НАУЧНО-ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКИЙ ИНСТИТУТ ПРИ СОВЕТЕ
МИНИСТРОВ СЕВЕРО-ОСЕТИНСКОЙ АССР
Г вджаанскмя
ВФЙИЙ
0СЕВЕРН«Й
•СЕТИИ
шшш лфСПФ/ътшлшшлшшшшялл
УЧАСТНИКОВ
К 50-ЛЕТИЮ ВЕЛИКОЙ ОКТЯБРЬСКОЙ
СОЦИАЛИСТИЧЕСКОЙ РЕВОЛЮЦИИ
СЕВЕРО-ОСЕТИНСКОЕ КНИЖНОЕ ИЗДАТЕЛЬСТВО
ОРДЖОНИКИДЗЕ * 1965

Ответственный редактор Ботоев М. Д.
Редакционная коллегия:
Гальцев В. С—кандидат исторических наук,
Джанаев. А, К.—кандидат исторических
наук, Кучиев А. Г., Тотоев М. С.— доктор
исторических наук.

ПРЕДИСЛОВИЕ
Великая Октябрьская социалистическая революция открыла
новую эру в истории человечества, эру перехода от капитализма
к социализму. Она знаменовала коренной поворот в
исторических судьбах народов всего мира.
Пролетариат России под руководством большевистской
партии во главе с ее гениальным вождем В. И. Лениным в октябре
1917 года совершил героический подвиг, свергнув господство
эксплуататоров и установив диктатуру пролетариата.
За передовым русским революционным пролетариатом
пошли трудящиеся национальных окраин России. В жестокой
борьбе с внутренней контрреволюцией и иностранной военной
интервенцией они самоотверженно отстаивали Советскую власть, свои
революционные завоевания.
Осетинский народ вместе с другими народами Северного
Кавказа во главе с русским народом прошел сложный и трудный
путь борьбы за свою свободу. Он плечом к плечу с русскими,
ингушами, кабардинцами, чеченцами, балкарцами, казачьей
беднотой вел героическую борьбу за победу социалистической
революции на Тереке, в Северной Осетии за разгром сил внутренней
и внешней контрреволюции.
Рабочие и крестьяне Северной Осетии выдвинули из своей
среды видных руководителей и организаторов масс в великой
освободительной борьбе, прославленных героев, подвиги
которых достойны вечной славы.
Между тем в 1937—1938 годах многие активные участники
Октябрьской революции и гражданской войны в Осетии были
необоснованно репрессированы, их деятельность долгие годы
замалчивалась и фальсифицировалась. :'
- Выход в свет настоящего сборника поможет в восстановле-
'•¦'";/ \ •¦ 3-

нии исторической правды о тех, кто беззаветно боролся за дело
народа и чьи имена несправедливо предавались забвению.
В сборник вошли воспоминания более 50 активных
участников Октябрьской революции и гражданской войны в Северной
Осетии и на Тереке. Многих участников борьбы за Советскую
власть в Осетии в живых уже нет. Отсутствие воспоминаний
этих товарищей, безусловно, отразилось на содержании сборника.
В сборник не вошли воспоминания таких видных деятелей, как
С. Мамсуров, Г. Цаголов, Д. Тогоев, Ю. Пашковский, Н. Бу-
ачидзе, К. Борукаев и др., о которых Северо-Осетинский
научно-исследовательский институт предполагает подготовить и
издать отдельные очерки.
Воспоминания, вошедшие в сборник, раскрывают
конкретные, очень важные детали прошлого, пополняют нашу
историческую литературу горячим дыханием эпохи, способствуют более
обстоятельному и глубокому изучению героической борьбы
Коммунистической партии за интересы народа. Они имеют не
только познавательное, но и воспитательное значение.
Воспоминания убедительно показывают роль народных масс Осетии в
борьбе за Советскую власть. В них ярко отражается разносторонняя
деятельность большевиков Северной Осетии по руководству
партизанским движением, интернациональному воспитанию
трудящихся, по борьбе с контрреволюцией за коренные интересы
народа, за победу и утверждение Советской власти в Северной
Осетии.
В своих воспоминаниях участники борьбы за Советскую
власть в Осетии и на Тереке с большой теплотой и
искренностью рассказывают о роли партии, о В. И. Ленине, о том, с
каким большим вниманием следил В. Й. Ленин за событиями на
Кавказе, как заботился он о нуждах народов Терской области.
Проникновенно и с любовью ра-ссказывают авторы
воспоминаний о деятельности С. М. Кирова, Г. К. Орджоникидзе и
С. Г. Буачидзе на Тереке.
В сборнике большое место отзодится Августовским
событиям 1918 года во Владикавказе и героической борьбе трудящих*
ся села Христиановского с деникинскими войсками. Много
интересного для широкого читателя рассказывается о деятельности
партии «Кермен», ее организаторах и руководителях, о
самоотверженной борьбе партизанских отрядов на территории
Осетии.
Авторы воспоминаний, как непосредственные участники,
знакомят нас с неувядаемой боевой славой защитников Дигорского
ущелья. Без волнения нельзя читать воспоминания о
беспримерном подвиге 9$-ой бригады Красной Армии, преодолевшей в
зимних условиях Мамисонский перевал, о героическом переходе
1-го Дигорского революционного отряда в Грузию через Гебский
перевал. ••.•„"
Ряд авторов сообщает нам интересные факты о совместной
4

борьбе трудящихся Терека против внутренних .и внешних сил
контрреволюции, об укреплении дружбы народов
многонационального Северного Кавказа.
Воспоминания ярко свидетельствуют о том, что борьба
трудящихся Терека за утверждение Советской власти была
составной частью борьбы всего советского народа за диктатуру
пролетариата.
При подготовке сборника воспоминаний составители
встретились с известными трудностями. Отдельные воспоминания не
были лишены субъективизма, имело место повторение, а иногда
авторы противоречили друг другу. Это объясняется тем, что
некоторые воспоминания писались спустя много лет, когда кое-что
забылось, или не так ясно представлялось участникам
описываемых событий.
В связи с этим некоторые воспоминания подверглись
значительному сокращению, однако, они производились с таким
расчетом, чтобы не допустить искажений фактов и событий,
описываемых автором. Составители не внесли от себя никаких
дополнений или изменений. Они лишь устраняли явное противоречие
или повторение и вносили стилистические исправления.
Объем сборника не позволил институту опубликовать все
воспоминания, которыми он располагает. В настоящий сб'орник
включены воспоминания, наиболее ярко и полно отражающие
события в разных районах Осетии. Даты, приводимые в
воспоминаниях, даются без изменений.
Воспоминания открываются высказываниями Г. К-
Орджоникидзе и С. М. Кирова о гражданской войне на Тереке. Они, как
посланцы партии, В. И. Ленина на Кавказе, дают общую
характеристику борьбы народов Терека за Советскую власть.
Воспоминания, отражающие одни и те же события, даются
последовательно друг за другом.
В сборнике помещены фотографии авторов воспоминаний, за
исключением тех, чьи фотографии не удалось достать.
Воспоминания, помещенные в сборнике, извлечены из фондов
Центрального государственного архива СО АССР, музея
С. М. Кирова и Г. К. Орджоникидзе, республиканского музея
краеведения и Северо-Осетинского научно-исследовательского
института.
Читатели встретят воспоминания с большим интересом,
многое узнают о героических сынах Осетии, о их беззаветной борьбе
за Советскую власть.
Историкам, пропагандистам, агитаторам, партийному и
комсомольскому активу республики настоящий сборник окажет
большую помощь в их работе.
Сборник подготовлен старшими научными сотрудниками
Северо-Осетинского научно-исследовательского института: доц.
В. С. Гальцевым, доц. С. Д. Куловым, аспирантом СОНИИ
В. Д. Кучиевым, отдельные воспоминания были подготовлены
5

доц. Т. Н. Кибизовым. Хроника событий составлена С. Д. Куло-
вым. В выявлении материалов принимали участие Е. А. Кия-
ницкая, В. Е. Джелиева, К. Тедтоева, сотрудники музея
краеведения и Госархива.
К и б и з о в Т. Н., кандидат
исторических наук.

Г. К. ОРДЖОНИКИДЗЕ
ГОД ГРАЖДАНСКОЙ ВОЙНЫ НА СЕВЕРНОМ КАВКАЗЕ1
...На Северном* Кавказе
мы имели дело с высшей
степени сложной политической
ситуацией. Здесь мы имели,
с одной стороны,
многоземельное, зажиточное, в
прошлом пользовавшееся всеми
правами казачество, если
/можно так выразиться,
«народ-помещики». С другой
стороны, иногороднее
население и горцы, безземельные
и бесправные в прошлом.
Все неказаческое население
на Северном Кавказе в
прошлом находилось в полном
политическом подчинении у
казаческого сословия, и это
несмотря на то, что
казачество составляло не более одной пятой всего населения
Северного Кавказа.
...Деникин, врезавшись в Ставропольскую губернию и
забрав в свои руки Ставрополь, стал угрожать нам прорывом еще
у Кавказской. Поставленные в такие условия, наши
вынуждены были снять с немецкого фронта все войска и двинуться на
1 Из доклада в Совете Народных Комиссаров 10 июля 1919 г., Г. К.
Орджоникидзе, Статьи и речи, Госполитиздат, Москва, 1956, стр. 69—92.

выручку Екатеринодара, против которого Алексеев направил
свои силы. В то же время началось контрреволюционное
движение в Терской области под главенством Шкуро и Бичерахова,
банды которых прервали сообщение у Прохладной, заняв
последнюю. Алексеев, завладев Екатеринодаром, стал нажимать
на наши войска, поставив своей задачей очищение от наших
войск сперва Кубанской области, а затем всего Северного
Кавказа. Приблизительно в начале июля нам удалось восстановить
сообщение у Прохладной, Терской области, и я выехал во
Владикавказ,
...После Октябрьского переворота горцы сразу
настраиваются офицерством против большевиков. Надо отметить, что у
горцев, кроме большого количества офицеров, почти отсутствует
интеллигенция. И вот это офицерство начало настраивать горские
народы против Советской власти, утверждая, что Советская
власть вместе с казаками будет громить горцев. Этому отчасти
способствовало и то, что казаки желали получить оружие от
Советской власти для борьбы с горцами и перетянуть на свою
сторону для борьбы с ними возвращающиеся с Кавказа солдатские
эшелоны, которые стояли за Советскую власть. И, как это ни
удивительно, на первом Моздокском съезде казаки настаивали
на признании Советской власти и требовали от съезда
объявления войны горцам. Только благодаря умелой политике наших
товарищей, главным образом тт. Кирова и Буачидзе, удалось
расстроить казацкую махинацию и не допустить объявления
съездом войны горцам.
Горские массы, боясь, с одной стороны, как бы они не были
объявлены контрреволюционерами, а с другой стороны, кое-что
узнав о Советской власти на Пятигорском съезде, стали на
сторону Советской власти.
Но это признание обеими сторонами Советской власти
произошло чисто по дипломатическим соображениям. Казаки,
признавая Советскую власть, надеялись получить оружие от
Советской власти и лупить горцев. Горцы, боясь быть объявленными
контрреволюционерами и желая как-нибудь спасти себя от
нападения со стороны казаков, поддержанные Советской властью,
тоже объявили себя сторонниками Советской власти. Был
избран Народный Совет и Совет Народных Комиссаров, причем в
Совете Народных Комиссаров все основные ответственные посты
занимал так называемый иногородний нейтральный'элемент.
Это было не правительство борьбы за освобождение угнетенных
горских масс, это была не Советская власть, как мы ее
понимаем,— это была власть нейтралитета. Ни горцы, ни казаки в
этом правительстве не занимали ответственных постов. Ни те, ни
другие не доверяли друг другу. Только после того, как поставили
вопрос о земле, и для горцев и для казаков стала ясна
физиономия большевиков, физиономия Советской власти. Надо здесь
отметить, что на первых двух съездах все социалистические
8

группы, в том числе эсеры, меньшевики и большевики,
выступали солидарно.. Только на Пятигорском съезде блок был
расторгнут. Правительство Терской республики подходило к вопросу о
земле в высшей степени осторожно, всячески стараясь
разрешить его безболезненно.
Состав правительства: председатель
правительства—большевик Буачидзе, комиссар народного просвещения Маркус
(большевик), Фигатнер (большевик), военный комиссар Буты-
рин (меньшевик-интернационалист). А все остальные были
меньшевики и эсеры, некоторые из них даже правые эсеры.
Таким образом, из 14 комиссаров — трое были наши.
Скажем здесь несколько слов о т. Буачидзе как о человеке в
высшей степени способном и в высшей степени популярном
среди населения Терской области. (Тов. Буачидзе летом был убит
во Владикавказе, тов. Маркус убит в феврале на
Военно-Грузинской дороге, тов. Бутырин умер в горах Северного Кавказа
в феврале сего года).
...Правительство нейтралитета существовало, но оно было
терпимо обеими сторонами постольку, поскольку оно
сдерживало войну между казаками и горцами. Это было правительства
мира, но казаки не могли быть довольны этим правительством,
так как оно все-таки грозило им отобранием нескольких станиц
и водворением на их месте горцев (ингушей). Горцы относились
вообще с симпатией к этому правительству, но были
недовольны его нерешительностью. Так продолжалось до конца июня,,
когда первое открытое выступление против Советской власти
было поднято Шкуро, а затем, после съезда в Моздоке
(казачий съезд, называвший себя казачье-крестьянским съездом,
который фактически и стал вторым правительством Терской
области и пока нелегально, а после открыто стал во главе
повстанцев), началась гражданская война. Она была начата казаками
во главе с меньшевиком Бичераховым. Первое столкновение под.
Прохладной окончилось для нас неудачно, и мы целых четыре
месяца были отрезаны от Кубанской и части Терской области и
от главных наших сил — XI армии.
В конце июля (кажется 25-го) 1 открылся во Владикавказе
IV съезд народов Терской области. Нужно заметить, что у
горцев не было Советов, а были национальные советы, где были
представлены целые народности, как, например, ингушей,
чеченцев и др. На этот съезд прибыли все народности и очень
небольшое количество казачьих делегатов. С приветственной речью на
съезде выступил и я. Необходимо было указать населению
истинных виновников гражданской войны. И поэтому, по моему
предложению, была принята резолюция, предлагающая
немедленно прекратить гражданскую войну с трудовым казачеством,.
1 IV съезд трудовых народов Терской области открылся 23 июля 1918 г..
(Ред.) •
9»

ибо у трудовых масс Терской области нет повода к войне с
трудовым казачеством^В резолюции указывалось, что война
начинается со старыми царскими генералами и полковниками во
главе с предателем Бичераховым. Предложение это было
принято, и на казачий фронт была отправлена делегация. .В
переговорах с Бичер аховым горские депутаты убедились, что ни о
каком мире речи быть не может, что Бичерахов и бичераховцы
¦стремятся к уничтожению Советской власти в Терской области
и восстановлению старого казачьего режима. Конечно, все
выступления Бичерахова и его компании шли под знаменем
Учредительного собрания. Съезд получил отрицательный ответ от
Бичерахова и, сделав еще несколько попыток найти общий язык
•с трудовым казачеством, в конце концов принужден был
объявить войну Бичерахову и призвать все силы на борьбу с ним. Но
пока съезд колебался и обсуждал вопрос, черносотенцы не
дремали и подготовили нападение на Владикавказ/
И вот 6 августа, в 5 часов утра, под командованием
полковника Соколова казачье-осетин.ские банды нападают на город,
почти овладевают в тот же день центром города и предлагают
правительству немедленно сдать замки от пушек^Как ни
удивительно, а среди Терского Совнаркома нашлись такие
«наркомы», которые согласились на сдачу замков от орудий и, таким
образом, сдавались Бичерахову и Соколову; пока съезд
оставался отрезанным в кадетском корпусе, находящемся на
окраине города. Там же оставалось правительство, и защита города
выпала на долю небольшого отряда всего из 300—400 человек,
прибывших в Душетский уезд из Закавказья для поддержки
повстанцев по Военно-Грузинской дороге. После ликвидации ду-
шетского восстания отряд этот оставался во Владикавказе, он
и выступил в защиту города. Но, тем не менее, казакам удалось
живо оттеснить нас на окраину города. В наших руках
оставался вокзал и слободки Курская и Молоканская, и эти две
слободки с первого же момента нападения казаков без всякого
колебания встали на нашу сторону и самоотверженно дрались
против казаков. Если в августовские дни после 11-дневного сражения
нам удалось отнять город у казаков обратно, то это
главным образом благодаря этим слободкам. На вокзале был у нас
•бронированный поезд под командованием т. Автономова,
который в продолжение четырех дней громил, город из орудий. На
четвертый день нам закрыли водопровод, и мы лишились воды.
Паровозы стали потухать. И вот в критическую ночь перед нами
встал вопрос об отходе от города. Тов. Автономовым был дан
приказ выпустить остальные снаряды по городу, и бронепоезд за
ночь дал 200 выстрелов. На четвертый день мы отодвинули
бронированный поезд на станцию Беслан, для того чтобы
набрать воды. А Курская и Молоканская слободки всю борьбу с
казаками взяли на себя.
Каково, было отношение ингушей?
10

' Ингушетия — это единственный открытый путь, который
мы имели от Владикавказа. На второй же день после нападения
на город был созван съезд ингушского народа в селении Базор-
кино, и перед вооруженным ингушским народом был поставлен
вопрос о той опасности, которая грозила ему в случае успеха
казачьего нападения. Ингушский народ, ни на минуту не
колеблясь, изъявил свою готовность к борьбе и громадными массами
направился в город. К сожалению, недисциплинированность,
неорганизованность и неприспособленность ингушей к
городской войне не дали нам возможности сразу же сломить казаков.
Но одно выступление ингушей уже обеспечило нам победу. Мы
были уже не"одни. Выступили ингуши, этот авангард горских
народов, за которым потянулись, если не активно, то во всяком
случае своей симпатией, все остальные горцы.
На пятый день к нам подошло маленькое подкрепление,
человек в,300 грозненских красноармейцев, и под руководством
т. Левандовского они ударили на казаков. Казаки пустили в ход
.привезенный ими бронированный автомобиль, но судьба
изменила им: броневик испортился, шоферы и пулеметчики удрали,
а наши молодцы, привязав канат, оттащили его, исправили и
направили против самих же казаков. И'вот на одиннадцатые
>сутки, когда казалось, что Советская власть потерпела уже
окончательное поражение, красноармейцы разбиты, город вновь
«оказался в наших руках. Казаки и часть осетин отступили из
города в ближайшую станицу. Здесь я должен отметить, что за
все время борьбы за обладание городом в-наших рядах дрались
юсетинские керменисты-коммунисты. Город вновь оказался
.нашим.
Что же делал в это время съезд народов? Эсеры и
меньшевики перешли на сторону казачьих банд и организовали из
нескольких человек, узурпируя права съезда, правительство.
'Состав этого контрреволюционного правительства: Семенов —
эсер, Леонид Орлов — эсер, Кожанцый-Берман — меньшевик-
интернационалист, бывший председатель Таганрогского совета.
Вот- эти господа стали правительством полковника Соколова и
Бичерахова. После занятия -кам-и города они ушли"вместе с би-
чераховскими бандами; остальная же часть съезда окружным
путем, через горы, прибыла в Ингушетию, а из Ингушетии-на
второй день занятия города с красными знаменами и
революционными песнями вошла вновь в город и стала продолжать
"Свою работу.
... Одновременно с нападением на Владикавказ завязалась
борьба между станицей Грозненской и нашими товарищами из
Грозного. Станица от города отделяется просто улицей.
Несмотря на уверенность наших товарищей, что станица будет взята,
•станица не только не была взята, а, напротив, казаки
сосредоточили свои силы вокруг Грозного и решили взять город.
Грозный отрезан от Владикавказа. Владикавказ отрезан от России.
11

Владикавказ отрезан от XI армии. Грозный окружен с трех
сторон и только с четвертой стороны имеет выход в Чечню.
Чеченцы ближайших аулов настроены были контрреволюционно. Это*
те аулы, заправилы которых имеют нефтяные промыслы. Осада»
Грозного продолжалась три месяца. Все эти три месяца
грозненским товарищам приходилось обороняться патронами и
снарядами, покупаемыми у спекулянтов по 5 руб. патрон и по
нескольку сот рублей снаряд.
Я должен заметить, что за все время гражданской войны в.
Терской области нашим товарищам приходилось воевать таким.
образом: не получая ни одного патрона, ни одного снаряда, ни:
одной копейки из центра, покупая патроны по 5 руб. за штуку.
В конце третьего месяца осады Грозного силы и терпение*
наших товарищей истощились, тем более, что им приходилось,
в продолжение трех месяцев воевать с превосходящими силами:
противника. Без всякого преувеличения указываю, что порой;
казаки сосредоточивали вокруг города до 12—13 тыс. человек..
Но осажденный островок держался с* невероятным упорством..
Пути отступления из города не было. Рабочие и крестьяне
решили или умереть, или победить. И вот в конце третьего месяца:
осады мы с тов. Левандовским (военкомом области) через горы:
пробрались в Грозный. Организатор грозненской Красной
Армии, любимый командир, неустрашимый тов. Левандовский.
сразу вселил дух победы в товарищей и совместно с тов.
Гикало, охранявшим город в продолжение трех месяцев, выработал
план наступления на станицу. И рано утром по данному
сигналу красные бойцы атаковали станицу. К полдню обозначился:
отход казаков. Вечером повторные атаки прорвали казачий
фронт, и станица перешла в наши руки. В то же время
Сунженская линия, населенная казаками по линии железной доропг
Владикавказ—Грозный, раскололась на две части. Станицы
Кара-Булак, Троицкая, Михайловская, Нестеровская, Ассинов-
ская все время были с нами и дрались с соседними станицами.
Они тоже одержали крупную победу по линии, и одновременно»
со взятием Грозненской станицы были взяты станицы Самаш-
кинская, Ермоловская и Романовская.
Рано утром прибыл в Грозный первый бронированный
поезд из Владикавказа. Ликованию товарищей не было границ»
Заброшенные в продолжение трех месяцев, потерявшие
надежду встретиться друг с другом, наши товарищи вновь встретились,
победителями. Одновременно с этими частями XI армии
удалось опрокинуть прохладненские позиции противника,
соединиться с нами и быстрым движением вперед овладеть Моздоком,
где засело казачье правительство. Нам достались громадные-.
трофеи, о которых в свое время сообщалось в печати (около 50»
орудий, 4 бронированных поезда, 2 броневых автомобиля,
пулеметы, несколько тысяч винтовок).
Каково же было отношение казаков к бичераховщине?'
12

"Нельзя сказать, чтобы все казачество было на стороне Бич'ера-
:хова. Умелой тактикой товарищей и выдержкой в продолжение
четырех месяцев нам удалось разложить бичераховское
казачество, и многие станицы активно боролись в наших рядах.
•Особенно важную роль сыграли в повороте казачества стани-
:.цы по Сунженской линии: Кара-Булак, Троицкая, Ассиновская,
Нестеровская и Михайловская. Эти станицы в самую
критическую для Советской власти минуту встали на нашу сторону и
,до конца честно и стойко выполнили свою задачу, борясь
вначале против Бичерахова, а. после против Деникина. В таком же
-островном положении находился город Кизляр, осаждаемый в
.продолжение шести месяцев, но он все-таки был. в лучшем
положении, чем Владикавказ и Грозный. Кизляру с большим
опозданием и редко, но все-таки приходила какая-нибудь
помощь из, Астрахани, Владикавказ же и Грозный были
совершенно отрезаны. Долго мы не знали, что делается в России.
Порой даже не. знали, есть Советская власть или нет, а
черносотенная печать в каждом номере газеты сообщала о падении
Москвы и Питера.
ив ноябре наше положение на Северном Кавказе было
приблизительно таково. Вся Терская область была освобождена от
контрреволюции. Среди горцев было полное ликование/
Терское казачество, во всяком случае с внешней стороны, делало
все, чтобы заслужить доверие Советской власти.
Северо-восточная часть Ставропольской губернии была в наших руках, как
и часть Баталпашинского округа. Количество войск было не
менее 150 тыс. человек. Настроение среди войск было самое
лучшее, в особенности в кубанских частях. Войско, состоящее
главным образом из кубанского иногороднего элемента,
никогда не смотрело назад, его мечта — опять в родные села, в
родные станицы, в родные дома. Каждый из них спрашивал наших
товарищей, скоро ли мы будем в Екатеринодаре, в Тамани.
Одним словом, каждый спрашивал о том селении, откуда он родом.
В смысле вооружения, снаряжения, обмундирования и
медицинской помощи положение было ниже всякой критики.
Патронов не было, снарядов не было, обмундирования,
медицинской помощи не было. И вот мы ожидали все от центра.
Созданный уже Кавказско-Астраханский штаб не сумел в свое время
дать нам того, что было необходимо для войны.
С начала зимы раздетые солдаты начали, болеть. Тиф стал
свирепствовать. К концу января, мы имели уже 50 тыс.
тифозных. Все вокзалы, все дома были переполнены тифозными. Нет
белья. Больных заедают насекомые. Нет медицинского
персонала. Весь медицинский персонал, мобилизованный на местах,
благодаря непосильной работе стал гибнуть. Не проходило ни
одного дня, чтобы в каждом городе, не хоронили по 2—3 врача.
Все наши просьбы, обращенные к заведующему медицинско-
санитарной частью Кавказско-Каспийского Совета доктору
13

Нойсу, решительно ни к чему не приводили. Требование о
досылке медицинского персонала, данные в ноябре, только к
началу февраля были выполнены в минимальном количестве, и это
тогда, когда наша XI армия была на пути отступления к
Астрахани.
...И вот армия, раздетая, больная, без денег и без
вооружения, все более и более теряла веру в самое себя. Началось
разложение. Для провокации создалась богатая почва. Агенты
Деникина ловко пользовались нашей разрухой. И вот началось
бегство всей армии. Перед нами встал вопрос — как быть, куда
идти. Обо всем этом самым подробным образом
информировался Реввоенсовет Кавказско-Каспийского фронта
Реввоенсоветом XI армии и лично мною. Когда нас заставили очистить
группу — Минеральные Воды, Пятигорск, Кисловодск и т. д.,
20 января в Прохладной было устроено совещание, где стоял
вопрос, как быть дальше. Часть товарищей, видя развал XI
армии и не имея никакой другой серьезной силы, исходя из чисто
военных соображений, указывала, что нет другого выхода, как
отойти на Астрахань, спасти технические средства и людей,
переформировать их в Астрахани и снова двинуться на Северный
Кавказ. Я и другие товарищи заявили, что, каково бы ни было
положение, отход на Астрахань недопустим, ибо тогда мы
целую Терскую область бросим на произвол судьбы, даже не
предприняв боя с противником, что горским населением подобный
отход будет квалифицирован как предательство их нами, и мы
политически умрем навсегда для Северного Кавказа. При этом
же указывалось, что. при отсутствии железной дороги
отступление едва ли будет возможно. Едва ли мы спасем кого-либо, и
все равно и солдаты и технические средства погибнут в
астраханских степях от холода и голода. Товарищи согласились с
этим, и решено было отойти на правый берег Терека и вместе
с горцами защищаться до того момента, пока мы не получим
поддержки из Астрахани.
С этим решением я уехал в Осетию, где в это время были
кое-какие столкновения с разбойничьими бандами.
Ликвидировав их, мы вернулись во Владикавказ через три дня: нам
передали через Прохладную по прямому проводу, что войска
самовольно отходят на Астрахань, что они уже прошли узловую
станцию Прохладная и что Реввоенсовет XI армии уже
снимается с Прохладной. Несмотря на все усилия товарищей из XI
армии, совершенно разложившаяся к тому времени XI армия
сама себе выбрала военную дорогу. Она устремилась*на
Астрахань. Мы остались во Владикавказе и решили драться. Тогда
же я об этом сообщил Ленину по радио, указывая, что наше
положение катастрофическое, что мы безусловно обречены на
гибель, если не будет помощи. 2 февраля деникинские. банды
подошли к Владикавказу в одном направлении, а в другом
подошли к ингушскому аулу Долаково, потребовав от ингушей
14

пропустить их, чтобы окружить Владикавказ. Верхи ингушей,
ведшие переговоры с деникинским командованием, склонны
были выполнить требования деникинцев, но ингушские массы
заявили, что они никогда не были предателями и никогда ими не
будут. Ингуш не может быть изменником. И когда им
сообщили, что им дан срок для ответа один час, то ингуши ответили:
«Пускай стреляют сейчас же». И бой начался.
Город держался в продолжении семи дней. Атаки
противника продолжались в течение четырех дней на аул Долаково.
Отсутствие патрюнов, отсутствие снарядов сделали свое...
После семидневных боев казаки ворвались в город, и город
пал. Часть наших войск, отступивших по Военно-Грузинской
дороге и перешедших грузинскую границу, вступила в Грузию,
причем это было не так легко проделать. Когда товарищи
вызвали по прямому.проводу из Казбека председателя
грузинского правительства Жордания (меньшевик) и просили его
впустить их в Грузию, он ответил, что может пропустить грузин, но
не русских. Тогда наши ответили, что этого ни в коем случае
нельзя делать, что они настаивают на пропуске всех наших
товарищей, и указывали, что если они не будут пропущены к
вечеру, то громадные военные богатства и деньги — около 6
миллионов — попадут в руки казаков. Жордания под влиянием
этих последних аргументов предложил полковнику Церетели
пропустить нас, но только так, как будто это произошло в
результате боя. И вот Церетели разыгрывает комедию, проводит
несколько грузинских солдат в тыл наших войск и открывает
стрельбу в воздух, которая продолжалась чуть ли не час, а
затем идет военная реляция о том, что после двухчасового боя
большевики взяты в плен.
Характерна, между прочим, позиция англичан по этому
вопросу. Англичане заявили, что ввиду того, что между
добровольцами и большевиками^ идет истребительная война, они не
могут взять на себя ответственности перед Европой, чтобы такое
количество людей было истреблено, и потому хотели взять на
себя инициативу интернирования наших войск.
...В настоящее время Северный Кавказ до границы
Бакинской губернии находится формально под властью Деникина,
фактически же в его руках находится узкая полоса железной
дороги, а по ту и по сю сторону железной дороги — несколько
волостей горцев. Горцы живут своей жизнью и никакой дени-
кинской власти не признают. Все горцы ждут с нетерпением
прихода большевиков. За время моего двухмесячного скитания
в горах Северного Кавказа по Чечне и Ингушетии не раз ко
мне обращались старики и молодые с вопросами: «а скоро ли
придут большевики к нам?», «придут ли большевики вообще?»,
«не бросили ли они нас?» и т. д. Когда я им отвечал, что
большевики придут, что наши войска движутся, их радости не было
границ. Горцы все вооружены с ног до головы. Нет почти ни од-
•15

ного взрослого горца, у которого не было бы трехлинейной
винтовки и к ней 150—200 патронов. Горцы в высшей степени
воинственный народ. Горец на лошади — незаменимый
кавалерист, но для окопной войны горец не годится, и в этом его
слабость. Несмотря на вооружение горца, несмотря на всю «его
ненависть к казакам, тем. не менее своими собственными силами
горец не способен сбросить Деникина.
...Партизанские отряды причиняют немало неприятностей
Деникину: то им путь разберут, то маленький гарнизон
вырежут, то какую-нибудь станицу опустошат и т. д. Характерно, что
вся Ингушетия присягнула на коране, что ни один из ингушей
не пойдет на сторону казаков и в случае,войны все они, будут
драться против казаков. Такую же присягу приняли чеченцы,
кабардинцы, осетины. До сего времени товарищи керменисты-
осетины в горах Дигории не дают покоя деникинским бандам.
Наши товарищи нападали на Деникина отрядами, утаскивали
оттуда офицеров-осетин и увозили к себе, в горы. Деникин
принял самые решительные меры против них, и село Христианов-
ское, этот очаг керменистов, было разгромлено целиком. Жен-
шины и дети угонялись куда-то. Деникиным разгромлено и
сожжено 17 аулов. Чечни, а также разгромлены и сожжены
ингушские аулы Долаково и Кантышево...
8 июля 1919 г., г. Москва.
Р. 5 . Заметки эти набросаны в начале июля. По сообщению
РОСТА, в настоящее время в горах Северного Кавказа
свободолюбивые горцы бьются с деникинскими бандами в надежде,,
что скоро им на помощь придут полки Красной Армии. Сделаем
же все, чтрбы осуществить надежды веками угнетенных
народов Северного Кавказа, впервые увидевших себя свободными
только при Советской власти.
23 сентября 1919 г., г. Смоленск.

С. М. КИРОВ
НА БЕРЕГАХ ТЕРЕКА
(К событиям на КавказеI
За последнее время
буржуазная и лубочная печать
проявляют исключительное
внимание к тому, что
делается да Кавказе-вообще и на
Северном Кавказе в-особен-
ности. Изо дня в день в
газетах мы находим заметки,
телеграммы «собственных
корреспондентов» и интервью со
«сведущими лицами» о
событиях на
северо-кавказском оазисе Советской
власти.
Этот особенный интерес
к Северному Кавказу вполне
понятен. Буржуазные
публицисты отлично понимают,
что значит для Советской
России такая житница, как
Северный Кавказ, на гранях
которого стоят германские полчища, вдохновляющие Краснова
и Быча, и турецкие войска, так окрылившие «пламенного»
«патриота» ЧхенкеЛи и компанию.
До последних дней Северный Кавказ твердо отстаивает
Советскую власть и революцию, и, конечно, это причиняет
писателям из буржуазных газет очень много огорчений, тем более,
Статья СМ. Кирова была опубликована в «Правде» за 2 июля 1918 г.
2 Гражд. война в Сев. Осетии - . ¦ 17

что со стороны Быча и компании сделано все для того, чтобы
набросить мертвую петлю на шею Северного Кавказа. На днях
мифическое войсковое правительство Кубани, члены которого
долго бродили за бандами корниловцев, заключило весьма
«решительный» союзный договор с Красновым в целях борьбы с
большевиками и Советской властью на Северном Кавказе. Но,
увы, договор подписан, а Северный Кавказ для
договорившихся недосягаем.
И вот здесь выступает обычный прием буржуазных газет —
клевета. В центре России' почти нет сведений о положении на
Северном Кавказе, и на сцену выступают «собственные
корреспонденты», клеветнические сообщения которых немало
буржуазных дам повергли в ужас.
«Собственные корреспонденты» сообщают!
— В Терской области снова началась война между казаками
и туземцами.
— На Тереке вновь восстали горцы, которые режут и
изгоняют всех «гяуров».
В по'мощь «собственным корреспондентам» буржуазных
газет выступают «сведущие лица», которые в интервью с
писателями (например, из газеты «Наше слово»), рассказывая о
бывшем начальнике северо-кавказских революционных войск Авто-
номове, с апломбом заявляют:
«Автономов высказывал поддержанную всей краевой
Советской властью, с Терским народным Советом во главе, мысль
о необходимости прекращения гражданской войны на Донском
и Кубанском фронтах.
Решено было,— продолжает измышлять «авторитетное»
лицо,— обратиться к правительству Краснова, к генералу
Деникину и к корниловски'м отрядам, оперирующим под Таганрогом,
с призывом окончить распри и объединить все силы для
отпора германо-турецкому нашествию на Кавказ».
Можно подумать, какие чудаки эти представители
Советской власти на Тереке — они мечтают объединить свой фронт с
бандами Краснова! А здесь думают, что Краснов — враг
народа, и не знают, что советские власти на Северном Кавказе
думают установить с красновцами альянс. По смыслу
приведенного сообщения «Нашего Слова» большевики Северного
Кавказа ничего не имеют против того, что Краснов расстреливает
без суда и следствия не только всех большевиков, но даже лиц,
в квартирах коих окажется укрывающийся большевик.
Планы авторов этих сообщений совершенно очевидны. Они
хотят показать, что на Северном Кавказе растет анархия^что
власть Советов там не видит иного исхода, как подать
соглашательскую руку Краснову, Бычу и компании.
Лучшим разоблачением всей этой гнусной лжи и клеветы
явилась бы исповедь правых эсеров и меньшевиков,
работающих на Северном Кавказе. Они очень хорошо знают, что там
18

представляет из себя Советская власть. На днях в Терской
области состоялся Народный съезд, посвященный главным
образом текущему политическому моменту. Съезд с негодованием
заклеймил всю гнусность политики закавказских «социалистов»
и решил твердо защищать революцию на Тереке, призывая
всех объединиться вокруг областного советского органа. Тогда
правые эсеры и меньшевики, с болью в сердце переносившие
Советскую власть^ решили не входить ни в какие ответственные
органы, а те из меньшевиков, которые не исполнили этого
постановления, были исключены из партии.
Таким образом, на'Тереке Советская власть не только не
претерпевает колебаний, а, наоборот, она находит с каждым
днем все более и более широкое признание среди
многоплеменного населения Терского края.
Правда, на Терскую область, как и вообще на Северный
Кавказ производится совершенно определенный натиск и с
востока и с юга, но до сего времени это вызывало только новый
приток революционных сил и полное дискредитирование всех
партий, зовущих через Учредительное собрание к режиму
Краснова, Скоропадского, Чхенкели. И если украинское
крестьянство ведет вооруженную борьбу с насильниками, если на Дону
растет оппозиция против Краснова и в Грузии поднялось
против Чхенкели всё крестьянство, то и трудовое население
Терской области, несмотря на свою отсталость в культурном и
политическом отношении, все яснее и определеннее сознает, где
его друзья и где враги.
В этом отношении особенного внимания заслуживает
туземное население, о котором уличная печать знает ровно столько,
сколько в памяти ее писателей осталось от колыбельного
возраста, когда простодушные няни напевали им: «Злой чечен
ползет на берег, точит свой кинжал». Поэтому им совершенно
неизвестно и непонятно, что в Терской области и даже в
Дагестане — центре горского населения — идет усиленная работа по
организации народных масс и утверждению на горской
территории советских органов власти. И нужно сказать, что работа
эта идет весьма успешно, несмотря на то, что отовсюду эта
работа встречает много противодействий, вплоть до турецких
агентов, рассеянных по Северному Кавказу.
Туземное население в большинстве своем прекрасно поняло,
что только объединение трудовых масс может утвердить
завоевания революции, и поэтому князья, шейхи (святые) и беки
находят себе все меньше и меньше работы. Часть из них бежит в
Турцию, часть просто скрывается.
Необходимо отметить также, что лозунги социализма
встречают в некоторых горских племенах весьма благоприятную
почву. Дело в том, что, например, чеченцы и ингуши во всей
своей истории совершенно не знали, что такое сословия, и толь-
Ко в самые последние десятилетия они познакомились со своей
19

буржуазией. Поэтому идея равенства среди них прививается
очень легко.
С другой стороны, и там, где современность успела
провести глубокие социальные борозды, ддея рабоче-крестьянской
революции пускает все более и более глубокие корни. В этом
отношении особенно характерно положение в Осетии.
Осетины давно знают, что такое капитализм, не только
отечественный, но и заокеанский. Многие и многие из них годами
живали в Америке, Канаде и .там подлинно испытывали
капиталистическую эксплуатацию. Глубокая дифференциация в
деревне Осетии широко содействует классовой борьбе и усвоению
деревенской беднотой лозунгов революции. Оба эти главных
условия привели к тому, что почти в начале революции в
Осетии возникла политическая партия «Кермен», названием
которой послужило имя легендарного осетинского героя, всю
жизнь боровшегося со своими помещиками. Программа этой
партии в общем ни в чем не расходится с программой
большевиков. Влияние партии «Кермен» огромно. Едва ли можно
найти селение, где бы не было членов ее. В последнее время партия
«Кермен» решительно выступила на борьбу с помещиками и
кулаками, которые прогонялись *керменистами со своих земель
вооруженной силой.
Интересно отметить уровень дисциплины этой партии. В
конце апреля сего года между осетинами и казаками,
руководимыми контрреволюционными элементами, и ингушами
разыгралось вооруженное столкновение, грозившее вылиться в форму
настоящей войны. Партия «Кермен» повела усиленную
агитацию против этого, и Центральный комитет ее издал
приказ, в силу которого никто из членов партии не должен
был принимать участия в этом столкновении; и приказ был
выполнен.
Само собой понятно, что дело организации населения
вокруг революционных органов местами претерпевает заметные
шероховатости, но в общем с момента утверждения Советской
власти на Тереке почти прекратились анархические
выступления темных туземных масс, которые еще так недавно, во
время правительства помещиков, князей и офицерства, творили
стращный террор.
Значительную эволюцию пережило и терское казачество.
Всем известны. отношения, существовавшие между казаками и
горцами. Февральская революция только на очень короткое
время сгладила традиционную вражду, воспитанную агентами
самодержавия, а затем антагонизм стал быстро развиваться, и
дело дошло до того, что в феврале сего года Терский край
оказался накануне страшной войны между казаками и горцами".
Но как раз именно в этот момент родилась новая власть в крае,
провозгласившая лозунги Октябрьской революции. Это сразу
вырвало почву из-под ног контрреволюционных элементов, и
20

трудовое казачество живо откликнулось на призыв к
объединению вокруг Советов.
В настоящее время в богатых станицах еще заметна
оппозиция Советской власти, но малоимущее казачество идет за
ней и не может, конечно, не идти.
К сожалению, место не позволяет остановиться подробнее
на ходе революции на Тереке, но и приведенных фактов
достаточно, чтобы развеять ту ложь и клевету, которыми враги
революции стараются окружить Советский Кавказ и Терскую
область особенно.
В настоящее время на Тереке идет усиленная мобилизация
сил для отпора планам ^закавказских контрреволюционеров,
возглавляемых прославленными грузинскими меньшевиками.
Они думают, очевидно, повести компанию не только против
Баку, но и непосредственно против Северного Кавказа, по Военно-
Грузинской дороге, в надежде на то, что путем вмешательства
турецких войск им удастся привлечь на свою сторону
мусульманские массы Северного Кавказа и Дагестана. Но они,
видимо, не знают, что в горских аулах уже посеяна мысль о том, что
угнетение одинаково тягостно для населения, откуда бы это
угнетение не исходило: "от русское или турец-Л >
кой. И на последнем Народном съезде Терской области пред-4
ставитель чеченцев и ингушей прекрасно выразил эту мысль.
Он сказал:
— Что такое русское самодержавие, мы знаем. Знаем и
«просвещенную» германскую власть на Украине, А о гнете
турецкого режима мы немало слышали от наших многочисленных
эмигрантов в Турции. Только рабоче-крестьянская власть,—
говорит представитель горцев,— может найти поддержку в
горцах, которые в скором времени все придут к этому сознанию.
Кавказ дал много неожиданного. Кавказ страдает в тисках
из.м.Ш1ььр1евадюшш._ Но Кавказ еще не сказал своего последнего
слова, хотя оно на устах у всей демократии. И близок тот час,
когда грузин Чхенкели в Берлине и
чеченец-нефтепромышленник Чермоев в Константинополе будут говорить только от сво-'
его имени. Население уже поняло, что не на штыках немцев и
турок свобода, равенство и братство, гюрядок Кавказа, а в его
собственных руках, поднимающих знамя Советской России.

КЕСАЕВ К. С.
БОРЬБА ЗА СОВЕТСКУЮ ВЛАСТЬ В СЕВЕРНОЙ ОСЕТИИ
В 1917—1918 ГОДАХ
Февральская революция застала
меня дома, в сел. Христиановскотм.
Настроение народа в этот период
было в высшей степени
.напряженным. Население враждебно
относилось к самодержавию, а потом и к
Временному буржуазному
правительству.
В конце лета 1917 года
организуется осетинская,
революционно-демократическая партия «Кермен».
Эта партия была в блоке с
большевиками.
Вслед за организацией партии
«Кермен» начали формирование
отряда Красной гвардии. В отряд
принимали только керменистов.
Начальником отряда был назначен Даукуй Такоев, который
должен был обучать всадников военному делу. Обучение проходило
за селом. Отряд предназначался для охраны Терского
Совнаркома и борьбы с возрастающей контрреволюцией.
За неделю до отправки во Владикавказ состоялось
совещание по поводу распоряжения военкома Терской республики Бу-
тырина о спешной переброске отряда во Владикавказ для
охраны IV Терского съезда. На этом совещании Д. Такоев, не то по
трусости, не то по иным мотивам самовольно сложил с себя
обязанности начальника отряда. Андрей Гостиев внес предложение
назначить начальником отряда меня, которое и было принято.
22

Председателем же партии «Кермен» вместо меня был из*
бран Кермен Годзоев.
В отряде я провел некоторые организационные мероприятия
и тут же назначил взводными командирами Цаголова Македо-
на, Годзоева Кертиби, Тулунова .Николая и Агузарова Батыр-
бека. Старшим над ними, нечто вроде своего заместителя, я
назначил Тобоева Гарасе. Политкомиссарами в нашем отряде
были Николай Золоев, Кермен Годзоев.
В течение одной недели, оставшейся в нашем распоряжении,
происходило военное обучение. Позаботились о снабжении
отряда всем необходимым: лошадьми, седлами и т. д.
Через неделю мы выступили на Владикавказ. За селом,
около Белой речки, я встретился с Сланбегом (Симоном) Такое-
вым и Муха Цебоевым. Симон Такоев предупредил меня, что в
Архонской наш отряд ожидают контрреволюционные казачьи
части, что о нашем движении на Владикавказ казаки
поставлены в известность жителем селения Христиановского Габули
Абаевым;-; ; <¦¦. ,» . ¦
•У/ Ввиду этого мы изменили направление движения и
направились лесом, через Гизель. В Гизеле в это время оперировал
отряд полковника Голиева. Нам удалось обмануть его
разведку, которой заявили, что едем на свадьбу.
Во Владикавказе мы установили связь с грузинским
отрядом, командиром которого был А. Гегечкори. Отряд мой
остановился в казармах за деревянным мостом. Прибытие нашего
отряда во Владикавказ совпало с работой IV Терского съезда.
Военком Бутырин предложил явиться приветствовать съезд. От
имени отряда я заявил:
— Отряд керменистов Дигории под моей командой прибыл
во Владикавказ для охраны съезда; отряд умрет, но никому не
позволит посягнуть на власть трудящихся Терской республики.
От имени съезда нас приветствовало несколько человек из
числа делегатов осетин, ингушей, чеченцев и т. д. Пламенную
речь произнес молодой чеченец Асланбек Шерипов.
Отряду было выдано необходимое снаряжение. ХК этому
времени к нам прибыли еще 2 взвода: разбунский под командой
Хадзирета Магометова и урсдонский под командой Кодзасова.
На второй день после нашего прибытия начались
Августовские события во Владикавказе.
¦ # *
*
Организаторами Августовских событий были казачья
военная верхушка и осетинское контрреволюционное офицерство. С
тех П°Р прошло 12 лет, потому трудно вспомнить' все детали,
но дело обстояло примерно так. В городе стояли, кроме дигор-
ского отряда, керменистов и грузинского отряда А. Гегечкори,
23

нальчикский отряд под командой Ступникова, часть отряда Бе-
ленковича в составе одного эскадрона и красноармейцы.
Беленкович со своим отрядом направился в сторону
Пятигорска. Ночью Владикавказ мы разбили на районы. В затереч-
ной части расположились: мой отряд, отряд Ступникова, а
также часть отряда Беленкойича. Командование отрядами было
возложено на меня. В правобережной части расположился
отряд Гегечкори, артиллерия — в кадетском корпусе, пехота—в
помещении теперешнего сельхозинститута. Связь с военным
штабом держали два всадника: Цебоев Ба^о и Гулунов Сергей.
Наступление на город началось со стороны Ольгинского и
Беслана. Я сделал распоряжение о расстановке огневых
точек по участку, был отдан приказ подготовиться к встрече
с врагом. Всю ночь шла перестрелка. Перевес оставался за
нами. '¦•'•; '.•:'. \
О том, к каким приемам прибегал враг, можно судить по
следующим фактам: мы задержали 2 фургона с женщинами,
на фургонах оказалось 4 пулемета и казаки, переодетые в
женское платье; в здание бывшего кадетского корпуса рано утром
стали перебегать люди в женской одежде, идущие, якобы, на
базар. Мы и их задержали. Они тоже оказались вооруженными
казаками. Перебежку мы прекратили огнем. Замысел казаков
был ясен. Они хотели занять здание кадетского корпуса и
ударить в нас стыла.
В эту ночь в бою отличились все всадники-керменисты, но
особо следует отметить Золоева Гастана, а в еще большей мере
Гарданова Беслана.
Под напором превосходящих сил мы вынуждены были
отступить от кадетского корпуса к Поповскому хутору.
К моему отряду во время Августовских событий
присоединилась сотня из сел. Зильги под командой Хаджимурата Псха-
циева.
После вступления во Владикавказ я получил приказ
Орджоникидзе и Левандовского — занять Верхне-Осетинскую
слободку и чугунный мост и не допускать в дальнейшем
разграбления бандитскими элементами Верхне-Осетинской слободки.
Политическое настроение населения во время Августовских
событий в разных частях г. Владикавказа было неодинаковым.
Молоканская, Курская слободки и Шалдон были настроены в
пользу Советской власти. Большая часть Верхне-Осетинской
слободки была настроена контрреволюционно, она
придерживалась казачьей ориентации и находилась под сильным
влиянием полковника Иванова, осетина по происхождению. Таким
же настроением была заражена и Владимирская слободка. Что
кадается центра города, то тут была создана
контрреволюционная военная организация во главе с полковниками
Соколовым, Беликовым и др.
После победы над контрреволюционерами во Владикавказе
24

я прежде всего постарался найти тела расстрелянных
контрреволюционерами керменистов: К. Кесаева, И. Цалиева, К. Ел-
баева и др. Тела их были найдены и перевезены в Христианов-
ское через Карджин на броневике. Тела павших сопровождали
христиановцы: М. Гарданов, М. Гостиев, Дз, Лолаев, Г. Лолаев
и др. Во Владикавказе же, после занятия его нашими отрядами,
я нашел Данела Тогоева, который спасался от расправы
контрреволюционеров в доме Николая Цаликова.
Так закончились Августовские события 1918 г. во Владикав-
ка[зе. Трудно запомнить все детали, но одно скажу:
Августовские события были одним из решающих моментов революции
на Тереке.
*
Это было в 1918 г., вслед за Августовскими событиями во
Владикавказе. Шло заседание Военно-революционного совета
Терской республики. На заседании присутствовали: Серго Ор-
джоникидзе, Левандовский, Бутырин, Данилевич, Мартынов,
Тегечкори, Симон Такоев и я. Разговор шел о необходимости
ликвидации воинских сил под командой полковников
Гуцунаева и Кочисова, засевших на заводе Гулиева, около Беслана. В
этом контрреволюционном отряде были по мобилизации
представители сел всей Правобережной Осетии за исключением За-
манкула.
Г. К. Орджоникидзе говорил: надо ликвидировать этот
отряд скорее и во что бы то ни стало, в противном случае он
может оказаться в руках Осетинского национального совета и
стать орудием борьбы против Советской власти. В тот момент,
когда Осетинский национальный совет почувствует себя
крепким, он может объединиться с казаками и разогнать Советскую
власть. Осетинский национальный совет не должен стоять выше
Терской республиканской власти. Мы не можем верить
Осетинскому национальному совету, так как в его составе наших
нет; А. Ботоев, Рамонов и другие ушли оттуда. Что касается
Хадзарагова, Гагкаева, Тлатова, полковника Гуцунаева, Малие-
ва и пр., то мы им доверять не можем.
Такое отношение со стороны Военно-революционного
совета к Осетинскому совету объяснялось тем, что он незадолго до-
этого открыто стал на сторону противников Советской власти и
был в союзе с контрреволюционным казачеством. В это время
Осетинский национальный совет держал отряд под видом
охраны. В этот отряд входили полковник Гутиев и полковник Гу-
Цунаев, контрреволюционно настроенные.
Военно-революционный совет решал вопрос о том, как
ликвидировать отряд Гуцунаева и Кочисова, в котором было до-
600—800 человек, и кому это дело поручить. Решено было орга-'
низовать специальный отряд. Кандидатами в командиры этого
0тряда называли многих, но Орджоникидзе отклонял их по тем
25-

или иным мотивам и выдвинул мою кандидатуру. Он сказал,
что исходя из конкретной обстановки, наиболее подходящим
кандидатом считает Кесаева Карамурза.
Я дал согласие принять на себя командование отрядом и
был полон решимости выполнить поставленную перед отрядом
задачу как можно скорее. Орджоникидзе и Левандовский, а
также Реввоенсовет в целом, обращали внимание на следующее:
в данный момент осетинское контрреволюционное офицерство
имеет еще большое влияние на массы, особенно в селах Хума-
лаг и Гизель; отдельные же села, как Заманкул, Дарг-,Кох
и др. враждуют между собой. Необходимо, во-первых, оторвать
осетинские массы из-под влияния офицерства и привлечь их на
свою сторону, во-вторых, принять меры к прекращению
враждебных действий между селами, доказать им, что интересы их -
одни и нет никаких оснований враждовать друг с другом.
На второй день я выступил со своим отрядом, в котором
было до 150 человек, из них 50 человек было из зильгинской
молодежи. Так как в это время в с. Зильги нельзя было попасть
через осетинскую территорию, то Военно-революционный совет
Терской республики предложил Ингушскому национальному
совету пропустить отряд через Ингушетию. Отряд мой направился
в с. Зильги через Уваровский сад, селение Долаково.
Остановился я у Фидарова Заурбека. Здесь организовал ячейку,
которую связал с ЦК партии «Кермен». В Зильги был собран сход,
на котором присутствовали все взрослые зильгинцы, в том
числе и молодежь. На сходе я рассказал зильгинцам, что царизм
на горской, в том числе на осетинской земле, насадил
казачество, которое угнетает бедный осетинский народ. Что только
Советская власть защищает интересы трудящихся, а это не
нравится офицерству, потому оно и борется против Советской
власти, натравливает один трудовой народ против другого,
например, ингушей против осетин и т. д. Я остановился на том, что в.
Дигории организована партия «Кермен», которая предлагает
идти вместе с русским рабочим классом. От русского рабочего
класса, совершившего революцию, мы не должны отставать. К
этому призываю и вас, граждан селения Зильги, закончил я свое
выступление.
Мне удалось отвлечь от гулиевского отряда зильгинцев.
После этого я направился в с. Заманкул с зильгинской
молодежью. В Заманкуле собрал общественный сход, на котором
также выступил о целях пребывания отряда в районе
Правобережья. На сходе меня поддержали даже старики, которые
говорили о необходимости поддержания керменистов и объединения
всей Осетии на одной платформе. «Нам нечего воевать с
ингушами и между, собой, все эти недоразумения являются плодом
агитации врагов народа и Советской власти»,— заявили они.
Общественный сход вынес постановление о поддержке
Советской власти. В, Заманкуле, так же как и в.с. Зильги, я органи-
26

зовал ячейку партии «Кермен», а также собрал эскадрон
кавалерии и роту пехоты. Большую помощь мне оказывал Худистов
Магомет.
Для боевой подготовки эскадрона и работы в нем мной был
приглашен офицер Мирзаев, который получил из
Владикавказского гарнизона (мои части были прикреплены к
Владикавказскому гарнизону) все необходимое: обмундирование,
боеприпасы и т. д. Но потом он сбежал и при наступлении отряда
генерала Шкуро на Дигорию оказался у белых. Впоследствии
он сумел пробраться в ряды ВКП(б), но в 1929 году во время
чистки был исключен из партии.
После Заманкула — в сел. Карджин. Здесь моя основная
задача была обеспечить охрану полотна железной дороги, а
также парома через Терек, Для связи я взял с собой взвод под
командой Фарниева Хасамби. Командиром железнодорожной
охраны был Слонов (имени не помню), а разведочная часть
была поручена Моргоеву Закарию. Мой взвод также входил в
состав боевой единицы, находившейся под командой Моргоева
Закария.
Из Карджина мы старались влиять на с. Эльхотово. Там
соответствующую работу провели Зортов Урусби — уроженец
с. Эльхотово и Моргоев Закария. Из бедноты сел. Эльхотово
вышли стойкие работники, сторонники Советской власти,
например, Салбиев Хазгери, быв. прапорщик Мильдзихов Дзамболат,
Ботаз Салбиев и другие.
В сел. Дарг-Кох организация ячейки партии «Кермен» была
поручена Калагову М., Коцоеву М. и др., которые выполнили эту
.задачу.
В сел. Брут ячейку легко было организовать, так как
представители села сами ко мне явились. Почва там была уже
подготовлена — село делилось на две части: алдарскую и холопскую.
В Бруте также организовали один эскадрон.
Что касается сел. Беслан, то там давно работала небольшая,
но надежная организация, которую возглавлял Фриев Хатацко.
Туда входил и доктор Кариаев, внешне он себя активно не
проявлял, но там* где нужно было, он оказывал существенную
помощь.
Оставалось сел. Хумалаг. Хумалаг долгое время, до самого
:разгона гулиевского отряда, не поддавался нашему влиянию.
^Однако, в результате ряда проведенных мероприятий, удалось и
там получить небольшую группу наших сторонников, среди
которых особенно выделялся Бугаев Ханджери. Но влияние этой
:гРуппы на село было небольшим. ,
Однажды, за день до прибытия в гулиевский отряд
представителей Осетинского национального совета и Терского областно-
9 народного совета (Гадиев Ц., Д^нилевич, Кесаев В. и др.), ху-
ЗДагцы обстреляли наш отряд, причем лошадь подо мной была
-У Ита> а я сам ранен в левую ногу. Терский Военно-революцион-
27

ный совет направил против сел. Хумалаг броневик. Хумалагцы
перепугались и прислали ко мне делегацию с 8000 рублями за
убитую лошадь.
Я предложил им выслать ко мне делегацию для переговоров.
Свидание состоялось между Зильги и Хумалагом. Я заявил, что
возвращаю им 8000 рублей, а если они хотят примириться с
народной властью и не хотят быть врагами народа, то пусть
организуют и немедленно дают, сотню бойцов. Если же они это не
сделают, то тем самым докажут,' что они' враги народа,— мы
так и будем рассматривать их.
Сейчас же после этого хумалагцы организовали эскадрон
кавалерии, который прибыл в Зильги в мое распоряжение.
Правобережная организация партии «Кермен» устроила между селами
смычку, использовав для этого всадников. С этого времени
прекратились враждебные действия между селами, нормальное со1
общение между ними было возобновлено.
Теперь нужно было приступить к ликвидации гулиевского
отряда, т. е. к выполнению главной своей задачи. С этим надо
было спешить, потому что контрреволюционное казачество,
офицерство и Осетинский национальный совет повели тайные
переговоры с отрядом о совместных выступлениях против Советской
власти. Открыть этот заговор удалось следующим образом. Был
отдан приказ об охране полотна железной дороги, тем не менее
каждую ночь полотно разрушали. Нужно было пресечь это зло в
корне, и я решил поймать виновников на месте преступления.
Приказал расставить цепь по обеим сторонам Терека и
выставить два поста. Между двумя частями цепи попали 3 всадника
противника, которые следовали в свою часть. У арестованных
произвели обыск, в седле нашли бумагу от полковника Хабаева
на имя Осетинского национального совета. Хабаев писал:
приближаются с двух сторон красные части со стороны Пятигорска
на Прохладную и Моздок (в это время там были белые бичера-
ховцы) и если железнодорожный путь не будет разобран, то»
местная Советская власть окрепнет, и с нею станет трудно
бороться. Прошу сообщить, как на это смотрит Осетинский
национальный совет.
На этой бумаге была резолюция председателя Осетинского
национального совета д-ра Хадзарагова следующего
содержания: «Со стороны Осетинского национального совета нет
никаких препятствий к разбору полотна железной дороги. Приказ
будет передан гулиевскому отряду в лице полковника Кочисова».
С этой бумагой я на броневике немедленно выехал во
Владикавказ. Застал заседание Терского Совнаркома, на котором
У. Тлатов — представитель Осетинского национального совета —
выступал и доказывал, что у Терского Совнаркома нет никаких
оснований не доверять Осетинскому национальному совету. Видя
это, я вызвал Орджоникидзе в другую комнату и показал ему
захваченный мною документ.
28

Прочитав донесение, Орджоникидзе обнял меня и сказал:
«Мы теперь знаем, кто такой Хадзарагов и что с ним делать».
Орджоникидзе явился обратно на заседание, произнес речь,
которую закончил словами: «Коли вы хотите гражданской
войны, то да здравствует гражданская война! Посмотрим, кто
выиграет». Был отдан приказ об аресте д-ра Хадзарагова и о разгоне
Осетинского национального совета, заседавшего в Ардоне.
Хадзарагов бежал, а Национальный совет был разогнан.
Тогда же мне было предложено в недельный срок разогнать
гулиевский отряд. Для переговоров с отрядом были
командированы Ц. Гадиев, Данилевич, В. Кесаев и др. (я был назначен
командующим военными силами Осетии).
С отрядом вели переговоры о том, чтобы он признал над
собой власть командующего военными силами Осетии Кесаева,
который был назначен Терским Совнаркомом. Указывалось на то,
что к этому не может быть препятствий, если только отряд
считает своей задачей охрану национальных интересов.
Офицерство, возглавлявшее отряд, отклонило ультиматум.
Тогда я получил приказ покончить с отрядом при помощи
оружия, так как большинство населения Правого берега к этому
времени было уже на нашей стороне. Для действия против
гулиевского отряда была организована команда из жителей сел. Бес-
лан в количестве 50 человек. Этой команде был дан приказ
наступать на гулиевский завод, остальные свои части я расставил
е трех сторон. Как только бойцы гулиевского отряда увидели, что
против них идет наступление, они разбежались.
Таким образом, «гулиевская сопка» была очищена от
контрреволюционной нечисти, и мой отряд получил приказ выступать
по направлению Малой Кабарды, чтобы ликвидировать
белые банды в казачьих станицах: Змейской, Александровской
и Т; д. и этим помочь наступающим красным частям из
Пятигорска.
Мой отряд занял вход в Аргинское (Эльхотово) ущелье,
чтобы не пропускать по этому ущелью белые отряды; Командовал
летучим эскадроном Магомет Хуцистов,, а я с остальной частью
отряда стоял в резерве для связи со штабом. Кроме моего
отряда в этом же районе действовал ингушский отряд под командой
Арцханова. Этот отряд занял позицию между Змейской и
Александровской станицами, третий отряд (кабардинский) под
командой Калмыкова занимал самую середину. В моем отряде
было до 400 всадников, у Арцханова — до 200 чел., а у
Калмыкова — больше чем у нас обоих. Наша оперативная задача
состояла в том, чтобы очистить дорогу до самого Пятигорска, откуда
наступала Красная Армия. В этом деле важнейшим была
ликвидация белых отрядов полковника Кибирова, засевшего в ст.
Змейекой, и полковника Хабаева, находившегося в ст. Архонской.
^аняв эти ПуНКТЫ? я одновременно установил связь с частями
Партии «Кермен» в сел. Христиановском. Было дано задание,
29

чтобы дигорские керменисты отвлекли из станицы Змейской
белые части.
Я вернулся со своим отрядом в сел. Зильги и в этот же день
выехал во Владикавказ. Там получил приказ от Реввоенсовета
занять всю линию железной дороги. В ту же ночь полотно
железной дороги около Хумалага было вновь разобрано казаками. В
перестрелке с этой шайкой геройски вел себя начальник отряда
по охране железной дороги Алихан Ахсаров. Были потери в
людях.
После занятия всего полотна железнодорожной линии я
выступил со своим отрядом для очистки линии станиц Змейской и
Александровской. Эти станицы были заняты нами.
Существенную помощь при этом оказывал нам броневик под командой Ав-
тономова.
Через некоторое время я вновь получил приказание от
Орджоникидзе проверить состояние охраны железнодорожной линии,
а также отряда под командой Тавасиева Сосланбека. Проверив
посты по всей линии железной дороги, заехал в ст. Змейскую,
чтобы посмотреть, в каком состоянии находится отряд Тавасиева.
Отряда в ст. Змейской не оказалось. Он, оказывается, в это
время стоял в ст. Николаевской. А в ст. Змейской уже появились
рфицеры из отряда Шкуро.
Во Владикавказе я в присутствии С. Такоева, Д. Тогоева и
других доложил С. Орджоникидзе о том, что к Змейской
подходят части Добровольческой армии из отряда Шкуро. Тогда же
Такоев Симон был назначен командующим вооруженными
силами Осетии, а я его заместителем. К этому же времени относится
создание коммунистического полка под командой Агниева.
Этот полк должен был немедленно выступить на помощь отря-:
ду Тавасиева, а также красной Дигории, отряды которой
защищали подступы к сел. Христиановскому.
Полк выступил и в боевом порядке спешил к месту
назначения, а мы (я, Симон Такоев и Дзандар Такоев) на автомашине
перегнали полк. Между Ардоном и Ардонским хутором наш
автомобиль испортился. Я и Дзандар пешком направились в Ар-
дон, а С. Такоев поехал впереди на арбе.
В Ардоне с керменистамй остался С. Такоев, а мы вдвоем (я
и Дзандар) по приказанию Такоева направились в сел. Хрис-
тиановское. Нас сопровождали ардонские керменисты в
количестве 27 человек. Христиановское в это время было уже окружено
частями Шкуро.
Отряд Тавасиева С, направленный из Владикавказа против
Шкуро, также отступил в с. Христиановское, так как не мог
устоять перед превосходящими силами белых. Наш небольшой
отряд из ардонцев прорвал цепь отряда Шкуро и присоединился
к бойцам, защищавшим сел. Христиановское.
В бою меня ранило в глаз, перевязку произвел д-р Саламов
Алихан. Затем явился Колоев Кудзи и на своей лошаТиГотве?
30

меня в дом И. Тавасиева, где находился в это время и Дзибирт
Бугоев.
Кудзи Колоев оттуда вернулся обратно в бой. Около дома
Кодзасова Каурбека убил офицера, командира волчьей сотни
Шкуро, его заместителя, начальника штаба, личного адъютанта
командира волчьей сотни и еще одного -всадника. Он убил их в
отместку за то, что они гнали жителей с. Христиановского, около
200 человек, на расстрел. Его самого тоже закололи
штыком. 4
Жаркие бои происходили на улицах до темноты, пока шку-
ровцы не отступили к ст. Николаевской.
После трехдневного боя защитники Христиановского были
не в состоянии выстоять перед.вооруженным до зубов
противником. Решили село сдать, а керменистам отступить в лес за с.
Кора. Меня отвез Бидзих Абиев. Там- я встретил Губа Тандуева,
который доставил меня в какой-то кутан, где и переночевал.
После перевязки, произведенной в Ахсарисаре, меня направили
в горы к Николаю Созаонову. Там я лечился. По прибытии в
Горную Дигорию всех руководящих товарищей было созвано
совещание в доме Иласа Худалова, на котором избрали
Реввоенсовет по обороне Горной Дигории.
После прибытия Симона Такоева состоялось совещание с
участием Ш. Абаева, Г. Арсагова, К. Кесаева, С. Такоева, И.
Худалова, Д. Тавитова, С. Цаллаева, Н. Созаонова, Дз. Такоева и
других. На совещании не присутствовали Д. Тогоев, еще не
прибывший в Горную Дигорию, и Хамби Халлаев, который в это
время защищал входы в ущелье от отрядов Серебрякова. Симон
Такоев дал распоряжение об обороне и защите Горной Дигории:
защищать Кфвонский перевал, что касается входа в ущелье и Га-
батафтуйаг, то их необходимо укрепить каменными
сооружениями. Если это будет сделано, то никто не сможет взять
Дигорию.
Настроение трудящихся масс Горной Дигории было хорошее,
за исключением Галиатского прихода, где"население еще
находилось под влиянием большого количества контрреволюционно
настроенного галиатского офицерства. Такое же настроение было
и в_3адалеске. Здесь сильное влияние на трудящиеся массы
ийёл Сандир Хосроев — известный спекулянт, торговец,
землевладелец и агент царской власти.
Несколько позже в Горную Дигорию прибыл и Данел Тогоев,
который был избран председателем Реввоенсовета, а
заместителем его Дз. Такоев.
^-Началась оборона Горной Дигории. Торга Арсагов стоял на
Кевонском перевале, Хамби Халлаев— у входа в ущелье, в До-
НиФ,арсе — Губа Тандуев, в других местах — Цаллаев Слангери
и Другие. Начальником отряда особого назначения был Гурдзи-.
?е^Л ало, комендантом всего ущелья — Дз. Такоев.
Был0 решено защищать Горную Дигор-ию от вторжения Доб-
31

ровольческой армии до последних сил: производить вылазки из
ущелья, совершать набеги.
К. Кесаеву и Т. Хоранову поручено было организовать отряд
в Алагирском ущелье, с которым должна была поддерживаться
тесная связь. Оттуда к нам прибыли д-р Рамонов с братом, То-
тырбек Хоранов^Тасолтан Бекузаров и др.
Наступление против Дигорского ущелья Добровольческая
армия повела с трех сторон: со стороны Донифарса, через Кевон-
ский перевал,/со стороны Алагирского ущелья и через Ахсарисар
по ущелью.
*
Партизанские отряды в Дигории образовались после занятия
селения Христиановского отрядом генерала Шкуро. В Архон-
ском лесу был отряд во главе с Бедта Тихиловым. Этот отряд
имел столкновение с казачьими частями из отряда Вадбольско-
го во время разгрома сел. Христиановского. Проводниками
казачьих частей были: Калоев Киппи, Медоев Киппи, Медоев
Хаджи-Омар, Ревазов (имени не помню). Партизанский отряд
спасся от окружения только благодаря быстрому и умелому
руководству отрядом со стороны Бедта Тихилрва. Отряд, потерял
лишь одного убитым.
Отряд Б. Тихилова оставался на территории Дигории до
восстановления Советской власти в 1920 г., никуда не отступал и
. расстраивал тылы Добровольческой армии.^ Условия Архонского
леса, где партизанский отряд скрывался, давали ему
возможность действовать как на территории Дигории, так и на
территории Кабарды и казачьих станиц.
Второй отряд был за Урухом. Здесь объединились
партизаны — дигорцы, балкарцы и кабардинцы. Отряд возглавляли Ма-
ряев Алихан, Абаев Заурбек, Гуларов Хадзимусса и другие.
Третий партизанский отряд находился в районе Ахсарисар, в
Черном лесу. Отряд возглавлял Д. Тогоев как председатель
Реввоенсовета. При отступлении в Грузию остались тут Хамби
Халлаев, Слангери Цаллаев; его жена Вера, Агузаров Батырбек
и другие. Партизанский отряд возглавлял X. Халлаев.
Партизанские отряды пользовались симпатией и
поддержкой со стороны трудящихся масс Осетии, особенно же со стороны
молодежи, которая в это время подверглась насильственной
мобилизации в Добровольческую армию.
В составе партизанских отрядов Дигории были не только
дигорцы, но и иронцы, казаки-большевики из станиц
Николаевской, Змейской и Котляревской, кабардинцы, балкарцы и
другие. Кроме того, на сторону партизан перешли две роты Апше-
ронского полка. Эти роты были направлены из Владикавказа
в Дигорию для борьбы против партизан. Во время привала В'
Ардоне их обработали наши товарищи: Амбалов Хаджумар, Ра^
монов Хадзмет, Зангиев Алихан и др. По прибытии в с. Хри-
32

стиановское среди солдат была проведена большая
агитационная работа членами подпольной организации «Кермен». В
работе по разложению апшеронцев принял активное участие
также Халлаев Хамби, оказавшийся в это время в Христиановском.
Солдаты спрашивали, где сейчас К. Кесаев. Узнав, что К. Ке-
саев ушел с керменистами в лес, солдаты заявили: «Кермени-
сты — наши товарищи, мы с ними воевать не будем». По выхо-,
де из Христиановскоп> на Магометановское роты добровольно
перешли на сторону керменистов-партизан.
Факт перехода апшеронцев может служить лишним
доказательством интернациональной солидарности трудящихся, борцов
за Советскую власть.
«Правитель» Осетии полковник Хабаев и высшие власти
Добровольческой армии решили нанести удар, сел. Христиановско-
му. Вслед за этим и был произведен разгром с. Христановского
отрядом генерала Вадбольского.
Наши товарищи не все сразу отступили в Грузию. Первая
партия в составе тт. Симона Такоева, Михаила Гарданова,
Шамиля Абаева и Такоева Дзандара отступила в Грузию в первую
очередь, вслед за взятием сел. Хрйстиановского отрядом
генерала Шкуро. За этой группой хотела отступать и вторая группа в
составе Данела Тогоева, С. Кесаева, Василия Кесаева и меня.
По дороге устроили привал на ночлег. Во время привала я и Да-
нел Тогоев разговорились и решили,что нам всем сразу отступать
нельзя, нельзя бросать село, так как здесь некому будет
работать...
Мы оба решили остаться, и в ту же ночь пришли к Созаонову
Николаю, а на следующую ночь уже направились в лес. Там, в
кутанах, мы разыскали Хамби Халлаева, Синдира Абиева, Лало
Гурдзибеева с братьями Андреем и Алексеем и др. Здесь мы
организовали партизанский'отряд. На организацию необходимы
были средства, и эти средства дал я: у меня было 20 000 руб.,
которые были спрятаны у жены в Христиановском. Я написал
записку жене, которую доставил ей Дудар Созаев, он же
доставил обратно от нее деньги.
Мы действовали по определенному плану. Тем временем из
Грузии вернулся обратно и Дзандар Такоев, у которого
оказались казенные деньги около 50 000 руб., переданные ему перед
отступлением в Грузию Симоном Такоевым. Эти деньги пошли
на снаряжение нашего отряда.
Белые повсюду разыскивали меня, как главаря керменистов
и командира красной гвардии. Я перебрался в село Дидината,
которое сделалось нашим опорным пунктом. Часть наших
товарищей, которым угрожала меньшая опасность, «была разослана
о селам для агитации и организации подпольных партийных
еек- Одновременно они же являлись связными между лицами,
н ^УВствующими революции. Большую поддержку оказывало
емУ °тряду население села Донифарс.
ГРа*д. война в Сев. Осетии 33

Наш отряд оставался здесь до мая 1919 г., а затем вынужден
был отступить в Грузию.
Несмотря на героическую защиту Горной Дигории, отряды
Добровольческой армии прорвались через Кевонский перевал,
затем взяли Донифарс, а это уже решило участь всей Горной
Дигории. В этой операции белым тайную помощь оказывало галиат-
ское офицерство.
В ту ночь, когда через Кевонский перевал перешел отряд Ха-
баева, мы предполагали еще перейти в контрнаступление, но был
получен приказ Д. Тогоева о немедленном отступлении.
* *
*
В Грузию отступили двумя группами: одна —через Гебский,
а другая —через Караугомский перевалы. Группа, в которой,
был я, отступила через Гебский перевал. Грузинское население
села Геби встретило нас очень хорошо, зарезали даже быка, уго?
стили всех.
Рядовые были интернированы властями грузинского
меньшевистского правительства и обезоружены Я, Данел Тогоев и
другие из командного состава избежали этого.
Обе группы беженцев встретились в Они. Оттуда через Ку-
т.аис направились в Тифлис, где мы разыскали Симона Такоева.
С ним обсудили свое положение. В материальном отношении все
были одинаковы — не на что было существовать. Крайком выдал
нам небольшое единовременное пособие.
Я и Данел постоянным местопребыванием избрали Кутаис.
В Кутаисе для поддержки беженцев Орахедащвили Мамия
устроил вечер-диспут» на котором должны были выступить
представители большевиков и меньшевиков. Вечер привлек большое ко-,
личество. публики, а выручка, дошла до 5000 руб. грузинскими
деньгами.. Эти деньги были передашь нам. (
Был и такой случай. Я познакомился с южным осетином по
имени Беса (фамилии, н$, помню)., проживавшим с семьей в Ку-
таис.е, дочь его училась в гимназии, а сам он. был рабочим,
жена — рассыльной. Так как мы не знали грузинского языка, то
никто из нас не мог устроиться на работу. Я воспользовался
приглашением Беса, ц, вместе с ним отправился в Южную Осетию.
В: Южной Осетии настроение трудящихся масс было.явно про-
большевистское. Узнав, что я большевик, жители предлагали мне
свои услуги, приглашали к себе в гости и т, д/Они с радостью
отдавдли для нашей группывсе, что:моглим, Нас рсобенцр радо-
валр.то,.что почти все южнотосетинское население было на
стороне революции., .. . . ,
В откровенных разговорах.с грузинскими рабочими и
крестьянами последние охотно разделяли, наши будущие мероприятия.
Мы очень плохо, владели грузинским языком, а наши
собеседники могли разговаривать только на грузинском языке. Но,
несмотря на это, мы настроение друг друга понимали хорошо., .
34

Меньшевистское правительство сначала нас преследовало,
часть товарищей была даже арестована.
Так продолжалось до тех пор, пока Добровольческая армия
не перешла в наступление против меньшевиков Грузии. Когда
меньшевистское грузинское правительство увидело это, то оно
переменило свою тактику. Оно освободило наших товарищей и
стало помогать нам в переправе на Север и в снабжении нас
всем необходимым, даже оружием и боеприпасами.
Мы воспользовались этим, перебросили в Северную Осетию
ружья, патроны и перебрались сами. В лесу разыскали Хамби
Халлаева. К нему попали следующим образом: в Горной Диго-
рии мы остановились у Николая Созаонова. Оттуда мы послали
в Ханаз за Аслангери Цаллаевым, который со своей женой был в
подполье и поддерживал связь с Хамби Халлаевым. Цаллаев
достал для всей нашей группы лошадей и ишаков и провел нас
мимо Задалеска, который был связан с белыми, через горы в
Черный лес. • * :¦•:•.>
Так мы прибыли в штаб партизанского отряда. В нашу груп-<
пу входили: я, Данел Тогоев, Л ало Гурдзибеев, Кургосов, Сап-,
сиев, Ботоев Амурхан и другие.
. По прибытии в штаб устроили общее собрание. На этом
собрании Д. Тогоев снова был объявлен председателем
Реввоенсовета. Был выработан общий план партизанских действий. Для
осуществления этого плача были проведены следующие
операции. , 'у-
1. Набег под командой Амурхана Хуасцаова и с участием
Муха Будтуева, Лало Гурдзибеева, Слангери Цаллаева и
других был произведен на передовую часть отряда Серебрякова.
Произошел жаркий бош. Противник был прижат к реке Урух и
понес значительные потери в живой силе. С противоположного
берега белые открыли огонь, и партизанский* отряд отступил. В
этом бою убит Муха Будтуев. Подробности об этом знает Амур-1
хан Хуасцаов. ,•,:_'
2. Второй набег был произведен на штаб белых в сел. Маго-
метановском, где производили насильственную мобилизацию
молодежи,в Добровольческую армию: Штаб стоял в: доме Ра$-
даровых. Партизанским набегом руководил Хамби Халл аев, при-; \
Нймал участие в нем и Слангери Цаллаев: Весь штаб в составе1
т$ех офицеров: Дзотдзое;ва, Медоева X. и Караджаева был взятг
в-плен. Офицеров доставилив наш штаб, двух (Дзотдзоева и Мб-1
^оева) оставили в живых, как происходящих из трудовой семьи,
^Караджаева приговорили к расстрелу. Позже "Дзотдзоев и?
Медоев^ежали через Кевонский перевал. ¦ :-
3. Третий набег был совершен под командой Д. Тогоева на
части белых, стоявших в Магометановском. В этом набеге
принимали участие Дигис Бетоев и Слангери Цаллаев. Белый отряд
б№и1ерейи1.
- 4.. Дом священника Церетели в Махческе, в нашем тылу, бе-
35

лые превратили :в склад оружия и боевого снаряжения. Известие
об этом мы получили от Слангери Цаллаева. Отряд в количестве
35 всадников с участием Лало Гурдзибеева, Хамби Халлаева и
К. Кесаева под командой Д. Тогоева отправился туда. По пути
задерживали всех по ущелью, двигавшихся и туда и обратно.
Забрали у Церетели большое количество ружей и патронов,
которые.нам пришлись очень кстати.
5. Ахсарисар переходил из рук в руки. Особенно
ожесточенным было сражение нашего отряда под командой Д. Тогоева.
Ахсарисар белые сожгли, а наш отряд под напором
превосходящих сил вынужден был отступить в ущелье.
: 6. В районе Кора действовала баделятская сотня, которая
отличалась особой жестокостью, своим бесчинством. Решено
было покончить с этой сотней... Выступили и прибыли в Кора.
Сюда явился верхом молодой человек (имени не помню), его чуть-
чуть не убили мои постовые. Когда он сказал, что ищет К.
Кесаева, его ввели ко мне. Узнав от него об аресте Т. Зокоева, я
разбудил Д. Тогоева и Хамби Халлаева и сказал им: «Тугул
арестован, вы оставайтесь здесь, а я со взводом отправлюсь
освободить Тугула».
Захватив с собой взвод, я нагрянул на канцелярию,
обезоружил стражу и освободил Тугула. Тем временем явились Д. То-
гоев, Хамби Халлаев и Лало Гурдзибеев, захватив с собой по
одному взводу. Я им сказал, что они приехали зря-, так как дело
уже кончено — Тугул освобожден.
В нашем отряде было в это время около 300 человек.
--¦/'Что касается баделятской сотни, то, узнав о наступлении
партизан, она бежала в Алагирский район, а мы вернулись обратно
в лес. Это совпало с появлением карательного отряда
полковника Дорофеева.
С 7. Мы перенесли наши действия в Христиановское, провели
ночь в селе, а утром выступили по направлению к Дур-Дуру
вместе с христиановскои молодежью, которая не хотела идти по
мобилизации в Добровольческую армию.
к.Тем временем, как уже сказано выше, начал бесчинствовать
отрйд Дорофеева Л>ещено было сразиться с этим отрядом. В
одно время штаб его находился в Магометановском, но так как
настроение части магометановцев было не в нашу пользу, то мы
воздержались от нападения на штаб, а решили устроить засаду
по дороге в Горную Дигорию. Эту засаду мы устроили в
местности Сурх. Всего в засаде было около 16 человек, в том числе: я,
Олисаев Хамби, Тарас Созаев, Иван Созаев, Александр Хабиев.
Здесь был такой примечательный случай. Наступал эскадрон,
а навстречу — отряд под командой Тогоева Д. и Хамби
Халлаева. Эскадрон заметил Хамби Халлаева и Данела Тогоева
раньше, Хамби был ранен. Мы сидим в засаде, поджидаем подхода
эскадрона, чтобы обстрелять его. В этот момент выскакивают из
лесу два неизвестных лица, завязывают стрельбу с эскадроном
36

и обращают его в бегство. Мы из засады наблюдали эту сцену и
удивлялись, как два человека обратили в бегство целый
эскадрон. По дороге я случайно узнал, что это были Кудзоев (теперь
житель с. Дзагиппарз) и его товарищ (имени не помню). Этот
Кудзоев рассказал мне следующее: «Этим собакам-белым
хороший урок мы задали вдвоем в Сурхе. До этого я попал в руки
передового отряда белых, и они меня избили. Я дал се&е
слово отомстить им за это. В бою с эскадроном я убил офицера, а
лошадь его после бегства эскадрона поймал и сел на нее».
8. Это было,в районе Кусха-Майхо. В селе у нас был
мальчик,, который собирал сведения о белых. Этот, мальчик, как-то
прибежал и-сообщил, что двор: их полон офицеров и казаков. Я
и Авзурагов Матдзи.не поверили, ему и пожелали лично
убедиться. Верхом подъехали к указанному дому и там
действительно оказались офицеры с казаками. Мы вернулись обратно, о
прибытии отряда белых сообщили отряду Абиева, который
скрывался в лесу отдельно от нас, а сами поехали к месту нашей ста-.
янки. Мы всех наших застали сидящими вокруг пылающего
костра, там сидели и Хамби Халлаев,, и Данел Тогоев. Они смеялись
над Муха Гагулаевым, который сообщил им до нашего
прибытия.о белом отряде. Они! ему не поверили и даже прозвали его
«командиром паники». : - , ¦ '"' : '
Когда мы подтвердили весть, сообщенную им Муха
Гагулаевым, то решено было послать дозор и расставить постовых. Тем
временем мальчик Найфонов сообщил нам, что белый отряд
арестовал нашего товарища дурдурца> который ночью один
наткнулся на отряд. Решено было оцепить белый отряд (отряд был
сводный: в нем были и казаки и осетины). На правом фланге, которым:
командовал Амурхан Ботоев, стоял я; Данел Тогоев и Хамби Хал^-
лаев отправились в разведку. Во время завязавшейся
перестрелки Хамби Халлаевым был убит один из отряда белых. Амурхан
Ботоев скомандовал: «Цепь, вперед!» Белый отряд не выдержал
напора партизан и ночью же бежал в Ардон, захватив с собой
нашего товарища дурдурца (его расстреляли в Ардоне, фамилии
и имени не помню).
После этого мы отступили к району за Дур-Дуром и
расположились в двух местах, так, чтобы движение по обеим дорогам,
ведущим в лес, было видно. В это время контрразведка
арестовала многих. Мы потеряли связь с ардонскими керменистами, ко1-
вторые думали, уто отряд наш совершенно разгромлен.
: 9. Наши товарищи, стоявшие в местности под названием Фа-
фиската, сообщили, что белые стали их притеснять со стороны
Кабарды. Штаб белых был в селении Кайсын-Анзорово. Мы ре~
Длили произвести налет на этот штаб. Наш отряд, в котором
были мы все (я, Данел, Лало, Хамби, Тарас Созаев и др.), прибыл
в Н. Урух, остановились в доме Созаева Михаила. В Н. Урухе мы
произвели набор добровольцев, который прошел очень удачно.
4 'Лесом добрались до Кайсын-Анзорова и получили сведения
37

о количестве белых, стоявших там. Так как у нас сил было
сравнительно мало для действия против этого отряда, то мы
вернулись обратно в Лескен, чтобы и там провести мобилизацию.
Мобилизация в Лескене нам ничего не дала. К нам
присоединился лишь один Тубеев Агубекир. .
В час ночи с наличными силами мы обложили цепью село
Кайсын-Анзорово. Пехота была под командой Самаза Гамаева,
цепь (кавалерия) — под командой Дигиса Бетоева, а в резерве
стояли я, Хамби Халлаев, Магомет Абиев, Назыр Катханов и
др. Общее командование, конечно (везде, где я не оговариваю
особо), было в руках Данела Тогоева. Пехота первая вступила в
бой. Затем Тогоев скомандовал: «Кавалерия,— в атаку!», так
как действия пехоты почему-то прекратились, не слышно было
выстрелов и от командира пехоты не было никаких донесений.
Пошли в атаку и попали прямо в штаб. Первой выступила
пехота, вслед дошла в атаку кавалерия во главе с Д. Тогоевым.
Белые отступили. Я и Катханов Назыр проехали выше и
наткнулись на нашу пехоту около мечети. Она стояла. На мой вопрос,
что они делают, получил ответ, что командир их куда-то исчез.
Тогда я скомандовал: «Цепь вперед, за мной, пехота!». И пошла
перестрелка. (Оказывается, Гамаев Самаз вернулся обратно
за какими-то вещами в убеждении, что белые отступили).
Наши действия вызвали среди белых большую панику. Они
бежали, бросив ящики с патронами и другое снаряжение.
Патронов у нас было мало и мы второпях раздали их бойцам и
продолжали преследование белых. Хамби Халлаев, Лало Гурдзи-
беев, Татаркан Акоев и др. преследовали кавалерию, а я —
пехоту. В результате мы взяли штаб белых целиком со всем
снаряжением.
После этого из Лескена прибыл отряд в 120 человек. Решено
было продолжать наступление на Аргудан: провели там ночь.
По вопросу дальнейшего преследования врага у меня
произошло расхождение с Данелом Тогоевым. Я настаивал, что дальше
наступать не целесообразно, так как у нас не было регулярных
воинских частей, мобилизованные же не могли быть настолько
надежными, чтобы всецело положиться на них. Я предлагал
отобрать оружие и лошадей у вновь мобилизованных и передать их
нашей пехоте, как более надежной части, тогда бы можно было
предпринять более серьезные действия.
В результате, штаб решил отправить меня обратно в Дигорию
для производства мобилизации и для высылки воинского
подкрепления. Прибыв в Христиановское, я объявил там Советскую
власть по приказу подпольной организации.
Когда мы хотели уже отправить отряд на помощь Д. Тогоеву,
он сам прибыл вместе с другими в Христиановское. Оказалось,
что белые нанесли им решительное поражение, в котором погибло
наших товарищей до 70 человек. Тогда-то организовали новый
отряд, который под командой Д. Тогоева предпринял второй по-
38 ¦ ¦¦ * •

ход в Кабарду против белых. Я оставался в Христиановском в
качестве предревкома, сместил представителей белой власти
(пристава М. Абаева и старшину Бидзу Таболова). Провел
регистрацию белого офицерства. Это было в 20 числах марта.
Ревком существовал по приказу подпольной организации и по
сути дела являлся повстанческой властью. Я настоял на
производстве выборов, в результате председателем Ревкома сел. Хри-
стиановского был избран Бедта Тихилов, а я — председателем
Реввоенсовета. .• > .. •..;.-; -¦'..-, ......
••' .•; -. '.,';•:. ' СОНИИ, ОРФ, ;Ф,2^оп.Л.т ед. хр.157.

ТАКОЕВ С. А.
ОБ ОРГАНИЗАЦИИ ПАРТИЗАНСКОГО ДВИЖЕНИЯ В
СЕВЕРНОЙ ОСЕТИИ И ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ГОРСКИХ
КОММУНИСТОВ В ГРУЗИИ
...В ущелье уже находились
Шамиль Абаев, Кирилл Кесаев
(контуженный), Дзандар Такоев
и другие. Дзандар, Шамиль и я
решили во что бы то ни стало
пробраться через Батум в Россию и
присоединиться там к красному
фронту.
Раз ночью, в два часа, меня
разбудили и сообщили, что белые
наступают в ущелье.
Сейчас же Амурхану Цаллае-
ву поручил заложить динамит в
самом узком месте ущелья, в
нескольких местах. Составился
кроме того маленький отряд,
который пошел охранять ущелье.
Но тревога была ложная: белые, правда, подошли к ущелью, но
повернули назад. Не забуду одного 80-летнего старика, Келеме-
та Цаллаева, который пришел ко мне ночью и настаивал дать
ему боевую задачу. Я ему посоветовал идти спать. Тогда он,
обиженный, уходя, сказал: «Ну тогда я пойду и буду со скалы
бросать камни».
Кажется, через день или два Шамиль Абаев, Дзандар Такоев
и я перебрались в Джинага с целью перебраться через Карау-
гомский ледник в Грузию. Но нам это не удалось, так как на
леднике свирепствовал снежный буран. Выжидали погоды в
пещере, и в это время прибыл к нам Михаил Гарданов. Через два
40

дня мы вновь попытались все четверо с проводником Етдзаевым
взять ледник. Переночевали под самым ледником и утром рано
двинулись. Невероятно тяжелый путь. На следующий день к
вечеру под видом спекулянтов спустились в Чиорское (грузинское)
общество, сел. Рехуат. Здесь наняли лошадей до Они, а оттуда
прибыли в Кутаис...
По оставлении нами Владикавказа Даниил Тогоев и др.
пробрались в Дигорское ущелье. Георгий Цаголов остался в Христи-
ановском, он был болен. По прибытии в Дигорию Даниил Тогоев
создал из членов партии «Кермен» и бойцов партизанские
отряды и дрался против белых до мая 1918 г. Эта героическая борьба
под руководством истинного героя-революционера Даниила То-
гоева заслуживает того, чтобы о ней был написан целый
объемистый том...
Укажу только на основные моменты этой славной страницы
истории пролетарской революции. Даниил Тогоев совместно с
образовавшимся Революционным Советом мобилизовал все
Дигорское ущелье. Его партизанские отряды совершенно неожиданно
появлялись в разных местах, наводя панику на белых. Население
за эксцессы угрожало белым керменистами-партизанами.
Партизанские отряды похищали офицеров и кулаков-шпионов из
плоскостных сел ночью и расправлялись с ними. Был момент, когда
в плоскостных селах хозяевами себя чувствовали не белые, а
керменисты. Белые предприняли наступление, но они были
встречены отрядом Даниила Тогоева в сел. Ахсарисар (у входа в
Дигорское ущелье) и здесь произошел крупный бой, где белые пог
несли огромные потери. Они (белые) заняли селение, но
удержаться там не смогли ввиду больших потерь; они ограбили и
сожгли селение-и отступили. Керменисты преследовали их
небольшой группой, и вновь завязался бой у сел. Караджаево.
Здесь пал геройской смертью в числе других пламенный
большевик Амурхан Буттуев. Таким образом, белые были отброшены
далеко от входа в ущелье.
В сел. Магометановском задержалось около двух сотен
кабардино-балкарского дворянского полка. Даниил Тогоев с одной
сотней около этого селения вызвал их на бой, бросился в
атаку и очень многих из них изрубил; остатки белых бежали в Ка-
барду.
Наличие партизанских керменистских отрядов лишало белых<
возможности проводить мобилизацию в Дигории, так как
мобилизуемые обычно бежали к партизанским отрядам. Через
некоторое время к Даниилу Тогоеву перебежали две. роты Апшерон-
ского боевого полка. Это было подкрепление значительное, и
Даниил Тогоев решил взять сел. Христиановское. Наступавшие
партизаны приблизились к селению. Но белые получили большие
подкрепления и начали обход с фланга. Наступавшие
керменисты были взяты в тиски. Из опасного положения они вышли
благодаря перешедшим на их сторону двум ротам, открывшим по
41

белым фланговый огонь. Керменистам удалось отступить к
лесу.
Белые генералы решили покончить с отрядами керменистов,
не дававшим покоя их тылу и тормозившим их мобилизационную
работу. Предварительно белые решили раз и навсегда
разделаться с ненавистным им большевистским селом Христиановским.
На этом особенно настаивал «правитель» Осетии полковник Ха- '
баев, который в своей политической ненависти к селению
присоединил чувство личной мести, так как керменисты взяли в плен
его родственника офицера Цаллагова и расстреляли его.
Подготовка к этой операции велась весьма секретно.
Керменисты фактически были хозяевами в сел. Христиановском, хотя
жили там нелегально. Ко времени операции их пребывало там до
150 человек.
Кажется, в апреле 1919 года ночью сел. Христиановское было
окружено густыми цепями белых, батареи их стояли на
позициях. О сопротивлении и думать нельзя было, так как силы врага
были подавляющие. Селение вынуждено было сдаться.
Керменисты решили пробиться сквозь густые цепи белых.
Они собрались верхами и в карьер с криками «ура» броси- '
лись в атаку. Белые от неожиданности пришли в замешательство,
цепи их перед атакующими не выдержали, и керменисты
выскочили из вражеского кольца: После уже стреляли в них из
орудий и пулеметов, но было поздно.
Войска белых состояли из отрядов осетин, кабардинцев,
казаков; кроме того, баделята (дигорские дворяне) имели свой
отряд, который также был в этой карательной колонне;
начальником колонны был генерал Вадбольский. Непосредственное
участие во вторичном разгроме Дигории принимали и
осетины—полковники Гутиев, Икаев, Хабаев и др. Кабардинский отряд был
под командой Анзорова.
Жителям села предложено было очистить село в течение
нескольких часов. Это было исполнено. Под проливным дождем
все жители, и дети, и старики, и больные, были уведены в поле
на расстояние пяти верст от селения. На третий день их
погнали в сел. Ардон. Из имущества ничего не разрешали вывозить.
После этого опустевшее село было разбито между отрядами
белых на районы для разграбления. Все имущество: хлеб, скот,
куры, свиньи, столы, стулья и пр. было увезено белыми. До
трехсот домов более или менее видных керменистов было разрушено.
Некогда цветущее село в 1000 с лишним дворов разграблено,
разрушено. Остались только собаки, которые, как говорят, от
голода поднимали душераздирающий вой. Только через месяц
впустили жителей обратно в разоренное село — нищих, без всяких
средств к существованию, морально исстрадавшихся от
издевательств.
Несмотря на уговоры товарищей прорваться с ними через
вражеские цепи, в селении остался только что оправившийся от
42

болезни юноша-коммунист, пылкий и преданнейший делу
пролетарской революции Георгий Цаголов... Его нашли белые и убили
приклада'ми и штыками. В селении был арестован также доктор
Дзандар ]Елбаев, которого белые приговорили к повешению.
Долго держали его под угрозой казни. Наконец, какими-то судьбами
ему удалось освободиться.
Должен сделать маленькое отступление и сказать несколько
•слов о гибели Андрея Гостиева и Дебола Гибизова,— друзей и
соратников Георгия Цаголова. Эти два товарища из
Владикавказа отступили в Ингушетию, отсюда совместно с Бабковым и
другими они перевалили через хребет и спустились в Тионетский
уезд. На них один священник, говорят по фамилии Циклаури,
натравил, темное население, и все девять товарищей, в том числе и
Андрей Гостиев, Дебола Гибизов и Бабков, были убиты. Гостиев,
Гибизов и Бабков закопаны были в одну могилу. Трупы их в
1920 году перевезены и похоронены в сел. Христиановском. Так
погибли три замечательных коммуниста, живших в буквальном
•смысле интересами пролетарской революции.
После разгрома сел. Христиановского керменистские отряды
Даниила Тогоева укрепились в горах, оставив в предгорий
разведки. Белые решили раз и навсегда покончить с гнездом
революционеров — Дигорским ущельем, причинявшим им большие
неприятности. Белые собрали крупные силы, разбили их на
колонны: осетинская, кабардинская, казачья. Проводниками были
.дигорские баделята (дворяне) и балкарские таубии. Отряды
белых прошли по таким тропинкам, по которым их никак не
ожидали и на которых Даниил Тогоев поэтому поставил только по
несколько человек охраны. С левого фланга по тропинке белые
спустились в Донифарский приход, угрожая отрезать единственный
путь отступления в Грузию через Караугомский ледник. С
правого фланга белые по тропинке же спустились к сел. Задалеск,
убив часового кермениста Цаллаева.
Все эти фланговые охваты отбивались и были бы отбиты, но
«со стороны Алагирского ущелья в обход через Кевонский перевал
осетинская белая колонна подошла к селению Камунта, в тыл
керменистам. Здесь отстреливался лишь отряд Торга Арсагова,
так как отсюда силы были брошены на фланги для ликвидации
^фланговых охватов. Силы керменистов почти были окружены,
но они пробили себе путь отступления в Грузию и с большими
трудностями через Караугомский ледник перебрались в Рачин-
ский уезд (в Грузию). Здесь их меньшевики обезоружили и в
качестве интернированных отправили в Кутаис. Это было в сере-
Дине мая 1919 года.
Велые разграбили Дигорское ущелье и повесили тех, которым
116 Удалось отступить. Один керменист, кажется, Казбеков,
проявил Удивительную стойкость. Его подвели к виселице, а
предварительно подвергли пыткам. На вопросы белых, продолжает ли
еоя считать большевиком, он мужественно отвечал: «Да, я боль-
43

шевик». В этот момент произошла какая-то тревога среди белых,,
они куда-то кинулись, Казбеков воспользовался этим моментом,
и бежал...
В Грузии мы организовали Центральный Комитет горских,
коммунистических организаций, председателем которого до
конца августа был я.
К тому времени собрались члены Кавказского Краевого
Комитета в Тифлисе (Ф. Махарадзе, Амаяк Назаретян, Фигатнер,.
Ладо Думбадзе и др.), и подпольная работа закипела.
Кавказский Краевой Комитет решил поднять восстание горцев
Северного Кавказа. Краезым Комитетом оказывалась помощь и
деньгами, и бойцами, и работниками, л оружием... Краевой Комитет
создал при себе Центральный Горский революционный комитет;-
решил издавать подпольную газету для горцев, редактором
конторой назначен был я. Но план издания газеты не удался, так
как пошли аресты, в том числе был арестован и я, преданный,,
несомненно, кем-то из близких. Думаю так потому, что особоот-
рядчики при входе в мою комнату сразу бросились в ящик, где-
хранилась комитетская печать, с вопросом:.«Здесь у вас печать?»-
Но печати не оказалось, так как я ее за два дня до этого передал ;
Казбеку Бутаеву.
В октябре 1919 года Краевой Комитет предложил всем
горским коммунистам перебраться на Северный Кавказ для работы..
Керменисты, бывшие в Кутаисе на положении интернированных,
вместе с Даниилом Тогоевым перешли обратно в Дигорию. Затем
в Ингушетию отправились Казбек Борукаев и Эшба. В качестве
инструктора по работе в Ингушетиюнами был отправлен Идрис
Зязиков. Работа среди горцев началась.
Даниил Тогоев вновь создал отряды и начал действовать,
контактируя свою работу с кабардинцами, скрывавшимися от *
белых в лесах...
Особенно яростно против керменистов воевал начальник
карательного отряда Сосланбек Бигаев. С ним пришлась иметь-
несколько жестоких стычек.; Хадзмет Рамонов дал слово, что
убьет Сосланбека Бигаева. И он его убил в сел. Ардон, ночью,,
в постели. Погиб при этом и сам Рамонов.
На Дигорию начал совершать набеги полковник Дорофеев со •
своим гусарским отрядом. Этот отряд особенно обременял
население поборами. Свирепствовала и белая контрразведка.
Несмотря, на это, партизаны Даниила Тогоева были неуловимы и:
нелегально проживали даже в плоскостных селах Дигории.
В конце декабря 1919 года Кавказский Краевой Комитет
предложил мне ехать на Север для поднятия восстания в Осетии.
Предложено было и всем горцам-коммунистам отправиться
одновременно со мной. Для предотвращения столкновения между"
осетинами и ингушами во время восстания мы создали Особый,
смешанный ревком, члены которого так и не поехали на
Северный Кавказ. ;
44

Я, Казбек Бутаев и Михаил Гарданов выехали через Кутаис в
"Рачинский уезд, чтобы вновь перебраться через Караугомский
.ледник! Я дал себе слово никогда больше не переходить этот
ледник, но предложение партийного комитета оказалось сильнее. С
:нами вместе направились в Кабарду и Балкарию Назыр Катха-
нов, Хаджи Мидов и Ахмет Мусакаев. Остальные
осетины-коммунисты обещали нас нагнать по дороге, но они почему-то
задержались в Тифлисе до советизации Терской области. Мы
прибыли в Чиорское общество. Здесь мы задержались около двух
недель, так как были снежные бураны, и ни один проводник не
¦соглашался нас сопровождать. Наконец, погода стихла, и в
первую очередь отправились Казбек Бутаев и Михаил Гарданов.
Катханов, Мидов и Мусакаев не могли отправиться в тот
момент, и мне пришлось задержаться, так как весьма важйо было
.для контактной работы с Кабардой, чтобы они были с нами.
Через четыре дня получили записку от Михаила Гарданова и
Казбека Бутаева о том, что взяли ледник и что я не смогу перейти
через ледник. Вновь началась снежная буря и дорога вновь
закрылась. Через пять дней несколько прояснилось, и мы
двинулись. Пройдя две версты, проводники отказались дальше
следовать: мы проваливались в снег по пояс. Вернулись обратно в Чио-
ра. На следующий день чуть свет двинулись, пустив вперед шесть
проводников с особыми приспособлениями на ногах для
пробивания тропинки.
Один перевал прошли, и нам встретились проводники из Диго-
рии (Дзабола Хамикрев и др.), высланные к нам
навстречу.Даниилом и Афаем Тогоевыми...
Мы двинулись дальше и на следующий день ночью прибыли в
селение Ногкау. Мы прибыли совершенно конспиративно, но,
несмотря на это, через день уже начали ко мне являться
представители из разных сел Дигорского ущелья. Дзабола и другие Хами-'
коевы охраняли нас ночью очень бдительно. Через три дня за
мной прибыло 25 бойцов с Афаем Тогоевым, и мы двинулись на '
плоскость. Прибыли в Ахсарисар к вечеру. Некогда цветущее
село представляло из себя тяжелую картину развалин. Сельчане
сейчас же собрались и стали меня обнимать. (Вот так
конспирация!,.)
Ночью двинулись на плоскость. В Магометановском оставили
Катханова и Мусакаева для того, чтобы связаться -с Кабардой,
а я ночью же поехал в Христиановское. Здесь уже приходилось
Держать полную конспирацию. Здесь же проживали и Даниил То-
гоев и другие бойцы.
К этому времени был сформирован Окружной партком и
Реввоенсовет. Я созвал объединенное заседание парткома и
Реввоенсовета и изложил им задание, возложенное на меня Краевым
комитетом. Предложил приступить к действиям, переименовав
еввоенсовет в Осетинский Ревком. Были назначены командиры
1Даниил Тогоев и Гйно Бараков).
45

Из-за Терека приехали Псхациев и другие за директивами.
Прибыл и «слепундра» (Казбек Борукаев), который разъезжал
по Осетии с винтовкой, несмотря на то, что по близорукости не
мог видеть даже мушки. После наших насмешек он бросил
винтовку и ездил с одним кинжалом и револьвером. Даниил Тогоев
начал открыто ходить, говоря, что это лучше, так как все равно
все знают о его «наличии». Нами посылались глубокие разведки,
доходившие до Георгиевска. Во Владикавказе у нас были свои
осведомители. . ¦ . . ;
Красный фронт был под Ростовом, с другой стороны
приближался к Св. Кресту. Когда Ростов опять был взят белыми, то
полетели радостные и победоносные телеграммы белых.
Приехали в селение Христиановское генерал Эйхе и полковник Акоев,
из которых первый вел либеральные речи. Они заявили, что им
доподлинно известно о моем пребывании в Дигории и что они
хотели бы иметь со мной беседу, по очень важным вопросам.
Когда мне об этом сообщили, то созвано было совещание, и мы
решили заявить им, что'меня нет, а если что имеют сказать, то
могут передать Казбеку Борукаеву.
Приехали к нам представители и из Ольгинского селения,
самого ненадежного/Это ярилось показателем того, что в Осетии
настроение явно повстанческое. В Алагирском ущелье у нас был
довольно солидный повстанческий отряд.
Катханов просил помощи для наступления на Кабарду.
Даниил Тогоев послал ему сотню. Белые были отогнаны в глубь Ка-
барды. Наша сотня после этого вернулась, и белые вновь
оттеснили революционных партизан Кабарды в Дигорию. К тому
времени, наш партизанский осетинский отряд напал'.в Алагире на
3-й Осетинский. белый батадьон. Дело это кончилось неудачно.,
В этой схватке было убито несколько человек, в том числе наш
партизан Рамонов,.брат Хадзмета Рамонова.
Мы поручили сообщение от осетинского малого круга о том,
что он .хочет с нами переговорить. (Мы сообщили ему, что местом:
переговоров назначается; сел. Ардон, что мы гарантируем им:
безопасность^ >,.; . , ..«.<••••..:.: о ,-».¦¦..-..•-. г'-. ¦-.. ';•••••;..;•
Я поехал в Ардод. к назначенному сроку с сотней,. Основным
вопросом на переговорах было их предложение о том, чтобы крас-,
ные войска не входили в: Осетию, и что в этом случае они
обещают передать-нам все:вооружение из склада белых. Я-сказал, что'.
Красная Армия .разрешает мировые задачи, и из-за Осетии она-
не- может нарушать-своего плана наступления,, что же касается;
передачи нам оружия белых, то это в их интересах, так как все»:
равно,нащи десятитысячные партизанские отряды это оружие
возьмут.силой, На/это полковник Бицка Такоев запальчиво воз-'
разил: «Какие мировые планы, когда красные под Ростовом'
разбиты». Я им. сказал* что наши разговоры, кончены, и
разошлись. : .-.'.* V л
После этого мы получили сведения, что полковник Дорофеев,
46;

наступает на Христиановское с гусарским полком. Мы решили
дать бой. Даниил Тогоев решил впустить белых в селение и здесь
перебить их в случае эксцессов.по отношению к населению. Он
расставил своих бойцов в таком порядке,~что из белых ни один
не ушел бы. Но Дорофеев не прибыл. В это время
правобережными партизанами.был разобран железнодорожный путь
между Бесланом и Дарг-Кохом. Поезд генерала Эрдели потерпел
крушение, но сам генерал спасся.
Мы постановили объявить Советскую власть в осетинских
селах. В Дигории фактически уже была наша власть, и здесь
администрация белых была лишь фикцией.
Мы решили взять Владикавказ, о чем сообщили ингушскому
Ревкому.
Однако мы должны были отложить план занятия
Владикавказа, и у нас в.сущности в Осетии уже больше не было объекта
для действий, так как вся Осетия, кроме Владикавказа,
находилась фактически в нашей власти.
От Назыра Катханова мы вновь получили просьбу о
помощи. Красный фронт в это время находился между
Георгиевским и Св. Крестом. Я дал Даниилу Тогоеву следующее
задание: двинуться с полком в Кабарду на помощь Катханову,
нанести фланговый удар белым, стоявшим против сил
Катханова, разбить их, а затем двинуться к Георгиевску на соединение
с красным фронтом. Даниил Тогоев выступил, но встретился с
большими силами дивизии Бековича-Черкасского, и завязался
ожесточенный бой. Белая дивизия Бековича-Черкасского
занимала сильную позицию, она была хорошо вооружена и выбить
ее не удалось. Мы потеряли около ста человек убитыми и
ранеными и двинуться к Георгиевску не удалось.
К тому времени красные части заняли Георгиевск.
Части отряда Гикало из Ингушетии подошли к
Владикавказу, и белые панически начали отступать по Военно-Грузинской
дороге. Красная армия заняла Грозный, Пятигорск и другие
пункты.
Так, после долгой и тяжелой борьбы с огромными потерями
с нашей стороны, кажется, в конце марта или в начале апреля
1920 года была восстановлена Советская власть в Терской
области. Мы не досчитались многих видных коммунистов,
погибших в боях или от разных эпидемий.
Началась творческая работа.
За время борьбы с белыми между трудовым крестьянством
Рачинского уезда (Грузия) и Осетии установилась тесная
революционная дружба. Трудящиеся Рачинского уезда, несмотря на
меньшевистское правительство , и его предписания, оказывали
большую помощь революционным борцам Осетии. Но и послед- •
няя^не забыла рачинских товарищей. По восстановлении
Советской власти'в Терской области трудящиеся Осетии помогали
рачинцам хлебом. Когда же Грузия была советизирована, Ди-
47

гория сделала подарок рабочим и крестьянам Грузии хлебом б
количестве трех тысяч пудов.
Трудящиеся Дигории оказали трудящимся Грузии, в
частности Рачи, и боевую помощь. В 1921 году из Рачинского уезда
поступила просьба поддержать*крестьянство в борьбе против
меньшевиков. Дигория всколыхнулась по былому.
Организатором боевой помощи явился Дзандар Такоев, все
время боровшийся вместе с Даниилом Тогоевым против белых.
Он быстро организовал «Дигорский революционный отряд» из
300 бойцов и двинулся на помощь рабочим и крестьянам
Грузии, боровшимся с меньшевиками. Отряду пришлось переходить
через Дигорский (Гебский) перевал около 14 тысяч футов над
уровнем моря, чтобы-попасть в Рачинский уезд. Зима в этом го-^
ду была необычайно снежная, поэтому отряду старожилы
предсказывали неминуемую гибель. Несмотря на это, Дзандар
Такоев со своим отрядом начал брать перевал. Половина отряда
не смогла перейти перевал, и Дзандар Такоев спустился в
Рачинский уезд лишь с 145 бойцами. Рачинское крестьянство
встретило революционный Дигорский отряд с исключительным
восторгом.
Советским правительством Грузии отряд был награжден'
знаменем с надписью: «Славному отряду революционной
Дигории от рабоче-крестьянской Грузии», хранящимся ныне в Ди-
горском Окружном Комитете компартии.
„Известия Северо-Осетинского Научно-
Исследовательского института, т. II, 1926 г.,
стр. 372 — 3^2,
' •• 1 .
. .1

БОТОЕВ М. Д.
О ГРАЖДАНСКОЙ ВОЙНЕ В СЕВЕРНОЙ ОСЕТИИ
A917—1920 гг.)
В Карпатах, на огромной поляне,
выстроились войска в полной боевой
форме, в том числе и Осетинский
конный полк. ¦ Раздалась команда:
«Смирно!» Все замерли. Командир
корпуса верхом выехал на середину
площади. Он долго вытирал
платком глаза, а потом начал читать.
Это был Манифест царя об
отречении от престола. Манифест произвел
огромное впечатление. Известие об
отречении царя от престола было
встречено с восторгом.
Командир корпуса произнес речь
о необходимости службы родине,
защите отечества, соблюдении строгой
воинской дисциплины и пр.
Февральская революция 1917 года внесла серьезные
изменения в жизнь армии. Чувствовалась растерянность командного
состава, солдаты начали выходить из повиновения, срывали
погоны с офицерских плеч; были случаи расправы с наиболее
ненавистными офицерами. Повсеместно начались митинги, на ко-,
торых избирались полковые комитеты, затем дивизионные и
армейские комитеты. Я был избран сперва членом полкового
комитета, а потом в комитет 8-й армии. В армейском комитете
мне пришлось работать по ликвидации корниловского мятежа.
Армия в основном состояла из крестьянской среды, поэтому
«орьба за овладение ею, по-существу, сводилась к борьбе за
разрешение земельного вопроса.
Для большевиков эта борьба осложнялась тем, что
меньшевики и эсеры тоже выступали'за передачу земли крестьянам,
4 ГРажА- война в Сев. Осетии 49

поэтому первое время их охотно слушали. Но стоило задать им
вопрос: «Когда же будет передача земли?», как начинались
разглагольствования об Учредительном собрании и т. д. В таких
случаях обычно поднимался шум, раздавались крики: «Долой!»
Бывали случаи, когда таких ораторов выгоняли.
Лозунги же большевиков: «Всю землю тем, кто ее
обрабатывает», «Немедленная передача земли крестьянам без всякого
выкупа, не ожидая Учредительного собрания», были близки
крестьянам.
Вопрос о войне и мире волновал всех. Лозунги большевиков:
«Немедленный мир», «Мир без аннексий и контрибуций»
находили живейший отклик и поддержку среди всей солдатской
массы. Сторонники лозунга «Война до победного конца» просто
изгонялись.
-, Во время первой мировой войны значительная часть
осетинской молодежи находилась на фронте в составе Осетинского
конного полка и пешей бригады. На солдат этих частей
Февральская революция оказала большое революционизирующее
влияние. Повседневное общение с русской солдатской массой —
с рабочими и крестьянами в шинелях — сказывалось положи-,
тельно на рядовых осетинах.
Среди личного состава осетинской пешей бригады
революционное настроение было особенно высоким. Объяснялось это
тем, что в этой бригаде служили осетины более старших
возрастов, многие из которых были уже отцами семейств и
испытывали на себе тяжесть земельного голода.
На моральное состояние осетинских воинских частей, на их
поворот на сторону революции оказал большое влияние кор-
ниловский мятеж. В момент мятежа туземная дивизия
(Осетинский конный полк был взят из состава 3-й Кавказской казачьей
дивизии и включен в состав этой дивизии) была двинута на
Петроград. Видимо, Корнилов надеялся, что горцы Северного
Кавказа как наиболее «темные» (не случайно же дали туземной
дивизии ярлык «дикая») не подведут.
Армейский комитет 8-й армии предложил мне немедленно
выехать вслед за дивизией. Туземную дивизию застал в районе
станции Дно, но я последовал дальше до станции Сольцы, где
находился Осетинский полк. Полк уже митинговал.
Выступающие в один голос заявляли, что они обмануты, воевать против
рабочих Петрограда не пойдут. Выступил и я.
К этому времени прибыла делегация из Петрограда,
которая была встречена восторженно. На митинге была принята
резолюция об отказе идти на Петроград, о поддержке революции.
То же самое сделали другие туземные полки.
От полков туземного корпуса в Петроград направилась
делегация, в которой был и я. В Петпогдаде нас пдиняди ваЗсерос-
списком Совете рабочщщ сол^датскщс,депутатов очень радушно.
После провала корниловского мятежа командир 3-го корпу-
50

са генерал Крымов застрелился, а генерал Половцев (бывший
начальник петроградского гарнизона) был назначен
командиром туземного корпуса. Корпус был направлен на Северный
Кавказ со штабом во Владикавказе. Осетинский полк
размещался тоже здесь. - . •¦ - >
Представители дивизии выдвинули мою кандидатуру на пост
комиссара туземного корпуса, но назначение затягивалось,
поэтому я задержался в Петрограде. Было ясно, что, как больше-^
вик, я не устраивал зсеро-меньшевистский Всероссийский
центральный исполнительный комитет.
Тем временем я выехал в Черновицы, подробно доложил
армейскому комитету 8-ой армии о событиях в Петрограде и
провале Корнилова, а также о выдвижении моей кандидатуры. При-1
вожу выдержку из протокола армейского комитета 8-й армии.
«Протокол № 65 от 12 сентября 1917 года. Повестка дня...
7. Доклад т. Ботоева о поездке в туземную дивизию. I
Постановили... 7
7. Тов. Ботоев отмечает, что солдаты были введены в заблужде!
ние и выражает пожелание комитетов дивизии о назначении в\
туземный корпус комиссара Временного правительства...
-Собирание единогласно изъявило свое согласие и постановило под-/
держать кандидатуру тов. Ботоева на пост комиссара в Ф^зШ-1
ный корпус». •*¦¦¦ . "
» Вернувшись в Петроград, я представил решение армейского/
комитета 8-й армии, после чего за подписью военного министра^
генерала Верховского был назначен уполномоченным комисса-.
ра Кавказского военного округа при туземном корпусе (уд/
№ 148—3215 от 21 октября 1917 года).
* *
Прибыв во Владикавказ, мы застали исключительно
сложную обстановку. Власть находилась в руках горской и казачьей
реакционной верхушки. В городе существовал Совет рабочих и
солдатских депутатов, но «двоевластия», как в центре, не
чувствовалось, хотя огромное влияние Совета на рабочих не
подлежало сомнению.
Среди политических группировок самой влиятельной была
партия большевиков. В национальных округах большевики еще
.не имели твердой почвы, так как рабочая прослойка была
слишком незначительна. Чтобы отвлечь трудящихся от борьбы за
землю, контрреволюционные силы направляли свои усилия на
разжигание межнациональной розни. Религиозные отношения,
раздуваемые как мусульманским, так и православным
духовенством, всячески подогревались горской и казачьей верхушкой.
Патриархальные, родовые и фамильные связи играли также не
последнюю роль, мешая классовой борьбе в деревне.
Для того, чтобы в этих условиях повернуть бедноту,
.середняков и прогрессивную интеллигенцию на сторону большевиков,
51

необходима была повседневная политическая работа среди этих
слоев. Но Владикавказские большевики основную свою работу
проводили в городе, а небольшая горсточка коммунистов
Осетии— С. Мамсуров, Е. Рамонов, Г. Цаголов и отдельные сту- *
денты не могли охватить своим влиянием всю Северную Осетию.
Группа студентов предложила организовать осетинскую
революционную партию и назвать ее именем легендарного героя.
Вопрос о создании партии «Кермен» был согласован с
Владикавказским комитетом большевиков. Эту идею горячо
поддержали, в частности, С. М. Киров и С. Мамсуров.
Киров говорил тогда: «Товарищи хотят повести за
большевиками осетинскую бедноту,— давайте лучше .поможем им».
Инициаторами организации партии «Кермен» были: Дебола Гиби-
зов, Колка Кесаев, Тарас Созаев, Георгий Малиев и др.
Имя легендарного героя было очень популярно во всей
Осетии, поэтому весть об организации партии «Кермен» была
восторженно принята трудовым народом Северной Осетии.
Середняки, бедняцкие массы потянулись в партию «Кермен». Любой
член партии считался одновременно и бойцом. Поэтому вслед
за организацией партии начали создаваться и отряды под тем
же названием. Это была боевая партия большевистского типа,
приспособленная к осетинским условиям. Достаточно привести
несколько фактов, чтобы убедиться в этом.
1. Совместный с большевиками блок на выборах во
Владикавказскую думу и Учредительное собрание.
2. Единый блок на всех конференциях и съездах народов
Терека и осетинского народа.
3. Создание отрядов, которые еще в марте — апреле 1918 г.
силой отобрали земли у баделят и раздали их бедноте. Отряды
«Кермен» в течение всей гражданской войны сражались за
Советскую власть.
4. Партия совместно с большевиками участвовала в
ликвидации ингушско-осетинской войны.
Не было ни одного случая, когда бы эта партия расходилась
в чем-либо с РСДРП (б). Наоборот, она всегда
руководствовалась директивами большевистской партии.
Некоторые товарищи не полностью разделяют такую
характеристику политического лица партии «Кермен», ссылаясь на ее
программу, которая в ряде случаев действительно не совпадала
с программой РКП (б). Но эти товарищи забывают указания
Ленина на сей,счет. В. И. Ленин.говорил, что надо «изучать
действительную историю партий, изучать не столько то, что партии
о себе говорят, а то, что они делают, как они поступают при
решении разных политических вопросов, как они ведут себя в
делах, затрагивающих жизненные интересы разных классов
общества, помещиков, капиталистов, крестьян, рабочих и так
далее».1
1 В. И. Л е н и н. Соч., т. 18, стр. 29, 4-е изд.
52

В своем выступлении на заседании краевого совещания
коммунистических организации Дона и Кавказа B7—29 декабря
1920 г.) С. М. Киров говорил: «Была здесь партиия «Кермен».
Это тоже партия большевиков, только приспособленная к
осетинским условиям*... Решено было в последствии эту вывеску
снять и слить эту партию с нашей»1.
Партия «Кермен» своими практическими делами доказала
свою безусловную преданность социалистической революции.
На Тереке, в том числе в Северной'Осетии, Советская власть
была объявлена значительно позже, чем в центральной России.
Установлению и упрочению Советской власти здесь мешали те
особенности, на которые указывалось выше. С захватом власти
в центре и объявлением диктатуры пролетариата обстановка в
Терской области накалилась до предела. Во Владикавказе
контрреволюционные банды во главе с офицерами туземного
корпуса бесчинствовали, грабили квартиры, похищали детей,
требуя за них выкуп и т. д. Такие бандитские действия
создавали впечатление, будто части туземного корпуса, в том числе
и Осетинский полк, являются опорой контрреволюционной
верхушки. Со мною, как с комиссаром корпуса, несколько раз
разговаривал Н. Буачидзе и очень часто С. Мамсуров о
необходимости разложения частей и роспуска их по домам. а
Я заверял их, что настроение огромной части туземного
корпуса в пользу революции, указывая при этом на пример
отношения корпуса к корниловскому мятежу, но я допустил
непростительную ошибку, заявив, что «ни у кого из вас не упадет ни
одного волоса с головы по вине всадников корпуса».
Через некоторое время Буачидзе, Орахелашвили и другие
видные большевики были арестованы в здании Совета рабочих
и солдатских депутатов бандой во главе с офицерами
Осетинского конного полка Каллаговым и Алдаковым. Тут же мы с
Дебола Гибизовым организовали группу из осетинских частей и
керменистов, поставили во главе группы Амурхана Калоева, и
арестованные были освобождены. В этом мероприятии активно
участвовали также Гино Бараков и Даниил Тогоев.
Терско-Дагестанское правительство не жалело сил для того,
чтобы привлечь на свою сторону части туземного корпуса. С
этой целью в кинотеатре «Гигант» были собраны представители
частей. Председательствовал князь Капланов. Накануне
собрания писари штаба корпуса передали мне копию протокола
корпусного офицерского собрания, где председательствовал тот же
Капланов. В протоколе говорилось о необходимости поднятия
Дисциплины в частях и ведении работы в духе укрепления
горской солидарности и т. д.
В своем выступлении на собрании я зачитал этот протокол и
призвал всадников не забывать уроки корниловского мятежа. Я
1 ЦПА, ф 354, ед. хр. 44, оп.1.
53

указывал, что разговоры о «горской солидарности» и пр. нужны
каплановым и компании для того, чтобы использовать туземный
корпус против рабочих и Советской власти также, как это
намеревался сделать Корнилов в Петрограде.
Капланов выступил с опровержением протокола
офицерского собрания и поторопился закрыть собрание.
Н. Буачидзе и С. Мамсуров особенно стали интересоваться
положением дел в туземном корпусе после ареста Буачидзе и
,др. Я созвал во Владикавказе представителей всех полковых
комитетов. На этом совещании мною было внесено предложение о
роспуске всех частей по домам. Предложение было встречено с
большим удовлетворением. Конечно, наше решение не было
законом, но всадники были настолько подготовлены агитационной
работой большевиков, а в осетинских частях— партией «Кер-
мен», что наше решение послужило дополнительным толчком к
поголовному разъезду всадников по домам с оружием в руках.
С самороспуском туземного корпуса его штаб вместе с
генералом Половцевым счел за благо перебраться в Тифлис.
Власть по-прежнему оставалась в руках Горского
правительства во главе с миллионером Чермоевым, князем Капланот
вым и др., а также казачьего правительства во главе с Карау-
ловым.
Во Владикавказе, Грозном и Пятигорске огромное влияние
имели большевики. Авторитет большевиков в этих городах
объяснялся тем, что руководителями там были такие пламенные
революционеры, как С. М. Киров, Н. Буачидзе, М. Орахелашви-
ли, С. Мамсуров, Г. Цаголов и Н. Ф. Гикало, а позднее, с
прибытием на Кавказ, и Серго Орджоникидзе.
В начале 1918 года власть на Тереке перешла в руки
Терского Народного Совета. Возглавил Совнарком Н. Буачидзе.
Образованию Терской народной республики предшествовали
Моздокский и Пятигорский съезды народов Терека, на которых
происходила ожесточенная борьба за власть. Характерно, что
на Моздокском съезде один из казачьих делегатов предложил
образовать Советскую власть, мотивировав это тем, что все-таки
Ленин русский. Он в то же время условием признания
Советской власти поставил объявление войны ингушам. Кирову
стоило много труда убедить казачью часть съезда в необходимости
объявления Терской народной республики. Что касается
делегатов-горцев, то предложение Кирова было поддержано
единогласно.
Терскому Народному Совету необходимо было
распространить народную власть на местах. С этой целью в начале апреля
Л918года в селении Ардон был созван Осетинский народный
"еьезд в здании бывшей духовной семинарии. Делегаты
избирались на сельских сходах открытым голосованием.. Съезд по
своему составу оказался явно антисоветским. Среди небольшого
числа делегатов — сторонников Советской власти были Казбек Бо-
54

рукаев, Александр Джатиев и я. Помню,-присутствовал там и
Симон Такоев, но он был тогда еще меньшевиком.
Председателем съезда был избран генерал Фидаров, который вел заседание
по-военному: кому хотел, тому и давал слово. На съезде
присутствовало много людей — неделегатов, в том числе и кермени-
сты. Приехал из Владикавказа и товарищ Гикало, он выступил
и тут же уехал обратно.
Я с большим трудом получил слово. Говорил в основном о
земле. Закончил свое выступление словами: «Не вы будете
делить землю, а мы — большевики». Аплодировали мне только
несколько делегатов, но присутствующие керменисты и
молодежь поддержали меня дружно. Несколько молодых офицеров
из Ардона (корнет 'Алихан Алдаков, поручик Гайши Каиров,
прапорщик Бодзи Саламов, Урумов и др.) бросали угрожающие
реплики в адрес большевиков, керменистов и, в частности, в мой.
Но во время съезда я находился все время в окружении группы
ардонской молодежи (Бодзи Дудиев, Тмашка Карасаев.и др.),
которая охраняла меня.
На выборах в Осетинский народный совет член ЦК партии
«Кермен» Чекоев Ефим выдвинул мою кандидатуру, и я был
избран. В Совете меня избрали членом военного и земельного
отделов. Председателем военного отдела был избран полковник
Гуцунаев, председателем земельного отдела Мерденов, из
Ардона! Формально Осетинский народный совет подчинялся
Терскому СНК, получал оттуда средства на содержание (жалование,
канцелярские расходы, содержание милиции и т. д.).
За влияние на милицию между мною и Гуцунаевым все
время шла упорная борьба. Мне часто приходилось проводить в ней
агитационную работу, но каждый раз, узнав о моем посещении
милиции, Гуцунаев неизменно направлялся туда же с целью
свести на нет результаты моей работы.
Сейчас некоторые историки называют этот съезд в Ардоне и
избранный им Совет «национальными», а не «народными». Это
неправильно. Я могу сослаться на удостоверения, находящиеся
у меня до сих пор, из которых явствует, что «Ботоев является
членом Осетинского народного совета».
Бесспорно другое — так называемый «Осетинский народный
совет» был настроен отрицательно к Терскому Совнаркому и к
Советской власти вообще.
Будучи членом Осетинского народного совета, я не оставлял
работу и среди ардонской молодежи. Однажды, в мае 1918
года, я собрал до 200 человек ардонской молодежи, которые все
были на конях и с винтовками. Разговор шел о необходимости
организации отряда для защиты революции и конфискации
земли у кулаков и помещиков. У меня не оставалось сомнений, что
эта молодежь готова в любой момент встать на защиту
завоеваний рабоче-крестьянской власти. Эта часть ардонской модо-
Дежц впоследствии не раз доказывала свою преданность на деле.
55

Вспоминается и такой случай. Как-то на собрании в сельской
школе обсуждался вопрос о настроениях в Осетии в связи с
победой Советской власти. Тогда мне очень понравился Геор Зем-
батов, который сказал, что если контрреволюционеры вздумают
выступить против Советской власти, то он немедленно
повернет свою винтовку против них. Его все дружно
поддержали.
Силы реакции тоже не дремали. Горская верхушка
спровоцировала осетино-ингушскую войну. В Ардоне церковные
колокола начали бить в набат; у сельского правления собралось
много народу. Представители селения Батакоюрт и Ольгинское
сообщили о разгроме ингушами селения Батакоюрт, об уводе в
плен женщин и об уличных боях в селении Ольгинском. Народ
был страшно возбужден. Выступавшие призывали к защите
границ Осетии и разгрому ингушей.
Пока ардонцы митинговали, подошел конный отряд из
селения Христиановского. Это еще подлило масла вигонь. Вслед за
отрядом Христиановского двинулся и Ардонский отряд — кто
,ла конях, кто на арбах. Руководство отрядом было поручено
мне. Я не стал отказываться, полагая, что будет лучше, если
отрядом буду командовать я, а не какой-нибудь
контрреволюционный офицер.
Прибыв в Ольгинское, мы услыхали одиночные выстрелы.
Оказалось, что осетины и ингуши сидят в окопах по обе стороны
реки Камбилеевки, разделяющей Ольгинское и ингушское село
Базоркино. Никаких уличных боев не было. Большевики и кер-
менисты работали по примирению сторон. Во время переговоров
провокационным выстрелом был убит балкарец-большевик
X. Калабеков. Но это не остановило нас. Особенно энергично
работали по примирению Киров и Палавандашвили, который то и
дело ходил от одной стороны к другой.
Мы с Шамилем Абаевым решили провести митинг христиа-
новцев и ардонцев и посоветовать им вернуться по домам. На
митинге христиановцев выступил Ш. Абаев, а на митинге
ардонцев— я. Все успокоились и с радостью вернулись в свои села.
Мир был заключен.
Столкновения происходили и между осетинскими селами.
Был такой случай. Из-за земельных неурядиц селения Дарг-Кох
и Заманкул вырыли у своих границ окопы, где в ожидании
нападения сидело несколько человек, вооруженных винтовками.
'Даргкохцы прибегали даже к военной хитрости: соорудили из
бревен нечто похожее на пушки и направили их в сторону За-\,
манкула. Хитрость была обнаружена только после примирения'
сторон.
Земельный голод в Северной Осетии толкал бедноту на
борьбу за землю. Руководимая большевиками, она прочно встала на
сторону Советской власти.
Многочисленное осетинское офицерство в огромном своем
56

большинстве было настроено контрреволюционно, а
значительная часть интеллигенции — националистически. А они вели за
собой и многих однофамильцев, стремились затушевать
классовую борьбу, всячески дискредитировать большевиков.
«Большевики — босяки,— говорили они,— большевики за общность жен»
и т. д, Нельзя сказать, что этим они не отпугивали многих
несознательных крестьян.
Нашей пропаганде о вооруженной помощи пролетарской
революции националистические элементы противопоставляли свое.
«Мы, осетины, небольшой народ,— говорили они,— достаточно
несколько полков и орудий, чтобы уничтожить полностью
осетинский народ. В России происходит гражданская война,
миллионы уничтожают друг друга. Не лучше ли нам быть в
стороне и сохранить наш народ и наши семьи? У нас нет никаких
классов, мы единый народ, поэтому и воевать между собой не
должны». Помню, что даже на съезде адвокат У. Тлатов говорил
то же самое. Ему ответил А. Джатиев: «Откуда у нас классы?
Разве мы единый народ? У. Тлатов ест белый хлеб с маслом и
горло ему не дерет, а бедняк ест кукурузный чурек, который
дерет ему горло». У. Тлатов вынужден был согласиться с Джа-
тиевым.
И все же большевикам и партии «Кермен» удалось
организовать отряды из бедноты и части середнячества, которые в
конце концов стали в Северной Осетии решающей силой в борьбе
за Советскую власть и землю.
Наступил август 1918 года.
1 августа в доме моего соседа генерала Хоранова тайно
стали собираться офицеры. Надо было узнать их намерения. Зная,
что Хадзмет Рамонов в первую мировую войну служил в
земстве и носил погоны, похожие на офицерские, я попросил его
присутствовать на этом собрании. Рамонову удалось
проникнуть туда. Оказалось, что на 5 августа намечается поход на
Владикавказ с целью свержения Терского Совнаркома. Я
побежал на почту и написал телеграмму наркому внутренних дел
Фигатнеру. Но не прошло и полчаса, как прибежал
запыхавшийся мой дядя Идарко Ботоев и сообщил, что, мол, какая-то
твоя телеграмма перехвачена на почте и целая толпа идет схва-,
тить тебя. Я бежал в селение Синдзикау, где в это время
находился отряд партии «Кермен» под командованием Сосланбека
Тавасиева — ныне известного скульптора. Так закончилась моя
работа в Осетинском народном совете.
Первое время отряд Тавасиева находился в селении Урсдон-
^Синдзикау и принимал непосредственное участие в конфискации
Цемель у баделят. По прибытии из Ардона я был назначен на- /
, чальником штаба отряда. Вскоре отряд был переведен в селение"
: Христиановское, где находился в это время ЦК «Кермен» и его
председатель Г. Цаголов, он же стал потом и председателем
Реввоенсовета.
57

У нас бывали из Кабарды представители1 от Катханова, а от
нас ездил туда член ЦК «Кермен» Тарас СоЗаев. Договорились
о том, что часть нашего отряда и кабардинцы очистят Кабарду
от контрреволюционного отряда полковника Даутокоза-Сереб-
рякова, пробьются в Пятигорск, получат у Северо-Кавказского
ЦИКа оружие и вернутся в Осетию. (Как мы, так и
кабардинцы испытывали острую нужду в оружии и боеприпасах).
Отряд примерно в 150 человек под командованием С. Тава-
сиева и. комиссара Т. Созаева был направлен через Кабарду в
Пятигорск. В оставшемся Христиановском. отряде я был_
назначен командиром, Дзандар Такоев — начальником штаба, а
Г. Цаголов принял на себя обязанности комиссара.
Я уже говорил, что все керменясты считались и бойцами,
поэтому в случае нужды мы призывали в отряд необходимое
количество людей. Это отрицательно сказывалось на военной
выучке людей, но иного выхода не было за неимением средств на
содержание. На казарменном положении находилось лишь всего
две сотни. Они всегда были наготове на случай внезапного
нападения на Христиановское. Разведка наша в сторону станицы
Николаевской, Ардона и Алагира была непрерывной. Что
касается Кабарды, то мы были спокойны, так как были уверены, что
кабардинские товарищи всегда сообщат о движении в нашу
сторону отряда Даутокова-Серебрякова.
К непрерывной разведке мы прибегали потому, что в этот
период в станицах Николаевской и Змейской находился отряд
полковника Кибирова, в станице Ардонской — две офицерские
сотни и контрразведка.
Наши две сотни содержались, главным образом, за счет
самих бойцов. Никаких иных средств у нас не было. Дигорский
район полностью был отрезан от Владикавказа. Надо было во
что бы то ни стало достать средства. Мы с Г. Цаголовым
решили, что я один отправлюсь инкогнито во Владикавказ просить
денег у СНК Терской республики. Мне пришлось верхом на
лошади ночью отправиться во Владикавказ. Маршрут был
избран следующий: Христиановское — Дарг-Кох— Брут — Бес-
лан — Владикавказ. Утром же разговаривал с комиссаром
внутренних дел Терского СНК Фигатнером.
На следующий день нарком финансов Андреев (ныне
проживает в Москве) выдал мне полмешка сторублевых кредиток, вы-'
пускаемых Терским Совнаркомом, «обеспеченных всем
достоянием Терской республики».
Назад я двигался по другому маршруту. Ночью проехал
мимо станицы Архонской, проехал хутор Ардонский, за хутором
свернул на Кадгарон, оттуда в Ардон и Христиановское. Радр-ст:;:
Цаголова не было конца, он долго обнимал меня. Радовались и
бойцы. С этого времени бойцы и лошади кормились регулярно.
Позднее мне рассказывали, что несколько кадгаронских
бандитов во главе с Ужеговым поджидали меня у обрыва за хутб-
58

ром Ардонским с целью ограбления. Лично я тоже опасался
•этого места (там часто бандиты грабили проезжающих),
поэтому свернул на Кадгарон. Видимо, кто-то из осведомленных
людей о моей поездке сообщил кому-нибудь из бандитов.
Наш товарищ кабардинец Шекихачев известил нас через
двух горцев, что князь Даутоков-Серебряков. намеревается
захватить селение Чикола с тем, чтобы запереть Дигорское
ущелье.
С Г. Цаголовым, Ш. Абаевым отряд под моим командованием
двинулся в сторону Кабарды. В среднем Урухе нас ждали
кабардинские товарищи. Оттуда двинулись в Каголкино, где были
восторженно встречены населением. Многие каголкинцы
присоединились к нам. Мы заняли без боя Аргудан, где отряд
значительно пополнился аргуданцами. В районе селения Хату-Ан-
зорово наша разведка наткнулась на передовую часть Даутоко-
ва-Серебрякова. Кабардинцы и керменисты бросились в атаку.
Противник открыл пулеметный и орудийный огонь. Часть наших
необстрелянных бойцов повернула обратно с криками «накуа»,
«накуа», но порядок был быстро восстановлен.
Я видел, как здоровый и бородатый кузнец Цаголов на
маленькой лошадке самодельной шашкой рубил белых, пока
вражеская шашка не срубила его самого.
Белые не выдержали нашей атаки и бежали в Нальчик.
Захватив Кайсын-Анзорово, мы прекратили дальнейшее
преследование врага, так как не были спокойны насчет Кибирова. Но
этой операцией мы с активной помощью трудящихся Кабарды
доказали Даутокову-Серебрякову, что ему не удастся занять
Дигорию.
На созванном тут же митинге кайсын-анзоровцы
благодарили нас за избавление их от поборов белых. Нас повели за
село на поляну, где были накрыты столы из досок на 600—700
человек. Отсюда мы сделали заключение о численности отряда
белых — кабардинцы рассказывали, что белые заставляли их
^ежедневно готовить такой обед.
После обеда наш отряд двинулся обратно в Христиановское.
Несмотря на наш категорический отказ, нам нагрузили с собой
три брички пищевых продуктов, главным образом, битой птицы.
; В Христиановском мы получили от казака Легейдо,
связанного все время с нами, сведения о том, что Кибиров готовится
напасть на Дигорию из станицы Змейской через Каголкино. Это
•значило повторение плана Даутокова-Серебрякова.
Отряд «оКермен» снова выступил навстречу врагу и занял
Каголкино. На сей раз мы взяли с собой еще не менее 100
необученных и необстрелянных бойцов. У Кибирова сил было больше,
чем у нас: больше людей, орудия, пулеметы. У нас же одни
винтовки. Когда наша разведка донесла, что казаки Кибирова
находятся недалеко от Каголкино, мы оставили селение и отошли
&а находящиеся вблизи высоты. Казаки сразу же открыли по
59

нас орудийный огонь. Часть новобранцев не выдержала; артил--
лерийского обстрела и повернула назад. Большую часть
удалось остановить и влить в оборону. Атака Кибирова б;ыла*
отбита, и он повернул обратно в Змейскую. Мы тоже вернулись в.
Христйановское.
Большую храбрость и стойкость в этом бою показали Губа;
Тандуев и Гамат Ботоев со своими группами.
Кибиров попытался второй раз напасть на нас — теперь,уже-
из станицы Николаевской прямо в лоб на Христиановское. По»
всей вероятности он рассчитывал на внезапность и избрал крат-'
чайший путь. Но об этом мы были предупреждены тем же Ле-
гейдо. Бой завязался недалеко от Христиановского. Казаки
Кибирова опять не выдержали и отступили, захватив своих,
убитых и раненых. В наши руки попал один тяжело раненный казак:
из станицы Николаевской. Спустя день, отправили его на арбе. в.
станицу. Нам передавали, что такая гуманность с
нашей,стороны произвела на казаков огромное впечатление.
После второй попытки у Кибирова тоже отпала охот.а иметь*
с нами дело. Вскоре после этого боя группа Легейдо в 25 чело*
век перешла к нам вместе с семьями. Их жены взяли на: себя:
обязанность поварих.
# *
*
Наш отряд под командованием Тавасиева в Пятигорске был
влит в организованную по предлжению Катханова Шариатскую-
колонну. В этой колонне Тавасиев командовал полком и успешт
но участвовал в ликвидации бичераховщины.
Тарас Созаев послал нам с группой Синдира Абиева два:
орудия и несколько пулеметов. Принимал их зам. председате*
ля Реввоенсовета Д. Такоев.
По ликвидации бичераховщины шариатские части были
реорганизованы. По указанию С. Орджоникидзе осетинские
отряды были сведены в один крупный отряд с пребыванием в г.
Владикавказе. Командиром отряда был назначен Тавасиев,
заместителем я, начальником штаба Урусби Зортов, заместителем.
командира по хозяйственной части — Казбек Бутаев.
Во Владикавказе успешно формировался осетинский конный
отряд. Впервые со времени революции к нам влились одна
сотня из Куртатинского ущелья и одна сотня из Даргавского и\
Санибанского районов. Окончательному формированию отряда г
помещало вступление войск Деникина на территорию Терской
республики. Орджоникидзе приказал Тавасиеву выступить на.
фронт, оставив во Владикавказе две сотни под моим
командованием (командиры сотен Алихан Токаев и Александр Каргиев).
Отряд Тавасиева вошел в соприкосновение с противником у
станицы Николаевской. Не выдержав напора превосходящих,
сил Шкуро, Тавасиев отступил в сторону селения Христианов--
ского. После трехдневных упорных боев Шкуро занял Христиа--
60

•новсков, учинив дикую расправу над жителями села. Во время
.-защиты Христиановского наши орудия оказались без замков, а
пулеметы спрятанными где-то, поэтому использовать их не
удалось.
Ардон был занят без боя. Здесь тоже не обошлось без
трагических случаев. Схваченный в районе Ермоловского кургана,
:куда были выведены христиановцы, керменист Николай
Ботоев был повешен на Ардонской площади с надписью на
'Спине: «Я керменист»; был арестован известный политический
деятель, плехановец Чермен Баев, который между станицей
Архонской и селением Гизель после издевательств и пыток
был облит керосином и сожжен. Офицеру Мурзабеку Зан-
гиеву (из Ардона) удалось уговорить около ста молодых
бойцов ардонского отряда явиться с повинной, обещая им, что
все будут отпущены домой. Зангиев лично повел их в штаб
белых, где организовали над ними расправу— всех выпороли
шомполами. Все остальные большевики и бойцы ардонского
отряда во главе с Хадзиметом Рамоновым ушли в подполье.
Белые из Ардона последовали в станицу Архонскую, оттуда
в Выслан. Из Беслана они провели планомерные операции
против Владикавказа и Ингушетии. Командующим обороной,
против белых был Гикало.
Серго Орджоникидзе был душою всей обороны, он
появлялся везде, воодушевляя бойцов то на владикавказских участках
военных действий, то в районе Ингушетии.
Упорная защита и ежедневные бои за Владикавказ подробно
описаны в книге В. Т. Сухорукова 1 и в других воспоминаниях,
помещаемых в настоящей книге, поэтому я остановлюсь только
на некоторых деталях.
Две сотни, оставшиеся во Владикавказе под моим
командованием, все время вели конную разведку в сторону Гизели,
станицы Архонской и Беслана. В беседах со всадниками я
рекомендовал им, в случае взятия города белыми, уйти в горы и вести
партизанскую борьбу. Во время одной из очередных разведок
Владикавказ оказался окруженным, а наши сотни отрезанными.
Пришлось им уйти в ущелья.
Владикавказ упорно защищался рабочими города, в
особенности трудящимися Курской слободки и небольшой частью XI
Красной Армии. Как известно, основные части XI армии,
несмотря на возражение Орджоникидзе, отступили на Астрахань.
Стало очевидным, что город уже долго не продержится, поэтому
Орджоникидзе дал указание штабу обороны перебазироваться в
Базоркино и возглавить сопротивление Ингушетии. Ингушетия
сражалась храбро, ее отряды неоднократно отбрасывали белых
ас Терек, но долго сопротивляться они тоже не могли.
После одиннадцатидневных упорных боев части Красной
1 XI армия в боях на Северном Кавказе и Нижней Волге A918—1920 гг.),
Москва, 1961.
6Ь

Армии, прорвав окружение белых, отступили по
Военно-Грузинской дороге. Орджоникидзе и другие его соратники ушли в
горы, в глубь Ингушетии. Гикало с небольшой частью Красной
Армии ушел в Чечню, где продержался до 1920 года.
Группа, в составе которой были Дебола Гибизов, Андрей Го-.
стиев и др., отступила через Ингушетию в Грузию, но в Хевсуре-
тии была зверски уничтожена бандой во главе с местным
священником Циклаури. Одна группа в составе Георгия Цаголова,
Миши Калагова, Тараса Созаева, Даниила Тогоева,
Константина Дигурова, Василия Кесаева, Уртаева (из Саниба), Фриева,
Анорова— редактора «Пятигорских известий», Диса —
казначея Пятигорского4 Совета, одйого нашего бойца из Чикола, мейя
и еще нескольких товарищей, фамилии которых не помню, от-'
ступала с Красной Армией по Военно-Грузинской дороге.
В селении Чми наша группа решила добираться через
перевалы до Дигорского ущелья, где, как нам было известно, осетин^
ские партизаны и керменисты продолжали держать в своих р^*
ка|Х ущелье. В Чми нам дали проводника. Двинулись ночью.
Дойдя до одной развилки дорог,проводник заявил, что дальше
не пойдет, но рекомендует нам идти дорогой, идущей вправо,
она, якобы, более длинная и трудная, но зато безопасно, а по
левой дороге «часто шалят бандиты». «Что хотите, то и делайте
со мной,' а дальше не пойду,— сказал он,— еще раз советую
идти правой дорогой». Пришлось отпустить его.
Не доверяя проводнику, мы решили идти левой дорогой.
Через несколько минут раздался окрик: «Кто идет?» Калагов
отвечает: «Свои, осетины». В ответ на чисто русском языке
послышалась отборная ругань в адрес осетин и сразу же вокруг,
нас засвистели пули. Мы рассыпались. Справо^от дороги был
овраг, я бросился туда, попав в глубокий снег. Когда я выбрался
в лес, ко мне подошел Созаев и наш красноармеец из Чикола.
На рассвете мы двинулись обратно лесом в сторону
Военно-Грузинской дороги, вышли выше Чми. На дороге тишина, никакого
движения. Мы не знали, что стало с нашими товарищами и
потому решили вернуться в Чми и сообщить там кому-нибудь о
случившемся. В Чми мы встретились с Фриевым и его
хозяином. Хозяин замахал руками и, указывая вниз на дорогу, стал
кричать: «Вот они, уходите, уходите!» Взглянув вниз, мы
увидели большую группу конных казаков. Коротко сообщили Фрие-
ву о нападении на нас и вернулись к тому месту, где вышли из
леса. Дальше втроем пошли по Военно-Грузинской дороге и
благополучно добрались до Ларса, где еще находилась Красная
Армия.
В Ларсе стало известно, что грузинское меньшевистское
правительство отказывается пропустить нас на свою территорию.
Сергей Кавтарадзе —председатель Совдепа Владикавказа и
Цинцадзе — председатель ЧК выехали для переговоров с
представителями грузинских властей. Договорились, что на рассвете.
62

будет инсценирован бой, и грузинские войска возьмут наши
части в плен и затем интернируют нас. После короткой стрельбы в
воздух мы были «взяты в плен». В Лаосе и на станции Казбек
нас обыскали, отобрали оружие и деньги.
Кавтарадзе, Цинцадзе и некоторых других руководителей
препроводили в Метехскую тюрьму.
Всей этой операцией руководил полковник Церетели. .
В Пасс'адаури мы встретились с английской воинской частью.
Английские солдаты издевались над голодными и оборванными
красноармейцами. В ответ наши бойцы избили нескольких
английских солдат. После этого инцидента англичане больше не
выходили из своих казарм.
В Мцхете Аноров, Созаев, Диса и я зашли в один дом, где
нас накормили и посоветовали выждать отправки пленных, а
потом идти без конвоя, чтобы избавиться от интернирования.
Мы так и поступили. В Тифлисе мы не имели никаких явок и
поэтому целыми днями ходили по улицам, а ночью спали на
берету Куры. Раз я наткнулся на Бет ал а Калмыкова, который помог
мне деньгами. Встретился и с Мамсуровым, который тоже
голодал за неимением денег. Созаев был приглашен на работу в
качестве секретаря созданной Кавказским краевым комитетом
Горской секции, которую возглавил С. Такоев.
Я поехал в Баку, где до войны был рабочим-нефтяником.
Устроился у Нобеля помощником бурового мастера.
7 , В Баку в это время большевики находились в подполье. Я
решил связаться с ними, узнал через своего двоюродного, брата
Хаджумара Ботоева адрес Баиловского комитета. Там у входа
\ мне заявили, что понятия д пребывании большевиков не имеют.
Я должен был знать, что иного ответа не мог получить. Через
несколько дней заведующий промыслом Нобеля швед Ту^
лин О. И. предупредил меня через X. Ботоева, что мною интере-
суе1чГя'*пдлиция и рекомендовал немедленно скрыться, О. Тулин
впоследствии принял советское гражданство и вступил в
большевистскую партию.
' В тот же день я выехал в Тифлис. В Тифлисе чаще всего
встречался с Мамсуровым. Мы вдвоем жили на заработанные
мною деньги. Но их было так мало, что могли питаться только
один раз в день. Ели цади (грузинский кукурузный хлеб) и
свежие огурцы. Я знал товарищей, которые жили еще хуже,
например С. Тавасиев.
: Вскоре Мамсурова арестовали и водворили в Метехский
задок. Я спешно выехал в Кутаиси, где присоединился к группе,
отступившей из Дигорского ущелья (Д. Тогоев, Дз. Тдкоев,
К. Кесаев и др.)
> ¦-. * *
• * .
В Тифлисе Краевому комитету партии и Горской секции
хорошо было известно положение в Северной Осетии. Поэтому
63

подбиралась группа товарищей для организации боевых
отрядов и операций против Деникина. Пунктом отправки намечался
г. Кутаиси. В этой группе находились Даниил Тогоев, Карамур-
за Кесаев, Николай Золоев, Дзандар Такоев я и др. К нам из
Тифлиса приезжали Симон Такоев и Тарас Созаев.
От Кавказского краевого комитета Тогоеву было передано ч
14 тысяч рублей на нужды партизанских отрядов.
Группа в 12—15 человек ночью отправилась в Северную
Осетию. На окраине Кутаиси нас остановила грузинская милиция
и предложила зайти в управление. Мы думали, что провалились.
Но в милиции нам выдали по одной английской винтовке, по сто
патронов и пожелали счастливого пути. Мы были очень
удивлены этим весьма приятным сюрпризом.
Чем объяснялся такой резкий поворот в политике грузинских
меньшевиков к нам?
Заняв Северный Кавказ, Деникин вплотную подошел к
границам Грузии. А лозунг Деникина: «Единая неделимая Россия»
крайне тревожил грузинское меньшевистское правительство.
Поэтому оно было заинтересовано в оказании сопротивления
белой армии. Нам стало известно, что грузинское правительство
снабжало ингушский отряд Орцханова даже орудиями и
пулеметами. Грузинское правительство оказывало помощь и белым,
когда они катились под ударами революционных сил. Об этом,
в частности, говорит такой факт, как оказание гостеприимства
горским контрреволюционерам, бежавшим от большевиков в
1918 году и отступавшим белым в 1920 году. Хотя мы не
располагаем точными данными, но уверены, что грузинское
меньшевистское правительство оказывало белым помощь и оружием,
ибо и те и другие оружие получали от своего фактического
хозяина — Антанты.
Маршрут мы наметили следующий: Караугомский перевал —
Караугомский ледник — Дигорское ущелье — местность «Хус-
фарак». Путь оказался исключительно тяжелым, мы
'выбивались из сил.
Нам было известно, что на Караугомском перевале, на
границе с Грузией, стоит пост белых из осетин, мимо которого
проскочить незамеченным было невозможно. Послали одного
товарища к начальнику караула для переговоров. Получили
категорический отказ. Тогда пошли Даниил Тогоев и Карамурза
Кесаев. Они убедили караул, что возвращаются по домам для
мирной жизни. Так как в этот день был какой-то праздник, то мы
решили, что караул будет праздновать, а в это время
под.покровом темноты мы пройдем незамеченными. Боясь подвоха. мы
шли с винтовками наперевес.
Когда подошли к Караугомскому леднику, проводник
предупредил нас, что даже от небольшого шума может произойти,
|обвал. Мы шли молча, но сильно опасались нашего осла, на
которого были навьючены вещи и медикаменты, купленные на
64

средства, отпущенные крайкомом. Но, словно чувствуя
опасность, осел тоже молчал. Преодолев ледник, мы увидели внизу
сплошной белый туман, а нас согревало ясное, теплое солнце.
В местности «Хусфарак» мы застали небольшой
партизанский отряд Синдира Абиева.
Убежищем и местом ночлега для нас служил.сарай,
принадлежавший пастухам. Протекала там небольшая чистая речка.
Кругом лес. Место для стоянки партизанского отряда было
идеальное. Примерно в полукилометре мы выставляли
наблюдателя.
Связь с селами наладили без особого труда, так как знали
почти всех, на кого можно было положиться. Связисты
привозили с собой продукты питания.
По мере притока людей стало жить тяжелее. Не хватало
пищи, надежного от непогоды жилья и т. д. Поэтому мы
принимали в лесу только тех, кому нельзя было больше оставаться в
селах. Лично я два раза опухал от голода, что привело к
дистрофии, от которой сильно страдал в течение всего 1920 года.
В таких селах, как Ардон (руководители: А. Зангиев, Г; Зем-
батов, П. Леков и др. Возглавлял организацию X. Рамонов),
Кадгарон (руководители: бр. Кесаевы, Мхциев, Хоранов и др.),
Алагир (Г. и А. Бараковы, Г. и М. Таболовы и др.), в ряде дигор-
ских сел, в Алагирском, Санибанском, Куртатинском ущельях,
в Правобережной Осетии подпольные организации и отряды
существовали еще до нашего возвращения. Необходимо было со
всем подпольем установить связь.
Как-то я приехал в Ардон. Ночью там контрразведка белых
окружила дом Геора Зембатова. Его застали спящим,
приставили к нему часового, а остальные производили обыск. Земба-
тов выхватил у часового винтовку, прыгнул в сад через окно и
скрылся. Контрразведчики в отместку убили его старшего брата.
Рано утром стало известно об этой операции. Ардонские
подпольщики быстро собрались и организовали круговую оборону.
Мы пробыли там до вечера, но контрразведка больше не
появилась.
Наши связи с селами были настолько широкими, что о
полной конспирации в лесу нельзя было и думать. Поэтому в целях
безопасности мы вынуждены были держать в лесу, хотя это
было и тяжело, не менее сотни бойцов. Наши опасения скоро
оправдались.
Ночью отряд Бигаева занял кутаны скотоводов,
находившиеся неподалеку от нас, и захватил нашего наблюдателя. Тот
начал так истошно кричать, что все мы повскакали, сразу же
рассыпались в цепь и открыли огонь. По предложению Д. Тогоева
и К. Кесаева я повел наступление. Отряд Бигаева поспешно от*
ступил, захватив с собой и нашего партизана. Говорят, в
Ардове во время препровождения на допрос его, якобы, на улице
убил наповал из винтовки ардонец Шоше Адырхаев.
5 Гражд. война в Сев. Осетии
65

К этому времени в Северной Осетии уже были значительные
боевые силы: в Ардоне — не менее 200 бойцов, в Кадгароне —
около 100, на Правом берегу —до 400, в Христиановском, Урс-
дон-Синдзикауском районе значительно больше, в Алагирском
ущелье —не менее 200, в Алагире— 150. Были некоторые силы
в Куртатинском и Санибанском ущельях. Все это властно
требовало создания общего руководства.
В конце октября в селении Христиановском был созван
чрезвычайный подпольный съезд. На этом съезде был избран
подпольный Ревком в составе: председатель—Казбек Борукаев,
члены Ревкома — Даниил Тогоев, Гино Бараков, Хаджимурат
Псхациев, Казбек Бутаев, я и др. Был избран и командный со-
.став. Командующим всеми партизанскими силами Осетии был
назначен Гино Бараков, командирами отрядов: Дигорского
района — Даниил Тогоев, Правобережной Осетии —
Хаджимурат Псхациев, Левобережной Осетии — Амурхан Ботоев. Беку-
заров Тасолтан был назначен командиром Алагирского ущель-
ского отряда с подчинением командиру Левобережной Осетии.
Комиссаром этого отряда был Кутаров.
Местом пребывания Ревкома намечался Алагир. В случае
необходимости отсюда можно было отступить в Алагирское
ущелье и там организовать оборону или лесом отступить в Ди-
горский район в тот же «Хусфарак» или в Дигорское ущелье.
Для этой цели, т. е. для обоснования в Алагире, надо было
ликвидировать пеший осетинский белый батальон, стоявший в
Алагире. Было проведено несколько подпольных заседаний
Ревкома, на одном из которых был принят план ликвидации
батальона.
Руководство операцией было поручено мне.
Тогоев Д. должен был прибыть с подмогой. Алагирский
же-ущельский отряд подойти к южной окрание Алагира и
ждать моих указаний, выслав связистов. В один из дней декабря
1919 года было дано указание, чтобы к 12 часам ночи ардонцы,
кадгаронцы, алагирцы и Д. Тогоев с отрядом прибыли к
северной окраине Салугардана, а алагирский ущельский отряд—к
южной окраине. В Унал направился К. Бутаев для сбора и
привода ущельского отряда. Сам я выехал в Кадгарон, собрал там
отряд (командир Кесаев) и прибыл с ним на место. Ардонцы
(командир А. Зангиев) и алагирцы (возглавлял Бараков) были
уже в сборе. Псхациев прислал связистов с ручним пулеметом.
К сожалению, Тогоев опаздывал, а ждать было уже
невозможно. От ущельского отряда тоже не было никаких известий,,
Боясь с рассветом удара кулачества в спину, я поделился с
Ревкомом своими опасениями. Ревком помещался уже в Алагире, в
доме Георгия Таболова. Наблюдателем бывал Чермен Таболов.
Было решено начать операцию.
Батальон застали спящим. Винтовки были сложены в «коз-
66

лы». Дежурный офицер (зильгинец) был обезоружен и
доставлен ко мне Георгием Таболовым. Батальону было приказано
расходиться по домам, что было исполнено с большой
поспешностью. Офицер, давший честное слово не возвращаться больше
на службу, был отпущен домой. Потом я узнал, что этот офицер
жил дома безвыездно.
Рассвело, а офицерское общежитие, находившееся в
гостинице, еще не удалось взять. Все наши попытки приблизиться к
нему и ворваться в здание кончались неудачей: сильный
пулеметный огонь из окон здания не давал возможности
продвигаться вперед.
Не желая иметь больших потерь, я послал к ним
парламентера. Имея в виду, что командиром батальона был полковник
Цогоев, парламентером был послан его родственник Бутуз Цо-
гоев — коммунист. Была обещана всем-офицерам безопасность
и роспуск их по домам, если сдадутся без сопротивления, в
противном случае мы угрожали поджогом гостиницы. Бутуз Цогоев
вернулся с категорическим отказом.
Опасения насчет кулачества оправдались: в нас стреляли
из окон. Наши ряды дрогнули, началось беспорядочное
отступление.
В это время прискакал связной с извещением о прибытии .
ущельского отряда к назначенному пункту. Но было уже
поздно, отряду было приказано вернуться обратно. Сам с несколь;
кими бойцами под обстрелом начал отступать по главной
улице на север. Был ранен отступавший со мной ардонец Хестанов*
еще совсем юнец — ему было не больше 17—18 лет. Пуля
прошла через живот навылет. Мы с Алиханом Зангиевым
подхватили его с обеих сторон, не давая ему упасть с лошади. По
дороге в сторону Христиановского мы нагнали Борукаева и других
членов Ревкома. Остановились около кутанов. Там же один из
ардонцев заправил Хестанову кишки, вывалившиеся наружу.
Нас всех поражало, что этот совсем еще мальчик не кричал, не
стонал: он смотрел на нас с такой надеждой в глазах и так
умоляюще, что я до сих пор еще вижу блеск его глаз. Вскоре он
умер. В этом бою мы потеряли 6 человек убитыми.
Хотя нам и не удалось закрепиться в Алагире, но благодаря
этой операции большая часть батальона разошлась по,домам.
Это был бесспорный плюс.
Неудача не обескуражила нас — мы решили подготовиться
и во что бы то ни стало уничтожить алагирский батальон и
полностью овладеть Алагиром. С этой целью мы разослали людей
по селам. Мне пришлось бывать в Ардоне, Кадгароне и других
местах. К. Бутаев специально был прикреплен к Алагирскому
ущелью. Всюду настроение было боевое.
Одновременно с Ревкомом существовал подпольный Окруж-
ком партии с местопребыванием в сел. Христиановском. Окруж-
ком возглавлял Шамиль Абаев, в числе Окружкома был и я. Ра-
67

бота Окружкома должна быть описана в истории
парторганизации Северной Осетии.
Здесь я могу только подчеркнуть, что Окружной комитет и
Ревком работали исключительно слаженно. Я не помню случая,
чтобы между ними были трения или споры по какому-либо
принципиальному вопросу. В этом была большая личная заслуга
Ш. Абаева и К. Борукаева.
В это время в Северную Осетию прибыл и начал
свирепствовать карательный отряд полковника Дорофеева, который был
выделен деникинским командованием для искоренения
революционного духа в осетинских селах.
Отряд Дорофеева кочевал из одного села в другое,
производил аресты, обыски, расстрелы, грабежи. Из Ардона отряд
перекочевал в Кадгароц, а оттуда в Ногкау. Думая, что Дорофеев
из Ногкау направился в Алагир, группа партизан, в том числе
Синдир Абиев и я, прибыла в селение Синдзикау. Каждый из нас
остановился у своих родственников. Мои товарищи были от
меня на расстоянии, примерно, 200 метров. Это было в начале
января 1920 года.
К утру селение Синдзикау отрядом Дорофеева было
окружено и разделено на отдельные участки. Я оказался отрезанным
от своих товарищей. Абиев и еще 15 человек, оседлав лошадей,
бросились в атаку на цепь белых и проскочили без потерь.
Меня решили спрятать у соседки-вдовы под кроватью и забросать
шерстью. Тем временем женщины пошли на разведку — узнать,
тщательно ли производят обыски. Вернувшись, они с плачем
рассказывали, что ищут не только под кроватями, но и в сундуках.
В сундуках, конечно, нелюдей искали, а ценности.
Быстро одевшись в рваную овчиную шубу, спрятав за
пазуху две ручные бомбы и револьвер, я с длинной пастушеской
палкой в руках (винтовку оставил под кроватью) направился часов
в 11 утра в сторону реки Урсдон мимо казаков, которые
производили уже обыск в соседнем доме. Казаки не обратили на меня
внимания. Перейдя ледяную по пояс реку, я увидел у дома Соз-
рыко Дзугкоева группу осетин. Дзугкоев начал подавать мне
знаки, указывая направление, по которому следовало мне идти.
Я прополз по кустарнику между двумя постами казаков,
греющихся у костров.
Т.ак удалось уйти. Пока добирался до кутанов,
находившихся между Синдзикау и Алагиром, совсем окоченел. Пастухи
помогли мне раздеться, одели в шубу, высушили мою одежду и
накормили. Ночью по моей просьбе один из пастухов
пробрался в селение и, вернувшись, сообщил, что цепь казаков снята, но
отряд Дорофеева еще находится в селе. Желая узнать
подробно, что же происходит в селе, я тут же отправился в село, зашел
к Дзугкоевым, жившим на окраине села, и застал плачущих
женщин. Мне сообщили, что арестовано 22 человека, в том
числе и Созрыко Дзугкоев и Доди Ботоев. Мне принесли мою вин-
68

товку, и я отправился в Алагир, а оттуда лесом пробрался в
«Хусфарак».
Чем объяснить, что Дорофеев, минуя Алагир, прямо
направился в Синдзикау? Почему он окружил это село, в то время,
как другие села просто занимались? Почему только в этом селе
было арестовано такое большое количество заложников? Я
склонен думать, что был донос о нахождении в селении группы.
партизан.
Заложников ночью расстреляли в лесу. Были расстреляны
Лолаев Гулла, Едзиев Каурбек, Дзугкоев Созрыко, Гергиев
Михаил, Габолаев Арыпхан и др. Инал Гогниев, Хаджимусса Мулу-
каев, Хазрет Магометов и Кайсын Сабанов чудом уцелели —
они бежали во время расстрела/Двое из них были ранены и
остались калеками.
Дорофеев перебрался со своим штабом в Христа ановское,
где занялся допросами и пытками. Арестованных держали
раздетыми в подвале. Среди них были Губа Тандуев и
переведенный туда из Синдзикау Доди Ботоев. Доди Ботоев был в
последнее время нашим посланцем в отряде полковника Кибирова,
у которого он служил прапорщиком, хотя офицером никогда не
был. От него мы не раз получали патроны. Тандуева подвергли
порке и вновь бросили в подвал. Как-то ему удалось уговорить
часового выпустить его и Доди Ботоева на «ветер». Они залезли
в дощатую кукурузную сапетку, выбили доски на улицу и
бежали в одном нижнем белье.
Через некоторое время из «Хусфарака» я отправился в Та-
миск, оттуда в Биз, спустился в Алагирское ущелье и прибыл в
Унал. Остановился у Тотрбека Хоранова. У него же созвали
совещание, на котором участвовали: Тотрбек Хоранов, Коста
Цаллагов, Лади Цаллагов, Тасолтан Бекузаров, Сабан Кута-
ров, Ислам Тахохов, Мамсур Цаллагов. Выяснилось, что ущель-
ский отряд легко может быть доведен до 200 человек, вооружен-^
ных винтовками. .
Во время совещания нам сообщили, что с Дигорского ущелья
через перевал, прямо на Унал спустился Дорофеев со своим от-'
рядом. Мы спешно перебрались в Холст к Кутарову, но и там
было небезопасно, поэтому ушли в горы, где переждали ухода
карательного отряда.
Коста Цаллагова мы послали в Унал с тем, чтобы потом
проинформировать нас о пребывании там Дорофеева. На сходе он
попал в неприятное положение. Ему передали чашу
осетинского пива и предложили произнести тост за здоровье Дорофеева.
Ничего другого не оставалось, как сказать несколько слов за
здоровье карателя. После победы и установления Советской
власти Цаллагова не раз укоряли за это.
Вернувшись, Коста рассказал нам о случившемся и сообщил,
что Дорофеев нашел жителей Унала лойяльными и поэтому
через час-два уходит в Алагир. К. Цаллагов внес предложение в
69

одной из теснин напасть на отряд Дорофеева. Выяснив, что в
такой короткий срок не удастся собрать более 15—20 человек, я
от имени Ревкома запретил нападение. Мне представлялось,
что 15—20 человек существенного вреда не принесут врагу,
вооруженному орудиями и пулеметами. Дорофеев же в отместку
мог сжечь несколько аулов, произвести многочисленные аресты
и расстрелы. В таком случае мы восстановили бы против себя
население, а может быть, потеряли бы там всякую опору. Обо
всем этом было доложено К. Борукаеву, который одобрил мое
решение.
После карательной «экспедиции» Дорофеев вернулся во
Владикавказ, где он докладывал Осетинскому
контрреволюционному национальному совету о результатах своих зверств в
Северной Осетии. Привожу некоторые его ответы на вопросы
членов Совета:
Вопрос: Господин полковник, скажите, пожалуйста, еще
раз, в чем заключалась задача экспедиционного отряда?
Дорофеев: Задача отряда заключалась в преследовании
и уничтожении грабителей, разбойников, большевиков, кермени-
стов. Повесил трех, выданных обществом, расстрелял 16
человек керменистов.
Каргинов: Сколько дезертиров удалось задержать вам и
отправить на фронт?
Дорофеев: Дезертиры такой народ, что если введешь их
в одни двери, то они выскочат в другие.
Каргинов: Скажите, пожалуйста, обезоружили ли вы
-преступное население?
Д о р о ф е ев: Знаете, они уже ушли в лес (!!).
Каргинов: Какими продуктами снабжало местное
население отряд?
Дорофеев: Мукой, мясом, папиросами и т. д.
- Каргинов: От вас ли исходили эти требования или нет?
Дорофеев: Когда был в курсе, когда и нет...
Каргинов: Известно ли вам, что отряд, уходя из Осетии
в г. Владикавказ, увозил с собой около 4-х бричек индюков,
уток, кур, откормленных баранов, поросят?
Дорофеев: Полковник Костюков докладывал мне об
этом в станице Архонской, но я...
Дальше полковник Дорофеев, очевидно, не нашелся что
сказать.
Делегат съезда Шанаев спрашивает Дорофеева:
«Простите, уважаемый полковник, на население произвели
сильное впечатление, что кого-то наказали розгами... За что?»
Дорофеев: В виде насмешки на мое требование о выдаче
оружия мне принесли немного сломанного оружия.
Произведенным обыском оружие нашли. Я наказал за это некоторых, не
подчинившихся моему приказанию, плетьми.
Комментарии излишни,
70

1920 год. К нам начали поступать сведения, что партия
мобилизовала огромное количество коммунистов и что Красная
Армия перешла в решительное наступление против Деникина.
Его войска начали откатываться назад.
К этому времени к нашим силам прибавилась еще пешая
бригада южных осетин, отступившая под натиском грузинских
меньшевистских войск в Северную Осетию. Бригадой
командовал коммунист Мате Санакоев, бывший подполковник царской
армии.
В середине марта 1920 года с помощью бригады южан мы
разогнали вновь собранный алагирский батальон белых и
объявили в Алагире Советскую власть. Мною, как начальником
гарнизона был издан приказ, отпечатанный на откуда-то
доставленной пишущей машинке, о восстановлении Советской власти
в Северной Осетии с 17 марта. В Унале наши товарищи тоже
объявили. Советскую власть по Алагирскому ущелью. Ревком
начал работать легально.
Числа 18—20 марта наш конный отряд, а вслед за ним и
пешая бригада южан выступили в Ардон с целью разогнать белую
контрразведку и отряд казаков. Мы неожиданно наткнулись на
отступавший из Кабарды в сторону Владикавказа отряд Беко-
вича-Черкасского. По нашему отряду был открыт пулеметный
огонь. Мы действовали смело и решительно. Особенно
отличились ардонцы и кадгаронцы. Враг потерял убитыми и ранеными
несколько офицеров и солдат, почти весь, его обоз был захвачен.
С отрядом Бековича-Черкаеского отступили и казачьи
отряды с контрразведкой. Один из офицеров казачьего отряда,
Макаров, житель станицы Ардонской, попал к нам в плен.
Все трофеи были сданы Ардонскому и Кадгаронскому
Ревкомам.
В' этой операции особенно отличились ардонцы: Аврам Хос-
роев, Гайши Бесолов, Тмашка и Кирилл Карасаевы,* Петр Рева- ,
зов, Будзи Мерденов, Георгий Дзитоев, Буцки Ботоев, Давид
Зангиев и др., кадгаронцы — Мхциев, Кесаев, Хутинаев и т. д.
После успешного боя с отрядом Бековича-Черкаеского и
контрразведкой на второй день к нам в Ардон прибыла на двух
экипажах делегация контрреволюционного Осетинского
национального совета. Наш патруль привел делегацию ко мне. В
составе делегации были полковник Такоев, Ахмет Дударов и еще
несколько человек, фамилий которых не помню.
Дударов просил назначить место встречи в доме Удзыка Тла-
това. Вскоре ко мне явился с запиской председателя Ревкома
Бррукаева Николай Зангиев, ныне преподаватель
педагогического института, с просьбой явиться на совещание. В это время
'Симон Такоев тоже оказался в Ардоне и принял участие в
совещании. Представители Национального совета ставили вопрос о
71

передаче власти Ревкому Северной Осетии. Симон Такоев
ответил- им приблизительно следующее: «Нам, революционной
мощи, не о чем договариваться с контрреволюционной немощью,
мы предлагаем вам подготовить свои дела к сдаче к нашему
прибытию во Владикавказ».
Наша охрана во главе с Георгием Дзитоевым проводила
делегацию до Ардонского хутора. Дальше наша власть пока не
распространялась.
Кажется 20 или 21 марта наш конный отряд и пешая
бригада двинулись в сторону Владикавказа, заняли хутор Ардон-
ский и станицу Архонскую, В Архонской мы с Санакоевым
обсудили план дальнейших действий и решили, что пешие части под
командованием Санакоева займут Беслан, а конный отряд под
моим командованием пойдет на Владикавказ.
24 марта пешая бригада заняла Беслан. Конный отряд, не
доходя немного до Владикавказа, был встречен делегацией
города. Отряд приветствовал писатель Константин Гатуев. От
него же мы узнали, что белые покинули город и вчера, 23 марта,
во Владикавказе объявлена Советская власть.
Делегация направилась с нами в город. Мы заняли бывшее
юнкерское училище на Владимирской слободке. Во
Владикавказ вступил и ингушский отряд Орцханова, а также часть
отряда Гикало под командованием Мордовцева и начальника штаба
Тасуй.
Гикало занял Грозный, кажется, 17 марта.
Каким же образом белые бежали из Владикавказа, не
приняв боя? Ведь там были сосредоточены большие силы белых,
с огромным количеством пушек, пулеметов и другого военного
снаряжения. Одних орудий белые во Владикавказе бросили
около 70 штук.
Причина заключалась в следующем. Красная Армия
вступила в пределы Терской области, партизанские части Осетии и
Ингушетии, отряд Гикало вот-вот нападут на них. Настроение
рабочих Владикавказа было такое, что в любой момент могли
восстать против белых. Военно-Грузинская дорога могла быть в
любой момент перерезана, в этом случае белые очутились бы
в мешке. При такой ситуации белые сочли нужным
заблаговременно бежать по Военно-Грузинской дороге в Грузию. Не
подлежит сомнению, что основной причиной бегства белых из
Владикавказа было стремительное наступление Красной Армии, а
остальные моменты только ускорили их бегство и не дали
возможности увезти богатые военные трофеи.
27 марта на площади, напротив нынешнего дома Советов, со- .
стоялся парад повстанческих отрядов. Парад принимали
начальник гарнизона Мордовцев и Ревком, командовал парадом
Тасуй.
31 марта во Владикавказ вступила Красная Армия,
торжественно встреченная населением. Был назначен Ревком Терской
72

области \год председательством Квиркелия и оргбюро партии,
секретарем которого был Симон Такоев. С. Мамсуров был
назначен председателем Ревкома Владикавказского округа.
Военным комиссаром и командующим Терскими войсками был
назначен Смирнов, а я — военным комиссаром Владикавказского
округа. Конный отряд был передан начальнику штаба Г. Табо-
лову. К. Борукаев был назначен комиссаром финансов: Г.
Бараков занялся любимым своим делом — просвещением. Д* Тогоев
возглавил Ревком Дигорского района. Т. Созаев вскоре был
направлен в Москву для работы в Наркомнаце.
В 1921 г. Смирнов вместе с Кировым успешно провели
переброску 98-й бригады и Южно-Осетинской пещей бригады
вместе с рядом осетинских частей в Грузию, в тыл войск
грузинского меньшевистского правительства через Мамисонский, Рок-
ский и Гебский перевалы. Мне кажется, что этот переход не
уступает знаменитому Суворовскому переходу черезДльпы.
В один из солнечных дней (кажется, было воскресенье) я
явился в штаб XI армии и застал там Орджоникидзе, Кирова
и Левандовского. Штаб находился на Александровском
проспекте (ныне проспект Мира). Левандовский вышел на балкон
и позвал всех. Обращаясь к Кирову и Орджоникидзе, он говорит:
— Посмотрите, сколько народу гуляет.
Действительно, проспект был полон. Киров радостно
воскликнул:
— Народ соскучился по улице, от Красной Армии не
прячутся, как от белых.
Орджоникидзе широко улыбался.
СОНИИ, ОРФ, ф. 21, оп. 1, д. 258.

2Щ
ЭЛЕРДОВ В. И.
В СЛОЖНОМ ПЕРЕПЛЕТЕ СОБЫТИЙ НА ТЕРЕКЕ
Терско-Дагестанское
правительство состояло из Терского казачьего
круга, представителей
привилегированных сословий осетин, ингушей,
кабардинцев, и других горских
народностей.
Период господства этого
правительства (декабрь 1917 г.—март
1918 г.) характерен объединением
казачьих и горских верхов для
борьбы против Советов.
Караулов1 был тесно связан с
российской контрреволюцией,
стремился во что бы то ни стало
изолировать рабочих от «иногороднего»
населения Северного Кавказа.
Советы на Тереке —
Владикавказе, Грозном, Нальчике и других городах состояли из рабочих,
солдат и представителей иногороднего населения. Караулов
добивался того, чтобы горцы взялись за изгнание «иногородних»,
т. е. большевиков из Советов рабочих и солдатских депутатов в
городах. За это он обещал передать горцам как города,
-освобожденные от русского населения, так и их имущество. Этой
ценой контрреволюционное казачество хотело нейтрализовать
горцев и отвлечь их взоры от земель казачьих верхов.
1 Караулов М. А.— бывший член Государственной думы, в марте
1917 г. назначен Временным правительством комиссаром Терской области.
13 декабря 1917 г. убит солдатами на ст. Прохладная.
74

Караулов хотел, если не длительного мира с горцами, то по
крайней мере некоторого с ними перемирия. Перед ним стояли
большие задачи организации контрреволюции, разгона Советов,
а после, при победе контрреволюции в России, ему не страшны
были бы горцы. Но этой политике не суждено было
осуществиться, так как Терско-Дагестанское правительство очень скоро
было взорвано самими массами, просуществовав всего несколько
месяцев.
Числа 10—12 января 1918 г. во Владикавказской городской
думе было созвано совещание из оставшихся в городе эсеров,
меньшевиков и большевиков. На совещании, где
председательствовал я, был поставлен вопрос 6 создании власти в городе и в
области.
На этом же совещании был обсужден вопрос о совместном
выступлении всей терской демократии (употребляю
терминологию того времени) путем создания социалистического блока.
Так как представитель большевиков Н. Никитин 1 заявил, что он
не "имеет указаний от своей партии о вхождении в блок, решено
было созвать вторичное совещание и окончательно решить этот
вопрос.
После окончания совещания, когда я и левый эсер Ю. Паш-
ковский2 хотели уже уходить, ко мне подошел Палавандашвили
и сообщил, что он только что приехал из Моздока и что там
созывается какой-то съезд, на который, якобы, приглашены и
грозненские рабочие. Съезд, по его словам, будет носить советский
характер.
Мы с Пашковским решили, безотносительно к созываемому
в Моздоке съезду, отправиться по области на рекогносцировку
И по пути заехать в Моздок, посмотреть, что там делается. С
нами поехал также и' Палавандашвили. ,
Перед поездкой я зашел к С. Г. Буачидзе и информировал
его о поездке, о предполагаемом блоке и т. д. Буачидзе одобрил
соцблок и посоветовал заехать после Моздока в Пятигорск, где
находился С. М. Киров. Кирову он написал маленькую записку,
в которой запрашивал его мнения относительно разгона
Учредительного собрания, просил его принять участие в организации
власти; Буачидзе писал Кирову, что на данной стадии
совместное выступление большевиков с эсерами и социал-демократами
необходимо.
Прибыли мы в Моздок числа 15 января. В здании Совета
сидел лишь один, знакомый мне Блок. Он был в качестве
технического секретаря организуемого съезда. Инициатором
организации будущего съезда было казачье офицерство, что вскоре и
"выяснилось через казачьего офицера Пятирублева — председа-
1 Н. Никитин — член Владикавказского комитета РКП (б).
2 Ю. П а ш ко в с кий — нарком земледелия, а после гибели Н. Буачи-
-Дзе — председатель Терского Совнаркома.
75

теля Моздокского совета. Пятирублев сообщил намг что
Моздокский совет действительно созывает на 25 января съезд
народов области, на который приглашаются осетины, кабардинцы,
а также все иногородние Терской области, в том числе и влади-
кавказцы.
Пятирублев в разговоре с нами все время козырял тем, что*
Моздокский съезд созывается совместно с Грозненским советом.
Несомненно, они хотели использовать настроение некоторых
слоев грозненских, рабочих и иногородних против горцев.
Из Моздока мы выехали в Пятигорск. Там я застал С. М.
Кирова, которого информировал о положении дел во Владикавказе
и о созываемом в Моздоке съезде. Киров предложил мне
сделать сообщение в Пятигорском совете. После моего доклада
было решено принять участие на съезде и повести съезд по^
желательному руслу.
На другой день мы с Пашковским выехали из Пятигорска во>
Владикавказ, где сделали сообщение о предстоящем съезде.
Владикавказские товарищи решили принять участие ста съезде
и выделили представителей.
На открывшемся 21 января Моздокском съезде не был© пред*
ставителей ингушей и чеченцев — их не пригласили. Были
представлены очень слабо осетины и кабардинцы. По мысли его
инициаторов и организаторов съезд должен был изолировать чек
ченцев ц ингушей. С этой целью казачьи верхи пытались войти:
в «дружбу» с иногородними, а также с кабардинцами- и осе- ;
тинами.
К началу Моздокского съезда оформилось соглашение о
создании социалистического блока и совместном выступлении на
съезде. На съезде боролись три основных течения. Первое —
контрреволюционное казачество, желавшее использовать съезд
в своих целях и привлечь для этого иногородних, осетин и
кабардинцев; второе — приверженцы Учредительного собрания —
эсеры и меньшевики и третье — большевики. Большевики имели
четкую программу действий.
Эсеры и меньшевики, идя на временное объединение с
большевиками, надеялись использовать влияние большевиков на-
массы и укрепить на Тереке власть Учредительного собрания, (
изолировав впоследствии большевиков. Большевики же считали:
целесообразным на данном этапе не отбрасывать
довольно-таки серьезную группу эсеров и меньшевиков, считавшихся
представителями иногороднего населения и еще способных
выступать против казачьей контрреволюции.
Была на съезде еще маленькая казачья группа, давшая
позднее в Терский Народный Совет своих представителей,
примкнувших к Советской власти; некоторые из них, как, например,
Дьяков, несколько позднее вступили в большевистскую партию.
Контрреволюционное казачество и часть представителей
иногородних пытались демагогично доказывать, что чеченцы и ин-^
76

гуши не признают Советской власти, что они просто грабители
и потому их нужно бить и уничтожать. Временами атмосфера
•съезда накалялась до предела. Поэтому большевики не
ставили на съезде вопроса о немедленном признании Советской
власти, считая этот лозунг в тот момент несвоевременным.
Первые дни работы съезда проходили под знаком
провоцируемой казачьей фракцией войны с горцами. Но большевики
через социалистический блок постепенно овладели положением, и,
несмотря на то, что прибывший полковник Рымарь заявил об
отдаче им приказа о наступлении на чеченцев и ингушей, съезд
высказался против открытия военных действий. Было выпущено
воззвание ко всем народностям Терека, призывавшее к
объединению всех трудящихся, созданию своих национальных Советов,
установлению 8-часового рабочего дня, к охране женского
труда, к борьбе с хозяйственной разрухой, к созыву на 15
февраля второго съезда народов Терской области. Наконец, решено
было послать делегацию к чеченцам и ингушам для
предложения межнационального мира и приглашения их делегатов на
съезд.
Второй съезд открылся в Пятигорске 1 марта (по новому
стилю). В ходе работы съезда социалистический блок начал уже
распадаться. Большевики с интернационалистами и левыми
эсерами заседали в одном здании (во главе этой группы
стоял С. М. Киров), а правые меньшевики и эсеры — в другом.
Ной Буачидзе к этому времени выехал в гор. Владикавказ
для изучения возможности переезда съезда и Народного Совета
во Владикавказ. Здесь он застал почти полное безвластие.
Какую-то роль власти пыталась играть городская дума, и Буачи- '
дзе вошел в сношение с нею, получив принципиальное согласие
на переезд съезда. Главной же целью Буачидзе было связаться
с владикавказскими рабочими и обеспечить охрану съезда
силами самообороны Молоканской и Курской слободок,
населенных рабочими.
На второй Пятигорский съезд прибыли представители всех
народностей Терека, за исключением кумыков. И все же по
многочисленности делегаций выделялось казачество, затем
осетинская и кабардинская фракции и, наконец, иногородние.
Ингушская и чеченская делегации на съезд прибыли с некоторым
опозданием.
После окончания прений по текущему моменту и принятия
большинством съезда резолюции о признании- Советской власти,
посылке телеграммы Совету Народных Комиссаров — В. И.
Ленину, председательствующий Симон Такоев по указанию
Буачидзе внес предложение о переезде во Владикавказ. Предложение
было принято, и съезд переехал во Владикавказ.
Когда мы вечером подъезжали к Владикавказу, наш поезд
в 4 километрах от города был встречен обороной Молоканской и
Курской слободок. Самооборонцы проводили поезд до города.
77

Съезд еще в Пятигорске, после принятия резолюции о
признании Советской власти, принял решения по земельному
вопросу и по конституции. Конституция по ряду основных
положений расходилась с конституцией РСФСР, в частности, по
нормам представительства от рабочего и крестьянского
населения.
Председателем Совнаркома был избран Ной Буачидзе,
старый опытный большевик и политик, работавший на Тереке еще
в 1906 году.
Правое крыло социалистического блока, убедившись, что с
Учредительным собранием ничего не выйдет, откололось
окончательно и стало опорой терской казачьей контрреволюции. К
этому времени эсеры пополнили свои ряды, стянув в Терскую
область своих лидеров: Орлова, Мархалева, Соколова, Полю-
хова, Семенова, Мамулова и др. Впоследствии к ним
присоединился Шнеер, из Петрограда.
Настоящими опорными, пунктами Советской власти на
Тереке были городские Советы^ В то же время в городах еще
функционировали городские думы. Усилиями большевиков через
месяц роль Владикавказской городской думы была сведена к
нулю, помещение думы занял Совет. Дума бесславно закончила
свое существование.
Терский Совнарком решил созвать следующий съезд в
Грозном, так'как-из всех народностей Терека чеченцы были втянуты
в революцию меньше всех, притом была крайняя необходимость
открыть железнодорожное сообщение на Баку, что без
активного содействия чеченского народа сделать было почти
невозможно.
Созыв съезда наметили на 20 мая. В то же время было
принято решение послать делегацию в Совнарком РСФСР для
установления прочной связи и получения снаряжения для
формирования красноармейских частей, В состав делегации был избран
С. М. Киров, который в конце мая выехал в Россию с тремя
товарищами.
Третий Грозненский съезд открылся 22 мая.
При открытии съезда эсер Мамулов заявил, что
социалистического блока уже нет. На это Буачидзе немедленно ответил,
что левое крыло социалистического блока существует и юно еще
покажет себя.
Для определения соотношения сил на съезде привожу
результаты голосования при выборе председателя съезда: за
Булле — кандидатуру левого блока (большевики, левые эсеры, мень-
щевики-интернационалисты) было подано 320 голосов, а за
представителя «казачье-крестьянской фракции»—116 голосов.
За последнего голосовали казаки, очень малая часть
иногородних, правые эсеры и часть меньшевиков. Голосование
подтвердило прочность союза всех трудящихся Терека.
Казачество боролось за обладание иногородней группой и
78

прицепило себе ярлык «казачье-крестьянской фракции», но к
этой фракции примкнуло очень мало иногородних.
На съезде были обсуждены два основных вопроса:
земельный и военный.
Третий съезд закрылся 29 мая. На съезде окончательно
распался социалистический блок, выявились два лагеря —
революционный и контрреволюционный. Однако представители обоих
блоков пока сидели в Народном совете.
Числа 10—12 июня во Владикавказе заседал Совнарком.
Буачидзе сообщил, что его вызывает к прямому проводу Ростов.
Заседание кончилось, и мы вместе пошли на телеграф.
Как оказалось, Ноя Буачидзе вызывал Серго Орджоникидзе,
желавший осведомиться о положении, дел на Тереке и
возможности проезда во Владикавказ. Буачидзе тут же с радостью
сообщил нам, что во Владикавказ едет его старый друг, стойкий
большевик, Чрезвычайный комиссар Юга России.
К сожалению, Орджоникидзе не застал Буачидзе в живых,—
он был убит 20 июня, а Серго прибыл во Владикавказ числа
9—10 июля.1
К этому же времени из Тифлиса во Владикавказ переехала
часть Кавказского краевого комитета большевиков и с ними
значительная часть большевиков, выпущенных из тюрем Грузии.
Летом 1918 г. поднят контрреволюционный мятеж,
вдохновителем которого был председатель моздокского совета
меньшевик Г. Бичерахов.
Главари Моздокского совета, поднявшие мятеж, имели к
тому времени небольшие отряды генерала Шкуро (в
Пятигорском отделе), Соколова (по Сунже). К ним спешил с большим
отрядом брат Георгия Бичерахова — Лазарь, агент английских
империалистов.
Восставшие казаки перерезали путь к станции Котляревской,
отрезав тем самым нашу связь с Советской Россией.
Восставшие через Моздокский отдельский совет прислали
Терскому Совнаркому ультиматум, в котором требовали
немедленного отвода частей Красной Армии из районов восстания,
обязательного созыва назначенного на 15 июля Народного
съезда, Переизбрания на этом съезде всех членов Совета Народных
Комиссаров. К тому же они пустили слух о том, что Народный
Совет, якобы, издал распоряжение о расстреле всех членов
казачьей фракции.
Первоначально мы думали потушить восстание путем
мирных переговоров,: но из этого ничего не вышло.
Серьезных боев восставшие пока не начинали, они
накапливали силы, поджидали пополнения.
Как я уже сказал выше, Орджоникидзе прорвался во
Владикавказ. Ознакомившись с положением, с организацией органов
1 И июля 1918 г. (Ред.)
79

власти и отношениями между партиями, Серго сразу
высказался о необходимости в ближайшие дни или недели перестроить
власть на основе подлинной диктатуры рабочих и беднейших
крестьян. Он усиленно принялся за организацию
рабоче-крестьянской и красноармейской фракции в Народном Совете, как
опоры и проводника директив большевистской партии.
Шла подготовка к IV съезду. Съезд открылся не 15, как было
. намечено, а 23 июля и проходил в очень напряженной
обстановке. На его заседаниях велись переговоры о достижении мира с
восставшими, но все понимали, что придется воевать. После
избрания президиума председатель предоставил слово Серго Ор-г
джоникидзе. Он говорил о наступлении немцев, о действиях
Краснова, вошедшего в сговор с немецкими оккупантами против
революции, отметив, что контрреволюционеры всех мастей,
обвинявшие ленинцев в связях с немцами, теперь сами протянули
руку немцам, которых до этого считали отъявленными врагами
России. Речь Г. К. Орджоникидзе произвела на всех большое
впечатление.
С первого же дня съезд занялся обсуждением вопроса о
войне. Было решено еще раз попытаться прийти к соглашению. Пр
предложению Серго была принята резолюция о посылке
делегации на фронт для переговоров с казаками.
Обсуждение доклада председателя Совнаркома Пашковско-'
го (он же был наркомом земледелия) по текущему моменту,
переговоры с делегацией казаков и др. заняли почти неделю. Всех
интересовал ответ бичераховцев и потому ждали возвращения
делегации и результата переговоров. Вскоре мы узнали о
наглом требовании казачьей контрреволюции — отвести все'воин*'
, ские части, броневики от Котляревской и Прохладной, сдать все
замки от пушек и, наконец, о выводе из правительства военного
комиссара Бутырина, председателя Совнаркома и комиссара
земледелия Пашковского и комиссара внутренних дел Фигат-
нера.
По предложению Терского Совнаркома я выступил перед
съездом по поводу требований отставки Бутырина, Фигатнера и
Пашковского. Я говорил в том смысле, что у Совнаркома
единая политика, и что все его комиссары проводят не свою
собственную линию, а линию всего Совнаркома.
На вечернем заседании 5 августа Фигатнер сообщил, что
имеются сведения о подходе некоторых контрреволюционных
частей к городу, что ожидается нападение на Владикавказ.
Съезд закрылся в 12 часов ночи. Орджоникидзе, члены
Совнаркома и делегаты съезда остались в здании кадетского
корпуса, в котором заседал съезд. Я жил в центре города и потому
Фигатнер предложил мне взять с собой охрану.
В 4 часа утра меня разбудили орудийные и ружейные
выстрелы. Вскоре я узнал, что в центре города Советская власть
пала. Мне посоветовали спрятаться где-нибудь. Проходя по улице,
80

я был остановлен Коста Гатуевым, жившим'недалеко от меня:
он быстро завел меня к себе на'квартиру. Здесь меня отыскали
мои братья, которые принесли мне оружие; Вскоре я покинул
дом Гатуева и направился к штабу. у1 . ' '*'
Военными делами я йе занимался, но знал, что в городе у
нас очень мало войск. В штабе я застал Мартынова,
прибывшего недавно из Тифлиса вместе с другими большевиками.
Мартынов сообщил мне, чтотород защищают немногочисленные
отряды Беленковича, Гегечкорй и красноармейская часть,
насчитывающая 800 человек; Город защищали также.рабочие
Курской и Молоканской слободок и отряд 'кермёнйстов во главе с
К. Кесаевым: Этот отряд был вызван '6 город еще до
Августовских событий для охраны съезда.
Белогвардейцы не смогли проникнуть на' Курскую и
Молоканскую слободки, где их встретили вооруженные рабочие.
Бой принял затяжной характер; стреляли чуть-ли не с
каждого дома. К белогвардейцам прибывали новые
подкрепления, а наши отряды, не получая пополнения, вынуждены
были отбиваться непрерывно и днем и ночью. Было решено, что я
выеду, в'Ингушетию просить Национальный совет о поддержке.
На третий день прибыли ингушские отряды, что в
значительной мере подняло моральный дух уставших красноармейцев.
Ночью я их спешил и повел в бой, но в условиях уличного боя в
городе, да еще ночью, они не смогли оказать существенной
помощи. Утром ингуши ушли из города, обещая прийти с новым
подкреплением.
Прекрасными бойцами показали себя красноармейцы из
отряда Беленковича, прошедшего все фронты гражданской войны.
Красноармейцы вместе с отрядом керменистов и отрядом
Гегечкорй отбивались уже трое суток и сильно устали; было,
много убитых и раненых. Защитники города постепенно начали
сдавать улицу за улицей. Железнодорожная станция была еще
в наших руках. Нам сообщили, что там находится
железнодорожная охрана и около двух десятков красноармейцев; я пошел
к станции. Перед уходом я просил Гегечкорй продержаться
полчаса, пока я вернусь.
Пройдя квартала два, я заметил, что люди перед переходом
улицы останавливаются и делают перебежку. Вскоре узнал, что
улицы простреливаются пулеметом. Каково же было мое
удивление, когда я увидел шедшего мне навстречу через улицу
Серго Орджоникидзе.
В эту ночь я остался в вагоне Серго, прицепленном к
бронепоезду Автономова.
На другой день, потеряв надежду удержать Владикавказ, мы
начали отступление к ст. Беслан, Ехали медленно, так как
броневик все время отстреливался.
Отъехав километров 6 от города, я вылез из вагона, попра-
щался с Серго и вместе с несколькими керменистами пошел по
б Гражд. война в Сев. Осетии
81

дороге к осетинскому селу Ольгинское, затем свернул вправо к
ингушскому селению Базоркино. Как после выяснилось, в Оль-
гинском на керменистов напала группа контрреволюционных
офицеров и обезоружила их.
В селе Базоркино я застал большой митинг. Через некоторое
время здесь появился Орджоникидзе. Он пришел пешком. Я
был очень удивлен, так как недавно оставил его в вагоне,
прицепленному к броневику. Он, оказывается доехал до Бесланау
чуть не попал в плен к вооруженной группе бандитов. В
Базоркино он выступил перед ингушами с речью и получил обещание г
поддержки в борьбе с контрреволюционными мятежниками.
Я уже думал, что город оставлен нами окончательно. Но
Курская и Молоканская слободки не сдавались; рабочие
Курской слободки организовали свой штаб во главе с Митяевым и
держали фронт против белогвардейцев/ Стойко держалась и
Молоканская слободка.
Узнав о том, что куряне еще держатся, я вернулся на
Курскую слободку. Вернулись и все ушедшие отряды, а также
броневик Автономова.
К этому времени подошел и грозненский рабочий батальон,
которым командовал Левандовский. До этого батальон был на
прохладненском фронте, но, узнав о нападении на Владикавказ,
поспешил на выручку.
После разгрома контрреволюции во Владикавказе началось
отсеивание неустойчивых элементов; правые эсеры и
меньшевики вообще скрылись и большей частью перекочевали в Моздок
к Бйчерахову; оставили свои посты и некоторые члены
Совнаркома, ранее входившие в левый социалистический блок. Но зато
Совнарком был пополнен несколькими коммунистами: Ф. Ма-
.харадзе, Булле, Назаретяном. В городах окрепли Советы.
Конец августа и начало сентября прошли в усиленной работе
по организации и созданию отрядов Красной Армии и
укреплению власти, в подготовке разгрома бичераховщины.
Партархив Груз, филиала ИМЛ, ф. 12798„
.• » . д. 339, оп. 5.

БУТАЕВ К. С.
РЕВОЛЮЦИОННАЯ БОРЬБА ОСЕТИИ С ДЕНИКИНЫМ1
Одиннадцатая армия
отступала. Фронт приблизился к
границам Осетии, и в массы был
брошен лозунг: «Горцы, защищайте
свою свободу».
Немедленно была создана
мобилизационная комиссия по фор-'
мированию горских полков.
Работа закипела, но, несмотря на все
усилия мобилизационной
комиссии, нельзя было так быстро
собрать достаточно сил, чтобы
победоносно отразить наступление
деникинских банд, и лишь только
к моменту начала боев под Хри-
стиановским удалось стянуть кер-
' к менистов и несколько сотен ин-
V тернационального полка.
30 января 2 христиановцы вместе с керменистами и двумя-
тремя сотнями из интернационального полка решили не
впускать в село казаков. ¦
Все боеспособные и имеющие оружие вышли в окопы вокруг
селения. Первое наступление, предпринятое вечером, было от-
1 Статья К. Бу.таева «Революционная борьба Осетии с Деникиным»
опубликована в газ. «Модот» (орган Бакинского комитета большевиков),
август 1919 г., под псевдонимом Арцу Тохов, статья дается в сокращении
(Ред.)
* 1919 г.
83

^^^ИИ1И|
§^ ":;-; *л-'••'•--ч::-"*;\ '
в***
^^ ЗШШ^^ШШ
Щ1йЖ;,.ч ^,;,^,:,„, ...1
Памятник бойцам и командирам Красной Армии, погибшим
и замученным деникинцами в 1919 году.

бито с большими потерями для противника, Пользуясь
темнотой, казаки из .дивизии генерала Шкуро подошли на 5—10
шагов к окопам и заборам и когда были замечены, по всей цепи
прозвучала резкая и решительная команда:
— Бить в упор по ползущим!.
Атака была отбита. Десятки трупов остались на.месте.,
Ночью противник не предпринимал больше атаки и отошел
от селения.
Перед первым наступлением казаков на Христиановское
командиром интернационального полка была допущена большая
оплошность^ В цепи перед самым, натиском казаков быди
балкарская сотня и полусотня казаков-керменистов. Командир
приказал им сняться и с балкарской сотней пробился сквозь цепь
казаков в направлении к горам. Балкарцы ушли к себе в горы,
а в защите Христиановского цепь поредела. На следующий день
при вторичной атаке «добровольцев» защитники заметили, что
ряды поредели, что нет возможности отстоять такой большой
фронт, и отступили к верхнему, кварталу, расположив засаду,
«Добровольцы» решили, что селение сдается,— так их
уверила делегация, посланная от имени сочувствующих
«добровольцам» в составе священника и двух спекулянтов. Генерал
Шкуро послал свои волчьи сотни. ¦'• .
В захваченнной части селения они сразу поставили виселицы
и начали вешать керменистов.
Когда казаки начали доходить до верхнего квартала,
^послышалось оглушительное «ура»./
Кто-то бросил: -••,...
— Красноармейцы идут на помощь!
И этого было достаточно, чтобы все керменисты вместе, с
христиановцами обрушились на врага.
Крики «ура», треск ружейной и пулеметной стрельбу
слились в один могучий гул, казаки повернули, но их били, из
засады.
Казаки уносили свои головы, кто как мог,
- Они были отброшены за селение, оставив сотни трупов. Кое-
где казаки попрятались в домах, их потом находили и
уничтожали.
Генерал Шкуро, очевидно, этого.удара.никак не ожидал. По
его собственному, признанию ни один город и ни одно селение
ему такого сопротивления не оказывало; эта битва стоила ему
400 человек, которые остались на улицах Христиановского.
Однако через день деникинцам, с помощью предателей,, удалось
захватить селение.
Шкуро себя чувствовал как победитель. Наложил
контрибуцию в 100 миллионов рублей, 1000 лошадей с ^едлами и
бурками, 200 кинжалов и поясов в серебряной оправе. ...
Шкуровцы предъявили список 37 керменистов, имущертво
которых было конфисковано, дома разорены, , ,.,.-<
85

Хлеб и фураж забирали. По улицам раздевали всех, у кого
оказывалась сносная одежда, особенно шубы, шинели, шапки,
оружие. Было сдано до 700 винтовок, у которых все бойки были
вынуты.
В первый же день появились виселицы и вешали
беспощадно. Повешенных не снимали по три дня. Повесили одного кер-
мениста Челахсаева, у которого в первый день отрезали руки,
во второй — ноги.
Была объявлена мобилизация от 20 до 35 лет. Призывные
должны были явиться немедленно. Мобилизуемые свыше 35 лет
должны были идти в милицию. В селе и в окрестностях
появился комендант, старшина и все прочие должностные лица
дореволюционного времени.
Призывные возрасты отказывались идти на мобилизацию и
убегали в леса и горы. Суровые меры не помогали.
Мобилизация не могла пройти успешно.
Керменисты ушли в горы. В Дигорском ущелье они
сорганизовались в боевой отряд, который выдерживал 4 месяца натиск.
«добрармии», и в Алагирском ущелье они продержались две
недели, но за отсутствием боевых припасов, хлеба и т. д. снялись,:
после чего в ущелье вступил казачье-осетинско-хулиганский
отряд под начальством экс-революционера полковника Голиева,
Голиев — бывш. эмигрант, эсер, осетин. Этот отряд
расквартировался по ущельским аулам и сидел до тех пор, пока не поел
весь скот, сено и хлеб.
Аулы Верхний и Нижний Уналы, Зинцар, Дагом и Цамад
голодают и будут умирать с голоду, как и все горцы, так как в
этом^году не пришлось вспахать ни кусочка земли на
плоскости— казаки отказались дать землю даже в аренду, своего же
хлеба горцам едва хватит на месяц в году.
Первая попытка овладеть Дигорским ущельем была
сделана ротмистром Серебряковым. Со своим отрядом, состоящим из
кабардинских узденей и князей, с такой яростью вешавших ка-,
бардинцёв-революционеров в Нальчике и по всем селениям Ка-
барды, он пытался войти в ущелье, но был обстрелян
передовыми постами керменистов. После этого он на время исчез.
Отряд полковника Цаликова по Алагирскому ущелью
пробрался к Кевонскому перевалу, откуда был прислан в сел. Ка-
мунта некий Ник. Цараев, спекулянт, крупный сельскуй буржуа,
который во время войны нажился потом и кровью осетинских
рабочих. Ему и Цаликову партизаны заявили, чтобы они
убирались подобру и поздорову. Была попытка захватить отряд
Цаликова, кстати сказать, состоящий как нарочно из отборных
грабителей и хулиганов из всех селений,— и уже керменисты
охватывали их с флангов, но это было обнаружено. Отряд отступил
и исчез. Цаликов получил за неудачу отставку.
Через некоторое время Серебряков опять появился уже с
кабардинцами, баделятами и таубиями (последние — остатки
86

осетинского некогда дворянства). В разыгравшейся рукопашной
схватке был убит деятельный член партии Муха Будтуев,
командир сотни, человек редкой храбрости и отваги. Когда он упал
и к нему подбежали, он сказал последние слова: «Я умираю,
товарищи, возьмите мой маузер и кинжал и передайте их моему
брату... Винтовку же оставьте мне...»
Он бросился в канаву и до последнего вздоха не переставал
стрелять, убив еще двух серебряковцев.
После этого в «добровольческих» кругах, очевидно,
почувствовали, что они имеют дело не с «бандитами»,— как писали
официально, а с серьезной силой, которую надо ликвидировать в
самом начале. Для этой цели, для цели устрашения, в сел. Маго-
метановское были присланы карательные отряды полковника
Икаева и ротмистра Цаллагова.
Набегом керменистбв- на штаб Икаева в то время, когда
отряды казаков находились еще в Магометановском, были
захвачены в плен три офицера, из них потом одного расстреляли,
а двух — Медоева и Дзотцоева — отпустили под честное слово,
что они больше к добровольцам не вернутся и будут жить в
горах. Но они, конечно, не сдержали слова, удрали вновь «к
своим» и передали подробности о защите ущелья.
К Икаеву на помощь был прислан потом еще полковник Гу-
тиев с осетинским «добровольческим» отрядом и Анзоров — с
кабардинским. Из Владикавказа были отправлены также две
роты солдат с 4 пулеметами и 9 офицерами, сформированные из
выздоравливающих (красноармейцев). Один из офицеров
отказался наступать на Дигорию и был повешен во Владикавказе с
надписью: «За измену!». Один солдат в день пасхи застрелился
в сел. Христиановском: «Лучше смерть, чем идти против
своих товарищей!» По пути из Христиановского к Магометанов-
скому с этими ротами встретились керменсты, и солдаты
перешли с офицерами на сторону керменистов, один офицер
упирался, и его тут же расстреляли. Так умножились силы советских
борцов. На второй день пасхи были захвачены два офицера и
один уздень во время разведки.
Так шла борьба. Горсточка керменистов неутомимо боролась
с шайками «добровольцев», почти голодная, без хлеба, без
боевых припасов, без помощи. Своими налетами на плоскость,
внезапными нападениями на «добровольческие отряды» они не
давали возможности провести мобилизацию на плоскости.
Осетия не хотела мобилизоваться, пока христиановцы тоже
не пойдут. Горцы не шли на призыв, ибо им землю не давали и
не за что было воевать, и вообще они воевать ни с кем не хотели.
Ингушетия не шла на мобилизацию, говоря, что раньше Осетии
не пойдет.
Все контрреволюционные кабардинские силы были
поставлены против Дигории.
Все шайки осетинских грабителей призваны и с командира-
87

ми-полковниками были двинуты против Дигории. Остатки баде-
лятских и таубийских дворянчиков, которым .«добровольцы»
щедро нашили погоны, лезли из кожи, чтобы разорить, красную
Дигорию, чтобы в.крови керменистов осветить свои погоны,
звезды и чины.
«Добровольцы», думали, что все это движение питается из
Христиановского селения, и Ляхов решил стереть с лица земли
этот «притон керменистов». Против- селения были двинуты все
наличные силы. Офицерские, казачьи, осетинские,
кабардинские отряды под общим командованием ген. Вадбольского,
который был прислан специально из штаба Деникина для
разгрома Дигории, окружили селение. Им был дан приказ «не
жалеть ни сил, ни средств, ни людей», но сломить Дигорию.
Тут среди «диких» горцев, среди «вечных грабителей» и
«разбойников» разыгрываются картины, знакомые парижским
улицам времен Коммуны .1871. года. Эти «темные варвары» своим
примером, своей отвагой, своей смертью вновь, как парижские
коммунары, показали пролетариату и крестьянской бедноте, как"
нужно умирать за свои идеалы, они своей смертью бросакрт
вечный укор культурному пролетариату Запада, питая глубокую
ненависть к буржуазии и тем, кто до сих пор привык на нас,
горцев Кавказа, смотреть свысока, как «цивилизованные» на
«варваров». ...',,...
После разгрома Кабарды и Балкарии Серебрякоз вновь
двинулся на Дигорию, на этот.раз с баделятами и таубиями. В
ущелье им не удалось пройти. Их особенно сильно напугала ка-
менометная команда керменистов, которая обсыпала их
камнями сверху. Цо они взяли Ахсарисар.
Керменисты делали на них налеты по реке; Урух.
Разведочной командой всадников в 20 человек была атакована сотня се-
ребряковцев. Команда врезалась в их среду, обратила в бегство
сотню, порубив до 50 человек., Остатки сотни бежали в сел. Ка-
раджаево. Серебряков, приказал обстреливать керменистов из
орудий. Было дано по двадцати человекам 36 выстрелов
совершенно безрезультатно. Керменисты вошли в свой дом — в
Черный лес.
Спустя час, подпоручик Дедекаев, дигорец из Магометанов-
ского селения, приехал с 30 всадниками в.Караджаево и убедил
Серебрякова предпринять наступление на Ахсарисар (Дигоро-
Алексеевское). Серебряковцы двинулись двумя сотнями. Их из
кустов встретили залпами ахсарисарцы в количестве 42 человек.
Серебряковцы были разбиты. Последний набег на них
совершили керменисты полусотней.
Оцепление Христиановского,. произошло 28 апреля. Былр
предъявлено к селению требование — в 3-х часовой срок выдать
1 миллион пудов хлеба A000 вагонов),. 500 лошадей с седлами,
500 бурок, 5000 винтовок и 2 млн. патронов. Кроме того,
жители селения должны были немедленно мобилизоваться — от 20
88

до 30 л,ет без исключения и, .главное, рыдать немедленно. 400
керменистов. Если, в 3-х часовой срок, требования не; будут
выполнены, селение подвергнется беспощадному обстрелу и
разорению.. .... .' . . ,,:'.
Ген. Вадбольский .объявил, что .он.:.имеет приказ от
Деникина «снести село Христиановское и не. оставить камня на
камне». ..'....,
В это время, часов около 3-х пополудни, оставшиеся в селе
керменисты в количестве до 200 человек прорвали цепь в
конном строю и ускакали кто в горы, кто в Ардонский лес. В
ответ селение быАо обстреляно, с двух сторон из орудий; было
выпущено до 50 снарядов.
Потом добровольцы дали приказ: «Все, кто/против нас,—
выходи из селения».
Жители были.выведены все до единого, от стариков.до
грудных детей. Их всех расставили по шеренгам в поле между Ардо-
ном и Христиановским, и вот тут-то и началась грабительская
вакханалия деникинцев: они обирали всех, под видом обыска
залезали в карманы и за пазухи, брали деньги, ценности, золото,
кинжалы, пояса в серебряной оправе — ведь тот незначительный
багаж, который несчастные матери, сестры 4и отцы захватили с
собой второпях, брали шапки, шу0ы, куски материи, скот.
Казаки садились на глазах у владельца единственной лошади на
эту лошадь и уезжали. ,В дополнение к общему несчастью шел
целую неделю дождь.
Несчастных жертв продержали ровно двое.суток на
открытом поле под дождем,., больных, голодных и раздетых. Кругом
плач, стон, смерть... кто опишет эту картину, кто смог бы без
слез смотреть на. эти жертвы палача Деникина.
Наконец, стоны через 2 дня «тронули» ген. Вадбольскрго, он
разрешил христиановцам ехать или идти в Ардон и другие
селения, но только не в Христиановское.
Христиановское же было разделено по речке, протекающей по
середине, на восточную и западную части. Восточную часть.
Вадбольский отдал на разграбление казачье-осетинским бандам, а
западную — кабардинским.
Тысячи голов домашнего скота, лошадей, тысячи арб и
бричек, сельскохозяйственный инвентарь, мебель, постели, белье,
кухонные принадлежности — все расхищено, все увезено.
Тысячи арб и бричек, мобилизованных из окрестных сел и станиц,
обязаны были вывозить в течение 20 дней хлеб и имущество с
двух тысяч дворов-усадеб.
Черные стаи «добрармии» выворачивали дома наизнанку,
вь1колачивали стены, снимали полы и т. д. .
¦Были пойманы 6 керменистов, которых повесили «в
назидание живым». Нашли председателя. ЦК партии «Кермен» Георгия
Цаголова, который был изрешечен штыками: у него было 18
штыковых ран! Помимо этого он был так разбит,.что с трудом
89!.

можно было в трупе узнать человека. Так трагически погиб
молодой борец за идеалы горской беднотьг от рук черных убийц.
Одного кермениста — Ботоева—вешали в Ардоне пять раз
в течение 2-х часов, потом был приказ не снимать труп, а на
спине его был большой аншлаг с надписью: «Я — керменист».
Но всего этого им было мало.
В Ардоне был созван полковниками сход жителей сел. Хри-
стиановского. И вот тут началась пытка. Всех поодиночке
вызывали в особый кабинет и тут выпытывали.
— Скажите, кто в селе у вас керменист?
Если отпирается, ему грозят виселицей, которая, кстати,
видна из окна...
Так добивались признания под страхом виселицы, разгрома
и сожжения остатков домов; были выданы имена и фамилии 300
керменистов, членов партии и лучших работников.
Дома и уцелевшее имущество керменистов были
конфискованы. На домах и на воротах, не подвергшихся еще сожжению и
разгрому, были начертаны черные кресты и буква «К»
(очевидно, это означало «керменист»). С каждого «некерменистского»
дома один человек должен был по приказу идти на разбор и
сожжение этих 300 домов. Частью дома были разобраны, частью
сожжены. Наконец, выдумали другой способ, более выгодный
для карманов. Было объявлено приказом, что дома керменистов
будут продавать с торгов, причем преимущественное право
купить этот дом имеет семья самого кермениста, т. е. заставляли
выкупать свои дома, чтобы тем самым выудить последние гроши
от несчастных жертв; далее,* право имеют родственники, затем
односельчане и,, наконец, посторонние.
Кроме этого было объявлено по всем селениям Осетии, что
если будет где-либо обнаружен керменист, дом, в котором его
найдут, будет разрушен, имущество конфисковано, а селение по-
дворно должно будет уплатить до 1000 руб. Это, очевидно, для
того, чтобы керменисты не могли даже скрываться нигде. Вот
«законы», которые пишут лакеи Ляхова: разные Хабаевы, Гути-
езы и Икаевы.'
Разгромив Христиановское, «добровольцы» главное внимание
сосредоточили на Горной Дигории, куда ушли керменисты и все
не подчинившиеся «добровольцам» элементы. Горцы-дигорцы
мобилизовались и решили вместе с керменистами защищать
ущелье до последней возможности. Была сделана попытка
оказать помощь Христиановскому, о чем я уже говорил,— но
наступление было неудачно. Партизанские налеты делались на
плоскость. Партизанами снова было занято сел. Ахсарисар,
которое до этого было занято баделятско-кабардинским отрядом
полк. Анзорова. В Ахсарисаре никого из жителей решительно не
было. Все в домах было повыворочено, все ограблено, разбито,
разломано, сожжено.
Из Ахсарисара партизаны сделали набег на сел. Магомета-
90

новскоё, селение было окружено, там в это время был
разведочный отряд всадников в 50 человек кабардинцев. Им было
предложено сдаться немедленно. Но они попытались прорваться
сквозь цепь. Их заметили вовремя, в конном строю атаковали
бегущих и порубили 39 человек, лошадей и снаряжение забрали.
Там же был убит офицер-балкарец Абаев, в кармане которого,
между прочим, нашли письмо некоего Кабанова (из баделят),
где он просил Абаева привести ему непременно 2 девочек.
Наконец, деникинские отряды, окружавшие Христиановское,
постепенно начали приближаться к горам. Керменисты решили
защищаться до последней капли крови и патрона. Они
минировали вход в ущелье, отрядили специальные каменометные
команды, которые за отсутствием вооружения и патронов
оказывали громадную услугу в борьбе. Вместе с двумя ротами солдат,
которые сдались им с 4 пулеметами, керменисты надеялись
продержаться до прихода Красной Армии и подкрепления.
Между тем «добровольческие» палачи готовились к
последнему штурму красной Дигории. Был задуман план окружения и
наступления по всем перевалам в Дигорское ущелье и с фронта
по выходу из ущелья. Со стороны Балкарии наступал отряд
кабардинских князей по перевалу из Балкарии в Дигорию, в аул
Донифарс. По ущелью, по реке Уруху, наступал казачий отряд.
Со стороны бассейна реки Белой по перевалу Долах баделят-
ский отряд офицера Карабугаева и по Алагирскому ущелью
через Кевонский перевал наступал отряд осетинских разбойников
и грабителей под начальством полк. Хабаева — атамана
разбойничьей шайки.
Весь незначительный гарнизон Дигорского ущелья (всего
550 бойцов, когда наступающих было до 6 тысяч) был в цепи.
Посты по перевалам должны были держать жители
близлежащих аулов. И вот ночью, когда хабаевский отряд показался по
Кевонскому перевалу, жители Галиат и Камунта ушли с постов,
и тыл был открыт. Это было дедо рук офицеров из аулов Галиат
и Камунта. Свободных резервов у защитников ущелья не было,
все были брошены в бой. Наступающий из Балкарии отряд
встретил " отчаянное сопротивление донифарсцев, но предатели —
агенты «добровольцев» — провели кабардинцев по неизвестной
им тропе, и они очутились в тылу у защитников Донифарса.
Тем временем сел. Камунта было уже занято деникинским
•отрядом. Последний был окружен керменистами, но был силь-ч
ный ливень и туман, так что не только биться, но и разобрать4
ничего нельзя было. Тем временем те из керменистов, которые
защищали ущелье со входа, были отрезаны от их штаба.
Оставшиеся отступили через перевал в Грузию и, голодные и
оборванные, пришли в Они, где они были обезоружены. Население
Кутаисской губ. встречало их очень горячо и любезно, как героев.
«Добровольцы», овладев ущельем, сделали с ним то же, что
ж с Христиановским. Все ограблены и обобраны. Скот угнали.
91

Имущество расхищено, в саклях бедных горцев все лрвыпртрр-
шили, как саранча, все уничтржая. Всех, некого падало'хоть..
малейшее подозрение,,арестовывали ихтавили в очередь к
виселицам', которые, не зам.едлили прставшъ в горах 'сейчас же в
каждом ауле..;.. . , .( .\,\.'..-, '. , ! "¦.•;,' :'••
Повесили четырех. Кргда очередь дошла др пятого, в, этот-
момент они получили приказ немедленно покинуть ущелье.
Наскоро бросились к лошадям и забыли про обреченных, крторые-
воспользовались суматохой и бежали..
Арестован в Камунта член партии «Кермён» Габуёв,'
которого увели с собой и, наверное, «выписали в расход».
Так пал последний оплот Советской власти в Осетии. Ди--
гория разорена, разбита,, унижена, стерта почти, с лица земли..
Бедноту, которая еле-еле сводила концы с концами, в тяжёлом:
и непосильном труде добывала кусок кукурузного чурек?,
раздели, разбили разбойничьи шайки золотопогонных хулиганов.
Забудет ли горская беднота эту обиду; предательство и;
насилие?
Забудет ли.трагическую смерть и героическую жизнь
десятков и сотен борцов за правое дело? Плач детей, слезы отцов'ж
матерей, сирот и растоптанных жизней?
Нет, никогда! . ., < .

БУДАГОВ В. В.
ВЛАДИКАВКАЗСКИЕ БОЛЬШЕВИКИ ГОДУ
. 27 февраля 1917 года (по
старому стилю) пало русское
самодержавие. Мы во Владикавказе об этом
событии узнали не сразу/Начальник
Терской области генерал Флейшер,
.получив телеграмму о падении
царизма, пытался скрыть ее от народа.
Но правду не скроешь. В местных
газетах, несмотря на запрещение
царского генерала, появилось
сообщение о событиях в Петрограде.
После получения известий о
революции в городской думе
состоялось общегородское собрание, на
котором присутствовали
представители различных слоев общества. При- * -^ 1 ~ ... ~~
ветствуя падение царизма,
выступавшие выражали надежду, что наконец-то можно будет
открыто и свободно выступать, что будет установлена власть,
которая осуществит все чаяния народа. На собрании выступил
Сергей Миронович Киров—руководитель терских большевиков,
который еще с мая 1909 года вел революционную работу в очень
сложных и трудных условиях среди трудящихся
многонационального Терека.
В тот же день поздно вечером состоялись выборы в
Гражданский комитет, который должен был явиться высшим органом
власти. В комитет вошли представители всех слоев общества и
всех партий, в том числе меньшевики и эсеры.
93

После получения известия о падении самодержавия социал-
.демократы, проживавшие в городе Владикавказе, 5 марта
созвали первое легальное собрание, которое состоялось в здании
Союза мелкого кредита (угол пр. Мира и ул. Джанаева).
Собралось 16 человек членов РСДРП, среди которых были
и участники революции 1905—1907 годов. Собрание по своему
составу было пестрым; на нем присутствовали большевики и
меньшевики всех оттенков. Большевиков было всего трое: Е. А.
Полякова, Передков — рабочий завода «Алагир» и В. В. Будагов
(автор этих воспоминаний). С. М. Киров и Я. Л. Маркус на
собрании не присутствовали, так как разбирали весьма важные
документы разгромленного жандармского управления.
Присутствующий на собрании меньшевик Скрынников внес
предложение о создании объединенной партийной организации.
Мы, большевики, согласились принять это предложение, так как
необходимо было создать единый демократический фронт
против поднимающей голову реакции. Мы, конечно, хорошо знали
истинное лицо меньшевиков, предателей дела рабочего класса,
и не строили себе никаких иллюзий о возможности
плодотворной совместной работы на длительное время. Но, учитывая
особенности местных условий — малочисленность рабочего класса
гор. Владикавказа, а также то обстоятельство, что большинство ,
рабочих трудилось на мелких предприятиях полукустарного
типа, где особенно сильно было влияние меньшевиков, согласились
на какое-то время работать в одной организации. В тех услови- '
ях это была единственно правильная тактика.
Уже в ближайшее время выяснилось, что немногочисленный,
но крепко сплоченный С. М. Кировым коллектив большевиков,
входя формально в объединенную организацию, оставался на .
деле самостоятельной партийной организацией, отстаивающей
по всем вопросам свою большевистскую точку зрения. Эта
линия особенно ярко сказалась в вопросе разоблачения
соглашательской тактики меньшевиков, в привлечении трудящихся масс
на свою сторону. Ведь нам удалось уже летом 1917 года повести
за собой рабочих завода «Алагир» и Владикавказских
железнодорожных мастерских (ныне ВРЗ).
Председателем объединенной городской организации РСДРП
был избран меньшевик Скрынников, секретарем большевичка
Полякова.
На первом же собрании стоял вопрос о выборах во
Владикавказский Совет рабочих депутатов. Мы провели своего
кандидата — рабочего завода «Алагир» большевика Передкова. На
одном из своих заседаний Совет рабочих депутатов решил в
ознаменование победы Февральской революции провести в
воскресенье, 12 марта 1917 г., демонстрацию трудящихся города.
Небольшой коллектив большевиков добился включения в комиссию
по организации и проведению демонстрации С. М. Кирова, что-
94

бы через него придать всей демонстрации подлинно
революционный характер.
12 марта трудящиеся города вышли на улицу. Особенно
внушительной была колонна рабочих железнодорожников и завода
«Алагир», которая стала ядром массы демонстрантов. Она
собиралась у вокзала. Отсюда колонна рабочих должна была
пройти по всему городу до здания бывшего кадетского корпуса.
Здесь на зеленой лужайке были установлены трибуны для
ораторов.
Хочется отметить один эпизод. С. М. Киров, обходя рабочую
колонну, увидел, что железнодорожники выносят на
демонстрацию портреты министров-кациталистов: Родзяйко, Милюкова,
Гучкова, Коновалова и других. С. М. Киров сразу же созвал
рабочих-активистов и сказал, что поступили они неправильно. Эти
портреты нужны,— говорил он,— только заводской
администрации, чиновникам, бюрократам, т. е. всем тем, которые боятся
революции, ненавидят ее и возлагают свои надежды на
буржуазное правительство. А все мы боремся против
буржуев-эксплуататоров: революция должна их вышвырнуть так же, как
вышвырнула царя.
Рабочие тут же стали дружно выбрасывать портреты
министров-капиталистов.
Демонстрация продолжалась весь день. На митинге
выступали представители различных классов и партий. Выступавший
С. М. Киров с большевистской страстностью говорил о
дальнейших судьбах революции. Его слова находили дружное
сочувствие у массы демонстрантов.
Запомнил я и день 5 марта 1917 года. В этот день состоялось
первое легальное собрание РСДРП. Мы часто заходили в свой
комитет, чтобы получить у дежурного очередное поручение,
встретиться с товарищами и поговорить о новостях дня. В это
время из центра, с фронта и других мест страны приезжали во
Владикавказ новые товарищи. Среди приезжих были и те, кто
был схвачен в годы реакции A905—1908 гг.), когда была
разгромлена Владикавказская социал-демократическая
организация. Многие из них вернулись после долгих лет тюрьмы,
каторги, ссылки. Таких встречали с радостью. Часто и с любовью
вспоминали Ноя Буачидзе, который в период первой русской
революции был здесь руководителем, показал себя
смелым,революционером и прекрасным организатором. Многие думали, что
царское правительство уничтожило этого героя-большевика.
В один из майских дней в комитете дежурила секретарь
Евдокия Полякова, около нее собралась группа товарищей и о
чем-то оживленно беседовала. В этот момент в комнату вошел
человек среднего роста, худощавый; с черной бородой. Одет он
был в светлый костюм.
Мы привыкли видеть в комнате грязные рабочие блузы,
засаленные пиджаки, фронтовые серые шинели, поэтому все удив-
95

лённо ' смотрели на1 необычного' посетителя. «Этот аристократ
попал к нам по ошибке», — думали мы. Тем временем
незнакомец подошел к столу Поляковой й;коротко; отрекомендовался:
:-: — Буачйдзе; '¦ "•'¦;,',:-,< ' -"<ь ¦' -': ,; -"' "'•'
С этого'дня Буачйдзе в нашей1 организации стал одним из са-
мых'ак-гивных руководителей. Он возглавлял:фракцию
большевиков во Владикавказском Совете, -а вскоре был избран членом
Совета и его исполнительного'комитета. '
Особое внимание Ной Буачйдзе уделял вернувшимся с
фронта солдатам: Долгос 'кими беседовал, помогая усвоить
большевистскую точку зрения по* вопросам войны, мира и дальнейшего
развития революции.' ' -
А когда они уезжали, давал им большевистский наказ о том,
как держать себя в действующей армии, чтобы покончить с
вбйной. ' / • . , : ,<• . ...
Очень скоро Буачйдзе завоевал доверие и любовь рабочих,
солдат, крестьян, трудящихся-горцев и казаков. Под влиянием
Буачйдзе Владикавказская'организация большевиков
обрастала' все новыми и новыми слоями сочувствующих, которые
становились резервом для ее роста. Буачйдзе умел разбираться в
сложной обстановке, подбирать кадры партийных и советских
работников. Благодаря энергичному руководству этого видного
большевика, соратника Ленина, - владикавказские большевики
одержали блестящую победу на выборах как в городскую думу,
так и в Учредительное собрание. • '
Вспоминается мне одно большое массовое собрание,
проходившее в женской гимназии (ныне Северо-Осетинский
педагогический институт). Председательствовал на собрании
меньшевик Скрынников. Кто-то из участников собрания задал ему
вопрос: «Кто такие большевики?» Скрынников ответил короткой.
фразой: «Большевики — это Ленин и его приверженцы». Тогда
же с речью выступил Буачйдзе, до конца разоблачив
предательскую роль меньшевиков. Вслед за Буачйдзе слово взял С. М.
Киров и окончательно добил меньшевиков.
В ноябре 1917 года состоялось общегородское объединенное
собрание Владикавказской организации РСДРП. На повестке
дня, помнится, стояли вопросы о текущем моменте и о положении
во Владикавказской партийной организации в связи с выборами
в Учредительное собрание/ Докладчиком по первому вопросу
был Н. Буачйдзе.
Меньшевики- выкрикивали с мест, смеялись и делали все,
чтобы сорвать выступление Буачйдзе. Но наш пламенный Ной,
умело отражая враждебные выходки, закончил доклад
возгласом: «Да здравствует партия большевиков и ее вождь товарищ
Ленин!». Собрание ответило докладчику громкими
рукоплесканиями и возгласами: «Да здравствует товарищ Ленин!».
Настроение было приподнятое, собравшиеся дружно запели-«Мар-
сельезу». '•'•> :
96

По вопросу о положении во Владикавказской партийной
организации докладывал С. М. Киров. Он разоблачал
оппортунистов всех мастей, предателей великого дела социалистической
революции, вскрыл весь вред и предательскую сущность
соглашательской политики мелкобуржуазных партий.
— Наступил решающий момент в нашей
революции,—сказал он,— и Владикавказская организация должна определить к
нему свое отношение. У нас нет иного пути, кроме
большевистского, ленинского, до конца революционного пути.
В зале раздались громкие аплодисменты. Председатель
поставил на голосование вопрос о поддержке большевистской
избирательной платформы. Подавляющее большинство
присутствующих, около 500 человек, голосовали за большевиков.
Меньшевики жалкой кучкой (не более 25 человек) покинули
собрание, не дождавшись результатов голосования за
меньшевистскую платформу.
'5 октября (старого стиля) 1917 г. Владикавказский Совет
рабочих депутатов вручил своему избраннику — Сергею
Мироновичу Кирову делегатский мандат на П-й Всероссийский съезд
Советов и проводил его в Петроград.
С нетерпением ждали известий от своего посланца
владикавказские большевики.
Большевики догадывались, что в Петрограде происходят
события большой политической важности. По требованию
большевистской части исполкома 26 октября совместно с
представителями социалистических' партий и профсоюзов было созвано
экстренное заседание Совета рабочих и солдатских депутатов
для обсуждения создавшегося положения.
На заседании Совета лидер местных эсеров Мамулов
сообщил, что в:Петрограде действительно было вооруженное
выступление большевиков, но оно подавлено и по телеграфу не удалось
'установить, в чьих руках находится власть/ '
Выступивший затем заведующий "телеграфом эсер Попов
заявил, что на телеграфе имеется сообщение Министра почт и
телеграфа о том, что Петроград находится в руках большевиков.
Раздались бурные аплодисменты. Это было не по сердцу* эсеру
Попову. Продолжая сообщение, он добавил, что министр
приказал задержать информацию, исходящую от советских: органов,
и оказывать противодействие мероприятиям' большевиков.
Депутаты не дали договорить эсеру: с шумом и криком
«долой» они заставили Попова замолчать и удалиться с трибуны.
После того, как более или менее выяснилось положение дел
в Петрограде, разгорелись оживленные прения. Выступали
ораторы различных партий и групп. Рабочие прислушивались к
голосу большевиков и недавних фронтовиков. Большинство
ораторов приветствовало социалистическую революцию:
Из выступлений большевиков особенно запомнилась речь
Якова Львовича Маркуса. Подвергая резкой критике деятель-
7 Гражд. война в Сев. Осетии 97

носТь Временного правительства, Маркус говорил, что политика
Временного правительства во вред трудовому народу. Все
заботы этого правительства направлены на то, чтобы гнать народы
. России на убой в интересах помещиков и капиталистов.
Исключительно яркой и содержательной была речь Ноя
Буачидзе. Указывая на опыт французской революции и
Парижской Коммуны, Буачидзе говорил, что история подарила
русскому народу партию большевиков с ее вождем В. И. Лениным,
который ведет массы трудящихся по пути пролетарской
революции, что сама жизнь диктует сейчас победу социализма в
России, что у нас не повторятся ошибки, допущенные Парижской
Коммуной.
После выступления Ноя Буачидзе Совету депутатов было
предложено две резолюции: одна исходила от большевистской
фракции, вторая от меньшевиков й эсеров. Подавляющим
большинством была принята больщевистская резолюция, в
которой не только осуждалась политика Временного
правительства, но и были намечены мероприятия по пресечению
контрреволюционных выступлений на местах.
Через два-три дня после этого исторического заседания
фракция эсеров отозвала своих представителей из исполкома
городского Совета, мотивируя это тем, что в руководящем
органе Совета восторжествовала линия большевиков.
Большинство городского Совета, конечно, не возражало
против ухода эсеров. В состав исполкома были выдвинуты крепкие
большевики — Камалов и др. Авторитет Совета быстро
укреплялся как в рабочей массе, так и среди всего трудящегося
населения города.
На очередь дня был выдвинут лозунг: «Вся власть Советам».
Но на пути к осуществлению этого лозунга стояли пока большие
препятствия.
Врагов революции страшило растущее влияние большевиков
на массы населения, и они готовились нанести удар. 31 декабря
1917 года во время заседания Владикавказского Совета в зал
ворвалась ватага пьяных офицеров. Белогвардейцы окружили
членов президиума, а затем депутатов Совета и под видом
обыска начали грабеж. Н. Буачидзе успокаивал товарищей. Когда
же ему заявили, что он арестован, Буачидзе спокойно ответил:
«Мы подчиняемся силе оружия».
Мы шли по улице вслед за арестованными Буачидзе и
другими членами президиума Совета и думали о том, как их
выручить. Наконец мы решили обратиться к Горскому правительству.
Без доклада зашли в зал заседания, и я по поручению товари-.
щей сделал министрам следующее заявление: «Сейчас на
помещение Совета рабочих и солдатских депутатов напали пьяные
офицеры, арестовали членов президиума во главе с Ноем
Буачидзе, ограбили всех членов Совета. Мы уполномочены от
имени рабочих железнодорожников заявить, что если не будут не-
98

медленно освобождены арестованные, то мы оставляем за
собой свободу действия».
Как мы узнали позже, в освобождении арестованных
товарищей активное участие принимали керменисты.
После этих событий наш Совет долго не собирался. В городе
началась анархия. Большевикам пришлось уйти временно в
подполье, а видным деятелям партии выехать из Владикавказа.
(С. М. Киров уехал в Пятигорск). По улицам ходили пьяные
офицеры икричали: «Долой Советы!», «Смерть Буачидзе и
Кирову!», «Смерть большевикам!».
Во Владикавказе временно восторжествовала
контрреволюция, которую олицетворяло Терско-Дагестанское правительство.
Власти этого правительства был положен конец в результате
переезда во Владикавказ второго съезда народов Терека в марте
1918 года.
Партархив Сев.-Осет. обкома КПСС**
ф. 1849, оп. 4, д. 3.

СОЗАЕВ Т. В.
ОБ ОТДЕЛЬНЫХ МОМЕНТАХ РАБОТЫ
ПАРТИИ «КЕРМЕН»
Накануне и в дни Великой
Октябрьской социалистической
революции на Тереке, следовательно и в
Северной Осетии,.создалась чрезвы- ,
чайно сложная обстановка. Этому
способствовало много причин.
Прежде всего в Терской области
основная масса рабочего класса была
сконцентрирована во Владикавказе
и Грозном, где большевики имели
огромное влияние на ход событий. В
национальных округах
господствовали
буржуазно-националистические элементы. Далее, как известно,
край наш многонационален, здесь
проживают'русские, чеченцы,
ингуши, осетины, кабардинцы, балкарцы,
карачаевцы и др. Каждая из этих народностей отличалась от
другой своим языком, бытом, культурным уровнем,
экономическим положением, классовым составом населения, к тому же
земельное неустройство вносило в их взаимоотношения элемент
постоянных раздоров и столкновений.
Владикавказ издавна служил убежищем для большого
числа отставных чиновников и военных, которые никогда не
отличались своим демократизмом. Кроме того, сюда съехалось
большое количество контрреволюционных элементов, особенно после
Октябрьской революции. Вышвырнутые из центра России
Октябрьской революцией, они вели себя чрезвычайно агрессивно,
100

всеми силами борясь против революции. Если ко всему этому
прибавить, что в маленькой Осетии было свыше 3000 офицеров—
от генералов до прапорщиков, в подавляющей части преданных
монархии служак, то станет ясным, в каких неимоверно
тяжелых условиях пришлось работать революционерам на Тереке и,
в частности, в Осетии.
Нам помнится, с какой лихорадочной поспешностью горские,
алдары, князья и промышленники (Чермоевы, Каплановы, Ко-
цевы, Джабагиевы и др.) и казачьи верхи во главе с Карауло-
вым организовывали «союзы», «комитеты», «правительства» и
т. д. И все это — для сохранения и защиты своих земель, фабрик
и нефтяных промыслов.
В самой Осетии, как вскольз упомянуто, многочисленное
осетинское офицерство в основном было настроено
контрреволюционно, а значительная часть интеллигенции — националистически.
Организованный горскими буржуазно-националистическими
элементами «Союз горцев Северного Кавказа» увлек за собой
часть осетинской интеллигенции. На съездах «Союза горцев»
выступления отдельных представителей Осетии за революцию
тонули в общем.хоре контрреволюционеров.
Трезвых представителей осетинского народа особенно
беспокоила туркофильская политика «Союза горцев». Они считали,
что политика последнего есть путь отрыва осетинских трудя-
щихся от русского рабочего класса, совершившего
Февральскую революцию и готовившегося к социалистической
революции.
Вдобавок ко всему, в Северной Осетии широко развернулась
пропаганда «за сохранение физического существования
Осетии». Этот лозунг был брошен врагами революции во главе с
Гаппо Баевьм и смысл его заключался в том, чтобы
парализовать волю трудящихся к борьбе за сохранение завоеваний
революции. Нашей пропаганде, агитации, нашим выступлениям на
собраниях и съездах за лозунги, за линию большевиков и
необходимость вооруженной поддержки русской революции они
противопоставили свою, формулу: «В России происходит
гражданская война, люди уничтожают друг друга. Мы, осетины,
маленький народ, достаточно несколько полков и орудий, чтобы
полностью уничтожить нас. Не лучше ли нам сохранить наши
семьи и наш народ?» Среди интеллигенции такая агитация
имела успех.
Нужно было предпринять решительные меры, чтобы повести
за большевиками без колебаний осетинскую бедноту и
передовую часть интеллигенции, а за ними всех трудящихся Осетии.
И вот нашлась группа студентов и интеллигентов, которая
предложила организовать пробольшевистскую осетинскую
политическую партию, назвав ее именем Кермена — популярного
народного героя, борца за землю. Основателем этой партии был Де-
бола Гибизов вместе с близкими товарищами.
101

Дебола Гибизов по своей природе был человеком скромным,
искренним, самоотверженным, всегда готовым пожертвовать
собой ради лучшей жизни бедного осетинского народа. Суровый
и беспощадный в отношении врагов народа, Дебола был строг
и взыскателен к себе.
Он жил далеко от моей квартиры (где помещался ЦК «Кер-
мен»), но посещал нас почти ежедневно, а порой и по нескольку
раз в день. Однажды он появился в середине дня, застал из ЦК
человек пять и обрадовался, все, мол, в сборе. Это было в
ноябре, после Октябрьской революции, когда контрреволюционеры
усилили свою активность.
— Мы должны показать нашим врагам,— говорил
Дебола,— что мы — Россия, а Россия — наша, и никакие
контрреволюционные правительства не заставят наш народ подчиниться
им. Мы им это должны сказать громко, полным голосом.
Как-то разгорелся у нас спор в помещении ЦК. Пока мы
спорили, Гибизов взял карандаш и бумагу, стал что-то писать.
Затем, попросив внимания, прочитал: «Петроград, Председателю
Совнаркома тов. Ленину. Осетинская'
революционно-демократическая партия «Кермен» приветствует в Вашем лице рабочее и
крестьянское правительство, осененное Красным Знаменем,
знаменующим победу труда над. капиталом. Знайте, что мы, сыны
трудовой Осетии, жаждем осуществления лозунгов третьей
революции. Председатель Малиев».
Зачитав телеграмму, Дебола спросил:
— Не будет возражений против такого шага?
Я переписал телеграмму, и Малиев подписал ее. Я заметил,
что при подписании телеграммы рука его дрожала: Георгий был
взволнован.
— Неужели Ленин прочтет нашу телеграмму?
Телеграмму в почтамт я отнес вместе с Гибизовым. Сдали мы
ее в окошко, получили квитанцию,- но этим не удовлетворились.
Дебола попросил вызвать комиссара. Конторщица заверила нас,
что телеграмма будет послана, но мы все-таки настояли на
своем. Комиссар вышел к нам и, широко улыбаясь, сказал:
— Ручаюсь вам, что ваша телеграмма из Владикавказа
уйдет.
Мы успокоились и разошлись.
Партия «Кермен» неизменно получала поддержку у
руководителей Владикавказской большевистской организации: Буачи-
дзе, Кирова, Орахелашвили, Мамсурова. Последний, как член
бюро Владикавказского комитета, присутствовал на
Учредительном собрании керменйстов, был избран в ЦК «Кермен» и всегда
присутствовал на его заседаниях. Тесная связь установилась
позднее и с С. Орджоникидзе.
Помнится расширенный актив ЦК «Кермен». Это было в те
дни, когда приближались выборы в Учредительное собрание. В
качестве докладчика выступал Ной Буачидзе. Тут же присутст-
102

вовали М. Орахелашвили и С. Мамсуров. Буачидзе сообщил о
ближайших задачах большевистской партии, особо подчеркнул
необходимость совместных действий. Он сказал, что керменисты
показали себя стойкими борцами за революцию.
Кто-то поинтересовался вопросом о будущем
государственном устройстве России и месте в нем горцев Северного Кавказа.
Буачидзе говорил о Российской Федерации, о кавказских
народностях, входящих в Федерацию. Он говорил, что Осетия,
Ингушетия и др. будут представлять собой отдельные штаты с
автономным управлением.
Отвечая на вопрос о возможности отстаивания социализации
земли, он буквально сказал следующее: «Ну, если горские
народы потребуют этого, если они обязательно захотят
социализации земли, то почему ее не отстаивать? Разве на данном
этапе революции это такой вопрос, из-за которого допустимо
изгибание основной линии революции?»
Когда Буачидзе и Орахелашвили ушли, керменисты вынесли
решение голосовать за большевистский список. После принятия
этого решения один из присутствующих —
меньшевик-интернационалист выступил и заявил, что «Кермен» — это другое
название большевистской организации, расхождение же по
земельному вопросу никакого значения не имеет, самостоятельность
партии «Кермен» одна видимость, а сегодня и эту видимость
сняли, она полностью капитулировала перед
большевиками и т. п.
Гибизов ответил ему вопросом: «А разве наша организация
не для того создана, чтобы в Осетии проводить большебистскую
линию?»
Керменисты единодушно аплодировали Тибизову. Ив
последующее время все более или менее значительные
мероприятия керменисты проводили в блоке с большевиками. Так было
при выборах в Учредительное собрание, в городскую думу, на
всех конференциях и съездах народов Терека и осетинского
народа. В качестве докладчиков на активах керменистов
выступали кроме упомянутых лиц И. Ф. Махарадзе и др.
В селах с исключительной активностью создавались местные
организации партии «Кермен». К концу 1917 года число членов
партии достигло свыше 900 человек. Очень характерен для этой
организации и тот факт, что почти все ее члены входили в
боевые дружины, боровшиеся против контрреволюции.
Как-то члены ЦК партии «Кермен» почти в полном составе
явились к Орахелашвили. Он взял связку ключей и направился
по длинным коридорам здания бывшего офицерского собрания,
а мы небольшой толпой, теснясь в узких коридорах, шли за ним.
Затем он вышел во двор и открыл массивные, обитые железом,
двери оружейного склада. Каждому из нас он выдал по
винтовке и патроны, а когда закончил выдачу, сказал:
— Вначале я думал, что раз в центре восторжествовали
103

большевистские идеи, на окраинах бывшей империи винтовка не
понадобится. Видимо, это не так. Ну, что ж, товарищи кермени-
сты, защищайте революцию.
31 декабря 1917 года заседал Владикавказский Совет
рабочих и солдатских депутатов. Председательствовал Орахелашви-"
ли. В это время в зал заседания ворвалась банда осетинских
офицеров. Депутаты Совета заволновались и повскакивали с
мест, но Орахелашвили движением руки успокоил собрание.
Вооруженная до зубов банда арестовала Орахелашвили, Буачидзе
и др. В ту же ночь Гибизов и Ботоев организовали отряд из
керменистов и всадников Осетинского конного полка и
освободили их.
Боевая работа партии «Кермен», как и ее политическая дея-.
тельность, проходила под непосредственным руководством
большевистских лидеров. Впрочем, с конца весны 1918 года эта
организация уже и формально была большевистской, хотя
название «Кермен» еще долго сохранилось. Отряды «Кермен»
создавались с помощью Владикавказского комитета большевиков,
а позднее Терского Совнаркома, причем помощь выражалась не
только в политической поддержке, но и в снабжении оружием,
денежными средствами, необходимыми на приобретение
верховых лошадей и т. д.
Положение на Тереке становилось все напряженнее. Надо
было предпринимать более действенные меры для организации ,
защиты революции и отпора наступлению бичераховщины.
Областному комиссариату было предложено мобилизовать осетин-
большевиков и поручить им создание красноармейских частей.
На мою долю выпало Алагирское ущелье.
...Из Алагира до Унала я пошел пешком, в надежде, что до- *
стигну его засветло. Но в ущелье сумерки налетели быстро. На
самом краю обрыва виднелось небольшое строение. У домика
я застал человек десять аульцев, отдыхавших после
трудового дня.
Когда они узнали, кто я и откуда, со всех сторон посыпались
вопросы.
— Разве в городе спокойно? — с удивлением и, как мце
показалось, с разочарованием спросил один из старших.
Я сообщил им свежие политические новости, рассказал о
партиях, о том, кто чего ждет от революции, кто против нее, а
кто за и почему. Я говорил о большевиках, о том, чьи интересы
они защищают. Все молчали, но, как мне казалось, слушали с
большим вниманием. Это воодушевило меня. Я (словно сам
присутствовал в Петрограде) рассказал, как рабочие прогнали
буржуазное правительство и установили рабочую и
крестьянскую власть.
Теперь, с жаром воскликнул я, власть будет в руках тех, кто
работает на земле и фабриках, кто создает ценности, а
создаваемые ими ценности больше не будут захватывать дармоеды.
104 ,

Когда я кончил, молчание еще некоторое время
продолжалось, затем кто-то спросил:
— А царь-то где, царь? Выходит, что вы, большевики, все
знаете, копаетесь во всех делах, а о царе, как плохой владелец
отары о пастухе, совсем забыли. Лучше скажи нам, куда царя
девали?
Раздались голоса, поддержавшие его. Из присутствующих
лишь прапорщик Хоранов возразил им, а на следующий день он
объявил себя большевиком. Он горячо объяснял горцам, что
русский народ не хочет царя, он сыт им по горло, что надо
создавать республику.
— Ей богу, я лучше всех вас живу,— с чисто осетинской
горячностью возражал Хоранов.— Но я хочу, чтобы вы лучше
жили, культурнее стали, и за это я буду бороться.
— Ну что ж, ты — офицер русской армии, а мы — бедные
горцы,— с обидой в голосе заметил один.— Но ты должен
понимать, что ни одно стадо овец, какой бы бородатый козел ни вел
его, даже одного часа не останется целым.
Чтобы ответить им, я начал с того, что они не овцы, что
мирян нечего с овцами сравнивать; они разумные люди и знают
свои нужды и нечего на бородатого козла или на часто
нерадивого пастуха возлагать обязанности заботиться о них. Далее я
стал объяснять им, какое государственное устройство во
Франции, в Швейцарии, в Америке, как они выбирают президентов. •
А если еще устранить жадных богачей от управления
государством, то для трудящихся откроются невиданные возможности
для построения счастливой жизни.
...Ходили упорные слухи, что Владикавказ бомбардируется
казачье-осетинской контрреволюцией. В этом случае с моей
миссией опасно было бы оставаться в ущелье.
В ауле подошел ко мне один человек и сказал, что внизу
меня ждут двое мужчин из Владикавказа, они просят, чтобы я
немедленно спустился к ним. Я забеспокоился. Из знакомых
никого не ожидал встретить. На всякий случай я простился с
Хорановым и пошел в ущелье. Какова же была моя радость,
когда я узнал Цоцко Амбалова и Цомака Гадиева. Они
возвращались из ущелья в город на линейке, слышали от местных
жителей, что я разъезжаю по аулам и решили взять меня с собой.
После короткого обмена мнениями о последних событиях
решили, что мне надо убраться из ущелья.
Особенно меня поразило их сообщение о том, что за день до
моего приезда здесь проехал Измаил Баев с полковником,
фамилию которого я забыл, и что на пути они посещали все аулы;
и призывали население бороться против большевиков.
Как бы то ни было, но мне удалось сколотить небольшую»
группу большевиков (керменистов) в Унале и это несколько
успокаивало меня.
Мы прибыли в Христиановское и с головой окунулись в рабо-
105<

ту. Много сил и времени уходило на организацию вооруженных
отрядов. Первый отряд керменистов был сформирован под
командованием К. Кесаева, второй —под командованием С. Тава-
сиева. Ежедневно проводились военные занятия с вновь
призванными керменистами: занятия происходили перед фасадом
школьного здания. Мы не раз приходили сюда, чтобы
удостовериться в солидности постановки дела. Как-то мы обратили
внимание на одного уже немолодого будущего бойца. Это был
Александр Цаголов, знакомый нам кузнец, многосемейный и
очень бедный. Ему было лет сорок пять» Из-за возраста его не
принимали, и он ходил к председателю Реввоенсовета Андрею
Гостиеву.
— Дайте мне лошадь, хочу воевать за Советскую власть,—
говорил он.
— Предоставь это дело молодежи,— уговаривал Андрей,—
а ты иди в свою кузницу и зарабатывай деньги для своих детей.
— Нет, хватит в кузнице работать, хочу поработать на
правое дело.
Пришлось принять его. И вот теперь, когда грузная и
непривычная к быстрым движениям фигура Александра не
успевала вовремя поворачиваться, командир сердился.
Мы подсчитали свои силы пока в Христиановском. Из
имевшихся в наличии людей мы могли обеспечить винтовками и
незначительным количеством патронов самое большее пятьсот
всадников. О пушках и пулеметах не могло быть и речи. А
между тем людей, искренне желавших взять винтовку в руки, в селе
было много. Поэтому мы на одном из заседаний Ревсовета
решили командировать группу товарищей в Пятигорск — Центр
недавно образовавшейся Северо-Кавказской республики. По
нашим сведениям в Пятигорске в то время С. Мамсуров был
председателем Реввоенсовета. К нему мы и написали письмо.
В нем мы просили отпустить нам из складов Реввоенсовета две
брички винтовок с патронами и хотя бы два пулемета. Группу
из 4 человек поручено было возглавить мне. Однако нам
пришлось возвратиться с полпути. Мы в сел. Докшукино
встретились с конным отрядом Назыра Катханова, выступившего на
борьбу против белых казаков и кабардинских князей. Назырь
убедил нас в невозможности пробраться в Пятигорск.
Мы договорились о совместной борьбе против
контрреволюции. Это соглашение решено было скрепить письменным
документом, содержание которого сводилось к следующему:
заключался договор между двумя братскими народами; кабардинский
:народ брал на себя обязательство бороться против всех тех, кто
посягает на свободу и права кабардинского народа, изгонять из
своей территории всех белых, а в случае необходимости,
помогать осетинскому народу в борьбе против контрреволюционеров;
Реввоенсовет Осетии брал на себя более конкретные
обязательства: мы должны были возвратиться в Христиановское, выде-
106

лить «одну-две сотни подготовленных всадников и с ними
объехать все основные села Кабарды с той целью, чтобы вызвать
революционный подъем населения, за которым должны были
последовать революционные действия — изгнание
Национального совета, изгнание банд полковника Серебрякова и т. д., что
освободило бы нам и дорогу в Пятигорск. Договор подписали
я ц Назыр; печатью сельского правления Докшукино оба
экземпляра скрепил старшина. Новые наши кабардинские друзья
нас провожали с большой теплотой.
Вот с такими планами и договором мы предстали перед
нашим Реввоенсоветом. Он с нами согласился, да иначе не могло
быть: Дигория уже была окружена с трех сторон плотным
кольцом белых отрядов. В Христиановском появились беженцы с
¦соседней станицы Николаевской — казаки и иногородние с
женами и детьми. Винтовок и патронов по-прежнему было мало.
Задача — пробиться в Пятигорск за вооружением еще острее
встала перед нами. Было выделено 100—150 всадников под
командованием Сосланбека Тавасиева, комиссаром назначили ме-
;ня. В помощь нам дали еще Евгения (Ефима) Чекоева. В Коголки-
но нас должен был встречать Назыр со своим отрядом.
Весь поход от Христиановского до Пятигорска мы совершали
почти месяц, но нам казалось, что время шло очень быстро: села
менялись как на экране, армия росла буквально по часам.
Теперь мы имели свой Ревком в составе Катханова, Тавасиева,
Чекоева, Абиева и меня.
До вступления в Нальчик в нашем распоряжении было уже
•около 4000 всадников. Революционный подъем, энтузиазм, с
которым кабардинский народ встречал нас, торжественная
обстановка и бегство отрйда Серебрякова,:— все внушало нашим
товарищам мысль о скорой победе.
Наконец, мы на главной булыжной улице г. Нальчика.
«Лояльных» князьков мы просто выгнали из Национального совета,
а наиболее злостных арестовывали. Впрочем, в этих операциях
~мы прямого участия не принимали, сами кабардинские
товарищи действовали достаточно активно и нам оставалось только
поддержать их мероприятия,— кажется, мы здесь пробыли
только одни сутки.
Было ясное безоблачное утро, когда мы появились в
Пятигорске. Оказалось, что нас не ждали. Мы сами не послали
донесения. Когда я начал говорить Мамсурову об отсутствии у
нас необходимой четкости и организованности, он, смеясь,
-ответил:
— А ты думаешь у белых лучше? Они не могут командовать
массой, поэтому и разваливаются их ряды, они даже боятся
появляться там, где небольшое скопление людей. А мы с массой,
т она с нами. А вот по части организованности — слабовато.
Итак, мы, наконец/после месячного перехода — в Пятигорске,
1Нас-приняли тепло. Отряду выделили помещение, одну из луч-
107

ших столовых. Мы поселились в гостинице «Бристоль». Я
остановился в номере С. Мамсурова. Не прошло и нескольких дней,
как мы попали на заседание Президиума ЦИК
Северо-Кавказской республики. Я хорошо запомнил нескольких членов его:
председателя Рубина, с полным, чисто выбритым лицом,
всегда улыбающегося, Крайнего, утомленного от бессонницы, с
красным веснушчатым лицом, обросшим рыжеватыми волосами. Мне
казалось, что он едва держится на ногах. Он сидел рядом со
мной, чем я воспользовался и спросил, когда бы он мог нас
принять.
— Повремените немного, страшно устал, несколько ночей
глаз не смыкал,— улыбнувшись, ответил секретарь крайкома.
Я помню хмурое, с отвисшими коричневыми усами лицо
Сорокина, пререкания его с Мамсуровым. Свисавший со лба чуб
придавал ему сходство с деревенским забубённым парнем.
Когда Мамсуров допрашивал его, Сорокин огрызался и требовал,
чтобы Мамсуров не мешал ему и не вмешивался в его дела. Это
возмутило Мамсурова, исполнявшего ддлжность председателя
Реввоенсовета Северо-Кавказской республики. Сорокин все
время смотрел себе под ноги, словно боялся посмотреть
кому-нибудь в глаза. Рубин старался примирить их. Вскоре Крайний
ушел. Кажется, на этом же заседании коопитровали меня
и Е. Чекоева в состав ЦИК.
Через некоторое время в Пятигорске была сформирована так
называемая «Шариатская колонна», которая участвовала в
освобождении Терской области,от белогвардейцев.
Оставшийся в с. Христиановском отряд возглавляли А. Бо-
тоев и комиссар Г. Цаголов. Этот отряд успешно вел бои с
отрядами белогвардейских полковников Кибирова и Серебрякова,
рвавшихся в Дигорию. Это был тот период борьбы за Советскую
власть, когда в Терской области сохранялось несколько
революционных оазисов -г- Грозный, Владикавказ, Дигория и
Пятигорск, а на всей остальной территории области бушевала
контрреволюция.
Когда вся Терская область была очищена от белогвардей-
щины, по указанию С. Орджоникидзе все основные силы партии
«Кермен» были сосредоточены во Владикавказе. Через
непродолжительное после описанных событий время армия Деникина
вступила на территорию Терской области.
Известно, как тиф деморализовал XI армию, потерявшую
боеспособность. Почти во всех крупных населенных пунктах
общественные здания были переполнены тифозными. И все-таки
остатки большевистских частей делали неимоверные усилия,
чтобы задержать нашествие хорошо оснащенной деникинской
армии.
Мы здесь в нескольких словах остановимся на защите
сел. Христиановского, центре большевизма в Осетии. В
Христиановском происходили ожесточенные трехдневные уличные бои
108

керменистов и жителей селения с белыми. Шкуро, не
ожидавший такого сопротивления, вынужден был приостановить
наступление на Владикавказ и выставить еще 2 полка против
селения. Христиановское сдали только после того, как запасы
патронов иссякли, при этом керменисты и многие жители,
способные носить винтовку, прорвали вражескую цепь и отступили в
Дигорское ущелье, которое они вместе с населением ущелья
защищали в течение 3 месяцев под общим руководством Д. То-
гоева.
На Христиановское Шкуро наложил огромную контрибуцию.
Так как селение продолжало служить центром партизанского
движения, деникинское командование решило уничтожить
население, а село сравнять с землей. С этой целью отряды князя
Вадбольского рано утром 29 апреля окружили селение. Браться
за оружие не было смысла, так как Шкуро разоружил селение,
поэтому большевики в количестве 200 человек, оказавшиеся в
этот момент здесь, прорвали цепь и ушли в лес.
После непродолжительного артиллерийского обстрела Вад-
больский предложил жителям немедленно покинуть селение.
Жители в количестве свыше 8000 человек вышли в указанное им
место в нескольких километрах от селения. Там их продержали
под апрельскими дождями несколько дней и ночей, они
голодали, болели, многие умерли. Потом им разрешили разъехаться
по другим осетинским селам, а само селение Христиановское
отдали на разграбление казачьей верхушке и
помещичьей-кулацкой контрреволюции Осетии и Кабарды. Грабеж продолжался
в течение 27 дней. Были угнаны табуны лошадей, громадные
стада крупного и мелкого рогатого ;скота, вывезен весь
сельскохозяйственный • инвентарь, строительный материал, домашний
скарб, ёплоть до дверей и оконных рам; более 300 домов было
разрушено, особенно дома большевиков.
На станцию Дарг-Кох подавали специальные
железнодорожные составы, в которые грузили награбленное и увозили на
Кубань. Селение всюду было разрыто грабителями — они
искали клады. V
На 28-й день жителям разрешили возвратиться. Улицы,
селения к тому времени заросли густым бурьяном. Пострадали
также другие села. Так, Ахсарисар был сожжен дотла, везде
зловеще маячили виселицы, часто с жертвами, которых по
несколько дней не снимали с петли. Расправа с жителями,
особенно с большевиками, была самая жестокая. Пламенный
революционер Г. Цаголов, не успевший ввиду болезни уйти в лес,
Зыл зверски замучен в разграбленном Христиановском. Белые
банды беспощадно расправлялись даже с больными
красноармейцами: во Владикавказе они уничтожили тысячи тифозных,
такая же участь постигла их и в Христиановском, где в своем
зверстве белые банды дошли до того, что больных
красноармейцев ставили в ряд друг за другом и простреливали из винтовок
109

и револьверов, чтобы проверить, через сколько живых людей
пройдет пуля.
Партия «Кермен» потеряла лучших своих руководителей::
кроме Г. Цаголова погибли также Гибизов и Гостиев, они были!
убиты в Хевсуретии по подстрекательству попа Циклаури;
несколько ранее, во время Августовских событий, белые
расстреляли Н. Кесаева, одного из организаторов партии «Кермен».
Несмотря на все эти жертвы и постоянные беспощадные ре-
прессии, белые не смогли сломить волю осетинского народа к
борьбе за Советскую власть. Деникинское командование
посылало в Осетию один за другим карательные отряды, чтобы
обеспечить себе спокойный тыл, и все-таки партизанская война
разгоралась все сильнее и сильнее.
Одним из самых свирепых карательных отрядов был отряд
полковника Дорофеева, поставившего своей целью искоренить
партизанское движение в Осетии. Дорофеев побывал в селах
Ардон, Кадгарон, Ногкау, Христиановское, Магометановское
и др., а также в ущельях. Везде силой оружия он взимал
контрибуции, брал заложников, которых расстреливал за отказ
сельских обществ выдать подпольных работников и партизан.
Только в одном сел. Синдзикау было схвачено 22 заложника, которые
до единого были расстреляны. Всюду Дорофеева
сопровождали брички с награбленными курами, гусями, овцами и медом.
Разъезжая по беззащитным селам и грабя их, отряд Дорофеева,
однако, избегал встречи с партизанами. Дорофеев был убит
ингушскими партизанами в 1920 г. при отступлении в Грузию.
Примерно к ноябрю 1919 г. по всей Осетии действовали
многочисленные партизанские группы. Их количество выросло
настолько, что стало очевидной и необходимой организационная
перестройка всей политической и боевой работы. К этому
времени Кавказский краевой комитет большевиков перебросил почти
всех керменистов из Грузии в Северную Осетию, в тыл
Деникину для руководства восстанием.
Был созван подпольный съезд в сел. Христиановском,
решивший создать подпольный ревком Осетии и несколько отрядов
из всех разрозненных военных частей. Председателем ревкома
был избран К. Борукаев, членами — К. Бутаев, Г. Бараков,
Д. Тогоев, А. Ботоев и др.
Были организованы следующие отряды: Дигорский отряд под
командованием Д. Тогоева, Левобережный отряд под
командованием А. Ботоева, Правобережный отряд под командованием
Псхациева, Алагирский ущельский отряд под командованием
Бекузарова и Кутарова. Всеми отрядами командовал Г.
Бараков.
С приближением Красной Армии к границам Терека почти
вся Северная Осетия восстала против Добровольческой армии
Деникина. Дигория фактически и до этого была советской и
поэтому без единого выстрела здесь была объявлена Советская
ПО

власть, и подпольный ревком приступил к созданию органов
власти. В остальной части Северной Осетии события
развернулись следующим образом.
В Алагирском ущелье отряд Бекузарова—Кутарова разогнал
белогвардейские власти и двинулся на Алагир, где совместно с
отрядом южан во главе с командиром М. Санакоевым
разогнали белогвардейский батальон.
Отряд Санакоева участвовал до этого в боях против
грузинских меньшевиков во время восстания Южной Осетии
против меньшевистского правительства, но потерпел поражение и
отступил в Северную Осетию.
В это же время отряд Ботоева вместе с восставшими
крестьянами вел.бои против ардонской казачьей части и отступающего
из Кабарды на Владикавказ отряда князя
Бековича-Черкасекого. К этим операциям подоспели алагирцы и отряд Санакоева.
Было взято много трофеев. Сильно потрепанная, оставшаяся
совершенно без обоза дивизия Бековича-Черкасекого бежала во
Владикавказ, а оттуда вместе с частями генерала Эрдели в
Грузию.
Конный отряд Ботоева вступил во Владикавказ вместе с
Грозненским отрядом Мордовцева, подошедшего со стороны
Ингушетии.
Этот период и можно считать окончанием гражданской
войны в Северной Осетии, хотя пришлось еще некоторое время
бороться с отдельными разрозненными бандитскими группами.
Характер заметок и ограниченное место не позволили нам
хоть в какой-то степени исчерпать тему, тем более описать
деятельность целого ряда самоотверженных политических и
военных работников, многие из которых еще живы и по настоящее
время.
СОНИИ, ОРФ, ф. 32, оп. 1, д. 12.

ПЛЛАВАНДАШВИЛИ 3. И.
О БЕСЕДЕ В. И. ЛЕНИНА С НОЕМ БУАЧИДЗЕ
В марте 1918 года вторая сессия
Терского областного народного
съезда в г. Пятигорске провозгласила
Советскую власть на Тереке.. В тот
же день съезд послал телеграмму
В. И. Ленину, в которой сообщалось
об этом важном политическом
событии в жизни народов Терской
области. По поручению съезда
телеграмму подписали председатель съезда
С. Такоев, секретарь Ратнер. Через
несколько дней II народный съезд со
всем составом делегатов переехал из
Пятигорска во Владикавказ.
На третий день после переезда
председатель Совнаркома Терской
республики Ной Буачидзе имел
продолжительную беседу по прямому проводу с В; И. Лениным.
Эта беседа началась в 7 часов 30 минут вечера. Во время
беседы присутствовали Юрий Фигатнер и я. Перед началом беседы
Ленин спросил Буачидзе, один ли он у аппарата, или еще кто-
нибудь присутствует. Н. Буачидзе сообщил ему о нашем
присутствии, сказав кто мы.
В начале беседы Буачидзе рассказал Владимиру Ильичу о
Моздокском съезде, о решении Пятигорского съезда признать
Советскую власть на Тереке и провозглашении Терской
Советской Социалистической республики, а затем осветил подробно
112

политическое положение на Тереке и указал на трудные условия,
в которых приходится работать большевикам Терека.
В. И. Ленин внимательно слушал Буачидзе и не прерывал
его до тех пор, пока Буачидзе не кончил свою информацию.
После этого Ленин стал задавать Буачидзе вопросы: о положении
грозненского пролетариата, о наделении землей безземельных
горцев, о состоянии вооруженных сил Терской республики и
создании национальных частей Красной Армии, о положении в
Закавказье.
Ленин очень интересовался судьбой грозненских нефтяных
промыслов, положением терского пролетариата вообще и в
особенности, грозненских рабочих, их взаимоотношением с
чеченцами и казаками. В. И. Ленин предложил Буачидзе немедленно
приступить к практическому разрешению земельного вопроса на7
Тереке. Буачидзе заверил Ленина в том, что молодая Советская
власть Терской республики выполнит эти указания и теперь же
займется вопросом наделения землей безземельных горцев.
Далее Ленин просил приступить к формированию на Тереке
национальных частей Красной Армии из беднейшего горского
крестьянства.
Владимир Ильич спросил Буачидзе, знает ли он что-нибудь
нового о положении в Закавказье — в Грузии, Азербайджане,
Армении, и в каких взаимоотношениях они находятся с Терской
областью. Буачидзе подробно изложил Ленину политическое
положение в Закавказье. Далее Ленин спросил Буачидзе, какая
имеется связь у терских большевиков с чрезвычайным
комиссаром Кавказа Степаном Шаумяном. Буачидзе дал ответ, что
связь с ним налажена через Серго Кавтарадзе и Ладо Думбадзе.
В заключение беседы В. И. Ленин обещал оказывать Терской
республике всемерную помощь, в частности, деньгами и дал
Буачидзе ряд конкретных указаний о ближайших задачах
большевиков на Тереке.
Указания Ленина были выполнены партийной организацией
и Совнаркомом Терской республики. Уже в 1918 году были
созданы национальные воинские части — красные отряды, куда
входили ингуши, чеченцы, кабардинцы, балкарцы, осетины и др.
"Кроме того, были созданы армейские части из казачьей бедноты
под командованием коммуниста Александра Дьякова. Эти
отряды сыграли большую роль в гражданской войне на Северном
Кавказе в ходе революционной борьбы за власть Советов.
Партархив Груз. фил. ИМЛ, ф. 98,
оп. 2, д. 717.
СД« война в Сев. Осетии

ОРАХЕЛАШВИЛИ М. Д.
О СЕРГЕЕ МИРОНОВИЧЕ КИРОВЕ
...В первый раз я увидел Кирова
на трибуне. Это было в мае 1917
года на собрании Владикавказской
объединенной организации социал-
демократов, когда я приехал с
германского фронта. Председатель
организации меньшевик Скрынников
произнес приветственную речь по
поводу вхождения
социал-демократов во Временное правительство.
От большевиков выступал Киров.
Его встретили и напряженным
молчанием. Большинство организации в
то время составляли меньшевики.
На трибуну вышел невысокого
роста человек, в черной рабочей
куртке, спокойный, уверенный в
себе. Говорил он грудным, низким голосом, без лишних жестов, без
аффектации. Его речь захватили наше внимание, приковала к
себе, завладела присутствующими.
Нарастание жестов и силы в его речи происходило само
собой. И это был не ораторский прием, это было выражение
неисчерпаемой энергии и непоколебимой веры в то дело, которому
отдавался до конца. Он клеймил предательство соглашателей,
он не оставил камня на камне от сладеньких выступлений
меньшевиков.
Когда собрание кончилось, я подошел к Кирову,
познакомились. Передо мной стоял простой, скромный человек.
114

— Приехали работать с нами? Хорошо. Завтра большой
митинг. Выступим вместе с балкона реального училища.
С первого же дня Киров захватил меня своей энергией,
окунул меня в атмосферу напряженной борьбы.
Надо вспомнить, что представлял собой в то время
Владикавказ. Явные контрреволюционеры, выжидающие только
удобного часа, чтобы вернуться к власти. Националисты и
политиканы всех мастей. Меньшевики, пытающиеся завладеть доверием
рабочих. Басни о большевиках, как о немецких шпионах.
Киров развил энергичную работу. Не было буквально ни
одного дня без его выступлений, бесед, выездов к рабочим.
Авторитет среди рабочих был у него огромный. Громадный опыт
подпольной работы, обширный теоретический багаж, который
он не переставал обогащать даже в самые тяжелые годы
борьбы, беззаветная преданность партии и политическая чуткость,—
вот что обеспечивало ему этот авторитет.
Весь стиль работы Кирова был такой же простой и цельный,
как стиль его выступлений.
Расколоть или завоевать организацию — это был основной
вопрос, который в ту пору, летом 1917 года, надо было решить
в нашей борьбе с меньшевиками. Киров стоял на той точке
зрения, что организацию надо завоевать.
Опираясь на фабрично-заводских рабочих, он своей кипучей
энергией увлекал за собой остальных большевиков
Владикавказа. Киров добился того, что осенью 1917 года на городском
собрании организации из пятисот человек только восемь остались
на платформе меньшевизма.
*.¦.-..
* ...
Завоевав большинство в городах и рабочих поселках, мы еще
были очень слабы в сельских местностях, населенных горцами;
В этом вопросе Киров показал свое умение проявлять политичен
скую гибкость. Нужно было, найти приводной ремень к
крестьянским массам. И этот ремень был найден. В Осетии
организовалась крестьянская партия «керменистов», названная так по
имени легендарного осетинского героя Кермена. Программа у этой
партии была чрезвычайно путанная с эсеровским уклоном. Но
это не смущало Кирова.
— Все равно они придут к коммунизму,— говорил Киров,—
все там будем!
Он безгранично верил, что рано или поздно все трудящиеся
объединятся под знаменем коммунизма. Время показало, как
был прав Киров.
1917-й год, проведенный мною вместе с Кировым, навсегда
останется в моей памяти. Сколько раз мы собирались у него в
небольшой комнате, заставленной книгами! У Кирова была
громадная библиотека. Он любовно берег книги, собирал у себя
лучшие издания и часами просиживал за чтением.
115

Он работал в то время в газете «Терек». Газетка была
беззубая, беспартийная. Киров первым поднял вопрос о том, что
нам, большевикам, нужна своя печать. Средств у нас не было,
если не считать скромных членских взносов. Но,
воспользовавшись типографией «Терека», Киров добился того, что рядом с
беспартийным «Тереком» выросла наша большевистская
газета «Красное знамя».
В конце 1917 г. на Совет рабочих и солдатских депутатов во
Владикавказе группа контрреволюционных офицеров
совершила налет. Это было началом гражданской войны. События
разлучили меня с Кировым до 1920 года. Восемнадцать месяцев я
провел в тюрьмах меньшевистской Грузии. А Киров в это время
во л\лаве XI армии участвовал в разгроме деникинских банд.
Весной 1920 года между РСФСР и меньшевистским
правительством Грузии было подписано соглашение. Меньшевики
обязались легализовать коммунистическую партию и печать,
амнистировать арестованных большевиков, ликвидировать
остатки контрреволюционных организаций.
Первым полпредом РСФСР в Грузии был Сергей Миронович
Киров.
Меньшевики, конечно, не сдержали ни одного из своих
обязательств. Когда снова начались аресты коммунистов и
разгром большевистской печати, мне пришлось скрываться у
Кирова в его миссии. Я наблюдал здесь Кирова в новой роли. В
изысканном костюме дипломатического представителя Киров
продолжал оставаться другом грузинских рабочих и подлинной
грозой меньшевиков. В крайне напряженной обстановке он
оставался стойким большевиком и крайне хладнокровным
дипломатом.
В период ликвидации грузинских меньшевиков Киров был во
Владикавказе. Ему принадлежит заслуга организации в
феврале 1921 года знаменитого похода, когда наша бригада
совершила переход через Мамисонский перевал. Люди на бурках
скатывали с гор лошадей и прорывали туннели в девятиаршинном
снегу.
Вспоминаю еще об учредительном съезде Горской Советской
социалистической республики, который собрался в апреле 1921
года.
Выступление Кирова было переломным моментом на съезде.
Он сумел разбить все провокационные слухи и объединить
представителей различных национальностей. Твердо заявив о победе
на военных фронтах, о прочности Советской власти, Киров
указал на новый грозный фронт, на фронт разрухи. Он говорил, не
скрывая тяжести- положения, и вместе с тем заражал всех
глубокой верой в-победу над всеми трудностями, верой в
единственно правильный путь — путь Советской власти.
— Не нужно скрывать, нужно прямо сказать, что мы сейчас
находимся в состоянии ужаснейшего обнищания,— говорил
116

он.— Голод, нужда душили до таких пределов, что здесь на
Тереке, когда женщине нужно было выйти за водой, мужчинам в
ауле объявляется о необходимости сидеть дома, ибо женщины
выходят за водой полуголые, им нечем прикрыть наготу... Но
если женщинам в Дагестане нечего надеть, то рабочие в
России чувствуют себя еще хуже, местами им решительно нечего
есть.
— Эту огромную нужду государства надо почувствовать,—
говорил далее Киров.— Вы видели вчера Красную Армию,
которая проходила перед вами стройными рядами, но если
посмотреть в сердце красноармейца, вы в нем прочтете, что вместе с
мужественной стойкостью это сердце наполнено огромнейшими
страданиями. Наша эмблема — красное знамя — не только
красного цвета на словах, это знамя буквально насыщено
кровью наших героев, и нужно быть слепым, чтобы не видеть,
как с него широкими ручьями льется настоящая человеческая
кровь.
Нужно почувствовать себя хозяином земли, хозяином всего
государства. Несмотря на всю нашу отсталость, некультурность,
неуменье работать, мы, несомненно, если захотим, сумеем
расшевелить многомиллионные массы рабочих и крестьян и
заинтересовать каждого в судьбе своего государства.
Многомиллионный народ, открывший новые горизонты, как
бы он ни устал, хочет жить и радоваться, он идет к счастью и
ничто не ввергнет его в анархию!
Этими незабываемыми словами Киров закончил свою
горячую, захватившую всех речь.
В том же 1921 году Киров становится секретарем
азербайджанского комитета партии. Киров в Баку — в центре
разваленной оккупантами нефтяной промышленности. Часто, приезжая
к нему, я наблюдал его в новой обстановке. Стиль его работы
заключался в повседневном личном влезании в каждую мелочь.
День Сергея Мироновича начинался с того, что к нему приходил
первый советский директор Бакинских промыслов тов. Сереб-
ровский. Он заставал Кирова порой в постели или за недопитым
стаканом чая. Тут же комната Мироныча превращалась в штаб
хозяйственного руководства. Время было тяжелое. Приходилось
поднимать нефтяную промышленность на пустом месте, без
механизмов, без средств, без людей.
День Кирова продолжался на промыслах, в рабочих
районах. Вечер проходил в совещании, в переговорах по прямому
проводу с центром, с тов. Орджоникидзе, с которым Киров
составлял как бы единую волю, единое дыхание.
Оперативное руководство Кирова помогло в самый короткий
срок превратить разваленные Бакинские промысла в четко
работающие предприятия, механизированные и обеспеченные
нашими, советскими специалистами. Многие из них по настоянию
Кирова побывали на практике в Америке.
117

Эта плодотворная хозяйственная работа протекала в такой
обстановке,, когда ни на минуту нельзя было отвлекаться от
десятка других дел. Закавказье еще только вчера было -ареной
кровавой резни и жестоких боев. Еще сильна была провокация
классового врага. Не изжита была еще национальная рознь
между турками и армянами, между армянами и грузинами. Еще,
меньшевики Грузии готовили предательский удар в спину
Советской власти.
Сам Баку в то время, как крепость пролетарской революции,
возвышался над крестьянским Азербайджаном. Но город еще
не имел органической связи со всем населением отсталой
страны, еще недавно вышедшей из-под феодального строя.
Эта органическая связь с населением начала
осуществляться только при Кирове. Пролетарская простота, искренность,
прямота и величайшая революционная честность — все это
создавало обаяние вокруг имени Кирова.
СОНИИ, ОРФ, ф. 26, оп. 1, ея. хр. 24*

ФИГАТНЕР Ю. Т.
ГРАЖДАНСКАЯ ВОЙНА НА ТЕРЕКЕ
Терек был свидетелем многих
неурядиц, имевших место между
казаками и горцами, с одной стороны, и
между самими горцами, с другой.
Они то вспыхивали, то утихали, но
утихали лишь для того, чтобы
появиться с новой силой.
Особенно беспокойным был
Терек в конце семнадцатого — начале
восемнадцатого годов. Борьба была
жестокая. С одной стороны —
казаки и часть осетинского
контрреволюционного офицерства, с другой —
ингуши и чеченцы. Причиной столк:
новения была земля.
Горцы могли быть
удовлетворены землею только за счет земель,
захваченных казаками во время присоединения Кавказа к
России, принадлежавших некогда ингушам, чеченцам и осетинам...
Горцы, чувствуя, что землю может им дать только Советская
власть, стали на ее сторону; казаки — наоборот. Они стали
сразу в определенно враждебные отношения к Советской власти.
Наш лозунг был «Мир между трудовыми казаками и
горцами», их лозунг — «Война с горцами».
Даже в январе восемнадцатого года, когда казаки взяли на
себя инициативу созыва первого областного съезда народов
Терека в Моздоке, они исключили из числа приглашенных
участников ингушей и чеченцев. Сам съезд созывался ими не столько
119

с целью создания единой трудовой власти Терека, сколько дл*У.
получения согласия съезда на объявление войны ингушам и
чеченцам.
Я припоминаю, как в первые дни Моздокского съезда
казачьи делегаты совершенно неожиданно для нас, иногородних,
поставили вопрос об объявлении войны горцам.
Помню, как в половине одиннадцатого утра взял слово для
внеочередного заявления казачий полковник Р....1, который
сказал, что мы, казаки, не можем больше выносить нападения
горцев и хотим раз и навсегда с этим покончить. На час дня было
назначено наступление по всей Сунже. Он утверждал, что уже
сосредоточены достаточные силы на Сунженской линии и в
Кизлярском отделе, приказ о наступлении отдан и отменить его
невозможно.
Нас хотели захватить врасплох, поставить перед
совершившимся фактом, вырвать согласие на войну с горцами и вести ее
под знаменем первого съезда народов Терека.
Мне вспоминаются те жестокие схватки,. которые
разыгрались на съезде между социалистическим блоком, с одной
стороны, и казачье-офицерским блоком, с другой.
Блестящие выступления покойного Ноя Буачидзе, Якова
Бутырина и Сергея Кирова перетянули чаши весов на нашу
сторону. Мы победили, но дорого нам обошлась эта победа.
Когда мы подошли к земельному вопросу и предложили
казакам передать часть своих земель безземельным горцам, они
ответили, что у них нет на это полномочий, что станицы наказали
им создать власть и прекратить нападения ингушей и чеченцев:
Вместе с тем они заявляли, что стоят за Советскую власть,
единодушно голосуют за нее. А сами рассматривали Советскую
власть как средство получения оружия для борьбы с горцами.
Съезд вынужден был прервать свои заседания на две недели,
т. е. до 15 февраля, и переехать в Пятигорск с тем, чтобы
дать возможность казакам съездить в станицы для получения
наказов. Одновременно мы приняли меры к тому, чтобы на
съезде участвовали представители от ингушей и чеченцев. Несмотря
на все препятствия со стороны контрреволюционной части
съезда, на съезд приехали двадцать семь делегатов ингушей во
главе с покойным Гапуром Ахриевым. Единственным же
представителем от чеченцев был пламенный трибун, преданнейший борец
за интересы своего народа покойный Асланбек Шерипов.
Двадцатилетний юноша, вопреки предупреждению стариков, что его
могут убить, мужественно преодолев все преграды, явился на
этот съезд и с его трибуны гордо заявил: «Мы, горцы, хотим ми-,
ра, но если вы мира не хотите, мы к войне готовы».
На этом съезде мы поставили земельный вопрос. Делегатов
было свыше семисот человек. Мы заставили казаков голосовать
1 Р ы м а р ь. (Ред.)
120

за декрет о социализации земли. Мы как-будто победили: нам
казалось, что съезд разрешил земельный вопрос,— самый
больной вопрос на Тереке, что нам удастся, наконец, перейти к
мирному строительству новой жизни.
Но мы ошиблись.
Темные силы казачества, совместно с контрреволюционной
частью горцев, к моменту переезда областного съезда во
Владикавказ стравили ингушей с осетинами. Под заревом
горящего Владимирского селения,1 бомбардировки ингушами и
осетинами селений мы выехали в город. Во Владикавказе
свирепствовали офицерские сотни полковника Беликова. Они обстреляли
делегатов съезда.
Мы заставили ингушей и осетин сложить оружие. Эта была
третья наша победа на Тереке. .
Так, в атмосфере национальной розни, грабежей и разбоя,
бесчинств офицерских банд создавалась Советская власть на
Тереке.
• Работа начала налаживаться. В течение нескольких
месяцев не было резни. С грабежами и разбоем велась усиленная
борьба. На нашей стороне были лучшие сыны гор: от осетин —
покойный Гостиев, Симон Такоев, Казбек Бутаев, от ингушей —
покойный Ахриев, Тутаев, Юсуп Албогачиев, от чеченцев — Ас-
ланбек Шерипов и старик Эльдерханов, от кабардинцев —
Калмыков и Шехихачев, от балкарцев — Энеев.
Но контрреволюционные силы тоже не дремали. Казаки не
мирились с отнятием у них грозненских нефтяных промыслов,
не мирились с отобранием у них части земель на Сунженской
линии, и после третьего Грозненского съезда, когда казачье-эсе-
ровская попытка свалить Советскую власть потерпела фиаско,
они совершили гнусную попытку — поднять восстание во
Владикавказе. Когда к восставшим приехал один из лучших вождей
трудовых масс Терека Ной Буачидзе, он был убит казаками. Это
убийство открыло новую страничку в истории борьбы за
освобождение Терека.
Обе стороны насторожились. Эсеры и меньшевики вместе с
казаками готовили новое восстание. Они созвали моздокский
съезд, создали новую власть и подняли восстание. Терек был
разрезан на две части. Станция Прохладная, узловой пункт,
была в их руках.
В то время, когда во Владикавказе заседал IV съезд народов-
Терека, они договорились с делегатами съезда — меньшевиками:
и эсерами, напали на спящий Владикавказ и захватили
Владимирскую и Осетинскую слободки и центр города. Курская и
Молоканская слободки были с нами. Одиннадцать дней
продолжались бои на улицах Владикавказа. Мы и здесь одержали побе-
Владимирское селение — сел. Старый Батакоюрт.
1211

ду. Город был очищен от банд. Ингуши захватили Сунженскую,
Воронцово-Дашковскую и Тарскую станицы.
Но дорого мы заплатили за эту победу: бандами были
расстреляны Н. Кесаев, Н. Никитин и многие другие наши
товарищи.
Несколько позже в станице Змейской они захватили
возвратившихся со съезда делегатов и несколько человек из них тут
же расстреляли. Среди них: председатель Терского Совнаркома
Юрий Пашковский, комиссар путей сообщения — Далабко,
председатель Кисловодском совдепа Тюленев и восемнадцати-
летняя Анна Блюменталь.
Владикавказ был освобожден. Но Грозному пришлось
выдержать трехмесячную осаду. Грозненские рабочие выдержали
осаду, они сломили стальное кольцо казачьих банд.
Терек как-будто вздохнул свободнее, но увы... не надолго.
Снова надвинулись черные тучи — банды Шкуро двинулись на
Терек.
Советская власть пала. Не внутренние контрреволюционные
•силы Терека свергли власть — сила внешняя нас победила. Им
помогло то, что у нас было полное отсутствие патронов,
снарядов, медикаментов, десятки тысяч тифознобольных XI Красной
Армий.
Советская власть пала, но пролитая кровь лучших сынов
Терека дала свои ростки. Красное Знамя снова развевается над
«бурным Тереком.
Архив музея С. М. Кирова и
Г. К. Орджоникидзе, ф., 5, оп. 2.

ЦИНЦАДЗЕ К.
МОЕ УЧАСТИЕ В РЕВОЛЮЦИОННЫХ СОБЫТИЯХ
НА ТЕРЕКЕ
Моя работа в Терской области начинается с июня 1918 года.
<]юда я попал при следующих обстоятельствах: господство
меньшевистской власти в Тифлисе и неслыханные репрессии ее по
отношению к коммунистической организации в Грузии заставило
тогда Краевой Кавказский комитет компартии, членом
которого я был% переменить свое место пребывания, дабы при более
•сносных условиях вести борьбу против меньшевистской власти.
.Местом пребывания Краевого комитета был избран гор.
Владикавказ. Крайком считал, что при наличии Советской власти на
Тереке легче будет руководить движением в Грузии, которое
тогда выражалось в сплошных восстаниях и выступлениях
грузинских крестьян против меньшевиков. В Тифлисе было
оставлено бюро Крайкома.
Надежды Крайкома оправдались. Правительство Терека
создало нам все необходимые условия для успешного руководства
движением не только в Закавказье, но и на всем Кавказе.
Пробирались горными тропами, все время ожидая
нападения. Нас было трое: я, Карапетов Вано и Мартынов. Нашей ра-
.дости не было конца, когда мы через Мамисонский перевал
вступили на советскую землю в Северной Осетии.
В сел. Зарамаг нас довольно недружелюбно встретил какой-
"то не то комиссар села, не то уполномоченный. Стал
расспрашивать нас подробно обо всем, заподозрив в нашем лице агентов
Грузинского правительства.
Я показал имеющееся у меня письмо. Оно подействовало, и
юн стал доверчивее относиться к нам, даже угостил нас обедом.
В Зарамаге нас все-таки часа три продержали, а потом
направили в Ардон.
По Алагирскому ущелью двигались то пешком, то верхом на
-лошадях. Наконец мы прибыли во Владикавказ. Здесь
встретили членов Крайкома, ранее выехавших во Владикавказ: Ладо
•Думбадзе, Ф. Махарадзе, С. Кавтарадзе и местных: В. Элердо-
123

ва, Я- Бутырина, С. Такоева, Д. Тогоева, К. Кесаева, Албогачие-
ва, Ю. Фигатнера и других. Это было в начале июня 1918 года.
В этот момент шла энергичная работа по укреп-лению
Советской власти на Тереке.
Власть в Терской области тогда была коалиционная. Из
числа меньшевиков и эсеров, входивших в состав правительства:
Терской республики, на деле Советскую власть признавали: и
искренне, за нее боролись Элердов, Бутырин и Левандовский.
Вскоре все они без колебаний вступили в ряды большевистской;
партии. Из большевиков в состав правительства входили Фигат-
нер и Буачидзе.
В ту пору терская контрреволюция, окрыленная победами:
белых на Северном Кавказе, готовилась к выступлению. Она:
свила себе гнездо в районе Пятигорска, куда для борьбы, с нв1К»
был направлен Беленкович со своим отрядом. Нужно сказать,
что красноармейские части тогда были еще слабы и
недостаточно организованны. Они не представляли еще серьезной; силы
против заклятых врагов Советской власти.
В правительстве области также существовал некоторый
разброд, который вносили меньшевики и эсеры, входившие тогда в..
состав правительства. Они не прочь были оказать услуги
контрреволюции, полагая, что им удастся разделить с ней власть
Многое предстояло сделать и среди многонационального
населения Терека.
Октябрьская революция предоставила равные права
угнетенным ранее народностям, и благодаря этому Советская власть,
пользовалась огромной популярностью среди трудовых слоев.;
горцев. Напротив, казачьи верхи ненавидели власть, которая
сильно ущемляла их привилегии, хотя были группы среди
казаков, которые искренне желали торжества Советской власти.
Само собой разумеется, что Советская власть ориентировалась на
коренное население Терека, которое и составляло большинство»
населения.
Члены Краевого комитета всемерно помогали местной
власти в преодолении трудностей. Но у Краевого комитета была и:
другая задача, которой тоже приходилось уделять не меньше
внимания: это — советизация Грузии, борьба со
всевозможными контрреволюционными группами и партиями. Для этой цели:
приобреталось военное снаряжение разными путями. В
основном его давало правительство Терека, а частью закупалось у
частных лиц. Мы готовили отряд на добровольных началах из.
эмигрированных на Терек южных осетин и грузин.
Из членов Краевого комитета над этим делом работали
Ладо Думбадзе, К. Цинцадзе и др., из местных неоценимую услугу
оказывал Элердов Васо„ Непосредтвенной вербовкой
добровольцев занимался Иван Карапетов (Лавахетко).
По распоряжению Краевого комитета, приблизительно в
первых числах июня 1918 года, из Грузии прибыл во' Владикавказ
124

вооруженный отряд во главе с А. Гегечкори, численностью
около 300 человек. Это были повстанцы, потерпевшие
поражение в борьбе с меньшевиками в Грузии. Терские власти
оказали отряду самый радушный прием. Кроме того, во
Владикавказ, ввиду ожидающихся контрреволюционных выступлений,
'был стянут отряд керменистов из осетин численностью около 200
'человек во главе с Кириллом Кесаевым.
Для предотвращения внезапного занятия города наши
отряды были приведены в боевую готовность. Вооружены были
Молоканская, Курская слободки, была поставлена на ноги
самооборона центра города. Однако, как выяснилось потом, меры
принятые нами, оказались недостаточными.
Ночью с 5 на- 6 августа я спал на своей квартире. В 5 часов
утра ко мне постучали в окно. Выглядываю и вижу: Ладо Дум-
бадзе, И. Карапетов и еще один товарищ (фамилии не помню)
стоят на улице вооруженными. Ладо сказал, чтобы я поскорее
оделся и пошел с ними. На мой вопрос, что случилось, он
ответил, что центральная часть города и штаб заняты казаками и
что их нужно выбить как можно -скорее.
Я вооружился и вышел к товарищам, вместе с которыми
пошел в помещение авто-броневого отряда. Этот отряд помещался
на Александровском проспекте (ныне просп. Мира), очень
близко от штаба, где находились уже казаки. Отрядом
командовал Вано Карапетов. Мы были отрезаны от всех наших
товарищей и организаций. Ходить по улицам и искать кого-либо не
было никакой возможности, так как почти на всех улицах стояли
вооруженные казаки и контрреволюционно настроенные
осетины. Нужно отметить, что среди осетин было определенное
расслоение: явно контрреволюционное офицерство, к ним
примыкали кулацкие элементы и помещики, и революционная часть
осетин во главе с партией «Кермен».
В помещении броневого отряда, который еще не был
окончательно сформирован, имелось достаточное количество патронов
и другого военного снаряжения, предназначенного для
повстанцев Грузии, но нам пришлось все это использовать против
казаков. Нас оказалось в помещении человек 15—20. Началась
перестрелка между нами и казаками, находившимися в штабе.
Мы отбили шесть атак казаков. Особенно сильные атаки
были со стороны Гимназической улицы. Спустя 3—4 часа после
бешеной перестрелки, видим, что с Вокзальной улицы, недалеко от
гостиницы «Гранд-Отель», с криком «ура» наступают на штаб
красноармейцы. Мы тоже вышли из помещения и на ходу
стреляли по убегающим казакам. Через несколько минут очутились
в штабе, оставленном казаками.
Выяснилось, что в двухэтажном здании штаба наверху си-
Дели наши товарищи, а в нижнем этаже — казаки, а часть
красноармейцев окопались там же, рядом в саду. Эта часть и
наступала на штаб. Хочется отметить геройство трех товарищей
125

во время всей этой перестрелки: молодого парня, осетина
(фамилию, к сожалению, не запомнил), шофера Лексо, Шушиашви-
ли. Выпрямившись во весь рост, они шли по середине улицы,
стреляя в наступавших казаков. Наши уговоры пойти в
укрытие, на них не действовали. Шушиашвили был убит, Лексо был
ранен в глаз осколком и захвачен в плен; лишь чудом ему
удалось спастись через несколько месяцев, а молодой осетин был
затащен нами в помещение.
После занятия нами штаба мы организовали военную
тройку, что-то вроде штаба. В тройку входили Элердов, Мартынов и
я. Первым долгом новый штаб постарался связаться со всеми
нашими частями. Это нам удалось более или менее легко.
Оказалось, что вступление казаков в город застало всех врасплох.
После образования нового штаба удалось собрать все
разрозненные наши силы под единое командование.
Узнав о пребывании в кадетском корпусе членов
правительства и военного комиссара Бутырина( там проходило заседание
народного Совета), мы сообщили им о положении дел через од-,
ного товарища (фамилию его забыл), перебравшегося через
неприятельскую линию с большим риском. Просили открыть
артиллерийский огонь по противнику, расположенному около
городского театра и на Осетинской слободке, в районе второго
моста.
Началась бомбардировка указанных мест. Характерно, что
в пунктах, где был расположен противник и куда нашим
товарищам приходилось бить из пушек, проживали наши семьи с
детьми. Бутырину самому пришлось приказывать гаубичной
батарее стрелять в то место, где проживала его семья.
Целый день прошел в боях, не переставала пушечная,
пулеметная и ружейная перестрелка в разных частях города.
Особенно ожесточенные бои шли за обладание мостом. К вечеру
немножко стихло. Ночью слышнд была только слабая
перестрелка.
Воспользовавшись затишьем, наш штаб выработал план
перехода в наступление к рассвету. Но, убедившись, что у нас
слишком мало сил для наступления, решили на рассвете 3-го
дня, т. е. 8 августа, начать общее наступление. Мы
предполагали, что на другой день откуда-либо, подоспеет помощь. Скорее
всего ожидали с прохладненского фронта или из Грозного.
С наступлением утра перестрелка оживилась.* Противник
несколько раз безуспешно пытался перейти в наступление с
целью выбить нас, К вечеру опять стихло. Наш штаб вновь
приступил к выяснению положения: проверял посты, выяснял
боеспособность товарищей, уже 2 дня не получавших отдыха,
количество военного снаряжения, уточнял прибыли ли какие-либо
резервы и т. д. Словом, учесть все наши силы.
Оказалось, что дела обстоят очень плохо. У нас не хватало
вооруженных сил. Ввиду такого положения, штаб решил обра-
126

титься за помощью к Ингушскому национальному совету и
вообще ко всем активно сочувствующим Советской власти,
втянуть их в борьбу против казацкой контрреволюции. С этой целью
на рассвете 8-го августа я, Элердов и несколько вооруженных
товарищей на грузовике выехали в село Базоркино, где заседал
Ингушский национальный совет.
Там мы застали С. Орджоникидзе. Рассказали ему
подробно все и вместе с ним перед Национальным советом Ингушетии
поставили вопрос о помощи. Национальный Совет принял с
энтузиазмом предложение и в тот же день по селам были
разосланы гонцы собирать силы. Набралось несколько сот
вооруженных всадников, которые по распоряжению избранного
тогда же командующего ингушскими силами Саутиева
направились к Владикавказу. К вечеру мы с Орджоникидзе и
несколькими вооруженными всадниками направились во Владикавказ.
Подъехав к городу и узнав о положении, вернулись обратно в
Базоркино для разработки плана более правильного
использования ингушских сил. На другой день мы уже смогли выехать во
Владикавказ.
Во Владикавказе мы застали неважную картину. За один
день нашими частями были сданы несколько позиций, что
создавало дополнительные трудности.
Все мы находились на вокзале, который тоже
обстреливался противником. Через некоторое время, к шести часам вечера,
прибыл из Беслана броневой поезд. С вокзала пошли к штабу,
оставленному нашими перед этим. Там противника не
оказалось, и мы заняли штаб.
В 8—9 часов вечера 9-го было совещание. Обсудив
положение и учтя все силы, пришли к заключению, что долго
держаться нельзя, к тому же выяснилось, что архонские казаки хотят
отрезать нас от Беслана, связывающего нас с фронтом.
Решено было отступить к Беслану.
Здесь произвелц перегруппировку сил, собрали отступившие
части, привели их в порядок, дали им отдохнуть. В Беслане
решено было двинуться дальше по направлению к Грозному. На
станции Назрань находилось в вагонах военное снаряжение. Мы
решили вооружиться как следует и через Ингушетию вновь
повести наступление на Владикавказ. Тут нам сообщили, что
батальон красноармейцев, составленный из грозненских рабочих,
под командованием Левандовского, тоже направляется к
Владикавказу., Это нас воодушевило.
Получив сведения о том, что на Курской слободке
красноармейцы и слобожане продолжают оказывать врагу упорное
сопротивление, мы поспешили им на помощь во Владикавказ
через Базоркино.
Вслед за грозненским батальоном в Курскую слободку
вошли и мы. Во Владикавказ был стянут один бронепоезд.
Курская слободка сделалась нашим опорным пунктом.
127

« С утра 13 августа целый день шли упорные бои на Курской
слободке. Нашим частям удалось выбить противника и занять
линию городской больницы вдоль всей улицы. Вечером
выяснилось, что ощущается сильный недостаток в боевых припасах.
На вечернем заседании штаба Левандовский развил план
дальнейших действий. Его план был принят. Левандовский
предлагал не спеша, методично, шаг за шагом, дом за домом
вырывать у противника. Он возражал против немедленного и
общего наступления, дабы не выдохнуться раньше противника.
Командующим был Митяев — выходец из рабочих, но
прошедший горнило империалистической войны в рядах старой армии,
Левандовский осуществлял общее руководство. На Курской
слободке у нас были сосредоточены почти все силы. Для
ударных целей имелись отдельные отряды: отряд Краевого
комитета, отряд ингушей, отряд керменистов и др.
13-го вечером нас с Ладо Думбадзе послали за боевыми
припасами в сел. Назрань, где была военная база.
Выехали мы рано утром и уже вечером через Базоркино
возвращались на фургонах и грузовых автомобилях, нагруженных
военными припасами. Под вечер 14-го мы подъезжали к
Курской слободке, оставалось версты 3 —4. Вдруг мы встречаем
бегущих, испуганных красноармейцев,— пеших и конных. Число
их постепенно увеличивалось.
Спрашиваем: «В чем дело?» Никто толком не может
объяснить. Догадываемся, что они все одержимы паникой. Мы делаем
распоряжение нашей охране останавливать всех и под страхом
смерти не пускать никого. Люди остановились, успокоились.
Расспрашиваем подробно. Тут же очутился командующий
Митяев, который, как оказалось впоследствии, побежал
приостановить бегущих красноармейцев.
Из расспросов выяснилось, что белогвардейцы откуда-то
выпустили броневой автомобиль и прорвали нашу цепь в районе
вокзала. Часть наших товарищей отошла к Курской слободке, а
часть, думая, что все потеряно, подалась в сторону Ингушетии.
Вот этих последних мы и встретили.
Пока мы выясняли положение, вели разговоры с
бежавшими, приводили их в порядок, стало уже 12 часов ночи.
Двинуться вперед было опасно, так как наши боеприпасы могли стать
добычей противника. Решили переждать ночь. Вооружили
невооруженных и утром все вместе двинулись к городу,
предварительно справившись о положении дел на Курской слободке.
Часов в 10—11 мы вступили в Курскую слободку.
К вечеру 15-го наши товарищи отбили у противника
бронеавтомобиль. 16-го утром наши части перешли в наступление и
выбили противника из ряда позиций.
Ладо Думбадзе со своим отрядом занял всю вокзальную
улицу. В этих боях он был ранен в ногу, но не покинул строй,— с
перевязанной ногой продолжал работу в штабе ив окопах.
128

Элердову было поручено занять Шалдон. К утру 17 августа
был отремонтирован отбитый у противника бронеавтомобиль и
под командой Казанского был введен в бой в тот же день.
Последнее событие произвело ошеломляющее впечатление
на-противника, который 17-го вечером дрогнул и оставил ряд позиций,
так что огромная часть города уже находилась в наших руках.
18-го утром было последнее наступление, город
Владикавказ был полностью очищен от противника.
Таким образом, после 12-дневных (с 6 по 18) упорных
кровопролитных боев в городе Владикавказе была восстановлена
Советская власть.
Остатки контрреволюционных сил хлынули в сторону Архон-
ки. Следует отметить, что почти все меньшевики и эсеры из
состава Терского правительства убежали вместе с
контрреволюционерами.
В первых числах октября 1918 г. я был назначен
председателем ЧК. Мы создали аппарат и принялись за
контрреволюционеров. Было расстреляно несколько десятков главарей
контрреволюционного восстания, была арестована английская
военная миссия, которая активно помогала контрреволюционерам и,
по существу, справоцировала восстание. Миссия эта была
отправлена в Москву через Астрахань в сопровождении Ченцова
и Падерина. Впоследствии она была обменена на Раскольнико-
ва и других.
Понемногу жизнь вошла в обычную колею< работа
налаживалась, раны, причиненные контрреволюцией, залечивались,
трудящиеся вздохнули свободно. Но мирная жизнь продолжалась
недолго. В конце ноября началось новое испытание.
Генерал Деникин двинул свои полчища на Терскую область,
дабы освободить свой тыл от Красной Армии для дальнейшего
наступления в глубь России. >
Срочно был созван съезд Кавказских .большевистских
организаций — по счету второй после революции.
На этом съезде были выработаны соответствующие меры
для отпора контрреволюции. Был выбран новый Краевой
комитет. К сожалению, я запомнил фамилии только некоторых
членов нового Крайкома: Ф. Махарадзе, С. Кавтарадзе, Л. Думба-
дзе, С. Мамсуров, Назаретян и другие.
Положение на фронте становилось с каждым днем хуже и
хуже. Белогвардейцы, поддерживаемые Антантой вооружением
и обмундированием, теснили части XI Красной Армии.
Противник стал подходить все ближе и ближе к
Владикавказу. В первых числах февраля 1919 года начались бои под
Владикавказом, которые длились до 11 февраля. Исчерпав все
возможности, защитники города стали отступать в Грузию.
Нами были получены сведения, что белогвардейцы
намерены отрезать нам путь в районе сел. Балта. Оставаться на Редан-
те было слишком рискованно, и ночью, часа в 3—4, мы двинулись
9 Гражд. война в Сев. Осетии
129

на Балту. Укрыться в горах такой массе с больными (нас было
более 2000 человек) не было возможности. С большим трудом
добились согласия Грузинского правительства на переход
границы.
В «демократической» Грузии нам не было оказано даже
элементарных услуг: не дали ни помещения, ни продовольствия, ни
санитарной помощи. Наши товарищи гибли от холода, голода и
от болезней.
Грузинское меньщевистское правительство заполнило свои
тюрьмы коммунистами, группами арестовывало и
интернированных красноармейцев. Оставшиеся на воле красноармейцы
спасались тем, что удирали в Дагестан, где только создался
фронт против белых, и там продолжали борьбу с Деникиным.
СОНИИ, ОРФ, ф. 21, оп. 1, ед. хр. 133.

БАРАКОВ Г. Ф.
В БОРЬБЕ С КОНТРРЕВОЛЮЦИЕЙ
В первой половине 1918 года
контрреволюционные элементы
усиленно организовывали свои силы и
готовы были начать действовать. В
большинстве сел они провели
принудительную мобилизацию в свои (как
они их тогда называли) «народные»
войсковые части. Район Алагир-Са-
лугардан, как прилегавший к
грузинской границе, с
Военно-Осетинской дорогой давал белым
заманчивые перспективы и представлял
объект их борьбы еще с начала
контрреволюционного движения в
бывшей Терской области. К
контрреволюционным элементам, которые
здесь были богато представлены,
стали съезжаться руководители антисоветского движения из
города Владикавказа и казачьих станиц во главе с лидерами
Измаилом Баевым, полковниками Дзугаевым, Хабаевым и пр.
Помимо индивидуальной обработки наиболее влиятельных
лиц, они стали организовывать митинги, где предлагалось
образовать из Алагира-Салугардана и Алагирского ущелья
отдельную территорию со своей властью, которая бы собирала
пошлины со всех проезжавших по Военно-Осетинской дороге.
Группа керменистов Алагира-Салугардана всегда следила за
этими митингами и умело разоблачала махинации врагов; и
почти всех трудящихся удавалось вести за собой, несмотря на вся-
131

кие грязные провокации и травлю, которые враг пускал против
керменистов-болыыевиков. Было ясно, что планы
контрреволюции разрушались, главным образом, под влиянием разлагатель-
ской работы наших товарищей в их рядах.
После приезда в Алагир ген. Голощапова, бывшего атамана
Терского казачьего войска и начальника области Карау-
лова, секретные планы белых стали вырисовываться для нас
еще яснее, а именно: район Алагиро-Салугарданского ущелья
сделать районом начальных действий для всего деникинского
движения, опираясь на нейтральную грузинскую границу.
Подобный план был безусловно правильно рассчитан, так как
местная контрреволюция знала, что ей без поддержки извне не
удастся устранить установившуюся здесь Советскую власть. К
сожалению, я не имею возможности сослаться на
белогвардейские материалы, которые, по-видимому, где-либо имеются и в
которых этот план получил безусловно отражение.
Срыву планов контрреволюции мы придавали весьма
большое значение; невыполнение этого плана мы считали
равносильным признанию своей полной беспомощности и отказом от
своего долга перед революцией.
Для достижения этой цели мы считали хорошим все
средства и все методы борьбы, и это оправдала практика.
В дни наступления деникинской армии на Терскую
республику нам не удалось в ущелье поднять движение народа против
поднимавшей тогда голову контрреволюции. Между тем
благоприятная обстановка для нас в Алагирском ущелье решала
успех нашей дальнейшей подпольной работы в деникинском тылу.
Ущелье с перевалами, числом до 8—9, прилегает к Южно-
Осетинской области, где мы уже имели революционные и
партийные ячейки и куда можно было отступить в случае
необходимости. Нам (братья Рамоновы, Миша Коцоев и др.) в течение
лета 1919 года удалось сколотить группу
активистов-партизан и вооружить их. В количестве 25 человек мы закрыли вход
в ущелье, изгнав деникинских ставленников. Но продержаться
ДшГго в ущелье мы не могли, ибо под натиском отряда
полковника Голиева вынуждены были уйти в пределы Юго-Осетии.
Однако мы уже имели некоторую опору в Алагирском ущелье,
куда мы часто появлялись из Грузии для работы: Ущельская
группа, куда мы привлекли и некоторых рабочих Мизурской
фабрики и Садонских рудников, дала нам впоследствии хороших
коммунистов.
Осенью 1919 года я перешел обратно в пределы Северной
Осетии для организации повстанческих сил. За два месяца
работы мы собрали немалые силы. В селении Христиановском на
подпольной конференции избран был командный состав.
К этому времени белые уже откатывались под натиском
Красной Армии на юг России. Значительные силы деникинской
армии приближались к Кавказу. В связи с этим перед нами
132

встали задачи: всячески расстраивать тыл белых, разрушать и
перехватывать в пределах Северной Осетии пути их
отступления, железнодорожные пути к Владикавказу и Баку, Военно-
Осетинскую и Военно-Грузинскую дороги.
Важное значение выполнения этих задач не вызывает
сомнений. В частности, для удержания за собой Военно-Осетинской
дороги белые сделали Алагир-Салугардан опорным пунктом,
поставив там прекрасно вооруженный 3-й батальон, причем на
пути отступления они решили взорвать Мизурскую рудообога-
тительную фабрику и Садонские серебросвинцовые рудники,
как предприятия военного' значения.
Нами организован ряд крушений на участке Беслан—Дарг-
Кох, в том числе и поезда генерала Эрдели,1 причем сам Эрдели
совершенно случайно спасся.
Наряду с этим наше внимание было сосредоточено на борьбе
с алагирским белым батальоном.
После первого неудачного наступления на батальо.н мы
закрыли Алагирское ущелье и провозгласили там восстановление
Советской власти.
Белые уже не в силах были выбить нас из ущелья.
Имущество и оборудование Садонских рудников и Мизур-
ской фабрики, стоявших тогда на консервации, сохранено было
полностью.
Через некоторое время с незначительной группой партизан,
а незначительной потому, чтобы в случае неудачи не распылять
силы и не ослаблять оборону ущелья, разбили алагирский 3-й
батальон белых, несмотря на присланное батальону
подкрепление.
После взятия батальона со всем вооружением, снаряжением
и продуктами, силы наши достаточно окрепли. Вызваны были
партизанские отряды из Южной Осетии. Теперь уже было
решено взяться за выполнение последней и более важной задачи:
захвата Военно-Грузинской дороги и города Владикавказа. А
Наши отряды очистили от белых все районы Осетии, а затем
вошли во Владикавказ, покинутый белогвардейцами.
В своей работе мы не знали спокойствия, глубоко уверенные
в торжестве наших идей. .
Архив музея С. М. Кирова и Г. К. Орджоникидзе,
ф.5, оп. 2, д. 78.
1 Генерал Эрдели — командующий деникинскими войсками на
Северном Кавказе,

БИТЕМИРОВ Р. Г.
В ДНИ АВГУСТОВСКИХ БОЕВ ВО ВЛАДИКАВКАЗЕ
В январе 1918 года,
договорившись с товарищами, работавшими
со мною в бригаде бетонщиков на
строительстве Гулиевского завода—
Ахсаровым Ахполатом Дудаковичем
и Джимиевым Казбеком Кавдыно-
вичем, уехал вместе с ними в город
Владикавказ и там вступил в
красногвардейский отряд рядовым. Этот
отряд назывался «Железным» и • в
основном состоял из рабочих
Владикавказских железнодорожных
мастерских (ныне ВРЗ) и завода «Ала-
гир» (ныне «Электроцинк»), а
размещался на станции Владикавказ, в
железнодорожных вагонах. Мы
несли охрану вокзала,
железнодорожных мастерских и завода «Алагир».
В марте 1918 года съезд народов Терека, заседавший в
Пятигорске, постановил положить конец анархии и создать
Терскую республику со столицей во Владикавказе. В связи с этим
съезд в полном составе из Пятигорска переехал в гор.
Владикавказ, чтобы здесь продолжить свои заседания. В то время в
гор. Владикавказе действовал юнкерско-офицерский отряд,
враждебно относившийся к Советской власти. Поэтому нашему
отряду было поручено на вокзале организовать охрану
прибывших делегатов. С этой целью наш отряд к моменту подхода
поезда с делегатами оцепил вокзал и пристанционную площадь и
134

хникрго туда не пропускал. Я был в группе, которая держала
цепь привокзальной площади.
Поезд с делегатами прибыл перед заходом солнца и к
этому времени к вокзалу начали стягивать все трамвайные вагоны
для того, чтобы в них делегаты поехали в кадетский корпус. К
моменту выхода делегатов из вокзала около нашего оцепления
собралось много народу. При появлении первой группы
делегатов на привокзальной площади далеко за оцеплением в разных
местах была поднята провокационная стрельба, причем пули
пролетали над нашими головами. Делегаты вынуждены были
вернуться в помещение вокзала. Мы заняли укрытия и
ответили одиночными выстрелами в сторону провокаторов, которых
мы не видели, но слышали откуда стреляют. К нам на помощь;
выбежали бойцы отряда охраны, прибывшего из Пятигорска*
вместе с делегатами. Они заняли наши места в оцеплении, а мы
побежали преследовать провокаторов в сторону базарной
площади. При нашем приближении они стали убегать,
отстреливаясь, и в наступившей к этому времени темноте мы потеряли их
след — они разбежались в разные стороны.
В связи с этой провокацией отъезд делегатов в кадетский кор-
• пус задержался до полной темноты. Часть бойцов нашего
отряда была оставлена на станции, а мы пошли сопровождать
делегатов. Среди делегатов был наш односельчанин Борукаев
Казбек Каурбекович, который узнав нас, обрадовался, и с группой
других делегатов-осетин шел вместе с нами, расспрашивая, кто
еще из нашего села или осетин других сел служит в отряде.
Впоследствии я узнал, что в их числе был и Мамсуров Сахан-
джери из Ольгинского.
Когда дошли до поворота с Московской улицы (ныне ул.
Кирова) на Александровский проспект (ныне проспект Мира), то
нам приказано было возвратиться на вокзал, а наше место
заняли бойцы Пятигорского отряда, под охраной которых
делегаты прибыли-в кадетский корпус (ныне Суворовское училище).
До приезда делегатов съезда из Пятигорска во
Владикавказе по существу власти не было и только после их приезда
началась ликвидация анархии. Тогда же начато было
формирование батальона. В конце апреля я и Ахсаров Ахполат были
зачислены в команду разведчиков, а Джимиев Казбек остался в
«Железном отряде». Впоследствии в батальон вступили и
другие наши односельчане — Бекузаров Касполат Гогаевич,
Борукаев Гадзо Гавдиевич, Ахсаров Гаппо Дудакович, Битемиров
Агби Табиевич и Тернов Гавриил Ильич. В состав полка
вступили еще и другие осетины из других сел.
Первый батальон размещался в двух зданиях — в здании,
где сейчас находится сельскохозяйственный институт, и в
теперешних казармах, что на улице Кирова.
Начальником пулеметной команды был Иванов Александр,
по его словам бывший реалист, короткое время служил в старой
135

армии в разведке вольноопределяющимся. Мы изучали штыко-/
вой бой, метание гранат, искусство маскировки, приемы
самообороны и нападения без оружия или с холодным оружием, а
под руководством инструктора пулеметной команды Фролова
Иосифа изучали пулемет. Помимо этого в порядке несения
гарнизонной службы ходили в наряды по охране военных складов.
Не знаю, когда возникали отряды, но перед Августовскими
событиями во время посещения цирка мы там встречали бойцов
разных отрядов, в частности, бойцов отряда Гегечкори Саши,
заместителем которого был Камараули. В этом отряде были
грузины и осетины-южане. Встречали также бойцов из отряда
китайцев, керменистов-дигорцев и других.
В последних числах июля 1918 года пошли упорные слухи,
что в казачьих станицах идет усиленная подготовка к
нападению на Владикавказ с целью ликвидации Советской власти, а
затем получили сообщение, что в Моздоке казаки окружающих
станиц под руководством Бичерахова захватили власть,
разогнали городской Совет и отказались признать власть Совета
Народных Комиссаров Терской республики. Для подавления этог©
мятежа из Владикавказа был отправлен отряд в составе части
бойцов нашего батальона с артиллерией, были здесь и другие
отряды.' Как выяснилось впоследствии, им пришлось отступить
за Терек и занять оборону в районе станицы Котляревской.
Когда белые в августе напали на Владикавказ, все
красноармейские части, находившиеся на этом фронте, попали в
окружение. Они продвигались во Владикавказ через территорию
Малой Кабарды, держась подальше от казачьих станиц. Через
территорию Кабарды они прошли без инцидентов, но на
подходе к сел. Эльхотово их встретил большой отряд полковника
Елоева, состоявший из контрреволюционно настроенных
жителей сел. Эльхотово и ст. Змейской. Красноармейскому отряду
Елоев преградил дорогу, требуя сдать свою артиллерию и дру-
гое имеющееся у них оружие.
Отряд отказался сложить оружие и стал двигаться в обход
сел. Эльхотово к Заманкульскому лесу, одновременно послав .
гонца в сел. Заманкул с просьбой о помощи. Однако до
прибытия помощи от заманкульцев, отряд Елоева атаковал
красноармейцев с тыла и захватил часть орудий. Остальные успели
достигнуть северной опушки леса и организовать здесь
сопротивление. Тем временем прибыл отряд заманкульских керменистов
под командованием Агаева Ханджери в количестве свыше 400
человек.
Получив такое подкрепление, командовавший отрядом
Смирнский сам перешел в наступление. Он установил
оставшуюся у него артиллерию на восточной окраине села Эльхотово
для стрельбы прямой наводкой и потребовал возвращения
захваченной артиллерии, угрожая, в противном случае,
подвергнуть село артиллерийскому, обстрелу. Жители села заставили
136

\Елоева возвратить артиллерию. После этого отряд прибыл в
Заманкул, а оттуда через сел. Зильги и Беслан — во
Владикавказ. Это было в разгаре августовских боев.
А началось все это так. Перед мятежом стало известно, что
в станицах Архонской, Ардонской, Николаевской и Змейской
идет активная подготовка к нападению на Владикавказ.
Мы усилили разведку в сторону ст. Архонской, расставили
посты в самом городе. Несмотря на это, нападение белых
застало нас врасплох. Мятежники без шума ворвались в казарму,
сразу захватили наши винтовки, сложенные в козлах, а нас
пленили.
Вскоре показались лучи солнца, стрельба совсем
прекратилась. К. стоявшим у наших дверей часовым подходили другие
мятежники и поздравляли друг друга с легкой победой.
В этой тишине ясно послышалось несколько выстрелов со
второго этажа северного крыла нашей казармы. Один из
мятежников упал тяжело раненный. Его подхватили двое и унесли в
казарму, а около наших дверей остались двое.
Завязалась усиленная перестрелка. Мятежники спрятались
внутри казармы, выходить на двор не смели. На окнах
установили пулеметы и вели беспрерывный обстрел северного конца
двора. В открытую дверь и окна нам хорошо было видно все,
что делали мятежники, но не могли видеть тех, с кем они вели
бой. Охранявшие нас мятежники иногда пытались рассмотреть
своих противников, стрелявших по ним с северного конца двора
и с этой целью поглядывали в их сторону, но как только их
головы показывались из-за угла дома, их немедленно же
обстреливали. Но скоро по ним начали стрелять из западных окон
второго этажа здания штаба и тяжело ранили одного из них в
живот. Раненый упал. Второй подхватил его и втащил в наше
помещение. Положив раненого и став у левого косяка двери, стал
кричать, чтобы пришли к нему на помощь и принесли с собой
перевязочные средства.
Видя, что часовой отвлекся, мы решили напасть на него,
завладеть оружием и бежать к своим. Эту мысль подал боец по
имени Федор (фамилию его не помню). Он быстро вооружился
железной перекладиной кровати и мы с ним условились, что я
нападу на казака первым, а остальные придут на помощь.
Выбрав удобный момент, я бросился на казака, когда он
нагнулся над раненым. Мятежник попытался сбросить меня со
своей спины и освободиться, но Федор ударил его по голове
перекладиной, и он упал замертво.
Вооружившись винтовками, мы с Федором стали
обстреливать окна, через которые стреляли мятежники. Нам удалось
заставить замолчать их пулеметы. Наши товарищи,
удерживавшие второй этаж штаба, сообразив в чем дело, начали
продвигаться ближе к нам. Мы условились, что они откроют по окнам
мятежников усиленную стрельбу, а мы под прикрытием их огня
137

выскочим через окно и присоединимся к ним. Согласно этой до-/
говоренности они в течение получаса велц беспрерывный
усиленный обстрел мятежников, а в это время наши выпрыгивали
в окно друг за другом и уходили к своим.
После выхода из плена непосредственное руководство и
распоряжения мы получали от Тапалова, Ступникова и Мартынова.
Последний нам был известен как военный комендант города, но
какие должности занимали Тапалов и Ступников, я и до сих
пор не знаю. Помню только, что они оружием, взятым из
цейхгауза, вооружили не только тех, кто вышел из плена, но еще и
многих жителей Курской слободки, принявших активное участие
в боях против мятежников.
Раздав оружие, они решили атаковать засевших в казарме
мятежников, в том числе и со стороны Московской улицы, т. е.
окружить казарму со всех сторон.
Первая наша атака закончилась неудачно, так как мы
попали под перекрестный огонь — по нас стреляли и с окон
казармы и с окон нижнего этажа штаба.
Во второй атаке после короткого боя мы заняли всю
казарму, уничтожив большинство мятежников. В плен сдались 44
мятежника.
Так казарма и ближайшие улицы вплоть до Терека были
очищены от мятежников, которые, помимо пленных, потеряли
убитыми свыше двухсот солдат и офицеров. Наши потери тоже
были значительны — в коридоре казармы (ныне СОСХИ) были
уложены в ряд 70 убитых наших товарищей. Много было и
тяжелораненых, которых помещали в больницу врача Туганова.
Это была частная больница и находилась в его собственном
доме недалеко от нашей казармы, по Александровскому
переулку, № 10 (ныне Тимирязевский переулок). В течение дня мне
несколько раз пришлось приносить туда наших раненых. В это
время там лечился тяжелобольной мой односельчанин Ахсаров
Бебе (Эльберд), около которого дежурила его жена Фатимат.
•Она помогала обслуживать и наших, так как имевшиеся
медсестры физически не в состоянии были обслужить всех раненых.
Отклоняясь от темы, должен сказать, что Туганов и его
жена (русская) очень добросовестно обслуживали наших раненых
товарищей, которые заполнили все палаты и коридоры, а потом
несколько десятков положили прямо во дворе, под
тенью*деревьев на кроватях, принесенных из казармы. А после того, как
мы вынуждены были временно отступить из этого района,
Туганов запер ворота изнутри, мятежников к себе не допустил,
•отказался принимать их раненых, заявив им, что больница
полна, сам тоже болен и работать не в состоянии. До нашего
возвращения Туганов и его жена ухаживали, кормили и лечили
наших товарищей. Это может засвидетельствовать и Ахсарова
•Фатимат.
...Очистив казарму от мятежников, мы уже днем свободно
138

ходили по улице. Ночю мятежники ограничивались стрельбой,
которая то усиливалась, то затихала, но наши, экономя
патроны, вели только прицельный огонь. Кое-где возникли пожары.
Поджигали дома и мятежники и наши с целью выкурить с
опасных позиций противника.
С утра повсеместно усилилась перестрелка, а затем
возобновились атаки и контратаки. Мы занимали позиции по
Московской улице от вокзала до Терека и всю Курскую слободку.
Мятежники занимали центр, Владимирскую и Верхне-Осетинскую
-слободки и большую часть Шалдона.
Судя по активности, мятежники за прошедшую ночь
получили значительное подкрепление. Кроме того, мы заметили, что
вместе с ними в боях против нас принимает участие и некоторое
количество дружинников городской самообороны.
4 Августовские бои во Владикавказе, 1918 год. С картины
худ. П. Зарона.
Весь день прошел в ожесточенных боях. Мятежники
бросались в атаки через короткие промежутки и несли большие
потери. К вечеру они перекрыли водопровод, а подходы к Тереку
держали под обстрелом со стороны Владимирской слободки.
Таким образом они лишили нас воды, и мы вынуждены были
забирать в магазинах и подвалах газированную воду. Ее много
оказалось на заводе газированных вод, помещавшемся в
подвалах гостиницы «Гранд-отель».
К ночи атаки опять прекратились, но усиленная перестрелка
продолжалась всю ночь.
Сопровождая Мартынова, Ступникова и других, мы побыва-
139

ли почти на всех участках наших позиций. Во время этого
обхода и из разговоров начальников боевых участков с Мартыновым
я понял, что у наших бойцов патроны почти целиком
израсходованы, хотя мы все время вели только прицельный огонь. По>
окончании обхода пришли на вокзал. Командный состав ушел
на совещание, а мы ожидали окончания совещания. Из
разговоров с бойцами отряда Гегечкори мы узнали, что в паровозе
бронепоезда нет воды, а пополнить нечем, артиллерийские снаряды:
израсходованы все, поэтому он уже не может оказывать нам
помощь.
По окончании совещания мы пришли в штаб и тут же
Мартынов приказал нам вывести всех пленных и под конвоем
доставить на вокзал.
Ночью мятежники заняли район наших казарм и ближайшие
кварталы. Отсутствие патронов лишало наши боевые группы.
возможности вести наступательные действия, и они
ограничивались обороной занимаемых участков, отстаивая каждый участок
до последней возможности. Утром остатки нашего отряда были
погружены во вспомогательный поезд, состоявший из паровоза
и нескольких открытых платформ, груженных рельсами, ;;шпа-
лами, подкладками, костылями и рабочим инструментом, |а
отряд Гегечкори — в бронепоезд, и выехали в сторону Беслана.
Впереди шел вспомогательный поезд, за ним бронепоезда, из
коих один был самодельный (даже паровоз не имел брони), по-
сторонам платформы "были уложены мешки с землею или
обшиты досками, а между ними в два слоя была насыпана и
утрамбована глина.
За городом, не доехав еще до садов, .мы нагнали кермени-
стов-конников, ехавших по дороге, идущей параллельно
железной дороге. Тут нас мятежники обстреляли из артиллерии, но»
мы скрылись в садах.
До Колонки мы прибыли скоро, но двигаться дальше не
могли из-за отсутствия-воды в паровозах, поэтому здесь
задержались до полудня, организовав подвоз воды из Терека в бочках,
местных жителей. Отставшие в садах конники-керменисты
нагнали нас на разъезде и были посланы вперед.для разведки
состояния железной дороги. Они сообщили, что в двух
километрах от разъезда путь разобран и ждут нас там. Мы подъехали
к этому участку, и пока восстанавливали его, они были посланы,
дальше. Второй разобранный участок был обнаружен на
расстоянии около километра от первого. Подъехав ко второму
участку, мы начали ремонт, а керменистов послали дальше с
тем же заданием. За поворотом дороги, по сторонам которой
высокой стеной стояли посевы кукурузы, мы потеряли из виду
конников и больше их не видели. Только вспоследствии узнали^
что при возвращении с разведки, не придерживаясь железной
дороги, они заблудились в кукурузнике и попали в сел. Ольгин-
ское. Там группа контрреволюционных офицеров разоружила.
140

:их и передала казакам станицы Архонской, откуда были освож-
..дены только после ликвидации мятежа.
Потеряв конников из виду и не имея от них никаких
сведений, мы в дальнейшем проводили пешую разведку, двигаясь по
кукурузнику, держась железной дороги. С последнего
разобранного участка в разведку пошли мы втроем — я, Ахсаров Ахпо-
.лат и один из керменистов — дигорец, почему-то оказавшийся
без лошади и приставший к нам.
Прибыв в Беслан и набрав воды, бронепоезд Автономова
пошел в Грозный, а самодельный бронепоезд маневрировал между
Бесланом и Назранью. Утром со слов начальника нашей
команды Иванова мы узнали, что бронепоезд Автономова вернется не
раньше вечера, а до его прихода мы из Беслана никуда не будем
уходить, поэтому я и Ахсаров отпросились до вечера и пошли в
с. Зильги навестить родственников и раздобыть патроны.
В Зильги мы застали большое оживление: здесь создавался
крупный отряд для борьбы против мятежников. В отряд
входило почти все взрослое население. Батагов Албег, Козырев Асах-
:мет, Бекузаров Алихан и другие их сторонники создавали из них
взводы и сотни конных и пеших.
К вечеру мы вернулись в Беслан и когда рассказали о том,
как там готовятся нам помочь, настроение бойцов поднялось.
Ночью прибыли отряды из Зильги и Заманкула. Заманкульцами
командовал Агаев Ханджери и было их свыше 400 человек,
большинство конных. Зильгинцев было примерно столько же, тоже в
большинстве конница.
Бронепоезд Автономова вернулся из Грозного в
сопровождении второго бронепоезда, на котором под командованием Ле-
вандовского прибыли грозненцы. Помимо бронепоезда и отряда,
посланных нам на помощь, грозненцы снабдили бронепоезд
Автономова снарядами и большим количеством патронов для
наших бойцов.
В ту же ночь на станции Беслан была организована
военная комендатура, комендантом которой был назначен зильгинец
Псхациев Хаджимурат. Его отряд оставался при комендатуре в
качестве комендантской команды до конца Августовских
событий и нес охрану вокзала, водокачки и станционных сооружений.
На рассвете 11 августа нам раздали по 60 винтовочных
патронов и еще до восхода солнца конница зильгинского и заман-
кульского отрядов была отправлена к переезду через железную
дорогу, выше сел. Беслан, на 5-^6 километров в сторону
гор.Владикавказа. Там они должны были поджидать подхода
бронепоездов. Пешие зильгинцы и заманкульцы были посажены на
бронепоезда и вспомогательный поезд и вместе с нами выехали в
сторону Владикавказа. На этот раз вспомогательный поезд
состоял более чем из 30 платформ и двух цистерн с водой и шел
впереди бронепоездов.
За те два дня, которые мы провели в Беслане, мятежники
141

вновь разобрали железнодорожный путь в нескольких местах
и разобранные рельсы увезли. Первый разобранный участок
был на 8-м километре от Беслана. Здесь мы сошли с поезда,
выставили охранные посты и приступили к ремонту пути, а
бронепоезда оставались позади нас в ожидании окончания
ремонта пути.
В это время мятежники с левого берега реки Терек открыли
артиллерийский огонь по нашим бронепоездам и прямым
попаданием пробили броню вагона. Бронепоезда открыли
ответный артиллерийский огонь, и одновременно конница зильгинцев
и заманкульцев пошла в наступление, перешла Терек по Архон-
скому мосту (этот мост не сохранился) и частью сил ударила во
фланг артиллерийских позиций мятежников. Остальная часть
стала преследовать небольшие группы противника в сторону
станицы Архонской. Мятежники вынуждены были снять свою
артиллерию и тоже отступить б сторону станицы Архонской.
Преследуя их, зильгинцы и заманкульцы подошли почти до
самой северной окраины станицы. .Архонцы спешно послали гонца
в город Владикавказ. Оттуда направили значительные силы не
только архонцев, но и ардонцев и николаевцев. Таким образом,
силы мятежников в городе Владикавказе заметно уменьшились.
Видя это, наше командование решило и дальше
демонстрировать' наступление на станицу Архонскую. Поэтому и в
последующие дни конница зильгинцев и заманкульцев не снималась
из-под Архонки, а бронепоезда продвигались по железной
дороге, периодически открывая артиллерийский огонь по станице;
создавалась видимость, что мы серьезно намереваемся
захватить Архонку.
Продвигаясь вперед с вспомогательным поездом, мы еще
засветло восстановили разобранные участки, ждали подхода
бронепоездов на разъезде Колонка. Обстрел Архонки прекратился-
с наступлением темноты, после чего бронепоезда Автономова и'
грозненцев подошли к нам с частью пеших зильгинцев и
заманкульцев. Вторая часть пеших зильгинцев и заманкульцев и их
конница, а также самодельный наш бронепоезд были оставлены
в Беслане для охраны железной дороги.
Уже в темноте двинулись с Колонки прежним порядком:
впереди вспомогательный поезд, за ним бронепоезда. На подходе
к городу мы узнали, что мятежники захватили вокзал и почти -
всю Курскую слободку. Мы сошли с поезда и пошли в разведку,
а вспомогательный поезд медленно двигался вслед за нами. С
нами впереди шло несколько железнодорожников. Когда
достигли первой стрелки, пропустили вспомогательный поезд на
запасный путь, а следовавшие за ним бронепоезда — на первый путь.
Мятежники, зная, что бронепоезда ведут бой против
архонцев, а дорога в нескольких местах разобрана, видимо, не
ожидали прибытия бронепоездов, поэтому не выставили охрану на
пути. Наши бронепоезда вошли на вокзал незамеченными. Мя-
142

тежники выбежали к ним только тогда, когда они уже стали
против здания вокзала. Бронепоезда осветили их прожекторами
и открыли по ним ружейно-пулеметный огонь.
Ослепленные светом прожекторов, мятежники заметались,
многие из них были убиты, остальные бросились внутрь
вокзала, но вслед за ними туда ворвались выскочившие из
бронепоездов бойцы отряда Гегечкори и грозненцы, быстро очистили
вокзал и закрепились там. К этому времени подоспели к ним и
мы и включились в бой. Не зная обстановки, наступательных
действий мы не'предпринимали и только изредка отвечали на
огонь мятежников. Перед утром бой затих.
На рассвете следующего дня на позициях в привокзальном
районе были оставлены бойцы отряда Гегечкори, а все
остальные были переброшены на Курскую слободку, где бои не
прекращались ни днем, ни ночью, особенно в районе бывшей
тюрьмы. Туда и были переброшены мы. Часть зильгинцев занимала
позиции западнее, на правом берегу Терека, остальные вместе с
заманкульцами оставались под Архонской станицей,
демонстрируя наступление на станицу и этим отвлекая казаков из города.
Мятежники, пополнив свои ряды казаками Сунженских
станиц, продолжали в городе оказывать упорное сопротивление,
неоднократно бросаясь в атаки. К вечеру у них появился
бронеавтомобиль. Пьяный экипаж повел его сходу на наши позиции.
Одик из наших бойцов, опытный старый солдат, спрятался в
глубокой канаве рядом с бывшей тюрьмой и, бросив связку
гранат, подбил броневик. Мятежники неоднократно бросались в
атаку с целью вытащить свою машину, но каждый раз
отступали с большими потерями. Броневик находился ближе к нам, чем
к мятежникам. И вот ночью мы на руках оттащили его к себе и
на следующий день отремонтировали; Перед наступлением
вечерних сумерек бронеййк и находившиеся на нем пулеметы
были испробованы, после чего направили его на позиции. Он нам
помог за ночь продвинуться до улицы Льва Толстого, а утром
дошли до линии Московской улицы, захватили своп казармы и
здание штаба.
В полдень к нам прибыли зильгинцы в количестве до 150
человек, до сих пор остававшиеся под Архонской станицей, но,
пробыв на нашем участке не больше часа, были переведены
ближе к Тереку, где воевали их односельчане.
Вечером того же дня со стороны вокзала прямо по
Московской улице подошли ингуши в большом количестве. Мятежники,
занимавшие дома на южной стороне улицы, открыли сильный
ружейный огонь по ингушам, в результате чего последние
понесли большие потери и были отведены на вокзал.
Всю ночь с 16 на 17 августа ожесточенные бои не
прекращались. Засевшие в домах мятежники оказывали упорное
сопротивление. Выбить их из этих домов не было другой
возможности, как выкурить их огнем. Поэтому все их очаги сопротивле-
143

ния нами были подожжены. Кроме того, как нам стало известно,
в целях отвлечения части казачьих сил из города, по указанию
правительства Терской республики ингуши в эту ночь окружили
ряд Сунженских станиц. На рассвете 17 августа через
перебежчиков мы узнали, что большие группы казаков снимаются с
занимаемых позиций и отправляются на защиту своих станиц.
В связи с этим было решено на рассвете пойти в общее
наступление.
Как только начало светать, мы пошли в атаку и за полчаса
дошли до Пушкинского скверика (сейчас там стоит дом
Советов), не встречая серьезного сопротивления. Там мы
соединились с зильгинцами. Дальнейшее наше наступление было
задержано усиленным огнем мятежников, простреливавших узкие
улицы в районе Верхне-Осетинской слободки.
К концу дня к нам на выручку прибыл наш броневик. Под
прикрытием его огня заняли окопы противника. Но дальше
продвигаться не могли, так как броневик не мог преодолеть окопы.
Не решаясь без его поддержки продолжать наступление, мы
залегли в окопах.
К нам подошли Мартынов и другие командиры, от которых
мы узнали о приходе представителей жильцов
Верхне-Осетинской слободки. Стрельба повсеместно прекратилась. Вскоре
была организована группа бойцов для разведки положения в
Верхне-Осетинской слободке. В разведку попал и я. Мы в пятером
прошли по многим улицам, но никого не встретили. Ни в одном
доме не горел свет. Я зашел в дом Джимиевых, моих
родственников. Вся семья сидела одетая, без света. Жена хозяина^ дома
Госада подтвердила, что все мятежники и казаки бежали из
города с наступлением вечерних сумерек.
Согласно договоренности мы вернулись на тот же наш пост
и доложили обо всем. Стало ясно, что мятежники были
окончательно разгромлены.
СОНИИ, ОРФ, ф. 21, оп. 1, д. 125.

СОРОКИН ГГ. А.
УЧАСТИЕ РАБОЧЕЙ САМООБОРОНЫ ВЛАДИКАВКАЗА
В БОРЬБЕ ЗА ВЛАСТЬ СОВЕТОВ
Если Великая Октябрьская
социалистическая революция в 1917
году в центре России привела к
власти рабочих и крестьян, то на
Тереке и в Дагестане казачье-горская
контрреволюция образовала так
называемое Терско-Дагестанское
правительство, целью которого было
любой ценой воспрепятствовать
развитию пролетарской революции.
Контрреволюционное
правительство повело решительное
наступление против революционных
рабочих организаций на Тереке,
широко применяя методы провокаций
и разжигания межнациональной
вражды, не останавливаясь перед
физическим уничтожением авторитетных представителей той или
иной национальности.
Опасаясь, что солдаты, возвращавшиеся с турецкого фронта,
окажут поддержку местным революционным силам, Горское
правительство начало распускать провокационные слухи о том,
что вооруженные солдаты грабят и уничтожают казачьи
станицы и горские аулы. Казаки, а иногда спровоцированные горцы,
разбирали железнодорожные пути, останавливали воинские
эшелоны, разоружали и убивали солдат. Очень часто между ними
завязывался настоящий фронтовой бой. Это полностью отвечало
желаниям и планам казачьей и горской контрреволюции.
Одного Гражданок, война в Сев. Осетии
145-

временно оно разжигало вражду между горцами и казаками.
Этим контрреволюция добивалась отвлечения масс от
революционной борьбы, особенно от борьбы за землю. Земельный
вопрос был очень острым вопросом того времени.
В декабре 1917 года по приказанию Горского правительства
банда офицеров напала на Владикавказский Совет, разгромила
президиум вотлаве с Ноем Буачидзе. Арестованным
большевикам грозила смерть. Парторганизация вынуждена была уйти в
подполье»
В середине января на слободках прошли собрания, где об-
суждались вопросы борьбы с грабежами и убийствами в городе.
Было решено создать вооруженные отряды самообороны для
отпора контрреволюции. На собрании граждан Молоканской
слободки начальником отряда самообороны избрали
Сорокина А. Ф., помощником его Семикова Е. Н. Через несколько дней
в отряд записалось 250 человек. Каждому было предложено
вооружиться, однако, оружие удалось достать только 75 бойцам
(берданки, винтовки, охотничьи ружья).
Встал вопрос о срочном вооружении остальных бойцов.
Вскоре стало известно, что в кадетском корпусе, расположенном
рядом с Молоканской слободкой, было оружие: винтовки,
пулеметы и даже 3-х дюймовые орудия. Однако корпус сильно охранялся-
и с нашим вооружением захватить его было невозможно. Но
намерение во что бы то ни стало захватить это оружие нас не
покидало ни на минуту.
Тем временем Горское правительство, видимо, решило
оружие из кадетского корпуса вывезти в более безопасное место.
И вот числа 15 января, когда мы находились в ночной охране на
южной окраине слободки, услышали шум автомашин и подвод.
Из окопов мы крикнули: «Стой, кто едет, будем стрелять».
Машины остановились, за ним'и стали 16 фаэтонов, на каждом из них
было по 4 офицера. Мы держа винтовки наизготове, подошли к
машине. Из кабины выходит штабс-капитан и предъявляет нам
пропуск за подписью коменданта города полковника Кибирова.
Офицер заявил, что они едут в кадетский корпус на совещание.
Мы, их .задержали, доложили начальнику самообороны, который
приказал пропустить их.
Вскоре пришел сам начальник самообороны А. Ф. Сорокин; •
он выбрал 5 человек из фронтовиков и послал их в разведку к
кадетскому корпусу. Через полтора часа прибегает связной и
заявляет, что офицеры грузят оружие. Командир отряда.собрал
всех бойцов, приказал им залечь в кюветах вдоль дороги и
ждать сигнала. Сигнал — выстрел из револьвера. Как только
машины, а за ними и фаэтоны стали приближаться к передовому
посту, начальник отряда крикнул: «Стой, стрелять будем!»
Машины не остановились. Наш командир дал выстрел из нагана и
все, бывшие в засаде, начали стрелять прямо в шоферов (они
оказались офицерами). Часть машин попала в кюветы, перевер-
Л46

нулась. Здесь пошла такая стрельба с обеих сторон, что трудно
было узнать, кто в кого стреляет. Извозчики, побросав фаэтоны,
разбежались. Воспользовавшись паникой, мы выскочили из
кюветов и бросились на «ура». Командир отряда крикнул:
«Бросайте оружие, вы все окружены». Они побросали оружие и
подняли руки.
В этом бою было убито 11 человек офицеров. С нашей
стороны— двое убитых и один ранен. Было захвачено 700 винтовок,
7 пулеметов «Максим», много патронов. Наш отряд, хорошо
вооружившись, сейчас же связался с Курской слободкой и Шалдо-
ном, передал им часть вооружения. Всем было приказано быть
в полной боевой готовности.
На утро, как и следовало ожидать, белогвардейское
командование предъявило нам строгий ультиматум — до 12 часов дня
возвратить всех пленных и убитых, сдать все оружие, а также
выдать командиров и «зачинщиков». Ультиматум подписали
полковники Кибиров и Беликов.
Пленных мы отпустили, оружие, конечно, не сдали,
приготовились к бою.
В 2 часа дня белогвардейцы пошли в бой, стремясь захватить
Молоканскую слободку и жестоко расправиться с нами. Мы
приняли бой; началась борьба не на жизнь, а на смерть. Все
белогвардейские атаки нами были отбиты с большими потерями
для них. Противник отступил. Офицерская сотня засела в
женской гимназии на Вокзальной улице, на лесопильном заводе
Воробьева и в ремесленной школе. Остатки дикой дивизии
находились в доме Симонова (в южной части городского бульвара).
Завязалась перестрелка. Между тем в центре города с каждым
днем усиливалась анархия, грабежи, убийства, поджоги
принимали массовый характер. Терско-Дагестанское правительство не
хотело с этим бороться. Контрреволюцию вполне устраивало
состояние анархии в областном городе. Так продолжалось до
приезда из Пятигорска во Владикавказ II съезда народов Терека
в начале марта 1918 года.
Когда во Владикавказе получено было известие о переезде
съезда, бойцы самообороны немедленно очистили все кварталы
слободки от подозрительных элементов. Для работы съезда
приготовили бывший кадетский корпус.
В то же время мы связались с другими окраинами города:
Осетинской, Курской слободками и Шалдоном для объединения
всех революционных отрядов. Осетинская слободка в это время
уже организовала свой революционный отряд под командой
Абаева. Объединенные силы революционных отрядов вытеснили
из центра юнкерские и офицерские сотни, окружили и
обезоружили части дикой дивизии. Нам удалось выставить
двухстороннюю сплошную цепь вооруженных бойцов, начиная от
Молоканской и Осетинской слободок до самого вокзала, с целью встречи
и сопровождения делегатов съезда в кадетский корпус.
147

Когда группа офицеров, засевшая у вокзала, попыталась
открыть стрельбу, чтобы помешать продвижению делегатов,
против них был открыт такой ответный огонь, что они не смогли
больше высунуть и носа.
Мы предложили противнику прекратить сопротивление и
сложить оружие/Офицеры выбросили белый флаг. Так было
покончено с офицерскими сотнями.
Хочется отметить наиболее отважных героев обороны
Владикавказа. На Молоканской слободке такими были Сорокин А,
братья Бобылевы, Моноенкины, Болдыревы, Камараули, Макар
Щукин, Иван Солдатов, Яков и Федор Радионовы; на Курской —
Огурцов, Власов, Ситников; на Шалдоне — Звягин, Щербаков,
Кобс(идзе, Кольбус, Элердов, Бурдули Николай; на Осетинской
слободке — Абаев, Тотров, Цаллагов, Хамицаев, Дзуцев и
многие'другие.
Архив музея С. М. Кирова и Г. К.
Орджоникидзе, ф. 5, т. 2, д. 78.

ПОЛЯКОВА Е. А.
ПАМЯТНЫЕ ВСТРЕЧИ С Г. К. ОРДЖОНИКИДЗЕ
Терская республика в те дни
представляла.из себя действующий
вулкан. Только благодаря часто
созываемым съездам удавалось
вносить относительное спокойствие. С
Дона' двигалась «белая туча».
Казачьи станицы буквально
наводнялись деникинцами. -Они пролезали
в советские аппараты и даже в
партию, кутили, разлагали людей.
Георгиевск (казачий район) был
наиболее уязвимым местом. С
одной стороны, близость фронта
(Деникин был под Армавиром) и
большое наличие в городе эсеров,
меньшевиков и даже анархистов с
«подпольным стажем», и с другой —
многочисленная молодая организация нашей партии, имевшая в
своих рядах и крайне неустойчивых элементов, примазавшихся
темных личностей. Левые фразы последних туманили «молодые
головы» новых партийцев и подрывали дисциплину.
Каждое партсобрание требовало отчета комитета, требовало
протоколов на утверждение. Стоило только несколько ослабить
внимание, как появлялась резолюция, например, такая: «Не
пропускать во Владикавказ вагоны с продовольствием, так как
Совнарком ведет меньшевистскую политику». На вопрос — в
чем? когда? где? — следовал ответ: «В Совнаркоме сидит эсер
Пашковский».
149

.'Попытки разъяснить истинное положение вещей кончались
криками подстрекателей: «Долой комитет! Сменить его! Он за
меньшевиков!»
Особенно отличались двое: Яновский и Потос. Впоследствии
Потос был расстрелян ЧК за участие в Сорокинском восстании,
а Яновский в 1919 г. разоблачен как офицер — работник
контрразведки белых.
В то же время на чугунном заводе самым авторитетным лицом
был эсер Прохоров (рабочий, отбывший 8 лет каторги до
революции).
Приехавший чрезвычайный уполномоченный по Георгиевску
Волик был встречен враждебно. На первом же партсобрании
поставили вопрос — можно ли давать ему право голосовать и
даже говорить, так как Волик не член георгиевской
организации: «У нас власть на местах!», «Не давать ему слова!».
Комитет тоже вначале не поддерживал Волика, требуя, чтобы он все
свои распоряжения давал на обсуждение комитета.
Первый его приказ о расстреле за пьянство и дебош на
улице вызвал целую бурю. Отряды из матросов волновались больше
всех. На митинге грозили убить Волика: «Ты за белых, гад!» Да
и лица некоторых членов комитета были мрачные: «Что же он
своих бить будет! Мало нас белые бьют?»
Положение осложнялось. Правда, два расстрела по приказу
несколько утихомирили кое-кого: увидели, что Волик шутить
не будет. Да и население одобрило это мероприятие.
В это время фронт уже приближался. Наши части отошли к
Невинномысской. Северо-Кавказские организации переехали в
Пятигорск. К нам прислали еще нескольких армавирских
товарищей. И вот мы узнаем — в Георгиевск приезжает
чрезвычайный уполномоченный ЦК Серго Орджоникидзе. Многие знали
его по съездам, а большинство было о нем хорошо осведомлено.
Наши тогдашние «леваки» целый день толкались у меня в
Комитете и злорадно шипели: «Вот увидишь, как всыпит Серго
и вашему Волику и вам за ваши штучки. Он умеет. Это вам не
просто комиссар».
Мы радовались его приезду. Измученные сложностью
работы, отрезанные от центра, мы нуждались в помощи.
С. Орджоникидзе сначала долго беседовал с Воликом
наедине, затем вызвал к себе наиболее выдержанных комитетчиков.
Наша встреча происходила на квартире Волика. Серго
расспросил каждого из нас о его партработе, заслушал председателя
комитета.
Когда мы кончили, он встал, несколько раз прошелся по
комнате, затем круто повернулся к нам. Характерное лицо под
кудрявой шапкой черных волос было сурово. Заложив руки в
карманы шинели, стоял минуты две молча.
Я внимательно глядела на него и вдруг заметила, как в
глубине его блестящих глаз сверкнула искорка чего-то такого теп-
150

лого и близкого, даже как будто лукавого, что, казалось,
исчезла суровость с его лица и стоит теперь перед нами кто-то
близкий, родной, родной...
И в то же время под взором этих блестящих, пытливых глаз
становилось стыдно, что так мало сделано, что вот надо было бы
то-то и то-то сделать, а не сделано.
— Никуда ваша работа не годится,— нарушил молчание его
гортанный голос,— лупить надо за такую работу. Где у вас
работа с пленными казаками? Вы разбрасываетесь, дорогие!
Основное сейчас фронт. Или мы Деникина, или он нас. А если
временно он нас, то надо у него в тылу занозу оставить. Научите
членов партии из рабочих подпольной работе. Сами должны
понимать. Вот вам задание ЦК: среди пленных казаков йадо так
поставить работу, чтобы из них можно было вербовать своих
людей. Из казаков надо красные отряды организовать. Что вы
сидите тут в городе? На вас станица Незлобная налетела?
Молодцы будете, если в Незлобной свой отряд создадите.
Второе — выясните хорошенько личности своих партийных
крикунов. Найдете не наших — выгоните из партии, а там Волик
ими займется. Создайте авторитет Волику. Мало радости, что
вы возле него. Надо, чтобы возле него была масса, а без вас
ему это трудно сделать. А ты,— обратился он к Волику,—
поближе к комитету. Не бойся с хорошим партийцем
посоветоваться — этим авторитет не уронишь, а найдешь.
Меня выругал, почему я не работаю среди женщин.
«Пропагандистка? Хорошо. А среди женщин работай».
Трудно воспроизвести огненную, своеобразную, ему одному
свойственную речь Орджоникидзе на партсобрании. Своим
авторитетом он останавливал колеблющихся, неуверенных,
молодых и «здорово лупил» (его любимое тогда выражение)
крикунов. Кое-какие его выражения остались в памяти: «Кричать на
собраний — это твоя монополия! Я сам кричать еще громче
умею. Ты не кричи, а докажи». «Бестолковых мы к порядку
призываем». «Ничего себе ответик. Только большевик так думать
не может. Если ты член нашей партии — думай
по-большевистски. Нет — давай сюда билет». Один пытался доказать, что ему
учиться нечему: он все знает. В ответ тут же реплика Серго:
— Ишь ты какой скороспелый! Мы вот по 10—12 лет учимся,
и то мало знаем.
Серго уехал. Я его мельком видела в 1919 году, при
отступлении, и встретилась в 1920 году. Задания его мы выполнили.
К осени в Незлобной был отличный, преданный партии казачий
отряд. Он.охранял город при сорокинском восстании и остался
на нашей стороне. В 1919 году сопровождал нас при эвакуации,
когда мы уходили из города.
Мы заимели подпольщиков из молодых членов партии —
рабочего арматурщика Чайку, казака Момпу и др. (не помню
фамилий). Организовали передвижную политическую школу среди
151

пленных казаков (конечно, трудовых). Решительно очистили
свои ряды. К осени Волика избрали на партийном собрании
председателем комитета, укрепили руководство исполкома,
поставив во главе его рабочего-печатника Захарова.
В 1920 г. я увидела Орджоникидзе на городском
партсобрании во Владикавказе (в здании 5 школы). Он несколько опоздал
и сел среди членов партии на скамейке. Узнав о прибытии Орд- „
жоникидзе, зал встретил его бурными аплодисментами.
Встречали не просто члена ЦК партии. Встречали своего любимого
друга Серго, с которым вместе делили радость побед и горечь
поражений, с которым была связана судьба всей Терской
области.
На этом партсобрании он говорил о задачах по советизации
области, о том, что партийцы областного города должны
выезжать и организовывать Советскую власть по селениям, о том,
что каждому надо стать агитатором и пропагандистом. Говорил
о задачах русских большевиков в национальных районах.
«Если вы им не поможете, кто еще это сделает? Кто? Сами
они еще не умеют. Научите. Да так научите, чтобы ваши
ученики не почувствовали, что вы их учите».
Эта фраза целиком мне запомнилась. Я ее взяла в основу
своей работы в национальных районах. Всегда, когда я уставала •
от сложной работы, я вспоминала эти замечательные слова. И
каким вниманием дарили меня ив Ингушетии, и в Осетии за
«незаметное учение».
Никто не умел так красочно, просто и в то же время
темпераментно объяснить массе самые сложные вопросы, ничуть не
вульгаризируя их, как это умел наш Серго. Замечательный
массовик, он умел зажигать сердца трудящихся и подымать народ
на ратные подвиги во имя прекрасного будущего.
Архив музея С. М. Кирова и Г. К.
Орджоникидзе, ф. 5, оп. 2, д. 78.

КУЛА.ЕВ Г. А
АРДОНСКИЕ ПАТРИОТЫ В БОРЬБЕ
С КОНТРРЕВОЛЮЦИОНЕРАМИ
В конце июля 1918 года я и мой
сосед Леков Псыма выехали на
лечение в Бурон. В середине августа
узнали об Августовских событиях
во Владикавказе, поэтому
поторопились выехать к себе домой, в сел.
Ар дон.
К моменту нашего возвращения
в Ардон нападение казаков на
город было отбито частями красных.
Руководители белоповстанческих
казачьих отрядов занялись
организацией более крупных
повстанческих частей для нового нападения
на г. Владикавказ.
С этой целью в казачьих
станицах были созваны массовые сходы
населения. На этих сходах ^бывшие офицеры призывали
население создать крупные отряды, выступить против красных и
добить их в гор. Владикавказе, при этом говорили, что в
результате первого нападения защитники города сильно ослабели и
нужно только еще один нажим, чтобы покончить с ними.
На таких сходах в станице Ардонской с речами выступали
полковник Данильченко и Касьякин, атаман станицы Ардонской
Поручик Швидков и др. станичные и приезжие офицеры. В сел;
Ардон особую активность проявляли полковник Б. Датиев,
полковник Г. Зембатов, поручик М. Зангиев, поручик Г. Урумов.
После сходов был назначен сборный пункт желающих высту-
153

пить против красных — на восточной окраине станицы Ардон-
ской, около моста. Собралось свыше 500 человек станичников и
ардонцев, в основном конницы.
К месту сбора пришли и мы, красные, в составе 12 человек,
с целью проведения агитационной работы против участия в
походе на Владикавказ.
Примерно в' полдень из города Владикавказа на линейке
подъехал Рамонов Хадзмет. Выслушав нашу информацию, он
предложил не ограничиваться агитацией здесь, а вместе с
другими выехать в станицу Архонскую и продолжать разлагатель-
скую работу. Сам он поехал в Ардон, как он сказал, по
важному делу и обещал нагнать нас в станице Архонской.
Мы расселись по бричкам выезжавших и продолжали вести
агитацию на всем пути следования.
Остановились на северо-западной окраине станицы
Архонской, в садах, на берегу реки Гизель-дон. Туда же к нам прибыл
к вечеру и Рамонов Хадзмет. Получив от нас информацию о
проделанной работе, Рамонов предложил нашей группе, не
дожидаясь наступления темноты, демонстративно повернуть
домой, показав тем самым пример другим. Это,дело было
поручено Кулаеву Владимиру, Кулаеву Александру, Тлатову
Николаю и Тлатову Бдго. Их примеру последовали почти все ардон-
цы-осетины и многие казаки.
Затем Рамонов рассказал нам, что в станице Архонской под
арестом находятся керменисты-дигорцы, которым грозит
расстрел, и что нам надо принять меры к их спасению.
С этой целью мы вместе с Хадзметом в сумерках подъехали
к станичному правлению. Там застали большой сход, на котором
выступал человек в генеральских погонах, но мы его
выступление не слышали, он уже кончал. После него выступил
полковник Данильченко, называвший большевиков бездомными
босяками, которых, пока не поздно, надо уничтожить. Обращаясь
к осетинам, Данильченко говорил: «Наши соседи и братья —
осетины, большевики угрожают вам так же, как и нам, поэтому
давайте объединимся и общими силами покончим с этой
заразой».
Рядом с Данильченко стоял другой полковник, которого
называли Беликовым, но он не выступил, а вслед за Данильченко
выступил осетин — подпоручик Джелиев. Этого Джелиева я
знал по совместной службе в осетинской пешей бригаде старой
армии. Он говорил на осетинском языке и призывал осетин
присоединиться к казакам и вместе с ними .выступить против
красных.
После Джелиева попросил слово другой осетин— Каргиев
Александр. Говорил он на русском языке долго и убедительно,
подтверждая свои мысли фактами. Смысл его выступления
сводился к следующему. Вы, казаки, сейчас нас считаете своими
соседями и даже братьями и призываете нас совместно с вами вы-
154

ступить против красных. То, что мы соседи — это верно, то, что
-трудящиеся казаки наши братья — это тоже верно. Но казачье
офицерство и кулачество нам не братья. Разве брат
брата избивает, тем более убивает? А вы нас избиваете и убиваете
без всяких причин, ради своего удовольствия. Я приведу факты:
;вы убили зильгинца Дзарахохова около хутора только потому,
что он ехал по вашей земле. Только по той же причине вы убили
„двух братьев Гуриевых. Каргиев назвал еще много фактов
убийств и избиений, при этом называл фамилии и места, где
были совершены эти преступления, и закончил словами: «Вот вам
'факты, показывающие, как верхушка казаков с нами
обращается, а большевики нас не убивают, нас не обижают, не идут
против нас войной. Так зачем же мы будем воевать против них,
что мы будем защищать от них?»
Выступление Каргиева вызвало одобрительные возгласы
«среди осетин — участников схода.
Вслед за Каргиевым выступил Рамонов Хадзмет. Он тоже
говорил на русском языке. Здесь верно говорят, сказал он, что
казаки наши соседи. Я живу в селении Ардон, рядом станица
.Ардонская. Между нами трудно даже границу различить. С
трудовым казачеством осетины живут мирно. А вот верхушка
казачества—кулаки и офицерство — нам не братья, а враги наши.
У них много земли и, несмотря на это, они, используя силу, при-
•тесняют нас, как и впрочем казачью бедноту. Только выйдет те-
.ленок со двора и попадает на их землю, как тут же забирают и
уводят его к себе. Или факты убийства осетин без всякой
причины, только потому, что они осетины. Обращаясь к ораторам,
Рамонов продолжал. Вы называете нас своими братьями, а сами
:наших братьев-осетин держите арестованными и намереваетесь
их расстрелять, нас же призываете идти вместе с вами против
^большевиков. До тех пор, пока вы не освободите арестованных,
нам с вами не о чем говорить.
К этому времени уже стемнело, и я не рассмотрел
выступавшего после Рамонова, но он сказал, что им об этих
арестованных ничего не известно и что если они имеются, то будут
освобождены.
Рамонов и Каргиев, видимо, были в уговоре и заявили, что
пусть арестованных освободят немедленно и дадут им
возможность увести их. Тот же голос ответил, что могут идти хоть
сейчас и принять их. Тогда Хадзмет взял с собой Ал борова Созры-
• ко и Дзугаева Тузара и вместе с ними пошел принимать
арестованных, а нам предложил увести оставшихся там осетин и ждать
их на западной окраине станицы. Через короткое время Рамонов
вернулся К нам и сообщил, что все керменисты освобождены.
Поход на Владикавказ не состоялся, а керменисты,
освобожденные в тот вечер, подверглись нападению из засады. Один из
^ерменистов был убит, остальные добрались до Дигоры.
За короткое время после этого в сел. Ардон был организо-
155

ван большой боевой отряд керменистов. Его организаторами^
были вернувшиеся с фронта: Зангиев Алихан, Зембатов Геор,.
Мерденов Гигку (убит в 1920 году во время нападения на
батальон белых в Алагире), РамоНов Хадзмет.
Ардонские керменисты проводили активную работу по
разложению отряда всадников полковника Гуцунаева,
подчинявшийся Осетинскому народному совету. Этот отряд размещался в
казармах станицы Ардонской. Когда большинство всадников под
влиянием нашей агитации ушло из отряда, Гуцунаев с
остатками своего отряда отправился в Беслан, в недостроенный Гулиев-
ский завод (ныне БМК), и там присоединился к подобному же
отряду под командованием полковника Елоева.
В конце октября или начале ноября к нам в Ардон из
Владикавказа прибыл отряд красноармейцев под командованием
Мартынова и Протопопова. Перед отрядом была поставлена
задача разоружить население Алагирского района и установить
в районе Советскую власть.
Ночью был разработан план одновременного проведения
разоружения и в станице и в селении Ардон. Для этой цели были
созданы смешанные группы из числа прибывших и местных
керменистов. Каждой группе был отведен квартал. С утра
следующего дня эти группы без инцидентов, быстро закончили сбор'
оружия.
После с. Ардон и ст. Ардонской было решено провести
разоружение в селениях Алагир-Салугардан, Кадгарон, Ногкау,
Бирагзанг и Црау. Обстановка в сел. Алагир-Салугардан была
неясной, поэтому решили послать туда отряд керменистов с
целью созвать сход и добиться согласия населения сдать
оружие. С этой целью в Алагир выехали мы в количестве 25 человек,
во главе с Зангиевым Алиханом. В Салугардане назначили
общесельский сход. Под влиянием агитации местных офицерско-
кулацких элементов на сход пришли немногие, а те, кто пришел,
были главным образом офицеры и вообще противники Советской
власти.
К собравшимся обратился с речью Кулаев Владимир. Он
коротко охарактеризовал обстановку в Осетии, сообщил
собравшимся, что в селах установлена Советская власть и что от имени
находящегося в Ардоне крупного отряда красных войск
предлагаем им, салугарданцам и алагирцам, установить у себя
Советскую власть.
Никто из присутствующих на сходе не поддержал этого
предложения. Против признания Советской власти выступили
полковник Урумов Сафонка и кулаки Бесолов Тагка и Бесолов Са-
раби, а молодой офицер Урумов, имени которого не помню,
выступил с угрозами. В результате, мы вернулись в сел. Ардон
ни с чем.
Пока наша группа находилась в Салугардане, оставшиеся в
Ардоне части направились в селение Кадгарон и Ногкау с таким
156

:же заданием. Когда наши стали приближаться к селу, то кад-
таронцы открыли по ним ружейно-пулеметный огонь, В ответ
Мартынов выпустил по селению несколько артиллерийских
снарядов для острастки. Одновременно была открыта пулеметная
стрельба поверх домов. После этого кадгаронцы прекратили
сопротивление, наши вступили в село, установили там Советскую
:власть и провели разоружение. Другая часть наших людей
такую же работу провела в сел. Ногкау, но наиболее ярые банди-
•ты успели бежать в лес с оружием.
Вернувшись в Ардон, было решено таким же путем провести
разоружение в селениях Салугардан-Алагир и Бирагзанг. В
помощь нам были вызваны керменисты из сел. Христиановского.
. На третьи сутки ночью выступили из Ардона и заняли
позиции к северу от Салугардана. К рассвету туда к нам прибыл
небольшой отряд дигорских керменистов под командованием Ар-
¦сагова Горга. Последний тогда работал в должности политко-
миссара Владикавказского округа, т. е. всей Северной Осетии.
Наши руководители повели переговоры с салугарданцами с
целью получения от них согласия не оказывать сопротивления
* установлению у них Советской власти и сдать оружие. Только
после длительных переговоров были приняты наши требования,
и мы вступили в селения Салугардан и Алагир, установили там
Советскую власть, а также изъяли оружие, но наиболее
активная часть антисоветских элементов до нашего прихода ушла с
оружием в лес. Такая же работа была проведена в с. Црау.
В селение Бирагзанг была послана часть нашего
объединенного отряда под начальством Кикнадзе. Когда они проходили
по улице села, то выстрелом из-за угла был убит Кикнадзе,
шедший впереди. Получив это сообщение, в Бирагзанг направилась
и вторая часть отряда в полном составе. Я был с этой второй
частью и еще до подхода к селу нас обстреляла скрывавшаяся в
кустарниках засада. Мы ответили ружейно-пулеметным огнем.
После непродолжительной перестрелки находившиеся в засаде
бежали, и мы без потерь вступили в село, установили там
Советскую власть и провели разоружение.
Следует отметить, что установление власти и разоружение
сел носило в значительной мере формальный характер, сдавали,
в основном, малоценное оружие, а власть далеко не была
прочной.
По окончании всех этих работ отряд Мартынова —
Протопопова отбыл обратно в г. Владикавказ через Ардон.
В середине ноября 1918 года я и Рамонов Хадзмет выехали
в сел. Зильги на совещание организаторов отрядов партии «Кер-
мен». Я был в качестве сопровождающего Рамонова. Совещание
состоялось в доме Батагова Албега, на нем присутствовало
более 20 человек, среди них были: Мамсуров Саханджери, Зортов
Урусби, Калагов Миша, Батагов Ал бег, Рамонов Хадзмет, Бору-
каев Казбек.
157

Ход совещания описать не могу. Как рядовой, я на самом
совещании участия не принимал.
Вскоре после этого в Ардоне была организована
Владикавказская окружная чрезвычайная комиссия по борьбе с
контрреволюцией и спекуляцией. Председателем ЧК был назначен Ра-
монов Хадзмет, членами комиссии: Гатуев Георгий и Зангиев-
Алихан, секретарем Дзасохов Харитон. В качестве
уполномоченных ЧК работали Зембатов Геор, Леков Псыма и я. ЧК поме-
щалась в станице Ардон, в доме Белогорцева.
За время работы в ЧК нами были арестованы и расстреляны
несколько контрреволюционных казачьих офицеров.
Бежавшие в леса контрреволюционные офицеры и бандиты
активно действовали в районе Алагира, поэтому в январе туда
из Владикавказа прибыл отряд под начальством Огурцова
Павла. Отряд занял Алагирскую церковь. Ночью он был окружен
бандитами под командованием полковника Урумова Сафонка и
Цаликова Угалыка. Отряд оказался в очень тяжелом положении.
Об этом сообщили в гор. Владикавказ, оттуда на помощь Огур-
цову срочно выехал отряд, который направился прямо в Алагир,
но на северной окраине с. Салугардан сам был обстрелян из
засады и, потеряв несколько человек убитыми, повернул обратно в
город.
На второй день из города к нам в Ардон прибыла крупная
воинская часть во главе с Огневым. Сам Огнев прибыл раньше
и вместе с нами разработал план операции. К вечеру подошла и
воинская часть. Сами ардрнцы сформировали конный отряд из
керменистов и операционной группы ЧК, который совместно с
прибывшими из города должны были ночью выступить в Алагир.
В это время из Салугардана прибыли три человека — Табо-
лсв Мди, Караев Семец и Бутаев Харитон. Они обратились к
Огневу с просьбой не применять сплошных карательных мер,
так как подавляющее большинство населения не повинно в
окружении отряда Огурцова. Огнев обещал выполнить их просьбу
с условием, что население Алагира-Салугардана не окажет
сопротивления.
Однако, когда на рассвете следующего дня мы стали
приближаться к северной окраине сел, Салугардан, были обстреляны с
двух сторон. В завязавшемся бою был убит один из наших
товарищей — Карасаев Алихан. Стрелявшие в нас с восточной
стороны с боем начали отступать в сторону сел. Ногкау. Их
преследовали до тех пор, пока они не скрылись в лесу. Стрелявшие с
западной стороны также отступили в сел. Салугардан. На улице
нами был захвачен с оружием в руках один из мятежников —
Абаев, житель сел. Црау. Он тут же 'был расстрелян.
После того, как мы обстреляли Ногкау и Салугардан из
орудий и пулеметов, мятежники прекратили сопротивление,
разбежались, в большинстве своем ушли в лес, и мы освободили
осажденных красноармейцев.
?58

На третий день выехали в Ардон. Вместе с нами, боясь
преследования со стороны контрреволюционных бандитских
элементов, побросав свои дома, выселились жители Алагира—
грузины и русские, часть которых осела в Ардоне, остальные, вместе
с отрядом Огнева выехали в г. Владикавказ. По возвращении
из Алагира Рамонов Хадзмет заболел тифом и, лежа в
кабинете, продолжал руководить деятельностью ЧК.
В конце января или в начале февраля 1919 года наступавшие
деникинские части внезапно заняли станицу Ардонскую и сел.
Ардон. Рамонов Галау, Карданов Алихан, Алборов Созырко,
Карамушко, я и еще два человека, фамилии которых не помню,
садами пробрались в дом ЧК и больного Рамонова Хадзмета
вместе с кроватью вынесли через сады, потом погрузили на
бричку и отправили к его родственникам — Цараховым в сел.
Майрамадаг, а сами пошли в Ардонский сельисполком. Там мы
застали приехавших из Владикавказа Такоева Симона, Такоева
Дзандара и Кесаева Карамурза. Они ехали из Владикавказа на
автомашине, но на окраине станицы Ардонской автомашина
сломалась, поэтому они пришли пешком.
Выслушав нашу информацию о создавшемся положении, Та-
коев Симон распорядился Такоеву и Кесаеву немедленно
выехать в сел. Христиановское, а сам остался в Ардоне.
На следующий день назначенный белыми комендант Ардон-
ского села Зангиев М. устроил облаву на керменистов, и мы, не
успевшие скрыться из села, были арестованы. Нас избили
розгами — по 60—100 ударов каждому, а потом отпустили по домам.
Оправившись от побоев, мы перешли на нелегальное
положение. Часть из нас сразу же уехала к дигорским партизанам
и участвовала во многих боевых операциях.
Положение с каждым днем становилось все тяжелее. Мы,
небольшая группа ардонцев, обсудили создавшееся положение и
по предложению Кургосова Николая решили перебраться в Су-
адагский лес, только Рамонов X. и Бекузаров Т. заявили, что
переберутся в Грузию.
Когда стало немного спокойнее, мы вернулись в Ардон для
ведения подпольной работы. Вернулись в Ардон таю^е Рамонов
Хадзмет и Зангиев Алихан.....-.
Наше возвращение в Ардон стало известно белым, и они
начали за нами охотиться. Им удалось схватить и расстрелять
наших товарищей: Наскидаева Цоска, Илаева Дадогка и Тлатова
Бодзи. Мы вынуждены были вновь уйти из села. Вернулись
примерно через месяц и установили связь с Зангиевым Алиханом.
Рамонов поручил ему установить связь с остальными, созвать
нелегальное собрание и решить вопрос о дальнейшей работе. На
нелегальном собрании был избран подпольный комитет во главе
с Рамоновым Хадзметом. Здесь же было решено послать в
Грузию Рамонова X., Айдарова Геора и Икаева Лади с целью
установления связи с Кавказским комитетом РКП (б).
159

Перед своим отъездом Рамонов поручил мне войти в доверие
к белым, поступить всадником к начальнику участка и выяснить
их намерения в отношении участников подпольной организации.
План и лиц, через которых нужно было войти в доверие, мы
подробно продумали. Решили использовать для этой цели Соза-
нова Афако и Тедтоева Батрбека, которые работали всадниками
у начальника участка и неоднократно оказывали нам услуги.
Примерно через 15—20 дней после отъезда Рамонова я уже
был всадником комендантской команды Черджиева Хаматкана.
Вскоре из Грузии вернулся Рамонов Хадзмет и, вызвав меня на
свидание, расспросил о работе и обстановке. В свою очередь он
рассказал, что Айдаров Геор в сборный пункт не явился, а Ика-
ев Лади по пути создавал ему большие трудности, но в чем
заключались эти трудности, не говорил.
Через несколько дней после разговора с Рамоновым меня
через Черджиева вызвал к себе начальник контрразведки,
фамилию которого не знаю, звали его «господин мичман». Он
сказал, что знает о моей принадлежности к партии «Кермен» и если
я хочу остаться в живых, да и к тому же иметь большое
вознаграждение, то должен установить участников подпольной
организации. При этом он назвал несколько фамилий. Все они
недавно прибыли из Грузии, заявил он, и сейчас находятся на
нелегальном положении. Я ответил ему, что сделаю все
возможное. На этом он меня отпустил.
В тот же день я доложил Рамонову Хадзмету,
находившемуся в доме Карданова Алихана, о состоявшемся с «господином
мичманом» разговоре. Рамонов поручил мне немедленно
предупредить всех названных товарищей, чтобы они уходили из села,
и самому тоже больше не являться на работу и перейти на
нелегальное положение.
Выполнив задание Рамонова, я тут же выехал в Кадгарон,
периодически приезжая в Ардон на свидание с Рамоновым.
С дигорским партизанским отрядом Д. Тогоева мы
поддерживали связь через Лекова Псыма и Тлатова Бдго, которые в то
время находились в этом отряде и приезжали в Ардон с целью
поддержания связи. ......
Со слов Рамонова мне стало известно, что он направил
письмо карателю Бигаеву С, в котором предлагал ему прекратить
мобилизацию осетинской молодежи в армию Деникина. Бигаев
ответил бранью и угрозами. Получив этот ответ, Рамонов все
что-то обдумывал, больше лежал, избегая встречаться и
разговаривать с людьми.
Только на четвертый день он оживился. Отвечая на мои
вопросы, Рамонов заявил, что он принял твердое решение захватить
Бигаева живым со всем его штабом и увезти в лес
к,партизанам. Он наметил план его захвата.
В связи с тем, что у меня в это время был перелом ключицы,
в самой операции я участия не принимал, но подробности опе-
160

рации мне рассказал мой двоюродный брат Кулаев Гайши
Псиевич. По.его словам они собрались в количестве свыше 40
человек и сперва направились к. дому полковника Зембатова
Дриса. Рамонов сказал ему, что лично он, Зембатов, кермени-
отам не нужен, но если он дорожит своей жизнью, то должен
провести их в дом Габуева Иласа, где останавливался Бигаев.
Зембатов вынужден был согласиться с этим предложением,
постучал в окно комнаты, где спал Бигаев. На вопрос Бигаева,
кто он и что ему нужно, Зембатов назвал себя и сказал, что есть
очень срочное и серьезное дело, по которому нужно поговорить
немедленно. Бигаев, не открывая окна и не зажигая света,
приказал телохранителю Кадиеву открыть ворота и впустить
Зембатова в комнату.
Когда ворота были открыты, то керменисты схватили Кадие-
ва, обезоружили его без шума и увели в сторону. Часть людей
осталась на постах у ворот дома и по углам квартала, в комнату
вместе с Зембатовым быстро вошли Рамонов Хадзмет и Леков
Псыма. Каратель Бигаев был убит, а Рамонов ранен.
Партизаны взяли раненого Рамонова, захватили оружие
Бигаева и ушли. На улице, на руках у товарищей Рамонов умер.
Тело его спрятали в нежилом доме Урумова Бабпу.
На следующий день белые перевезли тело Рамонова в сель-
ское правление. Только на третий день было разрешено
похоронить его.
СОНИИ, ОРФ, ф. 21. ед. хр.123.
11 Гражданок, война в Сев. Осетии

ТИДЖИЕВ Г. А.
ИЗ ИСТОРИИ БОРЬБЫ ТРУДЯЩИХСЯ АЛАГИРСКОГО
РАЙОНА ЗА СОВЕТСКУЮ ВЛАСТЬ
Инициаторами создания
большевистской партийной организации
в Алагире были; Бараков Гино, Ти-
джиев Налык, Кулаев Дзикур, Га-
болаев Ислам, Таболов Мди, Гозю-
мов Алексей, Караев Семен, Беку-
заров Александр, Урумов Атамаз,
Бутаев Харитон. Все они в прошлом
работали среди русских рабочих в
различных концах России и
получили пролетарскую революционную
закалку.
Вначале они вели
революционную работу поодиночке. Вскоре
алагирские большевики убедились,
что надо объединиться и повести
организованную борьбу против
врагов революции.
В 1918 году по указанию председателя Владикавказской
окружной осетинской партийной организации Георгия Цаголовг
было проведено первое организационное партийное собрание в
доме Бутаева Александра Савельевича. На этом собрании была
впервые сформирована партийная организация и избран
руководящий орган — партийный комитет,1 в который вошли Бутаев
Казбек (председатель), Тиджиев Налык (секретарь), Бараков
Гино, Габолаев Ислам, Таболов Мди.
1 Алагиро-Салугарданская парторганизация была создана в марте •¦-
апреле 1918 г. (Ред.)
162

Сразу же после создания Алагирской партийной
организации в ее ряды вступили Бараков Харитон, Урумов Максим,
Дзасохов Бегаза, Урумов Асламурза, Таболов Георгий Васильевич,
Бурдзиев Гамбол, Цибиров Николай, Зангиев Дахцико, Караев
Аким, Бутаев Александр Савельевич, Нартикоев Николай, Со-
поев Илас, Бараков Амурхан, Таболов Петка, Бутаев Г. А., Гаг-
каев Г.
В 1918 году.среди трудящихся Алагира было значительное
количество сочувствующих большевикам. В период деникинско-
го контрреволюционного террора на Северном Кавказе, когда
партийные организации были вынуждены уйти в подполье,
сочувствующие большевикам еще больше сплотились вокруг под-
польной партийной организации и активно выполняли ее
поручения. В большинстве они становились красными партизанами,
связистами, разведчиками и с оружем в .руках боролись против
контрреволюционной белогвардейщины.
В марте—апреле 1920 года в Алагире из сочувствующих
вступили в ряды партии большевиков Цогоев Дагка, Ватаев
Николай, Хацаев Александр, Гагиев Николай, Сырхаев Созрыко,
Сырхаев Джеор, Баскаев Вано, Фардзинов Джена, Слохов Бы-
дзыг,1 Караева Разят, Цомаева Анна, Лазаров Газак, Мами-
ев А., Таболов Константин, Тиджиев Иолам, Таболов Дагка и др.
Партийная "организация в Алагире была создана в сложной
обстановке классовой борьбы. Контрреволюционные элементы
всячески добивались свержения Советской власти и боролись
против большевиков. Матерыми врагами Советской власти и
трудового народа были: Баев Измаил, Бесолов Тагка —
собственник лесопильного завода, Дзалаев Харитон —
землевладелец, Бекузаров Иван — ростовщик, Фардзинов Ханджери —
начальник полиции при Временном буржуазном правительстве в
Алагире, Амбалов Мисост — священник, кулаки: Бидеев Адаго,
Дианбеков Александр, Цихиев Кудзи, Цихиев Саукудз и др.
Эти враги революции группировались вокруг царских
офицеров и' генералов: Голощапова, полковника Урум.ова Сафонка,
Урумова Александра, Фардзинова Быдыго, Бесолова Ивана, Ре-
вазова Касполата и главы белобандитской шайки Ваниева
Володи. Они стремились поднять мятеж против Советской власти,
разжигали национальную рознь в Алагире.
В этих условиях молодая коммунистическая партийная
организация развернула агитационно-пропагандистскую работу
среди трудящихся масс. Проводились доклады, беседы, в которых
разоблачалась политика контрреволюционной буржуазии,
бывших царских генералов и офицеров, кулаков и иностранных им-
1 Слохов Быдзыг ранее состоял членом американской компартии и,
вернувшись из Америки на родину, активно включился в революционное
Движение.
163

периалистов. Коммунисты активно выступали на митингах,
собраниях, сходках и на заседаниях сельского Совета.- Они
сплачивали трудящихся осетин, русских и грузин в борьбе с
контрреволюцией.
Деятельность алагирской парторганизации была тесно
связана с соседними с Алагиром селами — Христиановским, Ардоном,
Кадгароном, Новым Алагиром (Црау), Бирагзангом и др.
Так, по указанию председателя ЦК осетинской организации
РКП (б) Георгия Цаголова алагирские большевики снабжались
оружием из Дигоры.
Алагирская партийная организация имела связь и с
коммунистами Садонских рудников, Мизурской фабрики и сел Алагир-
ского ущелья. Они оказывали друг другу помощь в проведении
большевистской пропаганды, в снабжении сел политической
литературой и в совместной агитационной работе по срыву
мобилизации молодежи в деникинскую армию.
После разгрома деникинской Добровольческой армии на
Северном Кавказе коммунисты Алагирского ущелья закрыли Ни-
хасскую теснину, чтобы преградить отступление остаткам дени-
кинцев, и вели борьбу с контрреволюционными элементами в
Алагирском ущелье.
В результате проводимой в этих селах работы здесь также
появились сочувствующие . коммунистической партии, которые
активно включились в борьбу против врагов Советской власти.
В период, когда 5—6 августа 1918 года белогвардейские
отряды полковника Беликова и Соколова ворвались во
Владикавказ и открыто выступили против Советской власти, в осетинских
селах подняли голову все контрреволюционные элементы. В
селах и станицах бесчинствовал белобандитский отряд
полковника Кибирова. Во время ожесточенных боев красных частей
против белых банд во Владикавказе в селении Ардон так
называемый «Осетинский народный совет» отдал приказ о мобилизации
осетин для отправки их на помощь мятежникам во
Владикавказе.
Большие надежды контрреволюционные силы возлагали на
бывшего командующего войсками Терско-Дагестанского края
генерала Голощапова, ставленника Деникина на Северном
Кавказе, который притаился в Алагире в доме предпринимателя
Бесолова Т. Здесь он при помощи местных
контрреволюционеров устанавливает связи с контрреволюционными силами
Северной Осетии и всего Северного Кавказа и ожидает сигнала от
Деникина для открытого выступления против Советской власти.
По его указке действовали многие белые офицеры, поднимавшие
мятежи на Северном Кавказе, в Осетии.
Как и в других местах Осетии, в Алагире контрреволюцион-,
ные элементы поддержали мобилизацию населения для
отправки на помощь мятежникам во Владикавказе. Но эта затея
провалилась. Несмотря на угрозы, трудящиеся Алагира не пошли
164

против Советской власти. Здесь сказался авторитет и влияние
большевистской партийной организации среди масс.
После провала мобилизации контрреволюционные элементы
решили сформировать добровольческий отряд. С этой целью они
стали собирать оружие, припрятанное у кулаков, бывших цар->
скнх офицеров и других контрреволюционных элементов.
Для привлечения в контрреволюционный отряд большего
количества людей они созвали митинг. На нем с клеветой на
большевиков и Советскую власть, в поддержку мятежников во
Владикавказе выступили известные уже нам Бекузаров И., Фардзи-
нов X., Цихиев С. и др. В своих выступлениях они призывали
население вступить в формируемый ими контрреволюционный
отряд, отправляемый во Владикавказ. При этом они требовали
арестовать алагирских большевиков.
На митинге выступили представители алагирской партийной
организации: Бараков Гино, Тиджиев Налык, Габолаев Ислам,
Зангиев Дахцико, Цибиров Николай, Кулаев Дзикур, Урумов
Атамаз и др. Они решительно разоблачили планы
контрреволюции и их авантюры против Советской власти. Разъяснили мас-
саму куда их хотят вести белые офицеры, буржуазные
националисты, кулаки и их меньшевистско-эсеровские подпевалы.
Подавляющее большинство участников митинга поддержало
большевистских ораторов. В результате планы контрреволюции
по мобилизации и вербовке добровольцев в контрреволюцией-,
ный отряд под командованием полковника Урумова Сафонка и
монархиста Бекузарова Ивана провалились. Подавляющее
большинство отряда, собранного путем обмана и шантажа,
разбежалось/ Им удалось увлечь за собой небольшую группу людей.
И те, видя свою малочисленность и настроение населения Ала-
гира, не дойдя до Владикавказа, разбежались.
После двенадцатидневных кровопролитных боев, утром 18-го
августа белые банды были разбиты, и остатки их под ударами
красных частей бежали из Владикавказа. Город был очищен от
контрреволюции. Советская власть была укреплена во всей
Северной Осетии, в том числе и в Алагире.
В конце августа 1918 года в Алагир прибыл из г.
Владикавказа отряд красноармейцев под командованием Протопопова с
задачей оказ'ать помощь партийной организации и Советской
власти на местах. Протопопов вместо того, чтобы связаться с
Алагирской коммунистической организацией и с ее помощью
вести борьбу с контрреволюцией в районе, стал на путь
провокации и предательства. Антисоветская деятельность
Протопопова выразилась в расстреле красноармейца Каргинова, в
организации убийства красного командира Кикнадзе, в поджоге села
Бирагзанг и разжигания национальной розни.
. . Против этой провокационной^деятельности Протопопова
выступил местный партийный комитет большевиков. Но
авантюрист Протопопов, имея в своем распоряжении военную силу,
165

арестовал членов комитета Алагирской партийной организации,
обезоружил и объявил их врагами революции.1 Только
вмешательство Рамонова Хадзмета, который оказался здесь, спасло
членов партийного комитета от кровавой расправы провокатора
Протопопова.2 Все члены партийного комитета были
освобождены из-под ареста. ' .
Местный партийный комитет Алагира немедленно сообщил
Владикавказскому окружному комитету большевиков о
незаконных и провокационных действиях Протопопова.
В Ала/ир был послан отряд красных бойцов под
командованием коммуниста Кесаева Карамурза.
После разоблачения предателя Протопопова партийная
организация Алагира провела развернутую разъяснительную
работу среди трудящихся масс осетин, русских, грузин, показывая
кто их действительные друзья и кто их враги, стремясь укрепить
между ними дружественные братские отношения.
Когда белая деникинская армия повела наступление на
Северный Кавказ и XI Красная Армия, ослабленная эпидемией
тифа, вынуждена была с тяжелыми боями отходить,
контрреволюция вновь подняла голову и стала готовить удар по тылам
Красной Армии.
Партийная организация Алагира решила убрать
скрывавшегося здесь деникинского агента генерала Голощапова, пока он
не успел организовать контрреволюционные силы. Выполнение
этой задачи партийная организация поручила Баракову Гино
и Таболову Мди, которая и была ими осуществлена в начале
ноября 1918 г.3 Уничтожение белого генерала Голощапова
являлось ударом по контрреволюционным резервам Деникина в
тылу Красной Армии.
В январе 1919 г., когда XI Красная Армия в районе
Пятигорска — Минеральные Воды — Георгиевска вела тяжелые
кровопролитные бои, полковник Цаликов поднял в Осетии
контрреволюционный мятеж. Он со своими подручными полковником
Урумовым Сафонка, кулаком Бутаевым А. и др. собрал в
районе селения Ногкау контрреволюционный сброд для захвата
важного военно-стратегического пункта — Алагир.
В Алагире в это время находился малочисленный отряд
красноармейцев и незначительная группа бойцов местной
самообороны под командованием большевика Зеленского. Белая
банда Цаликова рассчитывала конным строем внезапно напасть
1 Аресту подверглись Тиджиев Налык — секретарь парткома, Габол'аев
Ислам и Таболов Мди — члены парткома.
2 Как установлено впоследствии, Протопопов был подослан деникинцами
в тыл Красной Армии и выполнял его указания по уничтожению коммунистов
и созданию недовольства среди населения против Советской владти. При
приближении деникинских банд к Владикавказу он перебежал к ним.
3 Непосредственными исполнителями убийства генерала Голощапова
являлись Фардзинов Мустафа (Николай), Таболов Ислам (Мди) и Датиев Али-
хан.
166

на Алагирский гарнизон красноармейцев и одним ударом
разбить и уничтожить его. Но враг просчитался.
В январе отряд Цаликова вступил в Алагир, встал со своей
конницей у красноармейских казарм и предложил сдаться
красному гарнизону без боя. В ответ на этот ультиматум был открыт
пулеметный и ружейный огонь, в результате чего банда
поспешно бежала из села.
После такого неожиданного провала полковник Цаликов
решил изменить тактику. Пользуясь большим перевесом сил, он
окружил Алагирский гарнизон, постепенно сжимая кольцо
окружения. После трехдневного героического сражения отряд
красноармейцев и бойцов местной самообороны был вынужден
отступить за каменную ограду Алагирской церкви. Здесь он,
окруженный врагом со всех сторон, организовал круговую оборону.
Тем временем мятежная банда грабила население и
угрожала всем кровавой расправой за поддержку и сочувствие
Советской власти.
Враг рассчитывал на то, что отрезанный от внешнего мира
красный гарнизон не получит скоро помощи и сдастся на
милость белобандитам. Но эти расчеты провалились: осажденный
гарнизон стойко и непоколебимо стоял насмерть.
В момент мятежа полковника Цаликова из членов
партийного комитета на месте оказались только Габолаев Ислам и Та-
болов Мди.1 Они срочно созвали совещание коммунистов для
принятия мер в связи с создавшимся положением. На совещании
присутствовали: Бараков Харитон, Сопоев Илас, Кулаев Дзи-
кур, Урумов Атамаз, Караев Семен, Зангиев Дахцико, Цибиров
Николай и др. На нем было решено немедленно сообщить во
Владикавказский окружной комитет РКП (б) о создавшемся
положении в Алагире и просить военной помощи. Информировать
окружной партийный комитет были посланы Караев Семен и
Урумов Атамаз. Из Владикавказа был получен положительный
ответ.
Коммунисты Бараков Харитон, Кулаев Дзикур, Зангиев
Дахцико и Цибиров Николай установили связь с окруженным
красным гарнизоном и сообщили осажденным о выступлении отряда
красноармейцев из Владикавказа. Гарнизон, воодушевленный
этой вестью, стойко отбивал атаки врага.
Владикавказский революционный отряд во главе с Агние-
вым и Мартыновым повел из с. Ардон наступление против
мятежников, осаждавших красный гарнизон в Алагире. В
результате решительных действий отряда мятежники отступили.
Осажденный гарнизон красноармейцев и бойцов местной самообороны
под командованием большевика Огурцова П., блестяще выдер-
* Остальные руководители Алагирской партийной организации Бутаев
Казбек, Тиджиев Налык и Бараков Гино были накануне вызваны во
Владикавказский окружной комитет РКП (б) на совещание по вопросу создания
вооруженных сил.
167

жав шестидневный натиск контрреволюционной банды
полковника Цаликова, соединился с отрядом Агниева. Коммунисты
Алагира принимали активное участие вместе с
красноармейскими подразделениями в подавлении контрреволюционного
мятежа.
Белая банда Цаликова и его подручные, Урумов и другие,
мстя местному населению за сочувствие и поддержку Советской
власти, при отступлении врывались в дома, грабили и убивали
мирное население. Многие дома в Алагире были сожжены
дотла.1 Ущерб от поджогов и грабежей белогвардейцев составил
560 440 рублей золотом.
К этому времени на Северо-Кавказском фронте обстановка
изменилась. Красная Армия под натиском превосходящих сил
белых вынуждена была отходить к Владикавказу и Астрахани.
В связи с этим отряд Агниева и весь Алагирский гарнизон по
приказу С. Орджоникидзе отошел во Владикавказ, где
сосредоточивались отходящие части Северо-Кавказского фронта,
29 января 1919 г. волчьи сотни генерала Шкуро подошли к
сел. Христиановскому. Здесь завязались трехдневные
ожесточенные бои. Но защитникам Христиановского пришлось
прекратить сопротивление, так как кончились патроны; значительная
часть отряда, прорвав кольцо окружения, отступила в
Черный лес.
Ввиду создавшегося положения многие семьи, опасаясь
расправы контрреволюционных буржуазно-националистических
мятежных банд и наступающей деникинской контрреволюции, унь
ли из Алагира с красноармейскими частями.
В эти тяжелые дни, когда героические защитники
Христиановского отбивали натиск белых, алагирская контрреволюция.
подняла голову и созвала сход. На нем выступили полковник
Урумов Сафонка, белые офицеры Фардзинов Ханджери, Бесолов
Иван, Бекузаров Иван и др. Они предложили сформировать
отряд из оставшихся жителей Алагира-Салугардана, послать его
на помощь деникинцам в Христиановское.
Против этого провокационно-авантюристического
предложения развернули работу алагирские большевики. Они
разоблачили планы контрреволюции, призывали не давать деникинской
армии ни одного солдата.
Подавляющее большинство трудящихся Алагира
поддержало большевиков, и план контрреволюции провалился.
11 февраля 1919 года деникинская армия овладела горо-
1 В боях против, контрреволюционного мятежа полковника Цаликова
погибли командир Алагирского гарнизона Зеленский Павел, Гальцев М.,
командир революционого отряда Туаев Илико, коммунисты Бутаев Александр,
Абаев Еста. За сочувствие Советской власти злодейски были убиты мирные
граждане Алагира: Метревели Д., Толмачев Я-, Гаврилов П., Евдокимов Н.,
Баскаев А., Габеев Ф., Гагкаев А., Слохов Д., два брата Абаевых, Таболов Д.,
Бугулов А., Амбалов А., Сырхаев А. и др.
168

дом Владикавказом. В Северной Осетии пала Советская власть.
Алагирская коммунистическая партийная организация
вынуждена была уйти в подполье.
С февраля 1919 года и до марта 1920 года трудящиеся
Алагира находились под гнетом деникинской контрреволюции,
безжалостно расправлявшейся со всеми, кто в малейшей степени
был причастен к революционным событиям и Советской власти.
В борьбе против революционных масс и большевиков
Алагира особенно выделялись такие отъявленные
контрреволюционеры, как Бекузаров И., Фардзинов (начальник полиции),
Макеев Г. (старшина) и др. С первых же дней прихода белых они
начали производить повальные обыски и бесчинства в домах
большевиков.
Деникинская банда в сопровождении провокатора Гозюмова
Ебаза ворвалась в помещение комитета партийной организации
и подвергла его полному разгрому. Во дворе школы была
сооружена виселица, другая была воздвигнута на церковной площади.
Коммунисты в тяжелых условиях подполья продолжали
борьбу против деникинской контрреволюции, проводили
агитацию по срыву мобилизации населения в Добровольческую
армию, призывали молодежь уходить в леса и бороться против
белой контрреволюции, срывать гужевую повинность, уплату
налогов, распоряжения деникинских ставленников.
Несмотря на угрозы кровавой расправой, основная масса
молодежи Алагира уклонилась от мобилизации. Сопротивление
населениях каждым днем усиливалось. Сельские старшины,
выполняя деникинские приказы и распоряжения, угрожали
применением оружия против населения, но сопротивление
продолжалось.
Местные силы деникинцев оказались недостаточными, чтобы-
сломить сопротивление трудящихся, несмотря на то, что в Ала-
гире находился третий карательный батальон. Усилены были и
полицейские силы; тюрьма, специально созданная здесь дени-
кинцами, была переполнена. За малейшее неповиновение
трудящиеся подвергались арестам и другим насилиям.
Владикавказский окружной комитет РКП (б) дал указание
Алагирской подпольной организации установить связь с
батальоном и вести работу по его разложению; создать партизанский
отряд для борьбы с деникинской контрреволюцией.
Коммунисты Алагира-Салугардана, выполняя эти указания,
создали в батальоне свою подпольную группу, в которую
входили: Таболов С, Тедзоев И., Казбеков Г., Таболов Д., офицеры
Салказанов А., Хасцаев А. и др. Через них держалась связь и
проводилась агитационная работа среди солдат. В результате,
в батальоне началось массовое дезертирство.
Одновременно партийная организация создала и
партизанский отряд, он был немногочисленным. В него входили все
большевики и сочувствующие им.
169

В конце 1919 года Владикавказский окружной комитет
РКП (б) и Ревком приняли решение ликвидировать батальон
белых в Алагире. В связи с этим Владикавказский
Военно-революционный комитет перенес свою работу на время в Алагир.
В Алагир нелегально приехали члены
Военно-революционного комитета: Борукаев Казбек, Ботоев Амурхан, Бутаев Казбек,
Бараков Гино; сюда прибыли также Псхациев Хаджимурат, Ика-
ев Лади. Совещание Военно-революционного комитета
проводилось в доме Ваниева Гаци.
По плану Военно-революционного комитета в операции
против батальона белых в Алагире должны были принять участие
партизаны Алагира, Христиановского, Ардона, горцы Алагир-
ского ущелья. Общее руководство наступлением партизан было
поручено Баракову Гино, а непосредственное командование
партизанами — Ботоеву Амурхану.
Красные партизаны Ардона, Кадгарона и Алагира были
сосредоточены под Салугарданом на берегу реки Ардон. Все
партизаны здесь были сведены в один отряд под командованием
Ботоева Амурхана, а после разбиты на сотни и взводы.
Партизаны сел. Христиановского и Алагирского ущелья не прибыли,
чем нарушили план Военно-революционного комитета.
Впоследствии, как было установлено, партизаны Алагирского ущелья
запоздали и, дойдя до Нихаса, вернулись обратно. Это
значительно ослабило партизанские силы, наступавшие на белый
батальон. Партизанский отряд Ботоева сосредоточился на
юго-восточной окраине Алагира, в районе садов. Здесь находились
ближайшие подступы к казармам главных сил батальона. С
севера Алагир был отрезан партизанской группой под
командованием Баракова Амурхана.
В первые часы наступление партизан шло успешно.
Захвачена была солдатская казарма батальона. Враг бросил несколько
пулеметов ¦ и другое оружие. Но когда партизаны атаковали
штаб и офицерское собрание, враг оказал отчаянное
сопротивление, наступление замедлилось и сражение начало принимать
позиционный характер. Тем не менее, противник переживал
последние минуты под сильными ударами красных партизан. В
этот решающий момент на помощь белому батальону пришли
местные кулаки во главе с братьями Бидеевыми, Татарканом и
Сосланбеком.
Это внезапное кулацкое выступление привело в
замешательство красных партизан и усилило сопротивление противника. В
этих условиях командование партизанским отрядом отдало
приказ об отступлении.1
Несмотря на неудачи красных партизан, наступление на
белый батальон имело большое значение. Во-первых, батальону
1 В этом бою погибли Хестанов Г., Джикаев Дз., Плиев Т., Бйзров X.,
Мерденов Г. и Романов Г.— все из Ардона.
170

был нанесен серьезный удар, больше половины его солдат
разбежались, дезертировало, во-вторых, среди офицеров батальона
чувствовалась растерянность и безнадежность, они обратились
за помощью к высшему командованию Деникина, которое
вынуждено было немедленно снарядить гусарскую сотню и
направить ее в тыл, в то время, когда фронт деникинской армии под
ударами героической Красной Армии трещал по всем швам.
В последних числах февраля из Владикавказа в Алагир под
командованием полковника Боборыкина прибыла гусарская
сотня для расправы над красными партизанами и им
сочувствующими. Но обстановка была так накалена, что в любой момент
в Алагире могло вспыхнуть восстание против деникинцев.
После недельного пребывания гусарской сотни в Алагире
партийной организации и партизанскому руководству стало
известно, что гусарская сотня, опасаясь уничтожения, решила
бежать во Владикавказ.
В связи с этим партизанское командование расставило
засады по-пути отступления гусарской сотни: на Салугарданском
кладбище, Алагирском кладбище, на северо-западной окраине
-Салугардана.
По данным разведки, гусарская сотня должна была
выступить из Алагира в 24.00 или в 2.00 часа ночи с 3-го на 4-е марта.
В действительности сотня выступила 4-го марта в 8.00, в то
время, когда засады партизан были сняты. Но некоторые
партизаны задержались, и когда увидели, что сотня отступает, открыли
огонь. Это послужило сигналом для партизан, которые до шести
километров преследовали поспешно отступающую сотню. В
результате был убит один офицер и в плен взято несколько солдат.
-Сотне удалось избежать разгрома, однако, бегство гусарской
сотни послужило началом окончательного разгрома. 3-го
батальона смерти.
Как только 4 марта появились партизаны в Алагире, остатки
батальона разбежались. Офицеры, оставшиеся без войск, решив,
что сопротивление бесполезно, сдались в плен и были
разоружены.
После того, как красные партизаны очистили Алагир от
белогвардейских частей, все деникинские ставленники разбежались.
4 марта 1920 года коммунисты подняли красный флаг над
домом бывшего Салугарданского правления, что извещало о
победе Советской власти и приближении победоносной героической
Красной Армии под руководством Г. К. Орджоникидзе и СМ.
^Кирова.
В Алагире был создан Ревком.
СОНИИ, ОРФ Ф. 21, оп. 1, д. 119,

БАРАКОВ X. Ф»
О РЕВОЛЮЦИОННОМ ДВИЖЕНИИ В САЛУГАРДАНЕ
Октябрьская революция застала
меня дома, в Салугардане. Я
состоял стрелком Осетинского
пластунского батальона, действовавшего в
Карпатах, на Австрийском фронте,
и после нескольких ранений
получил шестимесячный отпуск. Когда
же я узнал, что Осетинский
батальон вернулся с фронта во
Владикавказ, я поехал туда, чтобы получить
свое оружие.
В то время мой младший брат
Гино (он же Георгий) Бараков
работал во Владикавказе. Он был
тоже в отпуску после трехлетнего
пребывания на фронте. Здесь его
избрали делегатом на съезд Советов
Северной Осетии, происходивший в сел. Ардон. На съезде он был
избран одним из пяти комиссаров Владикавказского округа
(Осетии), которые сменили участковых приставов. Комиссаром
он проработал всего 3—4 месяца, а потом был избран в состав
Осетинского народного совета.
Прежде чем идти в свою часть, я решил посоветоваться с
братом. Мне сказали, что Гино находится в Осетинском конном
полку. Я пошел туда. Казармы находились где-то на окраине
города. Там я и застал брата. Он был в одной комнате с
группой офицеров, из которых хорошо помню только Цогоева Каспо-
лата, так как он был из Алагира. Двери комнаты были приоткры-
172

ты и слышно было, как они спорили с Гино. Последний им
говорил, что осетинские воинские части не пойдут к
белогвардейцам в Россию истреблять бедный народ. Спорили долго. Этот
спор мне раскрыл глаза на многое, я всецело был на стороне
Гино. Поговорив с ним, я ушел в свою часть. Здесь увидел
массовое дезертирство, бригада распадалась. Получив оружие, я
вернулся домой и занялся сельским хозяйством.
В конце 1917 года и в начале 1918 года в Алагир
возвращались с фронта представители интеллигенции, рабочие и
служащие. Кроме Гино вернулись Бутаев Казбек, Тиджиев Налык,
Урумов Атамаз, Караев Семен, Габолаев Ислам и др. Многие из
них были пропитаны революционными идеями.
Бараков Гино и Казбек Бутаев повели первыми агитацию за
большевистскую партию, за Советскую власть. Они говорили
персонально с каждым по несколько раз, терпеливо разъясняя
все, что интересовало крестьян.. К ним стали присоединяться
другие агитаторы — Тиджиев Н., Урумов А. и др.
Решили организовать большевистскую партячейку. Многие
из нас изъявили желание вступить в партию, и уже зимой 1918 г.
был составлен список вступивших в ряды большевиков, но
партбилетов нам долго не выдавали. Потом, уже весною, их привез
Гино и раздал нам.
Организаторами партячейки были Бараков Гино и Бутаев
Казбек. Парторганизация состояла из 32 человек, среди которых
было 5 рабочих, 18 крестьян, 9 человек из числа интеллигентов.
Для того времени в осетинской сельской партячейке такую
рабочую прослойку следует считать хорошей.
Все члены парторганизации работали активно в меру своих
сил и способностей. Дисциплина была довольно крепкая,
авторитет руководителей высок. Гино особенно уважали еще ц
потому, что он был офицером, поручиком (а тогда большевиков
многие называли босяками). И вдруг офицер добровольно снимает
блестящие погоны и надевает большевистскую шинель — он за
народ, за трудящихся! Гино часто выступал на сходах,
собраниях с ясными, понятными для крестьян речами. Ко всему этому
Гино был из бедной крестьянской семьи.
Бутаев Казбек был теоретически и политически довольно
подкован, но оратором был неважным, немного картавил,
запинался, хотя и говорил с энтузиазмом. А в те времена особенно
надо было уметь ярко и убедительно говорить, уметь
разоблачать и доказывать.
Со временем наша парторганизация стала активно работать
не только в своем селении, но и в соседних, даже в ущельских
селах.
Главная наша задача тогда заключалась в том, чтобы
повернуть народные массы на сторону Советской власти, оторвать их
от влияния белых и мелкобуржуазных партий, раскрыть истин-
173

ные цели врагов, офицерства, кулачества, срывать мобилизацию
в Добровольческую армию и т. д.
Работа проходила в трудных условиях. Контрреволюция
тоже собирала свои силы в Салугардане-Алагире и пыталась
проводить свою линию, сбивая с толку крестьян. Мы свою работу
выносили на сходы, собрания, митинги, нихасы, в степи, в лес.
Путем индивидуальной обработки родственников, друзей и
вообще крестьян склоняли их на свою сторону; у нас было много
сочувствующих— наши ряды росли, крепли, закалялись.
Белокомандование хорошо знало значение Алагира. Сюда
приезжали видные деятели белых, такие, как лидер местных
кадетов Измаил Баев, полковники Елоев, Дзугаев и др. Они
выступали перед народом, поносили большевиков, обещали
золотые горы, таким образом, добивались колебания части крестьян.
Их опорой были местные влиятельные кулаки.
Помню такой случай: нас всех партийцев и сочувствующих
собрали в здание Салугарданской церковно-приходской школы.
Там шел своеобразный диспут: выступал местный полковник
Урумов Сафонка, офицеры: Фардзинов Ханджери, Фардзинов
Быдыго и некоторые кулаки. С нашей стороны выступали и
разбивали их доводы Бараков Гино, Урумов Атамаз, Таболов Мди,
Сопоев Илас. Выступил и большевик в рясе священника —
Абаев Еста (он состоял в нашей парторганизации). Он говорил
с жаром о большевиках, о Советской власти. Его выступление
поразило полковника Урумова С, так как он его знал как
священника, а, следовательно, как он думал, своего
единомышленника. Урумов вскочил, набросился на Абаева, хотел его
ударить (полковник" был крупный мужчина, а Абаев Еста щуп-
ленький, маленького роста). Но не тут-то было: сторонники
большевиков оттолкнули полковника так, что он чуть голову не
разбил. Так закончился «диспут».
Все собрания, сходы, митинги обычно собирались по звону
колокола и происходили очень часто. Я не на всех бывал — в
семье надо было работать. Но хорошо помню такой случай: в
первой половине 1918 года из Правобережной Осетии к нам
прибыл отряд конников — человек 50—70 с целью, как потом
выяснилось, ареста Гино. С отрядом были три старших офицера и
несколько младших. За Гино прислали к нам на дбм, приглашали
его,; якобы, для переговоров*. В это время у нас дома случайно
оказалось несколько партийцев, да помимо Гино нас ещё было
два брата. По указанию Гино мы все бросились через сады
оповещать соседей-партийцев, сочувствующих и вообще народ. К
посланцам белых Гино вышел с большим опозданием, после
повторного вызова — он нарочно оттягивал встречу, чтобы
товарищи успели оповестить кого нужно. К тому времени многие из,
нас уже подошли, собралось много народу.
Говорили они с Гино, примерно, так: сам офицер, а идешь
против офицерства, не хочешь следовать за лучшими людьми
174

Осетии, срываешь наши дела; будучи образованным человеком,
стал на сторону босяков, мутишь народ; мы вынуждены убрать
тебя с дороги.
Гино вначале им отвечал сдержанно, а потом стал говорить
резко. Называл их предателями народа. Из наших выступили
также Габолаев Ислам, Тиджиев Налык, Урумов А. и др.
Атмосфера . накалялась все больше, многие схватились за
оружие. Казалось, вот-вот начнется схватка. Кое-как обошлось
без кровопролития. Незваные гости покинули селение.
...Когда во Владикавказе происходили бои против белых банд
полковников Соколова и Беликова, по осетинским селам шла
усиленная мобилизация в белогвардейские отряды. По.мню, в
Салугардан с целью вербовки приехало несколько казачьих
офицеров. Утром созвали сход. Они говорили, что лучшие люди
Осетии — Мистулов, Бичерахов и др. защищают город от
большевиков вместе с казачеством и нам надо создать крепкий отряд.
Говорили также, что в городе находятся большие богатства, и они,
если захватим Владикавказ, будут нашими. Народ слушал
молча. Как только они уехали, начался настоящий сход. В начале
тон стали задавать кулаки и их приспешники (Бесолов Иван,
Бесолов Татархан, Бидеев Адаго и др.). Против кулаков
выступали большевики и многие беспартийные. В резкой форме
против мобилизации выступил Гино. Он говорил, что с русскими
трудящимися нам нечего делить, что осетины не пойдут воевать
против них. В таком же духе говорили и другие партийцы.
Кулаки и их подпевалы возмущались, но были бессильны против
большевиков.
На второй день опять собрали сход. Кулацким элементам
удалось внести колебание в среду граждан села. Неожиданно
пришел Габолаев Тузар, представитель сельской власти. С его
помощью после схода кулаки сумели набрать «охотников» в
количестве 80—90 человек.
Среди этих «охотников» парторганизация повела
агитационную работу, чтобы сорвать и не допустить посылку отряда в
город. После проделанной работы половина отряда разбежалась,
осталось всего человек 40. Они двинулись в город;
сопровождал их Габолаев Тузар.
С этой группой Гино послал двух членов партий — Урумова
Атамаза и Дзасохове Ахмётку для пропаганды и разложения
отряда в пути. Всю дорогу они обрабатывали каждого в
отдельности. ; .; - * ¦
Прибыв в город й узнав в чем дело, Габолаев и другие
повернули назад.
В Архонке их задержали казаки, стали выяснять причину
возвращения. Узнав о том, что пушка * вышла из строя, они
пригласили специалиста, который заявил: следует сменить несгора-
1 Пушку по дороге испортил «артиллерист» Диамбеков Александр.
175

емую камеру и пушка будет стрелять. Казаки предложили
отряду вернуться назад в город, но Габолаев отказался. Когда
казаки начали отбирать у них пушку, пришлось отдать, так как в
бой с казаками вступать было бессмысленно — они были хорошо
вооружены.
Так салугарданский отряд вернулся домой, не приняв
участия в боях на стороне белых.
Летом 1918 года в Алагире появился высокий, плотно
сложенный мужчина в чесучовом штатском костюме. Жил он в
доме кулака Бесолова Татархана, владельца лесопилки и часто
бывал в гостях у местных кулаков. Выяснилось, что этот «гостье
имел связь со штабом Кибирова, находившимся в ст. Змейской,
и туда передает списки большевиков и сочувствующих. Кибиров
начал арестовывать салугарданцев, а некоторых расстрелял
(Датиева, Таболова, Кулаева и других). Надо было агента
Кибирова срочно обезвредить. Гино этот вопрос поставил на
бюро партячейки.
Особых прений не было, все было ясно — его надо убрать и
чем скорее, тем лучше. Группе из нескольких человек во главе с
Таболовым Мди поручили осуществить это задание. «Гостя»
вместе с телохранителем убили у дверей дома Бесолова. Это
было в конце сентября 1918 года.
После этого во владикавказской газете появилась заметка о
том, что в Алагире убит генерал Голощапов, бывший атаман
Терского войска. Все ахнули, мы-то думали, что «гость» —
простой агент охранки.
...Пришли деникинцы. Гино бежал в Дарг-Кох к
родственникам и там находился на нелегальном положении.
Деникинцы проводили в Осетии насильственную
мобилизацию всех мужчин в Добровольческую армию. Я тоже был
мобилизован. Нас, всех мобилизованных, собрали в Дарг-Кох.
Мобилизацию проводили офицеры-осетины.
В Дарг-Кохе нас распределили по домам (казенной
провизии не было, вообще не было никакого снабжения). Наши
офицеры, не имея никаких точных директив, понемногу стали
исчезать, а вслед за ними стали разъезжаться и всадникч, в их
числе и я.
В Дарг-Кохе я встретился с Гино, мы договорились о
переброске в Южную Осетию его и ряда активистов, что и было
сделано.
Оставшиеся большевики в количестве 30—40 человек ушли
в лес. Среди нас, помню, были Габолаев Ислам, Дзасохов Ах-
метка, Таболов Мди, Гагкаев Джеор, Урумовы Асламурза и
Атамаз и др. Мы связались с ближайшими селами и отовсюду
к нам стали приходить партизаны. Из Ардона первым прибыл
Зембатов Геор, затем Икаев Лади и др. Шли они осторожно,
поодиночке. Наша группа выросла в большой отряд. Мы уже
были готовы ударить по отряду Дорофеева, который блокировал
176

нас в лесу. Но, к нашему удивлению, он неожиданно снялся и
ушел: видимо, его агентура неплохо работала.
В Южной Осетии Гино жил у Джатиева Александра. Он
принимал участие во всех восстаниях Юго-Осетии против
меньшевиков. Я возил ему дважды кукурузу до Заки, а один раз в Сба,
так как тогда на юге с хлебом было плохо, да и надо было
держать связь с ним и с другими эмигрантами нашей подпольной
парторганизации. Словом, я был связным.
Приблизительно в начале сентября 1919 г. в ворота нашего
двора въехали две арбы с сапетками, полными шерстью. На
арбах сидели Беслекоев Дзате и Цибиров Виктор — партизаны из
Заки; с ними еще мы не были знакомы. Подняли шерсть и под
ней оказался Гино. Он лежал вниз лицом, весь в пыли, черный,
больной. Его повели в комнату. Зная заранее, что Гино должен
вернуться, мы ему устроили убежище — подвал под маленькой
комнаткой брата Амурхана. Он пробыл дома около 10 дней,
пока не поправился, а затем ушел в лес организовать
партизанский отряд.
Приблизительно в конце октября •— начале ноября стали
возвращаться политэмигранты из Грузии, их стало уже много. Они
периодически приходили в село, получали информацию, давали
указания. Приходилось и мне бывать у них со всякими
поручениями, носить им пищу. То же самое делал и мой брат Амурхан.
В это время Гино был связан с парторганизациями крупных
сел. Связными у него были многие, но больше всех он
использовал двоюродного брата, подростка Баракова Ахполата (погиб
во время Отечественной войны, коммунист, инженер). Ахполат
был круглым сиротой, жил рядом и очень был предан Гино.
Босиком, с чувяками за поясом, с пакетом в шапке он шагал в Хри-
стиановское, Ардон под видом батрака, ищущего работу. Или
темной ночью на лошади скакал по указанному адресу,
выполняя важное поручение. Из связных помню еще Тиджиева
Ислама и Ваниева Мандзая.
В начале 1920 г. в сел. Христиановском была подпольная
партийная конференция. Туда от каждой организации посылал-
ря один человек.
На конференции образовали штаб партизанских отрядов.
Гино избрали командующим всеми Силами Северной Осетии.
Штабу, в частности, поручили разгромить 3-й осетинский батальон,
который был расположен в Алагире.
На конференции выбрали и подпольный ревком во главе с
Борукаевым Казбеком. Борукаев был образованный,
политически грамотный, честный, справедливый человек,— словом, был
настоящим коммунистом.
Подпольный Ревком тогда находился в Алагире, в доме
дорожного мастера Ваниева Гацци. Командование совместно с
Ревкомом взялись за выполнение поручения партконференции —
разгромить 3-й осетинский батальон.
12 Гражданск. война в Сев. Осетии
177

План разгрома батальона был разработан и одобрен. Все
командиры отрядов, которые должны участвовать в наступлении,
были заблаговременно поставлены в известность.
Предварительно в батальоне провела агитационную работу подпольная
группа, куда входили: Баскаев Дзибо, Цаллагов Юрий, Салказанов
Асланбек, Залаев Гастан, Таболов М., Косирати Сармат.
Салказанов был офицером, командиром пулеметной части, и он
заранее предупредил, что стрелять будут, но вверх. Кроме Салказа-
нова среди офицеров было много сочувствующих, например,
братья Цогоевы, Хасиев и др.
В.. назначенный день Ревком в составе Борукаева К.—
председателя, Баракова Г.— командующего, Ботоева А. —
командира отряда и др. (всех не помню) находился в здании Салугар-
данской церковно-приходской школы, во дворе церкви (где
теперь районный Дом культуры).
В отряд Ботоева входили: ардонцы, кадгаронцы, алагиро-са-
лугарданцы, кажется, небольшая группа из селений Правого
берега.
Помощником Ботоева был назначен Бараков Амурхан (мой
старший брат). Согласно плану штаба, Ботоев должен был
наступать с северной стороны, Бараков с восточной; с западной
стороны — отряд дигорских партизан под командованием То-
гоева Данела; с южной стороны — отряд из Алагирского
ущелья. Но отряд Тогоева к назначенному времени не прибыл.
Не прибыл вовремя и ущельский отряд. Находясь в местечке
«Дур аевтауаен», он прислал в штаб связиста с бОльЩим опоз:
даянием. . .'.'.,.
Ботоев ждал прибытия других отрядов, поэтому не мог
начать наступление, а время уже подходило к утру. Наксжёц,
решено было все же наступать.
Во время наступления меня, как связного при Штабе/посла-
ли с поручением к Ботоеву. Но начавшаяся сильная стрельба не
позволила, идти дальше. Я увидел, что наши Из отряда'Ббтоева
отходят, а салугарданскиё кулаки Бесолов Николай, священник
Амбалов Ми'сост и др. стали стрелять в отступающих.' Я решил,
что идти дальше бесцельно; вернулся в штаб, но там уже никого
не застал, Узнав об,отступлении' и жертвах, штабисты тоже
отступили.. : ,. "V/ .'"."''"' ,\ .. . ! ..." . '. ''¦ . .V
Как выяснилось, наступление вначале шло успешно, восточ:
ный отряд Баракова уже ворвался в казармы и захватил пул*е-
меты. Но в,это время в тыл наступающим ударили салугарданг
ские кулаки. Ободрённый этим,, батальон проявил активность.
Наступающие оказались между двумя огнями. Ботоев с отрядом
отступил. А другая часть отряда под командованием
Баракова А. отступила в'стороцу Бйрагзанга,/а потом небольшими
группами, перейдя вброд реку Ардон, вернулась^в, Салугарда'н.
Разыскивая отступающих, Гино .подъехал кгруппе людей,
стоявших у салугарданских кладбищ. Они оказались из ба'таль-
178

она белых во главе с Цаликовым. Гино врезался в середину
группы, зная, что так в него стрелять не будут. Цаликов крикнул
Баракову: «Вы арестованы!», Гино, не задумываясь: «Никак
нет». Лошадь у Гино была скаковая, хорошо тренированная и,
сильно пришпорив ее, он ускакал к северному краю кладбища
за курган. По команде Цаликова в него стали стрелять. Ранили
коня, у самого же Гино была простреляна верхушка шапки и по-
дол черкески. ¦•
После этого неудачного наступления мысль о полном
разгроме батальона не покидала парторганизацию и командование
отряда. Хотя с чисто военной точки зрения наступление и не
удалось, но оно, тем не менее, сыграло положительную роль. В ту
же ночь половина личного состава батальона ушла по домам —
дезертировали, а оставшиеся стали понемногу склоняться в
нашу сторону, батальон разлагался. Хорошо работали некоторые
офицеры батальона в нашу пользу, например, Салказанов Ас-,
ланбек. Он пользовался большим, авторитетом у подчиненных
и, конечно, свободно мог,говорить с бойцами. Тревожные,
сигналы о положении в батальоне поступали зо Владикавказ, и
оттуда прислали сотню ногайцев или калмыков во главе с
полковником Боборыкиным, чтобы увести с собою во Владикавказ
остатки батальона со снаряжением и всем имуществом. Гино,
как командующий, связался с другими соседними
парторганизациями и стал готовиться к наступлению на батальон. Пока
шли переговоры, он каждую ночь выставлял засаду из партизан
по всему пути возможного отхода батальона.
Я пробыл в засаде 3 ночи. Наша задача заключалась в том,
чтобы обнаружить и отрезать батальону пути отхода.
Вышло так, что с батальоном было покончено раньше, чем
мы предполагали. Помню, что со мною в засаде на салугардан-
ских кладбищах были Урумов Атамаз, Таболов Мди, Дзасохов
Беказа и др. Ниже нас в засаде сидела другая группа, и так
почти по всей дороге на несколько километров.
Ночь была холодная, дул северный пронизывающий ветер, а
мы были плохо одеты. Разводить костер и даже курить нельзя
было, и мы прятались от ветра за могилами. Мы снялись с
поста раньше обычного, решив, что уже скоро утро и они не уйдут
засветло. А когда я пришел домой, то там застал Гино и только
что пришедшего к нему Зангиева Дахцико, члена партии. Он
жил ближе всех нас к батальону и ему было поручено
наблюдение. Он сообщил Гино, что батальон собирается уходить.
Гино дал ему указания силами алагирских партизан
придержать отступление, пока не подойдут основные силы. Затем нами
были оповещены все партийцы и сочувствующие в Салугардане
и Алагире. Получился внушительный отряд.
Первыми в бой с батальоном вступили алагйрцы (хъырупс)
и ими были убиты двое из ногайцев — вахмистр и всадник из
передового отряда. Боборыкин оставался еще в штабе. Когда
179

он увидел, что подошла большая сила и он окружен, то
вынужден был сдаться вместе со штабом. Наш штаб находился в Са-
лугарданской школе. Сюда привели Боборыкина с несколькими
десятками всадников-ногайцев. Остальные, узнав, что Боборы-
кин сдался, тоже сдались в плен, причем среди них уже ни
одного осетина не оказалось — все они ушли по своим домам.
Все пленные были обезоружены и отпущены, так как еще
Советской власти во Владикавказе не было и их некуда было
отправлять, а держать у себя не было смысла. Боборыкина тоже
отпустили, но, не доезжая до сел. Ногкау, он был ограблен и
убит.
В помещении батальона согласно распоряжению
командования остались Зангиев Д., Тиджиев Н., Таболов М., Караев С.
и др. охранять имущество, которое было принято комиссией;
комендантом был назначен Тиджиев Н.
.Нам достались богатые трофеи: 8 пулеметов, большое
количество винтовок, патронов в оцинкованных ящиках, лошади,
тачанки, запасы продовольствия и т. д. Все это произошло прибли-
зательно в первой декаде февраля 1920 г.
СОНИИ, ОРФ, ф. 21, оп. 1, д. 131;-

ПСХАЦИЕВ X. М.
БОРЬБА ПРОТИВ КОНТРРЕВОЛЮЦИОНЕРОВ
В БЕСЛАНЕ И В ДРУГИХ РАЙОНАХ
СЕВЕРНОЙ ОСЕТИИ
В августе 1918 г. во
Владикавказе шли упорные бои. Началось с
того, что белогвардейские банды
полковников Беликова, Соколова и
Иванова ворвались в.город со
стороны Владимирской слободки -и
заняли центр города.
Поезд Серго Орджоникидзе и
бронепоезда «Варяг» и
«Интернационал» отошли в Беслан. Я состоял
тогда в партии керменистов и
пришел на ст. Беслан пешком со своим
отрядом, чтобы переговорить с
Орджоникидзе о своем желании
бороться в составе тех частей, которые
тогда активно действовали. Я
подошел к бронепоезду и попросил
дежурного командира доложить Орджоникидзе о том, что хочу с
ним поговорить. Свой отряд я выстроил напротив вокзала, там,
где сейчас находится в Беслане памятник Ленину. Отряд я
оставил со своим помощником.
Бесланцы предложили нам немедленно убраться со
станции, так как они, якобы, не желают отвечать за инциденты,
которые могут произойти. Среди них орудовала вооруженная с ног
до головы группа подрядчиков-кулаков Гутиева, Хадарцева
и др. Они распустили слух о том, будто большевики бегут, а в
вагоне находятся ценности на 40 тысяч рублей золотом,
которые нужно отбить. Когда дежурный командир доложил об
181

этом тов. Орджоникидзе, он немедленно пригласил меня в вагон.
В вагоне находились Фигатнер, Этингоф и Мартынов.
Присутствовал Пошивальский (из алагирских партизан).
Когда я представился, сказав, что я бывший офицер и от
своего имени и имени всего отряда предлагаю свои услуги, что
мы желаем драться в составе красноармейских частей против
белых, Орджоникидзе спросил: «Кого вы знаете из
большевиков?» Я назвал Мамсурова, Борукаева, Кесаева, Тогоева, Арса-
гова. На заданный вопрос: «Какие условия я предлагаю?» (он,
видимо,.думал; ;что я/хочу служить за деньги)/,' я ответил:
«Ни на каких, условиях; ринтовки у нас зсть, патроны тоже
по 10—15 штук, нужно разместить ]у10их людей и затем
заботиться об их питании»; Он спросил: «Й больше ничего?» Я
говорю: «Нет, зарплата та же, что получают ваши
красноармейцы».
Он сейчас же дал распоряжение выделить 3-—4 классных
вагону и разместить моих людей. Там был бронированный поездг
которьш „м.ы прозвали «Мухой»,— его передали в мое
распоряжение. Мне объявили, что я должен пока быть на станции,
Я рассказал Орджоникидзе о том, что хотят сделать бандиты
и кулаки. Он выслушал и предложил мне остаться на
совещании. Стоял вопрос о том, чуда отходить дальше— в сторону
Назрани или в сторону Прохладной. Я со своей стороны
поддержал предложение идти в сторону Назрани. Мы со всеми
предосторожностями направились к Назрани. Когда я вышел на
станцию, уже стало темнеть. Я взял свой отряд и пошел впереди с
бойцами, чтобы бронепоезд не мог наскочить в темноте на
разобранный белобандитами путь. За бронепоездом шел
ремонтный поезд, который сразу починял путь.
Вскоре тов. Орджоникидзе дал мне новое задание
—возвратиться обратно и заняться привлечением в отряд новых бойцов,
так как большая часть людей должна была идти в Назрань. Я
пошел к себе, в сел. Зильги. Там на минарет мечети поднялся
трубач Бекузаров, чтобы созвать народ. В первый же день в мой
отряд записалось молодежи'около 120 человек; за ними
потянулись и старшие. Таким образом, в отряд было набрано до
400 человек.
Я выступил с отрядом в Беслан. Здесь пришлось тулатов-
ских контрреволюционеров оттеснить за железнодорожную
линию. Ни одному из них не было разрешено подходить к станции.
Спустя некоторое время, Орджоникидзе вызвал меня к себе
в Назрань. Здесь был намечен план нашего движения по линии
железной дороги на Колонку (сел. Михайловское) и дальше на
Владикавказ.
Орджоникидзе сам написал мне мандат, где говорилось, что
я назначаюсь комендантом станции Беслан. Наш бронепоезд
непрерывно курсировал между Бесланом и Назранью, а также
между Бесланом и Колонкой. В это время белогвардейцы из
182

Архонской часто обстреливали из орудий Беслан, а также
железно-дорожные пути до самой Колонки. И мы под прикрытием
бронепоезда «Варяг» исправляли повреждения.
Орджоникидзе говорил мне: «Ты сиди там и день и ночь, но
чтобы путь был исправный». И вот мы на своей «Мушке»
безостановочно курсировали между Колонкой и Бесланом.
К этому времени подошел грозненский батальон, тов. Пове-
ринова, куда влился и наш отряд. А вскоре к нам со стороны
Назрани подошли и ингушские отряды.
: : Мне' было предложено двигаться вместе с бронепоездом, На
котором находился тов. Орджоникидзе, к Владикавказу. К
городу мы подошли без выстрела. Нас построили и мы колоннами
с песней «Смело, товарищи, в ногу» вошли в город. Наш отряд
остановился у здания Терского Народного Совета.
От тов. Орджоникидзе было получено распоряжение —
преследовать казаков до Архонки. После выполнения этого приказа
нас разместили в здании кадетского корпуса. Здесь мы
получили возможность сформировать и усилить свои отряды. -
На Молоканской слободке в это время организовался
красноармейский отряд под командой Е. Кувшинова, который вме^
сте с нашими отрядами бросили на Сунженскую линию против
бичераховцев.
После разгрома белых на Сунже мне дали задание
сформировать конно-партизанский отряд и двинуться с ним в Большую
Кабарду для действий против полковника Кибирова, Клижбие-
ва и Серебрякова-Даутокова. Нам удалось отбросить князей в
Карачай. При этой операции мы захватили 500—600 голов
рогатого скота, 300 лошадей, 700 голов баранты и отправили все в
Нальчик. Затем по приказу Левандовского я выехал в
Пятигорск.
В это время началась эпидемия тифа в XI армии, больные
буквально заполняли Минеральные Воды, Пятигорск и все
близлежащие села. Деникинцы, воспользовавшись этим, повели
наступление большими силами. Мы вынуждены были отойти на
территорию Осетии.
СОНИИ, ОРФ, ф. 25, оп. 1, д. 1.

ЯГОДКИН М. Е.
БОРЬБА ЗА ВЛАСТЬ СОВЕТОВ В МОЗДОКСКОМ РАЙОНЕ
Осенью 1917 года в станицы
Моздокского отдела (уезда) стали
прибывать с разных фронтов
казаки. Они приносили домой винтовки,
патроны, ручные гранаты, а
некоторые даже пулеметы. Вместе с
трудящимися казаками прибывали и
офицеры — сынки богатеев-казаков.
С приходом фронтовиков
революционное брожение в станицах заметно
оживилось, чаще стали собираться
станичные круги (сходки), ярче к
определеннее стали выступления:
кулаки и офицеры стояли за
«казачий союз», против большевиков, а
беднота и большинство
фронтовиков — за союз крестьян и казаков
с рабочими, за революцию, против признания власти есаула Ка-
раулова.
Ноябрь и декабрь 1917 года в Моздокском отделе
характеризовался стихийными вспышками вооруженной борьбы как
внутри казачьих станиц, так и между казаками и горцами. Эта
межнациональная борьб>а провоцировалась муллами и
кулачеством, попами и офицерством. Чеченцам и ингушам говорили,
что настало время согнать казаков с земли, которую у них
отнял царизм, а казакам говорили, что если они не будут
защищаться, казачьи станицы будут сожжены, а семьи их изгнаны.
Такая война была на руку контрреволюционному казачьему
184

офицерству, так как при организации вооруженных сил
командирами становились офицеры, они приобретали власть над
вооруженной силой и возможность применения ее против
революции.
В этих целях в декабре 1917 года в Моздоке был создан так
называемый Военный совет из 28 человек, который возглавил
казак ст. Терской полковник Рымарь. В составе этого военного
совета только 3 делегата (от станиц Галюгаевской, Курской и
поселка Троицкого) твердо стояли за признание Советской
власти, за примирение с чеченским и ингушским народами, все же
остальные были за разгром притеречных горских аулов.
Военный совет был за недопущение в Моздок большевистских
отрядов.
Полковник Рымарь прямо говорил: «Наше дело организовать
вооруженные полки из казаков, оружие у нас имеется, мы не
должны допускать на свою территорию ни одного горца и
большевика».
^Вскоре контрреволюция укрепила свое положение. Весною
1918 г. Моздокский отдельский народный совет возглавил
известный контрреволюционер Георгий Бичерахов. Отдельский
совет вынес решение мобилизовать «для борьбы с беспорядками»
от каждой станицы определённое количество казаков на конях
и пеших, со своим оружием, «а какая из станиц не выполнит
этого решения, ту лишить казачьего звания, отобрать казачью
землю, конфисковать все имущество и выселить из пределов
Терской области».
По станицам началась работа по мобилизации казаков. В
июле, в разгар уборки урожая, прибыл в станицу
Государственную (ныне Советскую) представитель бичераховского совета
доктор Сапронов. Немедленно был созван общий сход.
Сапронов от имени совета Моздокского отдела потребовал выставить.
300 всадников конных и 600 бойцов пеших со своим оружием в
распоряжение отдельского совета. Тут один за другим начали
выступать казаки-фронтовики. Они горячо и смело разоблачали,
контрреволюцию. «Мы четыре года воевали с Германией и
Турцией,— говорили они,— черт знает кого защищали, наше
хозяйство истрепалось, а отдельский совет нас опять мобилизует на
войну. Мы не признаем Моздокский отдельский совет и
мобилизовать себя не ¦ дадим, у нас> есть оружие — попробуем, чья
возьмет».
Самому же Сапронову рекомендовали немедленно, пока цел,.
вернуться туда, откуда приехал, да больше не показываться.
После этого схода все фронтовики, убирая урожай, держали при:
себе лошадь с седлом и винтовку с патронами.
-А тем временем в Моздоке развернулись трагические
события. На ст. Моздок подъехал и стал на запасной путь
красногвардейский отряд.Жукова. Многие бойцы отряда были с
семьями, так как состояли из беженцев Хасав-Юрта, откуда были
185

прогнаны горскими контрреволюционерами. Офицер из станицы
Галюгаевской Пятирублев М. Д. под покровом темной ночи
зашел со стороны железнодорожной станции и из пулемета
обстрелял заставы казаков ст. Луковской. Провокация достигла
цели: в станице поднялся переполох, началось наступление на
лоезд с беженцами.'
, Красногвардейцы, застигнутые'( врасплох, отступили с боем
в сторону Русского хутора, но, преследуемые конными
казаками, были окружены. Очевидцы-казаки после рассказывали, что
в плен не.брали никого и почти все были поголовно истреблены,
в том числе женщины и дети.
Белогвардейская провокация'была использована для быстрой
мобилизации казакбв вёех станиц Моздокского отдела. Пытав-'
шихся ускользнуть от мобилизации секли розгами, кое-кого
расстреляли. . •. :.
Через некоторое время образовались фронты: ПроХладнен-
ский, Георгиевский, Прйкумский й другие. В разгар уборки
урожая, в начале июля 1918 года, к станице Государственной
подошёл отряд контрреволюционных казаков под командованием
полковника Барагунова. Отряд имел 2 пушки и 2 пулемёта. Один
взвод ночью въехал в станицу арестовать активистов. Однако
там все были начеку. Им мало кого удалось захватить врасплох,
фронтовики отступили с оружием в руках. С ними были их
жены, дети. Они собирали, что попадалось под руку, запрягали
лошадей в брички и скакали в сторону ставропольских сел:
Солдатское, Отказное, Орловка, Воронцовка и другие.
Так до 85% населения станицы Государственной вынуждено
было эвакуироваться. Они организовались в отряд для борьбы
за Советскую власть. Красногвардейский отряд этой станицы
насчитывал до 1000 человек, в том числе около 600 кавалеристов.
Командиром отряда был казак-станичник Владимир Иванович
Кочура, который действовал по указаниям Георгиевского
комитета большевиков.
Бичерахов временно победил, но под натиском
революционных сил, под розгами офицеров сколоченная им мятежная армия
стала распадаться. Моздокская тюрьма была переполнена
дезертирами, боеспособность армии ослабла.
В ноябре 1918 г. бичераховская белоказацкая армия была
разгромлена. Началось восстновление Советской власти.
Советы активно взялись за осуществление воли казачьей
бедноты. Так, Совет в станице Галюгаевской на втором своем
заседании принял решение о введении
прогрессивно-подоходного налога на крупных богатеев, виноделов и об обобществлении
частновладельческих массивов леса. Лес стал собственностью
общества. За несколько дней было собрано
подоходно-прогрессивного налога с богачей 24 000 руб. Советы стали подлинной
властью диктатуры бедноты.
В Моздоке было организовано 18 лечебных учреждений-ла-
186

заретов, которые были полностью загружены тифознобольными
красноармейцами XI армии. Отделом снабжения
мобилизовались продукты продовольствия для красноармейцев, воевавших
с белогвардейской армией генерала Деникина, двигавшейся со
стороны Кубани.
В начале февраля 1919 года армия Деникина вступила в
город Моздок. Уездный исполком и городской Совет
эвакуировались с частями XI Красной Армии, отступавшей к Астрахани.
С вторжением деникинцев в Моздокский уезд началась
жестокая расправа с советским-активом в станицах.
Так, в Государственной станице белобандитами генерала
Покровского были повешены на улицах, на глазах семей и
родственников, более 80 человек, в станице Павлодольской
расстреляны бойцы за Советскую власть Ефремов Михаил, Талала-
ев А., Сальников Павел, Корняков Н., лучший боец отряда
красноармеец Загуменный Игнат. Их судили местные кулаки: судьи
Иванов, Марков Ф. Н., Немченко Т.
В станице Приближной был расстрелян казак-революционер
Аносов И. Н., в станице Наурской — Дмитриенко, в станице Га-
.люгаевской Багданов и др. В большинстве своем они формально
не состояли в большевистской партии, но были честными
революционерами, проводниками политики большевистской партии.
Ночью 15 марта 1920 года все белогвардейские
учреждения — полевой суд, прокурор, контрразведка, полиция, атаман
-отдела и тюремная охрана Моздока бежали. В 12 часов дня
ворота Моздокской тюрьмы были открыты собравшимся
народом, узники тюрьмы были на свободе, а 18 марта прибывшим
штабом и политотделом 2-й Московской отдельной бригады был
утвержден Моздокский уездный Ревком.
Архив музея С. М. Кирова и Г. К.
Орджоникидзе, ф. 5. оп. 2, д. 78.

ЕДЗИЕВ У. Д.
ВО ИМЯ ПОБЕДЫ ОКТЯБРЯ
В июне 1916 года я был: призван:
в царскую армию и находился в
составе Осетинской пешей бригады;,
расквартированной в Воздвиженке,
недалеко от г. Грозного.
В Осетинскую пешую бригаду
вместе со мной были мобилизованы
студенты, учителя и молодежь
Осетии, из коих помню Кесаева Колка,
Кесаева Василия, Гибизова Дебола,
Гостиева Андрея, Чекоева Ефима и
многих других.
В бригаде была подпольная
организация, состоявшая из
вышеуказанных лиц. Целью подпольной
организации было ведение
агитационной работы среди солдат,
разложение и подготовка бригады к
восстанию. \
В связи с антивоенным настроением, царившим в бригаде, со
стороны начальства стало замечаться недоверие, командование
не выдавало бригаде оружия. За неимением обмундирования мы
ходили почти босыми и голыми, в связи с чем между солдатами
и офицерским составом бригады с каждым днем росла взаимная
ненависть. Приказания и распоряжения офицеров не
выполнялись, солдаты не выходили на полевые занятия.
Командование бригады вынуждено было сообщить в город,
Владикавказ и одновременно своему высшему начальству о на-
строении бригады.
188

В августе 1916 года из города Владикавказа в станицу
Воздвиженскую приехала делегация в составе царских генералов
Кусова Гена, Дударова, городского головы Баева Гаппо и др.
25 августа 1916 года в 12 часов дня на общем собрании пла- *
«стунов-сол'дат с трибуны выступил Кусов Г. Он долго и красиво
говорил о долге перед царём и отечеством, о чести солдата и т. д.
Во время его выступления со всех сторон раздавались крики,
свист и слова: «Уходи, предатель!».
Вечером в тот же день полковник бригады Стреляев вызвал
против восставших вооруженный взвод казаков из
Грозненского 3-го запасного полка. У солдат бригады не было оружия, но
они вступили в схватку с казаками, в результате чего среди
восставших оказалось много убитых и раненых.
Вечером с группой солдат я дезертировал из бригады и
выехал в гор. Трапезунд (Турция), но в конце января 1917 г. был
арестован царской полицией. После Февральской революции был
освобожден из-под ареста и работал фуражиром в 5-ом военно-
продовольственном корпусе Закавказского фронта.
В первых числах августа 1917 года я возвратился в гор.
Владикавказ и через несколько дней встретился с Цаголовым Г., Ке-
саевым Н., Гибизовым Д., Чекоевым Е., Бугоевым Д. и др. Они
познакомили меня впервые с тов. Кировым в одном маленьком
одноэтажном доме, находившемся за Тереком по ул. Тифлисской.
В августе 1917 года я добровольно вступил в красную
гвардию во Владикавказе. В этот период по всей Осетии
организовались красногвардейские отряды, организаторами которых были
Рамонов X., Ботоев А., Бараков Г., Кесаев К. и др.
В мае 1918 года Совнарком Терской республики отпустил
партии «Кермен» более 500 тысяч рублей на покупку
кавалерийских лошадей для формируемых керменистских отрядов. Из
указанной суммы было куплено в Кабарде около 150 лошадей,
которые были распределены по списку между бойцами и
командирами отряда партии «Кермен».
Весной 1918 года под руководством большевиков трудовой
народ Северной Осетии провел национализацию помещичьих и
кулацких земель. Земля была разделена подушно. Участниками
в разделении земель были представители комитета бедняков и
батраков: Гергиев Г., Едзиев У., Колиев С, Магометов X., Гар-
данов Г. и др.
Шестого августа 1918 года во Владикавказе начались
Августовские события. Центр .города уже был Занят белыми
войсками, но Молоканская и Курская слободки находились в руках
защитников города.
Еще до Августовских событий во Владикавказ в
распоряжение Серго Орджоникидзе прибыло более 200 керменистов под
командованием К. Кесае.ва.
Революционные отряды вели бои в центре города за каждый
квартал, за каждый дом, за каждый этаж. В течение 12 суток
189

шли кровопролитные бои. Героические красные войска
очистили гор. Владикавказ от белых банд Бичерахова, Соколова,
Беликова и др.
В боях за город Владикавказ героически погибли тт. Ика-
ев М., Шехинаев Дз., Елбаев Коля, Цалиев Ибрагим, Кесаев
Колка (один из организаторов партии «Кермен») и многие
другие.
В конце августа 1918 года из числа керменйстов был
выделен особый отряд, командиром которого был назначен С. Тава-
сиев, а комиссаром Т. Созаев.
Наш отряд был направлен в Кабарду для разгрома банд
Серебрякова и оказания помощи кабардинским товарищам в
формировании конных отрядов.
После организации осетинско-кабардинского кавалерийского
полка (командир Тавасиев С. Д.) мы в районе сел. Каменомост-
ское ликвидировали банды Серебрякова, а затем 7 сентября 1918
года наш полк прибыл в Пятигорск и влился в состав XI
Красной Армии.
В ноябре 1918 года осетинской партийной организации
«Кермен» было выделено 2 пушки, 5 пулеметов, бомбометы, более 2
тысяч винтовок и т. д., которые мы доставили в штаб красных;
партизан в сел. Христиановское,
После захвата деникинцами Терской области и упорной
обороны сел. Христиано.вского партизаны остановились в селах
Дур-Дур, Кора-Урсдрн, Ахсарисар, Дидинат, которые в то
время являлись нашими опорными пунктами.
В конце марЫ 1919 года, было создано несколько
партизанских отрядов, которые начали совершать налеты на белргвар-
дейские.части, их штабы и.т. д., '. ,•-/.',•¦,,
В начале апреля 1,919 года штаб красных партизар получил
сведения, что, из г. Владикавказа .отправились две роты солдат
Апшеронского полка для борьбы с партизанами. Солдаты, этого
полка находились под влиянием большевистской] пропаганды.
8 апреля 1.919 года дартизанская конница на берегу реки
Дур-Дурки,-;По дороге в.сед..Чикола,^встретила апшеронцёв, Солг
даты при поддержке партизан, обезоружили своих'рф'ицеррэ *й
организованно,перешли.на нашу сторону. Апщеронцы дрбррсо-
вестно работали с партизанами Северной Осетии. Они активно
боролись против белых-; ., ;• ( .... > . ; ,._
В конце апреля 1919 года группа белых офццеррв в селе; Чи-
кола учинила,грабеж мирнрго населения, о чем было нам сог
общено. Ночью мы напали на них, группа . офицеров была
взята в ..плен и^уведедагв горы. Дигорскрго ущелья. ...
. На вторрй.же день фанда белогвардейцев под командой
ротмистра Абаева вторично учинила расправу цад мирным,
население^ Об этом .нам было донесено, и мы опять совершили; налет
на Чикола. . . : '' ' ' ., .' ; . .
Банда Абаева нами была уничтожена, в том числе сам Абаев
190

был расстрелян на окраине села. В указанных боях принимали
активное участие Елбаева Софа, Едзиев Роман, Хосцаев Амур-
хан, Олисаев Тазе, Абиев Карамас, Едзаев Роман, Гурдзибеев
Хамби, Едзиев Беслан, Бердиев Георгий, Агузаров Батырбек,
Тохгузов Маирбек.
Тогда же деникинский генерал Вадбольский во главе
карательного отряда прибыл в селение Христиановское. По его
приказанию жители села: старики, старухи, женщины с детьми,
даже больные были выведены в поле; в течение трех суток дени-
кинцы держали их под открытым небом, а потом после, зверских
издевательств разогнали.
Осетинские партизаны, узнав об издевательствах деникин-
цев, решили уничтожить их. Помню расположение линии
наступления красных партизан: часть кавалерии под командой т. Абйе-
ва Магомета наступала по берегу реки Урсдон, главные силы
пехоты (партизаны и апшеронцы) под командой Абаева Ш.,
Тандуева Губа и др. наступала по берегу реки Дур-Дурки. С
юго-запада по большой магометанской дороге наступали конные
отряды под командой тт. Гамаева Самаза, Елбаева С, Едзиева
Угалыка и др. Наша конница заняла окраину села Христианов-
ского. Банда Вадбольского была вынуждена отступить в
сторону ст. Николаевской. Однако Вадбольскому удалось
приостановить наше наступление. Партизаны были вынуждены отойти
к исходному рубежу в сел. Ахсарисар.
В первых числах мая 1919 года войска белых генералов Ан:
зорова, Вадбольского и др. начали наступление на село
Ахсарисар. На подступах к селению Ахсарисар банды белых встретили
сильное сопротивление красных партизан: пулеметная,
ружейная стрельба и гранатные взрывы отдавались эхом в глубоком
Дигорском ущелье.
На подступах к селению Ахсарисар белые оставили одними
убитыми и ранеными более 300 солдат и офицеров,¦ а остатки нх
войсК отступили в с$л. Чикол^. ,'.'./.. ' .. .,''!.;...'.'.'
В боях за село.А^сарл.сар.герфичрсри'пб
мунисты-.пулеметчики Колиев Майли.,'командир Будтуев Муха и
другие. . .•'¦.' ,...,' .'.' .' . .; *?..;,;!' ' ,". .'¦• ¦'.' "¦ ;...• ,', , '.. \'
Белогвардейцы начали новое> наступление.большими силами.
Партизаны вынуждены.б^ли оставить село Ахсарисар и
отступить зДигорское ущелье."'"'., р# ,м ..'.'/'¦• ..-..-...
Партизаны расставили .свои силы,по всем угодкам ущелья.-;
на вершинах гор. приготовили, каме^нн[ые- о0вады. на .случай по,-
явле.ния, врага; ; " ..'.'. ..',. : ¦ - ;
Основные силы партизан стояли на большой дороге и. по
ущелью в пещерах, лесах, балках и т. д.
. Партизаны во главе с Кдцкионовым Т., Таказовым А. стояли
также на перевале «Татурс». Перевал у селения Галиат
охраняли партизаны во главе с Арсаговым Г. и Тавитовым X.
191

На перевалах Далагиком и Габатафтион расположились
партизаны во главе с Калоевым А., Тандуевым Г., Ботоевым Д.
5 мая 1919 года отряд белогвардейского полковника Леуса
намеревался пройти в ущелье. Белогвардейцы были допущены
нами к узкой дороге ущелья на 100—150 метров от нашей
линии обороны. Место было подходящее, и партизаны открыли
пулеметный и ружейный огонь по белым, а с гор на врага летели
ранее приготовленные нами камни. С узкой дороги
белогвардейцы падали в реку Ираф. Потеряв много солдат, белогвардейцы
вынуждены были отступить.
10—15 мая 1919 года деникинцы предприняли новое
наступление по всему Дигорскому ущелью. Основные их силы под
командой генерала Анзорова, Вадбольского и др. шли по большой
дороге в ущелье, отряд Серебрякова наступал через перевал
«Татур» в сел. Донифарс, отряды Гутиева, Икаева и др.
наступали через Алагирское ущелье по перевалу «Кевон».
Положение осетинских партизан стало безвыходным, помощи
ждать было неоткуда, мы были окружены со всех сторон; выход
был только один — через перевалы в Грузию.
В течение пяти суток партизаны с помощью трудового
населения ущелья дрались до последнего патрона против
превосходящих сил противника.
После ожесточенных боев партизаны Осетии с активом мест^
ного населения были вынуждены оставить Дигорское ущелье и
перейти в Грузию. Однако через некоторое время 'по указанию
Кавказского Краевого комитета партии осетинские партизаны
группами начали возвращаться в Северную Осетию. К осени
1919 года в лесах Осетии снова появились партизанские отряды.
Они не давали покоя деникинцам, отбивали у них
конфискованный скот и имущество и возвращали пострадавшему трудовому
народу.
В декабре 1919 года в Северную Осетию прибыл
карательный отряд Дорофеева, в руки которого попали в с. Синдзикау
22 человека наших товарищей. Арестованные были направлены
вМагометановское (Чикола). Белогвардейцы по дороге в Чикола
за рекой Дур-Дуркой зверски расправились с ними. Среди
расстрелянных были Гергиев Михаил, Лолаев Гулла, Габолаев
Арапхан и др. (всего 12 человек).
14 марта 1920 года осетинские партизаны пришли на помощь
трудящимся Кабарды и совместно с ними освободили город
Нальчик. В боях за освобождение города Нальчика погибли
отважные сыны Осетии: Ходонов Степан, Албегов Касполат, Цаго-
лов, Хаев Урусхан, Бязыров Татаркан, Агузаров Бабу, Фарниев
Сахангери, Тегоев и многие другие.
Архив музея С. М. Кирова и Г. К.
Орджоникидзе, ф. 5, оп. 2, д. 26.

КОБАИДЗЕ П. С.
ОРГАНИЗАЦИЯ ПЕРВЫХ ОТРЯДОВ И ЧАСТЕЙ
КРАСНОЙ АРМИИ ВО ВЛАДИКАВКАЗЕ
Весть о свержении царизма и о
победе Февральской
буржуазно-демократической революции 1917
года дошла и до нас,
солдат-фронтовиков, находившихся тогда в окопах
первой мировой войны. По-разному
была воспринята эта новость.
Господа офицеры и унтер-офицеры, да
и те из солдат, кто особенно усердно
служил «царю-батюшке», завопили:
«Ах, что же станет теперь с
Россией?! Кто ее защитит от гибели?!»
А в сердцах основной массы
солдат эта весть отозвалась
радостью и надеждой.
— Ну,— восклицали мы, —
наконец-то!.. Скоро наступит
долгожданный мир, вернемся к родным семьям, начнется новая
свободная жизнь.
Вскоре, однако, мы узнали, что Временное буржуазное
правительство во главе с эсером Керенским и не помышляло о
мире. Оно вовсе не было намерено решать земельный вопрос так,
как требовали крестьяне, не пыталось удовлетворить хотя бы
минимальные требования рабочих. Стало ясно, что надежды
трудящихся России рухнули.'И мы снова и снова задавали
себе вопросы: «Как же быть? Где выход? Где правда и кто эту
правду принесет народу?!»
...В один из апрельских дней 1917 года я вступил в члены
13 Гражданок, война в Сев. Осетии 19о

партии большевиков. Перед лицом сильного врага большевикам
Терека и, в частности, большевикам Владикавказа необходимо
было организовать и противопоставить контрреволюции свою
вооруженную силу — силу революции.
В неимоверно тяжелых условиях приходилось работать
большевикам. С одной стороны стояли силы открытой
контрреволюции, с другой — активизировали свою антиреволюционную
деятельность верные подпевалы буржуазии — меньшевики, эсеры и
другие местные антиленинские националистические группы.
Большевикам, учитывая сложившуюся обстановку, приходилось
иногда идти на временное объединение с другими партиями,
чтобы сохранить и потом усилить свои силы, свое вляние на
массы.
В этой связи мне вспоминается такой случай. По прибытии
во Владикавказ я пришел в горком партии. Иду по коридору,
встречаю незнакомого мне человека, спрашиваю у него:
«Скажите, куда мне обратиться, чтобы стать на партучет?» •
— А вы, собственно, член какой партии? —
поинтересовался он.
— Я член большевистской партии,— отвечаю.
— Н-ну, так это не к нам... Идите к Поляковой,— недовольно
буркнул он и тут же удалился.
Позже я узнал, что в городе существует объединенная
партия и что партия большевиков входит в нее, как крыло. Она так
и называлась: «Большевистское, крыло». А встретившийся мне
человек был ни кто иной, как сам председатель объединенного
владикавказского горкома партии меньшевик Скрынников.
Наконец я разыскал Полякову — секретаря
большевистского крыла.
Мне вместе с большевиками Михаилом4 Кольбусом,
Неведомским, Поздняковым, братьями Шкуниными и другими
товарищами было поручено создать рабочую самооборону в районе
слободки Шалдон. К осени 1917 г. наша застава уже
насчитывала до 120 бойцов. Начальником заставы был избран Кольбус.
Подобные заставы были организованы и на Молоканской, и на
Курской слободках.
По существу эти заставы и явились зачатками первых
отрядов Красной гвардии во Владикавказе. Вскоре им пришлось
вступить в первые боевые схватки с контрреволюцией.
Правительство атамана Караулова, видя, что большевики
под предлогом создания рабочей самообороны организуют свою,
вооруженную армию, попыталось силой офицерско-юнкерских
отрядов разоружить заставы рабочей самообороны. Но эта
попытка провалилась. Рабочие сумели дать достойный отпор
врагам революции. Но реакция не унималась.
30 декабря белогвардейские банды по прямому указанию
атамана Караулова напали на Совдеп, разгромили его и
арестовали членов президиума Совета: Ноя Буачидзе и Мамия Ора-
194

хелашвили. Они также разгромили редакцию большевистской
газеты «Красное знамя», и наша партийная организация
вынуждена была уйти в подполье. Но на слободках города крепко
держались заставы рабочей самообороны. Энергичными
действиями наших товарищей удалось спасти Н, Буачидзе и М. Ора-
хелашвили от расправы.
В те дни в Пятигорске состоялся 2-й съезд народов Терека.
Съезд провозгласил образование Терской Народной республики
и избрал Совет Народных Комиссаров во главе с Ноем
Буачидзе.
К весне 1918 г. заставы рабочей самообороны уже приобрели
некоторую закалку в борьбе с контрреволюцией. Тогда же
Совнарком Терской республики принял решение о формировании
частей Красной Армии и начинал эту работу с организации
руководящего армейского органа.
17 марта 1918 г. декретом СНК Терской республики был
учрежден главный штаб Владикавказского гарнизона в составе
пяти лиц.
В процессе формирования частей горком партии образовал
из представителей воинских частей Владикавказский
гарнизонный комитет, который осуществлял политический контроль за
действиями руководящего командного состава частей.
Председателем комитета был Горюнов, членами комитета —
Стрелецкий, Воронов, Кобаидзе и др. В конце 1918 г. этот комитет был
упразднен.
В конце марта 1918 г. во Владикавказе была сформирована
первая кадровая единица—рота молодой Красной Армии. Ее
называли «Железной ротой». Ротой командовал Фрейтаг.
Через два месяца на базе «Железной роты» был
сформирован 1-й Владикавказский пехотный полк из двух батальонов
трехротного состава каждый. В полк входила пулеметная
команда, вооруженная 4 пулеметами «Максим». Полком
командовал вначале Гарайский, а затем Фрейтаг.
Но наш полк был слабо вооружен. Мы не располагали
достаточным количеством боеприпасов, бойцы и командиры полка не
имели необходимого обмундирования, снаряжений, обуви. При
вступлении в часть они не получали спецобмундирования, а
проходили службу в том, в чем были до прихода в полк.
Большинство бойцов приходило к нам со своим оружием, которое они
привозили с фронта или приобретали разными путями. Ввиду
этого полк был вооружен разносистемным оружием. Были
винтовки русские, швейцарские, бельгийские, австрийские,
немецкие и прочие.
В мае 1918 г. рабочие Владикавказских жел. дор. мастерских
и депо станции построили бр'онепоезд «Богатырь». Он был
вооружен двумя орудиями и станковыми пулеметами. Командовал
бронепоездом Автономов. «Богатырь» участвовал в ряде боев как
в самом Владикавказе, занимая позиции в районе ж. д. станции,
195

так и в других районах Терской республики, курсируя по ж. д.
линии.
Следует отметить, что к осени 1918 г. в район Владикавказа
прибыли еще два бронепоезда. Один под названием «3-й
Интернационал» по распоряжению Кавказского крайкома из Баку
прорвался на Терек и участвовал в боях с белогвардейцами.
Другой бронепоезд «Варяг» был прислан грозненскими
рабочими в помощь оборонявшемуся от наступавших банд Шкуро
Владикавказу...
В конце мая 1918 г. по инициативе Н. Буачидзе из г.
Пятигорска во Владикавказ был переброшен артиллерийский отряд
под командованием бывшего полковника старой армии Смирн-
ского. В отряд входили 2 полевые батареи и 1 гаубичная, а
также рота прикрытия. Характерна история этого отряда. Артполк
под командованием Смирнского, находясь на Терском фронте, в
дни Октябрьской революции перешел на сторону Советской
власти и возвратился с фронта в гор. Пятигорск. Там он
представил себя в полное распоряжение-Совдепа. Отряду было
присвоено наименование «Артиллерийский отряд имени Терского
Народного Совета». Этот отряд, насчитывавший в своем составе
350 бойцов, отважно сражался за Советскую власть.
Неувядаемой боевой славой покрыл себя командир гаубичной батареи
бывший поручик Тасуй. Сам же командир отряда Смирнский,
как хорошо подготовленный командир, в конце 1918 г. был
отозван в Москву для прохождения службы в Реввоенсовете
республики. Одной из полевых батарей отряда командовал ныне
проживающий в г. Орджоникидзе Зенкин.
В июне 1918 г. из Ростова во Владикавказ прибыл отряд под
командованием Беленковича. Он состоял из кавэскадрона и
пехотных подразделений. Этот отряд после занятия Ростова
немцами не смог прорваться к своим войскам к Царицыну и поэтому
отошел на Терек и присоединился к нашим вооруженным силам.
Он активно участвовал в боях с бандами Бичер.ахова в дни
Августовских событий 1918 г.
В начале сентября 1918 г. во Владикавказе был сформирован
автоброневой отряд в составе 3 бронемашин под названием
«Ленин», «Победа» и «Вперед». В состав отряда входила и
пехотная рота прикрытия. В отряде было 250 бойцов/Бронемашины
«Победа» и «Вперед» были заводского производства. Они были
захвачены нашими бойцами в боях с белогвардейцами. А
броневик «Ленин» построили рабочие жел. дор. мастерских.
Командовал отрядом старый большевик Карапетов. Отряд особенно
отличился в боях при обороне Владикавказа от банд Шкуро в
феврале 1919 года.
Декретом Совнаркома Терской республики в ноябре 1918 г.
в гор. Владикавказе в здании бывшего кадетского корпуса-были-
открыты первые курсы красных командиров, на которых
обучались военному искусству до 200 курсантов. Начальником курсов
196

был назначен бывший офицер старой армии член РКП (б)
Казанский. Не долго просуществовали эти курсы. В феврале
1919 г., когда в Терскую республику вторглись полчища дени-
кинской армии, курсы краскомов приняли неравный бой на
подступах к Владикавказу у села Долаково. В этих боях курсанты
сражались мужественно, будучи беззаветно преданными
Советской власти. Большинство из них отдали свои жизни в этих
боях.
Особо следует остановиться на формировании и боевых
действиях национальных революционных отрядов частей Красной
Армии в гор. Владикавказе и на Тереке.
Отряд китайских добровольцев был сформирован в апреле
1918 г. по инициативе С. М. Кирова и Ноя Буачидзе. Имел в
своем составе до 450 бойцов. Отрядом командовал Пау-ти-Сан.
Русские его с любовью называли просто «Костей». Сам «Костя»
родом из Мукдена. Рано осиротел. В 1905 году один из русских
генералов, возвращаясь из Маньчжурии, прихватил с собой и
этого китайского мальчугана, привез его в Тифлис. Там Пау-ти-
Сан окончил гимназию, а потом был увлечен революционной
борьбой и стал большевиком...
Отряд китайских добровольцев прошел большой путь. Он
храбро сражался не только на Тереке и на Сев. Кавказе, но и
под Астраханью и на других фронтах.
. Так же стойко и мужественно защищал Советскую власть на
Тереке Грузинский социалистический отряд под командованием
члена Кавказского крайкома РКП (б) Саши (Александра) Ге-
гечкори. Отряд Гегечкори прибыл на Терек в июне 1918 г.,
преодолев Мамисонский перевал. В то время власть в Грузии
оказалась в руках продажного меньшевистского правительства.
Грузинский социалистический отряд, насчитывавший в своих рядах
до 300 бойцов, был частью повстанческой армии, которая ера-
жалась в Западной Грузии против вооруженных банд
меньшевиков. Этот отряд неоднократно вступал в бои против
многочисленных контрреволюционных частей и на Тереке. Его бойцы
покрыли себя неувядаемой славой. А сам командир отряда
Гегечкори в 1920 г. Советским правительством был награжден
орденом Красного Знамени.
В Кабарде был организован кабардинский, так называемый,
«Шариатский» полк. А в Ингушетии активно действовали,
нанося чувствительные удары по белогвардейцам, ингушские отряды
под командованием X. Орцханова и отряд красных казаков
Сунженской линии во главе с Дьяковым. ,
Хочу остановиться и на такой детали. Еще во время первой
мировой войны в г. Владикавказе в районе слободки Шалдон
(где теперь автобусный гараж) была построена мощная по
тому времени радиотелеграфная станция. В годы гражданской
войны, когда Терек был отрезан деникинскими войсками от
центра Советской России, посредством этой станции поддержива-
197

лась телеграфная связь правительства Терской республики с
Москвой...
Таким образом к концу 1918 года на территории Терской
республики и, в частности, в гор. Владикавказе имелись уже
некоторые вооруженные силы, стоявшие на страже Советской
власти. В тяжелых условиях они боролись против деникинских
полчищ, до зубов вооруженных и хорошо снабженных
обмундированием и продовольствием странами Антанты. И если бы не
предательство бывшего командующего XI армией Сорокина и
злоумышленные действия отдельных чиновников из штаба
Кавказско-Каспийского фронта, оставивших эту армию без
вооружения, обмундирования, продовольствия, медицинской помощи,
Деникин не имел бы возможности бросить крупные силы против
революционных сил Терека. И тогда 1919 год не явился бы для
многонациональной Терской республики годом нашествия
белогвардейских полчищ...
СОНИИ, ОРФ, ф. 21, оп 1, ед. хр. 168,

ТАСУЙ Ф.-С.
АВГУСТОВСКИЕ СОБЫТИЯ И ОБОРОНА
ВЛАДИКАВКАЗА
В 1918 году проходил 4-й съезд
народов Терской области в бывшем
кадетском корпусе (ныне
Суворовское училище). Мой отряд
назывался именем Терского народного Сове -
та, он стоял в то время в том же
кадетском корпусе. В отряде было 4
гаубицы, 8 пулеметов, которыми
командовал Казимир Стражевский и
800 человек пехотинцев. Отряд
охранял подступы к городу по Военно-
Грузинской дороге. Нам было
поручено также охранять съезд. Поэтому
мне приходилось бывать на
заседаниях съезда, в общежитиях и в
кулуарах, где были депутаты.
Политическая атмосфера была
накаленная. В казацких станицах, расположенных вблизи от
Владикавказа, в Тарской, Сунженской, Архонской, Ардонской,
главенствовало контрреволюционное казачье офицерство.
На съезде были представители казачества, осетин, ингушей,
чеченцев, кабардинцев и др. Жестокая борьба развернулась
между большевиками и казачье-крестьянской фракцией, в
которой с казаками объединились представители
контрреволюционной части осетин.
Представитель казачьей фракции Фальчиков упрекал
большевиков, и главным образом, С. Орджоникидзе и Автономова
в том, что они ведут съезд к гибели и хотят крови. Орджоникид-
199

зе разбивал все доводы контрреволюционера Фальчикова и на
фактах доказывал, что сама контрреволюция, казачество и
верхушка осетинского офицерс�