, что изначально белая краска
через несколько месяцев пожелтела. Мы разобрались в
причине, все исправили, но отец боится повторения не-
удачи и хочет перестраховаться. Из-за этого мы и влип-
ли. Он потребовал провести еще одну серию экспери-
ментов, и из-за этого мы можем рассчитывать лишь на
то, что в лучшем случае выпустим Т-239 в продажу
только в мае будущего года.
— А компания «Юнайтед Стейтс Кемикал» выкрала
формулу?
— Больше, чем формулу. Результаты испытаний.
Полтора года — слишком большой срок, чтобы сохра-
нить тайну в любом бизнесе. Им же теперь не надо
воспроизводить эксперименты, и они экономят уйму
средств и времени. До нас доносились слухи о том,
что они собираются выпустить новую сверхпрочную крас-
ку с длительной гарантией. Их служба безопасности ра-
ботает на совесть, но все же удалось выкрасть баночку их
новой краски. Это оказалась наша Т-239, с незначитель-
ными добавками. От одного человека из их эксперимен-
тального отдела мы узнали, что краску срочно запустили
в серийное производство, даже не удосужившись проверить
162
на прочность. На будущей неделе во вторник в утренней
программе новостей по каналу «Си-Би-Эс» они собира-
ются возвестить о своем успехе. То есть в итоге они
обставили нас на пять месяцев.
Шейн исподволь разглядывал молодого человека, по-
ка тот говорил. Форбсу было лет двадцать пять, и манера
разговаривать никак не соответствовала облику служа-
щего фирмы. Форбс то увлекался и излагал существо
дела с крайне серьезным видом, то вдруг словно спох-
ватывался, что увлекся, и смущенно разводил руками,
а порой ни с того ни с сего и вовсе обезоруживающе
улыбался или смеялся. Проведя довольно много времени
с Холлэмом-старшим, Шейн знал, что положение юноши
в фирме далеко не простое.
Шейн внезапно вскинул ружье наизготовку.
— Утки, — отрывисто бросил он.
Форбс потянулся к дробовику, потом махнул рукой
и принял прежнюю позу. В стайке было пять уток и
один селезень. Сначала Шейну показалось, что птицы
летят прямо на него. Но постепенно они стали смещаться
вправо, пока не оказались вне пределов досягаемости его
ружья. Из соседней засидки, в тысяче футов от них,
раздались два выстрела, и две утки, прошитые дробью,
камнем упали вниз.
— Да, папочка не разучился стрелять, — подметил
Форбс. — Это наверняка он, а не Уолтер Лэнгорн. Уол-
тер и под страхом смерти не возьмет в руки дробовик.
— А вы решили сегодня совсем не стрелять? —
поинтересовался Шейн.
— У меня слишком дрожат руки, — словно изви-
няясь, ответил Форбс. — Когда я был мальчишкой, мы
все время ездили сюда с отцом. Сейчас мне это уже не
так интересно.
Он прихлебнул кофе.
— Что-то я уже проголодался. Свежий воздух и
недостаток сна всегда так на меня действуют. Позвольте,
я вам дорасскажу, тогда мы сможем пойти завтракать,
не опасаясь косых взглядов. Я хотел рассказать про
«Юнайтед Стейтс Кемикал». Они едва сводят концы с
концами. Прибыль у них такая ничтожная, что они
практически не платят налогов, и отец не видит причин,
почему бы им не слиться с нашей фирмой, к обоюдной
выгоде. Они же даже не хотят обсудить это. Находится
163
их компания в Бостоне» и целиком принадлежит семье.
Перкинсов. .Но если мы — Голиаф, то они — Давид, а
в реальной жизни часто ли случается Давидам побеждать
голиафов? Теперь же история с краской дает им шанс.
К тому времени, как мы выпустим Т-239, они захватят
еще десять процентов рынка, их акции возрастут в цене
и, возможно, они удержатся на плаву и сохранят само-
стоятельность. То есть, по большому счету, им эта крас-
ка куда важнее, чем нам. Отец ненавидит оставаться на
вторых ролях, но в итоге мы, возможно, даже не понесем
слишком уж больших убытков. Для «Юнайтед Стейтс
Кемикал» же это вопрос жизни или смерти. Я не пре-
увеличиваю.
— А что случится, если до вторника вам удастся
разобраться в этом деле?
— Об этом я и собирался вам рассказать, мистер
Шейн. Нам нужны настолько веские доказательства, что-
бы мы могли в понедельник возбудить против них су-
дебное дело. Папа решил, что следует обратиться к вам.
А пригласить вас сюда на уик-энд придумал я. Я решил,
что если мы соберем вас здесь вместе с Бегли и долж-
ностными лицами фирмы, то у вас появится возможность
поговорить со всеми заинтересованными лицами и, воз-
можно, вы на что-то наткнетесь. На мой взгляд, Бегли
напрасно согласился принять наше приглашение. Должно
быть, рассудил, что если откажется, это будет выглядеть
подозрительным. Вы имеете полное право расспрашивать
кого угодно о чем угодно. А вечером мы затеем игру в
покер, которая продлится всю ночь. Будет прекрасная
возможность надавить на кого нужно. Не знаю, слышали
ли вы о так называемых «праздниках души», которыми
сейчас многие увлекаются?
— О чем?
— О «праздниках души». Название и впрямь не
слишком удачное. Суть состоит в том, что люди соби-
раются вместе на уик-энд и проводят шестьдесят часов
без сна в одном и том же помещении. Поначалу, часов
десять-двенадцать, все напоминает обычную вечеринку.
Присутствующие мило треплются о том о сем. Потом
вы уже перестаете пускать пыль в глаза, поскольку
слишком устали. Тогда начинаются разговоры по душам.
Я пару раз побывал на таких сборищах и ничего осо-
бенного из них не вынес, но у меня есть друзья, которые
164
уверяют, что «праздник души» переменил им всю жизнь.
Я вовсе не хочу сказать, что мы тут хотим устроить
нечто подобное.
— А ваш отец согласился? — полюбопытствовал
Шейн.
Форбс издал легкий смешок.
— Отцу я описал это несколько иначе, но ему не
раз доводилось принимать участие в круглосуточных за-
седаниях профсоюзного комитета, и он прекрасно^знает,
какие удивительные вещи порой случаются в промежу-
ток от двух часов ночи до рассвета. Тогда забывается
все, собственное положение, позиции спорящих... Впер-
вые осознаешь, что оппоненты тоже люди.
— В случае с Хэлом Бегли можно, пожалуй, сделать
исключение, — сказал Шейн и добавил себе кофе из
большого термоса. — Вы уверены, что похищение про-
вернула фирма Бегли?
— Абсолютно. Сам Бегли в этом не участвовал. Вся
связь осуществлялась через девушку по имени...
Он прищелкнул пальцами. Шейн* подсказал:
— Кандида Морз.
— Совершенно верно. В «Юнайтед Стейтс Кемикал»
Бегли оформили на три месяца консультантом с ежеме-
сячным окладом в сорок тысяч долларов. Ясное дело —
Бегли никакой не консультант, его советы ломаного гро-
ша не стоят. Это деньги пошли на то, что оплатить
трехсотстраничный отчет. Наш человек в «Юнайтед
Стейтс» скопировал одну страницу. Заголовок наверху
был отрезан, в остальном же материал слово в слово
повторял девяносто девятую страницу нашего отчета по
Т-239, который мы составляли вместе с Уолтером Лэн-
горном прошлой весной.
Шейн на секунду задумался.
— А сколько копий вы сделали?
— Ни одной. Мы просто собрали весь материал во-
едино, чтобы директора на июньском собрании решили,
стоит ли финансировать эту разработку. Обычно вся их
система секретности меня просто бесит. Скажем, мы
работаем над рекламой нового продукта, а это окружа-
ется такой завесой тайны, словно мы конструируем но-
вую стратегическую ракету. Но в случае с краской по-
добные меры безопасности были, конечно же, оправданы.
Вся документация хранилась в сейфе, а отчет из него
165
извлекали только для членов Совета директоров. Они
читали отчет в конторе под бдительным оком мисс Фибе
Мак-Гонигл, которая настолько помешана на секретно-
сти, что не пропустила бы собственную мать в ванную
без надлежащего досмотра. Так что предположение о
том, что кто-то посторонний мог проникнуть в контору
во внерабочее время и выкрасть отчет из сейфа можно
отмести сразу. Здесь поработал кто-то из директоров.
— Сколько людей имели допуск к секретным доку-
ментам?
— Человек двадцать, не больше. Вам нужно посмот-
реть помещение. Кстати, в той части здания нет ни
одного множительного аппарата. Это позволяет исклю-
чить двоих или троих из числа подозреваемых. Еще один
ездил на побережье, когда все это случилось. И так
далее. Пожалуй, круг можно сузить до тех лиц, кого мы
пригласили сюда на уик-энд.
— Значит, вы надеетесь попытаться расколоть не
одного Бегли?
— Совершенно верно. Даже если мы не сумеем вос-
препятствовать «Юнайтед Кемикал», и они выбросят
продукт на рынок, мы должны принять меры, чтобы
такая утечка информации не случилась в будущем.
Меньшинство из Совета директоров недовольно нынеш-
ним руководством фирмы, то есть моим отцом. Т-239 —
это его детище, но не будь он таким осторожным и
медлительным, мы бы уже наладили ее массовый выпуск
и продажу. Это ставят ему в вину. С другой стороны,
если бы дядя Джос или кто-то из членов оппозиции
способствовали бы утечке, надеясь использовать ее про-
тив отца, отец бы их по стенке размазал. Если бы только
суметь вывести их на чистую воду! Вот для этого-то мы
и платим вам десять тысяч.
— А чем объяснить, что вы взялись так поздно?
Почему не обратились ко мне пару месяцев назад? Для
такого дела одного уик-энда недостаточно.
— Мы не хотели выносить сор из избы. Не я один,
все с этим согласились. Надеялись, по возможности, из-
бежать огласки.
— Значит, с самого начала вы были убеждены, что
документы передал один из директоров фирмы?
Форбс кивнул.
166
— Но необязательно ради денег. Вы, конечно, знаете
Бегли лучше, чем я, но даже я слышал, что он не
брезгует заниматься шантажом.
— Да, — подтвердил Шейн. — Занятие довольно
рискованное, но весьма прибыльное.
— Поэтому мы и не могли обратиться в полицию.
А много ли вокруг частных сыщиков, способных разо-
браться в такой запутанной истории? Да еще и порядоч-
ных? Вы только не обижайтесь, — добавил он и улыб-
нулся.
Шейн улыбнулся в ответ. Фобе начинал ему нра-
виться.
— Что ж, я понимаю ваши затруднения: если Бегли
шантажировал одного из ваших людей, вам бы не хоте-
лось, чтобы об этом прознал какой-нибудь пронырливый
частный детектив.
— А что делать, мистер Шейн, сами знаете — люди
вашей профессии не особенно славятся честностью и
надежностью. Но на прошлой неделе отец беседовал с
кем-то из фирмы «Питтсбург Плейт Гласс», и в разговоре
всплыло ваше имя. Они считают, что вы с Бегли на
ножах.
— Мягко сказано.
— Этот человек из Питтсбурга сказал, что вы пер-
вый, кому удалось утереть нос Бегли. Отец подумал, что
вы согласитесь еще раз поставить его на колени.
Шейн помотал головой.
— Я вовсе не утер ему нос. Я просто честно отра-
ботал свой гонорар. Мой клиент остался доволен, а я
нет: Бегли продолжает заниматься своими темными де-
лишками.
— Одну минуту, — прервал Форбс. — Давайте сра-
зу придем к соглашению. Все, что нам нужно от Бегли,
это сделка, согласно которой он передает нам одно имя
в обмен на обещание с нашей стороны не предпринимать
судебного разбирательства. Личность самого Бегли для
нас значения не имеет.
— А для меня имеет, — сухо ответил Шейн. —
У него очень выгодное положение. Он может одновре-
менно выиграть и проиграть. Даже очевидный провал
в деле с «Питтсбург Плейт Гласс» он ухитрился исполь-
зовать для саморекламы. Ведь Бегли дал понять, что
если он согласился добыть какие-то сведения, то добился
167
результата, а средства для достижения этой цели значе-
ния не имеют. А хорошая реклама для него — это
дурная реклама для меня. Я не знал, что меня наняли
для того, чтобы я помог провернуть сделку. Может, вам
лучше поискать кого-то другого?
— У нас нет времени! — воскликнул Форбс. — Мне
плевать, если вы даже изжарите Бегли на решетке и
съедите без горчицы, но для нас важно другое. Посмот-
рим, чего вам удастся добиться к концу уик-энда.
Шейн на мгновение призадумался.
— А кто занимался расследованием?
— Я. Форбс Холлэм-младший, исполнительный ме-
неджер. Все же это было хоть каким-то отвлечением от
моей работы, с которой, по-моему, безо всякого ущерба
для дела справилась бы любая уборщица. Но я не пред-
ставлял, во что это выльется. Я думал, что виновным
окажется какой-нибудь лаборант, или клерк, имеющий
зуб на отца. Если бы отец поступил в школу бизнеса,
то наверняка завалил бы экзамен по искусству общения.
Он обожает твердить, что ему наплевать, как к нему
относятся, а важны для него лишь дивиденды за квартал.
Может, для простого акционера в этом есть своя пре-
лесть, но в нашей фирме моего отца, мягко говоря,
недолюбливают. К сожалению, мне не удалось найти
человека, который бы явно враждовал с моим отцом и
одновременно имел доступ к отчету. Вообще все клонит-
ся к тому, что отчет похитил я сам! Да, да, не удив-
ляйтесь. Я составлял его под руководством Уолтера Лэн-
горна. Я перекладывал техническую терминологию на
нормальный английский язык. После того, как Уолтер
внес исправления, я вычитывал рукопись. В один пре-
красный день случилось так, что мне вконец осточертела
мисс Фибе Мак-Гонигл, помешанная на секретности, и
я не сдал рукопись. Как только вы начнете опрашивать
наших людей, мистер Шейн, вы выясните, что я не
отношусь к нормальным белым воротничкам. Да, я ис-
полнительный менеджер, но всеми фибрами души я пы-
таюсь откреститься от назойливых требований ставить
интересы фирмы превыше всего на свете.
Он снова внезапно и, как показалось Шейну, не к
месту рассмеялся.
— С другой стороны, мне грех жаловаться на свою
работу. Я всегда мечтал стать писателем. По окончании
168
колледжа отец позволил мне годик не поступать на
службу, и я настрочил целую кучу рассказов. Несколько
штук удалось опубликовать. Если вы совершите ошибку
и прикинетесь хотя бы слегка заинтересованным, то я
всучу вам их в подарок. Может, когда-нибудь я опишу,
что творится в нашей фирме. Публика встанет на уши!
— Как долго вы служите в фирме, Форбс?
— Два года. По-моему, меня недооценивают и пла-
тят меньше, чем я заслуживаю. К тому же я прескверно
рассчитываю расходы и тому подобную дребедень, по-
этому частенько оказываюсь на мели. Несмотря на это,
я не похищал никаких формул. Это я знаю наверняка,
поэтому и не стал тратить времени на расследование в
отношении самого себя.
Он пригубил кофе.
— Сплетен я собрал предостаточно. Это мне приго-
дится, если я все-таки решусь написать роман. Я тут ни
при чем — они ко мне плыли сами. Кстати, я довольно
быстро узнал, что контора Хэла Бегли в справочнике
зарегистрирована вовсе не как агентство, занимающееся
промышленным шпионажем. Там они гордо именуются
агентством по найму, причем берутся только за специа-
листов, зарабатывающих не меньше двадцати тысяч в
год. Впрочем, может, они и впрямь для прикрытия де-
лают что-нибудь в этом роде.
— А почему бы и нет? — произнес Шейн. — Самый
простой способ выведать промышленную тайну —. на-
нять или подкупить кого-то, кто способен вынести эту
тайну в собственной голове.
— Верно, об этом я даже не подумал. Так вот,
говоря о сплетнях, я просто подвожу вас к тому, что
Уолтера Лэнгорна и девушку из фирмы Бегли видели
вдвоем на аукционе живописи в Палм-Бич.
После некоторого раздумья Шейн спросил:
— А не говорил ли Уолтер Лэнгорн о том, что хочет
сменить работу?
— Мистер Шейн, — возбужденно затараторил
Форбс, — я чувствую себя как последний болван! Мало
того, что он говорил о том, что не прочь сменить работу,
но он упоминал, что подумывает о том, не связаться ли
с «Юнайтед Стейтс Кемикал»! Черт побери! Правда, он
просил меня сохранить наш разговор в тайне, так что
169
не выдавайте меня, пожалуйста. Мы с ним друзья. Он
самый толковый сотрудник в нашей фирме.
— И он по-прежнему в ней служит, а это может
означать, что Кандида пыталась к нему подступиться,
но потерпела неудачу.
— Возможно, но не исключено, что он выигрывает
время. Ему небезразлично, что думают о нем друзья, и
он не хотел бы, чтобы его считали вором и предателем.
Нет, не могу я этому поверить, мистер Шейн. Верно,
Уолтер не считает себя беззаветно преданным фирме
«Э. Дж. Деспард», но он один из немногих известных
мне людей, у кого есть моральные принципы. Дивиденды
за квартал для него не самое главное в жизни.
Из засидки справа донесся выстрел. Вскинув голову,
Шейн увидел одинокого селезня, устремившегося ввысь.
Секунду назад еще можно было стрелять, но теперь было
уже поздно.
— И вот тут-то, — продолжал Форбс, — я решил,
что не могу больше заниматься расследованием. Не мог
же я подойти к Уолтеру Лэнгорну и спросить, чем он
занимался в Палм-Бич в обществе печально известной
Кандиды Морз.
Справа послышался хриплый перепуганный крик.
Шейн с Форбсом переглянулись. В следующий миг Шейн
сорвался с места и выскочил из засидки.
Из ближайшей к ним засидки вылетел Холлэм-стар-
ший. В руке он держал охотничью шапку, седые волосы
развевались по ветру. Смяв шапку, он вдруг резко от-
швырнул ее в камыши и начал колотить себя кулаками
по бедру.
Шейн бросился к нему, стараясь прыгать по кочкам..
Заслышав хлюпающие звуки, Холлэм обернулся. Роста
он был небольшого, плотного телосложения и держался
прямо. Тонкогубый рот, жесткий колючий взгляд выда-
вали в нем человека, привыкшего повелевать и не тер-
пящего неповиновения. Сейчас он был сам на себя не
похож и дышал так, словно взбежал на высокую лест-
ницу.
— Случилось кошмарное несчастье, — проговорил
он сдавленным голосом, когда Шейн приблизился.
Он махнул рукой, потом прижал кулаки к груди.
Шейн пригнулся и заглянул в засидку.
170
На грязном дощатом настиле лежал Уолтер Лэнгорн.
Заряд крупной дроби угодил ему прямо в голову; от всей
левой части лица осталось одно кровавое месиво.
Глава 3
За спиной заскулил охотничий пес с умными, смыш-
леными глазами. На гвозде, вбитом в заднюю стенку
засидки, свешивалось ружье — замечательное, легкое
изделие английского образца. Другое ружье, крупнока-
либерный дробовик, лежало у ног Лэнгорна. Быстро ос-
мотревшись по сторонам, Шейн заприметил еще один
занимательный предмет — серебряную фляжку, остав-
ленную на скамье.
За спиной Шейна Форбс издал такой звук, точно
ему ударили под ложечку. Шейн повернулся к его отцу.
Холлэм-старший весь съежился, уронив руки. В уголке
его рта блестела капелька слюны.
— Как это случилось? — спокойно спросил Шейн.
— Не знаю. — Холлэм уставился на лужу у своих
ног. — Понятия не имею.
Он испустил долгий прерывистый вздох. Его глаза
медленно поднялись по крепкому мускулистому телу
Шейна. Взгляд задержался на рыжей шевелюре сыщика.
Встретившись с Шейном глазами, Холлэм слегка тряхнул
головой, словно стараясь пробудиться от тяжелого сна.
Сыщик протянул ему собственную фляжку.
— Выпейте немного. Расскажете все немного погодя.
Прежде придите в себя. После пары глотков вам будет
легче.
Холлэм продолжал трясти головой. Рука его потяну-
лась было к бутылке, но он ее отдернул.
— Нет. Они могут по запаху подумать, будто я пил.
А я трезв как стеклышко. Я вообще весьма воздержан,
Шейн. Четыре унции виски перед ужином, ну й иногда
еще стаканчик на сон грядущий. Но до ленча я никогда
не притрагиваюсь к спиртному.
— Значит, это фляжка Лэнгорна?
Холлэм замигал и выпрямился. Он начинал прихо-
дить в себя, хотя кулаки его были по-прежнему сжаты.
Форбс едва успел отойти на пару шагов к зарослям
камыша, как его вырвало.
— Фляжка, — повторил Холлэм. — Серебряная
фляжка. Да, безусловно, она принадлежит Уолтеру.
171
У Тиффани в Нью-Йорке она стоит сто двадцать пять
долларов. Я это случайно узнал. Подумать только — сто
двадцать пять долларов! — Он судорожно дернулся. —
Господи, Шейн, он сидел здесь и пил, и отпускал при
этом свои едкие замечания! Я знал его с десяти лет.
Прекрати! — резко приказал он сыну. — Или отойди
подальше!
Со стороны следующей засидки показался его шурин
Джос Деспард и зашагал по направлению к ним —
длинный, неуклюжий, в высоких болотных сапогах, ко-
торые к тому же были ему велики. Холлэм зачерпнул
пригоршню соленой воды и плеснул себе в лицо. Затем
он выпрямился а полный рост. С лица его капала вода.
— Эй, Холтуэм! — окликнул Деспард. — Что за ба-
лаган вы тут устроили? Всю маскировку нам срываете.
Особенно вы, Шейн, с вашей огненной шевелюрой.
Голос Холлэма прозвучал ровно, почти как обычно.
— Я только что застрелил Уолтера.
— Что?!
— Ну да, этот идиот вдруг выскочил прямо перед
моим ружьем.
Деспард, ничего не понимая, помотал головой и пе-
ревел взгляд на Шейна.
Сыщик сказав:
— Придется рызвать шерифа, никуда не денешься.
Пойдите и позвоните.
Деспард снова взглянул на Холлэма.
— Ты застрфил Уолтера? — тупо переспросил
он. — Уолтера?! ’— Внезапно глаза его сузились. —
С чего ты взял, что это он? Ты что, рехнулся?
— Это несчастный случай, и только, — холодно от-
ветил Холлэм. — Пусть все хорошенько это усвоят. Иди
звони шерифу.
Чуть помедлив, Деспард повернулся и направился к
«джипу». Шейн предложил Холлэму сигарету. Тот отка-
зался. Форбс вышел из камышей. Он был бледен и
дрожал с ног до головы.
— Шериф знает меня, — сказал Холлэм. — Его
фамилия Бенгарт. А имя?.. — Он секунду подумал. —
Олли Бенгарт. Его избрали в прошлом году — кстати,
мы оказывали ему на выборах всемерную финансовую
поддержку. Господи, как же меня угораздило! Что угодно
отдал бы, лишь бы этого не произошло. Я целился в
172
утку. Но слишком низко. А когда поймал ее на мушку,
прямо передо мной выскочил Уолтер и упал прямо на
ружье. Слишком поздно было что-либо предпринимать.
— Так он упал? — переспросил Шейн.
Холлэм потер лоб.
— Нет, не мог он падать. Он надвигался на меня,
растопырив руки. Но как он оказался перед засидкой?
Он же не слезал со скамейки целое утро. Позвольте, я
сяду. — Он шагнул к засидке. — Нет. Не здесь.
Кивком головы Шейн приказал молодому Холлэму
подойти.
— Проводите его к домику, а я здесь подожду ше-
рифа.
— Мы немного повздорили, — добавил Холлэм. —
Он, как всегда, не уступал. Да и я уперся, как баран.
Как только ему в голову приходит какая-нибудь
мысль — ее оттуда уже не выбьешь, разве что динами-
том.
Форбс взял отца под руку. Тот отмахнулся.
— Не надо. Я в порядке. Захвати мое ружье, Шейн.
— Хорошо. — ответил тот.
Оба Холлэма направились через болото к дороге.
Проводив их взглядом, Шейн снова зашел в засидку и
осмотрел тело, пытаясь определить, под каким углом был
сделан выстрел. Уже слетелись мухи. Шенн снял свою
непромокаемую охотничью фуфайку и накрыл окровав-
ленную голову.
Выйдя наружу, он закурил сигарету. Начинался при-
лив. Он слышал над головой шелест крыльев и затем
выстрел, раздавшийся со стороны последней засидки, на
четверть мили к югу.
Прошло полчаса. Наконец со стороны гравийной доро-
ги донесся шум автомобиля. Машина подъехала на боль-
шой скорости и резко остановилась. Из нее вышли трое
мужчин — все как на подбор высокие и крепкие. Издали
они казались даже похожими друг на друга, но сразу
было видно, что тот, кто посередине, — сам шериф.
Часом позже Шейн вошел в охотничий домик, где
царило напряженное молчание. Домик из растрескав-
шихся кипарисовых бревен был низким, непритязатель-
ным с виду, в нем была одна большая гостиная, отделя-
ющая кухню от единственной спальни. Шейн мгновенно
173.
подсчитал по головам присутствующих. Бегли все еще
не было.
Перед большим камином сидел в кресле старший
Холлэм, погрузившийся в разгадывание кроссворда.
Шейн приблизился.
— Будьте любезны, выйдем на минутку.
Холлэм поднял глаза. Помолчав, он дописал начатое
слово, скомкал газету и швырнул ее в камин.
— А где шериф?
— Он подойдет через пару минут.
Они вышли и сели в один из открытых «джипов».
Лицо Холлэма приняло свой обычный цвет, но он по-
прежнему казался настолько взвинченным, что, каза-
лось, взорвется от малейшего прикосновения.
— Что сказал шериф?
— Немного, — ответил Шейн. — Да он и не торо-
пился что-либо говорить. Много болтать не в его при-
вычках.
— Это точно.
— Он хочет вместе с вами шаг за шагом восстано-
вить, как все это произошло. Но у меня на это времени
нет. О чем вы повздорили с Лэнгорном?
Холлэм обеими руками вцепился в руль.
— Да обычное дело. О том, как руковожу фирмой.
Мы ссоримся по этому поводу каждые две недели вот
уже пятнадцать лет.
— А точнее?
Холлэм колебался.
— Ему не понравилось, что расследование кражи
Т-239 вынесли за пределы нашей фирмы. И вообще вина
целиком моя — из-за того, что мы не внедрили разра-
ботку в производство сразу после предварительных ис-
пытаний. Ох, как непросто было принять такое решение.
Но если бы я поспешил, а потом случилось непоправи-
мое, то правление имело бы все основания требовать
моей отставки. Уолтер настолько раскипятился, что пе-
рестал себя контролировать. Даже в очередной раз за-
явил, что уходит. Я ответил что-то уклончивое, и тут
откуда-то выпорхнула утка. Я вскинул ружье, а он вдруг
очутился прямо перед дулом.
— Он был пьян?
Холлэм покачал головой.
174
— По его виду судить было нельзя. Он не запинался
и говорил связно.
— Не можете ли вы припомнить, что именно вы
сказали, перед тем, как выстрелили? Это может быть
очень важно.
Холлэм задумался.
— То, что я сказал, касалось вас. Точно, я ответил,
что надо подождать до тех пор, пока мы убедимся,
оправдаете ли вы свою репутацию. Что-то в этом роде.
— Как вы думаете, это он передал Бегли материалы
о краске?
Холлэм нетерпеливо тряхнул головой.
— Конечно, нет!
— А Форбс не считает это невозможным?
— Форбс просто не знает, что говорит! — огрызнул-
ся Холлэм.
— Вы в курсе, что Лэнгорн связался с Кандидой
Морз из фирмы Бегли?
— Что вы имеете в виду под «связался»? Ну, видели
их вместе на какой-то вечеринке. Мы не знаем, кто из
них больше к этому стремился, и не знаем, о чем они
беседовали. Я не могу подозревать человека на основании
подобных улик.
— Как у него было с деньгами?
Холлэм пожал плечами.
— Платили мы ему неплохо. Тратить деньги ему
было не на кого. И мне всегда казалось, что он время
от времени получает небольшое наследство от бесчис-
ленных тетушек. О женщинах он никогда не распро-
странялся. Так что, возможно, лить о нем слезы будет
некому.
— История с краской тянется вот уже несколько
месяцев. Если вы не считаете, что виновен Лэнгорн, то
кого вы подозреваете?
— Я подозреваю всех, что чертовски противно.
И каждый так — подозревает каждого. Наши отношения
дали трещину, и пока мы не отыщем истинного преда-
теля, все будут держать камень за пазухой.
— Форбс сказал, что он уже сам себя подозревает.
Надо полагать, это не всерьез. И тем не менее — что
вы думаете о такой возможности?
При имени сына рука Холлэма дернулась и надавила
на клаксон. Раздался резкий сигнал.
17S
— Простите. Нет, я и мыслей таких не допускаю.
Форбс унаследует половину моих акций. Это противоре-
чило бы здравому смыслу. Я не стану препятствовать
вашему расследованию, но, на мой взгляд, тут вы по-
пусту теряете время. Я думаю, Форбс имел в виду, что
ему предоставлялась такая возможность. Но то же самое
можно сказать и о пятнадцати, а то и двадцати других
людях. Лучше бы вы побеседовали с мисс Мак-Гонигл
из нашего секретного отдела.
— Это первое, что я бы сделал, будь у меня вре-
мя, — ответил Шейн. — Но если надо до понедельника
докопаться до чего-нибудь стоящего, мне придется брать-
ся за дело с другого конца.
— Вы имеете в виду Бегли?
— Фирму Бегли. Сам Бегли и по сей день занимался
бы мелочевкой, если бы не Кандида Морз. Она — моз-
говой центр всей операции. Но сегодня Бегли явно выпал
в осадок — возможно, до завтра. Обычно он не теряет
над собой контроль, хотя вовсе не дурак выпить. Но на
этот уик-энд он явно получил инструкцию как следует
надраться и не просыхать — чтобы никто и не вздумал
полезть с вопросами.
— Ну, вам виднее, — с сомнением ответил Хол-
лэм. — Но если вы напрямую подкатитесь к дамочке
Морз и поинтересуетесь, что за шуры-муры у нее с фир-
мой Деспардов, то с какой стати она вам все выложит?
Глаза Шеина смотрели жестко.
— Я вовсе не так собираюсь действовать. Для начала
я слегка на нее надавлю. У нас старые счеты. Мой
вариант может и не сработать, но сейчас я не вижу
другого способа быстро чего-то достигнуть. Если это не
удастся, приеду в понедельник в фирму и начну подряд
проверять...
Откуда-то на высокой скорости вынырнул и стреми-
тельно приближался черный «шевроле».
— А вот и шериф. Если бы он разговаривал так же
быстро, как ездит, я бы, так и быть, подождал конца
вашей с ним беседы. Но он может донимать вас целый
день. Ваш самолет на взлетной полосе?
— Да. Если нужно, воспользуйтесь им. Может, с
вами еще кто-то захочет вернуться.
«Шевроле» резко притормозил перед домиком.
176
— Как вы думаете, — спросил Шейн, — не может
быть, чтобы Лэнгорн совершил самоубийство?
— Самоубийство?!
— Он же буквально бросился под ваше ружье. Ведь
далеко не все могут пойти на то, чтобы лишить. себя
жизни своими руками.
Холлэм, прищурившись, следил за приближающимся
шерифом и не ответил.
Шейн продолжал, внимательно наблюдая за ним:
— Есть и третья возможная версия. Преднамеренное
убийство.
Пальцы Холлэма на руле побелели.
— Кажется, я понимаю, Шейн, что вы пытаетесь
подготовить меня для беседы с шерифом до утра. Но я
сомневаюсь, чтобы Олли Бенгарт был способен взглянуть
на дело под таким углом. Вы, должно быть, думаете, не
признался ли Уолтер в том, что предал нас, после чего
я, потеряв самообладание, застрелил его. Запомните —
это не так. Верно, интересы компании — это мои инте-
ресы, но вам кто угодно скажет, что меня нелегко вы-
вести из себя.
Глава 4
В половине седьмого вечера в «бьюике» Майкла Шей-
на, стоявшем напротив пожарного гидранта на Бискайн-
бульваре, тренькнул телефон. Шеин со своим другом
Тимом Рурке, репортером из «Майами Ньюс», сидели в
машине и вполголоса переговаривались. На коленях у
Рурке лежал массивный фотоаппарат «Спид График».
Репортер откинулся на спинку сиденья, упершись кост-
лявыми коленками в приборный щиток. Худой как щеп-
ка, небритый, в измятой, местами перепачканной одеж-
де, Рурке не производил впечатления исключительно
четкого и наблюдательного профессионала, каковым он
на самом деле был. Однажды ему уже вручили Пулит-
церовскую премию, а еще трижды он входил в число
кандидатов на нее, в особенности благодаря репортажам
о делах, которые вел Шейн.
Шейн снял трубку.
— Это Тедди Спэрроу, — протрещала трубка. —
Я веду Морз. Она в ресторане «Ларю» вместе с каким-то
парнем. Они заказали ужин на двоих.
— А кто с ней? — спросил Шейн.
177
— Никогда его прежде не видел, Майкл. Лицо не
слишком загорелое, так что он вряд ли живет здесь
круглый год. Одет хорошо, даже очень. Ездит на «шев-
роле-герц». Я записал номер.
— Отлично, Тедди. Подожди там. Я приеду через
пять минут.
Он повесил трубку и включил зажигание. Рурке
бросил окурок на пол машины и придавил ногой.
— Ты не боишься засветиться, Майкл? Девчонка
вовсе не дура.
— Возможно, она хитрее нас обоих вместе взятых.
Но я и не пытаюсь перехитрить ее. Я попробую припе-
реть ее к стенке.
— Самое забавное, — задумчиво произнес репортер,
что из этого и впрямь может получиться захватывающий
сериал. До сих пор о профессиональных шантажистах
почти ничего не печатали. В городе орудует еще пара
негодяев вроде Бегли. Майами — идеальное место для
такого сброда.
Шейн повел машину по бульвару в южном направ-
лении. Оставив позади около дюжины кварталов, он
свернул налево и вскоре оказался на набережной Ма-
картура. Вырулив оттуда на мост, Шейн проехал по нему
на остров Пуансетья, раскинувшийся посредине залива.
Минуту спустя он остановил «бьюик» перед входом в
недавно открывшийся небольшой французский ресторан-
чик с длинным частным причалом для гостей, прибыва-
ющих на собственных яхтах.
Не успел Шейн выбраться из машины, как на него
надвинулся Тедди Спэрроу — неповоротливый, необъят-
ных размеров частный сыщик, на долю которого пере-
падали редкие разводные дела, или совсем пустячные
поручения от налоговой инспекции.
— Они уже сели за столик, Майк. Выпили по кок-
тейлю в баре, потом заказали еще мартини за столиком.
Что мы делаем дальше?
— Я сам справлюсь, Тедди, — ответил Шейн. —
Возможно, она выйдет одна. Проследи, куда она поедет.
Не исключено, что она уже тебя заметила, но это не
так важно. Главное, не упусти ее из вида.
— Меня провести не просто, — самодовольно заме-
тил Спэрроу. — А потом я позвоню тебе в машину, да?
- Да.
178
— Хотел бы я иметь такой телефончик, — завист-
ливо вздохнул Спэрроу. — Подбрасывайте мне иногда
работенку, Майк — глядишь, и я обзаведусь таким.
Шейн и Рурке вошли в ресторан.
— Не помнишь, как зовут метрдотеля? — спросил
Шейн. — Джордж, кажется?
— Нет! — ужаснулся Рурке. — Альберт. Нельзя за-
бывать столь важные мелочи. За такую промашку могут
посадить за столик у самой кухни.
От толпы, заполнившей небольшой бар, отделился
смуглый мужчина во фраке и зашагал к ним.
— Мистер Шейн! — воскликнул он, давая понять,
насколько он рад, что знаменитый сыщик посетил их
заведение. — Столик? Сию минуту.
Он окинул потрепанную фигуру Рурке менее при-
ветливым взглядом.
— На двоих?
— Пока не нужно, спасибо... Альберт, — ска-
зал Шейн. — Вы, конечно узнали Тима Рурке из
«Ньюс»?
— Конечно, — произнес Альберт уже заметно при-
ветливее.
— Мы не причиним вам неудобств, — добавил
Шейн.
— Нам только нужно сделать одно фото. Если оно
попадет в газету, «Ларю» в ней упомянут.
— К вашим услугам, мистер Шейн. А вы могли бы
назвать еще и месторасположение? Остров Пуансетья?
Шейн пояснил, что им нужно, а Тим Рурке тем
временем позвонил из автомата, набрав номер «Ларю».
Звонок послышался в нише между баром и обеденным
залом. Сняв трубку и переговорив, Альберт отрядил офи-
цианта передать Кандиде Морз, что ей звонят из Джор-
джии.
Шейн протолкался к стойке бара и увидел, как Кан-
дида подошла к телефону.
Столик, из-за которого ее вызвали, стоял на застек-
ленной террасе, откуда открывался изумительный вид на
залитый вечерними огнями Майами. Спутник Кандиды,
сидевший за столиком и потягивавший мартини со льдом,
носил короткую прическу и очки в черной оправе. В пет-
лице у него виднелся крохотный значок Американского
179
Легиона. Прекрасно пошитый костюм скрывал излиш-
нюю полноту.
Когда Шейн проходил мимо, глаза их встретились.
Шейн легонько кивнул, словно узнав сидевшего, по-
том вернулся к столику и остановился.
— Вы, случайно не Стенли Вудвард?
Мужчина улыбнулся.
— Нет, вы ошиблись. Извините.
— Из Нью-Йорка, — не унимался Шейн. — Стен-
ли Дж. Вудвард. Кассир, «Гаранти Траст Компани». Ко-
роткая стрижка, очки, значок Американского Легиона в
петлице.
Мужчина с улыбкой воззрился на собственный зна-
чок.
— Уверяю вас, вы заблуждаетесь.
— Хочется верить, что да, — сухо произнес
Шейн, — потому что тот, которого я ищу, похитил из
собственного банка более сорока тысяч долларов.
Он приоткрыл кожаный бумажник и помахал пе-
ред носом собеседника удостоверением частного сы-
щика.
— Ваши документы, пожалуйста.
— Послушайте, — запротестовал мужчина, потом
махнул рукой и вынул собственный бумажник. — Вот,
пожалуйста: водительские права, страховой полис, кар-
точка «Дайнерс клаб». Выбирайте.
Шейн посмотрел водительские права. Кларк Альман
из Сент-Луиса, штат Миссури. Представитель крупной
химической компании.
— Извините меня, мистер Альман, — вежливо ска-
зал Шейн. — Вечная беда с этими описаниями: дают
настолько скупые приметы, что легко перепутать. Значок
меня добил.
— Ничего страшного, — ответил Альман. — Хотя
обидно, что коллега по Легиону оказался жуликом.
— Это Майкл Шейн, — послышался из-за спины
сыщика голос Кандиды. — На другом конце провода
молчали, что показалось мне странным. Теперь я поняла,
почему. А вы оказывается, знакомы?
— Вовсе нет, — задорно ответил Шейн, возвращая
бумажник Альману.
Сыщик отступил на шаг, и в ту же секунду Тим
Рурке, стоявший у него за спиной с фотоаппаратом.
180
наизготовку, нажал на кнопку и запечатлел на пленке,
как Альман отодвигает стул, чтобы помочь девушке сесть
за столик. Ослепительная вспышка не застала Кандиду
врасплох — лицо девушки как всегда было спокойным,
уверенным, даже слегка довольным. Под стать удачному
макияжу и прическе, не преминул отметить Шейн.
— Это еще что? — угрожающе вскинулся Аль-
ман. — Что вы тут затеяли?
— Ерунда, не обращайте внимания, — сказала Кан-
дида, садясь поудобнее. — Они просто дурака валяют.
Я не стану вас представлять, потому что они уже уходят.
Она небрежным жестом подозвала официанта:
— Попросите, пожалуйста, Альберта подойти сюда.
Официант поспешил выполнить просьбу.
— Это мы-то валяем дурака? — возмутился Рурке,
откручивая почерневшую лампу-вспышку. — Да мы уже
две недели охотимся за Кандидой Морз, чтобы заснять
ее в деле. А что толку от такого фото, если мы не знаем
имени ее сопровождающего? Теперь — другое дело.
— Кандида, — пробормотал Альман. — Мне кажет-
ся, не стоит...
— Сядьте, Кларк. Мистер Шейн и его друг разыски-
вают меня в связи с совершенно другим делом. Мы ведь,
кажется, находимся сейчас в черте Майами-Бич, не так
ли мистер Шейн? А вы, если мне не изменяет память,
не в ладах с местной полицией. Я могу позвать полицию,
но для вас же будет лучше, если вы уйдете сами. И при-
хватите с собой Тима Рурке.
— Похоже, с нами не хотят беседовать, Майк, —
произнес Рурке, ухмыляясь. — А я-то думал, ей будет
интересно узнать про новую серию репортажей.
— Каких репортажей? — встревоженно спросил
Альман.
Он не присел, а примостился на самом краешке
стула, не в силах последовать примеру Кандиды, валь-
яжно откинувшейся на спинку своего стула.
— Я из «Майами Нькх», — отрекомендовался Рур-
ке. — Мы пытаемся вывести на чистую воду одну шай-
ку, занимающуюся промышленным шпионажем под ли-
чиной агентства по найму. На меня вечно жалуются,
что я отражаю позицию лишь одной стороны. Вот я и
хотел дать мисс Морз возможность высказать свою точку
зрения.
131
Кандида насмешливо покачала головой.
— Ох, и лицемер же вы, мистер Рурке. Я прекрасно
знаю, насколько вы можете быть безжалостным и бес-
пощадным в своих репортажах, и добровольно лезть в
петлю не намерена.
Появился официант.
— Альберт куда-то вышел, — нелюбезно бурк-
нул он.
Кларк Альман поднялся.
— Кандида, не стоит связываться с полицией. Давай
лучше отменим заказ и поедем поужинать в другое
место.
— Боюсь, они все равно за нами увяжутся, —
с улыбкой ответила Кандида. — Детективов и репорте-
ров роднит толстокожесть — они совершенно непроби-
ваемы. Так что сегодня ничего не выйдет. Извините
меня. Уезжайте отсюда. Я вам позвоню позже в гости-
ницу.
— Вы уверены, что так лучше? — спросил Альман,
которому явно не терпелось удрать. — В том смысле,
что я не хотел бы...
— Все в порядке, не беспокойтесь. Я глотаю частных
сыщиков, как канапе.
Для иллюстрации сказанного она взяла с тарелки
черенок сельдерея и с хрустом отгрызла половину, об-
нажив ровные белые зубы. Потом протянула руку. Аль-
ман быстро пожал ее и шмыгнул к выходу, оглянувшись
назад перед дверью.
— Прощай, Трусливый Лев, — презрительно броси-
ла ему вслед Кандида. — И прощайте, мои десять про-
центов комиссионных. Боюсь, что когда я позвоню в
гостиницу, мне скажут, что он уже выписался и уехал.
А вы и в самом деле хотите состряпать о нас статью,
мистер Рурке?
— Я уже обдумываю ее, — усмехнулся репортер. —
Хотя Майк уверяет, что если я его послушаюсь, то
материал получится сенсационным. А он обычно бывает
прав. — Он махнул рукой Шейну. — Этот парень от-
чалил, так что мне тут делать нечего. До скорого, прия-
тель.
— Нет, почему же, присаживайтесь, — возразила
Кандида.
182
— Сегодняшний вечер уже оплачен за счет предста-
вительских расходов. Могу угостить вас обоих ужином.
— Увы, не получиться, — ответил Рурке. — Пол-
часа назад мне уже следовало быть в другом конце
города, причем чисто выбритым. — Он окинул Кандиду
восхищенным взглядом. — Детка, вы просто прелесть.
Что-то мне подсказывает, что мы еще встретимся. Не
позволяйте Майку запугивать вас. Внутри он добрый.
— Но вы-то, надеюсь, не уйдете, мистер Шейн? —
спросила Кандида, распрощавшись с Тимом Рурке. —
А то ужин мистера Альмана пропадет зря.
Шейн пододвинул столик и сел на освободившийся
стул.
— А что у него заказано? — полюбопытствовал он.
— Салат из крабов. Это фирменное блюдо.
Откуда-то вынырнул Альберт и поинтересовался, все
ли в порядке.
— А мне сказали, что вы куда-то отлучились, —
ледяным тоном процедила Кандида.
— Да, всего на минуточку, — как ни в чем не
бывало ответил Альберт. — Вам угодно заказать ужин,
мистер Шейн?
— Нет, мне уже заказали салат из крабов, — сказал
Шейн. — И пусть принесут двойной коньяк в винном
бокале. Вам заказать еще мартини, мисс Морз?
— Нет, я буду пить вино.
Когда они остались одни, она обратилась к Шейну:
— Пожалуй, после истории с «Питтсбург Плейт
Гласс» мы вполне можем обращаться друг к другу по
имени.
Шейн пожал плечами.
— Не возражаю.
— В зеркальце заднего вида я узнала Тедди Спэр-
роу. Вы на меня его натравили?
— Я знал, что вы его заметите.
— Чтобы я поняла, что за мной следят? Мы сами
как-то наняли Тедди для одного ерундового задания.
С тех пор к его услугам больше не прибегали. Значит
ли это, что теперь он будет повсюду следовать за мной,
словно привязанный?
— Клиент за это платит.
— А кто ваш клиент, Майк?
— Деспард. Вы сами знаете.
183
— Подозревала, во всяком случае. У них пропало
что-нибудь ценное?
Уголки ее губ дрогнули. Кандида чуть пригнулась к
Шейну, глаза ее засветились. Она взяла в руку бокал с
мартини, при этом браслет на тонком запястье засверкал
на свету. Было ясно, что Шейна пытаются пленить. Он
столь же лучезарно улыбнулся в ответ и сказал:
— Уолтер Лэнгорн мертв.
Шейн не отрывал взгляда от глаз Кандиды — по-
трясение в них было не наигранным.
— Уолтер!
— Холлэм в упор разнес ему голову из дробовика
двадцатого калибра.
Кровь отхлынула от лица Кандиды. Глаза ее зака-
тились и она начала падать со стула. Шейн резко вы-
бросил вперед руку и ухватил ее за плечо. Со всех
сторон в их сторону стали поворачивать головы. Светлые
волосы Кандиды закрывали ее лицо.
— Сэр? С вашей дамой что-то случилось?
Вопрос задал официант, который принес заказанный
Шейном коньяк. Шейн, продолжая сжимать рукой плечо
Кандиды, пальцами другой руки выудил из стакана с
ледяной водой кубик льда.
— Господи, да она же в обмороке! — воскликнул
официант.
— Да, — подтвердил Шейн и прижал ледяной кубик
к затылку Кандиды. Лед быстро подтаивал и струйки
воды медленно потекли по шее девушки. Кандида со-
дрогнулась и выпрямилась. Шейн отпустил ее плечо.
Кандида помотала головой, осмотрелась, словно не
понимая, где находиться, потом уставилась на Шейна.
— Я потеряла сознание.
Это прозвучало, как обвинение.
— Да, возможно, впервые в жизни. Вы явно не из
тех, кто чуть что — плюхается в обморок. Если же вы
разыграли спектакль, то он вам вполне удался. Прине-
сите еще два двойных коньяка, — попросил он офици-
анта. — Вот, выпейте.
Он поднес бокал к побелевшим губам девушки. Кан-
дида взяла у него бокал, залпом осушила и закашлялась.
Кожа ее чуть порозовела, но оставалась бледнее обыч-
ного.
184
— Вы бьете наотмашь, Майк. Зачем так? Должно
быть, вы знали, что я встречалась с Уолтером, иначе не
обошлись бы со мной столь жестоко.
— Я почти ничего не знаю, — ответил Шейн. —
Юный Холлэм сказал, что вас видели вместе на аукцио-
не в Палм-Бич. Мне это не показалось важным: если
бы вы хотели сохранить дело в тайне, наверняка устроили
бы, чтобы вас никто не заметил.
— Не забывайте про теорию вероятности, Майк. Мы
живем в слишком тесном мире. — Она тяжело вздох-
нула. — Да, жаль Уолтера.
— Еще одни потерянные комиссионные?
Кандида укоризненно посмотрела на него и сказала:
— Здесь никакими комиссионными и не пахло. Он
уже решил, что останется в фирме Деспарда. Да, вы
застали меня врасплох, но сейчас я уже начинаю что-то
соображать. Вы рассчитывали, что я, перепугавшись, ре-
шу, что Холлэм убил Уолтера из-за меня, из-за наших
встреч с ним. Это полная чепуха. К сожалению, на охоте
такое случается — виски, неосторожное обращение с
заряженным ружьем... Конечно, это был несчастный слу-
чай.
— Возможно, — произнес Шейн.
Официант принес еще два коньяка. Когда он поста-
вил один бокал перед Кандидой, та отрицательно пока-
чала головой и пододвинула бокал к Шейну. Сыщик
невозмутимо выпил, потом продолжал:
— О чем вы беседовали с Лэнгорном на аукционе —
о более высокооплачиваемой работе в другой фирме или
о новой краске? Я надеялся выяснить это, обрушив на
вас внезапное известие. Мне и в голову не приходило,
что он вам нравился.
— Да, он и в самом деле мне нравился.
— Хорошо. Бегли вам все расскажет, как только
протрезвеет. Холлэм-старший и Уолтер были вдвоем в
одной засидке. Холлэм — крупный налогоплательщик.
Он с шерифом на «ты». Так что держу пари, что дело
замято и списано как несчастный случай. Но есть кое-
какие подробности, которые могут вас заинтересовать.
Например, утром Лэнгорн пил шотландское виски. Если
фляжка была полная, когда он начал, то от половины
пятого до семи утра он выпил почти пинту. Первое,
что собирался сделать шериф, доставив тело Лэнгорна
185
в город — проверить кровь на содержание алкоголя.
Холлэм сказал, что они немного повздорили. Будь я
понастойчивее в первые пять минут, он бы пересказал
мне их спор слово в слово. Но мне и это не показалось
важным. А потом, когда мы вновь говорили с Холлэмом,
он уже передумал. Должно быть, обмозговывал, что ска-
зать шерифу. Так что шериф вряд ли знает, что Холлэм
и Лэнгорн из-за чего-то поцапались.
— Почему вы считаете, что это может заинтересо-
вать меня?
— Все же человека убили, Кандида, — сказал
Шейн. — Это совсем меняет дело.
Он повернулся и подсел к ней поближе.
— До сих пор вы не знали никаких забот. Работа
не пыльная, а авантюризм у вас в крови. Жили припе-
ваючи, посещали дорогие рестораны, встречались с пред-
ставительными мужчинами из Сент-Луиса, обтяпывали
тайные делишки. И тут вдруг — надо же такому слу-
читься! Кто на самом деле повинен в смерти Лэнгор-
на? Вы.
— Майк, вы бредите, — поморщилась Кандида.
— На спусковой крючок нажал палец Холлэма. Тут
сомнений ни у кого нет. Он все время повторял очень
странные слова — будто Лэнгорн стал падать в сторону
его ружья. Или Лэнгорн намеренно бросился прямо под
дробовик? Была ли их стычка настолько серьезной, что
оба забыли о том, что дробовик заряжен? Или же Холлэм
спровоцировал Лэнгорна, чтобы тот бросился на него?
Я видел, как дернулась утка. Угол был какой-то не тот.
Холлэм должен был стрелять левее, если только ружье
не выстрелило прежде, чем он успел поднести к его
плечу. В общем, в этой истории много непонятного, но
вы безусловно в ней замешаны.
— Господи, да о чем вы говорите?
— Пусть' ваше имя вслух не произносилось, — тихо
продолжал Шейн, — но поссорились они из-за вас. Про-
сто вы еще не начали как следует думать об этом. Вряд
ли он значил для вас много.
— Майк, помимо того, что вы пытаетесь меня уяз-
вить, чего вы еще от меня добиваетесь?
— За весну и лето Бегли получил от «Юнайтед
Стейтс Кемикал» сто двадцать тысяч. Я полагаю, что
это плата за то, что он добыл для них отчет на триста
186
страниц о новой краске, которую разработала фирма
моего клиента. Я хочу знать, кто передал вам эти до-
кументы и много ли вы ему заплатили. Если — ничего,
то я хочу знать, чем вы его шантажировали.
— Только и всего?
Шейн ухмыльнулся.
— Для начала достаточно. И еще у меня руки че-
шутся упрятать вашего босса за решетку. Может, на сей
раз это и не выйдет, но надежды я не теряю.
— Майк, вы беспрерывно перескакиваете с одной
темы на другую — я не успеваю за вами следить. Верно,
Хэлу есть в чем повиниться, но только не под дулом
пистолета.
— Здесь я с вами не согласен, — сказал Шейн. —
Другого способа я не вижу. Вы знаете его лучше, чем
я. Он пытку выдержит?
— Я надеюсь, до этого не дойдет. К тому же у нас
все чисто. Вы нас сильно напугали, Майк. Мы измени-
лись: следим за документацией, упрятали все концы в
воду, так что теперь нам и комар носа не подточит.
«Юнайтед Стейтс» наняла нас как консультантов. У нас
есть надлежащим образом оформленный календарный
план и соответствующая отчетность, и ни один суд не
посчитает, что мы запросили слишком высокий гонорар.
Все, чего вы сможете добиться, если не пожалеете денег,
конечно, так это отпугнуть нескольких наших клиентов,
вроде бедняги Кларка Альмана. Не думаю, что вам удаст-
ся запутать Хэла. Кстати, мы можем себе позволить
вообще временно прикрыть контору и взять отпуск.
— Только по возвращении не открывайтесь снова в
Майами — мой вам совет.
— Катитесь к дьяволу, Майк Шейн! — Кандида рез-
ко отодвинула стул и встала. — Раз уж вы вознамери-
лись наносить запрещенные удары, то будьте готовы к
тому, что вам это просто так с рук не сойдет. Хэл
просил, чтобы я попыталась договориться с вами по-хо-
рошему. Но я воспротивилась. Я знала, что с вами
ничего путного не выйдет. Пусть Тим Рурке попросит
своих адвокатов уточнить, на каких основаниях можно
возбудить против него дело за клевету в его материале.
Мы будем рады подать на него иск. Неважно, выиграем
мы или проиграем, главное — реклама.
Шейн прервал ее внезапным вопросом:
137
— Сколько вам лет, Кандида?
Издав сердитое восклицание, Кандида отшвырнула
салфетку и вскочила, не обращая внимания на офици-
анта, который приблизился к столику с подносом, устав-
ленным всякой снедью.
— Дама не собирается ужинать? — изумленно спро-
сил официант, глядя вслед стремительно удаляющейся
Кандиде.
— А что она заказала?
— Телятину в белом соусе. Очень вкусно.
— Оставьте, — велел Шейн. — Я проголодался.
Глава 5
Шейн отказался от вина, заказанного Кандидой, и
попросил принести еще коньяка. Покончив с ужином на
двоих, он неторопливо потягивал вторую чашечку кофе,
когда к нему подошел метрдотель Альберт.
— Мистер Шейн, это ваш «бьюик» на стоянке? Чер-
ный «седан»? В нем звонит телефон.
Оставив на столике несколько банкнот, Шейн заспе-
шил к выходу. Приглушенные звонки из «бьюика» были
слышны уже от двери. Шейн рывком распахнул дверцу,
схватил трубку и сказал «алло».
Ответа не последовало, но судя по неясным звукам,
доносящимся из трубки, связь была.
— Алло? — повторил Шейн, — Майк Шейн слушает.
На сей раз послышалось глухое мычание.
— Повторите, пожалуйста, — попросил Шейн. —
Ближе к микрофону.
— А-а-а...
Человек стонал, но Шейн узнал голос.
— Тедди, это ты? Я узнал тебя. Где ты?
Несколько секунд голос словно собирался с силами,
потом с мучительным трудом выдавил одно слово. Оно
прозвучало как «Вудлон».
— Вудлонское кладбище? — переспросил Шейн. —
Да или нет?
— Да... — еле слышно выдохнул Тедди.
— Еду, — сказал Шейн.
Повесив трубку, он грубо выругался и включил за-
жигание. «Бьюик» резко сорвался вперед и, круто раз-
вернувшись, вылетел на шоссе.
188
Большую часть пути Шейн гнал машину по встреч-
ной полосе, не обращая внимания на возмущенные гудки
и возгласы.
Главные ворота кладбища на юго-западе Майами бы-
ли закрыты. Шейн проехал вдоль высокой решетки. На
Тридцать второй авеню, напротив Корал-парка, он за-
метил освещенную телефонную будку. На первый взгляд
будка казалась пустой. Шейн уже миновал ее, когда
разглядел, что дверь приперта чем-то изнутри.
Остановив «бьюик», он выскочил наружу. Трубка
телефона свисала в нескольких дюймах от бесформенной
фетровой шляпы Тедди. Сама шляпа была нахлобучена
на лоб. Тяжелое тело Тедди полностью занимало всю
нижнюю часть телефонной будки — так плотно, словно
его упаковали.
Шейн попытался открыть дверцу, но не тут-то бы-
ло — двести шестьдесят фунтов веса Тедди, привалив-
шегося к ней, позволили сдвинуть ее едва ли на дюйм.
— Тедди! — громко выкрикнул Шейн. — Ты меня
слышишь?
Огромная масса не шелохнулась.
Из висящей трубки доносились какие-то звуки. Шейн
изо всех сил надавил на дверь и сумел просунуть внутрь
одну руку. Ухватившись за пиджак Тедди, он попытался
сдвинуть неподвижное тело, одновременно наваливаясь
на дверь. Все его усилия оказались тщетными. Извлечь
Тедди из плена можно было, только выломав дверь.
Шейн отомкнул багажник «бьюика» и извлек дом-
крат. Просунув его ножку в щель между дверью и рамой,
Шейн с усилием надавил. Дверца стала подаваться.
Эта часть Майами была почти безлюдной. За все
время, что Шейн возился с будкой, мимо не проехал ни
один автомобиль. Лишь сейчас вдалеке появилась какая-
то машина. Шейн продолжал попытки вызволить Тедди
из заточения.
Машина сбавила скорость. Ее двигатель громко та-
рахтел и не работал глушитель. Послышался голос, пе-
рекрывая шум и грохот:
— Хотите ограбить автомат, приятель?
Шейн оглянулся. На переднем сиденье грязного
«плимута» кремового цвета сидели трое. Говоривший был
патлатый юнец лет восемнадцати-девятнадцати. Все лицо
189
его было испещрено прыщами, а лоб и глаза скрывались
за волосами.
— Человек потерял сознание, — ответил Шейн. —
Нужно выломать дверь.
Юнец выбрался из «плимута». Ростом он был при-
мерно шесть футов и два или три дюйма, и выглядел
так, словно его подвесили на дыбу и хорошенько растя-
нули.
— Я помогу, — сказал он. — Всегда рад насолить
телефонной компании. Уайти, там на полу монтировка.
Давай подсобим ближнему.
Водитель, не приглушая двигателя, вылез наружу,
потом нагнулся и пошарил под сиденьем. Он был при-
земистый крепыш с бледным лицом и совершенно вы-
цветшими белесыми бровями и волосами, как у аль-
биноса.
— Спасибо, ребята, я сам управлюсь, — сказал
Шейн. — Езжайте дальше.
Долговязый юнец приблизился, старательно загляды-
вая в телефонную будку и избегая взгляда Шейна.
— Ну посмотреть-то мы можем?
Их третий спутник, мощного телосложения кубинец
с изрытым оспинами лицом, свесил ноги из машины,
оставаясь сидеть. Он был старше, чем остальные, седо-
ватый и с грустными коровьими глазами. Изо рта его
торчала сигара.
— Отключился? — полюбопытствовал юнец, разгля-
дывая Спэрроу. А, может, избили. Здоровый... не муд-
рено, что дверь не открывается. А что если разбить
стекло?
Он повернулся к Шейну, чтобы получить ответ на
вопрос. Шейн очень давно занимался частным сыском и
прекрасно понимал, что должна быть весомая причина,
чтобы такая разношерстная троица моталась по улицам
в раздрызганном «плимуте». Поэтому, когда юнец резко
выбросил вперед правый кулак с кастетом, Шейн успел
развернуться и отразить удар домкратом. Он тут же
попытался добавить, но домкрат просвистел в дюйме от
головы юнца. В тот же миг Шейн зацепил ногой щико-
лотку противника и нанес ему страшный удар локтем в
лицо. Он торопился побыстрее покончить с юнцом, преж-
де чем в драку ввяжутся остальные двое.
190
Шейн услышал и почувствовал, как хрустнул хрящ
сломанного от удара носа. Юнец рухнул навзничь, не-
лепо раскинув руки и ноги. Лицо его превратилось в
кровавое месиво.
Кубинец кошкой выпрыгнул из машины и уже под-
бирался к сыщику. Однако Шейн еще не покончил с
первым противником. Он ненавидел, когда в драке ис-
пользовали кастет, поэтому с силой опустил пятку на
правое запястье юнца. Тот заверещал от боли.
А Шейн уже повернулся, готовый встретить кубинца.
Тот увернулся от удара домкратом и обхватил сы-
щика за ноги. Уайти спешил на подмогу, размахивая
каким-то оружием, напоминающим бейсбольную биту.
Шейн отмахнулся домкратом, но Уайти ловко отпрянул
в сторону.
Шейн пошатнулся и едва не упал. Обретя равнове-
сие, он дважды ударил рукояткой домкрата кубинца по
почкам. Тот ослабил хватку, и Шейн высвободился.
Уайти прыгнул к нему, замахнулся, целясь в колени,
но в последний миг взмахнул битой вверх и выбил
домкрат из рук Шейна.
Сыщик подхватил кубинца и с силой швырнул его
в наседающего Уайти. Тот уклонился, а кубинец вре-
зался в телефонную будку. Шейн поднырнул под страш-
ный удар биты, но от второго увернуться не сумел.
Запястье левой руки вмиг онемело.
Очухавшийся юнец вцепился в Шейна сзади, и сы-
щик упал. Сверху навалился кубинец. Шейн барахтался
под его тяжестью, пока Уайти кружил над ним, стараясь
улучить мгновение для решающего удара. Юнец тоже
суетился рядом, не причиняя сыщику особого вреда.
Мелькнула бита. Уайти рассчитывал этим ударом
оглушить Шейна, чтобы потом добить наверняка. Шейн
заметил движение и дернулся в сторону. Удар пришелся
по голове кубинца. Шейн присел, приподняв обмякшего
противника за шиворот. Потом прислонил его к метал-
лическим прутьям ограждения кладбища и нанес страш-
ный удар по лицу. «По крайней мере, он мне уже сегодня
хлопот не доставит», подумал Шейн.
Он повернулся к Уайти, но чуть опоздал, потому
что бита уже опустилась. Шейн резко вскинул голову и
удар пришелся сзади по шее.
191
— Попал! — завопил прыщавый. — Ты пришил
мерзавца. Вытряхни ему мозги!
— Залезай в машину, — прорычал Уайти.
— И не подумаю. Посмотри, что он сделал с моей
рукой. Дай сюда свою дубину.
— Это же Майк Шейн, кретин. Разве Джейк сказал,
чтобы мы прикончили его? Нам столько не заплатили.
Шейн неподвижно лежал лицом вниз. Он слышал
голоса, но не разбирал слов. Двигатель «плимута» громко
урчал где-то совсем рядом. Сломанный глушитель оду-
ряюще ревел прямо над ухом. Шейн не мог шевельнуть
ни руками, ни ногами. Он тщетно силился сдвинуться с
места, чувствуя, что на лбу выступил пот. Заставив себя
напрячь плечи, он с мучительным усилием приподнял
голову.
Уайти затащил бесчувственного кубинца в машину.
Юнец, правая рука которого безжизненно висела, про-
должал канючить:
— Всего один разочек! Ну, пожалуйста.
— Оставь его! — рявкнул Уайти. — Полезай в ма-
шину.
Шейн приподнял голову еще на пару дюймов и вон-
зил зубы в щиколотку юнца.
Тот заорал благим матом. На нем были белые по-
лотняные штаны, заканчивающиеся на середине икры, а
Шейн вцепился, словно бульдог, пытаясь перегрызть
ахиллово сухожилие.
— Ты сядешь, наконец, в машину!? — заорал
Уайти. — Я же велел оставить его в покое!
Изрыгнув грязное ругательство, юнец шагнул в сто-
рону и подхватил с земли домкрат. Потом с силой за-
махнулся, но Уайти перехватил его руку. Шейн разжал
челюсти и откатился. Хоть и с трудом, но руки и ноги
уже начали повиноваться.
Вырвавшись из рук Уайти, юнец запрыгнул в «пли-
мут» на место водителя. Уайти ничего не оставалось,
как забраться с другой стороны. Машина резко дернулась
и покатила прямо на Шейна.
Сыщик пытался уклониться, но одеревеневшие ко-
нечности двигались агонизирующе медленно. Юнец од-
ной рукой, а Уайти двумя вырывали друг у друга руле-
вое колесо. «Плимут» швыряло из стороны в сторо-
ну. В один миг Шейну уже показалось, что машина
192
пронесется мимо, как вдруг в самое последнее мгновение
он осознал, что ошибся. Он попытался отдернуть руку
и откатиться, но тщетно. «Плимут» промчал вперед, а
Шейн почувствовал дикую боль в левом предплечье.
С оглушающим треском машина врезалась в теле-
фонную будку и, опрокинув ее, остановилась. Уайти
выскочил наружу, быстро обежал вокруг и забрался на
место водителя.
Шейн по-крабьи подполз на одном боку к перевер-
нутой будке. Стартер «плимута» оглушительно ревел.
Шейн уперся ногами в край будки и принялся вы-
тягивать тушу Тедди наружу. Задача оказалась ему явно
не под силу, но Шейн уже с трудом осознавал, что
делает.
От внезапной остановки карбюратор переполнился
бензином и двигатель начал глохнуть. Из выхлопной
трубы повалил черный дым. Шейну почудилось, что он
слышит сирену. Он оставил бесплодные попытки извлечь
Тедди. Просунув руку глубже в телефонную будку, он
расстегнул пиджак бесчувственного Тедди и потянулся
к наплечной кобуре, из которой торчала рукоятка ре-
вольвера 38-го калибра.
Пистолет застрял в кобуре. «Плимут» завелся и по-
катил прочь, постепенно набирая скорость. Шейн никак
не мог достать пистолет. Должно быть, в кобуре имелась
потайная пружинка, позволявшая извлекать оружие
лишь под определенным углом, известным только вла-
дельцу.
Шейн надавил сверху. Пистолет прыгнул ему в руку
и Шейн почти сразу же выстрелил, не целясь.
«Плимут» уже начал поворачивать на Шестнадцатую
улицу. Выстрел Шейна продырявил заднее колесо. Ма-
шину резко занесло и бросило на фонарный столб.
Шейн выстрелил еще раз, уже прицельно. В лобовом
стекле образовалась круглая дырка. Уайти понял намек
и заглушил двигатель.
Шейн оперся о спину Тедди, держа в прорези мушки
неестественно белую шевелюру Уайти. В такой позе его
и нашли подоспевшие полицейские. Пальцы Шейна сжи-
мали рукоятку пистолета, и легкого нажатия на спуско-
вой крючок было достаточно, чтобы пуля угодила в
голову Уайти. Но Шейн был без сознания.
йз
7 Зарубежный криминальный роман
Глава 6
Всех пострадавших доставили в мемориальную боль-
ницу Джексона, на Двенадцатой авеню, по другую сто-
рону реки. )
Дежурный хирург, которого звали Хьюго Баумгарт-
нер, был в своем деле настоящий дока, и ему уже прежде
не раз доводилось ставить Шейна на ноги. Сейчас, по-
мимо нескольких синяков и легкого сотрясения мозга, у
Шейна оказались размозжены кости левого запястья.
Сложив раздробленные косточки, Баумгартнер быстро
сделал рентгенограмму, после чего переставил несколько
косточек по-новому. Когда Шейн очнулся от наркоза,
Баумгартнер заканчивал прилаживать гипсовую повязку,
доходящую до кончиков пальцев Шейна.
Он серьезно посмотрел на Шейна. Казалось, его лицо
навеки застыло в таком выражении: Шейн еще ни разу
не видел старого хирурга улыбающимся.
— На сей раз тебя, по-моему, переехали машиной,
верно?
— Где Спэрроу?
— Спит наверху. Отмочил занятный номер. Хочешь
послушать?
— Да, здоровый смех мне не повредит.
— Он выбрался из кровати, когда сиделка отверну-
лась. И даже не заметил, что лежит на больничной
койке. В итоге — сломанная лодыжка. Со смещением.
Так что его правая нога теперь на вытяжке.
— Угу, и впрямь забавно, — мрачно согласился
Шейн.
— Ия так думаю. Видит и говорит он нормально,
но досталось ему довольно крепко, и нужно подождать
до завтра, чтобы убедиться в том, что мозговые нару-
шения отсутствуют. Правда, те, кто с ним близко зна-
комы, говорят, что разницы все равно никто не заметит.
Майк, прежде чем закончить гипсование, я хотел бы
поговорить с тобой. Перелом у тебя довольно сложный.
Если хочешь владеть рукой как прежде, будь осторожнее.
— Я всегда осторожен.
— Да, — с сомнением произнес Баумгартнер. —
Только боюсь, что банковский клерк и Майк Шейн по-
разному понимают, что значит быть осторожным. Я вот
думал, не хотел бы ты, чтобы я изготовил тебе такой
же гипс с секретом, как в прошлый раз? Насколько я
194
помню, тогда я вдел свинчатку и ты разнес ею челюсть
какому-то негодяю.
— Да, — кивнул Шейн; сломанное запястье нестер-
пимо болело.
Баумгартнер продолжал:
— Насчет этих трех громил не волнуйся — их схва-
тили. Двое из них здесь, и в ближайшие несколько дней
по собственной воле разгуливать не смогут. У одного из
них руку так раздуло, что мне пришлось распиливать
кастет пилой, чтобы снять его. А третий уже в тюрьме.
Уже доказано, что они разъезжали на угнанной машине.
Помешивая гипсовый раствор, он продолжал гово-
рить:
— Я ввел тебе снотворное, так что по меньшей мере
до завтра ты останешься здесь. Мы должны сделать не-
сколько снимков твоего позвоночника, чтобы убедиться,
что он не поврежден. После этого тебе придется соблю-
дать постельный режим хотя бы двадцать четыре часа.
Уяснил?
Он выжидательно посмотрел на Майка, но тот про-
молчал.
— Ты что-то не слишком разговорчив. Хорошо, я
отвечу за тебя: ты не согласен, поскольку наверняка
ведешь расследование, верно? В таком случае придется
сделать арматуру вокруг перелома и зафиксировать с
обеих сторон.
Некоторое время он молча священнодействовал над
рукой сыщика. Шейн, уже начавший дремать, больше
не ощущал боли. Слова Баумгартнера проникали в его
сознание словно издалека.
-----Я собирался опять вделать свинчатку, но только
что придумал кое-что получше. Как насчет этого медного
кастета? Я распилил его пополам и мне ничего не стоит
вставить обе половинки в гипс; у тебя будет смертонос-
ная левая рука. Пальцами ты шевелить не можешь,
поэтому я покрою их гипсом и вставлю на конце крюк.
И еще скальпель. Это будет шедевр. Он войдет в анналы
медицинской науки.
Он продолжал колдовать над рукой, а Шейн уснул.
Когда Шейн проснулся, было уже светло. Он по-
пытался приподнять левую руку, чтобы посмотреть
на часы. Не тут-то было: словно кто-то приковал его
руку к постели тяжелыми цепями. В следующий миг
195
его пронзила такая острая боль, что на мгновенье он
потерял сознание. Придя в себя, Шейн приподнял голову
и осторожно осмотрелся.
— С замечательно добрым утром, — мрачно попри-
ветствовал его Спэрроу с соседней койки.
Шейн повернул голову. Огромный частный сыщик
сидел, опираясь на спинку кровати. Его правая нога была
подвешена к блоку, прицепленному к потолку. Голова
утопала в бинтах. Из-под повязки виднелись только по-
росячьи глазки, поцарапанный нос и длинная сигара.
— Значит, говоришь, пустячная работенка? — про-
изнес он, попыхивая сигарой. — Прелестная блондинка,
которая и мухи не обидит, да?
— Получишь доплату за вредность, — проскрипел
Шейн. — Расходы на лечение плюс пять сотенных.
А что случилось?
— Эта твоя прелестная блондинка заманила меня в
ловушку. А вышло это так. Прежде чем уйти из «Ларю»,
она позвонила по телефону. Дословно я разговор не
перескажу, поскольку на магнитофон его не записал, но
суть подслушал. — Он стряхнул пепел в вазу с цветами,
стоящую на столике между кроватями. — Позвонила она
некому мелкому проходимцу Уайти Грабовски.
— Знакомое имечко.
— Попросила его прихватить с собой пару голово-
резов и ждать ее в парке напротив Вудлонского кладби-
ща. Потом залезла в такси и колесила по городу, давая
этим подонкам необходимое время. Когда она вылезла
из машины возле парка и расплатилась с таксистом, у
меня возникло предчувствие, что дело нечисто. Но. ты
велел мне не упускать ее из вида...
— А почему ты не пустил в ход револьвер?
— Меня оглушили, прежде чем я успел его вынуть.
Полицейский сказал, что нашли меня в телефонной буд-
ке, но я даже не помню, что звонил тебе, Майк. Я даже
не уверен, что помню наизусть твой номер и уж точно
не мог залезть в записную книжку и найти его. Должно
быть, они сами набрали твой номер и подсказали мне,
что ты на проводе. Ведь на самом-то деле они охотились
за тобой.
— Кто-то упомянул имя Джейк. Тебе оно говорит о
чем-нибудь?
196
— Джейк Фитч! Да, мир тесен.. Уайти работает с
ним на пару. Они нс брезгуют ничем. Но, в основном,
по пустякам. Мелко плавают.
Он хрипло рассмеялся.
— Жаль только, что мне не пришлось увидеть во-
очию, как ты с ними разделался. Кстати, мне сказали,
что ты не мог проникнуть в будку и потому опроки-
нул ее.
— Да, Тедди, тебе не мешало бы похудеть немного.
— Сам знаю. Но ты сам посмотри... — Он указал
на двухфунтовую коробку шоколада рядом с цветочной
вазой. — Моя чокнутая подружка. Худущая, как щепка,
а лопает не меньше меня.
Шейн потянулся к кнопке, чтобы вызвать медсестру,
но не успел нажать, как медсестра вошла сама, смуглая
хорошенькая девушка в полупрозрачном накрахмален-
ном халате.
— Мне нужно позвонить, — пробурчал Шейн.
— Вот как? — она покачала головой. Вам пред-
писано спокойно лежать до двенадцати часов дня.
— А сейчас сколько?
— Без двадцати двенадцать.
Шейн невольно фыркнул, сразу почувствовав себя
лучше.
— Ну, хорошо, — неохотно согласилась медсест-
ра. — Я принесу вам телефон и вы можете сделать один
звонок. Потом мы измерим температуру, примем ванну,
и я принесу вам завтрак.
Шейн ухмыльнулся. Он рассчитывал, что еще до
приема ванны окажется в гуще событий. Девушка ушла.
Шейн свесил ноги с кровати, но не успел встать, как
комната покачнулась, поплыла и он вдруг очутился на
кровати Спэрроу.
— Осторожнее, Майк, — попросил Тедди. — Я бы
встал и помог тебе, но у меня самого маленькие слож-
ности.
Помогая себе крюком, вделанным в гипсовую повяз-
ку, Шейн добрался до собственной кровати и едва успел
прилечь, как вошла медсестра с телефонным аппаратом.
— Вам звонят через коммутатор, — сказала она. —
О, господи,.что с вами?
— Голова немного закружилась.
497
Девушка помогла ему поудобнее пристроиться на
подушках, потом воткнула в розетку телефонный шнур
и подала Шейну аппарат.
— Шейн, — произнес сыщик в трубку.
— О, — нерешительно прозвучал голос молоденькой
девушки. Он казался несколько испуганным. — Мистер
Шейн, я надеюсь, вам не слишком сильно досталось?
— Кто говорит?
—• Никто. То есть я просто не хочу называть свое
имя. И не пытайтесь затягивать разговор, чтобы потом
проследить, откуда я звоню.
— Звонки через коммутатор не прослеживаются, —
сухо ответил Шейн. — Говорите, что вам нужно, и
освободите линию.
— Дело в том, что если я не буду соблюдать осто-
рожность, то со мной случится то же самое, что вчера
случилось с вами, только гораздо хуже. Один из трех
парней, нападавших на вас — только я вам не скажу,
который — мой приятель. Он просто сделал то, что ему
поручили. Так какого черта он должен попадать за это
в тюрьму, если тот, кто поручил ему эту работенку,
останется на свободе?
— Да, — согласился Шейн. — Жутко несправедли-
во. Но я уже знаю, кто их нанял. Из этого тайны не
делали.
— Возможно, вы знаете далеко не так много, как
думаете. Речь идет не только о вчерашнем вечере. У ме-
ня ушки на макушке. Я кое-что услышала, когда гово-
ривший по телефону считал, что я уже сплю. Дата
двадцать третье апреля вам о чем-нибудь говорит?
— Нет. А что случилось двадцать третьего апреля?
— Ничего особенного. Просто одно лицо получило
от некоего Багли или Бабкока пятьдесят тысяч кругля-
шей, только и всего. Усекли, папаша?
Шейн сел повыше на подушках.
— Продолжайте.
— Так и думала, что это вас заинтересует. Беда
лишь в том, что я не знаю, могу ли доверять вам. Если
я выложу вам все, что мне известно, вы обещаете не
возбуждать дела против этих троих парней?
— Естественно, можете их забирать. Я заверну их
в бумажку и обвяжу ленточкой с бантиком.
198
— А ваш друг? — подозрительно спросила она. —
Толстяк? Он тоже согласится на такие условия?
— Он сейчас здесь. Я спрошу его.
Шейн посмотрел на Тедди и, не прикрывая рукой
трубку, громко спросил:
— Девушка желает знать, что ты намерен предпри-
нять по поводу вчерашнего нападения. Будешь возбуж-
дать дело?
— Нет, — поспешно ответил Спэрроу, вынимая изо
рта сигару. — Я сам должен был о себе позаботиться.
Хорош я буду, если начну жаловаться в полицию, что
меня обижают! Если меня спросят, я отвечу, что было
слишком темно и я нс разглядел нападавших.
— Вы слышали? — спросил Шейн в трубку. — Или
передать ему телефон?
— Нет, — неуверенно ответила девушка. — А как
я могу быть уверена, что вы не обманываете?
— Позвольте подумать, — сказал Шейн. — Вы не
хотите приехать сюда?
— В больницу? Вы что, спятили? С этими людьми
шутки плохи. Или вы это еще не поняли? Встретимся
сегодня вечером, когда стемнеет. Только моей ноги вбли-
зи больницы не будет. Если вас не выпустят, то придется
перенести встречу на завтра.
— Назовите место и время. Но хочу вас предупре-
дить, что от меня зависит лишь одно: я готов не воз-
буждать дело о нападении. А они еще угнали машину.
Здесь может помочь только окружной прокурор.
Девушка легонько застонала.
— Я не знала. Я думала, что вы можете...
— Я могу замолвить словечко. К сожалению, к мое-
му мнению не всегда прислушиваются.
— Проклятье! Кто мог подумать, что они обратят
внимание на подобную ерунду, когда речь вдет о поку-
шении на убийство?
— Насколько я знаю, — ответил Шейн, не меняя
тона, — никого не убили.
— Это только по-вашему. Так что мы решили?
Шейн задумчиво поскреб рыжеватую щетину на под-
бородке.
— Придумал. Вот вам гарантия, что я не обману.
Сегодня в шестичасовых новостях я выступлю с заявле-
нием, которое повяжет меня по рукам и ногам и не
199
позволит отступиться от сказанного. В шесть часов —
по каналу Даблью-Ти-Ви-Джей. С тамошними ребятами
я сумею договориться — за ними есть должок. Если мое
выступление не покажется вам достаточно убедитель-
ным, не приходите. Где и когда вы готовы со мной
встретиться?
Она глотнула.
— Господи, если бы я знала!
Потом, немного подумав, затараторила:
— В восемь часов. В Буэна-Виста. Дом четыреста
девяносто семь по Бейвью-Драйв. Квартира 9 С.
. — Минутку.
Шейн щелкнул пальцами, и Спэрроу бросил ему
шариковую, ручку. Шейн попросил девушку повторить
адрес и записал его на гипсе.
— В восемь, — повторила она. — Теперь слушайте
внимательно. Позвоните по интерфону один раз, длин-
нее, чем обычно. Но не слишком долго! Если я буду не
одна, то не надо, чтобы думали, что происходит что-то
необычное. Ровно в восемь, чтобы я знала, что это вы.
Когда я позвоню, чтобы открылась дверь, я тоже дам
один длинный звонок, если все в порядке. Один зво-
нок — тогда поднимайтесь. Если же три или четыре
коротких — ни в коем случае! Сматывайтесь поживее
и ждите. Я выйду так быстро, как только смогу. Оста-
новлюсь перед подъездом и поправлю чулки, чтобы вы
знали, что это я. Господи, как страшно!
Она повесила трубку. Шейн снова задумчиво почесал
подбородок, прежде чем положил трубку.
— Вот разница между нами, — заметил Спэр-
роу. — Я мог неделями сидеть и пялиться на телефон,
а мне никто не звонит.
— Печенкой чую, что тут какой-то подвох, — за-
думчиво произнес Шейн. — Неужто меня опять хотят
отделать? Не очень мне улыбается, чтобы так вышло два
дня подряд.
Глава 7
Шейн проторчал на телефоне битых два часа.
От Джоса Деспарда он выяснил, что патологоанатом
в Джорджии, он же по совместительству почтальон, вы-
нес вердикт, что смерть Уолтера Лэнгорна является ре-
зультатом несчастного случая — обычная история, когда
200
люди отправляются на охоту с фляжкой'виски, проспав
всего два часа. Голос у Деспарда был утомленный, а
язык чуть заплетался, словно после похмелья.
— День был страшно тяжелый, Шейн. Когда шериф
уехал, Холлэм напился в стельку и с тех пор не про-
сыхает. Он всегда был тверд, как кремень, и никогда не
испытывал угрызений совести. Так вот, хочу сказать
вам, что дни его сочтены. Если на ближайшем заседании
Совета директоров его нс снимут, то я заявлю, чтд он
чародей.
— Он не подходит к телефону.
— Он улетел в Вашингтон. Ясное дело, на самолете,
принадлежащем фирме. А всем нам оставшимся придется
лететь обычным рейсом. Причем никакой необходимости
лететь у него не было, и я ему это сказал. Он собирается
завтра поговорить в патентном управлении насчет ситуа-
ции с нашими правами. Мы не в состоянии ничего до-
казать, но он и слушать ничего не желает, поскольку
искренне считает, что юристы относятся к даже более
низшей касте, чем мусорщики. Главное — кто первый
прорвется на рынок. Когда мы, наконец, выпустим пер-
вую партию Т-239, нам еще повезет, если «Юнайтед
Стейтс Кемикал» не подаст иск на нас.
— Вы это серьезно?
— Нет, на это у них наглости не хватит. Но кровь
у меня кипит. Сколько раз я говорил ему, да и все
остальные говорили — если у тебя появилась такая
сенсационная новинка, то сперва выкинь её на рынок,
а потом задавай вопросы.
— Деспард, вам говорил о чем-нибудь дата двадцать
третье апреля?
— Нет, а в связи с чем? Я знаю, что, по мнению
Форбса, документы могли пропасть из офиса в первые
две недели апреля. Но не представляю, чтобы можно
было так точно назначить дату.
— Кто, по-вашему, мог передать материалы?
— Уолтер. Указываю на него, потому что он мертв.
Если мы все согласимся с этим, то, возможно, дело
удастся замять. Хотя внутри я все равно не могу с этим
примириться, если, конечно, Уолтер — не доктор Дже-
кил и мистер Хайд.
Когда Шейн, наконец, положил трубку, медсестра
уже была тут как тут.
201
— Пора принимать ванну, мистер Шейн.
Он ухмыльнулся.
— Сейчас, сделаю еще пару срочных звонков.
Шейн набрал номер телекомпании и договорился о
времени интервью, посвященного вчерашним событиям.
Во время разговора в палату вошел Тим Рурке. Услы-
шав, о чем идет речь, репортер застыл на месте с от-
крытым ртом.
— Майк, — хмуро заговорил он, дождавшись, пока
Шейн положит трубку. — Ты даешь этим прохвостам-
телевизионщикам интервью? После всего, что было?
— Мне нужно немного поврать, — признался Шейн. —
Не хочешь же ты, чтобы я врал на страницах «Ньюо?
— Пожалуй, нет, — неуверенно произнес Рурке. —
И, как всегда, я не совсем понимаю, что ты имеешь в
виду. Выпить хочешь?
Шейн встрепенулся.
— Конечно.
Рурке воровато оглянулся по сторонам и выудил из
корзинки с фруктами бутылочку коньяка.
— Вот это да! — Шейн облизнулся.
Рурке закрыл дверь, чтобы им не помешали, и про-
ворно разлил коньяк по бумажным стаканчикам.
— Извини, но за льдом я не пойду, — сказал он. —
Эти церберы могут нас неправильно понять. Теперь не-
сколько слов для прессы, Майк. В последний раз, когда
мы виделись, ты сидел в обществе роскошной блондинки,
а теперь разлегся тут с рукой в гипсе. Что, блондинка
владеет приемами дзю-до?
Шейн описал, что с ним случилось, закончив изло-
жением загадочного звонка от неизвестной девушки.
— По-моему, дело в шляпе, — рассудил Рурке. —
Вы с Тедди при малейшем желании можете упрятать
этих трех бабуинов за решетку на год. Поэтому все
козыри в ваших руках. Докажите, что они связаны с
фирмой Бегли, и неприятностей Хэл не оберется. Мы и
так знаем, что он не гнушается шантажом и наемными
громилами, но кое-какую клиентуру такие новости, про-
сочившиеся в газеты, наверняка пораспугают. Ты слы-
шал, что я сказал?
Он повторил:
— В газеты! Не на телевидение. В напечатанном
виде слово лучше доходит. По телевизору же вечно
202
какой-то зануда с мешками под глазами изложит любую
сенсацию так, что от зевков челюсть в спираль сводит.
— Я выступлю по телевидению лишь для того, чтобы
передать послание для этой девушки, — терпеливо по-
яснил Шейн. — До сих пор не решил, как быть. У меня
такое ощущение, что она читала свою речь по написан-
ному.
— Я пойду с тобой, — решительно заявил Рурке. —
Все же у меня две руки, а не одна.
Шейн потряс головой.
— Нет, она и так слишком своенравна — не спуг-
нуть бы. Я приеду туда пораньше и все обследую. Ты
вышел на кого-нибудь, кто знал Лэнгорна?
Рурке порылся во всех карманах и выудил конверт,
на котором был нацарапан список имен и телефонных
номеров. Шейн внимательно просмотрел, время от вре-
мени подливая себе в стакан. Потом принялся методично
обзванивать записанные номера. Друзья единодушно счи-
тали, что Лэнгорн отличался скромностью, непритяза-
тельностью, его очень любили, и все жалеют, что его
не стало.
Когда Шейн закончил говорить и положил трубку,
в палату вошла другая медсестра — крупная, багрово-
лицая, с усами и мощными руками.
— Мисс Мэннерс жалуется, что вы отказываетесь от
еды и от ванны и не хотите принимать лекарства, —
пробасила она. — Придется кормить вас силой, внутри-
венно, мистер Шейн.
— Я как раз уже выписываюсь, — лучезарно улыб-
нулся Шейн, свешивая ноги с кровати.
Глава 8
С телестудии Шейн покатил в Буэна-Виста. Управ-
ляться с машиной ему было страшно неудобно. Прихо-
дилось зажимать руль коленями, чтобы правой рукой
переключать передачи.
На нем был легкий желтый пуловер. Почти невесо-
мый чудо-гипс доктора Баумгартнера оказался при этом
настолько громоздким, что медсестре пришлось разрезать
левый рукав пуловера, который иначе не налезал. За-
гипсованная рука была подвешена на перевязи.
Еще раз проверив записанный на гипсе адрес, Шейн
разыскал нужный дом — многоквартирную коробку из
203
стекла и бетона. Надпись на щите перед входом гласила,
что в доме сдаются внаем несколько квартир с лоджиями.
Пристроив «бьюик» на стоянке, Шейн нашарил в
кармане часы, которые обычно носил на левом запястье.
Стрелки показывали без десяти шесть. Программа ново-
стей, для которой он записал свое интервью, будет про-
должаться еще десять минут.
Консьержки не было. Шейн посмотрел список жиль-
цов. Табличка с номером 9С не была заполнена.
Шейн стоял перед запертой входной дверью, вертя
-в руке ключ, когда к нему подошла женщина в ярком
платье. Шейн смущенно улыбнулся.
— Не могу открыть одной рукой. Если повернуть
ключ, то нечем нажать на ручку, и наоборот.
— Сейчас я сама открою.
Она отомкнула дверь собственным ключом и впусти-
ла Шейна. Он поблагодарил и поднялся со своей спаси-
тельницей в одном лифте. Женщина вышла на восьмом
этаже. Шейн проехал до девятого. И здесь тоже над
звонком в квартиру 9С фамилия квартиросъемщика ука-
зана не была. Шейн еще раз сверился с часами; они
показывали одну минуту седьмого. Если бы в квартире
работал телевизор, его было бы слышно через неплотно
пригнанную дверь. Шейн позвонил.
Поскольку ответа не было, он приступил к взлому
-двери. У него имелся с собой привычный набор отмычек,
но чтобы ими воспользоваться, требовалось иметь две
руки. Тогда Шейн стал последовательно протискивать
между язычком замка и металлической рамкой пласти-
ковые карточки, усиливая нажим на язычок, пока тот
не поддался. Удерживая карточки крюком, Шейн повер-
нул ручку. Дверь открылась, а крюк, соскочив, отщепил
длинный кусок дерева от дверной рамы.
Шейн зашел и зажег свет.
Скудность обстановки поразила его. Ни ковров, ни
штор на окнах и никакой мебели, за исключением про-
стой односпальной кровати с пружинами и матрацем.
Сверху на матрац было накинуто легкое хлопчатобумаж-
ное покрывало и лежали две подушки без наволочек.
И все же комнату кто-то посещал — на полу у
кровати Шейн заметил заполненную почти до краев
пепельницу, два пустых стакана, пакетик жевательной
резинки и несколько смятых салфеток со следами губной
204
помады. Шейн взял один стакан и принюхался. Пахло
джином.
Обеспокоенный, что оставил следы вторжения, Шейн
развернул пакетик жевательной резинки и поднял с пола
в прихожей щепку. Потом, разжевав резинку, приклеил
ее к поврежденному месту и прилепил сверху щепку.
Тут в соседней квартире послышались шаги и Шейн
поспешно захлопнул дверь.
Он выключил свет и вышел на крохотную лоджию.
Выждав несколько минут, вернулся в комнату, снова
включил свет и продолжил осмотр квартирки. На кухне
он обнаружил только кастрюлю, чайную ложку, две
кружки и банку кофе, а в ванной нашел зубную щетку,
тюбик пасты и баночку аспирина.
. Шейн задумчиво возвратился в комнату. Он размыш-
лял, стоит ли скоротать оставшиеся два часа в соседнем
баре, или сесть в «бьюик» и сделать еще несколько
звонков. Либо можно было ослушаться наставлений де-
вушки и дождаться ее прихода здесь. Внезапно решив-
шись, Шейн взял с постели одну из подушек, выключил
свет и вышел на лоджию.
Там он сполна оценил единственное достоинство кро-
хотной квартирки. С лоджии, размером едва больше
сиденья на колесе обозрения, открывался изумительный
вид на залив и нескончаемую цепочку туристических
отелей, протянувшуюся вдоль Майами-Бич. Прикрыв за
собой двустворчатую застекленную дверь, Шейн закурил
сигарету. Докурив ее до конца, он швырнул окурок за
перила и проследил, как тот, описав замысловатую длин-
ную дугу, упал в воду. Потом Шейн уселся на пол и
привалился к стене, подложив под спину подушку.
Сломанное запястье садняще ныло. Время ползло
еле-еле.
В начале восьмого Шейн услышал, что в замочную
скважину вставляют ключ, и поспешно выпрямился.
Входная дверь открылась, в комнате зажгли свет и на
полу лоджии образовались два прямоугольника света.
— Добро пожаловать домой, — раздался хриплова-
тый мужской голос. — Господи, ну и дыра. С такой
мошной мог бы снять что-нибудь поприличнее.
Ему ответил тот самый юный девичий голос, который
Шейн слышал по телефону.
20S
— Жена его в ежовых рукавицах держит. Он дал
мне сотню, чтобы я купила пару стульев, но ты же меня
знаешь, Джейк — мне вечно не хватает времени.
Она хихикнула. Мужчина спросил:
— Как насчет глотка свежего воздуха, прежде чем
я отчалю?
Шейн вжался в стену. Шаги приближались к двери.
Шейн нащупал короткий контур скальпеля под тонким
гипсом и изготовился к прыжку. Двустворчатая дверь
приоткрылась. В проеме появилась рука.
— Диди, душечка, — заговорил мужчина, повора-
чивая назад, — начинай готовиться. Время у нас есть,
но не так уж много.
— Я сказала ему — ровно в восемь, и объяснила,
как он должен звонить, чтобы его впустили. Так что
нам не о чем беспокоиться.
— Не забывай, что имеешь дело с самим Майком
Шейном, — сказал мужчина. — С ним надо ухо держать
востро. Вчера он в одиночку дрался против троих и
одержал верх — сама увидишь.
— Опять ты меня стращаешь! И это после того, как
ты потратил битых два часа на то, чтобы меня успокоить.
Нет, я чувствую, что ничего не выйдет. Просто убеж-
дена. Я же рассказала тебе, как он со мной разговаривал
по телефону. Он что-то учуял.
— Он просто был не в себе, детка. Еще не отошел
от наркоза. А теперь замолкни, если не хочешь получить
тумаков. Раздевайся!
- — Джейк! Мне это не нравится... Ну, почему совсем
догола? Хоть трусики можно оставить?
— Нет, так не пойдет. Пошевеливайся! Мне еще
надо успеть смыться отсюда.
— Я тебя понимаю. Я тоже мечтаю отсюда смыться.
Послышался шорох снимаемой одежды. Шейн стоял,
прижимая больную руку к груди и силясь унять пуль-
сирующую боль.
— Да, детка, для семнадцати лет ты сложена просто
потрясающе, — восхищенно произнес Джейк. — Совсем
не по возрасту.
— Рада угодить, папочка, — насмешливо проворко-
вала девушка.
— Теперь ложись и я тебя разукрашу.
206
— Увы, тут уж верно ничего не попишешь, — вздох-
нула Диди. — Вот только что скажет моя подружка?
— Не все ли равно?
— Мне не все равно. Есть все-таки пределы допу-
стимого.
Пружины жалобно заскрипели.
— Нет, — вдруг сказала она. — Нет, не могу!
Я дала согласие, было дело, но сейчас при виде этой
штуковины...
— Перевернись на живот, черт побери!
— Джейк, умоляю тебя! На остальных мне напле-
вать. В школе решат, что мне просто не повезло. Но
только убери хлыст, иначе я оденусь и уйду. Я тоже
человек, в конце концов.
— Диди, — ласково заговорил Джейк. — Сколько
раз за последний месяц ты посещала школу? В лучшем
случае два. Тебе уже шестнадцать. Никто не заставит
тебя кончать школу. Вспомни мои слова, душечка. Нью-
Йорк! Подумаешь, всего одна ночь в каталажке. А утром
тебя выпустят под залог. Залог ты оставишь легавым и
смоешься. Газеты, конечно, эту историю раздуют, но ты
будешь фигурировать под вымышленным именем.
— А тебе не приходит в голову, что кто-нибудь
придет с фотоаппаратом и увековечит мой портрет? —
язвительно поинтересовалась Диди. — Такое клеймо
пристанет на всю жизнь. —
— Подумай, какие бабки ты сшибешь, куколка!
В большом городе жмотничать никто не станет. Пожа-
луй, я сам обзаведусь приличным баром.
Внезапно послышался резкий, свистящий звук, а за
ним крик боли. Шейн рванулся к двери, вид у него был
угрожающий.
Остановил его звон наручного будильника, раздав-
шийся в комнате.
— Зачем ты это сделал? — всхлипывая, приговари-
вала девушка. — Ужасно больно.
— Прости, душечка. Иначе нельзя было — вдруг
бы ты передумала? Мы не могли такого позволить.
— Спереди — это будет заметно.
— Ничего страшного. Только не трогай, пусть по-
кровоточит немного. Уже половина восьмого. Мне пора.
Не плачь, пупсик. Я куплю тебе что-нибудь. Не думаешь
же ты, что мне приятно лупить тебя хлыстом?
207
— Не знаю теперь.
— Ну что ты? Я тебя обожаю, крошка. Ну, уже не
так больно, правда?
Он встал с кровати и пересек комнату.
— Я оставлю хлыст в стенном шкафу. Он окровав-
лен. Полиция найдет его, когда будут разыскивать твою
одежду. А теперь я хочу, чтобы ты еще разок повторила.
— Джейк, мы уже столько раз это репетировали,
что у меня язык больше не ворочается
— Ничего, один только разочек, а потом можешь
отдыхать целых полчаса. Никто другой во всем нашем
городе не сумел бы такое провернуть, Диди. Я серьезно.
Одно только я хочу изменить. Если он войдет и сразу
тебя увидит в таком виде, он мигом смекнет, что дело
нечисто, и тут же уберется отсюда. После того, как
звонком по интерфону откроешь ему дверь, вставь в
проем двери гигиеническую салфетку, а сама иди в
ванную. Когда он позвонит сюда, крикни, чтобы он
заходил, а сама выйдешь через минуту.
— Заходите, я сейчас! — позвала Диди.
— Вот-вот, именно так. Камильи с напарником из
полиции нравов будут поджидать на лестничной клетке,
в отсеке мусоросборника. Секс с использованием хлы-
ста — серьезное преступление в Майами.
— А ты сказал им, что они охотятся на Шейна?
— Ты что, свихнулась, крошка? Как я мог? Камильи
я выбрал лишь потому, что они с Шейном на ножах.
Шейну не удастся ни откупиться от него, ни зубы за-
говорить. Я сказал только то, что до моих ушей донес-
лись кое-какие слухи о делах, творящихся в этой квар-
тирке, и что я проверю и дам знать. Сейчас Камильи
внизу. Я скажу, чтобы он поднимался и ждал у мусо-
росборника, пока не появится мужчина. Никто и не
подумает, что это подставка.
— Шейн-то сразу сообразит, что его подставили.
— Нам наплевать, что он сообразит. По большому
счету, ему тоже ничего не сделают. Особенно после того,
как ты удерешь из-под залога. Нам главное — связать
ему руки на несколько дней.
- — Для чего?
— А я откуда знаю? Кому-то это важно.
— Джейк, я знаю, что ты откажешь, но, может,
все-таки оставишь мне платье в шкафу? Только платье,
208
без нижнего белья. Терпеть не могу этих вурдалаков из
полиции нравов! Бррр! Лучше умереть.
— Я бы мог хоть целый гардероб оставить, да что
толку? Шейн, услышав, что в дверь ломится полиция
нравов, в секунду тебя оденет и все пойдет насмарку.
Ничего, они дадут тебе чем-нибудь прикрыться. Думай
о том, как ты разбогатеешь, пупсик. Да, не забудь еще
упомянуть Дж оси.
— Не знаю, как это лучше сделать.
— Сама решишь. Возможно, когда будете спускаться
на лифте. Шейн захочет узнать, кто его подставил, вот
тогда ты и ввернешь это имечко. Поцелуй меня, куколка.
Черт побери, до чего ты лакомый кусочек!
— Джейк!
— Помечтай о Нью-Йорке, крошка. Ох, и разгуля-
емся мы там!
— Ох, и разозлится же Шейн!
— Не волнуйся. У него сломана рука. Займи круго-
вую оборону. Камильи не упустит свой шанс и не станет
ждать больше двух минут. Продержишься.
— А если Шейн начнет меня бить? Ты только об-
радуешься: чем больше крови и сломанных костей, тем
для вас лучше. Хорошо, что я такая молодая. Буду
прыгать и уклоняться.
— Мы с тобой пропрыгаем до самого Нью-Йорка,
крошка. Господи, какая у тебя гладкая кожа. До ско-
рого.
Открылась и хлопнула дверь. Шейн услышал, как
девушка громко вздохнула. Пружины кровати заскрипе-
ли под тяжестью ее тела.
Он вошел в комнату.
Девушка разворачивала пакетик жевательной резин-
ки. Длинные черные волосы падали ей на плечи, скрывая
лицо. У нее была хорошо сформированная грудь и пыш-
ные бедра. Она сидела, скорчившись на краешке кровати,
так что худые лопатки выпирали, словно недоразвитые
крылышки. Поперек бедер вздулась багровая полоса от
удара хлыстом.
Засунув резинку в рот, она скомкала фантик и бро-
сила его на пол. Потом подняла голову и увидела Шейна.
От испуга она откинулась к стенке.
— Не думаешь же ты, что тебя и в самом деле
повезут в Нью-Йорк? — насмешливо спросил Шейн.
•209
Глава 9
Диди от неожиданности проглотила резинку. Полны-
ми ужаса глазами она уставилась на сыщика, недоуме-
вая, как он материализовался в пустой квартире.
— Майк Шейн! — пролепетала она.
В следующий миг она соскочила с места и метнулась
к двери. Шейн достиг двери одновременно с девушкой.
Она рванула дверь, но та уперлась в подставленную ногу
Шейна. В следующую секунду Шейн вырвал дверную
ручку из рук Диди и притронулся изогнутым концом
крюка к обнаженной груди девушки. Диди вздрогнула,
попятилась и вернулась в комнату.
Шейн закатил ей увесистую оплеуху, так что Диди
отлетела на кровать и ударилась о стену. На мгновенье
ее глаза закатились. Она потрогала лицо, потом слезла
с кровати и на четвереньках поползла к Шейну.
— Пожалуйста, мистер Шейн. Умоляю вас, я не
хотела...
Шейн подцепил ее концом туфли под подбородок, и
девушка опрокинулась на спину.
— Если вы давно здесь, то слышали, что я говори-
ла, — залопотала она. — Я умоляла. И согласилась,
лишь когда мне пообещали, что мне не придется давать
свидетельские показания на суде.
— Ничего, нам спешить некуда, — спокойно про-
изнес Шейн. — Полиция не ворвется, пока к двери не
подойдет мужчина, а я уже здесь. Подождем полчасика.
За это время ты сможешь ответить на множество во-
просов.
Она жалобно возвела к нему глаза.
— Я ничего не знаю.
Шейн снова замахнулся ногой, и Диди отшатнулась.
— Правда не знаю! Я не пытаюсь обмануть вас,
поверьте.
Шейн содрал с кровати покрывало и швырнул ей.
— Набрось на себя.
Диди тяжело дышала, словно затравленный кролик.
— Вы будете бить меня?
— Возможно, — спокойно ответил Шейн.
Она встала, не спуская с сыщика глаз, потом вне-
запно решила сменить тактику. Глубоко вздохнув, втя-
нула живот, расправила плечи и выставила вперед грудь.
Потом медленно погладила бедра.
210
— Если у нас есть полчаса...
Шейн шагнул к стенному шкафу и извлек из него
длинный хлыст.
— Я хотела сказать, что готова ответить на все ваши
вопросы, — поспешно выпалила Диди.
Она набросила покрывало на плечи и запахнула его
спереди.
— Господи, в жизни не видела настолько несексу-
альной вещи.
Скинув покрывало, она попробовала по-другому: пе-
ребросила один конец через плечо и обмоталась вокруг
талии, оставив одно плечо и руку голыми. Так ей по-
нравилось чуть больше, и она посмотрела на Шейна,
чтобы узнать, какое впечатление ее костюм произвел
на сыщика. То, что она увидела в глазах, ей не понра-
вилось.
— Мистер Шейн, — жалобно заныла она. — Если
бы вы знали, что мне пришлось вынести, прежде чем я
согласилась...
Шейн погрозил хлыстом.
— Отвечай на вопросы. Фамилия Джейка — Фитч?
Диди кивнула.
— Чем он зарабатывает на жизнь?
— Чем придется. Сейчас служит барменом.
— Кто ему заплатил за то, чтобы заманить меня в
ловушку?
— Какая-то девица... довольно заносчивая.
— Кандида Морз?
— Да, точно. Блондинка. Жуткая воображала.
— Сколько посулили тебе?
— По словам Джейка — один кусок. Но я думаю,
что больше. Ничего, потом узнаю.
— Ты что-нибудь слышала о документах на краску
Т-239?
Диди помотала головой. Шейн ударил ее рукоятью
хлыста, правда, не очень сильно. Девушка упала на
кровать, прикрыв лицо руками.
— Честное слово, мистер Шейн, никто даже не упо-
минал при мне никакую краску! Я еще учусь в школе!
До сих пор мне всего двести монет заплатили. Какая
еще краска? Джейк никогда не объясняет мне, что к
чему, просто говорит: «сделай то-то и то-то».
— Знаешь человека по имени Холлэм?
211
Она помотала головой.
— Уолтера Лэнгорна?
— Нет.
— Кто такой Джоси?
— Мой приятель! Он платит за эту квартиру. Мы
приходим с ним сюда каждую среду, вечером, когда его
жена играет с матерью в бридж. Он — лапочка. Джейк
сфотографировал нас пару раз...
В замке повернулся ключ. Шейн и Диди перегляну-
лись. Шейн мгновенно развернулся. Когда дверь откры-
лась, он уже стоял за ней, приподняв загипсованную
руку и готовый к бою. Он не был уверен, что в таком
состоянии сумеет справиться с двумя полицейскими.
Дверь закрылась. Шейн едва успел перехватить гипс
правой рукой, прежде чем тот опустился на голову во-
шедшего. Им оказался вовсе не Вэнс Камильи, офицер
полиции нравов. Нового гостя звали Джос Деспард.
Как всегда, одет он был с иголочки. В одной руке
он держал маленький столик, в другой — настольную
лампу.
— Диди! — обрадованно воскликнул Деспард, уви-
дев девушку. — Ты здесь! Какой приятный сюрприз!
Тут он краешком глаза заметил Шейна и резко
повернулся.
— Шейн!
Судя по всему, второй сюрприз оказался уже не из
приятных.
Больше он ничего произнести не успел. Шейн за-
хлопнул дверь и задвинул засов. Когда ворвутся поли-
цейские, ему с Диди надо быть где-то в другом месте.
Он зацепил Деспарда крюком.
— Делайте то, что я вам скажу. Через минуту сюда
нагрянет полиция.
— Какая полиция?!
Деспард невольно, дернулся к двери.
— Они караулят возле лифта, — предупредил
Шейн. — Первым делом они захотят выяснить, кто пла-
тит за это гнездышко. Скажите им правду. И больше на
вопросы не отвечайте. Используйте свое влияние, нада-
вите на них — и все будет в порядке.
Шейн подобрал с пола хлыст, который бросил, когда
открылась дверь.
212
— Хлыст! — воскликнул Деспард. — Объясните, в
чем дело, Шейн!
— На Сайкамор-Лейн припаркован черный «бьюик».
Прямо напротив канала. Ждите меня там.
Он махнул хлыстом в направлении Диди, словно
укротитель в клетке со львом, не понимавшим другого
языка.
— Пошли, Диди.
Девушка, словно оцепенев, сидела на кровати. Шейн
свернул хлыст, засунул его под повязку, поддерживаю-
щую загипсованную руку, схватил девушку за шиворот
и увлек за собой к лоджии. Импровизированная накидка
распахнулась, и Деспард увидел на бедрах девушки кро-
вавую полосу.
— Вы ее хлестали! Это вам даром не пройдет!
Он бросился на сыщика, который встретил его зако-
ванной в гипс рукой. Наткнувшись на невидимый кастет,
Деспард рухнул, как подкошенный.
Шейн потащил упирающуюся девушку к лоджии.
Диди хныкала. Очутившись на лоджии, Шейн услышал,
как во входную дверь громко и требовательно постучали.
Лоджии, разделенные легкими металлическими пе-
регородками, опоясывали каждый этаж. Шейн рассчиты-
вал перемахнуть на соседнюю лоджию в примыкающую
квартиру, чтобы оттуда добраться до пожарной лестницы
или лифта. Однако по обеим сторонам в окнах горел
свет. Шейн перегнулся через перила и посмотрел вниз.
В квартирах внизу было темно.
Прижав девушку к перилам, Шейн ни секунды не
мешкая, пропустил конец длинного. хлыста вокруг бе-
тонной опоры. Когда Диди поняла, что он затеял, то в
ужасе отшатнулась и попыталась вырваться.
— Нет, я не могу!
— Обхвати меня за шею и держись крепче, если не
хочешь, чтобы я сбросил тебя вниз.
_ — Вы не посмеете!
Шейн ухмыльнулся.
— О, Боже! — дрожащим голосом пролепетала
она. — Я не смогу.
Шейн перекинул ногу через низкие перила и кивком
приказал Диди следовать за ним. Девушка испуганно
всхлипывала. Шейн пригрозил крюком. Диди обвила его
213
шею обеими руками, тонкими, как у ребенка, а ноги
сомкнула вокруг талии.
Шейн принялся спускаться, держась за кожаный
хлыст. В тот миг, когда его гибкое тело исчезло за
перилами, входная дверь с громким треском распахну-
лась. Шейн что было сил ухватился за бетонную опору
правой рукой, всерьез опасаясь, что хлыст не выдержит
его тяжести. Обеими ногами он тщетно пытался нащу-
пать хоть какую-то опору. Потолки в доме были на-
столько низкими, насколько это было возможно, и Шейн
рассчитывал, что ему не придется прыгать вниз больше,
чем на шесть футов.
Удерживать девицу, висящую на нем мертвым гру-
зом, было очень не просто. Ее голые коленки царапались
о грубый бетон. Шейн отпустил правую руку, чтобы
спрыгнуть, и в какой-то миг только натянутый хлыст
удерживал Шейна и девушку от падения с восьмого
этажа на набережную.
Опираясь ногами на бетонные перила нижнего этажа,
Шейн опустил Диди на пол лоджии, крюком ослабил
петлю, затянутую вокруг бетонной опоры, сдернул
хлыст, не глядя, швырнул его вниз и спрыгнул на лод-
жию возле Диди.
Упавшее покрывало лежало у ног девушки. Диди
вздрагивала, закрыв лицо руками. Шейн набросил на ее
плечи покрывало и повел к двери.
Диди открыла было рот, чтобы заговорить, но Шейн,
шикнув, остановил ее. Войдя в темную комнату, Шейн
различил смутные очертания предметов мебели и в сле-
дующий миг больно ушиб ногу о низкий столик. Рядом
что-то щелкнуло. Выпустив руку Диди, Шейн потянулся
к выключателю стоящего возле него торшера.
Не успел он нащупать выключатель, как в темноте
вспыхнул фонарик, луч которого уперся Шейну прямо
в лицо.
— Не двигайтесь, — произнес женский голос.
При свете фонарика Шейн разглядел еще кое-что —
«кольт» сорок пятого калибра.
— Позвольте, я зажгу торшер, — непринужденно
попросил Шейн. — Тогда вы сможете держать револьвер
двумя руками.
Поскольку женщина не ответила, Шейн плавно
потянулся к выключателю и зажег торшер с розовым
214
абажуром. В розовом свете Шейн увидел, что попал в
комнату, которая была точной копией комнаты Диди по
размерам, хотя мебели в ней хватило бы с лихвой на
то, чтобы обставить крупногабаритную квартиру. Лицо
сидевшей в постели женщины покрывал толстый слой
ночной косметики, а вся голова была в бигудях.
— Мы же ехали с вами в лифте, — изумилась жен-
щина. — Вы не могли открыть дверь!
Она перевела взгляд на Диди и не удержалась от
возгласа:
— Господи, она же совсем голая!
Дуло револьвера неотрывно смотрело на Шейна.
— Стойте не двигайтесь, мистер, пока я не вызову
полицию. Никаких ваших объяснений я слушать не буду.
Шейн заговорил, но она тут же оборвала его:
— Я не желаю вас слушать!
Шейн миролюбиво произнес:
— Если вы нажмете на спусковой крючок чуть силь-
нее, то револьвер выстрелит. Я стою совершенно спокой-
но. И буду так стоять. Пожалуйста, можете вызывать
полицию, но только выслушайте меня. Меня зовут
Майкл Шейн.
— Какая чушь!
— Могу показать свое удостоверение, если позволите.
— Не думайте, что я такая дура. Не двигаться! —
прикрикнула она на Диди, которая шагнула было вперед.
— Я скажу, почему я знаю, что вы не Майкл Шейн.
Шейна я видела по телевизору примерно через минуту
после того, как мы с вами расстались. Так что приду-
майте что-нибудь посолиднее.
— Вы видели запись, — терпеливо пояснил
Шейн. — Ее сделали сегодня днем. Кстати, у Майкла
Шейна, которого вы видели по телевизору, рука была
на перевязи?
— Да-а, — с расстановкой ответила женщина. —
Я даже подумала, какое совпадение.
— Подождите еще минутку, — попросил Шейн, —
заметив, что он поставила телефон себе на колени. —
Дело в том, что по телевизору я согласился выступить
в обмен на очень важные сведения. Я разыскивал ис-
чезнувшую девушку, и вот она перед вами.
Он стащил покрывало, чтобы женщина могла увидеть
след, оставленный хлыстом на бедрах Диди.
215
— Ее держали взаперти в квартире 9С без одежды,
чтобы она не сбежала. Они внезапно нагрянули, прежде
чем я успел ее вызволить. Вот и пришлось мне спускать-
ся, подобно Батмэну* — не хотелось бы испытать подоб-
ное еще хоть раз в жизни. Сейчас я покажу вам свое
удостоверение.
Чуть подумав, женщина произнесла:
— Хорошо, но двигайте рукой очень медленно, что-
бы я все видела.
Шейн медленно повернулся и расстегнул задний кар-
ман брюк. Вытащив кожаный бумажник, он аккуратно
раскрыл его и протянул женщине.
— Не так близко, — сказала она. — У меня даль-
нозоркость.
Шейн стал медленно отодвигать бумажник, пока она
не кивнула. Затем к облегчению Шейна, она отложила
«кольт» в сторону.
— Что ж, я верю, что вы Шейн. А кто она?
— Я еще сам не выяснил. Вы слыхали про белое
рабство?
— Ээ-э... да, конечно. Так она рабыня?
Шейн с мрачным видом кивнул.
Всплеснув руками, женщина откинула одеяло.
— Кем бы она ни была, не можем же мы позволить
ей, бедняжке, разгуливать по городу в чем мать родила,
правда?
Она сняла со спинки стула халат, потом, передумав,
подошла к стенному шкафу и вынула из него более
изящный махровый синий халатик.
— Можете его не возвращать, мистер Шейн. Он уже
отслужил свое. И я не хотела бы, чтобы мое имя попало
в газеты.
Шейн заверил, что она может на него положиться.
Диди облачилась в халатик, который был ей явно вели-
коват.
— Подождите, милая, я найду вам какие-нибудь
тапочки. . .
— Ничего, она привыкла ходить босиком, — улыб-
нулся Шейн.
— Тогда я выгляну и посмотрю, все ли спокойно, —
предложила женщина, направляясь к входной двери. —
• Человек-летучая мышь, главный персонаж знаменитого сериала.
216
Могу даже спуститься с вами на лифте, если подождете,
пока я сниму бигуди.
.— Благодарю вас, дальше мы уж сами, — произнес
Шейн. — Где пожарная лестница?
Она указала. Проводив их, долго смотрела им вслед,
потом со вздохом вернулась в свою тесную, заставленную
мебелью квартирку, захлопнув за собой дверь.
Глава 10
— Что это еще за белое рабство? — кичливо спро-
сила Диди, стоя на ступеньке пожарной лестницы. —
Если то, что я думаю...
— А ты выясни у своих родителей, — ухмыльнулся
Шейн.
— Очень остроумно. Если бы я знала, где их искать.
Что вы собираетесь со мной делать?
— А как по-твоему?
Диди метнула на сыщика пытливый взгляд — не
шутит ли он.
— Я считаю, что вы должны меня отпустить, как
только я отвечу на остальные ваши вопросы. Я вам
выложу все без утайки, мистер Шейн. Вы же не хотите,
чтобы меня арестовали. К чему вам лишняя волокита,
вы же такой занятый...
Не дождавшись ответа, девушка принялась спускать-
ся по лестнице следом за Шейном. Несколько раз она
пыталась было заговорить, но всякий раз осекалась, на-
тыкаясь на суровый, полный мрачной решимости взгляд
сыщика. На полпути между четвертым и третьим этажом
Диди почувствовала, что у нее кружится голова и по-
просила Шейна остановиться, чтобы перевести дух.
Шейн, однако, сделал вид, что не расслышал. Диди
ухватила его за руку и прижала ее к груди.
— Я сейчас упаду! Честное слово. Мне не хватает
подготовки.
Шейн и ухом не повел, продолжая спускаться.
Они миновали первый этаж и не останавливались,
пока не оказались в цоколе. Догнав Шейна, Диди бес-
сильно повалилась ему на грудь, обхватив его обеими
руками. Полы ее халатика распахнулись. Шейн отстра-
нил от себя девушку, приоткрыл дверь и осторожно
выглянул.
217
Коридор тускло освещался сорокаваттными лампоч-
ками. Заслышав шаги, Шейн быстро прикрыл дверь,
оставив тоненькую щелочку. Вышедший из лифта муж-
чина в рабочем комбинезоне поставил в стенной шкаф
ведро и швабру в комнату, расположенную дальше по
коридору. Там был включен телевизор и через полуот-
крытую дверь доносились монологи героев какого-то
фильма, слышались пальба и скрежет автомобильных
тормозов. Потом заплакал младенец.
Шейн увлек Диди за собой в коридор и жестом велел
открыть ближайшую дверь. Девушка повиновались.
Шейн нащупал на стене выключатель и щелкнул им.
Они оказались в кладовой, заставленной велосипедами,
детскими колясками, кроватками, ящиками, чемоданами
и прочей утварью. Высоко в противоположной стене бы-
ли прорезаны три окна.
— А что же Джейк? — спросил Шейн. — Собирал-
ся сидеть сложа руки и ждать, что случится?
— Угу. Если бы вы не появились, он бы подмазал
полицейских, чтобы все были счастливы.
— Где он?
— Должно быть, сидит в машине.
Шейн выразительно щелкнул пальцами, и девушка
поспешно добавила:
— У него новенький «десото» с кондиционером, сто-
ит во втором ряду в тупичке, если он, конечно, не
перебрался в другое место. Я вам покажу его. Поверьте,
мистер Шейн, я не собираюсь обманывать.
— Снимай халатик, — Шейн требовательно протя-
нул руку.
— Но я не сбегу. — Диди запахнулась плотнее. —
Я вообще не сдвинусь с места.
Шейн не шелохнулся. Диди умоляюще посмотрела
на него, потом поняла, что спорить бесполезно и, с
тяжелым вздохом выскользнув из халатика, протянула
его Шейну.
— А что, если я выйду отсюда в таком виде и
поймаю такси? — вызывающе спросила она.
2_. — Таксисты сюда редко заезжают, — ответил
Шейн.
Выглянув в коридор, он убедился, что дверь в ком-
нату консьержа все еще приоткрыта. Сыщик поколебался:
218
не хотелось бы нарываться на неприятности, пока, поли-
цейские шастают по зданию.
— Ладно, я вылезу через окно, — решил он. — Как
только выберусь, выключишь свет. Хорошо?
— А вдруг кому-то взбредет в голову сунуться сюда
за детской коляской или еще за чем-нибудь?
— Стой спокойно. Тебя примут за античную статую.
Подставив под одно из окон сундук, Шейн влез на
него и растворил окно. Выставив вперед загипсованную
руку, он подтянулся и выбрался наружу. Сзади мигнул
свет, и кладовая погрузилась в темноту.
Шейн обогнул дом и под прикрытием кустарника
приблизился к указанному Диди месту, где стоял «десо-
то». За рулем кто-то сидел.
После некоторого раздумья Шейн вновь вернулся к
дому, обошел его с другой стороны и спустился с набе-
режной на полосу прибрежного песка. Прошагав по песку
до канала, он снова выбрался на набережную и прибли-
зился к машине сзади.
Рывком распахнув правую дверцу, Шейн скользнул
на переднее сиденье. Водитель резко развернулся.
Шейн оставил дверцу чуть приоткрытой, чтобы при
свете внутренней лампочки рассмотреть Джейка Фитча.
Фитч был смуглый, небритый, с густыми кустистыми
бровями, почти сраставшимися над мясистым носом, и
волосатыми ручищами; мохнатые черные волосы пучка-
ми выбивались из-под воротника рубашки, торчали из
ноздрей и ушей. На голове сидела голубая кепка, ис-
пещренная какими-то значками.
Фитч бросил быстрый взгляд на загипсованную руку
Шейна и полез в отделение для перчаток. В тот миг
когда он нажал на кнопку и маленькая дверца отвали-
лась, Шейн резко поднял руку в гипсе и с размаху
опустил ее на голову Фитча.
Тот обмяк на сиденье, оглушенный. Шейн порылся
в маленькой нише и выудил оттуда «вальтер-38», один
из самых изящных европейских пистолетов.
Потом закурил сигарету. Джейк что-то невнятно про-
бормотал. -
— Не спеши, приятель, — успокаивающе покачал
головой Шейн. — У меня полно времени.
Пока сыщик курил, Фитч постепенно приходил в
себя. К тому времени, как Шейн покончил с сигаретой
219
и. раздавил окурок о подошву, он уже окончательно
оправился.
— Зачем вы так? — укоризненно спросил он, ощу-
пывая голову. — Я же ничего вам не сделал.
— Вот как? — вскинул брови Шейн. Отодвинув на-
зад затворную раму бельгийского пистолета, он убедился,
. что патрон находится в стволе. Переложив пистолет в
правую руку, он вдруг резко ударил им Джейка.
Тот взвизгнул от неожиданности и боли и, повер-
. нувшись к дверце, попытался выбраться из машины.
Шейн мигом выбросил вперед руку с гипсом и крюком
- зацепил Фитча за штанину. Фитч, не понимая, что его
* держат, отчаянно рвался наружу, и острый крюк, про-
рвав брючную ткань, погрузился в мякоть его бедра.
— Ну-ка, закрой дверцу, — холодно приказал
" Шейн. — Я начинаю сердиться.
Джейк неловко попятился. Потом ухватился обеими
' руками за гипс и попытался освободиться от него. Шейн
в ответ дернул локтем, и крюк еще глубже вонзился в
ногу Фитча.
Фитч заверещал от боли.
— Бога ради, — взмолился он. — Шейн, не тро-
гайте меня. Я... Они прошлой ночью не хотели причи-
нить вам зла, только напугать немного. Ну, нос разве
что разбить. Если я доберусь до этого чертова Уайти, я
из него бифштекс сделаю.
— А зачем вы подставили меня с Диди?
Фитч откинулся ближе к дверце. В глазах застыл
страх.
— Как вы это узнали? — пролепетал он. — Все
вовсе не так, как вы думаете! Ой, не давите так, мне
больно! Мы вас не хотели подставить. Потом бы все
объяснилось. Просто она хотела, чтобы мы вывели вас
из игры на несколько дней.
— Кто она?
— Мисс Морз! Это все мисс Морз! Бога ради, вы-
_ тащите крюк! Я все скажу, буду рад ответить на любой
вопрос.
— А кто придумал затею с хлыстом?
— Она! Она расписала весь сценарии, и хлыст, и
диалоги. А я просто мальчик на побегушках..
— Сколько ты уже на неё работаешь?
220
— Да я особенно не работаю. Так, время от време-
ни... Может, год, или два.
— Значит, пятьдесят тысяч зеленых, — задумчиво
произнес Шейн. — Двадцать третьего апреля.
— Я тут ни при чем, — запротестовал Джейк. —
Мисс Морз это придумала, а Диди зачитала текст по
телефону. Мы решили, что только на такую приманку
вы клюнете. Как и с убийством. Кого убили-то? Никого.
То же самое насчет пятидесяти кусков. Таких денег и
в помине не существует. Я за всю жизнь столько не
видал.
— Двадцать третье апреля, — повторил Шейн. —
Подумай теперь об этой дате.
— Я думал! — вскричал Фитч. — Целый день го-
лову ломал. Я подсунул Диди Джосу Деспарду в самом
начале апреля. А если что и случилось двадцать третьего,
то я об этом и понятия не имею. Как-никак полгода
прошло! У меня такая память, что мне и события про-
шлой недели припомнить трудновато.
— Как ты подсунул Диди Деспарду?
— Я узнал, что он любит малолеток, вот и навел
справки в ее школе, не найду ли там кого подходящего.
Деспард подумал, что изнасиловал ее... а она сказала,
что ей всего четырнадцать. Шейн, я истекаю кровью.
Вы же не хотите, чтобы я сдох тут, как свинья?
— Ничего, потерпишь. А когда ты заснял их?
— Да сразу, прямо тут же. В самую первую ночь,
когда он вбил себе в голову, что изнасиловал девчонку.
Я, конечно, не фотограф, но вышло просто здорово.
Сперва я подумал, что после первого раза мы оставим
его в покое, но потом, когда я отдал им фотографии,
они решили подоить его как следует.
— Хорошо. Ну, а что все-таки случилось двадцать
третьего апреля?
— Да ничего, говорю же вам! Мисс Морз так просто
брякнула, наобум. Для пущей убедительности. Сжаль-
тесь, Шейн, будьте человеком. Не думаете же вы, что
я навру вам с три короба, когда у меня такой крюк в
ноге засел? Кстати, там где-то рядом крупная артерия.
Шейн приоткрыл боковую дверцу, чтобы в салоне
«десото» вновь зажглась лампочка. Несмотря на прохлад-
ную погоду, по лицу Джейка катились струйки пота,
губы его подергивались. Шейн бросил взгляд на крюк,
221
— Нет, пожалуй, до артерии еще четверть дюйма, —
прикинул он. — Но не серди меня. Когда мне врут в
глаза, у меня руки начинают дрожать.
Джейк поспешно ухватился обеими руками за гипс
Шейна, пытаясь удержать его на месте.
— Я не вру! Я просто пешка в их игре. Я никогда
не спрашиваю : «почему». Я спрашиваю только «как?»,
а. потом — «сколько?». Если бы я задавал лишние во-
просы, от меня давным-давно избавились. Думаете, Хэл
Бегли или мисс Морз поведали мне, почему они хотели
навести на вас Диди? Черта с два!
— Ладно, я вижу, нам придется еще посидеть тут с
тобой, — вздохнул Шейн. — Пожалуй, выкурю еще
одну сигарету. Только не вздумай шевельнуться!
Он вытряс из пачки сигарету и зажег ее от элект-
рического прикуривателя. Крюк чуть сдвинулся и заце-
пил кость. Джейк жалобно заскулил.
— Только не говорите им, что я проболтался, —
уныло попросил он. — Люди Бегли опасны, как грему-
чие змеи. С ними ссориться нельзя. Но я не могу больше
терпеть... Так вот, примерно в середине апреля они
взяли меня на работу в один из клубов.
— В какой клуб?
— В «Северный Майами», барменом. Мне сразу дали
список имен. Им удобно, чтобы я торчал за стойкой,
потому что тогда мне легче записывать клиентов: видно,
кто приходит, кто уходит и когда.
— Деспард был в списке?
— Конечно. Все шишки из их компании. Лэнгорн
из Совета директоров, Холлэм-младший. И все осталь-
ные: Джексон, Хилл, Рингли, всех и не упомнить. Че-
ловек восемь или девять. Список у меня дома. Когда
кто-то из них приходил в бар, я крестиком помечал его
фамилию. Потом записывал время ухода.
— Сколько это продолжалось?
— Неделю, или немного больше.
— Значит, отмечал по списку время прихода и ухо-
да... И все? — Лицо Шейна стало задумчивым.
— Да, — быстро ответил Джейк.
Шейн почувствовал, что Фитч что-то скрывает. Он
неспешно затянулся. Фитч искоса посмотрел на него,
потом отвернулся. Несколько секунд молчал, наконец не
выдержал и признался:
222
— Еще мне поручили присматривать за одним
шкафчиком!
— В самом деле? — Шейн приподнял одну бровь. —
За чьим же?
— Не знаю. Пустой шкафчик, никто его не арендо-
вал. Номер и шифр замка мне дала мисс Морз. Когда
в раздевалке никого не было, я проверял, нет ли в
шкафчике свертка или послания, и фиксировал время.
— Прекрасно. — Ни один мускул не дрогнул на
лице Шейна. — Ив один прекрасный день ты обнару-
жил там сверток.
- Да.
— И взял его или оставил?
— Оставил. Я же мелкая сошка, я говорю вам...
Я известил мисс Морз.
— Бегли тоже член клуба?
— Да, карточка у него есть. На следующий день
случилось то же самое. Я продолжал проверять шкафчик.
Утром и днем в нем было пусто, а вечером появился
сверток. Впрочем, ненадолго. Я все записал.
— Теперь приготовься ответить на главный воп-
рос, — сказал Шейн.
— Не спрашивайте, — замотал головой Джейк. —
Я больше ничего не знаю! Я, понимаю, чего вы от меня
добиваетесь — я все-таки не с лиан спрыгнул. Ясное
дело — там шла нечистая игра. Кто-то из окружения
Деспарда подложил в шкафчик сверток, а Бегли забрал
его. Потом Бегли оставил в шкафчике деньги, и кто-то
за ними пришел. Но я и вправду не знаю кто именно!
И в тот и в другой день их было слишком много, то
приходили, то уходили. Кроме, разве что, Хилла и
Джексона. Их можете смело вычеркнуть — ни тот, ни
другой в те дни в клубе не показывались. Я бы мог
назвать вам какое-нибудь имя, чтобы сорваться с вашего
крючка, но что толку? «Сорваться с крючка» — прелест-
ная получилось шуточка, да? Молодец, Фитч, — ух-
мыльнулся он. Потом продолжал:
— Вы бы поняли, что я вас надул, и потом меня в
порошок растерли.
— А зачем вы остались работать в клубе после этого?
— Работа была, как-никак. Да и мисс Морз не хо-
тела, чтобы я сразу уволился — это могло показаться
□23
подозрительным. Вот и все, что я знаю, Шейн. Теперь
мне надо побыстрее добраться до хирурга, да?
Фитч вдруг странно хрюкнул и Шейн обернулся,
чтобы посмотреть, куда он уставился.
К машине приближались двое. Одного Шейн узнал
сразу — Вэнса Камильи, детектива из полиции нравов.
Камильи был без галстука, но слева подмышкой пиджак
топорщился — детектив не расставался с пистолетом и
пускал его в ход без колебаний. Смуглолицый, довольно
приятной наружности, он славился еще тем, что за сло-
вом в карман не лез. Никто в его отделе не мог похва-
стать таким количеством арестов гомиков и проституток,
как Камильи, хотя Шейн был уверен, что часть дел была
просто-напросто сфабрикована, поскольку шантажом де-
тектив отнюдь не брезговал.
Камильи сказал что-то своему напарнику — тще-
душному недорослю в спортивной рубашке, которой без
особого успеха пытался отпустить усы. Шейн прикрыл
крюк концом повязки.
Худосочный коп остался на месте, а Камильи при-
близился к «десото» со стороны водителя и жестом велел
опустить стекло. Фитч повиновался.
— Что-то не выгорело, Камильи? — запинаясь,
спросил он.
Вместо ответа детектив несильно ткнул его в физи-
ономию кулаком левой руки, на одном из пальцев ко-
торой виднелось массивное кольцо с печаткой.
— В следующий раз получше проверяй свои сведе-
ния! На посмешище нас выставил.
— Может, вы не в ту квартиру заглянули? Но-
мер 9С?
— В ту самую. Ты что, за дурачков нас держишь?
— Нет, что вы, ребята? Мне самому так сказали.
Я вам и передал, что слышал.
— Эту квартиру арендует вице-президент крупной
фирмы. Известный и уважаемый человек.
Рука Джейка покоилась на опущенном стекле, в
проеме окна. Камильи неторопливо извлек пистолет и
вдруг резким движением стукнул его рукоятью по паль-
цам Джейка. Тот с воплем отдернул руку.
— Несколько человек уже выиграли судебные иски
за ложный арест, — продолжал Камильи. — А адвока-
тов в нашем городе хоть пруд пруди.
224
Он распахнул дверцу и заглянул в салон машины.
— О, мистер Шейн, — удивленно воскликнул он. —
Какая встреча. Ходячий билль о правах, убежденный,
что педерасты и потаскухи защищены американской кон-
ституцией.
— Не тратьте время, Камильи, — сказал Шейн. —
Улицы запружены проститутками, а вы тут прохлаж-
даетесь.
Камильи нахмурился.
— Кажется, я начинаю кое-что понимать, — сказал
он. — Наколку я за десять миль чую. Вот что, Шейн:
в следующий раз, когда вам понадобится кого-нибудь
подставить, посоветуйтесь со мной. Причем с самого
начала, хорошо? И не развлёкайтесь больше за мой счет.
— У вас больше нет к нам дел, Камильи?
— Пока нет. Кстати, сегодня, смотря на вас по те-
левизору, я сказал себе: «Кажется, Шейна, наконец про-
няло». Но я, естественно, не рассчитываю, что вы поде-
литесь со мной всеми подробностями — ведь я всего
лишь бедный, недостойный коп.
Он выпрямился, потом вновь нагнулся и ожег Шейна
пронизывающим взглядом. Шейн посмотрел на него не
менее вызывающе. Камильи повернулся, кивнул напар-
нику и они зашагали прочь.
— Что теперь? — поспешно спросил Джейк.
— Дай мне бумажник.
Фитч скривился, но после того как Шейн чуть по-
шевелил крюком, счел за благо не спорить. Шейн рас-
крыл бумажник и выложил его содержимое себе на ко-
лени.
— Оставьте хоть двадцатку, — взмолился
Джейк. — Врачу заплатить.
Шейн протянул ему две десятки, а остальные деньги
упрятал себе в карман. — Триста пятьдесят, — сказал
он. — Я дам тебе расписку. Может, этого недостаточно,
чтобы удержать тебя в городе, но лучше, чем ничего.
— А зачем мне смываться из города?
Шейн вытащил из «бардачка» конверт и нацарапал
на .нем расписку. Потом вырвал крюк из ноги Джейка,
повернулся к заднему сиденью и подобрал с пола одежду
Диди.
‘— Шейн, кажется кровь фонтанирует!
В Зарубежный криминальный роман
225.
— Нет, успокойся, — сказал Шейн, открывая двер-
цу, — артерия проходит с другой стороны. В больнице
тебе покажут. Вот, держи! — Он протянул Фитчу лиф-
чик и тонкую рубашку. — Перевяжи ногу. А если по-
надобится турникет, воспользуйтесь лифчиком.
Он выбрался из машины и захлопнул дверцу. Фитч
громко причитал внутри. Шейн еще не подошел к входу
в дом, когда «десото» пронесся мимо на огромной ско-
рости.
Глава 11
В кладовой горел свет. Диди, стоя на коленях, ко-
палась в сундуке, безуспешно пытаясь разыскать что-ни-
будь из одежды. Услышав шаги, она развернулась, при-
крывая грудь руками. Узнав Шейна, девушка опустила
руки и шагнула к нему.
— Ой, мое платье! Вы видели Джейка?
— Да. Он был очень разочарован твоим провалом.
Шейн бросил ей платье. Диди подождала, не пред-
ложит ли ей сыщик надеть что-нибудь еще, потом по-
жала плечами и натянула платье через голову.
— Не знаю, чем он недоволен, — сказала она. Вы
не дали мне и секунды на размышления.
Шейн одну за другой подал ей туфли, и Диди,
прыгая с ноги на ногу, нацепила их. Потом разгладила
платье на бедрах.
— Большая разница! — фыркнула она. — Оно же
абсолютно прозрачное. Надеюсь, мы не идем в какое-
нибудь людное место?
— Как твое настоящее имя?
— Диди и есть мое настоящее имя. Пришлось, ко-
нечно, за него побороться, но зато теперь все меня так
зовут. — Чуть подождав, она добавила:
— А вообще-то меня зовут Дороти Паппас. Как по-
вашему, похожа я на Дороти Паппас?
— Где живет твоя семья?
— Какая семья? Меня выставили за порог, когда
подумали, что я забеременела.
Шейн повернул голову. Они проходили мимо ком-
наты консьержа, направляясь к лифту. Консьерж и его
жена были поглощены телевизором и не смотрели в их
сторону.
226
В кабине лифта Диди приблизилась к Шейну, так
что ее груди касались его руки.
— Я вам не нравлюсь» да?
— Не особенно, — признался Шейн.
— Я так и думала.
Выйдя наружу, он быстро зашагал к тому месту, где
оставил машину. Диди семенила сзади. На тротуаре,
возле «бьюика» Шейна стоял Джос Деспард, чуть ссу-
тулившись и сунув руки в карманы. При виде девушки
он судорожно глотнул.
Последние несколько шагов она пробежала бегом,
вытянув перед собой руку, пока не коснулась груди
Деспарда.
— Прости, милый, — защебетала она. — Я не хо-
тела, чтобы так случилось. Никто не думал» что так
выйдет.
Его лицо болезненно исказилось. Шейн резким жес-
том велел девушке залезать в «бьюик». Она послушалась.
— Подождите меня здесь, — сказал Шейн Деспарду.
Тот стоял, отвернувшись. Пока Шейн одной рукой
запустил мотор, Деспард сдавленно произнес:
— Прикройся хоть чем-нибудь.
— Прикрыть ноги? — Диди прикинулась простуш-
кой. — Хорошо, дорогой. Мы, наверное, больше с тобой
не увидимся... До свиданья.
Деспард пытался что-то выдавить в ответ, но так и
не смог.
Шейн повернул на Бискайн-бульвар, и остановился
у телефонного автомата. С третьей попытки ему удалось
договориться о том, чтобы пристроить Диди на ночлег.
— Мужчина или женщина? — полюбопытствовала
Диди, когда «бьюик» тронулся с места.
— Женщина.
— И, должно быть, она самую малость, ну самую
чуточку — лесбиянка, да? — понуро спросила Диди
□осле некоторого молчания.
Шейн посмотрел на нее и хмыкнул. Диди возму-
тилась.
— Нечего на меня смотреть! Я люблю мужчин и
Горжусь этим! Я гетеросексуалка, вот!
— Кто ты?
— Гетеросексуалка. Это значит...
— Я сам знаю, что это значит.
227
Он отвез Диди в нужное место и оставил, пообещав
хозяйке утром объяснить, как случилось, что он сделался
опекуном исключенной из школы несовершеннолетки,
разъезжающей в автомобилях в одном прозрачном
платье, без нижнего белья. Шейн вернулся на угол ули-
цы Буэна-Виста. Деспард ждал на том же месте. За это
время он обрел достаточное присутствие духа, чтобы
набить и раскурить трубку. Шейн предложил ему сесть
на место водителя.
— Вы поведете машину, — сказал он. — Только
сначала дайте мне телефонную книгу.
Деспард пригнулся и достал справочник из-за заднего
сиденья. Шейн отыскал адрес Кандиды Морз.
— Корал Гейбле. Авеню Мулета. Нам нужно про-
ехать по Норт-Майами-авеню и свернуть на Икспресвей.
Деспард выбил трубку, развернулся и вывел «бьюик»
на Четвертую авеню. Его яйцевидная лысеющая голова
смешно болталась на тонкой шее. Он пытался не смот-
реть на Шейна, но голова его поневоле то и дело пово-
рачивалась в сторону сыщика.
— И что мне теперь делать, по вашей милости? —
уныло спросил он наконец. — Или не вы все это уст-
роили? И что за власть у вас над этой девочкой?
— Я даже не пытаюсь разобраться в той ахинее, что
вы несете, — ответил Шейн. — Должно быть, вам креп-
ко досталось от полицейских, прежде чем они выяснили,
кто вы такой. Просто вам не повезло: вы появились на
сцене в крайне неудачный миг. Но вряд ли, конечно,
после случившегося, вам удастся вновь встречаться с
девчонкой по средам. Что-то здесь не так, Деспард. Будь
она обычной девочкой, она интересовалась бы подрост-
ками своего возраста, да и вообще тем, что интересует
современную молодежь. Но в таком случае она не стала
бы вас соблазнять, верно?
— Это я.ее соблазнил, — мрачно произнес Деспард.
— Именно в этом они и пытаются вас убедить, —
сказал Шейн..— Вам :ее подложил Хэл Бегли, через
мелкого негодяя по имени Джейк Фитч.
— Джейк ФитчЕ — Бледное лицо Деспарда дерну-
лось, потом вновь поникло. — Что, за ерунда? Он ее
отец.
— Возможно, они и впрямь живут вместе. Но он
вовсе не ее отец. —
228
2 На мгновенье Шейну показалось, что Деспард утра-
тит контроль над машиной. «Бьюик» выехал на встреч-
ную полосу, чудом избежав столкновения. Судорожно
вцепившись в руль, Деспард вернулся в свой ряд. Его
. кадык судорожно ходил вверх-вниз.
— Должно быть, это так и есть, раз вы так уверенно
говорите, — с трудом проговорил Деспард. — Бедная
девочка. Наверное, в детстве с ней случилось что-то
ужасное. Я думал, что...
— Вы заблуждались, — оборвал его Шейн. — Как
вы с ней познакомились?
— Нам понадобилась приходящая няня, и агентство
прислало ее.
— А как случилось, что вы остались с ней наедине?
— Я отвез ее на машине домой. Отец был еще на
работе. Джейк Фитч был еще на работе! Фитч, — по-
вторил он с омерзением. — Ее любовник? Подумать
только, я делил ее с Джейком Фитчем!
— Не отвлекайтесь, Деспард.
— Она боялась идти домой одна. Ей показалось, что
_ за окном мелькнула какая-то тень. Она попросила, чтобы
я поднялся и убедился, что в квартире никого нет. —
Он тяжело сглотнул. — Если это был спектакль, то он
_ удался ей на славу.
— Сколько они из вас выкачали? — сухо спросил
Шейн.
— Ни одного цента! Подарки я ей, конечно, поку-
пал — духи, новое платье. Ну и снимал квартиру. Фи-
нансами в моей семье ведает жена, чековая книжка
находится у нее, так что заверяю вас — никакие круп-
ные расходы от нее не укрылись бы.
— Если это правда, — сказал Шейн, — значит я
могу сообщить властям, что нашел человека; который
продал досье Т-239.
Бьюик резко затормозил.
— Вы, надеюсь, шутите, Шейн? Черт побери, не
могу я одновременно вести машину и разговаривать о
таких важных делах.
Они находились на Сорок третьей улице, между Пер-
вой авеню и Норт-Майами-авеню. По знаку Шейна,
- Деспард остановил «бьюик» у тротуара. Потом повернул-
ся лицом к сыщику и заговорил, оживленно жестику-
лируя:
429
— Не делал я этого! Чем бы меня ни шантажиро-
вали, я бы никогда в жизни не пошел на то...
— Что изображено на фотографиях?
— На фотографиях? Вы хотите сказать, что они нас
снимали? Меня и Диди? — Он прикрыл лицо руками. —
Боже праведный!
— В первый же вечер, — сказал Шейн. — Джейк
признался, что вышли они здорово. Как поступит ваша
жена, если как-нибудь утром получит их по почте?
— О, господи, — вздохнул Деспард.
— Как по-вашему, сколько лет девочке?
Деспард медленно поднял голову.
— Это я знаю точно. Я видел анкету, которую она
заполняла. Ей четырнадцать. Хотя выглядит она чуть
старше.
— Ей семнадцать, — сказал Шейн. — Анкета была
подделкой. Вся операция была задумана, чтобы заставить
вас поверить в то, что они разобьют вашу семью и
добьются того, что вас исключат из всех клубов и потом
упрячут за решетку за преступление, именуемое вступ-
лением в половую связь с лицом, не достигшим совер-
шеннолетия. Мало кто способен устоять перед подобной
угрозой. Фитч работает на шайку шантажистов и вымо-
гателей. Поэтому мне не верится, что, имея такое ору-
жие против вас, они не пустили его в ход.
Деспард воздел вверх дрожащие руки. Он несколько
раз сглотнул, прежде чем сумел заговорить. Наконец,
сказал:
— Я... я впервые слышу обо всем этом. Клянусь.
Готов повторить это под присягой.
— Не исключено, что именно этого от вас потребуют.
Деспард опустил одну руку на плечо Шейна.
— Вы должны верить мне.
— Уберите руку, — сказал Шейн.
Деспард отшатнулся, как ужаленный.
— Я понимаю, — произнес он. — Я недостойней-
ший из падших. Ну, что мне делать? Я люблю молодежь.
Не хочу чувствовать себя старым. Но с Диди я впервые...
продолжал настаивать, хотя она меня отвергала. Она
дралась как кошка. А вы меня уверяете, что это было
подстроено. — Глаза Деспарда сузились. — Правда, бы-
ли кое-какие признаки. И довольно подозрительные. На-
пример, я почти не ощущал сопротивления. Вы поняли,
230
что я имею в виду? Потом я думал, или просто сам себя
успокаивал, что, возможно, окажись преграда хоть чуть
более непреодолимой, я бы остановился.
Казалось, Деспард был рад, что, наконец, отвел душу.
— Будем надеяться на лучшее, — сказал Шейн.
Потом добавил:
— Вам часто приходилось играть в гольф в клубе
«Северный Майами»?
— Да, довольно часто, — слегка удивленно ответил
Деспард. — Нс стану отрицать, я там бываю, и нередко.
Особенно много мне приходилось прошлой весной, когда-
я пытался исправить неправильный удар. Только не надо
меня подозревать, потому что я не имею отношения к;
продаже досье. — Он выпрямился, точно проглотил пал-
ку, и уставился перед собой. — Это звучит несколько
старомодно, но я считаю себя человеком чести.
Шейн ответил непечатной фразой.
— Что ж, вы имеете право думать так, — с досто-
инством произнес Деспард. — Но у нас с вами, видимо,
разные понятия о чести. Нам, Деспардам, случалось
попадать в переделки. Мы проигрывали уйму денег за
карточными столами. Мы дрались на дуэлях. Изменяли
женам и вступали в связь с незамужними девушками.
Но мы никогда... повторяю, Шейн: никогда не предавали
свою семью, свою родину, или фирму, в которой служим.
— Деспарды были офицерами армии конфедератов?
— Закончили мы офицерами, да. Л начали простыми
рекрутами. Мой прапрадед командовал кавалерийским
дивизионом.
Шейн неспешно закурил сигарету.
— А что делали предки Холлэма в гражданскую
войну? — поинтересовался он.
— Ничего, — отрезал Деспард. — Они ведут иное
происхождение. После его женитьбы на моей сестре мы
смогли раскопать сведения лишь об одном его предке —
дедушки по материнской линии, уроженце Новой Ан-
глии, который к концу жизни дослужился до клерка на
хлопкопрядильной фабрике.
— И вы, должно быть, не упускали случая лишний
раз напомнить об этом Холлэму, так что он будет рад
узнать о ваших неприятностях с Диди?
— Возможно, — отчеканил Деспард. - Вы хотите
сообщить ему?
231
— Нет, пока нет. Просто речь идет о более важном
деле, нежели похищение этой формулы, и мне не хоте-
лось бы раскрывать карты до того, как я узнаю больше.
— Что за более важное дело?
— Я могу прийти на следующее заседание Совета
директоров и выложить такие факты, что вам ничего не
останется, как задрать лапки кверху и признаться. Вы
знаете это не хуже меня. От вас тут же потребуют
мгновенной остановки. Тогда вся полнота власти перей-
дет к Холлэму. Или я неправ?
— Ну, не думаете же вы, что за всем этим стоит
Холлэм?
— Я знаю только то, что мне говорят, — резко
ответил сыщик. — Не думаю, что Холлэм причастен к
истории с Диди. Но, прознав о ней, он вполне мог
направить меня по нужному следу, чтобы получилось
так, что я сам нашел все доказательства, и отмести тем
самым любые подозрения в злом умысле. Впрочем, я не
считаю, что это именно так. Хотя вероятность такая
есть. Кстати, тем, что я до сих пор еще жив, я обязан
тому, что не пренебрегаю никакой вероятностью, даже
самой ничтожной. Сейчас вероятность в вашу пользу,
Деспард — в первом утреннем заезде на этих скачках
фаворит вы. Но я подожду ставить на вас, пока Холлэм
не вернется из Вашингтона. Если вам и вправду честь
не позволила продать секрет краски, то кое-кто другой
в вашей компании мог не оказаться столь совестливым,
либо же на него давили еще больше. Даю вам двенадцать
часов, чтобы найти ответ.
— Двенадцать часов! Да что можно сделать за две-
надцать часов? Неужто вы считаете, что я не ломал себе
голову над этим вопросом?
Шейн нетерпеливо отмахнулся.
— Ничего, теперь у вас есть стимул. Мне уже вы-
платили две тысячи. Чтобы получить недостающие во-
семь тысяч, от меня требуется всего-навсего предъявить
вора. Вы меня устраиваете. Не хотите, чтобы я предъ-
являл вас, найдите вместо себя подходящую замену.
- Я не доносчик. — Напоминание о фамильной
чести- прозвучало в устах Деспарда довольно неуклюже.
— Тогда вам крышка, — жизнерадостно улыбнул-
ся Шейн. — Хотя я не исключаю, что вам дадут
пять минут на последнее слово, и тогда вы сможете
232
произнести коронную речь о чести и достоинстве Дес-
пардов. Впрочем, вам вряд ли поверят. Я-то, кстати
говоря, склонен вам верить, да и то лишь потому, что
на вас еще не надавили по-настоящему, и я это знаю.
В противном случае вы бы не так запели.
Деспард метнул на сыщика подозрительный взгляд.
— Мне показалось, что вы мне совсем не поверили.
— Все дело в деньгах, — пояснил Шейн. — Полу-
чив досье, они на следующий же день расплатились с
похитителями. От вас же они получили бы секрет краски
задаром. И еще. Мне не кажется, что вы могли бы
по-прежнему встречаться и спать с Диди после того, как
увидели фотографии.
Деспард содрогнулся.
— Да, до такого я еще не докатился.
— Это еще не все. Кандида Морз — башковитая
бабенка. Она прекрасно знает, что мне ничего не стоило
отвертеться от этой истории, когда меня подставили по-
лиции нравов. Сработано было довольно топорно. Думаю,
она замыслила всю эту операцию для того, чтобы я
заглотил наживку, услышав имя Деспарда. Диди должна
была устроить, чтобы я обязательно узнал про вас —
так они пытались навести меня на ложный след.
— Согласен с вами, — съязвил Деспард. — Я уже
устал твердить, что я невиновен.
— Времени на то, чтобы добыть досье, у них было
немного, — невозмутимо продолжал Шейн. — Если бы
они провозились месяц или полтора, сделка могла не
выгореть. Так что вряд ли они поставили на одну ло-
шадь. Фитч и Диди занялись вами, а сама Кандида
начала усиленно обрабатывать Уолтера Лэнгорна и, дол-
жно быть, преуспела. Сожительство с несовершеннолет-
ней подстроить непросто, да и довольно рискованно, так
что они его приберегли на закуску, на крайний случай.
Возможно, они разрабатывали и третью кандидатуру. Но
больше время не позволяло. Ладно. Для меня свиде-
тельств в вашу пользу более чем достаточно, но, если
вы до завтрашнего утра не представите мне какие-то
веские улики, я не напишу в своем отчете ни единого
слова, обеляющего вас. Мне нужна зацепка. Раз вы мне
попались, то за неимением лучшего придется сделать вас
козлом отпущения. И не стройте иллюзий на сей счет.
йэ
Как только что-нибудь выясните, позвоните сюда, в ма-
шину. Если я нс отвечу, свяжитесь с Тимом Рурке.
— Я же не сыщик, — взмолился Деспард. — Я да-
же не знаю, с чего начать.
— Для начала как следует поворочайте мозгами, —
посоветовал Шейн. — Кто нуждался в деньгах? У кого
были серьезные неприятности? У кого было больше денег
и меньше неприятностей двадцать четвертого апреля по
сравнению с двадцать третьим апреля? Приступайте, Де-
спард. Времени у вас в обрез.
Глава 12
В первую минуту Шейн даже подумал, что в теле-
фонном справочнике указан неверный адрес. Потом раз-
глядел узкую, вымощенную булыжником улочку между
двумя отштукатуренными домами, построенными в псев-
домавританском стиле середины 1920-х годов. Улочка
упиралась в мощеный двор, окруженный такими же до-
мами.
Шейн вновь набрал номер Кандиды. Телефон мол-
чал. Тогда сыщик оставил «бьюик» на стоянке универ-
ситета Майами и добрался до двора пешком. Указанный
в справочнике дом напоминал скорее перестроенную ко-
нюшню, что было странно, поскольку этот район, Корал
Гейбле, застраивали уже тогда, когда жители Майами
перестали держать лошадей. В доме было три двухэтаж-
ных квартиры. Окна в средней квартире с изящной таб-
личкой «Кандида Морз» над выделанным металлическим
звонком были не освещены.
Шейн щелкнул зажигалкой и осмотрел замок. Замок
сложностей для него не представлял, а вот с тяжелым
полудюймовым засовом придется повозиться, подумал
Шейн. Обойдя вокруг дома, он обследовал кухонную
дверь. Она тоже была хорошо укреплена. Тогда сыщик
решительно ткнул загипсованной рукой в кухонное окно,
пробил стекло и аккуратно отодвинул запор. Несколько
мгновений спустя он оказался на кухне.
Включив свет, Шейн выломал остатки стекла из
оконной рамы, нашел веник и замел осколки под стол.
. Потом он тщательно обыскал первый этаж. Взломал
запертый ящик в небольшом старинном секретере, сто-
ящем в гостиной. В ящике оказался паспорт Кандиды,
колледжский диплом, копии свидетельств о налоговых
234
платежах за предыдущие годы, стопки писем и погашен-
ных чеков. Шейн пролистал паспорт, чтобы выяснить,
где успела попутешествовать Кандида, а заодно узнать
дату ее рождения. Ей оказалось двадцать семь. Каждое
письмо было в своем конверте. Шейн просмотрел все
штемпели, но ни один из них не был достаточно свежим,
чтобы заинтересовать его.
На второй этаж вела узкая, довольно крутая лест-
ница. Поднявшись в спальню, где повсюду в беспорядке
валялись женские вещи, свидетельствовавшие о том, что
Кандида собиралась на бегу, Шейн огляделся и задум-
чиво потер подбородок. Его внимание привлекло собст-
венное отражение в зеркале трюмо. Да, ну и видочек!
Порванная, грязная повязка. Рубашка с маслянистыми
подтеками и в паутине, которую он собрал, выкарабки-
ваясь из окна подвала на Буэна-Виста.
Сокрушенно покачав головой, Шейн приступил к
обыску. Начал он с секционного шкафа у изголовья
широченной кровати. На полках красовались книги,
изящный радиоприемник с часами и телефон. Выдвинув
верхний ящичек, Шейн удовлетворенно хмыкнул: три
пронумерованных металлических коробки размером со
стандартную банковскую индивидуальную сейф-ячейку
были, по-видимому, как раз тем, что он искал. Шейн
начал с коробочки, помеченной самым большим номером.
Придерживая ее гипсом, он подсунул под крышку ми-
ниатюрную стамеску и медленно надавил, пока крышка
не отлетела.
При виде содержимого коробки Шейн ухмыльнулся.
Он повернул коробку над поверхностью столика трю-
мо. В простом конверте он обнаружил четыре негатива
на тринадцатимиллиметровои пленке. Сыщик поднес
один из кадров к лампе. На полу в характерной позе
были запечатлены мужчина и девушка. Девушка была
полураздета, в порванной блузке. Лица мужчины не
было видно, но Шейн не сомневался, что на увеличенном
фотоснимке опознать Джоса Деспарда по вытянутой го-
лове и жиденьким волосам труда не составит.
В том же конверте сыщик нашел клочок бумаги
с номером и шифром замка. На отдельном листочке бы-
ли помечены время прихода и ухода семи-восьми человек,
обозначенных инициалами, за десятидневный период. На-
конец, в маленьком футлярчике Шейн обнаружил туго
335
скатанный рулончик микропленки. Посмотрев на свет,
Шейн убедился, что перед ним микропленка сверхсек-
ретного досье Т-239.
Довольно ухмыляясь, сыщик рассовал все найденные
вещи по карманам и поставил опустевшую коробку в
ящичек.
Потом опять увидел в зеркале свое помятое отраже-
ние, пожал плечами, решительно сдернул повязку и
стянул рубашку сначала через голову, потом с загипсо-
ванной руки. Умывшись, Шейн сделал себе новую по-
вязку для гипса из белоснежной наволочки подушки с
постели Кандиды. Затем выстирал шампунем рубашку и
отжал ее одной рукой. Когда он вешал рубашку на
стойку душа, снизу донесся звук открываемой двери.
Шейн осторожно выбрался в коридор.
— Похоже, я и впрямь переутомилась, — послы-
шался голос Кандиды. — Даже свет забыла выключить.
Такого со мной прежде нс случалось.
Ей ответил мужчина:
— Давай махнем куда-нибудь! когда получим чек.
Пора уже немного отдохнуть. Чертово напряжение со-
всем меня доконало.
— Хэл, дружок, брось ты так убиваться из-за этого
Майкла Шейна. Все нити в моих руках. Джейк Фитч
позвонит ровно в девять. Уж он-то тебя порадует, это
. как пить дать.
— Я хочу вылить.
— Я тоже! — крикнул Шейн. — Плесните и мне
чуток.
Вернувшись в спальню, он аккуратно причесался и
спустился по узким ступенькам, пригибая голову, чтобы
не удариться о потолок.
Кандида со своим шефом ждали его в прихожей. Они
безмолвно стояли и смотрели, как на лестнице появля-
ются ноги, потом загипсованная рука на свежей повязке
и, наконец, могучий обнаженный торс сыщика. Кандида
была одета в юбку прямого кроя и майку без рукавов с
глубоким вырезом на спине. Бегли, как всегда, оделся
излишне броско. Загар на его лице заметно потускнел,
похоже, за прошедший уик-энд Бегли не раз приклады-
вался к бутылке.
— Так вот что ты имела в виду, говоря, что все
нити в твоих руках? — заплетающимся языком спросил
236
Бегли. — Неужто тебе совсем безразлично, с кем ло-
житься в постель?
— Не ребячься! — осадила его Кандида, явно не
утратившая обычного хладнокровия.
— Это кто ребячится? Я? — завопил Бегли. — Вот,
значит, как!
— Успокойся, Хэл. Ясно, что он сам сюда вломился,
и что он сейчас уйдет. Не знаю только, почему он без
рубашки.
— Мне пришлось постирать ее, — жизнерадостно
объяснил Шейн. — Перемазался, ползая по разным под-
валам. Кстати, если у вас нет коньяка, то сойдет и
бурбон.
— Так ты его не приглашала? — осведомился Бег-
ли. — И не спала с ним? Тогда другое дело.
Он осторожно приблизился к Шейну, нервно рассте-
гивая на ходу пиджак. Ростом выше шести футов, ши-
рокоплечий и крепко сбитый, он в лучшие годы мог бы
помериться силой с сыщиком, но годы эти из-за неуме-
ренного образа жизни остались позади.
— Мисс Морз просит вас покинуть ее дом, — про-
изнес он. — Уходите. Рубашку мы пришлем вам по
почте. И не думайте, что сломанная рука обеспечит вам
неприкосновенность. Сами уйдете, или я вам помогу —
выбирайте.
Шейн шагнул вперед, согнул правую руку. Бегли
напрягся, ожидая удара. Шейн сделал обманное движе-
ние правой рукой, и в тот же миг нанес резкий удар
гипсом.
Крюк проткнул дорогую ткань легкого спортивного
пиджака Бегли и разорвал его сверху донизу, прихватив
заодно рубашку и, возможно немного живой плоти.-Бег-
ли слепо, замолотил руками, но Шейн лепсо отступил,
рывком высвободив загипсованную руку.
Крюк вырвался. Бегли, потеряв равновесие, пошат-
нулся, налетел на драпированное кресло и остался сидеть
в нем. Кандида кинулась к нему.
— Что ж, — произнес Шейн, — попытайтесь со
мной договориться. Слушаю ваши предложения.
— Что? — пролепетал Бегли.
Кандида резко развернулась.
— Черта с два мы будем с вами договариваться! Нам
не о чем договариваться, а вас я прошу подняться в
- 137;
спальню, забрать свою мокрую рубашку и убраться к
чертям отсюда.
Ее голос заметно дрожал. Шейн ухмыльнулся.
— Босс здесь Бегли. Пусть сам решает, что вам
делать.
Бегли потер подбородок и, поморщившись от боли,
закрыл рот. Потом с трудом выдавил:
— Договоримся. — Он содрогнулся. — Сколько?
— Деньги меня не интересуют, — отрезал Шейн. —
Все. равно вам Деспарда не переплюнуть. Назовите мне
имя того, кто передал вам досье, убедите «Юнайтед
Стейтс Кемикал» попридержать краску и я обещаю, что
не передам дело в суд.
Бегли задумчиво уставился в потолок. Похоже, он
начдл приходить в себя.
— Вы это всерьез предлагаете? — спросил он.
— Нет, конечно, — вмешалась Кандида. — Он хо-
чет подловить нас.
— Или нет, — медленно произнес Бегли. — Шейн
прекрасно знает, насколько трудно раздобыть улики, ко-
торые убедят наших судей. Я хочу послушать, что он
еще скажет. Слушай, Кэнди, плесни мне немного виски,
пожалуйста. Я сам сейчас до бара не дойду.
. - Кинув недобрый взгляд на Шейна, Кандида вышла
на кухню. Бегли продолжал; глаза его превратились в
узкие щелочки.
— Будем реалистами — дело зашло уже так далеко,
что теперь от всего не отступятся. Они увязли по шею.
Речь может идти лишь о том, чтобы отложить офици-
альное извещение о разработке новой краски месяца на
два-три. Тогда вам хватит времени, чтобы подготовиться.
Перкинсу это, конечно, придется не по нутру, но тя-
гаться с вашими толстосумами ему не под силу, так что
он согласится уладить все миром...
Вошла Кандида. Ни слова не говоря, она протянула
Бегли стакан, наполовину наполненный чистым виски.
Она принесла также бутылку виски и два пустых ста-
кана. Шейн сам налил себе из бутылки.
Бегли осушил свой стакан одним махом. Потом не-
уверенно привстал, опираясь на спинку кресла.
— Большего я пока предложить не могу, — сказал
он, — до тех пор, пока не переговорю с патроном. Он,
кстати, сейчас в городе. Кандида занимается этим делом.
2».
Теперь, когда я понял, куда ветер дует, я готов позво-
лить вам поговорить с ней. И скажите ей, где я смогу
вас найти, когда понадобится.
— А патрон прислушается к вашему совету? — по-
любопытствовал Шейн.
— Думаю, что да. Он разумный человек.
Бегли отчаянно пытался выглядеть важной шишкой,
но это ему плохо удавалось. Он разгладил пиджак.
— Кстати, Шейн, — добавил он, — я в последнее
время раздумывал над тем, не заняться ли снова частным
сыском. От моего бизнеса доход невелик. Если же я
подамся в детективы, там места хватит для нас обоих и
мы не будем перебегать друг другу дорогу. Да и денег,
причем вполне законных, тоже хватит всем.
— Мне казалось, вы нацелились на все деньги, что
только есть.
— Нет-нет, только на свою долю.
Бегли отчалил. Несколько минут спустя со двора
послышался звук отъезжающей машины. Шейн налил
себе еще виски.
— А ведь он тебя заложит, милашка, — сказал он,
отхлебывая из стакана.
— Вот как? — холодно осведомилась Кандида.
— Так он рассчитывает спасти свою шкуру. Ты ве-
дешь дело Диди, и Бегли будет настаивать, чтобы всю
грязную работу выполняла ты. Если повезет, то он вы-
карабкается.
— Топорная работа, Майкл. Я понимаю, что вы
хотите нас перессорить. Это самая древняя уловка на
свете. Для вашего сведения: он не только меня не за-
ложит, но делает меня равноценным партнером.
Шейн изумленно вскинул* брови.
— В награду за что? За то, что ты вывела меня на
Уолтера Лэнгорна?
— Да, у нас с Хэлом и вправду разные взгляды на
то, как вести такие дела. — Она устало вздохнула. —
Что-то мне не по себе. Пойду приму пару таблеток.
Наливайте еще виски. Я сейчас.
Шейн приветственно поднял стакан и удобно отки-
нулся на спинку дивана. Едва Кандида скрылась из виду,
как он сбросил туфли и на цыпочках последовал за ней.
По ступенькам он поднялся бесшумно, но в кори-
доре перед дверью спальни половица под его ногами
скрипнула. Кандида, стоявшая возле кровати, резко по-
вернулась. В руке она держала опустевшую металличе-
скую коробку.
— Черт бы вас побрал! — в сердцах воскликнула
Кандида. — Я всегда знала, что с вами надо держать
ухо востро, Майкл Шейн! То-то мне показалось, что вы
уж слишком нагло держитесь.
— Какая разница? За последний час и Диди, и
Фитч, и Деспард исповедались передо мной, как на духу.
Кандида швырнула коробку на кровать.
— А я-то дура, думала, что здесь спрячу ее надеж-
нее, чем в конторе. Надо же так опростоволоситься! Что
вы собираетесь предпринять?
— Отправлю несколько человек за решетку, — ве-
село пообещал Шейн, входя в спальню. — Окажешься
ли ты в их числе, зависит от того, что ты мне сейчас
расскажешь. Я не хочу передавать полиции материалы
о шантаже. Не те люди пострадают. В моем собственном
кодексе — и тут я не раз цапался с ребятами из полиции
нравов — заманивание ничего не подозревающего чело-
века в ловушку несравненно хуже, чем простой половой
акт между пожилым мужчиной и юной девушкой, кото-
рая таким образом подрабатывает себе на жизнь. Кстати,
Бегли придумал выход, который удовлетворил бы всех?
Кандида закусила губу и промолчала.
— Уолтер Лэнгорн, конечно, подошел бы, — задум-
чиво произнес Шейн. — Ему-то некому жаловаться.
Что ж, может, на нем и остановимся... У вас есть
возражения?
— Да. Он не...
Она вдруг осеклась.
— Он не виноват? — закончил за нее Шейн. —
Или он вам нравился?
— Да, он мне очень нравился.
— Шпионы не должны влюбляться, — назидательно
заметил Шейн. — Дело от этого страдает.
Кандида решительно встряхнула головой.
— Шпионы также не должны кому-либо дове-
рять, — заявила она, -----и я вам не доверяю, Майкл
Шейн. Вы говорите, что такой выход устроил бы всех.
Это чистейшее лицемерие, так что не притворяйтесь.
Кто-то выиграет, а кто-то неизбежно проиграет. Если
мы позволим вам вновь одержать верх, мы пропали.
240
Достаточно будет частному сыщику по имени Майкл
Шейн рассказать, что ему известно, и от нас останется
одно воспоминание. Отныне нам будут поручать лишь
самые сложные и безнадежные дела, от которых отка-
зались бы другие агентства.
— А чем плохо заниматься только честной провер-
кой кадров?
— Господи, это так скучно! — воскликнула Канди-
да. — Уж вы-то должны понимать это лучше, чем кто
другой. Майкл, подумайте, есть ли у вас какой-нибудь
иной выход?
— У меня есть показания Диди. Они произведут
достаточную сенсацию, если даже не втягивать в эту
историю имя Деспарда.
Кандида задумчиво кивнула.
— Я всегда считала, что плохой рекламы не бывает.
«Хэл Бегли — агентство, которое добивается результа-
тов». Но в данном случае, боюсь, что...
Обойдя вокруг кровати, она приблизилась к Шейну,
взяла из его руки стакан с виски и отпила из него.
— Боже, как вы можете пить его, не разбавляя? —
Ее передернуло. — Что ж, Майкл... Признаюсь, я по-
наделала ошибок. Ваше избиение было ошибкой. И вся
эта затея с Диди тоже.
Шейн усмехнулся.
— Почему вы так улыбаетесь? — спросила Канди-
да. — Не верите мне?
— Нет, нет, продолжайте.
Девушка казалась озадаченной. Она облизала губы.
— Да, Майкл, похоже, что все козыри и впрямь в
ваших руках. Могу я немного подумать, или должна
дать ответ тотчас же?
— А что может измениться за пять минут?
— Это слишком мало. Я хотела просить пару часов.
— Зачем?
— Майк, мне нужно опомниться. Не знаю, как вам
это удается, но вы все вдруг перевернули вверх тормаш-
ками. Да, Хэл и в самом деле хочет, чтобы я убедила
вас в том, что документы передал нам Уолтер. Он велел
мне придумать такую историю, на проверку которой у
вас ушло бы несколько дней. Но я отказалась. Так что
я либо скажу правду, либо пошлю вас ко всем чертям.
— Скажи лучше правду, Кандида, так проще.
241
Она мотнула головой.
— Вот уж не проще! Я вовсе не пытаюсь схитрить,
не думайте. Я вам не доверяю и не прошу, чтобы до-
веряли мне. Можете не спускать с меня своего орлиного
взора, чтобы убедиться, что я не пытаюсь обвести вас
вокруг пальца. — Кандида легонько прикоснулась к го-
лой руке сыщика. — Я играю по-честному. Давайте
спокойно посидим, пропустим по рюмочке и побеседуем
на отвлеченную тему.
— Я знал, что придумаешь что-нибудь разэтакое, —
ухмыльнулся Шейн. — А потом, после нескольких рю-
мочек, ты уже не станешь звать на помощь, когда я
начну расстегивать твою блузку. Я угадал?
— А что тут дурного?
— А что тем временем будет поделывать наш прия-
тель Бегли?
Кандида погладила прохладной ладонью руку Шейна
до самого плеча.
— Не знаю. Возможно — плести какие-то интриги.
Какая разница? Хэл меня в свои замыслы не посвящает.
Но я на самом деле считаю, что небольшая разрядка
нам не помешает.
Хотя их тела не соприкасались, но между ними явно
проскочило статическое электричество. Шейн почувство-
вал как упругая грудь Кандиды прикоснулась к его пле-
чу. Девушка чуть пошевелилась и по телу сыщика про-
бежали мурашки.
— Можете не пить, — сказала Кандида. — У вас
только одна рука. Она вам понадобится для другого.
Она взяла у Шейна стакан и поставила на полку.
Потом повернулась и прижалась к обнаженной груди
сыщика.
— Майк, — прошептала она, обвивая рукой его та-
лию. — Господи, как мне нравятся мужчины, которые...
Шейн решил, .что по большому счету в ближайшие
полчаса Бегли навряд ли сумеет существенно что-либо
изменить. Поэтому, когда Кандида подставила губы, он
охотно поцеловал ее. В то же время он нисколько не
удивился, когда рука девушки, скользнувшая было за
его шею, вдруг резко рванулась вверх. Шейн рывком
отдернул голову и свалился на пол, увлекая Кандиду за
собой. При этом бронзовый бюст Бетховена, которым она
242
пыталась оглушить сыщика, вылетел из ее руки и упал
на ковер.
Шейн расхохотался.
— Расслабься, милочка, а не то мне придется тебя
отшлепать.
Он привлек ее к себе и впился в ее губы. Кандида
сперва попыталась высвободиться, потом обмякла и рот
ее раскрылся. Шейн почувствовал, как жаркое тело де-
вушки прильнуло к нему в страстном поцелуе,
Минуту спустя Шейн поднял голову.
— Кажется, теперь мы поняли друг друга, — про-
изнес он. — Только сейчас до меня дошло, что тебе
наплевать на фотографии Деспарда и этой девчонки. Ты
ведь вовсе не из-за них пыталась раскроить мне череп,
да? Ты пыталась помешать мне разобраться в этом ли-
сточке с расписанием, верно?
Кандида шевельнулась под тяжестью гипса.
— Кто вам сказал о нем? Джейк? Конечно, кто же
еще! Зря я его сохранила. Думала, он может пригодиться
как улика.
— Разве «Юнайтед Стейтс Кемикал» не доверяет
тебе?
— Нет, конечно.
— Кто продал тебе секрет краски? Молодой Холлэм?
— Майк, этот гипс весит тонну. Совсем меня раз-
давил. Прежде чем я отвечу, подумайте, пожалуйста, о
последствиях.
— Уже подумал.
— Тогда разве вам не ясно, почему...
Зазвонил телефон.
Глава 13
Кандида вскинула голову и посмотрела на Шейна.
Потом, когда раздался второй звонок, с ее губ слетело
выразительное ругательство, сочное англо-саксонское
словечко, которое не входит в лексикон благовоспитан-
ных девушек.
Черт, в самый неподходящий миг!
— Не отвечай.
— Это, должно быть Хэл. Если я не отвечу, он
вернется выяснить, что случилось.
Шейн приподнял загипсованную руку и помог Кан-
диде встать.
243
Она легонько чмокнула его в уголок рта.
— Чтобы вы не забыли, на чем мы остановились.
— Почему ты не бросишь его, Кандида?
— Глупый вопрос. С завтрашнего дня я становлюсь
полноправным компаньоном и получаю половину дохо-
дов. Не так уж плохо для скромной девушки.
Телефон не унимался. Кандида сняла трубку, зажала
ее ладонью и договорила Шейну:
— И не уверяйте меня, что наша фирма идет ко
дну, а он тут же прикинется, что меня не знает. Именно
поэтому я надеюсь удержать ее на плаву.
Она сказала «алло». До ушей Шейна донеслась звон-
кая скороговорка телефонистки.
— Майкл Шейн? — переспросила Кандида, припод-
няв брови. — Да, он здесь.
Она передала трубку Шейну. После того, как теле-
фонистка убедилась, что Шейн слушает, в трубке возник
мужской голос.
— Говорит Холлэм, — представился он. — Я вас
повсюду разыскиваю. Джос дал мне этот номер.
- — Лучше я перезвоню вам сам, — ответил
Шейн, — Есть кое-что новое.
— Так я и понял. Хорошо, я подожду вашего звонка.
Я в «Мейфлауере». Только хочу, чтобы вы знали, из-за
чего я вас искал. Тогда, если у вас возникнут вопросы,
вы сможете задать их мне, когда перезвоните. Так вот,
я хочу, чтобы вы прекратили расследование.
— Вы уверены, что именно этого хотите, мистер
Холлэм? — спокойно переспросил Шейн.
— Конечно, уверен! — Холлэм явно не привык к
тому, что его слова ставят под сомнение. — Я только
что беседовал с адвокатом, который ведет наше дело с
Патентным управлением, и мы пришли к выводу, что в
результате разбирательства больше потеряем, чем выиг-
раем.
— Мне кажется, дело не только в этом.
— Вы совершенно правы, — холодно подтвердил
Холлэм. — Учитывая все факторы, все за и против, мы
решили сократить наши расходы. Ваш гонорар, конечно,
будет .выплачен вам полностью.
— При условии, что я умываю руки — вы это име-
ете в виду?
После некоторого молчания Холлэм произнес:
244
— Мне не нравится ваш тон, Шейн. Я нанял вас
выполнить вполне определенную работу и заплатил при-
личный задаток. Больше я в ваших услугах не нуждаюсь.
Шейн протянул опустевший стакан Кандиде.
— Налей еще, малышка. Мне предстоит долгий раз-
говор.
Кандида замотала головой.
— Я хочу послушать. Чего он хочет — уволить вас?
— Пытается, — ответил Шейн. — Но меня порой
непросто уволить.
Он не прикрывал рукой микрофон, и в ухо ворвался
голос Холлэма:
— Вы, наверное, хотели, чтобы я услышал это. Вы
с мисс Морз разговариваете? Насколько я знаю, именно
она организовала ваше избиение.
— Ну и что? Зато она чертовски привлекательная
девушка, — ухмыльнулся Шейн.
Кандида благодарно махнула сигаретой, которую
только что закурила.
— Пусть она и привлекательная, — резко заговорил
Холлэм, — я считаю неразумным обсуждать этот вопрос
в присутствии платного агента «Юнайтед Стейтс Кеми-
кал». Перезвоните мне потом с другого телефона.
— Хорошо. Я не хочу прекращать расследование.
Дело как раз набирает самые обороты.
— По-моему, вы еще и выпили как следует. Что ж,
если вы не понимаете, попробую объяснить яснее. Я от-
казываюсь оставаться вашим клиентом. Вполне возмож-
но, что после следующего заседания Совета директоров
в управлении нашей фирмы произойдут кое-какие изме-
нения. Тогда это решение могут и отменить, но с данной
минуты вы на нас больше не работаете. Это понятно?
— Вполне, — непринужденно отозвался Шейн. —
А когда вы возвращаетесь?
— Завтра. Здесь мне больше делать нечего. Но я
хотел бы услышать от вас более четкий ответ, Шейн.
Вам, кажется, следует выплатить еще восемь тысяч дол-
ларов, не так ли? Посылать вам чек или нет?
Щейн не стал торопиться с ответом.,
— Лучше — нет, — сказал он наконец и повесил
трубку.
— В чем дело? — полюбопытствовала Кандида.
— Сама знаешь. Давай-ка займемся расписанием.
245
— Нет, постойте. Я пытаюсь сообразить, как отра-
зится на наших отношениях то, что вы потеряли кли-
ента.
— Ерунда. Мне ничего не стоит найти другого. Сей-
час я подумываю об этом... как его... вспомнил — Пер-
кинсе, из «Юнайтед Стейтс Кемикал».
Кандида насупилась, и в ту же секунду зазвонил
телефон. Шейн кивнул в его сторону, но Кандида замо-
тала головой:
— Это наверняка вас.
Шейн снял трубку и произнес «алло». Ему ответил
голос Джоса Деспарда.
— Номер был занят. Неужто старик добрался до вас?
— Да, только что. Как вам удалось убедить его
отозвать меня?
— Что? — насторожился Деспард.
— Он отказался выплатить мой задаток. Впрочем,
мы так и договорились. Это вовсе не означает, что я
покончу с собой от огорчения.
Деспард присвистнул.
— Ну и дела. Нет, я тут ни при чем. Что же теперь
со мной будет?
— Ничего не изменится, — заверил его Шейн. —
Правда, теперь негативы, на которых запечатлены вы с
Диди, в моих руках.
Шейн услышал, как Деспард судорожно сглотнул.
— Сколько... сколько вы за них хотите?
— Они не продаются, — ответил Шейн. — Я таки-
ми делишками не занимаюсь. А зачем вы ему звонили?
По поводу его сына?
— Господи, откуда вам все известно? Да, круг, ка-
жется, сужается. Вы велели мне пораскинуть мозгами,
и я отправился в бар — дома мне плохо думается. За
второй рюмкой бренди я вдруг вспомнил что-то про
Форбса. Про его битниковские наклонности. Сомнитель-
ные связи с борцами за гражданские права и им подо-
бными. И про одну из его девиц. Сколько я его знаю,
он вечно крутит романы. Имени ее я не помню, но зато
вспомнил, что ему нужны были деньги на аборт.
— В апреле? — быстро спросил Шейн.
— Нет, раньше. В конце прошлого года, кажется. Он
пригласил меня на ленч и попросил одолжить восемьсот
долларов. Девица хотела делать аборт в Пуэрто-Рико.
246
Мне сразу показалось, что восемьсот долларов это мно-
говато. Я, конечно, сочувствовал ему... я всегда сочув-
ствую согрешившему собрату, но, чтобы набрать такую
сумму, мне пришлось бы продать кое-какие акции. Од-
ним словом, миссис Деспард не одобрила бы такую фи-
нансовую операцию, ради того, чтобы выручить совер-
шенно незнакомого человека, тем более — чтобы опла-
тить незаконный аборт.
— Вы не дали ему денег?
— Нет. И еще одно соображение. Он — единствен-
ный ребенок в семье. Это несомненно сказалось на том,
что он так часто влипал в неприятные истории.
— Например?
— С машинами, девицами... ничего особенного. Мать
его всегда выручала. А потом отец, когда мать заболела.
В конце концов мы решили, что пора ему взяться за
ум. Я сказал «мы», потому что это было семейное ре-
шение. Зять попросил нас помочь, и мы согалсились.
С тех пор Форбс уже сам нес ответственность за свои
поступки.
В голосе Деспарда вдруг послышались смущенные
нотки:
— Я знаю, как вы можете воспринять мои слова,
но тем не менее я всегда крайне серьезно относился к
своим родительским обязанностям. У меня трое чудесных
детишек. Учителя их очень хвалят.
— Кто же оплатил аборт? — нетерпеливо прервал
его Шейн. — Его отец?
— Я и звонил ему сегодня, чтобы это выяснить. Он
отнекивается. Но это ничего не значит. У них уж так
повелось — старший Холлэм клянется сыну, что выру-
чает его в самый последний раз, но после. очередной
передряги все повторяется. Впрочем, с выводами я бы
спешить не стал. С другой стороны, если в декабре его
девице понадобилось восемьсот долларов, не исключено,
что потом ее запросы выросли.
Слушая Деспарда, Шейн рассеянно следил, как Кан-
дида подправляет макияж перед трюмо. Отложив в сто-
рону кисточки, она взяла помаду.
_ — Где вы находитесь, Деспард? — спросил
Шейн. — Похоже, вы взяли верный след.
Деспард назвал бар и согласился подождать.
247
— И еще один вопрос, — сказал сыщик. — сколько
времени вы были знакомы с Уолтером Лэнгорном?
— Всю жизнь. Правда, мои сестры были к нему
ближе, но встречались мы очень часто — на пикниках,
вечеринках и тому подобное. Только не переключайтесь
снова на меня, Шейн. Займитесь Форбсом. Уолтер Лэн-
горн не продавал секрет краски.
— Об это мы еще потолкуем, — устало произнес
Шейн.
— Так вы, похоже, не собираетесь умывать руки? —
поинтересовалась Кандида, когда он положил трубку.
— Угу, — задумчиво пробормотал Шейн, потирая
подборолдок.
— А я-то слышала, что Майк Шейн и шагу не
ступит, если ему не заплатят.
— А мне заплатят.
Кандида бросила помаду в сумочку.
— Страшно подумать — я едва не разболтала вам
все, что знала. Вы меня так запутали, что я забыла, на
каком я свете. Кстати, мы занимаемся чрезвычайно по-
лезным и благородным делом. У крупных корпораций,
вроде деспардовской, есть огромное и несправедливое
преимущество — несметное богатство позволяет им кон-
тролировать рынок. Мы же с Хэлом помогаем выжить и
удержаться на плаву мелким сошкам... что же в этом
дурного? Так вот, за последние пять минут я раз пять
меняла свое мнение, но теперь пришла к окончательному
выводу: мы с вами играем за разные команды. Давайте
так и оставим.
— Если ты имеешь в виду секс, то инициатива была
не моя.
— О, я такая ужасная! Соблазнять мужчину, кото-
рый может отбиваться от меня лишь одной рукой! Ни-
чего, за это выглажу вашу рубашку.
Она отправилась в ванную и тут же вернулась,
держа в руках мокрую рубашку Шейна. Потом уста?
новила гладильную доску и тихонько добавила, глядя
в строну:
— Хотя целоваться было вполне приятно.
— Черта с два! — расхохотался Шейн. — Ты ду-
мала совсем • другом. Кстати, где тебя искать, если
что-то случится?
248
— Здесь. Я должна дождаться звонка от Хэла. А что
может случиться? Вы предлагаете нам безоговорочную
капитуляцию, а я хочу еще побороться.
Несколько раз проведя утюгом по рубашке, Кандида
вдруг отложила ее в сторону.
— Почему-то вы меня нервируете, Майк. Придется
вашей рубашечке досохнуть на вас.
Она швырнула ему рубашку. Потом, увидев, каких
трудов стоит сыщику нацепить мокрую рубашку, она
пришла к нему на помощь. Разгладив на нем рубашку и
поправив повязку для гипса, девушка быстро отступила.
— Вы, кажется, спешите. Уходите, прошу вас. Не
то, если вы задержитесь еще на тридцать секунд, я снова
передумаю, а это будет совсем нелепо, верно?
Глава 14
Шейн не скрывал, что уезжает по делу. Кандида так
же ясно дала ему понять, что остается дома.
Шейн подъехал на «бьюике» к неприметной автомо-
бильной стоянке, предназначавшейся для машин универ-
ситета Майами. Отсюда он мог без помех вести наблю-
дение за выездом из двора дома Кандиды, и в то же
время мог незаметно отъехать в любом направлении.
Он приглушил огни фар.
Несколько секунд спустя мимо прокатил черный
«форд» с выдвижной антенной. Шейну показалось, что
это машина городской полиции. Водитель внимательно
разглядывал стоявшие рядами машины. Когда «форд»
медленно проезжал под уличным фонарем, Шейн узнал
в водителе Вэнса Камильи, полицейского из полиции
нравов, организовавшего налет на квартиру Диди.
В следующий миг Камильи заметил Шейна. «Форд»
резко затормозил. Шейн думал быстро. Лишь одно могло
стоить ему неприятностей от Камильи — негативы с
Деспардом и Диди в четырех позах. Если один из них
был еще относительно невинным, то остальные — куда
хуже.
Оставив «форд» с включенными * фарами, Камильи
вылез на тротуар. Шейн мигом вытащил конверт с не-
гативами из кармана и засунул его под резиновый коврик
под ногами, но из-за гипса на руке движения сыщика
были несколько замедленными, и Камильи успел заме-
тить, как он распрямился.
U9
Шейн незаметно включил под сиденьем портативный
магнитофон. Камильи, заложив большие пальцы за ре-
мень и жуя резинку, приближался неспешной поступью,
которая выдает полицейского, готового совершить арест
и уверенного, что добыча не ускользнет от него.
— Опять все тот же Майк Шейн,— с расстановкой
произнес он. — Право, для человека с одной рукой вы
слишком расторопны, мистер Шейн. Позвольте спросить,
что вы изволите делать на университетской стоянке?
— Пожалуйста, спрашивайте, — спокойно ответил
Шейн. — А, кстати, что вы делаете в Корал Гейбле?
Здесь не ваша епархия.
— Неважно! С тех пор, как мы с вами расстались
сегодня, я все думаю над вашими неуместными выска-
зываниями по поводу спровоцированных арестов. Вот,
представьте, что перед вами уличная шлюха и педе-
раст — совратитель малолеток. Все знают, что на них
пробы негде ставить. Что они порочнее ада. А арестовать
их мы имеем право, лишь застигнув на месте преступ-
ления. Так что делать? А?
Он рывком распахнул дверцу «бьюика».
— Что вы только что спрятали под сиденье?
— А где ваш напарник?
— Он на свою беду зашел в туалет, — ответил
Камильи. — А тут позвонили и сообщили кое-что про
Майка Шейна. А поскольку тут замешан мистер Шейн,
ждать напарника я не стал. Выехал сразу.
В левой руке Камильи держал длинный фонарик с
тремя круглыми батарейками. Шейн незаметным движе-
нием скинул повязку, держащую загипсованную руку
в подвешенном состоянии. Когда Камильи пригнулся,
Шейн с трудом подавил желание заехать ему крюком
по физиономии. Все же Камильи был полицейским.
А ударить полицейского — вернейший способ на-
жить себе наприятности в любом городе, не исключая и
Майами.
Когда правая рука Камильи появилась в луче фона-
рика, Шейн заметил, что большой палец на ней поджат
к ладони. Нисколько не раздумывая, Шейн выхватил из
гипса скальпель и занес руку над головой наклонивше-
гося полицейского. Крюком он подцепил. Камильи за
шиворот и дернул на себя, в то же время приблизив
сверкающее отточенное лезвие скальпеля прямо к горлу
полицейского.
Тот сдавленно хрюкнул и попытался было вырваться,
но крюк держал крепко.
— Ну-ка, покажи ладонь, — потребовал Шейн.
Камильи издал нечленораздельный звук. Шейн по-
вторил команду и для убедительности чуть ковырнул
скальпелем подбородок полицейского. Глаза Камильи ед-
ва не вылезли из орбит. Он медленно разжал ладонь.
Коричневая сигарета, похожая больше на самокрутку,
выскользнула из его руки и упала под ноги Шейну.
Сыщик поцокал языком.
— Ясно, ты хотел навесить на меня незаконное хра-
нение наркотика. Да, дурные привычки плохо искореня-
ются. Откуда тебе позвонили, Камильи?
— Поосторожнее со своеим жульманом, — взмолил-
ся Камильи. — Не забудь — я полицейский.
— Я это себе каждую минуту напоминаю, — ух*
мыльнулся Шейн. — Повторяю вопрос, пока еще по-хо-
рошему. Откуда тебе позвонили?
— Из Вашингтона, — еле слышно пискнул полицей-
ский, не сводя глаз со зловещего лезвия.
— Из Вашингтона, — бесстрастно повторил
Шейн. — Я рад, что ты решил сказать правду. У меня
новые чехлы на сиденьях. Я не хотел бы перепачкать
их кровью. Продолжай.
— Майк, бога ради, убери скальпель. Ты же не
владеешь рукой. Одно движение, и я...
Шейн не шелохнулся. Отточенное лезвие застыло в
дюйме от подбородка Камильи.
— Он назвался Холлэмом, — испуганно выдавил
полицейский. — Он уволил тебя за попытку вымога-
тельства. Пожалуйста, Майк! Тебе бы ничего не было,
клянусь! Сигарета с марихуаной — это всего лишь не-
винная шутка. Холлэм сказал, что если мне удастся
избавить его от тебя на двадцать четыре часа, он даст
мне чек на любую благотворительность, какую я назову
— И которая называется «Фонд помощи Вэнсу Ка
милъи», — уточнил Шейн. — Осторожно выпрямляйся
и медленно поворачивайся.
Он ослабил натяжение крюка, и Камильи выпрямил-
ся. Шейн, не отрывая скальпеля от лица полицейского,
дождался, пока тот убрал голову из машины, после чего
”251
высовободил крюк. Затем Шейн опустил скальпель в
карман и, просунув руку под мышку Камильи, извлек
оттуда револьвер. Он швырнул револьвер под одну из
машин, вереницей выстроившихся вдоль тротуара, потом
выбрался из «бьюика» и, подталкивая Камильи в спину
- тупым концом крюка, проводил его к черному «форду».
Открыв дверцу, Шейн нагнулся и одним движением
скальпеля рассек кабель питания. Потом повернулся к
Камильи и аккуратно перерезал его ремень, так что
полицейский едва успел подхватить падающие брюки.
. — В машину, — приказал Шейн. — Самое важное
теперь для тебя — получить бумаги на свое увольнение
-.до завтрашнего утра. Если поторопишься, то я, быть
- может, никому не скажу про твои штучки с марихуаной.
Я хочу, чтобы через неделю твоего духу в Майами не
было.
— Но, Майк, у меня здесь все корни... дом...
— Продашь, — неумолимо отрезал Шейн. — Под-
- ставлять проституток — это одно дело. Со мной тебе
такой фокус не пройдет. Тем более, что всю нашу беседу
я записал на магнитофон. Сам понимаешь, достаточно
мне сделать пару звонков, и тебе конец.
Он нетерпеливо махнул скальпелем, и Камильи обес-
силенно рухнул на сиденье. Шейн повернулся и, не
оглядываясь, зашагал к своему «бьюику».
Не успел он сесть за руль, как из двора дома Кан-
диды вырвался красный «фольксваген» и стремительно
покатил на север от Альгамбра-серкл.
Шейн, не мешкая, запустил стартер, и «бьюик» резво
рванулся следом. Красный «фольксваген» притормозил
на перекрестке, с включенным сигналом правого пово-
рота. Шейн не сомневался, что Кандида движется в
северном направлении. Именно там ожидались основные
события. Шейн помчался по параллельной улице, в кон-
це квартала повернул на Берд-роуд, пересек бульвар
Гранада на мигающий зеленый сигнал светофора и к
тому времени, когда «бьюик» приблизился к выезду на
автостраду, гнал со скоростью семьдесят пять_миль в час.
Красный «фольксваген» появился через несколько се-
, куцд. Шейн успел даже различить силуэт Кандиды. Она
внимательно следила за дорогой, сжимая руль обеими
руками.
252
Дальше все было просто. Когда Кандида остановила
машину перед въездом на автостраду Венеция, чтобы
оплатить право проезда по скоростной трассе, «бьюик»
Шейна пристроился у пропускного пункта третьим от
красного «фольксвагена». Миновав Муниципальный
парк, Кандида свернула на Коллинз-стрит, славящуюся
роскошными гостиницами.
Шейн знал, что перед тем как свернуть, Кандида
бросит взгляд в зеркальце заднего вида, поэтому свое-
временно сбавил скорость и поотстал. Однако рассчитал
он неудачно и был вынужден притормозить на красный
свет. В ту же секунду он снял телефонную трубку.
Когда послышался голос телефонистки, Шейн попро-
сил ее немного подождать. Заметив, что «фольксваген»
сворачивает на длинную подъездную аллею, ведущую к
отелю «Св. Альбане», Шейн попросил соединить его со
«Св. Альбансом». В следующий миг в его ухо ворвался
знакомый голос местного детектива, Гарри Хэлбута.
— Хэлбут слушает.
— Это Майк Шейн. У меня очень срочное дело. Я
знаю, что ты обожаешь участвовать в заварухах. Так
вот, я почти уверен, что скоро заварится каша.
— Почему здесь? — простонал Хэлбут. — Почему
хотя бы не в «Фонтенбло»?
— Сейчас в вестибюль войдет одна девушка. Ты
видишь вход со свеого места?
— Да, — ответил Хэлбут.
— Мне нельзя засвечиваться, но я должен знать,
что она делает — это чрезвычайно важно. Она блондин-
ка. Красная юбка, блузка без рукавов, голова не покры-
та. Она должна быть одна.
— Вот она, — вдруг сказал Хэлбут. — Только что
вошла.
Наконец загорелся зеленый, Шейн прижал трубку
плечом к уху. Проехав перекресток, он свернул к «Св.
Альбансу».
— Она звонит по телефону, — доложил Хэлбут. —
Секунду, я свяжусь с коммутатором.
Шейн поставил «бьюик» на свободное место. Несколько
секунд спустя вновь послышался голос детектива:
• — Она звонит в номер 1216. До сих пор ждет ответа.
Подожди, я сверюсь с журналом.
Короткое молчание, потом Хэлбут сказал:
Из
— Номер записан за Рут Ди Палма. Майк, прежде
чем идти дальше, я должен знать больше.
— Ты знаешь эту Ди Палма?
— Да.
— А как насчет Форбся Холлэма-младшего? Ты с
ним не знаком?
— Нет. Он тоже остановился в нашем отеле?
— Нет. Ну как, Рут по-прежнему молчит?
Несколько мгновений спустя Хэлбут ответил:
— Да. Она уже повесила трубку. Слушай, вот это
блузка! Спина совершенно голая! Ну и девица! Она
взяла со стойки журнал. Уселась. Мне нравится, когда
такие девушки сидят в вестибюле. Очень украшают ин-
терьер. Ладно, продолжай.
. — Собственно, мне и добавить-то нечего, — сказал
Шейн. — Примерно год назад Холлэм пытался добыть
денег, чтобы заплатить за аборт для своей подружки.
Имени ее я не знаю, но судя по всему это как раз Ди
Палма. Я должен выяснить, нашел ли он деньги, и если
да, то кто его профинансировал. С другой стороны, я
могу и ошибиться.
— Такое с тобой нечасто случается, Майк. Кстати,
эта девушка, я имею в виду Ди Палма, чертовски мила.
Я не преувеличиваю. Я сам пару раз встречался с ней,
так что мое мнение может быть субъективным. Мы даем
ей здоровую скидку за проживание, потому что в этом
городе она, похоже, знакома со всеми. Ее друзья —
загорелые парни, которые прекрасно плавают и ныряют,
а это помогает привлекать людей в наш бассейн. Ты же
знаешь, как важна гостиницам реклама. К тому времени,
когда мужчине становятся по карману наши расценки,
он уже лысый и обрюзгший. Но это вовсе не значит,
что он хочет остаток дней провести в отелях, где все
остальные тоже брюхасты и плешивы. Хочешь с ней
цознакомиться?
— Я не'прочь бы.
— Думаю, что смогу это устроить. Она сейчас на
так называемом «празднике души». Знаешь, что это та-
кое? Газетчики наплели, что это новая разновидность
оргий, но на самом деле там просто встречаются люди,
у которых на душе наболело. А сейчас таких большин-
ство. Рути спрашивала, можно ли организовать подобные
встречи у нас. Я разрешил, но администрация наложила
ЗМ.
запрет. Уж больно измотанными они выглядят к концу
встречи. Тода я предложил им собираться в «Стэнви-
ке» — это новый мотель в Серфсайде. Если можешь
подождать, я сейчас проверю. Они уже, должно быть,
заканчивают.
Шейн сказал, что подождет. Через несколько минут
вновь послышался голос Хэлбута:
— Да, она в «Стэнвике». Номер двадцать четыре.
Узнать ее легко — у нее потрясающая фигура. И ко-
роткие волосы, почти белые.
— Спасибо, Гарри. Только не спускай глаз с блон-
динки.
— Ни за что. Особенно со спины... Прекрасный фа-
сон... Только интригует — а что там у нее спереди?
Шейн повесил трубку, развернулся и покатил в
Серфсайд.
Глава 15
Мотель «Стэнвик» принимал гостей всего полтора
сезона, но уже выглядел довольно полинялым. В неоно-
вой вывеске не горела одна буква. Четырехэтажный кор-
пус мотеля в виде буквы «С» был возведен вокруг ярко
освещенного бассейна, который закрывался на ночь.
Номер 24 Шейн разыскал без труда. Номер состоял
из трех сообщающихся между собой комнат, а все ос-
тальные номера в коридоре пустовали и свет в них не
горел. По-видимому, организаторы уик-энда согласились
заплатить за целую секцию, чтобы не беспокоить других
постояльцев.
Шейн распахнул дверь и вошел. В комнате находи-
лись шесть или семь человек, и ни один из них нс
заметил его появления. На одной из кроватей лежал
мужчина с пышной седой гривой и тихонько плакал.
Возле телевизора лицом друг к дру1у сидела пара, муж-
чина и совсем юная девушка. Мужчина монотонно буб-
нил, а девушка завороженно уставилась на него, словно
в жизни не видела ничего более интересного.
Шейн перешагнул через вытянутые ноги пожилой
негритянки, распростершейся в полном изнеможении
на ковре, и проследовал в следующую комнату. Там
он застал только девушку, которая сосредоточенно изу-
чала свое отражение в зеркале. Губы ее безмолвно ше-
велились, словно девушка нашептывала себе какие-то
1SS
заповеди. В третьей комнате несколько человек, включая
Рут, которую Шейн тут же узнал, внимательно слушали
спор, развернувшийся между двумя мужчинами и жен-
щиной довольно преклонных лет. Шейн на минуту при-
слушался. Похоже, старушку обвинили в том, что она
затеяла некую психологическую игру, в то время как
старушка категорически отрицала как сам факт сущест-
вования такой игры, так и свою причастность к ней.
Должно быть, подумал Шейн, довелись ему тоже торчать
здесь всю субботу и воскресенье и дойти до столь же
-крайнего изнеможения, как эти люди, он сумел бы по-
нять, почему такая идиотская дискуссия способна вы-
звать подобный интерес.
Рут Ди Палма лежала на одной из кроватей, подпе-
рев подбородок кулачками и поочередно переводя взгляд
с одного собеседника на другого. Ее выгоревшие на солн-
це волосы были подстрижены коротко, как у мальчика.
На ней были плотно обтягивающие брючки и довольно
бесформенная рубашка. Лицо — без следов косметики.
Превосходный загар.
• Шейн вырвал чистый листок из настольной библии,
нацарапал на нем «Могу я поговорить с Вами?», вложил
листок в кожаный футляр вместе с удостоверением сы-
щика и протянул девушке.
Рут подняла на него затуманенные от усталости гла-
за. Потом взгляд переместился на загипсованную руку
и снова вернулся к лицу Шейна. Сыщик так и не решил,
холоден ли взгляд девушки, или попросту безразличен.
Прочитав записку и заглянув в удостоверение, Рут
изогнула одну бровь и скатилась с кровати. Стоя боси-
ком, она казалась совсем невысокой. Удивительно, но Шей-
ну почудилось, что от нее исходит какой-то свет. Вот,
должно быть, что привлекло в ней Хэлбута, подумал он.
Шейн открыл дверь и они вышли в коридор, не
проходя через другие комнаты.
— Который час? — спросила Рут.
Шейн ответил.
— Пора заканчивать, — подавив зевок, сказала де-
вушка, — жутко устала, но спать почему-то не хочется.
Кофе, таблетки, опять кофе, опять таблетки... Даже
воздух там внутри какой-то особенный.
— Наполовину из табачного дыма, — предположил
Шейн.
256
Рут вдохнула ночного воздуха на балконе. Лицо ее
казалось утомленным. Должно быть от амфетаминов,
решил Шейн, которые помогали ей бодрствовать.
— Значит, не удался ваш уик-энд в Джорджии?
— Он закончился, не успев начаться, — ответил
сыщик. — С тех пор уже много воды утекло.
— Так я и думала. Одной настойчивостью тут ничего
не добиться. Если не везет, так не везет.
— А вам известно, что мы пытались выяснить?
— Форбс мне об этом все уши прожужжал.
Шейн предложил ей сигарету. Рут отказалась. Тогда
он закурил сам, потом сказал:
— Многие стараются убедить меня, что он торговал
секретами компании. Что вы об этом думаете?
— Я не думаю о том, что меня не интересует. —
Она опять глубоко вздохнула. — Или вы хотите, чтобы
я прикинулась удивленной?
— Я надеялся, что так или иначе вы отреагируете
хоть как-нибудь.
Рут повернулась к нему и впервые в ее глазах по-
явился интерес.
. — Откровенно говоря, мне безразлично, какая из
двух компаний первой предложит новую краску.
— А насколько вам безразлично, является ли Форбс
вором или нет?
— О таких тонкостях я предпочитаю не распростра-
няться. Но я вполне понимаю, почему это интересует
вас — это ваша профессия.
— А если его посадят?
— Не говорите глупостей. Он же очевидный наслед-
ник. Они не позволят, чтобы зашло так далеко. В худ-
шем случае прекратят платить ему жалование. Кстати,
если вы и в самом деле хотите знать мое мнение, в чем
я сомневаюсь, то это лучшее, что могло бы случиться с
Форбсом.
— Чтобы он мог всерьез отдаться литературе?
— Чтобы он мог всерьез задуматься, о чем бы на-
писать.
Шейн пытался определить, что из сказанного Рут
было правдой, а что — следствием бессонного уик-энда.
Вдруг в лице девушки отразилось нормальное человече-
ское беспокойство.
257
9 Зарубежный криминальный роман
— Я сомневаюсь, чтобы он мог пойти на такое, —
сказала она. Потмоему, эта дурацкая работа значит для
него больше, чем он показывает... такой уж у него
недостаток. Форбс отрицает это, но в будние дни он
ведет себя совершенно иначе.
— Расскажите о его финансовых делах.
— А что вы хотите знать? Он пытается прожить на
собственный заработок, и очень мучается. Вы нс пове-
рите, как мало ему платят. Едва хватает, чтобы свести
концы с концами. Мы установили с ним правило, со-
гласно которому в будние дни он обязуется не думать о
деньгах каждую минуту. Боюсь, что из-за меня у него
разовьется язва желудка.
— Вы просили у него деньги в декабре или январе,
чтобы съездить в Пуэрто-Рико?
Рут негромко рассмеялась.
— Кто вам сказал? Его отец?
— Дядя.
— Что ж, мистер Шейн, признаюсь, я и впрямь
просила его. Но не делайте из мухи слона. Тогда я его
еще так хорошо не знала. Вот и попросила заплатить за
аборт, в котором вовсе не нуждалась. Просто у меня не
было ни гроша, а хотелось посмотреть Пуэрто-Рико.
Тогда я не знала, что у него у самого в карманах ветер
гуляет.
Шейн стряхнул пепел с сигареты.
— Так вы все-таки поехали в Пуэрто-Рико?
— Конечно.
— А Форбс знает, что вы провели его с абортом?
— Да, позже я во всем призналась. Он обиделся как
ребенок. Он не выносит неискренности.
Она потянулась, точь-в-точь, как кошка. В ней и в
самом деле есть что-то кошачье, подумал Шейн — лоск,
безразличие, грациозность движений.
— Он должен за мной заехать, — добавила Рут. —
Он знает, что вы за ним охотитесь?
Шейн вдруг разозлился. Схватив девушку за плечи,
он встряхнул ее и развернул лицом к себе.
— Вы понимаете, что он попал в беду, или нет?
— А мне какое дело? Я не люблю Форбса. Я все
.сделала, чтобы не влюбиться, хотя порой это было не
легко — он парень перспективный. Но я не собираюсь
распускать сопли, если его заметут.
258
— Что вы говорите, черт побери?
— А вот что, — спокойно ответила Рут. — Мне
нравится, как вы держите меня за плечи. Аж дух за-
хватывает. Беда знакомых мне мужчин в том, что на-
стоящих мужчин среди них — раз два и обчелся. Вы —
другое дело. Если хотите снять для нас номер на ночь —
а сегодня воскресенье и у них есть вакансии, — то я
согласна. Мы хорошо проведем время. Если Форбс узна-
ет, то неделю будет ходить надутый. Он — постоянный.
А я нет. Мне бы ничего не стоило скопировать эту
формулу и торговать ею вразнос, потому что мне совер-
шенно все равно, кто изобрел эту краску. А вот Форбс
не смог бы.
Шейн невольно рассмеялся и отпустил ее.
— Вы меня убедили. Вы же этого добивались, да?
Рут обеими руками обвила его за шею и поцеловала
в губы.
— Думайте, что хотите. Я готова идти с вами в
номер и остаться в нем столько, сколько вы пожелаете.
Шейн пристально посмотрел на нее.
— Я знаю, как вас зовут и знаю номер вашей ком-
наты в «Св. Альбансе». Сейчас я работаю.
Она сокрушенно покачала головой, потом поверну-
лась и возвратилась в свой номер.
Глава 16
Сидя в «бьюике», Шейн курил уже третью сигарету,
когда на стоянку с ревом влетел черный «ягуар» Форбса
Холлэма-младшего.
Форбс выскочил из машины, не удосужившись даже
захлопнуть дверцу. Прыгая через две ступеньки, он вих-
рем преодолел лестницу и исчез за стенами мотеля.
Несколько минут спустя он появился снова в сопровож-
дении Рут. Девушка шла по-прежнему босиком, неся в
руке пару сандалий. Спускаясь по лестнице, она скло-
нила голову на плечо молодого человека. Усевшись же
в «ягуар», они слились в долгом пылком поцелуе.
Шейн ехал за «ягуаром» до самого Майами-Бич.
Он дважды связывался по телефону со «Св. Альбан-
сом». Хэлбут оба раза повторял, что Кандида Морз про-
должает ждать.
Шейн непременно хотел присутствовать при встрече,
поэтому, убедившись, что Форбс повернул «ягуар» на
259
подъездную аллею, ведущую к «Св. Альбансу», он сам
тут же свернул к служебному входу. Оставив «бьюик»
возле разгружающегося грузовика, Шейн прошел в отель
через кухню.
Форбс и Рут еще подходили к главному входу, а
Шейн уже был в пышно разукрашенном холле.
Кандиду он приметил сразу. Она сидела возле бара,
листая какой-то журнал. Шейн придвинулся ближе, при-
таившись за бронзовой скульптурой матери с младенцем.
Он отчетливо увидел, как напряглась Кандида, когда
парочка вошла в холл. Она нарочито медленно перевер-
нула страницу. Форбс и Рут прошли мимо, никого не
замечая.
Рут, наконец, нацепила сандалии, но лицо было
по-прежнему без следов косметики. Даже в бесформен-
ной, мешком висящей рубашке Рут была самой привле-
кательной девушкой в поле зрения Шейна, исключая
разве Кандиду. Парочка подошла к лифтам, держась за
руки. Рут опять склонила голову на плечо Форбса, и
молодой человек шепнул что-то, от чего девушка звонко
рассмеялась.
Как только дверцы лифта скрыли их из вида, Кан-
дида отложила журнал в сторону и посмотрела в кар-
манное зеркальце. Чуть-чуть поправила волосы. Потом
бросила взгляд на часы, разняла стройные ножки и под-
нялась. Проглядела названия книг на стойке, изучила
расписание предлагаемых постояльцам развлечений и за-
курила сигарету. Потом опять взглянула на часы, подо-
ждала еще немного и, наконец, подошла к телефону.
Шейн нахмурился. Гарри Хэлбут, могучий, с изры-
тым оспинами лицом, бывший боксер-профессионал, сто-
ял в дверях своего офиса. Кандида повесила трубку и
зашла в кабину лифта.
Убедившись, что дверцы лифта закрылись, Шейн
пересек вестибюль и вошел в офис Хэлбута.
— Черт знает что происходит, Гарри, — начал
он. — Мне уже казалось было, что я все разложил по
полочкам, а выходит как-то иначе.
— Ничего, Майк, — ободряюще улыбнулся Хэл-
бут. — Вместе как-нибудь разберемся.
— Кровь уже пролилась и прольется еще. Уж больно
много денег поставлено на карту. Но сегодня все поче-
му-то на редкость, миролюбивы.
260
— Дай Бог, чтобы они так и оставались, — произнес
Хэлбут. — Сказать Рути, что нам может понадобиться
ее номер?
Шейн потер подбородок.
— Пока не знаю, Гарри. Это дело запутаннее, чем
гордиев узел. Впрочем, боюсь, что мне придется под-
няться и вправить кое-кому мозги.
— Только аккуратно, ладно Майк? Если руки заче-
шутся и начнешь кого-нибудь размазывать по стенке, то
не в моем отеле, хорошо?
Шейн направился к лифтам. Из первого же спустив-
шегося лифта вышел Форбс.
Он тупо уставился на сыщика.
— Это не случайность, Форбс. Я ехал за вами от
самого «Стэнвика». Мне нужно поговорить с вами. Идем-
те в бар, пропустим по рюмочке. Потом, возможно, мне
придется задать пару вопросов мисс Ди Палма.
Форбс наконец обрел дар речи.
— Она весь уик-энд принимала бензедрин, — за-
явил он. — А сейчас напилась снотворного. Так что
вопросы задавайте мне. Я уже начал недоумевать, когда
вы доберетесь до меня.
— Да, меня очень подталкивали в вашем направле-
нии, — заметил Шейн.
У входа в бар он окликнул Хэлбута и, когда тот
подошел, познакомил его с Форбсом.
— Когда блондинка спустится в вестибюль, попроси
ее зайти к нам в бар, — произнес Шейн. — Возможно,
нам еще удастся уладить дело по-доброму.
— Постучи по дереву.
Шейн нашел свободное место за стойкой и заказал
выпивку.
— Мне жаль, что так вышло с вашей рукой, — тихо
сказал Форбс. — Я понимаю, что риск — часть вашей
профессии, но я вам сочувствую.
— Ничего, предъявлю кому-нибудь иск, — отмах-
нулся Шейн. — Кстати, вы знаете, что ваш папочка
уволил меня?
Форбс удивленно вскинул голову.
— Господи, это еще почему? Вы его оскорбили?
У нас же всего один день остался!
— Он на все махнул рукой, — ответил Шейн. —
Сказал, что ему проще потерять деньги, чем выглядеть
261
дураком. Думаю, что на самом деле он опасается, что
я раскопаю какой-нибудь факт, который вызовет семей-
ный скандал или подорвет его авторитет в управлении
компанией. Он даже подослал ко мне шпика, обеспечить
мое послушание.
— А я думал, что он в Вашингтоне.
— Даже в Вашингтоне есть телефоны. И он связался
как раз с таким полицейским, у которого всегда нос по
ветру.
Подали заказанный коньяк. Шейн приподнял рюмку.
Форбс задумчиво уставился перед собой. Заметив, что
Шейн ждет, он чуть вздрогнул и взял в руку свою
рюмку.
— Ваше здоровье, — уныло сказал он. — Да, по-
хоже, папаша пытается защитить меня. Кто ему набол-
тал?
— Ваш дядя Джос. Он хотел узнать, заплатил ли
ваш отец за аборт Рут.
— Ах, вот в чем дело. — Лицо Форбса просветле-
ло. — Это все ерунда. Рут просто ошиблась.
— О какой сумме шла речь? Мне сказали, что о
восьми сотнях.
— Да, верно. В прошлом году отец дал мне немного
денег на покрытие расходов, связанных с одной аварией.
Водитель сбил пешехода о скрылся. Указали на меня.
Но я вовсе никого не сбивал. И в тот раз восьми сотен
у меня не оказалось. Мы встречались с Рут всего не-
сколько месяцев. Она думала, что раз я катаюсь на
«ягуаре», служу в богатой фирме и живу среди роскоши,
то у меня денег куры не клюют и я могу разбрасывать
стодолларовые бумажки, пока она не велит мне остано-
виться. Теперь она знает, что это не так. Сама убеди-
лась, как трудно мне занять у кого-нибудь денег, по-
скольку все считают меня некредитоспособным. Я уже
начал было подумывать, не продать ли «ягуар». Мне не
хотелось, чтобы отец узнал о моих затруднениях. Но
Джос все ему рассказал. Отец сперва рассвирепел, но
потом поостыл и сказал, что все уладит. Но тут Рут
сообщила, что все обошлось и так — тревога оказалась
ложной.
Шейн пригубил коньяк и запил его ледяной водой.
— Это зимние неприятности. А что случилось весной?
Форбс глубоко вздохнул.
262
— Так и знал» что вы спросите. Это было гораздо
хуже. До сих пор, стоит вспомнить — мурашки по телу
бегут. Тогда мне понадобились уже десять тысяч.
— Опять на аборт?
— Майк, у вас превратное мнение о Рут. Я не
сержусь, просто объясняю. Я был таким болваном, что
написал ей письмо, в котором брал на себя полную
ответственность за ребенка. Ей ничего не стоило заста-
вить меня жениться на ней, или выплатить огромные
отступные. Моя мать в то время тяжело болела, а такие
новости могли доконать ее. Господи, да я же просто
мечтаю жениться на Рут! Это она не хочет выходить за
меня. Нет, те десять тысяч были нужны на покрытие
другого моего греха. Я продулся в покер.
— Многовато для покера, — голос Шейна звучал ров-
но, но пальцы резко сдавили ножку рюмки с коньяком.
— Сам знаю, — понуро отозвался Форбс. — Мы
играли всю ночь и потом еще целый день. Как на
«празднике души». Было время, когда я выиграл тысяч
четырнадцать.
— Кто выиграл больше всех?
— Некий Лу Джонсон из Нью-Йорка. Я хочу вам
кое-что объяснить, Майк. Когда-нибудь я напишу по-
весть обо всех этих людях. Я имею в виду друзей Рут.
На эту тему никто еще не писал. Они, как перекати-
поле, — Форбс неопределенно махнул рукой. — Никог-
да не знают, куда их занесет завтра. Среди них много
способных людей, только они не хотят ничего делать.
Мне они по душе. Так вот, когда я в пух и прах
проигрался, я был здорово пьян. Но уже начав играть,
я решил, что выдержу до конца, чего бы это мне ни
стоило — мне это нужно было для книги, понимаете?
Ну и конечно, я рассчитывал на мать. Я знал, что
несколько тысяч она мне возместит, она всегда меня
выручала. Увы, неделю спустя она скончалась.
Форбс прикрыл глаза.
— Господи, я опять размечтался. Никогда мне не
написать эту книгу.
— Если напишете, пришлите мне экземпляр, — сухо
произнес Шейн. — А чем занимается Лу Джонсон?
— Ищет средства для финансирования каких-то те-
атров. Очень обходительный господин, хотя есть в нем
что-то пугающее.
263
— Еще бы, — усмехнулся Шейн. — В противном
случае ему не удалось бы вас обчистить.
— Возможно, вы правы. Жаль, что я был таким
дуралеем.
— Если бы ваша мать не умерла, она дала бы вам
эти десять тысяч?
— Нет. Но их устроила бы и меньшая сумма. В кон-
це концов они скостили мне долг наполовину.
— Как это случилось?
— Джонсон прислал ко мне двух молодчиков. Один
держал меня, а второй бил. Потом они менялись. Я пло-
хо переношу боль. Так уж повелось. В общем, кончилось
дело тем, что они согласились зайти через неделю и
получить пять тысяч.
— К кому вы обратились в первую очередь?
— К Уолтеру. Я знал, что у него есть деньги. В за-
лог я предложил ему закладную на землю, доставшуюся
мне от матушки. Но он отказался. Я уверен, что это
дело рук отца. Потом и сам отец отказал мне под самым
неопределенным предлогом. Тогда я придумал повод и
смотался на побережье, где провел несколько недель.
Возможно, до сих пор оставался бы там, если бы не
узнал, что Джонсона арестовали в Нью-Йорке из-за
чего-то, связанного с наркотиками. Тогда я решил вер-
нуться и очень рад теперь, что так поступил. Те молод-
чики больше никогда не появлялись.
Шейн заметил, что в бар вошла Кандида и остано-
вилась в нерешительности. Он помахал ей рукой. Кан-
дида чуть помялась, словно боролась с собой, потом
подошла.
— Мне казалось, что пару часов назад мы с вами
распрощались, Майк?
— Да, но я решил подождать и удостовериться, что
ты и в самом деле останешься дома. Ты знакома с
Форбсом Холлэмом?
— Нет, — спокойно сказала она. — Кандида Морз.
Рада вас видеть.
Форбс резко выпрямился.
— Так это вы Кандида Морз, которая работает вме-
сте с Хэлом Бегли? Я почему-то ожидал, что вы выгля-
дите иначе.
Шейн подозвал официанта.
264
— Она уверяет, что работает не ради денег, а по-
тому, что это доставляет ей удовольствие. Что будешь
пить, Кандида?
— Спасибо, ничего. Мне вообще не следовало сюда
заходить, но любопытство пересилило. Вы, конечно, об-
суждаете наше дело?
— Что же еще?
Они уселись за столик. Шейн заказал еще по конья-
ку для себя о Форбса.
— Форбс рассказывал, как его вынудили спешно до-
ставать пять тысяч в апреле прошлого года. Теперь —
следующий вопрос. Кто за этим стоял?
Кандида пристально посмотрела на него, потом по-
вернулась к официанту:
— Пожалуй, я выпью виски с содовой.
— Никто за этим не стоял, Майк! — запротестовал
Форбс. — Я сам вечно влипаю в такие истории, по
собственной глупости.
— Но только не тогда, — возразил Шейн. — На-
верняка у них была крапленая колода. Слишком уж
точно все было рассчитано. Кандида, ты знаешь нью-
йоркского шулера по имени Лу Джонсон?
— Я не знаю ни одного нью-йоркского шулера.
— А когда вы заключили контракт с «Юнайтед
Стейтс Кемикал»?
Пытаясь выиграть время на размышление, Кандида
потянулась за сигаретой. Шейн любезно поднес зажжен-
ную спичку.
— Я не хочу вам помогать, Майк. Возможно, я уже
наговорила лишнего, но теперь буду держать язык за
зубами.
— Думаю, что это случилось в начале, или в сере-
дине марта, — ответил на собственный вопрос Шейн. —
Почему, услышав мой телефонный разговор с Холлэмом-
старшим, ты прямехонько отправилась в «Св. Альбано»
и битый час ждала, пока появиться Рут? Хотела дать ей
денег, чтобы она уехала из города?
— Мисс Морз, так вы знакомы с Рути? — изумлен-
но воскликнул Форбс.
Кандида сгребла со стола спички и сигареты и бро-
сила в сумочку.
— Да, зря я пришла сюда. Виски ждать не буду.
Спокойной ночи.
265
— Нет, погоди, — остановил ее Шейн. — Есть ма-
ленькая вероятность... совсем маленькая, что тебя тут
тоже подставили. Когда умерла ваша мать, Форбс?
— Второго апреля.
— Через неделю после той игры в покер. Кандида
уже прощупывала, не собирается ли Уолтер Лэнгорн
менять работу. Джоса Деспарда уже заманили в ловуш-
ку. Какая из этих трех операций привела к успеху и
позволила Бегли заполучить досье Т-239 — я до сих
пор не знаю. Когда к вам нагрянули молодчики от Лу
Джонсона, Форбс? Наверное, числа двадцатого. И вдруг
двадцать третьего апреля с вас уже пять тысяч не тре-
буют. Совершенно невозможно, что причиной этого мог-
ло стать задержание самого Джонсона в Нью-Йорке, да
к тому же по другому делу. Нет, долг они бы из вас
выколотили, как пить дать. Любые другие варианты по-
просту абсурдны.
Форбс утвердительно кивнул.
— Мне кажется, я знаю, что случилось, Майк.
Я пытался гнать эти мысли из головы. Скорее всего,
отец выкупил мои долговые расписки. После истории с
абортом он провел со мной очередную нравоучительную
беседу и заявил примерно следующее: если я еще хоть
раз влипну в подобную передрягу, выкарабкиваться из
нее я буду сам, без его помощи. Но он прекрасно по-
нимал, что со мной сделают, если я не расплачусь с тем
карточным долгом. Поквитались бы со мной жестоко, а
в таких делах, сами знаете, могут и не рассчитать. Отец
хотел, чтобы я осознал, что жизнь не медовый пряник,
но безусловно не хотел, чтобы меня забили до смерти.
Официант принес заказанные напитки и Шейн по-
просил его подключить телефон.
— Ничего не хочешь рассказать, Кандида?
Кандида пригубила виски, не удостоив сыщика от-
ветом.
Официант принес телефонный аппарат и подключил
в ближайшую розетку. Шейн назвал телефонистке номер
в Вашингтоне.
Форбс наклонился вперед.
— Могу заранее сказать, что отцу не понравится,
если вы спросите его об этом.
— Очень жаль.
266
Несколько секунд спустя в трубке послышался голос
Холлэма-старшего.
— Шейн! — воскликнул он, когда телефонистка на-
звала, кто ему звонит.
— Камильи не пожелал меня арестовывать, — объ-
яснил Шейн. — Он предпочел подать в отставку. Но я
звоню по другому делу, мистер Холлэм. Оно связано с
вашим сыном.
— Не хочу ничего слушать! — отрезал Холлэм. —
Вы лишились всякого права задавать вопросы кому-либо
из членов моей семьи или представителей компании.
— Да, в размахе вам нс откажешь, — покачал го-
ловой Шейн. — Форбс рядом со мной. Хотите поговорить
с ним?
— Передайте ему трубку.
Форбс дрожащей рукой взял трубку, словно опасаясь,
что она укусит его за ухо.
— Отец, помнишь эти дурацкие расписки, из-за ко-
торых* я так мучился весной? Мы хотели выяснить, не
ты ли...
Отец оборвал его. Из трубки послышались раздра-
женные восклицания, разобрать которые Шейн не мог.
— Извини, па, — ответил Форбс, — но если ты их
выкупил, то...
Трубка яростно затрещала, потом послышался резкий
щелчок. Разговор был окончен. Форбс озадаченно уста-
вился на телефонный аппарат.
— Он запретил мне говорить с вами. Он сейчас
вылетает сюда. Говорит, что вы просто вымогаете деньги.
— Он сам предложил мне восемь тысяч, чтобы я
прекратил заниматься этим делом, — сказал Шейн. —
Вряд ли кто переплюнет столь щедрое предложение.
Я задам вам только один вопрос, Форбс, на который вы
должны ответить только «да» или «нет». Вы продали
досье Кандиде?
— Нет.
Голос Форбса прозвучал не слишком убежденно,
словно вопрос не имел для него особого значения. Сделав
изрядный глоток виски, Форбс вдруг взорвался:
— С какой стати он запрещает мне говорить с вами?!
Не можете же вы просто...
— Он не хочет, чтобы ваши показания могли по-
том использовать против вас, — сказал Шейн. —
267
Я убежден, что рано или поздно мы докажем, что Лу
Джонсон или кто-то из его окружения получили эти
пять тысяч. Тогда, если окажется, что заплатил им не
ваш отец, подозрение неминуемо падет на вас. Хотя не
исключено, что здесь замешан кто-то третий, кого мы
пока не знаем, но кто на самом деле похитил досье и
организовал эту игру в покер, чтобы подставить вас.
— Нет, это ерунда.
— Думаю, Кандида не пожалела бы тридцати или
даже сорока тысяч долларов, чтобы заполучить эти ма-
териалы. В таком случае для нее сумма в пять тысяч
долларов была бы сущим пустяком.
Форбс посмотрел на льдинку в своем стакане, потом
помотал головой.
-т- Джонсон дружил с Рути. Она знала, что он ос-
тановился в этой гостинице. Она посоветовала нам сыг-
рать в покер. Более того...
— Что? — спросил Шейн.
— Кажется, именно Рут предложила не ограничи-
вать ставки, и вот тогда-то и начались неприятности.
Я не вполне в этом уверен, но кто знает, может, она и
получала от Джонсона отчисления — она отказывалась
говорить мне, откуда берет средства к существованию.
Тогда, если кто-то и впрямь меня подставил, Рут должна
знать, кто именно. Завтра утром спросим ее.
Шейн осушил свой стакан и поднялся.
— Пожалуй, нам лучше спросить ее сейчас. Утром
она может оказаться за сотни миль отсюда.
— Она спит.
— Или нет. Когда я ее видел, вид у нее был вконец
измученный. В таком состоянии снотворное может сразу
не подействовать. Ты идешь с нами, Кандида?
— Конечно, иначе вы меня сразу заподозрите в дур-
ном умысле.
Шейн расплатился с официантом, оставив ему щед-
рые чаевые и догнал Форбса и Кандиду уже у лифта,
обменявшись по дороге многозначительным взглядом с
Хэлбутом. В лифте все хранили молчание. На двенад-
цатом этаже Форбс провел их к номеру Рут.
Шейн постучал. Никто не отозвался.
— Постучите еще, — велел Шейн. — Я возьму
ключ.
— У меня есть ключ.
268
Форбс отомкнул дверь.
— Рути? — окликнул он. Потом повернулся к Шейну.
— Я же говорил вам, что она спит.
— Может быть, мы разбудим ее?
Шейн включил свет. Номер ничем не отличался от
большинства других номеров в Майами-Бич — те же
низкие потолки, светло-зеленые крашенные стены, стан-
дартная современная мебель, неприметная и довольно
безликая. Рут Ди Палма оказалась не слишком аккурат-
ным постояльцем. Ее вещи и одежда были разбросаны
повсюду. Брючки и скомканная рубашка валялись на
середине ковра. Сандалии, трусики и лифчик цепочкой
устлали пол по дороге в ванную. На ковре возле влаж-
ного полотенца остался отпечаток мокрой босой ступни.
На столике у кровати стояли стакан с водой и открытый
флакончик с таблетками. Рядом в беспорядке перемеша-
лись вывалившиеся из пачки сигареты, долларовые банк-
ноты и всякая всячина из раскрытой сумочки Рут.
Сама Рут спала лицом вниз на кровати. Дыхание ее
было тяжелым. Девушка была нагая — лишь поясница
была чуть прикрыта уголком простыни.
— Мы зря теряем время, — сказал Форбс. — Она
и впрямь заснула не сразу, но теперь ее и пушками не
разбудишь.
Шейн вдруг резко рванулся вперед и в два шага
очутился у постели. Он прикоснулся к губам Рут, потом,
опустившись на колено, потрогал пульс на свисавшей к
полу руке. Несколько секунд он не мог нащупать пульс
Дыхание девушки становилось все более и более преры-
вистым. Наконец, Шейну удалось уловить биение пуль-
са. Удары были слабыми и нерегулярными.
Шейн схватил телефонную трубку, сбросив на пол
сумочку.
— Срочно пришлите врача! — выкрикнул он, когда
телефонистка ответила.
Глава 17
Рут умерла той же ночью, в половине второго.
Шейн, Форбс и Кандида сидели в свободном номере
напротив номера Рут. Хэлбут кивком вызвал Шейна в
коридор.
— Черт побери, Майк, — голос Хэлбута звенел от
напряжения, — врачи говорят, что приди мы на
269
пятнадцать минут раньше — ее можно было бы спасти.
Все ведь при ней было — здоровье, красота, молодость,
друзья... Почему так случается?
Шейн закурил сигарету.
— Думаешь, это самоубийство?
— Похоже на то. Подождем результатов вскрытия.
Либо самоубийство, либо несчастный случай — перебра-
ла спиртного и приняла слишком много разных таблеток.
На прошлой неделе в больницу Сан-Суси доставили как
раз такую. Хотя, когда Рут входила в гостиницу, мне
не показалось, что она под мухой.
— Она весь уик-энд глотала всякую дрянь, чтобы
не уснуть.
Хэлбут выругался.
— Я ведь и вправду был очень привязан к этой
малышке, Майк.
Шейн вошел в номер Рут. Тело девушки на кровати
было накрыто простыней. Реаниматор из больницы упа-
ковывал оборудование, а местный врач, молодой человек
с изможденным лицом и проплешинами на макушке,
закончив писать в карте, закрыл чемоданчик. Рубашка
Рут по-прежнему валялась на ковре.
Шейн обратился к врачу:
— Меня зовут Майк Шейн. Эта девушка связана с
делом, над которым я сейчас работаю. Я понимаю, что
точную причину ее смерти вы назвать не в состоянии,
но хотя бы предположить что-то вы можете?
— Нет, Шейн, сами знаете, так не принято. Подо-
ждите результатов аутопсии.
Он отправился в ванную, чтобы помыть руки. Вер-
нувшись в комнату, опять нос к носу столкнулся с ожи-
дающим его Шейном.
— Господи, неужели это вам так важно? — раздо-
садованно спросил врач.
— Чертовски важно.
Врач застегнул верхнюю пуговицу на рубашке и
затянул узел на галстуке. Потом подошел к кровати,
отвернул угол простыни и приподнял левую руку мерт-
вой девушки. Шейн увидел несколько тонких, краснова-
тых шрамов, паутинкой разбегавшихся на запястье.
— Тоже попытка самоубийства?
— Думаю, что да. Этим шрамам несколько лет. Я не
знаю эту девушку, она никогда ко мне не обращалась.
270
Похоже, она приняла летальную дозу барбитурата. При-
знаков алкогольной интоксикации нет. Теперь судите
сами: склянка со снотворным наполовину пуста, на за-
пястье шрамы... Хотя я был бы спокойнее, если бы она
оставила записку. Все так привыкли к таблеткам, что
порой могут утратить осторожность.
Он посмотрел на лицо Рут. Лицо было безмятежным,
умиротворенным, совершенно таким же, как при жизни.
— Поскольку я не знаю, что творилось у нее в го-
лове, — продолжал врач, — то считаю, что это в равной
степени может быть как самоубийство, так и несчастный
случай. Взгляните на комнату, на ее сумочку. Видно,
что за порядком она не слишком следила, но значит ли
это, что она способна сбиться со счета и проглотить
слишком много таблеток? -
Он примолк. Потом опять заговорил:
— К черту! Я не могу вам помочь. Поговорите с
паталогоанатомом. Я пойду спать.
Он прикрыл лицо Рут простыней.
Шейн поблагодарил врача и, стоя у изголовья кро-
вати, проводил взглядом реаниматора, который выкатил
тележку с приборами в коридор. В комнату заглянул
Хэлбут, увидел озабоченное лицо Шейна и, ни слова не
говоря, вышел вместе с врачом.
Оставшись наедине с мертвой девушкой, Шейн при-
ступил к осмотру комнаты, пытаясь по разбросанным б
беспорядке вещам составить хоть какое-то представление
о том, какой была Рут Ди Палма при жизни. Он нашел
одну-единственную книгу, дешевое издание наставлений
протестантского проповедника, адресованных одиноким
и обездоленным людям. Судя по затрепанному виду,
книжку читали много раз.
Всякие мелочи, которые были раскиданы на столике,
кто-то уложил в сумочку. Шейн вытряхнул содержимое
сумочки на стол и внимательно осмотрел каждый пред-
мет. Убедившись, что предмет не скрывает в себе ника-
кой тайны, Шейн тут' же возвращал его в сумочку.
Наконец, перед ним осталась лишь коробочка для таб-
леток причудливой формы, в виде довольно плоского
диска. Таблетки располагались по окружности в ячейках,
пронумерованных с первой по двадцатую.
271
Шейн долго разглядывал коробочку, потом упрятал
ее в карман и вышел в коридор, где Хэлбут продолжал
расспрашивать молодого врача.
Шейн вернулся в комнату, где оставалась Кандида.
Девушка курила, перекинув ногу через подлокотник
кресла. Услышав шаги, она вскинула голову. Лицо ее
ничего не выражало.
— Что говорят врачи?
Шейн плеснул себе коньяка. Форбс стоял на террасе,
облокотившись на перила, и смотрел на океан. Во всей
позе угадывалось крайнее напряжение.
Не повышая голоса, Шейн окликнул:
— Форбс, идите сюда. Нам надо кое-что обсудить.
Форбс повернулся. Глаза у него были покрасневшие
и припухшие.
— Что?
— Зайдите и сядьте.
Форбс повиновался. Двигался он неуверенно.
— В одном ваш отец прав, — сказал Шейн, — пора
вам учиться отвечать за свои поступки. Возможно, вы
еще не осознаете, но сейчас вы оказались в самой худшей
передряге за все время.
— Что вы имеете в виду?
— Сейчас вы очень расстроены из-за того, что ваша
девушка умерла. Мне ее тоже очень жаль, поверьте, но
она, похоже, оказалась втянута в нечистую игру. Кан-
дида, ты по-прежнему будешь настаивать, что до сегод-
няшнего вечера не была знакома с Форбсом?
— Так и есть.
— Что ж, возможно, ты сумеешь меня убедить, если
не будешь так скрытничать. Дело вот в чем: похоже,
что несколько лет назад Рут пыталась покончить с со-
бой — у нее все запястье в шрамах.
— Она попала в аварию на машине, — вставил
Форбс.
— Послушайте, Форбс, — терпеливо произнес
Шейн, — если у вас есть хоть капля здравого смысла,
то не перебивайте и дослушайте, что я скажу. Она могла
солгать, чтобы объяснить происхождение шрамов. Но я
клоню к тому, что врач видит в случившемся вторую
попытку самоубийства, только на сей раз успешную.
Возможно, вскрытие это подтвердит. Я же на девяносто
272
девять процентов уверен, что, ложась спать, она соби-
ралась проснуться. И вот почему.
Он протянул Кандиде круглую плоскую коробочку.
— Знаешь, что это такое? Это из ее сумочки.
— Противозачаточные пилюли, — уверенно сказа-
ла Кандида. — Их продают кому угодно, не только
замужним.
— А теперь посмотри повнимательнее.
Кандида взяла коробочку в руки и повертела ее.
— Здесь не хватает сегодняшней пилюли! — взвол-
нованно заметила она.
— И что из этого? — спросил Форбс.
— А вот что, — ответил Шейн. — При приеме
таких пилюль важно не пропустить ни одного дня. Толь-
ко тогда гарантируется противозачаточный эффект. По-
добные упаковки делают для забывчивых женщин. При
начале нового цикла женщина принимает пилюлю, по-
ворачивает колесико на календарную дату и фиксирует
его. И так каждый день, чтобы знать, когда принимать
очередную пилюлю.
— Не понимаю, причем тут какие-то пилюли, —
пробормотал Форбс.
— Да пошевелите же мозгами, черт побери! — не
выдержал Шейн. — Рут лежит в постели. Она решила
покончить с собой, следовательно, понимает, что ей не
придется вставать утром и проживать еще один долгий
день. Тогда зачем ей понадобилось принимать сегодняш-
нюю пилюлю? Такие пилюли предназначены для жен-
щин, у которых есть будущее. И не пытайтесь убедить
меня, что Рут выпила таблетку по привычке. Это было
на нее не похоже.
— Вы считаете, что это был несчастный случай?
— Не исключено, — ответил Шейн. — Но я так не
думаю. Во-первых, она не была пьяна, она просто устала.
Во-вторых... Впрочем, послушайте одну из версий. Вы,
Форбс, были с ней, когда она отходила ко сну. Войдя в
номер, она налила воды в стакан и приняла пару таб-
леток снотворного. Потом пошла в душ, а вы тем вре-
менем вылили воду. Она вернулась в комнату. «Я при-
няла свои таблетки?» «Кажется, нет — ведь стакан пу-
стой.» И Рут глотает еще две таблетки. Напряжен-
ный уик-энд завершился и мысли ее то и дело возвра-
щаются к самым интересным событиям. Она оживленно
273
рассказывает, ложась в постель и машинально тянется
к снотворному. Вот вам еще пара таблеток. Затем сле-
дует долгий прощальный поцелуй. «До завтра, Рути. Не
забудь принять свои таблетки.»
Форбс внезапно вскочил, потом снова опустился в
кресло. .Шейн некоторое время нс сводил с него глаз,
потом повернулся к Кандиде.
— Тут пришла ты. Ты сказала, что у Форбса круп-
ные неприятности из-за старого карточного долга и Рут
может ему помочь, если уедет из города на несколько
дней. Рут согласилась — она на все готова, чтобы вы-
ручить своего дружка. Ты дала ей пятьсот долларов. В ее
сумочке отдельно от других денег лежали десять пяти-
десятидолларовых бумажек. А других денег было всего
девять с половиной долларов. Потом ты принесла ей
воды, чтобы запить еще пару таблеток. Или даже три
таблетки. Нет, ей надо было перебить действие бензед-
рина. Так что четыре.
—. Чушь собачья! — бросила Кандида. — И вы сами
это прекрасно знаете.
— Вовсе нет. К тому же я просто выстраиваю ло-
гические версии. Возможно, ты не расплачивалась с Рут
за то, что она подстроила ту игру в покер, но на сегод-
няшний день все указывает на обратное. Дай она подо-
бные показания, это стоило бы «Юнайтед Стейтс Кеми-
кал» двух миллионов монет, а Хэл Бегли вообще пошел
бы по миру. Ты — честолюбивая девушка, Кандида,
может даже чересчур честолюбивая. Победа или пора-
жение, шумный успех или разоблачение — все зависело
от того, проснется ли утром Рут. Когда она спросила,
принимала ли она снотворное, тебе было бы легко ска-
зать, что нет.
— Ничего подобного. К тому же, такого и не было.
Шейн нехорошо засмеялся.
— А вы, Форбс? Вы только что поцапались с отцом.
Если я докажу, что вы продали Кандиде досье, он в два
счета вышибет вас из фирмы, да еще и вычеркнет из
завещания.
— Мне плевать.
— Я вам не верю. — Шейн закурил сигарету. —
Рабство отменили сотню лет назад. Если вам и в самом
деле работа ни к чему, увольняйтесь. Сами говорите,
похвастаться вам нечем. Если все это сложить воедино,
274
то любой окружной прокурор тут же решит, что перед
ним типичный избалованный отпрыск богатеньких роди-
телей, которому ничего не стоит подсунуть пару лишних
таблеток девушке, которая представляет для него опас-
ность.
Форбс с вызовом взглянул на Шейна, но глаза его
были напуганы.
— Итак, кто из вас двоих это сделал? — спросил
Шейн. — Возможность была у обоих. У обоих также
имелся мотив.
Кандида, сузив глаза, посмотрела на Форбса.
— Не позвольте ему запугать вас, Форбс. Если дела
и впрямь так плохи, то нам обоим понадобится адвокат.
— У вас не будет времени посоветоваться с адвока-
том, — сказал Шейн. — Лучше поговорите со мной.
Я не легавый. Подписывать вам ничего не придется, а
на слово мне могут и не поверить.
— Нет уж, теперь-то я вам не доверюсь.
— Даю вам время до семи утра. В пять минут вось-
мого я иду к окружному прокурору и выкладываю ему
всю подноготную. А прокуроры не те люди, которые
могут смириться с неясностью — загадок в деле быть не
должно. Если прокурор уцепится за версию заговора с
целью убийства, то вам не отвертеться. Главное для
него — доказать, что досье похитил Форбс. Дальше уже
все просто. Джейк Фитч расскажет про расписание и про
шкафчик в раздевалке. Мы точно установим время, когда
передали сверток, потом побеседуем с Лу Джонсоном и
выясним, когда с ним расплатились. Если досье передали
двадцать третьего апреля, а Джонсон получил деньги в
тот же вечер, или на следующий день, какие доказа-
тельства, по-вашему, могут еще потребоваться для суда
присяжных?
Шейн понял, что достиг цели. Между бровей Кан-
диды прорезалась глубокая складка. Взгляд был устрем-
лен на Шейна.
— Как вы договаривались? По телефону? — спросил
Шейн. — Ведь не могли же вы получить досье от не-
известного лица. Так что придется сказать, от кого имен-
но. Я просто пытаюсь сейчас показать, как все это будет
выглядеть для суда присяжных. Это вовсе не значит, что
все должно случиться именно так. Думаю, что тебя
тоже подставили, Кандида. Сделать это мог лишь один
275
человек, и только одним путем. Мне недостает только
одного факта, но пока я его не получу, остальное и
ломаного гроша не стоит.
— Подождите! — прервал его Форбс. — Скажите,
не думаете ли вы, что Рути убили?
— Да, — отрывисто сказал Шейн. — Ия уверен,
что убийца надеялся, что ее смерть воспримут как са-
моубийство. То, что вы оба окажетесь вместе с Рут
незадолго до ее отхода ко сну, никто не мог предусмот-
реть, но для меня это серьезная улика и я намерен
использовать ее до конца. Так что у вас есть выбор:
либо вы выкладываете мне все без утайки, либо утром
будете общаться с окружным прокурором.
— Я вам все рассказал начистоту, — уныло произ-
нес Форбс.
Кандида взяла в руку стакан с виски и, запрокинув
голову, приникла к нему, пока не опустошила. Потом
выдавила:
— Досье мне продал Форбс.
Форбс пулей вылетел из кресла.
— Как вы смеете так лгать?! — завопил он. — Если
Шейну так уж важно знать, что случилось, когда Рути
легла спать, то я все расскажу! Она приняла две таб-
летки снотворного вместе с противозачаточной пилюлей
и потом попросила, чтобы я лег вместе с ней и побыл
с ней, пока она не заснет. И тут зазвонил телефон. Не
знаю, что вы ей сказали, но сон с нее как рукой сняло.
Она велела мне уйти. Если кто и дал еще таблеток, то
только вы! Когда я работал над досье, то однажды при-
хватил его домой на уик-энд. Рути тогда была со мной.
Вы ее наняли, чтобы она передала вам досье, да?
Он шагнул вперед. Шейн встал на его пути.
— Замолчите, Форбс! Сейчас Кандида сама нам ска-
жет, что случилось. Сядьте на место и не мешайте.
Он силой усадил Форбса в кресло, потом повернулся
к Кандиде.
— Представь, что сейчас середина апреля, — сказал
он. — Ты уже поняла, что от Уолтера Лэнгорна ровным
счетом ничего не добьешься. Настало время надавить на
Джоса Деспарда. Теперь продолжай сама.
Кандида подняла стакан и Шейн наполнил его виски.
— Хэлу позвонили в контору, — сказала она. — Муж-
ской голос. Хэл подал мне сигнал и я взяла параллельную
276
трубку. Слышно было плохо и говорил он неразборчиво,
словно через тряпку. У Уолтера оригинальная манера
выражаться: он любил подменять общепринятые выра-
жения необычными синонимами. Звонивший делал то же
самое. Но я сразу поняла, что это не Уолтер. Просто
кто-то хотел прикинуться Уолтером. Он и предложил
нам досье Т-239.
— А как вы условились использовать шкафчик в
раздевалке гольф-клуба?
— Он сам это предложил. Расписал все по мелочам.
Всего было два пакета. В первом были нечетные стра-
ницы отчета: первая, третья, пятая и так далее. Хэл
забрал этот пакет. Мы показали его содержимое компа-
нии «Юнайтед Стейтс Кемикал». Там пришли в полный
восторг и дали нам карт-бланш на завершение дела. Хэл
оставил в шкафчике сверток с тридцатью тысячами дол-
ларов в купюрах по пятьдесят и сто долларов, и кто-то
его забрал, оставив взамен второй пакет с четными стра-
ницами.
— Кто-то! — негодующе воскликнул Форбс. — Мы
все — члены этого гольф-клуба. Компания оплачивает
членство сама. С чего вы взяли, что это был я?
Шейн объяснил:
— Бармен был их человеком. Ему дали список всех
директоров Деспарда. Бармен помечал время их прихода
и ухода.
— И мы исключили всех, кроме вас, Форбс, —
добавила Кандида. — Но должны были знать наверняка.
Уолтер достаточно порассказал мне про вас и ваших
друзей, так что отправная точка у меня была. Вскоре я
узнала про вашу связь с Рут и про ваши карточные
долги. Съездила в Нью-Йорк, разыскала Лу Джонсона
и предложила выкупить у него ваши расписки. Их у
него не оказалось. Он отправил их по почте в Майами,
до востребования. А деньги получил двадцать четвертого
апреля, причем в купюрах по пятьдесят и сто долларов.
Форбс откинул назад свои длинные волосы.
— Неужели это правда? Ведь я могу проверить.
— Это правда, Форбс.
Он перевел взгляд с Кандиды на Шейна.
— Да, ситуация прескверная, я вас понимаю. Но
я не имею к этому отношения. Когда умерла мать, я
долго пребывал в каком-то полузабытьи. Если у вас есть
277
сведения, что я был в клубе в какие-то определенные
дни, то, должно быть, это правда, хотя в гольф я не
играл. И я не звонил Бегли, прикидываясь Уолтером.
И я ровным счетом ничего не знаю про пакеты и свер-
тки. Никаких денег Джонсону я тоже не передал. — Он
всплеснул руками. — Я готов даже подвергнуться про-
верке на детекторе лжи.
Шейн усмехнулся.
— Я вам верю. И тем не менее завтра в семь утра
буду вынужден отдать вас в руки прокурору, если вы
не представите мне более убедительных доказательств,
чем голословные отрицания.
— Но что я еще могу сделать? Я уже шесть часов
ломаю голову. И не продвинулся ни на дюйм.
Шейн кинул взгляд на часы.
— У вас еще есть четыре с половиной часа. Рас-
спросами мы больше ничего не добьемся. Тот, кто все
это подстроил, наверняка предусмотрел наши вопросы и
позаботился о соответствующих ответах загодя. Кстати,
я был не слишком высокого мнения о «праздниках ду-
ши», когда впервые о них услышал, но теперь вижу, что
они предоставляют массу возможностей для тех, кто
серьезно в этом заинтересован. Словом, у вас с Кандидой
есть великолепный стимул — либо придумайте убеди-
тельное объяснение, либо вас засадят за решетку.
Он наполнил свой стакан виски и посмотрел на Кан-
диду.
— Позабудь на время о досье Т-239, деньгах в
шкафчиках! Это не главное. Я хочу знать одно — какого
черта ты вообще занялась таким делом?
— А какое отношение это имеет к...
Шейн оборвал ее:
— Ты же спишь с Бегли, верно? Но ведь ты его не
то, что не уважаешь, но даже в грош не ставишь, да?
Мне хватило десяти секунд, чтобы убедиться в том, что
ты славная и порядочная девушка. Что с тобой случи-
лось?
Кандида откинулась на спинку кресла. Лицо побе-
лело, а глаза пылали. Шейн продолжал пожирать ее
взглядом.
— Ведь с Уолтером у вас сложились очень теплые
и искренние отношения, хотя он был в два раза старше
тебя. И ты не стала его шантажировать. У тебя оставался
278
лишь один выбор — Джос. Вспомни на минутку про эти
инфракрасные снимки. Ты же не хотела давать им ход,
верно? Так что не такой уж ты профессионал, как ду-
маешь. Ты обрадовалась анонимному предложению по
телефону и не стала настаивать на личной встрече, хотя
это против правил. И все равно, как, по-твоему, эта
малышка Диди выпутается из такой передряги? Ей же
всего семнадцать. Родители вышвырнули ее из дома.
Пожалуй, придется сдать ее полиции, — задумчиво до-
бавил он. — Пусть пошлют в исправительное заведе-
ние...
— Не надо, прошу вас, — тихо пробормотала Кан-
дида.
Шейн накинулся на Форбса:
— А чем так привлекла вас Рут Ди Палма? Выкинь-
те на минуту из головы все ваши неприятности. Сосре-
доточьтесь на одном. Я видел ее всего десять минут, но
успел проникнуться к ней симпатией. Ведь она вам
совершенно не подходила, и сама это понимала. Почему
вы так к ней привязались?
На красивом смуглом лице Форбса появилось задум-
чивое выражение. Он налил себе виски. Кандида подня-
лась и вышла на террасу. Шейн снял телефонную труб-
ку, набрал какой-то номер, поговорил вполголоса, потом
сделал еще несколько звонков.
Вернувшись, Кандида присела на краешек кровати
лицом к Форбсу.
— Послушайте, Форбс, — произнесла она, — мне
кажется, он прав. Сейчас я не хочу обсуждать то, что
говорилось обо мне. Позже, быть может. Меня заинте-
ресовали ваши рассказы. Уолтер был о них очень высо-
кого мнения. Вы и в самом деле считаете себя писателем,
или занимаетесь этим потому, что не хотите думать о
себе как о богатеньком отпрыске богатого отца?
Шейн посмотрел, сколько осталось коньяка в бутыл-
ке, и поставил ее на пол. Сам уселся спиной к стене,
закурил сигарету и приготовился слушать.
Глава 18
Когда появился Джос Деспард с посеревшим лицом
и ввалившимися глазами, Шейн отвел его на террасу и
объяснил правила игры. Если к семи утра удастся все
279
прояснить, то не исключено, что история с Диди не
станет достоянием гласности.
— А что станется с фотографиями, о которых вы
говорили? — встревоженно спросил Деспард. — Может
быть, это удастся как-то уладить? Я готов каждый месяц
платить небольшую сумму.
— Если придется выдвигать дело против Форбса и
Кандиды, то в ход пойдут все улики, в том числе фо-
тографии. Так что напрягитесь и помогите нам.
— О, Господи! Конечно, я сделаю все, что от меня
зависит.
Пятнадцать минут спустя примчалась Диди. Ее по-
явление вызвало легкий переполох. Деспард выплеснул
на себя виски. Кандида слегка зарделась. Диди поздоро-
валась сразу со всеми присутствующими и двинулась к
бару. Шейн протянул ей бокал с кока-колой.
— Господи, так вот какая у вас вечеринка! — не-
довольно фыркнула Диди.
Вскоре к ним присоединился и Джейк Фитч, но его
прихода никто даже не заметил. Форбс на повышенных
тонах переругивался со своим дядей и общее внимание
было приковано к перепалке.
Шейн едва успевал наполнять стаканы и еще следил,
чтобы словесная схватка не переросла в рукопашную.
Время шло. То и дело собравшиеся разбивались на мел-
кие группы, потом вновь сбивались в общую кучу. Меж-
ду пятью и шестью утра все вдруг одновременно выдох-
лись и Шейну показалось, что дело близится к концу.
Но тут вдруг Джос, последние полчаса лежавший с гру-
стным видом на одной из кроватей и не раскрывавший
рта, накинулся на Форбса с обвинением, что тот никогда
не любил свою мать, хотя она дорожила им больше всего
на свете.
— А я просил се об этом? — взвился Форбс. —
Какого черта! Раз уж мы все так разоткровенничались,
Джос, то знайте правду: я всегда стыдился быть в ее
обществе.
— Стыдился! Это с Цецилией-то? У нее всегда были
безукоризненные манеры.
— Да, но лицемерие тоже ей было не чуждо, верно?
Примерно час спустя Шейн вспомнил о том, что дал
всем времени лишь до семи утра. Не говоря никому ни
слова, он установил новый предел — до девяти часов.
280
Когда сыщик в очередной раз кинул взгляд на наручные
часы, стрелки показывали пять минут десятого. Тогда
он отправился в ванную, прихватив с собой телефон, и
запер дверь.
Сперва он позвонил Тиму Рурке в «Ньюс» и спросил,
не может ли тот раздобыть прибор для просматривания
микрофильмов. Тим ответил, что может, и в свою оче-
редь пожелал узнать, что происходит. Шейн ответил,
что если Тим придет в номер 1229 гостиницы «Св. Аль-
бане», то узнает сам.
Затем набрал номер конторы Деспарда и спросил, не
вернулся ли из Вашингтона президент компании. Ему
ответили, что самолет должен приземлиться в аэропорту
Опа-Лока через полчаса. Шейн связался с аэропортом и
попросил, чтобы сразу по прибытии Самолета Холлэму
передали срочное послание. Потом обзвонил прибрежные
гостиницы.
Флетчера Перкинса, президента «Юнайтед Стейтс
Кемикал», он обнаружил в «Довилле», но телефон в
номере не отвечал. Шейн попросил портье разыскать
Перкинса, и вскоре того вызвали из бара, оторвав от
завтрака.
— Это Майкл Шейн, — устало произнес сыщик. —
Надеюсь, можно не представляться — Хэл Бегли вчера
вечером говорил вам про меня.
- Да.
— Возможно, он передал мое предложение пойти на
сделку: вы откладываете обнародование новой краски на
три месяца, а я обещаю не возбуждать против вас су-
дебное дело? Так вот, мистер Перкинс, то предложение
было сделано лишь для отвода глаз, и я надеюсь, вы не
стали тратить время и обдумывать его.
— Да, сна я из-за него не лишился, это верно. Но
я, право, не понял, что значит выражение «для отвода
глаз»?
Скрипучий голос Перкинса почему-то напоминал
Шейну, насколько он устал. Сделав над собой усилие,
он попытался привести себя в чувство.
— Суть в том, что Холлэм отстранил. меня от веде-
ния этого дела, так что я не имел права предлагать вам
такую сделку. Я действовал исключительно по личной
инициативе. Теперь я хочу сделать вам другое предло-
жение, уже от своего имени. Оно обойдется вам в восемь
281
тысяч — именно столько должен был уплатить мне Хол-
лэм. Вам сказали, что документы на краску передал
Форбс. Так вот, это неправда. Форбс тут ни при чем, и
я собираюсь объявить об этом. Если сможете приехать
в гостиницу «Св. Альбане», номер двенадцать двадцать
девять, то мне не придется тратить время и повторять
это отдельно для вас.
— А почему вы считаете, что я готов заплатить за
это восемь тысяч? Я знаю вашу репутацию. Вы, вероятно
не знаете моей — я никогда не покупаю кота в мешке.
— Этот котик тянет побольше, чем на восемь ты-
сяч, — сказал Шейн. — Я не спал всю ночь и слишком
устал, чтобы спорить. Приезжайте сюда и послушайте.
Я не прошу, чтобы вы платили вперед. '
— Что ж, может вы и правы, Шейн, — задумчиво
произнес Перкинс. — Мне показалось, что Бегли дер-
жится как-то странно. Я приеду через десять минут.
Шейн уснул, не выпуская из рук телефонный аппа-
рат. Вывел из оцепенения кто-то, попытавшийся открыть
дверь в ванную. Вернувшись в комнату, Шейн застал
там Тима Рурке, который привез довольно громоздкий
прибор для просматривания микрофильмов. Поставив его
на стол, репортер изумленно огляделся по сторонам.
— Майк, что здесь творится, черт возьми?
Шейн повертел головой, пытаясь понять, что так
удивило Тима. Зрелище и впрямь было престранное.
Мужчины выглядели помятыми, взъерошенными, на ще-
ках пробивалась щетина. Диди по-прежнему была в том
же платьице, и больше на ней не было ничего. В ос-
тальном она мало изменилась за последние двенадцать
часов. Кандида, похоже, перестала обращать внимание
на свою внешность. Грим на лице поплыл, несколько
пуговиц на блузке были расстегнуты. Девушка сидела
на кровати, подвернув ноги. Форбс, в кресле по-соседству
с ней, скинул рубашку и сидел в одной футболке. Не-
смотря на спертый воздух и усталость, все выглядели
необычно возбужденными.
— Мы тут просто убивали время, — пояснил Шейн
своему другу. — Ключ ко всей истории находится в
руках вот этого парня, но он об этом даже не подозре-
вает. Ничего, скоро узнает. Скоро к нам присоединятся
еще двое. Впусти их и попроси не перебивать.
282
Он возвратился к своему месту возле коньячной бу-
тылки.
Диди прильнула к нему и зашептала на ухо:
— Клевый вы устроили междусобойчик, мистер
Шейн. Закачу, пожалуй, такой для нашей школьной
компашки. Вы еще сердитесь на меня, да? Из-за хлыста,
что ли?
Шейн отстранился от нее.
— Подожди, я хочу послушать, что он говорит.
— Я сам знаю, сколько лет было Рути, — голос Форб-
са дрожал от волнения. — Она была старше меня на пять
лет. Так что в матери мне вовсе не годилась.
— И она не была похожа на вашу мать, верно? —
вставил Шейн.
— Абсолютно. Ни внешне, ни манерами. Между ни-
ми не было ничего общего.
— И все же Цецилия была похожа на нее в таком
же возрасте, — возразил Джос.
— Что вы хотите сказать? — взорвался Форбс. —
Что каждый раз, ложась с ней в постель, я совершал
кровосмешение?
— Нет, что ты, — неуклюже возразил Джос. — Не
будь таким ранимым.
Шейн нагнулся вперед, удерживая руками Диди за
плечи, чтобы девушка не загораживала ему Форбса.
— Вы стыдились быть вместе с матерью, — сказал
он. — А почему?
— Не знаю... — Форбс замялся. — Пожалуй, так
случалось, когда были втроем — папа, мама и я. Я ощу-
щал тяжесть. Папа всегда старался соответствовать за-
данному образу. Будучи отцом, он словно играл роль.
И так до сих пор. Он играет роль строгого справедливого
отца. Я играю отбившегося от рук сына. И мы оба
понимаем, что это только игра, что в действительности
все не так.
— Вы думаете, что на самом деле он не ваш
отец?
— Нет, я не это имел в виду. Я хотел...
Он осекся и уставился на Шейна. Все внимательно
следили за Форбсом.
— Черт бы меня побрал, — произнес он с расста-
новкой.
283
— Я возражаю, — вмешался Джос. — Цецилия была
не из тех женщин, которая вступила бы во внебрачную
связь.
— Замолчите! — накинулась на него Кандида. —
Что вы понимаете в людях?
— Она была моей сестрой, черт побери! Пусть осо-
бой любовью их брак не отличался, но она хорошо знала
значение слова «долг».
— О, да, конечно, — язвительно заметила Канди-
да. — Насколько я знаю со слов Уолтера, благосостоя-
ние Деспардов держалось только на Холлэме. Без него
вы давно пошли бы по миру.
_ В дверь постучали. Стук услышали только Шейн и
Тим Рурке, остальные были слишком поглощены бесе-
дой. Рурке открыл дверь и впустил незнакомого невы-
сокого мужчину в очках с черной оправой и седыми
волосами, разделенными посередине пробором. Рурке
что-то шепнул ему на ухо. Незнакомец пожал плечами.
— Вот почему вам было так трудно соответствовать
идеалу отца, — назидательно говорила Форбсу. Канди-
да. — И вот почему вы были в таком восторге от Рути
и ее окружения. Просто они являлись самыми полными
антиподами Форбсу Холлэму-старшему.
— Помню, однажды я приехал домой во время
школьных каникул, — задумчиво заговорил Форбс. —
И случайно наткнулся на ее дневник. Знай я, что это
дневник, я не стал бы читать его. С виду же это была
простая ученическая тетрадь. А начав читать, я уже не
мог остановиться. Там было описано все, что происхо-
дило с ней после вступления в брак. Сначала все шло
довольно ровно, потом вдруг сам тон изложения резко
изменился. Вроде бы все то же самое, но ее отношение
к привычным событиям стало более восторженным. На-
пример, она описывала катание на лодке или поход за
земляникой в компании друзей. А после того, на отдель-
ной строке вдруг появлялся восклицательный знак. Или
два. А однажды, после описания пикника на острове
следовали аж целых три восклицательных знака. Многие
годы я даже не задумывался, что бы они значили. Ведь
эти события были еще до того, как я появился на свет.
Мне и в голову не приходило, что подразумевалось под
этими знаками.
284
— Вы не позволяли себе задумываться над этим, —
поправил его Шейн. — Потому что, стоило бы вам от-
считать девять месяцев от одного из восклицательных
знаков, и вы получили бы дату своего рождения.
Воцарилось молчание.
Рурке снова открыл входную дверь. Держа в руке
маленький чемоданчик, в комнату вошел Форбс Холлэм-
старший. Выглядел он столь же уставшим, как и осталь-
ные, хотя очевидно по другой причине.
— Что все это значит? — резко спросил он. Потом
огляделся и столь же резко добавил. — Надень рубашку,
Форбс!
— Какая разница? — протянул Форбс.
Шейн встал и потянулся.
— Ночь прошла, — сказал он. — Делайте, что ве-
лит отец, Форбс. Оденьтесь. Если кто-нибудь хочет еще
выпить, поторопитесь — бар закрывается.
— Перкинс! — воскликнул Холлэм, впервые заме-
тив президента соперничающей компании. — А что вы
здесь делаете?
— Меня не спрашивайте, — пожал плечами Пер-
кинс. — Пусть Шейн вам скажет.
Шейн ухмыльнулся.
— Ему просто стало любопытно, может ли кое-что
из того, что я собираюсь рассказать, стоить восьми тысяч.
Примерно с половины второго мы ни разу не упомянули
досье Т-239, сейчас же я собираюсь вернуться к этой
скучной теме и немного поговорить о краске. Разве вы
еще не поняли, что вашу компанию собираются надуть,
мистер Перкинс?
Слова прозвучали резко, как удар хлыста. В глазах
бостонского магната, который взметнул голову и посмот-
рел на Кандиду, появилась угроза.
Шейн подключил к розетке прибор, который принес
Тим Рурке. Затем вставил в него ролик с микропленкой,
который нашел в спальне у Кандиды. Рурке заправил
конец пленки в проекционное устройство и включил
прибор.
— В том, что Т-239 — замечательная краска, со-
мнений ни у кого нет, — заговорил Шейн. — Но одна
фраза Форбса, произнесенная им пару дней назад,
все это время грызла меня, не давая покоя. Он тогда
сказал, что существовала более ранняя разновидность
285
этой краски. Она тоже не облупливалась, но по истече-
нии некоторого времени, под действием непогоды, резко
желтела. Возможно, ее формула не слишком отличалась
от окончательного варианта.
Он покрутил рукоятку проектора, пока не нашел
нужную страницу.
— Деспард, вы у нас занимаетесь внедрением и,
значит, должны помнить, чем отличался предыдущий
вариант. Взгляните на это.
Деспард надел очки. Наклонившись над освещенным
окошечком, он покрутил винт, устанавливая резкость.
Потом начал шевелить губами, читая про себя.
Вдруг он нервно хихикнул и взглянул на Холлэма.
— Ну и мошенник же ты!
Глава 19
Выражение лица Холлэма нисколько не изменилось,
Перкинс же дернулся и отступил на шаг, словно получил
сильный удар в живот. Его загорелое лицо внезапно
пожелтело, как первые серии краски Т-239.
- — Я должен позвонить, — сказал он.
— Попозже, когда я закончу, — ответил Шейн. —
И не смотрите на Кандиду. Она тоже жертва, как и вы.
Ей всучили документы, подлинные во всех отношениях,
кроме одного: формула относится к первому варианту
краски. Вы все понимаете, что я хочу сказать? А ре-
зультаты испытаний, заверенные соответствующими ак-
тами, относится к окончательному варианту, к настоя-
щей Т-239. Чистой воды дезинформация, классический
шпионский прием, широко используемый во время хо-
лодной войны. Так что краска, о которой «Юнайтед
Стейтс Кемикал» завтра возвестит по телевидению, будет
прекрасно выглядеть в банках, но неминуемо пожелтеет
после первого же сезона. И тогда за акции «Юнайтед
Стейтс» никто не даст и ломаного гроша. Напротив,
акции самого Холлэма в собственной компании после
такого подвига взлетят до небес.
— Право, Форбс, нужно отдать тебе должное, —
обратился к свояку Джос. — Вы, янки, мастаки ловчить
там, где можно нагреть руки.
— Не спешите с поздравлениями, — остановил его
Шейн. — Как бы не вышло так, что он сам себя пере-
хитрил.
286
Холлэм, на лице которого по-прежнему не дрогнул
ни один мускул, взял стоявший в стороне от остальных
стакан виски и залпом осушил его.
— В первый раз вижу, что ты пьешь в девять трид-
цать утра, — заметил Деспард.
— Я всю ночь не спал, — ответил Холлэм. — А тут
еще подобная чушь!
— Почему чушь? — удивился Джос. — Тебе и
прежде случалось проворачивать блестящие операции, но
эта бьет все рекорды. Пойми меня правильно — я обе-
ими руками за тебя. Это просто блистательно, сногсши-
бательно. Мне бы в жизни такое не придумать.
— Замолчи, дурачок, — Холлэм метнул на него
уничтожающий взгляд. — Только из-за того, что этот
человек высказал такое бредовое предположение...
— Никто другой, кроме вас, нс мог бы это сде-
лать, — резко сказал Шейн. — И это ясно, как божий
день. Джейк!
— Что? — поднял голову Фитч.
— Когда ты помечал время прихода и ухода дирек-
торов компании в гольф-клубе, заходил ли туда этот
человек?
Джейк метнул взгляд на Холлэма, который с вызовом
посмотрел на него.
— Мистер Холлэм-старший? Да его имя даже не
значилось в списке.
— Я знаю. Никому бы и в голову не пришло, что
президент способен продавать секреты собственной ком-
пании.
— Что ж, — задумчиво произнес Джейк, потирая
подбородок, — возможно, он и был там. В последние
дни не так часто, а вот тогда, когда меня только поста-
вили за стойку бара, он проводил в клубе много времени.
— Это все, Джейк, — сказал Шейн. — Можешь
быть свободен.
— Нет, спасибо, Майк, я хочу посидеть здесь до
конца.
Шейн продолжал:
— Холлэму было важно, чтобы его сына видели в
клубе в тот день, когда он сам принес документы и
потом еще раз, в день, когда он забрал сверток с день-
гами. Впрочем, это было не очень сложно устроить.
Кстати, знаете, почему он вдруг выпил виски с утра?
287
Он пытался провернуть два дела одновременно: обхит-
рить соперника и лишить наследства незаконнорожден-
ного сына. — Голос Шейна повысился: — Ну-ка, сядьте
на место, Холлэм.
— Нет, я скоро ухожу.
— Когда вы узнали, что Форбс не ваш сын?
Холлэм шагнул к двери. Тут его сильно качнуло —
виски возымело действие. Шейн решил ответить сам:
— Должно быть, год назад, или даже раньше. Кан-
диду на мякине не проведешь. Вы не могли просто
отправить ей документы по почте. Ее нужно было убе-
дить, что она имеет дело с человеком, который остро
нуждается в деньгах и которому плевать, откуда он их
получит. Тут вам повезло: Форбсу потребовались деньги
на аборт для его девушки. Вы пообещали сами уладить
это дело, как поступали и прежде. В номере Рут была
одна-единственная книга, вернее брошюра под названием
«Тридцать ступенек к счастливой жизни». Она зачитала
ее до дыр. Рут идеально подходила для роли, уготованной
ей Холлэмом, который прикинулся отцом, буквально
сбившимся с ног, пытаясь наставить легкомысленного
сына на путь истинный. Форбс должен был осознать, что
живет в жестоком мире. Как это устроить? Что, если он
проиграется в пух и прах профессиональному шулеру?
Ничего страшного ведь не случится. Ну, продаст он
машину, чтобы расплатиться с долгом, но может быть
это послужит ему уроком и научит уму-разуму? Рут из
самых возвышенных побуждений согласилась подставить
Форбса в той игре в покер.
Шейн обратился к Форбсу:
— Как, похоже на правду?
— Продолжайте, — выдавил Форбс, который сидел,
покусывая ноготь.
Тут вмешался Перкинс:
— Ну, Кандида Морз, я добьюсь, чтобы вы с треском
вылетели из своего бизнеса, чего бы мне это ни стоило!
Кандида усмехнулась и приподняла стакан с виски.
— Хэл еще не знает, но я навсегда завязала со своей
профессией.
— Все шло по плану, — продолжал Шейн. — Вы
рассчитали, что сейчас все должно было уже выплыть
наружу, да, Холлэм? Ведь все указывало на вину Форб-
са — других возможностей не было. Одно мешало: Джос
288
и Лэнгорн тоже находились под подозрением, а Форбсу
поручили вести расследование. Потому-то вы и наняли
меня. Вы опасались, что в последний миг Перкинс ис-
пугается и не клюнет на вашу удочку. А вот если Форбса
Холлэма-младшего, вашего единственного сына, уволят,
да еще лишат наследства за похищение документов,
тогда — другое дело. Вообще, многое в этой истории
казалось совершенно нелогичным. Взять, к примеру, от-
странение меня от дела. Вам это понадобилось лишь для
того, чтобы я наверняка понял, что напал на верный
след и продолжал идти по нему до конца.
На Форбса было жалко смотреть.
— Папа... — пролепетал он.
Но Холлэм не удостоил его взглядом.
— А случилось вот что, — продолжал Шейн. —
Когда его жена заболела, Холлэм случайно наткнулся
на ее дневник. То, что он прочел, потрясло его. Все, ради
чего он всю жизнь трудился, должно было достаться
чужому ребенку. Холлэм начал ломать голову над тем,
как изменить завещание, не вызвав ненужных подозре-
ний. Для столь сурового наказания требовалось более
весомая причина, нежели проигрыш в покер или бере-
менность. Это все типично деспардовские проступки. Но
вот предательство по отношению к своей фирме, про-
дажа секретов компании — такое и вы бы не простили,
да, Джос?
— Безусловно. Если бы мой сын сотворил такое, я
бы сам лишил негодяя наследства. — Он хихикнул. —
Извини, Форбс, не воспринимай это на свой счет.
Тут, наконец, не выдержал сам Холлэм:
— Я не собираюсь извиняться за то, что отказал
Форбсу в просьбе выкупить его долговые расписки. Но
почему вы не позовете сюда саму Ди Палма? Она под-
твердит, что ваши рассуждения — чистейшие бредни.
— Она мертва, — ответил Шейн. — Она умерла в
половине второго сегодня ночью.
Холлэм потянулся к бутылке виски. Шейн наполнил
его стакан и подождал, пока Холлэм выпьет.
И это не первая смерть, — добавил он. — Не
забывайте о том, что случилось с Уолтером Лэнгорном.
— Он-то тут причем? Вы же там были. Сами знаете,
что произошел несчастный случай.
Шейн помотал головой.
Ю Зарубежный криминальный роман
289
— Увы, нет. Вы ни в чем нс полагались на случай.
Когда Форбс прочитал дневник матери, то увидел, что
в нем много восклицательных знаков. Он не понял, что
они означают. Вы же поняли. Вы человек, у которого
все разложено по полочкам. Думаю, что вы проверили
даты отлучек вашей жены в тот период, примерно за
год до рождения Форбса и, скорее всего, вычислили, кто
его отец.
— Господи, — вмешался Джос, — уж нс хотите ли
вы сказать, что моя сестра пошла на адюльтер с Уолте-
ром Лэнгорном? — Он потряс головой и добавил, менее
убежденно:
— Вы ошибаетесь, нс может такого быть.
Шейн, не обращая внимания на слова Деспарда,
продолжал говорить Холлэму:
— Вы ухватились за возможность, какую предоста-
вила вам утиная охота. Лэнгорн поговаривал о том,
чтобы уволиться из фирмы и вы знали, что такой удоб-
ный случай уже больше не подвернется. И вы застрелили
его. Это было совершено очевидно. Не хватало только
причины. С какой стати убивать старого друга и под-
ставлять собственного сына? Теперь, кажется, все стало
на свои места.
— Это ложь! — выкрикнул Холлэм.
— Нет. Вы сказали Лэнгорну, что собираетесь убить
его. Когда он понял, что не сумеет вас отговорить, то
попытался выбить у вас из рук ружье, и вы его застре-
лили. Честь ваша была спасена. Возможно, найдутся
даже люди, которые вас оправдают за это, но никто не
простит вам смерти Рут. За нее вы отправитесь в газовую
камеру, Холлэм. Дневник вы, наверное сожгли, так что
Рут оставалась единственным свидетелем против вас.
Холлэм облизал губы.
— Этой ночью я был в Вашингтоне. Как вы можете...
Шейн перебил его:
— Я как раз пытался понять, зачем вы вдруг от-
правились в Вашингтон на простое совещание, когда вам
ничего не стоило уладить все вопросы по телефону. Тем
более, что вы, по некоторым сведениям, не прислуши-
вались к мнению юристов.
Он вытащил из кармана круглую плоскую коробочку
— Знаете, что это такое?
290
Холлэм посмотрел на коробочку, потом вновь на
Шейна.
— Лекарство, что ли. Ближе к делу, пожалуйста.
Меня ждут в конторе.
— Боюсь, им придется ждать очень долго.
Он резко шагнул к Холлэму. Тот отшатнулся.
— Если вы меня ударите, Шейн, — прошипел
он, — то горько раскаетесь, поверьте.
— Когда Рут умерла, вы находились в тысяче миль
отсюда и, я уверен, подстраховались, чтобы многие вас
видели. Но дело не в этом. Для тех, кто не знает — я
держу в руке коробочку с противозачаточными пилюля-
ми. Холлэм знает. Каждая пилюля пронумерована. Сегод-
няшней не хватает. Вы ведь встречались с Рут, не правда
ли? Осторожно, продуманно, так как вы все делаете.
— Нет.
— Вы давали ей деньги. Вчера был десятый день ее
последнего цикла. В один из последних десяти дней вы с
ней встретились и подменили коробочки. Такие продают
в любой аптеке. Коробочки абсолютно одинаковые, с той
лишь разницей, что в новой коробочке вместо гормо-
нальной пилюли под десятым номером была аналогичная
пилюля, содержащая смертельную дозу барбитурата.
Холлэм, не в силах отвести глаза от лица Шейна,
прерывисто и тяжело дышал. В комнате стояла почти
могильная тишина, которую нарушил голос Деспарда:
— Дьявольски хитроумно!
__ — Да, — сказал Шейн, — простой человек, если
бы и додумался до такого, не сумел бы воплотить свой
замысел в жизнь. Но для главы химической фирмы пару
пустяков. Итак, Рут приняла пилюлю одновременно со
снотворным — и умерла. А вскрытие покажет то, что
она приняла слишком большую дозу барбитуратов.
- — Потрясающе! — воскликнул Джос. — Надо же
было до такого додуматься.
- Шейн ждал, не спуская глаз с лица Холлэма. Все
напряженно ждали. Подбородок Холлэма мелко задро-
жал, на лбу проступили вены.
Джос вдруг опять глупо хихикнул.
— Жена ему изменила и он пристрелил обидчика!
Это естественно. Но двадцать пять лет спустя! И еще
противозачаточная пилюля! Черт побери, Холлэм, я
всегда считал, что ты чокнутый.
291
Слова его возымели странное действие. Холлэм слу-
шал с закрытыми глазами, но теперь открыл глаза и во
взгляде его, устремленном на Шейна, появилось смирение.
Джос вновь заговорил:
— Я всегда обожал суды над убийцами. А этот я
просто уже предвкушаю, поскольку сам буду в нем уча-
ствовать. Шейн, вы просто кудесник... без вас я бы ни
за что не вспомнил. Дело в том, что однажды я засиделся
в конторе, разбирая почту... Нет, вру, просто я назначил
свидание... Словом, я видел его.
— Холлэма? — тихо спросил Шейн.
— Кого же еще? В лаборатории. Он возился с при-
бором для изготовления пилюль.
Холлэм резко отвернулся. Потом поднял голову и
посмотрел на сына. На губах появилась кривая улыбка.
— Да, жаль, что он тогда засиделся. Прости меня
за Рут. Она ни в чем не виновата. Если хочешь писать,
Форбс, то я не против. Коль скоро ты ненавидишь биз-
несменов, то не имеешь права жить на дивиденды. По-
нимаешь? А завещание я не менял. Времени не было.
Предложи Перкинсу восемь миллионов за его фирму. Ни
цента больше. Он согласится — выхода нет. И не раз-
решай Деспардам...
Он неожиданно развернулся и кинулся на террасу
Шейн, стоявший ближе остальных, замешкался, столк-
нувшись с Перкинсом и подбежал к краю террасы, когда
Холлэм уже перелез через перила.
Шейн неловко выбросил вперед руку с крюком, но
промахнулся. Холлэм камнем ухнул вниз, растопырив
руки и ноги. Из комнаты послышался женский крик.
Шейн отвернулся, не дожидаясь, пока тело Холлэма
упадет на асфальт, пролетев двенадцать этажей.
— Вы и в самом деле видели его в лаборатории? —
спросил он Деспарда, который стоял, почесывая подбо-
родок.
— Не судите меня строго, Шейн, — ответил Дес-
пард. — Сами прекрасно знаете, что ни один суд не
вынес бы обвинительный приговор. Кстати, мне показа-
лось, что вы нарочно не спешили. Я видел вас в деле.
Когда нужно, вы жалите, как гремучая змея.
— Да, тяжелая выдалась ночка, — чуть подумав,
ответил Шейн. Пора вызывать полицию.
Джеймс X. Чейз
«ПРИЯТНОЙ ТЕБЕ
НОЧКИ!..»
РОМАН
James Hadley
Chase
HAVE
A NICE NIGHT
1V2
Глава 1
На берегу реки Сент-Джон в полутемном маленьком
баре беседовали за столиком двое мужчин. Кроме них и
старика-бармена в помещении никого не было.
Сидящий слева за столиком Эд Хэддон являлся ру-
ководителем банды похитителей драгоценностей. Дело
было поставлено профессионально. Хотя для окружаю-
щих он являл собой образец законопослушного гражда-
нина. Внешне — преуспевающий бизнесмен, исправно
Платящий налоги, он жил безбедно в своих многочис-
ленных домах, разбросанных по всему миру: в Форт-
Лаутердаме, Южной Франции, Париже и Лондоне.
. Высокий, крепко сбитый, с густой шевелюрой, в ко-
торой начала уже пробиваться седина, он был похож на
конгрессмена или министра: приятный, здоровый цвет
ухоженного лица, доброжелательная улыбка, — но за
всем этим внешним лоском скрывался хитрый, изворот-
ливый ум.
Его визави, Лу Брэди, являл полную противополож-
ность своему собеседнику. Худощавый, лет тридцати пя-
ти, черноволосый, постриженный «ежиком», он невольно
внушал беспокойство бегающим взглядом своих малень-
ких серых глаз, близко посаженных на худом заострив-
шемся лице. Тем не менее, в среде своих коллег по
промыслу он справедливо считался одним из лучших в
мире «медвежатников».
Л у был великолепным артистом. В плане перевопло-
щения он мог дать сто очков вперед любому актеру
295
средней руки. Пара самодельных тампонов за щеками
делала его худое лицо полным, даже чересчур. Парики
он тоже изготавливал самостоятельно. А когда надева-
лись сшитые им по собственному фасону брюки и на-
бивной пиджак, то телосложение Л у в корне менялось:
из худощавого задохлика он превращался в упитанного
мужчину с замашками гурмана. Именно это потряса-
ющее искусство перевоплощения способствовало тому,
что Брэди еще ни разу не попадал на скамью подсуди-
мых, хотя полиция многих стран мира давно имела на
него зуб.
Собеседники за столиком были хорошо знакомы. Уже
несколько лет они работали вместе, и в настоящий мо-
мент обсуждали результаты последней акции — ограб-
ления Вашингтонского музея.* Оба были согласны, что
их план кражи — от разработки до воплощения — был
великолепен: ни одного прокола... Вот только жалко, что
некому было им восхититься.
Хэддон с наигранным спокойствием закурил, но Брэ-
ди, прекрасно знавший привычки своего шефа, насторо-
жился.
— На этой операции я понес убытки, Лу, — сказал
Хэддон, когда сигарета наконец раскурилась. — Хотя к
чему этот плач по прошлогоднему снегу: где-то пришло,
где-то ушло. Теперь наше время сорвать банк. Ты как,
согласен?
Брэди нетерпеливо кивнул:
— Что-нибудь наклевывается?
— Если бы я был пустой, я бы не сидел с тобой в
этой забегаловке. На примете есть нечто грандиозное.
Но нужна ювелирная работа... и хорошие исполнители.
Хэддон нацелил сигарету в сторону Брэди.
— Ты у меня номер один. Необходимо только знать,
какие у тебя планы на ближайшие три недели.
Брэди хитровато прищурился:
— Тебе ли не знать, Эд, что когда это требуется, я
всегда к твоим услугам.
— Понятно, — удовлетворенно кивнул Хэддон. —
Осечки на этот раз быть не должно. Надеюсь, тебе не
нужно объяснять, что если дело придумал я, то ты
обижен не будешь. Тут пахнет очень приличными день-
• См. роман Чейза «Разок попробуй» («Жарче, чем в аду»)
296
гами. А теперь слушай и вникай. Когда я планировал
дело о похищении иконы, то вынужден был связаться с
этим трусом Клодом Кендриком. Тогда я трое суток жил
в отеле «Спениш Бей» в Парадиз-Сити, что влетело мне
в изрядную сумму. Впрочем, это неважно. Главное, что
«Спениш Бей» — самый шикарный отель на свете. Там
нет простых номеров, только апартаменты; а что каса-
ется сервиса, то это просто неописуемо. Хотя и стоит
это... Словом, такое местечко могут себе позволить толь-
ко очень богатые люди. И оказывается, Лу, что есть еще
немало таких, у которых денег больше, чем мозгов, —
поэтому свободных мест в отеле практически нет. Все
апартаменты сдаются сразу на год.
Брэди удивленно вскинул брови.
— И ты там жил?
— Конечно. Ведь я тусуюсь среди всяких шишек:
смотрю что к' чему, запоминаю, — так и рождаются
самые дерзкие операции. Это стоит немало, но прибыль
покрывает расходы. Короче, этот отель навел меня на
одну интересную мысль... — Хэддон стряхнул пепел
прямо на пол: — Отель принадлежит одному французу,
которого зовут Жак Дюлан. Он — дока в своем деле:
прекрасно выглядит, обаятелен, отличные манеры. Пер-
сонал в основном набран из Франции, где лучше всего
развита индустрия обслуживания клиентов отелей
«люкс». В апартаменты я попасть не сумел, но мне
удалось снять номер в одном из павильонов, находящих-
ся на территории отеля. Неплохой номерок: две спальни,
гостиная... одним словом, люкс. Разумеется, можно сво-
бодно посещать ресторан и бассейн отеля...
Помолчав немного, Хэддон многозначительно доба-
вил:
— Чересчур шикарный отель, и под зарязку забит
чересчур богатыми мужчинами и женщинами.
Брэди внимательно слушал.
— Нужно ли говорить, — продолжал Хэддон, —
что когда у мужчин действительно много денег, то их
жены просто сходят с ума, стремясь превзойти одна
другую. Это суть людской психологии. Машины, платья,
норковые манто и прочие мелочи не в счет, на первое
место выдвигаются дорогие и изысканные драгоценности.
Коль миссис Снок носит бриллиантовое колье, миссис
Пок до тех пор будет наседать на мужа, пока не получит
297
точно такое же. Тогда миссис Снок спешит добавить к
колье серьги и браслеты, чтобы обставить миссис Пок.
И та опять требует от мужа серьги и браслеты... Изба-
лованные бестии, в своей жизни они не заработали ни
доллара, но требуют и получают драгоценности, стои-
мость которых составляет несколько тысяч. На ужин в
отеле собираются дамы, увешанные бриллиантами, изум-
рудами, рубинами. Я был как-то на таком ужине и
должен тебе сказать, что никогда мне еще не доводилось
видеть более богатой коллекции драгоценностей в одном
зале и в одно и то же время. По моим подсчетам, их
было на шесть-семь миллионов долларов...
— Очень мило. Ну и что? — вздохнул Брэди.
— Так вот, — Xэддон снова стряхнул пепел на
пол. — Мне пришла в голову блестящая мысль: неплохо
бы ограбить живущих в «Спениш Бей».
— Шесть миллионов? — спросил Брэди, пристально
глядя на Хэддона.
— Возможно больше, но допустим, шесть.
— Интересно. — Брэди почесал затылок, обдумывая
услышанное.
— Я что-то еще не улавливаю, Эд. Что ты, собст-
венно, имеешь в виду?
— Конечно, ты не улавливаешь, — ответил Хэддон
и улыбнулся. — Каким бы хитрым ты ни был, Лу, тебе
все же не хватает моего ума. Ты отличный исполнитель.
А вот план разрабатываю я, ведь так?
Брэди кивнул.
— Итак, можно взять шесть миллионов, — прого-
ворил Брэди и посмотрел на Хэддона.
— Сколько же из них причитается мне?
— Два. Я оплачиваю вам издержки. Еще что?
— Прекрасно. А когда мы захватим добычу, кто ее
примет?
Его вера в план Хэддона была столь велика, что ему
даже в голову не пришло сказать «если» вместо «когда».
— Вывозить драгоценности из города слишком рис-
кованно. Придется всю добычу разместить у Кендрика.
Мне еще надо переговорить с ним, но нам трудно рас-
считывать на что-нибудь лучшее.
Брэди скривился.
— Я ненавижу этого толстого бездельника.
29B:
— Это прожженный пройдоха, но он нам нужен, а
остальное нас просто нс должно волновать.
— О’кей, — Брэди пожал плечами. — Что, собст-
венно, намечается — нападение? В моей практике не
было отелей, Эд. Каким образом это можно будет осу-
ществить?
Хэддон сделал знак бармену и попросил повторить
заказ. Ожидая, пока бармен выполнит его просьбу, он
продолжал потягивать из стакана.
— Однажды в отеле я разговорился с одной ста-
рой жирной перепелкой, увешанной бриллиантами.
Польщенная моим вниманием, она рассказала, что каж-
дый год на месяц приезжает в этот отель. Всякий раз,
когда ее толстое тело колыхалось, я слышал шелест
долларов. Пришлось потратить целый час, слушая ее
болтовню о муже, крупном нефтяном боссе, который
умер пять лет назад, о детях, о внуках. Слушая, я как
бы невзначай залюбовался ее бриллиантами. Хорошо
еще, что я неплохо в этом разбираюсь и мне нетрудно
было восхищаться ими. По грубым подсчетам, их было
на сто тысяч долларов и никак не меньше. Старуха
затараторила, что всегда гордилась тем, что эти брил-
лианты муж подарил ей на свадьбу. Я спросил ее, не
боится ли он расстаться с драгоценностями. Ведь сейчас
время таких «длинных рук» и «быстрых ног». На это
она ответила, что никогда не надевает бриллианты, вы-
ходя из отеля, а служба безопасности отеля так хорошо
поставлена, что ей даже в голову не приходило, что ее
могут ограбить. Я старался поддержать этот разговор и
в результате теперь могу кое-что рассказать. Каждый
клиент в отеле получает кассету с кодовым замком. Код
сообщают только ему. Перед сном обитатели отеля ук-
ладывают свои драгоценности в кассеты и сдают двум
дежурным, которые относят их в сейф. Можешь себе
представить это?
Брэди кивнул.
— Кодовый замок? — Он улыбнулся. — Никаких
проблем. Все кодовые замки просто игрушка для мевя.
— Я предполагал, что примерно это ты скажешь.
Итак, богатые бездельники укладываются спать, а сейф
отеля доверху набит кассетами. Вот что мне удалось
узнать. До того, как я потерял деньги на иконе, мне не
приходило в голову, что можно взять в оборот отель.
299
Теперь я просто убежден, что потери можно с легкостью
компенсировать этим делом.
Брэди задумался, потом спросил:
— А что из себя представляет сейф отеля?
— Это нужно выяснить тебе. Я даже не знаю, где
он находится.
— О’кей, думаю, что это будет просто. Расскажи
мне о мерах безопасности. О них что-нибудь известно?
— В отеле два детектива. Они работают посменно.
Оба толковые парни. Около десяти часов вечера засту-
пают на службу два вооруженных дежурных вахтера,
которые находятся в отеле до двух часов. Парни молодые
и выносливые. Жизнь в отеле затихает примерно к трем
утра, однако отдельные клиенты продолжают возвра-
щаться часов до четырех. Вот все, что я могу тебе
сказать. Детали ты должен разузнать сам.
— Ты полагаешь, что я должен поселиться в отеле?
— Это необходимо. Я попросил своего человека
снять через бюро путешествий один из павильонов для
тебя. Так что начинаем действовать.
Брэди одобрительно кивнул.
— Кроме того, я уже заплатил крупную сумму де-
нег, чтобы не возникло никаких проблем. Ты поселишься
там в следующий понедельник под именем Корнелия
Ванце.
— Роскошное имя.
— Я позабочусь о том, чтобы ты получил напрокат
«ролле». Учти, что тебя будут окружать люди, привык-
шие к многочисленным услугам. Лучше выглядеть по-
жилым и очень зажиточным человеком, а еще лучше
стать инвалидом, передвигаться с помощью санитара в
кресле-качалке. Никакой дружбы с жильцами отеля не
заводи. Скажи, что хочешь побыть один, чтобы прислуга
тебя не беспокоила. Все это обойдется мне в пятнадцать
тысяч долларов, Лу. Павильон обходится по 80 долларов
в сутки. Это без еды и выпивки. Питайся скромно, иначе
счет вырастет до небес, о своих напитках позаботься сам.
Обедай в павильоне, а вечерами посещай ресторан, чтобы
видеть добычу. Тебе понятно?
Брэди кивнул.
— Твоя задача состоит в том, чтобы отыскать сейф
и открыть его. Нам понадобится ловкий помощник, спо-
собный затеряться среди персонала; он будет управлять
зоо
«ролл сом», поможет тебе найти сейф, вытащить из него
кассеты, когда настанет время. Это примерный план.
А теперь разложим его по полочкам.
— Ты говоришь, что один из детективов дежурит
ночью?
- Да.
— Кроме него, вблизи находятся еще два вооружен-
ных вахтера?
— Они тебе не помеха, Лу.
Хэддон улыбнулся.
— Это была первая проблема, которую предстояло
решить. И я решил ее. Они не встанут поперек твоего
пути.
— Раз ты это говоришь, Эд, я тебе верю. А теперь
давай обсудим вот что. Сделать из меня инвалида и
посадить в кресло-к а чал к у — хорошая идея. По крайней
мере, я буду последним, кого заподозрят полицейские.
Мне нужен водитель, который помог бы вытащить из
сейфа кассеты, но мне не нравится, что он будет еще и
моим санитаром. Хорошенькая привлекательная медсе-
стра добудет больше информации, чем парень. Она смо-
жет походить по отелю, поболтать с людьми и раздобыть
подробные сведения, которые нам необходимы.
— Ты намекаешь на свою подружку? — спросил
Хэддон.
— Да. Она настолько соблазнительная, что меня
просто пот прошибает, когда я вспоминаю о ней.
Хэддон пожал плечами.
— Ну, это я оставлю тебе. Водителя беру на себя,
а о медсестре позаботься сам.
— Она попадает под накладные расходы, Эд?
— Для малютки максимум 20 тысяч, и это учтено
в расходах.
— О’кей. Теперь еще раз о вахтерах и детективах
отеля.
Хэддон неторопливо осушил свой стакан.
— Ты смотришь телепередачи?
— Да, конечно, но не часто. В общем, я считаю,
что телевидение смердит.
— Как-то показывали типа, который ловит диких
зверей. Ты не видел его?
— Как раз его видел. Я часто размышляю над тем,
что таким парням чертовски хорошо живется, правда,
301
трудно. Но зато они вдали от всей этой суеты, шума.
Ну, и?
— Ты понял, как тигра усыпляют наркотической
стрелой?
Брэди пытливо посмотрел на Хэддона.
— Хм...
— Это мне показалось интересным. Через одного
своего приятеля мне удалось разобраться, в чем суть
дела.
Хэддон нагнулся, взял свой дипломат и поставил его
на стол. Он посмотрел на бармена, который был занят
чтением спортивной страницы газеты, потом огляделся
по сторонам и вытащил из дипломата нечто похожее на
пневматический револьвер.
— Это стоило недешево. Он действует и заряжен
шестью крохотными стрелами, в которых находится
смесь «нокаут». Ее используют парни из джунглей, когда
ловят тигров. Пистолет автоматический. Стоит только
прицелиться в одного из вахтеров, нажать курок, и тот
заснет как минимум на шесть часов.
Брэди разинул рот.
— Не верю.
Хэддон улыбнулся.
— Лу, в конце концов, ты давно должен был бы
уяснить, на что я способен. Кстати, ты умеешь обра-
щаться с оружием?
— Нет, не умею. Я не переношу пушек и никогда
не носил и не буду носить оружие.
— Я тебе найду первоклассного стрелка. Он позабо-
тится о шофере, или будет водить сам, поможет тебе с
вахтерами и кассетами. Никаких проблем.
— Ты действительно уверен, что этот наркотик не
сможет никому повредить, и что действительно не будет
никаких последствий?
— Парень уснет. Он проснется совершенно здоровым
через шесть часов.
Брэди с восхищением посмотрел на Хэддрна.
— Ты блестяще мыслишь, Эд.
— Ценю комплимент. Итак, тебе понятно, в чем
заключается твоя задача? Как ты смотришь на то, чтобы
встретиться в воскресенье в отеле «Сивью» в Майами и
пообедать там? Я живу рядом с ним. Мы могли бы еще
раз вес обдумать. В понедельник после обеда ты сооб-
щишь в отель «Спениш Бей» о своем прибытии. О’кей?
— Конечно.
— Хорошо.
Хэддон положил пистолет так, чтобы его закрывал
стол, и сделал знак бармену.
— Чтобы успокоить тебя, Лу, я продемонстрирую
действие этой пушки.
К столу подошел толстый бармен, и Хэддон дал ему
десятидолларовую купюру, сказав, что сдачу тот может
оставить себе. Увидев, что бармен возвращается к стойке,
Хэддон взял пистолет и, прицелившись, нажал на курок.
Раздался тихий щелчок. Бармен сделал еще шаг, хлоп-
нул себя по затылку и обернулся, тупо уставившись на
Хэддона, который в этот момент закрывал свой «дипло-
мат». Потом у бармена подогнулись колени и он рухнул
лицом вниз.
— Все понятно? — спросил Хэддон. — Хорошо и
быстро, а? Ну, как?
Остановившимися глазами Брэди смотрел на барме-
на, лежавшего без движения.
— Вытащи стрелу из его шеи, Лу, — обратился к
нему Хэддон. — Нам пора уходить.
Брэди неуверенно поднялся, подошел к бармену, на-
шел в складках жира крохотную металлическую стрелку
и вытащил ее.
— Ты уверен, что он очнется? — спросил Брэди,
протягивая стрелу Хэддону.
— Не сомневаюсь. Ну, идем же, пора исчезнуть,
пока кто-нибудь не вошел сюда.
Послышался храп бармена.
Они торопливо вышли из бара на улицу под нещадно
палящее солнце.
Уже в четырнадцать лет Мэгги Шульц представля-
ла серьезную угрозу для мужчин. Сейчас Мэгги испол-
нилось двадцать три. Она была очень хороша. Натураль-
ная блондинка, с фигурой, настолько совершенной,
что все лучшие режиссеры порнографических фильмов
и фотографы рекламы старались заполучить ее к себе в
студию.
Ступенька за ступенькой Мэгги поднималась наверх,
торгуя своим телом, пока не стала более разборчивой и
303
не сделала окончательного выбора. Однажды она позна-
комилась с Лу Брэди и впервые в жизни по-настоящему
влюбилась. Он выдавал себя за антиквара, продающего
старинную мебель, этим он объяснял свои частые разъ-
езды. Если бы Мэгги переехала к нему и поселилась в
его квартире, расположенной в западной части Нью-Йор-
ка, продолжая позировать для фотографов или спала бы
с богатыми стариками, что весьма прибыльно, Брэди
ничего бы не имел против.
Мэгги, ни о чем не подозревая, помогла ему в краже
из музея. После этого Брэди решил, что пора раскрыть
ей все карты. Но в душе сомневался: согласится ли Мэгги
участвовать в их рискованном деле.
Все время полета из Джексонвилля в Нью-Йорк Брэ-
ди думал об этом. Он не знал ни одной девушки, которая
смогла бы сыграть роль медсестры так хорошо, как Мэг-
ги. И он решил действовать. Брэди зашел в маленькую
лавку неподалеку от аэропорта и купил огромную пу-
шистую панду. Он знал, что Мэгги обожает игрушечных
зверей ничуть не меньше, чем бриллианты и норковые
манто.
Брэди позвонил Мэгги из аэропорта. От радостного
визга, который раздался в телефонной трубке, у него
чуть не лопнули барабанные перепонки.
Когда он открыл дверь своей квартиры, совершенно
голая Мэгги бросилась к нему, чуть не задушив его в
объятиях. И тут она заметила панду.
— Ты только посмотри! О, бэби! Это мне?
— Для чего тебе понадобился этот стриптиз? — ворч-
ливо спросил Брэди.
Она обняла панду.
— О! Сокровище мое! Я вне себя от радости! Какой
же он красивый! Бесподобный медведь!
Брэди поставил чемодан.
— Но не такой красивый, если сравнить с тобой,
моя милая. Отпразднуем встречу, хм?
С этими словами он прошел в спальню.
Через полчаса Мэгги снова ласкала свою панду. Брэ-
ди, совершенно обессиленный, лежал на спине и думал
о том, что еще никогда в жизни ему не приходилось
спать с такой неутомимой женщиной, как Мэгги.
— Бэби, как там насчет выпивки?
— Сейчас!
304
Она соскользнула с кровати, все еще крепко прижи-
мая к себе панду. Пока Мэгги шла по комнате, он
рассматривал ее красивую спину, упругие округлые
ягодицы, длинные стройные ноги и удовлетворенно
вздыхал.
И только вечером, когда они после ужина в дорогом
ресторане вернулись домой и сидели, прижавшись друг
к другу, Брэди начал разговор о делах, которые волно-
вали его сейчас больше всего остального.
— Что ты скажешь насчет того, чтобы провести не-
дельку в Парадиз-Сити? — спросил он как бы между
прочим.
— Ты имеешь ввиду город, где живут все эти ши-
карные миллиардеры?
— Именно это.
Мэгги восторженно взвизгнула и бросилась Брэди на
шею, но он решительно отстранил ее.
— Оставь это, Мэгги. Ты могла бы поехать со
мной?
— Попробуй удержи меня, если сможешь! Парадиз-
Сити! Великолепные отели, спальни, пляжи, рестораны...
— Успокойся, Мэгги! Мне нужно туда по делу. Если
ты захочешь помочь мне, ты обязательно поедешь.
— Конечно, я помогу тебе, любимый. Я сделаю для
тебя все! Все! Ты же знаешь об этом. Я люблю тебя
безумно!
— Мэгги, послушай меня. Я никакой не торговец
антиквариатом.
Мэгги захихикала.
— А я никогда и не верила этому, сокровище мое.
Однажды я переспала с торговцем старинными вещами.
Как только он снова мог дышать, его невозможно было
остановить. Он без конца говорил о том, кому и что он
сплавил. Вся его комната была забита дорогими и ред-
кими вещами.
Брэди погладил ее по руке.
— Умная девочка. — И, выждав, продолжал: —
Я профессиональный взломщик сейфов. — И снова по-
дождал, как Мэгги отреагирует.
Она поморгала, потом шепнула:
— Ты грабишь богатых и отдаешь бедным? Как Ро-
бин Гуд? Я два раза смотрела этот фильм с Эрролом
Флинном. Он был великолепен в роли Робина Гуда.
305
Брэди вздохнул.
— Не вспоминай о Флинне. Я граблю богтых, а
добычу кладу себе в карман...
Мэгги помедлила, представляя, как это все происхо-
дит, потом сказала:
— Я всегда считала, что у Робин Гуда не все в
порядке с головой. А теперь я хочу тебе кое-что расска-
зать. Это было давно, однажды меня подцепил богатый
старый хрыч. Как только он захрапел, я вытащила из
его бумажника тысячу или около этого...
Брэди вздохнул с облегчением. Барьер был взят.
Теперь осталось только пояснить, какая помощь от нее
требуется. И Брэди посвятил ее в план Хэддона. Мэгги
слушала с огромным вниманием, и по выражению ее
лица Брэди понял, что она усваивает все, что он говорит.
— Там как минимум два миллиона для нас с тобой,
бэби, — закончил Брэди. — Если у нас будут деньги,
мы поженимся.
Мэгги вздохнула.
— Ты уже обещал мне это в прошлый раз, но денег
не добыл и мы не поженились. Я получила лишь поездку
в Швейцарию и часы с бриллиантами. — Она нежно
поцеловала его. — Не думай, что я жалуюсь. Швейца-
рия мне понравилась, и на свои часы я просто молюсь.
— Дело закончилось не так, как я его себе пред-
ставлял, но в этот раз все будет хорошо.
— Итак, что я должна буду делать?
— В отель я прибуду под видом пожилого человека
в инвалидной коляске-качалке в сопровождении меди-
цинской сестры. В форме медицинской сестры ты, не-
сомненно, будешь неотразима.
Лицо Мэгги просветлело.
— О, да! Мне это понравится! Я всегда хотела стать
медицинской сестрой! Честно, зайчик! Я охотно буду
ухаживать за богатым пожилым мужчиной. И как! Со-
вершенно серьезно!
Брэди с трудом остановил ее болтовню. Временами
он едва переносил Мэгги.
— Твоя задача заключается в том, чтобы разузнать,
где находится сейф. Ты должна выведать это у сотруд-
ников отеля и соблазнить детектива, который работает
в ночную смену.
Мэгги захлопала в ладоши.
306
— Это не проблема!
«По всей видимости, — подумал Брэди, взглянув на
Мэгги, — действительно не возникнет никаких про-
блем.»
— Итак, бэби, ты согласна?
— Попробуй удержи меня, если сможешь! — крик-
нула Мэгги и бросилась к нему в объятия.
После двадцатилетнего пребывания в тюрьмах Арт
Бенион пришел к выводу, что удачливого преступника
из него не получилось. За эти годы у него появились
прочные связи со многими крупными преступниками,
которые отбывали срок вместе с ним, а со временем
стали его друзьями. Й Бенион решил открыть свое дело,
которое должно было не только приносить ему доход, но
и помогать другим.
С помощью жены он организовал единственное в
своем роде посредническое агентство для преступников.
Он так доказывал свое право на это агентство: «Есть же
в Голливуде посреднические конторы, которые снабжают
киномагнатов звездами и статистами. Так почему же мне
не основать посредническое агентство, которое подыс-
кивает мужчин и женщин для организации или осуще-
ствления тщательно разработанных преступлений?»
За пять лет он полностью заполнил штат своего
агентства, укомплектовав его в первую очередь теми,
кого он знал по тюрьмам, кого ему рекомендовали из
молодых гангстеров. Все свои дела он решал по телефону.
С 9 до 18 часов он проводил время в своей конторе,
читая детективные романы. Он ждал звонка. Его жена
Бет сидела в соседней маленькой комнатушке и вязала.
Когда раздавался телефонный звонок и поступала заяв-
ка, Бет натренированными пальцами находила в карто-
теке нужные карточки, приносила Арту и тот сообщал
клиенту фамилию мужчины или женщины, которые от-
вечали требуемым данным. Это было выгодно как для
клиента, так и для Арта. Буквально за несколько лет
Арт заработал таким образом значительную сумму денег,
избегнув при этом алчных лап налогового управления.
Деятельность конторы Арта надежно скрывала вывеска
на дверях, гласившая: «Всеобщий союз читателей свя-
щенного Писания». Его не беспокоили ни посетители,
ни полиция.
307
В это утро сухопарый, начинающий седеть Арт Бе-
нион размышлял о прошлой жизни, небрежно откинув-
шись в кресле и положив ноги на письменный стол.
Время от времени, когда надоедали криминальные рома-
ны, а телефон молчал, Арт предавался воспоминаниям,
разбирая ошибки, допущенные в делах и обдумывая сно-
ва и снова свое длительное пребывание в тюрьмах. Се-
годня он вспомнил о матери и об отце.
Его родители были мелкими фермерами, которые, по
понятиям Арта, мучились на своей земле, чтобы зара-
ботать жалкие гроши. Брат Арта, Майк, не страдал та-
ким ненасытным честолюбием и просто помогал родите-
лям на ферме.
Арт покинул родительский дом, когда ему исполни-
лось семнадцать, страстно желая разбогатеть и захватить
достойное место под солнцем. Через год его схватили
вместе с другими двумя парнями при попытке вскрыть
сейф одного из банков, которых полным-полно в Нью-
Йорке. На два года Арт отправился в тюрьму. Начиная
с этого момента он никогда не переставал гоняться за
чужими деньгами, но проделывал это настолько неудач-
но, что его каждый раз брала полиция.
После смерти родителей его брат Майк вступил в
ряды регулярной армии и дослужился до должности ин-
структора по стрельбе. Арт любил брата, потому что тот
никогда не вмешивался в его дела, не осуждал, всегда
приходил к нему на свидания в тюрьму и не пытался
ни разу изменить его образ жизни. Их связывали тесные
узы, в душе Майк восхищался братом, но никогда не
показывал этого.
Когда Арт пришел к выводу, что с преступлениями
надо кончать, он огляделся, нашел свое место в жизни
и женился на Бет, маленькой, крепкой, уживчивой жен-
щине сорока лет. Ее отец был осужден к пожизненному
заключению за убийство, а мать содержала убогий бор-
дель в Нью-Орлеане. Бет была счастлива помогать Арту
в любом деле, и тем более в управлении конторой,
которая приносила чистый доход. Вскоре она привыкла
проводить дни в хорошо обставленной конторе, а вече-
рами хозяйничать в уютной четырехкомнатной квартире.
Вот уже две недели, сидя за письменным столом
своей конторы, о чем бы ни размышлял Арт, мысли его
постоянно возвращались к брату, и лицо его становилось
308
печальным. С Майком произошло несчастье, которого он
не пожелал бы даже своему заклятому врагу. Получив
чин фельдфебеля, Майк женился. Арт видел жену Майка
Мэри всего один раз. Это была милая приветливая де-
вушка, и Майк был с ней очень счастлив. Он сообщил
Арту о своей свадьбе лет шесть назад во время свидания
с ним в тюрьме. С сияющей улыбкой Майк сообщил,
что хотел иметь много детей. Арт скорчил добродушную
мину, а про себя подумал, что тот, кто хочет завести
детей, должен сначала проверить, все в порядке у него
в голове. Майка перевели в Калифорнию и братья не-
сколько лет не виделись. Иногда Арт задавал себе вопрос,
как же живется Майку, однако писать письма он не
любил, к тому же он был слишком занят расширением
своего агентства.
И вот две недели тому назад Майк позвонил ему по
телефону и спросил, не могли бы они встретиться. При
этом он говорил таким голосом, что Арт сразу понял,
что у Майка какие-то неприятности. Он пригласил брата
к себе домой, однако Майк сказал, что хотел бы пого-
ворить с ним наедине.
— Никаких проблем, — успокоил его Арт, — Бет
вечером пойдет навестить свою подругу. Что-нибудь слу-
чилось?
— Расскажу при встрече. Я буду у тебя сегодня
около семи.
С этими словами Майк повесил трубку.
Ожидая брата, Арт волновался: «что же с ним про-
изошло?» Раздался звонок, он открыл дверь и едва узнал
в стоящем перед ним человеке своего брата. Последний
раз, когда они виделись, Арт еще завидовал фигуре
брата, его выправке, которая выдавала профессиональ-
ного солдата. Теперь Майк был тенью самого себя: лицо
изрыто морщинами, глаза впали... Он был в таком силь-
ном отчаянии, что Арт ощутил его почти физически.
Они прошли в гостиную, сели на диван, и Арт при-
готовился слушать. Краткими скупыми словами Майк
описал, как ему жилось в последние шесть лет.
Через год после свадьбы появился ребенок: девочка.
К несчастью, с болезнью Дауна. Мэри бросила работать
и самоотверженно, с истинно материнской любовью уха-
живала за девочкой. Ее назвали Крисси. Пришлось резко
309
сократить расходы, потому что были вынуждены жить
только на жалованье Майка.
— Господи! — воскликнул Арт. — Ты не представ-
ляешь, как мне жаль. Болезнь Дауна? А что это значит,
черт возьми?
— Умственно недоразвитый ребенок, — объяснил
Майк. — Милая, нежная малютка, которая никогда не
научится писать и только с трудом сможет говорить.
Впрочем, оставим это. В самой девочке наша печальная
судьба. Мы до безумия любили малютку.
— А дальше?...
. Майк надолго уставился в пустоту, отчаяние с новой
силой охватило его.
— Три недели назад Мэри попала в автомобильную
катастрофу-
Арт наклонился и уставился на брата.
— Она умерла? — выдавил он из себя.
- Да-
— Майк! Ради бога!! Почему ты не сообщил мне об
этом?
Майк пожал плечами.
— Я же рассказываю тебе сейчас.
— Но почему только сейчас? Я бы мог что-нибудь
сделать для тебя. Я мог быть возле тебя в тот момент...
О, боже мой...
— Никто в тот момент не мог ничем мне помочь, —
спокойно возразил Майк. — Я обязан был сам справить-
ся с этим. Теперь у меня больше нет жены и мне нужно
позаботиться о Крисси. Я поместил ее в приют, который
находится совсем рядом с казармой, куда я переселился,
бросив свой маленький домик, так что в конце недели
я могу ее навещать. Крисси очень хорошо в приюте, но
содержание там стоит дорого. До сих пор я обходился.
— Тебе нужны деньги, Майк? Я могу тебе дать.
Сколько нужно? Дам, сколько смогу.
— Нет, у тебя не найдется суммы, которая мне
необходима, Арт, — сказал Майк.
— Что это значит? Я мог бы одолжить тебе несколь-
ко тысяч, черт побери! Я могу дать тебе эти деньги!
— Мне необходимо, как минимум, 50 тысяч.
Арт вытаращил глаза.
— Ты что, с ума сошел? Для чего тебе, черт возьми,
так много денег?
зю
— Они нужны, чтобы оплатить расходы по уходу за
Крисси. Я разговаривал с врачом, который управляет
приютом, кстати, он очень хороший парень. Так вот, он
сказал мне, что у девочки порок сердца. Обычное забо-
левание для таких детей. Она проживет не больше пят-
надцати лет. Ей необходим самый лучший уход. Я уве-
рен, что она смогла бы получить такой уход в этом
приюте, но это стоит 50 тысяч долларов. Только в этом
случае она была бы окружена заботой и вниманием до
конца своей и без того короткой жизни.
— Но, Майк! Ты ведь получаешь жалование! Тебе
нет никакой необходимости вносить все деньги сразу. Ты
можешь оплачивать приют ежемесячно.
Майк кивнул.
— Я рассчитывал так и поступить, но через пять
или шесть месяцев я умру.
Арт выпрямился, посмотрев на брата. Он увидел
изнуренное лицо, запавшие глаза — ледяные мурашки
поползли у него по спине.
— Умрешь? Не болтай чепухи! У тебя впереди ми-
нимум двадцать лет. О чем ты?
Майк долго не спускал глаз с виски, которое колы-
халось у него в стакане, потом твердо взглянул на брата.
— У меня неоперабельный рак, — спокойно сказал
он.
Арт закрыл глаза, он чувствовал, как кровь отлила
от его лица.
Надолго воцарилась тишина. Ее нарушил Майк:
— Последние два года я страдал от страшной боли.
Мэри об этом ничего не говорил, думая, что все пройдет.
Ты понимаешь? У людей болит то одно, то другое, и
ничего страшного не случается. Но боль стала появляться
регулярно. Когда я потерял Мэри, она усилилась. При-
шлось обратиться к штабному врачу. Он направил меня
на консультацию к специалисту в Норпорт, Лонг Айленд.
Поэтому я здесь. Два дня назад я был на приеме, и врач
сказал, что мне осталось жить около шести месяцев.
Через два месяца меня положат в больницу, из которой
мне никогда не суждено выйти.
— Бог мой! Но ведь этот шарлатан мог ошибиться!
— Он не ошибается... Давай поговорим о деле,
Арт! Ты рассказывал мне о своем занятии: подыски-
вать людей, чтобы прокрутить дело. У меня нет другой
зи
возможности достать пятьдесят тысяч долларов. Можешь
ли ты найти для меня такое дело, за которое заплатят
50 тысяч? Ради Крисси я готов пойти на все... Чем ул
можешь мне помочь?
Арт вытащил носовой платок, вытер лицо, по кото-
рому струился пот.
— Я не знаю, Майк... пятьдесят тысяч за одно де-
ло — такой случай довольно редко выпадает. -Ты ведь
не профессионал. Мои клиенты неохотно работают с
такими, как ты. Дело, которое приносит такие большие
деньги, проворачивают по-семейному.
— Я рассчитываю на тебя, Арт, — сказал Майк
хриплым голосом. — Мне все равно, что это будет.
Я смогу сделать все хорошо. У меня на месяц освобож-
дение от службы по болезни. Я останусь здесь, пока ты
что-нибудь не подыщешь. Ты сможешь меня найти в
отеле «Мирадор». — Он встал. — Запомни, все, что
может дать мне 50 тысяч... Подумай, Арт. Я надеюсь на
тебя. О’кей?
Арт кивнул
— Я сделаю все, что в моих силах, но не могу
ничего обещать.
Майк взглянул на него.
— Я полагаюсь на тебя, — сказал он. — Когда тебе
не повезло, я не остался равнодушным, теперь я хочу
надеяться, что ты отплатишь мне тем же. Итак, до
встречи.
С этими словами Майк вышел из квартиры.
Арт сделал все, на что был способен, однако его
постоянные клиенты отказывались связываться с непро-
фессионалом. Сегодня с утра он сидел совершенно рас-
терянный, продолжая думать над тем, какое дело на 50
тысяч подыскать брату. А не продать ли все-таки наши
акции? Нет, Бет едва ли это допустит. Арт рассказал ей
о несчастье брата, однако не встретил сочувствия.
— Дебильных детей надо душить в колыбели, —
отрезала она. — Одного ты не сделаешь, Арт, ты не
продашь ни одной нашей акции и не подбросишь Майку
наши деньги, ясно?
Шло время, Майк больше не объявлялся, однако его
впалые глаза и взгляд, полный отчаяния, преследовали
Арта.
312
Бет прервала его горестные мысли:
— Эд Хэддон у телефона, Арт.
Арт встрепенулся, Хэддон был клиентом, принося-
щим самую высокую прибыль. Он подыскал Хэддону уже
много первоклассных преступников и тот всегда щедро
платил за услуги.
Арт схватил трубку и проговорил:
— Э, мистер Хэддон! Рад вас слышать. Чем могу
быть полезен?
— Мне нужен человек: приличная внешность, от-
личный стрелок, который водит «ролле» и может убеди-
тельно сыграть роль водителя.
Арт глубоко вздохнул. Это как раз то, что подходило
Майку.
— Нет проблем, мистер Хэддон. Именно такой у
меня есть. Что за дело?
— Крупное. Заработает 50 тысяч долларов.
Арт закрыл глаза. Все было слишком хорошо, чтобы
походить на правду.
— Никаких проблем, мистер Хэддон.
— Кто он?
— Мой брат. Он стрелок высшего класса, и ему
нужны деньги. Вы можете положиться на него.
— Как у него с прошлым?
— Он не сидел, мистер Хэддон. В настоящее время
служит в регулярной армии инструктором по стрельбе.
Выглядит прилично. И самое главное — он первокласс-
ный стрелок. — Арт так хотел пристроить брата, что
добавил: — Я ручаюсь за него, мистер Хэддон.
Проговорив это, Арт сразу же пожалел о сказанном.
Откуда ему знать, оправдает ли Майк его рекомендации.
Хэддон был дотошен. До сих пор он был более чем
удовлетворен его работой. Но достаточно одного прома-
ха — и Хэддон никогда больше не обратится к нему.
Если Хэддон откажется от его услуг, можно не сомне-
ваться, что все остальные клиенты тоже покинут его.
Арт покрылся холодным потом, однако он уже произнес
эти слова. Дороги назад не было.
Хэддон сказал:
— Мне это подходит. Если вы ручаетесь за своего
брата, мне этого достаточно. О’кей. Передайте ему, что
он должен дать о себе знать в воскресенье двадцать
зтз
третьего, в десять часов, Корнелию Ванце. Отель
«Сивью», что в Майами.
— А как с пушкой?
— Он получит ее от Ванце. И еще, Бенион, зарубите
себе на носу: не будет никакого насилия, никого не
собираются убивать, но человек должен уметь стрелять
без промаха.
— Когда оплата, мистер Хэддон?
— Когда все закончится. Примерно месяца через
два. Это слишком крупное дело. Если вы его провалите,
помните — придется выбыть из игры, — ответил Хэддон
и повесил трубку.
В контору ворвалась Бет.
— Я подслушала, — заорала она, краснея от яро-
сти. — Ты что, перепил? Такое дело отдать солдату?
В нашей картотеке дюжина метких стрелков, первоклас-
сных, слышишь? Первоклассных! Почему ему, этому
проклятому непрофессионалу?
Арт сверкнул глазами:
— Это мой брат. Он нуждается в помощи. Убирайся
вон!
Когда Бет, ворча, вышла, Арт набрал номер оте-
ля «Мирадор» и попросил соединить его с Майком Бе-
нионом. Он думал, что брат в это хорошее солнечное
утро отправится прогуляться, однако Майк тотчас ото-
звался.
Арт подумал: «Бедный, сидел, как сторожевой пес,
в этом унылом номере отеля и ждал моего звонка. Про-
сто здорово, что у меня такие хорошие новости для него».
Когда он сообщил о предложении Хэддона Майку,
тот срывающимся голосом сказал:
— Я знал, что смогу положиться на тебя, Арт. Ог-
ромное спасибо. Я не подведу тебя. Я сейчас же начну
действовать, но у меня нет денег.
— С этим все в порядке, Майк, я пришлю тебе в
отель три тысячи наличными. Не экономь на шоферской
форме. Она должна выглядеть внушительно. Мой кли-
ент — важная птица.
Возникла продолжительная пауза. Потом Майк спро-
сил:
— Это не убийство?
— Клиент заверил, что нет...
3142.
— О’кей, Арт. Еще раз огромное спасибо. Я тебя не
подведу. — Майк повесил трубку.
Арт откинулся в кресле. Он никак нс мог решить,
кто он — святой или дурак.
Глава 2
Анита Цертсс вошла во вторую ванную апартаментов
«Люкс» отеля «Спениш Бей» уже заранее настроенная
против того, что ей предстояло увидеть.
Самые роскошные и дорогие апартаменты отеля за-
нимал Уилбур Уорентон, сын Сайлса Уорснтона, техас-
ского нефтяного миллиардера. Уилбур недавно женился
на Марии Голен, южноамериканке, отец которой владел
несколькими серебряными рудниками. Уилбур решил,
что Парадиз-Сити — это самое подходящее место для
их* медового месяца. Мария согласилась, хотя обычно
угодить ей было очень трудно.
В свои двадцать девять Уилбур еще не был пайщиком
Техасской нефтяной компании, которой управлял его
отец. Сначала он обучался в Гарварде, где получил
диплом экономиста со специализацией по политической
экономии, потом отслужил в армии в чине майора бро-
нетанковых войск, много путешествовал по свету на
одной из яхт отца, познакомился с Марией, влюбился и
женился на ней. По окончании свадебного путешествия
он должен был стать одним из десяти вице-президентов
в постоянно расширяющемся нефтяном владении своего
отца.
Его отец Сайлс Уорентон был типичным нефтяным
магнатом. Жена Сайлса умерла вскоре после рождения
Уилбура. Сайлс, очень любивший жену, перенес эту
любовь на сына. Когда Уилбур сообщил ему о своем
намерении жениться и представил ему Марию, Сайлс
был очень озадачен. Темный цвет лица, стройное чув-
ственное тело, черные блестящие глаза и резко очерчен-
ные губы вызывали у него сомнения, однако он знал
о миллиардах ее отца и поэтому он решил не мешать
этому браку. Если его сын горит желанием жениться
на этой южной красотке, он не будет возражать. В конце
концов, убеждал он самого себя, она хороша для постели,
а оформить развод при необходимости — дело простое.
Усмехнувшись, он похлопал Марию по плечу и сказал:
315
— Моя дорогая, мне хотелось бы иметь внуков. На-
деюсь, ты не разочаруешь меня?
Мария решила, что Сайсл — самый омерзительный
и вульгарный старик на свете.
Когда же и Уилбур признался, что мечтает о детях,
она окинула его холодным взглядом:
— Позже. Давай будем счастливы и свободны, пока
молоды. Дети всегда доставляют только заботы.
Анита Цертес была одной из многих горничных в
штате обслуживающего персонала отеля «Спениш Бей».
- Анита была кубинкой двадцати трех лет, крепко сбитой,
с темной кожей и волосами цвета воронова крыла. Она
работала в отеле уже 12 месяцев. В ее обязанности
входила уборка туалетных комнат, ежедневная смена
постельного белья и еще разные мелочи.
Анита навела порядок в ванной Уилбура. Много вре-
мени на это не уходило. Он вешал аккуратно, без единой
складки даже свои банные полотенца, в ванной всегда
царила чистота.
Но вот ванная Марии! «Какая же ужасная неряха
эта избалованная богачка», — думала Анита, глядя на
беспорядок и грязь.
На полу валялись намокшие салфетки. Зеркало за-
ляпано пудрой и тушью для ресниц. Плитки пола пере-
мазаны губной помадой. Унитаз не смыт.
Во время уборки мысли Аниты переключились на
Педро. Так звали ее мужа. Они поженились два года
назад. Но Педро надоело влачить жалкое существование,
и он настоял на том, чтобы переехать во Флориду. Аните
повезло, она получила место горничной в отеле «Спениш
Бей». Педро пришлось подметать мостовые. Это прино-
сило совсем мало денег.
Для Аниты Педро был самым красивым в мире муж-
_ чиной. Она любила его страстно и одержимо, легко вы-
носила его постоянные жалобы, безропотно терпела его
изменчивое настроение. Они жили в однокомнатном
квартире в Сикомбо, одном из рабочих кварталов в
Парадиз-Сити на окраине города.
Анита так любила Педро, что ей в голову не могло
прийти, что он просто бездельник. Проработав несколько
дней с тачками и метлами, Педро бросил это занятие.
И теперь его единственным желанием стало как можно
316
скорее вернуться на маленькую ферму своего отца, хотя
всего год назад он мечтал только об одном — как можно
скорее вырваться оттуда. Анита терпеливо выслушивала
его, просила потерпеть еще. Возможно, что-нибудь под-
ходящее он сможет найти и здесь. Она будет больше
работать, возьмет на себя все заботы о нем. Педро улы-
бался.
Продолжая убирать ванну, Анита подумала, чем в
это время может заниматься ее муж. Он сказал, что
пойдет в город искать работу, но теперь она вовсе не
была уверена, что сейчас он занят этим. В конце недели
Педро спускал все деньги, которые она зарабатывала.
Часто их не хватало, чтобы купить риса, а Педро все
жаловался и жаловался.
Пока Анита мыла ванну Марии Уорентон, Педро
сидел в одном из убогих баров квартала Сикомбо. С ним
был Роберто Фуэнтес. Оба пили пиво. Это был низкий
толстый кубинец с блестящими злыми глазками. Он смог
найти себе заработок, хотя и скудный, в портовом рай-
оне, где помогал убирать и ремонтировать яхты. Это
позволяло сводить концы с концами.
Фуэнтесу нравился Педро, и он всегда внимательно
выслушивал его постоянные жалобы. В этот вечер он
решил, что Педро созрел для дела, которое может при-
нести Фуэнтесу около тридцати тысяч долларов. Фуэнтес
верил, что здесь нет ни малейшего риска для него самого,
если кто-нибудь за небольшую плату согласится взять
этот риск на себя. Идея стоила того, чтобы ее осущест-
вить.
Понизив голос, он сказал*.
— Педро, как ты смотришь на то, чтобы выудить
тысячу долларов?
— О чем это ты? Тысяча долларов? С такими боль-
шими деньгами мы вместе с. женой могли бы вернуться
на ферму моего отца. Что ты имеешь в виду?
Фуэнтес улыбнулся, словно змея, шевельнувшая язы-
ком.
— Пора бы самому начать устраивать свою жизнь.
Это зависит только от тебя. Тысяча долларов... Непло-
хо, да?
— Не только неплохо... Ну, давай, рассказывай.
— Ты ведь знаешь, где я снимаю комнату на Ко-
рал-стрит?
317
— Знаю.
— В блоке семьдесят съемщиков. Каждый из них
вносил шестьдесят долларов арендной платы за неделю.
Это составляет сорок две тысячи долларов. Правильно?
— Да, ну и что?
— Ты и я могли бы накрыть монеты. Для тебя это
будет не сложнее, чем переспать с собственной женой.
Глаза Педро сузились. Тысяча долларов, добытых без
малейшего усилия.
— Расскажи подробнее. Для меня это представляет
в данный момент определенный интерес.
— В этом же жилом блоке постоянно находится Абе
Леви. Он управляющий домом, каждую пятницу Леви
ходит по квартирам и собирает квартплату. Собрав день-
ги, он возвращается в свою квартиру, оформляет счета
и на следующий день сдает деньги в Агентство по найму
жилых помещений, всего 42 тысячи 200 долларов. Делает
он это всегда в одно и то же время на протяжении
нескольких лет. Я следил за ним. Нам надо только в
тот момент, когда он подсчитывает выручку, сунуть ему
пушку под нос и у нас будет 42 тысячи 200 долларов.
Видишь, насколько это все просто, Педро.
Глаза Педро засияли от радости.
— Мне это нравится. Итак, завтра!
— Да, — подтвердил Фуэнтес, продолжая улыбаться
своей змеиной улыбкой. — Но Леви ты должен будешь
взять на себя. Если я войду с тобой, он сразу же меня
узнает, а о тебе он и не слышал никогда. Ты вполне
справишься и без меня... идет?
Глаза Педро сразу же погасли. Он подумал и покачал
головой.
— Ты, значит, ничем не рискуешь, а я?...
— Какой же здесь риск? — Фуэнтес наклонился и
погладил Педро по руке. — Ты входишь, трясешь пуш-
кой, Леви падает в обморок, потом ты забираешь деньги
и мы счастливы.
— За это мне причитается две тысячи, — прогово-
рил Педро решительно.
Фуэнтес скривился.
— Я даю тебе шанс получить деньги только потому,
что мы друзья. На это дело несложно найти любого, все
настолько просто. Нет, две тысячи не пойдет.
— Полторы, или ищи себе другого.
31В
Фуэнтес помедлил, потом снова улыбнулся своей
змеиной улыбкой.
— Давай-ка все обсудим еще раз.
Поднявшись в свою квартиру, которая находилась на
третьем этаже, Анита нашла Педро лежащим на постели
с сигаретой в зубах. Он довольно улыбался.
Анита была свободна до восьми вечера. В восемь она
возвращалась в отель, чтобы еще раз убрать в апарта-
ментах. Было около пяти. Анита очень устала, но, увидев
Педро в таком приподнятом настроении, она оживилась.
— Ты нашел работу! Я вижу это по твоему лицу!
— В субботу мы возвращаемся в Гавану, — прого-
ворил Педро. — К этому времени у меня будут деньги,
чтобы оплатить самолет, и еще останется, чтобы помочь
отцу.
Анита уставилась на него.
— Но ведь это просто невозможно!
— Тем не менее. — Педро засунул руку под по-
душку и вытащил револьвер 38 калибра, который дал
ему Фуэнтес. — С этим все можно.
У Аниты подкосились ноги. Она чувствовала, что
близка к обмороку.
— Дорогой, я прошу тебя! Ты не должен этого де-
лать!
Педро спрятал оружие под подушку.
— Я сыт по горло. Ты что, не понимаешь, да?
Тонкое лицо его стало злым. — Мне нужны деньги,
чтобы вернуться домой. Я все обсудил с Фуэнтесом.
В этом деле нет никакого риска. В субботу я уеду.
Я вернусь к отцу, имея полторы тысячи долларов.
— Риск всегда есть, — дрожащим голосом возразила
Анита.
— А на этот раз — абсолютно никакого риска.
В субботу мы уедем. А теперь приготовь что-нибудь
поесть.
Анита подружилась с третьим поваром отеля «Спе-
ниш Бей». Изредка она позволяла ему кое-какие шало-
сти, за это он давал ей остатки еды: кусочек отменного
бифштекса, порцию цыпленка, иногда даже ломтик
фруктового торта. Сейчас, глядя на Педро, она держала
в руках полиэтиленовый пакет, который принесла из
отеля.
319
— Ты действительно решил, что сможешь кого-ни-
будь ограбить, мой дорогой? — спросила она.
— Ты что, оглохла? Я же сказал! Дай что-нибудь
поесть!
Анита медленно поднялась со стула и неверными
шагами направилась в крошечную кухню.
Детектив первого класса Том Лепски любил пятни-
цы. Если не было ничего срочного, а такое редко слу-
чалось в Парадиз-Сити, он мог отметиться, уходя с
работы, и до конца недели побыть дома. Прекрасно, ведь
там была Кэролл, его очаровательная жена, которая
постоянно с ним ругалась, требуя помочь по дому или
подстричь газон. Главное, он не торчал в дежурном
кабинете, потому что домашние обязанности были для
него гораздо меньшим злом, чем томительное ожидание
в полицейском участке, пока произойдет какое-нибудь
преступление.
Он посмотрел на часы. Еще десять минут и с работой
покончено. Кэролл обещала на ужин паштет из курицы
и ветчины. Лепски любил поесть, а такой ужин был бы
для него просто праздником.
Макс Якоби, детектив второго класса, отстукивал на
машинке отчет об угоне автомашины. Он хорошо срабо-
тался с Лепски.
— Паштет из курицы и ветчины! — воскликнул
Лепски. — Дружище, что на свете может быть лучше
вкусной еды!
Якоби прекратил печатать.
— Иногда я завидую тебе, Том, — проговорил
он. — Боже! Иметь такую очаровательную бэби, как
Кэролл! Даже по праздникам я вынужден отправляться
в кафе-автомат, а там предел мечтаний — обед в паке-
те!... Фу!
— Придет время и ты женишься, Макс. Ты знаешь,
вся эта еда в пакетах не для меня. Кэролл разрыдалась
бы от одной мысли, что я могу есть этот корм.
На рабочем столе Лепски зазвонил телефон. Он схва-
тил трубку и рявкнул:
— Лепски! В чем дело!?
— Лепски! Какая необходимость так орать?
Лепски узнал голос жены.
320
— Ах, это ты, сердечко, — проговорил он, сба-
вив тон.
— Да, это я, — ответила Кэролл. — Том, ну в
самом деле, тебе следует быть повежливее, когда гово-
ришь по телефону.
— О’кей. — Лепски расслабил галстук. — Через
двадцать минут я буду дома. Как паштет?
— Я как раз и звоню тебе по этому поводу. У меня
была Мэвис. Она рассказывала о своем муже.
Лепски обеспокоенно заерзал на стуле.
— О’кей. Расскажешь подробности, когда я вернусь
домой. Как паштет?
Кэролл помолчала, потом проговорила:
— Небольшая неудача. Пока Мэвис рассказывала о
Джо, я как-то забыла, что паштет стоит в печи. Ты
просто не представляешь, что этот парень натворил!
Невозможно вообразить! Я онемела от удивления!
Лепски начал барабанить пальцами по письменному
столу.
— Ты забыла, что чертов паштет стоит в печи!
— Не ругайся, Лепски, это вульгарно!
Лепски схватил карандаш и переломил его пополам.
Якоби перестал стучать на машинке и прислушался
к разговору.
— Что с паштетом? — рявкнул Лепски.
— Мне не хотелось бы, чтобы ты так кричал.. По-
проси Якоби заскочить в закусочную-автомат и купить
что-нибудь тебе поесть. У нас в доме нет ни крошки, —
этими словами Кэролл закончила разговор. Лепски
швырнул трубку на рычаг и сверкнул глазами в сторону
Якоби, который немедленно снова застучал на машинке.
Тяжело дыша, Лепски ринулся в дежурную комнату,
чтобы расписаться об уходе. Когда он ворвался в при-
емную и помчался к доске, появился Джо Беглер.
Беглер — высокий, тучный, с миллионом веснушек,
был заместителем начальника Главного полицейского уп-
равления. Сейчас исполнял обязанности Тарелла, кото-
рый отсутствовал.
— У меня к тебе дело, Том, — сказал Беглер.
— Я ухожу.
— Дело тебе понравится. Я мог бы поручить его
Максу, но думаю, что ты лучше справишься.
II Зарубежный криминальный роман
321
— Поручи его лучше Максу. Мне еще надо купить
себе что-нибудь на ужин! Кэролл умудрилась сжечь этот
чертов паштет из курицы и ветчины. Представляешь?
— Если я передам это дело Максу, думаю, ты мне
этого никогда не простишь, — ухмыльнулся Беглер.
— Ну, что же это за дело? — спросил Лепски уже
заинтересованно.
— Только что поступила жалоба на клуб «Морские
водоросли». Вчера вечером там были миссис Абрахамс
со своим мужем. Она утверждает, что девочки забыли
надеть свои туники.
Лепски широко раскрыл глаза.
— Ты имеешь в виду, что они были совершенно
голыми?
— Это подтверждает миссис Абрахамс. Так дело не
пойдет, Том. Тебе лучше поговорить с Гарри. Если этот
слух достигнет ушей мэра, он прикроет клуб.
— Да, перспектива не из лучших.
— Ты ведь предупредишь его, да?
— Как всегда. Без туник? Для кого-то огорчение, а
кому-то истинное удовольствие, — проговорил Лепски.
В его глазах плясали веселые искорки.
— Сделай одолжение, Джо. Позвони Кэролл и ска-
жи, что я задерживаюсь, так уж и быть, я отправляюсь.
Передай ей, что у меня оперативный выезд.
— Можешь не беспокоиться, — ответил Беглер,
знавший Кэролл. — Я постараюсь обрисовать тебя ге-
роем.
— Только не перегни палку, Джо, Кэролл — тертый
калач. Скажи просто, что выезд связан с нападением.
— Не беспокойся, Том.
Гарри Аткин, владелец клуба «Морские водоросли»,
давно был в приятельских отношениях с полицией. Хотя
его клуб располагался на углу Мейн-стрит в отдаленном
квартале Сикомбо, он всегда хорошо посещался. Если у
богачей появилось желание почтить своим присутствием
трущобы, большую часть вечера они, несомненно, про-
водили в клубе «Морские водоросли», поедая изысканные
блюда, приготовленные из даров моря. Столы сервиро-
вали великолепно сложенные девушки, одежда которых
состояла из узкой полоски ткани, небрежно накинутой
322
на бедра и напоминающей водоросли. Клуб Гарри про-
цветал.
Время от времени, когда Лепски попадал по делам
в Сикомбо, он непременно заглядывал в «Морские водо-
росли», болтал с Гарри, выпивал пару стаканчиков, не
уставая восхищаться девушками.
Около 19 часов 45 минут Лепски вошел в «Морские
водоросли» и спустился вниз по лестнице в огромный
зал, где трое негров наводили блеск к вечернему приему
гостей.
Гарри Аткин, приземистый полный мужчина с ог-
ненно-рыжими волосами, стоял за стойкой бара и читал
газету. Он поднял глаза и широко улыбнулся, узнав в
вошедшем Лепски.
— Том, вас уже не было видно несколько недель.
Как дела?
— Прима, — ответил он. — А как ваши успехи?
— Лучше быть не может. Сегодня предстоит нелег-
кий вечер. Вчера тоже была суматоха.
Гарри взял бутылку «Катти Шак», зная, что это
любимый напиток Лепски, наполнил стакан, бросил лед
и пододвинул стакан по стойке к Лепски.
— Гарри, — начал Лепски, отпив большой гло-
ток. — На тебя поступила жалоба.
Гарри кивнул:
— Я в курсе, Том. Это такая неожиданность для
меня. Ты имеешь в виду эту старую xapiy миссис Аб-
рахамс, не так ли?
— Верно. Именно миссис Абрахамс я имел в виду.
Что произошло, Гарри? Она утверждает, что крошечки
были без водорослей, — Лепски сладострастно скосил
глаза. — Я охотно бы присутствовал при этом, но по-
сетителям нельзя преподносить сюрпризы такого рода.
Это наносит вред вашей репутации.
— Да врет она. Я скажу сейчас, что 'произошло.
В клубе было два богатых любителя выпить. Они сидели
за обедом рядом со столиком, за которым была старуха
со своим дураком мужем. Лу-Лу как раз сервировала
стол, при этом она наклонилась вперед, выставив свой
зад.
Лепски, который знал Лу-Лу и считал, что она самая
привлекательная из всех девушек клуба, кивнул.
323
— Один из пьяных стал стаскивать с Лу-Лу тунику,
и чертовы водоросли упали в суп старой карги!
Гарри фыркнул.
— Тут и началась кутерьма: старуха забилась в ис-
терике, ее муж впервые за многие годы попал в затруд-
нительное положение, а Лу-Лу судорожно прикрывала
свои прелести. В сущности, каждого в клубе это поза-
бавило, кроме старой дуры.
Смеясь до слез, Лепски вытирал глаза.
— Пикантно! Ах, как бы я хотел присутствовать при
этом.
— Вот именно. Я немедленно убрал с глаз Лу-Лу и
постарался погасить злобу старой змеи, но она схватила
своего мужа, поволокла его к выходу и орала, что будет
жаловаться мэру.
— О’кей, Гарри, успокойся. Не ломай на этом го-
лову. Когда я расскажу эту историю нашим парням, они
надорвут животы от хохота. Больше ни одна из девочек
не потеряла своих водорослей?
— К вашему сведению, Том, у меня работают только
порядочные девушки, — ответил Гарри с серьезным вы-
ражением лица. — Последнее, что они теряют, — это
туники.
Лепски рассмеялся:
— Бог мой, Гарри, а что они могут еще потерять?
Он посмотрел на часы, которые показывали девятый
час, и вспомнил, что должен еще что-нибудь купить к
ужину.
— Сделайте одолжение, Гарри. Кэролл испортила
паштет, который готовила к ужину. Может у вас най-
дется что-нибудь.
— Нет проблем, Том, вас я обеспечу настоящей
едой. Как вы смотрите на курицу в соусе из белого вина
с грибами? Вашей дражайшей половине останется только
минут двадцать подержать ее в духовке.
Глаза Лепски заблестели.
— Звучит великолепно.
Когда Гарри поспешно ушел на кухню, Лепски взял
бутылку «Катти Шак».
— Бывают случаи, когда работа в полиции оправ-
дывает себя, — подумал он.
Мягкая рука взяла его за локоть.
— Позвольте мне сделать это, мистер Лепски.
324
Он обернулся и увидел перед собой девушку, вся
одежда которой состояла только из морских водорослей
и высоких сапог.
— Меня зовут Мариан, — проговорила она, взмах-
нув длинными ресницами. — Слышали о Лу-Лу? Это
ужасно, правда?
Лепски открывал и закрывал рот, но слова застряли
у него в горле. Глаза блуждали по изящному велико-
лепному телу.
Улыбаясь, Мариан наполнила стакан, бросила туда
кубик льда и вложила стакан в руку Лепски.
— Мистер Лепски, — сказала она, усаживаясь ря-
дом с ним на высокий табурет, — я считаю, как и все
остальные девушки в клубе, что вы самый красивый коп
в городе. Вы знаете об этом?
Лепски сиял.
«Работа в полиции! — подумал он. — Кто бы не
захотел после таких слов стать копом?»
На другой стороне улицы, очень узкой и прямой,
как раз против клуба «Морские водоросли», находился
дом. В нем были только одно- и двухкомнатные квар-
тиры, которые снимали небогатые люди.
Абе Леви ненавидел пятницы. В этот день он собирал
с жильцов арендную плату. Почти всегда возникали бес-
конечные отговорки и просьбы об отсрочке, но владельцы
дома недвусмысленно дали ему понять: «Никаких побла-
жек и ни при каких обстоятельства. Если съемщик не
платит, вышвырни его». Абе с трудом мог повторить это
требование, у него не поворачивался язык. Он понимал,
что на таких условиях трудно поддерживать с жильцами
хорошие отношения, а он хотел этого всей душой.
— Послушайте, — не уставал объяснять он каждо-
му. — Заплатите, очень прошу вас, очень. Иначе ваша
семья окажется на улице. И я бессилен помочь вам.
Вытрясти арендную плату с такого количества квар-
тирантов было нелегко и требовало немало времени.
Когда он покинул последнюю квартиру, собрав таким
образом, хотя и не без напряжения, деньги, было почти
девять часов вечера. Теперь он должен был вернуться
на первый этаж в свою двухкомнатную квартиру, пере-
считать кассу и поужинать.
325
Леви был коренастый еврей с копной седых волос и
взъерошенной бородкой. Его жизнь была нелегкой.
В юности Леви помогал отцу продавать фрукты с тележ-
ки. Женился он на девушке, которая работала на текс-
тильной фабрике. Как только умерли его родители, он
бросил заниматься торговлей фруктами. Один из друзей
помог ему устроиться на это место, место администра-
тора, что было несомненно лучше, чем таскаться по
улицам с тяжелой тележкой. Два года назад умерла
жена. Детей у них не было. Свои одинокие вечера Леви
проводил у телевизора, а раз в неделю он посещал
еврейский клуб, где ему всегда были рады.
С тяжелым портфелем в руке, который был почти
полностью набит банкнотами и монетами, Леви напра-
вился по длинному темному коридору к дверям своей
квартиры. Две лампы в коридоре не горели.
«Нужно заменить перед ужином», — подумал Леви,
глядя на потолок; он отвечал и за порядок в доме.
Дойдя до квартиры, он открыл дверь ключом и вошел
в гостиную. Рука привычно нашла выключатель, нажала
на него, но свет не зажегся. Леви застонал:
— Чертов предохранитель перегорел!
Это означало, что надо спускаться в подвал.
Абе был очень предусмотрителен и всегда готовил
себя к экстренным ситуациям. На столе в гостиной у
него лежал мощный карманный фонарь. Когда он начал
искать фонарь, кто-то сзади сильно ударил его между
лопатками. Леви пошатнулся, задел животом кресло и
упал, но при падении не выпустил портфель из рук.
Педро Цертес ждал Леви с колотящимся сердцем.
В коридоре он вывернул одну из лампочек, обернул
фольгой, и как только фольга коснулась контакта, в
коридоре и в квартире произошло короткое замыкание.
Педро чувствовал себя уверенно: Фуэнтес сказал, что
старый еврей сразу струсит. В одной руке Педро держал
револьвер, который дал ему Фуэнтес, в другой — кар-
манный фонарик.
— Не двигаться! — прохрипел он, вклю гая фонарик
и направляя его в лицо Леви.
Абе пытался подняться.
— Бросай портфель!
Леви давно уже собирал квартплату, но на него не
нападали.
326
Однажды полицейский сообщил ему:
— Абе, хозяева дома опасаются грабежа и хотят,
чтобы вы носили оружие. Я покажу, как с ним обра-
щаться.
Леви ни разу еще не стрелял из револьвера, но
прекрасно представлял, как это делается: снять с предо-
хранителя, обе руки на рукоятку и нажать курок.
— Портфель! — прокричал Педро из темноты.
Абе сидел прямо, прижимая к себе портфель. При-
щурившись, он смотрел на яркий свет фонарика, но не
видел человека, который кричал на него.
— Вот возьмите, — сказал он и толкнул портфель
в направлении голоса. Тяжелый портфель едва продви-
нулся, буквально на метр по шершавому изношенному
ковру.
Педро смотрел на портфель, чувствуя, как его охва-
тывает ликование. Завтра они с Анитой полетят на са-
молете домой, к отцу. Как обрадуется отец, снова уви-
дев его!
Мысли Педро разбежались, как ртуть. Было огово-
рено, что как только Педро завладеет деньгами, он сразу
же поднимется на второй этаж, где находится одноком-
натная квартира Фуэнтеса. Еврей, без памяти от страха,
наверняка решит, что нападавший выбежал из дома.
Тогда полиция будет прочесывать улицы в поисках че-
ловека с коричневым портфелем. Но тут у Педро воз-
никла новая мысль, а что если он не будет подниматься
к Фуэнтесу, а выбежит на улицу? Кто ему помешает
завладеть всеми деньгами? Надо только заставить замол-
чать этого еврея! Ударить по голове? Ведь сорок две
тысячи долларов! Точно! Ударить! Тогда он сможет спо-
койно выйти на улицу, а Фуэнтес не сможет ничего
изменить.
Когда Педро, дрожа от возбуждения, стал прибли-
жаться к портфелю, направив на него луч фонарика, он
упустил из виду Абе. Рука Абе скользнула в карман
куртки. Он вытащил оружие в тот момент, когда Педро
схватил портфель.
Абе оттянул предохранитель, поднял револьвер и вы-
стрелил. Огненная вспышка и хлопок выстрела в темноте
заставил обоих вздрогнуть. Педро почувствовал, как
обожгло его лицо и щека стала мокрой. Он поднял свой
револьвер и, охваченный паникой, взвел курок. Луч
327
фонарика выхватил из темноты Абе, пытавшегося встать.
Педро почувствовал, как дрожит оружие в его руке.
Прозвучал выстрел, и кровавое пятно медленно распол-
злось между бровями Абе, он дернулся и упал навзничь.
Оглушенный выстрелами, Педро боялся сдвинуться с
места. До его сознания дошла страшная мысль: он убил
еврея! Убил человека! Холодная дрожь пробежала по его
телу. Паника охватила Педро. Он думал только о себе.
Если его схватят, остаток жизни, он, наверняка, прове-
дет в тюрьме за решеткой, как зверь в клетке! С Анитой
все будет покончено, не состоится радостная встреча с
отцом, не будет жаркого солнца на их маленькой ферме.
Он услышал голоса. С шумом открывались двери.
«Фуэнтес! Надо бежать к нему!». Педро схватил порт-
фель левой рукой — в правой он все еще держал ре-
вольвер и вышел из квартиры Абе, чувствуя, как кровь
струится по щеке. Педро из последних сил пытался овла-
деть собой.
Фуэнтес, ожидая Педро у полуоткрытой двери, весь
сжался, услышав выстрелы. Захлопали двери, и он уви-
дел, как жильцы второго этажа ринулись к выходу.
«Проклятый идиот! Провалить такое дело! Боже,
только бы он не убил этого еврея!». Фуэнтес присоеди-
нился к группе жильцов, которые громко кричали, за-
глядывая в лестничный проем.
Педро стоял с залитым кровью лицом и смотрел
вверх. Увидев испуганных людей, он понял, что един-
ственное средство к спасению — бегство из дома. Держа
портфель в руке, он бросился к выходу на улицу.
Лепски взял большую картонную коробку и поставил
ее на стойку бара Гарри.
— Здесь курочка, Том, с грибами. Желаю приятного
аппетита.
Лепски сиял.
— Дружище! Ты даже не представляешь себе, как
удивится Кэролл! Тысячу раз спасибо!
И в этот момент Лепски услышал выстрелы. Он
мгновенно превратился в истого копа и, спрыгнув с та-
бурета, ринулся к выходу. Держа в руке револьвер, он
вылетел на улицу.
Выстрелы вызвали переполох. Завизжав тормозами,
остановились несколько машин. Около дома собралась
328
толпа. Затаив дыхание, все смотрели на двери. Они
распахнулись, и из дома выскочил Педро. Увидев его
лицо, залитое кровью, и револьвер в руке, толпа броси-
лась врассыпную.
Педро помчался изо всех сил. Лепски среагировал
мгновенно. Обогнув остановившиеся машины, начал пре-
следовать Педро. Тот, услышав шум приближающихся
шагов, повернулся и увидел Лепски, который ловко ма-
неврируя в рассыпавшейся толпе, настигал его. Инстинк-
тивно Педро понял, что его преследователь — полицей-
ский. В руке копа было оружие. Обезумев от страха,
Педро выстрелил. Его пуля попала в голову темнокожей
женщины, спешившей укрыться в подъезде одного из
домов.
— Стой, или ты подохнешь! — заорал Лепски.
Педро отскочил в сторону, чтобы перебежать дорогу.
Держа револьвер обеими руками, расставив ноги, Леп-
ски выстрелил. Педро скрючился от захлестнувшей
его резкой боли. С визгом остановилась патрульная по-
лицейская машина. Двое полицейских присоединились к
Лепски.
Фуэнтес торопливо закрыл свою дверь и бросился к
окну. Когда он высунулся из окна, Лепски еще раз
выстрелил в Педро, и Фуэнтес увидел, как потертый
кожаный портфель с сорока двумя тысячами долларов
упал на тело Педро. Револьвер Фуэнтеса отлетел на
несколько метров и теперь валялся в стороне. «Оружие!».
Теперь Фуэнтесу не было никакого дела до Педро. Вся
его надежда были на то, что тот мертв, но оружие!..
Вот уж действительно нужно лишиться последнего
рассудка, чтобы отдать Педро свой револьвер. Как только
копы проверят оружие, след приведет к Фуэнтесу. Ко-
гда-то он служил ночным сторожем на фешенебельной
яхте, владелец которой настоял, чтобы он имел при себе
оружие, и урегулировал этот вопрос с полицией. Фуэн-
тес, увидев револьвер, решил его оставить себе навсегда.
Когда владелец яхты собрался на Багамские острова,
Фуэнтес сообщил ему, что уронил револьвер за борт.
Владелец потребовал, чтобы Фуэнтес заявил о пропаже
в полицию. С этим он отплыл на Багамы. Фуэнтес не
торопился обращаться в полицию, разрешение носить
оружие было действительно еще в течение восьми меся-
цев. До истечения срока он собирался снова побывать в
329
Гаване с деньгами, которые рассчитывал заполучить с
помощью Педро. К черту копов! Но теперь!.. Не пройдет
и несколько часов, как они установят, кому принадлежит
оружие, после чего, несомненно, явятся к нему.
Обливаясь потом, Фуэнтес наблюдал за происходя-
щим внизу. Подъехала еще одна полицейская машина,
потом машина медицинской помощи, сирена которой ог-
лушительно выла на весь квартал.
Охваченный ужасом, Фуэнтес отпрянул от окна. Ему
необходимо скрыться, прежде, чем полиция перевернет
весь дом. Он бросился к шкафу и затолкал в помятый
чемодан несколько вещей. Куда? Он подумал о Мануэле
Торресе, своем друге.
Фуэнтес часто встречался с ним в порту. Они были
из одной деревни, которая располагалась недалеко от
Гаваны, ходили в одну школу. Потом вместе работали
на ферме, выращивали сахарный тростник. Фуэнтес был
уверен, что Мануэль поможет ему.
Бесшумно Фуэнтес дошел до запасного выхода в
конце холла. Внимание всех жильцов было сосредоточено
на холле первого этажа.
Закрыв за собой дверь, Фуэнтес побежал вниз по
пожарной лестнице, а потом быстрыми шагами напра-
вился по узким переулкам в сторону гавани.
Спустя два часа после убийства Леви, сержант Хесс,
полный приземистый коп, руководитель группы из отде-
ла убийств, прибыл к шефу полиции Тареллу.
— Похоже, здесь нападение с целью ограбления, —
доложил он. — Двое убитых. Полагаю, преступник стре-
лял в состоянии паники. Личность убийцы пока не ус-
тановлена. При нем не было никаких документов. Опрос
свидетелей ничего не дал. Он кубинец. Проверка про-
должается. Но от кубинцев трудно добиться информации.
Тарелл был невысокого роста, волосы песочного цве-
та, слегка подернуты сединой. Резкие черты лица, вы-
дающийся вперед подбородок. Он производил впечатле-
ние человека работоспособного и выносливого, которым
На самом деле и был. Настоящий шеф полиции.
— А что с кубинцем?
— Он мог бы ускользнуть. Том прострелил ему лег-
кое. Сейчас этот парень находится в реанимации. У кой-
ки дежурил Ларри.
Ззо
— Установили, кому принадлежит оружие?
— Идет проверка, в любой момент может поступить
сообщение.
— Как пресса?
Хесс скривился.
— Не так уж часто у нас бывает по два убийства в
день.
Пресса вовсю развлекается.
— Этого следовало ожидать. У убийцы взяли отпе-
чатки пальцев?
— Они уже на пути в Вашингтон.
Вошел Беглер.
— Получены сведения. Револьвер принадлежит ку-
бинцу Роберту Фуэнтесу. У него есть разрешение на
ношение оружия. Живет в том доме, где был убит Леви.
Но он не убийца. Фото на разрешении не идентично.
Скоро его доставят сюда.
— Этот Фуэнтес мог продать убийце свое оружие
или сам замешан в убийстве, а может ограблении.
— Именно это пришло и мне в голову, шеф.
Раздался звонок. Беглер снял трубку.
— Оставайтесь на месте, — проговорил он и повер-
нулся к Тареллу. — Фуэнтес скрылся. Никто в доме не
смог сообщить о нем что-нибудь вразумительное, но это
и понятно.
— Я должен его заполучить во что бы то ни ста-
ло, — сказал Тарелл, — исполняйте, Джо.
Беглер, который охотно принялся исполнять приказ,
кивнул:
— Вы его получите, шеф.
Часы показывали начало третьего, когда Анита по-
дошла к рыбацкому боту Мануэля Торреса. Гавань, если
не считать ночных сторожей, была пуста. Сторожа по-
дозрительно глядели вслед Аните, принимая ее за одну
из многочисленных проституток, которые исправно по-
сещают гавань. Анита съежилась, когда увидела, что в
одной из кают горит свет. Она была уверена, что найдет
в этой каюте Фуэнтеса.
Когда она вернулась из отеля и, включив карманный
радиоприемник, села отдохнуть, передавали сводку по-
лицейских новостей, где как раз сообщили подробности
перестрелки.
331
Утром Педро сказал ей, чтобы она после работы
занялась упаковкой вещей.
— Завтра в десять утра мы вылетаем в Гавану. Будь
готова.
Анита обняла мужа, прижав к себе.
— Дорогой, я от чистого сердца желаю, чтобы ни-
чего не случилось, но ты всегда можешь рассчитывать
на меня.
Анита забежала домой в послеобеденный перерыв.
Педро еще не вернулся. Она пыталась отдохнуть, но из
головы не выходил револьвер, который показывал ей
Педро. В мыслях она беспрестанно возвращалась к Фу-
энтесу, который дал мужу револьвер. Педро говорил, что
никакого риска нет. Однако страх Аниты не проходил.
Вернувшись в половине одиннадцатого домой с от-
чаянной надеждой скорого свидания с мужем и найдя
пустую квартиру, она утратила остатки мужества. Из
последних сил Анита стала укладывать вещи в чемоданы.
Она думала, что завтра в это время они уже будут по
дороге к маленькой ферме отца Педро. Но теперь, когда
рядом с ней не было Педро, все для Аниты утратило
смысл. В ожидании Педро Анита включила радиоприем-
ник. И тут она услышала сообщение об убийстве Абе
Леви и Карри Смит, негритянки, случайно оказавшейся
на месте трагедии. Анита окаменела.
Диктор продолжал:
— Полицейский детектив Том Лепски увидел граби-
теля, который пытался скрыться, и после предупрежде-
ния выстрелил в него. Личность грабителя, молодого
кубинца, до настоящего времени не установлена. Тяжело
раненный, он находится под полицейским надзором в
одной из больниц.
Анита зажала рот руками, чтобы сдержать рвавшийся
крик:
— Педро!
— Полиция намерена допросить кубинца по имени
Роберто Фуэнтес, место нахождения которого до насто-
ящего времени установить не удалось. Орудие убийства
принадлежит ему. Предполагают, что он либо одолжил,
либо продал оружие убийце. — После небольшой паузы
диктор продолжал:
— Кому известно, где находится этот человек, про-
сим сообщить в Центральное полицейское управление.
332
Анита выключила радиоприемник.
Скоро полиция узнает, кто Педро и где он прожи-
вает. Копы придут в эту комнатушку, будут допрашивать
ее... Пресса начнет преследовать ее... Она потеряет ра-
боту в отеле... Надо немедленно действовать!
Фуэнтес! Он знает, что полиция разыскивает его.
Теперь он вынужден скрываться. Анита хорошо знала
людей из кубинской общины в Сикомбо, несколько ме-
сяцев она жила среди них. Была знакома с друзьями
Педро. Слышала, как Фуэнтес часто говорил о своем
богатом друге Мануэле Торресе, у которого был рыбац-
кий бот на западном причале.
Мануэль Торрес пользовался большим авторитетом.
Более того, кубинская община считала его крестным
отцом всех кубинцев, проживавших в городе. Его назы-
вали «господином своего слова». Если он говорил, что
может решить проблему, она решалась. Конечно, за свои
хлопоты он брал несколько центов, однако это не удив-
ляло и не волновало ни единого -человека в квартале
Сикомбо.
Если Торрес не рыбачил, он стоял за прилавком на
пирсе и успешно продавал туристам сувениры.
Фуэнтес и Педро сидели за бутылкой дешевого вина.
Анита сидела вместе с ними и слушала, как хвастал
Фуэнтес.
— Мануэль мой друг, — объяснял он Педро. —
Если у меня возникнут трудности, я пойду к нему.
Мануэль мне всегда поможет.
«Мануэль Торрес, прозванный «господином сло-
ва»... — размышляла Анита. — У него я найду Фуэн-
теса».
Больше часа она просидела неподвижно.
«Педро нужно спасти. Ни в коем случае нельзя до-
пустить, чтобы он получил большой срок! Это просто
невозможно!» Анита очень хорошо знала цену дружбы.
Ни Мануэль, ни Фуэнтес не пошевелят пальцем, чтобы
спасти Педро, если не заработают на этом.
Через час напряженных размышлений Алита, нако-
нец, нашла решение. Она медлила, потому что совсем
не была уверена, что удастся осуществить задуманный
план, но другой возможности спасти Педро она не ви-
дела. Она пойдет в гавань к Мануэлю и Фуэнтесу й,
333'
если до них дойдет, какие большие деньги они смогут
получить, они сделают все, чтобы спасти ее мужа.
И вот она стоит перед рыбацким ботом Мануэля и
видит движущуюся тень за занавесками каюты.
Анита внимательно всмотрелась, нашла мелкий ка-
мушек и бросила его в окно каюты, освещенное бра.
Анита ждала. Дверь каюты, наконец, открылась и
на пороге, как тень на стене, обрисовалась фигура ог-
ромного человека.
— Это я... Анита Цертес, — почти прошептала она.
Глава 3
Майк Бенион оплатил такси, доставившее его из
аэропорта Майами к отелю «Сивью». Он ненадолго за-
держался около входа, окинув быстрым привычным
взглядом фасад и украшенные старомодным кованым
железом балконы. И пришел к выводу, что этот отель
скорее всего предназначен для пенсионеров, имеющих
не очень много денег. Ну, да ладно; Майк поднялся по
ступенькам в холл, который украшали карликовые паль-
мы в кадках с поддонами, и прошел к окошку админи-
стратора.
Аккуратно одетый пожилой мужчина с улыбкой по-
здоровался с ним.
— Мистер Ванце ожидает меня, — сказал ему
Майк.
— Мистер Лукас?
— Да.
Брат сказал Майку, что он постоянно должен по-
мнить, что теперь его зовут Тэд Лукас, и что номер в
отеле забронирован на это имя.
— Подождите, пожалуйста, — пожилой мужчина
поднял трубку и что-то невнятно пробормотал, выслушал
ответ и с почтением положил трубку на рычаг.
— Мистер Ванце примет вас, мистер Лукас. Второй
этаж, комната номер два. Ваш номер 12, это на пятом
этаже. Можете оставить чемодан здесь, я прикажу от-
нести его в номер.
Майк на лифте поднялся на второй этаж. Последнее
время он старался экономить свои силы. Даже от не-
большого подъема по лестнице у него возникала резкая
боль в боку. Сегодня был тяжелый день. Вероятно, ви-
ной всему был перелет, да еще этот багаж, который
334
приходилось таскать с места на место весь день. Он
надеялся, что от того смертельного нечто, что его пожи-
рает, завтра останется только воспоминание. Боль при-
ходила и уходила. Выпадали дни, когда она начинала
убеждать себя, что не умрет через несколько месяцев.
Но сегодня в аэропорту боль кинжальным ударом снова
напомнила о себе, и он понял, что все его надежды
напрасны.
Майк постучал в дверь второго номера. Визгливый
голос предложил ему зайти.
Он открыл дверь и прошел в маленькую, бедно об-
ставленную, но уютную комнату, в которой глубокие
старики могли спокойно дожидаться своего последнего
часа.
Лу Бреди сидел в кресле-каталке. Майк увидел пе-
ред собой маленького худого старичка, которому было
где-то под восемьдесят.
Да, грим Бреди был настоящим произведением ис-
кусства, несравнимым с тем, что встречается в обыден-
ной жизни. Пучки седых волос, густые длинные белые
усы, тонкие ноздри, морщинистая кожа накануне вече-
ром полностью ввели в заблуждение даже Мэгги: Бреди
предупредил ее, что она должна приехать в «Сивью»,
где для нее на имя Стеллы Джекс заказан номер, и
спросить мистера Ванце.
Когда Мэгги зашла во второй номер и увидела это-
го старика в кресле-каталке, она, заикаясь, едва выго-
ворила:
— О, прошу извинить! Я, кажется, ошиблась номе-
ром, — и быстро повернулась, чтобы выйти.
На это Бреди своим обычным голосом заявил:
— Входи же поскорей, сердечко, и снимай слипсы.
Мэгги так перепугалась, что не смогла ничего отве-
тить.
Бреди потребовалось немало времени, пока он убедил
девушку, что этот старый калека и есть самая большая
любовь в ее жизни, о чем она постоянно твердила.
Наконец они перешли к делу, и Бреди сообщил ей,
что завтра приезжает человек, который тоже поселится
в этом отеле и которому отводится важное место в
ограблении.
— Мне хотелось бы, чтобы ты осталась в спальне
и внимательно прослушала наш разговор, ты должна
ззз
убедиться, что сможешь работать с этим человеком. Не-
обходимо, чтобы твои впечатления совпали с моими.
Хеддон сказал, что на него можно положиться, но он не
профессионал. У него нет судимостей и он не знает, что
такое тюрьма, а таким любителям я не доверяю. Если
он бросит нас на произвол судьбы, когда станет горячо,
мы сядем... в такую лужу! Прошу, прислушайся к его
голосу и к тому, что он будет говорить. Потом войди,
как бы случайно, и не своди с него глаз. Если он будет
действовать тебе на нервы, проведи рукой по волосам.
Если убедишься, что сможешь с ним работать, скажи об
этом.
Мэгги удивилась:
— Это такая крупная игра, Лу? Я немного волнуюсь.
'У меня нет особого желания загреметь в тюрьму, но
если ты уверен, что все обойдется, тогда я спокойна.
— Ты не попадешь в тюрьму, бэби. Я ведь тоже не
горю желанием попасть туда.
Мэгги погладила его по руке.
— Знаешь что? Мне как-то не приходилось спать с
восьмидесятилетними. Может, попробуем?
Бреди улыбнулся.
— Нет. Мне потребовалось три часа, чтобы соору-
дить это лицо. Ты пустишь насмарку всю мою работу,
так что успокойся.
Стоя у порога, Майк разглядывал старика в каталке.
Обманутый, как Мэгги, Майк подумал: «Мадонна! И этот
заржавевший старый крючок — тот человек, с которым
мне предстоит иметь дело...»
Пока Майк стоял и разглядывал Бреди, тот, в свою
очередь, смотрел на него холодными внимательными гла-
зами. Потом Бреди медленно расслабился: «А в нем
что-то есть, — подумал Бреди. — Не только твердость,
необходимая для такого дела, но и дисциплина. Каждая
клеточка его тела словно излучает порядок. Хеддон ска-
зал, что он служит в армии. Нет, это не тот человек,
у которого могут сдать нервы, нет.»
Впавшие глаза вошедшего беспокоили Бреди, однако
решительный рот и упрямый подбородок сглаживали этот
недостаток.
— Меня зовут Майк Бенион, — проговорил мужчи-
на, — а вы — мистер Ванце?
336
— Входите и садитесь, — предложил Бреди. Он до-
ждался, пока Майк закроет дверь и усядется в кресло
рядом. — Итак, вы Майк Бенион, — заговорил он стар-
ческим голосом. — Расскажите о себе.
— Я здесь для того, чтобы получить задание. Вам
нс нужно знать обо мне ничего, так же, как и мне о
вас. О каком задании идет речь?
Ответ понравился Бреди. «Настоящий солдат, кото-
рый воспринимает все серьезно», — подумал он, но ре-
шил продолжить испытание.
— Мне сказали, что вы хороший стрелок. Насколько
хорошо вы стреляете?
— А как насчет того, чтобы прекратить болтов-
ню? — спросил Майк. — И скажите тому, кто находит-
ся в спальне, чтобы он вышел. Давайте поговорим от-
крыто.
Мэгги появилась из соседней комнаты, остановилась,
чтобы разглядеть Майка, и захлопала в ладоши:
— Какой великолепный образчик современного муж-
чины! — воскликнула она.
Бреди улыбнулся, когда увидел, как Майк уставился
на Мэгги.
— Давайте что-нибудь выпьем, — предложил он,
вставая с кресла-каталки. Потянувшись, он пошел к
маленькому бару на колесах.
— Это Мэгги, она работает вместе с нами. Что вы
предпочитаете, Майк?
Ошарашенный внезапной бодростью старого калеки
и потрясенный видом Мэгги, Майк только смотрел с
открытым ртом. Он никак не мог прийти в себя, но
наконец, сбросив усилием воли оцепенение, встал.
— Виски? — спросил Бреди.
— Что это, черт возьми... что все это значит? —
потребовал объяснений Майк.
— Возьмите виски, Майк, — предложил Бреди и
налил приличную порцию. — Мэгги, тебе лучше воз-
держаться. Мне известно, что виски рассеивает твое вни-
мание. Подай стакан Майку, и я пока что разведу для
себя.
Мэгги схватила стакан и направилась к Майку.
Он взял стакан и подумал, что еще ни разу не
встречал такой роскошной женщины. Его мысли опять
337
пришли в беспорядок. Потом он увидел, что Бреди снова
указывает ему на кресло, и сел.
— О’кей, Майк. Мне очень жаль, что пришлось разы-
грать тебя, но я должен был убедиться, что ты абсолютно
надежный человек, — объяснил Бреди, усевшись в крес-
ло-каталку. — Я убедился, а ты? — обратился он к
Мэгги.
Мэгги вздохнула.
— Да, конечно. Он же полон сил!
Бреди улыбнулся.
— К Мэгги вам придется привыкать; мне тоже по-
надобилось некоторое время, чтобы привыкнуть.
Между тем Майк оправился от шока и смог перева-
рить то огромное впечатление, которое произвела на него
Мэгги.
— Мистер Ванце, — обратился он к Бреди в чисто
военном тоне, — я спросил вас, каков характер задания?
Мэгги тихо простонала.
— Какой великолепный голос, — проговорила она,
хлопая ресницами.
— Мэгги, может, ты все же успокоишься? — спро-
сил, нахмурившись, Бреди, и, повернувшись к Майку,
продолжал:
— Речь идет о следующем. Я играю роль инвалида,
Мэгги — моей сиделки, вы — моего личного шофера. —
Бреди остановился и спросил Майка: — У вас есть
форма?
— Да, есть.
— Хорошо, итак, о плане.
Следующие двадцать минут Бреди излагал план ог-
рабления отеля.
— Вам надо будет устранить вахтеров, если они
появятся. Для этого у нас приготовлен пистолет с ане-
стезирующими стрелами, — сказал Бреди и подал знак
Мэгги. Она прошла в спальню и вернулась с пистолетом.
— Промах исключается, — продолжал Бреди, пока
Майк изучал пистолет. — Стрела не представляет ни-
какой серьезной опасности, никто не будет убит и никто
не умрет. Главное — попасть точно в затылок, и человек
заснет на время. Это вся ваша работа. После этого вы
поможете мне выгрузить кассеты из сейфа, а потом
получите 50 тысяч долларов.
Майк кивнул.
338
— Прекрасно. Вы спрашиваете меня, хорошо ли я
стреляю. Вопрос законный, коль речь идет о пятидесяти
тысячах долларов.
Он оглядел комнату.
— Картина на стене, — указал он на произведение
какого-то импрессиониста, выполненное в поблекших то-
нах. Картина висела метрах в шести от Майка. — Юно-
ша слева, точнее его правый глаз. Понятно?
Бреди и Мэгги одновременно повернулись и посмо-
трели на картину. Они впервые заметили ее.
Майк поднял пистолет. Его движения были быстрыми
и уверенными. Раздался тихий щелчок.
— Теперь посмотрите, — предложил он.
Бреди слез с кресла-каталки, прошел через всю ком-
нату и стал внимательно разглядывать картину. В правом
глазу юноши торчала стрела.
Часы показывали 11.40. Кельнеры носились вокруг
бассейна с подносами, едва успевая подставлять стаканы
под щелкающие пальцы богатых клиентов, разваливших-
ся в шезлонгах... За кельнерами следовали хорошо обу-
ченные бои, их подносы ломились от лакомств.
Уилбур Уорентон отплавал утренний час и сейчас
отдыхал. Рядом с ним сидела его жена в бикини. Мария,
скучая, читала роман. Она плавала только вечером, обе-
регая тщательно сделанный с утра макияж и красиво
уложенные волосы.
Уилбур выпил вторую порцию виски и сейчас чув-
ствовал себя расслабленным. До сего времени медовый
месяц этой пары проходил вполне успешно. Отель пре-
доставил все, что обещал. Сервис был во всех отноше-
ниях безупречен, а кухня отеля могла соперничать с
трехзвездными отелями и ресторанами Парижа. Единич-
ные, почти незаметные облачка стали поводом для уси-
ливающихся упреков со стороны Марии. Избалованная
донельзя, она относилась к тому типу женщин, которые
постоянно находят во всем какие-нибудь недостатки, да-
же если им предлагают самое лучшее. Сейчас она жа-
ловалась мужу на то, что отель заселен одними стари-
ками.
Уилбур в который раз напоминал ей, что «Спениш
Бей» — самый дорогой и самый лучший отель в мире.
339
И, естественно, только люди в годах могут позволить
себе проживать в таком отеле.
— Нам повезло, дорогая, что все счета оплачивает
мой отец, иначе мы едва ли смогли бы находиться здесь.
Мария фыркнула.
— Такое впечатление, будто живешь на кладбище.
— Мы в любое время можем перебраться в другое
место. Тебе что, очень этого хочется? Мы могли бы
переехать в «Ривадж»: там много молодежи.
— В «Ривадж»? Ты что, с ума сошел? Это же тру-
щоба!
Уилбур посмотрел на часы и поднялся.
— Мне нужно позвонить отцу.
Мария нахмурилась.
— Ради бога, не делай этого! Или ты обязан звонить
ему каждый день?
— Он любит поболтать. Я ненадолго.
Когда Уилбур ушел, Мария, пожав плечами, снова
уткнулась в роман.
На самом деле Уилбур тоже любил поболтать с от-
цом. Он знал, что старик всегда рад сообщить ему о
текущих делах фирмы. Он понимал, что отец очень
одинок и мечтает о том, чтобы сын снова вернулся в
Даллас, подарил ему внуков. Уилбур испытывал нелов-
кость,' когда сообщал Марии, что отец купил для нее в
Далласе полностью меблированный дом вместе с прислу-
гой, двумя автомобилями, плавательным бассейном и
небольшим парком для прогулок — короче говоря, со
всем, что может купить за деньги нефтяной магнат.
— Кого, интересно, потянет жить в такую дыру, как
Даллас? — спросила она ворчливо. — После медового
месяца я хочу поехать в Парйж и Венецию.
— Я же буду работать в Далласе, Мария, — терпе-
ливо объяснял ей Уилбур. — Там тебе понравится. Я ви-
дел особняк. Он действительно хорош. А позднее мы
сможем съездить в Париж.
Мария неодобрительно посмотрела на Уилбура и ни-
чего не ответила.
Поднявшись на лифте в свои апартаменты, Уилбур
прошел в гостиную и попросил соединить его с Далласом.
— Здравствуй, сын! — услышал он через минуту
традиционное приветствие отца. Казалось, бас Уоренто-
иа-старшего гремит в телефонном проводе. — Как дела?
340
— Отлично папа. А у тебя?
— Дела и еще раз дела. Я продал пакет акций
довольно выгодно для себя. Обедал с двумя арабами:
крупные звери там, у себя, но мелкие твари для таких,
как я. Хотят заключить контракт. Если они согласятся
на мои условия, будет неплохая прибыль.
— Я рад, папа.
— А как же, старый хрыч не так уж плох, есть еще
порох в пороховницах. — Сайлс немного помолчал и
спросил: — Как себя чувствует твоя жена? — Он редко
называл Марию по имени.
— Отлично, папа.
— Уже беременна?
Уилбур натянуто улыбнулся.
— Дай нам время, папа. Марии хотелось бы немного
посмотреть мир. Дети никуда не уйдут.
Уилбур слушал, как отец что-то неодобрительно про-
бурчал.
— Не откладывайте в долгий ящик, сын. Я не ста-
новлюсь день ото дня моложе. Когда ты вернешься?
— Примерно через две недели.
— Я подыскал для тебя исключительно интересное
дело. Мне очень хотелось, чтобы ты часть работы взял
на себя, сын. Ты говорил жене об особняке? Я его
внимательно осмотрел. Это сказочно красивый дом.
— Понятно, папа. Конечно, я сообщил ей об этом. —
Уилбур постарался придать голосу легкость и непринуж-
денность. — Она в восторге.
Снова послышалось неразборчивое ворчание.
— Она и должна быть в восторге. Ведь дом обошелся
в три миллиона.
Последовала долгая пауза.
— Ну, всего хорошего, сын. Меня в любой момент
могут вызвать на заседание наблюдательного совета, ты
скоро тоже будешь работать в нем вместе со мной. До
встречи, сын. Береги себя, — с этими словами Сайлс
повесил трубку.
Анита продолжала убирать в ванной Марии, когда
вернулся Уилбур. Она поняла, что Уилбур разговаривает
с отцом и стала подслушивать, осторожно приоткрыв
дверь. Никаких новых сведений, кроме того, что и так
было хорошо известно персоналу в отеле, она не получила.
341
Сердечный тон Уилбура говорил об отличных отноше-
ниях с отцом. Трудно было поверить, но это оставалось
фактом — неслыханно богатый Сайлс Уорентон и его
сын очень любят друг друга. Один из кубинцев-кельне-
ров, обслуживающих апартаменты, сообщил Аните, что
старик очень хочет иметь внуков. А богатая, легкомыс-
ленная жена его сына и слушать не хочет об этом. Они
как-то спорили в спальне. Она слишком эгоистична,
чтобы заводить детей. Сыну достанется нефтяная импе-
рия — он будет стоить миллиарды, когда подохнет ста-
рик. Вот о чем рассказал ей кельнер.
Анита потеряла сон. Она провела несколько часов в
душной каюте рыбацкого бота Мануэля Торреса. Снача-
ла она умоляла Фуэнтеса помочь Педро. Он только
пожимал плечами.
— Ну, что я могу сделать?! Ты что, не понимаешь,
что меня разыскивают копы! — в конце концов его
визгливый голос сорвался на крик. — Если бы у меня
были деньги, я бы вернулся в Гавану, а теперь я прочно
здесь увяз.
— Успокойся, — вмешался Мануэль. — Здесь ты в
безопасности, я не привык бросать своих друзей в беде.
— А мой муж не ваш друг? — поинтересовалась
Анита.
— Это его друг, — Мануэль кивнул в сторону Фу-
энтеса, — но не мой.
Фуэнтес в отчаянии замахал руками.
— Я вообще ничего не могу сделать! Разве вы не
понимаете? Он в руках копов и ранен! Ну, чем же я
могу помочь?
С горящими глазами Анита склонилась к лицам си-
дящих мужчин и выложила им свой план.
Они слушали внимательно, потом Фуэнтес неожи-
данно прервал ее:
— Это бред собачий! Ты, похоже, перепила! —
взорвался он. — Иди отсюда и не смей показываться
здесь! Ты просто сумасшедшая.
Мануэль успокаивающе положил руку на плечо Фу-
энтеса.
— Я считаю, что дело не настолько безнадежное, —
сказал он. — Давайте еще раз все обсудим. Не горячись.
— Бессмыслица!
342
— Если дело идет о пяти миллионах долларов, для
меня это не может быть бессмыслицей.
Анита внимательно следила за мужчинами. Она го-
товилась их убедить. Фуэнтес был неисправимо глуп, но
Мануэль уже клюнул на приманку. Анита внимательно
вглядывалась в него: высокий, сильный, с торчащими
черными клочками усов над верхней губой, абсолютно
лысая голова и маленькие злые глаза... Если бы только
он согласился, Анита была уверена, что тогда их ждет
удача.
Мануэль посмотрел на женщину.
— Насколько правильно я понял, — проговорил
он, — ваш план такой: проникнуть в апартаменты, за-
хватить Уорентона и его жену, а потом держать их там
до выкупа, так?
— Да, это мой план, — спокойно ответила Ани-
та. — Уорентон стоит миллиарды. Отец очень любит
его. Выкуп в пять миллионов за горячо любимого сына
ничего для него не значит!
— А как ты проникнешь в отель? — спросил Ма-
нуэль.
— Я же сказал, что она сумасшедшая! — закричал
Фуэнтес со злостью. — Я знаю отель. У них там целый
сторожевой пост! Проникнуть в апартаменты?! Да это
чистейший бред!
Мануэль погладил Фуэнтеса по плечу.
— Друг мой, я прошу тебя, успокойся. Давай раз-
беремся. Все же пять миллионов долларов. Подумай
только, что это означает.
Он посмотрел на Аниту и снова спросил:
— Так как же мы сумеем проникнуть в отель?
— Я проведу, — сказала Анита. — Я работаю в
отеле горничной и знаю, как попасть в апартаменты,
чтобы ни стража, ни детективы нас не заметили. Это я
беру на себя.
Она повернулась к Фуэнтесу.
— Тебя разыскивает полиция. Ты что, намерен не-
сяцами отсиживаться здесь? Тебе не приходило в голову,
что, находясь в отеле, в апартаментах Уорентона, ты
можешь попросить для себя абсолютно все: еду, выпивку,
сигареты ... Все, что отель может тебе дать, все, потому,
что ты держишь Уорентонов в качестве заложников? Как
только мы получим выкуп, стоит вернуться на родину..
343
Фуэнтес буквально пожирал ее глазами, потом нерв-
но взглянул на Мануэля.
— Да. Вполне возможно. Но ты уверена, что смо-
жешь провести нас в апартаменты Уорентонов?
Анита расслабилась. Итак, еще одна рыбка клюнула.
— Смогу, — ответила она. — У меня есть ключи-
дубликаты от служебного входа и апартаментов.
— Это правда? — резко спросил Мануэль. — Отку-
да они у тебя?
Как-то Педро сказал ей: «Надо сделать дубликаты
ключей от отеля, вдруг в какой-то момент они понадо-
бятся». И он объяснил ей, как при помощи воска снять
слепки. Потом Педро сделал по слепкам ключи, а Анита
проверила их.
— Это не ваше дело, — резко ответила она на во-
прос Мануэля. — Сейчас они у меня.
Фуэнтес бросил взгляд на Мануэля.
— Что ты скажешь?
— Мне это подходит. Но нам потребуется третий,
трудно предугадать, сколько придется пробыть в отеле...
Один будет сторожить заложников, другой куда-то отой-
дет, это опасно. Нам нужен третий.
— Я буду третьей, — решительно проговорила Анита.
Мануэль покачал головой.
— Нет, будет гораздо лучше, если вы не станете в
это вмешиваться.
— Рано или поздно, — Анита вздохнула, — но по-
лиция установит личность Педро. Тогда меня задержат
и я потеряю работу. Если такое случится, у вас не будет
ни малейшего шанса попасть в отель. Надо торопиться.
Мануэль после недолгого молчания кивнул головой.
— Эта женщина рассуждает вполне разумно, — ска-
зал он, обращаясь к Фуэнтесу. — Мне нужно время,
чтобы обдумать детали вашего плана, миссис Цертес.
Приходите завтра вечером, тогда я окончательно дам
ответ, беремся ли мы за это дело.
— Но это крайний срок.
— Завтра вечером. Все будет решено точно.
«Мануэль запутался в расставленных сетях», — по-
думала Анита, и посмотрела ему прямо в глаза.
— А теперь послушайте. Я проведу вас в апарта-
менты только при одном условии.
Мужчины подозрительно уставились на Аниту.
344
— Что это за условие? — спросил Мануэль.
— Мне не нужны деньги, которые вы получите как
выкуп. Все, что даст вам старик, вы сможете разделить
между собой. Но в требовании о выкупе должно быть
основное условие: освободить Педро и гарантировать его
отъезд, чтобы он смог вместе с нами отправиться в
Гавану. Если вы не согласитесь с этим требованием, я
не впущу вас в апартаменты.
Фуэнтес снова взорвался.
— Я же говорил, что она сумасшедшая, — закричал
он Мануэлю. — Педро ранен! Он, может быть, уже при
смерти! Копы ни за что и никогда не освободят его! Он
совершил два убийства! Это же бред!
— Заткни пасть! — заорал Мануэль, потеряв тер-
пение. — Итак, миссис Цертес, это очень тяжелое ус-
ловие, но оно выполнимо. Как только мы захватим отель
и будем держать его под контролем, это условие станет
выполнимым. Я обещаю, что сделаю все возможное,
чтобы ваш муж отправился вместе с нами в Гавану.
Я человек слова. Меня называют «господином своего
слова». Вот мое слово, хотя его нелегко будет сдержать.
— Мануэль Торрес! — сказала Анита, холодно и
твердо глядя ему в глаза, — я не так глупа. У меня
только одна цель — снова рядом с собой видеть свет
моей жизни... моего мужа. Если наступит такой момент,
когда я пойму, что Педро не освободят, я прикончу эту
богатую стерву и убью ее мужа. Полицейские могут не
поверить вашим словам, но, если об этом скажу я сама,
то они уж точно поверят.
Мануэль озадаченно смотрел на нее.
«Да, — подумал он. — У этой женщины железная
воля».
Мануэль не мог не восхищаться Анитой, он открыто
любовался ею в этот момент. Не было никакого сомне-
ния — она не шутила.
Пристально посмотрев женщине в глаза, он кивнул.
Сталь в голосе Аниты убедила его.
— Да, это может подействовать. Приходите завтра
вечером. У меня много связей и можно будет все под-
робно разведать. Сначала необходимо точно знать, в
каком состоянии находится ваш муж. Это не проблема.
Завтра вечером, после работы, мы обсудим, что следует
делать.
343
Уставшая Анита встала. Душа ее ликовала. Мануэль
тотчас поднялся, заслонив все вокруг своим огромным
телом, и протянул ей руку.
— Ты хорошая и верная жена, а также прекрасный
человек, — сказал он Аните. — Я думаю, что мы хо-
рошо поработаем вместе.
Когда Анита вышла, Фуэнтес выпалил:
— Она же сумасшедшая!
Мануэль посмотрел на него и покачал головой.
— Нет. Она любит. Если женщина любит по-насто-
ящему, она сильнее мужчины. А теперь давай спать.
Клод Превин уже два года был администратором в
отеле «Спениш Бей». Он работал только днем: встречал
вновь прибывших, размещал их в апартаментах или
павильонах, составляя счета. Превину — красивому, вы-
сокому и худощавому мужчине — было 35 лет. Он на-
чинал свою карьеру в отеле «Георг V» в Париже, в
должности метрдотеля. По совету своего отца, — хозяи-
на второсортного ресторана — он добился должности
администратора в отеле «Спениш Бей». Владелец отеля
Жак Дюлон был весьма им доволен. Казалось, будущее
Превина было обеспечено.
В этот жаркий солнечный день Превин находился у
стойки администратора и обозревал просторный холл, в
котором сидели несколько постояльцев. Они беседовали
и потягивали слегка запоздавший утренний коктейль. Он
прислушался к праздной болтовне этих богатых стариков
и с тоской вспоминал «Георг V». Уж там-то непременно
что-нибудь случалось. Здесь жили в основном люди пре-
клонного возраста, которые предъявляли ко всему очень
высокие требования, но, тем не менее, довольствовались
едой, напитками и болтовней.
«Эти супербогатые старики, — размышлял Пре-
вин, — все такие скучные, просто смертельно скучные
люди, но без них не было бы роскошного отеля».
Перед Превином вдруг возникло весьма интересное
видение в белом. Он на секунду закрыл глаза, потому
что увидел нечто такое, во что просто не мог поверить.
Перед ним стояла настоящая красавица. Такую волну-
ющую, пикантную женщину он видел впервые в жизни.
Мэгги Шульц в форме медсестры, в колпаке, полно-
стью, вплоть до последнего завитка, закрывавшем ее
346
знаменитые золотистые волосы, с огромными сияющими
глазами, показалась Превину лучше любой красотки на
развороте приложения к журналу «Плейбой».
Мэгги рассматривала этого представительного муж-
чину, прекрасно сознавая впечатление, произведенное на
него ее внешностью.
— Мистер Корнелий Ванце забронировал номер, —
проговорила она скромно.
Несколько секунд Превин только смотрел на нее,
потом встрепенулся и склонил голову. Если на свете и
была женщина, с которой он страстно мечтал переспать,
то сейчас она, несомненно, стояла перед ним.
— Мистер Ванце, само собой разумеется, — сказал
он смущенно, — павильон номер 3.
— Ну да. Он там, перед дверью, в машине. К со-
жалению, сам он передвигаться не может. Он поручил
мне сообщить о его прибытии. Я его сиделка, Стелла
Джекс.
Она одарила администратора самой неотразимой из
своих улыбок.
— Что я должна делать?
Превин, почти загипнотизированный ее улыбкой,
щелкнул пальцами. Как по волшебству, появились два
боя.
— Если вы, мисс Джекс, хотите зарегистрировать
прибытие вместо мистера Ванце, пожалуйста, потом вас
проводят к павильону.
Мэгги расцисалась в книге прибывающих, подарила
Превину соблазнительную улыбку и последовала за боя-
ми к ожидавшему ее «роллсу».
Превин глубоко вздохнул. Что за женщина! У него
даже дух захватило, он, не отрываясь, смотрел, как она
шла через холл, грациозно покачивая бедрами.
Голос по-французски спросил:
— Кто она, Клод?
Клод Превин виновато вздрогнул и повернулся к
говорившему:
— Доброе утро, мистер Дюлон, — весь вид Пре-
вина, его низко склоненная голова отражали глубокое
почтение, которое он испытывал по отношению к вла-
дельцу отеля.
Жаку Дюлону, владельцу отеля, еще не было пяти-
десяти. Высокий, незаурядной внешности, с каким-то
347
неуловимым тонким шармом, он представлял собой об-
разец настоящего француза. Однако за этим, изяществом
скрывалось неутомимое трудолюбие, вызывающее удив-
ление у персонала и гостей «Спениш Бей». Он не терпел
прохладного отношения к своим обязанностям, небреж-
ного обслуживания. Создав лучший в мире отель, Дюлон
стремился к тому, чтобы отель этот и оставался лучшим.
И хотя в отеле трудились люди только самой высокой
квалификации, он постоянно контролировал их работу.
Каждое утро в 9.30 он выходил из своего кабинета
и, улыбаясь приятной улыбкой, осматривал все отделе-
ния отеля, его острый глаз мгновенно выискивал малей-
шие недостатки. Осмотр начинался с прачечной, где Дю-
лон перекидывался несколькими словами с работающими
женщинами, уважавшими его безмерно. Потом спускался
в винный подвал, беседовал с его смотрителем. Смотри-
теля Дюлон привез из Франции. Затем обходил три
ресторана, обсуждая ежедневное меню с метрдотелями.
Потом шел на кухню, разговаривал с шеф-поваром, од-
новременно бросая беглый взгляд вокруг, улыбаясь по-
варятам, но всегда и все контролировал.
Утренний ритуал требовал времени. И, наконец, он по-
являлся в холле, где с французским акцентом, подчер-
кнуто любезно, беседовал с гостями, всегда очаровывая
их с первого взгляда и вызывая восторженные отзывы.
Он подошел к стойке и снова спросил:
— Кто это был?
— Только что прибыл мистер Корнелий Ванце,
мосье. С ним его сиделка.
— Ах, да. (Мистер Ванце — калека.
Дюлон улыбнулся:
— Он знает, как выбирать сиделок.
Превин склонил голову.
— Кажется, да, мосье.
Дюлон кивнул головой и прошел на террасу, где,
останавливаясь почти на каждом шагу, перекинулся не-
сколькими словами с присутствующими стариками. По-
том направился дальше к другим гостям отеля, которые
сейчас плавали в бассейне.
Бреди, Мэгги и Майк осмотрелись вокруг и улыба-
лись, глядя друг на друга. Они только что подъехали к
своему павильону-люксу.
348
Бои ушли. Предложение помочь выгрузить чемоданы
Мэгги отклонила. У входа в павильон их ждали две
бутылки шампанского в ведре, наполненном кубиками
льда, цветы и огромная корзина с разными фруктами.
— Просто шикарно, — сказал Бреди. — Мне нра-
вится нечто в этом роде. Жить в роскоши за чужой счет.
Майк, открой-ка одну бутылку шампанского, будем
пользоваться этой лавочкой, пока есть возможность.
Мэгги пошла обследовать павильон, в котором обна-
ружила три спальни, три ванных комнаты и крошечную
кухню.
В тот момент, когда Майк открыл шампанское, Мэгги
вернулась в комнату.
— Боже! Какой супер! Шик, просто шик! — крик-
нула она, — вы только взгляните!
— Это лучший отель в мире, — сказал Бреди, под-
нимая бокал. — Давайте чокнемся. — Потом, потягивая
шампанское, продолжал:
— Мэгги, нам нельзя терять ни минуты. Я хотел
бы, чтобы ты прошлась по отелю. Свое задание ты
знаешь. Нам необходимо разведать, где находится сейф.
— Один узелок я уже завязала. Администратор, ко-
торый принимает приезжих, совершенно ошалел, увидев
меня. Если мне удастся минут десять побыть с ним
наедине, я расколю его.
— Тогда постарайся застать его одного.
Анита по сходням поднялась на рыбацкий бот Ма-
нуэля. Она видела очертания его фигуры в свете иллю-
минатора передней каюты. Он уже ждал ее и поднял в
знак приветствия руку, когда она показалась на пороге.
В душной каюте ходил из угла в угол Фуэнтес и
нервно грыз ногти. Анита опустилась на скамью и по-
ложила руки на засаленный стол. Здесь обычно обедал
Мануэль.
— Я приступил к организации дела, — сообщил Ма-
нуэль, усаживаясь против Аниты. — Прежде всего, у
меня есть информация о твоем муже. Он еще находится
без сознания. Ему обеспечили прекрасный уход. Тебе
нет необходимости волноваться за него.
Анита сжала руки в кулак и закрыла лицо. Мануэль,
который внимательно наблюдал за ней, снова удивился
349
ее глубокому чувству самоотверженности и любви к глу-
пому и потерянному человеку.
— Полиция пытается установить его личность, —
продолжал Мануэль. — Но она наткнулась на стену
молчания. Я предупредил наших людей, чтобы они не
давали полиции никаких показаний. Педро, придя в
сознание, тоже, скорее всего, будет молчать. Так что
положение обнадеживающее. Теперь у нас есть время,
чтобы осуществить твой план.
Анита с надеждой посмотрела на Мануэля.
— Мой муж выживет?
— Да. Один из санитаров в больнице — мой хоро-
ший приятель. Он говорит, что Педро тяжело ранен,
однако у него есть шанс выкарабкаться.
По лицу Аниты покатились слезы. Она нетерпеливо
стерла их.
— Итак?...
— Мы должны еще немного подождать, чтобы Педро
был в состоянии выдержать такую поездку. Было бы
абсолютным безумием спешить в такой ситуации. Если
мы слишком рано вызволим его из рук полиции, он
может не выдержать, — спокойно проговорил Ману-
эль. — Он... — Мануэль помолчал. — Ты понимаешь?
Я думаю не только о деньгах, но и о твоем муже.
Анита кивнула.
— Вот и хорошо. Я очень много думал об этом. Мы
должны прибегнуть к шантажу, причем настолько силь-
ному, чтобы полиция выдала нам Педро.
— Шантаж? — Анита растерянно посмотрела на
Мануэля. — Какой шантаж? Я не понимаю...
— Отец Уорентона, конечно, заплатит нам пять
миллионов — это для него пустяки, но освободить Пед-
ро — значительно более сложная проблема. Думаю, что
полиция окажет сопротивление, поэтому необходимо
прибегнуть к шантажу.
— Какой шантаж? Ничего не понимаю.
— «Спениш Бей» — самый фешенебельный отель в
мире. Для туристов он символ престижа, даже если они
не живут в отеле, они стремятся показать, что бывают
в нем довольно часто. Если их спрашивают, обедали ли
они в «Спениш Бей», они просто обязаны ответить ут-
вердительно, если не хотят подорвать свою репутацию.
Особенно заражены снобизмом богатые леди. У меня есть
350
приятель, который работает в муниципалитете. Он гово-
рил мне, что доходы города сократились бы в два раза,
если бы не было «Спениш Бей». Владелец отеля —
Дюлон. Он близкий друг нашего мэра. Когда Дюлон
узнает, что в отеле спрятана мощная бомба, которая
взорвется, если мэр и полиция нс отпустят Педро, то
сделает все возможное, чтобы выполнить наше требова-
ние. Мы должны дать понять, что если бомба взорвется
в отеле, она нанесет такой ущерб, что выведет его из
строя на несколько месяцев.
— А если мэр и полиция поймут, что ты блефуешь,
что тогда? — спросила Анита.
Мануэль злобно улыбнулся.
— Я никогда не блефую. Всегда говорю серьезно, а
твоя задача — найти надежное место в отеле, где можно
спрятать бомбу.
Анита широко раскрыла глаза.
— У тебя есть бомба?
Мануэль кивнул.
— Через несколько дней в моих руках будут нахо-
диться две бомбы. У меня много благородных друзей.
Я разговаривал с одним парнем, если бы не я, он отсидел
бы в тюрьме тридцать лет. Он эксперт по взрывчатым
веществам. В данный момент он изготовил уже одну
бомбу и делает вторую. О первой даже нечего и говорить.
Большого ущерба она не нанесет, разве что вылетит пара
стекол. Вторая может принести тяжелые разрушения.
После того, как займем отель, останется нажать только
одну из двух кнопок. Как только взорвется маленькая
бомба, Дюлон поймет, что я не блефую. Стоит нажать
вторую кнопку и отель выйдет из строя на несколько
недель.
Анита раскраснелась от возбуждения.
— План просто великолепный! Ты действительно
«господин своего слова»! А где я должна спрятать бомбу?
— Неплохой вопрос. Маленькую бомбу надо спря-
тать в холле отеля. Она не настолько мощная, чтобы
кого-нибудь покалечить или убить, но от нее будет до-
статочно много шума, кроме того, что вылетят стекла.
— А большую бомбу?
— Об этом я много думал. Я рассуждаю так: где,
собственно, находится сердце отеля. Без чего отель не
может существовать? Кухня! Если мы пригрозим, что
3S1
взорвем кухню, Дюлон поймет, что его прекрасный отель
в опасности. Итак, большую бомбу ты спрячешь в са-
мом-самом надежном месте — на кухне.
— Да, но это будет не так просто сделать. Там
постоянно кто-нибудь находится, и днем и ночью. Кухня
никогда не прекращает работать.
— Если тебе так нужен твой муж, ты должна спря-
тать бомбу. У нас есть время. Подумай над этим осно-
вательно. Я не вижу другой возможности освободить
Педро. Это, пожалуй, единственный путь.
Анита, некоторое время сидевшая неподвижно, на-
конец кивнула и встала.
— Я найду такое место, — сказала она. — Ты ум-
ный человек.
Она положила руку на плечо Мануэля.
— Большое спасибо.
Когда Анита ушла, Фуэнтес завопил:
— Кого волнует эта рогатая скотина Педро? Пять
миллионов долларов! К черту план с бомбами! Она же
сумасшедшая!
— Мы сделаем, как задумали, и Педро уйдет с на-
ми, — холодно сказал Мануэль. — Я дал ей слово, и
это — окончательно.
— Не горячись, — проговорил Фуэнтес. — Ты толь-
ко подумай, ну кому захочется иметь дело с бомбами.
Разве ты не видишь?
— В таком случае иди, мой друг. Иди в гавань и
пусть тебя там схватит полиция. Или ты работаешь
вместе со мной и делаешь то, что я говорю, или ты
можешь уходить.
Фуэнтес некоторое время молчал. Он понял, что у
него не такой уж большой выбор. Ничего не оставалось,
как согласиться с предложением Мануэля.
— Я буду работать с тобой, — сказал он через силу,
повернувшись к Мануэлю.
Мануэль наклонился к Фуэнтесу и похлопал его по
плечу.
— Прекрасно сказано. За это надо выпить.
Его холодные маленькие глаза недружелюбно смот-
рели на Фуэнтеса.
— И помни. Если я пью с человеком, который го-
ворил со мной о деле, значит, договор заключен и ты
обязан его выполнять.
352
Они посмотрели друг другу в глаза, и Фуэнтес на-
тянуто улыбнулся.
— Договорились, — сказал он.
Восемь полицейских детективов Парадиз-Сити и еще
шесть детективов, присланных из Майами, прочесывали
Сикомбо в поисках Фуэнтеса. У них была также фото-
графия Педро, лежащего на больничной койке без со-
знания. Никто его не знал. Никто никогда не видел его.
Точно так же, как ни один человек не видел и не знал
Фуэнтеса. Наказ Мануэля действовал. Кубинские рабо-
чие выполняли указание Мануэля, а он предупредил,
что у любого, кто будет болтать, могут быть неприят-
ности с полицией.
Стена молчания раздражающе действовала на поли-
цейских, которые в этой удушающей жаре проверяли
каждую квартиру, каждый дом, стучали в каждую дверь,
предъявляли фотографии и спрашивали одно и то же:
— Вы видели этих мужчин?
Лепски с детективом второго класса Максом Якоби
прочесывали район гавани. На Фуэнтеса вышли через
Л у Сал и небе ри, который отвечал за выданное кубинцу
оружие. Этот богатый владелец яхты ходатайствовал о
выдаче разрешения на оружие для кубинца, с тем, чтобы
тот мог охранять его яхту. Салинсбери отказался от его
услуг потому, что уплыл на Багамы, но, судя по доку-
ментам, Фуэнтес так и не сдал оружие. Лепски полагал,
что кто-нибудь из охранников других яхт должен знать,
где можно найти Фуэнтеса.
Вышагивая по гавани, Лепски жевал сухую сырную
котлету и ворчал. Было 14.30, а он все вспоминал о
курице, которую оставил на стойке бара у Гарри Аткина.
— Курица под винным соусом с грибами! — стонал
он, пережевывая сыр. — Ты не можешь себе предста-
вить!
— Гарри сохранит ее для тебя в холодильнике, —
утешал его Якоби. — Если там достаточно для троих,
пригласи и меня.
Лепски фыркнул.
— Ты слишком много думаешь о еде, Макс.
— Это не самое плохое занятие. Чем занимаются те
двое?
12 Зарубежный криминальный роман
353
Детективы пошли помедленнее. На скамье сидели
мужчины и пили пиво из банок. На поясе у них висели
пистолеты. Прямо напротив стояли две яхты, которые
они, по всей видимости, охраняли.
Лепски представился и предъявил жетон.
Один из них, коренастый мужчина в годах, прищу-
рив глаза, посмотрел на фотографию и передал ее своему
более молодому напарнику.
— Точно, это Фуэнтес, — сказал тот. — Он рабо-
тал на мистера Салинсбери. Так ведь, Жак?
— Именно. Кубинец.
Приземистый взглянул на Лепски.
— Он что, замешан в чем-нибудь?
— Он мог бы дать кое-какие сведения, — ответил
Лепски. — Вы случайно не знаете, где его можно найти?
— Он больше не работает в гавани. Я его не видел
уже несколько недель.
Тот, что помоложе, сказал:
— Вам стоит поговорить с Мануэлем Торресом. Они
с Фуэнтесом закадычные друзья. У Торреса есть рыбац-
кий бот, он там, на другом конце порта. Место стоянки
N® 3. Если кто и знает, где торчит Фуэнтес, так это он.
— Мануэль Торрес? — спросил Лепски. — Кто это?
— Еще один проклятый кубинец. Я вообще-то ни-
чего не имею против кубинцев, но Торрес — еще тот
фрукт. У него есть катер и лавка на рынке. Он торгует
сувенирами. Это важная птица.
— Важная?
— Для кубинцев. У него масса друзей, которые тол-
кутся у него на барже.
Более молодой передернул плечами.
— Для кубинцев, как я считаю, это весьма важная
персона.
Поблагодарив охранников, Лепски вместе с Якоби
направились в дальний конец порта.
— Взглянем-ка на этого Торреса, — сказал Лепски.
Они проделали долгий путь, миновав роскошные ях-
ты, которые стояли на приколе, и добравшись наконец
до пристани, где стояли рыбацкие боты, остановились
отдохнуть. Оба вспотели от влажного ночного воздуха,
и у Лепски было скверное настроение.
Мимо них прошла низкорослая темная кубинка, ко-
торая бросила в их сторону быстрый боязливый взгляд
354
и столь же стремительно отвела глаза. Ни Лепски, ни
Якоби даже на минуту не могли предположить, что это
была жена Педро Цертеса. Они приняли ее за одну из
портовых проституток.
Рыбацкий бот Мануэля они обнаружили на стоянке
№ 3, между двух лодок для ловли съедобных моллюсков.
Сходни были подняты, однако в одной из кают горел
свет.
Зычным голосом копа Лепски рявкнул:
— Эй, Торрес, полиция!
Мануэль и Фуэнтес в этот момент чокались стака-
нами с виски, чтобы закрепить договор.
Фуэнтес позеленел. Его глаза помутнели от страха.
— Полиция!
Мануэль ласково похлопал его по руке.
— Я обтяпаю это дело.
Он быстро отодвинул стол в сторону и поднял от-
кидную дверцу.
— Давай вниз и сиди тихо. Ничего не бойся. Пре-
доставь это мне.
В тот момент, когда Фуэнтес спускался в темный
люк, провонявший тухлой рыбой, Мануэль вышел на
палубу.
— Вы Торрес?
— Да, это я, — спокойно ответил Мануэль. —
В чем дело?
— Мы хотели бы с вами поговорить.
Мануэль сбросил сходни и в следующей момент уже
находился на причале, где Лепски предъявил ему свой
жетон.
— Где Роберто Фуэнтес? — спросил он резко.
— Вы имеете в виду моего друга Роберто Фуэнте-
са? — Мануэль заулыбался.
— Вы же не глухой! Мы разыскиваем его, чтобы
допросить по делу об убийстве. Вы знаете, где он?
— Показания по делу об убийстве?
Мануэль состроил озабоченное лицо.
— Ах! Этим все и объясняется. Так я и думал, что
здесь что-то неладно.
— Что объясняется?
— Он заявился ко мне вчера вечером. Казался силь-
но возбужденным. Сказал, что ему необходимо срочно
вернуться в Гавану. Просил одолжить денег. Я всегда
355
забочусь о своих друзьях, потому одолжил ему сто дол-
ларов. Когда мои друзья находятся в затруднительном
положении, я не задаю вопросов. Вы, господин полицей-
ский, поступили бы точно также, если бы ваши друзья
попали в беду.
Мануэль с вдохновением разыгрывал сцену, и уда-
валось ему это неплохо, судя по расстроенному лицу
Лепски.
— Итак, мой добрый друг Роберто Фуэнтес взял
лодку. Теперь он у своих земляков в Гаване.
— Что за лодка? — пробурчал Лепски.
— Этого я не знаю. У него есть друзья в порту.
Многие из них рыбачат. Некоторые по делам плавают в
Гавану. Мы, кубинцы, поддерживаем друг друга. — Ма-
нуэль пожал плечами. — Лодка? Мне ничего об этом
неизвестно.
Лепски подошел вплотную к Мануэлю и постучал
пальцем по груди.
— Я подозреваю, что Фуэнтес находится на вашей
калоше, а вы просто лжете мне.
— Господин полицейский, я известен в порту как
человек, который говорит только правду. Вы с другом
могли бы обыскать мое скромное жилище. Но я уверяю
вас, что Фуэнтес сейчас находится у своих родителей в
Гаване. У вас, конечно, есть ордер на обыск? Полагаю,
что это простая формальность, но она необходима.
Лепски умерил свой пыл.
— Послушайте-ка, хитрец, вы можете стать соуча-
стником убийства. Вы не боитесь увидеть небо в клетку?
Так лет на пять-десять? Я вас спрашиваю, Фуэнтес
находится на вашем боте?
Мануэль отрицательно покачал головой.
— Он уже в Гаване. «Господин своего слова», —
именно так меня зовут в порту. Спросите кубинцев и
предъявите ордер на обыск. Если у вас есть, поднимай-
тесь на борт. Сделайте обыск. Тогда убедитесь сами, что
я господин своего слова.
Лепски медлил. Если он поднимется на борт и никого
там не найдет, этот пес подаст жалобу мэру. Нарушение
прав! Лепски решил, что в такие неприятности ему
лучше не лезть. Сначала стоит обо всем доложить шефу.
Мануэль, наблюдая за Лепски, успокоился, поняв,
что сблефовал в лучшем виде.
356
— Я хочу спать» господин полицейский, — прого-
ворил Мануэль. — У меня тяжелая работа. Вам тоже
пора отдохнуть. Доброй ночи.
Он почтительно кивнул Лепски, поднялся по сход-
ням, еще раз кивнул, убрал сходни и вошел в освещен-
ную каюту.
— Похоже, что он говорит правду, — сказал Якоби.
— Похоже на правду, как я похож на Грету Гар-
бо, — проворчал Лепски.
Глава 4
Мария Уорентон была в игривом настроении. К удив-
лению Уилбура, она заявила, что они сегодня будут
ужинать в ресторане «Импресс», который открыт только
для гостей отеля, подальше от музыки и туристов.
— Но ведь он будет забит стариками — изумился
Уилбур, сражаясь со своим галстуком. — Не могла бы
ты выбрать что-нибудь повеселее, где можно было бы
потанцевать?
— Мы ужинаем* там, где я решила, — тон Марии
не допускал возражений. — Я хочу показать этим ста-
рым бабам, что мои драгоценности превосходят все, что
навешено на них.
— Как хочешь, — уступил Уилбур. — Тогда я до-
стану бриллианты.
Он подошел к сейфу. Этот сейф Дюлон встроил в
стену апартамента специально для хранения их драго-
ценностей. Уилбур открыл его и достал красную кожа-
ную шкатулку. Потом поставил шкатулку на туалетный
столик, продолжая воевать с галстуком. Наконец, он
справился с ним, надел смокинг, сел и стал смотреть,
как Мария украшает себя бриллиантами. В этот момент
она надевала ожерелье, которое подарил ей отец. Уилбур
должен был признать, что Мария очень красивая жен-
щина, а мерцающий блеск бриллиантов хорошо сочетал-
ся с ее темными волосами.
- Когда Мэгги подкатила Бреди на кресле-каталке к
ресторану «Импресс», ее появление произвело .неболь-
шую сенсацию. Старики уже сидели за столиками, кель-
неры разносили нодносы с аперитивом. Маленький тол-
стый метрдотель порхал от столика к столику и, улыба-
ясь рекомендовал деликатесы. .Так он пытался возбудить
357
потерянный аппетит у старых господ. Когда он заметил
Мэгги с к реслом-каталкой, он поманил пальцем своего
помощника и отдал ему пачку меню. Готовый на все,
он двинулся к Бреди и улыбаясь во весь рот Мэгги.
— Мистер Ванце! — проворковал он. — Какое удо-
вольствие видеть вас здесь. Ваш столик, как вы и хотели,
в глубине зала. Пожалуйста, мадам... разрешите, — он
потянулся к креслу.
— Я сама лучше с этим справлюсь, — перебила его
Мэгги с тонкой улыбкой. — Только покажите мне, как
добраться до столика.
По всему залу слышалось приглушенное перешепты-
вание.
— Кто это прелестная сестра?
— Наверное, недавно прибыли.
Когда Мэгги, наконец, уселась за столик, метрдотель
протянул ей и Бреди меню.
— Если разрешите, могу порекомендовать вам... —
начал он.
— Проваливай отсюда! — пробурчал Бреди старче-
ским голосом. — Я сам разберусь, что мне по вкусу!
Я еще не идиот!
Улыбка метрдотеля несколько поблекла, однако Мэг-
ги сделала ему знак глазами, означающий, что ее па-
циент тяжелобольной человек. Метрдотель поклонился и
отошел.
— Лу, сокровище, нельзя быть таким чудовищем и
грубить человеку, который пытается тебе угодить, —
шепотом обратилась она к Бреди.
— Спасибо, бэби, но я только играю свою роль.
Он взял меню. Цены, проставленные против блюд,
заставили его широко раскрыть глаза.
— Что за лавочка?! — пробормотал он. — Чистый
разбой.
Он выискивал в меню самые дешевые блюда и ос-
тановил свой выбор на «морском языке», который стоил
35 долларов.
— Мы возьмем «морской язык», — сказал он Мэгги,
которая предвкушала удовольствие от вкусной еды.
У нее вытянулось лицо.
— Я не переношу рыбу, милый. Уж лучше я съем
курицу по-мэрилендски.
— Посмотри на цену!
358
— Ты сказал мне, что у нас будет миллион, —
проговорила Мэгги. — Я умираю от голода!
— Если нам не повезет, мне придется заплатить из
своего кармана. Закажем «морской язык»!
— Не повезет? Ты говоришь...
— Спокойно! — зашипел Бреди. — Веди себя, как
медсестра! Ты должна отвечать только тогда, когда я
тебе задаю вопросы!
Мэгги вздохнула и стала намазывать маслом булочку.
Только после того, как подали «морской язык» и
Мэгги увидела содержимое серебряного блюда, она ожи-
вилась. «Морской язык» в сметанном соусе с вином был
гарнирован трюфелями, нарезанными на кубики омарами
и жареными устрицами.
Бреди решительно отказался начать ужин с салата
из креветок, а когда кельнер предложил сухого вина,
цена которого заставила Бреди съежиться, он потребовал
воды.
— Если ты и дальше будешь набивать живот булоч-
ками, ты растолстеешь, — сказал он Мэгги, как только
отошел кельнер.
— Я голодна, — жалобно проговорила Мэгги, — а
блюдо так аппетитно выглядит, — и она набросилась на
«морской язык».
Во время обеда Бреди внимательно рассматривал си-
девших за столом рядом с ним и насколько он мог видеть
дальше.
— Эд прав, — бормотал он. — Драгоценности, ко-
торые носят эти старые коровы, стоят кучу денег. По-
смотри-ка на дряхлое корыто справа от тебя. Ее браслет
потянет, по крайней мере, тысяч на сто.
— Я никогда не думала, что мне может понравиться
рыба, — сказала Мэгги, сосредоточившись над своей
тарелкой, — она великолепна.
Внезапно у входа в ресторан возникло волнение.
Метрдотель поспешил к выходу, за ним следовали два
помощника.
Вошли Уилбур и Мария.
Мария выглядела потрясающе. Высокая, с надмен-
ным, высокомерным выражением лица, она была одета
в роскошное бальное платье. Сверкающие бриллианты
затмили все остальное, что было в ресторане.
3S9
— Бог мой! — пробормотал Бреди. — Ты только
посмотри. Что за баба! Взгляни-ка на это бриллиантовое
колье! Минимум два миллиона долларов! А браслеты!
Три миллиона! А серьги! Боже, на ней камни стоимостью
не менее шести миллионов.
Мэгги тщательно вытирала соус на тарелке кусочком
хлеба. Она взглянула на Марию, проследила, как та шла
к своему столику, потом засунула кусочек хлеба в рот
и начала жевать.
— Да она просто страшилище, — оценила Мэгги,
не переставая жевать. — А вот платье мне понрави-
лось, — с этими словами Мэгги потянулась за новой
булочкой.
Бреди не слышал, что она сказала, он усиленно
считал в уме. Эти бриллианты, проданные отдельно,
дадут, как минимум, пять миллионов долларов, — таков
был результат его подсчета. Необходимо срочно узнать,
кто эта женщина.
В этот момент к ним подошел помощник метрдотеля.
— Надеюсь, «морской язык» был вкусен? — спросил он.
— Очень.
— Может быть, немного сыра или десерт?
— Десерт, — решительно сказала Мэгги.
— Прекрасно, мадам.
Помощник щелкнул пальцами и к их столику под-
катили четыре аппетитных, весьма экзотичных столика,
установленных пудингами, пирожными, шоколадом, ком-
потами.
Бреди все еще не отрывал взгляд от бриллиантов
Марии, а мысли его были далеко, очень далеко. Он снова
спустился на землю после того, когда его спросили:
— А что вы хотите, сэр?
Бреди вздрогнул и уставился на тарелку Мэгги. Мэг-
ги решила не терять времени даром, пока Бреди так
занят подсчетом. Это занятие помешало ему услышать,
о чем она говорит с кельнером. А Мэгги попросила
положить всего понемногу. Таким образом, она обеспе-
чила себя всеми сладостями, которые имелись на выбор.
Бреди опешил от такого изобилия.
— Только кофе, — ответил он кельнеру. — Вы не
знаете, кто эти двое, что только что вошли в ресторан?
Помощник метрдотеля засиял:
— Мистер и миссис Уорентон, сэр.
360
— Ах, да! Меня недавно с ними познакомили, —
импровизировал Бреди, — они что, тоже здесь живут?
Помощник метрдотеля засиял еще больше:
— Они проводят здесь медовый месяц. Пробудут у
нас еще дней десять.
— Прекрасная пара, — одобрил Бреди.
Кельнер принес кофе, а помощник метрдотеля, поч-
тительно поклонившись, пошел к другому столику.
— Ты что, совсем рехнулась, столько жрать? — на-
бросился Бреди с нескрываемой злобой на Мэгги. — Это
станет мне в 15 долларов.
— Действительно, дорогой, — ответила она и про-
тянула ему на вилке ромовый крем. Попробуй, дорогой.
Это неземная еда.
— Ешь и не верещи, — прошипел Бреди.
Помешивая кофе, он обратился к своей энциклопе-
дической памяти. Уже давно он взял за правило запо-
минать имена супербогатых людей, владеющих произве-
дениями искусства и драгоценностями. Ему понадобилось
не более нескольких секунд, чтобы вспомнить абсолютно
все об Уилбуре Уорентоне. Этот симпатичный парень
был сыном Сайлса Уорентона, миллиардера, техасского
нефтяного магната. Не удивительно, что эта задирающая
нос бабенка носила на себе целое состояние.
Мозг Бреди лихорадочно работал, но внешне это
выражалось только в том, что он потирал подбородок.
Если удастся заполучить эти драгоценности, отпадет не-
обходимость вскрывать сейф отеля, ибо добраться до
драгоценностей Уорентона гораздо проще. И хотя план
Хеддона представлялся раньше вполне реальным, теперь
Бреди был не совсем уверен в нем. Все зависело от того,
где находится сейф. Он может оказаться недосягаемым
для него.
Он снова и снова изучал сверкающие в другом конце
зала бриллианты и чувствовал, как в нем растет радост-
ное желание завладеть ими. Необходимо поговорить с
Хеддоном. Однако сначала надо выяснить, где находятся
апартаменты Уорентона. Потом следует установить,
пользуются ли они сейфом отеля. Он знал, что многие
надменные женщины едва ли расположены каждый вечер
сдавать драгоценности в общий сейф. Вполне возможно,
что Мария Уорентон принадлежит к их числу.
361
Бреди все еще продолжал размышлять, когда Мэгги
со вздохом удовлетворения отложила вилку.
— Он великолепен. Может совсем..
— Больше ты ничего не получишь! — резко оборвал
ее Бреди. — Мы возвращаемся в павильон.
Мэгги хихикнула.
— Конечно, любимый, — сказала она, тотчас же
встала и откатила кресло-каталку от стола.
Помощник метрдотеля торопливо подскочил к ним.
— Разрешите помочь?
— Не стоит, — проворчал Бреди. — Спокойной ночи!
Сопровождаемая взглядами многих посетителей ре-
сторана, Мэгги покатила кресло-каталку в холл, к па-
вильону.
В павильоне, с плотно задернутыми шторами, Бреди
выскочил из кресла-каталки, налил себе изрядную пор-
цию виски и устроился в мягком кресле.
— Мэгги! За работу! Сбрось эту одежду, надень
скромное платье и отправляйся соблазнять прислугу. Ты
должна собрать как можно больше информации. И найди
мне Майка. Мне нужно у него кое-что выяснить.
Спустя десять минут Мэгги вышла из павильона в
плотно облегающем платье, подчеркивающим каждый
изгиб ее фигуры.
Прошло около двадцати минут, которые Бреди про-
вел в размышлениях, и, наконец, появился Майк в во-
дительской униформе.
Бреди окинул его взглядом с головы до ног. Это был
человек из другого мира, жестокий, дисциплинирован-
ный солдат. С удивлением Бреди почувствовал, что за-
видует ему.
— Входи, Майк, и налей себе чего-нибудь вы-
пить, — показал Бреди на бутылки, стоящие на серви-
ровочном столе.
— Нет, благодарю вас.
Майк закрыл дверь и сел в кресло напротив Бреди.
— Мэгти сказала, что вы хотите поговорить со мной.
— Как вы устроились?
— Неплохо. Здесь все продумано. На другом конце
парка есть ресторан для обслуживающего персонала. Еда
хорошая. Я как раз там обедал. Я подсел к одному из
охранников, который сейчас свободен от службы. Он
сразу определил, что я служил в армии. Его зовут Дейв
362
Путнем. Он бывший фельдфебель, как и я. Из разговор-
чивых. Потом появился второй охранник, постарше. Пут-
нем не питает к нему никакой симпатии. Они не ладят.
Путнем обрадовался, что я составил ему компанию.
— Прекрасно, — кивнул Бреди. — Заставьте его
разговориться. Мне хотелось бы получить информацию
об одной супружеской паре, которую я видел в ресторане:
мистер и миссис Уорентон. На ней были бриллианты,
которые стоят больших денег. Постарайтесь узнать, сдает
ли она их охранникам на ночь. Не спешите, Майк. У нас
есть еще несколько дней. Пусть парни сами болтают.
Потом вы сами наведете разговор на Уорентонов. Ска-
жите, что ваш шеф знает их. Желательно, чтобы вы
также присмотрелись к детективам отеля. Судя по тому,
что о них говорят, — это крепкие орешки.
Майк понимающе кивнул. Боль в боку не отпускала.
— О’кей. Путнем сказал, что вечером снова будет
в ресторане. Я поговорю с ним еще раз.
Он встал, подавив гримасу боли.
— Я подышу немного свежим воздухом. Пока. —
С этими словами Майк направился к двери.
Бреди внимательно посмотрел ему вслед. Внезапно
его охватило беспокойство.
«Что-то неладное с этим солдатом, — подумал он. —
Запавшие глаза, засохшие корки на губах, желтоватая
обезвоженная кожа». Кроме того, Бреди заметил капель-
ки пота на лбу у Майка.
Может, это легкий приступ лихорадки. Бреди знал,
что Майк был во Вьетнаме. «Что-то неладное с этим
солдатом», — подумал он опять, но отмахнулся, решив,
что ничего серьезного. Скоро пройдет.
Он нахмурился, потер затылок, но мысли его снова
перескочили на бриллианты Уорентонов.
Закрыв дверь каюты, Мануэль Торрес отодвинул в
сторону стол, откинул дверцу и помог Фуэнтесу вылезти.
— Что случилось?
— Я их провел, — ответил Мануэль. — Но это
ненадолго. Ты умеешь плавать?
— Плавать? Да.
— Пожалуй, сейчас тебе придется продемонстриро-
вать это. Приходил полицейский, известный в городе
скверным характером и настырностью. Подожди-ка!
36Т
Мануэль погасил свет и выскользнул из каюты, слов-
но тень. Укрывшись за мачтой, он мог видеть весь при-
чал.
Якоби сидел на причальной трубе, курил сигареты
и смотрел прямо на бот. Мануэль согнулся и незаметно
вернулся в каюту.
— Придется плыть, друг мой, — сказал он. — Через
час у них будет ордер на обыск и они вывернут весь
бот наизнанку.
— Куда же плыть? — спросил Фуэнтес ослабшим
голосом.
— Недалеко. К третьему боту со стороны порта.
Владелец — мой хороший приятель. Скажешь ему, что
я послал тебя. Когда погаснет свет в моей каюте, ты
вернешься, никаких проблем.
По требованию Лепски через час с небольшим Беглер
направил к рыбацкому боту Мануэля двух полицейских
с ордером на обыск. Как и предвидел Мануэль, полицей-
ские тщательно обыскали рыбацкий бот. Если бы Фуэн-
тес находился на борту, его непременно нашли бы.
Мануэль наблюдал за Лепски со злобною улыбкой.
Когда обыск закончился, он сказал:
— Надеюсь, господин полицейский, вы теперь убе-
дились, что я — «господин своего слова». Мой друг
Фуэнтес счастлив в кругу своей семьи в Гаване.
Лепски сверкнул глазами и сбросил сходни вниз.
Мануэль остался на палубе, наблюдая, как все четыре
копа шли к полицейской машине. Когда они отъехали,
Мануэль вернулся в каюту и выключил свет.
Спустя полчаса он помог Фуэнтесу взобраться на
борт.
— Больше не станут лезть, верь мне, — сказал Ма-
нуэль. — Обсохни и спокойно ложись спать.
После полуночи лихорадочная деятельность «Спениш
Бей» затихла. Первый шеф-повар и его заместитель уш-
ли. Были сервированы последние блюда. Оставался толь-
ко третий шеф-повар — Доминик. Его дежурство закан-
чивалось в 5.30. Доминик был рад царствовать на кухне
до 5.30.
Эта ночь была спокойной. Оба кельнера клевали но-
сом в раздаточной. Она находилась за кабинетом шеф-по-
вара. Доминик, положив ноги на стол, думал о Франции,
364
о своих соотечественниках, строил планы на будущее,
мечтал возвратиться на родину.
Часы показывали 2.30, когда Анита Цертес, как при-
видение, проскользнула на кухню. Босая, затаив дыха-
ние, она бесшумно закрыла дверь и прислушалась.
Когда Анита закончила вечернюю работу и убрала
апартаменты в главном корпусе, она спряталась в дам-
ском туалете; на другом конце коридора находились
кухни. Она закрылась в кабинке и уселась на крышку
унитаза, приготовившись к бесконечному ожиданию.
Когда часы показали 2.30, она тихонько вышла из туа-
лета и прислушалась. В отеле было очень тихо. Она
подумала о дежурившем ночью детективе. Он мог по-
явиться в любом месте.
Этот детектив Джос Пресскотт повергал ее в пани-
ческий ужас. Как бывший полицейский, он очень серь-
езно относился к своим обязанностям. Всем в отеле было
хорошо известно это свойство детектива Пресскотта. Это
был не обычный детектив отеля, который только и де-
лает, что .сидит, покуривает и ждет, когда потребуется
его помощь. Он постоянно был на ногах, контролировал
каждый метр отеля, находился в постоянном напряже-
нии, ожидая происшествий. Ночью он обходил коридоры,
проверял террасы и даже плавательный бассейн. Он был
и здесь, и там, повсюду. Высокий плотный мужчина с
соломенными волосами, холодными глазами полицейско-
го, он весь отдавался своему делу.
Анита остановилась, прислушиваясь и внимательно
оглядывая слабо освещенную кухню: плиту, печь, свер-
кающие медные кастрюли и сковороды, висящие на сте-
не, посудомоечную машину. Где же здесь надежно спря-
тать бомбу? Несколько минут Анита стояла, прислонив-.
шись спиной к стене, смотрела и думала. Гадала и снова
напряженно смотрела.
Нет, здесь негде было надежно спрятать бомбу. С ко-
лотящимся сердцем Анита пересекла огромную кухню и
вошла в кладовую, в которой у стены стояли стеллажи
со стеклянными банками. Там располагались большие
коробки, головки сыра, а также холодильник для сли-
вочного масла.
Анита подумала, что, возможно, именно здесь уда-,
стся отыскать место для бомбы. Она подняла крышку
одного из бочонков с надписью «мука». Вдруг сзади-
3652
послышались чьи-то шаги, направляющиеся из кухни в
кладовую. Лнита быстро захлопнула крышку и стала
дико озираться в поисках укрытия. Но в кладовой не
было такого места, где можно было спрятаться. Не ис-
ключено, что это Пресскотт. И мысли Аниты устреми-
лись к Педро.
Если Пресскотт обнаружит ее здесь, она пропала!
Она даже может угодить в тюрьму! Но тогда исчезнет
последняя возможность освободить Педро!
Анита набралась мужества, вышла из кладовой и
наткнулась на Доминика, который уставился на нее,
открыв рот.
— Анита! Что ты тут делаешь? — спросил он, едва
придя в себя.
Она с усилием улыбнулась.
— Я искала тебя.
Что-то здесь было не так. С некоторых пор Доминик
страстно желал эту большеглазую кубинку. Доминик
потратил не один час, размышляя над тем, где им найти
укромное местечко, чтобы побыть наедине. И вот она
здесь. Часы показывали 2.30 и она говорит, что искала
его. Желание Доминика было настолько сильным, что
он даже не поинтересовался, что она делает в отеле в
такое позднее время. Единственное, о чем он мог сейчас
думать: «она его искала», а это в данный момент могло
означать только одно.
Доминик схватил Аниту и прижал к себе. Руки за-
скользили по спине вниз. Он поднял юбку и его пальцы
вонзились в ее упругое тело.
Анита закрыла глаза. Эти пальцы, лапающие ее,
вызывали приступ тошноты. «Педро, любимый мой, это
только ради тебя. Прости меня! То, что сейчас произой-
дет — только ради тебя!».
— Пошли в кабинет, — сказал Доминик, приглу-
шенным голосом. — Там удобно. Мы чудесно поиграем
в любовь.
Доминик обнял Аниту и повел ее через кухню в
кабинет шеф-повара. Пока они шли, Аниту вдруг оза-
рило: есть отличное место для бомбы. Теперь осталось
совсем немного — отделаться от этого человека, поста-
раться убежать от него.
Они вошли в кабинет, и Доминик закрыл дверь на
ключ.
366
— Ложись на стол, — сказал он. — У нас нет времени.
Анита вырвалась из потных рук.
— Нет! Только не так!
Доминик, обливаясь потом, с колотящимся сердцем
уставился на нее.
— Ложись на стол! Я знаю, что ты хочешь меня!
Только так мы сможем быстро управиться! Ложись на
стол!
— Нет! Надо найти кровать! — запротестовала Анита.
Доминик не успел ничего возразить, потому что в
этот момент на столе зазвонил телефон. Звонок, словно
хлыст, ударил по Доминику. Желание мгновенно испа-
рилось. До него в этот момент дошло, что он делает!
Он понял, что этим глупым поступком он может поло-
мать свою карьеру. Он другими глазами взглянул на
Аниту и увидел перед собой темнокожую, коренастую,
не очень привлекательную кубинку. Кубинки же всегда
были для него словно пустое место, ничто. Должно быть,
он сошел с ума, раз уж решил переспать с этой жен-
щиной, глядевшей на него испуганными глазами.
Доминик схватил трубку.
— Яичницу, сосиски и кофе на двоих, — невнятно
пробормотал в телефонной трубке мужской голос. По
голосу Доминик определил, что мужчина пьян. — Апар-
таменты №7 — трубка с грохотом опустилась на рычаг.
Доминик махнул в сторону другой двери, которая
выходила в коридор.
—- Убирайся! Живо! — и он стремительно бросился
из кабинета.
Дрожа и благодаря судьбу, что ей не придется иметь
дело с этим человеком, Анита открыла дверь на улицу
и очутилась на бетонной дорожке, которая заканчивалась
у ресторана для обслуживающего персонала. Она знала
дорогу.
Обогнув указатели для павильонов, она вышла на
главную дорогу, ведущую в Сикомбо. Пробираясь в тем-
ноте, она по-прежнему продолжала сжимать в руках свои
туфли.
В течение этих двух дней Мэгги и Майку удалось
собрать для Бреди нужные сведения. Бреди решил, что
теперь ему необходимо переговорить с Хеддоном. Эд
361
Хеддон остановился в отеле «Белвью», втором по пре-
ступности отеле на восточном побережье и в городе.
Договорившись о встрече, Хеддон заказал столик в
тихим рыбацком ресторане при яхт-клубе. Это был один
из самых дорогих ресторанов города.
Бреди вышел из павильона около девяти часов вечера
без своего обычного грима. В этот час в отеле «Спениш
Бей» царило оживление, но Бреди не боялся, что его
узнают в традиционном повседневном костюме и шляпе.
Быстро спустившись по ступенькам павильона, он на-
правился по дороге, к стоянке такси.
Хеддон ждал его за отдельным столиком, перед ним
стоял стакан с двойным мартини и блюдо с маслинами.
Они поздоровались, и Бреди попросил заказать двой-
ной виски. Подошел метрдотель с меню.
— Возьмите устриц в горшочке, — предложил Хед-
дон. — Здесь они очень хороши.
Заказали устриц. А когда остались одни, Хеддон
спросил:
— Ну, как там развиваются события?
Бреди, потягивая виски, взял одну маслину и бросил
ее в рот.
— Мэгги делает успехи. Дневной администратор
жрет у нее из рук. Проблема в том, чтобы определить,
где располагается сейф. Я посоветовал особо не торопить
события. Рано или поздно администратор все равно ска-
жет ей об этом. Майк также не терял времени. Он на
дружеской ноге с охранником Дейвом Путнемом. Вто-
рой — слишком щепетильный. Оба детектива в отеле —
профессионалы. С одним из них Майк установил кон-
такт. Майк предупредил, что с детективами следует быть
предельно осторожными, ночной детектив особенно при-
дирчив и сразу все докладывает начальнику.
Кельнер подал устриц в горшочках. Хеддон и Бреди
принялись за еду. Через некоторое время Хеддон сказал:
-г- Из того, что ты мне рассказал, Лу, можно сделать
вывод, что вы не так уж сильно продвинулись вперед.
Я финансирую операцию. Каждый день, проведенный в
отеле впустую, стоит мне немало денег.
Бреди отправил в рот устрицу.
— Нет никакой необходимости напоминать мне об
этом, Эд. Когда я вижу, сколько это стоит, у меня просто
сердце обливается кровью.
368
Бреди улыбнулся.
—> Но тебе, однако, хорошо известно, что как аук-
нется, так и откликнется.
Хеддон хмуро посмотрел на него.
— Что это значит?
Бреди снова набил рот и удовлетворенно кивнул:
— Корм довольно вкусный, Эд.
— Кончай болтать! — проворчал Хеддон. — У тебя
еще что-то есть?
— Конечно. Тебе известно имя Сайлса Уорентона?
Хеддон прищурил глаза.
— А кто не знает Сайлса Уорентона? О чем ты,
собственно, болтаешь?
Бреди продолжал есть. Он заставил Хеддона подо-
ждать несколько минут, прежде чем отложил вилку.
— Сын Уорентона вместе с новоиспеченной женой
проводят медовый месяц в апартаментах отеля. Она уве-
шана бриллиантами.
Хеддон уронил вилку в горшочек.
— Уорентон в «Спениш Бей»?
Бреди ухмыльнулся.
— Это мой ответ, Эд. Они и их бриллианты.
Хеддон отодвинул в сторону горшочек. Еда больше
его не интересовала.
— Эти бриллианты, Лу... на официальном рынке
стоят не менее восьми миллионов, — сказал он волну-
ясь. — Колье, браслеты и серьги! Боже, все совпадает!
Бреди удовлетворенно кивнул.
— На ней все это было, когда она появилась в
ресторане.
— Я положил глаз на эти бриллианты, как только
узнал, что этот старый дурак Голен, ее отец, купил их
для свадебного подарка. Его ободрали, как липку. Он
заплатил за них десять миллионов. Это настоящие кам-
ни, единственные в своем роде, но десять миллионов они
не стоят.
Хеддон изучающе посмотрел на Бреди:
— Итак, она была там в бриллиантах. Давай дальше.
— Уорентон пробудет в отеле еще десять дней. —
Бреди отправил очередной кусок в рот, потом продолжал:
— А теперь подумай, Эд. Первоначально мы решили
взломать сейф отеля и похитить оттуда пять миллионов.
Эта идея показалась мне стоящей, но до настоящего
369
времени мы не смогли обнаружить, где находится сейф
отеля. Я знаю, что нас ждет упорное сопротивление
охранников и детективов отеля. И теперь я задаю тебе
вопрос, а не более ли надежное занятие присмотреться
к бриллиантам Уорснтонов? Тогда можно было бы забыть
о сейфе.
Хеддон снова занялся устрицами.
— Давай дальше, Лу, я слушаю.
— Когда ты прислал мне Майка Бениона, ты сделал
правильный выбор. Это сильный тип. Он не только пре-
красный стрелок, но в нем есть нечто такое, что присуще
только бывшим солдатам. Я ему завидую. Посмотришь
на него всего один раз и решишь, что ему можно дове-
рять. Тем не менее, он меня беспокоит, Эд. Я неодно-
кратно задаю себе вопрос: почему такой парень, как
Майк, оказался в нашей компании. Мне это непонятно.
Хеддон сделал нетерпеливый жест.
— Какое тебе дело до него? Его брат, слово которого
больше значит, потому что он, несомненно, испорченнее
тебя, поручился за парня, и этого достаточно. Не пони-
маю, зачем все усложнять? Может, ты хочешь этим
сказать, что недоволен работой Майка Бениона?
— Нет, то, что ему удалось сделать, настолько хо-
рошо, что даже верится с трудом. Меня удивляет только
он сам. Мне не нравится, как он выглядит. У него вид
тяжело больного человека.
Хеддон пожал плечами.
— Его брат сказал, что Майку срочно нужны деньги.
Ну, хорошо, если он выполняет твои задания, какое тебе
дело до его здоровья? Ну, какое?
— Может, ты и прав, — сказал Бреди, доедая уст-
рицы.
— И вообще, какого черта мы тратим время на
какого-то Бениона, который меня совсем не интересует?!
Меня интересуют бриллианты.
— Этим как раз я и занимаюсь. Вчера я поручил
Майку выяснить, сдает ли эта Уорентон свои бриллианты
в общий сейф отеля на хранение. Оказалось, что она
никогда этого не делает. Это одна из тех экстравагант-
ных дамочек, которые считают, что уж если они живут
в этом отеле, бриллианты автоматически находятся в
безопасности... Видимо, сдавать бриллианты, а потом
получать их, слишком хлопотное дело, для такой весьма
370
знатной леди, особенно если она возвращается поздно
ночью. Охранник объяснил ей, какому риску она под-
вергает свои драгоценности и подчеркнул, что в таком
случае отель никакой ответственности за кражу не несет.
Леди велела охраннику убираться к черту. Тогда она
сказала, что это его задача обезопасить апартаменты,
что он и поспешил сделать. Если хочешь получить все
от сервиса «Спениш Бей», не беспокойся — получишь.
Итак, в их апартаментах был сделан отдельный сейф.
Дюлон и Уорентон воображают, что теперь-то эти брил-
лианты находятся в безопасности.
Бреди усмехнулся.
— Сейф? Да этот сейф для меня просто игрушка.
Я доберусь до этих камней, Эд, если ты в этом заинте-
ресован.
Хеддон подал знак метрдотелю, который подошел к
их столику.
— Ореховое пирожное «пикано», — заказал Хед-
дон. — Вам тоже?
— Для меня яблочный пирог, — сказал Бреди и
откинулся назад, ковыряясь в зубах.
Он внимательно наблюдал за Хеддоном, взгляд ко-
торого неподвижно застыл на скатерти. Он понимал, что
мозг Хеддона напряженно работает и старался не мешать
ему.
Когда подали десерт, Хеддон очнулся и сказал:
— Основная проблема, кому сбыть камни. Полагаю,
что это можно будет организовать. Единственный чело-
век, который сможет с этим справиться — это Клод
Кендрик. Завтра я переговорю с ним.
Бреди занялся пирогом. Ему понравилось, что Хеддон
ни на минуту не усомнился в его способностях, верил,
что он добудет бриллианты.
Хеддон ел пирожное, сдвинув брови и нахмурив лоб.
Хорошо зная Хеддона, Бреди расслабился и с чувством
смаковал яблочный пирог.
В конце обеда подали кофе и бренди.
И тут Хеддон неожиданно проговорил:
— Ты спросил меня, не будет ли для нас более
надежным заняться бриллиантами Уорентона, вместо
сейфа отеля.
Бреди пристально посмотрел на Хеддона.
— Звучит убедительно или...
371
— В большинстве случаев, все, что ты говоришь,
Лу, звучит убедительно, — спокойно сказал Хеддон. —
Заковырка в том, что ты не можешь мыслить в крупном
масштабе.
— Ну, знаешь, восемь миллионов... Мне кажется,
что я мыслил в крупном масштабе, — проговорил Бреди,
растерянно улыбаясь.
— Тринадцать миллионов, а может и все пятнад-
цать, кажется, несколько крупнее, или я не прав?
Бреди отпил глоток бренди.
— Ты считаешь, что мы сможем взять бриллианты
Уорентонов и вместе с тем успешно выпотрошить сейф?
— Я не говорю, что мы сделаем это. Однако давай
со всех сторон обсудим эту возможность. Следует уста-
новить, где находится сейф. Если тебе это удастся, мы
потолкуем еще раз. За это время я успею поговорить с
Кендриком насчет бриллиантов Уорентонов. А сейчас
самое время сматываться отсюда. Как ты смотришь на
то, чтобы встретиться завтра в это время в этом же
месте?
Бреди, немного подумав, кивнул.
— Я поговорю с Мэгги, — сказал Бреди, пожимая
руку Хеддона. — Я все понял. — После этого он оста-
вил Хеддона с астрономическим счетом и вышел в душ-
ную влажную ночь.
Мэгги болтала с Майком Бенионом. Поужинав в
ресторане для обслуживающего персонала, они устрои-
лись в уютной гостиной павильона.
Мэгги прониклась искренней симпатией к Майку,
который напоминал ей отца. Отец в свое время также
служил фельдфебелем, пока его бесславно не уволили
из армии за многочисленные мелкие кражи. После смер-
ти отца Мэгги часто вспоминала о нем. Когда он не был
пьян, он был очень ласков с Мэгги, впрочем как и она
с ним. К матери она никогда не питала никаких чувств.
После смерти отца ее единственным желанием стало
сбежать из дома. В тринадцать лет она соблазнила своего
школьного учителя, и он отправился в тюрьму за совра-
щение несовершеннолетней. Мэгги не взяли под надзор.
Сбежав из дома, она подцепила богатого кутилу, питав-
шего особую нежность к молоденьким девчушкам. Она
многому научилась у него, развивая свою сексуальность.
372
Потом шесть лет работала танцовщицей варьете. Это
время не сломило ее и не сделало жестокой. Она была,
как прежде определяли, типом проститутки с золотым
сердцем.
Мэгги была горячей и очень доброй натурой, что
сразу чувствовали мужчины. Постепенно Мэгги привык-
ла, что мужчины доверяли ей свои заботы. Она умела
внимательно слушать, утешать и облегчать страдания
своей лучезарной улыбкой. Майк тоже проникся довери-
ем к Мэгги и скоро рассказал ей о своей дочурке Крисси.
Сейчас они сидели в гостиной, ожидая возвращения
Бреди, который ушел на встречу с Хеддоном, и Мэгги
рассказывала Майку о своем отце.
— Вы напоминаете мне его, — проговорила она с
улыбкой. — Не лицом, нет, какой-то особой манерой
говорить. Так, наверное, говорят все солдаты.
— Может быть. Знаете, Мэгги, до настоящего вре-
мени я еще ни разу не занимался темными делами.
Мэгги улыбнулась.
— Я уже это заметила и удивлялась. Меня совер-
шенно не интересуют драгоценности, но я без ума от
Лу, и только ради него я пошла на это дело. А что вас
привело к нам, Майк?
Так он рассказал ей о Крисси. Внимательно слушая
его, Мэгги так разволновалась, что на глазах у нее
выступили слезы.
— Ужасно! — воскликнула она, когда Майк объяс-
нил ей, что деньги, которые он получит от Бреди, пред-
назначены для того, чтобы обеспечить высококвалифи-
цированный уход за дочерью до самой ее смерти.
— Вы точно знаете, что бедная крошка умрет в 15
лет?
Майк кивнул.
— Но ведь это ужасно!
Мэгги вытерла набежавшие слезы.
— Майк, вы изумительный отец!
— Я люблю ее, — тихо сказал он. — Все мои мыс-
ли заняты только тем, чтобы хорошо позаботиться о ней.
Это и есть та единственная причина, которая толкнула
меня связаться с вами.
В этот момент они услышали, как Бреди вошел в
павильон и быстро направился в спальню, которую за-
нимал вместе с Мэгги.
373
— Мэгги! Ты мне нужна, — крикнул он, проходя
мимо задрапированной двери в гостиную.
Мэгги вскочила и побежала в спальню.
— Хелло, дорогой! — сказала Мэгги и подошла к
Бреди.
Он оттолкнул ее, сконцентрировав все свое внимание
на том, чтобы как можно быстрее превратиться в ста-
рика.
— Бэби! Прежде всего работа. Этот администратор
Клод Превин. Как у тебя с ним?
Резкий тон, которым говорил Бреди, озадачил Мэгги.
— Что-нибудь случилось, сокровище?
— Не причитай, — сказал Бреди и поправил свою
бороду. — Несколько ты продвинулась с Превином?
— Он так распалился, что может сгореть, — отве-
тила Мэгги.
— Он сегодня свободен от службы?
- Да.
— Можешь встретиться с ним?
Мэгги раскрыла от удивления глаза:
— Что ты имеешь в виду, прямо сейчас?
— Конечно, сейчас! Не валяй дурака!
— О, Лу, что ты затеял, я даже не знаю, смогу ли
сейчас связаться с ним. У меня есть номер его телефона...
— А где он живет?
— Этого он не говорил.
Бреди тихо простонал.
— Позвони ему.
В это время он закончил возиться с бородой и начал
наводить морщинки.
— Слушай внимательно. Ты сейчас же пойдешь к
нему, неважно, где он находится, и ты расшибешься в
лепешку. Понятно? Когда он размякнет, ты выудишь из
него абсолютно все, что ему известно про сейф.
— Но как это сделать? — глаза Мэгги непроизволь-
но широко раскрылись.
— Скажи ему, что твой клиент — человек со стран-
ностями, и что он хочет подарить своей дочери дорогие
украшения, сейчас он ждет, когда украшения прибудут.
Что он хочет знать, как действует в отеле система без-
опасности и где находится сейф, что он сам намерен
профессиональным взглядом все осмотреть. Скажи, что
ты боишься своего клиента и тебе не хотелось бы терять
374
хорошо оплачиваемую работу. Скажи, что он серьезно
болен и у него тяжелый характер. Понятно?
Мэгги долго размышляла. Бреди казалось, что он
слышит, как работает ее мозг.
— Но лучше сказать ему об этом завтра, дорогой,
когда он будет на работе, зачем же так сразу ложиться
к нему в постель?
— Нет! Если удастся взломать сейф, полиция начнет
задавать вопросы. Я не хочу, чтобы тебя втянули в это
дело. Превин скорее будет держать язык за зубами, чем
признается, что выболтал тебе все, после того, как пе-
респал с тобой.
Мэгги снова задумалась, потом улыбнулась:
— Я всегда считала тебя хитрым, Лу.
Бреди показал на телефон:
— Звони.
На следующий день Бреди опять перешагнул порог
рыбного ресторана. Эд Хеддон ждал его за угловым сто-
ликом, перед ним стоял двойной мартини и блюдо с
маслинами.
Как только Бреди сел, тотчас же появился метрдо-
тель.
— Возьми курицу по-мэрилендски очень вкусная
вещь, — предложил Хеддон.
Бреди кивнул. Хеддон заказал ему виски, который
сразу же принес кельнер. Они некоторое время молчали.
Наконец, отпив глоток, Бреди сказал:
— Ты хотел видеть плоды работы, Эд. Теперь все
стало вполне реальным.
— Ничего другого я и не ожидал, — улыбнулся
Хеддон. — Наше партнерство — дело надежное, лучше
и придумать нельзя.
Они снова замолчали, потому что к столу подошел
кельнер, который принес тосты, булочки и масло с вет-
чиной. И только после того, как была подана курица, а
кельнер ушел, Хеддон спросил:
— Ты узнал, где сейф?
Бреди отрезал кусок куриной грудинки, погрузил его
в чилийский соус и отправил в рот. Он прожевал, удов-
летворенно кивнул головой и помурлыкал:
— Великолепно!
375
Хеддон не знал никого, кто мог бы сравниться с
Бреди по гурманству. Он всегда так восторгался вкусной
едой и, как никто другой, ценил хорошую кухню. Хеддон
обуздал свое нетерпение. Через пять минут, в течение
которых Бреди жадно глотал курицу с та%им аппетитом,
будто целую неделю ничего не ел, Хеддои повторил свой
вопрос.
— Сейф? Одну минуту, — сказал Бреди, рассекая
куриную ножку. — Знаешь, что, Эд, — продолжал он
с набитым ртом, — когда я был маленьким, мы посто-
янно голодали. И это не шутка. Если мне удавалось
раздобыть кусочек заплесневелого хлеба, я был счастлив
безмерно. Еда — это самое прекрасное, что есть на
свете!
Хеддон не мог больше ждать:
— Лу! Сейф, черт возьми!
Дрожь в голосе Хеддона испугала Бреди и он отло-
жил вилку.
— Мэгги все разузнала. Ты никогда не догадаешься,
где находится сейф. Наверное, ты думаешь, что он за
стойкой администратора или еще лучше — в подвале,
как в большинстве отелей. Так ведь?
Хеддон проворчал:
— Где он?
— На этаже апартаментов. Как тебе это нравится?
Хеддон немного подумал, потом ответил с улыбкой:
— Мне это очень нравится. Расскажи подробнее.
— Мэгги уложила в постель администратора, того,
который дежурит днем. Она рассказала ему историю о
ее странном пациенте. Мэгги талантливая актриса, ее
история пробрала Превина до самых костей. Они дого-
ворились, что он проведет меня и Мэгги к сейфу, чтобы
я мог осмотреть его. На этаж, где расположены апарта-
менты, поднимается специальный лифт. Если лифт под-
нимется еще на один этаж, его кабина прямо войдет в
помещение сейфа, который имеет вид большого несгорае-
мого шкафа.
Превин, дневной администратор, просто горит жела-
нием загнать Мэгги еще раз в постель. Он мне показал
абсолютно все. Проблема, собственно говоря, заключа-
ется в том, чтобы спустить вниз все кассеты с драгоцен-
ностями и вынести их из отеля, после того, как мы
вскроем сейф. Это нужно продумать.
376
Хеддон кивнул.
— Я позабочусь об этом. Я был у Кендрика. Он
сможет принять бриллианты Уорентонов. Предлагает
пять миллионов, это означает, что он будет иметь с них
шесть. Ну, да ладно. Его только беспокоят кассеты. Их
надо открыть и оценить стоимость содержимого. На это
потребуется немало времени, что может стать опасным.
Первым на подозрении будет, конечно, Кендрик. Я раз-
деляю его беспокойство. Может, мне стоит подыскать
другого помощника для открывания кассет?
Бреди поморщился.
— Мне кажется, что самым лучшим было бы забыть
о кассетах и ограничиться только бриллиантами Уорен-
тонов.
— Если бы сейф находился где-нибудь в другом ме-
сте, за пределами апартаментов Уорентонов, я был бы
с тобой полностью согласен. Но ведь это просто дар
божий, надо только еще раз все тщательно обдумать.
Камни Уорентонов плюс содержимое кассет. Каждому из
нас досталось бы по восемь миллионов.
— Расскажи мне обо всех мелких деталях, которые
нужны, чтобы хорошо подумать, — попросил Хеддон,
заметив, как глаза Бреди загорелись алчным огнем.
— Кабина лифта находится на верхнем этаже и
поднимается еще этажом выше. Дверь, которая закры-
вает лифт на верхний этаж, имеет надпись «Сервис».
Превин открыл эту дверь и Мэгги вкатила мое кресло-
каталку в кабину лифта. В кабине вместо кнопки встроен
замок. У Превина есть ключ. Он вставил ключ в замок
и повернул его, после чего кабина поднялась еще на
один этаж, и мы очутились в помещении, где установлен
сейф. В нем нет ни окон, ни дверей. Тем не менее, я
заметил на потолке откидной люк, видимо, это аварий-
ный выход на крышу на случай пожара.
Хеддон расправился с курицей.
— О‘кей, Лу. Тебе тоже стоит подумать, как лучше
вынести из отеля кассеты. Ты видел хоть одну кассету?
— Конечно. Превин показал мне одну. Там замок
для детей.
— Если бы в сейфе было кассет двадцать, сколько
бы тебе понадобилось времени, чтобы открыть их?
— Полчаса, — ответил Бреди не задумываясь.
377
— Тогда давай представим, ты забрал камни Уорен-
тонов, проник в помещение сейфа, вскрыл его, потом
кассеты, переложил все в мешки, потом закрываешь
кассеты, ставишь их на место, снова закрываешь сейф
и выходишь. Как ты относишься к такому предложению?
Бреди задумался.
— Конечно, стоит над этим подумать хорошенько,
спланировать. Но сама идея стоящая. Дай мне денек или
около того на обдумывание, согласен?
— Мне нужно еще раз переговорить с Кендриком,
поэтому я согласен, — проговорил Хеддон. — Итак, до
послезавтра. Встретимся вечером. Тогда уж поставим все
точки над «и». Идет?
— Послезавтра, здесь же вечером, — повторил Бре-
ди, потом добавил: — Нельзя ли еще заказать яблочного
пирога, как вчера вечером? Очень вкусный он был.
Глава 5
Когда солнце, словно огненный шар, опускалось в
море и сумерки окутывали гавань, Мануэль Торрес воз-
вращался на рыбацкий бот. Он шел, как обычно, пере-
кинув через плечо парусиновый мешок; его лысая голова
в отблесках заходящего солнца напоминала огромный
апельсин. Он то и дело останавливался, чтобы обменять-
ся приветствиями с бесцельно слоняющимися кубинцами,
которые только и ждали, когда наступит время вернуться
в свои бараки в надежде, что жена предложит что-нибудь
поесть.
Когда Мануэль поднялся по трапу на свой бот, лицо
его стало холодным и хмурым. Он осторожно снял с
плеча мешок и убрал трап, потом быстро оглянулся по
сторонам. Ни детектива-наблюдателя, ни просто поли-
цейских на пристани не было.
Он свистнул, предупреждая Фуэнтеса о том, что
вернулся, потом взял мешок и прошел по палубе к
каюте, в которой было темно. Мануэль предупреждал
Фуэнтеса, чтобы тот в его отсутствие не зажигал света.
Мануэля не было более шести часов, и ему теперь стало
жаль Фуэнтеса, который сидел в полном одиночестве в
сгущающихся сумерках. Хорошо хоть он оставил ему еду.
Мануэль вошел в каюту, закрыл дверь, включил
свет.
Фуэнтес, лежащий на койке, приподнялся.
37*
— Не могу сказать, что ты очень торопился! —
заворчал он. — Или ты думаешь, что мне доставляет
удовольствие лежать здесь и ждать, ждать, ждать!
— Друг мой, — спокойно проговорил Мануэль. —
Ты можешь не ждать. Ты ведь не заключенный. Тебе
достаточно встать и уйти. Никто, кроме копов, тебя не
задержит.
Сразу присмирев, Фуэнтес улегся на жесткий мат-
рац.
— Я просто вымотался. Шутка ли сказать, целыми
часами находиться в душной, жаркой каюте. Забудь,
Мануэль. Я знаю, что ты делаешь для меня все возмож-
ное, и я благодарен тебе за это.
Мануэль начал распаковывать мешок.
— Сегодня у нас хороший ужин, — сказал он. —
Макароны, курочка, сыр.
Фуэнтес напряженно всматривался в лицо Мануэля,
освещенное тусклой лампой, висящий под потолком ка-
юты. Его беспокоило мрачное, жесткое выражение, за-
стывшее на лице Мануэля.
— Что-нибудь случилось? — спросил Фуэнтес.
Он встал с койки и подошел поближе к столу, на
который Мануэль выложил из мешка пакет со спагетти,
банки с чилийским соусом и жирную курицу.
— Сначала мы поужинаем. Я проголодался.
Несмотря на то, что в мешке еще что-то оставалось,
Мануэль затянул его веревкой и поставил в узкий од-
ностворчатый шкаф.
— У тебя там еще что-то? — спросил Фуэнтес.
— Бомбы, — ответил Мануэль. — Но давай сначала
поедим.
Он пошел на маленький камбуз, налил воды в ка-
стрюлю, поставил ее на газовую плиту, включил элек-
трогриль и начал открывать банки. Потом он взял ку-
рицу и насадил ее на шампур. Хотя движения его были
спокойны, лицо оставалось мрачным.
Фуэнтес стоял на пороге камбуза и наблюдал за
Мануэлем. Он нервничал все больше и больше. Еще
никогда ему не приходилось видеть Мануэля в таком
состоянии, и это волновало Фуэнтеса все больше.
— Какие-нибудь неприятности? — повторил он свой
вопрос через несколько минут
319
— Мы ужинаем. Потом поговорим, — ответил Ма-
нуэль, засыпая спагетти в кипящую воду.
Фуэнтес вернулся в каюту и разложил на столе ножи
и вилки. Потом он спросил еще кое о чем, но не до-
ждавшись ответа, присел на койку и стал терпеливо
ждать.
Спустя сорок минут оба сидели за столом, поедая
недожаренную курицу и спагетти, залитые чилийским
соусом.
Мануэль просто глотал еду. Его лицо оставалось по-
прежнему хмурым. Фуэнтес, одолеваемый беспокойст-
вом, ел медленно, то и дело украдкой поглядывая на
Мануэля.
Наконец он не выдержал и взорвался:
. — Мануэль, друг мой! Что случилось? Скажи мне,
ради бога!
— Он умрет, — ответил Мануэль, отправляя в рот
последний кусок курицы.
Фуэнтес выпрямился.
— Ты имеешь в виду Педро?
— Кого же еще?! Я разговаривал со своим приятелем
из больницы. Теперь не осталось никакой надежды. Воп-
рос времени; Педро может протянуть неделю, две, но он
не жилец на этом свете.
Фуэнтес, думавший только о собственной шкуре, ус-
покоился.
— Значит нам теперь не нужны бомбы? — Его ки-
дало в дрожь, когда он думал о бомбах. — Значит,
теперь никаких проблем?
Мануэль посмотрел на него. Его маленькие глазки
были похожи на маслины.
— Мой друг, ты совсем не соображаешь, когда го-
воришь. Или ты забыл, что нам предстоит: тебе, Аните
и мне?
Фуэнтес уставился на Мануэля.
— Это ты ошибаешься! Я-то точно знаю, что мы
будем делать! Мы врываемся в апартаменты отеля, за-
держиваем эту богатую парочку до выплаты выкупа и
уезжаем с пятью миллионами долларов в Гавану. Почему
ты говоришь, что я не соображаю?
— Теперь я вижу, что ты не только плохо сообра-
жаешь, но и страдаешь отсутствием памяти, — сказал
Мануэль и отрезал себе кусок сыра. — Ты забыл, что
380
Анита обещала провести нас в апартаменты только при
одном условии?
Мануэль наклонился вперед и посмотрел в глаза
Фуэнтесу.
— Педро должен быть свободен и уехать с нами в
Гавану.
Фуэнтес провел пальцами по длинным сальным во-
лосам.
— Но ты же сказал, что он умрет.
— Теперь, мой друг, ты начинаешь видеть всю
проблему целиком. Анита любит этого человека. Она
готова сделать абсолютно все, чтобы снова быть с ним
вместе.
Мануэль отрезал себе еще кусок сыра.
— Женщины нуждаются в понимании. Я хорошо
понимаю Аниту. Для нее деньги ничего не значат. Ее
жизнь целиком принадлежит Педро. Я дал ей слово, что-
ее муж получит свободу и поедет вместе с нами в Гавану,
если она приведет нас в апартаменты. Я сделаю все
возможное, чтобы освободить Педро. У меня есть две
бомбы, которые окажут такое действие, что Педро будет
на свободе.
Мануэль закрыл глаза, чтобы Фуэнтес не мог ви-
деть, как он страдает.
Наступило долгое молчание, во время которого Фу-
энтес смотрел на Мануэля со все возрастающим напря-
жением. Он боялся этого великана и поэтому присмирел.
— Я дал Аните слово, — начал снова Мануэль и
уставился на свои огромные руки, которые теперь поло-
жил на стол.
Воцарилось молчание.
— Я обещал ей освободить мужа, если она проведет
нас в апартаменты. Это был договор.
— Я знаю, — сказал Фуэнтес. — Но ведь Педро
умрет.
— Да, в этом нет никакого сомнения. И теперь нет
никакого договора между мной и Анитой.
Фуэнтес схватился руками за голову.
— Ты что, хочешь убедить меня в том, что мы
можем потерять пять миллионов долларов только пото-
му, что эта ненормальная тупая баба влюблена, убита
горем из-за никчемного подонка и не согласится провести
381
нас в отель, если узнает, что этот выродок умрет? —
взревел Фуэнтес.
— Именно это я хотел тебе сказать. Но такой
человек, как ты, не понимает этого. Забыл, что я изве-
стен как «господин своего слова»?
Мануэль замолчал, уставился в пустоту, потом про-
должал:
— Пропадет пять миллионов долларов! Сколько я
выстрадал, прежде чем принять решение. Пять миллио-
нов долларов! С такими деньгами можно открыть многие
двери. А пока они остаются закрытыми для меня.
— Ты забываешь о моей доле, — резко оборвал
его Фуэнтес.
Черные глаза-маслины Мануэля ничего не выража-
ли, когда он спокойно сказал:
— Да, ты получишь миллион. Итак, четыре мил-
лиона долларов!
Что ты решил? — спросил Фуэнтес. Его жирное
лицо задергалось.
— Я вынужден обмануть ее. Обманывая эту жен-
щину, я падаю в собственных глазах. Обмануть любого
из моего народа — это позор. — Мануэль сжал кула-
ки. — Ты думаешь только о деньгах. Я могу тебя по-
нять. Ты — человек бедный. Но эта ложь разбила мое
сердце...
Фуэнтес с трудом владел собой. У него было огром-
ное желание наорать на Мануэля, чтобы тот прекратил
эту дурацкую мелодраму. Кого трогает судьба этой Ани-
ты? И что, собственно говоря, она из себя представляет?!
Ничего, так же, как и ее вшивый муженек.
Однако он сдержался и промолчал. Никто не осме-
ливался кричать на Мануэля, потому что почти мгно-
венно получал увесистый удар по лицу.
— А бомбы? — спросил Фуэнтес после продолжи-
тельного молчания. — Они еще нужны?
— Конечно. Мы должны изобразить, что готовим
взрывы. Анита не из глупых. Придется соблюдать пре-
дельную осторожность, обманывая ее.
Мануэль встал.
— Ложись, мой дорогой, через полчаса я встречусь
с Анитой. Нельзя терять ни минуты. Педро умрет завтра
или послезавтра. Анита может узнать о его смерти, тогда
382
нам не видать пяти миллионов. Самое позднее — по-
слезавтра она должна провести пас в апартаменты.
— Нам понадобятся револьверы, — сказал Фуэнтес.
— Все предусмотрено, буквально все, кроме роли
Аниты в этом деле.
Полчаса спустя Мануэль покинул рыбацкий бот,
перекинув через плечо холщовый мешок с бомбами. Че-
рез некоторое время он подошел к дому, в котором Анита
снимала квартиру, быстро поднялся по лестнице и по-
стучал в дверь.
Анита рывком открыла дверь. В скудном свете пыль-
ной лампы, свисавшей с потолка, она выглядела больной:
сильно похудевшей, а под глазами залегли темные круги.
— Хорошие новости, — сказал Мануэль, проходя
в крохотную гостиную.
У Аниты загорелись глаза.
— Педро?
— Да, Педро. — Мануэль поставил мешок на стол.
Его толстые губы растянулись в фальшивой улыбке. —
Я как раз из больницы. Мой приятель, ну тот, который
там работает, сказал, что Педро пришел в сознание и
температура у него почти нормальная. Через два дня его
можно будет перевозить.
Анита пристально посмотрела на Мануэля.
— Я просто не могу в это поверить, — тихо про-
говорила она. — Он был так серьезно ранен! Через два
дня? Нет, это абсолютно невозможно!
— Антибиотики творят чудеса, — как можно спо-
койнее возразил Мануэль, старательно избегая ее при-
стального взгляда. — Мой приятель сказал, что полиция
уже пыталась допросить Педро. Он чудесный парень,
Анита. Ты должна гордиться им! До сих пор они еще
не знают, кто он. Педро оберегает тебя.
Лицо Аниты задрожало. Она отвернулась и броси-
лась в маленькую спаленку. Слыша ее рыдания, Мануэль
закрыл глаза. Он думал, смогут ли четыре миллиона
окупить этот момент, после которого его уже нельзя
было назвать «господином своего слова».
Он ждал, когда появится Анита. Лицо Мануэля
покрылось мелкими каплями пота. Когда рыдания пре-
кратились, он тихо заглянул в дверь. Анита стояла на
коленях и благодарила бога за чудо, склонив голову в
молитве. Мануэль отвернулся с перекошенным лицом.
383
Минут через десять Анита вышла из спальни. Те-
перь она выглядела совершенно другой: умылась, приче-
сала волосы. Твердое выражение на ее лице подсказы-
вало Мануэлю, что это именно та женщина, в которой
он нуждался, чтобы проникнуть в апартаменты.
— Бог услышал мои молитвы, — сказала Анита и
обеими руками схватила правую руку Мануэля. —
Я беспрерывно молилась, и бог меня услышал! Теперь
мы должны отвезти Педро домой! Ты говоришь, что
через два дня он сможет ехать?
— Да, но за эти два дня надо успеть подготовиться.
Сначала бомбы.
Мануэль подошел к столу и открыл мешок, вытащил
из него маленький черный ящик величиной с сигарную
пачку.
— Это маленькая бомба, которую ты должна спря-
тать в холле отеля.
После этого Торрес вытащил другую черную коро-
бочку. Она была в четыре раза больше первой и завер-
нута в плотный целлофан. Осторожно Мануэль поставил
ее на стол.
— Это большая бомба, которая может разрушить
всю кухню. Надеюсь, что нам не придется ею восполь-
зоваться.
Потом Мануэль вытащил из мешка плоский пенал.
— Это взрыватель. Здесь две кнопки. Нажимаю
верхнюю кнопку — взрывается маленькая бомба, нажи-
маю вторую — взрывается большая. Взрыватель остается
у меня, а бомбы ты возьмешь с собой.
Анита подошла к столу и стала внимательно раз-
глядывать обе бомбы. Выражение твердости и решимости
на ее лице не оставляли место сомнению.
— Я спрячу бомбы. Ты можешь положиться на
меня, — с металлом в голосе сказала она.
— Хорошо. Завтра в полночь я приду сюда с Фу-
энтесом и мы втроем отправимся в отель. Ты уверена,
что сможешь провести нас в апартаменты?
— Да. Я сделаю это.
— Тогда до завтра, до встречи в полночь, — махнув
рукой, Мануэль отправился к двери.
Анита положила ему руку на плечо.
— Я верю тебе. Ты хороший человек. Фуэнтесу я
не доверяю, а тебе...
384
Она посмотрела ему прямо в глаза.
— Наши люди говорят, что ты «господин своего сло-
ва». Помни, я это делаю только ради Педро.
С минуту Мануэль молчал, потом вышел в прихо-
жую. .
— Все будет хорошо, — сказал он, презирая самого
себя, но думая только о том, что могут означать четыре
миллиона для его будущего. Анита теперь его не инте-
ресовала. — Завтра ночью! — Мануэль уже начал спу-
скаться по лестнице, а Анита все еще продолжала смот-
реть ему вслед.
Когда хлопнула дверь внизу, она закрылась на це-
почку, прошла в комнату и достала из ящика стола
кинжал. «Иногда наступает такой момент, когда человек
должен защищаться», — так учил ее муж.
Вытащив кинжал из ножен, Анита вспомнила, что
детектив отеля Джос Пресскотт работал по ночам. Он
был опасен, потому что в данный момент только он мог
помешать Аните спрятать бомбы. Ради Педро Анита была
готова на все. Она даже могла убить человека. Натянув
черный джемпер и черные брюки, Анита закрепила на
поясе брюк ножны кинжала и опустила джемпер. Кин-
жал полностью исчез под джемпером. Потом Анита по-
местила обе бомбы в полиэтиленовый пакет.
Когда она все закончила, часы показывали четверть
второго.
Анита вышла из квартиры и отправилась в дальний
путь к отелю «Спениш Бей».
У каждого человека есть свои слабости. Ночной де-
тектив отеля Джос Пресскотт не составлял исключения.
Он был пунктуален до педантизма, ко всему прочему
никогда не пользовался популярностью у женщин. Даже
себе самому он частенько признавался, что резок со
всеми и во всем.
Майк Бенион, подсознательно понимая, что этот че-
ловек опасен, досконально изучал неизменный порядок,
которого придерживался Пресскотт. В час ночи Прес-
скотт обходил все коридоры отеля, в час сорок — холлы
и опустевшие рестораны. В два часа появлялся на. кух-
не. В два сорок пять проверял территорию отеля и пла-
вательный бассейн. Он был. настолько пунктуален,
что Майк мог сверять свои часы с его инспекторским
13 Зарубежный криминальный роман 385 *'
обходом. В этом и заключалась слабость ночного детек-
тива, о которой Майк в конечном итоге и рассказал
Бреди.
В 2.45 Мэгги проскользнула в плавательный бассейн,
который в этот час был абсолютно безлюден, и стала
плавать там в ярком свете с грациозностью русалки.
Пресскотт мгновенно остановился и стал наблюдать за
ней.
В последние дни она постоянно попадалась ему на
глаза и, по мнению Пресскотта, была очаровательной
куколкой. Но теперь, стоя на краю бассейна и наблюдая
за Мэгги, на которой было надето лишь мини-бикини,
он, как правильно рассчитал Бреди, был мгновенно оча-
рован ею.
Мэгги поманила его и подплыла к лестнице. Она
дала ему понять, что не может подняться, и Пресскотт
мгновенно протянул ей руку
Бреди, наблюдавший из темноты, одобрительно кив-
нул. Быстро и бесшумно он направился к боковому вы-
ходу из отеля. Пресскотт будет полностью занят, по
крайней мере, полчаса.
Даже в это время в холле еще были люди. Боль-
шинство — полупьяные. Они громко прощались друг с
другом, чтобы отправиться наверх, в свои скучные апар-
таменты.
Бреди, с белокурой бородкой, с гвоздикой в петлице
смокинга, беспрепятственно прошел через холл к каби-
нам лифта. Один из них должен был доставить его в
помещение сейфа.
Ему понадобилось несколько минут, чтобы привести
в движение лифт при помощи инструмента. Бреди был
абсолютно спокоен. В это время оба охранника уже
собрали драгоценности, разместили кассеты в сейфе и
оставили их до утра. Кабины лифтов были переключены
на автоматический режим, его никто не беспокоил.
Спустя четыре минуты он открыл дверь лифта с
табличкой «Сервис» и вошел в кабину, которая доставила
его в помещение сейфа.
— Никаких проблем, — сказал он самому себе. Он
взял полоску стали, согнул соответствующим образом.
Теперь все. Все замки — куча дерьма, решил Бреди.
Его больше интересовал аварийный люк на потолке.
386
Бреди отодвинул задвижку и осторожно опустил вниз
дверь, потом поднялся по лестнице и вышел на крышу.
По-кошачьи тихо он прошел вперед и увидел прямо
перед собой внизу террасу апартаментов Уорентонов.
На террасе стояло несколько столиков со стеклянны-
ми крышками и креслами. С террасы открывался вид на
море и пляж.
Из окон апартаментов пробивался свет. Вскоре на фоне
освещенных окон мелькнула тень, а потом на террасу
вышла Мария Уорентон. На ней ничего не было, кроме
бриллиантов, которые вспыхивали огнем в лунном свете.
Вслед за Марией появился Уилбур Уорентон. В руках
у него была камера «Никона» со вспышкой.
Когда Мария, прислонившись к перилам террасы,
наконец выбрала удачную позу, Уилбур нажал на спуск.
Бреди, наблюдавший за этой сценой, подумал, что
охотно посмотрел бы снимки. Боже, до чего же богачи
обожают кичиться своим богатством! У женщины хоро-
шая фигура, загар только оттеняет переливающиеся
бриллианты. Но, решил Бреди, за исключением брилли-
антов — ей действительно далеко до Мэгги.
— Фотографии будут великолепны, — сказал Уил-
бур, — а теперь давай спать.
Бреди наблюдал, как Мария отошла от перил и,
словно танцуя, очутилась в объятиях Уилбура.
— Мы будем долго спать? Ты устал?
— Да, конечно. День сегодня довольно напряжен-
ный. Эти бриллианты на тебе просто фантастика, но
сама ты еще более фантастична.
Они, взявшись за руки, вошли в апартаменты. Бреди
не шевелился, пока не погас свет. Только после этого
он бесшумно спустился с крыши на террасу.
Большая стеклянная дверь апартаментов была рас-
пахнута настежь. Бреди улыбнулся про себя. Словно
тень, он проскользнул в просторную гостиную.
Бриллианты были беззаботно брошены на софе. Бре-
ди остановился, не веря тому, что видит. Из спальни
пробивался свет, и он услышал, как стонет Мария.
— Быстрее, дорогой, — воскликнула она, — быст-
рее, теперь...
Бреди решил прихватить с собой это невиданное
богатство, но потом подумал, что Хеддон рассчитывает
и на содержимое кассет.
387
— Завтра ночью! Какой куш! — пробормотал он.
Бреди поднялся на крышу, пробрался в помещение
сейфа, запер его и на лифте спустился на верхний этаж.
Он снова закрыл дверь с надписью «Сервис», после чего,
довольный, нажал на кнопку первого этажа.
Часы показывали 2.50. Перегнувшись через решетки
перил, он посмотрел вниз. В холле уже спешили к ка-
бинам лифта, оживленно переговариваясь на ходу между
собой.
Уверенный, что Мэгги все еще не отпустила детек-
тива, Бреди спустился по лестнице вниз. Он выглядел,
как один из постоянных обитателей и не вызывал абсо-
лютно никакого подозрения.
Минут через пять он вернулся в павильон. Еще
минут через двадцать туда ворвалась сияющая Мэгги.
— Ура! — завопила она. — Это просто сумасшед-
ший любовник! Мы забавлялись с ним в кустах.
Бреди сидел на кровати и с восхищением смотрел на
нее.
— Что за девочка! А как насчет завтрашней ночи?
Мэгги сбросила бикини.
— Мы договорились.
Она вошла в ванную.
— Он был мне немножко противен. Ты ничего не
имеешь против, если я посплю, мое сокровище? Он меня
изрядно отутюжил.
— Если и сейчас ты спрашиваешь меня, Мэгги, то
я должен сказать — никто другой, кроме тебя, не за-
служил сегодня отдыха. Завтра мы проворачиваем дело.
— Честно?
— Иди под душ. Завтра ночью.
Когда Бреди разделся, улегся в постель и закрыл
глаза, он видел перед собой только бриллианты, лежав-
шие на софе. Швырнет ли эта легкомысленная дрянь их
завтра на софу? Будет ли так же легко завладеть ими
завтра? Неожиданно его охватило предчувствие, что се-
годня..; от этого предположения у него дрожь прошла по
коже — он упустил единственную возможность!
Анита остановилась, ощущая сильное сердцебие-
ние, и увидела Джоса Пресскотта. Она не двигалась и
с интересом наблюдала, как Пресскоттт помог Мэгги
выбраться из бассейна. Даже Анита почувствовала,
388
насколько соблазнительна Мэгги. Когда после непродол-
жительного разговора Мэгги положила руку на плечо
детектива и потянула его к цветущему кустарнику, Ани-
та облегченно вздохнула и. со всех ног бросилась к слу-
жебному входу. Открыв его дубликатом ключа, она про-
кралась по темному коридору и бесшумно пошла к кух-
не. Осмотревшись, она приоткрыла дверь. Услышав звон
посуды и столовых приборов, Анита поняла, что оба
кельнера заняты в сортировочной. Но где Доминик, тре-
тий шеф-повар?
На цыпочках она вошла в почти темную кухню,
посмотрела в сторону ярко освещенного кабинета шеф-
повара и увидела Доминика, который сидел и читал за
письменным столом.
Не теряя времени, Анита быстро проскочила в кла-
довую. Она открыла крышку бочонка с мукой, разли-
вочной ложкой сделала в муке ямку, засунула туда
большую бомбу, а потом осторожно протолкнула коробку
поглубже. Ей не хватало воздуха, сердце, казалось вы-
скочит из груди. Анита тщательно разровняла муку,
вытерла руки о полотенце, висящее рядом с бочонком,
и выскочила из кухни. В этот момент зазвонил телефон,
из сортировочной вышел один из кельнеров. Он не смот-
рел в сторону двери, так как спешил в кабинет шеф-
повара, Анита слышала, как Доминик крикнул:
— Поджаренную ветчину в апартаменты № 6...
Анита понеслась по коридору к служебному входу и
буквально вылетела на улицу. Ее поглотила душная
влажная ночь.
«Через несколько минут Пресскотт вернется в отель!»
Она обежала сонное здание отеля и взлетела наверх
по лестнице. Остановившись, Анита огляделась вокруг.
В холле было безлюдно. Ночной портье нигде не пока-
зывался. Анита вошла в холл и стала лихорадочно ос-
матриваться в поисках места, куда можно было бы за-
сунуть маленькую бомбу. На противоположной стороне
холла, около входа в ресторан, Анита увидела большую
деревянную статую мексиканки.
Дюлон обнаружил это чудесное произведение в одной
из деревушек вблизи Тахко, в Мексике, и узнал, что
статуя относится ко времени Кортеса. Он купил ее, и
теперь эта прекрасная вещь занимала почетное место в
холле отеля.
389
Анита подбежала к статуе. В груди деревянной жен-
щины виднелось деревянное отверстие, в которое малень-
кая бомба поместилась так удачно, словно отверстие
было специально для нее предназначено.
Затем она сбежала с лестницы и исчезла в ночи.
Она мчалась так, словно сейчас стоял вопрос о ее жизни
и смерти. В тот момент, когда она, пробежав территорию
отеля, выскочила на бульвар, ее окликнул знакомый
голос:
— Анита!
Женщина замедлила бег и остановилась. Из темноты
вырулил «линкольн» с вмятинами на боках и затормозил
около нее. Мануэль улыбался ей.
— Я ждал. Все в порядке? — спросил он.
- Да.
Анита вздрогнула.
— Я сказала, что сделаю это. И сделала!
— Садись, — предложил Мануэль и открыл двер-
цу. — Ты великолепная женщина!
Анита обошла машину и забралась на сиденье рядом
с ним. Мануэль погладил ее колени.
— Я как раз из больницы, — лгал он. — Все идет
чудесно. Поговаривают, что твоего мужа собираются пе-
ревести в тюремную больницу. Он отказывается давать
показания. Он думает только о тебе и старается, как
может оберегать тебя. Он прекрасный парень! Как и ты!
— Ему действительно немного лучше?
— Так хорошо, как я тебе говорю. А теперь расска-
жи-ка о бомбах!
Пока они ехали к дому Аниты, она рассказала, что
сделала с бомбами.
По лицу ее текли слезы облегчения. Мануэль слу-
шал, понимающе кивал головой, но никак не мог отде-
латься от ощущения, что предал Аниту. Оправдывая
себя, он вновь и вновь возвращался к мысли: пять мил-
лионов долларов, с такой суммой он может иметь все,
что пожелает! Дать такому человеку миллион? Этому
пустому дураку?! Нет, пять миллионов в любом случае
лучше, чем четыре. Когда придет время, он устранит
Фуэнтеса: мгновенный удар, а потом — в море. Это
будет несложно сделать.
Подъехав к дому Аниты, он погладил ее по плечу.
390
— Завтра ночью мы все сделаем. Встретимся в пол
ночь и осуществим наш план О’кей9
Анита схватила обеими руками его руку
— Да, завтра ночью.
Помедлив, Анита продолжала.
— Мой друг, я доверяю тебе! Ты известен как «гос-
подин своего слова». Деньги для меня ничего не значат
Мне нужен только Педро, мой муж.
Комок подступил к горлу Мануэля, он почувствовал
горечь. Лицо его сморщилось, когда он вторично погла-
дил Аниту по плечу
— Положись на меня, — проговорил он, не в силах
взглянуть ей в глаза, — ты получишь своего мужа
Итак, завтра в полночь.
— Благослови и храни тебя бог, — сказала Анита
и прижалась своими губами к шершавой твердой руке
Мануэля.
— Иди спать, — проговорил Мануэль, вырывая
свою руку из ее рук. — Завтра ночью. Он наблюдал за
Анитой, пока она поднималась по лестнице к своей квар-
тире.
Содрогаясь, Мануэль вытер руку, стирая прикосно-
вение ее губ.
На следующее утро Лу Бреди в гриме старика сидел
в кресле-каталке в гостиной своего павильона и напиль-
ником обрабатывал небольшую стальную полоску. С дру-
гого конца комнаты за ним наблюдал Майк Бенион.
Мэгги ушла в плавательный бассейн. Накануне ве-
чером она рассказала Бреди о дочери Майка, Крисси.
Бреди уже успел проникнуться глубокой симпатией к
Майку. И теперь он был просто потрясен услышанным.
В комнате воцарилось молчание. Слышался лишь
трескучий звук напильника.
Майк заговорил:
— Вы в совершенстве владеете слесарным ремеслом.
Что вы сейчас делаете?
Бреди отложил напильник в сторону
— Этот кусочек стали, Майк, откроет нам сейф. Да,
действительно, я знаю свое дело в совершенстве.
Бреди замолчал, прикуривая.
— Сегодня ночью мы захватив драгоценности. Ду-
маю, что ничего сложного в этом не будет Мэгги
391
рассказала мне о вашей маленькой дочке Я сочувствую
вам, и вы получите деньги, Майк. Немного везения и
никаких проблем. Вас что;нибудь беспокоит?
Майк покачал головой.
— Нет, если вы считаете, что не будет никаких
проблем, почему я должен волноваться? Я, как и Мэгти,
полностью доверяю вам.
Острая боль, словно раскаленный добела нож, реза-
нула тело Майка. Он напрягся, пытаясь ничем не пока-
зать, как страдает. Однако Бреди, внимательно наблю-
давший за Майком, заметил, как ему плохо.
— Вы больны, Майк, не так ли? — спросил он. —
Послушайте, мы работаем вместе и вы мне нравитесь.
Нам предстоит крупное дело.. Если где-то произойдет
осечка, мы все сядем в тюрьму. У каждого из нас свое
задание. Мэгги берет на себя детектива отеля. Вы дол-
жны устранить неожиданные помехи, я — достать брил-
лианты Уорентонов и вскрыть сейф. Будьте откровенны
со мной, вы ведь очень больны, да, Майк?
Майк несколько секунд смотрел на свои большие
руки, потом взглянул в лицо Бреди.
— Через шесть месяцев я умру, — сказал он. —
Поэтому я и пошел на такое дело. У меня неоперабель-
ный рак.
Бреди почувствовал, как его руки стали липкими от
пота.
«Неизлечимый рак!»
Он панически боялся смерти. И приходит этот вы-
сокий выдержанный парень и говорит ему, что это боль-
шое натренированное тело через шесть месяцев будет
лежать в гробу, и сколько твердости в его глазах, не-
смотря на все это!
— Все, что касается моей жизни, меня сейчас не
волнует: я хорошо пожил. Так оно и есть. Но мне не
безразлична моя дочь. Я вас не подведу:
Бреди- наклонился вперед и уставился на Майка.
— Майк, предположим, что вас скрутит боль в тот
самый момент, когда вы будете стрелять, что тогда? Ради
бога, будьте откровенны. Если вы не сможете справиться
с этим делом, мы отложим его, просто смотаемся отсюда.
У меня нет никакого желания попасть в тюрьму. Ради
бога, будьте откровенны, Майк!
Майк посмотрел Бреди прямо в глаза.
392
— Я справлюсь с делом, к которому вы меня под-
ключили. У меня есть обезболивающее средство. Я не-
навижу таблетки, но сегодня вечером я их приму. И даю
слово, что выполню все, что от меня требуется.
Бреди посмотрел еще раз на этого высокого сильного
парня, который не избегал его взгляда, и почувствовал
прилив доверия к нему.
— О’кей, Майк, наверно, не нужно говорить, как я
вас жалею или как я вам сочувствую. Действительно,
чертовски жаль! О’кей. Я уверен, что вы справитесь.
В этот момент в комнату вошла Мэгги, закутанная
в купальный халат.
— Я уже проголодалась. Когда мы будем есть?
— Мэгги, малышка, — сказал Бреди, — сегодня ты
можешь обожраться. Этой ночью мы исчезаем и не надо
оплачивать счета. Мы сматываемся.
Мэгги завизжала от радости.
— Ты считаешь, что я могу съесть все, что захочу?
— Именно так. Ты можешь сегодня перепробовать
все меню. А теперь принеси нам выпить.
Пока Мэгги готовила два коктейля, смешивая джин
и мартини, потому что Майк пить отказался, Бреди
изложил план операции.
— Как только Мэгги уволочет ночного детектива в
кустарник, мы поднимемся на верхний этаж, — объяс-
нил он Майку. — У меня есть все необходимое. Предо-
ставь эту часть операции мне и не думай о ней. Сначала
мы выпотрошим кассеты, потом спустимся на террасу
апартаментов. Если Уорентоны не спят, вы усыпите их.
Мы оприходуем бриллианты и смотаемся. Сложного здесь
ничего нет. Начнем дело, когда Мэгги отвлечет шпика,
это примерно в 2.45. В это время никого практически
нет, а если кто и появится, в настолько пьяном виде,
что ничего не поймет. Потом мы возвращаемся в па-
вильон, ждем Мэгги и отбываем на «роллсе» в условное
место. После ужина я переговорю с шефом. Он назначит
место встречи. Все это я представляю-себе очень четко.
— Я голодна, мое сокровище, — пожаловалась Мэгги.
— Не повторяйся, — отрезал Бреди. Он решил ни-
чего не говорить Мэгги о том^ что Майк смертельно
больной человек. Он знал, что Мэгги безнадежно сенти-
ментальна. Если она узнает, что Майк через несколько
месяцев умрет, она может изойти слезами и соплями,
393
после чего станет совершенно непригодной для предсто-
ящей операции.
Когда Мэгги вкатила кресло-каталку на террасу и к
ним подошел метрдотель, Бреди успокоился.
— Либо пан, либо пропал, — пробормотал он себе
под нос, когда Мэгги подкатила кресло к их столику в
углу.
Бреди был уверен, что вскроет сейф и кассеты с
драгоценностями этих супербогачей. Он был уверен, что
сможет достать бриллианты Уорентонов. Он доверял
Майку, несмотря на болезнь. Он был уверен, что Мэгги
задержит ночного детектива в кустарнике на необходи-
мое время.
Восемь миллионов долларов!
Они словно уже лежали на его. счету в швейцарском
банке; последняя мысль возбудила аппетит.
Бреди попросил у метрдотеля меню, бросил на него
мимолетный взгляд и сказал:
— Мы берем все и бутылку лучшего вашего вина.
Мэгги возбужденно пискнула, и этот писк до смерти
напугал каких-то чванливых стариков, расположившихся
неподалеку и уже приступивших к еде.
В час, когда медленно всходило солнце, Мануэль
Торрес был занят своим ботом. В передней каюте на
койке лежал, обливаясь потом, Фуэнтес, он прислуши-
вался к тому, что делал Торрес.
Фуэнтес боялся выйти на палубу, а потому задыхался
в маленькой каюте. Он метался, не успокаиваясь ни на
минуту, гадая про себя, где находится полицейский пат-
руль, и не на пути ли он к боту Мануэля. Он проклинал
Торреса за то, что тот не обращал ни малейшего вни-
мания на него.
Только после полудня Мануэль появился в каюте.
— Что там, черт возьми, делал?! — набросился на
него Фуэнтес. — Я валяюсь в этой проклятой жаре, в
такой духоте...
— Да, друг мой, мне жаль тебя, но скоро ты будешь
дома. Имей терпение, — ответил Мануэль и снова вер-
нулся на палубу, пройдя в камбуз.
Фуэнтес вытер пот со лица и подошел к двери кам-
буза.
394
— Что происходит? Сколько мне еще торчать в этой
каюте? — допытывался он.
Мануэль поставил кастрюлю с водой на газовую го-
релку и засыпал в нее соль.
— Мой бот готов к отплытию. Сегодня ночью мы
провернем наше дельце. В полночь мы встретимся с
Анитой в ее квартире и доведем с ней все до конца.
Когда в кастрюле закипела вода, Мануэль насыпал
туда спагетти.
— А через пару дней можно будет отплыть с пятью
миллионами долларов на борту в Гавану. В качестве
заложника мы прихватим Уорентона, и никто не осме-
лится задержать нас.
Фуэнтес втянул в себя воздух. Неожиданно он по-
веселел. Как же хорошо, что он обратился за помощью
к этому человеку! Конечно же, бот! А он-то думал, что
они похитят самолет! Насколько же надежнее был ры-
бацкий бот!
С этим богачом в качестве заложника не будет ни-
каких проблем. Великолепная идея!
— Ты просто чудо, Мануэль! — завопил Фуэн-
тес. — Это блестящая идея!
Мануэль стал резать лук и помидоры.
— Уходи, — сказал он. — Мне надо еще многое
продумать. Когда я один, мне лучше думается.
Фуэнтес знал, что сам думать не способен, и быстро
вернулся в каюту, чтобы не мешать. Через пару дней,
как сказал Мануэль, они будут на пути в Гавану, с
пятью миллионами в кармане. Мануэль — человек, ко-
торый держит свое слово. Если он что-то обещает, он
обязательно это делает. Все говорят: Мануэль — госпо-
дин своего слова. Что он обещает, то исполняет.
Фуэнтес откинулся на койке, зажав руки между ко-
ленями. Через несколько дней он будет обладать парой
миллионов.
— Даже миллион долларов! — прошептал он. Труд-
но поверить. — От такой суммы у него кружилась го-
лова. — С чего он начнет, когда у него будет такая
сумма, такая куча денег! Может, стоит купить ферму?
Нет, выращивать сахарный тростник — слишком тяже-
лое дело. Фуэнтес покинул родной город только потому,
что просто стало невмоготу вкалывать на плантациях.
Может, траулер! Набрать команду и заняться ловлей
395
рыбы... Он представил, что он, как Мануэль, — владе-
лец большого рыбацкого бота. Нет, как Мануэль, он
работать не будет. Подумать только! У Мануэля нет
даже подсобных рабочих!
Так Фуэнтес сидел и прикидывал.
— Боже, миллион у него в руках! Нет, хватит рас-
суждать, как простой крестьянин, — сказал он себе.—
Сахарный тростник, ловля рыбы! Смешно! Он поищет
себе девушку. С миллионом долларов легко будет найти
девушку. Он купит кафе-бар. Девушка будет заниматься
всеми делами кафе-бара, а он будет патроном, встре-
чаться с многочисленными друзьями, вращаться в кругу
богатых. Да, именно такая жизнь ему и нужна.
Мануэль вошел в каюту и поставил на стол миску
со спагетти.
— Давай есть, — сказал он.
Только покончив с едой и отдохнув, Мануэль заговорил.
— Ты должен знать, друг мой, — начал он и по-
смотрел прямо в глаза Фуэнтесу, — что дело связано с
проблемами.
Фуэнтес, который думал, что там, где рулем управ-
ляет Мануэль, никаких проблем не бывает, да и не
может быть, насторожился.
— Проблемы? Какие проблемы? — спросил он, нерв-
ничая.
Мануэль закурил сигарету и положил большие руки
на стол. Он смотрел мимо Фуэнтеса на грязную стену
каюты, словно Фуэнтеса здесь не было вовсе, и он раз-
говаривал сам с собой.
— Мы попадаем в апартаменты только потому, что
у Аниты есть дубликат ключей. Это первый шаг. Потом
мы схватим этих богачей, свяжем женщину и заставим
ее мужа позвонить в Техас своему отцу. Его отец должен
будет собрать пять миллионов в мелких купюрах, не
крупнее сотни. На это потребуется не так много времени.
Но это, мой друг, будет целая куча купюр, да. Само
собой разумеется, что мы его отца предостережем от
обращения в полицию. При таких деньгах, какими рас-
полагает организация техасских миллиардеров, возглав-
ляемых его отцом, это не составит большого труда.
Я ему объясню, что мы отплываем, имея на бррту за-
ложника, то есть его сына. Как только мы прибудем
в Гавану или еще куда-нибудь, мы отпустим его. Ты
396
берешь свою долю. После этого ты лерезжаешь, я тоже
уматываю. Мне кажется, что такой вариант вполне при-
емлем. Никакой полиции. Никаких проблем.
Мануэль замолчал и посмотрел на Фуэнтеса.
— Ты со мной согласен?
Фуэнтес беспокойно заерзал.
— Да, но ты мне сказал, что есть какие-то пробле-
мы. — Он провел рукой по вспотевшему лицу. — А те-
перь утверждаешь, что никаких проблем не существует.
Я не понимаю тебя.
— Мой друг, как ты быстро все забываешь, — спо-
койно проговорил Мануэль. — Наша самая большая про-
блема — это жена Педро.
Фуэнтес уставился на Мануэля.
— Да, но что такое одна женщина? Если она ме-
шает, я легко уберу ее.
Мануэль покачал головой.
— Тогда в игру вмешается полиция. Ты просто ни-
чего не соображаешь. Трупов быть не должно. До на-
стоящего момента в мой план не входили копы. Отец
парня даст нам деньги и мы уезжаем. Никакой полиции.
А если мы уберем Аниту, что ты станешь делать с ее
трупом? Мы уезжаем с этим человеком и предупреждаем
его жену, чтобы она держала язык за зубами. В против-
ном случае мы ее убьем. Никто не будет знать, что
происходит. Мы садимся в бот и отплываем. Но, если
убить Аниту, мы сядем в лужу, понял?
Тупоумный Фуэнтес пытался понять, что сказал ему
Мануэль, однако между этими попытками все время
вклинивалась мысль о миллионе долларов, которые он
скоро будет иметь. Он заставил себя разобраться в словах
Мануэля, после чего хитрая улыбка появилась на его
жирном лице.
— Разве это такая уж большая проблема? — спро-
сил он. — Ты говоришь, что я не должен ее убивать?
Мы все поднимемся на борт, а когда будем в море, я ее
убью, и она отправиться к акулам.
Мануэль наклонился вперед и стал отстукивать тол-
стым пальцем по столу, словно произносил по буквам
каждое слово: : -
— Это необыкновенная женщина. Каким образом мы
заполучим ее на борт без мужа, который находится при
смерти, если уже не умер?
397
Фуэнтес сдался. Это было нечто, с чем его непово-
ротливый разум не мог справиться.
— Что. .же нам делать? — спросил он. — Ты гово-
ришь, что я ле должен ее убивать. Ты говоришь, что
она не выйдет из отеля без своего слабоумного мужа...
Что же нам делать?
Мануэль кивнул.
— Вот в этом и заключается проблема. Если я ее
не решу, нам не видать денег.
Он сжал руки в кулаки, с треском стукнул ими по
столу.
— Я должен решить эту проблему!
Фуэнтес откинулся назад. Он ждал, что придумает
Мануэль.
А Мануэль, казалось, снова стал разговаривать сам
с собой. Чтобы не встречаться с взглядом Фуэнтеса, он
смотрел поверх его головы на стену каюты.
— Я должен ее обмануть. Снова ложь и ложь.
Я должен получить эти деньги. С этими деньгами я
изменю всю свою жизнь, свою будущую жизнь. Я должен
обмануть ее. Я должен заставить ее поверить, что она
получит своего мужа. Я должен усыпить ее бдительность
и заполучить ее на борт бота. Да, ты прав, мой друг.
Если, и только если она станет помехой, когда узнает,
что не получит своего мужа, я предоставлю ее в твое
распоряжение.
Он обхватил свою лысую голову руками и простонал:
— Мои соотечественники доверяют мне. Она тоже
доверяет мне. И только потому, что я так поступаю, я
больше не господин своего слова.
Пока Фуэнтес слушал причитания Мануэля, в его
мозг неожиданно закралась страшная мысль. Если этот
человек отошел от правды и может предать любого из
своих земляков, какая уверенность остается в том, что
он получит свой миллион долларов, тот, который ему
обещал этот «господин своего слова»? Допустим, он при-
кажет ему убить Аниту, когда она окажется на борту с
пятью миллионами. Не изобьет ли он его до беспамят-
ства... и что, если его ожидает судьба Аниты — кормить
акул?
Фуэнтес, почувствовал, как его охватила дрожь от
страха, как мурашки побежали по всему телу.
398
Мануэль нс смотрел на него, теперь он смотрел
только на свои огромные руки.
— Это единственное решение. Остается только об-
мануть ее, — бормотал Мануэль.
Глава 6
В отвратительном настроении детектив первого клас-
са Том Лепски сидел за своим столом в дежурном ка-
бинете Управления полиции Парадиз-Сити. Он просмат-
ривал дежурную сводку по городу и ворчал. Его настрое-
ние испортила жена. С утра они поссорились и он, как
всегда, потерпел поражение, что его, как всегда, злило.
Лепски любил поспать. Поэтому ему приходилось
мчаться, чтобы успеть на работу. Однако это его не
беспокоило. Он точно, до секунды, рассчитывал время,
которое ему необходимо, чтобы своевременно явиться в
управление полиции.
Ничего он так не любил, как свой завтрак: три яйца,
поджаренный бекон, джем и кофе. В 7.15 Кэролл вста-
вала, шла на кухню и готовила ему завтрак, пока Лепски
брился, принимал душ и одевался.
В это утро он уже успел натянуть сорочку и наме-
ревался влезть в брюки, когда его нос конвульсивно
задергался. Лепски не чувствовал привычного, возбуж-
дающего аппетитного аромата поджаренного бекона и не
слышал бульканья воды с варившимися яйцами. Озада-
ченный, он застегнул брюки и направился в кухню.
В дверях спальни стояла Кэролл, подняв высоко на вил-
ке кусок сочной ветчины, очень аппетитной.
— Э-э-э... дорогая, что с моим завтраком? — про-
говорил Лепски, заикаясь.
— Без свежей сорочки не будет никакого завтра-
ка, — отчеканила Кэролл.
— Сорочки? — Лепски удивленно открыл рот. —
Что общего между сорочкой и завтраком?
— Ты не надел свежую сорочку, которую я приго-
товила для тебя вчера.
Лепски издал звук, который испугал бы пуму.
— Чертова сорочка не имеет ничего общего с зав-
траком! Давай завтрак!
— Твоя сорочка жутко грязная. Неужели у тебя нет
никакой гордости, — отчеканила жена.
399
— Гордости? Причем здесь гордость и как она свя-
зана с моим завтраком?!
— Лепски! Ты носишь сорочку уже три дня, —
проговорила Кэролл медленно и отчетливо. — Это по-
зор! Я постирала и приготовила тебе свежую, надень ее!
— Днем позже, днем раньше, уже не имеет значе-
ния. Давай завтракать!
— Я не потерплю, чтобы ты, — детектив первого
класса, ходил, как бродяга! Не наденешь свежую сороч-
ку — завтрака не получишь.
Лепски помедлил. Времени оставалось в обрез. Он
жаждал получить свой завтраки. Взглянув на решитель-
ное лицо Кэролл, простонал, сдернул с себя сорочку, да
так, что от нее отлетели кнопки. В то время, как он
натягивал чистую, Кэролл, удовлетворенно кивнув, от-
правилась на кухню.
В Управление Лепски опоздал на 10 минут. Макс
Якоби сначала намеревался подтрунить над ним, но,
увидев, что выражение лица у Лепски кислое, решил
воздержаться.
— Кубинцы! — входная дверь хлопнула от удара
ноги Лепски. — Ты только посмотри на эти сведения,
ну и ночка!
Он повернулся в сторону Якоби и показал ему до-
несение о происшествиях последней ночи.
— Каждую ночь эти чертовы кубинцы учиняют бес-
порядки. Иммигранты! Скоро Флорида станет из-за них
такой же, как Чикаго!
— Да, работой они нас обеспечивают, — поддержал
его Якоби. На столе Лепски затрещал телефон.
Он схватил трубку и рявкнул:
— Лепски!
— Говорил ли вам Якоби? Это Ларри. Рыба, уло-
жившая двоих в деле с ограблением арендной платы,
всплывает на поверхность. Доктор сказал, что мы можем
допросить его в течение трех минут. Мне этим заняться,
или хочешь сам?
— Сам! — крикнул Лепски. — Буду через 10 ми-
нут.
Он бросил трубку и вскочил.
— Кончай, Макс! Этот грабитель и убийца скоро
придет в сознание. Поехали!
400
На пути в больницу, когда Лепски сосредоточенно
лавировал среди других машин, Якоби сказал:
— У тебя прямо-таки шикарная сорочка, Том.
Лепски подозрительно посмотрел на Якоби и спросил
себя, уж не разыгрывает ли его Макс.
— Ты находишь?
— Точно. Просто удивляюсь, как это тебе удается
так часто менять сорочки. Одну за другой!
Лепски высокомерно посмотрел на Якоби.
— Это вопрос гордости. Я полицейский экстра-клас-
са в районе и должен быть экстра-классом во всем.
Нельзя отступать от правила: будь всегда аккуратен и
чисто одет. Но раз мы заговорили о сорочках, то твоя.
Макс, просто позор.
— Возможно, — вздохнул Макс, — следует учесть,
что у меня нет такой женушки, как твоя Кэролл. От
нее просто с ума можно сойти, и кто бы так позаботился
о тебе, как заботится Кэролл.
Лепски мрачно посмотрел на Якоби.
— Причем здесь она? Хорошо, Кэролл стирает, но
каждый уважающий себя человек должен менять сорочки
каждый день. Будет лучше, если ты учтешь это.
— Ясно, — вздохнул Якоби, — я учту.
Главный врач госпиталя доктор Джеральд Скиннер
принял их в своем кабинете. Он был длинный, худой и
уже начинал лысеть. Доктор всегда был очень занят.
— Я слышал, господа полицейские, что вы намере-
ваетесь допросить этого кубинца. Есть благоприятные
симптомы, указывающие на то, что он скоро придет в
сознание, но я должен предупредить вас, что он при
смерти. Станет ли он честно отвечать на ваши вопросы,
не знаю.
— Действительно ли он при смерти? — спросил
Лепски, сознавая, что причиной гибели кубинца будет
его выстрел.
Скиннер пожал плечами.
— Я так считаю, но он молод. Мы стараемся его
вытащить. Положение тяжелое, но при хорошем уходе
и оптимальном питании он мог бы выжить. Во всяком
случае мы делаем все зависящее от нас.
Лепски фыркнул.
— Он убил двоих.
Скиннер холодно взглянул на него.
401
— Мы здесь для того, чтобы спасать жизнь, неважно
чью жизнь. Я прошу допрос этого человека провести как
можно быстрее.
— О’кей, док.
Скиннер нажал на кнопку звонка, появилась медсе-
стра.
— Проводите представителей полиции в шестую па-
лату.
Сестра кивнула.
— Всего доброго, господа. — Скиннер взял со стола
толстый регистрационный журнал и открыл его.
Лепски вместе с Якоби проследовал за медсестрой в
палату № 6, где лежал Педро Цертес. У его койки сидел
детектив третьего класса Ларри Стивенс. Он страшно
скучал. Его круглое веснушчатое лицо посветлело, когда
он увидел Лепски.
— Гадина, что-то бормочет, — сообщил он и
встал. — Вы не возражаете, если я позавтракаю?
— Только быстро, Ларри. А этого предоставь мне.
Лепски уселся на освободившийся возле койки стул.
Якоби пододвинул второй стул, сел на него и на всякий
случай достал блокнот и ручку.
Лепски посмотрел на парня, лежащего на койке, и
скривился. Если уж смерть возвещает о своем прибытии,
то здесь можно было убедиться в этом по бледному, как
мел, с заострившимися чертами лица кубинца.
Они ждали.
Медленно проползли пять минут, после чего Лепски
потерял терпение. Он схватил Педро за горячие, тонкие
запястья и потряс его.
Педро застонал, потом открыл глаза.
— Как ты себя чувствуешь, сын мой? — спросил
его Лепски, мягкий, вкрадчивый голос которого озадачил
Якоби. Макс никогда еще не видел Лепски в роли доброго
дядюшки.
Педро* со стоном вздохнул и снова закрыл глаза.
— Послушай-ка, сын мой, кто ты? — спросил Леп-
ски, медленно и отчетливо выговаривая слова. —- Как
тебя зовут?
Глаза Педро слегка приоткрылись.
— Убирайся к черту, — простонал он и снова за-
крыл глаза.
402
— Сын мой, я должен кое-что тебе сказать. Ты
тяжело болен, юноша, и врач сообщил мне, что ты
не выкарабкаешься. Скоро ты будешь неопознан-
ным трупом, если нс скажешь мне свое имя! — завел
издалека Лепски. — Разве для тебя это не имеет зна-
чения?
Педро открыл глаза и уставился на Лепски.
— Неопознанный труп, — снова с грустью в голосе
повторил Лепски, что вновь несказанно удивило Яко-
би — Обычно мы неохотно говорим о том, что в городе
умирает столько бродяг. Вот только вчера скончался
старый пьянчуга. У него не было никаких документов.
Никто не знал кто он. Мы пытались разыскать его бли-
жайших родственников, но никто так и не объявился.
Если в городе появляется неопознанный труп, знаешь,
что с ним делают? Погребение стоит много денег. Этого
старого пьянчугу завернули в брезент и бросили на съе-
дение акулам. Ты же не хочешь, чтобы с тобой посту-
пили так же? Да, сын мой, или нет?
Слушая это, Якоби открыл рот от возмущения. Он
чуть было не испортил все своим протестом, но Лепски
одарил его таким свирепым взглядом истинного полицей-
ского, что пришлось промолчать.
— Никто нс захочет закончить свою жизнь кормом
для акул, не правда ли? — продолжал Лепски. — Если
бы мы только знали, кто ты, мы могли бы обратиться
к твоим родственникам или к твоей жене, если ты женат.
Тебя бы достойно похоронили. Ты же не хочешь, чтобы
тебя бросили в море?
Педро весь затрясся, тень ужаса отразилась на его
лице. Лепски, зная, что кубинцы не только глубоко
религиозны, но и страшно суеверны, спокойно выждал
и продолжал:
— Итак, сын мой, помоги мне достойно похоронить
тебя!
Он наклонился к Педро.
— Как тебя зовут?
Педро дышал прерывисто.
— Акулы? — пробормотал он.
— Да, сын мой, ты же знаешь, что там в бухте
голодные акулы дожидаются корма.
Раненый вздрогнул от ужаса.
— Меня зовут Педро Цертес, — сказал он наконец.
403
Вес еще добрым голосом Лепски спросил:
— А где ты живешь, Педро?
— Фиш Роуд, 27, в Сикомбо, — пробормотал Педро
после долгой паузы.
— Ты женат, Педро? Мы пойдем к твоей жене и
позаботимся, чтобы она похоронила тебя. Как ее зовут?
— Анита.
— Чем она занимается? Где работает, а, Педро?
Она работает... — у Педро вырвался тяжелый стон,
глаза закрылись и мышцы его лица расслабились.
— Быстрее сестру! — резко бросил Лепски Якоби,
заботясь о парне. — Похоже, он отдал концы.
Когда Якоби встал, в палату вошла сестра.
— Время истекло, — сказала она решительно.
— Ему плохо, — показал на Педро Лепски.
Медсестра подошла к койке, пощупала пульс и по-
жала плечами.
— Он еще не долго протянет, — безучастно сказала
она. — А вы уходите немедленно, я должна позаботиться
о больном.
Выходя из госпиталя, Якоби сказал:
— Сказка об акулах была довольно жестокой, ты нс
находишь?
— Но ведь она подействовала? А теперь живо на
Фиш-Роуд.
Десять минут спустя они уже разговаривали с уп-
равляющим, кубинцем, который следил за убогими квар-
тирками в доме, где жил Педро Цертес с Анитой.
Управляющий был приземистым мужчиной с черны-
ми усами и маленькими хитрыми глазками.
— Педро Цертес? Точно, он живет здесь. Четвертый
этаж, налево.
— Его жена дома?
— Нет, она на работе.
— Где он работает?
Управляющий симпатизировал Аните. До Педро ему
не было никакого дела, а вот Анита всегда с ним здо-
ровалась. Лицо его мгновенно стало безразличным.
— Я этого не знаю. _ .
Лепски фыркнул.
— Нам необходимо быстро найти ее. Дело не терпит
отлагательств. Ее муж при смерти. Мы можем отвезти
ее к нему.
404
Управляющий иронически улыбнулся. Один из его
земляков умирает, а двое полицейских доставляют к
нему его жену? Вот это да!
— Так ты знаешь, где она работает или нет* —
рявкнул Лепски.
— Я уже сказал, что не знаю.
— Во сколько она возвращается с работы?
Управляющий знал распорядок дня Аниты, но сооб-
щать его этому копу он совсем не собирался и пожал
плечами.
— Откуда мне знать. Иногда поздно. Но не имею
ни малейшего понятия.
— Как она выглядит?
Итак, у этих хитроумных копов нет описания Ани-
ты, — подумал управляющий. — Тем лучше.
.— Как она выглядит? Как все кубинки, темная и
толстая. Закалывает волосы на голове.
— Возраст?
— Откуда мне знать? Лет двадцать... тридцать. Так,
примерно.
Лепски чертыхнулся про себя. Он понял, что нс
удастся получить никакой информации! Ох, уж эти ку-
бинцы! Он кивнул Якоби и они вышли на улицу.
— Проклятые кубинцы! Все заодно! Надо наблюдать
за домом. Останься здесь неподалеку, Макс. Я направлю
двух парней, которые тебя сменят. Проверяй документы
у всех кубинцев, толстых или худых, входящих в дом.
— Прекрасная работа, — с горечью сказал Макс.
Лепски пробурчал что-то себе под нос и отправился
в полицейское управление.
Несколько минут спустя на улицу вышел управля-
ющий и поставил на тротуар мусорное ведро. Он заметил
Якоби, который пытался изобразить, что любуется удоч-
ками, выставленными в ближайшей ветхой лавке.
Управляющий вернулся к себе в квартиру. Несколько
мгновений он стоял, размышляя, потом крикнул сына,
черномазого мальчугана лет двенадцати, который произ-
водил впечатление изрядного плута.
— Ты знаешь, где стоит бот Мануэля Торреса? —
спросил он.
— Ну, ясно! Я вообще знаю все яхты.
— Хорошо. Быстренько слетай к мистеру Торресу и
скажи, что здесь была полиция, и что они справлялись
405
о миссис Цертсс. Скажи также, что копы наблюдают за
домом. Понял?
Мальчик кивнул, вышел из дома и припустил в
сторону гавани, хитро взглянув на Якоби.
Мария Уорентон оставила ванную в таком виде, что
Аните пришлось долго возиться и она не смогла вовремя
выйти из отеля. Когда она оказалась на большой дороге,
рядом с ней затормозила машина, линкольн Мануэля.
— Сядь, — кратко сказал он.
Минуту спустя Анита уже сидела рядом с Торресом.
— Что случилось? Ведь не с Педро? — спросила она
дрожащим голосом. — Он же чувствовал себя неплохо.
— Нет, нет, — замотал головой Мануэль. — Педро
чувствует себя неплохо. :— Он тронул машину и завер-
нул в переулок, который вел в гавань. — Тебе нельзя
возвращаться домой, — сказал Мануэль с сочувстви-
ем. — Полиция справлялась о тебе.
— Полиция?
— Да, но ты не волнуйся, — проговорил Ману-
эль. — Ты побудешь на моем боте до выхода на работу.
Тебе нельзя появляться на улице. Однако у полиции нет
твоих примет. Они допрашивали управляющего дома, но
он им ничего не сообщил. Все-таки будет надежнее, если
ты на какое-нибудь время останешься у меня. Тем более
нужно обсудить план действий на сегодняшнюю ночь.
— Но как они вышли на мой адрес? Педро ни за
что бы им не дал его.
Мануэль не разделял ее мнения. Он был уверен, что
полиция допрашивала Педро и выбила у него адрес и
имя.
— Педро? Нет, конечно же нет. Скорее всего какой-
нибудь доносчик. Даже среди нашего народа есть донос-
чики, — покачал головой Мануэль. — Не беспокойся
об этом, все будет хорошо.
Мануэль остановил машину, немного не доезжая до
своего бота.
— А теперь обсудим план.
В передней каюте бота они нашли Фуэнтеса, который
лежал на койке. Он сразу же сел, уставившись на Аниту.
— Чего ей здесь надо? — Поинтересовался он весь-
ма недружелюбно.
406
— Сожалею, что побеспокоили тебя, — сказал Ма-
нуэль и спокойно уселся за стол. — Копы разыскивают
се. Анита останется здесь до своего выхода на работу
Фуэнтес пытался сто что-то сказать, но Мануэль,
взмахнув рукой, заставил его замолчать.
— Садись, Анита.
Когда Анита села за стол, он продолжал:
— Во сколько мы должны начать нашу операцию?
— В половине первого, — сказала Анита не заду-
мываясь. — В это время в апартаментах никого не будет
Детектив отеля начнет обход с коридоров. Персонал бу-
дет занят уборкой кухни. Это самое подходящее время.
— Когда ты закончишь свою работу?
— В начале одиннадцатого. Дай мне лист бумаги и
карандаш. Я нарисую, как пройти к служебному входу
Мануэль достал бумагу и шариковую ручку и стал
следить, как Анита чертит план местности.
Пока она рисовала, Мануэль взглянул на Фуэнтеса
и дал понять, что эта женщина знает, что делать.
Анита передала ему лист с нарисованным планом.
— Тебе понятно?
Мануэлю понадобилось несколько секунд, чтобы рас-
смотреть чертеж, потом он сказал:
— Итак, мы будем подниматься по Ренч-Роуд, потом
пойдем вдоль площадки, потом около площадки для голь-
фа, от которой следует свернуть на пешеходную дорож-
ку, заканчивающуюся около служебного входа. Так9
- Да.
— Есть ли какие-нибудь проблемы?
— Нет. Но следует быть осторожными, чтобы вас не
заметили.
— А как дальше?
— Ровно в 12.30 я открою дверь служебного входа,
вы должны к этс\:у моменту уже находиться около слу-
жебного входа и сразу войти. Я проведу вас к лифту, и
мы поднимемся на верхний этаж. Апартаменты, которые
занимают Уорентоны, обслуживаются отдельным лиф-
том. Останется только подняться по лестнице и я открою
дверь.
— А если они будут там?
Наступила томительная тишина, Фуэнтес провел
пальцами по длинным сальным волосам. Мануэль не
407
отрывал взгляда от поверхности колченогого стола, потом
взглянул прямо в глаза Аниты.
— Они никогда не возвращаются раньше половины
второго, а иногда — и позже. Я снова запру дверь и мы
выйдем на террасу. Там мы сможем спокойно дождаться
их. Все остальное зависит от вас.
Мануэль задумался, потом заметил, что Фуэнтес нс
отрываясь смотрит на него и сказал:
— Начало хорошее.
— Мануэль, — проговорила Анита таким спокой-
ным голосом, как будто все было давно решено, —
конечно, Педро поедет с нами.
Ес слова повисли в воздухе. Мануэль держался из
последних сил, стараясь придать твердость взгляду.
— Да, это было обусловлено. Педро как раз отдох-
нет, но, Анита, ты должна помнить, что если мы сразу
возьмем его на бот, возможно, болезнь обострится. Ведь
он еще очень слаб.
Анита вся напряглась.
— Если ты не даешь обещания, что Педро поедет с
нами, я не открою дверь апартаментов, — проговорила
она решительно.
— Я понимаю твои чувства. Ты очень хорошая же-
на, — ответил без малейшего колебания Мануэль, — но
-давай рассуждать спокойно. У нас будет все необходимое,
чтобы нажать на власть как следует. — Мануэль выда-
вил из себя сочувственную улыбку. — Твой муж еще
очень болен. Недели через две мы могли бы отплыть,
совершенно не опасаясь за его здоровье. Но ты же зна-
ешь, что полиция разыскивает тебя. Мы не можем вы-
жидать две недели. Наш план необходимо осуществить
сегодня ночью.
Анита напряженно слушала.
— У - меня есть предложение, — продолжал Ману-
эль. — Я . сейчас поеду в больницу и переговорю с моим
другом, чтобы узнать, можно ли перевозить Педро. Если
-он подтвердит это, проблема исчезнет...
Анита не спускала с Мануэля испуганных и внима-
тельных глаз. Его охватило неприятное чувство беспо-
койства.
— Что за другое предложение? — Голос Аниты про-
звучал глухо и сурово.
4Q8
— Нам нет необходимости обсуждать это сейчас. —
Мануэль поднялся. — Я поеду в; больницу. Надеюсь, что
запасной вариант нс потребуется. Ждифе меня через час.
— Я буду ждать, на запомни, если там не будет
Педро, а не открою двери.
— Само собой разумеется, — сказал Мануэль и вы-
шел из каюты. Он спустился по трапу, сел в машину и
уехал.
Фуэнтес смотрел на Аниту глазами полными нена-
висти. Ему приходилось сдерживать себя, чтобы не вы-
тащить нож и не перерезать ей горло. До миллионов
долларов, если им повезет, рукой подать. Однако эта
женщина могла сорвать их план.
Анита не обращала на него никакого внимания, ее
взгляд не отрывался от собственных рук, сжатых в кулак.
«Мануэль — господин своего слова, — она не пере-
ставала это повторять. — Будь благоразумной.»
Наконец, Анита взглянула на Фуэнтеса. Выражение
ее глаз заставило его содрогнуться.
— Это ты все натворил! Ты заставил моего мужа
совершить этот ужасный поступок! Ты дал ему револь-
вер! Не смей разговаривать со мной! Бог тебя накажет!
Фуэнтесу нечего было возразить. Он лег на койку и
уставился в потолок. «Женщина опасна, — подумал
он. — Что же придумает для нее Мануэль?»
Когда Лепски сообщил шефу, Джо Беглеру, что знает
имя убийцы управляющего домом Абе Леви, и что теперь
важно разыскать жену убийцы, Беглер за чашкой кофе
похвалил Лепски за то, что всю работу выполнил один.
Однако когда Лепски попросил выделить двух полицей-
ских для наблюдения за Фиш Роуд, с тем чтобы сменить
Якоби, Беглер посмотрел на него так, словно Лепски
требовал с него тонну монет.
— Я не могу дать ни одного, — ответил Беглер,
после непродолжительного молчания. — Это твоя про-
блема. Мне необходимо, чтобы за домом велось непре-
рывное наблюдение. В данный момент я не могу уста-
новить, где работает жена убийцы. Следовательно, самое
правильное задержать ее в тот момент, когда она вер-
нется домой с работы.
-т. Я это понимаю, но нужны люди, — сказал Лепски
терпеливо, словно объяснял это слабоумному ребенку. • -
409
Беглер отпил кофе
— Знаешь, что бы я сделал, если бы был ловким
детективом первого класса9 Я могу, пожалуй, добавить,
что я не хитрый детектив первого класса, а несколько
выше по званию, и очень хитрый, просто очень хитрый.
Итак, если бы мне понадобилось узнать, где работает
кубинка, которую мы ищем, знаешь, что бы я сделал?
Лепски ослабил галстук. Когда Беглер становился с
ним таким снисходительным, у Лепски повышалось кро-
вяное давление.
— Весь внимание, — буркнул он.
Беглер откинулся на спинку стула. Самодовольная
улыбка играла на его веснушчатом лице.
— Поскольку я очень хитрый и ловкий, именно я
несу ответственность за это полицейское стойло в отсут-
ствие шефа. Думается, стоит навестить ратушу, в бюро
регистрации иностранных граждан и иммигрантов можно
навести кое-какие справки. В частности, у них есть
картотека всех работающих в городе кубинцев.
Лепски вытаращил глаза.
— Откуда, черт возьми, я мог знать об этом?
— Ты не можешь, а я могу знать такие вещи, по-
этому-то я такой хитрый...
Но Лепски уже сорвался со своего места и, влетев
в машину, повел ее в ратушу.
С задней стороны ратуши находилось бюро регист-
рации иностранных граждан и иммигрантов. Перед
дверью стояла длинная очередь бедно одетых кубинцев.
Все они пришли зарегистрироваться.
Лепски не питал никакой симпатии к кубинцам. Он
растолкал очередь и вошел в просторный кабинет, где
проводилась регистрация.
Он увидел молодую женщину, которая сидела за
длинным столом перед окошком и заполняла карту. Таб-
личка, стоящая перед ней, гласила, что ее зовут мисс
Хепплуэйт.
Лепски решительно направился к ней, подумав, что
она умна, старательна, а кроме того, неплохо смотрится.
— Мисс Хепплуэйт?
Он представился:
— Детектив. Управление полиции, Лепски.
Она даже не взглянула на предъявленный жетон и
продолжала заполнять карту Лепски не мог знать, что
410
в это утро у нее было неприятное столкновение с по-
лицией из-за того, что она припарковала свою машину
в неположенном месте и что полицейский составил про-
токол. Именно в этот момент мисс Хепплуэйт, девушке
необыкновенно сильного характера, были ненавистны все
полицейские.
Лепски подождал, барабаня пальцами по столу. Ко-
гда девушка заполнила карту, она взглянула на поли-
цейского снизу вверх холодными глазами.
— Я веду регистрацию кубинцев. Что вам угодно?
Лепски ослабил галстук.
— Детектив Лепски. Городская полиция, — повто-
рил он строго и снова предъявил жетон.
— Что прикажете делать? Упасть на колени или
молиться на вас?
«Остроумная девушка» — подумал Лепски.
— Полицейское дело, мисс Хепплуэйт. Мне необхо-
димо знать, где работает Анита Цертес, проживающая
по Фиш Роуд, 27, Сикомб.
Она враждебно посмотрела на Лепски.
— Зачем?
У Лепски поднялось кровяное давление и появилось
огромное желание выбросить девушку в окошко, а перед
этим нашлепать по симпатичной попке.
— Вам нет необходимости ломать над этим голову,
бэби.
— Не смейте называть меня бэби! Я могу привлечь
вас к ответственности за оскорбление!
Лепки начал терять терпение.
— Ну, ясно. Теперь я могу смело задержать вас за
то, что вы препятствуете работе полиции, бэби. Я рас-
следую дело об убийстве. Может у вас есть желание
проехать со мной в полицейское управление, где мы
сможем в спокойной обстановке решить наш спор?
Мисс Хепплуэйт посмотрела на худое, жесткое лицо
Лепски и решила, что, пожалуй, достаточно пререкаться.
Лепски выглядел так, что девушка поверила, что он
способен осуществить свою угрозу. Ей только не хватало .
еще отправиться в управление полиции! Она неохотно
сдалась.
— Как имя женщины?
— Анита Цертес, Фиш Роуд, .27, Сикомб.
411
— Вы должны понять, что у нас много... — начала
мисс Хепплуэйт, пытаясь восстановить свое пошатнув-
шееся достоинство.
— Анита Цертес. Фиш Роуд, 27, Сикомб, — про-
рычал Лепски, прерывая ее.
— Сейчас я посмотрю.
Злясь на себя, что поддалась запугиванию этого кло-
па, мисс Хепплуэйт направилась к каталогам. Она на-
меренно тянула время, пока Лепски не начал нетерпе-
ливо барабанить пальцами по столу, а кубинцы, стоящие
в очереди, не навострили глаза и уши.
Наконец, она вернулась, держа в руках карту.
~ — Женщина работает полдня в отеле «Спениш Бей».
Ее смена начинается с 10 утра и заканчивается в час
дня. Потом перерыв. Смена продолжается с восьми часов
вечера. Она работает уборщицей.
— Благодарю, бэби, — Лепски одарил ее язви-
тельной улыбкой. — Ни пуха, ни пера, — добавил он
уходя.
Низенький тощий кубинец разговаривал со своим
другом, стоящим впереди него.
— Последи за очередью,,— еле слышно проговорил
он, вышел и стал искать телефонную будку.
Этот человек был хорошим знакомым Аниты Цертес.
Он знал, что существует только один человек, который
способен предупредить Аниту, что за ней охотится по-
лиция. Это был Мануэль Торрес.
Джос Пресскотт, детектив отеля «Спениш Бей», го-
товился к ночному дежурству. Он побрился, принял душ
и теперь одевался. Из головы не шла эта фантастически,
просто чертовски красивая медсестра. У него были де-
вушки, но ни одна не могла сравниться с ней. Они
договорились встретиться сегодня ночью. Одна мысль,
что можно будет овладеть этой чертовкой в благоуха-
ющем кустарнике еще раз, поднимала кровяное давле-
ние. Когда он завязывал галстук, раздался настойчивый
стук в дверь.
В квартиру ввалился Лепски.
— Хелло, Джос!
— Что вам угодно? Я как раз собираюсь на дежур-
ство.
— Номер вашего удостоверения?
412
Джос молчал.
Лепски сказал:
— В отеле работает одна кубинка. Анита Цертес
Это имя что-нибудь говорит?
— Конечно. Она работает уборщицей. Полдня. А что
с ней?
— Вы читали сообщение об одной пташке, которая
укокошила консьержа дома в Сикомбо?
Пресскотт кивнул.
— Анита Цертес — жена этого убийцы. Мне хоте-
лось бы ее допросить.
— Эти проклятые кубинцы вечно доставляют одни
неприятности.
— Вот именно. То же самое всегда говорю и я.
Женщина работает с восьми до девяти вечера? Так ведь?
- Да.
— Итак, я пойду вместе с вами в отель и допро-
шу ее.
Пресскотт на мгновение задумался, потом покачал
головой.
— Она обслуживает апартаменты Уорентонов, Том.
Мой шеф взбесится, если апартаменты Уорентонов не
будут убраны. Нет, правильнее будет, если вы подожде-
те, когда наведут чистоту, а я позабочусь о том, чтобы
она сразу же после работы явилась в мой кабинет. Тогда
вы сможете ее допросить.
— Хорошо, Джос. Около десяти я буду у вас в
кабинете.
— Я доставлю ее, — заверил Пресскотт.
Часы показывали 8.30. Кэролл пообещала Лепски
приготовить новое блюдо, но не сказала какде. Леп-
ски проголодался. Он мог думать только о том, что при-
готовит Кэролл. Когда Кэролл не болтала часами по
телефону или не проводила время в кафетерии со свои-
ми подружками, она изучала поваренную книгу. Вся-
кий раз ей удавалось отыскать новое сложное блю-
до, приготовление которого неизменно заканчивалось не-
удачей.
Лепски свято верил, что наступит такой день, когда
она подаст что-нибудь съедобное и тогда отпадет необ-
ходимость есть холодные закуски из консервных банок,
постоянно хранившихся у них в холодильнике.
413
Когда он открыл дверь своего дома, его окутал
чад сгоревшей еды и оглушили громкие проклятия Кэ-
ролл.
Он пытался изобразить всепонимающую улыбку, но
выглядел скорее как человек из фильмов ужасов.
Анита и Фуэнтес ждали почти три часа, пока Ма-
нуэль не вернулся на бот. Эти три часа были самыми
ужасными, которые когда-либо пережил Фуэнтес.
В каюте было удушающе жарко. Фуэнтес не мог
усидеть на месте, он беспрерывно ходил по каюте, курил
одну сигарету за другой, что-то лающе бормотал себе
под нос, ни на секунду не забывая, что женщина, си-
дящая за столом, как каменное изваяние, ненавидит его.
То и дело Фуэнтес бросал на нее взгляды, но Анита
не отрывала взгляда от своих сжатых в кулак рук. Ее
лицо было почти закрыто густыми, спадающими вперед
черными волосами.
Услышав шаги Мануэля по палубе, Фуэнтес облег-
ченно вздохнул. Только теперь Анита оживилась. Она
подняла голову и не отрываясь смотрела на дверь каюты,
но лицо ее оставалось каменным.
Вошел Мануэль, он закрыл за собой дверь и сразу
же прошел к столу, где опустился на стул напротив
Аниты.
— Хорошие новости!
Повернувшись в сторону койки, на которой сидел
Фуэнтес, он попросил:
— Принеси-ка мне что-нибудь выпить, мой друг.
Фуэнтес достал из шкафчика бутылку рома и отлил
в стакан изрядную порцию.
— Анита, прости, что я так долго отсутствовал. Но
мой друг в больнице был очень занят. Мне пришлось
ждать.
— Педро? — спросила Анита глухим голосом.
— Да, Педро.
Мануэль взял стакан у Фуэнтеса, выпил ром залпом,
вздохнул и поставил стакан на стол.
— Наконец я получил возможность обстоятельно по-
говорить с другом. Я объяснил ситуацию. Спросил, смо-
жет ли Педро перенести поездку по морю. Он объяснил
мне, что если правильно все организовать, Педро может
414
поехать с нами. Он начал садиться на постели, неплохо
ест, но следует быть предельно осторожными.
Фуэнтес сидел на койке и непрерывно вытирал пот
с лица. Он знал, что Мануэль лжет убедительно.
— Что следует делать? — спросила Анита.
— Мой друг сказал, что Педро необходимо доставить
на мой бот в санитарной машине. Ты его сможешь
увидеть и принять все заботы о нем на себя. Не может
быть и речи о том. чтобы тащить его в отель. Необходимо
оградить его даже от малейшего напряжения.
Раздумывая над тем, что услышала, Анита опустила
глаза на сжатые кулаки рук.
Фуэнтес почувствовал, как струйка пота заливает
ему глаза.
«Эта проклятая бабенка! — подумал он со зло-
стью. — Она стоит между мной и миллионом долларов»
Мануэль тоже не отрывал глаз от Аниты, но при
этом он думал о том, что Анита держит в руках ключи
от пяти миллионов долларов.
«Убедил ли я ее своей ложью?»
Анита подняла глаза.
— А пропустит полиция его на бот? — спросила она.
— Что же ей останется делать, ведь положение бу-
дем контролировать мы. Глупо предпринимать какие-то
шаги, когда у нас в руках будут похищенные Уорентоны.
Кроме того, Дюлона я предупрежу отдельно, что можно
будет взорвать его отель и с борта бота, если Педро не
доставят туда.
Анита настороженно посмотрела на Мануэля.
— И ты решишься это сделать? Это реально?
— Да. Человек, который дал мне эти бомбы, обязан
мне жизнью. Он сказал, что с помощью прибора, кото-
рый у меня в сумке, можно взорвать бомбы даже на
расстоянии двух миль.
Анита не отрывала от Мануэля все еще насторожен-
ного взгляда.
— Покажи мне прибор.
Мануэль беспокойно заерзал, но под ее тяжелым
взглядом встал, подошел к шкафчику, вынул из него
серый ящичек.
— Вот прибор. Смотри, я нажимаю на верх-
нюю кнопку взрывателя, взрывается маленькая бомба,
415
нажимаю на нижнюю — взрывается большая. Этот при-
бор я возьму с собой.
Анита смотрела на черный ящичек со стальным ме-
таллическим отливом. Он был размером с сигаретную
пачку.
— А он сработает?
— Да, конечно.
Анита облегченно вздохнула, расслабилась и улыб-
нулась Мануэлю.
— Значит, Педро и я, мы вместе, поедем в Гавану.
— Да.
Анита протянула руку и положила ее на широкую
ладонь Мануэля.
— Мой друг. Тебя по праву называют «господи-
ном своего слова» и другом моего народа. Большое спа-
сибо.
Прикосновение руки Аниты обожгло Мануэля раска-
ленным железом, но он сдержался и не отдернул руку..
«Пять миллионов долларов! Кто. черт возьми, не'
захочет быть известен как господин своего слова, если
есть возможность снять кучу денег!»
— Значит, договорились, — сказал хМануэль. убирая
руку, якобы для того, чтобы поскрести подбородок. —
Ты открываешь дверь, мы похищаем Уорентонов, берем
деньги, а ты получаешь своего Педро.
— Договорились, — кивнула Анита и посмотрела в
лицо Мануэля. — Мне нужен пистолет.
— У меня только два пистолета, — сказал Мануэль
после небольшой паузы. — Один для меня, второй для
вас с Фуэнтесом. С ним вы по очереди будете охранять
Уорентонов.
Анита мал чал а. Под прикрытием стола она нащупала
рукоятку ножа, спрятанного под черным джемпером. Ей
не понадобится пистолет, если что-нибудь случится, нож
бесшумен. Она взглянула на Фуэнтеса, который наблю-
дал за ней. Этого человека она ненавидела и не доверяла
ему.
— Я совершенно не разбираюсь в оружии. Покажи
мне пистолет, который мне, возможно, придется исполь-
зовать.
Мануэль подошел к шкафчику, достал из него по-
лиэтиленовый пакет и вытащил револьвер 38 калибра.
416
— Ничего сложного здесь нет, — с этими слова-
ми Мануэль протянул револьвер, — прицеливаешься и
спускаешь курок. Важно держать револьвер обеими ру-
ками.
Анита задумчиво рассматривала револьвер. Все вни-
мание мужчин было сосредоточено на ней. Потом она
отвернулась, взяла револьвер двумя руками и нажала на
курок. Щелчок заставил ее вздрогнуть.
— Да, я поняла, — сказала Анита и вернула ре-
вольвер Мануэлю.
Мануэль засунул револьвер в пакет и снова убрал
оружие в шкафчик.
— Давайте поедим, — предложил он. — Возможно,
придется задержаться в апартаментах два или три дня,
поэтому надо поесть впрок.
Пока Мануэль готовил что-то из рыбы и овощей,
Анита неподвижно сидела за столом, учащенно дышала
и неотрывно смотрела на свои руки.
Фуэнтес встал с койки и направился к камбузу. Он
был сыт по горло свирепым взглядом Аниты.
Мануэль подмигнул Фуэнтесу, потом приложил тол-
стый палец к губам, давая понять, что ему не следует
болтать.
Ели молча. Когда Анита мыла посуду, раздался те-
лефонный звонок. Мануэль схватил трубку, пробормотал
свое имя и долго слушал, ничего не говоря. Потом про-
изнес:
— Спасибо, хорошо, что позвонил. Я позабочусь о
своих друзьях.
Фуэнтес заметил, что Мануэль чем-то озабочен. Ли-
цо Мануэля застыло в раздумье. Сев за стол, он почесал
свою лысую, мокрую от пота голову.
С камбуза пришла Анита.
— Плохие известия, — сказал Мануэль.
— Педро?
— Да,-нет! Я же сказал, что Педро чувствует себя
прилично. Прекрати думать только о нем!
-г У меня нет никого, о ком бы я могла думать,
кроме собственного мужа. Что за плохие известия?
— Полиция выяснила, что ты работаешь в отеле.
Анита съежилась, потом села на стул.
— Что же теперь будет?
14 Зарубежный кркмяквлъяый ромяв 417
— Не знаю. Быть может, полиция уже дожидается
тебя. Они будут беседовать с твоим шефом. Опасная
ситуация.
Анита задумалась. Мануэль и Фуэнтес не сводили с
нее глаз. Они опасались, что от больших денег ничего
не останется.
Наконец Анита подняла глаза и Мануэль удивился
спокойному выражению ее лица.
— Все будет в порядке. В отеле слишком мало убор-
щиц. Я единственная, кто может сегодня убирать апар-
таменты. Вечером отель не сможет обойтись без меня.
Допрос начнется только после того, как я закончу ра-
боту. В этом я уверена, ну а потом будет слишком
поздно. — Анита встала. — Теперь я пойду. Я не боюсь
полиции. Ровно в 0.30 я открою дверь служебного входа.
Даю тебе слово.
Мануэль расслабился.
— Ты прекрасная мужественная женщина, — ска-
зал он. — Мы будем там ровно в 0.30.
— Мы договорились, что примерно через день мы с
Педро будем в Гаване?
— Договорились, — подтвердил Мануэль фальшиво
улыбаясь.
Анита посмотрела прямо ему в глаза.
— Я верю тебе. Вы возьмете все деньги. Мне нужен
только Педро.
Когда она ушла, наступило долгое молчание, потом
Фуэнтес сказал:
— Я боюсь эту женщину. Она опасна. Ей нельзя
давать револьвер.
Мануэль мотнул головой.
— Вопрос не в этом.
Он вытащил из заднего кармана нечто похожее на
черную колбасу и положил этот предмет на стол.
— Я все время думал об этом, оставляя вас вдвоем.
Педро при смерти. Другого выхода нет. Мы должны
исключить из дела полицию. Анита ждет, что я буду
угрожать владельцу отеля, с тем, чтобы он, в свою
очередь, оказал давление на мэра и Педро освободили.
Она будет находиться рядом со мной, когда я буду
разговаривать с Дюлоном. Если я это сделаю, Дюлон
уведомит полицию. Необходимо во что бы то ни стало
418
избежать этого. Я уверен, но для этого необходимо вы-
вести из игры Аниту.
Он сжал в руке предмет, похожий на колбасу.
— Легкий удар по голове этим мешочком с песком,
и Анита уже не представляет никакой опасности. При
этом она даже не будет ранена. Я хорошо знаю, как они
действуют.
Он вытащил из кармана бобину с клейкой лентой.
— Как только она впустит нас в апартаменты, я
слегка ударю ее. Мы ее свяжем, заклеим рот и оттащим
на террасу. К сожалению, другого выхода нет. Когда мы
получим деньги, мы ее освободим. Если она примириться
с мыслью, что Педро мертв и не может поехать, я думаю
так и произойдет. Я дам ей немного денег. Если же она
окажется совсем глупая, я ударю ее по голове еще раз
посильней и мы оставим ее в отеле, к моему величай-
шему сожалению. Но вместе с деньгами мы прихватим
Уорентона в качестве заложника. Это уже серьезная
гарантия от каких-либо действий, которые впоследствии
может предпринять Анита или полиция! Другого выхода
нет.
По лицу Фуэнтеса заструился пот. Он с испугом
смотрел на черный предмет, который Мануэль держал в
руках.
Он лихорадочно соображал. При этом он мысленно
представил ситуацию на боте с Уорентоном в качестве
заложника.
«Он хорошо знает, как бьет мешок с песком», — это
признание Мануэля не выходило у него из головы. Мо-
жет, и ему предстоит такое испытать! И тогда — акулы?
Мануэль наблюдал за ним.
— Что у тебя на душе, друг мой? — спросил он.
«Друг мой! Этот бесчестный человек смеет называть
меня своим другом!» — подумал Фуэнтес.
— Я думаю о деньгах, — Фуэнтес выдавил из себя
нечто похожее на улыбку. — Я думаю о том, что значит
для меня получить миллион долларов.
— Да, — спокойно согласился Мануэль, — но сна-
чала мы должны получить эти деньги, не так ли?
В тупом мозгу Фуэнтеса неожиданно блеснула мысль:
«У него будет револьвер и он не спустит с Мануэля
глаз по пути в Гавану. Когда появятся огни гавани, он
просто застрелит Мануэля. У него достаточно опыта,
419
чтобы довести бот до пристани. На борту будет пять
миллионов долларов! Он пристрелит Уорентона и скро-
ется с огромным куском! Это нужно еще хорошенько
продумать, — повторял он про себя. — Есть время, еще
есть время!»
Пять миллионов долларов! Лицо Фуэнтеса просвет-
лело и он ответил:
— Да, ты прав. Сначала мы должны получить деньги.
Эд Хеддон сидел за угловым столиком в рыбацком
ресторане, когда к нему присоединился Бреди.
Между столиками шныряли метрдотели.
— Закажи креветки с карри, не пожалеешь.
Бреди согласно кивнул. Хеддон заказал себе еще
один сухой «мартини» и виски для Бреди.
Как только метрдотель оставил их одних, Хеддон
испытующе посмотрел на Бреди.
— Что нового?
— Дело проведем сегодня ночью. Сначала сейф, по-
том бриллианты Уорентонов. А что потом?
— Ты хорошо отработал эту часть?
— Говорю же, дело верное.
— Свою часть я тоже основательно проработал.,
Лу, с быстротой молнии мы приближаемся к огромному
кушу.
Появились два кельнера и подали креветки с карри.
Хеддон увидел лицо Бреди, созерцавшего свою тарелку
и понял, что продолжение делового разговора сейчас —
пустая трата времени.
Оба ели молча. Бреди то и дело издавал нечлено-
раздельные звуки, означающие одобрение. Покончив с
едой, он вытер губы и улыбнулся.
— Чертовски вкусно, Эд.
— Можешь ты когда-нибудь полностью уделить свое
внимание делу? — спросил его Хеддон.
— Давай закажем еще яблочный пирог, — предло-
жил Бреди. — Я с ума схожу по яблочному пирогу.
Хеддон пожал плечами и заказал две порции яблоч-
ного пирога. Пока они ждали, когда подадут пирог,
Бреди ковырял в зубах и что-то бормотал себе под нос.
Хеддон же с трудом сдерживал нетерпение.
И только когда подали кофе и бренди, Л у стал снова
в состоянии воспринимать деловой разговор.
420
— Я уже сказал, — проговорил Хеддон, — что с
моей стороны все выяснено. Я переговорил с Кендриком.
Он возьмет весь товар. Сегодня я узнал, что ты начи-
наешь операцию ночью. Я дам знать Кендрику, что ты
ждешь его посыльных в два часа ночи у своего павильо-
на. Как только посыльные Кендрика заберут добычу,
твои проблемы исчерпаны. Кендрик обещал, что он спря-
чет драгоценности в таком месте, где ни одна собака не
разыщет. Когда уляжется волнение, он сбудет весь товар.
Потребуется, возможно, месяца два, пока мы получим
деньги, но не больше.
— А что будет, если Кендрик начнет утверждать,
будто в'глаза не видел драгоценностей? — Бреди скри-
вился.
Хеддон мрачно улыбнулся.
— Нет проблем, Лу. Я знаю достаточно о Кендрике,
чтобы вытряхнуть его из лавки и засадить в тюрьму.
Деньги мы получим.
— О’кей, если ты говоришь, Эд, значит мы получим
деньги.
— Как только передашь товар, садись в кресло-ка-
талку, ты останешься в отеле еще два дня, будет про-
верка, но тебя копы даже не заподозрят. Твои документы
абсолютно надежны. Через два дня ты съедешь. О’кей?
— Да, с этим все в порядке. А как насчет моих
денег, Эд?
— Кендрик выплатит твою долю через два месяца.
Он переведет деньги на твой счет в швейцарском банке.
— Сколько получит Бенион, пятьдесят тысяч?
— Ему тоже придется подождать.
— Послушай, Эд, — сказал Бреди серьезно. —
Парню деньги нужны позарез. У него неоперабельный
рак и слабоумный ребенок, о котором он должен поза-
ботиться. Для того чтобы действовать уверенно, я должен
пообещать ему, что деньги он получит сразу же, как
только мы* завершим операцию. Ты дашь деньги?
— Что это значит? Кого это волнует? Если тебя —
выложи ему свои деньги, — возмутился Хеддон.
— Я бы это сделал, если бы у меня была необхо-
димая сумма, только, кажется, я никогда не буду ничего
иметь, — заметил. Бреди.
— Не сердись.
421
— Эд, что значат для тебя пятьдесят тысяч? Ты что,
хочешь чтобы все провалилось из-за такого пустяка? Ты
хочешь потерять такие деньги из-за пятидесяти тысяч?
Я пообещаю Бениону, что он получит пятьдесят тысяч,
как только завершится операция, и я намерен сдержать
свое обещание.
— За мой счет?
— Ты получишь восемь миллионов, а может быть и
больше. Черт возьми, будь же человеком, Эд.
Хеддон пожал плечами, задумался, потом сказал:
— Договорились, Эд.
Глава 7
Мария и Уилбур Уорентон возвратились в апарта-
менты в начале восьмого. Послеобеденное время они
провели, катаясь на водных лыжах.
— Достань, пожалуйста, мои бриллианты, — сказа-
ла Мария. — У меня хорошее настроение. Чувствую,
что мне сегодня повезет в игре. Поужинаем в казино, а
потом поиграем в рулетку.
— Мария, мне кажется, мы договорились, что ты не
будешь носить их за пределами отеля.
— Если я хочу носить мои бриллианты, я буду их
носить!
— Город наводнен иммигрантами с Кубы, — терпе-
ливо начал объяснять Уилбур. — На нас могут напасть.
— Не будь таким трусливым! Я надену свои драго-
ценности! Мы отправимся в половине девятого.
Она прошла в свою комнату и хлопнула дверью.
Уилбур на мгновение задумался. Потом он подошел
к сейфу, набрал код и достал оттуда кожаную шкатулку
с драгоценностями. Закрыв сейф, он поставил шкатулку
на столик, подошел к телефону и набрал номер Жака
Дюлона.
— Мы идем в казино, — сообщил ему Уорентрн. —
Миссис Уорентон будет в своих бриллиантах.
— Понимаю, мистер Уорентон. Вам нужна личная
охрана. Нет ничего проще. Во сколько вы уходите?
— Примерно в половине девятого, — ответил Уорен-
тон, озадаченный тем, что Дюлон мгновенно сориентиро-
вался в ситуации.
— Тогда в половине девятого, — Дюлон был абсо-
лютно спокоен, — вас будет ждать надежный охранник
422
в холле. Я позвоню Кендрику, директору казино Тело-
хранитель будет находиться при вас, пока вы останетесь
в казино, а потом будет сопровождать вас на обратном
пути в отель. Вас это устраивает9
— Чудесно. Большое спасибо, мистер Дюлон, Вы
прекрасно возглавляете отель, — сказал Уилбур, кото-
рый в данный момент был абсолютно искренним.
— Мне доставляет удовольствие быть во всем вам по-
лезным, мистер Уорентон, — любезно отозвался Дюлон.
В этот момент Джос Пресскотт сидел в ресторане
для обслуживающего персонала. Перед ним стояла та-
релка, на которой дымился поджаренный бифштекс с
луком. Джос собирался поужинать, когда к нему подошел
посыльный и передал, что шеф хотел бы с ним перего-
ворить, причем срочно.
Тихо выругавшись, Пресскотт поспешил в кабинет
Дюлона.
— Вы будете сопровождать миссис и мистера Уорен-
тон в качестве личной охраны. Они направляются в
казино. На миссис Уорентон будут надеты се бриллиан-
ты, — заявил Дюлон. — Я только что договорился с
директором казино, что вас сменит их человек. Как
только вы убедитесь, что мистер и миссис Уорентон
находятся в безопасности, вы вернетесь в отель и снова
приступите к выполнению ваших обязанностей.
— Принято, сэр, — ответил Пресскотт деревянным
голосом, а сам подумал: «Эти проклятые скоты! Вечно
они носятся со своими вонючими драгоценностями, как
курица с яйцом!»
— Они должны выйти из отеля в 8.30. Вы будете в
холле в 8.30. Нельзя заставлять их ждать ни минуты. —
продолжал Дюлон. — Сейчас 7.30.
Пресскоттт вспомнил, что он должен был перегово-
рить с Анитой Цертес, когда она явится на работу
— Сэр, — сказал он, — я должен вас поставить в
известность, что у уборщицы-кубинки, которая обслужи-
вает Уорентонов, муж арестован за убийство.
Дюлон вздрогнул.
«Уборщица в отеле — жена убийцы!»
— Трудно представить, чтобы такая женщина рабо-
тала здесь. Как ее зовут9
— Анита Цертес, сэр.
423
— Хорошо, Пресскотт, предоставьте это мне.
Как только Пресскотт вышел из кабинета, Дюлон
вызвал управляющего по кадрам. Тот застонал, когда
Дюлон потребовал немедленно уволить Аниту Цертес.
— Только не сегодня вечером, сэр, — попросил
он. — чУ меня нет свободных людей, чтобы заменить ее.
Эта женщина работает добросовестно. Можно ли погово-
рить с ней об этом завтра? Тогда, возможно, удастся
найти ей замену.
— Ну, хорошо, — согласился Дюлон. — Но мы
просто обязаны отделаться от нее.
Пока шли эти переговоры, Пресскотт проверял в
своем рабочем кабинете револьвер перед тем как отпра-
виться с Уорентонами в казино. Появилась Анита Цер-
тес. Она надеялась, что полиции пока еще нет в холле
и поэтому пришла немного раньше времени. Никто нс
обратил на нее внимания, когда она открыла своим
ключом дверь служебного входа и снова закрыла ее за
собой. Бесшумно и быстро Анита проскользнула в дам-
скую душевую и закрылась в одной из кабинок туалета.
Она села на крышку унитаза и приготовилась к
длительному ожиданию. Анита не думала подниматься
в апартаменты. Ведь там полиция могла ее схватить.
Она собиралась оставаться в туалете до половины пер-
вого, а потом открыть дверь Мануэлю и Фуэнтесу. Раз-
мышляя, она пришла к выводу, что полиция будет ждать
ее в кабинете Пресскотта, после того как она закончит
работу.
Анита встала на колени и стала молиться. Она мо-
лилась, чтобы снова быть вместе со своим любимым
Педро в самые ближайшие дни.
Пока она молилась, Педро Цертес скончался.
Бреди, Мэгги и Бенион сидели в павильоне и обсуж-
дали последние детали ночного предприятия. Бреди со-
общил Бениону, что разговаривал с шефом.
— Мы оприходуем драгоценности, после чего вы и
Мэгги получите по пятьдесят тысяч долларов. Возможно,
придется подождать два дня.
Ёенион опустил мощные плечи.
— Это безумно радостное сообщение, — сказал он.
Мэгги погладила его по руке.
424
— Я рада за вас, Майкл, — сказала она со всей
искренностью своего сострадательного сердца, — наде-
юсь, .что вашей дочурке будет хорошо. Меня это очень
волнует.
Бенион принял три обезболивающие таблетки и, хотя
он не чувствовал боли, его состояние беспокоило его
самого. Движения стали какими-то скованными, он за-
метил, что волочит ноги и ему не хватает гибкости.
Теперь появилось ощущение, что он умрет гораздо рань-
ше, чем рассчитывал.
— У вас есть система, Майк? — спросил Бреди.
— Все готово.
— Я так загримирую ваше лицо, что вас невозможно
будет узнать. Не забудьте, что в тот момент, когда мы
спустимся на террасу, в апартаментах могут находиться
Уорентоны. Вы их усыпите стрелами. Если вам еще
кто-то будет мешать, стреляйте не раздумывая. Итак,
около двух мы войдем в отель. Можете не волноваться:
никто не обратит на вас ни малейшего внимания. Не
забудьте, когда будете стрелять, что стрела должна по-
пасть в руку, шею или лицо. Вся операция должна
занять не более сорока минут. Потом мы передадим
добычу другому человеку, которого пришлет шеф, и два
дня будет продолжать жить в павильоне как ни в чем
не бывало. Вы получите свои деньги и мы пожелаем
друг другу здоровья на прощанье.
Бенион кивнул.
— Вы можете на меня положиться.
— Я это знаю. Прекрасно понимаю, что означает
для вас это дело.
Бреди повернулся к Мэгги.
— Тебе, милая, можно не повторять, что следует
делать. У тебя будет свободен весь вечер после того, как
ты пойдешь в ресторан и скажешь метрдотелю, что я
неважно, себя чувствую и не буду ужинать.
Глаза Мэгги от испуга стали, как блюдца.
— О, разве ты плохо себя чувствуешь?
т- Это ты ему должна будешь сказать! — рассвире-
пел Бреди. — Я чувствую себя превосходно! Когда по-
лиция начнет расследование, она должна думать, что в
момент ограбления я лежал в постели с недомоганием,
усекла?
Мгновение Мэгги молчала, потом улыбнулась.
425
— Какая тонкая игра! В первым момент от испуга
я подумала...
— Ну, хорошо, тебе не надо думать, Мэгги. Это
вообще недоступно для твоего ума. Когда ты будешь в
ресторане, посмотри, ужинают ли там Уорентоны. По
пытайся выудить, не отправятся ли они сегодня куда
нибудь на вечер.
— Я все поняла, мое сокровище.
Мэгги бросила на Бреди робкий взгляд.
— Можно поужинать в ресторане?
— Ты можешь до отвала набить брюхо всем, чеп
только пожелаешь, — ответил Бреди.
Мэгги взвизгнула от восторга.
Полчаса спустя Мэгги, в своем лучшем наряде, слов
но победительница мод на улицах Парижа, вошла в холл
отеля.
В стороне от праздно слоняющейся толпы она заме-
тила Джоса Пресскотта, сидевшего с мрачным видом в
кресле. Она прошла мимо, покачивая бедрами, и одарив
его одной из своих самых лучезарных улыбок, вошла в
ресторан.
Метрдотель сразу же направился к ней, а стареющие
мужчины, приступившие к ужину, перестали жевать и
теперь провожали ее взглядом, выражающим одно и то
же: стать на двадцать лет моложе.
— Добрый вечер, уважаемая фрау, — приветствовал
ее метрдотель. — Мистер Ванце не с вами?
— Бедный старик чувствует себя не совсем здоро-
вым, — ответила Мэгги с озабоченностью. — У него
порой бывает обострение, и он настоял на том, чтобы я
ужинала одна. Он так добр ко мне.
— Разрешите, я пошлю ему ужин в павильон, ува-
жаемая фрау? — спросил метрдотель, провожая Мэгги
к угловому столику.
Мэгги остановилась. Она увидела входящих в холл
Уорентонов. Пресскотт быстро поднялся с места и на-
правился к ним. Она заметила бриллианты на шее Марии
Уорентон. Потом Уорентоны и Пресскотт пропали из
поля зрения.
— Разрешите я пошлю ужин мистеру Ванце? Что-
нибудь легкое? — повторил свой вопрос метрдотель.
— Нет, благодарю. Мистер Ванце заснул, я дала ему
успокоительное.
426
Мария Уорентон произвела сенсацию в ресторане
казино, когда шла по красной дорожке в сопровождении
Уорентона и метрдотеля. Они направились к лучшему
столику в ресторане.
Разодетые в пух и прах посетители уже ужинали.
Ужин в> казино сервировался рано. Обычно спешили по-
быстрее закончить с едой и сосредоточиться на рулетке,
которая составляла смысл вечера.
Для многих состоятельных посетителей казино впер-
вые представилась возможность так близко увидеть брил-
лианты Уорентонов. Мужчины, которые сперва внима-
тельно рассматривали Марию, а потом бриллианты, за-
видовали Уорентону. Глаза женщин были прикованы к
сверкающим колье, серьгам и браслетам.
Уилбур озабоченно подумал: «Это же наш медовый
месяц. Пусть забавляется. Но остается надеется только
на бога, что она не станет себя вести подобным образом,
когда мы вернемся домой».
Джос Пресскотт, переговоривший с детективом ка-
зино и получивший заверения, что тот присмотрит за
Уорентонами, а потом проводит их в отель, решил, что
его миссия выполнена. Возвращаясь в отель, он взял
такси и мыслями был уже с Мэгги. Они договорились
встретиться в 3.15 ночью. Господи, ждать еще целых
пять часов! Мэгги завлекла его не на шутку. Он на-
столько был занят мыслями о медсестре, что начисто
забыл об Аните Цертес.
Вытащив из пакета два револьвера тридцать восьмого
калибра, Мануэль положил их на стол.
— Время настало. Нам нельзя опаздывать. Обра-
щаться с оружием осторожно, — протягивая один из
револьверов Фуэнтесу, сказал он. — Помни, что ника-
кой стрельбы открывать не стоит. Все должно пройти
без вмешательства полиции.
Он спокойно посмотрел на Фуэнтеса.
— Ты понял? Мы стреляем только в том случае,
если не остается ни малейшей надежды.
Фуэнтес взял револьвер и отряхнул одежду. У него
тряслись руки и пересохли губы.
— Я понял.
— Возможно, первые три или четыре дня, пока ста-
рый Уорентон соберет выкуп,'— продолжал Мануэль, —
427
мне придется нажимать на Дюлона. Всем надо что-то
есть. Вряд ли он захочет, чтобы была взорвана кухня.
Думаю он согласится обслуживать нас. Будем дежурить
поочередно. Уорентонов свяжем. Но пять миллионов дол-
ларов... Такое дело никогда не может быть легким.
— Один миллион мой, четыре — твои, — уточнил
Фуэнтес.
— Да, ты прав. Мануэль улыбнулся, но Фуэнтес
заметил, что его черные глаза-маслины смотрели весьма
злобно.
— Если нам придется сидеть три или четыре дня в
апартаментах, этим людям тоже понадобится еда, кроме
того, им потребуется уборная, — сказал Фуэнтес.
— Отель предоставит им еду, в апартаментах есть
туалеты.
— Когда Анита придет в себя после твоего удара,
она может быть опасной. Стоит ли ей развязывать руки?
— Всем этим мы станем заниматься в апартаментах,
не забывай голову мелочами. Предоставь эти пустяки
мне, мой друг.
Фуэнтес пожал плечами.
— Меня беспокоит эта женщина. Она опасна.
Мануэль снова улыбнулся. Это была злобная улыбка.
— Я еще опаснее, мой друг.
Они посмотрели друг другу в глаза, и Фуэнтес по-
чувствовал, как по его взмокшей от пота спине побежали
мурашки.
Раздался телефонный звонок, который заставил их
вздрогнуть. Мануэль подошел и снял трубку.
— Торрес, — сказал он и надолго замолчал, напря-
женно вслушиваясь. Фуэнтес, поглаживая пальцами ре-
вольвер, думал, что скоро он расстанется с Мануэлем
благодаря этому простому и надежному оружию. «Холод
рукоятки придавал Фуэнтесу уверенности.
Наконец, Мануэль сказал:
— Спасибо, мой друг. Скоро я смогу отблагодарить
тебя, — с этими словами он положил трубку и, повер-
нувшись, улыбнулся Фуэнтесу.
— Когда имеешь терпение, большинство проблем ре-
шаются сами собой. Теперь с Анитой у нас не может
быть никаких проблем. Мой приятель из больницы толь-
ко что сообщил: Педро скончался полчаса назад.
Фуэнтес весь напрягся.
428
— Он мертв? — лицо его просветлело. — Приятно
слышать! — он задумался. Мануэль наблюдал за ним. —
Если она узнает, то может не впустить нас в апарта-
менты, — сказал он наконец.
— Она этого не узнает, она сидит в отеле и ждет
нас. Когда она проведет нас в апартаменты, я ей скажу,
что у Педро был приступ и он умер. Она ничего не
сможет сделать. Она будет с нами. Я даже пообещаю
дать ей немного денег.
— Она может подумать, что ты обманываешь ее, —
с беспокойством сказал Фуэнтес. — Допустим, она по-
верит в то, что Педро умер. Тогда она станет для нас
очень опасна.
Мануэль подошел к узкому одностворчатому шкаф-
чику, достал из него крохотный транзисторный приемник
и сунул себе в карман.
— Мне даже не потребуется самому говорить ей об
этом. Сообщение будет передано в информационных но-
востях. Мы с тобой будем так же ошеломлены, как и
она.
В другой карман Мануэль сунул полную горсть пат-
ронов.
— Если она впадет в истерику, я просто ударю ее.
Счастье на нашей стороне, мой друг. А теперь поехали
в отель.
Мануэль и Фуэнтес спустились по оживленному
проспекту к машине Мануэля.
— Все идет прекрасно. Скоро, мой друг, мы станем
с тобой богатыми, — сказал Мануэль.
По пути в отель Фуэнтес ощупывал рукоятку своего
револьвера.
В 21.45 Лепски в сопровождении Макса Якоби подъ-
ехал к боковому входу «Спениш Бей». У них было
отвратительное настроение. Кэролл сказала, что сегодня
они должны отметить знаменательную дату в их жизни.
Лепски, который вообще не помнил ни одной даты, даже
дней рождения и их свадьбы, забыл, что сегодня испол-
няется, год со дня их первого путешествия в Европу.
И хотя путешествие было .неудачным, Керолл решила
пойти вместе с ним в ресторан и вспоминать весь вечер
те немногочисленные .приятные эпизоды, которые им хо-
телось пережить во время этого путешествия. Лепски,
429
который никогда не слушал Кэролл, пробормотал свое
согласие и тотчас забыл об этом обещании. Он приехал
домой поужинать и был удивлен, застав Кэролл в ванной
комнате.
— Эй, бэби, — прогремел он, — что у нас на
ужин?
— Мы ужинаем в ресторане, Лепски, — холодно
ответила Кэролл и сверкнула глазами. — Мы же дого-
ворились.
Лепски заморгал. Только теперь он вспомнил, что
намечалось что-то отметить.
— Видишь ли, дорогая, — начал он самым вкрад-
чивым голосом, на который был способен. — На мне
висит дело об убийстве. Я должен поработать еще па-
ру часов. Надо допросить жену убийцы. Как насчет
ужина?
В этот момент прямо в лицо ему попала намыленная
губка.
Вместе с Якоби он перекусил гамбургерами в заку-
сочной-автомате. При этом Якоби пожаловался Лепски,
что он был вынужден напрасно обнадежить блондинку,
с которой у него должно состояться свидание. По пути
в «Спениш Бей» оба молчали. После того как Лепски
припарковал машину, они прошли к погруженному в
темноту кабинету Джоса Пресскотта. Лепски включил
свет, они взяли стулья и, закурив, стали ждать.
Сидели в полном молчании. При этом Лепски при-
кидывал, как бы ему задобрить Кэролл, когда он вер-
нется домой.
Якоби с тоской думал, что у его блондинки полно
обожателей. Он может так потерять ее навсегда.
Погрузившись в свои заботы, оба забыли о времени.
Когда у Лепски закончились сигареты, он взглянул на
часы. Они показывали 22.30. Он вскочил:
— Что случилось? — завопил он. — Джос обещал,
что эта женщина будет здесь ровно в десять. Сейчас уже
половина одиннадцатого.
— Может быть, он задерживается или что-нибудь
еще, — продолжал Якоби. — Если тебе нужна сигарета,
возьми у меня.
— Я.поищу его,------сказал Лепски. — Ты оста-
нешься здесь на случай, если он появится.
430
Лепски направился к стойке, где расположился ноч-
ной портье. В холле было много мужчин и женщин в ве-
черних туалетах, которые направлялись в ресторан. Леп-
ски, смущенно обходя их, наконец добрался до стойки.
— Видели Пресскотта? — спросил он, предъявляя
свой жетон.
Ночной портье, стареющий худой мужчина, рас-
сматривал Лепски словно большого мохнатого паука.
— Мистер Пресскотт делает обход, — холодно от-
ветил он.
— Я знаю, но где? Мне необходимо увидеть его —
полицейское дело, — сказал Лепски.
— Контрольный обход. Он может быть везде.
Лепски ослабил галстук.
— Если он попадется вам на глаза, передайте, что
детектив Лепски дожидается его в кабинете.
— Если я увижу его, — ответил ночной портье,
который на дух не переносил ни копов, ни детективов
отеля. — Он может быть везде.
Сдерживая ярость, Лепски вернулся в кабинет. Яко-
би только что закурил очередную сигарету.
— Эта пакость на обходе, — проворчал Лепски. —
Я возьму у тебя сигарету?
Часы показывали четверть двенадцатого, когда
Пресскотт, все еще занятый мыслями о Мэгги и посто-
янно поглядывающий на часовую стрелку своих часов,
решил зайти в свой кабинет, чтобы выпить глоток виски
и взять новую пачку сигарет.
Он замер на пороге кабинета, увидев Лепски и
Якоби, зло смотревших на него. Только теперь он мгно-
венно вспомнил об Аните Цертес. Но недаром он был
бывшим полицейским.
Джос широко улыбнулся и прошел в кабинет.
— Хэлло, мальчики. Сожалею, но был занят, —
кое-что изменилось. Получил спецзадание. Сопровождал
Уорентонов в казино. Вот такие дела.
— Где кубинка? — мрачно спросил Лепски.
— Вероятно, уже дома.
Лепски поднялся. Он рявкнул так, что ему мог бы
позавидовать и гром:
— Дома? Что это такое?- Вы же обещали, что в
десять часов она будет здесь! Мы несколько часов сидим
здесь в ожидании!
431
— Я уже сказал вам, что получил спецзадание,
которое обязан был выполнить. За это время она ушла,
выполнив работу.
— А вы откуда об этом знаете? — рычал Лепски.
— Она приходит сюда в восемь и уходит в десять.
Сейчас половина двенадцатого. И потом вы забываете,
что я на работе. Мне доверили охранять покой тех, кто
живет в отеле. Вы — очень большая шишка, но здесь
распоряжаюсь я. Вам нужно допросить ее, отправляйтесь
домой к этой женщине.
— Откуда я могу знать, дома ли она? — спросил
Лепски.
— Так узнайте! — отрезал Пресскотт. — Где же
ей быть, как не дома?!
— Она может спрятаться в апартаментах.
— Если она таких же размеров, как Микки Маус.
Говорю вам, она уже дома!
Якоби поднялся со стула.
— Ладно, Том, пойдем проверим.
Лепски фыркнул.
— Если ее нет дома, Пресскотт, я вернусь. И тогда
я доставлю вам столько неприятностей, что вы сразу же
поседеете.
— Если вы устроите скандал в этом отеле, —
отозвался Пресскотт, сверкнув глазами, — я позабочусь
о том, чтобы мистер Дюлон, мэр и ваш шеф перевели
вас на должность полицейского. А теперь сматывайте
удочки!
Пока разыгрывалась эта сцена, Анита Цертес без
конца поглядывала на часы, беспокойно ерзала, сидя на
крышке унитаза. Господи, наступит ли когда-нибудь это
время? Она снова начала молиться. Так она выжидала,
молилась и снова молилась. Анита слышала, как посте-
пенно стихал шум на кухне и из отеля начал уходить
ночной персонал. За минуту до половины первого Анита
вышла из туалета. Она внимательно осмотрела все во-
круг, прислушалась, подбежала к служебному входу и
ровно в 0.30 открыла дверь. Мануэль и Фуэнтес уже
были на месте. Она поманила их пальцем и провела к
лифту.
Они вошли в кабину лифта, Анита нажала на кнопку
верхнего этажа и только когда кабина начала подни-
маться, она посмотрела на Мануэля и спросила:
432
— Педро?
— Ничего нового. Я пытался связаться со своим
другом, но его смена в больнице уже закончилась. Не
беспокойся, все идет хорошо, — вдохновенно врал Ма-
нуэль.
— Я молилась, — сказала Анита и посмотрела на
Мануэля доверчивыми глазами. — Сердцем я чувствую,
что все будет хорошо.
— Да, — подтвердил Мануэль. В этот момент он
ненавидел самого себя. — Твои молитвы будут услы-
шаны.
Достигнув верхнего этажа, Анита проверила, нет ли
кого-нибудь в коридоре, и повела Мануэля с Фуэнтесом
по лестнице в апартаменты. Ей понадобилось не больше
секунды, чтобы открыть дверь апартаментов дубликатом.
Они вошли в просторную гостиную, которая слабо осве-
щалась светом, падающим с террасы.
Анита закрыла дверь на ключ.
Когда кипящие от злобы Лепски и Якоби направи-
лись в сторону Сикомбо, они услышали по радио сооб-
щение о смерти Педро Цертеса.
— Итак, это дерьмо отправилось к праотцам, —
констатировал Якоби. — Послушай Том, нужно ли нам
допрашивать его жену? К чему теперь это?
— У тебя в голове что, только предстоящее свидание
с блондинкой, да? Оно еще не испарилось? — спросил
Лепски, сбрасывая газ.
— Ну, да. Я еще могу ее застать. Ну чего ты смо-
жешь добиться от этой кубинки? На что ты рассчиты-
ваешь?
— Она могла бы навести на след Фуэнтеса.
— Так уж и наведет! Он давно в Гаване. Отсюда
не видать. Давай поедем домой, ради бога. Время уже
близится к полуночи. Кому какое дело до этой проклятой
кубинки!.— сказал Якоби. — Убийца умер, дело на этом
закроют. У нас. и так куча другой работы, не хватает
еще забот о мелком убийце, который к тому же и подох.
Лепски направил машину к бортику тротуара.
— Да, пожалуй, ты прав. Надеюсь ты еще успеешь
на свидание со своей блондинкой.
— Будем надеяться.
433
Высадив Якоби около его дома, Лепски направился
к себе. И только поставив машину в гараж, он вспомнил,
что забыл купить Кэролл розу.
С чувством человека, идущего на казнь, он вошел в
дом и закрыл за собой дверь. Стараясь не шуметь, Леп-
ски снял туфли и прошел на цыпочках в спальню. Он
надеялся увидеть Кэролл уже спящей.
Она, конечно, не спала. Она сидела на кровати и
ждала его.
— Не включай свет, — предупредила Анита, зады-
хаясь.
— Хорошо, — ответил Мануэль, оглядываясь во-
круг. — Света с террасы вполне достаточно.
Как живут богачи! Вот и он сможет жить так же,
если у него будет пять миллионов.
Им нужно сесть и подождать.
Мануэль сел в одно из больших кресел, Фуэнтес же
прохаживался по террасе. Он был поражен размерами
террасы, тяжелыми цветочными кадками, креслами, сто-
ликом и коктейльным баром.
— Сколько времени? — спросил Мануэль и посмо-
трел на свои часы. — Ага! Скоро начнут передавать
информационное сообщение. Я поставил на одну лошад-
ку, Анита. Чувствую, что мне сегодня повезет. — Он
вытащил из кармана портативный радиоприемник.
— Ты не играешь, хоть изредка, на скачках?
— У меня нет на это денег, — ответила Анита. —
Уж не собираешься ли ты включать приемник? Ведь
кто-нибудь сможет услышать.
— Никто не услышит. Я не могу вытерпеть, я дол-
жен знать, выиграли мы кучу денег или нет.
Мануэль настроил приемник, он работал очень тихо,
но слышимость была хорошей.
Фуэнтес прислонился к двери спиной. Терраса была
залита лунным светом. «Не начнет ли орать эта глупая
баба, когда узнает, что этот подонок, ее муж, сыграл в
ящик?» Он прижал пальцем револьвер.
Диктор начал передачу с местных новостей. Анита
сидела неподвижно. Мануэль пытался рассмотреть ее ли-
цо,. освещение было слишком слабым и был виден
только' силуэт Аниты, то как она сидела, заложив руки
между колен.
434
Потом передали сообщение, которое Мануэль так
ждал. Он весь напрягся и наклонился вперед так/ чтобы
иметь возможность броситься на Аниту, если она начнет
кричать. Фуэнтес тоже подался вперед.
Сообщение было кратким.
«Педро Цертес, убийца управляющего домом в райо-
не Сикомбо, который был ранен выстрелом полицейского
детектива Тома Лепски при попытке скрыться с четырь-
мя тысячами долларов, скончался, придя перед смертью
на некоторое время в сознание».
Потом диктор перешел к сообщению о скачках, но
Мануэль выключил приемник. Он уронил приемник на
пол и пристально посмотрел на Аниту, пытаясь уловить
первые признаки истерики.
Но ничего не произошло.
Просто Анита сидела, как каменная статуя.
В апартаментах повисла тишина, окутав влажным,
таящим опасность туманом сидевших в гостиной. Она не
нарушалась ни отдаленным шумом прибоя, ни визгом
поздно купающихся.
Мануэль откинулся назад.
— Боже мой, Анита! Какой ужас!
Анита никак не отреагировала на его слова.
Мануэль встал и подошел к ней.
— Анита! Какой ужас!
— Не подходи ко мне! — сказала она торопливо
свистящим шепотом.
Мануэль остановился.
Звук ее голоса был настолько жутким, что Фуэнтес
отодвинулся подальше.
Анита нажала на выключатель, и зажглась малень-
кая настольная лампа. У Мануэля перехватило дыха-
ние, когда он, собрав все силы, посмотрел на Аниту.
Он увидел ее лицо, на которое теперь падал свет от
лампы, и не узнал Аниту. Перед ним сидела старуха со
сморщенной кожей и глубоко запавшими в глазницах
глазами.
На истерику не было никакого намека. Он сидел и
не мог оторвать глаз от лица женщины, от лица мерт-
веца.
— Анита! — он снова заставил себя лгать. — Для
меня это такой же страшный удар, как и для тебя.
Мертвые глаза внезапно ожили.
435
— Ты обманул меня! Ты, господин своего слова!
Голос Аниты напоминал шуршание сухих листьев.
— Все это время ты знал, что Педро находился при
смерти. Ты обманул меня только для того, чтобы я
открыла вам дверь отеля. Ты обманул меня только в
надежде, что» тебе достанутся эти грязные деньги! Гос-
подь покарает тебя!
— Анита! Нет! — Мануэль почти кричал. — По-
слушай меня. Я не обманул тебя! Клянусь! Ты толь-
ко подумай! Я действительно держу слово! Я обещал
тебе, что Педро будет с тобой. Если я обещаю кому-
нибудь из земляков, то делаю все возможное, чтобы
сдержать слово. Нет, Анита, я не обманывал тебя! Это
человек из больницы обманул меня! Во имя чего он это
сделал? Зачем заставил поверить меня, что Педро вы-
живет? Зачем?
Мануэль с излишней нарочитостью колотил себя ку-
лаком по голове.
— Я обязательно узнаю! Обещаю тебе! Клянусь!
Анита закрыла глаза. По ее лицу катились слезы.
— Педро, любимый, — тихо простонала она. —
Я потеряла тебя.
Мануэль кинул быстрый взгляд на Фуэнтеса. Потом
кивнул головой и подмигнул. Фуэнтес кивнул в ответ.
Он высоко оценил актерское мастерство Мануэля.
— Когда мы будем в Гаване, — мягко проговорил
Мануэль, — мы отслужим мессу по Педро. Я понимаю,
как тебе сейчас тяжело. Плачь, пусть из твоего сердца
выходит боль.
Снова воцарилась тишина, потом Анита вытерла
тыльной стороной руки глаза и встала.
— Я ухожу, — сказала она.
Это было то, чего меньше всего ожидал Мануэль. Он
с испугом уставился на женщину.
— Но, Анита, куда же ты пойдешь?
— В церковь. Куда же еще? Мне нужно поставить
свечи. Я хочу молиться.
— Только не теперь, — проговорил ^Мануэль в са-
мом мягком тоне. — Это страшное издестие потрясло
тебя. Когда мы будем в Гаване, мы поставим много
свечей и закажем мессу. Но только не сейчас.
Анита направилась к выходу.
— Я ухожу.
436
Мануэль быстро подошел к ней и схватил за плечи.
Он почувствовал, как Анита вздрогнула, но не отпустил
руку, продолжая крепко держать ее.
— Нет, Анита! Ты только подумай! Полиция разыс-
кивает тебя. Она установит, что ты открыла дверь. Тебя
арестуют и бросят в тюрьму. Подумай только! Сколько
свечей ты можешь поставить за Педро, если будешь
сидеть в тюрьме?!
Мануэль внимательно смотрел на нее, пока она стоя-
ла рядом с ним. Он заметил, как на мертвенно-бледном
лице Аниты появилось выражение полной безысходности
и отпустил ее.
— Мы пойдем на террасу, — мягко сказал Ману-
эль, — помолиться там при свете луны за упокой души
твоего мужа.
Он украдкой посмотрел на часы. Они показывали
пять минут второго. Скоро должны вернуться Уорентоны.
Ему просто необходимо отвлечь Аниту до прихода Уорен-
тонов.
Как во сне Анита вышла с ним на террасу. Он отвел
ее в темный угол, полузакрытый апельсиновым деревом
в кадке. Золотые плоды дерева сверкали в лунном свете.
Бок о бок они опустились на колени. Фуэнтес, на-
блюдавший за ними, был потрясен лицемерием Мануэля.
В павильоне Бреди, тщательно загримированный под
темнокожего с бородкой, трудился над лицом Бениона.
На них были смокинги.
— Ваша собственная мать не смогла бы узнать вас
после окончания моей работы. Даже если Уорентоны
увидят ваше лицо перед тем как вы их усыпите, вам
ничего не будет угрожать. Секунду, не шевелитесь, пока
я не поправлю вам усы, — проговорил Бреди Бениону.
Бенион не шевелился. Все время, пока Бреди колдо-
вал над ним, он думал о Крисс и чувствовал себя со-
вершенно опустошенным. Болеутоляющие таблетки дей-
ствовали, как шерстяной плед. Но Бенион знал, что рак
глубоко запустил в него зубы и быстро пожирает органы.
Бенион сравнивал его с проголодавшимся волком, кото-
рый раздирает труп убитого зверя.
— Пожалуйста! — сказал Бреди и отпустил его. —
Прекрасная работа. Взгляни-ка.
437
Бенион устало поднялся и стал смотреть на себя в
зеркало, висевшее в ванной. Он увидел высокого, крепко
сложенного мужчину, который был так не похож на него
самого, что Бенион был просто потрясен. Вот если бы
он действительно мог стать таким уверенным, цветущим
парнем и начать новую жизнь!
— Довольно прилично, да?
— Да, — тихо ответил Бенион. — Довольно при-
лично.
Бреди с беспокойством посмотрел на него.
— Майк, у вас все в порядке?
— Я хочу и могу выполнить свое задание, — сказал
Бенион. — Вы можете на меня положиться.
Он обернулся и пристально посмотрел на Бреди.
— Когда все закончится и... если я действительно
слягу, могу я рассчитывать на то, что вы позаботитесь
о правах моей дочери?
— Мы уже обговорили это. Не надо беспокоиться.
Вы получите свою долю через два дня. Не думайте об
этом.
Бенион вытащил из кармана визитку.
— Лу, здесь фамилия и адрес врача, который на-
блюдает за моей дочерью. Я говорил с ним по телефону
и сообщил, что деньги скоро поступят.
Он помедлил, потом продолжал:
— Со мной может что-нибудь произойти еще до
того, как я получу деньги. — Он вздохнул. — Лу, возь-
мете ли вы заботу о девочке? Вам потребуется только
отправить деньги с уведомлением об оплате, в котором
следует указать, что деньги от меня. Вы это сможете
сделать?
— Но, Майк...
— Давай больше не будем обсуждать это, — резко
оборвал его Бенион.---Вы сделаете это для меня?
— Конечно сделаю.
— Руку, Лу.
Бенион протянул руку Бреди.
— Вы предполагаете, что уже через два дня вам
станет совсем плохо? — спросил Бреди, взяв обеими
руками холодную влажную руку Бениона.
— Я не знаю. Назовем это подстраховкой. Как толь-
ко закончим дело, я уеду, мне хотелось бы повидать
438
дочь, прежде чем произойдет непоправимое. Я не стану
дожидаться денег. Вы ничего не имеете против9
— Нет, конечно, Майк.
— Спасибо.
Бреди был тронут до глубины души и поклялся сам
себе, что если операция провалится по тем или иным
причинам и они не получат денег, все равно он найдет
возможность обеспечить деньгами дочь этого человека.
И неважно, каким способом они будут добыты.
Пришла Мэгги.
— Боже мой! Какая еда! Просто великолепно! Те-
перь я полна сил для нашего детектива.
Она оглядела Бреди и Бениона.
— Лу, ты просто волшебник. Я бы ни одного из вас
не узнала.
Бреди бросил взгляд на часы.
— Пора, Майк, — сказал он и повернулся к Мэг-
ги. — Бэби, ты в курсе, что тебе делать. Держи этого
шпика в узде. Когда ты вернешься, здесь будет Луи де
Марией. Это человек Кендрика. Займи его, пока мы не
возвратимся с добычей.
— Поняла, зайчик, — сказала Мэгги и чмокнула
его.
Бреди взял большой саквояж и направился к выходу
Мэгги обняла Бениона и поцеловала его.
— Удачи, солдат, — пожелала она. — Вы — ми-
лый.
Бенион, улыбнулся, погладил ее по плечу и последо-
вал за Бреди.
— У вас потрясающая девушка, Лу, — сказал Бе-
нион, когда они шли по дорожке к отелю.
— Иногда везет. Я думаю, мне больше чем повезло.
Они вошли в холл, где еще сидели несколько пре-
старелых обитателей отеля. Они потягивали из кок-
тейльных стаканов, некоторые поднимались и уходили,
желая остальным спокойной ночи. Никто не обратил
внимания на Бреди и Бениона, когда они шли к столику
в углу. Оба были неотъемлемой частью отеля, как и
другие, одетые в смокинги.
— Теперь подождем, — сказал Бреди, садясь за сто-
лик. — Изобразим, что ведем деловой разговор. —
С этими словами Лу достал из саквояжа пачку бумаг,
разделил их пополам и половину-передал Бениону
439
Бреди заказал кофе и сэндвичи с копченой осетри-
ной. Когда кельнер принес заказ, Бреди рассчитался и
дал щедрые чаевые.
Бреди еще не успел откусить от сэндвича, как уви-
дел, что Бенион отвернулся. В холл вошел Джос Прес-
скотт.
— Смотри, наш детектив, — сказал Бреди. —
О нем должна позаботиться Мэгги.
Он внимательно наблюдал, как Пресскотт бегло огля-
делся, потом вышел из отеля и, торопясь, направился в
сторону плавательного бассейна.
В начале третьего они увидели обоих охранников,
которые разговаривали с ночным портье. Они вручили
ему ключи и ушли.
— Все идет как по маслу, — тихо сказал Бреди. —
Теперь добыча находится в сейфе отеля. Подождем, ко-
гда подъедут Уорентоны, после этого можно будет начи-
нать.
Минут десять спустя появились Уилбур и Мария
Уорентон. Мария сразу же направилась к лифту, а Уил-
бур подошел к портье и взял ключи.
Бреди рассматривал бриллианты Марии, пока она с
нетерпением дожидалась Уилбура.
— Посмотри-ка на побрякушки, Майк. Это будет
детской игрой. Дадим им пять минут, потом поднимемся
сразу к сейфам. За это время, пока мы будем потрошить
сейф, они улягутся спать.
«Мое первое и последнее преступление», — подумал
Майк, глядя, как Бреди засовывает «документы» в сак-
вояж.
Они посидели еще немного, потом по знаку Бреди
встали и направились к лифту.
Портье, изучавший меню завтрака, не смотрел в их
сторону.
Лифт доставил их на верхний этаж.
----- Глава 8
Четверть часа простоял Мануэль на коленях на мра-
морном полу террасы рядом с Анитой, изображая, что
молится, и когда уже был не в силах сдержать свое
нетерпение, украдкой посмотрел на нее. Она неподвиж-
но стояла на коленях, обхватив голову руками. Тогда
440
Мануэль привстал, и, не теряя Аниты из виду, напра-
вился в гостиную.
— Скоро появятся Уорентоны. Ты возьмешь на себя
мужа, а я — жену. Она может заорать. Поведение жен-
щины непредсказуемо. Я позабочусь о том, чтобы у нее
отпала охота шуметь. С мужчиной же ты справишься
без труда.
Фуэнтес кивнул, соглашаясь. Он думал об Аните —
она его пугала. Он знал, что именно его она винит в
смерти Педро.
— Анита опасна. Она может разрушить наши планы.
Мануэль подошел . к двери и выглянул на террасу,
освещенную луной. Анита все еще стояла на коленях.
— Успокойся, мой друг, ну что может она сделать?
Револьвера у нее нет... Она все еще молится. А когда
женщины молятся за своих покойников, они молятся
долго.
Мануэль был бы ошарашен и обеспокоен, узнай он,
что Анита вовсе не молится.
Она была в шоке от известия, что Педро умер. Когда
Мануэль привел ее в темный уголок террасы, она опу-
стилась на колени только потому, что опустился Ману-
эль. Она закрыла и молитвенно сложила руки, но все
молитвы стерлись в ее памяти. Анита могла думать
только о своем муже:
«Педро Цертес, убийца управляющего жилого дома
в Сикомбо, который пытался скрыться с четырьмя ты-
сячами долларов и был ранен выстрелами из револьвера
полицейского Тома Лепски в грудь, скончался, придя
ненадолго в сознание перед смертью».
Слова диктора огнем жгли ее мозг. Педро умер...
Человек, которого она любила больше жизни. У. него не
было священника, который мог бы его утешить, у кото-
рого он мог бы, придя перед смертью в сознание, полу-
чить отпущение грехов и примириться с богом!
Она вспомнила месяцы, когда Педро, тогда безработ-
ный, переложил все заботы об их семье на ее плечи
Она кормила его, оплачивала квартиру и добровольно
отдавала ему остаток заработка только потому, что лю-
била его.
Анита вспомнила тот ужасный день, когда Педро,
показав ей револьвер, заявил, что вместе со своим хо-
рошим другом Фуэнтесом добудет кучу денег
441
Стоя неподвижно на коленях, она вдруг отчетливо
услышала голос, взывавший к мести за смерть Педро.
Анита прислушивалась к этому таинственному голосу и
кивала в знак согласия.
— Я отомщу за тебя, любимый Педро, — тихо про-
молвила она. — Сначала Фуэнтесу, который виноват в
твоей смерти, потом Мануэлю, который обманул меня,
и еще полицейскому, который убил тебя. Все, все будут
наказаны. Я клянусь тебе в этом!
Мануэль бесшумно проскользнул на террасу и встал
так, чтобы ему хорошо было видно Аниту. Несколько
секунд он неподвижно наблюдал за ней, потом, убедив-
шись, что она продолжает молиться, вернулся в гости-
ную.
— Она все еще молится, — сказал он Фуэнтесу.
— Посмотри-ка, — оборвал его Фуэнтес и кивнул
на дверь лифта, на которой засветился сигнал «Занято»
— Наконец-то, — зловеще улыбнулся Мануэль. —
Первой выйдет женщина. Ею займусь я, — напомнил
он. Ты направишь пушку на мужчину, но не забывай:
никакой стрельбы
В кабине лифта, поднимающегося в апартаменты,
царило оживление. Мария Уорентон была в великолеп-
ном настроении. Она выиграла 20 тысяч долларов.
— Вот видишь? — она поцеловала Уилбура. —
Я же тебе говорила, что у меня сегодня день везения.
Закажи сэндвичи с икрой и шампанское. Я просто уми-
раю от голода.
Уилбур, который мечтал добраться до постели и ус-
нуть, принудил себя улыбнуться.
— Что пожелаешь, дорогая.
Когда лифт остановился и дверь открылась, он от-
ступил в сторону, пропуская вперед Марию.
Она успела войти в комнату и в ужасе остановилась,
почувствовал, как сильная рука обхватила ее шею.
— Если, вы закричите, леди, я проткну вас, — за-
рокотал ей в ухо угрожающий голос.
— Отпустите меня! — сказала она тихим, твердым
голосом. — От вас несет!
Уилбур увидел перед собой маленького жирного ку-
бинца в замызганной белой сорочке и старых, истаскан-
ных до дыр джинсах В правой руке он держал револьвер.
442
Закалка, полученная в армии, помогла Уилбуру быстро
оправиться от шока.
— Вы что, не слышите? —спросила Мария все еще
тихим голосом. — Отойдите от меня!
Мануэль отпустил ее и, улыбаясь, отступил.
— Не делайте глупостей, — сказал он и провел
перед лицом Марии сверкающим стилетом. — У меня
нет особого желания прирезать кого-нибудь. Спокойно.
Садитесь оба.
Мария взглянула на Уилбура и пожала плечами.
— Видно, нападение. — Потом она подошла к софе
и села. — Как скучно!
Удивляясь ее мужеству и крепким нервам, Уилбур,
подталкиваемый Фуэнтесом, сел рядом с женой.
— Возьмите деньги, — презрительно сказала Ма-
рия. — И убирайтесь.
Она бросила под ноги Мануэля свою сумочку. Тот
отшвырнул ее Фуэнтесу. Фуэнтес, подняв сумочку и
открыв ее, тупо уставился на кучу денег, которые Мария
выиграла в казино.
— Посмотри! — сказал он Мануэлю. — Ты только
посмотри!
Мануэль не обратил внимания на слова Фуэнтеса.
— Мария, — торопливо сказал Уилбур. — Они
здесь из-за бриллиантов. Сними их и брось на пол. Тогда
они уйдут.
Дрожащими пальцами Мария схватилась за бриллиан-
товые серьги, но Мануэль покачал половой.
— Нет, леди, оставьте при себе эти прекрасные
бриллианты. Что делать с ними такому бедному кубинцу,
как я?
Он посмотрел на Уилбура.
— Нам нужны деньги, мистер Уорентон! — Немно-
го — всего пять миллионов долларов наличными в мел-
ких купюрах, по сто долларов!
Уилбур уставился на Мануэля.
— Такой крупной суммы у нас нет. Берите брил-
лианты и уходите!
Мануэль снова злобно улыбнулся.
— Деньги есть у вашего отца. Мы подождем, позво-
ните ему. Скажите, что если мы не получим этих денег,
я отрежу вам уши, а вашей жене изуродую лицо.
443
Анита стояла в тени, прислушиваясь к разговору в
гостиной. Ее пальцы все еще поглаживали рукоятку кин-
жала.
В помещении, где стоял сейф отеля, Бреди открывал
стальные кассеты. Он действовал быстро и ловко, насви-
стывая свою любимую мелодию «Любовь — это сладо-
стная вещь».
Каждую открытую кассету Бреди передавал Бениону,
и тот высыпал ее содержимое в саквояж.
Открыв пятнадцать кассет, Лу прервался, сгибая и
разгибая пальцы. Улыбнувшись Бениону, он негромко
сказал:-
— Как в сказке! Дружище, получается быстрее, чем
рвать яблоки с дерева.
Бенион почувствовал колющую боль. Он весь скор-
чился, лицо покрылось каплями пота, но он из последних
сил улыбнулся.
Бреди начал открывать оставшиеся кассеты. В общей
сложности это заняло 30 минут.
— О’кей, — удовлетворенно сказал Бреди, поставив
пустые кассеты на прежнее место и закрыв дверцу сей-
фа. — А теперь отправимся за бриллиантами Уоренто-
нов. Саквояж оставьте здесь. Заберем его на обратном
пути. '
Бреди посмотрел на часы. Они показывали без десяти
три.
— Уорентоны должны быть уже в постели. Пушка
готова, Майк?
- Да.
— Тогда пошли.
Бреди вытащил лестницу, по которой им предстояло
подняться на крышу.
— Я полезу первым.
Он бесшумно поднялся по лестнице, откинул крышку
люка и вышел на крышу, которая нависала над террасой
апартаментов Уорентонов. Бенион, тяжело дыша, с тру-
дом поднялся по лестнице. Подойдя к самому краю, они
увидели, что окна апартаментов освещены.
— Тихо! Они все еще не спят, — прошептал Бреди.
В ночной тиши его голос услышала Анита, стоящая
около двери. С проворностью белки она спряталась за
большим цветущим растением в кадке и посмотрела на
444
крышу террасы. В лунном свете ей отчетливо были вид-
ны очертания двух мужчин.
Бреди всматривался в слабо освещенную террасу.
— О’кей, Майк. Нам нельзя терять время. Посмот-
ри-ка, в ч_ём там дело?
Он бесшумно спустился с крыши на террасу, за ним
последовал Бенион.
Бреди сделал знак Бениону, чтобы тот оставался на
месте, сам же осторожно приблизился к входу в гости-
ную. Заглянув в ярко освещенную гостиную, он сжался,
увидев спину убого одетого мужчины, затылки Марии,
Уилбура, сидевших на софе. Перед ними стоял крепко
сложенный лысый кубинец со стилетом в руке.
Было очень тихо, и до него донеслись слова борода-
того:
— Итак, мистер Уорентон, звоните своему папочке.
Скажите, чтобы он поскорее доставил сюда пять милли-
онов долларов наличными. — Потом глухой голос под-
нялся тоном выше. — Вы слышали?
Бреди мгновенно оценил ситуацию. Уорентоны ока-
зались в руках вымогателей. Бросив взгляд в зеркало,
Бреди увидел, что Уорентоны сидят рядом на софе и на
Марии горят фантастические бриллианты. И тут Лу едва
сдержался, чтобы не начать свистеть «Любовь — это
сладостная вещь».
Он повернулся и поманил Бениона, который бесшум-
но приблизился к нему.
— Сначала обработайте того толстяка, потом — лы-
сого, и в последнюю очередь — двух остальных. Стре-
ляйте быстрее, Майк!
Бенион вытащил пневматический пистолет из кобу-
ры. Все еще находясь в тени, Майк держал оружие
вытянутыми руками, весь скорчившись от боли. Он це-
лился в жирный затылок Фуэнтеса.
В это время Уилбур проговорил:
— Я не могу звонить отцу в такое время.
Бенион нажал на спуск. Голос Уилбура заглушил
хлопок...
Фуэнтес вздрогнул и потер затылок.
— Проклятые комары, — проворчал он:
— Звоните, — пролаял Мануэль.
В этот момент Бенион вновь прицелился и нажал
курок. Крохотная стрела попала в лоб Мануэля.
445
— Слушайте, вы! Звоните немедленно отцу. — Он
потер лоб и подумал, как и Фуэнтес, что его укусил
комар.
Бенион слегка повернулся и выпустил стрелу в за-
тылок Марии. Четвертая стрела вонзилась в затылок
Уилбура. Уорентоны одновременно взмахнули руками.
Мануэль широко раскрыл глаза, когда увидел, как
Фуэнтес выронил из рук револьвер, схватился за спинку
софы и исчез из глаз. Потом он сам почувствовал, что
теряет сознание. Мануэль сделал два шага вперед, спо-
ткнулся, закачался, словно подрубленное дерево, ударил-
ся о столик, стоящий около софы, и растянулся на полу.
Уилбур и Мария под действием наркотика тоже по-
теряли сознание.
— Прекрасно! Прекрасные выстрелы, Майк! —- вос-
кликнул Бреди.
Кивнув Бениону, чтобы он оставался на месте, Бреди
прошел в гостиную. Он быстро снял с Марии серьги,
колье, кольцо и оба браслета, бросил их в кожаный
мешочек и бережно убрал его в карман. Выйдя на тер-
расу, он побежал, обращаясь к Бениону:
— Пора сматываться, Майк. Что я вам говорил: все
прошло, как по маслу!
— Они вылезли на крышу и спустились в помещение
сейфа.
Уже через четверть часа содержимое сейфа и брил-
лианты Марии Уорентон были на пути к Клоду Кенд-
рику.
Бенион переоделся в форму водителя. Мэгги лежала
на софе и тихо стонала. Бреди было не до нее. Он
заказал телефонный разговор с Хеддоном, который на-
пряженно ждал его звонка.
— Прекрасно, Эд. Прошло как по маслу. Волшебст-
во! Никаких проблем.
— Хорошо сработано, — сказал Хеддон и повесил
трубку.
В гостиную вошел Бенион с чемоданом.
— Лу, есть ранний рейс на Лос-Анджелес. Хочу
попасть на него. Я не могу ждать, о’кей?
Его бледное лицо и запавшие глаза были красноре-
чивее всяких слов.
— Понятно, — кивнул Бреди, — портье вызовет
для вас такси.
446
Он подошел к Бениону.
— Не беспокойтесь, Майк. Вы выполнили чертовски
трудную работу. Деньги будут высланы врачу. Даю вам
слово.
Они пожали друг другу руки. После этого Бреди
позвонил ночному администратору и попросил, чтобы тот
вызвал такси.
Мэгги приподнялась на софе.
— Вы едете к Крисси, Майк?
- Да.
— Нам будет не хватать вас.
Она встала и поцеловала Бениона.
— Не теряйте с нами связь. Лу, дай ему номер
нашего телефона.
Бреди покачал головой.
— Нет. Если с Бенионом что-нибудь случится и при
нем найдут наш номер телефона, это может привести к
неприятностям.
Бенион все понял.
— Все в порядке, — сказал он. — Так даже лучше.
Он услышал шум подъезжающего такси.
— Мне пора. — Он взглянул на Бреди. — До сви-
дания и до встречи. Я был очень рад познакомиться с
вами.
— Майк волнуется из-за дочери. В наши дни у
каждого свои заботы. Пойдем спать. Я очень устал.
— Он устал! — фыркнула Мэгги. — Да я вообще
не стою на ногах!
Анита, словно приведение, подкралась к двери гос-
тиной. Она остановилась на пороге: на полу гостиной
лежали тела Мануэля и Фуэнтеса, словно мертвые, на
софе неподвижно застыли Уорентоны... Она следила за
Бреди и Бенионом, пока они не поднялись на крышу и
не исчезли из глаз.
Анита осторожно вошла в гостиную. На полу рядом
с Фуэнтесом валялся револьвер. Схватив его, она отско-
чила назад. Спутанные мысли работали медленно. Про-
шло более пяти минут, прежде чем до нее дошло, что
жизнь этих двоих, принесших ей столько несчастий,
находится у нее в руках. Она приблизилась к Фуэнтесу
и со злобой ударила его ногой в лицо. Когда она увидела,
что он не отреагировал на ее удар, Анита расслабилась.
447
Безумная улыбка скривила ее губы. Она отложила в
сторону револьвер и взялась за рукоятку кинжала. Ес
охватило страстное желание убить человека, который
погубил ее Педро. Она не стала вытаскивать кинжал, а
схватила Фуэнтеса за лодыжки и вытащила на террасу.
Оставив его там лежать, Анита вернулась в гостиную.
Стоя над распростертым Мануэлем, она пристально
всматривалась в его лицо. Действительно ли он обманул
ее? Теперь у Аниты не оставалось ни малейших сомне-
ний. Неожиданно она вспомнила о приборе, с помощью
которого Мануэль намеревался взорвать отель. Встав на
колени, Анита обыскала его карманы. Они были пусты.
Значит, он обманул ее!
Аните стоило большого труда сдвинуть распростертое
тело Мануэля. Но решимость придала ей силы. Почти
задыхаясь, она приволокла Мануэля и уложила его рядом
с Фуэнтесом.
Анита поудобнее устроилась на террасе, тела мужчин
лежали около ее ног.
— Педро, любимый, — ласково сказала она, — слу-
шай меня, если можешь. Теперь ты можешь спать спо-
койно. Где бы ты сейчас ни был, я молю господа, чтобы
ты увидел, что сделает сейчас с этими скотами твоя
жена, ни на минуту не переставшая тебя любить. Смот-
ри, я исполняю твои пожелания!
Она вытащила из ножен кинжал и опустилась на
колени рядом с Мануэлем. С отвращением Анита смот-
рела на его бородатое лицо.
— Ты утверждал, что ты «господин своего слова», —
тихо проговорила она. — Все наши земляки верили тебе.
Ты обещал вернуть мне мужа. Ты обманул меня с бом-
бами. У тебя даже нет с собой прибора, чтобы взорвать
их. Тебя волновало только одно — деньги!
На темном горизонте появилась светлая полоса. На-
чинало всходить солнце. Через час забрезжит рассвет.
— Итак, я наказываю тебя, человек лжи, — про-
шептала Анита, и совершенно обезумев, вонзила кинжал
в глаза Мануэля.
— К тебе, слепому, человеку лжи, никто не обра-
тится за советом и помощью. Ты никого и никогда не
сможешь:предать, как предал меня.
Медленно поднявшись, Анита подошла к Фуэнтесу
и опустилась перед ним на колени.
448
— Если бы тебя не было, — сказала она глухим
голосом, — Педро остался бы жив.
Держа рукоятку кинжала обеими руками, Анита в
припадке яростной злобы вонзила кинжал в бесчувствен-
-ное тело. - -
Когда первые лучи солнца осветили небо, Анита
прошла через ванную Уилбура, где смыла кровь с рук
и кинжала.
Она почувствовала себя спокойной, но одна мысль
не оставляла ее.
Педро не мог покоиться с миром, пока был жив
полицейский детектив, застреливший его. Анита задума-
лась. Как же его имя? На секунду ее охватил страх, что
она забыла, но в памяти отчетливо всплыло: Том Лепски.
Где он живет? Как его найти? Она даже не знает, как
он выглядит! Анита задумалась, потом проскользнула в
гостиную и отыскала телефонный справочник. Ей пона-
добилось всего несколько минут, чтобы установить адрес
Лепски.
Анита снова задумалась. Этот полицейский едва ли
будет так легко доступен, как эти двое. К нему опасно
близко подходить и тем более вынимать нож. Анита
подбежала к тому месту, где оставила револьвер Фуэн-
теса. Схватила кинжал и револьвер и бесшумно спусти-
лась по лестнице к служебному входу.
В 7.30 Лепски набросился на свой завтрак: 3 яйца
и ломоть толстой ветчины, прожаренной до хрустящей
корочки. В этот момент раздался звонок в дверь. Кэролл
встала, вышла в прихожую и открыла дверь.
К своему немалому удивлению, она увидела перед
собой маленькую приземистую кубинку в черных брюках
и джемпере.
— Что вам угодно?
— Я — Анита Цертес. Мистер Лепски хотел пого-
ворить со мной о Педро, моем муже.
— Вам следовало бы пойти в Управление, — сказа-
ла Кэролл. — Подождите здесь, я спрошу его.
— Там какая-то кубинка спрашивает тебя. Ее зовут
Анита Цертес.
— Боже мой! — рявкнул он. — Эту женщину мы
везде ищем.
15 Зарубежный криминальный роман
449
Он оттолкнул в сторону Кэролл, бросился в прихо-
жую и увидел неподвижно стоящую Аниту.
— Вы тот, кто убил моего мужа? — опять спросила
Анита.
— Хм, давайте побеседуем об этом, — мягко про-
говорил Лепски.
В руке Аниты появился револьвер, направленный ему
в грудь.
— Так умрите же! — тихо проговорила она и на-
жала на курок.
Лепски ощутил толчок в грудь около сердца, отпрыг-
нул назад, и, зацепившись за край ковра, упал, ударив-
шись головой об пол.
Анита наклонилась над ним и, выстрелив еще три
раза, выбежала на улицу.
Она не знала, что Мануэль, не доверяя Фуэнтесу,
дал ему револьвер, заряженный холостыми патронами.
Кэролл, услышав выстрелы, выбежала в прихожую
и, увидела мужа лежащим на полу, кинулась к нему.
— Эта ужасная женщина убила его.
Она склонилась над мужем и стала целовать его.
Лепски пошевелился, потом одной рукой притянул
ее к себе.
— Еще, — сказал он, — еще, еще..
—' Я Думала, ты убит.
Лепски сел и потер затылок.
— Разве я не убит?
Кэролл посмотрела на его сорочку.
— Крови нигде нет. Не болтай глупостей. Конечно,
ты жив!
С некоторой опаской, легонько похлопывая себя рукой,
Лепски стал рассматривать сорочку. Потом расстегнул ее
и ощупал грудь, после чего с ворчанием поднялся на ноги.
— Куда она делась? — прорычал он.
Лепски бросился в спальню, схватил револьвер, за-
сунул его в кобуру на поясе и понесся в прихожую.
Кэролл удёржала его за руку, когда он намеревался
выскочить на улицу.
— Не выходи, Том! Она опасна! Не выходи, прошу тебя!
Лепски высвободил руку.
— Бэби, это полицейская работа, — сказал он, по-
бедоносно улыбаясь. — Позвони Беглеру. Вызови сюда
ребят из полиции, о’кей?
450
Лепски . вышел на улицу. Помедлив, он осмотрелся
по сторонам. Никого не было. Эта сумасшедшая не могла
уйти, далеко, но куда же она направилась? На другом
конце улицы он увидел Тэда — продавца газет, который
развозил их на велосипеде, бросая около дверей.
Лепски побежал ему на встречу.
— Хелло, Тэд. Ты не видел женщины в черном?
— Думаю, что она сейчас в церкви. — Мальчик
помолчал, еще подумал, потом пожал плечами. — Вы
когда-нибудь видели, чтобы в церковь мчались? Моя
мама меня за руку тащит в церковь.
В конце улицы стояла церковь Святой Марии. Когда
Лепски побежал к ней, появилась полицейская машина.
Из нее выскочили два полицейских.
Тэд от захватывающего дух зрелища вытаращил глаза.
— К церкви! — закричал Лепски. — Осторожно!
Она-вооружена!
Лепски несся впереди, за ним следовали полицейские
с револьверами в руках.
Из окон домов уже выглядывали жильцы. Увидев
полицейский патруль, многие вышли из своих коттед-
жей. В довершение ко всему по улице пронеслась слу-
жебная машина и остановилась, взвизгнув тормозами.
Из нее выскочил Макс Якоби с двумя сотрудниками
полицейского управления.
— Что случилось, черт возьми? — допытывался
Якоби.
— Анита Цертес. У нее сдали нервы. Она пыталась
убить меня, но пушка, видимо, была заряжена холосты-
ми патронами. Сейчас она в церкви.
— Мы вытащим ее оттуда, — сказал Якоби и при-
готовил револьвер.
С оружием в руках они приблизились к церкви. Пор-
тал был открыт, и из-за двери доносился запах ладана.
Лепски, которого прикрывал Якоби, осторожно вошел
в церковь и остановился.
Он увидел кубинку, лежащую перед алтарем. Из ее
груди торчала рукоятка кинжала. По ступеням алтаря
стекала кровь.
Уилбур Уорентон медленно приходил в себя. Он бы-
стро окинул взглядом гостиную, потряс головой и по-
смотрел на жену. Она тоже зашевелилась. Уилбур взял
451
ее за руку и Мария открыла глаза. Они посмотрели друг
на друга.
— Что случилось? Они ушли? — спросила Мария.
Она выпрямилась, а Уилбур поднялся с софы, пока-
чиваясь на ватных ногах.
— Должно быть, нас усыпили.
Он осмотрел гостиную.
— Да, думаю, что они ушли.
— Боже, это похоже на кошмарный сон.
Мария погладила шею и тут же слабо вскрикнула:
— Господи! Эти бандиты унесли мои бриллианты!—
Голос Марии поднялся до визга.
— Ты их не потеряла! Кончай орать!
— А где же они тогда?
— Где им быть? В сейфе. Слушай, Мария, ты по-
стоянно надевала на себя целое состояние, и я дал слово
твоему отцу, что буду выдавать тебе подделку под брил-
лианты в небезопасной ситуации.
— Подделку? О чем ты говоришь?
— Когда твой отец подарил тебе бриллианты, он
отвел меня в сторону и передал подделку. «Уилбур, —
сказал он мне, — в Гонконге есть специалисты, которые
могут изготовить первоклассные стразы. Никто не смо-
жет отличить их от настоящих бриллиантов.» Колье,
серьги, браслеты, кольцо — вещи, похищенные гангсте-
рами, — сделаны из стекла.
Уилбур подошел к замаскированному сейфу, открыл
его, вытащил шкатулку и протянул ее Марии. Там свер-
кали в лучах восходящего солнца ее бриллианты.
Мария поставила шкатулку на софу, бросилась к
Уилберу и обняла его.
— Прости меня. Я знаю, что я эгоистка. Помога
мне стать другой.
Она закружилась по гостиной.
— Ты только посмотри на солнце! Посмотри на небо!
Уилбур покорно пожал плечами. Он подошел к те-
лефону, чтобы позвонить в полицию, улыбкой провожая
Марию, выпорхнувшую в этот момент на террасу, где
ее поджидало жуткое зрелище: трупы двух изувеченных
мужчин.
Эрл С. Гарднер
КОРОЛЕВА
КРАСОТЫ
Erie Stanley
Gardner
THE CASE
OF THE QUEENLY
CONTESTANT
1967
Глава 1
Делла Стрит, секретарша адвоката Перри Мейсона,
подняла телефонную трубку, обменялась несколькими
репликами с дежурной в холле и повернулась к Перри
Мейсону.
— В холле сидит женщина. Она назвалась Эллен
Эндер. Она знает, что вы не принимаете без предвари-
тельной договоренности, но надеется что вы ее примете.
Она готова на любые расходы. У нее очень важное дело.
Она очень взволнована.
Мейсон взглянул на карманные часы, потом на бу-
маги, лежавшие перед ним на письменном столе. Делла
Стрит, сверившись с книгой записи посетителей, сказала
с надеждой в голосе:
— До приема ближайшего клиента у вас осталось
28 минут.
— Я хотел бы кое-что обдумать до этого времени, —
ответил Мейсон и пожал плечами. — Но поскольку она
говорит, что дело важное и не терпит отлагательств...
Спуститесь вниз, Делла, и взгляните на нее. Ну и,
конечно, выясните зачем она хочет меня видеть.
Делла кивнула и сказала в телефон:
— Скажите ей, Герти, что я сейчас спущусь.
Девушка вышла из конторы и через некоторое время
вернулась обратно.
— Ну и что? — спросил Мейсон.
— Она мне понравилась, — ответила Делла. —
Стройная дама лет 35—40. Одежда модная и дорогая,
455
спокойных тонов. Очень хорошо сложена, выше меня
дюйма на 2—3.
— По какому делу она хочет видеть меня? — спро-
сил Мейсон.
— Хочет получить у вас юридическую консульта-
цию, — ответила Делла Стрит. — Говорит, что вопросы
общие, никого конкретно не касаются.
Мейсон вздохнул:
— Видимо, один из тех случаев, когда клиент хочет
остаться неизвестным. Сейчас она войдет и скажет: пред-
положим А женился на Б, а Б получила наследство от
матери из Нью-Мексико. Далее предположим, что через
какое-то время А и Б разводятся. Может ли А претен-
довать на половину состояния Б?.. О, я хорошо знаю,
как все это будет, Делла!
Та протянула ему купюру в 50 долларов.
— Она вручила это мне в качестве задатка.
Мейсон на мгновение задумался, и потом сказал:
— Отдайте ей это обратно и скажите, что если я
сочту возможным ответить на ее вопросы, я возьму с
нее соответствующий гонорар. Но если меня не удовлет-
ворит ее объяснение, ей придется подыскать себе другого
адвоката.
— Она говорит, что у нее нет времени искать дру-
гого адвоката и что она хочет видеть только вас — и
причем немедленно.
— Понятно, — сказал Мейсон. — Она хочет взять
у меня консультацию по правовым вопросам, а потом
действовать сама соответствующим образом. Ну, ладно,
Делла, она ведь тоже человек. И, видимо, у нее непри-
ятности. Давайте попытаемся разузнать, в чем там дело.
Приведите ее.
Девушка кивнула, вышла из конторы и через не-
сколько минут вернулась в сопровождении женщины.
Походка незнакомки была прямой и величавой, голова
высокомерно, по-королевски поднята. Она поклонилась
Мейсону и сказала:
— Благодарю вас, мистер Мейсон, за то, что вы
согласились меня принять. — С этими словами она спо-
койно уселась в кресло для посетителей и продолжала: —
Пожалуйста, отнеситесь со вниманием к тому, что я вам
расскажу, поскольку я должна знать, что меня ожидает.
— Что же случилось? — спросил Мейсон.
456
Она покачала головой.
— Разрешите мне задать вам вопрос, мистер Мей-
сон... Я кое-что слышала о праве человека на покой и
уединение. Вы можете мне пояснить, что подразумева-
ется под этим?
— Под правами личности на покой и уединение, —
ответил Мейсон, — следует понимать, что никто не
имеет права нарушать покой и уединение этого человека,
если тот этого не хочет.
— Гарантирует ли закон, что гласности не могут
предаваться те или иные факты, если человек этого не
хочет?
— Не совсем, — ответил Мейсон. — Как и всякий
пункт закона, этот имеет свои подпункты. Если бы вы
рассказали конкретно, что вас беспокоит, это сэкономило
бы мне много времени, и я смог бы более точно ответить
на ваш вопрос.
— Подпункты? — переспросила она. — Расскажите
мне быстренько, какие там есть подпункты.
Мейсон сказал:
— Если, вы, например, идете по улице, где много
народа, и фотограф снимает вас вместе с улицей и
другими людьми, он имеет право поместить такую фо-
тографию в журнале. Но если фотограф снимает вас
более крупным планом, он уже частично нарушает за-
кон, а если он вздумает использовать этот же снимок в
коммерческих целях, то это уже грубое нарушение за-
кона... С другой стороны, если вы стали, к примеру,
жертвой грабежа или чего-нибудь в этом роде, и это
информация попала в газеты...
— Это понятно, — перебила она его, взглянув на
свои часики. — Вы правы, я не с того начала, но,
насколько я поняла, человек, который не хочет огласки,
все-таки имеет право на неприкосновенность личной
жизни?
— За известными исключениями — да.
— А что вы скажете о человеке, который участвует
в конкурсе красоты?
— Выставляет свою кандидатуру? — спросил Мейсон.
- Да.
— То же самое относится и к этому человеку.
— И как долго может продолжаться это положение?
457
— Во всяком случае, такой человек неизбежно по-
лучает известность в ходе конкурса... Как вас величать:
мисс Эйдер или миссис?
— Мисс! — сказала женщина резко. — Мисс Эллен
Эйдер.
— Отлично. Поймите, мисс Эйдер, это — относи-
тельно новая отрасль юриспруденции. Тут трудно давать
общее толкование. К каждому случаю нужно подходить
по-своему.
— А теперь, предположим, — начала Эллен
Эйдер, — что вы вовлечены в какое-либо дело, но хо-
тите сохранить свое участие в тайне — как следует
поступить?
— Если вы сообщите мне конкретные факты, я могу,
используя знание законов, дать вам подробный и вразу-
мительный ответ. Если же попытаетесь сделать наоборот,
то есть попросить меня сформулировать тот или иной
пункт закона, а потом приложите его к фактам, вы
можете жестоко ошибиться. Мало знать законы — нуж-
но уметь применять их.
Она на мгновение задумалась, закусила губу, нахму-
рилась, а потом, словно приняв внезапное решение, по-
вернулась к Мейсону и сказала:
— Хорошо... Выслушайте меня. Двадцать лет назад,
в одном из-городков Среднего Запада, я была одной из
участниц конкурса красоты. Я завоевала первый приз.
В то время мне было 18 лет. Победа вскружила мне
голову. Я вообразила, что это открывает мне дорогу в
Голливуд, в главные студии этого киногорода.
— И вы поехали в Голливуд на пробы? — спросил
Мейсон.
- Да.
— Ис тех пор живете здесь?
— Нет, — сказала она. — Я исчезла...
— Исчезла? — переспросил Мейсон с интересом.
- Да.
— Зачем?
— Чтобы родить ребенка, — ответила она.
На какое-то время воцарилось молчание, потом Мей-
сон сказал с сочувствием в голосе:
— Продолжайте, пожалуйста.
— А сейчас, — продолжала Эллен Эйдер, — газета,
выходящая в моем родном городе, печатает один из тех
458
материалов, которые так любят раскапывать провинци-
альные газеты, о событиях, имевших место в их городе
25 лет назад, 20, 15...
— Понятно, — сказал Мейсон.
— И вот они хотят опубликовать историю о том,
как я завоевала первый приз на конкурсе красоты 20
лет назад. Ведь это в свое время было для города целым
событием. Я выиграла первый приз, и весь городок гор-
дился мной.
Тогда же, то есть, 20 лет назад, я поехала на ки-
нопробы в Голливуд, но у меня там ничего не вышло.
Меня возили на машине, засыпали подарками, я летала
на самолете в Лас-Вегас, но все это было лишь частью
коммерческой программы, а я была еще слишком глупа,
чтобы понять это. Я думала, что весь мир теперь у моих
ног. Что я — красавица и что все люди будут прекло-
няться перед моей красотой.
— А потом вы исчезли? — спросил Мейсон.
— Да... Совершенно внезапно, — ответила она. —
Написала своим друзьям в родном городе, что получила
лестное предложение съездить в Европу. Но на самом
деле ни в какую Европу я не ездила.
— Теперь я понимаю, — сказал Мейсон, — почему
вам не хочется, чтобы газета извлекала ваше прошлое
на свет божий. Газета знает, где вы сейчас живете?
— Не уверена... Но они наверняка узнают.
— Каким образом?
— Об этом долго рассказывать... Когда я исчезла из
города, я не сообщила даже своим родителям, куда уеха-
ла. За последние 20 лет этические нормы сильно изме-
нились. Сейчас умная и уважающая себя женщина мо-
жет вырастить ребенка, даже если она и не замужем.
А тогда это считалось большим позором — и для неза-
мужней матери, и для ее родителей, и вообще для всей
ее семьи.
А городок, в котором я жила в то время, гордился
мной. Но отношение ко мне грозило сильно измениться.
Если бы там узнали, что я жду ребенка, общественное
мнение буквально распяло бы меня.
— Мне не нужно этого всего объяснять,— сказал
Мейсон. — Я — адвокат, и я знаю, как это бывает в
жизни. Итак, вы исчезли, и не сообщили даже своим
близким, куда уехали?
459
— Да!
— И что произошло дальше?
— Отец мой умер. Мать вышла замуж вторично.
Потом умер ее второй супруг, а через несколько месяцев
после его смерти умерла и моя мать. Она оставила мне
состояние приблизительно в пятьдесят тысяч долларов.
Никаких других наследников не было. Оставила она и
завещание, в котором говорилось, что все свое состояние
она завещает мне одной, если я еще жива и если меня
смогут найти...
— Ваша мать до конца жизни жила в том маленьком
городке?
— Нет, она переехала в Индианаполис. Я несколько
раз... Ну, в общем, я неоднократно наводила справки,
как ей живется и где она живет. Я хотела даже посылать
ей поздравительные открытки без подписи к Рождеству
и ко дню рождения, но потом подумала, что она все
равно догадается, от кого они.
После ее смерти я нашла адвоката в Индианаполисе,
отправилась туда, подтвердила свои права и получила
деньги. Ни одному человеку не пришло в голову связать
меня с той девушкой, которая когда-то получила первый
приз на конкурсе красоты...
— Почему же вы решили, что кто-то попытается
связать вас с прошлым той девушки? — спросил Мейсон.
— За 20 лет маленький городок, в котором я жила,
сильно вырос, превратившись в большой город. А вечер-
няя газета этого города «Кловервилльская газета» —
напориста и агрессивна. Она уже опубликовала ряд ста-
тей о том, что происходило в городе 25, 20, 15 лет назад,
и она задала своим читателям вопрос: какие еще истории
могли бы их заинтересовать. И вот несколько дней назад
в этой газете было опубликовано письмо читателя. Оно
само говорит за себя.
Эллен Эйдер открыла сумочку, вынула вырезку из
газеты и протянула адвокату. Мейсон стал читать вслух:
«Двадцать лет назад наш город был удостоен боль-
шой чести: одна из представительниц нашего города
была признана самой красивой девушкой штата. Эту
славу принесла нашему городу Эллен Калверт. Ее осле-
пительная красота произвела впечатление не только
в нашем городе, но и в Голливуде. Затем, как следствие
ее популярности, она отправилась в Европу. Предпола-
460
галось, что это станет началом ее сценической карь-
еры. *
Но с карьерой на театральных подмостках ничего
не вышло, и было бы очень интересно узнать, где
находится Эллен Калверт в настоящее время, чем
занимается и как вообще общество использовало ее
природные данные.
Отец Эллен Калверт умер, мать переехала в другой
город, и ходили слухи, что она вторично вышла замуж.
Какова же действительная история самой Эллен
Калверт? Может быть, ее ослепительная красота по-
могла ей подняться над окружением, в котором она
жила? Может быть, она стоит намного выше, чем ее
бывшие друзья в нашем городе, окружена почетом и
счастлива? А, может быть, наоборот? Вспыхнула, как
звезда, и сразу погасла, не найдя себя в этом мире?
Думаю, каждого читателя Вашей газеты заинте-
ресует судьба девушки, получившей первый приз на кон-
курсе красоты 20 лет назад.»
Мейсон вернул заметку своей клиентке.
— Когда вы взяли себе имя Эллен Эйдер? — спро-
сил он.
— Как только исчезла из своего города.
— Некоторые вопросы, возможно, покажутся вам не-
ожиданными, — сказал Мейсон. — Фамилия отца ва-
шего сына была Эйдер?
Она плотно сжала губы и покачала головой.
— Есть факты, которых нам лучше не касаться,
мистер Мейсон.
— Так вы считаете, что газета может напасть на
ваш след?
— К сожалению, да. Если газета начнет раскапывать
прошлое моей семьи, она обнаружит, что моя мать вы-
шла вторично замуж за Генри Леланда Берри, и что
после ее смерти я появлялась в том городе, доказала,
что являюсь ее дочерью, и получила наследство... Мо-
жете себе представить, мистер Мейсон, как я чувствую
себя. Я стыдилась попадаться матери на глаза, потому
что мое бесчестье могло нанести ужасную травму и ей,
и всей моей семье, а потом, после ее смерти, я появи-
лась и забрала все деньги! Но, поверьте, мистер Мей-
сон, я сделала это только потому, что никаких других
461
родственников уже не осталось. И деньги перешли бы в
государственную казну.
— А сейчас вы хотите, чтобы эту историю не выта-
скивали на свет божий? Так я вас понял?
— Совершенно верно.
— Но если я вмешаюсь в эту историю, — заметил
Мейсон, — у газеты, естественно, будет больше основа-
ний предполагать, что вы находитесь тоже где-то побли-
зости от меня.
— В этом городе живет несколько миллионов чело-
век, — ответила она.
— Вы думаете, напасть на ваш след будет трудно?
— Они могут найти меня только одним путем. Через
Индианаполис. И единственное, что надо сделать, это
пресечь поиски, предпринятые газетой, до того как они
обнаружат мой след в Индианаполисе.
Мейсон кивнул Делле Стрит:
— Соедините меня с главным редактором «Кловер-
вилльской газеты», Делла.
— Сообщить ему, с кем он будет говорить? — спро-
сила девушка. :
Мейсон кивнул.
— Только лучше, свяжитесь с ним с коммутатора.
Делла Стрит кивнула и вышла из кабинета, чтобы
позвонить Герти.
Когда она ушла, Мейсон сказал своей клиентке:
— Скажите честно, мисс Эйдер, у вас есть основания
предполагать, что за этой историей скрывается нечто
большее, чем просто желание читателей узнать о судьбе
девушки, получившей приз на конкурсе красоты?
Та кивнула:
— И вы не хотите мне сказать, в чем дело?
— Не вижу в этом необходимости, — ответила она. —
А вы скажете редактору, что я — ваша клиентка?
— Подчеркивать это не собираюсь, — ответил Мейсон.
В кабинет вернулась Делла Стрит.
— Сейчас соединят, — сказала она.
— Делла, —. сказал Мейсон, — дайте мисс Эйдер
долларовую бумажку.
Делла Стрит вопросительно взглянула на него.
Мейсон показал на маленький выдвижной ящичек
для денег. Делла открыла его, взяла оттуда доллар и с
серьезным лицом вручила его Эллен Эйдер.
462
— Теперь можете считать, — сказал Мейсон, — что
Делла Стрит является одним из руководителей Голли-
вуда, который собирается ставить фильм. И, возможно,
она захочет, чтобы вы приняли участие в нем...
В этот момент зазвонил телефон.
Делла Стрит сняла трубку и кивнула Мейсону.
— Алло! — сказал тот. — Я говорю с главным ре-
дактором «Кловервилльской газеты»?.. Понятно... Меня
зовут Перри Мейсон. Я — адвокат из Лос-Анджелеса, и
представляю Голливудскую компанию, которая заинте-
ресовалась делом Эллен Калверт, о которой недавно пи-
сала ваша газета.
— Ну и ну! — послышался голос на другом кон-
це провода. — Для нас это, конечно, честь! Значит,
мы привлекли внимание не только читателей нашего
района...
— Как видите, — ответил Мейсон. — Вам уже уда-
лось что-нибудь разузнать об Эллен Калверт?
— Мы наводим кое-какие справки. Мы получили,
например, несколько хороших ее фотографий, относя-
щихся к тому времени, когда она стала победительницей
на конкурсе красоты. В честь этого события в свое время
был организован банкет в Коммерческой палате. Вот нам
и удалось получить кое-какие бумаги и фотографии...
— Закройте это дело, — сказал Мейсон.
— Что значит «закрыть»?
— Закрыть — это значит закрыть!
— Боюсь, я вас не совсем понял.
— Я сказал, чтобы вы закрыли это дело. Снимите
с него ваших людей и забудьте о нем. Не подходите к
нему даже на близкое расстояние...
— Могу я поинтересоваться, по какой причине?
— Прежде всего, потому что я вам это советую.
Если вы не послушаетесь, у вашей газеты будет масса
неприятностей...
— Но мы не привыкли, чтобы нам звонили по те-
лефону, диктовали условия и угрожали!
— Я вам не угрожаю, — ответил Мейсон. — И у
меня нет никакого желания вам угрожать. Я просто
представляю интересы одного из моих клиентов и делаю
первый шаг, который является необходимым, чтобы за-
щитить его интересы. Для этого необходимо, чтобы вы
забыли об этой истории.
463
Вы, со своей стороны, тоже можете действовать через
адвоката, который будет представлять вас. Я, например,
предпочел бы иметь дело с вашим адвокатом. Ему я
объясню, на каких, с юридической точки зрения закон-
ных основаниях я поступаю подобным образом.
— А мне вы не можете назвать хотя бы одну при-
чину, почему вы этого требуете? — спросил редактор.
— Вы когда-нибудь слышали о таком термине, как
«право личности на неприкосновенность частной жизни»?
— О чем только не слышат редакторы газет, —
ответил редактор. — Хотя я представляю себе этот закон
довольно смутно, но я слышал о нем.
— Этот закон, в частности, предусматривает, что
каждый человек имеет право на то, чтобы его имя не
афишировали и не склоняли, если он сам того не хочет.
— Минутку, — перебил его редактор. — Я — не
адвокат, но я знаю, что этот закон имеет исключения.
Если человек становится известным или популярным, он
уже не подпадает под этот закон. И если человек сам
способствует тому, чтобы стать популярным...
— Прошу вас, не трактуйте МНЕ законы, — сказал
Мейсон. — А просто попросите своего адвоката позво-
нить мне по телефону.
— Вы считаете, что я не прав и хотите обсудить это
дело с- адвокатом? — спросил редактор.
— Отнюдь нет, — ответил Мейсон. — В основном
вы правы. Но после определенного срока, прошедшего с
тех пор, как человек был популярен, он снова приобре-
тает право на то, чтобы его имя не склоняли в газетах.
— Боюсь, я не совсем понимаю вас, — сказал ре-
дактор.
— Если кассир в банке выкрадет из банка сто тысяч
долларов, это новость и сенсация, — ответил Мейсон. —
И газеты имеют право опубликовывать фотографии по-
хитителя, отчеты из зала суда и так далее. Но после
того, как виновный уже заплатил долг обществу, был
выпущен на свободу и возвратился к честному труду,
упоминать в газете о преступлении, которое он совер-
шил, но за которое он уже рассчитался, вы не имеете
права. Этим вы нарушаете закон о неприкосновенности
частной жизни.
— Это понятно, — согласился редактор. — Но дан-
ный случай под эту трактовку не подпадает. Ведь здесь
464
речь идет о молодой красивой женщине, которой гордит-
ся. все общество. Разве есть что-либо постыдное в том,
что она стала победительницей конкурса красоты?
— Вы можете публиковать материалы, касающиеся
самого конкурса красоты, но вы не имеете права копать-
ся в жизни Эллен Калверт после конкурса и до наших
дней... Я бы все-таки хотел, чтобы ваш адвокат созво-
нился со мной...
— Нет, нет, нет! — воскликнул редактор. — В этом
нет необходимости, мистер Мейсон. Если вы так считае-
те, то у нас нет оснований вам не верить. История эта
не настолько важна, чтобы ради нее затевать судебный
процесс. Вы говорите, что представляете интересы гол-
ливудского продюсера? Могу я задать вопрос? Видимо,
Эллен Калверт участвует в создании фильмов, только
под другим именем?
— Нет, не можете, — ответил Мейсон.
— Что не могу?
— Задать мне такой вопрос.
Редактор рассмеялся.
— Ну, ладно! Вы, конечно, заинтриговали меня и
внесли в эту историю элемент таинственности. Но мы,
знаете ли, уже понесли кое-какие расходы. Например,
мы узнали, что мать Эллен Калверт вышла замуж
за Генри Леланда Берри, и по брачной лицензии мы
могли бы...
— В первую очередь вы могли бы повесить себе на
шею очень неприятный судебный процесс. Я не собира-
юсь ни пугать вас, ни пререкаться с вами...
— Меня нелегко запугать.
— Вот и чудесно! — сказал Мейсон. — Пусть ваш
адвокат свяжется со мной по телефону. Меня зовут Пер-
ри Мейсон, и я...
— Вы можете не давать мне вашего номера, —
сказал редактор. — Вы человек довольно известный.
Целый ряд ваших защитительных речей был даже опуб-
ликован в газетах. Да и мы тоже печатали ваши вели-
колепные выступления в суде. • - - •
— Чудесно! — сказал Мейсон. — Попросите вашего
адвоката побеседовать со мной.
— Забудьте об этом, — сказал редактор. — Мы
больше не будем заниматься этой историей... И благо-
дарю вас за телефонный звонок, мистер Мейсон.
465
— Прекрасно! — сказал адвокат. — Всего хорошего.
Он повесил трубку и повернулся к Эллен Эйдер.
— История закрыта, мисс Эйдер.
Та открыла сумочку и протянула адвокату пятиде-
сятидолларовую бумажку.
Мейсон сказал Делле Стрит:
— Запишите адрес мисс Эйдер, дайте ей сдачи 30
долларов и расписку в получении двадцати долларов в
качестве оплаты за услуги... думаю, у вас больше не
будет неприятностей, мисс Эйдер. Но если все-таки бу-
дут — немедленно свяжитесь со мной.
— Большое вам спасибо, — ответила она. — К со-
жалению, не могу оставить вам своего адреса. —- Она
величаво поднялась и протянула ему руку.
— Но мы ведь должны будем связаться с вами, если
возникнут какие-то осложнения, — сказал Мейсон.
Женщина спокойно, но решительно покачала головой.
— Тем не менее, я осмеливаюсь настаивать на
этом, — сказал Мейсон. — Со своей стороны, уверяю
вас, что не нарушу ваш покой, если того не потребуют
ваши же интересы. Мне нужен хотя бы номер вашего
телефона.
Какое-то мгновение Эллен Эйдер колебалась, а потом
написала на листе номер телефона и вручила его Делле
Стрит.
— Никому не давайте этот номер, — сказала она. —
И звоните мне только в случае крайней необходимости.
— Можете не беспокоиться, — мы умеем хранить
тайны, — пообещал Мейсон.
Эллен Эйдер взяла расписку и сдачу, которую дала
ей Делла Стрит, мило улыбнулась обоим на прощание
и направилась к двери в приемную.
— Вы можете выйти другим путем, — сказал Мей-
сон, показывая на дверь, ведущую в коридор.
Делла Стрит распахнула дверь.
— Благодарю вас, — сказала Эллен Эйдер и вели-
чественно выплыла из кабинета.
Когда дверь за ней закрылась, Мейсон многозначи-
тельно посмотрел на девушку и сказал:
— Вот и новое дело, Делла.
— Вы так думаете? И в чем же заключается это
дело?
466
— А вот этого я пока не знаю. Знаете, это как у
айсберга: над водой видна лишь небольшая часть, а
сколько скрыто под водой — неизвестно. Известно толь-
ко, что жила на свете девушка, которая получила первый
приз на конкурсе красоты и возомнила после этого, что
весь мир теперь будет у ее ног. А потом, заметив, что
забеременела, внезапно исчезла.
То было 20 лет назад, когда люди не так-то просто
смотрели на подобные вещи, и многие юные люди пред-
почитали смерть публичному позору. Но в этом случае
мы сталкиваемся с персонажем, которого подобными
трудностями не испугаешь. Она не склонила головы, —
решительно порвала со всем своим окружением, твердо
встала на ноги и стала независимой, как королева.
— Но, с другой стороны, она так и осталась неза-
мужней, — заметила Делла Стрит. — Видимо, чувство-
вала, что не имеет права выйти замуж, не рассказав
всего будущему супругу... Впрочем, сейчас и в этом
вопросе взгляды изменились.
Мейсон задумчиво кивнул.
— Хотелось бы знать, что сталось с ребенком.
— Сейчас ему уже, должно быть, девятнадцать, —
заметила Делла. — И этот ребенок... Скажите, шеф, у
вас есть какие-нибудь предположения относительно судь-
бы ребенка?
— Нет... И я не отважился задать ей этот вопрос.
Иначе обязательно бы спросил. Она хотела, чтобы на
этой истории был поставлен крест, и я поставил на ней
крест.
Мейсон посмотрел на часы и сказал:
— Зовите следующего клиента. Жизнь адвоката —
сплошная цепь чертовски запутанных дел.
Глава 2
На следующий день, около двух часов, зазвонил
телефон. Делла Стрит сняла трубку и сказала Мейсону:
— Внизу ждет человек. Он говорит, что пришел
повидаться с вами по крайне важному делу. Его зовут
Джармен Дейтон. Утверждает, что это дело чрезвычайно
важно... для вас. А когда Герти захотела узнать какие-
либо подробности, он заявил, что он из «Кловервилль-
ской газеты».
— Адвокат? — спросил Мейсон.
467
— Видимо, нет, — ответила девушка. — Назвал
Герти только свое имя — Джармен Дейтон.
Адвокат нахмурился.
— Это связано со вчерашним делом, Делла, — на-
конец сказал он. — Проведите его в мой кабинет. По-
смотрим, чего он хочет.
Делла кивнула, вышла из конторы и вскоре верну-
лась с человеком лет пятидесяти.
— Мистер Мейсон! — воскликнул тот, проходя по
кабинету к столу адвоката и протягивая руку с корот-
кими мясистыми пальцами. — Для меня большая честь
видеть вас. И я очень рад, что вы меня приняли.
Адвокат пожал ему руку.
— Мне пришлось приехать издалека, чтобы пови-
даться с вами. Я знал, что мне будет трудно попасть к
вам, поскольку у нас не было предварительной догово-
ренности...
— Вы могли позвонить по телефону, — сказал Мейсон.
— Хотите верьте, — хотите нет, мистер Мейсон, но
у меня не было свободной минутки, чтобы связаться с
вами. Едва успел на самолет... Еще бы минута и... Прав-
да, спешить вредно. Даже доктора говорят об этом. Но
когда делаешь дело, забываешь обо всем. Вы не возра-
жаете, если я присяду?
— Отнюдь... Прошу садиться, — ответил Мейсон. —
Вы из «Кловервилльской газеты?»
— Совершенно верно. Я подумал, что будет лучше,
если я приеду сюда и поговорю с вами.
— Вы — адвокат?
Человек провел рукой по лбу, потом потер себе
подбородок.
— Не совсем...
— Давайте все-таки уточним этот вопрос, — пред-
ложил Мейсон. — Адвокат вы или не адвокат?
— Нет.
— Но вы сотрудник газеты?
— На этот вопрос я тоже не могу ответить точно.
И, прошу вас, не допрашивайте меня, мистер Мейсон.
Я хорошо знаком с редактором газеты, и он подумал,
что будет хорошо, если мы поговорим с вами не по
телефону, а с глазу на глаз. С открытыми картами, как
говорится. Понимаете?
468
— Что ж, мы уже сидим с глазу на глаз, — ответил
Мейсон. — Осталось открыть карты.
— Речь идет о деле Калверт, — сказал Дейтон. —
В этой истории есть много загадочного. Газета, естест-
венно, не хочет иметь никаких тяжб, но, с другой сто-
роны, она хочет иметь право напечатать материалы о
судьбе этой девушки. Эта история произошла 20 лет
назад, но публика еще помнит ее. Я имею в виду стар-
шее поколение. И я полагаю, это будет справедливо и
по отношению к людям, и по отношению к самой Эллен
Калверт.
— Давайте уточним, что вы хотите от меня, —
сказал Мейсон. — Газета послала вас сюда, чтобы пе-
реговорить со мной и попытаться урегулировать вопрос
о праве напечатать историю Эллен Калверт, получившую
первый приз на конкурсе красоты, не так ли?
Дейтон снова провел рукой по лбу.
— Вы загоняете меня в угол, мистер Мейсон, —
сказал он. — Все дело в том, что после того как газета
опубликовала письмо, в котором задается вопрос: что
случилось с Эллен Калверт, в редакцию стали часто
звонить по телефону и уверять, что история этой де-
вушки действительно многих интересует. А после того,
как вы переговорили вчера с главным редактором по
телефону, газета вынуждена замолчать. Вот мы и поду-
мали, что лучше приехать сюда и выложить карты на
стол.
— Что ж, выкладывайте! — сказал Мейсон. —
Только лицевой стороной.
— Ну... Мы хотим найти ее... Мы хотим узнать, что
с ней сталось. И мы даже готовы заплатить за это...
Заплатить крупную сумму.
— Провинциальная газета может заплатить крупную
сумму? — удивился Мейсон. — И сколько же вы можете
заплатить?
Глаза Дейтона внимательно посмотрели на Мейсона.
— Мы согласны заплатить и вам, мистер Мейсон, за
помощь, мы согласны заплатить и самой Эллен Кал-
верт...
— Сколько?
— А сколько вы хотите?
— Я не знаю.
469
— Я думаю, — заметил Дейтон, что мы могли бы
заплатить вам любую требуемую вами сумму, если она
будет в разумных пределах.
— Я должен подумать над вашим предложением, —
ответил Мейсон.
— Ну, конечно, мистер Мейсон! Я понимаю. Вы
должны согласовать этот вопрос со своим клиентом.
Я отлично вас понимаю...
Дейтон внезапно поднялся.
— Как мы договоримся? Вы позвоните мне или мне
позвонить вам?
— Наверное, будет лучше мне позвонить вам, —
ответил Мейсон. — Оставьте мне номер вашего теле-
фона.
— Я позвоню вам попозже и дам свой номер, мистер
Мейсон. Дело в том, что я прямо с самолета отправился
в вашу контору и сам еще не знаю, где остановлюсь.
Хотел сразу же повидаться с вами. Полагал, что могут
быть всякие помехи, — ведь вы занятый человек... Зна-
менитый адвокат... И я премного благодарен вам за то,
что вы меня приняли. Всего хорошего, мистер Мейсон.
Я вам позвоню.
Дейтон даже не повернулся к двери, в которую он
вошел, а направился к двери, ведущей в коридор.
— Частный детектив, — сказал Перри Мейсон Дел-
ле Стрит. — Один из тех парней, которые имеют при-
вычку таскать с собой револьвер. Добивается результатов
даже в очень сложных ситуациях... Телефон нашей кли-
ентки у вас?
Девушка кивнула.
— Отлично, — сказал Мейсон. — Мы позвоним ей
в ближайшее время. Соедините меня с детективным агент-
ством Пола Дрейка. И позовите лично Пола, если можно.
Делла позвонила в агентство Дрейка, которое раз-
мещалось на том же этаже, ближе к лифту.
Когда Дрейк подошел к телефону, Мейсон сказал:
— Пол, я только что разговаривал с одним челове-
ком, который, несомненно, является частным детективом.
Очень уж он старался, чтобы я не заметил, что у него
револьвер под мышкой. Серьезный визитер. Его прислали
сюда со Среднего Запада, чтобы выяснить местопребы-
вание одного из моих клиентов. Он уверен, что после
его посещения я попытаюсь связаться с этим клиентом
470
по телефону или лично. И поскольку он так считает,
мне будет трудно это сделать. За мной будет установлена
слежка... Вот что я собираюсь сделать в связи с этим.
Ровно через 10 минут после того, как я повешу трубку,
я выйду из конторы и направлюсь к лифту. Я хочу,
чтобы ты подошел к тому же лифту и спустился вместе
со мной. Разговаривать будем как случайно встретившиеся
знакомые.
Спустимся мы вместе, но потом разойдемся. Я пойду
на стоянку такси, что находится на углу. Возьму машину
и поеду к железнодорожному депо. Там я пройду в
телефонную будку, позвоню, выйду из будки и вернусь
домой в другом такси. Я хочу, чтобы один из твоих
людей проследил, нет ли за мной «хвоста» и сообщил
мне об этом. Можешь это организовать?
— Конечно, — ответил Дрейк. — Сейчас у меня в
конторе есть как раз несколько человек, которые пишут
отчеты. Одного из них я и пошлю.
— Вот и хорошо, — сказал Мейсон. — Если он
застрянет на каком-нибудь перекрестке, можешь сказать
ему, чтобы ехал прямо к железнодорожному депо и
догнал меня там. Прежде чем позвонить, я поверчусь
немного около телефонной будки... А теперь сверим часы.
Запомни: выходим ровно через 10 минут.
Мейсон повесил трубку и сказал Делле Стрит:
— Дайте мне, пожалуйста, номер телефона Эллен
Эйдер.
Делла Стрит посмотрела на него каким-то странным
взглядом и сказала:
— Неужели вы собираетесь тратить так много вре-
мени и денег, основываясь на одном лишь предполо-
жении?
— Это не только предположение, — ответил Мей-
сон. — Если этот человек не детектив, мне нужно об-
ратиться к глазному врачу. И еще: когда маленькая
газета посылает на Запад частного детектива, это значит,
что за всей этой историей что-то кроется. Кроме того,
мне кажется, что тут работают два человека, а не один.
Человек из Кловервилла и кто-нибудь из местных.
Через 9 минут 45 секунд Мейсон вышел из конторы,
пошел к лифту и нажал на кнопку. Еще до того, как
кабина успела подняться, к нему присоединился Дрейк.
— Какие новости, Перри? — спросил он.
471
— Да так, никаких, — ответил Мейсон.
— Закончили на сегодня?
— Ну что ты! Мне еще нужно проконсультироваться
с клиентом по важному делу.
Они вошли в кабину.
— Значит, направляетесь к клиенту? — снова спро-
сил Дрейк.
— Угу, — промычал Мейсон, делая вид, что ему не
очень хочется поддерживать разговор.
В нижнем холле Дрейк задержался, чтобы купить
пачку сигарет, а Мейсон сразу вышел на улицу и подо-
звал такси.
— К железнодорожному депо! — сказал он шоферу,
усаживаясь на заднее сидение.
Шофер нажал на акселератор и вскоре доставил Мей-
сона к требуемому месту. Мейсон расплатился и пошел
вдоль ряда телефонных будок, выстроившихся неподале-
ку от входа в депо. После этого, он прошел в одну из
них, прикрыв дверь таким образом, чтобы никто не смог
подсмотреть номер, и набрал номер агентства Дрейка.
Когда на другом конце провода сняли трубку, Мейсон
сказал:
— Это Перри Мейсон, Рут. Пол поблизости?
— Да, он только что получил телефонное сообщение
от одного из своих сотрудников, — ответила секретар-
ша. — Кажется, как раз по тому делу, которое вас
интересует. Сейчас он подойдет.
— Я подожду, — сказал Мейсон.
Ждать пришлось минуты две. Потом он услышал
голос Пола Дрейка:
— Перри? Ты находишься у депо?
- Да.
— Ты был прав — за тобой следят.
— Коренастый человек лет пятидесяти?
— Нет... Какой-то тощий субъект, лет под 60. На
нем темно-коричневый костюм, черные ботинки, белая
рубашка и коричневый галстук. Кажется, хорошо знаком
с городом.
— Видимо, из здешних, — ответил Мейсон. —
Сколько здесь платят за подобную работу?
— Если он действительно здешний, то получает дол-
ларов 40—50 в день, плюс издержки, — ответил
Дрейк. — Сидит в такси у выезда из депо.
472
— Что ж, значит, нужно как-то разрешить эту про-
блему, — сказал Мейсон. — И мне понадобится при-
манка.
— Какого рода приманка?
— Женщина лет сорока, стройная, ростом примерно
в 5 футов и 8 дюймов. Желательно со светлыми воло-
сами. Вес 130—132 фунта. Надо побыстрее найти такую
женщину. Она будет действовать под именем Эллен
Смит. Она должна окружить себя покровом таинствен-
ности, избегать контактов с кем-либо и уметь выполнять
инструкции. Видимо, ее придется поселить в каких-ни-
будь апартаментах, но так, чтобы ее там никто не знал.
— Все это несложно устроить, — ответил Дрейк. —
У нас есть как раз такие апартаменты, снятые на имя
одного из наших сотрудников. Женщина с такой внеш-
ностью тоже найдется. Правда, я не знаю, занимается
ли она сейчас подобными делами, но я тем не менее
постараюсь связаться с ней. Кстати, будь осторожен со
своим телефоном. Если кому-нибудь понадобится под-
слушать твои разговоры, ему будет нетрудно подсоеди-
ниться к линии.
— Именно по этой причине я звоню тебе из теле-
фонной будки возле депо, Пол, — сказал Мейсон. —
Скоро я позвоню снова. Итак, постарайся связаться с
этой женщиной и попроси ее прийти ко мне в половине
первого. Это можно устроить?
— Можно, если я найду ее, — ответил Дрейк. —
Позвони мне минут через десять.
— Договорились, — сказал Мейсон.
Адвокат повесил трубку, вышел из кабины телефо-
на-автомата и направился ко входу в депо. На полпути
он щелкнул пальцами, словно вспомнив о чем-то, по-
вернулся и чуть было не столкнулся с человеком в
коричневом костюме, белой рубашке и черных ботинках.
Человеку было лет 60.
Мейсон снова зашел в телефонную будку, снова
встал таким образом, чтобы диск не был виден с улицы,
и набрал номер телефона Эллен Эйдер.
Голос на другом конце провода повторил номер, на-
бранный Мейсоном.
— Мисс Эйдер, пожалуйста, — сказал Мейсон.
— Минутку...
Через несколько секунд другой голос сказал:
473
— Секция мисс Эйдер.
— Я попрошу саму мисс Эйдер, — сказал Мейсон.
— А кто ее просит?
— Мистер Мейсон.
— Минутку подождите.
Прошло еще какое-то время, и наконец в трубке
послышался голос самой Эллен Эйдер.
— Слушайте меня внимательно, — сказал Мей-
сон. — Я хочу все-таки знать, что происходит на самом
деле, и какую роль предназначили мне в этой игре. Если
вы попали в уголовную историю, я хочу знать факты.
— О чем вы говорите? — удивилась Эллен Эйдер.
— Я говорю о том, что какой-то незнакомец из
Кловервилла появился в моей конторе и сказал, что
является представителем «Кловервилльской газеты». Да-
лее он сказал, что история, которую начала газета в
связи с вашим исчезновением, переросла районные мас-
штабы и что газета готова выплатить известную сумму
за право публиковать эту историю.
— Боже мой! — воскликнула Эллен Эйдер.
— Минутку! Вы еще не все выслушали, — сказал
Мейсон. — Я заподозрил в этом человеке частного де-
тектива и подумал, что он наверняка догадается, что я
захочу связаться с вами. Мой телефон, возможно, про-
слушивается и за конторой моей, скорее всего, следят.
Поэтому я взял такси и поехал к железнодорожному
депо. Сейчас я звоню отсюда. И я уже обнаружил, что
за мной ведется слежка. Следит не тот человек, что
приходил ко мне, а другой, видимо, из местных.
Вся эта петрушка стоит кому-то уйму денег. Пола-
гаю, один из детективов прибыл непосредственно из Кло-
вервилла, а другой, который хорошо знает город, из
местных. Одна эта работа будет стоить кому-то несколь-
ких сот долларов.
Так вот, раз уж вы такая важная птица и раз вы
вовлекли меня в это дело, я хочу знать факты.
— Я не могу вам этого сказать, — ответила она. —
Во всяком случае, сейчас.
— Я так и думал, — сказал Мейсон. — Тогда ска-
жите, где мы можем встретиться. Скажем, в 7.30. Я буду
с Деллой Стрит, моей секретаршей. Поужинаем и побе-
седуем. Мы, например, любим ресторан «Синий бизон».
Вы там бывали?
474
— Я знаю этот ресторан, — ответила Эллен
Эйдер. — Если я приду туда в 7.30, могу я быть уве-
рена, что об этом не узнают люди, которые за вами
следят?
— Думаю, да, — сказал Мейсон. — Теперь послу-
шайте, эта заваруха с газетой сделала меня очень подо-
зрительным. Боюсь, вы вовлекаете меня в неприятную
историю.
— Ну что вы, что вы, мистер Мейсон! — перебила
она его. — Вам абсолютно нечего бояться. Если эта
история кого-нибудь и касается, то только меня. Но вы
сейчас мне нужны больше, чем когда-либо. Я догадалась,
кто стоит за всем этим. И я готова вам заплатить,
сколько бы это ни стоило, но мне очень нужна ваша
помощь.
— Хорошо! — сказал Мейсон. — Я готов пойти вам
навстречу, поскольку еще вчера понял, что подоплека
этого дела гораздо глубже, чем то, что вы мне расска-
зали. И мне совсем не нравится, когда за мной начинают
шпионить частные детективы.
А теперь слушайте меня внимательно. Эти люди —
кем бы они ни были — я имею в виду тех людей,
которые сейчас разыскивают вас, — видели вас лишь 20
лет назад. Они знают вас как красивую, даже очень
красивую молодую девушку чуть выше среднего роста.
Я хочу использовать женщину, похожую на вас, в ка-
честве приманки. Вы не возражаете?
— Нет.
— Судя по всему, вам неудобно сейчас говорить
более подробно?
- Да.
— Могу я спросить вас, где вы сейчас находитесь?
— Вы говорите с заведующей отделом снабжения
фирмы «Френч, Коулмен и Свейзи». Все ваши услуги
будут соответствующим образом оплачены.
— Благодарю вас, — сказал Мейсон. — Итак, до
встречи в «Синем бизоне» в 7.30. Скажите метрдотелю,
что вы гостья мистера Мейсона — вас сразу проводят в
наш кабинет.
Адвокат выждал несколько минут, а потом опять
позвонил Дрейку. Трубку снял сам Дрейк.
— Это ты, Перри?
- Да.
475
— Все в порядке. Я нашел нужную тебе женщину.
— Когда она может быть в моей конторе?
— Минут через тридцать-сорок.
— Хорошо, — ответил Мейсон. — Пусть будет ров-
но через 40 минут. А потом я хочу, чтобы она отпра-
вилась в снятые тобой апартаменты. Не прячась, совер-
шенно открыто. Одним словом, Пол, будем действовать
как наивные дети. Правда, переигрывать тоже нельзя.
Я хочу, чтобы они думали, что имеют дело с ничего не
подозревающим адвокатом...
Да, и еще одно: сегодня вечером я и Делла отправ-
ляемся в ресторан «Синий бизон». И я хочу быть абсо-
лютно уверенным, что за мной никто не следит. А уж
если за мной будут следить, я хочу узнать об этом
своевременно, чтобы сбить с толку преследователей.
В ресторане мы будем в 7.00. Так что поставь своего
человека. Все понятно?
— Да, — ответил Дрейк. — Эллен Смит будет у
тебя в конторе ровно через 40 минут. Она назовет имя
дежурной внизу и скажет, что у нее назначена встреча
с тобой. А после разговора с тобой она поедет в апарта-
менты, которые мы приготовили специально для подоб-
ной цели, и будет ждать дальнейших указаний.
— Хорошо, — ответил Мейсон. — Теперь еще одно:
у вас, кажется, есть такие аппараты, которые позволяют
узнать, прослушивается ли помещение.
— Да, — ответил Дрейк.
— Приходи проверь, нет ли прослушивающих уст-
ройств у меня в кабинете.
— Хорошо. Вот только с телефоном будет труднее.
Сейчас столько всяких приспособлений!
— Бог с ним, с телефоном, — ответил Мейсон. —
Не думаю, что они считают меня способным догадаться
обо всех их уловках. Мне нужно проверить помещение...
И потом я буду время от времени связываться с тобой...
Я могу доверять этой Эллен Смит?
— Ручаюсь за нее как за самого себя, — уверил его
Дрейк.
— Отлично! — сказал Мейсон и повесил трубку.
Он вышел из телефонной будки, поймал такси и
поехал обратно в контору. Войдя в кабинет из коридора,
он спросил Деллу Стрит:
— Есть новости, Делла?
476
— Пол побывал здесь со своим детективом и сказал,
что помещение в порядке, — ответила она. — Никаких
подслушивающих устройств нет.
— Отлично! — заметил Мейсон. — Я на это и на-
деялся.
— Вы не можете сказать мне, в чем суть всей этой
истории?
— Пока еще нет, — ответил Мейсон. — Но вы се-
годня ужинаете со своим шефом и клиенткой, так что
можете рассчитывать на сочный бифштекс со всеми при-
читающимися к нему атрибутами. Если не ошибаюсь,
мы по самую шею увязнем в этом деле. Приблизительно
минут через десять ко мне придет стройная женщина
лет 38. Она назовется Эллен Смит. Предупредите Герти,
что у меня назначена с ней встреча и что ей можно
сразу подняться наверх.
— А могу я спросить, кто такая эта Эллен Смит?
— Эллен Смит будет у нас подсадной уткой, —
ответил Мейсон.
— Подсадной уткой?
— Да, будет выдавать себя за нашу клиентку, за
Эллен Эйдер. И когда она выйдет из нашей конторы, за
ней обязательно начнется слежка.
— А что будет потом?
— А потом с нашим новым знакомым Джарменом
Дейтоном будет очень трудно работать. Мы убедимся,
что «Кловервилльская газета» совсем не так богата, и
все предложения о гонорарах, которые нам были сделаны
сегодня, будут сняты. А нашему другу мистеру Дейтону
придется пожелать нам доброго здравия и уехать ни с
чем восвояси.
— А что будете делать вы?
— О, я паду жертвой мистификации, — сказал Мей-
сон с улыбкой. — Зачем же разочаровывать частного
детектива, который провел ночь в самолете, у которого
даже не хватило времени, чтобы снять комнату в отеле
после дороги, но который нашел время, чтобы отыскать
детективное агентство и нанять сыщика для своих целей.
Делла вздохнула.
— По-моему, шеф, вы слишком рьяно взялись за
это дело. И, возможно, даже не сможете возместить
расходы за услуги Дрейка.
477
______ Меня самого заинтересовало это дело, — ответил
Мейсон..— Я хочу узнать, почему молодая женщина,
получившая первый приз на конкурсе красоты и посчи-
тавшая,, что у ее ног чуть ли не весь мир, забеременела,
исчезла на 20 лет, стала жить независимо от кого бы
то ни было, а потом вдруг заявилась к адвокату и стала
умолять его, чтобы он удержал районную газету от пуб-
ликаций, касающихся ее судьбы.
— Интересно, что стало с ребенком? — добавила
Делла Стрит.
— Думаю, что нашей клиентке не понравится, если
мы будем задавать ей такие вопросы.
— Почему? — спросила Делла Стрит.
— Если бы мы знали почему, — ответил Мейсон, —
мы бы, видимо, знали и о том, с какой целью «Кловер-
вилльская газета» послала сюда частного детектива и
почему кто-то платит деньги за то, чтобы за мной была
установлена слежка.
Мейсон пришел в хорошее настроение, принес ко-
фейник и сказал:
— Думаю, пора выпить по чашечке кофе.
Но не успели они приняться за кофе, как зазвонил
телефон и в трубке послышался голос Герти:
— Пришла Эллен Смит.
— Пусть, поднимается, — сказал Перри Мейсон. —
Нет. Обождите. Сейчас Делла спустится и проводит ее.
Делла Стрит спустилась в нижний холл и через
некоторое время вернулась в сопровождении женщины,
которая внешне и по возрасту была довольно похожа на
Эллен Эйдер.
Мейсон окинул ее оценивающим взглядом.
— У вас есть документы? — спросил он.
Она открыла сумочку и протянула ему бумагу, удо-
стоверяющую, что она является работником агентства
Дрейка.
— В такого рода делах мы должны проявлять осто-
рожность, — заметил Мейсон. — Садитесь, пожалуйста.
Нам надо убить как-то 10—15 минут, и я, с вашего
разрешения, угощу вас кофе.
— С удовольствием.
— Вы не скажете, сколько вам лет? — спросил Мейсон.
— 32 — для работодателя, 30 — для простоватого
ухажера и 38 на самом деле.
478
Мейсон усмехнулся.
— Надеюсь, это помогает вам в жизни.
Делла Стрит протянула женщине чашку кофе.
Эллен Смит спросила:
— Может быть, вы мне расскажете, в чем суть дела?
— Если говорить честно, мы и сами не знаем, —
ответил Мейсон. — Но я расскажу вам, что известно
мне самому, и в чем я уверен.
С нынешнего момента вас будут называть только
Эллен Смит, но не вашим настоящим именем. Мы на-
деемся, что некто должен ошибиться и принять вас за
Эллен Калверт, которая когда-то жила на Среднем За-
паде в одном из маленьких городков, который за послед-
нее время сильно вырос.
Вы — то бишь Эллен Калверт — покинули этот
городок 20 лет назад при весьма загадочных обстоятель-
ствах, и кто-то пытается сейчас выяснить, что это были
за обстоятельства, где вы жили до сих пор и как вообще
сложилась ваша судьба.
Думаю, эти люди пытаются вскрыть и массу других
фактов, но каких именно, сказать не могу. Недавно в
моем бюро появился человек, который намеренно поста-
вил меня в такое положение, когда я по идее был вы-
нужден связаться со своей клиенткой Эллен Калверт,
обсудить с ней его предложения. Предполагалось, види-
мо, что она придет сюда.
Я знаю, что за мной уже велась слежка, и у меня
есть все основания предполагать, что контора моя тоже
находится под наблюдением. Поскольку у вас такое же
сложение и примерно тот же возраст, что у Эллен Кал-
верт, то, как только вы выйдете из моего бюро, за вами
тоже начнут следить.
У Дрейка, как я понял, приготовлена квартира, ко-
торой он пользуется время от времени.
— Да, Дрейк селит там время от времени свидете-
лей, которых не хочет регистрировать в отеле. Там опе-
ративные сотрудники беседуют с вероятными свидетеля-
ми, если те хотят сделать заявление. Квартира, разуме-
ется, оборудована подслушивающими устройствами, и на
магнитофонную ленту записываются все, что там гово-
рится. Квартира совсем не дорогая и не большая, ис-
пользуется исключительно для дела.
479
— Думаю, что это как раз то, что нам нужно, —
сказал Мейсон. — Выйдя отсюда, вы возьмете такси и
поедете в эту квартиру. Там есть черный ход?
- Да.
— Дрейк пошлет туда своего человека с машиной.
Ведь за вами будет организована слежка. И следить
будут до самой квартиры. Но потом человек, следящий
за вами, будет вынужден прервать слежку, чтобы свя-
заться со своим работодателем и получить дальнейшие
инструкции. А вы пройдете через квартиру, и — на
черный ход. Он, кажется, выходит на аллею?
- Да.
— Человек Дрейка уже будет там с машиной. Вы
поедете к себе домой, возьмете все, что вам нужно, и
вернетесь в квартиру.
Пока у нас с вами не будет связи, вы будете вести
себя как женщина, которая временно не работает и
поэтому вынуждена вести экономный образ жизни. Хо-
дить в ресторан вы не будете, провизию будете покупать
на рынке. Пользоваться машинами Дрейка не рекомен-
дую — они могут узнать их по номерным знакам.
Рано или поздно кто-нибудь к вам обязательно при-
дет и захочет поговорить. Независимо от того, кто это
будет и каким безобидным он вам ни покажется, вы все
равно должны закрыть дверь перед его носом. Он может
оказаться продавцом лотерейных билетов или еще кем-
нибудь... А может действовать и без обиняков. Скажет,
что знает ваше имя — Эллен Калверт и что ему изве-
стна вся ваша история. И предложит вам деньги за нее.
Он может представиться частным детективом и заявить,
что лучше вам самой сообщить ему интересующие фак-
ты, в противном случае он их из вас выколотит.
— И независимо ни от чего я должна показать ему
на дверь?
- Да.
— Должна ли я признать, что я действительно Эл-
лен Калверт?
— Вы не должны говорить ни одного лишнего сло-
ва, — ответил Мейсон. — Просто закройте дверь — и
все тут. В квартире есть телефон?
- Да.
— Вы знаете его номер?
— Он есть у Дрейка.
480
— Хорошо, я узнаю его от Пола, — сказал Мейсон.
—- Что-нибудь еще?
— Когда вы выйдете сейчас отсюда, у вас должен
быть удрученный вид, но в то же время вы должны
держаться величественно и спокойно, как королева. Вы-
соко держать голову и в то же время постараться пока-
зать, что вы морально подавлены. Можете нервно мять
свои перчатки, смахните с глаз воображаемую слезу, и
так далее; по дороге к лифту остановитесь в нереши-
тельности, словно вы забыли что-то важное, сделайте
вид, что хотите вернуться, но потом измените намере-
ние, пожмите плечами и шагайте дальше к лифту... Вам
знакома квартира, где придется жить?
— Я пользовалась ею несколько раз для работы.
— Тем лучше, — ответил Мейсон. — И если вы
хорошо знаете дорогу, будет лучше, если вы поедете не
на такси, а на автобусе.
— Это не трудно, — сказала она с улыбкой. — Не
все наши клиенты в состоянии оплачивать детективам
проезд в такси, так что половину своих поездок я со-
вершаю на автобусе.
— Да, но очень важно не ошибиться при этом, —
сказал Мейсон. — Если вы будете пересаживаться с
автобуса на автобус, вы можете возбудить подозрения
или опасения у ваших преследователей. Нужно ехать
именно на том номере автобуса, который ближе всего
подходит к вашей квартире. Не забудьте, за вами будут
следить с того момента, как только вы выйдете из моего
бюро.
Она кивнула.
— Думаю, я все поняла.
— Ни при каких обстоятельствах не используйте
имя Эллен Калверт. Не признавайте, что вас зовут Эл-
лен Калверт. Если же кто-то будет настаивать, чтобы
вы назвали свое имя, ответьте, что вас зовут Эллен
Смит. А самое главное — держать дверь на запоре и не
позволять никому проникнуть в вашу квартиру. И при
этом делать вид, что у вас есть что скрывать.
— А меня не могут обвинить в мошенничестве или
еще в чем-то подобном?
Мейсон покачал головой.
— Вы должны играть просто роль женщины, которая
не хочет вспоминать о своем прошлом.
16 Зарубежный криминальный роман
481
Женщина спокойно допила кофе, протянула чашку
Делле Стрит и спросила:
— Можно еще чашечку?
Делла Стрит начала наливать кофе, а женщина пе-
ревела взгляд на Мейсона.
— Я много слышала о вас, — сказала она. — Но
работаю на вас впервые. Думаю, это доставит мне удо-
вольствие.
— Я тоже надеюсь, на это, — сказал Мейсон. —
Тем более, что пока действия не начнут развиваться
стремительно, вам остается лишь сидеть в своих апар-
таментах и выжидать.
— И тем более, что там есть телевизор и радио.
Кроме того, я хочу захватить с собой несколько книг и
чудесно проведу время. Для меня это будет как опла-
ченный отпуск.
Она допила кофе, который ей приготовила Делла
Стрит, и спросила:
— Мне не пора идти?
— Думаю, что пора, — ответил Мейсон. — Номер
вашего телефона я узнаю у Пола. У вас мой номер есть.
Вы можете мне звонить, если в этом возникнет необхо-
димость, но имейте в виду, что телефонная линия может
прослушиваться. Так что будьте осторожны, и всегда
называйтесь только Эллен. Фамилию не упоминайте.
Особенно если будете звонить мне.
— Все понятно, — сказала она.
Мейсон проводил ее до выхода.
— Не показывайте вида, что вам известно, что за
вами следят. И не забудьте о величественной осанке.
— Не забуду, — сказала она и вышла из конторы
с высоко поднятой головой.
Мейсон повернулся и отдал чашку Делле Стрит.
— Ну и как? — спросила та.
Мейсон усмехнулся.
— К чертям рутину! Именно такие авантюрные дела
и скрашивают жизнь адвоката.
— А за чей счет будут издержки?
Мейсон снова улыбнулся.
— Наверное, за мой. Могу же я позволить себе
поразвлечься?
— Что ж, приятного времяпрепровождения, шеф!
482
Мейсон положил в кофе сахар, сливки, размешал и
сказал:
— Мы должны принять все меры предосторожности,
чтобы сегодня вечером за нами не было слежки. Но я
уверен, что приманка сработает.
Делла Стрит посмотрела на довольное и оживленное
лицо Мейсона.
— Вы радуетесь, как ребенок, получивший новую
игрушку, — сказала она.
— Вы правы, — ответил Мейсон. — Я как раз ее
получил.
Глава 3
Мейсон и Делла Стрит вошли в ресторан «Синий
бизон» ровно в 7.30. Метрдотель вышел им на встречу.
— Ваш столик готов, и вас уже ждет некто.
— Давно?
— Минут пять.
— Как выглядит этот «некто»?
— Стройная женщина с величавой осанкой. Лет 30
с небольшим.
Делла Стрит подмигнула Мейсону.
— Настоящий дипломат, — ответил Мейсон. —
Я передам ей ваши слова... Проводите нас, Пьер.
Метрдотель направился к нише, заказанной Мейсо-
ном. Когда он откинул занавеску, Эллен Эйдер подняла
глаза и, увидев Мейсона и Деллу Стрит, облегченно
вздохнула.
— Вы пришли немного раньше, — заметил Мейсон.
Она кивнула.
— Будете что-нибудь пить?
— Сухой мартини.
— Два бакарди и сухой мартини, — сказал Мейсон
Пьеру. — И проследите, чтобы их подали быстро.
— Разумеется!
— Успели проголодаться? — поинтересовался Мей-
сон у Эллен Эйдер.
— Не особенно.
— Ну, а теперь, только тихо, расскажите, что все
это значит, — сказал Мейсон.
— Мистер Мейсон, — начала она, — у меня есть
кое-какие деньги, но я не богата. Деньги я получила в
наследство от матери, кроме того, у меня есть и свои
483
сбережения. Я работаю заведующей отделом в универ-
маге «Френч, Коулмен и Свейзи», и по некоторым при-
чинам, которые я желала бы сохранить в тайне, я не
хочу, чтобы кто-либо знал, кто я на самом деле. То есть
нельзя допустить, чтобы кто-то узнал, что я Эллен Кал-
верт.
— Тем не менее, мне хотелось бы знать, что это за
причины?
Какое-то мгновение она колебалась, потом отрица-
тельно покачала головой.
— Эти люди из Кловервилла... Или хотя бы тот,
который явился ко мне.
— Вы его знаете? — спросил Мейсон. — Или, мо-
жет быть, у вас есть какие-нибудь предположения —
кто это мог быть?
Он начал описывать ей внешность человека, но Эл-
лен Эйдер покачала головой еще до того, как он закон-
чил свое описание.
Официантка принесла коктейли.
— Минут через десять принесите нам еще раз то же
самое, — сказал Мейсон. — И меню.
Официантка кивнула и ушла.
— Итак, вы получили приз за красоту и забереме-
нели, — сказал Мейсон.
- Да.
— Беременность без мужчин не обходится. Итак,
кто же был отцом?
— Вам обязательно это знать?
— Если вы хотите, чтобы я вам помог, — то обя-
зательно.
Она задумчиво пригубила коктейли, а потом сказала:
— Мне было тогда 18. Я была недурна. Меня назы-
вали красавицей, и я вообразила, что весь мир — у
моих ног. Он был лет на 5 старше. Сын очень богатых
родителей. Я была покорена его вниманием и полюбила
его.
— А он вас любил? — спросил Мейсон.
Она задумалась на какое-то мгновение, потом под-
няла глаза и сказала:
— Не знаю... Но в то время я не думала об этом.
— Почему вы так говорите?
— В то время я думала о карьере. И у меня было
для нее все... А потом я поняла, что беременна... Учтите,
484
что это случилось 20 лет назад. Когда я поняла, я
запаниковала.
— Вы рассказали об этом своему другу?
- Да.
— И что он сделал?
— Он испугался не меньше меня, но его отец был
главой большой компании. Мой друг сказал, чтобы я не
беспокоилась, что у них есть специальный человек в
фирме, чьей обязанностью является улаживать все ще-
котливые вопросы, когда это касается сотрудников фир-
мы, чтобы оградить их от сплетен. И он сказал, что этот
человек мне поможет.
— А вы?
— Я ответила, что не собираюсь делать аборт. Он
мне сказал, что я старомодна, и мы расстались, недо-
вольные друг другом. Он не смог понять меня, я — его.
— И что было потом?
— Этот специалист по урегулированию отношений
действительно знал свое дело, — ответила она. — На
следующий день я получила через специального посыль-
ного конверт. Вскрыв его, я увидела, что там лежат
десять стодолларовых банкнот. А на другой день прочи-
тала в газете, что мой друг уехал в путешествие по
Европе. Больше я его никогда не видела.
— Где он сейчас?
— Не знаю.
Мейсон повертел соломинку в своем бокале.
— А мне кажется — знаете.
— Ну, хорошо, — согласилась она. — Кое-что я
знаю. Через год он вернулся и женился на молодой
женщине, с которой познакомился во время этого путе-
шествия. Насколько я знаю, брак их нельзя назвать
счастливым, но тем не менее они продолжали жить
вместе.
— Он и сейчас живет с ней? — спросил Мейсон.
— Она умерла полтора года назад.
— Есть дети?
— Нет.
— А что вы знаете о его отце?
— Он умер десять лет назад, и его сын взял бразды
правления в свои руки.
— Как вы думаете, письмо, опубликованное в «Кло-
вервилльской газете», было случайным письмом одного
485
из любопытных читателей или оно имеет под собой
какую-нибудь почву и является частью хорошо проду-
манного плана, направленного на то, чтобы найти вас?
— А как вы считаете? — спросила она в свою оче-
редь.
— Думаю, что это не случайно.
— Ну хорошо, — сказала она. — Я тоже думаю,
что это не случайно. И я поняла это сразу, как только
прочитала это письмо. Поэтому-то я и прибежала к вам.
— И вы знаете, чем это вызвано?
Она покачала головой слишком энергично: было вид-
но, что она лжет.
Мейсон улыбнулся.
— Вы слишком поспешно отрицаете такую возмож-
ность. А что вы скажете об отце ребенка?
— Разве я сказала, что был ребенок?
— Нет. Вы очень тщательно избегали этого вопроса.
Но вы сказали, что запаниковали и что были против
аборта. Путем логических размышлений можно прийти
к выводу, что вы все-таки родили ребенка и что в
настоящее время этому ребенку уже 19 лет.
В свое время вы совершили ошибку по молодости,
но с тех пор прошло столько лет! Теперь у вас другое
положение в обществе, ответственность, карьера...
А потом и времена изменились. Сейчас уже смотрят
иначе на внебрачных детей. Так что причиной вашей
паники было, видимо, что-то другое. Полагаю, это был
не сам ребенок, а что-то связанное с ним.
— Вы... вы слишком логичны, мистер Мейсон, черт
побери, — сказала она.
— Но я догадался?
— Догадались... Я защищаю его — своего мальчика...
— Значит, это был сын, — произнес Мейсон.
— Да, сын... И я хочу защитить его.
— От кого?
— От его отца.
— Ребенок имеет право на отца, — сказал Мейсон.
— Когда он рос, ему нужен был настоящий отец, с
которого он мог бы брать пример, уважать, а не этот
вертопрах, который убежал от него в Европу и оставил
свою милую беременной, предоставив ей самой выпуты-
ваться из создавшегося положения. Я не могу рассказать
об этом сыну. Я обязана защитить его от этого.
486
— Вы не хотите, чтобы он узнал, что он — вне-
брачный ребенок?
— И это тоже.
— Мне кажется, будет лучше, если вы расскажете
ему ВСЮ правду, — сказал Мейсон.
Официантка вновь принесла коктейли и меню.
Они заказали три бифштекса, и официантка удали-
лась.
Эллен Эйдер поднесла бокал к губам и отпила доб-
рую половину.
— Не пытайтесь загнать меня в угол, — сказала
она.
— Отнюдь не пытаюсь этого сделать, — ответил
Мейсон. — Я только хочу получить информацию, кото-
рая мне необходима, чтобы я мог помочь вам.
— Ладно! — сказала она. — Я расскажу вам еще
кое-что. Я была молодой, глупой, несмышленой, но кра-
сивой девчонкой. И вот я забеременела и получила за
это 1000 долларов. Теперь я понимаю, что имел в виду
тот человек, который улаживал для фирмы все склочные
дела. Он считал, что эти деньги позволят мне уехать из
дома и сделать аборт, а потом я снова вернусь в отчий
дом, приготовив для родителей какую-нибудь сентимен-
тальную историю.
— Но вы этого не сделали, — сказал Мейсон.
— Нет, я этого не сделала, — ответила она. —
Я действительно убежала из дома, но поступила на ра-
боту.
— На какую?
— Нанялась в прислуги.
— А дальше?
— Женщина, к которой я пошла в услужение, ока-
залась очень внимательной и вскоре обнаружила, что я
беременна. Они жили с мужем вдвоем, детей у них не
было, и они собирались усыновить ребенка. Вот эта
женщина и предложила мне, что, когда придет время
рожать, мы отправимся с ней в Сан-Франциско, я лягу
в больницу под ее именем, и когда ребенок родится,
свидетельство о рождении будет тоже выдано на ее имя.
Они обещали относиться к нему, как к родному. Это
были очень милые люди.
— Вы так и поступили? — спросил Мейсон.
— Да, я так и поступила.
487
— И ребенок считает их своими родителями?
- Да.
— А вас он знает?
Эллен Эйдер залпом допила коктейль.
— Это уже к делу не относится, мистер Мейсон, —
сказала она. — Я и так рассказала вам вполне доста-
точно, чтобы вы могли понять мое положение. И теперь
вам должно быть понятно, почему я прошу о помощи.
Я в состоянии оплатить ваш гонорар. Единственное, чего
я хочу — чтобы эти люди никогда, никогда, никогда не
нашли меня.
— Точнее, говоря, чтобы эти люди никогда, никогда,
никогда не нашли вашего сына?
— Это одно и то же.
— Отец мальчика стал владельцем довольно боль-
шой фирмы после того, как умер его отец? — спросил
Мейсон.
— Думаю, что да.
— Тогда, следовательно, сейчас он довольно богат?
— Думаю, да.
— А ведь он мог бы дать вашему сыну блестящее
образование?
— Он мог бы дать ему и блестящее образование, и
вообще быть большой поддержкой, но сын должен был
бы приноравливаться к его образу жизни. А моему сыну
уже 19 лет, и все те преимущества, которые он мог бы
получить, с лихвой покрывались бы недостатками.
— Но представьте себе, что отец мальчика внезапно
умирает? — сказал Мейсон.
— Вот-вот, — сказала она. — Видимо, опытные ад-
вокаты, вроде вас всегда умеют нащупать самое больное
место.
— Не понимаю, — сказал Мейсон.
— Дело в том, что настоящий отец мальчика в на-
стоящее время холост и не имеет детей, но у него есть
два брата, которых не интересуют дела фирмы, и если
он умрет, не оставив завещания, то они будут наслед-
никами. Если же окажется, что он имел ребенка —
пусть даже внебрачного, то ситуация будет совсем дру-
гая. Если человек оставляет завещание, в котором сооб-
щает, что у него где-то есть сын или дочь, и что основ-
ную часть денег он завещает этому ребенку... Ну, в
488
общем, в этом случае его братья останутся, как гово-
рится, ни с чем.
— А что это за люди? — спросил Мейсон.
— Это не имеет значения... Да я их знаю. Но вы
должны понять, что произойдет в этом случае. — Она
отодвинула бокал. — Больше ничего не могу сказать
вам, мистер Мейсон. Ваша задача заключается только в
том, чтобы оградить меня и моего сына от всяких по-
ползновений извне. Пусть другие считают, что я не
существую. А отцу желательно дать понять, что сын его
умер.
Мейсон медленно покачал головой.
— Вы не согласны?
— У вашего ребенка есть определенные права.
— Я — его мать.
— Но у него есть и отец.
— Он недостоин называться отцом.
— Достоин или недостоин, — ответил Мейсон, —
но у него тоже есть права. И у ребенка есть права. И я
попытаюсь сделать все, чтобы они не нашли вас, во
всяком случае, в настоящее время, но я не собираюсь
делать ничего, что шло бы вразрез с моей совестью.
— Меня это не устраивает, — сказала она.
— Как угодно, — ответил Мейсон. — Вы заплатили
мне 20 долларов, так что вы мне ничего не должны, и
я вам тоже. Вы вольны подыскать себе другого адвоката.
— Но вы истратили на меня гораздо больше... На-
няли детективов... .
— Это не должно вас беспокоить, — ответил Мей-
сон. — Пусть это будет моим вкладом в дело.
Она на мгновение задумалась, потом внезапно ото-
двинула свое кресло.
— Будучи адвокатом, вы должны сохранить в тайне
все, что я вам рассказала. Вы не имеете права разгла-
шать что-либо, касающееся этого дела. Я не знаю, сколь-
ко денег вы истратили на детективов, но я вам могу
дать сейчас 200 долларов. Вот они... Возьмите. И можете
считать, что вы закончили это дело или что дело закончено
для вас. Думайте, как хотите. Чем больше я наблюдаю
за вами, тем больше убеждаюсь, что вы чрезмерно со-
вестливы, в этом деле есть еще факты, о которых вы ни-
чего не знаете... Не буду больше злоупотреблять вашим
489
временем. Я не голодна. Вернее, у меня пропал аппетит.
Всего хорошего!
И с высоко поднятой головой она величественно вы-
шла из кабинета.
Мейсон посмотрел на 2 стодолларовых бумажки, ко-
торые она оставила на столе, а потом перевел взгляд на
Деллу Стрит.
— Гордая женщина, — сказал он, — ну, а мы будем
дожидаться наших бифштексов.
Глава 4
На следующее утро, ровно в 9 часов, Пол Дрейк
условным стуком постучал в дверь конторы Мейсона.
Дверь открыла Делла Стрит. Пол Дрейк, стройный муж-
чина с небрежными манерами, без приглашения уселся
в кресло для посетителей, скрестив пальцы на руках,
обхватил коленку, и с улыбкой сказал Мейсону:
— Снова будешь ломать себе шею?
— Буду, — ответил Мейсон.
— Ну и ломай на здоровье, — сказал Дрейк. —
Стоит кому-то прийти к тебе по самому пустяковому
делу, как только ты возьмешься за него, оно сразу
перерастает в дело об убийстве.
— Что еще случилось? — спросил Мейсон.
— Я, конечно, не хочу совать в твои дела нос, меня
это не касается, но должен предупредить, что тебя ждут
большие неприятности.
— Говори же, в чем дело?
— Эта твоя подсадная утка... Вчерашняя девушка...
— Что с ней?
— Она, конечно, доказала все свои способности и
пустила свору гончих по ложному следу.
— Продолжай! — сказал Мейсон.
— Ты, наверное, обращал внимание, — сказал
Дрейк, — что на машинах, которые сдаются напрокат,
зеркальца заднего обзора окрашены в разные цвета.
— В разные цвета?
— Я имею в виду обратную сторону зеркальца, —
сказал Дрейк. — Они помещаются над ветровым стек-
лом, и если ты смотришь на них с места шофера, то
видишь все, что делается сзади. Но если ты смотришь на
них спереди, то видишь только металлическую тыльную
сторону. Так вот, различные фирмы, сдающие машины
490
напрокат, окрашивают эти зеркальца в разные цвета, и
по цвету зеркальца можно определить, какой фирме
принадлежит машина.
Мейсон кивнул.
— Я знал об этом, Пол... Что дальше?
— Ну, моя сотрудница вышла от тебя с заданием,
и за ней сразу увязался тот лысый коренастый человек
лет 45, который к тебе приходил, а потом, когда она
вышла на улицу, ее уже поджидал второй, тощий чело-
век с широкими скулами, лет этак под 60.
— Интересно, — сказал Мейсон. — Продолжай,
Пол!
— Женщина села в автобус, который идет до ее
дома... Кстати, вот тебе ее адрес и телефон. — Дрейк
протянул две карточки. — Одна тебе, другая Делле
Стрит. Спрячь. Может пригодиться. Мне кажется, дело
только раскручивается.
— Почему ты так думаешь?
— Чувствую. Оно нарывает, как фурункул. Уже
чувствуешь воспаление, а нарыва еще нет.
— Ну?
— Когда моя сотрудница обосновалась в квартире,
она позвонила мне и сказала, что все в порядке. Что
она добралась благополучно, что за ней увязалась ма-
шина, что она приехала в квартиру, выскользнула через
черный ход и побывала у себя дома, забрала необходи-
мые вещи. Потом сходила на рынок, купила продуктов
и вернулась в квартиру.
Далее. Не прошло и нескольких часов, как к дому
подъехали две машины. Одним из водителей был коре-
настый человек лет сорока пяти. Короче говоря, он со-
ответствует описанию человека, который был у тебя в
конторе и которого ты принял за детектива. В другой
машине сидел худощавый и высокий. Оба поставили
машины напротив дома, но радиаторами в разные сто-
роны.
Это такой трюк, Перри, применяется, когда ты по-
лучаешь большие деньги за слежку и не имеешь права
потерять человека, за которым следишь.
Мейсон кивнул.
— Ну так вот, я и подумал, — сказал Дрейк, —
что было бы неплохо отправиться туда и оценить обста-
новку, а заодно и зафиксировать номера машин.
491
Как только я проехал мимо первой машины, я увидел
зеркальце заднего обзора и понял, где она взята. Проехав
несколько кварталов вдоль по улице, я повернул назад
и обратил внимание на зеркальце другой машины. Обе
были взяты напрокат из одного и того же агентства.
Тогда я отправился в агентство и, схитрив, узнал,
что за особа со Среднего Запада арендовала эти машины.
Как ты знаешь, агентства требуют документы, а также
водительские права у лиц, которым дают напрокат ма-
шины.
— Да, конечно... — сказал Мейсон.
— Вот я и выудил для тебя два имени. Коренастого
зовут Джармен Дейтон. Он из Кловервилла. А тощий,
похожий на скелет, зовется Стефеном Локли Гарландом,
тоже из Кловервилла.
После этого, — продолжал Дрейк, — просмотрев
свои архивы, я обнаружил, что у меня есть довольно
хорошие связи в городке, расположенном всего в 25
милях от Кловервилла. Я позвонил туда своему конфи-
денту и спросил, не знает ли он детектива по имени
Джармен Дейтон. Это имя ему было известно. Дейтон
работал в полиции Кловервилла, дослужился до звания
ее начальника, а потом оказался замешанным в какую-то
политическую авантюру, был уволен и открыл частное
детективное агентство.
Ну, а теперь — об этом Гарланде... О Стефене Лок-
ли Гарланде.
— Что ты узнал о нем? — спросил Мейсон.
— Самое большое предприятие в Кловервилле —
это «Кловервилль-Спринг-энд-Саспеншн-компани». Это
старая фирма. Она принадлежит одной семье и переходит
из поколения в поколение. Фирма могущественна. Ты
ничего не добьешься в Кловервилле, если не будешь
раболепствовать перед ее владельцами.
— Дальше! — сказал Мейсон.
— Гарланд уже много лет работает на эту фирму.
Заведует там чем-то вроде бюро общественных отноше-
ний. В действительности он улаживает всякие щекотли-
вые дела, которые возникают на предприятии.
Если что-то происходит: например, если кто-то со-
вершает поступок, позорящий «Спринг-компани», Гар-
ланд вступает в дело и в большинстве случаев улаживает
492
его тем или иным способом. Они даже прозвали его
Ловкач-Гарланд.
Мейсон усмехнулся.
— Кажется, нам придется иметь дело с крупным
специалистом, Пол.
— Есть и еще кое-что, — продолжал Дрейк. — Мой
конфидент говорит, что весь Кловервилл взбудоражен
известием, что глава «Спринг-компани» недавно погиб в
море.
Его звали Хармен Хаслетт. Недели две тому назад
он отправился в море на яхте. Собирался совершить
путешествие в Европу. Во время шторма она находилась
где-то в Бискайском заливе и посылала сигнал бедствия.
Вскоре сигналы прекратились. Несколько судов подошли
к тому месту, откуда были посланы эти сигналы, но не
нашли никаких следов, кроме контейнера с названием
яхты на нем. Были предприняты попытки поисков, ко-
торые не увенчались успехом, и тогда пришли к заклю-
чению, что яхта погибла вместе со всем своим экипа-
жем... Тебе все еще хочется заниматься этим делом,
Перри?
— Если бы я знал, черт меня возьми! За издержки
мне заплатили 200 долларов.
— Да-а! — протянул Дрейк. — На 200 долларов
далеко не уедешь. Не помню, чтобы ты работал когда-
нибудь за такую скудную плату.
— Клиент мне дал, сколько мог, Пол, так что я
подкину и свои деньжата в случае необходимости, по-
тому что это дело меня заинтересовало.
— Что тьг собираешься делать?
— Во-первых, Пол, я хотел бы выяснить, является
ли Хаслетт единственным владельцем «Спринг-компани».
Мне кажется, что он сын основателя этой фирмы. А отец
его, кажется, умер или ушел на покой. И вообще мне
хотелось бы побольше узнать о владельце фирмы.
Кроме того, я, конечно, хотел бы узнать побольше
о тех людях, которые следят за моей подсадной уткой.
Например, где они остановились и имеют ли какие-ни-
будь связи в нашем городе. Я принял этого Гарланда за
местного детектива.
— Почему?
— Потому что он хорошо здесь ориентируется, —
ответил Мейсон.
493
— Думаю, он будет хорошо ориентироваться в лю-
бом городе Соединенных Штатов, — ответил Дрейк. —
У него везде есть свои люди, и работа, видимо, постав-
лена на широкую ногу. Он соединяет в себе лоббиста,
частного детектива, посредника между гангстерами и
властями и уполномоченного по улаживанию конфлик-
тов.
Мейсон усмехнулся.
— Дай мне знать, когда твои расходы составят 400
долларов.
— И тогда мы остановимся?
Мейсон снова улыбнулся.
— Посмотрим, Пол, — сказал он. — Во всяком слу-
чае дело меня заинтересовало.
Дрейк кивнул, сказал: «Я буду держать тебя в кур-
се» — и вышел из кабинета.
— Вы записали имена? — спросил Мейсон Деллу
Стрит.
Девушка, стенографировавшая сообщения Пола
Дрейка, кивнула и сказала:
— Вам их отпечатать?
— Нет, — ответил Мейсон. — Я их запомнил.
Джармена Дейтона мы уже знаем. А другого зовут Сте-
фен Локли Гарланд, и у него, видимо, сильный харак-
тер...
— кстати, вы поставили меня в сложное положе-
ние, — перебила его девушка.
— Каким образом?
— Как я объясню налоговому инспектору наличие
тех 200 долларов. Ведь он захочет узнать, что это было
за дело и откуда появились эти 200 долларов.
Мейсон с улыбкой посмотрел на девушку.
— Скажете ему, что это мои отпускные.
Глава 5
Во второй половине дня Пол Дрейк снова постучал
к Перри Мейсону условным стуком.
Дверь открыла Делла Стрит.
— Итак, Перри, у меня появилось еще кое-что из
Кловервилла, и я теперь могу нарисовать тебе общую
картину. Сам я не совсем понимаю, что все это значит,
но ты этими сведениями вполне можешь заполнить пу-
стоты, которые тебе еще требуется заполнить.
494
— Выкладывай! — сказал Перри Мейсон.
— Кловервилльская «Спринг-компани» принадлежит
одному хозяину, и до своей смерти, которая настигла
его недавно в море, ею руководил Хармен Хаслетт. Его
отец, Эзекил Хаслетт, был основателем этой фирмы.
В момент смерти Хаслетт был не женат, но у него
есть сводные братья Брюс Джаспер и Норман Джаспер.
Если верить слухам, по завещанию при отсутствий у
Хаслетта потомства все переходит этим братьям. Фор-
мулировка «при отсутствии потомства» звучит довольно
странно в завещании, поскольку всем хорошо известно,
что у Хаслетта детей нет, хотя он и был когда-то женат.
А теперь я расскажу тебе о других интересных слу-
хах, которые удалось собрать одному из моих сотруд-
ников.
Много лет назад, во время своей бурно проведенной
молодости, Хармен Хаслетт поставил одну девушку в
очень тяжелое положение. Девушка, была, как говорит-
ся, что надо, но, к сожалению, не принадлежала к тому
же сословию, что и Хаслетт, то есть к сливкам кловер-
вилльского общества, а он, естественно, намеревался
взять себе в жены девушку своего круга.
Тем не менее, узнав, что случилось, Хаслетт очень
обеспокоился и отправился к Гарланду, старому Ловка-
чу-Гарланду, который улаживал для фирмы все щекот-
ливые дела. Отец Хармена, Эзекил Хаслетт пришел бы
в ярость, если бы узнал, что случилось, и умный Гар-
ланд, конечно, отлично понимал, что из этого может
получиться. Видимо, он так и сказал Хармену: «Не при-
нимай этого близко к сердцу, мой мальчик. Это со
всяким может случиться. Садись на ближайший пароход
и поезжай в Европу. Побудь там с год, если нужно. А я
тем временем пошлю девушке 1000 долларов. Деньги —
самый надежный способ загладить дела».
— Где ты все это разузнал? — удивился Мейсон.
— Через своего человека, — ответил Дрейк. —
А тот, в свою очередь, узнал это от человека, которому
когда-то сам Хаслетт рассказал о своем прошлом.
Так вот, все и случилось так, как хотел Гарланд.
Молодой Хаслетт уехал в Европу, а Гарланд послал
девушке десять новеньких хрустящих стодолларовиков.
Послал в конверте, на котором ничего не было написано.
495
Девушка получила деньги и исчезла из города. И до
этого момента все происходило так, как планировал Гар-
ланд. Но потом произошло неожиданное: девушка так и
не вернулась.
Хаслетта это обеспокоило. Он понимал, что если
девушка поступила именно так, как он ожидал, то она
должна была вернуться в родной город. Но девушка не
вернулась. Видимо, даже ее родители никогда больше
ничего о ней не слыхали, а потом и они сами переехали
в другой город. Отец девушки умер спустя какое-то
время, а мать вторично вышла замуж.
Хаслетт догадывался, что у него где-то растет вне-
брачный ребенок. Он потратил много сил и денег, чтобы
напасть на след этой девушки, но так ничего и не
добился.
А теперь его сводные братья пытаются доказать, что
никакого ребенка у Хаслетта не было, а если девушка
и родила ребенка, то не от него, Хаслетта, а от кого-
нибудь другого. Поэтому они хотят отыскать эту жен-
щину, подослать к ней умную женщину-детектива и
выпытать, что случилось с незаконнорожденным ребен-
ком. И если ребенок жив, они попытаются доказать, что
отцом ребенка был не Хаслетт, а кто-то другой.
Хаслетт никогда не отрицал, что у него может быть
ребенок на стороне, а Ловкач-Гарланд сомневается.
— Хаслетт мог доверить Гарланду защиту своих ин-
тересов? — спросил Мейсон.
— Видимо, Гарланд — такой человек, который
знал, что надо делать, и умел держать язык за зубами.
С точки зрения молодого Хаслетта, можно понять логику
ситуации: совет Гарланда казался ему разумным.
— А о девушке кто-нибудь подумал? — сказала
Делла Стрит.
Дрейк взглянул на Деллу:
— Тот факт, что она так больше и не вернулась
домой и никогда не давала о себе знать даже своим
родителям, указывает на то, что она поступила не так,
как ожидали Хаслетт и Гарланд, — согласился он.
Мейсон и Делла Стрит обменялись взглядами.
— И вот, — продолжал Дрейк, — к тебе при-
шла какая-то неизвестная женщина. Ты ввел в игру
подставное лицо. Я и не жду, что ты расскажешь боль-
ше, поскольку не имеешь права разглашать тайну своей
496
клиентки, — но дело обстоит именно так, как я тебе
только что рассказал.
Могу добавить, что 200 долларов твоей клиентки уже
израсходовали. То же самое могу сказать и о твоей
субсидии в 200 долларов. И хочу знать, нужно ли еще
что-нибудь делать?
— То есть ты хочешь узнать, должна ли твоя со-
трудница продолжать жить в служебной квартире?
— Конечно, — ответил Дрейк. — Я плачу ей гоно-
рар и оплачиваю все издержки. Я делаю это ради тебя
и беру с тебя даже немного меньше.
— Меньше не надо, — ответил Мейсон. Бери ровно
столько, сколько стоит твоя работа.
— Ну, а что делать дальше?
— Пусть все остается как прежде, пока я не дам
тебе новых распоряжений. Я чувствую, что сведения,
которые мы сейчас собираем, скоро окажутся очень цен-
ными.
— Но ведь борьба за наследство — это не твой
профиль, не так ли? — спросил Дрейк.
— Я — адвокат, — ответил Мейсон. — Правда, я
специализируюсь на уголовных делах, но это отнюдь
не значит, что я не могу выступить по делу о наслед-
стве. Я уже участвовал в подобных, и вообще я люб-
лю запутанные дела, а это обещает быть очень запутан-
ным.
— Что ж, — ответил Дрейк. — Любишь — так лю-
бишь! Будем продолжать, Перри, но это влетит нам в
копеечку.
— У меня есть деньги, — ответил Мейсон.
Дрейк рассмеялся.
— У тебя склонность к авантюрам, Перри, черт бы
тебя побрал.
— И к справедливости, заметь, — сказал Мей-
сон. — Когда я вижу, как люди пытаются добиться свое-
го незаконным путем... Ну, ладно, не будем об этом.
Дрейк усмехнулся.
— Я не собираюсь делать никаких умозаключении,
Перри. Я даже не хочу знать, куда ты спрятал эту
женщину, но я хочу предупредить тебя, чтобы ты был
осторожен. Гарланд — чертовски пройдошистый чело-
век. Да и Джармен Дейтон тоже. На какое-то время ты
497
можешь их провести, но не надейся, что они долго будут
безропотно клевать твою приманку.
— Хорошо, Пол, я буду осторожен, — пообещал
Перри Мейсон.
Глава 6
Незадолго до окончания рабочего дня внезапно за-
звонил телефон. Делла Стрит сняла трубку, выслушала,
что ей сказали, удивленно вскинула брови и, посмотрев
на Мейсона, сказала:
— Подождите минутку, Герти. Сейчас узнаю.
Она повернулась к адвокату.
— В нижнем холле находится Стефен Локли Гар-
ланд. Он говорит, что у него нет договоренности о встре-
че, но он хотел бы повидаться с вами по деловому
вопросу, которым — как он полагает — вы уже заин-
тересовались.
— Старый Ловкач-Гарланд, — воскликнул Мей-
сон. — Всегда готовый прийти на помощь и уладить
щекотливые вопросы... Как вы думаете, что нужно ему
от меня, Делла?
— Информация, — ответила Делла.
— Довольно странный путь он выбрал, — ответил
Мейсон. —- Гарланд принадлежит к такой категории лю-
дей, которые подслушивают телефонные разговоры, под-
купают свидетелей, делают... Ну, ладно, Делла, попро-
сите его подняться. Посмотрим, что он хочет нам ска-
зать.
Через пару минут Делла Стрит ввела в кабинет
Мейсона высокого тощего Гарланда.
— Мистер Мейсон? — осведомился тот своим глу-
боким низким голосом.
— Прошу садиться! — пригласил его адвокат.
— Вы знаете, кто я и для чего сюда пришел?
Мейсон поднял брови.
— Не будем играть в кошки-мышки друг с другом,
мистер Мейсон. Время работает не на нас, и я думаю,
оно заставляет нас быть с друг другом совершенно ис-
кренними.
— Продолжайте, — сказал Мейсон. — Я вас слу-
шаю.
— Уже много-много лет я работаю в кловервилль-
ской «Спринг-компани» в качестве человека, призванного
498
улаживать проблемы, касающиеся как деловых, так и
личных отношений.
Мейсон кивнул.
— К вам обратилась женщина, которая мне очень и
очень нужна. Вы ее куда-то спрятали, и думаете, что я
не знаю, где она находится.
— Предположим...
— Она находится в апартаментах Розы Ли, в номере
13. Она записалась там под именем Эллен Смит. Но на
самом деле ее зовут Эллен Калверт. Я не очень хорошо
обошелся с ней лет 20 тому назад. Жалею теперь об
этом, раскаиваюсь, но часто человек поступает не так,
как хочет, — особенно, если работает в крупной фирме.
— Вы работали в крупной фирме?
— В самой крупной...
— В какой именно?
— В фирме, которой руководил Эзекил Хаслетт. Это
был суровый человек старой закалки, и я старался делать
свою работу как можно лучше. Эзекил хотел, чтобы его
фирма пользовалась самой хорошей репутацией в городе,
и я делал все, чтобы поддержать эту репутацию.
Если, например, у кого-то из работников фирмы
возникали какие-то неприятности, — скажем, кто-то вел
машину в нетрезвом состоянии, — я должен был сделать
все, чтобы замять дело. И так далее. И вот однажды в
беду попала девушка. Хорошо, что под рукой оказался
старина Гарланд. Я дал ей 1000 долларов в качестве
компенсации за оскорбленные чувства, обеспечил работу
в другом городе и посадил на пароход, вручив билет...
— Именно ее вы имели в виду в начале нашего
разговора? — спросил Мейсон.
— Нет... Я вообще... подобных дел было довольно
много, и я действовал в этих случаях по шаблону. А де-
вушка, о которой я говорил, вначале была любовницей
молодого Хаслетта. Дело у них зашло довольно далеко,
и девушка была беременна.
Это было почти 20 лет назад. Тогда это было страш-
ным позором, но она отказалась сделать то, что, само
собой разумеется, следовало сделать на ее месте.
— Чего же она хотела?
— Я и сам не знаю, чего она хотела. Тогда я считал,
что она хотела женить на себе молодого Хаслетта и родить
ребенка. Но теперь думаю, что она просто-напросто была
499
страшно напугана и сама не знала, чего хочет. Как бы
то ни было, я поступил точно так же, как поступал
всегда в подобных случаях. Я отослал молодого Хаслетта
на длительный срок в Европу, чтобы никто не знал, где
его можно найти. После этого я послал девушке 1000
долларов стодолларовыми купюрами в простом неподпи-
санном конверте.
Если бы она подняла шум, я бы не сознался, что
послал ей эти деньги, и она бы не смогла ничего дока-
зать.
Такой ход всегда давал положительные результаты.
Вначале девушки проявляют недовольство, но потом под-
ходят к вопросу практически и успокаиваются. Садятся
в уголок и начинают пересчитывать эту тысячу долларов.
На эту тысячу они многое могут сделать, если у них
есть практическая сметка. Редко кто платит за аборт
более 400 долларов, так что у них остается еще 600
чистыми. Это дает возможность пожить несколько меся-
цев где-то в другом месте, а потом вернуться в отчий
дом, предварительно придумав какую-либо историю.
Иногда они даже успевают за это время подыскать себе
нового друга и возвращаются домой, чтобы познакомить
его с родителями или даже выйти замуж.
— Но в том случае вариант не сработал? — спросил
Мейсон.
— Не сработал. И я даже не знаю, что случилось.
Но я знаю теперь, где находится эта женщина, и хочу
поговорить с ней. Вы ее припрятали, но я все равно
переговорю с ней — это только вопрос времени.
— Вы уверены в этом? — спросил Мейсон.
— Еще как уверен! — ответил Гарланд. — Хаслетт
погиб в море. И если у него есть наследник, он получит
наследство. Если наследника у него не окажется, все
наследство перейдет к его сводным братьям. Эти-то
братья и ищут ее след, пытаясь выяснить, что же было
на самом деле. Я — работник фирмы, и могу работать
и на братьев и на наследника. Для меня нет разницы —
на кого я работаю. Я просто выполняю свои обязанности.
Но, разумеется, я хочу знать, каково же действительное
положение вещей, чтобы довести это дело до определен-
ного конца.
— Что же вы конкретно хотите от меня? — спросил
Мейсон.
500
— В это дело втянуто много людей, — ответил Гар-
ланд. — И у всех людей — разные цели. Сводные
братья, представленные адвокатом Дунканом Ловеттом,
хотят доказать, что внебрачного ребенка вообще не было.
В этом случае они унаследуют состояние Хаслетта, и
мне придется три года работать на братьев, прежде чем
я смогу уйти на пенсию.
Поэтому вы должны понять, мистер Мейсон, что я
не хочу делать ничего, что могло бы пойти вразрез с
желаниями братьев.
С другой стороны, давайте предположим, что вне-
брачный ребенок все-таки был. И тогда этому ребенку
должно, согласно завещанию, перейти все состояние.
Этому ребенку сейчас уже лет девятнадцать, и он может
стать хозяином фирмы. Поэтому я нахожусь в затруд-
нительном положении.
— И поэтому вы пришли ко мне? — спросил Мейсон.
— Да, — ответил Гарланд.
— Вы знаете, что я связан профессиональной этикой
и не могу делиться с вами сведениями?
— Да, я знаю, что вы связаны профессиональной
этикой. Я знаю, что вы не можете дать мне информацию.
Но я знаю и то, что вы не вчера родились на свет, а
поскольку факты знаете только вы...
В этот момент резко зазвонил телефон, номер кото-
рого был известен только Полу Дрейку и Делле Стрит.
Делла Стрит подняла брови и посмотрела на Мей-
сона. Адвокат кивнул и сказал:
-- Я сам сниму трубку, Делла.
Подойдя к телефону, он снял трубку и спросил:
— В чем дело, Пол?
— У моей сотрудницы неприятности, — ответил
Дрейк.
— Конкретнее.
— Адвокат, по имени Ловетт, и какая-то женщина
обманом проникли в квартиру, где она остановилась.
— Черт побери! — выругался Мейсон. — Я же ка-
тегорически приказал ей никого к себе не пускать.
— Они очень умно все обставили, — сказал
Дрейк. — Женщина постучала, моя сотрудница приот-
крыла дверь на цепочке. Женщина стояла перед
дверью, а позади нее — мужчина с ящичком в руке,
в котором якобы находились рабочие инструменты.
501
Женщина сказала, что ее квартира находится непосред-
ственно под квартирой моей сотрудницы, и что у нее
начинает протекать потолок. Причину, видимо, нужно
искать в ванной. Они якобы должны все проверить и
ненадолго перекрыть воду. Моя сотрудница должна была
бы проверить это все по телефону у администрации, но
попалась на удочку, открыла дверь и сказала: «Войди-
те!». Мужчина внес в квартиру ящичек и опустил его
на пол. В нем лежали портфель и газеты. Он вынул
портфель и сказал: «Ну, а теперь, моя дорогая, вы мне
должны ответить на несколько вопросов. Если вы отве-
тите на них искренно, все будет хорошо, если же вы
солжете, у вас будут серьезные неприятности.
— И дальше?
— Моя сотрудница отказалась отвечать и попросила
их покинуть ее квартиру. Но они до сих пор сидят там.
Вот она и интересуется, что делать — вызвать полицию
или еще что-нибудь?
— Позвони ей и скажи, чтоб она ждала моего при-
езда, — ответил Мейсон. — Мы там будем через 20 ми-
нут. Она может сказать этим людям, что за нее будет
отвечать адвокат Мейсон. Возможно, это их напугает и
они уберутся подобру-поздорову. Если же нет, то мы
решим все на месте.
Мейсон повесил трубку и сказал Делле Стрит:
— Захватите блокнот, Делла, и поедемте!
После этого адвокат взглянул на Гарланда.
— Вот видите, Гарланд! — сказал он. — Вы знаете
апартаменты Розы Ли. Там живет женщина по имени
Эллен Смит, какие-то люди вломились без разрешения
в ее квартиру.
— Это, наверное, Дункан Ловетт, — ответил Гар-
ланд. — Он умен и настойчив.
— Хорошо! — сказал Мейсон. — Если хотите, по-
едемте вместе. Мне все равно нужен свидетель.
— Не забывайте, что я — заинтересованное лицо.
— Да, да, вы заинтересованное лицо, но вы не бу-
дете лжесвидетельствовать перед судом и не будете ис-
кажать факты. Мне кажется, вы — честный человек.
— Ладно, мистер Мейсон, поскольку мы уже рас-
крыли карты, хочу вам сказать, что постараюсь быть
честным, но я хитер и буду верен людям, интересы
которых представляю.
502
Мейсон усмехнулся и сказал:
— Я тоже достаточно хитер... Поехали!
— Джармен Дейтон уже следит за апартамента-
ми, — сказал Гарланд.
— Вот и отлично! Захватим и его. Нам нужен кво-
рум. Чем больше народу, тем веселее. Вы можете ехать
в моей машине. Я тороплюсь.
Гарланд поднялся.
— Поехали! — сказал он.
Глава 7
Мейсон остановил машину у тротуара перед апарта-
ментами Розы Ли и вышел. Оба спутника последовали
его примеру. В руке Деллы был портфель с блокнотами
и шариковыми ручками.
Стефен Гарланд быстро огляделся.
— Дейтон вон там! — сказал он. — Подождете?
— Подождем, — ответил Мейсон.
Гарланд сделал знак Дейтону.
Коренастый частный детектив открыл дверцу маши-
ны и вышел. Мейсон подошел к нему.
— Мы собираемся подняться наверх, Дейтон. Хотите
подняться вместе с нами?
Тот мгновение колебался, потом сказал:
— Почему бы и нет? — и смерил Гарланда инкви-
зиторским взглядом.
— Я полагаю, — сказал тот, — что это дело начи-
нает принимать совершенно другой оборот. Так что каж-
дый из нас, видимо, пойдет своим путем.
— Мне это подходит, — ответил Дейтон.
Все четверо вошли в дом и поднялись к квартире,
где под именем Эллен Смит жила сотрудница Пола
Дрейка.
Мейсон постучал в дверь.
Вскоре дверь приоткрылась на два дюйма, и в ней
показалось лицо Эллен Смит. Убедившись, что пришли
именно те, кого она ожидала, она распахнула дверь.
— Входите! — сказала она.
— Меня зовут Перри Мейсон, — сказал адвокат. —
А это Стефен Гарланд и Джармен Дейтон. Молодая
дама — моя секретарша Делла Стрит.
Навстречу Мейсону быстро вышел человек лет 50 с
темными глазами и острым носом.
503
— Сочту за честь познакомиться с вами, мистер
Мейсон. — сказал он. — Меня зовут Дункан Ловетт, я
адвокат фирмы «Ловетт, Прайс и Масквелл». Я пред-
ставляю интересы Брюса Джаспера и Нормана Джаспера,
кои являются сводными братьями Хармена Хаслетта,
погибшего при трагических обстоятельствах на море.
Я расследую дело о мошенничестве. Знаю вашу ре-
путацию, ваши выдающиеся способности и знаю, что вы
не дадите вовлечь себя в какую-нибудь авантюру. И я
очень рад, что эта дама позвонила вам по теле^юну и
попросила приехать.
Джентльменов, которые приехали вместе с вами, я
знаю, а с мисс Стрит рад познакомиться. Со своей сто-
роны, хочу представить также мою спутницу. Это —
Максин Эдфилд. Она живет в Кловервилле и она — моя
клиентка. Я уже неоднократно представлял ее интересы
в ряде дел.
Вы, конечно, уже заметили, что я ничего от вас не
утаиваю. А теперь мы присядем, и мисс Эдфилд расска-
жет нам свою историю. Мне кажется, когда она закон-
чит, положение полностью прояснится, и мы с вами
станем хорошими друзьями.
Максин Эдфилд, женщина лет 40, с серыми пронзи-
тельными глазами, тонкими губами и агрессивными ма-
нерами, сказала резким металлическим голосом:
*— Добрый день.
— Расскажите нам вашу историю, — попросил ее
Ловетт.
— Всю?
— Всю.
Максин Эдфилд начала:
— Я веду трудовую жизнь...
Мейсон ободряюще ей улыбнулся.
— Так же, как и я, — сказала Делла Стрит с
очаровательной улыбкой.
— Я всегда вела трудовую жизнь, — продолжала
Максин Эдфилд, — и у меня не было возможности
окончить курсы стенографии или получить достаточное
образование. Сперва я работала официанткой, потом до-
служилась до должности кассира в одном из кафе Кло-
вервилла. Это хорошая должность.
— А как же вы очутились здесь? — поинтересовался
Мейсон.
5U4
— Прилетела на самолете вместе с мистером Ловет-
том. Мистер Ловетт — адвокат. Он занимается делами
хозяев кловервилльских кафе, и он сделал так, чтобы я
смогла прилететь сюда вместе с ним.
— Давайте лучше перейдем к делу, — вмешался
Ловетт. — Расскажите мистеру Мейсону все, что вы
знаете, Максин. Когда вы впервые встретились с жен-
щиной, которая нам сейчас представилась как Эллен
Смит?
— Мы встречались с ней раньше. Лет 20 назад. Еще
до того, как она получила первый приз на конкурсе
красоты.
— Вы хорошо ее знали?
— Довольно хорошо.
— Вы говорите сейчас о той женщине, которая сидит
передо мной? — уточнил Мейсон.
- Да.
— Как ее зовут?
— Эллен Калверт.
— Вы ее хорошо знали?
— Очень хорошо. Время от времени мы с ней встре-
чались. Она имела обыкновение обедать в том кафе, где
я работала. И когда у меня было мало работы, я даже
подсаживалась к ней и мы болтали.
— Вы знаете ее только по кафе? — спросил Ловетт.
— Мы познакомились в кафе. Но потом мы подру-
жились, и она приглашала меня к себе, а я ее — к себе.
Она была очень красивой девушкой, только немного
высоковатой, и я учила ее, как нужно держаться. «До-
рогая, — сказала я ей, — подними голову и держи ее
всегда высоко поднятой. Пытайся казаться даже выше,
чем ты есть на самом деле. Большинство высоких деву-
шек делают себе гладкую прическу, чтобы выглядеть
поменьше, а ведь мужчины любят высоких девушек».
Она, правда, ответила мне, что стесняется своего
роста, потому что ей неудобно танцевать с мужчинами,
которые ниже ее.
— Перейдите к главному, — сказал Ловетт. — Рас-
скажите о ее любовных делах.
— О каких именно?
— Вы знаете о каких.
— Вы имеете в виду ее связь с Хаслеттом?
— Да, — ответил Ловетт.
505
— Ну, она получила место в «Спринг-компани», и
молодой Хаслетт заметил ее. То есть тогда он был мо-
лодым. Ему, наверное, было тогда года 22, а Эллен 18.
Разумеется, Хармен Хаслетт был завидным женихом.
Он только что возвратился из колледжа, где получил
образование, и должен был основаться в родном городе,
чтобы продолжать дело отца.
Эллен несколько раз встречалась с Хаслеттом. Они,
кажется, очень остерегались, чтобы об этом не узнал
отец Хармена, ибо он пришел бы в негодование, если
бы узнал, что его сын встречается с простой работницей
его фирмы.
Эзекил Хаслетт принадлежал к той категории людей,
которые редко улыбаются. Не думаю, чтобы он был
счастлив в личной жизни...
— По существу, по существу! — перебил ее Ловетт.
— Ну так я и говорю: отношения между Эллен и
Харменом становились все теснее и теснее, а потом
молодой Хаслетт понял, что из этого может выйти, и
пошел на попятный. Вот тогда Эллен и пришла ко мне
за советом. Она сказала мне, что, возможно, была с
Хаслеттом слишком доступной, что он все еще ласков с
ней, когда она рядом, но тем не менее начинает отда-
ляться... Ну, вы сами понимаете.
— Продолжайте, — сказал Ловетт.
— Вот Эллен и сказала мне, что попытается женить
его на себе, сказав ему, что она забеременела. Я отве-
тила ей, что опасно начинать такую аферу. Но она
ответила, что не все в ее жизни получается так, как
она хотела, а...
— Все это наглая ложь! — воскликнула сотрудница
Дрейка.
— Спокойно, спокойно! — сказал Мейсон. — Про-
шу вас, Эллен, не говорите ничего. Давайте просто вы-
слушаем.
— Продолжайте, — сказал Ловетт. — Но выражайте
свои мысли как можно деликатнее. Это юридический
вопрос, и мы не можем себе позволить никаких непри-
ятностей.
— Хорошо, — сказала Максин. — Короче говоря,
она сообщила ему, что беременна.
— Она и на самом деле была беременна?
— Боже ты мой! Конечно, нет!
506
— Вы в этом уверены?
— Уверена.
— И что случилось потом?
— Она хотела, чтобы он женился на ней. Разыграла
из себя невинную девочку, сказала ему, что отныне ее
жизнь разбита и что лишь одним способом можно ис-
править дело...
Дальше?
— Хармен Хаслетт испугался. Побоялся, что об этом
узнает отец, и обратился к человеку... Кажется, к вам,
мистер Гарланд?
Тот продолжал безучастно сидеть в кресле.
— Молодой Хаслетт надеялся, что Гарланд поможет
Эллен организовать консультацию врача, но Гарланд
сказал, что это можно сделать лишь в крайнем случае,
поскольку дело очень щекотливое и может окончиться
шантажом.
Гарланд, со своей стороны, отправился к Эзекилу и
сказал, что, по его мнению, Хармена следует отправить
в Европу, чтобы тот познакомился с положением дел на
европейском рынке.
Не знаю точно, что Гарланд сказал старику Хаслет-
ту, но тому мысль понравилась, и вскоре по городу
разнеслась весть, что молодой Хаслетт отправляется в
Европу.
В то же время Эллен получила конверт, в котором
находилось 1000 долларов. Больше ничего в конверте не
было — только 1000 долларов.
— Она рассказывала вам об этом? И вы видели
деньги?
— Да, она рассказывала мне об этом, я видела и
деньги, — ответила Максин. — Эллен также сказала
мне, что эту игру она проиграла, но все же 1000 дол-
ларов у нее в кармане. Теперь она уедет куда-нибудь,
где ее никто не знает, и начнет игру сначала.
— Она вам так и сказала?
— Так и сказала.
— Вот эта женщина? — спросил Ловетт.
— Да, эта женщина, — ответила Максин.
Ловетт оглядел всех присутствующих и сказал:
— К вашему сведению, Максин Эдфилд сделала
это заявление в письменном виде, которое хранится у
меня. Не думаю, что кто-нибудь из вас отважится на
507
какую-нибудь нечестную комбинацию. Разве что Эллен
Калверт, присутствующая здесь, попытается... Или, точ-
нее говоря, сделает смелую попытку... Но я думаю, вы
не будете делать этой попытки, моя дорогая, не так ли?
Сотрудница Дрейка подняла глаза на Мейсона, спра-
шивая у него совета.
— Не говорите ничего, — сказал тот.
— Я что, не могу даже отрицать?
— Пока — нет, — ответил Мейсон. — По совету
адвоката вы будете хранить молчание.
Дункан Ловетт улыбнулся.
— Легко понять, что адвокат попал в затруднитель-
ное положение после ваших показаний, Максин. Что
касается меня, то я считаю дело законченным.
— Мне хотелось бы задать мисс Эдфилд несколько
вопросов, — сказал Мейсон.
— Прошу вас, — ответил Ловетт.
— Если вы позволите этому адвокату снять показа-
ния со свидетельницы, — предостерег Ловетта Джармен
Дейтон, — ее уже нельзя будет использовать как сви-
детельницу.
— Чепуха! — ответил Ловетт. — Она просто рас-
сказала все, что знает. И она сможет то же самое рас-
сказать и присяжным. А если она не сможет ответить
на вопросы адвоката сейчас, то и в качестве свидетель-
ницы ее не будет смысла использовать. Я сказал ей,
чтобы она говорила правду, и ничего, кроме правды, и
ей нечего бояться. Не так ли, Максин?
— Так, мистер Ловетт.
Тот улыбнулся Мейсону.
— Прошу вас, задавайте ваши вопросы, — сказал он.
Стефен Гарланд вынул из кармана пачку сигарет.
— Никто не будет возражать, если я закурю?
Возражений ни у кого не было.
Гарланд закурил и сказал:
— У вас много вопросов, мистер Мейсон?
— Нет, совсем немного, — ответил тот.
— Я буду придерживаться нейтралитета, — сказал
Гарланд. — Сяду здесь в уголке, а вы можете разгова-
ривать.
— Не прикидывайтесь, Гарланд, — сказал Джармен
Дейтон. — Мы все в этом деле лица заинтересованные.
508
— Итак, какие бы вопросы вы хотели мне задать,
мистер Мейсон? — спросила Максин Эдфилд. — Я го-
това ответить на все ваши вопросы. Я всю жизнь про-
работала, я — честный человек. Правда, в жизни моей
случались мелкие неприятности, но я всегда зарабаты-
вала себе на хлеб честным трудом.
— Очень приятно, — ответил Мейсон. — Я не со-
бираюсь копаться в вашем прошлом, я только хочу за-
дать вам несколько вопросов, чтобы уяснить суть дела.
— Прошу вас...
— Вы рассказали нам, что Эллен Калверт получила
1000 долларов, и уехала в другое место, где ее никто
не знал?
- Да.
— Откуда вы это знаете?
— Она мне сама об этом сказала.
— Как вы думаете, зачем она это сделала?
—• Как зачем? Она была еще молода. Вся жизнь у
нее была впереди, и весь мир раскрывался перед ней.
Если бы я получила 1000 долларов, я тоже стряхнула
бы со своих ног пыль Калвервилла, села на ближайший
поезд и укатила бы.
— Боюсь, вы не поняли, что я имел в виду, —
сказал Мейсон. — Ведь речь шла не о вас, а об Эллен
Калверт, которая получила первый приз на конкурсе
красоты, портреты которой были опубликованы в газетах
и журналах и которая имела право на пробы в Голли-
вуде...
— А, понятно, понятно! — перебила его Максин. —
Конечно, весь мир открывался перед ней... Вы полагаете,
что ей не было надобности скрываться?
— Совершенно верно.
— Вы подходите к этому вопросу только с одной
стороны. А вы попытайтесь подойти к нему с другой.
Эллен Калверт гуляла с одним из самых завидных же-
нихов Кловервилла. А потом он начал остывать к ней.
Тогда она решила сделать ход конем — придумала бе-
ременность и хотела посмотреть, какой это даст эффект.
Но трюк не вышел.
С другой стороны, она успела побывать и в Голли-
вуде, на пробах. Она надеялась добиться там успеха, но
оказалась искательницей ролей, которой говорят: «Не
509
беспокойтесь, звонить нам не надо, мы сами вам позво-
ним».
Короче говоря, не вышло здесь, не вышло там, а
Эллен девушка гордая. Пока Хаслетт гулял с нею, он
был весьма пылок, а уехав в Европу, быстро остыл.
— Вы считаете, что Эллен знала об этом? — спро-
сил Мейсон.
Максин рассмеялась.
— Она же сидит позади вас! Почему вы не спросите
у нее самой? Конечно, она знала об этом. Горе всех
ловкачей-адвокатов как раз и заключается в том, что
они слишком хорошо знают законы, но плохо знают
женскую психологию. Они недооценивают женщин.
— Почему же вы считаете, что она знала об этом?
— Потому что она сама мне об этом сказала.
— Вы хорошо знали ее?
— Конечно хорошо. Постороннего человека девушка
в любовные дела не посвящает, и не станет делиться с
ним авантюрными планами.
— Я, конечно, понимаю, что вы не были для нее
посторонним человеком, — ответил Мейсон. — Но я
хотел бы знать, действительно ли вы ее хорошо знали.
— Ну, я знала ее так хорошо, как вообще одна
девушка может знать другую.
— И вы утверждаете, что женщина, сидящая сейчас
рядом со мной, — Эллен Калверт?
— Да, это она! — заявила Максин Эдфилд. — И не
пытайтесь отрицать это. За это время, она, конечно,
изменилась, но это все та же Эллен Калверт.
— И именно эта женщина рассказала вам об афере,
которую собиралась предпринять по отношению к Хар-
мену Хаслетту, заявив ему, что она беременна?
— Да, это она! — повторила Максин. — И даже
если она вздумает отрицать это, ей это не поможет.
— Минутку, минутку! — вмешался Дункан Ло-
ветт. — Идентификация этой женщины в данный мо-
мент не входит в наши задачи. Она ведь и сама этого
не отрицала.
— В подобного рода ситуации, вопросы, связанные
с проверкой памяти свидетеля, никогда не помешают, —
сказал Мейсон.
— Это понятно, — заметил Ловетт, и недовольно
добавил: — Но это уже больше похоже на допрос в суде.
510
Только не подумайте, что я критикую ваши действия,
Мейсон. Просто ваша репутация в обстоятельствах по-
добного рода... Как бы вам сказать... В общем, в подоб-
ных ситуациях вы действуете всегда очень неожиданно
и ловко.
— На судебном процессе ловкости недостаточно,
чтобы выиграть дело. А допрос часто служит только для
того, чтобы выяснить, говорил ли человек правду или
лгал.
Ловетт саркастически рассмеялся.
— Так пишется только в книгах по юриспруденции.
А на самом деле — и все мы это отлично знаем, —
допрос свидетеля адвокатом нужен только для мораль-
ного удовлетворения. Когда вы убеждаетесь, что свиде-
тель говорит правду, вы переходите к следующему этапу:
пытаетесь его запугать и поставить его показания под
сомнение.
— Вы считаете, что я способен на такое? — спросил
Мейсон.
— Не будем касаться личностей, — предложил Ло-
ветт. — Итак, продолжайте ваши вопросы или как вы
их там называете.
— У меня просто возникли сомнения относительно
памяти свидетельницы, — сказал Мейсон. — Мне ка-
жется, что спустя 20 лет нельзя с такой уверенностью
идентифицировать личность человека.
— Чепуха! — ответил Ловетт. — Она узнала Эллен
Калверт с первого взгляда, как только та открыла дверь.
Она сразу сказала: «Здравствуй, Эллен!» Не так ли, мисс
Калверт?
— Не отвечайте, — предупредил Мейсон сотрудни-
цу Дрейка.
— Ну, хорошо, — сказал Ловетт. — Насколько я
понимаю, вы хотите тратить время на вопрос, касаю-
щийся идентификации личности?
— Вовсе нет... Вы разрешите задать мисс Эдфилд
еще один вопрос?... Мисс Эдфилд, вы так же уверены
во всех своих показаниях, как и в опознании этой жен-
щины? ' . '
— Абсолютно так же! —. -
— И если окажется, что вы .ошиблись в личности
этой женщины, то можно считать, что другие ваши
показания в известной степени сомнительны?
511
_____ Минутку, минутку! — внезапно сказал Ловетт,
поднимаясь на ноги. — Что это за фокусы?
— Вы возражаете, чтобы мисс Эдфилд ответила на
этот вопрос? — спросил Мейсон.
— Мне не нравиться формулировка вашего вопроса.
Мне не нравится то, что... Максин, вы уверены, что
перед вами Эллен Калверт?
— Конечно!
— Уверены?
— Да, уверена. И этому человеку не переубедить
меня в том, что это — не Эллен Калверт. Я ее хорошо
знаю, и я знаю, чего добивается этот человек. Он пы-
тается доказать, что если я ошибаюсь в опознании Эллен
Калверт, то я могу ошибиться и во всем другом.
Ловетт снова взглянул на сотрудницу Дрейка, потом
на Максин Эдфилд и медленно сел в кресло.
— Совершенно верно, — сказал Мейсон. — Если
вы ошиблись в личности этой женщины, то могли оши-
биться и в остальном.
— Это — Эллен Калверт, господин адвокат, — от-
ветила Максин. — И все, что я рассказала о ней, —
сущая правда.
Мейсон повернулся к женщине.
— Назовите нам, пожалуйста, ваши настоящее имя
и род занятий.
— Настоящие? — спросила та.
— Да, настоящие, — ответил Мейсон.
— Мое настоящее имя Джесси Алва, — сказала
она. — Я работаю по лицензии в качестве частного де-
тектива при агентстве Дрейка. Недавно по просьбе ми-
стера Мейсона я зашла в его контору, пробыла там
несколько минут, потом покинула ее и приехала в эту
квартиру. Эта квартира арендуется детективным агент-
ством Дрейка... Еще что-нибудь, мистер Мейсон?
— Нет, спасибо. Этого достаточно, — ответил тот.
Ловетт снова вскочил с кресла.
— Это настоящий обман! — вскричал он.
— Это не обман. Просто это не то, чего вы ожидали.
Вы разочарованы результатами моего допроса. Но тут
уж я ничего не могу поделать.
— Он лжет! — воскликнула Максин Эдфилд. — Все
они лгут! Не давайте им опутать себя, мистер Ловетт!
Эта женщина — Эллен Калверт!
512
-----У вас есть с собой служебное удостоверение, мисс4
Алва? — спросил Мейсон.
Та кивнула, достала удостоверение личности с фо-
токарточкой, права водителя и лицензию частного де- •
тектива.
Дункан Ловетт внимательно просмотрел все докумен-
ты, задержал взгляд на фотографии и сравнил фото с *
оригиналом. Потом медленно сложил документы и вер-
нул их владелице.
Джармен Дейтон сказал:
— Я предупреждал вас, Ловетт! Вы дали волю этому
человеку, и он перевернул все вверх дном!
— Это ловушка! — воскликнула Максин. — И это
еще ничего не доказывает! Эллен Калверт, уехав из
Кловервилла, могла взять себе другое имя и назваться
Джесси Алвой... И пойти работать частным детективом...
Разве не так? Ее документы — еще не доказательство!
Дункан Ловетт сказал озабоченным тоном:
— Много зависит от того, Максин, насколько вы
сами уверены в том, что это — Эллен Калверт.
— Ну конечно же это Эллен Калверт! Я ее узнала.
Она не сильно изменилась. По-прежнему ходит с высоко
поднятой головой. Сейчас она, конечно, много старше,
чем тогда, когда я с ней встречалась, но внешне она
мало изменилась.
Ловетт промолчал и задумался.
Джармен Дейтон спросил:
— Ну, а что скажете вы, Гарланд?
Тот усмехнулся.
— Предпочитаю не вмешиваться. Но скажу, что в
какой-то мере ответствен за результат этой беседы. До-
пустил фатальную ошибку, недооценив соперника. Иден-
тификация личности была нами проверена лишь на ос-
новании фотографии двадцатилетней давности и словес-
ного описания. Сейчас, когда я вспоминаю, как мы вы-
слеживали эту женщину, когда она вышла из конторы
Перри Мейсона, я начинаю понимать, что уж больно все
было легко. А когда у тебя такой противниц как Мейсон,
легко быть не может.
— Значит, вы считаете, что это не Эллен Кал-
верт? — спросил Дейтон.
Гарланд рассмеялся и сказал:
>аы1
17 Зарубежны! крям«1
513
— Если она — Эллен Калверт, то я — Наполеон
Бонапарт.
— Вам так легко не удастся лишить меня моих
денег! — вскричала Максин Эдфилд. — Говорю вам —
это Эллен Калверт!
Мейсон многозначительно посмотрел на Деллу
Стрит, которая стенографировала весь разговор.
— Что вы имеете в виду, говоря о ваших деньгах,
Максин?
— Ловетт собирался заплатить мне...
— Заткнитесь! — набросился на нее Ловетт. — Глу-
пая баба! Вам нужно держать язык на привязи!
Максин Эдфилд замолчала.
— Вы записали этот диалог, Делла? — спросил
Мейсон.
— Каждое слово, — ответила девушка.
Мейсон улыбнулся.
— Что ж, я думаю, нам здесь нечего делать.
— Минутку, минутку! — заговорил Ловетт. — Я не
хочу, чтобы эта последняя реплика была истолкована
превратно. Я согласился оплатить Максин издержки, ко-
торые она понесла, приехав сюда, а также по 100 дол-
ларов за каждый день, который она провела здесь. Но
ее показания я не собирался оплачивать.
Мейсон вежливо улыбнулся.
— Тем не менее, стенограмма остается стенограммой
и лучше закончить на этом нашу дискуссию.
Что же касается вас, мисс Алва, то вы можете со-
общить Полу Дрейку, что выполнили работу, которая от
вас требовалась, и освободили квартиру. Мне остается
лишь поблагодарить вас за помощь.
Мейсон поднялся, подошел к двери, открыл ее и
сказал с улыбкой:
— Всего хорошего, господа!
Глава 8
Перри Мейсон и Делла Стрит поднялись на лифте
и пошли по коридору в сторону своей конторы.
— Может быть, зайдем по пути к Дрейку? — спро-
сила Делла.
Мейсон покачал головой.
514
— Нет, Пол получит отчет от своей сотрудницы
Джесси Алвы и поймет, что с его стороны дело закон-
чено.
— Ис нашей стороны — тоже?
Мейсон улыбнулся.
— Во всяком случае сегодняшняя концовка была
драматической.
Делла Стрит рассмеялась.
— Никогда не забуду выражения лица того адвока-
та, который сначала заявил, что ожидал большего от
вашего допроса, а потом понял, что его свидетеля зама-
нили в ловушку.
Мейсон задумчиво сказал:
— Но имейте в виду, Делла: ошибка Максин Эдфилд
в идентификации личности Эллен Калверт совсем не
значит, что и все ее остальные показания были непра-
вильными.
— И тем не менее, вы дали ей понять, что ставите
под сомнение все ее слова, — сказала Делла.
— Это только одна сторона медали, — ответил Мей-
сон, вставляя ключ в замочную скважину. — Самое
главное, что она призналась в получении денег за свои
показания.
Адвокат открыл дверь, пропустил девушку вперед, а
затем вошел сам и закрыл за собой дверь.
— Конечно, не исключено, что Максин Эдфилд рас-
сказывала правду. Ей очень хотелось оказать услугу
Ловетту. И когда тот уверил ее, что речь пойдет именно
об Эллен Калверт, то, увидев сотрудницу Дрейка, похо-
жую на Эллен Калверт, она действительно подумала,
что перед ней — подруга юности.
— Герти еще здесь, — сказала Делла Стрит. —
Наверное, нужно предупредить ее, что мы у себя.
Она подняла трубку и сказала:
— Мы вернулись, Герти. Если кто-нибудь... Что?
Что? О, боже мой! Подожди, пожалуйста.
Она повернулась к Мейсону и сказала:
— Настоящая Эллен Калверт ждет вас в нижнем
холле.
— Черт возьми! — вырвалось у Мейсона. — Хоро-
ший денек, ничего не скажешь.
— Вы считаете, что Гарланд и Дейтон все еще сле-
дят за вашим бюро? — спросила Делла Стрит.
515
— Вряд ли они считают меня настолько глупым,
чтобы пригласить к себе в бюро Эллен Калверт, —
ответил Мейсон. — И вряд ли они считают Эллен Кал-
верт настолько глупой, чтобы отважиться приехать ко
мне по собственной инициативе. Ладно, Делла, посмот-
рим, что из всего этого получится... Скажите Герти,
чтобы она пригласила ее ко мне.
Делла передала просьбу Мейсона по телефону, и
через несколько секунд Эллен Эйдер вошла в контору
адвоката.
— Прошу меня простить, мистер Мейсон, — начала
она. — Но я просто вынуждена была повидать вас. Я из-
менила намерения.
— Вы выбрали для этого самый неподходящий мо-
мент, — сказал Мейсон. — Прошу садиться.
— Почему вы так считаете? — спросила она.
— Насколько я понимаю, вы знаете о том, что Хар-
мен Хаслетт погиб в море. И сейчас Гарланд и Джармен
Дейтон прибыли сюда только с одной целью: разыскать
вас. Они знают, что вы побывали в моей конторе, и они
полагают, что вы можете появиться у меня еще раз.
Специально для того, чтобы сбить их со следа, я
нанял женщину-детектива, дал ей соответствующие ин-
струкции и пустил их по ее следу. Сейчас мы как раз
вернулись из квартиры, где произошла довольно драма-
тическая сцена. Адвокат по имени Дункан Ловетт привез
с собой из Кловервилла свидетельницу — некую Максин
Эдфилд, — которая опознала в той женщине вас, сооб-
щила, что вы с ней были подругами, что вы рассказывали
ей о своей любовной связи с Хаслеттом, что вы забес-
покоились, когда Хаслетт начал охладевать к вам, и что
вы решили привязать его к себе, сказав, что беременны.
После этого Хаслетт, следуя указаниям Гарланда,
внезапно уехал в Европу. Она также сообщила, что
Гарланд послал вам 1000 долларов (стодолларовыми ку-
пюрами) и что вы решили уехать из Кловервилла и
начать новую жизнь. Она сказала, что вы не были
беременны, и этот трюк проделали ради того, чтобы
заставить Хаслетта жениться на вас...
— Зачем же она так нагло солгала, эта...
— Не волнуйтесь, — сказал Мейсон. — Я расска-
зываю вам это только для того, чтобы вы все знали.
Потом мы с вами все обсудим...
516
Итак, Максин Эдфилд опознала вас в женщине-де-
тективе. Та была похожа на вас и к тому же получила
от меня инструкции, как ходить, чтобы ее походка была
похожа на вашу. Результат был довольно неожиданный.
Максин заявила, что сказала правду. Утверждала, что
женщина-детектив — это вы, Эллен Калверт, которая
когда-то была ее подругой и которая поверяла ей все
свои тайны. А потом, когда выяснилось, что она ошиб-
лась, все другие ее показания тоже потеряли значение...
И вот вы сами приходите сюда. Если Гарланд и Дейтон
все еще продолжают следить за моей конторой, они вас
наверняка опознают.
— Ну и пусть! — заявила она. — Я больше не
намерена скрываться. Я намерена бороться.
— Бороться? — спросил Мейсон. — За что бороться?
— За два миллиона для моего сына.
— Это что-то совсем новенькое, — заметил Мейсон.
— Женщина имеет право изменить свои намерения.
— А что именно заставило вас изменить намерения?
Эллен Эйдер открыла сумочку и вынула оттуда га-
зетную вырезку.
— Статья в «Кловервилльской газете», — сказала она.
Мейсон взглянул на заголовок: «Недвижимое имуще-
ство Хаслетта оценивается в два миллиона долларов».
— Разве вы этого не знали раньше? — спросил он,
подняв на нее глаза.
— Нет... Я знала только, что Хармен Хаслетт был
главой фирмы и главным держателем акций, но я никак
не думала, что дело может за 20 лет так вырасти. Судя
по всему, сейчас это довольно крупная фирма.
— Вы понимаете, что это будет значить для вас? —
спросил Мейсон. — Если вы будете претендовать на
наследство, вас обвинят в обмане и лжесвидетельстве,
имя вашего сына будет склоняться в суде и... Он знает,
что настоящая его мать — вы?
— Сейчас уже знает, — ответила она. — Я гово-
рила с ним. Объяснила ему все как есть, и это оказа-
лось много легче, чем я думала, потому что женщина,
которую он считал своей матерью, неоднократно бросала
ему в лицо реплики, которые вызывали у него подозре-
ния.
Мейсон задумчиво посмотрел на нее.
517'
— Возможно, вы очень и очень ловкая женщина, —
наконец сказал он, — которая работает вкупе с молодым
человеком — ведь миллионы Хаслетта стоят трудов.
— Значит вы считаете меня авантюристкой?
Мейсон задумчиво сказал:
— Я просто не знаю, что и думать. Уж больно
драматическим и странным получается это дело. В дан-
ный момент я не могу ничего утверждать. Я только
высказываю свои сомнения.
Не забудьте, что я больше не являюсь вашим адво-
катом. Вы сами отказались от моих услуг. А сейчас
пришли ко мне с довольно сложным планом операции.
Вот я и высказал вам свои сомнения.
— Я не могу корить вас за это, мистер Мейсон, —
ответила она. — Знаю, что вела себя глупо. Я должна
была посоветоваться с вами.
— Ну, что же, — сказал Мейсон. — В таком случае
расскажите мне, как все было на самом деле. И имейте
в виду, что я спрашиваю вас об этом не как ваш пове-
ренный, а как человек, который должен решить, сможет
ли он стать вашим поверенным или нет. Итак, что в
вашем рассказе было правдой?
— Все... все, что я вам рассказывала, — правда! —
воскликнула она. — Просто кое-что я утаила.
— У вас был сын?
— Я приехала сюда почти 20 лет назад, — начала
она. — Я была беременной и находилась в отчаянном
положении, но у меня были кое-какие деньги. Работать
в той должности, в какой я работала на предприятии
Хаслетта, я не могла, так как у меня не было рекомен-
даций. Поэтому мне оставалось идти либо в прислуги,
либо в няньки.
Я поместила объявление в газете. Некая миссис
Байрд откликнулась на мое объявление и попросила меня
зайти к ней, переговорить. У них не было большого
достатка, но у мистера Байрда, пользовавшегося хорошей
репутацией, было постоянное место работы. Детей у них
не было.
Я начала работать у них, и спустя какое-то время
миссис Байрд заметила, что я в положении. Мне при-
шлось рассказать ей о своих невзгодах, и я сказала, что
буду работать у них до тех пор, пока будет можно.
518
А потом отправлюсь в дом незамужних матерей и там
разрешусь от бремени.
Она отнеслась ко мне с сочувствием и дружелюбно
спросила, думала ли я об аборте. Я ответила, что думала,
но отказалась от этой мысли.
В тот день мы ни о чем больше не говорили, но
несколько дней спустя она снова вернулась к этой теме,
сказала, что обсуждала этот вопрос со своим супругом
и что они пришли к выводу, что хотели бы усыновить
моего ребенка, однако некоторые юридические положе-
ния препятствуют этому.
Но вот миссис Байрд нашла выход. Она скажет
друзьям и знакомым, что забеременела. Мистер Байрд
останется в Лос-Анджелесе и будет продолжать работать,
а мы с ней отправимся в Сан-Францисскую больницу,
я запишусь там под именем Белинды Байрд, и рожу
ребенка. Ребенка зарегистрируют как ребенка Белинды
Байрд и Аугуста Лероя Байрда.
Вот, собственно, и все, что нам предстояло сделать.
Через некоторое время после рождения ребенка мы вер-
немся домой, и я останусь работать у них, а они будут
воспитывать моего ребенка, как своего собственного.
Единственное, о чем они просили меня, это — никогда
и никому не рассказывать правды.
Мейсон задумчиво посмотрел на женщину.
— Почему вы изменили свое решение, и что вы
хотите от меня?
— Изменила я свое решение, когда узнала, что на-
следство Хаслетта оценивается в 2 миллиона, и что у
него нет других родственников, кроме моего сына.
— Для себя лично вы ни на что не претендуете? —
спросил Мейсон.
— У меня нет на это никаких законных оснований.
— Когда я раньше говорил с вами, вы сказали, что
хотите, чтобы ваш сын избрал свой собственный путь,
и что вы — как вы сами выразились — никогда ничего
не скажете ему о его отце. Сейчас вы решительно из-
менили свои намерения.
— Я очень много думала над всем этим. Несколько
дней назад я еще мечтала, чтобы отец его выплачивал
ему алименты — скажем, 200—300 долларов в месяц, —
а теперь, когда его отец умер, я узнала, что мой сын
может получить большое состояние.
519
— Эти факты и ваши слова настраивают меня на
скептический лад, — заметил Мейсон.
— Я могу доказать, что все, что я говорю — истин-
ная правда, — сказала она.
Мейсон подался вперед.
— Очень интересно, — сказал он. — Каким обра-
зом? Если речь пойдет о его приемных родителях...
— Нет, их уже нет в живых... Погибли в автомо-
бильной катастрофе.
— В таком случае, как же?
— У меня есть свидетельница. Медсестра из боль-
ницы в Сан-Франциско.
— Вы считаете, что медсестра может помнить, что
было 20 лет назад? Ведь она имела дело с тысячами и
тысячами новорожденных.
— Вы считаете это невозможным?
— Откровенно говоря, да.
— В таком случае я расскажу вам о сопутствующих
обстоятельствах, и вы поймете, что это все же возможно.
— Какие же это были обстоятельства?
— Эта сестра начала работать в больнице как раз в
тот день, когда меня туда поместили. Не забывайте, что
я легла в больницу nojgi именем Белинды Байрд, и,
естественно, сказала, что мне 29 лет, то есть назвала
возраст миссис Байрд. Л мне в то время было только
19.
Никто не обратил внимания на эту деталь, кроме
этой сестры, которая заполняла историю моей болезни
и обратила внимание на возраст: 29 лет.
Сестра подумала, что в документах допущена ошиб-
ка, и пришла ко мне, чтобы исправить ее.
— Как ее зовут? — спросил Мейсон.
— Агнес Берлингтон.
— Итак, она пришла к вам до рождения ребенка?
- Да.
— И спросила, не допущена ли ошибка в документах
относительно вашего возраста?
- Да.
— Что вы ей ответили?
— Я ответила, что никакой ошибки в документах
нет, что я выгляжу намного моложе, чем есть на самом
деле.
— И что она ответила?
520
~~ Она ответила: «Чепуха!»
— Это не причина, чтобы запомнить вас на всю
жизнь.
— Тем не менее, она запомнила. Я уже говорила
с ней.
— Говорили с ней?
- Да.
— Где она сейчас живет?
— Здесь, в Лос-Анджелесе. Она все еще продолжает
работать медсестрой.
— Когда вы с ней говорили?
— Совсем недавно. Эта Агнес Берлингтон чертовски
ловка. Своего не упустит. Не забывайте, что я лежала
в больнице под именем Белинды Байрд и что ребенок,
который родился, был назван Уайт Байрд. Естественно,
я была вынуждена назвать точный адрес супругов Байрд,
чтобы свидетельство о рождении ребенка было оформле-
но по всем правилам...
Ну так вот, Агнес Берлингтон выждала какое-то
время, а потом наведалась ко мне и заявила, что помнит
меня, когда я лежала в больнице под именем Белинды
Байрд. И она знает, что ребенок, зарегистрированный
на имя супругов Байрд, на самом деле является моим
незаконным ребенком.
— Зачем ей это было нужно? — спросил Мейсон.
— А как вы думаете? Чтобы получить деньги за
молчание. Она оказалась опытной, даже профессиональ-
ной шантажисткой. У медицинских сестер вообще очень
много возможностей для шантажа, если они, конечно,
хотят ими воспользоваться, а эта Агнес Берлингтон нигде
ничего не упускала.
— Сейчас она живет здесь, в Лос-Анджелесе?
- Да.
— И как она живет?
— У нее милый домик... Знаете, такой, на две семьи.
Когда хочет, работает. У нее отличная машина и масса
возможностей раздобыть деньги, когда она в них нуж-
дается.
— И сколько же она из вас выкачала? — спросил
Мейсон.
— Не очень много. У нее есть причины действовать
осторожно. Она появляется, просит две-три сотни дол-
ларов, потом исчезает на год, затем появляется снова и
521
снова просит пару сотен. И она всегда мила и друже-
любна.
— Значит, она помнит вас, — сказал Мейсон.
— Еще бы! Кроме того, у нее есть эта... как она
называется? Ах, да, 35-миллиметровая камера. И она
снимала меня еще в больнице. Я, тогда, правда, ничего
об этом не знала, но она сказала мне об этом.
— Она показывала вам эти снимки?
— Нет.
— А вы не думаете, что она вас обманывает?
— Нет, мне кажется, они у нее действительно есть.
Мейсон задумчиво сказал:
— Вы платили деньги шантажистке, чтобы она хра-
нила вашу тайну, а теперь хотите сами ее раскрыть?
— А почему бы нет? — удивилась она. — Байрды
погибли в автомобильной катастрофе. Хармен Хаслетт
погиб в море. И мой сын является теперь единственным
наследником фирмы и двухмиллионного состояния. Ради
сына я готова на все, мистер Мейсон. Уайт очень горевал,
когда Байрды погибли. Они оставили ему кое-какие день-
ги, но все равно он какой-то неприспособленный к жиз-
ни. А если бы он получил такое состояние, он бы мог
твердо встать на ноги.
— Он может встать на ноги и другим путем, —
ответил Мейсон.
— Нет, нет, только не Уайт! — ответила она. —
Сейчас у него нет никакой почвы под ногами. Поверьте
мне, все было бы не так, будь Байрды еще живы... Но
они умерли и оставили ему немного денег... Нет, мистер
Мейсон, я все обдумала, прежде чем прийти к вам.
— Понятно! — ответил тот. — И чего вы ждете от
меня?
— Я хочу, чтобы вы получили от Агнес Берлингтон
показания или как там это еще называется. Письменные
показания.
— Ваш сын носит имя Байрдов?
— Да. Его зовут Уайт Байрд. Однажды, когда Бе-
линды и Аугустино не было дома, эта женщина пришла
к нему. Она была с ним мила, рассказала ему, что
работала сестрой в больнице Сан-Франциско, когда он
появился на свет, что ухаживала за его матерью и хотела
бы сейчас ее повидать. Судя по всему, она хотела шан-
тажировать и Байрдов.
522
— Та самая медсестра?
— Да, конечно! Она даже сообщила ему свое имя —
Агнес Берлингтон.
— И что было потом?
— Она расспросила Уайта о его матери. О том, как
ты выглядит, какая у нее походка. Стройная ли она и
величавая? Уайт рассмеялся в ответ и сказал, что его
мать совсем не стройная, а скорее полная. Так они
поговорили немного, а потом Агнес ушла...
— Вы еще что-то недоговариваете, — сказал Мей-
сон. — Рассказывайте все, что было.
— Я и так вам все рассказываю, — ответила Эллен
Эйдер. — Короче говоря, Агнес стала шантажировать и
Байрдов. Она как-то поймала мистера Байрда и сказала
ему, что служила сестрой в больнице, когда родился его
сын, а потом намекнула, что знает, как выглядит мать
мальчика и что она пришла занять у него 250 долларов.
Байрд дал ей эти деньги.
— А дальше?
— Через какое-то время она появилась снова, и
снова «заняла» 250 долларов.
— И сколько же Байрды выплатили ей вообще?
— В общей сложности — 1250 долларов.
— Откуда у них такие деньги? И почему они пла-
тили?
— Платили, — ответила Эллен Эйдер, — разуме-
ется, против собственной воли. Но у них не было другого
выхода.
— В течение этого времени и вы тоже платили?
— Да, я тоже давала ей деньги «взаймы».
— И теперь вы хотите с ней поговорить? — недо-
вольно сказал Мейсон.
— Да, я платила ей за молчание, а теперь хочу,
чтобы она заговорила. Теперь мне нужны ее показания.
— Возможно, это какое-то крупное мошенничест-
во, — пробормотал Мейсон.
— Что вы имеете в виду?
— Ведь вы могли все это выдумать, когда узнали,
что после Хаслетта осталось 2 миллиона... Ну, хорошо,
Эллен, я поговорю с этой сестрой. Но предупреждаю вас,
я настроен очень скептически, и мне нужны доказатель-
ства, много-много доказательств.
523
— Она даст вам доказательства, — сказала Эллен
Эйдер.
— В таком случае мы поступим следующим обра-
зом, — сказал Мейсон. — Мы навестим эту Агнес Бер-
лингтон. И если я сочту, что она говорит правду, я
возьму у нее письменные показания.
— И эти письменные показания будут действитель-
ными, даже в том случае, если с ней что-то случится? —
спросила Эллен Эйдер.
— Она прожила 20 лет, — бросил Мейсон. — Про-
живет и еще какое-то время. Но в любом случае ее
показания могут быть предъявлены как официальный
документ.
— А вы сделаете это для меня?
— Когда вы последний раз говорили со мной, вы
отказались от моих услуг в качестве адвоката.
— Сейчас ситуация изменилась, мистер Мейсон. На
многие вещи я смотрю теперь другими глазами.
— Это верно, — согласился Мейсон и внезапно
спросил: — А что вы скажете насчет Максин Эдфилд?
— В каком смысле?
— Вы хорошо ее знали?
— Очень хорошо.
— Вы просили у нее советов?
— Да... Она на несколько лет старше меня, и я
смотрела на нее, как на более опытную подругу.
— Вы часто виделись с ней?
- Да.
— Говорили о своей связи с Харменом Хаслеттом?
- Да.
— Говорили, что забеременели?
- Да.
— Она знала о том, что вы получили 1000 долларов?
— Она единственная и знала об этом.
— А не говорили, что хотите обмануть Хаслетта,
что на самом деле вы не беременны?
— Конечно, нет! Я же была беременна. У меня был
очень неважный вид. тогда, и Максин это заметила.
Устроила мне настоящий допрос. И в конце концов я ей
все рассказала.
— А теперь она клянется, что вы не были беремен-
ны, и что все это была лишь ловкая авантюра, чтобы
женить Хаслетта на себе.
524
— Я ее знаю. Жизнь не очень-то миловала Максин.
Поэтому она и готова сказать все, что угодно — лишь
бы перед ней положили изрядный куш. Кроме того, когда
речь идет о состоянии в 2 миллиона долларов, можно
ждать чего угодно, мистер Мейсон.
— Вы правы, — ответил тот.
— Значит, Максин заявила, что я хотела женить
Хаслетта на себе?
— Да. И единственное, в чем я смог ее уличить, —
это в том, что она неверно опознала вас. Но одно это
уже поставило ее в невыгодное положение. Правда, 20
лет спустя можно и ошибиться.
— Вы подсунули ей другую женщину?
— Да. Заготовил нечто вроде ловушки, и она добро-
вольно шагнула в нее.
— Вы поедете со мной к Агнес Берлингтон?
Мейсон устало вздохнул.
— Ладно! — сказал он. — Посмотрим, что она нам
расскажет. Но еще раз предупреждаю вас: я не дам
согласия защищать ваши интересы, пока не уточню кое-
какие факты.
— Почему?
— Потому что человек, обвиненный в преступле-
нии, имеет право иметь защитника, независимо от то-
го, виновен он на самом деле или нет. Но адвокат,
дорожащий своей репутацией, не имеет права браться
за дела клиента, который может позволить себе пойти
на обман.
— Понимаю, мистер Мейсон. И если окажется,, что
я вас обманула, я не буду просить вас защищать мои
интересы.
— Ловлю вас на слове, — сказал Мейсон. — И все
же мне кажется, что у вас слова расходятся с поступ-
ками. Я имею все основания полагать, что вы очень
ловкая женщина. Допустим, что 20 лет назад вы дейст-
вительно, притворившись беременной, хотели женить на
себе Хаслетта, но ничего не вышло. Вы получили только
1000 долларов, уехали из города и нашли работу в
другом месте. Однако в вашей голове постоянно зрела
мысль, что в свое время вы предъявите иск Хармену
Хаслетту или заключите с ним соглашение.
Вы подыскали подходящую семью — семью Байрдов,
которая имела ребенка такого же возраста, в каком был
325.
бы и ваш ребенок, если бы он действительно должен
был родиться, и ждали лишь, когда наступит ваш «звезд-
ный чао.
— Но ведь это ваши домыслы, мистер Мейсон!!!
— Не знаю. Но такой вариант тоже не исключается.
— Это противоречит моей натуре! Неужели вы не
можете понять, что человек, проработавший всю жизнь,
не способен на такое?! Теперь я уже дослужилась до
должности старшего продавца в фирме «Френч, Коулмен
и Свейзи», в большом городском универмаге... И ко
всему прочему, вы еще будете располагать показаниями
этой медсестры.
— Да, это может явиться самым важным доказа-
тельством. Конечно, если она скажет правду.
— Вы убедитесь, что она говорит правду, как только
заговорите с ней. Конечно, она не сознается в том, что
шантажировала меня. Но Уайт может показать, что она
приходила к нему, когда Байрдов не было дома, рас-
спрашивала его о Байрдах и просила описать внешность
матери. В то время ему уже было 12—13 лет, и он
хорошо это помнит.
— Вы с ним уже говорили об этом?
—• Нет, но уверена, что он помнит, потому что в
свое время он рассказывал об этом и мне, и Байрдам.
— А Агнес навещала обоих Байрдов?
— Только Аугуста Байрда.
— И просила у него денег?
— Просила одолжить ей денег.
— И Байрд давал ей деньги?
— Он был вынужден это делать.
— И у него были деньги?
- Да.
— И он давал ей в долг?
- Да.
— Чеком или наличными?
— Она признавала только наличные.
— А сейчас Аугуста Байрда нет в живых?
— Нет.
— Белинда Байрд тоже умерла?
— Я же говорила вам, что они погибли в автомо-
бильной катастрофе.
— Так, так... Вот, значит, какова ваша история, —
сказал Мейсон. — И, судя по всему, никто не может ее
526
подтвердить, кроме вас и этой медсестры. А в противовес
вашей версии у нас имеются показания Максин Эдфилд.
— Максин — наглая лгунья! — воскликнула Эллен
Эйдер. — К тому же ее подкупили!
— Хорошо, мы поедем с вами к Агнес Берлинг-
тон, — сказал Мейсон. — Но, предупреждаю вас, я ус-
трою ей настоящий допрос! И если все это ложь, и вы
выдумали всю эту историю, втянув в нее Уайта Байрда,
я все равно об этом узнаю.
— А если вы придете к заключению, что это не
ложь?
— Тогда я соглашусь представлять ваши интере-
сы, — ответил Мейсон. — Но пока я еще не ваш ад-
вокат. Я просто отправляюсь с вами в дом Агнес Бер-
лингтон для выяснения вопроса.
— Когда вы можете туда поехать?
— А как вы думаете, когда лучше это сделать?
— Днем она, кажется, работает. Так что ехать луч-
ше всего вечером.
— Сегодня вечером?
— Почему бы нет?
— Вы созвонитесь с ней и договоритесь о встрече?
— Нет, это было бы неумно. Я думаю, нам лучше
нанести визит без предупреждения. Вы скажете ей, что
вы — мой адвокат и расспросите о деньгах, которые она,
так сказать, «брала в долг» у Аугуста Байрда и у меня.
Потом, когда она откажется от того, что занимала у нас
деньги, я спрошу ее о разговоре с Уайтом, и в конце
концов мы заставим ее все рассказать.
Мейсон покачал головой.
— Не думаю, что это удачный вариант, но мы ре-
шим все это на месте. Во всяком случае, я готов встре-
титься с этой женщиной и переговорить с ней.
— Скажем, сегодня в восемь?
— Хорошо, сегодня в восемь, — согласился Мей-
сон. — Ия хочу вас предупредить, что за вами могут
следить, как только вы выйдете из моего бюро. Вы
совершили ошибку, приехав сюда, и вас могут заманить
в ловушку... Кстати, вы приехали на машине?
— Нет, на автобусе.
— Хорошо! — сказал Мейсон. — В таком случае и
уезжайте на. автобусе. Доезжайте на нем до такой сто-
янки такси, где будет только одна машина, даже если
$21
для этого вам придется колесить по всему городу на этом
автобусе...
— А потом? — спросила она.
— Потом вы пересядете в это такси, — сказал Мей-
сон, — и удостоверитесь в том, что за вами никто нс
следует. А когда убедитесь в этом, возвращайтесь домой
кружным путем.
И последнее: сегодня вечером мы с Деллой Стрит
будем курсировать в машине по бульвару Ла-Бри в Гол-
ливуде. Ровно в восемь мы подъедем к тротуару на углу
Беверли-стрит.
Ждите нас там. Как только машина остановится, вы
сядете в нее. Потом, убедившись, что за нами никто не
следит, отправимся к Агнес Берлингтон.
— А если за нами будут следить?
— Можете не беспокоиться, я приму меры.
По-королевски величаво Эллен поднялась с кресла,
протянула Мейсону руку и сказала:
— Большое вам спасибо, мистер Мейсон. Благодарю
вас за вашу деликатность и за все, что вы сделали для
меня.
С этими словами она повернулась и вышла из ка-
бинета.
Делла Стрит обменялась взглядом с Мейсоном.
— Ну и как? — спросила она.
Мейсон покачал головой.
— Это один из тех случаев, — ответил он, — когда
женщина выдумывает версию, которая выглядит вполне
приемлемой. Но с другой стороны мы имеем показания
Максин Эдфилд, которые полностью противоречат ей.
И, в-третьих, у нас имеется еще эта медсестра, которая
шантажировала клиентку, но которая, судя по всему,
даст показания в ее пользу. Вот и все.
— И речь идет о двух миллионах?
— Да, речь идет о двух миллионах долларов. Но ко
всему этому надо приплюсовать прожженного адвоката,
представляющего интересы другой стороны, частного де-
тектива, которого тоже не назовешь дураком, и служа-
щего фирмы, у регулирующего щекотливые дела, доволь-
но умного и опытного.
И если уж мне придется выступать против такого со-
звездия, я хочу быть абсолютно уверенным в правдивости
528
моей клиентки. Одного ее аристократического вида мне
явно недостаточно.
— Где мы с вами встретимся? — спросила Делла.
— Я думаю, нам лучше и не расставаться, — отве-
тил Мейсон. — Мы отправимся вместе поужинать, а
потом на встречу с нашей клиенткой-королевой в Гол-
ливуд. Встреча назначена на углу Ла-Бри и Беверли
ровно в восемь.
Глава 9
Ровно в восемь часов Мэйсон подвел свою машину
к тротуару, Эллен Эйдер вынырнула из темноты, пере-
секла тротуар и скользнула в машину адвоката.
— Вы приехали на такси? — спросил тот.
- Да.
— За вами следили?
— Нет.
— Отлично! — сказал Мейсон. — Итак, куда мы
едем?
— Поезжайте вниз по Ла-Бри, а потом сверните
направо. Я не была в этих местах уже полгода, но
думаю, что не заплутаю.
— В каком доме она живет?
— Это такие домики, которые рассчитаны на две
семьи и состоят из двух «крыльев». Агнес Берлингтон
занимает западную половину. Перед домом газон и до-
рожка из гравия.
— Когда вы были там в последний раз?
— Думаю, месяцев шесть назад.
— Зачем вы туда ездили?
— Как всегда, чтобы купить ее молчание.
— И вы дали ей денег?
— Да... В долг.
— А теперь вы хотите, чтобы она заговорила, —
сказал Мейсон. — Вам не приходило в голову, что она
может отказаться?
— Вы намекаете на то, что и за показания' она
захочет получить деньги?
- Да.
— Значит, сперва я платила ей за то, чтобы она
молчала, а теперь буду платить за то, чтобы она заго-
ворила?
529
— Платить вы не будете, — сказал Мейсон. — Вы
не имеете права это делать.
— Почему?
— Потому что противная сторона в этом одучае
сумеет доказать, что Агнес — подкупленная вами лжес-
видетельница. В подобных случаях вы не имеете права
оплачивать свидетельские показания.
— Что же нам делать?
— Мы просто припугнем ее, скажем, к чему все это
может привести. Рано или поздно она сдастся.
— Сверните здесь направо, — сказала Эллен Эйдер,
а когда Мейсон сделал поворот, добавила: — Неплохая
мысль. Думаю, нам удастся получить у нее признание.
Мейсон проехал еще несколько кварталов, а потом
Эллен Эйдер снова сказала:
— Сверните еще раз направо. Проезжайте два квар-
тала, а затем... Нет, нет, подождите минутку! Я ошиб-
лась. Надо проехать три квартала, а потом свернуть
налево. Дом стоит с правой стороны, Агнес Берлингтон
живет в его западной половине.
Вскоре Мейсон подвел машину к тротуару.
— Вы можете подъехать по подъездной дорожке к
самому дому, — сказала Эллен Эйдер.
— Уж больно грязная эта дорожка, — ответил Мей-
сон. — Видите, здесь недавно уже побывала машина и
оставила глубокие следы. Лужайка от дома к шоссе имеет
небольшой уклон и влага с газона просачивается и на
гравийную дорожку. Лучше оставим машину здесь и
пройдем до дома пешком.
— Как хотите, — согласилась Эллен.
Мейсон распахнул дверцу машины, вышел и помог
выйти женщинам. После этого они неторопливо напра-
вились к дому, имеющему две наружные двери — слева
и справа.
Подойдя к левому крыльцу, Мейсон нажал на кнопку
звонка. Слышно было, как звонок зазвонил внутри дома,
но в домике по-прежнему оставалось все тихо.
— Видимо, ее нет дома, — сказала Эллен Эйдер.
— Не думаю, — ответил Мейсон. — Свет-то уже
горит. Просто занята чем-то в данный момент и не может
сразу открыть.
— Может быть, звонок не работает?
530
— Работает. Я слышала, как он прозвенел, — ска-
зала Делла Стрит.
Мейсон снова нажал на кнопку, но из дома снова
не последовало никакой реакции.
— Что ж, — сказал Мейсон, —. в таком случае нам
нужно вернуться к машине, переждать минут 5—10, а
потом опять вернуться. Возможно, она как раз прини-
мает душ.
— А может быть, она на кухне и не слышит звонка?
Или шум душа заглушает звонок. Или у нее включена
стиральная машина. Почему бы нам не обойти дом и не
заглянуть в окно? — спросила Эллен.
— В другой половине дома света нет, — заметил
Мейсон. — Значит, ее соседей нет дома. Но тем не
менее, заходить в дом мне не хочется.
Он еще дважды позвонил, а потом подошел к окну
на фасаде и прижал лицо к холодному стеклу.
— Что-нибудь видно? — спросила Делла Стрит.
— Мебель в комнате, саму комнату... О, черт!
— В чем дело? — спросила Делла.
— Вижу женскую ногу, — бросил Мейсон.
— И что поделывает эта женская ножка? — спро-
сила девушка.
— Ничего, — ответил Мейсон. — Она просто тор-
чит из двери, которая, видимо, ведет в спальню.
— Боже ты мой! — воскликнула Эллен. — Если с
ней что-то случилось, я не смогу... Дайте мне взглянуть!
Она подошла к адвокату и тоже прижала лицо к
стеклу, приложив к нему руки козырьком, чтобы лучше
видеть.
— Нога совершенно неподвижна. Женщина, видимо,
лежит на полу, — сказал Мейсон. Проверьте дверь, Дел-
ла! Позвоните, постучите и дерните за ручку. Проверьте,
на запоре дверь или нет.
— Да, женщина лежит совершенно неподвижно, —
подхватила Эллен.
— Дверь заперта, — доложила Делла Стрит.
— В таком случае, лучше всего вызвать полицию, —
предложил адвокат.
— Ой, что вы! Только не полицию! — испугалась
Эллен Эйдер. — Во всяком случае, пока мы не узнаем,
что с этой женщиной. Если она просто пьяна или на-
глоталась наркотиков, мы сможем получить показания
531
еще до того, как до нее доберется кто-нибудь другой.
Неужели вы не понимаете, как важно для меня, чтобы
она встала на свидетельское место и дала показания?
Мейсон был в нерешительности.
Эллен Эйдер сказала:
— Может быть, она просто напилась до бесчувст-
вия...
— Еще слишком рано для того, чтобы напиться до
бесчувствия, — перебил ее Мейсон. — Ну, хорошо, да-
вайте обойдем дом и посмотрим, как там обстоит дело
с черным ходом. Или отыщем другое окно, из которого
будет видно лучше.
Адвокат спустился с крыльца, прошел несколько ша-
гов по земле, а потом обернулся и сказал:
— Почва чересчур уж мягкая. Кто-то постарался
слишком обильно полить газон. Тут имеется подземная
оросительная система, и она все еще работает. А когда
ее включили — неизвестно.
— Может быть, лучше обойти дом с другой стороны,
которая принадлежит Агнес Берлингтон.
Он возглавил шествие вокруг дома по лужайке, и
подойдя.к задней двери, сказал:
— Ого, а дверь-то открыта. Даже осталась щель.
Думаю, мы можем войти в дом.
— Вы так думаете? — Эллен Эйдер нерешительно
взглянула на Мейсона.
Тот помолчал мгновение, а потом сказал:
— Только будем держаться все вместе. И ни к чему
не притрагиваться?
С этими словами он распахнул заднюю дверь.
— Хэлло! Есть кто-нибудь в доме? — громко спро-
сил он. Поскольку ему никто не ответил, он повторил: —
Хэлло? Мисс Берлингтон?
И опять — никакого ответа.
Адвокат прошел через кухню и вошел в освещенную
гостиную, потом свернул направо, в сторону спальни.
Занавески на окнах там были задернуты, но в спальне
тоже горел свет. Не дойдя до спальни, он остановился.
— Так я и думал, — сказал он. — Не подходите
сюда!
Женщина, которая лежала на полу, была чуть стар-
ше сорока. Черные волосы рассыпались по полу, и часть
из них лежала в лужице крови.
532
Адвокат снова сказал сопровождающим его женщи-
нам;
— Не подходите сюда и ни до чего не дотрагивайтесь!
Потом он шагнул вперед и нагнулся над женщиной.
Пощупав пульс, он выпустил ее руку.
— Она мертва и уже порядочное время, — сказал
он. — Трупное окоченение уже наступило. Здесь требу-
ется вмешательство полиции.
Эллен Эйдер быстро проскочила мимо Деллы Стрит
и схватила адвоката за руку.
— О, мистер Мейсон, сделайте что-нибудь! Нельзя,
чтобы нас вовлекли в эту историю!
— Выходите из дома, — ответил тот. — Тут уж мы
ничего не можем поделать. Мы не можем вернуть ее к
жизни, хотя вам и очень нужны ее показания.
— О, боже! Как это все ужасно! — воскликнула
Эллен Эйдер, выпуская руку Мейсона и отправляясь
обратно к двери. Споткнувшись о труп и пытаясь сохра-
нить равновесие, она схватилась за шкаф рукой и
вскрикнула.
Мейсон взял ее за руку и сказал Делле Стрит:
— Выведите ее из дома. И не позволяйте ей ни к
чему притрагиваться.
Он подтолкнул ее к девушке, но она опять зашата-
лась и схватилась за дверной косяк, а потом с плачем
повисла на Делле Стрит.
— Мне кажется, у вас начинается истерика, —- ска-
зала девушка.
— Никакой истерики быть не должно, — сказал
Мейсон. — Я хочу здесь еще немного осмотреться, но
не буду ни к чему притрагиваться. Мы не можем...
В общем, присмотрите за ней, Делла.
— Дайте мне выйти отсюда! — вскричала Эллен
Эйдер и вырвалась из рук Деллы. Нетвердой походкой
она направилась к двери, чтобы открыть ее.
— Она почти в истерике, — сказала Делла. — Мы
не можем так ее отпустить.
Мейсон бросился на Эллен Эйдер, поймал ее на
ступеньках крыльца и сказал:
— Сядьте здесь и возьмите себя в руки!
Та вместо ответа собиралась закричать, но адвокат
прикрыл ей рот рукой и посадил на цементную ступеньку.
— Вот здесь и сидите! — приказал он.
533
Она посмотрела на него широко раскрытыми от стра-
ха глазами и снова расплакалась.
— Делла, — сказал Мейсон, — в трех кварталах
отсюда имеется станция обслуживания с телефоном-ав-
томатом. Съездите туда, вызовите полицию и возвра-
щайтесь обратно. Я присмотрю за Эллен, пока вы не
вернетесь.
Адвокат повернулся к плачущей женщине.
— Ну, а теперь прекратите! — сказал он. — Иначе
вы поднимете на ноги всех соседей. Мы имеем дело с
убийством, и нам нужно контролировать свои поступки.
Делла Стрит быстро пробежала по дорожке, села в
машину, завела мотор и через мгновение исчезла.
Мейсон сказал Эллен Эйдер:
— Я вас отпущу, но хочу, чтобы вы прекратили
свои рыдания. Сюда скоро приедет полиция, мне не
хотелось бы ей рассказывать, с какой целью мы нанесли
визит Агнес Берлингтон. Кроме того, я не хотел бы,
чтобы вы рассказывали полиции о том, что вы платили
ей деньги за молчание. Вы меня поняли?
Она снова посмотрела на Мейсона широко раскры-
тыми от страха глазами.
Адвокат снял руку со рта Эллен.
— Вы меня поняли? — повторил он. — Говорить с
полицией буду я.
Эллен Эйдер глубоко вздохнула.
— Это у меня шок... — Тело ее как-то безвольно
поникло. — Мне кажется, я сейчас потеряю сознание...
Мейсон заставил ее наклониться.
— Положите голову между колен и сидите в таком
положении. И не пытайтесь воскресить перед глазами
виденную картину. Думайте лучше о том, что нам еще
нужно сделать:
Но Эллен все не унималась.
— Попытайтесь взять себя в руки, — снова начал
Мейсон. — Полиция будет здесь через несколько минут.
И имейте в виду, что полиция не имеет права держать
такие события в тайне. Прессе будет сообщено, что труп
был обнаружен Мэйсоном, его секретаршей и его кли-
енткой. Газетные репортеры красочно опишут все это, и
захотят узнать, что вы такая, какое у вас ко мне дело.
Они узнают о вашей кловервилльской истории. Опять
появится Максин со своей версией, а полиция начнет
534
расследовать дело. Возможно, у Агнес имелся дневник.
Там они найдут имена ее знакомых. Возможно, Агнес
им что-нибудь рассказывала. Вероятно, у нее был и
приятель... Словом, вы должны вести себя так, чтобы
нас ни в коем случае не связывали с делом, какой бы
оборот оно ни приняло. А для этого нужно преодолеть
свою женскую слабость. Постарайтесь держать себя в
руках.
Эллен глубоко вздохнула.
— А вот уже и Делла возвращается, — заметил
Мейсон. — Я слышу шум машины.
— Простите мою слабость, — сказала Эллен.
Делла Стрит подвела машину к тротуару и едва
успела открыть дверцу, как из-за угла вынырнула по-
лицейская машина и также остановилась у тротуара.
Красный фонарь на крыше осветил девушку. Полицей-
ский сказал:
— Минутку, мадам...
Делла остановилась.
— Ну, теперь держитесь, Эллен, — шепнул Мейсон
и поднялся со ступенек. — Прошу сюда! — крикнул он
полицейскому.
Тот вышел из машины и пошел на голос Мейсона.
— Вы кто? — спросил он.
— Я — Перри Мейсон, — ответил адвокат.
— А это что за девушка?
Мейсон подошел поближе к полицейскому офицеру,
чтобы иметь возможность говорить не так громко, и
сказал:
— Это моя секретарша.
— Зачем нас вызывали?
— В этом доме лежит труп.
— Откуда вы знаете?
— Мы заходили туда.
— Как вы туда проникли?
— Через черный ход.
— Зачем вы сделали это?
— У нас были причины полагать, что в доме кто-то
есть, — ответил Мейсон. — Хотя на звонки никто нам
не открыл. Тогда я заглянул в окно и увидел женскую
ногу. После этого мы обошли дом и проникли в него
через черный ход. Задняя дверь оказалась запертой. Она
даже была не полностью прикрыта. Вот мы» и вошли.
535
— Дотрагивались до чего-нибудь?
— Боюсь, что моя клиентка дотронулась до несколь-
ких предметов. Когда она увидела труп, с ней случилась
истерика, и она заметалась по дому. Естественно, при
этом она притронулась кое к чему. Я схватил ее за руку
и вывел на свежий воздух, а своей секретарше поручил
вызвать вас.
— Где вы оставляли свою машину?
— У тротуара, — ответил Мейсон. — Газон перед
домом и гравийная дорожка очень грязные и мокрые.
Думаю, здесь есть автоматическая система для поливки
газона, которая была включена на небольшую мощность,
а некоторое время назад отключилась. Я счел также
своей обязанностью убедиться, нет ли у потерпевшей
каких-нибудь признаков' жизни. Тело холодное и без-
жизненное, из чего можно заключить, что трупное око-
ченение уже наступило.
Слишком мокрый и грязный газон свидетельствуют
о том, что оросительная система какое-то время работала
без контроля. В доме горел свет, и мне кажется, зажгли
его не сегодня вечером, а еще вчера, так что он горел
всю ночь и весь день.
— Что ж, посмотрим, — сказал офицер и повернул-
ся к своему напарнику. — Вызови отдел по расследова-
нию убийств. — Потом он повернулся к Мейсону. —
Сядьте в свою машину и ждите дальнейших распоряже-
ний. И никуда не уезжайте. Кто эта женщина, что сидит
на ступеньках?
— Подойдите сюда, Эллен, — сказал Мейсон.
Эллен Эйдер поднялась и медленно, но твердым ша-
гом подошла к офицеру.
— Это моя клиентка, — сказал Мейсон. — Очень
впечатлительная и нервная женщина. Зовут ее Эллен
Эйдер, и она работает старшим продавцом в фирме
«Френч, Коулмэн и Свейзи» в большом универсальном
магазине.
— Хорошо! — сказал офицер. — Все трое садитесь
в машину. Только я хотел бы посмотреть на ваши во-
дительские права, мистер Мейсон, если вы не возра-
жаете.
Мейсон предъявил ему свои водительские права.
Офицер, сидящий в полицейской машине, доложил:
536
— Люди из отдела расследования убийств уже едут
сюда. Нам поручено только перекрыть оба входа.
— Есть. Я возьму на себя заднюю дверь, — сказал
первый офицер. — А ты будешь наблюдать за главным
входом. И приглядывай за этими людьми. Это — Перри
Мейсон, адвокат.
— Советую дом обойти с правой стороны, — заме-
тил Мейсон. — Слева газон и дорожка очень грязные.
— Спасибо за совет, — ответил офицер, а потом
спросил:
— А откуда вы знаете, что слева мокро, если вы
проходили справа?
— Я пытался там пройти, — ответил адвокат.
— Понятно, — хмуро ответил офицер, и, направив
луч карманного фонарика перед собой, направился к
задней двери дома.
Офицер, оставшийся в машине, сказал:
— Ну, а вы садитесь в свою машину и ждите, пока
не приедет бригада из отдела по расследованию убийств.
Глава 10
Лейтенант Трэгг из отдела по расследованию убийств
прислонился к дверце машины Мейсона.
— Каким образом вам удалось обнаружить труп? —
спросил он.
— Мы хотели нанести визит Агнес Берлингтон. По-
звонили в дверь, нам никто не ответил. А свет в доме
горел. Я заглянул в окно и увидел женскую ногу. Тогда
мы обошли дом, увидели, что задняя дверь открыта...
— И вошли в дом через эту дверь?
- Да.
— Почему вы не позвонили в полицию в тот момент,
когда увидели ногу?
Мейсон рассмеялся.
— Откуда же я знал, что женщина мертва? Может,
она просто напилась до бесчувствия... В этом случае
газетчики подняли бы меня на смех.
Трэгг сказал:
— К вашему ведению, Мейсон, нам очень не нра-
вятся авдокаты, которые разъезжают по городу и наты-
каются на трупы. С вами это и раньше случалось — и
неоднократно!
537
— Я принадлежу к такой категории адвокатов, ко-
торые сражаются на линии огня. На передовой, так
сказать. Я не могу вести дело, сидя в кабинете.
— Ладно, ладно, — сказал Трэгг, — вы это нам и
раньше говорили. То, что вы боретесь на передовой, а
не у себя в кабинете... А теперь скажите, почему это
дело вы не могли вести сидя дома?
— У меня были причины полагать, что Агнес Бер-
лингтон является свидетельницей в этом деле.
— А что это за дело?
— Об этом я не имею права говорить.
— А почему вы решили, что Агнес Берлингтон яв-
ляется свидетельницей в этом деле?
— На этот вопрос я тоже не могу ответить.
— Продолжаем играть в прятки, Мейсон, не так ли?
— Просто я защищаю интересы своего клиента.
— Хорошо! — сказал Трэгг. — Итак, вы вошли в
дом и обнаружили труп... Вы прикасались к нему?
- Да.
— Зачем?
— Проверить, что с женщиной. Мертва она или
только без сознания.
— Даже слепому было бы ясно, что она мертва уже
какое-то время. Неужели вы не заметили лужу крови у
головы?
— Заметил,— ответил Мейсон. — И тем не менее,
долг требует в таких случаях убедиться, что жертве уже
ничем не поможешь.
— Но как только вы притронулись к ней, вы сразу
поняли, что она мертва, не так ли?
— Да... И я понял, что она мертва уже довольно
давно.
— До этого вы хоть раз разговаривали с Агнес Бер-
лингтон?
— Нет.
— А что вы о ней знаете?
— Что она работала медсестрой в больнице.
Трэгг заглянул в машину и кивнул в сторону Эллен
Эйдер.
— Эта женщина — ваша клиентка? — спросил он.
— Да, — ответил Мейсон. — Это моя клиентка.
— И вы говорили, что она занимает ответственную
должность?
538
— Она работает в большом универмаге «Френч, Коул-
мэн и Свейзи» главным продавцом.
— Хорошо! — сказал Трэгг. — Давайте послушаем,
что скажет она сама. Как вас зовут?
— Эллен Эйдер.
— Вряд ли есть смысл допрашивать мисс Эйдер, —
вставил Мейсон. — Ведь я являюсь ее доверенным ли-
цом.
— Что ж, остановите ее, если посчитаете, что она
говорит то, чего не следует, — с улыбкой сказал
Трэгг. — Итак, расскажите, что можете, мисс.
— Я приехала сюда с мистером Мейсоном, — отве-
тила Эллен Эйдер. — Ис мисс Стрит. Мы обнаружили
в этом доме мертвую женщину и сразу же позвонили в
полицию.
— Вы к чему-нибудь притрагивались?
— Никаких вещей мы не трогали.
— Зачем вы приехали к покойной?
Мейсон покачал головой и улыбнулся.
— Это уже вопрос, который я предпочитаю не об-
суждать в данный момент.
Трэгг сказал:
— Значит, вы просто приехали сюда, нашли мерт-
вую женщину и сразу же позвонили в полицию? — его
глаза пытливо посмотрели на Эллен Эйдер.
— Да, — ответила она.
— Ну, что ж, — сказал Трэгг. — Можете разъез-
жаться по домам. Если вы нам понадобитесь, мы вас
найдем.
— Благодарю, лейтенант, — сказал Мейсон.
— Не за что, — ответил лейтенант Трэгг с чрез-
вычайной любезностью. — Нам очень приятно сотруд-
ничать с людьми, которые всегда готовы сотрудничать с
нами.
Глава 11
— И это все! — удивленно спросила Эллен Эйдер,
когда лейтенант Трэгг направился к дому Агнес Берлинг-
тон, а Перри Мейсон завел мотор.
— Нет, далеко не все, — ответил Мейсон. — Это
только начало.
— Но он не задал мне ни одного вопроса относи-
тельно того, что я знаю об убитой женщине.
539
— Он знал, что я не позволю вам отвечать на такие
вопросы, — ответил Мейсон. — Но даже если бы вы и
ответили на них, у него не было бы возможности про-
верить, солгали вы или сказали правду.
— Что вы обо всем этом думаете?
— Лейтенант Трэгг разбирается в вопросах об убий-
ствах гораздо лучше, чем мы. Но если все-таки принять
во внимание степень трупного окоченения, оставленный
в доме свет и невыключенную оросительную систему, то
можно предположить, что Агнес Берлингтон была убита
приблизительно сутки назад.
Правда, степень окоченения трупа — это лишь один
из факторов, которые помогают определить время смер-
ти. Есть и другие: температура тела, время последнего
приема пищи, состояние пищи в желудке и много других.
Трэгг знает, что все мы люди умные и не будем
пытаться избежать допроса. Он, например, уверен, что
все, что я ему сказал, — правда, но он не совсем уверен,
что я ему сказал ВСЮ ПРАВДУ. Наоборот, он почти
уверен, что я ему сказал не все, что знаю. Например:
зачем мы приехали к Агнес Берлингтон, какое дело
связывает меня с вами и многое другое.
— Так вы беретесь за мое дело или нет? — спросила
Эллен Эйдер, когда машина свернула на бульвар.
— Я не все еще понимаю, Эллен, — ответил Мей-
сон. — Сперва вы отказывайтесь от моих услуг, а потом
паникуете и снова прибегаете ко мне. Почему?
— Я не паниковала. Я просто задумалась и пришла
к выводу, что, поскольку речь идет о 2 миллионах, мне
нечего больше прятаться. Я поняла, что они меня все
равно найдут, что они найдут и Агнес Берлингтон, и
Уайта... Ну, и пришла к выводу, что незачем больше
прятаться. Уайту надо становиться на ноги, и 2 миллиона
помогут ему сделать это.
— Поэтому вы и пришли опять ко мне?
- Да.
Несколько кварталов они проехали молча, потоми
Мейсон сказал:
— Вы — очень расчетливая женщина, Эллен.
— Я не расчетливая, я действую под влиянием об-
стоятельств. Правда, пытаюсь контролировать свои по-
ступки.,
540
— Я это и имел в' виду, — ответил Мейсон. —
И самоконтроль у вас отличный.
— Вам это не нравится?
— Не знаю... Но ведь всего несколько минут назад
вы были в истерике.
— Я справилась со своей истерикой. А после нерв-
ного потрясения чувства обычно притупляются.
— И вы становитесь холодной и равнодушной ко
всему?
— Конечно, я сейчас более холодна и равнодушна,
чем в тот момент, когда был обнаружен труп.
— Тем не менее, когда был обнаружен труп, вы
действовали вопреки своему характеру, — заметил Мей-
сон. — Я сказал вам, чтобы вы ни к чему не притра-
гивались, а вы, словно пьяная, начали бродить по ком-
нате, натыкаясь то на одно, то на другое, хватаясь то
за шкаф, то за ручку двери, а потом вырвались из рук
Деллы и натолкнулись на стену, чтобы и там оставить
свои следы... Да, и еще: когда я заглядывал в окно, вы
встали рядом и тоже оставили свои отпечатки на стекле.
— Ну и что? — удивилась она. — Разве это можно
поставить мне в вину?
— Вы везде оставили отпечатки пальцев...
— Мне очень жаль...
— Вы пожалеете еще больше, когда столкнетесь с
лейтенантом Трэггом. Он не любит таких трюков. А ведь
когда он найдет эти отпечатки, он придет к выводу, что
их слишком много. Лейтенант Трэгг — опытный офицер,
и ему давно известны такие штучки.
— Он должен понимать, мистер Мейсон, что жен-
щина — не бездушная машина. Временами она чересчур
логична, а временами непоследовательна.
— Все это понятно, — сказал Мейсон. — Но я уже
сделал соответствующие выводы для себя, и мне было
бы интересно узнать, придет ли к таким выводам и
лейтенант Трэгг.
— К каким же выводам вы пришли, мистер Мей-
сон? — спросила Эллен Эйдер.
* — Что вы уже знали о смерти Агнес Берлингтон,
когда появились в моей конторе последний раз!
— Что вы говорите! — воскликнула Эллен Эйдер. —
Никогда за всю жизнь я не слышала ничего подобного!
Вы обвиняете меня в двуличии и лжи?!
S41
— Я не обвиняю вас ни в чем, — спокойно ответил
Мейсон. Я просто высказываю свою точку зрения. А сей-
час прямо задаю вам вопрос: вы знали о смерти Агнес
Берлингтон, когда пришли в мою контору?
— Конечно, нет.
— Я даю вам немного времени подумать, Эллен, —
сказал Мейсон. — Если вы уже знали раньше, что Агнес
Берлингтон мертва, у вас будет ровно столько же не-
приятностей, сколько было бы, если бы вы вошли в ее
дом с револьвером в руке и нажали на курок, послав
пулю в женщину, которая шантажировала вас.
— Я же сказала вам, что ничего не знала о ее
смерти! Откуда мне было знать? Я думала, мы найдем
ее живой и невредимой и вы сможете поговорить с ней.
Мейсон задумчиво сказал:
— Странно. — А потом добавил: — На подъездной
дорожке были видны следы автомобильных шин. Вода из
оросительной системы затопила не только газон, но и
вышла на гравийную дорожку.
— Ну и что? — спросила она.
— Вам очень хотелось, чтобы я тоже проехал на
машине до самого дома.
— Я думала, что так будет удобнее...
— Почему?
— Потому что... потому что... Ну, не знаю. Поближе
к дому.
— Интересно, не хотели ли вы, чтобы я колесами
своей машины затер уже имеющиеся там следы. Хотелось
бы знать, не въезжали ли вы сами сегодня на эту подъ-
ездную дорожку и не остались ли там следы от вашей
машины. Не входили ли вы в дом через черный ход и
не видели ли уже труп Агнес Берлингтон, лежащий на
полу.
Хотелось бы знать и о том, не искали ли вы что-
нибудь в ее доме — каких-нибудь бумаг, дневника, че-
го-нибудь в этом роде и не оставили ли где-нибудь еще
отпечатков своих пальцев.
Затем я хотел бы знать, зачем вы пришли ко мне,
если собираетесь сами выкручиваться из этой ситуации?
Только для того, чтобы я обнаружил труп Агнес Бер-
лингтон и потом смог подтвердить лейтенанту Трэггу,
что отпечатки пальцев вы оставили в моем присутствии?
542
— Мистер Мейсон, — сказала Эллен Эйдер с холод-
ной величавостью,— я полагаю, что при сложившихся
обстоятельствах вы вряд ли сможете быть моим адвока-
том.
— Это ваше дело, — ответил Мейсон. — Но хочу
вас предупредить, что времени на размышления у вас
осталось совсем мало. Если все, что я вам сказал —
правда, вам предъявят обвинение в предумышленном
убийстве. И не ведите себя как ребенок — ведь лейте-
нант Трэгг предъявит вам это обвинение в ближайшие
24 часа. А теперь думайте, что вам делать.
Эллен Эйдер промолчала.
— Ну? — спросил Мейсон. — Что вы скажете?
И куда исчезла ваша холодная величавость?
Внезапно Эллен Эйдер коснулась рукой плеча Деллы
Стрит.
— Все, что вы сказали, — правда, — призналась
она.
Услышав это, Мейсон тотчас свернул с магистрали.
— Куда вы? — спросила Эллен.
— Туда, где никто не сможет вас найти, — ответил
Мейсон.-И вы останетесь там до тех пор, пока я не
узнаю всей правды.
Глава 12
— Я же рассказала вам всю правду, — сказала
Эллен Эйдер. — Нет необходимости прятаться.
— Вы не совсем понимаете свое положение и ведете
себя как несмышленый ребенок, — ответил Мейсон. —
Вы не только сами попали в пренеприятную историю,
но и меня втянули в нее.
Ни в коем случае нельзя недооценивать полицию.
Они наверняка обнаружат следы шин на мокрой подъ-
ездной дороге. И захотят узнать, что вам там было
нужно. Ваше имя и адрес они видели на водительских
правах. Они найдут вашу машину. Сравнив следы с
покрышками вашей машины, они придут к выводу, что
Агнес Берлингтон убили вы, а потом приехали в мою
контору, и рассказали мне, что вы наделали. А я поехал
вместе с вами, чтобы уничтожить улики, если таковые
остались, а после этого вызвать полицию.
— Я бы могла поменять покрышки до того, как...
543
— Не говорите глупостей, — перебил ее Мейсон. —
Это приведет вас прямо в тюрьму. Что вы сделали с
револьвером?
— С каким револьвером?
— Я полагаю, Агнес Берлингтон была застрелена.
Там, у трупа, мог быть револьвер.
— Никакого револьвера не было.
Адвокат резко свернул влево, подвел машину к не-
большому мотелю, снял два смежных помещения, провел
Деллу Стрит в одно из них и открыл внутренние двери.
— Ну, вот! — сказал он. — Можно наконец при-
сесть и поговорить, пока не началась катавасия.
Эллен Эйдер сказала:
— Я считаю, что не имею права вас обманывать,
так что я...
— Все это пустяки, — перебил ее Мейсон. — Я хо-
чу знать другое. Вы убили Агнес Берлингтон?
— О, боже мой, мистер Мейсон! Я вообще не в
состоянии убить кого-либо! Нет, я ее не убивала.
— Когда вы там были?
— Сразу после полудня.
— Что вы там увидели?
— То же, что и вы.
— А теперь я хочу, чтобы вы ответили мне прав-
ду, — сказал Мейсон. — Был ли там револьвер?
— Нет, не было никакого револьвера.
— Что вы сделали?
— Сперва испугалась, а потом подумала, что могу
порыться в ее бумагах, и порылась.
— Что-нибудь нашли?
— Дневник.
— Что вы с ним сделали?
— Читать там у меня времени не было. Я просто
захватила его с собой. А потом подумала, что совершила
ужасную глупость и...
— Читали дневник, хотя бы частично?
— Да. Большую часть я прочла.
— Что в нем было интересного?
— Мне кажется, там много зашифровано. То есть
она писала условными фразами. Она писала, например:
«Позвонила тому-то и тому-то, назначила встречу». Или
«Встреча прошла удовлетворительно». Слово «удовлетво-
рительно» подчеркнуто.
544
— Знакомые имена встречались?
— Никаких имен вообще не было, — ответила
она. — Были только инициалы... Но была там одна фра-
за, которая ужасно меня обеспокоила.
— Что за фраза?
— Фраза гласила: Подписалась на «кловервилльскую
газету».
— Где этот дневник сейчас?
— Я его спрятала.
- Где?
— Где его никто не сможет найти.
— Не будьте чересчур уверенной в этом, — бросил
Мейсон. — В полиции люди дотошные.
— А я очень изобретательна.
— Вы еще очень неопытны. Но оставим это. Если
полиция сможет доказать, что вы побывали там два раза,
то есть еще до поездки вместе со мной, и если она
сможет доказать, что вы похитили дневник, она сразу
же предъявит вам обвинение в убийстве.
— Что же мне делать? — спросила она.
— Пока ничего, — ответил Мейсон. — Самое глав-
ное — сохранять спокойствие. А когда полиция начнет
задавать вам вопросы, заявить, что на все вопросы будет
за вас отвечать адвокат.
— А это не усугубит моей вины?
— Если вы начнете отвечать на их вопросы, —
ответил Мейсон, — вы наверняка окажетесь виноватой.
Они поймают вас на противоречиях и лжи, подстроят
ловушку, и вы в нее попадетесь.
— Но если я не буду ничего говорить, они тоже
посчитают меня виновной.
— Если вы будете держаться спокойно, у вас в этом
случае будет больше шансов, — ответил Мейсон. — Да,
они сочтут вас виновной. Они арестуют вас и предъявят
вам обвинение в предумышленном убийстве. Но они
должны будут доказать, что именно вы убили Агнес
Берлингтон и что у вас имелись причины для этого.
— Но кто ее убил... у того ведь были основания...
— Да, и тем не менее, вам придется примириться с
необходимостью предстать перед судом. Должны вы при-
мириться и с тем, что вам предъявят обвинение. А мы
должны, со своей стороны, разбить их систему обвине-
ния. Сложность заключается только в том, что полиция
IB Зарубежный криминальный роман
545
всегда держит в тайне свои вещественные доказательства
и представляет из суду в последнюю минуту.
— Может быть, вам дать этот дневник, если он вам
поможет? — спросила Эллен Эйдер.
— Я являюсь на суде официальным лицом, — от-
ветил Мейсон. — И я не имею права скрывать улики.
Я должен буду сообщить об этом дневнике суду, если
хоть несколько секунд подержу его в руках.
С другой стороны, опять-таки являясь официальным
лицом, я должен сохранять тайну клиента. Вы, напри-
мер, сказали мне, что у вас имеется ее дневник. Я могу
посоветовать вам передать его в полицию. Но если вы
не захотите последовать моему совету, я не имею права
предпринимать какие-либо шаги в этом направлении.
У меня имеется профессиональная привилегия сохранять
все разговоры с клиентом в тайне.
Теперь насчет вашего сына...
— Что с сыном, мистер Мейсон?
— Полиция наверняка будет наводить о нем справ-
ки. Какое впечатление он произведет на полицию?
— Самое, хорошее. Это милый молодой человек с
хорошими манерами.
— Где он живет?
•— В старом доме Байрдов. После того, как Белинда
и Аугуст погибли в автомобильной катастрофе, он уна-
следовал всёг что, осталось после них, и он остался жить
в том же доме.
— Хорошо! — сказал Мейсон, поднимаясь. — Мы
нанесем визит вашему сыну, и будем надеяться, что
опередим в этом полицию. — Он сделал знак Делле
Стрит. — Поедемте, Делла.
Глава 13
Эллен Эйдер сидела в машине рядом с Мейсоном и
показывала дорогу.
— На ближайшем перекрестке сверните направо. Его
дом будет стоять как раз в середине квартала.
— Вы думаете, он дома? — спросил адвокат.
— Должен быть дома.
— И он знает вас, как...
— Сейчас он уже знает правду, но в течение многих
лет считал меня только другом дома, близким с семьей
Байрдов. Он никогда не расспрашивал меня ни о чем.
546
Просто принимал это как факт и называл меня «тетя
Эллен».
— Хорошо, — повторил Мейсон. — Будем надеять-
ся, что он дома.
— Должен быть дома. Он занимается. Скоро у него
экзамены... Вот мы и приехали.
Адвокат подвел машину к тротуару.
— Ну пойдемте! И запомните: вы не должны гово-
рить ничего, что могло бы навести его на мысль, что вы
видели сегодня Агнес Берлингтон дважды. И вы вообще
ни при каких обстоятельствах не расскажете ни одному
живому существу о том, что рассказали нам. Ну, а
теперь пойдемте и посмотрим на вашего мальчика.
Они вышли из машины и направились к дому по
цементированной дорожке, с обеих сторон которой тя-
нулся хорошо ухоженный газон.
— Кто здесь занимается хозяйством? — спросил
Мейсон. — Сам сын?
— Кажется, он нанимает человека. Работы тут до-
вольно много, а Уайт усиленно занимается.
Эллен Эйдер подошла к двери и позвонила — не-
сколько коротких и отрывистых звонков, затем — один
долгий, а потом еще два коротких — и с улыбкой по-
смотрела на Мейсона.
— Я звоню условным способом, чтобы он знал, кто
за дверью.
Секунд через 15 Эллен Эйдер сказала:
— Странно... Ведь он должен быть дома. Его машина
стоит на дорожке.
— Это его машина? — спросил Мейсон, показывая
на спортивный автомобиль вытянутой формы.
- Да.
— Дорогая машина.
— И очень современная, мистер Мейсон, и... Ну, в
общем, Байрды, оставили ему кое-какие деньги, и он...
Не могу понять, почему он не открывает?
Она снова нажала на кнопку звонка, повторив серию
коротких и длинных звонков.
Делла Стрит обменялась взглядом с Мейсоном.
Внезапно откуда-то из глубины дома донесся муж-
ской голос: «Иду, иду!», а через несколько секунд дверь
отворилась, и на пороге появился стройный и красивый
юноша.
$47
— Тетя Эллен... мама... Ты почему так поздно?
— Я хочу, Уайт, чтобы ты познакомился с Перри
Мейсоном, известным адвокатом, — сказала Эллен
Эйдер. — А это — его секретарша мисс Делла Стрит.
Уайт Байрд удивленно посмотрел на неожиданных
посетителей.
— Известный адвокат? А в чем, собственно, дело?
— Давай войдем в дом, Уайт, — сказала Эллен
Эйдер. — Мы должны поговорить с тобой по очень
важному делу.
— Насчет наследства?
- Да.
— И мистер Мейсон представляет наши интересы?
— Он готов представлять наши интересы, — отве-
тила Эллен Эйдер. — Но для этого есть много препят-
ствий.
— Ну, это понятно, — ответил Уайт. — Когда речь
идет о миллионах, всегда имеется много препятствий...
Входите, пожалуйста!
Он провел гостей в гостиную.
— Нам пришлось довольно долго звонить, — заме-
тила Эллен Эйдер.
— Я крикнул сразу, как только услышал звонок.
— Значит, ты не слышал первого звонка?
— Ты хочешь сказать, что звонила дважды?
— Да.
— Прости, тетя Эллен... мама. Наверно, я не рас-
слышал.
Со стороны подъездной дорожки послышался шум
мотора.
Уайт сказал поспешно:
— Грыз гранит науки. Весь день и весь вечер. Так
что прости, если буду несколько рассеян. Итак, какие
новости, тетя... мама? Почему ты пришла в такой позд-
ний час и с мистером Мейсоном и его секретаршей?
— Мы навестили одну свидетельницу... Женщину
уже в летах. Она знает кое-что, представляющее изве-
стную ценность... Вот мистер Мейсон и хотел поговорить
с ней.
— Да, конечно, нужно разузнать все, что можно, —
бросил Уайт.
— Только мы пришли туда слишком поздно, — от-
ветила Эллен Эйдер. — Эта женщина умерла.
548
— Умерла?
— Да.
— Как же так?
— По всей вероятности, она была убита, — заметил
Мейсон.
— Убита! — воскликнул Уайт. — Скажите... Вы
что, разыгрываете меня? Не может этого быть! О, боже
ты мой!
Эллен сказала:
— Уайт, мистер Мейсон считает, что полиция будет
нас расспрашивать об этом деле, вот я и захотела пре-
дупредить тебя, и мистер Мейсон пожелал поехать со
мной.
— А кто была эта женщина? — спросил Уайт. —
Я ее знал?
— Нет, ты ее не знал, — ответила Эллен. — Она
работала медсестрой в больнице Сан-Франциско, когда
ты появился на свет, и...
— Минутку, минутку! — перебил ее Уайт. — Уж
не Агнес ли Берлингтон ты имеешь в виду?
— Агнес Берлингтон! — воскликнула его мать. —
Ты ее знал?
— Конечно!
— Где вы ее встречали? — спросил Мейсон.
— Она преследовала меня, — ответил Уайт.
— Сколько времени?
— Первый раз она появилась почти сразу же после
гибели Байрдов. Она рассказала мне, что я не сын Аугу-
ста Байрда, что миссис Байрд где-то подобрала меня и
выдала ему за своего сына. Она также сказала, что если
эти факты станут известными, я останусь без единого
цента. Сообщила она, что моей настоящей матерью яв-
ляешься ты, мама, и много всякого другого.
— Сколько вы согласились заплатить ей? — спросил
Мейсон.
— Десять процентов того, что я получу как наслед-
ник Байрдов, — ответил Уайт.
— Вот как! И ты мне ничего об этом не сказал! —
воскликнула Эллен Эйдер.
— Она приказала мне не говорить об этом никому.
Иначе — сказала она, — я лишусь всего.
— И вы заплатили ей десять процентов? — спросил
Мейсон.
549
— Да.
— Когда вы ее видели еще?
— Буквально несколько дней назад.
— Что она хотела?
— Она сообщила мне, что я, возможно, получу еще
изрядную сумму денег, и снова заговорила о процентах,
которые я должен...
— Ты должен был мне рассказать обо всем этом,
.Уайт! — сказала Эллен Эйдер.
— Я бы тебе рассказал об этом, мама, но я и ви-
дел-то тебя после этого лишь мельком. А этой даме,
Берлингтон, я сказал, что она получит свое, если я сам
. что-нибудь получу.
— Она говорила, о какой сумме идет речь?
— Она сказала только, что сумма очень большая.
— Вы знали, что она раньше работала в больнице
в Сан-Франциско?
— Да, она рассказала мне об этом еще при первой
встрече. И она сказала, что присутствовала при моем
рождении, и что мои родители совсем не Байрды. Я по-
просил ее рассказать подробности, но она сообщила мне
лишь это.
— Вы сейчас один живете в этом доме? — спросил
Мейсон.
— Да.
— Прислуга приходит?
— Каждый день.
— И вы все время дома?
— Да... Грызу гранит науки.
— А у Эллен Эйдер есть ключи от дома?
— Да, конечно, ключ у нее есть, но она всегда
звонит условным образом, когда приходит. Когда же
меня нет, она открывает дверь ключом.
— А если бы ей захотелось спрятать в вашем доме
какую-нибудь вещь, она нашла бы для этого подходящее
место?
— Сколько угодно, — ответил Уайт.
—- Вы не возражаете, если я осмотрю ваш дом?
— Я и не думала оставлять его здесь, мистер Мей-
сон, — сказала Эллен Эйдер.
— А я и не утверждаю этого. Я просто задал вопрос.
Адвокат поднялся и открыл дверь в коридор, откуда
двери вели в ванную и спальни.
550
— Которая из спален ваша? — спросил он молодого
человека.
— Та, что справа от вас! — ответил Уайт.
Мейсон вошел в спальню, какое-то время принюхи-
вался, потом прошел в туалет.
На полу стояло несколько бутылок из-под виски,
ведерочко со льдом и два бокала, в которых еще не
растаяли кубики льда. На одном из бокалов виднелись
следы помады.
Мейсон сказал:
— И совсем вы не занимались, Уайт. Вы наслажда-
лись чьим-то милым обществом. Когда ваша матушка
позвонила в первый раз, вы выпроводили вашу подругу
через черный ход, а после того, как мы вошли через
парадный, она села в вашу машину и укатила.
— Вы пытаетесь поставить меня в неловкое положе-
ние, господин адвокат, — сказал Уайт.
— Я просто пытаюсь разобраться в деле, которое
представляется мне довольно сложным, — сухо ответил
Мейсон.
— Ну, ладно, — сказал Уайт. — Я такой же чело-
век, как и все. Это что, противозаконно?
— Нет, это не противозаконно, — ответил Мей-
сон. — Но мне не нравятся люди, которые лгут, глядя
прямо в глаза, и когда вы, не обтерев вино на губах,
пытались уверить меня, что вы целый день «грызли
гранит науки», а потом я слышу, как кто-то уезжает на
вашей машине, я понимаю, что в этом надо разобраться.
.— Ну, теперь, вы разобрались... Что дальше?
— Ничего, — ответил Мейсон. — Я просто прове-
рил, насколько вы правдивы.
— Уайт — хороший мальчик, — вмешалась Эллен
Эйдер. — Но в юности подстерегает столько искушений/
Вы не должны корить его за это. Не понимаю, о чем
думают девушки!
Мейсон повернулся к Уайту:
— У вас есть адрес Агнес Берлингтон?
— Кажется, где-то был. Меня это никогда особенна
не интересовало, — ответил Уайт.
Мейсон внезапно схватил Уайта за плечи.
— Хватит лгать! Чего она хотела?
Тот освободился от рук Мейсона и сказал:
— Оставьте меня! Я сказал правду...
551
— Нет, вы лжете! — сказал Мейсон. — И своей
ложью можете доставить много неприятностей и себе, и
другим. Что она хотела?
— Денег.
— Сколько?
— Десять процентов от всего кловервилльского на-
следства.
— И у вас с ней была какая-нибудь договоренность?
— Я правда, не знал...
— Да или нет?
— Да, — ответил Уайт.
— Что-нибудь было зафиксировано письменно?
— Нет, она сказала, что лучше ничего не писать,
но если я попытаюсь ее обмануть, у меня будут серьез-
ные неприятности...
— Боже! — вздохнул Мейсон. — Хоть бы кто-ни-
будь в этом деле сказал мне правду!
— Вы выжали из меня всю правду, — буркнул
Уайт.
— А что мне оставалось делать, если я имею дело
с такой семейкой, — ответил адвокат. — Вы когда-ни-
будь бывали у Ангнес Берлингтон? ’
— Нет.
— И вы не знаете, где она живет?
. — Она оставляла мне свой адрес — вот и все.
— А другая связь у вас с ней была?
— Что вы подразумеваете под другой связью... Боже
ты мой! Ведь эта женщина мне в матери годится! А мне
нравятся молоденькие и хорошенькие девушки... Нет, у
нас с ней были только деловые связи.
— Вы часто виделись?
— За последний месяц только один раз. Она пришла
сюда и...
— Почему вы не рассказали об этом своей матери?
— Она запретила мне делать это. Она сказала, что
моя мать слишком прямолинейна и старомодна, и если
в дело будет замешана моя мать, оно может обернуться
плачевно для нас обоих. Кроме того, она дала понять,
что деньги буду наследовать я, а не моя мать...
— Она сказала, о какой сумме идет речь?
— Сказала, что речь идет о миллионах.
— И вы согласились дать ей 10% ?
— Да, согласился, учитывая...
552
— Учитывая, что?
— Что от ее показаний зависит очень многое.
— Действуя таким образом, вы навредили бы себе
еще больше, — буркнул Мейсон. — Ну, а как насчет
бумаги?
— Какой бумаги?
— Ну, нечто вроде договора, обязательства или со-
глашения, — сказал Мейсон.
— Я же говорил вам, что такой бумаги нет. Она
сказала, что никаких письменных обязательств давать
друг другу не следует...
— Но она же должна была иметь какую-то бумагу
от вас, — сухо сказал Мейсон. — Она нуждалась в такой
бумаге для собственной безопасности. Перестаньте лгать!
— Ну, в общем, записку я ей дал, — ответил Уайт,
смущенно глядя на свои ноги. — Но это не обязатель-
ство. Это просто записка.
— И вы подписали эту записку?
- Да.
— Копия есть?
— Нет. Она сказала, что копию иметь опасно. До-
статочно оригинала, чтобы я не мог отказаться от своего
обещания. И она сказала, что спрячет эту записку в
такое место, где ее никто не найдет.
Мейсон устало сказал:
— Мы довольно долго говорим с вами, Уайт, и за это
время вы так много раз пытались мне солгать, что я...
— А вы чего ожидали? — перебил его Уайт. — Что
я сразу расскажу о нашем соглашении? Ведь я поклялся,
что никому об этом не скажу.
Мейсон повернулся к Делле Стрит.
— Думаю, мы можем ехать домой, Делла.
— А как же я? — спросила Эллен Эйдер.
— Вы возьмете такси и тоже поедете домой. И не
будете предпринимать ничего, что можно было бы рас-
сматривать как сокрытие или утайку вещественных до-
казательств. И ни в коем случае не пытайтесь поменять
покрышки на своей машине. Понятно?
— Но если меня прижмут к стенке, я должна буду
сознаться, что...
— Вы ни в чем не будете сознаваться, — перебил
ее Мейсон. — Как только вас заберут в полицию, я
разрешаю вам говорить только одно: «Я не буду говорить
353
ничего, пока не вызовут адвоката». А когда появлюсь я,
я скажу вам, чтобы вы вообще не давали ни письменных,
ни устных, никаких показаний. Понятно?
— Мне кажется, это поставит меня в ложное поло-
жение.
— Конечно! — согласился Мейсон. — Но это гораз-
до лучше, чем...
— Ав чем дело? Мама? — перебил Мейсона
Уайт. — Не позволяй этому человеку запугивать себя.
Если ты хочешь рассказать полиции правду, иди и рас-
скажи.
— Нет, нет, нет, ты ничего не понимаешь! — вос-
кликнула Эллен Эйдер.
— Ваша подруга собирается вернуться сегодня по-
позже на вашей машине? — спросил Мейсон Уайта.
— Да, да, она вернется! — раздраженно бросил
тот. — Вернется, если уж вам обязательно нужно это
знать.
— Понятно, — сказал Мейсон. — И если вы хотите
действительно проявить заботу о матери, вызовите для
нее такси.
Мейсон сделал знак Делле Стрит, и они направились
к двери.
Глава 14
Около полудня лейтенант Трэгг вошел в кабинет
Перри Мейсона, почти одновременно со звонком Герти,
предупредившей, что Трэгг уже поднимается в офис.
— Привет, Перри! Привет, Делла! — поздоровался
он. — Чудесная сегодня погода, не правда ли? Как вы
себя чувствуете?
— Отлично! — ответил Мейсон. — У вас были ос-
нования не предупреждать о своем визите заранее, лей-
тенант? Вы всегда будете врываться в мою частную
контору незванным?
— Налогоплательщики скептически смотрят на по-
лицейского, который сидит в приемной адвоката и ждет,
пока тот соберется с мыслями или выпроводит клиента
через черный ход, — и лейтенант Трэгг дружелюбно
улыбнулся.
— Никакого клиента я через черный ход не выпро-
важивал, — ответил Мейсон.
554
— Совершенно верно, не выпроваживали... Дело в
том, что мы собираемся арестовать вашего клиента.
И боюсь, что ей будет предъявлено обвинение в убий-
стве. Она наверняка захочет увидеть своего адвоката,
вот я и подумал, что будет неплохо, если вы отправитесь
вместе со мной. Это будет выглядеть как-то по-семей-
ному что ли и сэкономит нам время.
— Где вы собираетесь ее арестовывать?
— В магазине, где она работает. Это, конечно, не
очень приятно, но вы сами понимаете: закон есть закон.
— Надеюсь, у вас есть доказательства ее вины? —
спросил Мейсон.
— Доказательства? — переспросил Трэгг. — Ну,
конечно, у нас есть доказательства. Мы не имеем права
арестовывать человека, не имея доказательств, тем бо-
лее, что она занимает известное общественное положе-
ние.
Мейсон сказал Делле Стрит:
— Вы останетесь здесь, Делла, а я отправлюсь с
лейтенантом Трэггом. Составлю ему компанию.
— Очень любезно с вашей стороны, Перри, — от-
ветил лейтенант Трэгг. — А то сперва арестовываешь
подозреваемого, потом звонишь его адвокату, который
заставляет себя ждать час или два и тем самым даёт
возможность арестованному обдумать свои ответы и за-
готовить себе хорошую версию.
— На этот раз я буду с вами искренен, лейте-
нант, — ответил Мейсон.
— Прошу вас.
— И скажу Эллен Эйдер, чтобы она вообще не
давала никаких показаний. Она даст свои показания
только на суде в присутствии присяжных и прокурора.
— Вот как! — ответил Трэгг. — Не думаю, что это
будет умно с вашей стороны, Перри.
— Может быть, и не умно, — ответил Мейсон. —
Но это будет по-джентльменски по отношению к жен-
щине.
— Вам, конечно, виднее, — ответил Трэгг. Но
я бы хотел, чтобы она ответила на ряд вопросов еще до
судебного разбирательства.
— Она может ответить, лейтенант, но это не должно
быть нигде зафиксировано. И я беру на себя всю ответ-
ственность за ее поведение.
«3
— Это будет вашим поражением, Перри, — заметил
Трэгг. •— Не верите?
— Будем надеяться, что до поражения дело не дой-
дет, — ответил Мейсон. — Итак, едем!
— У меня там служебная машина, — сказал
Трэгг. — И мы сразу увезем вашу клиентку в управ-
ление. Вы поедете с нами?
— Поеду, — ответил Мейсон и многозначительно
посмотрел на Деллу Стрит. Та кивнула.
— Да, Делла! — сказал Трэгг. — Как только мы
выйдем, соединитесь с фирмой «Френч, Коулмэн и Свей-
зи» и передайте Эллен Эйдер, что мы едем к ней.
А после этого Перри Мейсон, будучи ее поверенным,
даст ей указания, как ей себя держать. Мы согласны на
все... Ну, поехали, Перри!
Мейсон и Трэгг вышли на улицу. Трэгг в хорошем
настроении сел рядом с шофером. Мейсон уселся сзади.
— Когда мы ее заберем, Перри, мы посадим ее в
эту же машину, — сказал Трэгг. — только давайте
договоримся: вы не будете разговаривать с ней, пока мы
не доставим ее в управление.
После этого Трэгг повернулся к шоферу:
— Торговый дом «Френч, Коулмэн и Свейзи», —
сказал он. — Административный корпус.
Полицейская машина быстро помчалась по улицам
и вскоре остановилась перед универсальным магазином.
— Ждите меня! — сказал Трэгг шоферу, а потом
повернулся к Мейсону: — Вы пойдете со мной, Перри?
— Разумеется! — ответил тот. — Для этого я сюда
и приехал.
— Да, конечно! — согласился Трэгг.
Они вошли в магазин, нашли отдел снабжения, спро-
сили у секретарши, как найти Эллен Эйдер, а потом
прошли в ее кабинет.
Трэгг спросил:
— Надеюсь, вы уже знаете о цели нашего визита,
мисс Эйдер?
Мейсон сразу же вмешался.
— Эллен, вас собираются арестовать по обвинению
в убийстве. Будучи вашим адвокатом, я запрещаю вам
говорить что-либо и отвечать на вопросы.
— Минутку, минутку! — сказал лейтенант
Трэгг. — Сперва надо соблюсти формальности. Я хочу
556
вам официально сообщить, что некоторые ваши поступки
вызвали у нас- подозрения — и все. Моей неприятной
обязанностью является арестовать вас по подозрению в
убийстве Агнес Берлингтон. Хочу вас предупредить, что
вы не обязаны отвечать на вопросы и можете не делать
никаких заявлений, которые могут быть истолкованы
против вас. Хочу также сказать, что с этого момента вы
имеете право советоваться со своим адвокатом и что
мистер Мейсон извещен нами о положении вещей и
знает, что мы собираемся вас арестовать. Он заявил, что
будет находиться вместе с вами, где бы вас ни допра-
шивали.
— Я же сказала вам... — начала Эллен.
— Замолчите! — перебил ее Мейсон. — Помолчите,
Эллен. Я же вам сказал, что вы не должны ничего
говорить!
— Но я ведь ему сказала...
— Если вы что-нибудь ему сказали, можете быть
уверены, что он этого не забыл, — продолжал Мей-
сон. — И ему, конечно, очень хочется, чтобы вы ска-
зали еще что-нибудь.
— Разве есть необходимость доказывать мою неви-
новность? — спросила она.
— Сейчас это не имеет значения, — ответил Мей-
сон. — Но если вы будете говорить, он поймает вас на
мелких несоответствиях и сделает из них большие.
— Я не совсем понимаю, что вы имеете в виду,
Мейсон, — сказал Трэгг. — Мы уже можем доказать,
что машина Эллен Эйдер побывала на подъездной до-
рожке у дома Агнес Берлингтон, и уже после того, как
газон и дорожка стали мокрыми. Можем доказать и
кое-что другое...
— Примите мои поздравления, — ответил Мейсон.
— Спасибо, большое спасибо, Перри... Понимаете,
она въезжала на эту подъездную дорожку, увидела, что
почва размокшая, и решила вернуться. Она хорошо водит
машину. Некоторые водители, если пускают машину зад-
ним ходом, часто крутят баранку так, что машина идет
зигзагами. А эта женщина вывела машину почти по
прямой линии, так что имелись хорошие отпечатки в
основном только передних колес. Конечно, кое-где по-
падались и отпечатки задних, но их было гораздо мень-
ше, чем мы ожидали. Мы предполагаем, что машина
SCTj
Эллен Эйдер некоторое время стояла на подъездной до-
роге, а потом выехала задним ходом — это было как
раз приблизительно в то время, когда наступила смерть.
— А как вы определили время смерти? — поинте-
ресовался Мейсон.
— Это очень сложный вопрос, — ответил лейтенант
Трэгг. — И вы, не сомневаюсь, в свое время зададите
кучу вопросов эксперту. Точно определить время смерти
мы так и не смогли. Смогли лишь установить, что смерть
наступила за 24—30 часов до того, как труп был обна-
ружен. Если бы мы узнали, когда она в последний раз
ела, это помогло бы нам немного точнее определить
время смерти, но, никаких следов приготовления пищи
на кухне не осталось: видимо, она сама вымыла всю
посуду. Так что мы смогли лишь констатировать, что
она погибла через 2 часа после приема пищи, но когда
это было, нам точно не известно.
— А характер пищи вам ничего не говорит? — спро-
сил Мейсон.
— Ну и ну, Перри! — укоризненно заметил
Трэгг. — Вам не кажется, что у нас все перевернуто с
ног на голову? Вместо того, чтобы мне, офицеру поли-
ции, спрашивать подозреваемую и ее адвоката, я вы-
нужден сам отвечать на ваши вопросы. Вам остается
только предупредить меня — как того требует буква
закона — что все, что я сейчас здесь скажу, может быть
направлено против меня.
— Может вы и правы, — буркнул Мейсон. — Но
если вы действительно заинтересованы в том, чтобы най-
ти настоящего убийцу, вам придется обсудить со мной
некоторые факты.
— Совершенно верно! — подхватил Трэгг. — А ес-
ли вы заинтересованы в раскрытии преступления, я ду-
маю, что вы не откажетесь ответить на некоторые мои
вопросы... Например, вопрос о бандероли, адресованной
мисс Эйдер до востребования на главный почтамт?.. Эге,
я вижу, вы вздрогнули, мисс Эйдер? Вы не ожидали,
что полиция докопается и до этого, не так ли?
— О бандероли? — спросил Мейсон.
— Да, о маленькой такой бандерольке размером с
тетрадку, в которой обычно ведут дневники. Мы, разу-
меется, бандероль эту еще не вскрывали, поскольку у
нас не было ордера на арест, а мы обязаны соблюдать
определенные формальности в отношениях с почтовым
ведомством. Мы пока только выяснили, что бандероль
эта адресована мисс Эйдер, и что адрес на ней написан
рукой самой мисс Эйдер.
— Ну, а теперь, имея на руках ордер на арест, мы
можем вскрыть этот пакет в ближайшее время, и его
содержимое, надеюсь, внесет кое-какую ясность в ситуа-
цию — особенно, если в бандероли окажется дневник
Агнес Берлингтон.
Дело в том, что один из знакомых Агнес Берлингтон
утверждает, что она вела дневник, который хранился в
одном из ящиков шкафа. Во время обыска мы не нашли
никакого дневника, так что вполне возможно, что в этой
бандерольке мы и найдем исчезнувший дневник... Вы
понимаете, что все это значит, Мейсон? — Трэгг повер-
нулся к Эллен Эйдер. — Вы не хотите сделать никакого
заявления относительно этой бандероли, мисс Эйдер?
— Нет, не хочет! — заявил вместо нее Мейсон.
— Во всяком случае, она может сказать, посылала
ли она что-нибудь на свое имя, и когда, — сказал
Трэгг. — Мы ведь имеем эту бандероль и знаем, кто
писал адрес на ней. В течение ближайшего часа мы
познакомимся и с содержимым бандероли.
Эллен Эйдер бросила на Мейсона испуганный взгляд.
— Мисс Эйдер вообще не будет делать никаких за-
явлении, — твердо заметил Мейсон.
— Для нее же хуже, — ответил Трэгг. — Пресса
может расписать все в невыгодном для нее свете...
— Суд общественности нас мало интересует сейчас.
Нас заботит только суд присяжных... И давайте играть
в открытую, лейтенант: есть определенные причины, по
которым мисс Эйдер не может ответить на ваши вопросы.
Кроме того, у нее есть основания хранить свое прошлое
в тайне — основания чисто личного порядка. А если она
начнет отвечать на вопросы, оно неизбежно всплывет на
поверхность. Отсюда следует, что на вопросы она отве-
чать не будет и вообще не будет говорить ни слова.
— Я могу понять вашу позицию, — ответил
Трэгг. — Но в таком случае все это дело целиком ляжет
на ваши плечи... Впрочем, вы, наверное, этого и хотите.
С другой стороны, личная жизнь мисс Эйдер все рав-
но всплывет на поверхность... Я имею в виду конкурс
559
красоты в этом маленьком городке Кловервилле и все
такое прочее...
— Почему?
— Потому что об этом уже знают в полиции, и,
боюсь, это известно уже и прессе, — ответил Трэгг. —
Я не хочу сказать ничего, что бросило бы тень на вашу
клиентку, но в конце концов, улики есть улики, и, кроме
того, имеется еще свидетельница Максин Эдфилд, кото-
рая даст полиции весьма ценные показания в отношении
мотивов убийства. К тому же она может подставить под
сомнение утверждение Эллен Эйдер о том, что она имеет
сына от Хармона Хаслетта, который оставил после себя
двухмиллионное состояние. Все эти факты неизбежно
всплывут на поверхность, когда речь зайдет о причинах
убийства, и я буду весьма удивлен, если мисс Эйдер не
побоится прокомментировать их, когда они дойдут до
общественности.
— Мисс Эйдер нет надобности комментировать что-
либо!
— В таком случае объяснения придется давать вам
как ее адвокату.
— Как ее адвокат я тоже не обязан давать какие-
либо объяснения.
Трэгг пожал плечами.
— Что ж, значит, будем играть в молчанку. Вы,
конечно, оба понимаете, что мы заинтересованы рас-
крыть это дело. И мы не заинтересованы, чтобы вокруг
него поднялось много шума. И если мисс Эйдер может
ответить нам на вопросы, мы будем рады выслушать ее
объяснения, проверим факты, о которых она сообщит, и
если все окажется действительно так, мы не будем ее
больше задерживать.
— Мы оба с вами отлично знаем, — бросил Мей-
сон, — что вы все равно не сможете ее отпустить до
тех пор, пока дело не будет решено в судебном порядке.
А все эти слова вам нужны для того, чтобы заставить
ее говорить.
Трэгг усмехнулся.
— Что ж, Мейсон, я больше не буду делать никаких
попыток. А вам, мисс Эйдер, придется проехать вместе
с нами. Кстати, хочу заметить, Мейсон, что попытка
послать компрометирующие материалы по почте говорит
сама за себя. Конечно, сейчас я не выдвигаю никаких
.560
обвинений, но, вам следует знать, что эту бандероль мы
обязательно вскроем.
Я буду очень рад и за вас и за вашу клиентку, если
в ней не окажется дневника Агнес Берлингтон, но боюсь,
что именно его мы в ней и найдем.
А теперь, мисс Эйдер, если вы будете так любезны
и проедете с нами в полицейское управление, мы вы-
полним там все формальности по возможности быстро —
конечно, при условии, что вы измените свое решение и
дадите объяснения своим поступкам. Если вы согласитесь
дать нам толковое объяснение, мы с радостью вас вы-
слушаем.
— Никаких объяснений не будет! Ни толковых, ни
бестолковых, — ответил Мейсон. — Мы будем пользо-
ваться своим правом — хранить молчание. Кроме того,
я хочу пять минут поговорить со своей клиенткой на-
едине, лейтенант. Может быть, вы подождете в наруж-
ном холле? После этого вы можете везти ее в управле-
ние.
— Переговорить с ней вы можете и в управлении, —
ответил Трэгг.
— После того, как вы сделаете запись в регистра-
ционной книге... Конечно, если вы мне отказываете в
разговоре с моим клиентом...
— Вы < не так меня поняли, — поспешно сказал
Трэгг. — Я не хочу ставить вам никаких препятствий,
Мейсон. Во избежание осложнений. Значит, вы просите
5 минут?
- Да.
— Я даю вам пять минут, — ответил Трэгг и с
саркастической улыбкой вышел из комнаты.
Мейсон повернулся к Эллен Эйдер.
— В этой бандерольке дневник Агнес Берлингтон?
- Да.
— Где вы его нашли?
— В верхнем ящике бюро.
— Хорошо, — сказал Мейсон. — Итак, вы побыва-
ли у нее, нашли ее мертвой, обыскали комнаты и за-
брали дневник?
- Да.
— Револьвер не находили?
— Нет.
— У вас самой есть револьвер?
561
_ Почему вы об этом спрашиваете?... Да, есть.
— Какой?
— Кольт 38-го калибра.
— Где он сейчас?
— О, боже мой! Откуда я знаю? Где-то дома. Мне
кажется... Ой, нет, вспомнила! Я дала его Уайту. Он
хотел поупражняться в стрельбе... Выезжал за город с
девушкой... ну, и поскольку он очень хороший стрелок,
хотел покрасоваться перед девушкой...
— А что он потом сделал с револьвером? Отдал
обратно?
— Нет, он еще у него, если он не... О, боже!
— Ну, что там еще? — спросил Мейсон.
— Теперь я все вспомнила! Он сказал мне, что
положит его в перчаточник моей машины.
— Вы не знаете, он уже положил его?
— Не знаю, но думаю, что положил.
— И значит, когда полиция осматривала вашу ма-
шину, она могла обнаружить револьвер?
— Думаю, что могла.
Мейсон сказал:
— Если окажется, что роковая пуля была выпущена
из этого револьвера, вас уже ничто не спасет. Присяжные
не будут сомневаться в предумышленном убийстве.
~ Мне кажется... Вы думаете, я вела, себя глупо...
Да,мистерМейсон?
— Вы правильно оценили свои действия, мисс Эндер.
Вы пытались поступить как можно умнее, но выходило
наоборот.
Адвокат вышел в холл.
— Вам понадобилось всего три с половиной мину-
ты, — дружески сказал Трэгг.
— Вот и хорошо, — хмуро ответил Мейсон. — Пол-
торы минуты возвращаю вам в порядке сдачи.
Глава 15
Перри Мейсон сидел у себя в кабинете в рубашке с
расстегнутым воротом. Перед ним стояла чашка кофе.
Пол Дрейк расположился напротив, в кресле для посе-
тителей, и делал записи. Делла Стрит варила еще кофе.
Мейсон устало сказал:
— Эта женщина втянула меня в грязную историю.
А я сунул голову в петлю и теперь не могу вытащить
562
ее обратно. И я не могу тебе сказать, что собирается
предпринять в отношении ее полиция, потому что сам
этого не знаю. И самое главное — я не знаю, нашла
ли полиция револьвер, из которого была застрелена Аг-
нес Берлингтон.
— У твоей клиентки есть револьвер? — спросил
Пол.
— Это еще полбеды, — ответил Мейсон. — У нее
есть револьвер, купленный в солидном магазине, и ре-
гистрационная книга этого магазина быстро подскажет
полиции, чей это револьвер.
— А где он сейчас?
— Видимо, в руках полиции, — ответил Мейсон. —
Мне совершенно необходимо узнать, Пол, из этого ре-
вольвера был произведен выстрел или нет.
— А если из этого — что тогда?
— В этом случае мне остается поднять вверх лап-
ки, — ответил Мейсон. — Тогда не будет ни одного
шанса из тысячи, что присяжные ее оправдают.
— А если стреляли не из этого револьвера?
?— Если стреляли из другого револьвера, я попыта-
юсь это доказать. Тогда факт, что она имеет револьвер
и револьвер именно того самого калибра, в сочетании с
другими факторами помогут мне доказать, что обстоя-
тельства просто неудачно сложились для моей клиентки.
— Но тем не менее, «обстоятельственные» улики
останутся, — заметил Дрейк. — Я понял, что полиция
способна доказать, что машина Эллен Эйдер стояла на
подъездной дорожке к дому Агнес Берлингтон и что
Эллен Эйдер побывала в доме до того, как полиция была
извещена об убийстве.
И прокурор будет строить свое обвинение на том,
что она утаила или уничтожила какие-то улики, нахо-
дившиеся в доме, а потом направилась к тебе и пригла-
сила тебя с собой на место преступления, чтобы ты
зафиксировал положение вещей и вызвал полицию.
— Да, они будут придерживаться именно этой вер-
сии, — ответил Мейсон. — но у меня будет достаточно
возможностей разбить ее.
— Если они смогут доказать, что ее машина стояла
у дома, а сама она побывала в доме, — сказал Дрейк, —
то дело плохо. Тут уже придется поискать для суда очень
толковое объяснение.
563
— Такое объяснение не так уж трудно найти, —
ответил Мейсон. — На суде выяснится, что Агнес Бер-
лингтон умерла не позже чем через 2 часа после приема
пищи. Я хотел бы выяснить, что именно она ела и в
какое время.
— Как- ты собираешься это узнать?
— Неподалеку от ее дома находится универсальный
магазин. -Я думаю, что именно туда она ходила за про-
визией. Попробуй разузнать там что-нибудь.
— Ты думаешь, ее кто-нибудь там запомнил?
— Не знаю. Но попытаться нужно. Ведь мы имеем
дело с одинокой женщиной. Судя по всему, она регу-
лярно покупала там полуфабрикаты или какую-нибудь
готовую пищу. Если она вообще питалась дома, я думаю,
что она ела именно это. Помнишь, полиция не хотела
давать нам информацию относительно содержимого ее
желудка. По всей вероятности, здесь можно будет за
что-нибудь зацепиться.
Если, например, оказалось бы, что она пообедала в
ресторане — съела бифштекс с жареным картофелем,
салат и так далее, то можно было бы предположить, что
она ходила в ресторан с мужчиной и что этот мужчина
проводил ее до дома.
< — Но как же ты узнаешь, когда она ела последний
раз? Был ли это'завтрак, обед или ужин?
— Я знаю, что в доме горел свет, — ответил Мей-
сон. — Этот факт позволяет мне предположить, что
преступление было совершено в вечерний час. А если
станет известно, что это случилось не позже, чем через
2 часа после еды, то это может оказаться либо готовая
еда, которую она купила, чтобы не возиться со стряпней,
либо что-то дорогое, тогда можно предположить, что она
побывала в ресторане с мужчиной.
— Что же, в этом что-то есть, — согласился Дрейк.
— Поэтому-то очень многое зависит от характера
пищи, — сказал Мейсон. — Обстоятельства порой могут
сыграть с человеком злую шутку. Но есть вещи, которые
будут явно свидетельствовать или «за» или «против».
Ведь речь идет о 2 миллионах долларов.
. Дрейк кивнул.
— Понятно... что-нибудь еще?
Мейсон взглянул на часы.
564
— Ничего, если не считать того, что надо все-таки
немного вздремнуть. Попытайся разузнать, что сможешь,
Пол.
— Кое-что я уже знаю, Перри, — ответил Дрейк. —
Полиция никак не может найти пулю, которой была
убита Агнес Берлингтон.
— Но ведь они были обязаны найти ее? — восклик-
нул Мейсон.
— То же самое сказал и лейтенант Трэгг своим
подчиненным, но они обшарили весь дом, а пулю так и
не нашли.
— Рано или поздно найдут, — заметил Мейсон. —
И мне, конечно, очень хочется знать, из какого револь-
вера она была выпущена.
— У меня есть кое-какие связи с полицией. Конеч-
но, подобных сведений я там не получу, но, думаю,
относительно пули смогу кое-что узнать.
— Да, прошу тебя, попытайся это сделать.
Дрейк поднялся с кресла, сказал: «Я буду держать
с тобой связь, Перри», — и вышел.
Делла Стрит угрюмо посмотрела на Мейсона.
— Вы считаете, что можете рискнуть и позволить
Эллен давать в суде показания? — спросила она.
— В настоящее время — нет, — ответил тот. —
Прокурор разложит ее в два счета во время допроса.
Она сама поставила себя в такое положение, и все сви-
детельствует против нее.
— Что же в таком случае вы собираетесь делать?
— Дело в том, что обстоятельственные улики — это
палка о двух концах, — сказал Мейсон. — И с обоих
концов — чистая правда. У меня уже есть план, намет-
ка, как действовать.
— Вы не поделитесь со мной своими соображениями?
— Что ж, можно, — ответил Мейсон. — Представь-
те себе, что вы — суд присяжных, а я — адвокат,
защищающий свою клиентку.
— Допустим, — сказала Делла Стрит. — Начинайте.
Мейсон начал:
— Г-н прокурор говорит вам, что у него имеются
неопровержимые улики, указывающие, что моя подза-
щитная пришла в дом Агнес Берлингтон, оставив свою
машину на подъездной аллее и увидела, что в доме
лежит убитая женщина.
565
Обвинение провело необходимые экспертизы, кото-
рые показали, что на подъездной дорожке стояла именно
машина Эллен Эйдер.
Но теперь разрешите задать вопрос. Koftia она там
стояла?
На первый взгляд, на этот вопрос ответить невоз-
можно — во всяком случае, невозможно соотнести эти
два факта во времени: время смерти и время, когда
машина Эллен Эйдер стояла на подъездной аллее. Но я
думаю, что на этот вопрос все-таки ответить можно.
Агнес Берлингтон имела привычку поливать газон
перед домом. В доме имеется поливная система со мно-
жеством выходных отверстий. Ей было достаточно от-
крыть кран, чтобы система начала работать. Она вклю-
чала систему, когда приходила домой, и выключала пе-
ред тем как ложиться спать.
— Можно задать вопрос? — спросила Делла.
— Присяжные всегда имеют право задавать вопро-
сы, — с улыбкой ответил Мейсон.
— Почему вы решили, что Агнес Берлингтон имела
привычку включать оросительную систему, когда прихо-
дила домой, и выключать ее, когда ложилась спать?
— Мы этого еще не знаем, — ответил Мейсон. —
Но похоже, что в тот вечер было именно так, и я
надеюсь доказать, что это вообще было ее привычкой.
-— Так, дальше? --- спросила Делла Стрит.
— Итак, в интересующий нас вечер, — продолжал
Мейсон, — Агнес Берлингтон не выключила воду и не
выключила свет.
— Почему?
— Ответ может быть только один: она включила все
это, когда еще была жива, но к тому времени, когда
она имела обыкновение выключать воду и свет, она уже
была мертва. Кроме того, вечером четвертого числа была
гроза. В наших краях в это время года — явление
необычное, хотя сильный ветер и дождь бывают часто.
Если бы в то время, когда начался дождь, Агнес
Берлингтон была еще жива, она выключила бы ороси-
тельную систему. А звук выстрела соседи могли принять
за удар грома.
Но вода из оросительной системы продолжала течь
всю ночь и на без того мокрый газон, свет тоже про-
должал гореть всю ночь и на следующий день. А потом
56б
только появилась Эллен Эйдер. Она приехала перегово-
рить с Агнес Берлингтон.
Мы не можем точно указать час, когда мисс Эйдер
остановила машину перед домом мисс Берлингтон, но
мы знаем, что это случилось по меньшей мере через
несколько часов после смерти последней, поскольку вода
успела не только полить газон больше, чем нужно, но
и, вылившись на подъездную дорожку, превратить ее в
жидкое месиво. В то время, когда Эллен Эйдер въехала
на эту дорожку, она была уже здорово размыта водой.
Иными словами, господа присяжные заседатели, все
свидетельствует о том, что Эллен Эйдер въехала на эту
дорожку часов через 12—15 после смерти Агнес Берлинг-
тон.
Мейсон замолчал.
— Ну как? — спросил он.
— Очень хорошо, — ответила Делла Стрит. — Но
почему Эллен не хотела сказать вам, что она побывала
у Агнес Берлингтон?
— Почему? Она уже сказала. Это было приблизи-
тельно за два часа до ее появления в нашем бюро.
— Я думаю, она солгала. Либо она хочет выгородить
своего сына, либо окончательно запутать дело.
— Мне пришлось разгадывать это дело самому, ни-
кто не хотел мне помогать, поэтому-то и вынужден был
опираться только на факты.
— У вас это отлично получилось, — сказала Делла
Стрит. — Мой вердикт: невиновна!
Мейсон усмехнулся.
— Вас легко убедить, Делла. Остается надеяться, что
роковая пуля была выпущена не из револьвера Эллен
Эйдер.
— А если окажется, что пуля была выпущена из
этого револьвера?
‘ — Тогда нам нужно будет найти другие факты, сви-
детельствующие о невиновности мисс Эйдер. Иначе, как
говорится, дело дрянь.
’ — А что вы скажете насчет Уайта Байрда? — спро-
сила девушка. — Как вы думаете, он мог застрелить
Агнес Берлингтон?
— Конечно мог, — ответил Мейсон. — Это — со-
временный молодой человек, который надеется лег-
ко пройти по жизни. Я не знаю, сколько денег ему
567
досталось после Байрдов, но если он получил достаточно,
ему, следовательно, будет легко жить. А когда человек
богат, он всегда не прочь добавить к своему состоянию
парочку миллионов.
— Но зачем ему было убивать Агнес Берлингтон,
которая могла дать показания только в его пользу?
— Откуда мы знаем, что она дала бы показания в
его пользу? — заметил Мейсон вопросом на вопрос. —
Ведь у нас есть только свидетельство Эллен Эйдер, а
эта дама уже успела столько наворотить всякой лжи!..
Делла Стрит кивнула.
— Понятно, шеф, — сказала она.
— Завтра начинается предварительное слушание де-
ла, — сказал Мейсон. — На нем мы узнаем еще многое,
чего пока не знаем.
— Вы думаете, что сможете в конце концов его
выиграть?
— Трудно сказать, — ответил Мейсон. — Все дело
в этой роковой пуле. Неизвестно, из какого револьвера
она выпущена, из револьвера мисс Эйдер или же како-
го-нибудь другого.
— А что говорит Уайт насчет этого револьвера?
— Что он может сказать, — ответил Мейсон. — Он
взял его у матери, на неделю — дней на десять, чтобы
потренироваться в стрельбе. Он не раз уже брал его и
всегда клал" обратно в перчаточник машины. А тут у
него еще появилась подружка, перед которой он хотел
покрасоваться.
Делла сказала:
— Я все спрашиваю себя, что будет делать молодой
человек с двумя миллионами долларов?
Мейсон задумчиво посмотрел на нее:
— Лучше взглянуть на это с другого конца.
— Что вы имеете в виду?
— Спросите себя, что делал бы молодой человек,
если бы ему не доставало двух миллионов долларов?
Глава 16
Судья Дин Элвелл занял судейское место, посмотрел
в свой судейский календарь и сказал:
— Суд штата Калифорния рассматривает дело Эллен
Калверт,* известной под именем Эллен Эйдер.
— Защита готова, — сказал Мейсон.
568
Стенли Кливленд Диллон, представляющий в суде
районного прокурора, с впечатляющей величественно-
стью поднялся с места.
— Мы-то готовы, ваша честь, — сказал он. — Ия
хочу напомнить суду, что целью этого предварительно-
го слушания является выяснить, было ли вообще совер-
шено преступление и имеются ли веские основания пред-
полагать, что преступление было совершено подозревае-
мой.
Судья Элвилл недовольно отреагировал:
— Суд знает, что значит предварительное слушание
дела, мистер Диллон.
— Я в этом не сомневаюсь, ваша милость, — отве-
тил Диллон. — Но я хочу предупредить суд, что обви-
нение займет определенную позицию, если защита будет
прибегать к различным уловкам и затягивать процесс,
как это нередко бывает при разбирательстве подобных
дел.
— Не будем переходить на личности, — бросил
судья Элвилл. — Вызывайте вашего первого свидетеля.
Стенли Диллон, гордившийся тем, что послал на
смерть больше обвиняемых, чем любой другой прокурор,
остался явно недоволен репликой судьи. Тем более, что
в зале собралось довольно много народа, привлеченного
газетными сообщениями. Были здесь и оба сводных брата
Хармона Хаслетта Брюс и Норман Джасперы, а также
Ловкач-Гарланд и детектив Джармен Дейтон. .
Эллен Эйдер сидела позади Мейсона. Она по-преж-
нему йыла по-королевски величава и, казалось, относи-
лась к этой процедуре с полным равнодушием.
— С позволения вашей чести, — сказал Диллон, —
я вызову в качестве первого свидетеля лейтенанта Трэгга.
Трэгг вышел вперед, дал клятву говорить только
правду, занял свидетельское место и сообщил секретарю
свое имя, адрес и род занятий.
— Я хочу вас попросить, лейтенант Трэгг, чтобы вы
подробно рассказали, что обнаружили, когда вас вызвали
к коттеджу № 1635 по Мэнли-авеню пятого числа этого
месяца. Я попрошу вас подробно рассказать, что вы там
нашли.
— Хорошо, — сказал лейтенант Трэгг. — Когда мы
прибыли на место, мы обнаружили, что. входная дверь
заперта на засов. Черный ход был открыт.. Этот дом
569
относился к категории стандартных коттеджей на две
семьи и в спальне, где все окна были закрыты на засовы,
мы нашли труп хозяйки этой квартиры.
— Прошу вас назвать ее имя.
— Агнес Берлингтон.
— В каком состоянии вы нашли труп?
— Он лежал слегка повернутый на левый бок. Лицо
было опущено вниз.
— В каком состоянии находился труп с медицинской
точки зрения?
— Об этом лучше спросите эксперта. Он даст вам
квалифицированный ответ, — ответил лейтенант
Трэгг. — Но трупное окоченение уже наступило.
—. К трупу притрагивались?
— Состояние трупа позволяет сделать вывод, что к
трупу не притрагивались после того как наступила
смерть.
— Вы сделали фотографии?
— Да. Мы сделали ряд фотографий и самого трупа
и окружающей обстановки.
— Теперь скажите, что вы нашли, когда переверну-
ли труп?
- Трэгг знал, что слова, которые он сейчас произнесет,
будут неожиданностью для защиты, поэтому не мог от-
казать себе в удовольствии взглянуть на Перри Мейсона:
как тот воспримет новость.
— Под телом убитой мы нашли револьвер 32-го ка-
либра, марки «смит-вессон».
Мейсон выпрямился в кресле.
— Могу я попросить секретаря, чтобы он зачитал,
как он записал ответ свидетеля в протоколе?
Секретарь зачитал ответ Трэгга:
— Под телом убитой мы нашли револьвер 32-го ка-
либра марки «смит-вессон».
— Скажите, Агнес Берлингтон была убита из этого
револьвера?
— Протестую, ваша честь, — сказал Мейсон. —
Ответ на этот вопрос требует обоснований, а мы пока
не знакомы с результатами баллистической экспертизы.
Еще_ не выяснено даже, умерла ли Агнес Берлингтон от
Огнестрельной раны. Поэтому этот вопрос не может быть
занесен в протокол.
570
— Ваша честь, — вставил Диллон, — с моей сто-
роны это лишь попытка сделать процедуру следствия
целесообразной. Надеюсь, я могу спросить у лейтенанта
Трэгта о причинах смерти. Или защита заявит, что я не
имею права задавать ему этот вопрос, поскольку свиде-
тель не является медицинским экспертом?
— Можете задать ему этот вопрос, — сказал Мейсон.
— Что послужило причиной смерти Агнес Берлинг-
тон? — спросил Диллон у лейтенанта Трэгта.
— Огнестрельная рана.
Диллон устало сказал:
— Теперь я хочу попросить лейтенанта Трэгта, что-
бы он временно покинул свидетельское место, и вызвать
в качестве свидетеля медицинского эксперта.
— Минутку! — вмешался Мейсон. — У меня есть
кое-какие вопросы к лейтенанту Трэггу, и я хотел бы
их задать до того, как он покинет свидетельское место.
— У вас будет возможность допросить лейтенанта
Трэгта, когда я его вызову в следующий раз, — недо-
вольно сказал Диллон.
— Но я хочу ему задать вопросы по той части
показаний, которую он уже дал. Если вы собираетесь
удалить его сейчас со свидетельского места, я думаю,
что имею право задать ему свои вопросы, — парировал
Мейсон.
— Разумеется! — раздраженно бросил Диллон. —
У меня нет возражений.
Мейсон сказал:
— Итак, лейтенант Трэгг, вы довели до сведения
суда, что нашли револьвер под убитой.
— Да, сэр. Совершенно верно.
— И это был револьвер 32-го калибра марки «смит-
вессон».
— Да, сэр.
— Что вы можете сказать о барабане этого револь-
вера?
— Он был полностью заряжен.
— Еще вопрос: все шесть пуль были в барабане?
— Совершенно верно, сэр.
— Из этого револьвера стреляли в последнее время?
— Эксперты дали заключение, что в последнее вре-
мя из этого револьвера не стреляли.
371
— А вы сделали попытку установить, кому принад-
лежал этот револьвер?
— Да, сэр, сделали.
— Так кому же он принадлежит?
— Этот револьвер несколько лет назад, когда она
еще работала медсестрой в больнице Сан-Франциско,
приобрела Агнес Берлингтон. Она в те времена часто
была вынуждена возвращаться домой поздно вечером.
— У нее есть разрешение на это оружие?
— Она имела его, когда приобретала револьвер. Но
к тому моменту, когда она была убита, этого разрешения
уже не было.
— Револьвер был 32-го калибра?
- Да.
— Как вы думаете, возможен такой вариант: Агнес
Берлингтон была убита из этого револьвера, а по-
том убийца вынул пустую гильзу и вставил туда новый
патрон?
Лейтенант Трэгг на мгновение задумался, потом сказал:
— Не думаю, сэр.
— Почему?
— Во-первых, я считаю, что она была убита из
револьвера 38-го калибра. И я думаю, что мы уже нашли
оружие, из которого она была убита. Во-вторых, если
верить экспертизе, из оружия, которое мы нашли под
убитой, не стреляли по меньшей мере полтора месяца.
— Вы нашли пулю, которой была убита Агнес Бер-
лингтон? — словно невзначай спросил Мейсон.
— Минутку, минутку! — вмешался Диллон. —
С разрешения вашей чести, я хочу возразить против
этого вопроса, поскольку он опережает вопросы обвине-
ния. Я еще не спрашивал свидетеля относительно калиб-
ра револьвера, из которого была убита Агнес Берлингтон.
Я ведь в свое время принял возражения защиты. По-
этому считаю, что защита пока не имеет права задавать
вопросы, касающиеся этого пункта.
— Хорошо, если вы хотите соблюсти все формаль-
ности, я не буду возражать, — ответил судья Элвилл. —
Протест принят.
— Хорошо, — согласился Мейсон. — В таком слу-
чае, у меня пока все.
Диллон сказал:
572
— Я вызываю в качестве свидетеля доктора Леланда
Клинтона.
Место для свидетелей занял доктор Клинтон, высо-
кий эффектный мужчина. Он назвал свое имя, адрес,
род занятий, подтвердил свою профессиональную при-
надлежность к медицинским экспертам, и после этого
ему был задан вопрос, он ли делал вскрытие трупа Агнес
Берлингтон.
— Да, сэр. Вскрытие делал я.
— В таком случае, доктор, — сказал Диллон, —
объясните нам, не применяя особо узкой медицинской
терминологии, что послужило причиной смерти Агнес
Берлингтон?
— Причиной смерти Агнес Берлингтон, — ответил
доктор Клинтон, — явилась огнестрельная рана. Пуля
вошла в спину правее срединной артерии, задела верх-
нюю часть правой почки, пошла выше, задела сердце и
вышла в левой верхней части грудной клетки. Я могу
показать путь пули на анатомической схеме.
— Пока не нужно, доктор, — ответил Диллон. —
Я не хочу засорять протокол специальными терминами,
если на этом не настаивает обвиняемая... Значит, рана,
по вашим словам, оказалась смертельной?
- Да.
— Какое время может прожить человек, получив-
ший такую рану?
— Практически смерть наступает мгновенно. Чело-
век с такой раной может прожить лишь 2—3 секунды.
— Может человек шевелиться после получения та-
кой раны?
— Очень незначительно... Сомневаюсь, чтобы он мог
выполнить какие-нибудь сознательные движения. Ведь с
физической точки зрения смерть наступает мгновенно.
— Вы сказали, доктор, что путь пули пролегал
вверх?
— Совершенно верно.
— Значит, револьвер, из которого была выпущена
пуля, должен был находиться под определенным углом,
и если жертва в тот момент стояла, то револьвер должен
был находиться близко к телу в районе поясницы или
немного ниже и направлен снизу вверх?
— Да, сэр.
573
— У меня все, — сказал Диллон. — Слово за за-
щитой.
— Имелись ли у убитой следы пороха в районе
раны? — спросил Мейсон.
— Нет.
.— Значит, оружие не могло находиться в непосред-
ственной близости от тела в момент выстрела?
— Я и не говорил, что оно находилось поблизости.
— Прошу прощения, — сказал Мейсон, т- Но мне
показалось, что на вопрос обвинения вы ответили, что
если убитая в момент выстрела стояла, то оружие должно
было находиться в непосредственной близости от тела на
уровне поясницы?
— Совершенно верно, — ответил Клинтон. — Но
этот ответ верен только в том случае, если убитая в
момент выстрела стояла...
— Но если убитая в момент выстрела стояла, то
значит, на ее теле должны остаться следы пороха.
— Следы пороха появляются на теле в районе раны
в том случае, если оружие в момент выстрела находится
в непосредственной близости от тела. Но убийца ведь
мог держать оружие на уровне пола, а с такого расстоя-
ния следов пороха на теле уже не будет. Правда, такой
вариант весьма условен.
— Значит» вы склоняетесь к мысли, что в момент
выстрела убитая не стояла на ногах?
— Видимо, да...
— Ав каком положении она, по вашему мнению,
должна была находиться?
— Если мы исключим вариант, что она стояла, то
практически она могла быть в любом положении: и на
четвереньках, и лежать на полу, и лежать на кровати.
— Есть ли какие-нибудь признаки, указывающие на
то, что она была связана или что ее били?
— Нет.
— И пуля вылетела из верхней части грудной клет-
ки слева?
—. Совершенно верно.
— А что вы скажете о содержимом желудка, док-
тор? — спросил Мейсон.
—- Минутку, минутку! вмешался Диллон. —
Здесь защита вновь нарушает порядок ведения судебной
процедуры. Мне хотелось, бы, чтобы следствие придер-
SM.
живалось установленного порядка. Я еще не спрашивал
свидетеля о времени смерти.
— В таком случае вы можете это сделать, — заявил
судья Элвилл.
— Я хотел бы соблюсти порядок: сперва показать
факт смерти, потом причину, а потом время.
— Не думаю, чтобы это имело какое-либо значе-
ние, — ответил судья Элвилл. — Конечно, если на это
нет определенных причин.
— Могу заверить суд, что на это есть причины, —
заметил Диллон.
— Будь по-вашему. Но это не мешает задать вопрос
относительно состояния желудка. Я склонен разрешить
защите этот вопрос.
Диллон сказал:
— Если суд разрешает задать такого рода вопрос, я
могу продолжить допрашивать свидетеля и выяснить вре-
мя смерти.
— Хорошо, но защита уже задала вопрос и имеет
право получить на него.ответ, — сказал судья. — От-
вечайте на вопрос, свидетель!
— В желудке убитой, — сказал доктор Клинтон, —
были обнаружены зеленый горошек, эскалоп, картофель
и хлеб.
— В какой стадии? — спросил Мейсон. — Другими
словами, насколько пища успела подвергнуться влиянию
желудочного сока?
— Анализ пищи показывает, что смерть наступила
самое большее через полчаса после приема пищи.
Судья Элвилл сказал:
— Против ваших вопросов возражений не было, ми-
стер Мейсон, когда вы выясняли физическое состояние
трупа, но теперь, я думаю, обвинение захочет закончить
с вопросами относительно времени смерти.
— Вот и хорошо, — заметил Мейсон. — В таком
случае, у меня пока нет больше вопросов.
— Итак, — сказал Стенли Диллон, — я тоже хочу
коснуться вопроса о времени смерти. Как вы считаете,
доктор, сколько времени Агнес Берлингтон уже была
мертва к моменту ваших исследований?
— Я бы определил границы от 24 до 36 часов.
— А точнее вы сказать не можете?
— С полной уверенностью точнее сказать не могу.
Но если вы хотите услышать мое мнение, а не утверж-
дение, то могу сказать, по-моему, труп был обнаружен
через сутки после смерти женщины.
— А труп был обнаружен приблизительно в 8.20
вечера пятого числа?
— Видимо, да. Но я это знаю лишь с чужих слов.
Я знаю только, что сделал вскрытие шестого числа в
семь часов утра. И к этому моменту женщина была уже
мертва часа 24—36.
— Вы не можете нам сказать, двигали ли труп?
— По моему мнению, труп не передвигали после
наступления смерти. А сели и передвигали, то только
непосредственно после того, как она была убита.
— Почему вы пришли к такому мнению, доктор?
— На основании трупных пятен. С наступлением
^смерти кровь в теле обесцвечивается и скапливается в
нижних частях тела. В данном случае трупные пятна
были ярко выражены, а это означает, что тело не пере-
ворачивали и не переносили. Повторяю: за исключением
того времени, которое последовало непосредственно за
смертью.
— Ну, у меня, кажется, все, — сказал Диллон..
— Есть ли у вас какое-нибудь мнение относительно
того, из какого оружия была убита Агнес Берлингтон? —
спросил Мейсон.
— Этот вопрос всегда очень и очень деликатен, —
ответил доктор Клинтон. — Я, например, считаю, что
она был убита из револьвера 38-го калибра, но на живом
теле кожа всегда эластична, и не имея самой пули,
трудно сказать из какого оружия убит человек.
— Ав теле вы пули не нашли? — спросил Мейсон.
— Нет. Она вышла через верхнюю часть грудной
клетки, как я уже говорил раньше.
— Благодарю вас, доктор. У меня все.
— Теперь я повторно вызываю лейтенанта Трэг-
га, — сказал Диллон.
Трэгг снова занял свидетельское место.
— Когда вы приехали к дому №1635 по Мэнли-аве-
шо, лейтенант?
— В 8 часов 47 минут вечера пятого числа.
.— Вы заметили точное время?
- Да.
$76
__И вы там встретили подозреваемую?
- Да.
— Вы поинтересовались у нее, что ей там было
нужно?
— В общих чертах, да.
— Только в общих чертах? Значит, в то время вы
еще не подозревали подзащитную?
— Нет, сэр.
— Она говорила вам что-нибудь о времени, когда
туда приехала?
— Она сказала, что прибыла туда вместе с Перри
Мейсоном и мисс Деллой Стрит, секретарем мистера
Мейсона. Они все вместе обнаружили труп женщины и
сразу же вызвали полицию.
— Она ничего не говорила насчет того, что побывала
в этом доме еще раньше?
— Нет, сэр. Но она дала понять, что это — первый
ее визит в этот дом.
— Она ничего не говорила относительно того, что
взяла дневник убитой или какие-нибудь другие вещи,
принадлежащие убитой?
— Нет.
— Вы пытались найти отпечатки пальцев? -
— Да, сэр.
— И вы опознали, чьи они?
— Частично, сэр. Мы нашли отпечатки самой уби-
той, нашли отпечатки неизвестного лица, нашли отпе-
чатки пальцев человека по имени Ральф Корнинг, ко-
торый был, так сказать, приятелем убитой и бывал в ее
доме, но 3, 4 и 5 числа его в городе не было...
— Были еще чьи-либо отпечатки?
— Были отпечатки пальцев подозреваемой, — отве-
тил лейтенант Трэгг. — Некоторые из них были смаза-
ны, но зато некоторые оказались очень четкими.
— Где вы их нашли?
— Мы нашли их и на конторке, и на дверной ручке,
и на стекле наружной двери.
— С внутренней стороны или с внешней?
— С внутренней. Мы нашли также отпечатки подо-
зреваемой на оконном стекле, где она прижималась к
нему руками. Здесь у меня имеется ряд фотоснимков,
на которых помечены места, где мы нашли отпечатки.
— Нашли ли вы дневник убитой, который она вела?
19 Зарубежный криминальный роман
577
— Да, сэр, нашли.
< — Где вы его нашли?
*— Мы нашли его утром шестого числа среди банде-
ролей на главном почтамте.
— Вы сразу его смогли приобщить к делу?
— Нет, сэр. Утром шестого числа мы только имели
право спросить в почтовом ведомстве, нет ли корреспон-
денции на имя Эллен Эйдер. Когда мы выяснили, что
такая корреспонденция имеется, мы попросили разреше-
ния задержать ее, и лишь потом вскрыли. Вскрыв бан-
дероль, мы нашли в ней дневник, написанный рукой
убитой.
-,т— Какой адрес значился на бандероли?
— Бандероль была послана до востребования на
главный почтамт на имя Эллен Эйдер.
— Вы можете ответить, чьей рукой был написан
адрес на бандероли?
— Я не могу ответить на этот вопрос с полной
уверенностью, — ответил лейтенант Трэгг, — посколь-
ку не являюсь экспертом-графологом, но некоторые на-
выки в этой области у меня есть. Судя по всему, адрес
был написан самой Эллен. Эйдер. И я полагаю, что
эксперт позднее подтвердит это.
— Вы делали снимки трупа?
— Да... Вот они.
I — Обвинение просит суд, чтобы эти снимки были
приобщены к вещественным доказательствам, — ответил
Диллон. — И чтобы секретарь снабдил их соответству-
ющими номерами.
— Не возражаю, — сказал судья Элвилл.
— Вы нашли какое-нибудь оружие у подозреваемой?
— Мы нашли револьвер 38-го калибра в ее машине,
в перчаточнике.
. — Револьвер был заряжен?
' — В барабане не хватало одного патрона.
; — Гильза от патрона осталась?
J — Нет, в одном из цилиндров барабана вообще ни-
чего не было. И этот цилиндр был уже переведен с
боевого положения.
х — Вы лично исследовали этот револьвер?
Да, сэр.
— К какому выводу вы пришли относительно того,
когда из него стреляли последний раз?
.578
— Дня за три до того, как я его исследовал. ’
— Каким образом вы пришли к этому мнению? '
— На основании разных химических анализов, про-
деланных с оставшимися следами пороха, и на основании
состояния цилиндра.
Диллон повернулся к Мейсону.
— У меня все. Можете допрашивать свидетеля.
Мейсон спросил:
— Значит, пулю в теле вы не нашли?
— Нет, сэр.
— Не нашли вы ее и в комнате, где была убита
Агнес Берлингтон?
— Нет, сэр.
— Но, тем не менее, Агнес Берлингтон была убита
пулей из револьвера?
Лейтенант Трэгг, которому, видимо, совсем не нра-
вились такого рода вопросы, криво усмехнулся.
— Да, сэр. Это один из тех случаев, когда, к сожа-
лению, роковая пуля не смогла быть найдена. Таких
случаев не так уж мало.
— Что вы имеете в виду?
— Часто бывает, сэр, что пуля, проходя навылет,
тем не менее теряет большую часть своей скорости и,
выходя из тела, падает в непосредственной близости от
жертвы. Эта пуля также могла упасть неподалеку и быть
подобрана первым человеком, который оказался на месте
преступления.
— Вы имеете в виду полицейских? — спросил Мейсон.
Трэгг хмуро сказал:
— Я имею в виду ПЕРВОГО человека, который ока-
зался на месте преступления.
— И где этот человек мог ее найти?
— Где угодно. И под конторкой, и под кроватью и
просто на полу.
— Зачем же, по вашему мнению, могла понадобить-
ся пуля этому человеку?
Трэгг улыбнулся и сказал мягко:
— Без пули, выпущенной из револьвера, нельзя най-
ти револьвера, из которого она выпущена.
— Это, разумеется, только ваше предположение, —
сказал Мейсон.
— Вы и просили высказать свое мнение, — ответил
Трэгг. — Кроме того, пуля могла застрять и в одежде
579
убитой и потеряться по дороге в морг. Если она выпала
поблизости от дома на мокрую мягкую землю, то потом
ее могли просто втоптать в грязь.
Мейсон спросил:
— Какие меры вы предприняли, чтобы найти пулю?
Трэгг снова улыбнулся.
— Мы тщательно обыскали всю квартиру, заглянули
в каждый ящик и в каждую щель, перебрали все белье,
обследовали дюйм за дюймом все стены. Мы даже ос-
мотрели обивку мебели и занавески.
— Вы говорите «занавески»? Они были задернуты?
— Да, убитая, видимо, собиралась принять ванну и
в момент смерти была полураздета. А занавески на окнах
были задернуты. Сами окна были закрыты изнутри на
задвижки.
— А что вы скажете насчет потолка? — спросил
Мейсон. — Если экспертиза показала, что пуля шла под
известным углом снизу вверх, то она ведь могла угодить
и в потолок?
— Мы тщательно осмотрели и потолок, — ответил
Трэгг. — Мы все внимательно осмотрели. Но пулю мы
найти не смогли.
— Значит, вы не можете утверждать, что роковая
пуля была выпущена из револьвера, который вы нашли
в машине моей подзащитной?
— Мы не сможем это доказать с абсолютной уве-
ренностью, как могли бы сделать, будь пуля найдена.
Но мы можем это доказать благодаря другим уликам:
отсутствие одной пули в барабане револьвера Эллен
Эйдер, тот факт, что из этого револьвера недавно стре-
ляли, что это револьвер 38-го калибра... Если все это
сложить вместе, картина получается довольно ясная.
Мейсон сказал:
— Вы слышали показания доктора, лейтенант? Он
сказал, что смерть Агнес Берлингтон наступила практи-
чески мгновенно и что она вряд ли смогла сделать хоть
какое-то движение, получив пулю.
— Да, сэр, слышал.
— Под телом убитой был найден еще один револьвер?
— Да, сэр.
— Этот револьвер принадлежал самой покойной?
— Да, сэр.
5^0
— Во время следствия по этому делу вы пришли к
какому-нибудь заключению, как этот револьвер мог ока-
заться под убитой?
— Нет, сэр... Его могли подложить туда после ее
смерти, вытащив, например, из ящика стола, где он
лежал.
— А может быть, убитая держала его в руке, на-
правив на кого-то, кто ей угрожал или кому она угро-
жала. И этот некто, воспользовавшись ее нерасторопно-
стью...
— Хорошенькая нерасторопность! — усмехнулся
Трэгг. — Ведь у того человека тоже был револьвер...
— Такое бывает, — заметил Мейсон.
— Согласен, бывает, — снова усмехнулся Трэгг. —
Но такие случаи чрезвычайно редки.
— В найденном вами дневнике, — продолжал свой
допрос Мейсон, — вы нашли что-нибудь достойное вни-
мания?
— Да, и очень много.
— Говорится ли там о ее связи с моей подзащитной?
— Да, там имеется две записи, в которых говорится,
что она получала деньги от Эллен Эйдер, и что это
давалось ей с большим трудом.
— У меня все, — неожиданно сказал Мейсон, — у
меня вопросов больше нет.
— Позовите на свидетельское место Максин Эд-
филд! — распорядился Диллон.
— С какой целью вы вызываете этого свидетеля? —
поинтересовался судья Элвилл.
— Для выяснения мотива преступления, ваша честь.
— Хорошо, в таком случае я выслушаю этого сви-
детеля, — сказал судья. — Но вы сами сказали, госпо-
дин прокурор, что это лишь предварительное слуша-
ние, которое имеет целью лишь выяснить, было ли во-
обще совершено преступление и связана ли с ним подо-
зреваемая.
Сейчас у нас нет присяжных, и обвинению не нужно
предъявлять все доказательства, поэтому я могу просто
сообщить, что дневник, пропавший у убитой и послан-
ный подозреваемой на свое имя, именно и послужил
причиной того, что прокуратура выдала ордер на ее
арест.
581
— Я думаю, суд не будет возражать, если мы пред-
ставим ему другие улики и прокомментируем случившее-
ся, — сказал Диллон.
— Вообще-то тут нечего комментировать, — отве-
тил судья Элвилл. — На предварительном слушании мы
не выслушиваем свидетелей, не связанных с задачами
предварительного следствия.
— Значит, я не могу привести аргументы, связанные
с этой свидетельницей?
— Это совсем ничего не значит, — ответил судья
Элвилл. — Просто я пытаюсь напомнить вам, что эти
аргументы в данный момент излишни и только затянут
следствие. Но если господин прокурор считает, что по-
казания свидетеля внесут ясность относительно мотива
преступления, я готов выслушать этого свидетеля. Спра-
шивайте, господин прокурор... Как ее зовут?
— Максин Эдфилд.
— Очень хорошо, — сказал судья. — Продолжайте
допрос.
Казалось, что Максин Эдфилд буквально горела же-
ланием поделиться с судом тем, что знает, и после
первого же вопроса прокурора говорила быстро и долго.
— Вы знаете Эллен Эйдер, подозреваемую? — пе-
ребил ее прокурор. — И если знаете, то как давно?
— Я знаю подозреваемую, — ответила Максин Эд-
филд. — Сейчас она носит имя Эллен Эйдер, а тогда
ее звали Эллен Калверт, и таково ее настоящее имя.
В те времена я была очень дружна с нею, и она дружила
с молодым человеком, по имени Хармон Хаслетт, сыном
Эзекила Хаслетта, основателя и хозяина кловервнлль-
ской «Спринг-компани».
В это время она находилась с Хармоном Хаслеттом в
довольно интимных отношениях, а когда он начал осты-
вать к ней, она решила сообщить ему, что беременна...
— Минутку, минутку! — перебил ее судья Эл-
вилл. — Я думаю, будет лучше, если вы будете только
отвечать на вопросы и дадите возможность защите воз-
ражать против того или другого вопроса.
— Пусть себе говорит, — вставил Перри Мейсон. —
Защита не возражает. Думаю, что смогу уточнить ее
рассказ, когда очередь дойдет до меня, а что касается
самого ее рассказа, то она уже рассказывала его, и я
его уже слышал.
582
— Что ж, пусть будет так, — сказал судья. — Но
в ее словах много голословных утверждений.
— С чего вы это взяли? — огрызнулась Максин
Эдфилд. — Я совсем не сплетница. Я повторяю только
то, что слышала от нее самой. Она хотела заставить
Хармона Хаслетта жениться на ней, она говорила со
мной об этом.
— О чем? — спросил Диллон.
— Что использует древнейшую женскую уловку и
скажет Хаслетту, что беременна, и тем самым заставит
его жениться на ней.
— Она сама говорила вам об этом?
— Да, она говорила мне об этом сама.
— Но ведь на самом деле с замужеством у нее
ничего не вышло, — сказал Диллон.
— Не вышло. Хармен Хаслетт, возможно, и попался
бы на эту удочку, но фирма его отца имела специального
человека, чьей работой было улаживать различные кон-
фликтные ситуации, касающиеся сотрудников. Этого че-
ловека зовут Гарланд. Он сейчас находится в зале суда...
И вот этот мистер Гарланд вложил в конверт 1000 дол-
ларов стодолларовыми банкнотами и послал их ей...
— Минутку, минутку! — прервал ее Диллон. — Вы
же не можете знать, что сделал Гарланд.
— Ну, я неправильно выразилась... Но зато я знаю,
что Эллен получила 1000 долларов, и как раз в это же
время молодой Хаслетт неожиданно отправился в путе-
шествие по Европе. А Эллен Калверт осталась одна с
разбитым сердцем, без работы, но с 1000 долларов на-
личными. Вот она и решила исчезнуть из нашего города.
— Вы что-нибудь слышали о ней после того, как
она уехала? — спросил Диллон.
— Ничего не слышала.
— Как же случилось, что вы вновь столкнулись с
ней?
— Благодаря мистеру Ловетту, адвокату.
— Это тот самый мистер Ловетт, который сейчас
сидит в зале суда?
— Да, сэр.
— Дальше!
— Он пытался найти след Эллен Калверт и начал
копаться в ее прошлом в надежде найти людей, которые
когда-то ее знали. Он узнал, что я и Эллен когда-то
583
были дружны, приехал ко мне и начал меня расспраши-
вать о ней.
—- И он сказал вам, где она находится?
— Да... Насколько я понимаю, он нашел ее с по-
мощью детективов.
— Во всяком случае, он вас привез с собой в Лос-
Анджелес?
— Да.
— У меня все, — сказал Диллон. — Очередь за
защитой.
— Когда вы впервые увидели Эллен Калверт по
прибытии в Лос-Анджелес? — спросил Мейсон.
— О, понятно, — ответила Максин Эдфилд. —
Я понимаю, куда вы клоните. Я неправильно ее узнала.
Но ведь я не видела Эллен 20 лет, а вы подсунули мне
женщину, которая является живым подобием моей быв-
шей подруги. Разумеется, я ошиблась. Но ошиблась толь-
ко в опознании. Подумала, что эта женщина действи-
тельно Эллен Калверт. Но с той минуты, когда я увидела
настоящую Эллен Калверт, я была абсолютно уверена,
что это она. Я не могла не ошибиться первый раз, потому
что все было так ловко подстроено, и мое неправильное
опознание никоим образом не может повлиять на те
слова, которые говорила мне Эллен 20 лет назад.
Судья Элвилл сказал:
-т- Даже принимая во внимание тот факт, что это
предварительное слушание дела и что не имеется воз-
ражений ни со стороны защиты, ни со стороны проку-
рора, я считаю, что эта свидетельница слишком много
говорит. По моему мнению, будет намного лучше, если
она будет только отвечать на вопросы...
— Я как раз это и делаю! Отвечаю на вопросы! —
заявила Максин Эдфилд. — Ия знаю, чего он хочет от
меня. Он хочет меня дискредитировать, потому что он
подсунул мне ту женщину, и я приняла ее за Эллен
Калверт. А затем он заставил меня сказать, что я абсо-
лютно уверена, что это Эллен Калверт. Но я была не
полностью уверена...
— Но вы сказали, что вы полностью уверены, —
перебил ее Мейсон.
— Да! Я сказала только, что я уверена в этом так
же, как и в других моих показаниях. И вы поймали
меня на слове. Все это старые адвокатские штучки!
584
Теперь я понимаю, а тогда еще не понимала. У меня
еще не было опыта в общении с адвокатами.
Судья Элвилл сказал:
— Я прошу свидетельницу только отвечать на во-
просы и не делать никаких комментариев. Понятно?
Никаких!
— Ваши расходы оплачивал мистер Ловетт? — спро-
сил Мейсон.
— Да, мистер Ловетт. Он приехал ко мне совершен-
но открыто и сказал, что хочет, чтобы я поехала с ним
сюда. Я ответила ему, что работаю, но он сказал, что
все издержки возьмет на себя.
— Он же давал вам деньги на расходы?
— Да, он дал мне некоторую сумму.
— И вы тратили их на ваши нужды?
— Ну, частично тратила я, частично платил он.
— Вы прилетели с мистером Ловеттом на самолете?
— Да.
— Кто платил за ваш билет на самолет?
— Мистер Ловетт.
— Прибыв сюда, вы отправились в отель?
- Да.
— Мистер Ловетт остановился в том же отеле?
— Да, в том же, что и я.
— Кто платил за ваш номер в отеле?
— Полагаю, что мистер Ловетт... А что?
— А как вы здесь питаетесь?
— У меня или был талон на питание в ресторане
отеля, или я обедала вместе с мистером Ловеттом. Ино-
гда мне приносили еду прямо в номер.
— Так какие же траты вы делали из тех денег,
которые мистер Ловетт дал вам?
— Ну... ну, всякие случайные расходы.
— И большие это были расходы?
— Не знаю.
— Вы не ведете счет деньгам?
— Веду, но не очень точно.
— А что вы называете случайными расходами?
— Ну, расходы на всякие мелочи, без которых не
обойтись. Газеты, например, чаевые для горничной и так
далее.
— Судя по всему, вы не потратили и 50 долларов
на эти случайные расходы?
S8S
— О, конечно, нет!.
— А 25 долларов?.
— Тоже нет.
— А 10 долларов?
— Думаю, что нет, но что-то вроде этого.
— А сколько денег вам дал мистер Ловетт на рас-
ходы?
— Я не .думаю, что вас это должно интересовать.
Это частный вопрос, касающийся только меня и мистера
Ловетта.
— Сколько денег вам дал мистер Ловетт на расхо-
ды? — сухо повторил Мейсон.
Максин Эдфилд повернулась к судье Элвиллу.
— Я должна отвечать на этот вопрос?
— Я думаю, что вопрос вполне закономерный. И я
не слышал возражений со стороны обвинения. Поэтому
я думаю, что обвинение тоже считает его вполне зако-
номерным.
— Хорошо! — выдавила Максин. — Если вам обя-
зательно надо знать об этом, он дал мне 500 долларов.
— 500 долларов на мелкие расходы? — удивился
Мейсон.
— Не совсем на мелкие! — огрызнулась она. —
Я ведь должна была бросить работу и приехать сюда!
-г- Но вы получили на работе отпуск, не так ли?
— ДаЛполучила.
— На какой срок?
— На две недели.
— А мистер Ловетт не договаривался с вашим хо-
зяином о продлении отпуска, если это будет необходимо?
— Я не знаю, о чем они там договаривались. Я знаю
только, что приехала сюда в счет своего отпуска.
— Значит, вы получаете плату за свое пребывание
здесь?
— Ну и что? Я ведь имею право на это! Провожу
свой отпуск там, где хочу!
— Теперь о другом. — Сказал Мейсон, — Не пред-
лагал ли вам мистер Ловетт нечто вроде гонорара в том
случае, если он выиграет дело и если ваши показания
будут этому способствовать?
— Нет, не предлагал.
— А он не говорил, что ваши показания могли бы
заставить его клиентов...
586
— Ну, это другое дело! — ответила Максин. — Вы
же спрашиваете меня не о его клиентах, а самом мистере
Ловетте!
— Значит мистер Ловетт говорил вам, что его кли-
енты могут быть вам очень благодарны?
— Что-то в этом роде.
— Он говорил именно о благодарности?
— Да, наверное... Речь ведь идет о двух миллионах
долларов, а они не добьются правды, если я не расскажу
то, что Эллен в свое время рассказывала мне.
— Вы говорите, что речь идет о 2-х миллионах
долларов? — спросил Мейсон.
— Совершенно верно. Эзекил Хаслетт, отец Хармона
Хаслетта умер и оставил все свое состояние и фирму
«Кловервилль-Спринг-Энд-Саспеншн-компани» своему сы-
ну Хармону. А потом и молодой Хаслетт отправился в
морское путешествие и погиб. У него есть два сводных
брата Брюс и Норман Джасперы, и, кажется, у Хармона
Хаслетта есть какой-то странный пункт в завещании, из
которого явствует, что он является отцом незаконного
ребенка, и если это действительно так, то он оставляет
все свое состояние этому ребенку.
Собственно говоря, вы и пытаетесь выжать из меня
эту историю, — хмуро добавила свидетельница. — Ия
рассказала вам все, что знаю. И рассказала правду.
Она поднялась, собираясь покинуть свидетельское
место.
— Минутку, минутку! — сказал Мейсон. — Я еще
не выяснил один вопрос. Вы виделись с Агнес Берлинг-
тон?
Свидетельница вернулась на свое место, посмотрела
на Мейсона, потом отвела глаза, снова посмотрела на
адвоката и, наконец, сказала вызывающе:
— Да, я встречалась с ней!
— Когда?
— Я встречалась с ней вечером третьего числа;
- Где?
— В ее доме.
— А каким образом вы попали туда?
— Минутку, минутку! — вмешался Диллон. — Все
'это является новостью для обвинения, и мы возражаем
против такого рода вопросов, поскольку обвинение не
337
касалось отношений между свидетельницей и Агнес Бер-
лингтон. К тому же этот вопрос не относится к делу.
— Я этого не считаю, — ответил судья Элвилл. —
Если свидетельница, заинтересованная в этом деле, зна-
ла Агнес Берлингтон, я хочу знать, в какой именно связи
она с ней находилась.
— Отвечайте на вопрос, — сказал Мейсон.
— Пожалуйста, — вызывающе ответила Максин Эд-
филд. — Мистер Ловетт нанял детективов, которые вы-
яснили, что Агнес Берлингтон работала медсестрой в
одной из больниц Сан-Франциско, в то время, когда
родился ребенок, которого сейчас зовут Уайт Байрд. Ну,
и я слышала, что Эллен Калверт опирается на показания
этой Агнес Берлингтон в своей нечистой игре, надеясь
получить наследство Хармона Хаслетта. Я и отправилась
туда, потому что знала, что все, что скажет эта Агнес
Берлингтон, будет заведомой ложью. Я хотела открыть
ей глаза и сказать, что Эллен Калверт надеется на
миллионы Хаслетта, пытаясь доказать, что у Хаслетта
есть сын.
— И вы виделись с Агнес Берлингтон?
— Да, я видела ее.
— Добились ли вы чего-нибудь?
♦ — Я прямо сказала ей, что если она заявит, что
Эллен Калверт 'имела ребенка, я смогу доказать, что она
лжет.
— Что еще?
— Больше ничего. Она просто выставила меня за
дверь, сказав, что это не мое дело. Весь наш разговор
не длился и десяти минут. Но я предупредила ее, что
ее могут уличить в лжесвидетельстве, если она будет
давать такие показания под присягой.
— Что она ответила на это?
— Ничего. Просто сказала, чтобы я убиралась вон.
— У меня больше нет вопросов, — сказал Мейсон.
— Обвинению тоже больше нечего добавить, кроме
просьбы к суду приобщить к вещественным доказатель-
ствам револьвер 38-го калибра, найденный в машине
подозреваемой.
Судья Элвилл сказал:
— Я полагаю, что все изложенное является доста-
точным, чтобы держать мисс Эллен Эйдер под арестом.
588
Конечно, если у защиты со своей стороны есть также
какие-нибудь свидетели...
Мейсон поднялся.
— Ваша честь, у меня есть свидетели, и в качест-
ве первого из них я хотел бы вызвать мистера Пола
Дрейка.
— Очень хорошо. Мистер Дрейк, подойдите и при-
несите присягу.
Когда формальности были закончены, Мейсон спро-
сил:
— Вас зовут Пол Дрейк, вы имеете лицензию част-
ного детектива, и иногда я пользуюсь вашими услугами,
не так ли?
— Совершенно верно, сэр.
— Теперь я хочу вас спросить: выяснили ли вы по
моей просьбе, где потерпевшая Агнес Берлингтон имела
обыкновение покупать продукты?
— Да, сэр, выяснил.
— Теперь вспомните, где Агнес Берлингтон купила
продукты во второй половине дня 4-го числа этого ме-
сяца?
— 4-го числа ближе к вечеру, — ответил Пол
Дрейк, — Агнес Берлингтон купила себе пакет с замо-
роженным ужином в « Сан райз-спеши ел-супермаркет»,
который находится приблизительно в 2-х кварталах от
дома, где она жила.
— Вы знаете, что содержалось в этом пакете с ужи-
ном?
— Я знаю это только со слов мисс Донны Финдли,
которая работает в этом магазине.
— Очень хорошо, — ответил Мейсон. — В таком
случае я попрошу вас покинуть свидетельское место и
уступить его мисс Донне Финдли. Она будет моим сле-
дующим свидетелем.
Донна Финдли, очаровательная молодая женщина
21—22 лет, заняла место для свидетелей, принесла при-
сягу и сообщила свое имя и род занятий.
— Вы были знакомы с Агнес Берлингтон? — спросил
Мейсон.
— Да. Я даже была дружна с ней... Относительно.
— Что вы понимаете под словом «относительно»?
— Я работаю кассиром-контролером в «Санрайз-спе-
пшел-супермаркет», а мисс Берлингтон довольно часто
589
покупала у нас продукты. Она обычно расплачивалась у
меня, мы разговаривали минутку-другую, пока я под-
считывала общую сумму.
— Вы помните вашу встречу с ней вечером 4-го?
’— Очень хорошо помню.
— Расскажите нам об этой встрече.
— Агнес купила один хлебец, пачку масла, коробку
молока и пакет с замороженным ужином, который из-
вестен под названием «ТВ-Спешиел».
— Вы знаете, что содержится в этом пакете?
— Знаю. — Он содержит эскалоп с гарниром —
зеленый горошек и картофельное пюре. Кроме того, там
имелся соус к эскалопу.
— Почему вам запомнилась эта встреча? — спросил
Мейсон.
— Мы с ней перекинулись несколькими словами, и
я спросила ее, что она ела вчера вечером. Она ответила,
что брала эскалоп с гарниром, что он ей очень понра-
вился, и что она взяла его снова.
— Благодарю, — сказал Мейсон. — У меня все.
Пришла очередь задавать вопросы Диллону.
— Именно в тот вечер, — спросил он саркастиче-
ски, — вы поинтересовались тем, чем она питается и
что ей нравится?
— Почему же в этот вечер... Мы неоднократно го-
ворили с ней на эту тему.
— И вы уверены, что разговор, о котором вы сооб-
щили, состоялся именно 4-го вечером?
— Уверена, потому что хорошо помню, что не ви-
дела ее пятого, а шестого узнала о ее смерти.
— В котором часу четвертого числа вы с ней разго-
варивали?
— Минут пятнадцать-двадцать шестого.
— Как вам удалось запомнить это время?
— Я работаю до семи и в последние часы работы
часто поглядываю на время.
— Значит, вы точно можете сказать, когда состоялся
ваш разговор?
— Не точно... Но я знаю, что он состоялся часа за
полтора до конца моего рабочего дня.
— У меня больше нет вопросов, — сказал Диллон,
обращаясь к судье.
Мейсон поднялся.
590
— С разрешения вашей чести я хотел бы узнать у
лейтенанта Трэгта, были ли осмотрены ведро для отбро-
сов, пустые банки и коробки из-под пищи в доме Агнес
Берлингтон?
— С какой целью? — спросил судья,
— Для того, чтобы показать суду, что в ведре для
отбросов была найдена картонка, в которой был упакован
ужин с эскалопом, зеленым горошком и картофельным
пюре.-.
— Это ничего не доказывает, — заметил судья. —
Разумеется, эта картонка была найдена в ведре для
отбросов. И сейчас мы знаем, что она содержала замо-
роженный ужин. Мы знаем также, что этот ужин был
найден в желудке покойной, но мы не знаем, КОГДА
она съела этот ужин.
— Естественно предположить, что она съела этот
ужин в тот же вечер. Она ведь сообщила свидетельнице
Донне Финдли, что собирается ужинать.
— Но она могла изменить свое намерение, — отве-
тил Диллон. — Правда, это не меняет дела. Нам все
равно известно, что она была убита в ближайшие часы
после приема пищи.
— Это меняет дело, если этот факт связан с водой,
которая шла из оросительной системы. Ведь эта система
работала всю ночь.
— Вот как? — сказал Диллон.
— Да, вот так, — ответил Мейсон. — И к—тому
моменту, когда машина моей подзащитной въехала на
подъездную дорогу, ведущую к дому Агнес Берлингтон,
эта система работала уже очень и очень много часов, а
это, в свою очередь, означает, что сама хозяйка дома к
этому времени была уже давно мертва.
— Совсем не обязательно, — заметил Диллон. —
Это бездоказательно. Дорожка и газон могли быть мок-
рыми и за день, и за два до этого — особенно, если их
регулярно поливали. Тем не менее, мы знаем на осно-
вании вскрытия, что Агнес Берлингтон была убита 4-го
вечером, так что мистер Мейсон только зря акцентирует
внимание на этих вопросах.
— У защиты интересная версия, — заметил
судья. — Но не думаю, что она может оказать влия-
ние на присяжных. Кроме того, наше сегодняшнее засе-
дание преследует лишь одну цель: выяснить, было ли
591
совершено преступление, и если да, то есть ли основания
связывать это преступление с именем Эллен Эйдер.
Мейсон поднялся.
— Могу я обратиться к суду с просьбой?
— Пожалуйста, — ответил судья Элвилл. — Только
не оперируйте косвенными уликами, поскольку, на мой
взгляд, они неуместны при данном слушании.
— До сих пор у меня не было возможности подробно
остановиться на начальной стадии дела. И я хотел бы,
чтобы суд разрешил мне провести дополнительное рас-
следование, — сказал Мейсон.
— Зачем?
— Поскольку роковая пуля так и не была найдена,
у меня есть основания предполагать, что следствие упу-
стило и еще какие-нибудь улики.
Диллон саркастически бросил:
— Вы надеетесь найти то, что проглядела полиция?
— Попытаюсь, — скромно ответил Мейсон. — Во
всяком случае, я имею на это право.
Судья Элвилл какое-то время находился в нереши-
тельности, потом сказал:
— Мне кажется, что просьба защиты имеет под со-
бой основания. Защита не может открыть что-либо новое
для суда, но для суда присяжных она, вполне возможно,
что-то найдет.
Диллон сказал:
— Протестую, ваша честь. Подозреваемая вместе со
своим адвокатом и его секретаршей уже были на месте
преступления, когда обнаружили труп Агнес Берлингтон.
— Да, но они боялись даже притронуться к чему-
либо и сразу же сообщили в полицию, — ответил судья.
Сейчас трупа там уже нет, а улики, возможно, остались,
и представитель защиты имеет право требовать досмотра.
— Протестую, — повторил Диллон.
— На каком основании, господин прокурор?
— Потому что представитель защиты хорошо изве-
стен своей нечистоплотностью, и его методы вести за-
щиту довольно подозрительны.
— А что он может предпринять, чтобы помочь своей
клиентке? — спросил судья Элвилл.
— Он может взять с собой револьвер, выпустить из
него пулю куда-нибудь в потолок, а потом заявить, что
полиция проглядела эту пулю.
592
— Это несерьезное заявление, — заметил судья Эл-
вилл.
— Как вы считаете, полиция могла проглядеть что-
либо? — спросил Мейсон у Диллона.
— Я не знаю, — ответил тот. — Но как вы сами
заметили, отсутствие роковой пули — факт довольно
примечательный.
— Вот так-то лучше, — сказал судья. — Пуля мог-
ла застрять в любом месте, в самом что ни на есть
невероятном. Суд сделает двухчасовой перерыв, и за это
время защите предоставляются все возможности для про-
верки. Мне хотелось бы, чтобы при этом присутствовал
лейтенант Трэгг и господин прокурор, чтобы суд мог
обратиться с вопросами и к ним.
— Такая проверка ни к чему, — еще раз попытался
огрызнуться Диллон.
— Но и вреда от нее тоже не будет, — решил судья.
Диллон собрался было еще что-то сказать, но пере-
думал и промолчал.
— Так и порешим, — продолжал судья. — Суд объ-
являет перерыв на 2 часа и отправляется на место пре-
ступления. Мы просим полицейского офицера, чтобы он
организовал доставку членов суда к дому Агнес Берлинг-
тон.
Глава 17
Лейтенант Трэгг с видом церемониймейстера стоял
посреди комнаты.
— Обращаю внимание вашей чести, что место, где
лежал труп Агнес Берлингтон, очерчено меловой чер-
той, — сказал он. — Круг, обведенный красным мелом,
показывает, где была лужица крови. Есть основания
предположить, что пуля могла оказаться в лужице крови,
а поскольку кровь, вытекая из тела, густеет, пуля могла
потеряться в этой желеобразной массе.
Второе предположение: пуля могла застрять в одежде
убитой, а при переноске трупа выпасть где-то по дороге.
А может быть, ее даже нужно искать в больнице, куда
был доставлен труп. Но даже если мы найдем пулю в
больнице, это нам ничего не даст. Нельзя будет доказать,
что именно эта пуля побывала в теле Агнес Берлингтон.
Могу уверить вашу честь, что такие случаи бывают.
Не часто, но бывают.
593
Судья Элвилл оглядел помещение и спросил:
— Все вещи остались на своих местах?
•. — Да, ваша честь.
— И вы проверяли потолок и...
— Мы проверили каждый дюйм этой комнаты, —
ответил лейтенант Трэгг. — Поверьте мне, мы сами
очень заинтересованы в том, чтобы найти эту пулю. Мы
считаем, что она явилась бы самым существенным ве-
щественным доказательством.
Судья Элвилл задумчиво почмокал губами.
— А что вы скажете насчет окон? — спросил Мей-
сон.
— Окна были в таком же состоянии, в каком вы
видите их и сейчас: они были заперты на задвижки
изнутри и закрыты занавесками. Обстановка в ванной
комнате свидетельствует о том, что убитая собиралась
принять душ. Мы проверили все до мельчайших деталей,
так что ошибок быть не может.
— Но если предположить, что в момент убийства
окно было открыто? — спросил Мейсон. — Могла пуля
вылететь в окно?
— Могла, — ответил Трэгг. — Но в этом случае
мы имели бы дело с очень услужливым убийцей. Он не
только закрыл окно, но и запер его на задвижку.
— Метеосводка говорит, что 4-го числа вечером в
этом районе в 8.25 до 8Л5 прошла внезапная гроза. Не
знаю, пригодится ли мне это при расследовании, но я
на всякий случай просил моих сотрудников запросить об
этом метеослужбу.
— Какое отношение имеет гроза к убийству? —
удивился Трэгг.
— К убийству она никакого отношения не имеет, но
к закрытым окнам — самое непосредственное, — отве-
тил Мейсон. — Сводка погоды гласит, что вечер был
душным и влажным. Я говорю об этом потому, что в
доме Агнес Берлингтон нет кондиционера. Следователь-
но, можно предположить, что окна дома были открыты-
ми, и лишь гроза могла заставить закрыть их.
— Не обязательно, — ответил Трэгг. — Она могла
лишь задернуть занавески. Тем более, что она была в
ванной и собиралась принять душ.
— Пуля не могла пролететь сквозь занавески, не
оставив в них дырки. А дырки нет.
594
— Все это пустые слова, — вмешался Диллон. —
Во время грозы Агнес Берлингтон могла быть жива-жи-
вехонька и сама могла закрыть окна, когда началась
гроза. А убили ее вероятно намного позже. Скажем, в
2—3 часа утра.
— Судя по одежде, которая была на убитой, трудно
предположить, что она нашла свою смерть в столь позд-
ний час, — заметил Мейсон. — Полагаю, лучше всего
раздвинуть занавески, открыть рамы и осмотреть их.
— Что это может дать? — спросил Диллон.
Судья Элвилл тоже вопросительно посмотрел на
Мейсона.
— Это может дать многое, — ответил тот. — Это
может подсказать нам время ее смерти. Вполне возмож-
но, что Агнес Берлингтон была убита как раз в тот
момент, когда собиралась закрыть окно.
— Один шанс из миллиона! — презрительно бросил
Диллон.
— Яс вами не согласен, — ответил Мейсон. — Тут
шансы были очень хорошие. Давайте предположим, что
у Агнес Берлингтон был визитер, которого она испуга-
лась. В руке у нее был револьвер... Внезапно налетела
гроза. Порывы ветра задувают занавески в комнату. Она
хочет закрыть окно, на какое-то мгновение поворачива-
ется к визитеру спиной, и в этот самый момент он в
нее стреляет... Такой вариант объясняет отсутствие пули.
Убитая стояла спиной к убийце, а занавески развевались
по ветру. Пуля прошла сквозь тело и вылетела в окно,
— Все это слишком фантастично и нереально, —
заметил Диллон. — Но хочу заметить, что и Эллен
Эйдер могла убить ее с таким же успехом при этих
обстоятельствах. Как раз в тот момент, когда порывы
ветра подняли занавески и через полчаса после того, как
Агнес Берлингтон отужинала.
— Версия защиты заинтересовала меня, — сказал
судья Элвилл. — Когда мы сталкиваемся со случаем,
где полиция не в состоянии найти роковую пулю, есте-
ственно, надо исследовать все варианты, даже самые
невероятные... Лейтенант Трэгг, прошу вас, отдерните
занавески и поднимите оконную раму.
Тот повиновался.
Элвилл нагнулся, чтобы осмотреть нижнюю часть
рамы.
595
— Что это, лейтенант? — вскоре спросил он.
Трэгг внимательно осмотрел нижнюю часть оконной
рамы, где была видна маленькая дырочка.
— Здесь, кажется, имеется маленькая дырочка. Про-
исхождение неясно.
— Она могла быть проделана пулей? — спросил
судья Элвилл.
Лейтенант Трэгг нерешительно пожал плечами.
— Она могла быть проделана каким-нибудь хитре-
цом, который хочет запутать дело! — взорвался Диллон.
Судья Элвилл задумчиво посмотрел на него.
— А вам приходило в голову, — спросил он лейте-
нанта Трэгга, — поднять раму и осмотреть ее снизу?
— Конечно, нет! Труп Агнес Берлингтон найден в
комнате, где все окна были закрыты и задернуты зана-
весками.
— В связи с тем, что пуля прошла сквозь тело
убитой под углом, — заметил судья Элвилл, — можно
предположить, что выстрел последовал в тот момент,
когда убитая нагнулась, чтобы закрыть окно. Я считаю,
что полиция должна взять дело на доследование.
Если версия адвоката Мейсона окажется правильной,
то Агнес Берлингтон была убита, когда держала револь-
вер в руке и в тоже время пыталась закрыть окно.
Убийца — кто бы ни был — он или она — воспользо-
вался этой возможностью, выхватил револьвер и выстре-
лил.
По всей вероятности, Агнес Берлингтон не подозре-
вала, что человек, которого она держала под прицелом,
тоже вооружен.
А когда мисс Берлингтон упала, сраженная пулей,
убийца перешагнул через труп и закрыл окно до конца,
чего не успела сделать убитая.
— Нет никаких причин полагать, что это отверстие
было оставлено пулей! — вновь запротестовал Диллон.
— В таком случае чем же оно оставлено? — спросил
судья Элвилл.
— Это можно объяснить разными причинами. И про-
делать дырку можно разными инструментами.
— Возможно, — сказал судья Элвилл. — Но если
смотреть в лицо фактам, то нужно признать, что поли-
ция, несмотря на тщательность обследования места про-
исшествия, кое-что проглядела. И я даю возможность
596
полиции провести доследование и назначаю продолжение
слушания в зале суда на завтра, на 10 часов утра. Хочу
добавить, что если все-таки эта пуля будет найдена, она
может оказаться решающей уликой в процессе. Если она
была выпущена из револьвера, который найден в машине
Эллен Эйдер, это будет прямой уликой против нее.
С другой стороны, если окажется, что пуля выпущена
не из этого револьвера, суду придется дать делу другое
направление.
Вот, собственно, и все, что я хотел сказать. Полиция
должна тщательно проверить каждый дюйм земли под
окном комнаты, где произошло убийство. Это — един-
ственное место, которое еще не было обследовано и где
еще можно найти эту улику.
Итак, повторяю, судебное заседание переносится на
завтра, на 10 часов утра.
Глава 18
Когда все вышли из дома Агнес Берлингтон, Мейсон
подошел к лейтенанту Трэггу.
— Хотите выслушать меня? — спросил он.
— Я весь внимание.
— Почему бы нам в таком случае не поехать ко
мне в контору?
— Что ж, не возражаю, — ответил Трэгг.
— Ия надеюсь, вы ничего не скажете об этом
Диллону?
— Мне самому неприятно встречаться с ним сегодня.
Откровенно говоря, Мейсон, я весь сгораю от стыда — про-
глядел улику. Но мы исходили из того, что убийство было
совершено в комнате — значит, и улики надо было искать
только в комнате. Тем более, что окна были закрыты.
Небольшая группа юристов, полицейских и все те,
кто присутствовал на доследовании, сели в машину, ко-
торая должна была развести их по домам. Лейтенант
Трэгг простился с Мейсоном, и тоже сел в эту машину,
но спустя некоторое время появился в конторе адвоката.
— Ну, Мейсон, — сказал он, — выкладывайте, что
вы хотели мне сообщить.
— В дневнике Агнес Берлингтон имеются довольно
явные намеки, что она шантажировала мою подзащит-
ную, — начал Мейсон.
— Продолжайте, — сказал Трэгг.
597
— Давайте посмотрим на это дело с другой сторо-
ны, — предложил Мейсон.— С точки зрения мрей под-
защитной.
- — И что это нам даст?
— Предположим, что вы — шантажист и шантажи-
руете женщину, угрожая ей разоблачением. А именно
тем, что у нее есть незаконный ребенок. И получаете
мзду за это. А потом вдруг выясняется, что ваши пока-
зания будут решающими на суде в деле о 2-х миллион-
ном наследстве. Как вы поступите в этом случае? Не-
ужели будете бездействовать?
Трэгг задумчиво посмотрел на Мейсона, потом вне-
запно сказал:
— Нет, черт возьми! Если бы я был шантажистом,
я бы попытался заполучить денежки!
— Вот именно! — поддакнул Мейсон. — Агнес Бер-
лингтон была шантажисткой, и она тоже попыталась
получить денежки... А теперь давайте предположим, что
она имела какие-то уличающие документы, которые дер-
жала на крайний случай. И давайте предположим, что
она стала действовать не в одиночку, а с кем-то еще,
кто был много решительнее и жестче, чем она. Они
встретились. Цена, которую Агнес хотела получить за
свои бумаги, оказалась выше, чем этот неизвестный был
согласен заплатить.
Кроме того, мы оба знаем, что опытный вор-взломщик
всегда пытается сделать свое дело, когда жертва моется
в ванной или хотя бы находится в ванной комнате, соби-
раясь мыться. Здесь ему помогает шум воды, всплески,
указывающие на то, что хозяйка дома сейчас не опасна.
В крупных отелях взломщик часто заходит в номера,
и если случается, что обстановка неподходящая, он про-
сто извиняется и говорит, что ошибся номером. Хозяин
номера немного раздражается. Заснуть он уже не может.
Он поднимается с постели и идет в ванную,
Вор, находясь за дверью, прислушивается к шуму
воды и в подходящий момент опять входит в номер,
чтобы сделать свое дело, пока хозяин номера наслажда-
ется душем. В больших отелях с этим всегда много
хлопот.
Нечто подобное, видимо, имело место и в данном
случае. Агнес уже собиралась принять ванну. Она от-
крыла кран, а некто, кто намеревался выкрасть у нее
598
документы» поскольку в цене они не сошлись» поджидал
за дверью черного хода, уже открыв ее отмычкой.
Видимо, Агнес услышала шум в комнате, распахнула
дверь из ванной и застала неизвестного на месте пре-
ступления. У нее был револьвер. Она, конечно, не со-
биралась воспользоваться им, но взяла его в руку, чтобы
припугнуть визитера и держать его на расстоянии.
В это время началась гроза. Порывы ветра подняли
занавески на окне, и полуодетую Агнес можно было
увидеть с улицы. Инстинктивно повинуясь чувству жен-
ской стыдливости, она сделала несколько шагов к окну,
чтобы закрыть его. Незнакомец воспользовался этим
мгновением и, выхватив револьвер, нажал на курок.
А потом закрыл окно, захватил документы, которые су-
лили ему порядочную сумму, и скрылся.
— И у вас есть предположения насчет того, кто бы
это мог сделать? — спросил Трэгг.
— В таких делах нужно рассуждать логично, —
ответил Мейсон. — Во-первых, визитером был человек,
у которого имелось оружие. Этот визитер отправляется
на деловое свидание с Агнес Берлингтон, не собираясь
пускать оружие в ход, не подозревая, что у нее есть
револьвер 32-го калибра, и видимо, не подозревая, что
улики, которыми располагает Агнес Берлингтон, очень
весомые, а, следовательно, и дорогие. Иначе говоря, этот
неизвестный визитер должен быть человеком, который
постоянно носит оружие, который жизненно заинтересо-
ван в этом деле и который, видимо, работает на сводных
братьев Хаслетта.
— Вы имеете в виду адвоката, который представляет
их интересы? — с сомнением спросил Трэгг.
— Адвокаты не носят с собой оружия, — ответил
Мейсон. — Подумайте, лейтенант, кто имеет право но-
сить оружие?
— Полиция, — ответил Трэгг. — Но это еще ни-
чего не значит.
— И частные детективы, — добавил Мейсон. — А у
нас в деле имеется частный детектив по имени Джармен
Дейтон, который...
Лейтенант Трэгг щелкнул пальцами.
— Обычный убийца, — начал Мейсон новую
мысль, — может избавиться от оружия убийства, но ча-
стный детектив, у которого лицензия на ношение именно
599
этого оружия, просто так нс может избавиться от своего
револьвера...
И вот, пока ваши люди будут искать эту роковую
пулю, почему бы вам, Трэгг, не вызвать официально
Джармена Дейтона, не попросить его показать оружие,
которое он носит, не проверить его лицензию и не сде-
лать из его оружия несколько пробных выстрелов. А по-
том, если вы найдете пулю, вы сможете проверить, не
из этого ли револьвера она была выпущена.
Трэгг задумался.
— Это может иметь неприятные последствия, —
уныло сказал он наконец.
— Почему? — спросил Мейсон.
— Потому что Дейтон может подать жалобу, что я
заподозрил его без всяких на то оснований.
— А что будет, если вы окажетесь правы?
Трэгг снова задумался.
— Вы пожнете все лавры, — снова сказал Мей-
сон. — Ведь речь идет о 2-х миллионах долларов...
Трэгг поднял руку.
— Ладно, забудьте о моих словах, — сказал он. —
Ваша взяла.
В этот момент резко зазвонил телефон.
Делла Стрит подняла трубку, выслушала, что ей
сказали, и отрывисто бросила:
— Подождите минутку...
Она повернулась к Перри Мейсону:
— Дежурная говорит, что у нее очень важное сооб-
щение.
— От кого? — спросил Мейсон.
— Минутку, — сказала Делла, и ее карандаш за-
скользил по бумаге, записывая телефонограмму. — Спа-
сибо, — сказала она в телефон, закончив писать, и по-
вернулась к Мейсону. — Судя по всему, это сообщение
от Хармона Хаслетта. Оно послано с Азорских островов.
Он подтверждает, что потерпел кораблекрушение и, про-
ведя несколько часов в воде в спасательном жилете, был
подобран небольшим рыбачьим ботом, на котором не
было рации. Он лишь теперь добрался до Азорских ос-
тровов и услышал, что вы ведете дело, касающееся его
завещания. В заключение он добавил, что воспользуется
первым попавшимся транспортом, чтобы быть здесь за-
втра утром.
600
— Черт возьми! Вот это да! — вырвалось у лейте-
нанта Трэгга.
Мейсон сказал Делле Стрит:
— Не говорите ничего Герти...
— Почему?
— Вы знаете, какая она романтичная. Она сразу
начнет рассуждать, что будет, когда Хармон1 Хаслетт
встретит свою любимую из прошлого, мать его. Незакон-
норожденного ребенка, женщину, которую он никогда не
забывал, и сына, которого он никогда не видел и о
существовании которого только подозревал.
— А величавая мисс Эйдер, — произнесла Дели-
ла. — Что останется от ее королевской величавости* и
спокойствия?
Мейсон повернулся к лейтенанту Трэггу.
— Если вы займетесь поисками роковой пули и ре-
вольвером Джармена Дейтона, лейтенант, то вполне воз-
можно, что к приезду Хармона Хаслетта Эллен Эйдер
уже сможет быть свободной.
— Вы толкаете меня на чертовски рискованную
авантюру, — с ухмылкой сказал Трэгг. И через мгно-
вение спросил:
— Вы собираетесь передать это сообщение прессе?
— Нет, я поручу это вам. В награду за сотрудничество.
Трэгг задумался на мгновение, а потом протянул
руку Мейсону.
— Иногда вы меня бесите, Мейсон, — сказал он. —
Но сейчас я вижу, что вы оказались на высоте.
Глава 19
Ровно в десять часов судья Элвилл вышел в зал суда.
— Всем встать! — распорядился судейский пристав.
Все встали, затаив дыхание.
Судья Элвилл сел в кресло. Судебный пристав под-
нял руку.
— Прошу садиться. Суд начинается.
Судья Элвилл сказал:
— Суд продолжает рассматривать дело Эллен Эйдер.
И суд понимает, что в связи с новыми фактами, обна-
руженными в этом деле, он обязан ввести общественность
в курс дела,, дабы не возникло никакого недопонимания.
Суть сводится к следующему: когда полиция вновь ос-
мотрела комнату Агнес Берлингтон, она обратила внимание
601
по просьбе защиты, на занавески и окна. При первом
осмотре комнаты она окна не осматривала, поскольку
они были закрыты на задвижки. А при повторном осмотре
полиция обнаружила на нижней части поднимающейся
рамы след от пули. Поиски пули под окном привели к
успеху. Пуля была найдена на земле. У полиции появи-
лись новые подозрения. Они касались частного детектива
из Кловервилля Джармена Дейтона. Обыск, проведенный
полицией, привел к тому, что у него были найдены бу-
маги, написанные рукой Агнес Берлингтон.
Таким образом, в связи с вышеизложенным, суд
считает, что дело против Эллен Эйдер должно быть
прекращено...
Зал взорвался аплодисментами.
Судья Элвилл попытался было вновь овладеть аудито-
рией, но потом лишь махнул рукой, улыбнулся и вышел.
Как раз в этот момент дверь открылась, и в зале
появился стройный мужчина.
Эллен Эйдер, величественно стоявшая посреди зала
и наблюдавшая за ликующей аудиторией, вперила в него
свой взгляд. В ее глазах можно было прочесть недоуме-
ние и даже страх, когда вошедший пробился сквозь толпу
и приблизился к ней.
— Элден! — воскликнул он. — Это ты, Эллен!
— Здравствуй, Хармон! — она попыталась остаться
спокойной, но голос ее предательски задрожал.
Какое-то время Хармон стоял в нерешительности, но
потом взгляд его остановился на Уайте Байрде, который
незадолго до того подошел к матери.
— Ты можешь не говорить мне, Эллен, кто этот
молодой человек. Он как две капли воды похож на своего
дедушку Эзекила Хаслетта.
Эллен Эйдер глубоко вздохнула.
— Мне кажется, этому молодому человеку не хва-
тает твердой отцовской руки.
Хармон Хаслетт подошел вплотную к Эллен и крепко
обнял ее. В ту же секунду со всех сторон засверкали,
вспышки фотоаппаратов газетных репортеров.
Мейсон с улыбкой посмотрел на Деллу Стрит.
— Думаю, ради этого мы сюда и пришли сегодня, —
сказал он. — И ради этого стоило прийти.
СОДЕРЖАНИЕ
ЯН ФЛЕМИНГ
ШПИОН/ КОТОРЫЙ ЛЮБИЛ МЕНЯ
Перевод И. М. Блошенко и К. Ю. Сашино
3
БРЕТТ ХОЛЛИДЕЙ
ПОРОЧНЕЕ АДА
Перевод В. Ю. Тёминой
141
ДЖЕЙМС X. ЧЕЙЗ
«ПРИЯТНОЙ ТЕБЕ НОЧКИ!..*
Перевод Т. А. Хайдарова
293
ЭРЛ С, ГАРДНЕР
КОРОЛЕВА КРАСОТЫ
Перевод И. Я. Сафьяновой
,453
3-35 Зарубежный криминальный роман: Вып. 15. Ян
Флеминг. Шпион, который любил меня; Бретт Холли-
дей. Порочнее ада; Деймс Хедли Чейз. «Приятной
тебе ночки!..»; Эрл Стенли Гарднер. Королева красо-
ты; Романы/Сост. Б. Акимов — Москва: Наташа,
1993.
В книгу вошли неизвестные до сих пор российскому читателю
остросюжетные произведения популярных английских и американ-
ских авторов, признанных мастеров детективного жанра.
Издание рассчитано на массового читателя.
Литературно-художественное издание
ЗАРУБЕЖНЫЙ
КРИМИНАЛЬНЫЙ
РОМАН
Корректор Л. Mr Лебедева
Сдано в набор 15.04.93. Подписано в печать 16.05.93. Формат 84x108/32.
Бумага офсетная. Гарнитура «Таймс». Печать офсетная. Физич. печ.-Л.
19,00. Усл. печ. л. 31,92. Тираж 75000 экз. Заказ 2094. С 008.
Оригинал-макет подготовлен АО «Гарт»
ТОО «Элен-Квадра». 113054, Москва, а/я 39.
Издательство «Фидес»
ТОО фирма «Наташа». 125284, Москва, a/я ПО.
Отпечатано с готовых диапозитивов на Тверском ордена Трудового Крас-
ного Знамени полиграфкомбинате детской литературы им. 50-летия СССР
Министерства печати и информации Российской Федерации.
170040, Тверь, проспект 50-летия Октября, 46.