Автор: Вербинский М.В. Самарин Б.В. Шапа Л.А.
Теги: история россии вторая мировая война великая отечественная война юго-западный фронт
Год: 1975
Текст
РОДИНА-МАТЬ
ЗОВЕТ!
В. ЛЕБЕДЕВ-КУМАЧ
СВЯЩЕННАЯ ВОЙНА
ВСТАВАЙ, СТРАНА ОГРОМНАЯ,
ВСТАВАЙ НА СМЕРТНЫЙ БОЙ
С ФАШИСТСКОЙ СИЛОЙ ТЕМНОЮ,
С ПРОКЛЯТОЮ ОРДОЙ.
ПУСТЬ ЯРОСТЬ БЛАГОРОДНАЯ
ВСКИПАЕТ, КАК ВОЛНА,—
ИДЕТ ВОЙНА НАРОДНАЯ,
СВЯЩЕННАЯ ВОЙНА!
ДАДИМ ОТПОР ДУШИТЕЛЯМ
ВСЕХ ПЛАМЕННЫХ ИДЕЙ,
НАСИЛЬНИКАМ, ГРАБИТЕЛЯМ,
МУЧИТЕЛЯМ ЛЮДЕЙ.
НЕ СМЕЮТ КРЫЛЬЯ ЧЕРНЫЕ
НАД РОДИНОЙ ЛЕТАТЬ,
ПОЛЯ ЕЕ ПРОСТОРНЫЕ
НЕ СМЕЕТ ВРАГ ТОПТАТЬ!
ГНИЛОЙ ФАШИСТКОЙ НЕЧИСТИ
ЗАГОНИМ ПУЛЮ В ЛОБ,
ОТРЕБЬЮ ЧЕЛОВЕЧЕСТВА
СКОЛОТИМ КРЕПКИЙ ГРОБ.
ПУСТЬ ЯРОСТЬ БЛАГОРОДНАЯ
ВСКИПАЕТ, КАК ВОЛНА,—
ИДЕТ ВОЙНА НАРОДНАЯ,
СВЯЩЕННАЯ ВОЙНА!
1941 г.
ЭТО КНИГА О ТЕХ,
КТО ПРИНЯЛ
И СТОЙКО ОТРАЖАЛ
ПЕРВЫЕ УДАРЫ
НЕМЕЦКО-ФАШИСТСКИХ
ЗАХВАТЧИКОВ
НА ЮГО-ЗАПАДНОМ ФРОНТЕ
В ГРОЗНОМ
СОРОК ПЕРВОМ ГОДУ.
В ВОСПОМИНАНИЯХ
УЧАСТНИКОВ БОЕВ,
В ОЧЕРКАХ ЖУРНАЛИСТОВ,
ПИСАТЕЛЕЙ,
В ДОКУМЕНТАХ
РАССКАЗЫВАЕТСЯ
О БОЙЦАХ, КОМАНДИРАХ
И ПОЛИТРАБОТНИКАХ
КРАСНОЙ АРМИИ,
КОТОРЫЕ
В НЕРАВНЫХ СХВАТКАХ
С ЧИСЛЕННО ПРЕВОСХОДЯЩИМИ
СИЛАМИ
ГИТЛЕРОВСКИХ ПОЛЧИЩ
ПРОЯВИЛИ
ИСКЛЮЧИТЕЛЬНОЕ МУЖЕСТВО,
УПОРСТВО,
БЕСПРИМЕРНЫЙ ГЕРОИЗМ,
САМООТВЕРЖЕННО
ЗАЩИЩАЯ КАЖДУЮ ПЯДЬ
РОДНОЙ СОВЕТСКОЙ ЗЕМЛИ,
ЗАКЛАДЫВАЯ
ФУНДАМЕНТ ПОБЕДЫ
НАД ЗЛЕЙШИМ ВРАГОМ
ЧЕЛОВЕЧЕСТВА —
ГЕРМАНСКИМ ФАШИЗМОМ.
СБОРНИК ОХВАТЫВАЕТ СОБЫТИЯ
ОТ ПРИГРАНИЧНЫХ СРАЖЕНИЙ
ДО НАЧАЛА
ОБОРОНИТЕЛЬНЫХ БОЕВ
НА БЛИЖНИХ ПОДСТУПАХ
К КИЕВУ
ИЗДАНИЕ ВТОРОЕ, ДОПОЛНЕННОЕ
ГОД 1941. ЮГО-
ЗАПАДНЫЙ
ФРОНТ
ВОСПОМИНАНИЯ
ОЧЕРКИ
ДОКУМЕНТЫ
ИЗДАТЕЛЬСТВО «КАМЕНЯР» ЛЬВОВ — 1975
Сборник подготовлен добровольным Военно-
научным обществом при Львовском окружном
Доме офицеров, Львовским областным отделе-
нием Союза журналистов Украины и Львовской
секцией Советского комитета ветеранов войны.
Составители:
М. В. ВЕРБИНСКИЙ,
Б. В. САМАРИН,
Л. А. ШАПА.
Редакционная коллегия:
И. С. МЕЛЬНИКОВ, генерал-майор авиации за-
паса, Б. П. ГЛАДКИХ, подполковник, В. Ф. НО-
ВИКОВ, полковник, И. Н. ПОТАЙЧУК, Г. Л. РЫ-
БАЛКО, генерал-майор запаса, С. Ф. ТИХОНОВ,
подполковник запаса.
Редакционная коллегия сборника, издательство
«Каменяр» выражают благодарность коллекти-
вам работников Архива Министерства обороны
СССР, Центрального архива кинофотодокументов,
Центрального музея Вооруженных Сил, музея
истории артиллерии, инженерных войск и связи,
коллективам музея истории войск Краснознамён-
ного Прикарпатского военного округа, област-
ных краеведческих музеев Украины за содейст-
вие в подготовке настоящего сборника, а так-
же ветеранам, приславшим свои воспоминания,
фотоиллюстрации и другие материалы для книги.
«Каменяр», 1975.
ВОИНА, НАВЯЗАННАЯ СОВЕТСКОМУ
СОЮЗУ ГЕРМАНСКИМ ФАШИЗМОМ,
БЫЛА САМЫМ КРУПНЫМ ВООРУЖЕН-
НЫМ ВЫСТУПЛЕНИЕМ УДАРНЫХ СИЛ
МИРОВОГО ИМПЕРИАЛИЗМА ПРОТИВ
СОЦИАЛИЗМА, ОДНИМ ИЗ ТЯГЧАЙ-
ШИХ ИСПЫТАНИИ, КОГДА-ЛИБО ПЕРЕ-
ЖИТЫХ НАШЕЙ РОДИНОЙ. В ЭТОЙ
ВОИНЕ РЕШАЛАСЬ СУДЬБА ПЕРВОГО
В МИРЕ СОЦИАЛИСТИЧЕСКОГО ГОСУ-
ДАРСТВА, БУДУЩЕЕ МИРОВОЙ ЦИВИ-
ЛИЗАЦИИ, ПРОГРЕССА И ДЕМОКРАТИИ.
СОВЕТСКИЙ НАРОД И ЕГО ДОБЛЕСТ-
НЫЕ ВООРУЖЕННЫЕ СИЛЫ ПОД РУКО-
ВОДСТВОМ КОММУНИСТИЧЕСКОЙ ПАР-
ТИИ НАНЕСЛИ СОКРУШИТЕЛЬНОЕ ПО-
РАЖЕНИЕ ГИТЛЕРОВСКОЙ ГЕРМАНИИ И
ЕЕ САТЕЛЛИТАМ, ОТСТОЯЛИ СВОБОДУ
И НЕЗАВИСИМОСТЬ СОЦИАЛИСТИЧЕ-
СКОГО ОТЕЧЕСТВА...
ГЛАВНЫМ ТВОРЦОМ ЭТОЙ ПОБЕДЫ
БЫЛ СОВЕТСКИЙ НАРОД, СВЕРШИВ-
ШИЙ ПОДВИГ, РАВНОГО КОТОРОМУ
ЕЩЕ НЕ ЗНАЛА ИСТОРИЯ.
Из постановления Центрального Комитета КПСС
«О 30-летии Победы советского народа в Вели-
кой Отечественной войне 1941—1945 годов».
ДОРОГОЙ ЧИТАТЕЛЬ! Тридцать лет прошло с тех пор, когда наша доблестная
Красная Армия, наш советский народ разгромили злейшего врага — фашистскую
Германию. С первого часа вероломного нападения фашистов и до того дня, когда
было водружено красное знамя над рейхстагом, шла невиданная по своим мас-
штабам, беспримерная по ожесточению битва. Битва за свободу и независимость
нашего Отечества.
Эта книга посвящена героическим и в то же время трагическим событиям
начального периода Великой Отечественной войны на землях западных и других
областей Правобережья Украины.
Мощный удар обрушила фашистская Германия на первое в мире социалистическое
государство — Советский Союз в июне 1941 года. Гитлеровцы бросили в бой более
180 дивизий и 18 бригад, огромную массу боевой техники —48 тысяч орудий и ми-
нометов, около 2800 танков и штурмовых орудий, почти 5000 самолетов. Для удара
по нашей стране фашистская Германия использовала материальные ресурсы, военный
потенциал всех покоренных ею государств Западной Европы.
На фронте протяженностью более четырех тысяч километров — от Баренцева до
Черного моря — развернулись ожесточенные кровопролитные бои нашей армии
с гитлеровскими ордами.
Советские люди не дрогнули. Еще теснее сплотились они вокруг родной Ком-
мунистической партии, мобилизовали все силы для отпора врагу.
Неимоверно трудно пришлось Красной Армии в начальный период войны. Много,
различных обстоятельств вызвали неудачи первых боев, сражений. Ход боевых дей-
ствий вначале протекал в неблагоприятных для нас условиях. Несмотря на это, бой-
цы, командиры защищали Родину самоотверженно, до последнего снаряда, патрона,
до последней капли крови.
Группировка гитлеровских армий «Юг», заранее сосредоточенных вдоль наших
границ, повела наступление на западноукраинских землях, трудовые люди которых
в то время только начинали строить свободную жизнь в единой семье братских
народов Советского Союза. Запылали от бомб и снарядов города и села, поли-
лась кровь ни в чем не повинных мирных жителей...
О военном лихолетье, о тех жестоких боях, когда наши воины грудью защищали
здесь каждую пядь земли, ныне напоминают лишь многочисленные памятники, обе-
лиски, могилы воинов, партизан и подпольщиков, павших смертью храбрых.
Но есть и память сердца. Никто не забыт, ничто не забыто.
Публикуемые в сборнике материалы напомнят вам, ветераны войны, а тебе, юный
читатель, помогут представить события тридцатичетырехлетней давности, крова-
вые бои и схватки, в которых советские воины проявляли изумительную стойкость
и мужество, величайший героизм, шли порой на самопожертвование ради победы.
Большинство героев, о которых здесь рассказывается, это молодые люди соро-
ковых годов, рядовые, командиры, политработники, воины различных родов войск.
Коммунисту пограничнику Василию Петрову было 23 года, когда он совершил свой
подвиг на Западном Буге в первый день войны. Летчику комсомольцу Леониду Бу-
телину, таранившему «юнкерс» в тревожный рассвет над Галичем, шел двадцать
первый. Артиллерист рядовой Яков Кольчак совершил подвиг в бою под Новой
Ушицей и стал Героем Советского Союза в двадцать три года. Отважный разведчик
6
Николай Обухов был удостоен Золотой Звезды, когда ему едва исполнилось девят-
надцать лет.
Вели в бой молодых воинов опытные военачальники и командиры, многие из ко-
торых прошли большую школу военной выучки на фронтах гражданской войны. Та-
кими были командующие армиями генералы М. И. Потапов, И. Н. Музыченко, Ф. Я. Ко-
стенко, командиры соединений и частей генералы Герой Советского Союза К. А. Се-
менченко, Г. Н. Микушев, полковники Н. И. Дементьев, Т. Я. Новиков и многие
другие, о которых повествуется на страницах книги.
Со страниц этого сборника ты, читатель, узнаешь о беспримерных ратных делах
воинов овеянной боевой славой 99-й стрелковой дивизии. Она вместе с погранични-
ками и отрядом народного ополчения осуществила первый контрудар —на второй
день войны вышвырнула фашистов из Перемышля, внезапно захваченного ими на-
кануне. Шесть суток после этого удерживали наши воины город, отражая много-
численные атаки рассвирепевших гитлеровцев.
Необычайное упорство проявили в боях под Владимиром-Волынским пушкари
1-й противотанковой бригады. В районе Равы-Русской насмерть стояли воины добле-
стной 41-й стрелковой дивизии. Стойко дрались на волынской земле полки и бата-
льоны 87-й стрелковой дивизии. Мужественные пехотинцы 124-й дивизии, очутившись
в окружении, совершили беспримерный рейд, во время которого разгромили ряд
вражеских гарнизонов, и затем прорвались через линию фронта.
Чувство восхищения вызывают подвиги экипажей, расчетов и отдельных воинов —
пехотинцев, танкистов, артиллеристов, летчиков. Старший лейтенант Иван Иванов
первым в Отечественную войну таранным ударом сразил немецкий самолет. Коман-
дир экипажа бомбардировщика Дмитрий Тарасов направил свою горящую машину
на скопление вражеских танков. Герой Советского Союза Александр Фролов повел
пылающий танк на бронированную машину врага...
Таких примеров мужества и отваги сотни, тысячи. Это был величайший массовый
героизм воинов во имя спасения Родины. Идя в смертный бой, наши воины всеми
своими думами, помыслами были с народом, с партией. Когда вражеская пуля смер-
тельно ранила мужественного пограничника Петра Буйниченко, он сказал товари-
щам: «Умираю, друзья, за Родину. Считайте меня коммунистом».
В сборнике немало страниц о тех, кто пал в тяжелых боях и схватках, не щадя
своей жизни.
И хотя до разгрома фашистской Германии советский народ шел долгой
и трудной дорогой, хотя опасность, нависшая над Родиной, временами усиливалась, но
уже тогда, в первых боях, в первых сражениях закладывался фундамент нашей
победы. Той победы, в честь которой на весь мир прозвучал салют в столице нашей
Родины Москве 9 мая 1945 года.
Авторы, редакционная коллегия, составители сборника, издательство надеются,
что эта книга поможет глубже осмыслить события грозных дней начального пе-
риода Великой Отечественной войны. Верим: независимо от того, кто ты, дорогой
читатель,—учащийся или рабочий, завтрашний солдат или уже отслужил в Совет-
ской Армии,—прочтя эту книгу, еще больше проникнешься чувством любви к своей
социалистической Родине, чувством ответственности за ее сегодняшний и завтраш-
ний день, за ее мирное процветание, за неприкосновенность ее границ.
7
И. X. БАГРАМЯН,
Маршал Советского Союза
Герой Советского Союза
ТАК НАЧИНАЛАСЬ
ВОЙНА
Накануне войны мне довелось работать
начальником оперативного отдела — за-
местителем начальника штаба Киевского
Особого военного округа, который с пер-
вого дня войны был преобразован в Юго-
Западный фронт. Я принимал непосредственное участие как в разра-
ботке оперативных планов округа накануне войны, так и в организации
руководства боевыми действиями войск, развернувшимися летом 1941
года на огромной территории Советской Украины.
Во второй половине апреля руководство Красной Армии стало фор-
сировать осуществление мер по усилению приграничных военных окру-
гов. 26 апреля мы приступили к формированию пяти подвижных артил-
лерийско-противотанковых бригад и воздушно-десантного корпуса. Уси-
лился приток в округ вооружения всех видов, особенно танков и са-
молетов новых образцов.
Последний весенний месяц отнюдь не принес потепления в атмо-
сфере международных отношений.
В период с 20 мая по 10 июня в. район Киева была переброшена
с Северного Кавказа новая, 19-я армия в составе двух корпусных управ-
лений и восьми стрелковых дивизий. С 15 июня к нам стали прибывать
из Забайкалья эшелоны с войсками 16-й армии.
Тем временем в штаб округа поступали тревожные сообщения. Мой
старый сослуживец генерал Д. С. Писаревский, начальник штаба 5-й
армии, срочно прилетел в Киев и доложил, что с начала июня груп-
пировка войск по ту сторону границы с каждым днем все больше
усиливается.
Начальник штаба 26-й армии полковник И. С. Варенников в специаль-
ном донесении на имя Военного совета округа также докладывал:
«Немцы подготавливают исходное положение для наступления».
8
На следующий день после опубликования известного Заявления
ТАСС от 14 июня начальник разведотдела штаба округа доложил Воен-
ному совету, что в район Холма, Билгорая, Юзефова, Тарногруда (все
пункты вдоль границы Польши с Украиной) прибыло около шести новых
немецких дивизий, что с Краковского направления в район Томашева
(тоже вблизи границы) переброшена крупная группировка войск, неза-
долго перед этим прибывшая из Югославии, что в этом же районе
продолжают выгружаться немецкие дивизии, находившиеся ранее во
Франции.
Все это указывало на надвигавшуюся угрозу войны.
15 июня мы получили из Москвы распоряжение — начать с 17 июня
выдвижение всех пяти стрелковых корпусов второго эшелона к границе.
19 июня командующий войсками Киевского Особого военного окру-
га генерал-полковник М. П. Кирпонос получил по телеграфу директиву,
в которой народный комиссар обороны приказывал к 22 июня Управ-
лению (будущего Юго-Западного фронта.— И. Б.) перебазироваться
в Тернополь.
Подходила к концу последняя предвоенная суббота. К подъезду шта-
ба округа подкатило несколько автобусов и грузовых машин. Началась
погрузка.
Стоял теплый вечер. Из тенистых парков и скверов веяло благоухаю-
щей свежестью. Киевляне выглядели по-праздничному. Все это как-то
умиротворяюще действовало и на собиравшихся в путь. И все же на
душе было тревожно...
Вслед за основными отделами штаба округа в ночь на 22 июня от-
правилась в Тернополь автоколонна оперативного отдела.
Рано утром на одном из привалов, под Бродами, когда я обходил
колонну машин, в воздухе послышался мощный гул авиационных мото-
ров. Все с интересом подняли головы.
В районе аэродрома, на котором базировались истребители и штур-
мовики, раздались гулкие взрывы. Земля под ногами вздрогнула.
Кто-то из командиров закричал:
— Смотрите! Пожар!
За Бродами поднимались клубы черного смолистого дыма. Наметан-
ный глаз определил: загорелся склад с горючим. Все замерли в тревож-
ном молчании. Не трудно было догадаться, о чем думал каждый из нас.
Всех словно молнией обожгла мысль: «Неужели война?!»
Последние сомнения покинули нас, когда мы увидели самолеты с
черной свастикой на плоскостях. Чувство глубокого возмущения и гнева
вызвало у нас разбойничье нападение фашистских извергов на нашу
Родину. В эти полные тревоги и волнения минуты я увидел на лицах
окружавших меня людей не страх и растерянность, а деловую собран-
ность, неподдельную решимость беспощадно бороться с теми, кто
осмелился так подло и коварно поднять руку на нашу любимую
Отчизну.
9
Я с тревогой думал о войсках прикрытия государственной границы.
Ведь все четыре наши армии прикрытия были рассредоточены в широ-
кой приграничной полосе на протяжении 800 километров.
Не прошло и получаса после нашего прибытия в Тернополь, а работа
в оперативном отделе шла полным ходом. Из штаба 26-й армии сооб-
щили, что немецкие войска на рассвете атаковали все наши погранич-
ные заставы.
В полосе 5-й армии, помимо частей укрепленных районов и погран-
застав, в бой в районе Владимира-Волынского вступили только части
87-й стрелковой дивизии. Остальные силы армии находились на пути
к границе.
Сведения о положении войск 5-й и 6-й армий приходилось соби-
рать по крупицам. Примерно около 9 часов утра мы узнали о том, что
фашисты в полосах прикрытия 5-й и 6-й армий захватили ряд населен-
ных пунктов.
Командующий 5-й армией в 10 часов 30 минут прислал первое до-
несение по радио: «Сокаль и Тартаков в огне. 124-я стрелковая диви-
зия к границе пробиться не смогла и заняла оборону севернее Струми-
ловского укрепленного района».
Вполне понятно, что на основе столь отрывочных, а порой и проти-
воречивых сведений, поступивших от подчиненных штабов, трудно было
сделать определенные выводы о группировке войск агрессора, об опе-
ративных намерениях вражеского командования.
Первыми навстречу врагу двинулись передовые части 45, 62, 87-й
и 124-й стрелковых дивизий 5-й армии, 41, 97, 159-й стрелковых и 3-й ка-
валерийской дивизии 6-й армии, а также 72-й и 99-й стрелковых диви-
зий 26-й армии.
Первый удар фашистских дивизий обрушился на пограничные заста-
вы и на небольшие гарнизоны. Ни одна пограничная застава, ни один
гарнизон дотов не покинули своих позиций.
Поистине героическое упорство проявили и дивизии, дислоцировав-
шиеся в непосредственной близости от границы. В исключительно труд-
ной обстановке они непрерывно контратаковали наступавшие вражеские
войска, пытаясь отбросить их за линию государственной границы.
В полосе 5-й армии первыми вступили в сражение по два полка 45,
62-й и 87-й стрелковых дивизий (третьи полки этих дивизий находились
на строительных работах) и 124-я стрелковая дивизия. Однако их контр-
атаки разбивались о превосходящие силы врага.
И все же фашистам не удалось сломить сопротивление необстрелян-
ных еще частей и соединений 5-й и 6-й армий.
Пока дивизии второго эшелона с железным упорством спешили на
помощь войскам первого эшелона, те, приняв на себя удар главных сил
агрессора, стояли насмерть.
И когда сейчас, располагая точными сведениями о соотношении сил
наших и немецких войск, начинаешь анализировать события тех дней,
10
вновь и вновь убеждаешься в несгибаемой стойкости советских воинов.
В полосе нашей 5-й армии на 75-километровом участке от Устилуга
до Кристинополя (ныне Червоноград), где наносился главный удар про-
тивника и фактически решалась судьба всего приграничного сражения,
командование группы армий «Юг» сосредоточило 19 дивизий, в том
числе 9 танковых и моторизованных. Командование Юго-Западного
фронта могло здесь противопоставить лишь 9 дивизий, в том числе
3 стрелковые, 4 танковые и 2 моторизованные. Из числа этих дивизий
лишь две — 87-я и 124-я — находились в первом эшелоне у границы,
а остальные — на значительном удалении от нее.
Причем, если вся группировка войск Юго-Западного фронта, рас-
средоточенная на большую глубину, насчитывала на этом направлении
примерно 100 тыс. человек и около 2 тыс. орудий и минометов, то про-
тив нее были заблаговременно развернуты и нацелены для нанесения
сосредоточенного удара фашистские войска 6-й полевой армии и 1-й
танковой группы, насчитывавших в своем составе до 300 тыс. солдат
и офицеров и около 5,5 тыс. орудий и минометов. Такое соотношение
сил обеспечивало фашистам общее тройное превосходство в живой
силе и чуть меньшее — в артиллерии и минометах.
На этом направлении в 250—300 километрах от границы располага-
лись 9-й и 19-й механизированные корпуса. По общему числу танков
они не уступали противнику. Но это были в основном старые танки учеб-
но-боевого парка. Новых танков KB и Т-34, наиболее технически совер-
шенных по тому времени, насчитывалось всего 163 единицы против 700
танков противника.
Каких же результатов удалось добиться в первый день войны вой-
скам агрессора, обладавшим столь разительным превосходством
в силах?
На правом фланге 5-й армии, то есть на ковельском направлении, на
участке Шацк—Любомль (севернее Владимира-Волынского) продвиже-
ние войск противника в глубь нашей территории было остановлено яро-
стными контратаками 15-го стрелкового корпуса полковника И. И. Фе-
дюнинского.
Бойцы 45-й стрелковой дивизии, которой командовал генерал-майор
Г. И. Шерстюк, экономя снаряды и патроны, подпускали фашистские
цепи вплотную, расстреливали их в упор, а затем поднимались в шты-
ковые атаки.
Части 62-й стрелковой дивизии под командованием полковника
М. П. Тимошенко вели оборонительный бой в еще более сложной об-
становке. То на одном, то на другом участке возникали критические си-
туации. Когда 44-й стрелковый полк этой дивизии был окружен, полков-
ник Тимошенко собрал последний небольшой резерв и лично повел его
на выручку попавшего в беду полка.
Ожесточенные сражения шли и к югу от Владимира-Волынского, на
сокальском направлении. Это вступила в бой 124-я стрелковая дивизия
11
под командованием генерала Филиппа Григорьевича Сущего, моего
близкого товарища — однокашника по учебе в военной академии имени
М. В. Фрунзе. Подошедшие во второй половине дня к полю боя части
этой дивизии с ходу атаковали превосходящие силы врага.
В конце дня на огневые позиции 341-го гаубичного артиллерийского
полка этой дивизии прорвались значительные силы фашистов. Артилле-
ристы подпустили их на близкое расстояние, а затем почти в упор рас-
стреляли. Понеся большие потери, враг откатился назад. Однако вскоре,
получив подкрепление, фашисты снова бросились в атаку. Когда на ог-
невых позициях не осталось ни одного снаряда, командир артиллерий-
ского полка Федор Кириллович Сеченко поднял бойцов в контратаку
и отбросил фашистов.
Во второй половине дня стало известно, что довольно крупная тан-
ковая группировка врага устремилась на Радехов. Наших войск на ее
пути не оказалось, и фашистские танки все дальше углублялись на со-
ветскую территорию.
Пока принимались меры против прорвавшихся от Сокаля танковых
и моторизованных колонн, с севера, из-под Владимира-Волынского,
были получены более утешительные вести. Там на пути танковых частей
противника, обошедших 87-ю стрелковую дивизию и устремившихся
на Луцк, оказалась 1-я артиллерийско-противотанковая бригада под
командованием генерал-майора К. С. Москаленко.
Бригада понесла значительные потери, но все же сумела остановить
14-ю танковую дивизию противника.
В полосах прикрытия остальных армий фронта обстановка в этот
день была не менее сложной.
В 6-й армии в наиболее трудном положении оказались правофлан-
говые 41-я стрелковая и 3-я кавалерийская дивизии и батальоны Рава-
Русского укрепленного района.
На 41-ю стрелковую дивизию, успевшую развернуться в промежут-
ках между дотами Рава-Русского укрепленного района, навалилось не
менее двух пехотных дивизий врага, поддержанных массированным ог-
нем артиллерии и авиации. Противник стремился расчленить боевой по-
рядок дивизии, уничтожить ее по частям и прорваться в глубь нашей
территории. В критические моменты сражения командир дивизии гене-
рал Г. Н. Микушев, его заместитель по политической части полковой
комиссар А. М. Антонов и начальник штаба полковник Н. В. Еремин
трижды лично поднимали полки в контратаку.
К несчастью, между войсками 5-й и 6-й армий оказался довольно
значительный разрыв, где совершенно не было полевых войск. Госу-
дарственная граница здесь охранялась только пограничниками. Туда и
устремились крупные силы немецко-фашистских войск. Они с ходу за-
няли станцию Пархач и другие населенные пункты.
Поблизости станции располагался 158-й кавалерийский полк 3-й ка-
валерийской дивизии. Узнав, что Пархач захвачен врагами, командир
12
полка полковник Иван Васильевич Горбенко поднял полк по тревоге
и стремительной атакой во взаимодействии с 491-м стрелковым полком
159-й стрелковой дивизии выбил фашистов из населенного пункта.
В полосе 26-й армии сильный урон в первый день войны нанесла
врагу находившаяся в районе Перемышля 99-я стрелковая дивизия пол-
ковника Н. И, Дементьева, которая действовала совместно с погранич-
никами и батальонами Перемышльского укрепленного района.
Для полноты картины событий первого дня войны хочу весьма крат-
ко рассказать о боевых действиях нашей авиации.
Первый вражеский удар по нашим аэродромам оказался особенно
ощутимым. Господство в воздухе захватила фашистская авиация.
В первой половине дня в воздушном пространстве над полем сра-
жения можно было увидеть лишь небольшие группы наших самолетов,
ведомые отчаянными смельчаками, которые дрались с врагом до по-
следнего патрона.
В итоге воздушных боев первого дня войны нами было сбито 46 фа-
шистских самолетов.
Утро второго дня войны не внесло полной ясности в обстановку,
сложившуюся на правом крыле фронта, где фактически решался исход
приграничного сражения. Посланные нами в 8-й и 15-й мехкорпуса пред-
ставители штаба фронта еще не вернулись, а связь со штабом 5-й ар-
мии вновь надолго прервалась.
Лишь к вечеру 23 июня, после возвращения представителей коман-
дования, Военный совет фронта получил сравнительно полную и точную
картину событий, происходящих на Луцком и сокальско-радеховском на-
правлениях. У командования фронтом не оставалось никаких сомнений,
что судьба приграничного сражения отныне будет зависеть от исхода
боев, развернувшихся в центре и на левом фланге 5-й армии, то есть
на участке фронта от Владимира-Волынского до Сокаля. А события на
этом участке во второй день развертывались так. Если на правом флан-
ге 5-й армии, к северу от Владимира-Волынского, все атаки фашистских
войск были отбиты частями 45-й и 62-й стрелковых дивизий 15-го стрел-
кового корпуса, то к югу от Владимира-Волынского, где на широком
фронте продолжали сражаться лишь 87-я стрелковая дивизия этого кор-
пуса и 124-я стрелковая дивизия 27-го стрелкового корпуса, обстановка
к концу дня стала еще более угрожающей. Два стрелковых полка
87-й стрелковой дивизии продолжали отбивать атаки противника к за-
паду от Владимира-Волынского, а 124-я стрелковая дивизия — в районе
Милятина.
Даже абсолютное превосходство фашистов в танках не помогло им,
сломить сопротивление войск 5-й армии и 15-го мехкорпуса.
Хорошие сведения поступали из 26-й армии: контратака 99-й стрел-
ковой дивизии завершилась в середине дня полным разгромом врага.
Над Перемышлем снова взвился советский флаг.
13
То было неимоверно тяжелое время. Без объявления войны на Советский Союз
напали немецко-фашистские захватчики. Наши войска, героически сражаясь за каж-
дый населенный пункт, вынуждены были отходить. Огромные бедствия выпали на
долю мирных жителей городов и сел. Не желая попасть в неволю к гитлеровцам,
люди семьями покидали насиженные места, уезжали, уходили на восток. По дорогам
потянулись длинные колонны беженцев.
А на нижнем снимке вы видите бойцов перед боем. Суровые, сосредоточенные
лица. С пламенной речью выступает агитатор. О чем говорит он! О том, что нужно
мужественно защищать родную землю. И эти воины сейчас пойдут в бой. Будут сра-
жаться с гитлеровцами, не щадя своей крови, своей жизни.
Враг располагал огромным количеством самолетов. Они бомбили города и села.
Но не все варварские налеты оставались безнаказанными. Сбивали гитлеровских стер-
вятников наши летчики-истребители, зенитчики. Много воздушных пиратов вот так,
в дыму и огне, «возвращалось» на землю.
На верхнем снимке засняты танки, действовавшие в июле 1941 года в районе
Новограда-Волынского. Здесь проходил один из рубежей, где стойко сражались вои-
ны Юго-Западного фронта, отбивая атаки врага, рвавшегося к Киеву.
С первых дней войны, как неумолкаемый набат, на фронте и в тылу звучали
слова, выражающие веру в неминуемый разгром немецко-фашистских захватчиков:
«Наше дело правое. Враг будет разбит. Победа будет за нами!»
Все яростные попытки вернуть город закончились для гитлеровцев
неудачей. Фашистским войскам так и не удалось закрепиться в Пере-
мышле до тех пор, пока 99-я дивизия не получила приказ оставить
город. Но это случилось значительно позднее, а на второй день войны
враг испытал на советской земле горечь первых поражений. Это были
пока поражения тактического масштаба, но они заставляли задумываться
оболваненных расистской пропагандой фашистских вояк.
23 июня вечером на совещании командующий Юго-Западным фрон-
том генерал-полковник М. П. Кирпонос сформулировал боевые задачи
на следующий день: войскам 5-й армии нанести контрудар силами 22-го
мехкорпуса и 135-й стрелковой дивизии в общем направлении на Вла-
димир-Волынский, разгромить группировку противника, вклинившуюся
на Луцком направлении, и соединиться с окруженными полками 87-й
стрелковой дивизии; от 15-го механизированного корпуса требовалось
перейти к обороне у Радехова и на подступах к Бродам, нанести контр-
удар в направлении Берестечко и разгромить танковые и моторизован-
ные войска противника, прорвавшиеся из района Сокаля, а затем соеди-
ниться с окруженными частями 124-й стрелковой дивизии; 6-й армии
надлежало, упорно удерживая занимаемый фронт, вывести немедленно
4-й мехкорпус из боя и повернуть его для нанесения удара с юга на
Радехов на поддержку 15-го мехкорпуса; от 8-го мехкорпуса коман-
дующий потребовал к утру 24 июня выйти в район Брод в готовности
поддержать 15-й мехкорпус ударом на Берестечко. Для остальных ар-
мий задача оставалась прежней — прочной обороной удерживать зани-
маемые рубежи.
Задуманный командованием фронта контрудар силами мехкорпусов
начался 24 июня, к сожалению, лишь частью намеченных сил.
К тому времени третий день на дальних подступах к Луцку продол-
жались ожесточенные бои частей 1-й противотанковой артиллерийской
бригады и подошедшей 23 июня к ней на помощь 135-й стрелковой ди-
визии 27-го стрелкового корпуса. Противнику так и не удалось сломить
героическое сопротивление этих соединений, хотя в сражение была вве-
дена еще одна немецкая танковая дивизия. В первой половине дня
24 июня бой достиг наивысшего ожесточения.
Атаки противника следовали одна за другой. Артиллеристы несли
большие потери. Возникла угроза прорыва танковой группировки про-
тивника на Луцк. И вот в этот критический момент во второй половине
дня 24 июня в контратаку перешли части 135-й стрелковой дивизии,
а также 215-й моторизованной и 19-й танковой дивизий 22-го механизи-
рованного корпуса.
Три наши дивизии в единоборстве с пятью полнокровными враже-
скими начали теснить их. Тогда фашистское командование бросило на
помощь значительные силы авиации. И все же соединения 5-й армии
остановили наступление фашистской группировки. Противник вынужден
был бросить значительную часть своих танковых сил в обход 5-й армии
16
с юга. Отсутствие сплошного фронта и более высокая мобильность фа-
шистских соединений поставили части 5-й армии в тяжелое положение.
В этот же день на сокальско-дубненском направлении в неравном
единоборстве со второй танковой группировкой генерала Клейста
продолжали нести большие потери части 15-го механизированного
корпуса.
И хотя наши соединения, находившиеся на правом крыле фронта, не
смогли развернуться в полную силу, они сумели в ходе встречных боев
нанести ряд ощутимых ударов по войскам фашистов, причинив им зна-
чительный ущерб. В результате этих ударов наступление северной тан-
ковой группировки врага было к концу дня остановлено, а темп продви-
жения южной танковой группировки резко замедлился.
Так завязалось крупнейшее танковое сражение первого периода вой-
ны, разгоревшееся в последних числах июня в треугольнике Луцк—
Броды—Ровно, и задержавшее наступление главной ударной группи-
ровки противника на Юго-Западном стратегическом направлении на це-
лую неделю. В это сражение постепенно было втянуто с обеих сторон
свыше полуторы тысячи танков.
Западногерманские историки, рассказывая ныне об этом сражении,
до небес восхваляют боевое мастерство фашистских войск и «блестя-
щее» руководство немецкого командования, что, по их словам, и обес-
печило достижение победы над якобы «превосходящими танковыми
силами русских». Это утверждение рассчитано на людей, которые со-
вершенно не представляют той обстановки, в которой развертывалось
это танковое сражение. Противник находился не только в более выгод-
ном положении, но и обладал на направлении главного удара абсолют-
ным численным превосходством и в пехоте, и в танках.
600—700 новым современным танкам четырех танковых дивизий ге-
нерала Клейста в период с 22 по 25 июня мы имели возможность про-
тивопоставить лишь 133 танка Т-34 и КВ. Весь остальной парк 22-го
и 15-го мехкорпусов состоял из старых, изношенных легких танков учеб-
но-боевого типа Т-26 и БТ, значительная часть которых застряла на до-
рогах в период выдвижения к границе и фактически участия в сраже-
нии не принимала.
Четвертый день войны прошел в настойчивых попытках ускорить
подход механизированных корпусов к району контрудара.
Части 135-й стрелковой дивизии, 1-й противотанковой артиллерий-
ской бригады под угрозой окружения вынуждены были отойти на вос-
точный берег реки Стырь, к которой уже прорвались немецкие части.
К счастью, в это время к району сражения подоспели главные
силы 131-й моторизованной дивизии и передовые отряды танковых ди-
визий 9-го мехкорпуса генерала К. К. Рокоссовского. Они помогли оста-
новить прорвавшиеся части противника.
26 июня в 12 часов дня командующий 5-й армией генерал М. И. По-
тапов донес о том, что 9-й (без 131-й моторизованной дивизии) и 19-й
17
мехкорпуса в соответствии с поставленной задачей перешли в наступ-
ление в общем направлении на Дубно.
Из донесения командира 8-го мехкорпуса генерала Д. И. Рябышева
мы узнали, что корпус начал атаку на Берестечко. 12-я дивизия генера-
ла Т. А. Мишанина и 34-я дивизия полковника И. В. Васильева вступили
в ожесточенную схватку с соединениями 48-го моторизованного корпу-
са и в первую очередь с его 16-й танковой дивизией. Несмотря на пре-
восходство фашистских войск в силах и активную поддержку авиации,
натиск танковых полков 12-й и 34-й танковых дивизий оказался настоль-
ко неудержимым, что фашистские части вынуждены были начать отход.
Самого Д. И. Рябышева, его заместителя по политчасти бригадного ко-
миссара Н. К. Попеля и обоих командиров дивизий можно было в этот
день встретить, что называется, в самом пекле боя. Около десяти ки-
лометров гнали гитлеровцев части корпуса и с ходу овладели Пешне-
вом, захватив в нем многочисленные немецкие обозы.
Однако контрудар 8-го мехкорпуса оказался изолированным.
В этом мы убедились, когда к концу дня из 15-го мехкорпуса воз-
вратился майор Прибыльский. Он доложил, что мехкорпус уже не в си-
лах был в этот день поддержать контрудар своего соседа справа. Его
части с трудом отражали непрекращавшиеся атаки противника. Как
раз в этот день штаб 15-го мехкорпуса подвергся особо ожесточенной
бомбардировке авиацией противника и понес при этом значительные
потери, а корпус лишился своего командира. Вместо тяжелораненого
и контуженного генерала И. И. Карпезо командование корпусом принял
его заместитель полковник В. С. Ермолаев. Именно к этому времени
к району Буска начали подходить передовые части 8-й танковой диви-
зии 4-го мехкорпуса, переданной в подчинение командира 15-го мех-
корпуса. Так начался в этот день контрудар с юга.
Лишь в 12-м часу ночи стали известны результаты атак 9-го и 19-го
мехкорпусов, наступавших с северо-востока. Получив приказ от коман-
дующего 5-й армией генерала М. И. Потапова начать наступление
в общем направлении на Дубно, генерал К. К. Рокоссовский и генерал
Н. В. Фекленко, не дождавшись сосредоточения всех своих сил, двину-
ли танковые дивизии своих корпусов в атаку.
Несмотря на слабую авиационную и артиллерийскую поддержку,
оба корпуса продолжали наступать. При этом отдельные части, особен-
но 20-й танковой дивизии из состава 9-го мехкорпуса, глубоко вреза-
лись в боевые порядки врага.
Пять дней и ночей шла ожесточенная битва. Несмотря на огромное
превосходство в силах гитлеровские войска не смогли за эти дни скло-
нить чашу весов на свою сторону. Но у фашистского командования
среди прочих преимуществ было одно решающее — наличие под ру-
кой давно готовых к вводу в сражение свежих резервов.
18
Армии фронта отходили медленно, с упорными боями. Заметно
было, что дух сопротивления наших воинов крепчал с каждым днем. Все
меньше было случаев растерянности, вызванных внезапностью нападе-
ния и подавляющим численным превосходством фашистских войск.
Все реже стала проявляться танкобоязнь. Все чаще стали поступать до-
несения о том, что даже одиночные бойцы и командиры не отступали
перед фашистскими танками, встречая их связками гранат.
Каждая удачная схватка с бронированными чудовищами становилась
известной всему фронту через армейскую и фронтовую печать, листов-
ки. А весть об этих примерах самоотверженности и героизма оказы-
вала исключительное эмоциональное воздействие на бойцов и команди-
ров. Все более широкий круг политработников начал понимать это,
и если в первые дни войны они старались увлечь бойцов больше лич-
ным примером, то теперь, кроме того, стали больше уделять времени
широкой пропаганде героических подвигов.
Появились листовки, написанные от руки «боевые листки», из ко-
торых бойцы и командиры узнавали о том, как героически сражаются
их боевые товарищи.
Видя, что в передовых рядах идут коммунисты и комсомольцы,
бойцы и командиры стремились завоевать право носить высокое звание
коммуниста. Вступая в ряды партии, каждый принимал на себя обяза-
тельство быть в бою среди первых. Перед боем бойцы и командиры
все чаще оставляли записки, в которых выражали свое духовное род-
ство с Коммунистической партией. У героически павшего в бою сер-
жанта Сельцова нашли среди документов записку такого содержания:
«Иду в бой, готовый встретить свой смертный час, как подобает боль-
шевику». Лишь за два дня до этого боя Сельцов подал заявление
о принятии его в партию.
Все с большим пониманием своих задач и священных целей великой
войны вступали в ожесточенные схватки с врагом воины нашего фрон-
та. И этому во многом способствовала активизировавшаяся с каждым
днем партийно-политическая работа. Это грозное оружие проявляло
себя все более эффективно.
Если бы сражения выигрывались одной храбростью и стойкостью
войск, то можно было не сомневаться в успешном исходе развер-
нувшегося на нашем фронте сражения. Героизм стал приобретать мас-
совый характер. И это не удивляло: ведь речь шла о защите великих
завоеваний Октября!
Отходя по приказу командования на новые рубежи, воины фронта
думали не о спасении своих жизней, а лишь о том, как больше потерь
нанести врагу.
Бойцам было с кого брать пример. Командиров и комиссаров пол-
ков и дивизий можно было в эти дни увидеть на самых опасных участ-
ках сражения. Они не раз лично водили бойцов в контратаки. Когда ко-
миссар 14-й кавалерийской дивизии Д. С. Добрушин прибыл в 76-й
19
кавполк, тот отходил под натиском превосходящих сил фашистов. Созда-
лась угроза окружения соседнего кавполка, продолжавшего стойко
держаться на своих позициях. Бойцы и командиры 76-го кавполка узна-
ли в стремительном всаднике, который вырвался вперед и с обнажен-
ным клинком устремился на врага, своего всегда спокойного и рассу-
дительного комиссара дивизии. И откуда только силы взялись: только
что отступавший полк яростно погнал врага.
В эти тяжелые дни все более эффективную помощь войскам армии
стали оказывать наши летчики. Если авиакорпус дальней авиации, ко-
торым командовал В. А. Судец, громил крупные резервы врага и важ-
ные тыловые объекты, то фронтовая авиация сосредоточила свои удары
на устремившихся в глубь нашей территории группировках фашист-
ских войск и их бомбардировочной авиации. Господство в воздухе про-
должала удерживать фашистская авиация, но наши авиаторы и в этих
трудных условиях мужественно выполняли свой долг. В воздухе не пре-
кращались столь же ожесточенные бои, как и на земле. В эти дни то и
дело приходилось наблюдать, как три-четыре краснозвездных ястребка
самоотверженно отбиваются от полутора-двух десятков фашистских
самолетов.
Командир эскадрильи 164-го истребительного авиационного полка
15-й авиадивизии капитан П. С. Самсонов, сопровождая бомбардиров-
щики, над Равой-Русской смело вступил в бой с восемью фашистскими
истребителями и вышел победителем.
Еще тяжелее приходилось бомбардировщикам и штурмовикам,
которые зачастую вылетали без прикрытия истребителей. Тяжелое испы-
тание выпало, например, эскадрилье бомбардировщиков 224-го бом-
бардировочного полка 17-й авиадивизии, которую вел на бомбежку вра-
жеских колонн политрук Т. П. Кошмяков. При подходе в районе Дубно
к цели его эскадрилья попала под ураганный огонь зенитной артилле-
рии. Уходя из зоны огня, бомбардировщики попали под удар истреби-
телей. Против ведущего сосредоточили огонь сразу три вражеских хищ-
ника. Один из них, зайдя в хвост, начал атаку. Однако фашиста постиг-
ла неудача: стрелок-радист Пласкунов снайперским огнем сбил его.
Атаки фашистов стали более осторожными. Бомбардировщики метким
огнем отбивались от фашистских истребителей и сбросили бомбы в
цель. По возвращении самолета Кошмякова на аэродром в машине на-
считали 112 пробоин.
Следует отметить, что армии отходили на новые рубежи довольно
организованно. Почти все ценное имущество вывозилось в тыл. Поисти-
не героические усилия предпринимали партийные и советские органи-
зации по осуществлению эвакуации оставляемых городов. Они работа-
ли в тесном контакте с военным командованием. Эвакуация проходила
в невероятно тяжелых условиях: железнодорожные линии систематиче-
ски выводились из строя фашистской авиацией и многочисленными ди-
версионными воздушными десантами. В этих условиях блестяще проя-
20
вили себя железнодорожники, которые продолжали выполнять свой
долг под непрерывной бомбежкой.
Большую помощь в поддержании бесперебойной деятельности же-
лезных дорог оказали железнодорожные войска. Особенно отличилась
железнодорожная бригада полковника П. А. Кабанова. Его батальоны
не только в рекордно короткие сроки восстанавливали разрушенные
участки дороги, но и нередко вынуждены были вступать в ожесточен-
ные схватки с воздушными диверсионными отрядами, выброшенными
в тылу.
Так выполняли свой воинский долг бойцы, командиры и политработ-
ники Юго-Западного фронта.
Тридцать лет прошло с того времени, как поднявшийся на освобо-
дительную борьбу советский народ, его Вооруженные Силы наголову
разбили агрессора — фашистскую Германию. Организатором и вдохно-
вителем этой исторической победы была наша ленинская Коммунисти-
ческая партия.
Труднейшие испытания выпали на долю советских людей в этой
титанической борьбе за свободу и независимость. Какие силы ни бро-
сали фашисты в бой, как ни злобствовал враг, ему не удалось поко-
рить наш народ. Советская Армия с честью выполнила свою священ-
ную миссию защиты социалистического Отечества.
Отмечая 30-летие победоносного завершения Великой Отечествен-
ной войны, разгрома фашистской Германии, мы с благодарностью
вспоминаем тех героев, которые принесли победные знамена к повер-
женному рейхстагу, и тех воинов, которые сражались на первых рубе-
жах войны. Это они, солдаты первых приграничных сражений, в самый
трудный период войны своей стойкостью, мужеством, самоотвержен-
ностью закладывали фундамент грядущей победы.
МАССОВЫЙ ГЕРОИЗМ ВОИНОВ КРАС-
НОЙ АРМИИ В БОРЬБЕ С ГИТЛЕРОВ-
СКИМИ ЗАХВАТЧИКАМИ В ПЕРВЫЕ ЖЕ
ДНИ ВОЙНЫ БЫЛ ЯРКИМ ПРОЯВЛЕНИЕМ
ЕЕ ПОДЛИННО НАРОДНОГО ХАРАК-
ТЕРА. ОН БЫЛ ПОРОЖДЕН БЕСПРЕ-
ДЕЛЬНОЙ ПРЕДАННОСТЬЮ СОВЕТСКИХ
ЛЮДЕЙ СОЦИАЛИСТИЧЕСКОЙ РОДИНЕ.
(«История Коммунистической партии Советского
Союза». М., Политиздат, 1970, т. 5, с. 150).
НА ПРИГРАНИЧНЫХ
РУБЕЖАХ
М. Д. РЕПЕНКО,
подполковник в отставке,
бывший начальник
пограничной заставы
«ЗАСТАВА, В РУЖЬЕ!»
Герой Советского Союза
В. В. Петров
Часто я встречал рассветы над Западным Бугом, прибыв сюда на заста-
ву весной сорокового года. То пойдешь на зорьке проверить погранич-
ные наряды, то проснешься чуть свет в выходной, чтобы закинуть удоч-
ку в пору раннего клева. И каждый раз я любовался рассветом. Разу-
крашенное всеми цветами спектра небо, серая дымка над бархатной
зеленью земли, напоенный утренней прохладой и ароматом полевых
трав воздух...
Таким природа подарила и раннее утро двадцать второго июня
1941 года. Но вдруг эту чарующую картину нарушили взрывы бомб
и снарядов. Затрещало и перекосилось от угодившего снаряда дере-
вянное двухэтажное здание нашей заставы. И тут я скомандовал:
— Застава, в ружье! К бою!
Открыт склад оружия. Старшина Скорлупкин и сержант Козлов быст-
ро выдали бойцам станковые, ручные пулеметы, ящики с патронами,
гранатами. Воины сразу же заняли блокгаузы — заранее сделанные на-
ми в земле сооружения с бойницами для ведения огня.
С трудом добираюсь через руины разрушенного здания в канце-
лярию. Позвонить старшему начальнику не удалось: связь была прерва-
на. Снаряды все рвутся и рвутся вокруг пограничной заставы.
Разведчики доложили, что на западном берегу накапливается не-
мецкая пехота. Значит, вот-вот сюда пойдут — в этом уже не было
сомнения. С сожалением подумал, что нет рядом моего боевого по-
мощника, политрука — накануне он убыл в командировку. «Задержать,
не пропустить врага через границу!» — стоит в голове мысль, и ей
подчинены все действия. Подзываю замполитрука Василия Петрова:
— На правом фланге самое опасное место — реку можно перейти
вброд. Надо выдвинуть туда станковый пулемет. Кого пошлем?
— Разрешите мне! Возьму Мыршевого, Савина. Надежные хлопцы.
24
Жму руку Петрову. Он среднего роста, креп-
кого телосложения, с веселыми голубыми гла-
зами. Рабочий, уроженец Малоярославца. Он хо-
рошо знал пограничную службу. За короткий
срок пребывания на границе задержал более
десятка нарушителей.
— Давай, Вася, занимай рубеж!
Я направился в правофланговый блокгауз,
бойцов которого возглавлял смелый и инициа-
тивный сержант Федор Козлов.
— Вот так, ребята,— говорю бойцам, ста-
раясь быть спокойным.— Гитлеровцы веролом-
но напали на нашу страну. Не пропустим врага!
Грудью прикроем границу, свою землю род-
ную...
А Василий Петров в это время со своим рас-
четом выдвинулся в указанное место — на хол-
мик, покрытый кустарником. Выкопали они окоп, замаскировались. Под-
готовили патронные ленты. За пулемет лег Василий.
— Следи, Савин, чтобы не проникли фрицы к нашему мысу вон из
того кустарника,— указал Петров на левый фланг.— А ты, Мыршевой, не
спускай глаз с брода.
Долго ждать не довелось. К реке выдвинулись сотни фашистов. Они
стали преодолевать реку вброд. Другие, ниже по течению, начали спус-
кать надувные лодки.
— Бей, Вася! — торопил Мыршевой наводчика.
Но Петров ждал, пока соберется побольше фрицев. Вот они уже
на середине Буга.
Заработал пулемет.
Лопались лодки, шли ко дну.
Никто из гитлеровцев не вышел на восточный берег.
Отбив первую атаку, Петров сказал своим помощникам:
— Сменим огневую позицию, иначе нас накроют.
Они быстро перетащили пулемет в сторону, наскоро отрыли окоп,
мины уже со свистом падали на мыс. Вскрикнул и свалился на бок Са-
вин. Осколок впился в его тело. Петров приказал Мыршевому доста-
вить Савина на заставу.
— А как же вы останетесь один? — с тревогой спросил Мыршевой.
— Ничего, и один справлюсь. Были бы патроны...
В это время новая группа гитлеровцев подошла к западному берегу
и тут же бросилась в воду, стала переправляться через реку.
Петров подпускал врагов поближе и бил по ним уничтожающими
очередями. Вновь река наполнилась вражескими трупами.
Когда Мыршевой донес Савина на заставу, тот уже был мертв.
— Ну, а как же там Петров?—спрашиваю Мыршевого.
25
М. Д. Репенко
— Когда я уходил, он отбивал вторую атаку.
Гитлеровцы из кожи лезли, чтобы форсировать Буг. Предпринимали
попытки преодолеть реку на участке ближе к заставе. Как видно, счи-
тали, что не встретят сопротивления, но напоролись на огонь из нахо-
дившихся ближе к реке блокгаузов. Отошли. Теперь над заставой про-
неслись «юнкерсы» и сбросили десятки бомб. Затем снова ударили
вражеские орудия. В двух блокгаузах обвалились стены, перекосились
бойницы. Здание заставы окончательно рухнуло.
То на одном, то на другом участке обороны появлялся санинструк-
тор, перевязывая раненых. Ему помогала жена военнослужащего Раиса
Колодезная — единственная из женщин, оставшаяся на заставе. Ей пред-
ложили эвакуироваться в тыл, но она отказалась наотрез.
— Куда ехать, когда здесь нужна моя помощь,— говорила она и
продолжала под свистящими осколками свою работу.
С правого фланга на заставу двинулась цепь гитлеровцев, пере-
бравшихся через Буг. Они шли с засученными рукавами, держа наго-
тове автоматы. Ефрейтор Подгайный и рядовой Петр Буйниченко вы-
двинулись вперед, открыли огонь из станкового пулемета. Остальные
бойцы по моей команде выскочили из блокгаузов и пошли в контрата-
ку. Десятки фашистов скосили мы в этой схватке. Но часть гитлеровцев
кустарниками и огородами проникла к нам в тыл.
Противник повел атаку уже с двух направлений — с правого фланга
и с тыла. Мы открыли огонь из всех видов оружия.
— За мной, вперед! — раздался сильный голос Федора Козлова.
Два отделения бойцов повел отважный сержант, чтобы отрезать гит-
леровцам путь на восток. А остальные били по врагам в упор, отбра-
сывая фашистов назад.
С фланга доносился треск пулемета. Я знал: это стреляет Василий
Петров.
Шел девятый час утра. Все больше и больше гитлеровцев просачи-
валось в тыл заставы. Вижу, к нашим блокгаузам движется мотоцикл
с коляской. Из коляски вылез немецкий офицер, как видно, рассчиты-
вавший, что здесь уже никого нет. «Погоди, дьявол, мы тебя угос-
тим»,— зло процедил я и, будучи в укрытии, навел ручной пулемет
и одной очередью скосил обоих фашистов.
Вновь идем в контратаку, отбиваем наседающих с разных сторон фа-
шистов. Положение заставы трудное. Мы в полуокружении.
Прибывает связной из погранкомендатуры. В доставленном им при-
казе нам предлагается отойти к селу Бортневу.
Посылаю рядового Мыршевого к Петрову, чтобы передать ему
приказание на отход. Вскоре Мыршевой возвратился и доложил:
— Василий Петров тяжело ранен, отходить отказался. Заявил, что
будет бить фашистов до последней возможности.
Отход наш был трудный, но организованный. В поле за Цуцневом
перед нами оказалась цепь фашистов.
26
— Петр, разворачивай! — командую бойцу Буйниченко, который, об-
ливаясь потом, тянул станковый пулемет. Зная, что Буйниченко сильно
устал, сам ложусь за пулемет, а его прошу подавать патронные ленты.
Несколько очередей умерили пыл наседавших фашистов. Многие из
них были скошены пулями, часть разбежалась, укрывшись во ржи
и в огородах.
— Отобьем врагов, не будут они топтать нашу землю,— как-то про-
никновенно сказал Петр, которого на заставе все любили за простой
нрав, открытую душу, за украинские песни, которые он часто распевал
в часы досуга.
— Останемся ли мы живы или нет, но фашистам не быть на нашей
земле,— ответил я бойцу, с которым мы нередко вели задушевные
беседы.
— А ну, где еще фрицы? — крикнул Петр и приподнялся, чтобы
указать новые цели. В этот миг просвистела пуля. Слышу угасающий
голос Петра: «Умираю, друзья, за Родину. Считайте меня коммуни-
стом». Больше не вымолвил ни слова, скончался. Помню, что родом
он из Винницкой области, кареокий, черноволосый парень.
Подбежал старшина Скорлупкин и, поглядев на Петра Буйниченка,
смахнул набежавшую слезу.
— Выдвигайся вон туда, на левый фланг,— приказал я Скорлупки-
ну.— И пулемет бери!
Возглавляемые Скорлупкиным бойцы короткими перебежками устре-
мились на левый фланг, отсекая вражеских автоматчиков, пытавшихся
перерезать нам путь.
Мы продвигались дальше, к селу Бортневу. Долго доносился до нас
треск пулемета с того места на берегу Буга, где остался наш дорогой
друг Василий Петров.
Позже мы узнали от местных жителей о последних часах и минутах
Малоярославца, оставшегося на берегу Буга. Он немало еще перебил
фашистов, переправлявшихся через реку. Истекал кровью, но не ухо-
дил с мыса, не оставлял своего пулемета. Стрелял, пока не кончились
патроны. Группа фашистов, оказавшихся на восточном берегу, хлынула
на мыс, чтобы окружить и пленить пулеметный расчет. И как они были
удивлены, когда увидели лишь одного бойца.
Фашисты решили взять советского смельчака живым. Весь в крови
и в ранах, Петров подпустил врагов поближе. Когда фашисты были
уже рядом, крикнул громко, как только мог: «Дзержинцы не сдаются!»,
прыгнул в сторону врагов и взорвал в руках свои последние
гранаты.
Когда мы вышли из окружения, я написал письмо в Малоярославец
отцу и матери замполитрука Петрова: «Дорогие Александра Панкратов-
на и Василий Тимофеевич! Ваш сын коммунист Василий Петров герои-
чески погиб при защите Отчизны. Он любил жизнь и Родину, был бес-
страшным бойцом. Из станкового пулемета более пяти часов Василий
27
прикрывал переправу через Западный Буг, уничтожил свыше роты фа-
шистов. Погиб он около 11 часов 22 июня...»
После боев у Цуцнева воины заставы вместе с пограничниками дру-
гих застав, пробиваясь через заслоны противника, отходили на восток.
Не раз вступали в неравные схватки с фашистскими захватчиками, па-
рашютистами, диверсантами.
В конце июня прибыли к Коростеню, где находился отошедший штаб
нашего погранотряда. Вновь встали в боевой строй. Я, в частности,
командовал взводом, ротой, участвовал в сражении под Курском, в ос-
вобождении Киева, в наступательных боях на Правобережье Украины.
Когда Советская Армия изгнала гитлеровцев с нашей земли, меня на-
правили на участок западной границы, где служил до начала войны,
только не на заставу, а в штаб погранкомендатуры. Тогда я сразу же
побывал на месте первых боев в Цуцнево. Склоня голову, ходил по
мысу, где сражался до последнего дыхания Василий Петров. Этот мыс
мы так и стали называть — мысом Петрова.
Отыскал останки Петра Буйниченко. Со всеми почестями перезахо-
ронили его в центре села.
В погранкомендатуре на Буге прослужил я несколько послевоенных
лет. Затем охранял границу в Закавказье, Прибалтике...
И вот я снова на западной границе. Одной из застав присвоено имя
моего фронтового побратима Василия Петрова. По этому случаю у вои-
нов торжество. Прибыли гости — рабочие, хлеборобы, школьники. Меня
тоже пригласили на праздник.
Митинг. Звуки музыки. И на фасаде здания перед взором собрав-
шихся открывается доска с начертанными словами: «Застава имени
Героя Советского Союза В. Петрова».
И. С. СКАЧКОВ,
полковник запаса
ВОЗДУШНЫЙ ТАРАН
Герой Советского Союза
И. И. Иванов
За окном вагона темноту пронзали искры. Некоторые, едва вылетев
из трубы паровоза, тут же гасли, а те, что поярче, долго метались
в стороне.
Метались и мысли старшего лейтенанта Иванова, смотревшего в тем-
ноту. В поезд он сел уже за полночь, но долго не мог уснуть. Вчера
под вечер, когда приземлился и зарулил на стоянку, к нему подошел
батальонный комиссар Трифонов, вручил телеграмму о тяжелой болез-
ни отца.
— Поторапливайся, Иванов, не опоздай к поезду.
Поторапливайся... Сейчас самый разгар полетов. Он командир зве-
на. Уезжать в такое время? Но ехать надо.
Видно, поняв причину смущения Иванова, Трифонов сказал:
— Если ты в бою выйдешь из строя, тебя должны заменить? Вот
пусть и готовятся.
Что ж, прав Трифонов. Иванов сам понимал, что любой из двух его
ведомых может быть ведущим. И все же не мог избавиться от щемя-
щего чувства беспокойства. Оно шло от того, что с весны на границе
стало неспокойно.
Завтра он будет в Москве, а там до его деревни Чижово — два часа
езды. Видно, отец перетрудился, последнее время жаловался на серд-
це. Кузнечить он давно бросил, но не мог без работы, старался чем-то
занять руки.
Мысли Иванова снова возвратились к селу на Ровенщине, возле ко-
торого находился полевой аэродром. Что сейчас делают Вера и Вовка?
Подумав об этом, он усмехнулся. Что они могут делать под утро? Спят,
конечно. Когда его вызывают ночами по тревоге, Вовка просыпается
и перебегает в кровать матери. Сейчас, поди, тоже посапывает у нее
под боком. Растет... Через год в школу пойдет.
29
В вагоне шла обычная дорожная жизнь. В полудреме до Иванова
долетали отдельные слова, но не задерживались в памяти. Окончатель-
но проснувшись, он прислушался к разговору внизу.
— И куда же теперь едешь? — спрашивал неторопливый бас.
— На курорт. В Сухуми.
— Неплохо. И при панах ездили на курорт?
— Какой там курорт! Пан у нас был отставной генерал. Дышать не
давал. Последний раз его видели в сентябре тридцать девятого года.
Пришли к нему просить леса.
— Дал?
— Где там! «Чужого леса захотели!» — кричал на нас, аж во рту
у него почернело. И приказал запереть нас в амбар.
— Гляди как!
— После отправили нас в Ровно, в тюрьму. Спасибо Красной Армии,
вскоре пришла да нас вызволила... Землю панскую получили. Только-
бы не было худа...
— Почему?
— Фашист стоит у кордона, а за спиной фашиста те паны, что от
Красной Армии удрали.
— Не полезут на нас фашисты.
— Оно-то так. Однако...
Иванов дальше не слушал. Ему припомнилось, что хозяйка хаты, где
он жил с семьей, тоже иной раз тревожилась за будущее. «А що, як
паны повернуться?» Он понимал, что в этих словах — боязнь хлеборо-
бов лишиться земли, о которой они веками тосковали и которую ви-
дели в сновидениях. Люди радовались новой жизни, земле, по которой
ходят свободно, по-хозяйски. Теперь не надо искать счастья где-то за
морями, океанами, оно рядом. «Плохо только, что к людской радости
стало примешиваться чувство тревоги»,— думал Иванов. Да, опасность
войны рядом. Готов ли он пойти навстречу этой опасности? Весь отда-
ваясь службе и радостям семейной жизни, прежде не задумывался над
таким вопросом. А все же: готов ли он на подвиг? Стал перебирать
в памяти свою жизнь, ревниво приглядывался: не было ли в ней чего-то
показного?
Перебирая в памяти годы детства, он всегда первой вспоминал
мать — сильную, крепкую — с молотом в руках. Да, да, с кузнечным
молотом. Пока еще не подросли сыновья, она сама махала в кузнице
молотом. Отец вытянет из горна раскаленный добела шкворень, по-
ложит на наковальню и крикнет: «Давай!» Не любил он отца в эти
минуты за его «давай!», но гордился матерью. А она сделает свое,
опустит молот и скупо улыбнется ему, вытирая со лба пот или поправ-
ляя выбившуюся прядь волос.
Нелегко жилось, но слезы на глазах матери он видел только один
раз — в лютый январь двадцать четвертого года... В тот день четыр-
надцатилетний Иван исчез из деревни. Вернулся через три дня. Мать
30
к нему: «Где же ты пропадал?» — «С обозом в Москву ездил!» — «За-
чем?» — «С Лениным прощался».— «Ну, расскажи, сынок». Мать
прижала его к себе, смотрела через окно куда-то в пространство,
а по щекам сбегали слезы. Он рассказывал, как мог, о народной скор-
би, о таких же вот слезах, леденевших на щеках людей.
А не было ли показного в твоем поступке, когда ты однажды пере-
бегал через реку по льдинам? Нет, о другом тогда думал Иван, курсант
военного училища...
Как-то ранней весной Иванову пришла из дому посылка. Почта,
где надо было ее получить, находилась на другом берегу реки, через
которую в летнее время переправлялись на пароме. Дали ему уволь-
нительную на пару часов. Перешел он по льду к почте, а обратно
не успел: река вскрылась. Ледяное поле плыло вначале спокойно, а по-
том стало дробиться. Льдины сталкивались, кружились... Перебрался
он кое-как, никому ничего не сказал о том. На другой день его вызвал
начальник школы. «Почему перебегали по льду?» — «Чтобы не опоздать
из увольнения». Когда начальник объявил ему благодарность, Иванов
с удивлением посмотрел на него: не шутит ли? Видно, тот разгадал его
мысли и пояснил: «Поощряю за то, что шли на риск ради службы, а не
из озорства».
Еще через год он учился в Одесской школе пилотов, где его
называли Ваней в кубе. Впервые услышав это прозвище, он свел на
переносье густые черные брови, словно решал — сердиться ему сле-
дует или смеяться, и вдруг захохотал: «Ваня в кубе... Здорово! Между
прочим, отца тоже величают Иваном Ивановичем Ивановым».— «Мо-
жет, и деда?»—поинтересовался один из курсантов.—«Угадал. И деда».
Умолчал только о том, что вместе с оригинальной родословной пред-
ки передали ему крепкий организм, привычку к труду и многое другое
из того, чем была богата эта многочисленная простая русская семья.
В школе пилотов, пожалуй, самым памятным для него был первый
самостоятельный полет. Но это было так давно... Теперь у него есть
свыше шестисот часов налета, семь боевых вылетов в зимней войне
с белофиннами. После той войны прошло больше года, но он хорошо
помнит каждый свой боевой вылет...
В свой полк Иванов вернулся через неделю.
Дни стояли погожие, чем спешили воспользоваться и в полку —
летали непрерывно, и в соседнем селе — в разгаре была покосная пора.
Когда он ранним утром шел с чемоданчиком от станции, селяне уже
махали косами. Над лугом в сторону границы пролетело звено истре-
бителей. Проводив самолеты взглядом, он свернул по полевой дороге
к аэродрому.
Еще издали приметив торопливо шагавшего к самолетам плотного
офицера с планшетом на боку, узнал в нем батальонного комиссара.
Трифонов тоже увидел Иванова, задержал шаг и, когда тот доложил
о возвращении из отпуска, спросил:
31
— Как здоровье отца?
— Поправляется.
— Хорошо. Дома у тебя тоже порядок.— Трифонов прищурился,
с улыбкой спросил: — Полетать, поди, хочется? Соскучился?
— Угадали.
— Погодка нынче хорошая, налетаешься.
В этот день Иванов дважды поднимался со своим звеном в воздух.
Домой пошел вместе с другими летчиками, когда край солнца уже
прижигал макушку дальней высотки.
Ночью его подняли по тревоге.
Сколько раз вот так же уходил из дому среди ночи — дело привыч-
ное. Но на этот раз почему-то задержался у порога. Вернулся, поцело-
вал жену, повел рукой по спутавшимся волосам проснувшегося
сынишки.
— Спи, Вова!
И вышел.
Гасли последние звезды, небо светлело. В тишине уловил доносив-
шийся издали слабеющий гул самолетов. Увидев бегущих от хат к аэро-
дрому, догадался: тревогу объявили всему полку.
Это подтвердилось на аэродроме. Из короткой информации дежур-
ного узнал, что большая группа немецких самолетов стороной прошла
в направлении Ровно.
«Прошла стороной... А почему ее не перехватил соседний полк?» —
думал Иванов, уже сидя в своем И-16.
Им овладело чувство той особой собранности, которую всегда ощу-
щал на Карельском перешейке перед боевыми вылетами. Хотелось
скорее в воздух, в родное небо. Привычно проверил заправку самоле-
та бензином, маслом, работу рулей глубины и поворота,
А вот и команда. Поднявшись в воздух, Иванов осмотрелся. Ведо-
мые шли на привычных интервалах. На высоте было светлее, но вни-
зу еще плохо угадывались очертания города, железнодорожной стан-
ции, аэродрома. Быть может, потому в предрассветной дымке он не
сразу увидел шестерку Хе-111, идущую от границы на малой высоте.
Но вот, наконец, заметил крадущегося врага и сразу бросил истреби-
тель в крутое пикирование. Не слышал свиста ветра, не оглядывался на
ведомых — знал, что не отстанут. Все внимание сосредоточил на при-
целе, в котором уже различал фюзеляжи бомбардировщиков. Мысль
одна: не допустить врага к городу.
Видно, и немцы заметили нацеленный сверху кинжал. Едва истреби-
тели открыли огонь, как «хейнкели» беспорядочно сбросили бомбы на
подступах к городу, их строй нарушился. Теперь они отбивались, уходя
в сторону границы.
Это была победа: бомбы не попали в цель.
Звено опять взмыло вверх, сверкая крыльями в лучах утреннего
солнца. Летчики уже сорок минут в воздухе, кончается горючее, на
32
исходе боеприпасы. Через минуту-другую Иванов уже думал повести
звено на посадку, но вот увидел внизу еще три Хе-111.
Не раздумывая, Иванов снова бросает звено в пике. Левый бомбар-
дировщик, подбитый его ведомым, задымился. Иванов зашел в хвост
головному «хейнкелю». Вот уже цель в перекрестии. Нажал гашетку,
но не услышал привычного звука: кончились боеприпасы.
«Что же делать? Отвернуть в сторону, идти на посадку? Мотор жи-
вет последние секунды...»
«Да, у машины кончается жизнь, в пулеметах нет силы. Но ведь ты
не машина! При тебе все твои чувства к Родине, а здесь ее кусочек.
Враг несет смерть твоему народу, твоему Вовке, твоей жене, всему, что
ты горячо любишь...»
«Но ведь ты сделал все, что в твоих силах».
«Нет, еще не все. Руки пока управляют истребителем, глаза видят
фашиста. Убей его».
Он нажал на рычаг сектора газа. Вот рядом хвост бомбардировщика
с ненавистной фашистской свастикой. Отвернул чуть вправо, потом вле-
во. Врубился пропеллером... Вслед за обломками хвостового оперения
«хейнкель» беспорядочно пошел вниз.
Упал и краснозвездный истребитель.
Если вам придется бывать в Музее революции в Москве, задержи-
тесь у плаката с портретом черноволосого летчика с простыми черта-
ми мужественного лица. Это Герой Советского Союза старший лейте-
нант коммунист Иван Иванович Иванов, который на рассвете 22 июня,
в 4 часа 25 минут, таранным ударом сразил воздушного пирата. То был
первый воздушный таран в Великую Отечественную войну.
Кому доведется бывать в Дубно, пройдитесь по улице, названной
именем крылатого сокола Иванова, посетите 5-ю среднюю школу, где
пионерская дружина тоже носит его имя. Юные друзья с гордостью
расскажут вам, как они дорожат этим именем, стремятся быть похожи-
ми на отважного летчика.
А. Н. АНДРЕЕВ,
полковник в отставке
ДВА БРАТА
Г. С. Бутелин
с сыновьями
Анатолием (в центре)
и Леонидом.
Фото 1941 г.
В первых воздушных боях с фашистской авиацией отличился командир
звена 12-го истребительного авиаполка младший лейтенант комсомо-
лец Леонид Бутелин. Он сразил один вражеский бомбардировщик,
а второй таранил. Вот как это было.
В воздухе послышался гул чужих самолетов. К району аэродрома
приближались фашистские бомбардировщики. По сигналу с командного
пункта один из первых вырулил на старт Леонид Бутелин, молодой
энергичный летчик, окончивший незадолго до начала войны Одесскую
школу пилотов.
«Чайка», сделав разбег, стала набирать высоту. Один за другим
взлетали истребители, чтобы преградить путь воздушным пиратам.
С волнением смотрели в гудящее небо авиационные специалисты.
Среди них был и техник самолета Владимир Ардашников, земляк Лео-
нида Бутелина. Вместе с Леонидом он ходил в одну школу в Минске,
вместе они занимались в авиамодельном кружке.
Ардашников, настороженный, взволнованный, все время следил за
«Чайкой» Бутелина. Владимир видел, как истребитель Леонида сблизил-
ся с «юнкерсом» и меткими очередями полоснул по фюзеляжу, по мо-
торам. Ю-88 вспыхнул, задымил.
— Горит! «Юнкерс» горит! — кричал во весь голос Ардашников,
радуясь этой победе своего земляка.
Вражеские бомбардировщики были атакованы и другими нашими
истребителями. Понеся потери, противник повернул обратно.
Сделав вираж, Леонид собирался уже идти на посадку: мало оста-
валось горючего, боеприпасов. И вдруг он увидел, что с другой стороны
на малой высоте к аэродрому подкрадывается Ю-88. Замысел врага
был ясен: сбросить бомбы на стоянки. Бутелин развернул свою машину
и устремился на противника. Истребитель резким маневром стал захо-
34
дить в хвост бомбардировщику, чтобы занять выгодную позицию для
атаки.
— Леня, нажимай! Бей врага! — кричали с земли авиаторы и вместе
с ними Ардашников. Они словно надеялись, что летчик услышит их.
Нет, не слышал этих слов Бутелин. Мысль его была напряжена до пре-
дела, в душе летчика клокотала ненависть к врагу. Он должен был
уничтожить его во что бы то ни стало.
Пулеметные очереди с истребителя Бутелина били по «юнкерсу», но
тот оставался неуязвим. А когда Леонид снова нажал гашетку, пулеме-
ты молчали: кончились боеприпасы. «Юнкерс» шел дальше, к аэрод-
рому.
Гул мотора «Чайки» нарастал. Летчик заставил работать двигатель
машины на полную мощь. Мысль у Леонида одна: догнать бомбарди-
ровщик. Расстояние между самолетами быстро сокращалось. Вот они
совсем рядом: большой двухмоторный «юнкерс» и маленький истре-
битель с красными звездочками на крыльях. Еще мгновение — и винты
истребителя отсекли хвостовое оперение «юнкерса». Бомбардировщик
вздрогнул, повалился на крыло и отвесно пошел к земле.
Упала и «Чайка» Бутелина. Малая высота не позволила летчику вос-
пользоваться парашютом.
Свой подвиг крылатый богатырь комсомолец Леонид Георгиевич
Бутелин совершил в 5 часов 15 минут 22 июня над прикарпатским го-
родом Галичем. Бесстрашному соколу шел тогда двадцать первый год.
На смену погибшему Леониду встал его младший брат Анатолий.
Он хотел быть летчиком, но его послали учиться на танкиста. В начале
сорок четвертого года в письме отцу, журналисту фронтовой газеты
Георгию Семеновичу Бутелину Анатолий писал, что скоро пойдет на
фронт и будет беспощадно мстить врагу за гибель своего брата
Леонида.
Танковая часть, в которой находился Анатолий, освобождала запад-
ные области Украины. Командир танкового экипажа Анатолий Бутелин
вел свою грозную машину по тем местам, где в сорок первом сражался
Леонид. Четыре вражеских танка сразила «тридцатьчетверка» Анатолия.
Огнем своей пушки он уничтожил несколько вражеских дзотов, артил-
лерийскую батарею. В одном из боев, когда танкисты уже преодолели
Карпаты, Анатолий Бутелин был тяжело ранен. Из госпиталя в адрес
матери двух сыновей-фронтовиков Татьяны Ефремовны пришло письмо.
Первая половина его написана Анатолием, а вторая — рукою медицин-
ской сестры. Смерть не дала воину дописать письмо матери...
С. Ф. ГОРОХОВ,
генерал-майор в отставке,
бывший начальник штаба
99-й стрелковой дивизии
ПЕРЕМЫШЛЬСКИЙ
«ОРЕШЕК»
С. Ф. Горохов
Части и подразделения 99-й стрелковой дивизии по боевой тревоге
спешно выдвигались на указанные рубежи. Наши воины вместе с погра-
ничниками и отрядом ополченцев с железной стойкостью отражали
атаки рвавшихся через Сан фашистов.
Вскоре командир дивизии полковник Н. И. Дементьев на своем
командном пункте читал Доставленный пакет от командующего 26-й
армией генерала Ф. Я. Костенко. Дивизии ставилась задача: оборонять
государственную границу от Радымно до Нижанковичей. Приказ требо-
вал уничтожить огневые точки противника, прочно удерживать рубеж.
Артиллеристы дивизии подвергли дружному обстрелу накапливав-
шихся для переправы через реку гитлеровцев. Вели интенсивный огонь
зенитчики. Они не позволяли немецким самолетам снижаться для при-
цельного бомбометания, а несколько воздушных пиратов вогнали
в землю.
Западнее Медыки занял оборону 206-й стрелковый полк. Здесь про-
тивнику удалось вклиниться на нашу территорию. В штабе дивизии зна-
ли, что этот полк — один из лучших в соединении, а его командир
М. В. Тюленев — опытный и храбрый военачальник, и все-таки волнова-
лись. Ведь для полка это было первое боевое крещение.
Фашисты вели себя нагло. Шли, словно на увеселительной прогулке.
Легко им доставались победы в странах Западной Европы.
Но советская земля оказалась слишком горячей для непрошеных
пришельцев.
Стрелки, автоматчики, пулеметчики встретили врага уничтожающим
огнем.
— Погодите, вы еще на брюхе будете ползать,— процедил сквозь
зубы красноармеец Губа, посылая то короткие, то длинные очереди
по фашистам.
36
Действительно, в первый же день войны представителям «высшей
расы» пришлось поползать и «на брюхе».
Наши бойцы в едином порыве, с раскатистым криком «ура!» подня-
лись в контратаку. Не выдержали гитлеровцы дружного напора, мет-
кого огня. Побросав оружие, бежали назад по всему участку, бросались
в Сан и, выбравшись на противоположный берег, драпали дальше.
Прикрывая свою пехоту, противник обрушил на полк Тюленева силь-
ный артиллерийский огонь. Над боевыми порядками наших пехотинцев
появились вражеские бомбардировщики. Окрыленные первым успехом,
воины полка держались стойко, не отступая ни на шаг. В течение дня
фашисты трижды атаковали боевые порядки тюленевского полка
и трижды откатывались назад.
Упорные схватки шли на всех участках обороны. На КП нашей диви-
зии из штаба 8-го стрелкового корпуса сообщили об обстановке у на-
ших соседей. 97-я стрелковая дивизия, действовавшая справа от нас,
ведя тяжелые бои, отошла на десять-двенадцать километров от
реки Сан. 72-я горнострелковая дивизия прочно удерживала свой
рубеж.
Первый день войны подходил к концу. На КП дивизии собрались
штабные командиры. Комдив полковник Н. И. Дементьев и начальник
политотдела полковой комиссар А. Т. Харитонов подвели итоги первых
боев. Оценив обстановку, комдив сделал вывод: захватив внезапным
ударом Перемышль, противник, вероятнее всего, будет наносить глав-
ные удары на данном участке вдоль дорог Перемышль—Львов и Перемышль—Гусаков—Сам бор. Лесистый, с пересеченной местностью
и почти бездорожный район между Перемышлем и Бирчей будет, по-
видимому, использоваться как направление для вспомогательных, от-
влекающих ударов.
В дивизию прибыл командир 8-го стрелкового корпуса генерал-
майор М. Г. Снегов. Он потребовал подготовить соответствующие силы
и решительным ударом выбросить гитлеровцев из Перемышля. Генерал
дал указания, как лучше осуществить такую операцию.
Полковой комиссар Харитонов и все работники политотдела напра-
вились в части и подразделения. Вместе с коммунистами, комсомоль-
цами они разъясняли поставленную перед личным составом задачу.
Вечером, под покровом темноты, в часы затишья проводились накорот-
ке партийные, комсомольские собрания. Воины были преисполнены
стремления дать решительный отпор врагу.
Короткая летняя ночь на 23 июня прошла, вопреки нашим ожида-
ниям, сравнительно спокойно. В 4.00 ударила наша артиллерия. Через
пятнадцать минут поднялась пехота. Начался штурм города.
Всякий опыт дается нелегко и не сразу. Здесь, на улицах Перемыш-
ля, пролились первые капли крови в боях за первый город, отбитый
у врага. Внезапность, осмотрительность, маневренность, отвага, умение
владеть винтовкой и гранатой в уличном бою решили все.
37
Н. И. Дементьев
А. Т. Харитонов
38
Две роты фашистов отчаянно сопротивлялись
на улицах Мицкевича и Словацкого. Из окон и с
крыши четырехэтажного дома на площади Пяти
Углов били пулеметы. Наши воины проскользну-
ли в здание. Выстрел, разрыв гранаты — и из
верхнего этажа, выброшенный красноармейцем
Щербицким, вылетел немецкий пулеметчик. Стар-
шина Мальков глушил гранатами засевших в под-
вале. Овладев верхними этажами, бойцы вели
прицельный огонь по перебегавшим от дома
к дому фашистам.
Вскоре командир 1-го стрелкового полка ма-
йор Кутейкин доложил:
— Противник в панике отступает к железно-
дорожному мосту, на улицах продолжаются ру-
копашные схватки, немцы с поднятыми руками
выходят из домов и подвалов...
Оправившись от первого удара, враг предпринял попытку смять
дивизию на правом фланге. Около десяти часов утра на противопо-
ложном берегу реки показался бронепоезд. Под его огнем немецкие
саперы стали спешно наводить понтонный мост через Сан. С участка
соседней 97-й стрелковой дивизии по дороге Радымно—Медыка под
прикрытием танков двинулась большая колонна фашистских войск.
Это были, по-видимому, еще «непроученные» фрицы. Колонна не
соблюдала уставных дистанций, танки шли с открытыми люками, впри-
тык друг к другу, солдаты восседали на башнях танков.
Артиллеристы дивизии и 46-го разведбатальона проучили обнаглев-
ших фашистов. Начальник артиллерии дивизии полковник И. Д. Романов
быстро подготовил огонь. Батареи прямой на-
водкой в упор расстреливали колонну. Два иско-
верканных бронетранспортера, три опрокинутые
автомашины, пять горящих и подбитых танков,
около сотни вражеских трупов остались на поле
боя.
Во второй половине дня подразделения ди-
визии решительными ударами выбили немцев из
Ноздяча, Стубно и Накло...
«В этих боях особенно отличился комиссар
разведывательного батальона тов. Кулинич»,—
говорится в политдонесении. За скупыми фраза-
ми официального документа — большой подвиг.
Шесть раз первым вставал с земли комиссар
и звал бойцов вперед. Шесть раз поднимались
за комиссаром поредевшие цепи и сбрасывали
озверевших захватчиков в Сан.
В этот же день, уже не здесь, а в тылу диви-
зии, в районе местечка Медыки, куда был вы-
брошен крупный вражеский авиадесант, комис-
сар Кулинич пал смертью героя в неравной ру-
копашной схватке.
Но это было потом, во второй половине дня.
Пока же время шло только к полудню и раз-
ведбатальон неотступно преследовал врага.
А артиллеристы батареи старшего лейтенанта
Туровцева наблюдали сквозь перекрестия ору-
дийных панорам, как, подгоняемые окриками,
фашистские солдаты бегут по наведенному мос-
ту. Артиллеристы были терпеливы. Только ког-
да немцы достигли середины реки, они несколь-
кими залпами смели переправу. В то же время
дальним огневым налетом был поврежден бро-
непоезд. Задним ходом он откатился в укры-
тие.
К 15 часам Перемышль был полностью очищен от противника, госу-
дарственная граница по реке Сан восстановлена. Это была пусть не-
большая, но очень нужная победа. В первый день казалось, что натиск
врага непреодолим. Теперь все на деле убедились: бить фашистов можно.
«Первая плюха» — так окрестили эту операцию бойцы, и в названии
этом содержался намек: не последняя...
Мы ликовали. И, конечно, не менее других был доволен командир
99-й Н. И. Дементьев. Опытный воин, бывший офицер русской армии,
худощавый, подтянутый, суховатый и жесткий, он был, что называется,
«солдатская косточка». Из тех, которыми давились фашисты. А на том
берегу Сана надрывались громкоговорящие установки: «Полковник Ни-
колай Дементьев! Командование немецкой армии предлагает вам не-
медленно прекратить бесполезное сопротивление. Немецкое командо-
вание обещает...»
Это было смешно и глупо. Ведь дивизия уничтожила в этих боях до
двух батальонов вражеской пехоты, дивизион артиллерии, несколько
танков, захватила 12 станковых пулеметов, 7 орудий, взяла в плен пол-
сотни фашистов.
Всю ночь на 24 июня немцы вели артиллерийский обстрел. Утром
огонь усилился. Над позициями появились самолеты. Вслед за этим
противник продолжил атаки.
Жестокий бой разгорелся за Медыку. Стремясь любой ценой овла-
деть этим населенным пунктом, немцы бросили в наступление свои
резервы. Их танки устремились в глубь обороны.
Артиллеристы на руках выкатывали орудия из укрытий и били по
крестоносной броне. Били и, умирая у лафетов, все-таки вышли побе-
дителями из этого неравного поединка.
39
П. П. Опякин
«Правда», 23 июля 1941 г.
Жаркие схватки то и дело вспыхивали у командного пункта 206-го
стрелкового полка. Подполковник Тюленев сам не раз ложился за пу-
лемет или, взяв винтовку, вел бойцов в атаку.
Но силы были слишком неравны. К исходу дня противник потеснил
206-й стрелковый полк. Два его батальона — под командованием ка-
питанов Белоусова и Потупчика — оказались отрезанными. Связь с ба-
тальонами и штабом полка прервалась. Всю ночь шел бой. К рассвету
батальоны прорвали кольцо окружения и заняли новый рубеж вдоль
дороги Перемышль—Гусаков.
Теперь фронт обороны 206-го и двух батальонов 1-го полка про-
ходил строго на восток и юго-восток.
Дивизия продолжала прочно удерживать Перемышль. С помощью
местного населения были открыты столовые, отремонтирована водо-
качка, возобновили работу хлебопекарни, восстановлена телефонная
связь.
И какой гордой радостью вспыхнули сердца защитников Перемыш-
ля, когда из рупоров над площадями и улицами города раздался голос
Москвы: «Стремительным контрударом наши войска вновь овладели
Перемышлем!»
Это была первая оценка Родиной боевых действий дивизии. Работ-
ники политотдела дивизии понесли это сообщение в окопы. Оно под-
няло боевой дух, еще более упрочило стойкость и упорство войск.
Последующие два дня гитлеровцы особой активности не проявляли.
Атаки на всех участках обороны были успешно отбиты. Разведка до-
несла: «Противник двинул из Медыки часть танков и автомашин
в направлении Мостиски. Западнее Медыки немцы устанавливают на
огневые позиции артиллерийские орудия и минометы. Из Мостиски на
Гусаков движения не замечено...»
Чувствовалось: враг приводит в порядок потрепанные в боях части,
подтягивает свежие силы, готовится к новому наступлению.
40
Из резерва корпуса для укрепления правого фланга 99-й дивизии
был выдвинут 133-й стрелковый полк 72-й горнострелковой дивизии.
На увязку стыков и для отвода одного из батальонов 1-го стрелко-
вого полка выехал полковник Дементьев. В одной из жарких схваток
он был тяжело ранен. В командование дивизией вступил полковник
П. П. Опякин (ныне генерал-майор).
...Бои не утихали. В ночь на 27-е немцы форсировали Сан и на
стыке с 72-й горнострелковой дивизией вклинились в оборону 197-го
полка. Замысел немцев не составлял загадки: обойти полк и ударить
по Перемышлю с тыла.
В прорыв были брошены курсанты полковой школы под командо-
ванием капитана М. Мадатьяна. Почти сутки они отражали бешеный
натиск врага. Это был для курсантов, должно быть, самый наглядный
урок того, как следует действовать личным оружием. Вырвавшись впе-
ред, Матиос Мадатьян в упор расстреливал фашистов из пистолета,
а когда кончились патроны, сменил пистолет на винтовку и штыком за-
колол четверых. В этом бою он был тяжело ранен, но курсанты удер-
жали рубеж и сбросили врага в реку.
В штаб привели пленных. Они показали: немцы понесли большие
потери в живой силе и технике и ожидают подхода свежих частей для
очередного наступления.
Вечером 21 июня защитники осажденного Перемышля снова с вол-
нением слушали сводку Совинформбюро: «На всем участке фронта от
Перемышля и до Черного моря наши войска прочно удерживают госу-
дарственную границу...»
Утром 28-го офицер связи, прибывший из корпуса, доставил приказ,
в котором предписывалось: «В ночь на 28 июня оставить Перемышль
и закрепиться на рубеже Ходоров—Журавно...»
Приказ опоздал: ночь была уже позади. Снимать же части с позиции
днем, выводить из боя и сосредоточивать их для движения на виду
у противника было равносильно самоубийству.
Было решено начать отвод войск в ночь на 29-е. И еще день —
седьмой и последний,— отражая атаки на всех направлениях, удержи-
вала 99-я дивизия Перемышль.
Ночью, оставив сильные прикрытия, она скрытно снялась с оборони-
тельных рубежей...
Бойцы и командиры стиснув зубы оставляли пылающую границу.
Непобежденными они отходили от нее.
22 июля 1941 года наша дивизия первой в Отечественную войну
была награждена орденом Красного Знамени. Это вызвало в частях
необычайный подъем и воодушевление. Бойцы и командиры дивизии
обратились ко всем воинам Красной Армии со словами боевого при-
зыва:
«Слава наших предков, кровь отцов, счастье наших матерей, жен
и детей, надежды всего прогрессивного человечества зовут нас не
4t
ведать страха, не отступать ни на шаг в борьбе с фашистскими людое-
дами, биться до последнего вздоха, до последней капли крови, до по-
следнего удара сердца, бить и искоренять врага днем и ночью, везде
и всюду, где бы он ни появился...»
Это обращение было опубликовано сначала во фронтовой газете
«Красная Армия», а затем и в «Красной звезде».
Семьсот двадцать километров с беспрерывными боями, переправа-
ми через реки, обходными маневрами, ночными маршами, прорывами
из окружений прошла дивизия. От Перемышля до Умани. Оборванные,
обросшие, в разбитых и промокших сапогах, стремительно опрокиды-
вая вражеские заслоны, полтора месяца шли в боевых порядках ее
бойцы.
В ноябре 1941 года 99-я снова в боях. Враг бросает против нее
отборные части. Полки «Остланд» дивизии СС, «Морланд» и «Германия»
дивизии «Викинг» испытали на себе силу ее ударов.
Ростов-на-Дону, Миус, Северный Донец, Сталинград...
В апреле 1943 года приказом наркома обороны за отвагу, прояв-
ленную в боях за Отечество, стойкость, мужество и героизм 99-я Крас-
нознаменная дивизия была переименована в 88-ю Гвардейскую Красно-
знаменную дивизию.
За образцовое выполнение заданий командования при прорыве
обороны немцев на реке Ингулец дивизии присвоено звание Запорож-
ской, а ее знамя украсил новый орден — Суворова II степени.
Полки дивизии форсировали Западный Буг, участвовали в Ковель-
ской операции, освободили польские города Лодзь и Люблин, вели
тяжелые бои на Висленском плацдарме. За успешный прорыв обороны
противника западнее Ковеля дивизия награждена еще одним орденом—
Богдана Хмельницкого II степени.
Последний водный рубеж на подступах к Германии — река Варга.
За успешное форсирование ее и прорыв вражеской обороны полки
дивизии награждены орденами Красного Знамени и Суворова.
16 апреля 1945 года дивизия начала свою последнюю боевую опе-
рацию: штурм укрепленных Зееловских высот, бои на улицах Берлина.
За доблесть и мужество в этих боях дивизия удостоена высшей награды
Родины — ордена Ленина.
14 Героев Советского Союза, 8 тысяч солдат и офицеров, награж-
денных боевыми орденами и медалями, воспитала 99-я Краснознамен-
ная, а потом 88-я Гвардейская Запорожская ордена Ленина Красно-
знаменная орденов Суворова и Богдана Хмельницкого дивизия, при-
нявшая первое сражение у стен Перемышля и закончившая войну
в поверженном Берлине.
ПО СТРАНИЦАМ ЦЕНТРАЛЬНИХ ГАЗЕТ
«Известия», 2 июля 1941 г.
ЛЮДИ ОДНОЙ ЗАСТАВЫ
Вероломный фаши-
стский разбойник обру-
шил на заставу огром-
ной силы артиллерийский
удар.
Через две минуты
бойцы подразделения
лейтенанта Гусева заня-
ли места в обороне,
спешили в блокгаузы.
Под прикрытием ар-
тиллерийского огня фа-
шистские войска начали
обход подразделения с
правого фланга. Против
57 советских бойцов дви-
гался немецкий батальон.
Отдан приказ:
— Не отходить. Вес-
ти бой с наступающим
врагом. Ждать подкреп-
ления.
Показались группы
немецких солдат. По при-
казу тов. Гусева снай-
перы Сованенко и дру-
гие стали метко бить по
фашистским офицерам.
Враг дрогнул и остано-
вился. Уничтожающий
огонь наших бойцов при-
жал немецкий батальон
к земле. 57 храбрецов
выбивали живую силу
врага.
Но фашистское ко-
мандование ввело в дей-
ствие новые силы. На
группку наших бойцов
с огромной быстротой
помчался батальон гер-
манских мотоциклистов,
вооруженных легкими
пулеметами, и стал об-
ходить ее с правого
фланга.
Бойцы лежали в блок-
гаузах спокойно, выжи-
дая своей минуты. По-
литрук Леонид Журиков,
хладнокровный, реши-
тельный человек, пре-
красно организовал об-
стрел врага. Атака фа-
шистского мотоциклет-
ного батальона захлеб-
нулась. Остатки его в
бессильной ярости еще
пытались пробиться к
горсточке храбрецов, но
были отражены с боль-
шими потерями.
Тогда фашистское ко-
мандование бросило в
бой еще 200 с лишним
солдат. Фашисты вновь
открыли ураганный ар-
тиллерийский огонь. К 2
часам дня дом заста-
вы и все окружающие
строения были сожжены.
Но рано радовались
убийцы. Постройки су-
живали поле обстрела.
Теперь же, когда они
сгорели, перед бойца-
ми было открытое про-
странство, и прострели-
валась вся местность во-
круг.
Через некоторое вре-
мя загорелись блокгау-
зы. Однако бойцы не рас-
терялись. Политрук Жу-
риков, руководя борь-
бой с огнем, ни на
минуту не ослаблял на-
блюдения за противни-
ком. Вот зоркий глаз
его заметил движение
листвы. Дальнейшие на-
блюдения показали, что
где-то недалеко за груп-
пой деревьев скрывает-
ся немецкая пушка. Это
она била прямой навод-
кой по соседнему блок-
гаузу. Политрук открыл
стрельбу по прислуге не-
мецкого орудия, нахо-
дившегося всего в 50
метрах. Израсходовав
три обоймы, политрук
выбил всю прислугу. За-
метив, что на мотоцик-
ле поспешно удирает
немецкий офицер — ко-
мандир орудия, Журиков
сразил и его меткой
пулей.
Приказав станковому
пулеметчику Кобешкину
уничтожить противника,
43
если он попытается по-
дойти к своей пушке,
политрук побежал к на-
блюдательному пункту
снайпера Сованенко.
Вдруг раздался удар
и взрыв. Немецкая тя-
желая артиллерия от-
крыла огонь по блокгау-
зу. Прямым попаданием
в амбразуру был сбит
наш станковый пулемет
и ранено три бойца.
Тяжелая немецкая ар-
тиллерия открыла огонь
и по остальным блокгау-
зам.
Младший лейтенант
Белов с группой из де-
сяти пулеметчиков от-
правился на разведку,
чтобы установить место-
нахождение фашистских
орудий. Умело применя-
ясь к местности, Белов
разведал и обнаружил
главные силы противни-
ка. Он вернулся в блок-
гауз и доложил обо всем
лейтенанту Гусеву и по-
литруку Журикову. Блок-
гаузы горели. Необходи-
мо было быстрей вы-
браться из них. Выслав
связных, лейтенант Гу-
сев приказал с боем от-
ходить.
Семеро бойцов, лей-
тенант Гусев, политрук
Журиков и жена полит-
рука из соседнего под-
разделения Горохова ста-
ли выходить из заста-
вы в соседний кустар-
ник. Это не был уход в
обычном смысле слова.
Это был смертельный
бросок на фашистскую
цепь, сжимавшую заста-
ву со всех сторон. Пер-
вая цель окружения ока-
залась прорванной.
44
Группка Журикова
проползла на локтях два
километра. Все это вре-
мя крупнокалиберный
немецкий пулемет бил,
целясь в жену полит-
рука Горохову, белое
платье которой было от-
лично видно среди зе-
леной травы. Но было
уже поздно. Бойцы об-
ходили немецких солдат
и продвигались в сторо-
ну советских войск при-
крытия.
Уничтожение заставы
сорвалось. Все ее бой-
цы и командиры, выно-
ся раненых, пробились
из окружения и пошли
на соединение к своим.
Узнав о неудаче, не-
мецкое командование
бросило на прорвавшую-
ся из окружения группу
бойцов кавалерийский
эскадрон в 120—130 са-
бель. Фашистские кава-
леристы с ходу налете-
ли на группу старшины
Петрова. Эскадрон был
встречен мужественно,
храбро. Нет, фашистско-
му командованию явно
не удавался план уничто-
жить живую силу совет-
ской земли, ее благород-
ных, смелых людей!
С немецкого команд-
ного пункта, по-видимо-
му, заметили, что гор-
сточка советских храб-
рецов отразила кавале-
рийский эскадрон и, от-
стреливаясь, отходит на
соединение к своим.
Тогда немецкие офице-
ры решили уничтожить
самую малочисленную
группку—политрука Жу-
рикова. Немецкое ко-
мандование послало про-
тив нее пять танков.
Наши бойцы, отстрели-
ваясь, отошли и скры-
лись в густом лесу. Жу-
риков крепко помнил о
группе под командова-
нием старшины Петрова.
Он стал маневрировать
и умело отвлекать огонь
на себя. Поняв этот ма-
невр и воспользовавшись
им, старшина Петров со
своими бойцами продол-
жал выходить из второ-
го кольца немецкого ок-
ружения. Противник спо-
хватился, но было уже
поздно. В бессильной
ярости он обрушил огонь
своих пулеметов на груп-
пу Петрова. Был тяжела
ранен снайпер Сованен-
ко. Четыре бойца понес-
ли его на руках. Дви-
жение группы замедли-
лось.
— Оставьте меня, то-
варищи, на поле боя,—
тихо сказал Сованен-
ко.— Дайте мне ручной
пулемет. Мне уже боль-
ше не жить, а я могу
помочь вам... Израсхо-
дую на фашистских га-
дов все патроны, а по-
следний на себя. Ну,
товарищи, отходите...
Под прикрытием огня
ручного пулемета тяже-
лораненого снайпера Со-
ваненко группа старши-
ны Петрова стала про-
биваться из второго ок-
ружения. Фашисты от-
крыли по тяжелоране-
ному бойцу минометный
огонь. Бесстрашный ге-
рой пал смертью храб-
рых.
Сжав зубы и дав
клятву отомстить врагу,
бойцы Петрова броси-
лись в яростную атаку
и расчистили себе путь.
Тем временем групп-
ка бойцов лейтенанта
Гусева и политрука Жу-
рикова, выйдя на опуш-
ку леса, натолкнулась на
взвод немецких солдат,
шедших по дороге. Обе
стороны остановились.
Минута замешатель-
ства — и немцы броси-
лись врассыпную. Пре-
следовавший в лесу на-
ших бойцов один из не-
мецких танков, выскочив
на дорогу и увидев бе-
гущих, решил, что это
разыскиваемые им крас-
ноармейцы, и открыл
огонь... по своим. Вос-
пользовавшись этим, на-
ши бойцы ушли от пре-
следования подходивших
остальных танков про-
тивника. Но кольцо во-
круг храбрецов сжима-
лось все уже. Куда бы они
ни направили свои по-
иски, они встречали чис-
ленно превосходившего
противника. Зная отлич-
но местность, бойцы ре-
шили переждать в бо-
лоте, в двух километрах
от заставы и в 200 мет-
рах от границы. Они
пробыли там почти пять
дней. Пищи и воды у
них не было. Пробив
верхний слой болота,
они опускали камышин-
ки и через них тянули
черную торфяную воду.
В этой обстановке
самым храбрым людям
могло показаться, что
гибель неизбежна. Но
советские патриоты рас-
судили иначе. Лейтенант
и политрук подняли бой-
цов на последний бро-
сок, на прорыв. Патроны
и гранаты были у всех
в избытке. Еще перед
уходом с заставы из су-
мок были выброшены
противогазы, а вместо
них насыпаны патроны.
Советские богатыри
избрали неожиданный
для немцев путь — на-
прямик через их войска.
Неожиданность и сме-
лость этого решения
принесли бойцам побе-
ду. Они снова вышли
из окружения.
Около села Б. кре-
стьяне сообщили бойцам,
что недалеко действует
немецкая разведка. Кре-
стьяне сделали вид, что
занимаются в поле ра-
ботой, а на самом деле
разведали местность и
указали бойцам путь к
нашим войскам.
М. СУВИНСКИЙ.
А. С. ВАСИЛЬЕВ,
лейтенант запас»
ВО ГЛАВЕ
ОТРЯДА ОПОЛЧЕНЦЕВ
П. В. Орленко.
Фото 1941 г.
Звонок был громким и прерывистым, как колокол...
— Петя, проснись, вставай!
Секретарь горкома партии Петр Васильевич Орленко протянул руку
к будильнику, отвел рычажок. Но тут его подбросило на постели, и он
мгновенно вскочил, протирая глаза. «Землетрясение...— мелькнуло
в мозгу.— А может, диверсия?»
Дом дрожал от тяжелых ударов, которые становились все сильнее
и громче. Петр Васильевич подбежал к окну. Внизу, на улице, метались
темные фигуры людей. Орленко схватился за телефонную трубку. Но,
как назло, из памяти вылетел номер коммутатора погранотряда. Жена,
догадавшись, протянула ему записную книжку. Он быстро набрал нуж-
ный номер. Гудков не было. Набрал другой — дежурного по гарнизо-
ну. В трубке снова была тишина. Он понял: случилось что-то страш-
ное — и стал торопливо одеваться.
Через несколько минут Орленко вместе с женой спускался по
лестнице. В подъезде толпились перепуганные жильцы. Петр Васильевич
направил их в убежище, а сам поспешил в горком партии.
У входа в зал заседаний его ждало несколько коммунистов.
— Здравствуйте, товарищи! — сказал секретарь, проходя в зал.—
Давайте-ка сюда.— Не садясь, обратился к начальнику городской теле-
фонной сети: — Скажите, почему связь не работает?
— Почтамт разбит,— прохрипел связист.— Вокзал тоже разрушен,
по городу бьют орудия...
Дверь была открыта. Вбегали все новые и новые люди и приносили
тревожные сведения: немцы ведут прицельный огонь по казармам
и складам, на станции горят цистерны с нефтью... Гитлеровцы уже
пытались перейти границу в районе моста, но пограничники отбили их
и теперь укрепляют берег, носят туда мешки с песком, по-видимому,
46
ждут нового штурма... На том берегу заметно скопление машин, среди
них — танки...
Секретарь горкома слушал, пытаясь казаться спокойным, но мысль
его работала лихорадочно, выхватывая из груды сведений самое глав-
ное. Теперь он уже не сомневался: началась война. Надо принимать
решение немедленно.
Зал был уже полон. Орленко увидел двух других секретарей —
Шамрая и Кущиенко, заведующих отделами Бондаренко и Циркина,
инструкторов Дудченко, Авдеенко, Фишер... Даже его помощник Ольга
Сергеевна Бакаева и та прибежала. А ведь у нее двое детей...
Орленко ударил ладонью по столу, призывая к тишине.
— Товарищи! — сказал он.— Есть предложение помочь бойцам
и сформировать вооруженный отряд коммунистов. Но предупреждаю:
дело это добровольное. Если кто по какой-либо причине не в состоя-
нии воевать, пусть уходит домой, объяснений не требуется. Будем го-
лосовать?
— Не надо! — раздались голоса.— Зачем время тянуть?
— Так, значит, все остаются?
— Все!
Орленко вырвал из блокнота листок и быстро написал записку.
— Давид Борисович,— он подозвал заведующего военным отделом
Циркина.— Возьмите с собой человек десять, грузовую машину и ка-
тайте в штаб, к пехотинцам. Пусть дадут нам оружие...— Он прикинул
на глаз количество собравшихся в зале.— Сто, нет, двести винтовок,
ну, и соответственно патронов. Хорошо бы и пулеметы раздобыть,
понял?
Секретарь приказал Николаю Павловичу Кущиенко вывести всех
ополченцев во двор и, пока условно, разбить их на взводы, а второго
секретаря, Шамрая, и Ольгу Бакаеву послал на второй этаж, в сектор
учета, подготовить к эвакуации партийные документы.
Вскоре за окном раздался топот ног. Коммунисты выстроились
в четыре ряда. Циркин, подтянутый и строгий, ходил и раздавал новень-
кие, густо смазанные маслом винтовки. Затем доложил секретарю
горкома:
— Винтовки розданы. В строю сто восемьдесят семь человек. Какие
будут приказания?
Орленко оглянулся и подозвал шофера Костю.
— Мчись в штаб, к пограничникам. Вы, Циркин, узнайте там, где
особенно жарко. И быстрее назад.
Стрелки часов показывали четверть шестого. Машина возвратилась.
К Орленко подбежал завотделом.
— Начальник комендатуры капитан Дьячков передал всем ополчен-
цам привет! — громко выпалил Циркин и тут же перешел на шепот.—
Он сказал, что самый опасный участок — от моста вправо, до водо-
качки. Пусть, говорит, ваши там помогут. А часть отряда просил
47
направить в его распоряжение. Заодно надо чердаки прочесать в ра-
йоне набережной и глубже, до рынка, а то на них диверсанты засе-
ли... Вот,— он показал на разбитое стекло,— это они, гады, в меня
палили!
Орленко подозвал командиров взводов и коротко объяснил зада-
чу. Он разделил отряд на две группы: по два взвода в каждой.
Одна группа направилась, как просил Дьячков, в комендатуру, дру-
гая должна была скрытно, через проходные дворы, выйти на набереж-
ную. Он сам вместе с взводами Циркина и Мельника пойдет во главе
второй группы.
Командный пункт находился за большим закопченным чаном, в ко-
тором ремонтники обычно варили асфальт. Молоденький лейтенант-
пограничник, увидев вооруженных добровольцев, просиял. «Да вас
целая армия!» — воскликнул он, сверкнув белозубой улыбкой. Лейте-
нант приказал ополченцам занять рубеж на правом фланге от моста,
в районе водокачки.
Орленко, пригнувшись, побежал к домам, где, на мостовой распо-
ложились его ополченцы. Он поднял их и снова повел по дворам
вдоль набережной, советуясь с идущими рядом Циркиным и Мельни-
ком, как лучше построить оборону. Где-то рядом, у пожарного депо,
внезапно застрочил пулемет, раздался крик:
— Немцы!
«Неужели прорвались?» — с беспокойством подумал Орленко и по-
бежал к воротам. У подъезда одного из домов теснились люди в зе-
леных мундирах.
— Вперед! — скомандовал Циркин. Вырвавшись из ворот и опере-
див всех, командир взвода помчался по тротуару, стреляя на бегу.
Ополченцы лавиной устремились за ним.
Орленко бежал вместе со всеми и тоже стрелял.
На мостовой валялись трупы немцев. Ополченцы толпились вокруг
них, у некоторых в руках были взятые у фашистов автоматы.
У подъезда стояли на тротуаре небольшой ротный миномет и по-
лупустой ящик с минами. Циркин и Мельник уже спорили о том, кому
должен принадлежать трофей.
Секретарь горкома спросил их о потерях.
— У меня во взводе все живы,— сказал Мельник.— Один легко ра-
нен, но домой уходить не хочет.
— А у меня трое ранены, двое из них тяжело.— Циркин показал
на соседний подъезд, где над лежащими на полу ранеными хлопотали
женщины, делая им перевязки.— Зато,— как бы оправдываясь, добавил
он,— все восемь немцев остались здесь, никто не ушел.
Орленко отыскал шофера Костю и послал его за машиной.
— Отвезешь раненых в госпиталь,— сказал он.— А если встретишь
кого-нибудь из наших, направляй сюда!
Отряд пошел дальше.
48
Дома скоро кончились. Начиналось изрытое канавами и котлова-
нами поле. За ним, слева, полого сбегал к реке берег, а прямо у излу-
чины маячила толстая каменная башня водокачки. Поле прострелива-
лось с той стороны — то и дело взлетали вверх комья земли, словно
кто-то неуловимо-стремительный пробегал стометровку. Изредка взры-
вались мины — ухо уже хорошо различало их свистящий клекот.
Ополченцы рассредоточились и стали выбегать из-за укрытия по
одному, по два. Они бежали к берегу, к кустам, где виднелись пуле-
метные гнезда и зеленые фуражки пограничников. Там был рубеж.
Прыгая из канавы в канаву, Орленко добежал до крайнего гнезда.
Командир расчета, скуластый сержант с рассеченной бровью, увидев
человека в гражданском с винтовкой, испугался и выхватил из-за пояса
гранату. Но, поняв, что это свой, обрадовался.
— Располагайтесь здесь, вдоль берега, и окапывайтесь. Лопаты
есть?
— Нет...
— Что же вы...
Он выкинул на бруствер свою маленькую саперную лопатку.
— Только скорее! А то, видите, немцы сейчас вброд пойдут!
Орленко, облюбовав для себя заросший кустами холмик на берегу,
с лопатой и винтовкой в руках пополз к нему. Ополченцы ползли
за ним.
Но окопы вырыть не удалось. На том берегу послышались громкие
крики, как будто в воздух поднялась стая ворон, и командир отряда
из-за кустов увидел длинную зеленую цепь немцев, спускающихся
к воде.
Наступающие напоминали пьяных. Они падали и снова вскакивали,
проваливались до пояса в ямы, поднимая фонтаны грязно-желтых
брызг, размахивали над головой своими черными автоматами и что-то
кричали, кричали...
И вдруг слева заговорил пулемет. За ним другой, третий... Крик на
реке прекратился. Но тут же с того берега ударили десятки миноме-
тов. Над головой словно пронесся ураган. Кусты за спиной затрещали
от осколков, один оцарапал ухо, другой — руку. «Жив!» — радостно
промелькнула мысль у Орленко, и он даже не поморщился от боли.
Он едва успевал перезаряжать винтовку — возле него на траве дыми-
лось уже с десяток гильз. Цепь гитлеровцев разорвалась и преврати-
лась в редкий частокол, который, однако, продолжал приближаться.
Орленко стрелял еще и еще, пока кто-то не толкнул его в плечо.
Это был сержант с рассеченной бровью.
— Хватит,— сказал он.— Пока все...
Орленко молча вытер пот со лба.
В последующие два-три часа немцы предприняли в этом месте еще
ряд атак. Они были отбиты. А у моста кипел жестокий бой. Тяжелые
взрывы следовали один за другим.
49
К полудню отряд уменьшился почти втрое. Здесь, у водокачки,
осталось не больше сорока ополченцев. Но теперь они хорошо око-
пались и вели огонь не беспорядочно, как вначале, а умело и береж-
ливо, держа на учете каждый патрон.
И все-таки им пришлось отойти. Вскоре прибежал из комендатуры
посыльный и передал приказ об отступлении.
Ополченцы отходили дворами. Почти в самом центре города они
встретились с пограничниками заставы Патарыкина, и те сказали им,
что немцы, которые вышли на главные улицы — Мицкевича и Словац-
кого,— рвутся к парку. Оставался только один путь — вдоль набереж-
ной к кладбищу и дальше на Пралковцы. «Пойдемте вместе!» — пред-
ложили бойцы.
Пробравшись между кладбищенскими крестами и склепами, они
вышли на большую поляну, ведущую к подножию холма. Здесь их до-
гнал Патарыкин и передал новый приказ, теперь уже командира погран-
отряда Тарутина: возле Пралковцев, на северном склоне, занять боевой
рубеж, с тем, чтобы не дать противнику выйти на железную дорогу
Перемышль—Хиров.
На следующий день, на рассвете, отряд ополченцев вместе с погра-
ничниками и подразделениями 99-й стрелковой дивизии принимал уча-
стие в штурме Перемышля.
Город снова стал советским. И снова Петр Васильевич Орленко
выполнял свои обязанности секретаря горкома партии. Город сущест-
вовал истерзанный, израненный, но живой, непокоренный... и люди,
как всегда обращались со своими нуждами и заботами в горком партии.
Только 28 июня, когда был получен приказ командующего фронтом
оставить город, ополченцы вместе с войсками отошли в направлении
Львова.
Ночью, за городом Николаевом, в лесу, группа, с которой отступал
Орленко, встретилась с пехотинцами. Секретаря горкома пригласили
в штаб корпуса. Там ему вручили телеграмму, в которой говорилось,
что он немедленно отзывается в распоряжение ЦК...
После войны Петр Васильевич поселился в Киеве. Здесь он работал
в министерстве геологии республики. Пунктуальный, отзывчивый, тре-
бовательный во всем человек, он отдавал все силы и знания своему
делу.
Много теплых писем, поздравлений от фронтовиков, от товарищей
по работе получил Петр Васильевич, когда страна отмечала 25-летие
Победы над фашистской Германией. До 30-летнего юбилея П. В. Орлен-
ко не дожил, оставив о себе память как о мужественном советском
патриоте.
Б. И. ЕШУРИН,
полковник в отставке
во имя жизни
И. И. Ковтун
Дремучий старинный парк. Весной он одевает красивый наряд. Мощ-
ные каштаны с едва распустившимися пятипалыми листьями выбрасы-
вают свои подсвечники с набухшими бутонами. Нежные желто-зеленые
листочки густо покрывают старые липы. А у поздно оживающих грабов
яркими красками поблескивают лопающиеся почки...
Рядом со старым парком почти на пятьдесят гектаров стелется
бело-розовая пена цветущих яблонь. Этот фруктовый сад в весеннем,
светлом, как у невесты, наряде, заложен на том месте, где летом 1941
года базировались «чайки» 62-го штурмового авиационного полка и при-
няли первый удар врага — вероломно напавших на нашу страну фаши-
стов. Вырастили этот яблоневый сад колхозники сельхозартели имени
В. И. Ленина села Лисятычи на Стрыйщине как памятник героям-летчи-
кам, как символ бессмертия их подвигов.
...В ту весну к командиру 3-й эскадрильи 62-го штурмового авиапол-
ка майору Ложечникову пришел рослый, широкоплечий, подтянутый
лейтенант. Глаза темные, брови вразлет, скулы широкие. Вошел и от-
рапортовал: «Товарищ майор, лейтенант Ковтун после окончания Чугу-
евского авиационного училища прибыл в ваше распоряжение для про-
хождения дальнейшей службы».
Хорошо проходила у молодого летчика дальнейшая служба. Летал
он отлично, прекрасно знал самолет и любил его. И сослуживцам сразу
же по душе пришелся лейтенант за легкий, открытый характер, весе-
лый нрав, постоянную готовность помочь товарищу.
— В субботу 21 июня пришел ко мне Ковтун,— рассказывает пол-
ковник в отставке Герой Советского Союза Андрей Александрович Ло-
жечников,— и просит отпустить его в Стрый к семье до понедельника.
Не хотелось огорчать лейтенанта. Знал я, что давно он не виделся
с женой, с сынишками. Не выйдет, говорю, дорогой мой лейтенант.
51
Только что узнал, что сегодня вечером приедет командир авиацион-
ной дивизии. Что-то на завтра намечается, а что — толком не знаю.
Во всяком случае, отпуска запрещены.
А намечался на воскресенье, как потом оказалось, официальный
прием полка в состав дивизии. Прибыл полк сюда недавно, и командо-
вание дивизии не успело еще с ним как следует познакомиться. Ре-
шили проверить боеготовность части, подняв ее по тревоге, а потом
устроить большой спортивный праздник.
Поздно вечером в субботу приехал в Лисятычи из Самбора коман-
дир дивизии полковник Анисимов и с ним восемь работников штаба.
От ужина полковник отказался и сразу направился в подготовленную
для него палатку. Майору Ложечникову, исполнявшему обязанности
командира полка, он сказал: «Надо хорошо выспаться, завтра дел будет
много. Прикажите дежурному разбудить меня в пять утра. Люблю на
заре по лесу побродить».
«Едва ли для прогулки так рано поднимется комдив!»,— подумал
майор.
А лейтенант Ковтун долго лежал в тот вечер в своей палатке, заки-
нув руки за голову, и никак не мог заснуть. Вспоминалось ему, как
радостно сияют глаза его Варюши, когда он приезжает домой. А эти
приезды становятся так редки...
Проснулся Иван Ковтун от гулких недалеких взрывов. Сразу вспом-
нилось, как недавно на полигоне «чайки» вели учебно-боевую штурмов-
ку. «Странно, здесь же не полигон!» Мысль о нападении врага сразу
и в голову не пришла. Быстро оделся, выскочил из палатки, бросился
к аэродрому. Взглянул на часы: четыре часа пятьдесят минут. Сквозь
кроны каштанов Ковтун увидел четкий строй угловатых двухмоторных
самолетов с крестами на крыльях. Сразу узнал бомбардировщики
Ю-88. Надрывный, с характерным подвыванием гул моторов был приглу-
шен. Передние уже отбомбились, а от замыкающих отрывались ма-
ленькие, как семечки,— так казалось в высоте — бомбы и с нарастаю-
щим свистом летели на аэродром.
Летчики, техники, мотористы, вооруженцы бросились к машинам,
стаскивали с самолетов маскировочные сетки, расчехляли моторы, за-
правляли машины горючим, боеприпасами. Как ни быстро действовали
авиаторы, в воздух сумели поднять не все самолеты. Некоторые полу-
чили повреждения при бомбежке.
«Юнкерсы» не стали делать второго захода, а пошли дальше на
восток. Видимо, имели еще какую-то задачу. На аэродром они сбросили
в основном зажигательные и мелкие осколочные бомбы. Серьезного
ущерба самолетам не причинили, но на какой-то срок некоторые из
них вывели из строя. Весь технический персонал и летчики сразу же
принялись устранять повреждения, приводить самолеты в порядок.
С командного пункта поступило распоряжение: «Летчикам при по-
явлении авиации противника подниматься в воздух без команды».
52
Второй налет начался часа через три. На этот раз в воздух подня-
лись все исправные машины. Гитлеровцы не рассчитывали на серьезное
сопротивление, сразу нарушили строй, отбомбились кое-как, беспри-
цельно и повернули вспять.
Иван Ковтун взлетел одним из первых, сразу же выбрал одного
фашиста, пристроился было к нему в хвост, но, видимо, в горячке не
точно стрелял, и тот ушел.
Лейтенант осмотрелся, выискивая другую цель. Все «юнкерсы» были
уже далеко. Все? Нет! Вот один с длинным черным дымным шлейфом
круто пикирует прямо на аэродром, а над ним кружит «чайка» майора
Ложечникова. От «юнкерса» отделилось два черных комочка, за ними
взвились бутоны парашютов, а самолет, уйдя за рощу, что возле аэро-
дрома, врезался в землю и там сразу же расцвел черно-красный клу-
бок взрыва.
— Вот это да! — закричал Иван. Он был счастлив, словно сам под-
бил фашиста.— Могут их бить наши «чайки»! Достанется еще и на
мою долю!
Около 12 часов в тот же день гитлеровцы налетели еще раз. Ковтун,
свечкой взмывший в воздух, с ходу врезался в самую гущу «юнкерсов»,
И опять повторилось то же самое: бомбардировщики рассыпались,
и при всей маневренности своего самолета Ковтун долго не мог
поймать цель. Он пристроился было к одному бомбардировщику, по-
том к другому, но оба уходили от него. Сказывалась — хоть и неболь-
шая — разница в скорости.
«Юнкерсы» набирали высоту и, стремясь построиться в круг, начали
заходить для повторной бомбежки. И вдруг Иван увидел вверху спра-
ва, как внезапно выскочившая откуда-то «чайка» атаковала одного из
стервятников снизу, прошила его длинной очередью вдоль всего фю-
зеляжа. Вражеская машина вспыхнула, как лист бумаги от спички и, ку-
выркаясь, пошла к земле.
— Вот и еще один! Ну силен, Анатолий! Молодец! — во весь голос
закричал Ковтун, словно его мог услышать командир звена старший
лейтенант Анатолий Озаренко, чью машину узнал Ковтун по номеру.
Но что это?.. Эх, не заметил Анатолий, как поднырнул под него
другой фашист и расстрелял в упор из турельной установки. Самолет
Озаренко был цел, но, видимо, сразила вражеская пуля летчика, высо-
кого, чернобрового красавца. Завалилась его «чайка» на крыло, зашто-
порила и упала прямо на аэродром...
Заскрипел зубами Ковтун, сделал вираж, стал искать, на кого обру-
шить всю силу ненависти, удвоенную горечью потери такого хорошего
парня.
Вот слева сзади чуть выше обходит его «юнкерс». Прибавил лейте-
нант газу, подвернул под брюхо стервятника, наклонился к прицелу,
нажал гашетку на ручке управления. Молчат пушки и пулеметы. «Как
же это? Когда успел все расстрелять?» А «юнкерс» прибавил скорость...
5Э
— Врешь, не уйдешь! — закусил губу Иван. Рванул сектор газа до
упора, взял ручку чуть на себя... Вот он, хвост противника с паучьей
свастикой на стабилизаторе... Еще чуть выше...
— Ага! Не ушел, падлюка!
«Чайка» вздрогнула, затряслась, как в лихорадке. С восторгом уви-
дел Иван, как и стабилизатор с ненавистным знаком, и все хвостовое
оперение «юнкерса» от удара его винта разваливалось на куски. Бом-
бардировщик сразу клюнул носом, словно наткнулся на какую-то пре-
граду, и винтом пошел к земле.
— Вот тебе за Анатолия!
А «чайка» стала крениться на правое крыло, быстро теряя высоту.
Все больше, больше... Нет, не удается выровнять. «Э, да ведь у меня
правая верхняя плоскость разбита»,— увидел Ковтун. Не только винтом
ударил он противника, а и крылом достал...
Самолет идет книзу все быстрее, быстрее. Вот уже и прыгать поздно.
Ярким факелом вспыхнула «чайка» Ковтуна, ударившись о землю.
Ярким факелом подвига вспыхнула и сгорела жизнь молодого героя.
...В селе Лисятичи стоит скромный обелиск, на котором укреплена
доска с надписью: «Вечная слава героям штурмовых авиаполков, кото-
рые погибли за освобождение и защиту с. Лисятич в 1939—41—44 го-
ды». Ниже перечень двенадцати героев, среди которых и имя Ковтуна.
Обелиск этот сооружен в сентябре 1969 года, благодаря доброй
инициативе учеников Лисятичской средней школы. Именно они под
руководством учителя Григория Семеновича Козуба давно уже начали
поиски героев-летчиков штурмового авиаполка, стоявшего в начале
войны близ села, свидетелей их славных подвигов.
На открытие памятника они пригласили многих из тех, с кем удалось
установить связь. Приехали в село полковник в отставке Ложечников,
полковник в отставке Компанец, бывший командир эскадрильи подпол-
ковник запаса Игнатьев, вдова Ковтуна Варвара Александровна, его
сыновья Евгений и Владислав...
Много труда, упорства прилагают школьники в своих поисках, за-
ботливо хранят все собранные материалы, по крупице составляют исто-
рию авиационной части, восстанавливают судьбы её летчиков.
В. И. СРЫБНИК,
майор запаса,
бывший работник
политотдела
41-й стрелковой дивизии
ДОБРАЯ СЛАВА
Г. Н. Микушев
Ночью на передовой настало затишье. А на командном пункте нашей
дивизии продолжалась напряженная работа. Не смыкал глаз комдив ге-
нерал-майор Г. Н. Микушев. Сын уральского рабочего, он совсем юным
окунулся в пороховой дым первой мировой войны. С 1919 года — боец
Красной Армии, участник боев с колчаковцами и деникинцами. Не сни-
мая военной формы, Георгий Николаевич вырос от рядового до гене-
рала...
Микушев слушал доклад начальника штаба полковника Н. В. Ереми-
на. Отдавал приказы, распоряжения, которые тут же передавались в час-
ти. Вызвав к телефону начальника укрепрайона полковника Ф. С. Сы-
соева, комдив поинтересовался боеготовностью дота «Комсомолец»,
осведомился о том, какие меры приняты по укреплению гарнизонов,
недостроенных дотов второй полосы обороны. Майору Я. Д. Малому,
командиру 91-го погранотряда, который стойко встретил первые атаки
гитлеровцев на границе, генерал приказал выделить подвижную группу
для уничтожения вражеских парашютистов, диверсантов, проникающих
в тыл дивизии.
А вот на КП зашел подполковник.
— Товарищ генерал, корпусной гаубичный полк прибыл в ваше
распоряжение! Вам на помощь.
Микушев пожал руку командиру, глядя на него воспаленными гла-
зами.
— Помощь нам нужна сразу, немедленно! — и комдив указывает,
где должны занять огневые позиции батареи 152-миллиметровых
орудий.
— Доставили нам документы убитого немецкого офицера,— сооб-
щает начальник штаба.— Среди них военная карта, на нее нанесен наш
район...
55
Генерал посмотрел на карту. Сделанные на ней отметки указывали,
что враг намечал захватить Раву-Русскую 22 июня. Через три дня —
Львов.
— Вот какое расписание составили фашисты! — с презрением ото-
двинув карту, сказал генерал.— Да мы умерили их прыть.
Вступал в свои права новый день. Земля содрогнулась от мощных
артиллерийских залпов. Противник повел интенсивную пальбу из орудий
и минометов. После неистового разгула снарядов гитлеровцы пошли
в атаку, надеясь, что путь для них расчищен. Танки и пехота хлынули
на позиции 102-го и 244-го стрелковых полков. Особенно напирали фа-
шисты в районе Тенятыска, чтобы пробиться на шоссе, которое вело
к Раве-Русской. Ожесточенный бой разгорелся перед позициями пуле-
метной роты старшего лейтенанта Ивана Терещенко. Около сотни гит-
леровцев были скошены пулеметами. Беспощадно поливал врагов свин-
цовыми очередями командир взвода лейтенант Василий Васильченко,
сменивший раненого наводчика. Но вот вражеский осколок насмерть
сразил отважного лейтенанта. Фашисты устремились в образовавшуюся
брешь. Увидев это, сержант Александр Алтухов перенес огонь своего
пулемета на прорвавшихся фашистов и вынудил их залечь.
Несколько вражеских танков вышли на позиции роты, угрожая про-
утюжить пулеметные расчеты. В этот напряженный момент поднялся
со связкой гранат старший лейтенант Терещенко.
— Не пропустим врага! — громко крикнул он, обращаясь к бойцам,
и бросил гранаты под гусеницы головного танка. Примеру командира
последовали бойцы.
На позициях пулеметной роты горело пять немецких танков, более
десяти бронетранспортеров. Подбитые и сожженные танки стояли и пе-
ред противотанковым рвом. Их остановили меткими выстрелами артил-
леристы.
Группа вражеских автоматчиков спустилась в ров, чтобы проникнуть
в нашу оборону. На них набросились из засады красноармейцы. В тес-
нине рва произошла жаркая схватка. Вошедшие в азарт наши бойцы
били захватчиков прикладами, автоматными дисками, кололи штыками.
Ни одного фашиста не выпустили живым,
Командир 102-го полка подполковник Чумарин доложил на КП ди-
визии о том, что все атаки врага отбиты. Такое же донесение последо-
вало из штаба 244-го стрелкового полка. Оценив обстановку, генерал
Микушев принял решение силами двух полков контратаковать против-
ника.
Сначала нанесли мощный удар батареи полковой, дивизионной ар-
тиллерии, а также корпусного полка 152-миллиметровых орудий. В это
время стрелковые полки подтянули к переднему краю свои резервы.
Выдвижению и сосредоточению для атаки способствовала хорошо зна-
комая пересеченная местность: ложбины, рощи, перелески. По общей
команде бойцы в едином порыве ринулись на врага. Громовое «ура»
56
катилось из края в край боевого рубежа полков. Гитлеровцы были
ошеломлены. Бросив оружие, технику, убитых и раненных, они отсту-
пили.
В сводке Совинформбюро от 23 июня сообщалось, что «на рава-
русском направлении противник, вклинившийся с утра на нашу террито-
рию, во второй половине дня контратакой наших войск был разбит
и отброшен за госграницу».
О славных боевых делах защитников приграничных рубежей у Равы-
Русской узнала вся страна.
Бойцов и командиров 41-й стрелковой радовал успех первых дней
боев. Но все понимали, что враг не остановится, предпримет новые
атаки. Гитлеровцы тем временем подтягивали свежие силы.
Третий день войны на рава-русском направлении гитлеровцы начали
с массированного налета авиации. Волна за волной появлялись
«юнкерсы», обрушивая на нашу оборону сотни тяжелых бомб. Наши
бойцы стойко выдерживали удары с воздуха. По вражеским самоле-
там вели огонь из всех видов оружия. Высокое мастерство проявили
зенитчики. На зенитную батарею лейтенанта Цехновского налетело пять
бомбардировщиков. Один из них был уничтожен, два подбиты. Затем
на батарею пошли девятнадцать истребителей. Разделившись на звенья,
они с пикирования поливали пулями и снарядами огневую зенитчиков.
Один «мессершмитт» вспыхнул и врезался в землю. Вражеской пулей
смертельно был ранен Цехновский.
— Стреляйте, товарищи, по врагу так, как сегодня,— сказал он ба-
тарейцам уже слабеющим голосом.
Свой значок за отличную стрельбу в мирные дни Цехновский пере-
дал наводчику младшему сержанту Никонову, и тот незамедлительно
метким выстрелом сразил еще одного воздушного пирата.
Едва удалились самолеты — пошли в атаку танки и пехота против-
ника. Враг, озлобленный своими неудачами, замахнулся мощным бро-
нированным кулаком по всей обороне нашей дивизии. Как и прежде,
главный удар противник наносил по рубежу, обороняемому полком
Чумарина. Местами группы гитлеровцев проникали в нашу оборону.
Красноармейцы переходили в решительные контратаки. То на одном,
то на другом участке завязывались рукопашные поединки, которых не
выдерживали фашисты.
Микушев послал на поддержку чумаринскому полку свой резерв-
ный батальон. Вскоре комдив и сам направился в полк, где в этот мо-
мент решалась судьба всего боя.
Машина, в которой ехал генерал, подпрыгивала на ухабах полевой
дороги. Дым и гарь давили мирные запахи летнего поля. Сиротливо
выглядела реденькая роща, ее деревья, иссеченные снарядами, словно
взывали к жалости. То тут, то там стояли сожженные и подбитые вра-
жеские танки, валялись раздутые трупы гитлеровцев. Лицо Микушева
презрительно ухмыльнулось. Он вспомнил надменную и кичливую
57
физиономию недавно допрашиваемого им пленного, на пряжке ремня
которого стояли слова: «С нами бог!»
...Генерал вошел в блиндаж полкового КП. Чумарин стоял у стерео-
трубы и хриплым голосом подавал команды. Встав навытяжку перед
комдивом, доложил обстановку.
— Трудно, но рубеж держим. И будем держать,— сказал Чумарин.
— Верю вам, Гата Гарифович. Мы обязаны выстоять.
На КП прибыл полковой комиссар А. М. Антонов, заместитель ком-
дива по политчасти, все время находившийся среди бойцов переднего
края.
— Ну, как там?—обратился комдив к комиссару.
— Люди дерутся самоотверженно. А немец наглеет. Вот смотри-
те,— и Антонов подал пачку листовок, сброшенных фашистами.— Пред-
лагает сложить оружие... Вот чего захотел! Как бы ему ответить по-
хлеще?
— И много этого добра набросали? — поднял брови генерал.
— Все поле услали...
Микушев нахмурился.
— Листовки каждому бойцу наколоть на штык — и в атаку! А нем-
цы подумают, что идем сдаваться. Как по-твоему, комиссар?
— Это будет здорово!
Чумарин тут же обратился к генералу:
— Разрешите возглавить атаку!
...Наколов белые листовки на штыки, бойцы пошли к вражеским
позициям. В стане врага тихо. Расчет Микушева был верный. Немцы
считали, что идут их добровольные пленники. Когда цепи приблизились
к неприятелю, раздались возгласы:
— Бей! Коли фашистов! Ура-а!
Для немцев — это гром среди ясного неба. Но время ими проигра-
но. Наши бойцы, набрасываясь на врагов, в яростной рукопашной унич-
тожали их.
Микушев оставался на полковом КП. При помощи радиста младшего
сержанта Попинова он передал приказание пушкарям усилить огонь по
подходящим резервам противника. Противотанковому дивизиону при-
казал закрепить успех пехоты, занять огневые позиции для стрельбы
прямой наводкой. Похвалил он гарнизон «Комсомольца», который
фланкирующим огнем остановил рвавшиеся к шоссе фашистские танки.
Когда чумаринцы контратаковали противника, на правом фланге
другого полка находился комиссар Антонов. Здесь тоже кипел бой.
Осколки и пули беспрерывно свистели над, полем, секли ветви деревьев
и кустарников. Комиссар заметил, как небольшие группы бойцов, укло-
няясь от огня, уходили с позиций, искали укрытия. Немцы могли этим
немедленно воспользоваться и ударить по ослабевшему флангу.
— Ребята, стой! Давай ко мне! — крикнул Антонов.— Куда вы? Ведь
фрицы сейчас побегут. Поднажать только надо!
58
Бойцы собирались вокруг Антонова. Повеселели их лица. Оживи-
лись голоса. Комиссар объяснил задачу воинам, потом приказал рот-
ному:
— Ведите людей на огневой рубеж! — и сам пошел впереди роты.
Трудная обстановка сложилась на левом фланге в районе Верхраты,
где дрался с превосходящим в три раза противником 139-й стрелковый
полк майора Коркина. От ураганного огня фашистов один за другим
падали бойцы. Гитлеровцы стали обходить позиции полка. Чтобы избе-
жать окружения, раненый майор Коркин решил отвести полк на новый
рубеж. Надо было прикрыть отход. Выделенное для этого подразде-
ление, подвергнутое сильному обстрелу, дрогнуло. В этот момент над
полем боя прозвучал мощный голос батальонного комиссара Михаила
Архиповича Власовца:
— За мной! В атаку! За Родину!
Бойцы отозвались на призыв и пошли вслед за комиссаром, воз-
главившим контратаку. Воины вступили в рукопашную. Штыками, при-
кладами разили ненавистных гитлеровцев. Враг подался назад.
В этой схватке от неприятельской пули пал Михаил Архипович. Он
был секретарем парткомиссии. Всегда внимательный и чуткий к людям,
проявлял высокую принципиальность в решении партийных вопросов.
Помню, родом Михаил Архипович из Белоруссии. Он никогда не ду-
мал о смерти. Принял же такую смерть, которая обессмертила
его имя.
Поздно вечером в 139-й полк возвратился вырвавшийся из окруже-
ния батальон капитана Мартынова. Три дня бился батальон, будучи в
огненном кольце. Капитан Мартынов десятки раз водил бойцов в контр-
атаки. Гитлеровцы уже считали батальон обреченным, а Мартынов под-
нял своих храбрецов и решительным штурмом вывел их из ловушки.
И на третьи сутки кровавых боев дивизия находилась на своих преж-
них рубежах.
В ночь на 25 июня в расположение дивизии пробрался через линию
фронта житель приграничного польского местечка Любыча-Крулевска.
Польский гражданин рассказал, что в местечко прибыли новые немец-
кие части. Все улицы, дворы, огороды забиты танками, орудиями, бро-
нетранспортерами. Это сообщение подтверждали данные, добытые ди-
визионными разведчиками. Кроме того, стало известно, что противник
северо-восточнее Верхраты устанавливает на огневые позиции тяжелые
орудия.
Генерал Микушев, оценив создавшуюся обстановку, принял реше-
ние: поддерживать активную оборону на занимаемых рубежах и одно-
временно наносить упреждающие удары по врагу.
В полночь два артиллерийских полка произвели несколько огневых
налетов по скоплению боевой техники и живой силы противника в Лю-
быче-Крулевской. Гитлеровцы понесли большие потери и вынуждены
были отвести потрепанные части в тыл,
А на рассвете усиленный батальон 244-го стрелкового полка вышел
в тыл гитлеровцев, находившихся в районе Верхраты. Одновременна
частью своих сил начал здесь атаку 139-й полк, которым вместо убыв-
шего на лечение Коркина командовал майор Соколов. Враг не выдер-
жал одновременного дружного удара, оставил поле боя, потеряв да
батальона пехоты. Были захвачены орудия двух артиллерийских диви-
зионов противника.
Получив отпор, гитлеровцы возобновили наступательные действия
в районе Равы-Русской только через сутки. На пятый день боев, создав
мощную группу из танков и пехоты, противник нанес главный удар по
левому флангу — позициям 139-го стрелкового полка. Бои продолжа-
лись до позднего вечера. И снова дивизия выстояла, удержала свои
рубежи.
С 22 по 26 июня длились кровопролитные бои на подступах к Раве-
Русской. Фашисты, обладая значительным перевесом сил, так и не смог-
ли сломить железной стойкости воинов 41-й дивизии, вместе с которы-
ми дрались бойцы и командиры 91-го погранотряда, возглавляемого
майором Я. Д. Малым, и подразделения укрепрайона, которыми коман-
довал полковник Ф. С. Сысоев. Дивизия отошла только по приказу,
полученному из штаба 6-й армии.
Бойцы и командиры дивизии дрались с гитлеровцами под Жовквой
(ныне г. Нестеров), Куликовом, на подступах ко Львову. А позже сра-
жались в районе Белой Церкви, Ржищева, на берегах Днепра, на Лево-
бережье Украины. В одном из боев под Козельцем генерал Микушев
лично повел в контратаку бойцов и был смертельно ранен.
Славу, приобретенную в сражениях под Равой-Русской, 41-я стрел-
ковая умножила на многих фронтах Великой Отечественной войны, за
что была удостоена ордена Красного Знамени и ордена Суворова
II степени.
После войны много воинов 41-й стрелковой, в том числе и я, воз-
вратились в свое родное Криворожье — край, чьи люди составляли
ядро этой дивизии. Мы, ветераны, часто собираемся, чтобы вспомнить
боевые походы. Памятно нам 12 сентября 1941 года. В тот день в Киеве,
на территории Ботанического сада, хоронили любимого комдива
Г. Н. Микушева. Все бойцы дивизии, находясь на боевых рубежах у Ко-
зельца, в траурную минуту дали дружный залп по врагу из всего имев-
шегося у нас оружия. Но могилы генерала после войны не оказалось.
Фашисты, временно оккупировавшие Киев, сравняли ее с землей. Лишь
в сентябре 1966 года, благодаря долгим усилиям группы ветеранов,
могила Георгия Николаевича была найдена. Прах комдива со всеми
почестями был перезахоронен на военном кладбище.
Дороги нам, ветеранам, те места, где мы начинали бои с фашист-
скими захватчиками. И как приятно было узнать, что ученики рава-рус-
60
ской школы-интерната имени пограничника Героя Советского Союза
Ф. В. Морина собирают материалы о первых схватках на границе. Мно-
гие из нас написали свои воспоминания и послали рава-русским следо-
пытам. Я подарил им альбом с фотографиями ветеранов дивизии.
Недавно я побывал в Раве-Русской. Посетил места былых боев.
Посмотрел сооруженный в центре города памятник в честь воинов,
павших при защите нашей Родины.
В школе-интернате с глубоким волнением вошел в музей боевой
славы, где широкая экспозиция посвящена 41-й стрелковой. На стенах—
карта-схема боев у Равы-Русской, портреты героев жестоких схваток
с гитлеровцами. Л вот большой стеллаж с письмами-воспоминаниями
ветеранов. Здесь и воспоминания бывшего комиссара А. М. Антонова.
Он пишет о несгибаемой стойкости бойцов и командиров, грудью за-
щищавших родную землю. Прислал в музей свои воспоминания быв-
ший начальник штаба Н. В. Еремин. С особой любовью он отзывается
о Георгии Николаевиче Микушеве, как о мужественном командире, не
щадившем себя во имя Родины. Генерал-майор запаса Н. В. Еремин
проживает ныне в Москве.
«Огненные дни» — так назвал свои воспоминания бывший радист
102-го стрелкового полка В. Д. Попинов. Помню его, тогда совсем мо-
лодого энергичного паренька, который не разлучался со своей рацией
6ПК. Он был ранен, но возвратился в строй и был на фронте до конца
войны. Окончил вуз, живет и трудится в г. Горьком.
Есть здесь письма от бывшего командира пулеметной роты Ивана
Антоновича Терещенко. Он работает помощником машиниста экскава-
тора угольного разреза в пос. Дмитрово Кировоградской области.
Под стеклом — вырезки из газет военного времени, в которых рас-
сказывается о стойкости 41-й стрелковой. О доброй славе нашей
дивизии уже в самом начале войны писали во фронтовых газетах,
в «Красной звезде». Журнал «Новый мир» в N27—8 за 1941 год дал
подборку материалов о мужестве воинов дивизии Микушева, написан-
ную сотрудником дивизионной многотиражки О. Мальцевым. В музее
представлены фотокопии журнальных страниц.
Глубокую благодарность выразил я от имени всех ветеранов юным
следопытам, создателям школьного музея боевой славы. И сейчас хо-
чется сказать коллективу учеников и учителей школы: большое спасибо
вам, дорогие друзья, за то, что вы по крупицам собираете материал
о боевых делах 41-й дивизии, пограничников, которые в тяжелые дни
войны стояли насмерть.
В. П. СЕМКА,
капитан запаса
НЕ ОСТЫВАЛИ
СТВОЛЫ ПУШЕК...
Г. С. Поприенко
Колонна артиллерийских тягачей вытянулась на шоссе. Командир ба-
тареи старший лейтенант Григорий Поприенко находился в головной
машине. В четырех километрах от Равы-Русской он обнаружил цепи
немецких солдат, двигавшихся в восьмидесяти-ста метрах одна от дру-
гой. Батарея быстро развернулась и изготовилась к бою.
— Сейчас мы вам покажем Раву-Русскую, сволочи! — крикнул стар-
ший лейтенант и тут же скомандовал: — По захватчикам, осколочным,
прицел... огонь!
Артиллеристы и пулеметчики дружно ударили по вражеским цепям,
и старший лейтенант видел, как на землю падали и больше не подни-
мались фашисты. Гитлеровцы заметались, как в мышеловке. А Попри-
енко передал новый приказ:
— Гусеницами тягачей давить врагов!
Машины развернулись и понеслись на полной скорости, ворвались
в цепи врагов. Вдруг Григория Поприенко встряхнуло. Мотор заглох.
— Гусеницу сшибло снарядом, товарищ старший лейтенант,— доло-
жил механик-водитель Пушечников.
— Давай попробуем? — Старший лейтенант испытующе посмотрел
на механика. Пушечников понял командира с полуслова.
— Так сечет же, невозможно.
— Черт с ним, давай.
Командир и механик выскочили из тягача и под шквальным огнем
принялись ремонтировать гусеницу.
Немцы заметили остановившийся тягач и направили на него мино-
метный огонь. Вокруг подбитой машины взметнулись султаны земли.
Казалось, небо потемнело, а тучи пыли навсегда покрыли израненную
землю. Немцы накапливались для решительного броска на позиции
истребителей танков.
62
Поприенко хорошо понимал, какая опасность грозит артиллеристам,
поэтому торопливо орудовал ключом. Впервые за время совместной
службы Пушечников увидел у Поприенко страшный прищур глаз. Он
слышал прерывистый, гневный шепот командира:
— Мы вам покажем, сволочи...
Когда траки были восстановлены и надо было довернуть последний
болт, рядом разорвалась мина. Охнул и упал Пушечников. Поприенко
кинулся к механику-водителю, но вдруг почувствовал, как под ногами
заколыхалась земля. Иссиня-желтые круги пошли перед глазами, и ку-
да-то внезапно пропали звуки боя...
Командир батареи не помнил, сколько лежал на земле. Но когда
вернулось сознание и Григорий, опираясь о раскаленную броню тягача,
поднялся и окинул поле боя, он понял,— сознание покидало его лишь
на миг. Он выплеснул воду из фляги на лицо механика. Потом они
перевязывали друг другу раны, а спустя минуту тягач мчался к бата-
рейцам. Нужно было опередить захватчиков. Поприенко увидел, как
наши машины все ближе продвигаются к вражеским цепям и, охвачен-
ный азартом боя, высунулся из люка. Прямо перед собой он увидел
убегающих гитлеровцев.
— Дави их, братцы! Дави! Дав-и-и!
Вдруг перестали стрелять пушки. Над полем воцарилась звенящая
тишина. Боевые тягачи замкнули кольцо на большом клочке поля, в цен-
тре которого жалась большая группа немецких солдат и офицеров
с поднятыми руками.
Два часа длился этот бой. Бойцы дрались за каждую пядь советской
земли. Сотни фашистских солдат и офицеров были уничтожены, четыре
крупнокалиберных пулемета и две минометные батареи противника вы-
ведены из строя. Артиллеристы пленили остатки вражеского гренадер-
ского батальона вместе с командиром. Пленных старший лейтенант Поп-
риенко направил на командный пункт генерала Микушева.
Вечером солдаты хоронили своих погибших товарищей. Среди тех,
кто пал смертью храбрых, был наводчик орудия Нестерюк. Многие
бойцы получили ранения. Но никто из них не думал уходить с передовой.
25 июня фашистское командование предприняло танковое наступле-
ние на участке шоссе Любыча-Крулевска—Рава-Русская. И снова ко-
мандир дивизии поручил старшему лейтенанту Поприенко задержать
и уничтожить танки противника.
Снаряды рвали землю. Пушки раскалились и требовали хоть неболь-
шой передышки. Это понимал Григорий Поприенко, но не имел права
ни на минуту прекратить огонь. Колонна немецких танков приближалась
к его позициям. Вот они подошли на прямой выстрел, и все вокруг за-
волокло дымом и пылью. Артиллеристы открыли беглый огонь. За
танками двигались пехотные цепи.
63
Поприенко лег за пулемет. У пушек старший лейтенант оставил толь-
ко два человека, остальных вооружил автоматами и пулеметами и ор-
ганизовал круговую оборону.
А фашисты шли. Шли гренадеры 416-й пехотной дивизии, молодчи-
ки, которые маршем прошагали Францию и намеревались сделать то
же самое в России.
Прибежал взводный Зубков и доложил:
— У Гончарова вышла из строя вся прислуга!
— Успокойся, Зубков.— Поприенко видел, что командир взвода
стоит на грани, когда нужно вовремя поддержать человека. Он схватил
за руку Зубкова и вместе с ним кинулся к орудию Гончарова. Вокруг
противно звенели осколки.
Старший лейтенант крикнул: «Снаряды!» — и быстро завертел ру-
коятками наводки.
В перекрестие попал прыгающий танк, и Поприенко затаил дыхание,
стараясь не выпустить его из прицела.
В грохоте боя не было слышно выстрела, но и Зубков, и Гончаров,
подносивший снаряды, видели, как головной танк завертелся, вильнул
в сторону и тут же окутался дымом.
Старший лейтенант Поприенко взглянул на Зубкова. Тот смеялся
и как-то по-детски хлопал руками. Затем офицер бросился к снарядам,
зарядил пушку и, выстрелив, побежал к остальным орудиям. А Попри-
енко вновь приник к пулемету.
Сержант Гончаров сжег шесть танков. Вражеская колонна маневри-
ровать уже не могла. Хладнокровно расстреливал криворожский горняк
Григорий Поприенко непрошеных гостей.
Таяли ряды артиллеристов. Один за другим падали боевые товари-
щи Григория. Раненые становились к орудиям и вели огонь.
...С тяжелыми оборонительными боями отходила Криворожская ди-
визия в глубь страны. Где-то немцы прорвали фронт, и отступление
было необходимым. Горько было на сердце у Поприенко. Он шел рядом
с пушкой, держась за лафет, и шептал потрескавшимися губами:
— Ничего, мы еще вернемся.
Много фронтовых дорог измерит Григорий Поприенко, прежде чем
придет к победе. Засияют у него на груди десять боевых наград. Пять
ранений перенесет криворожский горняк и закончит войну в фашист-
ской Германии в должности начальника артиллерии стрелкового полка.
Ограниченно годным к военной службе уволится Григорий Поприенко
в запас и вернется на родной рудник имени Орджоникидзе в Кривой
Рог, город своей юности и начала военной службы.
Ныне Григорий Сидорович возглавляет коллектив карьера имени
Орджоникидзе. За успехи в труде к боевым наградам прибавились
награды мирных дней: орден Ленина, орден «Знак Почета» и три знака
«Шахтерская слава».
64
БЕССТРАШНЫЙ СОЛДАТ
Пятый день над Равой-Русской полыхало огненное зарево. Батальон
капитана Удалых держался изо всех сил. Вот отошел левый сосед. По-
ложение стало еще тревожнее. Очень беспокоился капитан за судьбу
склада боепитания. Потеряй его — и останутся солдаты без патронов
и снарядов. Удалых вызвал ротного Ковальчука.
— Слушай, старший лейтенант, склад надо сберечь и вывезти в без-
опасное место. До единого патрона.
Ковальчук молча вскинул руку к пилотке.
— Будет выполнено, товарищ капитан!..
Еще неделю назад любовался сибирский колхозник Василий Черных
чарующими украинскими закатами и тайком вздыхал по родной Си-
бири. Службу нес исправно. Готовился домой, отслужил свое. А тут
фашисты напали.
...Стоит на посту Черных, склад охраняет. Отправляя его на пост,
старший лейтенант Ковальчук сказал:
— Трудное дело вам поручено, Черных. Может всякое случиться,
но приказываю охранять склад до полной его вывозки. Так что о смер-
ти приказываю не думать.
— Есть охранять до конца и о смерти не думать! — даже не улыб-
нулся солдат. А сам, правду сказать, вовсе не был доволен. Там това-
рищи погибают, каждый человек на счету, а ему — склад. Но служба
есть служба...
Один за другим подъезжают грузовики, солдаты спешно наполняют
их драгоценными ящиками, и автомобили уезжают. Все идет хорошо.
Не потеряет дивизия боеприпасы. А будут они, и враг не страшен. По-
сматривал тревожно солдат на дорогу в тыл, а сам прислушивался
к нарастающей пальбе. Выстрелы все ближе и ближе.
...Фашистам удалось потеснить роту Ковальчука. Когда стало сов-
сем тяжко, командир подозвал сержанта Паскевича. В мирное время
Паскевич в полковом оркестре играл. А до армии — солистом в Дне-
пропетровской филармонии был. Одним словом, артист. Думали —
солдат так себе. А перед войной Паскевич окончил полковую школу,
надел сержантские лычки. Назначили его первым номером к ручному
пулемету. На поверочных стрельбах полка «артист» получил первый
приз. В боях Яков Паскевич был верен военной присяге. Вот ему Ко-
вальчук и поручил прикрывать с фланга продвижение роты. Нужно
было выиграть время.
Когда над полем боя загремело мощное «ура!» и рота пошла в ата-
ку, имея цель отогнать фашистов от склада боеприпасов, Паскевич
припал к пулемету...
В это время Василий Черных тревожно прислушивался к прибли-
жающейся стрельбе. И понял солдат — наш заслон прорван и фашисты
65
подходят к складу. Что делать? Черных установил два ручных пулемета
и стал выжидать. Подъехал грузовик. Шофер, опасливо прислушиваясь
к пальбе, крикнул:
— Слышь, земляк, бросай к черту склад — фрицы! Вот они!
— Вижу,— спокойно ответил солдат. И когда в прорези прицела
заметил темные вражеские фигуры, сердито буркнул:
— Ну, фрицы!
Наполненный боеприпасами грузовик покатился по пыльной дороге.
Каких-то десять минут сдерживал немцев Яков Паскевич. Он не да-
вал приблизиться фашистам к роте Ковальчука. Губительный огонь
Паскевича косил врагов. И вот, когда было выиграно время и Коваль-
чук отвел своих бойцов на удобную позицию, пуля сразила отважного
сержанта Паскевича. Он упал, протянув руки вперед, будто устремлялся
в бой...
Фашисты снова попытались подойти к складу. Василий Черных встре-
тил их ливнем свинца. А когда он увидел, что враги побежали, за-
кричал:
— Что, не понравилось?.. Валяй еще!
И снова волна атакующих. И снова заунывное пение пуль над голо-
вой и жуткий холодок смерти перед лицом. Но не дрогнул солдат.
Жестко сжав запекшиеся губы, поливал фашистов огнем.
Нестерпимо мучила жажда. Чувствовалась в руках противная дрожь.
С ужасом обнаружил Василий: силы на исходе. Когда Черных перебегал
к другому пулемету, пуля вонзилась ему в ногу. Мозг обожгла страш-
ная мысль: «Я не выполню приказа!» К Черных подполз раненый шо-
фер из очередной машины.
— Кого ты ждешь, не видишь! Вот они! Беги!
— А склад?
— Последняя машина!
— Вести сможешь?
— Не знаю, друг, руки отказывают...
— Отказывают? А ну давай к машине, я сейчас! — И, волоча про-
стреленную ногу, Василий подполз к пулемету. Неожиданно почувство-
вал, как налилось силой тело. Дал длинную очередь в упор. Немцы
были в двадцати шагах. И зло засмеялся, когда враги, воя, отпрянули
опять. И лишь тогда Черных залез в кузов последней нагруженной ма-
шины, прижался к снарядным ящикам, держа в руке наготове гранату.
А из боя выходили остатки роты Ковальчука. Бойцы бережно несли
на руках бездыханное тело Якова Паскевича.
Ни одного снаряда не нашли фашисты в брошенном складе.
И. Ф. ЕВДОКИМОВ,
подполковник в отставке
В ОГНЕДЫШАЩИХ ДОТАХ
И. Ф. Евдокимов
Ф. С. Сысоев
67
Вместе с частями и подразделениями 41-й стрелковой дивизии герои-
чески отражали натиск гитлеровцев гарнизоны долговременных огневых
точек (дотов) Рава-Русского укрепленного района, которым командовал
полковник Ф. С. Сысоев, а я, автор этих строк, был его заместителем
по политической части. Каждый дот (хотя не все они были достроены
и не все были полностью оснащены вооружением) являлся неприступ-
ным бастионом на пути врага.
О многих подвигах воинов, составлявших гарнизоны, дотов, мне
было известно в те дни горячих, кровопролитных боев, о многих под-
вигах я узнал позже из рассказов и писем своих сослуживцев, сражав-
шихся на рава-русских рубежах.
Богатырская воля
Приказ коменданта укрепрайона в этот предвос-
кресный день требовал: всему командному и по-
литическому составу находиться в дотах. Старший
лейтенант Мартынчик, выполнявший обязанности
командира 36-го отдельного артиллерийско-пуле-
метного батальона после просмотра в клубе
кинофильма «Александр Невский» сказал
жене:
— Ты, Марийка, с дочуркой иди домой, а я —
в часть.
Мария Петровна не спрашивала мужа, поче-
му ему под выходной день нужно быть в час-
ти. Понимала: служба есть служба.
И. Т. Мартынчик
И вот Мартынчик в штабе. Вызвал по телефо-
ну командира роты, доты которой седлали шо-
ссейную и железную дороги Рава-Русская — Лю-
бяче Крулевск:
— Свириденко, как дела?
— С замполитом Воронцовым проверили
свои доты. Все в порядке.
— Отдыхайте, раз все в порядке,— ответил
Мартынчик, располагаясь в доте «Комсомолец».
Но отдых его был вскоре нарушен.
— Товарищ старший лейтенант! В воздухе
слышен гул моторов летящих на восток самоле-
тов, ураганная стрельба на границе! — доложил
дежурный по доту.
«Что же это значит?» — с волнением подумал
Мартынчик. По телефону связался с соседними
погранзаставами. Было ясно: это не просто по-
граничный инцидент, это — война. Вероломно напали фашисты. Так
сказали Мартынчику и со штаба укрепрайона. Старший лейтенант пере-
дал гарнизонам своих дотов приказ: приготовиться к отражению вторг-
шегося врага.
Прильнув к перископу, Мартынчик в предутренней мгле видел фон-
таны земли от взрывов снарядов и мин. Стрельба усиливалась. Снаряды
стали рваться и вблизи дота «Комсомолец». Появились танки, за ними
двигалась пехота.
— По фашистам огонь! — подал Мартынчик команду. Амбразуры
дотов озарились яркими сполохами: орудия, пулеметы били по при-
стрелянным рубежам. Один за другим загорались вражеские танки,
пехота залегла. Но на отдельных участках автоматчики под прикрытием
брони обошли некоторые доты. Находясь в окружении, гарнизоны до-
тов продолжали вести бой, нанося врагу большие потери.
К середине дня подошли на этот участок подразделения 41-й стрел-
ковой дивизии, решительно контратаковали гитлеровцев, отбросив их
к границе.
Затем гитлеровцы снова перешли в атаку. Воины дотов беспощадно
били по врагам. Как ни прочны казались бетонированные стены малень-
ких крепостей, но вражеские снаряды делали свое: выводили из строя
вооружение дотов, уменьшали ряды их защитников. Погиб комен-
дант одного из дотов младший лейтенант Барам М. 3., ранены баталь-
онный комиссар Тимченко И. Т., начальник оперативного отделения
штаба укрепрайона капитан Сорокин В. П., находившиеся в одном из
опорных пунктов батальона...
— Разведайте противника в селе Теонетиска,— приказал Мартынчик
младшему лейтенанту Минченко, когда спустился вечер.
С четырьмя бойцами Минченко пошел в разведку. Они установи-
68
ли, что жителей в селе нет, а полным-полно там
фашистских войск. Мартынчик подал команду
ударить по гитлеровцам, скопившимся в Теоне-
тисках, из орудий. Десятки танков, автомашин
были уничтожены, нашли свою там могилу мно-
гие гитлеровцы.
До 30 июня Мартынчик находился в доте
«Комсомолец», возглавляя гарнизон воинов не-
сгибаемой, богатырской воли. Огнем орудий и
пулеметов дот громил фашистов, двигавшихся
по дороге на Раву-Русскую. Дот очутился в окру-
жении, но бойцы его продолжали наносить уда-
ры по врагам, уничтожив десять танков и сотни
гитлеровских солдат.
Не зная, как расправиться с непокорным до-
том, гитлеровцы направили в его амбразуры
огнеметы.
— Когда мы проникли в дот,— рассказывали позже жители села По-
токи жене старшего лейтенанта Мартынчика,— то увидели страшную
картину: в разных позах лежали обугленные тела бойцов, принявших
мученическую смерть.
Жители села Потоки похоронили старшего лейтенанта Мартынчика
и его боевых друзей, до конца выполнивших свой воинский долг, бес-
страшно защищавших родную землю.
Не пройдут!
— Мы готовы вступить в бой. Фашисты не пройдут! — передал в штаб
командир взвода младший лейтенант Соловьев, возглавлявший два
дота: «Медведь» и «Незабудка». Беспокоило Соловьева одно: неполные
расчеты у орудий и пулеметов, поскольку многие из бойцов находились
в наряде по охране складов и штаба батальона.
В доте «Медведь», кроме него, Соловьева, было всего два бойца —
Павлов и Карачинцев.
Соловьев встал у одного орудия, Павлова он поставил к другому,
находившемуся слева. Карачинцеву приказал в случае необходимости
вести огонь поочередно из двух пулеметов.
Вглядываясь в лежавшую впереди местность, Соловьев видел сра-
жавшихся пограничников. Прикрывая друг друга огнем, они отходили
под натиском численно превосходящего врага. Справа, на холмике,
были видны горевшие танки: там вели бой соседние доты младших
лейтенантов Полякова и Некрасова.
Вражеские бронированные машины появились и в секторе обстрела
«Медведя» и «Незабудки».
— По танкам из орудий, по пехоте из пулеметов, огонь! — подал
команду Соловьев.
69
М. И. Минченко
Вскоре и перед этими двумя дотами остановились, окутавшись ды-
мом и пламенем, четыре немецких танка. Навсегда остались на земле
сотни фашистских трупов. А уцелевшие вражеские танки повернули
обратно.
Улучив момент, Соловьев вызвал по телефону своего помощника,
находившегося в «Незабудке»:
— Сержант Абрамов? Как дела?
— Оружие исправно. Громим гадов! — ответил тот.
Тем временем гитлеровцы выкатили батарею 152-миллиметровых
орудий и поставили для стрельбы прямой наводкой. Тяжелые снаряды
стали колотить по бетонированным стенам дота. Один из снарядов уго-
дил в левое орудие, из которого стрелял Павлов. От сильного удара
тело пушки с люлькой и бронешагом отодвинулось во внутрь казема-
та, сбив с ног Павлова. Получив тяжелые ожоги, боец потерял со-
знание.
Осколками ранен в ногу и обе руки Соловьев. Но мужественный
командир остался у орудия и продолжал вести огонь.
Карачинцев оказал первую помощь Павлову, но это не принесло ему
облегчения. От скопившихся пороховых газов в доте тяжело было
дышать. Соловьев переправил Павлова в нижний этаж дота, включил
здесь фильтровентиляционную установку, обработал свинцовой при-
мочкой ожоги пострадавшего. Павлов пришел в себя, ему стало легче.
— Сейчас я пойду туда, к орудию,— вымолвил он и хотел было
встать, но не смог.
— Отдохни малость, наберись сил,— посоветовал ему Соловьев
и поторопился наверх.
Гитлеровцы решили, что в притихшем доте никого нет в живых, и по-
шли вперед цепями. Но Соловьев уже был у пушки и ударил по вра-
гам картечью. Карачинцев косил врагов из пулемета. Оставив пушку,
Соловьев бросился ко второму пулемету. Свинцовый ливень из двух
амбразур не дал хода врагу. Густо укрыли трупы раскинувшееся перед
дотом поле.
Возвратились бойцы из наряда и заняли свои места у боевого оружия
дота. Соловьев, взяв флягу, с наслаждением отпил несколько глотков
воды. Утолил жажду Карачинцев. Накормили Павлова. Передышка дли-
лась недолго. Снова пошли в атаку свежие силы гитлеровцев. Каленым
металлом поливали врагов воины мужественного гарнизона дота.
Так шли день за днем в беспрерывных боях. Содрогались бетони-
рованные стены от ударов вражеских снарядов. Но доты «Медведь»
и «Незабудка» среди бушующего моря огня стояли неприступными
сказочными утесами-богатырями.
70
Огненные клещи
Над границей клубился дым, полыхали пожары, воздух содрогался от
гула и грохота. Младший лейтенант Шаповалов, находясь в вверенном
ему доте, наставлял и поучал бойцов:
— Главное, ребята, спокойствие и выдержка в бою. Так я понял из
книг о гражданской войне. Помните по книге Фурманова и кинофильму
о Чапаеве? Кругом тревожная обстановка, бои, а он сидит, решает, как
действовать дальше. И Петька-адъютант требовал: «Тише! Чапай думать
будет!»
И Шаповалов не горячился, все делал обдуманно. Осмотрит в пе-
рископ местность, послушает по телефону соседей, и когда обстановка
ясна — принимает решение.
Перед дотом уже стояли подбитые фашистские танки, бронемаши-
ны. А в это раз, осматривая боевой рубеж, Шаповалов увидел, что
группа вражеских автоматчиков устремилась в обход находившегося
вблизи дота младшего лейтенанта Соломахи Т. П. «Надо выручать
соседей»,— решил Шаповалов и подал команду:
— Кириченко! По пехоте, наступающей на соседний дот, огонь!
Кириченко на полигоне стрелял только отлично, и сейчас он не дал
маху, отбил атаку.
— Спасибо за помощь! — передал Соломаха в дот Шаповалову.
По этой же группе автоматчиков били из огневых точек смежного
дота Павлишина. Враг был взят в клещи и разбит.
День клонился к концу. Вечером стрельба приутихла. На участке
Старая Гута—Новая Гута противник успеха не имел. Три дота в тесном
взаимодействии пресекали все попытки врага пробиться вперед.
В сумерках из дота заметили приблизившийся мотоцикл с коляской.
С первого выстрела его разбил наводчик орудия боец Майоров.
— Такую цель можно было и пулеметом снять,— заметил Шапова-
лов, хотя в душе был доволен меткой стрельбой наводчика.
Настало новое утро. На большаке появилась колонна вражеских
автомашин и мотоциклов. По колонне ударили перекрестным огнем из
нескольких дотов. Колонна рассыпалась, лишь немногим машинам уда-
лось целыми вырваться из огненных клещей.
Затем выползли бронетранспортеры в сопровождении танков. Шапо-
валов подпустил их поближе и расстреливал в упор. Но вот случилось
неожиданное: в стволе орудия остался снаряд, и орудие вышло из
строя.
— Возьмите разрядник и выбейте снаряд из ствола,— приказал Ша-
повалов бойцу Фоменко.
Едва очутился боец за каменной стеной, как его обстреляли, и он,
раненный в руку, вернулся. Шаповалов сам вышел из дота. Прижимаясь
к земле, подполз к стволу орудия, вытолкнул снаряд и возвратился
назад. Орудие заговорило.
71
Гитлеровцы обошли доты, и они очутились в тылу врага. Маленькие
гарнизоны бетонированных сооружений продолжали сражаться.
— Сколько у тебя боеприпасов? — спрашивал Шаповалова Павли-
шин.— У меня на исходе.
— И у меня патроны кончаются, а снарядов осталось только пять,—
ответил Шаповалов.
27 июня к дотам подошли танки и орудия крупного калибра. Атаки
их были отбиты.
Бои удалялись на восток. Шаповалов посылает в разведку бойцов
Моринина и Мокеева. Разведчики вернулись, доложили, что в лощине
накапливается новая группа танков. Вскоре они начали очередную осаду
дотов. Последними снарядами бойцы Шаповалова подбили две враже-
ские бронированные машины. Дот затих. Танки подошли на близкое
расстояние и направили в амбразуры кинжальные струи огнеметов.
За каменными стенами люди гибли от огня, задыхались от удушья.
Шаповалов с тремя бойцами пытались выйти через запасной выход,
который снаружи был замаскирован. Но фашисты заметили его.
Направили туда струю огнемета.
Сильные духом
В районе Старое и Новое Брусно находились два дота опорного пункта
второй роты. Один дот возглавлял секретарь ротной партийной орга-
низации лейтенант Санджаревский С. А. Во главе гарнизона соседнего
дота был лейтенант Шалар Г. Л., молодой коммунист, которому в ап-
реле 1941 года я вручил партийный билет. «С честью буду носить зва-
ние члена партии»,— сказал тогда Шалар.
Уже несколько дней доты отбивали яростные атаки гитлеровцев,
подвергались ожесточенному артиллерийскому обстрелу. От прямых
попаданий гудели, содрогались бетонированные стены, но бойцы выдер-
жали, проявив хладнокровие и стойкость.
— Все живы? — спросил Санджаревский по телефону Григория
Шалара.
— Живы. Выстояли,— ответил Григорий.
Всматриваясь в сторону границы, Шалар заметил гитлеровцев, еду-
щих на велосипедах и мотоциклах. Они тут же скрылись за пово-
ротом, а вскоре вслед за ними потянулась колонна бронетранспорте-
ров, тягачей, буксирующих орудия.
Шалара вызвали к телефону из соседнего дота.
— Видишь, идут,— послышался голос Санджаревского.
— Вижу...
— Бей по хвосту, а я ударю по голове колонны,— сказал Санджа-
ревский.
Противник приближался. 200, 150 метров. В дотах все были наготове.
Наведены в цель орудия и пулеметы.
12
— Огонь! — прозвучала команда, и шквал ог-
ня обрушился на врага.
То было грозное зрелище. В воздух летели
части разбитых орудий, машин, мотоциклов. Гит-
леровцы метались в разные стороны. Вражеские
солдаты бросали технику, разбегались куда гла-
за глядели. А часа через три над дотами появи-
лись самолеты и стали сбрасывать бомбы. Затем
по бетонированным сооружениям ударили тя-
желые орудия.
Доты находились в окружении противника.
Но никакие атаки не смогли сломить наших во-
инов. Они отражали атаки врага до последней
возможности. О мужестве и стойкости личного
состава дотов Санджаревского и Шалара рас-
сказывалось в сообщении Совинформбюро в ве-
черней сводке от 9 июля 1941 года.
К доту, гарнизон которого возглавлял Шалар, гитлеровцы подвезли
взрывчатку, заложив ее под стены, применили огнеметы.
Местные жители видели, как гитлеровцы волокли обожженного до
неузнаваемости лейтенанта Шалара. О дальнейшей судьбе этого муже-
ственного человека я узнал позже.
Григория Шалара гитлеровцы бросили за колючую проволоку. Вско-
ре он очутился в концлагере Дахау. Здесь действовала подпольная
организация, состоящая из советских офицеров, в руководстве кото-
рой был и Григорий Лукич Шалар.
Уроженец Черниговской области Г. И. Кустов, 16-летним юношей
вывезенный на каторжные работы в Германию и попавший затем за
неповиновение в концлагерь Дахау, знал Григория Лукича и так отзы-
вается о нем: «Всем сердцем я полюбил этого мужественного чело-
века. Григорий Шалар был примером для меня, и я был готов выпол-
нить его любое поручение... Я видел, как закованных в цепи 74 совет-
ских офицера гитлеровцы гнали на расстрел. В первом ряду, взяв то-
варища под руку, с высоко поднятой головой шел несгибаемой воли
боец, друг тысячи узников Дахау Григорий Шалар. Все 74 советских
офицера были расстреляны возле стены крематория. Сквозь треск авто-
матных очередей доносились возгласы: «Да здравствует наша Родина!
Смерть фашистам!»
Вспоминая сослуживцев по укрепрайону, я всегда вижу перед собой
Григория Шалара таким, каким он был, когда я вручал ему партийный
билет. Среднего роста, приветливое лицо с лучистыми, чуть прищурен-
ными глазами. В трудных испытаниях он оказался человеком сильного
духа и несгибаемой воли.
Г. Л. Шалар
ПО СТРАНИЦАМ ОБЛАСТНЫХ ГАЗЕТ
«Вiльна Україна» (Львов), 26 июня 1941 г.
Из письма, принятого коллективом
ЛПВРЗ на митинге, где присутствовало
450 человек
Нашу батьківщину фа-
шистські мракобіси втяг-
нули в кровопролит-
ну війну. Ось уже п'ятий
день тривають запеклі
бої за рідну, гаряче лю-
биму радянську землю.
Мужні сини багатонаціо-
нального радянського на-
роду, не шкодуючи свого
життя, героїчно відстою-
ють право на вільне і
щасливе життя трудящих.
Тепер, як ніколи, по-
трібна згуртованість всьо-
го народу навколо рід-
ної партії більшовиків.
Працювати чесно, сум-
лінно на своєму посту,
давати більше продук-
ції, всіма силами до-
помагати Червоній Ар-
мії, Військово-Морсько-
му Флоту, Червоній Аві-
ації. Цей священний
обов'язок трудящі вико-
нують сумлінно, не шко-
дуючи сил і енергії для
блага Батьківщини. Так і
повинен робити кожний,
кому дорога соціалістич-
на Вітчизна, хто не хоче,
щоб фашистські варвари
топтали вільні радянські
землі, користувались ба-
гатствами надр, що тая-
ться в них, хто не хоче
бути рабом, поневоле-
ною, безправною люди-
ною.
На заклик партії, на
заклик радянського уря-
ду мільйони радянських
людей стали на пости
трудових вахт. Вони в ці
грізні дні не залишають
їх, а сумлінно виконують
свій обов'язок перед
Батьківщиною, дають ви-
соку продуктивнсіть пра-
ці, бережуть народне
добро.
БОЙОВІ ПОДРУГИ
По бойовій тривозі
чоловік Марини Гаври-
лівни — полковник Ро-
маненко повів свою час-
тину в бій, проти ворога,
на разгром фашистів.
Марина Гаврилівна ли-
шилася вдома, як і інші
дружини командирів і
політпрацівників. Всі зі-
бралися в одному при-
міщенні, разом слухали
повідомлення про перші
бої. Увечері, перечитую-
чи зведення Головного
Командування Червоної
Армії, Марина Гаврилів-
на Полякова звернулася
до своїх подруг:
— Підемо і ми за
своїми чоловіками у бій.
Допомагатимемо здобу-
вати перемогу славним
бійцям нашої Червоної
Армії.
На ранок Марина По-
лякова була в штабі —
звернулась до начальни-
ка штабу частини:
— Я дружина полков-
ника Романенка. Маю
спеціальність шофера.
Вважаю, що і на фронті
не лишуся без діла.
Прошу прикріпити мене
до однієї з частин.
Згодом Марина Гав-
рилівна вела одну з ма-
шин Н-ського підрозділу
туди, де точився бій з
кровожерливими фаши-
стами. Разом з тов.
Поляковою пішли на
фронт і інші мужні доч-
ки нашого героїчного
радянського народу.
Г. ОМЕЛЬЧЕНКО.
74
«Ленінська молодь» (Львов), 25 июня 1941 г.
МОЛОДІ ДОБРОВОЛЬЦІ
...На мітинг до Чер-
воноармійського райко-
му комсомолу зібралися
сотні молодих робітни-
ків, службовців та сту-
дентів учбових закладів
міста. У багатьох моло-
дих патріотів заздале-
гідь заготовлений аркуш
паперу з лаконічною,
але рішучою заявою:
«Прошу прийняти ме-
не добровольцем до
лав Робітничо-Селянської
Червоної Армії. Віддам
усі свої сили, а якщо
треба буде, то і життя
для захисту нашої свя-
щенної соціалістичної
Батьківщини».
Промовці, що висту-
пали на мітингу, говори-
ли про свою готовність
у першу-ліпшу хвилину
виступити на допомогу
Червоній Армії, щоб
провчити зухвалого во-
рога.
— Фашистський роз-
бишака з великого шля-
ху посягнув на священні
землі Країни Рад,—
говорить студент полі-
технічного інституту ком-
сомолець Бараненко.—
Весь радянський народ
піднявся на вітчизняну
війну. І радянський на-
род переможе.
Заступник секретаря
комсомольського комі-
тету політехнічного ін-
ституту тов. Максимович
сказав:
— Я щойно закінчив
радянський вуз. Атеста-
ційна комісія присвоїла
мені звання інженера-
електрика. Усе, що я
осягнув в інституті, чого
навчився там, віддам на
захист Батьківщини 1.
40 дівчат-активісток
виявили бажання стати
медсестрами.
Б. КОВАЛЕНКО,
студент політехнічного
інституту.
1 Митинги, на которых советские люди клеймили позором вероломно напавших на нашу страну
фашистских захватчиков и клялись с честью, достоинством защищать свою социалистическую Отчизну,
проходили во всех городах и селах нашей страны. Слова, сказанные патриотами на митингах, не ра-
зошлись с делом. Верным своему слову остался и комсомолец Николай Григорьевич Максимович.
Тернистым был жизненный путь Николая Григорьевича. Выходец из простой украинской семьи, с
большим трудом в 1933 году вступил он во Львовский политехнический институт. Но вскоре его бросили
за решетку. За что? За то, что ненавидел эксплуататоров, был верен коммунистическим идеалам, актив-
но участвовал в деятельности подпольной комсомольской организации. Через некоторое время Николая
Григорьевича выпустили из тюрьмы, но не дали ему учиться в институте. В марте 1939 года вновь
лишили свободы, заточив в концлагерь, находившийся в Березе Картузской.
В сентябре 1939 года пришли свобода и счастье для трудящихся западноукраинских земель: они
стали советскими гражданами, Николай Григорьевич получил возможность продолжать учебу. В июне
1941 года ему вручили диплом инженера-электрика. В это время началась война — вторглись гитлеровцы.
Молодой инженер Н. Г. Максимович просился на фронт. Но промышленности нужны были спе-
циалисты, и его посылают инженером-конструктором на Харьковский электромеханический завод, затем
он работает на одном из предприятий Сибири.
Но вот мечта сбывается: комсомолец Николай Максимович попадает в партизанский отряд имени
Богдана Хмельницкого, действовавший на территории Житомирской, Ровенской, Черновицкой, Закар-
патской областей. Старшего радиста отряда Н. Г. Максимовича часто включали в боевые группы
партизан, которые подрывали мосты, рельсы на железнодорожных перегонах, устраивали засады у
шоссейных дорог в тылу противника. Помня свою клятву, данную в начале войны, Максимович бес-
пощадно мстил врагу, отстаивал свободу и независимость своей Родины. Орден Красной Звезды, медаль
«Партизану Отечественной войны» 1 степени украсили грудь народного мстителя.
Отгремели бои на фронтах Великой Отечественной. Возвратившись во Львов, Н. Г. Максимович
трудится в политехническом институте, поступает в аспирантуру, успешно защищает кандидатскую дис-
сертацию. Работает заместителем ректора, а впоследствии ректором этого института. С 1963 года
Н. Г. Максимович — ректор Львовского ордена Ленина государственного университета имени Ивана
Франко. Коммунист Н. Г. Максимович избирался делегатом XVIII, XXII и XXIV съездов Компартии
Украины, XXIII съезда КПСС. В 1961 г. Н. Г. Максимович награжден орденом Ленина, в 1971 г.— орде-
ном Октябрьской революции.
Профессору, доктору технических наук Н. Г, Максимовичу в 1964 году присвоено звание Заслу-
женого деятеля науки и техники Украинской ССР.
75
И. С. МЕЛЬНИКОВ,
генерал-майор
авиации запаса
КРЫЛАТЫЕ ВИТЯЗИ
Н. Ф. Демидов.
Фото 1941 г.
Настал новый день, второй день войны. С изумительным упорством
дрались с фашистскими захватчиками летчики-истребители 28-го авиа-
ционного полка.
Звено лейтенанта Тимохина перехватило близ границы группу бом-
бардировщиков Хе-111, которые под прикрытием «мессершмиттов» шли
курсом на восток. Николай Тимохин ринулся на истребители. В этот
момент лейтенант Сорокин атаковал воздушных пиратов, нарушил их
курс. Один «хейнкель» от меткой очереди, посланной Сорокиным, заго-
релся и отвесно пошел вниз. А Николай Тимохин, который на земле
говорил: «Зарвавшегося врага надо проучить», в головокружительной
карусели одолел «мессершмитт», распоров ему брюхо.
Жаркая схватка с группой бомбардировщиков и истребителей про-
тивника разыгралась на подступах к аэродрому. Решительно атакуя воз-
душного врага, наши летчики вынудили «юнкерсы» сбросить бомбы
далеко от цели, на голое поле. Высокой напористостью в сочетании
с умением отличился лейтенант Александр Подирятов. На истребителе
Миг-3 он дрался с тремя «мессерами» и сбил один из них. Остальные
покинули поле боя.
Выполняя боевые задания, летчики полка задумывались над тем,
как эффективнее вести воздушные бои, как наносить более ощутимые
удары по наземному противнику. И вот родилась мысль брать на
борт истребителя по нескольку авиабомб. Первыми пошли, вооружен-
ные, кроме огнестрельного оружия, подвешенными бомбами, самолеты
звена старшего лейтенанта Доброхотова.
В районе Равы-Русской истребители атаковали колонны танков и пе-
хоты. Штурмуя врага, они своими бомбами поджигали танк за танком.
Так уничтожили десять бронированных машин. Сотни гитлеровцев рас-
стреляли из пушек и пулеметов. В этом бою исключительное мужество
76
проявил Василий Доброхотов. Осколок зенитного снаряда попал в его
машину. Василий ощутил, как обожгло ему голову и кровь стала стекать
на колени. Но не вышел из боевого строя. Уже будучи раненым, вновь
повел в атаку воздушных бойцов. Вместе со всеми Доброхотов посадил
свою машину на аэродроме. После приземления, в конце пробега, он
заглушил двигатель и потерял сознание. На руках его вынесли из са-
молета и доставили на медпункт.
После эксперимента, проведенного звеном Доброхотова, самолеты
Миг-3 вылетали, как правило, с бомбовой нагрузкой.
Обобщая опыт боевых вылетов, командир полка майор Нестор Де-
мидов, сам не раз вылетавший на боевые задания, пришел к выводу,
что наилучшая эффективность действий истребителей по наземным це-
лям достигается при атаках с бреющего полета. Таким атакам он
и учил летчиков.
Через несколько дней полк перебазировался на новый аэродром.
Воины батальона аэродромного обслуживания оборудовали, маскиро-
вали стоянки на новом месте, доставляли боеприпасы, горючее, про-
довольствие. А летчики не расставались с небом. По шесть-восемь
раз в день каждый из них поднимался в грохотавший воздушный океан.
Возвратятся летчики с боевого задания и до очередного вылета нахо-
дятся здесь, на стоянке. Этого требовал приказ командира авиадивизии:
«Ввиду угрозы налета авиации противника летному и техническому сос-
таву с рассвета и дотемна находиться под крылом самолета...» Под кры-
лом самолета летчики и завтракали и обедали, здесь после возвраще-
ния с полета отдыхали, чтобы с новыми силами пойти в бой.
Прошла неделя, и на боевом счету многих летчиков полка уже было
по нескольку уничтоженных пиратов. Лейтенант Петр Вернигора за пер-
вые восемь дней войны сбил три самолета. Свою третью победу над
экипажем ПЗЛ-23 он одержал так. У Петра был израсходован весь
боекомплект. А враг рядом. Что же делать? Летчик долго не разду-
мывал: «Пойду на таран»,— решил он. И, сделав разворот, пошел в ло-
бовую на самолет врага. Нервы фашиста сдали. Он, развивая скорость,
идет вниз, чтобы спастись бегством. Но не рассчитал и врезался в
землю.
Только лишь вступивший в строй младший лейтенант Чесноков дваж-
ды ходил в бой, но сбить врага ему не удалось. А в очередном вылете
его подбили, и он сделал вынужденную посадку. Нестор Филиппович
Демидов, как отец, заботившийся о каждом летчике, послал автомаши-
ну на поиски Чеснокова. Возвратился старшина-посланец и, докладывая
Демидову, заулыбался:
— Зенитчиком стал наш Чесноков.
— Зенитчиком? Как это понимать? — удивился командир.
Старшина объяснил. Оказывается, произошло вот что. На подбитой
машине Виктор Чесноков сел на аэродроме, с которого перебазиро-
вался соседний полк. Виктор понял, что самолеты противника не
77
оставят его в покое. Он связался с командиром располагавшегося здесь
стрелкового подразделения и с его разрешения взял бойцов с тремя
ручными пулеметами. Пулеметы они установили вблизи самолета, при-
способив их для стрельбы вверх. Вскоре к аэродрому приблизилось
звено Ю-88. Увидев самолет, пираты снизились, чтобы накрыть его
бомбами. В нужный момент Чесноков скомандовал пулеметчикам:
— По фашистским самолетам — огонь!
Один «юнкерс»упал вблизи с бомбами и взорвался. Второй, под-
битый, сел, не выпуская шасси. Его экипаж был пленен.
Вскоре на отремонтированном своими силами ястребке возвратился
в полк Виктор Чесноков. Товарищи подтрунивали над ним: «Что ж ты,
Витя, изменил своей профессии, в зенитчики перекочевал?» Чесноков
стеснительно щурил улыбчивые глаза: «Рано вы меня, хлопцы, списы-
ваете. Может, и в воздухе мне повезет...»
В последующие дни Виктор Чесноков один за другим сбил три вра-
жеских самолета. Командир полка крепко жал ему руку:
— Быть тебе ассом!
Петр Вернигора, Иван Бундюков, Александр Подирятов, Николай
Тимохин, Наум Сорокин, Виктор Чесноков, Александр Прокофьев и
другие летчики за проявленные отвагу и мужество в первые дни боев
в воздухе на Юго-Западном фронте были награждены орденом Крас-
ного Знамени.
Наши войска отступали. С аэродрома на аэродром перемещались
авиаторы полка. С неослабевающей энергией бились летчики в небе
Правобережной Украины. В исключительно трудных условиях работали
техники, механики, воины подразделений аэродромного обслуживания.
Не покладая рук, часто без сна и отдыха авиаспециалисты ремонтиро-
вали, восстанавливали боевую материальную часть.
Вот приземлился, как говорили авиаторы, еле живой И-16. Тех-
ник Иван Сухорук трудился весь вечер, ночь, а утром на следующий
день машина ушла в бой. Без устали трудились также авиационные
механики сержанты Гричанинов, Морозов, воентехник Алексей Ильин.
Много было трудностей у авиаторов. Не хватало боевых машин,
запасных частей, деталей.
— Чем же ремонтировать самолеты? — жалуется инженер полка.—
Склад с запчастями совершенно опустел.
— Чем? — оживленно говорит ему майор Демидов.— Снимайте зап-
части с поврежденных, не подлежащих восстановлению машин.
— Верно, верно...— соглашается инженер, в вечной поспешности и
суматохе не догадавшийся о таком резерве.
Нестор Филиппович Демидов сражался в составе Интернациональ-
ной бригады в Испании, обогащал свой боевой опыт в битвах с бело-
финнами на Карельском перешейке. Закаленный волевой командир
умело организовал боевую работу технического и летного состава, на
земле и в воздухе учил крылатых бойцов одерживать победы.
78
Радовался командир каждому успеху своих питомцев в воздухе.
Сердце зажимал в кулак, когда с боевого задания не возвращался
тот или иной летчик. Всегда гордостью был преисполнен за своих
воспитанников. В самых трудных воздушных поединках его крылатые
бойцы или выходили победителями или погибали,— но все равно ге-
роями.
Любил Нестор Филиппович летчика Виктора Соснина. За его доб-
рый нрав, за его преданность Родине, за его бесстрашие в бою. Сос-
нин был молод, но умел зажигать других пламенным словом: он был
комиссаром эскадрильи. Во многих боях выходил победителем. И вот
однажды... Группа истребителей, в которой был и комиссар эскадрильи
Соснин, штурмовала танки и пехоту врага на дороге между Ровно и
Житомиром. Соснин решительно бросал в пике свой краснозвездный
истребитель. Яростно бьет зенитка. Соснин спикировал на зенитную
батарею и разбил ее. Но вот снаряд с другой батареи попадает
в машину Соснина. Вместе с летчиком пошел самолет в последнее
пике...
В один из августовских дней, когда полк прикрывал днепровские
мосты, переправы, не вернулся с боевого задания любимец полка
Виктор Чесноков. Как бесстрашный витязь, он принял смерть на поле
боя — в воздухе, наполненном гулом двигателей и глухими взрывами
бомб и снарядов.
Весь израненный, окровавленный, посадил однажды свой самолет
Николай Тимохин, уже когда аэродром полка находился на левом бе-
регу Днепра. Изрешеченным, израненным был и самолет. Все удивля-
лись, как только мог Тимохин дотянуть до аэродрома. Недолго прожил
храбрый воин. Спустя неделю в его личном деле появилась последняя
запись: «Умер от ран 1.10. 1941 года».
Плечом к плечу с летчиками 28-го истребительного полка мужест-
венно дрались воздушные бойцы других частей 15-й авиационной
дивизии.
Командир звена 89-го истребительного авиаполка лейтенант Пет-
ров не раз вступал в бой с численно превосходящим противником.
В районе Луцка звено Петрова дралось с пятнадцатью немецкими
истребителями. Летчики звена сбили пять фашистских самолетов, два
из них сразил Петров.
В 164-м авиаполку исключительной напористостью и отвагой отли-
чался летчик-истребитель капитан Иван Самсонов. Во время сопрово-
ждения своих бомбардировщиков он принял на себя удар четырех пар
«мессершмиттов». Восемь против одного! Не растерялся, не покинул
поля боя советский летчик. Действуя инициативно и решительно, Сам-
сонов поджег один вражеский самолет, второму нанес повреждения.
Сам же остался невредим.
Чудеса героизма показал комиссар эскадрильи штурмовиков по-
литрук Петр Битюцкий. В небе над Бродами он вступил в бой с тремя
79
Ме-109. Решительной атакой в лоб расстрелял один «мессер», осталь-
ные разогнал. В другой раз на своем истребителе сражался с пятью
вражескими самолетами. И на этот раз он вышел победителем.
Не перечесть всех подвигов, совершенных летчиками в первые ме-
сяцы войны в небе над западноукраинскими землями. В 1941 году за
отвагу и мужество, проявленные в боях на Юго-Западном фронте,
летчики-истребители Иван Иванович Иванов, Борис Васильевич Бирю-
ков, Дмитрий Александрович Зайцев, Григорий Андреевич Коцеба,
Петро Сергеевич Кударь, Александр Михайлович Перепелица, Евгений
Михайлович Чистяков, летчики-бомбардировщики Иван Андреевич
Скляров, Николай Андреевич Сдобнов, Петр Семенович Битюцкий
были удостоены звания Героя Советского Союза.
Только за период с 22 июня по 8 августа 1941 года летчики Юго-За-
падного фронта в воздушных боях и ударами по вражеским аэродро-
мам уничтожили около 800 вражеских самолетов. Меткими бомбовыми
и штурмовыми ударами они превратили в металлолом сотни фашист-
ских танков, орудий, уничтожили не одну тысячу гитлеровцев.
И все эти победы добывались в условиях, когда фашистская авиа-
ция имела перевес. Но преимущество врага в воздухе было времен-
ным. В ходе войны наши авиационные части были перевооружены
новейшей боевой техникой. Советские летчики постепенно, но упорно
завоевывали господство в воздухе...
В победоносном наступлении против фашистских орд на Право-
бережье Украины в сорок четвертом среди авиаторов было немало
тех, кто вступил в бой с врагом в сорок первом на юго-западе. Герой
Советского Союза Николай Сдобнов к концу войны стал заместите-
лем командира авиадивизии. Всю войну летал на бомбардировщике
Герой Советского Союза Иван Скляров, который проживает и трудится
ныне в Краснодаре. До падения Берлина сражались в воздухе бывшие
воздушные бойцы Юго-Западного фронта Петр Николаевич Вернигора,
проживающий ныне в Волгограде, и Александр Терентьевич Прокофьев,
который после увольнения в запас стал жителем Ленинграда. Всю вой-
ну прошел в боевом строю Нестор Филиппович Демидов, ныне
генерал-майор авиации запаса, проживающий в Москве.
Время неумолимо идет вперед. Не сядут теперь за штурвал само-
лета те, кто водил крылатые машины в бой тридцать лет назад. Но
их опыт участников воздушных боев и сражений в период Великой
Отечественной войны — ныне на вооружении нового поколения летчи-
ков, тех, кто встал на смену старшим.
С. И. МАТЫШ,
полковник запаса
С МАРША —В БОЙ
С. И. Матыш
Небольшими колоннами 32-я танковая дивизия, в которой я командо-
вал артиллерией, двигалась к государственной границе. Марш совер-
шали днем. С воздуха нам каждый раз грозила опасность: шныряли
вражеские самолеты. Когда мы подошли к Великим Мостам, нас ата-
ковали воздушные пираты. Но зенитчики, прикрывавшие колонны, не
дремали: метким огнем они сбили два «юнкерса» и «мессершмитт».
В полдень 22 июня передовые подразделения приблизились к селу
Пархач, захваченному противником. Передовой полк майора С. Е. Его-
рова с ходу развернулся в боевую линию. К танку командира полка по-
дошла двигавшаяся на большой скорости «тридцатьчетверка» комдива.
— Ну, Егоров, успевай только поворачиваться — наступил наш экза-
мен!— сказал комдив полковник Е. Г. Пушкин.— Где разведчики?
— Пока не возвратились.
— Уточнить силы противника. Остановить врага и отбросить! Один
батальон атакует Пархач. Другой послать на Кристинополь,— отдавал
указания комдив.
Танки, занимая свои места в боевом порядке, решительно двига-
лись на врага. Атака велась одновременно с флангов и с фронта. Тан-
ки KB с мощной, неуязвимой броней наносили лобовой удар. Неся
потери в живой силе и технике, гитлеровцы отступали.
Чтобы затруднить отход врагу, надо было разрушить мост через
речку в тылу противника, южнее Кристинополя. Подоспел артиллерий-
ский дивизион под командованием И. И. Корнева.
— Очень кстати,— заявил комдив пушкарям.— Откройте огонь по
мосту, да так, чтобы зря снарядов не тратили.
Точная подготовка данных позволила артиллеристам в минималь-
ный срок взять в вилку цель — и мост разлетелся в щепки. Враги, при-
жатые к речке Солокии, долго возились, чтобы навести переправу.
81
К вечеру 22 июня танкисты вышвырнули вторгшихся на нашу терри-
торию гитлеровцев, и граница на этом участке была восстановлена.
Немцы потеряли в бою до тридцати танков, бронетранспортеров, авто-
машин.
Итогами первой фронтовой схватки мы были довольны. Каждый тан-
ковый экипаж притащил на КП полка свой первый трофей: кто танк, кто
орудие, кто автомобиль. Командир полка майор Егоров пояснял ком-
диву:
— Эту груду крупповской брони прибуксировал командир экипажа
сержант Зуев. А этот изрешеченный фашистский танк приволок коман-
дир роты Фирсов.
Ночью части дивизии перегруппировывались. Вместе с частями 6-го
стрелкового корпуса готовили удар по врагу в районе Любачева. Но
фашисты упредили нас и пошли в атаку раньше.
Фашистский танковый батальон двигался плотным строем, чтобы про-
ложить путь остальным своим частям.
Будучи хорошо замаскированными, наши танкисты подпустили про-
тивника поближе. Затем по заранее условленному сигналу открыли
огонь. В танковой колонне врага — замешательство. Вражеские машины
расползлись по полю, повернули назад. Воспользовавшись этим, бата-
льоны и полки нашей дивизии пошли в атаку. За танками двигались бой-
цы стрелковых подразделений. То в одном, то в другом месте они всту-
пали в рукопашные схватки с автоматчиками противника.
Выдвинувшись на высотку, комдив полковник Пушкин наблюдал за
полем боя.
С КП комдива было видно, как наши танковые экипажи справа об-
ходили фланг противника, совершая смелый маневр. Комдив решил
поддержать эту инициативу и направил для развития успеха резерв-
ную танковую роту.
На участок, где больше всего нажимал противник, комдив бросил
подразделение огнеметных танков. Огненные струи таких машин сжи-
гали все на своем пути. Огнеметный танк мы в шутку называли «пол-
зучим крематорием». Немцы, увидев, что на них идут танки, на
которых нет пушек, подпускали их, чтобы расправиться затем с близ-
кого расстояния. Вот к одному из наших «беспушечных» подползал
немецкий тяжелый танк, надеясь, видимо, подмять «малютку» гусе-
ницами. Но когда расстояние стало таким, какое нужно было для на-
ших танкистов, командир экипажа комсомолец Алексей Зыбин дал
команду: «Огонь!» Заработал огнемет, обдав огненным шквалом фа-
шистский танк. У того вспыхнул бензобак, а от взрыва снарядов его
разорвало на части.
Так уничтожали врага с близких дистанций и другие экипажи огне-
метных танков. Некоторые подходили поближе к противнику под при-
крытием «тридцатьчетверок» и затем пускали в ход грозное оружие —
огнеметы.
82
Наши танкисты и стрелковые подразделения действовали смело
и решительно. И на этот раз удалось потеснить захватчиков и нанести
им серьезный урон.
Три дня мы дрались на границе, сдерживая натиск врага.
С беззаветной храбростью сражались танкисты нашей дивизии на
подступах ко Львову и на других оборонительных рубежах. Много
подвигов совершили, защищая родную землю.
Помнится такой случай, имевший место во время одного из боев
у границы. От вражеского снаряда загорелся танк Т-34 лейтенанта Ни-
колая Баранова. Радист рядовой Слабчук, сняв пулемет, занял пози-
цию вблизи машины. Механик-водитель Арсентий Успехин, будучи
тяжело раненым, повел пылающий танк дальше, на неприятельские ма-
шины. Падали обугленные гитлеровцы. А огненный танк носился по
позиции противника, сея смерть и смятение среди врагов. До послед-
него патрона бился радист-пулеметчик Слабчук. Успехин и Баранов
сгорели в танке. Так героически погиб весь экипаж «тридцатьчетверки».
А разве можно забыть мужественный поступок орудийного расчета,
возглавляемого сержантом Даниилом Безносовым? Расчет вел огонь
по врагу, но вот кончились снаряды, а подвезти их было невозможно.
Безносое, наводчик Пинчук и орудийные номера бойцы Барыкин, Ко-
валенко забрались в подбитый немецкий танк с уцелевшей пушкой
и стали стрелять по противнику. А расстреляв имевшиеся здесь сна-
ряды, взяли автоматы, пулемет и встали в строй сражавшихся пехо-
тинцев.
...Противник атаковал со все нарастающей силой. С трудными обо-
ронительными боями мы отходили. На восточной окраине Львова нас
сменила другая часть. Нашей дивизии было приказано выйти в район
Збаража и прикрыть фланг армии от обхода противником с севера.
Дивизию ждали новые бои, новые сражения.
И. Д. ЭТКАЛО,
гвардии старший
лейтенант запаса
СТОЯЛИ НАСМЕРТЬ
— Та-та-та...— яростно захлебываются пулеметы.— Бах-бах! — глухо
вздрагивают две спаренные трехдюймовки, выплевывая из амбразур
по атакующим немцам тяжелые снаряды. В казематах «Грозного» поло-
вина его защитников ранена. Есть и убитые. По напольной стене, ста-
раясь попасть в амбразуры, вот уже который день прямой наводкой
бьют немецкие орудия. От разрывов снарядов в голове непрекращаю-
щийся гул и звон. Многие бойцы оглохли и с трудом воспринимают
команды. Некоторые снаряды разрываются у самых амбразур, и тогда
осколки от них залетают внутрь и находят себе жертвы.
Через каждых полтора-два часа в атаку поднимаются цепи солдат
177-го полка 299-й гренадерской дивизии фашистов и стараются овла-
деть наконец дотами «Грозный» и «Кулик» Владимир-Волынского укреп-
района. Но те героически сопротивляются, прикрывая своим огнем учас-
ток Литовеж—Грибовица—Лишня.
А на исходе уже пятые сутки с тех пор, как части 27-го стрелково-
го корпуса отошли на новый рубеж обороны.
В гарнизонах дотов — бойцы 146-го отдельного пулеметно-артил-
лерийского батальона. Гарнизон «Кулика» возглавляет Иван Голова-
шов, на третий день войны сменивший скончавшегося от ран младшего
лейтенанта Копачова. С ним оставшиеся в живых младший сержант Бе-
ган и красноармейцы Журавлев, Мокулевич, Сидорчук, Курлаев. Осталь-
ные защитники «Кулика» погибли.
Защитниками «Грозного» командует лейтенант Иноземцев; его за-
меститель лейтенант Боровик, пока был жив, виртуозно управлял огнем
спаренных пушек дота. Огонь пушек успевал отбивать атаки на доты
и в то же время не давал нормально функционировать полевому аэро-
дрому, построенному фашистами между селами Грибовица и Новая
Лишня.
84
Из 35 бойцов не ранены только семь. Они-то и несут на себе
всю тяжесть почти непрерывного боя. Иноземцев попеременно то
наблюдает в перископ за полем боя, то сам ведет огонь из крупно-
калиберного пулемета, имеющего сектор обстрела в 270 градусов
и позволяющего своим огнем прикрывать расположенный немного по-
зади «Кулик».
Амбразуры «Кулика» сильно разбиты, и оттуда огонь ведется спо-
радически, время от времени, да и то лишь из ручных пулеметов. Ста-
ционарные установки еще в позавчерашнем кошмарном бою выведены
из строя.
В тот день пулеметными очередями скошено немало неприятель-
ских солдат. Они и сейчас чернеют темными бугорками среди
желтеющих стеблей пшеницы. В их неподвижности что-то противое-
стественное, что-то вызывающее инстинктивный протест в сердце
лейтенанта Иноземцева. Это протест молодости против повсюду
господствующей смерти.
Десять дней уже шествует она, смерть, и собирает обильную добы-
чу, вторгшись в пределы нашей Родины, свободу которой, давая при-
сягу, Иноземцев поклялся защищать до последней капли крови. И хотя
много вражеских трупов лежит вокруг, лейтенант никак не может забыть
первого фашиста, сраженного его выстрелом в утренние часы первого
дня войны.
В редкие минуты затишья, когда на время удается сомкнуть глаза,
падающая фигура сраженного им врага не дает Иноземцеву забыться
в спасительном сне. И лейтенант еще и еще раз перебирает в памяти
кошмарные события прошедших дней и останавливается на последнем
мирном, предвоенном, когда он после обеда выкупался в озере, а по-
том лежал, отдыхая, на лугу, на подсыхающем сене. Сверху оно было
сухое, с пряным, чуть дурманящим запахом, а снизу — зеленое, сы-
рое... как скосили, так и не переворачивали. Тогда, лежа на сене, он
вспоминал, как командир их 146-го отдельного пулеметно-артиллерий-
ского батальона капитан Бурый построил перед самым обедом огне-
вые взводы — гарнизоны «Грозного», «Кулика» и «Безымянного». Он
объявил разъяснение командира укрепрайона относительно слухов
о войне, а также распорядок дня на завтра, воскресенье.
В ту последнюю предвоенную ночь офицеры из дотов отдыхали
на частных квартирах в селах Новая Лишня и Пышковичи. Иноземцев
тоже ночевал в деревне, просмотрев перед этим в штабе батальона
фильм «Веселые ребята».
Крепкий предутренний сон его был прерван каким-то непонятным
грохотом. Проснувшись, он сначала не мог даже сообразить, что про-
исходит. Стены и потолки старенькой хаты ходили ходуном. А на ули-
це, в садах и огородах с воем и треском рвались снаряды. За окном,
в предутренних сумерках беспрерывно возникали столбики пламени.
Стена дыма и вздыбленной пыли закрывала все вокруг.
85
«Это же война...» — подумал он тогда, взглянув на размеренно ти-
кавшие часы. Стрелки показывали пять минут пятого.
Совершенно автоматически, без малейшей задержки он надел об-
мундирование и выскочил на улицу, навстречу огненным разрывам.
Как удалось ему одолеть километровое расстояние до штаба, он со-
вершенно не помнит. Во дворе штаба увидел, как дежурный, младший
лейтенант Испирян и начальник штаба лейтенант Белобородое вместе
с бойцами открывали склады с оружием и боеприпасами.
Вытирая пот, обильно струившийся по бледному лицу, Белобородое,
заикаясь от волнения, сказал тогда ему:
— Торопись к «Грозному». Противник перешел границу на многих
участках... По боевому расписанию КП в доте «Радужном». Огонь от-
крывайте немедленно. Помните, под вашим прикрытием должны за-
нять оборону полки 87-й стрелковой дивизии.
Иноземцев не знал еще тогда, что это были последние слова на-
чальника штаба. Через несколько минут лейтенант Белобородое и быв-
шие с ним бойцы Харченко и Исупов были убиты осколками снаряда.
От штаба до дотов Иноземцев добрался минут за пятнадцать.
Пушки «Грозного» били по противнику, наводящему понтонную пере-
праву через Западный Буг. Боровик с видимым облегчением передал
ему командование гарнизоном «Грозного».
В траншее, соединяющей «Грозный» с «Куликом», бойцы взвода
младшего лейтенанта Федора Санько спешно углубляли ровики для
боеприпасов. Сержант Комарчук с отделением боепитания в самом
нижнем этаже подземных казематов готовил снаряды к бою, удаляя
с них излишек заводской смазки.
В двенадцатом часу доты впервые отражали серьезную атаку тан-
ков, сопровождаемых цепями пехоты.
Продвигались танки не торопясь, лениво, казалось, они готовы вот-
вот остановиться. И только шлейфы дыма по их следу, сносимые вет-
ром в сторону, указывали на то, что движение продолжается. В люках
башен с короткими стволами пушек, высунувшись по пояс, словно де-
монстрируя эталон беспечности, торчали фигуры танкистов. За танка-
ми, спокойным шагом, рассыпавшись в цепь, шли в рост пехотинцы
в угловатых касках. В самом хвосте наступающих, в сопровождении
мотоциклов, медленно двигались три легковые автомашины.
Как только головные машины миновали ориентир N2 6, пушки «Гроз-
ного» открыли по ним прицельный огонь. Фигуры танкистов скрылись
в люках башен, танки увеличили скорость и открыли огонь. Перед
«Грозным» стали рваться снаряды. Злобно завыли осколки.
Вот к орудийным выстрелам присоединились дружно заговорив-
шие пулеметы «Кулика» и «Безымянного». Длинными очередями вели
они огонь по продолжавшей вышагивать пехоте. Внезапно у танка, шед-
шего за головным, под башней вспыхнуло ярко-синее пламя. Танк оста-
новился, и из него вверх устремился столб дыма. Одному попало!
86
Основная группа, дымя выхлопными газами, еще больше увеличила
скорость и усилила огонь.
Но вот перед танками вырастает целый ряд столбов дыма и пламе-
ни. Могучие взрывы сотрясают воздух. Через минуту снова появля-
ется стена взрывов. Головной танк вспыхивает пламенем и мгновение
спустя исчезает, разлетаясь на части. Это открыл огонь из 152-милли-
метровых орудий 92-й отдельный тяжелый артиллерийский дивизион,
поддерживающий части 87-й стрелковой дивизии. Вскоре все поле пше-
ницы, вместе с атакующими танками и пехотой противника, исчезает
за густой пеленой.
Медленно раскрываются тяжелые стальные створки входа в «Кулик»,
и оттуда выбегает с ручным пулеметом в руках младший лейтенант
Копачов. Он бежит по траншее и что-то кричит, а затем вместе со
взводом Санько, занявшим оборону в траншее, выскакивает на бру-
ствер и с криком «ура!» устремляется навстречу приближающейся пе-
хоте противника. Слева показывается плотная цепь бегущих в атаку
красноармейцев с винтовками наперевес. В сплошной густой завесе
пыли и дыма появляются просветы. В них видны горящие танки и по-
вернувшие вспять фашисты, убегающие назад, к селу Литовежу. За ни-
ми неотрывно следуют цепи красноармейцев. Это подошли, наконец,
подразделения 283-го стрелкового полка 87-й дивизии, успешно отра-
зившие немецкую атаку.
Вскоре возвратились разгоряченные пережитым бойцы младшего
лейтенанта Санько. С ними были раненный в руку Копачов и секре-
тарь партийного бюро батальона старший политрук Орехов, который
добрался к дотам, идя в атаку вместе с красноармейцами стрелко-
вого полка. Возвратившиеся притащили трофеи: короткоствольные ав-
томаты, два мотоцикла с колясками и укрепленными на них легкими
ручными пулеметами, а также привели немецкого подполковника.
Его бессмысленно вытаращенные глаза за квадратными стеклами пенсне
и капельки пота на лице подчеркивали шок растерянности от неожи-
данно приключившегося с ним.
Пленного тут же погружают в коляску мотоцикла, и старший полит-
рук Орехов вместе с лейтенантом Николаенко увозят его в штаб укреп-
района — во Владимир-Волынский. Туда его приказал доставить коман-
дир укрепрайона полковник Коровин.
Раненого Копачова перевязывает санинструктор «Грозного» Шайда-
ли Якубов.
Пушки дота вновь переносят свой огонь на переправы. Новые атаки
гитлеровцев, предпринятые в этот и последующие дни, стойко отра-
жает пехота, поддерживаемая тяжелой корпусной артиллерией и бло-
кирующим огнем из дотов.
Так длилось неделю. Затем огонь артиллерии, успешно отражав-
шей атаки немцев, ослаб, а вскоре совсем затих. Связь с КП прерва-
лась.
87
Огнем немецких орудий был выведен из строя почти весь гар-
низон «Кулика». Не ранены лишь Головашов и два бойца. «Кулик» по-
терял былую огневую мощь. Досталось и защитникам «Грозного».
Воспользовавшись нарушенной системой огневой поддержки, немцы
предприняли ночную атаку на оба дота, пытаясь залить амбразуры огнен-
ными струями из огнеметов.
Наши бойцы выскочили в траншею и гранатами отражали эту атаку.
Смертельно раненый Боровик, зажимая рукой рваную рану на шее, из
которой струилась кровь, напрягаясь, говорил ежеминутно слабеющим
голосом:
— Мне конец, лейтенант... Сообщи родителям... Держись... до по-
следнего патрона... Знаю, тебе жаль людей... и меня жаль... Но ты меня
не жалей... Я свое дело сделал... и бойцы делали все, что могли... Чу-
десные у нас люди...
Иноземцев, пытаясь наложить повязку на рану, как мог, успокаивал
умирающего. Но Боровик уже не слыхал его слов...
Павших в том бою похоронили тут же, в соединительной траншее.
Уцелевшие закрылись в казематах и решили живыми в руки врагу не
сдаваться. В ту же ночь Иноземцев приказал заминировать боезапас
и таким образом подготовить «Грозный» к взрыву. С той ночи шнур
от взрывной чеки подрывного заряда у него всегда под рукой. Стоит
лишь дернуть его — и всему настанет конец.
Озверелые фашисты вновь попытались покончить с дотом. Они
действовали на сей раз еще более коварно. Где-то около полудня из-
за перелеска, что по дороге на Грибовицу, появилось до батальона
пехоты. Впереди на кауром коне ехал всадник. Иноземцев и уцелев-
шие бойцы кинулись было к орудию, чтобы открыть по колонне огонь,
но вдруг остановились, остолбенев от неожиданности. Приближались
не враги, а свои. Уже можно было различить на бойцах красноармей-
скую форму. Поблескивая, мерно раскачивались над головами столь
родные острогранные винтовочные штыки. Хриплыми от волнения
голосами бойцы закричали «ура!» Чтобы лучше разглядеть приближав-
шихся, Иноземцев бросился к перископу. Рассматривая их, он лихо-
радочно соображал, как предупредить колонну о грозящей опасно-
сти — ведь кругом затаились немцы. Но именно поведение врага и по-
могло раскусить коварную уловку. С удвоенной яростью он с бойцами
открыл тогда шквальный огонь из пушек, и в считанные минуты они
разметали вражескую колонну, солдаты первых рядов которой были
переодеты в красноармейское обмундирование. Фашисты пытались та-
ким путем выманить защитников «Грозного» из казематов и уничто-
жить. Поняв, что провокация не удалась, немцы остервенели от злобы.
Весь остаток дня они беспрерывно били по амбразурам дотов, выпус-
тив при этом около тысячи снарядов.
Особенно тяжело стало, когда враг начал стрелять дымовыми сна-
рядами. Они разрывались у самых амбразур, и удушливый дым про-
88
никал внутрь. Бойцы теряли сознание, так как вентиляционные уста-
новки, вместо свежего воздуха, засасывали все тот же дым. Полу-
отравленные угарными газами, они в противогазах отстреливались до
самого вечера.
В сумерках в полуразбитую амбразуру «Грозного» влетел снаряд
и своим взрывом вывел из строя пушки, изуродовал противооткатные
устройства. Грозное орудие превратилось в бесполезную груду ме-
таллолома. С этого момента лейтенант Иноземцев и оставшиеся с ним
бойцы, раненые, полузадохнувшиеся, фактически лишились возмож-
ности защищаться. Решение не сдаваться живыми еще больше окрепло.
Теперь, когда они уже не могут отвечать огнем на вражеский огонь,
Иноземцев ни на секунду не выпускает шнур от подрывного заряда.
Он ждет лишь подходящего момента.
Кажется, такой момент приближается, ибо враги прекратили ору-
дийный обстрел. В наступившей тишине слышно только сиплое дыха-
ние раненого сержанта Бегана, который пробрался к амбразуре и из
пулемета ведет огонь по приближающимся фашистам.
Вот их гортанные крики все ближе. Вот их голоса уже над головой.
Почувствовав свою неуязвимость, они беспечно расхаживают по ку-
полу «Грозного», чем-то бьют о тяжелую стальную дверь. Она в ответ
глухо гудит. Голосов все больше и больше. В них явно слышится тор-
жество, а в некоторых просто беспечность.
Внезапно Беган прекращает огонь и, полуобернувшись к Инозем-
цеву, каким-то свистящим полушепотом говорит: «Что ты медлишь,
лейтенант? Пора!..»
«Пожалуй, и впрямь пора,— думает Иноземцев.— Прощай, Беган...
Прощайте, друзья... Прощай, мама...» — и он резко дергает шнур...
Захватив с собой незваных пришельцев, «Грозный», словно могу-
чий фантастический корабль, вырывается из объятий земли и устрем-
ляется вверх, в свое бессмертие.
Г. Г. КУЗОВКИН,
подполковник запаса
ЛОПАТИНЦЫ
Герой Советского Союза
А. В. Лопатин
Славную страницу в историю пограничных войск вписала в первые дни
войны 13-я пограничная застава, которую возглавлял лейтенант Алек-
сей Васильевич Лопатин, бывший слесарь Ковровского экскаваторного
завода.
Отрезанные от других частей и подразделений бойцы заставы под-
вергались беспрерывному ружейному и артиллерийскому обстрелу.
У них был ограниченный запас продовольствия и боеприпасов, но дзер-
жинцы не сдавались. Раненые не оставляли строя. Рухнуло здание за-
ставы. Пограничники ушли в подвал с каменными сводами и превра-
тили его в крепость.
Кончались боеприпасы, не было медикаментов, умирали тяжелора-
неные, но гарнизон продолжал вести бой.
Погиб любимец пограничников политрук Павел Иванович Гласов.
Шел девятый день героической обороны. На рассвете Лопатин ре-
шил отправить женщин и детей из осажденного подвала. Прощаясь с
женой и сыновьями, с женами и детьми политрука Гласова и лейтенан-
та Погорелова, он сказал:
— Идите, дорогие! Клянемся, что будем биться до последнего, жи-
выми не сдадимся.
Сплотившись вокруг своего командира, защитники границы выпол-
нили эту клятву, остались верны военной присяге.
Двенадцать дней и ночей не могли фашисты сломить сопротивление
заставы, над которой гордо развевался красный флаг.
Свыше семисот гитлеровцев уничтожили лопатинцы на первом рубе-
же войны.
Жители села Скоморохи рассказывают, что застава перестала сопро-
тивляться только после того, как гитлеровцы сделали подкоп и взор-
вали ее здание.
90
Алексей Лопатин и Павел Гласов навечно занесены в списки части.
Лейтенанту Лопатину посмертно присвоено звание Героя Советско-
го Союза, политрук Гласов посмертно награжден орденом Отечествен-
ной войны I степени.
ПОТОМОК ЗАПОРОЖЦЕВ
На окраине села Выдранки на Волыни совершил подвиг комсомолец
из Запорожья Иван Пархоменко. Ожесточенный бой вела застава.
После гибели политрука Кияна командование принял старшина Пархо-
менко. Он словом и личным примером вдохновлял пограничников на
самоотверженную борьбу. Около двух рот фашистов было уничтожено
за несколько часов.
Гитлеровцы остервенело рвались к заставе. Бойцов становилось все
меньше. Осколком тяжело ранило старшину. Силы покидали его, он
сполз на дно окопа.
Как сквозь сон услышал Пархоменко гомон приближающихся фаши-
стов и рокот машины, идущей по дороге. Сделав отчаянное усилие,
старшина приподнялся и бросил последнюю гранату в машину. Раз-
дался взрыв, послышались вопли раненых.
Позднее от местных жителей стало известно, что Пархоменко гра-
натой уничтожил тогда трех офицеров.
Разъяренные фашисты растерзали истекающего кровью старшину...
По единодушной просьбе колхозников село Выдранка переимено-
вано в Пархоменково. Именем бесстрашного бойца, который бился
с врагом до последнего вздоха, названа пограничная застава и одна из
улиц города Запорожья.
СВЯЩЕННЫЙ ГНЕВ
Пять яростных атак противника отбили пограничники заставы, которой
командовал лейтенант Морин. Невзирая на большие потери, враг при
поддержке артиллерии и минометов снова пошел на штурм.
Вражеская артиллерия разрушила дом заставы, загорелись надвор-
ные постройки. Едкий дым затрудняет дыхание, многих уже нет в строю.
А враг продолжает наседать.
В часы суровых испытаний лейтенант Морин умело руководил обо-
роной заставы. Сын потомственного рабочего Путиловского завода, вос-
питанник Ленинского комсомола и Коммунистической партии, Фе-
дор Васильевич Морин являл для своих подчиненных образец стойкос-
ти и отваги.
Вот лейтенант собрал в блокгаузе оставшихся семь бойцов и при-
казал зарядить последними патронами винтовки.
— За Родину! За партию, вперед! — крикнул он и первым устре-
мился в штыковую атаку.
91
Восемь богатырей в зеленых фуражках, израненных и опаленных по-
роховым дымом, ринулись на врага.
Страшен был их священный гнев. В штыковой атаке моринцы дра-
лись отчаянно, сразили много гитлеровцев. Вражеская пуля ранила
командира. Он упал. Его взяли под руки бойцы. Лейтенант успел сде-
лать еще несколько выстрелов. Но вторая пуля оборвала жизнь храб-
реца.
— Отважно сражались наши солдаты,— рассказывал нам семиде-
сятипятилетний лесник, очевидец тех событий Иван Рокош.— Большую
славу оставили они о себе в наших сердцах.
Федору Васильевичу Морину посмертно присвоено звание Героя
Советского Союза.
ЦВЕТЕТ НА ЗАСТАВЕ САД
Вместе с писателями Петром Ингульским и Тарасом Мигелем мы при-
были на участок границы, где в первые дни войны героически сража-
лась пограничная застава лейтенанта Николая Николенко.
Заходим в уютную ленинскую комнату. На стенах фотомонтажи,
стенды. На видном месте — красочный плакат, на котором изображен
воин, стоящий у пограничного столба. Внизу подпись: «Граница свя-
щенна и неприкосновенна!»
В ленинской комнате собрались солдаты, офицеры, местные жители.
Мы беседуем с воинами. Узнаем, что среди них — русские, украинцы,
белорусы, грузины, латыши, представители других национальностей.
У каждого из них на груди знаки солдатской доблести. Обветренные,
опаленные солнцем лица полны мужества. Они, молодые патриоты, до-
стойные наследники боевой славы старшего поколения пограничников,
ныне зорко стоят на защите рубежей Отчизны. В мыслях и в сердце
каждого вот эти сияющие на плакате слова: «Граница священна и не-
прикосновенна!»
После дружеских бесед с воинами гостеприимные хозяева пригла-
сили нас на обед. Ели вместе с солдатами искусно приготовленный
борщ, макароны по-флотски. А затем подали нам компот.
— Пейте на здоровье! Компот варим со своих фруктов, которые
растут в нашем заставском саду,— сказал солдат-повар.
За окном виднелась буйная зелень сада и слышно было, как моно-
тонно шумела листва деревьев.
— Сад у нас особый,— заметил начальник заставы.— Посажен ведь
там, где пограничники вели жестокий бой с гитлеровцами в грозном
сорок первом...
...Как и на других участках границы, враг напал на заставу внезап-
но, вероломно. Пограничники вступили в бой. Снаряды плотно ложатся
в окрестностях. Разбита казарма, запылала конюшня. Как-то неестест-
венно, жутко заржали обреченные кони. Один из пограничников, рис-
92
куя жизнью, бросился им на выручку. Распахнув ворота, он выпустил
лошадей.
Командир Николай Николенко знал, что вслед за артиллерийским
обстрелом может последовать наступление пехоты, танков. Вместе
с политруком Василием Чумаченко он готовил бойцов к отражению
вражеских атак.
— Товарищ лейтенант! Видите, что справа творится!? — кричит
сержант Сергей Кононов.
— Вижу! Огонь не открывать!
Фашисты погнали впереди себя детей, подростков, женщин, стариков.
— В те страшные часы не я один поседел,— рассказывает нам по-
жилой худощавый лесник Евстафий Остапюк.— Гитлеровцы под угро-
зой расстрела гнали нас впереди своих цепей, движущихся на заставу.
Да, это была ужасная картина.
— Ложитесь! Разбегайтесь! — кричали пограничники колхозникам.
Женщины, дети бросились в заросли и залегли. И в этот момент по
вражеским солдатам, шедшим во весь рост, пограничники открыли гу-
бительный огонь. Отважные комсомольцы-пулеметчики Сергей Кононов,
Мусий Яценко и их боевые друзья уничтожили десятки захватчиков.
Несколько часов длился неравный бой. Разбит кожух у станкового
пулемета сержанта Яценко. Вытекла вода. Что же делать? Как вернуть
жизнь «максиму»? Яценко ползет к казарме. Его ранит вражеская пуля.
Превозмогая боль, он продолжает ползти. Нашел среди развалин учеб-
ный пулемет и потащил его на огневую. Скрывшись в окопе, Яценко
сменил у пулемета ствол, переставил замок, и «максим» снова загово-
рил.
Пример храбрости показывали бойцам начальник заставы лейтенант
Николай Николенко и политрук Василий Чумаченко. Они умело руково-
дили боем, не раз водили пограничников в штыковые атаки.
Прославились отвагой красноармейцы Травкин, Федулов, Иваненко,
Казаков. Смертью храбрых здесь, на берегу Буга, пали бойцы Смир-
нов, Новосадов...
В первые дни войны на груди славных защитников границы лейте-
нанта Николенко, сержантов Кононова и Яценко засиял орден Крас-
ного Знамени. Политрук Чумаченко был награжден орденом Красной
Звезды.
Все четверо не раз бывали на месте былых боев. Жители села встре-
чали их как самых близких, родных.
Ныне на том же месте стоит пограничная застава. Молодые воины
свято хранят и умножают боевые традиции своих отцов, зорко охраняют
границу.
На заставе, на земле, политой кровью тех, кто героически отражал
нападение фашистов, растет молодой сад. Более двухсот фруктовых
деревьев — вишен, яблонь, черешен — посажено пограничниками. На
деревцах бирки с фамилиями воинов. Читаем: рядовой Пуданс, рядовой
93
Платонов, рядовой Алимедов... Рядовой Платонов посадил десять де-
ревьев.
— Аллея рядового Платонова! Это же замечательно! — говорит пи-
сатель Петр Ингульский, рассматривая бирки на деревьях. Он написал
о подвиге этой заставы очерк. Название его —г «Волынские черешни»
родилось здесь, в молодом саду.
Мы думали о том, что новый молодой сад является вечным памят-
ником героям-комсомольцам от нового поколения. И, срывая сочные
красные черешни, вишни, яблоки, люди будут вспоминать и тех, кто
ценой своей жизни отстаивал и защищал землю.
Неузнаваемым стало село, на окраине которого находится погранич-
ная застава. Оно похорошело, разрослось. Люди живуть здесь в до-
статке.
Почти ровесник тех, кто воевал здесь в июне 1941 года, плечистый,
высокий бригадир колхоза Владимир Хомич рассказывает о жизни села
в послевоенное время.
— Много добротных хат построили,— говорит он.— Колхозники жи-
вут хорошо. А будем жить еще лучше. Мы свято чтим память героев,
которые бились за то, чтобы жили наши люди свободно и счастливо.
Б. С. ВЕНКОВ,
подполковник запаса
Б. Н. ЛИЗАК,
майор запаса
БОЕВОЕ КРЕЩЕНИЕ
А. А. Муравьев.
Фото 1941 г.
«В зенитной артиллерийской части, которой командует полковник Тур-
бин, особенно отличалась батарея лейтенанта Муравьева. Эта батарея
один за другим сбила два вражеских самолета «Юнкерс-88», взяв в плен
пять немецких летчиков, в том числе двух лейтенантов»,— говорилось
в сообщении Совинформбюро 27 июня 1941 года.
Где и как это было?
Невдалеке от города Станислава (ныне Ивано-Франковск), на окраи-
не села Вовчинец, перед началом войны занимала боевой порядок зе-
нитная батарея под командованием А. А. Муравьева. В начале июня
сорок первого года две другие батареи вместе со штабом 227-го от-
дельного зенитно-артиллерийского дивизиона ПВО выехали на полигон.
— Прикрытие города,— сказал Муравьеву командир дивизиона пе-
ред убытием на учебные стрельбы,— возлагается на вашу батарею.
Других зенитных средств не остается. Будьте готовы ко всему. Между-
народная обстановка сложная.
— Есть! — ответил лейтенант.
Муравьева назначили командиром батареи с месяц назад. Офицер
старательно взялся за дело, добился неплохой слаженности огневых рас-
четов и теперь еще с большим чувством ответственности обучал подчи-
ненных.
Занятия на батарее проводились с утра и до вечера. Результаты тре-
нировок были отрадными: расчеты действовали быстро, слаженно, уве-
ренно.
Орудия и приборы батареи располагались в хорошо оборудован-
ных и замаскированных окопах. Рядом в сельских хатах жили бойцы
и командиры. Половина из них постоянно находилась у пушек и при-
боров в готовности к открытию огня. Снаряды, как положено, были
подготовлены к стрельбе.
95
Такие меры предосторожности не были напрасными: участились
случаи нарушения воздушного пространства немецкими самолетами.
...22 июня перед рассветом Муравьева растолкал дежурный:
— Товарищ лейтенант, тревога!
— К орудиям! — скомандовал Муравьев. На ходу застегивая ремни
снаряжения, он побежал к своему наблюдательному пункту. Обгоняя
друг друга, красноармейцы бросились занимать свои места. Тотчас
послышались торопливые доклады:
— Первое орудие — готово!
— Третье — готово!
— Приборное отделение готово!
Почти сразу же стали поступать сообщения с постов ВНОС:
— Большие группы немецких самолетов пересекли границу...
— Над Стрыем сильный воздушный бой...
Батарейцы тревожно вслушивались в донесения. Молчание нарушил
наводчик ПУАЗО черноглазый ефрейтор Ковалев:
— Товарищ лейтенант, это война?
— Да, война!—твердо сказал лейтенант, сжимая в руках бинокль.
Артиллеристы, услышав это слово, зашевелились, заговорили, пере-
бивая друг друга.
— Фашисты — волчья натура! — сдвинул выгоревшие брови стар-
ший сержант Кузьменков.
— У, гады! — сердито процедил ефрейтор Малоног.
Тяжелый ком подкатился к горлу у наводчика Худяшева, но он спо-
койно взялся за маховик прицела. Бойцы понимали, что им впервые
предстоит не учебная, а боевая стрельба, не по мишеням, а по враже-
ским самолетам. Они не были обстреляны и, естественно, волновались.
Все разговоры прервал голос разведчика-наблюдателя Кириленко:
— Шум моторов!
— Усилить наблюдение! — приказал Муравьев, обшаривая в бинокль
безоблачное небо.
С юго-востока над горизонтом показалось девять точек. Сразу труд-
но определить, что это за самолеты, на какой высоте и с какой ско-
ростью они идут. Но разведчики и прибористы были хорошо натрениро-
ваны и четко докладывали исходные данные. В направлении батареи
плотным, сомкнутым строем шло девять бомбардировщиков «Юнкерс-
88». Летавшие накануне фашистские воздушные разведчики не могли
обнаружить огневую позицию батареи, и теперь вражеским летчикам
казалось, что со стороны солнца они безнаказанно проникнут к городу.
Батарея изготовилась к ведению огня.
— Ориентир 34...
— Скорость 70...
— Есть скорость 70! — повторили наводчики...
— Огонь! — раздалась команда, когда передние самолеты с черны-
ми крестами на фюзеляжах вошли в зону огня батареи.
96
Один снаряд, выпущенный орудием старшего сержанта комсомоль-
ца Кузьменкова, разорвался у самолета. «Юнкерс» резко накренился
и быстро пошел к земле, оставляя за собой все более густеющий чер-
ный шлейф. В голубом небе вспыхнули купола парашютов.
Заулыбались артиллеристы, смахнули пот с возбужденных лиц.
— Отлетался гад!
Другие самолеты, однако, упорно шли в плотном строю, выдержи-
вая направление в сторону города. А два «юнкерса» отделились от
строя, развернулись и стали пикировать на огневую позицию.
— Огонь!—скомандовал Муравьев.
Для немцев эта бомбежка батареи не прошла безнаказанно. Еще
один пират врезался в землю.
Два сбитых вражеских самолета в первый час войны!
К огневой подкатила полуторка. С нее высадили и выстроили перед
Муравьевым пятерых пленных — экипажи сбитых самолетов. Два из
них — офицеры. Конвоировавший пленных чернобровый сержант, четко
приложив руку к пилотке, вручил командиру батареи пачку докумен-
тов и два железных креста.
— Кресты вот этого офицера,— указал сержант на лохматого блон-
дина с бледным лицом.
Муравьев с любопытством оглядел пленных, затем железные крес-
ты. На оборотной стороне одного из них стоял номер 65. Одна эта
цифра свидетельствовала, что сбитый батареей самолет пилотировал-
ся матерым воздушным волком, на счету которого была, видимо, не
одна сотня бомб, сброшенных на города и селения Европы.
Немцы глядели на Муравьева насмешливо, точно не они находи-
лись в плену, а советский лейтенант, огнем своих орудий сбивший их
самолеты.
Муравьев, закопченный пороховым дымом, в гимнастерке, рукав
которой был разорван осколком снаряда, махнул рукой:
— Отправить их в штаб. Командиры взводов, ко мне!..
Батарея сменила огневую позицию и в течение последующих семи
дней, отражая атаки с воздуха, сбила еще пять вражеских самолетов.
За эти бои лейтенант А. А. Муравьев был удостоен своей первой прави-
тельственной награды—ордена Красной Звезды. Орденами и медаля-
ми были награждены старший сержант Кузьменков, ефрейтор Малоног.
Алексей Алексеевич Муравьев закончил войну, командуя отдель-
ным зенитно-артиллерийским дивизионом. Место первого боевого кре-
щения навсегда стало дорогим для него. Демобилизовавшись, подпол-
ковник запаса Муравьев поселился и работает в городе, защищая ко-
торый в первый день войны, его батарея успешно выдержала поединок
с вражескими пикировщиками.
97
ПО СТРАНИЦАМ РЕСПУБЛИКАНСКИХ ГАЗЕТ
«Советская Украина», 8 июля 1941 г.
СИЛЬНЕЕ СМЕРТИ
Из леса показался
вражеский танк. Он шел
прямо на орудие, у ко-
торого остался один
только наводчик, Василь-
ев. Прогремел выстрел.
Снаряд разорвался не-
далеко от орудия.
— Хотя у меня и не
противотанковая пуш-
ка,— решил наводчик,—
но уничтожить врага
нужно любой ценой.
И орудие вступило в
поединок. Танк осыпал
отважного артиллериста
картечью, поливал свин-
цом. Но Васильев не от-
ступил от орудия и про-
должал вести огонь.
«Победить или уме-
реть!» — вспомнил на-
водчик слова командира
перед боем. «Победить
или умереть!» — шептал
он, посылая навстречу
врагу все новые и но-
вые снаряды.
Васильев остался один
на один с вражеским
танком, приближающим-
ся к окопам. Один за
другим прогремели три
выстрела из танка. Пер-
вым снесло левую по-
ловину щита, вторым —
правую, третьим — при-
цельное приспособление.
Какая-то невидимая сила
подняла наводчика в воз-
дух и бросила его на
землю, засветив в гла-
зах миллионы искр.
Неимоверным напря-
жением воли Васильев
поднялся с земли, вытер
рукавом кровь, залив-
шую глаза, и, шатаясь,
пошел снова к зарядно-
му ящику. Израненными
руками он взял снаряд
и вложил его в ствол.
Затем, морщась и ку-
сая губы от боли, он на-
вел орудие на танк. Во-
круг него бушевал шквал
огня. Но он видел толь-
ко приземистый, широ-
кий фашистский танк,
несущий смерть его то-
варищам.
Выстрел прогремел.
Снарядом разворотило
правую гусеницу. Маши-
на повернулась боком к
орудию. Еще выстрел —
и танк объяло пламя.
Прокатилось над по-
лем могучее «ура!» По-
шла в атаку красная пе-
хота. Противник позорно
бежал. А возле уцелев-
шего орудия лежал тя-
желораненый комсомо-
лец наводчик Васильев.
Он выполнил свой долг
перед Родиной. Стрем-
ление к победе оказа-
лось сильнее смерти.
К. БОРИСОВ.
98
«Советская Украина», 9 июля 1941 г.
РАССКАЗ СВЯЗИСТА
На дорогу из густого
молодого сосняка с тру-
дом выполз раненный в
ногу связист, сержант
Семен Аресов. Невдале-
ке, где-то за бугром,
происходил бой. Туда
мчался транспорт с пат-
ронами. Его обгоняли
наши танки.
— Товарищи, помо-
гите! — призывал ране-
ный.— Я тут с двумя
мотками проволоки по-
левого телефона.
О себе, о том, что
он тяжело ранен,— ни
слова. Лишь после пере-
вязки, узнав, что его про-
волока передана в роту
связи, Аресов рассказал:
— О моем ранении
говорить не интересно.
Ранен обычно, осколком
снаряда. Я имел задание
переделать линию связи,
так как рота, сдержи-
вавшая врага, спешно за-
нимала новую позицию.
Приходилось работать
почти на открытом мес-
те. Все мои товарищи
выбыли из строя. Надо
было во что бы то ни
стало выполнить боевой
приказ — дать связь на-
шим передовым подраз-
делениям,— и пришлось
мне, раненому, это сде-
лать...
Но я в это время на-
блюдал подлинно герои-
ческий поступок. У ко-
мандира пушки, остав-
шейся в лесу, я снимал
телефон, после того, как
ему было приказано не
пропускать через мост
фашистскую погань, за-
держать танки врага.
Когда после ранения
я пришел в себя и про-
должал снимать прово-
локу, послышался гул
подходивших немецких
танков. И я увидел смер-
тельную дуэль нашей
пушки с фашистскими
машинами. Перед тем
значительная часть при-
слуги пушки была выве-
дена из строя. Лейтенант
сам исполнял обязанно-
сти нескольких человек.
Вот первая машина
противника выскочила
откуда-то со стороны на
плотину и пошла прямо
на мостик. Пушка лей-
тенанта отозвалась дву-
мя выстрелами. Второй
выстрел оказался смер-
тельным для фашистско-
го танка. Снаряд попал
прямо в броню, взор-
вался и перекинул ма-
шину назад, загородив
путь второму танку.
Пока лейтенант менял
прицел, второй танк ус-
пел скинуть с плотины
подбитую машину. Из-за
бугра показались еще
четыре больших танка.
Лейтенант готовил свой
третий удар, и когда враг
двинулся к мосту, меткий
выстрел сорвал башню
одного из танков. Еще
один выстрел. Из-под
танка вырвался огром-
ный столб земли и огня.
Сквозь него я увидел,
как вражеский танк бух-
нулся с высокой плоти-
ны прямо в болото.
Остальные вражеские
машины быстро двину-
лись в надежде проско-
чить мост. Пушка лейте-
нанта обстреливалась из
всех четырех танков.
Бойцы выбывали один за
другим из строя, и сам
лейтенант оказался ра-
неным. Но пушка героя
не умолкла. Двумя вы-
стрелами подряд лейте-
нант вдребезги разнес
перекрытие моста. Вра-
жеские машины остано-
вились как вкопанные.
Тогда танки начали с
места бить по лесу, где
за пригорком замаски-
ровался лейтенант.
Обстреляв пушку, ма-
шины подались немного
назад, свернули в сто-
рону и двинулись напря-
мик через болото и реч-
ку. С разгона передняя
проскочила слишком да-
леко, нырнув в зеленый
камыш. Вскоре из люка
выскочили фашисты и
дали знак трем осталь-
ным машинам держать-
ся ближе к плотине.
Пушка лейтенанта мол-
чала, а три вражеских
танка продвигались вдоль
плотины. Вот уже пер-
вый появился на середи-
не реки и, увидел перед
собой твердый отлогий
берег, пошел смелее.
Но в эту минуту вновь,
словно собрав послед-
ние силы, ударила пушка
героя-лейтенанта. Храб-
рый командир понимал,
что каждый его выстрел
должен разить врага в
самое его сердце. Ведь
если фашисты выскочат
на берег, уже не доста-
нешь их пушкой. Снаряд
точно ударил по перед-
нему танку, и видно бы-
ло, как вместе с водой
вздыбились куски желе-
за и стали.
Остались два дейст-
вующих танка. Послед-
ний попытался уйти зад-
ним ходом, но усилия
его были напрасны. Он
все больше погружался
в болото, угрожая отре-
зать путь второму. Ма-
шины сделали еще не-
сколько попыток вы-
браться. Наконец их ур-
чание совсем умолкло.
Из пулеметов увязших в
болоте машин понесся
адский дождь пуль. Это
была бессильная злоба
собак, бесившихся на це-
пи. Затем враги с руч-
ными пулеметами вы-
лезли из своих башен.
Они суетились на месте,
трусливо прячась за бро-
ню танков, и боялись
лезть в болото.
В это время я увидел
лейтенанта. Тяжелоране-
ный, он едва полз к мо-
сту. Я видел, как кри-
вился его рот от ужас-
ной боли, но он крепко
держал в руках автомат.
Оставшиеся фашисты
рискнули все-таки спус-
титься в камыши, в бо-
лото. Но в это время
из-за бугра, с расстояния
100 метров, послышался
огонь из автомата не-
устрашимого советского
храбреца. Команда одно-
го танка была уничтоже-
на полностью. Враги рас-
терялись. Одни броси-
лись удирать, другие пы-
тались спрятаться в бо-
лоте и грузли в нем с
головой.
Автомат лейтенанта
начал давать осечки и в
конце концов замолк.
Мне показалось, что го-
лова лейтенанта поник-
ла на автомате. В это
время из-за бугра вы-
скочил первый танк со-
ветской колонны...
Едва закончив свое
задание, я пополз вдоль
бугорка в лес. Перед
глазами все время стоял
образ отважного лейте-
нанта, храброго патрио-
та Советской страны,
мужественно отдавшего
жизнь за Родину.
ИВАН ЛЕ.
В. Г. Рябцев.
Фото 1941 г.
Н. 3. РОМАНЧЕНКО,
подполковник запаса
НА ВСЮ ЖИЗНЬ
Весна тысяча девятьсот сорок первого года. Невдалеке от большого
села, на ровном, примыкающем к роще поле,— аэродром. В воздухе
летчики выполняют полетные задания. Взлетела спарка.
В передней кабине молодой пилот Монастырский. В инструктор-
ской — командир полка Антон Сидоренко.
У Монастырского небольшой перерыв в полетах, и подполковник
решил проверить летчика в зоне пилотажа. Уж такая практика у коман-
дира. Он проводит с летчиками занятия на земле, обучает их в воздухе,
добиваясь того, чтобы истребители действовали умело, инициативно,
напористо.
На стоянке, у боевых крылатых машин, среди воинов — заместитель
командира полка по политчасти Виктор Власов. Он — опытный летчик,
небо — его стихия. Скоро он поднимет свой самолет и поведет на поли-
гон для стрельбы по наземным целям.
Сюда, к авиаторам, подходит начальник штаба майор Рябцев. В день
полетов он всегда на аэродроме. Заботится, чтобы во всем был поря-
док, чтобы четко работали службы обеспечения полетов. Рябцев —
средних лет человек, коренастый, с негустой шевелюрой светлых во-
лос, с чуть сощуренными глазами. Виктор Власов с уважением отно-
сится к майору Рябцеву, старшему товарищу, ветерану гражданской
войны. Особые симпатии у него к этому человеку еще и потому, что
он, Рябцев, не раз видел и слышал Владимира Ильича Ленина.
— Василий Григорьевич,— обратился комиссар к Рябцеву.— Есть
сейчас у людей с полчаса свободного времени, расскажите, как вы служ-
бу в армии начинали.
И Рябцев повел неторопливую беседу.
В 1919 году совсем молодым он добровольно вступил в Красную
Армию, стал красноармейцем 1-го Московского полка. В том же году
100
участвовал в первомайской демонстрации на Красной площади. Весен-
нее солнце ласкало золотистыми лучами алые стяги. Природа словно
разделяла радость людей.
А радоваться было чему. Созданная и выпестованная великим
Лениным молодая Красная Армия нанесла серьезное поражение пол-
чищам Колчака, изгнала англо-французских интервентов из Одессы,
очистила от врага почти всю Украину и другие районы нашей страны.
Тогда не было еще ни мощных репродукторов, ни других средств
усиления или передачи голоса оратора на дальнее расстояние, поэтому
Ильичу довелось в тот день выступать три раза в различных местах
Красной площади 1.
Рябцев видел и слышал Ленина, когда он выступал с Лобного места.
В 11 часов Владимир Ильич поднялся на трибуну. По площади про-
катилась волна овации. Крики «ура», бурные аплодисменты долго не
давали ему начать речь. Ленин был в скромном черном костюме,
в левой руке держал кепку. Вот он вытянул вперед правую руку, давая
понять, что ждет тишины. Наконец площадь стихла. Затаив дыхание,
народ слушал вождя. Рябцеву повезло: он стоял у самой трибуны
и отчетливо слышал каждое ленинское слово. Ленин посвятил свою речь
первомайскому празднику и открытию памятника Степану Разину. Про-
никновенно говорил Ильич о жертвах, которые понесли русские ре-
волюционеры в борьбе с капиталом. Затем Ленин противопоставил
буржуазной свободе подлинную свободу для трудящихся, которую
дала Советская власть. В заключение он высказал уверенность, что мы
сделаем все для достижения великой цели, для построения социа-
лизма.
Через два года Рябцев был зачислен курсантом 1-й Советской
Объединенной военной школы имени ВЦИК Советов, где готовились
командные кадры из рабочих и крестьян для Красной Армии.
Авиаторы слушали беседу с большим вниманием.
Рябцев рассказал еще об одной встрече с Ильичем, запомнившейся
на всю жизнь.
В тихий зимний вечер открылась дверь, и в казарму вошли двое
в гражданской одежде. В одном курсанты сразу узнали Владимира
Ильича. Все, конечно, растерялись и вскочили со своих мест. Дежурный
хотел отдать рапорт, но Ленин жестом остановил его.
— Не надо!
Затем, обращаясь к курсантам, сказал:
— Садитесь, садитесь! Чем занимаетесь, товарищи?
Владимир Ильич посмотрел учебник, по которому занимались кур-
санты, полистал несколько тетрадей. Затем поинтересовался, как кур-
санты учатся.
1 Воспоминания В. Г. Рябцева о В. И. Ленине опубликованы в сборнике «В. И. Ле-
нин и кремлевские курсанты». M., «Московский рабочий», 1969 г.
101
Как отцу, рассказывали курсанты Ильичу о том, что порой приходит-
ся испытывать трудности — ведь большинство из них не имело и четы-
рехклассного образования...
Ленин внимательно их выслушал и сказал, что, несмотря ни на что,
курсанты должны хорошо учиться.
— Чтобы построить рабочую и крестьянскую Красную Армию,—
подчеркнул Владимир Ильич,— нам нужны командиры из крестьян
и рабочих. Это очень важно, товарищи!
Ленин выразил уверенность, что курсанты будут учиться хорошо,
что из них выйдут настоящие командиры армии, рожденной Октябрь-
ской революцией.
Часто выступал Рябцев со своими воспоминаниями, и каждый раз
находил сказать что-то новое о тех днях, когда видел и слушал Влади-
мира Ильича...
Весной сорок первого года летчики 23-го истребительного авиапол-
ка переучивались на новый тип самолета МИГ-3. Командир полка то-
ропил: быстрее освоить машину. Летчики знали: торопила обстановка.
Авиаторы глубоко в сердце хранили заветы Ленина о защите социа-
листической Отчизны, о необходимости быть в постоянной готовности
к отпору врагу, заветы, о которых часто им напоминали командиры,
политработники.
Каждый вылет летчика был шагом в повышении боевого мастерства,
подготовкой к бою, к схватке с противником. Но трудно было пред-
ставить, что так быстро, так внезапно их учебные вылеты сменятся
вылетами боевыми...
И вот экзамен на знание новой машины летчики держат не в зоне
пилотажа, не над учебным полигоном, а в воздушных поединках с фа-
шистами, искавшими в советском небе легких побед.
Возвращается с боевого задания звено, которое водил в бой Вла-
сов. В плоскостях, фюзеляжах — пробоины. Повреждена машина и Вла-
сова, но он, проявив хладнокровие и выдержку, посадил самолет на
одно колесо. Докладывает на КП о результатах вылета: шедшие к аэро-
дрому бомбардировщики рассеяны, два «юнкерса» сбиты.
А другая группа «мигов» вела трудный бой с вражескими истре-
бителями.
Самолет лейтенанта Монастырского атаковали три «мессера». Мо-
настырский не растерялся. Смело пошел на фашиста в лоб и быстро
вогнал его в землю. Затем минут пятнадцать дрался с остальными вра-
жескими истребителями и сумел прошить один из них, и тот упал в при-
бужское болото.
...Майор Рябцев написал боевое донесение. Проводная связь нару-
шена. Как же передать его по месту назначения? Вызывает летчика Ру-
сакова.
— Берите любой самолет, доставьте пакет в штаб дивизии! — при-
казал майор«
102
— Мне подготовили самолет связи,— вспоминает ветеран полка
Сергей Николаевич Русаков.— Летел на малой высоте, чтобы избежать
встречи с «мессерами». Но один «мессершмитт» привязался ко мне,
когда я уже подходил к аэродрому посадки. Дав очередь, фашист
перебил элерон моей машины. Ее стало качать, но я благополучно при-
землился. Выбрался из кабины и поспешил в штаб дивизии...
Через пару часов младший лейтенант Русаков вернулся в родной
полк, опять сражался с врагами. Так всю войну. Был трижды ранен.
После войны приехал во Львов. Вот уже около десяти лет Сергей Ни-
колаевич работает на заводе кинескопов начальником стекольного цеха.
К его боевым наградам прибавился орден трудовой славы — «Знак
Почета».
Еще один ветеран 23-го авиаполка, преобразованного в декабре
1941 года во 2-й гвардейский истребительный авиаполк, живет во Льво-
ве. Это офицер запаса Александр Остапов.
Нередко приезжает во Львов к своим однополчанам ленинградец
Александр Прокофьев. Есть что вспомнить отважному соколу.
Первого июля 1941 года Прокофьев встретил «мессер», завязал
с ним бой на виражах и сбил его. Но второй вражеский истребитель
подстерег Прокофьева, пули перебили правую руку летчика. Из пов-
режденной водяной системы охлаждения повалил пар. Рука не держит
ручку управления. Тогда пилот зажимает ее между ног, а левой рукой
продолжает управлять сектором газа. Собрав все свои силы и волю,
он благополучно посадил машину.
Долго лежал в госпитале. Врачи сказали, что перебит главный нерв
в руке и о полетах мечтать больше нечего. Но Прокофьев и не думал
прощаться с авиацией. Посоветовавшись с профессором, он стал раз-
рабатывать скрюченную, казалось, окостеневшую руку. Так ее «разра-
батывал», что трещали кости, а медсестры пугливо посматривали по
сторонам. Тренировки продолжались долго. Когда в июле 1943 года
Михаил Иванович Калинин вручал в Кремле Прокофьеву орден Крас-
ного Знамени, то правая рука летчика была еще подвязана бинтом.
Однако в том же 1943 году он возвращается в строй и служит в авиа-
ции до 1957 года. А сейчас бывший воздушный асс работает механиком
на Ленинградском телецентре.
Ветераны боев — желанные гости учащихся, рабочих, воинов. Часто
выступает перед молодежью Василий Григорьевич Рябцев. Он расска-
зывает о своих незабываемых встречах с Ильичем, о том, как с име-
нем Ленина советские воины громили гитлеровских захватчиков в годы
Великой Отечественной войны, закончившейся салютными раскатами
нашей победы.
Я. И. ДЕНИСОВ,
гвардии майор запаса
ЗА «ЯЗЫКОМ»
Р. Е. Бенькович
Спускались сумерки, когда поисковая группа во главе с лейтенантом
Беньковичем скрытно вышла в тыл противника. Разведчики расположи-
лись в старых окопах на холме, покрытом кустарником. Это место было
выбрано не случайно. Вблизи тянулась шоссейная дорога, по которой
с надрывным ревом шли бронетранспортеры, орудийные тягачи, лязга-
ли гусеницами танки. Фашисты подтягивали боевую технику к пере-
довой.
Бенькович приказал радисту бойцу Гукову настроить рацию. Лейте-
нант передал на КП своего 58-го отдельного разведывательного баталь-
она 81-й механизированной дивизии, развернувшей боевые действия
против гитлеровцев у границы западнее Львова, о движении техники
врага, вклинившегося на нашу территорию. С КП последовал приказ:
продолжать наблюдение за противником, захватить «языка» и к утру
возвратиться.
В тот момент, когда лейтенант обдумывал, как действовать дальше,
один из разведчиков тревожно оповестил:
— Бронетранспортер остановился на дороге. Не пойдут ли фрицы
на нас?
Ждать долго не довелось. Спешившись, гитлеровцы разделились на
две группы и стали двигаться в обход. Было ясно: фашисты запелен-
говали рацию и теперь хотят взять разведчиков в кольцо.
— Отходить в лес!—приказал лейтенант разведчикам.
Благо, путь к лесу пока был открыт. Но когда бойцы Беньковича
поднялись, гитлеровцы незамедлительно застрочили по ним из пуле-
метов. Пуля прошила руку бойцу Федюнову. Товарищи на ходу пере-
хватили жгутом рану.
— Я и с одной рукой буду воевать,— говорил Федюнов, поторапли-
ваясь вслед за всеми.
104
Вот и лес. Немцы прекратили преследование.
— Не осмеливаются совать нос в гущу леса,— заметил Гуков.
— Да, боятся,— подтвердил Бенькович.
По мягкому ковру мха, не задевая веток деревьев, чтобы не созда-
вать шума, передвигались разведчики. Гуков настроился на штабную
радиостанцию. После доклада Беньковича из штаба передали: впредь
в радиосвязь не вступать, чтобы противник вновь не засек. Предупре-
дили: как только будет «язык» — возвращаться.
Разведчики приблизились к дороге, которая вела к Немирову, уже
захваченному гитлеровцами. За изгибом дороги — мостик через забо-
лоченный ручей. Осмотрев его из-за кустов, лейтенант решил устроить
засаду.
— Кончилась твоя служба связи, радист, приступай к саперному
делу,— сказал Бенькович, отправляя Гукова вместе с дюжим бойцом
сибиряком Степаном Алексеевым к мосту, чтобы сделать в нем, как
выразился лейтенант, «тормозную щель».
На дороге было тихо, и два бойких разведчика быстро справились
со своей задачей, вынув из настила моста два бревна.
— А теперь по местам, сидеть тихо,— предупредил Бенькович, вни-
мательно наблюдая за подходами к мосту.
Вечер разбросал повсюду свои тонкие паутинные невода. В потем-
невшем небе мерцали золотистые зерна звезд... Сидя в укромном мес-
те, Бенькович смотрел вокруг. Его глаза ласкали погружавшийся в дре-
моту лиственно-хвойный лес, густые заросли лозняка на берегу ручья
с монотонно журчащей водой, видневшееся за лесной опушкой поле...
Все это напоминало ему родной белорусский край. Клинцы... Там про-
текали его детские годы. Смутно помнится ему, как однажды вошел
в избу конник в буденовке, в длинной серой шинели. Взял его на руки,
поднял к потолку и, улыбаясь в свои прокуренные усы, проговорил:
«Растет мой наследник! Погоди, сынок, изгоним белогвардейцев, всю
нечисть буржуйскую — и тогда заживем!» Вскоре отец вместе с дру-
гими конниками ускакал... Его ждали, но он не вернулся. Когда Ромке
исполнилось семь лет, умерла мать Анна Петровна. Остался мальчишка
сиротой. Воспитывался в детдоме...
Уже ночь. Но от луны светло, хоть считай листья на деревьях. На
душе Романа Беньковича неспокойно. Отец его сложил голову на граж-
данской войне. А нынче вновь настало лихолетье. Вновь кровь, вновь
жертвы... Дома у него крошечные сын, дочурка...
Подошел к хлопцам, сидящим близ моста в кустарнике. Скучают
в ожидании. И у всех нервы натянуты, как струны.
— Хоть бы какой-нибудь фриц попался,— нетерпится Гукову.
— Тут не какой-нибудь, а сведущий нужен. Вот в чем гвоздь всей
задачи,— рассудительно пояснил Бенькович.
Терпеливо выжидали удачного момента. Уже зорька засияла, за-
играла пестрыми красками.
105
И вот воздух наполнился урчанием бронетранспортера. У мостика
машина остановилась: водитель не решился совершать прыжок через
«тормозную щель».
Разведчики набросились на вылезших из машины гитлеровцев. За-
вязалась схватка. Бенькович из пистолета застрелил двух фашистов.
Затем сбил с ног офицера, облюбованного в «языки». Подоспевший
Гуков воткнул в рот гитлеровцу кляп и связал руки. Одного захватчика
прикончил Алексеев. Федюнова просили в схватку не встревать. Но он,
держа в здоровой руке отточенный нож, кинулся к рыжеватому арийцу
и свалил его на землю. Фашист уже лежа разрядил пистолет, и Федю-
нов тут же скончался.
— Не уберег я тебя, Петя. Прости, брат,— скорбно говорил Бень-
кович.
Разведчики действовали быстро, без малейшего промедления. Тру-
пы убитых фашистов оттянули в кювет. Шофер немецкой машины под
дулом пистолета сел за руль. Бенькович спросил его строго:
— Пароль знаешь?
— Шпрее...— боязливо выдавил немец.
Накинув поверх халата немецкий плащ и надев фуражку, Бенькович
сея рядом с шофером. В кузове были разведчики, «язык», здесь же
лежало тело погибшего Петра Федюнова.
— Поехали! — скомандовал Бенькович.
К утру на дороге становилось оживленнее. Мимо бронетранспорте-
ра проносились грузовые, санитарные машины... Поворот. На обочине
два мотоцикла. Немецкие регулировщики требуют остановиться. Про-
скочить, не останавливаясь? Опасно. На мотоцикле наготове пулемет.
За неповиновение полетят вдогонку очереди пуль. Бенькович дает знак
водителю: тормози.
— Пароль?
Затаив дыхание, Бенькович вдавил ствол пистолета в бок шофера.
Тот понял, что надо делать, как отвечать.
— Шпрее! — выпалил он и добавил, что бронетранспортер идет
в артиллерийский полк за взрывателями. Регулировщик щелкнул
каблуками, поднял руку с жезлом.
— Пронесло...
Вскоре разведчики были в расположении своего батальона. Бенько-
вич докладывал о выполнении боевого задания...
...После войны бывший командир разведроты, кавалер десяти бое-
вых орденов и медалей Роман Бенькович стал пламенным пропаганди-
стом подвигов фронтовиков. Но ныне его уже нет.
На Волге, в городе Горьком, живут дочь и сын фронтового развед-
чика Романа Беньковича.
Б. П. ВАСИЛЕВИЧ,
старший лейтенант
запаса
ТРОЕ
ИЗ ОДНОГО ЭКИПАЖА
С. С. Гончар
По всему было видно, что какая-то тяжелая дума обременяла лейте-
нанта Сергея Гончара. Его плотно сжатые губы побледнели, взгляд
был сосредоточен, задумчив. Может, думы уносили лейтенанта к лазур-
ным берегам Черного моря, в Одессу, где он родился, или в Жмерин-
ку, где учился в ФЗУ, или на Волгу, в Ульяновск, где окончил в 1939
году танковое училище и стал командиром Красной Армии? А может
быть, он думал о боевых товарищах, членах экипажа — механике-води-
теле сержанте Корпусове, башенном стрелке-радисте сержанте Курба-
тове? Хватит ли у них мужества, храбрости и умения, чтобы громить
коварного врага?
А на лицах бойцов можно было прочесть: «Хватит у нас и мужества,
и храбрости, и умения. Хватит, так как мы прошли вашу школу, това-
рищ лейтенант».
Павел Курбатов был учителем начальной школы в одном из сел близ
Челябинска. Учил детей читать, писать, решать арифметические задачи.
Он первым распахивал перед ними двери в мир знаний. А в сороковом
году, прийдя на срочную службу, молодой учитель сам стал учеником
в учебном танковом взводе лейтенанта Гончара. Все, что рассказывал
командир об устройстве танков, их применении в бою, было для него
первым уроком по военному делу. И он с особым вниманием вслуши-
вался в каждое слово своего учителя и наставника — лейтенанта-тан-
киста.
Сергей Гончар обучал своих подчиненных со знанием дела и педаго-
гическим мастерством. Если кому что-то было неясно, он, не считаясь
с личным временем, оставался, объяснял дополнительно.
Гончар все время что-то рисовал, чертил. Бойцы знали: он занимал-
ся конструкторской деятельностью, изобрел накануне войны ценное
приспособление для стрельбы из танка.
107
В конце ноября 1940 года закончился срок обучения. Сержант Павел
Курбатов был назначен башенным стрелком-радистом в экипаж лейте-
нанта Гончара. Механиком-водителем стал опытный танкист сержант
Корпусов.
...В то тревожное июньское утро 1941 года, стоя вместе со своим
экипажем у танка, лейтенант Гончар, наверное, прочел мысли своих по-
братимов, Он, наверное, почувствовал сердцем тепло товарищеского
уважения, потому что когда взглянул на Курбатова и Корпусова, его
щеки мгновенно зарумянились. Он, мужественный командир, словно
стеснялся проявления этого неожиданного чувства. Лейтенант тотчас
подавил свою мгновенную нежность и уже со свойственной ему твер-
достью дал команду немедленно вывести танки из гаража и рассредо-
точить их в лесу. Эту команду бойцы выполняли с каким-то особым, до
сих пор не испытанным чувством ответственности, взволнованности. Это
была первая команда, какую они услышали за гранью, обозначенной
словом «война». Дальше все казалось обычным...
Собственно говоря, это «дальше» было для боевой машины БТ-7
лейтенанта Гончара очень краткое.
Шесть дней воевал экипаж, участвуя в непрерывных боях и схват-
ках. И вот настал седьмой день войны.
Над головой с шуршанием пролетали снаряды. «Значит, немцы не-
далеко, в местечке, разведаем противника — и обратно в часть»,— ре-
шил лейтенант Гончар.
— Где ваши родные? — прервал его размышления сержант Кур-
батов.
— Ты что, хоронить меня собираешься? — улыбнулся лейтенант.—
Умирать, брат, рановато, еще повоевать надо.
По танку забарабанили пули. Танкисты захлопнули люки. Корпусов
резко свернул с шоссе. Машина перескочила через канаву и, пройдя
метров 10—12 от дороги, остановилась на картофельном поле. Мотор
заглох.
— Заводи! — потребовал лейтенант.
Мотор заработал, но танк не двигался.
— Включай заднюю скорость!
Танк ни с места.
Корпусов заглушил мотор, вылез через люк башни и тут же сооб-
щил, что заклинило гусеницу.
— Садись на мое место,— обратился лейтенант к Павлу Курбато-
ву,— веди наблюдение. В случае чего немедленно открывай огонь,—
и, выпрыгнув из танка, сказал: — Подай мне гранаты и саперную ло-
пату.
Осмотрев танк снаружи, лейтенант решил подложить связку гранат
под гусеницу и подорвать ее. «Танк от этого не пострадает, а гусеница
разорвется, затем ее отремонтируем и наденем на катки»,— думал
лейтенант.
108
В этот момент машину опять обстреляли из автоматического ору-
жия, и лейтенант с сержантом Корпусовым вынуждены были укрыться
в танке. Лейтенант приказал открыть нижний люк. Он все же хотел
осуществить свое решение: взрывом гранат разорвать гусеницу. Когда
Корпусов открыл запасной люк, оказалось, что под танк подлезть не-
возможно: посадка танка на рыхлой почве была очень низкая. Тогда
Корпусов начал лопаткой разрывать землю. Когда ему удалось под-
лезть под танк, он крикнул:
— Ничего не могу сделать. Надо еще рыть землю!
Через боковую щель Курбатов увидел, как из-за одинокого камен-
ного дома, расположенного впереди справа, на шоссе выползли танки.
Гончар обвел взглядом своих товарищей:
— Ну, что ж, встретим их как положено!
Три фашистских танка шли на БТ-7. Корпусов со злостью глянул на
никому не нужные рычаги управления и подал снаряд Гончару.
— Стреляйте, товарищ лейтенант. Стреляйте!
Прогремел пушечный выстрел. Средний танк, круто повернувшись,
уткнулся стволом в землю и запылал. Из него выскакивали фашисты.
Курбатов метким пулеметным огнем пришил их к земле, которую они
осквернили своим наглым вторжением.
А Гончар, подбодренный удачным выстрелом, продолжал вести
огонь. Его одухотворенное лицо излучало торжество, радость победы.
Когда вспыхнули еще два танка, лейтенант оторвался от пушки
и сказал:
— Хорошо встретили «гостей».
Вдруг раздался оглушительный треск — в танк угодил немецкий
снаряд.
— Курбатов, ты жив? — крикнул лейтенант.
— Да, жив.
Лейтенант хотел открыть огонь, но прицелиться не смог: башня не
вращалась.
— Курбатов, снимай пулемет!
Опять сильный удар по танку, и машина загорелась. Гончар и Кур-
батов первыми выскочили из нее, Корпусов — за ними.
В этот момент со свистящим воем возле танка упал снаряд. Взрыв-
ная волна сбила Курбатова с ног.
Лейтенант Гончар, схватившись руками за голову, повалился наземь.
Курбатов подполз к нему. Голова, лицо командира были залиты
кровью.
— Товарищ лейтенант, товарищ лейтенант,— тормошил Курбатов не-
подвижное тело Сергея Гончара.
Лейтенант молчал, и Курбатов с чувством ужаса и боли понял, что
тот умолк навеки.
— Корпусов, сюда. Лейтенант погиб...— сдавленным голосом произ-
нес Курбатов.
109
Вскоре Курбатов и Корпусов услышали, как в машине начали рвать-
ся снаряды.
Так закончился бой под Судовой Вишней 28-го июня 1941 года.
Обо всем этом рассказал спустя много лет брату лейтенанта Гонча-
ра, полковнику Юрию Сергеевичу Гончару Павел Михайлович Курба-
тов — директор 6-й львовской средней школы.
— Да, храбрый был танкист наш командир взвода, хороший на-
ставник бойцов и товарищ душевный,— сказал в заключение Павел
Михайлович.
Юрий Сергеевич был взволнован всем тем, что услышал от одно-
полчанина своего погибшего брата. Он задавал вопросы, интересовался
разными деталями боя у Судовой Вишни.
— А как сложилась ваша судьба, Павел Михайлович? — спросил
гость у директора школы.
— Эх, длинный это рассказ,— промолвил Курбатов.— Пойдемте,
я вам кое-что покажу.— И они из кабинета директора поднялись на
третий этаж школы, вошли в комнату, на двери которой была таблич-
ка: «Музей партизанской славы».
...На стенах — фотомонтажи, отдельные фотографии. На стеллажах
под стеклом — образцы партизанского оружия, листовки, газеты воен-
ного времени, пожелтевшие документы. Они рассказывают о боевых
делах партизан, сражавшихся в тылу гитлеровцев. На одном из стендов
написано: «Народные мстители партизанского соединения А. Ф. Федо-
рова пустили под откос 683 фашистских эшелона с военными грузами».
— Так вот, в этом партизанском соединении воевал и я,— сообщил
гостю Павел Михайлович, а затем поведал, как попал он к партизанам,
как мстил врагу за погибшего своего командира лейтенанта Гончара,
за злодеяния фашистов на советской земле.
После боя у Судовой Вишни Курбатов и Корпусов отступали вместе
со своими однополчанами. Участвовали в яростных боях под Львовом,
Тернополем и на других рубежах. С винтовками наперевес вступали
в схватки с вражеской пехотой, гранатами и бутылками с зажигательной
смесью подбивали фашистские танки. Потом полк оказался отрезан-
ным войсками противника. Выходили из окружения группами и в оди-
ночку. Курбатов вместе с Петей Асабовым, рабочим из волжского горо-
да Горького, шел от села к селу в северо-восточном направлении,
надеясь где-то пробиться через линию фронта. Но безуспешно.
Настали осенние холода, рано ударили морозы. Павел и Петр реши-
ли разыскать партизан. Но куда податься? То в одном полесском селе
проведут неделю, то в другом. Кому нарубят дров, кому починят
забор, крышу. Внимательно присматривались к людям в надежде встре-
тить кого-то из партизан.
Добрая надежда не покидала их обоих. В одном из сел несколько
дней пробыли у неразговорчивого, угрюмого старика. Он-то убедился,
что «окруженцы» не предатели, и указал им адрес, куда следовало
110
зайти. Пришли в назначенный час в домик на
сельской окраине. Встретили их двое в шапках
с красными ленточками. Разговор был откровен-
ный. Павел и Петр услышали от своих собеседни-
ков: «Мы примем вас в отряд, но только со сво-
им оружием».
Условие жесткое. Но разве станешь возра-
жать? Надо действовать. «Кто хочет, тот добьет-
ся...» — твердит неунывающий Петя слова из по-
любившейся ему песни.
Узнали, что в соседнем селе у старосты, ко-
торого звать Андреем, есть винтовка. Вдвоем на-
правились к нему. Уговаривать не стали. Павел
строго смотрел в глаза старосте:
— Именем Советской власти сдай оружие!
Фашистский наймит увертывается: нет, мол,
у меня никакого оружия. Петя идет на хитрость:
вынимает из кармана гранату, которую носил для вида,— в ней не
было запала. А Павел свел сердито брови:
— Мы партизаны, понимаешь, сволочь!?
Винтовка «СВТ» оказалась в руках Курбатова. Вместе с горьковчани-
ном они ушли, приказав старосте долго не выходить из дому.
С одной винтовкой на двоих они прибыли в партизанский отряд.
Петя, вместо стрелкового оружия, показал гранату. Но тут же обнару-
жили, что она без запала. А Павел, в защиту Петра, поведал, как этой
гранатой до смерти был напуган староста Андрей.
— Важно, чтобы оружие страх наводило на врага,— сказал коман-
дир отряда, а затем: — Примем в свою семью и Петра Асабова с гра-
натой без запала. Запал ему выдадим.
Так Павел и Петр вошли в партизанский отряд имени Щорса, кото-
рый действовал на Житомирщине, Волыни. Теперь они каждый раз шли
на боевые задания, когда вместе, когда врозь, с разными группами.
Укладывали мины на шоссейных дорогах, взрывали мосты, рельсы на
перегонах, пускали под откос вражеские поезда...
...Стояли жаркие дни лета сорок третьего года. Народные мстители
соединения Федорова, в том числе и отряд имени Щорса, находились
в лесах на Волыни. Диверсионная рота отряда расположилась вблизи
железнодорожной ветки Сарны—Ковель, по которой проходило много
вражеских эшелонов. «Не дать хода поездам противника»,— решили
партизаны.
Были созданы группы подрывников. Одну из таких групп возглавил
Павел Курбатов. И вот после тщательной разведки Павел ведет своих
смельчаков на задание. Заняли исходные позиции вблизи железнодо-
рожного полотна. А когда темень окутала землю, минер Володя Пав-
лов и его помощник подползли к рельсам, уложили мину. Через не-
111
П. М. Курбатов
Фото 1941 г.
сколько часов поезд полетел под откос. Пять раз Курбатов водил
свою группу на этот участок дороги. Пять эшелонов с грузами слете-
ли с рельсов. Более десяти партизан этой группы отмечены прави-
тельственными наградами. Павел Курбатов награжден орденом Красной
Звезды.
В волынском селе Несухоежье батальон эсэсовцев чинил свирепые
расправы над жителями. Об этом узнали партизаны и нанесли внезап-
ный удар по карателям. Вел в атаку партизан замполит партизанской
роты Курбатов. Огнем из карабинов, автоматов, пулеметов партизаны
уничтожили десятки гитлеровцев. В этом бою смертью храбрых погиб
друг Курбатова Петр Асабов.
Фашистский батальон в Несухоежье (сейчас это село называется
Тойкут) партизанами был разгромлен 23 февраля 1944 года. Участни-
ку боя Павлу Курбатову хорошо запомнилась эта дата — 26-я годов-
щина Красной Армии.
1944-й год... Наши воины вели победоносное наступление. Сердце
Павла Курбатова было преисполнено чувством радости. В сорок пер-
вом он вступил в бой с врагом у западной границы. Теперь же, будучи
в партизанском отряде, громил гитлеровцев в тылу, помогая под-
разделениям Красной Армии, которые неудержимо двигались к границе,
к тем рубежам, где начиналась война.
...Около часа ходили по Музею партизанской славы Павел Михай-
лович Курбатов и полковник Гончар, подолгу задерживаясь у каждого
стенда, стеллажа.
Вспомнил Курбатов о механике-водителе танка сержанте Корпусове,
от которого получает письма. Сержант Корпусов в сорок первом, когда
полк попал в окружение, пробился через линию фронта и водил сталь-
ную машину до конца войны. Награжден тремя боевыми орденами.
Георгий Корпусов живет и работает в Одессе.
— Трое было в экипаже, и у всех вот такие разные судьбы,— за-
думчиво промолвил полковник.— А вас, Павел Михайлович, не тянет
в партизанские места? Ведь здорово там бились против фашистов.
— Ездил я на экскурсии с учениками на Ровенщину, Волынь — по
боевому пути нашего партизанского соединения,— ответил Курбатов.—
Во время таких поездок мы и собрали много экспонатов для своего
музея...
Прозвучал очередной звонок. Шумные школьные коридоры стихли.
Ученики разошлись по классам.
— Мне пора на урок,— сказал Павел Михайлович. До этого у него
было «окно», а теперь его ждали ученики.
Участник первых пограничных боев, затем партизан, Павел Михай-
лович Курбатов после войны возвратился к своему любимому делу —
в школу, став преподавателем истории.
Его жизнь — частица истории народа, и он — учитель истории
в школе.
А. П. ОЛЕЙНИК,
полковник запаса,
бывший инструктор
политотдела
3-й кавалерийской дивизии
С ВЕРОЙ
В ПРАВОЕ ДЕЛО
Это собрание запомнилось мне на всю жизнь. Оно состоялось 25 июня
сорок первого года. Коммунисты 99-го кавполка 3-й кавалерийской ди-
визии имени Г. И. Котовского собрались в лесу недалеко от селения
Великие Мосты. На собрание явились из подразделений делегаты. Всем
прибыть было нельзя. Шли бои...
Со стороны речки Раты доносились частая трескотня пулеметов и ав-
томатов, глухие разрывы мин и снарядов. Над головами группами и в
одиночку проносились фашистские пираты.
У всех прибывающих какие-то необычные лица, война уже успела
наложить на них своеобразный отпечаток — суровость, озабоченность,
усталость... Тем не менее каждый приходивший с особым чувством
радости пожимал руку товарищу:
— Ну как, жив?
— Как видишь. Вот плечо сегодня утром зацепило осколком, но
ничего, пройдет. Рана пустяковая. Зато мы немчуре дали прикурить,
валяются шакалы на берегу Раты...
За ящиками из-под снарядов разместились члены партбюро полка:
старший политрук Андрей Аквильянов, командир полка майор
А. Н. Инаури, его заместитель по политчасти батальонный комиссар
Иван Денисов, командир экскадрона капитан Суханов, замполитрука
Леонов, сержант-пулеметчик Ступишин, командир батареи старший лей-
тенант Гусев. Вокруг на траве, прислонившись к деревьям, разместились
коммунисты.
Как-то не верилось, что вот здесь, рядом с передовой, можно про-
водить партийное собрание. Но, оказывается, можно. Ибо коммунисты
при всех обстоятельствах готовы решать свои вопросы в любых усло-
виях, даже если рядом кипит бой.
Аквильянов, поднявшись, хрипловатым от усталости голосом объяв-
ляет собрание открытым. Первый вопрос повестки дня — прием в ряды
партии.
113
Зачитывается заявление командира пулеметного эскадрона капитана
Павла Иванова. Оно краткое и ясное: «Прошу принять меня в ряды
ленинской партии. Хочу сражаться с врагом по-большевистски, а если
будет суждено погибнуть, то умру коммунистом...»
Выступающие говорят о Павле тепло. Ведь он с первого дня войны
находился в непрерывных боях. Показал себя стойким и умелым ко-
мандиром.
Мнение единодушное — Павел Иванов достоин быть коммунистом.
Затем рассматриваются заявления сержанта Веняева, который, за-
менив выбывшего командира взвода, сумел удержать обороняемую
позицию и нанести врагу немалый урон; красноармейца Лосевича, вче-
ра в рукопашной схватке заколовшего трех фрицев и получившего лег-
кое ранение в ногу.
Раздаются реплики:
— Крепкий парень, надежный. Будет добрым бойцом-большевиком.
Надо принять...
Аквильянов зачитывает заявление замполитрука первого эскадрона
Кусакина: «...хочу биться с фашистами только коммунистом...» Все эти
дни Кусакин находился в первых рядах бойцов, являя собой пример
решительности и мужества.
Молодой лейтенант Анатолий Виноградов скупо говорит о себе.
О нем говорят его боевые товарищи. Это он, будучи в разведке, за-
хватил в плен пять фрицев. На его безусом, красивом мальчишеском
лице отразились волнение и радость.
Принят в партию и сержант Ганиев, рабочий паренек из Казани,
всегда подтянутый конник.
Последним слушалось заявление повара Вариончика. Он и в мир-
ные дни были примерным бойцом, а с начала войны утроил свое стара-
ние. Невзирая на опасность, своевременно готовил для бойцов вкусные
щи, кашу, доставлял горячий чай. О нем красноармейцы говорили
с одобрением:
— Вариончика с его кухней сам черт не остановит, не то, что немцы.
Аккуратный повар, с ним не пропадешь.
Всего было принято в партию семь воинов. Они заменили тех ком-
мунистов, которых вырвала из наших рядов война.
Собрание объявили закрытым, и коммунисты, прощаясь друг с дру-
гом, уходят в сиреневые сумерки июньского, пропахшего дымом ве-
чера, в подразделения, к орудиям, пулеметам, чтобы на деле дока-
зать свою стойкость и отвагу. Они расходились группками, парами,
в одиночку, но они были едины, монолитны, непобедимы. Уходили с ве-
рой в свое правое дело, с верой в победу над черными силами фашизма.
И. И. БОЙКО,
капитан запаса
РАЗДУМЬЯ У ПАМЯТНИКА
Ф. Е. Лихачев
Километрах в тридцати юго-западнее Львова раскинулось селение Лю-
бень Великий. Идешь центральной улицей и радуешься: выстроились
вдоль асфальта новенькие дома хлеборобов, среди деревьев старинно-
го парка поднялись корпуса широко известного бальнеологического
санатория.
За южными окраинами селения виднеется изборожденный окопами
холм. Здесь в сорок первом кипел неравный жаркий бой, горстка вои-
нов 92-го пограничного отряда героически сражалась с фашистскими
захватчиками. Молчит холм... Осунулись, заросли окопы. Высится над
ними памятник пограничнику Федору Лихачеву, одному из участников
того неравного боя. Пулеметчику...
Я стою перед памятником, на вершине Холма Славы.
— Здравствуй, воин!
Молчание...
Не удивляюсь: уже много было переговорено с ним, много пере-
сказано друг другу в мыслях. Обо многом повествовал я ему. И о том,
что учитель местной школы Александр Малиновский, многие жители
Любеня Великого собирали покореженные винтовки, автоматы, каски,
а потом документы, фотографии, и вот открылся в селении музей бое-
вой славы. И о том, что есть в этом музее его, Лихачева, фотография.
Парень в военной гимнастерке с петлицами, простое, открытое лицо,
в глазах лихость ребячья.
Осенью ему истекал срок службы, предстояло ехать домой. Мать
заждалась, и девушка-невеста... За речкой соскучился, за песнями.
Воронежцы поют особо, неповторимо весело, задорно, а иногда и с
грустинкой, нежно, словно в любви признаются...
— Сейчас ты другой — суровый и недоступный. А ведь скульптор
лепил тебя с фотографии.
115
— Снимок сделан до войны, до того боя,— заговорил он.— После
него я стал другим. Тебе не кажется, что солдат, прошедший через
огонь и победивший врага, как бы рождается заново? Сперва он дол-
жен победить самого себя. Без этого не добыть победы над врагом.
Помню свой первый выстрел. Это как точка на всем, что было до
боя. Как первая частица твоего нового «я». Нас долго готовили к этому
первому выстрелу — и физически, и морально. Но вот он сделан, и ты
по-новому чувствуешь ответственность за всех, кто стоит за тобой,
кого должен защищать своим оружием. Это большое чувство.
— Ты рассказывал о боях под Перемышлем. Ваш пограничный отряд
сражался там с двадцать первого по двадцать восьмое июня. Семь
дней...
— Вернее — семь суток. Бои шли днем и ночью. Гитлеровцы стара-
лись зайти нам в тыл, окружить. Патронов, мин и снарядов не жалели...
— Вы же могли отступить, занять выгодные высотки, овраги. Гра-
ница не всегда выгодный рубеж для обороны...
Чувствую, он недоволен таким рассуждением. Тень с каменной
пряди волос падает ему на глаза, кажется, они полузакрыты, как у че-
ловека, долго и мучительно собирающегося с мыслями. Даже когда
мысль сформировалась, он еще решает: сказать или не сказать, поймут
ли его?
— Отступить? Нет... Мы стояли до последнего. Это же была ГРА-
НИЦА, черта твоего дома, твоего государства.
...На высотке, где после недельных боев занял оборону пулеметный
расчет Федора Лихачева, в то время стоял кирпичный дом. Сейчас его
нет.
Федор помнит этот дом. Впереди него рыли окопы, готовили
еще один рубеж. Девчата с Любеня Великого носили крынки пахнущего
травами молока, свежего хлеба. И молоко, и хлеб, и говор девчат на-
поминали красноармейцам родные места, отчие деревни и села.
Командир подразделения пограничников старший лейтенант Пали-
вода остался доволен подготовкой рубежа: с него простреливалась
дорога, ведущая на запад, к Самбору, и берега речки Верещицы.
Двадцать девятого июня подразделение приняло бой на подступах
к Любень Великому и Черлянам.
Когда фашисты пошли в атаку, Федор долго не открывал огня,
выжидал. Пятьсот метров, четыреста, триста... В окопах заволновались:
— Ты что, ослеп, Лихачев?
Он не ослеп. Помнил двадцать второе июня, малоэффективный
огонь «максима» с расстояния в километр. Сейчас решил подпустить
вражескую пехоту за изгиб реки, взять огнем в «клещи», расстрелять
на самом выгодном месте — на ровном, словно скатерть, лугу.
— Помнишь, Федор Егорович?
— Помню... Фашисты шли нагло, во весь рост, как на параде. Я дал
длинную очередь по правому флангу, от реки. Одну ленту, вторую,
116
не спеша, с расстановкой. Потом по левому, тоже без горячки. Тут
главное не спешить, бить по флангам, средние пусть идут, средних не
страшись, деваться им некуда. Вижу, залегли фашисты, уползти некуда.
Больше половины на лугу осталось.
— А дальше?
— Снова, как под Перемышлем, артиллерия и минометы. Зарылись
мы в землю, а ее лихорадит, трусит от взрывов. Да лупят они по ка-
менному дому, невдомек им, что окопы наши в полусотне метров впе-
реди. К обеду утихли... Ну, думаем, все, отбились, не скоро сунутся.
А там и подмога придет, наши огонька подсыпят... Только пополудни
приглядываюсь, а они лугом, травой, как гадюки, ползут. Молчим...
Ползите, куда только доползете?
В сотне метров от окопов поднялись: «Рус, здавайся! Рус капут!»
Только не они нам, а мы им сделали «капут».
— Два дня потом фашисты свозили своих убитых, два дня хоро-
нили. Целую рощу берез вырубали на кресты. Это мне любенцы рас-
сказали. А еще о местном жителе Григории Артыме из села Мавко-
вичи. Поймали его фашисты, приказывают: садись на коня, скачи на
высотку, посмотри, что там, и доложи. Мы тебя на прицеле будем дер-
жать, а для семьи виселица найдется. Ферштейн? Поехал Григорий
Артым. Пустили его через окопы, к командиру привели. Какой разговор
у них был — никто не знает. Вернулся Григорий назад, гитлеровскому
офицеру доложил: никого на высотке нет, ушли большевики. Было
такое?
— Было... Где-то через час построились немцы в колонну, пошли
лугом, напрямую. Спешили, видно, старались упущенное время навер-
стать. Впереди автомашины, мотоциклы, за ними пехота ускоренным
шагом... К тому времени нас горстка осталась. Раненых много, старший
лейтенант Паливода кровью истекает, шепчет бойцам: «Ни шагу назад,
ни шагу». В кожухе моего «максима» вода закипела. Лента за лентой—
бил без передышки. Пехота в болото, в воду полезла, через реку.
А я то место пристрелял так — птица не перелетит... Снова они к ору-
диям, к минометам. Резануло меня в руку, прицельную рамку покоре-
жило, кожух пулемета Пробило. Все, думаю... Потом очухался, ос-
мотрелся, жив, вижу, и стрелять могу.
— Раненый имеет право оставить поле боя.
— Имеет, если есть на кого оставлять, а если не на кого?
— Но ты был ранен несколько раз. Тебя нашли всего в бинтах,
голова пробита. Как же ты держался?
— Не один я — многие так сражались... Тридцатого июня, под вечер,
пулемет совсем разбило... Но фашисты боялись подойти, гранатами
забросали окоп. В памяти осталась вспышка и грохот...
— Любенцы похоронили вас. В кармане твоего обмундирования на-
шли медальон с адресом: «Воронежская область, Новая Усмань, Лиха-
чев Федор Егорович, 1918 года рождения». После войны отыскали
117
мать, сестру, брата. Они приезжали к твоєму памятнику. Приезжали
ветераны-пограничники, с ними молодые бойцы. Говорили о тебе
и твоих товарищах задушевные слова, девушки принесли цветы, пели
твои любимые песни.
— Спасибо...
— Ты не знаешь, что было после боя. Гитлеровцы вошли в Любень
Великий и сразу двинулись на Львов. Мотоциклисты, за ними рота
автоматчиков. Из резерва подошли, не из твоих «крестников». За селе-
нием наши к тому времени выставили заслон, встретили непрошенных
гостей. Человек тридцать фашисты потеряли убитыми, полсотни ране-
ными.
— А тот крестьянин, Григорий Артым?
— Его казнили: привязали к двум лошадям и разорвали на части.
— Герой!
— После вас были тысячи героев, но ты, Федор Егорович, и твои
боевые побратимы стали одними из первых.
...Опускается за горизонт пожелтевшее солнце, наступает росистый
вечер. На центральной улице Любеня гуляют хлопцы и девчата. Играет
музыка...
Шумны вечером улицы Любеня Великого. Может, потому и велико-
го, что стал он в сорок первом соучастником подвига комсомольца
Федора Лихачева — Гражданина и Бойца.
Больше двухсот жителей, раненых красноармейцев, расстреляли гит-
леровцы, захватив селение. Мстили за поражение. Мстили военным
и гражданским. Мстили мертвым и живым.
Место боя Федора Лихачева названо Холмом солдатской славы...
Здесь алая звезда излучает пламя подвига героев далекого уже сорок
первого года.
и. м. дынин,
подполковник
ВТОРОЕ ДЫХАНИЕ
Герой Советского Союза
Е. М. Горбатюк.
С мягким шелестом машина глотает асфальтированные километры.
Генерал-полковник авиации Евгений Михайлович Горбатюк задумчиво
смотрит в боковое стекло. Окраины города, ощетинившись стрелами
башенных кранов, упрямо шагают в поля, обтекая небольшие лесные
массивы и спокойную гладь озер. Граница между городом и деревней
как бы затерялась. Рядом с многоэтажными домами широко, от гори-
зонта до горизонта, раскинулось ржаное поле, и над ним кружат
жаворонки. А чуть дальше, где смыкаются поле и небо, отчетливо вы-
рисовываются зеленые крылья локаторов. Там расположен военный
аэродром.
Дорога эта стала привычной для командующего авиацией округа.
Она связывает его с самолетами, с небом, с летчиками. И думает он
в пути о предстоящих полетах, о задачах, которые нужно поставить
перед полком, о путях улучшения организации боевой учебы.
...Машина остановилась у здания командно-диспетчерского пункта.
Рапорт командира полка генерал-полковник Горбатюк выслушал вни-
мательно. Поинтересовался:
— А не стоит ли нам проверить, как воины собираются по боевой
тревоге, а затем продолжать полеты по плану учений?
Заметил, что командир, перед тем, как ответить, бросил оцениваю-
щий взгляд по сторонам. Подумал невольно: «Молодец, не торопится».
Не любит Евгений Михайлович ни поспешных выводов, ни легковесных
суждений. А в данном случае командиру есть над чем задумать-
ся: самолеты по условиям учения рассредоточены на большой площа-
ди, остальная техника находится в укрытиях. Все, как в боевой обстановке.
— Нормативы будут выполнены, товарищ генерал!
И опять понравилось Евгению Михайловичу, что командир, оценив
условия и приняв решение, говорит твердо, подчеркивая свою уверен-
119
ность. Он ободряюще улыбнулся, посмотрел на часы, не приказал,
а словно посоветовал:
— Давайте сигнал!
С шипением вонзилась в небо и рассыпалась в вышине красная
ракета. По селектору голос, усиленный в несколько раз, повторил триж-
ды: «Всем готовность номер один!» И все пришло в движение. Надевая
на ходу защитные шлемы, к самолетам спешили летчики. Мчались юр-
кие пусковые агрегаты. Механики подвешивали ракеты. А в руке у ко-
мандующего пульсировала стрелка секундомера. Ритм учебной тревоги
был настолько высок, что ход этой стрелки казался замедленным.
И Евгений Михайлович зримо ощутил связь между тем, что достиг-
нуто в боевой учебе, и тем, что выстрадано, понято и испытано в годы
войны. Она, эта связь, будоражила память, возвращая его в прошлое,
к тем минутам, спрессованным из ужаса, ненависти и мужества, кото-
рые стали началом войны.
...Лавина вражеских самолетов приближалась к аэродрому.
Заместитель командира эскадрильи лейтенант Горбатюк повел свою
шестерку на высоту. Он знал, вероятным противником будет Ме-109.
И еще знал Евгений, что наш Миг-3 на высоте сильнее вражеского
самолета. Вот почему мотор работал на полных оборотах, а стрелка
высотомера стремительно двигалась вверх. Взгляд лихорадочно сколь-
зил по горизонту. И вдруг голос:
— Слева группа «мессеров!»
Первой реакцией был вздох облегчения: девятка противника нахо-
дилась ниже. Секунды, отвоеванные на земле летчиками и механиками,
здесь, в небе, стали как бы вторым оружием, представив группе так-
тическое преимущество. Круто развернувшись, Горбатюк перевел ма-
шину в пикирование. Он ловил в сетку прицела ведущий немецкой
девятки. И когда черный распластанный силуэт оказался в тисках при-
цельного кольца, Горбатюк дал залп из всех пяти точек. Цель не зады-
милась, а рассыпалась, как разбитое стекло. Это была первая боевая
стрельба и первая боевая победа лейтенанта. В каком-то мальчишеском
восторге он рванул ручку управления на себя, увидел впереди чуть
сбоку нос второго «мессера» и с ужасом понял, что уже не успеет
ничего предпринять. Раздался грохот, словно в мотор попал удар мол-
нии, посыпалось стекло разбитых приборов, запахло гарью. На мгно-
вение увидел внизу свой аэродром, и почувствовав, что машина пока
слушается рулей, повел ее на посадку, на свой аэродром, расположен-
ный вблизи Карпат.
Когда первая пара истребителей совершила взлет, генерал остано-
вил стрелку секундомера. Командир полка доложил о готовности
остальных экипажей.
— Знаете, неплохо,— Евгений Михайлович был доволен.— А те-
перь — полеты по плану. И постарайтесь темпа не сбавлять.
120
Генерал-полковник авиации Горбатюк часто интересуется, сколько
часов налетал полк за смену. И в этой заинтересованности есть свой
особый смысл. Командующий как бы проверяет готовность летчиков
выдержать высокое напряжение. То самое напряжение, которое харак-
терно для боевой обстановки...
...Первый день войны стал для лейтенанта Горбатюка испытанием
и мужества, и мастерства, и стойкости. Вступив в бой на рассвете двад-
цать второго июня, он сбил и был сбит. Он познал и радость победы,
и горечь поражения. Но день только начинался. Впереди были новые
полеты. Аэродром жил. Одиннадцать раз прорывались к нему враже-
ские армады. Одиннадцать раз за один день над летным полем вспы-
хивали воздушные бои, а на землю падали и бомбы, и подбитые са-
молеты — чужие и свои. Но аэродром не сдавался.
В памяти Евгения Михайловича все восемь вылетов, сделанные
22 июня, как бы слились в один бой: долгий, изматывающий и страш-
ный. Вот он преследует противника. А вот уже сам невероятным «крюч-
ком» едва выходит из-под удара. Подбит ведомый Николай Воробьев.
Горбатюк остается один. Он видит, как от самолета друга отделяется
темная точка и над ней вспухает купол парашюта. А вот самолет Саши
Шахрая, окутанный дымом, врезается в землю. И все это происходит
в течение одних суток. И невозможно понять, как могут два десятка
часов вместить в себя столько нечеловеческих бед и столько челове-
ческого мужества.
Однако еще один бой, как и тот, первый, Евгений Михайлович пом-
нит отчетливо. Это был его восьмой полет. И, наверное, как у бегуна
появляется в критический момент второе дыхание, так появилось оно
и у него в том нелегком бою.
Фашист был упрям и опытен. Он не рассчитывал на случай, не искал
удобный для стрельбы момент. Он хотел сломить волю нашего летчи-
ка в единоборстве. И Горбатюк понял: исход боя решат упорство, ма-
стерство. Уставший, измотанный в семи полетах, он почувствовал прилив
новых сил. Самолет стал вроде бы послушнее, а глаз — зорче. Гор-
батюк отчетливо видел рисунок боя, угадывал маневр, задуманный
противником. Поединок с каждой минутой становился напряженнее:
виражи делались круче, а петли, косые и прямые, словно затягивались,
сокращались. Перегрузка росла. Тело все больше и больше наливалось
свинцовой тяжестью.
Много лет прошло с той поры, но и сейчас Евгений Михайлович,
вспоминая тот бой, словно бы ощущает, чувствует небывалую остроту
создавшегося положения. Он понимал, что малейшая его ошибка, са-
мая незначительная уступка будет стоить жизни. Силы противников были
равны. И все зависело от двух факторов: выдержки и умения безуко-
ризненно пилотировать машину. Наверное, это сознавал и враг. Но то
ли нервы сделали свое дело, то ли подвело высокомерие, только в са-
мый ответственный момент, в нижней точке петли, он решил ускорить
121
свою победу, которую считал закономерной. И Горбатюк не просто
увидел, он всем существом ощутил, что фашист перетянул ручку управ-
ления. Самолет его обмяк, закачался с крыла на крыло, теряя скорость.
Это был уже не противник, равный по силе и мастерству, а беспомощ-
ная мишень.
...Целый день над аэродромом не смолкает гул турбин. И коман-
дующий, возбужденный, помолодевший, наравне с молодыми летчика-
ми участвует в полетах. Вот он садится в кабину «спарки». Проверяемый
волнуется: не часто приходится выполнять контрольный полет с гене-
ралом. А Евгений Михайлович, понимая его состояние, говорит с доб-
рой улыбкой:
— Ты, дорогуша, будь спокойнее, считай, что летишь один.
Дорогуша — любимое слово Евгения Михайловича.
В его устах оно приобретает оттенок отеческой доброты и особого
внимания к человеку. Дорогушей он называет собеседника в любой
обстановке: идет разговор о службе или решается личный вопрос.
И поэтому чувствуется, что Евгению Михайловичу одинаково дорого
все — и вопросы боевой готовности, и судьба каждого, кто приходит
к нему со своими сомнениями, бедами или радостями.
После полета генерал-полковник Горбатюк поднимается на команд-
но-диспетчерский пункт. В управление не вмешивается. Просто сидит
в сторонке, наблюдает за ходом полетов, вслушивается в разноголо-
сицу эфира. И только изредка интересуется:
— Абрамов четвертый полет выполняет?
И никто не удивляется такому вопросу. Евгений Михайлович знает
индекс многих летчиков, а голос Абрамова знаком ему еще по До-
модедовскому параду. И количество полетов командующий уточнил
не случайно. Напряженность летнего дня он считает одним из главных
факторов боевой готовности.
Чуть позже, на стоянке, Горбатюк спросит у секретаря парткома:
— Как, дорогуша, настроение людей?
— Боевое, товарищ генерал.
А командующий и сам уже убедился, что внезапная тревога, слож-
ность поставленных задач и высокое напряжение полетов воодушевили
не только летчиков, но и всех, кто находится на аэродроме, от техника
до шофера специальной машины. Особый накал царит в помещении
командного пункта. Наведение идет непосредственно с экрана. Опыт-
ный штурман заменил и оператора, и планшетиста. Наблюдая за дви-
жением меток, он посылает на борт перехватчика отрывистые
команды.
— Автоматика, наверно, отказала? — Евгений Михайлович улыбается.
— Никак нет, товарищ командующий,— поступил приказ наводить
голосом.
— Верный приказ,— одобрил Горбатюк.
Потом генерал помолчал и очень мягко предложил:
122
— А почему бы не наводить летчика на две, три цели в одном по-
лете? Топлива достаточно.
Он не требовал, не приказывал. Он предлагал, оставляя время офи-
церам командного пункта оценить свои возможности. Таков стиль его
взаимоотношений с людьми. Командуя, он оставляет простор для ини-
циативы.
Так в заботах, в ритме современных полетов проходит день коман-
дующего. Но, садясь в машину, он вовсе не ощущает усталости.
— Горячий был денек,— говорит он, когда позади остается затих-
ший аэродром.
Шофер молод. Родился, когда война уже отгремела. И он, навер-
ное, не догадывается, что Евгений Михайлович имеет в виду не только
этот день, настоящий, но и тот, давно прошедший, но не забытый —
22 июня 1941 года. Восемь боевых вылетов и девятый перелет на дру-
гую точку совершил тогда лейтенант Горбатюк. Два вражеских самоле-
та уничтожил. А 6 июля 1941 года в Кремле Михаил Иванович Калинин
вручил лейтенанту орден Красного Знамени.
Это был первый орден Евгения Михайловича Горбатюка, ныне гене-
рал-полковника авиации, Героя Советского Союза, командующего
ВВС ордена Ленина Московского военного округа.
...Эта встреча с генералом Е. М. Горбатюком, о которой я расска-
зал, была в семидесятом году. А вскоре Евгений Михайлович стал за-
местителем Главнокомандующего Военно-Воздушными силами по воен-
но-учебным заведениям ВВС. На этой должности он трудится и поныне.
Фронтовик, Герой Советского Союза, заслуженный военный летчик
СССР Е. М. Горбатюк продолжает свою плодотворную работу по вос-
питанию молодого поколения летчиков.
Л. А. ШАПА,
подполковник запаса
СЫН ДАГЕСТАНА
Герой Советского Союза
X. Нурадилов.
Дивизия с боями отходила на восток...
С наступлением темноты, когда затихал бой, было слышно, как
у сельских колодцев скрипели журавли. Это бойцы поили коней, зали-
вали воду в кожухи пулеметов, пили сами, жадно и долго. Наполняли
фляги... Кто знает, какой завтра выпадет день и встретится ли им такая
вот вкусная родниковая вода. Уставшее за день небо отсвечивало баг-
ровым заревом: на многие километры вдоль горизонта горела степь,
пылали села. Настороженно, тревожно глядели на землю далекие звез-
ды. Неуютно, тоскливо было на душе бойцов. Прямо от колодца, не
поднимая головы, они торопливо уходили в ночь. Где-то за серой лен-
той шоссе Красне—Золочев им предстояло занять новый рубеж, отрыть
окопы, а утром снова бой... Такой же жестокий и изнуряющий, каким
он был сегодня, вчера, в тот самый первый день...
Ханпаша Нурадилов проснулся от страшного грохота. Казалось, в ка-
зарме обвалился потолок. Жалобно звякнули об асфальт вывалившиеся
из окон стекла. «Что это?..» — хотел спросить метавшихся в проходе
бойцов, но не успел. Властная команда дежурного: «Тревога, в ру-
жье!» — поставила все на свои места. В застывшей на секунду тишине
отчетливо были слышны тяжелые взрывы снарядов. Им отвечали то-
ропливые пулеметные очереди.
Было ясно: застава ведет бой... Это война!
На улице было светло, как днем. Подожженные авиабомбами, горе-
ли полковые конюшни, артиллерийский парк, складские помещения.
— Спасай коней! — послышался голос командира эскадрона капи-
тана Вовка. В ту же минуту на бреющем полете, чуть ли не цепляясь
за крыши домов, появились вражеские самолеты. Пули вихрем пронес-
лись над головами бойцов, прижали их к земле.
Нурадилов видел, как капитан первым ворвался в пылающие здания
124
конюшни. Вслед за ним туда устремились остальные бойцы эскадрона.
Часть коней удалось спасти.
Несмотря на внезапный, предательский удар, с рассветом части
3-й кавдивизии имени Котовского, дислоцировавшейся в Каменке-Стру-
миловой (Каменке-Бугской), выступили к границе.
Нелегко было сдерживать натиск вооруженных до зубов фашистов.
Утром 23 июня подразделения гитлеровцев, прорвав нашу оборону,
устремились по шоссе к Каменке-Струмиловой. Путь им преградил
эскадрон капитана Астахова.
— Котовцы, не пропустим врага! — обратился к бойцам командир
эскадрона.
— Не пропустим!
В этом бою товарищи Ханпаши Нурадилова комсомольцы Кащеев
и Бут уничтожили метким огнем из пулемета свыше двадцати враже-
ских солдат. Заместитель политрука коммунист Кирпичев связкой гра-
нат подорвал вражескую бронемашину.
Ханпаша Нурадилов в душе завидовал этим людям. Окажись на их мес-
те, он поступил бы точно так же... Вот только займут они новый рубеж...
Тоскливо, будто с болью скрипели колодезные журавли по ночам.
Невыносимо тяжело было смотреть в глаза людям, вышедшим, несмот-
ря на позднее время, на улицу. Их немые взгляды, казалось, спраши-
вали: «Куда вы уходите?.. На кого покидаете нас, бесталанных?..»
Что они могли ответить? Что непременно вернутся сюда. Вот только
соберутся с силами и ударят по немцам... Сегодня враг оказался силь-
нее их, и, как ни болело сердце, приходилось отходить.
Вместе со своим напарником Степаном Колесниковым Ханпаша шел
последним. Плечи ныли от тяжелой станины пулемета.
— Сколько еще топать вот так? — устало обронил Колесников.
Нурадилов не ответил. Он задумчиво глядел на небо, напоминавшее
огромный дырявый шатер, сквозь который проглядывались далекие
звезды. Точь в точь такие же глазастые и яркие горят и над его родным
аулом, что прижался, словно орлиное гнездо, высоко в горах Даге-
стана. Ему вдруг показалось, что это не звезды, а глаза земляков
осуждающе смотрят в самую душу. «Куда ты идешь, Ханпаша, или
забыл, как дрались в старину твои предки с врагами?.. Вспомни песни,
которые они пели, когда приходилось выходить одному на сто. «Отру-
били руку — дрались другой, отрубали голову — тела продолжали дра-
ться. Убитыми конями преграждали дороги и ущелья, с высоких скал
прыгали на штыки...»
Ханпаша родился в крестьянской семье в далеком дагестанском
ауле. Он рано остался без родителей, воспитывался в семье старшего
брата Мути, но на всю жизнь сохранил в сердце песни, которые пела
мать над его колыбелью. В них она завещала ему синь родного неба,
горы, покрытые туманом, любовь к родной земле, к легендам, переда-
вавшимся из поколения в поколение. Он сейчас будто слышал ее голос:
125
Парящие над реками и скатами,
Откуда вы, орлы? Каких кровей?
Погибло много ваших сыновей,
А мы — сердца их, ставшие крылатыми!
Аулы горцев чем-то напоминают орлиные гнезда. Недаром хоро-
шего человека здесь зовут орлом. Когда в семье рождается сын —
отец говорит, что у него родился орел. Когда дочь возвращается до-
мой, мать говорит: «Прилетела моя орлица».
И хотя горы родного Дагестана отсюда за сотни километров, Нура-
дилов сердцем чувствовал, что если фашистов не остановить на укра-
инских просторах, они, словно ненасытные шакалы, ворвутся и туда,
испепелят его землю, надругаются над священной могилой матери.
Короткие летние ночи. Кажется, только недавно ветер согнал с неба
тучи, зажег звезды, и вот уже сквозь туманную дымку проглядывается
рассвет. В неглубоких, наспех вырытых окопах застыли солдаты. Лица
их серы от пыли и усталости. Настороженно прислушиваются, ощупы-
вая взглядом каждую лощину, откуда в любую минуту могут появиться
враги. «Задержать, обескровить, измотать фашистов!»—такую задачу
поставил перед ним заменивший вышедшего из строя командира 34-го
кавалерийского полка батальонный комиссар П. Брикель.
Вдалеке за рощей, затянутой густой пеленой тумана, послышался
рокот танковых моторов. Бойцы начали готовить связки гранат, бутыл-
ки с горючей жидкостью. Приготовил гранаты и Ханпаша Нурадилов.
— Видно, скоро пожалуют,— жадно затягиваясь самокруткой, за-
метил Колесников.
— Пусть только сунутся,— проверяя прицел у пулемета, ответил
Нурадилов.— Не пустим!
Он поднял с бруствера обыкновенный комок земли и, долго не
отрываясь, глядел на него, как на самое дорогое сокровище.
— О чем задумался, Ханпаша?
— О земле... У нас в горах она ценится дороже золота. А здесь
погляди, какое богатство.
Родная земля Нурадилова на три четверти состоит из камней, и все
же она никогда не была для него мачехой. Он любил ее, как песню
матери, как клятву своих предков, как самое дорогое, что только есть
у человека. Колесников удивленно смотрел на своего друга. Что-то но-
вое появилось в выражении его лица. Острые скулы на щеках выдались
еще сильнее, в глазах было столько ярости, что Степан не стал больше
ни о чем расспрашивать. Да и что слова. И без них не трудно было до-
гадаться, что творилось на душе солдата.
Справа и слева урчали танковые моторы. Видно было, что гитлеров-
цы намеревались окружить конников, прорваться к ним в тыл. Группа
автоматчиков, стреляя на ходу, приближалась к шоссе.
— Пулеметчиков на фланги! — приказал батальонный комиссар
Брикель. На какую-то секунду остановившись рядом с расчетом Нура-
126
дилова, он торопливо обронил:— От вас сейчас зависит судьба всего
полка, товарищи...
Вместе с командиром взвода лейтенантом Олегом Девиттовым пу-
леметчики тут же перебазировались на самые опасные участки.
Враг напирал со всех сторон. Все гуще ложились вокруг пулемет-
чиков разрывы вражеских мин и снарядов. Нурадилов, казалось, прирос
к пулемету. Когда кончались патроны, он, не поворачивая головы, ко-
ротко бросал Колесникову:
— Ленту!..
Сколько часов длился этот бой? Ни Ханпаша Нурадилов, ни его
напарник Степан Колесников не смогли бы ответить на этот вопрос.
Враги начали наступление рано утром, а сейчас уже солнце стояло
в зените. Во рту пересохло, губы потрескались и сочились кровью.
Последнюю фляжку со вчерашней ключевой водой они залили в рас-
каленный кожух «максима». А враг все напирал и напирал. Один из
снарядов попал чуть левее, в окоп, где располагался соседний расчет.
Давно не слышно было и соседа справа. Выходит, они остались одни.
Одни против лавины гитлеровцев, которые пытались окружить их.
— Посмотри, Ханпаша, сколько фрицев.
— Ну и что?
— Надо отходить.
— Кто тебе сказал такие слова? — Нурадилов бросил на Колеснико-
ва злой, уничтожающий взгляд.— Куда отходить, кто приказал?
— Патронов ведь мало...
— Гранатами биться будем... Кончатся гранаты — в штыки пойдем...
Так и не отступили ни на шаг дагестанец Ханпаша Нурадилов и рус-
ский— Степан Колесников. В том бою расчет Нурадилова уничтожил
около семидесяти гитлеровцев.
Мужественно, стойко сражались котовцы за каждую пядь украин-
ской земли. После боев под Золочевым и Тернополем 3-я кавалерий-
ская дивизия была переброшена под Киев, где сдерживала ожесточен-
ный натиск врага по август 1941 года. Вместе со своим полком прошел
по полям сражений и боец-пулеметчик Ханпаша Нурадилов.
В сентябре 1942 года он участвует в кровопролитных боях с фаши-
стскими захватчиками за Сталинград, И здесь на его счету не один
десяток уничтоженных гитлеровских солдат и офицеров.
У станицы Букановской, сдерживая бешеный натиск численно пре-
восходящего противника, смертью героя погиб отважный воин — гор-
ный орел Ханпаша Нурадилов. Указом Президиума Верховного Совета
СССР от 17 апреля 1943 года ему посмертно присвоено звание Героя
Советского Союза.
В канун 30-летия Победы из далекого Дагестана пришло письмо,
в котором брат Героя сообщает, что имя Ханпаши Нурадилова при-
своено одному из дагестанских совхозов, что о таких, как он, поэты
слагают песни.
127
СВИДЕТЕЛЬСТВУЮТ ДОКУМЕНТЫ
По материалам Архива Министерства обороны Союза ССР
РАВНЕНИЕ НА ЗНАМЯ
128
После первых выстрелов на грани-
це 124-я стрелковая дивизия, штаб ко-
торой находился в Горохове, выдвину-
ла свои части на боевые рубежи. Бли-
же к боевым порядкам переместился
и штаб дивизии.
Несколько дней полки вели упор-
ные бои с гитлеровцами, силы кото-
рых имели на этом участке превосход-
ство более, чем в четыре раза. Стрел-
ковый полк майора Карцхия занимал
боевые позиции у Литовежа и стойко
удерживал их. Но затем врагу удалось
обойти рубеж обороны полка. Майор
Карцхия с большой группой воинов ос-
тался в одном из дотов и продолжал
отбивать вражеские атаки.
Трудная обстановка создалась и в
других полках.
Комдив генерал Ф. Г. Сущий был
ранен. Как ни крепился он, пришлось
повиноваться врачам — оставить строй.
А в этот момент враг танковыми кли-
ньями отрезал урочище, где находился
штаб дивизии, от частей. Заместитель по
политчасти комдива полковой комиссар
Г. И. Жиляков собрал командиров, по-
литработников. Приказал занять круго-
вую оборону, биться до последней воз-
можности.
Тем временем гитлеровцы усилили
обстрел из орудий и минометов уро-
чища Прощаница. Снаряды и мины ло-
жились все ближе к расположению шта-
ба и КП.
А вскоре к блиндажам, землянкам
стали приближаться вражеские авто-
матчики.
Работники штаба, бойцы охранного
подразделения — все были начеку. Жи-
ляков внимательно следил за обстанов-
кой. Он решил выждать, пока фашис-
ты, двигавшиеся густыми цепями, по-
дойдут поближе. И вот они уже на ди-
станции автоматного выстрела. Жиляков
подал команду:
— Огонь!
Затрещали пулеметы, винтовки, ка-
рабины. Захлопали взрывы гранат. По-
редели цепи гитлеровцев.
Встретив дружный отпор, фашисты
отпрянули назад. А затем повели атаку
снова, двигаясь на горстку храбрецов
с разных сторон. И в эту критическую
минуту Жиляков выскочил из блинда-
жа с развернутым знаменем дивизии.
— За Родину! В атаку! Вперед! —
прозвучал его громовой призыв.
Офицеры штаба, бойцы — все в
едином порыве устремились за комис-
саром, в руках которого было разве-
вавшееся на ветру, полыхавшее ярким
багряным цветом красное знамя.
Смертельно раненый комиссар упал,
окропив землю своей кровью.
Знамя подхватил молодой крутопле-
чий капитан и устремился вперед.
— Отомстим за смерть комисса-
ра! — крикнул он.
Ярость и гнев идущих в атаку были
беспредельны. В рукопашной схватке
они пробили себе дорогу, вырвались из
кольца, спасли знамя дивизии. И воины
124-й пронесли его в дальнейших боях
по тяжелым фронтовым дорогам Вели-
кой Отечественной войны.
От составителей. Подвиг мужественного политработника Жилякова оценен
Родиной: в двадцатилетний юбилей победы над фашистской Германией он награж-
ден орденом Отечественной войны I степени посмертно.
В городе Горохове, в музее, созданном при Холме Славы, есть стенды, рас-
сказывающие о мужественном комиссаре Г. И. Жилякове.
На Волыни, в тех местах, где сражался и совершил свой подвиг Г. И. Жиляков,
по воле хлеборобов назван именем героического комиссара колхоз. У центральной
усадьбы колхоза в селе Милятине стоит памятник Г. И. Жилякову — герою, павшему
в боях за родную землю.
В РЕШИТЕЛЬНЫХ АТАКАХ
Летчик Андрей Иванович Гирич,
уроженец города Яготина Полтавской
области, боевое крещение принял в
первый день войны в небе Прикарпатья.
С аэродрома 12-го истребительного авиа-
полка вместе с другими однополчанами
22 июня он несколько раз вылетал на
боевое задание, возглавляя авиазвено.
25 июня звено Гирича, барражируя
в районе города Станислава (ныне Ива-
но-Франковска) встретило группу вра-
жеских бомбардировщиков. Командир
звена повел летчиков в решительную
атаку. Строй бомбардировщиков Ю-88
распался. Умело выполнив ряд эволю-
ции, Гирич зашел в хвост «юнкерсу» и
сбил его.
Спустя несколько дней Гирич
вновь вел бой с вражеским бомбарди-
ровщиком. Первую атаку он произвел
в лоб, но «юнкерс» свернул в сторону
и скрылся в облаках. Гирич на самолете
И-159 догнал воздушного пирата, зажег
ему бензобаки, и тот взорвался.
За период с 22 июня по 9 ноября
1941 года Андрей Гирич совершил 167
боевых вылетов, из них 29 на штурмов-
ку, более 30 на разведку противника, 16
на сопровождение своих бомбардиров-
щиков; произвел 12 воздушных боев,
сбив два вражеских самолета.
В сентябре 1944 года А. И. Гирич был
представлен к званию Героя Советского
Союза. К тому времени на его счету
было 439 боевых вылетов, 15 сбитых са-
молетов лично и 7 совместно с други-
ми летчиками.
Мастерство отважного летчика повы-
шалось, росло от атаки к атаке, от боя
к бою.
(Из наградного листа)
23 ИЮНЯ В РАЙОНЕ ЛУЦК—БРОДЫ—
РОВНО РАЗВЕРНУЛОСЬ САМОЕ КРУП-
НОЕ В НАЧАЛЕ ВОЙНЫ ТАНКОВОЕ
СРАЖЕНИЕ. В ОЖЕСТОЧЕННЫХ БОЯХ
НАШИ ВОЙСКА ПРИ ПОДДЕРЖКЕ АВИ-
АЦИИ НАНЕСЛИ ПРОТИВНИКУ БОЛЬ-
ШОЙ УРОН И ЗАДЕРЖАЛИ ЕГО НА ЦЕ-
ЛУЮ НЕДЕЛЮ. ЗАМЫСЕЛ ВРАГА — ОК-
РУЖИТЬ ГЛАВНЫЕ СИЛЫ ФРОНТА В
РАЙОНЕ ЛЬВОВА — БЫЛ СОРВАН.
(«Великая Отечественная война Советского Сою-
за. 1941—1945» Краткая история. М., Воениздат,
1970, с. 65)
ТАНКОВОЕ СРАЖЕНИЕ
Д. И. РЯБЫШЕВ,
генерал-лейтенант в отставке
СМЕЛЫЙ МАНЕВР,
ДРУЖНЫЙ НАТИСК
Д. И. Рябышев
Генерал-лейтенант Рябышев Дмитрий Иванович в годы гражданской войны водил
в бой кавалерийские части, громя интервентов и белогвардейцев. Когда началась
Великая Отечественная война, Рябышев командовал 8-м механизированным корпу-
сом, который дислоцировался близ западной границы, в Прикарпатье, и с первых
дней войны принимал участие в боевых действиях.
Теперь Д. И. Рябышев проживает в Ростове-на-Дону. Ниже печатаются его вос-
поминания о боевых делах корпуса в первые дни войны.
К середине дня двадцать пятого июня передовые отряды достигли го-
рода Брод, а к вечеру сосредоточились в указанном районе и главные
силы нашего 8-го механизированного корпуса.
Высланная еще на марше разведка донесла, что в полосе предпо-
лагаемого наступления корпуса противник, прикрывая свою главную
группировку, действовавшую в направлении Луцк, Ровно, Киев, занял
оборону по реке Иква — фронтом на восток и по реке Сытенька —
фронтом на юго-восток. Опорные пункты врага — Лешнев, Щуровицы,
Станиславчик, Топоров.
Учитывая, что противник не имеет укрепленных оборонительных по-
зиций, я отдал приказ: с рассветом 26 июня внезапно атаковать передо-
вые части гитлеровцев и, развивая наступление, к исходу дня выйти на
рубеж Волковые—Берестечко—Николаев.
Медленно занималось тихое утро. Я вышел из палатки и поразился
необыкновенной тишине. Насупившись, стояли мохнатые ели. Высо-
ко подняли свои кудрявые головы сосны. Тут и там, прямо на чуть
влажной от росы хвое, на броне танков спали бойцы и командиры, по-
лучившие возможность вздремнуть несколько минут перед боем.
Я посмотрел на часы: пора!
132
Вздрогнула и застонала земля. Все пришло в движение. Дивизии
корпуса пошли в наступление в общем направлении на Берестечко. Но
не все развивалось так, как нам хотелось: 12-я танковая дивизия (ко-
мандир генерал-майор Т. А. Мишанин), наступавшая на главном направ-
лении, не смогла развить успех с ходу: слишком плотным был артил-
лерийско-минометный огонь врага, ощутимыми были удары внезапно
появившихся немецких бомбардировщиков.
Пойма реки Слоновки на протяжении двух километров оказалась
сильно заболоченной и непроходимой для танков. Наступать можно
было только по единственной дороге, причем мост через реку был
взорван, а подступы к нему находились под сильным артогнем. Тогда
генерал-майор Мишанин, стремясь отбросить врага за Споновку и за-
хватить плацдарм, ввел в бой мотопехоту. Поддержанные артогнем
дивизионной, корпусной артиллерии и танковых орудий, пехотинцы ата-
ковали позиции противника, вброд форсировали реку. Наши саперы
быстро восстановили мост и проложили гати через болото.
Тяжелые танки переправились на противоположный берег Слоновки,
откуда начали наступление.
Ожесточенный бой разгорелся за Лешнев. Этот населенный пункт
немцы превратили в крепость, сосредоточив здесь много искусно за-
маскированных противотанковых орудий, которые вели непрерывный
огонь. Но к 16 часам сопротивление врага было сломлено. Неся боль-
шие потери, гитлеровцы оставили Лешнев и, преследуемые нашими
частями, отходили на Берестечко.
Одновременно со всеми перешла в наступление и 7-я мотострел-
ковая дивизия, которая действовала на левом фланге корпуса. Но это
соединение встретило более упорное сопротивление противника и до
16 часов успеха в продвижении не имело. Причем немцы фланкирую-
щими действиями вынудили ее растянуть свой фронт до 40 километров.
34-я танковая дивизия прорвала оборону гитлеровцев и упорно
продвигалась вперед. Но в дальнейшем связь с дивизией прерва-
лась. Меня это очень беспокоило, и я решил сам выехать в эту диви-
зию. На танке Т-34 отправился в путь.
На лесисто-проселочной дороге были глубоко отпечатаны следы гу-
сениц тяжелых танков. Кроме того, на каждом шагу валялись трупы
раздавленных фашистских автоматчиков, искореженные и расплющен-
ные мотоциклы с колясками. На обочинах дороги кое-где встречались
автолетучки, которые ремонтировали вышедшие из строя танки.
Солнце клонилось к закату.
Позади осталось километров двадцать пять.
Среди поредевших деревьев показалась деревня Хотынь, вернее
то, что от нее осталось: обгоревшие печи да догорающие головешки...
Взял бинокль, начал осматривать местность. На окраине деревни уви-
дел группу танков, автомашин и пехоту. «Наши или противник?» При-
гляделся пристальней: наши!
133
Мой танк подошел к ближайшей группе людей, в которой оказался
и комдив полковник И. В. Васильев. Он подбежал ко мне и доложил:
— Товарищ генералі Вверенная мне дивизия успешно прорвала
оборону противника, нанесла ему большие потери, уничтожив полно-
стью три мотоциклетных батальона, 10 танков и 12 орудий. Захвачено
в плен до двухсот фашистских солдат и офицеров из танко-механизи-
рованной группы генерала Клейста.
Я поздравил с победой, но все же сделал замечание за то, что
комдив не прислал донесений.
— Увлекся. Виноват. Больше такое не повторится,— заверил меня
Васильев.
Время поторапливало, и я, дослушав доклад Васильева, приказал
вызвать комиссара М. Н. Немцева. Он подошел возбужденный, веселый.
— Как настроение бойцов? Ваше, вижу, отличное.
— Все чувствуют себя бодро. Сегодняшний успех вызвал особый
подъем. Многие раненые отказались от эвакуации и остались в строю.
Проинформировав комдива и комиссара о сложившейся обстановке
на фронте корпуса, приказал:
— Дивизии закрепиться на достигнутом рубеже, тщательно органи-
зовать охранение, установить силы и расположение противника и быть
готовым с рассветом 21 июня перейти в дальнейшее наступление.
— Все ясно,— твердо ответил Васильев.
Я попросил его посадить в мой танк старшего в чине пленного
офицера и поехал в обратный путь.
На шоссе Броды—Дубно нас настигла ночь. Танк повернул на юго-
запад, к Бродам. Справа и слева от дороги горели скирды соломы, от-
дельные хаты, сараи, подожженные фашистскими диверсантами и бан-
деровцами.
Незаметно мой танк подошел к городу Броды, объятому пламенем
пожара.
Как показал гитлеровский офицер, привезенный мною, группа Клей-
ста состоит из четырех танковых и четырех моторизованных дивизий.
Часть танковых дивизий группы уже находится на подступах к Ровно.
Вслед за этой группой движутся еще четыре пехотные дивизии 6-й по-
левой армии. Эти сведения и пленный офицер были немедленно от-
правлены в штаб фронта.
Рано утром на КП корпуса прибыл начальник политического управ-
ления Юго-Западного фронта бригадный комиссар Михайлов и привез
новый приказ командующего: войска 8-го корпуса должны выбить фа-
шистов из города Дубно, а затем перейти к круговой обороне в районе
Дубно—Смордва—Полча.
Времени на разведку противника и рекогносцировку дорог и мест-
ности не было. А решение надо было принимать незамедлительно. Дав
начальнику штаба предварительные распоряжения для передачи в вой-
ска, я углубился в свою рабочую карту. Изучая местность по карте
134
и отмеряя циркулем расстояния, намечал, где занять исходные рубежи.
И показалось мне, что встретился я со своей опаленной огнем боев
юностью...
В 1920 году, командуя 3-й кавалерийской бригадой 14-й кавдивизии
1-й Конной армии, я сражался в этих местах с белополяками. В районе
Броды—Дубно не раз мчался в атаку на своем рыжем дончаке, увле-
кая за собой подчиненных. С лихим гиканьем врезались мы в боевые
порядки врага, и начиналась рубка...
И вот снова предстояло сражаться в этих местах.
Мои раздумья прервал вбежавший адъютант:
— Товарищ генерал, из штаба фронта едут...
Прибывший член Военного совета фронта потребовал немедленно
начать наступление на Дубно.
Для этого была создана подвижная группа в составе 34-й танковой
дивизии, 24-го танкового полка 12-й танковой дивизии и корпусного
мотоциклетного полка, которую возглавил мой заместитель по полит-
части бригадный комиссар Н. К. Попель, Группа должна была захватить
район Дубно—Смордва—Полча и перейти затем к круговой обороне.
Штаб корпуса продолжал оставаться на прежнем месте в ожида-
нии 12-й танковой и 7-й моторизованной дивизий. События между тем
развивались очень стремительно.
К исходу дня 27 июня Н. К. Попель сообщил, что передовой отряд
и 34-я танковая дивизия разгромили тыл и один танковый полк 11-й
танковой гитлеровской дивизии, которые были настигнуты на марше.
Наши отважные танкисты овладели районом Дубно—Полча. Путь на
Дубно был свободен. В это же время через Сытно проследовал пере-
довой отряд 7-й моторизованной дивизии. На реке Ляшевке он встре-
тил сопротивление немцев. Наши артиллеристы, не мешкая, прямой
наводкой открыли из всех орудий огонь. Одновременно устремилась
в атаку головная рота... Вражеский заслон был смят и опрокинут, а наш
головной отряд, не задерживаясь, продолжал идти на Дубно. К сожа-
лению, главные силы 7-й моторизованной дивизии подошли к Ляшевке
только с наступлением темноты. К этому времени немцы подтянули
сюда 16-ю танковую дивизию и заняли оборону на реке. В результате
наша 7-я моторизованная дивизия продвинуться дальше не могла.
Ночь с 27 на 28 июня прошла на редкость спокойно: ни разрывов
снарядов, ни автоматной трескотни, только изредка слышался гул фа-
шистских бомбардировщиков, летевших на восток, да над Ляшевкой
беспрерывно взлетали белые и красные ракеты. Фашисты нервничали...
С утра 28 июня 7-я мотодивизия атаковала 16-ю танковую фашист-
скую дивизию. Атака успеха не имела, так как противник встретил со-
ветских бойцов губительным огнем из всех видов оружия.
К 12 часам подтянулась 12-я танковая дивизия, и я решил совмест-
ными действиями двух дивизий прорвать вражескую оборону и сое-
диниться с подвижной группой Попеля. Но и на этот раз гитлеровцы
135
упорно сопротивлялись, а затем сами перешли к активным действиям.
Развернулись тяжелые кровопролитные бои. Силы были слишком не-
равны. Наша разведка докладывала о вступлении в бой все новых
и новых частей противника.
То, что мы заставили врага развертывать и вводить в бой новые
соединения, было хорошо. Тем самым мы не давали фашистам воз-
можности двигаться вперед, в глубь нашей территории. Но мне надо
было как можно скорее соединиться с группой Попеля, чтобы спасти
ее от разгрома. К исходу 28 июня против наших двух дивизий гитлеров-
цы ввели в бой 75-ю пехотную и 111-ю моторизованную дивизии.
Таким образом, против войск 8-го мехкорпуса в районе Дубно и в
районе Брод враг развернул четыре дивизии: две танковые — 11-ю
и 16-ю, одну пехотную и одну моторизованную.
В течение дня фашисты бросали против нас по 40—50 танков, пы-
таясь пробить брешь в нашей обороне, но наши артиллеристы и тан-
кисты подпускали вражеские танки на максимально близкое расстояние
и дружными залпами расстреливали в упор. Несколько раз немецкие
танки вплотную подходили к окопам. За бронированными машинами
бежала пехота, надеясь на быструю победу. Наши пулеметчики умело
отсекали гитлеровцев от бронированных прикрытий и уничтожали их.
Были случаи, когда фашистские танки все-таки прорывались в глубь
нашей обороны. Тогда им навстречу посылались два-три тяжелых танка
KB, которые незамедлительно уничтожали врага.
К исходу дня гитлеровцы прекратили атаки. Наступило относитель-
ное затишье. Утром, подтянув за ночь свежие силы, противник уста-
новил на позициях артиллерию крупного калибра и открыл ураганный
артиллерийский и минометный огонь. В небе беспрерывно висели стаи
бомбардировщиков с черными крестами. Земля содрогалась от бом-
бовых ударов. Потом вдруг все стихло, и на наши позиции ринулись
большие силы танков и пехоты.
На центральном участке все атаки фашистов были отбиты с боль-
шими потерями для врага. А вот на левом фланге, где я меньше всего
ожидал сильного удара, противник овладел инициативой. До 40 вра-
жеских танков прорвались в глубь нашей обороны. Они с ходу разда-
вили одну батарею и ринулись к командному пункту 12-й танковой
дивизии. Положение сложилось серьезное. Генерал Мишанин не расте-
рялся. Из своего резерва он выделил три танка KB и четыре танка Т-34
и приказал танкистам уничтожить прорвавшегося врага. На помощь на-
шей бронированной семерке я бросил три KB, находившиеся на ко-
мандном пункте корпуса. Наши KB и Т-34 из своих 76-миллиметровых
пушек уничтожили все немецкие танки.
К этому времени 7-я моторизованная и 12-я танковая дивизии нахо-
дились в полуокружении. Командиры дивизий доносили, что противник
свежими силами наносит сильные удары по нашим внешним флангам,
стремясь замкнуть кольцо. Наши части несли большие потери.
136
29 июня в первой половине дня я на своем танке Т-34 выехал на
командный пункт 7-й мотодивизии, где враг наиболее активно вел
наступление. В это время до 20 танков противника прорвались в глубь
нашего расположения и завязали бой. Мой танк угодил в гущу немец-
ких машин. Смотрю, немецкий танк с расстояния в 100 метров наводит
пушку на мой Т-34. Но наш экипаж уже заметил это и упредил врага:
первым выстрелом вывел из строя вражескую машину. И эта группа
танков противника была уничтожена.
Гитлеровцы стали глубоко обходить наш левый фланг. Положение
войск становилось тревожным. К исходу дня врагу удалось замкнуть
кольцо окружения. При этом командный пункт корпуса оказался от-
резанным от дивизий, а войска корпуса были расчленены на три изоли-
рованные группы: подвижная группа Попеля, главные силы и тылы,
Я остался на КП 7-й мотодивизии. Связи с командованием фронта не
было. Пробиться к Дубно не удалось...
Длинный июньский день подходил к концу. Постепенно затихал и
напряженный бой. В районе расположения наших войск догорали на-
ши колесные машины, разбитые фашистской авиацией, и подбитые на-
шей артиллерией немецкие танки.
Я решил провести совещание с командирами соединений и частей,
наметить план действий. Командиры доложили, что настроение бойцов
хорошее. Мотополк полковника Черняева дважды ходил в штыковую
контратаку против немецкой пехоты и оба раза отбрасывал ее в исход-
ное положение, нанося ей большие потери. В течение дня части удер-
жали все свои позиции. Гитлеровцы, видимо, не ожидали встретить
такое упорство со стороны наших войск и поначалу, не обращая вни-
мания на потери, атаковали. Но к исходу дня, не добившись успеха,
несколько угомонились: прекратили атаки и продолжали только огне-
вые налеты.
В это время над нами появился горящий советский самолет. Лет-
чик выбросился на парашюте и приземлился в расположении КП 12-й
танковой дивизии. Когда я подошел к нему, он находился в тяжелом
состоянии: лицо и руки были обожжены. После оказания первой по-
мощи летчик нашел в себе силы доложить, что вез приказ командую-
щего фронтом командиру 8-го механизированного корпуса. Когда фа-
шистские истребители подбили самолет, летчик, боясь попасть в руки
противника, уничтожил приказ.
— И вы не знаете содержания приказа? — спросил я.
— Не знаю, товарищ генерал,— прошептал запекшимися губами
летчик.— Но когда получал приказ... слышал от оперативного дежур-
ного, что... общее наступление отменено...
И летчик потерял сознание.
Что делать?
137
Бой в течение дня показал, что пробиться на соединение с подвиж-
ной группой Попеля мы не можем. Противник подтянул еще свежие
силы и замкнул кольцо окружения. Прорвать оборону врага на Ля-
шевке из-за недостатка сил и большой заболоченности берегов мы не
в состоянии; оставаться и вести бой в полном окружении с недоста-
точным количеством боеприпасов и горюче-смазочных материалов по
меньшей мере неразумно, так как это привело бы к полной гибели
личного состава и потерям материальной части.
Взвесив все «за» и «против», я принял решение вывести дивизии из
окружения и занять оборону по высотам северо-восточнее Радзиви-
лова (ныне Червоноармейск) — фронтом на северо-восток. Прежде
всего нужно было пополнить части боеприпасами и горючим, а затем
снова перейти в наступление.
Тут же выработали план выхода из окружения. Пришли к единому
мнению: прорвать кольцо на юго-западе, вдоль шоссе на Броды.
Ударную группу составили танковый батальон из 12-й танковой дивизии
и один мотобатальон. В голове авангарда идут по обе стороны шоссе
с интервалом 100 метров двенадцать танков KB и Т-34. Руководство по
прорыву взял на себя.
29 июня в 22 часа головные танки авангарда на большой скорости
атаковали фашистские позиции. Следовавшая за авангардом пехота
успешно расширила фланги прорыва до четырех километров вправо
и влево от шоссе Броды—Дубно.
Во время атаки мы с генералом Мишаниным следовали за голов-
ными танками авангарда. Танк Мишанина был правее моего. И вдруг
в разгар атаки я увидел, что танк загорелся... Комдив выскочил
из машины и побежал в сторону от шоссе. Метрах в шестидесяти
я увидел гитлеровский танк, который вел беглый огонь. Этот фашист
и поджег танк Мишанина.
— Уничтожить! — приказал я.
Развернувшись, танкисты сделали один лишь выстрел: вражеская
машина как-то неуклюже перекосилась и вскоре была объята чадящим
пламенем. Ведя огонь с ходу, мы мчались вперед... Когда вышли
из-под обстрела, я вылез из танка и не узнал бронированного друга:
башня заклинена, ствол пушки на половине своей длины пробит снаря-
дом... На броне нашей «тридцатьчетверки» мы насчитали 16 прямых
попаданий снарядов. К счастью, ходовая часть и управление танком
были исправны, так что машина могла двигаться своим ходом.
Пересев в танк KB, я поспешил на командный пункт корпуса, нахо-
дившийся на опушке леса юго-западнее Сытно. Дав необходимые
распоряжения начальнику штаба, направился к центру проделанных во-
рот на шоссе Броды—Дубно. Вскоре мне доложили печальную весть:
генерал Мишанин погиб.
Как только части 7-й мотострелковой дивизии вышли из окруже-
ния, они сразу стали занимать оборонительный рубеж по высотам,
t38
расположенным в семи километрах северо-восточнее Радзивилова —
от Михайловки до Адамово. 12-я танковая дивизия заняла оборону
в районе Михайловка—Сестратин.
Упорные кровопролитные сражения 8-го мехкорпуса с танкомехани-
зированной группой Клейста сыграли немаловажную роль в боевых
действиях войск Юго-Западного фронта.
Войска корпуса нанесли противнику тяжелые потери. Наши танкисты
раздавили четыре мотоциклетных батальона, более 50 орудий разных
калибров, подбили и уничтожили 150 танков, наши зенитчики сбили де-
вять самолетов врага. Огнем всех систем корпус уничтожил большое
количество гитлеровских солдат и офицеров. 300 фашистов мы взяли
в плен.
А главное — задержав группировку врага в районе боевых действий
на несколько дней, корпус не позволил ей окружить войска Юго-За-
падного фронта на Львовско-Перемышльском выступе.
Вот что записал в своем дневнике 29 июня начальник штаба фашистс-
ких сухопутных сил Гальдер: «На правом фланге 1-й танковой группы
Клейста 8-й русский танковый корпус глубоко вклинился в наше рас-
положение и зашел в тыл 11-й танковой дивизии. Это вклинение про-
тивника вызвало большой беспорядок в нашем тылу между Бродами
и Дубно». А генерал Клейст в те дни в одном из своих приказов за-
претил при объявлении тревоги употреблять панические крики «русские
танки прорвались!»
Добавим и уточним запись генерала Гальдера об 11-й танковой
дивизии. Это соединение разгромила наша подвижная группа.
К исходу 30 июня очень ослабленные войска 8-го механизирован-
ного корпуса вышли из боя и двинулись во фронтовой резерв.
Меня продолжала волновать судьба подвижной группы. Я делал все
возможное, чтобы установить с нею связь. Пытался использовать для
этого рацию. Говорил открытым текстом, употреблял такие слова, ко-
торые знали только я и Николай Кириллович Попель. Но все было на-
прасно.
На поиски группы Попеля мной были посланы усиленные разведы-
вательные отряды, но они возвратились ни с чем.
Но, как позже стало известно, группа танкистов под командованием
Н. К. Попеля в трудных условиях мужественно и самоотверженно сра-
жалась с фашистскими захватчиками.
п. и. волков.
подполковник в отставке
И ПОСЛЕДНЮЮ ПУЛЮ —
В СЕРДЦЕ ВРАГА
П. И. Волков
Фото 1941 г.
На рассвете двадцать шестого июня танкисты вверенного мне полка
после марша выдвинулись на исходный рубеж. Экипажи с напряжением
ждали сигнала атаки.
И вот загремели пушки батальона легких танков БТ, выполнявших
в начале атаки задачу орудий поддержки. Успевший прибыть единст-
венный взвод тяжелых танков из батальона KB вышел на открытые
позиции и своим мощным огнем прикрыл участок брода через речку
Слоновку. Полсотни «тридцатьчетверок» в первом эшелоне двинули
на Лешнев, где окопались враги.
Преодолев русло Слоновки, танкисты неожиданно остановились пе-
ред крутым противоположным берегом. Срезать бы его хоть немнож-
ко! Но кто это сделает? Выйти экипажам из танков — нельзя оста-
вить машины без людей. Ведь противник обстреливает район пере-
правы.
Один из танков с ходу лобовой броней ударил в гребень крутого
берега, разрушил его и вышел наверх. Вслед за ним поднялись другие
машины.
А в Лешневе все пришло в движение. Оттуда ударили по нас проти-
вотанковые орудия с открытых замаскированных позиций, которые мы
сразу не заметили. Десятки снарядов летели в стоявшие на виду у вра-
га КВ. Их броня звенела, гудела, как чугунный колокол, но не поддава-
лась. Вылитые из уральского металла, тяжелые танки стояли непоколе-
бимо и продолжали бить по врагу.
Передний край немецкой обороны, дома и сараи вдоль улицы были
окутаны дымом, огнем и облаками пыли. Батальон «тридцатьчетверок»
теснил врага.
Гитлеровцы в Лешневе были охвачены с юга и востока. Завязалась
танковая дуэль.
140
На нашей стороне дымилась лишь одна «тридцатьчетверка». На
немецких позициях горели шесть танков. Уцелевшие повернули
вспять.
Мы ожидали новых атак. Но фашисты не появлялись. Крепко полу-
мили по зубам!
Среди наших бойцов царило оживление. Экипажи KB и «тридцать-
четверок» приводили в порядок свои машины. Хвалили конструкторов
и создателей грозного оружия.
— Ударит снаряд в наш бронированный возок — и отскакивает, как
ледяшка,— хлопая ладонью по броне KB, высказывал свое удовлетво-
рение бесстрашный механик-водитель сержант Воронцов, таранивший
немецкий танк и уничтоживший батарею противника.
Мы даже не успели еще подобрать и подсчитать свои трофеи, как
получили приказ: с прибывшим батальоном танков KB, не участвовав-
шим в бою у Лешнева, идти на город Дубно, захваченный накануне гит-
леровцами.
Вслед за нами двигались части 34-й танковой дивизии и некоторые
другие подразделения нашего 8-го мехкорпуса. Это был спешно соз-
данный подвижной отряд, который возглавил заместитель командира
корпуса по политчасти бригадный комиссар Николай Кириллович По-
пель. Задача отряда: выбить гитлеровцев из Дубно, занять круговую
оборону и удержаться до подхода остальных частей, входивших в кор-
пус.
На пути маршрута нашего полка — село Грановка. Через него только
что прошли немцы. Противник оставил здесь заслон — батальон пехоты
и роту танков. Они-то и дали о себе знать, открыв ураганный огонь
с дальней дистанции. Командир батальона танков БТ старший лейтенант
Григорий Лышин первым повел экипажи в атаку с восточной стороны.
Наши средние и тяжелые танки ударили по врагу с юга.
Разгромив танковую роту и батальон мотопехоты, наш полк про-
должал движение по своему маршруту. Вскоре мы встретили длинную
колонну немецких автомашин и распотрошили ее так, что ничего от нее
не осталось.
Задребезжала мембрана наушников: «Волков, вижу тебя! Расчищай
дорогу. Торопись в Дубно!»—это голос двигавшегося за нами на
«тридцатьчетверке» бригадного комиссара Попеля, человека большой
судьбы и храброго сердца.
Дорога на Дубно не была «зеленой улицей». То и дело приходилось
вступать в бой с засадами противника. Вновь на пути танки, и с ними
завязывается жестокая схватка. В ней особенно отличился экипаж тан-
ка KB во главе со старшиной Декаловым. Один за другим декаловцы
подожгли три немецких панциря. И когда вражескими снарядами были
повреждены прицельные приспособления, бойцы экипажа KB не рас-
терялись. Наводили по стволу пушки. И еще уничтожили пять танков
врага.
141
Г. В. Лышин
«Восемь — ноль. Вот это счет! Вот это игра!»—
радовались декаловцы. Двадцать семь вмятин на-
считали они в броне KB — и ни одной про-
боины.
Вдруг из засады ударили пушки, и снаряды
попали в танк, в котором находился старший
политрук Костиков. Башню танка заклинило, сор-
вало гусеницу.
— Беритесь, хлопцы, за инструмент, а я сей-
час фрицев позабавлю,— сказал никогда не уны-
вавший Костиков. Он быстро снял с танка пуле-
мет, скрытно приблизился к орудию противника
и перебил весь его расчет. Это дало возмож-
ность экипажу отремонтировать машину и встать
в строй.
Все время держу связь с командиром раз-
ведроты старшим лейтенантом Пенежко. В ка-
нун войны он, танковый техник, прибыл с завода, чтобы сдать коман-
дованию нашего корпуса доставленные им танки, и тут его застала
война. Пенежко не возвратился обратно, принял танковую роту и повел
ее в бой. Не одну атаку выдержал молодой ротный, занес на свой
счет немало уничтоженной техники врага. И вот на одном из отрезков
маршрута его постигла неудача.
Разведчики увидели, как группа фашистов выкатывала на шоссе
самолет. Пенежко приказал открыть огонь по врагам. Послали один
бронебойный, второй, а самолет поднялся и улетел. Пенежко с опозда-
нием понял: надо было стрелять осколочными. И еще больше огор-
чился, когда узнал, что в самолете удрал генерал Мильче, командир
вражеской танковой дивизии, которую изрядно потрепали наш полк
и другие части группы Попеля во время этого маршрута.
Новый доклад Пенежко последовал, когда приближались к Дубно.
— Впереди танки противника!
Более тридцати бронированных машин выкатились из придорожной
рощи и с ходу открыли пальбу. За ними двигалась пехота.
В ответ мы ударили из своих мощных пушек. Немцы остановились.
Началась огневая дуэль. И опять в рядах фашистов больше дымящихся
костров. Но и у них упорство железное. На виду у наших экипажей они
перестроились, повторили удар в лоб. Наш бронированный щит выдер-
жал. Новой группой в двадцать с лишним машин немцы атаковали
наш правый фланг. Здесь они напоролись на роту KB, которая быстра
поломала бока одиннадцати немецким танкам и перешла в контрата-
ку. Гитлеровцы отступили. Мы в этом поединке потеряли восемь лег-
ких танков. Пять средних и тяжелых получили повреждения.
Первый день боевого похода на Дубно полку и всей группе Попеля
принес немалый успех. Мы разбили немецкую танковую дивизию на
142
марше. Взяли в плен весь ее штаб, кроме
сбежавшего на самолете генерала. Закрепились
на рубеже Верба—Птыча—Подлужье. Нанесли
удар по немцам в Дубно.
— Вот здесь бились с панами-ляхами казаки-
запорожцы,— стал оживленно рассказывать Кос-
тиков расположившимся в роще бойцам.—И сре-
ди тех казаков — Тарас Бульба. Усы длинные,
шаровары широченные, кулачища пудовые, грудь
богатырская. Размахнется Тарас во всю свою си-
лу исполинскую — и падают, падают паны-ляхи...
То герой, ребята, из легенды. А мы — живые
продолжатели ее... Будем же бить фашистов-
захватчиков со священной ненавистью, со все
нарастающей силой, как вот тот Тарас Бульба,—
говорил Костиков, увлекшийся воспоминаниями
о герое, который, по описанию Гоголя, с вели-
чайшим ожесточением дрался с врагами вот здесь, у стен древнего
города Дубно.
А нас, командиров частей подвижной группы, вызвали на КП бри-
гадный комиссар Попель и командир дивизии полковник Васильев.
Знакомят с обстановкой. Она такова. Отряд занял круговую оборону.
Фашистский генерал Клейст подтянул свежие силы, и его танковые
части вышли в тыл нашей группе, отрезав ее от остальных частей кор-
пуса.
— Ну, что ж, не унывать нам, друзья,— охарактеризовав обстанов-
ку, повел улыбчивыми глазами Николай Кириллович.— Есть у нас танки,
пушки, снаряды. Значит, будем бить фрицев. Тем более, что они у нас
кругом и отыскивать их долго не надо. Как считаете, полковник? —
Попель остановил взгляд на мужественном лице Васильева.
— Я — солдат. И все мы солдаты. Сыны народа. Народ нам вручил
оружие, чтобы защищать Родину. И наш долг — бить врагов. Бить до
последней возможности! — густой голос Васильева выражал его не-
преклонную волю.
Выходом к Дубно мы врезались в коммуникации развивавших на-
ступление фашистских войск. Конечно, чувствовали себя здесь, как
в осином гнезде. Со всех сторон наседали враги. Атаковали танками,
засыпали минами, сверху забрасывали бомбами.
Обстановка для нас становилась все труднее и труднее. Уменьшался
боезапас, на исходе было горючее. Но никто не падал духом. Каждый
час рождал героев, проявлявших высокое мужество и бесстрашие. Бу-
дучи в разведке, лейтенант Герасимов наткнулся на вражеских ездовых,
которые подавали лошадей на батарею. Лейтенант со своим взводом
бросился на них, и те ускакали куда глаза глядят. А Герасимов гусе-
ницами танка раздавил три орудия. В тот же вечер сержант Горальский
143
В. А. Горальский
обнаружил передовой наблюдательный пункт, с которого фашисты кор-
ректировали огонь.
Под покровом вечера Горальский подобрался к НП, одного гитле-
ровца убил, а двух взял в плен.
28 июня фашисты с трех направлений наступали на нашу оборону.
Все атаки были отбиты.
— Нет, други мои, не только обороняться, но и атаковать надо.
В зародыше срывать намерения фрицев. Нападать неожиданно! — по-
учал нас Попель, который ни днем ни ночью не знал покоя и отдыха.
В гражданскую войну он был кавалеристом. А теперь прочно сидел
в седле бронированного коня. На своей «тридцатьчетверке» ходил в бой,
вел разведку. И всегда был среди бойцов, вдохновлял их отцовским
словом.
Стало известно, что гитлеровское командование повернуло свою
12-ю танковую дивизию от Кременца назад, к Дубно. Одновременно
готовился удар по нашей группе с запада, из района села Пелчи. Пред-
стояли тяжёлые схватки.
— A мы сорвем эти планы врага,— решил Попель и на очередном
совещании командного состава изложил план, который и был выпол-
нен.
У нас имелось с десяток исправных трофейных немецких танков.
На этих танках наши экипажи ночью пошли в Козин, где, по данным
разведки, накапливались немцы для атаки. В стане врага не сразу по-
няли, в чем дело. А наши экипажи пробрались в логово врага и с близ-
кой дистанции повели огонь по танкам, орудиям, пехоте.
Возглавлявший этот необычный рейд начальник политотдела дивизии
старший батальонный комиссар Новиков, возвратившись, докладывал:
— Переполох устроили в Козине то что надо! Около двадцати тан-
ков вывели из строя.
Гитлеровцев, двигавшихся на нас с западной стороны, из лесу, гото-
вились встретить экипажи моего полка и батальона легких танков под
командованием Болховитина. Я уже намеревался подавать сигнал:
«Вперед!», как вдруг слышу знакомый голос. Кричит Попель:
— Куда ты, Волков?
— В атаку!
— Э, друг мой, погоди. Побереги горючее, снаряды и, главное,—
людей. Бей с места!
Так мы и сделали. Когда фашистские бронемашины подошли на рас-
стояние выстрела — ударили по ним. Вскоре запылало полтора десятка
фашистских танков.
— Вот это дело!—с удовольствием говорил Николай Кириллович,
глядя, как пламя расправлялось с немецкой броней.
Вражеская танковая рота зашла в тыл нашего боевого порядка. Туда
с группой экипажей направился Новиков, и угрожавшая нам опасность
была ликвидирована.
144
Установить связь со штабом корпуса или с другими своими частями
не удавалось. Оставалось все меньше и меньше надежды на то, что
главные силы нашего корпуса прорвутся к Дубно, нам на помощь.
В последних числах июня нам стало известно, что в районе сел
Пелчи, Буды сосредоточилось несколько сот немецких танков. По
данным разведки, эти танки якобы стояли без горючего и боепри-
пасов.
Получив такие сведения, Попель и Васильев отдают приказ: ударить
по скопищу танков всей силой бронированного кулака своего отряда.
Разбив танки в районе Пелчи, Попель и Васильев намеревались с боями
повести отряд к Бродам и затем пробиваться к Тернополю на соедине-
ние со своими войсками.
Когда мы говорили Попелю, что у нас мало горючего и боеприпасов,
он ободряюще твердил:
— Знаю, други мои, знаю. Мало горючего — надо с боем брать его
у врага. Мало снарядов — зря не расходуйте. Каждый из них посылай-
те в цель!
Итак, мы снова пошли в бой. Жестокая схватка произошла у села
Птыча. Здесь, совершив таран горящим танком, погиб любимец всего
отряда Герой Советского Союза лейтенант Александр Фролов. Не до-
считались мы и других экипажей. После боя собрались в Подлужье,
перегруппировали свои ряды и ударили по скопившимся в районе Пелчи
немецким танкам. Но выяснилось, что они были с горючим и с боепри-
пасами, так как встретили нас яростным огнем. И все же наши танки
потеснили их. Враг ударил нам во фланг. В итоге последних боев
в моем полку не осталось и половины машин.
Маленькая передышка. В поисках горючего несколько экипажей на-
ткнулись на немецкий пункт заправки. Охранявшие его гитлеровцы раз-
бежались. Этим горючим воспользовались и остальные наши танкисты.
Пополнив немного баки, наши танки заняли боевой порядок на опушке
рощи, чтобы снова ринуться в атаку.
Мы понимали, что силы гитлеровцев намного превосходят наши. Но
никто из нас не думал о том, чтобы избежать боя. По радио я слышу
бодрый голос Попеля. Он приказывает поднять на танках знамена час-
тей. Полковник Васильев уже садится на свой KB, которых осталось
лишь три. Дает сигнал:
— Вперед!
Идем стальной лавиной, сокрушая врага, закованного в броню. Сре-
ди первых и мой танк Т-34, он то и дело содрогается, когда стреляет
орудие.
Над полем — рев, гул, лязг металла, громовые раскаты пушек
и рвущихся снарядов. Из-за подбитых и горящих немецких танков под-
ходили новые, с ходу включаясь в адскую пляску танкового побоища.
Я видел, как утесом двигавшийся танк полковника Васильева меткими
выстрелами уничтожал вражеские машины. Один фашистский танк
145
остался без башни, второй — запылал, третий— разбит ударом брони.
Но вот пламя лизнуло борт KB, на котором сражался командир диви-
зии. Затем яркие языки огня охватили всю машину. И никто из ее
люков не вышел...
Почти все танки произвели последние пушечные выстрелы. Патроны
для пулеметов израсходованы еще раньше. Но бой продолжался. Один
за другим наши танкисты шли на таран. Тогда для наших экипажей это
было единственное средство борьбы с врагом. Вот лейтенант Гераси-
мов на танке с замолкшей пушкой таранит самоходку, затем вторую.
И его танк окутывается дымом.
Повсюду поднимались огромные факелы. Чадили немецкие танки,
горели наши. Сколько чьих — не сосчитать было на поле, покрытом об-
лаками дыма, содрогавшегося от гула и грохота.
То был последний танковый бой, который мы вели близ Дубно, на-
ходясь в стальном вражеском кольце.
После боя, лишившись почти всей боевой техники, собрались воины
отряда в лесу. Не было мужественного комдива полковника Васильева,
подполковника Болховитина. Пал смертью героя батальонный комиссар
Новиков, который вместе с артиллеристами сражался до последнего
снаряда, пока танки врага не проутюжили огневую батарею. Навечно
остался на дубновской земле старший политрук Костиков. Умер от ран
отважный танкист лейтенант Герасимов. Последнее, что он сказал, на-
всегда прощаясь с нами: «Напишите в Ленинград...» В городе на Неве
он родился и вырос.
От немалого нашего отряда осталась горстка. Но не зря пролита
кровь тех, кто здесь, на дубновской земле, умножал добрую боевую
славу этой земли. Очутившись в тылу фашистских войск, бойцы и ко-
мандиры нашего отряда своей самоотверженной, мужественной борь-
бой сковали действия трех немецко-фашистских дивизий, приняв их
удар на себя и нанеся им чувствительные потери. Воины отряда истре-
били много сотен гитлеровцев, немецких танков. Это был смелый
и дерзкий удар по тылам механизированных войск генерала Клейста,
сорвавший их план молниеносного выхода к Днепру.
Но не закончился последним танковым боем под Дубно боевой по-
ход отряда. Тыловые его подразделения прорвались сквозь вражеское
кольцо и вышли на дорогу, которая ведет к Кременцу. Лишившиеся
машин танкисты, стрелки под командованием Попеля совершали труд-
ный путь по занятой противником территории, чтобы соединиться со
своими войсками. По пути — кровавые схватки с врагом. Уничтожили
двенадцать танков, разгромили колонну автомашин врага. Совершили
ночью дерзкий налет на вражеский аэродром...
И без боевой техники воины отряда были грозной силой... А Николай
Кириллович Попель, контуженный в последнем танковом бою, поху-
девший за трудные дни похода, оставался все таким же жизнерадост-
ным, бодрым.
146
— Ничего, други мои, война только начинается. Будет и на нашей
улице праздник,— твердил он, вселяя уверенность в неизбежную нашу
победу.
Ныне Николай Кириллович Попель проживает в Москве. Он автор
книг «В тяжкую пору» — о боевых делах отряда, дравшегося в сорок
первом под Дубно, и «Танки повернули на запад» — о наступательных
боях.
В Москве проживает бывший командир танковой роты Г. Пенежко,
издавший свои воспоминания о начальном периоде войны — «Записки
советского офицера». Они-то в своих книгах меня дважды «похорони-
ли», считая, что я погиб в горящем танке. Но я жив.
Часто приезжают ко мне в Каменец-Подольский ветераны войны.
Навещает Василий Горальский, бывший сержант, а ныне председатель
сельсовета подольского села Кадиевцы. Встречались мы с Григорием
Васильевичем Лышиным, который ныне проживает и трудится в Улья-
новске.
Приезжал ко мне и бывший заместитель командира полка по техни-
ческой части, ныне полковник в отставке Н. А. Буйневич, один из актив-
ных общественников города Бердичева.
Среди многих писем конверты со штемпелем города Коврова. Это
от Льва Николаевича Воронцова. В одном из писем он, вспоминая труд-
ное время, говорил: «Обстановка была напряженная, иногда безвыход-
ная. Порой казалось, что нужно прощаться с жизнью и пускать в себя
пулю. Но тут же другая мысль брала верх: нет, так нельзя поступать.
Нужно биться до конца. Осталась одна пуля — и последнюю пулю
в сердце врага...»
Так и было. Сдерживая стальные лавины фашистских захватчиков,
мы стояли насмерть с первых же боев за свою родную землю.
К. С. МОСКАЛЕНКО,
Маршал
Советского Союза,
Герой Советского Союза
БЕСПОЩАДЕН ОГОНЬ
АРТИЛЛЕРИСТОВ
ИЗ ВОСПОМИНАНИЙ
КОМАНДАРМА
К. С. Москаленко
В начале мая 1941 года по приказу наркома обороны СССР генерал-майор Кирилл
Семенович Москаленко, ныне Маршал Советского Союза, принял командование
1-й артиллерийской противотанковой бригадой резерва Главнокомандования (РГК),
которая только что начала создаваться. К началу войны она представляла высоко-
подвижное огневое противотанковое соединение.
22 июня 1941 года западнее города Луцка бригада вступила в бой с танковыми
дивизиями 1-й танковой группы генерал-полковника фон Клейста. За пять дней
сражений пушкарями бригады было уничтожено и подбито около 150 танков про-
тивника. В дальнейшем бригада громила врага под Цуманью и Клеванью, в районе
Корец—Новоград-Волынский. Бой у города Малина был для бригады последним на
Правобережной Украине.
На основе личных воспоминаний и архивного материала К. С. Москаленко в сво-
ей книге «На Юго-Западном направлении. Воспоминания командарма» подробно
освещает боевые действия соединения и объединений, которыми ему довелось
командовать в период от первых приграничных сражений до весны 1943 года.
Помещаем отрывок из этой книги, в котором рассказывается о некоторых
подвигах воинов 1-й противотанковой бригады.
Б непрерывных боях прошла первая неделя войны. То была пора осо-
бенно тяжелых испытаний, невыразимой горечи и невосполнимых утрат.
Но я вспоминаю об этих днях с гордостью за наших воинов, показав-
ших величайший пример стойкости и самопожертвования во имя свое-
го народа и любимой Родины, высокое воинское мастерство.
* К. С. Москаленко, Маршал Советского Союза. На Юго-Западном направле-
нии. Воспоминания командарма. М., «Наука», 1969, с. 39—46.
148
Да, и мастерство. Это нужно особенно подчеркнуть, так как речь
идет о первых днях войны. Ведь до того подавляющему большинству
бойцов приходилось стрелять лишь на учениях. А многие вообще толь-
ко несколько месяцев назад впервые стали у орудий.
Таким был, например, красноармеец Дмитрий Никифорович Авра-
менко, 1920 г. рождения. Окончив неполную среднюю школу, он ра-
ботал счетоводом в родном колхозе им. Тараса Шевченко Драбовского
района Черкасской области. С шестнадцати лет в комсомоле. В ряды
армии призван в октябре 1940 г. Через полгода был направлен в артил-
лерийскую противотанковую бригаду. А еще два месяца спустя, в бою
под Торчином, заряжающий Дмитрий Авраменко, будучи ранен, не
ушел с поля боя, заменил убитого наводчика и метким огнем уничто-
жил семь фашистских танков. За это он был представлен командова-
нием 5-й армии к награждению орденом Ленина.
Из отличившихся в том же бою запомнился и красноармеец Вита-
лий Александрович (по архивным документам Алексеевич) Овечкин.
Недавно я узнал, что он в настоящее время живет в Семипалатинске,
работает слесарем на кожевенном заводе, ударник коммунистического
труда. Вот как рассказывает о событиях того дня сам бывший наводчик:
«Огневая позиция моего орудия находилась в 200 м позади неболь-
шой рощи. Немцы, видимо, не ожидали засады и двигались колонной
по шоссе на г. Луцк. Ближние к дороге орудия подпустили немецкие
танки и подбили головные. Колонна остановилась, и танки начали рас-
ползаться по сторонам.
Пока моему орудию нечего было делать, я решил пристреляться.
Пристрелка прошла удачно, снаряды ложились под срез рощи.
Бой все более разгорался, и вдруг кустарник ожил. На опушку леса
вышел немецкий танк. Я открыл огонь, и танк (видимо, подбитый) оста-
новился, вторым снарядом (фугасным) добил вылезавших из верх-
него люка немцев. Второй танк, подошедший вплотную к первому,
был подожжен. Когда разрывом вражеского снаряда был убит третий
номер, а четвертый и пятый номера ранены, мы остались вдвоем с за-
ряжающим и продолжали бой, подпуская танки, чтобы бить их навер-
няка, как учил нас командир батареи. В этом бою огнем из моего
орудия было уничтожено пять немецких танков» 1.
Не могу не вспомнить и о героях неравного боя, который вела
бригада у местечка Затурцы. Артиллеристы показали в этот день пои-
стине чудеса воинской доблести. И притом не в одиночку, а целыми
подразделениями. Изумительный подвиг совершил личный состав ба-
тареи младшего лейтенанта А. И. Логвиненко, занимавший позицию
непосредственно у шоссе. Батарея уничтожила более сорока танков.
Невероятно, но это действительно так и было, что подтверждается
1 Рассказ В. А. Овечкина подтверждается архивными документами (Архив МО
СССР, ф. 229, оп. 166, д. 56, л. 134).
149
документами, сохранившимися в Архиве Министерства обороны 1. Ко-
мандирами орудий были сержанты И. М. Панфиленок, Н. А. Москалев,
Г. К. Москвин и младший сержант В. П. Лазарев.
Из документов известно, что, например, орудийный расчет сер-
жанта Москалева не имел «впереди себя никаких своих частей» 2, т. е.
первым встретил натиск врага. Когда враг бросил в атаку большое
число танков и они угрожающе надвигались на наши позиции, Моска-
лев ни на минуту не терял самообладания. «Спокойный и хладно-
кровный, он командовал своим орудием и подбадривал орудийный
расчет. Подпустил танки на прямой выстрел и открыл ураганный огонь.
Его орудие уничтожило 12 танков противника и 3 огневые точки. Сам
товарищ Москалев погиб в этом бою» 3.
О расчетах Москалева, а также Москвина и Лазарева сержант
И. М. Панфиленок, тоже командир орудия, рассказал впоследствии:
— На нас надвигалась лавина танков. Впереди были орудия Моск-
вина, Москалева и Лазарева. Они подпустили фашистов на 300—400
метров и почти одновременно выстрелили, не сделав ни одного про-
маха. У ближайшего танка слетела башня, два других загорелись. Ору-
дия выстрелили еще раз, и снова запылало три танка. Вскоре фашисты
устремились на наши позиции с флангов. В бой включились и другие
батареи нашего дивизиона, а также соседние дивизионы.
Сержант Панфиленок 4 и сам был одним из тех, кто отважно, само-
отверженно сражался в этом бою. Подвиг, совершенный им в тот
день, правдиво описала газета «Красная звезда». Вот как это было:
«Утром пришел командир батареи младший лейтенант Логвиненко.
— Иван Михайлович, вышли на эту высотку наблюдателя. Всякое
может случиться.
Впервые в жизни назвал так сержанта командир батареи. Понял
Панфиленок — приближается настоящее.
Послал на высотку подносчика снарядов. Стал жаловаться младше-
му лейтенанту — плохой обзор и обстрел.
— Только по своему орудию не суди,— возразил Логвиненко.—
Слева от дороги — пушка Москалева, чуть правее ее — Москвина. Они
простреливают шоссе далеко. И на правом фланге у Лазарева обзор
хороший. А твое орудие в центре. Пусть высота и мешает чуть-чуть,
но и тебя видно хуже. Может статься, что только ваше орудие и выру-
чать будет.
Впереди, за высоткой—враг, жестокий, вышколенный, опьяненный
победами. Остановить его можно лишь пулей, штыком, снарядом.
И для артиллеристов вся жизнь, чувства, мысли вместились сейчас
1 Архив МО СССР, ф. 229, оп. 166, д. 56, лл. 21—22; д. 75, лл. 1—4, 15—16.
2 Архив МО СССР, ф. 33, оп. 682524, д. 473, лл. 91—92.
3 Там же.
4 Ныне полковник И. M. Панфиленок проходит службу в штабе Закавказского
военного округа.
150
в этот небольшой кусочек обозреваемого пространства, в колосящуюся
рожь, зеленеющий овес, высотку с кладбищем, болотце и раскинувшую-
ся за ним деревушку. Не было для солдат в этот миг ничего важнее, чем
отстоять занятый рубеж, не позволить фашистам пройти.
Гитлеровцы полезли нахально, по дороге, без разведки, не разво-
рачиваясь в боевые порядки. На большой скорости выскочил танк
с черно-белой свастикой.
Дружно ухнули три орудия. Башня взлетела в воздух. Третий, чет-
вертый... шестой постигла та же участь. Казалось, идет стрельба на
полигоне. Но вот у орудия Москалева взметнулся столб дыма и земли.
Накренилась набок пушка сержанта Москвина, замолкла. Фонтаны взры-
вов окаймили и лазаревское орудие.
Расчет Панфиленка был немало удивлен тем, что только около его
пушки не разорвалось ни одного снаряда. Видно, немцы его еще не
обнаружили. Но вот рухнул наземь подносчик снарядов. С кладбища
стал поливать огнем немецкий пулеметчик. Гречин смел его картечью.
Фашисты стали осторожнее. Их танки свернули на кладбище. За-
трещал кустарник, высунулся ствол орудия, выплюнул огонь. Замертво
упал на землю заместитель комбата младший лейтенант Полищук.
Гречин уточнил наводку, и стальная громада застыла, объятая дымом.
Но справа и слева вынырнули еще танки: один, второй, третий...
Уже ранен сержант Лазарев, а пушка вышла из строя. Каждый вы-
стрел Гречина достигал цели, но вдруг наводчик побелел, схватился
за правое предплечье. Разорвалась мина, и на земле бездыханным
остался заряжающий. Подносчики, посланные за снарядами, не воз-
вращались. Остался сержант Панфиленок один.
Подбежали младший лейтенант-пехотинец и снайпер:
— Как дела?
— Видишь, пехота на высоте появилась, поползла.
Снайпер изготовился с колена, начал стрелять быстро-быстро и на-
столько метко, что было видно, как дернулся и затих один фашист,
второй, третий...
И снова пошли танки. Наверное, подошли главные силы. Башня
одного показалась в центре кладбища и задымилась, прошитая бро-
небойным снарядом. Второй появился слева — заполыхал огромным
костром. Провизжавший над головой снаряд третьего был последним
в его марше на восток. Трудно сказать, сколько длился этот неравный
поединок. Гитлеровцы озверели от злости. Но как достать орудие, если
оно в низине и снаряды перелетают? Спуститься на склон высоты, что-
бы меньшим стал угол возвышения? Гитлеровцы испробовали, но не
успели произвести и выстрела, как две машины застыли навсегда.
Справа за болотцем показались два танка. Мелькнула мысль: «В об-
ход решили». Прикинул расстояние — метров девятьсот. Послал фу-
гасный снаряд для пристрелки — недолет. Вторым — не попал. А танки
скрылись за деревьями, и сразу вспыхнули вдали соломенные крыши.
151
Прошло несколько тягостных минут. И вдруг из-за клуни, на правом
фланге их батареи, вышел танк. Откуда только брались силы развер-
нуть орудие. Еще секунда — и посланный снаряд заставил танк оста-
новиться. Но из-за него стал выдвигаться другой. Он уже нащупал ору-
дие. Один снаряд разорвался, не долетев, второй упал рядом. Поймал
сержант в перекрестие прицела башню, нажал на спуск, но почти одно-
временно метрах в пяти увидел вздыбившуюся землю.
Пришел в себя — подняться не может. Гимнастерка на правом бо-
ку взмокла, шевельнулся — острая боль пронзила тело. Застонал, но
вместо звука — бульканье. Потрогал рукой правую щеку — сплошное
месиво. Подполз к карабину, взял две гранаты — и к щели. Свалился
в нее. В голове мысль: «Все кончено».
Не знал сержант, что дело обстоит не так уж плохо, что стойкость
артиллеристов на этом рубеже позволила комбригу организовать бо-
лее жесткую оборону в другом месте. Враг, понесший большие по-
тери, вынужден был перегруппировать силы.
Потом заурчала на дороге машина, свернула, вылезли люди, ста-
ли подбирать раненных и убитых.
Попытался крикнуть, не вышло. Нажал на спусковой крючок. Под-
бежали бойцы, подхватили на руки. А он потянулся к гранатам, кара-
бину и потерял сознание.
Пришел в себя — голоса слышатся. Машина стоит. Выглянул: ге-
нерал Москаленко с комиссаром бригады стоят, разговаривают. Ко-
миссар увидел сержанта, подошел. Протянул ему Панфиленок гранаты
и ключ установки взрывателя, невесть каким образом в руках оказав-
шийся. Взял их комиссар, понял бойца и ответил на немой вопрос:
— Выздоравливай. Танки не прошли» 1.
За этот бой сержант Панфиленок был представлен к званию Героя
Советского Союза.
Стойкость и мужество проявили также расчеты сержанта П. И. Ту-
чина и младшего сержанта И. В. Васильева. Доблестно, с высоким бое-
вым мастерством действовали наводчики орудий и их помощники
И. И. Непотачев, И. И. Гайденко, Г. И. Малюта, Рахим Хасанбаев,
А. И. Чмель и многие другие, в большинстве призыва 1939—1941 гг.,
комсомольцы или кандидаты в члены партии.
Немало прекрасных бойцов, командиров и политработников поте-
ряли мы в том бою. Они пали, совершив подвиг, и это вынуждены
были открыто признать даже фашисты.
Одним из тех, кто это сделал, был командир 14-й немецкой тан-
ковой дивизии. В своем приказе он отмечал, что в результате губи-
тельного огня советской артиллерии эта дивизия понесла большие по-
тери в танках. О том же свидетельствовали пленные немецкие солдаты
и офицеры.
1 «Красная звезда», 28 марта 1965 г.
М. В. ВЕРБИНСКИЙ,
подполковник запаса
РОЖДЕНИЕ ЛЕГЕНДЫ
Герой Советского Союза
Д. 3. Тарасов
Торопливо бегут белогривые волны, с шумом заливают желтую подуш-
ку песчаного берега, поднимают фонтаны серебристых брызг, ударяясь
о прибрежные камни. На одном из таких камней сидит молодой тем-
но-русый лейтенант в гимнастерке с голубыми петлицами и смотрит
на раскинувшуюся у моря равнину, напоминающую его родные места
на Саратовщине, за Волгой. Он любит степь с буйными хлебами,
травами да пряным запахом цветов. Но вот море... Оно пленило
его сразу, как только прибыл в авиационную часть в южный примор-
ский городок. Выпадет свободное время — и спешит на свидание
с морем.
— Любуешься, Дмитрий? — вдруг раздался голос выросшего рядом
высокого светлолицого блондина в такой же летной форме.
— Как видишь, штурман! Поет волна, играет. Любого зачарует,—
веселые глаза летчика Дмитрия Тарасова остановились на лице штур-
мана Бориса Еремина, с которым они вместе летают на дальнем бом-
бардировщике.— Ну что ж, окунемся?
— Конечно!
И, раздевшись, они бросились в воду. Поплыли, то ныряя, то под-
нимаясь на крутой волне.
А когда выскочили на берег, увидели, что чуть подальше на камне
сидел кто-то с палитрой.
— Не наш ли стрелок-радист? — стал отгадывать Тарасов.
— Похоже, что он, Сергей Ковальский,— подтвердил штурман.—
Рисует...
Знали в экипаже и многие в полку, что новенький стрелок-радист
младший сержант Ковальский до армии окончил художественное учи-
лище в Днепропетровске. Но никто пока не видел его за такой рабо-
той. Красота моря заставила потянуться к кисти.
153
Герой Советского Союза
Б. Д. Еремин
Дмитрий и Борис незаметно подошли к за-
нятому увлекательным делом человеку.
— Как получается, художник? О, да очень хо-
рошо! — воскликнул Еремин.— Трудись, браток,
Айвазовским станешь!
— Да что вы,— смутился Сергей.— Рисовал я
будто и немало. А вот море — не приходилось,
страшит оно меня. Глядите, до чего дивная кар-
тина! Как ее передать?
— А ты начал бы с нас, членов экипажа,—
добродушно заметил Еремин.— Нарисовал бы
портрет вот его, летчика, стрелка нашего Капу-
стина, да и меня заодно. Ну, что молчишь, ху-
дожник? Согласен? — в упор, с веселыми искор-
ками в глазах, глядел Еремин на Сергея.
— Попробую...
— Только нас там, у самолета,— советовал
штурман.
На следующий день с полигона возвратился ТБ-3, пилотируемый Та-
расовым. Сброшенные бомбы легли прямо в круг.
— Эх, ребята, полигон — не фронт,— говорил Тарасов, адресуясь
к новичкам стрелку-радисту Ковальскому и стрелку Капустину.— В бою-
то не так. Штурман знает, мы с ним на финской повоевали. К цели
не пробьешься: то зенитки по тебе бьют, то истребители атакуют. Нужны
крепкие нервы, воля железная! Смотреть всегда в оба! А у Капустина
сегодня что получилось?
На маршруте подошли к нам ястребки — молчит, не докладывает.
— Не заметил,— процедил Капустин.
— А надо все замечать, все видеть. Воздушный стрелок — щит
самолета, что часовой на посту...
Когда Тарасов отпустил экипаж на перерыв, к нему подошел Ко-
вальский.
— Товарищ лейтенант, прошу позировать, рисовать буду.
— Рисуй других. Меня потом.
Начал художник о Капустина.
— Нарисовать нарисую, но еще одно замечание командира — и не
видать тебе портрета.
— Что вы, Сережа! В доску разобьюсь, а исправлюсь.
Бойкий паренек родом из-под Иваново Борис Капустин надевал
шлем, парашют, принимал воинственный вид.
— Вот таким и рисуй меня! Нос, пожалуйста, делай попрямее. Учти,
что брови были, да выгорели на южном солнце.
— Не беспокойся, восстановлю и брови...
Когда портрет был закончен, посмотрели на него авиаторы из дру-
гих экипажей, ахнули:
154
С. И. Ковальский
Фото 1941 г.
— Вот это Капустин! Орел парень! Не одна
ивановская ткачиха вздохнула бы, увидев такой
портрет своего земляка.
Дольше пришлось Ковальскому глядеть на
позирующего лейтенанта Еремина. Сергей рисо-
вал и слушал рассказ штурмана о том, как он
и Тарасов бомбили «линию Маннергейма». А ле-
тали они на Карельский перешеек десятки раз.
Однажды на самолет напали три истребителя.
Все в экипаже были начеку. Ударили из всего
бортового оружия. Один хищник упал, осталь-
ные удрали. Наши пробились к цели. Стукнули
по дотам, как полагается. Зенитки стали клевать...
— Понимаю...— тихо говорил Ковальский. Он
пристально всматривался в черты лица боевого
штурмана: вдумчивый взгляд, широкий подборо-
док. Таким и изображал его молодой художник
на холсте.
Затем много раз появлялся Ковальский с палитрой перед Тарасо-
вым. А он: «Некогда мне, некогда». А однажды сказал:
— Сегодня я в твоем распоряжении, художник.
В этот раз Дмитрий задержался на стоянке. Сел за дощатый столик,
упершись в него локтями. И заразительно улыбнулись его чуть сощу-
ренные глаза.
«Вот это поза!» — подумал про себя Сергей, обрадовавшись, что
наконец-то ему удастся нарисовать этого жизнерадостного, симпатич-
ного летчика. Но ровно через десять минут Тарасова вызвали в штаб.
А потом сколько ни пытался Сергей продолжить свою работу над
портретом, так и не смог. Кончатся полеты — разбор, подготовка к
новому летному дню. Час, два для всех свободны, а Тарасов то на за-
седании партбюро, то выступает с беседой в клубе. То он в учебном
классе на тренажере.
Так проходили недели, месяцы. Настали жаркие дни лета. И на море,
хотя оно было рядом, стали бывать реже. Полеты да полеты. То по
маршруту, то на полигон... Но вот как-то в субботу, когда выходили из
столовой, Тарасов тронул Ковальского за плечо:
— Завтра на прежнем месте, продолжим...
Но в воскресенье ни свет ни заря в полку объявлена боевая тревога.
Стоят в боевой готовности самолеты. Подвешены бомбы. Заря-
жены бортовые пулеметы. Экипаж Тарасова, как и другие, у своей
машины.
— Скоро сигнал на вылет,— предупредил Тарасов своих друзей,
с которыми вместе летал, и задержал взгляд на Ковальском.— О чем,
художник, задумался?
— Обещали позировать. А тут вот...— голос Сергея сорвался.
155
— Ничего. Будешь еще рисовать. Может, и мой портрет закон-
чишь,— сдержанно улыбнулся Тарасов и тут же подал команду:—
По местам!
Загудели мощные двигатели. Машина вырулила на старт и растаяла
в голубизне неба.
После длительного полета бомбардировщики возвратились на свой
аэродром.
— Экипаж боевую задачу выполнил!—доложил лейтенант Тарасов
командиру эскадрильи.
— Действовали хорошо! — комэск капитан Кошелец пожал руку
Тарасову.
Весь полет из Крыма на Волынь, к Западному Бугу — перед глаза-
ми Тарасова, словно кадры фильма на экране. Пестрая скатерть полей,
извилистые ленты рек, прямые линии дорог.
А затем — под крылом земля в дыму и пламени. Тысячи мерцаю-
щих огоньков — всплески от стреляющих орудий, пулеметов. Лавину
врага встречают наши части. И свирепая пляска боя не стихает ни на
минуту...
Эскадрилья ТБ-3 выходит в заданный район близ Западного Буга.
По дорогам хищными зверями ползут немецкие танки. Катятся орудия,
движется, как саранча, пехота.
Эскадрилья приблизилась к цели, и железный строй крылатых
машин становится на боевой курс.
— Пора, штурман! — напоминает Тарасов, хотя у Бориса Еремина
нервы уже на взводе. Он нажимает на заветные кнопки — и падают
бомбы, рвут на куски танки, орудия. А потом еще заход, еще удар.
Идут бомбовозы сквозь зловещие разрывы зениток. Отбиваются от
истребителей. По наседающим «мессерам» бьют бортовые пулеметы.
Кувыркнулся один, пошел в отвесное пике второй «мессершмитт», по-
лучив смертельную дозу пуль. Вогнали в тела пиратов свои свинцовые
очереди и Ковальский с Капустиным.
И вот после посадки на своем опаленном июньским солнцем аэро-
дроме ходит Дмитрий Тарасов задумчивый, суровый. Хотел было Ко-
вальский заговорить с ним о незаконченном портрете, но видит, что
теперь портрет не получится таким, каким был задуман. Улыбку летчика
словно ветром сдуло. И будто постарел человек. Продольная складка
на лбу углубилась, под глазами прочно залегли синеватые полудуги.
Неужели таким трудным был боевой вылет? Будто бы нет. Но что
творилось в душе каждого воздушного бойца во время этого вылета?
Никому не хотелось верить в то, что нарушена граница, что по-зло-
дейски вломился враг. Но вот перед глазами уже грохочущие во всем
своем ожесточении бои, схватки, атаки. Гневом и ненавистью наполни-
лись сердца. Такими они и оставались.
Тарасов в кругу своих боевых побратимов говорит словно просту-
женным, до хрипоты взволнованным голосом:
156
— Вот они, фашисты! Договор растоптали. Мечом замахнулись. На-
шей земли, крови наших людей захотели...
Напряженно слушали авиаторы. В глазах Бориса Еремина сверкают
грозные искры. Хмурит брови Ковальский. Злые морщины легли на
лице Капустина.
Свою родную землю-мать
Я буду сердцем защищать!
Это звонкий голос Еремина. Штурман любил поэзию. Иногда писал
стихи. Но теперь с его уст прозвучали не просто рифмованные фразы.
Это были идущие из глубины его души сокровенные мысли.
— Спасибо, друг поэт, за добрые слова,— проникновенно сказал
Тарасов.— Таким я знаю тебя и в бою.
27 июня они снова сели в боевую машину, которая несла их на
своих крыльях к Западному Бугу, чтобы сбросить там на головы фа-
шистов увесистые бомбы. И когда в этот раз возвратилась эскадрилья
Кошельца с боевого задания, на аэродроме не было ни Дмитрия Та-
расова, ни его друга поэта Бориса Еремина, ни художника Сергея Ко-
вальского, ни Бориса Капустина. Они остались там, где наносила бомбо-
вый удар эскадрилья,— на земле Волыни.
Командир 21-го полка дальних бомбардировщиков майор Проко-
фьев готовил в этот день боевое донесение в Штаб дивизии. На бу-
магу ложились обычные скупые фразы. Но стоило вдуматься в них, как
вставала жестокая фронтовая действительность.
«Эскадрилья под командованием комэска Кошельца имела задачу
нанести бомбовый удар в районе Сокаль—Грубешув. На подходе к це-
ли на нее напали одиннадцать истребителей. Завязался воздушный
бой... В результате боя самолет лейтенанта Тарасова был поврежден
и начал гореть. Но ни летчик, ни его друзья не оставили машину, уве-
ренно вели ее к цели. Вместе с другими экипажами горящий самолет
сбросил бомбы на колонну танков. Но и после этого отважные патрио-
ты не расставались с самолетом. Свой пылающий корабль смелый лет-
чик направил в колонну фашистских танков. Экипаж погиб смертью
храбрых...»
Все это видели комэск Кошелец и другие летчики, провожая взгля-
дами в последнее пике огненную крылатую машину. Накануне в частях
дальних бомбардировщиков разнеслась весть о подвиге капитана Ни-
колая Гастелло. Он со своим экипажем бомбил гитлеровцев на участке
дороги Молодечно—Радьковичи. И когда бомбовоз загорелся от вра-
жеского снаряда, летчик направил самолет на скопление немецких тан-
ков. Это произошло 26 июня.
А 27 июня в боевой семье бомбардировщиков появились новые
гастелловцы, совершившие подвиг на западноукраинской земле, в во-
лынском небе.
157
Командир полка майор Прокофьев подписал четыре реляции. Тара-
сов и Еремин были представлены к званию Героя, а Ковальский и Ка-
пустин — к ордену Красного Знамени. Все.— посмертно.
...Шли сражения на фронтах Великой Отечественной. И бывалых,
и приходивших в полк молодых авиаторов геройский поступок экипажа
Тарасова звал на новые подвиги.
Отгремели бои. Пролетело два с половиною десятка послевоенных
лет. На Волыни из уст в уста передавалось ставшее легендой повество-
вание о славном подвиге четырех авиаторов, геройски погибших в бою.
И вот неожиданность: один из четырех — младший сержант Коваль-
ский— оказался жив! И легенда-быль об экипаже Тарасова зазвучала
с новой силой.
...С художником Сергеем Ковальским мы ходим по улицам придне-
провского местечка Пятихаток, Сергей Иванович здесь родился, вырос.
Здесь и ныне живет его старушка-мать. Мы забрели на околицу.
Прошли мимо большого фруктового сада. За ним — домики, хозяй-
ственные постройки. Это усадьба совхоза «Заря коммунизма». В цент-
ре массив деревьев и кустарников, огороженный красивым забором.
При входе табличка: «Парк имени Ивана Ковальского». Это так чтят
здесь память отца Сергея Ивановича. Участник гражданской вой-
ны Иван Ковальский был одним из организаторов этого совхоза.
Когда вторглись гитлеровцы, он оставался за директора и роздал
людям скот, машины, хлеб. Гитлеровцы не пощадили советского
активиста.
Затем мы сидели в квартире. Я слушал рассказ фронтовика, быв-
шего стрелка-радиста. Меня интересовало, что произошло с экипажем
над целью, как он, Сергей, которого «похоронили», остался жив.
— На втором заходе на цель в наш самолет угодил вражеский сна-
ряд и правый мотор охватило пламенем,— вспоминает Сергей Ивано-
вич.— Огонь проник в кабины. Жжет руки, лица. А дым выедает глаза.
Капустин вскрикнул, схватился за окровавленную грудь. Ранен. Слышу
в наушниках голос командира Тарасова: «Ребята, выпрыгивайте, кто
может! А я иду на таран! Прощайте!» Мы хотели остаться на борту, но
Тарасов еще раз повторил приказание. Выпрыгнул Еремин. Затем я.
Капустин не смог. На парашютах мы приземлились недалеко от места
атаки. Слышал я, как воздух содрогнулся от громового гула. То взор-
вался, похоронив под своими обломками несколько вражеских танков
и десятки гитлеровцев, самолет Тарасова.
— А потом?
— Спасли меня волыняне.— Лицо художника озаряется светом бла-
годарности.— Я им обязан своей жизнью.
...Парашют опустил Сергея близ опушки рощи. Лицо и руки обож-
жены, из головы сочится кровь. Сергей быстро собрал белое полотни-
158
ще парашюта, спрятал. Пополз в покрытое кустарником болото. Уда-
лось незаметно скрыться. А где штурман? Не видит его Ковальский.
Еремин попал в беду. Как только он приземлился, его сразу же
стали окружать вражеские автоматчики. Борис весь в ожогах. С оско-
лочными ранами. Но сильна его воля. Гитлеровцы хотят взять штурма-
на живым. «Нет, не выйдет!» — шепчут губы Еремина. Он положил пи-
столет на землю и поднял руки. «Идите!» — сделал вызов врагам.
А когда те приблизились, он мгновенно схватил пистолет и уложил двух
фашистов. Затем еще двух. Из восьми немцев осталась половина. Вы-
стрелами они ранили штурмана. Навалились на него, уже обессиленно-
го, беспомощного. Казнили зверски, отрубив голову.
Сергей сидел в кустарнике, пока стемнело. Вечером подошел
к крайней хате. Его приютила семья крестьянки Владиславы Тахиневич.
Перевязали раны, смазали ожоги. Дали возможность отдохнуть. А ког-
да здесь скрываться стало опасно, Владислава направила Сергея в
семью Кошлатых. Так то в одном, то в другом доме укрывался млад-
ший сержант от вражеских ищеек. Вылечился, набрался сил.
Затем с группой воинов он, стал пробираться к линии фронта, чтобы
попасть к своим. Схватили гестаповцы. Водворили за колючую прово-
локу. Сначала сидел в лагере в городе Холме, потом в Лодзи. Помог
сбежать из плена одиннадцати летчикам. Самому не удалось. Завезли
его в лагерь, находившийся в Финляндии. Оттуда он совершил побег.
И снова в боевом строю.
Возвратившись после войны в родные края, Сергей Иванович
отдался любимому труду. На металлургическом заводе в Новомосков-
ске рисовал стенды, плакаты. Оформлял клуб. Нарисовал галерею пор-
третов передовых людей завода. Летом шестьдесят шестого года
Ковальского вызвали в военкомат.
— Вы свою фронтовую награду получили?
— Какую награду? Разве я награжден?
Тогда и вручили Сергею Ивановичу орден Красного Знамени, ко-
торым он был отмечен в начале войны.
Потянуло художника Ковальского к местам былых боев. Побывал
он в волынском местечке Иванычах и рядом расположенном селе Ива-
новке. Как родного, встретили его волыняне Владимир Кошлатый,
Пелагея Червинская, Елена Романюк, Вера Карыта. Это они спасли со-
ветского воина от гитлеровцев и бандеровцев. Не довелось увидеть
Владиславы Тахиневич. Фашисты расстреляли ее за то, что приютила
советского сокола.
...Шагает художник с волынскими друзьями по тем местам, над ко-
торыми в сорок первом он летал со своими воздушными побратимами.
Рядом с Сергеем Ивановичем — брат Дмитрия Тарасова, Петр Заха-
рович, ветеран войны, приехавший из Саратовской области.
— Вон там был поселок! — указывает рукой Сергей Иванович.—
Это я хорошо помню.
159
— Жилы тут люды. Та герман вси хаты спалыв, и спиду не залы-
шилось,— подтверждает пожилой местный колхозник.
Остановился Сергей Иванович на бугорке около верб, что шумят
своими ветвями близ дороги, и тихо, не выдавая волнения, произнес:
— Тут сделаем раскопку...
Не обманула память солдатская. Нашли обломки врезавшегося
в землю самолета. Авиатор опознал: это их ТБ-3. Тут же в земле обна-
ружили останки летчика...
Покидал художник Волынь, увозя с собою несколько эскизов. Это
эскизы для картины о подвиге экипажа, подвиге тех милых и дерзких
ребят, портреты которых он рисовал у моря накануне войны.
Побывал Сергей Иванович на родине летчика Героя Советского Со-
юза Дмитрия Захаровича Тарасова — в Большом Кущуме на Саратов-
щине. С затаенным дыханием сидели в клубе и молодые и пожилые
жители села, когда гость говорил о мужественном поступке их земля-
ка. А в Москве, в новом доме по улице Каштоянца Сергей Иванович
был гостем матери штурмана кавалера Золотой Звезды Бориса Дмит-
риевича Еремина — Александры Васильевны, проживающей вместе со
своей старшей дочерью. Это она, ласковая, нежная Александра Василь-
евна, растила и воспитывала честного и храброго сына, который своим
горячим сердцем преграждал путь врагу.
Осенью шестьдесят восьмого года мы вновь встретились с худож-
ником Ковальским. На этот раз во Львове. Будучи в древнем украин-
ском городе, он принял участие в организованной львовской телесту-
дией телепередаче, посвященной экипажу Дмитрия Тарасова, совер-
шившему свой подвиг на волынской земле на шестой день войны.
...Неумолимо идет время. Но не меркнет слава экипажа Дмитрия
Тарасова, совершившего гастелловский таран днем позже подвига Ни-
колая Гастелло. В Иванычах, на той земле, где шли в последнее огнен-
ное пике Тарасов и его боевые друзья, стоит памятник. Вокруг него
весной, летом и до поздней осени цветут в Любовно сделанных клум-
бах незабудки, пионы, астры, хризантемы...
Сюда часто приходят и убеленные сединою, и молодые, и совсем
юные, в красных пионерских галстуках. Из Вольногорска, что на Дне-
пропетровщине, нередко приезжает Сергей Иванович Ковальский. За-
йдет в школу, следопыты которой собирают материал о мужествен-
ном экипаже, вместе с пионерами направляется к памятнику своим
боевым друзьям. Расскажет о них любознательным ребятишкам и уез-
жает с новым зарядом энергии и творческого энтузиазма.
ПО СТРАНИЦАМ ФРОНТОВЫХ ГАЗЕТ
Газета 26-й армии «Советский патриот», 18 июля 1941 г.
Из подборки «Люди храбрости и железной воли»
МУЖЕСТВО СОВЕТСКИХ
воинов
Батальон занимал
оборону. Наблюдатель
сообщил о приближении
пехоты противника—двух
полков отборных немец-
ких войск.
— Приготовиться к
бою! — отдал приказ ко-
мандир батальона тов.
Городнюк.
Он лично ходил по
отделениям и взводам,
отдавая распоряжения,
беседуя с бойцами. Его
спокойный вид, точные и
уверенные указания все-
ляли в людей мужество
и уверенность в победе.
Враг приближался, го-
товясь превосходящими
силами прорвать нашу
оборону. Наши огневые
точки молчали. Это мол-
чание и настороженная
тишина, такая непривыч-
ная для немцев, по-ви-
димому, смущала про-
тивника. Он двигался
осторожно, нащупывая
край обороны. Решитель-
ная минута приближа-
лась. Командир батальо-
на был по-прежнему спо-
коен. Все распоряжения
были отданы. Надо было
сказать товарищам по-
следние ободряющие
слова — простые, значи-
тельные,—те слова, с ко-
торыми советским вои-
нам и побеждать и уми-
рать легче. И командир
Городнюк сказал бойцам:
— На нашей стороне
правда, товарищи. За
нами могучий советский
народ. И мы разобьем
врага, как бы силен он
ни был.
Враг был совсем уже
близко, когда по коман-
де со всех огневых то-
чек хлынул ливень пуль.
И хваленые фашистские
войска дрогнули. Было
видно, как быстро очи-
щалось поле, только вра-
жеские трупы чернели
на нем. За первой ата-
кой последовали вторая
и третья. Противник
не оставлял намерения
смять и уничтожить со-
ветскую оборону. Слиш-
ком явно было превос-
ходство его сил, слишком
сильна в фашистской ар-
мии привычка к легким
победам. Но всякий раз,
продвигаясь, фашисты
встречают такой ураган-
ный огонь, что в беспо-
рядке отходят назад.
Красноармейцы видели,
как ложились рядами на
советскую землю трупы
немецких солдат. Среди
них были и переодетые
украинские национали-
сты, выделявшиеся свои-
ми фетровыми шляпами.
Эти иуды, продавшиеся
фашистам, ложились на
украинскую землю, ста-
раясь укрыться от пуль.
Но украинская земля не
защищала предателей.
Ряды врага заметно тая-
ли. Вскоре из двух на-
ступавших полков оста-
лось не более одного.
Наступательный дух вра-
га был сломлен. Пора-
зительная стойкость гор-
сточки советских бойцов
наводила на фашистов
ужас. С каждой новой
атакой росли потери
врага и крепло мужест-
во советских воинов.
Бой продолжался че-
тыре часа. Батальон тов.
Городнюка крепко удер-
живал назначенный уча-
сток обороны, а когда
на командный пункт за-
шли командиры, чтобы
поделиться впечатления-
ми об истекшем бое,
тов. Городнюк спокойно
сказал:
— Если бы фашистов
было вдвое больше, мы
не отступили бы назад.
161
Газета Юго-Западного фронта
«Красная Армия» 13 июля 1941 г.
ЯРКИЙ ПРИМЕР ОТВАГИ
...Бой разгорелся не-
обычайно быстро. Гро-
хот стрельбы, лязг ме-
талла разносились в воз-
духе, а между машина-
ми бегали с винтовками
и револьверами шоферы
с грузовиков. На ходу
они вскакивали на не-
мецкие танки и стреляли
сквозь щели.
Ловкий, как донской
казак, который на всем
скаку взлетает на коня,
шофер — старший сер-
жант Писаревский—вско-
чил на один из фашист-
ских танков, дал несколь-
ко выстрелов из револь-
вера в щели и скоман-
довал:
— Вылезай!
Немецкий танк круто
повернулся влево и оста-
новился, как вкопанный.
— Выходи! — снова
крикнул Писаревский, и
люк открылся.
Бледное, ошеломлен-
ное лицо немецкого еф-
рейтора испуганно вы-
сунулось из люка. Писа-
ревский помог ефрейто-
ру выбраться на землю
и заглянул в танк. Весь
экипаж фашистского тан-
ка был перебит, и сдав-
шийся ефрейтор был
единственным, кто остал-
ся в живых.
Сражение в полном
разгаре.
Экипаж мл. сержанта
Кауфмана храбро отра-
жал нападение двух вра-
жеских танков. Но вот
случилось самое страш-
ное. Кончились боепри-
пасы. Тогда Кауфман по-
кинул свой танк, вскочил
сзади на немецкую ма-
шину и стал стрелять в
щели.
Он перестрелял эки-
паж гитлеровцев, потом
из ручного пулемета
открыл огонь по уди-
равшим немцам.
Фашисты бежали. На
поле боя остались де-
вять подбитых машин и
четыре совершенно ис-
правных танка.
— Дрались отлично,—
поблагодарил своих тан-
кистов капитан Михаль-
чук, когда закончилось
сражение,—но я уверен,
что фашисты повторят
налет. Давайте гото-
виться.
— Попробуем повое-
вать на гитлеровских ма-
шинах,— сказал воентех-
ник второго ранга Бо-
чаров,— надо поскорее
изучить машину.
Подозвав захваченно-
го в плен ефрейтора,
Бочаров предложил ему
стать «инструктором».
Тот отказался.
— Вы расстреляете
меня,—безнадежно про-
изнес он.— Я в ваших
руках.
— Пленных мы не
убиваем,— сказал капи-
тан Михальчук,—тем бо-
лее, что вы сами сложи-
ли оружие. Прошу при-
ступить к делу.
И ефрейтор присту-
пил. Сначала он мрачно
и неохотно объяснял
танкистам и шоферам,
как заводится мотор,
потом показал внутрен-
нее управление. Спустя
несколько минут Боча-
ров сидел в немецкой
машине рядом с ефрей-
тором, завел мотор и
танк двинулся с места.
В темноте танкисты
готовились к атаке. Ко-
мандиры получили све-
дения, что фашистские
танки расположены не-
далеко, не дальше, чем
в трех с половиной ки-
лометрах от леса.
Ровно в 4 часа Бо-
чаров, Кауфман и Писа-
ревский сели в немецкие
танки и помчались на
врага. Вслед за ними
двинулись остальные, и с
рассветом снова произо-
шел ожесточенный бой.
Разбитый вражеский тан-
ковый батальон был от-
брошен за реку...
Лейтенант
А. ШМАТОВ.
Г. В. БУХАЛО,
рядовой запаса
ФРОЛОВСКАЯ АТАКА
Герой Советского Союза
А. Ф. Фролов
Наполняя воздух зловещим гулом, шли «юнкерсы». Танки прижались
к деревьям. Дружно захлопали зенитки. Раздались ухающие громовые
взрывы.
От бомбы загорелась стоявшая невдалеке крестьянская хата. Вы-
рвавшееся пламя охватило соломенную крышу, деревянные стены и по-
тянулось яркими языками вверх. Из пламени выбежала молодая жен-
щина, державшая на руках бездыханное тельце ребенка. Она горько
рыдала.
Танкисты не могли покинуть свои боевые машины. С угрюмыми ли-
цами смотрели они на угнетающую картину. Несколько дней назад
вторглись гитлеровцы, а сколько уже убито мирных людей, сколько
сирот, вдов, сколько людей осталось без крова...
— Придет время — за все расплатимся! — прозвучал внушительный
гневный голос. Это был голос стоявшего у танка Александра Фролова.
Будучи механиком-водителем, он участвовал в боях с белофиннами,
и тогда у него появилась на груди Золотая Звезда Героя. Сейчас он лей-
тенант, командир танковой роты.
По команде ротного экипажи собираются в тени трех ветвистых
вязов.
— Скоро, друзья, атака. Главное — дерзкий маневр, меткий огонь,
настойчивость в бою!
Танкисты знают: Фролов говорит, учитывая свой боевой опыт. Это
он на Карельском перешейке, сидя за рычагами танка, уверенно вел
машину, из пушки которой командир экипажа крушил вражеские доты.
А когда в бою погибли командир экипажа и наводчик, Фролов один
продолжал сражаться в танке. Садился за рычаги, маневрировал, стре-
лял из пушки. И так два дня, будучи один в танке, громил белофиннов.
Сберег машину и сам остался жив.
163
И за несколько дней после 22 июня, когда совершали марш из-под
Карпат сюда, к Дубно, Фролов уже не раз показал свою смекалку
и упорство. При подходе к Западному Бугу повел группу танков в обход
рощи, приблизился к реке, поджег на мосту две бронированные неме-
цкие машины и помог отбить у противника мост. После боев на Запад-
ном Буге танкисты вели жаркие схватки за Бродами.
Враг наседает с новой и новой силой. Жестокие бои ведутся днем
и ночью.
— Выйдем на открытое место, резче разворачивайте свои машины
из стороны в сторону. Это не позволит вести противнику прицельный
огонь,— поучает Фролов.— Да за сигналами смотрите в оба!
...Танки развернулись в боевую линию. Гитлеровцы открыли ураган-
ную пальбу.
— Вася, жми! — требует от своего механика-водителя Александр
Фролов. Он командовал ротой, определял цели для своего танка, на-
водил орудие, стрелял. Улучив момент, с короткой остановки ударил
по фашистской бронированной махине, и та остановилась с сорванной
башней. Затем двумя метко посланными снарядами поджег другой вра-
жеский танк.
Жаркий бой не стихает ни на минуту. Особенно напирает враг на
участке, где обороняется рота Фролова. Более десяти танков с черно-
белыми крестами стояли застывшими грудами металла, другие горели
дымными кострами.
В разгар боя Фролов увидел, что по машине старшего лейтенанта
Мамаева сразу бьют три фашистских танка. «Надо выручать»,— Фролов
на своей «тридцатьчетверке» бросился к товарищу, приняв часть огня
на себя.
После метких фроловских выстрелов две машины противника были
выведены из строя. Мамаев вырван из вражеских тисков.
Наши танки медленно, но упорно теснили врага. Вдруг перед бое-
выми порядками Фролов обнаружил тщательно замаскированную про-
тивотанковую пушку.
— Вперед! — подает он команду, и механик-водитель на большой
скорости давит гусеницами вражеское орудие.
Однажды на участке, где находились танкисты, появилась немалая
группа пехотинцев. Командир части принял доклад старшего этой груп-
пы русоволосого лейтенанта и сказал:
— Ну что ж, направляйтесь в распоряжение командира батальона
Фролова. Будете действовать вместе с танкистами.
С этой минуты лейтенанту Фролову вверялся батальон.
...Угасал день, когда группа танков, в том числе и батальон Фроло-
ва, занимала исходные рубежи вблизи города Дубно. Нужно было
выбить гитлеровцев из села Птыча, приютившегося близ берега Иквы,
овладеть переправой через реку.
На рассвете — в атаку.
164
Александр Фролов обходит экипажи. Лицо у него строгое, у губ
упрямые складки, широкие брови тесно сдвинуты.
Когда очутился в левофланговом взводе, предупредил:
— Перед вами трудная местность: ложбины, кустарники, окопы.
Будьте осторожны. Не наткнитесь на засаду...
Сколько раз Александр Фролов смотрел опасности в глаза! Но ни-
когда не думал, что смерть его одолеет. И хотя после этого боя его
не стало в живых, погиб лейтенант не от осколка и не от пули. Смерть
за ним не гналась. Он сам пошел навстречу ей, чтобы победить. И по-
бедил...
Бой шел на обширном поле за селом. По разъезженной, изранен-
ной земле двигался танк Фролова. Вот из-за хаты, находившейся на
близком расстоянии, вынырнуло немецкое бронированное чудовище,
затем второе, третье... Удар в передний фашистский танк был неотра-
зим. Вторая панцирная черепаха, помеченная крестом, загорелась от
снаряда, посланного «тридцатьчетверкой», шедшей справа. Но вот вра-
жеский снаряд ударил в танк Фролова. Машина содрогнулась. Ствол
пушки отбросило в сторону. Заряжающий, механик-водитель, стрелок-
радист были смертельно ранены.
В ушах Александра шум и звон, а по лицу стекают струйки крови.
Прийдя в себя, он сел за рычаги притихшей машины. Проверил управ-
ление— машина была послушна. Значит, жива! Дым проникал вовнутрь,
туманил сознание. Фролов понимал, что «тридцатьчетверка» горит. Но
она движется, а это теперь главное.
В смотровую щель Александр видел, как разворачивается враже-
ская бронированная машина. Ему было страшно тяжело дышать. Ком-
бинезон охватывало пламя. И все же он, Александр, горящий, но по-
лон нечеловеческого порыва, вел пылающую «тридцатьчетверку». Она
еще покорялась его воле. Раскаленная громада неслась прямо на уди-
рающий фашистский танк. Настигла его и ударила всей своей силой.
Теперь два танка пылали вместе.
Наши воины видели подвиг своего командира. У кого-то невольно
вырвалось из груди:
— Последняя фроловская атака...
Танкисты еще с большей яростью бросились в бой. Выбили гитле-
ровцев из села Птыча, отвоевали переправу через реку.
Бои продолжались...
Восьмилетняя школа в селе Птыча Дубновского района носит имя
кавалера Золотой Звезды Александра Федоровича Фролова. Имя рус-
ского богатыря, бесстрашного танкиста, уроженца Орловской области,
вместе с именами других воинов-героев, сражавшихся с немецко-фа-
шистскими захватчиками на ровенской земле, высечено на мемориаль-
ной доске, установленной в центре города Ровно.
165
И. А. МАЗУРКИН,
подполковник запаса.
УДАР ИЗ ЗАСАДЫ
С. Д. Чесноков
Когда встречаются старые, добрые фронтовые друзья, то в разго-
воре то и дело слышится: «А помнишь?..» Так было и у нас с Павлом
Савельевичем Мазаловым на встрече, состоявшейся не так давно в Мос-
кве. И действительно, нам было что вспомнить. Еще до войны работа-
ли в газете 5-й армии «Боевой поход», там и застала нас война. Как
корреспонденты, мы часто выезжали в войска, которые, находясь на
правом фланге Юго-Западного фронта, вели в ту пору тяжелые обо-
ронительные бои.
— Помнишь связного Хайдара Хасангалиева?
— А командира батареи Логвиненко?
— А помнишь капитана Чеснокова?
— А командира, который под Луцком из засады танковым ударом
разгромил бронированную колонну гитлеровцев?
И так без конца: «А помнишь?..»
С командиром 152-го отдельного танкового батальона капитаном
Сергеем Денисовичем Чесноковым мы встретились в первые дни войны
под Луцком. О боевых делах этого батальона нам стало известно еще
в политотделе корпуса. Поэтому хотелось поскорее увидеть героя боев.
Летний день, помнится, подходил к концу. Солнце все ниже и ниже
опускается над березовой рощей, густо покрывая золотистой россыпью
лучей верхушки деревьев. Сергей Денисович сидел на траве, усеянной
вокруг нежно-голубыми незабудками. Густые русые волосы беспоря-
дочно свисали на лоб. А около него заботливо хлопотала девушка-сан-
инструктор. Она осторожно сняла с плеча капитана окровавленный бе-
лый лоскут, оторванный, по всей вероятности, от нательной рубахи,
быстро обработала рану и наложила на нее марлевую повязку.
— Ну вот и все,— ласково сказала девушка.
— Спасибо, родная.
166
Капитан Чесноков поднялся, широко расставив ноги, подтянул ре-
мень и расправил под ним гимнастерку.
— Рана легкая, скоро заживет,— проговорил он, а затем глубоко
вздохнул:— Есть рана потяжелее: Колю Добродушного потеряли в бою...
Какой прекрасной души человек погиб! Геройский парень!
Брови Чеснокова нахмурились. И он рассказал о бое с танками.
Танковый батальон Чеснокова переподчинили 22-му механизирован-
ному корпусу генерала С. М. Кондрусева. Под покровом ночи, двигаясь
на больших скоростях, танкисты совершили стокилометровый марш
в направлении Луцка. На рассвете 23 июня они прошли через город
и вышли к населенному пункту Александровка.
Здесь командира предупредили, что с запада в направлении Луцка
движется колонна вражеских танков в количестве 15 машин. А до ос-
новного рубежа, на котором батальон должен был встретить врага
и вступить с ним в бой, оставалось еще несколько километров.
— Что ж, товарищи, раз враг опередил нас, будем громить его на
этом рубеже,— обращаясь к командирам подразделений, спокойно
сказал Чесноков.— Это пока вражеский разведывательный отряд. Самое
лучшее — устроить ему засаду. Благо, что есть где укрыть танки.
Чесноков так расположил машины, что образовался броневой мешок,
в который и должны были втянуться танки врага. Не успел командир
батальона проверить маскировку, по-отцовски напутствуя воинов перед
боем, как на горизонте заклубилась пыль, стеной поднимаясь ввысь.
Машины врага шли на большой скорости. Перед деревней они сбавили
ход. На переднем танке открылся люк. Из него высунулся офицер. Фа-
шист приставил к глазам бинокль и долго просматривал окраину дерев-
ни. Но, к счастью, ничего не обнаружил.
— Вот бы ему сейчас по очкам врезать,— нетерпеливо проговорил
парторг батальона лейтенант Алексей Капустин, наблюдая вместе с Чес-
ноковым за противником.
— Не торопись, братец, врежем. Да еще как,— ответил Чесноков.
А танки подходили все ближе и ближе. Чесноков еще больше на-
пряг внимание, всем телом подался вперед. И как только машины втя-
нулись в броневой мешок, он скомандовал:
— По фашистским танкам, огонь!
И в тот же миг с разных сторон грянули выстрелы прямо по бортам
вражеских танков. Советские воины стреляли метко, поражая цели
с первого снаряда. Загорелся, объятый пламенем, ведущий танк. Закру-
тился на месте замыкающий, получив удар в гусеницу. Сполз в кювет
и больше не двинулся с места танк, двигавшийся в середине колонны.
Оказавшись «взаперти», остальные вражеские машины пытались рвану-
ться в стороны, но их здесь настигал огонь советских танкистов.
Чесноков и в этой горячке боя не прекращал вести наблюдение
и разведку. Он наверняка знал, что вслед за разведывательным отря-
дом должны появиться основные силы врага.
167
— Товарищ капитан, вас вызывает комкор,— доложил Чеснокову
радист.
Командир подошел к рации.
— Слушаю вас... Здравия желаю. Спасибо.— Потом вдруг встал, вы-
прямился и четко ответил:— Служу Советскому Союзу! Есть передать
вашу благодарность танкистам...
В это время к танку Чеснокова подрулил мотоцикл. С него спрыг-
нул одетый в маскхалат командир разведвзвода.
— Товарищ капитан, танки,— доложил лейтенант.
— Сколько?—спросил Чесноков, прикрыв ладонью микрофон.
— Много, очень много. Вместе с бронетранспортерами.
Чесноков отвел ладонь от микрофона:
— Только что доложили, товарищ генерал, о новой группе танков.
В нашем направлении... Обязательно проверю.
Генерал Кондрусев приказал Чеснокову принять все меры к тому,
чтобы задержать танки врага, лишить их возможности прорваться на
восточный берег реки Стырь.
— Поймите, нам нужно выиграть время. Время! — еще раз повто-
рил комкор.
— Понял вас. Приказ будет выполнен...
Из колонны танки врага перестроились в боевой порядок и широ-
ким фронтом двинулись прямо на батальон, обтекая его справа и слева.
Комбат вызвал к себе командира танковой роты старшего лейтенан-
та Н. Добродушного. Он хорошо знал этого офицера, отличавшегося
всегда высокой командирской подготовкой, распорядительностью и соб-
ранностью. А его экипажи славились в бригаде хорошей слаженностью,
умением поражать любые цели с первого выстрела.
— Быстро уводите роту на правый фланг. Там вероятнее всего про-
тивник попытается прорваться к реке. Местность для этого подходящая,
а противотанковое прикрытие у нас рыхловато,— сказал Чесноков.
В полдень начался неравный бой. Советские танкисты, подпустив
вражеские машины на близкое расстояние, внезапно открыли по ним
мощный огонь. В первые же минуты сражения враг потерял десятка пол-
тора своих машин. Словно костры, они дымили среди поля. Несколько
танков на большой скорости, ведя огонь с ходу, пытались обойти ба-
тальон слева. Но, попав под губительный огонь артиллеристов, выка-
тивших свои орудия на прямую наводку, остановились. А этого было
достаточно, чтобы покончить с ними раз и навсегда.
Но враг продолжал наседать. Еще одной группе его танков удалось
обойти батальон. С ними вступила в единоборство танковая рота Доб-
родушного. Танкисты смело атаковали фашистов. Маневрируя, они
подбили все прорвавшиеся машины противника.
В этом бою был смертельно ранен старший лейтенант Добродуш-
ный. Собрав последние силы, он в самый решительный момент боя
крикнул: «Вперед, товарищи, за нашу Советскую Родину!» Позже мы
168
узнали, что Указом Президиума Верховного Совета СССР от 22 июля
1941 года командир танковой роты старший лейтенант Николай Петро-
вич Добродушный награжден орденом Ленина.
Отважно сражался и парторг батальона лейтенант Капустин. Он дей-
ствовал за командира орудия на командирском танке. Капустин под-
жег три вражеские машины. При попадании вражеского снаряда в ко-
мандирский танк Капустину перебило ногу. Парторг быстро перетянул
ее попавшим под руку полотенцем и продолжал вести бой до тех пор,
пока танк не получил еще одно повреждение.
Оставаться в танке было опасно. Чесноков помог Капустину выбра-
ться из машины и отвел его в безопасное место, а затем снял с танка
пулемет, забрал патроны, укрылся за броней машины и всю мощь огня
обрушил против вражеского десанта автоматчиков.
К вечеру бой утих. Фашистские танки и бронетранспортеры с пе-
хотой, понеся потери, отошли на исходные позиции. Треть своих машин
потерял и батальон. Но танкисты выполнили боевой приказ, не про-
пустили врага за реку, выиграли то время, о котором говорил комкор
капитану Чеснокову.
Это была первая и последняя моя встреча с отважным танкистом.
В сутолоке фронтовых будней наши дороги разошлись. И теперь, спустя
много лет, вспоминая со своим другом о капитане Чеснокове, я решил
выяснить, как дальше сложилась судьба замечательного командира,
жив ли он, куда увели его фронтовые дороги?
Начались поиски. Разыскать Сергея Денисовича мне помогли работ-
ники Острогожского райвоенкомата.
А недавно пришло письмо и от Чеснокова. Сергей Денисович живет
в Калининграде. Полковник в отставке Чесноков вспоминает в письме,
как война бросала его то на один, то на другой фронт. Он участвовал
в разгроме фашистских войск под Москвой. В составе 4-го механизиро-
ванного корпуса генерала В. Вольского танкисты Чеснокова крушили
захватчиков у стен Сталинграда и на Дону. Танковый полк, возглавляе-
мый Чесноковым, громил фашистов под Ленинградом, сражался за
Таллин и одним из первых с боем ворвался на его улицы. Полку было
присвоено наименование «Таллинский». Этот полк громил фашистских
захватчиков на польской земле, участвовал в освобождении столицы
Чехословакии — Праги.
Вспоминает ветеран в своих письмах о первых днях войны у запад-
ной границы, о разыгравшемся тогда крупнейшем танковом сражении
на землях Львовщины и Волыни. «Огромную массу танков бросили гит-
леровцы в бой на узком участке, намереваясь беспрепятственно идти
вперед,— пишет Сергей Денисович.— Но враг натолкнулся на ураль-
скую броню, на несокрушимую стойкость наших воинов. И хотя мы от-
ступили тогда, но фашисты почувствовали силу наших ударов, которые
впоследствии сокрушили фашистскую армию. В первых трудных боях
закладывался фундамент нашей победы».
А. Г. КАТАСОНОВ,
полковник в отставке,
бывший командир
212-го гаубичного полка
ТОЧНЕЙ ПРИЦЕЛ!
А. Г. Катасонов
Штаб 87-й стрелковой дивизии, куда я прибыл за получением зада-
чи, находился в районе Владимира-Волынского. Генерал Ф. Ф. Алябу-
шев поблагодарил меня за меткий огонь артиллеристов по боевым
порядкам врага, а затем сказал:
— 16-й стрелковый полк получил задачу атаковать засевших фаши-
стов в роще Пятыдня. Вашему, Алексей Гаврилович, 212-му гаубичному
поддержать атаку огнем.
— Полк к бою готов! —ответил я и доложил, что один дивизион не
вернулся с Буга, где участвовал в отражении вражеских атак на границе.
— Будем надеяться, что дивизион вернется,— заметил генерал
и взялся за телефонную трубку.
Побывав в подразделениях, я направился на НП 16-го стрелкового
полка, который размещался на опушке леса. Командир его полковник
Филимонов заслушивал предложение начальника штаба. Как сейчас
помню, молодой черноволосый майор, глядя на развернутую карту,
докладывал:
— В роще Пятыдня накапливаются танки, мотопехота. Артиллерии
пока не слышно.
— Ваши предложения? — спросил Филимонов.
— Сделать артналет и атаковать противника, выбить из рощи и на-
ступать на Выбрицы.
Полковник Филимонов одобрил такой план и обратился ко мне. Об-
судили, как должна действовать артиллерия. Я дал команду произвести
огневой налет 23 июня в 15.00.
Дружно заработали гаубицы дивизиона капитана Лебединцева. Жар-
ко пришлось врагу в этом бою.
Два стрелковых батальона ринулись в атаку, которая была настоль-
ко стремительна, что гитлеровцы сразу же откатились.
170
— Танки слева! — вдруг раздался голос наблюдателя.
Вражеские бронированные машины вынырнули из лощины и стали
приближаться к деревне Пятыдня, заходя во фланг 16-му стрелковому.
Я прильнул к стереотрубе. «Трудно будет, но выстоим,— мелькнула
мысль.— В гражданскую труднее было...» — Вспомнилось мне, как в де-
вятнадцатом году юношей прибыл на фронт под Шепетовку, где в от-
делении на двух бойцов была одна винтовка, не хватало патронов...
Выждал немного и дал сигнал: «Огонь! Точнее прицел!»
Два танка задымились Объят пламенем третий, вспыхнул четвертый.
Это воодушевило артиллеристов. Вражеская пехота, двигавшаяся за
танками, рассыпалась по полю. Ее стали отсекать огнем артиллеристы
дивизиона капитана Скворнюка.
Вот танки на миг остановились, казалось, что они повернут
обратно. Но вдруг от них отделяется четыре машины и на большой
скорости идут на наши огневые. Приблизились на 150—200 метров.
И какое было ликование солдат, когда и эти четыре танка были подож-
жены. На поле боя горело четырнадцать бронированных машин,
остальные попятились назад. Атака отбита...
Следующим рубежом обороны для нас была протекающая по Во-
лыни речка Турья, с поросшими кустарником, топкими берегами. Здесь
вместе с пехотинцами 215-й мотострелковой дивизии нам приказано
держать оборону.
Дружно кипела работа по подготовке оборонительного рубежа по
восточному берегу Турьи. Пехотинцы врывались в землю, оборудовали
огневые точки, саперы минировали мост, дороги, ведущие к реке с за-
пада. Связисты прокладывали кабельные линии. Четырнадцать машин
41-й танковой дивизии заняли боевой порядок на западном берегу, хо-
рошо замаскировавшись.
— Товарищ полковник! — вдруг услышал я голос офицера штаба.—
Лихута прибыл!
Я с волнением слушал доклад майора Лихуты о боевых делах диви-
зиона на Западном Буге.
Под прикрытием артиллерийского огня немцы стали поспешно наво-
дить понтонные переправы через Буг. Другая колонна войск против-
ника двинулась к единственному мосту. Лихута огонь всех своих две-
надцати орудий обрушил по переправам, по мосту. Мост взлетел на
воздух, понтонные переправы были разбиты. Орудия перенесли огонь
по вражеским танкам.
— Сколько вы уничтожили танков? — спросил Лихуту.
— Пятнадцать,— ответил тот.— Подавили огонь четырех батарей.
— Какие сами понесли потери?
— Ранено шесть человек, повреждено одно орудие и тягач.
Все три дивизиона полка заняли огневые позиции на опушке рощи
севернее изгиба реки.
«Воздух!» — послышался сигнал наблюдателя.
171
«Юнкерсы» стали заходить на пикирование. В это время справа в ку-
старнике протрещал винтовочный залп. Застрочили по воздушным целям
пулеметы.
— Готов! Горит гадина! — неистово закричали бойцы от радости,
когда задымил фашистский стервятник и стал падать.
На левом фланге обороны показалась группа немецких танков.
Я взглянул на часы: было 15.00. Шел третий день войны — 24 июня.
Вражеские танки, двигаясь в нашу сторону, рассчитывали с ходу про-
рваться через мост. Саперы затаили дыхание — ждали, когда мост
взорвется с выходом на него первого танка. Но этого не произошло.
Стоявшие вблизи два наши орудия открыли огонь, не допуская врага
к мосту.
Танки стали рассредоточиваться. По ним дружно ударили четырнад-
цать наших танков и 34 орудия. Сразу же вспыхнуло шесть немецких
бронированных машин. У гитлеровцев — замешательство. Они отверну-
ли в сторону. А наши артиллеристы подбили еще два танка, помечен-
ные крестами.
...А вот как было на следующий день, 25 июня, в районе Вербских
высот. В 8.00 мы начали артиллерийскую подготовку. Пехота при под-
держке танков перешла в наступление. Фашисты стали отступать
к Вербским высотам. Там они закрепились и пошли в контратаку, подтя-
гивая свежие резервы.
В 4.00 26 июня мы наметили удар по врагу с тем, чтобы выбить его
с Вербских высот и отбросить к границе.
Ночь была неспокойна. Чувствовалось, что противник также готовит-
ся к атаке. Так и случилось. В 3 часа 45 минут гитлеровцы первыми
открыли артиллерийский огонь по нашим частям. Когда были засечены
вражеские огневые позиции, наша артиллерия со всей силой обруши-
лась на них. Завязалась артиллерийская дуэль. Вскоре немецкие орудия
замолкли.
Утром над нашими боевыми порядками повисли бомбардировщики.
Танки противника стали обходить наш рубеж с фланга. Даю команду
дивизионам выдвинуться на открытые позиции и стрелять по танкам.
Гитлеровцы имели явный перевес в силах, и, казалось, вот-вот дрог-
нет наша пехота. В этот критический момент подоспел танковый полк,
который с ходу вступил в бой. Ожесточенными были встречные атаки.
То в одном, то в другом месте наши танкисты шли на таран вражеских
танков.
Артиллерийская и ружейная пальба, лязг гусениц, скрежет танковой
брони — все это сливалось в единый оглушительный грохот.
Наши воины стояли насмерть.
...С тех пор прошло более тридцати лет. Вспоминая военные годы,
я всегда думаю о боях в начальный период войны. В исключительно
трудных условиях довелось сдерживать натиск превосходившего в си-
лах врага. Но наши воины не дрогнули, сражались, как богатыри.
172
Н. Л. ЕМЕЛЬЯНОВ,
подполковник в отставке
НАХОДЧИВОСТЬ
УМНОЖАЕТ СИЛУ
А. Г. Дудник
По дороге, которая ведет из Золочева на северо-запад, поднималась
пыль. Воздух наполнялся ревом моторов и лязгом гусениц. Это 10-я
танковая дивизия двигалась к городу Радехову, где ее передовой отряд
уже вел бой с воздушным десантом.
Танкисты торопились. Война! Это слово, услышанное утром 22 июня,
глубоко взволновало каждого, наполняло сердца великой ненавистью
к фашистским захватчикам, вероломно напавшим на нашу Родину.
Утром 23 июня 1-й тяжелый танковый батальон 20-го танкового пол-
ка подошел к Радехову. Командовал батальоном майор М. 3. Киселев.
Я был тогда инструктором политотдела дивизии и знал многих одно-
полчан. Хорошо помню худощавого, энергичного и подвижного комба-
та Киселева. Запомнились мне и танкисты из экипажа его машины. Ме-
ханик-водитель старший сержант А. Г. Дудник — высокий, плотный,
широкоплечий, который хорошо знал танк и мастерски его водил.
Командир орудия старший сержант Сероштан — молодой, знающий
свое дело артиллерист, мастер танкового огня. Опытным танкистом
был и заряжающий сержант Ноздрунов.
Батальон майора Киселева получил задачу — выбить танки и пехоту
противника, которые прорвались к высотам, что южнее Радехова,
и занять оборону. Танк комбата шел впереди батальона, и на него
обрушились первые удары артиллерии врага. Механик-водитель Дуд-
ник маневрировал, стараясь избежать прямых попаданий в танк. Все же
некоторые снаряды ударяли по машине, но они не пробивали креп-
кую броню нашего тяжелого танка КВ.
И батальон, не задерживаясь, шел вперед. Майор Киселев руково-
дил по радио боем. Через перископ он внимательно наблюдал за про-
тивником и спокойно отдавал приказания танкистам. Смело и энергично
действовали Сероштан и Ноздрунов. Меткими выстрелами они зажгли
173
два фашистских танка. Стрелок-радист расстреливал из пулемета вра-
жескую пехоту.
Храбро дрались с врагом танкисты. Противник не выдержал друж-
ного натиска, и его танки повернули назад. За ними побежали артил-
леристы и пехотинцы.
Бой уже заканчивался, когда Сероштан вдруг крикнул:
— Башня не поворачивается!
Снаряд противника заклинил башню. Пушка осталась повернутой
в сторону. Экипажу пришлось выйти из боя.
— А что, если сделать так? — обратился к членам экипажа Дудник
и тут же изложил им свое предложение о том, как восстановить бое-
способность танка.
Танкисты привязали тросом ствол пушки к сосне, а Дудник поти-
хоньку повернул танк. Пушка стала по ходу машины. Чтобы наводить ее
на цель, Дудник нарисовал краской на смотровом стекле крестик, по-
казывающий совпадение ствола пушки с целью.
— Стрелять можно? — спросил Дудник артиллеристов.
— Проверим на фашистах,— ответил Сероштан.
Бои не затихали ни днем ни ночью. 25 июня батальон занимал обо-
рону в районе селения Холоюв, что недалеко от Радехова. Разведка
обнаружила приближавшегося противника. Раздалась команда: «По
машинам!» и KB вместе с пехотинцами и артиллеристами двинулись впе-
ред. Развернутым строем навстречу шли более двадцати немецких тан-
ков. Майор Киселев подал по радио сигнал: «В атаку!» и весь батальон
устремился на врага. Тут-то и показал свою сноровку экипаж KB с за-
клиненной башней. Дудник, ориентируясь по нарисованному им крести-
ку, направил орудие своей машины на один из вражеских танков.
Крикнул: «Огонь!» Сероштан мгновенно нажал на педаль. Раздался
выстрел, и снаряд пробил вражескую броню. Фашистская машина оку-
талась дымом.
Метко били по врагу и другие экипажи батальона.
Встречный бой продолжался недолго. Загорелось несколько брони-
рованных машин противника, остальные попятились назад.
Танки батальона упорно теснили врага. Но вот по нашим танкам из
кустарников ударили орудия. Дудник и Сероштан заметили по вспыш-
кам выстрелов замаскированную вражескую пушку. Дудник уже при-
вычно направил танк с неподвижной башней на цель. Сероштан произ-
водит очередной выстрел. Попадание точное. Вражеское орудие разбито.
Так умело взаимодействуя, экипаж зажег четыре неприятельских танка,
уничтожил несколько пушек.
Когда батальон снова пошел в атаку, Дудник разворачивал свой
танк от одного окопа противника к другому. Он таранил гусеницами
вражеские орудия и пулеметы, давил их расчеты.
Танкисты Киселева в упорном бою теснили гитлеровцев. Дважды
водил Дудник свой танк с заклиненной башней в атаку. Семь фашист-
174
ских танков уничтожил экипаж в течение дня, десять противотанковых
орудий противника он раздавил гусеницами.
Но все же фашистам удалось пробить броню танка. В машине по-
явились языки пламени. Майор Киселев приказал экипажу погасить
пожар и немедленно уводить машину в укрытие. Уходя с поля боя на
горящем танке, Дудник раздавил еще одну противотанковую пушку
противника.
Первые бои под Радеховом в июне 1941 года были для Дудника,
Сероштана и других танкистов проверкой мастерства и стойкости. Этот
экзамен они выдержали с честью.
Указом Президиума Верховного Совета СССР от 22 июля 1941 года
Андрей Григорьевич Дудник был награжден орденом Ленина, а Алек-
сандр Демидович Сероштан — орденом Красного Знамени.
Все четыре года Великой Отечественной войны танкист гвардии стар-
шина А. Г. Дудник шел трудными фронтовыми дорогами. В составе
4-й гвардейской танковой армии 1-го Украинского фронта он сражался
за освобождение городов и сел Украины, в том числе Каменец-По-
дольского и Львова, участвовал в освобождении братских народов
Польши и Чехословакии, штурмовал Берлин. К ордену Ленина добавил-
ся у него орден Красной Звезды, медали «За взятие Берлина» и «За
освобождение Праги».
Окончилась война. Андрей Григорьевич возвратился на свою род-
ную Харьковщину. Уже более двадцати пяти лет работает слесарем на
харьковском заводе имени В. А. Малышева, где трудился и до войны
перед уходом на службу в армию.
На заводе о коммунисте Дуднике отзываются как об одном из луч-
ших рабочих, пользующемся хорошим авторитетом в коллективе. Он —
ударник коммунистического труда, награжден знаком «Отличник социа-
листического соревнования».
Герой боев А. Г. Дудник является передовиком и на трудовом
фронте.
В городе Мичуринске Тамбовской области проживает бывший ко-
мандир танкового батальона Михаил Захарович Киселев — генерал-
майор танковых войск в отставке. Недавно А. Г. Дудник побывал у него
в гостях. Они не виделись более тридцати лет. Было о чем вспомнить
ветеранам былых боев.
Г. С. ПОЛТАВСКИЙ,
подполковник
РЕШЕНИЕ СОЗРЕЛО
МГНОВЕННО...
Однажды меня пригласили порыбачить на речке Слоновке. Петляет,
извивается ее неширокое русло по зеленой скатерти луга, покрытого
островками рощ да кустарников. У крутого изгиба реки, где шумят на
ветру, покорно склоняя к воде свои ветви, огромные плакучие ивы, мы
расположили свои рыболовные снасти. Закинули удочки.
Рядом, у подмытого водой берега, где виднелись корневища старой
вербы, седоусый старик пыхтел самокруткой, поглядывая на поплавки
своих удочек. Я подошел к нему.
Вдруг один из поплавков зашевелился, погрузился в воду. Седоусый
быстро поднялся на ноги, потянул за удилище. Леска натянулась.
— Никак, сом попался на крючок! —улыбаясь, говорю рыбаку.
— Какой там сом! За корягу крючок зацепился...
Старик надел длинные резиновые сапоги, бросил окурок и медленно
пошагал в воду.
— О, да тут не коряга, а куча металла. Наверное, целый танк! —
и, возвращаясь уже с отцепленным крючком, рыбак продолжал: —
Знаете, сколько на этой речке застряло танков в сорок первом? И не-
мецких, и наших. Бывало, в прибрежных болотах то каток увидишь,
то траки гусениц, то башню...
Я знал, что в сорок первом здесь, под Бродами, шли ожесточенные
бои. Сражалось много танков с обеих сторон, самолетов, артиллерии...
Старик-рыбак сделал новую самокрутку, стал пускать колечки махо-
рочного дыма. Покачал головой.
— Билась здесь сила против силы. Многие из нашего села,— кивнул
он в сторону, где в зелени садов белели домики,— видели тогда ту
страшную картину... А в один из дней, когда немцы тут наступали, все
содрогалось от гула и грохота. Сюда прилетели советские бомбарди-
ровщики. И начали они колошматить фрицев. Что ни бросят бомбу —
176
разлетается то фашистский танк, то пушка. А немцев-то здесь густо
было — подходили к переправе через речку. Вот-вот очутятся на вос-
точном берегу. И ударили наши крылатые машины по мосту, чтобы не
воспользовались им гитлеровцы. Огонь, дым, пальба кругом — ну, ад
кромешный...
Уж надо было бы вернуться к своему месту, проверить удочки, мо-
жет, что клюнуло... Но нет, не могу отойти от старого рыбака. Очень
заинтересовал меня его рассказ.
— А дальше что же произошло, говорите...— прошу собеседника.
Рыбак нахмурил кустистые брови, развел руками:
— Видим, один самолет отошел от своего строя, снизился над реч-
кой в районе переправы. А внизу пальба, включились в громовой ор-
кестр зенитки. И у этого снизившегося краснозвездного сокола заго-
релись крылья. Эх, как это тяжело было смотреть! Ведь знали мы, что
на той крылатой машине наши хлопцы, наши советские летчики. На-
верное, выпрыгнут на парашютах, думали мы. Нет, никто не выпрыгивал.
А самолет горит все ярче и ярче. Сделал полукруг. Ветер играет пла-
менем, а оно плещется, красными языками окутывает машину. Дым от
нее клубится тучей. И вот такой самолет нацеливается на русло речки
в том месте, где был мост.
Речка, видите, узенькая,— и показалось, что вся от берега к берегу
запылала красными огненными слезами. А наши летчики со всей зло-
стью атакуют скопившихся у реки немцев. Яростно ударили по врагу
танкисты, стрелки. И отогнали фашистов от берегов Слоновки... А в селе
наши люди спрашивали друг друга, кто же был в том самолете, ко-
торый загорелся в воздухе и преградил путь врагу через речку. Но
кто мог точно назвать имя того бесстрашного летчика, который ре-
шился на такой подвиг? Одно ясно: то был советский человек, настоя-
щий герой. Погиб он здесь за наше счастье. Пусть земля ему будет
пухом....
Я вернулся на свою базу, где стояли удочки и закидушки. А из го-
ловы не выходил рассказ старого рыбака о пылающем самолете, совер-
шившем над этой речкой свое последнее пике. Не легенду ли поведал
мне старый рыбак?
Уехал я во Львов, а мысль о безымянном герое не оставляла меня.
И вот к нам в редакцию окружной газеты приходит участник Великой
Отечественной войны, кладет на стол несколько писем, документов,
взятых из архивов, о действиях наших летчиков в сорок первом году
на Львовщине.
— Возьмите,— любезно сказал он,— может, что напишете...
Внимательно читаю боевую историю 33-го скоростного бомбарди-
ровочного полка, который с 22 июня сражался с гитлеровцами, будучи
в составе войск Юго-Западного фронта.
177
Оказалось, что мужественный подвиг одного из летчиков бомбарди-
ровочных экипажей, о котором я слышал из уст старого рыбака на
берегу Слоновки,— не вымышлен. Об этом подвиге помнит бывший
летчик 33-го авиаполка, офицер запаса Н. А. Лазуренко, проживающий
ныне в Винницкой области.
«Это было на пятый день войны,— рассказывает он в своем
письме.— Девятка наших бомбардировщиков вылетела в район севернее
Брод. У небольшой реки летчики увидели скопление немецких броне-
транспортеров, танки. Видно, противник хотел с ходу форсировать вод-
ную преграду, но болотистые берега не позволили двигаться дальше.
Хлопотали саперы, готовили гати. А самолеты нашей эскадрильи, при-
близившись к речке, снизились и стали бомбить захватчиков. Тяжелые
авиабомбы разбивали, корежили танки, поднимали фонтаны земли.
Внизу — паника. Несколько танков вышли на сделанную гать, чтобы рва-
нуть вперед.
В строю бомбардировщиков в это время загорелся самолет стар-
шего лейтенанта Григория Храпая.
Что делать?
Решение созрело мгновенно: уничтожить танки, пытавшиеся форси-
ровать речку. Твердой рукой отважный летчик повел горящий самолет
на избранную цель. «Погибаю за счастье народа!» — передал по радио
Храпай, когда его машина кометой падала на боевую технику врага».
Удалось установить фамилии отважных боевых товарищей старшего
лейтенанта Храпая, с которыми он совершил такой героический подвиг.
Штурманом бомбардировочного экипажа был лейтенант Филатов,
стрелком-радистом — старший сержант Тихомиров.
О командире экипажа сведения скупы. Известно, что Григорий Архи-
пович Храпай был коммунистом, служил до войны на Черноморском
флоте, а после увольнения в запас жил и работал в Одессе. В 1934 году
поступил в школу пилотов. Вместе с другими летчиками-бомбардиров-
щиками своего полка принимал участие в боях против белофиннов на
Карельском перешейке. Уже тогда командование отмечало его высокое
боевое мастерство.
С первых дней Великой Отечественной войны Григорий Храпай
стал водить в бой скоростной бомбардировщик. Громя врага, прояв-
лял хладнокровие, бесстрашие, мужество. Таким был и его последний
полет на пятый день войны. Не задумываясь, он отдал свою жизнь
за счастье советского народа. О подвиге летчика Храпая написаны
стихи. Его однополчанин посвятил ему такие строки:
Умирая, колонну танков
Он поджег и развеял в пыль.
Кто сравниться с ним может? Данко?
Данко — легенда. Это — быль.
Я. Н. Григорьев
О. С. КУРИН,
капитан запаса
ОРДЕН КОМИССАРА
Среди командиров и политработников 9-го мехкорпуса, поощренных
в 1941 году правительственными наградами, был комиссар 131-й мото-
стрелковой дивизии Яков Никитович Григорьев.
— За какие именно отличия вы награждены? Расскажите,— обра-
щаюсь к Якову Никитовичу, встретившись с ним в Чернигове, в его не-
большом домике, окруженном фруктовым садом.
— Надо бы припомнить все день за днем,— отвечает мой собесед-
ник. Яков Никитович одергивает китель, разглаживает поседевшие
усы, поправляет очки, и в его глазах будто бы прибавляется голубизны.
Улыбается, заметив, что я пристально разглядываю висящий на стене
фотопортрет статного полковника.— Но сперва доложу, откуда появил-
ся полковой комиссар Григорьев. Какова его родословная,— замолчал
он и подошел к книжному шкафу.
Григорьев достает и кладет перед собою орденскую книжку, пожел-
тевшую газету, исписанную тетрадь. Листает ее.
— Тут кое-какие записи... Я, к слову, в городском отделении обще-
ства «Знание» состою. Более пятисот лекций прочитал. Разумеется, час-
тенько рассказываю о боях с гитлеровцами. Особенно молодежи...
Великую Отечественную встретил, будучи профессиональным военным.
Призвали меня на действительную службу в 1922 году. Жил тогда на
Урале. Был круглым сиротой: мать умерла, когда был подростком,
а отец, токарь, в гражданскую войну умер от тифа. И армия для меня
стала родным домом.
В год смерти Владимира Ильича меня, командира отделения, по
Ленинскому призыву приняли кандидатом в члены партии. Вскоре попал
в военную школу в Киеве. Окончил ее в 1929 году. И тут во мне обна-
ружили склонность к армейской политической работе. Не легко, конеч-
но, пришлось, когда в тридцатом году назначили комиссаром полка. Но
179
не пасовал перед трудностями — советовался
с книгами Ленина, читал военных теоретиков —
и наших, и зарубежных.
В незабываемом сентябре тридцать девятого
участвовал в освободительном походе в Запад-
ную Украину, в сороковом служил в Чернов-
цах. После этих походов наше соединение воз-
вратилось в Новоград-Волынский, тут-то и дове-
лось мне познакомиться с К. К. Рокоссовским,
командиром 9-го мехкорпуса, в который входила
и наша дивизия.
...Корпус жил до предела напряженной жиз-
нью. Его командир, понимавший, что прибли-
жается момент, когда страна наша может ока-
заться втянутой в войну, сосредоточил внимание
на подготовке командиров и штабов, сколачи-
вании подразделений и частей. Всю зиму от-
рабатывались приемы современного боя. Проводились тактические
учения.
Настал июнь, а корпус все еще не получил полностью боевую мате-
риальную часть. Комкор ограничил использование танков для учебных
целей. Объяснил несколько неожиданную меру просто: танки могут
понадобиться в настоящем сражении.
21 июня генерал Рокоссовский проводил разбор командно-штабного
ночного учения корпуса.
Возвращаясь с разбора, комиссар Григорьев думал о сложном ма-
стерстве политработника, о Дмитрии Фурманове, у которого, как был
глубоко убежден, нужно многому учиться. «Да,— рассуждал про се-
бя,— Фурманов был совершенно прав, поддерживая бодрый дух в каж-
дом бойце ободряющим словом, песней, шуткой... Что ж, надо собрать
ротных запевал, баянистов. Особо поговорить с полковыми агитатора-
ми и политработниками об итогах учений. И сказать им: «Будто о на-
ших днях, товарищи, писал большевистский комиссар Фурманов: «Надо
готовыми быть ко всему. И надо уметь войну вести не только штыком,
но и умным, свежим словом... знанием, умением разом все понимать
и другому так сказать, как надо».
Приближаясь к дому, Григорьев завязал с командиром дивизии пол-
ковником Калининым разговор о том, как проведут предстоящее вос-
кресенье:
— Мария Платоновна на рыбалку пирожков напекла.
— Придется прицеп с собой брать: и моя жена приготовила всякой
всячины,— шутливо сказал Калинин.
На том и расстались. А встретились раньше назначенного срока: на
рассвете, в четыре часа утра, их разбудили настойчивые телефонные
звонки. Рокоссовский приказал немедленно прибыть в штаб корпуса.
180
Н. В. Калинин.
Фото 1941 г.
— Объявляю боевую тревогу! — сказал он в штабе.— Война! Ва-
шей дивизии,— обратился к Калинину и Григорьеву,— быть готовой
к выступлению на Луцк.
...В четырнадцать часов корпус начал движение по маршруту Ново-
град-Волынский—Ровно—Луцк. Движение навстречу врагу. Полковник
Калинин и комиссар Григорьев, работники штаба и политотдела, нахо-
дясь в частях и подразделениях, призывали нещадно бить врага, быть
стойкими в бою, не посрамить советского оружия. На кузовах автома-
шин появились надписи: «Смерть фашистам!», «За Родину!»
Поступали одно за другим сообщения: немцы бомбили Луцк, Киев,
произвели налеты на аэродромы приграничной полосы. Но не было
ни суеты, ни растерянности среди воинов. Полковник Калинин усадил
свою пехоту в автомашины, сильно перегрузив их, на броню танков
БТ-5 и немногочисленных БТ-7. Благодаря этому 131-я дивизия значи-
тельно выдвинулась вперед. За городом Ровно сделали короткий при-
вал. К воинам обратился комиссар Григорьев:
— Товарищи! Мы с вами вот-вот примем бой на земле, которую
прославили выдающиеся сыны нашего народа. Еще 135 лет назад ко-
мендантом Дубновского гарнизона был Михаил Кутузов. В селе Вилии
Острожского района родился Николай Островский — певец племени
Корчагиных. Здесь сражался бессмертный Васо Киквидзе—участник
освобождения Ровно от петлюровцев. В Дубно находился штаб Тара-
щанского полка во главе с Василием Боженко. Этими дорогами в двад-
цатом году шла Первая Конная под командованием Ворошилова и Бу-
денного. Эти места политы кровью героев! Так будем же достойны их!
Смерть фашизму!
Утром 23 июня перед дивизией была поставлена задача выйти на
рубеж реки Стырь, к исходу дня занять оборону на ее восточном бе-
регу на участке почти в двадцать километров Жидычин—Луцк—Млынов.
Под бомбовыми ударами немецкой авиации дивизия, к счастью,
почти без урона проделала путь от Ровно до Стыри. Луцк горел. Заре-
во пожаров напоминало комиссару Григорьеву о юности. Колчаковцы
заняли его родное село Сараны. Летом, когда их выбивала Красная
Армия, они подожгли село — избу за избой. Сгорел и завод сельско-
хозяйственных машин, где Яков Григорьев работал маляром. Так что
у него, уральского рабочего, были свои давние счеты с врагом. И видел
он его теперь во всей отвратительной неприглядности, еще более же-
стоким. Безмерно нахальным и самоуверенным...
Сводки Совинформбюро скупо сообщали:
«На луцком направлении наши войска продолжают напряженные
бои в районе Ровно. Противник не прекратил попыток прорваться на
юго-восток, но всюду его попытки разбиваются стойкостью и упорным
сопротивлением наших войск».
Идет вторая неделя боев под Луцком. Дивизия продолжает удер-
живать свои позиции, однако угроза нависла уже с тыла: неприятель
181
занял Ровно. Надо выходить из боя. Отход. О, как труден он! И спра-
вятся ли со своей задачей арьергарды в этой быстро меняющейся
обстановке?
Гитлеровское командование, делая ставку на свое превосходство
в танках, вбило бронированный клин. 489-й полк оказался отрезанным
от своих тылов. Перед тем как прекратилась связь, командир полка
успел сообщить некоторые подробности: лишенный транспорта, не по-
лучая пополнения боеприпасов и продовольствия, полк сутки сражается
в окружении.
Генерал Рокоссовский вызвал к себе комдива и комиссара. По изры-
тому воронками проселку, виляя между перебитыми надвое деревья-
ми, то и дело наблюдая за небом — не появился ли вражеский само-
лет, они прикатили на КП комкора. Протиснулись в наскоро сделанный
блиндаж, в котором высокому статному генералу было тесновато.
— Пора, наконец, по-настоящему лечить людей от окружениебояз-
ни! — произнес решительно комкор.— А полк надо выручить! Прика-
зываю: пробиться к нему, накормить людей и вывести. Вот сюда,—
генерал показал на карте место — лес восточнее Горыни.— Вывести!
Помогу корпусной артиллерией. Так кто пойдет полку на выручку?
Комдив и комиссар переглянулись: из слов Рокоссовского они поня-
ли — выбор пал на кого-то из них.
— Я так думаю, товарищ генерал,— начал Григорьев.— Полковник
Калинин обязан дивизией командовать. Разрешите мне возглавить под-
вижной отряд. Перед маршем я был в этом полку. При мне солдаты
и офицеры говорили: «Будем до последнего биться с фашистами!»
Напомню им о клятве. Рассчитываю на психологический эффект... А что
касается отряда, то в него войдут: броневик, три машины автоматчи-
ков, танк ВТ и, конечно, кухни с горячей пищей. К полку при артпод-
держке ночью прорвемся, а на выходе будем действовать вместе.
— Хорошо! Желаю успеха. К утру прошу доложить о ходе опе-
рации.
Машина помчалась в дивизию. А из головы не выходит эта самая
горячая пища: интенданты за последние дни не балуют разнообразным
рационом. Да и пекарни поблизости нет.
— Николай Васильевич,— как бы подытоживая свои раздумья, об-
ратился Григорьев к комдиву,— придется идти за помощью к кресть-
янам...
— Другого выхода нет. Не сомневаюсь: поддержат...
В селах раздобыли мяса, несколько десятков крестьянок пекли хлеб:
благо, и у интендантов, и у них самих оказалась мука.
И когда начало смеркаться, то Калинина и Григорьева беспокоило
одно: коротка июльская ночь. А ведь темноту они брали себе в союз-
ницы.
Из-за реки били немецкие орудия. Связи с полком нет и нет. Уже
подкатили полевые кухни с наваристым борщом. Григорьев, среднего
182
роста, темноволосый, подтянутый, из породы людей сухопарых, жи-
листых, осмотрел с комдивом две кухни, проверил, как разместились
в трех машинах автоматчики — человек 50, и, пожав руку полковнику,
забрался в броневик. Заурчали моторы. И он, и бойцы еще раз услыша-
ли напутственные слова командира дивизии:
— Проникнуть к полку без выстрела! Так приказал Рокоссовский...
До окруженного полка напрямик было каких-нибудь восемь-десять
километров. До кустарника вел проселок. А за кустарником, справа,
проведенной два часа назад разведкой были замечены неприятельские
минометы. Взяли влево и спустились в широкую ложбину. «Не пере-
вернулись бы кухни»,— подумал комиссар, вглядываясь в темноту ночи.
Не успели проехать ложбину, как заговорила наша артиллерия.
— Загудела! — произнес водитель, направляя машину на пригорок.
С его вершины еле угадывался кустарник. Послышалась пулеметная
дробь, и горизонт разорвали короткие огненные вспышки. По направ-
лению к Луцку повисли в небе осветительные ракеты. Благо, что они
были далеко и не демаскировали отряда.
— Ох и гудит же! — вновь произнес водитель, и комиссар при свете
далекой вспышки успел заметить, как покрылось потом лицо солдата:
нелегко дались ему первая часть пути и подъем.
Автоматные очереди послышались слева и справа. Зафыркали ми-
нометы. Где-то сзади плюхнулась мина, но отряд уже вилял среди кус-
тарников. Григорьев, открыв люк, скомандовал:
— Ложись!
По броне полоснул горячий металл. «Не подвели бы нервы!»
И вслух:
— Выдержать надо! Не стрелять!
Из машины донесся стон. Притормозили броневик. Приподнял люк.
Услышал приглушенный голос:
— Потерпи... Ничего опасного. Сейчас еще раз перевяжу...
Поехали на второй скорости. Броневик затрясло, как в лихорадке:
попали на участок, взрыхленный минами. Как длинен он, этот путь!
Вот и лес. Скорее проскочить бы его! А если уже сделаны завалы?
Дорога вслепую простреливается из автоматов. Броневику и танку ни-
чего, а вот автоматчиков могут смертельно ужалить. В недобрый час
еще и кухни продырявят. Кроны деревьев стали на несколько минут
пепельно-зелеными: опять повисли осветительные ракеты. Перебрались
через безымянный ручей. И потеряли дорогу. Впереди — заросли ку-
старника, показавшиеся издали надолбами. Пустили вперед танк. Только
бы не застрять! Полк где-то совсем рядом: это же «максим» застро-
чил. А это очередь из ППШ. Выехали на какую-то разбитую дорогу,
и броневик опять пошел в голове колонны. Качнуло раз, другой — на-
ткнулись на оставленные окопы. С поляны вдруг долетели обрывки рус-
ской речи. Григорьев высунулся из башни и почувствовал на лице
испарину:
183
— Огонь! — раздалась команда где-то рядом, а за ней — залп.
— Я— комиссар Григорьев! — что было силы закричал командир
колонны.— Комиссар Григорьев! Что ты моего голоса не узнаешь?
— А не брешешь?
Заклацали затворы.
А он, Григорьев, выпрыгнув из броневика, побежал в темноту, туда,
откуда доносились голоса.
— Я — комиссар Григорьев! Командира полка ко мне!
Кто-то обнял его. Солдаты обнимали вылезших из кузовов автомат-
чиков.
Появились командир полка и связные.
— Первое: накормить людей! — приказал комиссар.— Кухни рас-
средоточить по батальонам. Через тридцать минут — не позже! — сле-
довать в походной колонне за моим отрядом.
Григорьев выяснил обстановку: сколько действующих штыков? До-
статочно ли орудийной прислуги? Сколько лошадей? Моторов?
Пока командир полка хлебал борщ, Григорьев изложил свой план
выхода из окружения.
И вот зафыркали лошади, заскрипели повозки, заурчали моторы.
Пошла пехота. Подталкивая пушки, двинулись артиллеристы. Григорьев
на броневике во главе колонны.
Забрезжил рассвет. Вот-вот из-за горизонта поднимется шар солн-
ца. Григорьев, высунувшись из башни, посмотрел на растянувшуюся ко-
лонну. И впервые за всю ночь улыбнулся: не по пескам, а среди вы-
сокой ржи важно шагали верблюды. Они тянули пушки. Вдруг над
полем затрещали автоматные очереди. В безветрии вдали заколыха-
лась рожь, потревоженная ползущими в ней фашистскими солдатами.
Завизжали мины. Остановиться и занять круговую оборону? Нет, отби-
ваться, продвигаясь вперед, не сбавляя темпа. В бой вступили наши
автоматчики. Заухал танк. Застрекотал пулемет броневика. Испуганно
заржали кони. Вот сцепились колесами две пушки: с лошади упал сра-
женный ездовой. Развернули батарею, чтобы ударить по вражеским ав-
томатчикам. Батальонный комиссар Костров, подбадривая артиллери-
стов, сам дослал снаряд в казенник.
Арьергард, неся потери, надежно прикрывал колонну. С восходом
солнца возобновилась артиллерийская перестрелка. На восток пролете-
ли бомбардировщики со свастикой на крыльях. Голова колонны пере-
валила через гребень высотки. И вот уже наши минометчики бьют по
врагу. Бойцы арьергарда со свежими окровавленными перевязками
проходят мимо броневика. Уже виднеется залитая солнцем Горынь.
Вскоре комдив записал: «К утру окруженные вырвались из ловушки
и заняли оборону в пяти километрах восточнее Горыни».
Вот и весь рассказ о том, за что полковой комиссар Григорьев
в сорок первом году получил орден Красного Знамени N2 19552.
П. И. ТАРАКАНОВ,
майор запаса,
бывший командир
танкового экипажа
(43-я танковая дивизия)
С «ИНТЕРНАЦИОНАЛОМ»
НА УСТАХ...
Пахло дымом и горелым железом. На поле застыли, уставившись в раз-
ные стороны почерневшими стволами, сожженные и подбитые танки.
У дороги догорали автомашины и тягачи. Тут же, рядом, замерли изу-
родованные артиллерийские орудия и минометы. Лежали погибшие...
Тишина. Она наступила неожиданно, сразу, поразив оставшихся своей
мучительной таинственностью. «Неужели отошел враг?» — подумал
командир танковой роты Яковлев, осматривая поле боя из-за гусеницы
своей «тридцатьчетверки».
Высоко в небе жалобно запел жаворонок и умолк, кубарем падая
вниз.
— Наверное, и твое гнездышко растоптал фашист, погубил дете-
нышей,— взглянув на птицу, с жалостью тихо проговорил ротный. Он
снял шлем, поправил густые темные волосы, вытер платком смуглое
продолговатое лицо.
— Родная земля! Нашенская! А как истерзали тебя проклятые фа-
шисты! — оглядывая все вокруг, шептал Яковлев.— Ну погодите! Мы не
так еще вам дадим!
Старший лейтенант сжал в кулаке ком земли, бросил в немецкую
каску:
— Этой землицей вы и подавитесь.
...Все явственнее доносился гул танковых моторов.
«Жди атаки. Еще более мощной, чем прежняя»,— мелькнуло в го-
лове командира роты.
Наши «тридцатьчетверки» рассредоточено стояли в засаде в густом
придорожном кустарнике. Вскоре из лощины выползли немецкие тан-
ки. Круто развернувшись влево, двинулись по проселочной дороге
в сторону Дубно. С каждой минутой они приближались к кустарнику.
Гитлеровцы шли беспечно. В некоторых их танках были даже открыты
185
люки. Сзади машин, словно привязанные к ним, шагали гитлеровцы.
В перископ я увидел, как гитлеровский танк наехал на молоденькую
стройную березку. Но упругое дерево, выпорхнув из-под днища маши-
ны, тут же выпрямилось и, стряхнув с себя землю и пыль, расправило
свои кудрявые ветви.
— Смотри, Володя,— толкнул я в плечо своего башенного стрелка
сержанта Мурашко,— даже маленькая березонька не покоряется врагу.
Танк с черно-белыми крестами прошел мимо; за ним, строго со-
блюдая дистанцию, потянулись другие.
Тут грохнул выстрел командира роты, после чего заработали пушки
и пулеметы всей роты.
Первый же наш снаряд угодил прямо в бак с горючим. Во все сто-
роны брызнули синие молнии пламени. С другой машины снесло баш-
ню. Как чудовищная шапка, она поднялась в воздух и, перевернувшись,
упала на зеленые мундиры.
Из-за бугра вынырнули новые танки противника. Передние резко
затормозили, попытались развернуться, задние продолжали спускаться
по дороге. Послышался скрежет гусениц: в панике танки лезли друг
на друга.
Но вот гитлеровцы начали приходить в себя. Их танки в шахматном
порядке лавиной двинулись к нашим позициям и с ходу открыли бег-
лый огонь.
Бой разгорался. В кустарнике все чаще взметались комья земли
и обрывки веток. В непрерывном грохоте я уже не мог расслышать
голоса башенного стрелка, который что-то кричал, показывая рукой
вперед и назад.
— Наши, наши бьют,— тут же прозвучали в моем шлемофоне слова
механика-водителя Михаила Коваленко.
Это неожиданно дала о себе знать наша артиллерия.
Два фашистских танка загорелись, а три других, видимо, подбитые,
остановились. Артиллеристы, сделав еще несколько залпов, внезапно
смолкли.
— Самолеты, самолеты! — вдруг услышал по рации голос коман-
дира роты и понял: артиллеристов накрыли воздушные пираты.
Гитлеровские танки двинулись смелее, обходя подбитые машины.
— Не задерживаться на месте, менять позиции! — приказал Яковлев.
Танкисты, маневрируя, встречали фашистов метким огнем. Три не-
мецкие машины, пытавшиеся вырваться на дорогу, так и остались на
другой ее стороне перед кустарником. Но гитлеровцы все лезли и лез-
ли... Несколько их танков, опрокидывая копны сена, высунулись на по-
ляну, заходили с тыла. Рота Яковлева пошла в контратаку.
Бой перенесся за кустарник, на поляну. Глухо лязгая гусеницами,
круто разворачиваясь то в одну, то в другую сторону, как на дуэли,
сходились немецкие и наши танки...
186
На «тридцатьчетверку» старшего сержанта Виктора Моторина дви-
нулись одновременно пять бронированных машин. Вначале Виктор ви-
дел только одну и поджидал, пока она не приблизится на расстояние
верного выстрела. Справа, рядом с Т-34, разорвался снаряд. Моторин
посмотрел в ту сторону, где прозвучал выстрел, и почувствовал, как
по спине полезли мурашки. К правому борту на него, сверкая вспыш-
ками выстрелов из орудий, тяжело накатывались три панциря. «Как
быть?» — лихорадочно заработал мозг, и Моторин закричал:
— Вперед, Саша! Заходи так, чтобы первый их танк очутился между
нашим и этими тремя.
Водитель чего-то мешкал.
— Да жми же, Клименко, черт возьми! — закричал Виктор.
Рука Александра Клименко прикипела к рычагам. От сильных ударов
о броню от внутренних стенок танка отлетали мельчайшие осколки ме-
талла и впивались в тело.
— Саид, шашку, дымовую шашку выбрось! — скомандовал Мото-
рин. Заряжающий Буланаев живо приподнял люк, и в то же мгновение
танк окутался дымом. Оставив за собой дымовую завесу, «тридцать-
четверка» проскочила вперед и очутилась перед бортом другого фаши-
стского танка. Не раздумывая, Виктор нажал на спуск. Бронебой-
но-зажигательный попал по жалюзи, отчего танк вспыхнул. Три других
не могли стрелять: чтобы не попасть в своего же. А машина Виктора
уже резко рванула вправо и, круто развернувшись влево, подожгла ещё
один вражеский танк.
Тем временем закончил артиллерийскую дуэль экипаж Алексея До-
морацкого, уничтожив немецкую самоходку.
Моторин выстрелил в правый борт третьей вражеской машины.
Блеснув на солнце едва заметно движущимися траками гусениц, она
остановилась, но пушка ее поворачивалась вслед за «тридцатьчетвер-
кой» Виктора. «Сейчас ударит по нас»,— понял Моторин.
— Стоп! Стоп! — крикнул он водителю. И — вовремя. Снаряд про-
летел мимо башни. Виктор ответил еще одним выстрелом. Фашистский
танк запетлял, расстилая по земле металлическую ленту гусеницы.
— Удачно мы его стукнули,— сказал Моторин и потянулся за сна-
рядом.
— Боеприпасы кончились...— растерянно развел руками Буланаев.
— Жаль...— вздохнул Виктор.— Ну что ж, вали на пехоту!
«Тридцатьчетверка» рванула вперед и врезалась в гущу пехотинцев
врага. Заработали башенный и лобовой пулеметы. Тем временем мне
удалось поджечь средний, потом легкий танки. Развернув свой Т-26
влево, мы на предельной скорости помчались на минометную батарею
фашистов. Гитлеровцы бросились бежать. Настигая их пулями, машина,
скрежеща гусеницами и корпусом о металл, пошла по минометам.
Оставшиеся было возле них гитлеровцы с истерическим криком стали
удирать кто куда.
187
Недалеко от нас показалась «тридцатьчетверка» Моторина. Мы уви-
дели, как его танк завертелся на месте и остановился: гусеница была
перебита.
— Как раз сейчас нам этого не хватало, черт возьми!—выругался
Виктор.
Все молчали, ожидая решения командира. Он приказал:
— Исправить! Взять запасные траки. Живо!
Механик-водитель Александр Клименко и стрелок-радист Василий
Шевчук, прихватив необходимый инструмент и запасные траки, через
нижний люк опустились наземь. Вражеские пули ковыряли землю возле
машины. Но ждать было нельзя.
«Будь что будет!» — решил Клименко и подполз к искалеченной гусе-
нице. У своего плеча он почувствовал дыхание Шевчука. Вместе начали
заменять поврежденные траки. Из-за кустов справа послышалась оче-
редь. Пули зацокали по гусенице совсем рядом с Клименко и Шевчуком.
— Ой! — ухватившись рукой за шлем, вдруг вскрикнул Шевчук, по-
вернулся на левый бок и смолк. На щеку из-под шлема выползла струй-
ка крови...
— Вася!— немного приподнявшись, рванулся к Шевчуку Клименко
и тут же, изрешеченный пулями, упал, широко раскинув руки, как будто
обнимал родную землю. Фашисты бросились к танку.
— Витя! — крикнул Моторину Буланаев,— снаряд есть! Вот... под ве-
тошью лежал.
— Заряжай!
За перелеском, позади немецкой пехоты, показались два немецких
танка. На полном ходу они почти вплотную подкатили к «тридцатьчет-
верке» Моторина и дважды выстрелили из пушки. Первый снаряд, про-
бив броню башни, тяжело ранил Виктора Моторина. Второй — попал
в бак с горючим. Вспыхнул огонь. Превозмогая боль, Виктор с большим
усилием подал свой корпус вперед, помутневшими глазами взглянул
в перископ. Один немецкий танк на большой скорости помчался впра-
во, другой продолжал вертеться у полыхающей пламенем «тридцать-
четверки», поливая свинцом из пулемета выходы из машины. Истекая
кровью, Моторин ослабевшими руками поймал в перекрестие прицела
фашистский танк и выстрелил. Черно-красное пламя окутало немецкую
машину. Но вот шесть тяжелых и средних танков окружили «тридцать-
четверку» Доморацкого и начали обстреливать ее с трех сторон. Два
снаряда хлестнули по башне, заклинили ее. Экипаж тут же почувство-
вал запах дыма и гари.
— Всем покинуть машину! — приказал Доморацкий.
Механик-водитель Вано Мелкадзе попытался открыть нижний люк,
но не смог. Тогда он начал выбираться через передний. Едва оттолкнул
крышку люка, как пули градом застучали по лобовой броне.
— Выскакивать через верхний! — скомандовал Алексей.— Первым—
заряжающий, за ним — стрелок-радист, потом механик-водитель...
188
— Прощай, наша родная! — с повлажневшими глазами поцеловал
броню «тридцатьчетверки» Карим Усамбеков. Он с силой оттолкнул
от себя крышку башенного люка и тут же повис на броне. Доморацкий
и стрелок-радист втащили в машину безжизненное тело Карима, рыв-
ком закрыли люк.
— Здесь нам не выбраться, отведи танк в безопасное место! —
приказал командир экипажа механику-водителю.
— Есть! — ответил Вано.
Танк Доморацкого помчался влево от места боя, таща за собой
вьющуюся кольцами темно-серую ленту дыма. Жара и гарь душили
горло, жгли глаза.
— Больше газу! Скорее! — раздавались настойчивые слова Домо-
рацкого в шлемофоне Мелкадзе.
Горящая «тридцатьчетверка», уничтожая на своем пути гитлеровцев,
неслась вперед.
В смотровые приборы наши танкисты вдруг увидели колонну фа-
шистов; за ними двигалась колонна бензовозов и автомашин с боепри-
пасами. «Тридцатьчетверка» сбавила ход.
— Пусть нас слышат свои! — объявил Алексей экипажу и, включив
рацию, начал посылать в эфир слова:
— Мы оказались в тылу врага! Выскакивать из машины нет смысла:
нас тут же изрешетят пулями, или, того хуже, мы окажемся в лапах фа-
шистов.— На миг он задумался, потом продолжал: — Назад, к своим,
нам тоже не пробраться... Да и машина вот-вот взорвется. Остается
одно: всем умереть в родном танке...
— Я готов! — первым воскликнул Григорий.
— Я тоже,— отозвался Мелкадзе.
— Рвани, Вано, на фашистскую колонну! Погибать — так с музы-
кой! — отдал последнее приказание механику-водителю Доморацкий.
«Тридцатьчетверка» понеслась напрямик и врезалась в строй фа-
шистских бензовозов и автомашин с боеприпасами...
Экипаж танка запел «Интернационал».
— Друзья! — услышал Доморацкий по рации голос командира ро-
ты.— Мы слышим вас! Вы не умрете! Родина не забудет вас!
— Дай огня! — прокричал в ответ Доморацкий.— По нас! Дай огня!
Экипаж танка пел «Интернационал»...
ПО СТРАНИЦАМ ФРОНТОВЫХ ГАЗЕТ
Газета 6-й армии «Боевая красноармейская», 27 июня 1941 г.
ТРИ АТАКИ
— А вот и ст. лейте-
нант Гречнев. Прошу
знакомиться...
Передо мной стоял
человек среднего роста.
Я попросил его расска-
зать об утреннем бое.
— Рассказывать-то осо-
бенно нечего. Обычное
дело...
Но я настаивал, и
Гречнев в скупых сло-
вах передал утренние
события. Вот что расска-
зал отважный летчик:
— Это было часов в
8 утра. Тревога. Обна-
ружили вражеские бом-
бардировщики. Подни-
маемся в воздух. Маши-
ны врага пошли за обла-
ка. Я решил зайти слева
наперерез. Набираю вы-
соту. Вдруг смотрю —
неподалеку от меня,
прячась в облаках, идет
третья машина врага.
«Стой,— думаю,— не
уйдешь».
Развернулся и пошел
в лобовую атаку. Враг
дрогнул и вильнул в сто-
рону.
Самолет от самоле-
та прошел на расстоя-
нии двух метров. От пер-
вой атаки фашисту уда-
лось удрать.
Боевым разворотом я
зашел в хвост бомбар-
дировщику и пустил пер-
вую очередь.
Удача! У врага вспых-
нул правый мотор.
Бандит, отстрелива-
ясь, пытался бежать.
Завизжали пули, за-
стучали по плоскостям
моего самолета. Вдруг
чувствую сильный ожог
в виске и резкую боль
в глазу. По лицу стека-
ет кровь. Одним глазом
ничего не вижу.
Досада охватила меня
невыразимая. Уйдет, ду-
маю, бандитский налет-
чик. Дотянет на двух мо-
торах до своего аэро-
дрома. А у меня пуля
пробила козырек, запо-
рошила стеклом глаз и
слегка оцарапала висок.
Главное, одним глазом
приходится смотреть.
Но я пошел в третью
атаку. Патроны почти
вышли. Приблизился к
бомбардировщику, вни-
мательно прицелился и
пустил третью очередь
до последнего патрона.
Вражья машина резко
пошла на приземление.
Мой противник ока-
зался стреляным воро-
бьем. Фашистский под-
полковник остался цел.
Его штурмана я убил
еще во второй атаке.
Подполковник и три че-
ловека из экипажа «от-
дыхают» сейчас у нас.
Фашистский коман-
дир бомбардировщика
долго не мог прийти в
себя. Он без единой
царапины на машине
провел польскую войну,
бомбил мирные города
Франции, делал десятки
налетов на Англию. Раз-
бойник признался: «Ни-
когда не думал, что рус-
ские летчики могут меня
сбить».
Экипаж тоже вынуж-
ден был признать, что
ни разу не попадал в
такое горячее дело.
— Вот, пожалуй, и
все, что я могу вам рас-
сказать,— скромно за-
кончил тов. Гречнев.
Я осмотрел машину
ст. лейтенанта Гречнева.
Техники ее уже «зале-
чили». На самолете было
15 пробоин. Одна из
пуль раздробила подуш-
ку под головой. Но под-
лому врагу не удалось
уйти от героического со-
ветского сокола.
К машине подошел
Гречнев. Снял кожанку.
Но что же это!.. Как же
он ничего даже не ска-
зал!
На груди лейтенанта
в лучах солнца побле-
скивал орден Красной
Звезды.
— Это за боевые за-
слуги,— объяснили мне
мотористы и техники.
Скромность и доблесть—
вот замечательные черты
наших советских соко-
лов. С такими людьми,
как Гречнев, мы разда-
вим фашистскую гадину.
А. ТРЕТЬЯКОВ.
190
Газета Юго-Западного фронта
«Красная Армия», 25 июля 1941 г.
СЛУЧАЙ У БОЛОТА
Шел жаркий бой. В
восемь часов утра раз-
ведчик комсомолец Доб-
риков заметил, как груп-
па немецких танков, про-
рвавшись через нашу
оборону, на большой
скорости шла по просе-
лочной дороге.
Вдруг головной фаши-
стский танк остановился,
он глубоко врезался в
болото. Попытки води-
теля вывести танк из
трясины были безуспеш-
ны. Вся танковая колон-
на противника вынужде-
на была остановиться.
Экипажи вышли из ма-
шин и столпились у за-
севшего танка. Фашист-
ский офицер, видимо, на-
чальник колонны, начал
отдавать распоряжения.
Храбрый разведчик
решил воспользоваться
подвернувшимся случа-
ем. Бесшумно подкрав-
шись на расстояние 15
метров к группе фаши-
стов, красноармеец Доб-
риков притаился. Надо
было действовать навер-
няка. «Если хоть один фа-
шист останется жив,—
думал он,—тогда мне не
сдобровать. Кроме того,
враг сможет увести свои
танки».
Тщательно проверив
еще раз свой ручной пу-
лемет, разведчик прице-
лился в офицера и спо-
койно нажал спуско-
вой крючок. Свинцовый
дождь захлестал группу
немецких танкистов. Ни
один из них не успел
даже произвести ответ-
ного выстрела. Враги,
подкошенные пулемет-
ным огнем, валились
прямо в болото.
Почти в ту же минуту
Добриков увидел, как на
бугре, правее дороги.
появилась новая группа
фашистских танков. За-
метив стоявшие без дви-
жения танки, фашисты
приняли их за советскую
танковую колонну и, раз-
вернув башни, начали в
упор расстреливать свои
же машины. Когда поч-
ти все танки были вы-
ведены из строя, гитле-
ровцы заметили, что они
разгромили свою колон-
ну. Смелый разведчик
Добриков, бесстрашно
выполнив свой замысел,
пробрался в часть. Он
доставил захваченные у
фашистов ценные доку-
менты.
Вот что значит сме-
лость, инициатива и ре-
шительность разведчика
в бою.
Младший
политрук
И. ГУДОВ.
П. Н. ТЫРТОВ,
подполковник запаса
вдохновляющий
ПРИМЕР
Герой Советского Союза
К. А. Семенченко
На лужайке собралось человек сорок. Сосредоточенные, внимательные
лица, каждый готов слушать батальонного комиссара Лучина. Это ком-
мунисты мотострелкового полка. Проводится партийное собрание.
Федор Алексеевич Лучин говорил кратко. Каждый понимал — надо дей-
ствовать. А это значит — рыть окопы, траншеи, пулеметные ячейки,
встречать врага снарядом, пулей, остановить его именно здесь, на заня-
том рубеже. Это для полка сейчас было самым важным.
На опушке леса установил свои орудия взвод сержанта Широкова.
Медленным шагом прошел сержант метров на сто вперед и со сторо-
ны поглядел на огневую хозяйским глазом.
— Все в порядке. Маскировочка — комар носа не подточит,— про-
изнес, удовлетворенный работой своих артиллеристов.
Не успел Широков вернуться на огневую позицию, как за соседней
высоткой взлетели вверх ракеты — красная, еще красная. И тотчас же
послышался гул моторов. Он с каждой минутой приближался и стано-
вился все отчетливее. А еще минут через десять показались танки.
Одни поворачивали вправо, другие — влево. Шли с приподнятыми
стволами орудий. Фашисты не ожидали встретить здесь оборону.
И вдруг воздух огласился грохотом и свистом. Это ударили замас-
кированные наши танки и занимавшие рядом с ними оборону артилле-
ристы. Яростный огонь открыли и гитлеровцы.
Вражеские танки уже в полукилометре от позиции взвода сержанта
Широкова. Обтекают его с обеих сторон. Снаряды рвутся все ближе
и ближе. Орудие подбило два немецких панциря. Но вот ранен под-
носчик, убиты наводчик и заряжающий. Сержант Широков становится
у панорамы. Танки подошли метров на двести. Фашисты, наверное, ви-
дели, один артиллерист у орудия — значит, нет опасности. Но молчав-
шая пушка ахнула — подбила один танк, а вторым снарядом — другой.
192
Тяжело дыша, Широков присел на траву около станины, смахнул
с лица капли пота, пыль. И тут же сержант увидел, как один танк вышел
в тыл огневой позиции.
Откуда только и взялись у сержанта силы! Рывком он отодвинул
левую, а затем правую станины, развернул орудие, зарядил его, при-
пал к прицелу. Прогремел выстрел. Снаряд лег немного в стороне от
танка. Враги нащупали пушку. В тот же миг сержант увидел султан пес-
ка и дыма у своего орудия и повалился на землю.
Но вскоре Широков очнулся. Ныло плечо, острая боль пронизывала
правую руку и обе ноги. Еле-еле отполз назад, к ящику со снаряда-
ми. Но их уже не было. Левой рукой взял гранату, чтобы метнуть
ее, если снова подойдут танки. Но они не подходили. Гитлеровцы уже
считали, что с советским солдатом покончено. Между тем Широков
с трудом приподнялся, посмотрел на два еще чадивших танка, которые
он подбил последними снарядами, и, стиснув зубы, проговорил:
— Нет, не пройдут!
И снова упал в забытьи.
К вечеру сержанта подобрали санитары и отправили в тыл.
Это один эпизод. А сколько таких подвигов совершили в первых же
схватках с врагом воины 19-й танковой дивизии под командованием ге-
нерала Кузьмы Александровича Семенченко! Десятки немецких танков,
орудий подожгли и разбили, сотни гитлеровцев уничтожили на волын-
ской земле.
...Вся жизнь Кузьмы Александровича прошла на армейской службе.
Когда Кузьме исполнилось девятнадцать, его призвали в царскую ар-
мию, то было в девятьсот пятнадцатом. Как только свершилась Вели-
кая Октябрьская социалистическая революция, он приехал в казахское
село Успенку, куда переселились с Украины его родители. А через три
месяца Кузьма вступил в Павлодарский красногвардейский отряд. Он
знал военное дело, а это было как раз кстати в борьбе с вооруженны-
ми бандами басмачей, выступивших против Советской власти.
В беспокойные годы становления новой жизни успевал Кузьма Алек-
сандрович всюду. И с отрядом сходить в атаку на басмаческую банду,
засевшую где-нибудь в хуторе, и по душам поговорить с односельча-
нами. Страстно объяснял крестьянам: надо идти только за Лениным,
за большевиками. И горячо рассказывал, сколько зла простому народу
приносят капиталисты, помещики, кулаки-эксплуататоры.
В 1919 году Кузьма Александрович вступил в Красную Армию. Че-
рез год стал командиром взвода. Тогда же был принят в Коммунисти-
ческую партию. В военной службе нашел Семенченко свое призвание.
Лучшего командира взвода, Семенченко назначили политруком пу-
леметной роты. Это были годы, когда закладывались основы советских
механизированных войск. Нужны были кадры командиров и политра-
ботников, умеющих руководить людьми, которые вооружены не только
трехлинейками и пулеметами на тачанках, но и броневиками, танками.
193
И Семенченко посылают в Ленинград, на курсы. Потом он командует
отдельным танковым батальоном, снова учится — на курсах при акаде-
мии бронетанковых войск. Назначается командиром танковой бригады.
Ну и потели же танкисты бригады на учебных полях! Круглосуточно
на полигоне. Здесь же и комбриг. Пока стреляет одна рота, другая
готовит боеприпасы. Потом меняются местами. Отдыхают урывками.
Ритм боевой учебы насыщен тактическими вводными, инженерными ра-
ботами. И всем этим руководил комбриг Семенченко.
Бывало, подъедет к занимающимся танкистам, присмотрится и тут же
дает вводную:
— Противник — справа!
Бойцам надо менять огневую позицию, выдвигаться на высоту, вновь
окапываться. А с них пот катится градом.
— Ничего. Больше пота в ученье — меньше крови в бою...
Обучая подчиненных, учился и сам. Вечерами, если не в кабинете,
то на квартире, дольше всех горел огонь. Это комбриг изучал описа-
ния суворовских походов и труды Брусилова, читал книги иностранных
военных специалистов.
И вот гитлеровские захватчики подняли меч. Жаждут крови...
...На предельной скорости, с включенными фарами несколько тан-
ков мчатся по горящему лесу. В голове колонны танк генерала Семен-
ненко. Раскаленный ветер бьет в лицо. Мелькают деревья, объятые
огнем и дымом. Видимость — десятка два метров. Генерал выглядыва-
ет из люка. Внимательно наблюдает по сторонам. Не застрял ли кто,
не нужна ли кому помощь.
Горящий лес остался позади. Танки остановились. Генерал прислу-
шался. Гул боя остался где-то справа. А сзади лишь трещали горящие
деревья. Танки помчались дальше, на Рожище. Позади остался кило-
метр, второй. А вот и наша оборона. Командир дивизии легко спрыги-
вает с танка, останавливается около одного из окопов.
— Здравствуй, Иван Тимофеевич!
Батальонный комиссар Гневшев—замполит полка здоровается с
комдивом. Затем оба идут вдоль вкопанных танков. Как старых зна-
комых, генерал приветствует командиров рот, взводов. Многих он зна-
ет по имени и отчеству по довоенным учениям и стрельбам, знает их
деловые качества.
Пришли на полковой командный пункт. Генерал вместе с команди-
ром полка склонился над картой. Остро отточенным карандашом про-
вел справа и слева от Млынова две красные линии, полукольцом охва-
тывающие городок. Быстрыми энергичными штрихами нарисовал знаки,
обозначающие оборону.
...Всю ночь окапывались. Никто ни на минуту не сомкнул глаз. Кро-
вавые мозоли на руках были, пожалуй, у каждого. Ныли спины, ноги.
Мучила жажда. Но все знали, что утром будет то же, что было вчера,
и старались глубже зарыться в землю.
194
На востоке только что заалела заря. А в воздухе уже послышался
гул. Он все нарастал и через минуту-другую превратился в свист.
Черные точки, отрывавшиеся от самолетов, все увеличивались, а свист
превращался в сплошной вой. Взрывы потрясли землю. Пять, десять.
Первая волна самолетов схлынула. За нею появилась вторая. И все
повторилось. Звуки разрывов теперь уже смешались со стоном ра-
неных.
Схлынула и вторая волна самолетов. А из-за леса показались танки.
Они шли развернутым строем.
Как только бронированные машины подошли на расстояние дейст-
вительного огня наших противотанковых пушек, заговорил вначале
правый фланг, потом левый. Огонь открыли и фашисты. На высоте по-
темнело от дыма и фонтанов сухой земли, поднимаемой взрывами
снарядов. Танки уже совсем близко. А за ними — серые фигуры солдат.
Густой цепью, с автоматами наперевес.
Снаряды у пушкарей кончились. Их не успели подвезти. И танки
были уже в боевых порядках батальонов стрелкового полка. Застрочи-
ли станковые пулеметы. Отсекли пехоту, вынудив ее залечь. А на
танки полетели бутылки с горючей смесью, гранаты. Атака отбита.
...Командный пункт дивизии перемещался на новое место — к Си-
киричам. И вдруг на хвост колонны напала группа гитлеровцев. Полу-
чилось так, что в замыкающих машинах не было никого из командиров.
Руководство группой взял на себя красноармеец Кондратьев. Он повел
бойцов в атаку и отбил врага. Фашисты, потеряв до десятка солдат уби-
тыми, отступили.
В этом бою был ранен радист красноармеец Лукин. Он не покинул
радиостанции и сумел передать начальнику штаба о случившемся. Пе-
редавал до тех пор, пока не потерял сознание.
Противник занял оборону на высотах вблизи Олыки. Командир мо-
тострелкового полка решил выбить его, чтобы дать возможность окру-
женным подразделениям дивизии вырваться из вражеского кольца.
Семенченко утвердил решение командира полка. Батальоны при под-
держке нескольких танков пошли в атаку. Экипаж старшего лейтенанта
Павлова на БТ-7 ворвался в расположение гитлеровцев, огнем и гусе-
ницами уничтожил более взвода захватчиков. А когда танк был подбит,
Павлов и его товарищи из пулемета и автоматов расстреливали фа-
шистов.
Каждый час, каждая минута рождали героев.
Исключительный героизм проявил механик-водитель коммунист Бол-
дырев. В бою его танк был подбит и загорелся. Командир экипажа
и стрелок-башнер убиты. Дальше в танке оставаться было нельзя.
Сержант Болдырев выскочил из танка и под обстрелом укрылся за его
броней. С наступлением темноты Болдырев подполз к соседнему тан-
ку, с большим трудом завел двигатель, втянул в машину тяжелоране-
ного лейтенанта и привел машину в полк...
195
С каждым днем обстановка на участке дивизии усложнялась. Не-
смотря на усилия командиров и хозяйственников, боеприпасы, горючее,
продовольствие подвозились с большими перебоями. Бывали дни, ког-
да на пушку и танк оставалось по два-три снаряда. А гитлеровцы все
усиливали натиск, подтягивая резервы.
...Генерал Семенченко приехал в мотострелковый полк, который был
сведен в два батальона. Пять танков, оставшихся от танкового полка,
поддерживали стрелков. Это было недалеко от Сикиричей. Не успел
еще Кузьма Александрович как следует ознакомиться на месте с об-
становкой, как разведчики сообщили о фашистской пехоте, идущей по
шоссе. Колонну машин замыкало несколько пушек.
— К бою!—раздалась команда.
Тотчас же танки ударили из пушек по колонне. Застрочили станко-
вые пулеметы. Гитлеровцы пытались скрыться в придорожных кюве-
тах, во ржи. Но и там их настигали очереди выдвинувшихся к шоссе
пулеметчиков. Не дремали и фашисты. Они открыли ответный огонь.
Вдруг Кузьма Александрович вскрикнул и как-то неловко присел на
дно щели, в которой был вместе с одним из командиров батальонов.
Осколок снаряда впился в его тело.
Наскоро перевязав рану, врач настоятельно просил командира ди-
визии отправиться в тыл. Но Семенченко был непреклонен. Он остал-
ся в строю и продолжал командовать.
Коротким был бой у Сикиричей. Зато части получили возможность
продвинуться в район, где командир дивизии решил организовать обо-
рону.
На бронемашине генерал Семенченко ехал в середине колонны.
Где-то на полпути между Сикиричами и Борбином колонну штаба до-
гнал командир корпуса. Он, подтвердив решение комдива, сказал:
— Во что бы то ни стало надо задержать танки врага.
А сколько их, танков? Что они намереваются предпринять? Ответить
на эти вопросы никто не мог. Выслать сейчас же разведку — вряд ли
она успеет быстро доложить о силах фашистов. Но и бросаться в бой,
не разузнав сил врага, было рисковано.
Тем не менее генерал Семенченко с группой командиров немедлен-
но ушел на рекогносцировку. На месте он определял, где лучше по-
ставить артиллерийские батареи, где танки, как организовать систему
ружейно-пулеметного огня. Опытный военачальник генерал Семенчен-
ко всегда учил организации боя.
Кстати, это он делал и позднее. И никто не считал, что генерал
занимается не свойственным ему делом. Наоборот, многие командиры
советовались с Кузьмой Александровичем, вносили свои предложения.
И, если они были лучшими, комдив не только принимал, но и благода-
рил людей за инициативу и смекалку.
В сорок первом, в первые месяцы войны, Кузьма Александрович
Семенченко был удостоен ордена Ленина и медали «Золотая Звезда».
М. В. ШИРОБОКОВ,
генерал-майор танкових войск
в отставке, бывший командир
40-й танковой дивизии
БРОНЯ ПРОТИВ БРОНИ
M. В. Широбоков
Триста километров ускоренного марша остались позади. Полки нашей
танковой дивизии, находившиеся в районе Житомира, вышли на рубеж
западнее Ровно. Это было на третий день войны, 24 июня. Здесь мне
стало известно, что противник ввел в бой крупные силы танков, мото-
пехоты. Особенно яростный натиск врага был на Луцком направлении.
Части занимали позиции.
После артиллерийского налета противник во второй половине дня
перешел на нашем участке в наступление. Выдвинутый ближе к пе-
реднему краю артиллерийский полк подполковника Пономарева пер-
вым вступил в бой с немецкими танками. Экипажи 79-го танкового
полка, которым командовал полковник Жевлюк, решительно контр-
атаковали противника.
Поздно вечером я решил на танке объехать КП полков. Сначала
направился к Жевлюку. Где-то на полпути близ танка разорвался сна-
ряд, сорвав одну гусеницу. Танк остановился. К нам стали приближать-
ся немецкие автоматчики. Пришлось всем бойцам экипажа взяться за
автоматы и гранаты. Вызвал по радио взвод солдат из 79-го танково-
го. Они подоспели вовремя. В яростной схватке мы уничтожили до три-
дцати гитлеровцев. Оказалось, это были парашютисты, заброшенные
в наш тыл. Мы немедленно создали специальные отряды для борьбы
с диверсионными группами, которые обнаруживались то в одном, то
в другом месте.
В первый день схватки с врагом наши воины показали хорошее уме-
ние и мужество. Особенно стойко дрались бойцы сводного полка под-
полковника Зыбина. Они уничтожили десять вражеских танков, шесть
орудий, до трехсот гитлеровцев. Подполковник Зыбин не раз водил
бойцов в атаки и погиб смертью храбрых.
Настал новый день — день еще более ожесточенных боев. С утра
по нашим позициям ударили вражеские бомбардировщики. Затем
197
начались танковые поединки. Это были ожесточенные схватки брони
уральской с крупповской. Над полем стоял лязг гусениц, гул моторов.
Стелились клубы дыма, черного, густого, едкого. Тридцать вражеских
танков горели и чадили перед нашими позициями, навсегда остались
здесь сотни вражеских трупов. Гитлеровцы откатились назад.
За ночь враг подтянул свежие силы и с очередным рассветом вновь
стремился пролезть вперед. На участке 80-го танкового полка двину-
ли в наступление шестьдесят немецких бронированных машин. Против
79-го танкового развернулись две мощные колонны — танковая и ме-
ханизированная.
В разгар боя на КП дивизии прибыли командующий 5-й армией
генерал М. И. Потапов и командир 19-го механизированного корпуса
генерал Н. В. Фекленко. Разговор был коротким. «Всеми силами задер-
жать на своем участке противника, не дать ему прорваться к Ровно»,—
потребовал командарм.
Бой становился все более ожесточенным. Горели хлеба на полях,
кустарники, рощи. И снова черными змеями поднимался вверх дым над
горящими неприятельскими танками. То на одном, то на другом участ-
ке завязывались рукопашные схватки.
Полковник Жевлюк, отличавшийся инициативой и военной сме-
калкой, приказал танкистам тщательно замаскировать свои машины.
Наступавшие вражеские танки он подпустил на близкое расстояние.
Расстреляв немало помеченных крестами машин с места, танкисты по
сигналу Жевлюка ринулись в атаку. Удар оказался для противника не-
ожиданным, ошеломляющим. Двадцать пять танков врага сожгли воины
полка в этой яростной контратаке.
Но гитлеровцы имели поблизости сосредоточенные резервы боевой
техники, и им удалось быстро восполнить потери. Они вновь подбро-
сили свежие части и направили стальной танковый клин на левый фланг
боевого порядка. Это вовремя обнаружила наша разведка. Не трудно
было определить, что этим маневром враг намеревался выйти в тыл
дивизии. Чтобы сорвать замысел противника, на левый фланг были пе-
реброшены 79-й танковый и артиллерийский полки.
Фашистские танки шли волна за волной. По ним открыли огонь артил-
лерийские батареи. Командир полка Пономарев умело управлял боем
артиллеристов. Даже когда вокруг НП градом падали осколки враже-
ских снарядов, командир принимал доклады, отдавал приказания в под-
разделения, указывал цели, то и дело требуя точнее вести огонь по врагу.
Как и прежде, стойко бились танкисты полковника Жевлюка. Они
не только удержали свой рубеж, но и упорной контратакой отбросили
врага.
Враг не ослаблял своих ударов. Обстановка усложнялась. Получив
приказ свыше, дивизия отошла на новый рубеж — реку Горынь. Пер-
вым здесь занял свой рубеж обороны полк майора С. А. Хопко, кото-
рый сменил погибшего подполковника Зыбина. Сразу же бойцы начали
198
укреплять свои позиции: рыли окопы, траншеи, маскировали боевую
технику. Пополнили запас гранат, бутылок с горючей смесью, получи-
ли противотанковые ружья. Саперы создавали минные заграждения.
Здесь заняли свои позиции танкисты, артиллеристы. Прибыл сюда
полк пушкарей из армейского резерва.
Бои не стихали. Гитлеровцы предпринимали неоднократные попыт-
ки прорвать нашу оборону, но тщетно. Инициативно действовал коман-
дир полка майор Хопко. Вот вижу со своего НП движущиеся вслед
за огневым валом цепи бойцов. Впереди развернутым фронтом, стре-
ляя на ходу, идут броневики. Их ведет в контратаку майор Хопко.
С трех сторон охватили наши бойцы село Великий Жовтень и дружным
натиском выбили оттуда врага. В ходе боя загорелся броневик коман-
дира. В обгоревшем обмундировании майор Хопко перебежал к друго-
му броневику, сел в него и продолжал управлять боем. За личную храб-
рость и мужество, проявленные в этих боях, Степан Александрович
Хопко награжден орденом Красного Знамени.
Нередко в кругу бойцов вспоминал я гражданскую войну. Тогда в
молодые свои годы мне довелось участвовать во многих боях с бело-
гвардейцами и интервентами—против колчаковцев, деникинцев, против
белополяков. В подразделениях Красной Армии было плохое воору-
жение, нехватало винтовок, патронов. Но мы знали, что отстаиваем мо-
лодую, родную нам Советскую власть, дело трудового народа. Это
вдохновляло бойцов на ратные подвиги.
Высокий моральный дух был у советских воинов, вступивших в смер-
тельную схватку с фашистскими захватчиками. В частях находились
воины разных национальностей, но все они жили одними мыслями
и чувствами, все были охвачены одним стремлением — крепче бить
ненавистного врага. Важную роль играло тесное взаимодействие между
воинами различных родов войск — пехотинцами, танкистами, артилле-
ристами, летчиками.
Помню, как-то вблизи нашего участка обороны появились красно-
звездные самолеты. Они бомбили фашистские танки, которые гото-
вились к атаке. Много радости было у наших бойцов, получивших
поддержку с воздуха. Случилось так, что в один самолет угодил враже-
ский снаряд. Летчик выпрыгнул с парашютом, и его отнесло на ней-
тральную полосу. Гитлеровцы кинулись, чтобы захватить его в плен.
Группа пехотинцев под командованием старшего лейтенанта Животко-
ва поторопилась к парашютисту. В жестокой схватке фашисты были
отброшены. Раненого летчика на руках вынесли с поля боя. Жаль, что
не запомнилась фамилия этого воздушного воина.
Была середина июля. Крепко жгло летнее солнце. Жаркими были
бои. По несколько суток танкисты вели бой, ни на минуту не выходя
из машин. Не знали передышки от атак мотострелки. А разве легче
было сутками не смыкающим глаз артиллеристам? Выстоять, уничто-
жить врага — с таким стремлением сражались бойцы и командиры.
Т. Е. ВЕРСТОВ,
майор запаса
ПЕСНЯ О КОМБАТЕ
И. И. Боков
Как-то мне показали фотокопию одного фронтового письма. А через
несколько дней я держал в руках и само письмо. За годы войны каж-
дый из нас, фронтовиков, отправил не один десяток писем, которые
имели гордую концовку: «С фронтовым приветом!» И все же это пись-
мо особенно взволновало, ведь оно написано в самые первые дни вой-
ны, сразу же после жаркой схватки с врагом на подступах к городу
Ровно. Полное мужества и нежности, оно, кажется, и теперь еще исто-
чает горьковатый запах порохового дыма. Это письмо командира тан-
кового батальона капитана Ивана Бокова.
Рассказы жены комбата Зинаиды Владимировны, его однополчан,
документы. И вот я словно вижу перед собой: рослый, статный офи-
цер с темно-русыми волосами окидывает пронзительным взглядом бой-
цов, кричит мужественным голосом: «Вперед!» и идет в бой. Таким мне
представился Иван Боков.
...Опьяненные первыми успехами, гитлеровцы прут нахально, хотят
легко, с ходу захватить переправу через Горынь.
Наши танкисты еще ночью зарыли машины в землю, старатель-
но замаскировали. Комбат видит, что немцы не заметили их, и ра-
дуется.
Танки и бронетранспортеры, извергая огонь, приближаются. Капи-
тан бросает быстрый взгляд на молодого лейтенанта и видит его
побледневшие щеки, выступившие бисеринки пота на верхней губе,
покрытой золотистым пушком. Но виду лейтенант не подает. «Моло-
дец!— думает о нем комбат.— Добрый будет боец». Но тут же мыс-
ли снова о враге: «Наверно, думают, что переправа уже в их руках.
Сейчас вы ее получите!»
— Огонь!
Почти одновременно вспыхнули несколько танков, бронетранспорте-
ров. Расползлась во все стороны пехота. Атака отбита.
200
— Какие же вы у меня славные! — говорит капитан подчиненным.—
От имени Родины и от себя — благодарю!
Сменили позиции, замаскировались. Передышка. Шутки, смех и,
любимая песня «Три танкиста». Комбат напоминает о важности задачи:
— Переправа эта фрицам нужна позарез. Теперь они, поди, уж
подтянули свежие силы и вот-вот появятся снова. Смотреть в оба! Сей-
час будет пожарче.
И в самом деле. Вскоре на позиции батальона двинулось десять
танков с мотопехотой. Гитлеровцы открыли ураганный огонь по тем
местам, где стояли наши танкисты перед первой атакой. В это время
с фланга по танкам с крестами на бортах дружно ударили наши вои-
ны. Комбат Боков с первого выстрела подбил головную машину. Из
нее повалил черный дым. Один за другим вспыхивают еще пять танков
и несколько бронетранспортеров противника.
Атака гитлеровцев вновь захлебнулась. Боков, оставив танк, пере-
бежками направляется на командный пункт, чтобы уточнить обстанов-
ку, перегруппировать свои силы, подготовиться к отражению новой
атаки. Осколок снаряда попадает капитану в ногу, но он остается в строю.
...В этот день из Житомира возвратился однополчанин и привез
Бокову посылку от жены — домашние пирожки, колбасу, папиросы, но-
совые платки. Растроганный Иван Ильич целует подарки и раздает их
бойцам. Потом тут же, на командном пункте, пишет жене и пятилетней
дочурке Изольде взволнованное письмо. То самое, которое они хра-
нили более четверти века, а затем передали в музей.
Есть в этом письме такие строки: «...Вам рассказывали, что я смело
воюю. Да, я трусом не был и не буду... Четыре раза нас окружали,
и каждый раз мы вырывались из кольца. Немцы имеют временные успе-
хи... А сломить героизм наших людей им никогда и ни за что не удаст-
ся... Вы себе не можете представить, что делают красноармейцы, когда
им крикнешь: «Вперед, за Родину!»
Сегодня в бою под Ровно я получил легкое ранение в правое коле-
но, немного повреждена кость. В госпиталь пока не иду, надо бить
фашистов...»
С тревогой и гордостью перечитывала Зинаида Владимировна это
письмо. Она берегла его вместе с самыми важными документами, когда
эвакуировалась в Сталинград.
Волжане с истинно русским радушием приняли эвакуированных, всех
устроили на квартиры.
Однажды туда приехал начфин полка, привез письма, деньги. Боко-
вой писем не было. Офицер скрыл свой горький секрет. После его
отъезда сердце Зинаиды Владимировны не знало покоя. Потом она не
очень одобряла свой шаг, но тогда, услышав, что часть, где служил ее
Иван, выведена на отдых, решила отправиться на поиски мужа.
...Станция в неоглядной степи. Нещадно палит солнце. С грохотом
проносятся эшелоны. Чаще с пушками, танками, авиабомбами, замаски-
201
рованные уже увядшими ветками. Эшелонам, идущим на запад, где уже
третий месяц полыхает война,—«зеленая улица». Мелькают лица в тем-
ных проемах теплушек, глаза женщины скачут с одного лица на другое
и не успевают увидеть всех.
Эшелоны останавливаются. Зинаида Владимировна идет вдоль ваго-
нов, пристально всматривается в каждое лицо: может, кто из сослу-
живцев Вани встретится. Но среди тысяч лиц нет ни одного знакомого.
Просится в эшелон к солдатам. Пропуском служит письмо мужа.
Едущие на фронт передают его из рук в руки, как святыню, читают,
как клятву, как призыв к подвигам. Бойцы окружают заботой жену от-
важного офицера, угощают сахаром и галетами пятилетнюю Изольду.
Бегут дни, меняются названия станций, а следов мужа нет и нет.
Но женщина, жаждущая помочь любимому человеку, неистово упорна
в своем поиске- Вот еще одна станция — Котельниково. Дежурный офи-
цер с печатью глубокой усталости на землистом лице поначалу без
особого интереса слушает женщину. Когда же она назвала 73-й тан-
ковый полк,— оживился.
— Тысячи раз отвечал на подобные вопросы «нет», но вам повезло.
Офицер вышел из комендатуры, показал рукой на темневший вда-
ли лес и сказал:
— Там он... ваш полк. Счастливой встречи!
Степь, зной, тишина. Поют птицы. Вдали ползет комбайн. Будто
и нет войны. Вспомнилась почему-то первая прогулка с Иваном. Тогда
они шли по полю, взявшись за руки, и рвали цветы.
Было это в те дни, когда, только открылись их сердца. Отец Зины
работал на Стрелецком конном заводе, что на Луганщине. Как-то
к нему пришел чубатый парень с твердым и веселым взглядом. «Хочу
стать наездником»,— без обиняков сказал он. И стал. Был он смел
и ловок, всегда бодр и весел. А как красиво сидел на коне! Может,
именно это и увлекло девушку, разбудило ее сердце. Зина влюбилась
в нового наездника. Вскоре заметила, что и он как-то переменился,
стал смущаться при ее появлении. Сердце подсказало: любит!
Пролетели пьянящие любовью месяцы. Иван шел в армию с ра-
достью, с сознанием высокого долга защитника Советской Родины. На
Украине прошла почти вся его служба. Был сначала кавалеристом, затем
научился отлично водить стального коня. 17 сентября 1939 года, под-
нятый по тревоге, в составе разведки первым пересек границу. Когда
завершился освободительный поход, сослуживцы рассказали Зине, как
ее муж с экипажами двух танкеток разоружил жандармский полк.
Осенью того же 1939 года старший лейтенант Боков, счастливый
отец крохотной дочурки, покидал Владимир-Волынский. Зинаида пом-
нит и сейчас выражение его глаз, полных боевого задора и бодрости.
С дороги, а потом с Карельского перешейка, где велись бои с белофин-
нами, регулярно шли от него письма. И вдруг их не стало. Потом извес-
тие от командира полка: «Ваш муж Иван Боков погиб смертью храбрых».
202
И разве можно выразить словами ликование и радость, когда Иван
своей рукой написал: «Здравствуйте, бесконечно дорогие Зина и
дочка! Я жив, нахожусь в госпитале, скоро приеду...» Потом, когда
вернулся с боевой наградой — медалью «За отвагу», рассказал, как
произошла ошибка.
Бросил связку гранат в дзот. Взрывная волна сбила его с ног. Кон-
туженный, покатился он вниз, срывая снежный наст. На дне ущелья
снежный поток нагнал его и засыпал. Придя в себя, сориентировался
и пополз. Мучительным и долгим был этот путь в несколько километ-
ров. Подобрали его бойцы другой дивизии и направили в госпиталь.
После излечения Бокова послали в Житомир. Здесь его назначили
командиром танкового батальона. Вскоре был повышен в звании.
Зинаида Владимировна была счастлива с Иваном Боковым. И сейчас,
идя полем под палящим солнцем, она вновь во всех подробностях
вспомнила их совместную жизнь. Это придавало ей силы.
Подходя к лесу, Зинаида Владимировна услышала незнакомую пес-
ню. Это была новая фронтовая песня:
...Вот слышны разрывы,
Вот летят снаряды,
Но сынов Отчизны бури не страшат.
На врагов коварных
Нас ведет в атаку
Наш бессмертный Боков —
Боевой комбат.
«Так это же они о Ване поют!» — обрадовалась жена комбата, но
тут же остановилась, пораженная страшной догадкой: значит, он погиб.
Боевую подругу офицера гостеприимно встретили танкисты. Зампо-
лит после дружеских рукопожатий проникновенно сказал:
— Да, капитан Боков был человеком горячего сердца.— И расска-
зал о последнем бое комбата.
Было это у села Федоровки Новоград-Волынского района. Вражес-
кие танки шли на село плотным строем. Комбат Боков подпустил их
поближе и лично подбил передний танк. Бой был жестоким. Танкисты
батальона уничтожили еще шесть машин противника, потеряв две свои.
В ходе этих ожесточенных боев батальон Бокова 16 июля дерзким
неожиданным натиском уничтожил штаб фашистского полка. В одной
из атак комбат капитан Боков героически погиб.
Девять дней героически дрались у Федоровки боевые друзья от-
важного комбата. Вместе с пехотинцами и артиллеристами они ото-
мстили врагу за гибель любимого командира.
Вскоре в части узнали, что коммунист комбат Иван Ильич Боков на-
гражден посмертно орденом Ленина.
...Песня о комбате Бокове, которую пели воины части, прошла по
многим дорогам Украины и нескольких зарубежных стран. Как знамя,
звала она солдат на новые ратные дела во славу Отчизны.
203
И. Л. ЦЕЛУЙКО,
майор запаса,
бывший начальник связи
80-го танкового полка
ШТЫКОМ И ПРИКЛАДОМ
Дерзкой ночной атакой наш полк выбил противника из села Киянки,
что между Новоград-Волынским и Коростенем. Прервалась связь с ком-
дивом. Командир полка капитан Горелов — ко мне. «Ну, как же так,
«бог связи»? — досадливо качает головой. Я сам не свой — колдую
у рации. Вот-вот, думаю, удастся напасть на нужную волну...
Неутешительную весть принесли разведчики. Из показаний местных
жителей они узнали, что гитлеровцы окружают село.
Действительно, на рассвете начался сильный обстрел села. Под
прикрытием артиллерийского огня гитлеровская пехота перешла в на-
ступление. Танков в боевых порядках гитлеровцев не было, видимо,
решили, что они здесь не понадобятся.
— Рус! Вы окружены! Бросайте оружие!—вопили фашисты в ре-
продукторы.
— Скорее вы сдадитесь! — сердито бросил Горелов и передал при-
каз в батальоны контратаковать противника.
Поднимались косые лучи утреннего солнца, предвещая жаркий
июльский день. Поднимались на решительную схватку с врагами воины
полка.
Трудность состояла в том, что надо было бить по гитлеровцам, на-
седавшим с трех сторон. Большие силы двигались с западной сторо-
ны. На этом направлении повел своих воинов в контратаку командир
батальона капитан Артемьев. Горелов понимал, что здесь наиболее
тяжелый участок, и послал свой резерв — взвод танков. Выдвинувшие-
ся танкисты потеснили пехоту противника. Но гитлеровцы подожгли,
подбили гранатами танки.
Завязалась жестокая рукопашная схватка. Штыками, прикладами
наши воины били, кололи неприятельских солдат. Выстрелы, скрежет
металла, вопли — все слилось в единый шум кровавого боя. Среди
смело дравшихся наших бойцов видна была фигура комбата Артемьева.
Плечистый, рослый, мускулистый, как тяжеловес-боксер, он наносил
204
один за другим неотразимые удары по врагам. «Ну, кто следующий?» —
было написано на его лице. Уже около десятка гитлеровцев уложил
вокруг себя капитан. И кажется, он сам вот-вот свалится с ног. Из
плеча сочится кровь. Кровью смочена кисть руки, обхватывающая
нижнюю часть карабина... Но Артемьев бьется, как былинный бога-
тырь, не на жизнь, а на смерть.
И все же есть предел человеческому усилию. На уже ослабевшего
капитана набрасываются подоспевшие пятеро гитлеровских молодчи-
ков. Из этой своры Артемьев уничтожил одного, второго... Но пуля,
посланная в упор из автомата, подкосила героя-коммуниста, так и не
выпустившего из рук своего оружия.
Гитлеровцам не удалось взять Киянку. Полк оставил село лишь с
наступлением ночи, прорвав кольцо окружения, чтобы соединиться
с остальными частями дивизии.
ДОСТОЙНЫЙ ОТВЕТ
Наш полк оседлал железную и шоссейную дороги Новоград-Во-
лынский — Коростень в районе станции Емельяновки.
Ночью взвод разведки во главе с лейтенантом Павлом Прохорен-
ко устроил засаду. А на рассвете наши цепи на глазах у фашистов
были отведены назад, демонстрируя якобы наш отход.
Командир пехотного полка гитлеровцев, желая показать свое бес-
страшие и заработать железный крест, выскочил на машине далеко
вперед своих головорезов. Стоило бросить гранату, чтобы машина
остановилась, пытавшегося бежать шофера тут же догнала пуля, в рот
окаменевшего от неожиданности незадачливого вояки был воткнут
кляп, а на голову накинут мешок. В таком виде фашистский подполков-
ник был доставлен в штаб. На вопросы о расположении немецких ча-
стей пленный не говорит ни слова.
— Господин подполковник, верите ли вы в победу Германии? —
спрашивает наш командир.
Гитлеровец наконец заговорил:
— Теперь я в этом сомневаюсь. Такого упорного сопротивления
наша армия еще нигде не встречала.
Перед отправкой в штаб дивизии фашист попросил показать ему
героя, который его, прошедшего победным маршем всю Европу, во-
евавшего в Испании, взял в плен.
— Вот он, герой! — показал Горелов на совсем еще юного, неболь-
шого роста, голубоглазого нашего разведчика Пашу Прохоренко.
— Поздравляю вас, молодой человек! — сказал немец.
— Вы опоздали, господин пленный! — с достоинством ответил Про-
хоренко.— Меня и моих товарищей уже поздравило наше командо-
вание. Поэтому не беспокойтесь!
СВИДЕТЕЛЬСТВУЮТ ДОКУМЕНТЫ
Из материалов Архива Министерства обороны Союза ССР
ВНЕЗАПНОСТЬ
Танкисты и мотопехота 19-го и 9-го
механизированных корпусов, действуя
в районе Ровно, нанесли сильный удар
во фланг немецкого 3-го моторизован-
ного корпуса. Отличились в этом дерз-
ком маневре воины 43-й танковой диви-
зии, которой командовал И. Г. Цибин.
«Тридцатьчетверки» и тяжелые тан-
ки KB 43-й танковой дивизии пробива-
лись из района Ровно в юго-западном
направлении сквозь сильный загради-
тельный огонь противника. Орудийным
огнем, гусеницами наши экипажи унич-
тожали орудия, танки врага и продвига-
лись вперед. Противник был выбит с за-
нимаемых им рубежей. Гитлеровцы
отступали.
На подступах к Дубно на пути на-
ших танкистов оказалось около двадца-
ти рассредоточенных и замаскирован-
ных немецких танков. Парализовать их
огонь с ходу не удалось. Разведыва-
тельный батальон дивизии Героя Совет-
ского Союза капитана Архипова пошел
в обход и ударил по танкам врага
с фланга и с тыла. Неожиданный удар
ошеломил противника. Наши танки во-
рвались на восточную окраину города
Дубно.
Это было на пятый день войны.
В этом бою экипажи 43-й танковой ди-
визии уничтожили 21 танк, 8 орудий,
50 автомашин и более батальона пехо-
ты противника.
(Из боевых донесений 43-й танковой дивизии. 1941 год.)
НЕ ЩАДЯ ЖИЗНИ
На одном участке в контратаку по-
шли стрелковые подразделения. Но на
поле боя все чаще стали рваться вра-
жеские мины и снаряды. Бойцы залег-
ли, прижались к земле. А надо было
во что бы то ни стало сделать бросок
вперед.
В первой цепи во весь рост под-
нялся воин, взмахнул револьвером.
— За Родину! — раздался его воз-
глас.
Это был лейтенант Поляруш. Но тут
же он упал, сраженный вражеской
пулей.
Личный пример бесстрашия вооду-
шевил бойцов. Они поднялись и броси-
лись на врага. С ожесточением дрались
в рукопашной схватке, мстя за своего
командира.
Наши бойцы выбили противника
с его укрепленного рубежа.
(Из политдонесений 10-го мотострелкового полна 10-й танковой дивизии.
1941 г.)
206
Т. М. ВАСИН,
подполковник в отставке
ЧУДО-БОГАТЫРИ
П. И. Абрамов
В эту ночь Павел Абрамов долго не мог уснуть. В его воображении
часто возникал родной город Горбатов. Павел любил взбираться на
высокие кручи и смотреть на серебристую Оку, дымящие пароходы
на ней, на широкую, казалось, бескрайнюю равнину лугов. Будто под-
ходит отец, разглаживает свою поседевшую бороду и рассказывает,
как он в составе Преображенского полка участвовал в революцион-
ных событиях 1905 года...
Утром Павла Абрамова срочно вызвали к майору Воротникову,
командиру одного из полков 43-й танковой дивизии.
— Вашему экипажу поручаем важное задание,— сказал майор.—
Войдите в город Ровно и вот здесь, за рекой Устье,— он показал на
карте,— в районе моста займите оборону. В случае прорыва гитлеров-
ских частей — задержать у моста...
— Есть задержать!
— А как же вы задержите? — поинтересовался майор.
— Как? Сделаем пробку...
— Верно, товарищ Абрамов. А там действуйте сообразно с обста-
новкой.
С рассветом 28 июня танк Абрамова Т-26, войдя в город, миновал
мост через реку Устье и, свернув направо, остановился под деревом
около сарайчиков.
— Тут будет самая удобная позиция. Давай маскировать,— обра-
тился командир к членам экипажа Александру Голикову, хорошему
спортсмену, работавшему до войны тренером в городе Иваново,
и Юрию, невысокому пареньку с пухлыми, как у девушки, щеками.
Александр и Юрий принялись ломать ветки.
На окраине города шли ожесточенные бои. На львовском шоссе
дивизия сдерживала наступающего врага.
207
А. А. Голиков
С восходом солнца невесть откуда у моста
через Устье появились первые мотоциклисты.
Гитлеровцы стремились отрезать пути отхода на-
ших войск.
Павел напряженно всматривался. Александр
замер у орудия. Фашисты один за другим выез-
жают на мост, вот головной мотоцикл достиг се-
редины.
— Огонь!—скомандовал Абрамов.
Снаряд со свистом пролетел и плюхнулся по-
среди моста.
В смотровые щели Павел видел, как летели
обломки мотоциклов, катились стальные каски со
свастикой. А с горки, от пивзавода, из переул-
ков все ехали и ехали немцы. Образовалась
«пробка». Справа и слева от замаскированного
танка слышны выстрелы. Это бьют наши, опре-
делил Павел.
На мосту вспыхнуло пламя, и густой темно-оранжевый дым потя-
нулся к небу. Орудие танка Абрамова бьет чуть левее моста вдоль
улицы по «пробке». Многие падают, другие мечутся в панике, наугад
стреляют из автоматов.
Бой неожиданно прекратился и стало тихо, видимо, где-то врагу
удалось прорваться. Абрамов приказал Юрию взять канистру и при-
нести воды.
Долго ждали Юрия, да так и не дождались. Наверное, под шаль-
ную пулю угодил.
...Бой постепенно стихал, а пламя пожаров разрасталось. Над горо-
дом стояла густая пелена едкого дыма. По изуродованным бомбами
и снарядами пустынным улицам, сотрясая землю, прошли вражеские
танки, бронетранспортеры, самоходные орудия.
А на маленькой узкой улочке, близ реки Устье, прижавшись к са-
раю, по-прежнему стоял замаскированный зелеными ветками красно-
звездный танк. В нем находились два танкиста, два советских воина,
комсомольцы Павел Абрамов и Александр Голиков. Они, сменяя друг
друга, напряженно глядели в смотровые щели.
В закрытом танке было душно, Саша Голиков спросил:
— Павлик, а нам не пора? Не застукают нас здесь?
— Им не до нас — по курятникам бегают, кур ловят. Мы должны
выбрать момент... Выйдешь не во время, тяжелый танк долбанет тебя—
и дух вон.
Они терпеливо выжидали подходящего момента. В городе стих
гул моторов удалявшихся танков. По улицам маршировали фашистские
солдаты. И вот Павел Абрамов скомандовал:
— Вперед, за Родину! — и взялся за рычаги.
208
Голиков поднял стальной люк башни, протер броню там, где были
красные звезды. В лучах солнца они засияли ярко, словно огоньки.
Машина рванулась и, переваливаясь с боку на бок, вышла на цент-
ральную улицу.
Советские люди, увидев краснозвездный танк, радостно восклицали:
— Наши! Наши!
Гитлеровцы глядели и глазам своим не верили. Рокот мотора наше-
го танка был для них оглушителен.
— Саша, впереди колонна фашистов. Коси из пулемета.
Застрочил пулемет. С выпученными от испуга глазами фашисты
хватались за автоматы.
— Смелей, Саша, мы на своей земле! — и Саша с силой нажимал
на гашетку. Танк на большой скорости врезался в колонну и разметал
ее. Бегущих догоняли пулеметные очереди. С Красноармейской ули-
цы, что выходит на улицу Ленина, выехала группа мотоциклистов и по-
вернула в сторону центрального парка культуры и отдыха. Абрамов
нажал на рычаг, дал газ, грудью танка ударил в коляску и поднял ее.
Двигавшееся впереди немецкое самоходное орудие, услышав стрель-
бу, развернулось и открыло по танку огонь. Абрамов направил свою
машину на самоходку и скомандовал: «Бронебойным!» Выстрел, еще
один — и машина врага окуталась дымом.
Почти до вечера танк Абрамова и Голикова носился по городу, ма-
неврируя и ведя бой с врагом. Из парка им. Шевченко раздались вы-
стрелы. Голиков приподнял люк, увидел скопление машин. Оккупан-
ты расположились в тени развесистых каштанов на отдых.
— Павлик, дай чуть вправо, я сейчас гостинцев им пошлю.— Один за
другим раздались несколько орудийных выстрелов. Взметнулось пла-
мя загоревшихся машин. Танк умчался, а вслед ему стучали автомат-
ные очереди. Танкисты свернули на Млыновское шоссе, а потом на
следующую улицу. Абрамов глянул на висевшую на стене дома таб-
личку, и сердце у него затрепетало от радости.
— Саша, смотри, мы на улице Николая Островского!
Это прибавило энергии танкистам. Усталые, измученные, они про-
должали сражаться. Голиков прямой наводкой бил по оккупантам.
Кругом враг. Силы неравные. Вдруг страшной силы удар потряс танк.
Снаряд угодил в гусеницу, и она распласталась на шоссе...
Настроение сразу испортилось. Огорченный Абрамов продолжал,
неизвестно для чего, нажимать на педали, хотя знал, что танк уже не
сдвинется с места. Затем распорядился:
— Бери, Саша, пулемет. Я буду из орудия бить.
Смертоносный свинец хлестнул по врагу. В ответ по танку застуча-
ли вражеские пулеметы.
Вот отбита одна атака, другая. С Млыновского шоссе, урча мото-
ром, повернул на улицу Островского и пополз на горку бронетранс-
портер с фашистскими солдатами. Абрамов навел орудие в тупое
209
рыло машины и выстрелил. Остановилась. Задымила. Фашисты в па-
нике начали выпрыгивать. Раздался второй выстрел.
— А ну, Саша, дай им еще!
Застрекотал пулемет. Когда рассеялся дым, стальные каски, зеле-
ные мундиры лежали вокруг искалеченного бронетранспортера, толь-
ко одиночки, оставшиеся в живых, огрызались автоматами.
— Вам нужно было территориальное пространство — получили его,—
сказал Абрамов, вытирая рукавом комбинезона капли пота с лица.
Вдруг из укрытия опять застучали вражеские автоматы. Голиков
схватился за руку. Пуля ударила выше локтя и прошла насквозь. Па-
вел перевязал ему рану. Саша побледнел.
На город спускалась ночь. А в танке по-прежнему было душно.
На Млыновском шоссе остановилась бронированная машина. Из нее
вылез офицер. К нему подбежали двое и встали на вытяжку.
В это время Т-26 ударил из пулемета, пули прожужжали над голо-
вой офицера. Он заторопился к машине.
Враг подтянул орудие, начал бить бронебойными.
Абрамов выпустил последний снаряд. Кончились и патроны.
И вдруг услышали прятавшиеся в щелях жители, как из танка по-
лилась песня, сперва тихо, потом громче:
Врагу не сдается наш гордый «Варяг»...
...Жители города нашли у полуобгоревшего танка два безжизнен-
ных тела. Вынули из карманов и полевых сумок документы, дневники,
две книги: «История ВКП(б)» и «Как закалялась сталь».
Похоронили танкистов на улице имени Николая Островского, в са-
ду под окном дома N2 36. Под головы воинам положили книги, на мо-
гиле посадили цветы.
С неделю советский танк стоял на улице. Немецкие офицеры при-
водили сюда своих солдат и говорили:
— Надо воевать так, как эти русские.
Вместе с документами в полевой сумке А. Голикова было недопи-
санное письмо жене Тоне Борисовой:
«Милая Тонечка! Я не знаю, прочитаешь ли ты когда-нибудь эти
строчки. Но я твердо знаю, что это последнее мое письмо. Сейчас
идет жаркий бой, смертельный. Наш танк подбит. Кругом нас фашисты.
Весь день отбиваем атаки. Улица Островского усеяна трупами в зе-
леных мундирах, они похожи на больших недвижимых ящериц.
Сегодня шестой день войны. Мы остались вдвоем — Павел Абра-
мов и я. Ты его знаешь, я тебе писал о нем. Мы не думаем о спасении
своей жизни. Мы воины и не боимся умереть за Родину. Мы думаем,
как бы подороже немцы заплатили за нас, за нашу жизнь...
Я сижу в изрешеченном и изуродованном танке. Жара невыносимая,
хочется пить. Воды нет ни капельки. Твой портрет лежит у меня на
коленях. Я смотрю на него, и мне становится легче — ты со мной.
210
Когда наш танк впервые встретился с врагом, я бил по нему из
орудия, косил пулеметным огнем, чтобы больше уничтожить фаши-
стов, чтобы приблизить конец войны, чтобы скорей увидеть тебя, мою
дорогую. Но мои мечты не сбылись...
Танк содрогается от вражеских ударов, но мы пока живы. Снаря-
дов нет, патроны на исходе. Павел бьет по врагу прицельным огнем,
а я «отдыхаю», с тобой разговариваю. Знаю, что это в последний раз.
И мне хочется говорить долго-долго, но некогда... Сквозь пробоины
танка я вижу улицу, зеленые деревья, цветы в саду, яркие-яркие.
У вас, оставшихся в живых, после войны жизнь будет такая же яр-
кая, красочная, как эти цветы, и счастливая...
За нее умереть не страшно...»
За подвиг, совершенный танкистами в городе Ровно, Указом Пре-
зидиума Верховного Совета СССР от 3 июля 1944 года Павел Ива-
нович Абрамов и Александр Александрович Голиков награждены по-
смертно орденами Отечественной войны II степени.
В 1967 году Указом Президиума Верховного Совета УССР 10-й шко-
ле города Ровно присвоено имя Абрамова и Голикова—воинов герои-
ческого танкового экипажа.
Именем Павла Абрамова названа пионерская дружина этой школы.
Его имя навечно занесено в списки почетных членов коллектива Ро-
венского автобусного парка. А лучшей бригаде парка присвоено имя
Павла Абрамова.
На родине Абрамова — в Павловском, Сосновском районах, в го-
роде Горбатове Горьковской области созданы пионерские отряды,
уголки воинов-танкистов.
В Клопицах Ленинградской области пионерский отряд носит имя
Голикова.
В Ровно на улице Островского, там, где пролилась кровь героев,
воздвигнут мраморный обелиск.
С тех пор каждый год 1 сентября, как только прозвенит первый
звонок, все первоклассники 10-й школы имени Абрамова и Голикова
с букетами цветов идут к этому обелиску, затем к могиле танкистов,
где на памятнике сверкают золотом слова:
«СОВЕТСКИМ БОГАТЫРЯМ,
БЕССТРАШНЫМ ТАНКИСТАМ
П. И. АБРАМОВУ И А. А. ГОЛИКОВУ,
В БОЯХ ПРОСЛАВИВШИМ НАШУ РОДИНУ, —
ВЕЧНАЯ СЛАВА».
НАЧИНАЯ ВОЙНУ ПРОТИВ СОВЕТ-
СКОГО СОЮЗА, ГИТЛЕР И ГЕРМАН-
СКИЙ ГЕНЕРАЛЬНЫЙ ШТАБ ХВАСТЛИВО
ЗАЯВЛЯЛИ, ЧТО ИХ ВОЙСКА БУДУТ В
МОСКВЕ ЧЕРЕЗ ДВЕ-ТРИ НЕДЕЛИ... ОД-
НАКО ОЧЕНЬ СКОРО ГИТЛЕРОВЦЫ
УБЕДИЛИСЬ В БЕСПОЧВЕННОСТИ СВОИХ
НАДЕЖД. БЕСПРИМЕРНЫЙ ГЕРОИЗМ И
СТОЙКОСТЬ СОВЕТСКИХ ВОЙСК, УМЕ-
ЛЫЕ ДЕЙСТВИЯ СОВЕТСКОГО КОМАН-
ДОВАНИЯ ОПРОКИНУЛИ ВСЕ ПРОГНО-
ЗЫ ФАШИСТСКИХ ЗАХВАТЧИКОВ... ИХ
ПЛАН МОЛНИЕНОСНОЙ ВОЙНЫ ПРО-
ТИВ СССР ПРОВАЛИЛСЯ.
(«Великая Отечественная война Советского Сою-
за. 1941—1945». Краткая история. М., Воениздат,
1970, с. 95).
ЗА КАЖДУЮ ПЯДЬ
А. Д. КРУГЛЯКОВ,
гвардии полковник
запаса
ТИТАНИЧЕСКИМ ТРУДОМ
А. Д. Кругляков.
Фото 1941 г.
Догорал закат. Густые краски затушевывали небо, серой паутиной спус-
кались на землю. На широко раскинувшемся ровном поле, кое-где по-
крытом кустарником да островками рощ, весь день слышались глухие
удары ломов и кирок, стук топоров, вгрызавшихся в землю лопат.
К вечеру стало тихо.
А на полковом командном пункте, оборудованном в глубоком блин-
даже, пульс боевой работы не спадал. Приходили и уходили люди.
Стоял деловой говор. Звонили телефонные аппараты.
— Слушаю! — взял трубку телефона капитан Арутюн Артазян.
Командир второго стрелкового батальона старший лейтенант Лука
Евтушенко докладывал о том, что роты окопались, заняли рубеж обо-
роны.
— Еще бы пушечку нам, позарез нужна,— просил он в конце до-
клада.
— Пушки не будет,— напрямую ответил Артазян.— Помни слова
Суворова: не числом, а умением бить врага! Вот так и действуй!
— Понял...— донеслось из мембраны.
Артазян отошел от телефона, на лице его досада.
— Вот так все: тому дай пулеметы, тому пушку, тому добавь людей.
А у Арутюна что — резерв Генштаба? Надо обходиться тем, что имеем.
Как думает комиссар? — смотрит капитан своими черными жгучими
глазами на меня.
— Верно, командир,— говорю в ответ. Гляжу на капитана с умиле-
нием. Он напоминает мне пружину, которая от того, что ее сжимают,
становится более упругой и сильной. Еще две недели назад Артазян
был заместителем начальника штаба и больше просиживал за отчета-
ми, донесениями. Крутился в штабе и был мало заметен. Но вот в бою
на четвертый день войны ранило командира полка подполковника Яков-
214
лева, убыл по ранению начштаба Козлов, и Артазян принял 396-стрел-
ковый полк.
Это произошло севернее Луцка. До того полк мужественно сражался
на границе, держал оборону восточнее волынского местечка Локачи, под
Войницей и Торчином. Десятки танков, орудий, пулеметов, сотни гитле-
ровцев уничтожил полк в этих боях. Неделю сдерживал натиск врага
на своем рубеже по берегу Стыри...
— Пойдем посмотрим на нашу оборону,— предлагаю Артазяну. Мы
поднялись на поверхность.
Поле, по которому проходил наш рубеж обороны, напоминало ши-
роко раскинутую скатерть, покрытую буро-зелеными островками дотов,
еще не спрятанных вечерней темнотой.
Это был участок Коростенского укрепрайона. Еще недавно главные
сооружения укреплений стояли, не имея своих боевых гарнизонов.
С прибытием отошедших сюда частей доты превратились в боевые еди-
ницы. Так было и на участке нашего полка. Под бетонную крышу сра-
зу же были поставлены пулеметы, орудия, в промежутках между дотами
вырыты окопы, траншеи, ходы сообщения. Маскировали дерном, пере-
саживали с места на место кусты, стараясь прикрыть зеленью огневые
точки. Поле, на котором ночью и днем стоял шум и говор, вобрало
в себя немало боевого оружия, спрятало в своих окопах и траншеях
сотни солдат и стало тихим, спокойным.
Пошли на левый фланг. Здесь занял оборону третий стрелковый ба-
тальон. Вот и его командир — плечистый, с обветренным, загорелым
до черноты, всегда веселым лицом Григорий Ямковой. Это его рота
на Стыри ринулась наперерез прорвавшимся через реку немцам. «Трем
смертям не бывать!» — крикнул тогда Ямковой. Он появлялся каждый
раз там, где больше было риска и опасности. А когда в бою был ранен
командир батальона, Ямковой заменил его.
— Рубеж заняли! К отражению врага готовы!—доложил Ямковой.
Опустились в дот. Бойцы сидели кучкой и слушали агитатора, в ру-
ках которого был свежий номер дивизионной многотиражки. Все
встали. К нам шагнул щуплый на вид, бравый сержант, отдал рапорт.
— Ну как, ребята, крепость свою освоили? Подготовились к оборо-
не? — спрашиваю солдат. Вижу по лицам — настроение у всех бодрое,
приподнятое, точь-в-точь, как и у их комбата.
— Отсюда любого немца разгромим,— прогудел один из бойцов.
— Пусть сунутся фрицы — мы им покажем! — гневно сказал другой.
— Промежутки между соседними дотами надежно защищены? —
Артазян перевел взгляд на Ямкового.
— Перекрестным огнем поражается все пространство.— При этом
комбат пояснил, что система огня подготовлена согласно требованиям
штаба полка.
— А как с минными полями? — поинтересовался Артазян, когда мы
вышли из дота и стали осматривать местность.
215
— Будем ставить. С рассвета начнем...
— Торопитесь. Да маскировку надо лучше делать. Чтобы никакой
фриц не заметил, где пулемет, где пушка...— говорил Артазян, как
обычно, быстро, со свойственным для людей его горного края ак-
центом.
После длительных тяжелых боев здесь, под Коростенем, вот уже
несколько дней живем спокойной жизнью: по нас не стреляют, мы не
ходим в атаки. Но каждый из нас понимает, что нашей «мирной» жизни
вот-вот настанет конец.
Коммунисты, комсомольцы, агитаторы неустанно проводили агита-
ционную работу. Коллективно читались сводки Совинформбюро, сооб-
щения печати о зверствах фашистов на временно оккупированной тер-
ритории. Наши воины видели сожженные села, поселки, разрушенные
города. Двигаясь от Стыри в направлении Коростеня, мы проходили
вблизи небольшой железнодорожной станции, которая с час назад
подверглась налету фашистских бомбардировщиков. Тяжело было смот-
реть на не успевший уйти состав с эвакуирующимися людьми. Одни ва-
гоны побиты в щепки, другие перевернуты. И повсюду окровавленные,
изуродованные тела женщин, детишек...
— Фашистские изверги! Палачи! — гневом к гитлеровским захват-
чикам наливались сердца бойцов.
И здесь, на новом рубеже обороны, воины помнили разбитый эше-
лон с советскими людьми. Бесчисленные жертвы, которые враг оставлял
на своем кровавом пути, взывали к мщению.
Утром 9 июля вражеские танки с автоматчиками приблизились к по-
зициям первого батальона. Я в это время был на НП вместе с млад-
шим лейтенантом Дузенко. Разведчики сообщили: танков—десять, ав-
томатчиков — сотни две.
Дузенко отдал приказание приготовиться к бою. Артиллеристы
батареи старшего лейтенанта Карнауха начеку. Выжидали, когда враг
подойдет поближе. Четыре танка двигались в сторону, где находился
артиллерийский взвод лейтенанта Бурлакова. Хорошо замаскированные
позиции орудий не были заметны для противника. Вдруг по фашист-
ским танкам ударили бронебойные. Два танка загорелись. Теперь оскол-
ки стали плясать вокруг противотанковых орудий. Во взводе Бурлакова
разбита одна пушка. Вышел из строя почти весь расчет второго орудия.
— Не робей, хлопцы! Давай снаряды,— подбодрял взводный остав-
шихся в строю, а сам приник к орудию и стал наводить его в цель. Еще
один танк окутался дымом.
Под градом осколков вели огонь расчеты «сорокапяток» взводов
Пивня и Чистякова. Их снаряды метко разили врага, и впереди уже го-
рело шесть танков, несколько подбитых тоже застыли неподвижными
грудами. Кое-где стали приближаться немецкие автоматчики, надеясь
просочиться в нашу оборону. Но попытки их были тщетны. Перекрест-
ный пулеметный огонь из дотов был непреодолимым для врага.
216
Однако гитлеровцы не отказались от атак и ежедневно штурмовали
наши боевые порядки то в одном, то в другом месте, И каждый раз
получали сокрушительный отпор. Полковые разведчики с хорошо обо-
рудованных наблюдательных пунктов засекли артиллерийские позиции
противника. Данные передавались начальнику артиллерии дивизии,
и тогда вступала в действие дивизионная, корпусная артиллерия.
Сделав неприступной свою оборону, наши воины ночью проникали
в стан врага и там громили его боевую технику и живую силу, захва-
тывали «языков».
Но вот полку поставлена дополнительная боевая задача: удерживая
свой рубеж, высылать подвижные боевые группы для нанесения ударов
по вражеским подразделениям, двигавшимся по шоссе Ровно—Киев.
— Кто же возглавит отряд? — спрашивает меня Артазян.
— Карнаух! — говорю я.
— Согласен. На него можно положиться.
О Карнаухе в полку шла добрая слава. Он энергичен, настойчив.
Не пасовал перед трудностями. Искал встречи с противником и бил его
наверняка. Вот Карнауха вызвали на КП. Окидываю взглядом его ху-
дощавое скуластое лицо с большими глазами. В каждом движении,
жесте видна непреклонная воля.
Капитан Артазян объяснил задачу. Тот выслушал внимательно. Сказал:
— Есть! Все понятно. Когда прикажете отбывать в путь?
Снарядили две автомашины, на которых были установлены пулеме-
ты. К одной на буксир подцепили «сорокапятку». И — в дорогу.
Три дня не было никаких известий от Карнауха. Наконец, его под-
вижная группа возвратилась. Левая рука Карнауха забинтована. Но сам
он веселый.
— Ну, как поход? — не терпелось нам, хотя понимали, что человек
устал и ему только бы отдохнуть. Карнаух рассказал о своем рейде.
Было вкратце так.
Приблизившись к шоссе, бойцы Карнауха остановились в придорож-
ной роще. Установили пушку, пулеметы. Стали выжидать. Вскоре по-
казалась на шоссе голова двигавшейся колонны: впереди танки, затем
грузовики. Карнаух приказал: пушкарям бить по танкам, пулеметам —
по машинам с пехотой.
Удар из засады был ошеломляющим. Четыре танка вспыхнули. Ко-
лонна застопорилась. Щепки летели от автомобилей. А многие из них
горели. Метались в панике гитлеровцы, прячась в кюветах и кустарнике,
мелколесье.
Совершив дерзкий налет утром, наши воины углубились на своем
транспорте в лес. А поздно вечером они совершили такой же внезапный
налет на немецкие автомашины с боеприпасами, двигавшиеся по шоссе.
— Ну и фейерверк мы устроили в тот вечер на дороге! Ни словами
рассказать, ни пером описать,— говорил Карнаух.— Машин двадцать
рассыпались так, что и щепок от них не собрать...
217
— МолодецІ — похвалил Артазян.— Большим начальником будешь!
Когда возвратилась первая подвижная группа, мы послали вторую,
третью. Такие подвижные группы выделялись и от других полков ди-
визии. Не давали они покоя двигавшимся по шоссе гитлеровцам. И фа-
шистское командование вынуждено было усилить охрану дороги,
ведущей на Киев. Но эта мера не спасла их. Налеты на коммуникации
противника продолжались.
В связи с успешными действиями 27-го стрелкового корпуса, развер-
нувшего наступление на Радомышль, Макаров, наша 135-я дивизия по-
лучила задачу наступать на Черняхов, а затем на Житомир. 18 июля
дивизия, которой командовал генерал-майор Ф. Н. Смехотворов, сломи-
ла сопротивление противника и успешно продвигалась в заданном на-
правлении. Враг начал отступать на юг.
На несколько десятков километров продвинулся вперед и наш полк.
Нами были освобождены от гитлеровцев Каменный Брод, Брожалье,
Топорище и другие населенные пункты.
Сняв с киевского направления до шести дивизий, немцы бросили
их против наших частей, наступавших на Житомир.
...Превосходящие силы врага сдерживал на своем рубеже второй
стрелковый батальон. Комбат старший лейтенант Евтушенко приказал
отбить натиск противника. Вырвавшийся вперед командир взвода Чайка
приблизился к фашистам и стал забрасывать их гранатами. Бойцы рва-
нулись за командиром. Вступили в рукопашную. И Чайка в неистовом
порыве одного за другим валил с ног врагов, крича во все горло:
«Вот вам за Киев! Вот вам земля русская!» Чайка погиб в этой схватке
как бесстрашный рыцарь.
Мужественно сражался командир взвода Гонтовой. Горячий, без-
удержный, он, как и Чайка, всегда шел, подставляя свою грудь огню.
Так было и в этот раз. Немцы бросили на взвод целую роту. Гонтовой
приказал костьми лечь, но выстоять. Никакими атаками гитлеровцы не
смогли столкнуть воинов Гонтового. В критический момент Гонтовой вы-
хватил у раненого бойца ручной пулемет и решительно бросился на
фашистов.
Дальнейшее наступление на Житомир успеха не имело. Слишком
большой был перевес сил противника, и мы отступили на исходные по-
зиции — в Коростенский укрепрайон. Вновь заняли доты, в которых
находились раньше. В ранее подготовленных окопах и траншеях
расположились пехотинцы, артиллеристы. Дооборудовали свои по-
зиции.
В это время приехал в полк заместитель командира дивизии по по-
литчасти Николай Александрович Гламазда. Он часто бывал в нашем
полку. Выступал с докладами, проводил беседы. Не раз с бойцами
ходил в атаку. Воины относились к нему с большим уважением.
— Так вот, товарищ старший политрук,— говорит Николай Алексан-
дрович, обращаясь ко мне,— теперь ты не замполит, а комиссар полка!
218
Есть Указ Президиума Верховного Совета СССР о реорганизации орга-
нов политической пропаганды и введении института военных комисса-
ров в нашей армии. Вот читай! — и он подал свежий номер «Правды»
от 17 июля.
Я пробежал глазами строки: «Навязанная нам война в корне изме-
нила обстановку работы в Красной Армии. Война расширила объем
политической работы в нашей армии и потребовала, чтобы политработ-
ники не ограничивали свою работу пропагандой, а взяли на себя ответ-
ственность также и за военную работу на фронтах... Военный комиссар
является представителем Партии и Правительства в Красной Армии
и наряду с командиром несет полную ответственность за выполнение
войсковой частью боевой задачи, за ее стойкость в бою и непоколеби-
мую готовность драться до последней капли крови с врагами нашей
Родины...»
Конечно, свое место в боевом строю я, как и каждый из нас, полит-
работников, определял, прежде всего, сердцем коммуниста. Не только
словом, но и личным примером увлекал воинов на выполнение боевых
задач, и чувство личной ответственности за успех подразделения, части
не оставляло меня ни на минуту. Решение правительства о введении
института комиссаров еще раз свидетельствовало об огромной роли
политических органов, политработников в армии в то трудное для
страны время.
Вместе с Николаем Александровичем, комиссаром дивизии, мы по-
шли в подразделения. Вспоминаю оживленный разговор с бойцами ба-
тальона младшего лейтенанта Дузенко, собравшимися в кустарнике
вблизи траншей и окопов.
В конце беседы артиллерист сержант Блинов, уже имевший на сво-
ем счету несколько подбитых танков, выражая мысли своих боевых
товарищей, с воодушевлением сказал:
— Свернут себе шею гитлеровцы в этой войне, как шведы когда-то
под Полтавой, а французы на Бородинском поле под Москвой.
Не топтать фашистам землю нашу! Будем же, как требуется от нас,
стойкими и мужественными в каждой схватке с врагом!
7 августа на белокоровичском направлении противнику удалось про-
рвать позиции находившихся там частей. Нашему полку и другим час-
тям дивизии было приказано отойти и закрепиться восточнее Коросте-
ня, чтобы оградить себя от вражеского удара во фланг. Наш полк
занял рубеж обороны в районе села Барта. Быстро окопались. Уста-
новили на огневые позиции орудия, пулеметы. Как всегда, неустанно
хлопотал начальник артиллерии полка капитан Евсеев. Кадровый ко-
мандир, хорошо знающий артиллерийское дело, он заботился, чтобы
каждое орудие стояло на выгодной позиции и с максимальной эффек-
тивностью использовалось в бою с врагом.
Прошло двое суток, и вновь мы вступили в жестокий бой с наседав-
шим противником. Наши бойцы держались стойко, как подобает совет-
219
ским патриотам. Противотанковые пушки батареи совместно с батарея-
ми артиллерийского полка, возглавляемого майором Тимошиным, по-
дожгли более десяти вражеских танков. Артиллерийским и пулеметным
огнем уничтожено около пятисот гитлеровцев.
Не считаясь со своими потерями, фашисты не прекращали атаковать
наши позиции. Жарким был день 16 августа. И очень жаркий в этот
день разыгрался бой. Немецкий полк автоматчиков под прикрытием
танков с утра и до вечера атаковал рубеж батальона Дузенко. Капитан
Артазян послал на помощь батальону взвод стрелков, два «максима»,
зенитную установку — счетверенные пулеметы, которые мы применяли
для стрельбы по пехоте.
В разгар боя, когда чувствовалось, что атака врага вот-вот захлеб-
нется, погиб любимец всего полка комбат Дузенко. Пуля сразила его
в тот момент, когда он бежал, ведя за собой солдат в контратаку. Там,
в селе Барта, мы и похоронили этого храброго, мужественного коман-
дира, коммуниста.
Во всех трудных боях, которые мы вели, всегда среди первых, кто
шел на врага, были коммунисты, комсомольцы. Личным примером
и горячим призывным словом они вдохновляли воинов. Таким был и по-
литрук батареи коммунист Копыто. Он вместе с бойцами рыл окопы
для орудий, подносил снаряды, становился за наводчика и бил без про-
маха. Его уважали, как умелого политработника, ценили, как отличного
артиллериста.
В один из напряженных моментов боя группа гитлеровцев прорва-
лась на НП батальона старшего лейтенанта Евтушенко. Комбат был ра-
нен, и его еле успели вынести в безопасное место. Некоторые бойцы,
находившиеся здесь, погибли, некоторые отошли. Гитлеровцы стали
орудовать на НП, как на своем собственном. Но вот один из двенад-
цати фашистов падает, затем валится второй, третий. Уже седьмой кор-
чится в предсмертных судорогах. Несколько упали при попытке убе-
жать. Откуда же летят по ним столь меткие пули?
Оказывается, на НП был исполняющий обязанности секретаря?
партийной организации полка старший сержант Русанов. Когда против-
ник прорвался к НП, он с карабином укрылся в кустарнике и открыл
стрельбу. Что ни выстрел — падает фриц. Так он всех их и уложил,
только одному удалось улизнуть. Вместе с Артазяном мы подписали
наградной лист, представив Русанова к ордену Красного Знамени. Пред-
ставили к наградам Дузенко, Карнауха, Чайку и других воинов. Жаль,
что эти документы не попали по назначению — затерялись на фронто-
вых дорогах.
Еще не один день прошел в напряженных боях под Коростенем.
28 августа немцам удалось прорвать оборону на участке соседнего
полка. Фашисты стали преследовать отходившие наши подразделения.
Оборона нашего полка проходила по опушке рощи. Мы знали о про-
рвавшемся противнике и понимали, что и над нами нависает угроза.
220
Увидев гитлеровцев, которые в предбоевых порядках двигались за на-
шим отступающим соседом, я сказал Артазяну:
— Пойду на перехваті — и пояснил свой замысел.
— Действуй, комиссар!
Приказываю немедленно заводить моторы машин с зенитными уста-
новками, а расчетам занять места. Сам сажусь на одну из машин. Мчим-
ся по просеке в том направлении, куда движутся немцы. Поравнялись
с их колоннами. Поворачиваем машины и подходим к фашистам почти
вплотную.
— Огонь! — командую зенитчикам.
Восемь станковых пулеметов неотразимым смерчем обрушивают
свой металл на врага. Как снопы, падают и падают гитлеровцы. Полос-
нули пули по машинам. Два бойца расчета вышли из строя. К установ-
ке счетверенных пулеметов становлюсь сам. На миг затихшие пулеметы
вновь разразились грозным огнем. А гитлеровцы устилают и устилают
ту землю, которую им так хотелось покорить. Свыше восьмисот трупов
осталось на поле, прилегающем к зеленой, пахнущей хвоей и лесными
цветами роще.
Вот такой сюрприз преподнесли мы немцам на память о Коростен-
ском укрепрайоне.
Около двух месяцев наш полк вместе с другими частями стоял на
оборонительных рубежах под Коростенем. Мы оставили эти рубежи
только по приказу.
Затем наш полк и вся дивизия сражались на берегах Десны. Враг
был силен. И мы вынуждены были отступать, вести бои в окружении.
Вблизи села Белошапок надо было преодолеть реку Перевоз (приток
Удая), переправа через которую находилась в руках врага. Мы отбили
переправу, что дало возможность вывести технику и людей. И здесь мы
потеряли немало воинов. Погиб в бою отважный сын Армении Арутюн
Артазян, командир полка, человек обаятельной души и горячего сердца.
С болью оставляли мы родную украинскую землю, но не было у нас
отчаяния. Мы знали, что только ежедневным, ежечасным титаническим
военным трудом можно завоевать победу. Мы стремились в любом бою
истреблять как можно больше фашистов и их боевой техники, как мож-
но дольше задержать их на каждом рубеже, чтобы тем самым при-
близить час расплаты с врагом за сожженные им города и села, за
пролитую кровь наших людей.
Мне довелось еще пройти по многим военным дорогам. Был комис-
саром 10-го полка 45-й стрелковой дивизии, а затем во время битвы
на Волге принял командование этим полком. С марта 1944 г. командо-
вал 841-м полком 287-й стрелковой дивизии. Участвовал в освобожде-
нии западных областей Украины, в штурме карпатских перевалов. 841-й
стрелковый полк освобождал Ужгород, и меня тогда назначили воен-
ным комендантом Ужгорода. И остался я жителем этого помолодев-
шего, обновленного города цветущего Советского Закарпатья.
Б. В. САМАРИН,
полковник запаса
ОГНЕВАЯ ПОДКОВА
Герой Советского Союза
Я. X. Кольчак.
Фото 1941 г.
— Торжественно обещаю... жить, учиться и работать, как завещал ве-
ликий Ленин,— повторяют волнующие слова клятвы звонкие голоса
ребят.
— Пионеры! К борьбе за дело Коммунистической партии будьте
готовы!
— Всегда готовы!
Под звуки горна, дробь барабанов юным ленинцам нового поколе-
ния повязываются яркие галстуки.
— Ребята! Сегодня у нас памятный и необыкновенный день,— гово-
рит старшая пионервожатая.— Вы стали членами пионерской дружины
Ново-Ушицкой школы. Необыкновенный потому, что на торжественную
линейку мы собрались на месте, где в июле сорок первого года в жес-
током бою с фашистами стояли насмерть бойцы и командиры 680-го
стрелкового полка. Среди них боевой доблестью отличился комсомо-
лец рядовой Кольчак. Ему было тогда 23 года. С Николаевщины к нам
приехали дорогие гости—сыновья фронтовика Якова Харитоновича
Кольчака...
И сыновья героя-фронтовика, коммунисты Яков Яковлевич и Борис
Яковлевич, в этот день были приняты в почетные пионеры. Вновь зазву-
чал горн, вновь раздалась барабанная дробь. Своим старшим товари-
щам дети надели красные галстуки и вручили букеты цветов.
— Спасибо вам, юные друзья! Спасибо вам сердечное за светлую
память о бойцах Советской Армии, о нашем отце Якове Харитонови-
че,— заметно волнуясь, сказал Борис Яковлевич.— Мы очень тронуты
этой встречей и благодарны вам за то, что помните отцов и старших
братьев, которые спасли Советскую Родину от фашизма. Будьте достой-
ны славы павших и живых, сражавшихся за счастье ваше, за радостную
и прекрасную жизнь.
222
Второй сын, Яков Яковлевич, вручил пионерской дружине барельеф
и фотографии отца — героя-артиллериста. Эти подарки заняли почетное
место среди священных реликвий школьного уголка боевой славы.
Тот бой, о котором вспоминалось на пионерской линейке, произошел
на двадцать второй день войны. Три орудия противотанковой батареи
Михаила Лабуса занимали огневые позиции. Уставшие после форсиро-
ванного ночного марша солдаты без отдыха рыли окопы, щели. Грунт,
как назло, твердый, неподатливый. Но надо как можно быстрее изгото-
виться к бою.
Четвертое орудие Лабус оставил невдалеке от остальных — в кустар-
нике близ развилки дорог и приказал ждать его указаний.
Подъехал командир полка полковник Сергиенко. Любил он полковых
артиллеристов. Заботился о них. Хотя и доверял опытному командиру
батареи, но всегда старался осмотреть огневые позиции и проверить
систему огня.
— За чем дело стало? Почему не на огневой?
— Ожидаем командира батареи,— доложил командир орудия сер-
жант Филяев.— А вот и он.
Подбежал лейтенант Лабус, весь взмокший, в пыли.
— Товарищ полковник! Огневую позицию батарея заняла!
— А это? — Сергиенко укоризненно повел глазами на стоявшее
орудие.
— Этому особое задание хочу дать,— отвечал Лабус.— Местность
подходящая. Преподнесем гитлеровцам подарочек: огневую подкову.
На память. Чтобы не забывали нас, артиллеристов.
Лейтенант пояснил полковнику свой замысел.
— Ну что ж, неплохо. Только для этого нервы крепкие, особая вы-
держка потребуется. Как настроены ребята?
— Устали малость. Но настроение боевое. Готовы поддать жару
фрицам. Этот расчет — лучший в батарее! Особенно Яков Кольчак от-
личается: бойкий и сноровистый наводчик.
— Знаю его. Но он медлителен, неповоротлив. На полигоне зимой
двойку получил.
— А вспомните весенние стрельбы... Две задачи, и обе на отлично
выполнил. Теперь он свое дело знает.
— Может быть. Люди меняются быстро. Особенно в бою,— заметил
полковник и, указав рукою на поросший кустарником холмик за околи-
цей небольшого села, добавил:
— Мой наблюдательный пункт вон там!
Командир батареи торопливо подошел к орудию, вскочил на под-
ножку автомашины-тягача и взмахнул рукой. Полуторатонка, свернув
с дороги, потащила орудие к перелеску. Расчет бегом направился
за орудием.
— Вот место и вашей пушечки,— объявил лейтенант Лабус.— Ору-
дийные позиции я расположил в форме подковы. Впустим в нее «гос-
223
тей» и устроим им, так сказать, свадебку. Орудие будет наносить удары
с фланга. А теперь — за работу!
Он отдал необходимые распоряжения командиру орудия, сообщил
ему сигналы и быстрым шагом ушел на свой наблюдательный пункт.
— Орудие! К бою! — скомандовал сержант Александр Филяев.
До седьмого пота трудились бойцы. За короткое время было сдела-
но все необходимое для ведения огня. Пушка стояла в окопе. Вокруг
орудия для каждого бойца отрыли щели, сделали ниши для снарядов.
Оборудовать огневую помогали и пехотинцы, оказавшиеся вблизи
орудия.
Филяев и Кольчак измерили расстояния до ориентиров, намечен-
ных командиром батареи, составили карточку противотанкового огня.
Рядовой Кольчак любил все делать тщательно, пунктуально выполнять
параграфы уставов. Ему помогал и опыт, накопленный за два года
службы в армии. Яков сел на место наводчика. Внимательно присмот-
релся к местности, а затем, устанавливая данные на механизмах, по-
тренировался в наводке орудия по каждому ориентиру.
Командир сержант Филяев обошел позицию, осмотрел выложен-
ные снаряды. Приказал всем бойцам приготовить связки гранат. Отой-
дя от пушки метров на сто, проверил маскировку. Возвратясь, объя-
вил:
— Маскировочка нормальная. Комар носа не подточит. Можно
и покурить.
Вокруг было тихо. Только издалека доносилось эхо боя да время
от времени воздух пронизывали резкие звуки пролетающих само-
летов.
— Ну, дружки мои, покурим,— повторил Филяев.— Что-то задер-
живаются «гости».
Говор стих. Каждый думал о своем. Дымили самокрутки. Яков не
курил. Прилег на густой ковер травы и задремал.
Где-то сзади ухнули наши батареи. Они били через головы пушка-
рей Лабуса.
Не прошло и минуты, как то тут, то там — на кладбище, у развилки
пяти дорог и на улицах Новой Ушицы — начали рваться снаряды. Это
гитлеровцы вели ответный огонь. В воздухе на большой высоте кружи-
лась «рама».
— Начал проклятый,— поднимаясь с земли, промолвил Филяев.—
По местам, хлопцы! — как-то не по-уставному скомандовал он.
Кольчак привстал. Пошарил в карманах, а затем на клочке бумаги
что-то быстро написал. Подойдя к командиру, вручил ему вдвое сло-
женный листок. Александр Филяев развернул и пробежал глазами:
«Если я погибну, считайте меня коммунистом». Прочитал вслух и гром-
ко сказал:
— Молодец, Яков! Только не волнуйся. Заживо хоронить себя не-
чего. Мы с тобой еще не одному танку свернем башню.
224
Спустя четверть часа на дороге, что вела в Дунаевцы, начала клу-
биться пыль. Вскоре на гребне высотки появились бронированные ко-
робки. Все увеличивая скорость, они шли на Новую Ушицу, ведя огонь
из пушек и пулеметов. Передний край обороны полка молчал. Лишь
на правом фланге, где-то за рощей, послышались пулеметные очереди.
Гаубичники с закрытых позиций открыли стрельбу, поставив на дороге
заградительную огневую полосу.
Танки продолжали двигаться. Вот они прошли метрах в пятистах от
орудия Филяева. Настороженные воины нетерпеливо ожидали
команды.
Гул танковых моторов разорвали сильные взрывы. Один танк за-
мер и окутался дымом, второй завалился на бок в придорожный кювет.
Им больше не воевать — подорвались на минах.
Следовавшие сзади танки начали обходить горевшие машины. Этим
воспользовались батарейцы Лабуса. Первым открыло огонь орудие
сержанта Тарасенко, стоявшее в глубине огневой подковы. Еще
два танка с крестами безжизненно встали там, где настигли их
снаряды.
— Бронебойным... Огонь! — чуть побледнев, скомандовал Алек-
сандр Филяев после того, как увидел на батарейном пункте красный
флажок.
Кольчак плавно нажал на спусковой механизм. Немецкий панцирь
вспыхнул. По выскочившим гитлеровцам застрочил пулемет.
— Огонь!
Прогремели еще два выстрела. И еще один танк, крутанувшись на
месте, уткнулся орудийным хоботом в землю.
Огонь бушевал над позициями 680-го стрелкового полка. Треск пу-
леметов, выстрелы пушек, разрывы снарядов и мин сливались в сплош-
ной рокочущий гул.
Замысел командира батареи Лабуса удался. В огневой подкове на-
шли себе могилу много фашистов.
Среди вражеских танков появились мотоциклисты. На ходу поливая
все вокруг свинцом из пулеметов, они пытались прорваться к орудиям
батареи. Артиллеристам пришлось бы трудновато. Неожиданно рядом
с орудием Филяева заработал пулемет. Никто не знал, как он оказал-
ся тут. А подослал его на помощь пушкарям командир полка Сер-
гиенко.
Осколки снаряда, разорвавшегося вблизи орудия, зацокали по щи-
ту и лафету. Запахло пороховой гарью. Прильнув к панораме, Яков
Кольчак крутил механизмы наводки, снаряд за снарядом посылал по
врагам. В хаосе звуков он не слышал голоса командира. Он не заме-
тил, как ранило Александра, задело осколком подносчика снарядов.
Кольчак окидывал взглядом поле боя, наводил орудие в ненавистные
машины, мотоциклы и стрелял.
...Три танка, свернув с дороги, направились к пушке Филяева.
225
— Снаряды! — потребовал Яков и оглянулся. У орудия были за-
ряжающий, водитель тягача и незнакомый ему боец в красных пет-
лицах.
— Снаряды! Заряжай! — повторил он и опять приник к панораме.
Танки, покачиваясь на ухабах, ползли среди желтеющей пшеницы.
Неумолимо сокращалось расстояние.
— Стреляй! Стреляй, Яков! — кто-то крикнул наводчику. Но Коль-
чак не торопился. Он знал: снарядов мало — и надо бить без прома-
ха. Когда же до танков осталось метров двести, последовало четыре
выстрела. После этого только одна вражеская машина, скрежеща гу-
сеницами, надвигалась на орудие. Почти в упор послал снаряд Коль-
чак. Но танк продолжал ползти. Раздался скрежет металла. Яков едва
успел отскочить в сторону, одним махом прыгнуть в щель. Схватил
связку гранат и последним усилием швырнул на борт танка. Оглу-
шительный взрыв —и пламя поползло по броне. В глазах Кольчака
потемнело, он упал и потерял сознание. Из ушей шла кровь. Она сте-
кала по небритым щекам.
Не знал Яков тогда, что первая атака гитлеровцев была отбита.
Фашисты не прошли через оборонительные позиции полка. Не знал он
тогда, что батарея, обломав рога хваленой немецкой технике в огневой
подкове, тоже понесла ощутимые потери: были разбиты три орудия;
многие пушкари, его боевые друзья, пали смертью храбрых.
Не знал Кольчак тогда, что артиллеристы батареи были представле-
ны к орденам и медалям, а он — к званию Героя Советского Союза.
По многочисленным дорогам войны шел солдат Яков Кольчак.
Дрался, лечился в медсанбатах и госпиталях, а затем снова воевал.
Рядовой, младший сержант, старшина. Принимал участие в освобожде-
нии городов и сел Румынии и Болгарии, Югославии и Венгрии. Его
грудь украсили знаки боевой доблести: орден Красной Звезды, ме-
дали.
В сорок пятом году Яков Кольчак возвратился на родную Никола-
евщину. И только в 1947 году ему вручили орден Ленина и медаль
«Золотая Звезда». Тогда же узнал Яков Харитонович, что он был пер-
вым артиллеристом, удостоенным в Великую Отечественную войну
звания Героя Советского Союза.
Девять послевоенных лет работал Кольчак председателем колхоза
«Праця Леніна» и «Перемога». Трудился так же, как и воевал: со зна-
нием дела, не жалея ни сил, ни времени.
В селе Вороновка Вознесенского района проживает семья Героя.
Здесь работают его сыновья, родные, близкие. Земляки чтят память
воина-фронтовика, коммуниста, колхозного вожака, на могиле которого
обелиск с высеченными словами: «Герой Советского Союза Кольчак
Яков Харитонович. 1918—1955».
В. Е. ГРАБОВСКИЙ,
гвардии майор запаса
ВЕЛИЧИЕ ДУШИ
Герой Советского Союза
П. К. Козаченко
Высокий, широкоплечий, с красивым открытым лицом, он в этот момент
казался каменным. В сощуренных голубых глазах блестели слезы. От
боли сжималось сердце.
Нет, еще никогда не испытывал он такого волнения.
За плечами этого мужественного человека был уже не один бой.
Не одно испытание. В тысяча девятьсот тридцать седьмом году он, тог-
да еще молодой летчик, вместе со своими побратимами храбро сра-
жался за свободу китайского народа. А чего стоили трудные воздуш-
ные бои над Карельским перешейком во время финской кампании.
Когда хитростью, когда напором, когда ловкостью, а в общем-то с по-
мощью высокого мастерства снимал он с неба самолеты противника.
На его счету уже числилось более полутора десятка уничтоженных
истребителей и бомбардировщиков. Он уже слыл зрелым воздушным
бойцом, был удостоен ордена Красного Знамени.
А нынче, находясь на одном из прикарпатских аэродромов, Коза-
ченко ходил туча тучей. Руки просились к штурвалу, сердце рвалось
на высоту, туда, где теперь не переставали гудеть «юнкерсы» и «мес-
сершмитты». А подняться в родное небо не было на чем: внезапным
ударом по аэродрому на рассвете двадцать второго июня гитлеровцы
вывели из строя почти весь самолетный парк.
Летчикам нужны самолеты. И они едут дальше от полыхавшего
огнями фронта. Вскоре на аэродроме южнее Каменец-Подольска им
вручают новые боевые машины.
...На рассвете зарокотали моторы. Истребители устремились в не-
спокойное фронтовое небо. Козаченко во главе четверки патрулирует
над Днестровской переправой. Через несколько минут летчики заме-
тили, что с солнечной стороны приближается пара «мессершмиттов».
Козаченко эволюциями предупреждает об этом ведомых. Летчик
227
Заозерный немедля пристраивается к машине комэска. Козаченко рас-
считывал, что оба «мессера» с ходу одновременно ввяжутся в бой. Но
получилось не так. Один из них пошел в пике на машину ведущего,
а второй стал заходить с противоположной стороны.
Козаченко принимает лобовую атаку. Фашист идет строго в упор,
огонь открывает с дальней дистанции: нервы его не выдерживают,
и он взмывает вверх по вертикали. Тем временем второй «мессер-
шмитт» пикирует на машину комэска сзади. Козаченко едва успевает
увернуться. Заозерный рядом с ним. А в это время с тыла появляется
еще пара вражеских истребителей. Намерение их ясно: хотят взять
в клещи. Командир сигнализирует лейтенанту Заозерному: «Будь на-
чеку!»
Комэск беспокоится о второй паре своих истребителей. Чувствует-
ся, что она не разгадала замысла противника и не видит, какая опас-
ность угрожает с тыла. Однако Козаченко ничего предпринять не мо-
жет. Немцы уже пошли в атаку. Через несколько секунд мелькает тень
«мессершмитта», а вслед за тем загорается мотор «Чайки». Далеко
у земли появился белый купол парашюта. Территория наших войск.
Значит, летчик будет спасен.
Бой продолжается; три наших самолета отбивают атаки противника.
Снова Козаченко встречается лоб в лоб с «мессером». Тот делает
боевой разворот, случайно подставляет под удар брюхо своей маши-
ны. И командир бьет по нему изо всех огневых точек: «сто девятый»
клюнул носом и отвесно пошел к земле.
— Для меня этот бой был поучителен,— рассказывал уже на зем-
ле командир эскадрильи.— Я понял, что немецкие летчики свои рас-
четы строят, главным образом, на внезапности. Вместе с тем избегают
открытых поединков, ударов в лоб, стараются создавать клещи. Фа-
шисты стремятся обеспечить себе свободу маневра, согласованно дей-
ствуют в парах, пытаются использовать свое преимущество на верти-
калях. Но пусть мудрят, а мы будем их бить!
Однако, как ни бодрился командир, как ни старался быть веселым,
тяжело было у него на сердце. Родную землю топтал коварный враг.
Как-то эскадрилья пролетала совсем близко от города, в котором он
родился и вырос. Козаченко с грустью смотрел на тонкие линии же-
лезных дорог, темные полоски лесов, на домики, разбросанные у из-
вилистой реки Уж. Коростень. Вспомнил семью. Отец многие годы
работал слесарем в железнодорожном депо. Любил слушать переклич-
ку гудков и монотонный стук колес.
Полюбил это и сын слесаря-железнодорожника Петр. Когда под-
рос, окончил семилетку, ФЗУ, работал в депо слесарем. Так и врос
бы потомок рабочей семьи в слесарное дело, да увлекла его воздуш-
ная стихия. Мастерил со своим младшим братом Андреем модели са-
молетов, мечтал о полетах. А в тысяча девятьсот тридцать третьем году
с путевкой комсомола в руках подался в Одессу, в летную школу...
228
Воздушные бои на Юго-Западном фронте продолжались. Упорные,
изнурительные. Развороты. Иммельманы. Петли. Виражи. Пот льется
со лба, искры пляшут перед глазами. Но не сдается советский сокол.
Победу за победой одерживает над хвалеными гитлеровскими ассами.
А сядет на аэродром — кажется, что все было обычно, просто, словно
очередная стрельба на авиационном полигоне.
Вот одна запись в фронтовом блокноте Козаченко:
«Десятое июля. Получил приказ вылететь на штурмовку войск про-
тивника. В составе четырнадцати самолетов поднимаемся с аэродрома
и берем курс на Краснополь. С тысячеметровой высоты видим, как
большая вражеская колонна движется по пыльной дороге из Любара
к Краснополю. Заметив нас, фашисты открывают огонь из зенитных
пушек и пулеметов. Мы перестраиваемся в правый пеленг, пикируем.
За мной пикируют звенья Заозерного и Купавы, а в группе прикры-
тия — звено Подгорного. Бомбы кладем цепочкой вдоль шоссейной
дороги. Двадцать прямых попаданий, остальные бомбы рвутся между
машинами. Уцелевшие фашисты, пытаясь спрятаться, мечутся из сто-
роны в сторону. Но в последующих заходах наши пули навсегда при-
гвоздили их к земле. После десяти атак летчики настолько вошли
в азарт, что Танинскому и Попову пришлось отдавать приказ немедлен-
но уходить от цели, так как горючее было на исходе. В течение двух
следующих дней эскадрилья с утра и до вечера громила колонны гит-
леровцев. Делали по шесть-семь вылетов в день. Чувствовалась боль-
шая усталость, но летчики на это не жаловались, не пропускали ни
одного боевого вылета».
Командир полка вызвал Козаченко и, склонившись над картой,
сказал:
— По данным разведки, вот здесь,— он указал на карте отметку,—
размещается штаб немецкой дивизии...
— Все ясно! Когда прикажете лететь?
— По готовности!
Пять самолетов во главе с командиром эскадрильи идут на новое
задание. Низко плывут по небу облака. Они не дают возможности под-
няться выше трехсот метров. Линия фронта. Как и всегда, бьют зе-
нитки. Козаченко резким маневром выводит группу из-под обстрела,
но через минуту-две снова заплясали вокруг самолетов разрывы сна-
рядов. И снова Козаченко мастерски выводит своих из-под огня. Вот
и цель. На окраине селения — домики под ветвистыми деревьями.
Видны замаскированные автомобили, броневики, несколько танков.
Сомнений нет: штаб именно здесь.
— В атаку! — командует Козаченко.
Самолеты сбрасывают бомбы, ведут прицельный огонь из пулеме-
тов. На месте, где были домики, разбушевалось пламя огня.
В этот день, как указывается в официальном документе — пред-
ставлении к награде, «Петр Козаченко с группой 5 самолетов И-153,
229
выполняя боевую задачу, бомбометанием и обстрелом уничтожил
штаб крупного соединения противника в районе Шурупковка Винницкой
области».
Вражеский штаб был разгромлен 14 июля, а на следующий день
Козаченко снова в воздухе, снова штурмует врага. Об этом нелегком
полете в наградном листе говорится так: «15 июля 1941 года после
штурмовки скопления вражеских войск и одновременного сопровож-
дения своих бомбардировщиков в район Козятина группа самолетов
И-153 в количестве семи машин под командованием капитана Козачен-
ко встретила 12 самолетов противника Хе-113. Завязался ожесточен-
ный воздушный бой, из которого группа вышла победителем. Коза-
ченко лично сбил Хе-113 и без потерь возвратился со своей группой
самолетов на аэродром».
Сколько мужества и храбрости, умения и мастерства было в укра-
инском парне-богатыре Козаченко! Полет за полетом, один труднее
другого. Но не было случая, чтобы капитан Петр Козаченко отступил.
Всегда он добивался успеха в бою, всегда точно и беспрекословно вы-
полнял приказы командования.
Говорят: кто сильно любит, тот сильно и ненавидит. Эти чувства
в полной мере были присущи Козаченко. Преисполненный жгучей не-
нависти к врагу, он дрался с ним бесстрашно и хладнокровно. Всегда
помнил поговорку: смелого пуля боится. Из самых трудных ситуаций
боя всегда выходил победителем. Как-то завязал бой с четырьмя вра-
жескими истребителями. Два вогнал в землю, два спаслись бегством.
Его машина была изрешечена пулями. При подходе к аэродрому не
мог выпустить шасси, посадил самолет на одно колесо.
После сражений на украинской земле продолжал битву с фашиста-
ми в Крыму, на Северном Кавказе. Новыми славными делами попол-
нялась его летная биография.
Будучи командиром истребительного авиаполка, Козаченко часто
водил в сражения молодых пилотов, наставлял их, учил побеждать
врага. Над Азовским морем, возглавляя звено истребителей, вступил
в бой с пятью «юнкерсами» и все уничтожил. Возвратился домой, по
всем правилам сделал посадку. Но из кабины не выходил. В чем
дело? Подбежали к самолету летчики, техники, открыли фонарь. Их ко-
мандир был без сознания. Левая рука, плечо — в крови. Тяжелые
раны...
Удивительно: как этот человек мог посадить самолет! Видимо,
сила воли у него была настолько велика, что даже смерть отступила.
Когда Петр Константинович находился в госпитале, командование по-
слало реляцию о присвоении ему звания Героя Советского Союза. За-
лечив раны, укрепив здоровье, Петр Козаченко снова возвратился
в строй.
В Великую Отечественную войну Герой Советского Союза Коза-
ченко совершил 227 боевых вылетов, сбил 12 самолетов противника
230
лично и восемь в групповых боях. На его боевом счету десятки сож-
женных танков, автомашин, разбитых орудий и пулеметов.
Один месяц не дожил отважный летчик до Дня Победы. Выполняя
очередное боевое задание, он как герой погиб над Данцигской бухтой.
В тот день шестерка ЛА-5 шла курсом на север, к морю. Вот уже
видна серая бесконечная гладь воды. Слева широким руслом вреза-
ется в песчаный берег Висла. В бухте десятки вражеских судов. Ве-
дущий Козаченко доложил по радио командиру дивизии обстановку,
а ведомые тем временем атаковали суда. Свой самолет командир на-
правил на катер, тянувший три груженые баржи. Снаряды истребителя
легли точно в цель. Потом Козаченко атаковал причалы, где шла по-
грузка судов. Выпускал реактивные снаряды по наиболее важным
целям.
Над бухтой стоял сильный грохот. Надрывно гудели самолеты, тре-
щали зенитки. Их огонь становился все яростнее. В какой-то миг, когда
Козаченко вышел из очередной атаки, в его машину угодил снаряд...
Сообщая о героической гибели Петра Константиновича Козаченко
его жене Юлии Павловне, командующий четвертой воздушной армией
Маршал авиации К. А. Вершинин писал:
«...Козаченко был моим любимым командиром полка. Я питал к не-
му самые лучшие, самые возвышенные товарищеские чувства. Такое
отношение он вызвал к себе не какими-либо мелочами человеческого
характера, а величием своей души, прекрасными качествами храбрей-
шего воздушного воина...»
И. С. КОРОТКОВ,
полковник в отставке
РАЗВЕДЧИК
Герой Советского Союза
Н. Ф. Обухов
Сквозь густые заросли леса пробирается кряжистый, среднего роста
человек в защитной форме. Из-под пилотки выбиваются светлые пряди
волос. Ветки хлещут его лицо. Он отводит их в сторону и продвигается
вперед. Время от времени останавливается, смотрит по сторонам.
Это разведчик Николай Обухов. Ночью он проник в тыл противника.
Ему многое удалось узнать: и расположение артиллерийских огневых
точек, и места сосредоточения пехоты врага, и количество находящихся
в засаде танков. Теперь скрытно, лесом, по бездорожью возвращается к
своим. Остановился. Идти опасно. «Скорей бы ночь»,—думал разведчик.
— Дядя, дяденька!
Солдат мгновенно присел, рука инстинктивно потянулась к писто-
лету.
— В чем дело? Что ты тут делаешь? — спросил мальчишку лет две-
надцати.
— Туда нельзя, там немцы! — тихо сказал тот, показывая в сторону,
где сквозь гребень сосен проглядывалась светлая полоса. И мальчик
по имени Петя рассказал, что вчера фашисты ворвались в их деревню
и начали грабить.
— А кто в деревне остался? — поинтересовался разведчик.
— Одни ребятишки да женщины. Вот немцы с ними и воюют. Прав-
да, еще дед Макар есть. Один на все село, в крайней хате...
Разведчик внимательно посмотрел на мальчика:
— А куда дорога ведет из вашей деревни?
— На Коростень, а там и на Киев.
Мальчик замялся и застенчиво спросил:
— А вы разведчик, да? Я сразу догадался,— просиял Петя.— Возь-
мите меня с собой. Я стрелять умею...
— Мал ты, дружочек, мал...
232
Обухов вспомнил родную деревню Власово в Кировской области,
свое детство. Безрадостным оно было. Отец погиб от кулацкой пули.
Совсем еще юным Коля уезжает в Ижевск. Там поступает на завод...
Потом призвали в армию. Стал служить в воздушно-десантной бригаде...
К утру Обухов добрался в свою часть и передал в штаб ценные све-
дения о противнике.
Увидев в крайнем домике села огонек, разведчики стали к нему
приближаться. Осмотревшись, постучали в окно.
Скрипнула дверь, и на пороге появился сгорбленный дед.
— Не пугайтесь, дед Макар, мы к вам на минутку,— сказал Обухов.
— Откуда вы знаете меня?
— Мы, разведчики, все должны знать.
Дед Макар охотно сообщил, сколько немцев в деревне, где разме-
щается их штаб.
— А колхозный двор весь заставлен танками,— закончил он.
Распрощавшись с дедом, разведчики скрылись в темноте. Когда они
пробирались к танкам, неожиданно тьму прорезала хвостатая белая
ракета. Затрещали автоматные очереди. Золотыми пунктирами прошили
небо трассирующие пули. Смельчаки припали к земле, затаились.
Когда стрельба поутихла, разведчики бросились к танкам и забро-
сали их бутылками с горючей смесью.
Обухов, прикрывая отход товарищей, был ранен в ногу. Сидя в при-
брежном лозняке, он перевязывал рану и тревожно оглядывался по
сторонам. Вдруг ему показалось, что справа зашевелились кусты.
— Это я,— тихо проговорил Петя, подползая вплотную к Николаю.
— Фу ты, напугал! Где немцы?
— Уходят из хат. Думают, что снова наши наступают. Ох вы и дали
им! — с восхищением заключил Петя.
— Хорошо, хорошо,— торопливо сказал Обухов.— Молодчина ты.
Помоги только выбраться.
Они вышли на дорогу. Обухов расцеловал на прощанье мальчишку.
Усталые и голодные разведчики находились далеко от села, где по-
дожгли танки. На исходе ночи наткнулись на шалаш. Он послужил им
временным пристанищем.
Решили передохнуть. Вспомнили, что с утра ничего не ели.
Не успели расположиться, как невдалеке послышался стук колес,
зафыркали лошади. «Обоз! — подумал Обухов.— Надо его встретить
с музыкой».
Разведчики выдвинулись к дороге и стали наблюдать.
Небо очистилось от туч, забрезжил рассвет.
Обоз приближался. Первая повозка, не дойдя метров пятьдесят, за-
медлила ход, а затем остановилась. Легкий ветерок донес запах кухни
и гортанный говор.
233
«Пора!» — решил Обухов и кивнул товарищам. Они поползли по
лощине. Вот уже показались гитлеровцы, стекавшиеся к кухне. И тут
у Обухова мелькнула дерзкая мысль: захватить кухню с продуктами
и увезти для бойцов своей части.
Внезапный удар ошеломил гитлеровцев. Вскоре храбрецы-разведчи-
ки погоняли лошадей.
Благополучно добравшись в свою часть, Николай Обухов доклады-
вал командиру полка о выполнении задания. Доложил и о том, что
каша в трофейной кухне сварилась...
Не прошло и трех месяцев с начала войны, а 20-летний воин Николай
Феоктистович Обухов уже был Героем Советского Союза.
Окраина Черновиц. Улица Снятинская. Вот и домик под черепичной
крышей, где живет герой. Николай Феоктистович Обухов любезно при-
гласил в комнату, и сразу же завязалась беседа.
Он вспоминал:
— Не в одном переплете побывал. Четыре раза ранен. Особенно
тяжело в одном из сел близ Киева.
...Николай Обухов возглавил группу разведчиков, которая должна
была взять «языка».
Пробравшись к речке, неподалеку от села, где ночевали гитлеров-
цы, отважные разведчики притаились и стали ждать утра. Они пред-
полагали, что утром гитлеровцы придут к ручью умываться.
С рассветом деревня ожила. Гитлеровцы принялись каждый за свое
дело. А умываться шли к берегу метрах в ста от места, где засели
разведчики.
— Промахнулись малость,— сокрушенно промолвил Обухов.
Но вот дюжий, рослый гитлеровец направляется как раз туда, где
находилась засада. Разведчики затаили дыхание. Обухов сделал коша-
чий прыжок на фашиста, чтобы заткнуть ему рот. Тот оказался очень
сильным. Завязалась смертельная схватка. Обухову в единоборстве уда-
лось уложить гитлеровца. Затем разведчики забросали остальных фа-
шистов гранатами и быстро начали отходить.
— Вот тогда-то осколок и угодил в голову,— говорит Николай Феок-
тистович.— И в части считали, что я погиб... Портрет в траурной рамке
повесили... Ну, а смерть меня не взяла. Попал в госпиталь. Вылечил-
ся— и снова в бой. Воевал на 2-м и 1-м Украинских фронтах. Еще раз
ранило меня на венгерской земле, у озера Балатон. Но и после этого
еще воевал. Дошел до Праги. В пятьдесят третьем уволился в запас...
...Каждое утро в этот маленький домик под черепичной крышей
заглядывает почтальон. И на стол Николая Феоктистовича ложатся бе-
лые, голубые конверты.
А. И. ГУК,
майор
ОПАЛЕННАЯ ЮНОСТЬ
Герой Советского Союза
И. А. Скляров
Всю ночь лил дождь. Аэродром раскис. И летчики вынуждены были
коротать время в землянках.
Но вот дверь одной из них с шумом распахнулась. Сидевшие здесь
пилоты повернули головы в сторону выхода. Там стоял высокий крас-
ноармеец и вопросительно оглядывал хозяев жилища. Потом, привык-
нув к полумраку помещения, спросил:
— Который тут из вас Скляров?
— А что, на вылет? — поднялся крепко скроенный, большелобый
лейтенант.
— Та ни, командир полка клыче. Казав, щоб одна нога тут — друга
там.
Перебросив через плечо планшет, Иван Скляров побежал на ко-
мандный пункт. Когда открыл дверь КП, ему навстречу из-за стола под-
нялся незнакомый офицер, подал руку:
— Майор Веселов! — и сразу спросил: — Вы, говорят, с Алтая?
— Из тех краев. Семипалатинский я...
— Вот и хорошо! За грибами, небось, часто ходили?
— Бывало...— ответил летчик, не поняв, к чему клонит беседу майор.
— Вот и будете искать грибы с гитлеровскими шляпками. С само-
лета...— В губах майора запыхтела папироса. Он посмотрел Склярову
в глаза.
— Зрение как?
— Не обижаюсь.
— Он у нас глазастый,— отозвался сидевший за столом подполков-
ник, командир полка.— Недавно фашисты в лесу наблюдательный пункт
соорудили, а Скляров пролетал мимо и заметил. Остались от козли-
ка рожки да ножки. А недавно над целью с зенитками целовался.
И даже губы не обжег.
23S
И подполковник рассказал, как это было. Шел лейтенант со своим
экипажем в строю девятки. Внизу ощетинились немецкие зенитки.
В воздухе сплошная стена огня. Ведущий приказывает Склярову утихо-
мирить вошедших в азарт зенитчиков. Экипаж снизился и ударил по
одной батарее, другой. Те и притихли. Пока опомнились — девятка
сбросила бомбы. Вот тогда-то и стали говорить, что Скляров с зенит-
ками целовался.
— Будем считать, сговорились,— положил руку на плечо лейтенанту
майор Веселое.— Я из штаба фронта. Беру вас в отряд воздушной
разведки.
— Да какой из меня разведчик? Я до мозга костей бомбардир.
— А мы и не собираемся вам запрещать бомбить врага,— ответил
майор.— Но главное для всех — разведка.
— Понимаешь, Скляров,— отцовским тоном заговорил командир
полка,— трудное дело тебе поручаем. Потому что знаем: не подведешь.
Майор Веселое развернул карту и указал на ней точку:
— Через два часа вы обязаны быть вот здесь! Вас там встретят.
— Есть! — приложил руку к пилотке летчик.
...В назначенное время его самолет приземлился на полевом аэрод-
роме. Лейтенант Иван Скляров оказался в группе воздушной разведки
Юго-Западного фронта.
— Где тут у вас летчики-разведчики располагаются? — спросил Скля-
ров подошедших авиаспециалистов.
— Вот там,— махнул рукой в сторону деревьев один из механиков.—
Два экипажа у нас сегодня не вернулись...
— Погибли, видать,— с грустью заметил веснушчатый механик.—
Разведчик летит один. Случись беда — и сообщить некому.
— Последний экипаж, только и успел передать, что атакован груп-
пой «мессеров»,— добавил моторист.
Весь этот день Скляров знакомился с новой для него обстановкой:
с товарищами по подразделению, с аэродромом...
А утром нового дня экипаж Склярова готовился к разведке. Надо
было визуально разведать и сфотографировать вражеский аэродром.
«Справлюсь ли?» — думал Скляров, вспоминая все самые трудные
испытания в предыдущих боевых вылетах. Вспомнился ему и этот по-
следний полет на бомбометание. Отбомбился он, и все, казалось, шло
благополучно, как вдруг насели сразу два «мессера». Один фашист,
наверное, уже записывал в поминальник самолет Склярова и мысленно
примерял железный крест на своем френче. Но Дима Сереженко по-
ломал все планы фашистов — своим самолетом закрыл друга. А потом
воздушные стрелки бомбардировщиков взяли немцев под перекрест-
ный огонь, и те быстро скрылись. «Как же все-таки выполнить задание,
как перехитрить врага?» — стояло в голове Склярова. Он перебрал, ка-
залось, десятки вариантов выхода в район разведки. И сам же их от-
вергал.
236
Скляров разглядывал, изучал карту, прокладывал на ней маршрут
предстоящего полета. Так в чем же все-таки ошибка тех, кто летал
раньше? И вдруг вспомнился полет в район города Броды.
...Низко плыли над землей облака. Казалось, они цепляются за вер-
хушки высоких деревьев. Но эскадрилья бомбардировщиков поднялась
в небо. Ведущий — комэск капитан Никашев. Рядом справа он, Скляров.
Крыло в крыло, на малой высоте краснозвездные машины шли на
запад. Потом крутой разворот — и выход на Броды с вражеского тыла.
На развороте заметили движение немецких войск по дороге. На них
и нужно было обрушить бомбы. Фашисты не проявляют тревоги. Даже
выложили отличительные знаки вблизи своих колонн: черная свастика
на белом полотнище.
«Приняли за своих,— мелькнула тогда догадка в голове Склярова.—
Но почему? Ах, да: наш бомбардировщик АР-2 внешне схож с «Хейн-
келем-111».
Слегка качнул крылом ведущий. И в следующее мгновение на фа-
шистов обрушился ливень свинца из пулеметов. Заухали взрывы бомб.
Немцы кинулись врассыпную. Страх втаптывает их в землю, бросает
под броню танков, загоняет в болотную жижу придорожной канавы.
Так было в тот памятный день... Ну а нынче? Как он будет действо-
вать теперь, когда нужно лететь одним экипажем в самое логово врага?
— Митрич, готовь краску! — приказал Скляров механику.— Будем
глаза немцам замазывать.
Работа закипела. Через полчаса все опознавательные знаки были
тщательно закрашены.
Перед вылетом пополнили боекомплект бомб и снарядов. Потом
сели перекурить. Митрич блаженно затянулся дымком самокрутки. По-
том прислушался к звуку работающего мотора на пролетающем само-
лете. Лицо его помрачнело.
— Нет, не пойдет. Наш вот как поет, будто соловей! А немецкий
дизель такты отсчитывает с перекурами,— заулыбался он.
И механик, склонившись над видавшей виды, насквозь промаслен-
ной тетрадкой, долго что-то чертил, потом радостно воскликнул:
— Получится!
Летчик, штурман и стрелок-радист кинулись к нему. На листе бума-
ги была обозначена схема сдвига тактов между моторами.
— Сделаем разнос на пятьдесят, и разом затараторят, что твой
«хейнкель»,— ликовал Митрич.— Полная имитация работы немецкого
дизеля!
Остаток времени до вылета ушел на перерегулировку двигателей.
Митрич, как заправский музыкант перед ответственным концертом, слу-
шал моторы и вблизи, и издали. Он подкручивал то один, то другой
регулировочный винт, а потом снова отходил от самолета. Наконец
удовлетворенно сказал:
— Все в ажуре.
237
Видно, легок был Митрич на руку. Когда экипаж лейтенанта Скляро-
ва вылетел на разведку, за линией фронта на него даже внимания ни-
кто не обращал. Над Винницей три «мессера» вначале было кинулись
в атаку. Но тут же отвернули в сторону. А вот и аэродром с немецкими
истребителями. Но никаких признаков тревоги в стане противника не
замечалось. Разведчик подошел к аэродрому. Штурман включил фото-
аппараты.
Затем летели курсом на север. Пересекали Горынь. Здесь где-то
аэродром, куда день назад передислоцировались бомбардировщики
противника.
— Штурман, фотоаппараты! — напомнил Скляров.
— Есть! — отозвался Кравченко.
Воздушный разведчик прошел вдоль стоянок крылатых машин.
— Командир, еще бы заходик...— не выдержал стрелок-радист,
когда летное поле осталось позади.— Заходик с громом...
— Не везти же бомбы назад,— откликнулся штурман.
Иван Скляров положил самолет на крыло и начал энергичный раз-
ворот.
Снова экипаж бомбардировщика на виду у противника. Но на земле
безмятежное спокойствие.
«Сейчас мы вас расшевелим!» — сквозь зубы цедит Скляров и пе-
реводит самолет на крутое снижение.
— Серия!—докладывает штурман. Одна за другой летят бомбы.
На самолетной стоянке поднимаются пожары.
И тут, словно опомнившись, осатанело залаяли зенитки. Вокруг са-
молета образовалось сплошное поле разрывов. Скляров энергично пере-
водит самолет в набор высоты, и бомбардировщик скрывается в облаках.
Только на Юго-Западном фронте за 1941 год Иван Андреевич Скля-
ров совершил 130 успешных боевых вылетов. Большинство из них —
полеты на разведку. И каждый — это сочетание отваги, мужества и рис-
ка. Такие полеты — это подвиг воздушного бойца. За этот подвиг
Родина удостоила Ивана Андреевича Склярова высшей награды — ор-
дена Ленина и медали «Золотая Звезда».
Коммунист Иван Скляров познал горечь отступления на Юго-Запад-
ном, одерживал фашистов под Москвой, громил гитлеровцев под Ста-
линградом, сражался с ними в составе войск Южного, 4-го Украинско-
го и 3-го Белорусского фронтов. Воевал с японскими самураями...
Сейчас над головой мирное небо. Его бездонные просторы бороз-
дит новое поколение крылатых бойцов. Но не может гвардии подпол-
ковник запаса Герой Советского Союза Иван Андреевич Скляров быть
равнодушным, когда рокочет реактивный гром в небесной выси. Услы-
шав знакомый звук, остановится и долго глядит в небо. Там прошла
его опаленная боями юность. Там наступила боевая зрелость. И серд-
цем он с теми, кто ныне бережет воздушные рубежи Отчизны. Там
пролегают дороги отважных. Мужество в запас не уходит.
Н. А. МАНУХИН,
подполковник запаса,
бывший комиссар
194-го отдельного
зенитно-артиллерийского
дивизиона
НАПРОЛОМ
Н. А. Манухин.
Фото 1941 г.
Батареям нашего 194-го отдельного зенитно-артиллерийского диви-
зиона предстояло прикрывать с воздуха отход тыловых подразделений
стрелковой дивизии.
Перед вечером колонна автомашин двинулась в восточном направ-
лении по шоссейной дороге к местечку Екатериновке, что близ Кре-
менецких гор. Но противник, разгадав замысел нашего командования,
успел перерезать нам дорогу и занять Екатериновку. Как только подо-
шли к местечку, фашисты открыли огонь из орудий и пулеметов. Вы-
нужденная остановка.
Наступила ночь. На протяжении двух километров вдоль шоссе ско-
пилось большое количество наших машин, повозок. Гитлеровцы, бес-
прерывно освещая местность ракетами, обстреливали наши подразде-
ления. Машины и обозы с боеприпасами и продовольствием взлетали
от снарядов и мин на воздух, горели. Осколки косили лошадей.
К утру подошли остатки танкового батальона — около пятнадцати
машин, кавалерийский полк, штаб дивизии. Враг не ослаблял своего
огня. Мы попытались ударом счетверенных пулеметных установок рас-
чистить себе путь через населенный пункт. Безуспешно. Противник удер-
живал дорогу прочно. Но прорваться сквозь огненное кольцо нужно.
Наша первая зенитная батарея взяла на прицел костел, откуда
строчили вражеские пулеметчики. Орудийные выстрелы заставили за-
молчать фашистов. Тогда противник решил расправиться с зенитчиками.
Мины стали густо ложиться вокруг огневой позиции. Тут же появился
«юнкерс» и начал штурмовать нас бомбами и снарядами.
Не дрогнули, не растерялись батарейцы. Хладнокровно, уверенно
каждый выполнял свою работу. Командир батареи — богатырского рос-
та, с красивым загорелым лицом лейтенант Киселев, стоя под градом
сыпавшихся вокруг минных осколков, скомандовал:
239
— По самолету — огонь!
У первого орудия упал смертельно раненный наводчик. Командир
огневого взвода лейтенант Калашников встал на его место, и орудие
продолжало действовать.
Вдруг повсюду бойцы с восторгом закричали:
— Подбит! Горит!
Двухмоторный «юнкерс», беспорядочно переваливаясь с крыла на
крыло, падал к земле, полыхая огромным ярким пламенем.
Лейтенант Киселев, взмахнув увесистым кулаком, прогремел густым
басом:
— Вот так, как этот пират, сгорит и вся фашистская Германия. При-
дет время!
Нас, видевших рухнувший самолет, охватило чувство радости. Значит,
мы тоже можем бить врага. Наши неудачи временные. Соберемся с си-
лами— тогда не сдобровать врагу! Но пока нас теснили гитлеровцы. Оче-
редная наша атака в сторону местечка вдоль шоссе захлебнулась в крови.
Командир дивизии В. Д. Крюченкин отдал приказание пробиваться
отдельным подразделениям, группам в обход, любыми способами вы-
рваться из огненного кольца. А по обе стороны низменность, болота.
Коннице, пехоте пробраться легко. Но как пройти с такими тяжелыми
орудиями, как у нас?
Более ста зенитчиков, а также пехотинцев под прикрытием орудий-
ного огня короткими перебежками передвигались по лугу. Справа
и слева от нас — другие подразделения. Воздух содрогался от взрывов,
грохота, свиста, шума.
— Вперед! Пройдем сквозь огонь! — кричал во все горло широко
шагавший командир дивизиона майор Полуботько. Бежали впереди,
увлекая бойцов, лейтенанты Киселев и Калашников. Натужно ревели
моторы тракторов, буксирующих орудия. Солдаты бежали, падали,
вновь вскакивали и, стреляя на ходу, двигались по намеченному марш-
руту. Повсюду алела кровь наших боевых товарищей. Но мы шли на-
пролом. Знали, что надо вырваться из лап врага, чтобы собраться с си-
лами и снова вступить в бой, громить фашистов.
Молодой русоволосый сержант, родом из Донбасса, за что мы его
ласково называли Саша-шахтер, упал, окрасив в багряный цвет зеленую
траву. Осколок угодил ему прямо в грудь.
Всем нам до боли в сердце жаль было Сашу... Многие так, как он,
погибли в бою. Но никто не поднял рук, никто не встал на колени.
Неудачи закаляли волю, умножали нашу энергию. Хотя мы и отступали,
но дрались с ожесточением. Уже в первых оборонительных боях гитле-
ровцы почувствовали, что перед ними солдаты несгибаемого упорства,
железной стойкости.
Дивизия отходила на новые рубежи, нанося ощутимые удары по
противнику. «Отбой! В поход!», а затем снова: «К бою!» — часто разда-
вались эти сигналы на зенитных батареях.
240
Помню, как-то под Бердичевом части дивизии сражались с превос-
ходящими силами врага. Но вот подброшены боеприпасы артиллери-
стам, и дела пошли лучше. Отпор врагу стал крепче. Тогда немцы ре-
шили усилить свой натиск с воздуха. Комдив предупредил нас, зенит-
чиков, чтобы мы особое внимание уделяли защите огневых позиций
артиллеристов от вражеской авиации.
Предположение комдива оправдалось. Гитлеровцы предприняли
удар по артиллеристам, правда, в первую очередь они обрушились
на зенитчиков, чтобы обезопасить своих воздушных пиратов. Девять
пикировщиков Ю-88 устремились на огневую позицию первой бата-
реи. «Психическая» атака с воздуха не вызвала смятения у зенитчиков.
Они стояли на своих местах и выполняли четкие и строгие команды
бесстрашного комбата Киселева.
Не принесли врагу успеха и яростные удары по второй батарее,
которой командовали молодой, но уже крещенный боями лейтенант
Бондаренко и политрук Борис Сытник, славутский парень, только на
фронте познакомившийся с зенитным делом.
Вскоре на новом рубеже мы прикрывали переправу через Днепр.
«Снарядов! Снарядов!»—то и дело требовали командиры батарей.
Однажды эскадрилья «юнкерсов» ринулась на объект. Зенитчики рас-
сеяли их. Самолеты расползлись в стороны и сбросили бомбы где по-
пало. В это время высоко над нами сражались летчики-истребители.
Кубарем покатился вниз «мессершмитт». Но другой, вынырнувший из
облака, ударил по нашей «Чайке». Она оказалась неуправляемой.
У самой земли летчик выровнял самолет и посадил его на брюхо.
Когда я с группой бойцов подъехал к самолету, летчик с кровяными
ссадинами на лице ходил вокруг машины и сетовал на неудачу.
— Только что получил машину и вот тебе на — поломал,— огор-
чался пилот, даже не заикнувшись о том, как себя чувствует, что ушиб.
А ведь мы видели, что здорово помял бока, лицо в крови, считай,
чудом лишь спасся от гибели.
— Хорошо, что сам жив, а машину сделают,— говорю ему, чтобы
успокоить. А он в ответ:
— Дорогой мой, ведь это у меня уже третью подбили, а я только
две срезал,— сказал он с таким выражением лица, будто заслуживает
казни.
Мы подхватили парня в летном комбинезоне в машину, на батарее
угостили сытным обедом, и он отправился на аэродром. Думал я тог-
да, глядя на этого молодого сероглазого летчика: «Какое благородное
у него сердце! Сердце патриота, настоящего бойца. Расправятся его
крылья — и никакие «мессеры» не будут ему страшны!»
И позже, сражаясь на Волге, где я уже был замполитом зенитно-
артиллерийского полка, и вновь прийдя на Днепр, на западноукраин-
скую землю, громя отступающего врага, я часто вспоминал первые
дни войны, когда закладывался фундамент нашей победы.
241
Герой Советского Союза
Д. А. Зайцев
ПО СТРАНИЦАМ ФРОНТОВЫХ ГАЗЕТ
Газета Юго-Западного фронта
«Красная Армия», 8 августа 1941 г.
МЛАДШИЙ ЛЕЙТЕНАНТ ДМИТРИЙ ЗАЙЦЕВ
...Боевое крещение
пришло неожиданно. Де-
ло было так.
Набрав высоту, Зайцев
заметил немецкий бом-
бардировщик. Он был на
тысячу метров впереди.
Немецкий летчик, шед-
ший на высоте 2000 мет-
ров, видимо, заметил по-
гоню и начал карабкать-
ся вверх. Не изменяя
курса, истребитель пус-
тился вслед. В районе Н.
расстояние между ними
сократилось до 600 мет-
ров. Силенок у врага
явно не хватало. Уви-
дев, что сбежать не так
легко, враг открыл огонь
из пулемета.
— Пали, пали, все
равно не уйдешь,— ска-
зал про себя Дмитрий,
подходя к врагу поближе,
чтобы пустить очередь.
Вот уже четыреста
метров отделяют непри-
миримых врагов. Бом-
бардировщик шел свер-
ху. Выбрав удачный мо-
мент, Зайцев дал длин-
ную очередь, пытаясь
заставить бомбардиров-
щик свернуть от важно-
го объекта. И в тот же
миг заметил, что правый
мотор вражеского са-
молета задымил. Ско-
рость бомбардировщика
уменьшилась. Ястребок,
пренебрегая опасностью,
вплотную приблизился к
врагу и снова сыпанул
смертельным градом
пуль. Фашистский налет-
чик открыл беспорядоч-
ный огонь из спаренных
пулеметов. Тогда Зай-
цев полоснул по кабине.
Стрелки замолчали.
— Неужели уйдет! —
с досадой подумал Зай-
цев, заметив, что все
патроны израсходованы.
Твердая решимость унич-
тожить врага одолела
серце бесстрашного со-
кола. Он, не подавая ви-
да, что его пулеметы
молчат, устремился под
вражеский самолет. Не
отставая ни на один метр,
он выбирал удобный мо-
мент, чтобы телом свое-
го ястребка ударить по
хвосту хищника. И такой
момент наступил. Нахо-
дясь в пяти метрах от
врага снизу, Зайцев взял
штурвал на себя. Маши-
на резко взмыла вверх
и с силой врезалась в
самолет врага по фюзе-
ляжу между плоскостью
и стабилизатором. Раз-
дался оглушительный
треск. «Юнкерс-87» раз-
ломался пополам. Хвос-
товое оперение пошло
само собой, а передняя
часть самолета, круто
сорвавшись вниз, пере-
вернулась на крыло...
Бесстрашный совет-
ский истребитель благо-
получно вернулся на
свой аэродром и скром-
но доложил, что задача
выполнена.
Беззаветная храбрость
и мужество отважного
советского орла достой-
но оценены Советским
правительством. Указом
Президиума Верховного
Совета СССР от 2 авгу-
ста 1941 г. Дмитрию
Александровичу Зайцеву
присвоено звание Героя
Советского Союза.
Младший политрук
М. НИДЗЕ.
От составителей. Свой воздушный таран Д. А. Зайцев совершил в июле
1941 года на подступах к Киеву. Родился Дмитрий в 1918 году в селе Кутьме Щетин-
ского района Тульской области в семье крестьянина. В Великой Отечественной войне
участвовал с первого дня. Д. А. Зайцев был членом КПСС. Погиб герой в боях с
фашистскими захватчиками в 1944 году. Имя Героя присвоено крапивнянской средней
школе, в которой он учился, а также одной из улиц поселка Крапивно (Тульская
область).
242
Д. С. ДОБРУШИН,
полковник запаса,
бывший начальник политотдела
14-ой кавалерийской дивизии
ОБНАЖЕННЫЕ САБЛИ
Д. С. Добрушин
В полдень 24 июня наша 14-я кавалерийская имени Пархоменко дивизия
вошла в город Кременец и приступила к подготовке оборонительного
рубежа.
Комдив генерал В. Д. Крюченкин вызвал к себе командира кавпол-
ка майора Покровского и его помощника капитана Наконечного.
Здесь уже находился начальник оперативного отдела дивизии майор
Артемьев.
— Слушайте внимательно,— неторопливо начал генерал,— если бу-
дут возражения, не стесняйтесь, говорите. 18 километров западнее Кре-
менца имеется мост. Его нужно взорвать с тем, чтобы задержать про-
движение мотомехчастей и танков противника. Для этого возлагаю на
майора Покровского задачу: создать подвижную группу в составе двух
эскадронов, взвода станковых пулеметов, взвода легких минометов
и взвода саперов. Возглавите лично. С остальными силами полка оста-
ется ваш заместитель по строевой.
В 23.00 группа майора Покровского сосредоточилась в назначенном
месте. В эскадроне старшего лейтенанта Вавилина были солдаты разных
национальностей и все, как их командир,— хорошие спортсмены, лихие
рубаки.
Казах Рамзаев, например, стоя в седле на подтянутых стременах,
рубил двумя клинками сразу. Ему не уступали в лихости многие бое-
вые друзья — отличные джигиты грузин Арсен Лебанидзе, он же
лучший повар-кулинар (говорили, что он в Тбилиси работал в лучших
ресторанах), черкес Азамат Мижев и другие. Это была дружная совет-
ская многонациональная семья.
Для взрыва моста была выделена группа бойцов с двумя ручными
пулеметами. В нее вошли Смирнов, Заран, Покатилов, Задыхайло, Рам-
заев. Возглавил группу лейтенант Бенда.
243
К трем часам ночи группа вышла к ручью. На дороге, вдоль берега,
стояли машины, танки, мотоциклы. У машин спали немцы.
Лейтенант Бенда решил взять левее. Метров за шестьсот от моста
кустарник кончался. Взору красноармейцев открылось широкое ржаное
поле. Наливавшийся колос в отдельных местах уже пожелтел, сгибался
под тяжестью зерен.
Медлить было нельзя, начинало светать. По мосту с перерывами
в 20—30 минут громыхали машины, повозки с боеприпасами.
Решено было оставить двух красноармейцев с лошадьми поглубже
в кустарнике, а остальным — ползти к мосту. Там из одного конца
в другой ходил парный патруль.
За сто метров от моста Рамзаев обнаружил пятеро спящих фашист-
ских солдат. Рамзаев знаками подозвал к себе товарищей.
Рывок — и фашисты уничтожены.
Вторая группа во главе с лейтенантом Бендой прикончила часовых,
охранявших мост.
Саперы приступили к минированию моста. Надо успеть заложить
тол, поставить мины, отползти, поджечь шнур, а затем — к коноводам,
к своим.
Минут через пятнадцать все было готово. В этот момент показалась
группа вражеских машин. Бойцы зажгли шнур и бросились бежать по-
дальше в рожь. Когда танки противника вышли на мост, раздался оглу-
шительный взрыв...
Наблюдатели доложили о подходе крупной колонны противника.
Кавалеристы замерли на своих позициях.
На минах, поставленных нашими саперами, начали рваться враже-
ские машины. С грохотом разлетались траки гусениц. Башня одного
танка, подпрыгнув вверх, стволом вонзилась в землю почти до осно-
вания.
Все это хорошо наблюдали из укрытия кавалеристы.
Когда скопилось большое количество вражеской техники, наши пуш-
кари открыли меткий и дружный огонь. Они нанесли противнику нема-
лый урон. Движение колонны было задержано, пехота отхлынула от
переднего края, мотоциклетный батальон стал поворачивать вспять.
— Ну, теперь и наша очередь пришла,— сказал командир группы,
находившейся в засаде, и тут же скомандовал:— По коням! Шашки
к боюі В атаку галопом за мной ма-а-а-рш!
Кавалеристы со свистом и гиком ворвались в гущу пехоты против-
ника. Особенно наводил ужас на немцев комэск Вавилин. Рослый, строй-
ный, он на высоком боевом коне казался истинным богатырем.
Гитлеровцы кричали: «Казаки!» — и разбегались. С левой стороны
в строй мотоциклистов батальона противника ворвались конники второго
эскадрона во главе с Кумызбаевым.
244
В. Д. Крюченкин
И. Г. Бенда
245
Как волчок, вертелся, рубя правой и левой
рукой, Кумызбаев, конь послушно выполнял все
его команды, подаваемые шенкелем и корпу-
сом.
Фашисты, бросив технику, побежали врассып-
ную. И вдруг они наткнулись на группу лейтенан-
та Бенды, которая, выполнив задачу, возвраща-
лась к своим.
— За мной, за Родину! Ура! — закричал Бен-
да, и кавалеристы, обнажив шашки, врезались в
ряды удиравших немцев.
Эскадроны во главе с Покровским преследо-
вали врага. На поле боя осталось более двухсот
трупов противника.
Пленные показали, что в прорыв была введе-
на мотомеханизированная группа Клейста. В аван-
гарде шла дивизия фон Занга. Противник рассчи-
тывал взять Кременец к исходу первого дня войны.
Фашисты, опомнившись, бросили на кавалеристов авиацию. Над
бывшим местом боя развернулось двенадцать «юнкерсов». Они начали
сбрасывать бомбы на обломки машин, танков и на трупы своих же
солдат и офицеров, полагая, что на этом участке закрепились советские
части.
С 12.00 до 8 часов вечера фашисты восемь раз бомбили боевые по-
рядки наших частей.
Генерал Крюченкин потребовал усилить противовоздушную оборону,
вести огонь не только зенитчикам, но и пехоте, и кавалерии из всех
видов оружия. В тот же день расчет счетверенного зенитного пулемета
младшего командира Марченко сразил два
бомбардировщика.
На огневую позицию приехал комдив.
— Покажите тех, кто сбил «юнкерсы».
Выслушав рассказ командира расчета Мар-
ченко, генерал объявил ему благодарность.
— Будем беспощадно бить фашистских воз-
душных пиратов,— ответили зенитчики.
Семь суток части дивизии отражали численно
превосходящего противника. И вот наступил рас-
свет восьмого дня войны.
После интенсивной артиллерийской подготов-
ки большим силам пехоты и танков врага удалось
смять наше боевое охранение и выйти к перед-
нему краю.
К. С. Кумызбаев
Командиры полков, докладывая обстановку,
просили усилить артиллерийский огонь. Затем по-
ступил тревожный сигнал: танки гитлеровцев по-
дошли к первой траншее и стали утюжить ее.
— Всем частям стоять насмерть, ни шагу
назад! — приказал генерал и, пулей вскочив на
коня, поскакал к знаменосцам.
— Распустить знамя, за мной галопом! —
крикнул комдив. Затем обратился к начальнику
оперативного отдела: — Артемьев, скачи в ре-
зервный полк, передай командиру полка Мельни-
кову мой приказ контратаковать фашистов с ле-
вого фланга.
На горячем рыжем коне скакал генерал пря-
мо на противника. Рядом развевалось охраняе-
мое эскортом боевое знамя дивизии.
— Пархоменцы! Не посрамим боевое знамя!
Вперед, в атаку на врага, за мной!
Вражеская пуля пробила сердце знаменосца. Знамя подхватил дру-
гой боец. Убит и он. К знамени подскочил Алексеев и высоко поднял
его над головой. Но что это? Упал и Алексеев; и все же знамя продол-
жало полыхать перед рядами наступающих с обнаженными саблями
конников.
Мы понесли в этом бою большие потери. Немало пало конников
и пехотинцев. Но враг не прошел.
К концу июня на нашем участке бои стали утихать. Артиллерий-
ская стрельба слышалась где-то позади, там же стояли зарева по-
жаров.
Из данных разведки нам стало ясно: противник обошел город Кре-
менец с фланга, не сумев сломить героическую оборону дивизии. Над
нами нависла угроза окружения, и в ночь на 2 июля, после эвакуации
раненых, под прикрытием арьергардов дивизия начала отходить на
восток. Тяжелые бои нам пришлось выдержать под Сквирой, Таращей,
Богуславом, Колесниками, Степанцами...
...Поступил приказ: комдиву прибыть в штаб группы войск, которая
вела бои в районе Бердичева. Вместе с командиром дивизии выехал
и я. Командующий группой генерал Соколов поставил перед нами две
задачи. Первая: помочь в обороне своими боевыми средствами и за-
сылкой в тыл врага диверсионных групп для уничтожения складов
с горючим и боеприпасами противника. Вторая: во взаимодействии с тан-
ковой бригадой контратаковать врага, рвущегося к Киеву.
Было решено нанести на вторые сутки удар во фланг наступающей
мотопехоте противника.
246
Разведотдел штаба, возглавляемый майором Жигайловым, занялся
подготовкой диверсионных групп. Сюда подбирались наиболее опытные
бойцы.
Одну из диверсионных групп возглавил лейтенант Кумызбаев. Раз-
ведчики оделись в маскхалаты. С собой взяли лишь оружие ближнего
боя: автоматы, пистолеты, ножи, гранаты, кроме того, два ящика тола.
Им предстояло взорвать бензосклад. Взрыв должен был предшество-
вать атаке.
Как и под Кременцем, сплошной линии фронта у немцев не было.
Но здесь было значительно труднее проскочить через боевые порядки
врага. Три раза приходилось группе Кумызбаева залегать на 15—30
минут. Однажды гитлеровцы прошли совсем рядом.
К часу ночи разведчики достигли указанного района. Склад обнесен
колючей проволокой, кругом ходят часовые. На проволоке висят бан-
ки и другие предметы для образования шума. Полежали немного,
и пришлось отползти назад.
Кумызбаев решил: Лебанидзе, Полосин и Егоров обойдут склад и
с противоположной стороны отвлекут на себя внимание часовых, а с
этой стороны он, Смирнов и Задыхайло сделают в проволоке проход
и подготовят взрыв.
Операция была смелая, но опасная. Лебанидзе, Полосин и Егоров
через 30 минут оказались на обратной стороне. Смирнов подлез под
проволоку и, привязав к ней веревку, вызывал глухой звон банок. Как
и предполагал Кумызбаев, это отвлекло внимание охраны.
В то же время Кумызбаев и Задыхайло, избегая шума, стали делать
подкоп под проволокой. Кумызбаев установил тол между бочек и про-
тянул шнур. Через 15 минут раздался огромной силы взрыв. Пламя
было видно за десятки километров.
Участники диверсионной группы вздохнули с облегчением — задача
выполнена.
— Ну, вот, друзья,— весело сказал Кумызбаев,— я еще в эскадрон
успею.
— Нет, не успеем,— ответил Смирнов,— артподготовка сейчас кон-
чится, и наши пойдут в атаку.
На деле так и было. После артподготовки началась атака.
Противнику был нанесен серьезный урон, однако его силы значи-
тельно превосходили наши, особенно в танках. Кавалеристы видели,
с каким героизмом дрались советские танкисты: не считаясь ни с чем,
они в упор расстреливали вражеские машины.
...Много еще было боев. Их трудно все перечесть. И вдохновляла
наших бойцов в этих жестоких схватках святая, чистая любовь к Совет-
ской Родине, к родной Коммунистической партии.
В. В. ЗАХОЖИЙ,
лейтенант запаса
ГАЛИЧАНИН
П. М. Кравец
Деревья будто расступались перед Павлом. Он этого вовсе не хотел,
но лес, что ни шаг, становился реже. И вдруг, отклонив ветку, Павел
Кравец увидел много неба. Он тотчас же прыгнул за густой куст.
— Околица, Петька! Старая знакомая. На дороге ни души.— В его
темных глазах заиграла радость.— Вот где, дружище, суждено пройти
нашему батальону. Ступай сюда! Только маскируйся.
Воспаленными глазами разведчики всматривались в заволакиваемую
малиновой пеленой даль. Им обоим хорошо знакома эта местность.
Родное Прикарпатье! Здесь они, босые мальчуганы, пасли чужих коров.
Здесь, у бушующей белым вихрем черемухи, Павел впервые увидел ту
девушку, которая навсегда стала его счастьем.
— Гляди, Павел, над Днестром пожар. Может, и наше село горит,—
грустно сказал Крупка.
— Книсело правее. Вон там, где церквушка и две липы. Видишь?
Пока не горит, но через час-два может превратиться в пепел. Бранная
пора! А шоссе тебе хорошо видно?
— Да, вроде нет опасности. Пошли,— приподнялся на колени Крупка.
— Ложись!—тихо скомандовал Павел.— Надо основательно осмот-
реть участок. Что-то уж больно тихо здесь.
Крупка припал к траве и стал прощупывать взглядом местность.
А Павел мысленно перенесся в недалекое прошлое.
...Он вернулся из Жидачева домой, в Книсело. Обнял жену.
— Купил тебе, что заказывала. И еще платок. Как у лебедя крыло.
Анна молча подала ему синий листочек: «Повестка...»
Павел уходил с Крупкой. Анна держалась за сильную руку мужа.
Время от времени приподнималась на цыпочки, чтобы поцеловать его.
Потом она стояла за селом и долго-долго махала вслед Павлу и
Петру белым платком.
248
Через три дня почтальон принес ей письмо.
«Служу совсем близко — в Судовой Вишне. Крупка со мной в одном
батальоне. Учимся. Служба по сердцу. Береги Славу и Богданчика —
надежду и радость нашу. Целую вас. Ваш тато».
Улетали дни. Павел мужал. Закалялась его воля. Вскоре на петлицах
гимнастерки Кравца зажглись три красных треугольника.
Уже год ходил он в военных. Превосходно изучил свое дело. Во
второй половине июня тысяча девятьсот сорок первого года стрелко-
вый батальон, в котором служил Павел, выехал на учения. Павлу до-
велось действовать самостоятельно. Отделение разведки, которым он
руководил, успешно выполнило задание: в штаб полка были доставлены
двое «пленных» и ценные сведения.
Когда батальон вернулся с учений, командир объявил сержанту
Кравцу благодарность. А перед строем зачитал приказ о том, что ко-
мандование отпускает Павла Кравца на побывку домой.
Весь вечер Павел чистил пуговицы на гимнастерке, укладывал вещи
в чемодан. Жена и не подозревает о его отпуске. Сколько-то радости
будет! Ночью не мог уснуть. А когда забрезжил рассвет, он, улыбнув-
шись ребятам, направился к выходу. И вдруг...
— Танки!
Острый взор сержанта сквозь линзы бинокля метнулся на трассу.
— Да. С крестами. И много их...
— Значит, кольцо сжимается.— Тень растерянности скользнула по
лицу Крупки.
— Не паникуй, Петр, прошу тебя. И я жить хочу, и комбат хочет
жить, и все наши хотят жить. Но только не в плену. Понимаешь?..
Павел Кравец и Петр Крупка догнали голову отходившего отряда
и сразу доложили о результатах разведки.
Уже несколько дней батальон с боями пробивался из окружения,
проходя через прикарпатские села и местечка. Особенно тяжелые ис-
пытания вынесли бойцы возле Судовой Вишни на второй день войны.
Бой был неравным. Против нашего батальона — вражеский полк с тан-
ками, орудиями, мотопехотой. Гитлеровцы напирали, не считаясь со
своими потерями, прижимали наш отряд к оврагу. Защитники совет-
ской земли бесстрашно бросались в атаку,
А что готовит батальону грядущая ночь?
Как-то неожиданно воцарилась тишина.
— Очевидно, враг ждет выхода батальона на дорогу,— высказал
предположение комбат. И распорядился:— Отделению разведки вы-
йти вперед! Осмотреть местность! Батальону продвигаться к опушке.
Сержант Кравец, держа наготове автомат, осторожно пробирался
между кустарниками. Сзади, с винтовкой и гранатами, шел Петр Круп-
ка. За Крупкой — Семен Бабий, тот самый прикарпатец, который в ру-
копашной схватке под Судовой Вишней вышиб дух из трех фашистских
десантников.
249
Народ в отделении разведки — бывалый. Друг за другом бойцы не-
заметно проскочили поляну, добрались до шоссе.
— Занять боевую позицию! Вести наблюдение! — передал по цепи
сержант Кравец.
Впереди блеснули огоньки. Павел стиснул зубы. Это его родное
село. Там дочь, сын, жена.
Слева от шоссейной дороги он услышал чужую, гортанную речь;
в эту же минуту застрекотал пулемет.
— Прикройте меня, ребята! — крикнул сержант и юркнул в высо-
кую траву.
Из-за насыпи по пулемету ударили красноармейцы.
— Один пошел! Пропадет парень! Хлопцы, айда на помощь ему! —
прозвучал голос Крупки.
Ефрейтор Бабий тотчас исчез в траве.
Несколько минут спустя земля содрогнулась от взрывов гранат.
— Вперед, сынки! — раздался голос командира батальона.— Путь
свободен!
Вдруг справа, за кустарником, грохнула пушка, затарахтел пулемет.
Два бойца то по-пластунски, то перебежками приближались к тан-
ку. Фашист свирепел. «Погоди... Уж я тебя...» — и Решетько швырнул
гранату. Стальное чудовище окуталось дымом, но продолжало извер-
гать огонь. Рука Решетько потянулась было за второй гранатой, но
в этот миг вражеская пуля нашла его.
Павел поцеловал друга в лоб и, развернув скатку, накрыл шинелью...
Батальон перешел шоссе.
— Крепитесь, сынки! — подбадривал комбат бойцов.
Так началась длинная фронтовая дорога галичанина Павла Кравца.
На второй год войны она привела его к Сталинграду. Сражался у стен
Тракторного завода, на Мамаевом кургане заряжающим 76-миллимет-
рового орудия одной из батарей 362-го артиллерийского полка.
Сержант Кравец громил врага и на Смоленщине. Под городом Ду-
ховщиной он со своей разведгруппой однажды захватил двух немецких
офицеров и ценные документы. При выполнении задания Павел Марты-
нович Кравец был тяжело ранен. Попал в госпиталь. Там ему вручили
награду за храбрость — орден Отечественной войны II степени.
Когда вылечился, снова с автоматом в руках шел на запад. На груди
солдата засверкали медали «За освобождение Варшавы», «За взятие
Кенингсберга», «За взятие Берлина»...
После войны Павел Кравец возвращается в родное Книсело на Львов-
щине. Отдает все свои силы и знания колхозному делу. Честно заслу-
жил право на отдых. Но и теперь коммуниста Кравца редко заста-
нешь дома. Он желанный гость в школах, на заводах, в учреждениях.
3. Н. БОНДАРЕНКО
КРЫЛЬЯ
Н. А. Сдобнов
По улице с песней шагали ребята. «Наверное, допризывники,— прово-
дил их теплым взглядом Николай Андреевич.— Выправки еще никакой,
но поют хорошо. И песня чудесная...»
...Не умирать, а побеждать.
Орлята учатся летать!
Несомненно, это будущие солдаты.
Николай Андреевич задумался. А что пели мы сорок лет назад?
Ну-ка, вспомни, товарищ ветеран Великой Отечественной! Пели тоже —
о готовности победить, о стальных руках-крыльях, о том, что рождены,
чтоб сказку сделать былью... Да, 45 лет прошло с тех пор, как Нико-
лай Сдобнов был призван в Красную Армию. Тогда он, 22-летний юно-
ша, волжанин, был уже членом партии коммунистов, имел немалый
трудовой стаж: работал ремонтником на железной дороге, потом в Дон-
бассе машинистом врубовой машины. А после призыва стал овладевать
профессией пилота в Борисоглебском военном училище. И родилась
любовь к этой профессии, любовь ко всему, что связано с ней,— к ут-
ренней росе на бетонке, к запаху нагретого солнцем дюраля, к высоте,
к ощущению слитности с машиной. И еще были бессонные ночи над
книгами — учебниками по математике, физике, истории. В 1939 году
сдал экстерном экзамены за среднюю школу.
1939 год... Ясным было сентябрьское небо над Западной Украиной,
ясными и радостными были лица людей, встречавших братьев с Восто-
ка. А золотая листва старинных парков, казалось, шелестела песнями.
И ничто не предвещало, что не пройдет и двух лет, как именно здесь,
в небе Львовщины, военный летчик Сдобнов встретится с фашистскими
пиратами.
251
...25 июня 1941 года эскадрилья 48-го ближнебомбардировочного
авиаполка вылетела на очередное боевое задание. Вел эскадрилью ка-
питан Сдобнов. За его плечами — опыт участника финской кампании.
На его груди — орден Красного Знамени.
А под машиной — советская земля, дороги такой знакомой и родной
Львовщины. По дорогам ползут фашистские чудовища. Огромная мо-
торизованная колонна противника продвигается в направлении города
Броды. Самолет командира, в экипаже которого штурман Чугунов
и стрелок-радист Рыбак, ложится на боевой курс. Бомбы падают на го-
ловные машины колонны. Взрывы, суматоха, беспорядочная стрельба.
Второй заход—бомбы точно ложатся в цель.
Внезапно появились «мессеры». Три вражеских истребителя атако-
вали машину Сдобнова. Умелое маневрирование, точная пулеметная
очередь — один «мессер» сбит. По-воровски крадется второй, захо-
дит слева.
Ближе. Еще ближе. В него направил огонь пулемета штурман. Мо-
лодец Чугунов! Еще один вспыхнул костром. Но вокруг бомбардиров-
щика коршуном кружился третий истребитель врага. «Командир, го-
рим!» Да, враг метко послал снаряд. Сдобнов резкими эволюциями
стремится сбить пламя. Но такое пламя не собьешь. Горящий самолет
удалось посадить на брюхо. В четырех километрах от передовой. Толь-
ко успели выбраться из машины — она взорвалась. Цена мгновения,
равная жизни... Постояли возле дымящихся обломков.
— Прощай, крылатый друг! — с чувством горечи сказал командир.
Стали добираться до аэродрома. Черные, обгоревшие, они шли, не
останавливаясь, только слышали приветливые слова пехотинцев:
— Сбили два «мессера». Это здорово!..
Шел четвертый день войны...
Еще более тяжелым был бой 6 июля.
Капитан Сдобнов получил задание: нанести бомбовый удар по про-
тивнику в районе подольского местечка Полонное.
Самолет не успел подойти к цели, как был обстрелян с земли.
В какой-то миг машина вздрогнула: в левый мотор попал осколок зе-
нитного снаряда. Но в перекрестии прицела штурмана уже появились
фашистские танки. Бомбардировщик пошел в атаку, «хромая», на одном
моторе. Заход, другой...
— Цель накрыта! — докладывает штурман Чугунов.
Десятки танков и автомашин от авиабомб превратились в груды
металлолома. Удачно отбомбились!
В дыму разрывов бомбардировщик стал уходить с поля боя. Но
тут-то появились четыре «мессера». А левый мотор дымит — с та-
ким не сманеврируешь... Заработали бортовые пулеметы и вывели из
строя один истребитель противника. Подбили и второй. Третий «мес-
сершмитт» заходил в хвост бомбардировщику. Его сразил точной оче-
редью стрелок-радист Рыбак. Но очередь, которую успел послать
252
«мессер», не была бесследной. Ранен Сдобнов. Оглушенный, он ниче-
го не слышит. Чугунов показывает ему рукой вправо: дымит и правый
мотор. Тяжело дышать, дым выедает глаза. А тут идет в атаку четвер-
тый «мессершмитт». Сдобнов неимоверными усилиями выравнивает
плохо слушающуюся машину. «Сейчас, браточки, не волнуйтесь...» —
мысленно обращался летчик к штурману и стрелку-радисту. А Рыбак,
кажется, сросся со своим пулеметом. В тот миг, когда «мессер» перешел
в пике, он поймал его в прицел и послал в него смертельную очередь.
Атаки отбиты. А моторы бомбардировщика горят. Что делать? Есть
у членов экипажа парашюты. «Прыгайте!» — требует командир. Чугунов
и Рыбак отказываются. Внизу враг. Они верят в летчика: самолет дол-
жен дотянуть до своей территории...
Уже над линией фронта на малой высоте Сдобнову удалось сор-
вать колпак аварийным способом. Поток воздуха сбил пламя в сторону.
Навстречу неслась земля. Последнее, что запомнилось: ржаное поле,
пламя, руки товарищей...
2 августа 1941 года в двух воздушных боях капитан Сдобнов сбил
со своим экипажем пять самолетов противника.
Отважному соколу Николаю Андреевичу Сдобнову было присвоено
звание Героя Советского Союза.
После госпиталя — снова за штурвалом самолета, в боях под Кие-
вом, Ленинградом, Москвой. Потом — участие в непрерывных наступа-
тельных сражениях за освобождение Белоруссии, Прибалтики, в раз-
громе врага в Восточной Пруссии...
О многих воздушных боях, победах, ранах могут рассказать боевые
награды бесстрашного летчика: ордена Красной Звезды, Красного Зна-
мени, Отечественной войны II степени, Александра Невского, медали...
С не меньшей гордостью носит ветеран войны Николай Андреевич
Сдобнов награду мирных дней — нагрудный знак заслуженного рацио-
нализатора Украины. Этого почетного звания он был удостоен в 1965 го-
ду за участие в совершенствовании технологических процессов на харь-
ковском заводе «Металлобытремонта».
Значит, и сегодня — «все выше, и выше, и выше...»? Да, и сегодня
продолжается полет. Крылья — они в любом деле нужны. Всегда и
каждому.
— Сильных вам крыльев, хлопцы!..
Добрым взглядом провожает ребят, что с песней шагают по ули-
цам Харькова, человек с Золотой Звездой на груди.
...Когда готовилась эта книга к переизданию, из Харькова сообщи-
ли: Николая Андреевича Сдобнова не стало среди живых. Но в памяти
людей он всегда останется мужественным соколом Отчизны.
А. А. КАМЕНЦЕВ,
капитан запаса
ВЕРНОСТЬ ДОЛГУ
А. Д. Соколов
Окровавленного, в бессознательном состоянии бросили его в лазарет.
А когда пленный пришел в сознание, в палату вошел фашистский пол-
ковник и, сделав ехидную мину, сказал врачу:
— Лючший уход советскому генералу. Пусть знает гуманность фю-
рера.
Пленному перевязали раны. Поместили его в отдельную палату.
Носили изысканные блюда. От всего этого тошнило Соколова. Он ел
лишь хлеб, запивая чаем. Лишь бы не умереть с голоду. Но все же
состояние его организма улучшилось. И вот перед ним вновь тот же
выхоленный щеголеватый полковник с железным крестом.
— Генераль Соколов,— обратился он на ломаном русском язы-
ке.— Ви, я знаю, еще в семнадцатом году был прапорщиком, воевал
за царя. Потом стал красным командиром...
— Что вы хотите, полковник? Короче. Я не мальчик, сразу все пой-
му! — гневно бросил Соколов.
— Можно короче. Из царской армии ви перешли в Красную. А те-
перь мы предлагаем перейти в армию фюрера...
У Соколова дрогнули скулы. Большие черные глаза сверкнули мол-
ниями. Мускулы напряглись. Но он сдержал весь порыв ненависти
и гнева, сказал спокойно:
— Напрасно стараетесь, полковник.
— Мы рассчитываем на ваше благоразумие. Красная Армия раз-
бита. Армия фюрера победит весь мир. И ви будешь генералом в этой
армии... Уважение, почет...
— Сказанного я не повторяю, полковник.
Разговор прервался. А потом Соколову приносили в палату соле-
ную рыбу и не давали глотка воды. Соленая рыба и ни капли воды.
Изо дня в день...
254
Это было в августе сорок первого года в немецком лазарете в Но-
во-Украинке, близ Умани. Что произошло впоследствии с советским
генералом, расскажу позже. А теперь мне хочется возвратиться к тем
дням, когда Александр Дмитриевич Соколов водил в бой воинов вве-
ренного ему 16-го механизированного корпуса. В 87-м полку 44-й тан-
ковой дивизии, входившей в этот корпус, довелось мне служить и вое-
вать в начале войны.
Нередко бывал Соколов в нашей части, слышал я его пламенные
слова, обращенные к воинам, не раз видел его в бою...
Зеленый наряд земли золотили косые лучи катящегося к закату
солнца. Ветерок разносил запах чабреца и полыни, перемешанный с за-
пахом дыма. У опушки рощи, что за околицей селения с поэтическим
названием Райгородок, несколько танков, тщательно замаскированных
ветвями. Среди кустов — блиндажи, щели. Здесь КП 16-го механизи-
рованного корпуса. Командир его генерал А. Д. Соколов только что
оторвался от телефонного аппарата и стал слушать доклад полковника
в танкистской форме.
— 87-й танковый и 44-й мотострелковый полки 44-й танковой диви-
зии прибыли в ваше распоряжение!—доложил Соколову полковник
B. П. Крымов.
Это было 9 июля 1941 года в нескольких километрах к югу от го-
рода Бердичева. Очень сложная и трудная обстановка сложилась здесь
в это время. 7-го июля 1-я танковая группа фон Клейста, прорвав укреп-
район в районе Новый Мирополь—Романовна, вышла в тылы наших
6-й и 26-й армий, создала прямую угрозу Киеву.
Именно в это время 16-й механизированный корпус генерала
А. Д. Соколова следовал с Южного фронта на Западный в район Мо-
зыря и растянулся на участке от Черновцов до Любара — почти на
160 километров. Части корпуса совершали марш под непрерывными на-
летами вражеской авиации, несли потери. Передовые подразделения
подошли к Бердичеву 8-го июля, когда за город уже велся бой, в ко-
тором участвовали сводные отряды 10-й танковой дивизии генерала
C. Я. Огурцова, 8-й танковой дивизии полковника П. С. Фотченко и 3-я
противотанковая артиллерийская бригада полковника Дмитрия Турбина.
Командование фронта на этом участке резервами не располагало.
Соединения 6-й армии вели упорные бои еще на старой госгранице.
Фланг этой армии обтекали танковые части врага.
Чтобы использовать находившийся на марше 16-й механизированный
корпус для контрудара по группе фон Клейста в районе Бердичева и не
позволить танкам врага двигаться к Киеву, ставка передала его 6-й ар-
мии генерала И. Н. Музыченко.
Командарм Музыченко приказал генералу Соколову действо-
вать немедленно наличными силами. Комкор не имел времени на
255
сосредоточение корпуса и вынужден был направлять дивизии и полки
в бой по мере того, как они прибывали.
Генерал Соколов осведомился о наличии боеприпасов, горючего,
о готовности экипажей 44-й дивизии. Полковник Крымов сообщил, что
боеприпасов полтора боекомплекта, а горючее только в баках — три
четверти нормы.
— И боеприпасов и горючего мало. Будем доставать. А воевать на-
до!— оживленно сказал Соколов. И после паузы продолжил:—Хочется
познакомиться с вашим народом, товарищ комдив. Поедем!
И вот Соколов уже среди воинов вблизи расположенного 87-го тан-
кового полка, подполковника Ивана Турбина. Танкисты собрались на
опушке дубовой рощи. Встали тесно друг к другу. Всматриваются в ге-
нерала. Плечистый, подтянутый, с черной шевелюрой на лобастой
голове, он казался совсем молодым. Но два ромба на каждой петлице
и золотистые шевроны на рукавах говорили о том, что это человек с
большим жизненным и военным опытом.
— Товарищи танкисты — гордость нашей Красной Армии! — зазву-
чал внушительный баритон Соколова.— Мы ведем трудные бои. Дей-
ствующие на нашем направлении гитлеровцы 8 июля захватили Берди-
чев. Нашему корпусу предстоит выбить врага из этого города. Не
допустить здесь прорыва фашистов в сторону Киева. Все вы видели
сожженные города и села. Видели растерзанных, повешенных, замучен-
ных советских людей, кровь детей и матерей наших. Хочешь ли ты, со-
ветский воин, терпеть такой произвол фашистов на нашей земле?!
— Не хотим! Не потерпим! — раздались возгласы.
— Значит, смело и бесстрашно иди в бой. Бей врага-супостата! За-
воевывай победу!
А затем завязалась непринужденная беседа. Говорили танкисты
о том, что надо больше дать на фронт «тридцатьчетверок», KB, больше
самолетов.
— Будет у нас вдоволь и танков, и самолетов, и пушек,— вдохнов-
ляюще говорил Соколов.— Советские люди в тылу, не жалея сил, куют
оружие для фронта.
Вспомнил Александр Дмитриевич гражданскую войну, когда и вин-
товок не хватало, а все же отстояли свою страну. Рассказал о том, как
он во главе полка ходил в атаки на белогвардейцев и интервентов
в девятнадцатом, за что был удостоен ордена Красного Знамени.
Недолгой была эта встреча танкистов с командиром корпуса. Но она
оставила глубокий след в сердцах воинов, готовых идти в новый бой.
В тот же вечер загромыхала наша артиллерия, ударив по противни-
ку, окопавшемуся в Бердичеве. После артподготовки первый и второй
батальоны полка И. Турбина двинули в атаку. Немцы себя не обнаружи-
вали, хотя до кустарника, что по кромке аэродрома, где, по данным
разведки, располагались их орудия, оставалось метров четыреста.
— По кустарнику — огонь! — скомандовал Турбин.
256
Из четырех десятков стволов летит раскаленный металл. Сразу же
заработали пушки врага. Перед наступающими танками выросли десят-
ки фонтанов земли. Снаряды рвались с недолетом. Немцы ударили из
отдаленных огневых точек. Но вот неожиданно на пути танкистов среди
пшеничного поля — широкая ложбина. Машины спускаются в нее, ока-
зываясь в невыгодном положении. Другого выхода нет. Турбин свя-
зывается с КП Соколова, просит поддержать артиллерией... Шесть зе-
нитных орудий выдвинулись и создали перед танковыми ротами огневой
вал. Наши танкисты делают новый бросок.
Рота старшего лейтенанта Бережного, не раз отличавшаяся в бою,
вышла из ложбины. За ней — роты капитана Совина, лейтенанта Кро-
вельщикова и другие. Немцы ведут яростный огонь. Пять танков перво-
го батальона подбиты. Сильному огню подвергается рота Бережного.
Механики-водители, искусно маневрируя, уклоняются от снарядов. Осо-
бенно большое мастерство проявляет механик-водитель старшина Ша-
бусов. Он буквально делал чудеса, бросая машину то вправо, то влево.
Наши танки вышли на ровное поле аэродрома, за которым хорошо
виден город. Турбин направляет часть роты Бережного и Кровельщи-
кова в сторону пролегающего справа рва, где также было немало вра-
жеских орудий. В воздухе проносятся «юнкерсы», но не бомбят — боят-
ся ударить по своим.
Танки идут по аэродрому. Вокруг вырастают султаны пыли и дыма.
Турбин, находясь впереди, видит, что справа, скрываясь в густой пше-
нице, движутся немецкие танки. На них разворачивает свою роту
Бережной. У него восемь машин, у немцев — двенадцать. К тому же
немецкие Т-3 посильнее наших БТ и по броне и по огневой мощи.
Бережного не пугает это — он любой ценой хочет предотвратить удар
врага во фланг полка.
Когда дистанция сократилась до двухсот метров, вдруг из находив-
шегося невдалеке фруктового сада выходят два КВ. В 44-й танковой
дивизии таких тяжелых машин не было. Откуда же эти KB, увидев ко-
торые немецкие танкисты поворачивают свои машины обратно? Но да-
леко не ушли. Одна за другой эти машины застывали на месте, дымили,
озаряясь факелами. Два KB разбили более десяти фашистских танков.
В одном из KB показалась знакомая фигура генерала Соколова. На-
блюдая за полем боя, он повел свои резервные тяжелые танки, чтобы
спасти полк, попавший в трудное положение.
Темень приближавшейся ночи сгущалась, и наступавшие останови-
лись, закрепились на границе аэродрома. Экипажи полка Турбина и дру-
гих частей готовились к новым боевым действиям.
Напряженной была эта ночь для штаба корпуса и его командира
Соколова. Уставший за время боя, он не позволил себе отдохнуть.
Оценивая обстановку, отдавал распоряжения, приказы дивизиям, пол-
кам. После некоторой перегруппировки сил комкор отдал приказ
с рассвета атаковать город.
257
В 6.00 наши бомбардировщики нанесли удар с воздуха по немец-
ким частям, которые двигались к Бердичеву. Наша артиллерия открыла
огонь по обороне противника. Пошли в бой танки, пехота. Сломив со-
противление врага, рота тяжелых и средних танков под командованием
старшего лейтенанта Кожемячко ворвалась на южную окраину города.
Окраинные улицы с юго-запада захватил батальон огнеметных танков
капитана Крепчука. За огненным валом этих танков неотступно двига-
лись пехотинцы.
Ошеломленные гитлеровцы пришли в себя и начали яростные контр-
атаки. Из двенадцати танков Крепчука осталось пять. Но батальон про-
должал удерживать свои позиции. Сюда пришли посланные Соколо-
вым три сухопутных дредноута — два KB и одна «тридцатьчетверка»
и отбили наседавших немцев. Позиции удерживались до вечера.
Однако для овладения городом не доставало сил. А противник под-
тянул свежие резервы. Подразделениям 44-й, а также 10-й танковых
дивизий, находившимся в городе, дан приказ отойти. При отходе на
экипаж Крепчука из засады напали немецкие танки. Они намеревались
окружить советские машины, взять в плен танкистов. И тут-то исклю-
чительный героизм проявил механик-водитель ефрейтор Мамедов.
Когда немцы сжимали кольцо, он, находясь в кустарнике, подпустил
вражеский танк поближе и поджег его из огнемета. Но затем машину
героя гитлеровцы окружили и расстреляли в упор. Смертью храбрых
погиб Мамедов. А четыре оставшихся танка вышли из-под удара,
и Крепчук привел их в Райгородок.
На шоссе у Райгородка произошла еще одна тяжелая схватка. В два
раза большим количеством танков немцы навалились на роту Карта-
нова. А у танкистов роты кончились боеприпасы. Как быть? Картанов
на большой скорости ударил своей «тридцатьчетверкой» немецкий
танк в борт и опрокинул его. Затем еще раз повторил такой же
прием — таранил второй танк. Наша машина заглохла, Амур Картанов
и механик-водитель ефрейтор Ворошуха вылезли, чтобы осмотреть
танк. Вражеские пули оборвали жизнь этих двух мужественных танки-
стов.
Части корпуса, занимавшие здесь оборону, вели беспрерывные бои.
Отбивали натиск врага, сами переходили в атаки, сдерживали гитлеров-
цев и в то же время перемалывали их технику и живую силу. Так про-
ходил день за днем. Затем командир корпуса снимает с этого участка
измотанные пятидневными боями части, их сменяют воины только что
прибывшей 15-й танковой дивизии под командованием полковника По-
лозкова. Полки дивизии атакуют противника под Бердичевом в районе
сел Быстрик, Маркуши, Хажин и отбрасывают немцев на исходные по-
зиции.
Однако, чтобы сохранить силы, нужно было отойти. Под прикрытием
сильных арьергардов генерал Соколов выводит части корпуса в юго-
восточном направлении.
258
Немцы стремились рассечь корпус на две части. Они уже было вби-
ли клин: их танковый батальон проник в боевые порядки корпуса
в районе села Журбинцы. Но здесь вражеские танки были сожжены или
подбиты и только немногим удалось спастись.
Общая обстановка на данном участке фронта для наших частей
складывалась неблагоприятно. Отступали. Но ни одно подразделение
корпуса не оставляло рубежа без приказа свыше. Части прикрывали
друг друга. Там, где труднее, где больше всего нажимал враг, там
появлялся комкор Соколов со своим военным опытом, со своей на-
стойчивостью, железной волей.
Вблизи села Адамовки 87-й полк попал во вражеское кольцо. В тан-
ках оставалось всего по пять-шесть снарядов на пушку.
— Как же выручить полк? — задумчиво говорил Соколов, обраща-
ясь к комиссару В. Ф. Сергееву. Сообща приняли решение. Сформиро-
вали боевую группу, куда вошли две противотанковые батареи, три
бронемашины, танкетка. Возглавил группу комиссар Сергеев. Скрыт-
ными путями по полям и перелескам приблизилась она к оружейно-
му полку. А сам Соколов прибыл в этот район другой дорогой с шестью
танками БТ. В этом же районе скрытно сосредоточился стрелковый ба-
тальон с шестью орудиями и станковыми пулеметами.
Ночью, когда немцы отдыхали, по приказу генерала Соколова мы
открыли огонь из всех видов оружия. На правом фланге в густом ку-
старнике запустили моторы тягачей. Создалось впечатление, что где-то
движется целая танковая колонна. Пальба из орудий и пулеметов, гул
моторов вызвали переполох в стане гитлеровцев. Они стали пускать
ракеты и таким образом обозначили свои позиции. Танковая рота во
главе с Соколовым врывается в расположение немцев. Гитлеровцы вы-
скакивают из полевых укрытий, разбегаются в разные стороны. Нахо-
дившиеся вблизи артиллерийские расчеты пытались развернуть свои
орудия, но наши танки тут же таранили их. Тем временем экипажи по-
павшего в кольцо полка вышли из ловушки.
Однако враг напирал, бросая свежие силы, немцы обходили флан-
ги. Вскоре весь корпус ведет бои в полуокружении. Потери в личном
составе растут с каждым днем. Затруднена доставка боеприпасов, го-
рючего. Критическое положение для частей корпуса создалось в ра-
йоне Оратов—Тетиев. Три танковых соединения противника устремились
на корпус по сходящимся направлениям. И днем и ночью идут ожесто-
ченные бои. Над нашими подразделениями висят «юнкерсы». Падают
бомбы, рвутся снаряды, свистят мины... Все это с вражеской стороны.
У гитлеровцев нет недостатка в технике, боеприпасах. А у наших бой-
цов, отрезанных от своих тылов, нередко одни винтовки и гранаты.
Оставшиеся танки то без горючего, то без снарядов.
Но наши воины дерутся. Дерутся, как подобает защитникам
Родины. Уставший, с воспаленными от бессонницы глазами, генерал
Соколов среди командиров, солдат.
259
— Друзья,— говорит он, обращаясь к воинам.— В огне боев роди-
лась наша Советская страна. В жестоких битвах с врагами отстаивали
ее в гражданскую войну, когда с нами еще был Ленин. И теперь он
с нами, потому что мы помним его заветы. А он завещал, как зеницу
ока, защищать республику Советов, государство рабочих и крестьян.
Ленин с нами. С нами Победа!
В один из дней третьей декады июля Соколов ведет в контратаку
под Оратовом последний свой резерв — танковый батальон.
Ворвавшись в расположение немцев, танки остановились: кончилось
горючее. Нет, не со слезами на глазах танкисты оставляли свои бро-
нированные крепости, а с яростью на лицах, с тем величайшим поры-
вом, который бывает у людей, охваченных единой мыслью: победа или
смерть! Только механики-водители остались в машинах. Остальные чле-
ны экипажей, сняв пулеметы, взяв карабины, гранаты, по-пехотному
продолжали атаку. Таков был приказ Соколова. Спешенные танкисты
прорвались в глубину обороны. Слышались глухие удары, выстрелы,
разрывы гранат, визг, крики гитлеровцев. Наши бойцы крепко потре-
пали в этот раз мотоциклетный батальон и тыловые подразделения
16-й танковой дивизии немцев. Раздобыли горючее, заправили баки
танков, которых оставалось в строю что-то около полусотни.
Враг наступал по пятам. Вошли в азарт фрицы, как картежник, ко-
торый выиграл крупную сумму и жаждет нового выигрыша. Так было
у села Городецкого, что севернее Умани. Танки корпуса отходят. Вра-
жеская пехота прет вслед. А что сделаешь? Ведь танковые пушки мол-
чат — нет снарядов. Генерал Соколов в боевых порядках вместе с ко-
миссаром В. Ф. Сергеевым, с которым он был неразлучен. Командир
считал своим правилом: прежде, чем принять решение, посоветовать-
ся с комиссаром. Ныне приказ был отдан такой, который трудно было
заменить другим — подпустить вражескую пехоту на минимальное рас-
стояние, навязать фашистам рукопашный бой.
Немцы идут по редколесью, тремя цепями, на уставных дистанциях,
словно на учебном поле, на тренировке. Вот они уже на удалении пя-
тидесяти метров. Наши бойцы с мощным криком «ура!» бросаются на
фашистов. И пошла карусель! Наши дерутся не только прикладами, но
и штыками. Старший лейтенант Бережной гвоздит фрицев, размахивая
стволом дегтяревского пулемета. Сержант Павловский изо всей силы
наносит удары сложенной треногой пулемета. А некоторые наши сол-
даты вступают в поединки, вооружившись ломами и саперными лопа-
тами.
В решающий момент боя среди атакующих появляются Соколов
и комиссар Сергеев. Они во главе комендантского взвода штаба кор-
пуса поддерживают атаку сводного батальона.
И еще было немало трудных, неравных боев. Особенно, когда кор-
пус и другие наши соединения южнее Умани попали в окружение. Вои-
ны корпуса сражались теперь с врагом, почти не имея ни танков, ни
260
артиллерии. Тяжелым выдался день 5 августа. Девять рукопашных атак
провели наши бойцы, пробивая себе путь. После десятой атаки при
помощи единственной «тридцатьчетверки» захватили усадьбу совхоза,
превращенную гитлеровцами в опорный пункт с круговой обороной.
Кажется, еще один натиск — и измученные в неравных боях наши части
достигнут реки Ятрани и вырвутся из окружения.
Из оставшихся в строю воинов формируется несколько групп про-
рыва. Группа, возглавляемая генералом Я. И. Тонконоговым, пошла на
Ермиловский лес и попала под огневой удар артиллерии и минометов.
Группа полковника Крымова выбила немцев из села Троянки, взяла
направление на Шепилово. Соколов со своей группой, в которой на-
ходилось до шести тысяч солдат, двигался в центре. У села Ермилов-
ки вновь завязался рукопашный бой. Шел он с переменным успехом.
Глядя на наших уставших, измотанных бойцов, трудно было сказать,
откуда берутся у них силы и энергия.
Решительной штыковой атакой воины, которых вел Тонконогов, от-
били у гитлеровцев село Ермиловку. Неравный бой с танками вела груп-
па Крымова. Связные, пришедшие к Соколову, доложили, что почти
все воины группы погибли. Крымов смертельно ранен. Эти сообщения
Соколов выслушал в тот момент, когда его отряд готовился идти
в новую рукопашную схватку. Было это у железнодорожного перегона
Гайворон—Первомайск. Окопавшиеся за насыпью немцы преграждали
бойцам Соколова путь. Нечеловеческими усилиями в штыковом поедин-
ке немцы были сбиты с железнодорожной насыпи. Генерала Соколова
ранило в руку, Сергеева — в голову. С поредевшими рядами своего
отряда раненый Соколов снова вступает в бой и прорывается к реке
Синюхе южнее села Ольшанки. Переправились через речку в надежде,
что встретят своих. А вышло не так: здесь на них хлынуло до сорока
немецких танков с автоматчиками.
Генерал разбил отряд на три группы. Одной приказал уходить бе-
регом Синюхи на юг, другой — на север, сам же с небольшой группой
бойцов принял бой на берегу реки. Один за другим падают воины
Соколова от пулеметного и автоматного огня. Затем немцы, поняв, что
у наших нет патронов, пошли во весь рост.
— Вперед, ребята! — прозвучал мощный призывный голос Соколо-
ва, и генерал с винтовкой наперевес ведет горстку храбрецов в этот
последний бой. Немцев более полусотни. Наших — с десяток. Как ска-
зочный богатырь, разворачивая свои широкие плечи, громит врагов
генерал. С полдюжины гитлеровцев уложил он штыком и прикладом.
Немцы видели, что перед ними командир высокого ранга. Им хотелось
во что бы то ни стало захватить его живым. Гитлеровец стреляет Со-
колову по ногам. Попадает в живот. Три бойца прикрывают своего
любимого командира, стараются спасти его. И они в суматохе боя
прячутся в кустарнике на берегу реки. Надвигался вечер, и быстро
спускавшаяся темнота давала возможность уйти.
261
Но гитлеровцы тут же пригнали бронетранспортер и, включив фары,
стали прочесывать весь участок прибрежного кустарника. В схватке
с врагами гибнут бойцы, спасавшие генерала. От большой потери крови
Соколов впадает в беспамятство. В таком состоянии и схватили комко-
ра гитлеровцы. Они бросили его в свой лазарет в Ново-Украинке. В не-
мецких газетах появилось сообщение: «Во время боев под Уманью по-
пал в плен тяжелораненый командир 16-го мотомехкорпуса генерал
А. Д. Соколов, видный командир Красной Армии».
...Снова в палату входит все тот же щеголеватый полковник, эсэсо-
вец, ехидно щурит глаза.
— Как здоровье, генераль?
Соколов молчит.
— А ми вам хороший должность хотим дать...
Соколов не проронил ни слова.
— Тогда ми будем вас немножко допрашивать...
Его увезли. Здесь перед ним был немецкий генерал. Проявляя осо-
бое красноречие, он рисовал сладкую жизнь Соколова — при условии
его согласия служить фюреру.
— Я русский. Я верен своей Родине...— чеканя каждое слово, про-
изнес Соколов. Лицо его было подчеркнуто строгим.
А когда фашистский генерал вновь стал уговаривать стать на путь
измены, Соколов плюнул фашисту в лицо.
В тот же миг Соколова бросили в комнату пыток. Били плетями,
запускали под ногти иглы, жгли каленым железом... Так изо дня в день:
допросы, уговоры, пытки...
Затем вызовы на «беседы» прекратились. В госпитале предписанная
«диета» оставалась прежней: соленая рыба и ни глотка воды... Раны
гноились. Их никто не лечил...
Завернутое в грязную мешковину тело советского генерала Соко-
лова гитлеровцы закопали вблизи сарая. А утром здесь появились мо-
гильный холмик и небольшой столбик, к которому была прикреплена
вырезанная из красного атласа пятиконечная звездочка. На могиле ле-
жала пробитая красноармейская каска. Все это было дело рук Анато-
лия Шалвина, Юрия Михальского и других сельских пионеров. Немцы
сравняли могилу с землей. Но вот снова появился на ней столбик
с красной пятиконечной звездочкой.
...Когда Ново-Украинка была освобождена от гитлеровцев, останки
генерала Соколова были перезахоронены со всеми почестями. Стоит
ныне на могиле памятник-обелиск. Из уст в уста передается волнующее
повествование о комкоре генерале Александре Дмитриевиче Соколо-
ве, патриоте, коммунисте, человеке изумительной храбрости и несги-
баемой воли.
В. Д. ОЛЬШАНСКИЙ,
майор запаса
ВО ВЕСЬ РОСТ
Герой Советского Союза
И. М. Середа
В середине июля 94-й пограничный отряд очутился на Житомирщине
у станции Попельни. С тяжелыми боями отходил он от самой грани-
цы. По приказу командования спешно стали окапываться, так как по
пятам наступали механизированные немецкие части.
Комендатура капитана Середы, в которую входили воины несколь-
ких застав, занимала оборону в центре боевых порядков отряда. Осед-
лав с обеих сторон шоссе, солдаты неспеша, по-хозяйски отрывали око-
пы. К переднему краю подкатила походная кухня, и впервые за послед-
ние несколько дней пограничники отведали горячей пищи. Стемнело,
и все здесь же, у дороги, улеглись спать. Бодроствовали лишь наряды,
выделенные для охраны.
Коротка июльская ночь. Но и этот небольшой отдых пополнил силы
бойцов. Поднятые с рассветом, пограничники заняли свои места в бое-
вых порядках. Вдруг над окопами пронеслось:
— Немцы!
На высокой скорости по дороге мчались мотоциклы. Они быстро
приближались. Из-за брустверов, обложенных зеленой травой, погра-
ничники внимательно следили за противником. Каждый держал на при-
целе облюбованный мотоцикл. Терпеливо ждали команду на открытие
огня. Прозвучал голос капитана Середы, пересиливший треск мото-
циклов:
— По фашистам — огонь!
Со всех сторон застрочили пулеметы, автоматы, раздался треск вин-
товочных выстрелов. Высунувшись по пояс из окопа, Середа наблюдал
за тем, что происходит на дороге. Вот один мотоцикл свалился в кана-
ву, за ним другой, третий. Немцы, опомнившись, открыли беспорядоч-
ную стрельбу. Часть мотоциклов начала разворачиваться в обратную
сторону. Гитлеровцев догоняли меткие пули.
263
П. П. Колесниченко
Стрельба прекратилась неожиданно. Но ти-
шина была минутной. Издали доносился нара-
стающий гул, подрагивала земля. По дороге шли
танки, и над горизонтом поднималось багровое
пыльное облако, освещенное лучами восходяще-
го солнца.
Капитан Середа шел от одного окопа к дру-
гому, отдавая указания командирам. Было ясно,
что группа мотоциклистов — это головной дозор,
высланный вперед для разведки маршрута, что
за ними идут главные силы врага, танки. Середа
смотрел на суровые лица бойцов, со многими из
них не раз ходил он в пограничные дозоры, ле-
жал в секретах... С ними он встретил первый
день войны на границе, принял первый бой.
С ними он испытывал всю горечь отступления,
видел сожженные города и села. Отступая, он
все время твердил: «Мы вернемся сюда».
Середа смотрел на своих солдат и только суровую решительность
читал на их лицах. «Нет, они не дрогнут,— был уверен капитан,— они
будут стоять насмерть».
Недалеко от пролеска. Середу догнали два пограничника, конвои-
ровавшие немца.
— Вот задержали,— по-пограничному доложил молодой круглоли-
цый солдат.— Он говорит, что двадцать танков наступает по дороге.
Врет, наверное, напугать хочет.
Середа приказал отправить пленного в штаб отряда, а сам пошел
ближе к дороге. Там в глубоких окопах находились пограничники, спе-
циально выделенные для борьбы с танками. Возле каждого лежали
связки гранат, бутылки с горючей смесью.
Капитан лег возле бруствера рядом с сержантом. Оба молча смот-
рели в ту сторону, откуда приближалось гудящее пыльное облако.
Гул нарастал, все сильнее содрогалась земля. Уже слышен лязг гусе-
ниц. Вот отчетливо виден головной танк. Он вынырнул из густой багро-
вой пелены и, покачивая длинным стволом, мчался по дороге.
Середа взял связку гранат, взглянул на сержанта и пополз ближе
к дороге.
— Товарищ капитан, возьмите еще бутылку,— спокойно сказал сер-
жант и пополз вслед за командиром.
В канаве оба залегли. За смельчаками наблюдали остальные по-
граничники. А головной танк подходил все ближе. И тут Середа поднял-
ся во весь рост, швырнул связку гранат под гусеницу и упал в канаву,
прижавшись к земле. Раздался взрыв, лязг и скрежет. Танк с разорва-
ной гусеницей развернулся поперек дороги и остановился. Капитан мет-
нул бутылку. Стальная громадина запылала. Из люков выскочили тан-
264
кисты, но их кто-то тут же сразил. Через несколько минут запылал
и второй танк, подожженный сержантом.
Движение по дороге застопорилось. Фашистские танки неуклюже
разворачивались и сползали с дороги на пшеничное поле. Но тут в бой
вступила наша артиллерия, навстречу стальной армаде ринулись три
советских танка. Бой, неравный и жестокий, длился несколько часов.
Гранатами и бутылками с горючей смесью пограничники уничтожили
семь вражеских машин. Продвижение гитлеровцев было остановлено.
В то самое время, когда комендатура Середы вела бой с фашист-
скими танками, остальные подразделения пограничного отряда отошли
к селу Строкову и на берегу реки Раставицы спешно готовили новый
оборонительный рубеж. А во второй половине дня Середа получил
приказ отойти туда же.
Пограничники стали группами выходить из боя. Последним, выводя
раненых, уходил капитан Середа. Шел он туда, где у берега Раставицы
виднелись верхушки верб, где были его боевые друзья. Большой,
с крупным, немного иссеченным оспой лицом, он шел размашистым ша-
гом, и над густой золотистой пшеницей маячила его зеленая фуражка.
Капитан был дважды ранен, ослаб от потери крови, но находил в себе
силы подбадривать солдат. Бойцы не отставали от командира.
До села Строкова оставалось еще километра три-четыре, когда по-
явились фашистские танки. Гитлеровцы заметили пограничников и стали
обходить их. Бойцы очутились в плотном вражеском кольце. В вин-
товках уже не было патронов, в подсумках — ни одной гранаты.
Они стояли лицом к лицу: несколько десятков бойцов в зеленых
фуражках, израненных, окровавленных, измученных боями и нестерпи-
мым зноем, и стальные чудовища с длинными хоботами пушек и мно-
жеством гитлеровцев в обмундировании мышиного цвета. Пограничники
плотной кучкой стояли, прижавшись друг к другу. Иван Середа сде-
лал несколько шагов вперед и остановился. Гордо подняв вверх голо-
ву, распрямив широкие плечи, будто хотел собой прикрыть их всех,
своих бойцов.
Он стоял, широко расставив ноги, сжав кулаки. Будь в руке граната,
пистолет хотя бы с одним патроном, он пошел бы в гущу врагов и
подорвал бы себя вместе с ними последней гранатой, убил бы еще
одного захватчика последним патроном.
Середа ощутил прикосновение к своему плечу. Это рядом с ним
стал комиссар старший политрук Павел Прохорович Колесниченко. За
ним шагнули вперед бойцы. И вид их был страшен, каждый из них го-
тов был зубами вцепиться в горло фашистам.
Радостным блеском зажглись глаза капитана Середы. Он был уве-
рен, что в эти решительные минуты его бойцы будут с ним рядом, что
ни один из них не дрогнет и не поднимет вверх руки перед врагом.
Бывают минуты, в течение которых в голове проносятся события
всей жизни. Вот такой момент пережил и Середа. В одно мгновение
265
вспомнил широкие поля на Сумщине, по которым еще босоногим маль-
чонкой ходил за плугом, шахты Донбасса, на которых в одиннадцать
лет работал коногоном.
Учеба в военной школе, служба на кавказской границе... Как жи-
вой, встал перед ним старый седой комиссар, который еще в 1927 году,
вручая ему партийный билет, сказал: «Эта книжечка не дает тебе ника-
ких привилегий, кроме одной — всегда быть в первых рядах борцов за
коммунизм».
Мелькнувшие мысли прервал немецкий офицер, подошедший почти
вплотную к Середе. Фашист уставился в грудь капитана, на которой
сиял «Знал Почета». Полгода назад Середа за свой пограничный труд
получил этот орден в Кремле из рук Михаила Ивановича Калинина.
Фашист протянул руку, чтобы сорвать орден с груди, но Середа
опередил его. Он так ударил гитлеровца кулаком в переносицу, что
тот замертво свалился у ног капитана. Всю свою недюжинную силу,
лютую ненависть вложил Середа в этот свой последний удар. Словно
током пронзило пограничников. Они вскинули винтовки и пошли в по-
следнюю штыковую атаку. Застрочили вражеские пулеметы, автоматы.
В упор расстреливали гитлеровцы пограничников. Несколько гитлеров-
цев навалились на капитана Середу и старшего политрука Колесничен-
ко. Связанных по рукам и ногам, фашисты поставили их у дерева, об-
лили бензином и подожгли.
Не просили пограничники пощады. В свои предсмертные минуты они
слышали нарастающий гул боя, доносившийся от реки Раставицы.
...Если вы будете проезжать по шоссейной дороге из Попельни на
Белую Церковь, остановитесь на развилке, от которой грунтовая доро-
га уходит к селу Голубятину. Здесь вы увидите памятник-обелиск, а на
стальной плите прочтете: «Товарищ! Низко поклонись этим полям. Они
окроплены кровью героев. Здесь 14 июля 1941 года в неравном бою
с фашистскими танками погибли капитан Середа, политрук Колесни-
ченко и 152 бойца 94-го пограничного отряда...»
Этот памятник установлен благодарными жителями близлежащих
сел в день двадцатилетия великой Победы нашего народа над фашист-
ской Германией. 8 мая 1965 года Указом Президиума Верховного Со-
вета СССР Ивану Михайловичу Середе посмертно присвоено звание
Героя Советского Союза.
...В далеком Тихом океане бороздит волны большой рыболовный
морозильный траулер «Иван Середа». И строил этот корабль сын Героя,
Виктор Иванович Середа, который трудится инженером на Николаев-
ском судостроительном заводе. В Карпатах есть село Середа. Это по
просьбе местных жителей бывшее село Волчье, в котором когда-то
размещалась комендатура Середы, названо именем героя-погранич-
ника.
И. С. МЫШАЛОВ,
подполковник запаса
ВСТРЕЧА
В МУЗЕЕ
Партийный билет
Г. Е. Мосейчука,
пробитый пулей
— Около сердца пуля прошла...
— Откуда ты взял?
— Пулей пробит партийный билет. А где он лежал? В кармане гим-
настерки. На груди...
Этот разговор молодых воинов у одной из витрин музея истории
войск Краснознаменного Прикарпатского военного округа привлек мое
внимание. Я подошел к витрине. Под стеклом увидел экспонаты, вы-
звавшие оживленный обмен мнениями: партийный билет и удостовере-
ние личности, пробитые пулей. Читаю фамилию владельца этих релик-
вий: Мосейчук Григорий Ефимович.
Я хорошо знаю участника былых боев Г. Е. Мосейчука. Но о своих
пробитых пулей документах он не вспоминал.
Звоню Григорию Ефимовичу, говорю ему о разговоре солдат у му-
зейной витрины и бросаю шутливый упрек в том, что он историю сдан-
ного в музей своего документа держит в тайне.
...И вот слушаю полковника, а сам не могу оторвать взгляда от
карты, что висит в его кабинете.
— Погодите, погодите, Григорий Ефимович. Где же это село, о ко-
тором вы повели речь?
— Да вот, на Хмельниччине. Частенько возникает оно в моей памя-
ти, объятое пламенем пожарищ...
И Мосейчук рассказал о памятном для него бое.
В июле сорок первого года рота заняла оборону, зарылась в зем-
лю. Командиры взводов Сипливый, Вовченко, Туровец проверили
подготовку позиций. Стрелки, пулеметчики — все наготове. Маскиро-
вочка — что надо. Двинули немцы. Обрушили массу свинца. Думали
267
с ходу сковырнуть роту. Не вышло! Недаром ротный в мирные дни
старательно обучал бойцов умению окапываться, маскироваться, вести
меткий огонь.
Двое суток сдерживали бойцы врага. Десятки гитлеровцев легли
трупами на подступах к ротному рубежу обороны. А затем ротный по-
вел своих храбрецов в контратаку. Строчат пулеметы, дружно бьют
карабины, и вот уже пущены в ход гранаты...
А когда поступил приказ на отход, бойцы роты под носом у фаши-
стов взорвали мост через речку, и немцам пришлось приостановить
здесь наступление.
Настала небольшая передышка. Расположились в роще. Можно при-
вести себя в порядок, отдохнуть. Для фронтовика и это боевая служ-
ба — подготовка к бою. Сил наберешься — крепче драться будешь.
В тени деревьев, вдыхая запах нагретой солнцем сосны и спелой
земляники, размечтался и Мосейчук. Вспомнились ему мирные дни,
которые так внезапно были нарушены вражескими снарядами да бом-
бами. Казалось, совсем недавно он получил отпускной билет. Предстоя-
ла поездка в родные места. Григорий думал о встрече с родными,
товарищами...
Это было накануне того воскресного дня, когда их подняли по бое-
вой тревоге. Поездка не состоялась.
А как там теперь родной город Новоград-Волынский, когда пламя
войны бушует уже второй месяц?
Гитлеровцы рвались к Днепру. Встала задача сорвать планы пере-
правы врага через реку в районе Канева. Для этого была создана груп-
па войск в составе 12-й танковой, 7-й механизированной, 14-й кавале-
рийской дивизий и других частей, подразделений, среди которых была
и мотоциклетная рота Мосейчука.
Разведать дороги в направлении города Ржищева — такую задачу
получил лейтенант Мосейчук 5 августа.
Каждая минута дорога, надо торопиться. Опередить немцев, рас-
крыть их замысел — вот что требовалось от разведчиков.
На рассвете разведчики сели на танки и вышли по маршруту. С но-
чи лил дождь. Он загнал фашистов под крыши, и бойцы, не замеченные
противником, подошли к Куриловке. Сквозь пелену дождя Мосейчук
увидел у одного сарая очертания пушки и мотоциклов. Разведчики
взвода Вовченко мгновенно окружили сарай. На выстрелы фашистов
они ответили таким ураганным огнем, что те замолчали.
— Открывай ворота! — приказал ротный.
Из сарая высыпались оставшиеся в живых фашисты. Они выходили
с поднятыми руками, со страхом озираясь по сторонам, и это вдруг
развеселило наших бойцов. Да, именно развеселило, ибо они видели
«непобедимых» в таком неприглядном виде.
— Мокрые курицы,— брезгливо сплюнул старшина Васильев.
— Видимо, придется тебе стать заведующим птицефермой,— усмех-
263
нулся ротный, глядя на старшину.— Доставь-ка этот выводок в штаб
дивизии...
Ночью лейтенант Мосейчук доложил полученные разведданные
в штабе дивизии. Данные эти были таковы: гитлеровцы подтягивают все
новые и новые части, строят дзоты, укрепления.
...Без артиллерийской подготовки группа наших танков в два эше-
лона врезалась во вражеские позиции. Их прикрывали с тыла зенитная
артиллерия, а с воздуха — самолеты. Лавина огня и металла обруши-
лась на фашистов. Вскоре по нашим войскам пронеслась радостная
весть: «Фашистов гоним...»
В рядах наступающих следовала и рота лейтенанта Мосейчука. Вос-
пользовавшись прорывом, который проделали танкисты, мотоциклисты
мчались вперед, ведя огонь по врагу.
И вдруг воздух наполнился запахом горящего хлеба. Фашисты по-
дожгли рожь, и ветер гнал по полю вал огня.
Но гитлеровцам не удалось напугать этим советских бойцов.
Преодолевая нестерпимую жару, мотоциклисты преследовали врага,
уничтожая его живую силу.
Результаты семидесятикилометрового рейда радовали. В числе тро-
феев— вражеские машины, боевая техника. Но главное — освобож-
денные населенные пункты, в том числе районный центр Мироновка.
Внезапно налетели на наши позиции немецкие пикирующие бомбар-
дировщики. Под их прикрытием пошла в наступление гитлеровская пе-
хота.
— В атаку! — крикнул лейтенант Мосейчук и бросился в рукопаш-
ную. Он колол фашистов штыком, бил наотмашь прикладом.
Пример командира воодушевлял бойцов. Не зная страха, выполня-
ли они свой воинский долг.
Немцы отступили. А силы наших были на пределе. Но когда пришел
приказ занять оборону, воины, еще не остывшие от горячки боя,
без промедления взялись за лопаты. Рыли окопы для себя, укрытия
для танков, ячейки для двух оставшихся станковых пулеметов. Мосейчук
с грустью думал о своем погибшем боевом друге командире взвода
Туровце, о павших смертью храбрых двух пулеметчиках...
Утро этого августовского дня началось контратакой гитлеровцев.
Огонь открывался только тогда, когда фашисты подходили метров
на двести. Шесть раз подымался противник в атаку, и каждый раз по
два-три десятка гитлеровцев оставалось на поле боя.
Тогда фашисты бросили на позиции роты Мосейчука танки. Но и это
не сломило дух бойцов. Из пушки прямой наводкой сержант Иванов
ударил по танку, и вместо черного креста на броне зазияла пробоина.
Поднялся черный шлейф дыма, фашистские танкисты вылезали из лю-
ков прямо под прицельным огнем автоматчиков.
Бой продолжался. Гитлеровская пехота ринулась в атаку. Рота лей-
тенанта Мосейчука истекала кровью, но держалась. Шел седьмой час
269
этого неравного боя. Видя, что атаки в лоб не приносят результата, гит-
леровцы решили обойти роту с фланга. Они перешли в атаку на сосед-
нюю роту лейтенанта Даманского. Тогда Мосейчук с группой бойцов
кинулся в сторону соседа. Там немцы уже брали верх.
Лейтенант Мосейчук окинул взглядом бойцов и только сейчас заме-
тил, как закоптели их лица от порохового дыма и пыли...
А враг наседал.
«Неужели конец?» подумал командир роты, но в этот самый мо-
мент в рядах гитлеровцев началось замешательство. В их тылу появи-
лись наши танки, и море огня обрушилось на фашистов. Обстановка
сразу изменилась: гитлеровцы стали спешно занимать оборону.
И тут лейтенант Мосейчук снова заметил, что многих нет в его роте:
погибли старшина Васильев, красноармеец Вовченко...
Но как замечательно все держались! Никто даже не подумал отсту-
пать хоть на шаг. Железная дисциплина цементировала ряды бойцов.
Сейчас бы людям только отдохнуть, но в руках у командира новый
приказ. Роте предстоит занять позицию поближе к Днепру.
Шестикилометровый марш — и бойцы с ходу взялись за лопаты.
Ротный копал вместе с подчиненными.
Наконец готовы окопы в полный профиль. Люди устанавливают
«сорокапятку», пулеметы.
Только прикорнули бойцы, как поступил приказ — контратаковать
фашистов.
...И снова грянул бой. Мосейчук подал команду: «Десант на танки...
Вперед!» Стремительный рывок — и покатились в панике фашисты.
Спешившись, бойцы продолжали преследовать врага. Примером для
них был их командир. Разгоряченный, делая короткие перебежки, Мо-
сейчук вел прицельный огонь, стараясь, чтобы каждый выстрел был
смертельным для врага.
И в эту минуту фашистская пуля пронзила грудь командира. Не за-
тронув сердца, она пробила партийный билет и удостоверение личности.
Упал ротный на землю, а бойцы с утроенной силой гнали фашистов.
— Вот и вся история этого музейного экспоната,— заканчивая свое
повествование, сказал полковник Григорий Ефимович Мосейчук.— Ни-
чего особенного. Обычный боевой эпизод...
Ю. Е. ЯШКОВ,
подполковник запаса
БЕСПРИМЕРНЫЙ РЕЙД
Ф. Г. Сущий
По дороге, что тянется от волынского села Милятина через Подберезье
и дальше на восток, утомленно шагают бойцы. Постукивая на выбоинах,
движется орудие, которое тянут четверо гнедых коней. На лафете го-
ловой к зарядному ящику лежит генерал Филипп Сущий. Его глаза
полузакрыты, над переносицей сомкнулись складки. Нет, он не отдыха-
ет, он просто напряженно думает и мысленно рисует карту с синими
и красными стрелами. Один синий клин проходит через Сокаль—Стоя-
нов—Берестечко на Дубно, другой пролегает через Устилуг—Луцк—
Ровно. Там, где синие стрелы,— ползут, грохоча и извергая снопы огня
и металла, фашистские танки. Там, где красные линии,— идут молчали-
вые и сосредоточенные его бойцы, орудия на конной тяге. Много ра-
неных...
Приказ на отход поступил свыше. Но прежде чем принять решение,
какими маршрутами отходить вверенной ему 124-й стрелковой дивизии,
генерал долго и напряженно думал, выслушивал мнение других.
Командир 406-го полка полковник Новиков предлагал вести части
по лесам, которые, если взглянуть на карту, зелеными островами
вытянулись почти до Киева, и его доводы казались убедительными.
— Вражеские колонны движутся только дорогами, в леса не углуб-
ляются, ночами беспечно отдыхают,— говорил он.— Если учесть, что
фашисты штыковых атак не выдерживают, то будет вполне целесооб-
разным именно этот маршрут. Тем более, что боеприпасы на исходе,
активных штыков становится все меньше.
— Нет, надо действовать по-иному,— возразил один из штабных
офицеров.— Наши бойцы захватили немецкие пулеметы и даже проти-
вотанковые орудия, ими будем бить фашистов. Выйдем на тракт...
«На оживленных шоссейных дорогах фашисты будут ставить на на-
шем пути заслоны, их придется атаковать, что связано с потерями.
271
Потери, потери, потери... Их и так уже много...» — рассуждал, взвеши-
вая различные варианты, комдив.
Генерал решил прорываться проселочными дорогами через Рачин,
Колпытов, Свинюхи на Локачи.
На околице села Подберезье объявлен привал на десять минут.
К комдиву подошел младший лейтенант Филатов.
— Пополнение к нам!—сказал офицер штаба Мищенко.
Младший лейтенант Филатов возглавлял девятую роту 406-го стрел-
кового полка, оставленную в Горохове для охраны штаба дивизии.
— Рота в составе 46 человек прорвалась сквозь вражеское коль-
цо,— доложил Филатов. Затем младший лейтенант рассказал, что наши
воины в Горохове уничтожили до тридцати оккупантов во главе с ма-
йором. Фашисты в отместку жгут дома, население города согнали
в парк, часть расстреляли, а часть погнали в неизвестном направлении.
— Да, зверствуют фашисты,— покачал головой генерал.
...Часа за полтора до рассвета разведка, что действовала впереди
на маршруте, донесла: в селе Пустомыты расположилась на ночлег
пехотная часть фашистов. Комдив вызвал полковника Новикова и его
замполита батальонного комиссара Басаргина.
— Усиленными ротами обойти село с севера и юга, нанести внезап-
ный удар с трех сторон по врагу,— приказал Сущий.
Бойцы и командиры пошли на выполнение задания с большой ре-
шительностью и подъемом. Атака должна начаться на рассвете по сиг-
налу начальника штаба 406-го полка капитана Максима Чумака.
Наконец, в предрассветном летнем небе вспыхнула, рассыпавшись
белыми сыпучими брызгами, ракета. Бойцы ринулись в атаку. Фашисты,
застигнутые врасплох, в панике выскакивали из домов и тут же падали,
как снопы, от пуль, от ударов штыками, прикладами.
В лощину, прикрытую кустарником, сносили и свозили трофеи. Де-
сятки автоматов, пистолетов, пулеметов, ящики с патронами.
Выполняющий обязанности начальника штаба дивизии капитан Вла-
димир Петрович Повийчук собрал данные и доложил, что в бою в Пус-
томытах фашисты потеряли 900 человек, причем убитыми — свыше
500 человек. Это была внушительная победа 124-й стрелковой дивизии
во время ее трудного марша-отхода из вражеского окружения.
По приказу комдива в Пустомытах остались две группы прикрытия:
одну из них возглавлял политрук Афанасий Лихограй, другую — Алек-
сей Чертков.
...Снова пылит дорога под ногами бойцов. Под грустными взглядами
жителей покидают бойцы Пустомыты. Возле хат женщины, вынесшие
ягоды, редиску, хлеб, кринки с молоком. Угощают бойцов, команди-
ров. Приложился к кружке с молоком Басаргин.
— Пейте, пейте на здоровье,— говорит пожилая женщина.
Басаргин, сделав последний глоток, передал ей кружку:
— Спасибо, хозяюшка. Мы еще вернемся!
272
А на другом конце села группа под командованием Афанасия Ли-
хограя начала копать окопы. Сельский паренек принес сюда две боль-
шие лопаты, и теперь ими сноровисто орудовали ефрейтор Хайдаров
и сержант Коржов, Рябая тень от яблони прикрывала выросший холмик
грунта. Окоп Хайдарова был готов раньше — помогал политрук. Забро-
сав свежую землю нарванной травой, они позволили себе короткий
отдых.
По пути из Корытницы в Пустомыты шла колонна гитлеровцев. Их
беззаботный вид свидетельствовал о том, что о ночном разгроме полка
в Пустомытах они ничего не знали.
— К бою! — скомандовал Лихограй и спрыгнул в окоп.
Когда до гитлеровцев остались считанные метры, прозвучало:
— Огонь!
Выстрелы в упор были для захватчиков неожиданными, и многие из
них упали мертвыми. Уцелевшие залегли, стали окружать окопы отваж-
ной пятерки. Из Корытницы шла вторая колона фашистов. Услышав
стрельбу, немцы заранее развернулись в цепь и тоже двинулись на
окопы. Лихограевцы продолжали вести огонь, стараясь каждую пулю
посылать в цель. Но вот фашисты ударили из минометов. Несколько
мин упали с перелетом, но потом стали рваться совсем близко у око-
пов. Осколок впился Лихограю в плечо. Вдруг минометный обстрел
прекратился. Из немецкой цепи закричали:
— Рус, сдавайс!
В ответ — выстрелы. И мины свистели снова.
— Коржов,— позвал политрук сержанта,— возьми блокнот в моей
планшетке. Пиши: «Умираем, но не сдаемся!»
Долго еще рвались над окопами храбрецов немецкие мины.
Когда бой утих, политрук, истекая кровью, выбиваясь из сил, под-
полз к Хайдарову и Коржову. Они были уже мертвы. Лихограй добрал-
ся к другому окопу. Одного из бойцов он застал еще живым. Политрук
попробовал его перевернуть, но сам потерял сознание.
Нашел их после боя житель села Пустомыты Исак Моисеевич Лин-
ник. Он тайно захоронил тела героев, а документы и записку сохранил.
Храбро дралась и группа Алексея Черткова.
...Знойный летний день четвертого июля дивизия провела в лесах
севернее Козина. Генерал Сущий со штабом разрабатывал дальнейший
маршрут движения дивизии. Когда намеченный маршрут был утверж-
ден генералом, разведка, посланная в Козин, донесла, что там оста-
новился фашистский штаб. И комдив изменил уже принятое реше-
ние. Нельзя же было дать фашистам спокойно выспаться в Козине.
Земля должна гореть под ногами у захватчиков!
Ночной бой был тяжелым, но скоротечным. Артиллерийские диви-
зионы капитана Боброва и Валиева закрыли своим огнем дороги
в Козин с запада и востока, а главные силы обрушились на немцев
с севера. Штаб и охраняющие его подразделения были разгромлены.
273
Только после боя увидели, что нет в строю генерала Сущего и груп-
пы бойцов, которые находились с ним. «Я солдат, и противник может
пройти только через мой труп»,— часто говорил Сущий. Мужествен-
ный генерал погиб в неравной схватке с врагом.
В командование дивизией вступил полковник Новиков, раненный
в ночном бою в ногу. Это был мужественный командир. Еще в 1918 го-
ду он ушел на гражданскую войну и с тех пор не снимал шинели.
...Середина июля прошла в Славутских лесах у озера Святого. Иска-
ли бреши в обороне противника. Длиннющей змеей опоясывала бур-
ная река Горынь с трех сторон лес, который спасал от немцев и в то же
время угнетал своей таинственностью. Давно кончились продукты.
Ели конину без соли и хлеба. Несколько попыток форсировать Горынь
успеха не принесли. С тяжелым сердцем пришлось возвратиться к озе-
ру. Немцы с самолетов засыпали бомбами. Положение действительно
было почти безвыходным.
Полковник Новиков принял смелое решение, согласно которому
вечером семнадцатого июля 406-й стрелковый полк броском вышел
к реке в районе мельницы и захватил плотину, затем взял на прицел
все дома, в которых отдыхали фашисты. В пяти километрах за полком
двигались главные силы дивизии. По сигналу капитана Чумака на пло-
тину вышли повозки и орудия, а за ними — пехота. Было известно, что
в соседнем селе Репище вражеский гарнизон невелик. А до Славуты
далековато. Пока славутскому гарнизону фашистов стало известно
о форсировании Горыни, наши бойцы были уже далеко от реки.
После нескольких боев и ночных переходов дивизии предстояло
форсирование реки Случь, разлившейся от бурных дождей. Она по-
мутнела и вспенилась. Там, где недавно был мост, над водой сиротливо
возвышались опоры. Навести переправу поручили капитану Чумаку.
Инициативного, находчивого, храброго Максима Чумака комдив
всегда посылал на самые трудные задания.
Это было в Боголюбовке. Теперь села уже нет, сожгли его фашисты
за помощь, оказанную жителями советским воинам. Но в то время
метрах в пятистах от реки был колхозный двор. Для моста нужно было
десятка полтора бревен метров по семь. Где их взять? Обратились
к крестьянам. Они предложили разобрать сараи и даже охотно вызва-
лись помочь подвезти лес.
Несколько раз небольшие группы противника приближались к месту
переправы и всякий раз красноармейцы исчезали в лозняке, на месте
оставались колхозники-добровольцы, которые с показной невозмути-
мостью продолжали наводить мост.
И вот мост готов. Стали перебираться на другой берег. Оставалось
пройти взводу конной разведки, когда наблюдатели доложили о при-
ближении колонны противника. Ее встретило подразделение, прикры-
вавшее переправу. Гитлеровцы, ошеломленные неожиданностью и дер-
зостью смельчаков, повернули вспять.
274
А в то время командующий 1-й танковой группой Клейст уже в ко-
торый раз требовал окружить и уничтожить «дикую дивизию больше-
виков». Вчера с воздуха вражеские разведчики видели огни костров
в лесу, что западнее Славуты. Сотни бомб сбросили фашистские бом-
бардировщики, пикируя на костры, а загадочная дивизия непостижи-
мым образом перебралась через реку, разгромила на шоссе десятки
машин, захватила пленных, обоз и снова исчезла.
Только неделю назад командующий группой армий «Юг» фельд-
маршал фон Рунштедт отчитывал Клейста:
— Вы же знаете, что в тылу у вас действует не партизанский отряд,
а регулярная часть Красной Армии! Почему вы ее до сих пор не унич-
тожили?
Наступила пауза. Потом Клейст спросил:
— Разрешите, господин фельдмаршал? У лесов и болот мы пре-
следовали дивизию большевиков самолетами, танками, броневиками.
Устраивали засады, ловушки. На дорогах, у мостов и переправ выстав-
ляли артиллерию, потрепали ее...
Тут следует заметить, что Клейст, оправдываясь, погрешил против
истины. Он умолчал о том, что 124-я стрелковая дивизия словно чудом
проскальзывала мимо, внезапно окружала фашистов, уничтожала целые
полки, захватывала оружие, боеприпасы и опять исчезала.
Тридцать два дня вел по тылам дивизию полковник Тимофей Яков-
левич Новиков. В самых опасных местах видели знакомую повозку
и сидевшего на сене полковника с вытянутой раненой ногой. Благодаря
карте и донесениям разведчиков водил полковник по лесам и боло-
там дивизию, которая внезапно появлялась на шоссейных дорогах,
у мостов и железнодорожных станций, нанося ощутимые удары по
врагу.
Героический рейд дивизии по вражеским тылам закончился недале-
ко от местечка Белокоровичи. Посланные туда разведчики возврати-
лись радостно возбужденные и доложили, что в Белокоровичах наши
войска. Они готовятся занять оборону на новом рубеже. Быстро свер-
нули лагерь и ускоренным маршем двинулись к затерянному в лесах
городку.
В сентябре 1941 года Верховный Главнокомандующий приказом
N2 270 объявил полковнику Новикову Тимофею Яковлевичу благодар-
ность. Вскоре он был награжден орденом Ленина, стал генералом.
Я. Л. МОРОЗ,
подполковник запаса
МОЯ АКАДЕМИЯ
Я. Л. Мороз
Июнь 1941 года начался для меня счастливо, так как пришел долго-
жданный вызов на учебу в академию имени Жуковского. Два предыду-
щих вызова не сделали из меня слушателя, все что-нибудь мешало,
а теперь все утрясено, и я в самом хорошем настроении, передав
эскадрилью старшему лейтенанту Сенченко, выехал в Тернополь
к семье.
Билеты на поезд Львов—Киев достал лишь на вечер 22 июня, по-
этому воскресный день у меня был свободен.
В Москву не уехал. Сам себе отменил поездку. Началась для меня
другая академия.
В середине дня я заторопился в свой полк, разыскав его уже на
новом аэродроме.
По краям зеленого поля стояли еще не замаскированные крылатые
машины. Я увидел стоянку третьей эскадрильи и поспешил к своему
самолету. Внезапно раздался сигнал воздушной тревоги, а вслед за
ним с КП полка взлетели ракеты — команда на взлет.
— Товарищ командир, запускать? — услышал я обращенные ко мне
слова техника.
Не задумываясь, я ответил утвердительно и полез в кабину И-16.
Надел парашют. На горизонте со стороны Львова показались четыре
вражеских самолета. Я дал газ и прямо с места пошел на взлет.
С мест расположения эскадрильи выруливали и взлетали другие
истребители, направляясь навстречу приближавшимся «хейнкелям».
После первых же наших атак фашисты разлетелись в разные сто-
роны, поспешно сбрасывая мелкие бомбы-«лягушки» на поля ржи
и гречихи.
Зайдя в хвост одному бомбардировщику, я атаковал его. Впервые
шкассовский пулемет моего И-16 огненным ливнем полоснул по врагу.
276
Отвернув в сторону, я приготовился ко второй атаке, но «хейнкель»
резко пошел на снижение и на бреющем полете с максимальной ско-
ростью стал уходить в сторону границы.
Преследуя противника, я сделал еще несколько атак. Экипаж бом-
бардировщика открыл по мне огонь из всех пулеметов. При очередной
атаке я заметил, что турельный пулемет «хейнкеля» прекратил стрель-
бу, а из левого мотора потянулся дым. Я перенес огонь на правый
мотор, и тот начал плеваться хлопками дыма и пара. Дымящийся бом-
бардировщик ткнулся в пологий скат неглубокого оврага.
Сделав круг над поверженным врагом, я возвратился на свой аэро-
дром.
Первый день войны закончился для меня первой победой в воз-
душном бою.
Но ведь я не командир эскадрильи и вообще исключен из списков
полка. Меня ведь проводили в Москву. Иду к командиру полка, до-
кладываю:
— Товарищ майор! Капитан Мороз отменил свою поездку в акаде-
мию в связи с началом войны. Задание по сигналу «воздух» выполнил.
В воздушном бою сбил «хейнкель-111»!
Командир полка И. С. Сульдин смерил меня с ног до головы су-
ровым взглядом, словно увидел впервые. Затем не спеша подошел
и пожал мне руку:
— Нужно бы тебя наказать, товарищ «слушатель академии», за са-
мовольство. Но ты славно дрался в бою. Поздравляю! Принимай
свою третью авиаэскадрилью! Приказ будет оформлен.
Поговорил с летчиками, авиаспециалистами эскадрильи. Вижу, на-
строение у людей бодрое. И работы у нас — уйма.
— Видите,— показываю вокруг,— поле. От бомб не спрячешься.
Давай, хлопцы, за лопаты да кирки,
В указанных местах появились глубокие щели, окопы, укрытия —
нехитрые сооружения. Они не раз спасали жизнь многим авиаторам.
Июньский день шел к концу. Перед закатом солнца вражеский
бомбардировщик подкрался на малой высоте к аэродрому и сбросил
«лягушки». К счастью, ни один самолет не пострадал.
Вдогонку «хейнкелю» взлетел летчик нашей эскадрильи лейтенант
Добряков. И мы его не дождались. В сводке об итогах боевого дня
было записано: «Командир звена лейтенант Добряков не вернулся
с боевого задания».
В суете начавшегося нового дня войны забыли о Добрякове. Толь-
ко техник его самолета часто и подолгу с надеждой смотрел в ту сто-
рону, куда вчера полетел лейтенант. Вдруг вдали над горизонтом поя-
вилась едва заметная точка. Вскоре уже можно было разобрать, что
это И-16. И техник, не думая о том, что может ошибиться, стал во весь
голос кричать:
— Добряк летит!
277
Надежды техника оправдались. Наш Добряк, как в шутку называли
лейтенанта, вернулся цел и невредим. Он рассказал, что с ним про-
изошло.
Когда «хейнкель», сбросив свой груз, взял курс на запад, Добря-
ков, не дожидаясь сигнала, запустил мотор и пошел на взлет. Ему не
хотелось возвращаться ни с чем. Не выпуская из виду бомбардиров-
щик, он на малой высоте стал догонять его, но летел в стороне,
стараясь быть незамеченным. Когда убедился, что экипаж бомбар-
дировщика успокоился и ослабил бдительность, приблизился к не-
му на пятьдесят метров и снизу дал длинную очередь по моторам
и кабине. Бомбардировщик вспыхнул и взорвался.
На землю легли уже вечерние сумерки, на аэродроме прожекто-
ров не было, и садиться впотьмах Добряков не решился. Поэтому он
посадил свою машину на окраине Залещиков, пока еще было светло.
К месту приземления Добрякова прибежали танкисты и поздравили
лейтенанта с победой. Поздравили и мы его и с боевым успехом, и с
благополучным возвращением.
...Девятнадцать самолетов третьей и четвертой эскадрилий вылетели
для нанесения удара по скоплению танков противника. Наш налет
в обеденное время застал врага врасплох. Мне удалось с первой же
атаки зажечь автобензоцистерну, которая взорвалась и образовала
большой очаг пожара, поливая горящими брызгами вблизи стоявшие
машины и танки. За этот налет мы сожгли шесть танков, четыре авто-
цистерны с горючим, тридцать пять автомашин с боеприпасами и во-
енным имуществом, вывели из строя зенитную батарею и уничтожили
более двухсот захватчиков.
Успешные пушечно-пулеметные удары мы нанесли по колоннам
противника в районах Брод, Кременца, Острога. За эти же дни летчики
эскадрильи сбили в воздушных боях 16 самолетов противника.
Утром 27 июня, возвращаясь с задания, почти у самого Тернополя
я заметил «хейнкель», пробиравшийся в глубь нашей обороны. Подав
летчикам команду идти на посадку, я один пошел на сближение с воз-
душным разведчиком. «Хейнкель» продолжал лететь вперед. Даже
атакованный мною, он, отбиваясь из всех огневых точек, упорно про-
должал следовать в избранном направлении. Я не отставал. Выбирая
удобные ракурсы, атаковал с ближних дистанций. И вот уже вижу ре-
зультат моего упорства: один из моторов пустил черный шлейф. Во-
лоча за собой дымный хвост, хищник стал снижаться, пока не врезался
в землю.
Проследив, как упал «хейнкель», я вспомнил о горючем. Нажал на
кнопку бензомера. Он показал «О». Не теряя времени, я выбрал ров-
ное поле, где только что скосили клевер, и приземлился поблизости
от Ямполя.
На окраине этого селения, на дороге, ведущей к Тернополю, рас-
полагалось отделение связи. В первую очередь я сходил туда, передал
278
по телефону на аэродром, чтобы мне доставили бензин. Ожидая
горючего, сходил в столовую, а потом вновь отправился к связистам.
По пути, на противоположной стороне балки, увидел автомашину-по-
луторку. Она шла в направлении Тернополя. У меня мелькнула мысль
остановить ее и попросить шофера завезти на аэродром записку.
Я встал посреди дороги, вынул пистолет из кобуры и поднял руку.
Скрипя тормозами, полуторка остановилась. В машине сидело шесте-
ро мужчин в форме советских железнодорожников.
Сидевший в кабине, очевидно, старший, охотно согласился выпол-
нить мою просьбу.
Пока я писал записку, к машине подъехала пароконная бричка, в ко-
торой сидели два милиционера. Взмыленные лошади остановились.
Милиционеры соскочили с брички, выхватили револьверы и, направив
их в сторону автомашины, закричали: «Руки вверх!» Я отскочил от
машины и с пистолетом в руке остановился у обочины дороги, пытаясь
уяснить, что же случилось.
Лишь спустя несколько минут, когда все «железнодорожники» ша-
гали по обочине дороги с поднятыми вверх руками, я кое-что узнал.
Оказывается, старший участковый милиционер, проезжая рядом с по-
луторкой, узнал своего односельчанина, сидевшего в кабине машины.
А знал он его очень хорошо, так как лет шесть назад лично арестовал,
как бывшего кулака-петлюровца. Осужденный тогда на десять лет, ку-
лак, как выяснилось, бежал из тюрьмы и оказался в фашистской
Германии.
Вся эта компания «железнодорожников» входила в диверсионную
группу, выброшенную прошлой ночью с парашютами вблизи Ямполя.
Утром диверсанты, убив шофера проезжавшей автомашины, погрузили
динамит и отправились в путь, имея задачу взорвать Теребовльский
железнодорожный узел. Но черному замыслу не суждено было испол-
ниться.
На закате солнца мне доставили бензин, а утром мой И-16 нес
меня на аэродром. Высота полета — 800 метров. Под крыльями само-
лета причудливые переплетения дорог и тропинок, равнины и пологие
косогоры, расцвеченные прямоугольниками, квадратами и треугольни-
ками посевов. Надо мною спокойное голубое небо. Эта картина мир-
ной родной земли и чистого неба подействовала на меня так, что я
запел «Широка страна моя родная...»
Вдруг вижу: по грунтовой дороге на Волочиск, поднимая клубы пы-
ли, идет большая автоколонна. Я обратил внимание, что машины на-
чали останавливаться, а люди, находившиеся в них, разбегаться в сто-
роны. Неужели мое появление вызвало панику на дороге? Ах, вот
в чем дело! По курсу моего полета, немного левее места, где остано-
вилась автоколонна, в небе появились три «хейнкеля». Не теряя вре-
мени, я бросился на ведущего тройки. Очередь прошла, очевидно, не
причинив особого вреда чернокрылому, но тот резко изменил курс.
279
Последующие атаки я направил на второй и третий бомбардировщики,
которые, как и их главарь, удрали, побросав бомбы куда попало.
Я снизился над колонной и увидел десятки ликующих лиц. Люди,
выражая свою радость, что-то кричали, махали руками и платками.
В ответ я помахал крыльями и полетел дальше.
Только спустя несколько месяцев я узнал, что с автоколонной, на-
падение фашистских бомбардировщиков на которую я отбил, эвакуи-
ровались семьи военнослужащих тернопольского гарнизона и мне по-
счастливилось спасти жизнь жен и детей летчиков и техников нашего
полка, в том числе и моих жены и дочери.
Недалеко от аэродрома, в железнодорожном тупике, стояли плат-
формы и товарные вагоны, груженные авиационной техникой и иму-
ществом для отправки в тыл. На двух платформах стояли самолеты
И-16 со снятыми плоскостями. Их отправляли на капитальный ремонт.
Но эшелон застоялся: не хватало паровозов. И тут наши авиаспециа-
листы превзошли самих себя.
Кто был автором предложения, сейчас сказать трудно, но под ру-
ководством авиатехника Сытника один из фюзеляжей самолета был
развернут по ходу эшелона мотором вперед и соответствующим обра-
зом закреплен.
Техник занял место в кабине и запустил мотор. Нашелся и желаю-
щий управлять ручным тормозом платформы. Обороты мотора по-
степенно доведены до максимальных и под восторженные крики всех
присутствовавших, с напряженным вниманием следивших за результа-
том эксперимента, платформы и вагоны медленно двинулись с места
и покатились по рельсам!
Авиационный мотор, выполняя необычные обязанности, потрудился
на славу, протащив железнодорожный эшелон от Тернополя до Под-
волочиска.
Почти две недели летчики 3-й эскадрильи 87-го истребительного
полка вели беспрерывные ожесточенные бои в небе Надзбручья. Но
вот на поле нашего аэродрома слышатся один, второй, третий, пятый
взрывы. Они не похожи на взрывы авиационных бомб. Оказывается,
это рвутся снаряды. В расположение аэродрома прорвались вражеские
танки. Наши зенитчики на этот раз направили стволы своих орудий про-
тив танков и подбили пять стальных чудовищ с черными крестами.
Подвергать самолеты риску было нецелесообразно. Последовал
приказ на перелет.
И вот мой самолет приземляется на новом аэродроме. Как только
уменьшилась скорость пробега, я оглянулся назад и увидел почти над
собой вражеский двухкилевой разведчик. Как я его не заметил перед
посадкой? Наглость врага меня возмутила, и я, развернув свою ма-
шину на 180 градусов, немедленно взмыл в воздух. Атакую «дор-
нье-217». Стрелок открыл ответный огонь из крупнокалиберного пуле-
мета. Уйдя от его трассы, я при следующей атаке зашел за левый киль
280
хвостового оперения бомбардировщика и в мертвой зоне турельного
пулемета дал прицельную очередь. Следующие атаки противника ни-
какой опасности для меня уже не представляли, ибо ствол пулемета
стрелка торчал, как дышло, вверх. Его владелец был, очевидно, мертв.
Но «дорнье» уходил на запад.
Продолжая атаковать, я все же уничтожил его.
В схватке я совершенно забыл о том, что в воздухе могут быть
и другие самолеты. И только, когда над моей головой пронеслась ог-
ненная трасса, я спохватился. Сообразив, что атакующий сзади меня
догоняет, я резко убрал газ. Этого оказалось достаточно, чтобы «хейн-
кель-113» проскочил чуть вперед и оказался над моей кабиной. Мне
только осталось вновь дать газ, поднять нос моего «ишачка» и нажать
на гашетки пулеметов. Обломки «хейнкеля» полетели вниз.
Я же, опасаясь остановки мотора из-за выработки горючего, раз-
вернулся в направлении аэродрома, рассчитывая сесть с прямой, опять
забыв о собственной безопасности.
Вдруг будто кто-то железной болванкой ударил меня по левой но-
ге, а на приборной доске появились рваные отверстия от пуль. Резко
развернувшись влево, я увидел еще три «хейнкеля-113», которые вели
по мне огонь.
«Надо драться»,— мелькнула мысль. Но в кабине показались язы-
ки пламени. Бросаю самолет на крыло и скольжу до земли, чтобы
сорвать пламя. Это почти удалось, но, когда я вывел самолет в гори-
зонтальное положение, огонь опять начал лизать руки и лицо. Прыгать
поздно. Надо садиться. И я, не выпуская шасси, сажаю самолет на
свекловичное поле.
Как только остановился самолет, выпрыгиваю из кабины на землю,
намереваясь бежать, так как самолет вот-вот взорвется. Но бежать не
могу. Левая нога, перебитая еще в воздухе, подвернулась, и я упал.
Полз на руках. Обожженные кисти рук болят. На локтях успеваю
отползти всего шесть-восемь метров — и самолет взрывается. Рвутся
патроны.
И горит на мне реглан, в кармане которого лежит вызов на учебу
в академию имени Жуковского. Я вынужден на четыре месяца пре-
рвать свои полеты.
...В сорок четвертом мы вернулись на западноукраинские земли, но
путь наш был долог и тяжел. Не все мои однополчане дождались Дня
Победы. Но те, кто выстоял, выжил, отплатили за кровь и смерть това-
рищей, за слезы близких и родных.
СВИДЕТЕЛЬСТВУЮТ ДОКУМЕНТЫ
Из материалов Архива Министерства обороны Союза ССР
БОЙ У ЧУДНОВА
Воины 81-й мотострелковой диви-
зии, отражавшие первые удары гитле-
ровцев западнее Львова, с боями отхо-
дили в восточном направлении. На мно-
гих рубежах сражались упорно и стой-
ко, сдерживая натиск превосходящих
сил противника.
7-го июля дивизия находилась вбли-
зи Чуднова, раскинувшегося у развилки
дорог, которые ведут к Житомиру, Бер-
дичеву. Нужно было встать на этом ру-
беже, чтобы контролировать эти важ-
ные дороги. Но гитлеровцы опередили,
укрепившись в Чудново.
Комдив полковник Николаев отдал
приказ выбить противника из этого го-
родка. В наступление пошел 202-й мото-
стрелковый полк. Затем вступил в бой
323-й. Пехотинцев поддержали артилле-
ристы 125-го артполка. Преодолев силь-
ное сопротивление врага, наши подраз-
деления вышли на окраину Чудново.
Гитлеровцы подтянули свежие силы —
бой принял исключительно ожесточен-
ный характер.
Фашисты намеревались прорваться
дальше — к Бердичеву, направив туда
танковую колонну, но путь им прегра-
дило пятнадцать наших танков, которы-
ми командовал полковник Кобец. Наши
танкисты смело пошли в атаку, уничто-
жили более десяти бронированных ма-
шин противника, расчленили колонну.
Во время танкового боя был ранен
немецкий генерал, и наш боец решил
доставить его к своему танку. Но разо-
рвавшийся немецкий снаряд сразил их.
Изъятые у пленного документы, карты
оказались ценными для нашего коман-
дования.
Гитлеровцы усиливали натиск на
обескровленные части 81-й дивизии. Не-
сколько дней и ночей шли упорные бои.
Неся большие потери, фашисты неис-
товствовали. Они вызвали эскадру бом-
бардировщиков, и те обрушили сотни
бомб на позиции 81-й. Началась арт-
подготовка, и пошли в наступление тан-
ки. Перегруппировав силы, комдив
Николаев повел воинов в контратаку...
Еще несколько дней бились бойцы
и командиры на этом важном рубеже
с превосходящими силами противника.
Наши воины показывали высокую
стойкость, безграничное мужество. Пол-
ковник Кобец был ранен, но не ушел
из строя, продолжал управлять боем
танков. До последнего снаряда стрелял
из пушки командир батареи капитан
Бычков...
Ряды воинов дивизии за эти бои
значительно поредели. Но не напрасно
была пролита кровь. Сдерживая здесь
натиск врага, части дивизии нанесли
гитлеровцам значительные потери в тех-
нике и живой силе.
(Из журнала боевых действий 81-й мотострелковой дивизии за июнь—июль 1941 г.)
ю. и. клюшников,
лейтенант запаса
письмо
ИЗ ГОСПИТАЛЯ
Герой Советского Союза
Я. И. Ватомов
Стены в госпитальной палате ослепительно белые. В окне, что рядом
с кроватью, виден краешек неба, хребты Кавказских гор. Мирный пей-
заж ласкает глаз.,.
А где-то там, на западе, грохочут взрывы и стонет израненная сна-
рядами и бомбами, обожженная пожарами земля...
Раненый, который лежит у окна, чуть приподнялся, взял карандаш,
листки бумаги из ученической тетради.
«Отец, я знаю, ты поймешь меня. Не попрекнешь, что редко при-
сылал письма. Не много свободного времени у солдата. Да и писать
о жестокости войны, ужасах смерти, которую видишь на каждом шагу,
трудно. Этого нельзя пересказать. Это надо пережить для того, чтобы
навсегда возненавидеть тех, кто сделал войну своим ремеслом. Кто
подло, вероломно посягнул на нашу свободу.
Я не хотел огорчать тебя и потому написал: «Поправляюсь. Рана пу-
стяковая». А между тем состояние здоровья неважное. Врачи делают
все возможное.
Обидно. Враг топчет нашу родную землю, а тут лежишь и ничего,
решительно ничего не можешь сделать. Если бы снова на фронт!
...Как давно это было! А кажется, совсем недавно. Будто и не рас-
ставался с отчим домом, что стоит неподалеку от проезжей дороги.
С близкой сердцу Кибиревой, откуда бегал вихрастым мальчишкой
с ранцем за плечами в Ерзовскую начальную школу. Приплясывали на
дороге шустрые воробьи. Обдавая серой пылью, мчались мимо маши-
ны, груженные зерном. Ветер разносил обрывки песни, которую пели
колхозные девчата: «А ну-ка, девицы, а ну, красавицы, пускай поет
о нас страна». По утрам, когда роса устилала бисером траву, дорога
вела меня в поле, где басовито рокотали трактора. «Яшенька! Вато-
мов! — кричит тракторист Дмитрий Васильевич Тишков.— Айда сюда!»
283
Ветер выбивает из рук раскрытую книгу. Страницы приходится придер-
живать пальцами. И читать, то и дело повторяя. «Как, как? — переспра-
шивает Тишков, утирая рукавом рубахи вспотевший лоб.— Ты поразбор-
чивей читай, Яша, что там о порядке ремонта написано. Читай. А я буду
ремонтировать. Как там сказано?» Потом, закончив ремонт, оба воз-
вращаемся в деревню. «Батюшки!» — всплескивала руками мать, глядя
на мое почерневшее от пыли лицо, на рубашку в пятнах мазута. А ты,
батя, заступался: «Ничего, мать. Пусть привыкает к нашему механиза-
торскому делу. Хороший тракторист из парня может получиться».
И улыбался ласкаво в усы.
Комсомольская славная юность, полная тревог и борьбы! Мы воз-
вращались домой поздно ночью, усталые и счастливые. А впереди нас
ждали новые выступления перед колхозниками с агитпрограммой,
упорная, до соленого пота работа на зернотоку, борьба с неграмот-
ностью. «Даешь!» — было нашим девизом.
...Ты видел когда-нибудь, батя, немую тоску в глазах осиротевших
детей, скорбь женщин, у которых фашистская бомба уничтожила ра-
зом и семью, и кров? Суровый укор стариков, притихших и словно со-
гнувшихся под тяжестью общего горя. Они стояли и смотрели нам
вслед, нам, уходящим на восток. И я отворачивал голову, стыдясь гля-
деть им в глаза. И вместе со мной избегали прямого взгляда все, кто
отступал. Хотя в том и не было нашей вины.
В бой наша воздушно-десантная бригада вступила под Киевом.
Глохли уши от неумолкаемой артиллерийской канонады, непрерывных
бомбежек. Казалось, вокруг нас нет ни клочка земли, не начиненного
свинцом. Фашисты бросали на нас танки. Бронированные машины
с крестами на башнях неумолимо надвигались. Прячась за ними, бежала
пехота. «Комвзвода ранен!» — проносится по рядам. Пришлось прини-
мать командование взводом на себя: «Подпустить ближе — и грана-
тами. Пехоту отсечь!» Вражеская пехота не выдержала нашего огня,
залегла. Еще немного. Зажав связку гранат, ползу навстречу танку.
Бросок под гусеницы. Танк словно споткнулся, беспокойно заворочал
башней. Сизая струйка дыма поползла по броне. Подбит. Я вижу, как
вспыхивают факелами другие танки. Остальные поворачивают обратно.
Еще одна атака отбита!
Наш взвод ведет разведку. Обнаружена минометная батарея. Вне-
запная вылазка посеяла панику среди гитлеровцев. Скошена автомат-
ным огнем прислуга, два миномета подорваны. Третий, исправный, мы
принесли в свои окопы.
Через два дня—новый рейд в тыл врага. Беззвездная ночь. Кра-
демся осторожно. Засекаем расположение противника, его огневые
точки. Пора возвращаться. «Устроим фрицам на прощанье маленький
сабантуй»,— говорю я.
Фашисты не могли ничего понять. «Русские призраки!» — крикнул
офицер и тут же повалился, взмахнув руками В несколько минут все
284
было кончено. И когда фашисты бросили подкрепление, мы были уже
далеко.
Вражеская пуля зацепила меня. Но раньше удалось в упор рас-
стрелять десятерых вражеских автоматчиков, наш взвод заставил
замолчать два пулеметных расчета, захватил два станковых пулемета
и пятнадцать автоматов. Трофеи были доставлены в часть.
...Месяц назад я узнал, что командир 212-й воздушно-десантной
бригады майор Гончаров и военком полковой комиссар Лобанов пред-
ставили меня к званию Героя Советского Союза и что звание это мне
присвоено. Товарищи поздравили, жали мне руку. А я... я от волнения
не знал, что сказать.
Нет, эта награда не только мне! Она — всем тысячам и тысячам
безымянных героев, которые с невероятным героизмом защищали каж-
дую пядь родной земли.
После войны, я верю, снова зацветут сады, настанет для всех нас
мирная счастливая жизнь.
Как хочется дожить до той поры...»
Яков Иосифович Ватомов скончался от ран в Кисловодском госпи-
тале утром 20 декабря 1941 года. Его похоронили на городском клад-
бище.
Прошли годы. Но живет память о герое в сердцах земляков. Имя
Я. И. Ватомова носят улицы в городе Туринске, в деревне Кибиревой,
где он жил, и восьмилетняя школа в Ерзовке, где учился. Мемориаль-
ная доска установлена на здании туринского райобъединения «Сельхоз-
техника», где до войны Яков работал трактористом.
В туринском краеведческом музее оборудованы стенды о жизни
и подвигах знатного земляка. Традиционными стали спортивные состя-
зания на приз имени Героя Советского Союза Якова Ватомова.
Г. И. ТАРАН
ПОДВИГ ВРАЧА
С. Е. Клитина.
Фото 1941 г.
В 1939 году Софья Клитина добровольно вступила в ряды Красной
Армии. Затем училась в Ленинградской военной медицинской ака-
демии.
Первый день войны встретила западнее Львова, близ границы.
«8-я танковая дивизия, в которую входит наш 8-й мотострелковый
полк, отражала яростные атаки гитлеровцев в районе Городка,— вспо-
минает Софья Евгеньевна.— На поле боя было много раненых наших
воинов, и каждому нужно было оказать помощь...»
Софья Евгеньевна рассказывает о своих первых фронтовых днях
тихо, спокойно. Но передо мной вырисовывается ужасная и в то же
время трогающая душу картина.
...С пронзительным свистом проносятся снаряды. С шипением рвутся
мины. Вспарывают воздух танковые моторы. Трещат пулеметы, автома-
ты. И повсюду дым, едкий, удушливый дым... В этом кромешному аду
то здесь, то там возле раненых хлопочут люди с санитарными сумка-
ми, помеченными красными крестами. Среди них миловидная девушка
с выбивающимися из-под пилотки золотистыми волосами. Это врач III
ранга Софья Клитина. Не усидела она в блиндаже санчасти.
Вместе с медицинским работником Борисом Варвинским сквозь свист
пуль Софья пробралась к подбитому танку. Резким рывком открыла
люк, вползла в машину. Командир экипажа убит. Наводчик глухо сто-
нет от ран. Механик-водитель с перебитой рукой истекает кровью.
Клитина выхватывает бинт. Накладывает жгуты.
— Берите механика!—обращается Клитина к Варвинскому и свои-
ми нежными женскими руками помогает вытащить пострадавшего из
машины. Прощупывает пульс у другого танкиста, нашатырем приводит
человека в чувство.
— Носилки! — зовет Клитина санитара.
266
А сама вмиг переметнулась к пулеметному расчету. Наводчик лежал
навзничь. Лицо его было в кровавых пятнах, окровавленные губы еле
шевелились.
— Сестричка,— заговорил он.— Нет на мне живого места. А так
хочется жить...
— Будешь, будешь жить.— Дрогнул женский голос, и слезы выка-
тились из глаз. Но тут же высохли от жара. На фронте не плачут. Сле-
зы сушит огонь.
И Софья уже возле бойца, которому осколок раздробил ногу.
— Потерпи, браток. Уляжется боль,—говорит она душевным го-
лосом.— А все же фрицам здорово дали! — продолжала весело.
Свыше ста раненых вынесли в этот раз с поля боя. Оказали по-
мощь. Не все, но многие из них возвратились в строй.
«А потом,— говорит Клитина,— наш полк вел тяжелые бои под Зо-
лочевом, Збаражем, Белой Церковью... Мы, медики, старались вовремя
помочь раненым. Ведь это были самоотверженные богатыри, ничего
не жалевшие для того, чтобы дать отпор врагу. Командир батальона
старший лейтенант Кушнир уничтожил из автомата восьмерых гитле-
ровцев, а когда кончились патроны, продолжал разить врагов при-
кладом. Кушнир был ранен. Мы перевязали ему раны, хотели отправить
на лечение, но он наотрез отказался. И снова водил в атаку своих
стрелков...
Иногда наши медработники, не снимая санитарных сумок, с винтов-
ками шли в бой. Был у нас санитар, энергичный, веселый парень, все-
общий любимец Саша. Однажды на поле боя он увидел, что упал
подкошенный пулей ротный в тот момент, когда поднимал бойцов
в атаку. Саша схватил его автомат, взмахнул им и крикнул громко,
как только мог: «Рота, слушай мою команду! За мной! За Родину!»
С изумительной храбростью ринулись воины на врага. Потеснили фа-
шистов. А Саша так и остался командовать ротой. До начала войны
учился он в Киеве, в консерватории. Жаль, что не запомнила его фа-
милии. Если жив человек — откликнется...»
— А вы о себе расскажите,— прошу я Софью Евгеньевну.— За
что вас орденом Ленина наградили?
...Это было на правом берегу Днепра, в июле сорок первого.
Близ Карнауховских хуторов на поле с неубранными копнами —
окопы, траншеи. Здесь позиции полка.
— Фашист летит! — крикнул кто-то из бойцов.
Самолет-разведчик покружился и ушел. А через полчаса прибли-
зились немецкие танки. Заговорила полковая артиллерия. Пошли в ход
бутылки с бензином. И радующее своей мирной картиной золотое поле
превратилось в черную изгарину. Яркими кострами запылало несколь-
ко вражеских танков. Санитары уже не успевали выносить с поля боя
раненых. Услышав неподалеку стон, Софья поползла к бойцу. Спусти-
лась в окоп, стала бинтовать рану.
287
— Берегитесь! — закричал боец.
У них над головой залязгали гусеницы. На бинт посыпалась сверху
земля. В окопе потемнело. Софья инстинктивно прижалась к стенке.
Танк медленно прополз вперед. И вдруг он вспыхнул — в него угодили
две бутылки с зажигательной жидкостью.
Клитина побежала к другому окопу, затем к третьему. Накладывала
жгуты, перевязывала раны. Вместе с работниками санчасти переносила
раненых в безопасные места. Уже стих бой, а борьба за жизнь ране-
ных бойцов продолжалась. И возглавляла ее полковой врач Софья
Евгеньевна Клитина...
В передовой статье от 4 августа 1941 года «Правда» писала: «...Под
ураганным огнем пулеметов и пушек в разгаре боя... храбрая жен-
щина врач Клитина переползала с рубежа на рубеж, отыскивая ране-
ных бойцов. На своих плечах она вынесла с огня двадцать человек. Та-
кими женщинами по праву гордится наша страна».
За самоотверженность, проявленную в этом бою, Клитина была
удостоена высшей правительственной награды.
— Вот так начиналась для меня война,— продолжает Софья Евгень-
евна.— Участвовала я и в обороне Сталинграда, и в наступательных
боях...
После войны С. Е. Клитина закончила аспирантуру во Львовском ме-
дицинском институте, стала кандидатом наук, доцентом.
Однажды встал вопрос, кого из львовян-медиков послать в Эфио-
пию. Выбор пал на Софью Евгеньевну. И вот она в Аддис-Абебе, ра-
ботает в госпитале, построенном на средства нашей страны.
...Мать семерых детей Мекдес Сахли поразил тяжелый сердечный
недуг перед самыми родами. Состояние женщины стало угрожающим.
Клитина решила бороться за ее жизнь. И победила. Огромных усилий
для врача стоила эта победа. Мекдес Сахли спасена. Жив и ее восьмой
ребенок — дочурка.
Счастливый муж и отец в книге отзывов записал: «Настоящим сви-
детельствую, что я, Валяете Габре, в знак глубокой признательности
и благодарности советским врачам за исцеление моей жены Мекдес
Сахли и спасение жизни ребенка, решил назвать свою дочь Софией,
по имени доктора Софьи Евгеньевны Клитиной».
Фронтовой подвиг врача Софьи Евгеньевны Клитиной продол-
жается.
М. В. ВЕРБИНСКИЙ,
подполковник запаса
ПЛАМЯ
НАД РЕКОЙ
Герой Советского Союза
И. Т. Вдовенко (справа)
и Герой Советского Союза
Н. В. Гомоненко
По обе стороны Днепра тянутся каменные громады города. На север-
ной окраине, близ берега реки, сомкнутыми шеренгами стоят вековые
дубы, чередуясь с молодыми березками да кленами. Парк расчерчен
лабиринтом аллеек, украшен пестрым кружевом цветов и трав. В од-
ном из уголков обширного парка на поляне возвышается гранитный
обелиск, на котором высечены силуэты четырех воинов.
— Вон он, памятник комсомольцам героического экипажа! — сказал
мой спутник, коренастый человек с посеребренными висками Яков Ива-
нович Штанев. Мы встретились на его квартире, что на центральном
проспекте, а затем вместе проехали в конец города и очутились в этом
Кайдакском парке.
Тем же проникновенным, но теперь чуть приглушенным голосом
Яков Иванович поведал мне о своих однополчанах.
...Над полем клубится серая, густая, как грозовая туча, пыль. На
обожженный летним солнцем полевой аэродром садятся тяжелые бом-
бардировщики, возвратившиеся с боевого задания. Из кабины зарулив-
шего на стоянку ТБ-3 выходит худощавый летчик. Это командир эки-
пажа, комсомолец младший лейтенант Иван Вдовенко. Казалось, не
было на нем сухого рубчика: все пропитано потом. Какие потребова-
лись огромные усилия, чтобы привести израненную машину! Осколком
снаряда отбит элерон. Очередью вражеского истребителя поврежден
правый мотор. Неимоверно трудно было управлять самолетом. Соглас-
но инструкции — выходи из строя и садись на любую подходящую пло-
щадку. Но Вдовенко, напрягая волю, вел машину.
Широко расставив ноги, Иван снял шлемофон, расстегнул воротник
гимнастерки, вдохнул полной грудью свежий воздух.
А вот и штурман. Высокого роста, с выразительным улыбчивым ли-
цом. Широкой грубой ладонью смахнул росинки пота со лба.
289
— Жарко, Никита? — спросил летчик у штурмана.— Но и здесь нас
ждет работа нелегкая,— кивнул он на рваные дыры в фюзеляже и пло-
скостях самолета.
— Ничего, залечим,— весело ответил Никита Гомоненко.
Подошел командир эскадрильи. Вдовенко, как положено, отдал ему
рапорт: задание экипаж выполнил.
Комэск, глядя на летчика, сказал откровенно:
— Беспокоился за тебя: дотянешь ли? Дотянул. Честь и хвала тебе,
Иван Донской!
Так называли Ивана Вдовенко многие за то, что родом он с Дона,
что не боялся трудностей, имел крутой нрав и смелый характер.
А Никита Гомоненко вместе с механиками уже хлопотал у самолета.
— Ребята, нажимай! Завтра утром машина должна быть на стар-
те.— В руках у Никиты отвертка, молоток... И словом и личным при-
мером зажигал сердца своих сослуживцев Гомоненко, секретарь
комсомольской организации эскадрильи.
Засучив рукава, авиаспециалистам помогают комсомольцы: воздуш-
ный стрелок Мирза Пулатов, стрелок-радист Василий Карпов.
Экипаж Ивана Вдовенко дружный, слаженный. Комсомольский!
В полете правая рука летчика — штурман. И на земле Никита Гомо-
ненко первый помощник командира экипажа. Где Никита, там гурьба
авиаторов. И течет непринужденный разговор. Слышен голос комсо-
мольского вожака. То он рассказывает о несметных богатствах нашей
страны, то читает свежую газету, то знакомит с очередной сводкой
Совинформбюро, или повествует о мужестве наших бойцов.
Не случайно Иван Вдовенко своего штурмана изюмчанина Никиту
называл комиссаром...
...Фронт отодвигался на восток. На юго-западе гитлеровцы прибли-
зились к Днепру.
Вечером в один из последних дней августа эскадрилья ТБ-3 полу-
чила очередное боевое задание.
Крыло в крыло шли тяжелые бомбардировщики. В правом звене,
четко выдерживая интервал и дистанцию, вел крылатую машину Вдо-
венко. Показались кварталы приднепровского города. Над ним под-
нимались багровые пожары. А за северной окраиной к западному
берегу Днепра ползли вражеские танки, двигались пушки, шла пехота.
Фашисты захватили участок берега и спешно начали наводить понтон-
ный мост. Наша авиация и артиллерия в течение двух дней наносили
по этому участку мощные огневые удары. Полсотни танков, шесть зе-
нитных батарей, тысяча гитлеровских солдат нашли здесь свою гибель.
К концу третьего дня ©рагу все-таки удалось почти закончить наве-
дение понтонного моста. Казалось, еще немного — и заработает пере-
права. Но вот появились в небе советские бомбардировщики. В числе
одного из экипажей находился и Яков Иванович Штанев, штурман.
Самолеты сделали первый заход. Сбросили увесистые бомбы. На
290
берегу поднялись столбы земли и пыли. На месте скопления вражеских
войск — суета, паника. Но понтонный мост длинной лентой лежал на
серой поверхности воды. Вокруг бомбардировщиков появились злове-
щие облачка: рвались зенитные снаряды.
Маневрируя, самолеты пошли на второй заход. Злые языки пламени
охватили одну из крылатых машин.
— Правый горит!—услышал Штанев сигнал стрелка-радиста.
«Самолет Ивана Вдовенко»,— определил Штанев, переживая за
судьбу друзей.
Летчики эскадрильи видели: никто из экипажа Вдовенко не выпрыг-
нул с парашютом. Самолет огромным ярко-красным факелом вышел
из боевого строя и начал пикировать на середину реки, в то место, где
ее пересекала линия понтонов. В эфире раздался голос Вдовенко:
— Идем на таран! Идем на таран!
А огненный факел рос, увеличивался, словно его раздували тысячи
горнов. Пламенем охвачены обе плоскости, кабины. Багровые языки ли-
жут моторы. И этим огненным комом управляют уже объятые огнем
люди — комсомольцы, поклявшиеся бить врага до последнего дыхания.
Бомбардировщик с пылающими крыльями врезался в понтонный
мост. Зашипела вода, поднялись серебристые фонтаны, которые затем
падали россыпью брызг. Рвались оставшиеся на самолете бомбы и вме-
сте с водой разбрасывали разбитые понтоны. Бурные потоки уносили
их вниз по течению.
Днепровская вода навсегда поглотила останки воинов мужествен-
ного экипажа. Родина высоко оценила подвиг своих сынов. Иван Вдо-
венко и Никита Гомоненко удостоены звания Героя Советского Союза.
Боевыми орденами посмертно награждены Карпов и Пулатов.
...Мы идем аллейками парка. Слушаю дальше рассказ Якова Ивано-
вича Штанева. Когда экипаж Ивана Вдовенко взорвал переправу, ком-
сомолец Штанев вместе со своими товарищами-однополчанами поклял-
ся отомстить за смерть боевых побратимов. Он громил вражеские
танки, орудия, железнодорожные составы с техникой, вкладывая в каж-
дый полет все свое умение, всю ненависть к врагу. Недаром на груди
Якова Ивановича сверкает Золотая Звезда Героя.
...Часто к памятнику мужественных воинов идут ветераны боев, идут
студенты, учащиеся школ, дети.
...С небольшой возвышенности хорошо видны городские кварталы,
частокол поднимающихся в небо труб. Все сильнее пульс города метал-
лургов и студентов. Поблескивает широкое русло Славутича. Белыми
лебедями плывут по нему быстроходные катера, пароходы.
Ой Днепро, Днепро,
Ты широк, могуч...
Величаво несется знакомая мелодия песни, в которой и прошлое
и настоящее слились в единую симфонию всепобеждающей жизни.
А. А. РАФТОПУЛЛО,
полковник запаса.
Герой Советского Союза
ЗА КАЖДУЮ ПЯДЬ
А. А. Рафтопулло
После длительного марша подразделения 15-й танковой дивизии сосре-
доточились в лесу неподалеку от Бердичева. Оказывается, в городе
уже немцы. Моему батальону приказано провести разведку боем.
— Помни, Рафтопулло,— наставляет командир полка,— если попа-
дешь под противотанковый огонь — в длительный бой не ввязывайся.
Для нас главное — засечь их точки.
Светает. С шестью танками стою в лощине. Впереди взвод лейте-
нанта Смирнова. Это — боевой разведывательный дозор батальона. Сза-
ди, в лесу,— экипажи во главе с моим замполитом Столярчуком.
За пятнадцать минут до начала разведки одно за другим торопливо,
взахлеб стреляют полевые орудия нашей дивизионной артиллерии. Да-а,
жидковата артподготовка.
Танки Смирнова — на окраине. Развернувшись боевым строем, про-
двигаемся за ними. Враг молчит. Хитрит, выжидает. Ему выгодно под-
пустить нас поближе. Для верности посылаем по одному снаряду туда,
где у крайних домов могут быть скрытые огневые точки фашистов.
Ответа нет.
Врываемся на окраину и медленно пробираемся вперед.
Едва успеваем пройти метров сто, как из-за домов справа, слева
и с фронта на нас обрушивается огонь вражеских орудий.
Вот оно что! Не тронув разведку, противник решил разгромить
основную колонну.
— По орудиям — огонь!
Стреляю туда, где заметил вспышку. Мы уничтожили три орудия.
Одно из них, выкрашенное черной краской под цвет сарая, раздавил,
как скорпиона, танк механика-водителя Рындина. Но из дворов и садов,
не унимаясь, бьют пушки. У нас горят два танка. Экипажи спаслись.
Один танк подбит. Мы отходим. Рындин умело и быстро берет на
292
буксир подбитую машину и оттягивает ее за бли-
жайший бугорок. Два других танка, пятясь вдоль
улицы, прикрывают его огнем. Вскоре за окраи-
ной к нам присоединяется взвод лейтенанта
Смирнова, который выскочил из города где-то
восточнее.
До леса остается с полкилометра, не больше.
«Еще несколько минут—и мы вне опаснос-
ти». Только я подумал об этом, как слышу:
— Воздух!
Оборачиваюсь: девять самолетов идут с се-
веро-запада.
Пикировщики настигают нас у самого леса.
Вздрагивает земля, чернеют глубокие с обож-
женными краями воронки. Осколки барабанят
по броне.
Не задерживаясь, уходим в глубь леса, к сво-
им главным силам.
Разведка боем позволила артиллеристам засечь больше десятка
огневых точек противника, укрытых во дворах, огородах и подвалах
домов. Кроме того, лейтенант Смирнов, выходя из города, заметил три
хорошо замаскированных немецких танка.
Медленно, тяжело, как раненый, поднимается над горизонтом сол-
нечный диск. И вот опять полыхает утренняя заря, опять гремят залпы
наших пушек. Знаю, экипажи рвутся в бой. Вчера шесть человек подали
заявление о вступлении в комсомол. Теперь в батальоне все комму-
нисты и комсомольцы.
...Посматриваю на часы: идут последние минуты артподготовки. Не-
ожиданно вместо сигнала «в атаку» слышу голос командира полка:
— Прямо — танки! Уничтожить огнем с места.
В километре от нас, развернувшись широким фронтом, плывут во
ржи башни бронированных машин. За ними вырисовывается вторая
линия.
Дублирую команду ротным командирам. Стараюсь хоть приблизи-
тельно подсчитать, сколько вражеских танков лезет на нас.
Не меньше полсотни.
Держу на прицеле танк, идущий зигзагообразно в центре боевого
порядка. Подбить его — сломается весь строй.
Прикидываю: ломаная линия курса непременно должна привести его
к тому кустику. Навожу на кустик перекрестие прицела, жду.
Дистанция — шестьсот метров. Гремит выстрел. Со звоном падает
на пол гильза. «Мой» фашист так и не вышел из-за куста. Еще четыре
танка останавливаются. Подбиты!
293
Герой Советского Союза
Ф. Е. Столярчук
Но у врага большое превосходство в силах. Не успеваю продубли-
ровать команду командира полка «вперед», как на нас наваливаются
«юнкерсы».
Куда ни поверну свой перископ, везде башни с крестами. Сколько
же их, черт возьми?
С дистанции 150—200 метров без передышки посылаем снаряд за
снарядом. Конечно, слабоваты наши «сорокапятки», но мы выискиваем
уязвимые места, и это выручает.
Неравный бой длится более четырех часов.
Но вот противник, отстреливаясь, начинает отходить в город. Ряды
его танков основательно поредели.
Вечер. Танкисты отдыхают. Под шинелью, наброшенной на кустар-
ник, покуривают и негромно беседуют четверо. Проходя мимо, замед-
ляю шаг. Слышу голос командира танка сержанта Дроздова.
— Не пойму, то ли страшно, то ли непривычно было сперва... Вижу,
идет он ко мне. Работаю механизмами — раз, раз, а навести не могу.
Руки будто деревянные: то еле двигаются, то рвут. Вот про-
пасть! Вырывается фашист из прицела — и все. Однако поймал и ши-
банул чуть ниже башни. Смотрю, остановился, коптит. Ну, тут пошло
веселее.
Подхожу к танкистам, сажусь на пенек.
— Ну как, орлы, страшновато было?
— Честно говоря, товарищ старший лейтенант, сперва боялись, но
потом привыкли.
Сержант Заика ведет меня к своему танку, который горел
в бою.
— Как же вы справились с пожаром? — спрашиваю.
— Нам помог рядовой Скаренко.
...Несколько дней назад на дороге за Проскуровом к моему голов-
ному танку подъехал на мотоцикле старший лейтенант Бахмач.
— Товарищ командир, вас хочет видеть один парнишка.
Как ни ломал голову, но так и не догадался, кто это хотел меня
видеть.
А это был Петя Скаренко, единственный сын моего друга Матвея
Сергеевича Скаренко.
Петя поведал мне печальную историю о том, как его отец и мать,
попав под бомбежку, погибли на второй день войны. Осиротев, четыр-
надцатилетний мальчик решил разыскать человека, о котором ему
часто рассказывал отец и который был командиром в танковой части
где-то недалеко, на западе Украины. Он упорно расспрашивал танки-
стов, показывал мою фотокарточку и наконец нашел.
— Дядя Анатолий, возьмите меня в танк,— просил Петя,— буду
фашистов давить.
— А ты из карабина стрелять сумеешь?
— Попробую.
294
— Тогда давай, Петр Матвеевич, так договоримся,— серьезно го-
ворю ему,— мы дадим тебе карабин, и ты первое время будешь де-
сантником...
...От Бердичева отходим на юго-восток. С горючим очень тяжело.
И вот появляется слабая надежда заправиться в лесу за станцией За-
рудинцы.
К станции подходим в одной колонне с батальоном капитана Айзен-
гарда. Его группа в голове. У него осталось восемь тяжелых танков,
я, наоборот,— с пополнением: по дороге мы брали на буксир найден-
ные исправные БТ с пустыми баками. Но чем наполнить их голодные
«желудки»? Часть безмашинных экипажей держу в танковом десанте.
Через Зарудинцы проходим на большой скорости и к вечеру втя-
гиваемся в лес. Однако здесь нет никаких машин с горючим.
Ночью, проверив охранение в ротах, возвращаюсь к своему танку.
На часах — без четверти четыре. Какое сегодня число? Семнадцатое
июля. Двадцать шестой день войны...
В предрассветных сумерках не могу разобрать, что за человек идет
мне навстречу. Вижу только развевающиеся полы плащ-накидки. Да
ведь это младший лейтенант Светильников.
— Товарищ командир,— негромко начинает он доклад.— Рядом, за
лесом в лощине, больше двадцати немецких танков. Туда прошли две
цистерны и машины с боеприпасами.
— Как охраняются?
— Мы везде облазили вокруг лощины, но сторожевых постов не
обнаружили.
Посоветовавшись со Столярчуком и Воробьевым, решаю: незаметно
выдвинуться батальоном из лесу, выслать вперед пять-шесть танков,
они должны будут окружить лощину и беглым огнем разгромить фа-
шистов. Остальные подразделения развернутся вдоль северо-западной
опушки, чтобы ни одна машина не вырвалась из лощины. Одновремен-
но мы будем контролировать дорогу и не допустим подхода подкреп-
лений противника.
Вдоль просеки медленно движутся танки. Впереди — ударная груп-
па во главе со старшим лейтенантом Раковым. Я знал: там, где требу-
ется дерзкий и лихой удар, коммунист Валентин Раков никогда не
подведет. Небольшого роста черноглазый украинец из-под Чернигова,
он неизменно рвался в самую гущу боя.
Как мы и рассчитывали, нападение застало гитлеровцев врасплох.
После боя Раков рассказывал, что танки на дне лощины стояли кучей,
почти все экипажи спали. Кто-то преспокойно брился, сидя на броне,
а один гитлеровец играл на губной гармошке.
Ох и устроили же мы им концерт! Я насчитал девять черных све-
чей — девять горящих вражеских танков. То из одной, то из другой
башни выскакивали фашисты, но тут же падали, скошенные пулемет-
ным огнем.
295
В лощине горит уже больше половины танков. Внутри некоторых из
них начинают рваться боеприпасы. А мы, вдохновленные победой,—
пусть маленькой, но все же победой,— без устали ведем огонь.
Мне приказано занять оборону в Погребище, севернее Плискова.
На полной скорости веду туда свои оставшиеся «в живых» одиннадцать
танков: надо опередить противника. Различаю вдалеке очертания села.
В разведке — лейтенант Луговой. Слышу в наушниках его донесение
с противоположной окраины Погребища:
— Наблюдаю за колонной немецких танков. Движутся сюда от Ка-
линовки!
Ну вот: мы — с севера, они — с запада. Что ж, дадим бой.
Передаю команду Луговому:
— Отойти и замаскироваться в огородах. Противника пропустить.
Подъезжает Столярчук. Сообщаю ему свое решение:
— Устроим засаду прямо в деревне. Как только танки войдут —
тут их и зажмем.
Однако обстановка меняется. Луговой доложил, что вражеские тан-
ки остановились и развертываются в боевой порядок.
Наверное, воздушный разведчик обнаружил нас, и никакой засады
теперь не получится. И все же мы решили схитрить — заманить врага
в ловушку.
Взлетела немецкая ракета, и сразу из дальней рощицы торопливо
захлопали выстрелы. Будто смерч, вздыбилась полоса земли у окраины
села. На глаз прикидываю дистанцию: 500... 400... 350... Немцы ведут
огонь перед своим фронтом. Нам это выгодно. Пусть лупят по пустому
месту.
250... 200... 150 метров...
Дудник смотрит на меня с нетерпением. Он давно уже зарядил
пушку. Пора! Ловлю в перекрестие прицела борт вражеской машины,
нажимаю спуск. На таком расстоянии промаха быть не может. Кручу
маховичок поворотного механизма, беру на прицел другую машину,
но меня опередили — она уже горит. Подбиваем с Дудником еще одно
бронированное чудовище.
Справа и слева гремят выстрелы пушек, вспыхивают короткие пуле-
метные очереди: наши танкисты в упор расстреливают врага. Авто-
матчики залегли и не пытаются подняться. Ищут укрытия не успевшие
войти в деревню танки. Ищут — и наталкиваются на наши снаряды. Где-
то в центре села одновременно взвиваются два столба дыма. Значит,
Столярчук выбрал подходящий момент и захлопнул «мышеловку».
По моей команде Путилов ударяет с фланга, и фашисты, оставив
половину своих танков, откатываются назад. Спустя два часа они снова
атакуют. Теперь их поддерживает не только артиллерия, но и бомбар-
дировщики.
296
И эта атака отбита.
Чтобы избежать потерь от налетов авиации, переходим на другие
позиции. Для прикрытия села оставляю усиленное боевое охранение.
Несколько позднее высылаю разведку.
Хитрость помогла: в этом бою мы подбили и сожгли до полутора
десятка танков. У нас сгорело лишь два.
Погребище мы удерживали до утра, а потом нас перебросили на
другой рубеж.
На рассвете, стоя в роще у своего танка, я увидел, как на просеке,
с урчанием перелезая через валежник, прямо к нам пробирается чер-
ный мотоцикл с коляской. В батальоне и в полку таких мотоциклов не
было. Значит, вражеский.
Что за чертовщина! Как он сюда попал?
— Дудник, развернуть пушку, взять мотоцикл на прицел!
— Есть, товарищ старший лейтенант!
На мотоцикле заметили наведенный на них ствол и сразу же под-
няли белый лоскут.
Наблюдаю в бинокль: две фигуры в серо-зеленой форме. Похоже
на то, что в коляске офицер, а за рулем — солдат. Но кто это выгля-
дывает из-за спины солдата и машет белым лоскутом? Неужели Во-
робьев? Да, он. Ну и компания!
— Хальт! — командует мой начштаба, и мотоцикл останавливается
возле танка.
— Хенде хох! — Воробьев прячет в карман платок и направляет на
пленных револьвер.
Водитель поднимает руки. Офицер медленно вылезает из коляски.
Руки у него связаны.
«Ну лейтенант, ну и молодчина! — подумал я.— Да он, оказывает-
ся, прирожденный разведчик».
— Шнель, шнель,— торопит Воробьев.
— Товарищ старший лейтенант,— докладывает он,— взяты в плен
майор-интендант и рядовой. Напоролись на нашу засаду под Калинов-
кой. Я с ними сюда прямиком, чтобы времени не терять. Вот парабел-
лум и полевая сумка.
Воробьев выворачивает полевую сумку интенданта. Достает карту
с маршрутом на Киев, прочерченным южнее Житомирского шоссе,
кучу каких-то бланков для нарядов, более двух тысяч рублей
советскими деньгами, две зажигалки и пачку порнографических от-
крыток.
— Товарищ старший лейтенант,— продолжает Воробьев,— враже-
ские колонны от Калиновки поворачивают на юг, на Вороновицу,
Немиров. Очевидно, они хотят пробиться к Днепру через Умань или
южнее.
— Да, этого, пожалуй, следовало ожидать. Ну, вот что, дорогой.
Иди-ка перекуси, а потом разберемся.
297
В ночь на девятнадцатое июля под проливным дождем мы оста-
новились в лесу южнее села Ильинцы. Пополнили запасы горючего
и подготовились к безостановочному стошестидесятикилометровому
маршу до города Первомайска. Если считать до Казатина, то мы долж-
ны были пересечь всю Винницкую область с севера на юг.
Подразделениям нашего полка дается направление отхода на Зве-
нигородку. А бросок на Первомайск выпал на долю только моего ба-
тальона, который временно должен стать арьергардом, прикрывающим
отступление стрелковых частей.
Итак, завтра утром — в поход. Всего лишь одна ночь осталась нам
для подготовки. А дел у всех танкистов — по горло: надо отремонти-
ровать двигатели, тщательно проверить и починить важнейшие узлы
боевых машин, подогнать траки: ведь гусеничные ленты на нескольких
машинах болтаются, как разношенные лапти.
И, кажется, совсем забыли бойцы, что ни у кого за целый день не
было во рту и макового зернышка. Горючее-то нам подвезли, а о пи-
тании забыли.
На опушке леса в километре от нас время от времени густую тень
прорезают лучи фар, надрывно завывают моторы буксующих автома-
шин. Определенно — войска, только чьи?
Вскоре возвращаются разведчики:
— В лесу — враги: танки и мотопехота.
Ничего себе, веселое соседство.
Левофланговую роту разворачиваю фронтом к противнику. Уси-
ливаю охранение. Приказываю экипажам быть в готовности. Фашисты
нас не замечают.
Ко мне бодро шагает Петя Скаренко, в льняной с заплатами руба-
хе, босой, одна штанина подвернута выше колена. Воробьев посылал:
его в разведку.
— В деревне фашисты.
— А что еще?
— Две кухни. Недалеко от окраины. Варят вовсю.
— Вот с этого бы и начал,— улыбается Воробьев.
— Ну и как они?..— я не договариваю, знаю, что Петя и так поймет.
— Можно подзанять.
— Как же ты пробрался? Как нашел кухни-то?
Парнишка хмыкает, несолидно проводит кулаком у себя под носом.
— Там всего шестеро поваров. В темноте легко можно снять.
Для захвата кухни тут же создаем группу во главе с лейтенантом
Луговым. Он взял десантников на свой танк и с выключенными фарами
двинулся к деревне. На окраине механик-водитель Рындин приостано-
вил машину, и разведчики спешились. Петя Скаренко тихо провел их
вдоль домов прямо к кухне.
298
Потребовалось лишь несколько секунд, чтобы зажать рты часовому,
поварам. Еще мгновение—и походная кухня прицеплена к подошед-
шему танку, а разведчики взобрались на него, держа автоматы наго-
тове. Ровный шум мотора слился с шумом дождя, и кухня со свежим
ужином тихонько заковыляла по размокшей колее.
Той ночью котелки наших танкистов были щедро наполнены отмен-
ной гречневой кашей с салом. Мы немного пожалели, что не смогли
захватить за один рейс обе кухни и оставили фрицам суп.
Но время не ждало. Нужно было немедля выступать в новый труд-
ный поход. Мы отходим от леса на полкилометра, даем из пушек не-
сколько залпов по скоплению противника и, разбрасывая грязь, мчимся
по проселку под сплошной завесой ливня.
Весь остаток ночи запрашиваю по радио тыльную заставу. Нет ли
погони? Но гитлеровцы и не думали нас преследовать.
...Выполнив задание под Первомайском, делаем новый большой
марш-бросок, теперь уже на север, к Звенигородке...
И. Д. ВАКУРОВ,
полковник
Г. И. АНДРЕЕВ,
полковник запаса
ГЕНЕРАЛ
М. П. КИРПОНОС
Герой Советского Союза
М. П. Кирпонос
В первые месяцы битвы с гитлеровскими захватчиками Юго-Западным фронтом
командовал Герой Советского Союза генерал-полковник Михаил Петрович Кирпонос.
Жизнь этого человека — образец беззаветного служения своему народу, Комму-
нистической партии, высоким идеалам коммунизма.
М. П. Кирпонос родился в семье крестьянина-бедняка в Вертеевке на Чернигов-
щине. В 1915 году его призвали в армию и направили на фронт. В период февраль-
ской революции 1917 года был председателем полкового солдатского комитета, а в
ноябре — председателем совета 26-го стрелкового корпуса. В мае 1918 года вступил
в партию большевиков.
В период гражданской войны М. П. Кирпонос прославился как один из органи-
заторов повстанческих отрядов, которые вели борьбу с немецкими оккупантами
и гайдамаками на Украине. В сентябре 1918 года отряд М. П. Кирпоноса влился
в состав 1-й Советской Украинской повстанческой дивизии. После этого он назначает-
ся комендантом города Стародуба и формирует 22-й Советский Украинский полк.
С 1927 года, после окончания Военной академии имени М. В. Фрунзе, до 1934 года
М. П. Кирпонос был начальником штаба 51-й Перекопской стрелковой дивизии, а
с 1934 по 1939 год — начальником Казанского пехотного училища.
Во время финской кампании М. П. Кирпонос по личной просьбе — на фронте,
командует 70-й стрелковой дивизией. За отличие в боях дивизия была награждена
орденом Ленина. М. П. Кирпоносу Указом Президиума Верховного Совета СССР от
21 марта 1940 года было присвоено звание Героя Советского Союза.
В апреле 1940 года М. П. Кирпонос стал командиром 49-го стрелкового корпуса,
а еще через два месяца — командующим войсками Ленинградского военного округа.
В январе 1941 года М. П. Кирпоноса назначили командующим войсками Киевского
Особого военного округа, который 22 июня был преобразован в Юго-Западный фронт.
В опубликованном ниже очерке рассказывается о действиях командующего Юго-
Западным фронтом М. П. Кирпоноса во время обороны Киева, при выходе наших
войск из окружения.
300
Осажденный Киев героически сражался. Неприступным бастионом
встал он на пути гитлеровской группы армий «Юг». Партийная органи-
зация, все коммунисты города встали на защиту столицы республики.
Около ста шестидесяти тысяч киевлян трудились на оборонительных
рубежах — рыли траншеи, противотанковые рвы, сооружали эскарпы,
баррикады. Город ощетинился стальными ежами, противотанковыми
пушками и зенитными орудиями, пулеметами и штыками.
В первых числах августа около четырех пехотных дивизий врага
с танками при огневой поддержке артиллерии и авиации беспрерывно
атаковали южный фас укрепленного района. Днем небо над Киевом
было темным от дыма и пыли, а ночью освещалось тысячами ракет,
осветительных бомб и заревом пожарищ.
Генерал Кирпонос с тревогой следил за развитием событий и спеш-
но подтягивал к району боевых действий резервы.
7 августа по вклинившемуся врагу был нанесен сильный контрудар.
В нем приняли участие 206-я, 147-я и 175-я стрелковые дивизии, 2-я
и 6-я воздушно-десантные бригады.
Противник, не выдержав яростного натиска, стал медленно откаты-
ваться назад. Тогда фашистское командование ввело в бой свежие
силы и, не считаясь с потерями, возобновило ожесточенные атаки.
Населенные пункты по нескольку раз переходили из рук в руки. Напря-
жение боя нарастало с каждым часом. Захваченные пленные утверж-
дали, что на 8 августа Гитлер назначил в Киеве парад своих войск.
С утра 8 августа Кирпонос, видя нарастающий натиск противника,
ввел в сражение 212-ю воздушно-десантную бригаду. Десантники с ходу
бросились в атаку. Завязалась ожесточенная рукопашная схватка, в ходе
которой фашисты, пользуясь численным превосходством, захватили Го-
лосеевский лес и сельскохозяйственный институт.
Кирпонос приказал любой ценой вышвырнуть врага из занятых им
населенных пунктов и ввел в бой свой последний резерв — 5-ю воз-
душно-десантную бригаду под командованием Героя Советского Союза
подполковника А. И. Родимцева.
На помощь войскам пришли ополченцы Московского, Железнодо-
рожного, Октябрьского и других районов Киева.
10 августа из всех войск, оборонявших Киев, была образована 37-я
армия. В этот же день войсковые части, ополченцы, железнодорожные,
строительные и охранные подразделения — все, кто мог держать в ру-
ках оружие, перешли в контрнаступление.
К 16 августа противник был отброшен почти на тот же рубеж, с ко-
торого он начал штурм Киева.
Все эти дни генерал-полковник М. П. Кирпонос находился на самых
ответственных участках и в критические моменты немедленно принимал
необходимые меры.
Еще 8 августа, выехав на наблюдательный пункт коменданта Киев-
ского укрепленного района, он видел, с какой отчаянной решимостью
301
дерутся с врагом защитники Киева. Особенно его взволновала стойкость
бойцов, оставшихся в тылу противника в осажденных дотах.
К вечеру огонь из дотов стал заметно слабеть. Когда совсем стем-
нело, поднялись в атаку бойцы 175-й стрелковой дивизии. Какое-то вре-
мя они шли с' винтовками наперевес без единого выстрела, потом над
цепями с нарастающей силой загремело «ура!» Этот призывный возглас
заглушил все остальные звуки. Бойцы ринулись в штыковую атаку.
Противник был отброшен. Наши войска заняли Юровку и Тарасовку.
Примерно через час генерал Мартьянов доложил о судьбе гарни-
зонов, обороняющих доты. В 206-м и 207-м часть бойцов погибла,
а оставшиеся в живых с началом боя вышли из дотов и участвовали
в атаке вместе с частями 175-й стрелковой дивизии. Гарнизон дота
N2 205 в полном составе оказался на месте.
— Люди падают от усталости и нервного напряжения. Последние
трое суток жили без пищи и воды,— рассказал Мартьянов.
Командующий знал о мужестве воинов дота N2 205 лейтенанта Вет-
рова, знал, что этому маленькому гарнизону угрожает опасность. Он
дал указание послать разведчиков, чтобы они передали бы Ветрову
разрешение оставить дот. Такую группу разведчиков возглавил лейте-
нант А. Жуковец. С большим трудом и риском разведчики в ночное
время пробились через вражеское расположение. Жуковец очутился
в доте и сообщил о приказании свыше. Ветров спросил:
— А как Киев?
— Стоит неприступной крепостью,— прозвучал спокойный голос
Жуковца.
— Значит, и мы будем стоять. Дота врагу не сдадим,— таким был
ответ лейтенанта Ветрова.
М. П. Кирпонос все эти дни не забывал о героическом гарнизоне
дота N2 205.
Более месяца гитлеровцы с тупым упорством атаковали позиции
Киевского укрепленного района. Они потеряли под стенами Киева гро-
мадное количество войск и боевой техники, но решающего успеха так
и не достигли. К 16 августа немецко-фашистские войска выдохнулись
и на ближайших подступах к Киеву уже не могли больше продвинуться
ни на шаг.
...Войска Юго-Западного фронта героически отбивали сильные ата-
ки противника. Вражеские дивизии, наступавшие с севера, заняли Глу-
хов, Конотоп, Бахмач. 3-я танковая дивизия из группы Гудериана
10 сентября овладела городом Ромны. На левом крыле фронта в райо-
не Кременчуга сосредоточивались танковая группа Клейста и 17-я армия.
Для предотвращения нависшей угрозы окружения требовались круп-
ные резервы. А их не было. Только стойкость и упорство бойцов
и командиров во многом восполняли недостаток сил и средств сражаю-
щихся войск Юго-Западного фронта. Советские воины в этих тяжелей-
ших условиях проявляли чудеса героизма.
302
12 сентября танковая группа Клейста, как и предполагал Кирпонос,
прорвав оборону 38-й армии, устремилась на север в направлении Хо-
рола, то есть навстречу войскам Гудериана.
Военный совет принял решение: за счет сил 37-й и 26-й армий
создать подвижные группы и использовать их против охватывающих
группировок противника. Создавались группы в чрезвычайно сложной
обстановке под непрерывным воздействием вражеской авиации.
14 сентября вражеское кольцо вокруг войск фронта замкнулось.
Передовые части танковой группировки Гудериана, наступавшие с се-
вера, в районе населенного пункта Лохвицы соединились с танковыми
отрядами Клейста, прорвавшимися с юга.
Командование Юго-Западного направления отдало приказ войскам,
находившимся восточнее участков прорыва вражеских танков, воспре-
пятствовать окружению Юго-Западного фронта и не допустить про-
движения противника за реку Псел.
Между тем противник тоже наращивал силы. К вечеру 15 сентября
его танковые дивизии плотно закрыли все выходы для наших войск.
Попытки помочь окруженным войскам извне оказались безуспешными.
На рассвете 16 сентября в Пирятине и его окрестностях скопилось
около десяти тысяч бойцов и командиров.
Генерал-полковник Кирпонос с группой командиров находился
у развилки дорог на северной окраине города и формировал из отхо-
дивших подразделений части, назначал командиров, ставил задачи.
На трофейной машине подъехал командир 31-го стрелкового кор-
пуса генерал Н. В. Калинин.
— Где ваши дивизии? — спросил его Кирпонос.
— Отходят за реку Сулу.
— Здесь что имеете?
— Управление корпуса.
— Вот что, товарищ Калинин,— охрипшим голосом приказал коман-
дующий,— отдаю в ваше распоряжение полк НКВД. Прикройте отход
21-й армии.
Генерал Калинин приступил к выполнению приказа. Из отходивших
подразделений он сформировал дивизию и отдельный отряд и выдви-
нул их севернее Пирятина навстречу наступавшему противнику.
В это время командование Юго-Западного направления тоже при-
водило в порядок войска, отходившие из района Кременчуга.
Члены Военного совета, еще раз взвесив все возможности, пришли
к выводу, что, пока фронт противника на реке Псел еще не прочен,
необходимо оставить Киев и вывести войска из окружения.
17 сентября в 23.40 начальник Генерального штаба Б. М. Шапош-
ников по поручению Ставки сообщил решение Верховного Главноко-
мандования оставить Киев.
Тотчас же Военный совет и штаб фронта приступили к разработке
плана выхода из окружения. Под утро Кирпонос подписал приказ.
303
Военный совет и штаб фронта решили отходить вместе с 289-й стрел-
ковой дивизией.
После того, как все указания войскам о порядке выхода из окруже-
ния были даны, к Кирпоносу подошел генерал Астахов.
— Товарищ командующий, что будем делать с самолетами?.
— Сколько их у вас осталось?
— Два. Мы посоветовались с Тупиковым и считаем, что прежде
всего вам следовало бы перелететь через линию фронта и руководить
выходом войск из окружения с той стороны.
Кирпонос потер ладонями виски и с недоумением посмотрел на
генерала.
— К тому же вы нездоровы,— добавил Астахов, чувствуя, что раз-
говор предстоит нелегкий.
— Товарищ Астахов, вы обижаете меня,— с укоризной произнес
Кирпонос.
Тогда генерал привел еще один довод:
— Вы обязаны командовать не только теми войсками, которые ока-
зались здесь, но и теми, что действуют вне окружения. Они могли бы
оказать нам существенную помощь.
Кирпонос опустил ладони на стол.
— Хватит, прекратим этот разговор. Будем пробиваться вместе. А на
самолеты погрузите раненых и посадите командира связи.
— Есть, товарищ командующий!—ответил Астахов, в душе доволь-
ный решением Кирпоноса.— Но мы думали, как лучше.
— Вот так и будет лучше.
Рано утром самолеты перелетели линию фронта и приземлились
в Ахтырке, куда перебазировался штаб Юго-Западного направления.
Прилет командира связи был очень кстати. После разговора с ним на-
чальник штаба Юго-Западного направления генерал-майор А. П. По-
кровский тотчас же вызвал Ставку.
«...Кольцо вокруг Пирятина сжимается быстрым темпом,— доклады-
вал он.— Офицер, прилетевший от Кирпоноса, говорит, что в четыре
часа утра сегодня, когда он улетал оттуда, район, непосредственно при-
мыкающий к Пирятину, простреливался минометным огнем...»
Ставка потребовала принять все меры для обеспечения окруженных
войск самолетами и оказания им помощи.
Штаб фронта между тем отходил на восток. Вместе с ним отходили
штаб 5-й армии, тылы 37-й армии, отдельные части и подразделения.
Путь пролегал по пересеченной местности. Справа, в широкой бо-
лотистой пойме, извивалась река Удай. Она же, делая большую петлю,
была и сзади, и слева. Неширокая, спокойная, с низкими берегами, для
пехоты она не представляла преграды, но для танков была серьезным
препятствием. Учитывая все это, штаб и разработал маршрут отхода.
Проселочная дорога, по которой передвигался штаб фронта, то под-
нималась на открытые взгорья, то спускалась в тенистые балки.
304
Крупных лесных массивов на пути не было. Зеленые рощи, раскинув-
шиеся вдоль балок, сменялись неубранными полями. В притаившихся
хуторах и селах стояла тишина.
Отход прикрывала 7-я мотострелковая дивизия. Она занимала обо-
рону по скатам высот севернее и западнее села Пески. Руководил при-
крытием командир 31-го корпуса генерал-майор Н. В. Калинин.
Из командиров и солдат штаба фронта был сформирован батальон
прорыва. Его возглавил начальник штаба фронта генерал-майор
В. И. Тупиков. Генерал-майору И. X. Баграмяну командующий войсками
фронта поручил охрану Военного совета. В его подчинение выделялись
комендантская рота и отдельный взвод.
Военный совет поставил задачу в ночь на 19 сентября ударом в на-
правлении Вороньки, Сенча прорвать кольцо окружения и соединиться
со своими войсками.
В белой мазанке на берегу реки Многи командующий и начальник
штаба по карте уточняли порядок выхода из окружения.
По плану прорыва за ударной группировкой должны были двигаться
Военный совет, штаб, тылы. В арьергарде, прикрывая отход,— сводная
рота под командованием генерала Баграмяна. Но тот план Кирпонос
вдруг изменил. На высотах, которые предстояло преодолеть нашим
войскам, появились немцы. Пока их было мало и они еще не успели
оборудовать огневые позиции, он приказал Баграмяну прорываться
в общем направлении на Сенчу.
До высот было около двух километров, местность открытая. Насту-
пать предстояло на виду у противника.
На восточный берег реки Многи рота перешла в колонне. Быстрым
шагом она пошла на сближение. На ходу к ней присоединялись бойцы
других подразделений.
Гитлеровцы открыли огонь. В гуще бойцов рвались мины, падали
убитые, а живые шли и шли, ускоряя шаг.
Кто-то пронзительным голосом закричал:
— Ура-а-а!
Этот крик подхватили сотни голосов. Бойцы ринулись на высоты,
смяли противника и, не задерживаясь, устремились дальше. Фашисты
в панике побросали оружие, оставили свои минометы, повозки, машины
и разбежались. Но не прошло и десяти минут, как к месту прорыва по-
дошли танки с крестами на бортах. Часть их стала теснить прорвав-
шуюся группу Баграмяна к болоту, другая — отбросила колонну штаба
фронта к селу Городищу.
В течение трех суток группа генерал-майора И. X. Баграмяна про-
бивалась на восток и 23 сентября соединилась со своими войсками.
Утром 24 сентября линию фронта перешло и управление 31-го стрел-
кового корпуса во главе с генерал-майором Н. В. Калининым.
Каждый день из окружения выходили бойцы и командиры. Они про-
бивались небольшими группами и даже в одиночку. Несли с собой
305
оружие, знамена, раненых. И страшная ненависть к фашистским захват-
чикам переполняла сердца воинов.
Героически бились с врагом зажатые со всех сторон фашистскими
танками бойцы и командиры, возглавляемые М. П. Кирпоносом. Заняв
круговую оборону в роще Шумейково близ хутора Дрюковщина, они
поклялись или победить и выбраться из вражеского кольца, или с
честью погибнуть в неравном бою, до конца выполнив свой воинский
долг перед Родиной. Всего с Кирпоносом было около тысячи бойцов
и командиров.
Генералы Тупиков и Потапов расставили по опушкам рощи огневые
средства, распределили по секторам людей.
Часов в десять с востока и севера-востока послышался шум танко-
вых моторов. Разведчики доложили: идут танки. Развернувшись в линию
и ведя огонь на ходу, они устремились на рощу. За танками перебега-
ла пехота. Не доходя до рощи, танки остановились и продолжали вести
огонь с места. С высот ударили минометы.
— Пора,— тихо проговорил Кирпонос.
Тупиков подал знак сержанту.
Тот выстрелил в сторону противника из ракетницы. Тотчас ударили
противотанковые пушки. Заговорили счетверенные пулеметы. Взревели
моторы бронемашин. Опушка рощи осветилась тисячами огоньков.
— В атаку! Вперед! — крикнул Кирпонос.
Все, кто был в этот момент на опушке рощи, устремились навстречу
врагу. Каждый дрался, чем мог: пулей, штыком, прикладом.
На пшеничном поле черными кострами горели танки, валялись уби-
тые фашисты. Около часа продолжалась ожесточенная схватка. Гитле-
ровцы не выдержали и отошли. На открытой местности преследовать
их не было смысла, и Кирпонос дал команду отходить.
Через два часа фашисты возобновили атаку. На этот раз их было
вдвое больше. Кирпонос снова повел людей в контратаку. Во время
одной из контратак он был ранен, но остался в строю. Атаки гитлеров-
цев следовали одна за другой до самого вечера. В этом неравном еди-
ноборстве погибли М. П. Кирпонос, В. И. Тупиков, М. А. Бурмистенко
и большая часть командиров из штаба фронта, но многим бойцам и ко-
мандирам с наступлением темноты все же удалось вырваться из окру-
жения и пробиться к своим.
Советский народ помнит и чтит своего верного сына Героя Совет-
ского Союза генерал-полковника Михаила Петровича Кирпоноса. 6 мая
1965 года Указом Президиума Верховного Совета СССР он был на-
гражден посмертно орденом Отечественной войны I степени. В роще
Шумейково, на месте гибели этого выдающегося военачальника, воз-
двигнут памятник. В селе Вертеевке, на родине М. П. Кирпоноса, возле
школы установлен бронзовый бюст героя.
ИЗ ФРОНТОВЫХ ПИСЕМ
ГЕНЕРАЛ-ПОЛКОВНИКА М. П. КИРПОНОСА РОДНЫМ И БЛИЗКИМ
«...Мировой негодяй и подлец Гитлер, как бандит, напал на нашу Советскую Ро-
дину, не имея к тому абсолютно никаких оснований. Мы сейчас бьем немцев и до-
вольно крепко. Все мы уверены, что гитлеризм будет разгромлен и разгромлен так,
что уже больше никогда не поднимется».
30 июня 1941 г.
«...Что я могу сказать о себе? Только то, что приходится работать с большим
напряжением. Фашистских бандитов, которые осмелились топтать своим грязным са-
погом нашу священную советскую землю, мы бьем и очень крепко. Мы имеем це-
лый ряд дневников и писем, взятых у убитых и пленных, из которых видно, что они
крепко разочарованы. Они думали, что им так же легко будет воевать, как во
Франции и в других странах, а оказалось иначе, и на них нападает уныние, без-
надежность, они трепещут от страха перед нашей славной Рабоче-Крестьянской Крас-
ной Армией».
24 июля 1941 г.
«...Продолжаем драться с противником, бьем его основательно. Гитлер рассчи-
тывал на «молниеносную» войну, но мы все его планы и расчеты сломали, нанеся
гитлеровским бандам большое поражение как в живой силе, так и в технике... Фа-
шистская сволочь еще 28 июля объявила по радио, что взят Киев, однако это наглая
ложь — Киев по прежнему в наших руках...»
4 августа 1941 г.
«...Все свои силы и способности я направлю на то, чтобы как можно чувстви-
тельнее бить фашистские банды. Уже не одна тысяча гитлеровских солдат, офицеров
и генералов уничтожена частями нашего фронта».
10 августа 1941 г.
«Милая женушка, у меня такое желание, как у тебя и детей,— как можно скорее
разгромить бандитские фашистские полчища и зажить опять спокойной жизнью».
26 августа 1941 г.
«...Все мы — от рядового бойца до самого большого командира — готовы, не
задумываясь, отдать не только кровь, но и жизнь нашу за Советскую Родину. Наша
Родина, наш народ могут быть уверены в том, что фашистские банды будут уничто-
жены героической РККА».
6 сентября 1941 г.
Примечание составителей. Приведенные отрывки из писем М. П. Кирпо-
носа прислала для книги его дочь Евгения Михайловна, проживающая в Москве.
307
А. Ф. ДЕНИСОВ,
рядовой запаса
СЧАСТЬЕ ВЕТЕРАНА
В. Ф. Грицай
Дорога серой лентой стелилась по равнине, взвиваясь на холмы,
устремляясь вниз, огибая селения, уходила все дальше на запад. Сидя
в быстро мчавшейся «Волге», Владимир Федорович Грицай смотрел по
сторонам. Справа и слева, куда ни глянь, радуют взор великолепные
картины родной природы — голубизна озер и зелень дубрав, много-
цветье красок, созданных руками трудовых людей: бесконечные нивы
колхозных хлебов, буйные сады, луга. Миновали Винницу, Хмельниц-
кий, Тернополь, Золочев. Едва заметно вырисовывались на горизонте
контуры большого города. Это древний и по-новому молодой Львов.
А мысли уносили Владимира Федоровича к самой границе. Туда, где
он встретил первый день войны...
Как только в тишину воскресного утра 22 июня ворвался отдаленный
гул канонады, танковые и мотострелковый полки 37-й танковой дивизии
вышли на марш, спешно направляясь к западной границе. Двигались
проселочными, лесными дорогами. В воздухе шныряли фашистские са-
молеты. Целая эскадра бомбардировщиков Ю-87 устремилась в пике на
колонну танков. Ударили зенитные орудия и пулеметы. «Юнкерсы» от-
вернули, успев все же частично сбросить свой смертоносный груз. Взды-
бились к небу фонтаны земли, пыли и дыма. Убило наводчика одного из
зенитных расчетов, неистово вскрикнул другой пулеметчик: ему пере-
било правую руку. На помощь подоспел он, Владимир Грицай, воен-
фельдшер батальона.
— Крепись, Петя, сейчас перевяжу! — крикнул, находу раскрывая
санитарную сумку.
Петр сам перехватил жгутом руку выше раны.
— Не надо мне помощи. Стреляй, браток! — указал он на зенитный
пулемет.— Видишь, снова идут!—и поднял взгляд на строй пикиров-
щиков.
308
Владимир бросился к пулемету, открыл огонь. Вот когда пригоди-
лись его познания в стрельбе по воздушным целям!
Будучи военфельдшером, с первых дней срочной службы он не
только вел свое медицинское дело, но и проявлял большой интерес
к боевой технике. Зенитчики делились с ним опытом.
— Получай, гад! — сквозь зубы цедил Грицай, посылая по темным
коршуньим телам самолетов длинные и короткие очереди.
Стреляли и соседние пулеметы. Спикировавший низко самолет так
и не вышел из пике, врезавшись в землю. Смерть пирата вызвала смя-
тение в среде фашистских летчиков: покачивая крыльями, они исчезали
в синей дымке утреннего неба.
Уставшие и, казалось, изможденные за время марша экипажи заня-
ли свой рубеж западнее города Броды. Замаскировались. На отдых
времени не было — приближались танки и пехота гитлеровцев. Завязал-
ся ожесточенный бой. Проявляя стойкость и мужество, танкисты отра-
зили натиск врага и сами пошли вперед в направлении местечка Лопа-
тин, вынудив противника отступить. За пять дней непрестанных боев
танкисты и мотострелки 37-й танковой дивизии вместе с другими частя-
ми нанесли значительный ущерб врагу.
Военфельдшер Грицай был там, где чаще свистели пули, где сильнее
была осколочная круговерть. Перевязывал, выносил с поля боя ране-
ных. Вместе с пехотинцами вслед за танками ходил в атаки.
Противник имел значительный перевес в силах и технике. Не считаясь
с потерями, гитлеровцы рвались дальше в глубь нашей территории.
Танкисты дивизии, как и все части Красной Армии, упорно сражались
на многих рубежах, изматывая врага в ожесточенных боях. Так было
и в районе южнее Бердичева. Противник подтягивал сюда силы с целью
овладеть важными дорогами, ведущими к Киеву. Советские воины стоя-
ли насмерть на своих рубежах. Стойко держал оборону танковый ба-
тальон и мотострелки капитана Старкова, где служил Владимир Грицай.
На позиции батальона гитлеровцы двинули около сорока бронирован-
ных машин, что более чем в два раза превышало количество танков,
имеющихся в батальоне. Комбат принял смелое решение подпустить
вражеские машины поближе. А когда расстояние сократилось до шести-
сот метров, последовал сигнал ударить по фашистам.
Дружным ударом с места наши танкисты подбили и подожгли' де-
сять помеченных крестами машин, и, выйдя из своих укрытий, ринулись
в контратаку. Вслед за танками — мотострелки. Гремели орудия, лязга-
ли гусеницы, скрежетал металл, словно огромные молоты били по на-
ковальне. То тут, то там поднималось бушующее пламя. Оно пожирало
горючее в разбитых танковых баках, окутывало броню, раскаляя ее до-
красна. Горели вражеские танки, горели и наши. Среди этого кромеш-
него ада находился военфельдшер Грицай. Оказывал помощь раненым.
Ползком перебирался от одного остановившегося нашего танка к дру-
гому, зная, что там требовались бинты, вата, руки медработника.
309
Вот он у танка с пробитой снарядом башней. Экипаж в беде. Но
люки закрыты. Из машины донеслись стоны.
— Открывай! — кричал Грицай, стуча по броне и силясь открыть
люк. А тут очередной снаряд ударил прямо в борт. Взрывная волна
отбросила Грицая в сторону, оглушила. Придя в себя, он вместо танка
увидел огромный ком пламени и дыма. Только один танкист, выбрав-
шийся через нижний люк, в дымящейся одежде отползал от машины.
К нему поспешил военфельдшер, взвалил себе на плечи и ползком от-
тащил подальше от бушующего пожара...
И в этот момент они увидели «тридцатьчетверку», которая шла на
таран фашистского танка. Удар металла о металл потряс воздух. «Три-
дцатьчетверка» одолела фашистскую машину и ушла вперед. Но была
поражена крупным снарядом. Танк загорелся. Никто из него не вышел.
Раненый танкист тихо сказал военфельдшеру:
— Тот экипаж возглавлял Саша Кремезов,— и потерял сознание...
Сколько было таких трудных неравных боев! Где больше огня — там
находился военфельдшер.
С большой стойкостью дрались наши части, попавшие в окружение
в районе Умани. Группа командующего фронтом генерала М. П. Кирпо-
носа занимала оборону в роще Шумейково, что близ хутора Дрюков-
щина. В этой группе оказался из медработников военфельдшер Грицай.
Помнит он тот летний, напоенный пороховым дымом день, когда погиб
командующий. Рощу гитлеровцы обстреливали с утра и до позднего
вечера. Жара и жажда мучили наших бойцов и командиров. Грицай
пошел к роднику, хотел принести студеной воды генералу Кирпоносу,
но, возвратясь с наполненными флягами, застал его уже мертвым: ко-
мандующий скончался от тяжелой осколочной раны... А потом еще
много было тревожных дней и ночей, когда выбирались они из
вражьего кольца...
Спидометр «Волги» отсчитывал километр за километром. Вот
и Львов. Как величаво разросся город! А когда машина покатила по его
зеленым улицам, бросились в глаза поблескивающие свежей краской,
словно умытые утренней росой, фасады зданий, красочные транспаран-
ты, кумачевые знамена. И повсюду раскрашенная то в красный, то в зо-
лотистый цвет цифра — 30. Тридцать лет освобождения Львова! Трид-
цатилетие освобождения Советской Украины от гитлеровцев!
Во Львов приехали ветераны. Из Москвы, Ленинграда, с берегов
Днепра и Волги, с Урала... Это те, кто участвовал в боях за освобожде-
ние Львова, Стрыя, Самбора, Равы-Русской, в последних боях за осво-
бождение Украины. Это — герои боев сорок четвертого! А он, Влади-
мир Федорович, один из тех, кто сражался здесь в сорок первом, от-
стаивая каждую пядь земли, а затем шел в победном наступлении
в сорок четвертом.
Трогательной была встреча побратимов-однополчан, убеленных се-
диною фронтовиков 3-й гвардейской танковой армии, которые, прибыв
310
во Львов, остановились в красивом новом здании по улице Химической.
Владимир Федорович крепко пожал руку Евгению Прошкину, бывшему
танкисту-разведчику, приехавшему из Харькова, храброму механику-во-
дителю Александру Стеценко, прибывшему с Днепропетровщины, по-
братски обнял Василия Холкина, полного кавалера ордена Славы, со-
вершившего путь к Львову от Нижнего Тагила...
— Ну, как дела, «фронтовая медицина»? — улыбнулся один из одно-
полчан, дружески похлопав по плечу Владимира Федоровича.— Да бое-
вых-то орденов сколько!
У Грицая — ордена Отечественной войны, Красной Звезды, орден
Славы третьей степени, медали...
И в наступательных боях, когда осенью сорок третьего попал в со-
став 3-й гвардейской танковой армии, он, Грицай, делал то, что и с пер-
вых дней войны: под пулями, в осколочной метели, в дыму и пламени
спасал жизни воинов. За один день боя у полесского селения Янушполь
вынес в безопасное место восемьдесят раненых. Десятки раненых спас
Грицай во время боев на Львовском направлении, находясь в составе
23-й гвардейской танковой бригады бесстрашного комбрига Героя Со-
ветского Союза Головачева.
— Но поглядите! — отозвался стоявший рядом с Грицаем седовла-
сый ветеран.— У Владимира Федоровича награда мирных дней! — ука-
зал он на орден Трудового Красного Знамени.
— У меня, да и у каждого из нас, сердце полно радости,— проник-
новенно говорил Грицай.— Радость от того, что мы встретились на той
земле, за которую сражались в годы войны. И еще большая радость от
того, что повсюду выросли новые города и села, что счастьем цветет
вся советская земля. А это есть самое большое счастье каждого фрон-
товика-ветерана.
Не только танкисты 3-й гвардейской были гостями львовян, но и ве-
тераны 10-го гвардейского корпуса уральцев-добровольцев, пушкари
артиллерийских бригад, дивизий, летчики 2-й воздушной армии. Они
возложили венки на Холме Славы, у монумента в честь Советской
Армии, осмотрели экспозицию только что открытого в те дни в новом
красивом здании Музея истории войск Краснознаменного Прикарпат-
ского военного округа.
Ветераны побывали на фабриках, заводах города, в Дворцах куль-
туры, клубах, школах. И везде их восторженно встречали львовяне.
А затем все гости и тысячи жителей города собрались на торжествен-
ный митинг по случаю открытия во Львове воинского мемориала. Неза-
бываемые встречи, волнующие впечатления...
Тепло прощался Владимир Федорович с друзьями, с городом в па-
мятный день конца жаркого июля семьдесят четвертого года, уезжая
к Днепру, на Киевщину, в Белоцерковский район. Вот и село Дрозды,
где он родился, откуда пошел на фронт в сорок первом, а ныне здесь
возглавляет колхоз имени Ленина.
311
Когда в 1957 году сельчане избрали своего земляка Владимира Фе-
доровича Грицая, ветерана боев, фронтового военфельдшера, окончив-
шего после войны сельскохозяйственный институт, председателем кол-
хоза, хозяйство было экономически отсталым. А теперь в колхозе
работает 230 электромоторов, его поля обрабатывают 60 тракторов,
16 комбайнов. Хозяйство обслуживают 45 автомобилей.
С молочнотоварной фермы колхоз в 1974 году продал государству
20 тысяч центнеров молока, 250 тонн мяса. Большой доход приносит
птицеферма. 40 тысяч кур в год дали более 6 миллионов яиц.
В колхозных селах из каждых пяти домов — четыре новые, постро-
енные за последние десять лет. В каждом доме радио, почти в каждом —
телевизор. Немало колхозников приобрели мотоциклы, легковые авто-
мобили. На средства колхоза построена школа, Дом культуры на
четыреста мест.
— Заботливый, волевой, с фронтовой закалкой наш голова,— гово-
рят хлеборобы о своем председателе колхоза.— К людям у него лежит
душа. И к земле чутье имеет. Рачительный хозяин!
Несколько дней отсутствовал председатель, а люди заждались его.
Как-то привыкли, что Владимир Федорович всегда среди колхозников—
в поле, на фермах, на колхозных стройках. И сейчас, даже не отдохнув
от длительной дороги, Грицай пошел в тракторную бригаду.
— Тракторы все на ходу. С севом справимся в срок,— заверил бри-
гадир тракторной, энергичный, опытный механизатор, кавалер ордена
Трудового Красного Знамени Юрий Песняк.
И уже председатель колхоза в полеводческой бригаде Ивана Мар-
ченко, недавно награжденного орденом Знак Почета.
— На складе много минеральных удобрений — пора вывозить на
поля,— заметил председатель, а затем они вместе поехали на бригад-
ное поле.
На молочнотоварной ферме Грицай долго беседовал с Даниилом
Давидовичем Быковцом, который многое сделал для механизации ра-
бот на ферме. Но сейчас разговор у них был иной. Быковец — участник
войны, много прошел фронтовых дорог. И его очень интересовала
встреча ветеранов боев, на которую ездил Грицай.
— Как там наша гвардия? Небось все седовласыми стали. Эх, года,
года...— вздохнул Быковец.
— Нам с тобою вместе уже давно за сотню перевалило, а мы-то
трудимся,— промолвил Владимир Федорович.
— Да,— заметил Быковец.— С прежней фронтовой закалкой.
Владимир Федорович широко улыбнулся.
— Что ж, есть еще порох в пороховницах...
И. Н. ПОТАЙЧУК
ЧТО НЕСЛИ С СОБОЙ НЕМЕЦКО-ФАШИСТСКИЕ
ЗАХВАТЧИКИ
В истории человечества есть немало страниц, ужасающих столь
страшной жестокостью, что кажется, они написаны кровью. Но то, что
сделали фашисты во время Великой Отечественной войны на времен-
но оккупированных советских землях, не идет ни в какое сравнение
с самыми изуверскими преступлениями прошлого.
Обнажая людоедские цели фашизма, Гитлер призывал своих верно-
подданых «прежде всего выселить и истребить славянские народы —
русских, поляков, чехов, словаков, болгар, украинцев, белорусов...»
Оккупационная политика фашистской Германии на временно захва-
ченной советской территории, в том числе и на западноукраинских
землях — Ровенщине, Тернопольщине, Волыни, Львовщине, Станислав-
щине, определялась так называемыми генеральными планами «Ост»
и «Ольденбург». Эти человеконенавистнические планы отражали поли-
тику оккупационных властей и немецко-фашистской армии, рассчитан-
ную на массовое истребление и порабощение народов Советского Сою-
за, определяли способы ограбления захваченной советской земли и ее
населения.
И немецко-фашистская армия, и созданные во временно оккупиро-
ванных районах рейхскомиссариаты, где верховодили эсэсовцы, все еди-
номышленники Гитлера руководствовались его наставлением: «Мы обя-
заны истребить население — это входит в нашу миссию... Нам придется
развить технику истребления населения...»
Осуществления этих людоедских «принципов», являющихся органи-
ческим продуктом фашистской идеологии, требовали соответствующие
директивы, инструкции, приказы нацистских главарей, высших генера-
лов вермахта. Доводились они до исполнителей еще до нападения фа-
шистской Германии на Советский Союз.
13 мая 1941 года фельдмаршал Кейтель подписал директиву «О во-
енной подсудности в районе Барбаросса и об особых полномочиях
войск». Директива предписывала частям германской армии применять
к населению захваченной советской территории «массовые насильствен-
ные меры». Гитлеровское командование снабдило своих головорезов
«памяткой», в которой, в частности, указывалось: «У тебя нет сердца
и нервов... Уничтожь в себе жалость и сострадание — убивай всякого
русского, советского, не останавливайся, если перед тобой старик или
313
женщина, девочка или мальчик,— убивай, этим ты спасешь себя от
гибели, обеспечишь будущее твоей семьи и прославишься навеки».
Все это опровергает вымыслы буржуазных реакционных историков,
и в частности фальсификаторов из ФРГ, о том, что жесточайший массо-
вый террор, насилия, грабежи являлись будто бы только ответными
мерами гитлеровцев на активную борьбу советского народа против
«доблестных» солдат немецко-фашистской армии.
Вторгшись на советские земли, гитлеровские изверги покрыли их
сетью концентрационных лагерей и так называемых «трудовых» лагерей,
тюрем, гестаповских застенков. От непосильных работ, голода, еже-
дневных истязаний, болезней, от массовых расстрелов погибли сотни
тысяч советских людей.
Вся жизнь многострадального населения регламентировалась неви-
данными по своей жестокости приказами и распоряжениями оккупаци-
онных властей.
Любое неповиновение каралось арестом, расстрелом.
Проводя политику массового истребления населения оккупирован-
ных территорий, немецко-фашистские захватчики уничтожали и грабили
материальные и культурные ценности советского народа. На специаль-
ном совещании представителей высших оккупационных властей в авгус-
те 1941 года Геринг грозно предупредил: «Вы посланы туда не для того,
чтобы работать на благосостояние вверенных вам народов, а для того,
чтобы выкачать все возможное...»
На оккупированные советские земли были брошены для грабежа
огромные силы гестапо, жандармерии, полиции, различные специальные
группы.
Бурную деятельность по ограблению оккупированной территории
развили многочисленные немецкие фирмы, команды, дельцы.
В приказе верховного командования германской армии от 2 декаб-
ря 1941 года говорилось, что сельскохозяйственные продукты на Украи-
не необходимо добывать путем сведения к минимуму питания населе-
ния, посредством сокращения норм городскому и сельскому населению
и уничтожения «лишних едоков».
Вместе с гитлеровскими палачами на временно оккупированные
западноукраинские земли поползла буржуазно-националистическая
мразь. Так, одновременно с фашистскими войсками во Львов ворвался
батальон украинских буржуазных националистов «Нахтигаль» («Соло-
вей»), во главе которого были агенты гестапо сотник Роман Шухевич,
униатский священник Иван Гриньох и матерый нацист Теодор Оберлен-
дер. 300 отборных головорезов начали свой кровавый путь по городам
и селам Украины, повсюду оставляя горы трупов советских людей. За
одну только ночь с 1 на 2 июля 1941 г. убийцы из этого батальона
с благословения фашистского прислужника митрополита Шептицкого
уничтожили во Львове три тысячи представителей советской интелли-
генции.
314
В обозе немецко-фашистских оккупантов во Львов прибыли многие
верховоды буржуазных националистов. Гитлеровцы, рядясь в тогу «по-
борников свободы», сначала разрешили украинским буржуазным на-
ционалистам разыграть во Львове фарс с провозглашением «самостійної
України». Крикливо оповещалось о сформировании так называемого
«украинского правительства» во главе с фашистским лакеем, прож-
женным бандеровцем Ярославом Стецько. Но деятельность этого «пра-
вительства» прекратилась почти одновременно с его провозглашением.
Гитлер распорядился поставить лакеев на место, и это смехотворное
«правительство» было разогнано.
Несмотря на это, иуды продолжали служить своим фашистским хо-
зяевам. Чернильный раб Гитлера Улас Самчук клялся, что они, украин-
ские буржуазные националисты, «вместе с армией Гитлера, вместе с его
системой, вместе с фашистскими идеалами...»
И действительно, буржуазное националисты были угодливыми испол-
нителями грязных, кровавых замыслов фашистских оккупантов. Их руки,
как и руки их хозяев, обагрены кровью сотен тысяч советских людей.
Оккупированные территории Львовской, Станиславской, бывшей Дро-
гобычской и части Тернопольской областей распоряжением генерал-гу-
бернатора Франка—кровавого палача польского и украинского наро-
дов— в августе 1941 года были выделены в особую административную
единицу под названием «дистрикт Галиция», включенную в состав поль-
ского генерал-губернаторства. Центром дистрикта был определен
г. Львов, губернатором назначен один из ярых проводников «нового
порядка» Карл Ляш. Государственным языком на территории дистрикта
был объявлен немецкий. Древний украинский город Львов оккупанты
переименовали в Лемберг, многие улицы и площади городов получили
немецкие названия. На трамваях, на зданиях магазинов, кафе, рестора-
нов появились предостерегающие вывески: «Только для немцев».
Заводы и фабрики как во Львове, так и в других городах были пе-
реданы частным предпринимателям. Малоземельные крестьянские хо-
зяйства ликвидировались. Были созданы так называемые лигеншафты,
где людей заставляли работать бесплатно под угрозой смертной казни.
На временно оккупированной врагом территории поднималось пла-
мя всенародной борьбы против гитлеровских захватчиков. Уже с первых
дней вторжения фашистов в городах и селах стали создаваться под-
польные партийные и комсомольские группы и организации. Разверты-
валось, а спустя некоторое время приобрело широкий размах парти-
занское движение. Земля горела под ногами фашистских оккупантов!
Трудовые люди самоотверженно боролись с немецко-фашистскими за-
хватчиками, их наймитами — украинскими буржуазными националиста-
ми, приближая этим час своего освобождения.
Кровь стынет в жилах, когда смотришь на такие снимки. Это — документы, сви-
детельствующие о жесточайших массовых преступлениях немецко-фашистских захват-
чиков на нашей земле.
Вот на одном из зданий по улице Жовковской (ныне Б. Хмельницкого) —
повешенные гитлеровцами ни в чем не повинные граждане города Львова.
А на втором снимке вы видите, с каким хладнокровием профессионального
убийцы гитлеровец расстреливает советских людей.
На фото ниже — машина-костедробилка. Такими машинами гитлеровцы перема-
лывали человеческие кости. Фашистскими палачами была создана индустрия уничто-
жения людей — концлагеря с крематориями, душегубки, где применялись отравляю-
щие газы, камеры пыток и умертвления.
В один из крупных лагерей смерти превратили немецко-фашистские захватчики
Львовскую цитадель. В ее казематах фашисты расстреляли, заморили голодом, со-
жгли на кострах 140 тысяч советских граждан, в большинстве военнопленных.
Чудовищные преступления творили гитлеровские палачи в Яновском концлагере,
созданном на западной окраине Львова. На снимке зафиксирован участок этого
лагеря после войны, когда здесь были сделаны раскопки для подтверждения зло-
деяний фашистов. В этом лагере расстреливали, душили газами, затравливали собака-
ми людей под музыку оркестра, которую узники называли «танго смерти». Материалы
о злодеяниях фашистов в Яновском концлагере были приобщены к многочисленным
документам Нюрнбергского судебного процесса над главными военными преступни-
ками фашистской Германии.
ФАКТЫ, ЦИФРЫ, ДОКУМЕНТЫ ОБВИНЯЮТ
В первые дни оккупации гитлеровцы уничтожили во Львове свыше
5 тысяч советских граждан, в том числе 250 учителей и 36 видных уче-
ных, среди которых были почетный член многих академий, доктор фи-
зико-математических наук К. Бартель, профессора Я. Грек, Р. Ренцкий,
Т. Островский, С. Прогульский и другие.
В помещение львовского кинотеатра «Европа» фашисты согнали
около 500 человек мирных граждан и потребовали, чтобы каждый за-
держанный в письменной форме назвал фамилии известных ему совет-
ских активистов. Но нашлось лишь шесть трусов, которые послушно
выполнили приказ. Тогда рассвирепевшие гестаповцы стали хватать каж-
дого пятого, выводить на улицу и тут же расстреливать. Таким образом
было уничтожено 100 человек.
В Сокале фашисты расстреляли и замучили в первую неделю окку-
пации города 12408 человек. После истязаний и пыток были казнены
первый секретарь Сокальского райкома партии Алексей Малявко, пред-
седатель горсовета Иосиф Шлема, активисты И. Карпенко, П. Нечипу-
ренко, Н. Трусов и другие.
В Золочеве близ тюрьмы за один день 3 июля 1941 г. гитлеровцы
расстреляли 3200 человек мирных жителей. Кроме того, 1200 военно-
пленных было расстреляно во дворе тюрьмы. На следующий день фа-
шисты провели массовый расстрел советских людей в селе Елиховичи.
Палачи укладывали обреченных рядами в общих ямах и убивали, трупы
засыпали тонким слоем земли, затем укладывали новые ряды жертв
и вновь расстреливали.
В Яновском лагере на западной окраине г. Львова, как и в других
лагерях смерти, гитлеровцы душили женщин, детей и стариков в газо-
вых камерах, заживо замораживали в бочках с водой, подвешивали на
столбах вниз головой, при пытках вырывали ногти, сверлили тела за-
ключенных железными прутьями, травили специально натренированны-
ми собаками, подвешивали женщин за волосы и, раскачивая тела, стре-
ляли по несчастным, как по движущимся мишеням 1.
Ради «спорта» и «развлечения» комендант лагеря Густав Вильгауз
и его жена с балкона канцелярии ежедневно стреляли в заключенных
из автоматов.
1 «Нюрнбергский процесс», т. 3, с. 211—215.
318
В мрачных и зловещих казематах львовской цитадели было заму-
чено, расстреляно и умерло от болезней, холода и голода более
140 тысяч советских военнопленных.
В рава-русском лагере смерти с июля 1941 г. по апрель 1942 г. то-
милось 18 тысяч советских военнопленных, среди которых гестаповцы
искусственно распространяли эпидемию тифа, специально размещая
тифознобольных среди здоровых заключенных, вследствие чего в этом
лагере каждый день умирало 150—200 человек. Все советские военно-
пленные концлагеря были уничтожены до весны 1942 г. 180 тифозно-
больных из рава-русского лагеря гитлеровцы вывезли в концлагерь на
территорию львовской цитадели, где также вспыхнула эпидемия тифа.
Чрезвычайная государственная комиссия по расследованию зло-
деяний немецко-фашистских оккупантов на территории Львовщины
установила, что гитлеровцы «зверски истребляли, травили газами и рас-
стреливали большое количество детей, в том числе младенцев». Ко-
миссией установлено, что в одном только Яновском лагере в течение
первых двух месяцев оккупации Львовщины гитлеровцы уничтожили
60 тысяч человек, в частности 8 тысяч детей.
За три года оккупации гитлеровские вандалы истребили во Львов-
ской области 759910 человек, в том числе 251043 военнопленных.
С первого дня оккупации Львовщины гитлеровцы ввели всевозмож-
ные налоги, проводили бесчисленные реквизиции продовольствия у на-
селения.
Гитлеровские захватчики уничтожили и разрушили на территории
Львовской области 57% всех промышленно-производственных зданий,
7510 строений государственных предприятий, учреждений и организа-
ций, в том числе 6259 жилых домов, 84 больницы, 250 школ и 85 клубов.
Гитлеровцы разграбили Львовский государственный университет
и превратили его в казармы, вывезли в Германию многие ценнейшие
экспонаты Львовской картинной галереи и Львовского исторического
музея.
Общий материальный ущерб, нанесенный немецко-фашистскими ок-
купантами народному хозяйству Львовщины в ее нынешних границах,
превысил 9 миллиардов руб. 1.
За три года оккупации гитлеровцы вывезли из области в Германию
255 тысяч человек. Крайне плохое питание, отсутствие даже элементар-
ной медицинской помощи, постоянные унижения, оскорбления—такова
была судьба советских людей, оказавшихся на каторжных работах на
чужбине.
Луцк. Концентрационный лагерь для советских военнопленных. Толь-
ко за девять месяцев (октябрь 1941 г.— июнь 1942 г.) было расстреляно
и умерло от голода, болезней и зверских истязаний 10530 человек.
1 «Львівщина в Великой Отечественной войне (1941—1945 гг.)». Львов, «Каме-
няр», 1968, с. 7.
319
Ковель. За время гитлеровской оккупации погибло 12000 военно-
пленных и 35000 жителей города и окрестных сел.
Владимир-Волынский. Концлагерь «Норд». Фашистами расстреляно
и замучено 25330 жителей города, 25000 военнопленных — бойцов и ко-
мандиров Красной Армии.
Цумань. В один день, 23 августа 1941 года, расстреляно 500 человек
мирного населения.
За выступления против гитлеровцев, за помощь партизанам все жи-
тели сел Кортелисы, Вишневки, Островки, Воля Островецкая, Игнатовка
были расстреляны. Фашисты не пощадили ни женщин, ни детей, ни ста-
риков. А села эти были дотла сожжены.
За годы временной оккупации Волынской области гитлеровцами
было расстреляно, замучено и повешено 165339 человек, разрушено
423 населенных пункта, угнано в Германию на каторжные работы
14000 человек.
Вот некоторые цифры из акта судебно-медицинской экспертной ко-
миссии по расследованию немецко-фашистских злодеяний на Ровен-
щине.
Во всех исследованных местах захоронения трупов в городе Ровно
находится более 100 тысяч расстрелянных и умерщвленных мирных
граждан и военнопленных, из них: по улице Белой около дровяного
склада — 49000, по улице Белой на огородах — 32500, в с. Сосонка —
17500, в карьерах около с. Выдумка — 3000, на территории тюрь-
мы — 500.
Уничтожение мирных граждан и военнопленных в г. Ровно прово-
дилось путем массовых расстрелов из автоматов и пулеметов, умерщ-
вления угарным газом в машинах-«душегубках», а в отдельных случаях
люди сбрасывались в могилы и засыпались живыми. Часть расстрелян-
ных людей подвергалась сожжению на ранее подготовленных и приспо-
собленных площадках.
Надзбручанский край... Черный лес за Чертковом, Петриковская
долина вблизи Тернополя, земли около Кременца, Збаража, Шум-
ска и многих других городов и сел пропитаны кровью советских
людей.
В Кременецком концлагере содержалось более 13000 человек. По-
гибали люди от голода, болезней, от недостатка питьевой воды. Еже-
дневно проводились массовые расстрелы заключенных в Якутском тире
(близ Кременца).
В Тернополе было создано еврейское гетто, куда согнали 4000 че-
ловек. Только за один день фашисты расстреляли 2500 человек. В даль-
нейшем были уничтожены и остальные.
320
В Шумске за один день оккупанты расстреляли 2400 взрослых граж-
дан, до 300 малышей закопали живыми.
За неподчинение оккупационным властям были сожжены села Мо-
лотковцы, Осники, Казачки, Старая Ягольница, Городище, Добрыводы.
Всего на территории Тернопольщины за время оккупации расстре-
ляно и замучено около 200000 человек, угнано в Германию 119000.
Зарева пожаров полыхали над городами и селами Станиславщины.
В руины превратились Станислав (ныне Ивано-Франковск), Городенка,
Рогатин, Надворная, Коломыя, Печенежин, Яремче, Галич, Калуш. Дотла
было сожжено большинство сел Коршивского, Надворнянского и Ябло-
новского районов.
Немецко-фашистскими захватчиками на территории области убито
и замучено 223920 мирных граждан и угнано в Германию 68360. Фа-
шистскими оккупантами уничтожено и разрушено 7718 зданий промыш-
ленных предприятий и общественных организаций, в том числе 5666 жи-
лых домов, 87 больниц, поликлиник и амбулаторий, 413 клубов, театров
и красных уголков, свыше 500 библиотек и музеев.
Гитлеровцами отобрано у граждан 68976 голов крупного рогатого
скота, более 19000 лошадей, 10000 свиней, 19000 овец, около 200000
штук разной птицы.
Как указывается в акте Чрезвычайной государственной комиссии по
установлению и расследованию злодеяний немецко-фашистских захват-
чиков, общий убыток, нанесенный народному хозяйству и культуре Ста-
ниславской (ныне Ивано-Франковской) области, составляет около
14,5 миллиарда рублей.
8 МАЯ 1945 ГОДА В БЕРЛИНЕ ПРЕДСТА-
ВИТЕЛЯМИ ГЕРМАНСКОГО ВЕРХОВНО-
ГО КОМАНДОВАНИЯ ПОДПИСАН АКТ
О БЕЗОГОВОРОЧНОЙ КАПИТУЛЯЦИИ
ГЕРМАНСКИХ ВООРУЖЕННЫХ СИЛ.
ВЕЛИКАЯ ОТЕЧЕСТВЕННАЯ ВОЙНА, КО-
ТОРУЮ ВЕЛ СОВЕТСКИЙ НАРОД ПРО-
ТИВ НЕМЕЦКО-ФАШИСТСКИХ ЗАХВАТ-
ЧИКОВ, ПОБЕДОНОСНО ЗАВЕРШЕНА...
Из Приказа Верховного Главнокомандующего
по войскам Красной Армии и Военно-Морскому
Флоту от 9 мая 1945 года.
Маршал Советского Союза
И. С. КОНЕВ,
дважды Герой Советского Союза
ПОД ЗНАМЕНЕМ ЛЕНИНА
МЫ ПОБЕДИЛИ
Страницы воспоминаний и очерков этой
книги воскрешают в памяти трагические
и героические события лета 1941 года,
когда на землях Правобережной Украины
развернулись беспримерные по слож-
ности и упорству сражения войск Юго-Западного фронта.
Участники боев первых месяцев войны хорошо помнят, с какой
болью в сердце бойцы и командиры были вынуждены отходить с боя-
ми в глубь страны, на восток.
Ценой больших потерь в живой силе и технике немецко-фашистским
захватчикам удалось к концу 1941 года почти полностью оккупировать
территорию Украинской Советской Социалистической Республики и ус-
тановить жесточайший режим бесправия и произвола. Они варварски
разрушали города и села, фабрики и заводы, грабили и вывозили
в Германию материальные и культурные ценности, насильно угоняли
людей на каторжные работы, совершали массовые убийства советских
граждан. Только на Украине гитлеровцы уничтожили 4,5 миллиона чело-
век гражданского населения, а более двух миллионов угнали на прину-
дительные работы в Германию.
Однако воля советского народа не была сломлена. Трудящиеся ок-
купированных областей Украины по призыву Коммунистической партии
развернули решительную борьбу с врагом. За короткий срок было
создано около 300 партизанских отрядов, более 1700 диверсионных
групп, которые действовали в тылу немецко-фашистских захватчиков.
Народ твердо верил, что не за горами то время, когда Красная Армия
разгромит гитлеровцев, освободит оккупированные районы.
Крутой поворот в ходе войны произошел в итоге поражения немец-
ко-фашистских войск под Москвой. Это подняло боевой дух советского
323
народа, вселило в наши сердца уверенность в окончательной победе
над врагом.
Под Москвой была наголову разбита ударная группировка отбор-
ных гитлеровских дивизий. Битва за Москву развеяла миф о «непобе-
димости» гитлеровской армии, потерпела окончательный крах фашист-
ская стратегия «блицкрига» против Советского Союза.
Сражения на полях Подмосковья показали всему миру, насколько
прочен и жизнеспособен наш государственный строй, как крепко мо-
рально-политическое единство многонациональной семьи советских на-
родов, сколь нерушима их сплоченность вокруг Коммунистической
партии.
Бессмертный подвиг защитников Москвы подтвердил вещие слова
В. И. Ленина о том, что «никогда не победят того народа, в котором
рабочие и крестьяне в большинстве своем узнали, почувствовали и уви-
дели, что они отстаивают свою, Советскую власть — власть трудящих-
ся...» Знамя Партии, знамя Ленина вело к победе.
Через год немецко-фашистские армии потерпели сокрушительное
поражение под Сталинградом. Эта историческая победа ознаменовала
перелом в ходе Великой Отечественной войны. Советские Вооружен-
ные Силы приобрели разносторонний боевой опыт борьбы с сильным
и опытным врагом. С каждым днем нарастала наша боевая мощь.
Одним из важнейших и решающих событий Великой Отечественной
войны была Курская битва с последующим контрнаступлением совет-
ских войск. Эта битва, развернувшаяся на важном стратегическом на-
правлении, вылилась в поединок гигантских группировок противобор-
ствующих сторон. Борьба носила упорный и ожесточенный характер.
В ходе ее велись грандиозные танковые сражения, по своим масшта-
бам не имевшие прецедента в истории. В битве под Курском потерпела
окончательный крах гитлеровская наступательная стратегия и выявилась
неспособность немецкой обороны противостоять нашему наступлению.
Стратегическая инициатива перешла окончательно к Советской Армии.
В связи с провалом наступления под Курском гитлеровцы были вы-
нуждены перейти к обороне на всем советско-германском фронте.
Я напомнил исторические этапные операции Великой Отечественной
войны, приведшие к общему наступлению Красной Армии.
Пришло время, когда доблестные советские войска вернулись на
украинские земли. Все мы, от солдата до маршала, переживали не-
обыкновенный подъем. Ведь дорогами, по которым летом и осенью
1941 года наши войска отступали, теперь мы двигались на запад. Нель-
зя было без волнения видеть встречи наших воинов в освобожденных
городах и селах. Со слезами радости нам говорили: «Спасибо вам,
дорогие сыны! Громите и добивайте врага!»
Наступление советских войск на территории всей Украины проходи-
ло в условиях яростного сопротивления противника, который цеплялся
за каждый рубеж. Гитлеровское командование принимало отчаянные
324
усилия для того, чтобы остановить продвижение Советской Армии впе-
ред или хотя бы выиграть время для организации обороны на Днепре.
Но усилия гитлеровцев были тщетными. Советские войска повсеме-
стно взламывали оборонительные линии, форсировали водные прегра-
ды, освобождали все новые районы и области.
Одной из ярчайших страниц летописи героических подвигов, совер-
шенных Советской Армией в пору Великой Отечественной войны, явля-
ется 1944 год — год решающих побед, в результате которых враг
потерпел жесточайшие поражения и был изгнан из пределов нашей
Родины.
Как известно, после победоносной битвы на Курской дуге страте-
гическое наступление Советской Армии во второй половине 1943 года
увенчалось крупными победами. На южном крыле советско-германско-
го фронта войска 1, 2, 3-го и 4-го Украинских фронтов, обрушив на
врага всю свою исполинскую мощь, к началу 1944 года освободили
от врага Киев, Черкассы, Днепропетровск и многие другие города,
овладели важными оперативными плацдармами на правом берегу Днеп-
ра. Этими победами были созданы благоприятные условия для новых
операций с целью полного освобождения Советской Украины.
Освобождение Правобережной Украины началось фронтовыми на-
ступательными операциями, которые предшествовали окружению и раз-
грому немецко-фашистских войск в районе Корсунь-Шевченковского.
Войска 1-го Украинского фронта под командованием генерала армии
Н. Ф. Ватутина, отразив контрудары противника, пытавшегося ликвиди-
ровать киевский плацдарм наших войск на Днепре, к середине января
1944 года вышли в район Сарн, на подступы к Шепетовке и Виннице.
Войска 2-го Украинского фронта, которыми мне довелось командо-
вать, отбросили противника от Днепра более чем на 100 километров,
освободили Кировоград и ряд других городов и вышли на рубеж Сме-
ла, Болондино.
Войска 3-го Украинского фронта под командованием генерала ар-
мии Р. Я. Малиновского, освободив Днепропетровск и Запорожье, про-
двинулись от Днепра на запад на 50—100 километров.
В среднем течении Днепра гитлеровцам удалось удержаться
в районе Канева. Ликвидация Корсунь-Шевченковского выступа стала
первоочередной задачей войск 1-го и 2-го Украинских фронтов, развер-
нувших общее наступление с целью освобождения Правобережной
Украины.
Более трех недель длилось сражение. Семнадцать суток шли оже-
сточенные бои с крупными танковыми силами противника, предприни-
мавшими отчаянные попытки выручить из окружения свою группиров-
ку. Наши войска показали образцы стойкости и героизма.
В этом отношении характерен эпизод ночной бомбардировки врага.
Мне доложили, что в районе Шендеровки обнаружено большое коли-
чество машин, танков и пехоты. Требовалось немедленно нанести
325
бомбовой удар по скоплению гитлеровцев и тем самым выгнать врага
в открытое поле. Я понимал, что выполнение задачи в неблагоприятных
условиях погоды сопряжено с риском. В разговоре по телефону ко-
мандующий 5-й воздушной армией генерал-лейтенант С. К. Горюнов
объяснил мне трудности полетов при такой погоде. Я предложил ему
обратиться к летчикам с просьбой добровольно вылететь на выполне-
ние этого боевого задания. 18 экипажей самолетов 392-го авиационного
полка 312-й авиационной дивизии доложили о готовности немедленно
вылететь на бомбежку. Первым поднялся в воздух самолет капитана
В. А. Заевского и штурмана младшего лейтенанта В. П. Лакатоша. Они
удачно сбросили зажигательные бомбы в район скопления боевой тех-
ники и живой силы врага: загорелись машины и повозки. Удачно про-
извели бомбометание и остальные экипажи. Используя очаги пожаров
в качестве ориентиров, по врагу ударила наша артиллерия.
Вспоминая этот эпизод о полете наших летчиков ночью в пургу
и при сильном ветре на такой легкой машине, как По-2, я горжусь со-
ветскими воинами. Это яркий пример высокого мужества и героизма,
духовной красоты советского воина, идущего на подвиг во имя Родины!
Полным разгромом и пленением окруженной группировки врага за-
кончилась Корсунь-Шевченковская операция. В ходе боев противник
потерял 55 тысяч солдат и офицеров убитыми и ранеными, более
18 тысяч пленными, а также большое количество боевой техники и во-
оружения. В результате этой победы были сильно ослаблены и демо-
рализованы немецко-фашистские войска, действовавшие на Правобе-
режной Украине, сорваны планы гитлеровского командования на вос-
становление обороны по Днепру, создались благоприятные условия
для развертывания дальнейшего наступления к Южному Бугу и Днестру.
Почти одновременно с наступлением под Корсунь-Шевченковским
войска правого крыла 1-го Украинского фронта — 13-я и 60-я армии
нанесли удар в районе Ровно.
В тяжелейших условиях необычайно рано начавшейся распутицы про-
водилась Ровенско-Луцкая операция. Шли дожди с мокрым снегом. Все
грунтовые дороги стали непроходимыми для автотранспорта.
И все же воины 13-й армии, наносившие главный удар, конники
1-го и 6-го гвардейских кавалерийских корпусов сражались героически.
В итоге семидневных упорных боев была прорвана оборона врага
и освобождены города Ровно и Луцк.
Жители Ровенщины и Волыни свято чтят память борцов за счастли-
вое сегодня и светлое будущее, не забывают подвиги воинов-освобо-
дителей: пулеметчиков-кавалеристов Намаджина Хакимова и Виктора
Ершова, которые при отражении шестой контратаки бросились с гра-
натами под фашистские танки и тем самым способствовали удержанию
плацдарма на реке Стыри; заместителя командира батальона Петра
Тарасова, закрывшего своим телом амбразуру вражеского дзота; ко-
мандира артдивизиона капитана Стрижака и многих, многих других.
326
В ходе январско-февральского наступления четыре Украинских
фронта разгромили крупные вражеские группировки под Житомиром
и Бердичевом, Кировоградом и Корсунь-Шевченковским, Ровно и Луц-
ком, Никополем и Кривым Рогом. В итоге был освобожден обширный
район, включавший Киевскую, Днепропетровскую, Запорожскую и Жи-
томирскую области, почти полностью Ровенскую и Кировоградскую,
некоторые районы Винницкой, Николаевской, Каменец-Подольской
и Волынской областей. К началу марта немецко-фашистские войска ока-
зались отброшенными от Днепра на 80—350 километров.
Советское командование приняло все меры к тому, чтобы не дать
врагу времени для приведения себя в порядок и создания новых ру-
бежей обороны. Несмотря на неблагоприятную погоду в начале марта
развернулось новое широкое наступление с целью полного освобож-
дения украинской земли.
1-й Украинский фронт нанес глубокий охватывающий удар во фланг
вражеской группе на Тернополь, а 2-й Украинский фронт, наступая из
района Звенигородки, рассекал фронт противника, нанося удар на
Умань и далее — на Бельцы, Яссы. Тем временем войска 3-го Украин-
ского фронта наступали в направлении Николаева, Одессы.
«...Какого высочайшего накала должен быть наступательный порыв,—
писала в те дни «Правда»,— чтобы ежедневно, в любую погоду, днем
и ночью, без отдыха идти с боями по грязи, преследовать врага,
когда он бежит, ломать его оборону, когда он сопротивляется, и гнать
его, гнать прочь с нашей земли — за Буг, за Днестр — до конца.
Для такого наступательного порыва одного вдохновения и энтузиазма
мало. Надо волю иметь большевистскую, надо силу иметь богатырскую».
Советские войска имели все необходимое для разгрома врага. Были
у нас и неиссякаемый энтузиазм, и воля большевистская, и сила бога-
тырская. Все это дала нам ленинская Коммунистическая партия.
Казалось, люди состязались в доблести, и выделить из них кого-
либо очень трудно. Какой мерой можно измерить, например, подвиг
экипажей двух танков, которые под командованием младших лейте-
нантов М. И. Тихонова и П. Ф. Орехова, вырвавшись вперед своего
полка, буквально на плечах отступающих гитлеровцев вышли на берег
Днестра в районе Могилев-Подольского и взяли в плен более двухсот
вражеских солдат и офицеров!
В результате мартовского наступления был разгромлен весь фронт
двух групп немецко-фашистских армий, были скованы резервы
противника. Выход войск 1-го и 2-го Украинских фронтов в предгорье
Карпат изолировал соединения противника, действовавшие на южном
направлении, от его группировок, сосредоточенных на западном на-
правлении.
К концу марта — середине апреля войска 2-го Украинского фронта
вышли на рубеж Рэдэуци, Оргеев, Дубоссары. За время операции были
освобождены десятки городов, районных центров, тысячи населенных
327
пунктов. Кроме того, мы овладели 800 населенными пунктами Румынии.
Создание войсками 2-го Украинского фронта оперативного плацдарма
в Северной Румынии хорошо послужило в дальнейшем при осуществле-
нии Ясско-Кишиневской операции, закончившейся крупной победой
советских войск. Ход событий Великой Отечественной войны неумо-
лимо приближал гитлеровцев к полному краху. Советская Армия, ре-
шительно изгоняя врага с нашей земли, начала освобождать от фа-
шистского ига народы многих европейских стран.
«Тридцатьчетверка» экипажа Павла Никитина, установленная на вы-
соком пьедестале в Черновцах, напоминает о мужестве и бесстрашии
танкистов в Проскуровско-Черновицкой операции 1-го Украинского
фронта. Особенно успешно действовали 1-я танковая армия под ко-
мандованием генерала М. Е. Катукова и 4-я танковая армия под коман-
дованием генерала Д. Д. Лелюшенко. Танкисты 1-й армии с боями
форсировали реку Днестр и устремились на юг. Совершив стремитель-
ный бросок, освободили от фашистских захватчиков Коломыю и центр
Советской Буковины — Черновцы.
Первым переправился через Днестр гвардии лейтенант Никитин, пер-
вым подошел к городу его танковый взвод. Мужественно сражался
Павел Никитин, рабочий с Урала. Храбрый офицер погиб за освобож-
дение украинского города.
В боях за Черновцы отличились воины 64-й танковой бригады, ко-
мандовал которой подполковник И. Н. Бойко, части Самаро-Ульянов-
ской дивизии.
За отличное выполнение боевых заданий бригада была награждена
орденом Ленина. За боевые подвиги при освобождении Черновиц мно-
гие воины получили высокие правительственные награды. Звания Героя
Советского Союза удостоился танкист старший лейтенант В. Ф. Шкиль,
подполковник И. Н. Бойко был награжден второй медалью «Золотая
Звезда».
В тылу врага самоотверженно сражались наши партизаны и подполь-
щики. К началу 1944 года на Правобережной Украине действовали круп-
ные партизанские соединения, которыми командовали В. А. Бегма,
П. П. Вершигора, С. Ф. Маликов, Я. И. Мельник, М. И. Наумов, А. 3. Оду-
ха, С. А. Олексенко, А. Ф. Федоров, И. В. Федоров и другие.
Неоценимую помощь оказывало нашим войскам местное население.
Мужчины освобожденных районов добровольно вступали в ряды вой-
сковых частей, ведущих боевые действия с врагом. Женщины, старики
и подростки рыли окопы, подносили патроны, снаряды, выносили с поля
боя раненых и оказывали им первую помощь.
Развивая наступление на запад и юго-запад, преодолевая упорное
сопротивление врага, советские войска продолжали освобождать укра-
инский народ от фашистского рабства. Фронт немецко-фашистских за-
хватчиков трещал по всем швам, неотразимо близилось время, когда
на Правобережной Украине не останется ни одного гитлеровца.
328
В последующем, уже в качестве командующего войсками 1-го Укра-
инского фронта, мне пришлось участвовать еще в одной крупной на-
ступательной операции — Львовско-Сандомирской.
С волнением вспоминаю июльские дни 1944 года, когда на огромном
пространстве от Владимира-Волынского до Черновиц развернулась же-
стокая битва за полное освобождение Украины от гитлеровских окку-
пантов.
Первому Украинскому фронту предстояло разгромить крупную стра-
тегическую группу армий врага «Северная Украина», насчитывавшую
более 40 дивизий.
Условно операция разделялась на два этапа. Первый — с 13 по
27 июля. За это время была прорвана вражеская оборона на львовском
и рава-русском направлениях, войска фронта окружили и уничтожили
крупную группировку противника юго-западнее Брод, форсировали ре-
ку Сан и освободили от немецко-фашистских захватчиков города Львов,
Раву-Русскую, Перемышль, Станислав.
В ходе второго этапа — с 28 июля по 29 августа — главные силы»
фронта развернули наступление в направлении на Сандомир, к Висле.
Здесь было нанесено поражение подходившим стратегическим резер-
вам врага и освобождена обширная территория братской Польши.
Одновременно войска нашего левого крыла, развивая наступление на
дрогобычском направлении, вышли в предгорье Карпат.
Львовско-Сандомирская операция была редким примером круп-
ного стратегического наступления силами одного фронта, развернув-
шегося в более чем 400-километровой полосе на глубину до 350 кило-
метров.
В ходе Львовско-Сандомирской операции в бродовском «котле»
закончили свое существование восемь окруженных дивизий гитлеровцев,
в том числе навербованная из украинских буржуазных националистов
дивизия СС «Галичина». Было уничтожено свыше 38 тысяч немецких
солдат и офицеров и более 17 тысяч взято в плен.
Четыре дня шли бои по ликвидации противника. Дерзко и стойко
сражались десятки тысяч наших воинов. «Тридцатьчетверки» Александра
Анчугова и Михаила Волкова таранили колонны автомашин и танков,
сокрушительные удары наносили танковый батальон Феодосия Горен-
чука и рота Михаила Петрова. Рвавшихся из «котла» фашистов уничто-
жали пушкари части полковника А. Кордюка, наводчик Василий Чуркин
и самоходка Ивана Удалова. В бомбо-шмурмовых ударах по врагу от-
личились летчики Анвар Фаткулин, Александр Дудкин, Николай Дол-
жанский. Все они были удостоены звания Героя Советского Союза.
Поскольку Львов прикрывался мощными оборонительными соору-
жениями и к нему были стянуты значительные вражеские силы, реше-
но было овладеть городом обходным маневром танковых армий ге-
нералов П. С. Рыбалко и Д. Д. Лелюшенко, с одновременным ударом
стрелковыми соединениями 60-й армии под командованием генерала
329
Фашистские главари на все лады трубили, что ими создана неприступная обо-
рона на Днепре, что на этом рубеже они остановят наступление Советской Армии.
Но наши войска, стремительно продвигаясь вперед, осенью 1943 года форсировали
Днепр южнее и севернее Киева. Наступая с Лютежского плацдарма, части Советской
Армии начали непосредственные бои за столицу Украины.
Гитлеровцы ожесточенно сопротивлялись, но наши воины, действуя решительно
и самоотверженно, теснили врага. Жаркие схватки вспыхивали на улицах, площадях.
К 4 часам 6 ноября сопротивление противника было сломлено. В этот день столица
нашей Родины Москва салютовала доблестным войскам 1-го Украинского фронта,
возвратившим Киев в семью советских городов.
Преодолев крупную водную преграду — Днепр, наши части и соединения пе-
решли в решительное наступление, начали бои за освобождение Правобережной
Украины. В первых рядах наступающих—танкисты. На этом снимке вы видите танки,
идущие в бой на правом берегу Днепра. И в зимнее время, и в трудных условиях
распутицы танковые части совершали стремительные рейды, громя живую силу и тех-
нику врага. Там, где особенно упорствовал враг, где особенно сильно были укреп-
лены его позиции, появлялись «катюши». Впервые эти реактивные минометы были
применены против гитлеровцев в 1941 году, во время боев в районе Смоленска. За
годы войны реактивная артиллерия превратилась в мощную сокрушающую силу, по-
истине стала грозой для врага.
Неутомимые труженики фронта — боевые самолеты. Штурмовики «ильюшины»,
которых вы видите на снимке над полем боя, бомбардировщики наносили удары по
вражеским танкам, артиллерии, расчищали путь нашей пехоте. Крылатые богатыри —
летчики-истребители надежно прикрывали войска от налетов вражеской авиации. На-
ши летчики господствовали в воздухе.
Стремительно наступали на запад танки, артиллерия совместно с героической
пехотой. Через реки, болота, по крутым горным дорогам, сражаясь за каждый на-
селенный пункт, шли вперед наши пехотинцы. Дружным натиском воины всех родов
войск громили врага, очищая от фашистской чумы родную землю, неся освобожде-
ние народам Европы от гнета гитлеровцев.
Длинным и тяжелым был путь воинов Советских Вооруженных Сил, всего со-
ветского народа к великой Победе. Заключительным этапом героических четырех-
летних боев стал штурм Берлина — последнего оплота гитлеровской Германии.
В ночь на 1 мая 1945 года над рейхстагом заполыхало красное знамя. Водру-
зить его выпало на долю разведчиков 756-го полка 3-й ударной армии М. А. Канта-
рия и М. В. Егорова.
24 июня 1945 года в Москве состоялся исторический парад Победы. Участники
этого парада бросили к подножью Мавзолея В. И. Ленина свои фронтовые трофеи —
знамена разгромленных в боях соединений фашистской армии.
Первый артиллерийский салют прозвучал в Москве 5-го августа 1943 года,
когда были освобождены от гитлеровцев Орел и Белгород. Затем все чаще и чаще
раздавались артиллерийские салюты в честь боевых успехов советских воинов на
фронтах Великой Отечественной войны.
Торжественно прозвучал салют из сотен орудий 9 мая 1945 года в столице на-
шей Родины Москве в ознаменование нашей Великой Победы.
П. А. Курочкина и 38-й армии под командованием генерала К. С Мос-
каленко.
Танковые армии были введены в сражение по узкому шестикило-
метровому «колтовскому коридору». Брешь в ожесточенных боях про-
били совместно танкисты 3-й гвардейской танковой армии, воины 15-го
стрелкового корпуса генерала П. В. Тертышного (60-я армия).
По лесам, бездорожью совершала 120-километровый марш-бросок
3-я гвардейская танковая армия генерал-полковника П. С. Рыбалко. Ре-
шительно и смело действовал передовой отряд во главе с полковни-
ком И. И. Якубовским (ныне Маршал Советского Союза). Гвардейцы-
танкисты обошли Львов с севера и, выйдя западнее него, в район Яво-
рова, Судовой Вишни, отрезали львовской группировке противника пути
отхода на запад.
63-я танковая бригада 10-го Гвардейского Уральского танкового кор-
пуса под командованием М. Г. Фомичева, осуществив дерзкий бросок,
первой ворвалась во Львов с юга. В шестидневных уличных боях про-
славились гвардейцы А. Додонов, А. Марченко, Ф. Сурков, П. Куле-
шов, Д. Потапов, Т. Кононец, А. Ишмухаметов и многие другие.
Прорыв крупных масс танков в оперативную глубину обороны про-
тивника предопределил исход сражения в пользу наших войск. 27 июля
войска 1-го Украинского фронта освободили Львов. Только за освобо-
ждение города 79 соединений и частей фронта получили почетное на-
именование Львовских, 116 были награждены орденами и медалями.
Это был знаменательный день. Тогда же доблестные войска 1-й гвар-
дейской армии, которой командовал генерал-полковник А. А. Гречко,
ныне Маршал Советского Союза, ломая яростное сопротивление врага,
освободили от немецко-фашистских захватчиком областной центр Ста-
нислав. Столица нашей Родины Москва дважды салютовала героям.
Невозможно перечислить все героические подвиги, совершенные
тысячами воинов при освобождении западных областей Украины. О них
можно было бы написать десятки томов. Начало этому положили вы-
шедшие в издательстве «Каменяр» и подготовленные Военно-научным
обществом при Львовском окружном Доме офицеров и Львовским
отделением Союза журналистов Украины сборники «В боях за Львов-
щину» и «Звезды доблести боевой». Это полезная инициатива. Пове-
ствование о ратных делах, о героизме воинов во Львовско-Сандомир-
ской операции следует продолжить, ибо нынешняя молодежь хочет
знать о тех, кто кровью и жизнью своей добыл ей в жестоких боях
право свободно жить и трудиться.
Мы можем сегодня сказать: эстафета подвигов в надежных руках.
В сердцах и делах молодежи живут героические традиции Советской
Армии, нашего великого народа.
Хочется пожелать юношам и девушкам высоко нести по всей своей
жизни факел, зажженный Октябрем, эстафету трудового и боевого
подвига, переданную отцами.
335
Навсегда запомнились июльские дни 1944 года, когда в трудных
ожесточенных боях наши войска форсировали Западный Буг, Сан, до-
стигли нашей западной государственной границы. Советские богатыри
вышли на рубеж, с которого в июне 1941 года гитлеровцы напали на
нашу страну. В связи с этим нельзя не вспомнить стремительный бро-
сок 350-й гвардейской стрелковой дивизии генерала Г. И. Вехина и всей
13-й армии генерала Н. П. Пухова, воинов 1-й танковой армии генерал-
полковника, ныне Маршала бронетанковых войск М. Е. Катукова, на-
ступавших на рава-русском направлении.
Многие сотни и тысячи воинов отдали свою жизнь за освобождение
Правобережной Украины. Советский народ, трудящиеся Украины бу-
дут вечно хранить светлую память о героях, павших смертью храбрых.
Мы склоняем головы перед светлой памятью погибших воинов и че-
ствуем ныне здравствующих, всех участников сражений на землях Пра-
вобережья, на землях западных областей Украины.
Глубокое удовлетворение вызывает сооружение Холмов Славы,
скульптур и обелисков, установление мемориальных досок в городах
и селах Советской Украины, создание музеев боевой славы. Все это —
памятники доблести, чести и массового героизма советских воинов,
партизан и подпольщиков в борьбе с фашизмом. Прекрасным памятни-
ком им являются и трудовые дела, совершаемые советским народом.
В ожесточенных боях за освобождение Украины от немецко-фа-
шистских захватчиков высокие морально-боевые качества советских
людей проявились во всем величии. Воины всех родов оружия Совет-
ской Армии, славные партизаны показали блестящие примеры ратного
искусства, самоотверженного служения Родине, преданности Коммуни-
стической партии, способность преодолевать тяжелые испытания. Го-
товность к подвигу стала естественной нормой их поведения.
Славной традицией советского народа стало празднование годов-
щин освобождения наших городов и областей от немецко-фашист-
ских захватчиков. В дни этих торжеств мы не должны забывать и тех,
кто в сорок первом с оружием в руках стоял насмерть, защищая го-
рода и села, отстаивая честь и независимость социалистической Отчиз-
ны. Наряду с именами освободителей, мы добрым словом вспоминаем
имена десятков, сотен тысяч пограничников, бойцов, командиров и по-
литработников Красной Армии, первыми принявших на себя удар гит-
леровцев, своей самоотверженностью и стойкостью заложивших фун-
дамент окончательной победы над фашизмом.
Мы уверенно смотрим в будущее. Вооруженные Силы Советского
Союза вместе с армиями братских социалистических государств на-
дежно охраняют мирный созидательный труд советского народа, наро-
дов всех стран социалистического содружества.
Москва, 1970 г.
В. И. ВАРЕННИКОВ,
генерал-полковник»
командующий войсками Краснознаменного
Прикарпатского военного округа
ЭСТАФЕТА ОТЦОВ —
В РУКАХ СЫНОВЕЙ
Немеркнущей славы подвиг совершили
наши Вооруженные Силы, разгромив не-
мецко-фашистских захватчиков, веро-
ломно напавших на советскую землю в
июне сорок первого года.
Двадцать миллионов жизней советских людей унесла война, навязан-
ная гитлеровскими варварами, неисчислимые бедствия и страдания при-
нес враг нашей стране, жителям временно оккупированных городов
и сел. Изгнание фашистских поработителей за пределы Советской Роди-
ны, сокрушительный разгром гитлеровцев в их собственном логове в хо-
де Великой Отечественной войны — это историческая победа советско-
го народа, руководимого Коммунистической партией, это победа со-
циализма и прогресса над силами империалистической реакции.
С тех пор, как взвилось красное знамя над поверженным рейхста-
гом — последним оплотом гитлеровской клики, прошло 30 лет. Совет-
ский народ, трудящиеся братских социалистических стран ныне тор-
жественно отмечают 30-летие Победы в Великой Отечественной войне.
Тридцать лет — время немалое. Давно залечены раны войны. По-
строены города и села там, где были руины и пепелища. Высокие
рубежи в своем развитии взяла наша промышленность, сельское хо-
зяйство, наука, культура. Выросло новое поколение молодежи.
Но не меркнет в памяти народной ратный и трудовой подвиг,
совершенный советскими людьми в военные годы. Изумительное му-
жество, отвага, героизм фронтовиков, партизан, подпольщиков, сла-
ва тружеников тыла — все это вписано в эпохальную книгу летописи
Великой Отечественной войны.
Страницы этой летописи — это мемуары, воспоминания участников
былых сражений, документальные, художественные произведения о
337
героях и их подвигах, кинофильмы, спектакли, художественные полотна,
скульптурные произведения, посвященные грозным дням войны, это
и воинские мемориалы, обелиски и памятники в честь павших на полях
сражений защитников Отчизны, это — музеи, комнаты боевой славы,
рассказывающие о том, как завоевывалась победа.
Волнующим повествованием о былых боях в годы войны против
немецко-фашистских захватчиков стал недавно открытый во Львове
в новом великолепном здании Музей истории войск Краснознаменного
Прикарпатского военного округа. Тысячи посетителей из Львова и мно-
гих других городов страны побывали здесь, осмотрели многочисленные
впечатляющие экспонаты и боевые реликвии.
Многие стенды повествуют о беззаветно храбро сражавшихся на пер-
вых рубежах войны героях, которым посвящен и этот сборник.
В музее мы видим иллюстрации, документальные материалы, рас-
сказывающие о стоявших насмерть пограничниках Василии Петрове,
Алексее Лопатине, Федоре Морине, о самоотверженных летчиках Ива-
не Иванове, Леониде Бутелине, которые в первый день войны тарани-
ли вражеские самолеты. Стенды показывают подвиг воинов 41-й стрел-
ковой дивизии, с изумительной стойкостью защищавших дальние под-
ступы ко Львову в районе Рава-Русской, сдерживая натиск в пять раз
превосходящего по численности врага. Есть здесь материалы о первом
крупнейшем танковом сражении в начале войны в районе Луцк—Бро-
ды—Ровно, в результате которого от ударов наших войск враг понес
ощутимые потери.
В музее мы видим фотоиллюстрации, реликвии, повествующие
о том, как наши воины громили гитлеровцев в сорок четвертом. Тыся-
чи бойцов и командиров отличились тогда своим мужеством и отвагой.
За подвиги, совершенные в боях за освобождение западноукраинских
земель, свыше ста сорока воинов удостоены звания Героя Советского
Союза. Ожесточенные бои за полное освобождение Советской Украи-
ны от фашистских захватчиков вели войска 1-го Украинского и 4-го
Украинского фронтов. Часть войск этих фронтов вошла в созданный
в 1945 году Прикарпатский военный округ.
В составе округа есть части и соединения с поистине легендарной
славой. Такова Самаро-Ульяновская Железная дивизия. Осенью 1918 го-
да только что сформированные ее полки освободили от белогвардей-
цев родной город В. И. Ленина — Симбирск. В 1941 году Железная ди-
визия героически дралась с гитлеровцами близ западной границы, за-
тем ее воины сражались на Волге, отстаивая Сталинград. В послужном
списке дивизии — участие в боях за освобождение Харьковщины, Кри-
ворожья, освобождение от гитлеровцев Бердичева, Черновиц, Ужгоро-
да, многих городов и сел Чехословакии. Железная дивизия награждена
тремя орденами Красного Знамени, орденами Суворова и Богдана
Хмельницкого.
338
Доброй славой овеяно знамя созданного в 1921 году на Туркестан-
ском фронте стрелкового полка, который за доблесть к мужество своих
воинов в Великую Отечественную преобразован в гвардейский, получил
почетное наименование Севастопольского, удостоен ордена Красного
Знамени. В составе округа есть и другие прославленные части — танко-
вый Чаплинский Краснознаменный, орденов Суворова, Кутузова, Богда-
на Хмельницкого полк, Гвардейская железнодорожная Варшавская, ор-
дена Кутузова отдельная бригада.
Под знаменами этих и других частей и соединений округа стойко
и мужественно сражались с врагами Родины тысячи воинов, чьи ратные
подвиги отмечены орденами, медалями, а храбрейших из храбрых —
орденом Ленина и медалью «Золотая Звезда».
Широко известны имена Героев Советского Союза Владимира Май-
борского, который в трудный момент боя под Коломыей грудью закрыл
амбразуру вражеского дзота, Анатолия Живова, который повторил под-
виг Матросова в боях за Тернополь, парторга артиллерийской батареи
Павла Макарова, до последнего дыхания отражавшего фашистские ата-
ки у местечка Сатанов на Подолье, Алексея Стеблевского, отличивше-
гося в боях на Днепре, бесстрашного пулеметчика Александра Жеже-
ри и многих других.
Войска Краснознаменного Прикарпатского военного округа располо-
жены на той земле, где в сорок первом героически отстаивали каждую
пядь воины Юго-Западного фронта, где самоотверженно сражались со-
ветские солдаты в сорок четвертом, завершая освобождение Совет-
ской Украины от гитлеровских захватчиков. Округ имеет славную трид-
цатилетнюю историю, является одним из боевых отрядов Советских
Вооруженных Сил.
За послевоенные годы Вооруженные Силы СССР, благодаря заботе
Коммунистической партии и Советского правительства, в результате до-
стижений социалистической экономики, науки, культуры коренным обра-
зом преобразились, поднялись на новую, высшую ступень, оснащены
самой совершенной боевой техникой и оружием, отвечающими требо-
ваниям современного боя. Основным видом Вооруженных Сил стали
ракетные войска—главная огневая сила нашей армии.
Согласно новому закону о всеобщей воинской обязанности срок
службы в армии сокращен до двух лет. Нелегко, конечно, солдату за
такое короткое время овладеть сложной боевой техникой. Но воинам,
которые ныне служат в армии, эта задача по плечу. Ведь почти поло-
вина личного состава Вооруженных Сил имеет высшее и среднее обра-
зование, а остальные военнослужащие — неполное среднее образо-
вание. Главным условием успешного овладения боевым мастерством
является высокая политическая сознательность наших воинов, горячее
стремление их быть надежными защитниками Советской Родины, с
честью выполнять свой священный воинский долг.
339
В живописном уголке Львова, среди вековых деревьев парка культуры и отдыха,
высится красивое, своеобразной архитектуры здание, фасад которого вы видите на
снимке. Это — Музей истории войск Краснознаменного Прикарпатского военного
округа. Музей истории войск округа был создан в мае 1965 года и открыт в одном
из старых львовских зданий. За десять лет в нем побывало свыше полумиллиона
посетителей. Шло время, накапливались материалы, и потребовалось расширить экспо-
зицию. Сделать это в старом здании было невозможно.
И вот в июле 1974 года, в канун 30-летия освобождения Львова от немецко-
фашистских захватчиков. Музей истории войск округа получил новую прописку. Во
вновь построенном великолепном здании — большие светлые залы общей площадью
в 2,5 тысячи квадратных метров. Здесь имеется кинозал, комнаты для массовой ра-
боты, специальная смотровая площадка, где размещена монументальная диорама,
отображающая ожесточенные бои на львовском направлении в июле 1944 года.
В музее всегда многолюдно. Посетители с вниманием осматривают фотографии,
картины, скульптуры, документы, образцы оружия, другие многочисленные экспона-
ты, повествующие о славных боевых традициях нашей армии, о мужестве и героизме,
проявленных советскими патриотами на фронтах гражданской и Великой Отечествен-
ной войн, о том, как ныне несут службу воины, защищая мирный труд советского
народа.
В музее проходят кинофестивали, организовываются беседы, лекции, встречи
с ветеранами боев. Героями Советского Союза. Каждый месяц в среднем музей
посещает 20—25 тысяч человек.
Именно так несут боевую службу воины-прикарпатцы, наследники
боевой славы своих отцов и дедов. Из года в год в частях и подразде-
лениях округа улучшается учебная база, совершенствуется методика
и практика обучения личного состава. Взять хотя бы Железную диви-
зию. Здесь создана учебная база, отвечающая всем современным требо-
ваниям. Хорошо оборудованы учебные классы, стрельбища, огневые
городки, полигон, танкодром. Все подчинено тому, чтобы стрельбы,
занятия по вождению боевых машин проходили в обстановке, макси-
мально приближенной к боевой действительности. Созданы необхо-
димые условия для всесторонней физической подготовки: спортивные
залы с комплексом гимнастических снарядов, спортивные площадки,
стадионы и т. д.
Организация плодотворной боевой и политической подготовки яв-
ляется главнейшей заботой командиров, политорганов, штабов. Боль-
шую роль в борьбе за решение задач, которые стоят перед воинами,
играют партийные и комсомольские организации частей и подразделе-
ний. Важным стимулом в достижении высоких показателей в боевой
и политической подготовке является широко развернутое в войсках
социалистическое соревнование.
Благодаря творческой инициативе в округе родилось много патрио-
тических починов, цель которых — как можно быстрее и лучше освоить
боевую технику и оружие, научиться умело применять их в бою, на-
дежно оберегать все, что создано советским народом. Известно, что
степень выучки ракетчиков, танкистов, связистов и других специалистов
определяется классной квалификацией. Воины стремятся к тому, чтобы
как можно быстрее стать специалистами высокого класса.
Ракетчики выдвинули лозунг: «Каждый пуск — поражающий». Де-
виз стрелков, танкистов, артиллеристов — «Каждый выстрел — в цель».
Широкое распространение приобрели почины: «Ночью действовать по
дневным нормативам», «Вышел на тактическое учение — действуй по-
фронтовому».
В системе боевой подготовки основное внимание уделяется полевой
выучке войск. Тактические занятия и учения являются и школой ратного
мастерства и экзаменом боевой зрелости. Воины-прикарпатцы за по-
следние годы принимали участие в учениях «Днепр», «Десна». Бойцы
и командиры наших частей и подразделений — мотострелки, ракетчи-
ки, танкисты, артиллеристы, летчики показали высокую психологи-
ческую стойкость, организованность, мобильность, умение действовать
соответственно характеру и требованиям современного боя.
Ратный труд воинов высоко оценен партией и правительством. В честь
50-летия Великого Октября ряд частей и соединений округа был
награжден Памятными знаменами ЦК КПСС, Президиума Верховного Со-
вета и Совета Министров СССР. В ознаменование 100-летия со дня
рождения В. И. Ленина передовые части и соединения округа отмечены
Ленинскими юбилейными Почетными грамотами, а в связи с 50-летием
342
образования СССР — Юбилейными знаками. Сотни воинов за отличное
освоение боевой техники и оружия, за успехи в боевой и политической
подготовке награждены орденами и медалями. Среди награжденных—
большой отряд воинов-саперов, удостоенных правительственных на-
град за мужество и самоотверженность, проявленные при обезврежи-
вании мин, снарядов и других взрывоопасных предметов, оставшихся
после войны.
Знаменательным стал для воинов нашего округа 1974-й год. За боль-
шой вклад в дело укрепления оборонной мощи Советского государства
и его вооруженной защиты, за успехи в боевой и политической подго-
товке Указом Президиума Верховного Совета от 15 января 1974 года
Прикарпатский военный округ награжден орденом Красного Знамени.
Высокая правительственная награда венчает беззаветную отвагу, мас-
совый героизм фронтовиков, сражавшихся с немецко-фашистскими за-
хватчиками, самоотверженный ратный труд личного состава частей и со-
единений в послевоенные годы, высокое боевое мастерство, проявлен-
ное на полях тактических учений и маневров и в ходе повседневной
боевой учебы.
Воины-прикарпатцы встретили награждение округа с огромным во-
одушевлением. Учиться еще лучше, еще настойчивее овладевать военны-
ми знаниями, добиваться новых успехов в совершенствовании боевого
мастерства — таков ответ личного состава на высокую награду. С осо-
бым напряжением ведется борьба за подготовку классных специалистов,
за отличные отделения, расчеты, экипажи, подразделения, части. И сно-
ва хочется сказать о Самаро-Ульяновской Железной дивизии. Здесь до-
стигнуты хорошие результаты в выполнении социалистических обяза-
тельств. Дружно и слаженно действовали воины Железной на войско-
вых учениях, проходивших 1973 г. После дождей дороги на полигоне
раскисли, стали топкими. Но мотострелковые и танковые подразделе-
ния быстро совершали марши, стремительно действовали в наступлении.
За отличное выполнение задач на учениях дивизия награждена вымпе-
лом Министра обороны Союза ССР.
В 1975 году Железная дивизия вторично завоевала Вымпел Мини-
стра Обороны СССР за мужество и воинскую доблесть.
Мотострелковый полк Железной дивизии, который 30 лет назад при-
нимал участие в боях за освобождение Львовщины от фашистских
захватчиков, по показателям боевой и политической подготовки стал
отличным. Подлинными мастерами обучения и воспитания воинов яв-
ляются В. Панкратенко, Н. Мельник, В. Куксенко, О. Киприянов и другие
офицеры, прапорщики, сержанты и солдаты.
Высокие успехи в боевой и политической подготовке достигнуты в
мотострелковом полку имени Советско-болгарской дружбы. Воины пол-
ка тесно связаны с воинами Болгарской Народной армии, обменивают-
ся делегациями, поддерживают дружескую переписку. Встречи друзей
всегда проходят в обстановке искренней сердечности. Солдаты и офи-
343
На полигонах, танкодромах, стрельбищах, в классах — на земле и в воздухе
воины овладевают военными и политическими знаниями, совершенствуют свое боевое
мастерство. Сегодня учиться лучше, чем вчера, а завтра лучше, чем сегодня — такой
девиз патриотов, которым вручено боевое оружие для защиты Советской Родины.
Перед вами — ракета. Таких ракет не было в минувшую войну. Это грозное
оружие появилось в послевоенные годы. Ракетные войска — главная ударная сила
нашей армии.
Огромную роль на фронтах минувшей войны сыграли танки. Особенно просла-
вили себя Т-34 — «тридцатьчетверки». Танки, которые ныне находятся на вооружении,
обладают более высокими боевыми качествами (снимок внизу).
Гвардейские минометы... В Великую Отечественную их называли «катюшами».
Фашистские захватчики познали сокрушительную силу их огня. Этот вид оружия про-
шел сложный путь усовершенствования. Гвардейские минометы продолжают оставать-
ся на вооружении нашей армии.
Не в пешем строю, а на специальных машинах передвигаются ныне стрелки,
автоматчики на полях учений. Это — мотопехота.
На снимке запечатлен тот момент тактического учения, когда мотострелки пос-
ле броска на боевой машине пехоты (БМП) спешились и двинулись в атаку. После
«боя», когда потребует обстановка, мотострелки вновь займут места в БМП и устре-
мятся вперед.
Крылатые витязи —так говорят у нас о военных летчиках. Сколько подвигов
совершили они в боях с немецко-фашистскими захватчиками!
За послевоенные годы авиационная техника намного шагнула вперед. Нынеш-
ние самолеты по скорости, высоте, дальности полета намного превосходят авиаци-
онную технику времени минувшей войны. Реактивные бомбардировщики, истре-
бители поднимаются в стратосферу, летают быстрее звука, могут выполнять боевые
задачи в любую погоду, днем и ночью.
Прекрасная авиационная техника доверена нашим славным летчикам, надеж-
ным защитникам мирного советского неба.
Безграничную храбрость и мужество проявили в минувшую войну зенитчики.
Вместе с другими родами войск, входящими в систему противовоздушной обороны
(ПВО), они и в мирные дни несут беспрерывную боевую службу, охраняя воздушные
рубежи Отчизны. На снимке вы видите боевой расчет у зенитного пулемета. Вни-
мательные, сосредоточенные солдаты.
Такими же неусыпными часовыми являются воины радиолокационных подразде-
лений. Это они контролируют небо и засекают все, что появляется в воздухе в ра-
диусе действия приборов наблюдения. Данные об обнаруженной цели сразу же
передаются по назначению. Воины-радиолокаторщики всегда начеку!
церы полка имени Советско-болгарской дружбы поддерживают в под-
разделениях образцовый порядок, добиваются отличных показателей
по боевой и политической подготовке.
В каждой части, в каждом подразделении увеличивается количество
отличников, классных специалистов. Из года в год отличных показате-
лей добивается танковый батальон майора А. Прокофьева. На вождении
боевых машин, на стрельбах из танкового оружия экипажи демонстри-
руют свое умение и боевое мастерство. Отличных результатов в боевой
и политической подготовке добились танкисты роты, которой команду-
ет старший лейтенант В. Щербань. Большинство воинов подразделе-
ния — классные специалисты, обладающие хорошей физической закал-
кой, прочными техническими знаниями. Все это позволило им успешно
действовать на тактических учениях.
Часто можно видеть пролетающие в небе Прикарпатья боевые
самолеты. Наши летчики, постоянно совершенствующие технику пилоти-
рования, способы боевого применения, летают на современных реак-
тивных машинах, которые намного превосходят авиационную технику
прошлых лет по высоте, скорости, дальности полета. У летчиков свои
«учебные поля» — зоны пилотажа, свои авиационные полигоны, свои
небесные маршруты, по которым они летают днем и ночью, в любую
погоду.
В годы минувшей войны летчик Владимир Карачун водил в бой
эскадрилью «илов», беспощадно штурмуя врага, и был удостоен зва-
ния Героя Советского Союза. Сын Героя Владимир Карачун, заменив
в боевом строю своего отца, ныне летает на реактивном самолете,
охраняя мирное небо.
Сыновья умножают добрую славу отцов, несут дальше их эстафету.
У героев, мужественно сражавшихся на первых рубежах войны, разгро-
мивших вражеские полчища под Москвой, Сталинградом, на Курской
дуге, донесших свои знамена до поверженного Берлина,— достойные
наследники. Это особенно хочется подчеркнуть сейчас, когда наш на-
род отмечает большой праздник — 30-летие Победы.
Три брата Василий, Дмитрий, Яков Неверовы ушли на фронты Вели-
кой Отечественной. Два из них погибли смертью храбрых под Севасто-
полем. Василий, мстя за своих братьев, дошел до Одера, штурмовал
Берлин. Три ордена, восемь медалей заслужил мужественный воин.
Сын его Дмитрий навсегда связал свою судьбу с армией, став офице-
ром. Он волевой, требовательный командир.
Михаил Георгиевич Антонюк, как рабочий оборонного завода, не
призывался в армию, но он добровольно ушел сражаться с фашистски-
ми захватчиками. Возвратился после окончания войны с девятью пра-
вительственными наградами. Сын фронтовика Валерий служит в армии.
Он исполнительный, настойчивый в учебе солдат, отличник боевой и по-
литической подготовки. Орденами Красного Знамени, Отечественной
войны II степени, Красной Звезды, четырьмя медалями награжден за
348
храбрость, проявленную в боях, Николай Григорьевич Радаев. Ныне он
работает слесарем в г. Ростове-на-Дону. Сын Н. Г. Радаева Виталий,
придя на срочную службу, стал примерным воином. Он младший сер-
жант, умелый наставник солдат.
Наследники боевой славы отцов, воины округа глубоко сознают свой
патриотический и интернациональный долг, самоотверженно овладевают
военным делом.
В 1975 году советские люди завершают выполнение плана девятой
пятилетки, которая создает предпосылки для еще большего размаха
народнохозяйственного и культурного строительства в нашей стране.
Советский народ от пятилетки к пятилетке, от рубежа к рубежу идет
вперед по пути к коммунизму.
Следуя заветам В. И. Ленина, выполняя намеченную XXIV съездом
КПСС Программу мира, Коммунистическая партия, Советское прави-
тельство делают все необходимое для разрядки в международных от-
ношениях, упрочения безопасности.
В ответном письме личному составу гвардейского мотострелкового
Порт-Артурского Краснознаменного орденов Кутузова и Богдана
Хмельницкого полка ордена Ленина Забайкальского военного округа
Генеральный секретарь ЦК КПСС товарищ Л. И. Брежнев подчеркивает:
«...история и действительность учат нас ни на минуту не забывать о том,
что силы реакции и агрессии стремятся препятствовать оздоровлению
обстановки в мире, продолжают политику гонки вооружений, создают
очаги напряженности на международной арене. Вот почему наши Во-
оруженные Силы и сегодня должны быть начеку, в постоянной боевой
готовности».
Сегодня каждый советский человек видит, что агрессивные устрем-
ления монополистического капитала направлены против Советского
Союза, других стран социалистического содружества.
В таких условиях Советская страна принимает нужные меры для
укрепления своей обороны. Воины наших Вооруженных Сил, верные
и надежные защитники Советской Отчизны, всегда начеку. Зоркими,
неусыпными часовыми стоят на западных рубежах Родины преданные
Коммунистической партии и Советскому правительству, своему народу
войска Краснознаменного Прикарпатского военного округа.
СОДЕРЖАНИЕ
Слово к читателю 6
И. X. Баграмян. Так начиналась война 8
НА ПРИГРАНИЧНЫХ РУБЕЖАХ
М. Д. Репенко. «Застава, в ружье!» 24
И. С. Скачков. Воздушный таран 29
А. Н. Андреев. Два брата 34
С. Ф. Горохов. Перемышльский «орешек» 36
ПО СТРАНИЦАМ ЦЕНТРАЛЬНЫХ ГАЗЕТ 43
A. С. Васильев. Во главе отряда ополченцев 46
Б. И. Ешурин. Во имя жизни 51
B. И. Срыбник. Добрая слава 55
B. П. Семка. Не остывали стволы пушек,.. 62
Бесстрашный солдат 65
И. Ф. Евдокимов. В огнедышащих дотах 67
ПО СТРАНИЦАМ ОБЛАСТНЫХ ГАЗЕТ 74
И. С. Мельников. Крылатые витязи 76
C. И. Матыш. С марша — в бой 81
И. Д. Эткало. Стояли насмерть 84
Г. Г. Кузовкин. Лопатинцы 90
Потомок запорожцев 91
Священный гнев . 91
Цветет на заставе сад 92
Б. С. Венков. Б. Н. Лизак. Боевое крещение 95
ПО СТРАНИЦАМ РЕСПУБЛИКАНСКИХ ГАЗЕТ 98
Н. 3. Романченко. На всю жизнь 100
Я. И. Денисов. За «языком» 104
Б. П. Василевич. Трое из одного экипажа 107
А. П. Олейник. С верой в правое дело .113
И. И. Бойко. Раздумья у памятника 115
И. М. Дынин. Второе дыхание 119
Л. А. Шапа. Сын Дагестана 124
СВИДЕТЕЛЬСТВУЮТ ДОКУМЕНТЫ 128
ТАНКОВОЕ СРАЖЕНИЕ
Д. И. Рябышев. Смелый маневр, дружный натиск 132
П. И. Волков. И последнюю пулю — в сердце врага 140
К. С. Москаленко. Беспощаден огонь артиллеристов (Из воспоми-
наний командарма) 148
М. В. Вербинский. Рождение легенды, 153
ПО СТРАНИЦАМ ФРОНТОВЫХ ГАЗЕТ 161
Г. В. Бухало. Фроловская атака 163
И. А. Мазуркин. Удар из засады 166
А. Г. Катасонов. Точней прицел! 170
Н. А. Емельянов. Находчивость умножает силу 173
Г.* С. Полтавский. Решение созрело мгновенно 176
О. С. Курин. Орден комиссара 179
П. И. Тараканов. С «Интернационалом» на устах 185
ПО СТРАНИЦАМ ФРОНТОВЫХ ГАЗЕТ . 190
П. Н. Тыртов. Вдохновляющий пример 192
М. В. Широбоков. Броня против брони 197
Т. Е. Верстов. Песня о комбате 200
И. Л. Целуйко. Штыком и прикладом 204
Достойный ответ 205
СВИДЕТЕЛЬСТВУЮТ ДОКУМЕНТЫ 206
Т. М. Васин. Чудо-богатыри 207
ЗА КАЖДУЮ ПЯДЬ
A. Д. Кругляков. Титаническим трудом .214
Б. В. Самарин. Огневая подкова 222
B. Е. Грабовский. Величие души 227
И. С. Короткое. Разведчик 232
A. И. Гук. Опаленная юность 235
Н. А. Манухин. Напролом 239
ПО СТРАНИЦАМ ФРОНТОВЫХ ГАЗЕТ 242
Д. С. Добрушин. Обнаженные сабли 243
B. В. Захожий. Галичанин 248
3. Н. Бондаренко. Крылья 251
A. А. Каменцев. Верность долгу . . . . . . . . . . 254
B. Д. Ольшанский. Во весь рост 263
И. С. Мышалов. Встреча в музее 267
Ю. Е. Яшков. Беспримерный рейд 271
Я. Л. Мороз. Моя академия 276
СВИДЕТЕЛЬСТВУЮТ ДОКУМЕНТЫ 282
Ю. И. Клюшников. Письмо из госпиталя 283
Т. И. Таран. Подвиг врача 286
М. В. Вербинский. Пламя над рекой 289
А. А. Рафтопулло. За каждую пядь . 292
И. Д. Вакуров., Г. И. Андреев. Генерал М. П. Кирпонос .300
А. Ф. Денисов. Счастье ветерана 308
И. Н. Потайчук. Что несли с собой немецко-фашистские захватчики 313
ФАКТЫ, ЦИФРЫ, ДОКУМЕНТЫ ОБВИНЯЮТ 318
И. С. Конев. Под знаменем Ленина мы победили 323
8. И. Варенников. Эстафета отцов — в руках сыновей . . . . 337
1941 ГОД. ЮГО-ЗАПАДНЫЙ ФРОНТ.
Воспоминания, очерки, документы.
В сборнике помещены фотоснимки
и фоторепродукции
К. Бузынина, А. Путина, М. Курдуса, Б. Шевчука.
Использованы фото
Центрального архива фотодокументов,
Центрального музея Вооруженных Сил СССР.
Редакторы Б. Василевич, В. Коломиец
Художник В. Савельев
Художественный редактор И. Плесканко
Технический редактор С. Недовиз
Корректор Е. А м б р о з
Сдано в производство 11. ХМ. 1974 г.
Подписано к печати 25. III. 1975 г.
Формат 70Х901/16. Бум. л. 11 Печ. л. физ. 22+0,125 вкл.
Печ. л. прив, 25,89. Авт. л. 21,03.
Изд. л. 24,34.
Бумага книжно-журнальная. БГ 00166. Зак. 1381.
Тираж 50 000. Цена в переплете N2 7 с суперобложкой 1 руб. 15 коп.,
в, переплете N2 5—92 коп.
Издательство «Каменяр», Львов, Подвальная, 3.
Книжная фабрика «Атлас»
республиканского производственного объединения «Полиграфкнига»
Госкомиздата УССР Львов, Зеленая, 20.